Измена. Яд между нами бесплатное чтение

Пролог

– Ты использовал меня, – с негодованием выплевываю в лицо Ядову. – Это гнусно и подло.

– Что тебя не устраивает? – ни один мускул не дрогнул на его лице. – Ты изначально все знала и пошла на все мои условия.

– Но ты решил умолчать об истинной причине нашего договора, – раздражение, от осознания, что сама попала в эту ловушку, не отпускает. – Если бы сразу все рассказал, я бы никогда не согласилась на этот договор!

– Яна, я так устал от твоих бесконечных претензий, – спокойствие этого гада только усиливает мои негативные эмоции. – Все идет по плану. Наш договор остается в силе, и давай закончим этот никому не нужный разговор.

– По чьему плану? По твоему! Я же как марионетка в вашей с Раей игре, – срываюсь на крик, хотя давала себе зарок, что не буду опускаться до истерики. – У вас все по плану, а моя жизнь летит в тартарары.

– Не преувеличивай, – Герман делает шаг ко мне, и я непроизвольно отступаю, он садится за стол, примирительно подняв руки. – Не пойму, что тебя так завело? Может, ты хочешь вернуться к мужу? Так это невозможно.

– Ни к кому я не хочу возвращаться. Он такой же козел, как и ты. И вообще, все вы мужики – козлы, – понимаю, что меня несет куда-то не туда, но остановиться не могу. – Чем ты лучше него? Решил за мой счет утрясти все свои неприятности, а заодно поиметь меня как последнюю шлюху. Потом выбросишь за ненадобностью.

В запале не успеваю среагировать на приближение Германа и оказываюсь прижата к столу, за которым он только что сидел.

– Раз ты считаешь, что ты последняя шлюха, то поступать я буду, как посчитаю нужным, – в его глазах полыхает пламя гнева, от которого мурашки бегут по коже.

– Не смей меня трогать, – тихо говорю я, глядя в эти бешеные глаза. – Я не хочу тебя и никогда не хотела.

– Вот это мы сейчас и проверим. Правда ли ты меня не хотела, – рычит Ядов, укладывая меня на стол вниз лицом и удерживая за шею рукой.

Я пытаюсь приподняться на руках, но силы не равны, и я остаюсь лежать распластанная и беспомощная.

– Ты же не будешь меня насиловать? – вымученно спрашиваю, в надежде, что он не заметит моего страха.

– Ну, ты же считаешь себя шлюхой. Так что тебя так беспокоит? Продажные женщины должны быть готовы ко всему, – шепчет он мне в ухо, обдавая горячим дыханием.

Мое тело предательски дрожит от его шепота. Большим пальцем руки, которой удерживает меня, начинает ласкать меня за ушком. Ядов знает все мои потайные местечки , прикосновение к которым доводит меня до исступления. Он слишком хорошо знает мое тело, и именно я разрешила ему их узнать.

– Ты будешь продолжать утверждать, что не хочешь меня, – палец сменяет язык, и я издаю тихий стон. – Скажи, что не хочешь.

Молчу. Мне нечего ответить на его вопрос. Начинаю дрожать еще сильнее, но уже не от страха, а от желания.

Герман рывком задирает мое платье вверх, до меня доносится треск рвущегося белья. Его рука накрывает мои половые губки, и я снова не могу сдержать стон.

– Ты совсем мокренькая, моя маленькая шлюшка, – хриплый голос проникает в меня, лишая желания сопротивляться. Он еще никогда так со мной не разговаривал и это заводит. – Ты все еще не хочешь меня?

Его большой палец нажимает на возбужденный комочек моей плоти, и я с криком выгибаюсь, страстно желая большего.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя, похотливая сучка? Я так и думал, – слышу улыбку в его словах.

– Да, да, пожалуйста, – умоляю его, уже не контролируя себя.

Он ухмыляется и начинает двигать пальцем, дразня меня.

– Еще рано, маленькая шлюшка, – говорит, обжигая шлепком мои ягодицы. – Ты можешь еще подождать немного, – он наклоняется ко мне и, глядя в глаза, делает глубокий вдох. Его дыхание обжигает меня. В этом взгляде я читаю похоть и страсть. Чувствую, что он хочет меня так же сильно, как и я его.

Герман резко входит в меня. Я кричу от боли и удовольствия, когда он заполняет меня целиком. С каждым толчком все глубже и глубже проникает в мое тело. Его движения становятся более грубыми и быстрыми, пока я не начинаю задыхаться от страсти.

Открываю глаза и вижу его лицо прямо перед собой. Он изучает меня, фиксирует каждую эмоцию, которая отражается при резких толчках внутри меня. И это тоже заводит. Понимаю, мне нравится, то что он вытворяет со мной.

Мужчина отпускает мою шею, и я упираюсь руками о стол, направляясь навстречу его возбужденному члену. Начинаю сама наращивать темп, желая достигнуть оргазма. Его палец перестает теребить мой клитор, издаю стон разочарования, что так и не достигла оргазма. Поворачиваю голову и вижу как он облизывает пальцы, с наслаждением вдыхая мой аромат.

– Ты такая сладкая, – шепчет он. – Хочу, чтобы ты тоже попробовала свой вкус.

Выходит из меня, хватает за волосы, заставляя выровнять спину, и сразу же надавливает на плечи. Я опускаюсь на колени и любуюсь его возбужденным членом, который утыкается в мои губы. Ноздри улавливают запах секса, пряный запах моей смазки и мускусный мужского желания. Налитая кровью бархатная головка подрагивает, приглашая полакомиться таким десертом. Провожу языком по его стволу, собирая покрывающую его смазку.

– Рот открой, – говорит он мне, и я послушно исполняю его просьбу. Он быстро проникает внутрь меня. В это время я массирую его член рукой.

Ядов обхватывает мои волосы и прижимает к члену, позволяя глубже взять его в рот. Я не могу сдерживать стон, когда он начинает двигаться во мне, и я выгибаюсь, стараясь принять его как можно глубже. Мужчина удовлетворенно смеется, а я продолжаю насаживаться на него, пытаясь запомнить этот момент, каждую секунду, что мы проводим вместе. Его член упирается в гортань, обдирая ее. От нехватки воздуха все в глазах плывет, но у я усердно насаживаюсь на его член, получая от этого удовольствие.

Моя рука непроизвольно опускается. Пальцы нащупывают возбужденную плоть, и я начинаю ласкать себя, надавливая на клитор и проникая внутрь в горячую влажную щелочку. Я уже близка к разрядке, но Герман снова не дает мне кончить. Издаю стон разочарования, когда он выходит из моего рта, а руки поднимают и усаживают на стол.

– Герман, я хочу кончить, – хнычу я.

– Еще не время, похотливая сучка, – выдыхает, вонзаясь в меня, наполняя до краем.

Закрываю глаза, откидываясь на поверхность стола, от нахлынувшего желания, которое захватывает с новой силой. Мощные толчки выколачивают из меня стоны и крики. Палец, проникающий в мою попку, заставляет выгнуться и забиться в конвульсиях оргазма. Каждая, жаждущая разрядки, частичка моего тела распадается на атомы.

– Герман, да, да, – кричу я, улетая от сносящего крышу наслаждения.

Резкая боль в моей попке, заставляет вернуться на землю, и я уже кричу от боли, стараясь отстраниться от проникающего в мой анус члена. Сильные руки крепко держат за бедра, не позволяя сбежать. Герман медленно движется во мне, постепенно проникая глубже, растягивая сфинктер до предела. С одной стороны, больно, с другой приятно.

Это я понимаю, когда чувствую, как его член резко начинает двигаться вверх-вниз, доставляя мне неописуемое наслаждение. Чувствую, как он, словно поршень, входит и выходит из моей попки. Мне не хватает воздуха, я пытаюсь дышать, но это не помогает. Я вся мокрая, от выделений моего влагалища. Член, то входит, то, выходит, и не хочет останавливаться. Его пальцы движутся по моим половым губкам, задевая клитор, вызывая во мне стоны удовольствия. Меня трясет от напряжения, судороги не прекращаются, а в глазах темнеет, и я снова проваливаюсь в водоворот оргазма.

– Больше никогда не говори, что не хочешь меня, – рычит Герман, выстреливая в меня горячей струей спермы. – Слышишь? Никогда.

Глава 1. Янка

– Милая, ты сногсшибательно выглядишь, – Артур обнимает меня за талию и пытается поцеловать в шею незаметно от дефилирующей мимо нас престарелой пары.

– Да? – игриво спрашиваю я, стрельнув в мужа глазками, но тут же переключаюсь. – Саксофонист неплохо играет, да?

Я рыщу взглядом по залу, высматривая единственного человека, который мне сейчас необходим, как воздух. Нам необходим.

– Да, – лениво отзывается муж и по совместительству мой редактор. – Его где-то откопал Ядов, и теперь он играет на всех его приемах.

Ядов… Именно его я и хочу сейчас найти среди этой разношерстной толпы, которую известный затворник-коллекционер собрал в этой, принадлежащей ему, галерее. Он ни слова не произнес на публику после череды громких скандалов. Разве я могу пропустить такой шанс?

– Он не придет, Ян, – Артур тоже теряет ко мне интерес, тянется за шампанским и рассматривает ближайшую картину в стиле… А черт пойми, в каком стиле. Не разбираюсь я в этом. – Я говорил тебе, это дурацкая затея.

– Слушай, – я закатываю глаза, поражаясь недальновидности мужа. – Он сейчас то и дело на первых полосах, скандал за скандалом. Интервью не дает. Ты представляешь вообще, если все же мы добудем этот материал? Или что, даже пытаться не будем?

– Ну… Хочешь – добывай, а я пойду проветрюсь, – он белым крейсером плывет сквозь толпу с бокалом шампанского и бесит меня.

В последнее время я совершенно перестала понимать Артура. То он орет на меня, что у нас падают рейтинги, то подрезает мне крылышки на работе. Кризис среднего возраста, не иначе.

Я снова и снова прорезаю толпу взглядом. На сцене, как и говорил Артур, Ядов не появляется, и, вместо него, речь толкает какой-то неинтересный мне мужик.

Шампанское льется рекой, гости пьянеют, а я совсем теряю надежду на то, что хозяин почтит нас сегодня своим вниманием. Перехожу от картины к картине, навостряю ушки, надеясь услышать что-то стоящее, но нет, обычный сплетенный треп: кто с кем спал, кто кого кинул, кто и как давно ушел в запой.

Мужа тоже нигде не видно. И правда пошел дышать воздухом? Чем это я его так вывела из себя, что никак в себя прийти не может?

Звоню Артуру на мобильник. Не берет. Да посмотрите, какие мы обиженные! А потом: “Яна, сделай что-нибудь, нам крышка”? Конечно, как всегда.

Я нервно сдуваю со лба светлую прядь и повожу обнаженными плечами. Зря только платье это покупала. Ладно. Еду домой. Не маленький, дорогу как-нибудь уж найдет.

Иду припудрить носик перед тем, чтобы распрощаться с очередной неудачей, и на обратном пути мой взгляд цепляется за дверь с вывеской “Посторонним вход запрещен”. Приоткрытую дверь. Ну и, если уж она открыта, то я вроде бы и не нарушаю ничего, да?

Я, стараясь не открыть дверь еще больше, протискиваюсь в тускло освещенный коридор.

– Что я тут забыла? – бурчу себе под нос, но ответ знаю и так. Ядова я тут забыла. Надежда ведь, как известно, умирает последней.

Я бреду, прислушиваясь к каждому шороху, когда слышу четкое:

– Артур!

Женским голосом, чтоб вы понимали.

Я знаю, что Артуров на свете куча, но сейчас в этот момент я уверена, что это именно про моего Артура. Знаете, как это бывает? Не знаете? И хорошо! Никому не пожелаю.

На секунду замираю, пытаясь понять, откуда конкретно звучит голос, когда слышу:

– А-ах! Да! – совсем недвусмысленно стонет девушка.

Достигаю нужной двери в несколько шагов и, не стесняясь, распахиваю ее. Адреналин стучит в висках, руки вспотели, а ожерелье, которое я сегодня додумалась нацепить, вдруг невозможно душит, тянет меня вниз.

А может, это открывшаяся картина как будто бы разверзает подо мной бездну.

Артур, мой Артур, со спущенными штанами, пялит на столе какую-то брюнетку, а она закинула ноги ему на шею и истошно даже не стонет – орет.

Как так можно? Столько лет, столько чертовых лет я подчищала за ним хвосты, гладила рубашки и находила для его рейтингов лучший материал, а он… Я же с первой практики, на которую я попала к нему, жизни без него не представляла, ребенка от него хотела…

– Ну ты и мразь, – выпаливаю я.

Девчонка зажимает руками рот, видимо, настолько страшна я в гневе. Но я на нее даже не гляжу – не она мне изменяет.

– Янка? – Артур тоже обращает на меня внимание, и его лицо вытягивается. Мне стало бы смешно, если бы на горло будто бы не накинули колючую проволоку, лишающую воздуха. Как больно, черт…

– На хрен пошел, скотина, – рявкаю, меня всю трясет, и я очень стараюсь сдержать подступающие к горлу слезы. Никому не нужные. Ни ему, ни тем более мне. – Яна Евгеньевна я теперь для вас, Артур Викторович. Документы на развод пришлю по почте.

Вылетаю из комнаты и врезаюсь в чью-то грудь. Не успеваю сориентироваться, как следом за мной выскакивает мой муж.

– Ну зачем сразу разводиться, детка? – придерживая штаны одной рукой, Артур второй цепляет меня за локоть.

Я резко оборачиваюсь, даже не взглянув на невольного свидетеля нашей сцены – все будто в тумане, пытаюсь вывернуть свой локоть из цепкого захвата, и попутно залепляю Артуру пощечину, от которой кожа на ладони сразу вспыхивает.

– Ты!.. – начинает было мой в скором времени бывший муж. Его глаза полыхают яростью, и я отшатываюсь.

– Тише, – сильная ладонь вдруг властно ложится на мою талию и прижимает меня спиной к твердому мужскому телу.

Странная волна почти спокойствия бьет мне в голову и я, вместо того, чтобы вырываться и дальше, прижимаюсь крепче, вдавливаюсь лопатками в грудь своей неожиданной опоры. Моя реакция не укрывается от Артура. Он сжимает челюсти, пышет неоправданным гневом. У него еще совести хватает смотреть на меня так?!

– Яна, это кто? – с претензией в голосе вдруг говорит он, разбивая звенящую, напряженную тишину коридора.

– А это мой любовник, – выдаю я, сама опешив от такого. Боже, что я несу?

Я быстро проворачиваюсь в объятиях мужчины, вскидываю на него взгляд, надеясь, что он поддержит в такой трудный час мою легенду и не выставит меня дурой больше, чем я есть. Гляжу в серые грозовые глаза и перестаю дышать, сердце колотится как бешеное где-то в горле. Что я наделала… Он смотрит на меня всего мгновение, а потом переводит ледяной взгляд на Артура и представляется:

– Ядов Герман Евстафьевич, – его глубокий голос раскатывается по помещению, рикошетит от стен. – Не скажу, что приятно… Но познакомились.

Глава 2. Янка

Мой благоверный, точнее, совсем не верный, пару раз моргает, наводит резкость, что ли, глядит на Ядова недоверчиво, потом переводит на меня взгляд.

– Ян, что ты… придумываешь? Ты ж с ним даже не знакома, – он вновь бросает быстрый взгляд на Ядова. – Герман Евстафьевич, вам не от чего защищать мою жену, мы сами разберемся.

Я уже разворачиваюсь, открываю рот, чтобы сказать ему, что он сволочь, и что ни черта разбираться мы с ним не будем, только если в суде, в случае его отказа давать мне развод, но меня опережает Ядов, в очередной раз повергая в шок.

Его ладонь все также лежит на моей талии, он слегка склоняется, и его губы едва ощутимо касаются моего обнаженного плеча. Рой мурашек разлетается по моей спине, а брови непроизвольно взлетают.

– Ну я же просил тебя, расскажи раньше, – касается кончиком носа моих волос, говорит тихо, но так, что Артур точно слышит, а потом обращается нему: – Яна уходит от вас. Ко мне. Мне… нет, не жаль. До свидания.

Мы с Артуром переглядываемся, неожиданно ища поддержку друг в друге. А он ничего так мужик, оказывается.

– В смысле, уходит? – операционная система моего будущего бывшего мужа явно сбоит. – К вам?

– Да, а что, собственно такого? – меня так возмущает этот пренебрежительный тон. Это что, я не могу заинтересовать такого человека, как Ядов?

Я привстаю на носочки, думая поцеловать лже-любовника в щеку, но он вдруг поворачивает ко мне лицо. Его ладонь ложится мне на шею, и я пугаюсь, что он с легкостью считает мой зашкаливающий за полтораста пульс. Пальцы мягко зарываются в волосы за моим ухом, а большой палец неожиданно нежно поглаживает мою скулу.

Это все длится буквально считанные мгновения, прежде чем его губы касаются моих, и я словно отключаюсь от этого мира.

Есть я и есть он. И ничего больше нет.

Я кладу ладонь ему на грудь, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки твердые напряженные мышцы. Совсем чуть-чуть приоткрываю рот, и его язык проскальзывает по моим зубам, чуть давит на них, проталкивается глубже, выпивая мою душевную боль этим невероятным поцелуем.

– Да вы охренели! – слышу я, перед тем, как Артур жестко дергает меня за локоть, выдирая из объятий Ядова, потерянную и дезориентированную своими эмоциями. – Никуда она с тобой не пойдет!

Герман мгновение сверлит его взглядом. Я пытаюсь вырваться, но цепкие пальцы Артура плотно сжимают мое предплечье. Пытаюсь снова заехать ему по морде, но в этот раз он ловко перехватывает мою занесенную ладошку.

Я бросаю беспомощный взгляд на Ядова, и вижу, как он приподнимает вверх два пальца и указывает на Артура. Буквально пару секунд, и из-за его спины появляются два амбала (где только были раньше? Или я так увлеклась разборками и поцелуями, что “а слона-то я и не заметил”?). Они легко заламывают руку Артуру, а Герман быстро перехватывает мою ладонь и выдергивает из этого хаоса.

Все происходит так быстро, что я чувствую себя совершенно дезориентированной, оглядываюсь на Артура, которого второй амбал легким движение руки отправляет в нокаут.

– Пойдем, – Герман тянет меня за руку, приобнимает за плечи, настойчиво отворачивая от избиения моего почти экс-супруга.

– Меня Яна зовут, – зачем-то говорю я, хотя он вроде бы уже называл меня по имени.

– Я понял, – без каких-либо эмоций отвечает он. – Можешь звать меня Герман.

– Герман, да… Спасибо, – я пытаюсь заглянуть в его лицо. В конце концов, мы только что целовались, как настоящие влюбленные, а теперь он только загадочно смотрит вдаль.

– Я возьму кое-что взамен, – наконец он бросает на меня насмешливый взгляд.

Девственность брать поздно, бабла у меня кот наплакал. Остается услуга.

– Что я должна буду сделать? – уже по-деловому спрашиваю я.

В целом, можно и послать его, но будем честны: то, что он затворник, никак не умаляет его влияния. Полагаю, если он захочет, моей карьере придет конец так же, как и Артуру – по щелчку пальцев. Этого козла мне, кстати, не жалко. Абсолютно.

– Похвальная сообразительность, – хвалит он. – Подыграй мне, с тем же энтузиазмом, с которым блистал на твоей сцене я, и мы квиты.

– В чем подыграть? – что-то мне в этом о-очень не нравится. Я снова оглядываюсь. Может, сбежать, все же лучше?

– Покажи теперь чудеса своей импровизации, – чуть приподнимает бровь он.

– Герман, куда мы идем? – вместо выхода мы сворачиваем вправо. Куда-то, где по моему предположению должна быть сцена. – Что я должна делать?

Он резко останавливается, поворачивается ко мне, снова сковывая меня взглядом своих серых глаз.

– Если ты согласишься, я помогу тебе развестись без потерь для тебя, – прямо глядя на меня проговаривает он, а я как дура слежу за его губами, на которых едва заметно отпечаталась моя якобы суперстойкая помада.

– У тебя вот здесь… – моя самая большая проблема, что я сначала делаю, потом думаю. Так и сейчас – я сначала потянулась к его нижней губе, коснулась ее пальцем, сминая ее, пытаясь стереть алый след, и только потом отдернула руку, тихо ойкнув.

– Согласна? – сверкнув глазами, грудным, низким голосом, отдающимся вибрацией где-то внутри меня спрашивает он.

Ну в конце концов, что я теряю? Жизнь все равно идет по одному месту, так что хуже уж точно не будет.

– Да, – почти шепотом, все думая, не накосячила ли я.

– Тебе придется подписать контракт о неразглашении, – он слишком близко, чтобы я могла нормально думать. Чувствую себя кроликом перед удавом.

– Ах, вот вы где, Герман Евстафьевич! – низенький полноватый мужчина, тот самый, который распинался вместо Ядова на сцене, оказывается рядом так неожиданно, будто вырос из-под земли. – Может, все же…

– Да, я выступлю, – благосклонно кивает Герман. – Объявите меня сейчас.

– Да-да, конечно, – мужичок скрывается за ближайшей дверью, откуда слышен шум музыки и гомон подвыпивших людей.

– Я тут подожду тогда, – чуть отступаю я.

– Ты пойдешь со мной, – снова перехватывает мою ладонь Ядов.

– Зачем? – опешиваю я. Слишком много информации для меня сегодня.

– Это часть нашей сделки, Яна, – он улыбается совсем немного, но я замечаю, что левая сторона его лица как будто скованная. Парализовано?

– Ну… – тяну я.

– Встречайте! Наш щедрый меценат и организатор этого вечера Ядов Герман Евстафьевич! – раздается тем временем из-за той самой двери.

– Ладно, пойдем, – не выдергиваю ладонь из его большой, позволяю вывести себя на небольшую сцену.

Со всех сторон сразу щелкают вспышки камер. Конечно, теперь и я попаду на первые полосы вместе с ним. Черт.

– Я рад приветствовать всех вас здесь, – начинает Ядов свою паруминутную пространную речь на тему “какие вы молодцы, что пришли, и какой я молодец, что все это организовал”. – …А теперь позвольте представить вам Яну – мою невесту.

Кого?!!

Я смотрю на Германа во все глаза, а он притягивает меня к себе за талию, позируя многочисленным вспышкам.

Мой резонный вопрос: “Ты с ума сошел?” тонет в гомоне и аплодисментах.

Глава 3. Янка

– Или ты сейчас же объяснишься, или я… – дергаю его за руку, как только мы спускаемся со сцены обратно за кулисы.

– Или ты что? – резко разворачивается, тормозит так, что я снова на полном ходу врезаюсь по инерции в его грудь. Он глядит на меня сверху вниз, чуть склонив голову, криво улыбаясь.

– Или я выйду и скажу всем, что ты сумасшедший шутник и все это неправда, – цежу я, стараясь не сдавать своих позиций, хотя это очень непросто под таким взглядом.

– Давай, – чуть приподнимает подбородок, указывая на дверь, ведущую на сцену. – И останешься со своим мужем, который трахает официанток в подсобках, вместо того, чтобы глаз не сводить со своей… – его пальцы едва касаются моего запястья, скользят вверх по руке, отчего кожа предательски покрывается мурашками. – …женщиной.

– Прекрати, – выдыхаю я, зажмурившись на мгновение и отогнав наваждение. – Давай поговорим, как взрослые люди.

– Мы и говорим, как взрослые люди, – усмехается он, забирается одним пальцем под приспущенные плечики моего платья, поглаживает мою кожу. – Мы же взрослые люди, Яна, очевидно, мы друг другу сексуально интересны. Мы можем… добавить этот пункт в наш контракт.

– А не пошел бы ты… – уже начинаю посылательную тираду я, как возле нас снова оказывается тот самый мужичок.

– Герман Евстафьевич, я поздравляю вас! Вы такая красивая пара, – щебечет он, вероятно, надеясь, что Ядов отбашляет ему еще деньжат. – И вас, Яночка, поздравляю.

– Спасибо, – тяну улыбку я – раз я еще не решила, что с этим делать, буду играть по сценарию. – Я так счастлива, – заливаю я.

– Мы с невестой хотели бы побыть наедине, – не очень вежливо прерывает льстивый обмен любезностями мой «жених». – Пойдем, любимая.

Я машу рукой мужчине, пока Герман уводит меня, приобняв за талию.

– Рассказывай, – вновь цежу я.

– В машине, – коротко бросает он, и мы выходим на улицу, где нас снова ждет толпа папарацци.

– Как вы познакомились?

– Почему вы не афишировали ваши отношения?

– Яна, вы замужем за редактором «Блейз». Вы разводитесь? Прокомментируйте!

Узнали-таки, сволочи. И вот так обычно чувствуют себя люди, когда я так же выкрикиваю неудобные вопросы? Ужас.

– Герман, как вы прокомментируете ваш недавний скандал? Эрика знает, что вы женитесь?

– Можно ли предположить, что ваше заявление является фейком для спасения репутации?

Боже… Сколько грязи.

Я впервые оказалась по эту сторону баррикад, и теперь чувствую себя загнанным зверем. Пока охранники Германа оттискивают от нас писак, а он сам величественно ведет меня сквозь эту толпу, я жмусь к его плечу. Он переплетает наши пальцы, и я, чувствуя поддержку, цепляюсь второй рукой за его ладонь тоже.

– Герман! Скажите хоть что-нибудь!

– Яна, а как же ваш муж?

– Ты согласна? – у самой машины он склоняется к моему уху, шепчет в волосы.

А была не была. Возвращаться к Артуру я не собираюсь, а это значит, что без поддержки Ядова я потеряю все: работу, крышу над головой. И сам развод меня раздавит. А еще во всех этих играх я неплохо отвлекаюсь от того, о чем я не буду думать, нет. Пока, по крайней мере. Поэтому…

– Да, – порывисто придвигаюсь к нему так близко, что, когда говорю, чуть задеваю его щеку носом. – Только никаких…

Не успеваю договорить, он разворачивается, обхватывает большими ладонями мои скулы, и врезается в мои губы горячим, сразу глубоким, властным поцелуем. Я всего на мгновение теряюсь от такого напора, а потом проскальзываю ладонями под его идеально скроенный пиджак, обнимая его за талию, прижимаюсь крепче и отвечаю. Кончиком языка встречаюсь с его языком, упиваюсь его вкусом, его лишающим воли ароматом, который отключает меня от мира, заставляет задыхаться, хватать ртом остатки кислорода, каждая молекула которого пропиталась его запахом. Герман притягивает меня ближе, положив руку на талию, второй чуть тянет за волосы на затылке, и я почти стону в его рот.

Этот мой стон словно отрезвляет нас обоих. Я прерываю поцелуй, смотрю на него почти с ужасом, а его, наоборот, похоже, ничего не смущает. Большим пальцем правой руки чуть надавливает на мою нижнюю губу, следя за своими действиями с долей непонятного мне удивления во взгляде, и оборачивается к журналистам.

– Мы счастливы, что больше нам не нужно скрываться, – прочистив горло, говорит он. – Всем спасибо за поздравления.

Перед нами открывают заднюю дверцу машины, и я забираюсь внутрь, кусая губы и костеря себя на чем свет стоит. О чем я вообще думаю? Решила Артуру отомстить? А чего так сердце замирает? Яна, опомнись, ты ж не малолетка какая. Нашла с кем связаться! С Ядовым! Дура какая.

– О чем ты там говорила? – будто ничего и не было, спрашивает Герман, располагаясь рядом со мной.

– О том, что секс не будет включен в наш контракт, – выпаливаю я, зажимаю ладони между коленями, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Как скажешь, – снова эта насмешка в голосе.

– Так и скажу, – фыркаю я, отворачиваясь к окну, но тут же снова поворачиваюсь. – Ты обещал все рассказать. Зачем тебе это все? И куда мы едем?

– Мы едем в мой офис подписывать контракт, – спокойно отвечает он. – Эта история с помолвкой мне необходима в связи с некоторыми репутационными издержками и… Моя бабушка планирует лишить меня наследства и не пустить на порог, если я не женюсь.

Ядова Раиса Федоровна. Конечно, в ней дело. Наследница дворянского рода, по слухам, у нее коллекция картин на миллиарды. И не только картин.

– У тебя мало своих денег? – приподнимаю бровь я.

– Дело не в деньгах, – чуть кривится Герман. – Она не имеет права подобным образом распоряжаться семейной коллекцией. Все экспонаты должны остаться в семье, а Рая же… Ее никак не переубедить.

– Так и женился бы на Эрике, – делаю очередное предположение я.

Эрика – молодая певица и модель, с которой последние полгода Ядов якобы крутит роман. Их всего пару раз поймали папарацци на каких-то выставках.

– А вот это тебя не касается, – холодно отвечает он.

Ну, конечно, мистер Загадочность.

– Так ты же все равно и на мне не женишься, – недоумеваю я. – Условия не будут соблюдены, и коллекция тю-тю.

– И это тебя не касается, – фыркает он, но бросает на меня смешливый взгляд. – Я придумаю что-нибудь.

Машина тормозит у небоскреба. Герман выходит первым, сам обходит машину и открывает передо мной дверцу, по-джентльменски подает руку.

– Зачем коллекционеру офис? – любопытствую я.

– Для статусности, – неожиданно подмигивает мне он и галантно подставляет локоть.

Мы успеваем сделать всего несколько шагов, когда из-за бетонной колонны выскакивает девушка. Я не сразу понимаю, что это та самая Эрика, настолько она не похожа на себя.

– Стой! – рявкает Ядов, но она его словно не слышит.

– Ах ты сука! – она делает рукой выпад вперед, но Герман успевает ударить ее по кисти.

Что-то льется на мое плечо и платье. Я словно в замедленной съемке опускаю взгляд и вижу, как по коже и ткани платья текут ярко-зеленые потоки.

Меня облили зеленкой!

Глава 4. Янка

Зеленкой, мать ее! Да это платье – самое дорогое из тех, что у меня есть. А отмыться от этой гадости просто же невозможно! Как вспомню, так вздрогну – коленки уже сто раз зажили, а все еще зеленые.

Я поднимаю на эту дуру осатаневший взгляд и рву вперед, стараясь вцепиться обидчице ногтями в лицо. Ядов, не будь дурак, перехватывает меня поперек живота фактически в полете, прижимает меня к себе так крепко, что ребра трещат.

– Прочь! – цедит он ей, и она словно только что его замечает.

Эрика замирает, сжимается под его взглядом, становясь жалкой, мигом растеряв всю свою воинственность и красоту.

– Прости… – дрожа всем телом, проговаривает она. – Прости, Герман…

– Пусти меня! – извиваюсь я, пытаясь вырваться. – Немедленно! Ядов, черт тебя дери!

– Мы позже поговорим, – холодно с угрозой в голосе бросает Эрике этот гад, поднимает меня над асфальтом и несет к входу.

Я стараюсь извернуться и огреть его ногой, но вместо этого только цепляюсь каблуком за его штанину, и туфля легко слетает с ноги.

– Поставь меня! Дворянин хренов! Дикарь! – все еще возмущаюсь я.

Ядов никак не реагирует на мои метания. Он проходит через холл, здороваясь с секьюрити своим светским раздражающим тоном, заносит меня в лифт и ставит, наконец, на ноги. Я сбрасываю и вторую туплю, потому что разница в двенадцать сантиметров в длине ног слишком ощутима.

– Пошел ты со своими контрактами! И со своими бабами психованными! – выплевываю я, тыча в него пальцем.

– Самая психованная баба у меня – это ты, – хмыкает он и ловко уворачивается от полетевшей в него туфли. – Как тебя только муж терпел?

– А если бы это была кислота? – его реплика про мужа задевает меня – как ни отгоняй мысли, а они все равно лезут.

– Но это же не она, – приподнимает бровь Герман, расслабляется весь, будто бы почувствовав перемену в моем настроении.

– И слава богу, что не она, – опускаю голову, смотрю на свои босые ступни.

Ураган эмоций как будто бы выжал меня всю, дал выкричать, выплеснуть с себя все то, что накопилось, и теперь осталась только пустая оболочка. Слезы слишком быстро наворачиваются на глаза, выкатываются крупными каплями из-под накрашенных ресниц.

Как же больно. Пять лет. Как мне казалось, счастливых. И все коту под хвост. Мне казалось, мы любим друг друга. Что мы всегда будем вместе стоять против этого мира, что «Блейз» – наше родное детище… А что теперь? Что осталось теперь от этих лет, от этих чувств? Только разорванная дыра внутри и ничего больше. И я затыкаю эту дыру гротескными приключениями, в которые втянул меня Ядов.

А что будет, когда я останусь одна? Развалюсь, как старое корыто в сказке, где одна женщина слишком много хотела. Может, и я хочу слишком много? Быть единственной для такого мужчины, как Артур, слишком много для такой… как я.

– Он идиот, Яна, – не заметила, как Герман подошел ко мне.

Поддевает пальцем мой подбородок, заставляет посмотреть на себя. Когда я без каблуков, он кажется мне совсем огромным.

– Он недостоин такой женщины, как ты, – тихо говорит он, осторожно убирая с моего лба прядку волос.

– Он тоже так заливал, – хмыкаю невесело. – А потом… И ты вон такой же. Девчонка за тобой бегает, а ты всю эту ерунду с этой лже-помолвкой затеял.

– Мы с ней расстались, – откровенность за откровенность, похоже. – Так что права на сегодняшнюю выходку она не имела.

Я не отвечаю, тону в его грозовых глазах, прослеживаю за тенями, которые отбрасывают его длинные темные ресницы. Так-то я тоже хороша. Ведусь на чужого мужика, льну к нему, как будто знакома с ним не пару часов, как будто могу ему доверять. Он большими пальцами очерчивает мои скулы, вытирает слезы. Разглядывает мое лицо с каким-то странным увлечением.

– Я хочу тебя поцеловать, – вдруг проговаривает. – Не для камер. Просто так.

– Герман… – начинаю я и сама осекаюсь. Надо ли оно мне сейчас? Вот уж сомневаюсь. – Так нам будет сложнее… сотрудничать.

– Или легче, – его голос становится низким, бархатистым, обволакивающим. – Нам все же придется играть пару… На людях.

Его ладони проскальзывают на мою шею, пальцы скользят по ключицам, разминают мышцы. Едва ощутимо, но от этого еще более волнующе.