Вы не авторизовались

Ученик поневоле бесплатное чтение

Аманда Фуди
Ученик поневоле

Amanda Foody

THE ACCIDENTAL APPRENTICE

ДЖЕЛЛИ-БИН, МОЕМУ БЕСПОЩАДНОМУ ЧУДИЩУ СНА, ПОЧЁСЫВАНИЙ ЖИВОТА И БЕШЕНЫХ ЗАБЕГОВ ПО КОМНАТАМ

Глава 1

Баркли Торн знал о грибах почти всё, а известно о них было много.

Он знал, что ядовитые грибы никогда не растут на деревьях. Что от красных в белую крапинку вырастают бородавки между пальцами ног, а белые в красную крапинку бородавки вылечивают, вместе с рубцами и всевозможными прыщами и гнойничками. Он также знал, какие грибы вызывают сонливость или туман в голове, а какие могут буквально убить, если не соблюдать осторожность.

– Почему ты не записываешь? – зашипел Баркли на Селби.

Оба мальчика были учениками высокоуважаемого в их городке грибного фермера, но так как Баркли был старше и умнее, он был в их паре главным. И относился к своей роли очень серьёзно.

– Я н-не могу писать и шагать одновременно, – промямлил Селби, тиская в пальцах перо.

Селби был… одним словом, розовым: розовый нос и розовые щёки делали его похожим на ощипанную курицу, что лишь подчёркивали короткий светлый «ёжик» на голове и коренастая фигура.

Баркли был его полной противоположностью. Несмотря на разницу в три года, он был таким маленьким и худощавым, что Селби грозил перерасти его уже к следующей весне. Тёмные глаза на белом как полотно лице казались чернильными кляксами, а длинные, до плеч, чёрные волосы были зачёсаны по бокам назад и напомажены, чтобы ни единая прядь не выбивалась.

Он не понимал, что такого сложного в том, чтобы писать и шагать одновременно. Едва ли это было сложнее чтения на ходу, а Баркли редко можно было увидеть идущим куда-то без открытой книги в руке.

Двоим ученикам поручили крайне важное задание: найти редкий гриб под названием «траурный сморчок», и для этого они отправились к Лесу.

Именно так, с большой буквы, потому что никакая роща или бор с ним и рядом не стояли. Лес был таким огромным, что не помещался ни на одной карте, и таким опасным, что даже самые отчаянные искатели приключений не осмеливались его исследовать. Его бескрайная чаща исполинской тенью подступала к их городу с запада.

Серые деревья по его краю внушали ужас одним своим видом: будто измятые и погнутые безжалостной рукой гиганта стволы и тянущиеся к пасмурному небу, как когтистые лапы, ветви. Здесь царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь шорохом устилавших землю листьев да хрустом сучков под ногами. Сейчас была самая пора сбора траурных сморчков, тот короткий промежуток времени, когда листья уже все облетели, но первый снег ещё не выпал.

Селби запнулся о корень и врезался Баркли в спину.

– Писать и шагать одновременно было бы намного проще, если бы ты не оглядывался постоянно через плечо, – проворчал Баркли.

– Но мы уже так близко. А ты знаешь, что мастер Пилцманн скажет, если…

– Мы не в Лесу. И до города рукой подать, – указал Баркли себе за спину, на их маленький городок на холме за каменной стеной, ощетинившейся копьями, как огромный колючий куст. Добродушию жители Занудшира, похоже, тоже учились у колючек. Любые проявления лени здесь строго карались, так что одна даже идея вздремнуть днём считалась возмутительной. Всех гостей принимали в штыки, ведь это могли быть сборщики налогов, циркачи, а то и ещё кто похуже – чудологи.

Единственное, что жители Занудшира любили, так это правила. Но насчёт Леса правило было всего одно.

Никогда и ни при каких обстоятельствах в него не заходить.

Потому что Лес заморочит тебе голову при первой же возможности и заведёт в такую глубокую чащу, что ты уже никогда не найдёшь дорогу назад.

А в чаще Леса обитали чудища.

Но Баркли был послушным учеником, и у него и в мыслях не было нарушать самое главное правило Занудшира, и уж точно не после всех тех неприятностей, что принесло ему нарушение многих других, не столь важных. Он пришёл сюда с одной целью – найти траурный сморчок. С помощью Селби или без неё, но он это сделает.

Баркли искренне недоумевал, зачем мастер Пилцманн настоял на том, чтобы Селби пошёл с ним, не говоря уже о том, зачем он в принципе взял себе второго ученика. Занудшир не нуждался в двух грибных фермерах. Когда мастер Пилцманн уйдёт на покой, его место займёт Баркли, и никак не Селби.

Потому что Баркли из кожи вон лез, чтобы быть идеальным учеником: он аккуратным почерком вёл подробные записи, зазубрил все виды грибов из всех девяти томов «Грибной энциклопедии грибника». Сам мастер Пилцманн называл его самым трудолюбивым мальчиком за всю историю Занудшира.

Именно поэтому Баркли не желал возвращаться с пустыми руками. Ему необходимо было доказать своему мастеру, что одного ученика более чем достаточно.

– Я не собираюсь возвращаться. Ещё рано, – заявил Баркли, решительно шагая к кромке деревьев.

Селби заскулил, но поплёлся следом.

Как старший ученик, Баркли должен был не только учить Селби, но и поддерживать его и утешать. Селби ещё никогда не бывал рядом с Лесом, и даже Баркли, несмотря на ведь его опыт, слегка пугали эти искорёженные деревья.

Но ему никак не удавалось проникнуться к младшему мальчику симпатией. У Селби была куча братьев и сестёр, которые его любили. Родители, которые о нём заботились. Своя комната в доме. Тогда как у Баркли ничего этого не было. Точнее, была комната, пока мастер Пилцманн не подселил к нему Селби.

В Занудшире не было детского дома. Хочешь ужин на столе и кровать на ночь? Работай. Вот Баркли всю свою недолгую жизнь и работал. Расставлял возвращённые книги в библиотеке, записывал новые правила под диктовку законодателей, доставлял новые копья стражникам. И хотя он был старательным во всём, когда ему пришло время выбирать, к какому мастеру пойти в ученики, ни у кого в Занудшире не нашлось для него места. Будущее собственных детей волновало их куда больше, чем судьба жалкого сироты, вечно нарушающего правила.

Тогда Баркли постучался в дверь мастера Пилцманна и попросился к нему в ученики, прекрасно зная, что никто в городе не хочет себе такую работу. Мастер Пилцманн отказался, и так повторялось снова и снова. Но Баркли продолжал приходить, пока наконец не переупрямил старика.

И два года всё шло хорошо, а затем объявился Селби. И хотя он и сейчас при первом же удобном случае ударялся в слёзы и бежал домой, мастер Пилцманн его так и не прогнал.

– Скоро стемнеет, – заныл Селби.

– До темноты ещё несколько часов, – возразил Баркли.

– Мне холодно.

– Сейчас зима. Чего ты ожидал?

– Я есть хочу.

– А как же обед?

– Я отдал его Густаву.

Густавом звали свинью мастера Пилцманна, натренированную вынюхивать в земле ценные трюфели. Обычно Густав сопровождал мальчиков в подобные вылазки, но за последний год свинья загадочным образом разжирела, и весь этот лишний вес быстро её утомлял. Поэтому сейчас она целыми днями дремала у камина.

– Так это ты кормишь Густава? – Баркли провёл по лицу рукой. Загадка ожирения свиньи была раскрыта, а он в очередной раз убедился, что во всех его проблемах был виноват Селби.

– Я не люблю грибы! – пожаловался Селби. – Они склизкие и на вкус как грязь!

Баркли ушам своим не поверил.

– Тогда зачем ты здесь?! – сорвался с его языка вопрос, что мучил его целую вечность. В его возгласе было немало личной обиды – он сам очень любил грибы.

Розовое лицо Селби ещё пуще порозовело, и он разрыдался.

– Мама сказала, что это достойная профессия.

На секунду Баркли даже стало его жаль: кто же взваливает такую ответственность на восьмилетнего мальчика?

Но ему нельзя было отвлекаться. Он хотел остаться учеником, и ему некогда было жалеть кого-то ещё, кроме себя. Эта работа гарантировала ему место в Занудшире, а каким бы захолустным, отсталым и помешанным на правилах он ни был, это был его родной город. Баркли никогда его не покинет.

Когда Баркли был ещё совсем маленьким, пока ещё были живы родители, он мечтал о приключениях. Часами воображал себе мир за колючими стенами Занудшира, другие города и королевства в далёких землях по другую сторону Леса.

Но его родители любили Занудшир, и они бы не желали своему единственному ребёнку жизни, полной неопределённости и опасностей. Поэтому Баркли решил не идти против их воли и постарался забыть о жажде приключений, сконцентрировавшись вместо этого на том, чтобы остаться на родине. И стать здесь своим.

Баркли мысленно вернулся к поискам сморчка, и следующие несколько минут прошли в тишине, не считая перестука зубов, шмыганья и урчания в животе Селби.

Заметив похожий гриб, Баркли остановился и опустился на колени, чтобы лучше его рассмотреть. Внезапно Селби хлопнул его по плечу:

– Смотри! Смотри!

Баркли отмахнулся и, достав тетрадь грибника, сравнил рисунок с грибом перед собой. Мальчик нахмурился. Ему нужна была ярко-красная шляпка, а у этого она была тёмно-красной. Сбор грибов – наука очень точная.

Однако он всё равно выкопал его и положил в корзинку.

«Ну вот опять», – рассердился на себя Баркли, глядя на забившуюся под ногти грязь. Мастер Пилцманн не выносил, что он всегда приходил домой весь перепачканный и что его волосы начинали напоминать гнездо через считаные часы после причёсывания.

– Повторяй за мной, – не уставал цитировать мастер Пилцманн свод законов Занудшира. – «Запрещена грязь во всех её проявлениях – никаких пятен, никакой вони, никаких неприличных выражений. Чистота – есть порядок».

– Баркли! – взвизгнул Селби, и Баркли наконец поднялся и развернулся.

Трава между ними и Занудширом ожила: между стеблями светились белым дюжины – нет, сотни – пар крошечных глаз.

Ковёр из листьев под ногами мальчиков задрожал и пошёл волнами из-за пробегающих под ним существ. Селби запрыгал с ноги на ногу, как будто стоял на раскалённых углях, и завыл:

– Баркли-и-и-и-и-и!

Но Баркли не шевелился, его взор приковало к себе сидящее на камне существо, похожее на мышь, только без хвоста и с шестью закрученными в спирали шипами на спине.

Ему уже приходилось видеть чудищ. Осенью особенно сильные порывы ветра иногда выдували из Леса мерцающих насекомых, от чьих укусов кожа отекала и зеленела. Однажды он заметил стаю летящих клином крылатых монстров, направляющихся в тёплые края на зимовку, после них в небе остался след из переливающегося дыма. А ещё время от времени особенно кровожадные чудища по ночам выходили из Леса, чтобы попировать в курятниках и загонах с козами.

Когда Баркли было четыре года, легендарное чудовище Гравальдор в день середины лета уничтожило Занудшир. Самого Гравальдора Баркли не видел, но помнил, как под мощью его рёва рушились городские стены. Чудище зубами срывало с домов крыши, вонзая клыки в камень с такой лёгкостью, будто это масло. Под влиянием его колдовской силы земля вспучилась, из-за чего их построенный когда-то на равнине город теперь стоял под углом на холме.

Это из-за Гравальдора Баркли остался сиротой.

С тех пор знания о злых чудищах оказались в Занудшире под запретом. На постоялых дворах путникам при одном их упоминании давали от ворот поворот на случай, если они вдруг окажутся чудологами, презренными негодяями, дружащими с ужасными монстрами и творящими с их помощью колдовство. Детей, играющих слишком близко к Лесу, наказывали. Даже все библиотечные книги о чудищах сожгли, окончательно переведя их в разряд страшилок и домыслов.

– Я думал, ч-чудища не покидают Лес, – простонал Селби.

– Обычно нет.

За все свои прогулки вдоль Леса Баркли ни разу не встретил ни одного из них.

Но до дня середины зимы оставались считаные недели, а все знали, что в этот период, как и в преддверии его летнего брата, чудовища всегда вели себя непредсказуемо.

Баркли сделал осторожный шаг навстречу похожему на мышь существу, помня о лежащем в кармане амулете против монстров, хотя доставать его сейчас было уже поздно.

– Не паникуй, – сказал он Селби. – Они перегородили нам путь назад в город, но мы что-нибудь придумаем…

Вот только Селби пропустил его слова мимо ушей. Уронив тетрадь и перо, он развернулся и рванул со всех ног.

Прямо в Лес.

Сотни глаз в траве, казалось, одновременно моргнули. Баркли, задрожав всем телом, бросил тоскливый взгляд на Занудшир. Селби убежал. В Лес. Если Баркли удастся каким-то образом обогнуть этих ужасных созданий, он сможет предупредить стражников, защищающих город от чудищ. У Селби всё-таки были родители и семья. Горожане соберутся и отправятся за ним с вилами наперерез.

Но прежде чем Баркли успел что-то предпринять, одна из мышей прыгнула ему на ботинок.

И пискнула.

Баркли заорал.

Дёрнув ногой, он смахнул с себя гадкое существо и бросился стремглав за Селби. Стоило пересечь первую линию деревьев, как вокруг немедленно стало темно: узловатые ветви сплетались над головой, не пропуская солнечные лучи. Если снаружи воздух был просто холодным, то здесь правил леденящий кожу туман.

Баркли был маленьким для своих одиннадцати лет, что делало его лёгкой добычей для ребят постарше, ищущих, над кем бы поизмываться. Им всегда было в радость вырвать страницы из взятых им в библиотеке книг или отобрать монеты, что он копил на булочки с яблоками.

Если, конечно, им удавалось его поймать.

Потому что, когда Баркли бежал, даже пастушьи собаки с трудом могли за ним поспеть. Вот и сейчас он молнией пронёсся по лесистым холмам и легко нагнал мечущегося между серыми деревьями Селби.

Вслед за ним по ковру из листьев бежали порождённые ветром волны. Деревья будто специально росли под углом вглубь Леса, чтобы заманить потерявшего от страха голову мальчика в самую чащу.

– Селби! – закричал Баркли.

Аккуратно зачёсанные назад волосы растрепались и хлестали мальчика по лицу. Дующий в спину ветер подгонял, словно не прочь был подхватить его и понести вместе с листьями.

– Селби, стой!

Баркли уже не мог различить позади ни намёка на просвет. Куда ни посмотри, вокруг были одни деревья да туман.

«Мы нарушили правила, и теперь мы умрём», – мелькнула в голове паническая мысль. Даже если они каким-то чудом выберутся из Леса невредимыми, как они объяснят, где пропадали? Селби и Баркли совершенно не умели лгать.

Внезапно Селби остановился. Баркли резко притормозил, но всё равно врезался в него, и мальчики покатились спутанным клубком из листьев, ног и сучьев по заросшему колючками склону, оставляя за собой след из высыпавшихся из корзин грибов. Их истошные вопли оборвались, лишь когда их неуправляемый спуск остановило поваленное дерево.

– О чём ты только думал?! – рявкнул Баркли, спихивая с себя Селби. – Мы могли себе шеи переломать! И…

Селби придушенно взвизгнул и, вскочив, дал стрекача назад по склону.

– Что?.. – Баркли обернулся, чтобы посмотреть, что его так напугало, и оцепенел.

На стволе поваленного дерева стояла девочка.

А на плече у неё сидел дракон.

Глава 2

Пусть в Занудшире сожгли все книги о чудищах, но даже Баркли слышал истории о драконах, бросающих своих истошно вопящих жертв в жерла вулканов, утаскивающих их в логова, полные золота, или поджаривающих, чтобы потом скормить обугленные останки детёнышам.

Баркли не планировал купаться в лаве, оказаться погребённым под сокровищами или пойти на корм маленьким дракончикам, поэтому поступил так, как подобает любому смекалистому ученику при встрече с опасностью: схватил лежащий рядом гриб и швырнул его девочке в голову.

И промахнулся – у Баркли всегда были проблемы с меткостью. Что ещё хуже – девочка поймала гриб и раздавила его в кулаке.

Баркли сглотнул.

– Хм-м. Я собиралась спросить, в порядке ли ты, – процедила девочка, – но теперь передумала.

На вид она была ровесницей Баркли. Смуглая кожа, цепкие тёмные глаза и коричневые кудряшки, затянутые в два узла по бокам головы. Большинство жителей окрестностей Леса были белокожими, но в Занудшире встречались люди и с другим оттенком кожи. Но чего Баркли никогда ни на ком не видел, так это такого количества золота. Пальто девочки было усыпано всевозможными брошками, пуговицами и значками, практически полностью закрывающими собою ткань. На его глазах дракон на плече девочки ткнул когтем в блестящую застёжку на сумке.

Хотя, присмотревшись внимательнее, Баркли уже не был столь уверен, что это существо действительно было драконом. Да, его тело покрывала серебристая чешуя, но из хвоста росли перья, и размером оно едва ли превосходило ворона. К тому же он никогда не слышал, чтобы драконы жили в Лесу.

Но даже не будучи драконом, это существо оставалось чудищем. Которому ничего не стоило спорхнуть и откусить ему голову, чуть он зазевается.

Баркли отполз задом наперёд по шуршащим листьям и, выхватив из кармана амулет, замахал им из стороны в сторону. От верёвки, в которую были вплетены особые травы и веточки, потянуло жуткой вонью, как от скунса.

– Прочь от меня, дракон!

– Дракон! – расхохоталась девочка и почесала чудище под клювом. – Нашёл кого бояться: Митзи ещё детёныш! Но всё равно спасибо за комплимент.

Баркли скривился: у этого чудища было имя? Это же не домашний питомец, а кровожадный убийца!

И тут его осенило, кто перед ним.

– Ты чудолог! – выпалил он, с трудом выпрямляясь на дрожащих ногах. – Вы колдуете с помощью чудищ. Дружите с ними.

Каждое слово оставляло на языке прогорклый привкус. Драконы были не единственными героями городских страшилок, рассказываемых шёпотом, по секрету. Чудологи верили, будто могли контролировать чудищ, но приручить их было невозможно – дикая натура всегда брала верх. В половине баек, услышанных Баркли, чудологи погибали, преданные своими чудищами, после чего, лишённые своих так называемых друзей, те безнаказанно обрушивали разрушительные колдовские силы на ни в чём не повинных людей, которым не повезло оказаться рядом.

Именно так заканчивалась история о Великом огне в Безотрадефельде, унёсшем жизни семи несчастных. И о бедном мэре Тусклфурта, превращённом в камень. И о месте, когда-то известном как Тягостдорф, которое в буквальном смысле стёрли с лица земли.

Девочка закатила глаза.

– Ты прямо как форель, проклинающая зимнюю лавину.

– Бессмыслица какая-то, – сухо заметил Баркли.

– Ой, ну, в моём родном языке это распространённое выражение, – к его удивлению, отозвалась девочка. Говорила она без малейшего акцента. – Так говорят о неблагодарных людях. Думаешь, кто защищает ваши королевства от чудищ? Чья магия не даёт им покинуть Лес?

Баркли не доверял колдовству – или магии, какая, собственно, разница? – и не сомневался, что все в Занудшире ужаснулись бы, узнай они о происходящем здесь.

Девочка фыркнула и, отвернувшись, склонилась над выставленными на стволе стеклянными банками с загадочным содержимым: побегами остролиста с похожими на кристаллы ягодами, перьями с металлическими кончиками, мёртвыми жуками размером с кулак Баркли, крапчатым яйцом в янтаре и чем-то вязким и зеленоватым, бурлящим как кипяток даже посреди зимнего дня.

Последняя банка была пуста. Девочка встала перед ней и принялась рыться в сумке.

Баркли не было никакого дела до её колдовства, и, развернувшись, он быстрым шагом поднялся по склону. Селби ждал его на вершине, прячась за деревом.

– У неё дракон. – В его голосе страх мешался с восхищением.

– Который в один прекрасный день, скорее всего, её сожрёт, – проворчал Баркли.

– Митзи никогда этого не сделает! – закричала девочка. – Она вегетарианка.

Баркли сильно в этом сомневался. Схватив Селби за запястье, он потащил его прочь, но не удержался и обернулся. Девочка достала из сумки гриб и как раз опускала его в последнюю банку. У него была коротенькая округлая ножка и красная шляпка.

Траурный сморчок.

Едва ли чудолог вроде неё имел хоть малейшее представление, какой ценный это был гриб. Она его не заслуживала. Позабыв о страхе, Баркли решительно сбежал назад к поваленному дереву и требовательно спросил:

– Ты знаешь, что это?

Девочка замерла и подняла на него глаза.

– Траурный сморчок, – с ноткой гордости в голосе ответила она.

– Да. Мы целый день его ищем. Если отдашь его мне, я не скажу никому в Занудшире, что в Лесу болтается чудолог.

Баркли протянул руку, чувствуя, как горит лицо. Он всегда заливался краской, когда лгал. С грибом или без, конечно же, он расскажет горожанам о девочке. И те с вилами наперевес прогонят её с чудищем куда-нибудь подальше.

– Будто кто-то из них осмелится зайти в Лес и найти меня, – бросила девочка и ловко схватила банку, когда Баркли метнулся к ней.

– Отдай!

– Ни за что. Это я его нашла!

– Он тебе даже не нужен!

– Ещё как нужен! Для ловушки!

Баркли недоверчиво хмыкнул. Что она планировала поймать этими банками? Светящихся жучков?

– И что же ты ловишь?

– Гравальдора.

Желудок Баркли скрутил холод покрепче, чем лютовал вокруг. Если ей удастся приманить Гравальдора, Занудширу будет грозить повторение трагедии семилетней давности. Баркли и так слишком много потерял из-за этого чудища и не мог допустить, чтобы его дом уничтожили снова.

Он взобрался на поваленное дерево. Попутно выяснилось, что девочка была выше его, но ему было к этому не привыкать. Он шагнул к ней, и дракон – Митзи, подумать только! – оскалился и зашипел, как змея.

– Не вздумай это делать! – приказал Баркли.

– Тебя забыла спросить! Мы станем с Гравальдором партнёрами, как с Митзи. – Она закатала рукав, показав светящуюся золотую татуировку на предплечье, точную копию её дракона. – Гравальдор – легендарное чудище Леса. И с ним я…

– Ты хочешь стать с ним партнёрами? – испуганным фальцетом переспросил Баркли. Одно упоминание Гравальдора потянуло за собой поток воспоминаний о родителях: как мама бережно переворачивала страницы книги, читая на уроках своим ученикам, как папа пёк для Баркли яблочные угощения в награду за новое выученное правило. Если бы не Гравальдор, они бы до сих пор были живы. Если бы не Гравальдор, у Баркли всё ещё была бы семья.

Он желал лишь одного: пойти по стопам родителей. Потому что в глубине души верил, что если будет очень сильно стараться и следовать правилам, то станет к ним ближе. И заслужит себе место в Занудшире, отнятое у него с их смертью.

Его уже не волновали опасности. Или траурный сморчок. Или грязь под ногтями.

Он должен был её остановить.

– Ты всех убьёшь! – вскипел Баркли. – Гравальдор не похож на твоего дракона…

– Говорю же, она ещё детёныш…

– Он огромный! Выше деревьев и с клыками с тебя или меня! Он сильнее всех чудищ Леса и сожрёт тебя прежде, чем ты успеешь пожалеть о том, что наделала!

Девочка прищурилась.

– Откуда ты столько знаешь? Ты всего лишь… фермер этих… – Осёкшись, она сосредоточенно нахмурилась. – Как это слово на вашем языке? Такие склизкие штуки? Гб… гр…

– Грибы? – нетерпеливо договорил он.

– Да! Ты всего лишь грибной фермер.

– Я знаю, потому что Гравальдор один раз уже уничтожил наш город. – Баркли не стал упоминать родителей, потому что о таком незнакомцам не рассказывают. Но жители Занудшира были правы: все чудологи были эгоистами, не приносящими с собой ничего, кроме бед.

Взгляд у девочки слегка потеплел, но она всё равно решительно подошла к Баркли и ткнула ему пальцем в грудь так, что тот покачнулся.

– Я должна это сделать, и ты меня не остановишь. – Митзи на её плече согласно пискнула. Девочка сделала ещё шаг вперёд, вынуждая Баркли отступить к концу ствола. – Если бы ты только знал, сколько трудов мне стоило найти все эти ингредиенты, но я справилась. – Она помахала перед его лицом банкой с траурным сморчком. – Они заманят Гравальдора в ловушку. Мой план идеален.

Не считая того, что шляпка гриба при ближайшем рассмотрении оказалась более тёмного оттенка, чем нужно.

– Стой!..

Но девочка, не слушая, пихнула Баркли с дерева, и он рухнул плашмя на землю. В спину ему больно вонзилась сосновая шишка.

– Стой! – прохрипел он. – Это не…

Но девочка уже поставила банку в ряд к остальным ингредиентам.

Внезапно из Леса раздался вой.

Баркли вскочил, как ужаленный. Деревья справа задрожали. Затем из теней слева донёсся топот. Что-то пронеслось там так быстро, что глаза уловили лишь размазанный силуэт.

– Баркли-и-и-и-и! – заскулил Селби с холма.

Баркли взмахом руки призвал его замолчать. И услышал у себя за спиной чьё-то дыхание. Сменившееся низким горловым рычанием.

С колотящимся сердцем он вцепился пальцами в амулет в надежде, что тот, как обычно, приглушит панику и поможет придумать, как выпутаться из опасной ситуации.

Но затем за деревьями вспыхнула пара глаз.

И все мысли покинули Баркли.

Девочка спрыгнула со ствола и зашептала:

– Когда Гравальдор подойдёт к банкам, их магия поймает его, и я смогу…

– У тебя не… – начал Баркли, но рычание и шиканье девочки не дали ему договорить. Однако его правоты это не отменяло. Гравальдор был слишком огромным, чтобы спрятаться за деревьями. А этот гриб в банке точно не был траурным сморчком.

В любом случае, всё это было неважно. Гравальдор или нет, к ним подбиралось какое-то чудище, и им всем скоро придёт конец.

Девочка вытянула перед собой руки ладонями вперёд, будто надеялась приручить его, как щенка.

– Митзи, помоги мне.

Маленький дракон тихо фыркнул.

– Митзи, мы же договаривались! – прошипела девочка. – Я не смогу стать Верховным чудологом с одним чудищем! – Не дождавшись реакции от дракона, она добавила: – Но я всегда буду любить тебя сильнее всех!

Это, похоже, успокоило Митзи. Она присела на плече девочки, готовая атаковать кружащего за деревьями монстра. Девочка глянула на Баркли.

– Ни звука. Не двигайся. Ещё не хватало его вспугнуть…

– Баркли-и-и-и-и! – снова взвыл Селби.

Всё произошло так быстро, что, казалось, заняло не больше секунды.

Что-то выскочило из Леса, нацелив в них жуткие когти.

Из пасти Митзи вырвался луч света, такой яркий, что Баркли невольно зажмурился.

Но даже не видя, он бы всё равно узнал это рычание. Раскатистое и угрожающее. Именно с таким звуком мальчишки-задиры наступали на Баркли, загнав его в тупик. То была песня триумфа. Сигнал, что хищник нашёл свою жертву.

Шею Баркли обожгло горячим дыханием.

Он побежал.

Он знал, что этого нельзя делать. Многие дикие звери нападают из одного лишь соблазна погони. Баркли практически предлагал чудищу собой отобедать. Но страх затмил его разум и лишил контроля над телом.

Позади земля стонала под тяжёлыми лапами, но обернуться Баркли не посмел и лишь прибавил скорости. Он ещё никогда так быстро не бегал. Деревья по бокам превратились в сплошную серую полосу, встречный поток воздуха, всегда хлещущий по лицу и путающий волосы, как-то подозрительно стих. Если бы Баркли не знал, что это невозможно, он бы поклялся, что умудрился разогнаться быстрее ветра.

А затем он снова увидел ту самую пару глаз. Только не сзади, а сбоку от себя.

Чудище не гналось за ним. Оно бежало с ним.

Это озарение так его потрясло, что Баркли запнулся и рухнул лицом в землю. Застонав, он перевернулся на спину, и последним, что он увидел, была пасть, полная чёрных зубов.

Глава 3

Проснулся Баркли весь засыпанный листьями, под шумное дыхание Селби и девочки.

– Он мёртв! – провыл Селби.

Баркли не сразу смог вспомнить, как он оказался на земле в компании Селби и незнакомки и почему у него всё болит. Затем его взгляд уткнулся в узловатые ветки наверху, и его озарило: он был там, куда ему строго-настрого запрещено было заходить. В Лесу.

Баркли резко сел, но замер от острой боли, прошившей плечо. Рукав был разодран, а вдоль руки тянулась рваная рана, под которой проглядывали золотые блики.

– Где оно? Где чудище? – запаниковал Баркли и принялся озираться, но у него немедленно закружилась голова.

Ноздри девочки гневно раздулись.

– Чудище здесь. – Она ткнула пальцем ему в рану.

– Ай! Зачем ты так?

– У тебя метка. Как у меня.

Она снова закатала рукав и продемонстрировала ему татуировку в виде Митзи. Только теперь метка ожила: золотой дракон на её предплечье переступил с лапы на лапу, свернулся клубочком и зевнул, будто готовился вздремнуть.

Только сейчас Баркли обратил внимание, что на плече девочки больше никто не сидел. Словно дракон каким-то – магическим, очевидно – образом ушёл в татуировку. Баркли едва удержался, чтобы не потереть глаза от невероятности происходящего.

– Я должна была получить эту метку, – продолжила девочка. – Пусть с ловушкой что-то пошло не так, если бы тебя там не было, партнёром люфтхунда была бы я…

– Партнёром? Как чудологи? – Морщась, Баркли оттёр с руки кровь и в ужасе уставился на метку. Он не успел толком разглядеть то чудище, что гналось за ним, но татуировка очертаниями напоминала волка, который вышагивал у него по плечу, угрожающе скалясь.

– Да. Как чудологи, – шумно выдохнула девочка. – Метка – это место пребывания чудища, пока его не призовут во внешний мир.

Будто слыша её, чудище на плече Баркли забилось и щёлкнуло челюстями.

Селби смотрел на него, разинув рот.

– Получается, Баркли теперь чудолог?

– Нет! – прошипел он. Ни за что! Чудища – не партнёры, а безжалостные монстры! Может, он и нарушил самое важное правило Занудшира, но это произошло не по его вине. Он этого не хотел.

Внезапно его замутило. Баркли встал на нетвёрдых ногах, но пожалел об этом решении, когда его тотчас вывернуло наизнанку.

Немного придя в себя, он вытянул к девочке руку, ноющую из-за расцарапанной чудищем раны, и потребовал:

– Убери её с меня.

– С чего мне тебе помогать? – огрызнулась она. – Ты угрожал натравить на меня всех в вашем городе! Ты пытался украсть гриб из моей ловушки! А теперь стал партнёром чудищу, на которое я положила глаз!

– Я ему партнёром не становился! Оно само!

– Это так не работает. Ты его касался? Ты должен был почувствовать искру, не знаю, покалывание? И затем…

– Не было ничего такого! – перебил он. Хотя на самом деле помнил лишь клыки, а дальше – темнота.

– Это Гравальдор? – пискнул Селби.

– Нет, Гравальдор похож на медведя, – закатила глаза девочка. – А его чудище – это…

– Я знать не хочу, что оно такое! – обозлился Баркли. – Просто убери с меня эту метку!

Девочка скрестила на груди руки.

– Я не знаю, как это сделать. Большинству такое и в голову не взбредёт! Большинство мечтает…

Но Баркли не мог дальше слушать, боясь, что его опять стошнит. Он схватил Селби за плечо.

– Идём. Пора домой.

Селби сморщился от его прикосновения, и Баркли, сглотнув, разжал пальцы.

– А если это чудище высвободится? – пробормотал Селби.

– Я… – У Баркли пересохло во рту. Тогда он, Баркли Торн, самый трудолюбивый и проблемный ученик Занудшира, превратится в героя ещё одной городской страшилки. В ещё одного чудолога, источника бед и разрушений.

Девочка потрясла головой:

– Чудища не могут покинуть метку без призыва. Только если они расторгают партнёрство, но это большая редкость! И не заметить это невозможно: метка начнёт чернеть.

Если метка Баркли начнёт менять цвет, это даст ему время покинуть Занудшир и убежать в самую чащу Леса, где деревья безвозвратно его поглотят. И тогда город будет в безопасности.

Вот только в этом случае он окажется в Лесу наедине с безумным чудищем.

Баркли никогда не бежал от ответственности. Более того, каждый год своего ученичества он с нетерпением ждал, когда мастер Пилцманн поручит ему новые обязанности. Всё началось с работы по хозяйству: Баркли научился рубить дрова, кормил Густава и приносил воду из колодца. Когда он стал чуть старше, ему разрешили общаться с покупателями и помогать в грибном подвале. А теперь он возглавлял грибную охоту.

И всякий раз Баркли ловил себя на мысли, что способен на большее. Даже когда ему было трудно и тяжело, его грела мысль, что мастер Пилцманн на него полагается. Слыша, как учитель называет его выдающимся учеником, Баркли всегда ощущал прилив гордости. Больше никто в городе не думал так о сиротах.

Но ещё никогда ему не приходилось нести такую огромную ответственность. Если чудище действительно поселилось на коже Баркли, то его задачей отныне было не допустить, чтобы оно вырвалось на волю. Он должен был уберечь Занудшир… любой ценой.

– Идём домой, – заявил Баркли. Но дрожь в голосе смазала решительный настрой.

– А они тебя примут? – удивилась девочка. – Ты сам сказал, что они погонят меня, потому что я чудолог. А что они сделают с тобой?

Сердце Баркли сковал ужас. Занудшир не делал исключений ни для кого. И уж точно не станет это делать для Баркли, за которого некому вступиться.

– Никто ничего не узнает, – пробормотал он, преисполненный страха и бесшабашной уверенности.

Схватив Селби за руку, он двинулся по лабиринту из серых деревьев. И, возможно, у него просто разыгралось воображение, но ветер будто специально отклонял перед ним стволы, освобождая им дорогу. Словно признал его за своего.

* * *

Лишь у дома мастера Баркли вспомнил, что вернулся с пустыми руками. Им не удалось найти траурный сморчок, а тяжёлые тучи, скрывшие небо, обещали скорый первый снег. Мастеру Пилцманну придётся ждать следующего года.

Снаружи дом выглядел довольно необычно. Во время нападения Гравальдора семь лет назад чудище лапой разнесло задние стены, которые потом пришлось строить заново. Несколько лет спустя мастер добавил второй этаж, где была комната Баркли и чулан, из-за чего в итоге дом напоминал лоскутное одеяло из кирпича, камня и досок. Как и во всех домах Занудшира, на его окнах висели амулеты против чудищ: верёвки с вплетёнными в них бусинками и колокольчиками, что постоянно постукивали и позванивали, отгоняя непрошеных гостей.

Обойдя дом, Баркли и Селби увидели висящую на задней двери листовку.

ВНИМАНИЮ ЖИТЕЛЕЙ ЗАНУДШИРА

С сегодняшнего, 20-го дня зимы, мэрией утверждены четыре новых правила:

• Правило № 1192: на городской площади запрещено чихать.

• Правило № 1193: все домашние животные, утки в первую очередь, должны быть проверены уполномоченными стражниками на предмет колдовских сил чудищ.

• Правило № 1194: Правило № 827 упраздняется. Морковный торт вновь считается полноправным вариантом для праздничного торта.

• Правило № 1195: запрещается называть детей Куттберт с двойной «т» – только Кутберт.

Мальчики сорвали листовку и зашли в кладовку, заставленную корзинами и ящиками с рассортированными грибами. Вся комната пропахла грибами, а грибы – чаще всего – пахли как земля. Это было, пожалуй, единственное помещение во всём Занудшире, которое не соответствовало городским стандартам чистоты, и Баркли его обожал. Ему нравился стоящий здесь запах, и он ничего не имел против грязи.

Прокравшись в гостиную, мальчики увидели там Густава, спящего на коврике перед камином.

Мастер Пилцманн приветственно крякнул из кухни. Облачённый в фартук из мешковины, он мыл грибы в ведре с водой, покачивая длинными, по самую грудь, седыми усами. Будучи самым высоким человеком в городе, в дверных проёмах ему всегда приходилось нагибаться, а по особым случаям он надевал необычной формы круглую шляпу, делающую его похожим на гигантскую поганку.

– Вы поздно, – заметил он, не отрывая глаз от мытья. – Я уже начал волноваться.

Баркли поправил ремень сумки, чтобы рану на плече не было видно, и попытался – безуспешно – пригладить взлохмаченные волосы.

– Простите, пожалуйста. Мы не специально. Просто… – Он сглотнул. Лгать Баркли не любил. – Нам не удалось найти траурный сморчок.

«Это ведь не ложь, – напомнил он себе. – Мы просто не расскажем ему всей правды». От этой мысли легче не стало, но, по крайней мере, его голос не задрожал.

– Вот как? На тебя это не похоже, Баркли, – отозвался мастер Пилцманн. В его тоне не было осуждения, но Баркли всё равно почувствовал себя слегка виноватым. Последнее, чего он хотел, это подвести учителя.

– Простите, – выдавил он. – Этого больше не повторится.

– Не сомневаюсь. Что ж, не забудьте разуться, я только что помыл полы. Ужин на столе. Грибной суп. Наверняка успел остыть, но на вкус это не должно повлиять.

Селби скорчил гримасу.

– Миссис Гавенер из библиотеки заходила сегодня, сказала, что они закупили новые книги. Что-то о приключениях и истории. Очень просила тебе передать, Баркли.

В другой раз Баркли запрыгал бы от радости до потолка, потому что не существовало такой темы для чтения, которая была бы ему неинтересна. И хотя мечты о собственных путешествиях остались в прошлом, читать о чужих приключениях он всё равно любил. Но сегодня его голова была забита другим.

Покончив с грибами, мастер Пилцманн наконец поднял глаза на Баркли и разинул рот при виде всей той грязи и листьев, что покрывали его одежду.

– Мальчик мой, что с тобой случилось?

Баркли покраснел, как всегда бывало, когда он лгал:

– Я… Я упал.

– Опять бегал? Нельзя нарушать столько правил, хочешь, чтобы мэр в девятый раз приговорил тебя к общественным работам? И что это за пятна? Это что… кровь?! Где ты умудрился…

– Я пойду помоюсь! – пискнул Баркли и, поставив корзину на стол, поспешил к колодцу.

Дом мастера Пилцманна стоял на южной границе Занудшира, рядом с городской стеной, поэтому никто не видел, как Баркли с ведром воды закрылся в туалете во дворе, разделся и, дрожа от холода, принялся мокрой тряпкой оттирать с себя грязь.

Через несколько минут в дверь постучали.

– Я принёс тебе чистую одежду, – сказал Селби. – И мазь.

Баркли приоткрыл дверь, совсем немного, только чтобы просунуть наружу руку и схватить подношение, не в настроении даже «спасибо» сказать.

– Метка ещё не почернела? – шёпотом спросил Селби.

«А должна?» С ёкнувшим сердцем Баркли изучил всё такую же золотую, без единого пятнышка, татуировку, блестящую ярче начищенной монеты. Селби явно ожидал, что заключённое в ней чудище в любой момент вырвется на волю.

Метка на плече Баркли пошла волной, будто хотела оторваться от кожи.

Возможно, Селби был прав. Девочка сказала, что это чудологи инициировали партнёрство с чудищем, а не наоборот. Случившееся с ним не поддавалось разумному объяснению. Это была ошибка. А если чудище тоже придерживалось такого мнения, кто знает, что оно устроит, обретя свободу.

– С ней всё нормально, иди уже, – буркнул Баркли. А Селби только и рад был послушаться.

Морщась от боли, он помазал рану, оделся во всё чистое и вышел из туалета. Свитер, как ни обидно – у него их было всего четыре, – пришлось выбросить в мусор: если бы он отнёс его к портной, та бы обязательно спросила, как он умудрился так сильно его порвать.

Внезапно Баркли осенило, что его время действительно было на исходе. Даже если чудище не решит, что с него хватит такого партнёрства, и не съест его, рано или поздно правда выплывет наружу, и одними общественными работами он не отделается. Его жизнь так или иначе была кончена.

Сморгнув слёзы, он вернулся в дом.

Стоило ему сесть за стол, как мастер Пилцманн, кашлянув, спросил:

– Ты помыл руки? Под ногтями тоже?

– Я… – Баркли опустил глаза, сгорая со стыда. Как он ни старался, ему никак не удавалось избавиться от грязи под ногтями.

Со скрипом отодвинув стул, он вскочил, метнулся к раковине и погрузил руки в воду. Он тёр их и тёр, пока кожа не сморщилась и костяшки пальцев не покраснели. Обычно ему не было особого дела до грязи, как и до длины своих волос. Но сейчас один лишь взгляд на руки пробуждал в памяти все события этого дня.

Выковыривая грязь из-под каждого ногтя, он размышлял о том, как столько лет из кожи вон лез, чтобы стать своим в Занудшире, и теперь всё это пойдёт насмарку, и даже не по его вине. Если подумать, сколько Баркли себя помнил, Занудшир постоянно наказывал его за то, над чем он не имел власти. Всё это было ужасно несправедливо.

За ужином они с Селби съели мало – Баркли, потому что от нервов у него пропал аппетит, а Селби – потому что не любил грибы.

– Столько лет я был абсолютно уверен, что морковь у нас под запретом, – говорил мастер Пилцманн, – а выяснилось, что я спутал её с редькой! И как нельзя вовремя, а то я уже не знал, что и думать о миссис Краус. Трудно доверять соседям, когда они продают с прилавка запрещённый продукт…

Баркли, обычно с живым интересом слушающий городские сплетни, сегодня витал в облаках.

В какой-то момент разговор, по всей видимости, исчерпал тему соседей, и мастер Пилцманн наклонился и коснулся всё ещё мокрых волос Баркли. Тот от неожиданности вздрогнул: рука учителя оказалась в опасной близости от метки.

– Сегодня я их тебе отстригу. Слишком уж они отросли… Я знаю, тебе так больше нравится, но мистер Джагер прав: это неряшливо. И…

– Мне нравятся длинные, – перебил Баркли, отстраняясь.

– Но… – Не договорив, мастер Пилцманн вздохнул, и у Баркли упало сердце.

– Я хороший ученик? – тихо спросил он.

– Что? Конечно, хороший, – смягчился мужчина. – Ты чего такой понурый? Подумаешь, не нашёл траурный сморчок – не повезло, бывает! Эти вредные хитрюги вечно…

– Тогда какое имеет значение, что я предпочитаю длинные волосы?

Это прозвучало громче, чем Баркли планировал, но он был зол. Многие правила Занудшира были нужны, потому что оберегали его жителей – в особенности от Леса, – но было немало и совершенно бессмысленных. Баркли был умным и ответственным, и он всегда старался изо всех сил! Ну нарушил он пару глупых правил, что в этом такого страшного? Почему, сколько ни старайся, он продолжал чувствовать себя чужим и никому не нужным?

Мастер Пилцманн побледнел: Баркли ещё никогда не повышал на него голос.

– Просто… ты слишком выделяешься, мальчик мой. Носишься туда-сюда, будто тебе всегда куда-то срочно надо. Вечно грязный, как пастушья собака, сбежавшая в Лес. И постоянно читаешь о приключениях… Ты и сам знаешь, что люди говорят… – Не дождавшись от Баркли ответа, он мягко добавил: – Ладно, забудем о волосах.

Баркли едва не застонал. Дело было вовсе не в волосах, а в том, что учитель, похоже, только и ждал момента, когда он в чём-то провинится. Что весь город только и ждал предлога, чтобы от него избавиться.

– Если я хороший ученик, что он здесь делает? – спросил Баркли, бросив разъярённый взгляд на Селби. Глаза того наполнились слезами. – Ему никогда не стать лучше меня.

Мастер Пилцманн ошеломлённо разинул рот.

– Иди-ка ты в свою комнату, – наконец отмер он, явно в растерянности, как наказать Баркли, ведь до этого момента такой необходимости ни разу не возникало.

Баркли послушался не сразу. Сейчас, как никогда, ему хотелось сорваться и броситься бежать. Бег не хуже амулета от чудищ всегда помогал ему собраться с мыслями. Но он жутко устал и достаточно нарушил правил для одного дня, поэтому молча поднялся по скрипучим ступенькам в мансарду, где спали мальчики.

Той ночью Баркли долго не мог заснуть и всё смотрел на трепещущий огонёк свечи, стоящей на тумбочке между кроватями. Снаружи позванивали на ветру амулеты. Раньше их бряцанье убаюкивало Баркли, но сегодня покоя оно ему не приносило. Будто Баркли отныне тоже считался одним из монстров, от которых амулеты должны были защищать.

– А вдруг оно вырвется, пока ты будешь спать? – прошептал Селби.

Баркли не знал, что тот тоже не спит, и перевернулся на другой бок, спиной к нему.

– Не вырвется. Я буду просыпаться каждый час и проверять.

– Он нас всех съест?

– Нет, – прошипел Баркли. – Спи уже!

– Получается, ты теперь тоже можешь колдовать?

– Селби-и-и…

Ему не хотелось об этом говорить. И думать тоже. Он хотел одного: заснуть, а проснувшись утром, обнаружить, что этого дня никогда не было и скучное течение его жизни вернулось на круги своя.

– Пообещай мне, – попросил Баркли. – Пообещай, что никому не расскажешь.

– Обещаю, – сказал Селби.

Баркли вздохнул.

– Отлично. Прости, что был груб с тобой.

Напряжение слегка спало, и он смог наконец заснуть, не выпуская зажатого в кулаке амулета и надеясь, что этой ночью сны о приключениях обойдут его стороной.

Глава 4

Занудшир был олицетворением слова «слегка». Всё, начиная зданиями и заканчивая фонарями, было слегка наклонено – напоминание о последствиях разрушительных колдовских сил Гравальдора. Дороги были слегка вымощены ненадёжными булыжниками, о которые ничего не стоило запнуться. Часы в башне на главной улице слегка отставали. Городская стена кое-где слегка обрушилась.

А жители его были слегка параноиками.

На всех окнах висели амулеты, на каждом крыльце стояли наготове факелы и вилы.

Идя по улице, Баркли с опаской поглядывал на их острые зубья и боролся с не менее острым желанием снова проверить метку. Утром чудище на коже кружило и билось, как загнанный в клетку дикий зверь, и хотя цвет татуировки не изменился, нервы Баркли всё равно были на пределе. Даже поход в библиотеку не помог успокоиться.

Сидящая за столом миссис Гавенер, библиотекарь, подняла на него глаза. Женщина была болезненно худой, но плотное зимнее пальто и три пары рукавиц, надетых одна на другую, делали её похожей на набитое соломой чучело. Ходила она так круглый год, и Баркли не знал, в чём была причина: то ли в том, что миссис Гавенер постоянно мёрзла, то ли в распирающей её гордости за свои вязальные таланты.

– У тебя всё хорошо, милый? – спросила она. – Ты такой румяный!

Баркли коснулся лица. Оно действительно пылало.

– Я в порядке, – солгал он и ещё пуще зарделся.

Миссис Гавенер отвернулась к стопке книг у себя за спиной и поставила её перед Баркли.

– Нам привезли новые книги! Это «Подробная история сотни королевств»… – Да уж, размерами книга скорее походила на кожаный чемодан. – «Энциклопедия грибных находок»… Мистер Пилцманн оценит… О! А эту я заказала специально для тебя, Баркли.

Она протянула ему приключенческий роман «Мифы чудовищности» с проткнутой мечом головой дракона на обложке.

Обычно подобная история об опасностях и геройствах воодушевила бы Баркли, но сейчас он поморщился от воспоминания о Митзи, девочке и событиях в Лесу.

– Д-думаю, сегодня я возьму историю. – Схватив неподъёмный труд, он не сдержал стона.

Лицо миссис Гавенер разочарованно вытянулось.

– Но тебе ведь нравятся приключения.

– Я не большой искатель приключений, – выдавил он и, поблагодарив библиотекаря, ушёл, сгибаясь под тяжестью огромной книги.

Путь его лежал в сторону мэрии, и чем ближе он к ней подходил, тем красочнее становились улицы вокруг.

Сегодня вечером Занудшир отмечал праздники целых двух королевств. Городок их был таким незначительным, что ни одно из королевств, граничащих с Лесом, не потрудилось официально признать его своим. Иногда к ним забредал сборщик налогов из ближайшего герцогства, но жители Занудшира встречали его с ровно таким же недоумением, как и торговца из далёких краёв. Поэтому на всякий случай отмечали праздники всех соседних королевств. Так сегодня была годовщина коронации кёнига Гебхерда из Буднии и день рождения принцессы Кэтрин из Таксякштадта.

В честь такого дня мастер Пилцманн дал ученикам выходной, но Баркли не горел желанием отмечать вместе со всеми. Конечно, ему хотелось попробовать праздничные угощения, но он понимал, что нельзя привлекать к себе внимание. Вдруг кто заметит метку.

Однако соблазн задержаться на главной улице был велик.

Празднования уже начались и сопровождались танцами: пары, взявшись под локти, подпрыгивали в такт задорной мелодии флейтистов и барабанщиков, играющих с балкона мэрии. По краям площади выстроились лотки с едой, завлекая Баркли ароматами яблок в тесте и картофельных оладий. В глазах рябило от пёстрых украшений: сине-золотые буднийские флаги конкурировали по яркости цветов с оранжево-чёрно-зелёными знамёнами Таксякштадта. Воздушных шаров, разумеется, не было – их запретили после той жуткой схватки между мистером Билке и его козлом в прошлом году. В число недавних жертв законодателей попали также соревнования по забегам в мешках и «классики». Но даже скованные бесчисленными правилами, жители Занудшира умели веселиться.

Баркли и сам не заметил, как забрёл в самый центр площади, продолжая пыхтеть под тяжестью «Подробной истории».

– Баркли? – позвал кто-то из-за спины, заставив его повернуться.

Селби махал ему из-за стола, сидя в окружении многочисленных братьев и сестёр. В руке у него была наполовину съеденная сосиска на палочке, и хотя это был не гриб, выражение лица у мальчика было такое, будто у него внезапно пропал аппетит.

– Ч-что ты здесь делаешь? – неловко спросил он.

Баркли с тоской глянул на один из лотков, жалея, что у него не было денег.

– Я просто проходил мимо.

Братья и сёстры Селби заулюлюкали. Баркли повернул голову к центру площади, где носили по кругу мужчину с очень светлыми волосами и очень розовой кожей.

– В чём дело? – удивился он.

– С-сегодня же день рождения кёнига…

– День коронации кёнига, – поправил Баркли, – и день рождения принцессы.

– Т-точно. Ну так вот, мэрия назначила награду самому многодетному родителю, и мой папа победил.

Баркли понимающе кивнул: у Селби было столько братьев и сестёр, что он, наверное, со счёту сбивался. Занудширский законодатель торжественно вручил мужчине огромный шмат ветчины.

– Ты почему так заикаешься? – перевёл взгляд Баркли на Селби, который заикался, только когда сильно нервничал.

– Я… – Мальчик порозовел почти до красноты. – Я волнуюсь из-за разбивания яблок и бросания молота. – Баркли ему посочувствовал: любые спортивные занятия тоже вызывали у него приступ паники. – Семья с наилучшими результатами получит настоящий приз.

Плечи Баркли разочарованно повисли. Он побывал на достаточном количестве фестивалей в Занудшире, чтобы знать, что сиротам, как он, в этих играх ничего не светило.

– И п-потому что мастер Пилцманн тебя ищет, – выпалил вдруг Селби.

– Да? – встрепенулся Баркли. – Он сказал, почему?

– Нет.

– Он выглядел сердитым?

– Нет.

– Я что-то не то сделал?

Селби в этот момент жадно откусил от сосиски и немедленно подавился. Откашлявшись – Баркли и одной из сестёр пришлось по очереди хлопать его по спине, – он проглотил прожёванное и выдавил:

– Мне нужно попить.

И умчался.

Баркли, оставшись в одиночестве посреди празднующей толпы, почувствовал себя ещё гаже, чем утром. Он не сомневался, что мастер Пилцманн хотел отругать его за вчерашнее поведение за ужином, а может, и выгнать из учеников, и тогда что он будет делать?

Не готовый посмотреть в глаза суровой реальности, Баркли отправился на мрачный погост, притулившийся под холмом за городской стеной. Перед воротами он невольно сбавил шаг при виде висящей над ними большой таблички:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАНУДШИР

НЕТ ЧУДИЩАМ

НЕТ КОЛДОВСТВУ

НЕТ ОТБРОСАМ

На западе простирались сплошной стеной серые деревья Леса. Баркли пошёл по тропе в противоположную сторону, не в силах побороть ощущение, что кто-то – или что-то – за ним наблюдает. Морозный ветер саднил кожу.

Франц и Алиса Торн были похоронены в соседних могилах в тени вяза. Баркли часто их навещал, обычно с книгой. Но сегодня он пришёл сюда не чтобы читать.

Сев на «Подробную историю», он наклонился к папиному надгробию и прошептал:

– Я совершил нечто ужасное. Я нарушил самое главное правило, и теперь мне страшно.

Баркли во всех подробностях рассказал родителям о случившемся в Лесу. Если впереди его ждала жизнь, полная лжи, это был его последний шанс излить душу.

Но если он надеялся, что признание избавит его от груза на сердце, то этого не произошло. Наоборот, стало только хуже. Его родителей убил Гравальдор, а их сын стал партнёром другого чудища из Леса. Лучше бы Баркли кончил в его желудке.

– Мне так жаль. Я бы что угодно отдал, чтобы вернуть всё так, как было. Если бы только…

Если бы только родители были рядом и могли ему помочь. Если бы только в его жизни были люди, которые любили бы его, несмотря на все выходки. Если бы только у него, как у Селби, был дом, куда он мог убежать, когда страшно.

Он скучал по ним. Так сильно скучал.

У Баркли не было друзей, к кому можно было бы обратиться за помощью, не считая мастера Пилцманна и миссис Гавенер, и за последние сутки он успел разочаровать обоих. Да и что они могли сделать? Едва ли им было известно о чудологах и чудищах больше, чем ему.

– Почему я чувствую себя здесь чужим? – спросил Баркли родителей.

Никто ему не ответил, только ветер продолжал завывать в ветвях вяза.

Вернувшись в город, Баркли направился прямиком к мастеру Пилцманну с твёрдым намерением попросить прощения. Празднующих прохожих он старательно обходил и не вынимал из кармана руку, сжимающую амулет. На душе было невыносимо одиноко.

– Что это ты такое тащишь? – привёл его в чувство громкий голос.

Баркли подпрыгнул, массивный труд по истории выскользнул из пальцев и бухнулся на землю. Он торопливо наклонился: пачкать новенькую книгу было жалко.

Подобрав её, он поднял глаза и похолодел, увидев не одного, а сразу трёх ребят. Полди, Марко и Фалк были на несколько лет старше его. Фалк, будучи самым крупным и жестоким из троицы, был заводилой, всегда носил плотные перчатки, идеальные для раздавания тумаков, и кожаные ботинки, идеальные для пинков.

Взгляд Баркли скользнул по улице, но она была пустынна, не считая их четверых. Что было очень нехорошо. Он бы дал стрекача, но быстро бежать с тяжёлой «Подробной историей» не представлялось возможным, а лишаться её тем более не хотелось. Сегодня он уже один раз расстроил миссис Гавенер, этого было более чем достаточно.

– Я спросил, что ты тащишь? – буркнул Фалк.

– Книгу, – коротко ответил Баркли. Ему хотелось добавить «Хотя они тебе наверняка незнакомы», но он прикусил язык, понимая, что в этот раз после колкости уже не сможет быстро удрать.

– Только посмотрите на эту громадину! И как такая щепка, как ты, не переломилась надвое? – Фалк со свитой шагнули к нему. – Считаешь себя лучше всех нас, раз читаешь такие книги? Думаешь, ты такой умный, но если бы у тебя правда были мозги, ты бы не кончил ничтожным грибным фермером.

Все эти оскорбления Баркли слышал не впервые, и дело было вовсе не в книге. Что бы он ни нёс, Фалк с дружками нашли бы предлог, чтобы придраться.

Поэтому он осторожно отступил и сказал:

– Я просто иду домой. Я не хочу с вами драться.

– Ну ещё бы. Ты боишься, зная, что я в этом лучше тебя.

Баркли и правда был хорош во многих вещах, но лишь потому что у него не было выбора. Иначе бы Занудшир не стал терпеть сироту, неисправимого нарушителя правил. Но именно за многочисленные успехи Фалк его не выносил, потому что единственным талантом главного задиры была его сила. О чём, стоит признать, Баркли регулярно ему напоминал.

– Н-неправда! – с трудом выговорил он и затем решил сделать то, чего ещё никогда не делал: похвалить Фалка. – Ты лучше меня во многих вещах, и я совсем не против. Например, ну, ты запросто ешь то, что я бы не смог. – Один раз он подменил обед Фалка помоями Густава, и Фалк всё съел. Даже на живот потом не жаловался. – Весьма выдающееся качество, если подумать.

Фалк прищурился, и Баркли тут же осознал свою оплошность: слово «выдающийся» было слишком длинным, а Баркли постоянно подтрунивал над бедным словарным запасом Фалка.

Фалк кивнул, и Полди прыгнул вперёд, заблокировав Баркли путь к отступлению. Одновременно с этим Марко пихнул его в спину, заставив снова уронить «Подробную историю».

– Эта штука, наверное, весит больше тебя? – Улыбка Фалка больше походила на оскал.

Баркли сглотнул и наклонился, чтобы поднять книгу, но Марко схватил его за пальто и вывернул ему руки за спину.

– Пусти меня! – задёргался Баркли, но без толку. Как и всегда.

Фалк подобрал книгу.

– Отдай, – прорычал Баркли.

– Хочешь, чтобы я её отдал? Ну…

Марко толкнул Баркли, заставив его бухнуться на колени и прижаться щекой к земле и камушкам. Полди придавил его, не давая пошевелиться.

Фалк поднял над ним «Подробную историю».

– Интересно, что будет, если я уроню её тебе на лицо? Только так, или ты её не получишь.

У Баркли мелькнула в голове идея позвать на помощь, но прошлые его попытки оборачивались лишь дополнительными зуботычинами и пинками. К тому же Фалка никогда не наказывали, ведь у Баркли не было родителей, которые бы могли этого потребовать. А мастер Пилцманн постоянно витал в своих грибных облаках и не обращал внимания на детские потасовки.

Баркли оставалось лишь зажмуриться и, слушая грохочущее в груди сердце, приготовиться к ослепляющей боли в сломанном носу.

Но в момент, когда Фалк отпустил книгу, по улице пронёсся внезапный порыв ветра, такой сильный, что все ставни с грохотом забились о рамы и стены.

Баркли услышал глухой стук и болезненный стон. Затем Марко отпустил его. Сев, он открыл глаза и увидел Фалка, лежащего на спине и держащегося за лицо. По его щеке текла струйка крови.

– Что это было? – спросил Марко.

– Ветер швырнул в него эту штуку! – ответил Полди.

– Не может быть…

– Я точно видел…

– Ар-р-ргх, – прокряхтел Фалк.

Воспользовавшись заминкой, Баркли вскочил и, бросив полный сожаления взгляд на «Подробную историю», рванул со всех ног прочь. В спину ему полетели возмущённые «Даже не думай!» и «Куда это ты собрался?!».

За секунду до того, как Баркли нырнул в празднующую толпу, он услышал позади вопль Фалка:

– Баркли Торн только что колдовал!

Глава 5

Баркли нырнул за прилавок с жареными закусками, запнулся о выступающий булыжник и на всей скорости влетел в мешок с картошкой. Недавно выкопанные корнеплоды покатились по нему, оставляя на руках и одежде грязные следы.

Но сейчас Баркли волновало кое-что посерьёзнее, чем правила Занудшира об опрятном внешнем виде.

Убедившись, что никто из празднующих его не видит, он спустил воротник, чтобы проверить извивающуюся метку. Её золотой цвет и не думал темнеть.

Внезапные порывы ветра просто так не подхватывают научные труды по истории и не швыряют их в задир.

Желудок Баркли болезненно сжался при воспоминании об обвинении Фалка: «Баркли Торн только что колдовал!» Фалк не мог похвастаться смекалкой, но в данном случае быстро додумался до правды – и ещё быстрее заявил о ней во всеуслышание. Все, находящиеся рядом, наверняка похолодели от ужаса: «Колдовство? В Занудшире?»

Борясь с попадавшими под ноги картофелинами, Баркли поднялся. Необходимо было что-то придумать, и быстро.

Но что, если он не заслуживал прощения? Он ведь не просто колдовал – он навредил другому. И неважно, что Фалк собирался сломать ему нос. Баркли так беспокоился, как бы чудище не высвободилось из метки, что у него и мысли не возникло о том, что теперь он сам представлял не меньшую опасность для окружающих.

Возможно, ему стоило покинуть город. Убежать в Лес и никогда не возвращаться. Бросить всё. Не то чтобы это «всё» было таким значительным: ноль друзей, один учитель и две могилы.

И всё же здесь был его дом.

Баркли глубоко вздохнул и вышел из-за прилавка, только чтобы оказаться лицом к лицу с Полди.

– Вот он! – заорал тот, и Баркли застыл как испуганный олень и отмер, лишь когда Полди прыгнул на него.

Баркли рванул изо всех сил и готов был поклясться, что бежит так же быстро, как тогда в Лесу. Его ноги едва касались земли, и он совершенно не контролировал, куда несётся, запинался о прилавки, врезался в танцующих и сбивал как кегли бочки с пивом и яблочным соком.

– Эй! М-мальчик! – ужаснулась миссис Краус при виде посыпавшихся с прилавка луковиц и морковок.

– Бегать запрещено! – возмутился мистер Джагер, законодатель, как раз вручавший следующему отцу кусок ветчины за второе место.

– Баркли Торн! – позвал пекарь.

Но Баркли никого не слышал, все его мысли были о том, как удрать от Полди. Но затем он обогнул участок площади, где проходили соревнования по бросанию молота – пригибаясь, чтобы не получить по голове тяжёлым снарядом, – и столкнулся с Марко. Вдвоём они рухнули в стог сена.

Баркли пришёл в себя первым. Вскочив, он развёл руки в стороны, отгораживаясь от Марко перед собой и нагнавшего его сзади Полди, и прохрипел:

– Я всё могу объяснить.

– Тебе нас не обмануть, – прорычал Марко. – Мы всё видели!

Оба мальчика шагнули к нему, и тут же по площади пронеслись два порыва ветра, подхватили Марко и Полди и отшвырнули их футов на десять в сторону.

Праздничная музыка оборвалась на визгливой ноте под изумлённое аханье. Миссис Краус закричала и закрыла рот ладонями.

– Вы это видели? – прошептал кто-то в толпе.

– Он их пальцем не тронул, – простонала миссис Краус и принялась обмахиваться.

– Колдовство? – предположил кто-то позади неё.

Вскоре уже все жители Занудшира обратили на Баркли одинаковый подозрительный взгляд.

Лицо Баркли залилось краской. Он судорожно пытался придумать, как бы половчее солгать, но дыхание в горле перехватило. Мальчик попятился, испуганный раскрытием своего секрета, а больше всего – появлением в нём необыкновенной силы, которую он не мог контролировать.

– Я не… – просипел он. – Я не хотел…

В его душе бушевал ураган, и будто перекликаясь с ним, по площади снова закружил ветер, сметая к ногам Баркли валяющиеся на земле газеты и солому.

– Нет, – прошептал он, желая только одного: чтобы всё это прекратилось. Но эта сила была дикой и не собиралась его слушаться.

Пекарь, полный мужчина с тёмно-коричневой кожей и в испачканном мукой фартуке, вышел вперёд и схватил Баркли за плечо. Тот вырвался, частично из-за боли в ране, но ещё и из страха, что о его метке узнают.

В ответ на это ветры задули сильнее, пока не образовали воронку с застывшим истуканом Баркли в центре. Люди вокруг принялись кричать. Кто-то бросился бежать. Все флаги Буднии и Таксякштадта сорвало. Рассыпавшиеся по земле картофелины и яблочные чипсы засвистели в воздухе снарядами. Мистер Джагер завизжал, когда его впечатляющих размеров кудрявый парик взмыл в небо неясытью.

И, будто этого было мало, по воздуху разнёсся оглушительный механический стон. Баркли развернулся и, сощурившись, чтобы уберечь глаза от хлещущего ветра, с ужасом увидел, как и без того покосившийся деревянный циферблат сорвался с городской башни и с леденящим душу хрустом рухнул на землю, расколовшись надвое.

Лишь тогда ветры стихли, явив руины на месте праздничной площади. Посреди них стоял Баркли, съёжившись, обхватив руками голову и содрогаясь всем телом.

Марко среагировал первым. Подскочив к Баркли, он схватил его за пальто, рывком поставил на ноги и с гордостью возвестил:

– Я его поймал!

– Не трогай его! – предупредил подошедший со спины Фалк. Смотреть на него было больно: весь его нос и подбородок были в запёкшейся крови. – Он опасен!

Ещё недавно Баркли был для них не страшнее муравья, но сейчас Марко немедленно разжал пальцы, будто боялся обжечься.

– Мальчики, что тут происходит? – ошарашенно спросил мистер Джагер, сверкая лысиной на полуденном солнце. Его взгляд скользнул по сломанному носу Фалка и порванному фартуку пекаря и упёрся в Баркли, всего с ног до головы перепачканного в земле, с всклокоченными волосами и одеждой, засыпанной соломой и мусором. Наконец его взор обратился к часовой башне, пострадавшей сейчас ещё сильнее, чем во время атаки Гравальдора.

– Баркли – чудолог, сэр! – объявил Фалк.

– У тебя есть что сказать в своё оправдание, Баркли? – обратился к нему мистер Джагер.

Баркли покраснел до ушей.

– Я…

Его глаза заметались по толпе в поисках дружеского лица, но Селби и его родных нигде не было.

Вперёд вышла миссис Гавенер. Ветры заметно взлохматили ей волосы и сорвали с рук пару рукавиц.

– Уверена, это какая-то ошибка. Баркли – обычный мальчик.

– Но взгляните на него, – взволнованно вмешалась миссис Краус, не отнимая ладони от сердца. – Разве он не выглядит несколько… диким?

Толпа загудела многоголосым спором, и как бы Баркли ни хотелось заявить, что это всё чистой воды недоразумение, у него язык не поворачивался. Они были вправе его бояться. Он был опасен и неуправляем.

– Бросим его в реку! – предложил кто-то. – Чудологи не всплывают!

– Будь у него родители… – пробормотала миссис Краус.

– Только не говорите, что вы правда верите в эту чушь! – возмутилась миссис Гавенер.

– Но это правда! – перекричал гул чей-то зычный голос, и все повернулись. К ним решительным шагом направлялся мэр, строгого вида мужчина едва ли намного выше Баркли, таща за собой за запястье Селби в сопровождении его родителей. – Этот мальчик всё мне рассказал! Баркли стал партнёром чудища из Леса!

Селби в голос разрыдался.

«Он признался родителям», – догадался Баркли. Неудивительно, что утром Селби был таким дёрганым. Он нарушил обещание.

Но Баркли не сердился на него. Даже если бы Селби не выболтал его секрет, Баркли успел собственноручно разрушить себе жизнь.

– Властью, данной мне, и следуя главному правилу жителей Занудшира, – объявил мэр, – я признаю тебя, Баркли Торн, виновным в…

Но Баркли не стал дослушивать вердикт. Разрушения, обращённые на него взгляды, полные ужаса, – всё это было слишком. Нарушив ещё одно правило, он сорвался с места и побежал так быстро, что никто не мог его догнать. И не останавливался, пока не распахнул входную дверь дома мастера Пилцманна.

– Мне нужна ваша помощь, – едва не плача, прохрипел Баркли. – Я побежал за Селби в Лес, и там кое-что случилось, и теперь я чудолог, и…

Он осёкся на полуслове. Мастер Пилцманн с мрачным выражением лица стоял рядом с Густавом. В руках у него была дорожная сумка. Явно не пустая.

– Я знаю, мальчик мой. Мэр и семья Селби недавно были здесь. – Он сунул сумку Баркли. – Ты должен уйти и никогда не возвращаться.

Глава 6

– Уй-уйти? – заикаясь, переспросил Баркли. Сумка выпала из его рук, и по полу рассыпались одежда и банки. – Я ведь не специально! Неужели нет способа… Должен был способ, как отменить это колдовство!

– Я его не знаю, и колдовство у нас запрещено. Таково правило, исключений быть не может.

Эти суровые слова хоть и были произнесены с сочувствием, всё равно поразили Баркли до глубины души. Занудшир был его домом, а мастер Пилцманн успел стать ему первым почти родным человеком за долгие годы одиночества.

Но «почти» не считается.

– Не заставляйте меня, – взмолился Баркли, пока учитель запихивал назад в сумку выпавшие из неё вещи. – Я не хотел ранить Фалка. И часовую башню можно починить, верно?

– Часовую башню? – резким тоном повторил мастер Пилцманн.

Сгорая со стыда, Баркли рассказал о случившемся на празднике.

Учитель покачал головой:

– Если бы Селби пришёл сначала ко мне, я бы мог… – Его лицо огорчённо вытянулось. – Ну, признаться, не знаю, что я бы мог сделать, но сейчас я уже совершенно точно ничего не могу. После того как родители Селби о тебе заявили, мэр отправился прямиком сюда. И теперь он уж точно не передумает. Законы о колдовстве… очень жёсткие, как ни печально.

Внезапно Баркли осенило, что мастер Пилцманн его не прогонял.

Он пытался его спасти.

– Ты не виноват, – ласково сказал учитель.

– Тогда почему они хотят, чтобы я ушёл?! – закричал Баркли.

То он никогда не повышал на учителя голос, то всего за пару суток сделал это дважды. Но его переполняла безысходность от понимания, что он обречён.

– Я должен жить здесь, – зашептал Баркли. – И чтобы потом мои дети тоже здесь жили. Как мои родители, и их родители, и…

– Ты никому ничего не должен, – прервал его мастер Пилцманн. Затянув ворот сумки, он закинул лямки на дрожащие плечи Баркли. – Знаешь, почему на самом деле я отказывался брать тебя в ученики?

– Потому что я сирота и постоянно нарушаю правила?

Взгляд учителя потеплел.

– Я отказывал тебе, потому что это не твоя стезя. Ты думаешь, что обязан жить в Занудшире, потому что именно такой была бы твоя жизнь, если бы твои родители не умерли. Но тебе совсем не обязательно повторять их судьбу, чтобы почтить их память. Я не сомневаюсь, что они гордились бы тобой в любом случае, но предпочли бы, чтобы ты избрал свой путь.

Словно в ответ, в окно подул ветер, принёсший запахи земли и сосен – как в Лесу. У Баркли мурашки побежали по коже.

– А вдруг меня поймают? – спросил он, отвернувшись к окну, что смотрело в центр города.

Мастер Пилцманн побледнел.

– Не думай об этом.

– Но я даже не знаю, куда мне идти.

Ближайший город дальше по дороге ничем не отличался от Занудшира, как и все последующие. Оставался лишь один вариант.

Лес.

– Слушай своё сердце, и ноги приведут тебя, куда следует. – Мастер Пилцманн подтолкнул его к двери. – А теперь тебе пора. Ты должен торопиться, иначе…

Он оборвал себя на полуслове, когда Баркли обвил его руками и крепко обнял.

– Я буду по вам скучать, – прохрипел он.

– Я тоже, мальчик мой, – с дрожью в голосе ответил учитель.

Дождавшись, когда Баркли неохотно его отпустит, мастер Пилцманн открыл дверь. К их ужасу, к дому уже направлялась разъярённая толпа. Среди них были все знакомые лица: мэр, мистер Джагер, другие фермеры.

От факелов в их руках по воздуху стелился чёрный дым.

– Беги! – призвал мастер Пилцманн.

У Баркли не осталось времени даже на то, чтобы взглянуть на него в последний раз. Он сорвался с места.

Ни рана на плече, ни тяжёлая сумка не сказались на его скорости. Ветер усердно подгонял его в спину, совсем как тогда, в Лесу. Он пробежал по главной улице, пересёк мост через реку и поля капусты, и овечьи пастбища. За считаные минуты он превратился в далёкую точку, быстро удаляющуюся от чёрной кляксы Занудшира на фоне серого зимнего пейзажа.

В этот раз, когда он забежал в Лес, деревья встретили его как радушные хозяева. Их ветки распрямились, пропуская его, а затем сплелись непроходимой стеной, отрезая Баркли от возможных преследователей.

Пара секунд, и он уже не смог бы сказать, где заканчивалась опушка и начинался Лес.

Лишь тогда, оказавшись посреди тёмных искорёженных стволов и зловещего тумана, он без сил привалился к дереву и спрятал лицо в ладонях.

Вся его жизнь пошла под откос.

Сколько Баркли так просидел, не сдвигаясь с места, сказать было сложно. Затем он перекусил грибами и орехами, заботливо сложенными в сумку мастером Пилцманном. Поплакал немного – чего он уже очень давно не делал, с тех пор, как был ещё младше Селби. Затем достал из сумки тетрадь и нарисовал карту известного ему мира. На ней был Занудшир, несколько точек, обозначающих города Таксякштадта, крест внизу, где вроде бы должна была быть столица Буднии. Почти всё остальное пространство оказалось закрашено – то был Лес.

Целый мир, и нигде для него не было места.

– Ты опять пришёл за грибами? – раздался вдруг голос.

Подняв голову, Баркли увидел перед собой вчерашнюю девочку с Митзи на плече.

– А что, похоже, что я собираю грибы? Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать. Это всё ты виновата.

Она бросила сочувствующий взгляд на дорожную сумку.

– Что случилось?

– А ты как думаешь? – Он невольно сжал кулаки, забыв, что держит карту. – Чудище заставило меня колдовать, и всё вышло из-под контроля! Потому что я… – Он сглотнул. – Потому что я опасен.

– Вспышки силы – нормальное явление в начале партнёрства. Но не волнуйся, больше это не должно повториться. Хотя в твоём случае уже поздно. – Она вздохнула. – Ничего бы этого не было, если бы ты не попытался мне помешать.

– Если бы я тебе не помешал, ты бы натравила Гравальдора на город.

– Жители которого тебя прогнали. Так себе благодарность, ты не находишь? – Она присела на корточки. Её бесчисленные золотые значки и украшения замерцали в тусклом солнечном свете. – И куда ты теперь собираешься?

– Не твоего ума дело.

– Я лишь пытаюсь тебе помочь. Грубить необязательно.

– Мне не нужна помощь чудолога. И уж точно не твоя.

Она ухмыльнулась.

– Ничего, что с этой меткой ты теперь тоже чудолог?

– А вот и нет. Я найду способ, как от неё избавиться, и вернусь домой.

Стоило этим словам сорваться с языка, как Баркли поверил в их истинность. Неважно, что считал мастер Пилцманн. Это был его путь. Да, возможно, он отправится в путешествие до столицы или обойдёт весь мир, но в конце концов вернётся домой, и всё будет так, как должно быть.

Девочка выдернула из его рук карту и окинула её жалостливым взглядом.

– И где ты надеешься это сделать? Здесь? – указала она на столицу Буднии. – Там тебе никто не поможет. Никто не захочет тебе помогать. Если ты ищешь ответы, найти ты их сможешь лишь в городе чудологов в сердце Леса. Отсюда до него всего четыре дня пути.

– Я не пойду в город, кишащий чудологами, – прошипел Баркли.

– Если твоя проблема связана с магией, то лишь магия поможет её решить. И потом, я сама туда собираюсь. Мне всё ещё нужно поймать Гравальдора, но у меня закончились ингредиенты. Можешь составить мне компанию.

– Я не…

– Или можешь шататься по всем поселениям подряд, чтобы тебя оттуда прогоняли. Потому что тебя ждёт именно это. Вилы и закрытые двери. И никаких ответов. – Она отдала ему карту. – Выбор за тобой.

Баркли заколебался. Трудно было сказать, сколько правды было в её словах, но перспектива снова спасаться бегством от вил пугала… почти так же сильно, как оказаться в полном одиночестве.

– Ладно, – недовольно согласился он. – Я пойду с тобой.

– Отлично, потому что в одиночку путешествовать по Лесу опасно, даже с чудищем. – Она протянула ему руку, чтобы помочь подняться, но он проигнорировал её и встал сам. – Меня зовут Виола Дюмон. С Митзи ты уже знаком. – Митзи пискнула. – При условии, что нас не сожрут по дороге, – продолжила Виола, – мы с тобой доберёмся до ближайшего магического города, и ты сможешь вернуться к своим жалким грибам ещё до первой оттепели.

Глава 7

Чем дальше в Лес они углублялись, тем страшнее он становился.

На смену серым кривым деревьям пришли другие: со стволами, ощетинившимися длинными, как кинжалы, колючками и наростами на коре, похожими на почти человеческие лица. Узловатые корни, выглядывающие из-под тонкого слоя первого снега, напоминали Баркли торчащие из могил разлагающиеся руки. Над головой каркали вороны, будто призывали его повернуть и броситься наутёк.

Они устроились на ночлег. Пока Виола собирала хворост, Баркли ёжился и не выпускал из руки амулет.

Он ожидал, что она начнёт тереть сучки и так разожжёт огонь, но вместо этого она стиснула их в кулаке, так что костяшки пальцев побелели, и уставилась на них, не мигая. Внезапно между её пальцами полился красный свет. Посыпались искры, и сучки вспыхнули ярким пламенем.

Баркли скорчил гримасу.

– Этот огонь тебя не обжигает, – заметил он скорее с отвращением, чем с восторгом.

– Это мой огонь, – ответила Виола таким тоном, словно это была достаточная причина, чтобы игнорировать законы природы.

– А это мой нож. – Баркли помахал в воздухе маленьким клинком, которым срезал особенно твёрдые грибы. – Но я всё равно могу им пораниться.

– Ты хочешь пораниться собственным ножом? Как-то это не очень разумно.

– Нет, я имею в виду…

– Это магия. Ну, или колдовство, но раз мы идём в Сикомор, город, кишащий чудологами, тебе пора привыкать называть такие вещи правильно и начинать разговаривать как чудолог. А не как рождённый в бесполеземском городе.

– Но я родился в городе, – с гордостью возразил Баркли. Пусть он и не знал, что значит «бесполеземский».

– И в твоём городе, как и в большинстве других, чудологов не жалуют, верно? – красноречиво посмотрела на него Виола. – Ты сам ненавидишь магию. Ненавидишь чудологов. Как думаешь, с таким отношением много чудологов захотят тебе помочь? Не все они такие же добросердечные, как я, к твоему сведению.

– Добросердечные? Это из-за тебя я здесь!

Вместо ответа на обвинение, она занялась установкой над костром ветки с нанизанными на неё грибами – добыча Баркли – и кусками зайчатины – вклад в ужин Виолы.

– Мне просто кажется, что тебе же будет лучше, если ты больше узнаешь о чудологах, прежде чем явишься в Сикомор и начнёшь предъявлять требования направо и налево.

Баркли никогда ни к кому требований не предъявлял. Ну, разве что к Селби, но тому было положено его слушаться.

– Я схожу за водой, – буркнул он и, схватив фляжки, быстрым шагом спустился к реке.

Митзи последовала за ним, бросая на него из-за кустов колкие взгляды. Баркли подавил нарастающую панику. Может, Виоле он и не слишком нравился, но она же не позволит чудищу его убить, верно?

Затем Митзи завиляла задом, прыгнула на шишку и, повалившись на спину, принялась её грызть, словно котёнок. Баркли почти устыдился своего страха. С другой стороны, Митзи всё-таки была драконом.

Пока он наполнял фляжки, налетел ветер и встряхнул кронами, осыпав его целым облаком листьев. С одной стороны они выглядели обыкновенными листьями, разве что фиолетовыми. Но с другой у них были чёрные глаза-бусинки и сотни тоненьких ножек, а на месте черенка был вытянутый, как у пиявки, рот.

Баркли завизжал и замахал руками, отбиваясь от кружащих вокруг жутких листьев. Митзи, напуганная его воплем, умчалась назад к своему чудологу.

– Что такое? – крикнула с вершины холма Виола. – Ты Митзи напугал.

Баркли взлетел вверх по склону и спрятался за девочкой.

– Те листья на самом деле чудища!

– Да, это кэферзафты, по-другому «живичные жуки», и они совершенно безобидны.

– Не бывает безобидных чудищ.

– Бывает. – Виола отцепила от своего плеча руку Баркли и заставила его сесть. – Именно поэтому тебе нужно учиться. Ты ничего не знаешь и поэтому до сих пор подозреваешь, что каждый листочек, сучок и стебелёк хочет тебя убить.

– Не буду, – буркнул он, с подозрением всматриваясь в сухие коричневые листья вокруг себя.

Виола закатила глаза. Затем сняла с ветки жареный гриб и протянула его на ладони Митзи. Пока та ела, девочка почёсывала ей макушку, как домашней кошке или щенку.

– Существует пять классов чудищ, – начала Виола. – Принадлежность к тому или иному классу говорит о силе конкретного чудища и его редкости. Кэферзафты входят в низший, начальный класс. Они обладают зачатками магии, но недостаточными даже для того, чтобы стать партнёром чудологу. Но от них тоже есть польза. Сок дерева кэферзафта используется для приготовления многих эликсиров, например, хамельонного лосьона и рогодятловой сыворотки.

Безобидны эти листья или нет, Баркли до сих пор передёргивало от воспоминания об их тоненьких членистоногих лапках.

– На, – протянула ему гриб Виола. – Можешь сам её покормить, если хочешь.

Баркли категорически не хотел, но Митзи, завидев угощение, уже бежала к его ноге. Уж лучше он скормит ей гриб, чем свой палец.

Затаив дыхание, он дождался, пока она не закончит есть, затем торопливо осмотрел ладонь, боясь, что та внезапно покроется чешуёй или воспалится.

– Видишь, ты ей нравишься, – сказала Виола, когда Митзи обмахнула ногу Баркли перьями на хвосте. – Но тут нет ничего особенного. Ей все нравятся.

Баркли едва-едва не наклонился и не погладил Митзи по голове, но та внезапно рыгнула и оплевала их ботинки пережёванными грибами.

– Теперь ты должен это съесть, – на полном серьёзе заявила Виола.

– Ч-что? – ужаснулся Баркли.

Виола посмотрела ему в глаза.

– Хочешь, чтобы она съела тебя?

Ведомый страхом, он уже собрался подобрать грибную массу, когда Виола захохотала.

– Прости, я просто… Я не думала, что ты правда это сделаешь, – объяснила она, вытирая навернувшиеся слёзы. – Сколько раз мне ещё тебе повторить, что Митзи не станет тебя есть?

– Она дракон, – пробурчал Баркли, стряхивая с ботинок грязь. – Что ещё мне прикажешь думать?

Митзи взобралась Виоле на плечо и ткнулась носом в золотые значки, что выглядело совсем не по-драконьи. Виола, почёсывая ей шею, усмехнулась.

Баркли нахмурился. Ему было непривычно и неприятно чего-то не знать.

– Так к какому классу относится Митзи? – спросил он.

– Не гони лошадей. Есть ещё второй класс, класс компаньонов. С ними чаще всего вступают в партнёрство. Они обладают небольшой силой, и их очень легко контролировать. Они есть у большинства учеников Гильдии. – Виола начала отсчитывать на пальцах, и Митзи, привлечённая движением, спустилась по её руке и попыталась их пожевать. – Митзи относится к третьему, основному классу. Найти её было не так легко, но когда вырастет, она будет очень сильной.

– Что ещё за ученики? – спросил Баркли.

– Если ты становишься партнёром чудища, это автоматически делает тебя чудологом, но самые уважаемые чудологи в большинстве случаев работают на Гильдию. И начинают они в ней в качестве учеников. Мастера берут себе не больше трёх. Обычно учениками становятся в возрасте от десяти до двенадцати лет.

Баркли нахмурился.

– А тебе сколько?

Виола отвела глаза и кашлянула.

– Ну так вот, четвёртый класс – это мифический класс. Чрезвычайно редкие чудища, которых крайне сложно найти. Даже не у всех мастеров Гильдии они есть. Они очень, очень могущественные. Кто-то назовёт их монстрами и будет не так уж не прав. – Она встретилась с Баркли взглядом и серьёзно добавила: – Твоё чудище, люфтхунд, или иначе «воздушный пёс», относится к мифическому классу.

– Что? – не поверил своим ушам Баркли. Вот ещё одна причина, чтобы как можно скорее от него избавиться! Могущественные монстры? Спасибо, не надо!

Виола, не глядя на него, провернула ветку над костром.

– А теперь представь, каково мне. Мне стольких трудов стоило найти все ингредиенты для ловушки. Я искала их с самого лета! Не считая дня середины зимы, это был мой единственный шанс, и пусть я ошиблась и призвала не то чудище, мы всё равно могли стать партнёрами. Но ты мне помешал.

– Ещё раз говорю, я этого не хотел! Это чудище решило стать моим партнёром!

– А я ещё раз говорю, что так не бывает. Чудища партнёрства не заключают, только чудологи. Ты собираешь нужные ингредиенты, чтобы приманить чудище, а когда оно оказывается в ловушке, касаешься его, и… тебя будто прошивает разряд. И всё – связь установлена.

Но с ним было не так. Может, Виола только думала, что много знает о чудищах.

– А если чудище не хочет становиться твоим партнёром? – спросил Баркли.

– У них нет выбора.

– Ну, тогда понятно, почему они постоянно его разрывают. Потому что это как-то не очень честно.

Виола разинула рот.

– Это… это происходит крайне редко! Ты не знаешь, о чём говоришь! Чудища – партнёры от природы! Их магия предназначена для этого! Партнёрство делает их сильнее, от него выигрывают не только чудологи, поэтому эта практика существует уже многие столетия! И стоит тебе завоевать доверие своего чудища…

Митзи внезапно чихнула. Из её пасти вырвался пучок яркого света, и маленького дракона отбросило отдачей в снег. Но её это не смутило: она тут же перевернулась назад на лапы и принялась жевать свой хвост.

– Зачем я вообще с тобой спорю, – вздохнула Виола. – Любой мастер Леса был бы счастлив получить такого ученика, как ты, а ты только и мечтаешь, как бы избавиться от своего мифического чудища.

– Это должно было меня подбодрить? – сухо спросил Баркли.

Она смерила его уничижительным взглядом.

Но пусть Баркли и винил её в своём нынешнем плачевном положении, ему всё же стало её немного жаль. Он знал, каково это – выкладываться ради чего-то и не получать никакой награды за труды. Это было очень обидно и горько.

Поэтому он решил сменить тему:

– Ты сказала, что классов пять. Какой пятый?

– Легендарный, класс самых могущественных и свирепых чудищ в мире. Их всего шесть. Об одном ты уже знаешь.

– Гравальдор, – прошептал Баркли и содрогнулся. – И человек на самом деле может стать ему партнёром?

– В прошлом такое бывало. Давно, правда, с последнего раза прошло, наверное, несколько столетий.

– Но ты всё равно пытаешься его поймать. С чего ты взяла, что у тебя получится?

– Дело не в том, смогу я или нет. Я должна.

– Но это же…

– Слушай, я, вообще-то, пытаюсь тебе помочь, а ты мне грубишь! – вспылила она. И поморщилась. – А ещё от тебя воняет.

Баркли так удивился её вспышке, что даже не расстроился. Хотя немного обиделся. «Какие мы ранимые», – сказал бы про неё мастер Пилцманн. Не говоря уже о том – он понюхал подмышки, – что пахло от него вполне сносно.

Развернувшись, он отошёл и сел у огромного дерева, ёжась от страшного холода. До Сикомора было ещё три дня пути. А компанию ему в этом путешествии составляла главная виновница его незавидного положения. Сущий кошмар, а не обещанное мастером Пилцманном приключение.

Сверху послышался громкий стон. Баркли вскочил, но не увидел на дереве ничего подозрительного.

Плечо кольнуло.

– Ай! – Он отодвинул воротник пальто, проверяя, не открылась ли рана. Она была в порядке, а вот люфтхунд, до того без конца кружащий вдоль границы марки, застыл, будто прислушивался.

Снова раздался тот же звук, напомнивший Баркли храп учителя – горловой и раскатистый.

– Что это было? – спросила Виола, остановившись в нескольких ярдах от него.

– Не знаю, – ответил Баркли. Сердце дико заколотилось, метка с каждой секундой ныла всё больнее. Они так долго шли по Лесу, что он почти забыл о таящихся здесь всевозможных смертельных опасностях.

Внезапно земля под ногами затряслась, и из неё полезли корни. Дерево, перед которым сидел Баркли, наклонилось, и стало ясно, что тот звук издавал ствол. Он изворачивался и изгибался, и чем дольше Баркли смотрел на него, тем сильнее его кора напоминала чешую.

Корни, извиваясь, втянулись назад, а затем в облаке камней и комков из земли что-то выскочило. Баркли и Виола, кашляя, отпрянули, спасаясь от корней, шипящих и хлещущих по воздуху, как гигантские языки.

Когда поднятая пыль немного улеглась, на них смотрели, сощурившись, два горящих оранжевых глаза.

Дерево оказалось никаким не деревом.

Это было чудище.

Глава 8

В библиотечных книгах герои всегда объявлялись в нужный момент. Злодеи не были безнадёжно злодейскими. Чудовища не были абсолютно чудовищными. А дух героя был непоколебим и преисполнен отваги.

Баркли завизжал во всю мощь лёгких, так что гнездившиеся на соседних деревьях вороны с паническим карканьем вспорхнули в небо, отпрыгнул к Виоле и вцепился ей в руку, не смея оторвать глаз от представшего перед ними чудища.

Оно было похоже на гигантскую змею, только с корой вместо чешуи и глазами цвета древесной смолы. По голове, до недавнего момента погружённой в землю, бегали полчища жучков и ползали черви. Чудище наклонилось к ребятам.

– Бежим, – отрезал Баркли. Бег был его лучшей и единственной стратегией.

– Это штиервурм, быкочервь, основной класс. Что значит…

Змея разинула пасть, да так широко, что вывернулась наизнанку. Баркли уставился в её бездонное тёмно-розовое нутро.

– Да, ты прав, – пискнула Виола. – Бежим!

Они бросились прочь. Штиервурм пополз за ними, выкорчёвывая деревья, оказавшиеся на пути. Баркли, будучи маленьким и быстрым, легко обогнал Виолу, но ужас будто парализовал ему шею, не давая обернуться и проверить, как она. Если это чудище было как в тех страшных историях, что ему доводилось слышать, то совсем скоро они пойдут ему на ужин.

Виола закричала, и это вынудило Баркли оглянуться. Она запнулась и теперь лежала на земле, а змея настигала её с ошеломительной скоростью, вытянув перед собой шершавый, как корень, язык.

– Помоги мне! – воскликнула девочка.

Баркли, который при всём желании никак не тянул на героя и не питал особой симпатии к Виоле, развернулся и побежал назад. Схватив девочку за руку, он рывком поставил её на ноги. Вдоль её голени тянулась длинная ссадина, и она опасно покачнулась, когда опёрлась на эту ногу.

– Спасибо, – выдохнула она.

– Не за что, просто бежим…

Слова сменились истошным воплем: язык чудища оплёлся вокруг его лодыжки. В следующий миг Баркли оказался в воздухе головой вниз, и змея принялась размахивать им туда-сюда. Содержимое дорожной сумки за его плечами полетело во все стороны.

– Виола! – заорал он.

– Сохраняй спокойствие! – ответила она. – У штиервурма очень слабый желудок, поэтому он трясёт своих жертв, прежде чем их съесть!

– И как ты предлагаешь мне сохранять спокойствие после такого?!

И действительно, язык перестал размахивать Баркли и затряс им, как копилкой. Баркли бил по нему свободной ногой, пытался тянуть, но ему не хватало сил. В глазах замельтешили чёрные точки.

– Потерпи немного! Митзи, нужна помощь!

Митзи покинула метку и с дерзким писком материализовалась на плече Виолы.

Изо рта маленького дракона вырвался яркий луч света, совсем как когда она отогнала люфтхунда. Баркли, оборвав на полуслове мысленную молитву, поспешил прикрыть глаза, но если эта атака и подействовала на змею, то недостаточно, чтобы та перестала им трясти. Съеденный этим утром завтрак грозил вернуться во внешний мир под взрывные овации.

– Получилось?! – закричал он. – Потому что я разницы не чувствую!

– Я попробую кое-что ещё!

Заметив, что свет поблёк, Баркли открыл глаза и успел увидеть, как Виола подняла перед собой руки, ладонями вперёд. Из них прямо в лоб штиервурма выстрелил тусклый пучок красного света. Что-то зашипело. Змея отпрянула, уронив Баркли в сугроб.

Он немедленно вскочил, отбежал на подкашивающихся ногах к Виоле и, достав из кармана амулет, замахал им из стороны в сторону. По воздуху поплыла вонь, как от скунса.

– Ты что творишь?! – прошипела Виола.

– Это амулет! Он отгоняет чудищ.

– Что за чушь! В нём нет магии, от него никакого толку!

Разумеется, от него был толк – Баркли купил его у миссис Эссер, самой уважаемой создательницы амулетов Занудшира. Но стоило признать, им нужен был план получше.

– А ты не можешь его поймать? – спросил он.

– Нет. У меня нет нужных для штиервурма ингредиентов.

– А если сделать его партнёром?

– Думаешь, я хочу себе такое чудище? Он же огромный! А мозгов у него не больше, чем у шишки!

Глупый им достался противник или нет, но атака Виолы всерьёз разъярила штиервурма. Сощурив глаза, он целеустремлённо пополз на ребят, не обращая ни малейшего внимания на амулет в руке Баркли, и принялся разевать пасть, всё шире и шире. Виола осталась стоять на месте, а вот Баркли рванул в противоположном направлении.

Обернулся он лишь раз и увидел, как Виолу и Митзи проглатывают целиком.

– Виола! – заорал он, но было уже поздно. Пасть чудища захлопнулась.

«Её съели, – мелькнула в голове Баркли паническая мысль, – а я следующий».

Как же ему хотелось вернуться на несколько дней назад. Он не погнался бы за Селби, не попал бы в Лес, не стал бы требовать от Виолы отказаться от опасной затеи. Не нарушил бы ни единого правила.

Но время нельзя обернуть вспять. И теперь он умрёт.

– Баркли! – услышал он чей-то крик. Голос напоминал Виолин, и мальчик, которого слепой ужас лишил способности трезво рассуждать, решил, что это её призрак. – Баркли!

Он закрутил головой в поисках её полупрозрачного образа, но ничего похожего не заметил. Тогда он нехотя обернулся на чудище, что конвульсивно извивалось, проглотив добычу, не встряхнув её перед этим хорошенько.

– Баркли!

До него наконец дошло, что голос доносился не с того света, а из желудка чудища. Змеиное тело вспучивалось, и причина была не в газах. Виола была жива! И в ловушке.

Воспользовавшись тем, что штиервурм отвлёкся на внутренний дискомфорт, Баркли подбежал к его боку.

– Виола! Я здесь! Тебе нужно выбираться оттуда!

– А то я сама не знаю! Сделай что-нибудь! – Её крик приглушило глухое урчание из живота чудища.

– Что я могу сделать?

– Что угодно!

Баркли достал из кармана тупой ножик для срезки грибов и воткнул его в бок чудища, но маленькое лезвие даже кору-чешую не пробило.

– У меня не выходит!

– Воспользуйся своим чудищем! Оно выше классом!

Баркли мог назвать кучу причин, почему это была ужасная идея. И, прежде всего, он понятия не имел, как призывать чудище. А даже если бы и знал, им уже противостоял один свирепый монстр. Какой резон увеличивать это число до двух?

Пока он колебался, штиервурм хлестнул по нему хвостом, сбив с ног, и Баркли покатился кубарем по склону и со стоном растянулся на берегу реки.

Из живота чудища в небо вырвался красный луч. Баркли торопливо вскарабкался назад на холм, и здесь его взору предстала воистину кошмарная картина, как из рваной дыры в змеиной плоти высунулась окровавленная рука. Рана быстро удлинилась, пока не стала в человеческий рост. Первой наружу выпала Митзи, а следом Виола. Баркли подхватил обеих, пока те не повторили его болезненный спуск по склону.

Чудище мучительно застонало и поползло прочь. Баркли не отводил от него взгляда до того самого момента, пока оно опять не погрузило голову в землю. Лишь затем он повернулся к Виоле и Митзи и не сдержался:

– Фу!

Обе были вымазаны в желудочном соке и жёлтой жиже, которой, видимо, была кровь змеи. Зажав рот одной рукой, он смахнул попавшие на одежду капли этой гадости.

Узлы по бокам головы Виолы промокли насквозь, не попавшие в них короткие кудряшки облепили виски. Она вытерла лоб от жёлтой слизи, но в следующий миг взобравшаяся ей на плечо Митзи встряхнулась, снова её забрызгав.

Виола сердито посмотрела на Баркли.

– Это всё ты виноват!

– Я виноват? – возмутился он. – Это тебя он чуть не сожрал!

– А не надо было прислоняться к дереву, которое на самом деле не дерево!

– А не надо было на меня огрызаться!

Запыхтев от злости, Виола ткнула пальцем в грудь Баркли.

– Тебе повезло, что я что-то придумала, иначе я была бы уже мертва, и кому бы следовало сказать за это спасибо, а? Мне всё равно, избавишься ты от метки или нет. Ты – чудолог, и ты мог меня спасти! Как я спасла тебя!

Баркли сглотнул. Она действительно его спасла. И хотя Баркли совершенно не хотелось быть героем, будь это приключенческий роман, именно Виола была бы героиней, а он – худшим в мире помощником.

Глава 9

К концу третьего дня пути настроение ребят было хуже некуда. Баркли был вконец измотан, потому что не спал по ночам, боясь нападения какого-нибудь огромного голодного чудища. Виола была сыта по горло однообразной пищей: ели они лишь грибы, найденные Баркли. А Митзи устала греть ребят своим магическим светом. В итоге они почти не разговаривали, не считая жалоб на холод и ноющие ноги, поэтому Баркли подпрыгнул от неожиданности, когда Виола вдруг объявила:

– Мы пришли!

Баркли не сразу понял, о чём она. Перед ними не возникла стена или дорога, да и лес не думал заканчиваться. Но затем он заметил, что трава под ногами пробивалась из трещин между булыжниками. Прямо посреди улиц росли деревья, на ветках которых покачивались фонари, полные светлячков. Приземистые, напоминающие лачуги домики теснились группками, как поганки, их двери украшали венки из мха и колючек. Стены зданий были так густо оплетены плющом, что казалось, будто земля пытается поглотить город.

Но если Сикомор выглядел просто немного странным, то внешний вид его жителей вызывал откровенный шок, так что даже Виола, с ног до головы в золотых значках, бледнела на их фоне. Они носили длинные мантии из меха или плотной шерсти. Шляпы у всех были разные: какие-то с перьями, другие остроконечные или, наоборот, плоские. Обувь тоже поражала разнообразием, начиная с сапог по середину бедра и заканчивая изящными стеклянными туфельками. Лица местных жителей пестрели самыми разными оттенками кожи. И хотя почти все были одеты по-зимнему тепло, у многих можно было заметить выглядывающие из-за краёв одежды золотые татуировки, такие же непоседливые и неугомонные, как метка Баркли.

И куда ни посмотри – повсюду были чудища. Они сидели на плечах у хозяев, выглядывали из окон, играли на печных трубах, лазали по деревьям и летали над головой.

Вокруг ног Баркли закружила стайка бурундуков с кустиками колючей ежевики на месте хвоста. Кое-где с веток свисали ледяные ульи, звенящие на ветру как колокольчики. Посреди дороги, мешая движению пешеходов, спало без задних лап чудище, напоминающее гигантскую мышь с золотыми рогами. Баркли даже заметил мужчину с лопатой и ведром, чья работа заключалась в уборке улиц от помёта.

После происшествия с штиервурмом ребята не сильно ладили, но сейчас Баркли старался держаться позади Виолы и не отставать. Он не выпускал из руки амулет, хотя уже почти смирился с тем, что пользы от него не было никакой.

– Это Сикомор, – объясняла Виола. – Самый крупный город чудологов в Лесу, и здесь есть абсолютно всё: аптеки, питомники чудищ, сувенирные лавки, магические врачи, а также одно из шести отделений Гильдии.

– Куда мне обратиться, чтобы избавиться от метки? – спросил Баркли. – К врачу?

– В Гильдию. Но мне, пожалуй, стоит тебя проводить – тут легко заблудиться.

– Отлично. Тогда идём. – Чем быстрее они найдут кого-нибудь, кто сможет ему помочь, тем быстрее он решит свою проблему и вернётся домой.

– Сначала мне нужно кое-что сделать, – возразила Виола.

– Например? Отправишься покупать новые ингредиенты для ловушки для Гравальдора? – спросил Баркли, надеясь про себя, что это не так и Виола одумалась. Её недавно лишь по чистой случайности не переварило чудище основного класса, как она собиралась справиться с представителем легендарного?

– Нет, – вздохнула она. – Для этого мне понадобится траурный сморчок, а после первого снега их уже не найти. Следующий шанс представится лишь в день середины зимы, а до него ещё несколько недель. Чтобы переждать это время в Сикоморе, мне нужно пополнить запасы.

Раз она планировала остаться в Сикоморе, ей точно некуда было спешить, в отличие от Баркли. Но Виола уже решительно зашагала к двери одного из ближайших магазинов с отливающими золотом окнами и вывеской на незнакомом Баркли языке. Угловатые буквы заканчивались крючками, похожими на когти. Но внимательно присмотревшись, Баркли с изумлением обнаружил, что они складывались в понятные слова «Драконий торговый центр».

Под звон дверного колокольчика Баркли зашёл вслед за Виолой внутрь, сделав себе мысленную пометку спросить её о загадочной надписи.

Но уже с порога он оказался лицом к лицу с пастью, полной жутких клыков, и, вскрикнув, отпрыгнул назад под смех обернувшихся покупателей. К потолку магазина был подвешен огромный, почти пятьдесят футов в длину, скелет дракона, так что его череп с разинутыми челюстями оказался прямо перед дверью.

Баркли поднырнул под него и какое-то время бродил по лабиринту из огнеотпугивателей, блестяшек всевозможных видов и размеров и заколдованных драконьих чешуек, пока наконец не нашёл Виолу. Та сверлила взглядом большую банку с угощениями для рептилий.

– Почему я смог прочесть вывеску? – Его глаза наткнулись на табличку рядом с банкой, на которой теми же неровными буквами было написано «Вегетарианские». Посмотрев по сторонам, он без малейшего удивления отметил, что большинство соседних банок предназначалось для хищников. Значит, права людская молва: какие-то драконы действительно были свирепыми монстрами.

– Потому что она на магическом языке. Все партнёры чудищ могут читать на нём, точно так же как все чудологи понимают друг друга, хотя мы родом со всех концов земли. – Виола бросила в сумочку из мешковины несколько угощений. – Ты не задумывался, почему больше не слышал от меня незнакомых выражений? Это потому что я больше не говорила с тобой на языке Леса. Хотя я отлично владею многими языками – учила с детства. Но всё равно не идеально.

Баркли пропустил мимо ушей её откровенное бахвальство, занятый тем, что корил себя за невнимательность. Как он мог не задаться вопросом, почему все на улицах Сикомора, мимо кого они проходили, говорили на понятном ему языке?

Закончив с выбором угощений, Виола принялась рыться в чаше с золотыми брошками.

– Тебе что, своих мало? – не выдержал Баркли. Её пальто и так было всё в золоте.

– Они нравятся Митзи. И лучше пусть она жуёт их, чем мои уши.

К ним подбежал хозяин магазина и – Баркли глазам своим не поверил – низко им поклонился. До того Баркли видел, что люди кланялись, только когда приглашали кого-то на танец. Учитывая, что хозяин был старым и лысым, не считая нескольких реденьких пучков белых волос, торчащих из-за ушей как стрелки лука, Баркли очень надеялся, что причина была в другом. Ради Виолиного блага.

– М-мисс Дюмон! – воскликнул старик. – Я не знал, что вы здесь. Всё, что пожелаете, – абсолютно всё – к вашим услугам! Бесплатно!

– Ну что за глупости, мистер Буххольц, – спокойно отозвалась она, не обращая внимания на вытаращившегося Баркли. – Я так не могу.

– Конечно, можете! Скажете отцу, что я настоял, и…

Виола достала из сумки кошелёк и сунула в ладонь мужчины золотую монету.

– Давайте я лучше ему скажу, что это я настояла.

Поняв, что переубедить её не удастся, хозяин повернулся к Баркли, но не удостоил его и словом, лишь наморщил нос и поспешил назад за кассу.

– Что это сейчас было? – спросил Баркли.

– А? А-а… Он просто очень дружелюбный, – ответила Виола.

– Разве что исключительно к тебе, – пробормотал Баркли.

Практически во всех остальных магазинах происходило нечто похожее. Виола покупала для Митзи угощения («Она обожает сок жуков-гудков и абрикосовую отдушку», – пояснила она Баркли), а хозяева лавок пытались в подарок всучить ей кучу ненужных товаров. Затем она выбирала новый шарф, заявив, что от старого воняло желудком червя, но вышла из магазина ещё и с бесплатной парой рукавиц вдобавок. Тогда как Баркли пришлось довольствоваться лишь косыми взглядами и одной кривой улыбочкой.

Следующим пунктом их маршрута стал тесный книжный магазин.

– Тут явно дело не в одном дружелюбии, – не выдержал Баркли. – Почему они все относятся к тебе как к какой-то принцессе? А на меня смотрят так, будто у меня на зубах плесень растёт.

– Это потому что от тебя воняет. – Баркли оскорблённо фыркнул, и Виола добавила: – Всё из-за твоего амулета. От него несёт, как от скунса.

Для Баркли это стало новостью, ведь амулет лежал у него в кармане. Видимо, он так привык к вони, что перестал её воспринимать. Если подумать, подобные амулеты висели по всему Занудширу. Весь город вонял, как стая скунсов, а он и не замечал.

– И я не принцесса, – продолжила Виола. – Просто мой папа… важный человек. – Завидев проходящего мимо хозяина книжного магазина, она спряталась за спиной Баркли. – Если честно, это немного раздражает. Не хочу, чтобы папа узнал, что я… неважно.

Она вернулась к изучению названий на корешках. Все они были на магическом языке. И хотя Баркли не хотел иметь ничего общего с чудологами, он не смог удержаться и тоже стал водить глазами по полкам. Не зря же чтение было его любимым занятием, и ему стало любопытно, что за книги предпочитали чудологи. Его взгляд упал на потёртый и пожелтевший экземпляр «Почти полной картографической коллекции: шесть наполовину законченных карт Дикоземий». Затем на томик «Призрачные чудища, встречаемые ночью» в блестящей обложке. И на «Журнал путешественника об опасных чудищах» в кожаном переплёте.

Последний тоже привлёк внимание Виолы. Сняв книгу с полки, она перелистнула страницы, исписанные от руки мелким неразборчивым почерком, больше похожие на записки сумасшедшего.

– Я так давно ждала шанса его прочесть! Его автор, Конли Мёрдок, очень знаменит. Он объездил весь мир, изучая смертельно опасных чудищ. Я слышала, он работал над продолжением, но, видимо, мы уже никогда его не прочтём…

– Почему? Что с ним стало?

– Несчастный случай. Его съело легендарное чудище Моря. Этому была посвящена вся первая полоса «Чудохроники». Как я поняла, его напарник едва спасся…

– Море? – переспросил Баркли.

Виола засмеялась.

– Мир намного больше, чем один Лес. Всего существует шесть главных регионов, где обитают чудища, мы называем их Дикоземьями. Лес, Пустыня, Море, Джунгли, Тундра и Горы. Шесть Дикоземий, шесть легендарных чудищ.

По правде говоря, Баркли знал о них лишь по размытым упоминаниям в книгах. Должно быть, до них действительно было очень далеко, если один Лес казался ему практически бесконечным, чуть ли не отдельным миром.

– Ты в них бывала?

– Я бывала в Пустыне, в Лесу, в Джунглях и жила в Горах. Митзи всё-таки горное чудище. Как все драконы.

– А что остальные земли, которые не относятся к Дикоземьям? Они как-то называются?

– Бесполеземье, – пожала плечами Виола.

Да уж, прозвучало не очень почётно. Баркли даже стало немного обидно за Занудшир.

Виола захлопнула «Журнал путешественника» со словами:

– Пожалуй, я его куплю. Уверена, в нём найдётся куча полезной информации о Гравальдоре.

Она пересчитала оставшиеся в кошельке монеты, затем достала из сумки ещё один кошелёк, тоже набитый под завязку.

Баркли проглотил грозивший сорваться с языка вопрос о богатстве её семьи, решив, что спрашивать о таком неприлично. Вместо этого он сосредоточил внимание на самих монетах: на одной стороне был выгравирован дракон, на другой – треугольные пики, по всей видимости, символизирующие Горы, хотя кое-где на них росли деревья. Он нахмурился.

– Что это за деньги?

– Магические, мы называем их дварями. А у тебя, наверное, с собой только валюта Бесполеземья?

У Баркли похолодело в желудке. У него и мысли не возникало, что в Сикоморе в ходу были другие деньги.

– Не волнуйся, – сказала Виола, – я заплачу за избавление тебя от метки.

– Ни в коем случае! – отрезал Баркли. Он привык сам зарабатывать на свои нужды, веря принципу «кто не работает – тот не ест», и не собирался принимать подачки ни при каких обстоятельствах.

Она скептически на него посмотрела.

– Это не проблема. И ты вряд ли найдёшь чудолога, который согласится помочь тебе за одно «спасибо».

– Тогда я найду такого, кто возьмёт мои деньги.

– В том-то и дело, что никто не возьмёт. Мне не сложно, – тряхнула она кошельком.

Баркли застонал. Пусть он был сиротой, но даже у него была гордость. Развернувшись, он выбежал из магазина, оставив Виолу с её покупками и деньгами.

Несмотря на то что в Сикоморе он был впервые, найти отделение Гильдии труда не составило. Оно занимало самое большое здание в городе, в центре которого росло огромное, припорошённое снегом дерево. Баркли с удивлением отметил отсутствующую местами черепицу, грязные окна и поеденные термитами деревянные стены. С навеса перед входом свисала потрёпанная табличка.

ОТБОР УЧЕНИКОВ В ЛЕСУ

ПРИСУТСТВУЮТ БОЛЕЕ 60 МАСТЕРОВ

ПРИГЛАШАЕМ РЕГИСТРИРОВАТЬСЯ

ВСЕХ ЧУДОЛОГОВ

В ВОЗРАСТЕ ОТ 9 ДО 14 ЛЕТ

Под навесом стояли несколько ровесников Баркли. Все они были одеты по обескураживающей моде Сикомора: крашеные шкуры, вышитые золотой нитью одежды, мечи за плечами – ничего общего со скромными нарядами жителей Занудшира. Многих сопровождали юные и агрессивно рычащие чудища, сидящие у ног или на руках своих чудологов.

– Я слышала, приехали Рассветный Рог и Сумеречный Клык, – взволнованно сказала одна девочка.

– Ты поэтому здесь, да, Тэдж? – спросила другая.

– Рассветный Рог и Сумеречный Клык едва не поубивали друг друга на дуэли. Ты правда думаешь, они согласятся оказаться в одном месте? – снисходительно фыркнул мальчик, по всей видимости, Тэдж.

Но остальные продолжали смотреть на него широко открытыми в благоговении глазами. Тэджу на вид было столько же, сколько Баркли. Светло-коричневые кудри обрамляли бледное лицо со скучающим, недовольным выражением. Закатанные рукава не скрывали крупную золотую метку, которая по-змеиному извивалась по всей длине его руки, даже залезая на шею.

Баркли не знал его, но немедленно подумал о Фалке. И обо всех других мальчишках, добивающихся уважения исключительно за счёт самодовольства и демонстрации своего превосходства.

Отвернувшись от ребят, Баркли подошёл к доскам объявлений, завешанным сотнями пергаментов с надписями вроде «ТРЕБУЮТСЯ ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЕ ИНСПЕКТОРЫ НА РАСКОПКИ УТЕРЯННЫХ ЦЕННЫХ АРТЕФАКТОВ ЧУДИЩ», «ПРИЗЫВАЕМ ЧУДОЛОГОВ ПОМОЧЬ СОХРАНИТЬ ПОПУЛЯЦИЮ ВОНЮКОВ» или «ВЕДЁТСЯ НАБОР СТРАЖЕЙ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ГОРОДА ОТ СТАИ НЕГОДЯШЕК».

Внизу каждого была указана награда.

А что, если ему тоже повесить здесь объявление? Отбор привлёк толпу чудологов, наверняка среди них найдётся хотя бы один, кто сможет ему помочь. Но была одна проблема: ему нечего было предложить в качестве награды.

От размышлений его отвлекла болтовня юных чудологов.

– На самом деле приехала только Сумеречный Клык, – сказал Тэдж. – Поэтому родители разрешили мне отправиться в Лес и пройти Отбор на год раньше, хотя в следующем году он будет у нас дома, в Джунглях.

– Но Сумеречный Клык ещё никогда не брала себе учеников! – ахнула первая девочка, едва не выронив спящего у неё на руках похожего на лиса зверька.

– Может, просто пока не нашла достойного, – пожал плечами Тэдж.

Стоящий рядом с ним мальчик изумлённо вытаращился:

– Но у тебя мифическое чудище! Если у кого-то и есть шанс, то…

Баркли не выдержал и хмыкнул. Его чудище, если на то пошло, тоже относилось к мифическому классу, и они стали партнёрами без малейшего его участия, так что тут такого особенного?

Несколько ребят с подозрением и раздражением на него покосились. Смутившись, он кашлянул и отвернулся назад к доске объявлений.

– Хочешь что-то добавить? – громко спросил Тэдж.

Баркли так привык убегать от Фалка, что его глаза автоматически скользнули в противоположный конец улицы.

– Нет, – робко ответил он. – Я ничего не говорил.

Тэдж сощурился.

– Что ты забыл у Гильдии?

Баркли не горел желанием разговаривать с Тэджем и его свитой поклонников, но раз они собирались участвовать в Отборе, они все были чудологами. А вдруг они ему помогут? Или хотя бы подскажут, кто мог бы ему помочь?

– Я пришёл за помощью, – произнёс он самым учтивым тоном из своего арсенала, к которому прибегал, когда кто-нибудь в Занудшире заставал его за нарушением правила. Но здесь он не сработал. Лица ребят только сильнее помрачнели. – Может, вы знаете кого-нибудь, кто может мне помочь?

– Помочь с чем? – скрестил на груди руки Тэдж.

– Я ищу человека, кто мог бы удалить мою татуировку чудища. В смысле, метку.

Вся группа разом захохотала.

– Я так и знала! Только послушайте, как он говорит! Он бесполеземец!

– От него воняет, как от скунса!

– Наверняка у него какой-нибудь задрипанный нюхнуч, а он теперь трясётся за свою жизнь!

– Как его вообще по пути сюда не съели?

Лицо Баркли запылало, и он уже собрался уйти, когда дорогу ему перегородил Тэдж. Его снисходительная ухмылка стала ещё зловещей.

– Если ты боишься, что твоё чудище сбежит, расслабься: даже такой бесполеземец, как ты, способен контролировать компаньона.

– Это не компаньон, – огрызнулся Баркли.

Тэдж приподнял брови.

– Уверен, ты что-то путаешь. Призови его. А мы посмотрим. – Под конец его голос дрогнул, как если бы он с трудом сдерживал смех.

Баркли не знал, как призвать люфтхунда. Не говоря уже о том, что призыв столь опасного чудища посреди многолюдной площади был бы очень неудачной затеей. Пусть Виола уверяла, что больше такого не повторится, он всё ещё ясно помнил, что устроила его вышедшая из-под контроля магия во время занудширского праздника.

Вдруг позади Баркли словно из ниоткуда возникла женщина и положила ему на плечо руку. У неё были взлохмаченные тёмные волосы до талии, а с пояса свисало всевозможное оружие. И каждое было заметно больше его грибного ножика.

– Я знаю, кто может тебе помочь, – сказала она Баркли.

При её появлении смех резко оборвался, и ребята взволнованно переглянулись.

– Правда? Я буду вам безмерно благодарен! – обрадовался Баркли, снова воспользовавшись учтивым тоном, и женщина довольно на него посмотрела. Хотя и продолжила чересчур сильно сжимать его плечо.

Она указала дальше по улице.

– Отправляйся в гостиницу «У Боба» и спроси Сорена Рейкера.

Баркли пробормотал «спасибо» и направился было в указанном направлении, когда Тэдж, с тревогой покосившись на женщину, снова встал у него на пути.

– Вспомнил ещё одну шутку? – холодно бросил Баркли.

Тэдж открыл рот, но в последний момент передумал, помотал головой и шагнул в сторону, давая ему пройти.

Баркли зашагал по улице, сожалея про себя, что даже в Сикоморе совершенно не чувствовал себя своим.

Глава 10

Улицы в указанном женщиной направлении быстро потеряли ухоженный вид. Деревья, до того встречающиеся достаточно редко, теперь заполонили почти всё свободное пространство, вынуждая Баркли перелезать через корни и лавировать между стволами. Ветки и колючки то и дело цепляли за одежду, а с крон за ним пристально, будто присматривались к своему будущему ужину, наблюдали четырёхглазые чудища.

Гостиница «У Боба» выглядела ничем не лучше. Вывеска, поскрипывая, качалась на гвозде, хотя ветра не было. Большинство окон были заколочены.

Баркли толкнул дверь и зашёл в холл. Хозяйка гостиницы смерила его изучающим взглядом из-за стойки. Один её глаз закрывала повязка с латунной пуговицей в центре, из-за чего лицо с этой стороны напоминало кукольное.

– Зачем пожаловал? – тихо спросила она.

– Я ищу человека по имени Сорен Рейкер.

Она кивнула и глянула куда-то под стол.

– Сбегай за ним. Он на последнем этаже.

Баркли ожидал увидеть маленького ребёнка или, на худой конец, собаку, но, к его ужасу, из-под стола выскочило чудище, напоминающее гигантскую крысу. Когда оно запрыгало по лестнице, металлические пластины на его хвосте громко заскрежетали, ударяясь о ступеньки.

Пожилая женщина улыбнулась Баркли почти беззубой улыбкой.

– Хочешь чаю?

После стольких дней на холоде Баркли бы не отказался от чашки чая, настоянного на грибах чага, но только не здесь. Он принялся растирать себе предплечья, но это не угомонило мурашки, что бегали стайками по коже. Он уже почти решился сбежать и отправиться на поиски Виолы, когда наверху лестницы возник мужчина и весело спросил:

– Я могу тебе чем-то помочь? – Он был гладко выбрит, носил дорогие одежды, и зубы у него – в отличие от хозяйки гостиницы – все были на месте и ровные. Пожалуй, его можно было назвать красивым, в стиле героев приключенческих романов. – Меня зовут Сорен Рейкер.

Баркли пожал ему руку.

– Я Баркли, Баркли Торн. Я ищу человека, кто мог бы помочь мне избавиться от метки чудища.

Сорен сочувственно улыбнулся.

– Не рассчитал свои силы?

– Это был несчастный случай, – объяснил Баркли.

– Не сомневаюсь, – благожелательно отозвался Сорен. – Но, боюсь, дело это нелёгкое. Мне придётся задать тебе несколько вопросов, уверен, ты понимаешь. – Он положил руку на плечо Баркли, и тот поморщился от боли в заживающей ране от когтей люфтхунда. – Я беру пятьдесят тысяч дварей за метку любого компаньона.

Что было намного дороже всех наград с объявлений у отделения Гильдии, но Сорен поспешил успокоить Баркли:

– Дорого, я понимаю. Но, как я уже сказал, это нелегко. И мало кто это умеет, сам знаешь.

Баркли понурился.

– У меня с собой только бесполеземские деньги.

Пальцы Сорена стиснули его плечо.

– Жаль. Потому что, пока жители Бесполеземья не разрешают нам их тратить, толку от них мало. Но не расстраивайся так. В этом городе мальчику твоего возраста с компаньоном ничего не будет стоить найти себе хорошую работу. Скажи мне, что у тебя за чудище? Нюхнуч? Пятныш? Их очень ценят в аптеках…

– Люфтхунд.

У Сорена округлились глаза.

– Не может быть. Люфтхунды невероятно редки, и даже опытным чудологам стоит огромных трудов их поймать. Можно по пальцам пересчитать таких чудищ во всём Лесу!

Баркли смутился. Виола была совершенно уверена, но всё произошло так быстро… Вдруг она ошиблась? Баркли всегда был склонен больше доверять взрослым, чем ровесникам.

– Я не знаю точно, – признался он. – Но метка похожа на него.

После секундного замешательства Сорен широко улыбнулся.

– Что ж, давай проверим. И не беспокойся, я сделаю это бесплатно. В конце концов, должен же ты знать, что за чудище у тебя в партнёрах.

Он повёл Баркли к лестнице, и они поднялись в комнату Сорена. В отличие от остального интерьера гостиницы, здесь было чисто, ни единой царапины на полированной мебели. На столе лежали какие-то бумаги и стояло несколько банок. Баркли узнал пару ингредиентов, что были у Виолы: булькающую зелёную слизь и кучку мёртвых жуков.

– Начнём с осмотра твоей метки, – предложил Сорен. – Ты не против, если я взгляну?

Баркли снял пальто и показал ему своё плечо. Припухлость вокруг глубоких царапин спала, но они всё ещё были болезненно красными. А под ними ясно проступал золотой силуэт, напоминающий волка-чудища.

Сорен сел на стул и нацепил на нос очки в роговой оправе.

– Сильно тебе досталось. – Он осторожно коснулся метки, и Баркли поморщился. – Что тебе известно о люфтхундах, Баркли?

– Не много. Я знаю, что они относятся к мифическому классу. И я помню, как он выглядел. Как волк.

– Да. Люфтхунды напоминают псовых, отсюда и их название – «воздушные псы». Взрослые особи могут достигать четырёх футов в высоту и шесть футов в длину. Хитрые охотники, но, в отличие от обычных волков, одиночки по натуре. Их преданность трудно заслужить, но если тебе это удастся, ваша связь будет практически неразрушима. Не считая летающих чудищ, они самые быстрые существа в мире. Известно, что они могут сливаться с ветром и вызывать воем гро2зы. Их чудологи наделяются невероятной скоростью и другими связанными с ветром способностями. Потому что силы чудолога всегда дополняет чудище.

В тоне Сорена было что-то странное, но Баркли никак не мог определить, что именно.

Вдруг метку больно кольнуло, совсем как в Лесу перед нападением штиервурма. «Предупреждение», – догадался Баркли.

Сорен взял со стола бинт, какой-то эликсир и скальпель.

– Ты прав, Баркли. Похоже, ты действительно заполучил люфтхунда, – с придыханием сказал он.

– Зачем вам всё это?

– Ты ведь просил удалить тебе метку. Именно это я и сделаю. И не бойся – денег с тебя я не возьму.

Сорен потянулся скальпелем к плечу Баркли, и тот в ужасе отпрянул.

– Вы что, хотите мне её отрезать?

– Мне нужно удостовериться, как глубоко в ткани она уходит. Жаль, конечно, что она такая большая – даже на грудь частично заходит. Удалить руку будет просто. Раз – и всё. А вот с грудью придётся повозиться.

Баркли хотел вскочить и броситься наутёк, но не мог пошевелиться, удерживаемый на месте невидимой рукой.

По комнате заклубились усики белого дыма. И затем Баркли увидел, что это была за рука: бледная и состоящая из одних костей. Позади него проступила фигура, высокая и неестественно худая, будто вылепленная из дыма, она напоминала сутулого человека, но с вытянутой, как у оленя, мордой, венчаемой ветвистыми рогами. Большие пустые глазницы горели красным.

Баркли закричал, но вместо звука изо рта вылетел усик дыма. Чудище открыло пасть и втянуло его.

– Это ишволн, – всё таким же спокойным тоном объяснил Сорен, будто не видел, как Баркли в панике забился на стуле. – Весьма примечательное создание. Он может заглушать любые звуки. По своей редкости ишволны вполне могли бы относиться к мифическому классу, но, к сожалению, их сил не хватает даже для принадлежности к основному. Но я всё равно им дорожу. Я в каком-то смысле коллекционер.

Сорен нажал на скальпель.

– И теперь твой люфтхунд станет моим.

Баркли стоило раньше прислушаться к своим инстинктам, кричащим, что эта гостиница – дурное место. Стоило дать стрекача при первом же предупреждающем уколе боли в метке. Он так зациклился на поиске помощи, что бросил Виолу и забрёл прямиком в ловушку, и спасти его было некому.

«Вылезай! Покажись! – мысленно закричал он. Тэдж со своими подпевалами говорили о призыве чудища так, будто это не составляло труда. – Явись!»

По комнате пронёсся порыв ветра, смахнув со стола бумаги. У Баркли заслезились глаза. Дымчатое тело ишволна рассеялось, но лишь на краткий миг.

В углу встал люфтхунд. Чёрный мех, и такие же чёрные когти и зубы. Размерами он был меньше, чем описывал Сорен, едва ли крупнее среднего волка, видимо, ещё совсем молодой. Шерсть вокруг морды и на шее была заметно гуще, чем на спине, из которой торчали шипы позвонков.

Чудище опустило голову и зарычало.

– Какой красавец, – поднимаясь, выдохнул Сорен.

Баркли остался под присмотром жуткого ишволна.

«Атакуй! Помоги мне!» – мысленно взмолился он, но люфтхунд, похоже, не слышал. Только снова зарычал, когда Сорен протянул к нему руку.

– Тихо, хороший мальчик, – попытался тот его успокоить.

«Не слушай его! Сделай что-нибудь!»

Люфтхунд на секунду встретился с ним взглядом. У него были тёмные глаза, такие же, как у самого Баркли.

Затем чудище отвернулось, ясно давая понять, что ему нет дела до его тяжёлого положения.

Сорен говорил о люфтхундах как о существах, не знающих поражений. Вот только где сейчас были его хвалёные ветра? И вой, призывающий грозы?

Но затем Баркли кое-что вспомнил: он тоже владел магией, хоть и не знал, как ею управлять. Даже без помощи люфтхунда он не был беззащитен.

«Ветер! Ветерок! Ну хоть какой-нибудь!»

Баркли помахал ладонью, попытался свистнуть, щёлкнул пальцами… ничего. Ишволн с любопытством за ним наблюдал, медленно опуская голову. Почувствовав на щеке леденящее прикосновение его дымчатого тела, Баркли отдёрнул голову.

В Занудшире ему просто повезло, он понятия не имел, что делает. Было глупо надеяться, что он овладеет новыми способностями просто по желанию, без практики и знаний о своём чудище.

Но ему необходимо было что-то придумать. Пора было напрячь мозги.

Баркли сказал Сорену, что не знает о люфтхундах ничего, кроме названия, класса и как они выглядят. Но ведь это было не так. Он вспомнил момент, когда они стали партнёрами. Как он мчался по Лесу с невиданной скоростью. Как люфтхунд бежал рядом. Он вспомнил, каково это было – бежать быстрее ветра.

Баркли поднял руку к лицу ишволна и постарался пробудить в душе те ощущения.

«Ветер!»

Вырвавшийся из его ладони поток воздуха разорвал дымчатое тело ишволна на клочки. Не дожидаясь, пока оно снова соберётся, Баркли вскочил.

– Стой! – рявкнул Сорен.

Люфтхунд зарычал и прыгнул на него. Баркли уже был у двери. Выскочив в коридор, он сбежал по лестнице, пронёсся по холлу и выскочил на заросшую деревьями улицу. Почувствовав шеей дуновение ветра, он оглянулся и увидел позади люфтхунда.

Их глаза снова встретились. «Спасибо», – обратился к нему Баркли со всей искренностью, хотя ему и не хотелось быть хоть в чём-то благодарным чудищу, что разрушило его жизнь.

Люфтхунд кивнул, будто на самом деле его понял, и растворился в воздухе. Кожу на руке Баркли закололо, оповещая о возвращении чудища в метку.

Сорен что-то кричал ему вслед, но Баркли ни слова не разобрал. Потому что когда он бежал, мало кто мог его догнать.

Глава 11

Баркли нашёл Виолу у ветхого отделения Гильдии. Она стояла, уперев руки в бока, Митзи без остановки шипела у неё на плече. Баркли так им обрадовался, что едва не поцеловал маленького дракона прямо в её чешуйчатый нос.

– Нельзя же так убегать! – возмутилась Виола. – Я тебя обыскалась! Целую вечность тут торчу!

– Правда?

После его выходки в книжном он сомневался, что она захочет снова его видеть. Тем более что он, похоже, был единственным во всём городе, кто не осыпал её комплиментами и подарками.

– Конечно! Сикомор – это тебе не Занудшир. Один ты здесь запросто попадёшь в беду.

Баркли невольно обернулся, но Сорен остался далеко позади, на другом конце города. Он усвоил урок и твёрдо сказал себе, что отныне не отойдёт от Виолы ни на шаг.

– Кстати, насчёт беды…

Он рассказал ей о том, что с ним приключилось, включая все подробности кошмарного знакомства с Сореном.

– Я не понимаю! – сорвался под конец Баркли. – Это же наверняка противозаконно! Он пытался украсть моё чудище! Хотел меня убить!

Помедлив, Виола мягко сказала:

– Конечно, это противозаконно. Но, боюсь, здесь законы не имеют особой власти.

– В смысле?

– Лес известен своей… как бы помягче выразиться… грубостью?

– Грубостью? – опешил Баркли.

– Отсталостью? Неотёсанностью? Все считают его глухоманью. Сикомор – не просто самый крупный город в Лесу, он единственный. Во всех остальных Дикоземьях есть кучи больших и малых городов с памятниками и университетами, а в Лесу… одни деревья. Поэтому на здание Гильдии подуть страшно, как бы не развалилось: местное отделение почти не получает финансирования. И я слышала, что градоначальника Сикомора не волнуют правила и их нарушители.

Баркли в жизни не слышал ничего более смехотворного. Что значит «не волнуют правила»? Да, в Занудшире правил было слишком много, не поспоришь, но не все они были глупыми. Неудивительно, что в Сикоморе царил хаос.

– Но как тогда защищать людей от плохих людей? – раздражённо спросил он.

Она успокаивающе положила ему на плечо руку.

– Не знаю, и я, как и ты, не в восторге от здешних порядков. Ты не чудолог, но стал партнёром по-настоящему могущественному чудищу, и найдётся немало тех, кто захочет воспользоваться тобой в своих целях. Но мы этого не допустим.

Виола сказала «мы». Баркли так и не передумал не брать у неё деньги, и, если на то пошло, это из-за неё он стал партнёром чудищу, но он был благодарен ей за помощь. Было приятно осознавать, что ты не один.

– Идём, – позвала она. – Найдём того, кто на самом деле сможет избавить тебя от метки.

Она отвернулась к входу в отделение Гильдии, но нахмурилась, увидев потёртое объявление об отборе, и пробормотала:

– Я не знала, что он уже идёт. Неудивительно, что в городе столько путников. Интересно, а… – Она нервно тряхнула головой. – Нет. Он бы не пришёл.

– Что-то не так? – спросил Баркли.

Виола нацепила на лицо фальшивую улыбку и поправила несколько брошек и значков.

– Нет, наоборот. Мало кто знает об удалении метки, так что нам повезло, что сейчас в Сикоморе собралось столько выдающихся чудологов.

Она толкнула двери и махнула ему, призывая следовать за собой.

Баркли, помня объяснения Виолы, ожидал увидеть что-то вроде приёмной. Но интерьером отделение Гильдии скорее походило на таверну, причём тоже весьма обшарпанную. У многих стульев перед барной стойкой отсутствовали ножки. Неровный пол был весь в потёках пива. Зелёная краска облазила со стен, как обгоревшая на солнце кожа.

Но здесь хотя бы было уютно. Над камином висел коричневый герб, а стены были завешаны чучелами голов чудищ и картами мест, о которых Баркли слыхать не слыхивал. Толстый ствол растущего посреди комнаты дерева был весь утыкан листовками. Всевозможные чудища сидели на балках или ползали по полу, рыча, ухая и подбирая объедки.

– Как я уже говорила, – начала Виола, – в каждом Дикоземье есть представительство Гильдии. Главное её отделение находится в Горах, там заседает Верховный чудолог. Остальные управляются главными чудологами на местах. Здесь это Казимир Эрхарт.

Она указала на сидящего на диване у камина мужчину с бородой с проседью, такой длинной, что она почти целиком скрывала богато украшенную тунику. Судя по запрокинутой голове и приоткрытому рту, он спал. Неудивительно, что ему не было дела до правил, если он дрых целыми днями вместо того, чтобы работать.

Но сидящую рядом с ним молодую женщину это, похоже, не смущало. У неё были длинные светло-русые волосы, заплетённые в косу, которую она закинула на спину. На ней было по размеру большое пальто, похожее на те, что носили стражники Занудшира, – военного типа и тяжёлое от кольчуги. Баркли не видел её лица, но предположил, что она, не отрываясь, смотрит на огонь.

Виола обвела взглядом комнату и указала на группу людей, сидящих за высоким столом.

– Я их знаю! Они работали на моего отца.

Она направилась к ним, и Баркли пришлось потрусить за ней.

За столом сидело трое людей: мужчина с коричневой кожей и в шестиугольных очках в медной оправе, женщина с торчащими из рыжих волос сучками и листьями и перемазанным в грязи бледным лицом, будто её совсем недавно сорвали с земли, как гриб, и, наконец, ещё одна женщина, тоже светлокожая, но заметно ниже ростом и старше. Вообще-то, она была такой маленькой и старой, что у Баркли едва глаза на лоб не полезли при виде пяти пустых кружек из-под пива, стоящих перед ней.

– Виола Дюмон, – удивился мужчина. – Что ты делаешь в Лесу? Я думал, ты ученица Сирила Харлоу?

Виола покраснела.

– Так и есть. Меня привели сюда кое-какие дела.

Мужчина ничего на это не сказал, только красноречиво приподнял брови и окинул ребят внимательным взглядом.

– Это мой друг, Баркли Торн. – Она пихнула Баркли вперёд и кивнула на мужчину. – Баркли, это Мандип. А это Флориана. И Атна. – Она по очереди указала на грязную женщину, затем на пожилую. – Баркли нужен совет, если вы не против?

– Конечно, нет. – Флориана махнула рукой на свободные стулья. – Пожалуйста, присаживайтесь. В чём проблема?

– Я хочу избавиться от метки чудища, – объяснил Баркли, опускаясь на стул. – Наше партнёрство возникло случайно, и я его не хочу.

– Ты не первый бесполеземец, желающий избавиться от метки, – мягко заметила Флориана.

– Но это невозможно, – вмешался Мандип.

Флориана недовольно на него покосилась.

– Я понимаю, тебе трудно в это поверить, но если ты не знаешь, как сделать что-то, это не значит, что это невозможно.

Мандип поджал губы и наклонился вперёд.

– Тебе известно, что чудологи делятся на разные типы, Баркли?

В Занудшире существовал лишь один тип чудологов: нежеланные. Пока только Виола была в глазах Баркли исключением, тогда как Тэдж и Сорен лишь закрепили его мнение на этот счёт.

Но Баркли не стал этого говорить и лишь вежливо помотал головой.

– Есть чудологи, которые собирают чудищ, чтобы варить зелья, плести чары и всё в таком духе. Мы называем их аптекарями. Флориана как раз из таких. – Флориана ослепительно улыбнулась. – Есть инспекторы, которые защищают чудищ от истребления или открывают новые, ранее неизвестные виды. Вроде Атны. – Пожилая женщина молча осушила очередную кружку, ничем не показав, что слышала своё имя. – А есть чудологи, изучающие саму магию, вроде меня. Учёные. – Он горделиво выпрямился. – И, как учёный, я говорю тебе, что не существует способа избавиться от метки, который бы не привёл к твоей смерти.

Все мечты Баркли при этих словах обратились прахом. Он заставил себя кивнуть, будто всё понял, хотя это было далеко от правды. Он не понимал, за что ему такое невезение. Не понимал, как люди, знающие его с рождения, могли так легко от него отвернуться. Не понимал, почему мир был таким несправедливым.

– Но мне нужно домой, – выпалил он. Краткий приступ отчаяния ещё пуще распалил пламя его решимости. – Я что, зря проделал весь этот путь сюда? Зря убегал от гигантского червяка и негодяя, который напал на меня и пытался украсть моё чудище? Должен быть способ!

Мандип распахнул глаза.

– Кто на тебя напал?

– Сорен Рейкер.

Трое взрослых с мрачным видом переглянулись.

– Мне очень жаль, но, боюсь, тут мы ничем тебе не поможем, – сказал Мандип. – Сорен – местная знаменитость и близкий друг главного чудолога. А он может лишить нас наших гильдейских лицензий, если мы попытаемся его остановить. Это нечестно, но таково здешнее положение дел.

То же самое Баркли услышал от Виолы, но всё равно ощутил смесь изумления и разочарования.

Флориана прочистила горло.

– Не слушай Мандипа насчёт метки. Ему просто нравится всё знать, и неважно, прав он или нет.

– И к кому же ты посоветуешь ему обратиться? Кто разбирается в вопросах удаления метки больше меня? – раздражённо огрызнулся Мандип.

– Руна Расгар, – внезапно подала голос Атна. После всего выпитого пива изъяснялась она на удивление чётко, хотя и громко рыгнула под конец.

– Кто? – воспылал надеждой Баркли.

– Сумеречный Клык, – объяснила Флориана. – Она страж, чудолог, специализирующийся на защите людей, как в Дикоземьях, так и в Бесполеземье. Они с помощью чар не дают чудищам покидать места своего обитания, например, Лес.

Баркли не знал, что были такие чудологи. Вдруг его осенило, что он уже слышал это прозвище от Тэджа с его дружками. Сумеречный Клык была знаменита. И пользовалась огромным уважением.

– Как мне её найти? – спросил он.

– Она вон там. – Флориана кивнула в сторону камина на тихо сидящую там женщину.

– Но она с главным чудологом, – засомневался Баркли. Что, если она ничем не лучше Сорена?

– О, на этот счёт не волнуйся, – заверил его Мандип. – Я за всю жизнь не видел никого, кому была бы настолько поперёк горла роль почётного гостя. Эрхарт весь день от неё не отлипал, представлял её гостям и показывал город. Готов спорить, это её первые минуты тишины и спокойствия за долгое время.

– Ну, мы же не можем просто подойти и заговорить с ней, – прошипела Виола.

– Почему нет? – не понял Баркли. – Я думал, твой отец – важный человек. Ты с кем угодно можешь поговорить.

Мандип легонько улыбнулся.

– Всё относительно. Боюсь, Руна Расгар – далеко не «кто угодно».

– Её все боятся, – сказала Флориана.

– Её все уважают, – возразил Мандип.

– А к нам тогда как относятся?

– Терпят, – пробормотала Атна в пустую кружку.

Баркли был благодарен им за помощь, но предостережения пропустил мимо ушей. Он привык просить взрослых о помощи. В конце концов, ему потребовалось несколько дюжин попыток, чтобы убедить мастера Пилцманна взять его в ученики. Баркли не сдастся. Для этого было ещё слишком рано.

Он вежливо их поблагодарил и, проигнорировав возражения Виолы, направился прямиком к Руне и храпящему главному чудологу.

Остановившись у дивана, Баркли откашлялся.

– Э-эм, простите, мисс Расгар?

Руна повернулась к нему, и Баркли увидел, что правая сторона её лица была изуродована жутким шрамом: чьи-то острые когти рассекли бледную кожу почти до самого уха.

– Полагаю, это моё имя, – сухо сказала она, – хотя, признаться, непривычно слышать по отношению к себе слово «мисс».

Взгляд её холодных серых глаз изучающе скользнул по ребятам и остановился на Виоле. Баркли ещё никогда не видел её такой сконфуженной.

– Виола Дюмон… Как Сирил?

– Х-хорошо, – едва выговорила Виола. Её пальцы нервно забегали по значкам, даже по тем, которые не нуждались в выравнивании.

– Как жаль, – отозвалась Руна. – Что бы вы ни хотели спросить, поторопитесь. Не хочу будить Эрхарта. Он без конца клянчит деньги… чтобы наконец привести всё тут в порядок…

– Пожалуйста, мисс Расгар. – Баркли снова задействовал свой самый учтивый голос. Руна не улыбнулась, хотя, возможно, она была из тех людей, кто в принципе никогда не улыбается. – Я ищу способ, как избавиться от метки чудища. Это возможно?

Её взгляд сместился на него. Он сглотнул.

– Возможно, но опасно. И зависит от конкретного чудища.

– Это люфтхунд.

Руна оказалась первым человеком на его памяти, не выказавшим ни малейшего удивления при этих словах.

– И ты хочешь от него избавиться? Ты понимаешь, что большинство твоих сверстников всё бы отдали ради такого могущественного чудища? – Фыркнув, она посмотрела по сторонам. – Как и половина этих мастеров.

Баркли успел испытать на себе, на что готовы пойти некоторые чудологи ради обладания люфтхундом.

– Я просто хочу вернуться домой, – твёрдо сказал он.

– Где твой дом?

– Занудшир.

– Это его семь лет назад уничтожил Гравальдор? – Выражение её лица – самую капельку – смягчилось. – Давно ты в Сикоморе?

– С утра.

– Скажи, что ты о нём думаешь? Что ты думаешь о чудологах?

– Тут… – Кровь прилила к щекам Баркли, как всегда бывало, когда он лгал. – Всё иначе.

– А если честно?

Он опустил глаза к ботинкам. В зале было шумно: смеялись чудологи, каркали и выли чудища, трещало пламя в камине. Не то что в Занудшире, уж точно не до такой степени. В Занудшире никому и в страшном сне бы не привиделось отрезать руки людям, чтобы украсть их чудищ. Там никто не обзывал его «бесполеземцем». И пусть некоторые законы Занудшира раздражали Баркли, город жил по правилам, чётко расписывающим, что хорошо, а что – плохо.

– Мне здесь не нравится, – тихо сказал он. Лицо Виолы расстроенно вытянулось.

– Справедливо, – кивнула Руна. – Тем более для того, кто пробыл тут меньше суток.

Баркли открыл рот, чтобы заверить её, что его мнение не изменится, сколько бы он здесь ни пробыл, но Руна продолжила:

– Я помогу тебе, но только при одном условии. Отбор начинается, ради него я и приехала в Сикомор. Он состоит из серии экзаменов, в ходе которых молодые ребята демонстрируют свои умения и чудищ. По их итогам лучшие становятся учениками Гильдии. Задача эта тяжёлая… а порой и опасная.

«Ну ещё бы, – подумал Баркли. – Тут всё опасно».

– Если ты станешь первым по результатам Отбора, – договорила Руна, – я расскажу тебе, как избавиться от метки.

Баркли выпучил глаза.

– Первым? Но я… я ничего не знаю ни о чудищах, ни о магии!

– Я не пытаюсь обвести тебя вокруг пальца или унизить. Если тебе не хватит сил, чтобы стать первым, ты не переживёшь удаление метки. Убивать тебя я не намерена. Докажи, что мне не придётся из-за этого волноваться, если я соглашусь тебе помочь.

Глава 12

Баркли выскочил из здания Гильдии на городскую площадь и поёжился под пошедшим снегом. Виола едва не запнулась о собственные ноги, торопясь за ним.

– Отбор начнётся завтра, – сказала она.

И без того плохое настроение Баркли ещё сильнее ухудшилось.

– Он состоит из трёх частей, каждая длится неделю.

Он застрянет в Сикоморе на целых три недели!

– Руна не обманывала, когда говорила, что на Отборе бывает опасно. Случалось, ученики получали травмы… и даже погибали…

– Перестань, Виола! – не выдержал Баркли, разворачиваясь. – Думаешь, мне от этого легче? Я не представляю, как буду участвовать! Я ничегошеньки не знаю о колдовстве…

– О магии…

– И либо погибну, либо опозорюсь! Но в любом случае победы мне не видать, а значит, я никогда не смогу вернуться домой.

Воображение Баркли без остановки рисовало картины ужасного будущего. Он навсегда останется в Сикоморе, будет чистить улицы от помёта чудищ, пока одно из них случайно его не сожрёт. Или сбежит в деревню где-нибудь далеко-далеко отсюда, возьмёт себе новое имя, отрастит бороду и больше не заговорит ни с кем до конца своих дней.

– Всё не так плохо! Едва ли на Отборе будет ещё кто-то с мифическим чудищем.

– Я бы не был столь уверен, – буркнул Баркли, вспомнив Тэджа. – И потом, какая разница, если я стану первым учеником, которого сожрёт его же собственное чудище.

Виола закатила глаза.

– Ты будешь участвовать или как?

Баркли вздохнул. Весь его гнев резко остыл и превратился в нечто холодное и несгибаемое – как сталь, выкованная из каменистой руды.

Виола совсем его не знала. Он был в её глазах обычным бесполеземцем, но это была далеко не вся правда. Баркли был мальчиком, который с малых лет сам зарабатывал себе на еду. Который заучил всё, что только можно, о грибах ещё до того, как стал учеником мастера Пилцманна, чтобы доказать учителю, что он достоин. Который всегда полагался только на себя, потому что больше было не на кого.

– Конечно, я буду участвовать, – заявил он. – Пусть я умру. Пусть опозорюсь. Но я постараюсь победить.

Услышав это, Виола схватила его за плечо и потащила за собой в обход здания Гильдии, где другие дети выстроились перед столом регистрации. Баркли узнал нескольких, включая Тэджа, опять окружённого преданными поклонниками. Несмотря на кусачий мороз, он так и не опустил рукава, горделиво демонстрируя метку в форме огромной змеи.

Виола выдернула из-под пальто шарф, обмотала им голову на манер капюшона и опустила по самые глаза. Выглядело это немного смешно, особенно из-за выступов по бокам, получившихся из-за затянутых в узлы волос.

– Что ты делаешь? – спросил Баркли.

– Не хочу, чтобы меня узнали.

– Боишься, все опять начнут к тебе подлизываться?

– Нет, – огрызнулась она. – Я боюсь, что все решат, будто я участвую. Пойдут слухи.

Баркли вспомнилось, что, если верить тем троим взрослым чудологам, Виола была ученицей некоего Сирила Харлоу.

– А ты ведь уже ученица Гильдии, верно?

– Да, – пискнула она, нырнув ему за спину. Ей явно было не безразлично мнение окружающих.

– И часто ученики путешествуют без своих мастеров?

– Э-эм, да. Постоянно.

Баркли сощурился. Тогда почему все в Сикоморе удивлялись при виде её?

Но продолжить расспросы он не сумел, его отвлёк шум впереди.

– Что ты сказал? – с презрением спросил кто-то.

Баркли узнал голос и, повернувшись в его направлении, действительно увидел Тэджа. Тот враждебно смотрел на двух ребят, мальчика и девочку: они были одного роста, с одинаково неряшливыми коричневыми шевелюрами, бежевой кожей и в заплатанных пальто – точно близнецы. У каждого на щеке темнело родимое пятно, только у мальчика оно было на левой, а у девочки – на правой. Как зеркальные отражения.

– Я ничего не говорил, – буркнул мальчик, вертя в пальцах странную колоду карт из чёрных шестиугольников.

– Ещё как сказал, – прорычал Тэдж. – А теперь повтори, если смелый.

Девочка встала между ними.

– Абель лишь пожелал тебе удачи. Как товарищу по Отбору.

Она протянула Тэджу руку. Тот пожал её, но стоило их ладоням соприкоснуться, как девочка вскрикнула и отдёрнула руку. Всё произошло так быстро, что Баркли не понял, что Тэдж сделал. Должно быть, применил какую-то подлую магию.

– Не трогай её! – толкнул его Абель, уронив карты в снег.

Баркли глазам своим не поверил, когда сидящие за столом регистрации взрослые даже не предприняли попытки вмешаться. Его потрясение лишь усилилось, когда Тэдж, которому пришлось отступить, чтобы восстановить равновесие, случайно встретился взглядом именно с ним.

– Ты! Бесполеземец!

– Не обращай на него внимания, – прошептала Виола, и Баркли кивнул и отвернулся. Следующие несколько минут, проведённые в очереди, он чувствовал спиной испепеляющий взгляд Тэджа.

Мужчина за столом, одетый в тёмно-зелёное меховое пальто, развернул чистый свиток пергамента и глянул на Баркли из-за квадратных очков.

– Имя, возраст, родной город?

– Баркли Торн. Одиннадцать. Занудшир.

Мужчина нахмурился, но комментировать не стал.

– Сколько у тебя чудищ?

– Одно.

– Его вид?

– Люфтхунд.

Мужчина от удивления выронил перо, брызнув чернилами на анкету Баркли.

– И к-как его зовут?

– Зовут? – Баркли и в голову не приходило давать чудищу имя.

– Да. Как ты к нему обращаешься?

– Э-эм…

– Мне нравится Альфа! Очень по-волчьи, – предложила Виола. – Или Луп! Я знаю чудолога с чудищем, похожим на волка, с таким именем…

– Зачем мне его называть? – пробормотал Баркли. – Это же не собачка, а корень всех моих бед, вон что он такое!

Мужчина кивнул и так и записал: «Корень». После чего развернул анкету к нему.

– Подпиши здесь. Тем самым ты подтверждаешь, что осознаёшь риски, сопутствующие Отбору, которые могут привести к ранению и/или гибели тебя и/или твоего чудища.

Баркли подписал форму. Его рука не дрожала: он был готов. Ко всему.

Буркнув «до свидания», он развернулся и врезался прямиком в Тэджа. Тот стоял, скрестив на груди руки.

– Ты же вроде хотел избавиться от своей метки? – спросил он. – Я бы на твоём месте хорошенько подумал. Как бы на Отборе ты не попытался прыгнуть выше головы.

– Обойдусь без твоей заботы, – проворчал Баркли.

– Удивительно, как тебе вообще разрешили участвовать, бесполеземцу-то. Жду не дождусь практического раунда. Сделаем ставки, как быстро тебя сожрут.

– Или как быстро он докажет, что ты идиот, – отбила Виола.

Взгляд Тэджа сместился на неё, и он задумчиво сощурился.

– Я тебя знаю?

Она быстро захлопнула рот, очевидно коря себя за то, что вообще его открыла, и ещё ниже опустила шарф.

– Вряд ли.

– Ты Дюмон! Дочь Верховного чудолога!

Гул голосов разом стих, и все повернулись к ним.

«Верховного чудолога?» – повторил про себя Баркли. Неудивительно, что все носились с Виолой как с принцессой. Её отец был не просто «важным человеком», он стоял во главе всех чудологов!

– Нет-нет, – залепетала Виола. Баркли ещё никогда не видел её такой неуверенной. – Ты меня с кем-то спутал…

– Ты же вроде ученица Рассветного Рога? – перебил Тэдж.

Виола, похоже, поняла всю тщетность своих усилий, но взгляда от земли так и не подняла.

– Я была… В смысле, так и есть. Я не собираюсь участвовать в Отборе. Я здесь, чтобы поддержать друга.

Тэдж с любопытством глянул на Баркли и фыркнул.

– Бесполеземец не заслуживает твоей поддержки.

Баркли потянул Виолу за собой из очереди и, заметив машущих им из угла двора близнецов, свернул к ним.

– К вам тоже Тэдж приставал? – спросил Абель, полой изношенного свитера обтирая от снега свои странные карты. Вблизи Баркли разглядел на них портреты, на самой верхней в колоде была изображена Руна Расгар с уже знакомым ему жутким шрамом на лице.

– Хоть объединяйся в клуб, – пробормотала его сестра. У неё за плечами был рюкзак, набитый под завязку тетрадями и фигурками, напоминающими чудищ. Держать его на весу было наверняка тяжело, но девочка не подавала виду.

– Что ты ему такого сказал, что он так разозлился? – полюбопытствовал Баркли.

Абель пожал плечами:

– Ему лишь нужен был повод. Его коробит, когда кто-то не осыпает его восторгами, только потому что у него чудище мифического класса.

Если Баркли правильно понял, Абель начал первым, но, зная Тэджа, он его не винил.

– Хотя это правда круто, – мечтательно протянула девочка. – Хотелось бы мне его увидеть, хотя бы разок. Я бы его зарисовала или описала. Мне ещё никогда…

– Предательница, – буркнул Абель.

Его сестра лишь пожала плечами и протянула руку Баркли для рукопожатия.

– Я Этель Задер. Это Абель, мой брат.

– Я Виола, а это Баркли, – представила их Виола.

– Это правда, что ты дочь Верховного чудолога? А ты из города за границей Леса?

Виола и Баркли неуверенно кивнули.

Этель и Абель улыбнулись с одинаковым восторженным блеском в карих глазах и хором выдохнули:

– Здорово.

Баркли, успевший настроиться на новую порцию издёвок, растерялся. Он привык иметь дело с забияками вроде Тэджа и Фалка. А вот к дружескому общению… оказался не готов.

– Мы сами из Леса, – бесхитростно продолжил Абель. – Как и почти все мастера и участники Отбора. В этом году будет серьёзная конкуренция. По крайней мере, за хорошие места. – Его глаза воинственно засверкали.

Баркли этим словам совершенно не обрадовался.

– От чего зависит, хорошее место или нет? – спросил он.

– От славы мастера! – ответил Абель. – От того, куда вы отправитесь, каких чудищ встретите. Чем дальше и могущественнее, тем лучше!

Баркли вымученно улыбнулся.

– Ну, раз ты так говоришь…

– Мы собирались вернуться в гостиницу поесть и подготовиться к завтрашнему письменному экзамену. Хотите с нами? – предложила Этель.

– Завтра письменный экзамен? – задохнулся Баркли. Он ни разу ещё не проваливал тесты, но его соперники впитали информацию о магии и чудищах чуть ли не с молоком матери. Тогда как он едва знал основы.

– Ты не знал? – нахмурилась Этель. – Первым всегда идёт письменный экзамен. Я слышала, его составил сам главный чудолог Эрхарт!

Баркли откровенно запаниковал.

– Мне точно крышка!

– Выше нос! – хлопнул его по спине Абель. – Отбор не проходят только мёртвые! Позанимаемся вместе за чашкой чего-нибудь горяченького.

У Баркли и Виолы заурчало в желудках.

Несколько минут спустя они зашли в гостиницу «Железное дерево». Пушистые ковры на полу и пледы на стульях создавали уютную атмосферу, хотя по их расцветке и можно было предположить, что сшили их из шкур белок и енотов. Нижний этаж занимал небольшой ресторан, знаменитый своим пряным и терпким грушевым напитком. С полным желудком горячей грушёвки даже неминуемая катастрофа в виде экзамена стала казаться Баркли не такой уж безнадёжной.

Этель вернулась из номера с охапкой книг. Баркли ещё никогда не встречал человека с таким объёмным багажом.

– Что это? – спросил он, кивнув на её рюкзак.

– А, всего лишь часть моей коллекции. – Она достала стопку тетрадей, открыла одну и продемонстрировала Баркли зарисовки чудищ с детальными заметками, занимающими всё свободное пространство страниц. – Я много чего собираю. Больше всего люблю фигурки. Но ещё у меня есть карты. И плакаты. И…

Она высыпала на стол содержимое небольшого мешочка, набитого всякими побрякушками и перьями. Баркли был вынужден признать, что некоторые предметы её коллекции выглядели и правда интересно, например, клык из чистого серебра и кость в форме звезды. Но касаться коричневого комка на одном из её концов не стал, заподозрив в нём помёт.

– А это мой самый любимый трофей! – с восторгом сообщила Этель, держа в руке плоский белый камень с выемками. – Это раковина устрикса. Думаю, её принесло речным потоком из Моря!

– Это просто камень, – сухо сказал Абель.

Этель показала ему язык.

Митзи, до этого спавшая на коленях Виолы, пока та читала первую главу «Журнала путешественника», заинтересованно подняла голову и обозрела лежащие перед ней сокровища, а затем взобралась на стол и принялась по очереди тыкаться в них носом.

– У тебя такой чудный детёныш! – проворковала Этель и вытянула руку, чтобы погладить Митзи. Та с чем-то блестящим в зубах увернулась.

– Прости, – сказала Виола, отнимая у Митзи украденное. – Драконы и всё блестящее – это больная тема. Маленькая воровка.

– Вот бы у меня был дракон, – простонал Абель. – Если мне когда-нибудь доведётся побывать в Горах, я поймаю сразу десять! И стану непобедимым!

Баркли до сих пор было трудно поверить, чтобы кому-то в принципе нравились чудища, не говоря уже о том, чтобы искренне их любить, как эти ребята. Он совершенно не так представлял себе чудологов. И не знал, как к этому относиться: восхищаться или пугаться.

– Десять драконов? Сколько у чудолога может быть партнёров-чудищ? – спросил он.

– Лимита как такового нет, – ответила Виола. – Но чем они сильнее и чем их у тебя больше, тем сложнее контролировать их и их магию.

– Ну, мне точно хватит сил, – выпятил грудь колесом Абель. – Я соберу себе двадцать чудищ. Нет – пятьдесят! Сотню!

Этель закатила глаза.

– Сказал мальчик, который однажды пытался стать партнёром обычной крысе.

– У неё был ненормально длинный хвост! – огрызнулся Абель. – Любой бы принял её за крыстрещёта!

– Сколько у тебя чудищ сейчас? – полюбопытствовал Баркли.

– У нас пока по одному, но не спрашивай, какие именно, – попросил Абель. – Мы хотим сохранить это в тайне, чтобы использовать элемент неожиданности во время Отбора.

Внезапно несколько фигурок упали со стола на пол, будто смахнутые невидимой рукой. Этель торопливо наклонилась, чтобы подобрать их, бросив раздражённый взгляд, но не на брата, а куда-то ему за спину. Вот только там никого не было.

Баркли глянул на Виолу. Та нахмурилась.

– Ты тоже коллекционируешь связанное с чудищами? – снова повернулся к Абелю Баркли. – Как эти карты?

На лице того отразилось выражение абсолютного ужаса от такого сравнения.

– Я коллекционирую карты чемпионов! Это совсем другое. – Он порылся в кармане и выложил на стол чёрную колоду. – Это всё дуэлисты. Это такой вид спорта, где чудологи сражаются в паре со своими чудищами. Турнир по дуэлу проходит каждый год в Джунглях…

– Вид спорта? – потрясённо повторил Баркли. А вот и столь ожидаемый пример варварского поведения чудологов.

– Баркли почти ничего не знает о чудищах, – торопливо вставила Виола, бросив на него осуждающий взгляд.

Близнецы распахнули глаза.

– Чем ты занимаешься в свободное время?

– Я… люблю читать.

– Ну здорово, – проворчал Абель. – Я в меньшинстве.

Этель, напротив, радостно захлопала:

– Что ты читаешь, Виола?

Виола продемонстрировала ей обложку «Журнала путешественника» с изображённой на ней гигантской миногой размером с морское чудовище, по телу которой пробегали электрические разряды. Баркли было не видно, на какой она уже странице, но судя по тому, как внимательно она читала, в главе наверняка говорилось о Гравальдоре.

– Это одна из моих любимых книг! – воскликнула Этель. – Я прочла её не меньше десяти…

– И даже спала с ней, – скучающим тоном добавил Абель. – Использовала вместо подушки.

– Ну я хотя бы не рыдала над погнутой карточкой Клифтона Лангера!

– Я… это было всего один раз! Его грифон магией может вызывать огненный дождь! Он живая легенда! И потом, как ты можешь любить эту книгу после того…

– Конли Мёрдок был гением!

Виола так погрузилась в чтение, что не обращала внимания на Митзи, кусающую её за мочку уха.

– Что в нём такого особенного? – спросил Баркли.

Этель обескураженно на него уставилась.

– Один раз он заплыл в пасть акулы-крюка, страдающей от зубной боли, чтобы помочь ей! Он оседлал птеродрагина! И собрал больше данных о чудищах, чем любой другой чудолог – описал больше тысячи видов!

– Думаешь, его книга поможет мне завтра на экзамене? – мрачно спросил Баркли.

– Вряд ли… она скорее для продвинутого уровня. Но ты можешь начать с этих.

Она подтолкнула к нему стопку книг.

В душе Баркли затеплилась надежда. Читать? Это он всегда был готов, проблема была во времени. А все книги Этель, к несчастью, были чудовищно огромными, с тонкими до полупрозрачности страницами, полными таких маленьких слов, что ему приходилось щуриться, чтобы их разобрать.

– Я сдавала этот экзамен, – подала голос Виола, ненадолго отвлёкшись от книги, чтобы отогнать Митзи, нацелившуюся полакать из её кружки с грушёвкой. – Вопросы там элементарные. Вроде того, кто был первым Верховным чудологом, для чего используется соцвемельница, и названия шести чудищ легендарного класса…

– Элементарные? – вскрикнул Баркли. – Но я ничего этого не знаю!

Абель пожал плечами:

– Это всё нужно знать лишь тем, кто собирается пойти в учёные. Нас это не касается.

Баркли вспомнил, как Мандип перечислял разные роды деятельности чудологов.

– А кем вы хотите стать?

– Стражами, конечно же. Кто защищает города от диких чудищ. Они всегда были самыми известными и могущественными, и за их миссии положены самые большие награды. В этом Отборе участвуют всего несколько мастеров-стражей, но, думаю, нас отберут.

– Ты нас сглазишь! – прошипела Этель.

Абель хмыкнул.

– Хватит так переживать.

Но Баркли знал, что ему переживать стоило, и ещё как. Он пробежался глазами по предисловию труда под названием «Дикоземья, книга 1: Лес». Затем заставил Виолу ответить на упомянутые ею вопросы. Первым Верховным чудологом была Файза Асфор, которая, если верить преданию, стала партнёром всем шести легендарным чудищам и магией не позволяла им покинуть пределы Дикоземий. Соцвемельницы использовали для лечения сильного летнего кашля. А шесть легендарных чудищ звали Шакуль, Димондейз, Раажнавар, Лохмордра, Навраштя и Гравальдор.

– Тебе не нужно всё это знать! – запротестовал Абель. Он потянулся и зевнул. – Лучшее, что ты можешь сделать – это хорошенько выспаться.

Баркли сильно сомневался, что ему удастся заснуть, и решил вместо этого посидеть за книгами. Может, Абелю и не о чем было волноваться, потому что хотя бы один мастер-страж должен был обратить на него внимание, но такой расклад был не для Баркли. Ему необходимо было победить. А если он провалит первый же экзамен, это станет плохим началом.

Несколько часов спустя, после того как Виола наконец уговорила его, что заплатит за два номера, Баркли лежал в постели и читал при свете свечи, пока в глазах не стало всё расплываться, а в висках не застучало. И всё равно он продолжал читать и делать заметки. Да, последним, кем бы ему хотелось стать, это чудологом, но он любил учиться. Это занятие было для него настолько привычным, что он почти мог представить спящего в соседнем углу Селби и раскатистый храп мастера Пилцманна, сотрясающий всю гостиницу.

Он заснул, прижавшись щекой к открытой странице, и впервые со дня ухода из дома его сон был крепок и беззаботен.

Глава 13

Письменный экзамен проходил на рассвете в отделении Гильдии, хотя со вчерашнего дня его интерьер сильно поменялся. Рядом с камином поставили большой подиум, на котором сидело больше шестидесяти взрослых, каждый выглядящий чуднее предыдущего. Стены теперь украшали пыльные тканевые вывески с вышитыми деревьями и чудищами. К потолку подвесили люстру из веток и мха, а роль свечей исполняли сидящие на них чудища, напоминающие огромных светлячков, излучающих тёплое коричневатое сияние.

Скачать книгу

Amanda Foody

THE ACCIDENTAL APPRENTICE

ДЖЕЛЛИ-БИН, МОЕМУ БЕСПОЩАДНОМУ ЧУДИЩУ СНА, ПОЧЁСЫВАНИЙ ЖИВОТА И БЕШЕНЫХ ЗАБЕГОВ ПО КОМНАТАМ

Глава 1

Баркли Торн знал о грибах почти всё, а известно о них было много.

– Почему ты не записываешь? – зашипел Баркли на Селби.

– Я н-не могу писать и шагать одновременно, – промямлил Селби, тиская в пальцах перо.

Селби запнулся о корень и врезался Баркли в спину.

– Но мы уже так близко. А ты знаешь, что мастер Пилцманн скажет, если…

Единственное, что жители Занудшира любили, так это правила. Но насчёт Леса правило было всего одно.

Никогда и ни при каких обстоятельствах в него не заходить.

А в чаще Леса обитали чудища.

– Я не собираюсь возвращаться. Ещё рано, – заявил Баркли, решительно шагая к кромке деревьев.

Селби заскулил, но поплёлся следом.

– Скоро стемнеет, – заныл Селби.

– До темноты ещё несколько часов, – возразил Баркли.

– Мне холодно.

– Сейчас зима. Чего ты ожидал?

– Я есть хочу.

– А как же обед?

– Я отдал его Густаву.

– Я не люблю грибы! – пожаловался Селби. – Они склизкие и на вкус как грязь!

Баркли ушам своим не поверил.

Розовое лицо Селби ещё пуще порозовело, и он разрыдался.

– Мама сказала, что это достойная профессия.

На секунду Баркли даже стало его жаль: кто же взваливает такую ответственность на восьмилетнего мальчика?

– Смотри! Смотри!

Однако он всё равно выкопал его и положил в корзинку.

– Баркли! – взвизгнул Селби, и Баркли наконец поднялся и развернулся.

– Баркли-и-и-и-и-и!

Это из-за Гравальдора Баркли остался сиротой.

– Я думал, ч-чудища не покидают Лес, – простонал Селби.

– Обычно нет.

За все свои прогулки вдоль Леса Баркли ни разу не встретил ни одного из них.

– Не паникуй, – сказал он Селби. – Они перегородили нам путь назад в город, но мы что-нибудь придумаем…

Вот только Селби пропустил его слова мимо ушей. Уронив тетрадь и перо, он развернулся и рванул со всех ног.

Прямо в Лес.

Но прежде чем Баркли успел что-то предпринять, одна из мышей прыгнула ему на ботинок.

И пискнула.

Баркли заорал.

Если, конечно, им удавалось его поймать.

– Селби! – закричал Баркли.

– Селби, стой!

Баркли уже не мог различить позади ни намёка на просвет. Куда ни посмотри, вокруг были одни деревья да туман.

– О чём ты только думал?! – рявкнул Баркли, спихивая с себя Селби. – Мы могли себе шеи переломать! И…

Селби придушенно взвизгнул и, вскочив, дал стрекача назад по склону.

– Что?.. – Баркли обернулся, чтобы посмотреть, что его так напугало, и оцепенел.

На стволе поваленного дерева стояла девочка.

А на плече у неё сидел дракон.

Глава 2

Баркли сглотнул.

– Хм-м. Я собиралась спросить, в порядке ли ты, – процедила девочка, – но теперь передумала.

– Прочь от меня, дракон!

Баркли скривился: у этого чудища было имя? Это же не домашний питомец, а кровожадный убийца!

И тут его осенило, кто перед ним.

Девочка закатила глаза.

– Ты прямо как форель, проклинающая зимнюю лавину.

– Бессмыслица какая-то, – сухо заметил Баркли.

Последняя банка была пуста. Девочка встала перед ней и принялась рыться в сумке.

– У неё дракон. – В его голосе страх мешался с восхищением.

– Который в один прекрасный день, скорее всего, её сожрёт, – проворчал Баркли.

– Митзи никогда этого не сделает! – закричала девочка. – Она вегетарианка.

Траурный сморчок.

– Ты знаешь, что это?

Девочка замерла и подняла на него глаза.

– Траурный сморчок, – с ноткой гордости в голосе ответила она.

– Да. Мы целый день его ищем. Если отдашь его мне, я не скажу никому в Занудшире, что в Лесу болтается чудолог.

– Отдай!

– Ни за что. Это я его нашла!

– Он тебе даже не нужен!

– Ещё как нужен! Для ловушки!

Баркли недоверчиво хмыкнул. Что она планировала поймать этими банками? Светящихся жучков?

– И что же ты ловишь?

– Гравальдора.

– Не вздумай это делать! – приказал Баркли.

Его уже не волновали опасности. Или траурный сморчок. Или грязь под ногтями.

Он должен был её остановить.

– Ты всех убьёшь! – вскипел Баркли. – Гравальдор не похож на твоего дракона…

– Говорю же, она ещё детёныш…

Девочка прищурилась.

– Грибы? – нетерпеливо договорил он.

– Да! Ты всего лишь грибной фермер.

Не считая того, что шляпка гриба при ближайшем рассмотрении оказалась более тёмного оттенка, чем нужно.

– Стой!..

– Стой! – прохрипел он. – Это не…

Но девочка уже поставила банку в ряд к остальным ингредиентам.

Внезапно из Леса раздался вой.

– Баркли-и-и-и-и! – заскулил Селби с холма.

Но затем за деревьями вспыхнула пара глаз.

И все мысли покинули Баркли.

Девочка спрыгнула со ствола и зашептала:

– Когда Гравальдор подойдёт к банкам, их магия поймает его, и я смогу…

Девочка вытянула перед собой руки ладонями вперёд, будто надеялась приручить его, как щенка.

– Митзи, помоги мне.

Маленький дракон тихо фыркнул.

– Ни звука. Не двигайся. Ещё не хватало его вспугнуть…

– Баркли-и-и-и-и! – снова взвыл Селби.

Всё произошло так быстро, что, казалось, заняло не больше секунды.

Что-то выскочило из Леса, нацелив в них жуткие когти.

Из пасти Митзи вырвался луч света, такой яркий, что Баркли невольно зажмурился.

Шею Баркли обожгло горячим дыханием.

Он побежал.

А затем он снова увидел ту самую пару глаз. Только не сзади, а сбоку от себя.

Чудище не гналось за ним. Оно бежало с ним.

Глава 3

Проснулся Баркли весь засыпанный листьями, под шумное дыхание Селби и девочки.

– Он мёртв! – провыл Селби.

– Где оно? Где чудище? – запаниковал Баркли и принялся озираться, но у него немедленно закружилась голова.

Ноздри девочки гневно раздулись.

– Чудище здесь. – Она ткнула пальцем ему в рану.

– Ай! Зачем ты так?

– У тебя метка. Как у меня.

Будто слыша её, чудище на плече Баркли забилось и щёлкнуло челюстями.

Селби смотрел на него, разинув рот.

– Получается, Баркли теперь чудолог?

Немного придя в себя, он вытянул к девочке руку, ноющую из-за расцарапанной чудищем раны, и потребовал:

– Убери её с меня.

– Я ему партнёром не становился! Оно само!

– Это так не работает. Ты его касался? Ты должен был почувствовать искру, не знаю, покалывание? И затем…

– Не было ничего такого! – перебил он. Хотя на самом деле помнил лишь клыки, а дальше – темнота.

– Это Гравальдор? – пискнул Селби.

– Нет, Гравальдор похож на медведя, – закатила глаза девочка. – А его чудище – это…

– Я знать не хочу, что оно такое! – обозлился Баркли. – Просто убери с меня эту метку!

Девочка скрестила на груди руки.

– Я не знаю, как это сделать. Большинству такое и в голову не взбредёт! Большинство мечтает…

Но Баркли не мог дальше слушать, боясь, что его опять стошнит. Он схватил Селби за плечо.

– Идём. Пора домой.

Селби сморщился от его прикосновения, и Баркли, сглотнув, разжал пальцы.

– А если это чудище высвободится? – пробормотал Селби.

Девочка потрясла головой:

Вот только в этом случае он окажется в Лесу наедине с безумным чудищем.

– Идём домой, – заявил Баркли. Но дрожь в голосе смазала решительный настрой.

– Никто ничего не узнает, – пробормотал он, преисполненный страха и бесшабашной уверенности.

* * *

Обойдя дом, Баркли и Селби увидели висящую на задней двери листовку.

ВНИМАНИЮ ЖИТЕЛЕЙ ЗАНУДШИРА
С сегодняшнего, 20-го дня зимы, мэрией утверждены четыре новых правила:
• Правило № 1192: на городской площади запрещено чихать.
• Правило № 1193: все домашние животные, утки в первую очередь, должны быть проверены уполномоченными стражниками на предмет колдовских сил чудищ.
• Правило № 1194: Правило № 827 упраздняется. Морковный торт вновь считается полноправным вариантом для праздничного торта.
• Правило № 1195: запрещается называть детей Куттберт с двойной «т» – только Кутберт.

Прокравшись в гостиную, мальчики увидели там Густава, спящего на коврике перед камином.

– Вы поздно, – заметил он, не отрывая глаз от мытья. – Я уже начал волноваться.

– Простите, – выдавил он. – Этого больше не повторится.

Селби скорчил гримасу.

– Мальчик мой, что с тобой случилось?

Баркли покраснел, как всегда бывало, когда он лгал:

– Я… Я упал.

– Я пойду помоюсь! – пискнул Баркли и, поставив корзину на стол, поспешил к колодцу.

Через несколько минут в дверь постучали.

– Я принёс тебе чистую одежду, – сказал Селби. – И мазь.

– Метка ещё не почернела? – шёпотом спросил Селби.

Метка на плече Баркли пошла волной, будто хотела оторваться от кожи.

– С ней всё нормально, иди уже, – буркнул Баркли. А Селби только и рад был послушаться.

Сморгнув слёзы, он вернулся в дом.

Стоило ему сесть за стол, как мастер Пилцманн, кашлянув, спросил:

– Ты помыл руки? Под ногтями тоже?

Баркли, обычно с живым интересом слушающий городские сплетни, сегодня витал в облаках.

– Мне нравятся длинные, – перебил Баркли, отстраняясь.

– Но… – Не договорив, мастер Пилцманн вздохнул, и у Баркли упало сердце.

– Я хороший ученик? – тихо спросил он.

– Тогда какое имеет значение, что я предпочитаю длинные волосы?

Мастер Пилцманн побледнел: Баркли ещё никогда не повышал на него голос.

Мастер Пилцманн ошеломлённо разинул рот.

– А вдруг оно вырвется, пока ты будешь спать? – прошептал Селби.

Баркли не знал, что тот тоже не спит, и перевернулся на другой бок, спиной к нему.

– Не вырвется. Я буду просыпаться каждый час и проверять.

– Он нас всех съест?

– Нет, – прошипел Баркли. – Спи уже!

– Получается, ты теперь тоже можешь колдовать?

– Селби-и-и…

– Пообещай мне, – попросил Баркли. – Пообещай, что никому не расскажешь.

– Обещаю, – сказал Селби.

Баркли вздохнул.

– Отлично. Прости, что был груб с тобой.

Глава 4

А жители его были слегка параноиками.

На всех окнах висели амулеты, на каждом крыльце стояли наготове факелы и вилы.

– У тебя всё хорошо, милый? – спросила она. – Ты такой румяный!

Баркли коснулся лица. Оно действительно пылало.

– Я в порядке, – солгал он и ещё пуще зарделся.

Миссис Гавенер отвернулась к стопке книг у себя за спиной и поставила её перед Баркли.

Она протянула ему приключенческий роман «Мифы чудовищности» с проткнутой мечом головой дракона на обложке.

– Д-думаю, сегодня я возьму историю. – Схватив неподъёмный труд, он не сдержал стона.

Лицо миссис Гавенер разочарованно вытянулось.

– Но тебе ведь нравятся приключения.

Путь его лежал в сторону мэрии, и чем ближе он к ней подходил, тем красочнее становились улицы вокруг.

Однако соблазн задержаться на главной улице был велик.

– Баркли? – позвал кто-то из-за спины, заставив его повернуться.

– Ч-что ты здесь делаешь? – неловко спросил он.

Баркли с тоской глянул на один из лотков, жалея, что у него не было денег.

– Я просто проходил мимо.

– В чём дело? – удивился он.

– С-сегодня же день рождения кёнига…

– День коронации кёнига, – поправил Баркли, – и день рождения принцессы.

– Т-точно. Ну так вот, мэрия назначила награду самому многодетному родителю, и мой папа победил.

– И п-потому что мастер Пилцманн тебя ищет, – выпалил вдруг Селби.

– Да? – встрепенулся Баркли. – Он сказал, почему?

– Нет.

– Он выглядел сердитым?

– Нет.

– Я что-то не то сделал?

– Мне нужно попить.

И умчался.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАНУДШИР
НЕТ ЧУДИЩАМ
НЕТ КОЛДОВСТВУ
НЕТ ОТБРОСАМ

Сев на «Подробную историю», он наклонился к папиному надгробию и прошептал:

– Я совершил нечто ужасное. Я нарушил самое главное правило, и теперь мне страшно.

– Мне так жаль. Я бы что угодно отдал, чтобы вернуть всё так, как было. Если бы только…

Он скучал по ним. Так сильно скучал.

– Почему я чувствую себя здесь чужим? – спросил Баркли родителей.

Никто ему не ответил, только ветер продолжал завывать в ветвях вяза.

– Что это ты такое тащишь? – привёл его в чувство громкий голос.

– Я спросил, что ты тащишь? – буркнул Фалк.

Поэтому он осторожно отступил и сказал:

– Я просто иду домой. Я не хочу с вами драться.

– Ну ещё бы. Ты боишься, зная, что я в этом лучше тебя.

– Эта штука, наверное, весит больше тебя? – Улыбка Фалка больше походила на оскал.

– Пусти меня! – задёргался Баркли, но без толку. Как и всегда.

Фалк подобрал книгу.

– Отдай, – прорычал Баркли.

– Хочешь, чтобы я её отдал? Ну…

Фалк поднял над ним «Подробную историю».

– Интересно, что будет, если я уроню её тебе на лицо? Только так, или ты её не получишь.

– Что это было? – спросил Марко.

– Ветер швырнул в него эту штуку! – ответил Полди.

– Не может быть…

– Я точно видел…

– Ар-р-ргх, – прокряхтел Фалк.

За секунду до того, как Баркли нырнул в празднующую толпу, он услышал позади вопль Фалка:

– Баркли Торн только что колдовал!

Глава 5

Но сейчас Баркли волновало кое-что посерьёзнее, чем правила Занудшира об опрятном внешнем виде.

Внезапные порывы ветра просто так не подхватывают научные труды по истории и не швыряют их в задир.

Борясь с попадавшими под ноги картофелинами, Баркли поднялся. Необходимо было что-то придумать, и быстро.

И всё же здесь был его дом.

Баркли глубоко вздохнул и вышел из-за прилавка, только чтобы оказаться лицом к лицу с Полди.

– Вот он! – заорал тот, и Баркли застыл как испуганный олень и отмер, лишь когда Полди прыгнул на него.

– Эй! М-мальчик! – ужаснулась миссис Краус при виде посыпавшихся с прилавка луковиц и морковок.

– Баркли Торн! – позвал пекарь.

– Я всё могу объяснить.

– Тебе нас не обмануть, – прорычал Марко. – Мы всё видели!

– Вы это видели? – прошептал кто-то в толпе.

– Он их пальцем не тронул, – простонала миссис Краус и принялась обмахиваться.

– Колдовство? – предположил кто-то позади неё.

Вскоре уже все жители Занудшира обратили на Баркли одинаковый подозрительный взгляд.

– Я не… – просипел он. – Я не хотел…

– Я его поймал!

– Баркли – чудолог, сэр! – объявил Фалк.

– У тебя есть что сказать в своё оправдание, Баркли? – обратился к нему мистер Джагер.

Баркли покраснел до ушей.

– Я…

Его глаза заметались по толпе в поисках дружеского лица, но Селби и его родных нигде не было.

Вперёд вышла миссис Гавенер. Ветры заметно взлохматили ей волосы и сорвали с рук пару рукавиц.

– Уверена, это какая-то ошибка. Баркли – обычный мальчик.

– Бросим его в реку! – предложил кто-то. – Чудологи не всплывают!

– Будь у него родители… – пробормотала миссис Краус.

– Только не говорите, что вы правда верите в эту чушь! – возмутилась миссис Гавенер.

Селби в голос разрыдался.

Глава 6

– Я его не знаю, и колдовство у нас запрещено. Таково правило, исключений быть не может.

Но «почти» не считается.

– Часовую башню? – резким тоном повторил мастер Пилцманн.

Сгорая со стыда, Баркли рассказал о случившемся на празднике.

Учитель покачал головой:

Внезапно Баркли осенило, что мастер Пилцманн его не прогонял.

Он пытался его спасти.

– Ты не виноват, – ласково сказал учитель.

– Тогда почему они хотят, чтобы я ушёл?! – закричал Баркли.

– Потому что я сирота и постоянно нарушаю правила?

Взгляд учителя потеплел.

– А вдруг меня поймают? – спросил он, отвернувшись к окну, что смотрело в центр города.

Мастер Пилцманн побледнел.

– Не думай об этом.

– Но я даже не знаю, куда мне идти.

Лес.

Он оборвал себя на полуслове, когда Баркли обвил его руками и крепко обнял.

– Я буду по вам скучать, – прохрипел он.

– Я тоже, мальчик мой, – с дрожью в голосе ответил учитель.

От факелов в их руках по воздуху стелился чёрный дым.

– Беги! – призвал мастер Пилцманн.

У Баркли не осталось времени даже на то, чтобы взглянуть на него в последний раз. Он сорвался с места.

Пара секунд, и он уже не смог бы сказать, где заканчивалась опушка и начинался Лес.

Вся его жизнь пошла под откос.

Целый мир, и нигде для него не было места.

– Ты опять пришёл за грибами? – раздался вдруг голос.

Подняв голову, Баркли увидел перед собой вчерашнюю девочку с Митзи на плече.

– А что, похоже, что я собираю грибы? Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать. Это всё ты виновата.

Она бросила сочувствующий взгляд на дорожную сумку.

– Что случилось?

– Если бы я тебе не помешал, ты бы натравила Гравальдора на город.

– Не твоего ума дело.

– Я лишь пытаюсь тебе помочь. Грубить необязательно.

– Мне не нужна помощь чудолога. И уж точно не твоя.

Она ухмыльнулась.

– Ничего, что с этой меткой ты теперь тоже чудолог?

– А вот и нет. Я найду способ, как от неё избавиться, и вернусь домой.

Девочка выдернула из его рук карту и окинула её жалостливым взглядом.

– Я не пойду в город, кишащий чудологами, – прошипел Баркли.

– Я не…

– Ладно, – недовольно согласился он. – Я пойду с тобой.

Глава 7

Чем дальше в Лес они углублялись, тем страшнее он становился.

Они устроились на ночлег. Пока Виола собирала хворост, Баркли ёжился и не выпускал из руки амулет.

Баркли скорчил гримасу.

– Этот огонь тебя не обжигает, – заметил он скорее с отвращением, чем с восторгом.

– Ты хочешь пораниться собственным ножом? Как-то это не очень разумно.

– Нет, я имею в виду…

– Но я родился в городе, – с гордостью возразил Баркли. Пусть он и не знал, что значит «бесполеземский».

– Добросердечные? Это из-за тебя я здесь!

Баркли никогда ни к кому требований не предъявлял. Ну, разве что к Селби, но тому было положено его слушаться.

– Я схожу за водой, – буркнул он и, схватив фляжки, быстрым шагом спустился к реке.

– Что такое? – крикнула с вершины холма Виола. – Ты Митзи напугал.

Баркли взлетел вверх по склону и спрятался за девочкой.

– Те листья на самом деле чудища!

– Да, это кэферзафты, по-другому «живичные жуки», и они совершенно безобидны.

– Не бывает безобидных чудищ.

– Не буду, – буркнул он, с подозрением всматриваясь в сухие коричневые листья вокруг себя.

– На, – протянула ему гриб Виола. – Можешь сам её покормить, если хочешь.

– Теперь ты должен это съесть, – на полном серьёзе заявила Виола.

– Ч-что? – ужаснулся Баркли.

Виола посмотрела ему в глаза.

– Хочешь, чтобы она съела тебя?

Ведомый страхом, он уже собрался подобрать грибную массу, когда Виола захохотала.

– Она дракон, – пробурчал Баркли, стряхивая с ботинок грязь. – Что ещё мне прикажешь думать?

Баркли нахмурился. Ему было непривычно и неприятно чего-то не знать.

– Так к какому классу относится Митзи? – спросил он.

– Что ещё за ученики? – спросил Баркли.

Баркли нахмурился.

– А тебе сколько?

Виола отвела глаза и кашлянула.

Виола, не глядя на него, провернула ветку над костром.

– Ещё раз говорю, я этого не хотел! Это чудище решило стать моим партнёром!

Но с ним было не так. Может, Виола только думала, что много знает о чудищах.

– А если чудище не хочет становиться твоим партнёром? – спросил Баркли.

– У них нет выбора.

– Ну, тогда понятно, почему они постоянно его разрывают. Потому что это как-то не очень честно.

Виола разинула рот.

– Это должно было меня подбодрить? – сухо спросил Баркли.

Она смерила его уничижительным взглядом.

Поэтому он решил сменить тему:

– Ты сказала, что классов пять. Какой пятый?

– Легендарный, класс самых могущественных и свирепых чудищ в мире. Их всего шесть. Об одном ты уже знаешь.

– Гравальдор, – прошептал Баркли и содрогнулся. – И человек на самом деле может стать ему партнёром?

– В прошлом такое бывало. Давно, правда, с последнего раза прошло, наверное, несколько столетий.

– Но ты всё равно пытаешься его поймать. С чего ты взяла, что у тебя получится?

– Дело не в том, смогу я или нет. Я должна.

– Но это же…

Сверху послышался громкий стон. Баркли вскочил, но не увидел на дереве ничего подозрительного.

Плечо кольнуло.

Снова раздался тот же звук, напомнивший Баркли храп учителя – горловой и раскатистый.

– Что это было? – спросила Виола, остановившись в нескольких ярдах от него.

Когда поднятая пыль немного улеглась, на них смотрели, сощурившись, два горящих оранжевых глаза.

Дерево оказалось никаким не деревом.

Это было чудище.

Глава 8

Скачать книгу

Ученик поневоле бесплатное чтение

Аманда Фуди Ученик поневоле

Глава 1

Глава 2

Глава 3

* * *

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Аманда Фуди
Ученик поневоле