Странствие. Книга I бесплатное чтение

Предисловие

К написанию чего-то серьезного я готовился без малого пять лет, если не больше: сочинял мир, его историю, персонажей. У меня скопилось стопка тетрадей с рукописями и еще больше файлов в электронном виде. И я бы так и продолжал это делать, если бы в какой-то момент моя любимая не спросила меня, собираюсь ли я вообще что-то написать? Это было, если не ошибаюсь, осенью 2020. И я понял, что действительно пора.

Я не решился писать основную историю, вокруг которой вертятся все события в сочиненном мире, поэтом решил начать совсем издалека. Черновик этой книги я пишу уже два с лишним года. Это были тяжелые два года. Я вставал рано утром, чтобы написать хоть немного перед работой. Я писал в выходные и вечерами. Каждый день я делал выбор между тем, что я хочу, и тем, что я действительно хочу. Результатом этого выбора стала эта книга. Мне очень хотелось высказаться по поводу некоторых вопросов и, надеюсь, в этой книге мне удалось это сделать.

Я хочу поблагодарить свою любимую Анечку за то, что терпеливо слушала отрывки и говорила, хорошо или плохо, несмотря на то что ей трудно было понять, что в книге вообще происходит. Маму за то, что читала, строго судила, выискивала ошибки, правила и предлагала исправления. Папу, родных, близки и друзей за то, что говорили слова поддержки. Администраторов группы в ВК “Писательство”, Ирину Щеглову и всех блогеров, кто искренне пытается помочь начинающим, за то, что безвозмездно и неутомимо выкладывают ВКонтакте, на YouTube, и на других площадках полезную и вдохновляющую информацию для писателей.

Буду признателен за комментарии, критику и, если понравится мое творчество, за положительную оценку.

С глубочайшим уважением,

Исаев Г.

Глава I. Эзилат

Ночь медленно, незаметно вступала в свои права. Маленький кровавый диск солнца медлительно тонул в морской пучине, оставляя на воде длинный, почти до самого скалистого берега, след своего пути. Алый цвет неба ярко горел рядом с солнцем и незаметно переходил в сизые тона на противоположенной стороне небосвода. Облака сверкали, будто тысячи огоньков плескались в костре.

Волны бились о бурые валуны, накидывались на узкий песчаный пляж, подступая с вечерним приливом. Чем ниже опускалось солнце и чем выше поднималась полная луна, тем сильнее слышались удары волн. Берег всего мыса Капа-ду-Рей скалистой стеной тянулся с запада на восток, но на вершине скал раскрытой ладонью лежало практически гладкое плато. Только одна скала, находившаяся на самом острие мыса, поднималась выше всего берега – это была скала Короля. Вокруг нее выстроился гордый город Эзилат. Это был действительно большой город. Белые известняковые стены со множеством башен ярко светились в свете заката. Внутри городских стен расположилось великое множество строений, таких же белых, как и стены. Острые, двухскатные и конусные крыши вздымались над строениями и огромное количество флагов парили на ветру. Верхняя и нижняя части города были разделены бурной рекой, спускавшейся с гор Содраберг, расположившихся в основании полуострова. В конце своего пути река с грохотом падала со скалы и сливалась с морскими пучинами, а там внизу под скалами недалеко от водопада расположился внушительный порт.

Но вот море, словно живой организм, пришло в движение. Начинался прилив. Постепенно пляж исчез под водой. И река, наполняясь водой, тоже поднялась. У тяжелого каменного моста опоры скрылись в бурных потоках черной от темноты воды, и лишь факелы, беспомощно освещавшие пространство вокруг себя, обозначали контуры моста, городских и замковых стен. Грозные стражники с большими и яркими факелами, с явной тревогой совершали обход улиц города, зажигая светильники. Красноватый цвет их пламени освещал рыжие здания, и теперь они обретали оттенок крови.

Только тогда взору открывалась страшные последствия недавних событий. В стране Эзил уже три года бушевала гражданская война: сражались последователи прошлого правителя Эзилата Энрике Примота и молодого претендента – пришельца из дальних земель – Иллира. Сколько метаний, сомнений, переживаний пришлось пережить обычным людям. Сколько страстей разрывало изнутри некогда цветущую страну. Наконец, спустя три года братоубийств, во мраке зла и кровопролития появился просвет. Энрике Примот был схвачен и казнен, и теперь новый владыка Иллир начал наводить свои порядки в обретенных землях, ведь смерть Примота не значила, что настал конец войне. Были еще у него противники, в том числе и среди жителей Эзилата.

Мало времени прошло после последнего сражения. Всюду на улицах города оставались напоминания об этом ужасном событии: тут и там попадались пепелища от сожженных домов, воздух был наполнен запахам гари, а на лицах людей виднелась растерянность, страх и отчаяние. По вечерам горожане стремились поскорее добраться до своих домов, надеясь, что там они будут надежно защищены от опасностей, скрытых в ночи.

Но была в городе мастерская, где горел свет до позднего вечера. В ней трудился с утра и до позднего вечера прекрасный мастер своего дела, портной Натан Алфаят. К своему преклонному возрасту в своем деле он достиг небывалых высот. Знатные люди города месяцами ждали своей очереди, чтобы заказать себе наряд. Одежда, вышедшая из-под иголки Натана, была настоящим произведение искусства. Она изготавливалась из тончайших тканей: батиста, шелка, а также расшитого золотыми и серебряными нитями бархата и парчи. Все эти ткани доставлялись в Эзилат из-за грозных морей Кафара, Карасска и Скафоса специально для Натана. Но недавно все изменилось.

После смерти Энрике Примота стала буйствовать стража. Пока новый правитель Иллир не навел порядок, командир стражи под разными предлогами стал грабить народ. Особый интерес он проявлял к богатому сословию. Поток заказов у Натана резко сократился, было мало желающих лишний раз демонстрировать свое богатство. Но Мастер старался не унывать, ведь совсем скоро в начале весны будет большой праздник – Первые посевные, день Савинга. В этот день горожане одевали свои лучше наряды. Поэтому Натан все шил и шил в надежде, что кому-то понадобятся дорогостоящие платья.

Натану шел уже седьмой десяток, а он все трудился в мастерской с самого раннего утра и до тех пор, пока вечерний стражник привычным стуком в дверь концом древка копья не объявит уже в третий или четвёртый раз, что день окончен и всем положено освободить мастерские.

Мастерская была наполнена полумраком, над головой у старого портного горело всего несколько свечей в подвесном светильнике. Легкий сквозняк гонял язычки пламени из стороны в сторону, свет играющими бликами отражался на стенах помещения. Стояла полная тишина. Казалось, если где-нибудь в углу проползет мышь – ее будет слышно.

Натан сидел у раскройного стола, который стоял практически в самом центре комнаты таким образом, чтобы солнечный свет освещал его полностью в дневное время, но сейчас тень старика закрывала его большую часть, а света от свечей было явно недостаточно.

Густая, но короткая, седая борода ярко выделялась на фоне очень простой коричневой туники. Удивительно, но Натан не сильно беспокоился о своем внешнем облике. Его одежда всегда была проста или даже грубовата. Глубокие, смотрящие из-под бровей, проницательные глаза были направлены на стол. Брови, будто крылья парящего орла, были отражением скрытой его внутренней силы. Эта сила питала Натана уже много лет. Лицо было, на удивление гладким, только глубокие морщины на лбу и вокруг глаз выдавали напряжение, пронесенное через года. Короткие волосы белой соломой обрамляли лысину и торчали во все стороны.

Несмотря на поздний час, Натан все еще трудился. Под деревянной столешницей были навалены рулоны разноцветной ткани. Тонкие шелковые разноцветные нити, иглы, ножницы, напёрстки – все мелькало, перемещалось, использовалось быстро и точно без лишних движений. Натан был погружен, как это следует любому одержимому творцу в момент работы, в состояние полной отрешенности, когда никакие посторонние звуки, шорохи не отвлекают. Он отпустил свою творческую энергию в свободный полет и наряды, можно сказать, создавались сами по себе. Такие моменты для Натана были самыми ценными – именно в них он ощущал свою нужность и именно в них он забывался и отрешался от окружающей его мрачной действительности.

Последний перерыв был довольно давно. Натан надеялся закончить очередную задумку до того, как стража вновь постучит ему в дверь. В последнее время они сильно злились, если кто-то задерживался на улицах города – их беспокоили люди, бродившие по городу в ночи. Во время войны этим мог воспользоваться кто угодно. Из-за двери раздались тихие шаги. Кто-то очень тихо, стараясь не привлекать внимания, приближался к двери мастерской. Натан их не слышал. И вот кто-то уже стоял за дверью мастерской, затаившись на несколько секунд. За это время Натан успел сделать лишь несколько стежков. Послышался чуть слышный стук в дверь. Задул ветерок, и одна из свечей в мастерской погасла, стало еще темнее.

– Натан! – Кто-то напряженно прошептал за дверью, – Открывай, это я!

Старик съежился, замер и бросил испуганный взгляд в сторону двери. Натан не сразу понял по голосу, что это был кто-то из знакомых. За дверью стоял Онестус Руфс. Онестус продавал заморские ткани и был тесно связан в своем деле с Натаном. Пожалуй, он был единственным человеком, с которым Натан имел приятельские отношения, если не считать винодела Попла из винного сада, в котором Натан был завсегдатаем.

Еще давным-давно Натан сильно обжегся в своей попытке торговаться со странниками из Айтмара (далеких восточных земель), потому стал закупать необходимое сырье через Онестуса, который уже к тому моменту имел налаженные связи с нужными людьми. Онестус частенько захаживал к Натану в мастерскую перекинуться словечком другим – ничего необычного, просто рабочие отношения, но как-то по малу товарищество крепло, и Натан стал доверять Онестусу. Натан мог говорить с ним почти обо всем. Со времен свой молодости он не открывался так никому, как своему приятелю.

В последние дни Онестус был сам не свой. Его семья сильно пострадала от последних событий: сгорел дом и все, что в нем было. Онестус был разорен. Для них нашлось место, чтобы спать, но жена так горевала из-за понесенных потерь, что без конца рыдала и совсем забросила себя и семью. Онестус хоть и пытался ее успокоить, но она уже будто похоронила их будущее. «В третий раз с нами все это! Мы опять потеряли все!» – Жаловалась она мужу, вырываясь из его объятий, – «Нас прокляли боги за твою жадность!» Дети видели их ссоры и тоже плакали. И сегодня в доме Онестуса разразилась очередная ссора. Он не выдержал и пошел к Натану.

Натан бросил свою работу, быстро подошел к двери, отпер ее и впустил Онестуса внутрь.

Онестус был человеком деловым, похожим на пухлого хряка, с большими обвисшими щеками, но сейчас он выглядел изможденным и подавленным. Коротко стриженный, рыжий, с опрятными густыми усами, доходившими практически до самого подбородка. Онестус каждое утро аккуратно сбривал щетину острым, как бритва, ножом, поэтому его щеки выдавали в нем любителя съесть лишнего. Смотрел он серьезным взглядом, всегда будто подмигивая острыми густыми бровями, но сейчас он был заметно взволнован и не свойственно ему зажат.

– Онестус, здравствуй! Уже поздний час… – взволнованно сказал Натан. – Я уже заканчивал работу.

– Я знал, что застану тебя, – беспокойно пробурчал Онестус.

– Ты присаживайся, – учтиво предложил Натан, внимательно посматривая на Онестуса. – Ты по делу или просто…?

– Я так, пустяки, – садясь на табурет, отмахнулся приятель.

Онестус тяжело дышал – сказывался лишний вес и повисшая над Эзилатом духота.

Натан присел рядом с раскройным столом, взялся за иглу и принялся дошивать то, что планировал. Онестус смотрел на него тяжелым взглядом со стороны, нахмурив брови. Его губы шевелились, будто они шептали какой-то вопрос.

– Как твои дела, Натан? Пару дней не виделись.

– Пару дней? – Изумился Натан. – Не с тобой ли сегодня утром я здоровался.

– Я уже и позабыл, – смутился Онестус. Было заметно, что он искал, о чем заговорить. – Тяжелые деньки у меня.

– А у меня все как всегда… – задумчиво ответил на ранее заданный вопрос Натан. Он уже выдохнул после неожиданного появления друга.

– Хвала богам, если так. Ты слыхал, что происходит? Ты ведь покидал мастерскую? – с нервной усмешкой продолжил расспросы Онестус.

– Ну, конечно. Что за вопросы?

– Они только за последние три дня убили пять советников Примота, и еще несколько купцов пропало. Повесили Кесария де Ленго – того владельца лесопилками. А про Креона Пане слышал? Ему принадлежали поля пшеницы вокруг города, а теперь их передали друзьям Бенегуса Неро.

Бенигус Неро Черная Рука, для своих друзей Бени Черная Рука, во время правления Примота был командиром стражи. Когда началась гражданская война, Бенигус вовремя осознал, с кем ему следует идти дальше – он перешел на сторону Иллира. Именно под его командованием большая часть стражников стала принимать участия во всевозможных интригах, криминальных историях и подлых подставах. Новый правитель еще не полностью осознал, какого преступника он допустил к одному из важнейших постов. Бени Черная Рука вселял ужас в сердца людей, у которых хоть сколько-нибудь увеличивались доходы.

– Такое и раньше происходило, – Натан будто пытался успокоить себя и не принимать близко к сердцу чужие беды.

– Да, но не за такой короткий срок.

– По всей видимости они были врагами Иллира. Они же поддерживали Примота, не так ли? – поинтересовался Натан у Онестуса, рассчитывая на его явную осведомленность последними событиями.

– Тебе следовало больше общаться с людьми. Если бы ты не так закрывался от остальных, то знал бы, что их всех объединяло.

– И что же?

– Все они пользовались покровительством Примота… – Онестус сделал заметную паузу, а потом добавил, – Как и ты.

– Да брось. Все это ерунда.

– Нет! Мы, обычные торговцы, всегда платили дань страже, но вам этого делать не приходилось. Теперь, когда Примота больше нет, никто не удерживает Бени Неро – он мстит каждому. И хуже того, люди поддерживают это.

Натан нахмурился после этих слов и спросил:

– Кто поддерживает?

– Все. Все купцы с нашей улицы. Честно говоря, я потому и пришел. Я беспокоюсь за тебя. Я ведь знаю, что ты не такой.

– Не такой?

– Не из этих выскочек, которые вознесли себя над остальными.

– А так кто-то считает?

Онестус замолчал и встал, опираясь одной рукой на стол, будто боялся упасть. Он отвел взгляд от Натана, чтобы не смотреть ему в глаза, и тихо сказал:

– Да, так считают многие, кто с тобой знаком. Понимаешь, ты очень замкнут. Я-то тебя хорошо знаю, но они… Они – нет. Они думают, будто ты зазнался, будто ты ни во что их не ставишь, потому и не общаешься с ними.

– Но это полная чепуха! – возмущенно воскликнул Натан. Он настолько взволновался словами Онестуса, что даже вскочил со стула.

– Я понимаю, – стал утешать его Онестус. – Но сейчас ситуация куда хуже! Рано или поздно Бени пришлет своих людей и к тебе. Что тогда ты будешь делать?

– Ко мне?! – встревожено спросил Натан.

– Да! – подтвердил Онестус.

– Я пойду к Иллиру. Он же обещал всем нам защиту от зла, которое творил Примот.

– Ты? К Иллиру? – удивился Онестус. – Ты же его враг!

– С чего ты это взял?

– Ты же был приближенным Примота. Конечно, ты его враг!

– Нет! – с раздражением воскликнул Натан. – Все его «привилегии» он давал мне не за то, что я подлизывался к нему, а за мой труд. Я никогда не просил его об этих услугах.

– Но ты же не платил дань страже, а это как раз говорит о том, что ты был близок к Примоту. Он ведь защищал только самых близких.

– Все это было заслуженно трудом, этими самыми руками! – Натан протянул свои руки к Онестусу. Ладони чуть заметно тряслись от кипевшего в нем негодования. – Неужели ты считаешь иначе? Если да, то ты меня разочаровываешь.

Онестус смотрел на Натана. Ему очень хотелось сказать, что он считал себя не менее достойным внимания Примота, и об этом внимании он мечтал долгие годы, глядя на успехи Натана. Зависть уже давно застилала ему глаза, и он искал способ, как воспользоваться положением своего товарища. Но сейчас он не стал говорить всего этого, ведь знал, что эти слава испортят все. Он пришел к Натану с другой целью.

– Друг мой, Натан, я все это знаю! Я не считаю иначе. Я просто говорю тебе, что думают другие. Извини, если расстроил. Я просто боюсь, что ты в большой опасности и тебя никто не сможет защитить.

Натан чуть успокоился, а потом стал перебирать мысли на счет опасений Онестуса.

– Не может такого быть, что меня никто не защитит. Я же никому не сделал ничего плохого.

– Бени потребует свое. Он заберет все, что у тебя есть.

– Ты уверен?

– Знаю. Кое-кто сегодня мне шепнул об этом.

– Кто?

– Не спрашивай. Будь уверен в моих словах. Если бы я не был уверен, я бы не стал тебе этого говорить.

Внезапно послышался стук в дверь. Собеседники затихли и испуганно посмотрели в том направлении. «Поздний час! Заканчивайте работу! Последний раз говорю!» – уже в третий за вечер гневно прокричал стражник, а потом за дверью послышались шаги.

– Тебе надо уходить из города, – зловеще прошептал Онестус.

– Уходить? Куда?

– Куда хочешь! Отправляйся в Антарсию к эстам или в Юкстомар на родину.

– Нет! Я не хочу никуда уезжать. Слишком поздно, чтобы бросить все, что я с таким трудом нажил.

– Ты не понимаешь? Речь идет не об имуществе, а о твоей жизни. Тебя убьют, если ты останешься.

– Но ты же сказал, что Бенигусу нужны только вещи.

– Я сказал, что он заберет все, включая твою жизнь.

Натан будто оцепенел. Он пристально смотрел на Онестуса и ничего не отвечал на его слова. Его лицо было хмурым, брови сильно опустились на глаза, будто он решал, как быть. Онестус тоже замолчал. Он сел напротив и стал ждать. В конце концов Натан, не глядя на своего собеседника, сказал:

– Нет, никуда я не пойду. Если он решил прийти за мной, то пусть приходит. Хватит с меня. Однажды я уже убежал от судьбы, – Натан поднял глаза и посмотрел на Онестуса. – Я буду ждать его прихода.

– Опять ты за свое. Ты же сейчас про то, что бросил Аврелию, верно?

– Именно.

– Это не то же самое. Тогда ты ушел за лекарством, а сейчас на кону твоя жизнь!

– Для меня все едино. Я остаюсь.

– Зачем? Ты глупец! – неожиданно воскликнул Онестус. – Что ты творишь? Ты бы мог спасти себя, но ты хочешь все погубить!

– Я не смогу начать все заново, понимаешь? У меня не хватить больше сил.

– Тебе не придется. Я уверен, что со временем все уляжется и ты сможешь вернуться. Возможно, года через два-три.

– А вдруг не уляжется? Да и потом, кто будет следить за моим имуществом? Бенигус?

– Я могу присмотреть за твоим домом. Если ты сейчас передашь все имущество мне, то ему достанется только мастерская. На крайний случай, я найду способ откупиться.

– А ты уже все продумал.

– Натан, я беспокоюсь за жизнь друга. Моя судьба сейчас не так важна. Ты великолепный мастер своего дела. Нет лучше мастера во всех Южных Землях. Нельзя допустить, чтобы ты пострадал.

– Нет, Онестус. Это не мой путь.

– Тебя убьют и все, что тебе принадлежало, достанется прихвостням Бени. Если бы ты не был таким упрямым, ты бы смог спасти себя и свое имущество, – Онестус притих.

– Нет, это невозможно. Я не стану убегать. Я все сказал.

– Ты просто эгоист. Ты же знаешь, что стряслось с моим домом. Все сгорело при пожаре. Мы ютимся в лачуге… Каждый день моя жена убивает меня своими словами.

– Так может быть дело в этом? – Натан стал понимать истинные мотивы Онестуса, но тот вдруг прервал его размышления.

– Нет-нет, конечно. Прости. Просто я огорчился, что ты не хочешь воспользоваться моим советом. И честно говоря, я надеялся, что так я смогу спасти и тебя, и выйти из своего положения.

– Лучше бы ты просто попросил помощи, а не пытался подняться с колен за мой счет, пугая Бенегусом.

– Попросить помощи? – ком встал поперек горла Онестуса. Для него было подобно смерти просить о помощи Натана. Онестус, хоть и не говорил этого, но всегда думал про Натана также, как и другие купцы, просто Онестус был умнее и хитрее других. Он пользовался Натаном. Наладим отношения с ним, он получал от него эксклюзивные заказы. Это немного сказывалось на его репутации среди купцов, но, в конце концов, кто-то должен был быть поставщиком для знаменитого портного. – Натан, я привык добиваться всего самостоятельно.

– И поэтому ты решил сделать так, чтобы я отдал тебе все и покинул город? Умно.

– Неужели ты действительно такой, как все говорят? Долгие годы мы были друзьями, а сейчас ты говоришь мне такое – обвиняешь в такой подлости.

– Не обижайся, Онестус, но твое предложение именно так и выглядит. Хотя может я и ошибаюсь.