Бисцион. Книга 2 бесплатное чтение

Бисцион -2

Глава 20

Стефано Висконти обвел взглядом комнату, в которую Диана завела его, чтобы поговорить наедине. Ему не нравилось здесь: мрачные стены, усыпанные нитями толстой паутины, плесень, окутавшая потолок, запах сырости и гнили. Только червей здесь не хватало, но если присмотреться, то он бы их увидел. Отвратительное место, которое совсем не подходило герцогине.

Он обернулся, смотря на жену - ее внешний вид соответствовал этому бараку. Он нахмурился, пугая ее еще больше, хотя кто кого здесь пугал на самом деле - не сложно догадаться.

— Я прошу объяснить мне, Ваша Светлость, что все это значит?— Сквозь зубы проворчал он,— я получил ваше письмо, где вы просите меня помочь госпиталю. Но мне кажется, вы хорошо с этим справляетесь сами.

Он утрировал, уходил от ответа, прекрасно зная, что она просила в том письме- провизию, добровольные руки, которые он принудительно должен ей предоставить. Стефано выпрямился во весь свой большой рост, гордо подняв голову, ожидая слезы и просьбы.

Но плечи Дианы не поникли, она не опустила подбородок, а гордо вздернула его, встречаясь со взглядом мужа:

— Кое-что изменилось. Теперь я прошу убавить налоги на земли, а также на товары, которыми торгуют местные жители.

Стефано даже открыл рот и поменял позу. Гордость ушла на второй план, на первый вырвалось удивление. Она просила снизить налоги! Налоги, которые он только что повысил! Как у нее хватало наглости на такое? Или глупости! Скорее, второе, потому что женщины ни капли ничего не понимают в деньгах. Откуда ей знать, что налоги повышаются не самостоятельно и не от прихоти главного правителя земель. Он их повышает из-за надобности, чтобы укрепить армию:

— Вы просите невозможного,— однозначно ответил он и поморщился, снова взглянув на паутину,— прекратите творить и говорить глупости, вернитесь в замок и займитесь подобающим для леди делом.

— А какое дело вы считаете подобающим?— Возмутилась Диана,— вышивать на платках ваши инициалы? Но пока вы не достойны даже этого.

Он перевел суровый взгляд теперь на нее, но Диана не сдвинулась с места и продолжила свою речь:

— Я не глупа и понимаю, что такое снизить налоги. Но возможно, есть какой-то иной выход…

— Есть!— Грубо вставил он,— продать ваш замок в Девоншире. На эти деньги можно построить сотни больниц и обеспечить людей самым лучшим уходом.

Он, конечно, утрировал, злил ее, пытался надавить на слабое место, прекрасно зная, что замок в Девоншире для нее слишком важен. Или он решил дать право на выбор: жизнь прошлая или настоящая? Что для нее важнее?

Диана растерялась, не ожидая таких слов:

— Но там живет отец,— отрешённо произнесла она,— я не могу продать замок Девон.

— Продайте вместе с отцом. Жизнь одного пьянчужки не стоит жизней сотни людей, которым нужна помощь.

С этими словами Стефано вышел, оставляя Диану одну в этой мрачной комнате наедине с собой. Боже правый! За какое чудовище она вышла замуж? Его слова, которые эхом отозвались в сердце, после его ухода, еще долго звучали в ушах. Они пронизывали насквозь и разрывали душу так, что хотелось плакать. Но чтобы этого не сделать, Диана, сглотнув, посмотрела на потолок.

Ей все отказали! Жители этого города, их хозяин! Вопрос напрашивался сам собой- зачем ей все это надо? Зачем надо выхаживать больных людей, тратить свои силы, каждый день видеть кровь, слышать крики и нюхать смрад? Зачем? Может быть, проще было бы вышивать платки?

Вот именно, это было бы слишком просто! Диана на секунду закрыла глаза, вдохнула и вышла из комнаты на улицу, где Его Светлость уже запрыгнул на коня. Они попрощались молча, только едкими взглядами, которые прожигали друг друга насквозь. Лучше бы он не приезжал, лучше бы она не знала о том, насколько он черствый человек. Стефано Висконти нет дела до собственных людей, ему важны только войны и земли.

— Возвращайтесь в замок, Ваша Светлость,— эти слова он бросил ей напоследок и помчался прочь. За ним поспешили его рыцари, оставляя только облако пыли от копыт лошадей.

— Диана!— Выбежала Реджина,— радость-то какая!

Диана тут же насторожилась, желая получить эту «радость», и женщина продолжила:

— Его Светлость вернулся!

Плечи герцогини тут же поникли.

Лучше бы он не возвращался с такими новостями, лучше бы она тешила себя надеждами, что у этого человека есть сердце. Но его нет! В этом она убедилась.

— Я знаю,— она ответила так тихо, что Реджина подошла ближе, чтобы задать вопрос.

— Видимо, он вас не порадовал тем, что собирается помочь госпиталю.

Женщина подошла совсем близко и коснулась плеч герцогини, которая даже не обернулась. Она смотрела в сторону, куда унеслись лошади, а пыль начала оседать на землю. Куда поехал герцог? В Павию или в замок здесь, в Милане? Диане не думала, что он проделал столь долгий путь, чтобы наговорить кучу гадостей и уехать обратно. Это слишком долгая дорога.

— Не порадовал,— кивнула герцогиня, подняла серые юбки и направилась внутрь госпиталя,— пожалуй, сегодня я поеду в замок. Томмасо! Мне нужна лошадь!

Тут же появился молодой человек, который уже сроднился с работой в госпитале и не замечал тяжести и бегущего времени:

— Да, Ваша Светлость?

— Мы поедем в замок.

Томмасо тут же пришел в легкое недоумение, но быстро взял себя в руки. Он еще не знал, что герцог вернулся, все произошло слишком быстро. Но надо было его поставить в известность:

— Его Светлость вернулся, нам надо ехать.

— Слушаюсь, Ваша Светлость,— он выпрямился во весь рост и гордо выпятил грудь, резко вспомнив, что он рыцарь, а не нянька возле больных.

Бьянка была подана очень быстро, так же быстро Диана раздала всем указания и пообещала вернуться как можно скорее.

Даже когда она забралась на лошадь, даже по дороге и возле ворот она так и не придумала повода, почему возвращалась в замок. Но точно не потому, что герцог так велел. Она не знала, там ли он находится. Возможно, он уехал в Павию.

Он ее обидел, но она продолжала скакать на лошади, гордо восседая в седле. Так же гордо она зашла в сам замок, где, увидев ее, Карло расцвел и поклонился.

— Ваша Светлость, я очень рад вас видеть.

— Я тоже, Карло. Его Светлость здесь?

Мажордом кивнул и указал на лестницу, ведущую наверх:

— Герцог в своих покоях.

Диана тут же прошла к лестнице и стала подниматься, придерживаю юбки. Только сейчас она поняла, что стоило бы переодеться, смыть с себя смрад и грязь, но продолжала идти. Все это мелочи, ее запах и вид- это последствия того, что она подарила многим жизнь. А если герцог не хочет смотреть на нее, то пусть не смотрит.

Она толкнула дверь в его покои, прошла внутрь, сразу увидев мужа, снимающего верхнюю одежду. Он обернулся, стоя перед ней в белой камичи:

— Вам уже надоело играть в святую, Ваша Светлость? Решили, что вышивать гораздо интереснее? Не пачкает руки и нет омерзительного запаха…

— Хватит!— Перебила она его и подошла ближе,— я пришла лишь сказать, что ужасно сожалею о том, что вы мой муж! Жестокий и жадный! Я лечила и ваших людей, рыцарей, которых вы сами сюда отсылали! И это благодарность?

Диана вскипела, а думала, что пока ехала, то утратила пыл. Но ошиблась! Сейчас, как никогда хотелось высказать все, что наболело за это время.

Стефано слегка опешил, было видно, что он стал нервничать. Никто и никогда не перечил герцогским словам. Никто! Никогда! Кроме нее, Дианы! Конечно, это его злило.

— Вы решили, что я поддамся на женские крики и тут же кину к вашим ногам мешки с золотом?

Он рывком скинул с себя камичи, оставаясь по пояс обнаженным. Диана привыкла к этой картине, его нагота ничуть не смущала.

— Не мне надо золото, а вашим людям!— Она подошла ближе и ткнула в его грудь пальцем,— я не нуждаюсь в ваших кровавых деньгах, но к сожалению, они нужны раненым и больным.

— Мои раненые чаще умирают во время сражений, а за обычными горожанами присматривают монахини!

— Вы видели тех монахинь, Ваша Светлость?— Диана вспомнила дряблых старух, которые еле передвигались по госпиталю,— им самим нужна помощь.

Она наконец перевела взгляд на его грудь, потом ниже, возле пупка, и резко ахнула, даже отпрянув на шаг назад:

— У вас рана!

Стефано только одарил ее недовольным взглядом и схватил свежую камичи:

— Это царапина. Пройдет, как только я наконец окажусь в тишине.

Но Диана как будто не слышала его слов, подошла ближе, чтобы осмотреть «царапину», откинула край белоснежной ткани камичи, которую он уже надел. Это была далеко не царапина, края раны разошлись, кровоточили, имели багряно-красный вид, что говорило о том, что рана воспалилась.

— Вам нужна помощь!

— Мне нужен покой…

— Я промою вашу рану…

— Вы правы, мне нужна помощь,— тут же улыбнулся он.

Как хорошо, что он быстро сдался, Диана мысленно помолилась Пресвятой Деве Марии. Не хватало, чтобы герцог такого величественного рода умер от заражения крови. Она быстрым шагом прошла к двери и выглянула наружу:

— Карло! Срочно нужна кипяченая вода и чистая ветошь! И прошу вас, позовите доктора…

Она не договорила, потому что ее рот был прикрыт ладонью герцога.

— Не надо врача, Карло. Только воду и ветошь!

Выкрикнув это, Стефано втянул Диану обратно в покои и закрыл дверь:

— Не делайте из меня калеку, Ваша Светлость. Зачем врач тому, кто ходит сам? Тем более, от вашей заботы мне уже легче.

— Но, возможно, вам нужны лекарства.

— Давайте остановимся на воде.

Диана кивнула, но в мыслях держала другой план на случай, если все окажется хуже, чем она думает.

Пока Карло заносил воду, герцог по велению герцогини лег на кровать. Она откинула ткань камичи, внимательно рассматривая рану. Намочив ветошь в теплой воде, она чуть притронулась к ране, ощущая напряжение мышц на животе Стефано. Ему было явно больно, но он никогда бы не признался в этом. И он никогда бы не признался в том, что получил такую рану. Очень часто в госпиталь приходили мужчины, которым помощь была уже не нужна- пошло заражение крови и высокая температура убивала за несколько часов. Диана боялась в этом случае того же, поэтому хмурилась, но продолжала промывать рану.

— Как вы ее получили?

— Разве мужчина может помнить все подробности?— Натянул улыбку герцог, чтобы скрыть боль, которая стала очень сильной.

— Но вы же были в доспехах, я полагаю?

— Они тоже не идеальны,— Стефано сначала следил, как эту отвратительную рану промывает сама герцогиня ни капли не имея брезгливости. А потом откинулся на подушки и стал глубоко дышать.

Ему явно было больно, а ей было жаль его. Рана начала нагнаиваться, как хорошо, что она вовремя увидела ее, и как хорошо, что Карло пригласил доктора Москатти. Тот явился очень быстро, сменяя Диану, рассматривая рану и назначая лекарства.

Диана все это время стояла рядом и угадывала каждое желание доктора: подать портфель, вытащить нужное лекарство еще до того, как доктор Москатти скажет его название. Герцог пристально наблюдал за этим, иногда хмурясь от боли, когда доктор нажимал на рану, иногда смотря на Диану, которая старалась быть очень полезной. У них с доктором прекрасный тандем, это прослеживалось во всем.

После того, как лекарства были назначены, рана обработана и перевязана, после того, как доктор дал наставления и вышел из герцогских покоев, Его Светлость встал с кровати.

— Спасибо за заботу, но мне надо ехать.

Диана открыла рот, наблюдая, как он пытался устоять на ногах и одеваться.

— Вы не в своем уме, Ваша Светлость, кажется, доктор назначил вам покой…

— Какой покой, если мои люди держат оборону?

— Они прекрасно справятся без вас!

— Пока не было вас, то мои раны заживали очень быстро. Никто их не видел.

— Я бы с радостью их не видела, но так получилось. На то Божья воля, возможно, это спасло вам жизнь.

Она села на край кровати и опустила взгляд на толстый ковер, привезенный скорее всего, из арабской страны. Даже плечи поникли.

— И это намек на то, чтобы я вознаградил вас золотыми монетами для госпиталя? Вы думаете, что я настолько сентиментальный? Вы сильно ошибаетесь.

Он продолжал одеваться, а Диана подняла взгляд и наблюдала за ним. Что за бессердечный человек?

— Я думаю, что вы лишены сердца.

— Правильно думаете, так и есть. Герцог должен иметь голову, а не сердце! Иначе настанет конец правления его рода.

Быстро справившись с одеждой, он направился к двери:

— Здесь у меня еще пару дел, надо подписать бумаги. А потом я поеду в Павию, это ближе к Форли. А вы прекращайте заниматься недостойным делом для герцогини и примитесь за достойные дела.

— И какие же дела по-вашему достойные меня, Ваша Светлость?— Диана спрыгнула с кровати и направилась за ним. Но герцог уже вышел. Она не пошла дальше, осталась в его покоях, а потом прошла в свои.

Только сейчас Диана поняла, как ломит спину и ноги. Она взглянула на свои руки и не узнала их- кожа стала более грубая, имелись мозоли, мелкие царапины. Руки простолюдинки, а не истинной герцогини. Но этот факт ничуть ее не расстроил, скорее позлил, заставил снова вспомнить отказ герцога в плане понижения налогов.

В покои влетела запыхавшаяся Марта, которая тут же стала «кудахтать» при виде хозяйки:

— Вам надо срочно смыть с себя смрад!

Наверно, от нее смердело так, что даже Марта не выдержала. Не было сил спорить, Диана лишь кивнула и стала ждать, когда слуги натаскают горячей воды.

— Его Светлость не дал ни одного золотого скудо (прим автора: деньги в Милане), — пожаловалась она камеристке,— а мог бы таким образом освободить меня от работы. Я бы платила людям. За скудо они бы с радостью работали.

— Оставили бы вы это дело, Ваша Светлость!— Причитала Марта совершенно серьезно, мокрой ветошью касаясь кожи хозяйки. — Вы похудели, осунулись, кожа стала серая, руки все в мозолях, как у простолюдинки.

— Прекрати, Марта,— тут же осекла ее Диана,— мне не важно, как я выгляжу.

Она перевела взгляд на свое отражение в зеркале, пытаясь увидеть правду в словах Марты. И что она видела? Именно то, что сказала камеристка- худобу и бледность кожи. Но к чему ей красота? Не быть красивой, но зато быть полезной!

Теплая вода так расслабила каждую ноющую мышцу, что Диана чуть не уснула прямо в деревянной ванне. Руки Марты пришли на помощь- вытерли тело и помогли дойти до кровати. И хотя Диана обещала вернуться в госпиталь, но сил на это не хватило- она не поняла, как уснула. А ведь думала о грубых словах Его Светлости, о золотых скудо и землях Девоншира, о дальнейших планах, которые не радовали и не внушали оптимизма. И эти мысли плавно переросли в сон. Медленно стали отдаляться мысли о госпитале и Девоншире, приблизились видения о герцоге. Снилось, как он ложится рядом с ней, проводит пальцами по чистым влажным волосам, укрывает одеялом. Потом кровать пустеет, в покоях холодает, но через некоторое время становится тепло. Ощущается запах только что зажженного очага, который сквозь сон заставляет Диану улыбнуться и погрузиться в крепкий сон, без сновидений.

А утром Диана проснулась с чувством, что в ее покоях кто-то был: гладил ее волосы, разжигал очаг. Она коснулась светлых локонов, пытаясь определить, осталась ли на них теплота пальцев. Но увы, это ощутить никак нельзя.

Ей явно приснилось! Другого быть не могло- герцог уехал в Павию. К тому же, он не настолько ласков, чтобы гладить ее волосы и беречь от простуды ночью. Откинув эти мысли прочь, Диана встала с кровати и случайно взглянула на очаг. Он не горел, но угольки испускали ниточку дыма, что говорило о том, что огонь погас не так давно.

Глава 21

Диана мчалась на Бьянке в сторону города, в госпиталь, где ее уже ждал доктор Москатти. Но сейчас она не думала о больных людях, не думала о лечении, прокручивала в мыслях лишь слова Марты о том, что она не заходила ночью в покои герцогини и не разжигала очаг. А герцог убыл в Павию рано по утру, когда солнце показало свой первый луч.

Это был он! Теперь определенно точно! Гладил ее волосы… Лежал рядом… Потом разжег огонь. Зачем он заботился о ней? Из чувства жалости? Может, жалел о сказанных словах? Но Диана променяла бы его прикосновения на несколько монет, которые раздала бедным за работу в госпитале.

Приняв помощь от Томмасо, Диана спустилась на землю, когда они прибыли в госпиталь. Ее вышла встречать сонная Реджина- она куталась в вязаный шерстяной плед и имела заспанный вид, который порадовал Диану. Значит ночь прошла спокойно.

Это оказалось правдой: впервые за все это время, что Диана находилась в этих стенах, никто не умер, никто не пришел за помощью и никто даже не стонал. Спали все! Даже доктор Москатти.

— Как дела у Его Светлости? — Поинтересовался он у герцогини,— надеюсь, вы поменяли повязку?

Она ничего не сделала, потому что спала, как младенец. А еще она была на него зла за все оскорбительные слова, которые получила.

— К сожалению, герцог уехал утром слишком рано. Но уверена, что в Павии у него прекрасный лекарь.

— Я тоже на это надеюсь,— доктор Москатти поклонился и вышел из комнаты, оставляя Диану и Реджину наедине.

Диана тут же обернулась к женщине:

— Почему ты не уехала домой? Разве Филлипо не ждет тебя? Кстати, я хотела спросить, как он относится к тому, что ты большую часть дня находишься здесь?

Как много вопросов, Диана даже сложила руки и склонила голову набок, желая получить ответы на все. Но Реджина улыбнулась и спокойно произнесла:

— Я сказала, что помогаю самой герцогини, а это не обсуждается. Ведь он тоже очень близок с герцогом. Почему мне нельзя общаться с его женой. Мой муж очень мудр, он все понимает. И кстати!— Реджина достала из-под юбки холщовый мешочек и передала его герцогини,— мы разбогатели. Это передал Филлипо на обслуживания госпиталя.

Она вложила мешочек в руку герцогини, и та чуть не взвизгнула, не поверила глазам, пока не высыпала себе в ладонь серебряные скудо.

— Пресвятая Дева Мария! Реджина! Да Хранит Господь твоего мужа! Этого нам хватит на то, чтобы нанять персонал и купить провизию. Хотя бы на первое время, но все же!

Почему ее муж не сделал тоже самое? Может, она сама совершила ошибку, что запросила снижения налогов, а надо было попросить один серебряный скудо. И тогда Стефано Висконти от жалости выделил бы ей три золотых.

Но нет! Она герцогиня и просить может только глобальное!

Жизнь в госпитале закипела, появились дополнительные руки и еда. Казалось, что даже болеть стали меньше. И на лицах больных чаще стала появляться улыбка. Или это солнышко заглядывало в распахнутые Дианой окна и дарило настроение каждому находящемуся здесь?

— Вы можете возвращаться в замок, Ваша Светлость,— с теплотой в голосе произнес доктор,— мы справимся, теперь здесь много людей.

— Я покину вас ненадолго,— кивнула она,— мне надо переодеться и выспаться, но я вернусь завтра. Обещаю.

За все это время Диана узнала, что рана герцога зажила. Так он писал Филлипо, тот рассказывал своей жене Реджине, а она приносила новости Диане. Но никаких вестей лично герцогини не было. Она тоже не писала, все еще помня слова про то, что должна продать замок в Девоншире вместе с отцом. Какой бы отец не был, но он человек.

Выйдя из здания госпиталя, Диана чуть не столкнулась с тремя мужчинами, разодетыми в дорогие одежды из натуральной кожи. Обычные горожане носили проносившиеся камичи серого цвета, заштопанные множество раз. Но эти мужчины были из знатного рода, при деньгах.

— Ваша Светлость,— все втроем они склонили головы перед герцогиней,— мы торговцы этого города, только что прибыли из Европы. Мы продали лес и получили за него хорошие деньги.

Один мужчина протянул мешочек из синего бархата:

— Это на нужды госпиталя. Ходят легенды, что лучше ваших рук есть только руки Мадонны.

Машинально Диана взяла этот мешочек, анализируя его слова. Про нее уже ходят легенды? Они дают деньги на нужды госпиталя? Даже не верилось! Она опустила взгляд на ладонь, где лежал мешочек, и сомкнула пальцы:

— Пусть хранит вас Господь за вашу щедрость!

Мужчины снова поклонились и теперь гораздо ниже, встав коленом на зеленую траву. Потом поднялись и стали удаляться прочь. А Диана так и стояла с протянутой рукой, в которой сжимала на вес порядком приличное количество монет. А радости не было предела! И когда мужчины скрылись, она с криком залетела обратно в здание и кинулась с объятиями к Реджине. По обрывкам фраз Реджина ничего не поняла, доктор Москатти выбежал на шум, и Диана протянула ему синих бархатный мешочек:

— Мне кажется, что госпиталь будет одним из самых лучших в Ломбардии!

— Это чудо какое-то! — Взмолилась Реджина и крепче обняла Диану,— люди видят вашу доброту и слышат слова о помощи.

— Пусть в таком случае, услышат остальные! И мы сможем построить дополнительную пристройку, где разместятся тяжелые больные.

— Надо же!— Воскликнул доктор Москатти, держа мешочек на уровне глаз,— и кто же такой щедрый?

— Трое мужчин, хорошо и опрятно одетых, — начала рассказывать Диана,— они сказали, что являются купцами и только что приехали из Европы, где продали лес.

— Да?— Удивился доктор и, прищурив один глаз, обернулся к Реджине,— а что продал ваш муж?

Наступила тишина, Диана перевела взгляд на женщину, слегка удивленно и не понимая, почему доктор относится к этим деньгам с подозрением.

Реджинана хмурилась, явно вспоминая:

— Он занимается шелком. Наверно, продал его.

Доктор Москатти удовлетворенно кивнул и протянул мешочек Диане:

— Вы вольны с ними поступать так, как велит ваше сердце. Наконец, оно было услышано. Но по-другому быть не могло, ваше сердце огромных размеров.

Диана взяла деньги, уже ничего не понимая:

— Вас что-то смутило? Эти деньги не ворованные?

— Меня смутило лишь то, что купцы так просто с деньгами не расстаются. Вы знаете, кто самый скупой?

Она мотнула головой, пожав плечами.

— Богатый, который заработал деньги сам,— продолжил доктор,— купцы не раздают деньги.

— Но они же принесли,— начала говорить Диана и взглянула на Реджину,— ее муж тоже добровольно пожертвовал, так ведь?

Реджина перекрестилась, давая понять, что именно так. И Диана снова взглянула на доктора, ожидая продолжение. Оно последовало:

— Значит, кто-то их вынудил сделать это.

Он поклонился и распрощался с дамами, направился к больным, которые его уже заждались. А Диана перевела взгляд на Реджину:

— Какая разница кто и как это сделал, главное - итог, деньги пойдут на благое дело.

— Я согласна, но все равно терзаюсь вопросом «кто»? Ты не могла бы спросить Филлипо, кто тот человек?

— Диана, поверь, он не скажет. Пусть это останется за пределами этой больницы. Нам не важно кто, возможно, доктор Москатти не прав и у купцов щедрая душа. Они услышали о вас, прониклись душой и решили, что имеют лишние деньги…

— Прости, что лезу не в свои дела, но у тебя есть лишние деньги? Ведь твой муж купец. Наверно, нет. Потому что лишних денег не бывает.

Диана взволновалась, понимая, что обида от слов ее мужа до сих пор прожигает дыру в сердце. Она хотела бы, чтобы этот «кто-то» был герцог Висконти. Но умом понимала, что он никакого отношения не имеет к тому, что несколько купцов принесли дарственные деньги.

— Ничего не надо, не спрашивай,— Диана махнула она рукой,— я хочу слышать лишь одно имя, которое никто не произнесет.

Она слегка приподняла юбки и направилась к двери. Реджина ее проводила молчаливым взглядом, понимая, о чем подумала Диана. Ей стало жаль герцогиню, и она ее догнала уже почти у двери.

— На то он и герцог, чтобы быть гордым. Он не имеет права показать свои чувства, для него это признак слабости.

Диана обернулась, не ожидая, что Реджина пойдет за ней. Она не ждала этих слов и не хотела, чтобы другие видели ее обиду на мужа. И в целом, этот брак должен быть при людях идеальный. Но при Реджине он таковым не являлся. Диана еще помнила, как возвращалась в Милан из Павии. Она помнила разговор между ними.

Они говорили о купле и продаже женами, в то время Диана думала, что герцог ее купил. Но Реджина предположила иначе и оказалась права. «Такие браки заключаются еще далеко до рождения детей». А сейчас она говорит о том, что герцог горд, и скорее всего, права. Но обида прожигала и заставляла грустить.

— Но он мог бы хоть раз переступить свою гордость. И не ради меня, а ради его людей.

— У него в руках власть, Диана,— напомнила ей Реджина,— тот, кто держит в руках власть не может дать слабину. Его Светлость очень умен как в военных делах, так и в политических. Одно послабление и это может привести к краху всей его Империи. А земли Ломбардии именно Империя, потому что это является самой большой территорией.

Наверно вид у Дианы был очень поникший: плечи опустились, взгляд потух. Реджина прижала ее к себе, как мать дочь. Как мать, которую Диана потеряла давно и после этого ее так никто не обнимал. Такие объятия вызвали слезы на глазах девушки, она крепко сжала в объятиях Реджину, уткнувшись носом в ее шею.

— Ты еще юна, но на тебя столько всего навалилось,— та ее гладила по волосам и шептала,— но если тебе надо с кем-то поговорить, я рада тебя выслушать и этот разговор останется между нами.

Диана кивнула и чуть подалась назад, заглядывая в васильковые глаза этой женщины:

— Я тоже должна быть гордой и сильной. Мне надо учиться быть такой.

— Не надо,— тепло улыбнулась Реджина,— ты уже такая.

Диана кивнула, пальцами провела по щеке, чтобы точно знать, что слез не видно и улыбнулась:

— Эту жизнь выбрали за меня.

— Ваша Светлость!— Послышался голос сзади,— Ваша Светлость! Вам послание!

Женщины обернулись на этот голос, увидев всадника на лошади- он скакал к ним, махая письмом. Сердце Дианы подпрыгнуло в груди, нарушая спокойное дыхание. В мыслях пронеслись самые разные новости в этом письме: герцог убит, ранен, при смерти. Теперь она останется совсем одна с этой «Империей», но ей придется бежать. И ей даже не дадут попрощаться с телом мужа, потому что люди Медичи уже стоят у ворот в замок. Эти страшные мысли почти парализовали тело, Диана не могла сдвинуться с места, но прекрасно видела, как гонец остановил лошадь, спрыгнул с нее, поклонился сначала Диане, затем Реджине и протянул письмо герцогини:

— Ваша Светлость, в замке сказали это письмо передать вам.

Он вложил ей письмо в руку, но Диана не поняла его тяжести. Казалось, что ей дали кирпич.

— Спасибо, не уезжайте, возможно, надо отправить ответ,— с трудом она взглянула на печать, которая красовалась на бумаге и обомлела- на оттиске был изображен овал с витиеватым узором по краям, в центре который разделен на три части и в одной из них с трудом был виден рисунок. Диана нахмурилась, даже не представляя от кого это письмо. С трудом верилось, что оно вообще было предназначено ей:

— Кто его доставил? — Этот вопрос она задала гонцу, который уже отошел к лошади, чтобы не быть свидетелем лишних разговоров.

— Гонец из Венеции, Ваша Светлость. Мы решили его притормозить здесь, в замке, вдруг вы захотите ответить на это письмо.

Диана обернулась к Реджине, и та с улыбкой кивнула, давая понять, чтобы герцогиня быстрее его вскрыла. Теперь в мыслях Дианы предстали золотистые глаза Доменико Фоскари, а когда распечатала письмо и начала читать, то услышала его голос.

«Ваша Светлость.

Я всегда держу свои обещания и с радостью желаю видеть вас на самом красивом балу в честь карнавала в Венеции. Это праздник огней, фейерверков, карнавальных костюмов и загадочных знакомств. Карнавал - незабываемое время, которое без вас утратит всю свою красоту. Вы будете королевой на этом празднике и очаруете всех своих подданных.

Ваш слуга, Доменико».

Губы Дианы растянулись в улыбке, она вспомнила их разговор в саду замка и на душе стало теплее. Автоматически она приложила письмо к груди и из него выпала еще одна бумага- то самое приглашение, которые получают лишь знатные люди. Диана подняла его, осмотрев с двух сторон, поняв одно- на приглашении не стоит имя ее мужа. Возможно, Доменико знал, что герцог в отъезде. А возможно, нет. Но это было как-то… Слишком вольно. Слишком лично. Как будто он вторгался в ее пространство и вырывал ее из рук Стефано Висконти. И как на зло, хотелось вырваться, поехать на маскарад, быть королевой, танцевать и знакомиться с новыми людьми. Хотя бы раз в жизни ощутить себя птицей с расправленными крыльями.

Но этому не быть. Она не имеет права ехать туда одна.

Диана обернулась к Реджине и протянула ей приглашение:

— Меня пригласили Фоскари на венецианский бал в честь карнавала. Очень жаль, что я не смогу поехать.

Женщина взяла из ее рук бумагу, но даже не стала читать текст. Она прекрасно знала, что там сухие слова. Более эмоциональные слова остались в руках герцогини, которая махнула гонцу:

— Я напишу ответ. Сейчас же.

Тот покорно кивнул и стал доставать из сумки бумагу и чернила. Выполнять поручения- это его работа.

— Что вы хотите ответить?— Удивленно спросила Реджина.

— Как что? Что я не еду. Не могу позволить себе столь роскошное мероприятие в полном одиночестве. Его Светлости нет, а одна я не рискну поехать в чужие края. Даже при всей охране.

Реджина протянула ей приглашение и улыбнулась:

— Я уверена, что дома меня ждет точно такое же приглашение. Каждый год Фоскари приглашают на венецианский бал нашу семью тоже. Мы с Филлипо поедем. Не хочет ли Ваша Светлость присоединиться к нашему экипажу?

Реджина, все еще улыбаясь, поклонилась. Она как прочитала досаду в глазах герцогини и снова сделала этот миг чуточку ярче:

— В моем приглашении не указано имя герцога, значит ли это, что я поеду против его воли?

— Это значит, что Фоскари осведомлены о том, где находится сейчас Его Светлость. Скорее всего, они отправили приглашение в Павию или в Форли.

Диана не ответила на вопрос Реджины о приглашении присоединиться к ним с Филлипо. Она была не столь уверена, надо ли ехать. Еще думала, стоит ли покидать земли Ломбардии, когда ее муж держит оборону в другом городе…

А он много думает о ней? Он подумал хоть раз, как ей здесь одиноко и скучно? Ведь он специально унижает ее, закрывая в замке или приставляя к ней охрану. А еще так грубо отказал в деньгах на госпиталь! Этого она ему не простит.

— Какая вероятность, что Стефано Висконти окажется в Венеции?— Тихо прошептала она, смотря мимо Реджины.

— Есть вероятность, что там никто друг друга не узнает, Ваша Светлость. Это маскарад. Костюмированный бал. Все в масках.

Диана обернулась к ней, чуть улыбнувшись. В глазах запрыгали огоньки, взгляд оживился. Получается, что ее никто не узнает на празднике - это мощная причина, чтобы посетить Венецию и побывать на карнавале и балу. И загадочность лишь усиливала желание оказаться там скорее.

— Я принимаю предложение и хочу присоединиться к вашему экипажу.

Глава 22

Дорога до Венеции была долгой и ухабистой, размозженной от дождей. Грязь облепляла колеса, приходилось останавливаться, чтобы их очистить. За двумя каретами скакали всадники, один из которых находился очень близко к карете с гербом бисциона. Эта карета ехала первой, в ней сидели герцогиня с четой Барбаро. А всадником являлся Томмасо. Следом в другой карете находились служанки - Мария, которая всегда сопровождала Ее Светлость в поездках и служанка леди Реджины. Марта в силу возраста и телосложения осталась в замке. Она причитала, когда узнала, что ее хозяйка приняла предложение Фоскари, бранилась и ругалась. А вот Карло молчал, сцепив руки в замок, и слегка улыбался. А напоследок он пожелал приятно провести время:

— Однажды я был в Венеции на балу в честь карнавала, когда покойный герцог был молод. Я сопровождал его. И хоть мы, слуги, не бываем в центре таких событий, но мне удалось увидеть всю красоту того праздника. Это незабываемо и очень впечатляет. Но прошу вас, берегите себя.

— Я буду сама аккуратность,— улыбнулась Диана, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку,— а вы берегите себя. И если герцог вернется без меня, не скрывайте правду.

— Возвращайтесь вместе с ним, Ваша Светлость.

Поездка длилась несколько дней, в уездных городках менялись лошади, а хозяева отдыхали. Но когда кареты снова начинали свой путь, Филлипо засыпал, а Реджина смотрела в окно и рассказывала о той местности, где они проезжали. Величайшие густые леса кишели разбойниками, бродячими музыкантами, еретиками, мимолетными прохожими и случайными встречами с одинокими монахами. Останавливаться в лесу было опасно, но с ними скакали рыцари, при виде которых разбойники не рисковали грабить, а другие прохожие проходили мимо.

— Как хорошо, что модистки успели сшить мне карнавальное платье на основе твоего старого,— улыбнулась Диана, обращаясь к Реджине,— мой старый гардероб не имеет таких нарядов, а новыми было некогда заняться.

— Этот наряд стар, но все еще очень актуален, а после их работы, вы будете выглядеть сногсшибательно. И никто не догадается, что перед ними герцогиня миланская, вольто (прим. автора — традиционная белая маска) прячет лицо полностью. Это имеет большой плюс,— Реджина подмигнула Диане, а та перевела взгляд на свой перстень, который Стефано Висконти надел ей в день свадьбы. Она его снимет! И снимет груз герцогини. Будет танцевать и веселиться.

— Как обычно проходит бал? Хотя нет, не говори!— Диана тут же осеклась,— интереснее будет мне узнать самой.

Реджина взглянула на спящего мужа, иногда подозревая, что он не спит, а притворяется. Возможно, дает дамам пообщаться наедине. Потом она взглянула на Диану:

— Бал красивый, в нем все по стандарту: свечи, музыка, танцы, красивые наряды, маски. Но этот бал имеет особенность- нельзя снимать маски до полуночи. Но потом ты обязан это сделать. И знаешь, это так забавно, когда лучшие друзья на балу вдруг оказываются заклятыми врагами. Бывали случаи, когда мужья не узнавали жен, принимали их за других, а когда снимали маски обнаруживали, что общались совсем с другими женщинами. Всякое бывало.

— Я один раз так снял маску и обнаружил себя обнимающего дожа Франческо Фоскари,— проснулся Филлипо и поморщился, а его жена засмеялась.

— Ты думал, что это я?

— Я наверно вообще не думал,— недовольно посмотрел он и закрыл глаза,— не люблю эти балы. И в них много политики. Праздник сделан для вас, а у нас будут недовольные взгляды друг на друга. А если там еще окажется Джовани Медичи, то это будет лживый и льстивый праздник. Пока наш герцог защищает свой народ от его вторжения, он будет праздновать!— Филлипо открыл глаза и уставился в пустоту. — Stronzo! (Перевод с итал.: засранец)

Это вышло весело, и женщины засмеялись. А Филлипо лишь пожал плечами, а потом сам улыбнулся:

— Но и у этого отвратительного праздника с ужасными масками есть плюс- я могу налаживать связи по поставке шелка.

Он снова закрыл глаза и казалось, что провалился в сон. Так ли это, никто не знал, но выглядело правдоподобно.

Диана обратилась к Реджине, чуть сбавив тон голоса:

— Джовани Медичи тоже будет там? Но он враг Миланского герцогства. Он уже почти начал войну…

— Не начал,— успокоила ее Реджина,— политика это очень тонкое дело. Когда двое врагов встречаются за одним столом, они обязаны улыбаться друг другу. Биться можно только на поле боя.

Все равно Диана не понимала, к чему были приглашены все враги в одно место. По сути, она окажется в логове волков. Но все к этому так спокойно относятся, что волноваться становилось стыдно. Может стоит выкинуть из головы эти проблемы? Политика- не ее проблема! Ее проблема- леди Изабелла, которую не хотелось бы видеть. Но видимо придется, потому что Доминико пригласил их пожить к себе в резиденцию. Именно там состоится бал, и гости будут съезжаться именно в это место. С его сестрой придется встретится и без маски. Жаль, хотелось бы прикрыть ее смазливое личико железной маской и желательно пожизненно.

Диана даже ахнула от своих мыслей и приложила пальцы к губам. К чему эта ненависть к леди Изабелле? Из-за слов ее мужа, что все замужние женщины предлагают себя мужчинам? Из-за того, что он, скорее всего, пользовался таким предложением? Но это ее никак не касается! Надо выкинуть из головы.

— А что там со снятием масок?— Решила отвлечься Диана.— Их обязательно снимать в полночь? Я могу уйти раньше?

— Без проблем, дорогая,— кивнула Реджина,— если не хочешь, чтобы тебя видели. Но думаю, что Изабелла не смолчит.

— Эта курица разнесет новость по всему курятнику, что миланская герцогиня на балу!— Тут же вставил Филлипо, даже не открывая глаз.— И очень постарается донести это до нашего герцога.

Диана мотнула головой, ну и пусть разносит. Стефано Висконти все равно узнает, что она поехала на карнавал. И она эту поездку не станет скрывать.

— Герцог посещает каждый год такие мероприятия?

Реджина кивнула, но тут же призадумалась и взглянула на мужа. Он тоже кивнул и даже открыл глаза:

— Войн не было, он обязан был представлять Ломбардию в Венеции.

— Сейчас тоже нет войн,— тут же вставила Реджина,— от Форли до Венеции еще ближе чем из Милана. Мне кажется, что он будет на празднике, но там столько людей, что все друг друга теряют. Мы можем его даже не увидеть.

Диана кивнула и почувствовала, что карета остановилась- они приехали в очередной уездный городок, где пообедают, поменяют коней и снова отправятся в путь.

Хотелось выйти и погулять, размять ноги, которые затекли в карете. К тому же, ее слегка укачало. Хоть за разговорами она об этом совсем не думала, но выйдя на улицу, ощутила в полной мере.

— Дорогая моя, вы бледно выглядите,— к ней подошла Реджина и дала в руки платок,— вы беременна?

Диана порозовела, смотря на нее удивленным взглядом. И тут же мотнула головой, тошнота от этих слов моментом прошла.

— Нет,— она отошла подальше, пытаясь дышать глубже и думая над словами этой женщины. Беременные чувствуют себя плохо? Их тошнит, и они бледные? Это отвратительно! Она не будет беременной. Тем более, пункт про наследников герцог уже не рассматривает так яростно, как раньше,— меня укачало.

Реджина грустно улыбнулась, и пока не слышит муж, прошептала:

— Наверно, быть матерью - это самое большое чудо в жизни женщины. Бог дает детей тому, кто заслужил, но отнимает у тех, кто не достоин. Видимо, мы с Филлипо грешны, нам не выпала такая честь иметь детей.

Последнее было сказано с нотками грусти, даже губы дрогнули. Но Реджина не унывала, видимо, она привыкла к велению Бога.

— Мне очень жаль, что так происходит в вашей жизни,— Диана подошла ближе и взяла ладони женщины в свои,— на все воля Господа, это безусловно, но все же не стоит исключать медицинское вмешательство. Скорее всего, есть какие-то болезни, и доктор Москатти сможет вам помочь.

Теперь улыбка Реджины стала теплее, она сжала ладони герцогини:

— Мне уже сорок пять лет, я слишком стара. Сколько я проживу? Три года или пять лет? Кому я оставлю этого ребенка? Мое время истекло, если Бог не дал, значит, такова его воля.

В какой-то степени она была права, Диана согласилась с ней. Она перевела взгляд на Филлипо, который разговаривал с конюхом и давал распоряжение поменять лошадей.

Такая несправедливость… Эти двое любящих людей, имеющих достаток, живут одни и не имеют возможность тратить их на собственное дитя. А те, кто живет впроголодь, беременеют так часто, что просят доктора Москатти совершить нечто страшное с их детьми- вытаскивать их до того, как они выйдут сами.

— Я верю, что у вас с герцогом будет много детей,— отвлекла от мыслей Реджина,— нашим землям надо много наследников, должна быть кровная сплоченность, потому что враги крепнут. Мы тоже должны крепнуть.

Услышав эти слова, Диана испытала угрызения совести. Она стала герцогиней, чтобы продолжать род Висконти, а отталкивает Его Светлость от себя при первой же возможности.

Но нет! Она пока не готова подпускать его к себе близко… Надо время… Много времени. Ей надо привыкнуть к образу жизни, к титулу, к мужу, а потом думать о детях.

— Я уверена, что так и будет,— кивнула Диана, но вдруг вспомнились слова про врагов. А кто враги? Фоскари? Да, потому что мечтают урвать кусок земли от Ломбардии. Но она о них знает многое, знакома. Медичи? А вот о них Диана не знала ничего и если ей предстоит познакомиться с Джовани Медичи, она должна иметь хоть небольшое представление о нем и его семье.

— Реджина, ты знакома с Джовани Медичи?

— Конечно, мы встречались на одном из карнавалов в Венеции. Правда это было давно. С тех пор он очень поднялся финансово и такие как мы, ему мало интересны. К тому же, ломбардцы.

— Расскажи мне о нем,— Диана увидела, как служанка Мария махнула ей рукой из гостевого домика, где уже подали обед. Тошнота прошла и даже в желудке заурчало. А может, ее укачало от того, что она была голодная?

Диана махнула ей в ответ и дала понять Реджине, что их ждут. Рассказ мог подождать, но знать все же очень хотелось.

Женщины медленно пошли к домику, где их ждал сытное мясное жаркое с картошкой. И пока они шли, Реджина начала свой рассказ:

— Стефано Висконти прирождённый воин, он рыцарь и он стратег. В тоже время он землевладелец, правитель земель, он решает все вопросы, что касается всей Ломбардии. Джовани Медичи ему полная противоположность: он финансист, владеет банком. Он не стратег, он стар и ничего не смыслит в войнах, но у него есть столько денег, что он может позволить купить весь мир. Только вот мир охраняется таким предводителем, как Стефано Висконти.

Теперь Диане стало более-менее ясна картина: кто и почему хотел оторвать кусок от Ломбардии.

— И кто же воюет от лица Медичи?

— Он нанимает кондотьеров (прим. автора: руководители военных отрядов). Есть очень умные и проворные кондотьеры, например, Франческо Сфорца. Но его услуги стоят больших денег. Кто ему платит, на того он и работает.

— Ты хочешь сказать, что войну можно выиграть с помощью денег?

— К сожалению! Джовани Медичи имеет столько денег, что может купить любого человека. Сфорца он тоже перекупил, а ведь тот работал на Висконти.

Диана даже остановилась, пытаясь расставить все по полочкам, хотя все прекрасно поняла сразу. Ей стало дурно от того, что она просила мужа снизить налоги, а сейчас деньги нужны больше там, в Форли, чтобы прокормить рыцарей, заплатить зарплату, возможно, нанять таких как Франческо Сфорца, услуги которых стоили наверняка сотни, а то и тысячи золотых скудо. Он ей отказал и его понять можно. Но это не давало ему право ей грубить.

— А что касается его семьи?

— Он женат и имеет трех сыновей и дочь. Двое сыновей уже выросли и перенимают дело отца. Банковская система вскоре окутает всю Италию и Европу, не только Флоренцию.

— Понятно,— кивнула Диана и зашла внутрь домика, где тут же ударил в нос запах горячей картошки с мясом. Разговоры забылись, а на первый план вышла еда.

Дорога дальше прошла легче- все внутри кареты спали. Диана тоже вздремнула и вздрогнула от голоса своего кучера. Видимо, их кто-то остановил. Пришлось выглянуть в окно и убедиться в том, что догадка стала явью- они действительно находились близ города. Диана еще никогда в жизни не видела столь красивой архитектуры: огромных непропорциональных куполов, гигантских колоннад, круглых окон, множества арок и длинных шпилей. Все это в совокупности поражала своей красотой, зачаровывало и приводило в восторг. Даже в Англии она не видела подобного. Все английские графства были серые, созданы из холодного камня. Миланский замок выкладывался из красного кирпича, но строгий стиль не делал его хоть капельку похожим на венецианские постройки.

Она вышла из кареты и зачарованно смотрела на красоту издалека.

— Ваша Светлость,— Филлипо оказался возле кареты. Когда он успел выйти — она не заметила,— нам надо оставить здесь лошадей, дальше переправиться по воде на гондолах.

— На чем?

— На лодках, Ваша Светлость, Венеция расположена на воде.

Диана была потрясена! Мало того, что она впервые в жизни видела такую архитектуру, она никогда не бывала в городах, стоящих на воде. Но как он не тонет? Такие постройки являются уникальными.

Пришлось оставить кареты на попечение нескольких рыцарей и отправиться со служанками вплавь на гондоле.

Пожалуй, это самое незабываемое передвижение по воде- сидишь в маленькой лодочке, слушаешь, как поет гондольер, любуешься местной архитектурой и вдыхаешь влажный воздух. Диана пригибала голову, когда они проплывали под мостом, а сама думала, как бы прогуляться по нему. Они плыли посередине канала, а она смотрела по сторонам и отмечала про себя улочки, по которым хотела пройтись. Людей на сухой части города находилось много, карнавал еще только начинался, а кое-кто гулял уже в костюмах.

— Очень бы хотелось прогуляться по вечерней Венеции, но здесь передвигаются только по воде?

— Только на гондолах и каждый раз гондольеру надо платить,— улыбнулась Реджина,— в Венеции пользуются популярностью гондолы, а у нас лошади.

— Плыть на гондолах очень романтично,— тихо прошептала Диана и взглянула на людей на очередном мосту: здесь находились короли и королевы, ангелы и демоны, горожанки и мельники, доярки и купцы. Лица всех этих людей скрывались за белыми масками, которые тоже являлись произведением искусства: у одних маски создавали грустный вид, уголки их улыбки были слегка опущены; у кого-то маски улыбались и так хотелось улыбнуться в ответ.

— Я полностью согласна насчет романтики,— Реджина с нежностью посмотрела на Филлипо, поймав на себе точно такой же нежный взгляд мужа,— но не во время карнавала.

— Почему? — Тут же отвлеклась Диана.

— Разве ты не знаешь? Все пошло с древности, карнавалы устраивали для того, чтобы быть в роли другого. Например, богатые дамы переодевались в наряды куртизанок, а бедные, напротив, на одну ночь становились госпожами. И такими ночами творилась неразбериха, везде была ложь, кутеж и разгул. Часто замужние леди, переодетые в платья бедных горожанок, отдавались мужчинам прямо на улице.

Диана даже ахнула и слегка отпрянула на конец лодки:

— Замужние?— Она вспомнила слова Его Светлости о маскараде, он сказал так же. Это было отвратительно и… Хотелось посмотреть и на такую жизнь венецианских людей.

— Приплыли!— Скомандовал гондольер и тут же возле Дианы оказалась чья-то рука. Она подняла глаза и улыбнулась:

— Милорд Доменико.

Глава 23

Гости приплыли сразу к воротам дворца Фоскари, где уже слуги открыли большие деревянные двери, впуская их внутрь. Доменико шел рядом с Дианой, показывая ей прелести сада:

— Как вы поняли, город стоит на воде, но тем не менее, мы очень ценим зеленые сады. Здесь он самый большой, но выигрывает по красоте с тем, где были мы с вами в Милане.

Доменико взглянул на нее, и Диана слегка смутилась. Он вспомнил тот день в саду, а ведь она тоже не так давно его вспоминала. Хоть бы сзади идущие Реджина и Филлипо не слышали эти слова.

Сам дворец не имел большой территории, как замок в Милане, ей просто не откуда было взяться, повсюду была вода. Пока Диана шла, то сравнивала Миланский замок и этот дворец. Было интересно заглянуть внутрь.

— Я очарована,— произнесла она, слегка щурясь от яркого солнца.

— Вы еще не видели всего. Но думаю, что больше вас очарует сам бал в честь карнавала. Он состоится завтра и пройдет до утра. А уже сегодня начинается карнавал в городе. Если хотите, то я могу сопровождать вас в город после ужина.

— Спасибо, я подумаю. Долгая дорога меня изрядно утомила, возможно, я усну, чтобы восстановить силы для бала,— засмеялась герцогиня, наблюдая ответную улыбку Доменико.

Он красивый мужчина, высокий, стройный, умеющий вести беседу, деликатный и харизматичный - мечта любой девушки. И если бы ее отец однажды спас его отца, и тот в благодарность подарил бы титул жены сына венецианского дожа, то Диана была бы рада. Потому что Доменико открытый и добрый, с ним хочется гулять по саду, хочется разговаривать и улыбаться.

Против воли вспоминалась прогулка на лошадях со Стефано Висконти. Даже в тот, казалось бы, прекрасный момент, он все испортил. С ним невозможно было говорить на темы о погоде или саде.

Почему?

Потому что он зол на нее из-за брака? Он так же не хотел жениться, как она выходить замуж. И теперь они оба вынуждены терпеть друг друга всю жизнь.

— Доменико, было ли послано приглашение моему мужу?

Этот вопрос ее волновал с той самой минуты, как она вскрыла конверт. И имеет права спросить, ведь дело касалось ее мужа.

— Конечно, Ваша Светлость,— тут же Доменико перешел на светский тон,— я отослал приглашение в Павию, но герцог уехал в Форли. Приглашение ему передал мой гонец лично.

— Спасибо,— кивнула Диана,— а был послан ответ?

Зачем она это спросила? Что она хочет слышать? «Нет, ответа не было» или «да, герцог приедет».

Каким его действиям она была бы рада? Хотела ли видеть его на венецианском балу? Или предпочла бы одиночество?

— Ответа не поступило.

Диана кивнула, уже не улыбаясь. Герцог мог бы написать ей, что будет в Венеции. Но он не особо балует жену письмами, только редкими визитами. А она обижена и ее молчание вполне объяснимо. Но он никому ничего не написал, значит, его скорее всего не будет на празднике- слишком много дел в Форли.

Как только Диана переступила порог дворца, то мысли тут же улетучились, потому что на их место пришел восторг от увиденного: внутри дворец ничуть не уступал замку в Милане, скорее даже наоборот, мебель здесь была более величественная, обтянута тканью сшитой золотой нитью, которая переливалась в огнях свечей и создавала царскую атмосферу. А скульптуры, которые она встречала по дороге до своих покоев, работа величайших мастеров Венеции, с которыми Доменико обещал познакомить Диану на балу.

— Но как я вас узнаю в маске?— Усмехнулся он,— на вашем наряде есть то, что выделяет вас из сотни людей в таких же карнавальных костюмах? Например, большой красный бант или парик с красной розой?

Диана засмеялась, приложила палец к губам, а потом прошептала:

— На то он и маскарад, чтобы прятать лица.

— Я все равно вас вычислю,— подмигнул он,— по голосу, хотя нет, маска меняет голос. Значит, по манере двигаться. Ваши движения плавные и грациозные. Истинную герцогиню сложно спутать с кем-либо еще.

— А как я узнаю вас, милорд?

— Я не буду отходить от вас ни на шаг и вы поймете,— поклонился он, оставляя ее стоять возле своих покоев,— мой отец, Его серинити, дож Франческо, желает пригласить вас и ваших друзей к ужину. Я столько рассказывал ему о вас, что он желает познакомиться с герцогиней Милана.

— Я с радостью приму это приглашение,— Диана кивнула на прощание и зашла внутрь своих покоев, где ее уже ждала Мария.

Она раскладывала наряды герцогини из большого сундука, сделанного из сандала с гравировкой бисциона. По бокам азиатские мастера создали узоры, которые Диана еще не успела рассмотреть.

— Ваша Светлость,— Мария уложила на кровать изысканное платье из бархата персикового цвета,— мне кажется, что оно подойдет к ужину. А если соберетесь на прогулку с лордом Доменико, то накинете плащ.

Диана улыбнулась, сложив руки на груди. Мария слышала все разговоры, но как прислуга умудряется все успевать? Оставив этот вопрос открытым, герцогиня коснулась рукой платья:

— Да, я поужинаю в нем. Но от прогулки с лордом Доменико я откажусь.

— Почему? Вы бы увидели вечернюю Венецию и начало карнавала. Эх, Ваша Светлость, была бы я на вашем месте… Я бы… Я бы такое не пропустила.

Она мечтательно сложила ладони у груди и закрыла глаза:

— Увидеть карнавал своими глазами, это мечта любого смертного.

— А ты знаешь, что в момент проведение карнавала богатые люди переодеваются в бедных, а бедные в богатых?

Мария тут же открыла глаза и уставилась на хозяйку. Этого она явно не знала. Диана порадовалась, что хоть это она не слышала.

— Правда? То есть, служанка может на одну ночь стать герцогиней?— Удивилась она.

— Именно,— Диана коснулась ее плеча,— хочешь стать герцогиней на одну ночь?

— Еще бы!

— Тогда, я меняю свое самое красивое платье на наряд обычной горожанки.

Мария остолбенела, услышав такое предложение. Она пару раз хлопнула ресницами, а потом закивала:

— Я очень хочу побывать в роли герцогини,— взмолилась она,— это мечта каждой девушки.

Диана кинула и тут же вынула из сундука бархатное платье цвета бордо. Она протянула его Марии:

— Я сделаю тебе прическу и дам украшения. Они не дорогие, но дороги как память. Их оставила мне мама.

— Святая Дева Мария! Я не верю в реальность!

— Только прошу тебя, не потеряй.

— Что вы, Ваша Светлость!— Мария кинулась целовать руки госпожи, но та быстро от нее отошла.

— В эту ночь мне понадобится только холщовое платье. Ведь у горожан нет украшений.

— Ваша Светлость!— Взбудоражено воскликнула Мария,— зачем вам это? Нет, я не против поменяться местами, но возможно, вы передумаете, и мы вместе пойдем на карнавал. Я буду вашей богатой подругой, женой купца. А вы моей герцогиней. Не подобает настоящей леди быть в роли бедной девушки.

Но Диана лишь улыбнулась, задумавшись. Она хотела вкусить настоящий праздник с перевоплощением как в старые времена. Ведь эта традиция до сих пор осталась. И по сей день является изюминкой маскарада, которой ее хотели лишить. Дворцовый бал в честь маскарада - это великое событие, но оно не передает той атмосферы праздника, который пришел в этот город много веков назад от их предков.

— Я так хочу,— однозначно ответила она и указала на персиковое платье,— а теперь одень меня, я поужинаю с семьей Фоскари, а потом отправлюсь спать.

Она хитро улыбнулась, и Мария лишь покачала головой, шепча себе под нос:

— Ох, не нравится мне эта идея. Вы ничего здесь не знаете, вы заблудитесь. А вдруг вас украдут?

— Ты тоже ничего не знаешь в округе, но пойдешь.

— Я - это другое, кому нужна служанка в роли герцогини?

— А кому нужна бедная горожанка?— Усмехнулась Диана.

Сборы к ужину прошли медленнее, чем планировала Диана. Дорога до Венеции была долгая, которая изрядно утомила. Пока Мария возилась с причёской, то Диана чуть не уснула. Но когда все приготовления были сделаны, в комнату постучали. Переглянувшись между собой, Мария открыла дверь и в покои вошла Реджина, обращаясь к Диане.

— Дорогая моя, мы решили, что идти к ужину вместе веселее.

Как это было мило с ее стороны, потому что герцогиня начала волноваться. Вроде это обычный ужин, но он не был простым. Там соберутся люди из высшего общества. И это очень волновало.

— Ты не знаешь, кто будет на этом ужине?

— Не имею понятия,— пальцы Реджины поправили подвеску на шее герцогини,— вы переживаете, что будет леди Изабелла?

Диана улыбнулась, понимая, что вообще не думала о ней:

— Нет, леди Изабелла мне не враг, она вообще никто. Эта несчастная женщина, которая любит просыпаться не в своей постели. Я переживаю за знакомство с другими людьми.

Герцогиня не стала договаривать, направилась к двери, но леди Реджина прекрасно ее поняла. Они обе вышли из покоев, где их ждал Филлипо, и направились вниз в гостиную. Двери распахивались перед ним одна за другой, казалось, что они прошли уже десяток залов. Но наконец за последней дверью предстали гости, сидящие за длинным столом. В свете зажженных свечей, сложно было угадать их лица. А может, от волнения, Диана не желала останавливать свой взгляд на ком-то конкретном?

— Ваша Светлость!— Доменико она узнала по голосу и тут же улыбнулась, увидев, как он направляется к ним,— мы ждем вас! Прошу,— он протянул ей руку, и Диана вложила свою ладонь, а он обратился к присутствующим, — хочу представить вам самую красивую герцогиню всей Италии - Диану графиню Девонширскую, герцогиню Миланскую. А также ее друзей, которых вы уже знаете: синьора Филлипо Барбаро и его супругу - Реджину Барбаро.

Мужчины поднялись со своих мест, и Диана только сейчас поняла, что гостей за столом собралось немного. Но в тоже время, здесь присутствовали далеко не члены семьи Фоскари. Леди Изабеллу она увидела сразу, та фыркнула и принялась трапезничать дальше. Ее муж, Маркиз Карло Мантуанский, встал при виде герцогини и почтенно поклонился. Диана улыбнулась ему и перевела взгляд на человека, которого скорее всего представят, как дожа Фоскари. Вот он, предводитель этого народа, высохший старик с крючковатым носом, совсем не так Диана рисовала его в своем воображении.

— Его Серенити Франческо Фоскари,— Доминико представил старика, — мой отец и дож Венеции.

Диана думала, что он будет моложе, поэтому, слегка опешила, но быстро взяла себя в руки:

— Ваше Серенити,— она слегка присела, склонив голову на бок и тут же встала,— очень рада вас увидеть и находиться на столь великом празднике.

— Ваша Светлость, вы можете оставаться здесь столько, сколько хотите,— на лице дожа выступила улыбка. Сложно было понять, какие чувства он вызывает. Смешанные.

— А разве герцог не приехал с вами? — Воскликнул кто-то за столом, и Диана стала искать взглядом, кому принадлежат эти слова. За нее ответил Доменико, который уже дал распоряжение слугам обслужить гостей:

— Он приедет позже, вы же знаете, герцогские дела не терпят отлагательств.

Диана взглядом нашла человека, который упомянул ее мужа, и он точно вызвал неприятные чувства. Даже этим вопросом. Даже своим взглядом из-под редеющих бровей. Этот человек был уродлив и напоминал шута при дворе. Лишь только его дорогая одежда говорила о том, что перед ней некто очень влиятельный. По его сверлящему взгляду можно было предположить, что она тоже ему неприятна.

— Разрешите вам представить,— продолжил говорить Доменико,— лорд Джовани ди Биччи Медичи, приор флорентийской гильдии банкиров, Синьор правительства и Гонфалоньер справедливости Флоренции.

Диана нервно сглотнула, она не думала, что человек, которого все просто называют Медичи имеет столько непонятных ей титулов. Вся эта банковская система вынуждена была внедрить новые статусы. Этот человек был никем, он не барон, не граф, не герцог и не король. В его жилах не течёт аристократическая кровь, как у Стефано Висконти, но он упорно хочет получить весь мир и сделать своими рабами людей, у которых он когда-то был прислугой.

Она не знала историю Медичей, но хватило всех его титулов, рассказа Реджины и маниакального на себе взгляда. Ей не нравился Джовани ди Биччи Медичи, его народ возможно, уже напал на ее народ. Против него воюет ее муж, но приходится улыбаться и делать вид, что политика ее не касается.

— Очень приятно,— выдавила из себя Диана и перевела взгляд на человека, сидящего рядом с Медичи. Высокий, молодой, ничем не примечательный, имеющий грубые манеры. Ее как раз посадили напротив него, чтобы портить аппетит окончательно. Но зато аппетит мужчины явно ничего не портило, он смотрел исподлобья и вонзил зубы в жареную дичь. При этом усмехнулся и тут же положил кусок жареного гуся на тарелку.

Так ели рыцари отца, которые еще оставались в замке Девоншир. В Миланском замке Диана близко не видела рыцарей, не сидела за одним столом. Исключение- Томмасо, но он уже больше друг и большой помощник.

— Франческо Сфорца,— представил его Доменико,— кондотьер Флоренции.

В голове совсем закружилось, она помнила, что Сфорца прекрасный воин, услуги которого стоят так дорого, что проще продать замок.

Что делает кондотьер Флоренции за столом в Венеции?

И значит ли это, что сейчас в Форли спокойно и герцог может не волноваться о начале войны? Ведь войны не начинаются, если главнокомандующий сидит за столом?

В край запутавшись, Диана зачерпнула ложкой рис, явно привезенным из азиатской страны. Ведь изюминка Венеции- это вода, по которой сюда доставляют товары и продукты из дальних стран.

Но рис показался ей пресным, еда в горло не лезла. И хоть она была голодна, но аппетит пропал.

— Как прошла дорога, Ваша Светлость?

Этот вопрос задал Франческо Фоскари, отец Доменико. Он сидел во главе стола и ему отчетливо были видны все гости. Рядом с Дианой по левую сторону сел Доменико, и она была ему за это благодарна. Напротив него герцогиню сверлила взглядом леди Изабелла. А Диана гордо выпрямила плечи и улыбнулась:

— Очень хорошо, даже несмотря на то, что дорога была дальняя. Приходилось часто останавливаться и менять лошадей, они быстро уставали.

— Дороги,— усмехнулся Сфорца, и откинулся на резную спинку стула,— плохие дороги - это бич этих местностей. Зато для разбойников провалившаяся в грязь карета- большой куш. Надеюсь, что вы не встречали их на своем пути?

— Нет,— мотнула головой герцогиня,— к счастью не встречали, но с нами были рыцари, не думаю, что разбойники захотели бы остаться без головы.

— Они проворней рыцарей в доспехах,— поник голос кондотьера. По его задумчивому виду можно было сказать, что он имел с ними дело и не раз. Но Диана не стала развивать эту тему.

— Так где же Его Светлость Стефано Висконти?— Перебила разговор о разбойниках леди Изабелла и ехидно улыбнулась, поднося к губам кусочек мяса на кончике вилки. Здесь тоже хорошо владели этим прибором. Кроме Франческо Сфорца, который ел мясо руками. — Можно ли думать, что он устал от нового статуса женатого мужчины?

— Изабелла!— Одернул ее Доменико, который перевел взгляд на мужа Изабеллы, а потом на отца. Он хотел ответить сам на этот вопрос, но его опередила Диана. Она взглянула на маленького человека с лицом придворного шута- на Медичи, который ел, при этом усмехаясь, и гордо произнесла:

— Когда зачинщик войн спокойно трапезничает, настоящие войны остаются верны своим землям и несут долг перед людьми. Им приходиться оставаться на страже, потому что руки у сытого врага наверно растут быстрее.

Диана встала из-за стола и тут же стул отъехал:

— Я прошу прощения, но поняла, что не голодна. Наверно, укачало.

Она направилась к двери с гордо поднятой головой, оставляя всех этих людей давиться собственным ядом.

Глава 24

Быстрым шагом Диана направлялась к своим покоям, надеясь, что Реджина и Филлипо не последуют за ней. Они обычные люди, а она… А она не готова сидеть за одним столом с тем, кто развязывает кровавые бойни.

— Диана!

Таким же быстрым шагом ее преследовал Доменико, который против всех правил этикета, вышел из-за стола следом.

Она остановилась уже почти у двери, когда он обогнал ее:

— Я прошу прощения за Изабеллу. Она глупа с самого рождения и часто говорит не то, что думает.

— Она как раз думает, что говорит,— Диана перевела взгляд на свою руку, ощущая теплоту ладони Доменико. Он держал ее пальцы, а сам смотрел в глаза.

— Я прикажу ее выпороть,— высказался он, и теперь Диана посмотрела на него,— отец слишком нежен с ней, а муж не хочет замечать реальность. В том браке нет любви, Изабелла несчастна.

— Дело не в ней,— Диана убрала ладонь с его ладони,— она лишь озвучила то, что было у всех в мыслях.

— Гордость вам к лицу,— произнес он,— к черту их всех! Вы не лживы и не умеете льстить. Именно поэтому, Диана, вы живая. И отличаетесь от всех этих людей.

— По-вашему, я поступила правильно? Но завтра меня могут выгнать с вашего дворца. Я оскорбила самого Медичи!

— Это не его дворец. Отсюда вы уйдёте только по собственной воле. И я по-прежнему вас спрашиваю: Диана, мы идем вечером на открытие маскарада в город?

Диана задумалась, но лишь на пару секунд. Ей нравился Доменико, он делал все, чтобы ей было комфортно. Она благодарна ему за многое. Но:

— Меня действительно укачало, я лучше лягу спать, чтобы завтра на празднике смогла веселиться, не обращая внимание на окружение.

Доменико поник, но тут же воспрял:

— Вы правы, вам нужен отдых. А прогулка может подождать. Спокойной ночи, Диана.

— Спокойной ночи, Доменико.

Он шагнул назад, а она открыла дверь и проскочила внутрь своих покоев, где ее ждала Мария и примеряла платье.

— Ваша Светлость, вы дошли до ужина?

— Я даже успела съесть ложку риса,— Диана начала ходить взад-вперед, растирая ладони. Она была возмущена и ни капли не ощущала угрызения совести. Если будет надо, то завтра она тоже будет стоять за свой народ и своего мужа, имя которого здесь произносилось как издевательство.

Хотелось ли ей, чтобы он был здесь?

Да! Чтобы утереть всем нос и с победой посмотреть в глаза всем присутствующим. Она молилась, чтобы в Форли все вдруг оказалось спокойно. Ведь мятеж, который организовал подданный Медичи, подавлен.

— Вы взволнованы?

— Я в бешенстве. Но не будем о грустном,— Диана выдохнула,— наши планы остаются прежними, мы идем на открытие маскарада. Ты принесла платье горожанки?

Мария кивнула и тут же схватила серую льняную ткань- слишком простой наряд, слишком бедный. Но раз Ее Светлость так хочет, то Мария с радостью станет герцогиней и вкусит богатую жизнь. А может, найдет себе мужчину мечты.

Переодев хозяйку в невзрачный наряд, она отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться. Но любоваться было нечем- герцогиня выглядела даже хуже, чем когда-то в Девоншире.

— Может, все же передумаете?

— Нет.

А Диана любовалась на себя в зеркале- ее все устраивало. Обычная простолюдинка и никто не обратит на нее внимания. Ее никто не заметит. И выйдет она через черных вход для прислуги. Надо только накинуть черный плащ и надеть маску.

Белая маска с замысловатыми черно-золотистыми узорами возле глаз, полностью скрыла лицо хозяйки. Эти тонкие узоры придавали изюминку, один заканчивался в виде красного сердечка на щеке. Волосы Диана убрала под парик, который где-то достала Мария. Это была далеко не та прическа, с которой Диана будет присутствовать завтра на балу. Здесь темные волосы не были убраны в высокую прическу, а спускались к плечам и не закрывали их. На голову она накинула капюшон и теперь точно никто не мог узнать в ней герцогиню. Даже если сам герцог предстанет перед ней, он никогда не признает в этой простолюдинке свою жену. Но встретить Стефано Висконти она не планировала, а вот кого-то из дворца- возможно. Кто знает, какой масштаб этого города?

С Марией было все куда сложнее, пришлось наряжать ее буквально у черного входа. Но она была так рада, что надела платье и совсем забыла про остальные атрибуты. Диана успела нацепить на нее парик и закрыть маской вольто лицо. Все! Все готовы к тому, чтобы выйти через задний сад и наконец вкусить свободу. Даже Томассо нет рядом! И хоть Диана его очень любила, но хотела побродить по улочкам Венеции в полном одиночестве.

— Мы разойдемся, как только выйдем отсюда.

— Хорошо, Ваша Светлость.

После этих слов Диана засмеялась, и Мария подхватила ее смех. «Ее Светлость» сейчас далеко не та девушка в наряде нищенки. Теперь Мария на сегодня герцогиня.

— Ваша Светлость,— поклонилась Диана и стала удаляться в другую сторону. А Мария ей махнула:

— Будь аккуратна, дворовая девка, здесь много плебеев!

Никто не видел, что Диана улыбнулась. Маска скрывала все, чем нравилась ей очень сильно.

Оставив Марию позади, наступило время прогулки в одиночестве и осмотру города. Диана шла вдоль канала, пытаясь понять, куда ей лучше выйти, чтобы увидеть начала праздника. А может вообще стоит уйти подальше от городской суеты и побродить по улочкам, увидеть простых людей?

Но сегодня простых людей она явно не встретит, люди, которые шли ей на встречу были в масках и в костюмах: женщины в разноцветных платьях, мужчины в черно-красных костюмах. Они кричали и радовались маскараду. Цветов в нарядах было так много, что Диана отошла к перилам на мосту и любовалась прохожими. Им всем было весело, что радовало ее и за маской пряталась улыбка, а в глазах плясали огоньки.

Уже темнело, в любой обычный день улочки Венеции наверняка вымирают, но сегодня люди выходили из своих домов несмотря на время суток. Праздник начинался и сумерки не были помехой.

Диана не знала, куда ей идти, и она двинулась за людьми в красочных карнавальных костюмах. Наверняка они выведут ее к центру праздника. Пришлось заплатить за гондолу и переплыть канал. Гондольер высадил ее на площади, где слышались крики, восторженные возгласы, где люди в масках дурачились и приставали к другим. К ней так же привязался некто в маске шута, он проделал столько трюков, что Диана смеялась и зачаровано любовалась им. Затем раздался залп и повсюду зажглись разноцветные огни. Они крутились, отлетали, но не пугали народ, напротив, люди сразу закричали сильнее и стали танцевать. Послушалась музыка, но залпы фейерверка заглушали ее. Диана никогда не видела подобного в Англии. Эти огни зачаровывали и гипнотизировали.

— Одинокая леди не желает познакомиться с самым красивым мужчиной?

Она обернулась на голос, увидев перед собой мужчину в маске баута (прим автора: традиционно белая атласная маска с резким треугольным профилем).

Он явно был навеселе и обнимал сразу двух дам, лица которых были скрыты, а костюмы напомнили платья вульгарных женщин- куртизанок.

Диана мотнула головой и отошла в сторону, но тут ее схватили чьи-то руки и потянули танцевать. Людей всюду было так много, что она потеряла внимание, кто это сделал. В следующую секунду она уже плясала в кругу, смеялась от того, что у нее мало получается двигаться так же быстро и без правил. Ее учили балам и танцам по правилам, четким движениям под музыку. Здесь было все иначе, все кружились вразнобой, создавая хаотичность и именно это придавала этому месту уникальность.

Потерялся счет времени, круг людей увеличивался, все брались за руки, и хохоча бегали друг за другом. Потом размыкали руки, и круг ломался, пускались в пляс по одному и под музыку.

Голова кружилась, улыбка не сходила с губ Дианы. Она впервые за долгое время ощутила себя свободной, счастливой и уже забыла об инциденте за ужином. Как же хорошо, что пришла такая идея с переодеванием. И как хорошо, что существуют такие праздники. Мимолетом вспомнились праздники в Девоншире. Но даже там она не была столь счастлива. Здесь она являлась не собой, не герцогиней, не дочкой графа. Здесь ей не кидаются в ноги, не смотрят с интересом. Здесь она слилась с толпой и стала одним целым с этим городом.

Ноги уже изрядно болели и очень хотелось пить. Пришлось остановиться, отойти чуть в сторону, чтобы ее обратно не затянули в ряды танцующих. Надо было искать воду. Один глоток приведет ее в чувства, и она снова присоединится к танцующим.

Диана взглядом обвела место, где проходил маскарад, обращая внимание на дома. Но в них не было таверн, где бы ей налили кружку вина или воды. Она пошла на сторону, которая уже не освещалась так хорошо. Шла в тени и лишь только изредка попадались пары, которые смеялись. Немного стало неуютно, возможно, не стоило уходить столь далеко, но очень хотелось снять усталость водой. А потом вернуться и продолжить гуляние.

Диана завернула за угол дома, слыша, как плещется вода справа. Она свернула налево, присматриваясь в темноте, чтобы не оступиться и не упасть в канал. Если это случится, то ее вряд ли кто-то спасет. А плавать она не умела, так и не научилась, потому что всегда находились дела куда важнее. Касаясь рукой стены, Диана медленным шагом пошла вдоль дома. Она шла, и помимо звука воды услышала, как возле ее ног кто-то пищит и двигается. Завизжав, она кинулась бежать вперед, уже забыв про канал и забыв, что может упасть в него. Но шум воды отдалялся, писк крыс тоже. За ней никто не гнался, но она продолжала бежать вперед до тех пор, пока не увидела свет в помещении. Это была таверна, двери которой всегда открыты для посетителей. Диана остановилась, чтобы привести дыхание в норму, и порадовавшись везению, зашла внутрь.

Она быстрым шагом подошла к стойке, где человек с маской Сатаны разливал напитки.

— Мне воды,— она порылась у себя в юбках, точно зная, что деньги там. Вытащила монету и положила перед «Сатаной»,— или кружку вина.

Тот схватил монету, изучил ее и отвернулся, чтобы налить гостье то, что она просила. За эту монету он нальет ей пять кружек вина.

— А кто тут у нас такой хорошенький пожаловал?

Этот вопрос заставил Диану обернуться, но лучше бы она этого не делала. Тот, кто подходил к ней был еще страшнее человека за стойкой. Этот был настолько уродлив, насколько могли увидеть ее глаза. Диана сглотнула и молча отвернулась. Предчувствие стало нехорошим. Позади себя она услышала шорох, выдвигающиеся стулья и звук приближающихся шагов. Сердце застучало сильнее, пить уже не хотелось. Что-то подсказывало ей, что надо уходить отсюда. Пришлось снова обернуться, но она наткнулась на громадного мужчину в лохмотьях, запах алкоголя и грязи проник даже через маску.

— Уже уходишь? А мы как раз хотели развлечься. Не доставишь нам такое удовольствие?

— Не доставлю,— гордо произнесла девушка, теперь поняв, что находится в тряпье горожанки. Они думают, что она из их круга. Но они неверно думают,— прошу отойти от меня подальше и убрать свои грязные руки.

Мужчины явно сначала удивились, а потом засмеялись. Но этот смех напугал Диану гораздо больше, чем их вид.

— Грязные руки у мужика, который тебя имеет каждую ночь. А у наши руки доставят тебе наслаждение.

Он схватил Диану за грудь с такой силой, что девушка закричала и автоматически уперлась в его грудь, пытаясь оттолкнуть этого мужлана от себя. Но он был сильнее и сжимал ее грудь, тискал ее так сильно, что вызывал слезы на глазах. А все наблюдали и смеялись. Сколько их было? У Дианы все поплыло перед глазами, пять? Семь? Она не считала, но казалось, что много. И все они окружили ее. А руки уродливого мужчины наконец оторвались от ее груди и схватили за плечи:

— Хорошенькая грудь, давая посмотрим поближе. Раздевайся или это сделаю я.

После этих слов, Диану парализовало и первое что пришло ей в голову, это попытаться очистить себе путь, пинаясь, колотить руками всех, кто попадался на пути. Но их было много, а она одна. И даже «Сатана» смеялся из-за стойки.

— Не хочешь по хорошему, будет по-плохому!— Рассвирепел мужчина, и Диана поняла, что не продвинулась ни на дюйм. Зато теперь четко ощущала грубые руки на своем теле. Пока еще одетого, но они пытались проникнуть под платье, некоторые лезли через горловину к груди. Ноги не стояли, она бы упала, если бы кто-то не кинул ее животом на стол.

— Хочешь горячо! Я тоже!

Она ощутила, как что-то твердое уперлось ей в ягодицы и завизжала. Подол ее платье вместе с черным плащом начали поднимать, чтобы сделать то, о чем она боялась подумать. Боже правый! Диана заплакала, но даже не поняла этого. Она чувствовала боль от недавних сжиманий, а теперь ее придавливали к столу, было сложно дышать и уже невозможно было что-то придумать.

— Я вам заплачу, только оставьте меня в покое,— это единственное, что могло еще спасти. Но после того, как она услышал звон монет, которые выпали из юбки, то надежда пропала.

— Это я тебе заплачу, потаскушка. Такие, как ты, хотят лишь одного- ощущать между ног мужика! Верно?

Диана простонала от того, что кто-то на нее навалился сзади и буквально перекрывая ей воздух.

— Ошибаешься,— послышался чей-то голос, и все замолчали,— отойдите, ублюдки, от девушки и извинитесь.

Диана не могла даже поднять голову, маска съехала, поэтому практически ничего видно не было. Да и что она увидела бы на полу, раз лежит на столе животом.

— Ох, какой выискался,— усмехнулся здоровяк и слез с Дианы.

Она тут же выпрямилась, руками поправляя слетевший парик, теперь сама увидав того, кто за нее заступился. Это был высокий подтянутый мужчина, одетый во все черное. Его лицо полностью скрывала маска вольто. Он держал меч у горла того самого отвратительного главаря и вытащил клинок, направляя его на остальных.

— Один шаг и вы трупы. А я слов на ветер не бросаю,— он сказал это так спокойно, что Диана еще раз взглянула на него. Как будто что-то знакомое… А может, это просто желание увидеть в спасителе кого-то своего. Может, это Доминико? Он следил за ней? Но нет, некогда думать об этом сейчас, она кинулась к нему и встала за спину. Хотя и не удивительно было бы, если этот черный человек убьет здесь всех, а потом ее изнасилует.

— Уходите,— он слегка обернулся к ей,— к выходу! Быстро!

Вот теперь властный голос заставил Диану бежать к выходу, но напоследок она обернулась. Уже отчетливо слышался звон метала, падающая деревянная мебель: столы и стулья являлись щитом. Она не могла двинуться с местам, переживая за человека в черном. Но он так грациозно отмахивался от оружия этих головорезов, что она стояла и смотрела. А если его убьют? Ведь все же, он один, а их много! Но спаситель не намерен был сдаваться- началась драка на мечах, которые явно не были атрибутами костюмов. Ни у него, ни у этих насильников. А у кого не было ни меча, ни ножа, хватали бутылки, разбивали их и с краями битого стекла, окружив, шли на ее спасителя.

— Осторожно!— Воскликнула Диана, переживая за него. Ее голос отвлек всех от борьбы, человек в черном тоже обернулся, но на секунду, потому что в следующую секунду в него чуть не прилетел кинжал от главного насильника. Он успел увернуться, но сделал выпад и проткнул того мечом прямо в живот.

Диана ахнула и прижала ладони ко рту, наблюдая, как из этого человека фонтаном брызнула кровь.

— Ты труп!— Прошипел кто-то и начался снова лязг металла. Но пока Диана рассматривала, как мужчина захлебывается собственной кровью, она не заметила, что ее схватили за накидку.

— Что вы стоите, я же сказал вам бежать!

Возле нее оказался спаситель, тянул ее в темноту, держа наготове меч. А сзади с криком и размахивая мечами, кинжалами и разбитыми бутылками, их уже преследовали противники. Только сейчас Диана осознала, что бежит очень быстро, пытаясь не отстать.

— Перелезайте!— Скомандовал незнакомец указывая на железные ворота.

Девушка остолбенела, понимая, что это невозможно.

— Перелезайте!

Снова его голос заставил схватиться за железные прутья и поставить ногу на перекладину. Ей еще никогда не приходилось лазить через заборы, к тому же она в юбке и в маске, что не способствовало быстрым движениям. Но как только Диана поняла, что противники их догнали, а человек в черном опять вступился с ними в схватку, то сил прибавилось. У нее получалось, даже быстрее чем хотелось.

Сам он перелез очень быстро, проткнув еще одного кинжалом:

— Кто посмеет идти дальше, окажется в аду,— грубо произнес он и скрылся в тени дома, где ждала его Диана, прижавшись к стене.

Он схватил ее за руку и поволок за собой. Она поддавалась, бежала позади и не могла сказать ни слова. Были слышны только ее всхлипывания и тяжелое дыхание.

— Как вас зовут?

— Ди… Дионисия,— чуть не проболтала она свое настоящее имя.

— Что за странное имя? — Возмутился он. Теперь бег перешел на быстрый шаг. Он держал ее за руку, но шел первым. В другой руке держал меч, а кинжал засунул в голенища сапога. Было по-прежнему темно, но Диана шла за ним уверенно.

— Спросите у моих родителей.

— Где вы живете?

А где она живет? Диана затормозила сама и этим затормозила его. За ними уже никто не гнался, можно было выдохнуть, но по-прежнему было страшно.

— Во дворце, я служанка.

— У Фоскари?— Явно удивился он.

Диана кивнула, а он выругался.

— Дьявол! Придется плыть!

— Вам не обязательно плавать со мной…

— Благодаря вам я убил человека…

— Двоих.

— Пожалуй я уже доведу дело до конца и доставлю вас домой.

Она была не против. Согласна на все. Шла за ним по пятам до тех пор, пока они не сели в гондолу. Диана все еще не могла отдышаться, боялась рассматривать своего спасителя. Святая Дева Мария! Есть в этом мире порядочные мужчины! Ей очень повезло! Она готова была начать молиться за этого человека уже сейчас, в лодке. Но она не знала его имени.

— Я могу узнать ваше имя, милорд?— Произнесла она, когда гондола приплыла к берегу, а он помог ей выбраться на сушу, но сам спустился снова в лодку.

Диана обернулась, ожидая ответа, но мужчина лишь поклонился и дал указание гондольеру двигаться дальше.

Огни фейерверка осветили его маску. Впервые за все это время Диана увидела на его щеке рисунок в виде креста. Он черными нитями был оплетен внутри, и каждая ниточка переплеталась между собой в замысловатый узор. Это был христианский крест с наложенным на него кругом - кельтский.

Глава 25

Диана залетела в свои покои и прижалась к двери, пытаясь отдышаться. Во дворце было тихо, она никого не встретила, кроме горничной, которая убиралась на кухне. Но прошмыгнула очень тихо, что та ее не заметила.

Эта прогулка так красиво началась и так отвратительно закончилась. Бог смилостивился и послал того мужчину, который спас ее, а ведь ее могли изнасиловать и убить. Да хранит его Пресвятая Дева Мария!

Диана стянула с лица маску и вспомнила узор на маске ее спасителя. Кельтский крест мог ничего не означать, ведь это маскарад. Но она часто видела такие кресты в Англии. С ними связано много загадок и вопросов, ответов на которые нет. Вот и у нее возник вопрос: был ли тот человек как-то связан с Англией? Или это просто дань моде? Или же просто карнавал?

Скинув с себя накидку, Диана рухнула на кровать. Марию ждать не имело смысла и надо себя саму приготовить ко сну. Скорее всего, у служанки все отлично, и она прекрасно проводит время. Очень бы хотелось, чтобы такие ублюдки, которых встретила она, не повстречались Марии.

Сон пришел быстро, наверно сказалась усталость от дальней дороги и прогулки на маскарад, пережитые эмоции, страх, слезы. Диана свернулась клубочком, накинула на себя толстое одеяло и уснула.

А утром проснулась от мыслей о том человеке, который ее спас. Было так темно, а страх еще больше парализовал зрение, но так хотелось вспомнить хоть какую-то деталь…

Он хорошо управлялся с мечом, как будто делал это очень часто. Он убил человека… Двух! И у него не дрогнула рука! Но он спас ее от монстров.

В комнату вошла заспанная Мария и поставила графин с водой на столик, но увидев, что герцогиня проснулась, сразу кинулась к ней:

— Ваша Светлость! Как прошла ваша прогулка?

Диана даже привстала, опираясь на подушки. Рассказывать подробности она, конечно, не собиралась. Никто не узнает об этом инциденте.

— Все замечательно. Я много танцевала и улыбалась. А как прошла твоя прогулка в виде знатной дамы?

Мария охнула и тут же расплылась в улыбке:

— Вы даже себе не представляете, что подарили мне в этот вечер! Я вкусила все прелести богатой жизни, ко мне обращались «леди»!

— Это замечательно,— улыбнулась Диана, думая над тем, как обращались с ней в платье простой горожанки. Неужели, обычные простые девушки находятся в такой опасности каждый день? Такое ей не нравилось.

— Я познакомилась с мужчиной,— Мария закатила глаза,— он был в костюме французского короля. Очень любезный, постоянно целовал мне руки.

— Он не переусердствовал в этом?

— Мне никто не целовал руки, поэтому, я позволила ему большее.

Мария захихикала, а глаза Дианы округлились. Что значит «большее»? Она отдала ему свое тело? Разве настоящая леди отдает себя первому встречному? Тут же вспомнилось, как ее прижали животом к столу и пытались надругаться. Так может, эти горожанки и служанки сами создают подобных чудовищ, позволяя им вольности?

— Но он тебе не муж!

— Ну и что?— Махнула рукой Мария,— не первый и не последний.

Диана не хотела ее больше слушать, приказала принести платье и сделать прическу. И хоть она не собиралась выходить до самого бала, надо было привести себя в приличный вид. Так поступает каждая леди.

— Я уже в предвкушении того, как облачу вас в бальное платье. Какую маску вы выберете?

Диана задумалась: у нее был маленький выбор, Реджина отдала свою маску, которую однажды купила здесь, в Венеции. Но хотелось надеть все ту же, вчерашнюю с сердечком. Диана даже не могла понять, отчего сделала такой выбор. Если было бы можно, то она еще на бал надела платье служанки. Вот бы посмотрела на лица Фоскари и Медичи.

— Вчерашнюю. Она мне удобна.

Пока Мария суетилась с волосами хозяйки, то много говорила. Но ее треп Диана даже не слышала, перед глазами стоял тот самый человек в черном, высокий и грациозный, с кельтским крестом на щеке маски. Как бы не было стыдно, но Диане хотелось бы встретиться с ним еще раз. Но не для того, чтобы полюбоваться его грациозностью, а чтобы сказать слова благодарности. Она вообще сказала ли их? Поблагодарила его? Она так была напугана, что не помнила этот момент.

Днем заглянула в покои Реджина, чтобы выпить чай и посплетничать. Ведь на кануне Диана гордо ушла с ужина, чем унизила Фоскари старшего.

— При нас они, конечно, не стали обсуждать твое поведение, но думаю, что Доменико досталось за то, что он пошёл за тобой.

Господи, зачем он это сделал? Наверняка теперь имеет проблемы с отцом?

— Я бы хотела его увидеть,— произнесла герцогиня, — но не хочу выходить из своих покоев до балла. А пригласить его сюда будет неприлично. Пойдут сплетни. Если они еще не пошли…

Диана встала и направилась к двери, растирая ладони.

— Я могу сопровождать вас, например, на прогулку в сад. Там тихо и спокойно. Кстати, здесь он не такой красивый, как сад в миланском замке, но в нем вы сможете поговорить спокойно.

А это была хорошая идея! Диана кивнула, но она совсем не понимала одного:

— Зачем вы мне помогаете? Ведь я замужем, но нахожусь здесь без мужа с вашей милости. Иду в сад на свидание с чужим мужчиной…

— Вы никогда не сделаете глупость, Ваша Светлость,— Реджина подошла ближе и положила руку на плечо Дианы,— а еще я хочу, чтобы вы сравнили других мужчин с тем, кого подарил Господь. Я очень наблюдательна и вижу, что вы в смятении.

Почему-то снова вспомнился мужчина, который спас ее. За последние часы она слишком много думает о нем. Но наверняка, только потому что она испытывает к нему благодарность.

— Хорошо, мы пошлем записку Доменико и выйдем с вами на прогулку.

В дверь постучали и это оторвало женщин от разговоров. В проеме появился мажордом, который поклонился и протянул конверт:

— Ваша Светлость, только что доставили из Милана.

Диана взяла письмо и посмотрела на Реджину. Что могло быть в этом письме? Стефано Висконти вернулся, обнаружил, что ее нет и разгромил весь замок? Она сглотнула, боясь посмотреть на печать. А может, на Милан напали флорентийцы?

Реджина кивнула, давая понять, что читать все равно придется, и Диана взглянула на печать:

— Святая Дева Мария! Это печать доктора Москатти,— она тут же сломала ее и развернула бумагу.

Диана не читала вслух, ее взгляд скользил по буквам, а губы расплывались в улыбке:

— Это невероятно!— Воскликнула она,— доктор пишет, что госпиталь получил еще денег от торговцев. Это большая сумма, Реджина! У нас будет самый лучший госпиталь во всей Ломбардии! Наверно даже, во всей Европе!

Она не дочитала, потому что тут же кинулась к женщине с объятиями.

— Торговцами?— Не поверила та и заглянула в письмо,— как мой Филлипо?

— Доктор пишет, что это сотни золотых скудо! Сотни! Теперь мы можем нанять на работу людей и выплачивать им зарплату. Мы можем тратить деньги на еду и лекарства! Это замечательно!

— Все такие стали щедрые?— Не поверила Реджина и где-то внутри закралось подозрение о том, кто виновник такой щедрости,— давай прочитаем дальше.

Диана кивнула и снова уткнула в текст, но по мере чтения ее улыбка угасала, а потом она просто смотрела в одну точку, пытаясь отойти от полученной информации.

— И?— Напомнила Реджина, что ждет.

Диана сглотнула и вспомнила все колкие слова герцога, которые, как стрелы, пронизывали ее насквозь. Как он отреагировал на ее предложение повысить налоги, был груб и сказал много лишних слов.

— Герцог издал новый указ, подписал его в тот день, когда уехал в Павию. В этом приказе он обложил данью прибывших торговцев из Европы и Венеции в размере пять десятых процентов, не зависимо от количества полученной выручки. Этот указ не носит обязательный характер, но кто его будет исполнять регулярно, тот в конце года получит небольшой участок земли для собственных нужд без налогообложения. Все деньги пойдут на поддержания госпиталя в Милане.

Диана перевела шокированный взгляд на Реджину, наблюдая удивление. Ее муж торговец, который попал под этот приказ, но промолчал об этом. И деньги отдал он ей, а не через казну герцога.

— Но те торговцы принесли деньги нам,— не понимала Реджина,— и Филлипо… Пожалуй, наступило время узнать у него то, что прячут от ушей женщин.

Она возмутилась и была права. Диана тоже мало что понимала, ее мысли были забиты лишь тем, что не смотря на все грубые слова, Стефано Висконти все же не остался в стороне от своего народа и от своей жены.

— Я поговорю с ним,— Реджина прошла к двери,— а вы идите в сад для встречи с Доменико. Увидимся на балу,— она открыла дверь и обернулась,— на вас я узнаю платье, которое перешили модистки и пойму, что это вы.

Диана кивнула, а когда Реджина ушла, то перечитала письмо снова. Теперь ее губы расползлись в улыбке. Как мило со стороны герцога издавать такие указы. И как прекрасно, что их исполняют. И хотя, наверняка торговцам не хотелось платить процент за то, что они торговцы, но это на благо других людей.

Диана спускалась в сад, думая уже не о черном человеке, который спас ее. Она думала о Стефано Висконти. И она думала о нем, даже когда Доменико оказался перед ней. Она вспоминала ту ночь, когда ей снился сон, что ее волосы кто-то гладит, что кто-то зажигает огонь в очаге. Возможно, ответ был один - герцогу не спалось, потому что он искал выход. Он герцог! Он не может, не подумав, взымать с людей налоги. Тогда, людям нечем будет кормить свои семьи. Все моменты надо учесть, это сложный и ответственный шаг.

— Диана.

Сзади раздался голос Доменико, и она обернулась. Они только встретились, а ей уже хочется с ним распрощаться и думать о том, что ее муж, возможно, сошел с ума. Или Стефано Висконти не такой уж и монстр, каким она привыкла его видеть.

— Да, милорд,— она кивнула,— я пригласила вас сюда, потому что переживаю за вчерашний ужин. Я надеюсь, что вы вернулись к столу и все прошло спокойно.

— Ваша Светлость,— он слегка поклонился,— у меня пропал аппетит, но я вернулся к столу, где поддержал разговоры о торговле и банках. Ваши друзья были там.

— Я знаю, но не стала у них уточнять этот момент,— улыбнулась Диана,— замечательно, что мой уход не стал поводом для недомолвок вас и вашего отца. Я на это очень надеюсь.

— Мой отец впервые имел дело со столь горделивой особой, и сказал, что иной герцогини Милану не надо. Вы очень подходите на эту роль.

Доминик улыбнулся и указал рукой на тропинку, ведущую в глубь сада. Диана пошла первая, любуясь розами, а он следовал за ней и рассказывал о том, как идут приготовления в балу, сколько людей их посетит, сколько уже приехало. Диана никого не знала, не было смысла рассказывать о всех этих людях. Но, с другой стороны, он знакомит ее хотя бы так.

— Некоторых вы видели у себя на свадьбе,— закончил свой рассказ он.

Она мало помнила свою свадьбу, только инцидент в церкви с поцелуем и брачную ночь.

— Они все будут в масках и я вряд ли узнаю даже вас,— слегка улыбнулась она.

— На балу я могу назвать вам свое имя. Но если вы мне скажете, как я узнаю вас? Например, родинка на маске или рисунок ангела?

Диана рассматривала Доменико очень пристально, вспоминая вчерашний вечер. Даже подошла ближе, чтобы измерить свой рост и его. Нет, вчерашним спасителем он точно не был. Даже манера говорить другая, более растяжная. Ее спаситель явно слов не растягивал, делал все быстро.

— Может быть ангела, я еще не решила. Но пусть это будет сюрприз, изюминка вечера.

— В двенадцать часов ночи все скинут маски, и я очень надеюсь, угадать вас под маской до этого времени.

Диана кивнула, хотя не собиралась оставаться на балу до двенадцати ночи. Достаточно будет уйти без пятнадцати минут, чтобы ощутить на себе карнавал Венеции. Остальное ей не интересно. К тому же, не хотелось видеть ни леди Изабеллу, ни самого Джовани Медичи. А утром она сядет в карету и направится в Милан. Там у нее скопилось много работы в госпитале. Наверняка, доктору Москатти нужна помощь с выгодным вложением денег, по найму дополнительных рук и закупкой провизии.

— Мне надо идти,— Диана слегка кивнула,— впереди большая подготовка к балу. Хочется отдохнуть прежде, чем танцевать несколько часов подряд.

Она слегка подняла юбки и направилась внутрь дворца по дороге, желая зайти к Реджине, чтобы узнать новости от Филлипо, но переложила это на более позднее время. Надо было собираться к балу: принять бадью с горячей водой, выбрать украшения, одеться, сделать прическу.

Диана влетела к себе в покои с одним вопросом:

— Мария, ты взяла все мои украшения?

— Да, Ваша Светлость,— несколько раз кивнула та,— вернула те, что надевала вчера.

— Среди них есть брошь ангела, которую отец подарил моей матери?

— Конечно,— служанка кинулась рыться в шкатулке и вытащила небольшого белого ангела, который сложил руки в молитвенном жесте.

— Надо приколоть к платью,— приказала Диана,— не забудь.

Этот знак даст понять Доменико, что это она. Он найдет ее среди толпы. По крайней мере, ей уже не будет столь одиноко. И хотя она надеялась танцевать весь вечер, но общения тоже хотелось. Интересно, какой наряд будет на леди Изабелле? И будет ли на балу Стефано Висконти? Возможно, да. Возможно даже, что они с Изабеллой уже выбрали знаки, как она с Доминико.

Это позлило Диану. Она залезала в бадью с теплой водой и размышляла о налогах, о том, что герцог все же смилостивился и послушал ее.

И хоть она до сих пор не рада, что стала его женой, не хотелось, чтобы леди Изабелла крутилась рядом с ним.

Но кольцо она все равно сняла еще вчера, ее не должны вычислить по знаку бисциона.

Пока Мария надевала на хозяйку платье, Диана вспомнила человека в черном плаще, своего спасителя. Интересно, будет ли он сегодня бродить по улицам Венеции или сидеть в одном из таверн? Она была бы рада его встретить, но увы, видимо, судьба больше не приготовит им встречу. Он там, за воротами этого дворца, она тут и уже не выйдет на улицу.

Мария сделала хозяйке потрясающую прическу - высокую, подняла ее с помощью накладок, умело вставила бусы и банты:

— Вчера я специально рассматривала людей и их одежду,— тараторила служанка, но надо было отдать ей должное, она умело справилась со своей задачей.

— У меня такое ощущение, что если я буду вертеть головой, то все рухнет.

— Не рухнет, вам еще танцевать весь вечер.

И последний атрибут- маска с завитками на щеке, один из которых заканчивался красным сердечком.

Диана посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Это была не она, а королева в платье цвета слоновой кости, с вышитыми узорами из золотистых нитей. К некоторым прикреплялись нежно-розовые цветы и точно такие же были вставлены в прическу. На воланах платья прикрепленные камни переливались при тусклом свете свечей и очаровывали своим мерцанием. Великолепно! Нет, божественно!

Удовлетворенная своим внешним видом, она вышла из комнаты, где ее уже ждал один из служащих при дворце. Он был приставлен именно к ней, и именно он принес ей письмо от доктора Москатти.

Вечер обещал быть очень интересным, загадочным и незабываемым. И даже несмотря на то, что среди гостей есть враги, думать об этом не хотелось. Хотелось всех очаровать и заинтриговать.

Диана коснулась ангела, которого Мария прикрепила к груди ее платья и остановилась у двери в бальный зал. Пока ей открывали двери, было время перевести дыхание. И как только двери перед ней распахнулись, впуская в мир свечей и нежной музыки, Диана ступила шаг вперед, зачаровано любуясь людьми в карнавальных костюмах. И эти костюмы были далеки от тех, что она видела вчера на улице. Здесь был шик и богатство. Но самое интересное в том, что она никого не могла узнать.

Глава 26

Когда Диана вошла в бальный зал, то ей показалось, что все притихли. Стояли по несколько человек и с интересом рассматривали ее. Она не стала обращать на это внимание и подошла к первой попавшейся толпе дам.

— Прекрасный вечер и очень красивая обстановка.

— Мы тоже как раз восхищаемся оформлением зала,— сказала женщина, маска полностью скрывала ее лицо, а голос искажался, Диана его не узнала. Но кроме Реджины и Изабеллы она никого не знала, что будет проще- не надо будет теряться в догадках.

— Я слышала, что Фоскари отдали за оформление большую сумму денег,— возмутилась другая.

— И самое обидное, что мы сможем поесть только после двенадцати ночи, когда снимем маски,— продолжила девушка в платье с желтыми бантами. Она сама по себе была полная, а банты увеличивали ее размер еще больше.

Диане вдруг захотелось видеть то, как выглядит она сама. Здесь есть зеркало?

Она обвела взглядом зал, останавливала его на гостях, подмечая для себя, кто где стоит, кто выделяется среди толпы. И такие были- кроме дамы с желтыми бантами выделялась еще пара- мужчина в бордовом костюме с черным колпаком и женщина в платье бордо с ярко красными перьями в прическе. Вызывающий цвет, но сейчас он был очень актуален, потому что привлекал взор.

Несколько пар стояли по центру, разговаривали друг с другом. Возможно, знакомились, а возможно, уже знали своего собеседника. Диана им позавидовала, продолжая скользить взглядом по залу, уже целенаправленно ища Реджину и Филлипо. Кажется, она должна задать ему пару вопросов. А еще была не против увидеть Доминико. Но кто среди всех этих мужчин он? Сложный вопрос. Может, тот в синем костюме и в маске, которая символизирует какую то птицу с распахнутыми крыльями? Красивый костюм, тоже очень выделяется среди толпы. И как раз «мужчина-птица» на нее посмотрел. Пришлось коснуться ангела на своей груди, но он тут же отвернулся, значит, не Доминико.

— Дорогая моя,— сквозь приглушенную музыку, раздался голос позади,— вы выглядите сногсшибательно и на вас платье сидит так грациозно, что я еле его узнала.

Это была Реджина. С трудом, но Диана узнала ее голос и манеру говорить. Как замечательно, что она ее нашла! Оценив платье собеседницы, герцогиня прошептала в ответ:

— Ваш наряд выше всяких похвал! Но я думала, что семейные пары надевают одинаковые костюмы, а не вижу Филлипо, чтобы удостовериться в этом.

— Он здесь, но пошел осматривать зал,— Реджина чуть склонилась к Диане, чтобы не было слышно,— и гадать, есть ли знакомые среди присутствующих. Балы большей части созданы для дам, мы веселимся, танцуем и сплетничаем. А мужчины все говорят о делах. Филлипо хочет переговорить с одним торговцем из Венеции, чтобы покупать у него специи и продавать в Милане. Кстати, редко кто из семейных пар надевает одинаковый цвет костюмов.

Она посмотрела на пару в бордо:

— А эти, наверно, синьоры из Франции. Они тоже любят посещать карнавал в Венеции.

Диана кивнула и снова перевела взгляд на толпу. Люди собирались, кто-то одиноко ходил один, но в большей части все мужчины каким-то чудом отличали и находили себе собеседников. Наверно, они спрашивали имя прямо: «Ты случайно не Филлипо?», «Ой, я ошибся, а где Филлипо? Ах, он в маске черной лилии».

— Посмотрите,— чуть не вскрикнула Реджина, но во время опомнилась и прошептала,— мужчина в черной маске грифа- это сам Медичи. Я больше, чем уверена.

Диана проследила за ее взглядом, сразу замечая невысокого человека, слегка ковыляющего по центру зала. На нем был плащ коричневого цвета, как у большинства здешних мужчин, но изнаночная сторона плаща была яркая- алая. Он шел, спрятав руки в плаще, но при ходьбе плащ раздувался и края распахивались, показывая красный цвет, как будто крылья. Его лицо скрывала маска большой хищной птицы- грифа, о которой сейчас стало модно говорить.

— Почему вы решили, что это именно он? — Спросила Диана, она никогда не видела, как ходит Медичи. Но когда он сидел за столом, то она сравнила его с шутом, потому что он был несуразный.

— У него одна нога короче другой, поэтому он хромает,— ответила Реджина и обе женщины проследили за этим сеньором.

Диане было очень интересно наблюдать за тем, кто даже не подозревает об этом. Точно так же он наблюдал за ней во время ужина. Думал, что она мышь, но он ошибся.

Человек в костюме грозной птицы подошел к мужчине в маске хищного животного- льва. Этот костюм тоже выделялся довольно сильно среди остальных - маска со всех сторон была обрамлена длинными перьями ярко оранжевого цвета, чем напоминала голову льва. Губы у маски сходились плотной полоской, что придавало ее владельцу серьезный вид. А вот у маски Дианы уголки губ слегка были подняты, и выглядела она доброжелательнее.

— А вот и Фоскари,— заявила Реджина,— лев - его любимое животное. Не так давно ему привезли живого льва прямиком с Азии.

— Зачем ему лев?— Удивилась Диана, наблюдая со стороны уже за двумя мужчинами. Но что толку за ними смотреть, надо веселиться и танцевать. И как раз музыка стала гораздо громче, музыканты усилили тембр. Многие пары уже танцевали, и Диана вдруг испытала волнение. А что, если ее пригласят на танец? Имеет ли она права соглашаться? Хотя… конечно имеет, ведь это просто танец.

Под аккорды музыки к ним подоспел Филлипо, который поклонился и с позволения жены пригласил на танец Ее Светлость:

— Я воспользуюсь случаем, да простит меня герцог,— улыбнулся Филлипо, а Диана была только рада, ведь ей сейчас никто не помешает спросить у Филлипо все нюансы нового указа в Милане.

Вокруг кружились люди, почти не касаясь друг друга. Музыка больше напоминала кружевное плетение с множественными завитками интересных звуков. Диана улыбалась, но жаль, что улыбки видно не было:

— Сеньор Филлипо, при всем моем уважении к вам, я должна высказать вам недовольство о молчании насчет указа герцога касаемо госпиталя.

Она отвернулась и покружилась- так требовал танец. Филлипо был приятным мужчиной, но полным и чуть ниже Дианы. Пара «Реджина-Филлипо» смотрелась идеально, но пара «Диана-Филлипо» выглядела нелепо, но все равно ей было приятно с ним танцевать.

— Сегодня мы прячем лица,— напомнил ей Филлипо,— а вместе с ними и имена. Давайте не упоминать тех людей, которых знает весь мир.

— Давайте, но я жду хоть каких-то объяснений от вас, синьор.

Из разговор начинался тогда, когда они подходили ближе к друг другу и затихал, когда отходили:

— «Великий человек» правда издал такой приказ, но есть одно «но»…

Филлипо замолчал, потому что во время танца им пришлось поменяться партнерами. Диана даже не замечала своего, потому что все внимание было уделено другому партнёру, которого так внезапно ее лишили. Но обмен был недолгим, скоро все сошлись в первоначальном варианте.

— Но?— Напомнила Диана,— почему все несут деньги минуя казну «великого человека»?

Филлипо слегка поклонился, но Диана была в нетерпении.

— Говорите уже!

— Не торопите события, возможно, вы узнаете сами,— однозначно ответил он, чем позлил Диану.

Она подошла ближе, хотя танец требовал дальше:

— Быстро скажите, что за «но» и разойдемся по-хорошему. В ином случае, я буду держать на вас злобу.

— Злоба вам не к лицу,— он указал на ее брошь,— вы ангел и не будете причинять человеку зло лишь за молчание. Я хочу, чтобы вы узнали все не из моих уст, а из первоисточника…

— Я не вижу первоисточник…

— Возможно, вы ошибаетесь,— Филлипо поклонился, и музыка закончилась.

Он направился к жене, а Диана осталась стоять, смотря ему в спину. «Первоисточник»- это Стефано Висконти, которого она не видела так давно, что забыла, как он выглядит. Но хорошо! Как только он вернется в Милан, она спросит у него насчет указа, денег и казны. Может, герцог держит людей в жутком страхе, и они вынуждены бросать деньги в сторону госпиталя и бежать подальше? Все может быть.

Диана уже хотела ступить в направлении зеркальной стены, но кто-то потянул ее за руку в круг танцующих. Это был мужчина в образе монаха. Только одежда у этого «монаха» была одна из самых дорогих- вышита золотой нитью. Его лицо скрывала золотистая маска. Так хотелось знать имя этого человека, что Диана чуть не спросила. Она надеялась, что это лорд Доменико. Возможно, он узнал ее по приколотому ангелу на груди. Но спрашивать было пока некогда, потому что круг танцующих расширялся, заманивая остальных гостей. Среди них Диана увидела Реджину и Филлипо. Даже полноватая гостья в желтых бантах была здесь тоже. Двигалась она не очень грациозно, но старалась и ее старания были заметны. Подвижные танцы, как правило, требуют много физической активности. Тучным людям сложнее справиться со своим телом.

А вот Диана была рада динамичной музыке больше, чем спокойной. А мужчина-монах уже плясал с другой стороны круга, и Диана поняла, что вряд ли это лорд Доменико. Он бы не отходил от нее ни на шаг.

Взгляд против воли скользнул в то место, где соединились «лев» и «хищная птица-гриф». Эта парочка уже отошла в сторонку, что-то бурно обсуждая. Хотелось быть к ним ближе и подслушать этот разговор. А, может, так и сделать?

Диана вышла из круга и буквально налетела на женщину в костюме Нефертити или какой-то иной царицы Египта, про которых Диане рассказывала ее гувернантка в детстве.

Наряд выглядел более чем откровенным и вызывающим- слишком облегающий ее стройное тело.

— Аккуратнее,— прошипела она, и Диане показалось, что она уже слышала этот недовольный тон. Голос искажала маска и определить человека по нему было невозможно. Но почему-то подумалось про леди Изабеллу.

— Прошу прощения,— ответила Диана,— но здесь слишком много людей.

— Если кружится голова от веселья и количества людей, то лучше вам стоять у стены.

Сказав это, она двинулась дальше, Диана не успела ответить на этот выпад. Только просверлила взглядом и оценила костюм: массивное золотое ожерелье на ее груди делало эту леди настоящей царицей. А вот язык все портил и казалось, что он принадлежал дворовой девке, но никак не леди.

Но она слишком много ей уделила внимание! Диана обернулась в направлении двух разговаривающих людей в костюмах хищных животных- они уже отошли к большой колонне для лучшего уединения. Отлично, надо было остаться незамеченной, поэтому пришлось изображать, что она танцует. Она передвигалась лицом к кругу танцующих и спиной к разговаривающим. Сначала шла быстрым шагом в такт музыке, а потом пришлось чуть его уменьшить и даже остановиться, делать вид, что она засматривается на танцующих, но вся острота слуха была направлена на тех, кто стоял позади нее.

Сначала разговор был каким-то бестолковым, они обсуждали совсем не то, что хотелось бы слышать Диане. К тому же, мешала и заглушала разговор музыка и смех танцующих. Уже отчаявшись, она ступила шаг в круг людей, но до нее долетела фраза:

— Хорошая идея внедрить банки сюда,— произнес один,— в таком союзе мы уже будем сильнее.

— У вас будет моя банковская система, а у меня - ваша военная помощь,— этот голос Диана с трудом услышала, пришлась даже нахмуриться и не дышать. И эти слова ее шокировали! Судя по этому странному разговору, они собрались объединиться! Но против кого?

Теперь Диана задышала чаще. И ступила на шаг назад и ближе к этим мужчинам. Веселье ушло на второй план.

— У вас еще есть Сфорца, он гениальный кондотьер, которого вы переманили у Висконти,— произнес голос скорее всего принадлежащий Фоскари.

— Что-то я перестал доверять этому гениальному военному. Такие люди обычно работают только на свое благо, а не на благо своих земель. Наверняка герцог Висконти пару раз пытался купить Сфорца обратно.

— Но он же не продался, не это ли его преданность вам.

Наступила паузу, Диане хотелось бы обернуться, но она не смела.

— Кстати, кто из всех этих людей Сфорца? - Продолжился разговор, и Диана обвела взглядом зал, ища среди гостей человека, который вчера перед ей неуклюже ел дичь. Ей было бы тоже интересно узнать, кто есть кто из этих людей.

Но странно, что кондотьер, главный в армии Флоренции, спрятал лицо от того, кто его нанял на службу. Ведь сам Медичи не спрятал лицо перед Фоскари, они стоят и мило беседуют. А могли бы беседовать втроем, раз этот Сфорца настолько ценен.

— Возможно, его вообще здесь нет. Скорее всего, упражняется в военном искусстве, ведь скоро оно ему понадобиться особенно сильно.

Опять они говорили намеками, сложно разобрать, что они имели ввиду. Приходилось только догадываться.

Пока Диана стояла к ним спиной, мужчины обошли ее и направились в другой конец зала, где заходили все новые и новые гости. И как только Диана отошла на их место, к ней тут же подошел Филлипо:

— Я вижу, Ваша Светлость зря времени не теряет и становится свидетелем тайного заговора против своего народа.

— Откуда вы знаете, что они обсуждали заговор?

— А что еще обсуждать двум старикам на маскараде?— Усмехнулся Филлипо.— Так о чем они говорили? О банковской системе?

Диана улыбнулась, жаль, что через маску этого не было видно:

— Расскажу сразу после вашего откровения насчет «но». Я не забыла.

Филлипо хлопнул в ладоши, поражаясь находчивости герцогини. Его жена никогда не была глупа, но кажется, герцогу повезло с этим тоже.

— Ладно,— согласился он, что слегка привело Диану в шок,— после этого указа, все торговцы собрались в нашем привычном месте и вынесли вердикт, что раздавать землю, как благодарность за налог- это показатель порядочности и уважения к своему народу. Но больше впечатлений на всех произведи вы своей добродетелью.

— Я?

— Именно. О вас очень много говорят уже за пределами города. Вы пришли на помощь тогда, когда никто этого не ждал. Торговцами было решено отдавать деньги лично в госпиталь, а лучше вам, без права получения земли. Это благое дело, это наш город тоже.

Диана выдохнула, сердце сжалось после его слов. Получается, что люди ее услышали! Только ее услышали богатые люди: купцы и торговцы. Она даже не думала о них, но о них подумал герцог. Интересно, а он знает о благотворительности этого народа? Наверно знает, раз Филиппо не стал говорить сразу, а хотел, чтобы об этом рассказал сам герцог.

— У вас с герцогом получается отличный союз,— продолжил Филлипо,— только проблема в том, что кое-кто из стервятников постоянно устраивает войны и тем самым разлучает его с вами. Но уверен, в этот раз этого не произойдет,— Филлипо улыбнулся и поклонился.

Он уже готов был идти, даже не стал расспрашивать о том, что подслушала Диана. Но она хотела задать еще один вопрос:

— Я могу узнать, есть ли среди присутствующих Франческо Сфорца?

Он кивнул и указал на противоположную сторону зала:

— Его маска наполовину красного цвета.

Диана не стала оборачиваться, чтобы не привлекать к себе внимание. Она решила влиться в круг танцующих, переместиться в другой конец зала и незаметно из него выйти.

Она сама не понимала зачем ей кондотьер Медичи. Сложно было сказать, но очень хотелось взглянуть на то, с кем он общается на карнавале, кому отдает предпочтение. Ведь сам Медичи и близко не знает, что тот здесь.

Пришлось потратить время на поиски, Диана всматривалась в маски многих людей. Одновременно она хотела встретить лорда Доменико, хотя особой нужды в этом не ощущала. Вся эта семейка Фоскари, Медичи… Хотя лорд Доменико ей нравился, но его отец явно что-то замышлял против ломбардского народа.

Чуть подняв юбки, Диана вступила на небольшой пьедестал, который прятался за двумя высокими колонами и замерла. Человек в маске наполовину красного цвета находился здесь. Он стоял в тени и разговаривал с человеком в черном, на маске которого был изображен витиеватый кельтский крест.

Глава 27

Диана резко отвернулась, ощущая, как гулко забилось ее сердце. Он здесь! Человек с кельтским крестом, который спас ее, стоит в трех шагах. А ее рука ползет к груди, которая вдруг стала подниматься и опускаться чаще, срывает брошь с ангелом и откидывает его прочь. И впервые в жизни возникает желание, чтобы ее никто не нашел.

Она снова обернулась, пытаясь рассмотреть этого человека лучше. Сейчас Франческо Сфорца ушел на второй план и очень бы хотелось, чтобы он исчез из этого зала. Но жаль, что он не может читать ее мысли.

А вот ее спаситель, видимо, может, потому что обернулся в тот момент, когда она разглядывала его высокую фигуру. Узнает ли он ее? Ведь было темно! И одежда на ней была другая. Она же притворялась служанкой в этом дворце. На ней сейчас лишь та же маска, на щеке которой узор заканчивается красным сердечком.

Но человек в черном пристально смотрел на нее и уже, казалось, не слышит своего собеседника. А потом и вовсе оставил его, направляясь к Диане. А она впервые не могла пошевелиться, не могла проявить хоть чуточку гордости, отвернуться и уйти. Но она упорно стояла и любовалась грацией его походки. Что с ней не так?

— Служанка?— Сказано было слегка с ухмылкой, Диана даже ее представила.

— Здесь тоже нет статусов,— ответила она,— и под масками может быть любой человек.

— Не думаю, что служанка раскидывалась бы драгоценностями,— он поднял с пола брошь в виде ангела и передал Диане. Его руку покрывала черная перчатка, ее пальцы были скрыты под нежной светлой тканью, расшитой серебром,— к тому же, ваша речь настолько безупречна, что вывод напрашивается сам.

Диана приняла брошь, но скрыла ее в зажатой ладони.

— Не думала, что встречу вас здесь,— пожала плечами Диана,— но возможно это судьба, потому что я думала о вас…

— Вы думали обо мне?— Удивился он, чуть отойдя от нее назад,— я удивлен. И чем, позвольте, я вызвал ваши мысли?

Что она такое говорит? Диане захотелось откусить себе язык за многословие. Впервые в жизни. Она говорит не думая, и кажется, что ее обдало жаром от стыда. Пресвятая Дева Мария, она впервые не находит, что сказать:

— Вчера я не поблагодарила вас за спасение и вспоминала об этом очень часто,— выкрутилась она, но так и было. Или не совсем так?

— У вас появилась эта возможность, леди… Дионисия? Или насчет имени вы тоже солгали?

— Имя настоящее,— кивнула она,— у вас замечательная память, милорд…

— Мое имя не столь оригинальное, как ваше. Думаю, «милорд» вполне подойдет.

— Хорошо, милорд,— Диана вдохнула больше воздуха,— я хочу выразить вам мою благодарность. Если бы вы назвали мне свой адрес, я бы велела слугам отвезти вам в качестве подарка коня. Но боюсь, что вы его не назовете, поэтому, могу сказать только словами: спасибо.

Она чуть присела в реверансе, хотя герцогиня это может делать лишь перед герцогом. Но здесь не было титулов, они были стерты.

— Подарите мне лучше танец,— он протянул ей руку, и сама не ожидая, Диана вложила в нее свою.

Музыка как раз стала медленнее, танцующие расходились, и теперь наступала очередь для самой красивой части бала- более нежным танцам. И хоть Диана прекрасно танцевала разные виды танцев: от подвижных до бальных, но сейчас она волновалась. Коснувшись рукой плеча этого человека. Она ощущала его внутреннюю энергию, которая долетала до нее и парализовала. Что это за человек такой, притягательный? Его энергии хватит, чтобы подавить любого мужчину в этом зале. Впервые Диана пожалела, что находится в перчатках, сейчас бы коснулась его одежды и возможно, ощутила теплоту тела. Какие непристойные мысли! Боже правый! Но зато жгло то место, где он касался ее рукой. Даже сквозь все ткани мира, она ощущала горение кожи в том месте. Разве один человек может вызвать столько странных ощущений?

— Что вы делали вчера в столько странном месте совсем одна? Да еще и в платье простушки?

Расстояние между ними не нарушалось, но все равно ощущалось тепло и энергия. Какой он грациозный и прекрасно двигается. Такое ощущение, что это заточено годами.

— Это карнавальный костюм,— призналась она,— я лишь хотела посмотреть, как справляют этот праздник местные жители.

— Значит, вы не местный житель…

— Ой,— надо было вообще перестать говорить,— не местная.

— У вас английский акцент.

— Я из Англии.

Они поменялись партнерами, пришлось перейти к своему соседу по бальному залу. Диана даже не задалась вопросом, кто этот человек. Но она точно поняла, что грации в нем мало, он не пластичен и неуклюж. Когда музыка позволила вернуться к своему «спасителю», Диана отметила про себя, какой он стройный и элегантный. С каких пор она обращает на это внимание?

— Я бывал в Англии. И в каком месте ваш дом?

— В Лондоне, милорд

— Замечательный город.

— Кельтский крест, который на вашей маске- это дань моде или он что-то значит? — Она не могла не спросить про этот крест. Этот вопрос тоже мучал ее голову.

— Вы единственная женщина, которую интересует кельтский крест на моей маске,— засмеялся он, и от тембра этого смеха, Диана вздрогнула. А потом захотелось коснуться лбом его груди, чтобы он сжал ее в объятиях и никуда не отпускал. Но приходилось улыбаться через маску, чтобы по голосу ничего нельзя было определить.

— Я англичанка, сэр,— напомнила она ему, - кельтский крест в Англии распространенное явление.

— И что он означает у вас?

— Лучи креста представляют собой четыре стихии: огонь, воду, землю и воздух. А круг обозначает единство этих сил и цикличность бытия. Но это лишь предположение, ведь древние кельты не оставили никаких подсказок и объяснений.

Казалось, что он внимательно слушал, а музыка то сводила их, то разводила друг от друга. Но они снова встречались и продолжали разговор.

— Есть поверье, что обладатель кельтского креста защищен от чужих взглядов и напастей.

— А на вас часто нападают?

— Достаточно, хотя вам бы тоже не мешало носить такой крест,— он припомнил, как напали на нее.

— Еще раз спасибо, что спасли меня…

— Вы будете всегда говорить «спасибо», когда я буду напоминать про тот случай?

— Вы спасли мне жизнь, а я не привыкла оставаться в долгу. Вчера, когда я прибежала сюда в свои покои, то поняла, что жизнь ценна. Казалось бы, что она никому не нужна, но мне все равно хотелось жить.

Он притянул ее к себе очень близко, хотя этикет не позволял такого. Но она поддалась и буквально прижалась к его груди, ощущая руки на своей спине и тихий голос с хрипотцой:

— Я бы стер с лица земли этот город, если бы с вами что-то случилось,— а потом отпустил ее, и Диана оказалась на воле с четким представлением кто перед ней. Сильный человек, который не знает слова «страх». С таким не страшен этот мир.

Музыка закончилась, и он поклонился:

— Я надеюсь, что этот танец не был последним.

Не хотелось его отпускать! Хотелось идти за ним! Но она стояла и смотрела, как удаляется его фигура к тому самому месту, где она его встретила.

Франческо Сфорца покорно ждал, и как только человек в черном подошел к нему, они вновь скрылись за колонной.

А Диане захотелось убежать, закрыться в покоях, снять наряд, маску и закричать. Как же так могло случиться, что этот человек стал таким ей важным? Почему вдруг она ощущает теплоту от прикосновений и желание, чтобы между ними не было даже намека на одежду?

— Дорогая моя,— раздался позади голос Реджины, и Диана от неожиданности ахнула и обернулась,— я вас напугала?

— Все хорошо,— герцогиня приложила руку на грудь, как будто боясь, что сердце выпрыгнет. Она действительно напугалась, потому что была в своих мыслях,— просто задумалась.

— О ком?— Взгляд Реджины скользнул туда, куда ушел незнакомец, который так и не назвал своего имени.

— Думала, это лорд Доменико, но ошиблась,— тут же голос Дианы приобрёл нотки жизни,— я не знаю, кто этот человек, а вы?

— Не имею понятия,— мотнула головой Реджина,— хотела у вас спросить, вы останетесь до полуночи или покинете бал раньше? И когда мы возвращаемся обратно в Милан?

— Мне хотелось бы вернуться в свои покои до полуночи. И я думаю, здесь нам особо делать нечего и завтра утром можно будет отправляться обратно домой. Я так соскучилась по работе в госпитале, мне уже не терпится дать деньгам ход и применить их по назначению. Мы закупим товары: белье, свечи, посуду. Я уже думала привлечь наших плотников для строительства пристройки.

Как много планов! Глаза герцогини загорелись, это порадовало Реджину. Она слушала, улыбалась и кивала. А Диана говорила, говорила и говорила. А потом резко умолкла, вспомнив, что должна сказать герцогу «спасибо» за то, что он сделал невозможное, хотя ей грубил и говорил другое. Он не злой правитель, он справедливый, и только по отношению к ней он ведет себя жестко. Но может, на все есть причина? Она тоже не особо благодарна своему отцу, что тот начал играть в азартные игры, пить и отдал ее миланскому правителю. Но она должна быть благодарна покойному герцогу Висконти за то, что подарил ей простых людей, о которых хочется заботиться.

Но Стефано Висконти заслужил ее «спасибо». Сегодня она часто его произносит. Взгляд Дианы опять скользнул в то место, куда скрылся незнакомец. Она не станет стоять здесь, будет веселиться и танцевать.

Диана разжала ладонь, а там была брошь в виде ангела, которую она так и держала в руке. Лорд Доменико мог быть где угодно, но если ему суждено ее найти, то он найдет без тайных знаков.

Она незаметно приколола брошь к нижней юбке и направилась любоваться миниатюрной девушкой, играющей на арфе. Она сидела в легком платье и маске, которая практически не скрывала ее лица. Ее пальцы нежно касались струн и плавно переходили с одной на другую. Зал залила одиночная грустная музыка, а гости собирались вокруг: кто-то зачарованно смотрел, сложа руки на груди, кто-то начал танцевать, потому что был приглашен на танец.

В толпе Диана заметила даже самого Медичи, разодетого в хищника. Чтобы он понимал в музыке? Наверняка ничего не смыслит в этом, так же, как и в любом другом виде искусства. Он законодатель своей моды- банки.

— Можно пригласить вас на танец?— Сказано было тихо, но мужчина поклонился и протянул Диане руку,— мне кажется, вы ангел.

Если это был Доменико, то он ее вычислил. Его самого было не узнать в образе знатного восточного торговца. Его костюм, усеянный золотом и драгоценными камнями, отражал свет от сотни свечей. Явно такой костюм не принадлежал простому лорду. Только из знатного рода.

— Лорд Доменико?

Она рискнула его спросить, но вместо ответа, он молча поцеловал ее руку.

Вслушиваясь в приглушенные звуки арфы, Диане хотелось парить, но почему-то прибивало к полу. Она часто всматривалась в ту сторону, где незнакомец в черном скрылся за колонной. А еще она пыталась почувствовать хоть каплю волнения и трепета, которое испытывала, танцуя с ним. Нет, сейчас она танцевала с радостью, но без сбитого дыхания от прикосновения к своему телу. Не было желания, чтобы расстояние сократилось до минимум. Да что же за кара такая?

— Как вы догадались?— Наконец произнес он,— но я не сознался, поэтому, возможно, я не лорд Доменико.

Сквозь маску Диана улыбнулась:

— Теперь сомнений не осталось, это вы. Но как вы узнали меня?

— Здесь только одна красивая женщина.

Они отходили друг от друга, потом подходили, иногда их руки соприкасались, но эти прикосновения ничего не значили для нее. Диана продолжала всматриваться в сторону колонн и чуть не поскользнулась, когда увидела женщину в платье египетской царицы. Она как раз свернула за колонну, чем вызвала сердцебиение и желание прекратить танец. Господь услышал ее молитвы, и музыка закончилась. Партнер Дианы поклонился, мечтая еще продолжать удерживать ее в зале, но она отказалась:

— Я прошу прощения, но у меня жутко разболелась голова. Хочу раньше лечь спать, чтобы завтра по утру выехать в Ломбардию.

— Я провожу вас до ваших покоев…

— Не стоит!— Тут же вставила Диана,— не утруждайте себя. До своих покоев я прекрасно знаю дорогу. Доброй ночи, милорд.

— Завтра я провожу вас до кареты,— сказал он, не желая быть брошенным посередине вечера,— возможно, вы передумаете и погостите у нас еще пару дней. Обещаю вам ежедневное веселье.

Диана кивнула, но лишь для того, чтобы успокоить сейчас Доменико, дав надежду. Возможно, это неправильно, но ей вдруг стало его жаль.

Выйдя из круга танцующих, Диана еще раз взглянула в ту сторону, куда направилась девушка в платье царицы Египта. Пойти туда за ней, будет выглядеть очень странным, поэтому Диана и правда решила покинуть зал и подняться к себе.

Она направилась к двери и в буквальном смысле столкнулась с Филлипо, он тут же взял ее под локоть и отвел в сторону:

— Человек в маске наполовину красного цвета желает с вами аудиенции за вторыми дверями слева от центрального входа.

Он прошептал эти слова и исчез, оставляя Диану одну с мыслями о том, что Франческо Сфорца ищет с ней встречи. Для чего? Что он хочет узнать?

Взгляд автоматически скользил по стороне от входной двери и нашел ту самую вторую дверь. Филлипо так быстро сказал ей о месте встречи, удивительно, что она запомнила.

И вообще, какое ко всему этому дело имеет отношение Филлипо? Она попыталась взглядом найти его в толпе, но он исчез. И кажется, она увидела египетскую царицу, которая стояла рядом с мужем. Это точно был ее муж- Диана определила по росту, он был чуть меньше леди Изабеллы.

Тут же начались хлопать залпы фейерверков, тоже самое Диана видела вчера в городе, но здесь их было больше. И повсюду стояли крутящиеся мельницы, которые выдавали дорожки разноцветный огней. На какое -то время она залюбовалась этой красотой, не обращая внимание на восторг, гул, крики и смех присутствующих. Действительно было сказочно красиво, и сложно было покинуть это место даже если ее ждут.

Диана обвела взглядом присутствующих, ища одного человека, желая видеть только его среди этой красоты. Но незнакомец исчез, оставил после себя лишь нежные прикосновения и непристойные мысли. За все это время, что они танцевали, очень хотелось ощутить его пальцы на своей ключице. Какого это, когда он касается ее кожи? Что бы она ощутила и как бы громко набрала в легкие воздух, чтобы не умереть от того, что она забывала дышать.

— Очень красиво,— послышалось сзади, и Диана слегка обернулась, смотря на лорда Доменико,— отсюда сложной уйти, Венеция подобно сетям, в которых запуталась рыба.

В чем-то он был прав, она снова перевела взгляд на разноцветные огоньки.

— Вы хотели бы стать здесь королевой?

Он ее одурманивал, задавал странные вопросы, смысл которых она пока не уловила.

— Здесь каждый может стать королевой.

— Я не про маскарад,— тихо прошептал он,— я про жизнь. Ходят слухи, что ваша жизнь с герцогом не является счастливой. Я мог бы подарить вам все звезды, даже вынуть из своей груди сердце и кинуть к вашим ногам. Вы будете самой счастливой женой будущего дожа Венеции.

Слыша эти слова, Диана боялась обернуться, ее парализовало, в голове его слова прокручивались снова и снова. Куда он собирается деть миланского герцога? Матерь Божья! За такие слова она могла бы его казнить! Но только не на его территории. Здесь она беспомощна, как будто взята в заложники.

— Я прошу прощения, милорд,— наконец Диана выдавила из себя эти слова, даже не обернувшись к нему,— это лишь сплетни. У вас недостоверный источник, к тому же, люди не могут знать то, что творится внутри семьи, они видят только скорлупу. Всего хорошего, милорд.

Даже не смотря в его сторону, Диана отошла подальше и направилась ко второй двери. Там ее тоже ждет что-то странное. Что может быть общего между миланской герцогиней и флорентийским кондотьером? Ровным счетом ничего. Но она это собирается выяснить.

Потянув на себя большое кольцо, дверь открылась, и Диана прошла внутрь. Здесь повсюду стояли свечи и было много зеркал. Именно в одном из них, она увидела человека, которого не ожидала видеть:

— Вы?

Глава 28

— А кого ждали вы?

Незнакомец вышел из тени, и Диана от неожиданности и волнения стала оглядываться по сторонам:

— Я думала, что встречу назначил…— она осеклась, понимая, что Франческо Сфорца нет повода назначать ей встречи,— не важно, это не играет никакой роли.

Темная высокая фигура отражалась во всех зеркалах, которые стояли в этом зале. В них плясали огни от свечей, стоящих в больших подсвечниках, и создавали интимную атмосферу. Он, она и свечи. А еще множество зеркал, которые увеличивали пространство.

Звуки музыки пробивались сквозь дверь и манили забыться, погрузиться в красивый танец. Диана могла бы уйти, ее красиво подставили. Каким образом Филлипо знает про этого человека? Как так получилось, что ее заманили в ловушку? Она могла бы развернуться и уйти, но продолжала стоять.

— Знаете, где самое красивое место? Где нет лишних глаз,— произнес он и протянул ей руку,— потанцуете со мной?

Она не стала думать, как выглядит это со стороны, приняла его предложение, вложила свою ладонь в его руку, и незнакомец тут же закружил ее в танце. За дверями слышались залпы фейерверка, крики присутствующих, но они слышали лишь музыку, которая вдруг стала громче.

И снова жар от его пальцев на теле, и снова ощущение какой-то расслабленности и беззаботности, защиты и полного доверия. Диана не могла поверить в то, что вот так просто мужчина проник в ее сознание. Еще буквально недавно она не нуждалась в нежности, а теперь хотелось быть ближе, касаться его и о, Боже, хотелось ответной реакции.

Он танцевал безупречно: вел ее плавно с большой нежностью. И вот теперь она парила, как будто в облаках. И даже молчание, которое царило между ними, не было неудобным. Не хотелось разговоров, хотелось вкушать каждый шаг, каждый вздох, любоваться этим моментом в отражении в зеркалах и ощущать счастье.

Он был очень близко, так близко, как не позволяют правила этикета, но это ни капли не смущало Диану. Она дышала чаще и слышала такое же частое дыхание. Хотелось бы сказать ему еще одно «спасибо», но сейчас не время. Хотелось продлить минуты уединения, молчания, а все разговоры отложить на потом.

Она потеряла счет времени, и музыка стала еще медленнее, они уже почти не танцевали. Просто были рядом друг с другом. Так близко, что сердце то замирало, потом начинало биться чаще. И не хотелось отпускать его от себя, но он и не пытался уйти, скорее напротив, прижимал ее к себе сильнее.

И тут раздались странные звуки за дверью, кто-то начал отсчитывать время. Диана четко слышала, как голоса кричат: «двенадцать!» И тут она поняла, что это время для того, чтобы снять маску и наконец показать свое лицо. Она опоздала с побегом, оказалась в руках человека, который тоже замер.

Дернувшись в его руках, она поняла, что отпускать он ее не намерен.

— Время тайн закончилось,— прошептал он, и Диана ощутила новое волнение. Как было хорошо вот так, не быть герцогиней, прятать свое лицо, быть просто женщиной.

Она готова была провалиться сквозь землю, но в тоже время, от истинных лиц не скрыться. Было хорошо, было замечательно! Нежно и романтично. Было идеально. Но даже без маски она уже не изменит свое мнение об этом человеке.

— Вы конечно же меня не отпустите,— тихим голосом ответила она, всматриваясь в его глаза, было темно, чтобы увидеть в них хоть какую то реакцию. Вся реакция - это его руки, которые развернули ее к зеркалу. И теперь она увидела отражение их двоих. Маски еще скрывали реальный облик обоих.

— Конечно, нет.

Она не ждала другого ответа, но ощущала, как его пальцы скользнули по волосам, найдя ленту ее маски. Он прекрасно справлялся с развязыванием лент и сейчас это получилось быстро. Но Диана руками ухватилась за маску, закрыв глаза и опустив ее. Нет, не сложно смотреть в лицо этому человеку и даже ни капли не стыдно за то, что тело так подводило и она давала ему большую волю в прикосновениях. Ни капли не страшно, но волнительно. Диана распахнула глаза, смотря в зеркало на отражение человека, который стоял позади уже без маски. Сердце забилось ровнее, но она по-прежнему ощущала прикосновение его пальцев, которые прошлись по плечам и остановились на ленте ее платья.

Она была права, когда поклонилась ему там, за колоннами. Она не ошиблась, но почему-то хотелось плакать. Наверно, потому что желание быть именно его стало самым важным в жизни.

Диана резко обернулась, всматриваясь в синие глаза, понимая, что они стали уже родными. А еще, она поняла, что скучала.

— Я не убегала,— прошептала она, вспомнив первое место их встречи. Она прошептала это так близко, что коснулась щекой его щеки,— я… Вы можете выпороть меня, но я не думала, что так далеко зайдет.

— С большой радостью,— хрипло прошептал Стефано и казалось, что он не намерен этого делать. Не отошел от нее с криками, что сейчас возьмет плеть, а лучше лошадей и карету, чтобы отвезти ее домой. Он вдыхал запах ее волос, касаясь щекой ее щеку, а у Дианы подкашивались ноги.

— Я бы лучше вас поцеловал, но обещал этого не делать.

Эти слова не стали поводом, чтобы отпрянуть от него и отойти подальше. Напротив, ее губы оказались близко к уголку его губ:

— Я не давала это обещание.

Губы Дианы оказались на его губах в самом ропотном, своем первом, еще таком невинном поцелуе. Но в нем было все: от счастья, что она ощутила к этому мужчине, до волнения за то, что будет дальше.

Стефано не сдержался, тут же завладел ее губами, а пальцами коснулся нежной кожи на ее щеке. Этот поцелуй не был груб, он был нежным, мягкий, и Диана простонала, чем положила начало на более откровенный. Его язык проник вглубь, встречаясь с ее языком, проведя по нему. Руки Дианы тут же схватились за плечи мужа, хотелось снять с него накидку и прикоснуться к обнаженному телу. Она еще помнила его: хорошо сложенное, крепкое. Хотелось его силы и даже не пугала боль, которую она испытает.

Наконец их губы разъединились, и Стефано заглянула в ее глаза:

— Где твои покои?

Но она продолжала смотреть на его губы, лишившись их. Хотелось простонать.

— Там,— прошептала она, но слова давались тяжело, — в левом крыле на втором этаже, пятая дверь по правую сторону.

— Ждите меня,— он снова губами впился в ее губы, но в этот раз слишком быстро все закончилось,— я здесь инкогнито, меня не должны видеть. Иди.

Она кивнула, но так не хотелось оставлять его здесь, в логове хищных животных и птиц. И тут Диана вспомнила про разговор, который подслушала.

— Мне кажется, что здесь планируется заговор…

Он прикрыл ее губы пальцем, заставляя молчать и просто кивнул:

— Поговорим позже. А лучше не будем портить этот вечер разговорами о тех, кто вызывает лишь омерзение.

Он был прав, Диана кивнула и направилась к двери. Коснувшись кольца, она готова была потянуть ее, но обернулась: герцог стоял, облокотившись о стену, ждал когда она уйдет первая. Диана залюбовалась им, поражаясь тому, какой неожиданный урок преподнесла судьба. Она все равно вернулась к тому, от кого хотела убежать. Но сейчас в голове не укладывалось, что она имела такие мысли.

А еще в них был поцелуй, и пока Диана шла к себе, то вспоминала его. Это было неописуемо и очень волнительно. Если бы в первую брачную ночь они поцеловались, то, возможно, все было бы по-другому. Сегодня, когда губы герцога оказались на ее губах, это было возбуждающе. А когда его язык проник глубже, то почему-то внизу живота стало щекотно, а в голове появились непристойные мысли.

Диана старалась идти быстро, чтобы ее никто не встретил, чтобы никто не остановил. Она прятала улыбку за легким шелковым шарфиком, который накинула на голову. Гости уже пошли к столу, поэтому ничего не мешало ей выйти из бального зала и быстро выбежать к главной лестнице. Прохладный воздух тут же обдал по разгоряченному телу, но мысли подогревали его и прохлады не ощущалось.

Не верилось, что сейчас она окажется в одних покоях с мужем, от которого пряталась столько времени. Как же так случилось, что хотелось остаться с ним наедине и целоваться до утра? Поцелуй - это блаженство, явно которое придумали ангелы.

Дойдя до двери в свои покои, Диана остановилась, а рука застыла на дверной ручке. С другой стороны в ее сторону шел герцог, лицо которого снова было скрыто под маской. Его подтянутую стройную фигуру она не перепутает ни с какой другой. Диана опять вспомнила поцелуй и эту интимность, которая возникла между ними.

Она проскользнула внутрь своих покоев, где тут же на ноги вскочила Мария.

— Я ждала вас, Ваша Светлость,— тут же стала лепетать она,— как прошел вечер? Вы узнали кого-нибудь из знакомых? Праздник был похож на вчерашний?

Но Диана молча прошла к окну, тяжело дыша и на ходу снимая перчатки.

— С вами все в порядке?

Тут же дверь распахнулась и в покои зашел герцог, Диана обернулась, а Мария вскрикнула. Она явно не узнала своего хозяина, но что-то объяснять прислуге сейчас никто не собирался.

— Вон,— герцог указал Марии на выход, и она перевела взгляд на герцогиню, которая лишь кивнула, отвлекаясь на перчатки. Кивок хозяйки послужил стартом к тому, что Мария быстро выскочила из покоев, даже не поклонившись Его Светлости. Но она не признала его.

Как только дверь захлопнулась, Стефано быстро скинул маску, направляясь к жене. Даже не верилось, что она не бежала, не дерзила, не замахивалась гребнем. В это не верилось самой Диане. Она лишь кинулась к нему, руками проводя по спине и ощущая ткань его накидки. А губы уже вновь испытывали на себе поцелуй, который в этот раз был долгим и возбуждающим. Его руки проводили по ее телу через слой ткани платья, но Диане впервые в жизни хотелось получать эти ласки. А еще желательно остаться без платья. Она явно сошла с ума или в нее вселился сам Дьявол. Она себя не узнавала, даже не пугала предстоящая боль. Напротив, хотелось ее испытать, хотелось почувствовать Стефано внутри себя, хотелось даже закричать от этого желания.

— В какой момент ты узнала меня?— Прервался он,— хочу знать, раньше ли чем я догадался, что передо мной ты.

— Сегодня утром,— она тяжело дышала от поцелуя, который оставил ее без воздуха,— мне пришло в голову, что я сравниваю человека, который спас меня с моим мужем. Но убедилась в своей правоте, когда мы танцевали в первый раз. Ваш смех выдал вас, Ваша Светлость. Судя по всему, вы уличили меня во лжи раньше…

— Вчера, когда я провожал свою жену во дворец Фоскари. Ваш английский акцент выдаст вас везде, Дионисия,— он снова впился в ее губы, но уже более властно, более жадно, как будто злился и пытался доказать самому себе, что она его.— А если бы меня не было в той таверне? Мое нахождение там было случайностью, я искал одного человека, который назначил мне встречу.

Диана прекрасно знала, что он начнет это припоминать, и она прекрасно знала, что если бы он ее не спас, то смерть ее постигла без сомнения.

— Вы бы женились на другой, более сговорчивой…

Он тут же пальцами провел по ее волосам, намотал на руку и слегка потянул вниз, тем самым ее лицо оказалось ближе к нему.

— Но мне не нужна другая, — его губы оказались на ее шее, рука опустила волосы и принялась искать ленты на платье. Диана простонала и тут же закрыла глаза, ощущая, как стучит собственное сердце. Она подставляла открытые места на теле для поцелуев. Но их было немного, а герцог медленно развязывал ленты, оголяя новую часть и целуя ее.

Оказавшись на мягкой кровати, Диана поняла, что была рада на нее лечь- ноги отказывались стоять. Мыслей уже никаких не осталось, только тяжелое дыхание и непристойное желание чувствовать его поцелуи везде где только можно. В груди предательски ныло, а когда Стефано наконец потянул рукава платья вниз, оголяя ее, Диана закрыла глаза. Она лежала перед ним наполовину обнаженной и это не капли ее не смущало, а когда его губы оказались на ее соске, то вздохнула и выгнулась. Хотелось дать ему понять, что ей нравится, как его губы и язык нежно ласкают сосок, как его пальцы теребят другой и как разливается жар внизу живота. Она не испытывала этого ранее. Это была запретная точка, но сейчас хотелось, чтобы он знал это. А он знал, потому что принялся стягивать платье еще ниже, ниже талии, целуя уже пупок. Еще ниже, там, где хотелось ощущать его с неимоверной силой. И когда белье полетело вместе с платьем в сторону, она вскрикнула, потому что его губы оказались именно там, где предательски ныло. Этот поцелуй она ощутила сразу, он был холоднее, чем она сама слишком разгоряченная лежала перед ним с разведенными ногами. Его язык проник внутрь ее тела, а руки Дианы сжали простыни в жесткой хватке. Это была борьба с собой, со своими эмоциями и новыми ощущениями. Контроль над мозгом она потеряла окончательно, уже с трудом слышала свой стон, а может крик. Стала двигаться в такт движениям его языка и поняла, что ее тело накрывает волна. Она началась с груди и двигалась именно туда, где находились его губы и было ужасно жарко. Двигалась туда, требуя выплеснуться и наконец дать дышать. Тут же взрыв не дал себя долго ждать и яркими красками проник в сознание, а тело покрыла испарина и дрожь. Диана застонала и теперь отчетливо слышала свой голос. Он был где-то вдалеке, и она как будто увидела себя со стороны. Непристойная поза, она никогда бы не подумала, что когда-нибудь будет так лежать перед мужчиной.

Дрожь смыла с собой не только накопленное возбуждение, но и губы мужа. Пока Диана пыталась понять, что происходит, отдышаться, он раздевался. Между ног резко стало прохладно и она свела их вместе. И вдруг стало стыдно. Что с ней произошло? Почему ничего подобного она не помнила в первую брачную ночь? Может, это была игра воображения? Или сон?

Диана скатилась на бок, пытаясь натянуть на себя простынь, но нежный голос возле уха, заставил замереть:

— Это только начало, Ваша Светлость.

Она обернулась к нему, и Стефано тут же накрыл ее губы своими. Теперь она ощущала свой собственный вкус: слегка терпкий, вязкий, но он снова оживил ее. Или ее оживил его язык, который проник внутрь точно так же, как еще несколько минут назад проникал в ее тело. От этих мыслей опять заныло между ног. Она снова размякла в его объятиях и ласках. Наконец провела пальцами по обнаженной широкой спине, ощущая крепкость мышц. Спине воина, настоящего мужчины. С ним она чувствовала себя совсем хрупкой девочкой, но была рада этому.

«Это только начало»— пульсировало в ее голове. Было прекрасно, она испытала высшее блаженство, о котором даже ничего не подозревала. Но что будет дальше- Диана догадывалась- боль. Или…

Как только Стефано прервал поцелуй, находясь сверху, заглядывая в ее глаза, то видимо, обнаружил в них уже не стыд, а страх. Но тут же улыбнулся и мотнул головой. Молча. Потому что занялся ее сосками, которые стали очень чувствительными. Ее ноги сами раздвинулись, потому что его рука вдруг оказалась там, где был его язык. И снова волна трепета прошлась по ее телу и осела на том месте. Он издевался над ее телом. Играл с ним в игры, то манил, то прекращал эти ласки. Уже не думалось про боль, она вдруг стала не важной. Важным стало ощутить его внутри себя.

Его губы вернулись к ее губам в тот момент, когда его член проник внутрь, заполняя собой все пространство. И это скольжение произошло плавно, не грубо, не рывком, но были приятные ощущения, от которых Диана автоматически поддалась ему навстречу.

Какое это невероятное блаженство, принять его в себя, чувствовать толчки, отвечать на них и при этом целоваться.

Это продолжалось всю ночь, менялись только минуты на часах и позы в кровати. И еще менялось отношение, теперь не возникало смущения при виде мужского тела, Диана не скрывала свое за простынкой. Он учил ее любить и быть любимой, учил ценить каждую секунду, проведенную вместе при соприкосновении обнаженных тел. Это был их мир, который никто не смел тревожить.

Но так казалось…

Глава 29

В покоях повис сладковатый запах этой ночи. Приглушенный свет от догорающего очага создавал интимную обстановку, убаюкивал и манил в сон.

Диана лежала на груди Стефано, а он пальцами перебирал ее волосы. Как же хорошо им здесь и сейчас, сколько было оставлено сил и энергии. Вот она, та самая сладость, которую испытывают многие, о которой Диана слышала и которую наконец ощутила.

Один поцелуй перевернул все представление о брачной ночи. Она подняла голову и заглянула в синие глаза мужа:

— О чем ты думаешь?

Стефано слегка улыбнулся и снова привлек ее к себе, губами касаясь губ. Он был ненасытен, но ей нравился этого голод.

— Если я скажу, о чем думает мужчина после такой ночи, ты меня не простишь. О политике.

Тут же получил кулаком под ребро и засмеялся, снова целуя Диану:

— А ты?

Она задумалась, ведь все ее мысли были только о нем, о какой политике можно думать после того, что произошло?

— Я испытала самое великолепное, что может быть. И знаешь, теперь мне стало спокойно, я как будто не одна…

— Ты не одна,— напомнил он ей,— у тебя есть я.

Диана скромно улыбнулась, опустила взгляд на его грудь и провела пальцем по черным завиткам волос:

— Я забыла сказать тебе спасибо.

— За что?

— За указ про налоги,— она привстала на колени, пытаясь прикрыться простынкой, но поняла, что между ними не должно быть того, что скроет обнаженное тело,— ты это сделал ради госпиталя, ради людей.

Диана пальцами коснулась ранения на его животе, которое зарубцевалось и превратилось в шрам.

— Я это сделал, потому что ты так хотела. — Она перевела на него удивленный взгляд, увидев нахмуренное лицо мужа. Ему явно не нравилось, что он пошел на поводу у женщины,— но наверно тебе лучше знать, сколько больных человек обращается за помощью. Тем более, я чувствую, что наступит тяжелое время и раненных будет много.

— На балу я подслушала разговор Франческо Фоскари с Джовани Медичи,— наконец вспомнила Диана и пришла в легкий шок- она тоже стала думать о политике,— они говорили загадками, но не сложно догадаться о заговоре. Медичи говорил о военной помощи от Фоскари.

Стефано кивнул, слегка приподнялся на локте и пальцем коснулся ее губ:

— Не будем сейчас об этом. Эти люди могут остаться за пределами этих покоев?

Он повалил ее на спину, снова оказавшись между ее ног, но вовремя остановился. Диана ахнула и засмеялась от того, что он медлит:

— Вообще-то мы на их территории.

Хотелось бы задать много вопросов, но не сейчас. Особенно когда Стефано перевернулся снова на спину, сманивая жену за собой. Она уже готова была сесть сверху, как дверь распахнулась и кто-то влетел в покои.

Диана не поняла ничего, все так быстро происходило… Она только вскрикнула и за считанные секунды была уложена на спину. Но быстро придя в чувства, увидела, как Стефано Висконти, схватив меч, направил его прямиков к горлу Маурицио, своему же человеку. Это все так быстро произошло, что не смущала даже собственная нагота. Маурицио испугался больше, чем Стефано, реакция которого была настолько быстра, что этого не ожидал никто.

— Это ты,— Стефано опустил меч, а Диана натянула на себя простынь, выглядывая, уже сидя на кровати.

— Ваша Светлость, черт,— Маурицио отвернулся и тут же продолжил,— прошу прощения, но боюсь у меня срочные новости и они плохие.

— Говори,— герцог кинул меч и прошел к кровати, начиная одеваться.

— В Романью вторглись флорентийцы! Идут прямо в Имолу! Только что это известие принес гонец! Все ждут ваших распоряжений!

— Дьявол!— Прорычал герцог, и даже Диана поежилась,— сколько их? Кто предводитель?

Маурицио развернулся и сунул герцогу бумагу. Стефано начал читать ее быстро, вид его был уже не такой расслабленный, как минуту назад. Его брови нахмурились, нет ни капли намека на нежность. Но какая тут нежность? Сердце Дианы стало отбивать быстрый темп. Ее пугало все: от слова «вторглись», до собственной жизни. Она не знала, что делать, чем помочь… Просто сидела, укрывшись простынкой и слушала, наблюдая за мужчинами большими испуганными глазами.

— Флоренция объявила нам войну,— выдохнул Стефано и опустил послание. Он смотрел в одну точку, наверно, пытаясь осознать реальность происходящего.

— Господи, Пресвятая Дева Мария!— Перекрестилась Диана и тут же опустила голову, сложа руки в молитвенной жесте. Вот теперь Стефано вспомнил о ней. Сел на кровать и привлек к себе жену. Но слова сказал Маурицио:

— Привели мне Сфорца! Быстро!

— Ваша Светлость,— не поверил в приказ тот,— вы уверены насчет него?

— Да! Веди прямо сюда! И позови служанку для Ее Светлости.

Маурицио поклонился и вышел, а Стефано тут же обернулся к Диане, коснулся ладонями ее лица и произнес:

— Здесь оставаться опасно, ты поедешь в Милан.

— А ты?— Заволновалась она.

— Мне надо быть в Форли, возможно, в Имоле. Если Флоренция официально объявила войну, то мы должны держать их воинов подальше от Милана. Там сейчас самое безопасное место.

Спорить с ним не было смысла, к тому же, у Дианы наступила паника:

— А Реджина и Филлипо?

— Венецию надо покинуть всем и немедленно.

Стефано встал с кровати, оставляя Диану одну. И быстро начал собираться дальше. А в покои уже влетела с причитаниями Мария. Но как только увидела герцога, то кинулась на пол.

— Собери в дорогу Ее Светлость,— приказал он, явно не желая слышать рыдание слуг. Впереди его ждал выбор гораздо серьезней.

— Стефано.

Его имя было сказано слишком нежным голосом. И этот голос никогда не произносил его вслух. Он обернулся к Диане, которая, кутаясь в простыню, подошла к нему ближе.

— Ты хочешь купить Сфорца? Но он может оказаться предателем.

— У меня нет выбора, он слишком хороший кондотьер, чтобы упускать его. Здесь я по его воле, у меня были назначены переговоры. Я долго обдумывал этот шаг, но еще не принял окончательное решение. Решу прямо здесь.

Она кивнула и позволила Марии быстро облачить себя в платье. Как только это было сделано, тут же дверь снова распахнулась и в покои зашел Франческо Сфорца. Сейчас на нем не было маски бело-красного цвета, не было маскарадного костюма, сейчас на нем были серебристые доспехи. Да, он был настоящим воином, Диана не спорила. Но она ему и не верила. Спасало лишь то, что на празднике Медичи не знал, где его подданный, а значит, Сфорца держал в тайне встречу с миланским герцогом.

— Я готов служить во благо ломбардского народа,— начал он издалека, косо поглядывая на герцогиню.

Мария умело укладывала волосы Ее Светлости, а сама Диана следила за мужчинами, смотря на отражение в зеркале. Она еще никогда так быстро не собиралась.

— Ты служишь тому, кто платит,— осек его Висконти, но тут же перешел к делу. Они говорили в полголоса, сложно было услышать что-то, к тому же, Мария так спешила, что выдрала с корнем прядь волос. От неожиданной боли, Диана вскрикнула, но когда меч герцога оказался у шеи служанки, то пришлось лгать и говорить, что она так эмоционально переживает начало войны.

Сборы были закончены, а правитель Ломбардии заключил договор с Франческо Сфорца прямо в покоях миланской герцогини в Венеции. Это выглядело нелепо, но иногда решения надо принимать в самых неожиданных местах.

— Вы выйдете через центральный вход, а мы отправимся через черный. С вами будет Маурицио, он поведет вас к каретам. Встретимся там, — это были последние слова герцога, он коснулся ее лица рукой, которая уже была облачена в черную перчатку. Он снова превратился в человека в черном, в ее спасителя в маске, на щеке которой красовался кельтский крест. Диана лишь кивнула, накинув на себя капюшон, который скрыл ее в своей тени. Она не думала о прощание, они еще встретятся.

Стефано вышел и за ним, за дверью, скрылся Франческо Сфорца. А Диана осталась стоять посередине покоев и где-то вдалеке слышала голос Марии. Она молилась. Или причитала о том, что теперь развяжется кровавая война и будут умирать мужчины. А потом флорентийцы сожгут Милан и жителей вместе с ним.

— Надо было оставаться в Девоншире. Мы остались бы живы.

Только после этих слов, Диана схватила за плечи служанку и тряхнула ее:

— Что ты говоришь! Никто не собирается умирать! И в Девоншире мы бы вряд ли выжили, пьяный отец отдал бы меня на растерзание тому, кому должен деньги. Герцог спас нас от нищеты и от смерти в канаве!

Мария, рыдая, кинулась в ноги герцогини, наверняка не узнавая ее. Все изменилось, все стало другим. Диана сама себя не узнала, произнося эти слова. Но они были правдивы.

— Боже праведный, спаси нас,— перекрестилась герцогиня,— вставай, нам надо уходить.

Тут же открылась дверь и в проеме показался Маурицио:

— Ваша Светлость, пора уходить.

Диана кивнула, Мария с трудом встала на ноги, чтобы не отставать от хозяйки. Двое рыцарей в черных одеждах и масках забрали сундук, и Диана представила, что скажет лорд Доменико, если встретит ее, уходящую из дворца. Но он дал понять, что она может уйти, когда захочет. К тому же, после последних событий и его предложения, не хотелось бы его встретить.

Диана старалась не оглядываться, пока они шли по длинным коридорам. Куталась в накидку и молилась, чтобы им никто не повстречался на пути. Но внизу народу оказалось много- гости расходились, что оказалось очень кстати. Даже рыцари с сундуком выглядели здесь к месту.

Никто не удерживал их, никто даже не понял, что это она, потому что здесь творился полный беспорядок: кто-то очень много выпил, а кто-то из женщин громогласно ругался. Здешние люди вообще очень крикливы, что сейчас способствовало молчаливому побегу.

В гондоле их уже ждали перепуганные Филлипо и Реджина. Этот испуг и волнение можно было прочитать в их глазах. Диана взяла руку Реджины в свою, вселяя надежду на лучшее.

— Я так и думал, что этим все закончится,— пробубнил Филлипо,— флорентийцы выбрали самое удачное время- маскарад в Венеции, когда сам Медичи даже не во Флоренции. А знаете почему?

Обе женщины обернулись на его голос, и он продолжил:

— Он трус,— и улыбнулся,— он же даже не знает, как держать меч.

— Зато он знает, как держат мешки с золотом,— тут же вставила Реджина,— этого достаточно, чтобы нанять самых лучших воинов.

Повисла пауза. Даже если Филлипо и знал про Франческо Сфорца, он промолчал, чтобы гондольер ничего не слышал.

Они молчали ровно до берега, где миланские рыцари помогли им выйти из гондолы. Две кареты уже стояли наготове, а двое всадников в черном ожидали их на лошадях. На Стефано Висконти уже не было маски, но Диана бы узнала его по точеной фигуре в любой одежде и в любой маске. Он спрыгнул на землю, встречая своих людей. Реджина и Филлипо тут же поклонились Его Светлости, но он им только кивнул, а произнес громко для всех:

— Ваш путь - Милан. Не останавливайтесь без надобности. Неизвестно, что ожидает вас позади…

— А вас? — Воскликнула Диана, в упор глядя на мужа. Его угрюмый вид нервировал,— разве вы не поедете с нами до Милана, Ваша Светлость? Ведь в Форли можно уехать через Милан.

Она смотрела в его синие глаза не отрываясь, уже зная ответ- их дороги снова разойдутся.

Стефано протянул ей руку, обтянутую черной перчаткой, и Диана коснулась ее, молча, наблюдая, как его пальцы замыкаются на ее ладони. Он подвел ее к карете, запряженной двумя гнедыми лошадьми, и открыл дверь, приглашая войти:

— Дорога до Форли отсюда ближе,— наконец произнес он,— я поскачу с вами лишь до первой развилки.

Диана кивнула и залезла в карету. Следом села чета Барбаро, служанки ехали в карете позади. Как будто ничего не изменилось, но изменилось все.

Когда карета тронулась, герцогиня выглянула в окно, провожая взглядом этот необычный город. В нем случилось много всего, но главное, она обрела то, о чем даже не подозревала. Взгляд коснулся скачущего рядом Стефано Висконти, черный плащ которого развивался по ветру, и напоминал ночь, когда они с ним танцевали в одиноком бальном зале.

— Гони! Гони! — Скомандовал герцог кучеру, и лошади помчались быстрее.

Диана прильнула к спинке сиденья, ощущая, как стала шататься карета и обвела взглядом присутствующих- Реджина склонила голову, закрыв глаза. Но она не дремала, нет. Она молилась. А Филлипо с грустью смотрел в другое окно на быстро проносящиеся пейзажи. Они боялись и Диану этот страх не обошел стороной.

Но против воли, она думала не о войне. Она все еще помнила запах тела мужа, повсюду было его тепло и казалось, что воздух пропитан той нежностью, с которой они провели эту ночь. На ее теле остался его запах, который хотелось сберечь.

Расстояние до развилки оказалось недолгим, она услышала, как затормозили коней и кареты встали. Тут же дверь открылась, и герцог заглянул в карету, Диана вновь увидела знакомый синий взгляд.

— Здесь я вас оставлю.

Она молча толкнула дверь и вышла на улицу, оказываясь рядом с ним. Молча. Говорить ничего не хотелось, но хотелось насмотреться вдоволь, чтобы отложить в памяти взгляд синих глаз. Диана коснулась его щеки и тут же ощутила тепло его губ на своих губах. Было больно и поцелуй оказался печальным, но в тоже время он стал самым горячим, согревая обоих прохладным утром в холодном лесу. Руки герцога коснулись волос Дианы, и он прервал поцелуй:

— Береги себя.

— Храни тебя Бог,— она перекрестила его и коснулась губами его руки, которую не хотелось отпускать.

Но это пришлось сделать. А потом стоять и наблюдать, как он отходит от нее, как запрыгивает на коня и оборачивается, прощаясь взглядом. А потом скачет вглубь леса, оставляя после себя облако пыли.

Резко стало одиноко и страшно. Даже на улице потемнело и похолодало. Или Диана только сейчас ощутила эту прохладу и темноту, а так было изначально.

— Ваша Светлость,— к ней подошел Томмасо и открыл дверь в карету,— прошу вас садитесь.

Герцогиня перевела на него взгляд и кивнула- он прав, нет смысла стоять здесь, посередине леса, и смотреть на дорогу, по которой лошадь герцога скрылась вдалеке вместе с всадником.

— Не стоит переживать, с ним опытный кондотьер. К тому же, там целая армия рыцарей. Все будет хорошо, и враг будет подавлен.

Она в это тоже верила. Или пыталась заставить себя верить.

Диана залезла в карету, дверь за ней захлопнулась, и процессия снова тронулась. Она смотрела в окно, ощущая, как Реджина взяла в свои руки ее ладонь для поддержки, но видела лишь деревья, поля и озера. Обычная природа, которая вдруг резко оказалась ей безликой. Она смотрела в ту сторону, на восток, куда поскакал Стефано Висконти, и думала о нем, о тех людях, которые живут в тех краях. Что их всех ожидает? Кровавый бой и много смертей? А как же женщины и дети? Ведь в Форли тоже живут жители, которые на себе ощутят весь ад войны.

В окне мелькали деревья, но картинка сменялась не так быстро- лошадей теперь никто не гнал с си

Иллюстрация – Elena Rudman

Карта на форзаце – Ин Алаторе

Художественное оформление Александра Андреева

© Шерри А., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

От автора:

эта история основана

на реальных исторических событиях,

но это художественное произведение,

а значит, имеется вымысел автора.

Эту книгу я посвящаю моей семье

в благодарность за большую поддержку:

моему мужу, моей дочери и моей маме.

И вам, дорогие читатели.

Второстепенные персонажи:

Мария – служанка Дианы

Марта – камеристка Дианы

Карло – мажордом миланского замка

Маурицио Тровато – правая рука Стефано

Филлипо Барбаро – торговец из Милана

Реджина Барбаро – супруга Филлипо

Модино Москатти – врач из Милана

Томмасо – рыцарь, охранник Дианы

Николо Травило – землевладелец из Флоренции

Джорджо Орделаффи – синьор Форли

Лукреция – супруга Джорджо, дочь Лудовико Алидози

Лудовико Алидози – подданный Медичи, управлял Имолой

Агнесса дель Марино – дворянка из Милана

Глава 32

Воины Ломбардии возвращались на родные земли Форли. Впереди всех верхом на гнедом жеребце скакал сам герцог, по правую руку от него, не отставая, двигались Франческо Сфорца и Маурицио Тровато, сидя на своих лошадях. Позади главнокомандующих шли рыцари, которые несколько недель сражались за эти земли и отстаивали свою честь. В центре полка ехала повозка, на которой была умело сооружена клетка из железных прутьев. В ней находился человек, Лудовико Алидози, – человек, возглавивший восстание в Форли. Он пытался захватить этот городок и подчинить себе весь народ. Но Алидози не учел одного: даже имея поддержку самого Медичи, он не мог избежать тюрьмы Стефано Висконти.

Подданный Медичи, а также папства стал главным трофеем, который когда-либо имел миланский герцог.

Это первая настоящая война для Стефано после смерти отца. Первая битва, которую он выиграл сам лично. Герцог был горд! У него получилось то, к чему он шел долгие годы. Ради чего тренировался в искусной битве, выстраивал сложные ходы, искал простые выходы. Он доказал сам себе, что является прекрасным стратегом и воином.

И рядом с ним находился Сфорца – наемник, купленный за приличную сумму денег. Но правило Стефано Висконти простое – никому не верить! Иначе от одного неверного шага можно лишиться всего герцогства.

Его конь остановился посередине двора, и герцог спрыгнул на землю. Он слышал восторженные возгласы местных женщин, которые встречали своих мужчин, а взглядом искал одну. Но среди простолюдинов не было герцогини – наверняка в своих покоях. Хотя в это с трудом верилось, спрашивать пока он не стал. Отдал поводья мальчишке и обратился к народу:

– Сегодня мы будем праздновать победу! Мы разгромили войско Джованни Медичи, которое зашло в Имолу! Я оставил наших людей там, чтобы соблюдать порядок. А правителя Имолы, Лудовико Алидози, мы взяли в плен! Он должен ответить за то, что пытался силой захватить Форли. – Затем он произнес громче: – Вы, жители Форли, теперь находитесь в полной безопасности!

После его слов все закричали. Это были крики радости и счастья! Это были крики долгожданной свободы!

– Гуляйте, люди! Веселитесь! – приказал герцог и направился в дом, где находились его покои. Он был уверен, что там его ждет жена. Возможно, даже обнаженная. Возможно, она лежит под одеялом, согревая постель и ожидая его появления.

По дороге из Форли он чего только себе не представил. Он вспоминал ее податливое молодое тело и ту страсть, которая вдруг окутала сетями их обоих.

Но, отворив дверь, герцог обнаружил пустые покои. Лишь несколько простых женских платьев, которые герцогине отдали горожанки, были перекинуты через резную спинку кресла. И кровать, одеяло на которой было откинуто, одиноко стояла, ожидая хозяйку.

Стефано не почувствовал тепла, которое должно витать в этом месте. Здесь было одиноко и холодно.

– Ваша светлость, – подоспел слуга, – через некоторое время вам принесут бадью с водой. Будут какие-то распоряжения?

Стефано еще раз обвел взглядом покои:

– Где герцогиня?

Где-то вдалеке он услышал свой же вопрос. Он эхом пронесся по комнате и оттолкнулся от пустых стен.

– Они с нашей Лауреттой пошли на реку. С ними Томмасо, ваша светлость.

Слуга поклонился и вышел. Герцог облегченно выдохнул, но тут же разозлился на Диану – она могла бы дождаться его!

Раз она решила искупаться, что ж, он присоединится к ней прямо в речке!

Стефано быстро спустился на пыльную улицу. И перед ним открылось ужасное зрелище: люди настолько озверели, что пытались пробраться в клетку к Алидози и задушить его там. Этого герцог допустить не мог. Он тут же вынул меч из ножен, и улицу оглушил металлический звук. Люди замерли и обернулись к герцогу, убрав руки от клетки.

– Вы требуете справедливости, но давайте не будем становиться животными и рвать плоть голыми руками! Мы будем судить этого человека по закону. Того, кто близко подойдет к клетке, ждет наказание пожестче тюрьмы!

Угрожающий вид герцога испугал всех. Народ тут же разбежался, оставляя Алидози в полном одиночестве.

– Завтра же едем в Милан, – обратился Стефано к Сфорца, который вдруг оказался рядом, – уже не терпится посадить его в подземелье. А сейчас приставь к нему охрану.

Тот кивнул, наблюдая, как его светлость откинул меч и пошел в сторону неприметной калитки. За ней была дорога до речки, которой пользовались местные жители. Именно так идти было ближе всего, Стефано уже знал это, потому что часто бывал в этих местах.

Он шел, размышляя о том, как сильно устал, но эта усталость растворится сразу, как только Диана коснется его тела. Он даже ощутил шелковистость ее кожи и сладковатый запах. Сейчас отошлет Томмасо ко всем чертям вместе с местной девушкой, а сам останется наедине с женой.

В предвкушении Стефано рукой отодвинул ветку, уже слыша журчанье ручья, но увидел тело девушки. Она лежала на животе, потому что в спине торчала стрела, и вместо серого цвета одежда окрасилась в кровавый красный. Он кинулся к ней, перевернул к себе лицом и вспомнил, что уже видел ее раньше. Вот теперь сердце пропустило удар, однако все еще была надежда на то, что Томмасо сработал профессионально. Но что такое стрелы в спину – Стефано знал не понаслышке.

Не хотелось думать о плохом, но мысли – одна хуже другой – роем вились в голове. Стефано воин, и он прекрасно знает, как пахнет смерть. Здесь пахло смертью и страхом. Он кинулся наверх в гущу леса, чтобы выбежать на дорогу и, возможно, увидеть того, кто убил девушку. Но наткнулся на еще одно тело, пронзенное стрелой. На тело того, кто должен был охранять жизнь его жены, – Томмасо!

Стефано почувствовал, как его охватывает страх. Ощупав тело бойца, герцог понял, что оно уже холодное, а значит, прошло уже достаточно много времени.

– Диана! – крикнул он и затаил дыхание, понимая, что даже не взял с собой меч. – Диана!

Ответа не последовало, и он вновь побежал вниз к реке, в воду! Забежал по колено и даже не заметил этого. Что он здесь искал? Свою жену?

– Диана!

Но она не могла утонуть. Нападавший выпустил во всех стрелы! Она не может быть в воде. Тогда где? Возможно, сидит под деревом, боясь выйти?

Он стал прочесывать лес, крича ее имя и понимая, что она не откликается! Она не слышит его!

А ведь его услышал даже Маурицио и прибежал на крик своего хозяина, но увидел герцога в растерянности.

– Их убили, – тяжело дыша, произнес Стефано, – но я не могу найти герцогиню. Срочно зови рыцарей, – сквозь зубы прошипел он, – мы прочешем весь лес, но мы ее найдем!

Маурицио был настолько шокирован, что кивнул несколько раз и, не произнеся ни слова, помчался в город исполнять приказ.

Не хотелось терять время, Стефано понимал, что бесполезно бегать среди деревьев и кричать ее имя – Дианы здесь нет. И он боялся предположить, что они не смогут найти ее даже на всей территории Ломбардии.

Ему нужен конь, меч и план. Надо успокоиться и наконец начать здраво мыслить! Герцог впервые за долгое время понял, что волнение начинает нарастать, когда беда случается с близкими ему людьми. Так было с родителями, они умерли, а он два года не мог смириться с этим. Так же и с Дианой. Кто бы мог подумать, что она так близко доберется до сердца!

– Ваша светлость, – подбежал к нему Маурицио, когда герцог оказался в центре Форли, – рыцари готовы, я поеду с вами!

Стефано остановился, глядя на друга растерянным взглядом, но надо было брать себя в руки и придумать план. Тут же подоспел Франческо Сфорца, и герцог указал на здание, в котором находились его покои и кабинет, где он решал военные вопросы. Это место очень подходило для переговоров, там не было чужих ушей.

Они втроем прошли в этот кабинет, и Стефано рывком смахнул чернильницу со стола. Теперь в нем нарастал гнев от собственного бессилия. Но это временно, он найдет Диану, даже если придется перевернуть весь мир и убить множество людей.

– Давайте мыслить здраво, – произнес он, но больше обращаясь к себе, – надо чтобы кто-то из вас поехал в Милан и поместил Алидози в тюрьму при Миланском замке.

Оба кондотьера переглянулись между собой, и Сфорца произнес:

– Я это сделаю, ваша светлость. Как только выполню ваше распоряжение, то могу прочесать окрестности Милана. Вдруг герцогиня сбежала…

– Она не могла сбежать! – прорычал герцог и стукнул кулаком по столу. – Она не смогла бы убить служанку и Томмасо. Это сделал тот, кто ее похитил. И если герцогиню хотели убить, то ее тело лежало бы рядом с их телами. Значит, остается одно – ее похитили. Вопрос – кто? Второй – зачем?

Наступило молчание, каждый глубоко задумался. Первым неуверенно заговорил Маурицио:

– Я боюсь, что это как-то связано с Алидози. Возможно, за него потребуют выкуп.

– Да, – кивнул Сфорца, – возможно, это Медичи, или приказ поступил из папства.

Маурицио тоже кивнул, соглашаясь с мнением кондотьера. Надо было решать, как лучше поступить.

– Что будем делать? Есть вариант подождать, когда гонец принесет послание о выкупе…

– Просто сидеть и бездействовать? – взревел Стефано. – Нет! А если никто не приедет? Моя жена, возможно, уже повешена на главной улице Флоренции.

Он схватился за голову и рухнул в большое массивное кресло, отгоняя панику как можно дальше.

– Я не смогу просто сидеть, – спокойно произнес он. – Поеду в Венецию, возможно, Фоскари имеет к этому отношение! Маурицио, ты едешь со мной!

Он встал и быстро вышел из кабинета, отдавая распоряжение слугам. Кондотьеры вновь переглянулись.

– Герцог неглуп, заподозрил Фоскари… – начал говорить Сфорца, но Маурицио его перебил:

– Не думаю, что Франческо Фоскари будет марать руки, похищая саму герцогиню Милана…

– Кто сказал про Фоскари-старшего, – выдохнул Сфорца, – тебя не было на балу, но младший Фоскари не спускал глаз с герцогини. Этот сукин сын вполне мог похитить ее для себя, и политика здесь ни при чем.

Маурицио кивнул, но решил, что лучше не говорить такое герцогу. Стефано неглуп, раз первым делом решил отправиться на поиски в Венецию – значит, он тоже о чем-то догадывается.

Во дворе началась суматоха. Уже никто не обращал внимания на клетку, в которой сидел Алидози, люди бегали по двору, молились, причитали и плакали. Рыцари снова готовились к походу.

И как только герцог вышел на улицу, чтобы дать распоряжение, все притихли.

Он не стал брать с собой в Венецию рыцарей, приказал им остаться здесь и искать по окрестностям Форли и Имолы, особенно его интересовала местность Форли. Отправил нескольких воинов с Франческо Сфорца до Милана, чтобы заключить под стражу Лудовико Алидози.

А сам вскочил на коня и отправился в путь до Венеции, взяв с собой только Маурицио.

Выбора не было – пришлось оставить Форли и снова вернуться во дворец Фоскари, чтобы приставить к горлу Доменико меч, а лучше сразу снести ему голову. Больше всего герцог подозревал его! Хотя не исключена политическая игра Медичи. Наступать на Флоренцию Стефано пока не планировал, если Диана там, то она могла пострадать.

До Венеции они добрались быстро. Теперь лицо миланского герцога не скрывала маска, он не прятался, а скорее напротив, готов был кричать во весь голос, чтобы Доменико ужаснулся.

Пока гондола плыла по каналу, герцог стоял, рукой касаясь рукоятки меча. Его черный плащ развевался по ветру, брови были нахмурены, губы плотно сжаты. Чем ближе они подплывали ко дворцу, тем сильнее становилось нетерпение сойти на берег и устроить резню.

Он плыл и не замечал одиноких людей, которые бродили по мостовым, не пряча лица за масками. Карнавал закончился, все гости разъехались. Пока он воевал в Имоле, Медичи вернулся во Флоренцию.

– Мне нужен лорд Доменико, – прорычал Стефано возле двух стражников, которые перегородили ему путь. Даже Маурицио достал меч, чтобы быть наготове. Но знак бисциона на груди миланского герцога являлся входным билетом в любое место. Охрана впустила их, передав на попечение мажордома, а он поклонился, сказав, что доложит лорду Доменико о приходе его светлости.

Это посмешило Стефано Висконти, он оттолкнул со своего пути старика и кинулся по лестнице вверх. Дворец дожей состоял из огромного количества ходов и выходов, темных коридоров и тайных комнат. Герцог не знал плана здания, и, скорее всего, его не знали даже сами дожи.

Стефано открывал одну дверь за другой, ища Доменико, но натыкался на пустоту. Гости правда покинули дворец, возможно, Доменико уехал с ними, он мог быть где угодно. Но Стефано все продолжал проверять комнаты, не обращая внимания на недовольство мажордома, который пытался догнать двух незваных гостей.

– Лорд Доменико во втором зале, – закряхтел старик. – Ваша светлость, что здесь происходит? Я вынужден буду позвать охрану, и вас выкинут из дворца за ту опасность, которая от вас исходит. Вы прекрасно знаете, что мы всегда рады вашему визиту, но без оружия и злости.

После его слов Стефано даже остановился и поднял бровь. Но не от слов старика, к которому на помощь уже бежали рыцари в латах с эмблемой Венеции. Он действительно действовал на эмоциях, желая увидеть смерть Доменико. Еще не время.

Герцог убрал меч и обратился к мажордому.

– Так отведите меня во второй зал! – приказал он. – Непристойно герцогу ждать!

Старик кивнул и засеменил в обратную сторону, Стефано лишь недовольно закатил глаза и пошел следом. С ним рядом шагал напряженный Маурицио, ощущая сзади подступающих рыцарей охраны.

Когда массивные двери открылись, герцог даже не стал ждать, когда о нем доложат. Он влетел в зал, выхватил меч и приставил его к горлу Доменико.

– Где моя жена?

Он сделал это так быстро, что даже охранники не сразу поняли, что происходит, а потом оказались прижаты к стене мечом Маурицио. Тот улыбнулся и коснулся пальцем губ, намекая на тишину.

– Мне казалось, что она уехала в Милан. Я разве неправ? – Лорд Доменико сначала поднял руки, смотря на блеск металла меча миланского герцога, отходя назад, как будто сдавался, но потом одним молниеносным движением вынул свой меч и тут же отбил меч Висконти.

Такой выпад только разозлил герцога, он вновь ударил по мечу Фоскари:

– Не прав, ублюдок!

Началась бойня на мечах, звук от которых разлетался повсюду, касался стен и возвращался в два раза громче.

Стефано Висконти двигался с невероятной грацией и быстротой, но что удивляло Маурицио, Доменико Фоскари имел отличную подготовку в военном деле и стал прекрасным противником для его светлости.

– Диана уехала еще задолго до наступления полудня, – произнес Доменико и сделал выпад, пытаясь пронзить герцога мечом, но тот умело увернулся и снова приставил конец меча к горлу Фоскари:

– Ее похитили! Какое отношение имеешь к этому ты?

Доменико сглотнул, услышав эти слова, бросил меч, но не для того, чтобы сдаваться:

– Клянусь, что я не имею к этому отношения! Я никогда бы не причинил Диане вреда!

Стефано стал надвигаться на него, упираясь острием меча прямо в горло. Доменико отступал до тех пор, пока не прижался к стене.

– Почему я должен тебе верить? – прорычал герцог.

– Я могу ненавидеть правителя миланского герцогства, враждовать и делить земли, но я не могу причинить боль той, которая честна и чиста, как ангел. Можешь убить меня! Но я умру со спокойной душой, потому что не виноват. Единственное, что меня будет терзать, – виновник останется без наказания, а герцогиня в опасности. Я бы тоже хотел пронзить мечом того, кто посмел тронуть ее светлость, и если ты дашь мне возможность помочь тебе с поисками, то я буду рад лично повесить этого человека.

Доменико ощутил, как сильнее уперлось в горло лезвие меча, он даже закрыл глаза, но потом давление ослабло – герцог опустил меч.

Глава 33

– Ты мне не нравишься, – бурчал Стефано, пока шел вдоль коридора. Он опустил меч, не тронув Доменико. Если бы он убил сына дожа, то вряд ли сам остался бы жив. Но дело было даже не в мести и не в смерти. Герцог поверил сыну венецианского дожа. Или… сделал вид, что поверил. Но если Доменико предлагает свою помощь, то этим надо пользоваться и взять из нее выгоду.

– Ты мне тоже, – лорд Доменико шел рядом, – но у нас нет выбора. Придется объединить силы и терпеть друг друга.

– У меня по-прежнему полно вопросов, и поверь, к тебе тоже! – Стефано резко остановился и пронзил сына дожа испепеляющим взглядом. – Где в настоящий момент твой отец?

Синие глаза герцога слегка сощурились, ожидая ответа. Но даже секунда тянулась бесконечно, а он не любил ждать.

– В Венеции? С Медичи выбирают стратегию, как захватить замок Висконти в Милане?

– Он с Изабеллой, – тихо произнес Доменико, – три дня назад ее муж скончался.

Стефано даже опешил, слегка мотнул головой и нахмурил брови. Пока он воевал, его бывшая любовница потеряла мужа. Интересно, она написала ему? Возможно, да, но записка не успела еще дойти… А возможно, нет, потому что ее горе так велико, что не было слов.

– Я не знал, – тон герцога тут же смягчился, – разве маркиз был болен?

– Это произошло скоропостижно. Накануне смерти все было прекрасно, но утром он не проснулся. Тело похоронили в Падуе. Его Серенити сейчас там, поддерживает дочь. Я вернулся утром.

Доменико склонил голову, обошел ошарашенного Висконти и направился к резной двери – выходу из дворца.

– Стой! – Стефано догнал его. – Падуя не так далеко, я хотел бы выразить свои соболезнования леди Изабелле.

Доменико слегка удивился. Но Стефано Висконти герцог, и в его обязанность входит принести соболезнования от всего ломбардского народа. Даже поиски жены ушли на второй план. Это его слегка порадовало. Он найдет Диану первым, что сыграет ему на руку.

– Конечно, поедем сейчас же, – поклонился Доменико и вышел на улицу.

Он оставил его светлость наедине с Маурицио, у которого пропал дар речи. Он был прекрасно осведомлен о романе миланского герцога с дочерью венецианского дожа. Но чтобы в такую минуту она была важнее миланской герцогини – это было слишком.

– Ваша светлость, не кажется ли вам, что вы поспешили с маршрутом?

Герцог просверлил его взглядом, а потом прищурил глаза:

– Мне плевать на маркиза, его жену и всех венецианских ублюдков. Мне нужно увидеть дожа. Смерть Карло Мантуанского отличный повод, чтобы это сделать в неофициальной обстановке.

Стефано Висконти великий стратег. Маурицио знал это по сражениям, но впервые увидел, как проявляется это его качество в личном горе. Голову он явно не потерял и даже помощь Доменико Фоскари принял не просто так – он держал врагов близко. И тем более не думал о сочувствии к леди Изабелле.

– Ты подозреваешь Фоскари-младшего? – задал вопрос Маурицио.

– Не знаю, – через пару секунд молчания произнес герцог, – возможно, он и правда не знает ничего о Диане. Уж больно правдоподобны были его эмоции. Но он выведет нас на того, кто мог это сделать. Пусть Франческо Фоскари вздрогнет, когда я приду к нему лично.

Они вышли следом за Доменико, проходя по небольшому саду, к воде, где их уже ждала гондола. Она доставила их к лошадям, и трое всадников пустились вскачь по равнинной местности Венецианской республики. Иногда им приходилось снижать темп, потому что дорога была размыта от дождей и проезжающих карет. В это время Доменико интересовался деталями похищения герцогини.

Видимо, ему с трудом верилось, что кому-то это было выгодно.

– Ты знаешь, что я взял в плен Лудовико Алидози? – произнес герцог, сидя на черном жеребце, который грациозно переступал с ноги на ногу.

– Нет, – мотнул головой Доменико, – не я наступал на Ломбардию, а новости до меня еще не успели долететь. Но, конечно, о них осведомлены во Флоренции. Ты думаешь, Медичи мог выкрасть герцогиню в обмен на Алидози?

– Вероятно, – согласился Висконти.

Он говорил одно, но думал о другом. Если Медичи непричастен к пропаже герцогини, тогда кто? Есть еще один вариант – люди отца Дианы! Но об этом не хотелось думать.

Трое всадников доскакали до резиденции умершего маркиза к вечеру. Уже темнело, и дорога была видна с трудом. Сегодня поиски явно прекратятся, но завтра начнутся с восходом солнца.

Они прошли в библиотеку, где их с поникшим видом встретил его Серенити дож Венеции Франческо Фоскари.

– Выражаю соболезнования от себя лично и своего народа. Это большая потеря для вас и вашей дочери, – кивнул герцог, и дож приказал остальным выйти и оставить их наедине. Они уселись возле очага, пытаясь согреться в этот холодный вечер.

– Я не мог даже предположить, что это случится с моей дочерью, – уныло произнес Фоскари. – Теперь она вдова, зато богата и имеет титул…

– Я уверен, что у леди Изабеллы все сложится хорошо, – подбодрил его Висконти. Он прекрасно понимал горе дожа, но в то же время его собственное горе не понимал никто. Надо было выводить разговор в нужное русло, хоть это и выглядело странно.

– Надо же, я не видел маркиза со дня собственной свадьбы, даже не подумал бы, что он имел плохое здоровье, – начал герцог издалека.

– Это случилось скоропостижно. На балу он выглядел более чем удовлетворительно. Я даже подумать не мог…

– Может быть, его кто-то или что-то расстроило?

Дож пожал плечами:

– Нет, маркиз никогда не лез в большую политику, она его не интересовала. Кстати, – Фоскари оживился, – как поживает ее светлость? Она так быстро уехала, что мы не успели ее поблагодарить за приезд. И очень жаль, что военные дела не дали приехать вам. Герцогине понравился праздник?

Стефано замер, слегка опешив. Странно, но Фоскари с теплотой в голосе вспоминал о его жене. Однако он не верил никому.

– Ей очень понравился праздник, ваше серенити, – натянул улыбку Стефано, а хотелось встать и выйти. Но он продолжал сидеть и вести светскую беседу. – Она весьма благодарна вам за приглашение и с радостью посетит бал в честь карнавала в следующем году.

Губы дожа дрогнули в улыбке, даже взгляд потеплел:

– Она под стать тебе. Такая же гордая. Защищала твою честь и честь своего народа. Много было сказано за столом, но она гордо дала понять, что ее словами не сломить. Достойная герцогиня для миланского герцогства.

Слишком много прекрасных слов о своей жене услышал Стефано от венецианского дожа и не мог поверить своим ушам.

– И что было сказано за столом?

– Ничего особенного, – усмехнулся Фоскари, – присутствующие интересовались тобой.

Стефано усмехнулся и встал со своего кресла. Эти ублюдки начали с ним войну, а потом удивлялись, что его нет на празднике. Что бы в тот момент ни сказала им Диана, он гордился ею. И сейчас, глядя в окно, в темноту ночи, сердце этого воина сжалось. Он бы отдал многое, чтобы найти ее. Или хотя бы для того, чтобы она была в безопасности. Но с каждой минутой он переставал верить в счастливый исход.

– Мою жену похитили, – наконец сознался он, – если это сделано по приказу Медичи, то вы в курсе и можете передать ему, что границы наших государств не помеха миланцам войти во Флоренцию.

Фоскари вскочил со своего места, широко открыв глаза. Казалось, что даже сил в нем прибавилось.

– Ваша светлость! Что вы говорите! Настоящим мужчинам не подобает воровать женщин. Низко и позорно! Если на это способен Медичи, то я точно не в курсе этих дел. Я не имею отношения к пропаже прекрасной Дианы.

– Думаю, что вы единственный человек, которому нет пользы от похищения миланской герцогини. Я не обвиняю вас в этом. Но очень прошу, если вы что-нибудь знаете, расскажите мне. И неважно как! Хоть через гонца или за столом! Мне важна любая информация. Моя жена ни в чем не виновата, она стала лишь марионеткой в политической игре.

Стефано не повышал голос, напротив, говорил тише обычного, с нотками сожаления и безысходности. Фоскари слушал его внимательно, потом подошел ближе и положил руку на плечо:

– Я понимаю ваше горе, ваша светлость, потерять жену – большая утрата. Тем более она была достойна места на троне Милана. Но я не имею никакой информации, в чью игру вы играете. Венеция здесь ни при чем. Но даю вам слово, что если узнаю какую-нибудь новость о герцогине, то непременно вам сообщу.

– Благодарю, – кивнул герцог и вышел из библиотеки в коридор, где его ждал взволнованный Маурицио.

Но Стефано молча дал понять, что ничего узнать не смог, да и не хотелось ничего говорить. Стены имели слух, тем более стены врага. Пусть этот враг сейчас не активен, но Фоскари не так прост, как кажется. Заговор, который они плетут с Медичи за спиной миланского герцога, – доказательство этого.

– Раз уж я тут, то хотел бы увидеть леди Изабеллу, – произнес Стефано подошедшему к ним Доменико. Он кивнул и повел их по длинному коридору. А пока шел, то начал предлагать свой план:

– Сегодня поиски бессмысленны, вы переночуете здесь. А завтра утром мы разделимся: я могу прочесать земли Венеции, а вы свои – миланские. Деревни, города и леса. У вас, ваша светлость, территория куда больше моей. Я могу потом под любым предлогом пересечь границу с Флоренцией. Узнать новости у подданных Медичи.

– Ты думаешь, что я трушу предстать перед лицом Медичи? Ты очень ошибаешься! – Стефано остановился, ему явно все это не нравилось. Он не мог смириться с тем, что Доменико прав. Просто так приехать во Флоренцию миланский герцог не мог, между ними война. И едва он ступит на территорию врага, к нему будет направлена армия. Он будто злился сам на себя, но прекрасно знал, что таковы обстоятельства и он их заложник.

– Если ты поедешь во Флоренцию, то можешь оставить свои земли без правления. Отличная добыча для Джованни Медичи. Оставь это, я сам выясню, что они знают.

– Поговорим об этом завтра, – согласился Висконти, увидев, как Доменико указывает на дверь. Там, за ней был гостиный зал леди Изабеллы. Сейчас герцог выскажет ей соболезнования, уйдет к себе в покои и будет целую ночь разрабатывать план.

Как только мажордом сообщил хозяйке о госте, Стефано зашел внутрь и тут же поклонился:

– Леди Изабелла, от всего миланского народа…

– Стефано! – воскликнула она и перебила речь герцога. Тут же подбежала к нему и крепко обняла. – Я думала о тебе! Ты не поверишь, но я думала о тебе днями и ночами.

– Боюсь, что маркиз не пережил именно это, – слегка съязвил герцог и попытался отстраниться от этой женщины.

– Что ты такое говоришь! – запротестовала она. – Никто не знал о нашей связи! Маркиз тем более! Это была сердечная смерть, он даже не заметил, как умер. Счастливец.

Стефано разжал руки Изабеллы и отошел от нее.

– Я пришел не для того, чтобы вдова маркиза вешалась мне на шею! Я пришел выразить свои соболезнования, которые ты даже не выслушала.

Леди Изабелла обиженно надула губы. Этот герцогский тон был ей знаком. Стефано частенько менял настроение. Он любил, и он ненавидел. Он мог быть ласковым и грубым. Она привыкла к нему в любом проявлении. Но сейчас он был отстраненным и раздраженным – такое с ним было впервые.

– Я готова слушать тебя с утра до ночи. Прошу тебя, не злись. – Она потянула его за руку к креслу, обитому кожей. – Нам надо было поговорить, ты прав. Ведь мы толком не разговаривали с той встречи в охотничьем домике. После свадьбы ты стал другим. Но я понимаю, война…

– Война ни при чем, – уже спокойно произнес он и сел в кресло. – Дело в том, что я устал от веселья и разгула. Я женатый человек, а значит, на мне лежит уже другая ответственность – забота о своей жене.

– С каких пор ты заговорил о жене как о чем-то важном в жизни? – возмутилась она, отойдя к камину. – Точно так же ты говорил когда-то мне.

– Я никогда не давал тебе надежды, Изабелла, ты прекрасно это знаешь. Ты была замужем, а я… А я лишь свободный мужчина.

После этих слов она резко развернулась и кинулась на колени к его ногам.

– Что ты говоришь, – ее голос был тихим, убаюкивающим, – мы с детства знали друг друга и планировали свадьбу…

– Свадьбу планировала ты. – Стефано нагнулся к ней ближе, касаясь своим дыханием ее щеки.

– Мой отец тоже!

– Но мой отец – нет. Он прекрасно знал, кто будет моей женой.

– Ты был против его выбора, – возмутилась она.

– Я уже передумал, – улыбнулся он и встал с кресла. Надо было уходить, а то разговор о смерти маркиза плавно перешел в любовные похождения его вдовы. – Прошу меня простить, но мне надо идти.

Она вцепилась в его руку, хотела притянуть к себе, но в итоге пришлось подходить самой. Изабелла улыбнулась, уже проведя рукой по его руке, поднимаясь выше, к щеке:

– Теперь я свободна от брака и между нами может быть отличный союз: Милан и Венеция. Просто отправь свою простушку снова в ее деревню. А мы станем правителями двух земель.

Герцог слегка улыбнулся, казалось, что даже ответил на ее прикосновения и заглянул в черные глаза, увидев в них огонь, который отражался от камина. А затем медленно убрал ее пальцы от своей щеки:

– Никогда мои земли не станут частью Венеции. Никогда не будет такого союза.

Он отошел от нее, но Изабелла снова кинулась к нему и перешла на крик:

– Согласись, что тебе было хорошо со мной! Ты уже забыл, что каждая наша встреча доставляла тебе удовольствие? Я отдавала тебе свое тело и изменяла мужу! И это твоя благодарность?

– Спасибо, – произнес он, открыл дверь и вышел.

В своих покоях герцог не смог уснуть. Он ходил по персидскому ковру, утопая сапогами в его мягкости. Его руки были сложены сзади, спина выпрямлена, голова опущена. Он думал, взглядом скользя по замысловатым узорам на ковре. Таким же сложным, как ситуация с Дианой. Где бы она ни была, он думал о ней каждую минуту. И совсем не верилось, что там, возле Имолы, в лагере их войска, была их последняя встреча.

А ее письма…

Она писала ему ежедневно, где рассказывала все подробности каждого дня, проведенного в Форли.

Она его ждала…

Казалось, что была в безопасности…

Но это всего лишь так казалось! Какой он глупец! Выиграл сражение, но потерял гораздо больше.

Стефано иногда садился на край кровати, хватался за голову, сокрушаясь, что цена его победы слишком высока. Но что, если и правда Диану захватил Медичи и попытается высвободить таким образом Лудовико Алидози? Получается, война была напрасной, и люди в Имоле и Форли опять будут страдать от тирании.

Он впервые не знал что делать, если ему предложат такой обмен. И он не знал как поступить. Свобода людей против одной герцогини…

В дверь постучали, Стефано не обратил на это внимания, витая в своих мыслях. Затем дверь отворилась и в покои прошла леди Изабелла, на ходу снимая голубой халат. Она предстала перед герцогом обнаженной.

Глава 34

Голоса людей слышались все ближе и ближе. Запах смрада заставил поежиться и ощутить ломоту в теле. Болело все: от ног до головы, скручивало мышцы, и при малейшем шевелении боль усиливалась. Во рту пересохло, язык прилип к нёбу и практически не ощущался. Дышалось с трудом, но даже при небольшом вдохе боль отдавала в ребра и из груди вырывался стон.

Диана приоткрыла глаза, не понимая, где находится.

– На, выпей воды! – сказал женский голос.

Чьи-то руки приподняли ей голову. Тут же острая боль пронзила все тело и снова прибила к полу.

– Тебе надо пить, еду тебе никто не предлагает. Слышишь? Долго же ты пролежала в таком состоянии, я думала, что ты умрешь.

Диана перевела взгляд на женщину, которая держала кружку в руках, но при этом сама сделала пару глотков. Кто она? Вид незнакомки оставлял желать лучшего. Диана открыла глаза и вновь уставилась на женщину. Глаза – единственное, что у нее не болело, но все равно открывать их было сложно из-за тяжести век. Казалось, что они распухли.

Но все же женщину Диана рассмотрела: лицо, выпачканное грязью, пряди сальных волос свисали кольями из-под чепца, который состоял из наспех намотанных серых тряпок. Изредка она вытирала нос тыльной стороной руки и улыбалась почти беззубым ртом.

Пить хотелось, и Диана простонала, понимая, что даже сказать ничего не может. Женщина обмакнула палец в кружке и засунула девушке в рот. Капля, которая коснулась засохшего языка, оказалась божественной. Но этого было мало, и Диана попыталась привстать, чтобы женщина поднесла еще раз кружку к потрескавшимся губам. Незнакомка поняла ее желание и снова помогла Диане приподняться. Сквозь боль у герцогини получилось сделать целый глоток, который, казалось, высох прямо на языке. Превозмогая боль, Диана потянулась к кружке сама и схватила ее дрожащими руками. Казалось, что кружка набита камнями, и если бы женщина не помогла удержать ее, то все содержимое вылилось бы на пол.

Диана жадно пила большими глотками, не боясь поперхнуться. Кашляла и снова начинала пить. Сколько она пробыла в беспамятстве и без воды?

Как только кружка опустела, женщина с трудом забрала ее из рук Дианы:

– Хватит. Иначе начнет тошнить. Ты не пила довольно давно, надо начинать потихоньку. К тому же чистой воды не так много.

– Кто ты? – хриплым голосом произнесла Диана, и голова ее снова коснулась грязного пола. Мыслей не было, но она старалась напрячь память и вспомнить, кто эта женщина и где они находятся.

– Я Маргарита, но можно просто Марго.

Это имя Диана не помнила. Она вообще ничего не помнила за последнее время. А сколько прошло времени?

– Где я?

– Как где? – усмехнулась Марго. – У синьора Травило в сарае. Это он купил тебя. Только не пойму зачем? Толку от тебя все равно никакого!

Женщина фыркнула и отошла в угол к графину, чтобы налить новую порцию воды:

– Он привез тебя два дня назад, ты была без сознания, но периодами что-то бормотала. Я не смогла разобрать, кажется, ты ударилась головой и говорила на чужом языке.

Диана с трудом подняла руку и приложила к голове, туда, где сильнее всего болело. И как только дотронулась, то вздрогнула – боль отдалась с новой силой.

– Не трогай, я недавно промыла рану. Кто тебя так? Муж?

Тут же Диана уставилась на руку, растопырив пальцы, и поняла, что нет перстня! Она оставила его, когда пошла на бал, а дальше было не до перстня – вторая брачная ночь и побег из Венеции были гораздо важнее, чем надеть его. Перстень с гравировкой бисциона уехал с Марией в Милан.

Память начала проясняться. Теперь вспомнилось Форли, много рыцарей и Стефано Висконти, который написал ей о том, что они выиграли битву под Имолой. А потом… Она ждала его! Она его очень ждала, не находила места!

И они с Лауреттой и Томмасо пошли к речке. Дальше все как в тумане. Боль, темнота и неизвестность.

Диана провела пальцами по своему наряду, пытаясь вспомнить, что на ней было надето. Она еще не успела скинуть с себя бирюзовое платье с белыми рукавами и пушистым мехом. Но сейчас она не ощущала ни меха, ни шелковистости ткани. Скорее ткань была грубой. Приподнявшись, чтобы посмотреть свое платье, Диана испытала горькое разочарование – оно было другим, холщовым. Такое она надевала на маскарад, когда пошла в город в Венеции. Как оно оказалось на ней?

– Где моя одежда? – прошептала она, голос по-прежнему был хриплым, как будто она два дня кричала без остановки.

– Тебя привезли в этом платье. Чем тебе не нравится? Оно даже без дыр.

Диана снова улеглась на пол и стала смотреть вверх на деревянные перекладины, которые держали крышу. Она ничего не понимала, как будто выпала из жизни на два дня. Неужели от удара по голове? А может, ее били неоднократно?

– Мне нужно в Милан, – прошептала она, ощущая себя самой одинокой на этой земле. Она хотела даже не в Милан, а в Девоншир, в свои родные стены, забиться в уголок, схватиться за голову и представить, что это сон.

Женщина тут же подскочила к ней, вытаращившись большими удивленными глазами:

– Куда? В Милан? Ты с ума сошла? Зачем тебе туда? Наш дом здесь, во Флоренции.

Во рту снова пересохло, желание ехать в Девоншир отпало, сердце гулко забилось в груди. Она во Флоренции? У тех, кто объявил миланцам войну?

Это не могло быть правдой! Как она оказалась здесь? Диана снова напрягла память, ощущая усиленное сердцебиение и находясь во власти недовольного взгляда Марго. Та просверлила девушку насквозь, наверно, слово «Милан» вызывало у флорентийцев агрессию.

– Мой дом в Милане, – прошептала Диана в надежде, что все же эта женщина смилостивится, доложит своему хозяину и тот отвезет Диану домой. А если узнают, что она герцогиня, то сделают это быстрее и получат награду.

Марго задумчиво уставилась на нее и присела на пол рядом:

– Говоришь, из Милана? И как ты попала во Флоренцию? Купили тебя уже на этой земле.

– Может, меня похитили? Я отчетливо помню, что мы со служанкой пошли купаться к речке. – Диана погрузилась в воспоминания, говоря медленно и тихо. Слова давались сложно. Она вспомнила лицо Лауретты, когда ее пронзила стрела, та закатила глаза и стала оседать на землю. Это было страшное зрелище. Диана сглотнула и облизала пересохшие губы. Бедная Лауретта… Она была еще так молода… И бедный Томмасо… Его тело она видела тоже – страшное зрелище. – Мою служанку пронзили стрелой, а меня ударили по голове… Больше я ничего не помню… Иногда приходила в себя, но было сложно дышать, меня везли на повозке с мешком на голове. Когда начинала стонать, через мешковину к моему лицу прикладывали ветошь с едким запахом. После этого я ничего не помнила, проваливалась в сон. Очнулась только сейчас.

– Служанка? – звонким голосом произнесла Марго. – Может, тебя слишком сильно ударили?!

Она засмеялась и встала на ноги, махая рукой. Но Диана мотнула головой и тут же схватилась за нее – удар был сильный, но это не изменило ее статуса в жизни.

– У меня была служанка, – прошептала Диана и показала женщине руку. Она была ухоженной, слава Деве Марии, что за последние недели, как только она перестала работать в госпитале, раны зарубцевались.

Та кивнула, уже зная, что руки девушки имеют нежную кожу. Она обратила внимание на это сразу, но гнала такие мысли прочь. Ее хозяин не мог купить аристократку. Хотя… Если она из Милана…

– Мне нужно поговорить с твоим хозяином, – Диана умоляюще смотрела на Марго, ожидая ее понимания.

– Не думаю, что он будет тебя слушать. – Марго сунула ей кружку с водой и стала бродить по сараю. – Если ты не из бедных и у тебя были слуги, то ты тоже бы не слушала их рассказы и сказки. Мало ли что они могут напридумывать.

– Я всегда прислушивалась к своим слугам. А в Девоншире все слуги были моими друзьями.

– Где? – скривила лицо женщина.

– Я родом из Англии.

– Как Диана Девонширская, – расхохоталась Марго и наконец остановилась: – Ты ее знаешь?

Герцогиня шумно вздохнула и сделала глоток воды из кружки. Сказать этой женщине всю правду или здесь правда не приветствуется? Но с другой стороны, что она потеряет?

– Я и есть Диана Девонширская, – сказала девушка, которая двое суток валялась на полу в лохмотьях, с грязными волосами и перепачканным грязью лицом. – Ныне герцогиня миланская Диана Висконти.

Женщина округлила глаза и остановилась посередине сарая:

– Здорово тебя по голове ударили. Только прошу тебя, придумай другую историю, с этой ты долго не выживешь, боюсь, что тебя казнят. Наш правитель не любит миланцев, тем более герцогского рода Висконти. И вообще, некогда мне с тобой рассиживаться! Скоро проснется хозяин, надо идти в поле и работать.

Плечи Дианы поникли, она лишь наблюдала, как Марго занервничала, оглянулась по сторонам и вышла на улицу, закрыв за собой скрипучую дверь. Снаружи долетел свежий воздух, и девушка вдохнула полной грудью, желая оказаться за пределами этого сарая. Надо бежать! Это определенно хорошая идея, но пока ее ноги не ходят, а руки не двигаются – она заложница. Наверно, будет правильным переговорить с человеком, который ее купил. Или молча сбежать. Но все потом! А пока надо попытаться набраться сил, встать и начать снова жить.

Диана с трудом присела, опираясь руками о пол. Голова тут же закружилась, в глазах потемнело, пришлось глубоко дышать в надежде, что это поможет.

И у нее получилось, темнота в голове стала отступать, но задрожали руки, на которые она опиралась. Пришлось снова лечь. Попытка встать провалилась, Диана была слишком слаба без еды и воды. Надо сначала восстановить себя с помощью провизии. Здесь есть хоть крошка?

Она лежала на боку и наблюдала, как мышь пронеслась от деревянной ступки до лавки. Разглядывала паутину, на которой черный паук уплетал свою добычу. Это помещение кишело гадкой живностью, но Диану это ни капли не пугало. Бывало, что в Девоншире она ночевала в сарае, когда к отцу съезжались друзья для игры в кости. Она уходила из дома в более безопасное место.

Сейчас здесь, в этом сарае, предчувствие было таким, что это место тоже пока безопасно. Что ждет ее там, вне этих стен, Диана даже боялась представить – страх, неизвестность, жестокость и, возможно, даже смерть. Но рано или поздно выйти придется.

Слабость одолела ее, и она провалилась в сон, а проснулась от запаха пищи.

Это Марго совала ей под нос тарелку с чем-то сытным:

– Это каша из бобов, тебе надо есть.

Диана бы накинулась на тарелку, но увы, с трудом села. Маргарита помогла ей подняться и сунула тарелку ей в руки. И пока Диана зачерпывала ложкой кашу, она произнесла:

– Чем докажешь, что ты герцогиня?

Ложка чуть не выпала из рук, остановилась возле рта. Диана удивленно посмотрела на женщину. Чем она может доказать свой статус?

– Если ты поможешь мне бежать, то я щедро с тобой расплачусь. – Диана не стала ждать ответа, пусть Марго думает, а она засунула ложку, наполненную уже остывшей едой, в рот и простонала. Эта ужасная пища сейчас стала самой вкусной.

– Это дело такое, – усмехнулась Марго, – ты сбежишь и про меня забудешь. Тем более если ты герцогиня. Неужели ты вернешься за флорентийкой? Вход миланцам сюда воспрещен.

Диана успела проглотить то, что ела, и обратилась к женщине:

– Значит, тебе надо бежать со мной. – Она снова набрала ложку бобов и засунула в рот. На еду силы нашлись. Даже настроение поднялось. – Но на чьей стороне ты?

Маргарита поднялась с пыльного пола, отряхнула серую поношенную юбку и задумалась:

– А разве нас спрашивают, на чьей стороне хотим быть мы? Но это не мы воюем! Это вы развязываете войну! Вы, знать! Неважно, венецианский дож или миланский герцог! Война – удел богатых! Нас только используют в своих нуждах. Нас используют везде, даже на своих же полях. Мы рабочая сила, и неважно, на чьей территории!

Диана задумалась: отчасти женщина была права, но было одно «но»:

– Даже у волков есть вожак – это закон природы. Всегда и у всех должен быть предводитель, но он заботится об обычном народе. Например, мой муж защищает земли только из-за людей – они его попросили сделать это.

Она вдруг поняла, что скучает по Стефано Висконти. Диана поставила тарелку на пол и опустила голову, погружаясь в свои мысли. От него не осталось ничего, даже перстня нет. Но, с другой стороны, раз ее облачили в одежду простолюдинки, то перстень бы украли. Кому-то очень выгодно видеть ее во Флоренции в обличье нищенки.

– Я ничего не имею против миланского герцога, но наш Синьор правительства Джованни Медичи думает о том, как пополнить только свой кошелек за счет обычного народа.

Это был сложный разговор, она сама, Диана Висконти, жила на налоги, собранные с ее же народа! И хотя пыталась помочь хоть чем-то, но это капля в большой грозовой туче.

– Если ты посодействуешь моему побегу, то я обеспечу тебе место в замке, например на кухнях. Сама догадываешься, что это значит, – ты будешь всегда сыта.

Работать на кухнях в замке самого Стефано Висконти – это большая удача. Марго окинула Диану оценивающим взглядом и произнесла свое условие:

– Еще я требую политическую неприкосновенность…

– Тебе и членам твоей семьи я это обещаю.

Маргарита угрюмо кивнула:

– У меня нет семьи. Мой муж умер несколько месяцев назад прямо на поле за работой, а ребенка я потеряла после того, как синьор Травило отхлестал меня плеткой. – Она налила воды, подошла к Диане и протянула ей кружку: – Возможно, это к лучшему.

– Мне очень жаль, это очень жестоко со стороны синьора Травило. Расскажи мне о нем. И расскажи, что вообще я здесь делаю и какую роль отвели именно тебе?

Маргарита кивнула и начала свой рассказ, устроившись напротив Дианы:

– Синьор Травило местный землевладелец, он выращивает овощи и злаки. Мы работаем у него за еду и крышу над головой, но он не платит нам ни одного флорина[1]. Но мы благодарны ему за то, что он может нам дать, потому что многие люди нищенствуют в лесах и зарабатывают тем, что грабят других.

– Но он обязан вам платить! – возмутилась Диана, уже мысленно представив перо, чернила и бумагу перед собой и то, как она отдает приказ на обложение этого человека обязательством выплаты зарплаты работникам. А потом вспомнила, что она здесь никто и это не ее народ.

– Здесь каждый живет, как ему выгодно. Мы не жалуемся.

– Но этот человек убил твоего ребенка…

– Тот еще не родился, – махнула Марго рукой, – это не убийство.

Они просто смирились со своей жизнью, Диана не винила Марго в том, что она защищает своего хозяина. Без него она бы умерла.

– Расскажи мне, что знаешь о том, как я здесь оказалась.

– Хммм, – Марго пожала плечами. – Ничего необычного, тебя, как и всех новеньких, привезли на телеге.

– Сам хозяин?

– Нет, его люди. Они бросили тебя в этот сарай и ткнули мне, чтобы я за тобой ухаживала, пока ты без сознания. И все, так ты пролежала два дня, но я думала, что ты умрешь.

– Как видишь, я очень живучая. Значит, меня привезли сюда, как новую рабочую силу? Но какой прок от женщины без сознания?

Марго снова пожала плечами:

– Давай спать. Завтра поутру мне надо идти в поле. Если я не высплюсь, то буду делать работу медленнее, и меня будут избивать надзиратели.

Диана кивнула и легла на пол. Все ныло и болело, каждая косточка, каждая мышца. Она мечтала оказаться на перине, но готова была спать на полу, главное, что есть крыша над головой.

Сон одолел быстро, видимо, слабость еще была сильная. А утром распахнулась дверь и в сарай вошли двое надзирателей.

– Ты! – Пальцем один указал на Диану. – К выходу! Хватит бездельничать, если открыла глаза, значит, здорова и можешь работать.

Глава 35

Мужчина подтолкнул Диану вперед. Это получилось грубо, так, что она чуть не упала. Ноги еще были слабы, тело с трудом удерживало равновесие. Голова кружилась, но надо было идти, потому что в спину ей упиралась палка, которую держал мужчина. Таким образом он подгонял ее, но быстрее идти она не могла.

– Куда вы меня ведете?

Задав этот вопрос, Диана чуть оглянулась, но вместо ответа палка с силой уперлась ей в спину.

– Я имею право знать.

– На поле, – сплюнул мужчина, – будешь много разговаривать, получишь плеткой по спине.

Диана сглотнула и продолжала идти, смотря вперед, на земли, которые открылись перед ней. Солнце только-только показало светло-желтые лучи, но они уже осветили траву, которая пряталась в легкой утренней дымке. Девушка шла босиком и ярко ощущала, как холодная роса, касаясь кожи, умывает ноги.

Вдалеке распростерлась бескрайняя желтая земля, на которой уже, согнувшись, работали люди. Ее гнали туда же, чтобы унизить и растоптать. И говорить им о том, что она герцогиня, не было смысла, надо разговаривать с синьором Травило. Именно он должен поведать ей о том, за что и как она здесь оказалась.

– Стоять! – приказал надзиратель. – Это поле, засеянное пшеницей! Твое занятие на несколько дней – убирать ее. Если решишь отлынивать от работы, то получишь хорошую порку этим хлыстом!

Он показал ей палку, на конце которой висели кожаные веревки, и Диана перевела удивленный взгляд на мужчин. Она пыталась разглядеть в этих людях хоть каплю жалости и понимания, но не видела ничего.

– Можешь прерваться только на обед. Если будешь трудиться хорошо, то тебя, возможно, повысят, – мужчина захохотал, – будешь кормить свиней.

Он сунул ей согнутый нож, который напоминал полумесяц, и пальцем указал на поле. Но Диана не сдвинулась с места.

– Я могу поговорить с синьором Травило? Это очень важно. – Она буквально чуть не расплакалась, даже сложила ладони в молитвенном жесте. – Ради всего святого, прошу вас, отведите меня к вашему синьору.

– Не будет он тратить свое время на чернавку, – надзиратель сплюнул прямо к ногам Дианы, показывая ее положение в этом месте.

Пока она пребывала в шоке, мужчины засмеялись и отошли от нее. Диана оглянулась, пытаясь сориентироваться на местности. Она знала, что в Девоншире пшеница росла, но этот злак Диана никогда не видела вблизи и тем более не знала, что с ним делать. Она не знала, как срывать стебли и что делает этот острый полумесяц в ее руках.

Медленно она поплелась к людям, которые срезали длинные стебли и складывали их по кучкам. Детки бегали рядом, они связывали их и кидали в телегу.

– Стой! – послышался знакомый голос, и Диана обернулась. Быстрым шагом сюда направлялась Марго. – Я тоже работаю на этом поле, научу тебя, как правильно срезать колосья. Но честно скажу, если ты ни дня не работала, то к вечеру ты упадешь без сил.

Она упадет уже через час, потому что еще совсем слаба. Но Диана сделает все, чтобы продержаться до вечера.

– Марго, как мне попасть к синьору Травило? Я не могу оставаться здесь, я уверена, что меня ищут, и наверняка мой муж поднял на поиски все войско.

Марго посмотрела на поле, перевела взгляд на позади стоящих надзирателей, взяла Диану под локоть и повела вперед, туда, где колосилась пшеница.

– Синьор Травило вряд ли будет тебя слушать, но попробовать можно. В полдень он объезжает свои плантации, смотрит, все ли в порядке. Это отличный шанс встретиться с ним лично. А теперь пошли работать, иначе шрамы от плетки останутся на всю жизнь.

Диана кивнула, повинуясь этой женщине. Иного выхода не было.

Марго показала ей, как правильно срезать пшеницу серпом, потом собирать в одну кучу и перевязывать веревками. За такими стогами приезжала повозка, приходилось кидать пшеницу туда, а это тоже отнимало силы.

Но особенно болела поясница, ноги подкашивались, голова кружилась. Диана смахивала пот со лба и продолжала работать. Солнце начало печь сильнее, что говорило о том, что время близится к полудню. Она иногда вглядывалась в даль, высматривая синьора Травило. Но его пока не было видно. И обед не несли, а от голода уже тошнило. И хотелось пить. Она так и не напилась вдоволь.

Пока руки Дианы хватали стебли злаковых растений, в мыслях она представляла ручей, как она окунается в прохладную воду, вдыхает чистый запах леса и радуется свободе.

Сейчас плохо, пот стекает градом, ноги уже почти не держат, во рту пересохло, как в пустыне, руки уже не могут хватать стебли, нет сил даже срезать серпом колосья. И еще в голове все звенит. И это неудивительно, ведь она получила хороший удар. А когда темнеет в глазах, то приходится приседать и дышать чаще, чтобы не упасть в обморок.

– Что расселась!

Диана с трудом услышала этот голос, но очень отчетливо разобрала звук плети, которая с размаху хлестнула кожу. Ее кожу, на которой от удара мгновенно образовалась кровавая рана. Теперь девушку пришибло к земле, а встать уже не было сил. Но чьи-то руки ее все же подняли, это была Марго. Она выкрикнула что-то надзирателям и всучила Диане серп:

– Хотя бы делай вид, что ты стоишь на ногах.

– Да, да, – прошептала та, ощущая резь в спине, боль во всем теле и безысходность. Она из последних сил схватила колосья и срезала их.

Стало чуть лучше только после того, как принесли еду. Даже каша на воде показалась божественным блюдом, а вода – райским напитком. Все люди ели там, где работали, сидели на земле, а кто-то вовсе лежал. Было тяжело работать в поле в жару.

Диана часто всматривалась в даль, но уже не искала взглядом синьора Травило, она искала дорогу, которая выведет ее в Ломбардию. Поля простирались до самого горизонта, где земля соприкасалась с небом. Это невероятно далеко, но она готова бежать до самого вечера по полю в поисках свободы. Лучше быть беглянкой, чем заложницей у своего же врага.

– Синьор Травило едет, – прошептала Марго, и все резко встали со своих мест. Нехотя они снова принялись за работу. Еда и солнце усыпляли, руки уже не слушались, кто-то стоял на коленях, чтобы не упасть.

Диана выпрямилась, она нашла в себе силы с гордостью встретить того, кто украл ее и превратил в свою рабыню.

Хозяин ехал на телеге, запряженной одной лошадью, и, едва заметив Диану, потянул поводья на себя. Лошадь, фыркнув, затормозила. Девушка подалась навстречу своему похитителю. Ее даже не испугало то, что надзиратели направились к ней, махая плеткой. Синьор Травило остановил их рукой, как только они приблизились к девушке.

– Свободны, – скомандовал он и спрыгнул с телеги.

Синьор Травило не был стар, как Диана его представляла. Наоборот, он был молод и полон сил, его светлые глаза скользили по ее лицу, он улыбнулся широкой улыбкой. Слишком широкой. У него был очень большой рот. Волосы соломенного цвета, а глаза светло-голубые. Одежда на нем не была последней моды, скорее ее можно было описать одним словом – удобна: широкие штаны и белая камичи, завязки которой расходились на груди.

Диана внимательно наблюдала за ним, изучая его внешность и одежду, поэтому не увидела, как все поклонились хозяину.

– Добрый день, синьорина, – с нахальством начал говорить Травило. – Я вижу, что вы живы, и это меня радует.

– По-вашему, я должна была умереть? – нахмурилась Диана, даже не удосужившись ему поклониться, как это сделали другие. Она встретила его с гордо поднятой головой и прямой спиной, даже несмотря на боль во всем теле.

– Когда я вас купил, скажем, вы были не в лучшей форме, – усмехнулся он.

Диана не понимала: он насмехается или говорит искренне? И почему все так его боятся? Ведь он не выглядит устрашающе! Этот молодой человек вообще из себя ничего не представляет.

– Прошу прощения, – смутилась девушка, – у кого вы меня купили? И разве есть закон, позволяющий торговать людьми?

В этом была вся она. Даже в такую минуту, когда все отошли подальше, она ступила на шаг ближе и начала задавать неудобные вопросы, отстаивая права людей. Даже надзиратели снова подняли плетки, но синьор Травило вновь остановил их рукой.

– Я заплатил за вас деньги, простолюдины не имеют права выбора, за них решают те, кто умеет думать, кто умеет зарабатывать и платить за их работу.

– И много вы платите своим людям?

– Достаточно, чтобы они были сыты.

– А до меня дошел слух, что они лишь сыты, на этом ваша плата заканчивается.

Марго, услышав такое, поспешила скрыться в глубине пшеницы. Она не думала, что Диана не умеет молчать. А еще, как эта сумасшедшая могла не понимать, что ее жизнь висит на волоске, синьору ничего не стоило махнуть надзирателям, и те изобьют девушку до смерти.

– «Лишь сыты» – это уже хорошо, – натянул улыбку молодой хозяин. Он не мог не заметить ее правильную речь, ее манеру держаться. Он прекрасно знал, что перед ним не простушка из барака, Диана видела это по его лицу. Он остановился перед ней и начал разговор – это уже о многом говорило. Поэтому пришлось оставить разговор о жизни простых людей и перейти к разговору о себе:

– Вы сказали, что купили меня. Прошу вас назвать имя человека, который меня продал.

Синьор Травило засмеялся самым отвратительным смехом, который она когда-либо слышала. А потом смех прекратился, и он произнес:

– Как ваше имя, синьорина?

– Дионисия, – она решила не говорить о своем статусе. Возможно, он сам украл ее и прекрасно знает, кто она на самом деле. Но здесь стоят люди, которым знать это не стоит.

– Дионисия, имени человека, который вас продал, я не знаю. Я не спрашиваю имена продавцов, которые торгуют людьми. Но боюсь, что они никогда не назовут своего настоящего имени.

Взгляд Дианы потух, вроде бы на этом можно было закончить разговор, но она не хотела сдаваться:

– Зачем вы купили девушку без сознания, когда наверняка там продавались крепкие мужчины?

Диана знала, что этот вопрос поставит его в тупик. Она наблюдала, как он смущенно опустил глаза, потом отвел их в сторону, будто придумывая ответ. И наконец произнес:

– Какое право вы имеете задавать вопросы своему хозяину? Есть факт – покупка, – он подошел к ней ближе. – Между прочим, тем, кто много говорит, я отрезаю язык.

Он уходил от ответа, даже не пытаясь придумать какую-нибудь историю. Он предпочитал угрожать. Человек, который вместо ответа пытается запугать собеседника, явно знает больше, чем кажется.

– Работай, Дионисия, – сухо произнес он. – Возможно, однажды ты скажешь мне спасибо, что осталась жива.

Он залез в повозку, натянул вожжи и поехал дальше. А Диана опустила взгляд, обдумывая его последние слова. Он говорил так, как будто думал, что спас ей жизнь. Так ли это?

Толком он ей ничего не сказал, но она была уверена в одном: ей нужно пытаться его разговорить, а значит – встретиться снова.

Из колосящейся пшеницы показалась Марго и потянула Диану работать, потому что надзиратели то и дело выискивали глазами жертву.

– Удивительно, что синьор Травило остановился прямо здесь, перед тобой. Как будто знал, с кем имеет дело, – прошептала Маргарита, хватая стебли, сжимая их ладонью и обрезая им жизнь.

– Марго, мне обязательно надо с ним встретиться. У меня такое чувство, что он знает, кто я…

– Если он знает, кто ты, и держит тебя взаперти, заставляя работать, то он тебе точно не друг и разговаривать с ним бесполезно.

Она была права. Диана совсем потеряла способность анализировать, потому что никогда не была в такой ситуации.

– Что мне делать? – прошептала она себе под нос и тут же начала читать молитву.

Тело ломило все сильнее, она почти не чувствовала спины, ног, голодный желудок уже не урчал, но ее по-прежнему подташнивало. Отвратительное состояние.

Стало чуть лучше, когда Марго довела ее до сарая, где они жили, и Диана без чувств рухнула на пол. Теперь перекрестилась Маргарита, но читать молитву она не стала – что толку, Бог явно не на их стороне.

Запах горячего жаркого долетел до Дианы, и она простонала, вспомнив, как они с Томмасо пытались поесть в одной из деревушек. Сейчас она бы съела пять таких порций.

Открыв глаза, она увидела протянутую миску с едой. Хотя сама Диана толком еще не проснулась, ее руки уже схватили миску. Девушка засунула туда пальцы, набрала горсть пищи и отправила в рот.

Томмасо умер, его убили, а вкус пищи на самом деле отвратительный! Опять бобы и капуста на воде. Но надо есть, чтобы выжить. Чтобы набраться сил и бежать.

– Нас охраняют?

Этот вопрос мучил ее все то время, пока она трудилась в поле. Изредка поглядывая на надзирателей и очень часто в другую сторону – туда, где, казалось, пшеничное поле не закончится никогда. Но это иллюзия, конец есть у всего.

– Кого? Тех, кто трудится на поле? – усмехнулась Марго. – За нами смотрят только на поле, чтобы мы работали. А больше охраны нет.

Диана чуть не поперхнулась, поставила миску с этой отвратительной стряпней на пол и уставилась на Маргариту. Так просто сбежать? Можно выйти и уйти прочь? Так почему она еще здесь?

– Почему вы не убегаете из этого рабства?

– Потому что синьор Травило дает нам пищу и крышу над головой. Если мы убежим, то куда пойдем? Но если ты зовешь меня в миланский замок, то я уже говорила, что согласна.

– Тогда бежим! – Диана оперлась руками об пол и попыталась встать, но все болело с такой силой, что она только застонала и упала снова. Неизвестно, что болело сильнее – руки, ноги, спина или недавний след от хлыста одного из надзирателей.

– Далеко ты не убежишь в таком состоянии. – Марго взяла миску и снова всучила ее Диане. – К побегу надо хорошо подготовиться, например иметь силы, которых у тебя нет. Ты должна окрепнуть.

И как ей окрепнуть, когда на старые раны накладываются новые? Когда она в поле устает так сильно, что требуется хотя бы ночь, чтобы прийти в себя. Но Марго права, надо есть и крепнуть.

– Ты права. И надо знать, куда бежать.

Этого Диана тоже не знала. Она попыталась вспомнить карту, лежащую на столе герцога, местность рядом с Ломбардией. Но увы, не помнила ее, в тот момент она хотела бежать совсем в другую сторону.

– К тому же в лесах очень много разбойников, – выдохнула Марго, было видно, что она боится рискнуть и стать свободной. Она так привыкла быть здесь, что боялась представить себе жизнь вне этого места.

– Не знаю, что хуже: быть пойманной разбойниками или жить, постоянно боясь, что твою спину ударят плеткой. К тому же мне не нужна крыша над головой и не нужна еда. Я просто хочу домой.

– Сразу видно, что ты жила в сказке, – пробурчала Марго, – не имела дела с разбойниками и даже обычными людьми. Между прочим, если попасться в руки лесных бандитов, то это верная гибель. Но не просто смерть, а смерть мучительная и жестокая. Сначала тебя будут насиловать все по очереди, а потом обнаженную привяжут к дереву и оставят на съедение животным.

Диане вдруг вспомнился карнавал и трактир, где она просила пить. Как грубо с ней обходились мужчины. Как положили животом на стол и готовы были насиловать до полусмерти. Если бы не человек в черном одеянии и в маске с кельтским крестом на щеке… Если бы не ее муж… Тот самый Стефано Висконти, о котором она старалась не думать, чтобы не болело сердце. Но сейчас его образ предстал перед ней очень четко. Наверно, он уже обнаружил ее пропажу и, скорее всего, отправился на поиски. Она бы пошла навстречу, вот только не знает, в какой стороне Милан или Форли. Ей бы сначала дойти до границ Ломбардии.

Мысли прервал протяжный скрип двери. Она распахнулась настежь, и в проеме появился один из надзирателей. Он указал пальцем на Диану:

– Ты, пойдешь с нами! Тебя требует синьор Травило.

Обе женщины вздрогнули и переглянулись.

Глава 36

Дом синьора Травило не был большим – обычный сельский, каких много видела Диана, пока ехала в Форли. Но возможно, этот дом не был у него единственным.

Пока Диану вели к хозяину, она осматривала здешнюю местность. Но кругом раскинулись поля, вдалеке виднелись леса, а ближе были только халупы, в которых жили рабы. Именно так Диана думала о тех людях, которые работают на синьора Травило. И пусть он дает им кров и пищу, но в таких сараях и при таких условиях работы их можно назвать только рабами.

Один надзиратель открыл дверь в дом, и Диана зашла внутрь, встречаясь взглядом с хозяином этих земель. Видимо, он не последний человек для Медичи, раз имеет такие владения.

Зайдя внутрь, Диана не поклонилась ему, напротив, она расправила плечи, гордо смотря в глаза этому человеку. За такое отношение он мог бы приказать выпороть ее, но, напротив, он рукой предложил ей пройти в небольшую столовую, где в центре красовался массивный стол из дуба.

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть, – начала говорить Диана, все еще осматривая помещение.

Синьор Травило указал рукой в направлении стола, мило улыбнувшись широкой улыбкой:

– Присаживайтесь, сейчас принесут ужин.

– Спасибо, но я не голодна, – солгала Диана, не решаясь принять это весьма странное предложение. – Вы всегда едите с прислугой?

– А вы считаете себя прислугой?

– Так считаете вы. Ведь вы купили меня.

– Я купил девушку в мешке, даже не разглядев ее внешность, – синьор Травило отодвинул стул и предложил Диане сесть. И тут в столовую залетела повариха и быстро поставила сочного гуся на середину стола. За ней едва поспевала маленькая девочка, волосы у которой были туго завязаны в косы. – Но теперь понимаю, что купил красавицу.

Диане пришлось сесть. Любые деловые и политические разговоры проходили во время трапезы. И даже если сидящие напротив портили аппетит, это надо было терпеть. Сейчас она терпела для того, чтобы узнать правду о себе и, возможно, найти хоть какой-то выход.

– Мое имя Николо. Дионисия – это ваше настоящее имя или вы назвали первое попавшееся? Довольно странное.

– Вам не сказали мое имя, когда вы меня купили? – съязвила Диана, даже не представляя, что ответить на этот вопрос: врать или уже сказать правду.

– Они сказали, что я не пожалею о своей покупке.

– А вы? – гордо спросила Диана.

Николо сел напротив нее, ожидая, пока прислуга поставит остальные блюда и уйдет. Зависло молчание, девушка думала, анализировала ситуацию. Он ее привел сюда, на ужин, не просто так. Он догадывается, что она не рабыня. По ее манерам, по жестам, по разговору об этом несложно догадаться.

– Я не пожалел, – улыбнулся Николо. – Вы интересная покупка, и думается мне, что я купил вас слишком дешево, чем вы стоите на самом деле. Так кого я купил, Дионисия?

Он смотрел в ее глаза, ожидая ответа, а Диана не знала что сказать. За правду он мог приказать казнить ее или потребовать выкуп у ее мужа. Хотя последний вариант не так уж и плох. Но, с другой стороны, выкуп за деньги – это неплохо, а выкуп за Алидози ее бы не устроил.

– Ваша интуиция вас не подводит, – выдохнула герцогиня, – я действительно не являюсь простой горожанкой, прислугой и рабыней. Я графиня из Англии… Графиня Кент.

Она увидела огоньки в бледных глазах синьора Травило, он, видимо, придумывал план, как получить выкуп из Англии. И чтобы он не терял зря времени, Диана добавила:

– Мои родители умерли не так давно, и чтобы развеяться, я поехала в путешествие.

– Одна? – удивился он.

– Со слугами, которых убили те, кто взял меня в заложники. Кому нужна разоренная английская графиня? – она пожала плечами. – У меня нет родных. Если ваша цель получить выкуп за меня, то откиньте эти мысли прочь. Вы не найдете ни одного человека, который заплатит вам. Возможно, вы сжалитесь надо мной и отпустите. И обещаю, как только вернусь в Кент, сразу же вышлю вам украшения и все ценные вещи, которые еще остались в графстве.

– И куда вы направлялись, леди Дионисия, в такое неспокойное время?

– Когда бегут от реальности, маршрут не выбирают, – она уныло опустила взгляд на стол, теребя платье. – Вы не могли бы мне сказать, в какой части Флоренции я нахожусь? Слишком ли далеко я уехала из Англии?

Она продолжала лгать, опустив взгляд. Делала это умело, будто играя на сцене спектакль. Еще чуть-чуть, и она расплачется. Но хоть бы в эту игру поверил Николо Травило.

А он встал и начал ходить по комнате, уже явно забыв про еду. Диану волновал один ответ – в какой стороне Англия. Смутно, но она помнила карту, лежащую у Стефано на столе. В тот момент она хотела бежать и смотрела на расстояние от Ломбардии до Англии. Путь предстоял долгий – несколько дней по суше и на корабле – на запад. Но в центре не было Флоренции, а значит, она находилась с другой стороны – на востоке. Так как же далеко до границы с Ломбардией?

– Вы сейчас меня повергли в шок, – остановился Травило. – Я не думал, что покупаю столь значимую особу. До Англии отсюда далеко, очень далеко. Но пусть вас это не смущает. – Он резко обернулся к ней и быстро сел на свое место напротив нее. – Вы останетесь здесь, Дионисия. Вам придется смириться со своим новым статусом. Но я могу предложить вам иную роль без работы на полях и в свинарниках. Будете моей любовницей. Мы будем делить одну постель, вы не будете ни в чем нуждаться.

Услышав такое, Диана отпрянула, хотя он подался ближе к ней.

– Подумайте только, у вас будет все: удобная постель, прислуга, самая вкусная еда, самая чистая вода. Соглашайтесь, Дионисия.

Он был настойчив, уже не спрашивал, а буквально заставлял. Потом быстро встал из-за стола и подошел к ней. Его пальцы коснулись ее шеи, и Диана попыталась отстраниться, игнорируя его отвратительные прикосновения.

– Простите, но я не могу принять ваше предложение. – Она вскочила на ноги и направилась к двери. – Другого способа у меня нет попасть домой? Я могу сбежать!

Николо пожал плечами и мотнул головой:

– У тебя нет шансов уйти отсюда, кругом лес, он кишит разбойниками.

– Сколько вы за меня отдали? Я готова отработать у вас на эту сумму, вернуть вам деньги и уйти прочь! И если мне суждено умереть в лапах разбойников, то, значит, такова моя участь!

– Как хотите, – устало произнес он. Слишком просто согласился. – Но вы должны отработать ваш долг в течение года. Я отдал за вас приличную сумму. А если захотите бежать, то имейте в виду, еще ни один беглец не выжил в этих местах. Если не разбойники, то вы станете жертвой голодных зверей. Но у меня есть еще одно предложение. – Николо подошел ближе и снова рукой коснулся щеки Дианы: – Если бы вы были сговорчивы и приняли мое предложение, то я бы помог вам добраться через лес на запад. Что вы на это скажете?

Диана мотнула головой, от его едких слов тошнило. Всем мужчинам от нее надо лишь одно – ее тело! Но проблема в том, что из всех мужчин ей нужен был один.

– Нет, спасибо, умереть в поле мне нравится больше, чем в вашей постели. – Диана натянула улыбку, открыла дверь и гордо вышла на улицу.

Она возвращалась в сарай одна в темноте, ежилась от холодного колыхания ветра и мертвой тишины. Сердце ухало в моменты, когда какой-нибудь звук нарушал эту тишь. Приходилось прибавлять шаг и стараться не прислушиваться к окружающему миру. Всю дорогу ей казалось, что на нее нападут те же самые надзиратели и надругаются над ней, возможно, растерзают ее тело и оставят умирать в кустах. Ну и как бежать через лес? В такую темень надо где-то ночевать.

Диана не знала, сколько по протяженности был тот самый лес. Возможно, если устроить побег с самого утра, то к вечеру можно найти поселение и заночевать там.

Дрожа от страха и скрипя зубами от холода, Диана пришла к своему сараю, открыла дверь и вошла внутрь. Марго уже спала, но от звуков шагов проснулась. Пришлось ей рассказать все: от предложения мистера Травило до пугающей тишины большого густого леса.

– Ну ты и дуреха, – махнула рукой Марго. – Приняла бы предложение хозяина, подкрепилась и выспалась, подготовила план побега, а потом его осуществила. Из его дома убежать проще, чем из сарая, не имея даже обуви.

И хоть подруга корила герцогиню, но Диана прекрасно знала, что никогда не пойдет на такой шаг.

Она уселась посередине сарая прямо на пол – здесь не было перин и вкусно пахнущих простыней. Здесь негде было умыться и переодеться. Но она все стерпит! Наберется сил и уйдет отсюда.

– Хозяин не сказал, где купил тебя? Возможно, стоит бежать именно туда, где проходят эти торги, и искать виновных там?

Диана пожала плечами:

– Я думаю, что не стоит показываться на глаза тем, кто меня выкрал. Они могут это повторить.

– Вообще странно, – повысила голос Марго, – тебя похищают, но при этом ничего не требуют. Похитили и избавились. Какие-то похитители загадочные.

Это действительно выглядело странным. Диану просто выкинули на чужую землю, и все. Без рода, без титула, в лохмотьях. Но это даже хуже смерти, потому что сложно выжить одной в полном одиночестве.

– У тебя есть враги? – продолжила Марго.

Диана задумалась. Есть ли у нее враги? Врагов полно! Особенно после ужина у Фоскари. Почему-то хотелось приписать это похищение именно Медичи. Но так ли это на самом деле?

– Возможно, у меня врагов больше, чем я думаю, – произнесла Диана. – У моего мужа врагов полно, и не знаешь, что от них ожидать. Некоторых я даже не знаю. Есть вероятность, что о них не знает даже он.

Наступило молчание, каждый ушел в свои мысли. Эту недолгую паузу прервала Марго:

– Как ты думаешь, герцог ищет тебя?

Диана удивилась такому вопросу. Конечно, ищет, а как же иначе?

– Думаю, что да. Он вернулся в Форли, а меня нет. Мне кажется, что первым делом он поехал в Венецию…

– Почему туда?

– Там Доменико…

– Фоскари? – удивилась Маргарита. – При чем тут он?

– Возможно, герцог решил, что меня выкрал именно сын венецианского дожа. Но честно, я уже сама не знаю, – она пожала плечами, – я уже никому не верю.

Марго кивнула, надув губы, задумалась, а потом произнесла:

– Знаешь, какой вариант еще может быть? Я слышала, что так поступают богатые и властные люди. Сами мужья избавляются от своих жен, чтобы наконец жениться на той, которой принадлежит сердце. Наверняка у твоего мужа есть любовница. Или была любовь, о которой он не забыл.

Диана опустила взгляд в пол и задумалась. Она вспомнила леди Изабеллу, каким вожделенным взглядом она всегда смотрела на Стефано Висконти. А то, что было в охотничьем домике, видели ее собственные глаза.

Но нет!

Она не верила в то, что Стефано мог так поступить с их браком, с их отношениями, которые стали совершенно другими.

Или…

Она была слепа, потому что впервые влюбилась? Может, чувства взяли верх над здравым смыслом?

Диана вскочила на ноги и стала ходить из угла в угол, растирая ладони, – ее привычка, когда нужно было успокоиться и сосредоточиться. Она вспоминала всю ласку, которой герцог осыпал ее. Это не было притворством. Каждый его поцелуй был подарен с нежностью. Она не верила, что он мог так красиво врать.

– Я пошутила, – произнесла Марго, – но по опыту могу сказать, что мужчинам верить не стоит.

– А я и не верю, – твердо произнесла Диана, – но я верю в то, что видят мои глаза и чувствует мое сердце. Я верю своему мужу.

Марго молча кивнула и указала на пол, где вместо мягкой перьевой подушки лежала солома, которую она принесла сама. Это было единственное место, куда можно было прилечь. Так Диане еще не приходилось спать, но зато она в полной мере познает жизнь простых людей.

Полночи она не сомкнула глаз, лежала и думала о Стефано Висконти, даже не обращая внимания на боль в теле и на то, что завтра придет на поле невыспавшейся. Она перебрала все варианты развития событий: что получит он от ее смерти? А в этом рабстве она точно долго не проживет. Земли в Девоншире? Но, судя по его отказу от этих земель, он не гнался за ними. Союза с леди Изабеллой? Как вариант такое могло быть. Он исполнил волю отца, женился на той, которую выбрали для него родители. Теперь можно ее убрать, чтобы жениться на любимой.

Диана чего только не придумала за полночи. От этих мыслей начало подташнивать, и, чтобы не стошнило, ей пришлось перевернуться на бок и заставить себя думать о приятном, погружаясь в сон.

А утром двери их сарая распахнулись, и свежий воздух тут же проник внутрь:

– На выход!

Это был грубый голос одного из надзирателей. Диана не сразу поняла, что ему надо, но потом вспомнила, где она находится и что ей предстоит делать.

Марго тут же подскочила и налила в кружку воды. Каждое утро здесь начиналось внезапно и грубо. В животе все свело, и снова начало подташнивать. Диана с трудом поднялась на ноги, осознавая, как сильно болит все тело. Как ломит каждую кость, а спина не может разогнуться. Бедные люди, которые здесь работают.

– Быстрее! – снова рявкнул мужчина, и Диана тут же забыла про боль.

Как только она подошла к двери, он грубо схватил ее и вытянул из сарая. Это получилось так неожиданно, что девушка ахнула и чуть не упала, когда он отпустил ее. За что?

Он тут же приставил к ней плетку и указал на поле:

– Будешь работать без еды и воды, и если сделаешь паузу, то твоя спина узнает, что такое розги. А теперь живо пошла вперед!

Диана вся напряглась, но сделала так, как он сказал. Марго он не тронул, а значит, это лишь ее провинность. И, кажется, Диана догадывалась в чем – она отказала хозяину, и теперь ее ждала суровая участь. Скорее смерть в поле от обезвоживания или от ударов плетью. Надо скорее отсюда бежать, нет времени ждать, пока тело перестанет болеть, потому что оно не перестанет, получая новую порцию боли.

Диана принялась срезать колосья в гордом одиночестве, другие люди начали присоединяться к ней позже. Скорее всего, они умылись, позавтракали и пошли работать. Она же с самого рассвета стояла нагнувшись, стебли колосьев ранили нежную кожу, и кровь заполняла раны. Диана вытирала ее об юбку и продолжала работать. Над ней стоял надзиратель и следил за каждым ее движением. Ужасно осознавать, что с какой стороны ни взгляни на ситуацию – ты умрешь. Либо от обезвоживания, либо от хлыста.

Чуть позже присоединилась Марго, что стало небольшой радостью, ведь общаться не воспрещается.

Маргарита слегка обернулась к надзирателю и, удостоверившись, что он занят тем, что беседует с другим, вынула из-под юбки кусок ткани и протянула Диане:

– Это хлеб. Зайди чуть дальше в пшеницу и перекуси. Без еды и воды долго ты не протянешь.

Диана послушала ее, отвернулась к полю, делала вид, что срезает колосья, а сама отрывала куски от хлеба и засовывала в рот. Этот хлеб был самым мягким в ее жизни. Такой вкусноты она еще не ела.

Марго рисковала, когда принесла его, от этого хлеб становился еще вкуснее.

А во время обеда женщина быстро передала кружку с водой Диане, и та успела сделать пару глотков, прежде чем надзиратели заметят.

– Надо бежать отсюда быстрее, – прошептала Диана Маргарите. – Здесь я умру уже через пару дней.

Та кивнула, перевела взгляд на мужчин и тихо прошептала:

– Я думаю, что наш сарай теперь будет охраняться. Синьор Травило не простит тебе отказа и будет медленно мучить, пока ты не сломаешься. Возможно, ты передумаешь, так будет проще убежать.

Нет, Диана не собиралась отдавать себя мужчине за свободу. Ее может касаться только муж, чьи синие глаза снились ей сегодня ночью.

– Синьор Травило едет, – прошептала Марго и поднялась на ноги, – подумай о его предложении.

Как только он подъехал и спрыгнул с повозки, все обернулись и поклонились. Кроме Дианы. Она продолжала работать. А он не замечал никого и шел прямиком к ней. Подойдя ближе, он остановился:

– Работа в поле самая тяжелая. Особенно когда не дают воды и еды. Но есть выход: принять мое предложение и быть всегда сытой. Возможно, ты пересмотрела свое решение, и оно изменилось?

Диана обернулась, заглянув в светлые глаза этого человека. Сейчас он стал ей еще омерзительнее:

– Нет, я лучше умру на поле.

Синьор Травило пальцем подозвал надзирателей, не отводя глаз от Дианы, и громко произнес:

– Десять ударов хлыстом изменят твое мнение.

Глава 37

Даже первая брачная ночь не была столь мучительна для Дианы, как десять ударов хлыстом. Надзиратель обвязал ее руки веревкой и вздернул их вверх. Первый удар был терпимым, Диана стиснула зубы и громко выдохнула. Она не крикнула, и надзирателя это позлило. Синьор Травило стоял напротив, сложив руки на груди, и не скрывал легкой ухмылки. Вся злость, которая копилась в девушке, готова была вырваться с криком. Но она только стонала, каждый раз ощущая жжение на спине. Кожу жгло так сильно, что казалось, ее нет вовсе.

На восьмом ударе ее голова повисла, приходилось тяжело дышать и стонать, но она не слышала своих стонов. Только ощутила руки Николо на своем лице: он коснулся ее подбородка и заставил смотреть себе в глаза:

– Последние два удара могут тебя убить. Может, ты передумаешь и станешь моей? Сейчас я тебя отвяжу, вызову врача, он смажет тебе раны. Я уложу тебя в постель, и ты проспишь завтра весь день. Как тебе такой план, Дионисия?

Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза, но Диана все же сделала это. Ее волосы, которые висели волнистыми длинными прядями, не скрывали победную ухмылку на лице этого человека. Она нашла в себе силы, чтобы оскалиться и плюнуть в его бесстыдное лицо.

После этого Николо рукой дал указ продолжать избиение, а сам отвернулся и пошел прочь. Диана впервые чувствовала себя победительницей в этой битве. Она не сдалась и не сломалась. Снова обрушился сильный удар, и наконец она закричала. А последний удар заставил ее потерять сознание, ноги перестали держать, и она повисла на онемевших руках.

Дальше она ничего не помнила…

Чернота и пустота вдруг сменились на старый мост. Точно такой же она видела в Венеции, когда проплывала на гондоле. Но сейчас она шла по этому мосту и впервые за несколько дней ощущала спокойствие и умиротворение. Ее взгляд был направлен на противоположную сторону, где в зеленой траве располагались кресты. Она шла к могилам, читая надписи на крестах, и отчетливо видела свое имя «Ее светлость миланская герцогиня Диана Висконти». Видеть свое имя было нестрашно. Напротив, это успокаивало. Вот оно, ее место! Здесь тихо и уютно, здесь она найдет покой…

Но кто-то схватил ее за руку и потащил обратно. Кто это – она не знала, но от него исходила сильная энергия. Он – сгусток силы. Но от него также исходило смятение и страх.

– Тебе сюда нельзя, – произнес он, – еще не время.

Кто этот человек? И человек ли? В темном одеянии, лицо скрыто за черной маской…

– Диана!

Теперь приближался женский голос. Спокойствие и безмятежность были потеряны. Но еще не время…

– Диана!

Она снова очнулась в сарае, на грязном полу, а там, в зелени было так хорошо, что хотелось вернуться. Но еще не время!

– Диана!

Вдох, и полные легкие воздуха дали новые мысли – она не должна умирать, потому что только обрела любовь. Она должна быть сильной ради народа в Миланском герцогстве, ради того, кого выбрало ее сердце, – ради Стефано Висконти. Она однозначно должна жить ради него.

Она приоткрыла глаза и увидела усталый заплаканный взгляд Марго. Сидя здесь, в этом отвратительном месте, та молилась. Не было сил пошевелить головой, но Диана точно знала, что кроме Маргариты здесь был кто-то еще. И она не ошиблась – чьи-то руки перевернули ее на живот, и голос ахнул, увидев кровавые полосы. Хотелось застонать вместе с этим голосом, но сил не было. Диана вдруг подумала, как ее мужу будет омерзительно смотреть на эти рубцы. Но эти переживания ушли на второй план, когда кто-то коснулся ее спины. Боль пронзила все тело, и крик сорвался с ее губ.

– Надо промыть и наложить мазь, – прошептал чей-то незнакомый голос. Наверно, Марго позвала знахарку. Диана стиснула зубы и зажмурилась, пытаясь стерпеть последние пытки. А может, это только начало.

– Ей надо отсюда убегать быстрее.

– Куда она побежит в таком состоянии? – Этот голос она узнала, он принадлежал Маргарите.

– Если она не уберется отсюда, то боюсь, что умрет очень быстро. Синьор Травило об этом позаботится.

– Черт, она даже дышит с трудом! Я не удивлюсь, если завтра ее заставят работать.

– И если она упадет, то это будет повод ударить ее еще раз, и он станет последним. Она потеряла много крови. Теперь ей надо беречь себя и быть в покое. Но никак не в поле.

Диана все это слышала, но не могла ответить. Только кряхтение и стоны подтверждали, что она еще жива. Марго гладила ее волосы точно так же, как мама в детстве, когда Диана падала и разбивала ноги в кровь. Эти прикосновения Маргариты вызывали слезы на глазах, а казалось, что на них нет сил. На слезы силы всегда найдутся, так, может, хватит плакать и жалеть себя! Надо собраться, встать с пола и попытаться убежать!

Из последних сил, опираясь на руки, Диана чуть приподнялась. Боль разбивала ее на мелкие осколки, но надо быть сильнее, преодолеть боль, ведь она герцогиня, а значит, должна быть сильной!

Сесть ей помогла Марго, у Дианы закружилась голова, она приложила пальцы к вискам и закрыла глаза. Все придет в норму, нужно только время. Вот, правда, времени у нее нет.

– В какую сторону мне бежать? – прошептала она, смотря на знахарку.

– А ты откуда? – поинтересовалась та.

К Диане начала возвращаться четкость зрения, в голове чуть прояснилось, туман ушел. Перед ней стояла женщина средних лет, с глубоко посаженными глазами и черными как смоль волосами. Она как будто была не из этих мест – кожа очень смуглая, а значит, с юга.

– Она из Милана, – ответила за Диану Марго, наверняка специально не говоря про статус. Просто «из Милана» будет достаточно, остальное может иметь последствия.

– Что она делает во Флоренции?

– Долгая история, – пожала плечами Марго, но Диана ее перебила:

– Меня похитили и продали в рабство. Я просто хочу вернуться домой, но не знаю здесь ничего и не ориентируюсь на местности. В какой стороне запад?

Как же сложно давались слова, но Диана из последних сил произнесла их, ожидая ответа.

– Тебе лучше бежать к морю, – ответила женщина, – оно выведет тебя в Геную. Ехать по суше будет дольше и опаснее, чем плыть на корабле.

Корабль! От этого слова закружилась голова, и Диану затошнило: она представила качку, шелест волн… Хотя, когда она добиралась до Ломбардии, ее не укачивало. Так что же изменилось?

– Насколько правдивы сплетни, Генуя стоит на стороне Миланского герцогства, я думаю, там тебе помогут, – вынесла вердикт женщина. – У тебя есть деньги?

Диана мотнула головой, и та вновь закружилась. Все поплыло перед глазами, и пришлось лечь.

– Без денег будет сложно, но нет ничего невозможного. Порт отсюда через густой лес, чтобы выйти к лесу, надо пройти полностью поле с пшеницей синьора Травило. А оно очень большое.

Женщина ушла и как будто забрала с собой немного боли – спина от мази стала болеть меньше. Или Диана привыкла к ней. А может, побег занимал все мысли, хотелось быстрее встать и уйти. Но она лежала на животе, смотря в пол, и думала. Только Марго причитала, охала и бранилась, ей казалось, что выхода нет: Диана завтра не сможет убежать, но в то же время не сможет пойти работать в поле. Синьору Травило нужен любой повод, чтобы закончить начатое.

– Не переживай, – слабым голосом произнесла Диана, – кажется, я придумала выход.

– Какой? – насторожилась Марго.

– Завтра узнаешь.

Диане еще предстояло дожить до завтра, но она не собиралась умирать от ран. Ночь выдалась тяжелой: сначала боль стихла, а посередине ночи вернулась с новой силой. Девушка стонала, и этот стон разбудил Марго. Та снова намазала мазью спину, и Диана провалилась в сон.

А утром в дверь с грохотом постучали. Надзиратели будили людей на работу. Диана попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Ее словно приковали к полу.

– Позови синьора Травило, – прошептала Диана.

Марго заволновалась, но просьбу выполнила.

Она связалась с Николо Травило через надзирателя, просила передать, что Дионисия хотела бы видеть хозяина, но благодаря ему не может подняться с пола.

Синьор Травило прибыл на лошади очень быстро, не стал откладывать этот визит, что насторожило Диану. Обычно в такую рань аристократия еще спит.

Он зашел в темную комнату сарая, наблюдая, как Диана попыталась встать при виде его. Но у нее ничего не получилось, и она рухнула на пол, застонав. По щекам текли слезы, и она тут же смахивала их рукой.

– Я согласна, – прошептала Диана, – согласна быть вашей.

У Марго округлились глаза и брови взметнулись вверх. Это и есть план? Отдать себя этому человеку? Хороший план, только глупая Диана согласилась на это очень поздно.

Марго оставила их наедине и направилась в поле, зная, что, когда вернется, в этом сарае ее встретит лишь пустота и ей опять будет одиноко. И пусть она была первое время зла на Диану, но потом поняла, что эта девушка искренняя и порядочная. А еще очень несчастная. И что приготовила ей судьба – неизвестно, но однозначно трудности ее еще не закончились.

– Только у меня есть ряд условий, – прошептала Диана, когда Николо склонился к ней, чтобы подхватить на руки и отнести в свой дом.

– Какие?

– Между нами не будет близости до тех пор, пока мои раны не заживут, – твердо сказала она, чем вызвала на его лице замешательство. Он сам виноват, вот пусть и корит себя! Будь она здорова, то сбежала бы сегодня и тоже не отдала свое тело. Оно принадлежит лишь одному человеку – ее мужу.

– Хорошо, – согласился он.

– У меня будут отдельные покои, а моей служанкой будет Маргарита.

– Простолюдинка? – не понял он. – Я привезу тебе из города образованную служанку.

– Мне хватит этой. – Диана вцепилась в его плечо и попыталась встать, но Николо перехватил ее руку и поднял девушку с пола. Она даже ощутила себя на несколько секунд невесомой. Пришлось обнять его за шею, чтобы не упасть.

Так он вынес ее на улицу, где стояла телега, запряженная лошадью. Он явно не думал, что эта телега сегодня повезет английскую графиню, не постелил перину, но сено на некоторое время сойдет.

– Мы поедем в дом, и я позову твою служанку, а также доктора. Он осмотрит тебя и назначит лекарства. Ты быстро встанешь на ноги.

Диана одарила его недовольным взглядом, совсем не собираясь быстро поправляться, ей надо было набраться сил.

В свой дом Николо занес ее на руках, поднялся на второй этаж и опустил на кровать. Здесь было зябко, и Диана поежилась. А еще пахло сыростью и плесенью. Наверняка в этих покоях давно никто не жил. И постель была влажной и холодной.

– Сейчас позову кухарку, она принесет тебе еду, а сам поеду за доктором.

– И за Маргаритой, – напомнила Диана и тут же скорчила мучительную гримасу. Но спина болела на самом деле очень сильно, не пришлось даже притворяться. Притворство еще будет впереди.

– Да, – кивнул Николо, и светлая челка колыхнулась на его лбу. – Если что-то понадобится, зови, и я приду.

Он вышел, оставляя Диану осматривать свои покои: все было слишком скромно, как обычно в сельских домах – кровать, столик и стул, на котором стояла бадья для воды. Но самой необычной вещью было зеркало в полный рост. Диана таких еще не видела, хотелось подойти и рассмотреть себя. Но, вспомнив, что ее внешний вид оставляет желать лучшего, вздохнула и снова поморщилась. Еще бы помыться, понежиться в теплой воде с ароматом высушенных трав.

Вспомнились первые дни в миланском замке, там была целая комната для купальных дел. Диана погрузилась в воспоминания и не заметила, как в покои влетела та самая кухарка, которая не так давно накрывала на стол и принесла сочного гуся. Тогда Диана не могла есть – не имела права, а сейчас, почуяв запах жареного мяса, поняла, что ужасно голодна.

– Пожалуйста, леди, – кухарка поклонилась и вышла прочь.

Если недавно она ела кашу из бобов и та ей казалась самой вкусной пищей, то этот кусок мяса оказался божественным даром. Диана оторвала кусок мяса, засунула в рот, закрыла глаза и простонала от наслаждения, облизывая губы.

И все же она выделялась среди простого народа, который от голода накидывался на пищу и заглатывал ее, не жуя. Диана наслаждалась каждым кусочком, долго его пережевывая.

За этим занятием ее застала Марго, которая, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно остановилась в дверном проеме. Диана позвала ее к себе и протянула еду. Самое вкусное, прекрасно приготовленное на огне мясо с гарниром из бобов, которые сдобрили мякотью из помидоров и посыпали пряными травами.

– А флорентийцы знают толк в еде, – улыбнулась Диана, отрывая кусочек мяса.

Маргарита стояла на коленях возле кровати и тоже поглощала еду. Только в отличие от Дианы она отрывала куски мяса зубами, пальцами хватала бобы и засовывала их в рот.

– Это травы творят чудеса, – произнесла она с набитым ртом, – хотя мясо вкусно в любом виде, кроме сырого. Кстати, я не ела мяса уже несколько лет.

Диана задумалась, убирая руки от блюда. Пусть лучше ест Марго, для нее вспомнить вкус нормальной еды намного важнее.

– Я наелась, – улыбнулась Диана и пододвинула тарелку в сторону женщины.

Приятно наблюдать, как радуются другие. От этого на душе становится светлее.

Через некоторое время после того, как тарелка была убрана, пришел врач – доктор Маджио. Николо оставил его наедине с графиней, наверняка радуясь тому, что сделал все верно, когда приказал выпороть девушку. Теперь она в его власти.

Доктор Маджио был настолько стар, что с трудом нашел раны на теле Дианы. Этот милый добродушный старик, глаза которого скрывались под густыми седыми бровями, дал наставления, что питаться надо очень плотно. Но это и понятно, Диана за это время сильно исхудала. Он выписал мазь, охая осмотрел раны, а Диана вспоминала доктора Москатти. Как он там без нее? Как развивается госпиталь? Помогает ли Реджина? Наверняка помогает. И знают ли они о том, что герцогиню похитили? Наверняка знают.

– Вам надо больше лежать на животе, чтобы раны на спине заживали, – произнес доктор, – пока во Флоренции не дают праздничные балы, вам торопиться некуда.

Он улыбнулся и, шаркая, вышел из покоев. Диана осталась одна с желанием быстрее поправиться и бежать отсюда. На балы во Флоренцию ей не надо, ей бы попасть в Милан.

Каждый новый день был похож на предыдущий. Марго была рядом, мазала спину, и Диана понимала, что ей становится лучше – раны зарубцовывались быстро. Это радовало молодого синьора Травило, но не радовало ее. Каждую свободную минуту он выгонял Марго из покоев и сидел рядом с Дианой. Без грубости, без лишних слов сожаления, он просто ждал момента, когда уже сможет сделать ее своей. Это сильно пугало девушку, и каждый день она думала о побеге, обговаривая с Маргаритой детали.

Они вдвоем выходили во двор и смотрели вдаль, мысленно прокладывая маршрут.

– Я даже не знаю, как убежать незамеченной, – прошептала Диана, – слуги встают слишком рано, а ночью бежать опасно.

– Надо взять с кухни нож, чтобы в случае нападения можно было себя защитить, но бежать надо ночью, когда все спят.

Диана кивнула, выбора не было. И хоть ночью очень темно, риск стоил того. Синьор Травило уже намекал, что устал ждать и раны уже зарубцевались. Прошло больше трех недель, Диана набралась сил, отдохнула. Наступало время действовать.

– Тогда с тебя нож. А я посмотрю, какую обувь лучше надеть. – Диана взглянула на свои ноги: теперь на ней красовались кожаные тапочки, которые привез из города Николо.

Она не называла его по имени, старалась не смотреть в глаза и при удобном случае всегда уходила в свои покои. Но он стал часто вламываться к ней, и иногда в нетрезвом виде.

– И еды, – прошептала Марго, – когда мы выдвигаемся?

– Завтра все подготовим и ночью убежим. – Диана улыбнулась и взглянула на служанку.

Эта простая девушка уже давно стала ей настоящей подругой.

Глава 38

– Ваша светлость, – крикнул Маурицио, – вам послание! Гонец еще здесь! Это от нашего человека из Флоренции.

Стефано схватил письмо и тут же сломал печать. Он послал несколько своих человек во Флоренцию, так и не дождавшись требования выкупа от Медичи. Леса Милана были осмотрены полностью, но герцогиню так и не нашли.

Развернув письмо, герцог с жадностью начал читать. Но по мере чтения его взгляд загорался свирепостью. Затем он громко выдохнул и перевел взгляд суровых глаз на Маурицио.

Тот ждал новостей о герцогине. Ее нашли? Но по взгляду герцога было сложно сказать, так ли это на самом деле. И если нашли, то он очень зол, а значит, она в опасности.

Стефано смял письмо и хотел выкинуть, но остановился, обращаясь к Маурицио:

– Флоренция объединяется с арагонцами из Неаполя…

– Что они задумали? – не понял тот.

– Мне не по душе этот союз. Я не знаю, что задумали они, но про выкуп молчат. Такое ощущение, что Медичи не знает про герцогиню. В ином случае она была бы уже здесь.

Взгляд Стефано застыл. Теперь в нем читались боль и злость, ледяное пламя, которое готово поразить своим огнем все живое и неживое. Эта безысходность раздражала и пугала одновременно. Найти Диану оказалось куда сложнее, чем он себе представлял. Но нет ничего невозможного. Просто надо сосредоточиться и думать, анализировать. А еще объездить леса лично. Хотя, когда враг дышит в спину, это сложно сделать.

– Позови мне Франческо Сфорца, нам надо обсудить, что мы будем делать с проклятыми арагонцами.

Маурицио поклонился и молча ретировался исполнять приказ. А Стефано остался наедине с собой во дворе миланского замка. Он прекрасно знал, что позади, возле входа, стоит поникший Карло, а рядом утирает слезы Марта. Они так и не увидели ее светлость после поездки в Венецию. Приехали вещи, драгоценности, но не герцогиня.

Сам Стефано прибыл в Милан спустя несколько дней после поездки в края Венецианской республики. Там они расстались с Доменико, который поскакал на коне во Флоренцию. Наконец стало все равно, кто найдет ее первым.

А герцог вернулся в Милан, уверенный в том, что там его ждет известие о выкупе. Но он ошибся, никаких новостей не было. Медичи занимался тем, что направлял на Миланское герцогство войска. А теперь еще добавилась головная боль – арагонцы, которые заключили с ним союз. Врагов прибавилось, к тому же они были с юга, а значит, нападут по воде.

Стефано с грустью посмотрел на южную сторону, потом на восток, его взгляд прошелся по деревьям. Он пытался почувствовать, ощутить сердцем местоположение Дианы, но все тщетно, она могла быть где угодно.

Пока Маурицио искал Сфорца, герцог вскочил на коня и направил того в лес, куда однажды они поехали на прогулку с Дианой. Ему хотелось мчаться на коне галопом и остудить свой пыл и злость. И надо было подумать о том, что делать дальше. Ему не терпелось оказаться во Флоренции во дворце Медичи и приставить меч к его горлу. Но такая выходка могла дорого обойтись герцогу. А он пока еще мог думать о своем народе. Злить Медичи – значит подвергать опасности простых людей.

Стефано погрузился в свои мысли, а Неро мчался так быстро, что уже унес его далеко, туда, где деревья скрывали небо и наступала темнота. Кажется, однажды он здесь был, когда Диана пыталась убежать. Здесь он слышал песнопения и видел еретиков. Здесь старуха напророчила господь знает что! Неро опять привез его в это место! Зачем? Стефано натянул поводья, чтобы остановить коня, но тот не слушался и мчался дальше. Проклятия герцога разносились по лесу до тех пор, пока конь не остановился. Герцог тут же спрыгнул на землю и по возвращении в замок пообещал убить Неро. Конь заржал и мотнул головой.

– Бездарь, – выдохнул Стефано, оглядываясь по сторонам. Он оказался у границы дремучего леса. Именно сюда свернула Диана, когда он пытался ее догнать. Странно, что Неро помнил это место. Возможно, он совсем и не безнадежный конь. – Зачем мы здесь?

Он сказал это больше себе, чем Неро, но женский голос позади ответил на этот вопрос:

– У меня тот же вопрос!

Стефано обернулся, встречаясь с той самой старухой, которую однажды уже доводилось ему видеть.

– Снова пожаловал. И теперь один?

Она несла на своей спине хворост, перевязанный какой-то старой ветошью.

– Насколько я помню, это ты живешь на моей территории, – последовал ответ Стефано Висконти, миланского герцога, который опять превратился в строгого правителя.

Старуха усмехнулась и свалила хворост прямо ему под ноги. Видимо, спорить она с ним не собиралась, поэтому перешла сразу к делу:

– Когда сам герцог приезжает, чтобы повидать старую женщину, значит, ему что-то надо. – Она улыбнулась и тут же нахмурилась.

– Что взять со старой бабки. – Стефано потянул поводья и повел Неро в противоположную от леса сторону, туда, откуда они прискакали.

– Ну если нечего, тогда прощай. – Старуха нагнулась за хворостом и снова взвалила его на спину.

Теперь они расходились в разные стороны, но внезапно герцог чертыхнулся и обернулся:

– Герцогиня пропала. Может, ты что-нибудь слышала об этом? Люди много судачат и сплетничают.

Старуха остановилась и неохотно обернулась:

– Мне не с кем сплетничать, я живу одна и ничего не знаю о ее светлости. Она девушка добрая, искренняя, но это часто навлекает зависть. А еще она смелая, а значит, сможет постоять за себя. Пыталась сбежать от тебя, значит, попытается сбежать из любого места. Главное – вовремя ее найти.

Стефано опустил поводья и в несколько шагов оказался возле старухи. Он буквально навис над ней:

– Где моя жена?

– Я сказала, что не имею понятия…

– Скажи хоть приблизительно: север, восток, где?

– Я не знаю, – задумалась она, а потом пальцем указала направление: – Там.

Стефано проследил за ее пальцем, пытаясь определить, какая это сторона. В лесу все одинаково, но он отличный полководец, ни один лес его не запутает.

– Юг, – прошептал он и нахмурился, а потом перевел недовольный взгляд на старуху, – этого не может быть! Там нет врагов, она не могла оказаться в Генуе…

– Там вода?

Он кивнул, уже изрядно нервничая:

– Там море.

– Вижу ее в море. И у нее есть для тебя подарок…

– Замечательно, – вздохнул герцог. Это стало походить на спектакль. Можно было остаться и слушать дальше, а можно было уйти, собирать армию и нападать на Флоренцию. Сразу идти к дворцу Медичи. Почему он еще здесь и слушает бредни старухи?

– Больше ничего не вижу. – Старуха сгорбилась и поплелась в гущу леса, оставляя герцога с этой непонятной информацией.

– Стой, – крикнул он, – значит, она жива! Может, ты случайно увидишь, кто это сделал? Кто украл ее? И желательно скажи сразу, что они хотят? Алидози? Власть? Земли?

Он раскинул руки в стороны, указывая ей на лес, а потом все его внимание устремилось на старуху.

– Завистливых людей много, – сказала она, – а влюбленных завистливых уже меньше. Того, кто украл твою жену, не интересуют твои земли.

– А что его интересует? – не понял Стефано. Он не мог представить, что кого-то не интересовали земли и деньги. Значит, есть что-то важнее?

– Ты.

Она сказала это, указав на него пальцем, развернулась и пошла прочь. Больше не было смысла ее допрашивать, Стефано и так опешил от услышанного. Правда это или нет, но сил не было выпытывать что-то у сумасшедшей старухи.

Он вернулся к Неро, уже забыв про свой гнев на него, оседлал коня и поскакал к замку, мысленно возвращаясь к разговору со старухой.

Как только герцог пересек границы замка и слез с коня, к нему тут же подбежал Маурицио:

– Я уже думал, придется искать и герцога. Больше так не делай.

– Мне надо было прогуляться, не могу сидеть на месте. Но меня посетила одна очень важная мысль, – Стефано задумался, а потом улыбнулся: – Мы поедем прямо к Медичи во дворец. Если он молчит, то буду говорить я. Не люблю долгое молчание.

Стефано передал поводья конюху и кивнул в сторону замка:

– Сфорца уже здесь?

– Ждет, ваша светлость, – кивнул кондотьер.

Маурицио был правой рукой герцога, он был другом, а возможно, больше, он был братом. Они росли вместе, вместе учились военному делу, делились секретами, и иногда Маурицио мог позволить вольности в общении с герцогом. Но только тогда, когда они оставались наедине.

И о любой ошибке его светлости Маурицио мог спокойно высказать все что думает. Сейчас его не заботил союз флорентийцев с арагонцами, его шокировала новость о том, что Стефано собрался во Флоренцию.

– Ты с ума сошел! – Маурицио с трудом поспевал за герцогом. – Нас всех вздернут на столбах, а потом захватят Миланское герцогство и провозгласят себя правителями. Разделят земли пополам: половина отойдет Венеции, половина Флоренции. А все только потому, что его светлость не имеет терпения…

Стефано резко обернулся и прервал его:

– Прошло достаточно времени с момента исчезновения герцогини, мое терпение уже дало трещину, а гнев готов вырваться наружу. И я не доверяю Фоскари-младшему, который отправился во Флоренцию и не нашел ни одной нити, что связала бы его с Дианой. Я хочу посмотреть лично в глаза Медичи и задать ему пару вопросов. Едем завтра на рассвете, собери для меня самых лучших воинов…

– Мы будем наступать на Флоренцию? – сглотнул Маурицио, подумав, что герцог сходит с ума.

Но Стефано задумался, понимая, что выбора нет. Он долго ждал, останавливал себя тем, что из-за его похода во Флоренцию и стычки с Медичи может пострадать обычный народ.

– Я постараюсь быть скромнее и убивать лишь тех, кто перейдет мне дорогу. – Стефано направился внутрь замка, проходя мимо стражника, который поклонился и открыл ему дверь внутрь. Карло уже не стоял здесь в ожидании новостей, и Марты тоже не было видно. Они ежедневно выходили из замка, чтобы услышать хоть какие-то вести о герцогине. Но нет, вестей не было. Доменико прислал несколько писем, пару из Венецианской республики и одно из Флорентийской, но ничем не обрадовал, суть одна – про миланскую герцогиню никто не слышал.

Стефано быстрым шагом пересек большой зал и распахнул дверь в средний. При виде его Франческо Сфорца низко поклонился:

– Ваша светлость, вы просили моего присутствия. Я к вашим услугам.

Маурицио закрыл дверь за герцогом, чтобы им никто не мешал, и присоединился к мужчинам.

– Да, – герцог указал на кресла, стоявшие напротив его большого темного стола, а сам прошел и сел за стол, – надо обсудить союз Флоренции и Неаполя, который явно сделан для того, чтобы нанести визит в Милан. Наши люди, которые внедрились в их армию, будут информировать нас о их передвижении.

– Они известили нас, сколько человек в той армии? – спросил Сфорца, и Стефано протянул ему письмо. Он быстро скользнул взглядом по буквам и отдал послание герцогу. – Надеюсь, наши шпионы ведут себя незаметно. Пока непонятна численность армии, но думаю, надо укрепить охрану на границе с Генуей…

– Генуей правит мой губернатор, что значит, мы должны думать и об их территории. Надо укреплять границу с морем.

В дверь постучали, и она тут же распахнулась, впуская внутрь Карло, который держал на серебряном подносе бумагу:

– Письмо для его светлости.

Как только герцог взял послание, Карло тут же ретировался, закрыв за собой дверь.

Стефано надломил печать, уже зная, кому она принадлежит – одному из миланских шпионов, посланных во Флоренцию. Герцог не доверял Доменико, поэтому следом за ним отправил еще нескольких своих человек.

Держать это письмо было очень волнительно, хотелось прочитать обнадеживающие вести о Диане. Только бы не узнать о ее смерти. Это будет большим ударом после гибели родителей. Стефано исподлобья взглянул на присутствующих, дав понять, что разговор будет прерван на несколько минут, и уткнулся в текст письма.

Но по мере чтения взгляд герцога менялся: от сурового до удивленного, а потом он воскликнул:

– Двадцать шесть галер было послано из Неаполя, они двигаются на Геную. По суше нас атакуют флорентийцы. – Он вскочил со своего места, пытаясь осознать, что надо срочно выдвигаться в Геную. Надо срочно начать укреплять свои границы и отбивать врага, чтобы он не продвинулся дальше. – Нельзя дать им пройти на нашу землю! Срочно соберите всех людей, выдвигаемся немедленно! В Генуе стоят наши галеры, придется выводить их прямо в море!

Двое кондотьеров встали со своих мест под суровым взглядом Стефано Висконти. Видно было, что герцог зол, он не ожидал такой спешки в войне. Но Медичи никак не мог угомониться и дать перерыв воинам. А еще его злило, что Флоренция теперь в союзе с арагонцами: у них прекрасный морской флот. Какой флот есть у Милана? Никакого, потому что рядом даже нет воды! Благо есть Генуя и морской порт там. Надо было срочно ехать в Геную на переговоры с губернатором, прийти на помощь ему, потому что это было выгодно и крайне важно для Ломбардии.

Поиски Дианы опять откладывались, Стефано корил себя за это. Но верил, что как только ступит на земли Генуи, переговорит с губернатором и будет уверен, что земли Миланского герцогства и Генуйской республики вне опасности, он двинется к другой границе – флорентийской.

Самой большой его ошибкой было жениться! Какую глупость навязал ему отец. Герцог чертыхнулся и вышел из замка, наткнувшись на Карло.

– Ваша светлость, леди Изабелла хочет вас видеть.

Только ее здесь не хватало! Почему на его голову сваливается столько проблем в один миг? Хотя Изабелла – это не проблема, но сейчас даже мелочь раздражала.

– Где она?

– В библиотеке, – мажордом поклонился и снова удалился.

А Стефано сжал пальцы в кулаки и тяжело выдохнул. Ему некогда сейчас думать о чувствах этой женщины. Ему нужно выстроить план, стратегию, разработать дальнейшую военную тактику.

Но пришлось идти в библиотеку, заставляя ждать своих рыцарей, которые уже собирались в дорогу.

Как только герцог переступил порог своей библиотеки, леди Изабелла тут же встала с кресла. Она поклонилась ему, соблюдая все правила этикета. Но потом все ее манеры ушли на второй план:

– Стефано, мне так одиноко! Я днями и ночами думаю о том, что я теперь одна. – Она театрально приложила платок к краю глаза, но Стефано прекрасно знал, что никаких слез у нее нет.

– И что я должен сделать? – не понял он.

– Ты не понимаешь, нас связывает одиночество: я потеряла своего мужа, а ты жену…

– Я не похоронил жену, чтобы вытирать слезы и чувствовать себя одиноким. У меня даже нет времени подумать об этом, – сказано было отстраненным, резким голосом. Стефано нервничал, это было видно. Навалилось столько всего, что казалось, его кто-то проклял.

Изабелла кинулась к нему и прижалась к груди:

– Ты устал, я сделаю тебе расслабляющий массаж…

– У меня над душой стоят двадцать шесть галер, флорентийцы идут со стороны Лигурии, моя жена пропала, а ты хочешь, чтобы я получал удовольствие от массажа. – Он убрал ее руки от себя и двинулся к двери, открыв ее, он резко остановился. В голове возник образ старухи в лесу, ее слова: «Того, кто украл твою жену, не интересуют твои земли».

Стефано медленно обернулся к Изабелле:

– Надеюсь, что ты непричастна к пропаже герцогини, иначе я задушу тебя собственными руками.

Герцог вышел, оставляя после себя гнев, злость и слова об убийстве дочери венецианского дожа.

Глава 39

Стефано Висконти возглавил поход в Геную, но все его мысли были во Флоренции. А еще слова старухи не давали покоя. И как только он их вспоминал, то перед ним сразу возникало прекрасное лицо Изабеллы.

Кто мог не желать его земель? Таких людей не существует! Кстати, даже Изабелла говорила о соединении их земель. Значит, она не подходит под описание того, кто выкрал Диану.

«Завистливых людей много, – сказала старуха, – а влюбленных завистливых – уже меньше. Того, кто украл твою жену, не интересуют твои земли».

Доменико Фоскари? Он завистлив и влюблен в Диану, если верить сплетням. Но оторвать кусок земли Миланского герцогства – мечта всей его семьи.

Очень странно, что Доменико до сих пор не нашел герцогиню, значит, она не у Медичи. Или он что-то скрывает.

Кто еще может быть? Кажется, старуха сказала, что тому, кто выкрал Диану, не нужен даже Алидози, им нужен миланский герцог. Точно, это она говорила! Стефано размышлял, гордо восседая на Неро впереди всех. С левой стороны его догнал Маурицио:

– Что надо было от тебя Изабелле?

– Скорее всего, мое тело, – тут же ответил герцог, ни капли не смущаясь своих слов, – горячее мужское тело. – Он засмеялся и взглянул на Маурицио: – Тело ее мужа уже не горячее, как ты понимаешь.

– Странно, что вдова ездит к мужчине, у которого пропала жена, ты не находишь?

– Нахожу. Но доказательств ее причастности к похищению нет. К тому же не думаю, что она способна на такое. Слишком глупа для этого.

– Ты не знаешь, на что способна ревнивая женщина, – с сочувствием произнес Маурицио, и взгляды мужчин пересеклись.

Больше они не обсуждали Изабеллу, но у каждого из них вертелись в голове эти мысли. Стефано вспоминал слова старухи, их разговор, пытаясь воспроизвести все, что она сказала. Нет, он не верил ей, но внутри как будто что-то говорило обратное – можно не верить, но прислушаться стоит.

Неро резко затормозил, это герцог потянул его за поводья, внезапно вспомнив кое-что еще: по мнению старухи, Диана должна быть на юге. Там, где вода.

Он ведет свое войско на юг! Там сейчас начнется ад и резня!

– Что-то случилось? – спросил Франческо Сфорца, подъезжая к герцогу ближе. Тот встал и парализовал все движение войска. Все остановились и ждали его дальнейших действий.

– Ничего. – Стефано вновь пустил коня вперед, погружаясь в свои мысли. Он никому не признается в том, что слова какой-то старухи-колдуньи, которую изгнали из города, плотно засели в его мыслях.

Путь был неблизкий, приходилось останавливаться, чтобы дать рыцарям отдохнуть. Их и без того тяжелые доспехи каждому приходилось тащить на себе, при этом все шли пешком. Его армия самая сильная! Но за все то время, что они воевали, солдаты так и не отдохнули. Не успели. Стефано верил в благополучный исход, хотя умом понимал, что домой вернутся далеко не все.

– Мы выиграли несколько дней, – Сфорца подъехал ближе к герцогу. – Думаю, что наш противник будет шокирован тем, что увидит армию миланцев в Генуе. Дурни.

– Дурни или нет, но у них большой плюс – арагонцы, армия на воде, перед которой мы не так сильны, – ответил Стефано, смотря вдаль, боясь думать о будущем.

– Мы тоже не слабые, с нами генуэзцы, а они отличные морские разбойники.

Сфорца был прав, с генуэзцами у миланцев отличный шанс на победу.

Они прибыли в Геную на следующий день, пришлось заночевать в лесу, чтобы дать рыцарям отдохнуть.

Следующий день станет тяжелым, развяжется война, будут кровопролития и смерти. Надо постараться такого избежать, а для этого желательно выбрать верную стратегию. Стефано всю ночь обдумывал план боевых действий, потом опять вспоминал, что сказала старуха, и, наконец, уснул. Ему тоже надо было набраться сил.

В Генуе их встретил сам губернатор Изнардо Гуарко, которому уже доложили о прибытии в его воды врага – арагонцев, а на земли – флорентийцев. Он ждал помощи миланского герцога Стефано Висконти, которому, по сути, принадлежали все земли Генуи.

– Упоминания о двадцати шести галерах наводят на моих солдат смуту. Не помню, чтобы нас атаковали по воде в таком количестве, – произнес он, сложа руки за спиной и шагая по своему кабинету. Именно в нем он принимал миланцев, а во главе его стола сидел сам герцог.

Изнардо Гуарко явно не знал, как дрались его предки с сарацинами. Стефано был уверен, что в те времена на Геную шло больше сотни галер.

– Мне нужны самые лучшие руководители для морской кампании. – Герцог взглянул на Сфорца, понимая, что он отличный кондотьер, но на суше. На воде ему нужен был кто-то другой.

– У меня есть такой, – губернатор махнул рукой слуге, и тот, будто ждал этого приказа, поклонился и удалился, а через пару минут в кабинет влетел седовласый мужчина с густыми усами цвета пепла. – Гвидо Торелло, самый лучший морской волк, которых я когда-либо имел честь знать.

Стефано рукой указал тому сесть, и под пристальным взглядом герцога Торелло сел напротив. Он был похож на старого рыбака, но ни капли на воина. Хотя от этого человека Стефано хотел лишь его ум, его сноровку и тактику в море. Остальное сделают закаленные воины.

– Мы должны потопить все двадцать шесть галер, – герцог подался вперед, через стол, ближе к морскому волку, – мне нужны смерти. Мы должны показать свою силу, чтобы в следующий раз арагонцы хорошо подумали, прежде чем заключать сделку с Медичи и подходить к нашим берегам. Мы должны убивать каждого, кто пересечет морскую и сухую границы!

В глазах Стефано Висконти полыхнул огонь. Он жаждал смерти, потому что был зол.

Подготовка к обороне и военным действиям началась в тот же день. Ни минуты отдыха герцог не дал своим подданным. Не время расслабляться и считать звезды.

– Если вы хотите увидеть своих жен и детей, то вы должны драться! – Он ехал на черном коне вдоль рыцарей, которые выстроились в несколько рядов. – От вас и вашей силы зависит будущее наших земель: ломбардских и генуэзских! Мы обязаны разбить противника и вернуться домой с победой!

Его речь подхватили крики воинов, которые за свои земли и семьи готовы были сражаться день и ночь.

– Да пребудет с нами удача! – прогремели последние слова герцога, и все закричали, как будто уже праздновали победу.

Наставление перед битвой Стефано давал всегда. Каждый раз, когда он вел войско в бой, то стоял впереди всех, показывая свою смелость. Очень много зависит от полководца, особенно от его напутствия. Именно оно придает надежду на победу и именно оно, возможно, является причиной успеха Ломбардии.

После длительного совещания между герцогом, губернатором и кондотьерами было решено послать пешую армию, которую возглавил Франческо Сфорца, на восток, в сторону Флоренции. С ним же поехал Маурицио, который не хотел оставлять герцога одного, но ослушаться приказа он не мог. Если его светлость посылает второго кондотьера, то значит, не очень доверяет первому.

– Пока я в Сфорца не заметил ничего подозрительного, – шепнул Стефано другу, пока они шли по торжественному коридору на выход к воинам, – но я ему не доверяю. Ты мне нужен там, чтобы проверять каждый его шаг.

Не поспоришь. Маурицио только кивнул.

– Дай мне знать, если что-то пойдет не так.

Сам же герцог рискнул отправиться на галере по морю, чтобы встретить арагонского врага.

План он избрал сложный: сразу не бить и не отбиваться, а назначить переговоры с главнокомандующим арагонской флотилией и попытаться все решить мирным путем. Но если этот путь будет проигнорирован, тогда Стефано отдаст приказ на захват вражеских галер.

Морской волк Гвидо Торелло оказался отличным стратегом, который разложил морскую карту перед его светлостью и начал озвучивать свой план:

– Если мы хотим лишь предупредить противника и устроить переговоры, тогда эту галеру, на которой сейчас мы с вами, целесообразно поставить позади остальных наших галер. Они выстроятся в ряд и уйдут наперед, закроют путь врагу. К сожалению, мы не можем выстроить их боком, иначе не хватит времени развернуть корабли для атаки.

– Отлично, – согласился герцог, стоя над картой, – как только они подойдут ближе, пошлем нашего человека с посланием о том, что их ждет, если они войдут в наши воды.

Капитан кивнул, уже предвкушая, что все закончится боевыми действиями.

– Я думаю, что после того, как они начнут наступать на нас, вам лучше покинуть это судно.

– Вы думаете, я боюсь смотреть врагу в лицо? – усмехнулся Стефано – Пусть они боятся смотреть в лицо мне. – Тут же его улыбка спала, и даже дыхание участилось. – Пусть наши люди берут на абордаж их галеры и убивают всех, кто окажет сопротивление. Остальных пусть посылают сюда, мы будем брать их в заложники.