Эпилог Цивилизации. Том 4. Империя бесплатное чтение

Глава 1

И только время покажет

Резкий разворот, выпад. Далее серия прямых уколов и удар ногой в грудь. Всё это мы уже проходили и на первый взгляд, кажется, будто данную атаку невозможно отразить. Может быть, так оно и есть, если ты не владеешь определённым даром. У меня с этим всё хорошо. Притом настолько, что силу я научился контролировать, словно родную руку. Да, пока ещё левую, однако уже инстинктивно.

Хлёсткий боковой, да ещё и с разворота, лучше всего блокировать двумя руками, иначе шашку попросту вынесет. А в это время противник спокойно справится с инерцией и тут же, соскользнув своим клинком по моему, нанесёт колющий выпад. Есть ещё вариант пригнуться, тогда он провалится и неминуемо повернётся ко мне боком, а я смогу контратаковать.

Но зачем столько выкрутасов, когда есть сила, и я способен в течение секунды раскидать всех пятерых? А потому, что Толя хочет сделать из меня непобедимого воина. Сам он уже давно со мной на спарринг не выходит, не раз уже получал. Сегодня вот аж пятерых против меня поставил. Но у них тоже нет ни единого шанса.

Я присел, пропустил клинок нападающего прямо над головой и ударил его учебной шашкой под колени. Вытянул лезвие и тут же отбил выпад сзади. Поверженного можно смело выключать из внимания после такого, на ноги он больше ни за что в жизни не встанет, если вообще выживет. Это, конечно, в реальном поединке. Однако мы именно его и имитируем. В общем, он уже точно минус.

Зато слева и одновременно справа атаковали ещё двое и их атаку, я уже отразить не успевал. А значит, пришло время силы. Она ударила от меня невидимой волной, и людей опрокинуло на спину…

— Всё, стоп! — закричал Толя и вышел на тренировочную площадку, сложив руки на груди. — Это что сейчас такое было?

— Защита, — ухмыльнулся я и несколько раз, кистевым вывертом, описал шашкой восьмёрку вокруг тела.

— Ты не должен был применять силу.

— Почему? Разве сама цель — не выжить любой ценой?

— Глеб! Ты ведь понимаешь, о чём я?

— Да, учитель.

— Не ёрничай, — поморщился он и махнул рукой пятёрке бойцов. — Всё, свободны, тренировка окончена.

Люди зашевелились и принялись убирать инвентарь. Шашки на один стеллаж, копья — на другой, автоматы и винтовки — на третий.

Да, смотреть на то, как сейчас ведутся войны, очень забавно. За долгие десять лет человечество почти скатилось к началу девятнадцатого века. Оружия осталось очень много, а вот боеприпасов к нему, почти нет. Попытка восстановить производство быстро сошла на нет. Чёртовы хизмеи!

Эти сволочи успели подмять под себя столько знаний, что мир начал конкретно деградировать. И ладно сторонние княжества, где правители уже плотно сидели на религии, с каждым разом увеличивая власть хизмеев. Та же ситуация наблюдалась и у меня. И это несмотря на то, что мои люди успели стянуть немалое количество книг. Сейчас даже технологии начала двадцатого века кажутся нереально крутыми. И у меня вроде есть всё необходимое, даже завод со всеми станками. Его мы давно перенесли поближе к себе и некоторое время оборудование даже работало.

Но вскоре мы воткнулись в другую проблему, а точнее, целый ворох неразрешимых задач. Снабжение сырьём на всех этапах производства. Листовая латунь, свинец, химия, для всего этого тоже требовались поставки и даже заводы. Металлургии необходима руда, для её переплавки — уголь, газ, электроэнергия. А рудников: раз, два и закончились.

Нет, месторождения известны, даже есть возможность продолжать в них работу. Жаль только, что делать это совершенно некому. А те места, которые разрабатываются, давно под контролем других князей. Чаще всего ставленников от всё тех же пресловутых хизмеев. И когда один из таких не может договориться с другим — начинается война. В эти моменты боеприпасы утекают как вода сквозь пальцы. И всё это не самым лучшим образом влияет на развитие государства, как единого целого.

Весь мир раскололся на области, которые провозгласили себя отдельными странами. Кто с кем воюет, невозможно даже разобраться. А всё потому, что в любой момент может вспыхнуть сразу десяток конфликтов. Некоторые, кто чуть умнее, умудряется договориться с соседом, чтобы порвать слабого вдвоём, а затем поделить его труп между собой. И вот смотришь, а уже спустя неделю они начинают цепляться в глотки друг другу. Потому как один хочет себе лесопилку, а другой не желает её отдавать, спихивая соседу, уже ненужные тому пахотные земли.

Нас тоже периодически кусают, но по большому счёту побаиваются. Я уже не раз доказывал врагам, что с нами шутки плохи. Последний, кто сунул свой нос в наше княжество, пополнил мою территорию аж на две области сразу. Но это в очередной раз неслабо вычистило наши запасники. Ещё две подобные схватки, и автоматы мы сможем использовать, лишь для защиты крепостей.

Одно хорошо. На любую угрозу извне князья без вопросов выставляют свои армии на защиту общих границ. Недавно получила по шапке Англия, но больше всего досаждает Китай. Сказывается их былое величие, каким они обладали до катастрофы, а так же отсутствие хизмеев. Зато им больше всего досталось от природной стихии. Огромное количество крупных астероидов перепахало их земли и практически уничтожило всё. В такой ситуации, даже обладая знаниями, восстановиться очень непросто.

Буквально на прошлой неделе хизмеям удалось достигнуть с Китаем некого перемирия. Уж неизвестно, будут ли они придерживаться соглашения? Или, как это уже бывало, при очередном восстании сменят императора, который скажет: «Лично я ни о чём не договаривался».

Да, вся внешняя политика держится на их власти. Как бы мне того ни хотелось, приходится подчиняться их воле. Не так, как все остальные, но тем не менее. И политика сыграла в этом не последнюю роль. Достаточно соседним княжествам объединиться, и мы вряд ли сможем им хоть что-то противопоставить. Огрызаться мы можем довольно долго и даже прилично проредим стан противника. Возможно, даже удастся победить, вот только цена будет слишком высока. Иногда проще поддаться давлению, прогнуться, чтобы как следует взвести пружину, а затем распрямиться и ударить со всей силы.

Нет, я не забыл прошлые обиды, и поиски сына не прекратил. Мои шпионы непрерывно рыщут по соседним землям и не только внутри бывшего государства. Но никаких следов нет. Пока нет. Рано или поздно я его разыщу и тогда брошу все силы на его спасение, а заодно и с хизмеями разберусь. В том, что это их рук дело, я не сомневаюсь. А потому всячески препятствую развитию религии на своих землях.

Хотя совсем отказаться от неё тоже не получается. Большая часть людей приняла новую веру. Где-то её насадили местечковые правители, а в других местах хизмеев принял сам народ. Однако на землях, подконтрольных мне, развитие их власти было сильно ограниченно. Я настрого запретил использование опиатов во время службы и паломничество в храмы сильно сократилось. Плюс, прислужники религии Инай до дел государственных не допускались.

Меня пробовали ломать. Только за последний год я дважды сталкивался со всевозможными угрозами. В том числе и война с соседями была инициирована жадными до власти последователями культа Инай.

— Ваша Светлость! — в нашу сторону спешил Митяй. — Там эт самое… гонцы приехали.

— Ну, не тяни, что на этот раз?

— Не говорят, эт самое… Документы привезли только для личного пользования. Секретность, эт самое.

— От Баталина, что ли?

— А от кого же ещё? — усмехнулся Митяй.

Верный помощник и тот ещё хомяк. Благодаря его стараниям, мы смогли пережить два голодных года. Впрочем, Серёга, брат жены, тоже сыграл в этом не последнюю роль. Сельское хозяйство при его чутком руководстве вышло на новый уровень. А скупое отношение Митяя к имуществу позволило сельхоз технике работать и по сей день.

— Вот гадом буду, с польских границ вести, — поморщился Толя. — Давненько они на нас засматриваются.

— Это пусть хизмеи решают, что с ними делать.

— Они, пожалуй, решат, — усмехнулся тот. — Сдадут они тебя, вот увидишь. Подставят под удар и не поморщатся.

— И позволят подвинуть южную границу? Я тебя умоляю, Толь.

— Глеб, послушай ты старого дурака, — завёл свою пластинку тот. — Они вначале нас сольют, а затем поляков выдавят. Думаешь, им слабо?

— Не гони впереди паровоза, мы ещё донесение даже не видели, — отмахнулся я, но это вовсе не означало, что не прислушался.

Военные советы Толи ещё ни разу не давали осечку. Вот и сейчас, его уста изрекали истину. Хизмеям только на руку, если моё княжество рухнет и перестанет быть для них костью в горле. И да, готов биться об заклад, что схема, которую озвучит Толян, уже не раз обсуждалась в застенках. Однако сейчас стоял не менее острый вопрос с князем Казанским.

Этот бирюк решил резко взвинтить цены на топливо прямо перед посевными. Знает, гад, что деваться некуда, и мы будем вынуждены у него закупаться. Монополия, чтоб её… С другой стороны, в осень мы будем вынуждены поднять стоимость на урожай, иначе бюджет княжества уйдёт в минус. И всё бы ничего, стандартный круговорот экономики, если не брать в расчёт, некое «но».

В Минское княжество, глубокоуважаемый Константин Олегович Пережогин, солярку отпускает по прошлогодним ценам. Мне об этом уже доложили и не далее как завтра, я собирался ехать в Казань, чтобы разрулить вопрос лично. И что-то мне подсказывает: депеша от Баталина пришла именно по данному вопросу. Я сам просил его раздобыть информацию, а заодно разузнать, каким образом лучше всего прогнуть князя.

— Глеб Николаевич, — слегка поклонился гонец, прежде чем вручить мне конверт.

— Ели? — спросил я и небрежно передал документы Анатолию, который тут же разорвал пакет.

— Никак нет, — бодро отчеканил вестник, — не успели ещё.

— Митяй, накорми людей, — распорядился я. — Мы им пока со своей стороны документы подготовим.

— Щас, эт самое… — закивал завхоз. — Я уже распорядился, бабы накрыть должны были. Эт самое, а вам как, обед подавать?

— Нет, со всеми поедим.

— Поня́л, — сделал ударение на последний слог тот.

А мы с Толей направились в администрацию. По-хорошему, вначале бы помыться. Наверняка после тренировки от меня неслабое амбре, но это тоже подождёт. Вначале нужно людей отпустить, а ополоснуться перед обедом успею.

— Ваша светлость, — поприветствовал меня один из жителей, что прошмыгнул мимо по каким-то своим делам.

Я лишь коротко кивнул ему в ответ.

— Ну что там? — я бросил взгляд на вскрытый конверт.

— По князю Пережогину информация, — ответил Толя, быстро потеряв интерес к бумагам.

— Ну вот, а ты всё поляки, поляки. Им до нас пока дела нет, у себя бы разобраться.

— Глеб, они объединяются, и ничего хорошего в этом нет.

— Да знаю я, — всё-таки Толя умеет «поднять» настроение. — Давай вначале с посевными разберёмся, а там… Обещаю, что внимательно присмотрюсь к приграничным территориям.

— Договорились, — согласился он.

Я забрал донесение из его рук, потянул на себя дверь администрации и вошёл в прохладный подъезд. Второй этаж, квартира направо. Отсюда я и руковожу всеми делами княжества. Сюда же приходят жители с просьбами и жалобами, от которых нельзя отмахнуться. От лояльности народа напрямую зависит сила моих земель. Пока я вникаю в их проблемы и всячески стремлюсь помочь, люди готовы рисковать ради меня жизнями при защите границ.

Я развернул бумагу и принялся читать донесение. Всё, что там написано, мне было более-менее известно. Да имелись некие дополнения, однако в целом я знал все его слабости и предпочтения. Давить на них, скорее всего, бесполезно, а понять, чего он хочет добиться своими выкрутасами, не получается. Возможно, личная встреча всё прояснит.

— А вот и папа, — раздался голос от двери. — Занят?

— Да нет, не особо, — я отложил в сторону бумагу и развёл руки в стороны.

Дочка тут же запрыгнула ко мне на колени, а Вика присела на край стола.

— Мы видели, как ты вошёл, и София захотела тебя увидеть, — объяснила жена.

— Ничего страшного, — улыбнулся я.

— Пап, смотри, что я умею, — белокурая, курносая кроха тут же нахмурила брови и, используя силу, захлопнула входную дверь.

— Умница, — поцеловал я её в макушку. — Продолжай тренироваться и сможешь в тысячу раз больше.

— Как ты?

— Как я, — улыбнулся я и посмотрел на Вику. — Давно у неё дар проснулся?

— Сегодня. Она весь день дверьми хлопает, — пожаловалась Вика. — У меня скоро нервный тик будет.

— А репетитор что говорит?

— Пап, он лысый и скучный, заставляет меня всякие закорючки рисовать.

— Как-то так, — улыбнулась Вика и развела руками. — Ей бы всё играть, а учиться совсем не желает.

— Потому что это скучно, — заупрямилась кроха.

— Дочь, это очень важно, — я серьёзно посмотрел в глаза дочери. — Ты должна быть самой умной, чтобы тебя никто не смог обмануть.

— Хорошо, я подумаю, — с хитрым прищуром ответила та.

— Ты завтра уезжаешь? — уточнила Вика.

— Скорее, даже сегодня ночью, — кивнул я. — Хочу поскорее разобраться с Пережогиным и к вечеру вернуться домой.

— Хорошо, — улыбнулась жена и поцеловала меня в губы. — Не люблю, когда ты подолгу отсутствуешь.

— Ну, ма-а-ам, ты мне причёску испортишь, — дочка упёрлась руками в живот Вики и попыталась её оттолкнуть.

— Это какую ещё причёску? — я покрепче обнял дочь и свободной рукой взъерошил ей волосы.

Девочка запищала и принялась брыкаться, а затем залилась звонким смехом. В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге замер Митяй.

— Ой, эт самое, я тогда попозже…

— Заходи, Мить, — призывно махнула рукой Вика, — мы просто дурачимся.

— Через полчаса обед, эт самое, — Митяй протиснулся в кабинет и тут же подхватил Софию на руки, поднял её к самому потолку, от чего она расхохоталась ещё громче. — Пойдёшь со мной сегодня на рыбалку?

— Пойду, — моментально согласилась та.

— Какая ещё рыбалка, Мить? — строгим голосом спросила Вика.

— Дак, эт самое… на щуку, под вечерний клёв, — замер на мгновение он.

— Мам, ну можно? Ну, пожалуйста, пожалуйста.

— Да пусть сходят, — разрешил я.

— Глеб, ты ведь знаешь…

— Не переживай, я распоряжусь, чтобы за ними присмотрели.

Возможно, из-за потери сына, Вика слишком сильно опекала Софию. Она практически не выпускала её из виду и постоянно всюду сопровождала. Мы неоднократно это обсуждали, иногда даже ругались, но ничего не менялось. Стоило девочке отойти чуть подальше, Вика тут же наводила панику, а затем доставалось и Софии. Не самое здоровое отношение, но я ничего не мог с этим поделать, как ни старался.

Однако дочка подрастала, сейчас ей уже семь и постоянно держать её возле себя становилось всё сложнее. Вот и сейчас, в глазах Вики отчётливо читался страх и даже паника. Головой она понимала, что с Митяем София будет под надёжным присмотром, но отпустить дочь было выше её сил.

— Я с вами пойду, — наконец решилась она.

— Нет, — покачал я головой, приняв совсем другое решение. — Ты нужна мне в Казани.

— Зачем?

— Чтобы визит казался дружеским. Всё, Вик, это не обсуждается. Мне и так постоянно вопросы задают, почему я никому тебя не показываю.

— А Со́фа?

— Ничего с ней не случится, Митяй присмотрит.

— Но… — Вика посмотрела мне в глаза, но продолжать спор не решилась.

Я понимал, как тяжело далось ей это решение, но когда-то надо начинать. Подобная гиперопека до добра не доведёт, а дочке пора бы уже учиться самостоятельности. Впрочем, судя по её хитрой улыбке, она вовсе не против на пару дней остаться под присмотром Митяя. Уж он-то умеет развлекаться. Сто́ит ему лишь заявиться к нам в гости, как дом наполняется визгами и хохотом. А нам приходится не один час разгребать бардак, что остаётся после этих развлечений.

Однако не исключено, что данная покладистость со стороны Вики — лишь ширма и вечером мне предстоит выслушать целую лекцию об опасностях, которым я, несомненно, подвергаю нашу дочь. Но в целом наша жизнь стала достаточно спокойной и однообразной. Я имею в виду семью. Вне дома, конечно, приходилось постоянно крутиться, а порой из кожи вон лезть, чтобы добиться желаемого результата. Очень сильно мешали такие человеческие качества, как тупость и упрямство. И лучший тому пример, князь Казанский.

— Ладно, идите места занимать, я в душ схожу и сразу вас догоню.

* * *

Я не фанат светской жизни. Никогда не любил все эти пышные приёмы, даже в том, прошлом мире. Насколько помню, отец тоже не пребывал от них в восторге, но тем не менее часто закатывал подобные вечеринки сам. Это было необходимостью. На таких раутах собираются не ради того, чтобы хорошо провести время, а дабы обзавестись нужными знакомствами. Неявка вызывала напряжение у партнёров, которые без зазрения совести могли посчитать это неуважением.

Астероидная атака до неузнаваемости изменила мир, но люди по-прежнему оставались верны старым привычкам. Вот и сейчас, вместо тихого, семейного ужина, Пережогин закатил натуральный бал. Куча гостей, шведский стол, танцы, вино… На фоне разрушенного мира всё это выглядело вопиющим расточительством. Но князь всем своим видом показывал: насколько просто ему далось данное мероприятие. И поначалу я не понял, ради чего он пускал пыль в глаза, пока мы не отошли с ним в сторонку.

— Так и живём, — вальяжно развалился в кресле он и указал рукой на соседнее, стоящее напротив.

— Ты ведь знаешь, что я сюда не развлекаться приехал? — впрочем, совершенно спокойно спросил я.

— Дела подождут, — небрежно отмахнулся Казанский князь. — Расслабься, Глеб, отдохни.

— У меня посевные стоят, мне нужно топливо, — проигнорировал я его просьбу.

— Так в чём проблема? У тебя есть деньги, у меня топливо. Покупай.

— Ты удвоил цену.

— Ну извини, всё дорожает. Это рынок.

— На Минск этот рынок, похоже, не распространяется.

— Странный ты человек, Глеб Николаевич, — ухмыльнулся князь и плеснул себе ещё немного вишнёвого вина, — Жора, как-никак, мне роднёй приходится.

— Да, да, он женат на твоей сестре. Но и мы не посторонние люди — соседи по границам. Или ты забыл, как я осенью пришёл к тебе на помощь?

— Вот только не надо давить на больное, — поморщился тот. — Ты действовал и в своих интересах тоже. Если бы я проиграл, твои земли могли легко стать следующими.

— Скажи честно, это хизмеи повлияли на твоё решение?

— Глеб…

— Ладно, можешь не говорить, я всё понял. Только следующий раз не рассчитывай на бесплатную поддержку с моей стороны.

— Вот чё ты сразу начинаешь, а?

— А что? — пожал плечами я. — Армию нужно кормить, а дело это затратное. Извини, но при таких расценках на топляк, к осени я попросту вылечу из рынка. Минские без напряга задавят меня низкими ценами.

— Мы можем договориться, — князь изобразил невинную улыбку. — Породнись со мной.

— Что? — я даже опешил от такой постановки вопроса. — Ты как себе это представляешь?

— Очень просто: у меня сын, у тебя дочь. Сыграем свадьбу…

— Нет! Ты в своём уме? Ей всего семь!

— А моему балбесу восемь и что? Да ты только подумай, Глеб, наша коалиция станет нерушимой. Ваш урожай, моё топливо, да мы сможем легко прогнуть весь рынок под свои условия.

— Костя, нет! — с нажимом повторил я. — Это даже не обсуждается. Она не вещь.

— А кто спорит? Я предлагаю тебе союз.

— Ты гонишь полнейшую чушь. Они ещё дети, какая к чёрту свадьба⁈

— Насколько мне известно, ещё в начале прошлого века это никого не останавливало. Никто не заставляет их сразу трахаться, им даже необязательно жить вместе. Зато лучшей гарантии для союза не придумать.

— По-моему, ты заигрался, Кость, — я внимательно посмотрел в его захмелевшие глаза. — И весь этот балаган, что ты устроил, лишнее тому доказательство.

— А знаешь что? Пошёл-ка ты на хуй, Глеб. Не хочешь по-хорошему, будешь брать топливо по тройной стоимости.

— Дурак ты, Костик, — я поднялся из кресла и выбрался в общую залу, где всё так же толпился народ, и играла живая музыка.

Быстро отыскал взглядом жену и прямой наводкой отправился к ней. Возле Вики вился какой-то тип и со слащавой улыбкой отвешивал бесконечные комплименты. Однако на лице моей девочки читалась явная неприязнь. Она сдерживалась только из-за приличия. Но ухажёр этого даже не замечал. Хотя он был настолько пьян, что дальше собственного носа не видел.

— Нам пора, — я взял супругу под локоток.

— Господи, наконец-то, — вымученно улыбнулась она.

— Ей, командир, — внезапно пьяный тип схватил меня за рукав. — А ничего, что мы с дамой общались?

Народ вокруг загомонил, предвкушая развлечение. Краем глаза я заметил, как в нашу сторону дёрнулись охранники, но Пережогин их остановил. Видимо, таким глупым способом он решил выказать мне своё недовольство. Ну что ж, ладно, сами напросились.

Я не стал применять силу, посчитал этого наглеца недостойным того, чтобы тратить на него энергию. Моя охрана тоже двинулась с места, но я их опередил. Повернулся к подпитому идиоту и с кривой ухмылкой зарядил ему лбом в переносицу. Народ ахнул, а ухажёр сложился на полу, заливая его кровавыми соплями.

— Ещё у кого-нибудь есть вопросы? — спросил я в наступившей тишине. — Ну вот и славно. Всего хорошего, дамы и господа, веселитесь.

Закончив монолог, я подхватил Вику под руку и потянул на выход.

— Что случилось? — спросила она, как только мы покинули шумное помещение и оказались на улице.

— Ничего хорошего, — поморщился я. — Кажется, мы остались без топлива перед самой посевной.

— Не смог договориться?

— Он хотел выдать нашу дочь за своего сына! — в сердцах выпалил я. — А когда я ему отказал, взвинтил цены втрое! Чёртов придурок!

— Тихо, родной, мы что-нибудь придумаем…

— Ах ты сука! — вдруг раздался гневный крик от входа.

Конфликт, который я резонно посчитал исчерпанным, лишь усугубился. Пьяный дурак выскочил на улицу и направил в нашу сторону пистолет. И это действие уже не могло остаться незамеченным для моей охраны. Очередь из «Калашникова» разорвала вечернюю тишину, а несостоявшийся убийца, словно подкошенный, рухнул лицом в пороги. Послышался женский визг, поднялся гомон, в общем, всё то, что следует ожидать в подобных ситуациях.

— Зачем? — процедил я сквозь зубы.

— Простите, Ваша Светлость, но он угрожал вашей безопасности, — повинился охранник Михаил.

— Я бы справился.

— Отлично, Глеб! Просто великолепно! — прокричал от крыльца Казанский князь. — Ты только что своими руками подписал смертный приговор.

— Он сам напросился, люди это видели!

— Мне насрать, Глеб, объясняться тебе придётся с Никоновым. Ты только что убил его сына, придурок.

— Твою мать… — в сердцах простонал я. — Только этого мне не хватало.

— Простите, Ваша Светлость, я не знал, — ещё раз повинился охранник.

— Ничего, Миш, ты просто делал свою работу, — процедил я. — Поехали. Кажется, нам нужно срочно готовиться к войне. Блядь! Как же всё, сука, не вовремя…

Глава 2

Война, как средство от скуки

УАЗ мерно тарахтел дизельным двигателем и мчал нас домой, нещадно растрясая праздничный ужин. Вместо дороги, засохшая колея на бесконечной глиняной равнине, что успела порасти чахлыми деревьями. Да, за прошедшие десять лет природа постепенно восстанавливалась. Где-то при помощи рук человека, в иных местах самостоятельно. Однако до было́й мощи и красоты ей ещё далеко.

А ведь совсем недавно человечество летало в космос, перевозило огромные количества товаров через бескрайние океаны. Казалось, ничто в мире не способно остановить прогресс. Цифровые технологии вышли на такой уровень, что их с трудом удавалось отличить от магии. Мы научились расщеплять атом, овладели энергией солнца и считали, что в мире нет сил, способных нам помешать.

Ещё каких-то десять лет назад я воротил нос от изысканной кухни в ресторанах и придирчиво осматривал строчку на брюках. Мог в течение суток переместиться в любую точку планеты, просто поднявшись в самолёт. А сейчас… Да, к такому жизнь меня точно не готовила. Скажи мне кто об этом тогда, я бы расхохотался ему в лицо. «Я? Князь? Правитель крохотного государства на руинах мира?» Видел бы меня сейчас отец. Ведь только благодаря ему я всё ещё жив, это его характер и амбиции позволили мне выкарабкаться, занять высокий пост. Ну и чуточку юношеского максимализма, когда карабкаешься к вершине, несмотря ни на что.

— Вот он, пытливый русский ум, — с ухмылкой произнёс Михаил, провожая взглядом странную упряжь.

Мимо нас, со скрипом переваливаясь на ухабах, прополз старенький «Жигуль», который тянула уставшего вида кобыла. Подобное зрелище давно перестало казаться диковинкой, однако улыбку всё ещё вызывало. Редкий человек сейчас мог использовать машину по прямому назначению. В первую очередь потому, что стоимость топлива стала недостижимой для простолюдина. А во-вторых, ещё нужно умудриться отыскать, а затем откопать живой транспорт. Ну и в-третьих, полностью разобрать, помыть и собрать таким образом, чтобы всё это смогло работать.

— Что теперь будет? — испуганно спросила Вика, возвращая меня к мрачным мыслям о грядущих неприятностях.

— Ничего хорошего, — честно ответил я, — но готовиться мы будем к самому худшему варианту.

— Думаешь, он решится на открытый конфликт?

— Он уже давно искал повод, — кивнул я. — Это был лишь вопрос времени.

— Простите, Глеб Николаевич, — уже в который раз повинился Михаил, — это моя вина. Я должен был…

— Ты сделал то, за что я тебе плачу́, — перебил его., — И хватит уже. Это случилось и ничего теперь не изменить.

В салоне снова повисла тишина. А о чём говорить, если и так всё ясно. Никонов ни за что не простит мне смерть сына. Возможно, он потребует выдать ему убийцу, Михаила. И если я его отдам, как это будет выглядеть на общем политическом фоне? Нет, вряд ли соседи решат, будто я испугался, ведь само по себе решение здравое. Однако я на двести процентов уверен, что Никонову этого будет недостаточно.

Бывший вор в законе, жёсткий, даже жестокий правитель Нижегородского княжества. С ним и в лучшие времена стараются не связываться. За последние три года он сильно расширил свои владения, безжалостно захватывая соседние города.

Интересно, чем он так повлиял на Пережогина? Ещё осенью он приехал ко мне с мольбой о помощи. И я без малейших колебаний выставил свои войска на защиту его границ. Никонов был вынужден отступить, как вдруг… Нет, очень странно. Будто они сговорились. Неужели Пережогин не понимает, что побив меня, Никонов снова попытается захватить Казань? Ему плевать на все бумаги и подписи. К тому же, подобные прецеденты уже случались, когда его бывший союзник вдруг сам становился жертвой.

— Боже, это когда-нибудь закончится? — Вика снова нарушила тишину. — Ну почему нельзя просто жить спокойно?

— Возможности, — хоть её вопрос не требовал ответа, я всё-таки его предоставил. — Тот, кто окажется сильнее и быстрее, получит к ногам весь мир.

— И что с ним делать? — грустно ухмыльнулась она.

— Править, — пожал плечами я. — Власти не бывает много, это как наркотик.

— И тебе?

— Боюсь, что да.

— Но зачем?

— Это не мы придумали, такими нас создала природа.

— А ещё она наделила вас разумом.

— Что ты хочешь от меня? Сдаться? Покорно сложить ручки и смотреть, как всё, что мы создали, забирает Никонов?

— Нет, конечно. Ты ведь понимаешь, что я имела в виду.

— Прости, но это так не работает, — покачал я головой.

* * *

— Так Пенза или Тамбов? — в очередной раз спросил я.

— Точно неизвестно, Ваша Светлость, — ответил Шибаев. — Лично я на его месте разместил бы силы и там, и там. С этих позиций лучше всего развивать атаку. Саратов, Борисоглебск и Воронеж попадают под прямую атаку.

— И что конкретно мы должны защищать? Какая численность армии? Чем вооружены? — вывалил я дополнительную кучу вопросов.

— Прости, Глеб, у нас нет таких данных, — потупил взор Батл. — На прошлой неделе наши послы перестали выходить на связь. Полагаю, что они уже мертвы.

— Хочешь сказать, что Никонов заранее всё просчитал и подставил собственного сына?

— Всё говорит об этом. К тому же ходят слухи, что это не его сын. Никонов мотал срок, когда тот был зачат.

— Я бы сдал Саратов, сосредоточил силы в Самаре, и как только Никонов займёт крепость, выдвинул войска на Казань, — предложил Толя.

— И что ты этим добьёшься? — тут же попытался оспорить версию Шибаев.

— Как минимум вывести из уравнения Пережогина.

— И получить удар от Минских? Хочешь вести войну сразу на три фронта?

— Казанское княжество в любом случае стоит между нами, — пожал плечами Толя. — Хотим мы этого или нет, а чтобы войти в Нижний, нам придётся вторгаться на их земли.

— А кто говорит о вторжении? Мы собираемся защищать свою границу.

— Да будет вам известно, Юрий Анатольевич: «Лучшая защита — это нападение».

— Сказал бывший начальник ЧОП, — ухмыльнулся старый генерал.

— Насколько мне известно, в вашем прошлом тоже нет боевых командировок.

— Зато я имею профильное образование…

— Так, стоп! — рявкнул я и приложил ладонью по столу. — Письками будете после совещания мериться. Мне нужно решение, и пока я его не получу, никто не покинет этот зал. Вам всё ясно⁈

— Простите, Ваша Светлость, — буркнул Шибаев.

— Костя, что с Филином, ты нашёл его? — обратился я к начальнику разведки.

— Да, мы вышли на его людей, ожидаем ответа.

— Отлично, тогда развиваем план Анатолия. Сдаём Саратовскую крепость и выдвигаем силы на Казань.

— Ваша светлость, Глеб, я вас прошу, не принимайте поспешных решений. Возможно, нам удастся отразить атаку Никонова. Но если мы вторгнемся в Казанское княжество, назад отыграть уже не получится.

— А кто сказал, что я собираюсь отступать? — ухмыльнулся я. — Или как, Юрий Анатольевич, в нас будут плевать, а мы вытремся и промолчим? Это ваша позиция?

— Нет, я не это хотел сказать. А что, если Минские…

— Минск от нас в полутора тысячах километров, неужели вы думаете, что действительно мобилизуют войска?

— Его сестра замужем за князем.

— По моим данным, она мечтала сбежать подальше от брата. Их отношения не настолько тёплые, какими кажутся на первый взгляд, — вставил своё слово Баталин. — К тому же Глеб прав. Пока Минские войска будут идти, война успеет закончиться. Плюс Польша, которая активно объединяется. Никто в здравом уме не станет ослаблять границы, когда на пороге усиливается враг.

— А что, если они не пойдут на Саратов? — продолжил разгонять варианты Шибаев. — Под удар также попадает Воронеж. Да, у нас там серьёзная крепость и абы как, с наскока, её не взять, но если Никонов её займёт, следующий удар придётся на Ростов. А это уже совсем другой расклад.

— Значит, его нужно вынудить напасть именно на Саратов, — пожал плечами я. — Думайте, господа, мы собрались здесь именно для этого. Костя, ты можешь идти. Вывернись наизнанку, но раздобудь мне хоть что-то на Никонова.

— Сделаю, Глеб Николаевич, — коротко кивнул он и покинул конференц-зал.

— Остальные включаем головы и думаем, — подбодрил я советников. — Давайте без лишних споров, пока просто набрасываем идеи. Решать, какая из них лучше, будем потом.

— Для нас Саратов — это логистический центр в предстоящей войне. С него удобнее всего подпитывать Самару и Воронеж, — начал разгонять свою версию Толя. — Если сделать вид, что мы напитываем его припасами, это сработает лучше всего. Сформируем караваны с пустыми ящиками, днём введём войска, а ночью перебросим их по реке в Самару. Следующим днём выведем остатки людей под видом вчерашнего подкрепления. Думаю, это сработает.

— Принято, что ещё? — кивнул я и переключил внимание на Шибаева.

* * *

— Тебе обязательно идти? — спросила Вика, хотя и без моего ответа всё прекрасно понимала.

— Ты сама как думаешь?

— Прости. Мне страшно, понимаешь?

— Всё будет хорошо. Ты даже соскучиться не успеешь, — улыбнулся я и поцеловал жену в губы. — Тем более, что дел я тебе выше головы оставляю. Разберись, пожалуйста, с посевными, спускай прошлогоднее топливо…

— Я помню, Глеб, ты мне вчера всё объяснил.

— Извини, привычка. Ты ведь знаешь этих помощников, каждому по сто раз повторить нужно.

— Знаю. Нужно будет и тысячу раз повторю. Возвращайся, пожалуйста, живым. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — я ещё раз чмокнул Вику в губы и забрался в кабину грузовика.

Машины дружно огрызнулись дизельными двигателями, и колонна неспешно покатила в сторону Саратова. Ещё часть припасов двинулась рекой. Как ни крути, а водой можно перебросить в десять раз больше, а соответственно, и дешевле. Однако здесь есть свои риски. Если устроить засаду на воде, потери будут колоссальные. Однажды мы уже столкнулись с подобным, во время переезда с Урала и в ту ночь остались практически с голым задом. Зато это нас многому научило.

В настоящий момент риск переброски минимальный, так как артерия проходит по нашей земле. На пути несколько крепостей, которые подбросят продовольствие и боеприпасы. А мы в этот момент будем наводить шум и отвлекать внимание на караван. Но это ещё не всё. Крохотный отряд из пяти добровольцев уже находится в Пензе и точно такой почти подошёл к Тамбову. Их задача — дезинформировать противника, распустить слухи, которые непременно подтвердятся. Ведь из Ростовской крепости тоже выдвинулись войска и продовольствие, чтобы подпитать Воронеж, из которого мы собираемся развивать атаку на Тамбов. А когда захватим его, то непременно двинемся на Пензу, но уже с подкреплением из Саратова.

Мало того, эти планы не просто слухи, потому как мы действительно рассматриваем данный вариант, в качестве запасного. Плюс ко всему, атака будет развиваться одновременно, и ожидать первый ход противника мы не станем. Пока армия Никонова находится в пути, у нас есть шанс опередить их, не дать закрепиться на выгодных позициях. В общем, ночка обещает быть жаркой.

* * *

Никакой суеты, каждый человек прекрасно знает свою задачу. Люди всё понимают без лишних слов и даже делают вид, что ящики тяжёлые. Вряд ли в Саратове присутствуют шпионы Никонова, но лучше, как говорится, перебдеть. Однако некоторые вещи казались мне крайне странными. Как, например, отсутствие разведывательных отрядов рядом с приграничными крепостями.

Это не было упущением со стороны моих людей. Хотя, может быть, я выдавал желаемое за действительное. Но с тех пор, как я вернулся с Казани, командование крепостей не смогло выявить даже единичного случая шпионажа. А ведь все гарнизоны были усилены. Плюс несколько раз в день за пределы стен уходили пешие патрули. И никого, ни малейшего намёка на активность со стороны противника. Но ведь так не бывает.

Даже если они знают полное расписание всех постов и разводов, в военное время любой нормальный командир непременно изменит всё. В том числе и огневые позиции. Я бы ещё понял, если такое происходило только в Саратове, но затишье было и в соседних крепостях. А это уже наводило на определённые, не самые хорошие мысли.

— Что думаешь? — спросил я Анатолия, который командовал основной частью войска.

Шибаев повёл людей в Воронеж.

— Не знаю, — пожал плечами он. — Складывается впечатление, будто нас где-то наебали. А где — понять не получается.

— Может, Никонов не выводил войска из Нижнего?

— Да ты что, Глеб, думаешь, мы бы не отличили армию от чистого поля?

— Тогда как ты объяснишь всё это? — кивнул я на окна, подразумевая полное бездействие врага. — Почти две недели прошло… Да, я понимаю, что нам идти гораздо ближе и основное войско Никонова всё ещё в пути. Но почему они не выслали разведку?

— Да откуда мне знать, я ведь не могу влезть в голову этому придурку! — огрызнулся Толя. — Может, они прямо с хода атаковать начнут, я не знаю.

— Незнание, в нашем случае — слабость, — упрекнул генерала я. — Мы ничего не знаем. Развиваем какую-то свою игру и понятия не имеем, что в этот момент делает противник.

— Он убил послов и выдвинул войска в нашу сторону, — озвучил очевидное он. — Не за грибами же он их отправил?

— Ты мне дурака, давай, не включай, — с укором посмотрел на него я. — Думай, что-то мы упускаем… очень важное, Толя. Где сейчас его армия?

— Предположительно…

— Нет, — перебил я, — нужно знать точно. Мы не можем себе позволить предполагать. Не тот случай.

— Ваша Светлость, тащ генерал, — в помещение ворвался рядовой, — разрешите доложить?

— Докладывай, — кивнул Толя.

— К вам посол, просит встречи, — коротко и ясно отчеканил тот.

— Чей посол? — уточнил я.

— Не могу знать, ваша светлость, он не представился.

— Передай, что мы будем через минуту, — поразмыслив всего мгновение, согласился я.

— Разрешите идти? — вытянулся в струну посыльный.

— Свободен, — кивком разрешил Толя, и боец скрылся за дверью.

— Как думаешь, от кого? — я бросил взгляд на генерала.

— Чего гадать, пошли выясним, — пожал плечами он.

Стандартная лестничная клетка привела нас в широкий вестибюль, где и ожидал аудиенции тот самый посол. Само помещение, когда-то было квартирой, которая располагалась на третьем этаже. Но теперь её балконная дверь, стала центральным входом, потому как дом завалило аж до середины второго этажа. Межкомнатные стены поломали, чтобы получить единое, просторное помещение.

— Вы кто? — бесцеремонно поинтересовался я, увидев щуплого мужичка монголоидной расы.

— Ваша светлость, — коротко кивнул он, поднявшись с кресла. — Я от господина Филина. Он желает с вами встретиться.

— Наконец-то, — улыбнулся я. — Очень вовремя. Когда и где?

— Господин ожидает вас за городом, у реки, прямо сейчас.

— Хорошо, Толя, собирайся, едем.

— Простите, Ваша Светлость, вы должны ехать один.

— Это что ещё за номер? — возмутился Толя. — Так не пойдёт.

— Простите, но таковы условия, — развёл руками посол. — Или так, или никак.

— Я поеду.

— Нет, Глеб! Ты не можешь так рисковать. Это может быть ловушкой.

— Успокойся, Толь, всё нормально. Я справлюсь, — уверенно заявил я и кивнул послу: — Поехали.

Толя пытался что-то ещё сказать, но я не стал выслушивать. Вместе с послом, который так и не представился, мы выбрались на улицу, где ожидал квадроцикл. Лучше транспорта сейчас и не придумаешь. Карбюраторный двигатель несильно прихотлив, зато проходимость у техники колоссальная. Умельцы давно переделали их, чтобы те могли поглощать этилен, вместо бензина. Единственная проблема в обслуживании — моторное масло. Но даже его научились очищать и применять по второму, а порой и третьему разу.

Квадрик послушно затарахтел двигателем, я уселся позади водителя, и вскоре мы уже неслись по ухабам. Ехать и в самом деле было недолго. Спустя полчаса мы замерли у развязки Саратовской окружной, а со стороны моста в нашу сторону с треском летел похожий квадроцикл.

— Привет, — протянул мне руку Филин. — Слышал, ты меня искал?

— Да, мне нужны твои услуги, — пожав руку, без лишних расшаркиваний произнёс я.

— Услуги — это хорошо, — одними губами улыбнулся он, однако взгляд оставался всё так же холоден и расчётлив. — Что конкретно требуется?

— Информация. Хочу знать расположение войск Никонова, и кто за всем этим стоит. Ни за что не поверю, что наш конфликт вспыхнул случайно. А ещё…

— Стоп, стоп, — Филин выставил руки в останавливающем жесте. — Не гони, Ваша Светлость. Давай по порядку.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Что по Никонову?

— Его армия сейчас в Казани и насколько мне известно, выдвигаться они пока не спешат.

— С чем это связано?

— Без понятия, да и плевать мне на самом деле.

— Мне важно понимать, что он задумал.

— К вечеру я смогу добыть для тебя всю необходимую информацию.

— Что взамен?

— Не бери в голову, — отмахнулся он, что было совсем на него не похоже. — Будем считать это подарком. Ты хотел что-то ещё?

— Да. Я знаю, что твои люди находятся повсюду, даже среди хизмеев, насколько мне это известно.

— Хочешь знать, где твой сын?

— Ты знаешь, где он⁈ — моё хладнокровие тут же улетучилось, когда дело коснулось сына. — Да говори ты, мать твою!

— Спокойно, — Филин, напротив, сделался ещё более ледяным. — У меня есть кое-какая информация. Мои люди сейчас её проверяют.

— Что за информация?

— Пока так, на уровне слухов.

— Ты можешь говорить конкретнее, без вот этих своих закидонов. Если нужны деньги или провизия — скажи прямо: сколько и куда подвезти.

— Из него собираются сделать нового сына божьего. Сейчас он вместе с кучкой хизмеев путешествует по выжившим и демонстрирует чудеса. Не удивлюсь, если в итоге из него попытаются сделать мученика.

— Где он сейчас⁈

— Этого я пока не знаю, но постараюсь выяснить. И да, за эту работу придётся заплатить.

— Я готов. Назови цену.

— Ты только не психуй, хорошо?

— Ну?..

— Жениться хочу… — начал издалека он, но я уже понял, к чему он собирается подвести.

— Нет, ей всего семь! — покачал я головой. — Что с вами не так? Вначале Пережогин… но с ним-то всё ясно. Ты-то куда⁈

— Со мной она будет в безопасности, и ты всегда сможешь приехать в гости. Подумай, Глеб. Мы породнимся, и ты всегда сможешь рассчитывать на меня и мой клан.

— Нет, — сухо ответил я. — Этому не бывать. Она ещё ребёнок.

— Я не собираюсь её трахать…

— Зачем? Почему вам всем вдруг приспичило?

— В ней уже проснулись силы, ведь так? Ты пойми, Глеб, я смогу дать ей всё необходимое, научу всему, что умею сам. Это твой шанс избежать войны.

— При чём здесь это? Только не говори мне, что Никонов… Твою мать!!!

— Да, Глеб, всё обстоит именно так. Тот, кто получит Софию, очень прочно обоснуется в этом мире. Подумай, я не тороплю тебя с ответом. Поговори с женой. Ты и сам должен понимать, что я для неё лучшая партия, так она будет в безопасности.

— Найди моего сына, верни его домой, и тогда мы всерьёз это обсудим.

— Нет, это так не работает. Дай мне слово, и я сделаю всё, что от меня зависит. Со своей стороны обещаю, что не притронусь к ней до совершеннолетия.

— Я озвучил свои условия. Она не вещь, Филин, это моя дочь, а не предмет для торга.

— Я услышал тебя, князь, — кивнул он. — Вечером к тебе принесут информацию. Будь добр, накорми вестника.

— Это в моих силах, — согласился я и протянул руку.

— Надеюсь, ты примешь верное решение, — ответил на рукопожатие он. — Квадрик оставь у стены.

С этими словами он уселся позади посла и с треском умчался к разрушенному мосту. Я ещё какое-то время провожал их взглядом, а в голове крутились совсем нехорошие мысли. Похоже, что все мои дети будут в опасности. Неважно, сыновья или дочери. И да, Филин — действительно лучшая партия, но как объяснить это Вике? Да что Вика… как убедить в этом себя⁈ Она ведь ещё ребёнок, совсем кроха.

Я с силой провёл ладонями по лицу, оседлал оставленный транспорт и, запустив двигатель, помчался обратно, в Саратовскую крепость.

* * *

— Ну, здравствуй, Глеб, — в кабинет вошёл Леший.

— Вот так гость! — искренне обрадовался я. — Ну что, какие новости?

— Не самые лучшие, — поморщился тот. — Я потому и явился лично, чтобы ты не оторвал голову гонцу, принёсшему хреновую весть.

— Умеешь ты поддержать, — усмехнулся я. — Ел или сразу ко мне?

— Позже, времени мало.

— Ладно, присаживайся, рассказывай.

— Я смотрю, ты решил местных князей покошмарить?

— Скорее, отбить охоту совать нос не в свои дела. Что у тебя?

— Поляки, — выдохнул Леший. — Они уже заняли Луганск и к завтрашнему утру выдвинутся в Ростов.

— Блядь! — я в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Как всё не вовремя! Хизмеи в курсе?

— Хизмеи их ведут, как и Никонова. Тебя хотят поиметь, Глеб. Как только поляки возьмут в осаду Ростов, Никонов двинет свои войска на Самару.

— Шибаева и Грушина ко мне, — бросил я в рацию. — Срочно!

Глава 3

Военные хитрости и переговоры

— Все крепости перевести в осадный режим. Логистику прекратить. Деревни должны быть эвакуированы до утра, — принялся раздавать приказы я.

— Мы не успеем собрать всех, — возразил Шибаев, — у нас попросту нет столько транспорта. Да многие и не захотят покидать хозяйство.

— Значит, пусть идут всю ночь, мы обязаны их предупредить. Те, кто захочет жить, сами додумаются, куда и как быстрее добраться. Ваша задача — оповестить всех. Всё, с этого момента княжество переходит на военное положение.

— А как же посевные? — вкрутил Толя.

— Не дави на больное, — поморщился я. — Если всех перебьют, то и сеять будет некому.

— А если нет, то мы с голода передохнем.

— Толь, мы выживали и в гораздо худших условиях, разберёмся. И да, крепости перевести на централизованное питание.

— Это само собой, разумеется, — кивнул Шибаев. — Осадное положение это подразумевает.

— Что сидим⁈ — раздражённо спросил я. — Действуйте, раз знаете, что нужно делать. Леший, останься.

— Да я вроде как и не собирался уходить.

— Собирался, просто пока ещё сам этого не знаешь. Свяжись с Питером, поговори с Кристиной. Нам пригодится любая помощь, одни мы всё это не вывезем.

— Сделаю, — кивнул он.

— Спасибо, — искренне поблагодарил его я. — Как закончишь, готовь машину, едем в Волгоград.

* * *

События закрутились с невероятной скоростью. Сейчас наше княжество больше походило на разворошённый муравейник. Люди спешили поскорее добраться до крепостей и на дорогах образовались натуральные пробки. Машин, конечно, практически не встречалось, разве что в качестве у́пряжи, да и то редко. Вес такой тележки немалый и больше подходит для самостоятельного передвижения. Зато на обычную повозку получится загрузить едва ли не половину хозяйства.

Кто-то гнал скот, в надежде, что его получится спасти. Вот только в случае долгой осады, его забьют первым. Да, запасов продовольствия в крепостях хватит на три-четыре месяца, но на этом всё. И речь не только о возможности пересидеть военное положение, еды больше не останется совсем. Затяжная война не позволит засеять земли, а значит, нечем будет и скотину кормить. Даже в случае победы, при таком раскладе мы попросту умрём от голода.

Выходит, что действовать нужно быстро, а для этого требуется помощь со стороны. Мы не в состоянии воевать на два фронта одновременно. Нет, шансы на победу имеются — её цена будет слишком высокой.

* * *

Вика встречала меня у ворот. Судя по всему, ей доложили о моём возвращении. Впрочем, не нужно много ума, чтобы догадаться, ведь вокруг творится полный хаос. Люди прибывают сплошным потоком, отчего на въезде невозможно понять: кто, куда и откуда. Да, не все приняли моё решение. Слишком спокойная жизнь протекала последние несколько лет. А страх смерти порой подкидывает не самые лучшие идеи в головы населения. Всегда найдутся те, кто предпочтёт сбежать от опасности. И нет, я не стану их останавливать, потому как хочу быть уверен в каждом, кто останется в осаждённом городе. Слабые духом мне не нужны.

К тому же жизнь вскоре сама их накажет. В той ситуации, в которой оказалось наше княжество, сбежать — не самая хорошая затея. Как только соседи узнают, кто эти люди и откуда они пришли, их попросту убьют, приняв за шпионов. Это в прошлом мире существовало понятие «беженцы», сейчас всем плевать на благородство и мораль. Жизнь стала гораздо жёстче. Люди привыкли к бесконечной борьбе за выживание и в такие моменты, каждый двуногий воспринимается как потенциальная угроза. Так это или нет, разбираться никто не станет. От мертвеца точно не будет проблем, а значит, выбор очевиден.

— Глеб, что происходит? Всё настолько плохо?

— Да, — сухо ответил я. — Нам нужно серьёзно поговорить.

— Господи, ну за что нам всё это⁈ Ведь всё только начинало налаживаться — и вот опять.

— Всё уже случилось, так что хватит причитать, нужно принимать решения.

Вика промолчала. Я знаю, для женщины это тяжело, ей нужно выговориться, может, даже выплеснуть эмоции в истерике. Но она у меня умница и прекрасно понимает, когда не стоит давать волю чувствам. Надеюсь, в предстоящем разговоре она сможет принять взвешенное решение.

— Где Со́фа? — спросил я, когда мы вошли домой.

— С ней Митяй сидит, — ответила Вика. — Я попросила присмотреть, чтобы встретить тебя.

— Так даже лучше, — пробормотал я вслух.

— Что происходит, Глеб?

— Сегодня утром поляки перейдут границу, и одновременно с ними Никонов атакует северные рубежи.

— Божечки, — жена прижала ладони ко рту. — Мы ведь их победим? Глеб, скажи мне правду, я должна знать.

— Не уверен, — честно ответил я. — В таких ситуациях мы ещё не бывали. Вик, я хочу, чтобы ты поняла, насколько всё серьёзно.

— Ты думаешь, я дура⁈ — в её голосе уже начали проскакивать истерические нотки.

— Сегодня вечером я встречался с Филином.

— Он поможет нам?

— Сложный вопрос, — поморщился я. — Ты ведь знаешь, что у него на всё есть цена.

— Что он хочет?

Я выдержал небольшую паузу, глядя прямо в глаза своей женщине.

— Нашу Софию.

— В смысле? — Вика, кажется, даже забыла о том, что сейчас творится снаружи. — Глеб, объясни, пожалуйста, что это значит?

— Он хочет взять себе в жены нашу дочь, — более точно сформулировал я.

— Он что, больной? Ей всего семь! Что ты ему ответил?

— Пока ничего. Вначале я ему отказал, но он дал время подумать.

— И что ты решил? — на лице Вики отразился весь спектр эмоций, что сейчас творился в её душе.

— Родная, на тот момент ситуация выглядела иначе. Мы боролись лишь с одной угрозой…

— Ты в самом деле хочешь её отдать?

— Думаешь, будет лучше, если её заберут поляки или Никонов?

— Я думаю, что ей будет лучше рядом с нами.

— И я считаю так же, но обстоятельства…

— Что ты за мужик тогда, если не можешь нас защитить⁈

— Ты уверена, что хочешь общаться со мной в таком тоне? — ледяным голосом спросил я.

— Прости… прости родной, я не хотела, — Вика моментально переключилась и попробовала защитить свои интересы с другой позиции.

— Хотела, — сухо ответил я и оттолкнул её руки. — Послушай меня и не спорь.

— Не отдавай её, пожалуйста, Глеб. Я не выдержу ещё раз… только не сейчас, пожалуйста.

— Да выслушай ты меня, ёбаный в голову! — рявкнул я, и жена тут же замолчала.

— Я дам согласие… Заткнись и просто послушай! — вновь повысил голос я, потому как Вика уже открыла рот. — Ты поедешь в степи вместе с ней.

— Спасибо… Спасибо тебе, родненький ты мой, — Вика со слезами бросилась мне на шею и принялась целовать лицо.

А у меня отлегло от сердца. Ведь, по сути, в данный момент, я убил двух зайцев: приобрёл очень серьёзного союзника и развязал себе руки. Теперь мне не придётся волноваться за судьбу близких, а значит, можно смело лезть в самое пекло.

— Ну всё, всё, успокойся. У нас не так много времени. Начинай собираться, через час вы уезжаете. Леший вас сопроводи́т.

— А ты? — жена уставилась на меня заплаканными глазами.

— А я останусь разгребать всё это дерьмо. Всё, Вика, шевелись, время уходит.

— Да, сейчас…

Она подскочила и отсутствующим взглядом осмотрела комнату. Затем шмыгнула носом, вытерла слёзы рукавом и бросилась к шкафу. Я ещё некоторое время наблюдал за ней и как только убедился, что всё её действия обрели смысл, вышел из дома.

На улицах продолжался лютый бардак. Казалось, что в крепости царит хаос, но достаточно замереть на секунду и присмотреться, как все эти метания начинали приобретать определённый порядок. Часть людей переносила боеприпас на стены, другие стягивали продовольствие в цитадель. Многие неохотно расставались со своим накоплением, а потому местами вспыхивали скандалы.

Это тоже свойственно людям, ведь они полагают, что самим справиться гораздо проще. Вот только это ошибочное мнение, и практика это уже не раз доказала. Централизованное питание, общее для всех, гораздо эффективней и экономней. Речь снова идёт об общем выживании, и подобный подход не раз себя оправдал. В первую очередь он гарантирует, что все будут сыты на протяжении долгого времени. А во-вторых, избавит крепость от внутренних грабежей. Ведь когда у одного закончатся запасы, голод обязательно погонит его к более зажиточному соседу.

Да, многим это кажется несправедливым, мол, почему я должен делиться? Я работал не один год, чтобы обрасти добром, а сосед в это время пил и палец о палец не ударил. Так чего ради он будет жить за мой счёт? И в большинстве своём так и получается, и все претензии справедливы. Но что скажет та же семья, когда в один прекрасный день, к ним явится сосед-алкаш, вооружённый топором, и отожмёт силой все накопления? А что, если он никакой земледелец или гончар, но прекрасный воин? В критический момент люди редко об этом думают, а потому эту ответственность беру на себя я.

Пусть лучше ненавидят меня, чем друг друга. К тому же для психики это необходимо. Мы подсознательно всегда ищем врага, чтобы оправдать свои неудачи. И я готов на некоторое время им стать, а немногим позже это место займут те, кто заблокирует город.

В открытую атаку они не пойдут — чревато слишком большими потерями. Это только в школах, на уроках истории, нам рассказывали подобные сказки. Любой, кто хоть раз в жизни побывал в Нижегородском кремле, понимает: подобное укрепление невозможно захватить, даже при помощи современных видов оружия. Разве что авиация способна сравнять его с землёй, но это не равноценно захвату. Впрочем, у Фашистской Германии даже этого не получилось, хотя они старались изо всех сил. А уж имея в наличии только копья и стрелы, ну и ещё сомнительные осадные орудия — нет! Это попросту невозможно. Фортификации такого уровня, возможно одолеть только измором либо хитростью, или предательством. И то, что мы успели построить, нисколько не уступает мощным, средневековым крепостям.

Я прошёл за вторую стену и через пару проулков вышел к неприметному кабаку. Здесь тоже было шумно, потому как заведение переоборудовали в пункт общественного питания. Естественно, что хозяин был недоволен и всячески пытался отстоять своё право на честный бизнес. Ничего, потерпит, как только всё закончится, он сможет вернуться к коммерческому образу труда. И даже получит компенсацию.

— Ваша Светлость! — завидев меня, он тут же попытался найти защиту. — Как это понимать? Почему я должен работать бесплатно? И какого хера эти шакалы вычищают мои кладовки?

— Тебе действительно нужно объяснять, что происходит? — удивлённо вскинул брови я. — Крепость на осадном положении, и ты лично подписывал все бумаги, в которых говорилось, что тебя ожидает в случае войны.

— Но это беспредел!

— Успокойся и дай работать людям, — ледяным тоном произнёс я. — Или ты на цепь захотел?

— Козлы, блядь, — презрительно сплюнул он и скрылся за служебными дверями.

Я же спокойно вошёл следом, не обращая никакого внимания на ненавидящий взгляд в спину со стороны владельца и прямой наводкой направился к повару. Здоровенный детина, с отсутствующим правым глазом, который заменил жуткий шрам, через всё лицо. Даже верхняя губа пострадала.

— Здравствуй, Жасур, — поприветствовал его я.

— Ваша Светлость, — отбил поклон тот, — Чему обязан?

— Передай весть нашему общему другу. Скажи, что я согласен, пусть встречает будущую супругу в Астрахани.

— Как скоро?

— Вчера.

— Всё сделаю, Ваша Светлость, — снова поклонился Жасур. — Может, плова? Ещё тёплый, половину казана распродать не успели.

— Прости, не сегодня. Сам понимаешь, пока не до того.

— Жаль, сам я его точно не осилю, ха-ха-ха. Я бы ваших людей накормил, но шеф против. Кричит, на говно исходит, говорит: лучше собакам отдать, чем этим шакалам. А как так, чтоб мой плов, да собакам? Можно я зарежу этого дурака?

— Эй, старший кто? — выкрикнул я через стойку в общую залу.

— Я, Ваша Светлость! Десятник Батищев.

— Сколько у тебя людей, Батищев?

— Стало быть — десять, — с ухмылкой доложил тот.

— Сажай людей за стол, пусть ужинают, после продолжат. Жасур, выставляй десять порций, остальное в котёл, пусть дозорным на стену передадут.

— Слушаюсь, ваша светлость, — с кривой ухмылкой кивнул повар, а я поймал на себе очередной, полный ненависти взгляд со стороны хозяина.

— И не забудь весточку передать, — подмигнул здоровенному узбеку я и выбрался в зал.

На некоторое время пришлось задержаться, чтобы убедиться в исполнении приказа. Не исключено, что после моего ухода, хозяин харчевни запретил бы Жасуру покормить стражников. При мне точно не посмеет. Но как только перед каждым легла тарелка, с приличной горкой плова, я тут же покинул заведение. Уж, надеюсь, вырвать ложку изо рта солдат у него совести не хватит. Я его тогда лично в цепь на центральной площади закую, а кабак Жасуру отдам.

Не успел я отойти, как с чердака выпорхнул голубь. А значит, можно не волноваться, вскоре Филин узнает о моём согласии и встретит родных. Дальше я найду способ с ним связаться и заручиться поддержкой. Надеюсь, к тому моменту все наши договорённости не утратят силу. Хотя, Филин — человек слова, вряд ли он станет включать заднюю, получив желаемое. Ровно по этой причине я до сих пор поддерживаю с ним отношения, несмотря на то, что все мои советники против. И да, до сегодняшнего дня все его решения зависели от выгодности предложения. Отныне всё изменится, и его клан станет верным союзником.

Да, возможно, нехорошо в качестве размена использовать свою семилетнюю дочь. И это решение тоже далось мне непросто. Однако других вариантов выкрутиться из сложившихся обстоятельств я не вижу. Возможно, будь в моём подчинении десяток таких, как я, мы бы уже владели всем миром. Но я один, и мне не по силам разгромить целую армию. Шороха я, конечно, навести в состоянии, да такого, что мало не покажется. Вот только силы не безграничны и требуют огромных затрат энергии, а она, в свою очередь, зависит от возможностей организма.

— Вика! — позвал я жену.

— Мы здесь! — донёсся её голос из спальни.

— Ваша Светлость, эт самое… — в двери кухни появился Митяй. — Я тогда пойду, наверное? Дел до фига, эт самое.

— Да, Митяй, спасибо тебе огромное.

— Да ладно, — засмущался тот. — Мне, эт самое, только в радость.

— Знаю, дружище, за что и благодарен, — похлопал его по плечу я. — Распорядись, чтоб машину подготовили и Лешего найди.

— Не надо меня искать, я сам пришёл, — раздался его голос от входной двери. — Всё уже готово, можем выезжать хоть сейчас.

— Нужно, чтоб из Астрахани вам отряд навстречу вышел, — запоздало высказал я верную мысль.

— Уже, — с ухмылкой произнёс Леший. — Всё, Глеб, не волнуйся, со мной они в полной безопасности.

— Давай, двигай, — кивнул я и вошёл в спальню.

Вика сидела на кровати с потерянным видом. Рядом, сохраняя внешнее хладнокровие, находилась дочка София. Увидев меня, она улыбнулась. Я присел и обнял её, поцеловал в щёку и аккуратно, но крепко, прижал к себе.

— Всё будет хорошо, — пробормотал я.

— Я знаю, пап, ты им всем покажешь, — поддержала меня она. — Ты сильный, ты князь.

— Присмотри за мамой, хорошо? Я приеду, как только смогу.

— Не волнуйся за нас, мы тоже сильные.

— Иди ко мне, — я протянул руку Вике.

Она слабо улыбнулась, подвинулась и присоединилась к нам с Софией. Так, обнявшись, мы молча провели некоторое время, а затем я отпустил любимых девчонок и ухватил оставшийся чемодан. Два других уже вынес Леший. Сейчас он ожидал нас за рулём УАЗа, с уже заведённым двигателем. Я отправил чемодан в багажник и не смог сдержать одобрительной улыбки. Леший предусмотрел всё: дополнительное топливо, на случай, если придётся делать крюк и даже крохотный тревожный рюкзак для малышки.

— Всё, трогай, — хлопнул я по борту машины.

Вика с дочкой высунулись в окно, махая мне руками на прощание. Я тоже помахал и некоторое время провожал машину взглядом, а затем с тревогой посмотрел на светлеющее небо. Надеюсь, они успеют проскочить. А мне пора на передовую.

* * *

— Борис Николаевич, как вы там? — поинтересовался в рацию я. — Приём.

— Ничего, Глеб Николаевич, держимся. На открытый конфликт поляки не лезут, но оцепили плотно. Шпионы пару раз пытались по реке проскочить, но мы их прижали. Так, иногда артиллерия работает, да снайперы по вышкам. Но в целом всё в пределах терпимости. У вас как дела? Скоро подкрепления ждать? Приём.

— У нас тоже не всё сладко. Волгоград в плотном кольце, Самара и Саратов тоже. Воронеж пришлось отдать, на него ни сил, ни ресурсов не хватило. Элисту́ и Волгодонск вчера оцепили, Астрахань всё ещё свободна, но толку от неё, если груз доставить невозможно. Приём.

— А с Питером что? Неужто Кристина Юрьевна подмогу зажала? Приём.

— Не зажала, но пока они дойдут, лето закончится. У них с техникой совсем туго, а наши реки между собой не связаны. Ладно, главное, что всё в соответствии с планом. Ждите команды и не рискуйте понапрасну, люди нам ещё пригодятся. Конец связи.

Я скинул гарнитуру и, поблагодарив связиста, вышел в коридор, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Два дня назад нас взяли в плотное кольцо, а чтобы мы не расслаблялись, иногда проводили артобстрелы. Вначале попробовали стену на прочность, но одолеть её им не под силу. И даже если такое случится, пройти внутрь они всё равно не сумеют. Но все эти обстрелы так, больше для острастки. Тратить драгоценные боеприпасы, не имея ни малейшего представления о точности попаданий — такое себе удовольствие.

Мы тоже сидели молча. Хотя первая пробная атака унесла множество жизней, а со стороны противника и подавно. Но Никонов не дурак и как только понял, что с наскока нас не возьмёшь, откатил армию назад. После чего в течение суток перераспределял войска таким образом, чтобы полностью отрезать Саратов от внешнего мира. Самару они взять даже не попытались, сразу осадили крепость, правда, там уже действовала армия Пережогина. Никонов выдвинул свои остатки на Волгоград, где часть оцепления уже успели сформировать поляки. Там тоже немного пошумели, но быстро успокоились.

Теперь бо́льшая часть моего княжества была парализована и только время покажет, кто из нас более терпелив. Однако вечно так продолжаться не будет. У Никонова с Пережогиным прекрасное снабжение, плюс поддержка хизмеев. О Польше и говорить не приходится, ведь прежде, чем переступить черту, они успели объединиться в государство. А значит, поддержка у них настолько серьёзная, что не идёт в сравнение даже со всеми моими соседями.

В отличие от них, у меня есть только ум и несколько месяцев времени в запасе. Если не организовать хоть какой угодно переломный момент, наше княжество обречено на поражение. Вся надежда была только на клан убийц Филина. Вчера я получил от него письмо, в котором сообщалось, что мои близкие добрались и с ними полный порядок. А ещё он просил немного потерпеть и зачем-то сдать Воронеж.

С последним у меня возникло множество вопросов. Но меня заверили, что так нужно и его необходимо именно сдать, а не оставить город, и не договориться с противником о мирной сдаче. Странная просьба и желания её выполнять у меня не было, однако я всё же прислушался и пожертвовал частью людей. И вот уже сутки, как терзал себя за это. В ходе битвы погиб мой верный генерал, Шибаев, а вместе с ним полегла бо́льшая часть защитников. Армию Никонова тоже знатно пощипали, и только это хоть как-то успокаивало совесть.

Всё было обставлено как типичное предательство. Во время первого наскока, когда войска только подобрались к стенам, были одновременно открыты все ворота. Бой продлился почти сутки, после чего крепость заняли войска Никонова. Теперь у них под контролем находилась нехилая опорная позиция, с которой можно смело развивать нападение на оставшиеся земли. Чем, собственно, они и занимались, притом вместе с поляками.

А я сидел взаперти, в осаждённом Саратове и копил ненависть, наблюдая, как грабят мои земли.

Не было ничего удивительного в том, что часть деревень даже не сдвинулась с места, когда их попросили эвакуироваться. Это тоже нормально, когда крестьянин ни в какую не желает покидать своё хозяйство. Оно и понятно, вложить столько сил, не побоюсь этого слова «душу», чтобы впоследствии бросить. Порой чувство собственности, превышает даже инстинкт самосохранения. А теперь их безжалостно убивают, насилуют жён и дочерей, а из сараев выгоняют скотину. Дым от пожаров хорошо видно со стены, а фантазия и доносы дополняют недостающую картину.

Зря они так. Ведь я обязательно найду выход, не сдамся, даже если Филин мне не поможет. И как только я выберусь из-за стен, обязательно найду каждого, кто топтался по моей земле. И если Никонов с Пережогиным находятся близко, то поляков я буду гнать до Балтийского моря, пока не перетоплю, как котят, всех до единого. Может быть, тогда остальные десять раз подумают, прежде чем совать свой нос в мои земли.

Нет, моим соседям прощения тоже не видать. Однако их владения, я собираюсь присоединить к своим, и простых людей трогать не стану. С другой стороны, не знаю, может быть, и на земле шляхов установлю свой порядок. Вот только в данный момент это всего лишь фантазия моего разгневанного воображения. Пока ситуация выглядит несколько иначе: я нахожусь в осаде, а враги свободно резвятся в моём княжестве.

Глава 4

Иметь союз — это важно

Шла третья неделя осады. Если кому-то кажется, что это скучно — уверяю, жопа в мыле почти круглые сутки. Враг у порога, и стоит он там не просто так, из праздного любопытства. Каждую минуту он ждёт, когда я ошибусь, устану или проморгаю что-то очень важное. И не просто сидит, и смирно наблюдает, а беспрестанно проверяет на прочность мою оборону.

Вот хоть сейчас, когда с реки выполз туман и накрыл крепость, словно пуховым одеялом. А в предрассветных сумерках, видимость упала практически до нулевой отметки. Зато, в той тишине, что овладела миром, звуки разносятся очень хорошо. Громкий крик, который вдруг прогремел на всю округу, тут же привлёк внимание стражи. Посыпались команды, прогрохотал тяжёлый топот ботинок, по бетонным балюстрадам, что расположились по всей длине стены между зданиями. А затем захлопали выстрелы, и я окончательно проснулся.

По привычке хотел было успокоить Вику, но рука ощутила лишь холодное, пустое место рядом. Чертыхнувшись про себя, я подскочил и, быстро одевшись, выбежал на улицу. Из оружия сабля и пистолет в поясной кобуре. Ну и, конечно, сила, которой я тут же воспользовался. Нет, врагов я всё ещё не видел. Мало того, даже понятия не имел, с какой стороны они проникли. Шум и крики летали по каменному лабиринту, отражаясь от кирпичных стен. А учитывая тот факт, что всё вокруг заволокло туманом, то и вовсе не разобрать: что, где происходит и куда следует поспешить.

Однако туман — это всего лишь вода, которая растворилась в воздухе и её можно из него отжать, что я, собственно, и сделал. Гормон распространился в крови, и я слегка повысил давление вокруг, не забыв при этом отрегулировать собственное. На некоторое время туман стал ещё гуще, а затем вдруг превратился в прозрачную взвесь. Будто мелкий дождь заморосил. Видимость раздвинулась метров на тридцать, и это значительно улучшило настроение.

Слева, в круг относительной видимости выскочил боец и с перепугу направил оружие в мою сторону. Хорошо быстро сообразил, что перед ним — свой. Опознавательная, ярко-красная полоса на рукаве сделана не просто так. Лишь спустя пару секунд он сообразил, кто перед ним на самом деле.

— Простите, Ваша Светлость, — начал было он, но я раздражённо отмахнулся.

— Где прорыв? — вместо ненужного расшаркивания, спросил я.

— Там, — первым делом указал пальцем тот, а затем поправился, — четырнадцатый сектор.

— За мной держись, — скомандовал я и скорректировал давление в его теле.

По лицу понял, что сработало и, не дожидаясь вопросов, поспешил к месту схватки.

Несколько поворотов, узкий, прямой переулок и мы нырнули в подъезд бывшей пятиэтажки, которая сейчас является частью стены. Окна первых трёх этажей заложены, плюс, капитально усилены стены, а подходы завалены строительным мусором. Не самая простая задача, передвигаться по таким колдобинам. Да и бойницы подножного боя могут немало крови попить. Но всё это помогает при массивном штурме, а вот лазутчики — совсем другое дело.

Как правило, в их состав входят серьёзные спецы. Но и мои люди недаром свой хлеб едят. Хотя на этот раз позволили врагу подобраться слишком близко. О причинах подобной халатности я буду спрашивать позже, сейчас нужно уничтожить угрозу.

В подъезде уже собрался штурмующий отряд. В руках бронированные щиты, на соседних выходах, скорее всего, расположились точно такие же. Да и верхний сектор стены наверняка уже тоже заблокирован. А значит, у противника всего два варианта развития событий: сдохнуть или отступить. Я бы на их месте уже сваливал.

— Ушли? — сухо спросил я у сотника, что раздавал команды на площадке второго этажа.

— Нет, в соседнем подъезде их прижали, — хищно улыбнулся тот.

— Ай, красавчики, — похвалил его я. — Ждите, я схожу.

— Да справимся, Ваша Светлость, — покачал головой сотник, — у меня там парни ушлые.

— Специально, что ли, подпустили? — смекнул я, глядя на слишком спокойные рожи бойцов.

— Угу, третий день их поджидаем. Они всё это время на соседних руинах шкерились. Вначале хотел их снайперам скормить, а потом передумал.

Вдруг за стеной что-то грохнуло, застрекотали очереди, а в следующее мгновение раздался ещё один хлопок. Громкие команды, крики, болезненный стон и… снова всё стихло, как будто ничего и не было.

— Готово, — ухмыльнулся сотник.

Однако вот так, с нахрапа, внутрь не попёр. Бойцы, прикрываясь щитом, друг за другом выбрались на верхнюю галерею. Там они встретились со вторым отрядом и в шахматном порядке, две тройки выбрались в соседний подъезд. Часть осталась здесь же, взяв под контроль и тыловые направления проходов. Прошло ещё пару секунд, прежде чем от выхода прозвучал крик: «Чисто!»

— Прошу, Ваша Светлость, — указал ладонью старший смены.

Я кивнул и прошёл вдоль ровного строя бойцов. Спустился по лестнице и, продолжая по ним ориентироваться, свернул в левую квартиру на втором этаже. Один из лазутчиков был мёртв, двое ранены, но ещё пятеро лежали сейчас «мордой в пол», а их руки были крепко связаны за спиной.

— Потери? — сухо спросил я командира.

— Только со стороны противника, Ваша Светлость.

— Я уже всерьёз задумываюсь, а не приставить ли вас к награде, — усмехнулся я. — Фамилия?

— Сафонов, — с довольной рожей произнёс тот.

— Ладно, этих допросить, раненым оказать помощь и тоже в допросную. Двухсотого в петлю и вывесить на воротах.

— Сделаем, ваша светлость, — кивнул сотник.

Я развернулся на выход и покинул квартиру. Хотел было вернуться в постель, но снова вспомнил, что меня там никто не ждёт и передумал. Поднялся наверх и спокойно двинулся по периметру стены. Не столько ради того, чтобы проверить посты, сколько прогуляться и подумать. А у бойцов и без меня командиров достаточно.

Вскоре горизонт осветило солнце, и туман начал потихоньку развеиваться. Оставаться на стене становилось опасно, по крайней мере, вот так, в открытую. Снайперы у Никонова серьёзные. Не сказать, что мне страшно, но и нет смысла поддерживать постоянную защиту. Энергия не бесконечна, ни к чему это, прогуляться можно и по улицам города. Заодно Гришку проведаю, узнаю, не пришло ли послание от Филина.

Крепость постепенно просыпалась. Мужики носились с вёдрами, помогая женщинам на кухне. Через пару часов объявят завтрак, но вначале к нему следует подготовиться. Ведь за столы явится вся крепость, притом в три захода. Затем плавно нужно переходить на готовку обеда, а следом и ужинать пора. Весь день расписан по минутам, и только подобный порядок позволит нам продержаться на плаву достаточно долгий срок. До осени — точно.

Вот только мы не можем себе этого позволить. Разве что еду придётся где-то закупать, а в казне и без того всё впритык. Запасов зерна хватит разве что до январских праздников, а на одной рыбе тоже далеко не уедешь. Да, охоту никто не отменял, вот только популяции животных тоже требуется время на восстановление. И даже хорошо, что они справляются быстрее нас.

Человеческое поколение, что родилось после катастрофы, ещё под стол пешком ходит, в то время как лоси, успели отелиться по нескольку раз и молодые особи тоже. Но их мы пока стараемся не трогать. Благо радуют зайцы и птица, но чтобы прокормиться целому княжеству, придётся уничтожить едва ли не всю живность в округе. А потому нельзя, чтобы земля простаивала весь сезон.

На прошлой неделе пришла весть, что поляки, сожгли весь урожай озимых в Астрахани. Даже не представляю, что творилось с Есениным. Хотя что представлять, радиосвязь у нас имеется. Мне стоило большого труда уговорить его не возглавлять поход отмщения.

— Ваша Светлость, — слегка поклонился связист при моём появлении.

— Ну как? — кивнул в ответ я. — Было что?

— Да, буквально три часа назад.

— Отлично, — улыбнулся я, — Запускай.

Гриша пробежал пальцами по клавиатуре ноутбука, и вскоре из динамиков донеслись голоса.

* * *

— Крепость Саратов Астрахани — приём.

— Саратов на связи, Григорий Лядов слушает, приём.

— Похоронка по отцу будет доставлена точно в срок, не позднее завтрашнего вечера. Как поняли, приём?

— Понял вас хорошо, конец связи.

* * *

— Ну наконец-то, — растянул я губы в улыбке.

— Что прикажете передать?

— Пиши: «Поминальная служба заказана, ожидаем скорбящих». Думаю, они поймут, о чём речь.

— Да куда уж ещё понятнее, — ухмыльнулся связист. — Ну что, получается, вечером в бой?

— Зависит от качества исполнения, ты же понимаешь.

— Надеюсь, всё получится, — Гриша даже поплевал через плечо и постучал себя кулаком по лбу.

— Ладно, через час готовь сеанс с крепостями. Если какие новости, докладывай сразу. Переходим на режим повышенной готовности.

— Есть, — козырнул тот, и я покинул комнату связи.

А вот и хорошие новости пожаловали. Надеюсь, люди Филина профи получше, чем у Никонова. Хотя, они наверняка уже давно сидят в Воронеже, в ожидании сигнала. Не удивлюсь, если проскочили в момент штурма, а то и до него там обитали. В любом случае, подготовить к смерти князя всего за три недели, да во время военного положения — это очень хороший результат. Честно говоря, я думал на это уйдёт гораздо больше времени. Пора собирать генералов и готовить полномасштабное вторжение в Казань. А о Нижнем Новгороде на некоторое время можно забыть.

Никонов не оставил наследников и после его смерти обязательно начнётся борьба за власть. Приближённые разорвут армию на клочки, чтобы с её помощью отстоять свои интересы. Не исключено, что вопрос решится за пару дней, при помощи банального завещания. Однако не удивлюсь, когда найдутся те, кто попытается его оспорить. Слишком лакомый кусок на кону. В любом случае, даже имея стопроцентные гарантии на власть, избранник всё равно отзовёт войска, дабы защитить своё право. Так что, минимум год покоя с их стороны нам обеспечен. А вот Пережогина стоит нагнуть сразу, чтобы у него не возникло желания ударить в спину.

— Часть войска останется здесь на усиленном карауле, — продолжил доклад комендант крепости. — Около трёх тысяч бойцов сможем перебросить по реке до Самары, но придётся делать два рейса. Сызрань сможет дать ещё около тысячи. Ещё сутки уйдут на объединение и поход до Тольятти.

— Мы сможем его занять? — спросил я у Толи.

— Да, — уверенно кивнул он. — Большие сложности появятся только у Казани.

— Не появятся, я пойду с вами. Как только получим доступ к топливу, разберёмся с поляками. Главная задача — отрезать их от Астрахани, дальше можно постепенно давить армию противника к западу. Глядишь, хоть один урожай снять получится.

— Было бы неплохо, — ухмыльнулся Толя. — Лишь бы хизмеи не вмешались.

— Напротив, пусть попробуют сунуться, — хищно оскалился я. — Они уже давненько нам повода не давали. Даже сейчас действуют чужими руками. Посмотрим, как они запоют, когда мы слегка раздвинем границы.

* * *

День выдался просто чудесный. Мало того что нам удалось взять языков, так ещё и вести от Филина знатно приподняли настроение. А вечер подарил натуральный повод для праздника. Но веселиться я настрого запретил. Пока окончательно не разъя́снит — никаких гулянок. Успеется ещё, да и поводы, думаю, будут.

Ближе к закату разведка доложила, что часть во́йска Никонова покинула Воронеж в составе похоронной процессии. Князь умер. Обстоятельства пока неизвестны, но это и не столь важно. Даже если обвинения посыплются в мой адрес, переживать не стану. Мести со стороны нижегородских я не боюсь, к тому же некоторые из приближённых Никонова будут мне, скорее, благодарны. Вот останься у него наследник, тогда другое дело, возможно, и вопрос с князем, пришлось бы решать более деликатным способом. Ну или как с Пережогиным — прямым вторжением и заявлением о собственности на его земли на правах победителя.

Рано я, конечно, губу раскатал, но как тут не мечтать об успехе, когда такие новости? Остаётся лишь дождаться, когда окончательно снимут осаду и можно выдвигаться в Казань.

— О чём думаешь? — выбил меня из размышлений голос Анатолия.

— О победе, — усмехнулся я. — Как всё прошло?

— Пока неясно. Отряд успешно перешёл границу и направляется в сторону Казани. Пока играют роль торгового каравана. Как доберутся, попробуем войти внутрь под видом крестьян и наёмников, через разные временные промежутки, естественно. Кто-то наверняка попадётся, но два-три шпиона смогут проскочить.

— Ещё одна хорошая новость, — улыбнулся я.

— Не стоит радоваться раньше времени, нижегородские, похоже, отступать не собираются.

— Терпение, мой друг, — я отвернулся к окну и сложил руки за спиной. — Дай им ещё немного времени.

— Если вмешаются хизмеи, у нас его снова будет с запасом.

— Толь, говори прямо. Я ведь чувствую, что ты хочешь предложить.

— И это хороший план. Сейчас, пока в войсках творится неразбериха, самое подходящее время для атаки. Они деморализованы, но к завтрашнему утру командиры уже возьмут ситуацию под контроль.

— Я понимаю твои опасения, но всё же готов рискнуть. Мои ставки принесут в десять раз больше результата.

— Надеюсь, ты окажешься прав, Глеб.

— И давно ты начал во мне сомневаться?

— Не в тебе, — покачал головой он. — Я не доверяю хизмеям. Они наверняка предусмотрели этот вариант и, скорее всего, постараются пропихнуть к власти своего фаворита. А значит, войска пока останутся у наших стен ведь это в их интересах.

— Готов поспорить, что к завтрашнему вечеру они уйдут, — обернулся к другу и наставнику я. — Хизмеи наверняка уже усадили в кресло князя своего человека, но ему определённо потребуется защита. Никонов обладал авторитетом сильного человека и вокруг себя собрал точно таких же помощников. Просто так они власть не отдадут, вот увидишь. Завтра же часть из них попытается организовать военный мятеж, чтобы выкинуть ставленника из кресла.

— Я бы всё-таки ударил.

— И потерял половину войска. Нет, Толь, война это не только смерть на поле боя, иногда нужно работать чуточку тоньше.

— Ты иногда говоришь с такой уверенностью, будто знаешь наверняка, чем всё закончится.

— А я знаю, Толя, — кивнул я и снова отвернулся к окну. — Я видел, как рвали на части кампанию моего отца. И всем было плевать, что у неё есть прямой наследник. А здесь речь идёт о чём-то более вкусном и желанном. Нет, они не удержатся от искушения.

— Значит, ждём, — вздохнул он.

* * *

Всё прошло как по написанному. К концу следующего дня дозорные оповестили, что в лагере противника наметилось движение. А к утру войска уже вытянулись в бесконечную линию и не спеша покидали наши земли. Но небольшая их часть всё же осталась в Воронеже, в качестве гарнизона. Стоило бы заняться ими в первую очередь, но думаю, они без меня догадаются, что загостились. И лучше бы им исчезнуть до того, как я заберу себе Казанское княжество. После этого живыми они отсюда не выберутся.

Но пока я исключил их из внимания, всё равно, кроме как тихо сидеть под боком, они ничего больше сделать не в состоянии.

Сейчас моё внимание было полностью приковано к Тольяттинской крепости, у стен которой собралось наше войско. Неприступной её вряд ли назовёшь, но и попотеть всё же придётся.

Раньше меня всегда заботил вопрос: а зачем тот или иной военачальник месяцами сидел у стен вражеского города? Почему бы его не обойти и не ударить сразу в центр государства, туда, где сосредоточена вся власть? Но на то есть множество причин и самая основная: за спиной должны стоять только союзники. Плюс опорные пункты на вражеской земле тоже немаловажны. Люди устают, где-то необходимо оказывать помощь раненым, да и снабжению так проще. Потому всегда и выбирался вначале стартовый форт, где впоследствии организовывали основную точку входа. Желательно ещё поближе к основным боевым действиям иметь небольшое укрепление. В свою очередь, это позволит действовать ещё более эффективно.

В нашем случае это небольшая крепость под названием «Камское устье». Крохотная, но стратегически важная точка, способная контролировать место слияния двух рек. На Ульяновск мы силы тратить не станем, возьмём в осаду и оставим позади, а основные силы пойдут на захват «Устья». Пока план таков, а дальше будем смотреть по обстоятельствам.

Сейчас же нужно думать о предстоящей схватке. Ведь даже несмотря на свой неказистый вид, Тольятти способен доставить нам массу неприятностей. А занять его необходимо и желательно так, чтобы впоследствии в городе можно было хорошенько укрепиться.

Войска выстроились в боевом порядке в ожидании приказа, но я всё никак не решался начать штурм. Сама крепость представляла собой двойное кольцо стен с цитаделью внутри. Нет, конечно, другие постройки тоже имели место за вторым периметром, однако основные цели три. И если первую стену мы могли преодолеть с минимальными потерями, то до ворот второго периметра, необходимо пройти четверть круга. Всё это придётся делать под непрерывным обстрелом и по изломанной траектории, которая максимально усложнит выполнение задачи.

Я глубоко вдохнул, сосредоточился и на физическом уровне ощутил, как по венам разлетелся гормон, питающий силу. А затем сосредоточил энергию в мощный пучок и направил его на главные ворота крепости. Гул и грохот от сокрушительного удара разорвали тишину. Ворота, способные выдержать удар танкового снаряда, попросту внесло внутрь вместе с кусками стены, где располагалась закладная армировка. Сверху по нам тут же открыли огонь из пулемётов, но я этого ожидал.

Малый отряд, под прикрытием силового поля и со мной во главе рванул вперёд. Пока мы не потратили ни единого патрона, но совсем скоро всё изменится. Противник же боеприпас не жалел, бойцы наверняка заметили, что нам это вреда не причиняет. Но страх заставлял их давить на спуск, в надежде, что где-нибудь да проскочит.

Едва мы проникли внутрь, как нас накрыли залпом с внутренней стены, но мы всё так же невозмутимо продолжали придерживаться плана. Железная дверь, что перекрывала подъём на стену, отлетела в сторону, подчиняясь моей силе. Изнутри тут же повалили защитники, которые решили, будто смогут одолеть нас в рукопашной схватке. И надо признать, здесь их шансы возрастали. Вот только нам ничто не мешало отразить атаку, используя огнестрел. Что мы и доказали, перебив оборону в считаные секунды.

Далее, поднявшись по лестнице на стену, мы захватили первую пулемётную точку, при помощи которой уничтожили противоположную. Теперь наш основной отряд попадал только под автоматный огонь, но это было не так страшно. Используя тактику древних римлян, бойцы выстроились черепахой и не спеша двинулись к бреши. А мы смело развернули пулемёт к малому, внутреннему периметру и заставили замолчать ещё одну точку. Вторую успокоил я, попросту изогнув ствол пулемёта.

Никто не спешил, все действовали хоть и быстро, но крайне аккуратно и осмотрительно. Основное войско не пошло на прорыв, они поднялись на стену и растеклись по ней в обе стороны. Так, шаг за шагом, они зачистили её от защитников и перевели огонь на внутреннюю часть обороны. Снова пришла наша очередь действовать.

Я вытянул саблю, подпитал защитный купол и лёгкой трусцой отправился с отрядом огибать вторую стену. Бойцы двигались рядом, не отставая ни на шаг. Эту тактику мы отрабатывали не раз, и люди прекрасно знали, где заканчивается действие силового поля, что защищает их от пуль.

Нас встретили за вторым поворотом. Около десятка воинов выскочило на нас, в попытке задержать. Первого я встретил рубящим ударом наискосок, развалив ему шею и грудь прямо до костей. Он был ещё жив, когда я пинком отправил его в сторону и рубанул второго, завершая крестообразное движение. Остальных метким огнём из автоматов успокоили мои бойцы. Однако надолго нас не оставили. Буквально в следующем проулке мы вновь столкнулись с очередным десятком защитников.

На этот раз схватка продлилась чуть дольше, потому как обороняющиеся напали на нас с четырёх сторон. Пришлось немного позвенеть железом, прежде чем путь оказался свободен, но снова лишь на короткий промежуток времени. Как только мы преодолеем половину пути (то есть одну восьмую часть периметра), следом в крепость войдёт третий отряд, и его задача будет гораздо сложнее. Прорвать основную оборону, захватить и удержать под контролем центральную улицу, ведущую к цитадели. Далее должны подтянуться те, кто в этот момент зачистит стены.

Голова уже начала болеть, а впереди ещё долгий путь до ворот, плюс на них тоже придётся потратиться.

— Ускорились! — рявкнул я и перешёл на бег.

Однако стычки за каждым углом нехило нас тормозили. Пару раз пришлось применить силу, чтобы отбросить особо назойливых рубак и не тратить на них драгоценное время. Лучше от этого не стало. Даже непонятно, имело ли смысл тратить на них не менее ценную энергию. По сути, то на то и вышло.

Двойной выстрел справа и к моим ногам вывалился труп. Я его видел и даже контролировал момент, когда он решится броситься в атаку в попытке ударить во фланг. Но ребята за моей спиной не позволили ему сделать больше одного шага. На этом повороте мы провозились слишком долго, за что получили бонус в виде подкрепления.

Пот заливал глаза, рукоять сабли стала скользкой от крови. Яростный рёв из моей груди напугал брошенных на смерть бойцов. Это было видно по их глазам, но тем не менее атаковали они слаженно и храбро. Голова уже звенела, как колокол, но я не пожалел сил и грохнул тяжёлой волной по наступающим. Люди разлетелись в стороны, кто-то ударился спиной о стену и больше не встал, но они всё равно получили по пуле в голову, в качестве контроля.

— Нагоняют! — крикнул кто-то из моих за спиной.

Речь шла явно не о противнике, иначе крик был бы другой, как на словах, так и в интонации. А значит, мы успели пройти бо́льшую часть пути. Но где же ворота? Неужели мы всё это время двигались не в том направлении, и наши данные оказались ошибочными? Нет, вряд ли. Впереди как раз замаячила длинная галерея, которая заканчивалась тупиком. Лишь пройдя по ней до конца, мы убедились, что это не так.

Поворот влево и вот она, долгожданная железная, откатная створка. Толщиной, наверное, с меня и внутрь её вбить не получится, даже будь у меня свежие силы. Внутри она наверняка заполнена бетоном, так что вес имеет приличный и просто так её с рельс тоже не сбросить. Но мне это и не требуется, достаточно вырвать верхней ряд креплений, чтобы створка упала нам в ноги. А в этот момент ещё требуется сдерживать щит, ведь по нам непрерывно работают пулемёты и автоматы из узких бойниц галереи. Несколько из них уже зачистили, забросав ценными гранатами, но интенсивность огня всё ещё очень высокая.

Я сосредоточился на задаче, направил энергию на крепления и едва не заработал инсульт, пока выдирал закладные из кирпичной кладки. Соорудили её довольно хитро, замуровав в стене огромную балку двутавра, вокруг которой и обвязали основной крепёж. По верхней губе скользнуло что-то мокрое, и только проба на вкус показала, что это кровь. Видимо, сосуды в носу уже не выдержали нагрузки, а ведь ещё как-то нужно створку уронить. Надеюсь, с внутренней стороны её не удерживает какая-нибудь распорка.

Ещё немного гормона в кровь и я почувствовал, как подогнулись колени, но сильные руки бойцов, которые тут же меня подхватили, помогли устоять. Рывок… створка вздрогнула, но устояла. Ещё раз и теперь она выскользнула из паза в стене и предательски задрожала, а следующий удар силой наконец заставил её со стоном полететь вниз. Грохот от падения был такой, что я едва не оглох. Но на этом моя работа не закончилась. На пределах возможностей я сразу же ударил волной вперёд, сметая последний рубеж защиты. И уже на грани потери сознания услышал мерный топот ботинок своих солдат. А затем, под грохот очередей почувствовал, как меня куда-то потащили. Нет, я не отключился, но происходящее вокруг, словно заволокло туманом. Тело казалось ватным, даже кончики пальцев потеряли чувствительность, а к горлу подкатывала тошнота.

Глава 5

И нет ни капли жалости

— Потери? — спросил я, когда битва окончательно стихла.

— Пятьсот человек убитыми и около полутора тысяч раненными, — доложил Толя.

— Это очень плохо, почти треть войска, — в сердцах выругался я. — А ведь это не самая большая крепость. Как мы будем Казань брать⁈

— Этими силами мы не сможем даже близко к ней подойти. Даже если у нас будет в три раза больше войска, Казань нам не светит.

— Хороший у меня генерал, — ухмыльнулся я. — Может, стоит рассмотреть кого-то другого на твою должность?

— Можешь меня хоть на цепь посадить, результат от этого не изменится. Без хитрости мы в Казань не войдём. И ты не хуже меня это знаешь.

— Ладно, не злись. Что у противника?

— Почти тысяча трупов и в три раза больше ранеными. На ногах всего пять-шесть сотен.

— Лёгких сколько?

— Тоже около пяти сотен. Точные цифры подам в отчёте.

— Группа добралась?

— Нет, но уже на подходе. Крайний срок — завтра. Я всё ещё считаю, что мы поспешили с переходом границы. Нужно было дождаться, пока они войдут.

— У наших как дела? — проигнорировал я Толино замечание.

— Всё так же: сидят в осаде, ждут, когда мы организуем контрнаступление. Армия Кристины прошла Москву, но ей теперь нужно обойти Нижегородское княжество.

— Как раз успеет к самому веселью. От Филина вести есть?

— Пока тишина.

— Что с разведкой?

— Первые данные уже есть, но я их ещё не видел. Так, кое-что на словах.

— Ну давай хоть кое-что.

— Пережогин выдвинул пять тысяч, пока неизвестно куда. Болгар и Тетюши перекрыли реку, основные дороги тоже берут под контроль. Глеб, я всё ещё считаю, что нам нужно вернуться и освободить свои земли. У нас проблемы со снабжением, через две недели армии нечего будет жрать.

— Этот вопрос я решу.

— Как?

— Блядь, Толь, не тошни на нервы, а⁈ Я сказал: решу! Значит так: сформируй малые отряды, пусть пройдутся по окрестным посёлкам и соберут все припасы. Настрой связь с Ижевскими, помнится мне, они тоже на Казань облизывались.

— Сделаю, — кивнул он, — Что с пленными делать?

— Пока ничего. Раненым оказать помощь и всех накормить, они нам ещё пригодятся. Баржи освободить, они нам пока не нужны, землёй пойдём.

* * *

И всё же армия — довольно неповоротливое чудовище. Слишком много нюансов нужно учесть и донести до каждого. А в это время враг не дремлет и вовсю старается подготовить ответные действия. Казалось бы, три дня — не такой уж большой срок, но в условиях войны за этот период ситуация может измениться кардинально.

Мы едва успели восстановить повреждения Тольяттинской крепости, разгрести и сформировать трофеи, а Пережогин уже был на подходе. Пять тысяч человек — это очень весомый аргумент и в отличие от нас, они действовали на своей земле. За их спинами снабжение и подкрепления, в то время как у нас осаждённые поляками города. Но я был рад этому обстоятельству, ведь у нас появился шанс прилично сократить численность войска противника.

Да, у них техника, потому как в топливе они нужды не испытывают, но мы не собираемся биться с ними в чистом поле. По крайней мере, не так, как они себе это представляют. Пережогин принял слишком импульсивное решение, и я прекрасно его понимаю. В его действиях есть логика и с кем-нибудь другим этот манёвр обязательно бы сработал. Но у меня есть ответ, который ему очень не понравится.

Нет, в крепости мы отсиживаться не станем, потому как весь его расчёт именно на это. Стоит нам запереться и на этом всё — наступление моментально превратится в оборону. Вот и выходит так, что сражаться в поле нам всё-таки придётся. Однако бить в лоб хорошо вооружённому войску — равнозначно самоубийству. Решение я нашёл, и по его воплощению в жизнь было очень много споров. Впрочем, мне оно тоже далось нелегко.

На горизонте едва забрезжил рассвет, когда я отдал приказ о наступлении. Вся атака строилась на деморализации сил противника. Я не просто так оставлял пленных и выхаживал раненных. Плюсом, удалось согнать с окрестных земель ещё около трёхсот человек. И к концу третьих суток, у меня сформировался отряд смертников, численностью около полутора тысяч. Он и отправится в атаку первым.

Чтобы всё прошло как надо, позади их будет толкать батальон. Рота смешается с частью смертников для имитации полноценной атаки. Это делается для того, чтобы противник наверняка открыл огонь по своим. Но когда до них дойдёт то, что они натворили, можно будет забыть о моральном духе в их рядах. После чего мы и начнём развивать основную атаку.

Да, это бесчеловечно и крайне жестоко, но не я всё это начинал. Пережогин ударил меня в спину, и все эти люди его в этом поддерживали. Ещё на прошлой неделе они снабжали армию, которая блокировала мои города, а некоторые, даже принимали в этом участие. Так что невинных здесь нет, и за свои действия они ответят сполна.

Пара коротких очередей в спину и пленные рванули вперёд. Они пока даже не догадываются о том, что происходит, и куда их ведут. А потому ломятся навстречу противнику, не подозревая, что скоро им придётся пожертвовать собой во имя моей победы.

Самое сложное во всей этой затее — спрятать два полка по флангам противника. Вот что казалось поистине невыполнимой задачей. Однако брошенных, разрушенных почти до основания городков и посёлков по округе хватало. Да, войска пришлось разделить на множество мелких отрядов, но в итоге всё должно было сработать.

Одновременно с началом движения пленных, был отдан приказ на старт манёвра тыловых сил. И неповоротливая военная машина пришла в действие. А мне оставалось только ждать результатов, изредка корректируя боевые манёвры.

— Восемнадцатый и пятый объединились, — выкрикнул один из связистов, и я пометил место встречи на карте красным карандашом.

— Третий выдвинулся на позиции, — доложил следующий.

— Сколько до столкновения? — спросил я.

— Чуть менее двух километров, — получил я ответ буквально через секунду.

— Отлично, пусть сорок седьмой и двадцатый начинают сближение.

Нервы натянуты как струна, руки вспотели. Вот-вот войска сойдутся в схватке, и от её исхода будет зависеть дальнейшая судьба нашей кампании.

— Десятый, одиннадцатый и тринадцатый объединились, — очередной выкрик связиста и новая метка на карте.

Пока корректировать нечего, всё идёт по отработанному сценарию. Самая неразбериха начнётся после первого выстрела, вот тогда штаб заработает в полную силу. А пока остаётся только ждать и нервничать, прокручивая в голове всевозможные варианты исхода.

На карте сплошное месиво из разноцветных точек, но красных, с каждой минутой становится всё больше, а их рой — плотнее. Связисты уже без умолку докладывают об объединении войска. Кольцо сжимается.

Нам стоило огромных усилий, заставить противника поверить в лобовую атаку. Пришлось пожертвовать несколькими отрядами, чтобы запустить дезинформацию. Да и внутри войска, до самого конца никто ничего не понимал. Хитрость должна сработать, просто обязана.

— Есть контакт! — выкрикнул связист, но это мы уже и без него поняли.

Отдалённые звуки стрельбы оповестили меня об этом буквально за мгновение.

— Расстояние? — уточнил я.

— Пятьсот с небольшим и сокращается.

— Отводите сопровождающих.

— Есть.

— Третий и второй батальоны на позиции, — очередной доклад.

— Ждите, — скомандовал я, — что по левому флангу?

— Третий на позиции, пятый в десяти минутах. Первый на позиции, ожидает присоединения сорок седьмого и двадцатого.

— Расстояние триста, потери превысили сорок процентов, — выкрикнул связист, наблюдающий за отрядом смертников.

— Правый фланг?

— Второй и четвёртый на позициях, шестой в пяти минутах, — донеслось с одного угла.

— Восьмой вышел на позицию, десятый ожидает две роты.

— Артиллерия?

— Ожидает приказ.

— Приблизительно шестьдесят процентов потерь, расстояние триста. Противник остановился и прекратил огонь.

— Залп из всех орудий! — рявкнул я. — Третий, пятый, второй и четвёртый в бой.

— Есть! — одновременно крикнуло несколько голосов.

А в следующую секунду раздался грохот крупного калибра. Ох, как бы мне сейчас хотелось посмотреть на то, что творится на поле боя. Да, примерную ситуацию я прикинуть могу, но это всё не то. Новости приходят с запозданием, а положение меняется каждую секунду. Сейчас я как никогда жалею о том, что пошёл на поводу у хизмеев и отдал им все запасы дронов. Но других вариантов у меня не было, какая-то сволочь слила им точную цифру. Да, впоследствии я нашёл предателя и его труп долгое время кормил птиц и мух, пока не начал разваливаться на части. Но сейчас от этого не легче.

— Провожающие сошлись с ударным полком.

— Ждите.

— Третий и пятый вошли в контакт.

— Второй и четвёртый вошли в контакт.

— Артиллерия, ещё один залп, — отдал приказ я.

Драгоценные запасы крупного калибра таяли на глазах. Новые взять больше негде. Хизмеи строго следят за производствами. А те, что остались нам в наследство, уменьшаются с каждым подобным залпом. И их не купить, потому как любой разумный правитель будет держать пушечные боеприпасы на самый крайний случай.

Ещё в самом начале, как только человечество смогло выбраться на поверхность, нам удалось хорошо запастись. И только по этой причине с нами считаются все соседи. Но частые войны постепенно опустошают склады.

— Правый фланг оттеснили на пятьсот.

— Восьмой и десятый в бой. Артиллерию отвести.

— Есть.

— Что по левому?

— Завязли.

— Плохо, запустите первый в подкрепление.

— Есть.

— Восьмой — контакт.

Грохот и треск очередей слился в единую какофонию. Сложно представить, что сейчас творилось на поле боя. А ведь с момента первого столкновения, прошло едва ли больше пяти минут. Однако главная задача выполнена: продвижение армии Пережогина остановлено. Теперь важно переработать его в труху, желательно с минимальными потерями.

— Первый вошёл в контакт, левый фланг сдвинулся на сто.

— Седьмой и девятый в бой.

— Девятый ожидает семнадцатую роту, но соединения примерно семь минут.

— Нагонят, — рявкнул я. — Вывести их на позицию контакта.

— Есть.

— Ударный полк ожидает приказа.

— Пусть ждёт, пока рано.

— Противник отступает.

— Отрезайте, — впервые с начала атаки ухмыльнулся я. — Ударный полк в бой.

— Есть!

Я наконец позволил себе сесть и выдохнуть. План сработал. Этому хорошо поспособствовал численный перевес. Однако слаженность действий войска тоже сыграло немалую роль. Теперь остаётся только ждать, а затем подсчитывать потери. По предварительным данным, мы не должны превысить тысячу, хотя с учётом раненых, там, скорее всего, насчитается все три.

Нам срочно нужно подкрепление, но где его взять? Чёртовы поляки, как же они не вовремя. Но если мы сейчас повернём назад, рискуем потерять инициативу, и все сегодняшние жертвы окажутся напрасными. Нет, возвращаться точно нельзя, но и развивать нападение отрядом всего в пять тысяч, не получится. Может быть, потравить ублюдков «Зарином», к чёртовой матери? Пара тысяч залпов у нас осталась.

Нет, нельзя, слишком ценный ресурс и он нам ещё пригодится.

— Кольцо замкнули, — донеслось от пульта связи.

— Отлично, — кивнул я, продолжая размышлять о дальнейших планах.

* * *

За окном давно стемнело, а мы всё продолжали разгребать бумаги. По предварительным подсчётам, наши потери превысили полторы тысячи человек убитыми и около четырёх тысяч получили ранения различной степени тяжести. Итого, боеспособного войска у нас осталось чуть больше трех.

Зато трофеи превзошли все наши ожидания. Пережогин не поскупился и бросил на нас все свои запасы. Теперь ни о каком сопротивлении с его стороны не могло быть и речи. Люли заперлись в крепостях и перешли на осадное положение. Но и мы были уже не в состоянии развивать наступление. Не с таким количеством бойцов — точно.

— Максимум, что мы сейчас сможем, это осадить Ульяновск, — заключил Толя. — У нас нет людей даже для захвата Устья.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Что по Ижевску?

— Тишина. Весть князю передали лично в руки, но ответа пока нет. Я думаю, он хочет посмотреть, как ты собираешься выкручиваться. Не хочет рисковать, пока не будет уверен в твоей победе.

— И на хер он нам тогда будет нужен? — ухмыльнулся я.

— Увы, нам нечего ему предложить. Наше положение слишком шаткое. Поляки получили первое подкрепление и выдвигаются в сторону Воронежа, не за горами захват Саратова с Самарой. Если нас отрежут от снабжения, это всё.

— Что — всё, Толя?

— Глеб, неужели ты сам не видишь, что наше наступление захлебнулось? Без поддержки княжества мы не вывезем.

— И что ты предлагаешь? Развернуть войска?

— Да. Пока не поздно, пока мы ещё можем сформировать ударный отряд и остановить вторжение. Нас полностью отрезали от Астрахани, поставки продовольствия замерли.

— Нам хватит провизии на месяц. Вопрос в другом: нужны люди, способные продолжить наступление.

— Глеб, нам поможет лишь чудо.

— Сколько у нас в Самаре и Саратове?

— Около четырёх тысяч, если посчитать со всеми гарнизонами.

— Этого хватит, чтобы взять Устье.

— Господи, Глеб, не дури! Что ты вцепился в эту Казань, как ненормальный⁈

— Нам нужен доступ к топливу.

— Мы легко можем купить его в Уфе.

— Там мы купим только сырьё. Вся переработка сосредоточена в Казани, и ты лучше меня это знаешь.

— Мы сможем восстановить заводы у нас.

— Как? У нас нет ни технологий, ни специалистов. Хизмеи хорошо позаботились о распределении ресурсов. Мы вывозим только за счёт зерна и рыбной ловли — всё. Пережогин поднял цены на топливо и без особых хлопот выдавил нас из рынка. Нам нужны его заводы, и мы их получим.

— Пожертвовав тем, что уже имеем?

— От Самары всё равно немного толку.

— Она защищает наши границы, Глеб.

— Вот именно! А я собираюсь их расширить! Всё, Толя, ты меня не переубедишь, я уже принял решение.

— Вывести войска из приграничных крепостей?

— Не только, — усмехнулся я. — Сколько у нас времени до подхода поляков?

— Сутки, максимум двое.

— Значит, успеем подготовиться.

* * *

Работа кипела всю ночь. Мы едва успевали разгружать баржи и это несмотря на то, что людей было более чем достаточно. Мы даже плечами друг друга цепляли. Тольятти кипел, словно разворошённый пчелиный улей. Часть войск из Самары и Саратова прибыли на технике, а потому у ворот тоже творился хаос. Хотя это только на первый взгляд. По факту все чётко знали и понимали, что нужно делать. Но это не мешало оглашать крепость матерными криками. Порой витиеватость фраз и выражений вызывали делание их записать, дабы запомнить и употребить при подходящем случае. Вот только нам было не до этого.

Поляки практически подогнали войска к стенам Саратова. Благо эвакуация началась именно с него. С утра войска противника войдут в крепость и, скорее всего, испытают сильное удивление. Ведь кроме пустых стен они там ничего не застанут. Хорошо организованная армия способна вычистить все склады в течение суток. Нет, определённо, кое-что там всё же останется, невозможно учесть все нюансы в такие короткие сроки. Зато провизией и боеприпасами на ближайшее время мы обеспечены под самую завязку.

Оружейные ящики штабелями выстроены вдоль улиц, потому как пихать это всё уже некуда. Все помещения заняты продуктами и людьми. Даже в периметре за первой стеной начали захламлять проходы. А ведь Самару вычистили едва ли наполовину.

Да, возможно, я совершаю большую ошибку, сосредотачивая «все яйца в одной корзине». Превращаю Тольятти в эдакую пороховую бочку, на которой мы как раз и сидим. И это притом, что город располагается на территории противника. Однако всё это я делаю не просто так. А ещё я от всей души желаю, чтобы поляки заняли Самарскую и Саратовскую крепости.

Утром мы так и не закончили таскать ящики и мешки. Люди устали, это было видно по их лицам. Если вечером и даже ночью периодически слышался хохот и непрекращающийся гул голосов, то сейчас, по большому счёту, работали молча. Благо осталось разгрузить всего две баржи. Однако Самару уже освободили, а я с нетерпением ждал новостей о том, когда враг наконец решится занять мои города.

— Ваша светлость, враг вошёл в Саратов, — шикнула рация на столе.

— Отличная новость, — ответил я.

— Я впервые в жизни вижу человека, который радуется тому, что враг взял его крепость, — усмехнулся Толя.

— Ну, допустим, не взял, ведь мы даже двери оставили открытыми.

— Подарить прекрасно защищённый опорный пункт прямо посередине нашего княжества. Отличная идея, Глеб.

— Толь, заткнись и наблюдай.

— Я понимаю, что ты делаешь это не просто так и да, заминировать город — прекрасный ход.

— Рад, что ты оценил. Теперь ждём, когда они там как следует обоснуются и стянут большую часть припасов. А затем повеселимся от души.

— Думаешь, они полные идиоты?

— Нет, Толь, я просто уверен в своих людях. Даже если они обыщут каждый подвал, всё равно ничего не найдут. Всё сработает, вот увидишь. Меня больше волнует наше наступление.

— Диверсанты вошли в Казань практически полным составом. Так что очередная твоя идея готова воплотиться в жизнь.

— Да у меня сегодня прямо праздник какой-то. Ладно, людям сутки на отдых и начинай потихоньку перебрасывать войска к Ульяновску. Нужно заблокировать тыл и захватить Устье. Когда перебросим часть провизии, начнём разрабатывать Казань. Думаю, за пару недель разберёмся и вплотную займёмся поляками.

— Плесни ещё, — Толя толкнул в мою сторону бокал. — У Есенина прямо талант. Не думал, что хоть когда-нибудь удастся ещё раз попробовать такой коньяк.

* * *

— Ваша Светлость, у нас всё готово, можем начинать, — доложил командующий инженерными войсками.

— Как думаешь, они уже спят? — с ухмылкой спросил я.

— Дак уже третий час ночи, ваша светлость, самый крепкий сон.

— Эх, жаль мы не увидим фейерверка, — вздохнул я, хотя… Ладно, готовность пятнадцать минут, надеюсь, Волгоград устоит.

— Саратовская плотина довольно крепкая, но весь объём воды она вряд ли удержит.

— Ничего, справятся, для Митяя это не первый потоп, он знает, что делать. Я буду на стене, надеюсь, у нас всё получится.

Горизонт уже начал светлеть. Сам не знаю, что я ожидал увидеть на таком-то расстоянии, даже при скудной растительности Саратов я не рассмотрю при всём желании. По большому счёту я надеялся услышать взрыв. В ночной тишине его раскаты разлетятся на всё княжество. Может быть, удастся рассмотреть происходящее в Самаре, хотя тоже вряд ли. Даже в старом мире не было такой оптики, способной добить на расстояние в пятьдесят километров.

— Начали, — бросил я в рацию и обратился в слух.

Некоторое время ничего не происходило, а затем в направлении Саратова, небо озарила оранжевая вспышка. Прошло не менее тридцати секунд, прежде чем ушей коснулся отдалённый грохот. Здесь он ощущался, как уставший раскат грома, словно кто-то бросил горсть камней в железный бак. Я выждал ещё две минуты и, зажав уши руками, открыл рот. Сейчас взрыв должен был произойти совсем рядом.

Грохнуло так, что под ногами зашаталась стена, и я перевёл взгляд на плотину, что расположилась чуть ниже крепости. Некоторое время ничего не происходило, и я уж было подумал, что моя затея провалилась. Но вскоре послышался шум воды, который нарастал с каждой секундой. А река вдруг начала мелеть прямо на глазах. Страшно представить, что сейчас творится ниже по течению.

Бурный поток, перемешанный с грязью, понёсся в сторону Самары. И если есть в мире стихия, против которой человек бессилен, то вода является одной из таких. Пятьдесят два метра — таков уровень Тольяттинской плотины. Да, под завязку она никогда не наполняется, но даже поток, высотой в тридцать метров, способен наворотить столько дел, что мало никому не покажется.

Тысячи тонн неукротимой энергии скоро обрушатся на спящую крепость. И убежать от них не получится при всём желании. Даже если общий уровень воды поднимется всего на десять метров, первичный удар стихии поляки уже не переживут. Да и сама крепость, скорее всего, полностью скроется под водой.

Да, в итоге от этого пострадает и Волгоград, часть земли превратится в непроходимое болото. Что в свою очередь очень сильно нагадит оставшимся силам противника. Передвигаться по такой территории будет крайне сложным занятием. А значит, на некоторое время о поляках можно забыть и спокойно продолжать расширяться на север.

Я в очередной раз улыбнулся, глядя на то, как под водой полностью скрылся речной поворот. Теперь это место, больше напоминало море. А я, не потеряв ни единого человека, смог сократить армию противника почти на тридцать процентов. Да, пришлось потерять две крепости, но это мелочи, в сравнении с тем, что вскоре получится приобрести.

Глава 6

Важные решения не принимают на эмоциях

Камское Устье. Наверное, более понятного названия, у нас в стране не найти. Я к тому, что в этом месте Кама как раз впадает в Волгу. Хотя по факту, учитывая полноводность обеих, скорее, наоборот. Сколько себя помню, этот вопрос географы так и не успели решить, передали его нам, по наследству. Но я здесь не за тем, чтобы разбираться в данном вопросе.

Живописнейшие места, от которых реально захватывает дух. Высокий холм с одной стороны и не менее высокие стены с другой. Двойное кольцо защищает жителей от таких, как я, и нет ни единого шанса занять её честным образом. Войска пришлось остановить задолго до того, как показались очертания города. Миномётный залп намекнул, что не стоит вот так соваться, внаглую, без разведки. А потому стены мы рассматривали малым отрядом.

— Красиво здесь, — высказал общую мысль Толя, — Выйду на пенсию, поселюсь здесь.

— Даже не мечтай, — усмехнулся я, — никакая пенсия тебе не светит.

— Нормально, — в тон мне натянул ехидную ухмылку он. — А как же заслуженный отдых?

— Найдёшь преемника — поговорим. Желательно, чтоб он был лучше тебя.

— Ваша Светлость, вы ставите невыполнимые задачи. Впрочем, как всегда.

— Вот чем мне нравится с тобой работать. Ты всегда видишь самое плохое.

— Зато ты отъявленный оптимист.

— Ну не то, чтобы… Ладно, я всё увидел — отходим.

* * *

Редкие моменты, когда можно вот так, спокойно посидеть. Уютный костёр, булькает каша в котелке, чуть поодаль раскинулся палаточный лагерь. До основного расположения войска ещё километров десять по прямой. Обернуться туда и обратно за сутки не получилось, но я был этому рад. Выросший в богатой семье, избалованный, с вечной деловой суетой вокруг, я очень быстро полюбил вот такие моменты. Покой, тишина, казалось, разум сливается с природой и растворяется, словно мёд в горячем чае.

Я задумчиво смотрел себе под ноги, где прутиком схематично начертал оборонительные укрепления Устья. Сам город в былые времена состоял из частного сектора. Строительного материала в округе практически не осталось. Всё было похоронено под толстым слоем глины и песка. Однако крепость здесь возвели. На строительство ушло лет пять и наверняка об окончательном завершении пока не могло быть и речи.

Большая часть сооружений за стенами возведены из дерева. Да, сами стены каменные, внешний периметр полностью, но внутренний — ещё нет. С одной стороны город прикрывает высокий, очень крутой берег и здесь к стенам не подобраться. На баржах тоже не подойти — их разберут миномётным огнём даже раньше, чем крепость появится на горизонте. И наверняка там стоят орудия гораздо мощнее. Её здесь затем и возводили, чтоб по реке путь к Казани перекрыть. А потому о безопасности укреплений заботились в первую очередь и не забыли продумать оборону от атаки с суши.

— Мы можем обработать артиллерией вот этот участок стены, — предложил Толя.

— Зря потратим боеприпасы, — отрицательно покрутил головой я. — Ты сам видел, у них по всему периметру бетонные дзоты. Да и артиллерия у них тоже есть. Как только мы дадим первый залп, они накроют нас в ответ. Да и эффекта с наших пушек особо не будет, разве что краску кое-где поцарапаем. Были бы у нас вертолёты.

— Ха-ха-ха, ну да, а ещё межконтинентальные ракеты не повредят.

— Хотя, если закинуть к ним газ…

— Глеб, это оружие не просто так запретили в цивилизованном мире.

— По-твоему, я сильно похож на гуманиста? Мне нужна эта крепость, и я её заберу. И если для этого потребуется убить каждого, кто сидит за стенами, я это сделаю. Да и какая к чёрту разница, каким образом они умрут?

— Ты ведь сам видел, что делает «Зарин». Я злейшему врагу такой смерти не пожелаю.

— Предлагаешь положить наших людей?

— Не передёргивай, Глеб, ты прекрасно знаешь, что нет! Просто…

— Совесть, я тебя понял.

— У тебя самого как: ничего не колышется внутри?

— Нет, Толя, я просто хочу решить задачу, вот и всё.

— Ты психопат, Глеб.

— Я знаю. Хотя эмоции всё же испытываю, но не так ярко, как это проявляется у тебя. К завтрашней ночи нужно перебросить артиллерию вот на эти точки, — я указал палочкой примерные позиции. — Наверняка ветер чаще всего дует с реки, вопрос только в его скорости. Так что забрасывать нужно как можно ближе к крайней стене. Своих людей перебросим чуть дальше, чтоб не зацепило, и ударим на рассвете, пока большинство будет спать.

— Почему ты не хочешь вначале поговорить? Может, удастся решить вопрос миром?

— Толя, это даже не смешно. Пока жив Пережогин, никто с нами и словом не обмолвится. Разговаривать мы начнём после того, как заберём себе Казань.

— Их ты тоже собираешься вытравить газом?

— Если потребуется, — пожал плечами я, — но я думаю, что всё пройдёт гораздо проще. Главное, чтоб твои люди сделали всё правильно.

— Они справятся.

— Тогда к чему лишний трёп? Давай ужинать и спать.

* * *

Утро принесло странные вести. Для меня это стало неожиданность с большой буквы. Я мог предполагать даже то, что ночью нас атакуют из крепости, но не самовольный уход своего генерала. Толя свалил. Пока весь лагерь крепко спал, естественно, кроме часовых, он ушёл и назад пока не вернулся. Людям сказал, что это мой приказ, а потому никто даже ухом не повёл. Ну какая может быть тревога, если старший сказал, мол, так нужно. Субординация, чтоб её! Никто даже не осмелился уточнить этот момент у меня.

Сказать, что я был зол? Нет, я пребывал в настоящей ярости. Люди боялись смотреть мне в глаза, когда я чехвостил их за то, в чём они, собственно, не виноваты. Но в тот момент мне это было не объяснить. Да, в итоге я всё же успокоился и даже наказывать никого не стал, но в голове крутились очень нехорошие мысли.

— Сворачивайте лагерь, и возвращайтесь в расположение, — скомандовал я. — Гаврилов и Савин, пойдёте со мной. Надеюсь, этот кретин, ещё не успел добраться до крепости.

Бойцы молча кивнули, и мы нырнули в молодой и довольно густой лес. Сразу перешли на бег трусцой, в надежде опередить Толю и удержать его от глупости. Хотя, положа руку на сердце, я не верил, что у нас это получится.

И вот как мне расценивать его поступок? Оставить как есть, не наказывать? И что подумают другие? Что можно каждому поступать как вздумается, и ничего за это не будет? Ведь он не просто нарушил приказ или отправился в самоволку, здесь прямой саботаж, не побоюсь этого слова: «предательство». Я понимаю, что он собирается делать и рассматривать его намерения с такого ракурса, наверное, не совсем правильно. Но как же это злит…

Под угрозу попадает самый основной план захвата. Во-первых, они смогут подготовиться, а во-вторых, Толя понимает, что я не стану травить газом крепость, пока он внутри. Ну и в-третьих, взяв его в заложники, они даже могут начать диктовать мне условия. В общем, как ни посмотри — поступок достоин премии Дарвина. Даже если у него получится договориться, в чём я сильно сомневаюсь, наказания с моей стороны ему не избежать. Или всё-таки победителей не судят?

Крепостные стены показались минут через тридцать. Пот ручьём бежал вдоль позвоночника, а сердце, казалось, готово покинуть грудную клетку. Но останавливаться мы не стали. Пока нас ещё не видели со стены, осмотрели окрестности в поисках Анатолия и только когда убедились, что его нигде нет, выбрались на открытое пространство.

В целом, мой поступок тоже смело можно назвать идиотским, если бы не одно «но». Я сразу накрыл нашу компанию силовым полем, да и внутрь заходить как-то не собирался. Так что, в случае шухера, свалить мы успеем. Однако хочется всё же уйти вместе с Толей, а желательно и с крепостью заодно. Но это я опять губу раскатал…

— Стой, кто идёт⁈ — рявкнул голос в громкоговоритель.

Мы молча замерли, потому как орать против ветра, смысла никакого, всё равно никто не услышит. Но и в крепости это тоже прекрасно понимали. Наверняка там сейчас шорох стоит, люди пытаются понять: один я пришёл или умудрился незаметно привести за собой войско. В любом случае, некоторое время для принятия решения им потребуется.

На стене явно наметилось движение. Кто-то периодически выглядывал, мелькали фигуры в полумраке между зубцами. В бинокль это всё хорошо было видно, и смотреть нам никто не в состоянии запретить.

Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем раздался очередной выкрик.

— Комендант приглашает вас на переговоры, Ваша Светлость. Но только одного.

— Они что, решили, будто я идиот? — усмехнулся я и в качестве ответа показал средний палец.

Однако с места так и не сдвинулся. Похоже, мой жест расценили правильно, если судить по очередной суете. Но теперь она выглядела несколько иначе. Люди заняли боевые позиции, взяв нас под прицел автоматов, и даже несколько пулемётных стволов развернули в нашу сторону. Не удивлюсь, если ещё и снайперов подключили. Но на сей раз ждать пришлось недолго.

Как только беготня на стене улеглась, распахнулась калитка в воротах и за стены выбралась группа людей на квадроциклах. Вот что значит княжество с неограниченным запасом топлива. Мы в таких случаях выпускали конный патруль.

Техника с громким треском приближалась. Три квадрика по два человека на каждом. Неужели они думают, что для меня это проблема? В случае необходимости, я уложу их всех за считаные секунды. С другой стороны, это может быть просто такой порядок. Впрочем, плевать.

— Ваша Светлость! — с первого квадрика спрыгнул крепкий мужик в камуфляже и слегка поклонился. — Я комендант крепости «Камское устье», Ба́хин Александр Иванович.

— Глеб Николаевич, — представился я, хотя в том не было никакого смысла, — У вас мой человек.

— Это так, ваша светлость.

— Верните его.

— Вы ведь понимаете, что в данных обстоятельствах это невозможно. К тому же он явился к нам по собственной воле.

— Рад за него. Значит, вы отказываетесь?

— А как бы вы поступили на моём месте?

— Речь не обо мне.

— Ошибаетесь. Вы как раз основная тема для беседы.

— Вы ведь тоже понимаете, что я не стану отступать.

— Да, понимаю. Но и ваше предложение принять не могу. Меня мои же люди на вилы поднимут, как предателя.

— В таком случае вы все умрёте.

— Не факт.

— Факт, как и то, что я дойду до Казани.

— Возможно, Ваша Светлость. Но в данных обстоятельствах вы находитесь в тридцати километрах от наших стен, и мы не позволим вам подобраться ближе.

— Это лишь вопрос времени.

— Я разумный человек, Глеб Николаевич, и готов к конструктивной беседе. Однако слышу от вас только угрозы.

— Сдайте крепость и сможете оценить разумность с моей стороны. Клянусь, что ни один ваш человек не пострадает, я даже крепость за вами оставлю, если присягнёте мне.

— Я уже дал присягу. Мой суверен — князь Пережогин, и вам это известно. Что обо мне подумают люди, если я стану приносить клятву верности каждому, кто явится на мой порог?

— Я не каждый.

— Простите, Ваша Светлость, но без весомых аргументов я не стану этого делать.

— И что же, по вашему мнению, может стать подобным аргументом, господин Ба́хин?

— Боюсь, лишь официальная смена власти. В любом другом случае мы будем стоять насмерть.

— Вы человек чести, и я это ценю. Жаль, что вы всё ещё желаете остаться моим врагом.

— Нет, не желаю. Не я вторгся на ваши земли, выходит, вы просто не оставили мне выбора.

— Выбор есть всегда.

— Согласен. Но этот для меня неприемлем. А для чего вы вышли из крепости? Не просто же так, ради праздного любопытства.

— Как раз оно мной и движет, Ваша Светлость. Хотелось понять, что вы за человек.

— И как, успешно?

— Боюсь, что да. Вас ведь не остановит заложник, не так ли?

— Нет, не остановит.

— Я догадывался. Спасибо за честность, Глеб Николаевич.

Комендант обернулся к своим и отдал какой-то сигнал, а затем запрыгнул на квадроцикл позади водителя и с рёвом умчался обратно в крепость. В надвратной башне снова распахнулась калитка и за дверь вышвырнули одинокую фигуру. Затем запустили начальство со свитой и вновь задраили вход.

Фигура нехотя побрела в нашу сторону. Я даже бинокль не стал к глазам подносить, и без него было понятно, кто это.

— Прости, Глеб, — виновато опустив глаза, пробормотал Толя.

Я молча развернулся и первым нырнул в лес.

* * *

— Что им сказал? — сухо спросил я у Толи.

По возвращении в общий лагерь я тут же приказал посадить его на цепь. Многие не поняли моего хода, но я и не собирался им ничего объяснять, слухи и без меня это сделали. Не успело солнце упасть за горизонт, как войско гудело, перемывая кости мне и генералу. Хотя, возможно, именно этот мой поступок и спровоцировал молву. Но с другой стороны, я прекрасно понимал, что о действиях Грушина узнают и без моего участия. Зато таким образом я предугадал события иного характера.

Сейчас меня хотя бы не осуждали за мягкость в отношении своих друзей. Да, кому-то это всё равно казалось лишним, мол, так поступить с давним товарищем, ещё и прилюдно… Однако большинство моё решение поддержали. Перед законом все равны.

— Я ничего не говорил им о твоих планах, — уставшим голосом ответил Толя.

— Вот скажи мне, ты что, идиот? Какого хуя ты к ним попёрся⁈

— Я хотел…

— Блядь, я знаю, что ты хотел. Мозгов не хватило обдумать или посоветоваться со мной?

— Ты бы не позволил.

— Не догадываешься почему?

— Я извинился.

— Я хочу знать, что ты им сказал.

— Что ты убьёшь их всех, если они не сдадут тебе крепость и смерть эта, будет очень долгой и мучительной. Ничего конкретного не сказал, я ведь не полный идиот.

— Уверен? Как по мне — полнее, чем следовало.

— Будешь меня до конца жизни этим попрекать?

— Скорее всег, о да.

— Да иди ты в жопу, понял?

— Хочешь ещё плетей получить? Хорош генерал, которого рядовые выпороть могут.

— Блядь, Глеб, хватит на мозги капать, без твоих нравоучений хуёво! — наконец-то разозлился он.

— А ты хоть на секунду задумался, каково было мне? А если бы они тебя не выпустили?

— Значит, подох бы там, вместе с остальными. Невелика потеря, раз уж я такой хуёвый.

— Дурак ты, — поморщился я и оставил Толю наедине с собой.

В палатке уже собрался совет, ожидали только меня. Я молча вошёл в шатёр и уселся на своё место. Даже не поздоровался. И это не осталось незамеченным. Тысячники, которые что-то громко обсуждали, тут же притихли и уставились на меня в ожидании приказа. Однако я продолжал сосредоточенно молчать.

— Ваша Светлость, — всё же решился нарушить мои мрачные мысли один из присутствующих.

— Да, — сухо кивнул я. — Докладывайте.

— Артиллерию установили здесь, здесь и здесь, — тут же заговорил он. — Всё сделали тихо. Техника перебросила орудия на расстояние в пятнадцать километров, дальше её транспортировали при помощи лошадей, чтобы не создавать лишнего шума. При этом учли все ваши приказы. Сделали тихо и пушки остались манёвренными.

— Хорошо, — одобрил я. — А говорили, что это невозможно.

— Виноват, Ваша Светлость! Вы оказались правы, достаточно было лишь немного подумать.

— Сколько расчётов на каждой позиции?

— По три, как вы и просили. Всего задействовано девять орудий. Каждое успеет произвести по три залпа, включая пристрелочный осколочно-фугасным. Далее артиллерия отойдёт вот на эти позиции и повторит залп. Отряд наводчиков почти выбрался на позицию, так что всё готово. Сможем начать примерно через час.

— Отставить, — вдруг принял я странное для себя решение. — Отзовите людей, утром выступаем на Казань.

— Но, Ваша Светлость… У нас есть реальный шанс занять прекрасно укреплённую позицию.

— Вы слышали приказ?

— Да.

— Тогда в чём проблема? Выполнять! — рявкнул я, резко поднялся и вышел на улицу.

* * *

Всю дорогу с Толиной рожи не сходила улыбка, и это несмотря на то, что он так и оставался на цепи. Я же беспрестанно винил себя за решение, принятое на эмоциях. И без того непростая задача теперь стала невыполнимой. Нам было жизненно необходимо захватить Устье, чтобы переправить войска на противоположный берег Волги. Теперь я понятия не имею, как это организовать.

Нет, вариантов на самом деле множество, но все они слишком рискованные. Например: можно войти в посёлок Шела́нга, где река как раз идёт на сужение и попытаться перебросить армию на плотах. Но как в этом случае быть с техникой? Катать туда-сюда по одной пушке? Ладно, это ещё возможно, а что делать с тяжёлыми «Уралами»? А если в этот момент на нас нападут? И я бы, на месте Пережогина, обязательно так поступил. Дождался бы, пока армия разобьётся на две части и ударил бы с двух сторон. Люди, что в этот момент будут находиться в воде, обречены сразу, остальных тоже надолго не хватит.

Можно напасть на Казань сразу с воды, но это так же равносильно самоубийству. Есть ещё вариант: немного свернуть на запад и… Там нам тоже ничего не светит. Зеленодольск придётся так же атаковать через реку, плюс местность на подходах очень богата болотами. Там и в лучшие времена сухо никогда не было, а после недавней катастрофы образовались настоящие топи.

Идти через Чебоксары — тоже не вариант. Во-первых, нас там никто не ждёт и вряд ли пропустит, а во-вторых, на захват крепости уйдут все остатки армии. Впору разворачиваться и доводить дело до конца с этим чёртовым Камским Устьем. Вот только выглядеть это будет ещё чуднее, чем моё предыдущее решение. Глупо получилось, очень глупо.

— Сворачиваем к Шеланге, — бросил в рацию я. — Попробуем организовать переправу.

Глава 7

Ты умрёшь, когда настанет рассвет

Войско стояло на берегу реки и ожидало моего решения. Два километра водной глади выглядели устрашающе. В то время как лес вовсе уже не казался пригодным для постройки плотов. Ну что там за семь с небольшим лет успело вырасти? Так, сантиметров десять в диаметре — максимум. Конечно, я думал сделать плоты плетёными. Однако всё равно, при том количестве армии, что расположилась за спиной, даже имея десяток хороших плотов, переплавляться мы будем до второго пришествия. И всё равно, не сможем перебросить тяжёлую технику.

На самом деле решение лежало на поверхности: вернуться на дневной переход и захватить стратегически важную точку. А там, уже свободно, баржами союзников перебраться на другой берег. Но, увы, от этого решения я отказался, да и сотрудничать со мной особо никто не желает. Хотя…

— Соберите десять плотов. Перебрасывать будем только живую силу.

— Да, Ваша Светлость, — кивнул генерал инженерных войск, — к утру всё будет готово.

— Можете не спешить, просто займите людей, нам здесь примерно неделю стоять.

Я вышел из его шатра и снова отправился к реке. Вода помогала сосредоточиться на мыслях. В голове уже созрел относительно приличный план. Если удастся перебросить две тысячи бойцов, мы продолжим шествие на Казань по восточному берегу. Основные войска с артиллерией заходят с запада и базируются за рекой. К этому моменту как раз должны подойти силы Кристины. И тогда мы выставим уже семь тысяч с востока и шесть с запада. Получится уже достаточно приличная сила, способная захватить Казань штурмом.

Вот это уже похоже на план, притом не основной, скорее, даже под буквой «Г». Большие надежды я возлагал на Толиных шпионов, воспитанников Лешего. Если парни сделают всё правильно, то мы сможем забрать крепость вообще без крови. Ну, разве что малой, ведь Пережогина я точно в живых не оставлю. И дело здесь совершенно не в мести, просто иначе власти над княжеством мне не видать.

Надеюсь, к концу недели станет понятно, к какому из планов нам следует прибегнуть. А ещё меня очень волновало исчезновение со связи Филина.

Это, конечно, не совсем так, письма от жены мне приходили регулярно. Однако радиосвязь по-прежнему молчала. А бумажку?.. Да её кто угодно может написать. Поэтому, иногда я вставлял в текст некие вопросы, ответ на которые могла знать лишь Вика.

София подружилась с Филином, но естественно, ни о какой взаимной любви там не могло быть и речи. Интересно, а она хоть когда-нибудь сможет принять его в качестве мужа? Или вдруг влюбится в кого-нибудь, как это происходит в шестнадцать и возненавидит нас, родителей. Ведь по факту, мы лишаем её права на любовь. А так ли это важно в наших условиях? Первый внешний агрессор уже активировался и если не выбросить его за пределы нашей земли, вскоре каждый решит, что ему тоже позволено. Да, сейчас это дело рук хитрых хизмеев, но кто может быть уверенным, что поляки не обнаглеют и не попробуют отхватить ещё кусочек. Да и как на это посмотрят другие соседи?

Виктор заигрался в бога. Будто не понимает, что творит и чем это всё чревато. Сейчас нужно объединять князей в единую силу и гнать из моего княжества врага. Вот только ответ, который я получил, окончательно убедил меня в их истинных целях религиозных фанатиков. Оказывается, пока мои взгляды в их отношении не изменятся, ни о какой помощи даже речи не будет. А все наши предыдущие договорённости оказались лишь словоблудием. Их даже не волновал тот факт, что мои войска уже трижды участвовали в отражении внешних захватчиков.

Якобы существует некий договор на бумаге, в котором присутствуют чёткие пункты. И только подписав его, а также беспрекословно исполняя все требования, что в нём указаны, я смогу рассчитывать на помощь со стороны союзников. До тех пор, я и моё княжество — еретики. Представитель хизмеев, через которого и проходил весь процесс переговоров, также отметил, мол, вся помощь, оказанная мной в необходимые моменты, являлась лишь моим добровольным вкладом. И вообще, если я желаю продолжать считаться частью империи, то и впредь обязан эту добрую волю проявлять.

Ну ничего, скоро я покажу этим ублюдкам, что на самом деле представляет собой Империя. Нет, я не собираюсь останавливаться на Казани. Разберусь с поляками и в зиму отправлюсь на Нижний Новгород. Благо повод у меня имеется. И надеюсь, что тогда хизмеи зашевелятся по-настоящему, чтобы у меня появился новый стимул.

* * *

В узком месте Волга обладала сильным течением, отчего наша переправа растянулась на почти вдвое большее расстояние. Но это лишь для первого рейса. Как только наш отряд высадился на противоположный берег, люди бросились закреплять канат, один из концов которого, мы прихватили с собой.

По нему уже гораздо быстрее через реку переправились ещё девять плотов. Они высадили часть людей, а оставшиеся, тут же поспешили обратно, за следующей партией. На каждую такую переправу, уходило более часа и это притом, что люди работали непрерывно.

Всё это мероприятие продлилось до глубокой ночи. На берегу уже полыхали костры и готовился ужин, утром мы выступим в поход, на Казань. Наш полк пешим маршем пройдёт остаток пути за два дня. Этого времени войску, оставшемуся на западном берегу, будет достаточно, чтобы занять боевые позиции. Да и армия Кристины тоже должна успеть подойти к стенам крепости приблизительно к этому моменту. Даже плюс день особой погоды не сделает. Единственным шансом хоть как-то нас задержать в момент переправы, Пережогин побоялся воспользоваться. А ведь мог бы знатно нас потрепать и даже не дать возможности перебраться на другой берег. И тогда мы были бы вынуждены вяло перебрасываться снарядами через реку, пока не подойдут силы Кристины.

Да, итог всё равно оставался прежним, но настроение он нам подпортил бы капитально.

* * *

— Как муж?

— Объелся груш, — с ухмылкой ответила Кристина.

— Всё настолько плохо?

— В целом нормально, — отмахнулась она, — но ты ведь знаешь, что я его не люблю.

— Любовь для нас — роскошь. Спасибо, что пришла и привела людей.

— Ты так говоришь, будто я могла поступить иначе.

— Сейчас очень странные времена. Союзы держатся максимум год, да и то не всегда.

— Ничего удивительного: каждый хочет откусить побольше. Всё ровно так, как ты и говорил. Как Вика?

— Нормально, — кивнул я и пригубил коньяк из широкого бокала. — В степи её отправил, к Филину.

— Наслышана, — усмехнулась Кристина. — Даже приглашение на свадьбу получила. Как ты на это решился?

— Так же, как и ты. Это выгодный союз, он уже доказал свою состоятельность.

— Ты всегда был прагматичен и расчётлив, но как на это подписалась Вика?

— Она уехала вместе с Софией. Наши земли захвачены Польшей. А так они обе находятся в безопасности. Ты сделала всё, что я просил?

— Да, флот готов выдвинуться по первому приказу. Но на что-то очень серьёзное, я бы на твоём месте не рассчитывала. Восстановить удалось всего пару кораблей.

— Один из которых крейсер, — усмехнулся я. — Кристин, в настоящих реалиях — это непобедимая мощь.

— Пожалуй, соглашусь. Думаешь, твой план сработает?

— А ты сомневаешься?

— Я по поводу Казани.

— Всё будет зависеть от того, насколько сильно Пережогин любит своего отпрыска.

— И как тебе удалось заполучить столь ценного заложника?

— Секрет, — усмехнулся я. — Ладно, не злись. Это прекрасная работа парней Лешего. Честно говоря, у самого в голове не укладывается, как им удалось провернуть такое прямо под самым носом стражи.

— Ты молодец, Глеб, посмотри сколько всего ты достиг. Иногда я тебе даже завидую.

Девушка поднялась, обошла меня сзади и нежно провела ладонью по лицу.

— Брось, твоё положение не намного хуже.

— Оно не моё и ты это прекрасно понимаешь.

Закончив фразу, она села мне на колени и провела пальцем по груди. Затем пристально посмотрела в глаза и приблизилась к лицу. Я почувствовал на себе её горячее дыхание и не только. Там, где она сидела, тоже ощущался натуральный пожар.

— Что ты… Крис, не сто́ит…

— Почему? Нам ведь было хорошо, помнишь? — прошептала она мне в самое ухо.

— Остановись, пожалуйста, — я отстранился от девушки, пару раз глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение, и вылил в себя остатки коньяка.

— В чём дело? Я что, страшная? Может быть, у меня в боках прибавилось?

— Мы уже это проходили и ничего хорошего не получилось. Я не хочу, Крис. Я люблю Вику.

— Её здесь нет, — развела руками она, — и она никогда не узнает.

— Какая разница⁈ Об этом буду знать я. Прости, но я позвал тебя не за этим.

— Я понимаю, — кивнула Кристина, поднялась и, как ни в чём не бывало, вернулась на место.

Я знаю как минимум сотню мужчин, готовых вогнать себе нож в сердце, лишь бы она позволила им прикоснуться к своему телу. А уж как она рулит своим мужем… Об этом даже легенды ходят и часто комичного характера. Впрочем, и я не испытываю к ней отвращения, напротив, после её выходки в штанах значительно поубавилось свободного пространства. Но нет. К этому этапу жизни я больше возвращаться не хочу.

— Без обид, хорошо?

— С чего ты взял, что я стану обижаться на подобную мелочь. Но знаешь что, дорогой? — я не проронил ни звука, продолжая молча смотреть на неё, пока она буравила меня злым, слегка задорным взглядом. — Я хочу знать, что получу взамен?

— Взамен чего? — уточнил я на всякий случай.

— Я рискую своими людьми и не только. Отправить крейсер к вражеским берегам — удовольствие не из дешёвых. И я готова сделать для тебя гораздо больше, Глеб, но…

— Пф-ф-ф, — с силой выдохнул я и поднялся со стула.

Некоторое время я возвышался над Кристиной, свысока глядя в её преданные глаза, а затем резко схватил за волосы, пригнулся и впился в губы долгим поцелуем. Её сладкий стон утонул у меня во рту. Руки скользнули по животу и буквально за мгновение расстегнули ремень, с которым даже я иногда вожусь дольше.

* * *

В предрассветных сумерках, когда с реки на город наполз густой туман, мы малым отрядом выдвинулись к центральным воротам. Кристина ещё спала, когда я покинул смятую постель, а затем и шатёр. Всё было готово к финальной части моего похода. Осталось разыграть последнюю сцену, после которой решится: каким образом мы войдём в крепость.

Пережогин-младший молча сидел на заднем сиденье старенького УАЗа, зажатый между крепкими плечами двух бойцов. Не знаю, понимал ли он, что его короткая жизнь уже подошла к закату? Скорее всего, нет. В таком возрасте не принято думать о смерти. Наверняка он надеется, что отец разберётся со злыми дядями, которые наглым образом выкрали его из тёплой постели и умудрились передать в руки врагу. Им не помешали ни три стены, ни куча охраны, но маленький, избалованный вниманием мозг по-прежнему надеется на лучший исход.

Впрочем, не знаю, может, я и сохраню ему жизнь. Вопрос в другом: какая она у него будет отныне? Да и немало будет зависеть от того, захочет ли он мне отомстить за смерть отца? А его я непременно прикончу.

— Поднять белый флаг! — скомандовал я.

На горизонте уже показались крепостные стены, возвышающиеся над руинами некогда прекрасного города. Я бывал здесь, ездил специально, чтобы насладиться волшебной архитектурой и погулять по уличным кафе. Сейчас от всего этого не осталось и следа. Хотя нет, вру, конечно. Наполовину засыпанные остовы зданий, словно немые свидетели, напоминали о былой красоте и мощи, человеческой цивилизации.

Увы, сейчас планету населяют лишь её жалкие остатки, которые никак не желают успокоиться. Всё что-то делят, рвут друг друга на части, называя это «новым началом» или «перерождением». Жалкие лицемеры.

Прежде чем выйти из машины, я сформировал защитный, силовой купол. Сжал в руке громкоговоритель, выбрался из салона и, взяв за руку мальчишку, уверенной походкой направился к стене. Несмотря на туманную дымку, нас всё же заметили, не забыли и ощетиниться стволами, выставив их в узкие бойницы. Я замер буквально метрах в тридцати от главных ворот и поднёс ко рту мегафон.

— Константин Олегович, теперь ты готов со мной разговаривать? У меня твой сын! Покажи личико, Костя, я хочу задать тебе пару вопросов.

Ответа не последовало. Лишь гробовая тишина и частое дыхание семилетнего пацана. От страха он вцепился в мою руку с такой силой, что его пальцы побелели. Однако держится хорошо, достойно, за что, как минимум, уже заслуживает уважения.

— Константин Олегович, не заставляй меня делать ему больно! — выждав пару минут, повторил я. — Покажись или я оставлю тебя без наследника, а затем всё равно войду в крепость и выпущу тебе кишки. Ты жалкий трус, крыса и недостоин носить звание князя!

— Пошёл ты на хуй, мелкий ублюдок! — наконец прилетел ответ со стены. — Я себе ещё нарожаю! Если потребуется, я трахну каждую сучку в крепости и у меня будет тысяча наследников! Хочешь войти в мой город? Давай, сука, попробуй! Посмотрим, какой ты крутой!

— Позови его, — дёрнул я за руку мальца, а затем более жёстким голосом добавил: — Кричи, щенок, если хочешь жить!

— Папа! — пискнул мальчишка. — Папа не слу… А-а-а-а!!!

Пацан недоговорил и завопил от боли. Конечно, со стороны могло показаться, будто он визжит просто так. Мою силу невозможно рассмотреть, зато она прекрасно чувствуется, особенно, когда сжимает внутренние органы.

— Мразь! — Пережогин даже о громкоговорителе забыл и выскочил из бойницы, держа в руках пистолет.

Захлопали выстрелы, но мне они не угроза. Странно другое: неужели Костя и в самом деле считает себя непревзойдённым стрелком? Он что, надеется поразить меня из пукалки с расстояния в сорок метров и при этом не боится зацепить собственного сына? Ах да, он ведь собирается трахнуть каждую суку и нарожать ещё.

— А вот это вряд ли, — пробормотал я и криво ухмыльнулся.

Я только что получил всё, что хотел. И едва прозвучал второй выстрел, гормон заструился по венам, и в следующую секунду князь Казани выпорхнул из бойницы. Нет, я не стал так банально убивать его, помогая поскорее приземлиться. Я вытянул его примерно на середину, между мной и крепостной стеной. Я желал, чтобы его смерть наверняка рассмотрели.

Пережогин моментально растерял весь свой боевой задор. Он с ужасом смотрел на меня и откровенно не понимал, как так получилось. Мне бы хотелось ему всё это рассказать и даже ткнуть носом в каждую ошибку, но я здесь не ради него. И даже не за тем, чтобы тешить своё самолюбие. Мне нужен город.

А потому, едва князь открыл рот, чтобы в очередной раз обложить меня трёхэтажным, хотя, возможно, он собирался извиниться или взмолиться о пощаде, в любом случае всё это было мне совершенно неинтересно, хватило лишь щелчка пальцев, чтобы его голова повернулась на триста шестьдесят градусов, а безжизненное тело мешком свалилось на землю.

— Папа… — ноющим голосом проблеял пацан и попытался к нему рвануть.

— Стой на месте, — чеканя каждое слово, ледяным голосом произнёс я, — или ляжешь радом с ним.

Пацан оказался смышлёным. Жаль, не прекратил хлюпать носом, размазывая при этом слёзы по лицу. Впрочем, будь его поведение другим, я бы давно его прикончил.

— Кто старший после князя? — поднёс я к губам мегафон. — У вас пять минут, чтобы избрать ответственного. Как только время истечёт, я больше не дам вам шанс для переговоров. Казань зажата в кольцо, и мы никуда не уйдём, пока я не войду в крепость. Ваш князь мёртв, клятвы больше не имеют силы. Не глупите, откройте ворота, и никто не пострадает, я даю вам слово!

Опустив громкоговоритель, я бросил взгляд на часы и слегка подпитал энергией купол.

Весь мой план, по большому счёту — сплошная авантюра. Но пока задуманное воплощается одно за другим. Не знаю, сколь долго продлится моё везение, но надеюсь, на Казань оно ещё распространяется. Получив эти земли, войска, продовольствие и главное — топливо, я стану очень серьёзной силой.

* * *

— Три минуты, мать твою! Три минуты! — орал во всю глотку Толян, размахивая бокалом вина. — За победу!

— За победу! — громыхнул хор голосов.

Да, я отдал приказ освободить его, сразу, как только вступил на плот. Все приказы оставил в письменной форме, продолжая делать вид, что до сих пор не простил за глупый поступок. Правда, сейчас мы уже помирились. Честно говоря, очень сложно корчить из себя обиженного, когда ты только что одержал победу.

Радость переполняла не только Анатолия, вся верхушка военного командования гудела уже пятый час кряду. Да и чего греха таить, рядовые от них не отставали. Завтра праздник закончится и мы, пополнив свои ряды, отправимся в Волгоград, где нас ожидают реальные сражения. Потому как поляков просто так одолеть не получится.

— Поздравляю, Ваша Светлость! — отсалютовала мне бокалом Кристина.

— Ваша Светлость! — прогремел сочный голос через весь зал, привлекая моё внимание.

Я даже невольно улыбнулся, когда увидел, кто почтил нашу скромную вечеринку своим присутствием. Бахин Александр Иванович — комендант Камского Устья и этого человека я был искренне рад видеть.

Похвалы, поздравления и веселье продлились до утра. Не помню даже, как добрался до постели. А ведь сегодня предстоит такая бумажная волокита, что вчера мне вообще нужно было оставаться трезвым. Однако теперь уже поздно думать о содеянном.

Я осторожно снял с себя руку Кристины и подхватил графин с водой со стола, что расположился метрах в двух, у окна. Звякнув крышкой, он остановился в моей ладони, и я жадно присосался к горлышку. Тёплая вода скользнула по пищеводу, и жизнь вроде бы начала налаживаться. Я ещё не в том возрасте, чтобы утром страдать от похмелья. Хотя приятными ощущения тоже не назовёшь. Мозги, словно в тумане, во рту сухо, а руки слегка подрагивают. Но с каждым глотком, мне становится лучше…

«Бах», — впечаталась в стенку входная дверь, заставляя меня вздрогнуть. На пороге, с улыбкой во все тридцать два зуба, стояли Вика с Софией. Похоже, дочка постепенно осваивает проснувшиеся в ней силы.

«Твою мать! Кристина!» — запоздало мелькнуло в мозгах, но было уже поздно.

Грохот двери её разбудил, и она, сладко зевая, потянулась. Одеяло соскользнуло с тела, обнажая аккуратную, небольшую грудь, с крохотными, розовыми сосками. Однако и её сладкая улыбка, быстро сползла с лица, когда она проморгалась и наконец поняла, кто же решил вот так бесцеремонно ворваться в наши покои.

— Пап, а почему с тобой голая тётя Кристина? — задала наивный вопрос дочь.

— Ага… — холодным тоном добавила Вика. — Мне, кстати, тоже, очень хочется это знать.

— Вик, это не то, что ты подумала… — сморозила полнейшую чушь Кристина.

— Странно, вы разве не в прятки играли? — ухмыльнулась жена. — Тогда тем более очень хочу понять: что у вас здесь происходит?

— Вик…

— Закрой рот, шлюха, и выйди из спальни моего мужа, — резко обрезала её та.

Девушка выскользнула из-под одеяла и, не стесняясь наготы, прошлёпала босыми ногами до стула, на котором остался висеть банный халат. Она не спеша накинула его на плечи и вышла за дверь.

— София, солнышко, подожди нас за дверью, хорошо? — Вика наклонилась к дочери и погладила ее по волосам. — Нам с папой нужно кое-что обсудить.

— А можно я рыбок в саду покормлю?

— Можно, только одна не ходи, — Вика кивнула человеку в дверях, и тот молча отправился вслед за Софией, не забыв закрыть за собой двери в спальню.

— Прости, родная, так было нужно, — честно признался я, хотя наверняка это звучало ещё более нелепо, чем фраза Кристины. — Мне нужно её войско и флот.

— Ты теперь настоящий князь, — Вика пропустила мимо ушей моё оправдание. — Фаворитки, дела государственной важности.

— Вик…

— Что? Нет-нет, тебя не осуждаю. Соска она и в самом деле хоть куда. Крепкая задница, симпатичная мордашка… Была бы я мужиком, обязательно бы попыталась влезть к ней под юбку. Не то, что я, с оплывшими боками и вислыми сиськами.

— У тебя прекрасные бока и вовсе не вислые сиськи.

— Глеб, — поморщилась жена, — вот только не надо, ладно? Я родила двоих и прекрасно понимаю, как выгляжу. Ты хоть получил, что хотел?

— Пока нет, — помотал головой я, — крейсер не атакует Польшу, пока не получит её приказ.

— Ясно, значит, это ещё не конец… — задумчиво пробормотала Вика и залпом осушила половину бокала с коньяком.

— Тебе не стоит напиваться, мы оба знаем, чем это закончится.

— О да, — уверенно кивнула она, — и ты наверняка об этом подумал, когда трахал эту суку. Спасибо тебе за заботу, дорогой муж.

— Хватит, — рявкнул я и с помощью силы выбил из её рук следующую дозу, — или ты хочешь ещё и дочь потерять⁈ Возьми себя в руки. Иногда нужно прогибаться под обстоятельства, чтобы получить желаемый результат.

— То есть мне тоже можно? — вскинула брови жена.

— Если от этого будут зависеть жизни, я не стану тебя осуждать, — сухо ответил я и покинул спальню.

Уходя, я на физическом уровне ощущал, как Вика сверлит мне спину гневным взглядом. Вряд ли у меня получится оправдать свой поступок. Да, причины были, но…

Смысл кривить душой, Кристина — желанная девушка и от соблазна обладать ею не так просто отказаться. Я мог бы найти другой способ склонить её к сотрудничеству. В конце концов, она и не стала бы мне отказывать из-за того, что я не стал её трахать. Но я пошёл по пути наименьшего сопротивления и теперь буду расплачиваться за это.

Глава 8

Далеко идущие планы

Бюрократическая машина вяло вращала жерновами, перемалывая моё терпение. Всем было плевать, что я официально заявил права на земли Казанского княжества. И даже тот факт, что мои войска продолжали стоять в столице, никак не влиял на ускорение процесса. Несмотря на то, что на правах завоевателя, всё же удавалось продавить множество вопросов, немало их осталось в подвешенном состоянии. Я понимал, что это неспроста, но, увы, поделать ничего не мог. Мне тыкали в нос различными бумажками и каждый раз ссылались на права подданных. Мол, вот здесь, мы так не можем, это прописано в конституции, а вот здесь, вообще никак, потому как не имеем права ничего переписывать без согласия князя. А вы пока никто и назначить вас не получится вот из-за этой бумажки.

На самом деле, сейчас шла настоящая борьба за власть. Де-фа́кто, я захватил новые земли, и теперь они принадлежат мне. А де-юро, я здесь нет никто и звать меня никак. Зато есть реальный, законный представитель власти, которого я оставил в живых. Как обойти этот момент, не могли подсказать даже мои юристы. Ну и как в дополнение, хизмеи не желают признавать меня в качестве законного владельца.

Предложения сыпались разнообразные, вплоть до того, чтобы признать законную власть Пережогина-младшего, а затем вынудить его подписать все необходимые бумаги. Ну или убить щенка, чтобы не чинил препятствий. И даже в этом случае никаких гарантий нет, ведь останутся и другие родственники. Сестра, её дети, племянник, какой-то двоюродный дядя по линии отца.

Ещё неделю назад я бы плюнул на всё это и оставил разбираться с вопросом Вику. Но увы, мой косяк перед ней оказался судьбоносным в будущем. Я пытался получить поддержку в одном месте и утратил её в другом. Вот такая ирония. И самое поганое в этом, что я не могу пополнить войска, чтобы освободить юг своих территорий. Нет, взять-то я их могу и они даже не против, вот только не факт, что одержав победу над поляками, получится вернуться к незавершённым вопросам. Как бы не вышло, что мне заново придётся завоёвывать своё же. Короче, есть все основания полагать, что в моё отсутствие здесь всё быстренько обстряпают, как нужно. Естественно, не в мою пользу.

И ведь обидно, что некому больше доверить контроль и соблюдение собственных интересов. Толя нужен мне в походе. Кристина? А кто она мне, чтобы я просил её об этом? Мне нужна Вика, но она уехала. И как я ни крутил ситуацию, как ни старался отыскать выход, каждый раз возвращался к единственному решению — Вика. Ну или как-то крутиться самому, чтобы решить всё как можно скорее.

Это только в книгах и в кино, войдя с войском в чужую страну, можно сразу присесть на престол и объявить её своей собственностью. На деле же всё оказывается куда как сложнее. Да, её можно объявить колонией и даже заставить работать себе на благо, но встать во главе — никак. Есть ряд условий, который очень сильно мешает сделать подобное и существует он не просто так. Иначе весь мир уже давным-давно, принадлежал бы двум-трём государствам. Хотя, может, оно было бы и к лучшему.

Есть, конечно, ещё способ. Что-то типа народной инициативы. По сути, это те же выборы, народное голосование и всё такое. Но для этого тоже требуется время, много времени, а по итогам ещё не факт, что люди захотят видеть меня в качестве князя. Короче, куда ни кинь — всюду клин! А время идёт, и поляки звереют. Они уже дважды пытались взять штурмом Волгоград и, судя по донесению, что я получил от Митьки, ещё один такой штурм и моя столица падёт. И это несмотря на то, что местность вокруг сильно затоплена после моей недавней выходки с плотиной. В общем, время уже находится на критичной отметке, как и ситуация.

— Сидишь? — в кабинет бесцеремонно вломился Толя.

— Работаю, Толь, — поправил его я. — Ты по делу или так, языком почесать?

— К тебе тут делегация хизмеев пожаловала, — ухмыльнулся он. — Так что бросай все дела и беги встречать.

— Иди ты? Лично приехали?

— А то. Рожи серьёзные, хмурые, аж подойти страшно.

— Хм-м, ладно, пойдём, послушаем, что они хотят, — я сгрёб со стола бумаги и запер их в ящике стола.

Нет, ничего особенного в них не было, обычные бытовые вопросы, но тем не менее не следует вот так оставлять их на столе без присмотра. Потеряется что-нибудь важное, потом хлопот не оберёшься. Мы спустились с третьего этажа на первый, где Пережогин организовал себе натуральную тронную залу. Поначалу меня это дико смешило, затем показалось забавным. А сейчас ничего, вроде как даже привык, да и сама идея уже не кажется странной. Очень даже удобно, особенно, когда требуется подчеркнуть свой статус.

А подобных моментов тоже хватает. Узкий, казённый кабинет не всегда подходит для приёма высокопоставленных гостей. И да, бывает нужно возвыситься над кем-то, чтобы человек принял верное решение. Когда сидишь высоко на троне, а перед тобой неуверенно топчутся внизу, как раз и производится должный эффект. Хотя каждый раз я чувствую себя, словно не в своей тарелке. Однако над хизмеями готов издеваться в любое время и в любом положении.

И да, я был счастлив, что мне наконец-то удалось расшевелить это осиное гнездо. Сейчас они наверняка начнут выдвигать мне условия, возможно, даже угрожать. Нет, не в лоб, на такое они вряд ли решатся, всё-таки на открытую власть они не претендуют. Но намёки обязательно будут. Ладно, нет смысла гадать и строить предположения, сейчас я всё узнаю из первых уст.

— Ваша Светлость, — смиренно поклонился один из троих вошедших.

— Хизмей, — небрежным кивком ответил я, — чему обязан?

— У нас с вами произошло некое недопонимание, — выкатил прямо в лоб хизмей. — Мы готовы оказать вам посильную помощь в защите границ. Но и вы должны пойти на некие уступки.

— Вот как? И что же на этот раз вам от меня требуется?

— Вы должны оставить Казанское княжество. Можете на правах победителя заключить колониальный договор, но управление должно остаться у прямого наследника. В этом случае мы окажем вам посильную помощь в войне с иностранным агрессором.

— А если я откажусь?

— Боюсь, вам не понравятся последствия, Ваша Светлость. Совет выдвинул вашу кандидатуру на отлучение от союза. Надеюсь, вам не нужно объяснять, какие это повлечёт за собой последствия?

— В этом случае я стану для вас иностранным агрессором, — быст

Глава 1

И только время покажет

Резкий разворот, выпад. Далее серия прямых уколов и удар ногой в грудь. Всё это мы уже проходили и на первый взгляд, кажется, будто данную атаку невозможно отразить. Может быть, так оно и есть, если ты не владеешь определённым даром. У меня с этим всё хорошо. Притом настолько, что силу я научился контролировать, словно родную руку. Да, пока ещё левую, однако уже инстинктивно.

Хлёсткий боковой, да ещё и с разворота, лучше всего блокировать двумя руками, иначе шашку попросту вынесет. А в это время противник спокойно справится с инерцией и тут же, соскользнув своим клинком по моему, нанесёт колющий выпад. Есть ещё вариант пригнуться, тогда он провалится и неминуемо повернётся ко мне боком, а я смогу контратаковать.

Но зачем столько выкрутасов, когда есть сила, и я способен в течение секунды раскидать всех пятерых? А потому, что Толя хочет сделать из меня непобедимого воина. Сам он уже давно со мной на спарринг не выходит, не раз уже получал. Сегодня вот аж пятерых против меня поставил. Но у них тоже нет ни единого шанса.

Я присел, пропустил клинок нападающего прямо над головой и ударил его учебной шашкой под колени. Вытянул лезвие и тут же отбил выпад сзади. Поверженного можно смело выключать из внимания после такого, на ноги он больше ни за что в жизни не встанет, если вообще выживет. Это, конечно, в реальном поединке. Однако мы именно его и имитируем. В общем, он уже точно минус.

Зато слева и одновременно справа атаковали ещё двое и их атаку, я уже отразить не успевал. А значит, пришло время силы. Она ударила от меня невидимой волной, и людей опрокинуло на спину…

– Всё, стоп! – закричал Толя и вышел на тренировочную площадку, сложив руки на груди. – Это что сейчас такое было?

– Защита, – ухмыльнулся я и несколько раз, кистевым вывертом, описал шашкой восьмёрку вокруг тела.

– Ты не должен был применять силу.

– Почему? Разве сама цель – не выжить любой ценой?

– Глеб! Ты ведь понимаешь, о чём я?

– Да, учитель.

– Не ёрничай, – поморщился он и махнул рукой пятёрке бойцов. – Всё, свободны, тренировка окончена.

Люди зашевелились и принялись убирать инвентарь. Шашки на один стеллаж, копья – на другой, автоматы и винтовки – на третий.

Да, смотреть на то, как сейчас ведутся войны, очень забавно. За долгие десять лет человечество почти скатилось к началу девятнадцатого века. Оружия осталось очень много, а вот боеприпасов к нему, почти нет. Попытка восстановить производство быстро сошла на нет. Чёртовы хизмеи!

Эти сволочи успели подмять под себя столько знаний, что мир начал конкретно деградировать. И ладно сторонние княжества, где правители уже плотно сидели на религии, с каждым разом увеличивая власть хизмеев. Та же ситуация наблюдалась и у меня. И это несмотря на то, что мои люди успели стянуть немалое количество книг. Сейчас даже технологии начала двадцатого века кажутся нереально крутыми. И у меня вроде есть всё необходимое, даже завод со всеми станками. Его мы давно перенесли поближе к себе и некоторое время оборудование даже работало.

Но вскоре мы воткнулись в другую проблему, а точнее, целый ворох неразрешимых задач. Снабжение сырьём на всех этапах производства. Листовая латунь, свинец, химия, для всего этого тоже требовались поставки и даже заводы. Металлургии необходима руда, для её переплавки – уголь, газ, электроэнергия. А рудников: раз, два и закончились.

Нет, месторождения известны, даже есть возможность продолжать в них работу. Жаль только, что делать это совершенно некому. А те места, которые разрабатываются, давно под контролем других князей. Чаще всего ставленников от всё тех же пресловутых хизмеев. И когда один из таких не может договориться с другим – начинается война. В эти моменты боеприпасы утекают как вода сквозь пальцы. И всё это не самым лучшим образом влияет на развитие государства, как единого целого.

Весь мир раскололся на области, которые провозгласили себя отдельными странами. Кто с кем воюет, невозможно даже разобраться. А всё потому, что в любой момент может вспыхнуть сразу десяток конфликтов. Некоторые, кто чуть умнее, умудряется договориться с соседом, чтобы порвать слабого вдвоём, а затем поделить его труп между собой. И вот смотришь, а уже спустя неделю они начинают цепляться в глотки друг другу. Потому как один хочет себе лесопилку, а другой не желает её отдавать, спихивая соседу, уже ненужные тому пахотные земли.

Нас тоже периодически кусают, но по большому счёту побаиваются. Я уже не раз доказывал врагам, что с нами шутки плохи. Последний, кто сунул свой нос в наше княжество, пополнил мою территорию аж на две области сразу. Но это в очередной раз неслабо вычистило наши запасники. Ещё две подобные схватки, и автоматы мы сможем использовать, лишь для защиты крепостей.

Одно хорошо. На любую угрозу извне князья без вопросов выставляют свои армии на защиту общих границ. Недавно получила по шапке Англия, но больше всего досаждает Китай. Сказывается их былое величие, каким они обладали до катастрофы, а так же отсутствие хизмеев. Зато им больше всего досталось от природной стихии. Огромное количество крупных астероидов перепахало их земли и практически уничтожило всё. В такой ситуации, даже обладая знаниями, восстановиться очень непросто.

Буквально на прошлой неделе хизмеям удалось достигнуть с Китаем некого перемирия. Уж неизвестно, будут ли они придерживаться соглашения? Или, как это уже бывало, при очередном восстании сменят императора, который скажет: «Лично я ни о чём не договаривался».

Да, вся внешняя политика держится на их власти. Как бы мне того ни хотелось, приходится подчиняться их воле. Не так, как все остальные, но тем не менее. И политика сыграла в этом не последнюю роль. Достаточно соседним княжествам объединиться, и мы вряд ли сможем им хоть что-то противопоставить. Огрызаться мы можем довольно долго и даже прилично проредим стан противника. Возможно, даже удастся победить, вот только цена будет слишком высока. Иногда проще поддаться давлению, прогнуться, чтобы как следует взвести пружину, а затем распрямиться и ударить со всей силы.

Нет, я не забыл прошлые обиды, и поиски сына не прекратил. Мои шпионы непрерывно рыщут по соседним землям и не только внутри бывшего государства. Но никаких следов нет. Пока нет. Рано или поздно я его разыщу и тогда брошу все силы на его спасение, а заодно и с хизмеями разберусь. В том, что это их рук дело, я не сомневаюсь. А потому всячески препятствую развитию религии на своих землях.

Хотя совсем отказаться от неё тоже не получается. Большая часть людей приняла новую веру. Где-то её насадили местечковые правители, а в других местах хизмеев принял сам народ. Однако на землях, подконтрольных мне, развитие их власти было сильно ограниченно. Я настрого запретил использование опиатов во время службы и паломничество в храмы сильно сократилось. Плюс, прислужники религии Инай до дел государственных не допускались.

Меня пробовали ломать. Только за последний год я дважды сталкивался со всевозможными угрозами. В том числе и война с соседями была инициирована жадными до власти последователями культа Инай.

– Ваша Светлость! – в нашу сторону спешил Митяй. – Там эт самое… гонцы приехали.

– Ну, не тяни, что на этот раз?

– Не говорят, эт самое… Документы привезли только для личного пользования. Секретность, эт самое.

– От Баталина, что ли?

– А от кого же ещё? – усмехнулся Митяй.

Верный помощник и тот ещё хомяк. Благодаря его стараниям, мы смогли пережить два голодных года. Впрочем, Серёга, брат жены, тоже сыграл в этом не последнюю роль. Сельское хозяйство при его чутком руководстве вышло на новый уровень. А скупое отношение Митяя к имуществу позволило сельхоз технике работать и по сей день.

– Вот гадом буду, с польских границ вести, – поморщился Толя. – Давненько они на нас засматриваются.

– Это пусть хизмеи решают, что с ними делать.

– Они, пожалуй, решат, – усмехнулся тот. – Сдадут они тебя, вот увидишь. Подставят под удар и не поморщатся.

– И позволят подвинуть южную границу? Я тебя умоляю, Толь.

– Глеб, послушай ты старого дурака, – завёл свою пластинку тот. – Они вначале нас сольют, а затем поляков выдавят. Думаешь, им слабо?

– Не гони впереди паровоза, мы ещё донесение даже не видели, – отмахнулся я, но это вовсе не означало, что не прислушался.

Военные советы Толи ещё ни разу не давали осечку. Вот и сейчас, его уста изрекали истину. Хизмеям только на руку, если моё княжество рухнет и перестанет быть для них костью в горле. И да, готов биться об заклад, что схема, которую озвучит Толян, уже не раз обсуждалась в застенках. Однако сейчас стоял не менее острый вопрос с князем Казанским.

Этот бирюк решил резко взвинтить цены на топливо прямо перед посевными. Знает, гад, что деваться некуда, и мы будем вынуждены у него закупаться. Монополия, чтоб её… С другой стороны, в осень мы будем вынуждены поднять стоимость на урожай, иначе бюджет княжества уйдёт в минус. И всё бы ничего, стандартный круговорот экономики, если не брать в расчёт, некое «но».

В Минское княжество, глубокоуважаемый Константин Олегович Пережогин, солярку отпускает по прошлогодним ценам. Мне об этом уже доложили и не далее как завтра, я собирался ехать в Казань, чтобы разрулить вопрос лично. И что-то мне подсказывает: депеша от Баталина пришла именно по данному вопросу. Я сам просил его раздобыть информацию, а заодно разузнать, каким образом лучше всего прогнуть князя.

– Глеб Николаевич, – слегка поклонился гонец, прежде чем вручить мне конверт.

– Ели? – спросил я и небрежно передал документы Анатолию, который тут же разорвал пакет.

– Никак нет, – бодро отчеканил вестник, – не успели ещё.

– Митяй, накорми людей, – распорядился я. – Мы им пока со своей стороны документы подготовим.

– Щас, эт самое… – закивал завхоз. – Я уже распорядился, бабы накрыть должны были. Эт самое, а вам как, обед подавать?

– Нет, со всеми поедим.

– Поня́л, – сделал ударение на последний слог тот.

А мы с Толей направились в администрацию. По-хорошему, вначале бы помыться. Наверняка после тренировки от меня неслабое амбре, но это тоже подождёт. Вначале нужно людей отпустить, а ополоснуться перед обедом успею.

– Ваша светлость, – поприветствовал меня один из жителей, что прошмыгнул мимо по каким-то своим делам.

Я лишь коротко кивнул ему в ответ.

– Ну что там? – я бросил взгляд на вскрытый конверт.

– По князю Пережогину информация, – ответил Толя, быстро потеряв интерес к бумагам.

– Ну вот, а ты всё поляки, поляки. Им до нас пока дела нет, у себя бы разобраться.

– Глеб, они объединяются, и ничего хорошего в этом нет.

– Да знаю я, – всё-таки Толя умеет «поднять» настроение. – Давай вначале с посевными разберёмся, а там… Обещаю, что внимательно присмотрюсь к приграничным территориям.

– Договорились, – согласился он.

Я забрал донесение из его рук, потянул на себя дверь администрации и вошёл в прохладный подъезд. Второй этаж, квартира направо. Отсюда я и руковожу всеми делами княжества. Сюда же приходят жители с просьбами и жалобами, от которых нельзя отмахнуться. От лояльности народа напрямую зависит сила моих земель. Пока я вникаю в их проблемы и всячески стремлюсь помочь, люди готовы рисковать ради меня жизнями при защите границ.

Я развернул бумагу и принялся читать донесение. Всё, что там написано, мне было более-менее известно. Да имелись некие дополнения, однако в целом я знал все его слабости и предпочтения. Давить на них, скорее всего, бесполезно, а понять, чего он хочет добиться своими выкрутасами, не получается. Возможно, личная встреча всё прояснит.

– А вот и папа, – раздался голос от двери. – Занят?

– Да нет, не особо, – я отложил в сторону бумагу и развёл руки в стороны.

Дочка тут же запрыгнула ко мне на колени, а Вика присела на край стола.

– Мы видели, как ты вошёл, и София захотела тебя увидеть, – объяснила жена.

– Ничего страшного, – улыбнулся я.

– Пап, смотри, что я умею, – белокурая, курносая кроха тут же нахмурила брови и, используя силу, захлопнула входную дверь.

– Умница, – поцеловал я её в макушку. – Продолжай тренироваться и сможешь в тысячу раз больше.

– Как ты?

– Как я, – улыбнулся я и посмотрел на Вику. – Давно у неё дар проснулся?

– Сегодня. Она весь день дверьми хлопает, – пожаловалась Вика. – У меня скоро нервный тик будет.

– А репетитор что говорит?

– Пап, он лысый и скучный, заставляет меня всякие закорючки рисовать.

– Как-то так, – улыбнулась Вика и развела руками. – Ей бы всё играть, а учиться совсем не желает.

– Потому что это скучно, – заупрямилась кроха.

– Дочь, это очень важно, – я серьёзно посмотрел в глаза дочери. – Ты должна быть самой умной, чтобы тебя никто не смог обмануть.

– Хорошо, я подумаю, – с хитрым прищуром ответила та.

– Ты завтра уезжаешь? – уточнила Вика.

– Скорее, даже сегодня ночью, – кивнул я. – Хочу поскорее разобраться с Пережогиным и к вечеру вернуться домой.

– Хорошо, – улыбнулась жена и поцеловала меня в губы. – Не люблю, когда ты подолгу отсутствуешь.

– Ну, ма-а-ам, ты мне причёску испортишь, – дочка упёрлась руками в живот Вики и попыталась её оттолкнуть.

– Это какую ещё причёску? – я покрепче обнял дочь и свободной рукой взъерошил ей волосы.

Девочка запищала и принялась брыкаться, а затем залилась звонким смехом. В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге замер Митяй.

– Ой, эт самое, я тогда попозже…

– Заходи, Мить, – призывно махнула рукой Вика, – мы просто дурачимся.

– Через полчаса обед, эт самое, – Митяй протиснулся в кабинет и тут же подхватил Софию на руки, поднял её к самому потолку, от чего она расхохоталась ещё громче. – Пойдёшь со мной сегодня на рыбалку?

– Пойду, – моментально согласилась та.

– Какая ещё рыбалка, Мить? – строгим голосом спросила Вика.

– Дак, эт самое… на щуку, под вечерний клёв, – замер на мгновение он.

– Мам, ну можно? Ну, пожалуйста, пожалуйста.

– Да пусть сходят, – разрешил я.

– Глеб, ты ведь знаешь…

– Не переживай, я распоряжусь, чтобы за ними присмотрели.

Возможно, из-за потери сына, Вика слишком сильно опекала Софию. Она практически не выпускала её из виду и постоянно всюду сопровождала. Мы неоднократно это обсуждали, иногда даже ругались, но ничего не менялось. Стоило девочке отойти чуть подальше, Вика тут же наводила панику, а затем доставалось и Софии. Не самое здоровое отношение, но я ничего не мог с этим поделать, как ни старался.

Однако дочка подрастала, сейчас ей уже семь и постоянно держать её возле себя становилось всё сложнее. Вот и сейчас, в глазах Вики отчётливо читался страх и даже паника. Головой она понимала, что с Митяем София будет под надёжным присмотром, но отпустить дочь было выше её сил.

– Я с вами пойду, – наконец решилась она.

– Нет, – покачал я головой, приняв совсем другое решение. – Ты нужна мне в Казани.

– Зачем?

– Чтобы визит казался дружеским. Всё, Вик, это не обсуждается. Мне и так постоянно вопросы задают, почему я никому тебя не показываю.

– А Со́фа?

– Ничего с ней не случится, Митяй присмотрит.

– Но… – Вика посмотрела мне в глаза, но продолжать спор не решилась.

Я понимал, как тяжело далось ей это решение, но когда-то надо начинать. Подобная гиперопека до добра не доведёт, а дочке пора бы уже учиться самостоятельности. Впрочем, судя по её хитрой улыбке, она вовсе не против на пару дней остаться под присмотром Митяя. Уж он-то умеет развлекаться. Сто́ит ему лишь заявиться к нам в гости, как дом наполняется визгами и хохотом. А нам приходится не один час разгребать бардак, что остаётся после этих развлечений.

Однако не исключено, что данная покладистость со стороны Вики – лишь ширма и вечером мне предстоит выслушать целую лекцию об опасностях, которым я, несомненно, подвергаю нашу дочь. Но в целом наша жизнь стала достаточно спокойной и однообразной. Я имею в виду семью. Вне дома, конечно, приходилось постоянно крутиться, а порой из кожи вон лезть, чтобы добиться желаемого результата. Очень сильно мешали такие человеческие качества, как тупость и упрямство. И лучший тому пример, князь Казанский.

– Ладно, идите места занимать, я в душ схожу и сразу вас догоню.

*****

Я не фанат светской жизни. Никогда не любил все эти пышные приёмы, даже в том, прошлом мире. Насколько помню, отец тоже не пребывал от них в восторге, но тем не менее часто закатывал подобные вечеринки сам. Это было необходимостью. На таких раутах собираются не ради того, чтобы хорошо провести время, а дабы обзавестись нужными знакомствами. Неявка вызывала напряжение у партнёров, которые без зазрения совести могли посчитать это неуважением.

Астероидная атака до неузнаваемости изменила мир, но люди по-прежнему оставались верны старым привычкам. Вот и сейчас, вместо тихого, семейного ужина, Пережогин закатил натуральный бал. Куча гостей, шведский стол, танцы, вино… На фоне разрушенного мира всё это выглядело вопиющим расточительством. Но князь всем своим видом показывал: насколько просто ему далось данное мероприятие. И поначалу я не понял, ради чего он пускал пыль в глаза, пока мы не отошли с ним в сторонку.

– Так и живём, – вальяжно развалился в кресле он и указал рукой на соседнее, стоящее напротив.

– Ты ведь знаешь, что я сюда не развлекаться приехал? – впрочем, совершенно спокойно спросил я.

– Дела подождут, – небрежно отмахнулся Казанский князь. – Расслабься, Глеб, отдохни.

– У меня посевные стоят, мне нужно топливо, – проигнорировал я его просьбу.

– Так в чём проблема? У тебя есть деньги, у меня топливо. Покупай.

– Ты удвоил цену.

– Ну извини, всё дорожает. Это рынок.

– На Минск этот рынок, похоже, не распространяется.

– Странный ты человек, Глеб Николаевич, – ухмыльнулся князь и плеснул себе ещё немного вишнёвого вина, – Жора, как-никак, мне роднёй приходится.

– Да, да, он женат на твоей сестре. Но и мы не посторонние люди – соседи по границам. Или ты забыл, как я осенью пришёл к тебе на помощь?

– Вот только не надо давить на больное, – поморщился тот. – Ты действовал и в своих интересах тоже. Если бы я проиграл, твои земли могли легко стать следующими.

– Скажи честно, это хизмеи повлияли на твоё решение?

– Глеб…

– Ладно, можешь не говорить, я всё понял. Только следующий раз не рассчитывай на бесплатную поддержку с моей стороны.

– Вот чё ты сразу начинаешь, а?

– А что? – пожал плечами я. – Армию нужно кормить, а дело это затратное. Извини, но при таких расценках на топляк, к осени я попросту вылечу из рынка. Минские без напряга задавят меня низкими ценами.

– Мы можем договориться, – князь изобразил невинную улыбку. – Породнись со мной.

– Что? – я даже опешил от такой постановки вопроса. – Ты как себе это представляешь?

– Очень просто: у меня сын, у тебя дочь. Сыграем свадьбу…

– Нет! Ты в своём уме? Ей всего семь!

– А моему балбесу восемь и что? Да ты только подумай, Глеб, наша коалиция станет нерушимой. Ваш урожай, моё топливо, да мы сможем легко прогнуть весь рынок под свои условия.

– Костя, нет! – с нажимом повторил я. – Это даже не обсуждается. Она не вещь.

– А кто спорит? Я предлагаю тебе союз.

– Ты гонишь полнейшую чушь. Они ещё дети, какая к чёрту свадьба?!

– Насколько мне известно, ещё в начале прошлого века это никого не останавливало. Никто не заставляет их сразу трахаться, им даже необязательно жить вместе. Зато лучшей гарантии для союза не придумать.

– По-моему, ты заигрался, Кость, – я внимательно посмотрел в его захмелевшие глаза. – И весь этот балаган, что ты устроил, лишнее тому доказательство.

– А знаешь что? Пошёл-ка ты на хуй, Глеб. Не хочешь по-хорошему, будешь брать топливо по тройной стоимости.

– Дурак ты, Костик, – я поднялся из кресла и выбрался в общую залу, где всё так же толпился народ, и играла живая музыка.

Быстро отыскал взглядом жену и прямой наводкой отправился к ней. Возле Вики вился какой-то тип и со слащавой улыбкой отвешивал бесконечные комплименты. Однако на лице моей девочки читалась явная неприязнь. Она сдерживалась только из-за приличия. Но ухажёр этого даже не замечал. Хотя он был настолько пьян, что дальше собственного носа не видел.

– Нам пора, – я взял супругу под локоток.

– Господи, наконец-то, – вымученно улыбнулась она.

– Ей, командир, – внезапно пьяный тип схватил меня за рукав. – А ничего, что мы с дамой общались?

Народ вокруг загомонил, предвкушая развлечение. Краем глаза я заметил, как в нашу сторону дёрнулись охранники, но Пережогин их остановил. Видимо, таким глупым способом он решил выказать мне своё недовольство. Ну что ж, ладно, сами напросились.

Я не стал применять силу, посчитал этого наглеца недостойным того, чтобы тратить на него энергию. Моя охрана тоже двинулась с места, но я их опередил. Повернулся к подпитому идиоту и с кривой ухмылкой зарядил ему лбом в переносицу. Народ ахнул, а ухажёр сложился на полу, заливая его кровавыми соплями.