Связанные искушением бесплатное чтение

Кора Рейли
Связанные искушением

Пролог

Лилиана

Я знала, что это неправильно. Если кто-то узнает, если узнает мой отец, он никогда больше не позволит мне уехать из Чикаго. Он даже не позволял мне выходить из дома. Это было совершенно неуместно и неподобающе для леди. Люди все еще злословили о Джианне после стольких лет. Они ухватятся за шанс найти новую жертву, а что может быть лучше, чем еще одна сестра Скудери, которую поймают с поличным?

И в глубине души я знала, что я точно такая же, как Джианна, когда дело доходит до сопротивления искушению. Я просто не могу.

Дверь Ромеро не была заперта. Я проскользнула в его спальню на цыпочках, затаив дыхание. Его там не было, но я слышала, как в соседней комнате течет вода. Я двинулась в том направлении. Дверь была приоткрыта. Я заглянула в щель.

За последние несколько дней я узнала, что Ромеро человек привычки, поэтому нашла его стоящим под душем, как и ожидала. Но со своей точки обзора я почти ничего не видела. Я приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.

При виде его у меня перехватило дыхание. Он стоял ко мне спиной, и вид был великолепный. Мышцы его плеч и спины напряглись, когда он мыл каштановые волосы. Естественно, мои глаза опустились ниже к его идеально очерченному заду. Я никогда не видела такого человека, как он, но не могла представить, что кто-то может сравниться с Ромеро.

Он начал поворачиваться. Я должна была уйти тогда. Но я с удивлением смотрела на его тело. Он был возбужден? Заметив меня, он напрягся. Его глаза поймали мой взгляд, прежде чем скользнуть вниз по моей ночной рубашке и голым ногам. И тут я нашла ответ на свой вопрос. Раньше он не был по настоящему возбужден. О черт.

Мои щеки вспыхнули, когда я увидела, что он стал жестче. Это все, что я могла сделать, чтобы не пересечь расстояние между нами и не коснуться его.

Ромеро неторопливо открыл дверь душевой кабинки и обернул полотенце вокруг талии. Затем он вышел. Запах его пряного геля для душа ударил мне в нос. Он медленно приблизился ко мне.

— Ты знаешь, — сказал он странным голосом. — Если кто-то найдет нас в таком виде, он может неправильно понять. Идея, которая может стоить мне жизни, а тебе репутации.

Я все еще не могла пошевелиться. Я была каменной, но мои внутренности, казалось, горели, превращаясь в раскаленную лаву. Я не могла отвести взгляд. Я не хотела.

Мой взгляд задержался на краю полотенца, на тонкой линии темных волос, исчезающих под полотенцем, на восхитительном V-образном изгибе его бедер. Моя рука непроизвольно потянулась к груди Ромеро, желая почувствовать его кожу кончиками пальцев.

Ромеро схватил меня за запястье прежде, чем я успела прикоснуться к нему. Мой взгляд метнулся вверх, наполовину смущенный, наполовину удивленный. То, что я увидела на лице Ромеро, заставило меня вздрогнуть.

Он наклонился вперед, подходя все ближе и ближе. Мои глаза закрылись, но поцелуй, которого я хотела, так и не произошёл. Вместо этого я услышала скрип двери. Я посмотрела на Ромеро. Он только широко распахнул дверь из ванной комнаты. Вот почему он придвинулся ближе, а не поцеловал меня. Меня охватило смущение. Как я могла подумать, что он интересуется мной?

— Тебе нужно уйти, — пробормотал он, выпрямляясь.

Его пальцы по прежнему были вокруг моего запястья.

— Тогда отпусти меня.

Он мгновенно отпустил меня и сделал шаг назад. Я осталась на месте. Я хотела прикоснуться к нему, хотела, чтобы он прикоснулся ко мне в ответ. Он выругался и двинулся на меня, одной рукой придерживая мой затылок, а другой бедро. Я почти чувствовала вкус его губ, они были так близко. Его прикосновение заставило меня почувствовать себя более живой, чем когда-либо.

— Уходи, — прохрипел он. — Уходи, пока я не нарушил клятву.

Это была наполовину просьба, наполовину приказ.

Глава 1

Лилиана

Я все еще съеживалась при мысли о своей первой неловкой попытке флиртовать с Ромеро. Мама и моя сестра Ария всегда предупреждали меня не провоцировать мужчин, и я никогда ни с кем не была так дерзка, как с Ромеро в тот день. Он казался безопасным, как будто не было никакого способа, которым он мог навредить мне, независимо от провокации. Я была молода и глупа, мне было всего четырнадцать, и я уже была уверена, что знаю все о мужчинах, любви и обо всем остальном.

Это было всего за несколько дней до свадьбы Арии с Лукой, и он послал Ромеро защищать мою сестру. Было очень важно выбрать телохранителя для своей будущей жены; только тот, кто заслуживал твоего абсолютного доверия, мог быть допущен так близко, но это понимание даже не было причиной, почему я доверяла Ромеро.

Ромеро выглядел ужасно красивым в белой рубашке, черных брюках и жилете, скрывавшую кобуру с пистолетом. И почему-то его карие глаза выглядели добрее, чем те, к которым я привыкла в нашем мире.

Я не могла оторвать от него взгляда. Не знаю, о чем я думала и чего ожидала добиться, но, как только Ромеро сел, я устроилась у него на коленях. Он напрягся подо мной, но что-то в его глазах заставило меня влюбиться в него в тот день.

Часто в прошлом, когда я флиртовала с солдатами моего отца, я видела в их глазах, что они без колебаний поступили бы со мной по-своему, если бы не мой отец. Но я знала, что с Ромеро мне никогда не придется беспокоиться о том, что он возьмет больше, чем я готова дать. По крайней мере, так он вёл себя в тот день. Он казался мне хорошим парнем, как те парни, которыми я восхищалась только издали, потому что в мафии их не найти. Как рыцарь в сверкающих доспехах, кто то кто мечтает о глупых девочках, таких, как я.

Всего через несколько месяцев я узнала, что Ромеро не тот, за кого я его принимала, кем хотела его видеть и кем он был. Этот день до сих пор преследует меня. Это мог быть момент, когда моя влюбленность в Ромеро исчезла навсегда.

Мои родители взяли Джианну, Фабиано и меня с собой в Нью-Йорк на похороны Сальваторе Витьелло, хотя я не знала отца Луки и Маттео. Я была так рада снова увидеть Арию. Но это путешествие превратилось в кошмар, мой первый реальный вкус того, что значит быть частью нашего мира.

После того, как русские напали на особняк Витьелло, мы с братом Фаби остались одни в комнате, куда Ромеро отвел нас после того, как семья под предводительством Луки пришла нам на помощь. Кто-то ввел в моего брата транквилизатор, потому что он полностью стал сумасшедшим после того, как увидел, как нашему телохранителю выстрелили в голову.

Я была странно спокойна, почти в трансе, когда прижалась к нему на кровати, глядя в никуда и прислушиваясь к звукам. Каждый раз, когда кто-то проходил мимо нашей комнаты, я напрягалась, готовясь к новой атаке.

Но потом Джианна написала, спрашивая, где я. Никогда в жизни я не двигалась так быстро. Мне потребовалось меньше двух секунд, чтобы спрыгнуть с кровати, пересечь комнату и распахнуть дверь. Джианна стояла в коридоре, ее рыжие волосы были повсюду. В тот момент, когда я прыгнула в ее объятия, я почувствовала себя лучше и безопаснее. С тех пор, как Ария переехала, Джианна взяла на себя роль матери, в то время как наша собственная мать была занята, заботясь о своих социальных обязанностях и удовлетворяя каждую прихоть отца.

Когда Джианна решила осмотреться внизу, меня охватила паника. Я не хотела сейчас оставаться одна, а Фаби не проснется еще пару часов, поэтому, несмотря на страх перед тем, что мы обнаружим на первом этаже, я последовала за сестрой.

Большая часть мебели в гостиной была разрушена в битве с русскими, и кровь покрывала почти все поверхности. Меня никогда не тошнило от крови или чего-то еще. Фаби всегда приходил ко мне, чтобы показать свои раны, особенно когда они были покрыты гноем, потому что он не промывал их как следует. И даже сейчас, когда мы проходили мимо всего красного на белых коврах и диванах, мой желудок скрутило не от самой крови. Это была память о событиях. Я даже не чувствовала запаха крови, потому что полы до этого были вымыты каким-то дезинфицирующим средством. Я была рада, когда Джианна направилась в другую часть дома, но потом я услышала первый крик из подвала. Я бы развернулась и притворилась, что ничего не слышала. Но не Джианна.

Она открыла стальную дверь, которая вела в комнату в подвале. На лестнице было темно, но откуда-то из глубины подвала лился свет.

Я вздрогнула.

— Ты же не хочешь туда спускаться? — прошептала я.

Я должна была знать ответ. Это была Джианна.

— Да, но ты останешься на лестнице, — сказала Джианна, прежде чем начать спускаться.

Я колебалась лишь секунду, прежде чем пойти за ней. Никто никогда не говорил, что я хорошо выполняю приказы.

Джианна сверкнула глазами.

— Оставайся там. Обещай мне.

Я хотела поспорить. Я больше не была маленьким ребенком. Но тут внизу кто-то закричал, и волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Окей. Обещаю, — быстро сказала я.

Джианна повернулась и спустилась по оставшимся ступенькам. Она замерла, когда достигла последней ступеньки, прежде чем, наконец, вошла в подвал. Я видела только часть ее спины, но по тому, как напряглись ее мышцы, я поняла, что она расстроена. Раздался приглушенный крик, и Джианна вздрогнула. Несмотря на страх, стучащий в висках, я прокралась вниз. Мне нужно было знать, что видела моя сестра. Она не из тех, кто легко сходит с ума.

Даже, как я пошла вниз я знала, я буду сожалеть об этом, но я не могла устоять. Я устала быть в стороне от всего, всегда быть слишком молодой, каждый день напоминать себе, что я нуждаюсь в защите от себя и всего вокруг.

Как только мои ноги коснулись пола подвала, мой взгляд остановился в центре комнаты. Сначала я даже не могла понять, что происходит. Как будто мой мозг давал мне шанс уйти и ничего не знать, но вместо того, чтобы убежать, я осталась и смотрела. Мой мозг заработал на полную мощность, впитывая каждую деталь, каждую ужасную деталь передо мной. Детали, которые я все еще живо помнила годы спустя.

Двое русских, которые напали на нас, были привязаны к стульям. Маттео и еще один человек избивали и резали их, причиняя боль. В глазах потемнело, и ужас подступил к горлу. А потом мой взгляд остановился на Ромеро, на его добрых карих глазах, которые были не такими добрыми, какими я их помнила. Его руки тоже были в крови. Хороший парень и рыцарь в сверкающих доспехах, о которых я мечтала, но это был не он. Крик вырвался из моего тела, но я могла сказать это только из-за давления в груди и горле. Я не слышала ничего, кроме шума в ушах.

Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Я не уверена, что произошло после этого. Я вспомнила фрагменты. Чьи-то руки схватили меня, крепко держали. Успокаивающие слова, которые не помогали. Я вспомнила теплую грудь у себя за спиной и запах крови. Была короткая жгучая боль, когда Маттео ввел мне что-то, прежде чем мой мир превратился в жуткое спокойствие. Ужас все еще был там, но он был укутан тёплым одеялом. Мое зрение было затуманено, но я смогла разглядеть Ромеро, стоящего на коленях рядом со мной.

Он взял меня на руки и выпрямился. Вынужденное спокойствие победило, и я расслабилась у него на груди. Прямо у меня на глазах красное пятно изуродовало его белую рубашку. Кровь людей, которых пытали. Вяло ужас пытался прорваться сквозь лекарство, но это было бесполезно, и я сдалась. Мои глаза закрылись, когда я смирилась со своей судьбой.

Ромеро

Как мужчины, мы должны были оберегать тех, кого поклялись защищать: слабых, детей, женщин. Я, в частности, посвятил свою жизнь этой цели. Многие задачи в моей работе заключались в том, чтобы причинять боль другим, быть жестоким и холодным, но держать людей в безопасности всегда заставляло меня чувствовать, что во мне было больше, чем плохое. Не то чтобы это имело значение; если бы Лука попросил меня, я бы сделал все плохое, что только можно вообразить. Легко было забыть, что, несмотря на нашу собственную этику, мораль и кодексы, мы делали людей теми, где большинство людей воспринимало это как зло. Услышав крик Лилианы, я вспомнил нашу настоящую природу, мою настоящую природу. Крики русских не тронули меня. Я уже слышал это и кое-что похуже. Но этот пронзительный, нескончаемый крик девушки, которую мы должны были защищать, был как удар в живот.

Хуже всего были выражение ее лица и глаз; они показали мне, кто я такой. Может быть, хороший человек и поклялся быть лучше, но я был хорош в своей работе. Обычно мне это нравилось. Даже искаженное ужасом лицо Лилианы не вызывало во мне желания стать кем-то другим. Тогда я еще не понимал, что этот проблеск жестокости был даже не худшим способом испортить ей жизнь.

Лилиана

Я проснулась от чего-то теплого и мягкого под моим телом. Мой разум был вялым, но воспоминания были ясными и сфокусированными, более сфокусированными, чем мое окружение, когда я, наконец, осмелилась открыть глаза. Движение в углу привлекло мое внимание. Ромеро прислонился к стене напротив меня.

Я быстро проверила комнату, в которой находилась. Это была спальня для гостей, и мы с Ромеро остались одни за закрытой дверью. Если бы не последствия того, что Маттео ввел мне раньше, я бы снова начала кричать. Вместо этого я молча смотрела, как Ромеро идет ко мне. Я не была уверена, почему я думала о нем как о безобидном, теперь каждое его движение кричало об опасности. Когда он почти добрался до кровати, я съежилась, прижимаясь к подушке. Ромеро сделал паузу, его темные глаза смягчились, но их доброта больше не могла обмануть меня, не после того, что я видела.

— Все в порядке. Ты в безопасности.

Я никогда в жизни не чувствовала себя в опасности, до сих пор. Я хотела вернуть свое блаженное неведение. Я ничего не сказала.

Ромеро взял с тумбочки стакан воды и протянул мне. Мои глаза искали кровь на его руках, но он, должно быть, тщательно их помыл. Даже между пальцами и под ногтями не было ни малейшего намека на покраснение. У него, наверное, была большая практика по очистке крови. При этой мысли к горлу подступила желчь.

— Тебе нужно выпить, детка.

Мои глаза взлетели к его лицу.

— Я не ребенок.

Тень улыбки скользнула по лицу Ромеро.

— Конечно, нет, Лилиана.

Я искала в его глазах насмешку, намек на темноту, которая была в подвале, но он выглядел как хороший парень, каким я хотела его видеть. Я села и взяла стакан. Моя рука дрожала, но я сумела не пролить воду на себя. Сделав два глотка, я вернула стакан Ромеро.

— Ты скоро сможешь пойти к сестрам, но сначала Лука хочет поговорить с тобой о том, что ты видела сегодня, — спокойно сказал он.

Страх пронзил меня, как холодное лезвие. Я выскользнула из кровати, когда кто-то постучал в дверь и через мгновение вошел Лука. Он закрыл дверь. Я перевела взгляд с него на Ромеро. Я не хотела сломаться, как это было раньше, но я чувствовала еще один приступ паники, пробивающийся сквозь наркотики в моей крови. Я никогда не оставалась с ними наедине, и после сегодняшних событий это было уже слишком.

— Никто не причинит тебе вреда, — сказал Лука своим глубоким голосом.

Я пыталась ему поверить. Ария, казалось, любила его, так что он не мог быть плохим, и он не был в подвале, мучая русских. Я рискнула еще раз взглянуть на Ромеро, который не сводил с меня глаз.

Я опустила голову.

— Я знаю, — сказала я наконец, что вероятно прозвучало как ложь. Я глубоко вздохнула и посмотрела на подбородок Луки. — Ты хотел поговорить со мной?

Лука кивнул. Ни он, ни Ромеро не подошли ближе. Возможно, мой страх был для них ясен как день.

— Ты не можешь рассказать Арии о том, что видела сегодня. Она расстроится.

— Я не скажу ей, — быстро пообещала я.

Я не собиралась с ней об этом разговаривать. Я не хотела вспоминать события, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о них. Если бы я могла, я бы немедленно стерла их из своей памяти.

Лука и Ромеро переглянулись, и Лука открыл дверь.

— Ты гораздо разумнее своей сестры Джианны. Ты напоминаешь мне Арию.

Почему-то его слова заставили меня почувствовать себя трусихой. Не потому, что Ария была ею. Она была храброй, как и Джианна, но по-своему. Я чувствовала себя трусихой, потому что согласилась хранить молчание по эгоистичным причинам, потому что хотела забыть, а не потому, что хотела защитить Арию от правды. Я была уверена, что она справилась бы с этим лучше, чем я.

— Можешь отвести ее к Джианне, но смотри, чтобы они больше не ходили по дому, — сказал он Ромеро.

— А как же Ария? — выпалила я.

Лука напрягся.

— Она спит. Ты сможешь увидеть ее позже.

С этими словами он ушел.

Я обхватила себя руками за талию.

— Мои родители знают, что случилось?

— Да. Твой отец заберет тебя, как только закончит с делами, а потом отвезет обратно в Чикаго. Возможно, утром.

Ромеро ждал, но я не двигалась. По какой-то причине мое тело ощетинилось при мысли о приближении к нему, что было смешно, учитывая, что не так давно я фантазировала о поцелуе с ним.

Он широко распахнул дверь и шагнул в комнату.

— Уверена, твоя сестра Джианна очень хочет тебя видеть.

Глубоко вздохнув, я заставила себя пойти в его направлении. Его тело было расслабленным, а лицо добрым, и, несмотря на ужас и страх, все еще кипящим глубоко в моем теле, мой живот слегка затрепетал, когда я прошла мимо него. Возможно, это был шок. Я не могла влюбиться в него после сегодняшнего.

Глава 2

Лилиана

Всякий раз, когда я думала, что пережила то, что случилось в сентябре, что-то напоминало мне о том дне, и мой желудок снова завязывался в тугой узел. Как и сегодня, когда мы с Джианной направлялись к Маттео, Арии и Луке. В конце концов отец сдался и позволил нам с сестрой поехать в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать мой пятнадцатый день рождения.

— Ты в порядке? — тихо спросила Джианна, выводя меня из состояния растущей нервозности. Только вернувшись в Нью-Йорк и снова увидев Маттео и Луку, я ощутила сладковатый запах свежей крови.

— Да, — быстро ответила я. Я больше не маленькая девочка, нуждающаяся в защите старших сестер. — Я в порядке.

Ария подбежала к нам, когда мы почти дошли до них, и обняла нас обоих.

— Я так скучала по вам.

Воссоединившись с сестрами, я не могла не улыбнуться. Я бы даже спустилась прямо в подвал, если бы это означало, что я могу увидеть их снова.

Ария окинула меня взглядом.

— Ты теперь такая же высокая, как я. Я до сих пор помню, как ты не хотела никуда идти, не держа меня за руку.

Я быстро огляделась, но, к счастью, ее никто не услышал.

— Не говори ничего подобного, когда Ромеро рядом. Кстати, где он?

Я слишком поздно поняла, как глупо это прозвучало, и покраснела.

Ария рассмеялась.

— Он, наверное, у себя дома.

Я пожала плечами, но было уже поздно. Не то чтобы я забыла кровь на руках Ромеро, но по какой-то причине я не боялась его так, как Маттео или даже Луку. Мое сердце ускорилось, и я почувствовала, как меня охватывает паника. У меня не было ее уже несколько недель, поэтому я отчаянно боролась с этим.

— Именинница, — улыбнулся Маттео. Как мог этот очаровательный парень быть тем же самым человеком, которого я видела в подвале?

— Пока нет, — ответил я. Я почувствовала, что паника уже отступила. В реальной жизни Маттео не был таким страшным, как в моих воспоминаниях. — Если у тебя есть ранний подарок для меня.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — подмигнул Маттео. Он взял мой чемодан и протянул руку. Я взглянул на Джианну. — Ты не понесёшь багаж Джианны?

Я не хотела, чтобы Джианна думала, что я флиртую с ее женихом, хотя он, похоже, ей не очень нравился.

— Лука позаботится об этом, — сказал Маттео.

Джианна пристально посмотрела на него, прежде чем послать мне улыбку.

— Вступай.

Я взяла за руку Маттео. Не знаю, почему Джианна так его презирала. Все началось еще до подвала, так что дело было не в этом. Но это не мое дело, и Джианна не говорила со мной о своих эмоциях. Для этого и была Ария. В их представлении я всегда была слишком молодой, чтобы понять это. Но я знала больше, чем они думали.

* * *

Через пятьдесят минут мы подъехали к дому Луки и Арии. Я посмотрела на свое отражение в зеркале лифта, убедилась, что макияж на месте, а в зубах ничего нет. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз видела Ромеро, и я хотела произвести хорошее впечатление. Но когда мы вошли в квартиру Арии и Луки, Ромеро там еще не было. Мои глаза заметались, и в конце концов Ария наклонилась ко мне, шепча.

— Ромеро нет рядом, потому что Маттео и Лука здесь, чтобы защитить нас.

— Я не искала его, — быстро сказала я, но она не купилась. Я отвернулась, прежде чем она заметила мой румянец.

— Конечно, — сказала Ария с понимающей улыбкой. — Он придет позже, когда Маттео и Луке придется уехать по делам.

Во мне бурлило возбуждение, но к нему примешивалось что-то нервное и тошнотворное. Иногда мне снились кошмары о той ночи в подвале, не о Ромеро в частности, но я задавалась вопросом, принесет ли живая встреча больше плохого. Но это даже не главная причина, почему я нервничала. До сих пор Ромеро игнорировал меня, ну, не меня, а мой флирт. Он обращался со мной как с ребенком. Может быть, он наконец проявит больше интереса, или хотя бы какой-то интерес. В конце концов, мне исполнилось пятнадцать, и я не могла не заметить, что многие солдаты моего отца смотрят на меня. Может быть, я не во вкусе Ромеро, независимо от возраста. Я даже не знала, встречается ли он с кем-то.

За ужином я заметила, что Ария и Джианна время от времени обмениваются взглядами. Я не была уверена, что это значит. Они говорили обо мне?

Лифт зазвенел и начал спускаться к тому, кто его вызвал.

— Это Ромеро, — сказала Ария.

Лука странно посмотрел на нее, но я никак не отреагировала, просто кивнула, как будто мне было все равно, но мне было все равно, и я была рада предупреждению Арии.

— Мне нужно в туалет, — сказала я, стараясь говорить небрежно.

Джианна закатила глаза.

Я схватила с пола сумочку и бросилась в ванную для гостей. Закрыв дверь, я услышала, как открылись двери лифта. Через мгновение раздался голос Ромеро: он был глубоким. Мне нравилось, как это звучит.

Я повернулась к зеркалу, быстро освежила макияж и взбила свои темно-русые волосы. Они не были таким яркими и красивыми, как у Арии, и не такими привлекательными, как рыжие волосы Джианны, но могло бы быть и хуже. Остальные заметят, что я пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок, по крайней мере сестры, но мне было все равно. Я хотела хорошо выглядеть для Ромеро.

Стараясь выглядеть расслабленной, я вышла из ванной. Ромеро сел за стол и принялся накладывать на тарелку остатки десерта: тирамису и панна котта. Он сидел на стуле рядом со мной. Я взглянула на Арию, гадая, имеет ли она к этому отношение. Она просто улыбнулась мне, но Джианна даже не потрудилась скрыть свое веселье. Я очень надеялась, что она не опозорит меня перед всеми. Я подошла к своему стулу, надеясь, что выгляжу взрослой и расслабленной, но Ромеро не обратил на меня никакого внимания. Разочарование тяжелым грузом легло в мой желудок. Я села рядом с ним и отпила глоток воды, больше для того, чтобы чем-то заняться, чем из-за жажды.

Если я думала, что явное равнодушие Ромеро ко мне было причиной моего сегодняшнего смущения, то глубоко ошибалась. Как только Маттео и Лука ушли на какую-то деловую встречу, стало очевидно, что Джианна и Ария искали возможность побыть наедине. Они могли бы просто попросить меня уйти, но, очевидно, им также нужно было избавиться от Ромеро. Ария наклонилась и прошептала мне на ухо.

— Ты можешь отвлечь Ромеро на время? Это важно.

У меня не было возможности отказаться или задать какие-либо вопросы.

— Ромеро, почему бы тебе не поиграть с Лили в Скрэббл? Она выглядит так, будто ей скучно до безумия, и нам с Арией нужно время для девичьего разговора, — многозначительно сказала Джианна.

Мое лицо горело от стыда. Джианна обычно знала, что лучше не смущать меня таким образом. Она сказала это так, как будто Ромеро нужно было присмотреть за мной, пока они с Арией обсуждали важные вещи.

Ромеро вышел из кухни, где проверял свой мобильный, и остановился рядом со мной у обеденного стола. Я едва могла смотреть на него. Что он теперь обо мне думает? Я посмотрела сквозь ресницы. Он не выглядел раздраженным, но это не означало, что он действительно хотел провести вечер, развлекая меня. Он был телохранителем, а не нянькой.

— Похоже, твоя сестра предпочитает проводить время с тобой, — сказал он Джианне. Затем его карие глаза остановились на мне. — Ты уверена, что хочешь поиграть со мной в Скрэббл? — он спросил меня, и я не смогла сдержать улыбки. Мало кто спрашивал, чего я хочу, даже сестры иногда забывали, что у меня есть свое мнение и свои желания.

Ария и Джианна многозначительно посмотрели на меня. Мне нужно было убедить Ромеро, что я этого хочу, иначе я все испорчу.

— Да, я действительно хочу поиграть с тобой в Скрэббл. Мне нравится эта игра, пожалуйста? — сказала я с лучезарной улыбкой. Я даже не помнила, когда играла в последний раз. Наша семья никогда не играла в настольные игры.

Ромеро посмотрел на моих сестер. На его лице промелькнуло подозрение.

— Вы могли бы присоединиться к нам, — сказал он.

— Я лучше поиграю с тобой наедине, — сказала я кокетливым тоном.

Джианна подмигнула мне, когда Ромеро отвернулся.

— Мои сестры ненавидят Скрэббл, как и все, кого я знаю. Ты моя единственная надежда.

Улыбка тронула губы Ромеро, и он кивнул.

— Хорошо, но потерпи. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз играл.

Играть в Скрэббл с Ромеро было очень весело. Это был первый раз, когда мы действительно проводили время наедине. Я оторвала взгляд от слова, которое только что произнесла, раздумывая, стоит ли задавать вопрос, который прожигал дыру в моем животе. Ромеро был занят обдумыванием следующего слова. Его темные брови были очаровательно сдвинуты. Я хотела наклониться и поцеловать его.

— У тебя есть девушка? — выпалила я, когда больше не могла сдерживаться. А потом мне захотелось умереть на месте. Очевидно, мне не нужно было, чтобы сестры смущали меня. Я делала все прекрасно сама.

Ромеро поднял глаза. На его лице было удивление и веселье. Я почувствовала, как краска заливает мою шею. Так держать, Лили. Я вела себя как идиотка.

— Это твой способ отвлечь меня от игры, чтобы выиграть?

Я хихикнула, радуясь, что он не сердится на меня за такой личный вопрос. Он вернулся к словам перед ним, и мое веселье исчезло, когда я поняла, что он не ответил на мой вопрос. Означает ли это, что у него есть девушка? Я не могла спросить его снова без отчаяния в голосе.

Раздраженная, я глубже погрузилась в кресло. Мои глаза метнулись к террасе на крыше, где мои сестры.

Ария и Джианна, вероятно, думали, что я не уверена, что они что-то задумали. Они думали, что я не замечаю всего, что происходит вокруг. Однако то, что я флиртовала с Ромеро, вовсе не означало, что я не замечала их тайных взглядов. Я не спрашивала их, потому что знала, что они все равно не скажут мне, и я буду чувствовать себя еще более лишней. Они делали это не из злобы, но все равно было больно.

Ария выглядела расстроенной из-за того, что сказала Джианна. Мне пришлось подавить желание пойти к ним и попытать узнать.

— Твоя очередь, — голос Ромеро заставил меня вздрогнуть.

Я покраснела и быстро пробежала глазами по словам на доске, но моя концентрация не работала.

— Ты хочешь остановиться? — спросил Ромеро через пару минут. Он говорил так, будто хотел этого. Он, наверное, сошел с ума от скуки.

Подавив разочарование, я кивнула.

— Да. Я немного почитаю у себя в комнате.

Я поднялась на ноги, надеясь, что мое лицо не выдаст моих эмоций, но мне не стоило волноваться. Ромеро рассеянно улыбнулся мне и взял телефон, чтобы проверить сообщения. Я медленно попятилась. Он больше не поднимала глаз. Мне нужно было найти способ привлечь его внимание, и не с помощью глупых игр.

* * *

Ария украсила всю квартиру воздушными шарами на мой день рождения, как будто я была ребенком в детском саду. Я думала, нам разрешат пойти в один из клубов Луки, но он и даже Ария отказались взять меня туда. Судя по количеству еды на столе, намечалась грандиозная вечеринка, но на ней были только мы и две младшие сестры Ромеро. Ария попросила его привезти их. Я чувствовала себя беспомощной девочкой без друзей, которой нужна старшая сестра, чтобы найти их. Может быть, мне следовало остаться в Чикаго, тогда, по крайней мере, я могла бы провести день со своими друзьями.

Когда появился Ромеро с сестрами, я изобразила на лице ослепительную улыбку.

— С Днем рождения, Лилиана, — сказал он, протягивая мне конверт. Это был купон в книжный магазин. — Ария сказала, что ты любишь читать.

— Это мои сестры. — он указал на высокую девушку с густыми каштановыми, кудрявыми волосами. — Это Тамара, ей 15, как и тебе.

Я улыбнулась, Тамара тоже, но она казалась такой же смущенной, как и я.

— А это Кейра, ей двенадцать. Я уверен, вы прекрасно поладите.

Было очевидно, что я должна была проводить время с ними, потому что я была еще слишком молода, чтобы общаться с Арией, Лукой и другими. Это раздражало меня, хотя Тамара и Кира казались достаточно милыми, но я приехала в Нью-Йорк не для детской вечеринки. Еще раз улыбнувшись, Ромеро направился к Луке и Маттео, а я повела его сестер к Арии, Джианне и буфету.

Я изо всех сил старалась наслаждаться вечером и быть милой с сестрами Ромеро, но я хотела чего то особенного на свой день рождения, о чем я мечтала очень долго.

Когда я заметила, что Ромеро вышел на террасу, чтобы позвонить, я тоже выскользнула. Остальные, надеюсь, были достаточно заняты, чтобы не потерять меня на пару минут. Ромеро говорил по телефону и сначала не заметил меня. Я тихо последовала за ним и наблюдала, как он прислонился к перилам. Рукава были закатаны до локтей, обнажая мускулистые предплечья.

Когда его глаза остановились на мне, он нахмурился и выпрямился. Я придвинулась ближе и встала рядом с ним. Он повесил трубку и сунул телефон в карман.

— Разве ты не должна быть внутри со своими гостями? — спросил он с улыбкой, но я могла сказать, что это было не так честно, как обычно.

Я придвинулась ближе и улыбнулась ему.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом.

Глаза Ромеро были начеку, когда он смотрел на меня.

— Мы должны вернуться.

— Есть кое-что, что я хочу на день рождения, — тихо сказала я.

— То, что можешь дать только ты.

Я повторяла эти слова в голове бессчетное количество раз, но вслух они звучали не так кокетливо, как в моем воображении.

— Лили, — начал Ромеро, весь напрягшись.

Я не хотела слышать, что он собирался сказать.

Я быстро встала на цыпочки и попыталась поцеловать его. Он схватил меня за плечи прежде, чем мои губы коснулись его губ, и отстранил от себя, будто я была заражённой.

— Что ты делаешь? — он отпустил меня и сделал несколько шагов назад. — Ты ребенок, а я солдат семьи. Я не игрушка, с которой можно играть, когда скучно.

Я не ожидала от него такой реакции. Удивление и шок. Да. Но гнев? Нет.

— Я только хотела поцеловать тебя. Я не хочу играть в игры. Ты мне нравишься.

Ромеро покачал головой и указал на стеклянную дверь.

— Вернись в дом. Твои сестры начнут интересоваться, где ты.

Он говорил как старший брат, и это было последнее, чего я хотела от него. Я развернулась, прежде чем поспешно вернуться. Мое сердце сжалось в груди. По какой-то причине я никогда не думала об отказе от Ромеро. Я так часто фантазировала о нашем первом поцелуе, что мне и в голову не приходило, что этого никогда не случится. Остаток вечера я изо всех сил старалась сохранить счастливое лицо, особенно когда видела Ромеро. Я была даже рада вернуться в Чикаго. Я не увижу Ромеро еще долго, достаточно долго, чтобы забыть его и найти кого-то другого, в кого можно влюбиться.

Ромеро

Я знал, что Лилиана влюблена в меня. Ария упоминала об этом раньше, но я никогда не ожидал, что девушка будет действовать опираясь на ее чувства. Она была симпатичным ребенком. Ребёнком.

Я не испытывал к ней ни малейшего интереса, и чем скорее она это поймет, тем лучше. Она выглядела чертовски грустной, когда я остановил ее, но у меня не было выбора. Даже если бы она не была еще ребенком, я не позволил бы ей поцеловать меня.

Когда я вернулся в гостиную, ко мне подошел Лука.

— Что это было? Почему Лилиана была снаружи с тобой?

Конечно, он заметил. Лука никогда ничего не пропускал.

— Она пыталась поцеловать меня.

Лука поднял брови.

— Полагаю, ты оттолкнул ее.

— Тебе обязательно спрашивать? Она ровесница моей сестры.

— Ее возраст даже не главная проблема. По крайней мере, в глазах отца.

— Я понимаю.

Я был солдатом, а такие девушки, как Лилиана, должны были вращаться в своих кругах.

Лука вздохнул.

— Эта девушка доставит нам столько же хлопот, как и Джианна, если не больше.

У меня было чувство, что он может быть прав.

Глава 3

Лилиана

— Ну и наглая же эта девчонка! Со дня ее рождения она была никем, кроме неприятностей!

Слова отца эхом разнеслись по дому. Фабиано посмотрел на меня так, словно я знала ответы на его вопросы. Мой собственный разум был огромным вопросительным знаком. Я не совсем поняла, что произошло, но суть поняла. Джианна исчезла, пока была в Нью-Йорке с Арией. Теперь все ее искали. Неудивительно, что Ария не пригласила меня в гости. Не то чтобы мне очень хотелось возвращаться в Нью-Йорк после моей последней неловкой встречи с Ромеро четыре недели назад. Но все равно было больно, что Ария и Джианна строили планы за моей спиной, за спиной всех.

Я спустилась по лестнице, жестом приказав Фаби оставаться на месте, а затем медленно двинулась к кабинету отца. Мама была там и плакала. Отец говорил по телефону, судя по его все еще сердитому, но более сдержанному тону в разговоре с его боссом Кавалларо. Кавалларо был единственным человеком, которого отец по-настоящему уважал.

Мама заметила меня в дверях и быстро покачала головой, но я сделала еще шаг вперед и вошла в кабинет. Я знала, что лучше держаться подальше от отца, когда он в таком настроении, хотя обычно он набрасывался на Джианну, а не на меня, но теперь моя сестра ушла.

Отец повесил трубку и, прищурившись, посмотрел на меня.

— Я разрешил тебе войти?

Его голос ударил меня как хлыст, но я стояла на своем.

— Что случилось с Джианной?

Мать бросила на меня предостерегающий взгляд.

— Твоя сестра сбежала. Она, наверное, залетит от какого-нибудь идиота и погубит свою репутацию и репутацию нашей семьи.

— Может быть, она вернется, — предположила я.

Но почему-то я знала, что она этого не сделает. Это не было спонтанным действием. Она планировала это, вероятно, несколько месяцев. Это объясняло всю секретность с Арией во время нашего последнего визита в Нью-Йорк. Почему они мне не сказали? Они мне не доверяли? Неужели они думали, что я при первой же возможности скажу отцу? И тут другая мысль засела у меня в голове. Если Джианна умерла, если она не вышла замуж за Маттео, то кто еще? Меня охватил страх. Что, если отец заставит меня выйти замуж за Маттео? Я надеялась, что смогу выйти замуж по любви теперь, когда мои сестры уже вышли замуж по тактическим причинам. Возможно, это было эгоистично думать в такой ситуации, но я ничего не могла с собой поделать.

В моей голове возник образ Ромеро. Я знала, что глупо думать о нем, когда речь идет о браке. Даже если Джианна вернется и все еще будет замужем за Маттео, будет почти невозможно убедить отца отдать меня простому солдату, особенно из Нью-Йорка. А потом возникла проблема, что он даже не хотел меня, и что я пообещала себе забыть его.

Я знала все это, но это не означало, что я не могла надеяться и мечтать, иногда мне казалось, что это все, что я могла делать.

— Сколько мужчин к тому времени поимеют Джианну? Она ничего не будет стоить, даже если вернется, — выплюнул отец.

Я вздрогнула, ужаснувшись его резким словам. Ничего не стоит? Мы были для него просто товаром, который можно продать. Больше, чем тонкий кусочек плоти между наших ног?

Отец схватил меня за плечи, его глаза прожигали меня насквозь. Я отпрянула, но он не отпустил меня.

— Не думай, что я не вижу, как ты строишь глазки моим солдатам. Ты слишком похожа на Джианну. Я не хочу, чтобы еще одна дочь выставляла меня дураком.

— Не буду, — прошептала я. Отец никогда раньше не говорил со мной таким тоном. Выражение его лица и слова заставили меня почувствовать себя дешевой и недостойной, как будто мне нужно было очистить себя от нечистых мыслей.

— Совершенно верно. Мне все равно, даже если мне придется запереть тебя в твоей комнате до дня свадьбы, чтобы защитить твою репутацию и честь.

Дело было не в моей чести или репутации. Меня это не волновало. Это все из-за моего отца. Речь всегда шла о мужчинах в семье, о том, чего они хотят и чего ожидают.

— Рокко, Лили хорошая девочка. Она ничего не сделает, — осторожно сказала мама.

Обычно она мне этого не говорила. Она всегда предупреждала меня, что я слишком кокетлива, слишком хорошо знаю, как мое тело действует на мужчин. Но я была рада ее поддержке, потому что она слишком часто молчала, когда отец нападал на Джианну таким же образом.

Отец отпустил меня и повернулся к ней.

— Это была твоя работа растить приличных девушек. Ради твоего же блага, я надеюсь, что ты права и Лилиана не последует примеру Джианны.

Угроза в его голосе заставила меня вздрогнуть. Как он мог так ужасно относиться к собственной жене?

Мать побледнела. Я попятилась, и никто не попытался меня остановить. Я быстро побежала наверх. Фаби ждал меня с широко раскрытыми от любопытства глазами.

— Что случилось? — испуганно спросил он.

Я покачала головой в ответ, не в настроении пересказывать ему все, и бросилась в свою комнату.

Я никогда не была в центре отцовского гнева. Но теперь, когда Джианны тоже нет, он будет присматривать за мной, убеждаясь, что я идеальная леди, какой он хотел бы видеть своих дочерей. Я всегда чувствовала себя свободной, никогда не понимала, почему Джианна чувствовала себя такой стесненной нашей жизнью, но теперь до меня начало доходить. Теперь все изменится.

* * *

За месяцы, прошедшие после побега Джианны, обстановка в доме была напряженной. Отец терял контроль. Он ударил меня только дважды, но Фаби повезло меньше. Но хуже насилия было его постоянное подозрение, то, как он смотрел на меня, словно я была очередным скандалом. Моя золотая клетка стала немного меньше, хотя раньше это казалось невозможным. Я надеялась, что теперь, когда Маттео поймал Джианну и везет ее в Чикаго, все изменится. Может быть, это успокоит отца, хотя, когда я видела его в последний раз, он казался далеко не умиротворенным. Я не была уверена, что именно произошло, но из того, что я узнала, Джианна была поймана с другим мужчиной, и это был худший сценарий в нашем мире. Отец, вероятно, заковал бы меня в кандалы, чтобы я не сделала то же самое.

— Когда они будут здесь? — в сотый раз спрашивал Фабиано. В его голосе был плаксивый оттенок, и мне пришлось сдержаться, чтобы не наброситься на него в отчаянии.

Мы с Фабиано ждали на площадке второго этажа последние двадцать минут, и мое терпение подходило к концу.

— Не знаю, — прошептала я. — Будь тихим. Если мама узнает, что нас нет в комнатах, у нас будут неприятности.

— Но…

Внизу послышались голоса. В одном из них я узнала Луку. Он умудрился заполнить целый дом; теперь интересно, насколько он велик.

— Они здесь!

Фабиано бросился прочь, а я последовала за ним, когда мы бросились вниз по лестнице.

Я сразу же заметила Джианну. Теперь ее волосы были каштановыми, и она выглядела совершенно измученной, но в остальном она была той сестрой, которую я помнила. Отец часто говорил так, будто она станет другим человеком, если когда-нибудь вернется.

Отец бросил на нас с Фаби сердитый взгляд, когда заметил нас, но мне было все равно. Я бросилась к Джианне и обняла ее. Я так по ней скучала. Когда я впервые услышала, что ее поймал Маттео, я испугалась, что он убьет ее, так что видеть ее невредимой было огромным облегчением.

— Разве я не велел тебе держать их наверху? — прошипел отец.

— Мне очень жаль. Они были слишком быстры, — сказала мама.

Я оглянулась через плечо, чтобы увидеть ее извиняющееся лицо, когда она спускалась по лестнице. После побега Джианны отец постоянно был на грани срыва и часто набрасывался на нее. Его крики не раз будили меня по ночам. Я не была уверена, когда он стал таким жестоким. Я не помню, чтобы он был таким, когда я была моложе, или, может быть, я просто была менее осведомлена о таких вещах.

— Лили, Фаби, возвращайтесь в свои комнаты. — приказал отец. Я отпустила Джианну и хотела было возразить, но Фаби опередил меня.

— Но, отец, мы не видели Джианну целую вечность, — проворчал Фаби.

Отец двинулся на нас, и я напряглась. Он редко бил меня, но выглядел разъяренным. Он схватил нас с Фаби и оттащил от Джианны. Затем он подтолкнул нас к лестнице.

— Теперь наверх.

Я споткнулась от силы его толчка, но, восстановив равновесие, остановилась и не двинулась с места. Я не могла поверить, что он не позволил нам поговорить с Джианной после того, как мы так долго ее не видели.

— Все в порядке, — сказала Джианна, но ее лицо говорило об обратном. Она выглядела обиженной и грустной, и обычно Джианна не проявляла таких эмоций. — Мы можем поговорить позже.

Мои глаза были прикованы к чему-то позади нее: к Ромеро. Он стоял сильный и высокий, его глаза были сосредоточены на моем отце. Я не видела его семь месяцев, и со временем я думала, что справилась со своей влюбленностью, но, увидев его сейчас, в моем животе снова запорхали бабочки.

Вспышка отца снова привлекла мое внимание.

— Нет, не можешь. Я не потерплю тебя рядом с ними. Ты больше не моя дочь, и я не хочу, чтобы твоя мерзость передалась Лилиане, — прогремел он.

Он выглядел так, словно больше всего на свете хотел убить Джианну. Это пугало меня. Разве он не должен любить нас, своих детей, несмотря ни на что? Если я когда-нибудь сделаю что-то, что он не одобрит, возненавидит ли он меня?

— Чушь собачья, — сказал Маттео.

— Маттео, — сказал Лука. — Это не наше дело.

Я переводила взгляд с одного на другого, потом снова на Ромеро, чья рука была под жилетом. Извращенная часть меня хотела увидеть его в действии. Он, вероятно, был великолепен в драках, и еще хуже было то, что он знал, что маме, Фаби и мне будет лучше, если отца не станет.

Мама обхватила мое запястье и взяла Фаби за руку.

— Пойдёмте — сказала она настойчиво, подталкивая нас к лестнице и наверх.

— Совершенно верно. Это моя семья, и Джианна все еще подчиняется моему правилу, никогда не забывай об этом, — сказал отец.

— Я думала, что больше не твоя дочь, так почему я должна тебя слушать?

Моя голова закружилась, ошеломленная ядом в голосе Джианны.

— Осторожно, — прошипел отец. — Ты все еще часть отряда.

Он выглядел так, будто побил бы Джианну, если бы не Маттео, который держал ее за талию. Мама попыталась потащить меня за собой, но Ромеро поднял глаза и встретился со мной взглядом. Его отказ в мой день рождения все еще был свеж в моей памяти, и все же я знала, что все еще хочу поцеловать его. Почему мы иногда хотели чего-то невозможного? Чего-то, что только причиняет боль?

Глава 4

Лилиана

Иногда мне казалось, что я должна доказывать отцу свою правоту каждый день. Он ждал, что я все испорчу, как Джианна, но я не была уверена, как это вообще возможно; он никогда не выпускал меня из виду. Если я не закручу шуры муры с одним из моих древних телохранителей, я не смогу запятнать свою честь. Но отец еще не простил Джианну, поэтому я не видела ее почти два года. Ей было запрещено приезжать в Чикаго, а мне — в Нью-Йорк. Если бы не хитрость Арии, я бы даже не смогла говорить с Джианной по телефону.

Иногда даже я злилась на Джианну, потому что ее побег превратил мою жизнь в ад. Возможно, отец был бы менее строг, если бы Джианна играла по правилам. А потом были моменты, когда я восхищалась ее смелостью. Не было ночи, когда бы я не мечтала о свободе. На самом деле я не хотела бежать, но мне хотелось, чтобы в моей жизни было больше свободы. Свобода встречаться, свобода влюбляться и быть с этим человеком.

Я даже не помню, каково это любить. Как и Джианну, я не видела Ромеро почти два года. То, что я чувствовала к нему тогда, не было любовью, даже близко. Это было восхищение и, теперь я это знала. Но у меня никого не было. Конечно, трудно встретить кого-то, в кого можно влюбиться, если ты ходишь в школу для девочек и тебе нельзя никуда ходить одной.

Звук бьющегося стекла внизу вырвал меня из моих мыслей. Я спрыгнула с кровати и открыла дверь.

— Мама? — я позвала.

Ее не было все утро. Ответа не было, но я слышала, как кто-то ходит по кухне.

Я выскользнула из комнаты и спустилась по лестнице.

— Мама? — я попыталась еще раз, когда почти дошла до двери на кухню. Ответа по-прежнему не было. Я толкнула дверь и вошла. На полу валялась разбитая бутылка, вокруг нее разлилось красное вино. Мама стояла на коленях, ее кремовая юбка медленно впитывала жидкость, но она, казалось, не замечала этого. Она смотрела на осколок в своей ладони, как будто в нем был ответ на все ее вопросы. Я никогда не видела ее такой. Я подошла к ней.

— Мам?

Я почти никогда не называла ее так, но в данный момент это казалось правильным выбором.

Она подняла голову, в ее голубых глазах стояли слезы.

— О, так ты дома?

— А где мне еще быть? — я хотела спросить, но вместо этого тронула ее за плечо и спросила. — Ты в порядке?

Она снова посмотрела на осколок стекла в своей руке, затем бросила его на пол. Я помогла ей подняться на ноги. Она плохо держалась на ногах, и я чувствовала запах алкоголя в ее дыхании. Было еще рано пить, и она вообще не очень-то любила выпить.

— Я была у доктора.

Я замерла.

— Ты больна? Что случилось?

— Рак легких, — сказала она, слегка пожав плечами. — Третья стадия.

— Но ты никогда не курила! Как это вообще возможно?

— Это может случиться. — сказала она. — Скоро мне придется начать химиотерапию.

Я обняла ее, чувствуя себя беспомощной и маленькой под тяжестью этой новости.

— А отец знает?

— Я не смогла до него дозвониться. Он не отвечал на звонки.

Конечно, нет. Зачем ему отвечать на звонок жены? Возможно, он был с одной из своих любовниц.

— Мы должны сказать Арии и Джианне. Они должны знать.

Мама схватила меня за руку.

— Нет, — твердо сказала она. — Это испортит им Рождество. Я не хочу, чтобы они знали. Нет причин их беспокоить. В любом случае, я давно не разговаривала с Джианной, а у Арии достаточно забот, как у жены Капо.

— Но, мама, они захотят знать.

— Обещай мне, что не скажешь им, — потребовала она.

Я медленно кивнула. Что еще мне оставалось делать?

* * *

Через два часа я услышала, как отец вернулся домой, а еще через полчаса легкие шаги матери послышались наверху, и дверь в хозяйскую спальню закрылась. Она была одна. Отец все еще внизу? Я вышла из комнаты и направилась в его кабинет на втором этаже. После минутного колебания, я постучала. Мне нужно было с ним поговорить.

Наша Рождественская вечеринка должна была состояться через две недели, и теперь, когда мама заболела, Джианна должна быть приглашена. Она и мама должны получить шанс провести некоторое время вместе и помириться.

— Войдите, — сказал отец.

Я открыла дверь и просунула голову, почти ожидая увидеть его опустошенным и плачущим, но он склонился над какими-то бумагами, работая. Я вошла в замешательстве.

— Мама говорила с тобой?

Может быть, она не сказала ему о своем раке.

Он поднял голову.

— Да, сказала. На следующей неделе она начнет лечение у лучшего врача Чикаго.

— О, ладно. — я замолчала, надеясь услышать что-нибудь еще от отца, но он смотрел на меня без тени эмоций на лице. — Я подумала, что маме сейчас как никогда нужна поддержка семьи. Всей ее семьи.

Отец поднял брови.

— И что?

— Я думаю, мы должны пригласить Джианну на нашу рождественскую вечеринку. Она и мать не видели друг друга в течение длительного времени. Уверена, мама будет очень рада снова увидеть Джианну.

Лицо отца потемнело.

— Я не потерплю шлюху в своем доме. Может быть, Маттео простил ее и даже женился на ней, несмотря на ее проступки, но я не из таких.

Нет, добрым я бы точно не назвала своего отца.

— Но маме нужна любая поддержка.

— Нет, и это мое последнее слово. — прорычал он. — И твоя мать не хочет, чтобы люди знали о ее болезни. Они только начнут интересоваться, пригласили ли мы Джианну. Мы будем вести себя так, будто ничего не случилось. Ты даже сестрам и никому другому не скажешь, поняла?

Я кивнула. Но как я могла держать это в секрете от всех?

* * *

Дом был великолепно украшен к нашей рождественской вечеринке. Все было идеально. Запах ростбифа и трюфельного пюре разносился по комнатам, но я не могла насладиться им. Мать провела вчера большую часть сегодняшнего утра в рвоте из-за лечения. С несколькими слоями косметики, вы не могли сказать, насколько она была бледна, но я знала. Знали только мы с отцом. Даже Фаби понятия не имел.

Ария и Лука прибыли на несколько минут раньше остальных гостей. Они все равно остановились в отеле, так что не так уж трудно было скрыть от них состояние матери. Ария широко улыбнулась, увидев меня, и обняла.

— Боже, Лили. Ты такая красивая.

Я натянуто улыбнулась. Я была так взволнована, когда нашла серебряное платье несколько недель назад, потому что оно заставляло меня чувствовать себя взрослой и подчеркивало мои изгибы, но сегодня мое волнение из-за чего-то вроде одежды казалось смешным.

Ария отстранилась и посмотрела мне в лицо.

— Все в порядке?

Я быстро кивнула и обратила свое внимание на Луку, который терпеливо ждал своей очереди позади моей сестры. Он быстро обнял меня. Мне все еще казалось странным, что он приветствует меня таким образом.

— Отец все еще в кабинете, а мать на кухне, — объяснила я. По крайней мере, я надеялась, что мама не блевала в ванной.

Лука прошел мимо меня, и мой взгляд остановился на Ромеро, который был скрыт за массивной фигурой Луки. Мои глаза расширились при виде него. Я не ожидала, что он придет. В прошлом году Лука пришел один с Арией. В конце концов, он более чем способен защитить ее.

— Привет, — сказала я небрежно, голосом более спокойным, чем я себя чувствовала. Я еще не совсем оправилась от своей влюбленности в Ромеро, но с облегчением поняла, что больше не дрожу рядом с ним. Последние несколько месяцев и недель изменили меня.

Ромеро

У Луки были дела со Скудери и Данте Кавалларо; это была единственная причина, по которой я вообще приехал с ними в Чикаго. И теперь, стоя в дверях особняка Скудери и глядя на Лилиану, я размышлял, не следовало ли мне придумать оправдание. В последний раз, когда я видел Лили, она была девочкой, и хотя она все еще не была женщиной, она сильно выросла. Она была чертовски сногсшибательна. Было трудно не смотреть на нее. Было легко забыть, что до ее совершеннолетия оставалось еще несколько месяцев, легко забыть, что она была не в моей лиге.

Она наклонила голову в знак приветствия и посторонились. Куда подевалась краснеющая, кокетливая девушка? Должен признаться, мне было грустно, что она не одарила меня своей кокетливой улыбкой, хотя в прошлом это всегда меня беспокоило.

Я последовал за Лукой и Арией в дом. Я слышал за спиной шаги Лили, чувствовал запах ее духов и даже краем глаза видел ее стройную фигуру. Потребовалась большая выдержка, чтобы не оглянуться через плечо, чтобы еще раз хорошенько рассмотреть ее.

Следующие пару часов я незаметно наблюдал за ней, притворяясь, что занят охраной Арии, хотя мне все равно было нечем заняться. Но чем больше я смотрел на Лили, тем больше понимал, что что-то не так. Всякий раз, когда она думала, что никто не обращает на нее внимания, она, казалось, сдувалась, ее улыбка пропадала, плечи опускались. Она была хорошей актрисой, когда я уделял ей все свое внимание, но ее нескольких минут невнимательности было достаточным для меня. На протяжении многих лет в качестве телохранителя, я научился быть в курсе даже мельчайших признаков.

Когда она вышла из гостиной и не вернулась, меня охватило беспокойство. Но я за нее не отвечал. Но я отвечал за Арию. Я взглянул на жену Луки. Она была поглощена разговором с матерью и Валентиной Кавалларо. Я извинился. Здесь она будет в безопасности. Лука стоял в противоположном конце комнаты и, похоже, спорил с Данте и Скудери.

Оказавшись в вестибюле, я заколебался. Я не был уверен, куда ушла Лилиана, и едва ли мог обыскать весь дом в поисках ее. Если кто-то найдет меня, то подумает, что я шпионю для Луки. Звук из коридора справа привлек мое внимание, и, убедившись, что я один, я последовал за ним, пока не увидел Лилиану. Она прислонилась к стене, запрокинув голову и закрыв глаза. Я видел, что она старается держать себя в руках, но даже в таком состоянии на нее стоило посмотреть. Чертовски великолепна. Когда-нибудь мужчине очень повезет, если он женится на ней. Эта мысль не понравилась мне, но я не стал задерживаться на своей странной реакции.

Я подошел к ней, стараясь, чтобы мои шаги были слышны, чтобы она знала, что она больше не одна. Она напряглась, ее глаза открылись, но когда она заметила меня, она снова расслабилась и отвернулась. Я не был уверен, что делать с ее реакцией на мое присутствие. Я остановился в паре шагов от нее. Мой взгляд скользнул по ее длинным, стройным ногам, затем быстро переместился на ее лицо.

— Лилиана, ты в порядке? Тебя долго не было.

— Почему ты называешь меня Лилианой, когда все зовут меня Лили? — она снова открыла глаза и горько улыбнулась. У нее были потрясающие голубые глаза. — Моя сестра велела тебе проследить за мной? — укоризненно спросила она.

Как будто мне нужно было, чтобы кто-то сказал мне. Сегодня было почти невозможно не смотреть на Лилиану.

— Нет. — сказал я просто.

В ее голубых глазах отразилось замешательство, затем она отвернулась, оставив меня смотреть на ее профиль. Ее подбородок задрожал, но она сглотнула, и выражение ее лица стало ровным.

— Тебе не нужно охранять Арию?

— Лука там, — сказал я. Я придвинулся ближе, слишком близко. Запах духов Лили ударил мне в нос, и мне захотелось зарыться лицом в ее волосы. Боже, я схожу с ума. — Я чувствую, что что-то не так. Почему бы тебе не сказать мне?

Лили прищурилась.

— Почему? Я не под твоей ответственностью. И когда мы виделись в последний раз, я тебе не очень то и нравилась.

Она все еще злилась на меня за то, что я помешал ей поцеловать меня на ее дне рождения больше двух лет назад?

— Может быть, я смогу тебе помочь, — сказал я вместо этого.

Она вздохнула, ее плечи еще больше поникли. С этим выражением усталости она выглядела старше, как взрослая женщина, и мне снова пришлось напомнить себе о своем обещании и клятве. Ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на меня, но они не упали.

— Эй, — тихо сказал я.

Мне хотелось дотронуться до нее, убрать волосы. Черт. Я хотел гораздо большего, но остался на месте. Я не мог позволить себе прикасаться к дочери Консильера. Мне не следовало оставаться с ней наедине.

— Никому не говори, — сказала она.

Я колебался. Лука был моим Капо. Были вещи, которые я не мог скрыть от него.

— Ты же знаешь, я не могу обещать тебе этого, не зная, что ты мне скажешь.

А потом я подумал, что, может быть, она беременна, может быть, кто-то разбил ей сердце, и эта мысль привела меня в ярость. Я не должен был хотеть ее, я не должен был хотеть ее, и все же..

— Я знаю, но дело не в экипировке и не в семье. Это… — она опустила глаза и сглотнула. — Боже, я не должна никому говорить. И я ненавижу это. Я ненавижу, что мы продолжаем шараду, когда все разваливается.

Я терпеливо ждал, давая ей время, в котором она явно нуждалась.

Ее плечи затряслись, но она все еще не плакала. Я не был уверен, как она это делает.

— У моей матери рак.

Это было не то, чего я ожидал. Хотя, если подумать, ее мать выглядела бледной, несмотря на толстый слой косметики на лице.

Я дотронулся до обнаженного плеча Лили и постарался не обращать внимания на то, как приятно чувствовалась ее гладкая кожа.

— Мне очень жаль. Почему бы тебе не поговорить об этом с Арией? Я думал, ты с ней все обсуждаешь.

— Джанна и Ария все обсуждают. Я младшая сестра, третья лишняя. — в ее голосе звучала горечь. — Прости. — она глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь взять себя в руки. — Отец запретил мне говорить кому-либо, даже Арии, и вот я говорю тебе.

— Я никому не скажу, — пообещал я, не успев как следует подумать.

Что я делал, обещая Лили? Лука и семья были моим приоритетом. Я должен был думать о последствиях, если жена советника заболеет. Ослабит ли это его и отряд? Лука может так подумать. И не только это, я должен был защищать Арию. Разве не моя работа сказать ей, что ее мать больна? Вот в чем проблема, если начать думать членом. Тогда все всегда запутывалось.

Лили наклонила голову в сторону, со странным выражением.

— Не скажешь?

Я прислонился к стене рядом с ней, гадая, как мне выбраться из этого угла.

— Но ты не думаешь, что должна рассказать сестре? Это ее мать. Она заслуживает знать правду.

— Я знаю, ты думаешь, я этого не знаю? — в отчаянии прошептала она. — Я хочу сказать ей. Я чувствую себя виноватой, что держу это в секрете. Как ты думаешь, почему я прячусь в коридоре?

— Тогда скажи ей.

— Отец придет в ярость, если узнает. Он уже давно на грани. Иногда мне кажется, что достаточно малейшего инцидента, и он всадит пулю мне в голову.

Похоже, она чертовски боялась собственного отца. И этот ублюдок был страшен.

Я взял ее за руку.

— Он тебе что-нибудь сделал? Я уверен, Лука найдет способ защитить тебя.

О чем, черт возьми, я говорил? Скудери убедит Данте начать войну, если Лука заберет у него младшую дочь. Ты никогда не должен вмешиваться в семейные проблемы других людей. Это было одно из самых важных правил в нашем мире.

— Отец не позволил бы, — сухо ответила она. Она действительно была не тем ребенком, которую я встретил в первый раз. Этот мир забрал ее невинность слишком рано. — И он ничего не сделал, но будет в ярости, если я нарушу его прямой приказ.

— Ты же знаешь свою сестру, она никому не скажет.

— Тогда ей придется нести эту тайну, и она не сможет даже поговорить об этом с мамой. Почему все так запутано? Почему у меня не может быть нормальной семьи?

— Мы не можем выбирать семью.

— А в моем случае даже мой будущий муж. — потом покачала головой. — Не знаю, зачем я это сказала. Это не то, о чем я должна беспокоиться сейчас.

Она посмотрела на мою руку, все еще державшую ее. Я отпустил ее. Если бы Скудери или кто-то из его людей наткнулся на нас, у Скудери появилась бы новая причина потерять голову.

— Знаешь что? Я скажу ей, — вдруг сказала Лили. Она выпрямилась и благодарно улыбнулась мне. — Ты прав. Ария заслуживает знать правду.

Теперь, когда она больше не прислонялась к стене, мы были еще ближе. Я должен был сделать шаг назад и держаться на расстоянии, но вместо этого мой взгляд был прикован к ее губам.

Лили удивила меня тем, что ушла.

— Спасибо за помощь.

Я видел, как она завернула за угол, а потом исчезла.

Лилиана

Мое сердце колотилось в груди, не только потому, что я была наедине с Ромеро и едва смогла уйти, не поцеловав его, но и потому, что я была полна решимости пойти против отцовского приказа. Может быть, Ромеро сказал правду и не расскажет моей сестре и Луке о моей матери, но почему он должен хранить секрет для меня? Мы не были парой, мы даже не были друзьями. Мы были никем друг для друга. Эта мысль тяжелым грузом легла мне на живот.

Будет лучше, если я скажу Арии сейчас. В конце концов она узнает, и я хотела, чтобы это было от меня. Я нашла ее в гостиной с тарелкой прошутто в руке. Она разговаривала с Валентиной. Я подошла к ним, и Валентина заметила меня первой. В ее зеленых глазах мелькнула жалость, прежде чем она улыбнулась мне. Знает ли она?

Конечно, она знала. Отец, вероятно, сразу же рассказал об этом своему боссу Данте, а Данте жене. Рассказывал ли отец об этом и другим? Людей, которые, по его мнению, заслуживали правды больше, чем его собственная семья?

— Привет, Вэл, — сказала я. — Могу я украсть у тебя Арию на минутку? Мне нужно с ней поговорить.

Ария вопросительно посмотрела на меня, но Валентина просто кивнула.

Я взяла сестру под руку и небрежно прошлась с ней по комнате. Я не хотела, чтобы отец или мать что-то заподозрили. Я поймала взгляд Ромеро. Он стоял рядом с Лукой и Данте, но смотрел в мою сторону. Он ободряюще кивнул, и от этого легкого жеста мне почему-то стало легче. За последние два года я убедила себя, что Ромеро всего лишь глупая влюбленность, но теперь уже не была в этом уверена.

— Лили, что происходит? Ты вела себя очень странно весь вечер, — прошептала Ария, когда мы направились в вестибюль.

— Я собираюсь рассказать тебе в данный момент. Я хочу, чтобы мы были одни.

Лицо Арии омрачилось беспокойством.

— Что-нибудь случилось? Тебе нужна помощь?

Я повела ее наверх, в свою комнату. Когда дверь за нами закрылась, я отпустила Арию и опустилась на кровать. Ария села рядом со мной.

— Это мама, — прошептала я. — У нее рак легких.

Может быть, мне следовало рассказывать ей об этом.

Ария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, затем прислонилась к стене, тяжело дыша.

— Боже. Мне показалось, что она выглядит измученной, но я списала это на очередную ссору с отцом.

— Они все еще ругаются, и от этого становится только хуже.

Ария обняла меня, и на мгновение мы обнялись в тишине.

— Почему она сама мне не сказала?

— Отец не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Он запретил мне говорить тебе.

Ария отстранилась.

— Он запретил тебе?

— Он хочет поддерживать приличие. Я думаю, он смущен болезнью матери. — я колебалась. — Вот почему я не сказала тебе сразу. Я не знала, что делать, но я поговорила с Ромеро, и он убедил меня рассказать тебе.

Ария изучала мое лицо.

— Ромеро, хм?

Я пожала плечами.

— Ты скажешь Джианне, когда вернешься в Нью-Йорк?

— Конечно, — сказала Ария. — Я ненавижу, что она не может быть здесь. — она вздохнула. — Я хочу поговорить об этом с мамой. Она нуждается в нашей поддержке, но как мы можем дать ей ее, если мы не должны знать?

Я не знала.

— Ненавижу, как ведет себя отец. Он так холоден к ней. Тебе так повезло, Ария, что у тебя есть муж, который заботится о тебе.

— Я понимаю. Когда-нибудь и у тебя будет это.

Я очень надеялась, что она окажется права. Жизнь с кем-то вроде моего отца будет адом, который я не смогу пережить.

* * *

С каждым днем мать все больше увядала. Иногда мне казалось все, что мне нужно было сделать, это отвернуться на мгновение, и ее кожа уже становилась более пугающего серого оттенка, и она потеряла еще больше веса. Даже ее прекрасные волосы полностью исчезли. Было невозможно больше держать ее болезнь в секрете. Все знали. Когда вокруг были другие люди, отец играл заботливого и озабоченного мужа, но дома, когда мы были одни, он едва выносил присутствие матери, как будто боялся, что она заразна. Мне выпало возможность поддерживать ее, пока я пыталась пережить свой последний год в школе. Ария, Джианна и я разговаривали по телефону почти каждый день. Без них я бы не выжила. И ночью, когда я лежала в темноте и не могла заснуть от беспокойства и страха, я вспомнила, как Ромеро смотрел на меня на рождественской вечеринке, как будто видел меня впервые, действительно видел во мне женщину, а не просто глупого ребенка. Взгляд его карих глаз заставил меня почувствовать тепло, даже если это было только воспоминание.

Тихий стук заставил меня сесть.

— Да? — тихо спросила я. — Пожалуйста, не позволяй маме снова блевать.

Я хотела провести одну ночь без кислого запаха в носу. Мне стало стыдно за эту мысль. Как я могла подумать о таком?

Дверь открылась, и Фаби просунул голову в щель, прежде чем проскользнуть внутрь. Его темные волосы были растрепанны, и он был в пижаме. Я не задернула шторы, чтобы видеть, что он плакал, но ничего не сказала. Фаби исполнилось двенадцать несколько месяцев назад, и он был слишком горд, чтобы признаться в своих чувствах кому-либо, даже мне.

— Ты спишь?

— Я что, похожа на спящего? — спросила я насмешливо.

Он покачал головой и сунул руки в карманы пижамных штанов. Он был слишком взрослый, чтобы лечь со мной в постель, потому что чего-то боялся. Отец оторвал бы Фаби голову, если бы нашел его со слезами на глазах в моей комнате. Слабость это не то, что отец терпел в сыне, да и вообще ни в ком.

— Хочешь посмотреть кино? — я отодвинулась в сторону. — Я все равно не могу уснуть.

— У тебя только девчачьи фильмы, — сказал он, как будто я просила его об огромном одолжении, но он направился к моей полке с DVD и что-то выбрал. Потом он сел рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью кровати. Фильм начался, и мы долго смотрели его в тишине.

— Ты думаешь, мама умрет? — внезапно спросил Фаби, не отрывая взгляда от экрана.

— Нет, — сказала я со всей уверенностью, которую не чувствовала.

* * *

Сегодня мой восемнадцатый день рождения, но вечеринки не будет. Мама была слишком больна. В нашем доме не было места ни праздникам, ни счастью. Отца почти не было дома, он всегда уезжал по делам, а недавно Фаби стал его сопровождать. И я оставалась наедине с матерью. Конечно, там были няня и наша горничная, но они не были членами семьи. Мама не хотела, чтобы они были рядом, поэтому после школы я сидела у ее кровати и читала ей, пытаясь сделать вид, что в ее комнате не пахнет смертью и безнадежностью.

Ария и Джианна позвонили утром, чтобы поздравить меня с днем рождения. Я знала, что они хотели навестить меня, но отец запретил. Даже на мой день рождения он не мог быть милым.

Я отложила книгу, которую читала маме. Она спала. Шум ее дыхательного аппарата заполнил комнату. Я встала, чтобы немного пройтись. Ноги и спина затекли от долгого сидения.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Жизнь идет вокруг меня. Мой телефон зажужжал в кармане, отвлекая меня от мыслей. Я достала его и обнаружила на экране неизвестный номер. Я прижала его к уху.

— Алло? — прошептала я, выходя в коридор, чтобы не беспокоить маму, хотя звуки уже почти не будили ее.

— Привет, Лилиана.

Я замерла.

— Ромеро? — я не могла поверить, что он позвонил мне, а потом ужасная идея пришла мне в голову, и единственное объяснение его звонка. — Боже, что-то случилось с моими сестрами?

— Нет нет. Прости, я не хотел тебя напугать. Я хотел поздравить тебя с днем рождения.

Его голос был мягким, теплым и глубоким, и он успокаивал меня, как мед успокаивает больное горло.

— О, — сказала я. Я прислонилась к стене, и мой пульс снова замедлился. — Спасибо тебе. Моя сестра сказала тебе, что у меня день рождения?

Я слегка улыбнулась. Я могла представить, как Ария делает это, надеясь подбодрить меня. Она не говорила со мной об этом, но я была уверена, что она знает, что Ромеро мне все еще нравится.

— Ей и не нужно было. Я знаю когда твой день рождения.

Я ничего не сказала, не знала, что сказать. Он помнит мой день рождения?

— У тебя есть планы на день рождения?

— Нет. Я останусь дома и позабочусь о маме, — устало сказала я.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала ночью. Если мама не будила меня, потому что ее тошнило или ей было больно, я лежала и смотрела в никуда.

Ромеро помолчал на другом конце провода, потом сказал еще мягче.

— Все наладится. Я знаю, сейчас все выглядит безнадежно, но так будет не всегда.

— Ты видел много смертей в своей жизни. Как ты можешь это терпеть?

— Другое дело, если умирает кто-то, о ком ты заботишься, или если это связано с бизнесом. — он должен был быть осторожен в том, что говорил по телефону, поэтому я пожалела, что заговорила об этом, но слышать его голос было слишком хорошо. — Мой отец умер, когда мне было четырнадцать. Мы не были так близки, как я хотел, но его смерть была единственной, которая действительно завела меня так далеко.

— Мы с мамой не так близки, как многие мои друзья со своими матерями, и теперь, когда она умирает, я сожалею об этом.

— Еще есть время. Может, даже больше, чем ты думаешь.

Я хотела, чтобы он был прав, но в глубине души знала, что мама проиграет битву всего через несколько недель.

— Спасибо, Ромеро, — тихо сказала я.

Я хотела увидеть его лицо, хотела почувствовать его успокаивающий запах.

— Сделай что-нибудь, что сделает тебя счастливой сегодня, даже если это что-то маленькое.

— Это делает меня счастливой, — призналась я.

— Это хорошо, — сказал он. Наступило молчание.

— Мне нужно идти.

Внезапно мое признание смутило меня. Когда я перестану выставлять себя напоказ? Я была не из тех, кто умеет скрывать свои эмоции, и ненавидела это.

— До свидания, — сказал Ромеро.

Я закончила разговор, не сказав больше ни слова, и долго смотрела на телефон. Не слишком ли много я поняла в звонке Ромеро? Может быть, он хотел быть вежливым и позвонить сестре жены своего босса на ее восемнадцатый день рождения, чтобы получить некоторые бонусные баллы. Но Ромеро, похоже, был не из таких. Тогда зачем он звонил? Это как-то связано с тем, как он смотрел на меня на рождественской вечеринке? Неужели я начинаю нравиться ему так же сильно, как и он мне?

* * *

Две недели после моего дня рождения, здоровье матери ухудшилось еще больше. Кожа у нее была цветом бумаги и холодная, глаза остекленели от болеутоляющих. Я ослабила хватку, боясь причинить ей боль. Она выглядела такой хрупкой. В глубине души я знала, что это ненадолго. Я хотела верить в чудо, но я уже не была маленьким ребенком. Я знала, что это не так. Иногда мне хотелось остаться той наивной девушкой, какой я была раньше.

— Ария? — спросила мама тоненьким голоском.

Я подскочила на стуле и наклонилась ближе.

— Нет, это я, Лилиана.

Мама посмотрела на меня и мягко улыбнулась. Оно выглядело ужасно печальной с ее измученном лице. Когда-то она была такой красивой и гордой, а теперь стала лишь оболочкой этой женщины.

— Моя милая Лили, — сказала она.

Я сжала губы. Мать никогда не отличалась чрезмерной нежностью. Она обнимала нас, читала нам сказки на ночь и вообще старалась быть лучшей матерью, какой только могла быть, но почти никогда не называла нас прозвищами.

— Да, я здесь.

По крайней мере, до тех пор, пока отец снова не попытался отослать меня. Если бы это зависело от него, мать была бы заперта от всех, кого она любила, о ней заботились бы только нанятые им медсестры, пока она, наконец, не умерла. Я пыталась убедить себя, что это потому, что он хотел защитить ее, чтобы гордую женщину помнили такой, какой она была раньше, и не только из-за ее болезни, но у меня было чувство, что это не было его главным стимулом. Иногда мне казалось, что он стыдится ее.

— Где твои сестры? А Фаби?

Она посмотрела поверх моей головы, как будто ожидала увидеть их там.

Я опустила взгляд на ее подбородок, не в силах смотреть ей в глаза.

— Фаби в школе.

Это была наглая ложь. Отец позаботился о том, чтобы Фаби был занят Бог знает чем, поэтому он не проводил слишком много времени с нашей матерью. Как будто отец боялся, что ее болезнь передастся Фаби, если он подойдет слишком близко.

— Ария и Джианна скоро будут здесь. Им не терпится увидеть тебя снова.

— Твой отец звонил им? — спросила мать.

Я не хотела снова лгать ей. Но как я могла сказать ей, что отец не хочет, чтобы они навещали нашу умирающую мать, что они даже не знали бы, что она близка к смерти, если бы я не позвонила им. Я наполнила ее стакан водой и поднесла к губам.

— Тебе нужно выпить.

Мама сделала маленький глоток, но потом отвернулась.

— Я не хочу пить.

Мое сердце разбилось, когда я поставила стакан обратно на тумбочку. Я искала, о чем бы поговорить с мамой, но то, что я действительно хотела ей рассказать, мою влюбленность в Ромеро, было чем-то, что я не могла ей доверить.

— Тебе что-нибудь нужно? Я могу принести тебе суп.

Она слегка покачала головой. Она смотрела на меня со странным выражением, и мне стало не по себе. Я даже не знала почему. В ее взгляде было такое отчаяние и тоска, что они говорили с темным местом глубоко внутри меня.

— Боже, я даже не помню, каково это быть молодой и беззаботной.

Беззаботной? Я уже очень давно не чувствовала себя беззаботной.

— Я так много хотела сделать, о многом мечтала. Все казалось возможным.

Ее голос окреп, как будто воспоминания черпали энергию откуда-то из глубины ее тела.

— У тебя прекрасный дом, много друзей и детей, которые любят тебя, — сказала я, но в то же время знала, что это неправильно, и ненавидела это чувство, что всегда поступаю неправильно, что не могу помочь.

— Да, — сказала она с грустной улыбкой. Она медленно угасала. — Друзья, которые не навещают.

Я не могла отрицать этого, и я даже не была уверена, был ли отец причиной, по которой они держались подальше, или они действительно никогда не заботились о моей матери.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, еще одну ложь, за которую потом буду чувствовать себя виноватой, но мама продолжала говорить.

— Дом, за который заплатили кровавыми деньгами.

Мама никогда не признавалась, что отец делает ужасные вещи ради наших денег, и у меня никогда не возникало впечатления, что ей это не безразлично. Деньги и роскошь были единственной вещью, которые отец всегда давал ей и нам.

Я затаила дыхание, наполовину с любопытством, наполовину в ужасе от того, что она скажет дальше. Жалела ли она, что у нее были дети? Были ли мы для нее разочарованием?

Она похлопала меня по руке.

— А вы, дети… я должна была лучше защищать вас. Я всегда была слишком слаба, чтобы постоять за вас.

— Ты сделала все, что могла. Отец все равно бы тебя не послушал.

— Нет, он не стал бы, — прошептала она.

— Но я могла бы постараться. Есть так много вещей, о которых я сожалею.

Я не могла этого отрицать. Я часто жалела, что она не вступилась за нас, особенно за Джианну, когда отец снова потерял самообладание. Но не было никакого смысла заставлять ее чувствовать себя виноватой за то, что нельзя изменить.

— У тебя только одна жизнь, Лили. Сделай все возможное. Жаль, что я этого не сделала, а теперь уже слишком поздно. Я не хочу, чтобы ты закончила, как я, оглядываясь на жизнь, полную упущенных возможностей и потерянных мечтаний. Не позволяй жизни пройти мимо тебя. Ты храбрее меня, достаточно храбра, чтобы бороться за свое счастье.

Я сглотнула, ошеломлённая ее страстной речью.

— Что ты имеешь в виду?

— До того как я вышла замуж за твоего отца, я была влюблена в молодого человека, который работал в ресторане моего отца. Он был мил и очарователен. Он не был частью нашего мира.

Я посмотрела на дверь, опасаясь, что отец нас услышит. Как будто это могло случиться. Как будто он действительно мог войти в эту комнату.

— Ты любила его?

— Возможно. Но любовь это то, что развивается со временем, и у нас никогда не было шанса. Я могла бы очень сильно любить его, я уверена в этом. Однажды мы целовались за мусорными баками. На улице было холодно и пахло помойкой, но это был самый романтичный момент в моей жизни.

На ее лице была милая улыбка, выражение, которого я никогда раньше не видела на лице моей матери.

Жалость сжала мое сердце. Неужели отец никогда не делал для нее ничего романтического?

— А как же отец?

— Твой отец… — она замолчала. Она сделала несколько судорожных вдохов. Даже с помощью кислородного баллона ей было трудно дышать. — У него не было времени на романтические отношения. Никогда.

Но у него было время на шлюх за спиной моей матери. Даже я знала о них, а я обычно была последней, кто слышал о подобных вещах. Я никогда не слышала, чтобы он говорил маме доброе слово. Я всегда считала, что он может проявлять любовь только за закрытыми дверями, но теперь поняла, что он, вероятно, никогда этого не делал. Единственная хорошая вещь, которую он когда-либо делал, было купить ей дорогие украшения.

— Не пойми меня неправильно, я уважаю твоего отца.

— Но ты не любишь его, — закончила я.

Я всегда была уверена, что мама любит отца, даже когда он не отвечал ей взаимностью, но, узнав, что между ними ничего нет, я почувствовала себя так, словно получила удар в живот. Ария и Джианна сделали все возможное из своих браков по расчету, но теперь я поняла, что многие не были так удачливы и никогда не любили и даже не терпели своих мужей. Большинство женщин в нашем мире оказались в ловушке брака без любви с изменяющим, а иногда и жестоким мужчиной.

Она вздохнула, ее глаза закрылись, кожа стала еще бледнее, чем раньше.

— Я всегда говорила себе, что еще есть время делать то, что я люблю, быть счастливой, а теперь? Теперь уже слишком поздно.

Будут ли эти слова всегда казаться ударом каждый раз, когда она их произнесет?

— Нет, — сказала я дрожащим голосом. — Вовсе нет. Не сдавайся.

Она посмотрела на меня с грустной улыбкой.

— Это ненадолго. Для меня нет ничего, кроме сожаления. Но у тебя вся жизнь впереди, Лилиана. Обещай мне, что будешь жить полной жизнью. Постарайся быть счастливой.

Я с трудом сглотнула. Всю жизнь моя мать учила меня принимать свою судьбу, быть хорошей девочкой, быть послушной.

— Я хочу выйти замуж по любви.

— Ты должна, — прошептала она.

— Отец не позволит. Он найдет кого-нибудь для меня, не так ли?

— У Арии и Джианны хорошие пары. Ты не обязана выходить замуж по тактическим причинам. Ты должна быть свободна, чтобы влюбиться и выйти замуж за этого особенного мальчика.

Образ Ромеро всплыл в моей голове, и рой бабочек заполнил мой желудок.

— Я помню этот взгляд, — тихо сказала мама. — Кто-то есть, хм?

Я покраснела.

— Это глупо. Он даже не интересуется мной.

— Как он может быть не заинтересованным? Ты красивая, умная и из хорошей семьи. Он был бы сумасшедшим, если бы не влюбился в тебя.

Я никогда так не разговаривала с мамой, и мне было невероятно грустно оттого, что мы были нет так близки. Я пожалела, что она не была такой матерью раньше, и почувствовала себя виноватой за такие мысли.

— Он не из тех, кого отец одобрил бы, — сказала я наконец. И это было большим преуменьшением. — Он всего лишь солдат.

— О, — прошептала мама. Ей было трудно держать глаза открытыми. — Не позволяй никому помешать тебе достичь счастья.

Последние слова были едва слышны, когда мать медленно погрузилась в сон.

Я выскользнула из-под ее руки и встала. Ее дыхание было затрудненным, хриплым и ровным. Я почти могла представить, как это может прекратиться в любую секунду. Я попятилась из комнаты, но дверь не закрыла. Я хотела убедиться, что услышу, если мама позовет на помощь.

Я направилась к лестнице, где чуть не столкнулась с отцом.

— Мама будет рада тебя увидеть, — сказала я. — Но она только что уснула, так что тебе придется немного подождать.

Он ослабил галстук.

— Я не собирался идти к твоей матери. У меня запланировано еще несколько встреч.

— А, понятно. — вот почему от него пахло, как из парфюмерной лавки, а костюм помялся. Он провел утро с одной из своих шлюх и, вероятно собирается к следующей. — Но она хотела бы увидеть тебя позже.

Отец прищурился.

— Ты звонила сестре? Лука позвонил мне сегодня утром и сказал, что они с Арией едут в Чикаго навестить твою мать.

— Они имеют право попрощаться.

— Ты действительно думаешь, что они хотят видеть твою мать такой? Твоя мать когда-то была гордой женщиной, и если бы она была в здравом уме, она бы не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее в таком жалком состоянии.

В нем закипал гнев.

— Ты стыдишься ее, вот и все!

Он предостерегающе поднял палец.

— Осторожно. Не говори со мной таким тоном. Я знаю, что ты под большим давлением, но мое терпение на исходе.

Я сжала губы.

— Ария и Лука все еще приезжают, или ты запретил им приезжать?

Я не упоминала, что Джианна тоже приедет. Скоро он все узнает, и тогда Лука, надо надеяться, успокоит его.

— Они будут здесь во второй половине дня. Это даст Луке и Данте возможность обсудить дела.

Это то, о чем он беспокоился? Бизнес? Его жена умирала, а ему было насрать.

Я кивнула и ушла, не сказав больше ни слова. Полчаса спустя отец снова вышел из дома. Было время, когда я смотрела на него. Когда я увидела его в черных апартаментах и подумала, что он самый важный человек в мире. Но это продолжалось недолго. Когда он в первый раз поднял руку на маму, я поняла, что он не тот, за кого я его принимала.

* * *

Ария, Джианна и Лука прибыли через два часа. Маттео остался в Нью-Йорке. Не только потому, что Луке нужен был кто-то, кому он доверял, но и потому, что встреча Джианны с отцом все равно будет взрывоопасной. Если Маттео будет тут, кто-нибудь умрет. Ария и Джианна крепко обняли меня в знак приветствия.

— Как поживаете? — спросила Ария.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. Тяжело видеть маму такой слабой.

— А то, что отец ведет себя как придурок, не помогает, — пробормотала Джианна.

Лука слегка кивнул мне.

— Я подожду на кухне. Мне еще нужно сделать несколько звонков.

У меня было чувство, что он просто хотел дать нам время побыть наедине с матерью, и я была благодарна ему за это. Я чуть было не спросила его о Ромеро, но вовремя остановилась.

Я повела сестер наверх. Когда мы вошли в мамину спальню, на их лицах отразился шок. Даже я, каждый день составлявшая ей компанию, каждое утро приходила в ужас, видя, как она измучена и как ужасно пахнет. Медсестры мыли пол и мебель дезинфицирующим средством два раза в день, но запах разложения и мочи все еще покрывал все вокруг. Он даже, казалось, прилипал к моей одежде и коже и забивал нос, когда я не могла спать по ночам.

Мать была в сознании, но прошло мгновение, прежде чем признание светилась в ее глазах. Затем она улыбнулась, и на мгновение, несмотря на трубки, исчезающие в ее носу, она не выглядела так, будто смерть уже отметила ее как свою.

Ария немедленно подошла к кровати и осторожно обняла мать. Рядом со мной напряглась Джианна. Они с мамой давно не виделись и расстались не очень-то по хорошему. Когда Ария отступила, мамин взгляд остановился на Джианне, и она заплакала.

— О, Джанна, — прошептала она.

Джианна бросилась к матери и тоже обняла ее. Это почти разбило мне сердце, что у этого воссоединения была такая ужасная причина. Жаль, что мы не встретились задолго до сегодняшнего дня.

Я придвинула к кровати еще два стула и поставила их рядом с тем, на котором провела бессчетное количество часов. Мы все сели, и мама впервые за долгое время посмотрела на мир. Я позволила Арии и Джианне говорить и слушала их. Джианна наклонилась ко мне, когда Ария рассказала маме о новой выставке в Нью-Йорке.

— Где Фаби? Разве он не должен быть дома?

— Отец всегда просит кого-нибудь забрать его из школы, а потом я не вижу Фаби до обеда.

— Он уже вводит Фаби? Фаби слишком молод для этого дерьма.

— Понятия не имею. Трудно говорить об этом с Фаби. Он не рассказывает мне все, как раньше. Он сильно изменился с тех пор, как мама заболела. Иногда я его не узнаю.

— Толпа меняет их всех. Это высасывает из них все хорошее, — пробормотала Джианна.

— Посмотри на Маттео, Луку и Ромеро, они не такие уж плохие.

Джианна вздохнула.

— Они тоже нехорошие. Отнюдь нет. С Фаби я знаю, каким он был до того, как гниль проникла в него, но с Лукой и Маттео я всегда знала их только как созданных людей, так что все по-другому.

Джианна прищурила глаза в созерцании.

— Ты все еще влюблена в Ромеро? Разве ты не должна была уже перейти к новой цели?

Я покраснела, но ничего не ответила. К счастью, Ария вовлекла Джианну в разговор, и я снова смогла расслабиться.

* * *

Джанна, Ария и я уснули в креслах. Через два часа нас разбудил резкий голос отца.

— Что она здесь делает?

Я села, давая себе несколько секунд, чтобы сориентироваться. Отец стоял в дверях и свирепо смотрел на Джианну. Он все еще не простил ей того, что она сделала. Возможно, он унесет свой гнев с собой в могилу.

— Я здесь не для того, чтобы увидеть тебя, поверь мне, — пробормотала Джианна.

Ария поднялась со стула и подошла к отцу, чтобы быстро обнять его. Обычно его настроение всегда улучшалось, когда она была рядом, но он даже не смотрел на нее.

— Я не хочу, чтобы ты была в моем доме, — сказал он Джианне.

Я заметила Фаби в паре шагов позади него, очевидно, не зная, как реагировать. Я знала, что он очень скучал по Джианне и всегда хотел поговорить с ней по телефону, но за последние несколько месяцев влияние отца на него возросло, и было ясно, что мой младший брат не был уверен, чью сторону выбрать.

Я встала, бросив встревоженный взгляд на маму. Она все еще не принимала лекарства. Я не хотела, чтобы она это видела.

— Пожалуйста, давай обсудим это снаружи, — прошептала я.

Отец повернулся на каблуках и вышел в коридор, даже не взглянув на мать. Остальные последовали за ним. Джианна не дала Фаби возможности принять решение, она обняла его, и через мгновение он обнял ее в ответ. Отец сердито посмотрел на брата. Я не могла поверить, что он не может позволить своей глупой гордости хоть раз отойти на задний план. Мы были нужны маме в ее последние дни, но ему было наплевать. Не дожидаясь, пока я закрою дверь, он снова ушел.

— Я запретил тебе входить в этот дом, — прорычал он.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней. Ноги дрожали.

— Это еще и мамин дом, и она хотела меня видеть, — сказала Джианна.

Это была правда. Я потеряла счет тому, сколько раз мама спрашивала о Джианне.

— Я заплатил за этот дом и мое слово закон.

— Неужели ты не уважаешь желания своей умирающей жены? — прошипела Джианна.

Я была уверена, что отец ударил бы Джианну, даже если бы она была женой Маттео, но в этот момент наверх поднялся Лука. Это не помешало отцу говорить еще больше гадостей, а Джианне отвечать ему в ответ. Я больше не могла этого выносить.

Я бросилась мимо них. Их крики следовали за мной по коридору, и даже внизу я все еще слышала их голоса. Я ворвалась на кухню, захлопнула дверь и прислонилась к ней, прежде чем спрятать лицо в ладонях. Слезы, с которыми я так долго боролась, давили мне на глаза. Я не могла их удержать.

Шум заставил меня поднять голову. Ромеро стоял у кухонного стола и смотрел на меня поверх чашки с кофе. Я съежилась от смущения и быстро попыталась вытереть щеки.

— Извини, — сказала я. — Я не знала, что здесь кто-то был.

Я даже не знала, что Ромеро здесь, но не должна была удивляться. Поскольку Маттео остался в Нью-Йорке, Луке нужен был кто-то, кто мог бы присматривать за моими сестрами, когда он был занят.

— Это твой дом, — просто сказал он.

Его глаза были добрыми и понимающими. Я должна была отвести взгляд, или я действительно начну рыдать и это последнее, чего я хотела.

— Раньше был, — прошептала я. Я знала, что мне нужно держать рот на замке, но слова продолжали приходить. — Но теперь мне кажется, что я в ловушке. Ничего хорошего. Куда бы я ни посмотрела, везде тьма, болезнь, ненависть и страх.

Я замолчала, потрясённая своей вспышкой.

Ромеро поставил чашку на стол.

— Когда ты в последний раз выходила из дома?

Я даже не знала. Я пожала плечами.

— Давай прогуляемся. Мы можем выпить кофе. На улице очень тепло.

Эйфория прорвалась сквозь темное облако, которое было моими эмоциями в последние несколько недель.

— Ты уверен, что это нормально?

— Я свяжусь с Лукой, но не вижу, почему это должно быть проблемой. Секундочку.

Я отступила в сторону, чтобы он мог пройти. Его восхитительный лосьон после бритья проник в мой нос, когда он проходил мимо меня, и мне захотелось уткнуться носом в его рубашку, чтобы найти утешение в его запахе. Я проследила за ним взглядом, обвела его широкие плечи и узкие бедра. Слова матери снова пронеслись у меня в голове. Может быть, счастье не так далеко, как я думала.

Ромеро

Я не должен даже думать о том, чтобы остаться наедине с Лили, ни сейчас, ни когда-либо. Не тогда, когда я не мог перестать замечать, какой взрослой она выглядит. Это была не та маленькая девочка, которую я встретил в первый раз. Она уже достигла брачного возраста, но была не в моей лиге. По крайней мере, по меркам ее отца. Я был одним из лучших бойцов в Нью-Йорке, только Лука и Маттео так же хорошо владели ножом или пистолетом, и я не был совсем нищим, но я определенно не был членом мафии и не мог позволить себе пентхаус, как у Луки. Я даже не был уверен, какого хрена я сейчас думаю о таких вещах. Я не собирался просить руки Лили, ни сейчас, ни когда-либо еще, а в это время у меня были более важные дела.

Я поднялся по лестнице, прислушиваясь к спору. Джианна и ее отец снова взялись за дело, и Лука, казалось, пытался удержать их от того, чтобы оторвать им головы. Единственная проблема заключалась в том, что он выглядел так, будто вот-вот потеряет собственное дерьмо. Я подошёл к ним, и Лука бросил на меня раздраженный взгляд. Скудери был занозой в заднице, а Лука был не самым терпеливым человеком на этой планете. Плохая комбинация. Он подошел ко мне.

— Я сойду с ума, если Джианна и ее старик не прекратят орать.

— Лили плохо к этому относится. Она была свидетелем ухудшения состояния своей матери в течение нескольких месяцев. Я хочу вывести ее на прогулку и выпить кофе, чтобы отвлечь от мыслей.

Лука изучал мое лицо с выражением, которое мне совсем не понравилось.

— Конечно, но мне больше не нужны проблемы. Отношения между Нью-Йорком и Чикаго и так шаткие.

— Я не сделаю ничего, что повредит нашим отношениям с Чикаго.

Лука кивнул, но не выглядел убежденным. Он оглянулся на Скудери и двух его дочерей.

— Мне лучше вернуться. Возвращайся до обеда, тогда Скудери не узнает, что Лилиана вообще выходила из дома.

Я повернулся на каблуках, оставив Луку с его дерьмовой задачей посредничества между Скудери и Джианной.

Когда я вошел, Лили сидела за кухонным столом, но быстро поднялась с выражением надежды на хорошеньком личике.

Хорошеньком? Какого хрена, Ромеро? Я не мог начать так думать, когда был рядом с ней. Линии легко расплывались, и Лука был прав. Нам больше не нужно дерьмо на тарелке.

— Ну что? Мы можем выйти? — спросила Лили с той же обнадеживающей улыбкой на лице.

Я остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Да, но нам нужно вернуться до обеда.

Оставалось чуть больше двух часов.

В ее глазах мелькнуло разочарование, но оно быстро исчезло.

— Тогда пошли.

Мы вышли из дома, Лили остановилась на тротуаре и с блаженным выражением подняла голову. Солнечные лучи освещали ее лицо мягким светом.

— Мне так хорошо, — тихо сказала она.

Я знаю так много вещей, которые окажутся еще лучше.

Как будет выглядеть ее лицо в муках страсти? Этого я, вероятно, никогда не узнаю. Я ничего не сказал, только смотрел, как она нежится на солнце.

Она моргнула и смущенно улыбнулась.

— Прости. Я теряю время. Мы должны были пить кофе, а не стоять на тротуаре весь день.

— Это касается тебя. Если ты предпочитаешь остаться здесь и наслаждаться солнцем, мы тоже можем это сделать. Я не возражаю.

Ни капельки, мать твою. Наблюдать за Лили я мог весь день.

Она покачала головой. Ее светлые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам, и мне пришлось сдержаться, чтобы не протянуть руку и не пропустить прядь сквозь пальцы. По какой-то непонятной мне причине я протянул ей руку. Она без колебаний взяла меня под руку, улыбка искривила ее губы, когда она посмотрела на меня. Черт подери! Я повел ее по улице.

— Ты знаешь хорошее кафе? Я был в Чикаго много раз за последние несколько лет, но я не знаком с кухней этого города.

— Всего в десяти минутах ходьбы находится небольшое кафе с фантастическим кофе и вкусными кексами. Мы могли бы поехать туда. Обычно я только приказываю всем сразу забирать заказы, но мы можем присесть, если хочешь.

Было много вещей, которые я хотел, большинство из них касались Лили голой в моей постели.

— Звучит неплохо. Показывай дорогу.

— Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты такой спокойный и расслабленный. Ты, кажешься, как парень по соседству. Милый и добрый.

— Лили, я уже взрослый человек. Не делай из меня героя, которым я не являюсь. Я не добрый и не милый.

— Для меня да, — беспечно ответила она. Ее голубые глаза были слишком доверчивы. Она не знала о том, что я думал о ней, большинство из них были неприятными. Я хотел сделать с ней так много грязных вещей, что она не поняла бы и половины из них, и именно поэтому мне нужно было держаться на расстоянии. Может, она и выглядела взрослой, но она была еще слишком молода, слишком невинна.

Я только улыбнулся.

— Я стараюсь.

— У тебя хорошо получается, — поддразнила она.

Печаль и безнадежность на мгновение исчезли с ее лица, и это было все, в чем я нуждался.

Лилиана

Ромеро ухмыльнулся.

— Спасибо.

Тогда я могла бы его поцеловать. Он выглядел таким красивым и сексуальным.

— Всегда пожалуйста, — сказала я.

Мы пошли по улице к маленькому кафе, которое выглядело так, будто его место на булыжной мостовой Парижа, а не в Чикаго. Странно было идти с человеком, который не был вдвое старше меня, как телохранители моего отца. Только когда мы остановились у прилавка, Ромеро отпустил мою руку, но до этого мы шли рядом, как любовники. Что бы вы почувствовали, если бы это было правдой? Если он не просто пытался отвлечь меня от моей больной матери, если мы действительно были парой?

— Все в порядке? — тихо спросил Ромеро.

Я смотрела. Я быстро переключила свое внимание на девушку за прилавком, которая ждала нашего заказа.

— Капуччино и красный бархатный кекс, — рассеянно ответила я.

Это был мой стандартный заказ, и мой мозг был слишком измотан, чтобы проверить доску для ежедневных специальных блюд.

— Мне тоже, — сказал Ромеро и достал бумажник, чтобы заплатить за нас обоих.

— Тебе не нужно было платить за меня, — прошептала я, когда мы подошли к свободному столику у окна.

Ромеро поднял темную бровь.

— Женщина никогда не платит, когда она со мной.

— О? — с любопытством спросила я. Ромеро выглядел так, будто уже пожалел о своих словах, но было слишком поздно. Он возбудил мое любопытство. — Сколько у тебя было девушек?

Это был очень личный вопрос.

Ромеро усмехнулся.

— Это не то, что я собираюсь рассказать тебе.

— Значит, много, — рассмеялась я. Официант принес заказ, давая Ромеро время прийти в себя. В тот момент она была вне пределов слышимости, я сказала.

— Я знаю, как обстоят дела у наших мужчин. У тебя много женщин.

— Значит, ты всех нас знаешь? — спросил Ромеро. Он откинулся на спинку стула, как будто ему было все равно.

Я сделала глоток капучино.

— Женщины болтают, а из того, что я слышала, большинство мужчин не говорят «нет» публичным домам. Для большинства из них это своего рода хобби, иметь как можно больше женщин.

— Многие мужчины, но не все из них.

— Значит, ты исключение?

С сомнением спросила я. Я хотела, чтобы это было правдой, но я была реалисткой.

Ромеро откусил кусочек кекса, очевидно, обдумывая, что мне сказать.

— В молодости у меня бывали бурные дни, лет в восемнадцать-девятнадцать.

— А теперь? У тебя есть девушка? Невеста?

Я всегда выкидывала эту мысль из головы, но то, как Ромеро говорил, было правильным решением.

Я отхлебнула кофе, радуясь ощущению чашки в руках. Это дало мне возможность сосредоточиться.

Ромеро покачал головой с непроницаемым выражением лица.

— Нет, в последние годы у меня были подруги, но трудно поддерживать устойчивые отношения, если работа всегда на первом месте. Я солдат. Семья всегда будет моим главным приоритетом. Большинство женщин этого не выносят.

— Большинство женщин не спрашивают, хотят они такой жизни или нет. Насчет брака по расчету?

— Мне не нравится, что кто-то говорит мне, на ком я должен жениться.

— Значит, твоя семья никогда не пыталась свести тебя с кем-то?

Ромеро усмехнулся. Я могла бы перепрыгнуть через стол и забраться к нему на колени.

— Конечно, пытались. Мы итальянцы, это у нас в крови вмешиваться в жизнь наших детей.

— Но тебе никогда не нравились девушки, которых они предлагали?

— Некоторые из них мне нравились, но либо они не интересовались мной, либо я не мог представить, что проведу с ними остаток жизни.

— И никто никогда не пытался заставить тебя жениться?

— Как они могут заставить меня?

Я кивнула.

Да, как? Он был настоящим мужчиной, а не глупой девчонкой.

— Ты прав. Ты можешь принимать свои собственные решения.

Ромеро поставил чашку.

— Лука может попросить меня жениться на ком то по политическим причинам. Наверное, я бы ему не отказал.

— Но он этого не сделает, — возразила я.

— Может быть, тебе тоже придется выбирать. Возможно, ты скоро встретишь идеального парня, и он будет достоин твоего отца.

Идеальный парень сидел передо мной. Меня задело, что Ромеро предложил мне найти кого-то другого. Неужели он не понимает, что я испытываю к нему чувства? Я не хотела найти парня, которого одобрил бы мой отец. Я хотела мужчину передо мной.

После этого мы говорили о всяких пустяках, ни о чем важном, и очень скоро нам пришлось возвращаться домой. В этот раз мы не взялись за руки. Я старалась не расстраиваться, но это было трудно. Когда мы вошли в вестибюль, я почувствовала, как тяжесть давящей грусти снова легла на мои плечи.

Ромеро слегка коснулся моей руки. Мои глаза прошлись по его сильной челюсти с намеком на темную щетину, его встревоженным карим глазам, его выдающимся скулам. И тогда я сделала то, что обещала себе больше не делать, но прямо сейчас, в этом холодном, безнадежном доме, он был светом, а я мотыльком.

Я встала на цыпочки и поцеловала его. Прикосновение было кратким, едва ощутимым, но оно заставило меня желать большего. Ромеро схватил меня за руки и оттолкнул.

— Лилиана, не надо.

Я высвободилась из его объятий и ушла, не сказав больше ни слова. Мама говорила, что я должна рисковать ради своего счастья, и я это делала.

Ромеро

Я ворвался на кухню. Мне нужен был еще кофе. Дверь с грохотом захлопнулась за мной. Мне хотелось разорвать что-нибудь на мелкие кусочки. Мои губы все еще покалывало от этого нелепого поцелуя. Это даже поцелуем назвать нельзя. Все закончилось слишком быстро. Потому что я вел себя как послушный солдат, каким и должен был быть. Блять.

Я сварил себе кофе, залпом осушил его и с громким звоном поставил чашку на стол.

Дверь в кухню распахнулась, и на пороге появился Лука с вопросительным выражением лица.

— Ты ведь понимаешь, что это не твой дом? Не думаю, что Скудери оценит, если ты уничтожишь его дорогой мраморную столешницу.

Уголки его рта дрогнули в почти улыбке.

Я расслабился, прислонившись к кухонному островку.

— Не думаю, что Скудери вообще знает, где его кухня. Кстати, где он? В доме подозрительно тихо. Я думал, они с Джианной никогда не перестанут ссориться.

Лицо Луки потемнело.

— Они все еще ругались, но Скудери уехал на встречу, которую мне тоже скоро придется провести. Данте и я собираемся обсудить русских сегодня вечером в каком-нибудь итальянском ресторане, который он любит.

— Полагаю, я останусь здесь, чтобы присматривать за женщинами, — натянуто сказал я.

Мысль о том, что я буду рядом с Лили весь вечер, беспокоила меня.

Лука подошел ко мне.

— Я должен беспокоиться о том, что произошло между тобой и Лилианой, пока ты уходил пить кофе? Я вообще хочу знать?

Я сверкнул глазами.

— Ничего не случилось, Лука. Ты знаешь меня, я хороший солдат.

— Ты также парень с членом, а Лилиана великолепная девушка, которая флиртовала с тобой в течение многих лет. Иногда это может привести к несчастным случаям.

Я глубоко вздохнул.

— Черт, — пробормотал Лука. — Я пошутил. Не говори мне, что действительно что-то происходит.

— Лилиана поцеловала меня, но вряд ли это можно назвать поцелуем. Наши губы едва соприкоснулись, и я оттолкнул ее, так что тебе не о чем беспокоиться.

— О, но я должен волноваться, учитывая выражение сожаления на твоем лице, когда ты сказал, что твои губы едва соприкоснулись. Ты хочешь ее.

— Да, я хочу ее, — пробормотал я, начиная раздражаться от его допроса. Лука был парнем, который не мог держать это в штанах, а теперь он вел себя высокомерно и властно. — Но я не собираюсь ничего предпринимать. Я могу себя контролировать. Я никогда не причиню вреда семье.

Лука хлопнул меня по плечу.

— Это я знаю. И если ты когда-нибудь рискуешь последовать за своим членом вместо своего мозга, просто помни, что Лилиана через многое проходит. Возможно, она просто хочет отвлечься. Она уязвима и молода. Я знаю, ты не позволишь ей разрушить свою жизнь.

Это было чувство вины, если я когда-либо видел. Я кивнул, потому что слова, вертевшиеся у меня на языке, были слишком резкими для моего Капо.

В этот момент Ария вошла в кухню, но остановилась, увидев нас.

— Я не помешала? — она переводила взгляд с Луки на меня. — Я подумала, что пора начинать обедать. Отец дал нашей горничной выходной, потому что он не хочет, чтобы кто-то был в доме прямо сейчас. Это значит, что мы должны готовить.

— Давай закажем пиццу, — предложил Лука.

Он подошел к жене, притянул ее к себе и поцеловал в макушку. В первые годы работы на Луку я готов был поспорить на что угодно, что он не способен на такую привязанность.

— Ваш разговор как-то связан с Лили? — небрежно спросила Ария, просматривая несколько листовок из службы доставки пиццы.

Я ничего не сказал, и Лука пожал плечами.

— Почему ты спрашиваешь? — сказал он.

Ария покачала головой.

— Я не слепая. Лили ведет себя странно с тех пор, как вернулась с прогулки с Ромеро. — она посмотрела на меня предупреждающим взглядом. — Я не хочу, чтобы она оставалась с тобой наедине.

Брови Луки взлетели вверх. Я знал, что тоже должен выглядеть шокированным.

— Не смотри на меня так. Ты знаешь, что нравишься мне, Ромеро, но Лили так много пережила в последнее время, и когда дело касается тебя, ее мозг перестает работать. Я не хочу беспокоиться о ней.

— Значит, теперь ты защищаешь ее добродетельность? — саркастически спросил я.

— Эй, — резко сказал Лука. — Не разговаривай с ней в таком тоне.

Ария покачала головой.

— Нет, все в порядке. Я не защищаю ее добродетельность. Я просто не хочу, чтобы она пострадала. У тебя есть младшие сестры, разве ты не хочешь, чтобы они были в безопасности?

— Да, — ответил я. — И я никогда не сделаю ничего, что причинит Лили боль. Но я уважаю твое желание. С этого момента я не буду наедине с Лили.

Коротко кивнув Луке, я вышел из кухни. Слова Арии не понравились мне. Лука доверил мне ее, хотя он был собственническим ублюдком, но Ария не доверяла мне свою сестру. Конечно, по правде говоря, Ария меня никогда не интересовала. Я не был слеп. Она была красива и определенно сексуальна, но я никогда не фантазировал о ней, и не только потому, что знал, что Лука отрежет мне член, если я сделаю шаг.

Лили другое дело. Я не раз представлял ее обнаженное тело подо мной, и когда я был рядом с ней, мне хотелось прижать ее к стене и заняться с ней сексом. Это была серьезная проблема. Может, это и к лучшему, что приказы Арии стали еще одним барьером между мной и Лили.

Глава 5

Лилиана

Кто-то тряс меня. Я открыла глаза, но сначала все было размыто.

— Лили, вставай. Я думаю, мама умирает — сказала Ария паническим голосом.

Я резко выпрямилась, голова закружилась.

Ария уже выходила из моей комнаты, вероятно, чтобы разбудить остальных. Одна из нас всегда сидела у кровати матери, чтобы убедиться, что она не бывает одна. Сегодня была очередь Арии.

Я выпуталась из одеял, выскользнула из постели и поспешила в спальню в конце коридора. Запах антисептика и дезинфекции встретил меня еще до того, как я вошла, но мой нос уже привык к едкой вони. Джианна уже сидела на краю кровати. Мама закрыла глаза, и на мгновение мне показалось, что я опоздала, и она уже умерла. Потом я увидела, как медленно поднимается и опускается ее грудь. Я нерешительно подошла к кровати. Джианна едва взглянула в мою сторону. Она сердито смотрела на свои колени. Я обняла ее сзади за плечи и прижалась щекой друг к другу.

— Ненавижу это, — прошептала Джианна.

— Где медсестра?

— Она ушла, чтобы мы могли спокойно попрощаться. Она дала матери еще одну дозу морфия, чтобы ей не было больно.

Ария и Фаби вошли в комнату. У Фаби было мужественное лицо, и черт возьми, он выглядел таким взрослым. Он уже был выше Арии. Лука стоял в коридоре, но не вошел, а закрыл дверь, оставив нас наедине.

Дыхание матери было тихим, едва заметным. Ее глаза под веками бегали туда сюда, как будто она смотрела фильм в голове. Это ненадолго.

Фаби схватился за спинку кровати, костяшки его пальцев побелели. В его глазах стояли слезы, но лицо было каменным. Я знала этот взгляд, эту позу.

Я отвернулась от него. Ария подошла к нам.

— Как она?

Я не знала, как ответить на этот вопрос.

Джианна сверкнула глазами.

— Где отец? Он должен быть здесь!

Она говорила тихо, но мы с Арией все еще бросали встревоженные взгляды на мать. Ей не нужно расстраиваться в последние минуты жизни. Мой желудок болезненно сжался, и на секунду я была уверена, что меня сейчас вырвет. Смерть была частью нашей жизни, особенно когда ты рос в нашем мире. За последние несколько лет я побывала на бесчисленных похоронах, но почти все они были людей, которых я едва знала.

— Я не знаю — призналась Ария. — Я постучала в его дверь и даже вошла, но не похоже, что он вообще спал в своей постели.

Мы с Джианной переглянулись. Он действительно был сегодня с одной из своих шлюх? Вчера мама чувствовала себя очень слабой, так что неудивительно, что сегодня та самая ночь. Он должен был остаться дома, чтобы быть рядом с ней.

— Ты знаешь, где он? Последние несколько дней ты вел себя как его лучший друг, — пробормотала Джианна, хмуро глядя на Фаби.

Он напрягся.

— Он не говорит мне, куда идет. И я не его лучший друг, но как его единственный сын я несу ответственность.

Джианна встала, и у меня не было выбора, кроме как отпустить ее.

— Боже мой, что за чушь! Не могу в это поверить — прошипела она.

— Джианна, — предупредила Ария. — Этого достаточно. Не здесь и не сейчас.

— Не имеет значения, что отца здесь нет, — твердо сказала я.

— Мы здесь ради нее. Мы самые важные люди в ее жизни, а не он.

В тот вечер мы в последний раз говорили об отце. Проходили часы, а состояние матери оставалось прежним, и время от времени мои глаза закрывались, но потом ее дыхание менялось.

Я выпрямилась на стуле и взяла ее за руку.

— Мам? — спросила я.

Ария держала ее за другую руку. Джианна не сдвинулась со своего места в кресле в углу. Ее ноги были прижаты к груди, подбородок лежал на коленях. Фаби заснул, прижавшись щекой к деревянному изголовью кровати. Я протянула руку и толкнула его. Он дернулся в кресле.

Веки матери затрепетали, словно она собиралась их открыть. Я затаила дыхание, надеясь, что она посмотрит на нас еще раз, может быть, даже скажет что-нибудь, но потом ее дыхание замедлилось еще больше.

Не знаю, сколько времени это заняло. Я потеряла всякое чувство времени, наблюдая за маминой грудью, за тем, как она едва двигалась, пока не остановилось совсем.

Фаби побежал за сиделкой, но мне не нужно было, чтобы она сказала мне то, что я уже знала. Медсестра обошла нас и, печально кивнув, снова исчезла.

Я отпустила мамину руку, встала со стула и отступила назад. Ария не двигалась, все еще сжимая мамину руку.

Только что здесь была мама, а в следующее мгновение ее уже не было. Вот так и закончилась жизнь, а вместе с ней и мечты и надежды этого человека. Жизнь так коротка, что любой миг может стать последним. Мама велела мне быть счастливой, но в нашем мире счастье дается нелегко.

Ария положила голову на край кровати, беззвучно всхлипывая. Фаби, как и я, отступил назад. Казалось, он не мог понять, что произошло. Джианна подошла к Арии, впервые за несколько часов придвинулась ближе к кровати и положила руку ей на плечо. Она даже не взглянула в сторону матери, и я поняла. Отношения Джианны с нашей матерью всегда были трудными и только ухудшились, когда мама приняла то, как ужасно отец обращался с Джианной после ее побега. С тех пор как Джианна приехала сюда, ее чувства часто менялись от одной секунды к другой.

Через мгновение Ария встала и поцеловала маму в лоб. К моему удивлению, Джианна сделала то же самое, но быстро отошла от кровати. Я могла только смотреть. Я знала, что должна поцеловать маму в лоб и попрощаться, но не могла заставить себя прикоснуться к этому безжизненному трупу. Это была уже не она. Это было что-то пустое и безжизненное.

Пошатываясь, я вышла из комнаты. У меня перехватило горло, глаза горели. Мне хотелось бежать и не останавливаться, но в коридоре я столкнулась с Ромеро. Если бы он не схватил меня за плечи, я бы упала. У меня перехватило дыхание. Паника медленно сжимала мое тело, как тиски.

— Уведи ее, — приказал Лука. Я даже не заметила его.

— А как насчет приказа Арии?

— Мне плевать.

Ромеро обнял меня за талию и повел по коридору. Я все еще пыталась втянуть воздух в легкие, но это было бесполезно. Ноги подкосились.

— Хэй, — сказал Ромеро успокаивающим голосом. — Сядь.

Он помог мне сесть на пол и принялся рисовать на моей спине успокаивающие круги. Ощущение его теплой руки успокоило меня.

— Просто дыши, — пробормотал он. — Все в порядке.

Его голос вытащил меня из черной дыры, которая хотела поглотить меня, и в конце концов мое дыхание вернулось в норму.

— Она мертва, — прошептала я, когда была уверена, что могу говорить.

Ромеро перестал гладить меня по спине.

— Мне очень жаль.

Я кивнула, сдерживая слезы.

— Отца там не было. Я не знаю, где он. Он должен был быть рядом с ней в ее последние минуты!

Гнев был приятнее, чем печаль.

— Да, должен был. Может, Данте позвал его.

Я сердито посмотрела на Ромеро.

— Данте не сделал бы этого, не посреди ночи, не тогда, когда он знает, что наша мать так больна. Нет, отец не хотел быть здесь, когда мама умерла. Он почти не навещал ее с тех пор, как ей стало хуже. Он эгоистичный ублюдок и, вероятно, трахает одну из своих шлюх прямо сейчас.

Ромеро мрачно улыбнулся.

— Иногда я забываю, что ты уже взрослая и знаешь уродливые стороны нашего мира.

— Лучше не забывай, — сказала я. — Я знаю больше, чем ты думаешь.

— Не сомневаюсь, — сказал он. Какое-то мгновение мы молча смотрели друг на друга. Теперь я чувствовала себя спокойнее.

— Спасибо, — просто ответила я.

Ромеро убрал руку с моей спины. Лучше бы он этого не делал. Его прикосновение было приятным. Он выпрямился и протянул руку. Я взяла его, и он поднял меня на ноги. Дверь в мамину комнату открылась, и Ария вышла, ее глаза сфокусировались на Ромеро и мне. Он отпустил мою руку, ободряюще улыбнулся и пошел к Арии, чтобы сказать ей, как он сожалеет о смерти матери. Ария кивнула, но затем ее глаза снова метнулись ко мне. Ее щеки были мокрыми от слез. Я подошла к ней и обняла. Ромеро воспринял это как намек на то, что пора уходить, но, прежде чем свернуть за угол, оглянулся через плечо, и наши взгляды встретились.

Ощущение холода и пустоты в груди ослабло, и на смену ему пришло что-то теплое и более обнадеживающее. Потом он исчез из виду. Я чуть было не пошла за ним, но сестры нуждались во мне. Позади послышались шаги, и Лука направился к нам, убирая телефон от уха.

— Он не отвечает на звонки? Ты пытался отправить ему сообщение?

Спросила Ария, отстранившись от меня и поспешила к мужу.

Лука поморщился.

— Да, я послал ему два сообщения, но он еще не ответил и не отвечает на мои звонки. Сомневаюсь, что он скоро вернется.

Я вернулась в мамину спальню, хотя сама мысль об этом вызывала у меня раздражение, но Арии нужно было побыть с мужем. Я буду лишней. Прежде чем закрыть дверь, я увидела, как Лука держит лицо моей сестры и целует ее веки. Это была любовь и преданность. Он не оставил бы ее, даже если бы она умирала. Он не был хорошим человеком, но он был хорошим мужем. Я молилась, чтобы мне когда-нибудь так же повезло. Я не могла жить так, как моя мать, с холодным мужем, который не заботился обо мне. Я знала, что Ромеро не будет таким. Но вряд ли отец выбрал бы его мне в мужья.

Джианна снова сидела в кресле, но говорила по телефону вполголоса, вероятно с Маттео. Она тоже кого-то нашла.

Фаби исчез. Я не хотел прерывать Джианну, поэтому отправилась на поиски младшего брата. Он сидел за столом и полировал один из своих многочисленных боевых ножей. Они уже блестели.

— Хочешь поговорить? — спросила я.

Он даже не поднял глаза, только сжал губы.

Я подождала, потом кивнула.

— Окей. Но если передумаешь, я в своей комнате.

Ромеро ждал снаружи. Он кивнул в сторону моего брата.

— Хочешь, я с ним поговорю? Может, ему нужен кто-то, кто не член семьи.

— Ты имеешь в виду не женщину — с горечью сказала я, но затем проглотила свои эмоции. — Наверное, ты прав. Он лучше поговорит с тобой, чем со мной.

Ромеро, казалось, хотел сказать что-то еще, но потом прошел мимо меня к брату.

— Тебе помочь отполировать коллекцию?

Фаби вскинул голову. На его бледном лице промелькнуло восхищение. Он ничего не сказал, но протянул Ромеро тряпку.

Ромеро присел на край стола и вытащил из кобуры свой нож. Длинное изогнутое лезвие, которое выглядело абсолютно смертоносным. Глаза Фаби загорелись, и он поднялся со стула, чтобы взглянуть поближе.

— Ух ты, — выдохнул он.

— Наверное, сначала надо его отполировать. Твои ножи в гораздо лучшем состоянии.

— Это потому, что они только для вида, — сказал Фаби. — Но твое оружие настоящее. Скольких ты из него убил?

Я быстро закрыла дверь. Хватит с меня смертей на одну ночь. Я не хотела знать, сколько Ромеро натворил за свою жизнь. Я посмотрела вниз, в сторону спальни, где ждал труп матери, потом повернулась и направилась в свою комнату. У Арии был Лука, у Джианны Маттео, а на данный момент даже у Фаби был Ромеро, но я справлюсь с этим в одиночку. Я занималась этим неделями и месяцами.

Ромеро

Я хотел быть рядом с Лили, хотел утешить ее, но я уважал желания Арии. Она тоже прошла через достаточное дерьмо и не нуждалась в дополнительном горе, беспокоясь о сестре.

Вместо этого я показал Фабиано, как обращаться с ножом, как обнажать длинное лезвие так же быстро, как и короткое. Было легко отвлечь его от печали. Но, черт возьми, не он нуждался во мне больше всего.

Нуждался во мне? Черт возьми, если я начну думать так сейчас, у меня будут большие неприятности. Лили не была моей ответственностью, и она определенно не нуждалась во мне.

Фаби вытащил нож из кобуры, которую я ему одолжил, и усмехнулся тому, как быстро он это сделал. Когда-то я был таким же, жаждал узнать все, что можно узнать о борьбе, о победе. Жажду проявить себя. Мой отец был сборщиком долгов и никогда не разговаривал напрямую с Капо. Я хотел быть лучше, чтобы доказать свою ценность ему и себе. Фабиано возлагал на свои плечи огромные надежды, у него было много способов потерпеть неудачу, но очень мало вариантов преуспеть.

— Мне нужно к Луке, — сказал я наконец.

Фаби кивнул и откинулся на спинку кресла. Он взял тряпку и снова протер тот же нож. Наверное, он провел так всю ночь, а может, и несколько дней.

Я вышел и направился к лестнице, но остановился перед дверью Лилианы, прислушиваясь. Может, я хотел услышать плач, чтобы ворваться и утешить ее, быть ее рыцарем в ебаных доспехах.

Я двинулся дальше.

Глава 6

Лилиана

Во время похорон я выглядела смертельно бледной. Ария, Джианна и я были одеты в те же скромные черные платья и балетки, наши волосы были собраны в пучок. Я не воспользовалась косметикой, хотя синяки под глазами пугали. Отец устроил грандиозные похороны: дорогой дубовый гроб, море прекрасных цветов, только лучшая еда. Он вел себя как опустошенный вдовец, которого все ожидали увидеть. Это было великолепное шоу. Он должен был быть рядом с мамой, когда она действительно нуждалась в нем. Это было только для того, чтобы произвести впечатление на людей и возможно, заставить его чувствовать себя лучше. Даже такой человек, как он, должен чувствовать вину за то, что бросил умирающую жену.

Похороны были большим событием в нашем мире. Отец был важным человеком, поэтому смерть матери стала событием в обществе. Все хотели присутствовать, и все плакали крокодиловыми слезами, выражая свои соболезнования. Мои глаза были сухими, как песок. Я видела, как люди смотрят в мою сторону, ожидая, что я заплачу по маме, чтобы показать реакцию, которую все они ожидали от меня. Но я не могла плакать. Я не хотела плакать, не в окружении стольких людей с их фальшивыми слезами. Они притворялись, что заботились о моей матери, что знали ее, но никто из этих людей не навещал ее, когда она была привязана к дому. Она умерла для них задолго до смерти. Как только она перестала быть светской дамой, ее бросили, как грязную тряпку.

Отец обнял нас с Фаби за плечи и повел к гробу. Я вздрогнула от его прикосновения. Я не думаю, что он понял, что это отвращение к его близости вызвало мою реакцию, потому что он действительно сжал мое плечо. Мне потребовалось невероятное самообладание, чтобы остаться на месте и не оторваться от него.

Священник начал молиться, когда гроб медленно опустили в яму. Я посмотрела сквозь ресницы и поймала взгляд Ромеро над могилой. В отличие от Луки и Маттео, которые прилетели на похороны, Ромеро не разрешалось стоять на этой стороне с нашей семьей. Выражение его лица было серьезным, когда мы смотрели друг на друга, но затем он снова опустил взгляд на гроб. Последние несколько дней он избегал меня. Когда я входила в комнату, где он находился, он обычно уходил под глупым предлогом. Было очевидно, что он не выносил моего присутствия и не знал, как сказать мне об этом. Теперь все ходили на цыпочках вокруг меня и моих братьев. Я хотела, чтобы он сказал мне правду. Я справлюсь. Отец повел нас обратно к остальным скорбящим, подальше от могилы матери, и наконец отпустил меня. Я тихонько вздохнула, радуясь, что нахожусь вдали от света прожекторов и отца.

Как только люди направились к гробу, чтобы попрощаться в последний раз, я попятилась. Никто меня не остановил. Никто даже не заметил. Они были заняты своим шоу. Я повернулась не оглядываясь. Я бросилась вниз по тропинке, прочь от могилы, разбрасывая камешки, когда мои ноги стучали по земле. Я даже не была уверена, куда иду. Кладбище было огромным, там было много мест, где можно найти покой и тишину. Я добралась до места, еще более роскошного, чем то, где была похоронена мать. Меня окружали ряды старых семейных склепов. Большинство из них были заперты, но одна железная калитка была приоткрыта. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я открыла ее и проскользнула внутрь. В подвале было прохладно, и запах плесени ударил мне в нос. Все было сделано из серого мрамора. Я медленно опустилась и села, прислонившись спиной к холодной стене.

В такие моменты я понимала, почему Джианна сбежала. У меня никогда не было желания навсегда оставить эту жизнь позади, но иногда мне хотелось сбежать хотя бы ненадолго.

Я знала, что рано или поздно кто-нибудь заметит мое отсутствие и начнет меня искать, но мне было все равно, что отец потеряет свое дерьмо из-за меня.

Не прошло и часа, как я услышала, что кто-то зовет меня по имени. Я открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Я прислонилась головой к мрамору и выглянула из-за решетки железных ворот. Так часто в своей жизни я чувствовала себя окруженная невидимыми прутьями, и теперь я искала укрытие за ними. Горькая улыбка скривила мои губы. Снаружи склепа захрустели шаги. Я затаила дыхание, когда кто-то появился за воротами.

Высокая и знакомая фигура маячила перед мной. Ромеро. Он еще не видел меня, но его глаза осматривали окрестности. Они пролетели прямо над тем местом, где я пряталась, и он уже собирался отвернуться. Я могла бы спрятаться, остаться наедине со своим гневом, страданием и печалью, но внезапно мне этого не захотелось. По какой-то причине я хотела, чтобы Ромеро нашел меня. Он не притворялся, что плачет, и он не был членом семьи; он был в безопасности.

Я тихонько откашлялась, но такой человек, как Ромеро, не мог этого не заметить. Он повернулся и посмотрел на меня. Он направился ко мне, открыл калитку и вошел, наклонив голову, потому что был слишком высок, чтобы стоять. Он протянул мне руку. Я искала в его глазах жалость, которую так ненавидела, но он выглядел просто обеспокоенным и, возможно, даже заботливым. Я не знала, как отнестись к его беспокойству, когда не так давно он сделал все возможное, чтобы держаться от меня подальше.

Я просунула свою руку в его, и его пальцы сомкнулись вокруг меня, прежде чем он поднял меня на ноги. Инерция этого движения бросила меня прямо в руки Ромеро. Я должна была отступить. Он должен был оттолкнуть меня. Мы этого не сделали.

Было приятно быть так близко к кому-то, чувствовать его тепло, то, чего моя жизнь казалась такой лишенной в последнее время. Он медленно попятился из подвала, забирая меня с собой, все еще прижимая к себе.

— Мы искали тебя почти час — сказал Ромеро тихо, обеспокоенный, но все, на чем я могла сосредоточиться, это на том, как близко были его губы и как хорошо он пах. — Твой отец будет рад узнать, что ты в безопасности.

Мой отец. Гнев поднялся во мне от того, как он вел себя в последние несколько месяцев. Я так устала злиться, не зная, куда идти со своим гневом.

Я встала на цыпочки, закрыла глаза и прижалась губами к губам Ромеро. Я делала это уже в третий раз. Казалось, я никогда не научусь, но я больше не боялась быть отвергнутой. Я так оцепенела внутри, что ничто не могло причинить мне боль снова.

Рука Ромеро поднялась к моим плечам, как будто он собирался оттолкнуть меня, но затем он просто положил их туда, теплые и сильные. Он не пытался углубить поцелуй, но наши губы двигались друг против друга. Было только легкое прикосновение, но даже оно закончилось слишком быстро. Что-то скользнуло по моим щекам и задержалось на губах. Я никогда не думала, что мой первый настоящий поцелуй будет иметь вкус слез. Я снова опустилась на пятки и открыла глаза. Я была слишком опустошена, слишком опечалена, слишком зла, чтобы смущаться из-за своих действий.

Ромеро изучал мое лицо, его темные брови сошлись на переносице.

— Лили, — начал он, но тут я заплакала по-настоящему, крупные слезы покатились по моим щекам.

Я уткнулась лицом в грудь Ромеро. Он обхватил мой затылок и позволил мне рыдать. В объятиях Ромеро я осмелилась дать волю своей печали, не боясь, что она поглотит меня целиком. Я знала, что Ромеро этого не допустит. Возможно, это было нелепо, но я верила, что Ромеро защитит меня от всего. Я пыталась забыть его, пыталась двигаться дальше, найти кого-то нового, на ком можно было бы сосредоточиться, но все это не удавалось.

— Мы должны вернуться. Твой отец, наверное, уже до смерти волнуется.

— Он не беспокоится обо мне. Он беспокоится только о том, как я выставлю его в плохом свете, — тихо сказала я, отстраняясь.

Я вытерла щеки. Ромеро смахнул прядь, прилипшую к моей мокрой коже. Мы все еще стояли рядом, но теперь, когда я лучше владела своими эмоциями, я отступила назад, стыдясь того, как бросилась на Ромеро. Снова. Я была рада, что не могу читать его мысли. Я не хочу знать, что он думает обо мне сейчас.

У Ромеро зазвонил телефон, и после извиняющейся улыбки он снял трубку.

— Да, она у меня. Мы будем там через минуту.

Я уставилась на пожилого человека, стоявшего у могилы. Губы его шевелились, он тяжело опирался на трость. У меня было такое чувство, что он разговаривает со своей покойной женой, рассказывает ей, как он жил, как хотел бы снова с ней воссоединиться. Это никогда не будет моим отцом. Казалось, он уже смирился со смертью матери.

Ромеро легонько коснулся моего плеча, и я чуть не упала в его объятия, но на этот раз я была сильной.

— Ты готова вернуться?

Готова? Нет. Я не хотела видеть отца или фальшивый траур. Я не хотела больше слышать ни слова жалости.

— Да.

Ни один из нас не упомянул о поцелуе, когда мы возвращались к могиле моей матери. Ромеро поцеловал меня или позволил мне поцеловать себя из за жалости, вот в чем была горькая правда. Лука и Ария были единственными, кто ждал нас.

Ария бросилась ко мне и крепко обняла.

— Ты в порядке?

Мне сразу стало плохо. Она тоже потеряла мать. Ей тоже было грустно, а теперь еще и пришлось беспокоиться обо мне.

— Да, мне просто нужно было побыть одной.

Ария понимающе кивнула.

— Отец и другие гости пошли в дом на поминки. Нам тоже надо туда, а то отец разозлится еще больше.

Я кивнула. Ария бросила на Ромеро взгляд, который я с трудом расшифровала. Потом она повела меня к машине, крепко обняв за плечи. Лука и Ромеро последовали за нами. Я больше не оглядывалась на могилу матери, понимая, что это было бы слишком для меня.

— Что это за взгляд ты бросила на Ромеро? — тихо спросила я, когда мы устроились на заднем сиденье.

Ария сделала невинное лицо, но я не купилась на это. Я знала ее слишком хорошо, даже если мы не были так близки, как раньше, из-за расстояния между нами. Она вздохнула.

— Я сказала ему держаться от тебя подальше.

— Что ты сделала? — прошипела я.

Лука посмотрел на нас через плечо, и я еще больше понизила голос. Я надеялась, что он не слышал, что я сказала. Ромеро, казалось, был занят поисками хорошей радиостанции.

— Зачем ты это сделала? — я спросила шёпотом.

— Лили, я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты думаешь, что Ромеро сделает тебя счастливее и поможет справиться с печалью, но это только ухудшит ситуацию. Может быть, ты думаешь, что влюбилась в него, но не стоит путать одиночество с чем-то другим.

Я недоверчиво уставилась на сестру.

— Я не идиотка. Я знаю свои чувства.

Ария взяла меня за руку.

— Пожалуйста, не сердись, Лили. Я только хочу защитить тебя.

Все всегда говорили, что хотят защитить меня. Интересно, от чего? От жизни?

* * *

Через два дня Ария, Джианна, Маттео, Ромеро и Лука уехали в Нью-Йорк. Я не была уверена, когда увижу их снова. Ария спросила отца, могу ли я навестить их на пару недель летом, но он отказался, не скрывая взгляда в сторону Джианны. Я сделала храброе лицо, сказала им, что буду занята, проводя время с друзьями и заботясь о Фаби. Ромеро даже не обнял меня на прощание, и у нас с ним не было возможности поговорить наедине. Может, это и к лучшему, что я не могла спросить его о поцелуе.

Ария позвонила в тот же вечер, пытаясь убедиться, что я действительно в порядке. Я не была, но не сказала ей.

Вместо этого я научилась делать вид, что все идет хорошо. Но мои друзья были либо в отпуске, либо заняты семейными делами, и я проводила дни одна в нашем доме, в компании горничной и моего древнего телохранителя. Отца и Фаби почти все время не было, а когда они возвращались, то не делились новыми секретами, о которых не могли со мной говорить, и даже в их присутствии я чувствовала себя одинокой. Одиночество, которое ты испытываешь, когда тебя окружают люди, худший вид одиночества.

Я часто часами сидела в кресле рядом с кроватью, где умерла мама, думала о ее последних словах и гадала, как мне сдержать обещание. Отец не разрешал мне учиться в колледже, не разрешал посещать Нью-Йорк, не хотел, чтобы я тусовалась с друзьями. Все, что я могла делать это ждать, пока что-то случится, пока не случится жизнь. Может быть, если бы мама не умерла, отец провел бы лето, знакомя меня с потенциальными мужьями, и мне пришлось бы планировать свадьбу на ближайшее время. Даже это казалось предпочтительнее, чем то, как разворачивалась моя жизнь сейчас, без чего-либо, чего можно было ожидать.

Ромеро

Лука, Маттео и я играли в карты, когда зазвонил телефон Арии. Она сидела на диване с Джианной, пила вино и смеялась.

Как только Ария начала говорить, я понял, что что-то не так. Лука тоже положил карты.

— Почему ты не позвонил раньше? Ты должны были отправить ее с нами!

Лука встал.

— Ты тоже можешь поговорить со мной, — сказала Ария, затем посмотрела на Луку.

— Мой отец хочет поговорить с тобой.

Она протянула ему трубку, и Лука взял ее, озабоченно взглянув на жену.

Джианна пересекла комнату и подошла к сестре.

— Что происходит?

У меня было плохое предчувствие.

— Лили сегодня потеряла сознание. Очевидно, она мало ела после похорон.

Я поднялся со стула.

— С ней все в порядке?

Ария кивнула.

— Физически да. Отец вызвал врача и врач сказал, что ей нужно больше есть и пить. Но дело не только в этом. Судя по тому, что сказал отец, Лили была одна почти все время с тех пор, как мы уехали. Никто о ней не заботился. Не могу поверить, что позволила отцу уговорить меня оставить ее там. Надо было сразу взять ее с собой в Нью-Йорк.

— Клянусь честью, с Лилианой ничего не случится, пока она здесь. Она будет хорошо защищена. Я позабочусь об этом, — сказал Лука. Затем он выслушал то, что Скудери хотел сказать на другом конце провода.

— Мне это известно. Поверь мне, Лилиана будет в такой же безопасности, как и в Чикаго.

Он снова послушал и повесил трубку.

Ария бросилась к нему.

— И что? Позволит ли он ей приехать сюда?

Лука натянуто улыбнулся.

— Он разрешил ей провести здесь все лето, а может, и больше. Похоже, он действительно беспокоится о ней.

— Неужели? Вот здорово! — сказала Ария, сияя.

— Я сомневаюсь, что он делает это, потому что беспокоится, но кого это волнует, пока он позволяет ей оставаться с нами, — сказала Джианна.

— Когда она приедет? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно, как будто я был всего лишь озабоченным солдатом, удостоверяющимся, что он может выполнять свои обязанности телохранителя.

По выражению лица Луки было ясно, что он не купился на это ни на секунду, но Ария была слишком погружена в эйфорию, чтобы обратить внимание.

— Завтра днем.

— Она будет жить в нашей квартире, верно? — спросила Ария.

Лука кивнул.

— Я сказал твоему отцу, что лично позабочусь о ее безопасности.

— Ты хочешь сказать, что она не будет развлекаться, чтобы не дай бог, не осквернить свою чистоту, — пробормотала Джианна.

— Да, именно это — сказал Лука, как само собой разумеющееся. — И поскольку война с бандой может закончиться, если я не сдержу своего обещания, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что у нее очень мало развлечений.

Его глаза снова нашли меня, и мне пришлось подавить проклятие. Он даже не знал о нашем с Лили поцелуе на кладбище. Я подумал, насколько хуже было бы, если бы он действительно знал.

— Мы могли бы провести лето в Хэмптоне. В городе слишком жарко и душно, и мы все равно не часто пользуемся особняком. Ария коснулась предплечья Луки и уставилась на него одним из своих взглядов, которые всегда его заводили.

— Пожалуйста, Лука? Я не хочу, чтобы Лили застряла в квартире. В Хэмптоне мы можем лежать в бассейне, плавать в океане и кататься на лодке.

— Ладно, ладно, — сказал Лука с покорным видом. — Но мы с Маттео не можем оставаться с тобой все время. У нас сейчас много дел. Ромеро и Сандро позаботятся о твоей безопасности, пока нас не будет.

Ария случайно взглянула в мою сторону. Она, наверное, думала, хорошо ли это, что я рядом с ее сестрой, и, честно говоря, я думал о том же.

Глава 7

Лилиана

Я даже не осознавала, как пренебрегала собой последние две недели после похорон матери. Я не была голодна и редко испытывала жажду, поэтому мало ела и пила.

Конечно, я была рада, что мой обморок заставил отца передумать. Отправить меня в Нью-Йорк было величайшим подарком, который он мог мне сделать. За последние две недели мне больше всего на свете хотелось поскорее убраться из этого дома.

Когда я приземлилась в Нью-Йорке, Ария и Лука ждали меня. После краткого разочарования, что Ромеро нет, я позволила себе быть счастливой, что вообще оказалась здесь. Ария крепко обняла меня. Когда она отстранилась, ее глаза блуждали по моему телу.

— Как отец мог раньше ничего не заметить? Боже, ты так похудела, Лили.

— Это всего лишь несколько фунтов, и я быстро поправлюсь, — улыбнулась я.

— Тебе же лучше, — сказал Лука, обнимая меня одной рукой.

— Если понадобится, я накормлю тебя насильно. Я обещал твоему отцу заботиться о тебе.

Я закатила глаза.

— Я даже не понимаю, почему отца это волнует. Он почти не обращал на меня внимания, а теперь вдруг за меня волнуется? Что все это значит?

Выражение беспокойства промелькнуло на лице Арии, и я уже собиралась спросить ее об этом, когда Лука подтолкнул меня и ее к выходу.

— Давайте, пойдем. Ненавижу это место.

— Так что мы будем делать сегодня? — спросила я, когда мы направились к машине. После нескольких недель бездействия, ничего не чувствуя, мне нужно было выбраться, нужно было снова почувствовать себя живой.

— Ничего, — сказала Ария извиняющимся тоном.

Мое лицо вытянулось, и Ария поспешила добавить.

— Но только потому, что мы уезжаем в Хэмптон рано утром. Мы проведем лето на пляже.

— Неужели? — спросила я.

Ария широко улыбнулась, и внезапно темное облако над моей головой распахнулось.

Ромеро

Я умел сохранять серьезное лицо даже в трудных ситуациях, но когда я впервые увидел Лили, входящую в пентхаус, я не был уверен, что смогу скрыть свою ярость. Ярость на отца за то, что он позволил собственной дочери утонуть в печали, в то время как сам был занят укреплением своего положения в отряде, призывая своего слишком маленького сына.

Лили похудела настолько, что стали видны ключицы и лопатки. Она выглядела хрупкой, но все еще чертовски красивой. Я хотел защитить ее от всего.

Ее глаза встретились с моими, и тоска в них почти заставила меня пересечь комнату, обнять ее, но я остался на месте, не только из-за взгляда, который послала мне Ария. Лука дал обещание Скудери. Мы, семья, защитим Лилиану, в том числе и ее честь. Учитывая, что большинство моих снов включали Лили в некотором состоянии раздетой, мне определенно нужно было держаться на расстоянии, и я буду.

За последние несколько недель я переспал с несколькими девушками в надежде, что они вытеснят Лили из моей памяти, но, увидев ее сейчас, я понял, что это было совершенно напрасно. Конечно, не помогло и то, что каждый раз, когда я был с женщиной, я представлял себе, что это Лили. Я был в полной заднице.

Лука подошел ко мне, когда я, облокотившись на кухонный стол, наблюдал за воссоединением трех сестер.

— У тебя будут проблемы из-за того, что ты живешь в особняке с Лилианой?

— Нет, — твердо сказал я.

— Конечно, потому что выражение твоего лица только что сказало мне совсем другое.

— Не сомневаюсь. Лилиана красивая девушка, как ты и сказал, но я был с красивыми девушками. Я был даже с более красивыми девушками. Я не хочу рисковать гневом Скудери.

Это была гребаная ложь. Ни одна из девушек, с которыми я был, не могла соперничать с красотой Лили, но, к счастью, Лука не умел читать мысли, хотя и пытался заставить глупых солдат поверить, что у него есть какое-то шестое чувство, чтобы держать их в узде.

— Не только гнев Скудери, — сказал Лука.

— Это чертовски серьезно. Я серьезно, Ромеро.

Это предупреждение?

Мне пришлось прикусить язык и кивнуть. Лука был хорошим Капо, и у меня никогда не было проблем с соблюдением его правил, но по какой-то причине это не устраивало меня.

Лили пыталась поймать мой взгляд во время ужина, но я старался не спускать глаз с Маттео и Луки. Я не хотел, чтобы Лили на что-то надеялась.

И что более важно, мне нужно было контролировать свои гребаные желания.

Лилиана

Ромеро по-прежнему не обращал на меня внимания. Хотя игнорировать не совсем подходящее слово. Он обращался со мной с вежливой отстраненностью, всегда дружелюбно, но никогда не слишком тепло. Если бы я не знала, что Ария сказала ему, я бы восприняла это тяжелее, но так как это было так, я была уверена, что он интересовался мной.

Первый день в особняке, ярко светило солнце и мы решили поужинать на пляже. Я решила надеть розовое пляжное платье. Оно было с глубоким вырезом и обтягивало мои изгибы. Ну, по крайней мере, обычно так и было, теперь оно было немного свободным в некоторых местах, но все равно выглядело очень мило.

Когда мы с сестрами направились к столу, который поставили мужчины, Ромеро оторвал взгляд от барбекю, которое он готовил, и взгляд его глаз, когда он заметил меня, был всем, в чем я нуждалась. Это было далеко от вежливой отстраненности последних двадцати четырех часов.

Он оторвал от меня взгляд и вернулся к переворачиванию бифштексов. Он тоже выглядел потрясающе: заходящее солнце играло на его каштановых волосах, руки сгибались, когда он двигался. Мне понравилось, как он закатал белые рукава и расстегнул две верхние пуговицы рубашки, обнажив загорелую грудь.

— Ты пускаешь слюни, — прошептала мне на ухо Джианна.

Я покраснела и отвела взгляд от Ромеро, затем посмотрела на сестру, которая опустилась на стул с хитрой усмешкой на лице.

Я села рядом с ней.

— Ты сказала Ромеро, чтобы он тоже держался от меня подальше?

Джианна достала из холодильника бутылку белого вина и наполнила наши бокалы.

— Я? Нет. Ты же меня знаешь. Я за непослушных и запретных. Если ты хочешь кусочек Ромеро, сделай это. Жизнь слишком коротка.

Я помолчала, поднеся бокал к губам. Слова матери врезались в мой разум.

— Ария не согласна, — сказала я и выпила половину вина.

— Ария пытается вести себя как наседка, но ты должна решить, чего хочешь.

— Ты пытаешься втянуть меня в неприятности? — спросила я, чувствуя, как от вина у меня потеплело в животе. Я допила свой стакан еще одним большим глотком.

— Честно говоря, я не думаю, что нужна тебе для этого, — сказала Джианна, подняв рыжие брови. — Но сделай одолжение, не торопись с вином.

— Я думала, ты хочешь, чтобы я повеселилась.

— Да, но я хочу, чтобы ты была достаточно трезва, чтобы понять, чего ты хочешь. И я не думаю, что Ромеро примет тебя всерьез, если ты будешь в дрова.

— Ты права. Он слишком джентльмен, чтобы воспользоваться пьяной девушкой.

Джианна фыркнула.

— Вау, теперь я знаю, почему Ария волнуется.

Некоторое время она наблюдала за Ромеро. Он смеялся над чем-то, что сказал Маттео.

— На твоём месте я бы не слишком доверяла его благородству. Держи себя в руках, когда ты с ним. Он все таки созданный человек. Не заставляй меня убивать его, ладно?

— Я думала, ты не наседка.

— Вовсе нет. Я сердитая медведица, которая оторвет ему член, если он сделает тебе больно.

Я расхохоталась. Ария присоединилась к нам за стол в этот момент и взглянула на нас с подозрением.

— Не знаю, нравитесь ли вы мне вдвоем. По-моему, пахнет неприятностями.

— Похоже, ты не хочешь, чтобы я оставалась с кем-то наедине, — сказала я, только наполовину поддразнивая.

Ария застонала и взяла бокал вина для себя.

— Ты все еще злишься на меня?

— Я не сержусь на тебя.

Я только собиралась проигнорировать приказы Арии, и я сделаю все возможное, чтобы убедить Ромеро игнорировать их.

Ария посмотрела на Джианну, которая сделала невинное лицо, затем на меня.

— Мне это не нравится. Обещайте, что у вас не будет неприятностей.

— У меня было достаточно неприятностей, большое спасибо, — Джианна сказала с усмешкой.

Ария уставилась на меня взглядом старшей сестры.

— Я буду вести себя хорошо, обещаю, — сказала я наконец.

Затем я налила себе еще вина, пытаясь придумать план, как провести время наедине с Ромеро. Я знала, что Ария сделает все возможное, чтобы быть моей постоянной тенью.

* * *

В течение дня было практически невозможно избавиться от Арии. Она наблюдала за мной, и особенно за Ромеро, как ястреб. Когда она успела превратиться в такую зануду? Ночи и раннее утро были единственными вариантами, которые у меня были. Так как я все равно почти не спала, это не будет большой проблемой. По какой-то причине темнота заставляла меня бояться засыпать, поэтому я проводила ночи, фантазируя о Ромеро и строя планы о том, как соблазнить его, в то время как я иногда спала, когда мои сестры и я загорали днем.

Мне потребовалось несколько дней, чтобы собраться с духом и сделать следующий шаг. Я знала, как сделать храброе лицо, но это было не то, что я делала раньше. У меня не было опыта общения с мужчинами, за исключением безобидного флирта с солдатами отца на протяжении многих лет.

Я уже не так переживала из-за отказа Ромеро, как раньше. Я слишком часто ловила на себе его взгляд в последние дни, когда он думал, что никто не обращает на меня внимания.

Когда взошло солнце и первые робкие лучи коснулись моего лица, я выскользнула из постели и подкралась к окну, выходящему на пляж. Как и каждое утро в последние дни, я заметила одинокую фигуру, бегущую по пляжу в шортах и без рубашки. Это был кульминационный момент моего дня. Я не знала, откуда у Ромеро берется дисциплина вставать каждое утро до рассвета, чтобы потренироваться, и очень надеялась, что он не будет проявлять столько самообладания, когда дело касается меня.

Я смотрела, как он бежит вверх по холму к особняку, и прижалась к стене, чтобы он не увидел, что я за ним шпионю. Когда он скрылся из виду, я подождала еще пять минут, прежде чем выйти из комнаты. В этот час, едва пробило шесть, и стояла мертвая тишина. Мои сестры еще спали; они никогда не вставали так рано, а Маттео и Лука вчера уехали в Нью-Йорк и не вернутся до вечера, так что единственный человек, который мог пересечь мой путь, был другой охранник Сандро.

Проходя мимо двери Сандро, я старалась не шуметь, но из его комнаты не доносилось ни звука. Я ускорила шаг по мере приближения к комнате Ромеро.

Я знала, что это неправильно. Если кто-то узнает, если узнает мой отец, он никогда больше не позволит мне уехать из Чикаго. Он даже не позволял мне выходить из дома. Это было совершенно неуместно и неподобающе для леди. Люди все еще злословили о Джианне после стольких лет. Они ухватятся за шанс найти новую жертву, а что может быть лучше, чем еще одна сестра Скудери, которую поймают с поличным, да еще с солдатом?

И в глубине души я знала, что я точно такая же, как Джианна, когда дело доходит до сопротивления искушению. Я просто не могла.

Дверь Ромеро не была заперта. Я проскользнула в его спальню на цыпочках, затаив дыхание. Его там не было, но я слышала, как в соседней комнате течет вода. Я направилась в том направлении. Дверь была приоткрыта. Я заглянула в щель.

За последние несколько дней я узнала, что Ромеро человек привычки, поэтому нашла его под душем, как и ожидала. Но со своей точки обзора я почти ничего не видела. Я приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.

При виде его у меня перехватило дыхание. Он стоял ко мне спиной, и вид был великолепный. Мышцы его плеч и спины напряглись, когда он мыл каштановые волосы. Над позвоночником был набит крест, обмотанный колючей проволокой. Естественно, мои глаза опустились ниже к его идеально очерченному заду. Я никогда не видела такого человека, как он, но не могла представить, что кто-то может сравниться с Ромеро. Даже фантазия о Ромеро из моих снов не могла сравниться.

Он начал поворачиваться. Я должна была уйти тогда. Но я с удивлением смотрела на его тело. Он был возбужден? Заметив меня, он напрягся. Над сердцем у него была еще одна татуировка — девиз семьи.

Его глаза поймали мой взгляд, прежде чем скользнуть вниз по моей ночной рубашке и голым ногам. И тут я нашла ответ на свой вопрос. Раньше он не был по-настоящему возбужден. О черт.

Мои щеки вспыхнули, когда я увидела, что он стал жестче. Это все, что я могла сделать, чтобы не пересечь расстояние между нами и не коснуться его. Я никогда не понимала, что значит хотеть чего-то так сильно, что это причиняло боль; теперь я поняла.

Ромеро неторопливо открыл дверь душевой кабинки и обернул полотенце вокруг талии. Затем он вышел. Запах его пряного геля для душа ударил мне в нос. Он медленно приблизился ко мне.

— Ты знаешь, — сказал он странным голосом. — Если кто-то найдет нас в таком виде, он может неправильно понять. Идея, которая может стоить мне жизни, а тебе репутации.

Я все еще не могла пошевелиться. Я была каменной, но мои внутренности, казалось, горели, превращаясь в раскаленную лаву. Я не могла отвести взгляд. Я часами обдумывала то, что хотела сказать, когда загоню его в угол, но теперь потеряла дар речи.

Мой взгляд задержался на краю полотенца, на тонкой линии темных волос, исчезающих под ним, на восхитительном V-образном изгибе его бедер. Моя рука непроизвольно потянулась к груди Ромеро, желая почувствовать его кожу кончиками пальцев. Я не контролировала свои импульсы, когда дело касалось его. Возможно, это должно было напугать меня. Девочки не должны быть такими.

Ромеро схватил меня за запястье прежде, чем я успела прикоснуться к нему. Мой взгляд метнулся вверх, наполовину смущенный, наполовину удивленный. То, что я увидела на лице Ромеро, заставило меня вздрогнуть.

Он наклонился вперед, подходя все ближе и ближе. Мои глаза закрылись, но поцелуй, которого я хотела, так и не произошёл. Вместо этого я услышала скрип двери. Я посмотрела на Ромеро. Он широко распахнул дверь ванной. Вот почему он придвинулся ближе, а не поцеловал меня. Меня охватило смущение. Как я могла подумать, что он интересуется мной?

— Тебе нужно уйти, — пробормотал он, выпрямляясь. Его пальцы были по-прежнему держали мое запястье.

— Тогда отпустит меня.

Он мгновенно отпустил и сделал шаг назад. Я осталась на месте. Я хотела прикоснуться к нему, хотела, чтобы он прикоснулся ко мне в ответ.

Он выругался и двинулся на меня, одной рукой придерживая мой затылок, а другой бедро. Я почти чувствовала вкус его губ, они были так близко. Его прикосновение заставило меня почувствовать себя более живой, чем когда-либо, и я хотела большего от этого чувства, хотела утонуть в нем.

— Уходи, — прохрипел он. — Уходи, пока я не нарушил клятву.

Это была наполовину просьба, наполовину приказ.

Я хотела, чтобы он нарушил клятву, больше ничего не хотела, но что-то в его взгляде заставило меня отступить на несколько шагов. Я был храброй, но не глупой.

В последний раз окинув его взглядом, я быстро выбежала и пересекла спальню, остановившись только для того, чтобы проверить коридор перед уходом. Вокруг никого не было, поэтому я вышла и поспешила в свою комнату.

Я почти дошла до двери, когда появилась Джианна, все еще одетая в пижаму и с чашкой горячего шоколада в руках. Она остановилась, подозрительно прищурившись.

— Зачем ты крадешься по коридору в ночной рубашке?

Почему она сегодня встала так рано?

— Ничего, — поспешно ответила я.

Я почувствовала, как жар приливает к щекам. Когда мое тело перестанет предавать меня в таких ситуациях?

— Ничего, — повторила Джианна, скрестив руки на груди и небрежно отхлебнув из чашки. — Правильно. Разве комната Ромеро не в той стороне?

Я пожала плечами.

— Возможно. Это не значит, что он когда-нибудь меня пригласит.

— Это не значит, что тебя там не было.

— Ты закончила допрос? Не понимаю, почему ты вдруг заговорила как отец. Ты же не всегда играешь по правилам.

— Полегче, тигр. Мне просто любопытно. Ты можешь навещать Ромеро и всех, так часто, как захочешь, но ты же знаешь, как обстоят дела. Если слуги поймают тебя, слухи распространятся как пожар. Ты должна быть умной в этом и бегать по дому, как курица без головы не поможет. Если бы Ария застала тебя в таком состоянии и виде, тебе пришлось бы многое объяснять.

— Я не сделала ничего плохого, — упрямо сказала я.

Джианна горько улыбнулась.

— Я знаю, но это не значит, что они не накажут тебя за это. Просто будь осторожна. — она протянула мне чашку горячего шоколада.

— Думаю, тебе это нужнее, чем мне.

Я думала, что была осторожна, но, по крайней мере, мои сестры, казалось, видели меня насквозь. Я могла только надеяться, что они сохранят мою тайну от своих мужей. У нас с Ромеро будут большие неприятности, если люди начнут верить, что между нами что-то происходит, даже если это не так. Никому не было дела до правды. Я хотела, чтобы было о чем поговорить, хотела, чтобы Ромеро поцеловал меня так, как я хотела его, хотела, чтобы он не останавливался на поцелуях.

Ромеро

Я чуть было не побежал за Лилианой, чтобы затащить ее в свою комнату и сделать с ней все, что в моих силах. Черт подери! Она хотела меня. Это было написано на ее лице ясно, как день. В первый момент, когда я обернулся и увидел ее с огромными голубыми глазами, я подумал, что мне показалось. В конце концов, я думал о ней во время душа. Я слишком часто думал о ней. Если бы Лука знал, как трудно мне сейчас сосредоточиться, он бы поручил кому-нибудь другому защищать Арию, и он бы определенно отправил меня обратно в Нью-Йорк, подальше от Лили. Если бы я был хорошим солдатом, я бы попросил его сделать это, но я не хотел никуда идти. Я хотел остаться рядом с Лили.

Я провел рукой по мокрым волосам и посмотрел на дверь ванной. Почему я отослал ее? Она хотела, чтобы я поцеловал ее. Она хотела большего. Почему тогда я должен слушать свою гребаную совесть?

Но даже не мораль удерживала меня от поцелуя с Лили. Это противоречило моей клятве, моему долгу, но не это было главной причиной. Хотя она не была моей, чтобы защищать ее, я все еще хотел защитить Лили, даже от нее самой. Она не могла представить себе последствий такого флирта со мной. В нашем мире все достоинства девушки основывались на ее репутации, ее чистоте, что особенно справедливо для девушек для высокопоставленных мужчин. Но даже среди солдат лишь очень немногим женщинам разрешалось встречаться с тем, кого они выбирали. Мы все еще следовали тем же правилам, что и более века назад, и я сомневался, что это изменится в ближайшее время. Если я позволю этому между нами развернуться, если я возьму ее так, как хочу, тогда она будет разрушена в глазах нашего общества.

Конечно, было много вещей, которые мы могли сделать, чтобы не разрушить ее девственность. Так много всего, черт возьми.

Это было очень опасно, потому что, если бы я действительно начал думать о том, как я мог бы заполучить Лили, не разрушая ее, тем больше вероятность, что я действительно действовал в соответствии с этими идеями, и я не был уверен, достаточно ли я силен, чтобы остановиться в определенный момент. По крайней мере, если Лили меня об этом не попросит.

За завтраком я вел себя так, словно ничего не произошло. Ария и так была слишком внимательна. И Джианна, казалось, знала больше, чем следовало.

Лили встретилась со мной взглядом, когда ее сестры отвернулись, и ее взгляд заставил мой член дернуться. Сегодня я дал ей шанс. Теперь она знала, что я хочу ее.

Я провел свою жизнь ради других, всегда ставя свои собственные потребности на второе место. Неужели будет так плохо, если я хоть раз возьму то, что хочу? Никогда в жизни я не хотел ничего больше, чем девушку напротив меня.

Почему я должен отказывать себе в этом?

Глава 8

Лилиана

Я уставилась в потолок вернее, туда, где, как я знала, он находился. Темнота была непроницаемой, я даже не могла разглядеть собственную руку. Иногда мне казалось, что темнота это все, что есть в моей жизни. Длинный туннель без конца. Особенно по ночам меня преследовали мамины слова. Я обещала ей, что буду счастлива, но не знала, как это сделать. Глубокое одиночество охватило меня с тех пор, как умерла мама. Мы никогда не были так близки, как некоторые дочери со своими матерями, но она всегда была рядом. А теперь мне казалось, что я совсем одна. Конечно, был Фаби, но он был молод и скоро будет вовлечен в мафиозный бизнес, и отец…прямо сейчас, находясь здесь, в Хэмптоне, я была счастлива, но это было временно.

Мои сестры всегда были рядом, но у них была своя жизнь, у них были мужья, и однажды у них будут свои семьи. Они по-прежнему любили бы меня и заботились обо мне, но я хотела быть счастливой отдельно от них. Я хотела того же, что и они. И я знала, что единственным человеком, с которым я хотела такого счастья, был Ромеро.

Этим летом он смотрел на меня по-другому. В последние годы выражение его лица ясно давало понять, что для него я всего лишь девушка, которую нужно защищать. Но в последнее время что-то изменилось. Конечно, я не была экспертом, когда дело касалось мужчин, но в его взгляде был намек на то, что я часто видела на лице Луки, когда он смотрел на мою сестру Арию.

По крайней мере, я была уверена. Я сбросила с себя одеяло и села. Я не стала включать свет, боясь привлечь внимание, а вместо этого на ощупь направилась к двери.

Я медленно опустила ручку и выскользнула в коридор. Было тихо и темно, но, по крайней мере, здесь я могла разобрать виды. Не то чтобы мне нужно было что-то увидеть, чтобы найти комнату Ромеро. Я точно знала, где она находится. Я уже потеряла счет времени, как представляла, что попаду туда. Но до сих пор разум останавливал меня. Сегодня я устала слушать доводы рассудка и действовать осторожно. Я не хотела оставаться одна, не хотела всю ночь смотреть в темноту, быть одинокой и печальной.

Я кралась по коридору, стараясь не издавать ни звука, едва осмеливаясь дышать. Дойдя до двери в комнату Ромеро, я долго стояла там. Внутри было тихо. Конечно, было уже далеко за полночь, а он всегда вставал рано для пробежки.

Мои пальцы дрожали от волнения, когда я взялась за ручку двери и толкнула ее вниз. Дверь беззвучно отворилась. Я прокралась внутрь и снова закрыла ее, потом долго не двигалась, только смотрела на кровать и контуры тела Ромеро. Шторы не были задернуты, поэтому лунный свет давал немного света. Он лежал ко мне спиной, и одеяло доходило ему только до пояса. Я обвела взглядом его мускулистые плечи и руки. Я подошла ближе, нерешительно делая шаг за шагом. Это было так неправильно. Ромеро и раньше ловил меня в своей комнате, и хуже того, он поймал меня, когда я шпионила за ним в душе, но это было более интимно.

Он лежал в постели, и если все пойдет по-моему, я скоро присоединюсь к нему. Что, если он отошлет меня? Или, что еще хуже, если он разозлится и расскажет Луке? Что, если они отправят меня обратно в Чикаго в тот темный и безнадежный дом с отцом, который совсем не скучал по моей матери?

Я замерла в паре шагов от кровати. Мое дыхание участилось, как будто я напряглась, а руки вспотели. Может, я схожу с ума. Я пыталась убедить себя, что делаю это, потому что мама хотела, чтобы я была счастлива, но, возможно, я просто использовала это как оправдание своего безумия. Я хотела Ромеро задолго до того, как мама что-то сказала, и даже пыталась поцеловать его задолго до смерти.

Я покачала головой, злясь на себя за то, что все переосмыслила. Было время, когда я делала все, что хотела, пока мне этого хотелось. Я сделала еще один шаг к кровати, но, должно быть, издала какой-то звук, не заметив его, потому что дыхание Ромеро изменилось, а тело напряглось. О нет. Теперь пути назад не было.

Он перекатился на спину одним плавным движением, затем его глаза остановились на мне. Он расслабился, но тут же снова напрягся.

— Лилиана?

Я не ответила. Язык, казалось, прилип к небу. О чем я только думала?

Ромеро спустил ноги с кровати и присел на краешек, молча наблюдая за мной. Видел ли он мое лицо? Наверное, я выглядела как мышь, пойманная кошкой, но я не боялась. Ни капельки. Если уж на то пошло, я была смущена и странно взволнована. Я была извращенной и больной мышью, это уж точно.

Он встал, и, конечно же, мои глаза быстро осмотрели его тело. На нем были только трусы. Он выглядел слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как будто он вышел из моих снов. Было неловко думать, как часто я мечтала о Ромеро и обо всем, что хотела с ним сделать.

— Лили, что ты здесь делаешь? Все в порядке?

В его голосе звучало беспокойство, но было и что-то еще. Что-то, что я услышала, когда он поймал меня шпионящей за ним в душе. Это было что-то темное и почти нетерпеливое.

В животе у меня запорхали бабочки, и я сделала шаг в его сторону. Я хотела броситься в его объятия, хотела поцеловать его, и еще много чего.

— Можно я с тобой пересплю? — слова вырвались сами собой, и как только они вырвались, я не поверила своим ушам. Тем более, что их легко можно было принять не за то.

Ромеро замер. Между нами повисло молчание. Я была уверена, что он раздавит меня в любую секунду. Я сд�

Пролог

ЛИЛИАНА

Я понимала, что это неправильно. Если хоть кто-то узнает, если мой отец всё выяснит, он не позволит мне покинуть Чикаго. Вероятнее всего, отец даже из дома меня не выпустит. Мое поведение было абсолютно неприемлемым, и совсем не так должна вести себя леди. Люди все ещё распускали грязные слухи о Джианне. Они с удовольствием вцепятся в новую жертву. Ещё одна из сестёр Скудери попалась с поличным!

В глубине души я знала, что ничем не отличаюсь от Джианны, когда речь идёт о том, чтобы устоять перед искушением. Я не способна сопротивляться чувствам. Дверь Ромеро не была заперта. Едва дыша, я на носочках скользнула в спальню. Ромеро не было в комнате, но я слышала шум льющейся воды в ванной и двинулась туда. Дверь была приоткрыта, поэтому я уставилась в щелочку.

В последние дни я уяснила, что Ромеро – раб своих привычек, так что, как я и ожидала, он был в душе. Но со своего места я не могла многое рассмотреть. Я приоткрыла дверь чуть шире и скользнула внутрь.

От его вида у меня аж дух захватило. Ромеро стоял спиной ко мне. Он был невероятно красивым. Мышцы на его плечах и спине двигались, пока он мыл свои темные волосы. Мой взгляд невзначай скользнул ниже, к его идеально сложенной заднице. Я никогда прежде не видела мужчину с такого ракурса, но не могла представить, что хоть кто-то сможет сравниться с Ромеро.

Ромеро начал поворачиваться, и мне стоило бы уйти. Но я восхищенно пялилась на его тело. Он возбуждён? Ромеро напрягся, заметив меня. Он уловил направление моего взгляда, а затем он оглядел мою ночную сорочку и обнаженные ноги. И тут я поняла, что на самом деле, до этого он не был возбужден. О, черт!

Мои щеки покраснели, пока я наблюдала, как он становится тверже. Я едва могла сдержаться, чтобы не кинуться к Ромеро и не коснуться его.

Ромеро неспешно открыл дверь душевой кабины и обернул полотенце вокруг талии, а затем вышел из душа. Запах пряного геля достиг моего носа. Ромеро медленно подошёл ко мне.

– Ты же знаешь, – произнёс он странным голосом, – если кто-то увидит нас в таком виде, он может все неправильно понять. И это будет стоить мне жизни, а тебе – твоей репутации.

Я все ещё не могла двигаться, будто окаменела, но внутри все горело, плавилось, словно огненно-красная лава. Я не могла отвести взгляд. Не хотела.

Мои глаза скользнули к краю полотенца, по идеальной дорожке темных волос, исчезающей за ним. Я с удовольствием изучала великолепные v-образные мышцы его нижнего пресса. Едва отдавая себе отчёт, я протянула руку, касаясь груди Ромеро, мне нужно было почувствовать его кожу кончиками пальцев.

Ромеро поймал мое запястье прежде, чем я успела прикоснуться к нему. Его хватка была почти болезненной. Я подняла глаза, смущенная и удивленная. От выражения лица Ромеро я поежилась.

Он двинулся ко мне, подходя ближе и ближе. Все внутри меня затрепетало от предвкушения, но поцелуй, которого я так ждала, не случился. Вместо этого я услышала скрип двери и взглянула на Ромеро. Он лишь шире распахнул дверь ванной. Вот почему он придвинулся, а не потому, что собирался поцеловать. Смущение охватило меня. Как я только могла подумать, что Ромеро интересуется мной?

– Тебе стоит уйти, – пробормотал он, выпрямляясь. Пальцы Ромеро все ещё удерживали мое запястье.

– Тогда отпусти меня.

Ромеро тут же выпустил меня из объятий и сделал шаг назад. Я же осталась там, где и была. Так хотелось прикоснуться к нему! Хотелось, чтобы он дотронулся до меня в ответ. Ромеро пробормотал проклятье и двинулся ко мне. Одна его рука оказалась на моем затылке, вторая легла на бедро. Я почти чувствовала вкус его губ, когда мы были так близко.

– Уходи, – прохрипел Ромеро. – Уходи, пока я не нарушил свою клятву.

Это был то ли приказ, то ли мольба.

Глава 1

ЛИЛИАНА

Я все еще ежилась, когда вспоминала свою первую позорную попытку пофлиртовать с Ромеро. Мама и моя сестра Ария всегда просили меня не провоцировать мужчин, но я никогда ни с кем не была настолько смелой, как в тот день с Ромеро. Он казался таким надежным! Вряд ли бы он навредил мне, как бы я его ни провоцировала! Я была маленькой и глупой. В свои четырнадцать я была уверена, что знаю все о любви, мужчинах и сексе.

Это случилось всего за несколько дней до свадьбы Арии. Лука прислал Ромеро охранять мою сестру. К выбору телохранителя для будущей жены любой Дон подойдет ответственно. Только тот, кто заслуживал абсолютного доверия, мог находиться так близко к жене Дона, но я не поэтому доверяла Ромеро.

Ромеро выглядел просто великолепно в белой рубашке, черных слаксах и жилетке, которая скрывала кобуру с пистолетом. И по какой-то причине его карие глаза казались куда добрее, чем у любого другого мужчины в нашем мире. Я не могла отвести от него взгляд. Даже не знаю, о чем я думала или чего хотела добиться, но стоило Ромеро сесть, как я забралась на его колени. Он заметно напрягся, но что-то в глазах Ромеро понравилось мне, и я мгновенно влюбилась в него. Часто в прошлом, когда я флиртовала с солдатами отца, я видела в их взгляде, что они бы не колеблясь сделали со мной все, что было у них на уме, если бы не отец. Но с Ромеро я могла не беспокоиться о том, что он возьмет больше, чем я была готова дать. Наверное, это именно то, что я почувствовала в тот день, как-то так. Он казался хорошим парнем, как те, о которых я могла только мечтать, потому что хорошим парням не место в мафии. Словно рыцарь в сияющих доспехах, о котором грезит каждая глупая девчонка типа меня.

Только спустя несколько месяцев я осознала, что Ромеро не был тем человеком, которым я его считала, которым я хотела, чтобы он был, каким придумала его себе. Мысли о том дне преследовали меня до сих пор. В тот момент вся моя влюбленность в Ромеро, к счастью, прошла.

Мои родители взяли Джианну, Фабиано и меня в Нью-Йорк на похороны Сальваторе Витиелло, хотя я и не знала отца Луки и Маттео. Я так обрадовалась, что увижу Арию вновь. Но обычное путешествие превратилось в кошмар. Я впервые по-настоящему ощутила, что значит принадлежать к нашему миру.

После нападения русских на поместье Витиелло я была наедине со своим братом Фаби в комнате, куда Ромеро отвел нас после того, как Семья во главе с Лукой пришла к нам на помощь. Кто-то дал моему брату успокоительное, потому что он был буквально не в себе, после того как увидел, что наш телохранитель погиб, получив пулю в голову. Я была удивительно спокойна, почти в трансе. Сидела, съежившись рядом с ним на кровати, глядя в никуда и прислушиваясь к шуму вокруг. Каждый раз, как кто-то проходил мимо нашей комнаты, я напрягалась, готовясь к новому нападению. Но затем Джианна написала мне, спрашивая, где я. Никогда еще в своей жизни я не делала ничего так быстро. Я пулей вылетела из постели и распахнула дверь. Джианна стояла в коридоре, ее рыжие волосы были растрепаны. Стоило мне оказаться в ее объятиях, как я почувствовала себя лучше и в безопасности. С тех пор как Ария уехала, Джианна взяла на себя роль курицы-наседки, в то время как наша родная мать больше беспокоилась об общественных обязательствах и потакала любой прихоти отца.

Когда Джианна решила узнать, как дела внизу, я запаниковала. Я не хотела оставаться одна, а Фаби не проснулся бы в ближайшие несколько часов, так что, несмотря на мой страх, мы спустились на первый этаж – я шла за сестрой. Большая часть мебели была уничтожена после столкновения с русскими, кровь была повсюду. Честно говоря, я никогда не боялась крови. Фаби всегда приходил ко мне, чтобы показать свои раны, особенно когда они начинали гноиться, потому что он промывал их недостаточно хорошо. И даже сейчас, когда вокруг белые стены и диваны были покрыты красным, меня тошнило вовсе не от этого. Мне было плохо из-за того, что произошло, из-за того, что мы могли погибнуть. Я уже даже не чувствовала запаха крови, потому что полы были вымыты какими-то чистящими средствами. Я была рада, когда Джианна направилась в другую часть дома, но затем я услышала первый крик из подвала. Мне захотелось моментально развернуться и притвориться, что я ничего не слышала. Но Джианна не собиралась так делать.

Она распахнула железную дверь, которая вела вниз. На лестнице было темно, но откуда-то из глубины лился свет. Я поежилась.

– Ты же не собираешься спускаться, да? – прошептала я. Мне стоило бы знать ответ заранее. Это же Джианна.

– Собираюсь, но ты останешься на лестнице, – сказала Джианна, прежде чем начать спускаться. Я поколебалась лишь секунду, а затем направилась следом. Дело в том, что я тоже не слушаюсь приказов, как и она.

Джианна пристально взглянула на меня.

– Пообещай мне, что останешься там.

Я хотела было возразить, потому что уже не была ребенком. Но затем кто-то вскрикнул, и у меня мороз пробежал по коже.

– Ладно, обещаю, – быстро отозвалась я.

Джианна развернулась и продолжила спускаться. На последней ступеньке она застыла. Я могла видеть лишь часть ее спины, но по тому, как она напряглась, я знала, что она была расстроена. Раздался приглушенный крик, и Джианна вздрогнула. Несмотря на страх, я спустилась. Я должна была срочно узнать, что увидела моя сестра. Она была не из тех, кто легко терял контроль над собой.

Хоть я и чувствовала, что пожалею об этом, все же не смогла остановиться. Я устала от того, что меня держат подальше от всего важного, что происходит в нашей семье, и считают, будто я слишком юная. Устала от вечных напоминаний, что нуждаюсь в защите.

Стоило мне ступить в подвал, как я во все глаза уставились на происходящее в центре комнаты. Поначалу я даже не поняла, что здесь делают эти люди. Будто бы мой мозг давал шанс сбежать от всего этого ужаса, но вместо этого я осталась и продолжала смотреть. Мое сознание впитывало каждую ужасающую деталь. То, что я и спустя годы так отчетливо помнила.

Там были двое русских из тех, что напали на нас. Они сидели привязанные к стульям и были все в крови. Маттео и еще один парень избивали и резали их, причиняя им боль. В горле поднялся комок желчи. А затем я увидела Ромеро. Его добрые карие глаза больше не были такими уж добрыми. Его руки были покрыты кровью. Хороший парень, рыцарь в сияющих доспехах, о котором я мечтала! Так вот – этого парня больше не существовало. Крик вырвался из моей груди, в ушах стоял шум. Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Даже не знаю, что было дальше. Помню лишь обрывки. Чьи-то ладони обхватили меня, чьи-то руки крепко сжали. Кто-то пытался меня успокоить, что-то говорил мне, но слова были бессмысленны.

Помню теплую грудь, прижимающуюся к моей спине и запах крови. Краткую вспышку боли, когда Маттео сделал мне укол, и весь мир словно отдалился от меня. Ужас не проходил, но стал слабее. Мой взгляд был затуманен, но я видела, как Ромеро встал на колени рядом со мной. Он подхватил меня и поднялся на ноги. Вынужденное спокойствие взяло надо мной верх, и я расслабилась. Прямо перед моими глазами были капли крови на его белой рубашке. Кровь мужчины, которого пытали. Снотворное постепенно начало действовать, и я сдалась. Мои глаза закрылись. Я смирялась со своей судьбой.

* * *

РОМЕРО

Это было нашей задачей, как членов мафии, – защищать тех из нас, кто в этом нуждался: слабых, детей и женщин. Фактически я посвятил этому свою жизнь. Многие аспекты моей работы были связаны с тем, чтобы причинять другим боль, быть жестоким и холодным, но необходимость обеспечивать безопасность всегда делало меня лучше в моих собственных глазах, будто бы во мне было не только плохое, он и хорошее. Не то чтобы это имело значение; если Лука прикажет мне, я сделаю любую, самую ужасную вещь, какую только можно представить. Несмотря на то, что у нас тоже есть свои правила о свой собственный кодекс чести, мы, члены мафии, были для большинства людей исчадьями ада. Когда я услышал крик Лилианы, то вспомнил о том, кем я был в глазах обычных людей. Крики русских не трогали меня. Мне приходилось слышать и куда более отчаянные вопли. Но этот громкий, нескончаемый визг девчонки, которую мы должны были защищать, резал слух.

Выражение ее лица было просто ужасным. В ее испуганных глазах я видел то, кем я был. Может быть, хороший человек поклялся бы себе стать лучше, но я был профессионалом в своем деле. Зачастую даже наслаждался жестокостью, как многие члены мафии. Перекошенное ужасом лицо Лилианы не вызвало во мне отвращения к тому, что я делал. Тогда я еще не знал, что этот проблеск жестокости был не самым худшим способом испоганить ей жизнь.

* * *

ЛИЛИАНА

Я очнулась. Мое тело окутывало что-то теплое и мягкое. Мои мысли путались, но при этом я отчетливо представляла себе все то, что увидела в подвале. Я, наконец, открыла глаза. Движение в углу привлекло мое внимание. Ромеро стоял у стены напротив меня. Я быстро оглядела комнату, в которой была. Это была гостевая спальня, и я была наедине с Ромеро, за закрытой дверью. Несмотря на то, что я все еще находилась под воздействием лекарства, которое вколол мне Маттео, мне вновь захотелось кричать. Но я сдержалась и молча наблюдала, как Ромеро подходит ко мне. Я даже не понимала, почему до сих пор считала его безобидным, ведь каждое его движение кричало об опасности. Когда он почти подошел к кровати, я вздрогнула, прижимаясь к подушкам. Ромеро замер, темные глаза потеплели, но они больше не казались мне добрыми после всего того, что я видела.

– Все в порядке. Ты в безопасности.

Никогда в жизни я не чувствовала себя в такой опасности, как сейчас. Я хотела, чтобы мое блаженное неведение вернулось ко мне. Я ничего не ответила.

Ромеро взял стакан воды с прикроватного столика и протянул мне. Я внимательно оглядела его руки в поисках следов крови, но, должно быть, он тщательно их вымыл. Не было ни малейшего следа даже между пальцами или под ногтями. Судя по всему, у него большой опыт в отмывании крови. Желчь подкатила к горлу.

– Тебе нужно попить, малышка.

Мои глаза метнулись к его лицу.

– Я не ребенок.

Призрачная улыбка мелькнула на лице Ромеро.

– Конечно, нет, Лилиана.

Я искала в его глазах насмешку, проблеск тьмы, как тогда, в подвале, но он выглядел так, словно он хороший добрый парень. Как бы мне хотелось, чтобы это было так на самом деле! Я села и взяла стакан. Моя рука дрожала, но я постаралась не пролить на себя воду. Сделав два глотка, я вернула стакан Ромеро.

– Скоро ты сможешь навестить сестру, но сначала Лука хочет сказать тебе пару слов насчет того, что ты видела, – спокойно произнес Ромеро.

Страх резанул меня, словно холодное лезвие. Когда в дверь постучали, я вылезла из постели, и через мгновение вошел Лука. Он прикрыл дверь. Мой взгляд метался между ним и Ромеро. Я не хотела потерять контроль, как в прошлый раз, но чувствовала, что на меня вновь накатывает паническая атака, несмотря на то, что меня здорово накачали успокоительными. Я никогда не оставалась с посторонними мужчинами наедине, и после сегодняшних событий это было уже слишком.

– Никто не навредит тебе, – произнес Лука глубоким голосом. Я пыталась поверить ему. Казалось, что Ария любит его, так что он не мог быть таким уж плохим, и его не было внизу, когда пытали русских. Я рискнула вновь взглянуть на Ромеро. Он по-прежнему смотрел на меня.

Я опустила голову.

– Я знаю, – в итоге произнесла я, но, скорее всего, это прозвучало фальшиво, потому что мои слова совершенно не соответствовали тому, что я чувствовала. Я глубоко вздохнула и подняла взгляд на Луку. – Ты хотел поговорить со мной?

Лука кивнул. Ни он, ни Ромеро не подходили ближе.

– Ты не можешь рассказать Арии о том, что видела сегодня. Она расстроится.

– Я не расскажу, – быстро пообещала я. Я и не собиралась. Даже не хотела помнить обо все произошедшем, не то что обсуждать. Если бы я могла, я бы начисто стерла все из своей памяти.

Лука и Ромеро обменялись взглядами, и Лука открыл дверь.

– Ты куда разумнее, чем твоя сестра Джианна. Ты напоминаешь мне Арию.

Почему-то его слова заставили меня чувствовать себя трусихой. Не потому, что Ария была такой. Она была смелой, как и Джианна, но по-своему. Я чувствовала себя трусихой, потому что согласилась молчать по эгоистичным причинам, потому что хотела забыть, а не защитить Арию от правды. Я была более чем уверена, что она справилась бы с этим куда лучше, чем я.

– Ты можешь отвести ее к Джианне, но убедись, что они не будут вновь болтаться по дому, – сказал Лука Ромеро.

– Как Ария? – спросила я.

Лука напрягся.

– Она спит. Вы увидитесь позже.

И вышел.

Я обняла себя руками.

– Мои родители знают о том, что произошло?

– Да. Отец заберет вас, как только уладит дела, и затем вы вернетесь в Чикаго. Вероятно, утром. – Ромеро ждал, но я не двигалась. По какой-то причине мое тело сопротивлялось тому, чтобы приблизиться к Ромеро, хотя это было странным, учитывая, что буквально недавно я фантазировала о том, как буду целоваться с ним.

Ромеро открыл дверь пошире и отступил.

– Уверен, что твоей сестре Джианне не терпится тебя увидеть.

Сделав глубокий вдох, я заставила себя подойти к нему. Тело Ромеро было расслабленным, а лицо добрым, и, несмотря на ужас и страх, мое сердце екнуло, когда я коснулась Ромеро, проходя мимо. Вероятно, это шок. Я просто не могла быть по-прежнему влюблена в него после того, что было сегодня.

Глава 2

ЛИЛИАНА

Как бы мне ни казалось, что я справилась с прошлым, стоило мне напомнить о том дне, и вновь в животе все скручивалось в тугой узел. Вот и сегодня я нервничала, когда вместе с Джианной шла к Маттео, Арии и Луке. Отец, наконец, сдался и разрешил мне отправиться в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать мое пятнадцатилетие.

– Ты в порядке? – тихо спросила Джианна, заметив мое состояние.

– Ага, – быстро отозвалась я, хотя от одного упоминания о Нью-Йорке в буквальном смысле этого слова почувствовала запах крови. Но я больше не была маленькой девочкой, которая нуждалась в защите старшей сестры, поэтому поспешила заверить Джианну: – Я в порядке.

Ария кинулась к нам, когда мы только подошли, и обняла нас обеих.

– Я так сильно скучала!

Я была так рада, что мы вновь вместе, и широко заулыбалась. Я даже готова была опять спуститься в тот ужасный подвал, если это было необходимо для того, чтобы увидеться с сестрами.

Ария оглядела меня.

– Ничего себе! Да ты уже ростом с меня! А я до сих пор помню, как ты отказывалась куда-либо идти, если не держалась за мою руку.

Я быстро огляделась, но, слава богу, никто не услышал ее.

– Не говори ничего подобного, когда рядом Ромеро. Где он, кстати? – Я слишком поздно поняла, насколько тупо это прозвучало, и покраснела.

Ария рассмеялась.

– Скорее всего, у себя дома.

Я пожала плечами, но было поздно. Нет, я не забыла вид крови на руках Ромеро, но по какой-то причине я не боялась так же сильно, как Маттео или даже Луку. И я поняла это, когда мы подошли к мужчинам. Мой пульс подскочил, я почувствовала, как во мне поднимается волна панической атаки, и отчаянно пыталась взять себя в руки.

– А вот и наша именинница! – с улыбкой произнес Маттео. Сейчас трудно было даже представить себе, что такой очаровательный парень мог пытать кого-то в подвале и что я своими глазами видела его руки по локоть в крови.

– Еще нет, – ответила я. Я чувствовала, что паника отступает. В реальной жизни Маттео не казался таким же страшным, как в моих воспоминаниях. – Может быть, ты хочешь подарить мне что-то заранее?

– Мне нравится ход твоих мыслей, – подмигнув, отозвался Маттео. Он взял мои сумки и протянул руку. Я взглянула на Джианну.

– Ты не поможешь Джианне с багажом?

Я не хотела, чтобы Джианна думала, будто я флиртую с ее женихом, даже если она недолюбливала его.

– Лука обо всем позаботится, – ответил Маттео.

Джианна кинула на него взгляд, а затем улыбнулась мне.

– Иди.

Я приняла руку Маттео. Я не понимала, почему Джианна так его ненавидит. Это началось задолго до событий в подвале, так что причина была не в пытках. Но их отношения не мое дело, тем более что Джианна никогда не делилась со мной своими чувствами. Она делилась только с Арией. Им же обеим я казалась еще слишком юной. Но я знала куда больше, чем они думали.

* * *

Через пятьдесят минут мы подъехали к зданию, в котором жили Ария и Лука. Я взглянула на свое отражение в зеркале лифта, дабы убедиться, что макияж не размазался и ничего не застряло между зубов. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз видела Ромеро, и я хотела произвести хорошее впечатление. Но когда мы оказались в апартаментах Луки и Арии, его там не было. Я осмотрелась украдкой. Тогда Ария подошла ко мне и шепнула:

– Ромеро здесь нет, потому что Маттео и Лука могут защитить нас сами.

– Я не искала его, – быстро отозвалась я, но Ария не купилась на мою ложь. Я отошла подальше, чтобы она не увидела мой румянец.

– Ну да, – ответила Ария со знающей улыбкой. – Он придет позже, когда Маттео и Лука займутся делами.

Я затрепетала от предвкушения нашей встречи, чувствуя одновременно тошноту и нервозность. Время от времени мне снились кошмары о той ночи в подвале, хорошо что не с Ромеро в главной роли, но один вопрос все же не давал мне покоя – не поднимет ли эта встреча на поверхность что-то мутное и темное во мне?

Но и это не было главной причиной, почему я нервничала. До сих пор Ромеро игнорировал меня – нет, не меня, а мой флирт. Он относился ко мне как к ребенку. Может, теперь он наконец-то проявит ко мне хоть какой-то мужской интерес, а, может, и не будет его проявлять. В конце концов, мне уже пятнадцать, и я видела, как некоторые солдаты отца заглядывались на меня. Может, я была не во вкусе Ромеро, и дело вовсе не в моем возрасте. Я даже не знала, встречался ли он с кем-то, а может, он уже был с кем-то помолвлен.

Во время ужина Ария и Джианна обмениваются странными взглядами. Я не понимала, что они значат. Обсудят ли они это со мной?

Лифт просигналил и начался опускаться.

– Это Ромеро, – пробормотала Ария. Лука странно взглянул на нее, но я никак не отреагировала, лишь слегка кивнула, будто бы мне было все равно. Но это было не так, и я была благодарна Арии за предупреждение.

– Мне нужно в ванную, – сообщила я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. Джианна закатила глаза. Я схватила с пола сумку и кинулась в гостевую ванную. Стоило мне закрыть дверь, как я услышала, что распахнулись двери лифта. Спустя мгновение раздался голос Ромеро, он был низким, но не грубым. Я обожала его тембр, его вибрации.

Я взглянула в зеркало, быстро освежила свой макияж и расчесала волосы. Они не были ни столь сияющими и чарующими, как у Арии, ни такими же яркими, как у Джианны, но могло быть и хуже. Остальные, вероятно, заметили, как я кинулась в ванную, чтобы привести себя в порядок, но мне было все равно. Я хотела хорошо выглядеть для Ромеро. Стараясь казаться расслабленной, я вышла из ванной. Ромеро присел за стол и стал накладывать в тарелку десерт: на столе были тирамису и панна-котта. Его место было прямо рядом со мной.

Я взглянула на Арию, будто бы она все подстроила. Она слегка улыбнулась мне, а вот Джианна даже не пыталась скрыть, что ситуация ее забавляет. Я, правда, надеялась, что она не опозорит меня перед остальными. Я подошла к своему стулу, стараясь вести себя по-взрослому, но Ромеро удостоил меня лишь мимолетной улыбки. Какое тяжкое разочарование! Я села рядом с ним и глотнула воды больше для того, чтобы сделать хоть что-то, а не потому, что хотела пить.

Мне казалось, что это самый неловкий момент в моей жизни, но я жестоко ошибалась. Стоило Маттео и Луке уйти на какую-то деловую встречу, как стало очевидно, что Ария и Джианна пытаются найти возможность побыть наедине. Они могли попросить меня уйти, но им нужно было избавиться и от Ромеро. Ария наклонилась и прошептала мне на ухо:

– Не могла бы ты отвлечь Ромеро на какое-то время? Это важно.

У меня не было даже возможности отказаться.

– Ромеро, почему бы тебе не сыграть с Лили в «Скрабл»? Кажется, что она сходит с ума от скуки, а мне и Арии нужно обсудить женские вопросы, – многозначительно произнесла Джианна.

Мое лицо вспыхнуло от смущения. Обычно Джианна знала, что не нужно меня так смущать. Она произнесла это громко, будто бы Ромеро должен был понянчиться со мной, пока она и Ария обсудят важные дела.

Ромеро вышел из кухни, где проверял что-то в телефоне, и остановился около меня у обеденного стола. Я едва могла смотреть на него. Что он сейчас обо мне думает? Я украдкой взглянула на него. Он не выглядел раздраженным, но это не означало, что он хотел провести весь вечер, развлекая меня. Он телохранитель, а не нянька.

– А мне кажется, что ваша сестра скорее хотела бы провести время с вами, – ответил он Джианне. Затем его карие глаза остановились на мне. – Ты уверена, что хочешь играть со мной в «Скрабл»? – спросил он, и я не смогла сдержать улыбку. Лишь немногие спрашивали, чего хочу я, даже мои сестры время от времени забывали о том, что я была личностью со своими взглядами и желаниями.

Ария и Джианна многозначительно взглянули на меня. Мне нужно было отвлечь Ромеро, как они того и хотели, иначе я разрушила бы их планы.

– Ага, я правда хочу сыграть с тобой в «Скрабл». Мне нравится эта игра, – произнесла я с сияющей улыбкой. Я даже не помнила, когда играла в нее в последний раз. В моей семье никогда не играли в настольные игры.

Ромеро взглянул на моих сестер. На его лице мелькнуло подозрение.

– Вы можете присоединиться к нам, – сообщил он.

– Я бы предпочла сыграть только с тобой, – произнесла я флиртующим тоном. Джианна подмигнула мне, когда Ромеро не видел.

– Мои сестры ненавидят «Скрабл», как и все остальные мои знакомые. Так что ты моя единственная надежда.

Ухмылка мелькнула на губах Ромеро, и он кивнул.

– Хорошо, но будь терпелива. Прошло много времени с тех пор, как я играл в последний раз.

Играть с Ромеро в «Скрабл» на самом деле было очень весело. Тем более что мы проводили время наедине. Я оторвала взгляд от слова, которое только что выложила, раздумывая, стоит ли задавать вопрос, который сжигал меня изнутри. Ромеро сосредоточенно думал над следующим словом. Его темные брови были нахмурены. Мне захотелось наклониться и поцеловать его.

– А у тебя есть девушка? – выдала я, когда была уже не в силах сдерживаться. Мне тут же захотелось умереть на месте. Очевидно, что моим сестрам не стоило позорить меня. Я справляюсь с этим самостоятельно.

Ромеро взглянул на меня. На его лице было написано одновременно удивление и смущение. Я почувствовала, как румянец покрывает мою шею. Продолжай в том же духе, Лили. Я говорила как идиотка.

– Ты так пытаешься отвлечь меня от игры, чтобы выиграть?

Я хихикнула, радуясь, что он не разозлился на меня за такой личный вопрос. Ромеро вновь погрузился в игру, но мое веселье угасло, когда я поняла, что он не ответил. Означает ли это, что у него есть девушка? Я не могла вновь спросить у него об этом.

Слегка поерзав и поглубже усевшись в кресло, я чувствовала глухое раздражение. Я уставилась на террасу, где были мои сестры.

Ария и Джианна, вероятно, думали, что я не понимала, что они что-то замышляют. Они, видимо, полагали, будто я наивная или слепая. То, что я заигрывала с Ромеро, не означало, что я не видела тайных взглядов, которыми они обмениваются. Я не стала спрашивать, потому что знала: они все равно не расскажут, и я все больше чувствовала себя лишней. Они вели себя так не из плохих побуждений, но все равно было обидно. Ария выглядела огорченной из-за того, что сказала Джианна. Я боролась с желанием пойти к ним и попытаться все разузнать.

– Твоя очередь. – Голос Ромеро заставил меня вздрогнуть.

Я вспыхнула и быстро посмотрела на буквы на дощечке.

– Хочешь прекратить? – произнес Ромеро через пару минут. Он говорил так, будто бы сам хотел этого. Вероятно, ему было скучно до безумия.

Подавив разочарования, я кивнула.

– Да, пойду, почитаю немного в комнате. – Я поднялась, надеясь, что эмоции не отразились на моем лице, но мне не стоило переживать из-за этого. Ромеро рассеянно улыбнулся и достал телефон, чтобы проверить сообщения. Я медленно отошла. Он больше не взглянул на меня. Мне нужно было придумать, как привлечь его внимание.

* * *

Ария украсила всю квартиру воздушными шарами, будто я была пятилетней малышкой. Я думала, что мы сможем отправиться в один из клубов Луки, но и он, и даже Ария, отказались брать меня туда. На столах громоздились горы всякой еды, будто для огромной вечеринки, но гостями были только мы с Джианной и две младшие сестры Ромеро. Ария попросила его привести сестер, чтобы мне не было так скучно. Я чувствовала себя неудачницей, которая нуждалась в том, чтобы старшие сестры нашли для меня друзей. Может, мне стоило остаться в Чикаго? Тогда, по крайней мере, я бы провела этот день со своими друзьями.

Когда пришел Ромеро и его сестры, я изобразила сияющую улыбку.

– С днем рождения, Лилиана, – произнес он, протягивая конверт. Это был сертификат в книжный. – Ария сказала, что ты любишь читать.

– Да, спасибо, – ответила я, но в душе надеялась получить от Ромеро другой подарок. Что-то более личное, что-то, что подчеркивало его особенное отношение ко мне.

– Это мои сестры. – Он указал на высокую девушку с копной кудрявых темных волос. – Это Тамара, ей тоже пятнадцать. – Я улыбнулась, как и Тамара, но она казалась столь же смущенной. – А это Кира, ей двенадцать. Уверен, что вы весело проведете время.

Было очевидно, что я должна была провести с ними время, потому что была слишком молода, чтобы тусоваться с Арией, Лукой и остальными. Это бесило меня! Пусть Тамара и Кира казались достаточно милыми, но я приехала в Нью-Йорк не на детскую вечеринку. Вновь улыбнувшись дежурной улыбкой, Ромеро направился к Луке и Маттео, а я повела его сестер к столу с закусками.

Я максимально старалась наслаждаться вечером и быть милой с сестрами Ромеро, но я хотела на свой день рождения чего-то особенного, чего-то, о чем я мечтала уже долгое время. Когда я заметила, как Ромеро выходит на террасу на крыше, чтобы позвонить, я тоже решила улизнуть. Остальные, к счастью, были слишком заняты, так что пару минут не заметят моего отсутствия. Ромеро говорил по телефону и сначала не увидел меня. Я тихо прошла следом за ним и наблюдала, как он облокотился на перила. Рукава его рубашки были подвернуты, обнажая накачанные мышцы.

Стоило его взгляду остановиться на мне, как Ромеро нахмурился, выпрямляясь. Я подошла ближе. Ромеро нажал отбой и сунул телефон в карман.

– Разве ты не должна развлекать своих гостей? – спросил он с улыбкой, но мне показалось, что она не была такой искренней, как обычно.

Я подошла еще ближе и улыбнулась ему.

– Мне нужно немного свежего воздуха.

Взгляд Ромеро был настороженным.

– Нам стоит вернуться.

– Есть кое-что, что я хочу на свой день рождения, – тихо произнесла я. – И это можешь дать только ты. – Я повторяла эти слова в своей голове бесчисленное количество раз, но вслух они прозвучали не так игриво, как в моем воображении.

– Лили, – начал Ромеро. От его тела исходила волна напряжения.

Я не хотела слышать то, что он собирался сказать. Я быстро привстала на носочки и попыталась поцеловать его. Он схватил меня за плечи прежде, чем мои губы коснулись его, и отодвинул меня от себя, будто бы я была заразной.

– Что ты делаешь? – отозвался он и сделал несколько шагов назад. – Ты – ребенок, а я – солдат Семьи. Я не игрушка, с которой ты можешь играть, когда тебе скучно.

Я не ожидала от него подобной реакции. Удивление и шок – да, но – злость? Откуда она?

– Я просто хотела поцеловать тебя. Я не играю в игры. Ты мне нравишься.

Ромеро покачал головой, а потом показал на стеклянные двери.

– Возвращайся внутрь. Твои сестры забеспокоятся, куда ты делась.

Он говорил как старший брат, но мне не хотелось, чтоб он стал им для меня. Я резко развернулась. Мое сердце болезненно сжалось. По какой-то причине я никогда не думала, что Ромеро может мне отказать. Я представляла наш первой поцелуй так часто, что даже не допускала мысли, что этого может не произойти. Остаток вечера я пыталась выглядеть веселой, особенно когда видела Ромеро. Я была рада вернуться в Чикаго. Я не увижу Ромеро еще долгое время и успею влюбиться в кого-то еще.

* * *

РОМЕРО

Я знал, что Лилиана влюблена в меня. Ария как-то раз упоминала об этом, но я никогда не думал, что девчонка пойдет на поводу у своих чувств. Она была милым ребенком. Ребенком.

У меня не было к ней ни малейшего интереса, и, чем скорее она это поймет, тем лучше. Лили выглядела чертовски обиженной, когда я отругал ее, но у меня не было выбора. Даже если бы она не была ребенком, я не мог ей позволить поцеловать меня.

Когда я вернулся в гостиную, Лука подошел ко мне.

– И что это было? Почему ты был наедине с Лилианой?

Конечно же, он заметил. Лука ничего не упускал из вида.

– Она попыталась поцеловать меня.

Лука приподнял брови.

– Полагаю, ты не позволил.

– Ты правда думаешь, что я ей разрешил? Она ровесница моей сестры.

– Ее возраст вообще не проблема. Как минимум, в глазах ее отца.

– Знаю. – Я был Солдатом, но девушки типа Лилианы вращались в иных социальных кругах и были недоступны для меня.

Лука вздохнул.

– Эта девчонка станет для нас такой же головной болью, как и Джианна, если не хуже.

У меня было предчувствие, что он прав.

Глава 3

ЛИЛИАНА

– От этой девчонки одни беспокойства. С самого дня рождения от нее были одни проблемы. – Голос отца раздавался на весь дом. Фабиано взглянул на меня так, будто бы я что-то знала. В моей голове тоже было много вопросов. Я не была точно уверена, что случилось, но успела уловить суть. Джианна сбежала, когда была в Нью-Йорке с Арией. И сейчас все искали ее. Неудивительно, что Ария не позвала меня в гости. Не то, чтобы я собиралась возвращаться в Нью-Йорк после происшествия с Ромеро четыре недели назад. Но меня все же уязвляло, что Ария и Джианна провернули что-то за моей спиной и провели всех.

Я спустилась по лестнице, велев Фаби оставаться на месте, а затем направилась к кабинету отца. Мама была там, она плакала. Отец говорил по телефону. Он был все еще взбешен, но тон его был более сдержанным. Полагаю, он говорил с Кавалларо. Кавалларо был единственным человеком, которого отец по-настоящему уважал. Мама заметила меня в дверях и быстро помотала головой, но я сделала еще один шаг, входя в кабинет.

Я знала, что стоило держаться подальше от отца, когда он был в таком настроении, хотя обычно он срывался на Джианне, а не мне. Но сейчас моя сестра исчезла.

Он повесил трубку и нахмурился, глядя на меня.

– Разве я разрешал тебе войти?

Его тон ударил меня словно хлыстом, но я осталась стоять на том же месте.

– Что произошло с Джианной?

Мама послала мне обеспокоенный взгляд.

– Твоя сестра сбежала. Скорее всего, ее обрюхатит какой-нибудь идиот, и она уничтожит не только свою репутацию, но и репутацию всей семьи.

– Может, она вернется, – предположила я. Но я знала, что это не так. Это не было мимолетной глупостью. Она, вероятно, планировала все месяцами. Это объясняет все их секретные перешептывания с Арией во время нашей последней поездки в Нью-Йорк. Почему они не рассказали мне? Неужели они думали, что я выдам их отцу? А затем другая мысль пришла мне в голову. Если Джианна сбежала, если она не выйдет за Маттео, то кто? Страх охватил меня. Что если отец заставит меня стать женой Маттео? Я все еще надеялась выйти замуж по любви, поскольку к моменту моей собственной свадьбы мои сестры уже будут замужем по расчету.

Может, было эгоистично думать так в этой ситуации, но я ничего не могла с собой поделать. Лицо Ромеро всплыло перед моим внутренним взором. Я знала, что глупо думать о нем как о возможном будущем муже. Даже если Джианна вернется и станет женой Маттео, будет практически невозможно уговорить отца выдать меня за простого солдата, особенно из Нью-Йорка. Но главное заключалось в том, что Ромеро не хотел меня, что я сама ему навязалась.

Я знала, что не должна ни надеяться, ни мечтать, но порой мне казалось, – это единственное, что я могу делать.

– Ага, и сколько мужчин поимеют Джианну к тому времени? Ее ценность будет ровна нулю, даже если она вернется, – выплюнул отец. Я с ужасом вздрогнула от его грубых слов. Нулевая ценность? Очевидно, что мы были для него просто товаром, который можно повыгоднее продать.

Отец схватил меня за плечи. Его глаза прожигали меня. Я дернулась, но он не выпустил меня из своей хватки.

– Не думай, что я не замечаю, как ты строишь глазки моим солдатам. Для твоего же блага – не стоит быть столь похожей на Джианну. Мне не нужна еще одна дочь, которая выставит меня дураком.

– Я не сделаю ничего такого, – прошептала я. Отец никогда прежде не говорил со мной таким тоном. Выражение его лица и слова заставляли меня чувствовать себя дешевкой. После разговора с ним хотелось пойти и принять душ, чтобы смыть с себя всю ту грязь, которой он меня облил.

– Правильно. Плевать, если мне придется запереть тебя в комнате до дня свадьбы, чтобы защитить твои репутацию и честь.

Такое решение не было никак связано с моей репутацией или честью. Все это касалось желаний отца. Все всегда касалось только мужчин, их требований и ожиданий.

– Рокко, Лили – хорошая девочка. Она не сделает ничего подобного, – осторожно произнесла мама. Хотя на самом деле мама всегда беспокоилась за меня. Ее волновало, что я слишком много заигрываю с мужчинами, она опасалась, что мужчины могут смотреть на меня с вожделением. Но я была благодарна за поддержку, потому что она слишком часто предпочитала молчать, когда отец нападал на Джианну.

Отец отпустил меня и обернулся к ней.

– Это твоя работа – воспитать их порядочными. Тебе же будет лучше, если ты окажешься права, и Лилиана не пойдет по стопам Джианны.

От угрозы в его голосе меня бросило в дрожь. Как он может быть таким жестоким со своей женой?

Мама побледнела. Я попятилась вон, никто не остановил меня. Я помчалась по лестнице вверх. Фаби ждал меня. Его глаза сияли любопытством.

– Что случилось? – спросил он испуганным голосом.

В ответ я покачала головой, не в силах пересказывать ему всего, что мне пришлось выслушать, и кинулась в свою комнату. Обычно не я была мишенью отцовского гнева. Но теперь, когда Джианна исчезла, он не спустит с меня глаз, чтобы убедиться, что я – идеальная леди, ведь именно такими он и хотел видеть своих дочерей. Раньше я всегда чувствовала себя свободной, не понимая, почему Джианна ощущала себя в нашем мире иначе, но теперь давление отца было направлено на меня. Отныне многое поменяется.

* * *

Спустя несколько месяцев после побега Джианны обстановка в доме стала совсем напряженной. Отец приходил в ярость от чего угодно. Он поднял на меня руку лишь дважды, а вот Фаби везло меньше. Но хуже побоев была его постоянная подозрительность, то, как он смотрел на меня, будто бы я собиралась учинить новый скандал. Моя золотая клетка стала еще меньше, хотя раньше казалось, это невозможно. Я надеялась, что все наладится, раз Маттео поймал Джианну и везет ее в Чикаго. Может, это успокоит отца, хотя, когда я видела его в последний раз, он был в ярости. Я почти была уверена, что что-то случилось. Оказывается, Джианну поймали с другим. Это был наихудший сценарий из всех. Отец, вероятно, закует меня в кандалы, лишь бы я не совершила ничего подобного.

– Когда они будут здесь? – в сотый раз спросил меня Фаби. Его голос прозвучал плаксиво. Мне стоило перестать срываться на нем.

Фабиано и я уже минут двадцать ожидали чего-то на площадке второго этажа, и я начинала терять терпение.

– Не знаю, – прошептала я. – Веди себя тихо. Если мама поймет, что мы не в своих комнатах, нас ждут проблемы.

– Но…

Внизу послышались голоса. Один из них принадлежал Луке. Казалось, его голос заполнил весь дом.

– Они здесь, – кинулся вперед Фабиано, и я последовала за ним. Мы ринулись вниз по ступеням.

Я тут же заметила Джианну. Ее волосы были темными, она выглядела адски усталой, но мало изменилась внешне. Отец часто говорил о ней так, будто бы она вернется другим человеком, ужасным и никчемным.

Отец зыркнул на меня и Фаби, когда заметил нас, но мне было все равно. Я кинулась к Джианне и обняла ее. Я так сильно скучала по ней! Когда я только услышала, что Маттео поймал ее, я боялась, что он ее убьет, поэтому видеть ее целой и невредимой было истинным облегчением для меня.

– Разве я не сказала тебе держать их наверху? – прошипел отец.

– Прости. Они слишком шустрые, – ответила мама. У нее было виноватое выражение лица. С тех пор как Джианна сбежала, отец вечно был на грани и часто срывался на нее. Ее крики будили меня по несколько раз за ночь. Я не понимала, когда он мог стать настолько беспощадным. Я не помнила, чтобы он был таким, когда я была маленькой, а, может, просто не знала.

– Лили, Фаби, отправляйтесь в свои комнаты, – приказал отец. Я отпустила Джианну и собиралась начать спорить, но Фаби опередил меня.

– Но отец, мы не видели Джианну целую вечность, – пробурчал он.

Отец двинулся к нам, и я напряглась. Отец редко бил меня, но сейчас казался взбешенным. Он схватил Фаби, меня и оттащил от Джианны. Затем толкнул нас к лестнице.

– Наверх, живо!

Я споткнулась от того, с какой силой он толкнул меня, но затем, поймав равновесие, остановилась. Я не могла поверить, что он не позволит поговорить нам с Джианной, учитывая, как долго мы ее не видели.

– Все нормально, – произнесла Джианна, но на ее лице читалось совсем другое. Она казалась уязвленной и грустной, а Джианна редко испытывала такие эмоции. – Мы поболтаем позже.

Мои глаза скользнули к Ромеро. Он стоял такой сильный и высокий, его глаза неотрывно следили за моим отцом. Я не видела его уже семь месяцев и, спустя какое-то время, начала думать, что моя влюбленность к нему прошла, но встретившись с ним вновь, почувствовала, что в животе запорхали бабочки.

Вспышка гнева отца разозлила меня.

– Нет, не поговорите! Я не хочу, чтобы ты приближалась к ним. Ты больше не моя дочь, и я не хочу, чтобы твоя испорченность отразилась на Лилиане! – взревел он. Казалось, он готов был убить Джианну. Это пугало меня. Разве он не должен был любить нас, своих детей, несмотря ни на что? Неужели, если я сделаю что-то, что он не одобрит, отец возненавидит меня?

– Что за херня! – сказал Маттео.

– Маттео, – произнес Лука. – Это не наше дело.

Мой взгляд метался между этими двумя, а затем вновь вернулся к Ромеро, который сунул руку под пиджак. Какая-то часть меня хотела увидеть, что будет дальше, если он вытащит пистолет. Скорее всего, он был великолепен в бою, и я знала, что жизнь моя, мамы и Фаби станет лучше, если отец умрет.

Мама впилась пальцами в мое запястье и взяла Фаби за руку.

– Пойдемте, – настойчиво произнесла она, потянув нас к лестнице.

– Именно. Это моя семья, а Джианна все еще подчиняется мне, не забывай об этом, – произнес отец.

– Мне казалось, что я больше не твоя дочь, так с какой стати я должна все это выслушивать?

Я обернулась, ошарашенная ядом в голосе Джианны.

– Осторожнее, – прошипел отец. – Ты – все еще часть Синдиката.

Казалось, что он избил бы Джианну до полусмерти, если бы Маттео не придерживал ее за талию. Мама попыталась увести меня, но в этот момент Ромеро поднял глаза и встретился со мной взглядом. Я очень хорошо помнила его отказ на мой день рождения, но твердо знала, что все еще хочу поцеловать его. Почему порой мы хотим чего-то невозможного? Чего-то, что причиняет лишь боль?

Глава 4

ЛИЛИАНА

Порой мне казалось, что я ежедневно должна что-то доказывать отцу. Он ждал, когда я пущу все под откос, как Джианна, а я не понимала, как это вообще возможно: он не спускал с меня глаз. Если только я вдруг начну мутить что-нибудь с одним из своих престарелых телохранителей, только так я смогу опорочить себя. Отец так и не простил Джианну, поэтому я не видела ее почти два года. Ей было запрещено приближаться к Чикаго, а мне – приезжать в Нью-Йорк. Если бы не помощь Арии, я даже не могла бы говорить с Джианной по телефону.

Иногда я даже чувствовала злость на Джианну, потому что ее побег превратил мою жизнь в ад. Может быть, отец не был бы так строг, если бы Джианна придерживалась правил. А в другие моменты я восхищалась ее мужеством. Не проходило и ночи, чтобы я не мечтала о свободе. На самом деле я не хотела сбежать, но мне хотелось свободы. Свободы, чтобы бегать на свидания, влюбиться и быть с тем, с кем хочется.

Я уже даже не помнила, каково это быть влюблённой. Я не видела Ромеро почти два года. То, что я чувствовала к нему тогда, даже близко не было похоже на любовь. Это было обожание и восхищения. И все. Конечно, сложно встретить кого-то и влюбиться, когда ходишь в школу для девочек и не можешь пойти куда-то самостоятельно.

Звук бьющегося стекла вырвал меня из раздумий. Я выпрыгнула из кровати и открыла дверь.

– Мама? – позвала я. Ее не было все утро. Ответа не последовало, но я слышала чьи-то шаги на кухне.

Я вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

– Мама? – Я вновь окликнула ее, уже подходя к двери на кухню. Никто так и не ответил. Я толкнула дверь и вошла. На полу лежала разбитая бутылка красного вина, алая жидкость была повсюду. Мама стояла на коленях, ее юбка телесного цвета медленно пропитывалась красным, но она будто не замечала. Она задумчиво смотрела на осколок в руке. Никогда не видела ее такой. Я подошла ближе.

– Мамочка? – Я никогда не обращалась к ней так, но сейчас это казалось правильным.

Она подняла голову, ее голубые глаза были полны слез.

– О, ты дома?

Мне хотелось спросить, а где ещё я должна быть, но вместо этого я коснулась ее плеча и спросила:

– Что случилось? Ты в порядке?

Она вновь взглянула на осколок в руках, а затем положила его на пол. Я помогла маме подняться. Она нетвердо стояла на ногах, и я чувствовала исходящий от нее запах алкоголя. Было слишком рано для выпивки, да она вообще почти не пила.

– Я была у врача.

Я застыла.

– Ты больна? Что такое?

– Рак легких, – ответила она, слегка пожав плечами. – Третья стадия.

– Но ты же не куришь! Как такое возможно?

– Так случается, – ответила она. – В ближайшее время я начну курс химиотерапии.

Я обняла маму, чувствуя свою беспомощность и ничтожность под грузом новостей.

– Отец знает?

– Мне не удалось ему сообщить. Он не ответил на звонок.

Конечно же, нет. Зачем отвечать на звонки собственной жены! Скорее всего, он с одной из своих любовниц.

– Нужно рассказать Арии и Джианне. Они должны знать.

Мама схватила меня за руку.

– Нет, – строго приказала она. – Это испортит им Рождество. Я не хочу, чтобы они знали. Нет никаких причин для беспокойства. Я уже долгое время не говорила с Джианной, а у Арии куча дел. Она ведь жены Дона.

– Но, мам, они бы хотели знать.

– Пообещай, что не расскажешь, – велела она.

Я медленно кивнула. А что ещё я могла?

* * *

Часа через два я услышала, как вернулся отец, а еще через полчаса легкие шаги матери послышались на лестнице, а затем дверь в их спальню затворилась. Она была одна. Отец все еще внизу? Я вышла из комнаты и направилась в его кабинет на первом этаже. Слегка поколебавшись, я постучала. Мне нужно было поговорить с ним.

Наша рождественская вечеринка планировалась через две недели, но мама была больна, и нужно было позвать Джианну. У нее с мамой будет шанс провести немного времени вместе и помириться.

– Входи, – произнес отец.

Я приоткрыла дверь и просунула голову, все еще надеясь увидеть его расстроенным и плачущим, но он спокойно перекладывал какие-то бумаги. Я вошла, слегка озадаченная его поведением.

– Мама поговорила с тобой? – Может, она не рассказала ему о раке.

Отец поднял взгляд.

– Да. На следующей неделе она начнет лечение у лучшего специалиста в Чикаго.

– Ох, ладно. – Я запнулась, надеясь на продолжение, но отец холодно смотрел на меня. – Я подумала, что маме нужна поддержка ее семьи, больше, чем когда-либо. Всей семьи.

Отец приподнял брови.

– И?

– Я подумала, что мы можем пригласить Джианну на рождественскую вечеринку. Она и мама уже давно не виделись. Уверена, что мама обрадуется встрече.

Лицо отца потемнело.

– Я не желаю видеть эту шлюху в моем доме. Может, Маттео простил ее и даже женился, несмотря на ее грехи, но я не такой добренький, как он.

Конечно, нет, «доброта» была явно не про отца.

– Но мама нуждается в любой поддержке, какую мы только можем ей дать.

– Нет, я все сказал, – прорычал он. – И твоя мать не хочет, чтобы все остальные знали о ее болезни. А все начнут что-то подозревать, если заявится Джианна. Мы будем вести себя так, будто бы ничего не случилось. Ты ничего не скажешь своим сестрам или кому бы то ни было, уяснила?

Я кивнула. Но как я смогу скрывать это ото всех?

* * *

В честь Рождества дом был великолепно украшен. Все было идеально. Аромат запеченной говядины и картофельного пюре с черным трюфелем витал в воздухе, но я не могла наслаждаться им. Весь вчерашний день и почти все утро маму рвало из-за болезни. Слои макияжа скрывали, насколько она была бледна. Только отец и я знали о ее состоянии. Даже Фаби не был в курсе.

Ария и Лука прибыли всего лишь за несколько минут до остальных гостей. Они остановились в отеле, так что не составит особого труда скрыть от них состояние мамы. Ария заулыбалась, увидев меня, и обняла.

– Боже, Лили. Ты такая красивая!

Я напряженно улыбнулась. Я была в таком восторге, когда пару недель назад отыскала это серебристое платье, потому что выглядела в нем старше. Оно выгодно подчеркивало мои изгибы, но сейчас казалось странным радоваться какому-то клочку ткани.

Ария отодвинулась и посмотрела в мое лицо.

– Все в порядке?

Я быстро кивнула и взглянула на Луку, который терпеливо ждал своей очереди поздороваться. Он коротко приобнял меня. Все еще казалось странным приветствовать его таким образом. Он все-таки был Доном, и я побаивалась его.

– Отец в кабинете, а мама – на кухне, – объяснила я, надеясь, что мама не в ванной и ее не рвет.

Лука отошел, и мой взгляд наткнулся на Ромеро, стоявшего за массивной спиной Луки. Мои глаза округлились. Я не ожидала, что он приедет. В прошлом году были только Лука и Ария.

– Привет, – произнесла я сдержанно, хотя мое сердце рвалось ему навстречу. Я еще не совсем справилась со своими чувствами к Ромеро, но с облегчение поняла, что не опозорюсь перед ним. Последние недели несколько недель изменили меня.

* * *

РОМЕРО

У Луки были какие-то дела со Скудери и Данте Кавалларо, лишь поэтому я прибыл в Чикаго вместе с ними. И сейчас я стоял в дверях дома Скудери, пялясь на Лилиану, и гадал, какой мне найти предлог. Когда я видел Лили в последний раз, она была еще девчонкой, да и сейчас она все еще не была женщиной, но казалась уже достаточно взрослой. Она была охерительно великолепна! Было сложно не смотреть на нее. До ее совершеннолетия осталось каких-то несколько месяцев, но конечно я был не для нее.

Она подняла голову, приветствуя меня, а затем отошла. Куда же делась та краснеющая, флиртующая девочка? Должен признать, что расстроился, когда она не удостоила меня своей заигрывающей улыбкой, хотя прежде это всегда мешало общаться с ней.

Я проследовал в дом за Арией и Лукой. Я очень хорошо слышал шаги Лили, идущей следом за мной, чувствовал ее цветочный парфюм и даже видел стройный силуэт краем глаза. Потребовалось достаточно много выдержки, чтобы не оглянуться через плечо, хотя мне хотелось хорошенько ее рассмотреть.

Я провел несколько часов, исподтишка подглядывая за ней, пока притворялся, будто охраняю Арию, хотя делать мне не особо что было. Но чем больше я следил за Лили, тем больше убеждался, что что-то не так. Стоило ей подумать, что никто не смотрит, она выглядела опустошенной, улыбка исчезала с лица, плечи поникали. Она была хорошей актрисой, когда следила за собой, но этих редких мгновений, когда она переставала играть, было более чем достаточно для меня. За годы работы телохранителем я привык считывать малейшие сигналы тела.

Когда она вышла из гостиной и долго не возвращалась, я забеспокоился. Но она была вне зоны моей ответственности. Я отвечал только за Арию. И вот я посмотрел на супругу Луки. Она была увлечена беседой с матерью и Валентиной Кавалларо. Я извинился. Здесь она в безопасности. Лука был в другой части комнаты и о чем-то спорил с Данте и Скудери.

Стоило мне оказаться в лобби, как я замешкался. Я не знал, куда пошла Лили, и вряд ли мог обыскать весь дом. Если кто-то увидит меня, они, очевидно, подумают, что я вынюхиваю что-то для Луки. Звук, раздавшийся справа по коридору, привлек мое внимание. Убедившись, что я один, я направился в ту сторону и обнаружил Лилиану. Она прижалась к стене, ее голова была запрокинута, глаза закрыты. Я мог сказать, что она пыталась взять себя в руки, и даже в таком состоянии на нее было приятно смотреть. Чертовски хороша! Однажды какой-то счастливчик возьмет ее в жены.

Эта мысль мне не понравилась, но я не стал зацикливаться на ней. Я подошёл к Лилиане, топая достаточно громко, чтобы она услышала мое приближение. Она напряглась, открыла глаза, но, заметив меня, расслабилась и отвернулась. Я не знал, что теперь делать, и остановился в паре шагов от неё. Мои глаза скользнули по фигуре Лилианы, ее ногам, а затем быстро вернулись к лицу.

– Лилиана, ты в порядке? Тебя долго не было.

– Почему ты зовёшь меня Лилиана, хотя все всегда зовут Лили? – Она вновь легонько улыбнулась. У нее были офигительно прекрасные голубые глаза!

– Это моя сестра отправила тебя за мной?

Сегодня вечером я едва мог отвести глаза от Лилианы.

– Нет, не она, – просто ответил я.

Она была явно смущена и отвернулась. Ее подбородок дрогнул, но она сглотнула, и выражение ее лица стало нейтральным.

– Разве тебе не нужно следить за Арией?

– Там Лука, – ответил я. Я подошёл чуть ближе, слишком близко. Аромат Лили окутал меня, мне захотелось зарыться носом в ее волосы. Боже, я потерял разум!

– Я вижу, что что-то не так. Почему бы тебе не рассказать, в чем дело?

Лили прищурила глаза.

– Зачем это? Ты ведь просто меня охраняешь. В последний раз, когда мы виделись, мне показалось, что я тебе не очень уж нравлюсь.

Она все ещё злилась за то, что я не дал ей поцеловать меня в ее день рождения более двух лет назад?

– Может, я смогу помочь? – отозвался я.

Лилиана вздохнула, ее плечи дрогнули. На лице было выражение огромной усталости, и она выглядела старше, как взрослая женщина. Я напомнил себе свои же клятвы и обещания. Глаза Лилианы наполнились слезами, когда она взглянула на меня.

– Эй, – мягко произнес я. Я хотел коснуться ее, убрать волосы с лица. Блядь! Мне слишком многого хотелось. Я не смел даже коснуться дочери Консильери Синдиката. Я даже не должен быть находиться рядом с ней.

– Ты никому не должен говорить об этом, – произнесла она.

Я поколебался. Лука – мой Дон. Лишь немногое я мог держать при себе.

– Ты знаешь, что я не могу пообещать тебе этого, не зная, что ты собираешься рассказать.

И тут я начала гадать, не беременна ли она. Может, кто-то разбил ей сердце? Эта мысль взбесила меня! Мне не стоило хотеть ее, я не должен был хотеть ее, и все же…

– Знаю, но это не касается Синдиката и Семьи. Это… – Она опустила глаза и сглотнула. – Боже, мне не следует говорить это кому-либо! И я ненавижу это. Ненавижу лицемерить, когда все разваливается на глазах.

Я терпеливо ждал, давая ей время, в котором она, очевидно, нуждалась.

Ее плечи задрожали, но она не плакала. Я не был уверен, сможет ли она удержаться от слез.

– У моей мамы рак.

Этого я не ожидал и задумался. Ее мать выглядела бледной, несмотря на слой макияжа на лице.

Я коснулся обнаженного плеча Лили и попытался не обращать внимания на то, насколько приятно это ощущалось, насколько нежной была ее кожа.

– Мне жаль. Почему ты не расскажешь Арии? Думаю, вы могли бы обсудить это.

– Ария все обсуждает с Джианной. Я младшая сестра, пятое колесо, – горько произнесла она. – Прости. – Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. – Отец запретил говорить кому-либо, даже Арии, и вот я рассказываю все тебе.

– Я никому не расскажу, – пообещал я, прежде чем успел обдумать ответ. Зачем я пообещал это Лили? Лука и Семья – вот мой приоритет. Я должен был думать о последствиях того, что жена Консильери больна. Ослабит ли это его и Синдикат? Лука может подумать так. И не только он. Я должен был защищать Арию. Разве не моя обязанность рассказать ей, что ее мать больна? Сколько проблем начинается, когда думаешь членом. Все вечно идёт через задницу.

Лили удивленно наклонила голову.

– Не расскажешь?

Я прислонился к стене рядом с ней, гадая, как мне выбраться с этого перепутья.

– Но не думаешь ли ты, что тебе стоит рассказать сестре? Это ее мать. Она заслуживает знать правду.

– Думаешь, я об этом не думала? – отчаянно прошептала она. – Я хочу рассказать. Я чувствую себя такой виноватой, скрывая правду. Почему, ты считаешь, я прячусь в холле?

– Так расскажи.

– Отец будет в ярости, если узнает. Он на грани все это время. Порой кажется, нужен лишь маленький предлог, чтобы он пустил мне пулю в голову.

Она кажется чертовски напуганной из-за отца. И этот ублюдок действительно способен на все. Я взял ее за руку.

– Он что-то сделал тебе? Уверен, Лука придумает, как защитить тебя.

Какого хера я нёс? Скудери скорее вынудит Данте объявить Луке войну, если Лука заберёт его младшую дочь. Никому не стоит вмешиваться в проблемы других семей. Это было одно из главных правил в нашем мире.

– Отец не позволит, – весомо произнесла она. Лили и правда больше не была ребёнком. Этот мир слишком скоро уничтожит ее невинность. – Он ничего не сделает, но будет в ярости, если я пойду против его прямых приказов.

– Ты же знаешь свою сестру, она никому не расскажет.

– Тогда ей тоже придётся хранить этот секрет, она не сможет кому-то рассказать о маме. Почему все так сложно? Почему у меня не может быть обычной семьи?

– Мы не выбираем нашу семью.

– В моем случае, даже будущего мужа, – пробормотала она. А затем покачала головой. – Не знаю, почему говорю все это. Это не то, о чем я должна сейчас беспокоиться.

Лилиана опустил взгляд на мою руку, которая все еще держала ее. Если Скудери или кто-то из его людей наткнется на нас, у Скудери будет веская причина, чтобы взбеситься.

– Знаешь что? Расскажу, – вдруг решила Лили. Она выпрямилась и благодарно улыбнулась. – Ты прав. Ария заслуживает знать правду.

Она больше не прижималась к стене, мы стояли ещё ближе. Мне нужно бы сделать шаг назад, сохранять дистанцию, но вместо этого мои глаза застыли на ее губах.

Лили удивила меня, отступая.

– Спасибо за помощь. – Я следил за ней краем глаза, затем она ушла.

* * *

ЛИЛИАНА

Мое сердце бешено колотилось и не только потому, что я была наедине с Ромеро и едва заставила себя уйти, не поцеловав его, но и потому, что собиралась пойти против приказа отца. Может, Ромеро и не соврал и действительно ни о чем не расскажет моей сестра и Луке о маме, но почему он вообще собирался хранить секрет ради меня? Мы даже не друзья. Мы были друг другу никем. Эти мысли тяжким грузом осели в моей голове.

Будет лучше, если я сейчас расскажу Арии. Рано или поздно она все выяснит, и я хотела, чтобы человеком, который это сделает, буду я. Я нашла ее в гостиной с тарелкой прошутто в руках. Она разговаривала с Валентиной. Я направилась к ним. Валентина заметила меня первой. В ее зеленых глазах мелькнула жалость, и она улыбнулась. Неужели она знала обо всем?

Конечно же, да. Вероятно, отец тут же доложил все своему боссу Данте, а тот рассказал жене. Отец и другим рассказал? Он думает, что окружающие больше заслуживают знать правду, чем собственная семья?

– Привет, Вал, – произнесла я. – Могу я на минутку украсть Арию? Мне нужно поговорить с ней.

Ария вопросительно взглянула на меня, но Валентина кивнула. Я взяла сестру за руку и направилась из комнаты. Я не хотела, чтобы отец или мама что-то заподозрили. Я заметила взгляд Ромеро. Он стоял рядом с Лукой и Данте, но смотрел в мою сторону. Он легонько кивнул мне, словно подбадривая, и каким-то образом от этого невинного жеста я почувствовала себя лучше. На протяжении последних двух лет я считала, что к Ромеро я не испытывала ничего, кроме глупой влюбленности, но теперь я уже не была в этом так уверена.

– Лили, что происходит? Ты весь вечер ведешь себя очень странно, – прошептала Ария, пока мы направлялись в гостиную.

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

На лице Арии отразилось волнение.

– Что-то случилось? Тебе нужна помощь?

Я повела ее наверх, в мою комнату. Как только дверь закрылась позади нас, я отпустила Арию и плюхнулась на кровать. Ария присела рядом.

– Это мама, – шепотом произнесла я. – У нее рак легких.

Может, мне не стоило обрушивать на нее все сразу, но разве можно подготовить человека к такой новости?

Ария уставилась на меня широко распахнутыми глазами, а затем прижалась к стене, тяжело выдыхая.

– Боже. Я заметила, что она выглядит измотанной, но посчитала, что виной всему очередная ссора с отцом.

– Они все еще ругаются, и это делает ситуацию лишь хуже.

Ария обняла меня, и какое-то время мы сидели в тишине.

– Почему она сама мне не рассказала?

– Отец не хочет, чтобы кто-то знал. Вообще, он запретил мне говорить тебе.

Ария отодвинулась.

– Запретил?

– Ему нужно держать лицо. Мне кажется, он стыдится болезни мамы. – Я колебалась. – Поэтому я не смогла рассказать тебе сразу же. Я не знала, что делать, но поговорила с Ромеро, и он убедил меня сообщить тебе.

Ария внимательно на меня посмотрела.

– Ромеро, хм?

Я пожала плечами.

– Ты расскажешь Джианне, когда вернешься в Нью-Йорк?

– Конечно, – ответила Ария. – Ненавижу то, что она не с нами, – вздохнула она. – Я хочу обсудить это с мамой. Ей нужна наша поддержка, но как мы можем дать ее, если предполагается, что мы ни о чем не знаем?

Я пожала плечами.

– Ненавижу то, как ведет себя отец. Он так холоден с ней! Тебе так повезло, Ария, ты замужем за человеком, который заботится о тебе.

– Знаю. Однажды и у тебя будет так же.

Я и правда надеялась, что так будет. Жизнь с человеком типа моего отца была бы адом, который я бы не пережила.

* * *

С каждым днем мама угасала. Порой казалось, что ее кожа буквально на глазах приобретает еще более пугающий серый оттенок, и она становилась все худее. Даже ее прекрасные волосы потускнели и поредели. Было невозможно и дальше держать ее болезнь в тайне. Все о ней знали. Когда рядом были посторонние, отец строил из себя заботливого мужа, но дома, когда мы оставались одни, он едва мог выносить присутствие мамы, будто бы она была заразная. Это все разом свалилось на меня – я должна была поддерживать ее и пытаться пережить свой последний год в школе.

Ария, Джианна и я говорили почти каждый день говорили по телефону. Без них я бы не справилась. А по ночам, когда я лежала в темноте и не могла уснуть от беспокойства и страха, я вспоминала то, как смотрел на меня Ромеро на рождественской вечеринке. Он будто бы видел меня впервые, будто чувствовал во мне женщину, а не глупого ребенка. Взгляд его карих глазах дарил мне тепло, пусть это и было всего лишь воспоминание.

В дверь легонько постучали.

– Да? – тихо спросила я. Боже, пожалуйста, пусть маму не тошнит. Я хотела лишь одну ночь не ощущать этот резкий запах. Я чувствовала себя ужасно из-за своих мыслей. Как я могу думать так?

Дверь приоткрылась, и Фаби просунул голову в щель, а затем скользнул внутрь. Его темные волосы были растрепаны, и он уже надел пижаму. Я не задернула шторы, поэтому в комнате было достаточно светло и я видела, что он плакал, но ничего не стала говорить по этому поводу. Несколько месяцев назад Фаби исполнилось двенадцать, и он был слишком гордым, чтобы открыть свои чувства кому-либо, даже мне.

– Не спишь?

– А кажется? – поддразнила его я.

Он покачал головой, а затем засунул руки в карманы штанов. Он был слишком взрослым, чтобы лечь со мной на кровать. Отец оторвал бы ему голову, если бы увидел слезы на его лице. Отец ни за что бы не стал терпеть слабость ни от своего сына, ни от кого бы то ни было еще.

– Посмотрим фильм? – Я перекатилась на другую сторону кровати. – Все равно не могу уснуть.

– У тебя только девчачьи фильмы, – отозвался он, будто бы я просила от него огромного одолжения, но подошел к DVD. А затем сел рядом со мной, прижимаясь спиной к изголовью кровати. Начался фильм, и мы довольно долго смотрели его в тишине.

– Думаешь, мама умирает? – вдруг спросил Фаби, продолжая глядеть на экран.

– Нет, – ответила я убежденно, пусть так и не считала.

* * *

Сегодня мне исполнялось восемнадцать, но никакой вечеринки не будет. Мама была слишком больна. В доме попросту не было места для праздника или радости. Отец редко появлялся дома, он был вечно занят делами, а с недавнего времени Фаби стал составлять ему компанию. Так что я осталась дома наедине с мамой. Конечно, здесь были еще медсестра и экономка, но они не часть семьи. Мама не хотела, чтобы они были где-то поблизости, так что я в одиночестве сидела у ее постели после школы, читая ей, притворяясь, что в комнате не витает запах смерти и безнадежности. Ария и Джианна позвонили утром, чтобы поздравить меня с днем рождения. Я знала, что они хотели приехать, но отец запретил. Даже в мой день рождения он не мог совершить какой-то добрый поступок.

Я отложила книгу, которую читала маме. Она уснула. В комнате раздавались звуки щелчков и дребезжание аппарата подачи кислорода. Я встала, мне было необходимо немного пройтись. Мои ноги и спина затекли от того, что я просидела весь день.

Я подошла к окну и выглянула из него. Вокруг меня текла жизнь. Телефон в кармане завибрировал, вырывая меня из раздумий. Я вынула его и увидела на экране незнакомый номер. Я прижала его к уху.

– Да? – прошептала я, выходя в коридор, чтобы не потревожить маму, несмотря на то, что посторонний шум почти не будил ее.

– Привет, Лилиана.

Я застыла.

– Ромеро? – Я не могла поверить, что он звонил мне, и промелькнула ужасная мысль, что этому звонку могло быть только одно объяснение. – Боже, что-то случилось с моими сестрами?

– Нет-нет, прости. Я не хотел напугать тебя. Я хотела поздравить тебя с днем рождения, – Его голос был мягким, обволакивающим, глубоким, он успокаивал меня, словно мед больное горло.

– Ох, – произнесла я, прислонившись к стене. – Спасибо. Моя сестра рассказала тебе, что у меня день рождения? – Я едва заметно улыбнулась. Я могла представить, как Ария это делает, надеясь порадовать меня. Она не говорила со мной об этом, но я была абсолютно уверена: она знала, что мне до сих пор нравился Ромеро.

– Нет. Я знаю, что он сегодня.

Я ничего не ответила, попросту не зная, что говорить. Он помнил о моем дне рождения?

– Какие-нибудь планы на сегодня?

– Нет. Останусь дома, позабочусь о маме, – устало произнесла я. Я даже не помнила, когда в последний раз спала всю ночь. Если мама не просыпалась, когда ее тошнило или ей было больно, я просто пялилась в потолок.

Ромеро молчал на другом конце линии, а затем произнес еще мягче:

– Все наладится. Знаю, это кажется безнадежным, но так будет не всегда.

– Ты видел так много смертей, как ты справляешься?

– Это другое. Одно дело, когда умирает тот, о ком ты переживаешь, и совсем другое – когда это просто бизнес. – Он должен быть осторожен, обсуждая подобные вещи по телефону, так что я пожалела, что завела этот разговор, но слышать его голос было так приятно! – Мой отец умер, когда мне было четырнадцать. Мы никогда не были так близки, насколько мне хотелось, но его смерть была единственной, которая задела меня.

– Мама и я не так близки, как мои подруги с их матерями, и сейчас, когда она умирает, я сожалею об этом.

– У вас все еще есть время. Может, даже больше, чем ты думаешь.

Я хотела, чтобы он оказался прав, но глубоко внутри знала, что счет идет на недели, а затем мама проиграет в этом сражении.

– Спасибо, Ромеро, – мягко ответила я. Я хотела увидеть его лицо, хотела ощутить его успокаивающий запах.

– Сделай сегодня что-нибудь, что обрадует тебя, даже самое незначительное.

– Твой звонок обрадовал меня, – призналась я.

– Хорошо, – отозвался он. Повисла тишина.

– Мне нужно идти. – Внезапно мое признание смутило меня. Когда я перестану позориться? Я не умела скрывать свои эмоции и ненавидела этот факт.

– Пока, – отозвался Ромеро.

Не говоря ни слова, я нажала отбой, а затем уставилась на телефон. Может быть, я слишком много значения придаю звонку Ромеро? Может, он просто хотел быть вежливым и позвонил сестре жены босса на ее восемнадцатилетие, чтобы заработать еще больше баллов в глазах Луки. Нет, Ромеро не из таких. Тогда зачем он позвонил? Я вспомнила, как он смотрел на меня в Рождество. Могла ли я начать ему нравиться так же, как он мне?

* * *

Спустя две недели после моего дня рождения состояние мамы ухудшилось. Ее кожа была ледяной, а взгляд затуманен от обезболивающих. Я почти не касалась ее, боясь навредить ей. Мама казалась такой хрупкой! Глубоко внутри я знала, что конец близок. Я хотела верить в чудо, но я больше не была маленьким ребенком. Я знала куда больше. Иногда мне было жаль, что я больше не та наивная девочка.

– Ария? – позвала мама едва слышно.

Я поднялась с кресла и подошла ближе.

– Нет, это я. Лилиана.

Глаза мамы остановились на мне, и она мягко улыбнулась. Улыбка выглядела ужасно на ее изможденном лице. Когда-то мама была величавой и гордой, сейчас от нее осталась лишь тень той женщины.

– Моя милая Лили, – заговорила она.

Я сжала губы. Мама никогда не была ласковой. Она обнимала нас и читала перед сном, она пыталась быть для нас лучшей матерью, какую только можно себе представить, но она почти никогда не называла нас ласковыми прозвищами.

– Да, я здесь. – Пока отец вновь не прогонит меня. Если бы это было в его силах, он бы закрыл маму от всех, кого она любит, оставил бы только медсестер, пока она не умрет. Я пыталась убедить себя, что он таким образом защищает ее, чтобы о ней помнили, как о гордой женщине, какой она была, а не только о ее болезни, но предчувствовала, что не в этом была главная цель. Порой я гадала, не стыдился ли он ее.

– Где твои сестры? А Фаби? – Она глянула поверх моей головы, будто бы ожидая их увидеть.

Я опустила взгляд на ее подбородок, не в силах смотреть ей в глаза.

– Фаби занят в школе.

Наглая ложь. Отец хотел, чтобы Фаби был занят бог-знает-чем, лишь бы не проводил время с мамой. Будто бы он опасался, что Фаби тоже заболеет.

– Ария и Джианна скоро приедут. Они не могут дождаться момента, когда вновь увидят тебя.

– Твой отец позвонил им? – спросила мама.

Я не хотела вновь ей врать. Но как я могла сказать, что отец не хотел, чтобы они приезжали к умирающей матери? Они бы даже не узнали, насколько все плохо, если бы я не позвонила. Я налила в стакан воды и поднесла к ее губам.

– Тебе нужно попить.

Мама сделала маленький глоток, а затем отвернулась.

– Мне не хочется.

Мое сердце разрывалось от боли. Я пытались придумать, о чем поговорить с мамой, но единственное, о чем я хотела с ней поговорить, так это о моей влюбленности в Ромеро. Но я не могла доверить ей этот секрет.

– Тебе нужно что-то? Я могу принести тебе немного супа.

Мама слегка покачала головой. Она смотрела на меня со странным выражением лица, и мне стало неуютно. Я даже не была до конца уверена почему. Ее взгляд был полон тоски, и это тревожило меня.

– Боже, я даже не помню, каково это – быть молодой и беззаботной.

Беззаботной? Я не чувствовала себя так уже долгое время.

– Я так многое хотела сделать, так о многом мечтала! Все казалось таким возможным!

Ее голос зазвучал сильнее, будто бы воспоминания давали ей сил.

– У тебя есть прекрасный дом, множество друзей и дети, которые любят тебя, – ответила я.

– Ага, – сказала она с легкой улыбкой. – Друзья, которые даже не заглянули.

Я не могла этого отрицать и даже не была уверена, по какой причине они так поступают – из-за отца, или потому что моя мама никогда не была для них важна. Я открыла рот, чтобы сказать очередную ложь, за которую вновь почувствую вину, но мама продолжила:

– И дом, который оплачивается кровавыми деньгами.

Мама никогда не признавала, что отец творит ужасные вещи ради денег, и мне никогда прежде не казалось, что ей не плевать на это. Деньги и роскошь – вот те вещи, которые отец направо и налево раздавал ей и нам. Я задержала дыхание, взбешенная и испуганная от того, что же она скажет дальше. Она жалеет о своей жизни из-за детей? Стали ли мы для нее разочарованием?

Она похлопала меня по руке.

– А дети… Я должна была лучше вас защищать. Я всегда была слишком слабой, чтобы вступиться за вас.

– Ты делала то, что могла. Впрочем, отец все равно никогда тебя не слушал.

– Нет, и не послушал бы, – прошептала она. – Но я должна была сильнее пытаться. Я так о многом сожалею.

И тут я не могла спорить. Я так часто жалела, что она не защищает нас, особенно Джианну, когда отец в очередной раз терял контроль. Но ей не стоило мучать себя сейчас, ведь она все равно ничего не могла изменить.

– У тебя только одна жизнь, Лили. Проживи ее по максимуму. Мне жаль, что я так не сделала, а теперь уже поздно. Я не хочу, чтобы ты закончила свою жизнь так, как я, оглядываясь назад и видя массу упущенных возможностей и неисполненных желаний. Не позволяй жизни пройти бессмысленно. Ты смелее меня и достаточно отважная, чтобы бороться за собственное счастье.

Я сглотнула, ошеломленная эмоциональной речью мамы.

– До того, как я вышла за твоего отца, я была влюблена в одного парня, который работал в ресторане моего отца. Он был такой милый и очаровательный! И не был частью нашего мира.

Я оглянулась на дверь, обеспокоенная тем, что отец может подслушать нас. Будто бы такое могло произойти! Будто бы его нога могла ступить в эту комнату.

– Ты любила его?

– Может, и так. Но любовь – это что-то, что раскрывается со временем, а у нас не было ни единого шанса. Я могла бы очень сильно полюбить его. Уверена. Однажды мы целовались за мусорными контейнерами. Было холодно, воняло отходами, но это был самый романтичный момент в моей жизни.

Мечтательная улыбка появилась на ее лице, выражение, которого я никогда прежде не видела.

Жалость охватила мое сердце. Неужели отец никогда не был нежен с ней?

– А отец?

– Твой отец… – Она замолчала и несколько раз тяжело вздохнула. Даже с кислородной поддержкой она все равно боролась за каждый вдох. – У него нет времени на романтику. Никогда не было.

Но у него всегда было время на шлюх, к которым он ходит за ее спиной. Даже я знала о них, а обычно я была последней, кто узнавал что-то подобное. Я никогда не слышала, чтобы он сказал маме хоть одно доброе слово. Я всегда полагала, что он демонстрировал свою привязанность за закрытыми дверями, но сейчас поняла, что ничего подобного. Единственное хорошее, что он делал для нее, – это покупал дорогие украшения.

– Не пойми меня неправильно. Я уважаю твоего отца.

– Но ты не любишь его, – закончила я. Я всегда была уверена, что мама любит отца, даже когда он не отвечал взаимностью, но узнав, что между ними вообще не было никаких чувств, я остолбенела. Хотя тут же подумала о том, что Арии и Джианне просто чертовски повезло – они получили максимум от своих договорных браков. А ведь многие из нас не были настолько везучими и никогда не любили своих мужей, а просто терпели их. Большинство женщин в нашем мире были без любви связаны узами брака, полного измен, а порой и насилия.

Она вздохнула, прикрывая глаза, ее кожа стала еще бледнее, чем прежде.

– Я всегда говорила себе, что у меня есть время заняться любимым делом, быть счастливой, и что теперь? Уже слишком поздно.

Почему каждый раз, когда она говорила подобное, мне было так больно?

– Нет, – ответила я дрожащим голосом. – Это не так. Не сдавайся.

Мама взглянула на меня с грустной улыбкой.

– Мне не так долго осталось. У меня нет ничего, кроме сожалений. Но у тебя же впереди целая жизнь, Лилиана. Пообещай, что проживешь ее по полной. Постарайся быть счастливой.

Я тяжело сглотнула. Всю мою жизнь мама твердила, чтобы я приняла свою судьбу, была хорошей девочкой, слушалась.

– Я хочу выйти замуж по любви.

– Так и будет, – прошептала мама.

– Отец не позволит. Он найдет для меня кого-нибудь, разве нет?

– Ария и Джианна составили хорошие партии. Нет необходимости выходить замуж по расчету. У тебя есть возможность влюбиться и выйти замуж за кого-то особенного.

Образ Ромеро вспыхнул в моем сознании, бабочки запорхали в животе.

– Мне знаком этот взгляд, – мягко произнесла мама. – Кто-то уже есть, да?

Я покраснела.

– Это глупо. Я ему даже не нравлюсь.

– Как такое может быть? Ты прекрасная и умная, ты из хорошей семьи. Он, должно быть, просто сумасшедший, если не влюбится в тебя.

Я никогда не говорила с мамой о подобном, мне было невероятно грустно от того, что только рак смог сблизить нас. Мне было жаль, что она не была хорошей матерью прежде, а затем мне стало стыдно за свои мысли.

– Он не тот, кого одобрил бы отец, – внезапно произнесла я. – Он всего лишь солдат.

– Ох, – прошептала мама. Она с трудом боролась со сном. – Не позволяй никому лишить тебя счастья.

Последние слова были едва слышны, мама медленно погружалась в сон. Я встала. Мамино дыхание было затрудненным, хриплым и поверхностным. Я уже представляла то мгновение, когда все закончится. Я вышла из комнаты, но дверь закрывать не стала. Хотела быть уверена, что услышу, если мама позовет на помощь.

Я направилась к лестнице и едва не налетела на отца.

– Мама будет рада тебя увидеть, – сказала я. – Но она только что уснула, так что нужно немного подождать.

Он ослабил галстук.

– Я не собирался идти к твоей матери. Сегодня у меня еще несколько встреч.

– О, конечно. – Именно потому от него пахло, словно из парфюмерного магазина, а его костюм был мятым. Отец все утро пробыл с одной из своих шлюх и, судя по всему, собирался к следующей. – Но она бы была рада увидеть тебя позднее.

Отец нахмурился.

– Ты говорила с сестрой? Лука позвонил мне утром и сказал, что он и Ария направляются в Чикаго, чтобы навестить вашу мать.

– У них есть право попрощаться.

– Ты, правда, думаешь, что они хотят увидеть мать в таком состоянии? Когда-то твоя мать была гордой женщиной, и если она все еще в своем уме, она бы не хотела предстать перед кем-то столь жалкой.

Ярость забурлила во мне.

– Ты стыдишься ее, вот и все.

Он поднял указательный палец.

– Осторожно. Не говори со мной в таком тоне. Я знаю, что на тебя многое свалилось, но мое терпение почти иссякло.

Я сжала губы.

– Так Ария и Лука приедут, или ты запретил им?

Я не стала упоминать, что Джианна тоже будет. Он и сам узнает об этом довольно скоро и сам, и тогда Лука будет рядом, чтобы утихомирить его.

– Они будут здесь после обеда. У Луки и Данте как раз будет возможность обсудить дела.

Так вот что его волновало! Дела! Его жена умирала, а ему насрать! Я кивнула и ушла, не сказав больше ни слова. Через полчаса я увидела, как отец уходит. Было время, когда я смотрела на него снизу-вверх. Когда я наивно думала, что он самый важный человек в мире. Но это продлилось недолго. В тот первый раз, когда он поднял на маму руку, я поняла, что он не был тем человеком, каким я его считала.

* * *

Ария, Джианна и Лука прибыли часа через два. Маттео остался в Нью-Йорке. Не только потому, что Луке нужен был там кто-то, кому он доверял, но и потому что общение Джианны и отца может быть взрывоопасным. Если здесь будет и Маттео, то встреча могла закончиться смертельной потасовкой.

Ария и Джианна крепко обняли меня.

– Как ты? – спросила Ария.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Трудно видеть маму настолько слабой.

– И то, что отец ведет себя как придурок, не помогает, – пробормотала Джианна.

Лука слегка кивнул мне.

– Я буду на кухне. Нужно сделать несколько звонков.

Я чувствовала, что он всего лишь хотел дать нам время побыть с мамой наедине, и была благодарна за это. Я едва не спросила его о Ромеро, но не стала.

Я повела сестер наверх. Когда мы вошли в мамину спальню, они были шокированы. Даже я, которая проводила с ней каждый день, по утрам поражалась тому, насколько сломленной она выглядела. Запах в спальне был ужасен. Медсестры мыли пол и мебель дезинфицирующими средствами дважды в день, но вонь разложения и мочи нельзя было перебить никакими средствами. Порой казалось, что мои вещи и кожа пропитались ими, что запах стоит у меня в носу, когда я по ночам не могла уснуть.

Мама не спала, но ей понадобилось время, чтобы в ее глазах отразилось узнавание. А затем она улыбнулась, и на какой-то момент, несмотря на все торчащие из нее трубки, показалось, что смерть не оставила на ней свою печать. Ария тут же подошла к постели и осторожно обняла маму. Джианна напряглась рядом со мной. Она и мама давно не виделись. Расстались они тоже не при самых благоприятных обстоятельствах. Когда Ария отошла, взгляд мамы остановился на Джианне, и она заплакала.

– Ох, Джианна, – прошептала она. Джианна кинулась к ней и обняла ее. Мое сердце дрогнуло от того, что воссоединение произошло при таких ужасных обстоятельствах. Мне было жаль, что мы не стали близки задолго до этого. Я придвинула два кресла к кровати, ставя их рядом с тем, на котором я провела бесчисленное количества часов. Мы присели, и казалось, мама впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Я дала Арии и Джианне поговорить с ней. Джианна наклонилась ко мне, когда Ария рассказывала маме о новой выставке в Нью-Йорке.

– А где Фаби? Он разве не дома?

– По распоряжению отца кто-то постоянно забирает его из школы, и я не вижу Фаби до самого ужина.

– Его уже инициировали? Фаби слишком маленький для всего этого дерьма.

– Не знаю. Сложно разговаривать с Фаби об этом. Он мне больше ничего не рассказывает. Он сильно изменился с тех пор, как мама заболела. Порой я даже не узнаю его.

– Мафия меняет всех. Высасывает из них все хорошее, – пробормотала Джианна.

– Посмотри на Маттео, Луку или Ромеро, они не такие уж плохие.

Джианна вздохнула.

– Но и добрыми людьми их не назовешь. В случае с Фаби я знаю, каким он был до того, как вся эта гниль проникла в него. Луку же и Маттео я знаю только как членов мафии. Это другое. – Джианна нахмурилась и задумалась. – Ты все еще влюблена в Ромеро? До сих пор так и не нашла новую цель?

Я вспыхнула, но не ответила. К счастью, Ария вовлекла Джианну в разговор, и я вновь смогла расслабиться.

* * *

Джианна, Ария и я уснули в наших креслах. Через два часа мы проснулись от резкого голоса отца:

– А она что здесь делает?

Я села, пытаясь собраться с мыслями. Отец стоял в дверях и прожигал взглядом Джианну. Он так и не простил ее за то, что она сделала. Скорее всего, он унесет этот гнев с собой в могилу.

– Я здесь не для того, чтобы увидеться с тобой, уж поверь, – пробормотала она.

Ария поднялась из кресла и подошла к отцу, чтобы быстро обнять его. Обычно его настроение улучшалось, когда она была рядом, но сейчас он даже не взглянул на нее.

– Я не хочу, чтобы ты была в моем доме, – сообщил он Джианне.

Фаби стоял позади отца. Он, очевидно, не понимал, что делать. Я знала, что он очень скучал по Джианне и всегда был рад поговорить с ней по телефону, но отец сильно повлиял на него в последние несколько месяцев, и было очевидно, что мой младший братик не знал, на чьей стороне быть.

Я встала, бросая обеспокоенный взгляд на маму. Она все еще спала под действием лекарств. Я не хотела, чтобы она становилась свидетелем всего этого.

– Пожалуйста, давайте поговорим в коридоре, – прошептала я.

Отец развернулся на каблуках и вышел в коридор, даже не взглянув на маму. Мы последовали за ним. Джианна порывисто обняла Фаби, и через мгновение он обнял ее в ответ. Отец уставился на моего брата. Я не могла поверить, что он не мог хотя бы раз задвинуть свою гордость подальше. Мама сейчас так нуждалась во всех нас! Отец даже не подождал, пока я закрою дверь, и тут же набросился на Джианну.

– Я запретил тебе даже ступать в этот дом! – прорычал он.

Я закрыла дверь и прижалась к сестре. Мои ноги дрожали.

– Это не только твой дом, но и мамин, и она хотела меня увидеть, – ответила Джианна. И это была правда. Я потеряла счет тому, как часто мама спрашивала о Джианне.

– Я плачу за этот дом, так что мое слово – закон.

– Неужели у тебя нет ни малейшего уважения к желаниям твоей умирающей жены? – прошипела Джианна.

Я была почти уверена, что отец ударил бы Джианну, несмотря на то, что она жена Маттео, но в этот момент на лестнице показался Лука. Но это не остановило отца от того, чтобы наговорить Джианне кучу мерзостей. Понятное дело, она не осталась в долгу. Я больше не могла это выдерживать. Я пронеслась мимо них. Их ссора доносилась до меня, пока я шла по коридору, и даже на первом этаже. Я ворвалась на кухню, захлопнула дверь и соскользнула по ней спиной вниз, прежде чем закрыть лицо руками. Слезы, с которыми я слишком долго боролась, хлынули потоком.

Шум привлек мое внимание. Ромеро стоял у кухонной стойки и смотрел на меня поверх чашки с кофе. Я поежилась от смущения и вытерла слезы.

– Извини, – пробормотала я. – Не знала, что здесь кто-то есть.

Я даже не знала, что Ромеро приехал, но не была этому удивлена. Раз уж Маттео остался в Нью-Йорке, Луке нужен был кто-то, кто присмотрит за моими сестрами, когда он будет занят.

– Это твой дом, – просто сказал он, с пониманием глядя на меня. У Ромеро были добрые глаза. Мне пришлось отвести взгляд, или я бы закричала, разрыдалась и сидела бы вся в соплях, но это было последней вещью, которую я хотела.

– Предполагается, что так, – прошептала я. Я знала, что мне нужно заткнуться, но слова продолжали литься. – Но сейчас мне кажется, что я в ловушке. Нет ничего хорошего. Куда бы я ни посмотрела – везде темнота, болезнь, ненависть и страх. – Я замолчала, шокированная своей вспышкой.

Ромеро отставил свою чашку.

– Когда в последний раз ты выходила из дома?

Я пожала плечами.

– Давай прогуляемся. Мы можем захватить кофе. На улице довольно тепло.

Восторг охватил меня, когда я услышала его предложение. А ведь последние недели я ощущала одно отчаяние.

– Уверен, что можно?

– Я уточню у Луки, но не вижу причин, почему это может быть проблемой. Подожди секунду.

Я отошла, чтобы Ромеро смог пройти. Неповторимый аромат его лосьона после бритья долетел до меня, и мне захотелось зарыться носом в его рубашку, чтобы найти успокоение в его запахе. Я окинула взглядом его широкие плечи и узкие бедра. Слова мамы вновь вспыхнули у меня в памяти. Может, счастье было не так уж и далеко, как мне казалось.

* * *

РОМЕРО

Мне не стоило даже думать о том, чтобы остаться с Лили наедине ни сейчас, ни когда-либо потом. Она больше не была той девочкой, которую я когда-то увидел впервые. Она была девушкой, которая могла выйти замуж, но я не был ей ровней. Как минимум по стандартам ее отца. Я был одним из лучших бойцов в Нью-Йорке, только Лука и Маттео так же хорошо владели оружие, как я. Деньги у меня водились, но я не относился к высшим кругам мафии и не мог позволить такой же, как у Луки, пентхаус. Я даже толком не знал, какого хера думаю об этом сейчас. Я не собирался просить руки Лили, к тому же были куда более важные дела.

Я поднялся наверх, идя на звуки ругани. Джианна и ее отец вновь сцепились, а Лука, казалось, пытался их утихомирить. Правда он тоже едва сдерживался. Я направился к ним, и Лука раздраженно взглянул на меня. Скудери был занозой в заднице, а Лука не был самым терпеливым человеком на планете. Плохое сочетание. Он подошел ко мне.

– Я, блядь, слечу на хер с катушек, если Джианна и ее старик не перестанут гавкаться.

– Лили не справляется. Она месяцами наблюдала за тем, как угасает ее мать. Я хочу вывести ее на прогулку. Пусть немного проветриться.

Лука посмотрел на меня с выражением, которое мне совсем не понравилось.

– Ладно, но мне не нужно еще больше проблем. Ситуация между Нью-Йорком и Чикаго и так довольно нестабильная.

– Я не сделаю ничего из того, что смогло бы навредить нашим отношениям с Чикаго.

Лука кивнул, но не выглядел убежденным. Он вновь глянул на Скудери и его дочерей.

– Мне лучше вернуться. Будьте здесь к ужину, тогда Скудери даже не заподозрит, что Лилиана выходила из дома. Ублюдку почти на все насрать, в том числе и на девчонку.

Лили сидела за кухонным столом, когда я вошел, но быстро поднялась на ноги. На ее милом личике отразилась надежда. Милом? Какого хера, Ромеро? Мне не стоит так думать, когда я рядом с ней. Черту переступить легко, Лука был прав. Нам не нужно было очередного дерьма.

– Итак? Мы можем выйти? – спросила Лили с той же полной надежды улыбкой.

Я остановился на расстоянии вытянутой руки от нее.

– Да, но должны вернуться к ужину.

У нас было больше двух часов.

Разочарование мелькнуло у нее в глазах, но быстро исчезло.

– Тогда идем.

Мы вышли, и Лили остановилась, приподнимая голову с блаженным выражением. Лучи солнца мягко освещали ее лицо.

– Это так приятно, – мягко произнесла она.

Я знал так много вещей, которые были бы еще приятнее.

Как будет выглядеть ее лицо, когда она испытает возбуждение? Это было чем-то, о чем я никогда не узнаю. Я ничего не ответил, только наблюдал, как она впитывает солнечное тепло.

Лили моргнула, глядя на меня со смущенной улыбкой.

– Прости. Я попусту теряю время. Мы собирались взять кофе, а не стоять у дома весь день.

– Это все для тебя. Если ты хочешь постоять здесь и насладиться солнцем, то пожалуйста. Мне все равно.

Абсолютно, черт подери! Я мог бы весь день наблюдать за Лили!

Она покачала головой. Ее светлые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам, и я еле сдержался, чтобы не протянуть руку и не пропустить прядь сквозь пальцы. Даже не знаю, зачем, я подал ей свою руку. Лили, не колеблясь, оперлась на нее, и с усмешкой взглянула на меня. Черт подери! Я повел ее по улице.

– Знаешь какое-нибудь неплохое кафе? Я был в Чикаго кучу раз, но не особо знаю, какие кафе считаются здесь хорошими.

– В десяти минутах ходьбы есть небольшое кафе с фантастическим кофе и вкуснейшими капкейками. Обычно я беру на вынос, но мы можем присесть, если хочешь.

О, я много чего хотел! Я хотел сделать кучу вещей с обнаженной Лили, лежащей в моей постели.

– Звучит неплохо. Показывай дорогу.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты легок на подъем и расслаблен. Ты кажешься соседским парнем. Милым и добрым.

– Лили, я член мафии. Не делай из меня героя, которым я не являюсь. Я не добрый и не милый.

– Но со мной ты такой, – просто ответила она. Ее голубые глаза были доверчивыми. Лили просто не знала, что я думаю о ней. Многое мои фантазии вовсе не были милыми. Я хотел сотворить с ней множество грязных вещей, и вот почему я должен был держаться от нее подальше. Может, она и выглядит взрослой, но она все еще была слишком молодой и невинной.

Я улыбнулся.

– Я стараюсь.

– У тебя хорошо получается, – поддразнила она. Выражение грусти исчезло с ее лица, и это стало лучшей наградой.

* * *

ЛИЛИАНА

Ромеро усмехнулся.

– Спасибо.

Я так хотела его поцеловать! Он был таким привлекательным и сексуальным!

– Было бы за что, – ответила я. Мы шли по улице к небольшому кафе, которое казалось частью Парижа, а не Чикаго. Было странно идти с мужчиной, который не был в два раза старше меня, как охранники моего отца. Только когда мы остановились у прилавка, Ромеро отпустил мою руку, но до того мы шли слишком близко, будто парочка влюбленных. Как бы это ощущалось, если бы было правдой? Если бы он не пытался отвлечь меня от болезни матери, если бы мы были на самом деле вместе?

– Все в порядке? – тихо спросил Ромеро.

Должно быть, я пялилась. Я быстро переключила свое внимание на девушку за прилавком, которая ждала наш заказ.

– Капучино и капкейк «Красный бархат», – рассеянно произнесла я. Это был мой обычный заказ, я была слишком измотана, чтобы прочитать меню.

– То же самое, – произнес Ромеро и вынул кошелек, чтобы оплатить наш счет.

– Ты не должен был платить за меня, – прошептала я, когда мы направились к свободному столу у окна.

Ромеро приподнял темную бровь.

– Женщина, которая со мной, никогда не будет оплачивать счет.

– О? – заинтересованно произнесла я. Казалось, Ромеро уже пожалел о своих словах, но было слишком поздно. Он возбудил мое любопытство. – Как много девушек у тебя было?

Это был очень личный вопрос. Ромеро усмехнулся.

– Я не собираюсь тебе об этом рассказывать.

– Значит, много, – ответила я со смешком. Официантка принесла наш заказ, давая Ромеро время собраться с мыслями. Как только она отошла, я спросила:

– Я знаю, как это у вас, у мужчин. У тебя множество женщин.

– Так ты все о нас знаешь? – спросил Ромеро. Он откинулся на спинку стула и с усмешкой посмотрел на меня.

Я сделала глоток капучино.

– Женщины обсуждают это, и я слышала, что члены мафии не отказываются от посещения борделей Синдиката. Для многих из них это своего рода хобби – поиметь так много женщин, как только смогут.

– Для многих, но не для всех.

– Так ты исключение? – с сомнением спросила я. Я хотела, чтобы это было правдой, но была реалисткой.

Ромеро откусил кусочек капкейка, очевидно размышляя, что ответить.

– У меня были бурные загулы, когда я был моложе, лет в восемнадцать-девятнадцать.

– А сейчас? У тебя есть девушка? Невеста? – Я всегда отгоняла от себя подобные мысли, но это было логично, исходя из слов Ромеро. Я глотнула кофе, радуясь, что чашка в моих руках дает мне возможность сосредоточиться хоть на чем-то.

Ромеро покачал головой с нечитаемым выражением лица.

– Нет, в последние годы у меня не было девушки и сейчас нет. Сложно находиться в постоянных отношениях, когда работа – твой приоритет. Я солдат. Семья всегда будет моим главным выбором. Многие женщины не готовы мириться с этим.

– У большинства женщин не спрашивают, хотят они такой жизни или нет. А что насчет договорного брака?

– Мне не нравится идея того, что кто-то велит мне жениться.

– Так твоя семья никогда не пыталась свести тебя с кем-нибудь?

Ромеро ухмыльнулся. Мне очень хотелось перелезть через стол и сесть к нему на колени.

– Конечно, пытались. Мы же итальянцы, в нашей крови течет жажда вмешаться в жизни своих детей.

– Но тебе так и не понравилась ни одна из предложенных девушек?

– Некоторые из них мне нравились, но либо они не интересовались мной, либо я не мог представить себе, как проведу с ними всю жизнь.

– И никто не пытался заставить тебя жениться?

– Как бы они это сделали?

Я кивнула. И правда – как? Он был членом мафии, а не глупой девчонкой.

– Ты прав, ты можешь сам принимать решения.

Ромеро поставил чашку.

– Лука может попросить меня жениться ради выгоды для семьи. И, вероятно, я не откажу ему.

– Но он этого не сделает, – возразила я.

– Может, ты тоже сможешь выбирать. Если встретишь парня, который покажется достойным в глазах твоего отца.

Идеальный парень сидел прямо напротив меня. Меня задело, что Ромеро предложил мне найти кого-нибудь. Неужели он не понимал, какие чувства я испытывала к нему? Я не хотела искать какого-то парня, которого одобрит мой отец. Я хотела мужчину перед собой.