Законная семья прокурора Драконыча бесплатное чтение

Глава 1

– Тебе нужна семья, Егор, – прозвучал безапелляционный голос Толи.

Поправил галстук и выразительно глянул на друга. Зачем талдычит одно и то же, будто я сам не понимаю? Чай, не тупой, иначе не занимал бы кресло главного прокурора Северо-Западного административного округа столицы.

– Понял я, понял. Ты у нас отныне закоренелый холостяк.

Неделю назад стукнул сорокет, и я вроде как понимал, семья нужна, да и против детей как таковых не был. Но семейной жизни нахлебался. Больше не тянет. Бывшая жена Рената отбила всё желание напрочь.

Укатила три месяца назад с заезжим актеришкой покорять кинематограф. И три года брака коту под хвост.

Оставила после себя горечь и неприятный осадок разочарования. Голову посыпать пеплом и рвать на себе рубашку от страданий не хотелось, ведь я не малолетний пацан, сохнущий по девке, но за годы брака прикипел к ней. Всё же совместный быт, одинаковые, как мне казалось, предпочтения и привычки.

Ошибался.

Воздух после ее ухода, конечно, стал чище, но Толя напомнил о том, о чем я малость позабыл.

– Ужин у генерала уже в эту субботу, а ты заявил плюс один. Знаешь же, что, если заявишься один, звездочек на погонах тебе не видать. Один уже был такой шустрый, помнишь?

– Еще бы не помнить, Томилина Бобер под зад мешалкой отправил в провинцию пыльную документацию разбирать, а на его законное место поставил увальня Гозина, зато женатого! Где, спрашивается, справедливость? Вот не понимаю я, какая связь между штампом в паспорте и исполнением служебных обязанностей? Я таких штампов могу нарисовать хоть десять!

– Так возьми и нарисуй, – хмыкнул друг, выглядя чертовски довольным собой, будто сам метит на повышение.

– Не понимаю я тебя сегодня, Толя, загадками говоришь. Думаешь, у меня есть время на это? Или предлагаешь и жену мне нарисовать вместе со штампом?

– Почему нарисовать? – пожал он плечами. – Найми какую-нибудь актрису. Или ты планируешь найти настоящую невесту к приему у Бобра? Ты, конечно, у нас мужик видный, любая согласится, если что.

– Актрису, – поморщился, аж перекорежило всего, – была у меня уже одна актриса, по горло хватило, – жестом показал, насколько меня достала жизнь с актрисой погорелого театра. Сама Рената никогда не играла ни в кино, ни в театре, разве что в своих мечтах, но мнила себя богемной дамой и ценительницей искусства, близкой к театральным кругам.

– Да я тебе толкую, чтобы ты с какой-нибудь бабой договорился, пусть сыграет роль твоей невесты. Жениться рановато, ведь ты только развелся. Бобру не понравится.

– Слушай, ну несерьезный уже разговор пошел! Я не клоун, чтобы цирковое представление устраивать. Развелся с женой, с кем не бывает? Пойду один, нормально всё будет. Никого я нанимать не хочу. Ты сдурел? А если кто проболтается из причастных? Тайное, Толя, всегда становится явным.

– Да я же только помочь хотел, как знаешь, Егор, – вроде даже как-то обиделся он.

Прям как баба.

– Я твою помощь ценю, – сказал ему откровенно. В наших кругах такая дружба, как у нас с ним, редкость, да еще и без зависти. Хотя нам с Анисимовым делить нечего. Начальник Следственного комитета по округу на дороге не валяется. Особенно толковый и с лучшей раскрываемостью по городу. Мы даже по долгу службы особенно не пересекаемся. – Но не хочу изображать то, чего нет. Попробую его переубедить на приеме. Без жены как раз и лучше исполнять свои служебные обязанности. Никто не отвлекает.

– Тут не поспоришь, но Бобер по себе судит. У него большая семья. Трое детей и уже шестеро внуков.

Поморщился. На больную мозоль давит. Дети. Рената всё откладывала, просила дать время поправить здоровье. Не хотела, видимо, рожать. От меня.

– Всё, кончай строполить меня. Поехали уже. Довлатов опять в своих бумажках, наверное, закопался, не оторвать.

Отделение полиции нашего района, в котором работал наш друг, находилось как раз возле бара, куда мы планировали забуриться после, так что Анисимов не бурчал и не действовал мне на нервы, как обычно.

Показали корочки на проходной и прошли внутрь, здороваясь попутно с коллегами. Поднялись по лестнице на второй этаж, хотя друг порывался прокатиться на лифте, совсем разленился, заимев подчиненных, уже и жиры растрясти ему лень.

– Здесь подождем, кражу оформляет, – кивнул Анисимов, успевший первым заглянуть в кабинет друга.

Раз в общем сидит, значит, допрашивает кого-то. Перебросились парой фраз в ожидании Довлатова, и в этот момент мимо шел Державин, однокурсник по академии, а ныне нач. РОВД. Кивнул и вдруг остановился. Посмотрел вниз.

Не сразу заметил, что взгляд его направлен на девочку лет трех-четырех. Он дернул девочку за растрепанную косу и улыбнулся.

– Твоя, что ли? Где прятал? Копия, – покачал головой. – Потом расскажешь, тороплюсь. Экий ты шустрый.

Державин прошел дальше мимо нас к выходу, а вот Анисимов с задумчивым видом перевел взгляд с меня на эту мелочь, которая стояла и смотрела на меня снизу вверх, открыв рот.

– Мы с тобой двадцать лет знакомы, – процедил, раздражаясь, что он, зная меня столько лет, мог поверить в этот бред.

Я всегда слежу за контрацепцией и бывшими пассиями сразу после расставания. Не настолько безответственный, чтобы плодить детей с ничего не значащими для меня женщинами.

Родители, конечно, требуют внуков, но стоит признать, с детьми у меня контакта нет. Никакого. Они в одной реальности, я – в другой, как две непересекающиеся параллельные линии.

– Рот закрой. Муха залетит, – пробурчал девчонке.

Рот она не прикрыла, а вот реветь белугой начала моментально.

– Э, – почесал затылок, не зная, как успокоить этот раздражающий рев.

– Да уж. Надеюсь, генерал своих внуков на прием не приведет, иначе звезд на погонах тебе не видать. Последние сорвут, как пить дать, – усмехнулся Анисимов и присел на корточки. – Ну-ка, детка, ты откуда такая красивая? Пойдем найдем твою маму.

Девчонка сразу перестала плакать. Ни слезинки не выдавила больше из себя. Прищурился. Такая маленькая, а уже актриса. В гены им тягу к манипуляциям внедряют, что ли.

– Там, – страдальчески шмыгнув носом, протянула палец в сторону кабинета.

Того самого, в котором Довлатов допрашивал воровку.

Алёна

Опер перевел взгляд с меня на Катюшку и обратно. Строго так смотрел, осуждающе. Племяшка жалась ко мне, ища защиты, а мне было стыдно. За то, что не могу ее ни прокормить, ни защитить. За то, что попались.

– Петрович, когда опека подъедет?! – гаркнул опер мужику за соседним столом.

Тот поднял свое одутловатое красное лицо и сощурился.

– Сказали, через полчаса будут, – ответил со скучающим выражением лица.

Сразу стало ясно, что им до нас дела нет. Рядовая ситуация.

И тут до меня дошли его слова.

– К-какая оп-пека?! – подорвалась с места, таращась на флегматичного опера.

– А есть варианты? – поднял он брови. – Обычная опека, девчонку оформлять будет. Тебя до выяснения обстоятельств – в СИЗО, а ребенка пока временно разместят в приюте. Таков порядок.

Катюшка хоть толком и не понимала, о чем мы говорим, но прижалась ко мне сильнее. Испугалась, малышка. Несмышленая еще, а сердцем чует недоброе, что ее у меня отнять могут. А у нас нет никого дороже друг друга.

– Не надо опеку, давайте тут разбираться, – посмотрела на сурового мужика умоляюще. – У меня же ее заберут!

– И правильно сделают, негоже ребенку с воровкой таскаться.

– Я не воровка!

– Девушка, – вздохнул он тяжко и поглядел даже вроде как с сочувствием, но я знала, что жалости от представителя закона не добьюсь, – поверьте, ребенку будет лучше под присмотром взрослых.

– Я взрослая!

– Нормальных взрослых, которые не учат девочку воровать.

– Я не учила, мы просто хотели есть, – жалко оправдывалась я, тут же осознавая свою глупость, когда мужчина издал очередной вздох и посмотрел в документы, не комментируя, только снова покосился на дверь в ожидании людей, которым с радостью нас передаст.

А нам нельзя с опекой пересекаться! У меня Катюшку сразу же заберут, и больше я ее не увижу. На глаза навернулись слезы, от отчаяния захотелось кинуться к сотруднику полиции и умолять о снисхождении. Знала б я, что это поможет, так бы и сделала.

– Знаете же, что в супермаркете камеры, – заговорил мужчина, перебирая очередную стопку документов, занес какие-то данные в компьютер. – На что надеялись? Отвечать не нужно, – видя, что я подрываюсь что-то сказать, прервал меня. – Как вы до жизни дошли такой?

Неужели ему интересно? Вроде в умных глазах действительно скользили сочувствие и интерес, но я настолько привыкла к жестокости этого мира, что не готова доверять, даже если мне протягивают руку помощи. Сжала губы и молчала.

– Мам, можно пи-пи? – прошептала на ушко Катюшка и характерно поерзала на жесткой сидушке.

– Ребенку в туалет можно?

– Пусть идет.

– Но она не справится сама, – удивленно посмотрела на мужчину, он ответил таким же взглядом.

– Знаю я вас, умников, сбежать думаете? Не выйдет. Пусть сама идет. Володь, проводи, – буркнул опер толстяку, который недовольно поднялся с места и медленно зашагал к выходу.

– Котенок, иди с дядей, он тебе покажет, где сделать пи-пи, – погладила я ее по голове.

– Я боюсь, я хотю с тобой, – моргнула Катя как кукла и прижалась ко мне.

– Нельзя, я должна тут сидеть, поговорить с дядей, чтобы нас отпустили.

Малышка, кивнув, соскочила с жесткого стула и вприпрыжку понеслась вперед, обгоняя увальня, что ее сопровождал. Я с тревогой посмотрела им вслед, а потом обратила взор на опера.

– А теперь серьезно, – посмотрел он на меня, – ты почему чужим именем представилась? – повернул ко мне экран со строчками какой-то таблицы. – Шолохова Ирина Валерьевна, названного тобой года рождения, числится умершей. Долго думала?

Сглотнула вязкий комок желчи. Отпираться больше не получится.

– Это моя сестра, и она умерла, за Катюшкой только я присматриваю, у нее больше никого нет…

– Официально она – твоя племянница? А еще законные представители есть? Кто ее отец? Тебе самой сколько лет?

Вопросы были закономерные и простые, но ответить на них мне было сложно. И больно. До пекла в груди. Как в одно предложение вместить всю нашу жизнь?

По лицу опера видела, что ему неинтересны подробности, но спросил он для протокола и ждал. Вздернул бровь и в нетерпении постукивал ручкой по столу.

Это еще больше нервировало.

– Я… Сестра официальная, то есть настоящая… Была…

Мужчина напротив тяжело вздохнул и раздраженно отбросил ручку.

В этот момент я услышала приглушенные голоса в коридоре и отвлеклась. Прислушалась и отчего-то занервничала. Точно. Это Катюшка плачет. Неужели опека приехала раньше?

Вскочила и распахнула наружу дверь, готовая вгрызаться в них до крови, но племяшку не отдавать. Она ранимая девочка и не выдержит ни дня в детском доме.

– Да заткни ты уже эту замухрышку. Или отведи к ее нерадивой мамаше, и дело с концом. Понарожают и не смотрят.

Услышала сначала мужской ворчливый голос, а затем вывалилась наружу.

– Отойдите от моего ребенка! – закричала, увидев возле нее двух здоровенных мужиков.

Кинулась к Катюшке и прижала ее к себе, гладя по волосам и успокаивая. Сзади что-то рычал подоспевший опер, но я не обратила внимания и медленно заскользила взглядом вверх.

И моментально застыла, пригвожденная к месту темным злым взглядом самого высокого мужика. Того, который кричал на Катюшу.

Он же смотрел на меня сверху вниз – уничижительно, с презрением. Так смотрят на букашку, которую брезгуют даже раздавить. Сглотнула и опустила взгляд, натыкаясь на всё еще заплаканное лицо Катюши.

– Котенок, ну ты чего? – упала перед ней на колени, не заботясь о том, что коленкам больно и пол грязный, утерла слезы Катюшке. – Не надо плакать, всё хорошо, дяди тебя не обидят.

Бросила взгляд на двух громил, что стоят и не уходят. Вот чего уставились? Бесплатное цирковое представление мы для них, что ли? Как язык повернулся назвать Катю замухрышкой? Да, у нас нет денег на нормальную одежду! Да даже на еду нет! А этот… Сноб чванливый со своей наглой рожей смеет высказывать нам свое фи!

– Следить за ребенком надо лучше, тогда и успокаивать не придется, – проговорил поучительным тоном, словно я из тех мамаш, у которых дети при живых родителях бродяжничают.

Стиснула челюсти, ведь от истины это была недалеко. Но это не наша вина, не наша. Не моя.

– Так это вроде РОВД, а не притон. Работать лучше не думали? Ваш сотрудник мою дочку в туалет должен был отвести, и что-то его не видно нигде, – иронично окинула я взглядом коридор.

– Мы здесь и не работаем, – усмехнулся он нагло и глянул равнодушно – мужчины на меня обычно по-другому реагируют. Это неожиданно задело. Я опустила глаза, чтобы не выдать своих мыслей.

– Разберемся, гражданочка, – раздался сзади голос опера. – Цел ребенок, хватит уже с ней сюсюкаться, у меня времени в обрез. Идемте в кабинет, оформлять вас будем.

Мужчины поздоровались и улыбнулись, словно нас тут нет, и от этого стало не по себе. Будто я смотрела через стекло на другую, более сытую и полную власти жизнь. Положила ладони на это стекло и прилипла к нему, не в силах разбить. Между нами пропасть.

– За что? – кивнул на меня вдруг второй мужик.

На нем тоже был надет дорогой костюм, но серого цвета, золотые запонки на рукавах, ослабленный на шее темно-бордовый галстук и явно дорогие часы на запястье, но спортивные кроссовки, небрежно торчащие волосы и теплый взгляд производили впечатление не злого человека.

В противовес ему грубиян был одет с иголочки. Короткий ежик, холодный взгляд вкупе с тугим синим галстуком и черными, идеально начищенными туфлями создавали впечатление приличного человека

Но каждый раз, когда он открывал рот, оттуда вылетали жесткие рубленые фразы и непозволительная грубость. Поразительный контраст.

– Еду воровала.

В этот момент я ощутила на себе ироничный взгляд того сноба. Не решилась посмотреть на него в ответ. Уверена, весь его вид так и кричит, что он был прав, считая нас замухрышками.

– Так, это вы бродяги? – раздался сверху командирский тон, и я, подняв взгляд, обнаружила рядом внушительной комплекции женщину с большой грудью, втиснутой в фиолетовый пиджак, с шапкой рыжих кудрявых волос и широким жабьим ртом. Настоящая жаба! Злая ведьма из детской сказки. И пришла она явно по нашу душу.

– Мы не бродяги! – вскинула я подбородок и быстро встала в желании оказаться с ней на одном уровне. Но куда там. Жаба была просто огромная!

– А повышать голос на меня не надо, – грубо ответила она, и полный пренебрежения взгляд пополз по мне, потом по Катюшке. В глазах жабы читался наш приговор. – Иди сюда, девочка. Тебя как зовут?

Племяшка не ответила, только продолжала жаться к моей ноге, а я держала ее крепко, насколько могла. Если попытаются оторвать, не дамся. Ни за что не отпущу от себя Катюшку. Я за нее драться готова!

– Она не пойдет, она со мной будет, если заберете, то только со мной.

– Ну вы тут мне сцены-то не устраивайте, гражданка, – посоветовала мне жаба, воздевая глаза к потолку, – этого мне только не хватало. Я же всё равно ее заберу, а тебя, надо будет, на место мы быстро поставим. Давно в КПЗ не сидела? Мужчины, а мы чего тут стоим? – повернулась она к невольным свидетелям нашего с ней противостояния.

Как такому человеку поручили в опеке работать? Это же надзирательница тюремного карцера.

– КеПеЗе? – повторила вдруг за теткой Катюшка, по-детски непосредственно, но с заметным испугом. Она кивнула на дядек, которые продолжали смотреть на нас. – Это, полюсяется, велтухаи? Мама, нас в тюлму посадят?

В голосе племяшки звучал страх, а из глаз моментально потекли градом слезы.

В груди расцвела ненависть к тому охраннику супермаркета, который не сдерживался в выражениях при Катюше. В красках расписывал, что нас ждет тюрьма и закончим мы в колонии для рецидивистов. Я – сейчас, а племяшка следом по наклонной пойдет после детдома.

Понимаю, это его работа – ловить преступников, но ему же не доплачивают за словесный понос. Может, сдержись я и не вступи с ним в перепалку, он бы смягчился и не стал вызывать полицию, но не могла я позволить ему так гнусно относиться к моей Катюше. Она ведь маленькая, всё слышит и запоминает.

– Вертухаями нас еще никто не называл, – усмехнулся вдруг добряк.

– Вертухаи… – зловеще прошептала женщина, а я застыла, слыша, как в мозгах тетки из опеки медленно двигаются шестеренки. – Так вы у нас не единожды сидевшая уже. Другое дело. А ну, быстро отпустите ребенка!

Катюша от этого громогласного ора заревела еще сильнее, я же выдвинулась вперед, прикрывая ее своим тщедушным телом, и крепко прижала к себе.

– Только через мой труп! – прорычала и внешне напоминала тигрицу, но внутри вся дрожала, хотелось последовать примеру племяшки и расплакаться навзрыд, ища чужой поддержки и крепкого плеча рядом. Но мы в этом мире одни и совершенно никому не нужны.

– Запрос принят, – прозвучал вдруг сзади разозленный голос опера, а затем меня будто ребром ладони ударили по шее.

Боль прострелила сразу, я согнулась пополам. Катюшу же потянули на выход, безжалостно отцепляя ее пальцы от моей джинсовой куртки, а я не могла пошевелиться и лишь молча смотрела, как ее крохотное тельце с силой отрывают от меня. Прозвучал треск ткани.

В ее ладошке осталась металлическая пуговица, и, пока ее поднимали на руки, она прижимала ее к груди так, будто это истинное сокровище. Сердце разрывалось на части при виде этой картины, агонизировало в муках.

– Поосторожнее нельзя было? Она всё-таки девчушка совсем, – осудил опера бугай-добряк. – Можно было просто поговорить.

– Оказывала сопротивление при задержании и препятствовала работе сотрудников опеки, – проговорил тот отрывисто канцелярскими фразами.

Вот, значит, как. Слабо усмехнулась. Уже и в преступники записали.

– Мама! – прокричала сопротивляющаяся Катюша, вырываясь из лап тетки ко мне, но я не могла пошевелить конечностями и осела на пол. Меня грубо подхватили за подмышки и не церемонясь потащили куда-то по коридору.

Нехотя закрыла глаза, но успела заметить, как на штанишках Катюши расплывается мокрое пятно. Последнее, что я услышала, заставило меня взорваться паникой.

– Готовый ребенок, Егор. Дело тебе предлагаю.

Глава 2

Егор

Смотрел, как девчонку уносят. Красивая, хоть и мелкая дикарка. Тянуло вмешаться и присвоить ее себе, и от давно забытой эмоции кольнуло в груди. Потер, прогоняя наваждение.

Не представляю, чтобы бывшая так себя вела. Та в погоне за красотой обкололась ботоксами и химией, и вряд ли бы решилась так громко кричать, побоялась бы, что лицо лопнет.

Встреться мы с девчонкой при других обстоятельствах, может, и срослось бы у нас что-то. Поухаживал бы красиво, рестораны-подарки, конфетно-букетный. Брак, а там…

– Бред, – тихо процедил, заставляя себя выбросить девку из мыслей. Еще не хватало от нее голову потерять.

Наверняка у нее муж есть, так что окстись, Егор. Вспыхнула неожиданная злость на ее мужика, которого до сих пор нет. Будь она моей, не пришлось бы за дочь одной бороться.

Оставшаяся женщина пыталась удержать ребенка, но при этом отодвинула от себя, с брезгливостью оглядывая расплывающееся пятно на ее стареньких и явно не раз застиранных, а сейчас грязных брючках.

И что-то колыхнулось в душе доселе незнакомое, но я задавил это чувство на корню. Уже не щенок, чтобы позволять эмоциям довлеть над разумом, иначе не продвинулся бы по карьерной лестнице так высоко, а прозябал бы сейчас каким-нибудь помощником юриста.

– Если ты закончил, то поехали, – бросил Довлатову, когда тот возвращается.

Женщина в это время надумала отвести девочку в туалет, чтобы как-то привести ее в порядок, но та упиралась и даже, кажется, укусила ее за руку. Поморщился, но малую можно понять, тетка из опеки, действительно, на вид стерва стервой.

– Минуту, вещи только прихвачу, – кивнул Довлатов и забежал в кабинет, после чего возвратился, и мы принялись ждать, когда из туалета выйдет представитель опеки, чтобы подписать документы.

Их не было довольно долго, причем даже сквозь плотные стены доносился плач и крики девочки. Невольно перед глазами встал образ матери ребенка. Красивая, тонкая вся, будто тростинка, сожми сильнее, и сломается. Глазищи на пол-лица, маленького роста, мне по грудь, но неожиданно с выдающимися формами. В моем вкусе девочка, и от этого я еще больше бесился.

– Жалко как-то, – протянул друг и посмотрел на меня странным взглядом, и я мысленно встряхнулся, прогоняя наваждение в виде воровки. Не нравился мне этот интерес, может плохо закончиться.

– Хватит, Анисимов, я уже свое слово сказал, – процедил, раздраженный его упорством, аж душно стало, и я ослабил галстук.

В работе мне его качества характера нравились, бесценная хватка питбуля не раз вытягивала до победного даже самые безнадежные дела, но в дружбе он порой бывал невыносим.

– О чем это вы? – поинтересовался Довлатов, нервно дергая ногой. Давно уже предлагаю ему бросать эту неблагодарную работу и идти ко мне под начало. РОВД из него все соки выпивает, приходится вон с какими маргиналами и нерадивыми мамашами дела иметь.

– Драконыч наш ведь развелся, а уже в эту субботу юбилей у генерала. Агитирую его найти актрису с ребенком, либо вон, – кивнул в сторону уборной. – И благое дело совершить, карму очистить, и заодно преференции выбить. Законная семья, ребенок – генерал оценит.

Довлатов промолчал и задумчиво смотрел то на меня, то в сторону коридора, куда уже оттащил преступницу.

– Бред, конечно, – поддержал меня, а затем выбил почву из-под ног: – Но ты имей в виду, Криволапов придет с беременной невестой на прием, сегодня к нам забегал, поделился новостью, так что, может, Анисимов в этот раз дело говорит.

Криволапов. Мой главный конкурент за должность.

– Ты подумай над моим предложением, Егор, – снова вклинился Анисимов, а я еле слышал его из-за пульсации в ушах. Сердце от накатившего бешенства работало на пределе возможностей. – Твое положение еще более шаткое, чем пять минут назад.

– Я тебя услышал, – проскрежетал, нервно дергая галстук. Не собираюсь заниматься подобными глупостями. Уж не знаю, кого там Анисимов в жены берет, но с его пристрастием к клубным вечеринкам и доступным женщинам вариант там явно так себе.

– И когда это она успела забеременеть? – оскалился. – Только на прошлой неделе наши видели его в “Арфе”.

Стриптиз-клуб низкого пошиба. Нога ни одного уважающего себя мужика туда не ступит.

– Он, знаешь ли, твоей щепетильностью не страдает, – усмехнулся Довлатов, а затем добил: – Но поговаривают, что это чья-то дочка, так что сам понимаешь, крыть тут только можно козырем в рукаве.

Кивнул наверх, намекая на большие связи у будущей жены Криволапова, и у меня дернулось веко.

– А ну, хватит кричать! – вдруг раздался неприятный визгливый голос тетки из опеки, и она вытащила ревущего навзрыд ребенка из туалета.

И когда я смотрел на несчастную девчушку, в моей голове моментально вырисовался план. Генерал не только любит семейных, но и тех, кому благоволит его жена, а она, как известно, любительница слезливых драматичных историй любви, в частности, про обездоленных сироток.

Алёна

Пришла в себя неизвестно через сколько времени, но уже в холодной камере и не одна. Рядом сидели две ярко накрашенные девицы легкого поведения, по ним сразу было видно, а на полу лежал какой-то неопрятно пахнущий бомж.

Дожила ты, Алёна! Права была насчет тебя тетка. Без контроля с ее стороны пойду по наклонной. Так и вышло. И Катюшку за собой на дно утащила.

Сколько бы ни кричала и ни била по железным прутьям, дежурный, сидящий за стойкой, не реагировал. Пару раз ударил дубинкой по решетке, намекая, чтобы заткнулась, иначе мне не поздоровится, и это подействовало. Здесь, видимо, все отбитые, не погнушаются и девушку избить.

– Ты с какого участка? – нагло спросила у меня одна из сокамерниц и лопнула шарик из жвачки в воздухе.

Стало до дрожи неприятно, и оттого, что никто не удосуживается мне объяснить, где мой ребенок, я начала плакать. Сказывались напряжение последних дней и сосущее чувство голода в желудке.

– Я н-не… такая… – сказала сквозь рев, и они отстали.

Вот только изучили мой внешний вид и, вероятно, пришли к какому-то выводу. Жалеть меня принялись, отчего я заревела еще сильнее. Свернулась в калачик и не заметила, как провалилась в дрему. И снилась мне плачущая Катюша, которая ручками вытирала грязные щечки. Стало еще тоскливее.

Пришла в себя от странного ощущения, будто на меня кто-то смотрит. Пристально. С неприязнью. Будто букашку под микроскопом рассматривает.

– В-вы… – заикаясь, привстала, замечая по ту сторону клетки того заносчивого амбала.

– Я-я, – передразнил он. Вот ведь гад!

Взгляд тяжелый, исподлобья, будто передо мной бульдозер, а не живой человек. Кулаки в карманах брюк, рубашка расправлена и немного криво торчит из-под ремня, верхние пуговицы ее расстегнуты, галстука и пиджака уже нет, и в целом вид у него какой-то напряженный и решительный.

– Женой моей будешь, девушка, – мрачно известил, словно это дело решенное.

Смотрел так, будто готов проглотить меня здесь и сейчас, и я замерла, не в силах вымолвить ни слова от потрясения.

В том, что он не называл меня по имени, мне виделось некое пренебрежение. Отчего-то была уверена, что он прекрасно знает, и как меня зовут, и какого я года рождения.

И дело не только в том, что он из органов, но явно видно, что он из тех мужчин, которые всё вокруг контролируют, так что вряд ли бы упустил из внимания такие важные факты. Выходит, своим “девушка” он указывал мне на мое место. Практически у его ног.

– Я Сладкова, – упрямо вздернула подбородок. – Сладкова Алёна Па…

Он не дал мне договорить, перебил будто специально:

– Расклад такой. Через десять минут опека заберет ребенка, а ты отправишься в следственный изолятор по делу о краже. Но у меня к тебе альтернативное предложение, девушка.

Не церемонился, бил словами наотмашь. Я побледнела и схватилась рукой за горло, представляя самое гнусное, что может предложить женщине мужик.

– Спать с вами не буду! – выкрикнула на грани паники и практически отпрыгнула к стене, забиваясь в угол.

Прекрасно отдавала себе отчет в том, кто он и кто я, и что при желании меня раздавят как муху, но страх такой бешеной волной затапливал сознание, что я не скрывала своего ужаса и отвращения.

– Твои сомнительные прелести не в моем вкусе, сладкая, – хмыкнул пренебрежительно и поморщился, отчего мне стало неприятно.

Сзади раздались смешки моих недолгих сокамерниц, и именно этот факт заставил меня еще больше покраснеть, но на этот раз от стыда.

– Открывай клетку, Самойлов, девушка свободна, – кивнул уверенно дежурному, пока я обтекала, словно мое согласие – дело решенное.

Подняла голову и безучастно наблюдала за движением ключа. Дверь открылась, и меня пригласили на выход.

Качнула головой, делая шаг назад, но дежурный, посмотрев на мужчину и получив его молчаливое согласие, достал дубинку и демонстративно постучал ею о металл. Раздался неприятный скрежет.

– Силой тащить? – вздернул бровь излишне ярый парень. Выслуживается перед вышестоящим, это было видно по его горящим недовольством глазам.

Отпустила руки, которыми обхватывала себя за плечи, и на ватных ногах вышла из клетки, не желая, чтобы меня унижали еще больше.

– Я вижу, ты согласна, – флегматично хмыкнул мужлан и жестко схватил меня за предплечье.

– Не трогайте меня, – выдернула руку и с облегчением выдохнула, когда он отступил.

– Кабинет Довлатова где, знаешь.

По коже пробежали неприятные мурашки. Эта комната не вызывала у меня хороших воспоминаний, и идти мне туда не хотелось, но сзади продолжал дежурный стоять с дубинкой наперевес, а где-то там страдала без меня несчастная Катюша.

Ее надрывный плач до сих пор стоял у меня в ушах, и от этого тяжело сжималось сердце.

– Где моя дочь?

Не верю его словам про опеку. По ощущениям, прошло несколько часов, а значит, ее давно уже забрали. Наверняка мужик, чьего имени я до сих пор не знаю, либо разводит меня, либо хочет… От последнего предположения по спине прошел холодок.

– Твоя племянница, девушка, не дочь. Давай договоримся сразу, вранье ты оставляешь в этой комнате раз и навсегда. Если хочешь получить опеку, требуется быть максимально честной передо мной. Племянница твоя в участке, я договорился, но один мой звонок, и представитель опеки будет здесь в течение десяти минут, как я и говорил.

Угрожал, скорее, так и хотелось перебить и потребовать, чтобы называл вещи своими именами, но я засунула свою гордость так глубоко, что меня чуть не затошнило, но промолчала, слушая дальше.

– И предвосхищая все твои вопросы и возмущения, скажу сразу. Я твоя единственная возможность спасти и себя, и Катерину. Так что будь благодарна, что ты мне сейчас нужна.

Голос у него был однотонный и равномерный, не злой и не добрый, и от этого у меня бежал мороз по коже. Казалось, со мной говорит робот.

– Сначала я хочу увидеть Катюшу, – упрямо поджала губы, нехотя соглашаясь с его доводами.

Всё в его предложении прекрасно. Кроме одного. Зачем такому успешному мужику такая проблемная девица с прицепом, как я?

Глава 3

Мужчина смотрел на меня несколько секунд с сомнением, но затем кивнул.

– Хорошо. За ней присматривала одна из сотрудниц, но ты с ней особо не болтай. Мы с тобой еще не проработали легенду, не хватало еще, чтобы мы прокололись на мелочах из-за твоего длинного языка. Манеры твои, кстати, оставляют желать лучшего. Короче, лучше молчи. Самое главное, что ты обязана знать сейчас. Я Егор Драконов, главный прокурор Северо-Западного административного округа, ты моя женщина, а Катя – наша дочь. Поняла?

Заторможенно кивнула, находясь в оцепенении после его представления. Я, конечно, предполагала, что он не из простых, но не думала, что настолько. Плечи мои окаменели, а пальцы зудели от желания похрустеть костяшками. Всегда так делаю, когда нервничаю.

Папа в детстве всегда говорил, что к старости у меня будут болеть суставы, а мама поддакивала, и как же мне сейчас не хватало его занудных нравоучений и ее поддержки. Слушала бы и слушала, лишь бы они всё еще были живы.

Встряхнула головой, возвращаясь в реальность. Получив от меня молчаливое согласие, прокурор Егор завела меня в кабинет опера Довлатова.

– Егор Романович, – напомнил снова и вышел, оставляя одну.

Катю привела женщина в годах и в штатском. Взгляд у нее был любопытный и цепкий, сразу было видно, что работает в органах.

– Штанишки Катины мы в сушилке просушили, но лучше дома в стиралку закинуть, чтобы разводов не было.

Благодарно кивнула и притянула к себе сонную Катюшу. Ее глаза радостно заблестели, и она прижалась ко мне всем своим маленьким худеньким тельцем.

– А мне конфеты дали, – пролопотала, показывая мне фантики, зажатые в кулачке.

Я вдохнула родной детский запах и с удивлением поняла, что Катя не капризничает и ведет себя спокойно. Женщина в это время с любопытством смотрела на нас и подмечала детали в нашей одежде. Видимо, не вязались мы у нее с прокурорской семьей.

– А вы давно с Егор Романычем вместе? Вроде только развелся, а вот уже и невеста, да еще и с ребенком. Или вы до его брака знакомы были? Ой, прошу прощения, – якобы замялась тетка, хотя я не сомневалась, что все ее фразы четко выверены. Любопытство ей свое было не скрыть.

Как прокурор и говорил, пыталась выведать у меня информацию. Я не ответила и просто неопределенно пожала плечами, позволяя ей додумать всё самой, а сама внутри пылала бессмысленным негодованием.

“Он был женат и только развелся”, – произнесла про себя с оттенком горечи. Казалось, меня обманули, хотя ничего не обещали, и вообще я видела этого мужлана в первый раз, и таких эмоций вызывать он у меня не должен, но совладать с собственными чувствами я была не в силах.

– Мария Сергеевна, вы еще полчасика за Катюшей не присмотрите? – заглянул в кабинет второй друг Егора, тот, что с добрыми и лучистыми глазами. – Наш Драконыч прямо сейчас жениться изволит.

– Как это? – всплеснула женщина руками. – А почему так спешно?

В голосе ее прозвучало подозрение, и я застыла, пряча лицо в Катюшиных волосах.

– Спешит скорее присвоить себе нашу красотку, – на этих словах он подмигнул мне. – Ну вы же видите, какие дела творятся, когда его женщина без его фамилии щеголяет. Случайно чуть не перепутали с другой девицей и не посадили.

Этого объяснения женщине оказалось достаточно, и она забрала Катюшу, которая сонно хлопала глазками. На этот раз она не плакала и позволила себя увести. Видимо, опыт обращения с детьми у женщины неплохой, и она нашла подход к Кате.

Егор зашел в кабинет после их ухода и закрыл за собой дверь, отсекая нас от всех любопытствующих. Среди них я заметила не только доброго друга, но и злого опера, который вырубил меня.

– Раз ты закончила, то, прежде чем приедет представитель ЗАГСа, давай обсудим кое-какие детали. Слушай и запоминай следующее. Для всех ты – моя жена, а Катя – моя дочь, которую ты вероломно и бессовестно скрыла от меня несколько лет назад. Всё понятно, сладкая?

На этот раз я решила его перебить. Заскрежетала зубами от его пренебрежительного “сладкая”, словно издевается надо мной, давая клички, как ручной псине. Откуда-то взялась храбрость, и, несмотря на благодарность за Катю, гордость моя взяла всё же верх.

– Она не ваша дочь, – подошла я ближе в возмущении. – И я Сладкова, никакая не сладкая, а для вас – только по имени-отчеству, Алёна Павловна! И раз у нас взаимовыгодное сотрудничество, уж не знаю, зачем вам нужен этот фарс, давайте соблюдать какую-никакую, а субординацию.

Сначала мужчина молчал, смотря на меня так, будто за эту секунду на моей шее отросла вторая голова.

– А ты, видимо, проблемная, – вздохнул недовольно. – Раз извилин в твоем мозгу недостает, я повторю еще раз, но ты запомни, дважды я не повторяю, сделаю исключение только в первый и последний раз. С этого дня ты уже не Сладкова, а Драконова. Это твоя новая фамилия, Алёна Пална. И Катина, – схватил меня за предплечье, заставляя смотреть себе прямо в глаза.

Вид у него был спокойный, хоть и усталый, но уж больно странный, не похож внешне на себя прежнего. Несмотря на его ледяной тон,  передо мной будто стоял настоящий дракон. Пышущий жаром и распространяющий вокруг себя флюиды. Недаром такую фамилию носит.

– Вы что, пьяны? – меня озарила догадка, и я подалась к нему в желании понюхать, не пахнет ли перегаром.

Или он так развлекается? Наслышана я о произволе власть держащих… Тогда это всё объясняет – и бред с браком, и его странно протянутую руку помощи. Разве что друг его, сказавший о бракосочетании во всеуслышание, никак не вяжется с этой версией, не похож он на того, кто будет так издеваться над девушкой.

– Так, Алёна Пална, – отодвинул меня Драконов, – соблюдай дистанцию. Хочешь поцелуя – подпишешь сначала бумажки.

Резко выдернула из его хватки руку и отскочила назад, гневно стреляя в него взглядом. Он слишком много о себе думает, самодовольный сноб. Неужели и правда считает, что мог мне понравиться настолько, что я захочу его поцеловать?

– Мне ваши поцелуи ни к чему. Вы не в моем вкусе, – процедила сквозь зубы и сложила на груди руки, желая оказаться от него как можно дальше, но выбора у меня как такового нет. Идти некуда, подружку сегодня и саму выгнали со съемной квартиры за неуплату, а с Катей мы планировали переночевать со своими пожитками на вокзале.

– Над этим придется поработать, сладкая. Моя жена шорохаться от меня не должна, – полностью проигнорировал мое требование.

Прищурилась и, наконец, рассмотрела его с головы до ног с женской точки зрения. Высокий, плечистый и фактурный – на таких женщины обычно шею сворачивают и вешаются, чтобы обратить на себя внимание, и мне понятна его самовлюбленность, но мириться с этим мне не хочется.

– Зачем вам это? – обвела рукой себя и пространство вокруг, намекая на проблемы. – Вы можете жениться на любой, а выбрали меня. Это вызывает подозрения, не находите?

Егор не ответил, стоял, вздернув бровь, и смотрел на меня не мигая. От этого взгляда у меня мурашки по коже и озноб побежали. Захотелось передернуть плечами, избавляясь от наваждения, но я застыла и отбросила странные мысли о нем прочь. Мне казалось, будто смотрит он на меня не так, как должен смотреть мужчина, не заинтересованный в женщине.

– Мне нужна семья для продвижения по карьерной лестнице. Ты идеальная кандидатура, даже если не понимаешь этого. Давай пока на этом и условимся. И чтобы больше не возвращаться к этой теме, задам самый главный вопрос. Ты хочешь забрать Катю себе, чтобы она не попала в детдом?

Вопрос был жесткий, и ответ на него мог быть только один. Он это знал и бил прямо в цель.

– Да, – ответила единственно возможным словом.

И вынужденно смирилась с происходящим, понимая, что сегодня на мои вопросы он больше не ответит.

– Вот и отлично. Тогда запоминай. Четыре года назад у нас была любовь, но из-за непонимания мы расстались, и ты не сообщила мне о беременности. Про сестру старшую свою забудь. Ее не было, ребенка родила ты, – поднял ладонь, видя, что я хочу возразить. – Документы уже готовят, так что за это не переживай.

Сглотнула, а затем вклинилась, когда он замолк.

– Моя тетка всё знает, – прошептала глухо, понимая, что, если она узнает, как сложилась наша с Катюшей судьба, не отстанет.

– Может доставить проблемы? – вздернул бровь Егор, и я медленно кивнула.

Душу затопила горечь. Он даже не представляет, насколько.

Никому и никогда не говорила, но старшая сестра отца, тетя Вера, взяв надо мной опеку в пятнадцать лет после трагической гибели моих родителей, присвоила себе родительский бизнес и дом, который я унаследовала. Даже подкопаться нельзя. Я ведь сама подписала документы, как только мне стукнуло восемнадцать. Глупая была и слишком сильно доверяла родне.

– Значит, ликвидируем, – с серьезным видом ответил Егор, а я окаменела после его непоколебимых слов.

Понимала, что он имеет в виду проблему, но мне виделся в этом двойной смысл. И стало страшно.

В этот момент прозвучал стук в дверь, а затем в кабинет вошла женщина. На голове пышный начес, красные губы, строгий, но нарядный бордовый костюм и улыбка от ушей. Она так и ждала, чтобы рассказать про счастье, которое нас ждет, стояла с раскрытой папкой в руках и с любопытством наблюдала за нашим молчанием.

Я же от неловкости опустила глаза и только сейчас поняла, как несуразно мы вместе выглядим. Он при параде и в качественном, дорогом костюме, и я, будто только вышла из клубной тусовки. Узкие джинсы, футболка, кроссовки и выцветшая джинсовая куртка, еще и с оторванной пуговицей.

Вид у меня был совершенно не для бракосочетания, но Егор не обращал на это внимания и кивнул тетке за стол, а затем потянул и меня за собой. Его друзья вошли следом в кабинет как свидетели.

Всё происходило как в тумане, и подпись я поставила похолодевшими руками, потерянным взглядом глядя на фамилию Егора. Драконов. Как и говорил. И я начала вдруг безудержно смеяться, ведь считала, что это просто прозвище.

Перевела взгляд на хмурого новоиспеченного мужа и замолчала. Да уж, фамилия ему идет как нельзя кстати.

– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, – прозвучал торжественный голос женщины.

Наши взгляды с мужчиной встретились, и я замерла. Отчего-то вдруг вся затряслась и ждала, когда его губы коснулись моих, с каким-то странным чувством ожидания.

“Угомонись, Алёна!” – закричала мысленно на себя, а сама не могла оторвать взгляда от его губ. Но ожидание разбилось о реальность, когда Егор просто отвернулся и посмотрел на тетку суровым взглядом.

– Вы можете быть свободны.

Вот так и началась моя новая, замужняя жизнь. С нелюбимым, нелюбящим мужланом, который не может сказать мне даже доброго слова. Только рычит и смотрит исподлобья. Но я стиснула челюсти и приняла всё как есть. Ради Катюши.

Глава 4

Женщина ушла, забирая с собой регистрационную книгу, а ее слова про свидетельство о браке я пропустила мимо ушей. Драконов сам прекрасно с этим справляется.

Анисимов посмотрел на меня напоследок с неподдельным любопытством, а вот опер Довлатов хмыкнул, прожигая насмешливым взглядом а-ля я всё про тебя знаю, ворье. Они покинули кабинет, а вот мы с моим новоиспеченным мужем остались наедине.

– И что теперь? – произнесла я, заламывая пальцы.

– Для начала прекрати хрустеть пальцами, – поднялся прокурор и насмешливо кивнул на мои руки.

Встала следом и спрятала ладони за спиной, словно он поймал меня на горячем.

– Куда мы поедем? Мы… Жить вместе будем? – последнее выдавила из себя с трудом.

Не привыкла получать от кого бы то ни было помощь, но идти нам с Катюшей было некуда, и мне было жизненно необходимо знать, подразумевает ли наш брак проживание на его территории.

– Ко мне домой. Или у тебя выбор есть? – сверкнул своими глазищами.

Стиснула челюсти и мысленно вздохнула. Ну да, он же прокурор, наверняка всю подноготную мою знает и прекрасно осведомлен, что мы с Катей без определенного места жительства.

– Мне бы хотелось, чтобы мы наконец поговорили. У меня на руках ребенок, и зависеть от смены ваших планов я не собираюсь. Вот вы меня надолго женой наняли? Мне надо знать. А Катю мне…

Когда нервничала, тараторила без остановки, но не ерунду, как обычно, на этот раз меня так и подбрасывало от нетерпения, хотелось всё немедленно выяснить и расставить все точки над “i”.

Хотя по выражению лица новоявленного мужа стало ясно – ничего он мне не скажет. У-у-у, ненавижу таких вот вредных и высокомерных. С такими нужно подбирать выражения, иначе они принципиально молчат, и ни слова из них не вытянуть.

– В кабинете собралась беседовать? – кинул мне насмешливо, ни на один вопрос не отвечая. – Пошли уже.

– Жениться в кабинете, выходит, нормально, – пробурчала себе под нос, – а поговорить…

– Ты чем-то недовольна, жена? – провоцировал этим словом, выглядывая из-за своих широких бровей. – Значит, так, поменьше разговоров, это я тебе уже сказал, но ты не слушаешь, – говорил со мной как с не особо одаренной, и это сильно задевало.

Я, вообще-то, школу на одни пятерки закончила! Прикусила язык, ведь больше мне похвастаться было нечем. Из университета выгнали за неуплату, а с бюджета я слетела еще в первый год, когда родилась Катюша и мне приходилось подрабатывать, чтобы помочь сестре с младенцем. Так и затухла моя мечта стать модельером.

Мы в этот момент спустились на первый этаж и вышли наружу, где нас уже ждала Катюша, вольготно расположившись на руках Анисимова, друга Егора. Второй, опер Довлатов, стоял рядом хмурой скалой и выглядел грозно. К такому боишься даже на метр подойти. Тем более я знала на своей шкуре его силовые приемы.

– Садись с племя… дочкой в машину, и ждите меня – сказал мне рублено и холодно Драконов, как только я забрала Катюшу. Она уцепилась ручонками мне за шею и повисла на мне, обвиваясь лианой вокруг моего тела. Тяжело ей далась наша разлука.

Драконов хмуро глядел на нас. Неужели злится из-за короткой заминки?

Видно было, что все приказы этого мужика исполняются без вопросов и безоговорочно. Стиснула челюсти и насилу кивнула. Я была не в том положении, чтобы артачиться, хотя тон его мне не нравился. Пусть с подчиненными так разговаривает, а я на него, слава богу, не работаю.

“Ну это с какой стороны посмотреть, – ехидно отозвалось мое подсознание. – Ты ведь теперь его жена, а это тоже своего рода работа. Со всех сторон”. Покраснела и погладила по спине хлопающую сонно глазками Катюшу. Она молчала, но периодически хныкала, совсем умаялась, бедная.

Машина у Драконова была большая, черная, под стать своему хозяину. Хотелось рассмотреть, ведь в таких я давно не ездила. Казалось, это что-то из прошлой сытой жизни. Последний раз в семье такая была еще при жизни родителей.

Встряхнула головой, не желая предаваться грустным воспоминаниям.

– Потерпи, котеночек, немного осталось – успокоила я ее, устроила удобнее на заднем сиденье и пристегнула ремнем безопасности.

Сама села рядом и закрыла дверь, напряженным взглядом наблюдая, как трое мужчин стоят на крыльце РОВД и смолят. Звукоизоляция в машине была хорошая, я ни слова из их разговора не слышала.

Егор

– Слушай, Довлатов, не в службу, а в дружбу, пробей мне подробности про мою новую семейку.

– Где копать?

– У них обеих нет прописки. Никакой. Вообще. Тебя это не смутило?

– Моя работа, Драконыч, не предполагает интересоваться жизненными перипетиями преступников, которых я оформляю.

– С меня коньяк, кстати. Спасибо, что пошел навстречу и не оформил эту бедовую.

Ухмыльнулся. Девчонка даже не представляет, насколько сильно она у меня в долгу. И насколько будет с учетом помощи, которую я ей окажу.

Вспомнил вдруг ее дыхание и лицо, которое оказалось близко-близко. На секунду хотел поцеловать – и не целомудренно, как для ЗАГСа, а по-взрослому – с языком.

– Ну можно родичей пробить. Кто, что, почему, – пожал плечами Довлатов и похрустел шеей. С этой неблагодарной работой так недолго и сколиоз и чего похуже заработать.

– С женушкой еще понятно, но почему у малой нет прописки? Странно.

– Ну вообще, была у них прописка. История мутная. Мамаша малой владела трехкомнатной квартирой в центре, а как умерла, непонятно, что с хатой стало. Короче, я понял тебя. Копну по этой части, может, чего интересного накопаю.

– Погоны лишними не бывают, – хмыкнул, а сам весь напрягся.

Интуиция и чуйка меня никогда не обманывали. И я чувствовал, в их истории не всё ладно. А нерешенные задачи всегда были для меня вызовом, а в этой ситуации после бракосочетания задеты, считай, мои личные интересы. Если Довлатов обнаружит то, что я подозреваю, то при хорошем раскладе и сам себе повышение обеспечит.

– Всё, мужики, мы домой, – протянул им руку.

Друзья кивнули и протянули руки в ответ. Анисимов сиял как начищенный пятак, а я скрежетал зубами. В тот момент, когда принял решение, что женюсь на Алёне Сладкой, планировал продержать ее в КПЗ до утра, а сам хотел оттянуться в баре и принять окончательно решение утром на свежую голову, но вмешался друг, присевший мне на уши.

– Хватит лыбу давить, – бросил, глядя на его довольное лицо, и развернулся, направляясь к машине.

Хотя, может, и к лучшему, завтра утром проснусь уже женатым, и даже говорить никому не придется самому. Слухи сделают свое дело. Сел в машину и почувствовал сзади взгляд своей жены.

– Вперед садись, сладкая, – кивнул на соседнее пассажирское сиденье.

– Я… – снова взбесилась она, а у меня в груди растеклось удовольствие.

Впился пальцами в руль, чтобы не потереть грудину и не выдать, как ее присутствие волнует мое тело. Слегка поерзал на месте, надеясь что Алёна Пална в мужских желаниях не разбирается и смотреть мне между ног не будет.

– Жена должна сидеть спереди, около мужа, – холодно парировал, пресекая все ее возражения.

– Но Катюша…

– Она спит. Ты хочешь, Алёна Пална, чтобы я повторил дважды? – посмотрел в зеркало заднего вида и увидел ее бледное лицо и дрожащие губы. Даже в таком виде она была сплошной грех. Хотелось впиться в ее губы, да так сильно, чтобы они распухли и все видели, что девица занята.

Молчала и пыхтела. Пыхтела и молчала.

– Ну? – не выдержал, постукивая пальцами по рулю.

Послышалось шуршание, затем тихий хлопок двери. Повезло, что ребенок спит, а так, уверен, со всей дури хлопнула бы, демонстрируя мне свой характер.

Молча села на переднее сиденье, и зверь внутри меня успокоился, когда я увидел ее боковым зрением. Завел машину, и мы тронулись с парковки, выехали на дорогу и двинулись в направлении дома. Во всех смыслах холостяцкого логова. Купил после развода с женой двухуровневую квартиру, ей нашу бывшую оставил. Надо бы прошерстить сначала ванную комнату. Приводил вчера любовницу, а утром не проверил дом. Некоторые имели свойство пытаться так пробраться в мою жизнь, но я не терпел чужого самовольства, а тем более чужих вещей на своей территории.

Глава 5

– Располагайтесь, можете занять спальню на втором этаже, – едва мы вошли в огромную квартиру, показал Драконов рукой наверх, куда вела лестница. Широкие ступени черного дерева извивались и круто уходили на второй этаж. Между ними зияли большие дыры. Выглядело красиво, но совсем не безопасно. И вот как, он думает, ребенок по ним должен ходить? Катя же убьется!

– А нельзя нам на первом этаже остаться? – поинтересовалась, рассматривая просторную квартиру, исполненную в черно-белых тонах. Практично, по-мужски солидно, но создавало впечатление, далекое от уюта. Холодное и безликое помещение, как на картинке журнала. Это точно не квартира семейного человека. Скорее, жилище истинного холостяка.

– На первом этаже моя спальня, здесь кухня, гостиная и спортзал, – объяснял он холодно, сопровождая фразу суровым взглядом, – это мой этаж. Чем второй этаж не устраивает? Там есть своя ванная комната, не надо спускаться в нее на первый, – сделал он вывод о причине моего “каприза”.

– Сразу видно, что детей у вас маленьких нет, – заметила, прижимая к себе всё еще спящую Катюшку. – Катя не сможет перемещаться по этой лестнице. Она слишком крутая.

Он проследил за моим взглядом и досадливо поморщился, словно злился на себя, что не оказался настолько прозорливым и умным, чтобы предугадать этого заранее.

– Понял, – наконец, кивнул, почесывая щетину и пребывая в размышлениях, – тогда располагайтесь в гостиной. Здесь большой диван.

Диван и правда был огромный! Во всю стену и изогнутый. Может поместиться несколько человек. Рядом стоял стеклянный журнальный столик, по бокам – мягкие пуфики, в которых по виду можно было утонуть, а на стене висела огромная плазма. Я такую впервые видела! Мы словно оказались в кинотеатре, а не в квартире.

– Ваша комната будет рядом? – спросила, смотря на дверь его предполагаемой комнаты.

От этих мыслей немного зазнобило, но я списала это на непонятный мне мандраж, когда оказываешься в чужой квартире не то гостем, не то на постоянку.

– Да, – подтвердил прокурор, – из гостиной можно попасть в мою спальню, но не переживай, Алёна Пална, покушаться на твою честь среди ночи не планирую.

И хмыкнул так, будто это меня волновало в первую очередь. Нахал!

– И советую начинать обращаться ко мне на “ты”. Если проколемся на мелочах по твоей вине, спрос будет с тебя большой, – снова пригрозил, словно сам факт его авторитета был незыблем.

– Где можно привести себя в порядок, Егор? Мы устали, а вы… А ты так торопил нас, что мы без вещей.

Умолчала, что вряд ли бы сегодня решилась их забрать, уж слишком сама чувствовала себя уставшей, но уколоть и поддеть его хотелось неимоверно.

– Постельное белье в шкафу в спальне, полотенца и халаты в ванной. Вещами придется моими воспользоваться на этот раз, – последнее проговорил слегка недовольно, не привык, видимо, свои вещи чужим выделять. – Раз уж о вещах заговорили, то где они? На квартире? Диктуй адрес, завтра мои парни заберут их.

Щеки покраснели, я снова почувствовала себя бомжом, который спит под мостом и живет без самых необходимых предметов гигиены. Ведь никакой квартиры и в помине не было.

– Они, – замялась, теряясь под его вопрошающим взглядом, – они в ячейке на вокзале.

– Вы уехать собирались?

Господи, почему он просто не отстанет от меня? Это что, допрос? Вот только отмолчаться не получалось, он смотрел вопросительно и молчаливо требовал внятного ответа.

– Эм, можно сказать и так.

Врать я не умела и покраснела, неуверенно бормоча и опуская глаза в пол.

– Ладно, завтра парни подъедут, проинструктируешь их, – не особо вдаваясь в мой рассказ, кивнул он и повел подбородком в сторону, – завтра также приедет помощница, поедете в магазин и купите всё недостающее. Составь список, чтобы оперативно всё купить. Времени у нас в обрез, вы должны быть на приеме при параде, на последний момент оставлять всё не вздумай.

Вот ведь! Список. Всё у него строго и по полочкам. А как же походить по магазину, рассмотреть, потрогать, выбрать на свой вкус? Кажется, он предполагал, что мы совершим марш-бросок. Настроение двигалось к нулевой отметке. Не то чтобы я думала накупить много шмоток за чужой счет, просто я обожала гулять по магазинам и совмещать на первый взгляд несовместимые комплекты одежды.

Я любила необычные сочетания, это мне всегда помогало справиться с тяжелыми моментами жизни. Бывало, случится что-то, кто-то обидит, пойдешь в магазин, придумаешь классный комплект – и сразу грусть проходит. Так я переживала любой стресс.

– Не волнуйтесь, волнуйся… – исправилась. – Нам много не надо…

– Зато много надо жене и дочери прокурора! – не дал он договорить. Каждый раз, когда он перебивал, я бесилась. Но стерпела, сжала зубы и помалкивала для собственной безопасности.

Катюшка, зашевелившаяся в руках, дала понять, что ей не очень удобно. Надо бы положить ее спать.

Драконов, пользуясь паузой, куда-то быстро ушел, и я услышала тихий хлопок двери, затем шум воды, но почему-то не сразу.

Не обратила на него внимания, направилась в сторону дивана и уложила на него Катюшу, она сразу же обняла подушку и что-то пробормотала. Я сняла обувь, поправила на ней одежду. Пусть спит так, ничего страшного, не будить же ребенка. Накрыла ее пледом и пошла на кухню, Драконов, который вышел мне навстречу, почему-то с оттопыренным карманом на брюках, шагал за мной.

Взгляд невольно подмечал новые детали – хмурой складки на лбу несколько минут назад не было. Надо же, какой странный, настроение как быстро у него скачет – от спокойного к недовольному.

Наблюдал, как я прохаживаюсь по шикарной современной кухне со всей необходимой техникой, а я старалась не показать, насколько меня впечатлила эта роскошь. Было стыдно и неприятно, что считает бродяжкой, которую он буквально вытащил со дна.

Желудок так не к месту забурчал, выдавая мой голод. Не помню, когда ела в последний раз. Вид холодильника вызвал естественный рефлекс. Хлопнула себя по животу, будто это может избавить от физической проблемы. Хотя ее решила бы парочка бутербродов. Ну или даже кусочек хлеба. Я на всё согласна.

Драконов в этот момент подошел к раковине и открыл шкафчик под ней, что-то выкинул в мусорку, но, как бы я ни стреляла в ту сторону глазами, разглядеть ничего не получилось.

– В холодильнике контейнеры с едой, – пришел как нельзя кстати на помощь Драконов, но в своем стиле – грубовато и требовательно, – выбери себе и на меня подогрей что-нибудь.

“А ты ничего не перепутал?” – хотелось мне прорычать, но я задавила свое эго на корню и благоразумно промолчала. Сомкнула губы и перевела взгляд на холодильник с двумя дверцами и какими-то цифрами на табло. Подошла и открыла с каким-то благоговением. Настоящая роскошь.

– А… Мне готовить… – смыкала-размыкала губы неуверенно, а сама вся находилась не с ним, а внутри тарелки с ароматной едой. Так и зыркала, еле сдерживаясь, чтобы не схватиться, как дикарка, за ложку и не начать ею активно работать.

– Домработница приходит раз в двое суток, так что можешь не демонстрировать свои кулинарные способности, – хмыкнул, словно уже заранее поставил на мне клеймо неумехи. – От тебя требуется иное.

Последнее прозвучало двусмысленно, но я не обратила внимания. Меня занимал совершенно не он и его грубость.

Красивые желтые кусочки картофеля были присыпаны зеленью, мясо прожарено идеально и выдавало такой аромат, что я не выдержала и зажмурилась от удовольствия. Только бы не наброситься на еду! До позора была буквально одна секунда. Но Драконыч так поглядел, что аппетит заметно убавился. Есть под его внимательным взором – то еще удовольствие.

И как тут стерпеть? Он обо мне явно не лучшего мнения. Но я запихала кусок мяса в рот и молча начала жевать. Молчание – знак согласия, ведь так? Судя по виду, Драконыча моя покорность устраивала, и, доев свою порцию, он убрал тарелку и вилку в посудомойку и нажал на кнопку электрического чайника. Ну нет, чаи я с ним распивать не буду. Устала я от давящей атмосферы, когда он рядом.

– Я в ванную пойду, – проговорила, – и, если можно, спать отправлюсь.

– Иди, – согласно кивнул он, отворачиваясь к шкафчику с чашками, будто потерял ко мне интерес.

Я улепетывала из кухни, с облегчением вдыхая воздух свободы. Свободы от общества моего мужа. Уф, я – чья-то жена! Сама не верила, что это произошло. Приложила ладошки к щекам и пошла проверять Катюшку. Спит. Она вообще обычно спала очень крепко, как сурок. Выматывалась за целый день. А сегодня он был ого-го какой трудный. Убедившись, что с ней всё в порядке, пошагала наверх, нашла спальню и шкаф, где лежало постельное белье, достала стопку, взяла ее с собой и спустилась вниз, оставив на диване, и потом направилась в ванную комнату на втором этаже.

Здесь, наверное, минут пять просто всё рассматривала. Драконыч говорил, что у него есть домработница, которая приносит еду. Логично предположить, что она и уборкой занимается. Но в этой ванной она, видимо, не успела прибраться.

На полу валялось мокрое полотенце, а на дне душевой кабинки я обнаружила рыжие женские волосы! Не пучок, нет, но несколько длинных волосинок, явно свидетельствующих, что здесь побывала женщина. Какая-то рыжуха мылась в этой душевой кабинке накануне, даже работница не успела убрать бардак. Не мне фыркать из-за пары волосинок и брезговать, ведь еще день назад я умывалась в туалете торгового центра, но всё равно стало неприятно. Я как-то не подумала, что у моего мужа своя личная жизнь, хотя это логично. А вдруг он эту женщину будет сюда водить?

Очень надеюсь, что нет.

Он, когда эту легенду придумывал, видать, не допер своим прокурорским умом, что Катюшка слишком маленькая, чтобы играть грандиозный спектакль, в котором она чужого дядю будет называть папой. Я не сумела бы ей объяснить, как себя вести. Она бы могла всё испортить и выдать нас. Придется сказать ей, что страшный дракон – ее папа. Потом, когда всё это закончится, я что-нибудь придумаю. А пока вот так…

Вы очень удивитесь, прокурор Драконыч, но завтра вам предстоит понять, что малознакомая маленькая девочка будет считать вас настоящим папой.

Глава 6

Как только я привела себя в порядок, надела предоставленные Егором вещи – и утонула в них, ведь размеры наши кардинально отличались. Поскольку выбора не было, на цыпочках прошла к Катюше и раздела ее спящую, возвратившись в ванную и закинув все наши вещи в стиральную машинку. Очень сильно хотелось последовать примеру племяшки и уснуть, но я старательно держала глаза открытыми в ожидании завершения стирки. И только развесив всё, наконец уснула, обняв Катюшку и уткнувшись носом в ее спину.

Во сне она периодически всхлипывала, всё же перенесенный стресс дался ей нелегко, я просто гладила ее по спине, и племяшка снова засыпала.

Обычно я слыла жаворонком и просыпалась уже к семи часам утра, но общая усталость последних дней сделала свое дело, так что встала я часам к десяти. Катюша еще спала, а в квартире царила полнейшая тишина.

Вещи наши уже почти высохли, поскольку многое я развесила по батареям, поэтому, переодевшись обратно в свое, осторожно зашагала к кухне.

– Ау? Есть кто-нибудь?

Не могла спросить ничего более умного, ведь никого кроме Егора вроде как и быть не должно. Блин, надо было спросить, когда домработница его обычно приходит.

Но Егора я так и не обнаружила. Ушел он, видимо, на службу, пока мы спали. Сразу же почувствовала облегчение, не очень-то мне и хотелось общаться с этим грубым типом. Мнит себя хозяином мира. Понимаю, должность прокурора накладывает отпечаток. Но как с таким жить? Понятно, почему его первый брак не сложился. Такой нрав вытерпит не каждая.

Пройдясь по дому и сунув нос в каждый уголок, я добралась до кухни и решила приготовить завтрак. Порылась в холодильнике, нашла яйца и молоко. Омлет будет в самый раз. Быстро всё сварганила и пошла будить Катюшку, все-таки пора было вставать. Переспит – и будет потом весь день как вареная муха.

Но разбудить ее не успела, в этот момент прозвучал звонок в дверь. Замерла, а затем быстро побежала ко входу и посмотрела в глазок. Сердце гулко колотилось, а ладошки вспотели, словно в доме я оказалась незаконно, а снаружи притаилась полиция, которая наденет на меня наручники.

Вопреки моим страхам, по ту сторону глазка стояла высокая крупная женщина.

– Кто? – спросила осторожно, не планируя открывать.

– Я Алла Дмитриевна, меня прислал Егор Ро… Егор.

Эта заминка показалась мне странной, но я находилась в таком замешательстве, что не придала ей значения и открыла дверь. Передо мной предстала красивая женщина лет тридцати пяти на вид, ухоженная, рыжеволосая и излучающая энергетику уверенной в себе леди. На ней ладно сидел облегающий синий костюм с юбкой до середины колен. От ее важности я сразу оробела. И вспомнила, кто передо мной. Помощница Егора, которую он послал ко мне для шопинга. Он же предупреждал меня о том, что она придет с утра.

– Н-да, фронт работ нам предстоит немалый, – цокнула она как-то недовольно и оглядела меня с головы до ног и обратно.

В этом мне увиделось некое пренебрежение, и я еле сдержалась, чтобы не переступить с ноги на ногу. Взгляд этой женщины мне не понравился. Возникало ощущение, будто напротив стоит кобра.

– А вы… – обвела рукой воздух, намекая, чтобы представилась нормально и всё пояснила.

Она поняла меня с полуслова, я видела это по ее надменной полуулыбке и хищно блеснувшим глазам.

– Давайте сначала выпьем по чашечке кофе. Вы приведите себя в порядок, а я пока заварю. Не провожайте, я здесь как дома.

Она вальяжно и по-хозяйски прошла мимо меня на кухню, а я ошалело смотрела вслед, обтекая от этой демонстрации своего превосходства и статуса в этом доме.

Так вот чьи рыжие лохмы я обнаружила в ванной? Теперь я знаю, какие женщины нравятся моему “мужу”. Рыжие дылды с крутыми бедрами и длинными ногами. Выдающейся грудью и томным взглядом.

И что она имела в виду? Может, привыкла, что все с утра марафетятся, как она, накладывая тонны штукатурки? Не была я любительницей портить себе лицо химией, да и Егора Драконова соблазнять не планировала.

Обождала несколько секунд, приводя свои нервы в порядок, а затем, проходя мимо зеркала, глянула на свое отражение. Ну да, коса немного растрепалась, да и вид помятый, но в целом по мне видно, что я моложе и миловиднее этой стервы. Впрочем, зачем я себя с ней сравниваю? Что за дурацкие мысли с утра?

Будить Катюшу прямо сейчас мне не хотелось. Так и тянуло выяснить всё, что собиралась скормить мне эта рыжая, и я почему-то была уверена – она не преминет очертить здесь свои границы. Заклеймить территорию и указать мне на мое место.

Алла Кобровна ее величать, не иначе.

Оказавшись на пороге кухни, с неудовольствием наблюдала за тем, как умело рыжуха орудовала в чужих шкафчиках. Знала, где что лежало, и уверенно расставляла на столе.

– Омлет? Серьезно? – воскликнула она возмущенно и обернулась, будто пятой точкой почуяв мое приближение.

Вздернула бровь в ответ, не понимая ее претензий. В груди заворочалось растущее раздражение – не успела эта Алла прийти, как сразу же разонравилась мне.

– Мы с Катюшей любим омлет, – еле разомкнула сухие губы.

– Егору нужно мясо, он мужчина в самом расцвете сил. Вы что, собрались кормить его только жирами и углеводами? Он на такой пище быстро захиреет.

Сцепила зубы и еле сдержалась, чтобы не оскорбить женщину. С чего она вообще взяла, что рацион Егора – моя обязанность? Я как-то тут не наблюдаю Драконова, чтобы пришлось кормить его своими омлетами.

– В омлете… – решила было вступиться за свой завтрак, но договорить не смогла.

В этот момент Алла закатила глаза и с шумом отодвинула себе стул рукой, указывая мне сесть напротив.

– Где ребенок? – сверкнула глазами слишком рьяная помощница Драконова.

– Катюша спит.

Отвечать мне ей не хотелось, но и нужды молчать не было. Всё же Егор прислал ее для помощи.

– И сколько ей лет?

Вопросы она задавала самые обычные, но мне было как-то неприятно. Казалось, в этом таился какой-то только ей ведомый подвох.

– Это важно? – насмешливо ответила вопросом на вопрос. – Вы с какой целью интересуетесь?

Тактика Драконова была сейчас как нельзя кстати, и наградой мне послужил недовольный взгляд мегеры Аллы, которая не получила то, чего так хотела. Информацию.

Она нахмурилась и помрачнела, а затем развернулась, наливая нам по чашке кофе. Отказываться не стала и с удовольствием отпила ароматного напитка. Судя по горящему любопытством взгляду рыжей, Егор не рассказал своей любовнице настоящую правду. А уж если он не удосужился это сделать, то я не обязана и подавно.

– Давайте перейдем к делу, Алла. Мой муж – занятой человек и ценит свое время. Мы с ним не слишком отличаемся.

Ядовитыми подколами я бросаться умела. Не сказать, что любила, но если ощущала себя уверенно, то и защититься словесно могла спокойно.

Мои слова помощнице Драконова не понравились. Она открыла было рот, чтобы, видимо, съязвить или поставить меня на место, а может, даже упомянуть, что совсем недавно была здесь на правах хозяйки, но в этот момент раздался жалобный голос Катюши.

– Мама, – захныкала она, стоя на пороге и прикрываясь простыней.

Прежде чем встать, успела заметить шокированный взгляд Аллы, который она кидала на Катюшу. Да я и сама вчера успела оценить, насколько они с Драконовым похожи. Не знай я правду, подумала бы, что сестра согрешила и изменила своему мужу.

– Идем, котеночек, почистим зубки, а потом покушаем. Хорошо?

Катюшины вещи обсохли, и надевать на нее постиранное оказалось весьма приятно. В ванной прокурора нашлось много одноразовых зубных щеток, и это навевало странные подозрения, но нам это было на руку. Мы обе с племяшкой смогли без проблем почистить зубы.

А вот когда вошли вдвоем на кухню, Алла выглядела уже не так уверенно, чем в тот момент, когда только пришла. Вид у нее был какой-то бледный, словно у побитой собаки. Плечи опустились, сама она слегка сгорбилась, а на лице ярко выделились возрастные морщины.

И я, наконец, испытала удовлетворение. Вкус у Драконова оставлял желать лучшего, и неуверенность при виде нее, которая отравляла мне кровь, прошла. Пусть яркая и роскошная, она уступала в молодости и энергии, которую излучала уже я. И не нужен был мне никакой Драконов. Пусть подавится своими помощницами с рыжими кудрями! Главное, чтобы не водил их сюда, пока здесь живем мы с Катюшей.

Глава 7

Благодаря шоку Алла молчала всё то время, пока я кормила Катюшу, которая с любопытством посматривала на тетю, но спросить ничего не решалась.

– Кхм, – прокашлялась наконец Кобровна, беря себя в руки.

Не знаю, что она хотела сказать, но в этот момент прозвучал звонок в дверь. Не успела я подорваться, как женщина выскочила из-за стола первой, словно это она тут хозяйка, а не я. Усмехнулась и проводила ее взглядом, прищуриваясь и раздумывая, что же двигало Драконычем. Вот же готовая жена, которая не прочь ею стать, а выбрал он меня – девицу без рода и племени.

– А это кто? – прошептала Катюша, возвращая меня в реальность.

– Это… – замялась, думая, что сказать. – Это наша работница, поможет нам с покупками.

Испытала невероятное удовлетворение, представив Аллу таким образом, но даже себе не решалась признаться почему.

– Алёна, – вдруг раздался надменный голос женщины, появившейся на пороге кухни.

– Павловна, – холодно улыбнулась, поправляя ее, и увидела, как она недовольно сморщилась. Не нравилось ей, что официально главная я.

– Пришли подчиненные Егора, им нужны данные по камере хранения на вокзале.

Встала с места, вспоминая, куда дела бумажку. Парни, которых прислал Драконов, оказались крепкими и молодыми, старше меня лет на пять. Смотрели на меня с любопытством, но вопросов не по существу не задавали. Видимо, муженек хорошо их муштровал. Получив инструкции, они кивнули и вышли.

– Как интересно. Только вчера Егор был свободным, а сегодня вдруг женатый, – возникла сзади Алла, которая продолжала в чем-то меня подозревать.

– С чего вы взяли, что он был свободным? – улыбнулась, закрывая за ушедшими парнями дверь и оборачиваясь к женщине. – И не Егор, а Егор Романович, будьте добры соблюдать субординацию с отныне женатым начальником. Кстати, трусы я ваши выкинула. Но, если вдруг хотите забрать, найдете их в мусорке.

Сказала всё с улыбкой на лице, а сама чуть ли не смеялась, вспомнив, как, не сдержав любопытства, заглянула в мусорку. Так вот что выкинул Драконов, не шибко церемонясь с вещами собственной любовницы.

Испытала удовольствие, видя злость на лице Аллы из-за своих слов. Она открывала-закрывала рот, словно не ожидала от меня подобного нападения, а вот я взяла быка за рога.

– Ах да, советую обратиться к трихологу, у вас волосы клочьями выпадают. Трубы ванной были просто забиты ими. Впрочем, может, дело в возрасте? У меня таким проблем нет.

– И вас не смущает, что Егор вам изменял? – прищурилась она, приходя, наконец, в себя и игнорируя мой выпад.

– С чего вы взяли, что он мне изменял? – вздернула бровь, но больше ничего не сказала.

Аллу явно разрывало от желания узнать правду и выяснить всё до мельчайших подробностей, ведь я загнала ее в тупик, но говорить дальше я не планировала. И без того истратила на весь этот экспромт кучу своих сил.

Поскольку выбора одежды у нас с Катюшей не было, собрались мы довольно быстро, и вот тут мне уже самой приходилось краснеть из-за Кобровны. Она получила повод поглумиться надо мной, отомстив за то, что я так ее унизила.

– Неудивительно, что Егор попросил меня заняться вашим гардеробом, – сморщившись, окинула нас взглядом с головы до ног. Губы ее кривились от презрения. – Вы совершенно не вписываетесь в его жизнь.

Сглотнула и опустила глаза, смотря на свою одежду. И что ей не нравится? Всё по возрасту и довольно приличное, модное.

Подняла глаза, смотря на ее приталенный костюм, и скептически цокнула. Драконов что, хочет сделать из меня холодную бизнес-леди? Ну уж нет, никаких скучных костюмов. Я смогу одеться и элегантно, и в то же время стильно. Но для этого мне понадобится время. И желательно, чтобы никто не мешал своими назойливыми советами.

– Довольно неуместное замечание от помощницы прокурора его законной супруге, – уколола ее.

А она, не будь дурой, захлопнулась, понимает, что я могу на мужа повлиять и попросить ее уволить. Но всё равно за мной отправилась. Поручение же надо выполнить, отчитаться, что помогла мне. Хорошо еще, не знает, насколько мы с Драконовым далеки друг от друга и что советы мои ему не нужны.

Размышляя о том, как избавиться от прилипчивой Кобровны, вела Катюшку за руку по магазину одежды. В руке была зажата банковская карта, которой меня снабдила помощница Драконова. А собственно, почему я должна что-то придумывать, если могу ее прямым текстом отправить восвояси?

– Вы можете где-то погулять, пока я выбираю одежду, – кивнула в сторону видневшейся в конце коридора кафешки. – Я сама справлюсь с гардеробом, – сказала как можно тверже и в подтверждение своих слов сжала в руке телефон. Пусть поймет, что я не побоюсь позвонить мужу, чтобы он унял ее прыть.

– Как хотите, – нервно задергалась она, аж губы от злости задрожали, – но учтите, мне даны четкие инструкции от Егора Романовича. Если подберете что-то не то, нам снова придется вернуться за покупками. Девочка тоже должна быть одета подобающе.

Да что ж она нас так не стесняясь опускает?! Никаких манер, а еще мнит себя леди. Удостаивать ее ответом не стала, развернулась и отправилась на шопинг.

Глава 8

Драконов вернулся домой под вечер. Во сколько, не заметила. Я на часы не смотрела. Слишком увлеклась.

Застал меня в гостиной, где всё было завалено новыми вещами, которые я складывала в комплекты, импровизируя на ходу. Катюшка сидела на полу, повторяя за мной на свой манер. Я ей купила несколько кукол с наборами одежды и обуви. Вдохновение из меня так и перло. Собрала пять комплектов. У меня своя система была, индивидуальная. Оригинальность прежде всего. И пусть только кто посмеет заикнуться о неподобающем виде.

– Что это такое? – раздался басовитый рык позади меня. – Что это за цыганщина, Алёна Пална?

– Где? – не поняла я и проследила за его взглядом. Он указывал ровнехонько на мои сформированные комплекты. – Это? – Я была оскорблена до глубины души и сердито поджала губы. – И где тут цыганщина? – спросила вызывающе.

Драконов и бровью не повел. Обошел гостиную по кругу, лавируя между разбросанных вещей. Понятно, что недоволен тем, что я его территорию заняла, но чем одежда-то сама не устраивает?

– А что Алла? Она куда смотрела? Вот в этом на прием ты не пойдешь, – сказал как отрезал, хмурый лоб прорезали морщины.

– Что не так? Я без нее всё покупала, мы с ней, если ты не заметил, в разных возрастных группах, – намекнула на то, что Кобровна меня старше. Какой из нее гид по стилю для молодой современной девушки?

– Зато она разбирается в деловом стиле, – объяснял он мне как бестолочи, – знает, что надеть на прием. Я ее для этого и отправил, если ты забыла, – сжал он губы, всем своим видом выражая негодование.

Стоял такой, руки в бока, и глазищами своими зыркал на меня, вгоняя в сомнения.

– Я три часа по магазинам ходила и вещи подбирала, – пыхтела в попытках доказать свою точку зрения, а грубый мужлан хотел продавить свою с помощью власти и силы.

– Только зря время потратила, – пренебрежительно обвел он глазами мои вещи, а на меня посмотрел как на безнадежную неудачницу.

Взгребло? Еще как! Захотелось доказать, что он не прав. Если уж совсем по-честному, хотела я его поразить своим внешним видом, очень уж задевало, что ему не нравлюсь. Только и знает, что критикует. Если он на меня будет как на бомжа подобранного смотреть, а не как влюбленный мужчина, вся его махинация накроется медным тазом. Впрочем, и чего я за него беспокоюсь? Не я карьерой и звездами на погонах рискую.

– А я всё же думаю, что не зря, вот увидишь, – продолжала я защищать свой выбор.

Драконыч вроде как начал присматриваться к одежде, уже не так свой крупный нос кривил. Решил сменить гнев на милость?

– Это померь, – схватил со спинки дивана первое попавшееся платье, сунул мне в руки с суровым видом.

Катя пугливо хлопала глазами, наблюдая за нами. Я улыбнулась ей как можно более ободряюще и, повернувшись к ней спиной, чтобы она не видела выражения моего лица, ткнула мужика пальцем в грудь. Палец заболел, и я еле сдержалась, чтобы не зашипеть. Каменный он, что ли?

– Не смейте ругаться при моем ребенке, ясно? – тихо процедила и гневно сощурила глаза. – Можете сколько угодно быть прокурором и командовать своими солдафонами, но в доме этого делать не смейте. Вы теперь не один живете. Я вам не ваша… В общем, держите себя под контролем.

Прикусила язык, опасаясь, что он неправильно истолкует мои слова, но он, кажись, и не заметил моей оговорки.

– Находишься в таком шатком положении и еще права качать смеешь, пигалица? – хмыкнул Драконыч и сложил руки на мощной груди.

Весь он подобрался и стал будто шире в плечах и основательно выше меня. Я ощутила себя той самой букашкой в преддверии того, когда над ней занесут ботинок и без сожалений раздавят, но, вопреки моим страхам, ничего такого не произошло.

Его лоб по-прежнему пересекали морщины, но взгляд злобы и агрессии не выражал. Наоборот, ему будто понравился мой отпор, подстегнул и раззадорил. Вон он как даже оскалился предвкушающе.

– Иди давай, мерь платье, Алёна Пална, не забывай, кто тут муж и главный, – на этих словах ухмыльнулся, сдернул галстук и кинул его не глядя на диван.

Крыть было нечем, ведь он был прав по всем фронтам, и, несмотря на то, что подчиняться не хотелось, я вынужденно вырвала из его рук платье и, развернувшись, отправилась в коридор – не при нем же переодеваться.

Не с первого раза напялила его на себя. Боже, мне кажется или оно мне маловато? В примерочной вроде как влитое село, да и после магазинов я ничего калорийного не ела, чтобы меня так разбарабанило.

– Зацените, – не вошла в гостиную, а буквально вплыла королевой, старательно втягивая в себя живот. – У меня идеальный вкус, так что ваша Аллочка мне и в подметки не годится.

Мне было важно уделать эту стерву и произвести на Драконова впечатление, вот только вместо восхищения на его лице расползалась насмешливая улыбка.

– И что это на тебе, Алёна Пална? Швеи ощипали ради этого убожества петуха или что?

Платье, действительно, было с перьями – розового цвета, с одной лямкой на плече и черным поясом, но было модным и эпатажным, так что я была до глубины души оскорблена отсутствием оваций.

– Между прочим, одна известная актриса в Европе в таком платье на красную дорожку выходила. Произвела фурор и…

Мода такого мужлана, как прокурора Драконова, конечно же, не интересовала, так что он без зазрения совести меня перебил и даже не постыдился.

– Мы тебе тут не в Европе, пигалица, чтобы эпатировать на этих коврах, мы в матушке России живем, так что прекрати забивать подобными глупостями себе голову. Еще не хватало второй актрисульки мне на голову, – пренебрежительно отозвался обо мне Егор, а вот у меня от этой грубости аж дыхание сперло.

– Да вы, да вы, – сверкнула глазами, но всё еще помнила про Катю, которая вдруг перестала играться с куклами в углу. – Катюш, мороженое будешь?

Ребенок радостно кивнул и вскочил с места, подбегая ко мне. При упоминании желанного лакомства ее глаза радостно засверкали, и всю настороженность из-за царящей атмосферы в гостиной как волной смело.

– Оно на столе на кухне. Я его полчаса назад достала, так что должно было оттаять, но ты смотри, не кусай его, лижи, чтобы во рту таяло, а то заболеешь, как в прошлый раз.

Она бездумно кивнула на мои слова, и я прищурилась, наклоняясь к ее милой мордашке.

– Ты же не хочешь болеть?

Она отрицательно качнула головой, и я со скепсисом отпустила ее, наказав кушать только за столом на кухне и сразу же после помыть ручки.

– Из тебя выйдет прекрасная мама, – вдруг прохрипел с дивана Драконов, а я вздрогнула, как-то позабыв о его присутствии.

– Из меня вышла, – сделала акцент на последнем слове, – прекрасная мама.

– Да, прости, оговорился, – кашлянул в кулак и отвел взгляд, словно что-то хотел скрыть от меня, но мне было не до него.

Я подошла к зеркалу и осмотрела себя в отражении. Да, платье определенно мало мне и подчеркивает все несовершенства фигуры. Надо сдать обратно в магазин.

– Вы правы, Егор Романович, это платье никуда не годится.

Голос у меня был разочарованный, а сама я зла. Не любила, когда шло всё не по плану. И как я могла так опростоволоситься и не угадать с размером? У меня ведь глаз-алмаз.

– Меряй другое, – кивнул мужчина на остальную кучу покупок, и я уже без энтузиазма принялась за примерку.

Настроение было окончательно испорчено, так что былого подъема эйфории как не бывало. Но чем больше я мерила, тем сильнее печалилась и ярилась. Оказалось, что все мои покупки были мне не по размеру, либо совершенно мне не шли. То ли свет в его квартире так падал, но некоторые расцветки и вовсе делали из меня бледную поганку.

– Так что ты там говорила? У тебя идеальный вкус? – ехидно хмыкнул сзади Егор, а я сцепила зубы и вдруг вспомнила, почему отправила Катюшку кушать мороженое.

– Так что там вы ляпнули про актрисульку, м? – оглянулась на него с интересом.

Мне бы промолчать, но я Драконова пока знала плохо, и его сдвинутые брови мне ни о чем таком не сказали. Возможно, будь я поумнее и повзрослее, то прикусила бы язычок, но иной раз границ я совершенно не видела.

– Не знаю, кто у вас там в любовницах ходит, что за актрисульки, как вы выразились, а я модельер, – гордо вздернула подбородок, опуская такие ненужные подробности, что будущий. Как только университет окончу. А сначала поступлю, конечно же.

Он встал со своего места и подошел ближе ко мне, нависая грозной скалой. И только после снова заговорил.

– Один фиг, разницы не вижу. Вся эта ваша творческая лабуда – полная ерунда и бесполезная трата времени. Нормальной матерью таким профурсеткам не стать. Женщина должна дома сидеть, детей рожать и уют наводить, а не по выставкам-поблядушкам шататься.

– По вашей Аллочке не скажешь, что она домовитая хозяйка и примерная мать. Скорее уж, других дел мастер она. Постельных.

О черт, всё-таки не удержалась и ляпнула свои возмущения вслух.

– Не сравнивай разовых любовниц и жен, – оскалился Драконов и понимающе усмехнулся, будто всё-всё понял про мои мысли и желания.

Покраснела, но комментировать это не стала. Хотелось уколоть его, чтобы не смел насмехаться над моими чувствами, и я высказала свою догадку, на которую своими словами навела меня та женщина в полицейском участке, что сидела с Катюшкой.

– Неудивительно, что от вас жена ушла, Егор Романыч, – насмешливо ухмыльнулась, не чувствуя, как сгущается вокруг атмосфера. – Вы такой домострой наверняка развели, что она сбежала, роняя тапки.

Воцарилась тишина. Его глаза больше не метали молнии, а стали холодны, как айсберг. Сам он выпрямился и будто разом отдалился. Если до этого мне казалось, что между нами возникло какое-то взаимопонимание, то сейчас появилась стена. Глухая и непробиваемая.

– Заканчивай с примерками и собери вещи. Завтра с утра их надо сдать, – равнодушно отчеканил, развернулся и вышел из гостиной, оставляя меня в растрепанных чувствах.

Без сил присела на диван и пожалела о своих опрометчивых словах. Задела человека за больное, пытаясь победить в споре, и совсем не подумала о его чувствах. Стало невероятно стыдно, но былого уже не вернуть. С другой стороны, он первый начал принижать мое увлечение, так что извиняться не буду!

Глава 9

Драконов как ушел к себе, так больше и не появлялся. На часах уже было семь вечера, а он, кажется, даже на ужин спускаться не планировал. Стало стыдно, что из-за меня человек пропустит трапезу, но поскольку извиняться словесно я не желала, да и не умела, то решила сделать это действиями – приготовить свежую еду.

Кухарка из меня была не то чтобы прям ахти какая, но с голоду помереть нам было не суждено. Контейнеры, которые до нашего с Катюшей прибытия оставила домработница, еще не все были опустошены, но есть пищу двухдневной давности – то еще удовольствие.

– Ты покушала, Катюш? – спросила у племяшки, которая с удовольствием облизывала ложку, закатывая при этом глаза. Как же она напоминала в такие моменты мать – та тоже была любительницей молочного и сладкого, никогда не могла устоять перед сластями.

Так, Алёна Пална, пора прекращать называть ее племянницей даже в мыслях. Егор ведь сказал, что отныне по легенде для всех я – ее настоящая мать.

– Мона мультики? – последовал сразу же после мороженого просящий голосок, и на меня посмотрели глаза, как у кота из “Шрека”.

У меня тоже были свои слабости, и одна из них сейчас стояла напротив меня, выпрашивая привычные ребенку радости. Обычно я не разрешала ей смотреть мультики по вечерам, но сегодня решила сделать исключение.

– Какой тебе поставить?

Повела ее обратно в гостиную и включила смарт-телевизор, на котором уже наловчилась включать интернет.

– Пло котиков, – с важным видом потребовала племя… дочка и села на диван.

Поначалу в новом доме ей было неловко и боязно, но детская психика пластична, так что сейчас она чувствовала себя более уверенно, мне на радость.

Включив ей мультики, удалилась проводить ревизию в закромах кухни. Продуктов оказалось вдоволь, так что вскоре по квартире распространились ароматные запахи рассольника, моего фирменного блюда.

– Не думал, что ты умеешь готовить, Алёна Пална, – вдруг раздался мужской голос.

Вздрогнула и подпрыгнула, измазавшись поварешкой, и посмотрела на Егора с раздражением. И зачем было так пугать меня? Я и так только постиранную кофту надела, а уже загваздалась по его вине.

– Руки у меня не из пятой точки растут, знаете ли. Да и при наличии ребенка на руках хочешь не хочешь, а научишься готовить.

– Похвально, – хмыкнул и больше ни слова не произнес. Только прислонился деловито к косяку и молчаливо наблюдал за моими метаниями по кухне.

Если до этого момента она казалась мне просторной, то с его присутствием пространство будто сузилось до невообразимо маленьких размеров.

– Скажи мне, Алёна Пална, а почему отец не забрал ребенка? В ее свидетельстве о рождении прочерка в графе отцовства нет.

Напряглась и перевела расфокусированный взгляд на столешницу, сокрушаясь из-за перипетий судьбы.

– Он разбился в автомобильной аварии за два месяца до рождения Кати, – ответила, ощущая ком в горле, отчего голос мой звучал хрипло.

События прошлого пронеслись перед глазами так ярко, словно всё это произошло буквально вчера.

– Гена был одногруппником моей старшей сестры, они собирались пожениться после родов, но, как видишь, не сложилось. Сам он был детдомовский, так что с его стороны родни у Катюши нет. Только я, – последнее произнесла тихо, надеясь не поддаться чувствам и не расплакаться.

Шмыгнув носом, выключила конфорку и вздохнула.

– Мойте руки, Егор Романыч, будем ужинать, – сказала как можно более радостно, но пыталась приободрить скорее себя, нежели уважить мужа.

Раздались удаляющиеся шаги, и я смогла получить временную передышку. Быстро расставила наполненные рассольником тарелки на стол и мысленно поблагодарила Егора за отсутствие какой бы то ни было реакции в виде сочувствующих слов. Их я слышала слишком много, но они были пусты и бесполезны, ведь никто мне так с Катюшей и не помог.

Ни после смерти сестры, когда нам было нечего есть из-за долгов, ни после того, как квартиру отобрали черные риелторы. Все лишь наблюдали со стороны и сокрушались, дескать, как нам не повезло, и ни одна душа не протянула руку помощи. А родная тетка даже не пыталась делать вид, что ей жаль, считала, что так восторжествовала справедливость.

Наверное, так же считала, когда отобрала всё мое имущество, когда я достигла совершеннолетия, но что уже вспоминать – прошлого не вернуть, а впредь я буду умнее и не стану подписывать всякие документы как попало и не глядя.

Мы сидели втроем за столом и молча ели, видимо, тяжелый день был у всех.

– Готовишь ты явно лучше, чем одежду подбираешь, – прокомментировал Драконов, опустошив тарелку. Отодвинул ее от себя и откинулся на спинку стула.

Глянула на него со своего места. Не поймешь, то ли комплимент сделал, то ли подколол. Два в одном.

– Я своего мнения не поменяю, одежда у меня модная. Для красной дорожки, – заявила с уточнением, отламывая кусочки хлеба и запихивая их в рот.

Промолчала, что просто не угадала с размером, да и стоило сделать скидку на российские реалии. В наших суровых климатических условиях нужно делать совершенно иные акценты и подбирать другие тона. Нужно просто наловчиться, я с отчислением потеряла хватку. Да и тяжелая жизнь чуть ли не впроголодь сделала меня голодной в плане одежды, поэтому первый блин после такого перерыва, как говорится, оказался комом.

Драконов закатил глаза, но комментировать мои слова не стал, хотя остался при своем мнении. Молча глазами указал мне на чайник, и мне пришлось обслуживать его. Заскрежетала зубами, отчего-то чувствуя себя максимально неловко, будто мы и правда настоящая семейная пара. Непривычно. Может, от этого я и выпускала иголки.

– Что ты делаешь? – нахмурился он, сделав глоток чая и обратив внимание, что Катя за мной всё повторяет. В этот момент она сменила позу. – И вообще, как ты сидишь?

– Что не так? – посмотрела на свои ноги. Сидела я так, как мне было удобно, забралась на стул с ногами, подогнула их под себя и уселась на колени, нависая над столешницей.

– Манеры, – подвигал он бровями.

– Что манеры? – силилась я его понять. Чего пристал? Мы же дома, а не в ресторане.

– Манеры у тебя, Алёна Пална, ни к черту, – закатил нудный мужлан глаза.

Манеры ему мои, видите ли, не нравятся. Стыдно стало и обидно. Я же расслабилась и почувствовала себя как дома, вот и села так, как привыкла. Но это не значит, что в обществе я буду, как Маугли, в набедренной повязке прыгать и руками есть.

– Я могу нормально себя вести, – процедила, что есть силы сжимая губы. Выдержке моей скоро конец наступит, если Драконыч не перестанет прессовать.

“Докажи”, – сказал он одними глазами, а я поглядела на Катюшку. Она с любопытством следила за нашим разговором. Как он себе это представляет? Вспомнила момент из “Титаника”, когда благородная дама учит манерам девочку, сидит с прямой спиной и аккуратно кладет на колени салфетку. Такого поведения от нас Драконов ждет?

Вроде именно об этом мы с ним и договорились, но юношеский максимализм во мне не давал взять и продемонстрировать приличные манеры. Если такие мы уж бомжи, пусть не ведет на прием.

– А что будет, если ты на прием без жены явишься? – решила немедленно выяснить, раз припекло узнать побольше о “муже”.

– Я всё еще жду, Алёна Пална, – махнул он рукой, требуя вернуться к прежней теме разговора.

Эх, а я думала, прокатит. Скрипнула зубами и взяла эту чертову салфеточку и взмахнула над коленями. До этого, конечно, села ровно, поставив ноги на пол и выпрямив спину до боли.

Прокурорский взгляд пришпиливал меня ко стулу и не давал пошевелиться. Вот пусть так и смотрит весь прием, тогда я точно буду похожа на деревяшку, чего от меня, кажется, и ждут. Но я-то ладно, я взрослая, а Катюшка совсем маленькая. Даже если я буду следить за ее манерами, она может что-то отчебучить.

– Сойдет? – подняла глаза на внимательного соглядатая, который не спускал с меня строго взора.

– Сойдет. Теперь о темах беседы, – начал он, потом вдруг прищурился, подумал там себе о чем-то и заключил: – Постарайся ни с кем не разговаривать больше положенного.

– А кем положенного? – доводила я его.

Знала, что хожу по краю, но отчего-то испытывала грани терпения своего вынужденного благоверного. Когда он сердился, это меня странно заводило. По телу мурашки бегали. И вообще нравилось испытывать на себе его внимание. Любое.

– Ты, Алёна Пална, развлечься за мой счет решила? – насупился он, став строгим и сердитым не в меру.

Тут я точно поняла, что превысила лимит его терпения, и немедленно пошла на попятную. Паинькой стала. Или, в моем случае лучше сказать, попыталась.

– Ни в коем разе, Егор Романыч, как ты мог такое подумать? У меня дикое желание не подвести тебя. И я не подведу, ты же наш благодетель, – не смогла сдержаться и немного съехидничала. Прокашлялась и попыталась вести себя так, как он хотел. Ненадолго. –  Но Катя… Она малышка совсем, и твои наставления не подействуют на нее так, как на твоих подчиненных. Я, конечно, буду за ней следить, чтобы ничего не учудила и не опозорила твою венценосную персону, но…

О боже, Алёна, что ты несешь! Глаза Драконова сузились, и я прикусила ненадолго язык.

– Но? – спросил, когда мое молчание затянулось. Неужели он реально не понимал, что дети – это не взрослые?

– Но ты должен понимать, что она может испугаться на этом приеме. Шум, гам, незнакомые люди. И вряд ли там будет много детей, а она слишком мала, чтобы выдержать скучный вечер. Как ты себе представляешь, чтобы мы задержались там надолго?

– Не переживай, дети будут, у генерала шесть внуков, так что с ее досугом проблем не возникнет, – пояснил он, – но ты не отпускай от себя Катю. На всякий случай. Мало ли что она может сказать.

Хмыкнула. Хоть в этом мы были солидарны.

– Ты прав, Егор, – собралась с духом, заметив, что Катюшка отвлеклась на куклу, которую притащила с собой, нам нужно было обсудить самое важное, – она не сможет играть роль твоей дочери и притворяться ею.

– В смысле? Поясни, – наклонился он ко мне и поставил локти на стол, сложив руки перед собой. – Она вроде смышленая.

Настал мой черед закатывать глаза. Он, может, и важный там какой-то прокурор, а в детях ничего не смыслит.

– Ты не понимаешь самого главного. Я ей не смогу объяснить, что папа ненастоящий. Придется сказать… Сказать…

Сглотнула и замолчала. Лицо Егора слегка побледнело, а лоб пересекла глубокая линия – он глубоко задумался над сказанным.

– Сказать, что я ее отец, – закончил за меня Драконов, и мы оба перевели взгляд на Катюшку. Не знаю, о чем думал он. Возможно, о тех неудобствах, которые терпит из-за этой ситуации, я же боялась травмировать малышку и не представляла, как ей сказать сперва, что у нее будет папа, а потом этого папу отнять.

Глава 10

На кухне воцарилась гробовая, напряженная тишина. Только настенные часы монотонно тикали. Тик-так. Тик-так. Отстукивали в такт ритму моего сердца. А затем Драконов сказал то, о чем я, к своему стыду, и не подумала бы.

– Это не единственная связанная с этим проблема, Алёна.

По отсутствию в его речи “Пална” поняла, что это что-то довольно серьезное.

– И что еще? – от неприятного предчувствия свело спазмом живот.

– Недалек тот день, когда заявится опека. По документам я всё, конечно, решил, но есть записи, которые уже были задокументированы. Врагов у меня немало, и я не исключаю такой возможности, что они заподозрят нас в махинациях. Так что отстоять право на Катю перед опекой придется. Некоторые документы всё же мы недооформили, задним числом этого не сделать. Так что, если увидят, что она не называет меня отцом и вообще об этом не в курсе, могут возникнуть проблемы.

Испуганно сглотнула, признавая его правоту. Они смогут отобрать у меня Катюшу по закону, а этого допустить я никак не могла.

– То есть надо сказать, что ты действительно ее папа? – наклонившись к нему, прошептала как можно тише, чтобы до Катюшки ни слова не донеслось.

– А ты видишь другие варианты? Так предложи их, сама же говорила, что играть она не сможет, слишком мала. Так ты согласна убедить ее в этом или как? Это серьезный вопрос, Алёна, и щепетильный, хорошо подумай.

Промолчала и задумчиво зажевала губу. И вроде бы верные вещи он говорил, но только одного я никак не могла понять. Зачем Егору всё это было нужно? Ситуация уже не пахла игрой, но я не стала артачиться, верно рассудив, что это меньшее из зол. Лучше пусть Катюша потом расстроится, я решу, какую придумать легенду, когда мужчина исчезнет из нашей жизни, чем окажется в детском доме, где ей испортят психику под ноль. Ни за что не позволю ей там оказаться. Любой вариант лучше этого.

Может, я и не стану самой лучшей матерью, и многие никогда бы так не поступили с собственным ребенком, но иного выбора, чтобы оставить ее у себя, не было. И я зацепилась за эту соломинку, как утопающий за дырявую лодку.

– Я согласна, – прохрипев, кивнула, а сама всё еще продолжала быть полна сомнений.

Может, есть иной выход? Снова вернула взгляд к прокурору в надежде, что он избавит Катю от лишних переживаний. Но как иначе? Ведь она должна называть его папой у всех на виду. А значит…

– Ты лучше знаешь, как сообщить о таком ребенку, Алёна Пална, – окончательно разуверил меня, что был другой путь. – Я в таких делах профан.

Ну что ж.

– Котенок, – позвала племяшку, после того как Драконов дал согласие, наклонилась к ней и заглянула в ангельские глазки.

Боже, она же под моей полной ответственностью. Я отвечаю за всё, что с ней происходит, и не могу навредить. Надеюсь, она просто не запомнит этот период. Я себя такой маленькой не помню. Это немного очистило мою совесть, и я стала говорить смелее:

– Ты помнишь, что твои папа и мама улетели на небеса?

– Да, – посмотрела она на потолок, – им там холошо.

– Нет, не очень, без тебя им стало грустно, и папа решил вернуться, – улыбнулась я тепло и ласково, – вернулся и нашел нас, – посмотрела на прокурора, сидящего с совершенно нечитаемым выражением лица. Но вряд ли он радовался, всё это было ему в новинку. Но и мне тоже. Знал бы он, как я волновалась!

– Велнуться? – нахмурилась Катюша, в ее мозгу стали двигаться шестеренки, но, конечно, ввиду своего маленького возраста, многие вещи логике она не подвергала, принимая за веру мои слова, как единственного взрослого в ее окружении. От этих мыслей защемило сердце. Ощущение, что сейчас предала ее, меня не покидало.

– Да, малыш, папа вернулся.

Я многого ожидала – радости с ее стороны, множества вопросов, но не того, что последовало после.

– Он забелет меня у тебя? – со страхом в голосе спросила она и так расширила глазки, что было ощущение, что она вот-вот расплачется.

– Ты что, конечно же, нет, – быстро покачала головой, заметив, как в уголках ее глаз появилась влага.

Еще не хватало довести ребенка до слез. Беспомощно глянула на Драконова, но он был растерян едва ли не хуже меня. Вот только, поймав мой взгляд, весь как-то подобрался и выпрямился, даже выражение его лица стало серьезным.

– Я твой папа, Катюша, вы с Алё… То есть с твоей мамой теперь будете жить у меня.

Голос у него звучал хрипло, неуверенно и даже с надрывом. Совершенно нельзя было сказать, что он прокурор с десятками подчиненных. Он, скорее, напоминал неуверенного в себе подростка перед первым в жизни свиданием.

Я ожидала чего угодно, но не того, что Катюшка спрыгнет со своего стула и дойдет до прокурора. Подошла к нему, оглядела и наклонила голову с оценивающим видом.

– Ты мой папа? – голосок звучал очень серьезно.

Крупный кадык Драконова дернулся, но больше он никак не выказал своего волнения. С Катюшкой он держался уверенно. Наклонился к ней, но трогать пока не стал. Вряд ли он бы на это осмелился.

– Да, я твой папа, – пророкотал твердо.

Мне оставалось только беспомощно наблюдать за этой сценой.

– А сто делает папа? – любопытничала Катя, для кого это событие стало приключением, а не испытанием на прочность, как для меня и Егора.

“Давай подсказывай срочно!” – обратил он на меня умоляющий взгляд.

– Папы… Они… – шарила я в закромах своей памяти. – Они носят на плечах. Водят на аттракционы и покупают игрушки, шарики, конфеты.

– А, – коротко выдала Катюшка, жуя нижнюю губу и задумчиво изучая Драконова. – А ты меня уделжишь? – и глянула на его плечи.

Я же с облегчением выдохнула. Буря, которую я ожидала, миновала. А затем я чуть не прыснула со смеху, пряча его кашлем в кулачок. Думаю, никто и никогда еще настолько не сомневался в физической силе Егора Драконова. Ну что ж. Всё бывает в первый раз.

Егор 

Вытер украдкой взмокший лоб и напряг мускулы. Две пары глаз смотрели на меня в ожидании. Думал, мелкая сопли-слюни распустит, когда назовем меня ее отцом, но она оказалась крепкой девчушкой, не разревелась. Наоборот, смотрела с горящими от радости глазами.

А моя “жена” думала, видать, что я не замечаю, как она надо мной потешается.

Но никто еще не заставал прокурора Драконова врасплох. Что придется роль папаши сыграть у генерала, я уже смирился, так что репетиция нам всем точно не помешает.

– А кто хочет в развлекательный центр? – встал и хлопнул руками по бедрам. – Там и на плечах тебя покатаю, кроха, – улыбнулся мелкой, довольный своей идеей.

От собственных же слов меня пробрало ледяным потом, но Драконов Егор Романович еще ни перед чем в своей жизни не пасовал. И ни одной пигалице с ехидным взглядом застать меня врасплох не удастся. Еще рот откроет, увидев, как я подружусь с ее малой. Вызов принят.

Мелкая тут же соскочила со стула и начала прыгать от радости.

– Голки! Голки!

– Какие еще горки? – нахмурился, слыша слова Кати, а сам подошел к Алёне, снова обратив внимание, какая она маленькая. Когда сидит, не так заметно, а как встанем рядом, так едва до груди достает и меня вдвое, а то и втрое меньше. Тростиночка. Но не тощая, есть за что подерж…

Э, Егор Романыч, куда мысли твои, скакуны, поскакали? Держи их при себе. Ты же уже определился с приоритетами, и шуры-муры с пигалицей только усугубят ситуацию. Мало того, что влюбится в меня, как мартовская кошка, так потом проблем не оберешься. Одно дело – какая-нибудь любовница на стороне, и совсем другое – когда это твоя подельница, которая если откроет рот, так вся твоя карьера навернется медным тазом.

Так что держи себя, Драконыч, в руках, девок в окружении полно, и твои потребности есть кому удовлетворить. И весьма рьяно. Та же Алла с радостью встанет на колени. Но это пройденный этап. Она подвела в важном деле, а неугодных я оставлять около себя не привык.

– Давайте, собирайтесь, – скомандовал резким тоном и отстранился от пигалицы. Уж больно хорошо от нее пахло. Приятный аромат дурманил мой разум и заставлял думать совершенно не о том.

– Куда собираться-то? В это время суток, – Алёна кинула на меня вопросительный взгляд, губы ее были скептически поджаты, и она демонстративно смотрела на время, высвечивающееся на плите. Весь ее вид выражал насмешку, мол, крутой какой, а о детях и их расписании ничего не смыслишь.

Десять вечера. Черт.

– С утра подъем, в семь, – сказал непререкаемым тоном, желая взять реванш и скрыть собственную растерянность.

Я привык дела решать сразу, не откладывая на потом, но раньше они не касались маленьких детей, и в иной ситуации, например, с той же Аллой, желай я выйти в свет, проблем бы не возникло. Она бы радостно засобиралась, несмотря на позднее время и радуясь лишь от одного моего внимания.

Не хотелось признаваться, как меня задела насмешка в голосе Алёны. Ее мало волновало мое присутствие, и она не оценила мое предложение вместе погулять. Впрочем, я выдохнул, приводя эмоции в порядок довольно быстро. Всё правильно, в отличие от прочих вертихвосток на одну ночь, девчонка в первую очередь вела себя как мать и думала о Кате. Это достойно похвалы.

– В семь? Это слишком рано, – фыркнула она, испытывая мое терпение, и сложила на груди руки, всем видом демонстрируя несогласие.

Судя по подобной же хмурой мордашке мелкой, та копировала мать и будет стоять за нее горой. Пришлось заскрежетать зубами и согласиться на их условия подъема в девять. Теряешь хватку, Егор Романыч. Подчиненные узнают – засмеют.

– И чтобы не удумала марафетиться по три часа, ясно? – предупредил сразу, терпеть не мог подобных сборов и никого никогда не ждал, но что-то подсказывало мне, что в случае с Алёной пришлось бы поступиться еще одними принципами. – Пройдемся по торговому центру и купим тебе нормальные наряды. Ни тебе, ни Алле доверять, как я погляжу, нельзя, так что придется выкроить для тебя пару часиков.

Попытался скрыть волнение за пренебрежением и выдал всё так, будто делал ей одолжение своим вниманием. Как подросток в пубертате, ей-богу.

– Катя столько не выдержит. Она ребенок, и ей нужно отвлекаться на игры, на покушать.

– Поедем в торговый центр с детской игровой комнатой, – нахмурился, снова понимая, что примерять на себя роль отца оказалось сложным делом, а это еще завтра не наступило даже.

Девчушка снизу заулыбалась и запрыгала, протягивая ко мне руки, а вот я растерялся. Одно дело – обещать побыть отцом, другое – действительно сблизиться с ребенком.

С опаской взял ее на руки и застыл, когда щеки коснулись детские губы. Это было невероятное чувство, которое доселе я никогда не испытывал.

Черт, и угораздило же меня ввязаться во всё это мероприятие?!

Жил себе и горя не знал, единственное, что волновало, это бюрократический ад, нерадивые сотрудники и требования о раскрываемости сверху, но в целом жизнь меня моя полностью устраивала.

А теперь иду, весь нагруженный пакетами с детскими вещами, как грузовой ишак, на лице дебильная улыбка счастливого воскресного папаши, а по бокам – дружное шебутное семейство.

И хрен бы с ними, аттракционами, хотя от шума в детской комнате чуть не треснул кочан, но неслабо беспокоила тяга к прелестям Алёны Палны. Вот что со мной не так? Вроде и с бабами никогда не знал проблем, бери любую, ни одна не откажет, так чего прилип взглядом к тонкой фигурке?

Так и искал глазами, куда бы она ни ходила, как жертву хищник преследовал. Вот на фига мне это надо?

– Вот сюда зайдем, – кивнул в сторону отдела с мужскими и женскими деловыми костюмами и прочими строгими платьями. Самое то для приема у генерала.

Вот ничего этим бабам доверить нельзя. Я сразу этот магазинчик заприметил, стоило только зайти в торговый центр, а эти две курицы не справились с простой, как дважды два, задачей.

Лицо Алёны вытянулось и стало постным.

– Я такое не ношу, мне это не пойдет.

Вот же упрямая. Я, вообще-то, ее мнения не спрашивал и ничего не предлагал. Это приказ. Состроил такое выражение лица, которое заставляло моих подчиненных пулей вылетать из кабинета, вспоминать все должностные инструкции и молиться всем богам, чтобы не уволил к чертям собачьим.

Подействовало. Вот так бы сразу. А то я думал, что мы здесь долго в гляделки играть будем.

– Могу я вам чем-то помочь? – подлетела к нам девушка-консультант с блондинистыми патлами. Она старательно улыбалась, но явно меня выделяла особо. Почуяла запах денег.

– Подберите, пожалуйста, девушке строгое платье, закрытое и чтобы колени прикрывало.

Судя по поджатым губам, просьба не особо-то обрадовала блондинку. Клиент в моем лице понравился бы ей больше. Взгляд так и шарил по мне, я такие вещи за версту чую, да и женским вниманием никогда не было обделен.

Так что, пока Алёна примеряла несколько подобранных консультантом платьев, Регина, как гласил бейдж, старательно выясняла у меня мой статус. Ее не смущало даже присутствие девушки и ребенка, и догадаться, что это жена и дочь, оказалось для нее непосильной задачей.

Или, может, мы действительно не похожи на настоящее семейство?

Так плохо в семью играем, что окружающим заметно? Непорядок. Надо лучше стараться.

Может, усилить контакт? Глянул на шторку примерочной и возжелал сейчас оказаться внутри, посмотреть украдкой на прелести Алёнки, а может, даже позволил бы себе что-то большее, лишнее. Фантазии мои, слава богу, не улетели далеко, в этот момент сбоку зашевелился ребенок.

– Папа, я устала, хотю на лутьки, – заканючила Катя. Не сразу понял, о чем она толкует. Тарабарскому в школе не учили. Но она подошла близко-близко и протянула ко мне руки, явно просила, чтобы я ее на руки взял.

– Устала, кроха? – заглянул ей в глазки.

Подхватил ее и прижал к себе, она доверчиво положила голову ко мне на плечо, широко зевнула. Спать, что ли, собралась?

Подметил, как недовольно скривилось лицо Регины. Разочарованию ее не было предела, но всё мое внимание было сосредоточено на ребенке, который вдруг доверился мне, и от этого меня обуял страх. И что же она хотела? А если в туалет? Где Алёна там торчит, в конце концов?!

Глава 11

Егор

Встал с Катей на руках и подошел к примерочной, чтобы Алёна меня спасла, но, когда шторка резко отодвинулась влево и моему взгляду предстала девчонка, потерял дар речи, тупо проглотив язык.

– Э-э-э…

Так, Драконыч, что за “э”, слюни подбери. Платье Алёне шло, буквально облепляя тело и выделяя все выпуклости и демонстрируя, что с формами у нее, несмотря на миниатюрность, полный порядок. И пока я шарил глазами от ее грудей к бедрам, она по моему обескураженному виду догадалась, что что-то не так.

– Почему ты встал? Катюше плохо?

Женщины, закатил глаза. Сразу же паникуют. Конечно же, о собственном страхе, который испытал несколько секунд назад, тут же забыл. Этого не было. Я мужик. Я кремень.

– Слушай, Алён, – замялся и глянул хмуро на вертящую своим тощим задом консультантшу, которая грела уши. Наклонился к своей жене и прошептал: – Она, кажется, в туалет хочет, ты это… Сама ее отведи. Я не по этим делам. То есть… Не знаю я, как…

– Да поняла я, поняла, – ответила насмешливым тоном Алёна и заулыбалась с видом а-ля такой грозный и большой, а естественных детских потребностей боится. – Идем, Катюш, ты как давно в туалет хочешь?

– Я не хотю, – вдруг пошла на попятную девочка, и я вскинул в удивлении брови. В смысле не хочу?

– Она не хочет, ты ее неправильно понял, – пожала плечами Алёна, успокоилась и как ни в чем не бывало прошла мимо меня к большому зеркалу, глядя на свое отражение.

В этот момент у витрины остановилось двое мужиков, нагруженных пакетами, и залипли на ее заднице. В душе вскипела ярость, но на мой злой взгляд эти похотливые бабуины не обращали внимания, продолжали пялиться на то, что по закону принадлежало мне.

Пришлось встать так, чтобы загородить им обзор. Были бы тут занавески, задернул бы их так плотно, чтобы даже щели не осталось. Глянул в зеркало. Мужики потоптались и вдруг сместились вправо, открывая себе соблазнительный вид снова. Я двинулся следом вправо. Они влево – я как бы невзначай тоже влево.

– Может, это ты хочешь пи-пи? – заподозрила неладное Алёна и обернулась, глядя на меня насмешливым взором.

Нахмурился, набычиваясь. Благо надоедливая сотрудница магазина ушла на склад за нужными размерами других платьев и не слышала слов этой наглой девчонки.

– Глупости не говори. Катя, наверное, постеснялась вслух при чужой тетке сказать. Она хочет какие-то лутьки. И что это вообще такое, если не туалет?

Не любил, когда чего-то не понимал, но с ребенком было много всего, чего я, оказывается, вообще не знал. Всё мне было в новинку, и не сказать, что быть дураком мне нравилось.

Вместо ответа Алёна запрокинула голову и вдруг рассмеялась до слез в уголках глаз. Поджал губы, не видя ничего смешного в моем непонимании. В конце концов, могла бы для приличия так откровенно и не глумиться.

– Лутьки – это ручки. Катюша просто устала и хотела на тебе посидеть.

– А, так вон оно что, – выдохнул с облегчением и даже загордился собой.

Может, и не понял ребенка с полуслова, зато интуитивно всё сделал правильно, и сейчас девочка вольготно расположилась на моих руках, а ее голова лежала на моем плече.

– Как тебе это платье? – задумчиво спросила Алёна, отвлекая меня от собственного восхваления, и покрутилась передо мной вокруг своей оси.

– Не подходит! – практически прорычал, но Катя, на удивление, даже не дернулась, будто привыкнув к моему рыку.

– Почему? Скучно, конечно, но Рита, которая консультантша, говорит, что сейчас это писк сезона, – пожала плечами Алёна и повернулась к зеркалу боком, выпячивая попку и даже не понимая, что делала со мной этим невинным, казалось бы, жестом.

Более чем уверен, что не пыталась меня соблазнить, просто рассматривала платье со всех сторон, но меня всё равно проняло. Во рту пересохло, но первым делом бросил взгляд на наше отражение. Заскрежетал зубами. Мужики обнаглели и вовсю пялились, кажется, обсуждая, что бы они сделали с ее аппетитной задницей.

– Это полный колхоз, Алёна. И если сотрудница бутика считает иначе, то ее следовало бы уволить. Иди, мерь то черное платье в пол! – рявкнул, но на Алёнку не подействовало.

Однако она всё же послушно ушла в примерочную, и то потому, что платье ей казалось скучным, только и всего. Мое мнение ей было побоку, и это уязвляло. Злило до побелевших костяшек сжатых кулаков. Хорошо, что со вкусом у нее проблемы. Будет прислушиваться к моему мнению зато. Никакого обтягивающего безобразия!

– Малыш, ты тут посиди пока, я сейчас вернусь, хорошо? – посадил Катюшу на диванчик, а сам, злобно чеканя шаг, вышел из магазина.

Мужики при моем приближении напряглись, переглянулись, но не сдристнули, видимо, решили, что их двое, и перевес на их стороне.

– Заняться больше нечем? – подошел и холодно вздернул бровь. На подчиненных действовало, но эти ушлепки от меня не зависели и, походу, накатили по пятьдесят граммов недавно, так что храбрости было хоть отбавляй.

– Слышь, мужик, земля свободная, где хотим, там и стоим, так что отвали по-хорошему, понял?!

Оба обрюзгшие, видно было, как их жизнь потрепала, а на меня прыгают. Совсем страх потеряли.

– Еще раз вас здесь увижу или замечу, что на мою женщину слюни пускаете, ноги выдерну, – оскалился, но интонации не менял. Она и без того была устрашающей и не предвещающей им ничего хорошего.

– А ты попробуй, я боксом профессионально занима-а-а, – попытался напугать меня второй мужик и вскинул кулак, но сразу же запел фальцетом, когда я четким приемом вывернул ему руку и взял на болевой.

– Э, ты че, охерел?! – бросая явно женские покупки, кинулся другу на помощь первый, но они даже вдвоем не имели против меня ни единого шанса.

В этот момент заметил нервные движения у эскалатора. К нам с криками неслись две бабы, судя по всему, жены этих профбоксеров-неудачников.

– Мне сказать им, чем вы тут занимались, или сами свалите по-тихому, пока я вам руки не переломал?

Не напрягаясь держал обоих в захвате и ожидал ответа. Они, не сумев освободиться, закивали, быстро подхватили пакеты, когда я их отпустил, и убежали, озираясь по сторонам и проверяя, не видел ли никто их позора. Трусы.

Обернулся, глядя сквозь витрину на бутик, и заметил, что Катька, такая егоза, не сидела на месте, как я ее оставил спиной к стеклу, а забралась с коленками на диванчик и во все глаза уставилась на меня. И смотрела она с восхищением, будто гордясь мной. Словно я ее личный супергерой. Потер грудину, не понимая, что за странные чувства меня одолевали, но разбираться с этим пока не стал.

А вот Алёна, которая уже вышла из примерочной, гневно метала глазами молнии, уперев руки в бока. Злобная женушка, не иначе. Представшая моему взору композиция окончательно подняла мне настроение, и я, весело свистя, вернулся в бутик. А семейная жизнь имела свои плюсы.

Глава 12

Алёна

Отодвинув шторку, стала свидетелем безобразной сцены, устроенной мужем. Он заметил мое внимание, и я взбесилась, увидев, как он с довольным видом вернулся внутрь.

– Я вот сейчас не поняла, Егор, – запыхтела, смерив взглядом этого довольного собой мужлана, – ты чем занимаешься, пока я себя в футляр для очков запихиваю?

– Какие у тебя ко мне претензии, Алёна Пална?  – оказался он рядом, скользя жадными глазами по узкому платью, в которое я влезла с трудом и кряхтением, а теперь еле дышала, выговаривая свои претензии.

Сглотнула, провела языком по губам и выдохнула воздух с сипением сквозь зубы. И ведь ничего против того, что он пялился, не скажешь, мы в этот бутик, который он сам же и выбрал, пришли именно за нарядами, которые он пока лишь браковал. А то, что от его взгляда у меня лицо красными пятнами пошло, так это от злости. Видимо…

– Думаешь, не должно быть их? Претензий? Я тут издеваюсь над собственным вкусом, примеряю эти футляры для изуверств над женскими телами, стою, жду, пока ты дашь добро, а ты ради каких-то мужиков ребенка бросил, – доводила я до его сведения претензии. – И кто это? Сослуживцы? Мог бы и пригласить их, может, дело шустрее пошло бы.

Конечно, увидев сцену недоделанной драки, я знала, что никакие это были не друзья, а какие-то типы, нарывавшиеся на конфликт, но я и без того была раздражена безрезультатной примеркой, и мне хотелось задеть источник своего плохого настроения.

И ни капли мне за свои слова стыдно не было. А что? Он же сам спросил, какие у меня претензии, я просто ответила на его вопрос. Правда, ума хватило голос понизить и тихо с глазу на глаз ругаться. Хоть опыта отношений у меня нет, но что-то подсказывало, что ни один мужчина не потерпит скандала на публике. А тем более мужчина с такой должностью.

– Хочешь, могу позвать их обратно? Ты еще и повернешься спиной, пусть все заценят твою задницу, – грубо рубанул словами и стиснул челюсти до желваков на скулах.

Не поняла? Он что, ревнует? Не может быть.

Открыла-закрыла рот, не найдя, что сказать, а затем заметила такое же любопытное лицо Кати. О черт, она же всё слушала и впитывала как губка.

– Здесь ребенок, – процедила сквозь зубы и зыркнула на мужчину предупреждающе. И удивилась, когда он покраснел, едва до него дошло. Чувство стыда ему не чуждо.

– Ну и? Как вам платье? – решила не продолжать пикировку, а перейти к делу.

– Платье… Пойдет, – дал свою оценку, но всё, как обычно, испортил: – Если хочешь собрать вокруг себя толпу глазеющих мужиков, – и обдал меня обвиняющим взглядом.

Невозможный! Можно подумать, я только об этом и мечтаю. Как он умудрился обычную примерку платья превратить в плацдарм для оскорбления моей персоны?

– Значит, не нравится платье? – скрипнула зубами.

– Сказал же, – жестко отрезал Драконов.

Скрипнула зубами и, несмотря на желание затеять спор, осеклась, помня про Катю.

Тряхнула волосами и чеканным шагом зашагала в сторону примерочной. Вот как ему удается выводить меня на раз? А нам еще несколько платьев нужно выбрать, а еще туфли, сумочки. И всё под бдительным взором грубого солдафона. Господи, подари мне терпение.

Егор браковал платье одно за другим. Девушка-консультант, которая поначалу флиртовала с ним напропалую, не обращая внимания на нас с Катюшей, уже готова была вцепиться ему в глотку и разодрать голыми руками, но сдерживалась и цепляла из раза в раз на лицо вежливую, холодную улыбку. И таскала новые платья. По итогу сошлись на трех, которые пришлись ему по вкусу, но что-то мне подсказывало, что выбирал он по принципу – не облегает, и уже шикарно.

Лично мне ничего не понравилось, и на кассу я шла с кислой миной, решив после заняться своим гардеробом сама. Несмотря на первое желание отказаться от протянутой им на расходы карточки, артачиться я не стала, посчитав, что это было бы глупо с моей стороны.

– Хотю кушать, – заканючила, наконец, Катюша, устало моргая и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Я была с ней солидарна, и мы обе посмотрели на Драконова как на последнюю инстанцию. У него не было ни единого шанса отказать нам.

– На третьем этаже фудкорт, сделаем перерыв.

– Ну наконец-то, – выдохнула и совсем по-взрослому произнесла дочка, и я чуть было не рассмеялась, видя настоящее страдание на ее лице.

– Я думал, все девочки любят шопинг.

– Все, не все, но, если бы мы три часа бродили по магазину с игрушками, ты бы удивился, как долго дети могут не уставать.

– Иглушки, – тут же загорелись глаза Катюши.

– О нет-нет…

– После еды зайдем, – кивнул Драконов, прежде чем я успела его остановить.

Траты тратами, но не хотелось быть ему должной сверх меры. Вот только он, и без того нагруженный пакетами из бутика, подхватил дочь на руки и, слушая ее мечты про куклу лол, хаги-ваги, киси-миси, потопал впереди, не обращая внимания, как лихо Катя крутила ему уши, перечисляя свои хотелки. А вот я со страдальческим выражением на лице плелась сзади, с ужасом представляя, что еще столько же времени придется провести в магазине детских игрушек.

Не покидало ощущение, что Егор не сможет устоять перед капризами маленькой девочки, которая, кажется, нашла к нему подход и собиралась сесть на шею. Так он мне ребенка избалует, а мне потом отдуваться, когда он исчезнет из нашей жизни. Под ребрами неприятно засвербело, но я отмахнулась, посчитав это признаком усталости.

Поскольку сегодня был особенный день, первый проведенный с новообретенным папой, для Катюши пришлось сделать исключение и разрешить фастфуд, особенно ее любимую картошку фри.

– Самый лутсий день, – зажмурившись, пролепетала дочка, заставив меня улыбнуться, и стала налегать на пиццу.

– Как мало ребенку нужно для счастья.

Драконов наблюдал за Катюшей с задумчивым видом и всё удивлялся, что она ходила за ним словно хвостик, пытаясь то залезть к нему на ручки, то схватить ладошкой его огромную лапищу. И всё время болтала с ним, рассказывая всё, что ей было важно в этом возрасте.

Я же удивлялась этому не меньше, видя, с каким вниманием он ее слушал. Взрослым, в частности мужикам, детский лепет был не особо важен. Никогда еще не встречала, чтобы отцы уделяли столько внимания даже родным детям.

– Это мы еще до магазина игрушек не дошли. Там-то твое мнение поменяется, – хмыкнула и принялась за еду, чувствуя, как сосущее чувство в животе стало, наконец, проходить.

Мы все были голодны, так что ели почти в тишине, если бы не Катины рассказы. Надо бы как-то выведать у Егора, как долго мы будем у него жить. Если несколько месяцев, то стоило бы найти Катюше садик, ведь теперь не будет нужды скрывать факт моей незаконной опеки над ней.

Периодически возникало странное ощущение, будто кто-то наблюдал за нами, но, сколько бы я ни осматривалась, никого знакомого не увидела.

– Ну, вы поели, мозно иглушки? – нетерпеливо заерзала на месте Катюша, расправившаяся со своей порцией первая.

Ее глаза горели предвкушением, и она чуть ли не ладони друг о друга потирала в ожидании лучшего момента всего дня. Кажется, даже аттракционы она не ожидала с таким же рвением и желанием.

– Попей сок пока, Катюш, – попыталась отвлечь ее внимание, видя, что Драконов еще не доел, но он на удивление просто встал и кивнул, словно и сам ждал этого момента с нетерпением.

– Идемте, пока самые крутые игрушки не раскупили.

В его глазах мне почудился азарт. И я оказалась права. Он будто сам впал в детство и предлагал Катюше радиоуправляемые машинки, танчики, даже присмотрел квадрокоптер. И что-то мне подсказывало, что с ее помощью пытался реализовать свои детские хотелки. Думаю, такой мужик точно хотел бы сына, ведь Катя была истинной девочкой и браковала все его предложения с такой же непримиримостью, с какой он отвергал платья по моему вкусу. Вот тут-то я и ощутила злорадство.

– О-о-о, – вдруг остановилась возле одного стеллажа дочка и запрокинула голову.

Проследив за ее взглядом, я увидела плюшевого мишку с вышитым на груди сердечком.

– Хотю, – заканючила она тут же и обратилась почему-то не ко мне, а к Егору, к которому, видимо, уже привыкла настолько, что считала своим личным волшебником.

Он не растерялся, отдал мне пакеты с моими вещами и быстренько подхватил ее на руки, вытянул те вверх и посадил Катюшу себе на шею. И в прямом, и в переносном, как я погляжу, смысле. Катя достала этого мишку и бережно прижала к себе, а вот у меня защемило сердце, когда я увидела ценник.

У меня не было финансов, чтобы баловать ее и покупать такие дорогие подарки, но Драконов выглядел таким уверенным, а Катюша счастливой, что идти против я не стала. Раз мужчина готов тратиться, то это его ответственность. Но до чего же мне вдруг захотелось, чтобы у нас с Катей появилась настоящая семья. Настоящий муж. Настоящий папа. Отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Вдруг услышала механический голос из нутра мишки:

– Я тебя люблю.

Катюшка засмеялась и нажала еще раз на маленькое сердечко, а мишка повторял свое признание. Кажется, это теперь будет Катина любимая игрушка.

В этот момент мимо проходила пара молодоженов – это было видно по их обнимашкам, поцелуям и горячим взглядам, которые они бросали друг на друга.

– А вы пасему не селуетесь? – спросила Катюшка невинно, но ее вопрос заставил меня покраснеть, а вот какую реакцию вызвали у Егора, я не видела, не решаясь глянуть на него.

– Ну, – попыталась ответить. – Показывать чувства на людях не всегда…

– А правда, Алёна, мы ведь муж и жена, почему мы не целуемся?

Застыла и в шоке посмотрела на Драконова, взгляд которого был настолько нечитаем, что я не смогла понять, что же крутилось в его голове.

– Селуйтесь, селуйтесь, – тут же неуклюже захлопала в ладоши Катюша, пытаясь удержать в руках мишку, благо мужчина поддерживал его снизу, не давая упасть.

Не знаю, как бы я поступила, но Егор вдруг резко сделал шаг ко мне и иронично изогнул бровь.

– Я бы наклонился, жена, но у меня ребенок, так что вставай на цыпочки и поцелуй своего законного мужа.

Мне показалось или его голос прозвучал чересчур хрипло? Сглотнула, но под двумя парами требовательных глаз пришлось подчиниться и коснуться мужских губ. Меня будто прострелило током, и спустя несколько секунд я отскочила, пытаясь унять заполошное дыхание.

– Как по-детски, – хмыкнул мужчина, а затем тихо добавил, когда Катя, удовлетворившись увиденным, отвернулась, глядя куда-то вбок: – Придется учиться, Алёна Пална.

Драконов отвернулся и, не отпуская Катюшу со своих плеч, пошел вглубь бутика – осматривать игрушечные владения дальше.

– А давай всё-таки дрона возьмем, принцесса.

– Холосо, – вынужденно согласилась Катя с таким видом, мол, мужчины, что с вас взять.

Я ходила за ними следом и всё время прикасалась к горящим губам. Боже, и что это было? Конечно, никто мне не ответил, и всё остальное время я переваривала произошедшее, не сразу взяв себя в руки.

Благо на меня они вдвоем совсем не обращали внимания, настолько были увлечены покупками, и моих внутренних метаний никто из них не видел. По итогу из магазина мы вышли с очередными баулами.

– Я пока всё отнесу в машину, а вы тут меня подождите. Катя еще мороженое хотела, – проинформировал Егор и ушел, оставив меня в полном раздрае.

Прищурившись, посмотрела на веселую дочку, которая уже вовсю вертела папкой.

– А сто? Он зе папа, – почувствовала на себе мой взгляд и зашаркала ножкой, чуя неладное.

– Ничего, – качнула головой и присела на скамейку, отпуская ее в игровую зону, которую в торговом центре сделали прямо посреди этажа.

Там играли и другие дети, так что я наблюдала за Катюшей со стороны, впервые за долгое время ощущая себя в безопасности. Пока в какой-то момент спину не стало жечь. Будто кто-то смотрел на меня нехорошим взглядом. Снова. Как на фудкорте.

Оглянулась по сторонам, но в этот момент к моему плечу прикоснулась рука. И не нужно быть гадалкой, чтобы понимать, что это не Егор. Сглотнув, развернулась корпусом и наткнулась на ту, которую никак не ожидала увидеть. Кошмар из моего прошлого.

– Давненько не виделись, Алёнка, – хмыкнула тетя Вера, которую я давно не видела.

– Не скажу, что рада вас видеть.

В панике посмотрела на площадку и расслабилась, увидев, что Катюша подружилась с какой-то девочкой и не обращала на нас внимания. Не хотелось бы контакта ее с теткой. Вот только та проследила за моим взглядом и презрительно хмыкнула.

– А, приплод того отродья.

Она всегда не любила ни мою мать, ни ее дочь от первого брака, считая, что мама повесила Иру на отца. Вот только папа нас обоих любил одинаково и не ущемлял. Еще при жизни оставил сестре наследство в виде четырехкомнатной квартиры в центре города. И тем сильнее болело мое сердце, ведь я даже это сохранить не смогла.

– Не смейте так говорить о моей сестре, – сжав кулаки, встала, агрессивно и зло глядя на эту неприятную женщину, которую никогда больше не хотела бы видеть.

– Смелая стала. Будь мне благодарна, девочка, я воспитывала тебя и…

– Не нужно давить на чувство вины, тетушка Вера, – прищурилась, испытывая неподдельный гнев. – Отобрав мое наследство, вы с лихвой компенсировали те мизерные затраты, которые были вынуждены тратить на мое питание.

Промолчала про деликатесы, которые они с ее мужем сжирали одни и прятали в холодильнике, чтобы я не увидела и, не дай бог, посмела их объедать. Казалось бы, давно забытая горечь вновь растеклась по грудине, мешая дышать, но я старалась совладать с эмоциями, помня о Катюше и Егоре, который скоро должен был вернуться.

– Я забрала свое, – прорычала Вера, стискивая кулаки и чуть ли не брызжа слюной. – Мой брат основал бизнес на деньги наших родителей, и всё должно было остаться в семье, так что всё по-честному, а тебя еще не факт, что твоя мать не нагуляла.

Неверяще посмотрела на нее, но она и правда верила в то, что говорила. Я была полной копией отца, но тетка была слишком жадной, чтобы признать наше родство и то, что обобрала родственницу до нитки. Ни копейки мне не дала.

– Убирайтесь, – процедила сквозь зубы.

– Ты со мной так не разговаривай. А это не твой хахаль новый идет? Видела, как вы кушали вместе. Неужели сумела найти дурачка, который тебя с прицепом взял? – вытянула голову и посмотрела мне за спину.

Я обернулась и увидела приближающегося Егора. Нужно срочно выпроводить тетку, чтобы она ничего не испортила.

– Убирайтесь, – выплюнула повторно.

– Боишься, что этот богатенький буратино узнает, какая ты беспринципная тварь, и бросит тебя?

– Вы бредите, – произнесла неуверенно, а внутри всё похолодело. Не нравился мне хитрый теткин взгляд.

– А что? Забыла уже, почему отписала мне бизнес и квартиру? Забыла мою доброту? Это я жертва, Алёна, ведь пригрела на груди змею, которая ударила мне ножом в спину.

При воспоминаниях меня заколотило, а тело обдало испариной.

– Мы договаривались только на бизнес, а вы обманули меня, родную племянницу. Оставили без крыши над головой.

Шаги Драконова набатом отдавались в ушах, и он вот-вот подойдет, а у меня в голове в панике промелькнула тысяча мыслей.

– У меня сохранилась та статуэтка, Алёна, – по-змеиному растянула губы тетка, проигнорировав мои укоряющие слова.

– Вы уверяли меня, что выкинули ее, – побледнела.

Мне казалось, я сумела похоронить свое позорное прошлое, полное вины и стыда, но оно не желало меня отпускать.

– А ты такая наивная и поверила? Я думала, что воспитала тебя лучше. Умнее. Хитрее.

Тетка сделала паузу, а затем сказала то, зачем и подошла ко мне. Но меня не покидала мысль, неужели она следила за мной? В случайности я не верила.

– Ты ведь не хочешь, чтобы твой хахаль узнал, что ты сделала несколько лет назад?

Сестра отца ошибалась, считая, что я вышла замуж по любви, но всё равно попала в точку. Ведь Драконову нужна была добропорядочная жена без проблем, которую можно будет показать обществу, чтобы получить долгожданную должность. Но, если всплывет правда из моего прошлого, от которой я бежала как от огня, нашей договоренности придет конец, ведь замять ничего не получится. Я слишком хорошо знала тетю Веру. И тогда я потеряю Катю, ее заберут в детдом, а меня посадят в тюрьму. На этот раз по-настоящему.

– Денег у меня нет, а ты забрала всё, что у меня было. Так чего ты хочешь? Говори и уходи.

– Вижу, твой уже близко, – снова посмотрела мне за плечо. – Приходи завтра в три в кафе на перекрестке около моего дома. Обсудим мои условия.

Дождавшись моего кивка, она быстро ушла как раз к тому моменту, когда со мной поравнялся Драконов.

– Кто это был? Знакомая?

– Нет, – постаралась ответить без заминки, помня о его должности. – Пристала просто с разговорами. Сектантка какая-то.

Увидев Егора, Катя сразу же забыла и про новую подружку, и про игры, побежала к нему со всех ног. Мужчина присел на корточки, раскрыл руки и подхватил ее, подбрасывая вверх под детский заливистый смех.

Нет. Я не могла лишить ее этого счастья. Пусть временного, но прекратится оно не по моей вине. Стиснув кулаки, гадала, чего же хочет тетя, но никаких идей на ум не приходило. Но ее появление не сулило мне ничего хорошего. Одни неприятности.

Глава 13

Из торгового центра я вышла хмурой, ничего не замечая. Вся в своих мыслях, волочилась за Драконовым, а он с легкостью нес на одной руке Катюшку и в придачу пару пакетов с вещами. Не хотелось этого признавать, но он просто прирожденный отец. Немного подшаманить, и будет папа номер один! Жаль только, что временный…

– Чего такая хмурая, Алёна Пална? – заметил он мое состояние, когда мы дошли до припаркованной машины.

Вот внимательный какой. Ничего не пропустит прокурорище! А как иначе? Без подобных качеств в его профессии никак. И я со своими шпионскими страстями против него как солдат-новобранец перед бывалым генералом. Вытянулась в струнку и закусила губу,  невинно хлопая глазами.

– Устала немного, – протянула, для пущей убедительности вздохнув.

Катюша клевала носом, а вот Егор нахмурился, когда открыл заднюю дверь, но при этом ничего не произнес, посадил ее, а затем закинул пакеты в багажник. Села рядом с дочкой, видя, как мотается из стороны в сторону ее голова.

– Посидите пока, я скоро вернусь, – кивнул мне Драконов и, хлопнув дверью, закрыл нас в машине.

– Куда? – не поняла я, но мои слова сквозь стекло он услышать не мог.

Я лишь наблюдала за его удаляющейся спиной. Нет, чтобы объяснить мне, что и как, он просто молча ушел. Совсем привык к жизни одиночки. Мы же ему не игрушки – захотел, оставил в машине, захотел, объяснился.

Заскрежетав зубами, повернулась к дочке, которая зевала, но почему-то противилась сну.

– Понравилось тебе в магазине, котенок? – спросила Катюшку, ласково гладя растрепавшиеся волосики.

– Супел! – выставила она вперед палец и широко улыбнулась. И такая она была сладкая, что я не смогла удержаться от объятий, прижала ее к себе и зажмурилась от удовольствия, нежа внутри себя момент ослепительного, но такого короткого счастья.

Каждый я хотела запомнить на года, чтобы вспоминать, если вдруг у меня отберут Катюшку… Как избавиться от угрозы в виде тетки Веры, вообще не представляла, но знала, что она не отступится, пока не обдерет меня как липку и не оставит без моей любимой девочки. Вот прямо кость в горле я для нее. Ненавидит так, что готова извести, словно это я обобрала ее, а не наоборот.

– Выходи, Алёна Пална, – послышался зычный командирский голос.

За тяжелыми думами не сразу заметила, ни как вернулся Егор, ни как открылась дверца с моей стороны.

– А зачем?

На мой вопрос он ответил выразительным взглядом вниз, и я покраснела, увидев в его руках красное автомобильное детское кресло. Боже, и я еще рассуждала о его холостяцкой жизни? Это мне впору посыпать голову пеплом и каяться, ведь о безопасности Катюшки я совсем не подумала. Такие мысли мне в голову совершенно не приходили.

– Давай, принцесса, будем теперь ездить по правилам, – улыбнулся неожиданно Егор, установив кресло и усадив туда Катюшку.

Я же села обратно рядом и всю дорогу до дома украдкой пялилась на его руки, которыми он уверенно держался за баранку руля. Сильные, мускулистые руки настоящего мужчины, который достанется кому-то, но точно не мне…

Дочка неожиданно уснула, и в полной тишине у меня появилось слишком много времени для раздумий.

Коснулась губ, вспоминая наш с Егором вынужденный поцелуй, и никак не могла понять, что это было. Игра с его стороны или мы оба слишком увлеклись?

– А ты всех своих фиктивных жен целуешь, Егор Романыч? – решила спросить, придерживаясь озорного тона, так мне было легче поднять эту тему. Хотя волнение охватило неподдельное, не привыкла я такие откровенные вопросы с малознакомыми мужчинами обсуждать.

Драконов через зеркало заднего вида полоснул меня таким взглядом, что я тут же пожалела о своих словах, но уже было поздно.

– Какой же он фиктивный, Алёна? – зыркнул на меня своим орлиным взором. – Или не ты ставила подпись в официальном документе?

И говорил он настолько серьезно, что я открыла рот, а что сказать, не нашлась. Как рыбка, выпрыгнувшая из аквариума, ловила ртом воздух.

– Но…

– Никаких но, – произнес непререкаемым тоном и кинул взгляд на спящую Катюшку, словно предупреждал меня, чтобы не ляпала что ни попадя, когда мы не наедине.

Прикусила губу, снова глядя на его профиль. И как понимать его слова? Вот что он имел в виду?! Что он будет целовать меня постоянно?

– Ты должна понимать, Алёна Пална, что брак у нас самый что ни на есть настоящий. Не получится на людях одно играть, а дома становиться совсем чужими.

Снова сказал не то, что я ожидала услышать. Вот вроде бы понятно, но в то же время совсем ничего не говорил про поцелуй.

– И что ты хочешь этим сказать?

– В магазине я хотел тебя проверить, и знаешь, к какому выводу пришел?

Наши взгляды в зеркале встретились, и я сглотнула, чувствуя вязкое разочарование во рту. А чего ты ожидала, Алёна, что Егор вдруг признается во внезапно вспыхнувших чувствах и попросит стать тебя женой настоящей, а не фиктивной? Стало смешно от своей наивности, и я еле удержала смешок с привкусом досады.

– Ты совершенно не умеешь играть на публику.

– На актерском не училась, – съязвила, не сдержавшись. Защитная реакция не заставила себя ждать, но чувство уязвимости никуда не делось, продолжая отравлять меня изнутри.

– Значит, притворяться не выйдет, Алёна Пална.

Голос его прозвучал непримиримо, но я не сразу поняла, что он имел в виду. Но, когда мы приехали и он припарковался на крытой парковке под домом, произошло нечто неожиданное. Когда я вышла из салона, Егор каким-то невероятно быстрым образом очутился около меня и прижал корпусом к дверце.

– Начнем притираться прямо сейчас, пигалица, – прошептал и наклонился, не давая мне времени на рефлексию и возражения.

Как только мужская ладонь легла мне на поясницу, я оказалась притянутой к телу Егора. Его губы прижались к моим, и весь мир завертелся, голова закружилась, а все посторонние мысли вылетели из нее.

Поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Стремительно. Без предупреждения.

Я даже опомниться не успела, как муж бесстрастно оторвался от моих губ, видно сочтя “обучение” завершенным. И никак на нем оно не отразилось, тогда как я оказалась совсем не готова к той буре, что завертелась внутри.

Пока Драконов нес на руках Катюшу до лифта, я плелась следом, без конца касаясь собственных опухших губ и стараясь незаметно похлопать себя по горящим щекам, чтобы прийти в чувство.

И что это было, спрашивается? Он хочет вывести наши отношения на новый уровень или просто приручает меня ради званого вечера, где все будут оценивать наши отношения через лупу?

Но разве там нужно будет целоваться? Очень сомневаюсь, что важные генералы ждут от своих гостей подобных нежностей.

– А покупки? – всполошилась только в тот момент, когда створки лифта закрылись и мы оказались наедине в тесном замкнутом пространстве.

Егор иронично изогнул бровь и даже слегка улыбнулся, глядя на меня чересчур снисходительным взглядом. В иной ситуации я бы возмутилась, но прямо сейчас, после всего, что между нами произошло, мне хотелось лишь отвести взгляд и покраснеть, как малолетке. Впрочем, по сравнению с ним я именно ею и была. Малолетней пигалицей, возомнившей о внезапно вспыхнувших чувствах с его стороны. Наверняка для его опыта и возраста это ничего не значило, а я тут надумала себе черт-те что. Глупая наивная Алёна, прекращай мечтать о несбыточном, до добра это тебя не доведет.

– Витаем в облаках, Алёна Пална?

– Что?

Боже, неужели по мне сразу видно, о чем я думаю? Неужели я настолько предсказуемая, словно открытая книга?

– Я же предупредил, что все покупки заберу вторым рейсом, а ты займешься укладыванием Кати.

– А да, точно.

Покраснела и отвернулась, чувствуя себя по-идиотски. Я же действительно сама согласилась с его доводами у машины, а оказалось, что все его фразы и мои собственные не отложились у меня в голове. Бестолковая Алёнка.

К счастью, на этом эксцессы прекратились, и, как только он занес, как и обещал, все покупки внутрь, мы, наконец, улеглись каждый в своей комнате.

Всю ночь ворочалась, крутя в голове поведение Егора и так, и эдак, но так и не смогла понять, какие цели он преследовал. Романтик внутри меня хотел, чтобы всё между нами было по-настоящему, основано на чувствах, а вот прагматизм не давал предаться фантазиям и мечтам, безжалостно напоминая, для чего Егор Драконов пригласил нас к себе в дом. Чтобы мы с Катей сыграли роль его семьи. И ничего больше.

Так вот они какие, эти пресловутые бабочки в животе. Они во мне встрепенулись, стоило взрослому мужчине нахраписто сорвать с моих губ поцелуй. Ничего подобного не ощущала, когда за мной ухаживали молодые парни. Даже самый главный красавчик универа, где я отучилась всего ничего, который хвастался умением целоваться как бог, меня разочаровал. Мне в один момент так надоело его хвастовство, что я на спор с девчонками завела его под лестницу и там поцеловала.

Пшиком оказалось то его умение! Одни слюни да вкус мятной жвачки.

Целуется как бог Егор Романович Драконов. Вот только надо помнить, для чего он меня поцелуям учит и вообще всё это делает. Ради погон. Так-то, Алёна Пална. И нечего растекаться лужицей у его ног. Приди в себя. Очнись и стряхни с себя розовую пыльцу.

Продуманный прокурор против девчонки, которая поплыла от одного поцелуя? Кажется, я знала, кто тут точно будет проигравшим.

И мне эта потенциальная роль ой как не понравилась.

Утро началось с рева. Громкого мужского рева, разнесшегося по всему дому и разбудившего меня. Я оторвала голову от подушки и села в постели, пытаясь разобраться, что творится. Быстрый взгляд по комнате дал понять, что Катюшки рядом нет. Не представляя, куда она могла деться, я бросилась на поиски из комнаты. Шла на громоподобный рев, и что-то мне подсказывало, что там я свою дочку и обнаружу.

– Что тут происходит? – потребовала я объяснений, увидев, как Драконов посадил Катю на высокий барный стол и что-то ей вещал.

Они оба повернулись в мою сторону. Егор с его бешеным взглядом полностью соответствовал своей говорящей фамилии, а Катя испуганно вжимала голову в плечи.

– Ты у дочки своей спроси, что происходит. Никак добиться не могу.

– Котенок, сладкая моя, – бросилась я к ней и поймала в объятия, – что такое?

– Я иглала, – проговорила она мне на ухо.

– Во что ты играла? Почему меня не разбудила? Я очень испугалась, когда проснулась одна.

– Сыла куклам платиски, – улыбнулась моя прелесть, а Егор раздраженно упер кулаки в стол.

– Опять эти сылы и платиски! – зарычал. – И что это значит?

– Куклам она шила, что тут непонятного? Платьишки, – покачивая Катю на руках, глядела я волком на Егора. – А чего орать-то было? Ты ее напугал.

– Не орал я, – буркнул он уже не так грозно, показывая взглядом на стол, – просто голос у меня такой, командирский, да и чего ты ждала? Я спокойно встал с утра, а она тут с ножницами ходит по квартире. Одна. Вот и гаркнул, чтобы остановилась, а то вдруг бы упала на них. А ты где ходишь? Почему за ребенком не следишь?

– Успокойся, – зыркнула предупреждающе. – Хочу напомнить, это и твоя дочь тоже, папа.

Съехидничала, с удовольствием наблюдая за возмущением, написанным на его лице. Дала себе несколько секунд понаслаждаться моментом, а затем вздохнула и обратилась к Кате.

– Котенок, папа прав, не надо брать ножницы, когда ты одна, – заглянула я ей в глаза, – можно пораниться. Хорошо?

– Холосо, тогда я пойду сыть платиски? – обрадовалась она.

– Нет, давай сначала позавтракаем, а потом пойдем вместе, только вот где ты ткань взяла?

Не заметила, как Егор скрылся из виду, только услышала, как по дому снова прокатился драконовский рев. Глянула на ткань в маленькой ладошке, когда кулачок Катюши разжался, и еле сдержала смех, узнав материал. Упс…

Глава 14

Егор

Китель был бесповоротно испорчен. Сначала не понял, как он оказался лежащим на стуле, но не обратил внимания, а зря. Огромную дыру на спине никак не прикрыть, так что я полез в шкаф хотя бы за костюмом и рубашкой, но не обнаружил там ничего. Совсем забыл, что домработница отнесла всё в химчистку.

Из самого приемлемого надеть можно было лишь джинсы или спортивный костюм. Первое нельзя, а вот второе издалека хотя бы смотрится более-менее, ведь черного цвета. Пришлось идти против принципов и надевать его, хотя я не приветствовал на работе свободный стиль, строго требуя от подчиненных ходить при параде.

Взъерошил волосы и вздохнул, стоя перед зеркалом.

– Прости, – раздался голос Алёнки, вставшей на пороге моей спальни.

Глянул на нее грозно, но эффекта мой взгляд не произвел. Она захлопала глазами и вдруг потянула к себе Катюшу, которая стояла за стеной.

– Пласти, папочка, – сделала умилительные глаза девчушка, и мое сердце дрогнуло.

Одно дело – орать на подчиненных, великовозрастных лбов, и совершенно другое – злиться на ребенка, который вроде как и не хотел ничего плохого. Не со зла ведь.

– Прощаю, Катя, но это в первый и последний раз, поняла? – погрозил пальцем, делая суровый вид для проформы.

Она закивала, шаркая ножкой, и опустила глаза, принимая печальный вид. Захотелось потереть грудину, которую вдруг прострелило легкой болью. Это что такое, чувство вины, что ли? Глупости.

Прищурился, глядя на двух девиц, которые еще не раз создадут мне проблем. Хотел семейной жизни, Романыч? Получи и распишись. Судя по хитрому взгляду, который старательно прятала Катя, она ничего не поняла, да и что можно ожидать от трехлетки, ей-богу. Значит, нужно направить ее энергию в другое русло.

– Так мы завтракать будем сегодня или как? – подергал бровями и засиял, придя к нужному решению.

Алёнка кивнула и, подхватив Катюху, умчалась вниз. Пока на кухне готовился завтрак, позвонил одному из подчиненных. Его дочка как раз ходила в садик неподалеку от моего дома. Переговорив, убедился, что сад частный и строго охраняемый, по программе какой-то Монтессори, но последнее я слушал без интереса, не понимая отличий всех этих методик.

– Егор Романыч, так у вас и правда семья завелась?

Вот же хитрован, воспользовался случаем и спросил без стеснения.

– Правда-правда, Жданов, и не скалься там.

– Да что вы, как можно.

На этом распрощались, но чувствовал я, что на работе меня ожидают зубоскальство и шепотки. Слухи до наших хоть и дошли, но одно дело – просто слухи, а другое – когда я сам подтвердил их.

– В общем, я обо всем договорился. С завтрашнего дня Катя будет ходить в детский сад.

Видя страх и возмущение в глазах Алёны, сразу пресек любые попытки к неповиновению.

– Сад частный и охраняемый. Дети наших сотрудников туда ходят. – Сел на стул немного подальше от девочки, вяло ковыряющейся ложкой в каше. – Ты, главное, за неделю собери нужные документы, список они тебе дадут. Медсправка там и так далее. Насчет прописки не переживай, мои парни сегодня всё сами организуют, ты мне, главное, документы ваши дай.

Алёна молчала, но слушала меня с подозрением во взгляде. Вздернул бровь, намекая, кто перед ней сидел, и она со вздохом навострила лыжи в гостиную.

– Не сейчас, пигалица, сначала давай спокойно позавтракаем, а потом уже примемся каждый за свои дела.

Алёнка пропыхтела себе что-то невнятное под нос и подошла обратно к плите.

– Что-что? – не расслышал я.

– Спрашиваю просто. Яичницу или кашу? – повернулась ко мне с улыбкой, старательно заглаживая вину за китель, видимо.

– Яичницу, и с беконом пожарь там.

– Как скажешь, господин, – не удержалась, показала зубки.

Ухмыльнулся и еле угомонил желание шлепнуть ее ниже поясницы. Не при ребенке же. Ничего, пусть поработает у плиты, поучится быть образцовой и хозяйственной женой. Она еще не знает, но это ей пригодится.

– Не поняла я сто-то, – вскинула голову Катюша и уперла руки в бока. – Я в садик не хотю.

Удивленно воззрился на эту мелочь, которая вздумала проявлять характер наряду со своей строптивой мамочкой.

– Да кто… – гаркнул, а затем под взглядом Алёнки осекся.

Совсем с утра пораньше забылся и чуть было не рявкнул, как делал это среди подчиненных, которые забывали свои обязанности и имели на всё свое мнение, которое никому там не всра… не сдалось.

Женушка так смотрела на меня, что даже мысленно не смог выругаться. Не понял, Егор Романыч, и что это было? Ты стал женщину слушаться, что ли?

Снова глянул на Катюшку, которая продолжала насупленно сидеть на своем месте, и тяжело вздохнул. Вот они, настоящие реалии семейного мужика – на работе ты, может, и главный, все тебя боятся, а дома и слова лишнего не скажи.

– Катюша, ты же сама хотела найти подружек, поиграться с ними в куклы… – начала было перечислять преимущества садика Алёнка, но мелкая и ее перебила.

– У меня нетю кукол лол, – и взгляд такой сделала, что даже меня проняло бы, не знай я, что это манипуляция.

Главное, смотрела только на меня и даже губку нижнюю надула, дескать, сейчас расплачусь. Сделал морду кирпичом, чтобы не поддаваться на чужую провокацию, но, сколько бы ни отвлекался и ни переводил взгляд, снова возвращался к лицу Кати. А она и не думала менять своих целей. Знай да смотрела умильным, жалобным взглядом. Алёнка еще, как назло, молчала, лишь насмешливо глядела на меня, мол, давай, прокурор, выкручивайся сам, как хочешь.

– У всех девотек кукли лол есть, а у миня нетю, – вздохнула мелочь, пытаясь продавить меня, но я понимал, что это проверка. На работе подчиненные также в первые дни пытались продавить, выискивая слабые стороны, но у меня, Егора Драконова, таких не водилось.

– Все папи покупают дотям иглуски…

Выдохнул, совершенно забыв, что буквально вчера мы скупили полмагазина игрушек.

– Хорошо, будет тебе кукла лоу, – буркнул, не выдержав этот взгляд.

– Лол, – поправила меня, засияв.

– Лол так лол.

– И одежки.

Заскрипел зубами, но кивнул.

Слабаком становишься, Егор, плюшевым мишкой, тем самым, которого…

– Эй, мы вчера же кучу игрушек напокупали, – вскрикнул, подаваясь вперед и смотря при этом на Алёнку.

– Поздно, папочка, обещания нужно выполнять. А ты, Катюшка, кушай, завтра в сад сходишь, и только потом тебе купят куклу, поняла? – немного погрозила девочке.

Та усиленно и с энтузиазмом закивала, а вот я застонал, понимая, что меня развели как последнего лоха. Подумал немного и приободрился. Почему это лоха? Как любящего папку. Надо бы разузнать у сотрудников с дочками, те их так же раскручивают на подарки или только я такой мягкий и пушистый.

Едва вошел в здание прокуратуры, тут же стал объектом пристального интереса сотрудников. Все позабыли о своих обязанностях и пялились на меня.

Немудрено. Не каждый день начальник является в спортивном костюме вместо привычного. А если точнее – никогда. Я раньше такого себе и в страшном сне не мог представить. Всё должно быть строго и по инструкции. Однако в последнее время мои привычные установки сильно пошатнулись и претерпели изменения.

В свете этого явка на работу в кроссовках и спортивном костюме – сущая мелочь.

Но, с кем бы ни сталкивался в коридоре, все резко останавливались, будто наткнувшись на невидимую преграду, но потом шли дальше. Зря я, что ли, грозный взгляд тренировал?

– Егор Романович, – выплыла мне навстречу Алла, когда зашел в собственную приемную, – доб… Доброе утро…

От моего вида она опешила настолько, что временно потеряла дар речи. Стояла и беспомощно хлопала глазами.

– Доброе, доброе, – глянул на наручные часы с намеком, чтобы скорее говорила, что ей надо, а не стояла столбом.

– Да я поинтересоваться хотела, не нужно ли вам чего, – вернула себе помощница деловой настрой и улыбнулась.

– Если что-то будет нужно, я тебя вызову, – глянул на нее коротко и собрался пойти в свой кабинет, но Алла задержала, замямлив какую-то женскую белиберду про свидание и ресторан. Еще бы встречу под луной назначила.

– Ты по существу мне скажи, Алла, что ты хочешь? – привел я ее многословные излияния к общему знаменателю. – Теперь я женатый мужчина, семейный, и отношения у нас будут с тобой сугубо деловыми.

Настороженно посмотрел на непонятливую бабу. Плохо она меня знает, если думает, что я бы по койкам стал прыгать. В подобных делах предпочитал чистоплотность и полный контроль.

– Тогда я работать пойду, – сухо произнесла она и надула все-таки губы.

Проводил ее взглядом: “Ты еще здесь?” – и направился к себе, качая головой. Если она будет доставлять мне проблемы, уволю к чертовой матери. Или переведу куда. Награждать преданную сотрудницу волчьим билетом я не планировал, но только в том случае, если она угомонит свои притязания в мою сторону.

Несколько часов пролетели незаметно. Зарылся в бумагах, по уши погрузился в работу, напрочь забыв, что сижу в своем кресле в спортивном, мать его, костюме. И когда приехали представители местного телевидения, о которых предупредила охрана снизу, пришлось отчаянно импровизировать.

– Ты почему меня об их приезде не предупредила? – выйдя из кабинета в приемную, процедил помощнице, которая тут же приняла невинный вид. – Глупая женская месть, я так понимаю?

– Что вы, что вы, Егор Романович! Я просто заработалась, вы строгий начальник, – надавила на это слово, сузив глаза до узких щелочек, – много поручений дали, у меня из головы и вылетело, что журналисты придут.

– Мне забывчивые в моем подчинении не нужны, – рыкнул в ее сторону, – последнее тебе предупреждение, Алла. Я цацкаться не буду, ты меня знаешь. Повестка какая?

Звук шагов становился всё ближе, представители прессы уже шли к нам по коридору.

– Хотят узнать о ваших планах на следующий год, Егор Романович, – сладко пропела Алла, доставая какой-то список из ящика стола, – о будущих кадровых перестановках, если такие запланированы, о бюджете…

– Ясно, – махнул я ей рукой, чтобы не продолжала и не тратила мое время, – только от работы отвлекают, ты могла им информацию переслать по почте, ничего нового я не скажу.

– А как же ваш новый статус? – парировала Алла.

– Тебе он, вижу, покоя не дает, – окинул я ее оценивающим взглядом, – и, судя по всему, слово “последний” незнакомо? – навис я над ней угрожающей массой. – Готовь себе замену, Алла, и переводись в другое подразделение. Увольнять не буду, но и работать мы вместе не можем.

Мольбы любовницы, которая опомнилась, да только зря и поздно, потонули в шумных приветствиях журналистов. Пожал бородачу с камерой руку, две милые девушки заметно меня боялись, отправил Аллу за кофе и пригласил к себе в кабинет всю честную компанию. После пары-тройки дежурных вопросов одна из девушек, миловидная блондинка, не вытерпела и стала допытываться, почему я сегодня одет не по форме.

– У вас сегодня какое-то спортивное мероприятие?

С важным видом откинулся на спинку своего широкого кожаного кресла и оглядел журналистов.

– Не прямо сегодня, но планируется. Мы здесь уделяем много времени спортивной подготовке.

– Расскажите подробнее, пожалуйста, мы осветим в прессе предстоящие соревнования и можем приехать дополнительно в день их проведения. А еще ходят слухи, что вы обнародовали свою семью и зарегистрировали брак.

– Двадцать первый век, прогресс, – недобро ухмыльнулся я, поглядывая на девушек с насмешкой, – а журналисты верят слухам, а не проверенным фактам. Да, я женился, – решил не томить их, всё равно пронюхают про Алёну и Катю. Пусть лучше от меня правду узнают. – Но это никак не относится к моей работе в прокуратуре.

– Да как же, не относится, вы фигура значимая, и ваше положение – лицо всей прокуратуры.

Хмыкнул при виде такой явной лести. Журналюгам такое обычно несвойственно, оттого и подозрительно. Хотя поговаривали, что генерал иногда использовал засланных казачков, проверяя будущих продвиженцев по своим, только ему ведомым каналам.

– В субботу у нас намечается кросс среди сотрудников и семейные соревнования. Мы активно поддерживаем демографическую политику государства в отношении семьи и способствуем сплоченности сотрудников как на работе, так и внутри дома. Вы можете связаться с моим секретарем и подготовить всё заранее для репортажа.

Идея пришла спонтанно, но пришлась как нельзя кстати. Одним выстрелом убить двух зайцев – и СМИ использовать для улучшения имиджа, и с новоявленной семьей сблизиться. На этом и сошлись, расставаясь на договорной ноте.

Отдал приказ подготовить всё и оповестить подчиненных, а также поручил одному из них заняться пропиской Алёнки и Кати. Надеюсь, сад направит энергию ребенка в нужное русло, и подобных эксцессов с кителем больше не повторится. Предупредил жену о приходе Нины Ивановны, домработницы, которая должна будет принести из химчистки мои костюмы, так что похожу пока в них. Новый китель всё равно будет готов только к началу следующей недели.

Рабочий день подошел к концу, и я было с облегчением пришел домой, ослабляя галстук и хрустя шейными позвонками, пока не застыл, опустив взгляд вниз.

На пороге стояли знакомые туфли. Мамины. И ни намека на присутствие Алёны. Не было ни ее обуви, ни сумки.

Глава 15

Алёна

Егор ушел на работу, и я выдохнула с облегчением из-за того, что скандала не случилось и игра Кати не имела тяжелых последствий. Будь это муж тетки, который попрекал меня даже за еду, всё могло бы закончиться плохо – криками, рукоприкладством или чем похуже.

– Папа не злой, – с умным видом закивал бесенок по имени Катерина, как только мы остались в доме наедине.

В ее глазах мне почудился огонь непослушания и озорство, смешанное с детским неподдельным предвкушением. С подозрением глянула на ребенка и прищурилась, решив не спускать с нее отныне глаз. Чую, порезанным кителем дело может не ограничиться.

– Папа простил нас только на первый раз, Катюш, но так делать больше нельзя, хорошо? – взяла быка за рога, чтобы заняться воспитанием дочери и не пустить ситуацию на самотек. Иначе такими темпами она разбалуется, видя, что всё ей сходит с рук.

– Не хотю в садик, – тут же насупилась она, капризно надувая губки, а я чуть не застонала, надеясь, что не придется ее уговаривать по новой.

– Вы с Егором, то есть с папой, ведь договорились. Ты идешь в садик, а он покупает тебе куклу лол с одежками. Уговор есть уговор, Катюш, а его надо выполнять.

– Кукли пока нетю, – пожала она плечами.

– Но будет, так что ты обязательно должна пойти в садик. Туда все детки ходят, а мамы и папы в это время работают. Там же весело, игрушки, другие дети, вы будете там гулять, играть, тебе там точно понравится, – уговаривала я.

– А ты меня там оставис? – спросила Катюша жалобно, нижняя губа задрожала, и я сгребла Катюшу в объятия, чтобы успокоить. Боже, что этим детям в голову приходит?

– Нет, котенок, я приеду за тобой, ты поиграешь, поспишь, погуляешь, и потом я за тобой приеду.

– И папа купит куклю?

– Да, конечно купит, – кивнула я.

– Холосо, – тут же успокоилась Катя и ускакала играть дальше.

Выдохнула, надеясь, что вечером Егор купит то, что обещал, а пока мне надо уговорить ребенка пройти медосмотр. На телефон неожиданно пришло сообщение от Драконова насчет домработницы и адреса частной клиники, где он уже обо всем договорился, нам нужно лишь сдать анализы.

У меня внутри было странное ощущение нереальности, ведь раньше мне самой приходилось биться за место под солнцем, и не было никого, кто протянул бы мне руку помощи. Непривычно оказаться в мире, где от меня не требовалось практически ничего – только выполнять роль супруги, страстно влюбленной в собственного мужа.

Огорчало только одно. Появление на горизонте тетки, которая могла поставить под удар всё, что сейчас было у меня и Катюши. О предстоящей встрече с теткой думала всю дорогу до больницы, во время сдачи анализов и после.

Потом решила оставить ребенка на время с домработницей, рассудив, что левых и ненадежных мужчина не нанял бы и не пустил к себе в дом. Женщина оказалась не просто пунктуальной, пришла даже раньше на целый час. Она оказалась не такой, какой я ее представляла. Ухоженная, холеная, совсем не похожа на ту, которая зарабатывает на жизнь ручным трудом.

– Добрый день! – выбежала встречать ее с улыбкой на лице, надеясь, что Драконов ввел ее в курс дела, но ее обескураженное лицо опровергло мои предположения.

– А… Доброе… А вы новая домработница?

– Нет-нет, вы что, я жена Егора, я думала, он предупредил вас о нас, – сразу же объяснила, видя, как она запереживала, что я могла отнять ее место работы. – Мы с дочкой как раз ждали только вас.

– Жена? – она удивленно открыла рот, а затем опустила глаза, когда около меня появилась Катюша, цепляясь пальчиками за мою штанину и стеснительно глядя на женщину. – Д-дочка? В-ваша?

Прикусила губы, злясь на Драконова, что домработница не в курсе. Приняв уверенный вид, вошла в роль, помня о том, что совершенно никто не должен был знать об истинном положении вещей.

– Не только моя, но и Егора. Ох, это долгая история, но мы наконец воссоединились и решили воспитывать Катюшу в полной семье, – улыбнулась, а сама нервно поглядывала на время на экране смартфона. – Я понимаю, что это не входит в ваши обязанности, Нина Ивановна, но не могли бы вы немного посидеть с ребенком? Мне нужно срочно отскочить по делам. Полы вы потом помыть можете, Катюшка сейчас важнее, мне правда очень надо уйти, извините…

– Нина… – как-то она вдруг замялась, а затем взяла себя в руки, наконец отойдя от шока после моих слов. – А вы…

– Меня Алёна зовут.

– Хорошо, Алёна, конечно, с дочкой Егора я посижу, мы найдем общий язык, правда? – наклонилась женщина и подмигнула зардевшейся Катюше, которая с интересом посматривала на жемчужные бусы на шее домработницы.

Интересно, сколько ей платит Драконов, что она может позволить себе такие украшения? Хотя, скорее всего, это подделка. Я не так хорошо разбираюсь в драгоценностях, чтобы отличить фальшивый жемчуг от настоящего. Встряхнула головой, выкидывая ненужные мысли из головы, и присела на корточки перед ребенком.

– Катюш, посидишь ненадолго с тетей, хорошо?

Понимала, что мать из меня в этот момент не ахти, но я не могла взять ее с собой и допустить ее контакта с моей теткой, которая наверняка не сдержится и выплеснет на ребенка яд.

– Неть, – покачала головой и посмотрела мне в глаза, затем потянулась и обняла меня ручками за шею.

– А я схожу в магазин и мороженое тебе принесу, – попыталась подсластить пилюлю, зная, какую слабость она испытывает перед молочным лакомством.

– Неть, – даже ножкой притопнула от негодования.

– Точно вылитый Егор, он в детстве такой же был, упрямый, никак его нельзя было подкупить, – с каким-то умилением произнесла Нина Ивановна, будто испытывая ностальгию.

Я пресекла порыв разузнать у нее подробности, так как не было на это времени, но сделала себе заметку уточнить у Егора, кто ходит у него в домработницах. Судя по тому, что помнит его детство, значит, далеко не чужой ему человек.

– Ну-ка, детка, посмотри на бабушку, ты такая красавица, – заговорила она ласковым тоном, в котором проскальзывало неподдельное тепло.

Катюша подняла голову от моего плеча и глянула на женщину, услышав новое для нее слово бабушка, а у меня в очередной раз защемило сердце. Ее глаза вдруг загорелись интересом, и она стала смотреть на незнакомку без прежнего опасения.

– А что это у тебя такое в руках? – с любопытством спросила Нина Ивановна, всеми силами пытаясь установить контакт с ребенком.

– Миска, – звонким голоском ответила Катюша и подняла игрушку выше, нажала на кнопку, и оттуда раздался голос.

– А кто его тебе купил?

Раздевшись, женщина довольно споро оттеснила меня и завела с дочкой разговор, полностью завладев ее вниманием. Меня было прострелило ревностью, но я напомнила себе, что это была сугубо моя идея, и быстро оделась, спеша на неприятную встречу с теткой.

Выскочила из дома и побежала в сторону метро, ощущая тяжеленный груз на сердце. Ребенка бросила на чужую женщину, Егора обманывала, скрывала от него свое прошлое. И ведь чувствовала, что очень рискую, что он не простит, не потерпит лжи. На то он и прокурор, чтобы жить по правилам и инструкциям и от других требовать такого же.

“Вот только ради своего повышения он сам готов обманывать очень много людей, а ты всего-то одного, и то ради благой цели”, – подзуживал внутренний голос, подсказывая, как мне усмирить свою совесть.

Но это всё не сработало, и в торговый центр, где тетя Вера назначила мне встречу, я пришла с огромным чувством вины и паршивым настроением.

Она сидела в закутке на диване с таким выражением лица, будто целый мир ей что-то должен. Самое ужасное, что она так и считала. Увидела меня и насупилась пуще прежнего, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Родственными чувствами здесь и не пахло, она меня воспринимала только в качестве инструмента для наживы, и я злилась на себя за беспомощность. За то, что иду у нее на поводу и ничегошеньки не могу поделать.

А как бы здорово было ее послать! Швырнуть в лицо слова о том, что ничего я для нее не сделаю. Знай я Драконова чуть больше времени, может, и рассказала бы ему про тетю Веру, но я не доверяла ему настолько сильно. Не могла предсказать его реакцию. Боялась рисковать нашим с Катей положением.

– Явилась? Чего так долго? – недовольно пробурчала тетка, с осуждением глядя, как я сажусь напротив нее. – Думаешь, у меня много времени? Ты мне за каждую минуту ожидания заплатишь!

– Я же не опоздала! – не смогла я сдержать возмущения и взглянула на телефон.

Не опоздала я ни на одну секундочку, неслась сюда как угорелая, но тетке не угодишь.

– Ладно, не вопи мне тут, – дернула она меня к себе за запястье и прошипела в лицо: – Я давно этого момента ждала. Наконец-то увижу глаза твои наглые и порадуюсь, что восторжествовала справедливость.

– Пустите! – вскрикнула я. Физическая боль была мелочью по сравнению с теми страданиями, что причиняли ее слова.

Тетя Вера отпихнула меня и состроила злую гримасу.

– Ты гонор-то поубавь, вежливее со мной будь, – полоснула меня полным презрения взглядом, – из-за тебя мой муж инвалидом стал. Ты хоть знаешь, как он страдает? А сколько я денег трачу на лечение и поддержание его жизни? Не знаешь ты ничего, Алёна! Но ты мне заплатишь, за всё заплатишь!

– Но чем? У меня ничего нет, мы с Катей и так голодали… – съежилась от чувства вины, которое за эти годы никак не могла унять.

Я же просто защищалась, когда дядя напал на меня в пьяном угаре, была в состоянии аффекта. Не хотела ведь причинять ему вред намеренно, всё вышло совершенно случайно.

– На жалость давить не надо, Алёна, – фыркнула тетка, в очередной раз отмахнувшись от моих оправданий и не став слушать, как всё было на самом деле, – ты-то хорошо устроилась, нашла себе хахаля, не бедствуешь, под мостом не ночуешь, одета с иголочки, – обвинила меня, оценивающе пробежавшись глазами по новой одежде, для нее всё было ясно как божий день, и менять свое мнение она не собиралась, – так что от тебя не убудет, если заплатишь за то, что сделала.

– У меня ничего нет, – сцепила зубы и твердо повторила прежние слова в надежде, что отстанет, но сама не верила, что это возможно. По глазам тети Веры видела, что она задумала что-то недоброе и уже не оставит меня в покое, вцепившись хваткой бульдога.

– Ошибаешься, Алёна, – обдала она меня хитрым взглядом и наклонилась в желании поделиться секретом: – Скоро твой день рождения, тебе ведь как раз двадцать четыре года исполняется. Не представляешь, сколько усилий я приложила, чтобы тебя найти, а тут такая удача, ты прямо в торговом центре подвернулась, не иначе сама судьба хочет, чтобы я получила то, что причитается мне по праву.

Ее слова заставили меня напрячься и похолодеть. Я застыла, вцепившись пальцами в трясущиеся колени, предчувствуя, что сказанное в дальнейшем не принесет мне счастья. Если она тратила свои силы на мои поиски, то явно не ради каких-то жалких тысчонок, которые в перспективе могла бы от меня получить. Хотя у меня и их-то даже не было.

– Ты и правда недалекая, Алёнка, правильно про тебя кумушки в детстве говорили, – тетка фыркнула, а я сцепила зубы, слыша очередные оскорбления. – Ты что, не знала про трастовый фонд, который тебе отец оставил? Серьезно?

– Трастовый фонд? – широко раскрыла глаза. Первая настоящая реакция не заставила себя ждать.

Сердце наполнилось радостью от ощущения заботы отца. Он будто протянул мне ласковую руку из того мира, где сейчас находился, и погладил по голове, напомнив о себе. Я даже вдруг ощутила, как наяву, его присутствие.

Подняла влажные глаза и натолкнулась на алчный взгляд тетки, которая чуть ли не руки друг о друга потирала в каком-то предвкушении. Все приятные эмоции были сметены в момент, как только я поняла, что тетка решила наложить свои жадные лапы даже на эти деньги.

– Фонд, фонд, не тупи, Алёна, не прикидывайся дурочкой и не делай большие глаза. Я точно не знаю, сколько там денег, но, сколько бы ни было, ты никогда не расплатишься за тот ущерб, что нанесла! За страдания – мои и моего мужа! Радуйся, что я молчу и уговорила Борю не идти в полицию. Иначе сидела бы ты там, где место преступницам.

– Вы же квартиру получили, тетя Вера! – не выдержала я ее нападок, высказала то, что наболело, но если я ждала хотя бы крохотной капли тепла со стороны родственницы, то мне пришлось разочароваться. И ухом она не повела. Наверняка к бродячему псу на улице эта женщина проявила бы больше заботы и ласки, чем к нам с Катюшей. Так что и глазом не моргнет, как сдаст меня в полицейский участок.

– И что? Это за моральный ущерб. Я ее сдаю! Ты мне ее продать предлагаешь, чтобы лечение оплатить? Я тебе что, идиотка? Я свои кровные отдаю, одна тяну калеку! На своем горбу! Пока ты прохлаждаешься и не вспоминаешь родственников-то. Хоть бы позвонила, поинтересовалась, не надо ли чего. Эх, – махнула на меня рукой, – что с тебя взять? Пропащая… Ладно, некогда мне тут с тобой цацкаться. В общем, так, Алёна, буду тебя ждать в нотариальной конторе вот по этому адресу, – протянула мне бумажку с адресом, – паспорт возьми с собой. Оформим доверенность, чтобы я действовала от твоего имени и получила доступ к средствам фонда.

– Вы же меня в покое не оставите, да? – прошептала я одними губами, не в силах говорить громче.

– Что за вопрос? – возмутилась и встала, подхватив сумку и сжав ее толстыми пальцами. – Я сказала, Алёна, и повторять не буду. Жалости ты от меня не добьешься. Это урок тебе жизненный. Как ты к людям – так и они к тебе. За грехи свои расплачиваешься. Вот и не ной. Знала бы ты, сколько слез я пролила, когда узнала, что он родительскую квартиру твоей сестре, нагулянной непонятно от кого, подарил. Хорошо хоть ремонт там не делали, а то знаю я эти ваши модные непотребства.

– Вам-то откуда знать, вы ни разу в гости так и не пришли.

– Это родительская квартира! Она должна была мне достаться!

Рявкнула так сильно, что у меня заложило уши. Опомнившись, что мы находились в общественном месте, оглянулась по сторонам и закрыла рот.

– Да что прошлое ворошить, всё имущество моего брата уже вернулось в лоно семьи, как и завещали наши родители, так что чего это я.

– Что? В-всё имущество?

Голос у меня дрожал, поднялась я на ноги еле-еле, ощущая, как в груди сильно ноет, сердце колотится как бешеное. Тетка сморщилась и отвела глаза, словно ляпнула лишнее.

– Ну кроме этой, которую ты по дурости прошляпила.

– Вы бы хоть посочувствовали, что нас с Катюшей какие-то отморозки, черные риелторы, лишили единственного дома, и квартира дедушки с бабушкой досталась преступникам.

– А нечего рот разевать было. В этом моя вина, что ли? Я, конечно, огорчена, но уже ничего не поделаешь.

Сжала кулаки, желая, чтобы женщина договорила, видела по ее лицу, что ей много чего было сказать, но она лишь усмехнулась и глянула на выход.

– Всё, Алёнка, завтра я занята, но в пятницу в десять утра чтобы как штык по адресу была, поняла? Ну, я жду кивка и ухожу, у меня дома муж, хочу напомнить, покалеченный тобой. Ты же хочешь, чтобы статуэтка, которой ты его ударила, с твоими отпечатками, исчезла? Или в тюрьму захотела?

Она ушла, нервно переставляя ногами, а вот у меня после нашего разговора осталось неприятное послевкусие. Подозрения, которые она посеяла в мое сознание, не отпускали до самого дома. Если до нашей встречи я была готова пойти на все ее условия, то теперь, когда узнала о фонде, уже не была так уверена в своем решении.

Не покидало странное чувство, словно я что-то упускаю. Интересно, откуда она знала, что мы не делали там ремонт? Неужели подкупила одну из старушек-соседок, которые любили к нам в гости захаживать? Да нет, они ведь ее недолюбливали, считали женой алкаша. Или ради денег могли?

Оказавшись перед входной дверью в квартиру Драконова, повертела в руках бумажку и застыла, пытаясь понять, что мне теперь делать.

В этот момент прозвучал звук щеколды, и я быстро сунула листок в карман. На пороге стояла женщина. Незнакомая, в возрасте. Совершенно не та, с которой я оставляла Катюшу.

– Простите, а вы?

– Ой, а вы Алёна, наверное, жена Егора Романовича. Я Нина Ивановна, ваша домработница. Я уже закончила, так что пойду. Приятно было познакомиться.

Женщина тащила пакеты с мусором к лифту, а я стояла в ступоре, глядя ей с ужасом вслед. Если это домработница, то с кем я оставила ребенка?!

Глава 16

Первая волна облегчения, которая накрыла меня, как только я увидела Катюшу целой и невредимой, прошла довольно быстро.

– Спасибо, мама, что посидела с внучкой. Еще раз прости, что не сообщил сразу. Не хотел, чтобы ты узнала вот так, случайно.

Слова Егора дошли до меня не сразу, только спустя несколько минут.

– Я всегда знала, что ты негодник, Горюша, чуть до инфаркта меня не довел. Совсем на своей работе женился. А если бы я не приехала без предупреждения? Хорошо, что с подругой встречалась недалеко от твоего дома.

– Бабуля, – вдруг крикнула Катюша и подбежала к женщине, показывая ей новую куклу. Только сейчас обратила внимание, что это была та самая лол, которую обещал Драконов.

– Добрый вечер, – прочистив горло, подала, наконец, голос, привлекая к себе внимание.

Три пары глаза тут же обратились в мою сторону, заставив меня оцепенеть на пороге гостиной.

– Мамоська! Ты велнулась, – тут же подбежала Катюша, обнимая меня за талию и заставляя сердце трепетать от материнской любви.

Подхватила егозу на руки, на самом деле пытаясь так отгородиться от взрослых в комнате. Было неловко, что я перепутала домработницу с матерью Егора.

– Мамочка года явилась.

Ну да, как же без его реплик в эту сторону.

– Егор, прекрати! Это ты во всем виноват, никого не предупредил, поэтому такой конфуз и случился, – кинулась на мою защиту его мама, вызывая у меня теплые эмоции. Она мне уже нравилась, хотя я ожидала на месте его родительницы увидеть строгую тетку в очках, которая сыпала бы нравоучениями направо и налево. Казалось, что такой строгий и дотошный мужик мог родиться только у училки.

– Ну да, давай, защищай ее, будете оба мне плешь проедать.

– Ты еще не настолько стар, чтобы облысеть. У тебя не такие гены. У твоего отца шевелюра в шестьдесят такая, что даже молодые обзавидуются.

– Где он, кстати? Снова на даче засел?

– И слава богу. Представляешь, какой скандал бы устроил, узнай обо всем вот так?

Катюша заерзала, желая вернуться к игре, так что пришлось ее отпустить. Без нее в виде щита я осталась будто голой посреди дома, но эти двое не обращали на меня внимания, продолжали пикировку.

– Ты же его подготовишь?

Никогда не видела Егора таким озорным и веселым, будто передо мной сейчас на диване сидел не целый важный прокурор, а обычный мужчина, любящий собственную мать.

– А куда я денусь? Мне же потом его брюзжания выслушивать, – хмыкнула мама моего мужа, а я пыталась выудить из памяти ее имя. Как назло, безуспешно, хотя Драконов вроде как говорил мне это. О черт!

– Познакомься, мам, это Алёна, моя жена. Алёна, это моя мама, Виктория Дмитриевна.

– Можно просто мама, – тут же произнесла женщина, поднимаясь с кресла и подходя ко мне ближе. – И что это за испуганное выражение на твоем лице? Уверена, наш Драконыч наговорил про меня и нагнал на тебя страху, детка, правда? Но я не кусаюсь, дай же обнять невестку.

Отмерла, понимая, что это я должна была подойти первой и выказать ей уважение, но из-за ступора не могла даже с места сдвинуться. Сделала наконец шаг вперед и упала в раскрытые объятия старшей женщины.

Взгляд Егора поверх ее головы был красноречивее всех слов. Иронично поднятая бровь, тяжелые, сдвинутые к переносице брови, усмешка на полных губах. Он не был удивлен реакцией матери, а вот я была поражена до глубины души.

– Папоська, смотли, какое класивое платьишко, – подбежала в это время Катюша к Драконову, перетягивая его внимание на себя.

– Ну-ка, принцесса, как насчет сделать перерыв и покушать?

Мужские руки подхватили маленькое тельце и подбросили несколько раз вверх, почти к самому потолку. Заливистый смех разнесся по квартире, и меня наконец полностью отпустило. Облегчение накрыло с головой окончательно.

– Рада с вами познакомиться, – улыбнулась, когда Виктория Дмитриевна отстранилась и пощупала меня за плечи.

– А я-то как рада, уж думала, после развода мой Горюша никогда не женится. Брак-то первый не удался.

– Мама! – предостерегающий голос Драконова.

– Мама, мама, ой, всё, уже и слова лишнего не скажи. Так, Алёна, иди руки мой и к столу, Нина Ивановна уже всё подготовила, только тебя и ждали. Катюша, бежим, скорее.

Дочка, как по мановению волшебной палочки, вырвалась из хватки Егора и побежала к женщине.

– А молозеное будет, бабуська?

– Только после ужина, принцесса, договорились? Пойдем помоем ручки и со всеми за стол, – взяла ребенка за руки и обернулась к нам, сверкнув строгим взглядом. – А вы не отставайте. Придумайте пока свою легенду знакомства, или что там, я своего сына, Алёна, как облупленного знаю, он тот еще грубый солдафон, так что не поддавайся на его провокации и потом мне расскажи всю правду.

Мы с Егором остались наедине, пока только обмениваясь взглядами.

– Почему ты не предупредил, что твоя мама приедет? – подбежав, прошипела, чувствуя, как от стыда горело лицо.

– А похоже на то, что я знал?

– И что она имела в виду под легендой? Судя по ее реакции, ты не сказал ей, что всё это фарс и Катюша не твоя дочь?

– О чем ты, Алёна Пална? – двинул бровями. – У нас самая что ни на есть настоящая семья. Ты моя жена, а Катя дочь. Ты разве не видела ваши новые документы?

– Документы? – растерялась от мужского напора, не понимая, какую цель он преследовал, обманывая даже собственную мать.

А затем и вовсе замерла, когда Егор взял в руки папку, лежавшую до этого на столе. Протянул ее мне, и я приняла, раскрывая и листая бумаги. Сглотнула, ощущая, как к горлу подкатил ком. Свидетельство о браке было мною успешно проигнорировано, так как это не было для меня новостью. Я залипла на другом.

Свидетельство о рождении Екатерины Егоровны Драконовой. В графе мать – Сладкова Алёна Павловна. В графе отец – Драконов Егор Романович.

Сглотнула вязкую слюну и подняла покрывшиеся влагой глаза на своего мужа. Официального мужа и отца Катюши. Он не обманул, сделал всё, как и обещал. Но отчего меня не покидало ощущение, что фарс это всего лишь в моих глазах, не больше?

Руки мои задрожали, и я прижала документы к груди. Поджав губы, сосредоточилась на другом, чтобы не расплакаться, когда в доме гости.

– Мама называет тебя Драконыч? – сделала попытку улыбнуться, вспомнила, как его назвала Виктория Дмитриевна.

– Это всё, что тебя волнует?

Голос у него звучал серьезно, не в пример моему. Но чего он ожидал от меня? Я бы, может, и хотела кинуться к нему в порыве благодарности, но, когда за стеной находилась его мама, посчитала это неуместным. Да еще и взгляд его этот рентгеновский, будто я совершила какое-то преступление.

– Ты пытаешься соскочить с темы, Егор? М? Имей в виду, после отъезда твоей мамы нас ждет серьезный разговор.

– Могу сказать тебе то же самое, Алёна Пална, – насмешливо парировал и глянул таким взглядом, словно предупреждал меня, что нет ничего, чего бы не знал прокурор.

Сглотнула, отводя глаза вбок. Быстро кинула документы на стол и юркнула в сторону ванной – помыть руки, привести себя и свои мысли в порядок. Похлопала себя по горящим щекам и только после вышла в коридор. Чуть не вскрикнула, натолкнувшись на его величество Егора, который застал меня врасплох.

– Давай обсудим кое-что важное, Алёна Пална, – и опять эта насмешка в мужском голосе. – Моя мать считает, что мы настоящая пара, так что не оплошай, считай, это твоя первая проверка на пути к моей должности.

– Неужели тебя настолько волнует карьера, что ты готов обманывать даже самых близких? – разочарованно протянула, чувствуя тяжесть в груди.

– Кто сказал обманывать? – губы его растянулись, в глазах блеснуло что-то темное. – Может, я предрекаю?

Задышала через рот, чтобы его запах не забивался в легкие и не дурманил разум, и вскинула голову, пытаясь понять по выражению глаз, он так пошутил или говорил серьезно.

– Ты… Мы же договаривались…

Сипение, вырывавшееся из моего рта, было чересчур громким, но я сама не могла понять, на что надеялась.

– Дети! Ну вы где? Стынет же! – закричала Виктория Дмитриевна из кухни, затем раздался звон, словно Катюша уронила ложку. Судя по женскому смеху и шутливым причитаниям, так оно и было.

– Идем, Алёна Пална, мы образцовая семья, два влюбленных друг в друга супруга.

– Стой, – опомнилась, хватая его за предплечье, когда он двинулся с места. – Ты хотя бы скажи, что ты рассказал ей. Насчет Катюши… Я ведь не знаю.

– То же самое, что и тебе, – вздернул брови. – Зачем надумывать лишние вариации развития событий? Есть вероятность забыться, и тогда всё рухнет, как карточный домик, от легкого дуновения твоего же собственного дыхания.

– Подожди, то есть, – судорожно заработала мозговыми извилинами, – для твоей мамы я теперь вероломная стерва, которая скрыла от тебя дочь, а от нее внучку?

Если до этого момента наша легенда меня не смущала, то теперь, в преддверии знакомства со свекровью, я нашла в ней те изъяны, которые выставляли меня в невыгодном свете.

– Не переживай, пигалица, мама знает меня и мой характер, и так давно мечтала о внуках, что оправдает тебя в любом случае. В ее мировоззрении это я – дракон, напугавший бедную сиротку.

– Эй, это прозвучало обидно, – выпалила, чувствуя себя какой-то замарашкой.

– Не любишь историю про Золушку?

– Это не наш случай, – фыркнула. – Я, скорее, Фиона из “Шрека”.

– Что-то ты совсем к себе не ласкова, Алёна Пална. Ты вполне себе красотка. Получается, я в этой истории принц Чарминг?

– Что-то ты ласков к себе, Егор Романыч.

– Окей, тогда я Шрек?

– Слишком ласков.

– Да ладно, я дракон? Довольно банально, Алёнка. Драконов, Драконыч и дракон. Я думал, у тебя с фантазией всё не так туго.

– Ну, во-первых, там не дракон, а дракониха, или драконица, если так тебе удобнее, и твои причиндалы не позволяют тебя величать ею. А с фантазией у меня всё нормально, Егор Романыч. Иа-иа.

Улыбнувшись, развернулась и быстро, пока он не опомнился, побежала в кухню, под крылышко к Виктории Дмитриевне. Нам срочно нужно было находить общий язык.

– Эй! Не понял, я что, осел?

– Заметь, не я это сказала, – остановилась прямо у порога и развернулась, шепча Егору так, чтобы свекровь не услышала.

Он как раз успел нагнать меня, так что всё услышал. Подмигнула и юркнула к накрытому столу. Вечер начинает мне нравиться.

Все мы были голодны, так что, пока с нами за столом сидела Катюшка, ели молча, хотя я то и дело ловила на себе любопытные взгляды Виктории Дмитриевны.

– Бабуля, а мы пойдем завтла в зоопалк? Ты обесяла, – с умным и важным видом напомнила о себе дочка.

Поперхнулась супом, и он чуть было не пошел носом от удивления.

– Если мама разрешит, то, конечно, пойдем, – произнесла женщина и посмотрела на меня. – Оставим папу с мамой наедине, правда?

– Плавда.

– Эм, – растерялась, переводя взгляд со свекрови на Катюшу и обратно.

Раньше я никому не доверяла ребенка, сегодня был первый раз, но спонтанный поступок был вызван доверием к Егору. Прокурор, как-никак.

– Я выделю вам человека для охраны, – кивнул Драконов, даже не посоветовавшись со мной и тем самым вызывая у меня удивление.

– Зачем? Мы же не олигархи какие, с телохранителями передвигаться.

– Не спорь, мам. Сейчас опасные времена, а ты с ребенком идешь. Моим, между прочим, – говорил маме, а смотрел при этом на меня.

Вот точно он что-то знает! И с чего я взяла, что от такого, как он, можно было что-то скрыть?

– Ох, Алёна, и как ты с таким солдафоном жить будешь? Он у нас с детства такой был. Всё по правилам да по правилам.

– С трудом, Виктория Дмитриевна, – улыбнулась, поддакивая свекрови.

– Спелись уже, – закатил глаза Егор.

Катюшка устала и, потянув за собой почему-то не меня, а Драконова, побежала играть в гостиную. Мужчине не оставалось ничего другого, как последовать за ребенком. И мы с Викторией Дмитриевной остались наедине.

Сглотнула, поднимая взгляд. Понимала, что хиханьки да хаханьки, но нас ждал серьезный разговор. О той реальности, где я лишила ее внучки. Не скажешь же, что всё это не по-настоящему. И почему у меня складывалось такое ощущение, словно я сейчас сижу с реальной свекровью, не выдуманной по легенде?

Глава 17

Только вот, если я ожидала допроса с пристрастием, не угадала. Свекровь напоила меня вкусным чаем с ягодным пирогом и всё это время взахлеб рассказывала, какая Катюшка замечательная и как похожа на Егора в детстве. Строила долгоиграющие планы на наш счет и, казалось, даже не сомневалась в том, что в этой странной ситуации есть какой-то подвох.

Видимо, она насколько мечтала о внуках, что готова была принять любую реальность.

– Бывшая-то Егора мне не нравилась, – завела она тему словно невзначай, скривив рот в пренебрежительной гримасе. – Это надо было! Променять прокурора на не пойми кого.

Тут я сразу с интересом навострила уши. Любопытно же все-таки узнать, на ком был женат Драконов. Он-то сам вряд ли разбежится рассказывать, так что свекровь неожиданно стала для меня источником информации.

– Три года Егора за нос водила, а сама, вертихвостка, только о сцене мечтала. Нет, ну ты представь, – возмущалась она, беря меня в невольные соучастницы своего праведного негодования, – актрисой себя мнила, хотела покорить столичный бомонд. Да куда же ей со свиным рылом в калашный ряд? Я не говорю, что Рената некрасивая, иначе мой сын бы на нее и не посмотрел даже, но, понимаешь, – взмахнула она рукой, – не та у нее фактура для актрисы. Мало просто быть красивой, нужно еще что-то из себя представлять… Ох, я заболталась, – остановила она сама себя и поднялась. – Я что хочу сказать, Алёна, что бы там у вас с Егором в прошлом ни было, сейчас важно, что вы вместе и ребенка воспитываете. Ты ему больше подходишь, чем Рената, я своего сына знаю. Ты не бойся, я к вам лезть не буду, но, если нужна помощь, всегда зовите. На старости лет такое счастье! – всплеснула она руками и прослезилась, притягивая меня в тесные объятия. – Идите спать, ты устало выглядишь, а я Катюшку уложу.

На том и порешили. Я сразу согласилась, радуясь, что свекровь не задавала неудобных вопросов, а потом дошло, куда она меня отправила. С Драконовым в спальню! Когда заселялась в эту квартиру, мне даже в голову не могло прийти, что наступит такой день. Что придется изображать жену насколько достоверно и на практике.

Неужели Егор на это согласится? А может, он что-то придумает?

К тому моменту, когда мы вынужденно оказались в спальне наедине, я успела себя накрутить до колик в животе и дергающегося века. Но вместо поддержки от фиктивного мужа получила ровным счетом наоборот.

– Что ты там себе напридумывала, Алёна Пална? – сурово покончил он с моими наивными надеждами. – На коврик меня перед входной дверью отправишь? Давай шуруй в постель и жди меня, я в ванную схожу и вернусь.

– Я тоже в ванную пойду, – пискнула я, откровенно испугавшись.

Какая постель? Он в своем уме?

– Со мной? Я не против, могу даже потереть тебе спинку, – довольно осклабился Драконов, шаря по мне вовсе не невинным взглядом, от которого я почему-то вся вспыхнула.

– С тобой? Куда с тобой? – не поняла я его намеков и уставилась в наглющие Драконовские глаза с характерным прищуром. – Ты решил, что я… Так-так, Егор Романович, свои пикаперские приемчики тренируйте на всяких там дамах в погонах, а со мной шутить не надо.

– А кто шутит? – шагнул он ко мне и заполонил собой всё пространство. Лицо его потемнело, но я списала это на игру света ламп. – Я абсолютно серьезно, Алёна Пална. Спать мы будем в одной постели, под одним одеялом, пигалица.

Сглотнула, ощущая себя в западне. С каждым его приближающимся шагом отступала, пока не уперлась в тумбу около кровати. В панике обернулась, но убегать было больше некуда.

– Се-серьезно? – повторила как попугай.

– Абсолютно, – скривил губы, но улыбка была больше похожа на оскал. Голодный, жадный. – Ты правда думаешь, что позволю кому бы то ни было разрушить нашу легенду? Не для того мы столько усилий приложили, чтобы погореть на таких пустяках.

Выдохнула, услышав заветные слова. Так вот оно что, беспокоится просто о своих трудах. Это на него похоже.

– Твоя мама не зайдет к нам за дверь, – посмотрела я на закрытую дверь спальни Драконова. – Так что ложиться в одну постель необязательно.

Сделала попытку спасти себя от экзекуции под названием совместная ночевка, думала, что он начнет утверждать свои права и напоминать мне о моих обязанностях, но этого не произошло. Неужели я беспричинно накрутила себя?

– Алёна, я устал, и спорить мне некогда, – вздохнул Егор, разминая шею ладонью. – Я жену взял не для того, чтобы спорить, так что давай не нагнетать на ночь глядя. Хватит уже трястись, как девственница перед первой брачной ночью, никто тебя тут растлевать не собирается.

– Мы оба знаем, зачем ты ее взял, – сказала я тихо, опуская вторую часть его речи, – надеюсь, ты меня не вовлечешь в те разбирательства, которые будут, когда мы закончим этот спектакль. Мне и так хватит того, что придется рассказывать Кате, куда делись папа и бабушка.

Егор промолчал, лишь выразительно поднял бровь, а затем вдруг сказал то, отчего я моментально вспыхнула.

– Вижу, спорить по поводу совместной ночевки ты больше не планируешь. Ну так что, составишь мне компанию в душе?

– Нет!

– Сама же предложила, пигалица, кто еще кого совращает, – ухмыльнулся этот мужлан, дергая бровями и заставляя меня краснеть пуще прежнего.

– Я в душ первая, – скользнула в ванную перед мужчиной, пока он не опомнился.

Он не стал меня останавливать, вслед мне раздался лишь тихий смех, говоря о том, что он догадался о причине моего побега.

Открыла кран и встала под освежающие струи воды. Так мне горько стало оттого, что вынуждена всех обманывать и травмировать Катюшку, давать ей привыкать к хорошей жизни и любящим родственникам. Но я не стала плакать. Жизнь научила, что слезы никогда не помогают. И, что ни говори, Драконов и его пошлые намеки не так страшны, как козни тети Веры, которая хочет лишить нас всего.

Когда я, вытеревшись после душа и приведя себя в порядок, вышла из ванной комнаты, Драконов сидел на кровати и что-то активно печатал на экране смартфона. Выражение его лица было сосредоточенным, но благожелательным, в какой-то момент он даже улыбнулся.

– Ты закончила? – дождавшись кивка, пошел в душ после меня, продолжая на ходу с кем-то списываться.

Даже не обратил на меня внимания. В душе всколыхнулось неприятное чувство. Ревность. Пару минут после того, как раздался щелчок щеколды, а затем звук воды, я еще пялилась на дверь, гадая, с кем он мог переписываться, и каждая мысль была хуже предыдущей. Но я всегда возвращалась только к одному имени. Алла. Его постоянная любовница. Если он перестал приводить ее в дом, наверняка водит в другое место, разве нет?

Переоделась в домашнее и с мрачными мыслями легла под одеяло. Драконов не шутил, оно действительно было одно. Прикрыла глаза, но сон не шел. Напряглась, когда мужчина вышел из душа, еще немного походил по комнате, шурша одеждой, а затем сзади меня прогнулась кровать. Он лег.

Не знаю, чего я ожидала. Может, что он попытается меня соблазнить или сократить между нами дистанцию, но время шло, а Егор лежал со своего края не шевелясь.

Заерзала, думая, как бы повернуться незаметно на правый бок, чтобы из-под ресниц посмотреть на него хотя бы одним глазком, вот только малейшее движение привело к очередному спору.

– Не вертись, – пробурчал Егор мне в спину, едва я пошевелилась, – так и знал, что ты егоза даже в постели.

– Я не верчусь, и я думала, ты спишь.

И правда думала, что уснул. Не меньше получаса пролежала как мышка рядом с Егором, ожидая, что он устроит допрос, ведь, судя по его требованию разговора, я предположила, что он обо всем в курсе.

– А ты чего не спишь? – пробурчал Драконов голосом медведя, разбуженного зимой. – Боишься, что приставать буду?

– А ты будешь? – повернулась к нему резко, не видя смысла больше скрываться, и легла на спину, чтобы мое желание не казалось настолько явным.

– А ты хочешь?

Замерла, не ожидала, что он ответит вопросом на вопрос и поставит меня в тупик. Повернула голову и столкнулась с его нечитаемым взглядом. Несмотря на темноту в комнате, мне казалось, что я вижу его так отчетливо, как если бы царил самый яркий день в году.

Егор

Девчонка, лежавшая рядом, будоражила разум, не давая уснуть. Размеренное дыхание, горячее женское тело под боком – у любого нормального мужика мысли утекут из одной головы в другую.

Мой вопрос остался без ответа. Она продолжала пялиться на меня своими невинными глазищами, а я еле сдерживал стон. Прикладывал усилия, чтобы не опускать глаза ниже линии крыльев носа. Ее приоткрытые пухлые губы так и манили, от греха подальше даже отодвинулся слегка, чтобы не сорваться и не отпугнуть девчонку.

Она и без того дышала, словно загнанная в угол лань, одно лишнее движение с моей стороны – и убежит, петляя по снегу и виляя аппетитным задом.

– А что, если хочу? – вдруг произнесла она, удивив этим, кажется, и меня, и себя.

Не нашелся сразу с ответом, и это стало роковой ошибкой. За это время она моргнула несколько раз, успела покраснеть и отвернулась.

– Я спать, – выпалила и зажмурилась.

Приподнялся на локте и чуть наклонился, видя бьющуюся жилку на ее шее.

– Трусишка.

Не открыла глаз, никак не отреагировала на мою шутливую и провокационную фразу. Запал ее пропал, а вот я завелся не на шутку, желая продолжения банкета. Мне был больше по душе ее острый язычок в действии, которым она парировала все мои посягательства на ее территорию. Ощущал себя хищником, который выслеживал добычу, планомерно загоняя ее в западню в ожидании удобного момента, чтобы захлопнуть клетку.

Не понял, как наши отношения перешли черту договоренности. Нет, изначально я планировал фиктивный брак, где каждый отыграет свои роли, а затем мы разойдемся в разные стороны, как две линии прямого угла. Вот только тестостерон бурлил в теле с каждым днем сильнее, а остальные женщины потеряли для меня всякую привлекательность.

Я вдруг неожиданно поймал себя на мысли, что, где бы ни был, хочу поскорее попасть домой. Попрепираться с пигалицей, раздраконить ее и наслаждаться плодами своих трудов. То и дело ловил на себе ее взгляды украдкой и понимал, что привлекаю ее как мужчина. Чего греха таить, как самцу мне это льстило, подогревало эго и желание.

Да и разве нормальный мужик выдержит близость молодой девчонки без всяческого интереса? Дернул губами, чувствуя пробуждающийся интерес, и лег обратно, прожигая взглядом девичий затылок.

– Алёна Пална, не думал, что взял в жены такую стеснительную барышню. Это на тебя совершенно не похоже.

– Где я и где стеснительность, Егор Романович? – попалась на крючок и фыркнула.

Постель снова слегка затряслась, пока она переворачивалась обратно на правый бок, а затем перед моим лицом оказалось ее – губы поджаты, бровки нахмурены, но меня не обмануть – глаза выдавали ее беспокойство с лихвой.

– Ну да, о чем это я, женщина, назвавшая меня ослом, вряд ли знает, что такое стыд.

– Я не женщина! То есть… – залепетала, поймав на себе мой плотоядный взгляд. – То есть женщина, конечно, но…

– Девочка совсем, да, пигалица? – произнес шепотом, видя, как она мнет пальцами одеяло.

– Тебя это не касается, Егор, не уходи от темы, – за раздражением скрывала панику. – Я этого не делала! В смысле не называла тебя ослом.

Было велико желание ее подразнить на тему девственности, но я незаметно двинулся так, чтобы поправить боксеры, ткань которых натянулась до предела, и решил не касаться этой темы сегодняшней ночью. Побоялся, что потеряю контроль.

– Иа-иа, разве это не твои слова?

– Мало ли, что они могли означать. Я же не виновата, что твоя фантазия завела тебя не в те дебри, я вообще другое имела в виду! – яростно возмущалась, выгораживая свое бесстыдство.

– И что же?

Подначивал ее, с удовольствием наблюдая за тем, как она драконилась, пытаясь придумать себе оправдание. Глаза ее вращались, будто выискивая вокруг ответ, но она лишь открывала и закрывала рот, так ничего и не произнесла даже спустя пятнадцать секунд.

Хм, драконилась…

– А ты ведь Драконова, Алёна Пална, – улыбнулся, чувствуя удовольствие, комом нараставшее в груди.

– И? – насторожилась, еще не понимая, к чему я клоню.

– А как там было в пресловутом “Шрэке”? Осел был женат на драконихе, верно? В таком контексте побыть ослом я не против, – перекатился и, пока она не опомнилась, навалился сверху.

Она покраснела, будто мы были в постели голые, хотя для испуга еще не было повода – нас разделял толстый слой одеяла. Пока что…

Поскольку я оказался сверху, то одеялом прикрыт не был, и она могла убедиться, что в постель я лег абсолютно голым. За исключением трусов. Жаль, в таком положении Алёна не могла меня рассмотреть, так и сдерживал себя, чтобы не покрасоваться.

– Информационное агентство, – пробормотала девчонка, сбивая меня с толку.

Замер на полпути к ее губам. Хотел прикусить, чтобы не ерзала так подо мной и не доводила до греха.

– Что? – нахмурился, замирая над ней на вытянутых руках, впрочем, не позволяя ей откатиться вбок.

– Иа-иа, – улыбнулась торжествующе, – я имела в виду информационное агентство.

– И при чем тут оно?

Не догонял. Впрочем, зачем напрягаться и думать, если я точно знал, что это нелепая отмазка, которую она придумала на ходу. Ее грудь вдруг стала часто вздыматься, зрачки – темнеть и расширяться, а губы манили меня всё сильнее.

Ответ меня не интересовал, я решил приструнить ее раз и навсегда, наклонился, но застыл буквально в двух миллиметрах от ее желанных губ.

В этот момент медленно заскрипела дверь и послышались голоса. Мамы и Кати.

Алёнка оцепенела, будто ее ударили обухом по голове, а затем вдруг стала упираться ладонями мне в грудь, пытаясь сбросить с себя мою тушу. Сил ей не хватило, но демонстрировать наши игрища у меня не было никакого желания, так что я перекатился на свое место и чинно завел руки за голову, подпирая ладонями затылок. Благо одеяло прикрывало меня ниже пояса.

Глава 18

Алёна

Сердце колотилось часто-часто, и я только успевала, что хватать ртом воздух, иначе рисковала задохнуться. Я, конечно, подозревала, что мой “муж” не прыщавый юнец, а настоящий мужчина, пышущий тестостероном, с сильными мужскими желаниями, но и представить не могла, что не смогу ему сопротивляться. Зачем? Зачем нам сближаться? Это никому не нужно. Для него, возможно, это всё забава, сиюминутное увлечение. Он мужчина, он просто берет то, что хочет.

Но я не готова рисковать своим сердцем. Если мы сблизимся, для меня это не будет просто развлечением, а станет чем-то гораздо большим.

Тем не менее я поддалась. Почти поддалась, когда он попытался меня поцеловать. Заигрывала с ним, флиртовала. Зачем себя обманывать? Именно это я и делала.

И поцелуя этого хотела. Очень сильно! Губы даже защекотало от предвкушения Драконовского поцелуя…

И как же хорошо, что открылась дверь.

– Алёна, Егор, вы меня простите, – виноватым тоном заговорила свекровь, заглядывая к нам сквозь узкий зазор, – но Катюша не спит и просит маму и папу. Я пыталась ее усыпить, но она вот тут…

Договорить ей не дали. Дверь открылась уже широко, и маленький ураганчик в розовой пижаме пронесся от нее до кровати, быстро преодолевая короткое расстояние и взбираясь на кровать.

– Мама! Хотю к тебе! – проползла она на четвереньках, кинулась ко мне и стала барахтаться в одеяле, чтобы под него забраться.

– Катюш, подожди, – угомонила я ее, но всё же помогла устроиться под одеялом между мной и Егором.

Драконов взирал на это внезапное представление с нахмуренными бровями. Кинул на меня обескураженный взгляд, благо что промолчал, но я уверена, просто не знал, что говорить в таких ситуациях. Для меня и самой это оказалось в новинку.

Свекровь стояла с умиленным выражением лица, явно наслаждаясь милой семейной сценкой. Что ж, теперь у нее точно нет сомнений, что спим мы с Егором вместе, а Катя воспринимает нас настоящими родителями.

И я порадовалась, что свекровь считала нас семьей, ведь, подумай она, что у нас с Егором проблемы, наверняка забрала бы Катюшку и оставила нас мириться. А “мириться” я была не готова. Мы и без того с ним переступили черту недозволенного. Запретного.

– Ну, я пойду, – вздохнула она благостно, – спокойной ночи, дорогие. Отдыхайте.

Дверь закрылась, и мы остались в спальне втроем. Вот только если я скрывала отчетливую радость, то Драконов демонстрировал досаду оттого, что нас прервали.

Катя натянула на себя одеяло и заулыбалась так, словно то место, где она сейчас находилась, самое чудесное в мире и нет никакого другого лучше. Я осторожно взглянула на Егора. Думала, что он будет злиться на ребенка, но он тихонько отодвинулся, давая Кате простор, и улегся на бок, оперев голову на согнутую руку. На губах расплылась улыбка. Несвойственная ему, добрая.

Мне как-то сразу полегчало. Даже стало как-то совестно за свои опасения. Вряд ли бы он начал ругаться и выгнал Катю из нашей кровати, но и улыбки я не ждала.

– Катюш, ты чего с бабушкой спать не стала? – всё же поинтересовалась я, тоже ложась боком и поправляя одеяло на Кате.

– Плосто так, – улыбнулась малышка и смешно вжала голову в плечики, будто замышляла озорство, – я захотела к вам.

– Хорошо, – кивнула я, сделав строгое лицо, – но раз пришла, то закрывай глазки. Маленьким деткам давно пора спать. Все мальчики и девочки уже в своих кроватках, а не бегают по дому.

– Лутьку, – сказала она, и я протянула свою руку и положила ей на живот.

Но Катя не закрыла глаза, а посмотрела на Егора.

– И папа лутьку.

Драконов снова нахмурился, весь его вид опять говорил о том, что не понимает он никаких лутек, но, видимо, не догадаться о желании Кати было трудно, поэтому он протянул руку и тоже положил ее на живот Кати. Так и лежали со скрещенными руками, глядя, как она засыпает, удовлетворенная тем, что добилась своего.

Взгляд Егора прожигал меня поверх тела ребенка, словно требовал, чтобы я посмотрела на него, но я была так смущена, что положила голову на подушку и насильно закрыла глаза. Пока не была готова к взрослым играм. Пальцы кололо от желания коснуться губ, которые будто горели в желании так и не свершившегося поцелуя, но я усилием воли сдержалась. Вскоре и ощущение чужого взгляда пропало, и спустя время мы все уснули.

Наутро нас всех разбудил аромат свежеиспеченных блинов, на который мы все, умывшись, пошли, как крысы на зов дудочки крысолова. Я избегала смотреть Драконову в глаза, и, так как я была занята Катей, мне это удавалось без усилий.

– О, доброе утро, проснулись? – стоя возле плиты с лопаточкой и ловко переворачивая золотистые блины, встречала нас свекровь. От этой картины повеяло теплом и домашним уютом, и у меня в груди заныло сердце. Ведь всё это временно и не по-настоящему… Нельзя привыкать, но было так легко поддаться и поверить в реальность этой картинки.

Красивая и уютная современная кухня, ароматные блины со сметаной, горячий чай в ярких кружках, Егор, что нес Катю на руках, свекровь, что относилась ко мне по-матерински. Эта иллюзия была слишком правдоподобной, а я сама себе напоминала актрису, которая слишком вжилась в роль.

– Есть еще джем, – доставала Виктория Дмитриевна какие-то баночки из холодильника и ставила на стол, поглядывая на Егора с недовольством. – Ты, Егор, я смотрю, к нему не притронулся.

Драконов виновато пожал плечами и сосредоточился на лепетании Катюши, которая присела ему на уши.

– Я сама готовлю, Алён, – сообщила она уже мне, – у меня небольшой огородик на даче. Так, немного вожусь, – покрутила баночки на столе, – вишню выращиваю, малину, клубнику. Но Егор у нас не любитель сладкого. Надеюсь, что хотя бы вы, девочки, съедите джем. Я и замороженные ягоды ему дала, в морозилке лежат на нижней полке. Можно делать компоты, всё полезнее, чем эти детские соки, которые готовят из концентратов. А сахара там сколько! – возмущалась она, накладывая нам всем блины на тарелки.

– Давайте я вам помогу, – подошла я к ней и стала наливать чай и раскладывать джем на блюдечки.

Катя, конечно же, не могла не воспринять это всё за игру и начала хвататься за тарелки.

– Катя, не надо, – осадила я ее, но она всё равно крутила тарелки, переставляла их местами и вся измазалась в джеме. Тарелки звенели и стукались о чашки, наполненные чаем, и он переливался через края.

Вот почему не слушается, маленькая засранка? Стыд окрасил мои щеки красным оттого, что все сейчас видят огрехи моего воспитания, что собственная дочь меня не слушается и не воспринимает как авторитет, да и вообще ведет себя как свинка.

– Бабушка всё так красиво расставила, а ты испортила, – сдвинула я брови и сказала как можно более грозно.

Катя затихла и сразу же села прямо, вцепилась в края стула пальцами и надула губы, на мои ругательства отвечая обидой и молчанием. Обычно я долго ее уговаривала и пыталась вывести из этого состояния, но сейчас не успела.

– Спектакль любит зрителя, – шепнула мне на ухо свекровь и спокойно прибрала беспорядок за Катей, села за стол и стала пить чай с блинами, приговаривая: – Ох, как вкусно. Особенно с малиной.

Мы с Егором быстро переглянулись и тоже включились в эту игру. Стали пить чай, будто Кати здесь не было, восхищаясь блинами и джемом. Этого маленькая проказница, конечно, стерпеть не могла, сразу же забыла про свои обиды и выкрутасы и запрыгала на стуле.

– Я тозе хотю малинки!

– Только аккуратно, – сказала я ей, протягивая половину блина, сложенного трубочкой, которую она тут же стала макать в джем и есть, а когда пачкала губы, тут же вытирала их салфеткой.

Я смотрела на это всё как на чудо, поражаясь, как свекровь смогла мгновенно вывести Катю из обиженного состояния. Вот что значит опыт. У меня так никогда не получалось. Я даже не знала, что Катя может взять и перешагнуть через свою обиду, будто ее и не было.

– Спасибо, – прошептала я одними губами свекрови, на что она лишь махнула рукой.

– Какие у вас планы? – спросила она. – Егор, ты же меня отвезешь домой?

– А у нас по плану спортивное мероприятие, – крякнул Егор, зыркнув на Катю с тайным огоньком злопамятства, и я мгновенно поняла, что дело в порезанном кителе и надетом вместо него спортивном костюме.

Не знаю как! Просто поняла – и всё тут. Озарение, не иначе.

Спустя секунду Драконов подтвердил мои предположения в ответ на изумленный вид своей матери.

– Да вот пришлось мне тут прогуляться на работу в, так сказать, штатском. А тут журналисты как раз нагрянули. Слово за слово, и вот уже мы взялись за организацию семейного спортивного праздника “Мама, папа, я – спортивная семья”.

– А что нужно делать? – подала я голос.

– Как что, Алёна Пална? Побеждать!

Слова Драконова не разнились с делом. В первую очередь Егор отвез свекровь, бурчавшую про своего мужа, который названивал ей с завидной частотой.

– Вот же старый пень, ни дня без меня не может.

– Сталый пень? – подпрыгнула сидящая в своем кресле на заднем сиденье Катюша, поворачивая к бабушке голову.

Я с Егором сидела спереди, они вдвоем сзади.

– Мама, – строго произнес Драконов, кидая взгляд в зеркало.

В его голосе отчетливо звучало осуждение.

– Ой.

Обернувшись, увидела, как женщина виновато прикрыла рот.

– Ничего страшного, – улыбнулась я, уже привыкшая объяснять Катюше значение тех или иных слов. – У бабули во дворе раньше было дерево, его срубили, и теперь оно нуждается в уходе. Вот этот обрубок – это и есть пень.

Включила фантазию на полную мощь, и этого для ребенка оказалось достаточно. Она с умным видом закивала и отвернулась к окну, продолжая рассматривать мимо пролетающие дома.

Все мы в салоне выдохнули с облегчением и стали следить за своей речью.

– Я подготовлю отца, а вы приезжайте к нам на выходных, – сказала напоследок Виктория Дмитриевна.

– В субботу у нас прием, мы будем в воскресенье.

Обещание Драконова заставило меня прикусить губы, а сердце заколотиться, отбивая барабанную дробь по внутренней части ребер.

– Ты хочешь познакомить нас со своим отцом? – спросила у Егора, как только мы отъехали, а Катюша заснула и не могла слышать наш разговор.

– А почему нет?

Даже в такой ситуации мужчина был невозмутим. А вот я хватала ртом воздух, переводя тревожный взгляд с него на ребенка. В последнее время его становилось слишком много. Я думала, что Егор будет пропадать на работе, а теперь он тащит на свою работу нас.

– Ну, у нас же фиктивный брак, ты совсем не переживаешь о родителях? Что они подумают, когда узнают правду? – спросила, как только набралась храбрости.

Егор не ответил, продолжал уверенно вести автомобиль – одной рукой держался за руль, второй – за коробку передач. Мы попали в пробку.

– Вам нужно купить спортивные костюмы, Алён. Как я уже говорил, ЦУ на сегодня – соревнования. Я не шутил.

Поджав губы, не стала наседать с вопросом повторно, хотя нет-нет да посматривала на мужчину прищуренным взглядом. С каждым днем он казался мне всё более непонятным, чем при первой встрече. Мне казалось, наши отношения выходили на новый уровень, и правил на нем я до сих пор не знала.

Очередной поход по магазинам прошел довольно быстро и нравился, кажется, только Егору и Катюше, которая красовалась в новых кроссовках и спортивном костюме.

– Побезьдать! – крикнула она на всю парковку, как только мы подъехали к нужному спорткомплексу, где прокуратура уже успела организовать всё к соревнованиям.

Отовсюду из машин выходили семьи во главе с мужчинами, которые здоровались с Егором кивком, а вот на меня и Катю поглядывали с любопытством.

– Ты им уже сказал? – спросила у Егора, пока дочка бежала к входной двери.

– Сарафанное радио сделало всю работу на нас, – хмыкнул и подошел ближе, властно хватая меня за талию.

Я покраснела и украдкой оглядывалась по сторонам, ощущая, как гулко колотится в груди сердце. Все и правда пялились, пользуясь тем, что босс на них не смотрит. Боже, неужели его женитьба произвела такой фурор?

– Твоя личная жизнь интересует твоих сотрудников больше, чем собственные жены, – криво улыбнулась, когда мы вошли внутрь, где царил ажиотаж.

Повсюду детский гвалт, шумные женские голоса. Ни капли дисциплины. Впрочем, Егор не выглядел раздраженным, словно спокойствия требовал только от своих сотрудников.

– А почему никто не работает? – с подозрением покосилась на мужа.

Он не был похож на человека, который даже ради соревнований способен приостановить работу.

– Из моего подразделения здесь едва ли наберется больше десяти сотрудников, – кивнул он, смотря по сторонам. – Начальство, как услышало о СМИ, решило организовать соревнования по всему городу.

– СМИ? – вздернула брови.

– А я тебе не говорил? Нас будут показывать по ТВ.

Ошарашив меня, подхватил врезавшуюся в его ноги Катюшу на руки и пошел в сторону стойки, где продавали сладости. Надо же, всё предусмотрели, даже палатку здесь же организовали.

Я недолго постояла на месте, глядя ему вслед, а затем, побоявшись, что кто-то из СМИ подойдет ко мне и начнет задавать вопросы, на которые я не смогу дать ответы, побежала запоздало следом. Ни в коем случае нельзя отходить от Драконова. Вот уж кто сумеет отбрить любые неудобные вопросы, усмиряя чужое любопытство.

Подготовка к соревнованиям шла полным ходом. Оказалось, что нас поделили по командам – но не по подразделениям, а рандомно, чтобы развить в людях сплоченность. Егор подхватил Катю и повел ее знакомиться с другими ребятишками, проявляя талант к отцовству, а я осталась стоять у стенда, где были перечислены команды. Тут было вроде как безопасно.

– О, Алла, ты пришла, дорогая, – вдруг раздался женский голос по ту сторону стенда.

– Привет, дорогая.

Последовали звуки чмоков и объятий.

– Ну ты видела, с кем твой пришел? Девку какую-то с прицепом взял, или это так, на один раз? Чисто ради имиджа?

Я насторожилась, прислушиваясь к чужому разговору. И пусть подслушивать нехорошо, но я здесь первой встала, так что нечего где попало болтать.

– А ты что, слухи не слышала? – фыркнула Алла, чей голос я прекрасно запомнила.

Стиснула челюсти и сложила на груди руки, чтобы мое дыхание со стороны не выглядело уж слишком заполошным и частым.

– Про то, что он женился? Я думала, это так, сплетни кумушек, – с любопытством протянула собеседница Аллы.

– Если бы, – тяжко вздохнула та. – Никогда его таким не видела. Пригрозил, что переведет меня в другой отдел, с глаз долой.

– Что, наш будущий генерал отправил тебя в отставку? – уже с ехидством спросила женщина. Даже не скрывала, как ей нравилось происходящее. – И что, неужели ты не поборешься за него? Видела я эту пигалицу, ни рожи, ни кожи. Даже задницу не подкачала для такого-то мужика, а уж про ребенка и вовсе молчу.

Задержала дыхание и только было хотела повернуться, чтобы выйти, если вдруг услышу что-то плохое про Катюшу, но этого делать не пришлось.

– Тише ты! – шикнула Алла. – Это дочка Егора, я по всем инстанциям пробила, он и правда ее отец. Представляешь, что будет, если он услышит?

– Подожди-подожди, ей же года три примерно. Разве Драконов всё это время не был женат? Ого, получается, из-за этого с женой и развелся? Вот это поворот!

– Не говори глупости. И не вздумай разносить эти сплетни, не дай бог, он подумает из-за твоего длинного языка, что это я. Не хочу лишиться работы, знаешь ли, подруга, – с недовольством осадила подругу Алла, а я даже немного зауважала ее. Капля благоразумия в ней всё же была.

– А что я должна думать, если ты молчишь?

– Да я откуда знаю?! Он со мной подробностями не делился.

– Ну да, ну да, ноги кверху и молчи, женщина.

Они постепенно удалились, так что дальнейшее я не слышала, но мне и последней фразы хватило. Я сразу же представила Аллу и нависающего над ней Егора. Подняла глаза и увидела, как он шел в мою сторону, держа Катюшку за руку. Она прижалась к его бедру, словно не желала отходить, а вот я даже улыбнуться при виде этой картины не смогла. Меня одолевала страшная ревность. Аж захотелось ущипнуть Егора посильнее, чтобы не выглядел настолько довольным. Его спасало только одно – Алле он дал от ворот поворот, как я поняла из разговора женщин.

Встряхнула головой и задалась вопросом, что это со мной происходило? Неужели я и правда стала надеяться на отношения с мужем и поэтому стала искать во всех его действиях подвох? В груди сладко запекло, ведь я даже предположить до этого момента боялась, что и он думает и хочет того же. Не поэтому ли вводит нас в семью?

Продолжить логическую цепочку не удалось. В этот момент прозвучал свисток, и был объявлен сбор команд.

– Давай, Егор, давай! – кричала что было сил и прыгала на месте, подбадривая Драконова, который с Катюшкой на плечах носился из одного конца зала в другой.

Эстафета заключалась в том, что сидящие на плечах взрослых детишки должны были ухватить как можно больше шариков из подвешенных чаш, перенести их на другой конец зала и бросить в другую чашу.

Все, кто стоял со мной рядом, тоже кричали, свистели, топали ногами и подбадривали участников команд. Шум стоял такой, что я сама себя не слышала. Звучала громкая музыка, периодически раздавались свистки ведущих, регулирующих ход соревнований.

– Давай-давай-давай! – закричала я снова, подбадривая свою команду.

Пусть они меня и не слышали, но я ощущала себя с Егором и Катюшей единым организмом. Футболка на мне вся взмокла. В предыдущей эстафете участвовали мамы, которым вместе с детьми пришлось прыгать, ползти и идти вприсядку. Физическая подготовка требовалась неслабая. Я спорт уважала, но всё равно устала и сейчас с радостью была просто в роли зрителя.

– Ура! – закричала я вместе с другими женщинами, завидев, что эстафета окончилась.

Судьи принялись считать добытые шарики всех четырех команд. Я с азартом считала про себя вместе с ними, глядя на расстоянии, как они перекладывают шарики из чаши в мешок. Даже не сомневалась, что команда Егора победила. У них было больше всего шариков – я видела это невооруженным глазом. И не удивилась, когда их провозгласили победителями.

Драконов шел ко мне походкой победителя, в глазах так и светилось самодовольство. Он явно ничуть не сомневался, что победа будет у его команды в кармане. Ее участники шли рядом и хлопали прокурора по плечу, пользуясь непринужденной обстановкой соревнований. Не думаю, что они себе подобное позволяют в рабочее время. Это как подружиться со звездой. Драконыч так и выглядел – как звезда, как победитель по жизни, как человек, которому привычно держать в руках власть и управлять людьми.

Такому запросто можно было поклоняться, влюбиться в него…

К тому же мой фиктивный муж был атлетически сложенным, мужественным красавцем, и женщины не упускали возможности полюбоваться на него. Своих мужей им, что ли, мало? Я прямо взбесилась и, расталкивая локтями всех, кто преграждал мне дорогу, ринулась к Драконову и Катюше.

Отчего-то хотелось, чтобы ни у кого и сомнения не возникло, что этого мужчину уже застолбили. Пусть никакие Аллы и прочие свободные охотницы на мужчин и не надеются, что смогут привлечь взгляд моего мужа. Так засмотрелась, что даже не поняла, каким образом рядом оказалась Катюшка и стала пытаться забраться мне на руки. И всё спрашивала, победили ли мы.

– Победили, малыш, победили, – подняла я ее на руки и всмотрелась в довольное личико. – Вы с папой молодцы.

– Ми малацы! – прокричала Катюшка, когда к нам подошел Драконов со строгим выражением лица.

– Катя, не смей убегать, тут тебя могут задавить, – обратился к ней с выговором.

Она тут же притихла и перестала кричать, только скуксилась и испуганно хлопала глазами. Видимо, не ожидала, что папа может ругаться. Но я не вмешивалась, позволяя ему править балом, тем более он был сейчас как-никак прав. Такую малявку запросто могли затоптать, и ей надо было быть осторожной.

Но мы с Егором не рассчитали, что и Катюшка могла держать удар.

– А затем ты миня выпустил? – копируя строгий тон мужчины, упрекнула его, в свою очередь, она.

Драконов опешил, впрочем, как и я. Вот это дает Катюшка. Построит кого угодно и спуску не даст, в том числе Драконову.

– Что тут скажешь? – быстро пришел он в себя и нашелся с ответом: – Оба мы с тобой сплоховали. Обещаю лучше за тобой следить. А ты обещай не убегать от папы. Договорились, кнопка?

– Договолились, – кивнула моя малявочка, и я перехватила ее удобнее, так как вдруг почувствовала в руках усталость.

Она будто бы потяжелела. Катюшка недоедала и всегда была просто пушинкой, но сейчас, получая хорошее, полноценное и регулярное питание, она округлилась и стала выглядеть румянее и здоровее. Жизнь у Драконова явно пошла ей на пользу.

Соревнования объявили закрытыми, а победителем безоговорочно признали команду Драконова, в чем я нисколько не сомневалась. Усталые и довольные, мы поехали домой, потому что ни на что другое уже не было сил. Катя валилась с ног, я испытывала зверский голод, и только Егор висел на телефоне, отдавая распоряжения подчиненным.

– Как круто иметь домработницу… – пробормотала я себе под нос, после того как, приняв душ и надев домашнюю футболку с шортами, рыскала по холодильнику в поисках еды. Нина Ивановна и суп-пюре приготовила, и два вторых блюда, и салаты, и ягодный пирог. Я чуть пол слюнями не закапала, пока доставала их из холодильника, перекладывала на тарелки и грела еду.

– Егор, иди ужинать, – позвала из кухни, надеясь вскоре его увидеть, но Драконов не появлялся. И куда он, интересно, пропал? Я надеялась на совместный ужин, проведенный за обменом впечатлениями от соревнований, но вместо этого обнаружила полностью одетого для выхода Егора в дверном проеме кухни.

– Алён, я спущусь вниз, не ждите меня, ужинайте, мне нужно несколько документов подписать.

– Ты на работу поедешь? – не поняла я, силясь не показывать своего расстройства.

– Нет, мне Алла документы подвезла, надо срочно подписать.

– А разве Алла не была на соревнованиях? Там не могла тебе документы дать на подпись? – ляпнула, тут же ругая себя за несдержанность. И кто меня за язык тянул?

– Ну, видимо, не сообразила, – пожал плечами Егор и отправился к двери, а я тут же тушканчиком поскакала к окну и высунула нос наружу, чтобы посмотреть на встречу Егора и его помощницы.

А вдруг она его поцелует? Может, подписание документов – это просто предлог?

Глава 19

Егор

Алла стояла у своего красного мерина, опершись о капот бедром и ловя на себе взгляды мимо проходивших мужиков. Хмыкнул. Специально встала так, чтобы подчеркнуть фигуру. В свое время я на это и повелся, рассмотрев ее во всей красе и решив сделать своей любовницей.

– Егор, – выдохнула секретарша и поправила блузку, привлекая внимание к полной груди.

В штанах ничего не шевельнулось, на удивление. Не обманывался, что всё дело в том, что она приелась. Я точно знал, куда сместился мой интерес.

– Документы, Алла, – протянул руку, вздергивая бровь, так как не увидел искомое ни в ее руках, ни на капоте.

– Ах, да, – грациозно оттолкнулась и повернулась ко мне спиной.

Вместо того чтобы открыть дверь автомобиля, сунулась внутрь салона через открытый проем с опущенным стеклом и, выпятив попку, потянулась к папке, лежавшей на переднем сиденье. Ясно. Пыталась воззвать к моим мужским инстинктам, которые, к ее неудовольствию, продолжали молчать.

– Долго еще? – поторопил ее раздраженным тоном, но она и не подумала ускориться.

Не знаю, что меня дернуло обернуться и поднять голову вверх. Взгляд сразу же упал на собственное окно, а затем я вдруг увидел, как резко заколыхалась штора. Усмехнулся. Любопытная Алёна попалась на месте преступления. Подглядывала, пигалица, не удержалась. Неужели заревновала? Это было заманчиво. Как-то даже взбудоражило сразу.

– Егор?

Не сразу понял, что Алла повторила мое имя во второй раз, настолько отвлекся, пытаясь увидеть, продолжала ли жена стоять у окна.

– Егор Романович, – поправил подчиненную, которая, очевидно, не смирилась с моим отказом и пыталась вернуть к себе мой интерес.

С недовольством подметил, какой взгляд она кинула на мои окна, и твердо решил, что работать подо мной напрямую она больше не будет. Бабы – они существа такие, не успеешь оглянуться, как воткнут нож в спину.

– Егор Романович, – женщина улыбнулась и протянула мне, наконец, папку, а я только сейчас вдруг заметил, что выглядит она на свой возраст. Хоть и пыталась молодиться, но морщинки у носа тональным кремом уже было не скрыть, он, наоборот, подчеркивал эти линии.

– Ты не могла мне их в спорткомплексе отдать? – глянул на нее взглядом строгого начальника. Не скрывал недовольства, что она отвлекла меня от домашних дел. Лицо ее удивленно вытянулось. Ну да, все привыкли, что я был готов работать двадцать четыре на семь, невзирая на праздники и выходные. Даже когда на бывшей был женат, дома появлялся, только завершив все рабочие дела.

– Так это… Вы заняты были… Уехали потом… – невнятно забубнила, будто не сумела придумать оправдание, ведь раньше этого бы и не потребовалось.

Хотела, видимо, как и раньше, показаться мне на глаза, улыбнуться, стрельнуть глазками и перевести наше общение в горизонтальную плоскость.

– Настолько неотложное дело у Сильванова, что до завтрашнего утра не терпит?

Продолжал давить на Аллу, с интересом глядя на то, как она будет выпутываться, а сам в это время изучал документы на подпись. Никогда не ставил свою закорючку без тщательного анализа и рассмотрения. Как и ожидалось, ничего серьезного, могло потерпеть не то что до утра, а еще недельку-другую.

– Ну… Работа же… Ты всегда всё заранее…

– Вы, Алла Дмитриевна, вы, – черканув где надо, вернул ей папку и поправил, ставя женщину на место. – Подготовьте приказ на свое имя, вас…

– Егор Романович, неужели мы о работе говорить будем?

Ее глаза загорелись, она прижала папку к бедру и скользнула ближе ко мне, положила ладонь на грудь и погладила меня сквозь одежду. Проворные пальчики вдруг скользнули к вороту, словно желая забраться внутрь и уже помять мои мускулы, но я подхватил руку на подлете.

– Подготовьте приказ на свой перевод в отдел к Сильванову.

Сухо дернул губой в оскале, намекая, что не шучу, а затем мои брови улетели вверх. Женские глаза вдруг подернулись дымкой, увлажнились, а руки она прижала к груди, словно задыхалась. Папка с шумом упала на землю, она проследила за ней взглядом и посмотрела на меня так, словно я должен был ее поднять. История стара как мир, уловки у нее типичные для женщины, и поддаваться на них я не собирался. В конце концов, отныне я женат, обихаживать ее не обязан.

– Я закрою глаза на твои выходки в память о том, что у нас была интрижка, но с завтрашнего дня не попадайся мне на глаза. Будут проблемы, помогу, чем смогу, в беде не брошу, но ты ведь знаешь, что мое терпение не безгранично, – холодно улыбнулся. – А пока вы мой секретарь, Алла Дмитриевна, будьте любезны, скажите Довлатову, чтобы набрал меня.

В моем приказе не было нужды, но, если женщина будет умницей и мою просьбу передаст, останется работать у Сильванова, палки в колеса вставлять не буду. Если же сделает ошибку, решив, что когда-то близкие между нами отношения она считает поводом делать себе поблажки и позволять обидки, то придется применять кардинальные меры в отношении нее. Не хотелось портить ей карьеру, она была девицей неглупой, но теперь ее будущее сугубо в ее руках.

Оставив Аллу около мерина, поднялся к себе, предвкушая очередную перепалку с Алёной. Отчего-то складывалось ощущение, что очередного спора не избежать. Войдя в квартиру, с удивлением заметил царящую в ней тишину.

Алёна расположилась на кухне и агрессивно мешала что-то в кастрюле деревянной ложкой. Спина ее была напряжена, а сама она будто не заметила моего прихода. Во всяком случае, никак на него не отреагировала.

– Приготовь мне кофе, жена, и накрой на стол, что-то я проголодался.

– Всё накрыто, если ты не заметил, причем давно, уже успело остыть, – съязвила моя гадюка, не разочаровав выплеском яда, но я промолчал.

Лишь улыбнулся довольно, затем поднялся к себе и переоделся, ожидая, что она выполнит мою просьбу. Как только я оказался снова на кухне, стол ломился от еды, кофе стоял во главе стола, где я обычно восседал. Но Алёны на кухне не было. Заартачилась девочка, объявила мне, видимо, бойкот. Ну уж нет, ужинать в одиночестве я не собирался.

– Бунт, Алёна Пална, я так понимаю?

Сложил руки на груди, остановился около дивана, на котором она сидела, что-то читая на своем смартфоне. Даже головы не подняла, никак не отреагировала на мое появление.

– Я уже наелась, Егор Романович, сыта по горло, – ответила она, не выдержав моего взгляда. Подняла голову, вздернула подбородок и посмотрела со всем презрением, на которое была способна.

– И что за инсинуации, а, пигалица, неужели приревновала меня к Алле, м?

Даже не скрывал, что испытывал от происходящего и ее неподдельных ярых эмоций удовольствие.

– Я и приревновала? – фыркнула. – Вы меня с кем-то путаете, Егор Романович, не вижу причин, с чего бы мне испытывать эти деструктивные эмоции.

– С каких это пор мы снова на “вы”? Ревнуешь… Так и признайся, пигалица, не юли.

– Еще чего, – выпалила и отвела взгляд, не в силах выдержать мой. Врет, зараза, вон как покраснела.

– Ну-ну, себе-то хоть не ври, Алёна Пална.

Как же меня торкало ее дразнить, кому скажи, не поверят. Серьезный Драконыч и перепалка с пигалицей, которая заводит так, что аж щемит всё ниже пояса, поджимается, как будто я подросток в пубертате.

– Давай ужинать, чего это мы стоим тут? – она подорвалась и намылилась в сторону коридора.

– Ты же вроде наелась и сыта по горло, разве нет? – улыбнулся и встал на ее пути, чтобы не вздумала сбежать от прямого разговора.

Она попыталась протиснуться мимо меня, но куда ей с ее пятьюдесятью килограммами против моих девяносто литых мышц, отточенных в тренажерке и на татами.

– Что-то снова проголодалась, – забормотала девчонка, когда я зажал ее в дверной проеме, не давая ни пройти, ни вернуться обратно. – Может, двинешься уже как-то, а?

Ее раздражение росло, но я не злился, так как понимал природу ее эмоций.

– Сама себе придумала что-то, приревновала, а теперь дуешься? – намотал на палец ее волосы и покрутил, не отводя взгляда от красного лица. – Типичное поведение обиженной женщины, пигалица, а ты ведь у нас хоть и девственница, но всё равно женщина, правда?

От моего полушепота она задрожала, пульс ее участился, а лицо покраснело пуще прежнего. Мне в удовольствие.

– А что, было к чему ревновать? – не выдержала и всё же заговорила о главном. Прищурилась и даже сжала кулачки у груди. Вот на чье богатство я бы смотрел не отрываясь. Это тебе не на всё готовая Алла с вываленными наружу буферами, это жена, к которой руки так и чешутся прикоснуться.

– Так ты всё-таки ревновала?

– Ты уходишь от ответа, Егор.

– Хватит разговоров, Алёна.

Не давая ей больше ни слова вставить, схватил ее и подкинул вверх, вынуждая обхватить ногами меня за торс, затем впился поцелуем в ее пухлые губки. Выпивал жаркое тяжелое дыхание, наслаждался вкусом и сгорал в пламени своего желания. Потерялся во времени и пространстве, забыв, кто я и где, будто и не было прошлого Егора Драконова.

Поначалу девчонка сопротивлялась, била кулачками меня по плечам, но постепенно ее рьяное сопротивление сошло на нет, и она обмякла, отдаваясь во власть моих губ и рук, по-хозяйски гулявших по ее телу, которое было открыто для меня во всей своей красе.

– А сьто это ви делаете? – голос Кати прозвучал сонно и отрезвляюще.

Алёна всполошилась и уперлась руками мне в грудь, и я с неудовольствием оторвался от ее сладких губ. Воистину, Сладкова, прежняя фамилия ей очень даже шла. Самец внутри меня недовольно зарычал, дескать, новая ей даже лучше идет, и я с ним согласился.

Окончательно и бесповоротно постановил, что решение я принял верное. Никакого договора больше между нами, Алёна Пална, ты моя жена, а Катя – дочка. И точка!

Глава 20

Алёна

– Оденься поприличнее, Алёна Пална, и ребенка собери, отвезем ее к бабушке с дедушкой, – заявил с раннего утра за завтраком Драконов.

Я чуть ложку из рук не выронила, опешив от его решительного тона. Что он такое задумал?

– Это зачем? Для чего? – недоумевала я, засыпав его вопросами. Сперва показалось, что он выяснил обо мне правду и хочет без лишних глаз разобраться со мной или даже отвести в полицейский участок. Но что-то подсказывало, что дело не в этом. Возможно, особый блеск в глазах мужа, который не вязался с угрозой расправы.

Он по-другому смотрел – как мужчина смотрит на женщину, которую хочет себе присвоить.

– Много вопросов, Алён, просто сделай, как велено, – осек он меня грубовато, но, увидев, что нужной реакции не добился, добавил: – Вот так и захочешь свою женщину на свидание свозить…

– Я не твоя женщина, Егор, – захорохорилась я, мгновенно выпрямляясь и слушая в ушах стук вмиг разогнавшегося до большой скорости сердца. Когда он заявлял на меня права, оно не могло оставаться равнодушным, да и губы всё еще помнили вкус наших поцелуев, моментально будто стали зудеть, так и хотелось к ним прикоснуться.

– Так это пора исправить, – сказал он таким жарким тоном, что по мне прокатилась горячая волна, а щеки заалели румянцем.

Ничего себе заявления, Егор Романович! И я бы даже начала с ним спорить, но не в присутствии же ребенка выяснять такие вещи.

– Катюш, ты поела? – наклонилась я к дочке, которая уже почти доела свой завтрак и теперь безучастно сидела и смотрела мультик на телефоне.

Но оказалось, что Катя всё слышала. Она кивнула в ответ на мой вопрос и посмотрела на Егора.

– Хотю к бабуське, там сталый пень.

Егор удивленно поднял брови и, видимо, некоторое время потратил на то, чтобы перевести Катин лепет на нормальный взрослый язык.

– Да, кнопка, – подвинулся он к ней и шустрым движением перетянул ее к себе на колени, – есть там и пень, и еще много чего. Там тебе понравится.

– А сто там есть? – уцепилась за его слова Катя, но Драконов был кремень.

– Вот приедешь туда – и увидишь. Идите с мамой собирайтесь. Алён, я на час по делам отъеду, потом буду внизу ждать. Справитесь?

Пришлось согласиться, иного выхода я не видела. Быстро убрала со стола тарелки и повела Катюшку собираться. Она без конца болтала и расспрашивала о поездке, а я думала о том, какое же платье надеть и как успеть собраться за час. Слова Драконова о том, что он хочет сделать меня своей женщиной, так и звенели в ушах. Возможно, именно поэтому я напрочь забыла о том, что именно сегодня должна была встретиться с теткой. Вспомнила об этом только тогда, когда мы с Егором отвезли Катю за город к его родителям, а потом выехали на трассу. Тут-то я и поняла, что настолько забылась, что мысли о предстоящей ночи заслонили нечто очень важное. От чего зависели наши с Катей жизни.

Паника захлестнула с головой, в ушах даже появился гул, который бывает при взлете самолета. Я не представляла, что сейчас попрошу Егора отпустить меня по делам. По каким? Придумать какой-то нормальный и весомый повод не вышло бы. Может, притвориться больной? Сказать, что скрутило живот? Тогда муж повезет меня в больницу, и там меня быстро разоблачат, а под бдительным оком прокурора я точно не смогу сбежать. Но что делать? Что?

Так и сидела, нервно кусая губы, пока не поняла, что готова рискнуть и просто не прийти на встречу с теткой. Это ей я навру про больницу и живот. Пусть ругается, всё равно она хочет получить от меня наживу. Так что побурчит и успокоится.

А я пока проведу время с Егором. Вдруг это наши с ним последние дни, часы? Как говорится, перед смертью не надышишься. Но я хотела попробовать надышаться вдоволь. Его вниманием, его обаянием, нашим притяжением.

Да давно ли меня звали на свидание? А такие мужчины, как Егор Драконов, не звали никогда. Стало интересно, куда он меня все-таки привезет и подойдет ли к тому месту выбранное платье. Пока возились с Катюшкой, Егор особо не успел меня рассмотреть, и теперь, когда подъехали к какому-то ресторану, вышел из машины и подал мне руку. Помог выбраться на улицу.

– Покрутись, Алён, хочу на тебя посмотреть, – попросил он, давая мне пространство.

– Покрутиться? – засмущалась я, комкая атласную юбку-колокол, потом поняла, что Егор от меня хочет, и сделала пару кругов, поддерживая края юбки.

Обернулась и замерла напротив Егора. Его восхищенный взгляд скользил по моим ногам.

– А я думала, ты платье оценить хочешь, – уличила я его со смешком.

– Так оно короткое, Алён Пална, точно не перепутала полки и не взяла Катино платье? – поглядел он на меня с хитрым прищуром.

– Ты же сказал брать самое модное и современное, так кто ж виноват, что в моде такие фасоны? – уперла я руки в бока, разглядывая самого Егора.

Это платье мне в последний момент сунула в руки консультантша, подмигнув и заверив, что мой мужчина будет от него в восторге. Мне оно было не по душе, всё черное, но я доверилась ее вкусу и даже мерить его не стала. А сегодня оно оказалось мне впору.

Егор же, словно под стать мне по цвету и одновременно в противовес по стилю, оделся в строгие брюки черного цвета и тонкий белый блейзер, который ему невероятно шел. Выглядел он очень представительно и вместе с тем мужественно. Рукава немного задрал, и были видны мускулистые предплечья, на запястье красовались золотые часы. К его внешнему виду я не могла при всем желании придраться и только давала себе обещание не пялиться, чтобы тут же его нарушить.

– Смотри у меня, Алёна, – наконец шагнул ко мне Егор, приобнял за талию и повел в сторону ресторана, – я очень ревнивый муж.

– Кому и нужно ревновать, так это мне, – парировала я, вспоминая непрекращающиеся поползновения Аллы к моему мужу. Неуемная же баба!

– Если ты не будешь ходить в таких коротких платьицах и на этих каблучищах, – стрельнул он глазами на мои туфли телесного цвета на высокой шпильке и платформе, – ревновать не придется.

Мы завершили пререкания, когда вошли в ресторан. На входе нас встретила вежливая хостес и провела к заранее забронированному столику. Небольшой круглый столик, накрытый белой скатертью, располагался в отдалении от основного зала, что мне понравилось. Да и вообще, ресторан выглядел ужасно дорогим, но в то же время не пафосным, не по-царски помпезным.

Я предвкушала приятный вечер и, когда мне в руки дали меню, сразу же почувствовала зверский голод. Захотелось заказать всё и сразу. Цены здесь, конечно, были кусачие, но я старалась не обращать на них внимания. Не хотела, чтобы хотя бы что-то портило мне настроение. Это же наше с Егором первое свидание.

Всё обязано быть идеальным.

Спустя минут пятнадцать Драконов взирал на меня с ласковой усмешкой. Подняла глаза и глянула на него с набитым ртом.

– Чего? – спросила, дожевав кусок стейка.

– Я настолько неинтересный собеседник?

Его вопрос поставил меня в тупик.

– М?

Слегка закашлялась, когда гарнир попал не в то горло, и потянулась за бокалом, но, сделав глоток, раскраснелась, ощущая, как заслезились глаза и лавой обожгло пищевод.

– Тише, Алёна Пална, еще рано так сильно налегать на вино.

Драконов встал, подошел ко мне и похлопал меня по спине, еще больше вгоняя в краску.

– Всё-всё, – махнула рукой, когда пришла в норму, и потянулась за стаканом воды, который он мне успел налить.

Совсем забыла про вино, которым он, не слушая моих возражений, наполнил мой бокал. Голова слегка закружилась, ведь я не привыкла даже к маленьким градусам, и я вдруг взяла и просто улыбнулась, ощущая легкость во всем теле.

– Вкусно? – спросил вновь, когда мы продолжили есть.

Кивнула и активно заработала вилкой, чувствуя на языке приятный кисло-сладкий соус.

– Так что насчет собеседника? Я настолько плох?

Замерла, надеялась ведь, что после моего конфуза он забыл о своем вопросе, но не тут-то было. Это ведь Егор, не просто мужчина с улицы, а целый прокурор, который не может забыть о таких мелочах, как заданный невзначай вопрос.

– С чего ты взял? – вздернула бровь, а сама еле сдерживала себя, чтобы не улыбнуться. Так и хотелось растянуть губы, а затем я вдруг сделала то, что не решалась раньше. Положила локти на стол, сложила ладони лодочкой и оперлась о них подбородком.

– Забудь, – вдруг качнул мужчина головой, заставив меня удивленно воззриться на него, а затем наклонил голову набок. – Вкусно? Заказать еще?

И тут до меня дошло, почему он решил, что он для меня неинтересный собеседник. Я так разнервничалась, что назаказывала кучу всего и первым делом принялась забивать едой рот, словно оттягивая разговор между нами.

Стало стыдно, но я ничего не могла поделать с неловкостью, которую ощущала в его присутствии. Казалось, что наше свидание и для него было особенным, настоящим, и от этого чувствовала себя непривычно, чуть ли не Золушкой в карете вместо тыквы.

– Прости, – извинение далось мне без усилий, выпорхнуло птичкой, и это удивило даже меня саму. – Я просто нервничаю.

– Я заметил, пигалица, мне это даже льстит. Неужели не ходила раньше на свидания?

Заданный вопрос не заставил меня напрячься, но на секунду стало стыдно, что я девушка без особого опыта, а он – знатный мастодонт, который наверняка смеется над моей неопытностью.

– Некогда было, – буркнула, углубившись в воспоминания, и не вспомнила ни одного стоящего свидания в своей жизни. Не считать ведь неловкий чмок за гаражами около школы в третьем классе за настоящую свиданку.

– У красивых девушек всегда есть время на личную жизнь, а ты, Алёна Пална, весьма недурна собой.

От комплимента шею опалило жаром, и я еле сдержалась, чтобы не похлопать себя ладонью. И как мне реагировать на это?

– Ты не видел мои школьные фото, – усмехнулась. – Та еще страшила.

– Не верю. Естественную красоту ничем нельзя испортить.

– А стрижка под мальчика и прыщи? – подалась вперед, с азартом отслеживая его эмоции, которые не заставили себя ждать.

Первым на его лице проскользнуло недоумение, словно он пытался представить меня в подростковом возрасте, затем недоверие, но я не шутила. До сих пор помнила, как плакала, когда тетя отстригала мою шикарную копну ржавыми ножницами, но ничего не могла сделать или противопоставить. Благо волосы отросли, а прыщи сошли на нет.

– Серьезно? – всё понял по моим глазам. – Туше, Алёна Пална, ты меня уделала.

– Даже не пыталась. Это обычная горькая правда. Подростковая непопулярность, низкая самооценка, удивительно, как из меня выросла такая красавица, – пропела и похлопала себя по обеим щекам, закатывая при этом глаза и быстро-быстро моргая глазками.

Драконов рассмеялся довольно, откинулся на спинку стула и сделал ленивый глоток из своего бокала. Смотрел на меня при этом странным взглядом, каким смотрят на красивую статуэтку, которую хотят себе присвоить. Стало неловко, но отводить глаза я не стала.

Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но себя я и правда любила. Этому меня научила сестра, и я была безмерно ей благодарна, ведь именно благодаря ей я обрела гармонию с собой.

– Это прозвучит жестоко, но я этому безумно рад.

– Почему это? Всегда знала, что ты жестокий мужчина, Егор Романович, мог бы и посочувствовать для приличия.

– Чему это? И почему бы мне не быть довольным от осознания того, что благодаря твоей генетике я буду у тебя первым?

В этот момент я пила воду, так что поперхнулась и снова закашлялась, ставя стакан обратно на стол.

– Ты…

– Всё еще удивляешься? Я думал, ясно выразил свои намерения.

– Мы ведь заключили договор.

Не знала, чего хотела сейчас на самом деле, но мне так хотелось услышать из его уст четкие намерения, а не намеки, что я подливала масла в огонь, окольными путями пытаясь вызнать правду.

– Правда? Когда? И где он?

Открыла и закрыла рот, потеряв дар речи.

– Обманщик, – прошипела.

– Успешный делец, – подмигнул.

Он выглядел таким непохожим на себя и озорным, что я не нашлась с ответом, так что ничего не сказала и потупила глаза.

Воцарилась тишина, пока он вдруг ее снова не прервал. Но на этот раз одним удивлением с моей стороны не обошлось.

– Будешь моей настоящей женой?

Подняла взгляд и молча воззрилась на собеседника. В этот момент заиграла медленная музыка, несколько пар вышли в центр и стали танцевать. Я продолжала молчать, будучи в шоке, а затем наблюдала, как Егор встал, подошел ко мне и протянул мне ладонь.

– Потанцуем? – задал вопрос, не дождавшись ответа на предыдущий.

И почему мне казалось, что, согласись я на танец, дам согласие и на всё остальное, включая настоящий брак? Сглотнула, переводя взгляд с его лица на руку, затем обратно.

Секунда, две. А что ты, собственно говоря, теряешь, Алёна Пална? Перед тобой стоит мужчина, который нравится тебе до безумия, так нужна ли эта гордость, которая встала тебе поперек горла?

– Да, – улыбнулась и вложила свою ладонь в его.

Встала, а затем позволила ему вести себя в танце. Глаза в глаза, тело к телу, жар к жару. “Да” я сказала лишь раз, но ответила на самый главный вопрос. Была не была.

Он не спрашивал меня о прошлом, я его тоже. В этот вечер это было неважно. Вкусная еда, приятная и тихая атмосфера, безудержные комплименты, о которых раньше мне приходилось только мечтать, а после… А после было то, о чем в школе девочки говорили шепотом и хихикая по углам.

Горячий жар нашего сбитого дыхания, смятые влажные простыни, взгляды в темноте ночи, поцелуи во все места, вспоминать о которых после мне будет стыдно, и стоны, смущавшие меня даже в моменты экстаза.

А затем наступило утро.

Глава 21

Меня ждал серьезный разговор, о котором я думала весь вчерашний вечер.

– Ты совсем охамела, Алёна! – возмущалась тетка, когда я наконец позвонила ей. Она так верещала в трубку, что мне пришлось держать ее на расстоянии. – Решила меня прокатить?! Или время тянешь? Ничего у тебя не получится! Ты отдашь то, что мне принадлежит!

– Тетя Вера, послушайте, пожалуйста, – пыталась я ее усмирить, миролюбиво отвечая на ее крики. – Извините, что не звонила… Я не могла, хотела, но не могла. Так вышло. Я замужем, у меня ребенок, у меня просто не получилось прийти. Я не игнорирую вас и не хочу обмануть. Просто так сложились обстоятельства…

Хотела было скормить ей какую-то байку, но, видимо, для тетки оказалось достаточно того, что я извиняюсь.

– И что теперь?! – возмущалась она, но уже гораздо спокойнее, просто ворчала сердито в трубку. – Так ты собираешься документы подписывать?

– Я всё подпишу. Мы можем встретиться? Я бы подъехала, куда скажете.

– Да уже пора бы! Но чтобы точно приехала, Алёна, иначе ты пожалеешь! Я тебе навстречу иду, а ты добра не ценишь. Неблагодарная нахалка!

Снова посыпались обвинения и слова, которые меня уже не так сильно трогали, как в самый первый раз, когда я их услышала. Мне удалось примириться с тем, что тетка меня ненавидит, с той несправедливостью, которая со мной случилась из-за нее. Перестала спрашивать небеса, почему моя жизнь такая несчастная, перестала молить о том, чтобы наказали всех тех, кто меня обидел.

Я просто приняла свою судьбу и только хотела, чтобы Катюшка не страдала, желала для нее лучшей жизни. И вот, в самый темный час, я встретила мужчину, который за несколько дней круто перевернул нашу жизнь и подарил много счастливых моментов.

В эту ночь я стала его настоящей женой. Это было волшебно… Я постоянно улыбалась, даже тогда, когда тетка обливала меня помоями и угрожала расправой. Меня ее гадкие слова больше не трогали. Я чувствовала, что нахожусь под защитой. За каменной стеной. С таким мужем ничего не страшно.

Вот разберусь с теткой и буду смело смотреть в будущее.

– Куда мне подъехать? Мне надо успеть… – оборвала я поток бессмысленной брани.

– Меня не волнует, куда тебе надо успеть! – в свою очередь прервала мои слова тетя Вера. – Придешь туда, куда я скажу. Тогда, когда я скажу, ясно тебе?!

– Ясно, – проскрежетала я, едва сдерживая злость, всё же выдержка у меня не железная. Сложно терпеть, когда с тобой так грубо разговаривают.

Мы условились, что встретимся в нотариальной конторе, и я подъехала к назначенному времени, нервно прижимая к себе сумочку. Тетка сидела в коридоре и ждала меня. Больше народа здесь не было.

Я присела на диван и посмотрела на закрытую дверь кабинета. Видимо, нас позовут.

Тетя сидела напротив, насупив брови и недовольно поджав губы. Всем видом показывала, что она мной разочарована. Но разве это было для меня секретом? Нет. Она давно убила все мои надежды стать полноценной семьей. Родней не только по крови.

– Из-за тебя пришлось человека подвести и новый прием назначить, – заворчала она, кажется, испытывая удовольствие от собственных слов. – Нет чтобы вчера, как все нормальные люди, прийти в условленное время. Ты хоть знаешь, сколько у нотариуса стоит час работы?

Ее возмущение никак не прекращалось, у меня уже зубы сводило выслушивать ее недовольство, но я изо всех сил терпела, уговаривала себя, что всё это ненадолго.

– Почему нужно было идти именно к этому нотариусу? Разве мало других?

Этот вопрос не давал мне покоя, я подозревала, что нотариус у нее купленный, но сестра отца всегда была излишне словоохотлива и говорила больше, чем следует.

– Других много, а такой, как он, один на миллион, – прошипела, заставив меня застыть в недоумении. – В общем, не твоего ума дело! Твоя задача – подписать документы и исчезнуть, поняла?!

– Как же не понять, когда ты только и делаешь, что гнобишь меня и портишь мне жизнь!

Слова вырвались неосознанно и были произнесены с оттенком горечи, ее поведение, несмотря на то, что я смирилась с подобным отношением, всё равно причиняло мне беспокойство. Как застарелая рана, которая ныла при плохой погоде.

– Я? Я?! – практически заверещала, еле сдерживая гнев.

Еще секунда, и она, казалось, была готова вцепиться мне пальцами в волосы, но продолжала сидеть напротив, не двигаясь с места.

– Ты ведь знала, что твой муж засматривается на меня, но всё равно оставляла меня с ним, запрещала выходить из дома вне учебы, – всхлипнула, вспоминая обо всем с обидой.

– Не хотела, чтобы ты позорила меня, стала такой же гулящей, как твоя мать! – практически выплюнула, всегда ее ненавидела. – И оказалась права. Ты даже дома умудрилась соблазнить моего мужа! И не ври, что это всё его вина! Он мне всё рассказал в тот же день!

Застыла, видя, как она осеклась, глаза ее остекленели, а затем забегали вдоль коридорных стен.

– Ты же сказала, что он был в коме? Я ведь ему голову размозжила статуэткой, – просипела, хватаясь за горло и будто возвращаясь в прошлое, от которого бежала как от огня.

– Не понимаю, о чем ты, – выпалила и замолчала, чтобы, видимо, не сказать более ничего лишнего.

В этот момент хлопнула входная дверь, и в конце коридора появилась мужская фигура в черном, явно дорогом костюме.

– Эдмунд Владиславович, спасибо, что пошли навстречу, я вам так благодарна, – тетка сразу же поднялась и распушила хвост, даже волосы поправила, будто забыв, что давно замужем.

– Что вы, голубушка, разве мог я вам отказать? – седовласый мужчина подошел и поцеловал ей руку, а затем скользнул взглядом по мне.

Его лицо показалось мне знакомым, я всё силилась вспомнить, где видела его, но смогла сделать это не сразу.

Он открыл ключом дверь в кабинет, пропустил тетку вперед, затем вошел сам, и только после внутри очутилась я. Показалось странным, что внутри всё выглядело пустым, словно он только сюда переехал, но я не заострила на этом внимания, села на стул, которых здесь всего было три. Подозрительная контора, впрочем, от тети иного ожидать и не стоило.

– Мы раньше не встречались? – спросила у нотариуса, вглядываясь в его лицо.

– Чушь не мели! – осадила меня родственница, шикая и махая рукой. – Вообще не смей тут открывать рот!

– Голубушка, что же вы так грубо со своей племянницей? Неплохая вроде девчушка.

Ласковый голос мужчины не обманывал меня. Тон у него был змеиным, улыбка такой же хитрой, а выражение глаз было таким острым и хладнокровным, что у меня от него мурашки по всему телу расползались.

Сглотнула, а затем чуть не вскочила с места.

– Это вы! – выдохнула в шоке, чувствуя, как колотится испуганно сердце. – Это вы украли мою квартиру!

Я наконец вспомнила его. Того нотариуса, который в те черные дни после смерти сестры оформлял документы, когда меня, беззащитную и убитую горем, заставили написать отказ от наследства в виде сестринской квартиры.

– Что значит украл? – тон нотариуса сразу из приторно-сладкого превратился в жесткий, взгляд похолодел. – Вы меня в чем-то конкретном обвиняете, девушка? Я всего лишь нотариус и оформляю документы по букве закона! И ни в чем нечистом я не замешан!

– Алёна! – прикрикнула на меня тетка. – Ты как себя ведешь? Не заставляй краснеть за тебя! Эдмунд Владиславович, – залебезила перед мужчиной, – вы простите сироту, она сама не понимает, что говорит. Давайте лучше займемся бумагами, не хочу отнимать ваше время.

Тетка зыркнула на меня так, что я приросла к полу. Затем она прошла к столу и уселась на стул, позвала меня к себе, нотариус занял свое место и приступил к оформлению документов, иногда поглядывая на меня с явным осуждением во взоре. Мои слова ему не понравились. Тетка подавала ему какие-то документы, он брал их, просматривал, заполнял какие-то формы. Наконец дело дошло до моего паспорта.

Сейчас я дам его и тем самым позволю тетке завершить ее грязное дело. Разве я этого хотела? Разве хотела так просто сдаться?

– Я передумала, – выпалила я, заставив тетку и нотариуса открыть рты.

– Что?! – взорвалась она праведным гневом. – Что ты сказала?

– Я не буду ничего подписывать, – проговорила я скороговоркой, чувствуя, как каменеет спина от страха.

– Ах ты, дрянь малолетняя! – подскочила она с места и сделала то, чего я не ждала. Замахнулась и треснула меня ладонью.

Рука тетки была тяжелой, так что удар по шее отозвался болью. Лицом я ударилась о стол, из носа потекла кровь.

– Ты подпишешь эти документы, Алёна, по-хорошему либо по-плохому, – предупредила тетка, сев обратно на стул.

– По-плохому? – загундосила, зажимая нос платком, который как нельзя кстати оказался у меня в сумочке.

– Эдмунд Владиславович, может, вызовем наших бравых молодчиков?

Слова тетки заставили меня похолодеть от осознания того, насколько далеко она готова зайти в своей жадности и мнимом чувстве справедливости, за которым прятала лишь свою злобу и липкие ручонки, жаждущие злата.

– Зачем же вы так, голубушка? Это обычная купля-продажа. Вы своей племяннице – деньги, она вам – активы. Вы же подготовили деньги? – мужчина дернул бровями.

– Что за чушь вы несете? – не выдержала и крикнула, чувствуя, как тело охватывает озноб от подобной несправедливости.

– Хотя, может, вы и правы, голубушка, – протянул старикан, внимательно глядя на меня, – племянница у вас больно буйная, давайте-ка вызовем санитаров. У нее раньше случались психозы?

– Да постоянно! Она вообще ненормальная. Думаете, лучше признать ее просто невменяемой? – оживилась моя родственница. – Точно нельзя будет это оспорить? Муж же всё-таки у нее есть.

В голосе тети прозвучало сомнение, а вот я во все глаза уставилась на мужчину, который перестал скрывать свое истинное лицо.

– Муж? Вы не предупреждали, – мужской голос зазвенел сталью.

Глаза его сверкнули недобрым блеском, на тетку он глянул злобно, а затем нажал на какую-то кнопку под столом. Не прошло и пяти секунд, как дверь заскрипела, пропуская внутрь двух бугаев бандитской наружности.

– Какие-то проблемы, босс?

– Что происходит, Эдмунд Владиславович? – заволновалась тетка, ерзая на стуле.

Она насторожилась, и я замерла, предчувствуя намечающиеся проблемы.

– Планы поменялись, – голос старика больше не источал расположение, был суров и звучал по-деловому холодно. Он глянул на меня и подтолкнул ко мне бумагу. – Подписывай, девочка, если не хочешь плохо закончить. У тебя ведь дочь подрастает, верно? Нехорошо, если станет сиротой, не так ли? Ты же не хочешь ей подобной судьбы?

Замерла, а затем один из бугаев всучил мне в руку шариковую ручку, нависая надо мной и не отходя на ни шаг дальше. Это нервировало.

– Я не понимаю, тетя, – медленно произнесла, поворачивая голову в сторону родственницы, которая продолжала стоять около стола истуканом. – Разве трастовый фонд ты хотела не для себя?

Она даже не посмотрела на меня, продолжала сверлить взглядом нотариуса, который вальяжно откинулся на спинку своего стула.

– Кинуть меня решил?

В голосе тети больше не слышалось почтения, только злость и страх, который она пыталась, но не смогла скрыть. Ее волнение выдавал тремор сжатых в кулаки рук.

– С возрастом ты стала сдавать, Вера, – старик сморщился, затем кивнул второму мужику. – Проверь, что за муж у девчонки, создаст ли нам проблемы в будущем или так.

Махнул рукой, и подчиненный кивнул.

– Тетя? – снова подала голос, надеясь, что она ответит.

– Не надейся, что сможешь так просто избавиться от меня, – снова проигнорировала меня и сложила на груди руки, вздернула подбородок. – У меня есть доказательства твоих махинаций с ее прошлой квартиркой, так что, если надумаешь присвоить деньги с трастового фонда себе, документики быстренько окажутся там, где надо.

– Угрожаешь? Не забывай, что именно по твоей наводке мы вышли на твою племянницу с той хатой, – нотариус прищурился, ноздри его от злобы раздулись. – Если вздумаешь выкинуть нечто подобное, вместе со мной на дно пойдешь. А я тебя знаю, ты труслива и в тюрьме ни дня не продержишься, так что пугать меня не смей! Я предупреждал тебя, Вера, что я не тот человек, которому можно угрожать.

Их взгляды скрестились, а мне по-настоящему стало страшно оттого, что я жила с человеком, о котором, оказывается, ничего не знала.

– Черные риелторы, тетя? – вытолкнула я из себя слова. – Так это была ты? Неужели ты настолько ненавидишь меня, что связалась с опасными людьми и лишила меня последнего крова?

Мой голос дрожал, вся я дрожала, словно осиновый лист на ветру, в ожидании ее ответа. Тетка же медленно повернула ко мне голову и усмехнулась злобно, да так, что ее лицо неуловимо изменилось, исказилось, и она стала похожа на коварную злодейку из сказок.

– Не понимаю, о чем он говорит, Алёна. Мы с тобой на одной стороне, не забывай. И вообще, пойдем отсюда, – вздернула она нос и схватила меня за руку, – найдем нормального нотариуса, не этого негодяя.

– Алик! – жестко произнес нотариус, и дверь своей тушей заблокировал один из подчиненных.

Второй навис горой надо мной, схватил мою руку и стиснул ее, держа около бумаги.

– Подписывай! – рявкнул мне над ухом и с силой сжал кисть, до хруста косточек.

Было понятно, что подобные сцены случались здесь не впервые. Всё было четко организовано, троица действовала по привычному сценарию, производя очередную махинацию.

– Произвол! – орала в это время тетка, но ее легко удерживал тот амбал, который держал и меня. – Не подписывай, Алёна! Не смей!

Но выбора у меня не оставалось. Подпись появилась на документе плавно, но выглядела кривоватой, но этого для них оказалось достаточно.

– А теперь кончайте их, знаете, что с телами дальше делать, – старик отдал хладнокровный приказ, после чего последовал кивок.

Глава 22

Не знаю, случилось бы непоправимое, но в этот момент произошло два действия одновременно. Дверь с грохотом выбили, а со стороны окна прозвучал свист. Мужик, достававший из-за пояса пистолет, заорал и упал на колени, оружие из его рук выбило выстрелом. Не прошло и пяти секунд, как внутрь забежала группа ОМОНа, и мужчины в черной одежде и балаклавах быстро и оперативно бросили на пол и повязали всех присутствующих.

Нотариус возмущался, но рот ему быстро прикрыли, уткнув лицом в пол.

За парнями следом вошел Довлатов, опер, который оформлял меня за кражу. Съежилась, чувствуя себя рядом с ним неловко и некомфортно. Взгляд у него был холодный, недружелюбный, да и вообще он создавал впечатление мужчины грубого, который не то что ласкового слова не скажет, но даже взгляда доброго не кинет.

Брр… И как на такого женщины заглядываются? Я ведь прекрасно видела, как на него смотрели там, в участке. Не понимаю я некоторых.

После него вошел Егор, к которому я сразу же подбежала, утопая в его объятиях. Вот уж чья напускная строгость была ширмой, за которой скрывался юморной, местами язвительный, но порой нежный мужчина. Самое главное – мой!

– Ты не пострадала? – тут же оглядел меня с головы до ног и стал ощупывать с беспокойством на лице, заметив подбитый нос со следами крови. Глаза вспыхнули яростью и жаждой убийства. Хорошо, что банду нотариуса и тетку крепко держали омоновцы, иначе бы им досталось от моего защитника.

– Нет, вы вовремя, – качнула головой и зажмурилась, прижимаясь лицом к его груди. Ощутила на спине недобрый взгляд тетки. Способна распознать его из тысяч других.

– Пакуйте, мужики! И особо не церемоньтесь, – прозвучал знакомый голос Довлатова, а затем мимо нас стали выводить банду отморозков.

Последней вели тетку, и, когда наши взгляды пересеклись, я не смогла смолчать.

– Зачем ты обманула меня, теть Вер?

Драконов дал знак, чтобы тот, кто вел тетку, остановился. Довлатов задерживаться не стал, но мазнул по мне любопытным взглядом, когда уходил.

– В смысле? – фыркнула родственница.

А вот мои глаза наполнились запоздалыми слезами.

Час назад

– Обязательно столько проводов? – спросила, закатывая глаза.

– Хочешь, чтобы этих отморозков посадили? – вздернул бровь Довлатов, пока Егор недовольным сапом пыхтел рядом.

Не нравилось ему, что около меня крутился другой мужик, да еще и лапал меня. Это было только в глазах Драконова, по факту действия его друга были четко по делу, я не увидела ни капли похоти или интереса в мою сторону. Мне казалось, он вообще не понимал, что во мне нашел прокурорыч, но помалкивал, не в свое дело не лез.

– Хочу, – выдохнула, всё еще не до конца понимая, как тетя докатилась до того, что связалась с черными риелторами, чтобы отобрать квартиру сестры, когда та умерла.

Неужели у нее ни на секунду не взыграла совесть? Я ведь ее родная племянница, дочь ее брата, как-никак.

– Так, отставить слезы и панику, – произнес Егор, подходя ко мне вплотную и касаясь ладонью моего лица. – Всё будет хорошо.

– Не верится, что тетя так обманула меня, – прикрыла глаза и покачала головой.

До сих пор всё произошедшее не укладывалось у меня в голове. Поблагодарила провидение, которое заставило меня утром рассказать всё Егору. Я посчитала, что, раз у нас настоящие отношения, то и скрывать я больше ничего не имею права, так что он быстро взял всё в свои руки, и теперь мы находились в участке.

Оказалось, что муж тети Веры не пострадал, оклемался после моего удара почти сразу. Во всяком случае, на учете по инвалидности не стоял, да и никакого заявления тогда на меня не поступало.

– Увидели, что ты у меня девочка наивная, вот и воспользовались, – пояснил мне Егор, а затем поцеловал в лоб.

– Дура я, вот кто, безголовая и безмозглая, – буркнула, стискивая ладони в кулаки.

– Теперь у тебя есть я, так что моего ума на нас двоих с лихвой хватит, – подмигнул.

– Издеваешься? – обиженно ударила ладошкой его по груди.

Нет чтобы сказать, что я у него девочка умненькая, так он сразу же со мной согласился. Ну никакой совершенно поддержки!

– Конечно, – улыбнулся Егор, а затем поцеловал меня в губы.

Было всё еще непривычно, ведь статус наших отношений только-только перетек в разряд серьезных, но внутри меня всё сладко пело и отзывалось довольством. Неужели все мои страдания воздались сторицей? Другого объяснения, почему мне достался именно такой мужчина, я не находила.

Настоящее время

Тетя Вера смотрела на меня исподлобья, так же злобно, как и раньше.

– Ты обманом забрала у меня только бизнес отца и дом, неужели тебе этого было мало? Ты настолько стала жадной и жестокой, что даже квартиру сестры отобрала.

Не могла сдерживать слезы и дрожь в голосе. Выглядела слабачкой, но мне было плевать, я хотела услышать от нее ответ. И он не заставил себя ждать.

– Твой отец – жалкий приемыш, который незаслуженно получил наследство от моих родителей, – фыркнула она, гордо задирая подбородок, словно не испытывала ни капли сожаления. – Квартиру и деньги они должны были оставить мне!

Ее слова стали для меня ударом. Мама говорила мне, что отца усыновили, когда ему было два года, но дедушка с бабушкой никогда не делали различий между родной дочкой и моим папой. Но я не знала, что для тети это имело большое значение.

– Они оставили тебе трехкомнатную квартиру в центре Москвы, – вдруг вспомнила, что без угла ее не оставили. Дом, в котором она жила с мужем, и правда находился в престижном районе.

Ее глаза гневно сверкнули, но она больше ничего не произнесла. Отвернулась и дернулась в сторону выхода. Драконов кивнул, разрешая бойцу вывести ее, и мы с ним остались наедине. И только затем я дала волю слезам, оплакивая прошлое и навсегда с ним прощаясь.

– Всё хорошо, пигалица, – Егор погладил меня по спине. – Хватит слезки лить, это разрывает мое и без того ослабленное сердце.

– Ты здоров как бык, не ври, – прогундосила, поднимая голову и вглядываясь в его обеспокоенное лицо. Это вдруг придало мне сил, ведь теперь я была уверена, что есть тот, кто позаботится не только обо мне, но и о Катюше, которая прикипела к нему всей душой.

Вместо ответа он наклонился и крепко поцеловал меня.

– Но ты и правда не плачь, не забывай, завтра вечером у нас прием у генерала. Надеюсь, ты помнишь о нем?

Замерла. О черт!

– Мне надо в салон красоты, – застонала и ударила его кулачком в грудь. Это входит уже в привычку. Неужели я превращусь в одну из сварливых жен, которые занимаются рукоприкладством? Прищурилась, но ни капли недовольства на мужском лице не заметила.

– Поехали, а то скажут, что я тебя поколачиваю. Смотри, чтобы из тебя там сделали сногсшибательную красотку. Хочу тобой похвастаться.

Захихикала, ведь его слова придали мне уверенности в себе и теплотой растеклись за грудиной. Дальнейший день прошел в суматошных сборах к приему, Катюшу Егор привез ближе к концу, где ей также сделали красивую прическу. Она всё щебетала, какой у нее классный дедушка, а вот я с тревогой подумала, как отец Драконова примет уже меня. Отмела временно эти мысли, решив для начала разобраться с приемом, а уже после полноценно себя накрутить насчет семейной встречи.

Несмотря на прошлые походы с Егором по магазинам, в один из дней я сходила туда сама и доверилась профессионалу из бутика, который подобрал мне наряд на свой вкус. Посоветовалась с одной из бывших одногруппниц, которая слыла главным экспертом на нашем потоке, и приобрела другое платье для вечера. И хоть я была не фанаткой подобного стиля, но решила довериться выбору нескольких специалистов в этой области.

Драконов, как только увидел меня, застыл, ошарашенно разглядывая меня. Даже присвистнул, вгоняя меня в краску, но зато я поняла, что сделала верный выбор. Тот, что идеально подошел к вечеру.

Глава 23

Сначала всё шло своим чередом. Драконов подхватил Катюшку, которая красовалась в розовом пышном платье и белых туфельках, прошел на улицу первым. Я же накинула на себя накидку, чтобы сделать Егору сюрприз, ну и чтобы он не заставил меня переодеваться, само собой.

Внутри всё горело предвкушением и озорством, но отражение, на удивление, радовало глаз. Бежевое платье с розовым отливом в пол и длинными рукавами прекрасно оттеняло мою кожу, а разрез справа до середины бедра открывал вид на стройную ножку в туфле на шпильке. В общем, чувствовала я себя в этом красивом наряде ни больше ни меньше Золушкой. И принц тоже наличествовал. Хотя по возрасту Егор больше походил на короля.

Доехали до ресторана мы довольно быстро. Катюшка в нетерпении ерзала, так что я порадовалась, что теперь у нее есть не только я, но и папа в лице Драконова, который занимал львиную долю ее внимания.

– Волнуешься? – заботливо спросил Егор, поправляя завиток, падающий мне на плечо.

– А ты? – подмигнула я ему, ведь у него-то поводов волноваться было гораздо больше.

– Что бы ни решил генерал, я уже получил кое-что важнее погон, – произнес он вдруг так проникновенно, глядя мне в глаза, что у меня перехватило дыхание.

Знала, что он говорит обо мне и Катюшке. Мы стали для него важнее погон, к которым он так стремился. И если раньше я считала, что нехорошо обманывать генерала, то сейчас поняла вдруг, что не осуждаю Егора за то, что он прибег к этому обману.

Он, как никто другой, достоин этой должности. Не знаю, чем занимались его конкуренты и кем они были, но Драконов – хороший и достойный человек, так что ложь во благо, которую он хотел выдать за правду, никак не умаляла его качеств отличного руководителя. Я ведь видела, что его поручения сотрудники выполняли без злости и не из-под палки, а из глубокого к нему уважения.

Так что хорошо, что врать ему теперь генералу не придется. Ведь у нас отныне настоящая семья, не фиктивная.

На входе в ресторан стояли официанты, указывающие, кому и где рассаживаться. Дети располагались в отдельной зоне, где за ними присматривали, и, к моей радости, Катюшка без единого писка поскакала играться с чужими детьми, едва увидела огромные игрушки, цветные шары и аниматоров.

– Здесь всё так официально, – шепнула я Егору на ухо, он же ободряюще на меня посмотрел и сжал руку. – А мы что, будем просто есть или намечена какая-то программа? – донимала я его вопросами, пока мы рассаживались.

– Ага, – хмыкнул Драконов, – специально для Алёны Палны, чтоб не скучала, аниматоров наняли, как для детей. На самом деле здесь все речи толкать будут, а когда горячительного выпьют, станет повеселее.

Он не соврал. Нас посадили впереди, у сцены, что говорило о том, что Егора высоко ценили и считали за почетного гостя.

– Помоги снять накидку, – повернулась к Егору спиной, чувствуя предвкушение и мандраж от того, что сейчас предстанет его взору.

Наступила тишина. Нет, в зале по-прежнему было шумно, официанты сновали туда-сюда, приглашенные вели неспешные беседы и попивали вино, но мы с Драконовым оказались будто в вакууме. Где-то на периферии щебетала Катюшка, я слышала ее голосок из детской зоны, а Егор смурнел, глядя на мою оголенную спину.

– Что это такое? – грубовато пророкотал.

Брови его сдвинулись к переносице, на лбу пролегла складка негодования. Мне даже показалось, что ноздри его расширились, а сам он запыхтел.

– Платье, – произнесла невинно и захлопала глазами, делая вид, что не понимаю, о чем он.

– Я вижу, что не спортивный костюм, – злобно сверкнул глазами. – Сзади – это что?

– Вырез, – снова моргнула, а затем остановила официанта, когда он проходил мимо с подносом.

Взяла бокал и сделала глоток, промачивая пересохшее от волнения горло. Рядом пыхтел Егор, не собираясь продолжать разговор при постороннем, но официант почему-то не уходил, продолжал стоять рядом и пялиться на меня.

– Алёна? – вдруг прозвучал вопрос с его стороны.

Удивленно воззрилась на долговязого паренька в белой рубашке, черном жилете и черных строгих брюках, а затем тепло улыбнулась, узнав в нем своего бывшего однокурсника.

– Артём! – воскликнула я, с первого раза вспомнив его имя. Шутка ли, всего три парня в группе, и всех звали Артёмами. – Давно не виделись, как ты?

Проявила доброжелательность, ведь мы с ним неплохо общались, он даже за мной приударял, но быстро понял, что чувства не взаимны.

– Да всё по-старому, учусь, вот, подрабатываю. Ты, я вижу, замуж вышла? – сразу же обратил внимание на мое кольцо на безымянном пальце.

– Егор Д-р-р-аконов, супруг Алёны, – тут же выдвинулся вперед муж, странно прорычав свою фамилию, и крепко ухватился за мою талию, а на бедного Артёма зыркнул так, что тот сразу сделал шаг назад. Бокалы, стоящие на подносе, который он так ловко держал на весу, задребезжали.

– Ладно, увидимся, Алён, – пробормотал одногруппник испуганно и ретировался.

– Я не понял, это еще что за додик? – хмуро посмотрел парню вслед Егор.

– Додик? Ты и такие слова знаешь?

– За старика меня тут принимаешь, пигалица? – поджал губы.

– Да как можно, ночью ты был просто зверь, – подняла руку и скрючила пальцы, делая ртом звук “ар-р-р”.

Отобрала из его рук свою накидку и повесила на спинку стула, но присесть мне не дали. К нам подошла семейная пара, какие-то коллеги Егора. Благодаря им разговор по поводу моей голой спины, а точнее, его нотации, откладывались на неопределенный, как оказалось, срок.

Многие после подходили к нам, чтобы выказать ему почтение и поздороваться. Чувствовали уже, наверное, куда ветер дует и что скоро Егора повысят в должности. Хотели заручиться его расположением. Знакомых друзей Драконова я не видела, но он сказал, что они тоже будут.

Все были с женами, которые смотрели на меня оценивающе, будто сравнивали с собой. И почему-то все уходили неудовлетворенными, с горящими недовольством глазами. Мужчины же пушили хвосты, глядя на меня одобрительно, но излишне долго смотреть на меня не решались, словно опасались реакции Егора. Ни от кого не ускользнуло, с каким собственничеством он держал меня за талию.

– Боишься, что украдут твою принцессу, а, Егор Романыч? – хохотнул зам. префекта, если я не ошиблась в его должности.

Лет пятидесяти, с залысиной, он не был особо симпатичным, но в противовес себе супругу имел статную, лет на пятнадцать младше. Беловолосая, с высокой прической, она посматривала на всех как на плебеев, и видно было, что я ей категорически не нравилась. Своей молодостью, красотой, а самое главное – молодым и подтянутым мужем. Она явно хотела бы оказаться на моем месте. Так и стреляла в Егора завлекающим взглядом, что мне даже пришлось вцепиться в его бок и прижаться ближе самой. Чувство ревности было и мне не чуждо, и это не ускользнуло от его внимания.

– Ревнуешь? Теперь понимаешь, что я сейчас испытываю, м, Алёна Пална? – пророкотал мне на ухо, когда мы остались наедине.

– Мне показалось или ты ей отвечал взаимностью? – проигнорировала его вопрос и напала сама, ощущая, как в груди всё горит обжигающим огнем.

– А если да?

– Смерти захотел? – грозно прошептала.

– Шучу, пигалица, разве ты не видишь, как все тут на тебя пялятся? Ты у нас звезда вечера, – обвел взглядом зал. – И не вздумай ни к кому спиной поворачиваться, поняла? Так, знаешь что, мой пиджак наденешь.

За словами дело не встало. Он вдруг стал расстегивать пуговицы, и я остановила его в последний момент.

– Не стану надевать! – упрямо прищурилась. – Или ты настолько не уверен в себе, что боишься, как бы не увели молодую красавицу-жену, м?

Драконов злобно запыхтел, но в этот момент двери зала открылись, и внутрь вошла пара, к которой все вдруг устремили свои взгляды. Некоторые сразу же подбежали, выказывая почтение, и я поняла: виновник торжества прибыл.

Каюсь, я просто хотела подразнить Егора, но не ожидала, что он будет настолько ревновать, что даже не сможет этого скрывать. Не только я заметила его хмурый вид, но и даже друзья, подоспевшие как раз к моменту, когда мы с Драконовым стали выдвигаться к генералу, чтобы поздороваться и, как я понимаю, представить ему меня.

– Попроще лицо сделай, а то будто четвертовать кого собрался, – сыронизировал Анисимов, который, как обычно, был в добром расположении духа.

Довлатов же был немногословен, только лишь поздоровался и хмыкнул.

– Пошли, Алёна Пална, и без фокусов.

Не знаю, что он имел в виду, но я не смогла смолчать.

– Собираешься меня перед генералом Алёной Палной величать? Неромантично как-то, Егор Драконыч, не находишь?

– Когда жена тебя Драконычем обзывает, какая уж тут романтика.

Выдохнув, обхватила его за локоть, и мы двинулись в сторону главного стола, где восседал именинник. В этот момент сзади раздался негромкий свист двух мужчин, и я услышала, как заскрежетал зубами Егор. Что ж, вечер обещает быть томным.

Глава 24

Мы подошли к пожилой, но статной паре как раз в нужное время, когда они остались одни.

– Аркадий Яковлевич, – Егор сначала обратился к генералу, тот ему кивнул, а затем уже мой спутник повернулся к его жене, взял ее руку и запечатлел на тыльной стороне ладони поцелуй. – Анна Дементьевна, вы, как всегда, обворожительны.

– Ох, Егор, ты как был льстецом, так и остался, – расплылась в улыбке генеральша.

Кажется, обаянию моего мужа поддаются все женщины от мала до велика. Правда, на этот раз я не ревновала, уж насчет генеральской жены была уверена, что она до сих пор влюблена в своего мужа. Даже со стороны было видно, что они друг в друге души не чают. Надо же, и возраст им не помеха.

– Чего это льстецом, Аннушка? – брови генерала поползли вверх. – Ты у меня красавица, вкус-то у меня всегда был отменный, и все это видят.

– У меня есть глаза, дорогой, я каждый день смотрюсь в зеркало, я, конечно, дама видная, не отрицаю, но новое поколение всё краше и краше. Признай, мы уже в другой весовой категории.

– Добрый вечер! – улыбнулась я, не зная, когда мне вставить слово, но легкая перепалка мужа и жены как раз подошла к концу.

– Ах, это та самая Алёна, – воскликнула генеральша, обращая на меня свой взор. – Надо же, какая романтичная история. Егор, признайся, как тебе повезло – сразу и красавица-жена, и чудесная дочурка, полный комплект. Приятно с вами познакомиться, Алёна, – улыбнулась она мне и осмотрела с ног до головы. – А какое платье! Вы рискуете стать законодательницей мод, милочка.

– Да? – промямлила я, прикусив губу. Такое внимание заставило смутиться.

– Конечно, я же вижу, как на вас все смотрят, – обвела она глазами зал.

Тут Егор скрипнул зубами в ответ на эти слова и еще сильнее сжал меня рукой за талию. Его реакция не осталась незамеченной. Генеральская чета разразилась понимающим смехом.

– Ох уж эти молодожены, – басисто рассмеялся генерал. – А помнишь, Аннушка, как за тобой молодчик один ухлестывал? Представляете, нарвет цветов с клумбы и тащит этот веник Анне Дементьевне!

– Это никому не интересно, Аркаша, – пожурила мужа генеральша, заметно зардевшись, – я и не думала, что ты помнишь тот глупый случай.

– Вот Егор меня понимает, да, Егор? – заговорил генерал. – Когда находишь ту самую женщину, бережешь как зеницу ока.

– Конечно, – кивнул Егор, одарив меня властным, собственническим взглядом.

– И где ты откопал такое сокровище, Егор? – снова проявила любопытство Анна Дементьевна. Но вопрос был риторическим, она посмотрела на меня. – Алёна, расскажете о себе?

От волнения по телу пробежала стайка мурашек. Я как будто на собеседовании оказалась. На самом главном в своей жизни. От моих слов, от того, как я себя поведу с генералом и его супругой, может зависеть будущее моего мужа. Я немного рассказала о себе, и меня внимательно слушали, а когда я рассказала, что родителей у меня нет, генеральша заохала.

Я не знаю, как правильно вести себя в таких ситуациях, и, наверное, на ее месте просто бы почувствовала неловкость и промолчала. Но я не она. В генеральше проснулась материнская забота, и даже тон стал мягче. Она принялась выражать мне совершенно искреннее сочувствие, и я поняла, что она не может пройти мимо обиженных жизнью людей. А это она еще всей моей истории не знает…

– Что-то Петя с Пашей разыгрались. Наверняка кого-то обижают, – генеральша заволновалась и вытянула шею, высматривая детей в игровой.

Я проследила за ее взглядом и увидела около Кати двух мальчиков примерно ее возраста.

– Это ваши близнецы? – спросила у женщины.

– Да, внуки, младшая дочка вот замуж вышла и порадовала нас, наконец. Кажется, Аркаш, девочку надо спасать, как бы они не разгромили там чего, докучая ей.

– Всё в порядке, это наша с Егором дочка, Катя, – замахала я руками. – Она, скорее, возглавит банду, чем станет жертвой. Та еще хулиганка.

– Но-но, это моя дочка, – шутливо погрозил мне муж.

– Красавица, вся в мать, – подал голос Аркадий Яковлевич. – Ох и непросто тебе будет, Егор, уж я-то знаю, трех красавиц-дочек мне жена родила. Вот подрастут, и станешь ты лысым, как я.

Скользнула взглядом к его голове и заметила, что волос и правда было негусто. Все рассмеялись после его слов, и я в том числе. Беседа текла неспешно, была невымученной, и я по-настоящему стала наслаждаться вечером.

– Прекрасный вечер, Анна Дементьевна, вы превзошли себя, – обвел взглядом зал Егор и был прав. Приятная музыка, красивое оформление, грамотно отведенные зоны.

– Да, – вставила и я словечко, больше не чувствуя себя скованной в компании этих людей, – особенно здорово, что о детях подумали. Иначе они бы всех тут с ума свели, если бы бегали по всему залу.

– Конечно, жена моя расстаралась, другого я и не ожидал, – горделиво надул грудь генерал. – А вот я на тебя в обиде, Егор, с тебя презент. На свадьбу нас не позвали, а я давно не отмечал ничего с размахом. Этот прием не в счет, – махнул он рукой, – скука смертная. Но на то это и официальное мероприятие. Аннушка, без обид, – поднял он руку, предвосхищая справедливые возмущения супруги, – у тебя не было много маневра для фантазии.

– Аркадий Яковлевич, вы же меня знаете, с меня причитается, – тут же ответил Егор.

– Полно-полно, не обращай внимания на мое брюзжание. Всё же понимаю, знаю, что не отмечали. В общем, что сказать я хотел. У меня вот тут мероприятие намечается, – сказал он, поглаживая густые, ровно подстриженные усы, – для своих, – на этих словах генерал пристально поглядел на Егора, – хотел бы вас туда пригласить. Всё по-простому, банька, шашлыки, свежий воздух. И дети порезвятся. Вон как мои внуки с вашей дочуркой хорошо спелись, – показал он в сторону детей, которые и в самом деле теперь уже дружно играли вместе в отведенной им зоне.

– Да, мы будем рады видеть вас у нас на даче, – присоединилась к приглашению мужа Анна Дементьевна, и мы с Егором, естественно, согласились.

Это приглашение было пропуском в приближенные генерала, и мы прекрасно понимали, что это означает. Егор прошел проверку. Должность у него почти в кармане. Будь мы наедине, я бы завизжала от радости и кинулась ему на шею, но в присутствии посторонних просто мило улыбалась, поддерживая супруга. Он тоже встретил новость достойно, поблагодарил за приглашение, и они с генералом принялись обсуждать какие-то детали поездки и свои рабочие дела, строили планы и рассуждали о будущем.

В какой-то момент около нас остановилась пара. Мужчина в черном смокинге и девушка в такого же цвета платье до колен. Взгляд почему-то опустился на ее голые ноги. И не только мой.

– Приветствую, Аркадий Яковлевич, Анна Дементьевна, – мужчина кивнул и расщедрился на комплименты. – Мероприятие на уровне, другого я от вашего юбилея и не ожидал, Аркадий Яковлевич.

– Да, папа сказал, что место дорогое, он и сам в прошлом году тут десятилетие компании отмечал, – вставила свои пять копеек его спутница, которую он пока не представил.

– Это Криволапов, – пояснил мне на ухо Егор, и я понятливо кивнула. Тот самый главный конкурент на должность. После этого я посмотрела на пару уже пристальнее.

– Олег Геннадьевич, – кивнул генерал, а вот его жена с любопытством осмотрела наряд спутницы Криволапова, особое внимание уделив ее коленкам. В глазах блеснуло недовольство, и я поежилась.

– Что-то мне холодно, – шепнула мужу, и он понял меня без дополнительных слов.

Сразу же снял пиджак и накинул мне на плечи.

– Моя жена мерзлячка, а я у нас теплокровный, дополняем друг друга, – улыбнулся, когда на нас свое внимание обратила Анна Дементьевна.

– Ох, я такой же по молодости была, Аркаш, помнишь, как мы с тобой познакомились? Ты меня провожал по Сенной, помню, тогда была ранняя осень, и тебе пришлось поделиться со мной пиджаком, а самому идти в тонкой рубашке.

– Как же не помнить, я слег с температурой и не попал на распределение.

– И что ты теперь, припоминать мне будешь? – игриво стукнула его ладошкой по плечу. – Это всё судьба. Потом мы поженились и переехали в Москву. Эх, где мои молодые годы.

– Я больше всего боюсь постареть, не представляю, как жить с морщинами, – протянула девица, откидывая длинные ухоженные волосы за спину. А затем и вовсе проявила бестактность. – А вы, Анна Деменьевна, так шикарно выглядите в свои годы. Ботокс, случайно, не у Лемченко делали? Естественно смотрится. Моя мама его нахваливает. Он с возрастными женщинами отлично работает.

Анна Дементьевна аж дар речи потеряла от такой наглости, все мы замерли, а Криволапов засуетился.

– Прошу простить мою невесту, она в положении, гормоны играют, сами понимаете, – улыбнулся, а вот я успела заметить, как он прижал девушку к себе, и она сморщилась, будто он ее ударил или больно ущипнул. – Мы как раз хотели позвать вас, как почетных гостей, на нашу свадьбу через две недели.

– Вы же вроде дочь Нечаева, верно? Светлана? – холодно улыбнулась жена генерала.

– Да, только просто Лана, – манерно поправила супругу генерала девушка и поморщилась. – А вы знаете моего папу? У него крупнейшая строительная компания в Москве.

Мне хотелось ударить себя ладонью по лицу, до того неуместны были речи девчонки.

– Знаю, это мой бывший сокурсник, – ответила генеральша, а вот я застыла. – На свадьбу мы обязательно придем, давно с ним не виделись, да, Аркаш?

Так вот оно в чем дело. Егор говорил, конечно, что Криволапов собрался жениться на невесте со связями, но я не думала, что у них будут настолько близкое знакомство с женой генерала. Стало немного тревожно, хотя я не заметила, чтобы Анна Дементьевна смотрела на Светлану как-то по-особому, да и генерал выказывал расположение больше Егору.

На сцену вышел ведущий, и мы с Драконовым распрощались с генеральской четой, ушли к себе за стол. Благодаря его пиджаку они не увидели моей оголенной спины, так что конфуз обошел меня стороной. Уже по взгляду на излишне короткое платье Светланы я поняла, что Анна Дементьевна строгих нравов. С платьем я прогадала, и мне было стыдно. Благо что спереди оно было полностью закрытое. Я ведь поэтому и взяла его. Оно показалось подходящим. Но чертенок во мне пытался усидеть на двух стульях. И мужа не посрамить, но и в то же время подразнить его своей голой спиной. По своей наивности я думала, что никто не будет на меня со спины смотреть.

Но ничего, главное, что всё обошлось.

Мероприятие шло своим чередом, Катюша так наигралась, что на обратном пути уснула уже в машине. Егор подхватил ее на руки, занес в квартиру и ждал всё то время, пока я стелила ей постель.

– Надо будет детскую оформить, розовые стены там, – вдруг подал он задумчивый голос, заставив меня удивленно воззриться на него. Он смутился. – Вы же, девушки, любите всё розовое.

– Знаешь, руководить ремонтом лучше я буду, – усмехнулась.

Мы уложили Катюшу, но, когда я собралась остаться с ней, Драконов мне не позволил, рубанув, что жена должна спать только с мужем. У меня внутри всё запело от его слов, и я послушно пошла за ним.

– Ты же училась на дизайнера, верно? – вопрос Егора перед сном застал меня врасплох.

Хотя давно стоило привыкнуть, ведь Драконов всё-таки прокурор, вряд ли есть что-то, чего он не знает о моей жизни.

– Да, а что?

Всё равно насторожилась, понимая, что просто так он эту тему бы не завел.

– Скоро лето, начнутся вступительные экзамены. Как насчет снова поступить на первый курс?

Задержала дыхание, услышав его предложение. Поднялась на постели и села на колени, опираясь ладошками о мужскую грудь.

– Правда? Ты не против? Правда-правда? – дождавшись кивка, с визгом кинулась обнимать его за шею. – Уи-и-и-и, это же моя мечта, Егор, ты не представляешь.

– К сожалению, представляю, – непонятно хмыкнул он, а вот взглядом скользнул к вырезу моей сорочки. Глаза его потемнели, и я чуть отстранилась, планируя сначала побеседовать. Если всё пустить на самотек, то разговоры отойдут прочь и заменятся постельными утехами, знаю я его этот взгляд.

– И что означает твое “к сожалению”?

Егор вздохнул и приподнялся, садясь на постели и глядя на меня уже серьезным взглядом.

– Ты же понимаешь, как неуместен на вечере был твой вырез на спине?

– Да, – покаянно опустила голову.

– Вопросы я задавать не буду, примерно понимаю, откуда ветер дует. Ты бы до такого не додумалась, я уже успел изучить твои экстравагантные вкусы, – сморщился и не дал мне ни слова вставить, когда я хотела возмутиться. – И не спорь. Ругать не буду, о вкусах не спорят, как говорят. Но я считаю, что лучше уж пусть твое мастерство отточат в учебном заведении, чем пускать всё на самотек, так что считай, что твое поступление – дело решенное.

Я захлопала в ладоши, радуясь такому решению, несмотря на то, что Егор преследовал свои цели. Какая уж тут разница, когда благодаря ему я осуществлю свою заветную мечту.

– Как раз успеем решить вопрос с твоими квартирами.

Подняла голову, не понимая, о чем сказал Егор.

– Сейчас идет следствие по делу черных риелторов, которые по наводке твоей тетки отобрали у тебя квартиру. Там будет немного сложнее, нужно время, а вот дом, который ты переписала на нее, будет вернуть проще. Благо она не продала его. К сожалению, бизнес твоего отца пошел на дно, тут уже ничего не сделать.

– И не нужно, – сказала спустя время. – Я… Я и так ни на что не надеялась, а ты… – голос мой осип. – Ты не представляешь, как я тебе благодарна, Егор.

В порыве чувств еще не до конца осознала, что именно произошло, но на глаза навернулись слезы.

– А ты покажи мне, Алёна Пална.

Не теряя времени, он резво подхватил меня и перевернул на спину, нависая надо мной и наклоняясь ниже. И я потянулась губами сама, чувствуя, как гулко стучит в груди сердце. Эта ночь была наполнена нежностью и страстью, и засыпала я с улыбкой на губах, еще не зная, какой скандал прогремит утром.

Глава 25

“Главный прокурор Северо-Западного административного округа столицы заключил фиктивный брак ради новой должности”.

“Погоны через подставной брак!”

“Ради должности прокурор подобрал сирот на улице и выдал за свою семью!”

С утра нас разбудили, едва мы включили свои телефоны, заголовки онлайн СМИ. Они пестрели шокирующими подробностями, о которых знало мало народа. Журналисты откуда-то прознали про истинное положение вещей. Я положила телефон экраном вниз и с опаской глянула на Егора, чье выражение лица было таким суровым, а черты – каменными, что у меня гулко колотилось сердце. Там поселился страх. Не за себя, а за последствия, которые вскоре нагрянут.

– Ты кому-то говорила о нашем изначальном уговоре? – строго отчеканил Егор.

– Нет, вообще никому, да мне и некому как бы, – развела руками, намекая, что, кроме него, у меня никого нет.

Умоляла Егора взглядом поверить, мне было очень важно знать, что он не допускает утечки с моей стороны. Пусть я была молода и гораздо неопытнее его, но знала, что без доверия никаких отношений не получится.

– Черт, – мужчина тяжко выдохнул и нервно взъерошил волосы. Он размашистым шагом ходил по комнате, напоминая разъяренного тигра, запертого в клетке, перед которым потрясли куском мяса, а потом отобрали.

– Всё настолько плохо? – осторожно спросила, продолжая сидеть на стуле мышкой.

– А ты как думаешь, Алён? – остановился он возле меня и посмотрел тяжелым взглядом. – Мало того, что разразится скандал, так еще и расположение генерала потеряю. К тому же у нас в прокураторе сидит какая-то крыса, которая сдала меня!

Егор сжал кулаки и решительно взял телефон, который тут же разразился настойчивой трелью. Ожидаемо начался поток звонков. Драконов шумно ругался с невидимыми собеседниками и грозился всех уволить, натравить на СМИ юристов и вообще порвать всех виновных как Тузик грелку. В гневе мой муж был суров и скор на расправу.

– Хватит уже трястись, Алёна, – гаркнул он, заметив, как я кусаю губы и заламываю руки. Ну вот, и мне прилетело. – И не реви. Слезами горю не поможешь.

– Я и не реву, – сказала откровенную чушь, ведь слезы градом лились по щекам. Казалось, что я всё испортила и теперь уже ничего не будет прежним. И что наша сказка с Егором подошла к концу. Я чувствовала себя Золушкой, оставшейся в грязном рваном тряпье и с тыквой вместо золоченой кареты.

Хотя можно было догадаться, что правда выйдет наружу. Слишком уж белыми нитками была шита наша история. И Катя мне не дочь, и поженились мы на скорую руку, да еще и темные схемы тетки могли выйти наружу. Но всё равно было непонятно, кто же нас сдал. Послать информацию в СМИ может не каждый. Это должен быть человек, который не боится испортить отношения с Драконовым, перейдя дорогу самому прокурору, либо же уверенный в своей безнаказанности.

– Сперва мы выясним, кто это сделал, а потом накажем крысу, – продолжал яриться Егор, – а еще потребуем опровержение.

– Но ведь это всё правда, – шмыгнула я носом, – какое опровержение?

– С тысячью извинений! – прорычал Егор, увидел, как я от его рыка вжалась в сиденье, и сразу же подошел ко мне, сгребая в охапку. – Ну всё, пигалица, кончай уже реветь. Ты ни в чем не виновата. В конце концов, в эту заварушку я тебя втянул. Ты никак не пострадаешь в случае чего.

– А как же ты? – спросила куда-то ему в шею, оставляя на ней мокрые следы. – Как же твоя карьера? Погоны?

– Разберемся, Алёна Пална, не дрейфь. Как я уже говорил, я получил нечто гораздо более важное, чем какие-то погоны, – отстранился он, растянул губы в улыбке и окатил меня ласковым взглядом. – Успокойся, а то Катюшку напугаешь своим видом. Сейчас проснется и начнет спрашивать, что случилось.

– Хорошо, – снова шмыгнула я носом, почувствовав спокойствие оттого, что Егор пришел в себя и больше не изрыгает драконовское пламя. – Как ты думаешь, кто это мог быть? Ну тот, кто послал в СМИ эту информацию?

– Логично, что Криволапов, – размышлял Егор, почесывая отросшую щетину, – ему было бы выгодно меня опорочить. Особенно после того, как генерал отдал мне на приеме предпочтение и пригласил нас на дачу. Ему такого приглашения не последовало.

– Точно! Это он! – взбудораженно воскликнула я. – И что же нам теперь делать, Егор? Он теперь получит погоны вместо тебя?

– Хрен он с маслом получит! – прорычал Егор, снова сжимая кулаки. – Он мне возместит весь нанесенный ущерб, иначе пожалеет.

Не теряя времени даром, Егор взял в руки телефон и набрал номер. Подождал, пока на том конце ответят, и начал сразу в лоб.

– Что, Криволапов, жить тебе надоело? – спросил замогильным голосом.

Я бы на месте соперника Драконова искала ближайший туалет.

Динамик телефона работал громко, так что я слышала весь разговор.

– А чего это ты мне угрожаешь, Драконов? – пыжился Криволапов. – Я б на твоем месте поскромнее себя вел с будущим вышестоящим лицом.

– Это ты-то лицо? – злобно усмехнулся Егор. – Харя у тебя не треснет от преждевременной радости? Ты не оборзел мне такую подставу устраивать?

– Это ты оборзел себе фальшивую семью ради погон выдумывать! Не умеешь честно бороться, Драконов!

– Кто тут о честности вякает? Жди моих юристов! – не сдавался Егор.

– Не на тот адрес отправишь, – отбрил его Криволапов, – я был бы рад владеть этой инфой, подал бы ее еще до приема, не пришлось бы терпеть там твою рожу и видеть твое заискивание перед генералом и его женой! Но нет, это был не я. Даже жаль, знаешь. Так что воздух попусту не сотрясай. Ищи крысу в своем окружении!

На этом разговор завершился, и Егор сидел злой как черт, так что трогать я его не решилась. Следом поступил звонок, на который муж снова хотел ответить рычанием, но осекся, увидев имя звонившего. Качнул головой и принял нейтральное выражение лица.

– Приветствую, Аркадий Яковлевич.

Голоса генерала мне слышно не было.

– Я всё объясню, это сплошное недоразумение.

Егор замолчал, словно его перебили.

– Понял. Объясню всё на даче.

На этом короткий разговор подошел к концу, и уже после я не выдержала и скользнула к мужу, массируя ему ноющие виски. Вся дальнейшая неделя прошла в суматохе, но каждый раз, когда я хотела помочь, слышала в ответ лишь одну фразу.

– Занимайся дочкой, Алён, со всем остальным я разберусь сам. Я мужик в этом доме, и точка.

Но главная битва нас ждала на генеральской даче.

С самого утра в субботу я нервничала и не могла этого скрыть. Без конца мерила наряды, но остановилась на закрытом платье ниже колен, которое было как раз уместно для посиделок на даче. Конечно, будь это просто друзья Егора, можно было бы обойтись спортивным костюмом, но нас позвали на генеральскую дачу. Благо что не отозвали приглашение, хотя я бы не удивилась и этому после всего случившегося.

– Прекрати нервничать, Алёна Пална, – руки Егора легли на мои плечи и пару раз размяли их.

Глянула на наше отражение, но видела, что и сам Егор не так уж расслаблен, как хотел это показать. Всю эту неделю я провела как на иголках. Наши с мужем телефоны разрывались, но что-либо комментировать он мне запретил, так что даже Катюшу мы решили пока в садик не отдавать.

– Мне стыдно смотреть им в глаза.

– Успокойся, это ведь я тебя втянул в эту авантюру, никто тебя и не будет обвинять ни в чем, спрос с меня будет, поверь.

Несмотря на убеждения мужа, я всё равно никак не могла успокоиться.

– Тем более что мы будем не единственными звездами на этом шоу, – усмехнулся Драконов, а я скосила на него взгляд, ожидая пояснений. – Ты новости еще не читала?

– Знаешь, после статей о нас обхожу всё это десятой дорогой.

– А зря. Почитай. Много интересного обнаружишь.

Ничего более не сказав, он чмокнул меня в макушку и кивнул на выход. Пока мы спускались, я открыла браузер и ахнула.

“Дочь миллиардера Нечаева Елизавета раскрыла тайну своей беременности. Измена жениха заставила ее сознаться в афере, на которую ее подтолкнул прокурор Криволапов… Фиктивная беременность… Вранье…”

– Так она не ждала ребенка? Он соврал всем? – уже в машине задала вопрос Егору, который ответил лишь насмешливым движением губ.

Тревога немного отпустила меня, и я еще раз прогнала в голове скорректированную версию наших отношений с мужем. Катюшу оставили с домработницей, согласившейся посидеть с ней до нашего приезда, так что с этой стороны я была спокойна.

– Подожди, то есть инфу про нас журналистам подкинул реально не Криволапов тогда, получается? – ахнула, оборачиваясь к Егору.

– Пока роем, кто это. Изданиям поступили анонимки, а их владельца мы пока не смогли обнаружить.

Прикусила губу, но дальше развивать эту тему не стала.

– Мамочки, – запищала, как только мы въехали на огороженный участок с двухэтажным домом. – Вот тебе и посиделки на даче.

– Раньше я с удовольствием ездил на такие междусобойчики, а теперь горю желанием развернуться и закрыться с тобой в квартире на недельку-другую и не вылезать из постели, – качнул головой Егор, когда мы вышли из салона и нас заметили другие гости, топтавшиеся около беседки неподалеку.

– Прошедшей недели тебе было мало? – постаралась незаметно ткнуть его в бок.

Нет, Егор, конечно же, продолжал ходить на работу, но после сразу же возвращался, и мы уютно проводили вечера дома.

– Это не то. Катюшка за стенкой как-то не располагает к подвигам.

– Твои родители вроде хотели забрать ее к себе на дачу на недельку, так что… – многозначительно закончила и отвернулась, наблюдая за собравшимся народом, который поглядывал на нас с недоумением, будто никто не понимал, что мы тут делаем.

Знакомство с отцом Егора, которого я так боялась, произошло гораздо быстрее, чем я могла ожидать. Такой же суровый на вид дядечка, на которого Егор похож как две капли воды. Я ожидала допроса с пристрастием, но ему хватило пяти минут наблюдения за нами, после чего он сразу решил, что в новостях пишут ерунду, ведь и дураку видно, как мы влюблены друг в друга.

Вот только правда про Катюшку вскрылась, но и это тайной для четы Драконовых не оказалось.

– Девочка моя, я, конечно, старая, но не слепая, – отмахнулась от моих извинений мама Егора. – Появление Катюшки для нас благословение, будем любить ее как родную, тем более я всегда о дочке мечтала, но бог не дал, вот только Егорушка уродился. Так что внучка просто мечта.

Встряхнув головой, очнулась в тот момент, когда мы подошли к генеральской чете. Меня сразу же взяла в оборот Анна Дементьевна с женской свитой, а Егора утянул к себе генерал. И вот тут для меня началось настоящее испытание. Благо что между нами с Драконовым настоящая любовь, иначе не знаю, как бы смогла держать оборону.

– Ох уж эта желтая пресса, не видь я всё собственными глазами, поверила бы каждому их слову, – сказала одна из женщин, чье имя я в суматохе не запомнила.

– И не говори. Полгода назад они выпустили статью, дескать, у моего мужа внебрачный сын, оказалось, что это дело рук уволенного им подчиненного, представляете? – подала голос Анна Дементьевна и приобняла меня за талию, будто оказывая мне таким образом поддержку.

Я выдохнула с облегчением, что всё обошлось, но всё равно в тревоге обернулась на дом, в недрах которого скрылись генерал и Егор. Чувствовала, что настоящий разговор будет проходить там.

Егор

Суровый взгляд Аркадия Яковлевича напротив нервировал, но я смотрел ему глаза в глаза. Трусов никто не любит, а я привык отвечать за свои поступки всегда. Сам.

Он молча отодвинул задвижку под столом, а затем на его поверхность легла папка. Генерал кивнул, чтобы я полистал, и я не стал тянуть. Предполагал, что там увижу. Настоящую информацию о том, что Катя мне не дочь, а племянница Алёны, и что отношений несколько лет назад у нас с пигалицей не было. Мы ведь и знакомы-то не были.

– Значит, СМИ не врут, Егор? – спросил он сурово, сдвинув вместе кустистые брови.

Я набрал больше воздуха в легкие и начал нелегкий разговор.

– Вы же знаете, в них всегда есть доля истины, умноженная на многократное вранье. Разве они могут знать, какие чувства люди испытывают друг к другу?

– А при чем тут чувства, Егор? Ближе к делу. Я тебя по фактам спрашиваю. Бабские розовые сопли нам зачем обсуждать?

Тон генерала не предвещал ничего хорошего. Он явно не успокоится, пока не сдерет с меня три шкуры.

– Скажу предельно откровенно, изначально я предложил Алёне фиктивный брак, протягивая руку помощи в удочерении племянницы.

– Альтруистом заделался, Егор Романыч? – хмыкнул он.

Я помрачнел еще больше, спуску мне генерал не давал, но я обещал себе быть предельно честным с суровым военным.

– Не буду врать, я в самом деле преследовал свои личные цели. Все знают, что вы уважаете семейных людей…

– И ненавижу ложь! – припечатал Аркадий Яковлевич. – На что ты рассчитывал, Егор? Обманывать меня сколько времени собирался? Девчонку в свою ложь втянул, ребенка малолетнего. Ты где их откопал?

– В участке. Они попали в сложную жизненную ситуацию. У Алёны могли отобрать ребенка. О ней некому было позаботиться, а я… Шутка ли, влюбился под сорокет как мальчишка, – качнул головой, меня пробило на сентиментальность. – А Алёнка моя ведь трусливая, как заяц, по-другому не согласилась бы играть роль жены, только ради Екатерины согласилась.

– Хорошо, тут я понял, – генерал махнул рукой, пресекая мои слова. – Ты спас ее, а она тебе услугу оказала. Но ты ребенка официально удочерил. Зачем?

– У нас с Алёной в будущем появятся дети, я не хотел, чтобы окружающие делали между ними различия. Я люблю Катюшу как собственную дочь и не позволю, чтобы ей тыкали в лицо, что я ей неродной. Я ее отец.

Последнее произнес уверенно, эта мелкая пробралась мне в сердце так юрко и незаметно, что я и сам пока находился в шоке.

– Так, значит, ты так заигрался, что сам и влюбился? – поднял он брови. – Или опять меня обманываешь, Егор? Я не потерплю, ты знаешь!

– Игры кончились, Аркадий Яковлевич, – доложил с абсолютной серьезностью, что шла из самого сердца, и я надеюсь, что он видел по моим глазам, что не вру ни капли. Кристально честен перед ним. – Меня можете казнить, но Алёнку с Екатериной прошу не обижать.

– Я что, зверь какой, ребенка и девчушку твою трогать? – сказал он более миролюбиво. Потом призадумался и наконец кивнул каким-то своим мыслям. – Что ж, Егор, я услышал всё, что хотел, – вдруг неожиданно благосклонно улыбнулся генерал и откинулся на спинку стула, выуживая из-под стола конверт. – Знаешь, ни единому твоему слову бы не поверил, если бы не видел этого. Любовь разыграть каждый может, а вот страсть…

На стол легла стопка фотографий. Нас с Алёной. Мы на кухне, целующиеся около плиты, мы в спальне, занимающиеся тем, от чего появляются дети, и мы втроем в парке, гуляем с Катюшей. Снимков было много, но на эти я обратил особое внимание. Главное, чтобы пигалица об этом не узнала. С ее стеснительностью еще год будет переживать, что кто-то ее голой видел.

– Скажу тебе честно, Егор, после скандала должность тебе отдавать не хотел, но эта ситуация с Криволаповым, – генерал качнул головой, возмущаясь новым выявленным враньем. Впрочем, мне это было на руку. – В общем, даю тебе месяц, всё же ты молодожен, а потом приступаешь к работе, ясно? Втрое больше с тебя буду спрашивать, чем с других.

– Так точно, – кивнул, сдерживая ликование, готовое вырваться из груди.

И пусть с новой должностью я уже заранее мысленно распрощался и не был сильно разочарован, но сложившимся обстоятельствам всё же был рад. Как-никак, к этому я и стремился.

Криволапов по итогу на дачу так и не явился, закопав себя еще глубже, но о нем я думал уже меньше всего. Весь вечер любовался Алёнкой и радовался, что она так органично вписалась в мой круг. Моя женщина.

Эпилог

С того скандала прошло несколько месяцев. Егору дали должность, Катюшка успешно ходила в садик, а я готовилась к поступлению. Выяснить, кто был автором анонимки, так и не удалось, но Драконов сильно не усердствовал, понимая, что должно быть в приоритете. Семья.

Вот и сегодня мы решили собраться компанией на шашлыки. Ограниченный круг. Родители Егора, мы с Катюшей и два его друга: балагур Анисимов и вечно хмурый Довлатов, который наверняка думает, что, если улыбнется, у него лицо треснет.

– И всё же странно, кто бы это мог быть. Я всё никак не отпущу эту ситуацию со СМИ, – вдруг произнесла Виктория Дмитриевна, которая наказала мне называть ее “мама”.

– Уже столько времени прошло, а ты всё переживаешь, мам?

Драконов появился за моей спиной неожиданно. Обнял, и мне сразу же стало так тепло и уютно, что я откинулась затылком на его плечо.

– А как тут не переживать, Егорушка, кто-то оклеветал вас и ходит теперь безнаказанным по свету, – запричитала мама, разливая по чашкам чай. Затем махнула парням, которые занимались мангалом. – Так, молодежь, все за стол! Рома, прекращай терроризировать ребенка, идемте кушать!

Роман Григорьевич, отец Егора, в это время как раз мастерил с Катюшей деревянного коня. Мама преувеличивала, так как ребенку это, наоборот, было в радость.

– Слушай, я тут вспомнил, – вдруг произнес немногословный Довлатов, когда мы все сели за стол. – Может, Алла тогда кому лишнее сболтнула? Просто странно, что из города уехала, вам не кажется?

Егор после слов друга замер и посмотрел на него прищурившись.

– Алла ни о чем таком в курсе не была, – сказал как отрезал и покосился на меня, будто я сейчас устрою ему сцену ревности. Закатила глаза, хотя, если честно, ревность внутри всё равно зашевелилась. – Так, я не понял, – надвинулся он на Довлатова, – что за дела с Аллой? И куда она там уехала?

– Откуда я знаю, куда она подалась? – пожал тот плечами. – Просто странный побег. Как будто убегала из-за чего-то или от кого-то. Да и насчет того, что она не была в курсе… Тут такое дело…

Довлатов замялся, а Егор сильнее насупился.

– Говори, – потребовал у друга.

– В общем, как-то она мне позвонила и передала твое поручение, мол, нужна более подробная инфа по пропискам Алёны и Кати, и говорила так, будто она в курсе вашей ситуации. Упоминала временную семью. Я еще сначала удивился, а потом подумал, что она же твоя помощница и может знать эту информацию от тебя. Только потом понял, что она меня тупо развела.

– И ты только сейчас это говоришь? – зарычал Егор, подаваясь немного вперед.

– Да откуда я знал? Она же твоя помощница, считай, правая рука, я думал, ты ввел ее в курс дела, вот и говорил свободно.

По идее, винить Довлатова тут было не в чем, а вот я вдруг подумала, что это и правда могла быть Алла. Вряд ли бы она смирилась с тем, что Егор дал ей от ворот поворот, наверняка нарыла обо мне информацию, думая, как устранить соперницу, и нашла кое-что гораздо более интересное. Решила так бывшему любовнику отомстить.

К такому выводу пришла не только я, но и остальные.

– Ладно, чего ворошить прошлое, давайте кушать, – улыбнулась и тронула ладошкой сжатый кулак Егора.

Весь оставшийся день Довлатов ходил мрачнее тучи, но он уже пришел таким, так что вряд ли этому поспособствовала тема Аллы.

– Чего это с ним? – спросил Егор у Анисимова, как только опер отошел покурить с Драконовым-старшим.

– А ты не слышал? – брови Анатолия поползли вверх. – Бывшую его помнишь?

– Которая бросила его и вышла замуж за его друга?

– Да. Говорят, ее муж в криминал впутался, ему коллекторы голову проломили, а жена их лица видела, теперь ее на квартире прячут вместе с ребенком.

Егор присвистнул, и они с Анисимовым посмотрели на товарища уже другими глазами.

После уже Егор мне рассказал, что по молодости, когда Довлатов только начинал строить карьеру и был еще лейтенантом, его предала невеста, которая забеременела от его лучшего друга. Так он и лишился двух близких людей. Неудивительно, что больше не женился.

Спустя месяц

Мы с Егором сидели за столом. Я плакала, прикрывая лицо ладонями, а он мрачно взирал на меня, пока ему не надоело наблюдать за моими страданиями.

– Ну-ка, Алёна Пална, прекращай реветь и расскажи мне, что случилось.

Всхлипнула и под напором его ладоней открыла явно опухшее лицо, но в его глазах не было даже отголоска отвращения. Только участие и желание узнать, что же меня расстроило.

– М-мне в университ-тете, – слова перемежались всхлипами. – Они мне сказали, что я бездарно-о-ость.

Заревела в полный голос и уткнулась лицом в белую рубашку Егора, явно пачкая его слезами и косметикой.

– Кто эти смертники, пигалица? Хочешь, я их в обезьянник посажу на пятнадцать суток?

– Н-не н-надо-о-о-о. Я-я ведь думала, что меня отчислили за прогу-у-улы-ы-ы, хотя того же Артёмку Романова не трогали, а он ходил на пары еще реже ме-е-еня-а-а. А оказалось, что я просто бездарно-о-о-сть, и принимать обратно они меня не хотя-а-ат.

– Как не хотят, так и перехотят, – зловеще произнес Егор, и я замерла, глядя на него с подозрением.

Впрочем, быстро спрятала довольную улыбку. Я, конечно, расстроилась, что мне заявили подобное в приемной комиссии, но не была настолько раздавлена, чтобы сейчас так рыдать.

Улыбнулась и прильнула к мужу, а сама мысленно пела. Мне бы сейчас признаться ему в тайне, которую хранила под сердцем, но боюсь, тогда поступления мне в ближайшие годы не видать как своих ушей. Так что сначала универ, потом презент в виде двух полосок.

Мне было капельку стыдно, что поступила я не своими силами, а благодаря связям, но я гнала эти мысли куда подальше. Уже привыкла к тому, что прокурорская должность открывает многие двери. И благодаря им тетя Вера по заслугам получила срок и теперь отбывала его в тюремном заключении без всяческих поблажек. Дядя тоже не избежал наказания, поскольку принимал участие в темных схемах жены.

Так что мое имущество и средства ко мне вернулись, но главное было не в этом. А в том, что восторжествовала справедливость. И нас больше не будут преследовать меркантильные родственники.

Как только стали известны результаты вступительных экзаменов, я и вовсе выдохнула с облегчением. Сегодня я встала с утра пораньше и напекла так любимые Катюшей и Егором оладушки.

– Подозрительно, – заявила мелкая, как только они с отцом уселись за стол. Переглянулись, как заправские шпионы, и глянули на меня с одинаковым выражением на лицах. Мне оставалось лишь удивляться, как Катюша с возрастом стала перенимать привычки и поведение Егора, будто она и правда его биологическая дочь. Впрочем, мне на радость.

– Чего это подозрительно? Я не могу порадовать свою любимую семью с утра пораньше? – искренне возмутилась, а сама села напротив в ожидании удобного момента.

Как только Катюша наелась и ускакала смотреть мультики, Егор отложил чашку с кофе и посмотрел на меня уже требовательно.

– Что на этот раз случилось, Алёна Пална?

– Почему сразу случилось? – возмутилась и запылала праведным гневом.

– Я тебя как облупленную знаю, колись давай.

Задергала ногами по полу и растянула губы в широкой улыбке. Встала, достала из шкафа футляр, но, прежде чем дать его Егору, решила кое-что разузнать.

– Слушай, вот меня приняли на первый курс, они же не могут дать заднюю?

– Нет. Вообще удивительно, как ты в прошлый раз своими силами поступила.

Он глянул на меня с подозрением, но я не стала признаваться, что мне помогла сестра. Пусть это останется моей маленькой тайной. На душе стало немного тоскливо, но я к этому уже привыкла, ведь счастье мое было велико, и за это я мирозданию была благодарна. А уж в университете не стану отлынивать, оправдаю надежды и сестры, и Егора.

– Тогда вот, это тебе, – положила футляр около него, а сама ретировалась в гостиную, к Катюшке под бочок.

Сначала на кухне царила тишина. Недолго.

– Алёна! – раздался громогласный рык Драконыча.

– Чего это с папой? – удивилась Катюша.

– Он очень сильно кое-чему рад и немного зол на мамочку, – погладила дочурку по волосикам, а сама делала вид, что тоже смотрю с ней мультики.

Специально не сказала Егору о беременности до результатов поступления. Знала ведь, какой он дотошный и немного параноик в отношении нас. А теперь ему не отвертеться. А я, так уж и быть, соглашусь ответить на его желание отметить свадьбу, который у нас не было. Обычно девушки мечтают о подобных церемониях, но в нашем случае именно Егор хотел заявить на меня права во всеуслышание, да и попросту устроить праздник для семьи и коллег. Так что скоро мне предстоит выбор свадебного платья, и, естественно, дизайн я разработаю сама!

Дизайнер я или кто, в самом-то деле?

Захихикала себе под нос, но быстро поджала губы и вперилась в экран телевизора, когда боковым зрением увидела появление Егора в гостиной.

Он оперся плечом о косяк и молчал. Я даже забеспокоилась и подняла лицо, но увидела лишь его блаженную улыбку и взгляд на мой еще плоский живот. Встала и подошла к мужу, он раскрыл руки, и я утонула в его объятиях.

– А я? А я? – заверещала Катюшка, подбегая следом. – Вы меня совсем не любите.

– Ошибаешься, кнопка, больше всех на свете тебя любим, – произнес Егор и поднял дочку на руки.

Так мы и застыли втроем, замирая на несколько секунд.

Вот оно, наше спокойное счастье, к которому мы пришли далеко не сразу.