Научи меня верить бесплатное чтение

Пролог

К любимому ресторанчику с говорящим названием «В глуши» Павел и Герберт подъехали почти одновременно. Поздоровались, хлопнув друг друга по плечу тут же на улице, и внутрь заходили уже вместе.

Этому семейному заведению больше подошло бы название «таверна». Бревенчатые стены, колесо с лампами под потолком, кованные бра на стенах, столы из толстых отшлифованных и пропитанных специальным маслом досок, такие же, словно бы рубленные топором, стулья. Здесь, по сложившейся за долгие годы традиции, друзья бывали несколько раз в год. Только своей тесной мужской компанией и лишь по определенным датам.

Бывали всегда втроем.

Втроем…

Когда-то…

Сегодня они сюда приехали вдвоем. Первый раз вдвоем.

Об этом каждый из них подумал, но не сказал вслух.

Сегодня была одна из тех дат, что они отмечали каждый год и только втроем. Алекса эта дата тоже касалась, но сегодня друзья были без него.

Крепкий мужчина, стоящий за барной стойкой, увидел вошедших друзей, кивнул им как старым друзьям и вышел им навстречу.

– Парни, рад вас видеть!

– Григорий, здоров.

Мужчины пожали руки, здороваясь, и бармен, он же хозяин ресторана, повел их в глубь помещения, к огромному, в рост взрослого человека, открытому камину и столу в углу.

– Жаркое из лося тушится, располагайтесь. Я принесу закуски и хлеб, – за много лет хозяин хорошо изучил их предпочтения в выборе блюд.

Хозяин ушел на кухню, не уточнив заказа, впрочем, это место не блистало богатством закусок: в меню неизменно были холодная буженина, домашний сыр, свежие овощи, много зелени да свежий хлеб.

Друзья, увидев стол, к которому их подвели и за который им было предложено присесть, недоуменно переглянулись – стол был сервирован лишь на двоих. Герберт, который звонил, делая заказ, прокомментировал:

– Заметь, я не уточнял, что нас будет двое, но новости доходят и до глуши. О том, что Саню посадили, разве что ленивый не говорил.

Григорий вернулся в сопровождении молодого совсем парнишки, как две капли воды похожего на него самого. Парень ловко расставил закуски и ушел. К столу шагнул Григорий, поставил на стол ТРИ маленькие рюмки и плоскую бутылку без наклейки. Увидев удивленные взгляды друзей на бутылку и рюмки, пояснил:

– Парни, это из личных запасов. Семейный рецепт. Бабушка Агриппина велела вам ее подать.

Павел с Гербертом одновременно, не сговариваясь, повернулись в сторону огромного камина, где обычно в кресле-качалке сидела пожилая женщина, помешивала угли, подкидывала в огонь дровину и посасывала изящную трубку с длинным мундштуком. Сегодня кресло было пустым.

– Она… – Павел недоговорил предложение, не зная, как спросить хозяина о том, где его бабушка, и не случилось ли чего со старым человеком.

– Она выпьет с вами! – услышали они низкий, с хрипотцой, женский голос из-за спины хозяина. Мужчина почтительно посторонился, пропуская пожилую женщину. – Иди, Гриша, дальше мы тут сами с ребятками разберемся.

Хозяин ловко подтащил к их столу переносную загородку, поставил ее, отгородив их от общего зала, и послушно ушел, а та, кого все здесь называли «бабушка Агриппина», первая подняла полную рюмку и протянула ее в сторону друзей, предлагая чокнуться с ней.

– Ну и чего смотрите? Скажете, не видели, что женщины пьют крепкий алкоголь?

Павел с Гербертом подняли свои рюмки одновременно и уже почти донесли их к третьей, зажатой в руке женщины, как вдруг услышали:

– За вашего друга!

Герберт успел чокнуться с женщиной по инерции, но услышав ее тост, он замер. Павел же, так и не донеся свою руку до ее руки, и вовсе остановился. Бабушка чокнулась с ними сама, первая, и скомандовала:

– Выпили! Оба. До дна.

Друзья переглянулись, но отчего-то не посмели ослушаться пожилую женщину. Бабушка проследила за тем, как выпили друзья, одобрительно качнула головой и только после этого пригубила свою, отщипнула кусочек белого мягкого сыра, закусив, и опустилась за их стол.

Мужчины, не ожидая такой крепости напитка, одновременно крякнули, резко выдохнув, и потянулись за закуской. Бабушка удовлетворенно кивнула.

– Правильно, закусывайте. Хороша получилась в этот раз. Сама я ее, родимую, делала да потом травами лишнюю сивуху убирала. Закусывайте, добры молодцы, да слушайте и размышляйте о жизни своей.

Павел с Гербертом обменялись взглядами, но промолчали. Бабушка Агриппина одобрительно покивала, прожевала сыр и закончила:

– Знаю я, что приключилось у вас. Слышала. Мы хоть и не в городе живем, но и не совсем уж в глуши.

Она выудила откуда-то из карманов свою трубочку, выложила на стол перед собой расшитый странными знаками кисет, развязала его и, выудив из него щепотку крупно порезанного табака, начала набивать им трубку, плотно утрамбовывая его большим пальцем правой руки. Павел с Гербертом следили за ее действиями, как зачарованные, и молчали.

Агриппина набила трубку, чиркнув спичкой, раскурила ее, затянулась, выпустила дым и лишь после этого начала говорить:

– Хочу рассказать вам, друзья-товарищи, одну старую притчу. А вы слушайте да не перебивайте! Когда-то два Бога, решив повеселиться, разделили каждого из людей на две половинки. Скучно им там, – Агриппина ткнула вверх своей трубкой, – понимаете ли, было сидеть и наблюдать за нами. И ничем мы, счастливые букашки, не отличались от них самих. Очень уж у нас тут все хорошо было: мир, счастье, любовь. Одним словом, скукота! Не для этого они нас создавали, чтоб умиляться. И тогда придумали они, как сделать так, чтоб интересно им было следить за нами.

Агриппина затянулась ароматным дымом, выдохнула его и продолжила говорить:

– Разделили нас боги, а половинки раскидали по всему белу свету в разные стороны и скомандовали: «Ищите! Только тот, кто найдет свою настоящую половинку, и обретет счастье и бессмертие!»

Павел скептически усмехнулся и шумно выдохнул. Бабушка тут же отреагировала на его смешок, скомандовав:

– Чем унижать меня своим неверием, лучше повтори-ка!

Павел послушно разлил и поднял рюмку, глядя на старую женщину вопросительно.

– А что ты на меня так смотришь? Тебе новый тост нужен? Так вот не будет нового. За друга вашего сегодня пьем. Того самого, которого сейчас нет среди вас.

Друзья переглянулись, но выпили и в этот раз, а пожилая женщина, одобрительно кивнув, вновь затянулась дымом.

– Не пыхтите на старого человека, а лучше дослушайте притчу, тем более, что я почти уже закончила. Бессмертие ведь оно не в том, чтобы жить, не старея и не болея. Бессмертие ведь заключено в продолжении рода.

Павел с Гербертом молчали, закусывая.

– Вот у тебя, – женщина ткнула трубкой в Павла, – есть дочь, а скоро будут и сыновья. Так?

– Так! – признал удивленно.

Павлу было чему удивляться – о том, что у них родятся сыновья, они с Аглаей сами узнали совсем недавно. Информацией этой они, понятное дело, ни с кем не делились. Личная жизнь ведь на то и личная, чтобы не становиться достоянием общественности.

– И у тебя, – бабушка посмотрела на Герберта, – есть сын и есть дочь.

Бабушка Агриппина не спрашивала, она утверждала, но Герберт ответил:

– Есть!

– И дети у вас есть, и любимые женщины, да и живете вы со своими семьями не в шалашах.

Друзья кивнули, понимая уже, куда клонит пожилая женщина.

– Мужчина, и это испокон веку было так, защитник, добытчик, правитель. Женщина – мать, жена, верная подруга. А еще женщина – это нежность, мудрость, хранительница очага. Кого вам защищать, для кого злато-серебро добывать, если нет семьи? Кто будет охранять ваш очаг, воспитывать ваших детей и встречать вас на пороге дома? Мы не можем без вас, а вы не можете без нас, – Агриппина пососала мундштук трубки. – Боги, решив повеселиться, сделали нам бесценный подарок. Только пройдя через одиночество, а кто-то и через испытания, мы понимаем, что такое счастье. Редко кому из нас дается возможность встретить свою половинку, не пройдя через лишения и муки. И лишь избранным дано пронести это через всю жизнь.

Бабушка, поймав взгляд Герберта, кивнула на бутылку, тот послушно разлил ее содержимое по рюмкам и поднес свою рюмку к рюмке Павла, замер, ожидая, пока друг поднимет свою. Агриппина одобрительно пыхнула трубкой, а дождавшись, когда оба мужчины поднимут рюмки и посмотрят на нее, отрицательно качнула головой. Друзья выпили и синхронно потянулись к блюду с закусками.

– Вы оба встретили свои половинки. Пусть странно, через боль да желание проститься с жизнью, – женщина перевела пытливый взгляд на Герберта.

Павел, увидев, что Герберт отвел взгляд, а потом пусть нехотя, но кивнул, красноречиво поднял брови.

Агриппина между тем продолжила:

– А друг ваш еще ничего из этого не имеет. И вы оба знаете, что виноваты перед ним. Уводили его женщин, не считали его себе равным, насмехались над ним не один раз. А ведь он спас тебе жизнь, когда нес тебя, раненного, на себе, разве ты забыл это? – бабушка посмотрела на Павла. – Вижу, что не забыл, именно потому вы сегодня здесь. Вкусно едите, хорошо пьете, отмечая твое спасение, а его рядом с вами нет.

– Как спас, так и хотел забрать! – буркнул Павел и уже сам потянулся к бутылке.

– Выходит, ты вот так списал свой долг перед ним? – женщина впилась в Павла пронзительным взглядом.

– А ты, значит, бабушка Агриппина, хочешь сказать, что те пустоголовые девки, что так легко его предавали, выбирая нас с ним, – Павел кивнул в сторону Герберта, – и ложась с нами, а не с Алексом, были его половинками?

– А ты разве господь Бог, чтобы решать, кто из них была его половинкой, а кто нет? Тебе или, может быть, тебе, – бабушка перевела пронзительный взгляд на Герберта, – дано знать, каков путь вашего друга к счастью и обретению себя?

Друзья молчали, и пожилая женщина продолжила:

– То-то и оно, что не дано! Его путь самый извилистый и длинный. И не вам его судить. Сам-то, вот ты, мил человек, – Агриппина опять посмотрела на Павла, – скольких человек на тот свет отправил? Знаю, что не были они агнцами божьими, но разве ТЕБЕ дано было право их судить? Молчишь? Правильно! Молчи! Вот сидите вы тут, горюете, что друга потеряли, да его же проклятиями осыпаете, осуждая. А вы знаете, какие муки совести испытывает он?

– Не испытывает! – Павел попытался было возразить, но, встретившись с острым взглядом пожилой женщины, замолчал на полуслове.

– А ты разве это знаешь? Ты говорил с ним? – Павел молчал, лишь сжались руки в кулаки, да желваки заходили на скулах.

– Вижу, что не говорили вы с ним. Ни ты, – мундштук трубки указал на Герберта и вернулся к Павлу, – ни ты! Никто из вас не говорил с ним. Потому-то вам двоим и нет покоя. Прощать тоже надо уметь.

– Может, мне ему еще и другую щеку подставить? – усмехнулся Павел зло и уже сам, не дожидаясь указания, потянулся к бутылке, разлил по рюмкам, но выпивать не спешил.

– А ты, мил человек, если уж цитируешь Библию, то должен знать и другую истину: «Чтобы остановить зло, не надо отвечать злом на зло. Но и подчиняться злу никогда не нужно». Это из первого послания апостола Петра, чтоб ты знал, – процитировала Агриппина Библию. – А вы оба подчинились злу. Не вам судить друга вашего. Для этого есть высший суд, и у каждого из вас он будет свой – это уж вы мне поверьте! В свой срок и у всех он будет, так уж устроено все в этом мире.

Павел с Гербертом молчали, не глядя друг на друга. Агриппина перевела взгляд с одного мужчины на другого и закончила, припечатав:

– И прощать своего друга здесь, на этом свете – это уже ваши испытания, чтоб вы оба знали. Потому как простить не для галочки, а по совести – этому тоже надо учиться.

Агриппина отложила свою трубку на стол, подняла свою недопитую рюмку и произнесла:

– И вот эту рюмку я выпью за вас. За то, чтоб прошли вы свое испытание достойно и с честью, ибо не дано нам судить себе подобных. Нет у нас с вами тут таких прав.

На этот раз Агриппина выпила свою рюмку до дна, резко поставила ее на стол, отщипнула кусочек сыра, зажевав крепкий напиток, и повернув голову в сторону кухни, произнесла:

– Вот и жаркое ваше подоспело, сейчас Степан принесет.

Глава 1

– Александр Михайлович! Вы вернулись?

– Доброе утро, Элеонора Генриховна!

Консьержка, здороваясь с ним, сияла как новая монета. Ну да, он вернулся, его не было дома почти год. С чего бы ей-то вот так явно радоваться?

Алекс шагнул к лифту, нажал на кнопку вызова, увидел, что лифт движется вниз, и замер, ожидая его. И лучезарно улыбающаяся консьержка, и охранник, сидящий на стуле у входа, и сам Алекс молчали. Слышно было только, как шумит движущийся вниз лифт да где-то бубнит радио.

Спустя несколько секунд раздался характерный звук, сообщающий о том, что лифт прибыл, двери кабины разъехались в разные стороны, приглашая жильца шагнуть внутрь. Алекс шагнул, нажал на кнопку с номером своего этажа, двери лифта начали медленно закрываться, и в этот момент он посмотрел на консьержку. Женщина, на лице которой не было и следа от былой радости, не спуская с него глаз, подносила к своему уху телефон.

И в этот момент Алексу стала понятна причина столь бурной радости по причине его возвращения домой: Элеонора Генриховна звонит кому-то, кто ждет эту информацию о нем. Его реакция была мгновенной: резкий выброс руки между створок лифта, чтобы они не закрылись, один прыжок, и вот он уже стоит рядом с ней. Тот, кому звонила Элеонора, отвечать не спешил. А вот сама консьержка зачастила, оправдываясь:

– Александр Михайлович, я ничего такого. У меня внуки, а я одна. Она мне заплатила, чтобы я сообщила, когда Вы…

– Она?

Им интересовалась женщина? Этого Алекс явно не ожидал.

И в этот момент в трубке телефона у консьержки прошло соединение, на ее вызов ответили:

– Слушаю!

Элеонора Генриховна, глядя на него испуганно, молчала, а собеседница на том конце злилась:

– Говорите же!

Алекс шепнул одними губами: «Отвечай!» и придвинулся ближе к трубке телефона. В нос ему ударил сладкий запах духов, консьержка медленно сглотнула и проговорила:

– Он вернулся!

Имя Алекса произнесено не было. Собеседница консьержки взорвалась:

– Женщина, вы кто? И кто он? Алло? Женщина, Вы уверены, что не ошиблись номером?

Алекс продолжал молчать, сверля консьержку взглядом, женщина пошла красными пятнами. Еще не хватало того, чтоб ей тут стало плохо! Он протянул руку к ее телефону и показал жест, что показывают совсем маленькие дети, что-то прося у взрослых. Консьержка, несмотря на то, что была напугана, правильно поняла эту пантомиму, а потому отдала Алексу свой телефон.

– Про себя-то я знаю, кто я такой. А вот кто ты такая, и зачем тебе надо знать, что я откинулся?

В трубке наступила тишина, затем Алекс услышал, как его собеседница резко выдохнула, приглушенно ругнулась, явно отведя трубку телефона в сторону, и только после этого заговорила, рубя фразы:

– Ядвига Борисовна Богатырева. Мы знакомы. Нас свели на одном из благотворительных вечеров. Тогда я была постоянной девочкой Свища.

– И чего же ты от меня хочешь, Ядвига Борисовна Богатырева? Зачем тебе знать то, что я дома?

– Хочу сделать тебе деловое предложение, – опережая его, уточнила, – не по телефону. Скажи, когда и куда мне подъехать.

– Подъезжай через час ко мне домой. Одна, и чтоб без выкрутасов. Я тут предупрежу, что ко мне гостья приедет. Тебя пропустят! – Алекс усмехнулся и вернул телефон консьержке.

– Простите, Александр Михайлович, – залепетала женщина.

– Кому еще ты должна позвонить и доложить о моем возвращении? —пропустил мимо ушей извинения женщины.

– Больше никому! Честное слово, никому! – Алекс хмыкнул и перевел взгляд на охранника.

– А ты?

– Я – никому. А вот Макс, мой сменщик, тот, что будет работать завтра, должен вроде кому-то позвонить, – парень смотрел открыто.

Алекс посверлил парня взглядом:

– Сколько хочешь за свое молчание?

Алекс вытащил бумажник и, выудив одну купюру, глянул вопросительно на парня. Тот отрицательно покачал головой:

– Я видел Ваши бои. Я по ним учился, тренер показывал как учебный материал. Меня Николай зовут.

– О, как! – хмыкнул, удивляясь, – давненько я, однако, со своими фанатами не встречался. Николай, кто еще из ваших должен сообщить, что я вернулся?

– Я не уверен, но, кажется, и Гога, тот, что послезавтра тут сидит. Он у меня спрашивал о Вас. Мол, не видел ли я Вас в свою смену.

– Правильно мыслишь, Николай, – кивнул, похвалив парня, – значит, говоришь, потом мне два дня лучше не светиться, так?

– Да.

– Понял, учту. Об услуге не забуду! – и шагнул обратно к лифту, который так и стоял, не вызванный никем.

За то время, что он вел тут почти светские беседы с обслуживающим персоналом, никто из соседей не проходил мимо них. В сложившейся ситуации это было ему только на руку. Впрочем, чему удивляться: те, кто работает, уже разъехались. Те же, кто не работает, таскаясь по клубам, уже спят.

Итак, о том, что он дома, знают пока только трое. Николай, Элеонора и эта Ядвига Борисовна. Свища он знал, а вот ее Алекс не помнил. По голосу было понятно, что дамочка не из простых. Очень интересно. И чего же дамочка от него хочет?

– Что ж, вот через час и узнаем, зачем я ей понадобился, – буркнул себе под нос, входя в собственную квартиру.

Уже из квартиры Алекс позвонил вниз, на телефон, что имелся у консьержки, и попросил позвать к трубке охранника. Всегда и всем недовольная консьержка в этот раз даже не выказала своего недовольства, крикнула, обращаясь к парню: «Коля, тебя! – и, понизив голос, прошептала, – Александр Михайлович!»

Алекс усмехнулся, услышав это.

– Слушаю, Александр Михайлович!

– Я на твое имя заказал три пиццы. Заказ оплачен, обещали в течение часа доставить. Получишь заказ и, не в службу, а в дружбу, поднимись с ним ко мне в квартиру. Номер квартиры знаешь?

– Знаю. Сделаю.

– Молоток!

Алекс положил трубку и уже обращаясь к себе решил:

– Ну, теперь, можно и в нормальный душ сходить.

Звонок в дверь застал Алекса, едва он вышел из душа. Вышел в одном полотенце.

– Очень интересно! – бросил удивленно, глянув на часы.

И для пиццы, и для Ядвиги Борисовны было еще рановато, а потому Алекс неслышно подошел к входной двери, глянул в глазок. За дверью стоял охранник с коробками пиццы.

– Надо же, действительно уложились в час, – открыл входную дверь рывком, не смущаясь того, что в одном полотенце.

– Ваш заказ!

– Быстро они. Одна тебе, за беспокойство! – Алекс забрал две огромные коробки, оставив одну в руках парня. – Считай, что у тебя сегодня день, когда тебе сегодня все можно из еды!

– Чит мил! – просиял парень в ответ и положил на верхнюю коробку желтый стикер с номером телефона. – И это, Александр Михайлович, вот мой номер телефона. Мало ли что еще понадобится.

Алекс кивнул и все-таки произнес:

– Коля, прекращай меня по отчеству называть. Чувствую себя стариком.

Парень просиял в ответ, кивнул и ушел без лишних слов.

Алекс успел съесть только два куска пиццы, когда в его дверь опять позвонили. На этот раз за дверью стояла женщина.

– Ну, красавица, ты сама напросилась! – хмыкнул, увидев красивую женщину, и открыл дверь. Пиццу он сел есть, так и оставшись в одном полотенце на бедрах.

Красавица же, казалось, не сильно удивилась, увидев его обнаженным. Дернула бровью, шагнула в квартиру, окинула его фигуру цепким взглядом и только потом произнесла:

– Я рада, что ты не растерял свою форму за этот год.

Алекс, усмехнувшись, сдернул полотенце:

– Ну, тогда уж везде оцени!

Ядвига, нимало не смутившись и даже не покраснев, опустила взгляд ниже, на член Алекса, и неожиданно скомандовала:

– Ну, раз уж ты готов себя демонстрировать, задом ко мне повернись.

– Вот еще свой зад я бабе не демонстрировал! – расхохотался Алекс и остался стоять обнаженным.

Оценивающий взгляд этой странной Ядвиги вызвал прилив крови к конкретному органу, член дернулся и начал наливаться, увеличиваясь в размерах.

Ядвига не могла этого не заметить, но продолжила совершенно спокойно:

– Напрасно! Бабы, как ты нас называешь, любят как раз крепкие мужские зады. А вот это вот, – Ядвига показала взглядом на его мужское естество, что торчало сейчас уже в полной боевой готовности, – нас интересует в последнюю очередь. Особенно, когда оно в невозбужденном состоянии.

– Ну, как видишь, у меня с последним все в порядке. Не боишься, что я тебя сейчас здесь же и завалю?

– Испугал ежа голым задом! – Ядвига усмехнулась. – Любишь, чтобы женщина сопротивлялась, да? Любишь одежду на ней рвать? Залезать на нее, как на снаряд, причиняя ей лишь боль? Не верю. Что-то я не слышала такого о тебе, Алекс, по прозвищу Дикий.

Алекс выматерился, его естество стало терять свой боевой настрой. Ядвига, заметив это, кивнула и спокойно произнесла:

– Теперь одевайся и будем разговаривать серьезно. Я пришла предложить тебе работу.

Глава 2

Алекс хмыкнул и ушел в спальню за спортивными штанами и футболкой. Не мокрое же полотенце, в самом деле, к тому же поднятое с пола, надо было ему на место возвращать?

– Да ты никак умом тронулась, Ядвига Борисовна, или как там тебя?

Алекс смотрел на женщину, сидевшую сейчас напротив него на его кухне на его же, вашу мать, барном стуле. Ядвига пила кофе, сидя с идеально прямой спиной и с невозмутимым выражением на лице.

– Ты предлагаешь мне за бабки светить голым задом на камеру? – Алекс никогда не страдал слабым слухом, но то, что предлагала ему эта странная женщина, просто не укладывалось у него в голове. – Ты предлагаешь мне стать шлюханом?

Ядвига элегантно поставила чашечку с остатками кофе на блюдце, туда же аккуратно положила ложечку, отодвинула от себя посуду и совершенно неожиданно рявкнула:

– Шлюханом ты давно уже стал! Сам. Без чьей-либо помощи и подсказки, насколько я знаю. И стал ты им в тот момент, когда соблазнился на бабки своего друга Павла. Скажешь, нет?

Александр от неожиданности, от напора и, чего уж там, смелости этой с виду элегантной и утонченной дамы, поперхнулся куском пиццы. Ядвига встала со своего стула, дошла до Александра и хлопнула его пару раз между лопаток.

– И, кстати, твое все самое дорогое, – она указала взглядом на его пах, – всегда, и я обращаю твое внимание на это обстоятельство, при работе на камеру будет прикрыто.

Ядвига обошла стол, подошла к стулу, на котором лежала ее необъятных размеров сумка, выудила из нее несколько фото и толкнула их в сторону Александра.

Снимки рассыпались, явив его взгляду обнаженного парня в разных позах. На одной из них парень полулежал в шезлонге на террасе и будто бы дремал, чуть прикрыв глаза. На другой парень смотрел на город, стоя в пол оборота, на третьей он стоял спиной к фотографу и якобы делал себе перекус на идеальной современной кухне, на четвертой парень стоял лицом к камере и пил кофе. И везде парень был обнажен.

На всех фото было видно красивое, идеально прокачанное тело парня, а вот его мужское достоинство всегда было скрыто. На фото в шезлонге все было прикрыто бейсболкой. На фото, где парень смотрел на город, он одной рукой опирался на перила, а другая его рука была расслаблено опущена вдоль тела, но именно она то все и скрывала – фото было сделано под интересным ракурсом. И даже на том фото, где парень стоял с чашкой кофе и открыто смотрел на камеру, на столе перед ним стояла какая-то банка из керамики, она-то и закрывала обзор на его член. Все фото были сделаны профессионально – это было понятно и по беглому взгляду на них.

Ядвига тем временем уже спокойным тоном продолжила:

– Подписчики и подписчицы будут любоваться только на твою фигуру и, да, если хочешь, на твой упругий зад. Опять же повторюсь, если ты сам захочешь именно эту часть своего тела им показать. Я не думала о том, что Алекс Петров такой тупой и не в состоянии с первого раза усвоить текст, написанный русскими буквами по белому!

Ядвига кивнула на листы бумаги, что лежали на столе перед Александром, потом, демонстративно вздохнув, дотянулась до них и продолжила:

– Впрочем, может, аудиально, то бишь, на слух, ты информацию лучше воспринимаешь, чем визуально, то бишь, на взгляд.

– Прекрати делать из меня идиота и разъяснять мне слова! – рявкнул на нее Александр.

– Так если ты не идиот, то, может, прочтешь еще раз и увидишь, что я тебе предлагаю работу модели в стиле «ню». Только фотосъемки! А заодно, может, уже увидишь, сколько я готова платить тебе за эти съемки. И да, проценты от продаж календарей с твоим изображением пойдут отдельно, бонусом. И можешь мне поверить, бонус будет не меньше, чем сумма, указанная в контракте!

Александр идиотом не был, и сумму контракта, и этот пункт о бонусе он запомнил с первого раза.

– Почему именно я? Не староват я для модели в стиле «ню»? – Александр усмехнулся. – Надоели молоденькие мальчики? Потянуло на взрослых мужиков?

– Ну, если ты знаешь моего бывшего, то ты знаешь и то, что молоденькие мальчики меня никогда не интересовали, – Ядвига смотрела на Александра насмешливо. – У нас со Свищом разница в двадцать лет. И, кстати, не только меня молоденькие мальчики не интересуют, как сейчас модно говорить, от слова «совсем». А вот на взрослых мужиков с красивым, как у тебя, телом всегда есть спрос.

Алекс усмехнулся и встал из-за стола. Собрал коробки из-под пиццы, свернул аккуратно, стараясь, чтобы не высыпались крошки и несъеденные края теста, сунул в мусорный контейнер. Шагнул к кофе машине и нажал на кнопку, выбрав себе двойной черный. Машина зашумела, перемалывая зерна, он замер, вдыхая аромат свежемолотого кофе и следя за тем, как льется струйка в его любимую кружку.

Ядвига молчала и, наверное, даже не дышала. Алекс был уверен, что она сейчас наблюдает за ним. Это хорошо. Пусть наблюдает. Красивая, холеная бабенка. Модельное агентство, значит, у нее. Теперь это у нас так называется? Ну-ну!

Он дождался, когда машинка закончит с кофе, подхватил кружку, сделал самый первый глоток, стоя к Ядвиге спиной. Незачем ей видеть то, с каким наслаждением он делает свой самый первый на воле глоток хорошего кофе. Об этом он мечтал весь последний год. О кофе и о приличном геле для душа. Впрочем, еще и о такой вот холеной бабенке. Интересно, как Свищ отслеживает то, с кем она спит? Или он сам подсовывает ей проверенных кобелей, чтобы контролировать ее?

Алекс, наконец, развернулся к Ядвиге, собираясь спросить именно это, а повернувшись, напоролся на ее взгляд и понял, что ему все равно, как и кого к ней подсылает ее бывший. Ему сейчас даже всё равно, кем ей Свищ приходится. Вот абсолютно! Он аккуратно, не разрывая зрительного контакта с Ядвигой, поставил свою кружку с кофе на стол и плавно, как хищник к добыче, сделал первый шаг.

Первый раз он взял ее на диване в гостиной. Взял быстро и жестко, но она явно не возражала, потому как сама же и раскрывалась перед ним. Второй и сразу третий раз были уже в спальне, на его огромной кровати.

Лишь после третьего раза, когда оба лежали обессиленные, Ядвига первая нарушила молчание:

– Вот таких подписаний контрактов у меня еще не было. Ни разу.

– Уверена, что я его подписал?

– А разве нет? – Ядвига усмехнулась. – И, кстати, ты в курсе, что тебя разыскивают? Так что я тебе не только деньги предлагаю заработать, но и твой драгоценный зад спасаю. Ты ведь пошел на сотрудничество со следствием, как я слышала. Так что пока их тут всех отлавливают, самое время свалить из страны. Скажем, на полгодика, а в идеале на год. И не просто свалить, чтобы тупо отсиживаться, а еще и деньжат заработать. Повторюсь: приличных!

– А с чего это вдруг такая забота обо мне? – Алекс прищурился и лег на бок, подперев голову рукой.

– Ну, ты же не дурак, а значит, понимаешь, что не только ты будешь зарабатывать. Мой процент, как ты имел удовольствие увидеть в своем контракте, тоже приличный. Брутальные мужчины европейской внешности на западе в цене и пользуются большим спросом – уж в этом ты можешь мне поверить.

– Это с чего же такая уверенность? Уже с кем-то работала из мужиков?

– И работала, и сама когда-то была моделью. Вот на подиуме, на одном из показов нижнего белья, меня Свищ и увидел, – Ядвига невесело рассмеялась, Алекс согласно кивнул, вспомнив, что о любви Свища к моделям знали все.

– Последние 7 лет я имею свое модельное агентство. Там, – Ядвига неопределенно повела головой, – поверь мне, все уже устали от худосочных личностей неопределенного пола. И мужчины устали, и женщины.

– Хочешь сказать, что на голого меня не только бабы, но и мужики будут пялиться и руками в трусах баловаться? – Алекс переспросил недоверчиво.

– Да ну, на фиг! – Алекс откинулся на подушку.

– Даже не сомневайся! – Ядвига кивнула. – Тебя это смущает, что ли? Это ты зря. Уж ты мне поверь, даже если тебя узнает кто-то на улице или в магазине, пальцем показывать не будут, как и кидаться на тебя с объятиями. Там с соблюдением личного пространства строго. Максимум попросят автограф.

– Хочешь сказать, что там у вас нет нормальных мужиков, посещающих спортивный зал? – Алекс недоверчиво покосился на женщину, лежащую рядом с ним.

– Почему же? Есть. Только вот, – Ядвига медленно провела пальчиком по его груди, очерчивая грудные мышцы, затем пустилась в путешествие по его прессу, очерчивая кубики на нем, – твои мышцы рабочие, а не тупо накачанные на тренажерах. Ты ведь боксер и, насколько я знаю, на тренировки, а иногда и на бои, ходил регулярно. Даже там.

Ядвига выделила последнее слово интонацией.

– А я смотрю, ты хорошо осведомлена о моей жизни. Это с чего же такой жгучий ко мне интерес? – Алекс поймал женскую ладонь, опускающуюся по его прессу все ниже, и вернул себе на грудь.

Ядвига спорить не стала, поняв намек мужчины, оставила ладонь на его крепкой груди. Взгляд женщины приклеился к лежащему на широкой груди мужчины медальону, его Ядвига не стала касаться. Помолчала, глядя на это украшение на груди Александра, потом устало и как-то безжизненно произнесла:

– Свищ – твой фанат. Сам ходил на те твои бои и меня таскал за собой, вот я и увлеклась, прониклась, так сказать. И на бои ходил, и ставил всегда только на твой выигрыш, – Ядвига со вздохом села в кровати. – Ну, а о последнем твоем «подвиге» не болтал разве только ленивый. Я сейчас о той твоей сделке, где тебя кинули, а не о последующих событиях. Сань, это ж надо было так поверить азиатам, а? Восток – дело тонкое. Забыл?

Александр скрипнул зубами, и на его лице заходили желваки.

– Расслабься, Алекс! Кто я такая, чтобы тебя осуждать? – Ядвига похлопала его по плечу. – Начнем вместе работать, услышишь от других мою кликуху и сам все поймешь. Поверь, не просто так ее мне приклеили. И да, я рада, что твои друзья смогли во всем разобраться и забрать свои заявления. Я всегда знала, что армейское братство – не пустые слова. Ну, так что? Работаем, партнер?

Алекс в одно движение поднялся и, дернув Ядвигу, подмял ее под себя, зрачки женщины расширились от страха, а он, глядя ей в глаза, отчеканил:

– Запомни на будущее: мы никогда не касаемся моих отношений с моими друзьями. Запомнила? Ни-ко-гда.

Ядвига, не отводя взгляда, медленно кивнула. Мужчина тут же выпустил ее из своего захвата, перекатился на свое место и уже другим тоном поинтересовался:

– Сегодня из страны улететь сможем?

– Да без проблем! – Ядвига кивнула. – Сегодня даже еще лучше. Мне самой тут нет резона задерживаться.

Алекс, услышав это, усмехнулся и хотел что-то спросить, но поперхнулся собственным вопросом, услышав от Ядвиги:

– Я детям обещала, что вернусь через неделю.

– У тебя есть дети? – он недоверчиво посмотрел на женщину, лежащую рядом. Ничто в ее фигуре не выдавало того, что у нее есть ребенок, и даже не один.

– А почему тебя это так удивляет? Что ж, я не женщина, что ли? – она усмехнулась и села в кровати. – Я первая иду в душ. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим гелем, партнер?

Ядвига легко встала с кровати и шагнула к двери в душевую. Александр только сейчас смог ее рассмотреть более внимательно: идеальная фигура без малейшего намека на то, что у нее есть дети, прямая спина, упругие ягодицы, не обвисшая грудь. Эта женщина знала, что она красива, знала, а потому не стеснялась ходить обнаженной. Ядвига обернулась к нему в дверях и, поймав его оценивающий взгляд, спокойно произнесла:

– Баба Яга – так меня называют за глаза, – увидев его реакцию, рассмеялась, довольная произведенным эффектом. – Дикий, будешь моим Змеем Горынычем?

– Да без проблем! – ответил он ей в тон.

Глава 3

Наши дни.

– Александр Михайлович, у Вас на сегодня осталась только одна встреча, – Иван, его личный помощник, стоял в дверях, держа планшет в руках.

– С кем?

Александр поморщился, голова гудела как колокол. Зря он пошел вчера в тот ночной клуб. Хотя нет, не так. Не пошел бы, не подцепил бы там вчерашнюю красотку. Как там бишь ее звали-то? Нина? Зина? Валентина? Какое-то странное имя было для девушки ее возраста. Борислава! Точно!

– С Богатыревой Ядвигой Борисовной. Через час в ресторане… – личный помощник не успел сказать название ресторана, зато невольно напомнил имя девушки.

– Я помню, в каком, – Александр перебил парня, не дав ему договорить. Каждый звук отдавался болью в висках. – Вань, не в службу, а в дружбу – найди мне таблетку от головной боли. Сил уже нет терпеть.

– Что ж Вы молчали? Головную боль нельзя терпеть! Давление давно измеряли? – засуетился тут же помощник. – Прежде, чем пить таблетку, надо понять причину возникновения боли. Я сейчас!

Парень вылетел пулей из его кабинета, а Алекс усмехнулся, буркнув себе под нос:

– Не знал бы я, что он нормальной ориентации, решил бы, что я ему нравлюсь.

В этот момент дверь в его кабинет открылась, и в дверях показался личный водитель, он же охранник. Александр усмехнулся:

– Коля, выдохни! Просто у меня голова болит, вот Иван и мечется, как курица-наседка.

Парень кивнул и вышел. Александр подписал с Ядвигой контракт на год, вернувшись в страну, сам нашел Николая. К тому времени парень уже не работал охранником в том доме, где у Александра была квартира. Именно Николай год тому назад предупредил Александра о том, что его ищут. И вот уже несколько лет парень работает с ним. Точнее, на него. Его личным охранником.

– Так, Александр Михайлович, снимайте пиджак, закатывайте рукав сорочки на левом плече! – Иван ворвался в кабинет шефа с тонометром в руках.

– Вань, ты меня иногда реально пугаешь! – усмехнулся, но пиджак послушно снял и даже уже закатывал левый рукав. – Тонометром-то ты где разжился, заботливый ты мой?

– Он мой, личный, – удивил парень ответом.

– Чего? – Александр было рассмеялся, но тут же сморщился и потер виски.

– У меня вся семья медики, – пояснил, пожав плечом, и ловко закрепил манжет на предплечье Александра. – Так, пока я буду измерять Вам давление, ноги не скрещиваем, не шевелимся и не разговариваем. Все понятно?

Алекс лишь недоуменно мотнул головой и сел, как попросил помощник.

Через несколько секунд Иван, взглянув на цифры на экране тонометра, вынес свой вердикт:

– Для Вашей комплекции и веса, а также с учетом Вашего возраста, давление нормальное.

– Ну, спасибо тебе, Ваня! Так мне еще не намекали на мой возраст. Да в клубе я вчера нормально так посидел, в клубе! Потом еще в гостишке продолжил развлекаться, заметь, с красоткой значительно моложе меня! Угомонились мы с ней уже только под утро, – Александр рассмеялся, заметив удивление и даже уважение на лице личного помощника. – Уж извини, дружок, но ты сам напросился на подробности. Таблетку уже выдашь, наконец, нет?

– Между прочим, напрасно Вы на меня обижаетесь! – невозмутимо изрек парень, укладывая тонометр в чехол. – Это был не намек на Вашу старость. Всего лишь констатация того факта, что с каждым прожитым годом давление меняется.

– Вань, напомни, за что я тебя терплю, а?

– За то, что я – лучший в своей области, грамотный и исполнительный сотрудник, преданный Вам и Вашему делу, – отчеканил парень, не глядя на шефа.

– Слушай, грамотный сотрудник, дай уже таблетку, а? Не хочу выглядеть развалиной на встрече со старым другом.

– Хорошо, что Ядвига Борисовна не слышит того, как Вы ее назвали, – тут же поддел шефа Иван и протянул, наконец, таблетку и бутылку воды. Проследив за тем, как Александр выпил таблетку, парень удовлетворенно кивнул и тем же тоном зануды произнес:

– За ужином с Ядвигой Борисовной никакого алкоголя!

– Да что ж такое-то, а? Не личный помощник, а заботливая мамочка! Как только тебя твоя жена терпит?

Парень, проигнорировав риторический вопрос шефа, направился к выходу из кабинета, а Александр тяжело откинулся в кресле на спинку и прикрыл глаза. Через несколько минут, когда головная боль отступила, Александр набрал помощника:

– Вань, ты там мне на согласование прислал несколько ссылок. Я выбрал место, где нам будет удобно провести корпоративный праздник.

– Хорошо. Надо бы уже бронировать, пока еще выбор есть, – тут же оживился парень. – Что именно Вы выбрали?

– Турбазу за городом. Ту, что переделали из бывшего спортивного лагеря.

– Да, место хорошее, – согласился парень.

– Бронируй ее всю, целиком. Зачем нам чужаки на нашем празднике. Ты уже выяснил, сколько поедет сотрудников?

– Еще нет, но в чате уже висит таблица для заполнения. Народ активно вписывается, – отрапортовал парень.

– С супругами и детьми? – уточнил шеф.

– Да. Все очень рады тому, что будем праздновать с супругами. Все-таки Новый год. В чате все очень благодарят Вас за это, – бодро сообщил парень.

– Хорошо.

Александр, поговорив с помощником, отключил связь и опять откинулся на спинку кресла. Голова уже не болела, но хотелось просто так посидеть с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом от головной боли.

– Александр Михайлович, Вам пора выезжать на встречу с Ядвигой Борисовной! – Иван тронул его за плечо и тут же отпрянул от шефа, зная, что тот спросонья и на рефлексах может выкинуть кулак. Слишком близкого проникновения в личное пространство его шеф не любил.

– Черт! Я уснул, что ли? – он растер лицо ладонями.

– Вы проспали 15 минут, – тут же отчитался Иван. – Это хорошо. Голова прошла?

– Да, – потер виски, словно проверяя. – Был бы ты девушкой, я бы женился на тебе, Вань, честное слово!

– Вы уже говорили это, так что я в курсе, – последовал невозмутимый ответ парня. – Со всем моим к Вам уважением, но увы! Не получилось бы у Вас ничего, Александр Михайлович. Я уже был женат, когда пришел к Вам работать!

– Зануда, – усмехнулся шеф и встал. – Николай где?

– На своем обычном месте, в приемной.

– Передай ему, что сейчас выезжаем. Умоюсь вот только да сорочку переодену.

Иван кивнул и вышел из кабинета, а Александр шагнул в личную душевую, по дороге прихватив из шкафа чистую рубашку. Хотя нет, все-таки сорочку. Ядвига в свое время вбила ему в мозг принципиальное различие между рубашкой и сорочкой. Алекс не мог себе позволить явиться на встречу с той, кто слишком щепетильна в вопросах личной гигиены, не приняв душа, а потому-то он и принял решение освежиться после рабочего дня и сменить сорочку.

– Опаздываем, Александр Михайлович! – встретил его Николай словами, едва он вышел из своего кабинета.

– Успеем! Если не будем сейчас стоять и трепаться, – оборвал он парня и шагнул к лифту.

– Превышать я не буду! – предупредил личный охранник, пока они опускались на подземную парковку.

– Не сотрудники, а сплошные мамки да няньки! – Алекс вздохнул и протянул парню руку. – Давай ключи, я сам поведу.

Глава 4

Алекс пришел на встречу всего за несколько минут до той, кого он назвал старым другом. Он знал о пунктуальности Ядвиги, а потому и гнал на эту встречу с превышением скорости. Опаздывать мужчине на встречу с женщиной, пусть и другом – это уж совсем было против его правил.

Ядвига вошла в ресторан вовремя – минута в минуту. Как всегда, одета по последнему писку моды, с идеальным маникюром и тщательно уложенной, волосок к волоску, прической. Время было над ней не властно.

Впрочем, так считали те, кто не знал ее близко. Александр же увидел усталый взгляд, плотно сжатые губы и нервно подрагивающие тонкие пальцы.

– Хреново выглядишь, подруга! – припечатал, едва они, обменявшись дежурным поцелуем в щечку, сели за столик в укромном углу.

– Если бы мне это сказал кто-нибудь другой, я бы отвесила пощечину, веришь? – Ядвига вымученно улыбнулась и как будто даже сдулась после этих слов друга. – Что, так заметно, да?

– Другим – нет, а мне – да, – Алекс смотрел на подругу серьезно. – Рассказывай, что у тебя стряслось.

– Ничего нового: работа, новые контракты, зазнавшиеся модели, – Ядвига вздохнула и углубилась в изучение меню.

Александр, сделав вид, что поверил, последовал ее примеру. Они озвучили свой выбор блюд подошедшему официанту, и только после того, как парень ушел, Александр припечатал:

– Это ты, подруга, другим будешь рассказывать. Мне правду говори и лучше всю и сразу, все равно ведь докопаюсь, ты меня знаешь. Помощь моя нужна?

Ядвига длинно выдохнула и, не поднимая взгляда на Александра, проговорила:

– Свищ все никак не успокоится. Уже столько лет мы с ним не вместе, а он все угрожает расправой. Хорошо, что его понятия не позволили тогда мне, молоденькой дурочке, за него замуж выйти. Даже дети не на него записаны, а он все права качает.

– Выпустили, что ли, на волю, а ты на порог его не пустила? – уточнил Александр, продолжая сверлить женщину, сидевшую напротив него, взглядом.

– Нет, слава богу! – Ядвига покачала головой. – Его еще с десяток лет не выпустят.

– Что тогда? – продолжал давить Алекс.

– Отказалась приехать к нему на свидание. Второй раз подряд отказалась. Мне, знаешь ли, и последнего раза хватило, – Ядвига замолчала, а он не торопил, давая ей возможность рассказать самой.

Ядвига, несмотря на то, что они с Александром стали довольно близки за эти несколько лет, первый раз коснулась темы своего бывшего мужчины.

– Думала, не дождусь, когда те сутки, что я была у него на свидании, истекут. Будешь смеяться, но я боялась, что он затрахает меня до смерти. Я от него сразу к гинекологу поехала, была уверена в том, что эта сволочь порвал мне там все. Сидеть не могла, думала, сдохну от боли.

Александр продолжал молчать, и Ядвига продолжила:

– Сам тощий, лысый, метр шестьдесят ростом-то всего. Ты ж его видел, значит, помнишь! – Александр согласно кивнул, и Ядвига закончила, зло усмехнувшись:

– Агрегат, тот, что у него в штанах, рос на семерых, а ему одному достался.

Александр присвистнул и абсолютно серьёзно произнес:

– Сочувствую! И тебе, и ему!

– Спасибо! Хоть ты меня понимаешь! – Ядвига усмехнулась. – Ехала к нему на свиданку и думала о том, что поговорим с ним, как цивилизованные люди, да куда там! Я едва вошла в эту их гостевую камеру, увидела его и сразу все поняла: не для разговоров по душам он меня позвал. Место мое напомнить!

Ядвига сжала кулаки до побелевших костяшек. Александр молча открыл бутылку воды и, налив ее в стакан, подвинул женщине, сидящей напротив него. Ядвига благодарно кивнула и, выпив залпом, продолжила:

– Напомнил, тварь. Месяц потом я на твердом сидеть не могла, представляешь? За каким чертом, спрашивается, мне такое счастье? Я отказалась приезжать к нему на свидание, и на следующее опять отказалась. Я отказалась, а его там, видимо, спермотоксикоз накрыл, затопив мозги: угрожает убить меня и того, с кем я ему изменю. Когда он звонит, я отвечаю на его звонок, только если детей рядом нет. А знаешь, почему?

– Почему?

– Да потому, что он орать сразу начинает и, как понимаешь, не серенады. Из всего, что он говорит, только предлоги и междометия цензурные, – Ядвига невесело улыбнулась. – Колеса на моей машине уже два раза кто-то прокалывал, а ведь машина на закрытой парковке под домом стоит! Понятно, что не сам он их мне спускает, а кто-то по его указке делает, но легче мне от этого не становится. Я же прекрасно понимаю, от кого мне такое счастье прилетает. Так что, нет, Саш, ничем ты мне не поможешь. Нельзя тебе в это ввязываться. Не с твоим прошлым.

Ядвига замолчала, давая возможность официанту накрыть стол. Парень ушел, и она неожиданно спросила:

– Саш, скажи, если Свищ все-таки выполнит свою угрозу и грохнет меня, ты детей моих не бросишь?

– Не мели чепухи, подруга! – Александр решительно оборвал ее.

– Так не бросишь? – Ядвига продолжала допытываться. – Пообещай мне, что не бросишь их! Ты же знаешь, что, кроме тебя, не на кого мне их больше оставить.

– Не брошу! – Александр произнес это спокойно, глядя подруге в глаза. Женщина расслабилась и даже попыталась улыбнуться. – Яся, но из меня родитель так себе, ты же знаешь.

– Сань, и знаю, и помню! Я все помню, Саш. И за что тебя тогда закрыли, помню. И благодаря кому твое дело не дошло до суда, знаю. Как и то, благодаря кому, тебя через год выпустили. Помню я и то, что ты до сих пор по ночам во сне прощения у своего друга Пашки просишь. Так что, Саш, уж лучше я тебе своих детей доверю, чем их папаше или детдому.

Александр, услышав слова Ядвиги, лишь скрипнул зубами, а она продолжила говорить:

– Саш, на имена детей открыты счета. У нотариуса мне надо только вписать имя опекуна, кто будет распоряжаться их деньгами.

Александр, услышав это, мысленно усмехнулся, вспомнив слова своего сокамерника цыгана:

– Все получишь, за что сел. Не срок получишь, нет! Друг твой простит тебя и заберет заявление, а ты получишь все так же и с точностью до деталей: и детей-сирот, и деньги их. И женщину свою единственную тогда же встретишь. Скоро камень твой уйдет от тебя, – цыган кивнул на карман, намекая на амулет, что лежал в кармане спортивных штанов Алекса. – Само к тебе все придет. И придет это все к тебе уже скоро. Правда, придется тебе через стыдное дело для мужика пройти, но считай, что это будет твоим искуплением грехов.

– Это ж какое дело может быть стыдным для мужика? – хохотнул он тогда, не веря цыгану. – В шлюхи подамся, что ли?

– Ну, можно и так сказать, – сверкнул на него единственным глазом цыган и закончил совсем уж неожиданно:

– Мне не веришь, съезди в Приморский край. Там в деревне Преображенка есть храм, там служит отец Серафим.

– Цыган, а в Бога веришь? – рассмеялся тогда Александр в лицо своему сокамернику.

Цыган на его слова не обиделся, лишь повторил:

– Съезди, он и растолкует, и поможет тебе. Запутался ты, парень, сильно.

Тогда Александр ему не поверил, да и кто бы поверил? Какие дети-сироты, да еще с деньгами? Какое стыдное дело? Какой отец Серафим в каком-то Кукуево, в дальних далях? Да и не собирался он ни с кем за деньги спать!

А поверил он своему сокамернику лишь несколько месяцев спустя, когда цыгана того уже выпустили, а к нему самому вдруг пришел адвокат и объявил, что его друг Павел забрал свое заявление и претензий к нему не имеет.

И ведь Ядвига к нему тоже сама пришла, в первый же его день на свободе пришла. И пришла сама, и предложила то самое стыдное дело, о котором говорил цыган.

– Саш, дети не будут тебе в тягость в материальном плане, они тебя знают, на все праздники ждут тебя. Няню оставишь с ними прежнюю, она с рождения с ними, впрочем, ты и сам знаешь, что Мария им как родная бабушка и даже лучше, если брать в расчет мою мать.

– Яся, успокойся! Если тебе так легче и спокойнее, повторю: не брошу я твоих детей, и няню с ними оставлю прежнюю, и образование дам нормальное, чтоб в жизни не пробивались, как мы с тобой, и на ноги помогу встать. Всё? Успокоилась?

– Спасибо, Саш! – Ядвига смогла улыбнуться уже нормально.

Александр же, увидев, что подруга успокоилась, закончил:

– Только жить я в Европе не буду – говорю тебе об этом сразу.

– И не надо в Европе, Саш, – Ядвига, казалось, только обрадовалась. – Они там со своими толерастами совсем берега попутали. Мы с детьми уже два месяца как вернулись в страну.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом, Яся? – Алекс смотрел на подругу укоризненно.

– Прости, Саш, некогда было. Честное слово! Я квартиру покупала, детей в школу устраивала, кружки им подходящие искала да репетиторов, чтоб языки подтянуть. Хотела, чтобы они здесь, в этой стране, в нормальную школу пошли. Замоталась, в общем. Если б не Мария, не знаю, как бы все успела, веришь? – Ядвига взглянула на него виновато, он кивнул, давая понять, что все понимает. – Не хочу я, понимаешь, Саш, чтобы моим детям вдалбливали в мозг сомнения в их половой принадлежности. Они там уроки в школах даже ввели, трансов приглашают их вести и рассказывать детям о том, что полов в природе, оказывается, больше, чем два.

Александр, услышав это, выругался.

– В общем, Саш, когда я услышала от Яны о том, что им картинки разные показывают и читают сказу о бедной принцессе, которую, оказывается, заперли в замке злые родители за то, что она воспринимала себя не девушкой, а мужчиной, и жениться хотела на своей подруге, представляешь, да? – усмехнулась, поймав ошарашенный взгляд мужчины, – то и решила, что пора нам уезжать оттуда.

– Правильно сделала, – поддержал Александр и потянулся за бутылкой с водой. – Только все равно не понимаю, почему ты мне не позвонила?

– Саш, не сверли меня глазами, пожалуйста! Ну, правда, не хотела я тебя грузить своими проблемами. Ты ж меня знаешь. Я привыкла сама справляться.

– Привыкла она, – проворчал соглашаясь.

Ядвига, поняв, что друг не сердится, заулыбалась:

– Саш, ты лучше приезжай к нам в гости, а? Я наш новый адрес скину потом тебе на телефон. Приедешь?

– Куда ж я денусь? Конечно, приеду. Соскучился я уже по твоим обормотам.

– Саш, приезжай, пожалуйста. Правда! Дети будут очень рады, у них столько новостей для тебя накопилось. Вот только сегодня утром Эрик спрашивал о тебе.

– Приеду, Яся, приеду. Если хочешь, могу уже в эти выходные, – обрадовал скорым визитом.

– В эти? Да, хочу! Очень хочу, Саш! Приготовлю что-нибудь из твоего любимого, хочешь? – Ядвига окончательно пришла в себя и даже повеселела.

– Ну, все? Успокоилась? Давай уже, наконец, ужинать? – Алекс улыбнулся женщине.

– Да, прости, – Ядвига улыбнулась и выпустила, наконец, из руки смятую салфетку.

Глава 5

– Яна, Эрик! Смотрите, кто к нам в гости приехал!

Ядвига открыла дверь и одновременно с этим крикнула в глубь квартиры, привлекая внимание детей. Через мгновенье прихожая наполнилась детскими голосами:

– Ура! Наш Алекс приехал!

– Алекс приехал! Ура!

Александр раскинул руки в разные стороны, присел на корточки, сократив тем самым разницу в росте, и сразу двумя руками обнял детей. Те в ответ одновременно чмокнули его в обе щеки. Лицо мужчины озарила улыбка. Ядвига, увидев возню детей с мужчиной, лишь слабо улыбнулась и качнула головой.

– Так, детишки, разбираем подарки, – зарокотал мужской бас, – Эрик, это тебе.

– Мама, мама, смотри! Мне Алекс подарил квадрокоптер! – мальчик с придыханием рассматривал коробку. – Алекс, а он с камерой?

– А это уже ТЫ мне скажи! – мужчина хитро рассмеялся и протянул вторую такую же большую коробку девочке. – Яна, а это тебе. Прости, дружочек, я ведь совсем не разбираюсь в куклах, но мне сказали, что эта тебе должна понравиться. Вроде как самая она у них востребованная сейчас.

– Спасибо! – девочка проговорила тихо, разглядывая восхищенными глазами красавицу куклу, находящуюся внутри коробки.

Дети убежали в свою комнату разглядывать новые игрушки. Ядвига шагнула к мужчине и, чмокнув его в щеку, произнесла:

– Спасибо, что пришел! И, Алекс, ты балуешь их! – говоря это, Ядвига улыбалась. Не много было в ее жизни друзей, кому бы она была искренне рада.

– А это тебе. Я ни на что не намекаю, – Алекс окинул женщину оценивающим взглядом, – ты, как всегда в отличной форме, подруга. Просто у нас это хит сезона. Все рекорды бьем по продажам этого коврика для йоги и полотенца.

Ядвига удивленно посмотрела на тряпочку и только собралась задать вопрос, но остановилась, услышав:

– Нет! Я не перепутал! Именно полотенце: да, выглядит, как фланелевая ткань, но при этом мало места занимает в чемодане и быстро сохнет. Новые разработки. Спортсмены мирового уровня давно таким пользуются. Вот и до массового потребителя дошли технологии. Ясь, накормишь? Голодный как волк!

– Пошли на кухню, волк. Сегодня у нас твои любимые фаршированные перцы. Мария расстаралась для тебя.

– О! Мои ей респект и уважуха! – Алекс улыбнулся. – А тебе опять твоя рыба?

– Саш, ты же знаешь, что я мяса не ем. А без рыбы вот, как оказалось, не могу.

– Да, я помню, ты рассказывала о том, как уехав из родной страны, клялась, что на рыбу больше не посмотришь! – Александр рассмеялся.

– И ты бы так сказал, поверь. Особенно после того, как первые пятнадцать лет своей жизни одной рыбой бы питался. И то лишь потому, что она самолично была выловлена в озере. Меня, наверное, как и японцев, надо в печи кремировать, иначе мои кости никогда не станут прахом. Точно! Надо это в завещании написать!

Александр, услышав эти, казалось бы, шутливые слова подруги не улыбнулся:

– Яся, как ты?

– Все так же, Саш. Все так же. На людях улыбаюсь, детям вида не показываю, а сама без снотворных спать не могу, – женщина вымученно улыбнулась.

– Свищ все так же угрожает?

– Да. Я уже даже камеры по всему дому понатыкала, представляешь? В каждой комнате, даже в спальне. Если меня убьют, так хоть будет понятно, кто убил, – Ядвига кивнула в один из углов кухни. Там, под самым потолком, виднелся маленький глазок камеры. Если не знать, что в квартире есть камеры, можно и не увидеть.

– Вчера, пока мы с детьми в магазине были, мне на моей машине разбили зеркала, а под дворник записку подсунули: «Он тебя ждет».

Алекс выругался сквозь зубы.

– Ты, надеюсь, заявление в полицию написала?

– И написала, и его номер у детей на телефонах заблокировала.

– Хочешь сказать, что он и им угрожает? – Алекс скрипнул зубами.

– Нет, слава богу! Этот гад грязью меня поливает да выспрашивает, с кем я трахаюсь.

Ядвига, увидев удивление на лице Александра, усмехнулась и кивнула:

– Именно так, Саш. Не встречаюсь, не живу, даже не сплю, а именно то самое слово! И спрашивает он об этом у семилетних детей. Тварь! Ненавижу!

– Яся, хочешь, я свои связи подниму? – предложил в который раз.

– Не хочу, Саш. И не хочу, и требую, чтоб ты этого не делал! – ответила точно так же убежденно и тоже уже не в первый раз. – Саша, слышишь меня? Этот гад детей не тронет. А если ты ввяжешься в это дерьмо, то на кого Эрик с Яной останутся? Мария одна не справится. Пообещай мне, что ты не будешь во все это влезать.

Алекс молчал, и Ядвига потребовала:

– Саша, пообещай мне это! Пусть этот гад получит все по закону. Пусть ему добавят еще столько же, чтоб он уже никогда оттуда не вышел! Хочу, чтобы он сдох там как бездомный бомж! Чтобы с ним там сделали все то, чем он мне угрожает! – Ядвига стукнула со злостью кулаком о каменную столешницу, тут же поморщилась и затрясла рукой.

Александр перехватил худенькую ладошку женщины и, разжав кулачок, помассировал. Она благодарно кивнула.

– Яся, ты не рассказывала, а я не лез к тебе в душу с расспросами. Расскажи, как ты вообще умудрилась с ним связаться?

– Да все до банального просто, Саш.

Ядвига улыбнулась одними губами и протянула Александру бутылку белого вина, предлагая ее открыть. Он отрицательно качнул головой, она кивнула, принимая его ответ, и убрала бутылку обратно в холодильник для вина.

– Он меня увидел на каком-то показе мод. Как его туда занесло, понятия не имею! Хотя, о чем это я? – Ядвига усмехнулась. – У него ж бзик был на моделях. Обязательно чтоб худая была и выше его самого. Его бывшая, та, что до меня была, тоже была моделью. Он пришел на нее поглазеть, ну и увидел меня. Дернула меня нелегкая согласиться участвовать в том показе драгоценностей и нижнего белья! Хотя, если уж честно, то и отказаться я от того показа не могла. Мой агент за меня договорился. Уж тебе-то не надо объяснять, как это делается.

Александр хмыкнул и кивнул, а Ядвига продолжила вспоминать:

– В тот вечер он сам ко мне не подошел. Грамотно все сделал, гад, шестерку свою, Вовчика, к агенту моему подослал. В нашей-то среде все знали, ради кого он пришел. Вот он и не стал прилюдно ее бросать.

– Ну, да, публичных скандалов Свищ не любит.

Ядвига кивнула, соглашаясь:

– Вот, вот! Он и тогда не захотел при всех ее бросать. Впрочем, как оказалось, он не сразу бросил ее. Год еще и с Крис, и со мной развлекался.

Александр хмыкнул и качнул головой.

– А мне-то что? – продолжила Ядвига. – Молодая была, глупая. А его внимание мне льстило. Да и не знала я тогда, что он и со мной, и с ней кувыркается. Я ж тогда тут максимум неделю в три месяца жила. Из Парижа в Милан, потом в Токио, а потом опять в Милан. Где показ мод, с каким домом мод агент договорится, туда и летели.

– А почему Свищ это терпел?

– Ну, так ему льстило, что я – известная модель. Я на неделю прилечу, мы тут покуролесим, оторвемся на полную катушку, он мне цацок надарит, по кабакам потаскает, перед местной публикой мною покрасуется и опять вроде как свободен. Его-то как раз понять можно! Молодая красивая девочка, а главное, при деле! – Ядвига зло рассмеялась. – Модные шмотки я, понятное дело, сама себе покупала.

– Ну, да, – Алекс усмехнулся.

– Он-то мне все больше золото да брюлики дарил. Вон, весь сейф ими забит. Пошло, безвкусно, но зато дорого! – Ядвига опять нервно рассмеялась. – В тех серьгах и кольцах без охраны и выйти-то страшно. Да и куда? В супермаркет за продуктами? Или на работу? Этакий привет из его молодости и лихих 90-х! Я, понятное дело, не крутила больше ни с кем, кроме Свища. Некогда было, да и не с кем там крутить-то, сам же видел этих моделей. Там уж скорей лесбийской любви познаешь, чем нормальной, гетеросексуальной, – Ядвига невесело рассмеялась, а Александр понимающе кивнул.

– Да и потом, зачем я ему здесь домашней наседкой нужна? Ему ж по статусу не положено жену иметь, забыл, что ли? Любовницу – это сколько угодно, а вот жену – ни-ни! Впрочем, как и детей. И знаешь, я ведь сначала очень злилась не него, когда он мне сказал, что детей не признает. А потом решила – да и ладно! Денег с него стребовала на открытие своего модельного агентства и успокоилась. Не самый отвратный любовник у меня был, да и не жадный. У других девочек и постарше, и пострашней, да и с предпочтениями особыми в плане секса были. И ничего, не воротили носы. Так что Свищ на фоне иных извращенцев вполне нормальный был. Подумаешь, в оперу не ходит. Что с того? Я и сама всего один раз там была. Детей на себя не записал, но так и не забывал. Да, не приходил к нам каждый вечер, но так они и не ждали его так, как тебя.

Ядвига внезапно замолчала и добавила уже другим тоном:

– Разве что нормальной семьи у моих детей никогда не было и нормальных же родителей.

– Яся, не смей наговаривать на себя! – оборвал ее Алекс. – Такую мать, как ты, еще поискать надо. Меня вот мать тоже одна растила. Не самый удачный пример, согласен, но так рос-то я нормальным. Это уж я потом, во взрослой жизни, наложал на десятерых.

Алекс грустно усмехнулся, Ядвига подошла и уткнулась ему в шею. Мужчина обнял в ответ и погладил ее по голове, как глядят маленького ребенка. Оба молчали. Обоим было хорошо стоять вот так, обнявшись и напитываясь взаимной дружеской поддержкой. Так их и застал вбежавший в комнату Эрик.

– Алекс, смотри, как я умею! – в гостиную сначала влетел квадрокоптер, а потом вбежал и сам мальчик с пультом управления в руках. – А еще у него камера, смотри, я на свой телефон установил и могу записывать все, что он показывает! – горделиво произнес ребенок.

– Сам разобрался? – Алекс разжал объятия, выпуская их них мать мальчика.

– Ну, не Янку же мне просить! – мальчик хмыкнул снисходительно.

– Эрик, мы с тобой договаривались, что ты не будешь так называть свою сестру! – оборвала сына Ядвига.

Эрик хотел было что-то возразить матери, но был остановлен Алексом:

– Парень, твоя мама права. Девочки и не обязаны во всех этих штуках разбираться, помнишь?

– Помню, – мальчик засопел обиженно.

– А ты – молодец, что сам разобрался! – Алекс похвалил ребенка и тут же переключил его внимание. – Покажи, что еще он может. А на какую высоту может подняться? А аккумулятора его на сколько хватает? Обещали, что на два часа должно хватать.

Ядвига улыбнулась, слушая, как Александр разговаривает с ее сыном. Говорили они на равных о своем, о мальчиковом. Видя и слыша каждый раз то, как они общаются, Ядвига задавалась вопросом: что же должно было случится такого, что этот мужчина так резко когда-то изменился, наворотив всего, что только можно было придумать?

Она помнила все сплетни о том Алексе, которым он был до своего заключения.

Знала Ядвига и то, за что Александр был задержан, но до суда дело так и не дошло. Павел, чью дочку Алекс пытался тогда похитить, забрал свое заявление через полгода. Правда, там уже подключились органы опеки, в деле фигурировал ребенок.

Вот тоже, кстати, загадка: как Павел согласился пройти через все те разбирательства со стороны органов опеки, которые не могли уже это спустить на тормозах.

Что же там, в изоляторе временного содержания, могло такого случиться, что так изменило Алекса? И о чем потом в той деревеньке, как же там ее, Преображенка, кажется, говорил Александр с тем батюшкой. Они ведь там даже на ночлег останавливались. Да, точно! После разговора с тем старцем Александр и согласился подписать с ней контракт.

Вот уж чудны дела твои, Господи! Не благословения же на работу фотомоделью в стиле «ню» Алекс там от церкви у того старца получил, в самом деле?

Спрашивать о таком она у Александра не хотела, а сам он не рассказывал. Никогда. Никому. Впрочем, те женщины, что появлялись в его жизни, не тянули на доверенных лиц, со старыми друзьями он не общался, а новых не заводил. Этот шикарный во всех отношениях мужчина на самом деле вел очень закрытый образ жизни.

– Мам, мы будем сегодня ужинать? – вывел Ядвигу из задумчивости голос сына.

– Да, я уже разогреваю ужин. Эрик, зови сестру, мойте руки и идите за стол.

Глава 6

В тот день Александр уезжал из дома Ядвиги и ее детей уже поздно вечером. В честь выходного дня, а также в честь визита друга их семьи, Ядвига разрешила нарушить детям режим. Удовольствие от вечера получили все, но дети есть дети, а потому, когда Алекс, уже прощаясь, присел перед Эриком на корточки, тот спросил:

– Алекс, а когда ты еще к нам приедешь? – Эрик, как всегда, был более разговорчив, чем его сестра.

– Вот так и сразу я не могу тебе сказать, парень. Ты же взрослый уже, а значит, понимаешь, что и у меня, и у твоей мамы есть свои обязательства и планы. Если вторые мы можем изменить, то первые не всегда. Обязательства – штука серьезная, как ты понимаешь, и нарушить мы их не имеем права, – начал объяснять Алекс.

– Ма-а-ам? – Эрик уже смотрел вопросительно на мать. – Какие у тебя планы и обязательства?

– А есть еще и совсем уж неотложные дела, – продолжила Ядвига мысль Александра.

– Ну, вот так всегда! – мальчик насупился.

– Эрик, мы с Алексом созвонимся на неделе и договоримся о следующей встрече, я тебе обещаю это, – Ядвига переглянулась с Александром, и тот, соглашаясь с ее словами, кивнул.

– Алекс, ты обещал приходить чаще, помнишь? – мальчик смотрел на Александра серьезно. – Даже Яне нравится, когда ты к нам приходишь. Ян, ведь правда же, тебе нравится?

Девочка кивнула. Дочка Ядвиги хоть внешне и была похожа на своего брата, но по характеру была полной его противоположностью. Тихая, серьезная и молчаливая.

– Хорошо, – Александр открыл органайзер в телефоне, ребенок ждал, закусив губу и пританцовывая от нетерпения, и мужчина не подвел:

– Так, ну, у меня есть время в следующие выходные. Если вы не против, то можем все вместе сходить в кино. Там новая сказка как раз выходит. Согласны? Пойдем?

– Йес!

– Да!

На этот раз оба ребенка ответили и запрыгали от радости. А их мать улыбнулась и укоризненно покачала головой.

Александр же сжал руку в кулак и поднес к такому же кулачку Эрика, они стукнулись костяшками – это было их фирменное движение при прощании. Александр хотел уже повернуться к Ядвиге, чтобы чмокнуть привычно в щеку ее, но увидел взгляд девочки. Янина смотрела на него своими огромными глазенками и совершенно точно ждала, что и с ней попрощаются отдельно, как с ее братом и мамой. Александр шагнул к девочке и, неожиданно подхватив ее на руки, привлек к себе, чмокнул в лобик и просто подержал ее так, в объятиях, несколько секунд. Перед тем, как поставить девочку на пол, он шепнул ей на ушко, но так, чтобы не слышал Эрик:

– Ты же понимаешь, что ты в вашей связке главная, а он всего лишь мальчишка, да? —девочка серьезно кивнула.

– Умница! – Александр, наконец, поставил девочку на пол и точно так же серьезно ей кивнул. Потом повернувшись к Ядвиге, обнял и ее:

– Спасибо тебе за сегодняшний вечер, Ясь. Хорошо посидели.

– Тебе спасибо, Саш, – Ядвига тепло ему улыбнулась.

– Через неделю идем кино, конечно, при условии, что у тебя будет время.

– Да слышала я, слышала! – Ядвига, наконец, рассмеялась. – Я сама тебе позвоню, обещаю.

– Давай, мать, не подводи! Буду ждать! – Алекс рассмеялся и вышел из квартиры подруги.

Ядвига позвонила Александру в середине недели и уже довольно поздно вечером:

– Что случилось? – было первым его вопросом. Обычно так поздно Ядвига ему не звонила.

– Извини, если напугала! Ничего пока не случилось, замоталась просто. Вспомнила, что обещала перезвонить, а на часы не посмотрела. Если тебе сейчас неудобно говорить, то я завтра перезвоню.

– Удобно, говори, – Алекс недовольно покосился на девицу, лежащую рядом с ним. Та лежала у него на плече и слышала каждое слово из их с Ядвигой разговора. Затихнув и перестав, дышать дама с интересом прислушивалась. Лишние свидетели, пусть даже и не делового разговора, Александру были не нужны, поэтому он, несмотря на протесты обнаженной дамы, сдвинул ее со своего плеча и сел к ней спиной, лишив тем самым девицу возможности подслушивать.

Ядвига, конечно же, не видела этого и не могла знать того, где и с кем Алекс в данный момент находится. Он принял ее звонок и продолжил говорить, и полусловом не намекнув на то, что ему неудобно. Ядвига же, услышав, что он отвечает и готов продолжать разговор, спросила:

– Саш, твое предложение сводить нас в кино все еще в силе?

– Само собой.

– И ты готов сделать это в субботу? – уточнила недоверчиво.

– Готов, тем более, что это было моей идеей, если ты помнишь! – мужчина рассмеялся. – Сама-то готова?

– Да я-то готова, а вот ты точно готов проснуться в субботу до полудня?

Ядвига не спроста уточняла день и время предполагаемого похода в кино, она отлично помнила о том, как нелегко давались Александру утренние пробуждения. Он, будучи «совой» по натуре, просыпался по утрам тяжело, принимал контрастный душ, выпивал две кружки кофе и все равно оставался хмурым и малоприятным собеседником. Но реалии современного мира были таковы, что ему, как и подавляющему большинству людей, приходилось просыпаться и окунаться в работу уже к 8-ми утра. И именно суббота, а не воскресенье – был тем единственным днем в неделю, когда Александр давал себе вволю выспаться. А тут кино, да еще с детьми.

– В эту субботу в 12 дня? – казалось бы просто уточнил, но Ядвига почему-то была уверена, что не просто так он это сейчас проговорил, и оказалась права.

– Сам же обещал детям через неделю, – напомнила, – они мне уже проходу не дают своими напоминаниями.

– Обижаешь, конечно, помню! И помню, и проснусь, и даже буду свободен в такую рань, – проговорил со вздохом.

Девица, лишенная возможности слышать весь разговор своего любовника с какой-то женщиной, решила проявить настойчивость, а потому произнесла нарочито громко, вызвав лишь недовольство со стороны Алекса:

– Алекс, я не проснусь так рано!

– Саш, я тебя там отвлекла от процесса? Ой, прости, пожалуйста! – Ядвига, услышав женский голос на фоне, рассмеялась, но не смутилась:

– Все, не сбиваю тебя с ритма! Позвони завтра мне, более точно все обговорим, ок? – и, повысив голос, добавила в него дразнящие нотки явно в надежде на то, что ее услышит не только Александр, – целую тебя во все места, милый!

– Кто она такая вообще, что ты берешь в это время трубку? – обнаженная девица сидела в кровати, сверкала не только своими прелестями, но и глазами и явно была настроена закатить своему любовнику скандал. – И куда мы в такую рань, да еще в субботу, должны будем тащиться?

– В кино, на сказку!

Алекс отложил телефон на прикроватную тумбочку, медленно лег и с интересом посмотрел на красавицу. Он совершенно точно ее провоцировал и ожидал реакции на свои слова.

И красавица не подвела, презрительно скривила губки и произнесла, как выплюнула:

– На сказку? Сидеть в зале, полном вопящих и сопливых детей?

– Во-первых, в кино поедем не «мы», а я один. А, во-вторых, она, – Алекс кивнул на свой телефон, – моя подруга. И только она может звонить мне в любое время суток.

– То есть ты сейчас пытаешься убедить меня в том, что встанешь рано утром, в свой единственный выходной, чтобы поехать в кинотеатр на детский фильм, да еще и с подругой? Серьезно? Ты сам-то веришь в это?

Красавица явно поймала нужную тему для скандала. Она поправила прическу, подняв руки высоко и заставив свою грудь колыхнуться. Сделано это было абсолютно бесстыже и совершенно точно намеренно. Девица не стеснялась своей наготы. Заметив заинтересованный взгляд мужчины, который еще десять минут назад жадно целовал и ласкал ее, расценила его взгляд по-своему и воодушевленно продолжила:

– Еще ни один из моих мужиков не позволял себе такого! Или я, или она! Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Не бывает! Она или твоя бывшая, или возможная будущая. Думаешь, я не знаю, как это у вас, у мужиков, бывает?

Александр прикрыл глаза, глубоко вздохнул, медленно выдохнул и рывком встал с кровати.

– Ты куда? Я не договорила! – девица взвизгнула.

– Можешь продолжать говорить. Я не запрещаю, но слушать я тебя не обязан! – бросил он через плечо, не оборачиваясь. – Я в душ, потом домой поеду.

Он вышел из спальни, не дожидаясь ответа девицы. Та, едва в душевой зашумела вода, выругалась вслух:

– Хрен ты от меня теперь так просто уедешь! И вот черта с два ты со мной легко расстанешься! Чтоб какая-то выдра тебя на подарки доила? Ага! Сейчас! Не на ту напал, Сашок! От Алены Дацко еще ни один мужик добровольно не уходил! – с этими словами дама встала с кровати и направилась в душевую.

Александр, увидев в отражении хромированной стойки душевой, что дверь в ванную комнату открылась, усмехнулся и, сделав вид, что не видел этого, продолжил намыливать тело. Через несколько секунд женские руки с ярко-красным маникюром скользнули сначала по его грудным мышцам, потом медленно опустились по прессу к паху. Александр выдавил геля на свой пах и на эти проворные женские руки, позволив им мыть и ласкать себя. Кто он такой, чтобы отказывать женщине в получении удовольствия? Тем более, когда женщина сама к нему пришла.

Получение удовольствия ожидаемо перенеслось из душевой в спальню, на широкую кровать. После хорошей разрядки настала очередь Алены первой идти в душ.

– Присоединишься? – девушка призывно вильнула аппетитной попкой.

– Чуть позже!

Едва девушка скрылась за дверью ванной комнаты, Алекс встал и не спеша оделся.

– Ты сама виновата, красавица! – проговорил он вслух, вытаскивая из кармана пиджака ключи от квартиры Алены и длинную бархатную коробочку. Сложив это на тумбочку, Алекс добавил несколько купюр, огляделся, проверяя, не забыл ли чего, и вышел из квартиры. Разрядку он получил, а выяснять отношения с той, кто была ему никем, он не собирался.

Жадным Алекс не был – в коробочке, что осталась лежать на тумбочке, был браслет из белого золота, он был куплен в подарок любовнице просто так, а получилось, что к расставанию. Ублажать в постели Алена умела профессионально, как и раскручивать на подарки. Оказалось, что не только это она умела делать профессионально, но еще и закатывать скандалы.

Скандалы Алекс не любил, как не любил он и Алену. Ему всего лишь было удобно иметь умелую и красивую любовницу. С ней было не стыдно показаться на людях. Не устрой Алена сегодняшний скандал, он бы и дальше продолжил встречаться с ней несколько раз в неделю, но девица явно зарвалась в своих фантазиях в отношении его.

Уже сидя в своей машине, Алекс набрал девице сообщение: «Не звони мне больше». Отправил его и тут же без сожаления занес номер телефона девицы в черный список.

Прибавил звук на радиоприемнике в салоне автомобиля и под звуки ненавязчивого мотивчика поехал домой.

Глава 7

– Так, дети, в туалет хотим? – Влада обратилась с вопросом сразу к обоим.

– Нет! – раздалось ожидаемо от Степана.

Почему ожидаемо? Да потому, что ребенок увидел магазин с конфетами и уже смотрел только туда. Влада переглянулась с Гербертом, и он закатил глаза. Это означало, что во время сеанса мальчик захочет в туалет, и ему придется пробираться с сыном к выходу.

– Да! – а это уже Стефания. Девочка, вопреки расхожему мнению о том, что девочки больше, чем мальчики, любят сладкое, конфеты почти не ела.

– Идем! – Влада протянула руку дочке. – Мальчики, не потеряйтесь!

– Да мы вот тут, в магазине с конфетами, будем, – Герберт кивнул на вход в магазин.

– Папа, без нас ничего не покупайте! – Стефания и сама уже была не рада тому, что дома выпила целых два стакана сока, и в результате ей сейчас пришлось идти с мамой в туалет вместо того, чтобы выбирать вместе с братом ему конфеты, а себе орешки.

– Не купят, – пообещала Влада дочери.

В дамской комнате было, как всегда, многолюдно, но, на их счастье, кабинка с детским, более низким, унитазом была свободна.

– Стеша, иди, а я тебя здесь подожду, – предложила Влада, заглянув перед этим в кабинку и убедившись, что там чисто.

Девочка справилась быстро. Детских раковин было две. У одной из них уже стояла девочка с мамой, ко второй подошли Владислава со Стефанией.

– Мама, а Алекс сегодня поедет к нам на ужин? – услышала Влада разговор дочери с матерью.

Кто-то, вымыв руки, предпочел их высушить горячим воздухом, и поэтому девочке приходилось говорить громче, чем требовалось. Сушитель гнал воздух в холостую, тот, кто его включил, уже ушел, а Влада именно из-за шума, создаваемого им, и стала невольным свидетелем разговора между незнакомыми ей людьми.

– Нет, Яна, это вряд ли, – с сомнением произнесла мать девочки, прозвучало это было без сожаления, простое предположение только и всего. – Впрочем, я не спрашивала о его планах на сегодняшний вечер, а у него ведь, кроме нас с вами, и свои планы могут быть.

Женщина, говоря это, не выглядела расстроенной, а вот девочку слова матери явно расстроили:

– Ну, да, – протянула она задумчиво, – знаю.

– Янусь, ты ведь знаешь, что у Алекса всегда работы много, а сегодня у него единственный выходной. Да и речь ведь шла только о сеансе кино в нашей компании, повторюсь, в его единственный выходной.

– А если я его приглашу? Ты не будешь возражать? – девочка смотрела на мать с надеждой во взгляде.

– Нет, не буду! – женщина улыбнулась. – Можем предложить ему вместе где-нибудь поужинать, если уж вы с Эриком не готовы его от нас так рано отпускать.

– Ты права, мама, не готовы! Думаю, Эрик меня поддержит! – девочка серьезно, как взрослая, кивнула, и после этого мать с дочерью вышли за дверь.

– Мама, смотри! Девочка свою сумочку забыла! – услышала Влада голос дочери, едва незнакомые мама с дочкой вышли.

Она проследила за жестом дочери и увидела, что на раковине, той самой, где мыла руки серьезная девочка, лежит детская сумочка в виде смешного котенка.

– Стеша, постой здесь, пожалуйста! Я быстро! Они не должны еще далеко уйти! – Влада прихватила забавную сумочку и шагнула к двери, распахнула ее и увидела удаляющихся мать с дочерью.

– Яна! – Влада назвала девочку по имени, вспомнив то, как называла ее мать, – ты свою сумочку забыла!

Мать с дочерью обернулись одновременно, женщина настороженно и даже испуганно, девочка удивленно. Увидев в руках Влады сумочку, женщина облегченно выдохнула и благодарно улыбнулась. Она же и шагнула за забытой вещицей.

– Ох, спасибо Вам огромное! – поблагодарила она Владу искренне, подходя ближе. – Это подарок от друга нашей семьи. Яна бы очень расстроилась, потеряв ее.

– Ничего, бывает, – Влада понимающе улыбнулась матери Яны. – Моя тоже везде забывает свои штучки.

Женщины понятливо рассмеялись и разошлись каждая к своей дочери.

– Мама, я все! – Стефания, закончив вытирать ручки бумажной салфеткой, показала матери ладошки, смешно растопырив пальчики в разные стороны.

– Какая ты у меня молодец! И руки сама вымыла, и сумочку нашла! – Влада погладила девочку по кудрявой головке. – Идем покупать орешки?

– Да! – девочка радостно запрыгала и вприпрыжку же направилась к выходу.

– Мама, а можно мне к орешкам сегодня «Колу»? – Стефания смотрела на мать взглядом кота из мультфильма про Шрека.

– А мне тогда «Фанту»! – подключился уже и Степан.

– Ладно, сегодня можно! – Влада выделила интонацией уточнение и повторила:

– Но только сегодня, и только потому что в кино! Договорились?

– Да.

– Да!

Дети дружно закивали.

– Так, Степан, тебе твои любимые конфеты с соленым ирисом, а Стеше ее любимые орешки, – Владислава протянула детям пакетики со сладостями. – Держим и стараемся не рассыпать. Герберт, что тебе взять?

– Да, – последовал странный ответ.

Владислава, услышав ответ мужа, удивленно на него посмотрела, а проследив за взглядом мужа, увидела, что он наблюдает за парой, в которой тоже были двойняшки, и тоже мальчик и девочка. Дети были старше Степушки и Стеши на пару лет. Впрочем, интерес мужа можно было понять – даже она узнала этого мужчину, хоть и видела его фото всего пару раз. А вот с женщиной и девочкой они несколькими минутами ранее только что пересеклись в дамской комнате.

– Что, прости? – Герберт наконец оторвался от созерцания семейной пары и перевел взгляд на жену. – Прости, что-то я задумался.

– Попкорн будешь или жевательные конфеты? – Влада сделала вид, что поверила в задумчивость мужа.

– Попкорн. Соленый. Пить буду воду без газов.

Владислава кивнула, принимая ответ мужа.

– Вы идите пока в зрительный зал, я подойду чуть позже, – услышала она голос мужа, едва они вышли из магазина сладостей.

– Гера, все хорошо?

– Старого друга встретил, – и Герберт кивнул на того самого мужчину с двумя детьми. Выходит, Владислава не ошиблась, наблюдал Герберт именно за ними. – Давно не виделись. Признаться, я и не знал, что он вернулся в страну. Хочу подойти, поздороваться.

Герберт зашел в кинозал буквально за несколько секунд до начала фильма. То, что муж был рассеян и задумчив, Влада заметила даже в темноте кинозала. Не могла не заметить. Она уже знала этот его взгляд «в себя». Подтверждением тому, что муж думает о чем-то своем и совсем не следит за сюжетом фильма, было и то, что он не смеялся вместе со всеми в смешные моменты. И, как Влада догадывалась, думал ее муж как раз вот о произошедшей только что встрече со старым другом. А по факту, встрече с прошлой жизнью.

Она не докучала мужу расспросами, придет время, и он сам ей расскажет то, что посчитает нужным. Влада сама отвечала на вопросы и возгласы детей на протяжении всего сеанса. Детям, да и самой Владиславе, фильм понравился. Герберт что-то отвечал невпопад на вопросы детей, и они, поняв, что отец «не в теме», перестали его тормошить. В машине дети продолжали обсуждение фильма, но уже только между собой.

Герберт, практически уже на выезде из города, будто отмер и задал Владе вопрос:

– Ты ведь уже поняла, кто это был? Ты узнала его, верно?

– Да, узнала, – она не стала отрицать очевидного.

– И что можешь сказать о нем и о его семье? – Герберт бросил короткий взгляд на жену.

– Это не его семья, – Владислава произнесла это уверенно. – Александр и эта женщина – друзья. Может быть, они и были когда-то близки, но теперь только друзья.

– Очень интересно! – Герберт кинул удивленный взгляд на жену. – Это с чего же такой вывод, Ладушка?

– Дети ее – тут без вариантов, но все вместе, одной семьей, под одной крышей они не живут. Хотя, и это заметно с первого взгляда, они близки друг другу. Все близки, а не только мужчина и женщина, – закончила свою мысль Влада. – Я ошиблась?

– Нет, не ошиблась. Не жена, а Шерлок Холмс! – Герберт протянул к жене руку ладонью вверх, и она, улыбаясь, вложила свою ладошку в его руку.

– Все элементарно, Ватсон! – Влада рассмеялась и рассказала:

– Мама с дочкой были в дамской комнате одновременно со мной и Стешей. Они мыли руки в дамской комнате рядом с нами, девочка интересовалась у матери планами на вечер, назвав мужчину по имени. Говорила девочка о нем тепло, без напряжения и агрессии. Называла она мужчину на европейский манер, просто по имени, не употребляя слово «дядя». Обратили они на себя мое внимание лишь тем, что мыли руки рядом и говорили громко, стараясь перекричать шумевшую сушку для рук. Что тебе еще добавить? Девочка серьезная, мать говорит с ней на равных, ребенок явно опережает свое развитие.

Герберт покивал словам супруги:

– Это все?

– По маме с дочерью да, – Влада улыбнулась. – Это потом уж я, проследив за твоим взглядом, увидела, что ты за ними наблюдаешь. Я его вспомнила, узнала, хотя, надо отдать ему должное, он изменился. Это ведь Александр Петров, верно?

– Да, он самый, – Герберт кивнул. – Что думаешь о мужчине?

– Ну, что тебе сказать? – Владислава задумалась. – Я ведь не знала его лично. Если смотреть только по внешним признакам, то он изменился. Выглядит как серьезный бизнесмен, хорошо и дорого одет. Вы – ровесники с ним?

– Он на год моложе нас с Пашкой.

Владислава кивнула и продолжила говорить:

– Он легко и охотно общается с детьми, я бы даже сказала, по-дружески. Знаешь, без всех этих заигрываний, чем часто грешат кавалеры таких вот одиноких и красивых мамочек.

Герберт удивленно поднял бровь, но промолчал, давая возможность жене закончить высказывать свои наблюдения. Она, увидев его удивление, улыбнулась:

– Да, именно так. А это значит, что он не ставит себе целью понравиться женщине через ее детей. Дети общаются с ним на равных, называют его запросто по имени и на «ты» – отсюда вывод, что они давно знакомы друг с другом. А раз они называют его по имени, значит, не он их отец.

– Так почему же ты все-таки думаешь, что он, несмотря на их близость в прошлом, сейчас не ухаживает за ней? – Герберт задал этот вопрос больше для себя, в наблюдательности своей жены он не сомневался. – А вдруг он решил возобновить отношения? Нет?

– Уверена, что нет, – Влада сказала это уверенно. – Он не облизывает ее глазами, а она, в свою очередь, не кокетничает с ним. Понимаешь, она не пытается ему понравиться. В кино она смеялась от души над фильмом и над шутками, звучавшими там. И ни разу не посмотрела в сторону мужчины, как и он, кстати, в ее!

Герберт в удивлении поднял брови, и Влада рассмеялась, пояснив:

– Они сидели перед нами, но чуть в стороне. Мне со своего места отлично было их видно.

Герберт усмехнулся и кивнул, и Влада продолжила:

– Так общаются между собой друзья. Очень близкие друзья, у которых стрельба глазками и игры под одеялом уже в прошлом.

Она кинула взгляд на заднее сиденье, где сидели дети. Не прислушиваются ли они к взрослому разговору? Дети не слушали, обсуждая фильм.

– Не устаю удивляться твой наблюдательности! – Герберт рассмеялся и чмокнул жену в ладошку. Руки жены он так и не выпустил, ведя машину одной рукой.

– Так я права? – она улыбалась, довольная похвалой и лаской своего мужчины.

– Да. На все сто процентов права, душа моя!

– Тогда скажи мне, что не так, Гера? Чем ты обеспокоен? – Влада продемонстрировала свою хваленую наблюдательность.

Ответ мужа удивил ее:

– Я знаю, от кого у Ядвиги дети.

– И? В чем проблема? – Владислава по-прежнему не понимала. – Или ты думаешь, что Александр этого не знает?

– Уверен, что он это знает. Это-то и пугает, – последовал задумчивый ответ, не принесший Владиславе ясности.

«Во что же ты, Саня, опять вляпался? – закончил Герберт мысленно, не желая пугать жену. – Сразу Пашке позвонить? Или сначала нарыть инфу на Свища и уже потом звонить Пашке? Нет, сначала нарою, а уже потом будем вместе с Пашкой думать, что да как!»

Приняв решение, Герберт успокоился и даже начал улыбаться, прислушиваясь к разговору детей, так уж он был устроен. Это знал он, это знала его жена Влада, это знали даже их дети.

Глава 8

– Олеська, да что тут думать? – Карина, казалось, искренне не понимала метаний подруги. – Конечно, записывайся на этот ваш корпоратив!

– Карин, да ведь там все парами будут! А я одна.

– Да с чего ты решила, что вот прям «все» будут парами?

– Ну, потому, что у нас в фирме ратуют за семейные ценности… – начала перечислять Олеся.

– Ага, именно поэтому ваш хозяин не женат! – Карина перебила подругу, вставив замечание.

– … и потому, что я видела список! – закончила свою мысль Олеся.

– И что? – не унималась Карина. – Там-таки ВСЕ по парам?

– Ну, почти, – Олеся сделала глоток чая. – Всего лишь несколько человек вписали себя без пометки «+1».

– И что в графе у вашего шефа написано? – тут заинтересовалась Карина и добавила:

– Ох, как бы я хотела попасть на этот ваш корпоратив!

– Карина, а ты не забыла, что вообще-то ты у нас молодая жена? И Александр, кстати, вообще пока не вписан там. Может, его вообще не будет на празднике.

– Будет! Уж ты мне поверь, подруга! – уверенно произнесла Карина. – Это ж новогодний корпоратив, это, во-первых. А во-вторых, хозяева на таких мероприятиях всегда присутствуют. Тем более, на выездных. Ты ж не думаешь, что он вам, своим сотрудникам, оплатит гулянку, а сам не придет?

– Ну, может, позже впишется, – Олеся согласилась с подругой и неуверенно пожала плечом. – Слушай, а тебе-то вот зачем знать, с кем Александр будет?

– А тут мы, подруга, и подошли к причине, по которой я тебя пригласила сегодня в кафе! – девушка замолчала и дождалась, пока Олеся не просто посмотрела на нее, но и подняла в нетерпении брови.

– И? – Олеся смотрела и ждала продолжения.

Карина, сделав театральную паузу, продолжила интриговать подругу:

– Готова услышать потрясающую новость дня?

– Готова! – Олеся улыбнулась, оценив и паузу, и торжественную интонацию, с которой Карина это произнесла.

– Начиная с завтрашнего дня я веду рубрику «Сплетница» на нашем портале! Аплодисменты, переходящие в овации!

Карина работала в редакции известного новостного сайта. Портал был одним из самых популярных и не имел себе равных среди других таких же. Сайт рассказывал обо всем на свете. Конечно, рубрики с новостями о политике, спорте или о котировках ценных бумаг Карине не доверили бы вести. По той простой причине, что она в этом всем совсем не разбиралась. А вот новости о личной жизни известных личностей Карина находила мастерски.

И не только находила, а еще могла увидеть, прочитать между строк и сделать правильные выводы. И все это раньше других репортеров. За это ее умение догадаться, опубликовать новость как уже свершившуюся, и, что самое главное – раньше других порталов, Карину и ценили на работе. Лишним тому подтверждением и стало то, что теперь она будет вести целую рубрику. О чем она с гордостью и сообщила подруге.

– Сегодня даже уже подписали новый договор, представляешь? – Карина сверкала глазами в радостном возбуждении.

– То есть теперь ты на вполне законных основаниях будешь собирать сплетни о других? – Олеся, выросшая с отцом-военным, ныне уже генералом, искренне не понимала, как можно интересоваться жизнью других людей, да еще на профессиональном уровне.

– Олеся Тихая, даже не начинай! – Карина оборвала подругу. – Не знала бы я тебя со школы, решила бы, что ты мне завидуешь, честное слово. Вот умеешь ты, подруга, весь кайф обломать! Да оглянись вокруг! Этим все интересуются!

Карина обвела зал кафе взглядом и зацепилась за девушек, сидящих в дальнем от них углу. Три девушки с одинаковыми гульками на макушках, с одинаковым макияжем «а-ля натурель» и с одинаковыми же губами уточкой сидели за угловым столиком. Они что-то читали в своих телефонах. Олеся была уверена, что читают те одну на всех новость. Девушки читали и что-то активно обсуждали, одна из них в это время еще и печатала в своем телефоне, поддакивая подружкам.

– Вон те точно кому-то кости перемывают, еще и комментируют! – Карина кивнула на девушек и перевела взгляд на других посетителей кафе.

Парень в деловом костюме, как и влюбленная парочка, не удостоились комментария от Карины, ее внимание привлекли две девушки.

– Вот те две любительницы селфи тоже, я уверена, читают сплетни. И вот та, что хоть и выглядит, как провинциалка, но тоже их читает. Так что ты зря так, подруга, с высока о моей работе отзываешься, – Карина усмехнулась, – сама ведь знаешь, если есть спрос, то есть и предложение! Многим интересно знать, как живут, что едят и с кем спят богатые и знаменитые. И ваш босс, с его-то прошлым, поверь мне, вызывает не меньший интерес. Тем более, что он не женат.

– А что не так с его прошлым? – заинтересовалась Олеся, пропустив ремарку о том, что Александр не женат.

– О, поверь! Многое! Одни его фото в стиле «ню» чего стоят! – Карина рассмеялась, довольная тем, что смогла вызвать интерес своей подруги.

– Александр снимался обнаженным? – недоверчиво переспросила Олеся.

– О, да! – Карина рассмеялась. – Правда, это было несколько лет тому назад, но, поверь, фото на грани! Огонь, а не фото! Впрочем, с таким телом, как у него, не стыдно было и обнажиться. И знаешь, я не удивлюсь, когда узнаю, что на него любовались не только женщины.

Карина, видя недоверие в глазах подруги, достала из сумочки телефон, что-то набрала, пару раз пролистнула и повернула экраном к Олесе.

– Вот, сама посмотри, если мне не веришь! Ты там комментарии под этими фото почитай! С английским же у тебя нет проблем, верно?

Карина и так знала, что у подруги с английским все в порядке, а потому-то и привлекла она внимание подруги к комментариям под фото обожаемого ею шефа.

– Сплошной слюнопад и рукоблудие, а не комментарии!

Олеся взяла телефон подруги в руки. С его экрана на нее смотрел хозяин их фирмы Александр Михайлович Петров. На фото он сидел на балконе в какой-то теплой стране, привалившись могучей спиной к решетке балкона. Сидел абсолютно голый, но его пах был прикрыт соломенной шляпой. К щекам Олеси волной прилила кровь. Такого она не ожидала.

– Ты полистай, полистай! – хохотнула Карина, заметив реакцию подруги. – Там еще есть горячие фото.

Олеся, словно во сне, листала, рассматривая Александра. На всех фото он был обнажен, если не полностью, так по пояс. Он стоял лицом к камере или боком к ней, делая вид, будто занят каким-то делом. Пил кофе, смотрел вдаль с балкона, намыливал тело в душе. Все фото были сделаны профессионально и грамотно. На фото, где он был обнажен полностью, его пах был прикрыт шляпой, полотенцем или будто бы случайно стоящим именно здесь каким-нибудь предметом. Да голый, да откровенно, но ведь красиво же!

Олеся вернула подруге телефон и подлила себе в чашку чаю. Права была Карина, когда говорила, что Александру было что показать. Ханжой Олеся не была, но ладони увлажнились, а щеки полыхали. Тело у Александра было красивым, на фото, где он смотрел в камеру, казалось, будто он смотрит тебе в глаза.

Карина рассмеялась, довольная произведенным на подругу эффектом. Прежде, чем убрать телефон в сумочку, она тоже полюбовалась на фото обнаженного мужчины и выдала:

– Эх, жаль, на всех фото самое интересное прикрыто. Наверняка у него и там все красиво. Ну, теперь-то веришь, что твой хваленый Александр Михайлович совсем не такой уж белый и пушистый зайчик!

– Ничего он не мой, – буркнула Олеся. – И потом, мало ли чем он занимался в прошлом! Он – взрослый мужчина, к тому же, красивый. Сейчас-то он другой.

– А то, что он был обвинен в сбыте наркотиков, ты знала?

– Что? Этого не может быть! – выдохнула потрясенно Олеся, отказываясь верить подруге.

– У него было два фитнес-центра. Он же сам боксер в прошлом, – начала говорить Карина, но была перебита Олесей.

– Он и сейчас тренируется два раза в неделю.

– Да? Ну, ок! Вполне может быть! Мужик еще не старый, холостой и в хорошей форме, может себе позволить, как говорится, – Карина отхлебнула кофе и продолжила:

– В те времена он тоже продвигал спорт в массы. Фитнес, тренажеры, спортивное питание для желающих быстро получить результат, ну и вот! Допродвигался.

– Хочешь сказать, что под видом спортивных добавок он распространял наркотики? – Олеся посмотрела на подругу, сидящую напротив нее.

– Слушай, не хочешь, не верь! За что купила, за то и продаю! – Карина пожала плечиками.

– Я не верю, что Александр Михайлович продавал наркотики! – Олеся продолжала упорствовать.

– Права, не продавал. Обвинения против него были сняты. Там потом доказали, что его подставили поставщики спортивных добавок откуда-то из Азии. Под видом добавок ему прислали наркоту, – смилостивилась над подругой Карина. – Только вот скажи мне, подруга, а с чего это ты так рьяно его защищаешь? Влюбилась в шефа?

– Не говори ерунду, Карин! – Олеся опять вспыхнула. – Где я и где он? Мы ж с ним абсолютно разного уровня. Да мы с ним лично даже и не встречались ни разу. Просто я не люблю, когда люди, не разобравшись, готовы обвинять человека во всех смертных грехах!

– Ох, подруга, думаю, даже я не все о нем знаю, – Карина усмехнулась, – но ты права, вы с ним абсолютно разного уровня. Да и старый он уже. Он же нас с тобой почти на четверть века старше. Зачем тебе такой старый кавалер, пусть он хоть трижды в хорошей форме?

– Карина!

– Я уже двадцать три года Карина! И не надо на меня так глазами сейчас сверкать! Вот завтра же на этот ваш корпоратив запишись! Слышишь меня? Есть же у вас там и молодые ребята. Если не заведешь кавалера из ваших, так хоть Новый год весело встретишь.

– Ладно, убедила, – Олеся улыбнулась. – Пожалуй, так и сделаю. Очень уж все мои коллеги ждут этого праздника. Мне даже любопытно, веришь?

– Вот! Видишь! Значит, круто он у вас там проходит, – оживилась подруга и задумчиво проговорила:

– Как бы я хотела с тобой туда поехать…

Олеся, услышав это от подруги во второй раз, задала, наконец, вопрос:

– Карина, а у вас с Кириллом точно все хорошо?

– Хорошо-то, хорошо, только скучно. И зачем я за него замуж выходила? Ничего не поменялось, веришь? Ничего!

– Ну, это же ты хотела праздника, Кирилла-то и так всё устраивало.

– Вот, вот! – Карина покивала. – Его и сейчас все устраивает. Ах, ладно! Ты лучше расскажи мне, как там твой отец? Очень переживает из-за своей не состоявшейся женитьбы?

– Переживает, только не из-за нее. Он в санатории с чудесной женщиной познакомился, но что-то не сложилось у них. Ходит смурной, еле сдерживается, чтобы не психовать. Но я же вижу, как ему тяжело.

– Ну ты смотри! Влюбиться в его возрасте? А кто она? Откуда? Почему не сложилось у них, не знаешь? – оживилась подруга, тут же приняв стойку как охотничья собака, почуявшая дичь.

– Карина, даже не начинай! – Олеся нахмурилась. – Он – мой отец, так что имей уважение.

– Да нет, я не в профессиональном плане, – Карина смутилась, поняв то, как выглядит со стороны ее интерес, – я к тому, что если уж в таком возрасте люди свою судьбу находят, так, может, и у меня еще все впереди? Не век же мне куковать с моим муженьком занудой.

Олеся пришла домой лишь через два часа. Отца дома еще не было. Она выгуляла Мотю, насыпала псу корма и шагнула к письменному столу, к рабочему ноутбуку.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать уже сегодня, верно, Мотя? – обратилась она к псу, который укладывался на своей подстилке около батареи.

Олеся решила не ждать завтрашнего дня и записаться на новогодний корпоратив уже сегодня. Открыв таблицу, она увидела, что и их шеф уже тоже есть в этом списке. Подруга оказалась права, шеф не пропустит праздника. Рядом с его фамилией красовалось пояснение, что он будет на празднике не один.

В тот момент Олеся и подумать не могла о том, что на этот праздник ее повезет сам шеф.

Глава 9

– Папка, доберешься до места – позвони мне!

– Позвоню!

– Пап, я не шучу!

– Дочь, я тоже. И вообще-то, это я здесь должен смотреть на тебя таким строгим взглядом.

Денис Тихий обожал свою дочь. И несмотря на всю его грозность, пожалуй, только Олеся его и не боялась. Впрочем, как и любила, искренне и без всяких условий, тоже только одна она. Старый пес Мотя был не в счет.

– Пап, разве я когда-то не звонила тебе? – телефон в руке дочери пиликнул входящим сообщением. Олеся глянула на экран телефона и шагнула к отцу:

– Все. Такси ждет. И не гони, пожалуйста! Тебе спешить некуда.

– Не буду. Обещаю! – Денис рассмеялся.

– Папка, я люблю тебя!

– И я тебя, дочь!

– С наступающим тебя!

– И тебя, Лялька!

Олеся перезвонила отцу уже с турбазы, которую их фирма арендовала всю и только для своих. Рассказала в подробностях о коттеджах на четырех человек, в которых им предстояло жить, об имеющемся здесь целом банном комплексе с большим бассейном и о спортзале с различными тренажерами. Олеся не рассказала отцу лишь о том, что довез ее сюда совсем не тот автомобиль, который должен был, и совсем не с тем водителем за рулем.

И случилось это не по ее вине.

Олеся, как дочь военного, была приучена отцом с детства к чистоте и строгому распорядку дня. К месту сбора Олеся приехала вовремя, и только уже там, стоя среди своих коллег, выяснилось, что автомобиль, в котором Олеся должна была ехать, как и семейная пара, которая должна была ее доставить к месту празднования Нового года, отсутствовали. У них заболел ребенок.

Стоять среди коллег, уже предвкушающих праздник, и понимать, что ты лишняя – было сначала странно. Лишняя просто потому, что все свободные места в машинах коллег уже заняты. Тебя и рады бы взять, да вот некуда! Извини!

Незаметно, маленькими шажочками, в душу Олеси начал закрадываться страх, потом не заставила себя ждать паника, а уже вместе с ней появилось чувство одиночества и ненужности. Все это Олеся уже испытывала. Когда-то давно, в детстве, после развода родителей. И вот сейчас страх, который она, казалось бы, давно победила, вновь подкрался к ней.

От полного проваливания в омут своих страхов ее спас огромный белоснежный джип, что лихо завернул на парковку.

– Александр, – кто-то шепнул за ее спиной.

Лично, а не на фото, Олеся видела своего шефа в первый раз. Мужчина был красив, как на тех кадрах, что показывала ей Карина. И, кстати, совсем не изменился. Увидев того, чьи фото она потом, к своему стыду, не один раз еще рассматривала, она вспомнила о том, что на его теле есть татуировки, а над левым соском родинка. При виде того, чьим телом она втайне любовалась, Олесе почему-то стало стыдно, щеки моментально опалило жаром. Хотя, если разобраться, стыдно должно быть ему, это ведь он выставлял себя на показ. Раз делал эти снимки, значит, знал, что его будут рассматривать, верно? Но стеснение почему-то испытывала сейчас она.

Александр окинул их дружную компанию взглядом:

– Доброе утро! Все из тех, кто собирался двигаться из этой точки, в сборе?

Голос у мужчины был приятным.

– Да! – ответил за всех его личный помощник Иван.

– Отлично! – Александр кивнул и скомандовал:

– Можем выдвигаться! – и первый шагнул к своему автомобилю.

Вот и всё! Олеся сжалась, боясь того, что вот сейчас ей скажут извинения и уедут праздновать без нее. А она, как лишний член в команде, поплетется домой, в пустую квартиру.

– Нет. Не можем! – услышала она словно сквозь вату голос Ивана.

Парень остановил своего шефа, заставив того обернуться. Александр дернул в удивлении бровью, глядя на парня.

– У нас тут один член команды без места оказался. Так вышло, что те, с кем она должна была ехать, отменили сегодня ночью свое участие. Прислали мне сообщение, у них ребенок заболел. А у всех, кто выдвигается из этой точки, машины уже укомплектованы пассажирами. У Игоря с Антоном есть одно место в машине, но парни уже за город выехали. Сейчас они остановились на заправке и ждут нашей отмашки, если надо, то могут вернуться, – отрапортовал Иван шефу.

Олеся обратила внимание на то, что помощник говорит быстро, коротко, по существу. Так обычно говорят военные.

Иван, закончив говорить, отвернулся от Александра и нашел взглядом в толпе Олесю:

– Олеся, да где ты там? Иди сюда! Чего жмешься как не родная? Ребят, расступитесь, дайте пройти девушке!

Перед Олесей послушно расступились, давая девушке возможность подойти ближе.

– Доброе утро, Александр Михайлович.

– Олеся Тихая, отдел онлайн-продаж, – представил ее Иван.

Олеся подходила к шефу под его тяжелым пристальным взглядом, он будто обвинял ее в чем-то. Хотя, в чем бы ему ее обвинять? Они видят друг друга первый раз в жизни. Уголок его рта странно дернулся, и мужчина потянулся к вороту джемпера, что был на нем надет. Чуть оттянул ворот, как делают непроизвольно, когда не хватает воздуха в душном помещении, потом что-то нащупал на своей груди под толстым джемпером и медленно выдохнул.

Как Олеся все это заметила? Она же смотрела только в его глаза? Красивые, кстати, глаза, серые. Тяжелый пристальный взгляд взрослого мужчины словно прожигал ее насквозь. Впрочем, ей, скорей всего, это показалось от страха. Она успела накрутить себя, когда стояла в толпе своих коллег и боялась того, что вот сейчас все извинятся, рассядутся по машинам и уедут, оставив ее тут одну.

– В моей машине есть свободные места, – услышала она голос Александра.

В следующую секунду мужчина открыл багажник джипа, легко подхватил ее чемодан и уложил его в огромный же, как и сам джип, багажник.

Дальше все задвигались, а Олеся вдруг очень четко поняла, что она есть часть этого дружного коллектива. Никто не собирался уезжать без нее, никто не злился на нее за то, что пришлось задержаться, пока решался вопрос с транспортом для нее. Она поймала несколько улыбок и услышала слова поддержки в свой адрес.

– Пойдем, помогу забраться! – Александр шагнул к передней пассажирской двери своего автомобиля и распахнул ее перед Олесей. Рассмеялся, увидев растерянность на ее лице, и пояснил, будто даже смутившись размеров своей машины:

– Под себя и свой рост покупал.

Олеся нерешительно шагнула к машине и замерла, пытаясь понять, как же ей в нее залезть. Того, что машина окажется настолько огромной, она не ожидала.

– Давай руку, и тут вот подножка есть, по-другому сесть не получится, извини. Точно не с твоим росточком, – Олеся услышала голос Александра и увидела его протянутую руку.

Кто толкнул ее в этот момент сказать следующие слова, она и сама не понимала:

– Принято считать, что размер автомобиля мужчины указывает на его эго.

Сказала и сама же себя мысленно отругала. Мужчина же неожиданно расхохотался, а отсмеявшись, пояснил, явно получая удовольствие от разговора:

– Я уж испугался, что ты сейчас о размере мужского достоинства скажешь!

– А разве это не одно и тоже для вас, мужчин? – и опять она сначала сказала, а потом прикусила язык.

Водилась за Олесей такая особенность – в стрессовых ситуациях говорить, не думая о том, что и, главное, кому она это говорит.

– А ты вовсе не такая уж и тихая, Олеся Тихая? – Александр продолжал улыбаться.

– Извините, Александр Михайлович, это у меня от нервов, – Олеся залилась румянцем и даже прикусила нижнюю губу, ругая себя мысленно за все, что она тут наговорила.

Александр помог ей забраться в машину и на этот раз ничего не сказал, лишь посмотрел на нее нечитаемым взглядом. Увидев его глаза так близко, Олеся заметила, что сейчас они у мужчины были темно-серого цвета.

Он захлопнул дверцу с ее стороны и двинулся в обход, к месту водителя. Олеся, ругая себя, мысленно следила за тем, как мужчина обходит автомобиль, поглаживая шею и грудь. На человека с больным сердцем их шеф совсем не был похож. Что тогда? Почему мужчина уже второй раз с момента их встречи так делает?

– Прежде, чем мы поедем праздновать, надо заехать и забрать еще одного человека.

– Да, конечно. Как скажете. Вы же хозяин кобылы.

Александр опять расхохотался и, обращаясь к автомобилю, проговорил:

– Слышал, красавец? Не обижайся на девочку, она, видно, не в курсе, что и кони, а не только кобылы, бывают белыми.

Олеся, отвесив себе очередной мысленный подзатыльник, тут же погладила торпеду и дверцу со своей стороны:

– Простите! Я не знала, что Вы – конь! Вы очень красивый. Правда!

Александр опять рассмеялся:

– Еще никто из моих знакомых не извинялся перед моей же машиной. Олеся Тихая, ты первая! – добавил уже серьезно и едва слышно:

– И единственная, похоже.

Проговорил тихо, но Олеся услышала и, смутившись, отвернулась. Ей хотелось зажать рот ладошкой, чтобы уж наверняка больше ничего лишнего не вырвалось. Она тут и так уже наговорила, читай, нахамила шефу на несколько дней вперед. Вот уж точно, иногда лучше молчать, чем говорить.

Через несколько минут Александр припарковал автомобиль у новостройки, где, по всей видимости, и жил тот, кого им надо было забрать.

– Звонок дорогуше! – прозвучала голосовая команда от мужчины, и тут же по салону раздался звук набора номера.

Томный женский голос промурлыкал спустя два сигнала:

– Алекс? Ты не мог бы подняться ко мне в квартиру? У меня тяжелый чемодан.

Олеся еще не видела эту дорогушу, но та уже не нравилась девушке. Сначала ей не понравился фальшивый, с придыханием, голос дорогуши. Вы лично знаете хотя бы одного человека, который бы вот так разговаривал в жизни? Вот и Олеся не знала. Опять же это ее: у меня тяжелый чемодан. Они, так-то, всего на три дня едут! Что может быть тяжелого в спортивном костюме, купальнике, пижаме и одном вечернем платье?

Александру, кстати, тоже не добавила настроения просьба его любовницы – это было видно даже невооруженным глазом. Мужчина никак не показал своего недовольства, да и Олеся его знает всего несколько минут, но от чего-то она была уверена в том, что мужчина вышел из автомобиля не в самом хорошем расположении духа.

– Похоже, что это заразно! Карина и меня заразила своей жаждой лезть в чужую личную жизнь! Ау, Олеся! Ты-то вот почему встала в стойку как охотничий пёс? – одернула себя Олеся, глядя в спину заходящему в подъезд мужчине.

«Легко сказать, да не легко сделать», – гласит народная мудрость. Мужчина притягивал к себе взгляд как магнит: высок – сама Олеся макушкой едва доставала до его плеча, подтянут и широкоплеч, в общем, Александр был красив той мужской красотой, что заставляет женщин делать стойку и принимать соблазнительно-призывные позы.

Глава 10

– Он – твой начальник, а она – его женщина. До остального тебе не должно быть никакого дела! – вздохнув, проговорила Олеся и откинулась на спинку сиденья, приготовившись ждать возвращения Александра и его Дорогуши.

И ровно в тот момент, когда Олеся хотела позвонить отцу, чтобы узнать, как у него дела, она услышала требовательный автомобильный сигнал, который раздался слева от автомобиля Александра.

Олеся не придала этому значения, в конце концов, мало ли кто и кому сигналит? Может, кому-то лень звонить по телефону? Или, может, водитель таким образом поторапливает долго собирающегося пассажира, верно?

Требовательный сигнал повторился еще несколько раз. Олеся никак не реагировала на требования какого-то водителя. Да и как бы она должна была отреагировать? Она же не за рулем сидит, чтобы сигналили именно ей. Она – пассажир.

Александр, видимо, в надежде, что Дорогуша если не ждет у подъезда, так сразу выйдет из него, припарковал свой огромный автомобиль сразу напротив двери в подъезд. Припарковал, перекрыв частично проезд. При желании, разъехаться, конечно, можно было, но, видно, у кого-то, кто продолжал жать на автомобильный клаксон, такого желания не было.

Олеся заинтересованно повернула голову в ту сторону, откуда раздавался звук клаксона, пытаясь определить, кто именно сигналит. Автомобиль Александра был огромным – в подтверждение этого утверждения Олеся насчитала сразу три автомобиля, что стояли строго под прямым углом к джипу ее шефа. Все три машинки были легковыми, как на подбор, маленькими, и всем трем джип Александра перегораживал выезд с парковки.

– Тридцать восемь попугаев и три попугайских крылышка! – вспомнился Олесе старый добрый мультфильм, в котором измеряли длину питона в попугаях.

Настырный сигнал клаксона продолжал разрывать тишину благопристойного двора. Олеся, повернув голову на звук, пыталась понять, что ж такое происходит, и кто ж такой нетерпеливый.

В одном из попугайских крылышек, точнее, за рулем одной из машинок, сидела девушка и отчаянно жала на клаксон. Для убедительности или от испуга девушка активировала дворники, которые заскрипели, пару раз мазанув по сухому лобовому стеклу ее машинки. Выключив дворники, девушка поморгала фарами, явно привлекая внимание Олеси. Девушка сидела за рулем своей машинки с испуганным выражением на лице и отчаянно делала попытки привлечь внимание Олеси.

На взгляд Олеси, девушке, а точнее, ее машинке, вполне хватало места для выезда с парковки. Сама Олеся точно бы справилась с такой задачей, отец настоял на получении ею прав и сам лично гонял ее и по правилам, и по вождению. Девушка, что сидела сейчас за рулем своей машины и боялась выруливать со своего парковочного места, судя по всему, была молодым водителем, еще не привыкшим к габаритам своей машины, а потому и отчаянно трусившим.

Олеся попыталась сделать вид, что это ее не касается, но ее хватило ровно на несколько секунд. Мало ли какие причины вынуждают эту незнакомую ей девушку быть такой нетерпеливой и требовательной. Может, девушка куда-то опаздывает? Или, не дай бог, конечно, у девушки что-то случилось?

Олеся глубоко вздохнула и решительно отстегнула ремень безопасности. Выбралась со своего сиденья и двинулась в обход автомобиля к водительской двери. Девушка, увидев Олесю, сложила ладошки в молитвенном жесте и скорчила умоляющую рожицу.

Олеся кивнула девушке и, шагнув к двери водителя, потянула за ручку, открывая дверцу, но тут что-то подвернулось ей под ногу. Казалось бы, ну подумаешь? Камней, что ли, мало на асфальте? Это мог быть обычный камень или комок соли, которой посыпают дорожки и проезжую часть во дворе. Олеся, убрав ногу, опустила глаза и поняла, что только что наступила на черный камень необычной фактуры и формы. Камень смутно был ей знаком.

Она нагнулась и подняла камень, но рассмотреть его не успела. Девушка, вот ведь нетерпеливая, нажала на клаксон еще раз. Олеся, не задумываясь, быстро сунула камешек в карман джинсов и взлетела сначала на ступеньку, что имелась у автомобиля по периметру его корпуса, а за тем и за руль автомобиля. Захлопнула дверцу и совершенно серьезно произнесла:

– Ну, привет, красавец!

Олеся аккуратно погладила кожаный руль, примеряясь к его габаритам:

– Ты ведь позволишь выехать одному неопытному водителю, правда? Я сейчас не о себе, а о той торопыжке, что очень требует выпустить ее с парковки. Ты не переживай, мы с тобой лишь чуть проедем вперед, выпустим девушку и вернемся на прежнее место. Мы чуть-чуть, всего пару метров.

Олеся, продолжая говорить, смешно сказать, с автомобилем своего шефа, проехала вперед на пару метров, давая возможность девушке выехать. Девушка пулей вылетела с места парковки, потом из двора, влилась в поток автомобилей на главной улице и через несколько секунд скрылась.

– М-да, вот тебе и неопытный водитель! – прокомментировала Олеся маневры девушки и, дав задний ход, вернулась на прежнее место строго напротив подъезда Дорогуши.

Прежде, чем вернуться на место пассажира, Олеся еще раз погладила руль, проговорив:

– Спасибо, что разрешил управлять тобой! Ты шикарный!

Едва девушка пристегнулась, уже сидя на пассажирском месте, как дверь подъезда распахнулась, выпуская Александра в сопровождении огромного чемодана и расфуфыренной гламурной дамы.

Из подъезда они показались именно так и в таком порядке: Александр катил чемодан, в который, казалось, может уместиться сама Олеся с ее небольшим росточком, за ним на высоченных каблуках семенила Дорогуша. На женщине была надета юбка мини, сапоги ботфорты на шпильках и коротенькая, чуть ниже талии белоснежная шубка. Весь ее внешний вид, одежда, макияж, идеальная прическа заставляли усомниться в том, что дама точно знает, что они поедут на турбазу в лесу, а не в ночной клуб.

Если судить по лицам мужчины и женщины, то было очевидно, что между ними произошел неприятный разговор.

– И чем же ты, Дорогуша, недовольна, позволь тебя спросить? – удивилась Олеся, глядя на то, как мужчина и женщина идут к машине.

Александр катил чемодан, а сам смотрел под ноги и как будто что-то искал взглядом. Он что-то потерял? И тут Олеся вспомнила, почему тот камень, что она несколько минут тому назад подобрала с вычищенной до асфальта парковки, показался ей знаком. Этот камень крепился черным кожаным шнурком и всегда висел на груди Александра. Во всяком случае, на всех тех откровенных фото камень был на широкой груди мужчины, придавая ему дополнительного шарма.

Олеся смотрела на приближающуюся к машине пару, а потому увидела, как на лице Дорогуши промелькнуло несколько эмоций подряд.

Увидев все эмоции на лице молодой женщины, Олеся проговорила задумчиво:

– А кто-то у нас, похоже, удивлен и будто даже раздосадован! Кому-то, похоже, совсем не нравится то, что не только ее одну на этом белоснежном красавце повезут.

Александр сначала открыл багажник и погрузил в него огромный чемодан Дорогуши.

– Алекс, это кто, и почему она сидит на моем месте? – услышала Олеся недовольный голос женщины.

Багажник мягко закрылся, лишив Олесю возможности услышать ответ мужчины.

– Что-то я не заметила здесь таблички с твоим именем! – хмыкнула Олеся, отвечая Дорогуше, несмотря на то, что ее сейчас никто не слышит.

В следующую секунду Александр распахнул заднюю дверцу за сиденьем водителя, предлагая Дорогуше сесть именно на это место, Олеся услышала голос шефа:

– Она – сотрудник моей компании и точно так же едет на наш корпоратив встречать Новый год! – голос Александра звучал бесстрастно.

Олеся развернулась на своем сиденье лицом к открывшейся дверце и успела поймать быстрый нечитаемый взгляд мужчины в свою сторону.

– Дамы, знакомьтесь: Леся Тихая, – представил он девушку, почему-то сократив ее имя.

Кстати, Олесю так никто и никогда не называл. Отец называл ее «Лялька» – это было ее детское имя. Только ему было позволено так ее называть. Друзья и знакомые звали ее полным именем «Олеся» – она сама не разрешала его коверкать. И вдруг это «Леся», произнесенное ее шефом. Услышав сейчас это производное от своего имени, Олеся замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. То, как прозвучало оно из уст Александра, ей понравилось, и она, улыбнувшись, согласно кивнула, давая ему понять, что ей нравится.

Ей сейчас показалось, что он едва заметно расслабился, поймав ее согласие? Ведь показалось же, правда?

Мужчина уже перевел взгляд на Дорогушу и неожиданно замялся.

«Он, что, не помнит имени этой женщины? – мелькнула шальная догадка. – А ведь похоже, что так оно и есть! Не помнит. М-да, неувязочка вышла, Александр Михайлович! Имена своих любовниц надо помнить. Хотя бы в тот момент, пока они есть в вашей постели. Ой, простите, в Вашей жизни».

Дорогуша, конечно же, тоже заметила эту заминку и несомненно сообразила, что это не только Александру пошло в минус, но и ей самой, указывая на ее статус временной женщины в жизни мужчины. Но держать лицо Дорогуша явно умела, а потому слащаво улыбнулась Александру и в поистине царственной манере подала ему свою ручку. Женщина оперлась на ладонь Александра и легко впорхнула в салон автомобиля.

Олеся мысленно поаплодировала даме: она сама на таких каблуках не смогла бы сделать ни шагу, а Дорогуша и ходила, и в салон высокой машины легко запрыгивала.

Вместе с Дорогушей в салон проник запах ее духов. Запах Олесе был знаком, такими же духами пользовалась Клавдия, несостоявшаяся невеста ее отца. Олеся инстинктивно задержала дыхание и медленно выдохнула, этот запах ей не нравился ни на Клавдии, ни на ком бы то не было. Дорогуша между тем пропела, глядя на мужчину:

– Дорогой, мне, конечно, приятно слышать все те милые прозвища, что ты мне бесконечно даешь в моменты нашей близости, но мы же не будем выдавать милой девушке Лесе наш секрет, верно?

Дорогуша перевела взгляд на Олесю и, растянув губы в улыбке, пропела:

– Леся – какое милое детское имя. Тебе идет! А я Маргарита, но все меня называют просто Марго.

«Позвольте представиться: Царь. Просто Царь, – усмехнулась Олеся мысленно, услышав имя Дорогуши. – Ну, допустим, до королевы Марго тебе, как до Китая на корточках, Дорогуша».

– А меня ВСЕ, – бес толкнул Олесю в ребро, призывая ее выделить это слово интонацией, – называют Олесей.

Если бы взглядом можно было пробивать дырки, то Олеся уже сейчас сидела бы вся как решето. Дорогуша дурой явно не была, а потому, конечно же, услышала и поняла то, что Олеся хотела этим сказать.

Александр захлопнул дверцу со стороны просто Марго, частично разрядив этим атмосферу. Тут же открыл свою дверцу, но прежде, чем сесть за руль, быстро окинул взглядом коврик под ногами водителя. Ничего не найдя, качнул головой и легко сел за руль, и не обращаясь ни к кому конкретно, скомандовал:

– Едем праздновать!

Перевел взгляд, в котором скакали лукавые искры, на Олесю, и подмигнул ей. Потом глянул в зеркало заднего вида на Маргариту и произнес, глядя на нее:

– Рита, пристегнись, будь добра!

– Алекс, шалунишка! – Дорогуша натянуто рассмеялась, щелкнула ремнем безопасности, перевела взгляд на Олесю и неожиданно выдала, глядя на девушку:

– Специально злит, называя меня этим именем! Знает, мой тигр, чем меня завести.

– Александр Михайлович, а можно, мы сначала доедем до места, а уж потом Вы будете свою тигрицу заводить? А то вдруг она своими когтями порвет шикарную кожаную обивку Вашего коня? Жалко ведь будет зверя, он у Вас красивый.

Александр расхохотался от души, затем неожиданно засунул указательный палец за высокий ворот своего джемпера и выудил из-под него кожаный шнурок. Олеся, к своему стыду, тут же узнала этот шнурок – именно на нем и должен был висеть тот камень, что лежал сейчас в кармане ее джинсов.

«Надо отдать ему камень, вдруг он его талисман?» – промелькнула мысль в голове, но пока Олеся боролась с ремнем безопасности, пока вытаскивала камешек из кармана, что был сейчас прижат этим самым ремнем к бедру, мужчина открыл окно и выкинул шнурок. Повернулся к Олесе и, обращаясь только к ней, сказал:

– Нам ехать примерно час. Если нужна будет остановка по дороге, не стесняйся, говори, поняла?

– Поняла!

Олеся послушно кивнула, оторопев от слов шефа. Ведь он же сейчас только ей это сказал. А как же просто Марго? Ей позволено просить его об этом же?

И словно в ответ на мысленные вопросы Олеси мужчина, так и не взглянув в зеркало заднего вида на свою тигрицу, произнес:

– Умница! – сделал музыку громче и выехал с парковки.

Олеся же, сжав кулачок, почему-то решила не отдавать мужчине его камешек, да и куда он сейчас его прикрепит, если только что сам выкинул шнурок? Камешек был гладким на ощупь и приятно грел ладонь.

«Ну и пусть у него будет эта Марго, а у меня будет его камешек!» – приняла Олеся неожиданное решение и улыбнулась.

Глава 11

За «примерно час», как обещал Александр, им доехать не получилось. А не уложились они в означенное время по вине Марго.

Женщина просила остановиться на обеих крупных заправочных станциях, что им попались по дороге.

Едва завидев огни заправки, Марго жестом императрицы, никак не меньше, укладывала свою ухоженную ручку на широкое плечо Александра и низким голосом с томными интонациями произносила:

– Алекс, будь добр, сверни на заправку.

Выглядело все так, будто хозяйка говорит со своим водителем. Не знай Олеся обратного, она бы именно так и решила.

В первый раз Алекс удивленно вздернул брови и, кинув быстрый взгляд в зеркало заднего вида, сделал звук музыки тише и уточнил:

– Что-то случилось?

– Почему случилось? – Марго уже сидела, откинувшись на спинку своего сиденья.

Похоже, не только Олесю злила манера людей отвечать вопросом на вопрос. Она заметила, как мужчина резко и коротко выдохнул, так же резко сжал челюсти, от чего дернулся желвак на лице, но справился и таким же ровным тоном уточнил:

– Мы проехали всего двадцать пять километров. Только не говори, что ты хочешь кофе с заправки. Говоря твоим языком, ты не пьешь эту бурду, Ри-та.

Имя женщины Александр произнес с нажимом, разбив его на два слога, Олеся вдруг подумала, что он намеренно злит женщину. Сначала ее эта мысль порадовала, а потом она одернула себя мысленно: «Что ты знаешь об их отношениях? Может, у них такие игры? Он ее злит, заводит, а она потом набрасывается на него голодной тигрицей, и в итоге все счастливы».

Но услышала вновь рваный выдох мужчины и его вопрос, произнесенный с ледяными интонациями:

– Поэтому я уточняю: Ри-та, что-то случилось?

– Имею я право изменить своим привычкам? – с заднего сиденья опять звучит вопрос в ответ на вопрос. – Я сегодня не успела выпить кофе! Ты думаешь, настоящей женщине легко собрать чемодан на три дня с учетом такого разброса мероприятий?

– Я тебя понял! – Александр усмехнулся и свернул на заправку, припарковался в стороне и, обернувшись к Марго, уточнил:

– Какой покупать?

– Позволь, я схожу с тобой!

– Да не вопрос! – усмехнулся Александр и, повернувшись к Олесе, спросил:

– Леся Тихая, купить тебе что-нибудь? Кофе? Чай? Мороженое? Сосиску в тесте?

– Нет, спасибо! Александр Михайлович, можно я не пойду с вами и просто в машине посижу?

Мужчина неожиданно поморщился, но лишь кивнул и вышел из авто.

Олеся смотрела вслед красивой паре: высокий статный мужчина в джемпере толстой вязки и шикарная женщина рядом с ним. Марго уверенно цокала на своих высоченных каблуках, правда, на этот раз вцепившись в руку мужчины. То, что она была при полном параде и даже в шубке, а он всего лишь в джемпере и джинсах, не портило впечатления от пары: они были и смотрелись как пара. Оба высокие, шикарные, в брендовых шмотках.

Олеся вздохнула и впервые в жизни пожалела о том, что у нее самой таких дорогих вещей нет. А нет их не потому, что не на что было купить. Отец никогда не жалел денег на ее одежду, дело было в другом: сама Олеся не понимала того, зачем покупать вещь в три раза дороже лишь из-за малюсенького логотипа не ней.

А еще Олеся подумала о том, что она, с ее росточком, не выглядела бы так роскошно рядом с этим красивым мужчиной, даже если на ней будут такие же дорогие шмотки и такие же высоченные каблуки.

Пара подошла к дверям, которые при их приближении разъехались в разные стороны. Александр пропустил Марго вперед и вдруг совершенно неожиданно резко обернулся.

Олеся, не ожидавшая этого, не успела отвернуться. Все заправочные станции ярко освещены, их взгляды с Александром встретились, от хлынувшей к щекам крови Олеся покраснела. Ее поймали на том, что она сама хотела бы скрыть. Ни к чему все эти мысли в ее голове и сравнения себя с Марго. Никогда не быть Олесе такой же шикарной, ни-ко-гда.

Благодаря расстоянию, разделявшему их, Александр, конечно, не мог видеть того, что она покраснела, но хватило, как говорится, и того, что он поймал ее взгляд. И тут произошло то, чего Олеся тоже никак не могла ожидать: мужчина тепло ей улыбнулся и тут же скрылся в глубине помещения.

Олеся отвернулась от дверей, за которыми скрылся Александр со своей тигрицей, и потрясенно прошептала:

– Он мне улыбнулся ведь, да?

Девушка медленно вздохнула и так же медленно выдохнула.

– Ведешь себя как малолетка наедине с кумиром! Ну, улыбнулся, и что? Он воспитанный человек. Да и потом, может, он проверял, что с его машиной все в порядке.

Говоря это, Олеся машинально перекатила камень, что так и держала в ладошке. Пользуясь тем, что ее никто не видит, она разжала ладонь, желая рассмотреть свою находку ближе. Камень был гладким и отполированным, но с одной стороны на нем был скол. Олеся, решив, что скол появился от того, что она наступила на камень, погладила камень в месте этого скола и проговорила, обращаясь к камню:

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Я обязательно верну тебя твоему владельцу. Обещаю! Но не при этой мымре, ладно?

С этими словами Олеся убрала камень в карман, как оказалось, вовремя. Александр с Марго возвращались. Женщина несла в руке стаканчик с кофе, мужчина держал в руке два мороженых.

Они еще не подошли близко, но Олеся уже сейчас видела, что в руках у Александра был ее любимый вафельный рожок с ванильным пломбиром. Олеся вздохнула, подумав о том, что мороженое она, пожалуй, сейчас бы тоже съела, и обругала себя:

– Тебя ведь спрашивали, и ты отказалась. Так что сиди теперь и глотай слюнки.

Александр помог сесть в машину Марго, легко сел сам и вдруг, развернувшись к Олесе, протянул ей одно мороженое со словами:

– Извини, взял на свой вкус, свое любимое.

– Спасибо!

– Пломбир в вафельном рожке. Без дополнительных добавок и красителей. Не люблю, когда вкус пломбира смешан с чем-то еще.

– Я тоже такое люблю! – слова у Олеси вырвались раньше, чем она успела подумать о том, как это может прозвучать. Желая сгладить кажущийся подхалимаж, Олеся пояснила:

– Я тоже не люблю, когда вкус пломбира забивают чем-то еще.

– Да? – мужчина смотрел на Олесю как-то настороженно.

– Да. Всегда покупаю только такое, – в подтверждение своих слов Олеся развернула мороженое и чуть куснула замерзшее лакомство. Улыбка сама непроизвольно расползлась по ее лицу. – Вкусно же. Правда, я люблю, когда оно чуть подтаявшее, мягкое.

Александр еще пару секунд смотрел на нее нечитаемым взглядом, потом, отложив свое мороженое в подстаканник между их сиденьями, пристегнулся и выехал с парковки. Уже на трасе, держа руль одной рукой, Александр развернул, наконец, свое мороженое и откусил.

– Да, тот самый вкус из детства, – губы мужчины тронула улыбка.

И тут раздался голос Марго с заднего сиденья:

– Сладко до противного и калорийно бомбически! После такой порции надо час в спортзале пахать, чтобы не отложилось на фигуре. Как говорила Марлен Дитрих: «Каждый съеденный кусок остается во рту две минуты, два часа в животе и два месяца на бедрах».

– Кому как, – Олеся пожала плечиком. – И, кстати, вынуждена Вас, Марго, разочаровать, но эти слова принадлежат не Марлен Дитрих, а Кристиану Диору.

В ответ на это Марго лишь фыркнула, но промолчала. Но ровно до следующей автозаправки.

– Александр, будь добр, сверни на заправку!

В этот раз Олеся тоже вышла из машины. Хотелось выкинуть обертку, купить воды и помыть руки. Олеся вошла в туалет, и следом за ней туда же фурией влетела Марго. Схватив Олесю за плечо, зашипела:

– Заруби себе на своем длинном носу, малолетка, этот мужчина только мой! Не доросла ты еще до его уровня, поняла? Я его тебе не отдам, даже и не мечтай! Уяснила? И лучше тебе держаться от него подальше, а то ведь можно и без праздника остаться.

– Мне кажется, просто Марго, что Александр Михайлович уже взрослый мужчина, и он совершенно точно не вещь, чтобы кому-то принадлежать! Не знаю, как Вы, а я уже выросла из того возраста, когда девочки дерутся в туалете из-за мальчиков.

Марго хотела что-то ответить, но тут дверь в женский туалет открылась, впуская еще одну даму. Дверь мужского туалета, что был напротив женского, тоже открылась, выпуская Александра. Марго, стоя к двери, его не видела, а вот Олеся поняла, что мужчина успел их увидеть. И увидеть, и понять, что они с его Дорогушей не ромашки обсуждали, бровь Александра удивленно взлетела, но тут дверь женского туалета закрылась, перекрыв ему видимость.

Олеся дернула плечом, стряхивая руку Марго со своего плеча, и, наконец, шагнула в индивидуальную кабинку.

«Господи, стыд-то какой! – замелькали мысли в голове у Олеси. – В школе никогда не дралась из-за парней, а тут прилетело, откуда не ждали. Вот ведь идиотка эта просто Марго! Теперь у меня от ее бульдожьей хватки синяки на теле останутся».

Глава 12

Денис Петрович Тихий припарковал свой автомобиль во дворе дома Анны, отстегнул ремень безопасности и, увидев, что женщина собирается выходить, скомандовал:

– Женщина, сидим в салоне и ждем, когда твой мужчина откроет тебе дверь и подаст руку.

– Вот вроде же и не рявкнул командирским тоном, а и не ослушаешься! – Анна улыбнулась Денису и осталась сидеть на своем месте.

– Правильно! – Денис улыбнулся и вышел из машины.

Обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны женщины, подал ей руку. Она ответила ему смущенной улыбкой, но руку генерала приняла, выходя из машины. Он считал ее мысли правильно, а потому проговорил, глядя в глаза:

– Теперь будет только так, душа моя. Привыкай.

Анна не успела ничего ответить на слова Дениса, потому что он, вдруг обняв ее, привлек к себе и поцеловал. Жарко, сильно, требовательно. Она, не устояв и в этот раз напору его губ, ответила на его поцелуй.

– Ну ты погляди, а! Совсем стыд потеряли! Уже средь бела дня и на улице они целуются! – раздался зычный голос за спиной Анны. – Маруська, шалава, ты, что ли, опять? Никак нового ухажера завела? Смотри, губы-то у твоего хахаля потом болячками покроются! Нельзя на морозе да на ветру целоваться-то!

Анна, услышав это, оторвалась от губ Дениса и уткнулась ему в грудь, резко выдохнула и, подняв лицо, прошептала:

– Ты только что своим провокационным поцелуем на глазах всего нашего дома и конкретно Ильиничны, под кодовой кличкой «Пинкертон», уничтожил мою репутацию. Была я – благочестивая вдова, а теперь низвергнута до уровня «Маруська-шалава». Как мне теперь тут жить?

– Согласен. Никак! – Денис начал улыбаться, глядя в смеющиеся глаза Анны. – Изначально это и был мой план. Теперь тебе, красавица, придется переезжать в другой город. Ко мне. Можем сделать это уже сегодня. Помочь тебе вещи собрать, душа моя?

– Денис, я через четыре дня приеду сама. На Рождество.

– Маруська, чего ж ты кавалера на морозе-то держишь? Ты или уж к себе его веди, или уж в машину вернись! Благо, она у него вона какая огромная! Не машина, а целый траходром! – продолжала вещать рупором Ильинична.

Анна вздохнула и шепнула:

– Денис, достань, пожалуйста, мою сумку из багажника! Она не успокоится, пока не выяснит, кто мы такие. Сейчас весь подъезд к окнам прилипнет.

– С Новым годом, Мария Ильинична! – проговорила громко, отвернувшись от Дениса, шагнувшего к багажнику за ее сумкой.

– Ой, Аннушка, ты, что ли? – голос Ильиничны полился елеем. – Я-то, дура старая, думала, это Маруська с третьего этажа опять нового хахаля завела, а это ты! Вона как!

– Пусть в этом году исполнятся все Ваши желания и мечты! – закончила говорить Анна.

– Ой, скажешь тоже! Какие у стариков мечты? Здоровья бы, а уж остальное и само приложится, верно? И тебя с Новым годом, Аннушка! Всем семейством уезжали, да? Что-то не видно было никого твоих-то!

Ильинична обращалась к Анне, но разглядывала при этом Дениса. И тот не стал обманывать надежд местного Пинкертона, представился, удивив этим Анну:

– Денис Петрович Тихий. Генерал.

– Аж целый генерал, – уважения в голосе Ильиничны резко прибавилось.

– Официальный ухажер и будущий муж Анны Владимировны! – продолжил Денис.

– Ишь ты! Официальный, да еще и будущий, – протянула Ильинична и оглядела Дениса уже открыто, будто приценяясь. – Аннушка у нас дама приличная. Вдова, с квартирой в центре. Не слишком ли ты быстр, мил человек? Сам-то из каких краев будешь? Из Тьмутараканска, поди-ка?

– Нет, не из Тьмутараканска. Из столицы. Сейчас служу в штабе. Стар я уже, чтобы продолжать воевать, вот и повысили до штабного сидельца. Управлять тоже ведь кому-то надо, верно?

– Вот тут ты прав, Денис Петрович Тихий, – выдала Ильинична, продемонстрировав свою цепкую память и хороший слух.

– Денис, позвони, как доберешься! – вклинилась Анна в разговор соседки и Дениса. – Мария Ильинична, давайте мы с Вами не будем больше задерживать товарища генерала. Ему еще домой не ближний путь добираться. Зимой дни короткие. Хотелось бы, чтоб большую часть пути он засветло проехал.

– Да, да, права, Аннушка! Простите дуру старую. Отвлекаю тут вас своей болтовней. Хорошего пути, товарищ генерал! – Ильинична зачастила словами, но сама так и осталась стоять, где стояла. Видимо, надеялась увидеть продолжение спектакля.

– Аннушка, я провожу, – Денис, подхватив сумку Анны и пару пакетов с едой, шагнул к подъезду, – негоже тебе самой тяжести таскать! Тут Ольга еще салатов вам вот аж два пакета насобирала.

Анна с Денисом скрылись в подъезде, и лишь тогда Ильинична двинулась по дорожке вдоль дома, бубня себе под нос:

– Вот тебе и праведница. Вот тебе и вдова. Ишь ты! Аж целого генерала подцепила. Маруська-шалава умрет от зависти, когда узнает, кого наша тихоня себе нашла. Такими-то темпами, глядишь, и уедет наша вдовушка в стольный град. А квартира как же? Неужто оставит своей беспутной доченьке? Ишь ты…

Денис поднялся на лифте и даже зашел с Анной в квартиру. Поставил сумки в прихожей и уже там, в тишине пустой квартиры и без посторонних глаз, опять обнял Анну.

– Не хочу уезжать от тебя, душа моя. Боюсь того, что опять передумаешь.

– Денис, не передумаю. У меня теперь выхода нет! Как мне теперь тут с такой подмоченной репутацией жить? – рассмеялась Анна. – Вот знала бы я, что ты у нас любитель общения с местными сплетницами окажешься, за углом бы попросила меня высадить.

– Ох, я коварный, да! – он прижал ее к себе плотнее. – Боюсь выпускать тебя из рук. Пообещай, что приедешь, не передумаешь!

– Денис, обещаю! Не передумаю, – проговорила в который раз за сегодняшнее утро Анна. – Поезжай, пожалуйста, пока светло. Тебе же завтра надо быть на службе. Я куплю билет и сразу же сообщу тебе. Ты, главное, Олесю предупреди о моем визите к вам.

Денис отстранился, заглянул в глаза Анны и уверенно произнес:

– Она очень будет рада, поверь. Ты сама с ней общалась по телефону и все слышала. Так что не смей тут себе надумывать то, чего нет. Поняла? Обещаешь?

– Поняла. Обещаю. Не буду надумывать! – Анна рассмеялась и, чмокнув Дениса в подбородок, быстро отстранилась. – Не заметишь, как пролетят эти четыре дня, а сейчас поезжай, пожалуйста. И не гони по трассе, хорошо? Обещаешь?

– Обещаю!

Денис рассмеялся и вышел из квартиры Анны, оставив ее с улыбкой на губах. Улыбаясь сам словно мальчишка, сбежал вниз по лестнице, игнорируя лифт. Трасса в самый разгар праздничных дней была пустой, домой он добрался быстро и без происшествий.

Позвонил Анне уже стоя во дворе своего дома, давая возможность старому псу отдышаться после долгой дороги и сделать свои собачьи дела. Поднял голову, посмотрел на окна их квартиры, увидев свет в комнате дочери, успокоился.

В квартиру генерал Тихий тоже поднялся с улыбкой на губах. Дочь была дома, но не вышла его встречать – это было странно. Обычно Лялька всегда выходила из своей комнаты, чтобы его встретить. Но не в этот раз. Что-то случилось? Или просто спит, не выключив света?

Олеся не любила закрытых дверей – это тянулось еще из детства. На закрытой плотно двери в комнату дочери всегда настаивала ее мать. Дениса это удивляло, но он не спорил с женой, в конце концов, он сам уезжал в командировки на несколько месяцев, а его девочки оставались вдвоем.

Потом, когда он однажды вернулся домой из командировки без предупреждения, и стала понятна причина этого странного требования о плотном закрывании дверей – жена банально ему изменяла, в их же квартире, на их же кровати. Дочь, как оказалось, все это знала и, понятное дело, слышала. Слышала даже через плотно закрытые двери.

Первое правило, которое он ввел, когда они с Олесей стали жить вдвоем, без матери, как раз и стали не закрытые, а лишь прикрытые двери. Да и то, если надо было показать, что он или дочь чем-то заняты. Вот как в данный момент – дверь в комнату Олеси была прикрыта, но лишь номинально. Дочь оставляла широкую щель для их старого пса, чтобы он мог беспрепятственно войти в ее комнату.

Денис снял уличную одежду и обувь, налил Моте воды, насыпал псу корма, вернулся в прихожую, занес сумки с продуктами на кухню, Ольга и ему собрала салатов в контейнеры, убрал все это в холодильник. Все это он проделал не таясь, а Лялька так и не вышла из своей комнаты.

Прежде, чем открыть дверь в ее комнату нараспашку, Денис постучал. Не услышав разрешения открыть, он заглянул. Олеся сидела за столом, спиной к нему, на компьютере была открыта рабочая программа, на ушах дочери были огромные наушники. Пальцы дочери летали над клавиатурой, она чуть покачивала головой, видимо, в такт музыке. Денис улыбнулся и уже почти закрыл дверь в комнату дочери, решив, что не будет ее отвлекать от работы, но в этот момент ее телефон завибрировал входящим сигналом. Дочь сняла наушники и ответила на входящий вызов по громкой связи. Отвечая на звонок, Олеся продолжила что-то печатать в компьютере.

– Привет, пропащая душа! – полился на всю комнату голос Карины, подруги дочери. – Ну, как прошли праздники? Очаровала своего шефа? Готова дать мне интервью?

Его дочь дает интервью, распространяя сплетни о своем начальнике? Это что еще за ерунда? И Денис Петрович, несмотря на звание и возраст, замер под дверью в комнату дочери.

Глава 13

– Карина, я уже тебе говорила и повторю вновь: я не буду тебе рассказывать о личной жизни Александра!

– Ой, да брось! Нашла, из чего делать секрет! – рассмеялась подруга. – Сама же знаешь, что его репутации уже ничего не грозит! Особенно на фоне тех его фото в стиле «ню».

Денису показалось, что голос Карины звучал странно.

«Под дурью, что ли? – мелькнула мысль. – Да нет! Быть не может! Лялька бы не позволила подруге употреблять наркотики». В своей дочери генерал Тихий был уверен.

– Карина, ну было и было. Не тебе его судить. Сейчас Александр изменился. Я же тебе уже говорила, что он ратует за семейные ценности. Он умный, воспитанный, начитанный, деликатный. Видела бы ты, как он с детьми находит общий язык. А какое у него чувство юмора! – перечисляла дочь положительные качества своего шефа, а по факту рьяно его защищая. – А что касается тех фото, так у тебя тоже есть такие, о которых ты жалеешь. Скажешь, нет?

– Как-то ты рьяно защищаешь своего шефа, подруга! – рассмеялась Карина.

«Даже слишком рьяно!» – поддержал Денис подругу своей дочери и, наконец, отошел от двери.

Олеся сама ему все расскажет, в этом он был уверен, а то, что не расскажет сегодня, расскажет позже. Они всегда с дочерью все друг другу рассказывали, кроме, конечно, того, что касалось его работы, это было второе правило их маленькой семьи.

Карина, между тем, продолжала выпытывать у Олеси:

– Еще скажи, что телка, что была с ним на вашем корпоративе, его жена!

– Нет, не жена. И почему-то мне кажется, что Марго вряд ли ею будет. Не подходит она ему. Совсем не подходит. Странно, что он сам этого не замечает, – Олеся вздохнула, – впрочем, это только их дело.

– Это почему же? Шикарная мадам! Красивая и ухоженная. Я видела их совместные с Алексом фото. Круто там у вас было.

– Что? Она выложила в соцсети совместные фото? – ахнула Олеся. – Да что она там могла выложить? Они же поругались почти в самом начале вечера!

– Поругались, помирились! Дура она, что ли, терять такого любовника? – Карина хмыкнула. – У них вся ночь была для этого. Он там нехилую такую домину для себя и Марго снял. И мирились они там по-взрослому, уж можешь мне поверить, подруга. На всех горизонтальных поверхностях.

– Карин, вот только не говори мне, что Марго и это выложила в соцсети, – проговорила Олеся недоверчиво.

– О, да! Марго расстаралась на славу! Отфоткала все, что можно: и огромную ванну с джакузи, и спальню с траходромом на пять человек, и каминный зал со шкурами на полу. И себя в неглиже, понятное дело, и на этих шкурах, и в пене в ванне, и на белоснежных простынях. И твоего ненаглядного Александра в тот самый момент, когда он ее целовал в разных позах и местах. Он у вас тот еще любитель попозировать, оказывается! Оно и понятно, опыт у мужика имеется. Правда, жаль, что он или спиной на всех фото, или вполоборота от камеры, но это уже и не главное. Понятно же, что это тот самый Алекс, так сказать, узнаваемо! – Карина рассмеялась собственной шутке. – Ух, и горячий репортажик получился, скажу я тебе!

– Да о чем ты вообще, Карина? Не было там у них ничего!

Поняв, что едва не проболталась, Олеся сжала кулачки, впившись себе ноготками в ладошки. Ее подруга этого не видела, но и дурой не была. Карина была репортером, а потому тут же насторожилась:

– Да? А ты откуда знаешь?

– Знаю! В новогоднюю ночь точно ничего такого между ними не было! Мы все разошлись поздно. Точнее, рано, ну, ты понимаешь. Праздник же. И они оба были в числе тех, кто ушел с праздника последними! – нашла выход из неудобного положения Олеся.

– Уверена? – Карина явно встала в стойку, как охотничий пес, почуявший дичь.

– Уверена, – Олеся произнесла это твердо. – Так что все, что она там навыкладывала на своей страничке, могло случиться когда угодно, но только не в новогоднюю ночь.

– Вот коза! – ругнулась Карина. – А ведь уверяла меня, что именно в эту ночь это все у них и случилось.

– Карин, погоди, так она тебе, что ли, принесла эти фото?

– О, да! Еще и сумму за них озвучила приличную, – подтвердила ее догадку подруга. – Вот же гадина! Обманула, значит.

– Ну, может, и не обманула, – протянула Олеся задумчиво, – они, кстати, не уехали вместе со всеми.

– Да? – тут же оживилась подруга. – Выходит все-таки горяченькая новость-то, да?

– Карина, ты извини, мне тут отец звонит, наверное, стоят с Мотей внизу и опять без ключей. С Новым годом! Позже созвонимся, ок?

Олеся свернула разговор по-быстрому, переведя все стрелки на отца.

Закончив разговор, выдохнула, поняв, что чуть было не проболталась подруге о том, где, а главное с кем, на самом деле Александр провел те сутки. А провел он их с ней, с Олесей. Но говорить об этом она не собиралась даже подруге. Особенно подруге! Карина могла это и в своей рубрике напечатать. С нее станется. А то, что они с Александром в ту ночь просто спали, пусть и в одной кровати, не надо знать никому.

Тем более, что ночью-то да, они просто спали, а вот уже утром…

Вспомнив их утро, Олеся покраснела и даже закрыла ладонями лицо, как будто кто-то мог ее увидеть в данный момент.

А начинался праздник безобидно и весело.

Она, поняв, что переселять и подселять ни к кому ее не будут, и что в ее распоряжении будет целый отдельный коттедж, облегченно выдохнула. Почему-то ей казалось, что если бы ей пришлось менять этот коттедж на другой, то в том, другом, она была бы как бедный дальний родственник, приехавший в столицу из деревни. В этом коттедже она должна была жить с Верой и ее семьей, но из-за заболевшего ребенка они не приехали, и Александр дал добро на то, что целый коттедж будет в распоряжении только Олеси.

Выбрав самую уютную спальню, Олеся переоделась в платье, что они купили с отцом специально для этого вечера, прикинула расстояние до главного корпуса, в котором будет проходить собственно корпоратив, и решила, что нет нужды обувать сапоги.

– Как удачно, что коттедж так близко стоит! В туфлях добегу! – приняла Олеся решение, прихватила сумочку, в которой, кроме личных вещей, лежала и коробочка с подарком для неизвестного под номером тринадцать, и припустила к главному корпусу.

Коллеги снимали верхнюю одежду в гардеробе, радостно переговаривались в предвкушении праздника и проходили в зал, где были накрыты столы и стояла большая ель.

Еда, напитки, конкурсы и для детей, и для взрослых. Организация праздника заслуживала отдельной похвалы. Олеся, как ребенок, дорвавшийся до праздника, участвовала, наверное, во всех конкурсах. Правда, она была не одна такая. Весело было всем. Александр подавал пример подчиненным, с не меньшим удовольствием принимая участие в конкурсах.

– Дорогие друзья и коллеги! – привлек ведущий их внимание в очередной раз. – Куранты пробили, Новый год наступил, первые поздравления прозвучали. А сейчас настал тот момент, когда мы будем дарить подарки!

Дети зашумели, захлопав в ладоши. Олеся видела расписание праздника. Было решено, что дети получат подарки, посмотрят фейерверк, и родители их уведут спать. Детские конкурсы отшумели, дети, что помладше, уже вовсю зевали.

– Детям дарит подарки Дедушка Мороз и Снегурочка! – объявил ведущий. – Детей прошу встать вот сюда. Болельщикам в лице родителей отойти в сторонку. Не мешаем юным дарованиям демонстрировать свои таланты! Потом наступит и ваша очередь получать подарки от таинственных дарителей. Так что готовьте стихи и песни, товарищи взрослые, подарки вы просто так тоже не получите!

Дети читали стихи, пели песни, рассказывали истории и даже было исполнено два танца. Олеся хоть и не имела своих детей, но радовалась и хлопала в ладоши не меньше, чем родители этих детей. В какой-то момент она неожиданно услышала за спиной тихий голос Александра:

– Любишь детей?

Ответила, не задумываясь:

– Люблю.

– Даже чужих?

– Они все по своей сути чистые и искренние.

– Уверена, что все?

– Уверена. Злыми и завистливыми их делают сами же родители.

Ответа на ее слова не последовало, и Олеся, обернувшись, встретилась с мужчиной взглядом.

– Откуда же ты сама такая искренняя и чистая взялась? – проговорил он едва слышно, вглядываясь ей, кажется, в самую душу.

То, что у Александра глаза могут менять свой цвет от его настроения, Олеся узнала позже. Сейчас же она замерла под взглядом ярко-синих глаз мужчины, забыв, как дышать.

– Александр Михайлович! Ваш выход! – раздался будто из другой вселенной голос ведущего.

Александр моргнул, разрывая магию взглядов, и тут же ушел в центр зала, откликнувшись на приглашение ведущего.

Очередной выступающий закончил свое выступление, получил в подарок от Дедушки Мороза большую коробку сладостей и ушел в сторонку.

– Дорогие дети и товарищи взрослые! – раздался сиплый голос Александра. Мужчина отвел микрофон в сторону и откашлялся. – Извините, коварное шампанское!

В ответ раздался смех и шутки.

– От всей души поздравляю всех с Новым годом! Желаю вам всем в этом году…

– Девушка, разрешите с Вами познакомиться? – услышала Олеся приятный мужской голос справа от себя.

Она повернула голову на голос, рядом с ней стоял высокий широкоплечий блондин. Олеся непроизвольно перевела взгляд с парня на Александра, выступающего сейчас в центре зала с поздравительной речью. Парня это почему-то развеселило.

– Да, мне все говорят, что мы с Александром похожи. Но нет! Не родственники, увы! Дмитрий Гром! Главный менеджер отдела логистики.

Олеся, услышав имя и фамилию парня, рассмеялась. Увидев удивление в глазах парня, представилась в ответ:

– Олеся Тихая. Отдел он-лайн продаж.

Парень замер, а потом рассмеялся в ответ:

– Согласен, неожиданное сочетание фамилий!

Они болтали с парнем, не слушая шефа, парень отчаянно флиртовал, но Олесе почему-то было неприятно. Создавалось впечатление, что молодой человек отрабатывает проверенные ходы и фразы. Впрочем, с его внешностью и умением развлекать и вовлекать в разговор, было очевидно, что проблем с девушками у парня не было.

– Молодые люди, а вас приглашение к конкурсу не касается? – услышала вдруг Олеся за спиной голос Александра. – Приказ был праздновать!

– Очень даже касается. Приказы начальства надо выполнять, верно, Дима?

Сказать, что она была рада появлению Александра, все равно, что ничего не сказать. Дмитрий Гром начал откровенно раздражать Олесю своим назойливым вниманием и фривольной манерой распускать руки – она уже пару раз скидывала руку парня со своей талии.

– Тогда пошли ко мне в команду! – обрадовал Олесю Александр и, ухватив девушку за руку, буквально вытащил ее из очередных объятий Дмитрия.

– Сегодня Вы – мой спаситель! – успела она шепнуть шефу.

Александр на это сверкнул улыбкой и шепнул в ответ:

– Тогда с тебя будет ответная услуга, – тут же последовало в ответ.

– Заметано!

Она участвовала во всех конкурсах, что проводились. И что интересно: неизменно оказывалась в команде Александра. Он, не забывая того, что руководитель, а значит, и капитан команды, набирая очередных участников для нового конкурса, неизменно забирал Олесю в свою команду. Только в двух конкурсах капитан другой команды, он же личный помощник Александра, возмутился:

– Александр Михайлович, имейте совесть! Почему у Вас в команде одни и те же люди? Меняемся!

Суета, смех, азарт. Весело было всем. Ну, конечно, тем, кто не сидел безвылазно за столом, как, например, главбух Зоя Митрофановна или Марго.

Если первой не позволяли участвовать в конкурсах возраст и тучная комплекция, то вот второй не позволяла этого же делать ее спесь.

Впрочем, вскоре и Марго нашла для себя занятие: она начала делать селфи себя любимой на фоне всего праздничного. Спустя какое-то время Олеся увидела, что Марго уже не одна и не сидит за столом безвылазно. Рядом с красавицей крутился, одаривая ее улыбками, Дмитрий Гром.

Александр, что было странно, абсолютно не обращал внимания на свою женщину, как и на то, что рядом с ней весь вечер находится другой мужчина. Олесе даже стало казаться, что Александр с Марго поругались. И выяснение отношений случилось между ними, скорей всего, перед самым праздником. Да, определенно, так все и было. Олеся вспомнила, что в зал, где были накрыты столы, Александр и Марго вошли порознь.

И вот теперь Карина говорит о том, что Марго выложила в сеть фото о том, как романтично она встречала Новый год в компании Александра. И встречала, и отмечала, и даже занималась сексом. Этого просто не могло быть! И не могло как раз по причине того, что Александр в ту ночь не мог быть с Марго. Или мог?

И Олеся, ругая себя и одновременно стыдясь, нашла страничку Марго в соцсетях и принялась листать ее посты с фото…

Глава 14

А не помнила Олеся всего по той причине, что, к своему стыду, она перебрала с шампанским. Это случилось первый и, скорее всего, единственный раз в ее жизни. Олесе казалось, что легкий пузырящийся напиток не пьянил, лишь охлаждал и утолял жажду.

Ага! Конечно! Не пьянил!

За долгую историю этого напитка на его коварные пузырьки и прохладу женщины попадались не один раз. И Олеся, с ее полным отсутствием опыта в употреблении алкоголя, не стала исключением.

– Кажется, девушка, Вам уже пора спать! – раздался в самый неожиданный момент голос Александра.

– Ой, я же еще подарок анонимусу не подарила! – Олеся говорила медленно, старательно выговаривая слова заплетающимся языком, выговорив, хихикнула.

– Ничего страшного! Там не надо дарить. Забыла условия? – Александр уже вывел ее в холл и натягивал на Олесю куртку. – Ты в сапогах, надеюсь, пришла?

– Не-а! Тут недалеко мой коттедж! Я добежала. Праздник же!

– Добежала она, – буркнул Александр и, взяв Олесю за ручку как маленького ребенка, вывел на свежий воздух. – Скажи-ка, радость моя ненаглядная, тебя ведь вон в том коттедже поселили, верно?

– Да, во-о-он в том, желтом! – Олеся ткнула в первый от главного корпуса коттедж. – И да, я одна там ж-ж-живу! Не приехали ж-же они! У них ж-ж-же ребенок заболел!

– Ну, ты смотри, как мне везет-то сегодня, а! – произнес странную фразу Александр и в следующую минуту, подхватив Олесю на руки, шагнул в сторону ее коттеджа.

– Ч-ч-что Вы себе п-п-поз-з-з-зволяете?! – попыталась было возмутиться Олеся и даже завозилась в попытке вернуться на землю. – Я и с-с-сама могу д-д-дойти.

От холода Олесю начало трясти. Мороз к ночи стал заметно сильнее.

– Дойдешь ты, как же! Сама уже замерзла так, что трясет всю! А завтра проснешься простуженная. Не самое приятное время, чтоб болеть, как считаешь? Праздники, веселье, а ты с температурой дома будешь лежать? И потом, тебе же еще рожать! – проговорил, прижимая девушку теснее к своей груди.

– Я т-т-тяжелая, – возразила из чистого упрямства Олеся, укладывая тем временем голову на плечо Александра. – В-в-вот уроните меня и б-б-будете ходить ко мне в б-б-больницу. Б-б-будете мне ап-п-пельсинки с цветами носить?

– Буду, поверь, – Александр проговорил это совсем тихо, будто только для себя, – и апельсинки, и цветы, и все, что только пожелаешь.

Это было последнее, что она вспомнила утром.

Утром Олеся проснулась в своем коттедже, в своей же спальне, раздетая до нижнего белья и почему-то в мужских объятиях.

Она сама была закутана в одеяло словно в кокон, мужская рука обхватывала ее за талию, мужская нога была закинута ей на бедра и прижимала ее ноги. И рука, и нога мужчины лежали поверх одеяла.

Сам мужчина, оставшись совсем без одеяла по ее, Олеси, вине, лежал за ее спиной, уткнувшись носом в ее макушку. Олеся ощущала его дыхание всей кожей, она даже через толстое одеяло слышала, как бьется его сердце. Знать бы еще, кто стал свидетелем ее позора.

Олеся аккуратно пошевелилась, пытаясь выпутаться из мужского захвата.

Во-первых, элементарно хотелось пить, во-вторых, очень хотелось, уж простите за прозу жизни, в туалет, а, в-третьих, она не помнила, как она оказалась в своей комнате, и что самое ужасное, она не помнила, с кем она сюда пришла!

Судя по тому, что нижнее белье на ней все-таки было надето, между ней и незнакомым мужчиной ничего не было. Осталось только выяснить, кто этот галантный кавалер, который, раздев ее до белья, не воспользовался ее состоянием.

В голове крутилась одна мысль: «Только бы не Дмитрий Гром!» Почему-то видеть парня сейчас, а главное знать, что он видел ее раздетой и прикасался к ней, Олесе хотелось меньше всего на свете.

Она полежала так несколько секунд и поняла, что природа все-таки берет свое. Судя по мерному дыханию мужчины за ее спиной, он просыпаться явно не собирался, а пить и в туалет ей хотелось все больше. И она сейчас не знала сама, чего же больше она хочет: пить или сначала в туалет.

Олеся развернулась в коконе из одеяла, мужских руки и ноги и уткнулась носом в мужскую грудь. Точнее, в родинку на мужской груди. Она знала эту родинку. Видела, да чего уж там, откровенно любовалась на нее и совсем не единожды! Олеся, боясь поверить себе и своим глазам, медленно подняла взгляд к лицу мужчины.

Нет, ей не показалось.

Она провела ночь в объятиях Александра.

Олеся закрыла глаза, медленно и глубоко вздохнула, почувствовав аромат мужской туалетной воды и аромат тела мужчины. Судя по всему, Александр, в отличие от нее самой, принял вчера вечером душ.

Косметика! Получается, что она уснула вчера при полном макияже! Да она же сейчас, должно быть, похожа на панду! М-да… Не в таком виде она мечтала оказаться в объятиях этого мужчины…

Олеся так же медленно выдохнула и начала разворот в обратную сторону.

– Леся, хватит крутиться! Рань несусветная же! Все спят, давай тоже еще поспим, а? – проговорил Александр и снова притиснул ее к своей груди.

– Мне бы в душ, – пискнула не оборачиваясь.

Мужчина вздохнул и выпустил ее из своего захвата. Олеся выскользнула ужиком из одеяла и рванула в душевую. Сейчас ей было все равно, что Александр увидел ее почти голую.

Ха-ха три раза! Он же сам ее и раздевал сегодня ночью, так что уж точно увидел все, что хотел, так какой смысл теперь-то комплексовать, верно ведь?

Влетела в ванную комнату и первым делом рванула к раковине и к висевшему зеркалу.

Замерев перед зеркалом и глядя на себя огромными глазами, прошептала, повторив выражение отца:

– Да твою же ж в душу маму, Олеся! Ну вот как так-то?

Медленно вдохнула и так же медленно выдохнула, скомандовала себе:

– Так, а теперь приняла душ, смыла косметику, почистила зубы, замоталась в полотенце на голое тело и пошла соблазнять мужика, пока он там в боевой готовности.

Выполняя запланированные команды, твердила сама себе, уговаривая исключительно себя же:

– Да, он – твой шеф. Ну и что? Ты все равно планировала увольняться, верно? Верно! У тебя даже заявление уже написано. Так? Так! И потом, Олеся Тихая, уж себе-то ты можешь признаться в том, что мечтала об этом? Можешь. Мечтала. И придумывала разные варианты, как бы ему н�

Пролог

К любимому ресторанчику с говорящим названием «В глуши» Павел и Герберт подъехали почти одновременно. Поздоровались, хлопнув друг друга по плечу тут же на улице, и внутрь заходили уже вместе.

Этому семейному заведению больше подошло бы название «таверна». Бревенчатые стены, колесо с лампами под потолком, кованные бра на стенах, столы из толстых отшлифованных и пропитанных специальным маслом досок, такие же, словно бы рубленные топором, стулья. Здесь, по сложившейся за долгие годы традиции, друзья бывали несколько раз в год. Только своей тесной мужской компанией и лишь по определенным датам.

Бывали всегда втроем.

Втроем…

Когда-то…

Сегодня они сюда приехали вдвоем. Первый раз вдвоем.

Об этом каждый из них подумал, но не сказал вслух.

Сегодня была одна из тех дат, что они отмечали каждый год и только втроем. Алекса эта дата тоже касалась, но сегодня друзья были без него.

Крепкий мужчина, стоящий за барной стойкой, увидел вошедших друзей, кивнул им как старым друзьям и вышел им навстречу.

– Парни, рад вас видеть!

– Григорий, здоров.

Мужчины пожали руки, здороваясь, и бармен, он же хозяин ресторана, повел их в глубь помещения, к огромному, в рост взрослого человека, открытому камину и столу в углу.

– Жаркое из лося тушится, располагайтесь. Я принесу закуски и хлеб, – за много лет хозяин хорошо изучил их предпочтения в выборе блюд.

Хозяин ушел на кухню, не уточнив заказа, впрочем, это место не блистало богатством закусок: в меню неизменно были холодная буженина, домашний сыр, свежие овощи, много зелени да свежий хлеб.

Друзья, увидев стол, к которому их подвели и за который им было предложено присесть, недоуменно переглянулись – стол был сервирован лишь на двоих. Герберт, который звонил, делая заказ, прокомментировал:

– Заметь, я не уточнял, что нас будет двое, но новости доходят и до глуши. О том, что Саню посадили, разве что ленивый не говорил.

Григорий вернулся в сопровождении молодого совсем парнишки, как две капли воды похожего на него самого. Парень ловко расставил закуски и ушел. К столу шагнул Григорий, поставил на стол ТРИ маленькие рюмки и плоскую бутылку без наклейки. Увидев удивленные взгляды друзей на бутылку и рюмки, пояснил:

– Парни, это из личных запасов. Семейный рецепт. Бабушка Агриппина велела вам ее подать.

Павел с Гербертом одновременно, не сговариваясь, повернулись в сторону огромного камина, где обычно в кресле-качалке сидела пожилая женщина, помешивала угли, подкидывала в огонь дровину и посасывала изящную трубку с длинным мундштуком. Сегодня кресло было пустым.

– Она… – Павел недоговорил предложение, не зная, как спросить хозяина о том, где его бабушка, и не случилось ли чего со старым человеком.

– Она выпьет с вами! – услышали они низкий, с хрипотцой, женский голос из-за спины хозяина. Мужчина почтительно посторонился, пропуская пожилую женщину. – Иди, Гриша, дальше мы тут сами с ребятками разберемся.

Хозяин ловко подтащил к их столу переносную загородку, поставил ее, отгородив их от общего зала, и послушно ушел, а та, кого все здесь называли «бабушка Агриппина», первая подняла полную рюмку и протянула ее в сторону друзей, предлагая чокнуться с ней.

– Ну и чего смотрите? Скажете, не видели, что женщины пьют крепкий алкоголь?

Павел с Гербертом подняли свои рюмки одновременно и уже почти донесли их к третьей, зажатой в руке женщины, как вдруг услышали:

– За вашего друга!

Герберт успел чокнуться с женщиной по инерции, но услышав ее тост, он замер. Павел же, так и не донеся свою руку до ее руки, и вовсе остановился. Бабушка чокнулась с ними сама, первая, и скомандовала:

– Выпили! Оба. До дна.

Друзья переглянулись, но отчего-то не посмели ослушаться пожилую женщину. Бабушка проследила за тем, как выпили друзья, одобрительно качнула головой и только после этого пригубила свою, отщипнула кусочек белого мягкого сыра, закусив, и опустилась за их стол.

Мужчины, не ожидая такой крепости напитка, одновременно крякнули, резко выдохнув, и потянулись за закуской. Бабушка удовлетворенно кивнула.

– Правильно, закусывайте. Хороша получилась в этот раз. Сама я ее, родимую, делала да потом травами лишнюю сивуху убирала. Закусывайте, добры молодцы, да слушайте и размышляйте о жизни своей.

Павел с Гербертом обменялись взглядами, но промолчали. Бабушка Агриппина одобрительно покивала, прожевала сыр и закончила:

– Знаю я, что приключилось у вас. Слышала. Мы хоть и не в городе живем, но и не совсем уж в глуши.

Она выудила откуда-то из карманов свою трубочку, выложила на стол перед собой расшитый странными знаками кисет, развязала его и, выудив из него щепотку крупно порезанного табака, начала набивать им трубку, плотно утрамбовывая его большим пальцем правой руки. Павел с Гербертом следили за ее действиями, как зачарованные, и молчали.

Агриппина набила трубку, чиркнув спичкой, раскурила ее, затянулась, выпустила дым и лишь после этого начала говорить:

– Хочу рассказать вам, друзья-товарищи, одну старую притчу. А вы слушайте да не перебивайте! Когда-то два Бога, решив повеселиться, разделили каждого из людей на две половинки. Скучно им там, – Агриппина ткнула вверх своей трубкой, – понимаете ли, было сидеть и наблюдать за нами. И ничем мы, счастливые букашки, не отличались от них самих. Очень уж у нас тут все хорошо было: мир, счастье, любовь. Одним словом, скукота! Не для этого они нас создавали, чтоб умиляться. И тогда придумали они, как сделать так, чтоб интересно им было следить за нами.

Агриппина затянулась ароматным дымом, выдохнула его и продолжила говорить:

– Разделили нас боги, а половинки раскидали по всему белу свету в разные стороны и скомандовали: «Ищите! Только тот, кто найдет свою настоящую половинку, и обретет счастье и бессмертие!»

Павел скептически усмехнулся и шумно выдохнул. Бабушка тут же отреагировала на его смешок, скомандовав:

– Чем унижать меня своим неверием, лучше повтори-ка!

Павел послушно разлил и поднял рюмку, глядя на старую женщину вопросительно.

– А что ты на меня так смотришь? Тебе новый тост нужен? Так вот не будет нового. За друга вашего сегодня пьем. Того самого, которого сейчас нет среди вас.

Друзья переглянулись, но выпили и в этот раз, а пожилая женщина, одобрительно кивнув, вновь затянулась дымом.

– Не пыхтите на старого человека, а лучше дослушайте притчу, тем более, что я почти уже закончила. Бессмертие ведь оно не в том, чтобы жить, не старея и не болея. Бессмертие ведь заключено в продолжении рода.

Павел с Гербертом молчали, закусывая.

– Вот у тебя, – женщина ткнула трубкой в Павла, – есть дочь, а скоро будут и сыновья. Так?

– Так! – признал удивленно.

Павлу было чему удивляться – о том, что у них родятся сыновья, они с Аглаей сами узнали совсем недавно. Информацией этой они, понятное дело, ни с кем не делились. Личная жизнь ведь на то и личная, чтобы не становиться достоянием общественности.

– И у тебя, – бабушка посмотрела на Герберта, – есть сын и есть дочь.

Бабушка Агриппина не спрашивала, она утверждала, но Герберт ответил:

– Есть!

– И дети у вас есть, и любимые женщины, да и живете вы со своими семьями не в шалашах.

Друзья кивнули, понимая уже, куда клонит пожилая женщина.

– Мужчина, и это испокон веку было так, защитник, добытчик, правитель. Женщина – мать, жена, верная подруга. А еще женщина – это нежность, мудрость, хранительница очага. Кого вам защищать, для кого злато-серебро добывать, если нет семьи? Кто будет охранять ваш очаг, воспитывать ваших детей и встречать вас на пороге дома? Мы не можем без вас, а вы не можете без нас, – Агриппина пососала мундштук трубки. – Боги, решив повеселиться, сделали нам бесценный подарок. Только пройдя через одиночество, а кто-то и через испытания, мы понимаем, что такое счастье. Редко кому из нас дается возможность встретить свою половинку, не пройдя через лишения и муки. И лишь избранным дано пронести это через всю жизнь.

Бабушка, поймав взгляд Герберта, кивнула на бутылку, тот послушно разлил ее содержимое по рюмкам и поднес свою рюмку к рюмке Павла, замер, ожидая, пока друг поднимет свою. Агриппина одобрительно пыхнула трубкой, а дождавшись, когда оба мужчины поднимут рюмки и посмотрят на нее, отрицательно качнула головой. Друзья выпили и синхронно потянулись к блюду с закусками.

– Вы оба встретили свои половинки. Пусть странно, через боль да желание проститься с жизнью, – женщина перевела пытливый взгляд на Герберта.

Павел, увидев, что Герберт отвел взгляд, а потом пусть нехотя, но кивнул, красноречиво поднял брови.

Агриппина между тем продолжила:

– А друг ваш еще ничего из этого не имеет. И вы оба знаете, что виноваты перед ним. Уводили его женщин, не считали его себе равным, насмехались над ним не один раз. А ведь он спас тебе жизнь, когда нес тебя, раненного, на себе, разве ты забыл это? – бабушка посмотрела на Павла. – Вижу, что не забыл, именно потому вы сегодня здесь. Вкусно едите, хорошо пьете, отмечая твое спасение, а его рядом с вами нет.

– Как спас, так и хотел забрать! – буркнул Павел и уже сам потянулся к бутылке.

– Выходит, ты вот так списал свой долг перед ним? – женщина впилась в Павла пронзительным взглядом.

– А ты, значит, бабушка Агриппина, хочешь сказать, что те пустоголовые девки, что так легко его предавали, выбирая нас с ним, – Павел кивнул в сторону Герберта, – и ложась с нами, а не с Алексом, были его половинками?

– А ты разве господь Бог, чтобы решать, кто из них была его половинкой, а кто нет? Тебе или, может быть, тебе, – бабушка перевела пронзительный взгляд на Герберта, – дано знать, каков путь вашего друга к счастью и обретению себя?

Друзья молчали, и пожилая женщина продолжила:

– То-то и оно, что не дано! Его путь самый извилистый и длинный. И не вам его судить. Сам-то, вот ты, мил человек, – Агриппина опять посмотрела на Павла, – скольких человек на тот свет отправил? Знаю, что не были они агнцами божьими, но разве ТЕБЕ дано было право их судить? Молчишь? Правильно! Молчи! Вот сидите вы тут, горюете, что друга потеряли, да его же проклятиями осыпаете, осуждая. А вы знаете, какие муки совести испытывает он?

– Не испытывает! – Павел попытался было возразить, но, встретившись с острым взглядом пожилой женщины, замолчал на полуслове.

– А ты разве это знаешь? Ты говорил с ним? – Павел молчал, лишь сжались руки в кулаки, да желваки заходили на скулах.

– Вижу, что не говорили вы с ним. Ни ты, – мундштук трубки указал на Герберта и вернулся к Павлу, – ни ты! Никто из вас не говорил с ним. Потому-то вам двоим и нет покоя. Прощать тоже надо уметь.

– Может, мне ему еще и другую щеку подставить? – усмехнулся Павел зло и уже сам, не дожидаясь указания, потянулся к бутылке, разлил по рюмкам, но выпивать не спешил.

– А ты, мил человек, если уж цитируешь Библию, то должен знать и другую истину: «Чтобы остановить зло, не надо отвечать злом на зло. Но и подчиняться злу никогда не нужно». Это из первого послания апостола Петра, чтоб ты знал, – процитировала Агриппина Библию. – А вы оба подчинились злу. Не вам судить друга вашего. Для этого есть высший суд, и у каждого из вас он будет свой – это уж вы мне поверьте! В свой срок и у всех он будет, так уж устроено все в этом мире.

Павел с Гербертом молчали, не глядя друг на друга. Агриппина перевела взгляд с одного мужчины на другого и закончила, припечатав:

– И прощать своего друга здесь, на этом свете – это уже ваши испытания, чтоб вы оба знали. Потому как простить не для галочки, а по совести – этому тоже надо учиться.

Агриппина отложила свою трубку на стол, подняла свою недопитую рюмку и произнесла:

– И вот эту рюмку я выпью за вас. За то, чтоб прошли вы свое испытание достойно и с честью, ибо не дано нам судить себе подобных. Нет у нас с вами тут таких прав.

На этот раз Агриппина выпила свою рюмку до дна, резко поставила ее на стол, отщипнула кусочек сыра, зажевав крепкий напиток, и повернув голову в сторону кухни, произнесла:

– Вот и жаркое ваше подоспело, сейчас Степан принесет.

Глава 1

– Александр Михайлович! Вы вернулись?

– Доброе утро, Элеонора Генриховна!

Консьержка, здороваясь с ним, сияла как новая монета. Ну да, он вернулся, его не было дома почти год. С чего бы ей-то вот так явно радоваться?

Алекс шагнул к лифту, нажал на кнопку вызова, увидел, что лифт движется вниз, и замер, ожидая его. И лучезарно улыбающаяся консьержка, и охранник, сидящий на стуле у входа, и сам Алекс молчали. Слышно было только, как шумит движущийся вниз лифт да где-то бубнит радио.

Спустя несколько секунд раздался характерный звук, сообщающий о том, что лифт прибыл, двери кабины разъехались в разные стороны, приглашая жильца шагнуть внутрь. Алекс шагнул, нажал на кнопку с номером своего этажа, двери лифта начали медленно закрываться, и в этот момент он посмотрел на консьержку. Женщина, на лице которой не было и следа от былой радости, не спуская с него глаз, подносила к своему уху телефон.

И в этот момент Алексу стала понятна причина столь бурной радости по причине его возвращения домой: Элеонора Генриховна звонит кому-то, кто ждет эту информацию о нем. Его реакция была мгновенной: резкий выброс руки между створок лифта, чтобы они не закрылись, один прыжок, и вот он уже стоит рядом с ней. Тот, кому звонила Элеонора, отвечать не спешил. А вот сама консьержка зачастила, оправдываясь:

– Александр Михайлович, я ничего такого. У меня внуки, а я одна. Она мне заплатила, чтобы я сообщила, когда Вы…

– Она?

Им интересовалась женщина? Этого Алекс явно не ожидал.

И в этот момент в трубке телефона у консьержки прошло соединение, на ее вызов ответили:

– Слушаю!

Элеонора Генриховна, глядя на него испуганно, молчала, а собеседница на том конце злилась:

– Говорите же!

Алекс шепнул одними губами: «Отвечай!» и придвинулся ближе к трубке телефона. В нос ему ударил сладкий запах духов, консьержка медленно сглотнула и проговорила:

– Он вернулся!

Имя Алекса произнесено не было. Собеседница консьержки взорвалась:

– Женщина, вы кто? И кто он? Алло? Женщина, Вы уверены, что не ошиблись номером?

Алекс продолжал молчать, сверля консьержку взглядом, женщина пошла красными пятнами. Еще не хватало того, чтоб ей тут стало плохо! Он протянул руку к ее телефону и показал жест, что показывают совсем маленькие дети, что-то прося у взрослых. Консьержка, несмотря на то, что была напугана, правильно поняла эту пантомиму, а потому отдала Алексу свой телефон.

– Про себя-то я знаю, кто я такой. А вот кто ты такая, и зачем тебе надо знать, что я откинулся?

В трубке наступила тишина, затем Алекс услышал, как его собеседница резко выдохнула, приглушенно ругнулась, явно отведя трубку телефона в сторону, и только после этого заговорила, рубя фразы:

– Ядвига Борисовна Богатырева. Мы знакомы. Нас свели на одном из благотворительных вечеров. Тогда я была постоянной девочкой Свища.

– И чего же ты от меня хочешь, Ядвига Борисовна Богатырева? Зачем тебе знать то, что я дома?

– Хочу сделать тебе деловое предложение, – опережая его, уточнила, – не по телефону. Скажи, когда и куда мне подъехать.

– Подъезжай через час ко мне домой. Одна, и чтоб без выкрутасов. Я тут предупрежу, что ко мне гостья приедет. Тебя пропустят! – Алекс усмехнулся и вернул телефон консьержке.

– Простите, Александр Михайлович, – залепетала женщина.

– Кому еще ты должна позвонить и доложить о моем возвращении? —пропустил мимо ушей извинения женщины.

– Больше никому! Честное слово, никому! – Алекс хмыкнул и перевел взгляд на охранника.

– А ты?

– Я – никому. А вот Макс, мой сменщик, тот, что будет работать завтра, должен вроде кому-то позвонить, – парень смотрел открыто.

Алекс посверлил парня взглядом:

– Сколько хочешь за свое молчание?

Алекс вытащил бумажник и, выудив одну купюру, глянул вопросительно на парня. Тот отрицательно покачал головой:

– Я видел Ваши бои. Я по ним учился, тренер показывал как учебный материал. Меня Николай зовут.

– О, как! – хмыкнул, удивляясь, – давненько я, однако, со своими фанатами не встречался. Николай, кто еще из ваших должен сообщить, что я вернулся?

– Я не уверен, но, кажется, и Гога, тот, что послезавтра тут сидит. Он у меня спрашивал о Вас. Мол, не видел ли я Вас в свою смену.

– Правильно мыслишь, Николай, – кивнул, похвалив парня, – значит, говоришь, потом мне два дня лучше не светиться, так?

– Да.

– Понял, учту. Об услуге не забуду! – и шагнул обратно к лифту, который так и стоял, не вызванный никем.

За то время, что он вел тут почти светские беседы с обслуживающим персоналом, никто из соседей не проходил мимо них. В сложившейся ситуации это было ему только на руку. Впрочем, чему удивляться: те, кто работает, уже разъехались. Те же, кто не работает, таскаясь по клубам, уже спят.

Итак, о том, что он дома, знают пока только трое. Николай, Элеонора и эта Ядвига Борисовна. Свища он знал, а вот ее Алекс не помнил. По голосу было понятно, что дамочка не из простых. Очень интересно. И чего же дамочка от него хочет?

– Что ж, вот через час и узнаем, зачем я ей понадобился, – буркнул себе под нос, входя в собственную квартиру.

Уже из квартиры Алекс позвонил вниз, на телефон, что имелся у консьержки, и попросил позвать к трубке охранника. Всегда и всем недовольная консьержка в этот раз даже не выказала своего недовольства, крикнула, обращаясь к парню: «Коля, тебя! – и, понизив голос, прошептала, – Александр Михайлович!»

Алекс усмехнулся, услышав это.

– Слушаю, Александр Михайлович!

– Я на твое имя заказал три пиццы. Заказ оплачен, обещали в течение часа доставить. Получишь заказ и, не в службу, а в дружбу, поднимись с ним ко мне в квартиру. Номер квартиры знаешь?

– Знаю. Сделаю.

– Молоток!

Алекс положил трубку и уже обращаясь к себе решил:

– Ну, теперь, можно и в нормальный душ сходить.

Звонок в дверь застал Алекса, едва он вышел из душа. Вышел в одном полотенце.

– Очень интересно! – бросил удивленно, глянув на часы.

И для пиццы, и для Ядвиги Борисовны было еще рановато, а потому Алекс неслышно подошел к входной двери, глянул в глазок. За дверью стоял охранник с коробками пиццы.

– Надо же, действительно уложились в час, – открыл входную дверь рывком, не смущаясь того, что в одном полотенце.

– Ваш заказ!

– Быстро они. Одна тебе, за беспокойство! – Алекс забрал две огромные коробки, оставив одну в руках парня. – Считай, что у тебя сегодня день, когда тебе сегодня все можно из еды!

– Чит мил! – просиял парень в ответ и положил на верхнюю коробку желтый стикер с номером телефона. – И это, Александр Михайлович, вот мой номер телефона. Мало ли что еще понадобится.

Алекс кивнул и все-таки произнес:

– Коля, прекращай меня по отчеству называть. Чувствую себя стариком.

Парень просиял в ответ, кивнул и ушел без лишних слов.

Алекс успел съесть только два куска пиццы, когда в его дверь опять позвонили. На этот раз за дверью стояла женщина.

– Ну, красавица, ты сама напросилась! – хмыкнул, увидев красивую женщину, и открыл дверь. Пиццу он сел есть, так и оставшись в одном полотенце на бедрах.

Красавица же, казалось, не сильно удивилась, увидев его обнаженным. Дернула бровью, шагнула в квартиру, окинула его фигуру цепким взглядом и только потом произнесла:

– Я рада, что ты не растерял свою форму за этот год.

Алекс, усмехнувшись, сдернул полотенце:

– Ну, тогда уж везде оцени!

Ядвига, нимало не смутившись и даже не покраснев, опустила взгляд ниже, на член Алекса, и неожиданно скомандовала:

– Ну, раз уж ты готов себя демонстрировать, задом ко мне повернись.

– Вот еще свой зад я бабе не демонстрировал! – расхохотался Алекс и остался стоять обнаженным.

Оценивающий взгляд этой странной Ядвиги вызвал прилив крови к конкретному органу, член дернулся и начал наливаться, увеличиваясь в размерах.

Ядвига не могла этого не заметить, но продолжила совершенно спокойно:

– Напрасно! Бабы, как ты нас называешь, любят как раз крепкие мужские зады. А вот это вот, – Ядвига показала взглядом на его мужское естество, что торчало сейчас уже в полной боевой готовности, – нас интересует в последнюю очередь. Особенно, когда оно в невозбужденном состоянии.

– Ну, как видишь, у меня с последним все в порядке. Не боишься, что я тебя сейчас здесь же и завалю?

– Испугал ежа голым задом! – Ядвига усмехнулась. – Любишь, чтобы женщина сопротивлялась, да? Любишь одежду на ней рвать? Залезать на нее, как на снаряд, причиняя ей лишь боль? Не верю. Что-то я не слышала такого о тебе, Алекс, по прозвищу Дикий.

Алекс выматерился, его естество стало терять свой боевой настрой. Ядвига, заметив это, кивнула и спокойно произнесла:

– Теперь одевайся и будем разговаривать серьезно. Я пришла предложить тебе работу.

Глава 2

Алекс хмыкнул и ушел в спальню за спортивными штанами и футболкой. Не мокрое же полотенце, в самом деле, к тому же поднятое с пола, надо было ему на место возвращать?

– Да ты никак умом тронулась, Ядвига Борисовна, или как там тебя?

Алекс смотрел на женщину, сидевшую сейчас напротив него на его кухне на его же, вашу мать, барном стуле. Ядвига пила кофе, сидя с идеально прямой спиной и с невозмутимым выражением на лице.

– Ты предлагаешь мне за бабки светить голым задом на камеру? – Алекс никогда не страдал слабым слухом, но то, что предлагала ему эта странная женщина, просто не укладывалось у него в голове. – Ты предлагаешь мне стать шлюханом?

Ядвига элегантно поставила чашечку с остатками кофе на блюдце, туда же аккуратно положила ложечку, отодвинула от себя посуду и совершенно неожиданно рявкнула:

– Шлюханом ты давно уже стал! Сам. Без чьей-либо помощи и подсказки, насколько я знаю. И стал ты им в тот момент, когда соблазнился на бабки своего друга Павла. Скажешь, нет?

Александр от неожиданности, от напора и, чего уж там, смелости этой с виду элегантной и утонченной дамы, поперхнулся куском пиццы. Ядвига встала со своего стула, дошла до Александра и хлопнула его пару раз между лопаток.

– И, кстати, твое все самое дорогое, – она указала взглядом на его пах, – всегда, и я обращаю твое внимание на это обстоятельство, при работе на камеру будет прикрыто.

Ядвига обошла стол, подошла к стулу, на котором лежала ее необъятных размеров сумка, выудила из нее несколько фото и толкнула их в сторону Александра.

Снимки рассыпались, явив его взгляду обнаженного парня в разных позах. На одной из них парень полулежал в шезлонге на террасе и будто бы дремал, чуть прикрыв глаза. На другой парень смотрел на город, стоя в пол оборота, на третьей он стоял спиной к фотографу и якобы делал себе перекус на идеальной современной кухне, на четвертой парень стоял лицом к камере и пил кофе. И везде парень был обнажен.

На всех фото было видно красивое, идеально прокачанное тело парня, а вот его мужское достоинство всегда было скрыто. На фото в шезлонге все было прикрыто бейсболкой. На фото, где парень смотрел на город, он одной рукой опирался на перила, а другая его рука была расслаблено опущена вдоль тела, но именно она то все и скрывала – фото было сделано под интересным ракурсом. И даже на том фото, где парень стоял с чашкой кофе и открыто смотрел на камеру, на столе перед ним стояла какая-то банка из керамики, она-то и закрывала обзор на его член. Все фото были сделаны профессионально – это было понятно и по беглому взгляду на них.

Ядвига тем временем уже спокойным тоном продолжила:

– Подписчики и подписчицы будут любоваться только на твою фигуру и, да, если хочешь, на твой упругий зад. Опять же повторюсь, если ты сам захочешь именно эту часть своего тела им показать. Я не думала о том, что Алекс Петров такой тупой и не в состоянии с первого раза усвоить текст, написанный русскими буквами по белому!

Ядвига кивнула на листы бумаги, что лежали на столе перед Александром, потом, демонстративно вздохнув, дотянулась до них и продолжила:

– Впрочем, может, аудиально, то бишь, на слух, ты информацию лучше воспринимаешь, чем визуально, то бишь, на взгляд.

– Прекрати делать из меня идиота и разъяснять мне слова! – рявкнул на нее Александр.

– Так если ты не идиот, то, может, прочтешь еще раз и увидишь, что я тебе предлагаю работу модели в стиле «ню». Только фотосъемки! А заодно, может, уже увидишь, сколько я готова платить тебе за эти съемки. И да, проценты от продаж календарей с твоим изображением пойдут отдельно, бонусом. И можешь мне поверить, бонус будет не меньше, чем сумма, указанная в контракте!

Александр идиотом не был, и сумму контракта, и этот пункт о бонусе он запомнил с первого раза.

– Почему именно я? Не староват я для модели в стиле «ню»? – Александр усмехнулся. – Надоели молоденькие мальчики? Потянуло на взрослых мужиков?

– Ну, если ты знаешь моего бывшего, то ты знаешь и то, что молоденькие мальчики меня никогда не интересовали, – Ядвига смотрела на Александра насмешливо. – У нас со Свищом разница в двадцать лет. И, кстати, не только меня молоденькие мальчики не интересуют, как сейчас модно говорить, от слова «совсем». А вот на взрослых мужиков с красивым, как у тебя, телом всегда есть спрос.

Алекс усмехнулся и встал из-за стола. Собрал коробки из-под пиццы, свернул аккуратно, стараясь, чтобы не высыпались крошки и несъеденные края теста, сунул в мусорный контейнер. Шагнул к кофе машине и нажал на кнопку, выбрав себе двойной черный. Машина зашумела, перемалывая зерна, он замер, вдыхая аромат свежемолотого кофе и следя за тем, как льется струйка в его любимую кружку.

Ядвига молчала и, наверное, даже не дышала. Алекс был уверен, что она сейчас наблюдает за ним. Это хорошо. Пусть наблюдает. Красивая, холеная бабенка. Модельное агентство, значит, у нее. Теперь это у нас так называется? Ну-ну!

Он дождался, когда машинка закончит с кофе, подхватил кружку, сделал самый первый глоток, стоя к Ядвиге спиной. Незачем ей видеть то, с каким наслаждением он делает свой самый первый на воле глоток хорошего кофе. Об этом он мечтал весь последний год. О кофе и о приличном геле для душа. Впрочем, еще и о такой вот холеной бабенке. Интересно, как Свищ отслеживает то, с кем она спит? Или он сам подсовывает ей проверенных кобелей, чтобы контролировать ее?

Алекс, наконец, развернулся к Ядвиге, собираясь спросить именно это, а повернувшись, напоролся на ее взгляд и понял, что ему все равно, как и кого к ней подсылает ее бывший. Ему сейчас даже всё равно, кем ей Свищ приходится. Вот абсолютно! Он аккуратно, не разрывая зрительного контакта с Ядвигой, поставил свою кружку с кофе на стол и плавно, как хищник к добыче, сделал первый шаг.

Первый раз он взял ее на диване в гостиной. Взял быстро и жестко, но она явно не возражала, потому как сама же и раскрывалась перед ним. Второй и сразу третий раз были уже в спальне, на его огромной кровати.

Лишь после третьего раза, когда оба лежали обессиленные, Ядвига первая нарушила молчание:

– Вот таких подписаний контрактов у меня еще не было. Ни разу.

– Уверена, что я его подписал?

– А разве нет? – Ядвига усмехнулась. – И, кстати, ты в курсе, что тебя разыскивают? Так что я тебе не только деньги предлагаю заработать, но и твой драгоценный зад спасаю. Ты ведь пошел на сотрудничество со следствием, как я слышала. Так что пока их тут всех отлавливают, самое время свалить из страны. Скажем, на полгодика, а в идеале на год. И не просто свалить, чтобы тупо отсиживаться, а еще и деньжат заработать. Повторюсь: приличных!

– А с чего это вдруг такая забота обо мне? – Алекс прищурился и лег на бок, подперев голову рукой.

– Ну, ты же не дурак, а значит, понимаешь, что не только ты будешь зарабатывать. Мой процент, как ты имел удовольствие увидеть в своем контракте, тоже приличный. Брутальные мужчины европейской внешности на западе в цене и пользуются большим спросом – уж в этом ты можешь мне поверить.

– Это с чего же такая уверенность? Уже с кем-то работала из мужиков?

– И работала, и сама когда-то была моделью. Вот на подиуме, на одном из показов нижнего белья, меня Свищ и увидел, – Ядвига невесело рассмеялась, Алекс согласно кивнул, вспомнив, что о любви Свища к моделям знали все.

– Последние 7 лет я имею свое модельное агентство. Там, – Ядвига неопределенно повела головой, – поверь мне, все уже устали от худосочных личностей неопределенного пола. И мужчины устали, и женщины.

– Хочешь сказать, что на голого меня не только бабы, но и мужики будут пялиться и руками в трусах баловаться? – Алекс переспросил недоверчиво.

– Да ну, на фиг! – Алекс откинулся на подушку.

– Даже не сомневайся! – Ядвига кивнула. – Тебя это смущает, что ли? Это ты зря. Уж ты мне поверь, даже если тебя узнает кто-то на улице или в магазине, пальцем показывать не будут, как и кидаться на тебя с объятиями. Там с соблюдением личного пространства строго. Максимум попросят автограф.

– Хочешь сказать, что там у вас нет нормальных мужиков, посещающих спортивный зал? – Алекс недоверчиво покосился на женщину, лежащую рядом с ним.

– Почему же? Есть. Только вот, – Ядвига медленно провела пальчиком по его груди, очерчивая грудные мышцы, затем пустилась в путешествие по его прессу, очерчивая кубики на нем, – твои мышцы рабочие, а не тупо накачанные на тренажерах. Ты ведь боксер и, насколько я знаю, на тренировки, а иногда и на бои, ходил регулярно. Даже там.

Ядвига выделила последнее слово интонацией.

– А я смотрю, ты хорошо осведомлена о моей жизни. Это с чего же такой жгучий ко мне интерес? – Алекс поймал женскую ладонь, опускающуюся по его прессу все ниже, и вернул себе на грудь.

Ядвига спорить не стала, поняв намек мужчины, оставила ладонь на его крепкой груди. Взгляд женщины приклеился к лежащему на широкой груди мужчины медальону, его Ядвига не стала касаться. Помолчала, глядя на это украшение на груди Александра, потом устало и как-то безжизненно произнесла:

– Свищ – твой фанат. Сам ходил на те твои бои и меня таскал за собой, вот я и увлеклась, прониклась, так сказать. И на бои ходил, и ставил всегда только на твой выигрыш, – Ядвига со вздохом села в кровати. – Ну, а о последнем твоем «подвиге» не болтал разве только ленивый. Я сейчас о той твоей сделке, где тебя кинули, а не о последующих событиях. Сань, это ж надо было так поверить азиатам, а? Восток – дело тонкое. Забыл?

Александр скрипнул зубами, и на его лице заходили желваки.

– Расслабься, Алекс! Кто я такая, чтобы тебя осуждать? – Ядвига похлопала его по плечу. – Начнем вместе работать, услышишь от других мою кликуху и сам все поймешь. Поверь, не просто так ее мне приклеили. И да, я рада, что твои друзья смогли во всем разобраться и забрать свои заявления. Я всегда знала, что армейское братство – не пустые слова. Ну, так что? Работаем, партнер?

Алекс в одно движение поднялся и, дернув Ядвигу, подмял ее под себя, зрачки женщины расширились от страха, а он, глядя ей в глаза, отчеканил:

– Запомни на будущее: мы никогда не касаемся моих отношений с моими друзьями. Запомнила? Ни-ко-гда.

Ядвига, не отводя взгляда, медленно кивнула. Мужчина тут же выпустил ее из своего захвата, перекатился на свое место и уже другим тоном поинтересовался:

– Сегодня из страны улететь сможем?

– Да без проблем! – Ядвига кивнула. – Сегодня даже еще лучше. Мне самой тут нет резона задерживаться.

Алекс, услышав это, усмехнулся и хотел что-то спросить, но поперхнулся собственным вопросом, услышав от Ядвиги:

– Я детям обещала, что вернусь через неделю.

– У тебя есть дети? – он недоверчиво посмотрел на женщину, лежащую рядом. Ничто в ее фигуре не выдавало того, что у нее есть ребенок, и даже не один.

– А почему тебя это так удивляет? Что ж, я не женщина, что ли? – она усмехнулась и села в кровати. – Я первая иду в душ. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим гелем, партнер?

Ядвига легко встала с кровати и шагнула к двери в душевую. Александр только сейчас смог ее рассмотреть более внимательно: идеальная фигура без малейшего намека на то, что у нее есть дети, прямая спина, упругие ягодицы, не обвисшая грудь. Эта женщина знала, что она красива, знала, а потому не стеснялась ходить обнаженной. Ядвига обернулась к нему в дверях и, поймав его оценивающий взгляд, спокойно произнесла:

– Баба Яга – так меня называют за глаза, – увидев его реакцию, рассмеялась, довольная произведенным эффектом. – Дикий, будешь моим Змеем Горынычем?

– Да без проблем! – ответил он ей в тон.

Глава 3

Наши дни.

– Александр Михайлович, у Вас на сегодня осталась только одна встреча, – Иван, его личный помощник, стоял в дверях, держа планшет в руках.

– С кем?

Александр поморщился, голова гудела как колокол. Зря он пошел вчера в тот ночной клуб. Хотя нет, не так. Не пошел бы, не подцепил бы там вчерашнюю красотку. Как там бишь ее звали-то? Нина? Зина? Валентина? Какое-то странное имя было для девушки ее возраста. Борислава! Точно!

– С Богатыревой Ядвигой Борисовной. Через час в ресторане… – личный помощник не успел сказать название ресторана, зато невольно напомнил имя девушки.

– Я помню, в каком, – Александр перебил парня, не дав ему договорить. Каждый звук отдавался болью в висках. – Вань, не в службу, а в дружбу – найди мне таблетку от головной боли. Сил уже нет терпеть.

– Что ж Вы молчали? Головную боль нельзя терпеть! Давление давно измеряли? – засуетился тут же помощник. – Прежде, чем пить таблетку, надо понять причину возникновения боли. Я сейчас!

Парень вылетел пулей из его кабинета, а Алекс усмехнулся, буркнув себе под нос:

– Не знал бы я, что он нормальной ориентации, решил бы, что я ему нравлюсь.

В этот момент дверь в его кабинет открылась, и в дверях показался личный водитель, он же охранник. Александр усмехнулся:

– Коля, выдохни! Просто у меня голова болит, вот Иван и мечется, как курица-наседка.

Парень кивнул и вышел. Александр подписал с Ядвигой контракт на год, вернувшись в страну, сам нашел Николая. К тому времени парень уже не работал охранником в том доме, где у Александра была квартира. Именно Николай год тому назад предупредил Александра о том, что его ищут. И вот уже несколько лет парень работает с ним. Точнее, на него. Его личным охранником.

– Так, Александр Михайлович, снимайте пиджак, закатывайте рукав сорочки на левом плече! – Иван ворвался в кабинет шефа с тонометром в руках.

– Вань, ты меня иногда реально пугаешь! – усмехнулся, но пиджак послушно снял и даже уже закатывал левый рукав. – Тонометром-то ты где разжился, заботливый ты мой?

– Он мой, личный, – удивил парень ответом.

– Чего? – Александр было рассмеялся, но тут же сморщился и потер виски.

– У меня вся семья медики, – пояснил, пожав плечом, и ловко закрепил манжет на предплечье Александра. – Так, пока я буду измерять Вам давление, ноги не скрещиваем, не шевелимся и не разговариваем. Все понятно?

Алекс лишь недоуменно мотнул головой и сел, как попросил помощник.

Через несколько секунд Иван, взглянув на цифры на экране тонометра, вынес свой вердикт:

– Для Вашей комплекции и веса, а также с учетом Вашего возраста, давление нормальное.

– Ну, спасибо тебе, Ваня! Так мне еще не намекали на мой возраст. Да в клубе я вчера нормально так посидел, в клубе! Потом еще в гостишке продолжил развлекаться, заметь, с красоткой значительно моложе меня! Угомонились мы с ней уже только под утро, – Александр рассмеялся, заметив удивление и даже уважение на лице личного помощника. – Уж извини, дружок, но ты сам напросился на подробности. Таблетку уже выдашь, наконец, нет?

– Между прочим, напрасно Вы на меня обижаетесь! – невозмутимо изрек парень, укладывая тонометр в чехол. – Это был не намек на Вашу старость. Всего лишь констатация того факта, что с каждым прожитым годом давление меняется.

– Вань, напомни, за что я тебя терплю, а?

– За то, что я – лучший в своей области, грамотный и исполнительный сотрудник, преданный Вам и Вашему делу, – отчеканил парень, не глядя на шефа.

– Слушай, грамотный сотрудник, дай уже таблетку, а? Не хочу выглядеть развалиной на встрече со старым другом.

– Хорошо, что Ядвига Борисовна не слышит того, как Вы ее назвали, – тут же поддел шефа Иван и протянул, наконец, таблетку и бутылку воды. Проследив за тем, как Александр выпил таблетку, парень удовлетворенно кивнул и тем же тоном зануды произнес:

– За ужином с Ядвигой Борисовной никакого алкоголя!

– Да что ж такое-то, а? Не личный помощник, а заботливая мамочка! Как только тебя твоя жена терпит?

Парень, проигнорировав риторический вопрос шефа, направился к выходу из кабинета, а Александр тяжело откинулся в кресле на спинку и прикрыл глаза. Через несколько минут, когда головная боль отступила, Александр набрал помощника:

– Вань, ты там мне на согласование прислал несколько ссылок. Я выбрал место, где нам будет удобно провести корпоративный праздник.

– Хорошо. Надо бы уже бронировать, пока еще выбор есть, – тут же оживился парень. – Что именно Вы выбрали?

– Турбазу за городом. Ту, что переделали из бывшего спортивного лагеря.

– Да, место хорошее, – согласился парень.

– Бронируй ее всю, целиком. Зачем нам чужаки на нашем празднике. Ты уже выяснил, сколько поедет сотрудников?

– Еще нет, но в чате уже висит таблица для заполнения. Народ активно вписывается, – отрапортовал парень.

– С супругами и детьми? – уточнил шеф.

– Да. Все очень рады тому, что будем праздновать с супругами. Все-таки Новый год. В чате все очень благодарят Вас за это, – бодро сообщил парень.

– Хорошо.

Александр, поговорив с помощником, отключил связь и опять откинулся на спинку кресла. Голова уже не болела, но хотелось просто так посидеть с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом от головной боли.

– Александр Михайлович, Вам пора выезжать на встречу с Ядвигой Борисовной! – Иван тронул его за плечо и тут же отпрянул от шефа, зная, что тот спросонья и на рефлексах может выкинуть кулак. Слишком близкого проникновения в личное пространство его шеф не любил.

– Черт! Я уснул, что ли? – он растер лицо ладонями.

– Вы проспали 15 минут, – тут же отчитался Иван. – Это хорошо. Голова прошла?

– Да, – потер виски, словно проверяя. – Был бы ты девушкой, я бы женился на тебе, Вань, честное слово!

– Вы уже говорили это, так что я в курсе, – последовал невозмутимый ответ парня. – Со всем моим к Вам уважением, но увы! Не получилось бы у Вас ничего, Александр Михайлович. Я уже был женат, когда пришел к Вам работать!

– Зануда, – усмехнулся шеф и встал. – Николай где?

– На своем обычном месте, в приемной.

– Передай ему, что сейчас выезжаем. Умоюсь вот только да сорочку переодену.

Иван кивнул и вышел из кабинета, а Александр шагнул в личную душевую, по дороге прихватив из шкафа чистую рубашку. Хотя нет, все-таки сорочку. Ядвига в свое время вбила ему в мозг принципиальное различие между рубашкой и сорочкой. Алекс не мог себе позволить явиться на встречу с той, кто слишком щепетильна в вопросах личной гигиены, не приняв душа, а потому-то он и принял решение освежиться после рабочего дня и сменить сорочку.

– Опаздываем, Александр Михайлович! – встретил его Николай словами, едва он вышел из своего кабинета.

– Успеем! Если не будем сейчас стоять и трепаться, – оборвал он парня и шагнул к лифту.

– Превышать я не буду! – предупредил личный охранник, пока они опускались на подземную парковку.

– Не сотрудники, а сплошные мамки да няньки! – Алекс вздохнул и протянул парню руку. – Давай ключи, я сам поведу.

Глава 4

Алекс пришел на встречу всего за несколько минут до той, кого он назвал старым другом. Он знал о пунктуальности Ядвиги, а потому и гнал на эту встречу с превышением скорости. Опаздывать мужчине на встречу с женщиной, пусть и другом – это уж совсем было против его правил.

Ядвига вошла в ресторан вовремя – минута в минуту. Как всегда, одета по последнему писку моды, с идеальным маникюром и тщательно уложенной, волосок к волоску, прической. Время было над ней не властно.

Впрочем, так считали те, кто не знал ее близко. Александр же увидел усталый взгляд, плотно сжатые губы и нервно подрагивающие тонкие пальцы.

– Хреново выглядишь, подруга! – припечатал, едва они, обменявшись дежурным поцелуем в щечку, сели за столик в укромном углу.

– Если бы мне это сказал кто-нибудь другой, я бы отвесила пощечину, веришь? – Ядвига вымученно улыбнулась и как будто даже сдулась после этих слов друга. – Что, так заметно, да?

– Другим – нет, а мне – да, – Алекс смотрел на подругу серьезно. – Рассказывай, что у тебя стряслось.

– Ничего нового: работа, новые контракты, зазнавшиеся модели, – Ядвига вздохнула и углубилась в изучение меню.

Александр, сделав вид, что поверил, последовал ее примеру. Они озвучили свой выбор блюд подошедшему официанту, и только после того, как парень ушел, Александр припечатал:

– Это ты, подруга, другим будешь рассказывать. Мне правду говори и лучше всю и сразу, все равно ведь докопаюсь, ты меня знаешь. Помощь моя нужна?

Ядвига длинно выдохнула и, не поднимая взгляда на Александра, проговорила:

– Свищ все никак не успокоится. Уже столько лет мы с ним не вместе, а он все угрожает расправой. Хорошо, что его понятия не позволили тогда мне, молоденькой дурочке, за него замуж выйти. Даже дети не на него записаны, а он все права качает.

– Выпустили, что ли, на волю, а ты на порог его не пустила? – уточнил Александр, продолжая сверлить женщину, сидевшую напротив него, взглядом.

– Нет, слава богу! – Ядвига покачала головой. – Его еще с десяток лет не выпустят.

– Что тогда? – продолжал давить Алекс.

– Отказалась приехать к нему на свидание. Второй раз подряд отказалась. Мне, знаешь ли, и последнего раза хватило, – Ядвига замолчала, а он не торопил, давая ей возможность рассказать самой.

Ядвига, несмотря на то, что они с Александром стали довольно близки за эти несколько лет, первый раз коснулась темы своего бывшего мужчины.

– Думала, не дождусь, когда те сутки, что я была у него на свидании, истекут. Будешь смеяться, но я боялась, что он затрахает меня до смерти. Я от него сразу к гинекологу поехала, была уверена в том, что эта сволочь порвал мне там все. Сидеть не могла, думала, сдохну от боли.

Александр продолжал молчать, и Ядвига продолжила:

– Сам тощий, лысый, метр шестьдесят ростом-то всего. Ты ж его видел, значит, помнишь! – Александр согласно кивнул, и Ядвига закончила, зло усмехнувшись:

– Агрегат, тот, что у него в штанах, рос на семерых, а ему одному достался.

Александр присвистнул и абсолютно серьёзно произнес:

– Сочувствую! И тебе, и ему!

– Спасибо! Хоть ты меня понимаешь! – Ядвига усмехнулась. – Ехала к нему на свиданку и думала о том, что поговорим с ним, как цивилизованные люди, да куда там! Я едва вошла в эту их гостевую камеру, увидела его и сразу все поняла: не для разговоров по душам он меня позвал. Место мое напомнить!

Ядвига сжала кулаки до побелевших костяшек. Александр молча открыл бутылку воды и, налив ее в стакан, подвинул женщине, сидящей напротив него. Ядвига благодарно кивнула и, выпив залпом, продолжила:

– Напомнил, тварь. Месяц потом я на твердом сидеть не могла, представляешь? За каким чертом, спрашивается, мне такое счастье? Я отказалась приезжать к нему на свидание, и на следующее опять отказалась. Я отказалась, а его там, видимо, спермотоксикоз накрыл, затопив мозги: угрожает убить меня и того, с кем я ему изменю. Когда он звонит, я отвечаю на его звонок, только если детей рядом нет. А знаешь, почему?

– Почему?

– Да потому, что он орать сразу начинает и, как понимаешь, не серенады. Из всего, что он говорит, только предлоги и междометия цензурные, – Ядвига невесело улыбнулась. – Колеса на моей машине уже два раза кто-то прокалывал, а ведь машина на закрытой парковке под домом стоит! Понятно, что не сам он их мне спускает, а кто-то по его указке делает, но легче мне от этого не становится. Я же прекрасно понимаю, от кого мне такое счастье прилетает. Так что, нет, Саш, ничем ты мне не поможешь. Нельзя тебе в это ввязываться. Не с твоим прошлым.

Ядвига замолчала, давая возможность официанту накрыть стол. Парень ушел, и она неожиданно спросила:

– Саш, скажи, если Свищ все-таки выполнит свою угрозу и грохнет меня, ты детей моих не бросишь?

– Не мели чепухи, подруга! – Александр решительно оборвал ее.

– Так не бросишь? – Ядвига продолжала допытываться. – Пообещай мне, что не бросишь их! Ты же знаешь, что, кроме тебя, не на кого мне их больше оставить.

– Не брошу! – Александр произнес это спокойно, глядя подруге в глаза. Женщина расслабилась и даже попыталась улыбнуться. – Яся, но из меня родитель так себе, ты же знаешь.

– Сань, и знаю, и помню! Я все помню, Саш. И за что тебя тогда закрыли, помню. И благодаря кому твое дело не дошло до суда, знаю. Как и то, благодаря кому, тебя через год выпустили. Помню я и то, что ты до сих пор по ночам во сне прощения у своего друга Пашки просишь. Так что, Саш, уж лучше я тебе своих детей доверю, чем их папаше или детдому.

Александр, услышав слова Ядвиги, лишь скрипнул зубами, а она продолжила говорить:

– Саш, на имена детей открыты счета. У нотариуса мне надо только вписать имя опекуна, кто будет распоряжаться их деньгами.

Александр, услышав это, мысленно усмехнулся, вспомнив слова своего сокамерника цыгана:

– Все получишь, за что сел. Не срок получишь, нет! Друг твой простит тебя и заберет заявление, а ты получишь все так же и с точностью до деталей: и детей-сирот, и деньги их. И женщину свою единственную тогда же встретишь. Скоро камень твой уйдет от тебя, – цыган кивнул на карман, намекая на амулет, что лежал в кармане спортивных штанов Алекса. – Само к тебе все придет. И придет это все к тебе уже скоро. Правда, придется тебе через стыдное дело для мужика пройти, но считай, что это будет твоим искуплением грехов.

– Это ж какое дело может быть стыдным для мужика? – хохотнул он тогда, не веря цыгану. – В шлюхи подамся, что ли?

– Ну, можно и так сказать, – сверкнул на него единственным глазом цыган и закончил совсем уж неожиданно:

– Мне не веришь, съезди в Приморский край. Там в деревне Преображенка есть храм, там служит отец Серафим.

– Цыган, а в Бога веришь? – рассмеялся тогда Александр в лицо своему сокамернику.

Цыган на его слова не обиделся, лишь повторил:

– Съезди, он и растолкует, и поможет тебе. Запутался ты, парень, сильно.

Тогда Александр ему не поверил, да и кто бы поверил? Какие дети-сироты, да еще с деньгами? Какое стыдное дело? Какой отец Серафим в каком-то Кукуево, в дальних далях? Да и не собирался он ни с кем за деньги спать!

А поверил он своему сокамернику лишь несколько месяцев спустя, когда цыгана того уже выпустили, а к нему самому вдруг пришел адвокат и объявил, что его друг Павел забрал свое заявление и претензий к нему не имеет.

И ведь Ядвига к нему тоже сама пришла, в первый же его день на свободе пришла. И пришла сама, и предложила то самое стыдное дело, о котором говорил цыган.

– Саш, дети не будут тебе в тягость в материальном плане, они тебя знают, на все праздники ждут тебя. Няню оставишь с ними прежнюю, она с рождения с ними, впрочем, ты и сам знаешь, что Мария им как родная бабушка и даже лучше, если брать в расчет мою мать.

– Яся, успокойся! Если тебе так легче и спокойнее, повторю: не брошу я твоих детей, и няню с ними оставлю прежнюю, и образование дам нормальное, чтоб в жизни не пробивались, как мы с тобой, и на ноги помогу встать. Всё? Успокоилась?

– Спасибо, Саш! – Ядвига смогла улыбнуться уже нормально.

Александр же, увидев, что подруга успокоилась, закончил:

– Только жить я в Европе не буду – говорю тебе об этом сразу.

– И не надо в Европе, Саш, – Ядвига, казалось, только обрадовалась. – Они там со своими толерастами совсем берега попутали. Мы с детьми уже два месяца как вернулись в страну.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом, Яся? – Алекс смотрел на подругу укоризненно.

– Прости, Саш, некогда было. Честное слово! Я квартиру покупала, детей в школу устраивала, кружки им подходящие искала да репетиторов, чтоб языки подтянуть. Хотела, чтобы они здесь, в этой стране, в нормальную школу пошли. Замоталась, в общем. Если б не Мария, не знаю, как бы все успела, веришь? – Ядвига взглянула на него виновато, он кивнул, давая понять, что все понимает. – Не хочу я, понимаешь, Саш, чтобы моим детям вдалбливали в мозг сомнения в их половой принадлежности. Они там уроки в школах даже ввели, трансов приглашают их вести и рассказывать детям о том, что полов в природе, оказывается, больше, чем два.

Александр, услышав это, выругался.

– В общем, Саш, когда я услышала от Яны о том, что им картинки разные показывают и читают сказу о бедной принцессе, которую, оказывается, заперли в замке злые родители за то, что она воспринимала себя не девушкой, а мужчиной, и жениться хотела на своей подруге, представляешь, да? – усмехнулась, поймав ошарашенный взгляд мужчины, – то и решила, что пора нам уезжать оттуда.

– Правильно сделала, – поддержал Александр и потянулся за бутылкой с водой. – Только все равно не понимаю, почему ты мне не позвонила?

– Саш, не сверли меня глазами, пожалуйста! Ну, правда, не хотела я тебя грузить своими проблемами. Ты ж меня знаешь. Я привыкла сама справляться.

– Привыкла она, – проворчал соглашаясь.

Ядвига, поняв, что друг не сердится, заулыбалась:

– Саш, ты лучше приезжай к нам в гости, а? Я наш новый адрес скину потом тебе на телефон. Приедешь?

– Куда ж я денусь? Конечно, приеду. Соскучился я уже по твоим обормотам.

– Саш, приезжай, пожалуйста. Правда! Дети будут очень рады, у них столько новостей для тебя накопилось. Вот только сегодня утром Эрик спрашивал о тебе.

– Приеду, Яся, приеду. Если хочешь, могу уже в эти выходные, – обрадовал скорым визитом.

– В эти? Да, хочу! Очень хочу, Саш! Приготовлю что-нибудь из твоего любимого, хочешь? – Ядвига окончательно пришла в себя и даже повеселела.

– Ну, все? Успокоилась? Давай уже, наконец, ужинать? – Алекс улыбнулся женщине.

– Да, прости, – Ядвига улыбнулась и выпустила, наконец, из руки смятую салфетку.

Глава 5

– Яна, Эрик! Смотрите, кто к нам в гости приехал!

Ядвига открыла дверь и одновременно с этим крикнула в глубь квартиры, привлекая внимание детей. Через мгновенье прихожая наполнилась детскими голосами:

– Ура! Наш Алекс приехал!

– Алекс приехал! Ура!

Александр раскинул руки в разные стороны, присел на корточки, сократив тем самым разницу в росте, и сразу двумя руками обнял детей. Те в ответ одновременно чмокнули его в обе щеки. Лицо мужчины озарила улыбка. Ядвига, увидев возню детей с мужчиной, лишь слабо улыбнулась и качнула головой.

– Так, детишки, разбираем подарки, – зарокотал мужской бас, – Эрик, это тебе.

– Мама, мама, смотри! Мне Алекс подарил квадрокоптер! – мальчик с придыханием рассматривал коробку. – Алекс, а он с камерой?

– А это уже ТЫ мне скажи! – мужчина хитро рассмеялся и протянул вторую такую же большую коробку девочке. – Яна, а это тебе. Прости, дружочек, я ведь совсем не разбираюсь в куклах, но мне сказали, что эта тебе должна понравиться. Вроде как самая она у них востребованная сейчас.

– Спасибо! – девочка проговорила тихо, разглядывая восхищенными глазами красавицу куклу, находящуюся внутри коробки.

Дети убежали в свою комнату разглядывать новые игрушки. Ядвига шагнула к мужчине и, чмокнув его в щеку, произнесла:

– Спасибо, что пришел! И, Алекс, ты балуешь их! – говоря это, Ядвига улыбалась. Не много было в ее жизни друзей, кому бы она была искренне рада.

– А это тебе. Я ни на что не намекаю, – Алекс окинул женщину оценивающим взглядом, – ты, как всегда в отличной форме, подруга. Просто у нас это хит сезона. Все рекорды бьем по продажам этого коврика для йоги и полотенца.

Ядвига удивленно посмотрела на тряпочку и только собралась задать вопрос, но остановилась, услышав:

– Нет! Я не перепутал! Именно полотенце: да, выглядит, как фланелевая ткань, но при этом мало места занимает в чемодане и быстро сохнет. Новые разработки. Спортсмены мирового уровня давно таким пользуются. Вот и до массового потребителя дошли технологии. Ясь, накормишь? Голодный как волк!

– Пошли на кухню, волк. Сегодня у нас твои любимые фаршированные перцы. Мария расстаралась для тебя.

– О! Мои ей респект и уважуха! – Алекс улыбнулся. – А тебе опять твоя рыба?

– Саш, ты же знаешь, что я мяса не ем. А без рыбы вот, как оказалось, не могу.

– Да, я помню, ты рассказывала о том, как уехав из родной страны, клялась, что на рыбу больше не посмотришь! – Александр рассмеялся.

– И ты бы так сказал, поверь. Особенно после того, как первые пятнадцать лет своей жизни одной рыбой бы питался. И то лишь потому, что она самолично была выловлена в озере. Меня, наверное, как и японцев, надо в печи кремировать, иначе мои кости никогда не станут прахом. Точно! Надо это в завещании написать!

Александр, услышав эти, казалось бы, шутливые слова подруги не улыбнулся:

– Яся, как ты?

– Все так же, Саш. Все так же. На людях улыбаюсь, детям вида не показываю, а сама без снотворных спать не могу, – женщина вымученно улыбнулась.

– Свищ все так же угрожает?

– Да. Я уже даже камеры по всему дому понатыкала, представляешь? В каждой комнате, даже в спальне. Если меня убьют, так хоть будет понятно, кто убил, – Ядвига кивнула в один из углов кухни. Там, под самым потолком, виднелся маленький глазок камеры. Если не знать, что в квартире есть камеры, можно и не увидеть.

– Вчера, пока мы с детьми в магазине были, мне на моей машине разбили зеркала, а под дворник записку подсунули: «Он тебя ждет».

Алекс выругался сквозь зубы.

– Ты, надеюсь, заявление в полицию написала?

– И написала, и его номер у детей на телефонах заблокировала.

– Хочешь сказать, что он и им угрожает? – Алекс скрипнул зубами.

– Нет, слава богу! Этот гад грязью меня поливает да выспрашивает, с кем я трахаюсь.

Ядвига, увидев удивление на лице Александра, усмехнулась и кивнула:

– Именно так, Саш. Не встречаюсь, не живу, даже не сплю, а именно то самое слово! И спрашивает он об этом у семилетних детей. Тварь! Ненавижу!

– Яся, хочешь, я свои связи подниму? – предложил в который раз.

– Не хочу, Саш. И не хочу, и требую, чтоб ты этого не делал! – ответила точно так же убежденно и тоже уже не в первый раз. – Саша, слышишь меня? Этот гад детей не тронет. А если ты ввяжешься в это дерьмо, то на кого Эрик с Яной останутся? Мария одна не справится. Пообещай мне, что ты не будешь во все это влезать.

Алекс молчал, и Ядвига потребовала:

– Саша, пообещай мне это! Пусть этот гад получит все по закону. Пусть ему добавят еще столько же, чтоб он уже никогда оттуда не вышел! Хочу, чтобы он сдох там как бездомный бомж! Чтобы с ним там сделали все то, чем он мне угрожает! – Ядвига стукнула со злостью кулаком о каменную столешницу, тут же поморщилась и затрясла рукой.

Александр перехватил худенькую ладошку женщины и, разжав кулачок, помассировал. Она благодарно кивнула.

– Яся, ты не рассказывала, а я не лез к тебе в душу с расспросами. Расскажи, как ты вообще умудрилась с ним связаться?

– Да все до банального просто, Саш.

Ядвига улыбнулась одними губами и протянула Александру бутылку белого вина, предлагая ее открыть. Он отрицательно качнул головой, она кивнула, принимая его ответ, и убрала бутылку обратно в холодильник для вина.

– Он меня увидел на каком-то показе мод. Как его туда занесло, понятия не имею! Хотя, о чем это я? – Ядвига усмехнулась. – У него ж бзик был на моделях. Обязательно чтоб худая была и выше его самого. Его бывшая, та, что до меня была, тоже была моделью. Он пришел на нее поглазеть, ну и увидел меня. Дернула меня нелегкая согласиться участвовать в том показе драгоценностей и нижнего белья! Хотя, если уж честно, то и отказаться я от того показа не могла. Мой агент за меня договорился. Уж тебе-то не надо объяснять, как это делается.

Александр хмыкнул и кивнул, а Ядвига продолжила вспоминать:

– В тот вечер он сам ко мне не подошел. Грамотно все сделал, гад, шестерку свою, Вовчика, к агенту моему подослал. В нашей-то среде все знали, ради кого он пришел. Вот он и не стал прилюдно ее бросать.

– Ну, да, публичных скандалов Свищ не любит.

Ядвига кивнула, соглашаясь:

– Вот, вот! Он и тогда не захотел при всех ее бросать. Впрочем, как оказалось, он не сразу бросил ее. Год еще и с Крис, и со мной развлекался.

Александр хмыкнул и качнул головой.

– А мне-то что? – продолжила Ядвига. – Молодая была, глупая. А его внимание мне льстило. Да и не знала я тогда, что он и со мной, и с ней кувыркается. Я ж тогда тут максимум неделю в три месяца жила. Из Парижа в Милан, потом в Токио, а потом опять в Милан. Где показ мод, с каким домом мод агент договорится, туда и летели.

– А почему Свищ это терпел?

– Ну, так ему льстило, что я – известная модель. Я на неделю прилечу, мы тут покуролесим, оторвемся на полную катушку, он мне цацок надарит, по кабакам потаскает, перед местной публикой мною покрасуется и опять вроде как свободен. Его-то как раз понять можно! Молодая красивая девочка, а главное, при деле! – Ядвига зло рассмеялась. – Модные шмотки я, понятное дело, сама себе покупала.

– Ну, да, – Алекс усмехнулся.

– Он-то мне все больше золото да брюлики дарил. Вон, весь сейф ими забит. Пошло, безвкусно, но зато дорого! – Ядвига опять нервно рассмеялась. – В тех серьгах и кольцах без охраны и выйти-то страшно. Да и куда? В супермаркет за продуктами? Или на работу? Этакий привет из его молодости и лихих 90-х! Я, понятное дело, не крутила больше ни с кем, кроме Свища. Некогда было, да и не с кем там крутить-то, сам же видел этих моделей. Там уж скорей лесбийской любви познаешь, чем нормальной, гетеросексуальной, – Ядвига невесело рассмеялась, а Александр понимающе кивнул.

– Да и потом, зачем я ему здесь домашней наседкой нужна? Ему ж по статусу не положено жену иметь, забыл, что ли? Любовницу – это сколько угодно, а вот жену – ни-ни! Впрочем, как и детей. И знаешь, я ведь сначала очень злилась не него, когда он мне сказал, что детей не признает. А потом решила – да и ладно! Денег с него стребовала на открытие своего модельного агентства и успокоилась. Не самый отвратный любовник у меня был, да и не жадный. У других девочек и постарше, и пострашней, да и с предпочтениями особыми в плане секса были. И ничего, не воротили носы. Так что Свищ на фоне иных извращенцев вполне нормальный был. Подумаешь, в оперу не ходит. Что с того? Я и сама всего один раз там была. Детей на себя не записал, но так и не забывал. Да, не приходил к нам каждый вечер, но так они и не ждали его так, как тебя.

Ядвига внезапно замолчала и добавила уже другим тоном:

– Разве что нормальной семьи у моих детей никогда не было и нормальных же родителей.

– Яся, не смей наговаривать на себя! – оборвал ее Алекс. – Такую мать, как ты, еще поискать надо. Меня вот мать тоже одна растила. Не самый удачный пример, согласен, но так рос-то я нормальным. Это уж я потом, во взрослой жизни, наложал на десятерых.

Алекс грустно усмехнулся, Ядвига подошла и уткнулась ему в шею. Мужчина обнял в ответ и погладил ее по голове, как глядят маленького ребенка. Оба молчали. Обоим было хорошо стоять вот так, обнявшись и напитываясь взаимной дружеской поддержкой. Так их и застал вбежавший в комнату Эрик.

– Алекс, смотри, как я умею! – в гостиную сначала влетел квадрокоптер, а потом вбежал и сам мальчик с пультом управления в руках. – А еще у него камера, смотри, я на свой телефон установил и могу записывать все, что он показывает! – горделиво произнес ребенок.

– Сам разобрался? – Алекс разжал объятия, выпуская их них мать мальчика.

– Ну, не Янку же мне просить! – мальчик хмыкнул снисходительно.

– Эрик, мы с тобой договаривались, что ты не будешь так называть свою сестру! – оборвала сына Ядвига.

Эрик хотел было что-то возразить матери, но был остановлен Алексом:

– Парень, твоя мама права. Девочки и не обязаны во всех этих штуках разбираться, помнишь?

– Помню, – мальчик засопел обиженно.

– А ты – молодец, что сам разобрался! – Алекс похвалил ребенка и тут же переключил его внимание. – Покажи, что еще он может. А на какую высоту может подняться? А аккумулятора его на сколько хватает? Обещали, что на два часа должно хватать.

Ядвига улыбнулась, слушая, как Александр разговаривает с ее сыном. Говорили они на равных о своем, о мальчиковом. Видя и слыша каждый раз то, как они общаются, Ядвига задавалась вопросом: что же должно было случится такого, что этот мужчина так резко когда-то изменился, наворотив всего, что только можно было придумать?

Она помнила все сплетни о том Алексе, которым он был до своего заключения.

Знала Ядвига и то, за что Александр был задержан, но до суда дело так и не дошло. Павел, чью дочку Алекс пытался тогда похитить, забрал свое заявление через полгода. Правда, там уже подключились органы опеки, в деле фигурировал ребенок.

Вот тоже, кстати, загадка: как Павел согласился пройти через все те разбирательства со стороны органов опеки, которые не могли уже это спустить на тормозах.

Что же там, в изоляторе временного содержания, могло такого случиться, что так изменило Алекса? И о чем потом в той деревеньке, как же там ее, Преображенка, кажется, говорил Александр с тем батюшкой. Они ведь там даже на ночлег останавливались. Да, точно! После разговора с тем старцем Александр и согласился подписать с ней контракт.

Вот уж чудны дела твои, Господи! Не благословения же на работу фотомоделью в стиле «ню» Алекс там от церкви у того старца получил, в самом деле?

Спрашивать о таком она у Александра не хотела, а сам он не рассказывал. Никогда. Никому. Впрочем, те женщины, что появлялись в его жизни, не тянули на доверенных лиц, со старыми друзьями он не общался, а новых не заводил. Этот шикарный во всех отношениях мужчина на самом деле вел очень закрытый образ жизни.

– Мам, мы будем сегодня ужинать? – вывел Ядвигу из задумчивости голос сына.

– Да, я уже разогреваю ужин. Эрик, зови сестру, мойте руки и идите за стол.

Глава 6

В тот день Александр уезжал из дома Ядвиги и ее детей уже поздно вечером. В честь выходного дня, а также в честь визита друга их семьи, Ядвига разрешила нарушить детям режим. Удовольствие от вечера получили все, но дети есть дети, а потому, когда Алекс, уже прощаясь, присел перед Эриком на корточки, тот спросил:

– Алекс, а когда ты еще к нам приедешь? – Эрик, как всегда, был более разговорчив, чем его сестра.

– Вот так и сразу я не могу тебе сказать, парень. Ты же взрослый уже, а значит, понимаешь, что и у меня, и у твоей мамы есть свои обязательства и планы. Если вторые мы можем изменить, то первые не всегда. Обязательства – штука серьезная, как ты понимаешь, и нарушить мы их не имеем права, – начал объяснять Алекс.

– Ма-а-ам? – Эрик уже смотрел вопросительно на мать. – Какие у тебя планы и обязательства?

– А есть еще и совсем уж неотложные дела, – продолжила Ядвига мысль Александра.

– Ну, вот так всегда! – мальчик насупился.

– Эрик, мы с Алексом созвонимся на неделе и договоримся о следующей встрече, я тебе обещаю это, – Ядвига переглянулась с Александром, и тот, соглашаясь с ее словами, кивнул.

– Алекс, ты обещал приходить чаще, помнишь? – мальчик смотрел на Александра серьезно. – Даже Яне нравится, когда ты к нам приходишь. Ян, ведь правда же, тебе нравится?

Девочка кивнула. Дочка Ядвиги хоть внешне и была похожа на своего брата, но по характеру была полной его противоположностью. Тихая, серьезная и молчаливая.

– Хорошо, – Александр открыл органайзер в телефоне, ребенок ждал, закусив губу и пританцовывая от нетерпения, и мужчина не подвел:

– Так, ну, у меня есть время в следующие выходные. Если вы не против, то можем все вместе сходить в кино. Там новая сказка как раз выходит. Согласны? Пойдем?

– Йес!

– Да!

На этот раз оба ребенка ответили и запрыгали от радости. А их мать улыбнулась и укоризненно покачала головой.

Александр же сжал руку в кулак и поднес к такому же кулачку Эрика, они стукнулись костяшками – это было их фирменное движение при прощании. Александр хотел уже повернуться к Ядвиге, чтобы чмокнуть привычно в щеку ее, но увидел взгляд девочки. Янина смотрела на него своими огромными глазенками и совершенно точно ждала, что и с ней попрощаются отдельно, как с ее братом и мамой. Александр шагнул к девочке и, неожиданно подхватив ее на руки, привлек к себе, чмокнул в лобик и просто подержал ее так, в объятиях, несколько секунд. Перед тем, как поставить девочку на пол, он шепнул ей на ушко, но так, чтобы не слышал Эрик:

– Ты же понимаешь, что ты в вашей связке главная, а он всего лишь мальчишка, да? —девочка серьезно кивнула.

– Умница! – Александр, наконец, поставил девочку на пол и точно так же серьезно ей кивнул. Потом повернувшись к Ядвиге, обнял и ее:

– Спасибо тебе за сегодняшний вечер, Ясь. Хорошо посидели.

– Тебе спасибо, Саш, – Ядвига тепло ему улыбнулась.

– Через неделю идем кино, конечно, при условии, что у тебя будет время.

– Да слышала я, слышала! – Ядвига, наконец, рассмеялась. – Я сама тебе позвоню, обещаю.

– Давай, мать, не подводи! Буду ждать! – Алекс рассмеялся и вышел из квартиры подруги.

Ядвига позвонила Александру в середине недели и уже довольно поздно вечером:

– Что случилось? – было первым его вопросом. Обычно так поздно Ядвига ему не звонила.

– Извини, если напугала! Ничего пока не случилось, замоталась просто. Вспомнила, что обещала перезвонить, а на часы не посмотрела. Если тебе сейчас неудобно говорить, то я завтра перезвоню.

– Удобно, говори, – Алекс недовольно покосился на девицу, лежащую рядом с ним. Та лежала у него на плече и слышала каждое слово из их с Ядвигой разговора. Затихнув и перестав, дышать дама с интересом прислушивалась. Лишние свидетели, пусть даже и не делового разговора, Александру были не нужны, поэтому он, несмотря на протесты обнаженной дамы, сдвинул ее со своего плеча и сел к ней спиной, лишив тем самым девицу возможности подслушивать.

Ядвига, конечно же, не видела этого и не могла знать того, где и с кем Алекс в данный момент находится. Он принял ее звонок и продолжил говорить, и полусловом не намекнув на то, что ему неудобно. Ядвига же, услышав, что он отвечает и готов продолжать разговор, спросила:

– Саш, твое предложение сводить нас в кино все еще в силе?

– Само собой.

– И ты готов сделать это в субботу? – уточнила недоверчиво.

– Готов, тем более, что это было моей идеей, если ты помнишь! – мужчина рассмеялся. – Сама-то готова?

– Да я-то готова, а вот ты точно готов проснуться в субботу до полудня?

Ядвига не спроста уточняла день и время предполагаемого похода в кино, она отлично помнила о том, как нелегко давались Александру утренние пробуждения. Он, будучи «совой» по натуре, просыпался по утрам тяжело, принимал контрастный душ, выпивал две кружки кофе и все равно оставался хмурым и малоприятным собеседником. Но реалии современного мира были таковы, что ему, как и подавляющему большинству людей, приходилось просыпаться и окунаться в работу уже к 8-ми утра. И именно суббота, а не воскресенье – был тем единственным днем в неделю, когда Александр давал себе вволю выспаться. А тут кино, да еще с детьми.

– В эту субботу в 12 дня? – казалось бы просто уточнил, но Ядвига почему-то была уверена, что не просто так он это сейчас проговорил, и оказалась права.

– Сам же обещал детям через неделю, – напомнила, – они мне уже проходу не дают своими напоминаниями.

– Обижаешь, конечно, помню! И помню, и проснусь, и даже буду свободен в такую рань, – проговорил со вздохом.

Девица, лишенная возможности слышать весь разговор своего любовника с какой-то женщиной, решила проявить настойчивость, а потому произнесла нарочито громко, вызвав лишь недовольство со стороны Алекса:

– Алекс, я не проснусь так рано!

– Саш, я тебя там отвлекла от процесса? Ой, прости, пожалуйста! – Ядвига, услышав женский голос на фоне, рассмеялась, но не смутилась:

– Все, не сбиваю тебя с ритма! Позвони завтра мне, более точно все обговорим, ок? – и, повысив голос, добавила в него дразнящие нотки явно в надежде на то, что ее услышит не только Александр, – целую тебя во все места, милый!

– Кто она такая вообще, что ты берешь в это время трубку? – обнаженная девица сидела в кровати, сверкала не только своими прелестями, но и глазами и явно была настроена закатить своему любовнику скандал. – И куда мы в такую рань, да еще в субботу, должны будем тащиться?

– В кино, на сказку!

Алекс отложил телефон на прикроватную тумбочку, медленно лег и с интересом посмотрел на красавицу. Он совершенно точно ее провоцировал и ожидал реакции на свои слова.

И красавица не подвела, презрительно скривила губки и произнесла, как выплюнула:

– На сказку? Сидеть в зале, полном вопящих и сопливых детей?

– Во-первых, в кино поедем не «мы», а я один. А, во-вторых, она, – Алекс кивнул на свой телефон, – моя подруга. И только она может звонить мне в любое время суток.

– То есть ты сейчас пытаешься убедить меня в том, что встанешь рано утром, в свой единственный выходной, чтобы поехать в кинотеатр на детский фильм, да еще и с подругой? Серьезно? Ты сам-то веришь в это?

Красавица явно поймала нужную тему для скандала. Она поправила прическу, подняв руки высоко и заставив свою грудь колыхнуться. Сделано это было абсолютно бесстыже и совершенно точно намеренно. Девица не стеснялась своей наготы. Заметив заинтересованный взгляд мужчины, который еще десять минут назад жадно целовал и ласкал ее, расценила его взгляд по-своему и воодушевленно продолжила:

– Еще ни один из моих мужиков не позволял себе такого! Или я, или она! Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Не бывает! Она или твоя бывшая, или возможная будущая. Думаешь, я не знаю, как это у вас, у мужиков, бывает?

Александр прикрыл глаза, глубоко вздохнул, медленно выдохнул и рывком встал с кровати.

– Ты куда? Я не договорила! – девица взвизгнула.

– Можешь продолжать говорить. Я не запрещаю, но слушать я тебя не обязан! – бросил он через плечо, не оборачиваясь. – Я в душ, потом домой поеду.

Он вышел из спальни, не дожидаясь ответа девицы. Та, едва в душевой зашумела вода, выругалась вслух:

– Хрен ты от меня теперь так просто уедешь! И вот черта с два ты со мной легко расстанешься! Чтоб какая-то выдра тебя на подарки доила? Ага! Сейчас! Не на ту напал, Сашок! От Алены Дацко еще ни один мужик добровольно не уходил! – с этими словами дама встала с кровати и направилась в душевую.

Александр, увидев в отражении хромированной стойки душевой, что дверь в ванную комнату открылась, усмехнулся и, сделав вид, что не видел этого, продолжил намыливать тело. Через несколько секунд женские руки с ярко-красным маникюром скользнули сначала по его грудным мышцам, потом медленно опустились по прессу к паху. Александр выдавил геля на свой пах и на эти проворные женские руки, позволив им мыть и ласкать себя. Кто он такой, чтобы отказывать женщине в получении удовольствия? Тем более, когда женщина сама к нему пришла.