Разведка и волчье золото бесплатное чтение

Дизайнер обложки Александр Федорович Бабин

© Александр Бабин, 2024

© Александр Федорович Бабин, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-4493-2691-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Разведка и волчье золото

Глава 1

1920 год. Россия. Город Омск.

Солнце несколько дней пряталось за тучи, но в это морозное февральское утро нависло над железнодорожным вокзалом. Солдаты выходили из вагонов, радовались хорошей погоде, громко смеялись, подшучивали, курили махорку. Побыв на морозе, возвращались обратно поближе к тёплым буржуйкам. И перрон снова опустел, лишь часовые несли службу у состава с опломбированными вагонами, что отличало его от других стоящих на соседних путях.

По перрону шёл быстрым шагом моложавый статный штабс-капитан. Проходя мимо часовых, чётко прикладывал руку к фуражке, отдавая им честь. Они взаимно его приветствовали вытянувшись по стойке смирно, приподняв подбородок, провожая взглядом. В поведении штабс-капитана замечалось он в армии не новичок: выдавала офицерская выправка, прямая спина, волевое лицо. Так себя ведут люди начавшие карьеру с курсантской скамьи, привыкая к армейским манерам держаться достойно, а не те новобранцы, призванные на службу по необходимости ведь второй год идёт гражданская война. Странно было то, что часовые имели звание не ниже унтер офицера, а не набраны из рядовых солдат, как это положено по уставу караульной службы. Штабс-капитан возле одного остановился и о чём-то его спросил. Часовой рукой показал на соседний вагон.

– Здравие желаю! – поприветствовал я своего подчинённого по отделу контрразведки Савву Никитича Воронцова, а ныне главного казначея Восточной республики во главе с Верховным Правителем России адмиралом Колчаком Александром Васильевичем, поднявшись к нему в вагон.

– Доброе утро Сергей Николаевич! – ответил он гражданским приветствием, сидя за столом, даже не встав со стула. На службе устав предписывает уважительно встречать старших по званию и должности.

Придётся сделать ему замечание за его неопрятный внешний вид:

– Вот смотрю на вас и удивляюсь, уже как год носите форму, а так и не привыкнете к армейской службе. Даже неудобно об одном и том же говорить. Мы же с вами офицеры и своим видом должны быть примером для подчинённых. А на вас как не посмотрю, воротничок расстегнут, и сапоги не начищены.

Воронцов застёгивая пуговицы у воротничка:

– Сергей Николаевич я с пяти утра на ногах тут уж не до начищенных сапог. Пересчитываю слитки, два вагона проверил, на большее не хватило сил. От Верховного поступил срочный приказ провести ревизию по закупке оружия у американцев. В моём подразделении нет толковых людей, кто бы мне помог. На моих плечах лежит золотой запас страны, а он не кулёк с баранками большая ответственность.

– И всё-таки попрошу, не забывайте о своём внешнем виде.

Воронцов задумавшись:

– Вы правы, солдат смотрит на офицера как на икону. Я ведь по своему характеру не военный человек и частенько забываю, что нахожусь на службе. Проклятая гражданская война надела на меня мундир. До неё занимался наукой сутками жил в библиотеках. Книги, картографические карты вот моё оружие, а сейчас превратился в бухгалтера с погонами на плечах, – похлопав рукой по стопке с документами. – Это адмирал Колчак упросил меня разобраться с золотым запасом, а так бы, ни за что не покинул Петербург, и возможно сумел убедить родных остаться в России. Они эмигрировали в Польшу. У нас с супругой две красавицы дочки и обе студентки университета. Одно меня беспокоит, как будут привыкать к заграничной жизни, ума не приложу, – с грустным лицом произнёс он слова.

– Может у них всё сложилось удачно, а вы расстраиваетесь, – решил его успокоить, подумав, у самого жена с сыном покинули Россию и неизвестно что с ними сейчас происходит.

Савва Никитич встал, закрыл ключом сейф и опечатал печатью. Ключ положил в брючный карман, потрогав рукой, не обронил ли его мимо, делая все движения размеренно. В народе говорят, такой человек как Савва Никитич находится на своём месте. И найти в военное время сотрудника взявшего на себя ответственность за сохранность золотого запаса страны, задача сложная. Он подошёл к окну и пальцем стал водить по краю запотевшего стекла, рисуя на нём круги.

Наверно я его обидел, но чем? – подумал я. А за окном по перрону изредка проходили работники вокзала в форме железнодорожника и обходчики поездов. Часовые от жуткого мороза переминались с ноги на ногу, и чтобы как-то согреться руками ударяли свои бока. Надлежит срочно решить вопрос с их тёплым обмундированием, вдруг заболеют и не кем заменить, людей не хватает. Сколько времени им стоять на морозе известно только одному Богу. Фронтовая разведка докладывает, большевики в нескольких верстах от города. Но среди разведчиков не так много профессиональных военных, отряд красных в несколько человек примут, за целую дивизию. У страха глаза велики! И все эти заботы легли на мои плечи. Хотя для нас сотрудников контрразведки Верховный Главнокомандующий поставил задачу в нашем тылу отлавливать красных шпионов. Оперативная работа требует умственного подхода.

– Савва Никитич, вы уж меня извините, если вас обидел, – разрядил я наше молчание. – Сегодня начальник контрразведки также дал мне нагоняя, да ещё какого! Это по поводу, вами задержанных людей. Наверно в курсе событий, один из лазутчиков попытался бежать. Часовой успел применить оружие. До забора оставалось несколько метров, а за ним улица. Омск город большой, где его потом искать. А все-таки, как вам удалось разглядеть в них врага? Я как раз пришёл узнать все подробности.

– Случайно. Они без дела слонялись по перрону, а мы гражданских людей на него не пускаем. Никак на путях под охраной поезд с золотым запасом страны! Часовой проявил бдительность, обратил внимание на их ухоженные руки – это когда они возле него остановились, прикуривая сигареты. Доложил мне, я сразу попросил бойцов привести их ко мне. В одном из задержанных узнал своего студента по университету Семёна Кольцова, но он меня не признал. Но я точно помню – это мой бывший ученик, – убедительно сказал Савва Никитич, заменив слово, приказал на слово попросил. Он так и не может привыкнуть к армейской жизни. Дав себе характеристику, что он сугубо гражданский человек и вероятно военным ему не стать, тем более служить в контрразведке на оперативной работе.

– А вы не могли обознаться? И когда имели честь преподавать в университете?

– Сергей Николаевич и не так уж прошло много времени. Я знаком с его отцом он в нашем университете преподавал предмет философии. Нет, я не мог обознаться, – ответил как бы сам себе. – А это что так важно? – не осознавая, что у большевиков создана своя контрразведка, дав ей название «Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем».

– Очень важно. У нас в вагонах золото, а оно интересует всех. Взять тех же большевиков они лишились государственной казны. Не имея денег невозможно решать государственные дела. Чехословацкий корпус тоже не прочь погреть на нём руки, хотя чехи нам союзники. С их командованием ведёт переговоры лично адмирал Колчак как Верховный Правитель России. Охранять золото взводом часовых с винтовкой за спиной, как делаем мы с вами, считаю нашим безрассудством. Большевики в любой момент захватят поезд, вот и лазутчиков заслали неспроста. А людей в помощь вам не будет, доступ к золотому запасу ограничен – приказ адмирала. И так весь состав охраны из младших офицеров. А задача перед нами контрразведчиками стоит не простая, не дрова везём. Савва Никитич, вы с Колчаком знакомы ещё по совместным научным экспедициям. По крайне мере он о вашей дружбе так рассказывал. Вам доверяет как никому другому, зная, что ни один грамма золота не пропадёт. Поэтому, нам с вами нести эту тяжкую ношу до конца, хотим мы этого или не хотим. Приказ адмирала нужно исполнять.

– Да, с Александром Васильевичем мы знакомы давно, – снова вздохнул и рукой устало обмыл своё круглое лицо, наверное, вспомнил прошлое. – Скажите, а какая сейчас обстановка на фронте? Нам что ожидать?

– На фронте идут тяжёлые бои. И на востоке дела не важные, большевики в двух шагах от Иркутска, есть вероятность нам оказаться в кольце. Для нашей армии – это худший исход и помощи ждать не от кого. В войсках неспокойно, солдаты устали от войны, неопределенность в умах, брат на брата идёт, этот факт тоже нужно учитывать. Дезертиры растут как грибы, некоторых расстреливаем, но, к сожалению, не помогает удержать дисциплину всё равно бегут. А по нашему составу, адмирал решение не принял, думаю, в ближайшее время ситуация прояснится. От нас ждёт план по сохранению золота. В кротчайший срок должны ему предоставить просчитать всё до мелочей.

Савва Никитич, с серьёзным лицом нахмурив брови поправляя очки:

– Только об этом и думаю! Есть некоторые здравые мысли, но мне понадобится ваша помощь как военного человека, – сделав паузу: – Хочу вас спросить, – стеснительно проговорив: – Тот задержанный лазутчик, который получил ранение он ещё живой?

– С вечера был живой, но долго не проживёт, по крайне мере о нём так сказал доктор. Ранение у него тяжёлое не может говорить. Второй лазутчик, тоже молчит, в котором вы признали своего студента. Он ведь дворянин, только прикидывается, что простых кровей, по его выправке видно не из плебеев. Но упорно настаивает на своём, якобы приехали в город на заработки. Не услышим от них правды, придётся расстрелять, иного выхода я не вижу. В дорогу их с собой не возьмёшь, опасно.

Савва Никитич от моих слов неожиданно раскинул руки в стороны:

– Как расстрелять? Кольцов со своим товарищем ничего плохого не сделали, может они случайно оказались в Омске, и на то есть причина идёт война? А вы сразу расстрелять, как можно без решения суда? – он так разволновался, что стал прохаживаться по вагону.

– Савва Никитич не будьте наивным человеком, ваш студент хотя бы в своё оправдание назвал толковую версию, а то его объяснения никчёмные. Смешно получается, два здоровых мужика ищут работу, чтобы заработать на кусок хлеба, болтаясь по перрону целый день. Пошли бы в город поколоть дрова старушкам, не дали бы им умереть с голоду. Сомнений нет, они явно лазутчики, вот только не могу разобраться, кого представляют – большевиков или нашего брата военного? Чего греха таить в войсках дезертиров хватает, информацией кое – какой обладаем, есть желающие поживиться несколькими фунтами золота и сбежать в Китай, где обосновались соотечественники. Недавно сотрудниками контрразведки выявлена банда мародёров, занималась грабежами зажиточных граждан, так все участники офицеры, надо полагать и у них кончилось терпение. Война затянулась, поэтому и разлад в умах.

Воронцов, поправляя очки, они у него снова сползли на кончик носа с болью в голосе, проговорил:

– Пожалуй, с вами соглашусь, гражданская война бестолковая русские воюют с русскими. Я уже забыл, что такое принять ванну, моемся в бане в компании с солдатами, да ещё эти проклятые сапоги, – показав на них рукой. – Мечтаю надеть туфли и снова сесть за книги, – выдержав паузу: – Позвольте спросить ваша семья она сейчас, где проживает?

– Не знаю, что вам и ответить потерял с ними связь. Надеюсь, как и ваши родные покинули Россию, по крайне мере у них была возможность выехать во Францию. Оставаться в России им никак нельзя, чекисты узнают, что я служу у Колчака, да ещё в контрразведке расстреляют. У меня сын восьми лет, мечтает стать военным. В нашем роду по мужской линии все находились на службе его величества, видать судьба наша такая, защищать отечество. А вы знаете, у нас в войсках служит родной брат большевика Свердлова? – решил сменить тему разговора отвлечь Савву Никитича от семейных переживаний.

– Нет, не приходилось слышать, – и тут же добавил: – Хотя позвольте! Мне о нём кто-то из моих сотрудников рассказывал, он как-то связан с чехословацким корпусом?

– Представляете?! Их три брата и война всех разбросала по разные стороны. Старший у них Яков – сподвижник Ленина, средний Зиновий Михайлович – военный советник при нашем правительстве, поддерживает контакты с чехословацким корпусом. Верховный его ценит! А вот самый младший Вениамин, ещё до октябрьского переворота покинул страну, сейчас проживает в Америке. Но у меня ко всем трём братьям нет доверяя, и причина имеется. Один из братьев член масонской ложи – это всё они жиды – большевики воду мутят по всей Европе, вот и до нас она докатилась. А нам сотрудникам контрразведки нужно держать ухо остро в отношении таких людей. Продадут мать родную, только цену им назови. Родина у них там, где можно поживиться деньгами. Видите, что они натворили с матушкой Россией, погрузив её в хаос! Ей и так все века доставалось от басурман. Взять тех же немцев смотрят на нас русских волчьими глазами, оскалив кровавые клыки. Россия им поперёк горло стоит со времён благоверного князя Александра Невского.

– А тут ещё золото в вагонах болтается, тянет на сердечный приступ. – Савва Никитич добавил «перца» к моему монологу как бы в пустоту и замолчал, уставившись в пол.

Я его хорошо понимаю, он ответственен за сохранность золотого запаса страны. Наблюдая за ним, поймал себя на мысли, а ему одному с такой ответственной ношей долго не справиться. Не дай Бог ещё заболеет и заменить его не кем. И что тогда мне делать?

– Савва Никитич, разговор у нас не закончен. Меня с докладом ждёт Верховный главнокомандующий. Вы, пожалуйста, подумайте, как уберечь нам золото. Скоро войска двинутся на восток дорога на запад закрыта, повсюду большевики.

– Ранее вам говорил, у меня есть дельное соображение. Александру Васильевичу хочу предложить одну идею, уверен он её поддержит. Помимо научной работы мы с ним имели отношение к безопасности страны. А дорога на запад для нас закрыта, тут вы правы. Вот смотрю, и адмирал перенёс свою резиденцию в соседний поезд. Стало быть, времени совсем не остаётся – вижу по санитарному поезду. За последние дни, столько раненных доставляют с передовой, что поверить в скорую нашу победу не приходится.

– Передовая обозначена на штабной карте пунктирной линией, а на самом деле только Богу известно, где она проходит на земле или в умах людей, – этой фразой решил закончить разговор. – Савва Никитич с вами не прощаюсь, вечером жду у себя, – и покинул вагон.

Резиденция адмирала Колчака состоял из двух вагонов. В одном, располагалась приёмная, посетителей встречал стройный усатый адъютант с аккуратной причёской. Он тут же доложил адмиралу о моём визите, но пришлось подождать приглашения. На приёме у Колчака находились гражданские люди. Помимо должности Главнокомандующего войсками, он дополнительно возложил на себя обязанности главы правительства, поэтому попасть к нему на аудиенцию не так-то просто. Но, а мне, как начальнику одного из подразделений контрразведки им лично было сделано исключение. Так и сейчас пришёл доложить о проделанной работе связанной с выполнением своих непосредственных обязанностей.

– Сергей Николаевич, как раз думал о вас. Сотрудники контрразведки на самом переднем крае! – Верховный не дал мне первым поприветствовать его как полагается по уставу, войдя к нему вагон. Адъютант сел за стол с пишущей машинкой и стал на ней печатать.

– Здравие желаю! – доложился адмиралу вытянувшись по стойке смирно.

– Попить чаю со мной не желаете? – Колчак проговорил слова грудным голосом. Верховный хоть и был небольшого роста, но его орлиный нос, властный взгляд, на нас офицеров действовал гипнотически.

– Спасибо не откажусь, – неловко чувствуя на неожиданное предложение.

Адъютант, услышав слова адмирала, перестал печатать, встал, подошел к небольшому столику, на нём стоял самовар и из него налил чай в стаканы, с серебряными подстаканниками. По всей видимости, кипяток в самоваре был приготовлен до моего прихода. Верховному попить чаю помешали гражданские лица.

– Пожалуйста, доложите, что у вас нового в разведке? – адмирал произнёс слова уже мягким голосом.

– Начну доклад с главного. Вчера на вокзале поймали двух лазутчиков, – чётко проговаривая слова. – Один попытался из-под конвоя сбежать, часовой применил оружие. Задержанный получил тяжелое ранение, сейчас он в лазарете. Второй лазутчик при первом допросе ничего существенного не сказал, ясно одно их интересуют поезд с золотым запасом. Не зря же около него болтались несколько дней видимо, изучали местность, пути подхода, планировали нападение. Опасаюсь вот так без надежной охраны, мы не сможем долго его охранять. Большевики воспользуются удобной ситуацией, подорвут пути, начнётся паника а, в неразберихе, все, что угодно может произойти.

– У вас есть конкретный план?

– Мне нужно согласовать с вами свои действия уточнить срок отбытия войск из Омска.

– К обеду следующего дня будет известна вся обстановка по фронтам. – Верховный задумался. Я его понимаю, перед ним стоит непростая задача, от его решения зависит будущее армии.

– Александр Васильевич, в войсках много недовольных не только солдат, но и офицеров, опасаюсь волнений. Барабинском полку назревает бунт, поэтому с отправкой поезда с золотым запасом нужно не медлить. Мы контрразведка со своей стороны обеспечим штаб в получении достоверной оперативной информацией. В городе остаются наши люди на нелегальном положении. Легенды прикрытия у агентов надёжные всегда можно воспользоваться их помощью, надеюсь, войска сюда возвратятся.

Адмирал с серьёзным видом:

– Это хорошо, что вы думаете о возвращении. Скажите, а вот пойманные лазутчики, они успели сообщить в логово врага о дисклокации наших войск?

– Трудно сказать, много с ними не ясного. Сейчас снова пойду к ним на допрос. Александр Васильевич, к вам на аудиенцию просится Савва Никитич, хочет предложить план по сохранению золота, что мне ему передать.

– Передайте сегодня же его приму. Господин поручик, – адмирал обратился к адъютанту, – оставьте нас и пожалуйста, распорядись на счёт обеда. Понадобитесь, я вас позову.

– Есть, – отчеканил он, вытянувшись в своей офицерской выправке и вышел из вагона.

Я понял, Верховный сейчас затронет тему непосредственно моей персоны. Ведь мне предстоит остаться в городе на нелегальном положении для связи с агентами. Александр Васильевич отдавая такой приказ, уточнил, моё участие в качестве резидента продлится не долго. Но с каждым днём убеждаюсь ситуация в стране сложная и она растянется не на один месяц. И удержать солдат на фронте не удаётся, дезертируют. Англия с Америкой обещает адмиралу помочь в разгроме большевиков. Меня берут сомнения в их искренних намерениях. Для них Россия враг номер один на века. Полагаться нужно только на свои силы понимает ли это Верховный? Но я как русский офицер обязан, подчинятся приказу главнокомандующего.

– У вас как обстоят дела с вашими агентами? Они готовы приступить к работе? – напомнил мне об оперативных документах прикрытия для негласных сотрудников контрразведки на нелегальном положении.

– Остаётся внести незначительные изменения, но они не существенны, чтобы беспокоится.

– Сергей Николаевич всё-таки вам лично придётся заниматься всем этим хозяйством. У вас самого легенда прикрытия как резидента надёжная?

– Их две. Вторую подготовил для подстраховки, если первая пойдёт не по плану. Уже как две недели числюсь преподавателем Омского университета. Имеется диплом, подтверждающий квалификацию о знание предметов. Диплом заимствован у одного больного он умер от тифа у нас в лазарете. Все врачебные записи заменены якобы выздоровел. Проверить его биографию большевикам трудно, прибыл в Омск из Киева. С его слов на Украине родных не осталось все умерли, по крайне мере он так объяснил лечащему врачу, когда был ещё живой. Родственников в этом городе у него тоже нет, ранее проживал родной дядя, но он нами расстрелян за связь с большевиками. Дядя тоже не местный житель, прибыл из Львова, жил один. Посещая университет, надеваю гражданскую одежду, стараюсь военную форму в последнее время не носить. В этом городе знакомых и родственников нет. Немного поменяю внешность, отращу бороду, манеру общения, по крайне мере на первое время такая предосторожность мне не помешает. Встречи с агентами планирую проводить в городской библиотеке, лучшего места не найти. Все люди на виду, приходят за книгами, можно без опаски получать сведения и давать задание агентам. Есть и запасной вариант, через специальные обусловленные места для закладки агентурных записок, но это на крайний случай.

– Если мне не изменяет память, вы окончили с отличием Императорскую Николаевскую Военную Академию Генерального штаба? И ещё это важно вас как встретили будущие коллеги в университете?

– Да я имел честь учиться в этом славном заведении! – подтвердив свою биографию. – Руководство университета приняло меня в свой коллектив без волокиты – не хватает преподавателей. Некоторые сбежали на восток, другие на запад, остались те, кому выехать некуда. Буду преподавать студентам философию и иностранные языки. Немецкий я знаю не хуже французского, надеюсь, претензий со стороны коллег по университету ко мне не будет.

– А, что у вас за второй, запасной вариант?

– Тут всё проще, есть некоторые нюансы, но они решаемы – устроен егерем в охотхозяйство. Документы на него надёжные. Он как бы на время выехал к родственникам по семейным обстоятельствам. Это даёт мне основание не появляться на работе все-таки идёт война, сдерживают обстоятельства. Охоту люблю с детства, она мне близка по душе и знаю, как охотиться на зверя. До переворота часто проводил отдых на природе. Встречаться с агентами можно тоже без опаски, под видом охотника или грибника, никто не заподозрит, если случайно два человека встретятся в лесу. Трудности могут возникнуть для агентов, если я им срочно понадоблюсь, но она тоже решаема, охотничья угодья рядом с городом. Но этот вариант на крайний случай, думаю, я им не воспользуюсь. Легенда прикрытия на данного гражданина безупречна, сам он из крестьян, семьи нет, прибыл в Омск из Поволжья.

– Все-таки первый вариант даёт больше возможностей по работе с агентурой.

– Вы правы, но мне нужно иметь и запасной. В случае моего провала первое время придётся где-то прятаться. ЧК противник серьёзный. Сотрудники набраны из нашего брата – профессиональные военные. Троцкому все-таки удалось их обмануть, заманив служить в ЧК, – назвав имя российского революционера основателя карательной организации. – Лелею надеждой ситуация с коллегами продлиться не долго. Подучат большевиков ремеслу разведчика, а потом они их возьмут и расстреляют как ненужный отработанный материал. Если мне иметь легенду прикрытия ещё на одного человека проживающего в городе, как первый вариант вероятность разоблачения высока. Те же студенты опознают, новые знакомые, преподавательский состав. А егерь, проживающий за городом хоть какой-то шанс на время затаиться. В охотхозяйстве устроен мой человек на первое время он мне поможет.

– Хорошо, я подпишу ваши документы, но оставлю их у себя.

– Надеюсь, они не попадут в чужие руки? – спросил адмирала, ведь от лица имеющего доступ к секретным документам зависит моя жизнь.

– В случае опасности, я их уничтожу. Если ситуации в стране затянется с установлением большевистской власти, связь будете поддерживать через иностранные дипломатические консульства. Большевикам без них не обойтись. Но до этого дело не дойдёт, голод сделает своё дело. Красным власть не удержать, механизмы государственного управления нарушены, страна огромная, нужны специалисты имеющие опыт для её восстановления, уверен скоро всё разрешится. – Адмирал поднялся со стула.

Я тоже встал. Время, выделенное для меня, закончилось. Колчак подошёл к столу с картой и над ней склонился. Разговаривая со мной, наверно думал ещё о чём – то другом, возможно о сохранении золотого запаса страны и не быть отрезанными большевиками по пути на Восток. Линия, обозначенная красным карандашом на которую я обратил внимание, скоро соединиться кольцо вокруг наших войск сжимается. Происходит это с такой быстротой, что в ближайшее время окажемся в окружении. И единственный путь на восток для нас будет закрыт – спасительная дверь захлопнется.

– Сергей Николаевич, я вас попрошу, попросите адъютанта подняться в вагон. А от вас жду план по сохранению золота.

– Честь имею, – ответил ему, повернулся и пошёл на выход.

Глава 2

Отдел контрразведки находился в старом купеческом доме недалеко от вокзала, и всегда можно было оперативно согласовать свои действия с Верховным Главнокомандующим. До красного переворота, главной задачей контрразведки являлось изобличение шпионов и негласная работа с резидентами за границей. Сейчас служба контрразведчика в основном заключается в поимке большевистских лазутчиков, применяя к ним физическую силу. Поэтому, для такой неблагодарной «работы» в отдел набраны люди из сословия казаков. Мне, как дворянину приходится опускаться до низменного состояния, отдавая такой приказ, что неприемлемо для русского офицера. И всегда думаю о своём сыне, какой подаю ему пример? И на него нет ответа, если что сослаться на военное время, когда в человеке моральные качества уходят на второй план, на первом результат.

Как и волнует вопрос, почему правительством не был вовремя отдан приказ сотрудникам контрразведки о ликвидации большевиков до переворота в стране? Видимо предательство далеко проникло в государственные структуры и даже в разведку, если некоторые мои коллеги перешли на сторону ЧК.

На происходящие события в стране у меня есть своё мнение. Сотрудники контрразведки отнеслись попустительски к своим служебным обязанностям. От агентов на протяжении нескольких лет поступала информация, английская и немецкая разведка заинтересована в государственном перевороте в России. Ставку сделали на жидов, русские люди ни при каких обстоятельствах не пошли бы на беззаконие. У русских сильны православные ценности, да и царь Николай второй помазанник Божий на земле. Россия крестьянская страна. На всей её территории короткий летний период, за исключением южных рубежей. Крестьяне испокон веков занимаются сельским хозяйством и им не до переворотов. Могут остаться, как говорится без «штанов» безвластие порождает хаос. Имелись некоторые волнения в среде рабочего класса, но это как исключением не назовёшь. Бунты властью быстро усмирялись. Жидам, такой вариант развития страны не устраивал, мечтая стать у руля государственного управления. Государь хорошо понимал допускать к государственной казне людей иной веры нельзя, растащат все по кусочкам. Агенты, из числа евреев, положительного результата не давали, двурушничали, а иногда работали на третьих лиц. Разведка осознала свою недоработку тогда, когда пошли первые волнения по стране, проглядев Троцкого и его банду. Государь с их арестом откладывал, надеясь на русское авось, что впоследствии и произошло. Большевики перехватили власть в свои руки, царь отрёкся от престола. По стране покатилась гражданская война…

Войдя в здание разведки, проследовал в подвал к задержанному лазутчику. При первом его допросе положительного результата не получил. Но сейчас можно с уверенностью утверждать он выдаёт себя не за того, кто есть на самом деле. Савва Никитич опознал в нём бывшего студента. Можно устроить очную ставку, но я не хочу подвергать подчинённого к унизительной процедуре. Савва Никитич человек сугубо гражданский, он и сейчас переживает за его судьбу. Пожалел бы лазутчик Савву Никитича, попади к нему в руки? Вот тут берут сомнения, уж больно высока ставка на кону сохранность золотого запаса страны.

– Хорунжий откройте дверь и пройдите со мной, – обратился я к своему подчинённому.

– Господин штабс-капитан, объясните, за что я задержан, уже как сутки держите в сыром подвале? Я что похож на грабителя? – задержанный сразу же высказал претензии, не дав мне войти в комнату и задать первым вопрос.

Выслушав его, ещё раз убедился лазутчик явно не из рабочей среды. Держится достойно и уж больно у него правильная речь, сомнений нет, он сотрудник ЧК, и полагаю, из бывших коллег офицеров. К нему нужен иной подход, попытаться его склонить на нашу сторону. Использовать для дальнейшей работы в тылу врага:

– Давайте поступим так, постарайтесь говорить правду. Предупреждаю, ваши показания лягут в основу дальнейшего пребывания у нас. И тогда я решу, как с вами поступить, если будете настаивать на прежних показаниях, то ваша судьба в этом подвале и закончится. Вы человек молодой вам бы ещё жить да жить. Понимаете, о чём я говорю?

– Я уже несколько раз вам объяснял, мы с компаньоном ищем работу. Почему вы мне не верите? – трогая рукой своё худощавое небритое лицо.

– Допускаю, вы ищете работу, но тогда зачем так называемый ваш компаньон, пытался бежать из-под конвоя? В чём возникла такая необходимость?

– За него ответить не могу. Я знаком с ним недавно, решили вместе подзаработать, вдвоём сподручнее.

– А как вы объясните, что наш сотрудник вас опознал. Вы же бывший его студент ваша фамилия Кольцов?

– Он видимо обознался, большего объяснения дать не могу.

– Значит, настаиваете на прежних показаниях? Тогда внимательно посмотрите на свои ухоженные руки. Они в последнее время не держали топор лет двадцать. Да и речь у вас не рабоче-крестьянская, так простолюдины не разговаривают.

Лазутчик, крутя руками перед собой:

– Вы правы, мои руки не держали топор, но только не двадцать лет, а всего лишь два месяца. Я недавно вышел из больницы, были проблемы со здоровьем, поэтому руки так опрятно выглядят. Вы сказали, что у меня правильная речь, отвечу, с детства люблю читать книги и стараюсь подражать героям. По соседству с родительским домом жил учитель гимназии, он меня увлёк этим полезным занятием. Можете проверить, я вам дам адрес проживания моих родителей.

Надо полагать, легенда прикрытия у лазутчика проработана до мелочей, если так спокойно и внятно даёт ответы на все заданные вопросы. Придётся отойти от цивилизованных методов ведения допроса, что не хотелось бы. Время поджимает войска красных недалеко от города один бросок, и захватят золотой запас, да и о своей безопасности нужно позаботиться. Большевики, нас сотрудников контрразведки поставят к стенке в первую очередь. Враг он и есть враг, и ждать от него пощады не приходится.

– Хорунжий, – обратился я к подчинённому и перевёл взгляд на лазутчика. Слово хорунжий, давал ему основание применять физическое насилие к задержанным лицам – это был определённый мой знак. Он подошёл к нему и, не говоря ни слова, ударил кулаком по лицу. Лазутчик, не удержавшись на стуле, упал на пол и закрыл лицо руками. Хорунжий, имея опыт допроса несговорчивых людей, стал ногами наносить удары по всему его телу. Процедура этого жуткого зрелища не для слабонервных людей нужно иметь крепкие нервы. Но человечество пока не придумало ничего более «гуманного» при установлении истины как пытки тем более идёт война.

– Получай, большевицкая твоя морда, руки убери, – дерзко проговаривал слова хорунжий, пытаясь ударить лазутчика по лицу как он закрывал его руками. – Я с тебя краснопёрый дух выбью. Руки убери…

– Достаточно, – сказал я хорунжему, остепенив его пыл. Войдя в раж, может избивать человека до тех пор, пока не поступит от меня приказ – это он усвоил, как «отче наше». Битье людей для него стало второй профессией, заменив ранее до службы зажиточного казака с берегов Дона. Его судьба распорядилась с ним так, что он в обозе контрразведки от стен Казани, когда наша армия оставила город. И говорит, будет с нами до победного конца. А недавно присвоенное ему офицерское звание, послужило толчком в его карьерном росте. И даёт основание утверждать, добьётся следующего, с помощью своих способностей – физической силы.

– Господа офицеры хорошо умеете бить, но только зря время теряете, Мне нечего добавить, – прошептал он сквозь зубы, скорчившись на полу, вытирая с лица кровь рукавом пиджака.

– Это только начало пребывания у нас в разведке. Такая «лечебная процедура» у тебя будет каждодневно пока в твоём мозгу не придёт просветление, – издевательским тоном ответил я на его высказывание.

– Еще раз повторю, приехали с товарищем в город на заработки, кругом война, голод, хоть как-то подхарчиться, – прижимая руки к животу.

Сапоги хорунжего с его мужицкой силой сделали своё «темное» дело. Кольцов попытался приподняться, облокотившись руками о пол, но не смог. Слово подхарчиться, сказал, по-видимому, специально, надеясь меня убедить, что он из рабочей среды. Люди из высшего сословия словами из лексикона простолюдин не выражаются. И я должен ему поверить? Но наивным человеком его не назовешь.

– Допустим, хотели подхарчиться, но зачем вы пришли на вокзал. Там, что на перроне подают милостыню? – прикрикнул я на него: – Вокзал не место, где можно найти себе на пропитание и работу. На путях военные поезда с солдатами! А гражданских людей там раз – два и обчёлся.

– На вокзал изредка прибывают и гражданские поезда, может, кому-то из пассажиров потребуется наша помощь донести те же носильные вещи, – высказал слова с напряжением в голосе, корчась от боли.

– В последнее время я что-то не видел пассажирских поездов? Вам это не показалось странным!

Он снова употребил слово носильные вещи, простолюдин ответил бы одним словом – чемодан. Мне ранее приходилось допрашивать шпионов ещё до октябрьского переворота, они все прокалывались на мелочах, не зная наших русских обычаев, пословиц, поговорок, не понимая их сути. Допрос лазутчика не даёт положительного результата, и думаю, не даст, он понимает – скажет правду, мы его расстреляем. И его компаньон, не сегодня так завтра умрёт. Что делать?

– Мы с товарищем это тоже поняли, и решили идти в город, но не успели, ваши солдаты нас задержали, – ответил, уже спокойным тоном, видимо боль, уменьшилась. Надеясь, на этом его допрос закончится.

Я посмотрел на хорунжего и перевёл взгляд на Кольцова.

Хорунжий направился к нему.

– Вы дворянин? – выпалил Кольцов в тот момент, когда хорунжий намеревался его ударить ногой.

– Минутку, – окриком остановил подчинённого. – Да я дворянин! Почему вас это интересует?

– Как вы дворянин офицер и позволяете вот так без причины избивать ни в чём не повинного человека? Где ваша честь?! Поймите мы с товарищем не военные люди. У нас семьи их нужно кормить. В центральной России голод, решили подзаработать в Сибири, найдём работу, родные приедут к нам.

Слушая Кольцова, все больше убеждался, битьём мы его не сломим. И содержать, под стражей нет времени. Да и зачем, зная, что он чекист в этом нет никаких сомнений. Меня устраивает утверждение Саввы Никитича опознавшего в нём бывшего студента. Лазутчики два дня болтались по вокзалу, то у них была возможность сообщить своим руководителям о расположении наших воинских частей. И наверняка поезд с золотым запасом им известен, определить его нетрудно охрану осуществляют только офицеры, а не простые солдаты. И нет времени на продолжении допроса. Он хорошо знаком с психологическими методами ведения допроса, не зря задал вопрос о моём происхождении, надеясь перевести беседу в цивилизованное русло. Поэтому принимаю решение допрос Кольцова прекратить, не сказав ни слова, поставив его в неведении. Пусть поволнуется, возможно, его подломит и примет правильное решение. Но выдержка Кольцова подкупает в разведке стойкими и смелыми людьми как он не разбрасываются.

Глава 3

Вечером я ждал у себя в кабинете контрразведки Савву Никитича услышать от него предложение о сохранение золотого запаса. А из головы никак не выходил Кольцов. Для нас сотрудников контрразведки, использовать лазутчика в тылу врага была бы большой удачей, но склонить его к сотрудничеству, играя на чувствах патриотизма и о бесперспективности существования их большевистского государства, по всей видимости, не удастся. Он сильно подвергся жидовской пропаганде, якобы после победы над самодержавием у людей наступит райская жизнь. Особенно она коснётся простолюдин рабочих и крестьян, которые, по их мнению, смогут управлять государством. Убедить его принять мои слова, думаю, тоже нет никакой перспективы…

– Сергей Николаевич вы меня извините за опоздание, задержал Верховный, – сказал Савва Никитич, войдя в кабинет, даже не спрашивая разрешения. Он так и не может привыкнуть к уставу, докладывать по форме, как полагается военным людям.

– Ничего страшного не произошло впереди целый вечер. Присаживайтесь, – специально употребил гражданскую лексику в ответ на его слова. Он вальяжно сел на стул и откинулся на спинку, перекинув ногу на ногу. Посмотрев на него, стало ясно, встреча с Колчаком его вернула к мирной жизни и в подтверждении моих дум первые слова были такие:

– С Александром Васильевичем повспоминали молодые годы: походы, экспедиции, открытия, научные труды, а сейчас идёт война, голод и рушится страна. Люди, не понимают что творят, убивая друг друга, как это всё не правильно, – и вдруг замолчал. – Извините, наверно я вас отвлекаю пустыми разговорами, никак не могу привыкнуть, что нахожусь на службе. Вот голова с дырой!

– Мы же с вами люди и человеческие слабости нам не чужды. Докладывайте.

– А я пришёл не с пустыми руками! – хвастливо высказался. – Есть возможность часть золотого запаса укрыть в военных объектах. Ещё до переворота я был включён в комиссию по проверке инженерных сооружений расположенных по всей Транссибирской дороге. Объекты предназначались для хранения обмундирования, боеприпасов, продовольствия в период боевых действий. Вероятность захвата восточных территорий Китаем, Японией в те времена были очень высоки, да и сейчас эти страны представляют опасность. Доставка грузов из Центральной России требовало определённого времени, поэтому объекты имели стратегическое значение. В комиссию входили военные специалисты и мы, научные работники. Проверить объекты на готовность в случае нападения врага. Адмирал поддержал моё предложение, мы сможем оперативно спрятать в них золото. Но главная опасность – это люди участвующие в операции. Им ведь станет известно о месте хранения золота соблазн большой вернуться и его забрать. Поэтому Верховный поручил вам лично заняться этим вопросом и предоставить уже свой план.

– Военные объекты от Омска далеко расположены? Около Иркутска или Новониколаевска (новое название города Новосибирск) имеются? И сколько их по пути на Восток? – заинтересовался его вариантом.

– Конечно, имеются и их несколько. Одни объекты небольших размеров, другие достаточно объёмные и они все в шаговой доступности от железнодорожного полотна.

– Мне приходилось слышать о таких объектах они расположены на западной территории страны. А вот в восточной её части слышу впервые.

– Объекты секретные, круг лиц осведомлённых о них государством ограничен. Даже нас научных работников брали в комиссию только тех, кто непосредственно участвовал в геологоразведывательных работах при их строительстве. И родным не имели право о них рассказывать, нас об этом военные специалисты строго настрого предупредили.

– На документах военного характера всегда наложен гриф секретности. Сейчас давайте уточним, объекты вам знакомы визуально или есть координаты? Чтобы их обнаружить потребуется время, которого у нас как вы знаете, нет.

– У меня неплохая память, два объекта могу указать до сантиметра – имеются определенные знаки, они расположены около путей. Объекты специально строились от населённых пунктов на далёком расстоянии так сказать подальше от людских глаз, один расположен по пути на Иркутск. Другой около озера Байкал вот с ним сложнее, горная местность. Но думаю, мы его тоже обнаружим ориентир железнодорожный туннель. На военных картах объекты обозначены, только где их сейчас взять! Возможно, уничтожены, а может, коллеги контрразведчики успели архив спрятать от большевиков, – сам же ответил на свой вопрос.

– Этого вам сказать сейчас никто не сможет. Если о нашей операции узнают большевики, наверняка сумеют отыскать объекты. Найдут тех же строителей, инженеров, геодезистов, да и железнодорожников исключать нельзя.

– Тогда выскажите свои предложения, если мой план не устраивает. Поезд, с золотым запасом стоит на путях, и с каждым днём понимаю, пройдет немного времени и будет поздно. Вы же сами говорили в войсках напряжённая обстановка не дай Бог солдаты разграбят состав.

– Савва Никитич я же не ответил вам отказом, риск большой. Думаю, как нам всё предусмотреть. Золото спрячем в объекте, но только ненадолго. Охрану возле него не выставишь, привлечёт внимание, и нет гарантии, что рядом не появились новые поселения. Объекты ведь строились давно. Нельзя исключать охотников на зверя. Да и на солдат нет надежды. Они обычные люди со всеми тараканами в голове. Нам нужно все хорошенько обдумать. Посоветуюсь с Верховным, завтра после обеда к вам зайду, и обсудим дальнейший план действий.

– И ещё хочу вас спросить, если позволите? – стеснительно говоря.

– Задавайте, что вас беспокоит.

– На счёт задержанного лазутчика, в котором я опознал своего студента Кольцова. Вы его ещё не расстреляли?

Савву Никитича судьба лазутчика волнуют не меньше, чем сохранность золота, а может и больше. Он знаком с его отцом, поэтому отвечу, не дай Бог сорвётся и наломает дров.

– Планирую Кольцова использовать на оперативной работе уж очень смышлёный ваш студент и с волевой жилкой. Такие люди разведке нужны.

Савва Никитич из графина налил в стакан воды и залпом её выпил, стрельнув на меня глазами. В них увидел, знак благодарности. С такими «вояками – священнослужителями», нам не одержать победу над большевиками, если он готов прощать всех пойманных врагов.

– Пойду к составу, – облегченно он вздохнул, как будто с его плеч сняли чугунную цепь, и вышел из кабинета, не спросив разрешения. Даже не спросив, имеются ли к нему дополнительные вопросы. Мне его характер не изменить он сугубо гражданский человек и с этим придётся мириться.

Глава 4

Завтра мне идти на доклад к адмиралу Колчаку. Мой план, считаю единственно правильным немедленно выдвигаться на Восток, пока большевики не окружили город. Верховный, по всей видимости, думает иначе, считаю его решение стратегической ошибкой. План Саввы Никитича по сохранению золота имеет свои недостатки, но в нём есть здравое зерно, разделить его по частям, спрятав в объекты. Хранить золото в вагонах на путях как делаем мы опасно. Те же часовые сговорятся и угонят состав, хотя в их рядах имеются мои осведомители. Но они могут не успеть сообщить или договорятся с заговорщиками.

Есть ещё две причины для беспокойства: первая на кого оставить моё «хозяйство» в контрразведке, после того как разрешится вопрос по схрону золота. И вторая она самая опасная мне приказано остаться в Омске на нелегальном положении в качестве резидента…

– Здравие желаю. Разрешите, – поприветствовал я Верховного, войдя к нему в вагон застав его склонившегося над картой держа в одной руке карандаш, второй облокотившись на стол.

– Прошу вас проходите, – лицо Колчака выглядело уставшим. – Поручик, оставьте нас одних, – дав указание адъютанту покинуть вагон, – и карандашом провёл на карте пунктирную линию. Я подумал день два и кольцо вокруг города сомкнётся. На Главнокомандующего легла большая ответственность сохранить в войсках боевой дух, который в последнее время был подломлен в связи с победами красных на фронтах. Золотой запас – это ещё одна из причин для беспокойства. Недавно созданная Восточная республика не сможет долго выполнять свои функции, не имея в казне золотого запаса.

Адмирал, смотря на карту, делая на ней пометки сказал:

– Мы с Саввой Никитичем обговорили вопросы, как сохранить золото, решили его спрятать в одном из военных объектов. Он сказал, посоветуется с вами. У вас план по реализации операции подготовлен? – продолжая делать пометки на карте.

– Хочу уточнить, какое количество золота планируете поместить в объект?

– Немного три тонны. Основная часть золотого запаса останется в вагонах. А то золото, что будет находиться в объекте, предназначено для вас сотрудников контрразведки. Вам потребуются средства для агентов, оперативная работа всегда требует финансовых затрат. Распоряжением золотом полностью возлагаю на вас. Приказ мной подписан. Полагаю фронт нам не удержать. Войскам придётся обустраиваться на восточной территории страны, и оттуда координировать свои действия. Сколько по времени продлиться бардак в стране год два. А вы разведка будете моими глазами и ушами.

– Сейчас зная количество золота, то план по ходу доклада требует изменений. Люди, участвующие в операции мной тщательно отобраны они все сотрудники контрразведки. Понадобится паровоз с несколькими вагонами для перевозки золота и команда сопровождения. Дополнительно ещё два состава следующих на Восток. В них расположу своих сотрудников. Савва Никитич пояснил, он сможет обнаружить объект по специальным ориентирам, возле него состав остановит. Это станет сигналом, впереди идущему поезду следовать до следующей станции. Второй состав встанет на станции позади нас, преградив путь остальным эшелонам в направлении на Восток. Все команды буду лично дублировать через телеграфную связь. Так мы сможем отрезать пути следования поездов, как на Запад, так и на Восток, обеспечив секретность операции. Планировал привлечь к транспортировке золота пленных большевиков, а после операции их расстрелять, но отказался, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Савва Никитич с машинистом поедут в кабине паровоза, я в вагоне с аппаратом телеграфной связи, солдаты в закрытом вагоне. Машиниста подобрал из приближённых людей – мой хорунжий. С утра дал ему задание научиться управлять паровозом.

Верховный слушая доклад, все время трогал указательным пальцем переносицу. Я его понимаю, он оставляет в моём распоряжении золото, но в душу каждого человека не заглянешь. Адмиралу известно, мои родные выехали за границу, и меня никто и ничто не держит в стране. Если что моя честь быть рядом с главнокомандующим. И как офицер, присягнувший ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, обязывает оставаться верным присяге, и я пойду с ним до конца. Он может во мне не сомневаться.

– Когда планируете начать операцию? – спросил Верховный, не задав вопроса, устраивает ли его мой план в целом или требует дополнительной корректировки.

– Жду вашего приказа, и тот час же обговорю с Саввой Никитичем, сколько займет времени у него на отгрузку золота. А я хоть сейчас готов начать операцию.

– Тогда немедленно приступайте.

– Хотел бы дополнить. Как золото перегрузим в вагон, то сразу сформируем состав, минимум из шести вагонов. На обратном пути в населённых пунктах купим дрова, тем самым наше отбытие со станции и возвращение есть чем мотивировать перед своими коллегами, так мы сохраним секретность операции.

– На счёт заготовки дров вы хорошо придумали. На дворе зима, солдаты в теплушках мерзнут, а продавцы дров за них просят большие деньги. Ваш план меня полностью устраивает, я его подпишу, он останется у меня, лишние свидетели ему не нужны. Воронцову скажите, я разрешаю отгрузку золота, он знает, что отгружать.

– Разрешите идти?

– Да, вы свободны.

Я отдал адмиралу честь и вышел из вагона.

Глава 5

Савву Никитича я обнаружил в одном из вагонов с золотым запасом и довёл до него приказ Верховного об отгрузке золота. Но оказалось, он его уже исполнил. Щепетильность Воронцова иногда опережала приказы руководства не в лучшую сторону, но в данном случае имело положительный результат. Обговорив детали операции, я направился в отдел контрразведки. По пути зашёл в лазарет навестить раненного лазутчика. Доктор объяснил, состояние больного критическое и он долго не проживёт. Ранение тяжелое, но его молодой организм ещё сопротивляется, поэтому получить с него объяснение не получилось.

Войдя в здание контрразведки, в коридоре встретил хорунжего:

– Доложите, у вас как прошло обучение управлением паровозом?

– На деле увидите! – бойко ответил, отдав мне честь. – Поначалу думал, не справлюсь, но, слава Богу, азы управления освоил. Машинист все время допытывался, зачем мне всё это надо, если есть они работники железной дороги.

– И что вы ему ответили?

– Сказал, военному человеку профессия машиниста не помешает в период боевых действий. Надеюсь, он мне поверил.

– Дай Бог, дай Бог, чтобы так и было! Мне необходимо с вами обговорить некоторые детали по завтрашнему дню.

Хорунжий хоть и вышел из зажиточного казачьего сословия и не имел военного образования, но послужив в контрразведки, стал применять те методы работы, которыми пользовались мы офицеры, имеющие оперативный опыт. Не все тайны ему доверяю, но некоторые мои поручения, не требующие глубокого умственного напряжения, исполняет исправно, но других сотрудников у меня нет, идёт война:

– К завтрашнему дню подготовьте состав из шести вагонов. Встретьтесь с Воронцовым Саввой Никитичем, он вам расскажет, что нужно делать. И ещё очень важно, сейчас на восток отправляем эшелоны с войсками, задержите два состава. Проследите, чтобы в них имелась телеграфная связь. Они потребуется для завтрашней операции, начальникам поездов объясните – это приказ адмирала Колчака. И прошу, не тяните со временем.

– Есть! – он чётко ответил, вытянувшись по стойке смирно. Резво развернулся и пошёл быстрым шагом на выход.

Иметь под рукой исполнительного сотрудника как мой хорунжий, мечтает каждый руководитель, поэтому дальнейшую судьбу пойманного лазутчика поручу ему. У меня не остаётся времени на его вербовку. Если верить поступающей информации с фронта большевики вскоре подойдут к окраинам Омска, а это значит, поезд с золотым запасом, требует срочной отправки в Иркутск. Мой совет Колчаку о переносе золота из городского хранилища в железнодорожные вагоны исполнен вовремя. Сейчас я за него спокоен, большевикам оно не достанется и моя миссия по сохранению золотого запаса страны скоро закончится.

На следующее утро, придя на перрон вокзала, увидел состав из шести вагонов с часовыми около него. Савва Никитич на пару с хорунжим прохаживался по перрону.

– Здравие желаю, господин штабс-капитан, – поприветствовал меня хорунжий. Савва Никитич, как обычно назвал меня по имени и отчеству.

– Здравие желаю. Доложите обстановку, – ответил им, заметив в их поведении суетливость. Большая ответственность легла на их плечи: одному найти объект для хранения золота, другому довести до него состав, встав у руля паровоза вместо машиниста.

– Господин штабс-капитан ваш приказ исполнен. Начальники поездов ждут вашей команды. Когда сможем начать отправку? – ответил за двоих хорунжий.

– Савва Никитич, а у вас всё готово?

– Если вы заметили вагон с золотом в середине состава, около него выставлен пост. Для разгрузки ящиков подобрал десять солдат из своего подразделения, они закрыты в теплушке. Окон в теплушке нет, вы просили подобрать специальный вагон.

– Тогда не будем терять время давайте начинать. Зимний день короткий.

Хорунжий, услышав мою команду, побежал к начальникам составов сообщить о начале операции. Савва Никитич громко скомандовал постовому подняться в теплушку к солдатам. Убедившись, что у них все в порядке, закрыл за ним дверь на засов. Солдатам не удастся в процессе движения поезда открыть дверь, так было мной задумано. Хорунжий, вскоре вернулся и доложил, составы через несколько минут начнут выдвигаться и нам тоже нужно поторапливаться. Я поднялся в вагон, предназначенный лично для меня, в нём имелся аппарат телеграфной связи, хорунжий с Саввой Никитичем проследовали в кабину паровоза.

Покинув Омск, я смотрел в окно. Изредка попадались деревушки в несколько домов невдалеке от путей, да небольшие домики для обходчиков железной дороги. Унылая картина наблюдалась по всему пути и можно считать удачей, если обнаружим объект засветло. Не покидали мысли о благополучном исходе нашей операции. Со слов Саввы Никитича объект расположен рядом с железной дорогой и легко сможет обнаружить. Но с каждым пройденным километром его уверенность вызывает сомнения. Воронцов рассчитывает провести операцию менее чем за сутки, дай Бог, его словам сбыться. Проверил телеграфную связь с начальниками поездов, она работала исправна. Остаётся ждать момента обнаружения объекта. Но мои опасения не оправдались. Поезд через несколько часов остановился. Открыв дверь вагона, увидел, как Савва Никитич шёл вдоль состава, утопая в снегу держа в руках керосиновый фонарь. Подойдя к моему вагону, громко крикнул:

– Сергей Николаевич мы на месте, – тяжело дыша. Хотел ему помочь подняться в вагон и подал руку.

– Нет не надо, объект и отсюда видно, посмотрите, – и рукой показал на холм со смотровой вышкой. Вышки государственными органами возводились для наблюдения за лесными пожарами, а в военное время используются как наблюдательные пункты.

– Что-то не вижу вход?

– А его и не увидишь. Идёмте, я вам его покажу.

– Минутку подождите, я только телеграфирую коллегам, чтобы действовали строго по плану.

Савва Никитич вытирая пот со лба, ответил:

– У нас есть время управиться засветло, – и сказал уверенным тоном. Надеюсь, его уверенность даёт надежду операция пройдет без проволочек.

Объект, располагался от путей в метрах ста. Сейчас мне стало понятно его предназначение, расположив в таком укромном месте. Из окна поезда объект визуально не обнаружить, если не знать его ориентира. Гористая местность с заросшими кустарниками и стеной леса. Объект удобно использовать в военных целях. Во-первых, он, в двух шагах от путей, во-вторых, скрытность, а это большое преимущество в боевых условиях. Даже подойдя к холму, не сразу заметил металлическую дверь. К ней давно никто не подходил, если что волки, на снегу имелись их следы. Как охотник любитель могу отличить следы волков от других зверей. Вероятно, зверю приглянулось место, как укрытие от ветров.

– Вот он и есть объект. Остальные находятся по пути следования, – сказал Савва Никитич, подойдя к двери.

– Дверь мы сможем открыть?

– По инструкции её не закрывают. Давайте попробуем.

К счастью дверь открыли без проблем, не потребовалось звать подчинённых на помощь. Савва Никитич имея с собой фонарь его, зажёг и вошёл первым в помещение. Я последовал за ним.

– Сергей Николаевич, давайте ознакомлю вас с помещением. Видите полки, они предназначены для складирования боеприпасов, снаряжения, продуктов, но в тоже время заменяют кровати, здесь целая рота обустроится. Посмотрите, в углу стол, он для руководящего состава, рядом должна стоять емкость с керосином и фитилями, – подойдя к столу. – А, вот и они. Видите? – показав на них рукой. – Сейчас в помещении нет боеприпасов и продовольствия, но в любой момент объект годится использовать в военных целях.

– Я в курсе всего этого хозяйства. Вам ранее говорил, такие же объекты имеются и на западном направлении. Меня волнует, как мы сможем закрыть дверь, она ведь постоянно открыта? Не знаю даже что делать складировать тут золото?

– Вот голова с дырой! – вскрикнул Савва Никитич, как будто его ударило током. – Самое главное не сказал, есть ещё одно помещение оно потайное, находится под нами. Вот там и планирую спрятать золото, вход в него расположен под столом. Вы правы, в этом помещении золото хранить нельзя. С нашей стороны посчитал бы глупостью, а вот, что под нами лучшего места не найти, – ткнув на пол указательным пальцем. – Посторонний человек, не зная потайного места, может поживиться здесь, если что керосином, да фитилями. Золото ему никогда не найти. Мы проверяющие люди тут останавливались заночевать, когда его инспектировали. На дворе как раз лето стояло, устроили небольшой пикник. В метрах пятидесяти река даже в ней искупались. Могу её показать.

– Савва Никитич у нас нет времени на развлечения. Давайте доведём операцию до конца. Показывайте второе помещение.

Воронцов подошёл к столу и предложил мне помочь положить его на бок. Получается, стол выполнял ещё функцию входной двери в подвал. Чтобы его опрокинуть пришлось приложить немало физических усилий. Видимо архитектором объекта так было и задумано приподнять стол одному человеку не под силу, к тому же он ножками прикрёплен к металлическому листу. Под двумя из его ножек имелись дверные навесы. Инженерная мысль, как никогда имело полезное свойство. Кажется, в таком простом конструкторском решении и есть главная суть потайного помещения, не зная о нём его невозможно найти. Спускаясь по лестнице и освещая путь фонарем, заметил оно достаточно большое по объёму, чтобы уместить в него всё наше золото.

– Савва Никитич давайте поступим так, вы останетесь здесь в объекте, хорунжий у состава, а я на улице в поле зрения солдат. Мы так сможем проконтролировать всю обстановку.

– Хорошо, тогда я иду и даю команду на отгрузку золота и возвращаюсь обратно?

– Да начинайте, время нас поджимает.

Наблюдая за работой солдат, заметил, они никак не ожидали такого поворота событий прятать золота в глухом месте. Особенно их интересовало, кто останется его охранять, ведь заступив на пост, значит подвергнуть себя опасности. В округе на сто вёрст ни одной живой души. Но получив от меня ответ что золото останется без охраны их обрадовало, но в то же время им было непонятно, как можно оставить его без присмотра? Значит оно доступно любому? Такие мысли овладели их умом, если между собой стали упоминать нас с Саввой Никитичем и хорунжего, уличая в непорядочности, произнося слова на их взгляд шёпотом. В этом случае, человеческий фактор проявил себя не в лучшем качестве. Видать у людей во все времена при произношении слова золото в умах происходит шатание. Просчитать наступление негативных последствий не возможно, поэтому после операции проведу с солдатами профилактическую беседу, на некоторое время охладит их пытливый ум. Они хорошо понимают лица участвующие в операции на особом контроле в контрразведке, и чем заканчиваются в военное время не подчинение приказа – расстрелом. А в нашем случае о таком секретном мероприятие по схрону золота нужно держать язык за зубами, да ещё за семью замками…

– Кажется, управились. Какие дальнейшие наши действия? – спросил меня Савва Никитич, выйдя из объекта на свет, щуря глаза.

– Приказ Колчака мы исполнили. Давайте потихоньку выдвигаться, на ближайшей станции развернём состав и вернёмся в Омск. Проследите, чтобы вагон с солдатами был снова закрыт, доведём операцию до конца.

– Не беспокойтесь, я все исполню, – ответил он уставшим голосом и пошёл к составу.

Солдаты толпились у своего вагона, курили и громко смеялись. Видать выезд на природу им подняло настроение, хотя на улице стоял мороз и ветер. А позёмка, начавшаяся под вечер, через несколько часов заметёт все наши следы, тем самым поможет в проведении скрытности секретной операции. И не будет напоминать, что у объекта находились люди.

Вернувшись в Омск, за то короткое время нашего отсутствия на фронте произошли большие перемены. Большевики, обладая инициативой, успешно атаковали наши позиции. Составы с войсками спешно отступали на Иркутск, но мне с ними не по пути, у меня особая миссия остаться в Омске на нелегальном положении. Своему хорунжему, передал пойманных лазутчиков. Даёт мне надежду он добьётся от них правды, по крайне мере от бывшего студента Саввы Никитича второй на грани смерти. На хорунжего подал рапорт о присвоение очередного офицерского звания за добросовестное отношение к службе. Он, имея опыт работы в контрразведке и видя моё поспешное отбытие, поинтересовался, в чём возникла такая необходимость. Пришлось сказать неправду, поступаю в непосредственное подчинение к Верховному главнокомандующему. Даже поверив моим словам, он не узнает мою дальнейшую судьбу, она в личном ведении адмирала Колчака, такая доля разведчика. Получится ли у него стать профессионалом в области разведки, не знаю. Но задатки разведчика имеются. Даже спрятав золото, ни разу не напомнил мне о нём. А это заставляет задуматься и не такой уж он и простой человек, как казалось мне ранее, за ним нужен контроль, только вот кто будет его осуществлять…

Глава 6

Университетская среда мне знакома со времён учёбы в военном заведении. А сейчас, когда став преподавателем снова в неё окунулся, так предписывает легенда моего нелегального нахождения в городе. Гражданский университет в корне отличается от военного заведения – в нём нет жесткой дисциплины. Поэтому, желательно научиться подражать поведению гражданского человека особенно в разговорной речи, не употреблять слова присущие только нам военным людям. Конечно, это сделать нелегко, военного человека видно по его манере держаться в обществе, да и офицерскую выправку не скрыть, выработанную годами. Но эти проблемы поправимы, главное в короткие сроки наладить работу с агентурой, оставленной в городе. Не прошло и пару недель, как Омск захватили большевики. Верховный правитель успел вовремя его покинуть, проследовав на Восток, и ждёт моих сведений. Возможно, через некоторое время решит вернуться, потребуется информация о расположении большевистских войск. Наступление не увенчается успехом, если нет данных о дислокации противника. По крайне мере так учили меня в военном заведении. Обороняющая сторона, всегда имеет преимущество перед наступающим противником. Поэтому статистика потерь личного состава при столкновении сторон – один к трём в пользу первых.

Руководитель университета уважительно представил меня преподавателям, и на первых порах имело положительный результат – влиться в коллектив пришлось без дополнительных усилий. Те предметы, которые планировал преподавать, один из них немецкий язык, оказался не востребован. Руководители большевистского государства посчитало этот предмет для советского гражданина лишним. В стенах университета начнут ковать людей новой формации без знания иностранных языков, ведь вокруг России располагаются вражеские государства и дружить с ними не собираются так зачем их изучать только пустая трата времени. Иметь дружеские отношения с врагами, значит предать идеалы революции и такие разговоры стали вестись не только между простыми гражданами, но и среди преподавателей. Большевистская пропаганда имела свои плоды. Моё мнение иное у большевиков революционные веяния скоро пройдут, государство всегда нуждается в специалистах со знанием иностранного языка, на то оно и государство. Заиметь друзей среди преподавателей, как требовало моя легенда нахождения в городе, не получилось – не хватило времени. Помехой тому стал неожиданный вызов в кабинет к декану. Думая о предстоящей беседе, не допускал, что вызов окажется переломным в моей дальнейшей судьбе. В кабинете находился средних лет мужчина представительного вида. Он не представившись, попросил декана выйти из кабинета и оставить нас наедине. Не надо иметь семь пяди во лбу, чтобы понять этот человек представляет советскую власть, но не понятно в лице какой организации. Вызов меня в кабинет декана повод для моего ареста или что-то другое? Хотя первое предположение можно исключить. В коридоре не заметил посторонних лиц, как это делают карающие органы при аресте человека, значит второе. Но ошибся.

– Николай Иванович добрый день! Буду рад с вами познакомиться, – первыми были его словами.

Незнакомец, предложил мне сесть, указав рукой на кресло. Моё новое имя, произнесенное им, стало сопротивляться, не давая телу исполнить команду. Я хорошо понимаю, когда тебя называют новым именем коллеги по университету и студенты, проблем с этим нет. А вот, такой серьёзный человек, явно имеет большие полномочия, и испытываешь совсем иные чувства. Его внешний вид соответствовал большому начальнику. Отлично сшитый костюм сидел на нем как влитый, видать шил его уважаемый «Кутюрье». Я бы сказал импозантный мужчина, чисто гладко выбритое лицо, правильные черты лица, аккуратная прическа, неполный, пахнет духами. Можно подумать он пришёл на бал.

– Здравствуйте, – ответил ему, пытаясь, хоть как-то предугадать род его профессии.

– Николай Иванович, что же вы стоите, присаживайтесь, – пристально смотря на меня.

Неприятное ощущения иметь два имени, но судьба разведчика такова, что к новому имени и образу жизни не связанному с военной службой следует привыкать, все пути назад для меня отрезаны. Пришлось подчиниться сесть на стул, ожидая, что он скажет далее:

– Давайте знакомиться, меня зовут Алексей Ильич Корсаков. Я представляю органы ЧК (Чрезвычайная комиссия), – представился незнакомец, как громом оглушив грозным выражением ЧК. Для нас сотрудников контрразведки оно считается главным органом зла у противника. Первое, что пришло в голову – это провал, кто-то из моих близких людей меня опознал или произошла утечка информации из отдела контрразведки.

– Здравствуйте, – ещё раз ему ответил, ожидая продолжения беседы или допроса, пытаясь хоть как – то достойно держаться. Да! Не ожидал я предстать перед врагом в столь короткое время пребывания в Омске, имея легенду прикрытия в качестве преподавателя, как мне казалось надежную для резидента.

– Николай Иванович, хочу уточнить некоторые данные вашей биографии. Вы ведь совсем недавно приняты в коллектив университета? Не так ли?

– Всё верно! А что вас конкретно интересуют? Устраиваясь в университет в анкете, подробно описал свою биографию или в ней что-то опустил? Готов её дополнить, – медленно проговорил слова, не подавая вида для беспокойства, но ёжась внутри от его колючего взгляда.

– В анкете записано вы владеете немецким языком. Свободно на нём разъясняетесь?

– Да, конечно. Иностранные языки мне давались в освоении легко, дополнительно владею французским. Вы, хотите, чтобы я помог вам перевести иностранную литературу? – задал ему сразу вопрос, чтобы отвлечь от дальнейших расспросов по моей биографии, тем самым перевести беседу к ключевому вопросу – зачем я понадобился органам ЧК.

– У вас как со здоровьем, ничего не беспокоит? – поинтересовался он, не ответив на мой вопрос.

Это, что намёк? Мне предстоит испытать «допрос» с участием людей имеющих такие же «способности», как у моего хорунжего или его интересует, что-то другое? Может, интересует тот факт, когда «я» находился в военном лазарете? Странные вопросы задаёт чекист, непонятно цель его расспросов, впившись в меня глазами, как удав перед нападением на жертву.

– Недавно были некоторые проблемы, но они наладились, чувствую себя хорошо, – стараясь долго не смотреть Корсакову в глаза.

– Мне сказали, вы недавно болели тифом? – не пояснив далее, почему лечение проходил в лазарете противника, а не в гражданском медицинском учреждении. Интересно кто ему рассказал «мою» историю болезни? Надо думать, он ждёт от меня услышать то, что ему известно. Главное ему не удастся расспросить врача, он с нашими войсками проследовал на Восток, поэтому мои показания ему не проверить. Отвечу, придерживаясь легенды моего двойника ныне покойного преподавателя прибывшего в Омск из Украины.

– Лечение проходил в военном лазарете, только вот не помню, как в нём оказался, находился в бессознательном состоянии. Меня прямо с поезда доставили в больницу, даже не знаю, кто мне помог, за это им благодарен. Почувствовал себя неважно ещё в Киеве, но решил не откладывать поездку, сейчас понимаю, поступил опрометчиво. Лечащий врач, отнёсся ко мне снисходительно, помог выздороветь и денег за лечение не взял. Жалею, что не успел спросить у него фамилию, так получилось. Слава Богу, что для меня мытарства в лазарете так благополучно обошлись, остался жив.

Незнакомец, слушая, делал вид, что моё лечение его интересует, но думал он совсем не об этом. Выдавали его хитрые глаза, они как буравчики просверливали мой мозг, – стало быть, хочет уловить в моих словах ложь.

– В Омске, кроме покойного дяди у вас ещё есть родственники? – выясняя дополнительную информацию.

На разговор чекист пришёл явно подготовленным тут понятно и простому гражданину, если располагает сведениями о моих связях. Он профессиональный разведчик, возможно из бывших коллег по службе в контрразведке. Прощупывает мою биографию, осторожно задавая вопросы по мере их значимости. Нужно быть с ним начеку, прежде чем сказать слово, оно станет для него ключевым в разоблачении меня как резидента, а это уже провал.

– В городе знакомых и родственников кроме дяди нет, он ведь тоже, как и я не от хорошей жизни приехал сюда. У нас на Украине бесчинствуют банды, беспорядки, грабежи, повсюду голод. А тут в Сибири спокойнее, вот и решил, на время пожить в Омске. Близких родственников в Киеве тоже не осталось, все умерли. Я как перст остался на белом свете. Дядю расстреляли белогвардейцы, даже не знаю, на каком кладбище его могила и есть ли она вообще? Люди говорят, в городе белогвардейцы казнили ни в чём неповинных людей, как это можно без суда? Думаю, сейчас у меня жизнь наладится. Устроился вот на работу, как видите, учу студентов. Надеюсь, скоро и мирная жизнь вернётся в город. Заработал телеграф, почта, театр открыли. Университет набрал в свои стены студентов, жизнь продолжается, будем готовить специалистов для нового государства.

Сказал специально длинную речь, чтобы отсечь его от дальнейших вопросов по выяснению моей биографии и отношения к советской власти. Особенно к прежней жизни на Украине по выдуманной мной легенде, где могу попасться на мелочах. Чекист попросит назвать в Киеве улицы, театры? Тут он меня и подловит. Правда, мне приходилось бывать в этом городе, ещё до переворота, подолгу службы, сейчас возможно в нём многое изменилось. Надеюсь, чекист перестанет задавать провокационные вопросы, ограничится моими ответами.

– А, вы как относитесь к профессии военного человека, не хотите им стать? – задал щепетильный вопрос и задал мне профессиональному контрразведчику. Остается ответить сказать неправду и обмануть свое внутреннее я.

– Я свою жизнь не связывал с военной службой и даже о ней не думал, мне по душе профессия преподавателя. Военный человек для меня что-то новое и форму носить мне не нравится. Даже не знаю, что вам ответить.

– Хорошо, давайте поступим так, только попрошу, наш разговор останется между нами. Я пришёл в университет не по своей воле, так требуют обстоятельства. В органах ЧК, не хватает сотрудников со знанием иностранных языков. Я предлагаю вам у нас работать, нам нужны люди, такие как вы.

– Спасибо за доверие. Своим предложением застали меня врасплох. Ну, хорошо, допустим, я соглашусь на ваше предложение. Я человек так сказать с улицы, конкретно, чем буду заниматься, если что переводами текстов? – продолжая играть роль гражданского человека.

– Вижу, вы человек порядочный. Я мог, и не спрашивать хотите ли вы служить в ЧК. Сейчас наше ведомство проводит мобилизацию. Но хочу, чтобы в моём подразделении работали люди, пришедшие по призванию, а не по приказу свыше.

– Слово подразделение звучит интригующе! А чем вы занимаетесь? – задал уже свой провокационный вопрос, желая услышать на него и правдивый ответ. Интересно, какую он занимает должность в ЧК и, что у него за подразделение? Если ему понадобился специалист со знанием иностранных языков. Надо полагать, его сотрудники работают с агентурой за рубежом. По крайне мере до октябрьского переворота такое подразделение в России имелось, и мне в нём пришлось служить. Большевики, стало быть, спохватились, не имея ведомства как внешняя разведка, обороноспособность страны ничтожна.

– Сначала ответьте на моё предложение, а затем продолжим разговор, – в доброжелательном тоне проговорил слова, не раскрывая суть моего вопроса.

Наверно чекист ранее находился на нелегальном положении за границей, уж больно он осторожничает, ведя беседу. Интересно, что послужило в его судьбе встать на сторону большевиков предателям отечества. Если он дворянин, то его это не красит.

– Если я соглашусь, а впоследствии не оправдаю ваше доверие, смогу ли вернуться в стены университета? – спросил, как бы соглашаясь на его предложение.

Корсаков держа ровный тон в своей речи:

– Конечно, можете, но думаю, этого не произойдёт. Я, как и вы был на вашем месте. Поначалу тоже сомневался в себе, но потом полюбил профессию разведчика. Вам понравится у нас работать, уверяю вас.

– Хорошо. Давайте попробуем. Скажите, что мне сейчас нужно делать ведь меня ждут студенты. Я не могу вот так просто покинуть университет.

– На счёт увольнения из университета не волнуйтесь, я все вопросы урегулирую с руководством за вас. Вы проживаете в квартире своего дяди, не так ли?

– Да я живу в его квартире, – чекисту многое известно обо мне. Стало быть, я нахожусь у ЧК под колпаком давно.

– Вам придётся квартиру оставить. Вначале, пройдете курсы в учёбном центре в Москве. Затем начнёте службу в моём подразделении. Я прибыл в Омск по служебным делам. Недавно Колчак покинул город, есть основание полагать, здесь остались его люди. В короткие сроки мы их установим, ему и самому недолго осталось быть Верховным Правителем. Его белая армия окружена, и он сам предстанет перед революционным судом. Народ встал на сторону большевиков, солдаты от него бегут, а это уже поражение.

Слова Корсакова: «остались в городе люди Колчака», говорят о том, что сотрудники ЧК уже работают по их обнаружению, в том числе и в отношении меня, как их резидента. Чекист прибыл в Омск не случайно, этот человек для меня опасен. Прийти к незнакомому человеку, за то, что он знает иностранный язык, предложив работу в ЧК, в разведке так не делается. Перед встречей с объектом всегда проводят оперативные мероприятия. Вероятно, у чекистов не было времени, идёт война. Считаю, с их стороны выглядит не профессионально не быть уверенным в человеке, который вольётся в их структуру. Корсаков даже не задал вопрос, служил ли я в армии? По дороге домой внимательно посмотрю на прохожих, среди них могут быть филера (сотрудники наружного наблюдения). Чекистская наружка наверняка после встречи меня с Корсаковым будет ходить за мной по пятам.

– Вы сказали, мне необходимо пройти курсы в Москве? – спросил его, но думая лишь об одном, неужели он мне поверил?

– Не беспокойтесь, я вас оповещу, дней через пять. Успеете попрощаться с коллективом университета, – назвав сроки отъезда. Стало быть, за мной установлено наблюдение, проверяют, есть ли в городе знакомые. Чекисты всё делают правильно, как сделали и мы сотрудники контрразведки, подбирая кандидата на службу. Остаётся одно, с предложением чекиста согласиться, а вот работу со своими агентами отложить – могу их скомпрометировать. Чекисты мои контакты с людьми начнут проверять, остаётся ждать дальнейших событий.

Квартира «дяди» находилась недалеко от университета. Идя домой, как и предполагал, обнаружил за собой слежку филеров. Филера выделялись необычным поведением. Для гражданского человека распознать филеров среди толпы людей практически не возможно, но для меня, как сотрудника контрразведки не составила труда. Это двое мужчин одетые в простую одежду, что носят повседневно рабочие фабрик: бушлат, под ним рубашка подпоясанная тесёмкой, брюки, заправленные в сапоги. Цигейковая шапка. На них одежда сидела как на корове седло, видимо выданная второпях из гардероба филлеров, поэтому к заводчанам они не имели никого отношения. Да и рабочие ведут себя по – иному, встретившись случайно на улице, не крутят головой по сторонам им этого не нужно. Следуя к дому, опекающая «пара» шла за мной следом: разговаривали, улыбались, показывая своим видом, как будто они закадычные друзья. Это ещё раз подтверждало мои опасения, я нахожусь под наблюдением ЧК. Подойдя к уличным лоткам, остановился и специально стал рассматривать утварь. Взял в руки шкатулку, спросил продавца ей цену и мельком взглянул на филеров, они у соседних ларьков играли роль покупателей. Да плотно сопровождают, и оторваться не удаётся, но мне нужно искать решение, а то придётся служить в ЧК. Моё согласие дано Корсакову, чтобы он мне поверил, дать время покинуть город. Имелся запасной вариант на время побыть егерем.

Зайдя в квартиру, подошёл к окну и из-за шторы посмотрел во двор, филера проследовали в мой подъезд. Послышался звук ключа в замке соседской квартиры. Значит, филера ранее в ней были, видимо наблюдение за мной ведётся давно, только сколько времени? Смог ли я скомпрометировать себя? Думаю, нет, незнакомец не стал бы вот так по – дружески вести со мной доверительную беседу. Пожалуй, в ближайшее время не уйти от чекистов. Ну что ж подождём удобного случая.

Через пять дней Корсаков пожаловал в квартиру.

– Николай Иванович, здравствуйте, сегодня едем в Москву! – поприветствовал он, с порога находясь в хорошем настроении. Слово «едем в Москву», для меня стало облегчением, всё-таки это не арест. Чекист поверил в мою легенду нахождения в городе, но не даёт мне удовлетворения служить в ЧК. Если о моём решении узнают коллеги, что обо мне подумают? Для Саввы Никитича я был образцом русского офицерства, а стану в его глазах предателем…

В купе поезда, помимо будущего моего начальника, находились двое его молчаливых сотрудника – это те филера сопровождавшие меня до моего дома. Видимо у чекистов нехватка кадров, если они играют две «роли» филеров и сотрудников ЧК, а сейчас ещё и третью конвоиров. По прибытию в Москву меня сразу направили в учебный центр ВЧК для прохождения трехмесячных курсов. Знакомых и бывших сослуживцев по контрразведке среди слушателей не встретил. Назвать очередной удачей в своей судьбе, пожалуй, говорить рано, но и покинуть учебное заведение в ближайшее время не получится. Казарменное положение и надзор со стороны преподавателей не позволяют этого сделать. Пройдя чекистские курсы, ничего нового для себя не получил. Методика обучения профессии разведчика была точно такая же, что имелась в военных заведениях до большевистского переворота. Только добавилась учёба по борьбе со спекуляцией, процветающей по всей стране из-за отсутствия механизмов в экономике разрушенной войной.

Новость, дошедшая до учебного центра о расстреле большевиками адмирала Колчака, поставила меня в тупик, остался один на один с самим собой. Войска Колчака уничтожены, а небольшая их часть с боями прорвались на Восток. Удалось ли Савве Никитичу с золотым запасом выйти из окружения и жив ли? Что стало с золотом, спрятанным в объекте? Живы ли солдаты принимавшие участие в операции и мой хорунжий неизвестно. Могут пойти на сделку с большевиками, сохраняя свою жизнь. Но передо мной стоит другая задача и она важнее золота, скорее покинуть страну. Если мне удалось на короткое время не быть разоблаченным чекистами, то это дело времени.

Пройдя чекистские курсы, распредели служить в иностранный отдел, где непосредственным начальником стал тот самый незнакомец, предложивший мне работу в ЧК. Корсаков приехал в учебный центр на автомобиле с водителем, по всей видимости, имеет большие полномочия. Поздравил меня с успешным окончанием курсов, объяснив, мне предстоит сначала обжиться в квартире, которую подыскал в Москве и по возможности познакомиться с соседями. И отдохнуть после учёбы. Слово обжиться, явно очередная проверка на профпригодность служить в разведке. Чекисты, все делают правильно, если хотят доверять человеку, то и проверку следует провести тщательно. Только пока не понятно кого они хотят видеть в моем лице – сотрудника ЧК борющегося с контрреволюцией или готовят работу с выездом за границу. Ясно одно за мной установят наблюдение. Серьезный человек мой непосредственный начальник, явно имеет опыт оперативной работы.

Осматривая свою квартиру, заметил, в ней имелось все необходимое, чтобы комфортно проживать. А вот выданное чекистом жалование и продукты в виде сухого пайка, хватит на пару дней. Не успел осмотреть жилище, как раздался дверной звонок. Открыв дверь, на площадке стоял молодой человек. Он объяснил, является соседом и у него закончилась соль. И тут же предложил отпраздновать наше знакомство. Я ответил отказом. Сосед ушёл, но через некоторое время вернулся. Беспардонное его поведение поначалу меня удивило. Но в процессе разговора стало понятна цель его визита – он подсадная утка ЧК. Стал расспрашивать о моей жизни, интересуясь даже мелочами. Предлагая сходить с ним в ресторан или в бордель и там повеселиться. Конечно, в его просьбе отказал, ссылаясь на свою занятость, но он настаивал на своём, вынуждая выйти из квартиры и прогуляться по городу. Предложение повеселиться с дамами, понимаю так, за мной хотят понаблюдать сотрудники наружного наблюдения, как я поведу себя в обществе. Видно чекистов поджимает время использовать меня в своей работе, если в короткие сроки, провели обучение и спешно проводят проверку. Но главное, стало ясно, я им нужен в иностранном отделе, как лицо владеющий иностранным языком.

Через два дня пришлось выйти в город за продуктами. Обнаружить сотрудников наружного наблюдения вначале не удалось, но я их вычислил. Филеров работало не два человека, как это было в Омске, а целая команда, и никто из них не попался дважды на глаза. Я бы оценил их работу на отличную оценку. Мое предположение чекисты не смогут в короткие сроки наладить оперативную работу, считаю ошибочным, сумели её восстановить. Разруха и голод не помешали им этого сделать, даже создали иностранный отдел. И смогли воссоздать структуры, которые имелись при царской власти. Оказывается, в жизни не всё так просто, найдутся люди, готовые встать на защиту отечества. Как в моём случае – это мой новый начальник, знает, что делать и как. На третий день он неожиданно приехал на квартиру, и дни, выделенные для отдыха, по всей видимости, у меня закончились.

– Николай Иванович доброе утро, как спится на новом месте, обживаетесь?! – зайдя в квартиру, держа в одной руке чёрный кожаный портфель в другой шляпу. Внимательно смотря мне в глаза, наверно зримо хочет в них уличить моё беспокойство столь неожиданным своим появлением. – Не помешаю? Может к вам пожаловали знакомые? – умилительно говоря, как будто не видит и не знает от своих филеров, что в квартире кроме меня никого нет. И кто может прийти ко мне в гости, если я, находясь в Москве кроме как в учебном центре ещё нигде не был.

– Здравствуйте Алексей Ильич. Я дома один. Проходите, я как раз собирался пить чай, – спокойным тоном ответил, не давая ему усомниться, что я в полном его подчинении.

Корсаков прошёл в комнату и обвёл её взглядом, как бы она соответствует для проживания его подчинённого. Остановил взгляд на люстре покрытой цветным гобеленом с рисунком дамы с собачкой. Все свои действия, делая размеренно. На стол положил портфель, потёр ладони и сел на стул. Затем кивнул мне на соседний стул, что я тоже должен сесть, продолжив смотреть на люстру.

– Не плохо, неплохо, – умилённым голосом оценил красоту люстры. – Значит вам больше ничего не нужно, говорите не стесняйтесь.

– Спасибо, но на первое время у меня всё есть, – выдержав небольшую паузу, продолжил: – Я отдохнул и готов приступить к работе.

– Вот и славно, я сегодня решил посвятить вам время. Хочу вас обрадовать, вы начнёте свою службу в военной разведке. Наш иностранный отдел, создан по распоряжению Дзержинского. Руководством поставлена задача, установить контакты с белогвардейскими организациями за рубежом. Предстоит в кротчайшие сроки внедрить в их ряды агентов. Предстоит немаловажная задача в получении от европейских государств новинок в военном комплексе. Секретная информация в основном такого характера сосредоточена в их торговых представительствах. Начнёте службу в нашем торгпредстве в Москве, сейчас как раз налаживаются отношения с иностранными государствами. Агенты работают под прикрытием торговых представителей, занимаются сбором секретной информации о военном потенциале молодой советской республики. Некоторых мы знаем, осторожно за ними наблюдаем, выявляем их связи. Предстоит вербовка таких людей, вы как раз займётесь этим направлением. Нам нужны агенты во всех структурах, где работают иностранцы – это приказ Дзержинского. От нас зависит безопасность страны. Советское государство в изоляции кругом враги, включая соотечественников, переметнувшихся на их сторону, не согласных с приходом к власти большевиков и они не успокоятся, пока не вернут царский режим. А информацией кое-какой располагаем, готовят покушение на руководителей нашего государства. Охрана возложена на ЧК, но она пока должным образом не налажена, не хватает профессиональных сотрудников.

Он прервал рассказ, достал из портсигара сигарету и закурил. На секунды затаил дыхание и с облегчением выдохнул. От удовольствия закрыл глаза, поднял голову вверх. Очевидно, курение сигарет ему приносит огромное наслаждение. И наверно ожидает моей реакции на его предложение, можно ли мне доверять дальнейшую информацию. Это послужит точкой отсчёта в принятие решения по моей персоне. Корсаков сообщил достаточно секретной информации, чтобы передать её врагу и получить взамен денежное вознаграждение или политическое убежище. Имея такое «богатство» любая разведка мира примет перебежчика с распростёртыми руками. Особенно в первых её рядах люди из богатого сословия. Главное сейчас быть на чеку, одно неосторожно сказанное мной слово и скомпрометирую себя. Есть ещё одна проблема нечаянно встретить сослуживцев из контрразведки, перешедших на службу к чекистам, да и просто ранее знакомых по проживанию в Петербурге. Надеяться, что такого со мной не произойдет, равняется нулю, поэтому моё согласие работать в торгпредстве даёт хоть какую – то надежду покинуть страну.

– Я, готов приступить к работе. Сидеть дома, вот так без дела не привык. Я по профессии учитель, соскучился по нормальной жизни для меня общение с людьми как глоток свежего воздуха.

– Вот и славно, – снова повторил это выражение, надо полагать, часто его употребляет. Не торопясь расстегнул у портфеля замок, достал из него документы, положив на стол. – На вас оформлены все нужные документы для работы в торгпредстве, попрошу внимательно с ними ознакомиться. Вы являетесь торговым представителем одного из отделов. Все наши предстоящие беседы будем проводить на конспиративной квартире. Работу начнёте под моим началом, а там посмотрим. К доступу информации, которая надеюсь, начнёт от вас поступать, круг лиц к ней ограничен. И те знания, полученные на курсах, вы сможете применить уже на практике. И ваши сомнения, что из вас не получится стать разведчиком, развеются как дым. Такие мысли приходят в голову, или это только мои догадки? – хитро щурясь.

– Я об этом как раз думаю. Серьезная работа быть разведчиком, а вдруг не справлюсь?

– Уверен, справитесь! – утвердительно ответив. – Моя интуиция ещё никогда меня не подводила по выбору людей в свою команду. Вы полюбите профессию разведчика, потом вспомните наш разговор. Я в начале своей службы тоже сомневался в себе. И страх поначалу был, да еще какой! Не забыл и первую командировку в чужую страну, работая на нелегальном положении, такое не забывается. Возвращение на родину и снова командировка, но уже в Турцию, страна чуждая нам по менталитету, но, как видите, справился, вот сижу перед вами живой и при параде! Вы наверно хотите спросить, почему не остался жить за границей, как это сделали многие мои коллеги? Отвечу, родина там, где ты родился для меня страна Россия. Скажите, высказал пафосные слова, ведь в жизни всё происходит иначе. Знаю одно, родину предаёт человек безнравственный, бездуховный, а вот отечество еще никого не предала. Русские люди всегда стояли за справедливость. У нас русских нравственные устои заложены в крови со времен князя Владимира Мономаха до героев отечества Кутузова и Суворова, ну, а мы разведчики в первых рядах.

Закончив торжественный монолог, он встал, подошел к окну, скрестил руки на груди. Его молчание расцениваю так, ожидает ответа, от которого зависит, моё отношение к предложенной работе. Выдержу паузу, подготовлю ответ, который удовлетворит начальника, что он во мне не ошибся. Встал, поправил на себе костюм, хотя он гражданского пошива и сказал:

– Вы правы, родина у человека одна и сейчас есть возможность уехать за границу и переждать трудные времена. Бежать из страны в столь тяжёлое для неё время, считаю предательством, она тебя родила, вскормила, а ты её предаешь. Отечество от каждого гражданина ждёт помощи, в её истории бывали времена и похуже. Ничего! Выдержали! Еще сильнее становились! Это я как «историк» знаю и верю, поэтому предложение послужить отечеству считаю, для себя важным и ответственным моментом в моей жизни и постараюсь оправдать ваше доверие. С документами сегодня же постараюсь ознакомиться. Вот только не знаю с чего начать, на курсах изучали одно, а как применить знания на практике совсем другое. Вот в этом и есть моё беспокойство.

– Торгпредство у иностранных спецслужб всегда на особом контроле, в нём есть, и будут работать их агенты. Я вам приведу один пример, где лично пришлось участвовать в разработке шпионов в компании «Зингер». События происходили ещё до революции. Германские спецслужбы смогли убедить своё правительство о выделении денег для инвестирования в Россию, конкретно для постройки завода по производству швейных машин в городе Подольске. На самом деле проект и люди, набранные в их компанию, основной целью ставили сбор разной информации в нашей стране. Руководители России, не зная сути проекта, конечно, пошли им на встречу, даже сама императрица проявила интерес. Имея царскую поддержку для компании «Зингер» открылись все двери кабинетов. Они создали сеть пунктов по продаже швейных машин по всей стране. В штате компании насчитывалось сорок тысяч сотрудников. Об этом писали в газетах, не читали?

– Что-то об этом слышал, но подробности не знаю, я же, «учительствовал», – ответил уклончиво. Интересно дослушать его рассказ по громкому уголовному делу, ведь заслуга в ликвидации шпионов в компании «Зингер» контрразведки, где мне пришлось служить.

– Так вот, немцы даже сумели убедить власти Петербурга о строительстве головного представительства на Невском проспекте, расположив его напротив Казанского собора. Даже настаивали на постройку высотного здания, но возведение высоток в Петербурге запрещено законом, строить объекты выше Зимнего дворца нельзя и в обращении отказали. И всё-таки им удалось обмануть городскую власть, на крыше своего представительства возвели конструкцию в виде глобуса. Никто из властей даже не заподозрил, что в шарообразном куполе находилось секретное передающее устройство, а на верхнем этаже обустроились профессиональные разведчики. В свой штат подбирали людей из немецкого населения. У нас в стране их предостаточно, конечно обещая за шпионскую работу возвращение на родину. Я в это время находился за границей на дипломатической службе, но мои коллеги по контрразведке рассказывали, как несколько лет по ним вели оперативную разработку. Нескромно будет говорить о себе, но и я немного помог в этом деле сумел добыть секретные материалы, нашлись патриоты нашей страны в министерстве иностранных дел Германии. Контрразведчики докладывали на самый верх о шпионской деятельности сотрудников компании, но получали всё время отказ. Предприятие «Зингер» обеспечивало население качественными швейными машинками, что у нас в России ранее их не имелось. Да и казна пополнялась за счёт продаж. Ситуация разрешилась после империалистической войны. Руководство царской разведки приняло решение в компании «Зингер» провести обыск. При ознакомлении с изъятыми документами обнаружили материалы, подтверждающие их противоправную деятельность. Выявлены сотни агентов, а сколько ещё осталось не разоблачённых? Вербовка людей в гражданском секторе для сотрудников «Зингер» имело большое значение, особенно в сфере сельхозпродукции. Россия занимала лидирующие позиции, по продаже зерна в мире. А сейчас тем более, нельзя терять покупателей на торговых рынках молодому государству, ей нужна валюта. Восстанавливаются заводы, а где её взять, только торгуя с иностранными государствами. Поэтому, сотрудники ЧК в «окопах», но без оружия, а со своим интеллектуальным потенциалом и кто победит в этой схватке мы или они? Вот это и предстоит нам выяснить в будущем.

Корсаков замолчал, о чем-то подумал и продолжил:

– Основной наш враг английская разведка, чужими руками пытается ослабить Россию уже на протяжении многих веков, используя в своих целях французские, немецкие, турецкие спецслужбы. Ещё в середине прошлого века английский премьер – министр лорд Палмерстон признался: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюют». Причина одна – боятся конкуренции на мировых рынках. Ну, а когда в России произошла революция и она из капиталистической страны преобразилась в социалистическую, то английская разведка вдвойне усилила борьбу. Противостояние будет не на жизнь, а на смерть, вот поступите на работу в торгпредство сами убедитесь.

Слушая Корсакова, вспомнил своё участие по разработке шпионской деятельности в компании «Зингер» и мог поведать куда более значимые факты, но нельзя. Знал бы собеседник, кто перед ним находится – профессиональный разведчик. Принять на работу штатного сотрудника противоборствующей стороны, не проверив его до конца, тут как говорится, комментарии излишни. Интересно было бы у него спросить, а как быть с деньгами английских и немецких спецслужб выделяемых для революционной деятельности большевиков. И брали деньги без угрызения совести. И он ещё соизволит говорить мне о патриотизме и любви к отечеству? Тут нужно быть человеком тщеславным, и поверить в его искренность как то не приходится, берут сомнения.

Корсаков вынул из кармана жилета часы с серебряной цепочкой, большим пальцем открыл крышку и посмотрел на циферблат. Я заметил, часы имели марку «Брегет», они популярны в купеческой среде, модников и коллекционеров. Часы обладали высокой точностью, отбивали минуты и показывали числа месяца. Стало быть, у моего начальника тяга к прекрасному на высоте следит за течением моды: костюм, пальто, шляпа, туфли выглядели, как недавно купленные в магазине. Встретив, такого франта на улице и не догадаешься, что он служит в ЧК, на нём одежда никак не соответствует работникам карательной организации, где сотрудники поголовно одеты под одну копирку – в военную форму включая фуражку из того же материала. Но мой начальник, по всей видимости, придерживается иного мнения, на работе предпочитает одеваться богато, не противореча своим внутренним принципам жить нужно красиво.

– А если мне потребуется срочно передать информацию, как смогу с вами связаться?

– Не торопите события, – и вытащил из портфеля листок. – Внимательно прочитайте и запомните.

Взяв листок, прочитал адрес конспиративной квартиры, включая явочное место для закладки моей будущей информации и номер телефона для экстренной связи.

– Прочитали? Запомнили?

– Да прочитал.

Корсаков листок положил на тарелку, спичками его зажёг:

– В явочное место положите записку, указав в ней число и время – это и будет означать нашу встречу на конспиративной квартире. Она попадёт ко мне на стол вовремя. Связаться со мной по телефону ещё проще, на коммутаторе работают наши сотрудники, лишь стоит назвать номер абонента.

Листок после сгорания оставил запах дыма. Пока он горел, поймал себя на мысли, чекисты ничего нового в оперативной работе не придумали, те же методы, что и у нас в контрразведке. Хотя, экстренная связь резидента с руководством считается устаревшей, но работает безотказно, если соблюдать меры конспирации, а они у чекистов в этом случае соблюдена.

– Ко мне есть вопросы?

– Мне все понятно.

– Вот и славно, – ответил словами, которые повторил в течение разговора трижды. Если брать во внимание, что они часто употребляемы человеком, то могут негативно послужить в карьере разведчика. Корсаков встал и направился к двери, я понял, на этом наш первый серьёзный разговор окончен. Подойдя к двери, повернулся:

– Желаю удачи! – наградив меня улыбкой.

– Спасибо, – ответил я ему, и пожали друг другу руки. Завтра у меня начнётся настоящая работа, где я должен доказать чекистам, что они во мне не «ошиблись» приняв в свою команду. Это даёт мне шанс потянуть время, готовя свой отъезд из России. Есть ещё одна проблема спрятанное в объекте золото. Обещание, данное мной Колчаку, что золото не достанется большевикам остаётся в силе. Только когда можно к нему возвратиться, вероятно, потребуется время.

Глава 7

Знакомство с моей новой работой в торгпредстве началась в кабинете начальника отдела военной промышленности. Представившись ему, предъявил документ для трудоустройства – направлен министерством образования. Он мельком на него взглянул и небрежно бросил на стол, не сказав ни слова и даже не встав с кресла, хотя бы из-за приличия. Надо полагать в его отдел принимают людей только по протеже и рекомендации вышестоящих органов, а моя персона не устраивает. Хмурое лицо было тому подтверждением. Начальник наверняка догадывается, что я направлен в торгпредство от органов ЧК. Нельзя исключать, что он и сам имеет отношение к карающим органам. Много вопросов…

– Давайте знакомиться, – рукой предложив мне сесть на стул. – Меня зовут Олег Владимирович Толстой. Начальник отдела военной промышленности, – слова проговорил властным голосом, нахмурив брови, наверно своим видом хочет показать, что он серьёзным руководитель.

Толстой, прямо как наш именитый русский писатель Лев Николаевич, может он классику дальний родственник? – подумал я. – Но сказанное им слово Толстой прозвучало возвышенно, знать он гордится знатной фамилией. Хотя по виду на классика не похож: круглое как мяч чисто выбритое лицо, чуть полноватый, если и есть чём-то сходство, то залысиной. По всем признакам он писателю не родственник явно однофамилец.

– При произношении мной фамилии Толстой, все думают, а не родственник ли я самому Льву Николаевичу? Хочу вас огорчить, нет, не являюсь. Хотя всё может быть. Все люди на земле родственники.

– Не скрою, подумал, – подтвердив его слова.

– Вот видите, вы тоже не исключение. Но сейчас давайте поговорим о вашей предстоящей работе и о направлении, которое вам поручу – это контроль над производством танков и гаубиц. Сейчас, как раз на заводе «Красное Сормово» налаживается линия по сборке танков, мне нужно быть в курсе всего, что там происходит. Красная армия нуждается в танках, в войсках в основном они трофейные. Поэтому производство танков является делом государственной важности, вот такие задачи ставит перед нами партия. Вижу по анкете вы не член партии?

– Я из среды учителей, обживусь на новой работе и обязательно подам заявление.

– С этим делом не тяните. О революционной бдительности хочу вам напомнить! Вы понимаете, какое ответственное дело поручила партия нашему ведомству. Сведения, которые станут вам известны в процессе работы они секретные. Враг не дремлет. Нашему молодому государству сейчас нелегко мы все должны сплотиться вокруг партии – это наш революционный долг. В анкете записано, вы владеете немецким языком. У нас как раз имеется техническая документация танка она на немецком языке, так, что сразу приступайте к своим обязанностям. Съездите на завод познакомьтесь с руководством, осмотритесь и быстрее вникайте во все дела. Для вас выделил отдельный кабинет, мой секретарь поможет в нём обустроиться. В кабинете есть всё, что нужно для работы.

Начальник достал из кармана ключ и протянул его мне, так и не соизволив встать со стула. Не встаёт специально, хочет показать, что он в торгпредстве руководитель высокого ранга и поэтому ему позволено всё. После большевистского переворота, культура людей новой революционной формации оставляет желать лучшего. А его лекция о бдительности и патриотизме, на мой взгляд, была лишней, очевидно вошло в его обиход давать советы с кем беседует.

– Коллектив у нас небольшой, в процессе работы со всеми сотрудниками познакомитесь, потребуется помощь они помогут. Вот вам документы, требующие срочного перевода. Желаю, удачи! – и подал мне папку.

– Спасибо, постараюсь оправдать ваше доверие, – взяв папку, развернулся и пошёл на выход.

– Наденька, проводите товарища в его кабинет, – крикнул мне в спину.

Начальник странно себя ведёт, кричит секретарю через закрытую дверь, не видя на месте ли она. Перед встречей с ним в приёмной я никого не увидел. Так кому же он кричит? Наверно он сильно занятой человек нет времени дойти до приёмной, да и наша с ним беседа ограничилась несколькими минутами. Надеюсь со временем, узнаю, что за «фрукт» начальник оборонной промышленности торгпредства и с чем его «едят».

В приёмной молодая девушка приятной внешностью с коротко стрижеными русыми волосами подошла ко мне и протянула руку, не дав первому ей представиться, сказала:

– Будем знакомы Надежда Валентиновна. Вы женаты? – слова произнесла, будто промурлыкала кошка.

– Николай Иванович, – представился я ей, не понимая сути вопроса о моём семейном положении, явно он не уместен при первом знакомстве. – Мне очень приятно с вами познакомиться. Был женат, но сейчас холост. А почему вы об этом спросили?

– Значит, вас дома никто не ждёт? – заулыбалась она.

– Нет, не ждёт, я свободный человек.

– Видите ли, сегодня в нашем дружном коллективе в шесть часов намечается вечеринка, не хотели бы к нам присоединиться?

– С удовольствием, но думаю не смогу, начальник дал задание и его нужно срочно исполнить, по времени не успеваю, да и человек я в вашем коллективе новый. Своим присутствием испорчу товарищам праздник, будут неуютно чувствовать, – ответил ей, оттягивая своё сближение с людьми, что для меня в настоящее время нежелательно.

– Жаль. Хорошо, пойдёмте, покажу ваш кабинет.

Идя за ней, заметил, её походка выдавала женщину легкого поведения, водя одним «местом» из стороны в сторону, намекая, что она является человеком новых революционных взглядов, где интимные отношения считаются свободными, и в этом нет ничего постыдного. За короткое время нахождения в Москве заметил эту особенность, и она, к сожалению, была не в лучшую сторону в воспитании молодого поколения.

Какое общество хотят видеть большевики в будущем? Одни вопросы и у меня на них нет ответа, думаю, они сами ещё не определились. Приглашение секретаря посетить вечеринку, расцениваю так – навязывается ко мне в любовницы. Но «амурные» приключения не входит в мои планы. Возможно, они входят в план Корсакова приказано Наденьке сблизиться со мною. Выжду время, не буду торопить события.

Секретарь, подойдя к кабинету, дернула за ручку двери:

– Начальник вам ключ передал?

– Да передал, – и отдал ей ключ.

Наденька, поворачивая ключ в замке, одарила меня улыбкой. Явно сделала это специально. Такие любвеобильные женщины как она пока не добьются своей цели положить мужчину в свою постель, не отстанут.

– В этом кабинете до вас сидел эсер, но сбежал за границу, любовница сманила. С ним такая шумиха произошла! Варфоломеевская ночь! – эмоционально выразила слова, предав их значимость. – Им заинтересовалось ЧК, весь коллектив перетрясли, и бывшего начальника увезли с собой и где он сейчас никто не знает! А недавно нам дали нового. Как вам первое знакомство с руководством?

– Мне показалось, начальник сторожил и грамотный специалист, – специально возвысил его статус, вдруг секретарь ему передаст наш разговор. – Как человек мне понравился, видно и руководитель ответственный, если сразу дал срочное задание сделать перевод документов с немецкого языка, – решив слукавить.

– Ответственный говорите?! Играет на публику! Своим важным видом показывает, что редеет за дело, а сам только и может документы подписывать и читать подчинённым нотации о революционной бдительности! Главное ничего не понимает в делах промышленности, в придачу любит выпить, к вечеру уже «веселенький». Сегодняшняя вечеринка – это его инициатива! До его прихода в коллективе пьянок не было. Бывший начальник зарекомендовал себя человеком ответственным и вольностей себе и другим не позволял. А новый объясняет, вечеринка сближает людей, якобы сотрудники лучше работают, для них нужен отдых. Некоторые задерживаются до утра, в коллективе большинство сотрудников выходцы из простого народа – любят выпить. Придя утром на работу, вижу одну и ту же картину на столах бардак и сейфы нараспашку, а в них секретная документация. До революции разгильдяйство сразу пресекалось. На моих плечах держится вся канцелярия, ещё совмещаю работу секретаря. Я давно работаю в торгпредстве, знаю всю её кухню, так что не стесняйтесь, обращайтесь за помощью. Начальник вам не говорил о революционной бдительности?

– Говорил.

– Это его козырная фраза, а сам, уходя из кабинета, забывает его закрыть вместе с сейфом. Какой пример подаёт подчиненным? Недавно смотрю, а он с документов снимает копии, а это строго настрого запрещено режимом секретности. Но начальнику всё сходит с рук. Хорошо, что я всегда на месте, хоть какой-то, но есть контроль, мимо меня никто не пройдет. А бывает, ухожу по делам, прихожу, дверь нараспашку заходи и бери что захочешь. А вы говорите ответственный руководитель, даже не знаем, где он раньше работал, а спросить неудобно. Хотя и так понятно, к нам его направило ЧК. Как выпьет, начинает приставать с вопросами, расспрашивая о прошлой жизни, чувствуешь себя как на допросе у следователя. В торгпредство в основном направляют сотрудников по рекомендации ЧК. Вы тоже от них?

– Нет, я не из ЧК, направлен к вам министерством образования. В ваш отдел требовался специалист – переводчик. Партия приказала, не спросив моего согласия. Я по профессии преподаватель. Вот закончится моя командировка, снова вернусь к студентам, только преподавателем и вижу свою дальнейшую жизнь.

Расспросы секретаря наводят на мысль, явно имеет отношение к карающим органам, уж больно настойчиво интересуется моей персоной, хотя можно посчитать наш разговор и простыми человеческими отношениями. Но благодаря общению, кое – какие слабости у начальника поведала, особенно к небрежному хранению секретных документов. По роду занятий, к нему, как руководителю стекается вся информация по производству военной продукции. Тут есть над, чем мне подумать.

– Вы член партии? – поинтересовалась она.

– Пока не вступил. Это что так важно для карьерного роста? – ответил, хоть как-то узнать, почему её интересует моё отношение к партии большевиков, включая начальника.

– Видите ли, у нас в коллективе многие сотрудники бывшие эсеры. Может, и сейчас ими остаются, только претворяются, что редеют за большевиков. В коллективе, даже есть и приверженцы монархии. Такие горячие споры ведут, доходит до драки всех интересует дальнейшая судьба России. Сегодня на вечеринке придётся снова выслушивать их распри. Мне как девушке хочется провести вечер как – то по – иному, не люблю шумные компании.

Её настойчивость взять меня в свои любовные клещи переходит все грани приличия, особенно слова «провести вечер по-иному» явный намёк ответить взаимностью. Остается ждать вечера, а мой ранний уход с работы будет означать, испугался отношений и сбежал. Лучше промолчать.

– Хорошо, не стану вам мешать, – продолжила она, видя моё молчание. – Я всегда нахожусь на рабочем месте, обращайтесь, – и вышла из кабинета.

Появилась возможность проанализировать знакомство с новыми людьми и предстоящей работой. Перевод технической документации по производству немецкого танка большой проблемы не вижу, она решаема. Сейчас главная задача вырваться из лап Корсакова определить среди сотрудников торгпредства чекистов. И ещё немаловажная проблема за мной по пятам ходят филера. Сбежать от них не получится, а если такая возможность появится куда идти? Надежных связей нет, а если и были, вдруг они поддерживают власть большевиков. Сообщат в ЧК, а там с царскими офицерами не церемонятся, сразу расстреляют. Надлежит выждать время, а его остаётся немного. Начальник отправит в командировку в родной Петербург вероятность встречи сослуживцами и знакомыми увеличивается многократно, всю жизнь прожил в этом городе. Но, сейчас время диктует выполнить задание начальника и отложить все суждения…

– Не помешаю? – услышал я в приоткрытую дверь голос секретаря, увлёкшись переводом документации.

– Пожалуйста, входите, – ответил ей, подумав, женщина-липучка своего добьётся, не забывает про меня.

Наденька, как назвал её начальник, находилась в «весёлом» настроении. Пьяные голоса сотрудников, доносившиеся из коридора, говорили о том, что у коллектива лишь середина торжества. И, по всей видимости, мне предстоит к ним присоединиться. Повод имелся, секретарь пожаловала в гости не с пустыми руками, а с бутылкой вина и двумя фужерами.

– Вспомнила о вас, решила навестить. Время рабочее закончилось, а вы всё ещё работаете. Со мной вина не выпьете?

– С удовольствием!

– К нам в гости пришли коллеги из министерства иностранных дел. Разговоры только о политике, а мне как женщине эта тема не интересна. Мужчин политика интересует больше всего, я эту особенность заметила здесь в торгпредстве. А мы женщины остаёмся не удел, только мешаем им своим присутствием. Вам не кажется это странным?

– Нет, не замечал. Я по профессии преподаватель, вот в моём университете женщины всегда были на первом месте, – ответил на её высказывание, зная на него ответ.

На самом деле мужчины отличаются от женщин по восприятию бытия. У первых в общение глобальные проблемы у вторых простые повседневные заботы, и найти золотую середину не всегда удаётся. Думаю, об этом знает и секретарь, но её приход имел явно другую цель.

– Вы мне льстите, я вам не верю. Поухаживайте за мной, – проговаривая слова навязчиво.

– Да, извините, – стеснительно ответил, понимая, надо проявить внимание, взял у неё бутылку и налил в фужеры вина.

– За наше знакомство! – торжественно сказала Надя, держа перед собой фужер.

Следую её примеру, поднял бокал:

– Рад знакомству! – вторя её словам, и немного выпил вина.

– Нет, нет, нужно выпить до дна, а то рассоримся, – потребовала она и улыбнулась.

Надя, выпив до дна вина, поставила на стол фужер подошла ко мне и положила руки на мои плечи. Столь быстрого развития событий с её стороны я никак не ожидал.

– Я вам нравлюсь? – прошептала мне на ухо, затронув его губами.

– Нравитесь, – протянул слово, не зная, как дальше поступить.

Это, что провокация со стороны ЧК снова проверка на мои человеческие слабости или её личная инициатива? Ответить взаимностью? Пригласить домой, так мой спонтанный поступок станет известен сотрудникам ЧК. В мои планы не входит иметь на стороне любовные отношения. Я ведь женатый человек, значит предать жену, сына, которых люблю. И как буду смотреть им в глаза, надеюсь, судьба нас соединит? Жизнь разведчика многогранна, но сейчас нужно что-то решать?

– Вы замужем? – поинтересовался у неё, что пришло мне первое на ум, не находя других слов.

– Была, – и как то тяжело вздохнула, наверно мой вопрос о замужестве не обрадовал, но охладил её пыл. – И замуж вышла по любви. Мужа расстреляли большевики, он был ярым противником советской власти, вот и поплатился за свои убеждения. Его предали друзья эсеры. Мне тоже пришлось побывать в ЧК, но отпустили, помог мой опыт работы в торгпредстве. Нехватка специалистов, после революции многие сотрудники выехали за границу. Вот и служу людям, приложившим руку к гибели близкого человека, и каждый день смотрю им в бессовестные глаза.

Решил узнать побольше информации о ней и о сотрудников торгпредства:

– Получается люди, донесшие на вашего мужа, и сейчас работают в торгпредстве?

– А что с ними безбожниками сделается, если за душой нет совести. Тот сотрудник кто непосредственно сообщил органам на мужа, сейчас проживает в Польше. Я вам про него уже говорила, он до вас сидел в этом кабинете. Только его побег за границу на пару с любовницей помогли организовать чекисты. Так просто границу не перейдешь, поймают. В коллективе расценивают его поступок, как спланированная чекистами командировка для шпионской работы, по крайне мере такие ведутся разговоры. Я точно знаю, он не хотел покидать Россию. Чекисты ему специально подыскали любовницу в лице нашего секретаря, дав ему в помощь. У него в Москве осталась семья, и он её дорожил. После работы всегда торопился домой. Но чекисты ему хвост поприжали, не мог им отказать, а могли и расстрелять. Из двух зол выбирают меньшее, сохранил жизнь семье, а вот свою испортил. Но я про мужа и сбежавшего эсера вам ни говорила. Надеюсь на вашу порядочность, а то чекисты узнают про наш разговор, выдворят меня с работы у них везде свои люди.

– Да конечно, разговор останется между нами, – ответил, как бы извиняясь, а в голове мысли искали решение наш разговор с Надей доложить куратору или не стоит этого делать? А вдруг очередная моя проверка чекистами? Секретарю дали задание сообщить мне информацию о выезде сотрудника за рубеж и наличие в торгпредстве группы эсеров. Как узнать истину? Никак не узнаешь, нет у меня на это времени тем более возможностей. Я обязан передать информацию куратору, хотя бы обезопасить себя. Получается, помогаю большевикам, тем самым предаю свои принципы и женщину, дав ей обещание. Но в разведке несказанная мелочь может послужить провалом.

– Наденька, где вы! Ау! – из коридора послышался голос начальника.

Секретарь от меня быстро отошла и подошла к двери.

– От мужчин никуда не спрячешься, находишься рядом, не замечают, на секунду отлучишься, начинают искать, – сказала она, расстроившись неудачным исходом уединения со мной, не оправдав её надежды «провести вечер по – иному».

В кабинет зашёл начальник.

– Вот вы где! А мы вас потеряли! – восторженно прокричав, а его внешний вид не соответствовал лица, занимающего руководящую должность. И слова Наденьки: «К вечеру начальник уже веселенький» было мягко сказано, он с трудом стоял на ногах. – Николай Иванович, ну что же вы отрываетесь от коллектива?! К нам в гости пожаловали товарищи из министерства иностранных дел, так сказать спайка коллективов одно общее дело делаем.

– Увлёкся работой. Только что закончил перевод документации, сейчас могу уделить вам внимание, если приглашаете присоединиться к товарищам, не откажусь.

– Я вам приказываю! – промолвил начальник, еле шевеля губами, и вытянулся по стойке смирно, по манере военного человека.

Придя на вечеринку, осмотрев присутствующих людей, оценил ситуацию. Часть сотрудников явно из рабочей среды, этому критерию соответствовал их внешний вид, особенно бросались в глаза их брюки, заправленные в хромовые сапоги. Но к ним примкнули люди из моего сословия, они имели приличную одежду. Но приказ начальника о спайке коллективов, никто не отменял. Если у Наденьки вечер не удался, то у меня прошёл продуктивно познакомился с сотрудником из министерства иностранных дел. Человек достойно держался среди всех приглашенных людей. Знакомый предложил продолжить общение, объяснив, шумные мероприятия его не устраивают, предпочитает культурный отдых. Допускаю, ему, как и мне видеть пьяных людей с их бестолковыми разговорами неприятно. А для меня заиметь связи в таком солидном заведении как удачей не назовёшь. Новый знакомый имеет возможность посещать другие страны.

Мои опасения, что вечер проведу с Надей, оказались напрасными, один из участников вечеринки оказал ей внимание, и они покинули мероприятие, за ними последовал и я. Домой шёл медленным шагом в сопровождении филеров, они параллельным курсом плелись на противоположной стороне улицы. Останавливались, чтобы не быть впереди меня. Показалось, филера не скрывают свою роль сопровождающих.

Командировка на танковый завод, прошла также под присмотром филеров. Билет, выданный секретарем до Нижнего Новгорода в вагоне четвертого класса, а не купейном, был тому подтверждением. Чекисты всё ещё мне не доверяют. А вот отчёт о моей проделанной работе, начальнику понравился, получил от него благодарность. «Вклад» в обороноспособность страны я внёс, но какой страны большевистской или дореволюционной? Пообщавшись с рабочими завода, узнал для себя много нового, главное их устраивает власть большевиков. Имеют постоянную работу и получают за это приличные деньги, притом заимев высокий статус рабочего – элита общества! Возврат страны к монархии для них смерти подобно, глоток свободы им дороже всего на свете. Есть ещё два класса – класс крестьянства и духовенство, особенно первые, не согласные с продразверсткой, но они властью быстро усмирялись. Религия для общества признана чуждым элементом, так как идёт в разрез новой идеологии Ленина она опиум для народа. Большевики, не построив ничего нового, взялись за ломку старого, тем самым отвлекая простых людей от голода и разрухи.

Но нужно не забывать своего куратора Корсакова, он ждёт от меня результата. Появилась возможность доложить о проделанной работе, имея ценную информацию. Надеюсь, она повлияет на решение руководства ЧК убрать за мной наблюдение. В явочное место положил записку с датой и временем для встречи с куратором.

На конспиративной квартире Корсаков встретил меня как друга, обнял, похлопав рукой по спине. Подтверждением тому было приподнятое настроение. Его поведение не вписывалось в образ опытного разведчика.

– Николай Иванович здравствуйте! Хотел вам звонить, но вы вовремя назначили встречу. Мне многое нужно рассказать, – его тон располагал ко мне доверием.

– Что-то важное? – а сам думая играет роль давнего друга, как будто и нет между нами субординации.

– Сначала вы расскажите, как у вас идут дела, а затем и я поведаю свои новости.

– Привыкаю к службе, дело для меня новое, но справляюсь. Даже от руководителя успел получить благодарность, посетил с проверкой танковый завод. Занимаюсь переводом документов, их предоставляют коллеги из министерства иностранных дел. Рутинная работа. Конечно, не забываю основную работу выявлять контрреволюционных сотрудников. В торгпредстве коллектив разношёрстный есть бывшие эсеры, даже монархисты. Вечерами принято проводить вечеринки, принимаю в них участие. Получил интересную информацию, оказывается, один из сотрудников сбежал за границу вместе с секретарём, якобы он был эсером. Сбежал ли с секретными документами неизвестно, я как раз замещаю его должность. Но могу с уверенностью сказать, он обладал информацией стратегического значения. Может многое рассказать врагу, если им заинтересуется иностранная разведка. Я посчитал эту информацию вам сообщить, возможно, у него остались сообщники, может навредить обороноспособности страны.

– Неплохо поработали! А вы говорили, из вас не получится стать разведчиком, уже есть первые успехи. Вам не показалось странным вечеринки утраиваемые руководителем торгпредства лишь прикрытие для тайных встреч эсеров? Вы говорили, в коллективе их большинство? Я к чему всё это говорю, имелись случаи, когда под видом празднования дня рождения или иного торжества эсеры устраивали контрреволюционные сборища.

– Нет, ничего странного не заметил, я ведь присоединился к концу торжества. В следующий раз постараюсь прийти пораньше, если, конечно пригласят. Я поддерживаю отношения только с секретарем и начальником, пока не удалось завести новых друзей.

– Николай Иванович, напишите, что рассказали, а я пока чай подогрею, – и пододвинул мне листок бумаги, лежащий на столе, на котором ничего не записал, пока я докладывал о своей работе.

Став писать, подумал, а ведь это первый документ, связывающий меня по рукам и ногам, ведь я сообщаю информацию чекистам. Попади он в руки моим коллегам из контрразведки, для них станет ясно, я работаю на чекистов. Но куратору отказать нельзя. Скомпрометирую себя, дав ему ранее обещание работать в ЧК.

– Посмотрите, я ничего не опустил, – смотря на него, как он, разливая чай по стаканам, искоса посматривал на меня.

Корсаков взял листок внимательно на него посмотрел и положил в портфель.

– Вот и славно! – снова употребив любимое слово. – Давайте, и я поведаю новости вам как разведчику о них нужно знать. Обострилась обстановка за границей, бывшие наши граждане так называемые эмигранты, не смерились с поражением. Группируются в националистические организации, ведут подрывную деятельность против советской власти. Последняя их надежда на армию Колчака, провалилась. Она разбита, часть белогвардейцев сбежали в Китай, обосновавшись в Харбине, другие подались в Европу. Польская разведка на советской границе устраивает провокации, переодевшись в форму красноармейцев, грабят население, вырезают целые деревни, компрометируя Красную армию. Польша всегда исторически настроена против России и пытается диктовать свои условия, как западникам, так и нам русским. Амбиции у неё завышены. Видимо в крови осталась обида за все поражения, что им пришлось испытать в войнах с Россией. Ну, а нам разведчикам от этого не легче должны знать, что они замышляют. Нельзя недооценивать германские и английские спецслужбы – это наши главные враги. Провокаций со стороны Турции за прошедшие сто лет происходило столько, что и не сосчитать. И это всё они англичане с немцами воду мутят, подстрекают Турцию идти против России. Для них Россия враг номер один в мире, как кость в горле, никак не могут успокоиться. Я вам об этом уже ранее говорил, поэтому коммунистическая партия органам ЧК поставила серьёзные задачи. Привлекать на свою сторону промышленников, учёных, военных людей. Войны с Западом не избежать, сколько продлится перемирие год, два, десять, двадцать никто не знает, но то, что они её развяжут, мы разведчики в этом не сомневаемся.

Куратор прервал рассказ, встал из-за стола, выпрямил спину и поднял гордо голову, не знаю, для чего это сделал, наверно хотел показать значимость профессии быть разведчиком. И продолжил:

– Недавно коллеги из Иркутска прислали архив Колчака. Архив хранил у себя дома его адъютант, скрывался под видом простого служащего. Сохранилась часть архива, не успел уничтожить. Адъютанта опознал один хорунжий, служивший тоже у Колчака только в контрразведке. Хорунжий помог нашему сотруднику избежать расстрела, взамен попросил снисхождения, пошёл так сказать на сделку, жить захотелось. ЧК направляла в Омск двух разведчиков, для сбора информации о дислокации белогвардейских частей и нахождения золотого запаса. Колчак намеревался золото вывезти за границу, опасался, что оно достанется Красной армии, поэтому и погрузил его в вагоны. Но, слава Богу, не всё золото переправили за кордон, большая часть возвращена в казну. И в этом заслуга нас сотрудников ЧК.

Слова об изъятом архиве холодком пробежали по моему телу. А вдруг чекисты не расстреляли адъютанта, возьмут и привезут в Москву? Адъютант знает меня в лицо, возможно, краем уха слышал и про спрятанное мной золото. Корсаков сказал, часть архивных документов нашли у него дома. Да и Савва Никитич, мог случайно сболтнуть адъютанту. Нельзя исключать утечки информации и от самого Верховного. Утаить любую информацию сложно, а при произношении слово золото, тем более, люди, вдвойне обостряют внимание. В архиве адмирала находилось моё личное дело как резидента, вдруг Колчак не успел его уничтожить. Но главное – это хорунжий, явно тот сотрудник, с которым мне пришлось служить в контрразведке. Он участник операции по схрону золота. Много совпадений: пойманный чекист, адъютант, хорунжий, архив, да и место события.

– Что же вы не кушаете? – прервал мои думы куратор. – Угощайтесь, я принёс бублики, – и пододвинул тарелку с ними ко мне.

– Спасибо за угощение. Слушая ваш рассказ, забыл про чай, – и отпил его из кружки, ожидая продолжение беседы.

– В архиве нашлось столько секретных документов подтверждающих связи Колчака с представителями иностранных государств, что наша борьба с врагами революции предстоит долгой. Антанта предоставляла Белой армии оружие, обмундирование и многое другое, и это всё в обмен на золото. А сколько его разворовано, никто не знает, вот нам чекистам и предстоит выяснить. Сейчас каждая копейка для советского государства дорога – поднимаем экономику с колен. Промышленное оборудование закупаем в основном Европе, расплачиваемся золотом. Имеется информация, часть золотого запаса белогвардейцы прибрали себе к рукам, а вот где оно хранится и сколько? Даже адъютант с хорунжим не могут ничего вразумительного сказать. Хорунжий служил в контрразведке, как не ему не знать об секретных операциях, проводимых в его подразделении? История с хорунжим запутанная и до конца мной не выяснена, берут сомнения в его искренности. О нём мне доложил мой подчиненный, тот, кто им помилован перед расстрелом. Сначала хорунжий был ему врагом, ведь находясь в застенках контрразведки, применял к нему физическое насилие на пару с молодым штабс-капитаном, который по невыясненным обстоятельствам куда-то исчез. Затем они стали друзьями не разлей вода. Коллега за беляка стоит горой! Понимаю, спас ему жизнь, но довериться классовому врагу? Это два разных человека по социальному статусу, менталитету! Возможно их связывает увлечением охотой, не с того не сего стали заядлыми охотниками. Мечтают съездить в Сибирь поохотиться на серьёзного зверя. Но я их не отпускаю, можно удовлетворить свою прихоть в лесах Подмосковья в них достаточно живности. Коллега хочет меня убедить, что охота под Москвой несравнима с охотой в глухой тайге. Это прямо болезнь, какая – то в них вселилась, как у классика Льва Николаевича Толстого тоже любителя походить по лесу с ружьем. Взять меня долгие годы коллекционирую часы, во-первых интересное занятие и полезная вещь. Во-вторых, безопасно зверь на тебя не нападёт. И сравнивать мое увлечение с охотой просто выглядит смешно.

Рассказ Корсакова о хорунжем с чекистом ставит меня на грань провала. По всей видимости, чекист – это Кольцов бывший студент Саввы Никитича Воронцова. А хорунжий мой подчинённый. Хорунжий, спасая свою жизнь, рассказал чекисту о спрятанном нами золоте. Вот только не понятно, как они вдвоём планируют транспортировать три тоны золота? Присвоят его себе, сомнений нет, пекутся не на благо же советской республики. А что потом? Советским гражданам хранить золото в слитках запрещено законом, как и положить его в банк. ЧК золото конфискует, а их расстреляют, как врагов народа. Много вопросов, но ясно одно с таким количеством золота в России делать нечего переправят его за границу и следом самим уедут.

– Ладно, Бог с ними, пусть охотятся, потешат свою забаву и её забросят. Я вам лучше расскажу, какие у нас чекистов появились новшества в техническом плане. Активно стали использовать фотоаппаратуру. Недавно провели операцию по разработке шведского курьера. Долгое время не могли внедрить наших сотрудников к ним в посольство. Весь обслуживающий персонал: технички, кухонные работники шведами привезены из своей страны. А знать чем они занимаются, мы обязаны подолгу службы. Технари оборудовали железнодорожный вагон под фотолабораторию, прицепили к составу поезда Москва – Петроград и провели операцию по разработке шведского курьера. Курьеры ездят в отдельном купе, так предписывает им инструкция. В соседнее купе подселили двух наших сотрудниц. Выдали им снотворное, оставалось за малым познакомиться с курьером. Девушки играли роль женщин лёгкого поведения: курили папиросы, пили вино, смеялись. И что стоит заметить, эту роль сыграли не хуже артистов Большого театра! Курьер клюнул на их приманку. Выйдя из купе по надобности, девушки проявили к нему внимание, и он пригласил их к себе. Вначале операции планировали подсыпать снотворное ему в стакан с чаем, который предложит проводник, но курьер может его не выпить. Курьеры придерживаются инструкции не пить и не есть чужое и знают об оперативной работе, потому не стали рисковать. А вот его человеческие слабости оказались не на столь высоки! Он не смог отказать дамам в любезности и распил с ними бутылку вина. То время, что проспал, употребив вино со снотворным, было достаточно, чтобы портфель с документами доставить в прицепной вагон с фотолабораторией. Все документы сфотографированы и возвращены обратно. Дамы не дождавшись пробуждения курьера, вышли на следующей станции. Курьер, проснувшись и оценив ситуацию, не догадается, что к документам кто-то прикасался, сошлётся на слабое здоровье, выпив пару фужеров, уснул в присутствии красивых дам. И рассказать об этом инциденте не посмеет – уволят со службы. Сейчас мы знаем, чем занимаются сотрудники шведского посольства. По документам отследили, где могли их получить и с помощью кого. Возьмите себе на заметку, может пригодиться. Фотоаппарат я вам выдам, на курсах вы его изучали.

Корсаков достал из портфеля фотоаппарат и деньги, положив на стол:

– Деньги для оперативной работы.

– Спасибо, – коротко ему ответил, не задерживая его. Главное я доложил о своей работе, тем самым дал ему убедиться в моих профессиональных способностях – быть разведчиком и делу которому служим в борьбе за «светлое будущее». Все эти пафосные слова звучат из уст большевиков повсюду и в этом они преуспели, но я высказал их с иронией. Никакого светлого будущего для страны не наблюдаю кругом разруха и голод.

Попрощавшись с Корсаковым, покинул конспиративную квартиру первым, так предусматривает инструкция об оперативной работе. Идя по улице и наблюдая за прохожими, не удалось обнаружить филеров, предполагаю, куратор снял за мной наблюдение. А это значит, поверил в меня и полностью мне доверяет.

Глава 8

– Николай Иванович начальник просит срочно вас к нему зайти, – сказала секретарь Наденька, войдя ко мне в кабинет.

– Не знаете, зачем я ему понадобился и почему такая срочность?

– Как не знаю, я все знаю, что происходит в этом здании – это моя работа! – похвасталась намеренно. – Каждый сотрудник проходит через мою канцелярию! Вас с представителем из министерства иностранных дел отправляют в Польшу, потом в Германию, совместная командировка… Я уже и приказ на вас напечатала, всё как полается, и деньги получите приличные. Посмотрите страны! Вы бывали за границей?! Говорят там красиво, особенно в Польше, есть такой старинный город Краков, архитектура разная костёлы, рестораны! – мечтательно проговорив свою речь и на секунды замолчала. – Возьмите меня с собой, скажите начальнику, что вам нужен помощник, – настоятельно выпалила она.

Наденька, хорошо понимает, новая власть так просто за границу никого не выпускает. Но её мечта на интимные отношения со мной всё ещё беспокоят. Женщине нужна любовь, а она у неё, очевидно, всё время вертится в голове.

Командировка за границу?! Это что провокация Корсакова? Первое, что пришло мне в голову если везёт разведчику, то везёт раз в жизни, два раза не бывает. Один раз повезло в Омске, где меня чуть не разоблачили чекисты, как резидента белой армии сейчас выпала козырная карта, командировка, да ещё за границу. Мне – бывшему контрразведчику белой армии мечтающему покинуть страну, чекисты сами вручают в руки билет на выезд. Или это розыгрыш Наденьки? В торгпредстве есть более опытные сотрудники чем я. Может в этом, есть какой – то подвох? Скоро голова треснет от суждений, и не вынесет психологического напряжения, всё время, ожидая разоблачения со стороны ЧК…

– Разрешите. Секретарь попросила к вам срочно зайти, – сказал я, войдя в кабинет начальника, в нём находился мой новый знакомый из министерства иностранных дел, что для меня стало неожиданностью.

– Николай Иванович, что же вы встали у порога, входите, – разговаривая со мной по-товарищески. – Познакомьтесь с товарищем – это Сергей Львович Шторц. Он сотрудник министерства иностранных дел недавно был у нас на торжестве, – представил его начальник.

– Здравствуйте, приятно снова вас видеть, – кивнув ему, и подал руку гостью. Заметил, он также рад был встречи, выразив свои чувства крепким рукопожатием. – А мы с Сергеем Львович знакомы, – адресовав слова начальнику.

– Тогда товарищи не будем терять время, перейдем сразу к делу, – начальник потёр свои руки. – Наденька, пожалуйста, приготовьте нам чай, – крикнул через закрытую дверь, не видя, на месте ли она.