Малютка Интрига бесплатное чтение

Дарья Донцова
Малютка Интрига

© Донцова Д.А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Глава первая

– Самая тяжелая работа на свете – выглядеть красавицей двадцать четыре часа в сутки.

Произнеся эту фразу, наша гостья вынула из сумочки зеркальце, изучила свое отражение и поправила завитые штопором локоны.

Я тихо засмеялась.

– После полуночи можно забыть о макияже и спокойно заснуть.

– Ночью все кошки серы, – как всегда, откровенно высказался Костин.

Я пнула лучшего друга. Хорошо, что все сейчас сидят за круглым столом и никто не видит, какие кренделя я выделываю ногами.

– Вы не правы, – улыбнулась посетительница. – Представьте ситуацию: проснулись в пять утра. Сели в кровати. Рядом кто-то лежит, неважно, кто он – муж, любовник, просто временное увлечение на один раз – неинтересен статус партнера. Иное важно: он с вами в кровати. Вчера вместе провели вечер, куда-то ходили, где-то тусили. Вы смотрелись потрясно. Личико свеженькое, глазки-блюдца, губки-бантики, бровки черные, реснички пушистые, щечки румяные. А фигура! Грудь роскошная, попа петушком.

– Не знаю, как выглядит у домашней птицы задница, но, на мой взгляд, она не может считаться украшением женщины, – высказался Вова.

Наша гостья сложила губы так, словно хотела протянуть «о-о-о», но вместо этого засмеялась.

– Хо-хо-хо! Я имею в виду не размер, а то, что ничего не висит, все задрано, как у петуха хвост! Вот какая вы вчера была красавица. И кого видит кавалер в пять утра около себя? Жуть дремучую! Волосы – не локоны, совсем не они, густоты в шевелюре нет, кое-где проплешины. Глазенки смахивают на свинячьи.

– «Свинячьи» очи или «свинские»? – пробормотал Костин. – Лампа, как правильно?

– Рта нет, – продолжала гостья.

– Куда ж он подевался? – изумился Володя.

Но ответа не последовало – потенциальная клиентка продолжала исполнение своей песни.

– Ресницы у вас отвалились, брови осыпались! Я уж не говорю про руки! Вчера пальчики были в идеальном состоянии, а сегодня ногти отлетели!

Костин кашлянул.

– Беднягу кто-то побил? Она ваша родственница? Подруга? Коллега по работе? Хотите найти преступника?

– Никто женщину не трогал, – отмахнулась от вопросов гостья, – просто она вечером после всего самого интересного умылась. Кавалер же заснул, лица ее не видел, думал, он с небесным созданием рядом. И гутен таг у-лю-лю!

– Гутен таг у-лю-лю? – повторил Володя и потряс головой. – Простите, не понял.

– Неужели не ясно? – всплеснула руками красавица. – Вечером вы всегда умываетесь?

– Нет, – признался Костин, – иногда так устану, что сил нет даже ботинки сбросить, просто падаю в кровать.

– Не смыв макияж и в уличной обуви? – ужаснулась визитерша.

– Штиблеты оставляю в прихожей, – уточнил Володя, – и сразу под одеяло.

Посетительница вздохнула, но упорно продолжила все ту же речь.

– Глянет мужик на утреннюю рожу своей сокроватницы…

– Кого? – заморгал Вова.

– Той, кто в койке рядом, – фыркнула женщина. – Где ее грудь? Попа? Талия? Шея лебединая? Около вас нечто бесформенное, жирное, со свинскими глазами, без ресниц, бровей, губов! Ваша реакция? Что станете делать?

Костин чуть склонил голову вправо.

– Понятия не имею, где у девушек губовы находятся. Но если дело так обстоит, как вы сейчас доложили, непременно подумаю: «Ну и нажрался ты вчера, Вовчик!» Потом пойду кофе варить!

– А губы, вообще-то, на лице, – решила продолжить странный разговор женщина. – Если…

Мне надоела пустая беседа, поэтому я перебила «докладчицу»:

– Извините, нам не известно ваше имя.

– Кисонька, – потупилась дама.

– Рады знакомству, – улыбнулась я. – А что у вас написано в паспорте?

– Зачем вам понадобилась эта информация? – прищурилась болтунья.

– Если хотите нанять нас, то необходимо составить договор, – включился в разговор Костин, – понадобятся паспортные данные.

– Зачем? – пропела Кисонька.

– В любых документах, если в них идет речь об оплате услуг, надо указать все данные человека, – начал объяснять Володя, – мы обязаны оформить наши отношения с клиентом официально. В вопросе финансов следует проявлять аккуратность.

– Деньги? – заморгала посетительница. – Ну зачем сразу о рублях? И оформлять отношения не желаю. Замуж за вас не собираюсь. Вроде мило выглядите, но привычка мужчины ложиться спать в ботинках мне не нравится. И вряд ли у нас получится хорошая семья – жить с успешной бизнес-леди, такой, как я, непросто.

Костин начал кашлять, а мне захотелось сразу расставить по местам все знаки препинания.

– Говоря об оформлении отношений, Владимир имел в виду подписание договора. Там указаны наши обязательства по отношению к клиенту, сумма оплаты работы детективов и их расходов.

Кисонька замахала руками.

– Боже! Опять рубли! У меня с ними никаких проблем. Не успеваю потратить то, что имею. Перед вами очень успешная бизнес-леди. Владею салоном, там, кроме прочего, делают вечный макияж.

– Вечный макияж? – переспросила я. – Татуаж?

– Жуть! – подпрыгнула Кисонька. – Конечно нет. Никогда не соглашайтесь на эту услугу – изуродуете себя. Вечный макияж – на самом деле не вечный, он временный, но так называется, потому что держится почти вечно, пока его не смоешь! Вы абсолютно правы, с клиентом надо заключать договор. А я, лохушка эфиопская, никогда не заботилась об этом!

– Вы живете в Эфиопии? – задал гениальный вопрос Володя.

– В Москве, – ответила посетительница. – Вообще-то, надеялась на помощь Фроси, которая теперь Евлампия. Мы с ней все детство вместе провели – родные люди.

Потом посетительница в упор посмотрела на меня.

– Ты теперь жена олигарха, миллиардами владеешь. Я же маленькая бизнесвумен, для меня сто тысяч рублей – о-го-го какие деньги.

Сначала я заметила нестыковку в словах посетительницы. Только что она говорила о своем успешном деле, а через секунду сообщила, что является «маленькой бизнесвумен». Потом в моей голове вспыхнул вопрос: по какой причине красавица не желает представиться? Она ведь не семилетняя девочка, которая считает себя Кисонькой. И лишь потом пришло удивление: мы хорошо знакомы?

Я всмотрелась в лицо женщины и поняла, что не могу его увидеть. Со зрением у меня порядок, но как разглядеть личико, если его покрывает толстый слой тонального крема, контуринга, пудры, румян? Под глазами щедро намазан консилер. На верхних веках наклеены пучки ресниц – они напоминают веники, – выше наложены тени. Снизу густая черная подводка, если не ошибаюсь, подобный макияж именуется «смоки айс», наносить его лучше вечером. Губы тоже хороши – их обвели карандашом, намазали бордовой помадой. Ну как можно узнать женщину, у которой вместо лица маска вождя африканского племени, который вышел на тропу войны и разукрасился чудовищным образом, дабы уже до начала битвы перепугать противника насмерть и обратить его в бегство?

– Назовите, пожалуйста, имя, которое стоит у вас в основном документе гражданки Российской Федерации, – потребовал Володя.

Костин понял, что я сейчас не способна вспомнить, где встречалась с посетительницей, и пришел на помощь.

– Ну, раз уж вы настаиваете!.. Татьяна Ивановна Петрова. Но женщин с такими данными уйма. Не желаю ходить стадом. Зовите Кисонькой, под этим именем меня подписчики в соцсетях знают, – заныла гостья. – На худой конец – Татой. Без отчества. И, учитывая, что мы с Фросей лучшие подруги, вместе в яслях плакали, я надеюсь на дружескую помощь. Для вас моя проблемка – занятие на пять минут. А я полжизни потрачу, разыскивая воровку. К чему нам договор?

– Простите, у меня в раннем возрасте не имелось приятельниц, – возразила я. – В дошкольные времена не ходила ни в ясли, ни в садик, меня воспитывала мама. В гимназии тоже ни с кем не поддерживала тесных отношений. Во дворе нашего дома не играла, на даче в общей песочнице не сидела.

– Эвелину Михайловну забыла? – задала вопрос Тата.

Я начала рыться в памяти, но так и не сообразила, о ком речь.

– У вас работала женщина с таким именем, приходила несколько раз в неделю убирать квартиру. Она моя родительница, – пробурчала Татьяна. – Твоя мать отдавала ей твои сношенные вещи. Я младше тебя!

– Вы дочь той женщины, которая помогала Ольге Петровне по хозяйству? – удивилась я. – Рада нашей случайной встрече, но до сегодняшнего дня ни разу ни вас, ни Эвелину Михайловну не видела. Вряд ли могу считаться вашей подругой.

– Почему нет? – нахмурилась посетительница. – Я носила твои старые вещи, мы – родня по шмоткам.

У меня не нашлось аргументов для возражения, а Татьяна не утихала – теперь она начала всхлипывать.

– Не к кому обратиться бедной, несчастной, без копейки в кармане девочке, которую обворовали…

Я опустила глаза. Женщине следует, наконец, определиться: она успешный предприниматель или нищая?

– Вас обокрали, поэтому вы пришли в детективное агентство? – уточнил Костин.

– Да, – подтвердила женщина. – Помогите! Фросе с рождения повезло. Ее воспитывала богатая семья. А моя мама – с пустым кошельком. Ну какое образование она могла дать дочке? После восьмого класса я еле-еле попала в медучилище. Об институте и не мечтала, туда только отличников-хорошистов брали. Пришлось людям клизмы ставить. Очень сложная, нервная работа, малооплачиваемая.

Я сообразила, что песнь о тяжелых годах детства-юности может продолжаться до вечера, и быстро поинтересовалась:

– Что у вас пропало? Деньги? Драгоценности?

– Да откуда у нищебродки такое? Исчезли попа, грудь, ноги, руки, – ответила Тата, – плюс еще кое-что!

Костин окинул взглядом клиентку.

– Вроде все на месте, выглядите прекрасно.

– Да, – кокетливо хихикнула Татьяна, – благодаря каталогу «Фемина, сделай сама» нет проблем ни с внешностью, ни с умом. А вот с клиентками вечная чехарда! Она забрала грудь, лучшую попу, пошла в кассу и не дошла! Обычно я отдаю попу и остальное только после оплаты, но дама была такая милая. Приехала на шикарном автомобиле, шофер с ней. Верните мне деньги!

Глава вторая

– Ничего не понимаю, – не выдержала я. – Можете объяснить подробнее?

Речь Таты потекла полноводной рекой. Минут пятнадцать еще она продолжала жаловаться на свое унылое детство, в котором была лишь одна радость – получить в подарок обноски от дочки Ольги Петровны Романовой да изуродованные капризной баловницей куклы. Услышав про искалеченные игрушки, я не сдержалась.

– Я никогда не ломала ничего из того, что получала в подарок. Папа привозил презенты из всех командировок – а он часто летал в разные страны, – поэтому я обладала замечательными вещами, берегла их. И мама мои игрушки никому не отдавала. Все они мирно жили в шкафах детской. Когда я вышла замуж, вот тогда мать отдала всю коллекцию кукол с мебелью, одеждой и домом своей подруге Фаине Борисовне. У той есть дочь Линда, намного младше меня. Вот ей все и досталось в целости и сохранности.

– Нет, – покраснела гостья. – У меня феноменальная память! Мать протягивала мне пакет со словами: «Иди, разбирай, опять Романова не пожалела то, что ее принцессе не нужно». И я сортировала груду ног, рук, туловищ. Самые страшные у них были головы. Брр! Глаза выковыряны, волосы – где выдраны, где сожжены.

– М-да, – покачал головой Костин. – Не имею психологического образования, но знаю: многие серийные убийцы в раннем детстве издевались над игрушками, потом переходили на домашних животных, следом – на людей.

Я поняла, что ощущают невинно осужденные люди, и повторила:

– Мои куклы находились в идеальном состоянии.

– Что-то не так, – произнес Юра Чернов, который, как обычно, уставился в один из своих ноутбуков. – Татьяна Ивановна, ваш адрес: улица Зеленая, десять?

– И что? – насторожилась Петрова. – Имею право жить где пожелаю.

– Конечно, – согласился Чернов, – но вы старше Евлампии. Должен заметить, выглядите прекрасно. Кажетесь моложе.

– И что? – повторила гостья, на сей раз уже кокетливо глядя на Юру.

– Вы старше лет на пятнадцать, – подхватил Володя, – Ольга Петровна не могла отдавать вам наряды дочери. Вы не сумели бы их использовать. А куклы со всеми атрибутами начинают интересовать девочек года в четыре. Скорее всего, тогда их Лампе начали покупать. Ну не сразу же малышка их ломала! Год, другой могла с лялями забавляться. А вы уже подростком стали, у вас появились иные интересы.

– Встречаются женщины, которые всю жизнь возятся с куколками. Но для них это профессия, одни производят нечто типа Барби, другие шьют им разную одежду, – встряла я. – Цена на авторские изделия немаленькая, часто за сто тысяч переваливает.

– Ого! – воскликнул Костин.

– Коллекционные экземпляры всегда дорогие, – подтвердил Чернов. – Теперь насчет украденной у вас попы. Ее на самом деле могли спереть!

– Уверен? – ухмыльнулся Вовка.

– Татьяна Ивановна сообщила про каталог «Фемина, сделай сама», – начал объяснять Юра. – Какие мысли вызывает название?

– Там предлагают какие-то товары для творчества, – предположила я, – ну, вроде «сколоти табуретку сам, вот инструкция и все нужное в одной коробке».

– Типа того, – согласился Чернов, – только собрать надо себя.

– Не понял, – удивился Володя.

– Объясняю! – воскликнула гостья. – Каждой женщине хочется иметь славу красавицы, но не всякая баба хороша собой от природы. Чаще наоборот. Бедняжки бегут к пластическому хирургу, вшивают во все места куски резины. Ай-ай-ай! Наркоз убивает здоровье, присутствие постороннего предмета в организме превращается в невероятную проблему. Время идет, имплант начинает мигрировать, из попы перемещается на живот.

Юра рассмеялся.

– Невесело совсем, – рассердилась гостья, – тут рыдать надо. Приходится опять ложиться под нож. И что мы имеем? Нет красивой задницы, но и животик теперь такой, словно в зубах крокодила побывала! Мой салон с каталогом «Фемина, сделай сама» – спасение для тех, кто очень хочет выглядеть, как мисс Вселенная, и при этом не уродовать себя скальпелем. У нас огромный выбор трусов, лифчиков, колготок, рукавчиков, все для ног, все с накладками.

Костин чуть приоткрыл рот.

– В смысле?

Тата пояснила:

– У вас нет попы – так, кулачок сморщенный. А на тусовку охота нарядиться в платье из тонкого шелка. Спереди вроде ничего смотритесь. Зато сзади просто кошмар кошмарный. Льете слезы у зеркала, натягиваете шмотье оверсайз. Ха! Только страшнее становится. Можно задрапироваться со всех сторон, но если задницы нет, то ее нет! Что делать? Приходите в мой салон, покупаете белье с имплантом, надеваете, сверху платье. Богиня! Ваша попа – украшение вечера, все только о ней и говорят. Отсутствует талия? Ерунда. Пояс из особого материала утянет ее до любого размера.

– Лифчики тоже имеются, – догадалась я. – Но вы упоминали еще руки и ноги. Зачем там ваши конструкции?

– Кое у кого ножонки – палочки, ручки – веточки, а в моде обтягивающие джинсы, пуловеры и кофты в облипку, – пояснила Татьяна. – Берете наши колготки. Они могут иметь толщинки в разных местах или повсюду. Нравится тебе парень, а он предпочитает девушек не меньше пятидесятого размера? Да нет вопросов! Сделаю из тебя секс-бомбу нужного объема.

Юра запустил ладонь в давно не стриженную шевелюру.

– На тусовке тетка – конфетка, а если до постели дело дойдет? Тогда как? Раздевается такая… Сначала грудь отстегнула, потом задницу, талию распустила…

– Я б ждать не стал, пока она вся разоблачится, – признался Костин, – удрал бы сразу, как только кофту стащит.

– Неправда, – отмахнулась Татьяна, – если до койки дошло, то ни один парень не убежит. У меня тьма довольных клиентов.

– Кто-то взял накладки и не заплатил? – вернула я аудиторию к основной теме беседы.

– Да! – топнула Петрова. – И ведь есть пункт проката. Можно не покупать, взять поносить на время.

– Интересно, – странным голосом заметил Вова, – задница напрокат! И…

Костин быстро нагнулся под стол. Я поняла – мой самый близкий друг умирает от смеха – и решила взять вожжи беседы в свои руки.

– Татьяна, у вас, получается, нет договора с этой дамой?

– Не-а, – всхлипнула Петрова, – только чеки. Человек оплачивает услугу и все!

Володя сел прямо.

– К вам и мужчины заходят?

– Конечно, – закивала посетительница, – все хотят произвести впечатление, сейчас в моде красивое тело.

– Отсутствие договора усложняет ситуацию, – начал объяснять Чернов. – Можете назвать фамилию клиентки?

– Не-а, – всхлипнула Таня.

– А имя? – улыбнулась я.

– Не знаю, – прошептала Татьяна. – В моем салоне полная анонимность, документов не спрашиваю, только псевдоним.

– Неразумно так вести бизнес, – не удержалась я.

– Нам нужен адрес салона «Фемина, сделай сама», – продолжил Юра.

– Хотите нас посетить? – хихикнула Таня. – Обещаю два процента скидки.

– Салона с таким названием в столице нет, – пояснил Чернов.

– Мы в области, – промурлыкала посетительница.

– А-а-а, – протянул начальник отдела компьютерного поиска. – В области имеется такой. Но…

Глава третья

– Говори, – попросил Костин.

– Татьяна Ивановна не хозяйка салона, – заявил Чернов, – она работала на ресепшене, оклад был семьдесят пять тысяч рублей. И «Фемина, сделай сама» – лишь часть косметической здравницы «Вако». Татьяна, вы уволились из данного учреждения в прошлом году.

– Просто я получила повышение, – не смутилась врунья, – теперь являюсь заведующей «Вако».

– Нет, – снова не согласился Чернов. – Отмечу, что начальство салона меняется часто, раз в год-полтора. Не так давно директором стала Олеся Никитична Игнатова. По специальности она терапевт, но не работала ни в больнице, ни в поликлинике. Салон «Фемина, сделай сама» не для простого человека, за услугу о-го-го сколько хотят. Прокат и продажа белья с имплантами – не основное направление заведения. «Вако» – часть большого комплекса. В нем спортзал, медцентр, гостиница, магазин, где продают продукты, которые сейчас объявлены панацеей от ожирения, депрессии, лени и так далее. Ух ты! У них еще есть клуб знакомств. Толстые, больные люди, те, кто не способен найти себе пару, обращаются на сайт «Будьте счастливы». Потенциальный клиент оставляет заявку, ему приходит анкета. И затем через пару дней он получает или не получает приглашение стать членом «Будьте счастливы».

– У них кастинг? – удивилась я. – Мало того что люди платят, наверное, немалые деньги за регистрацию, так им еще надо произвести положительное впечатление на администрацию?

– Похоже на то, – кивнул Юра.

– У меня возник иной вопрос, – нахмурился Костин. – Татьяна Ивановна, почему вы сообщили, что являетесь владелицей «Фемина, сделай сама»? Вы сидели на ресепшене.

– И что? – вскинула голову Тата. – По-вашему, только богатая девчонка имеет право нанять детектива? Та, что не обладает средствами, пусть рыдает в углу?

– К нам обращаются люди разного достатка, – слишком спокойно произнес Костин.

Я поняла, что Володя зол до крайности, а он продолжил:

– Есть благотворительная программа, кое-кому помогаем бесплатно.

– Да, да, да, – закивала Татьяна, – такое мне подходит! Денег совсем нет! Честное слово! Вообще никаких!

– Давайте начнем заново, – вздохнула я. – В двух словах объясните, что вы от нас хотите?

– Найти клиентку, которая сперла товар, – отрапортовала Татьяна. – В салоне существует система. Сначала я считаю общую сумму покупки. У воровки вышло триста тысяч сто два рубля.

– Однако, – заморгал Юра, – немало!

– Думали, я из-за ерунды пришла? – хмыкнула клиентка. – Дрянь набрала по полной программе, лучшее. Дала чек бабе, отвела в кассу. Вернулась, сложила покупочку в нашу сумку, жду девку. Мне из кассы должны позвонить, подтвердить оплату. Ну и звякнули, только со склада, заведующая завопила: «Скорее беги к сантехнику, зови его, у нас трубу прорвало, вода фонтаном бьет! Заткнула течь, чем смогла, самой не отойти, выручай!» Ну я и понеслась к рабочим. Когда вернулась, сумки с товаром не было. Мне в голову не пришло забеспокоиться. Никогда воровства не случалось. Нищие в салон не заглядывают, пенсионеры убогие тоже. В нашем кафе чек за чай с пирожным – как у них месячная рента. Чего только дамы в кабинетах не забывают. В душе на полочках серьги, кольца, все в нехилых брюликах. В раздевалке часы бросают стоимостью в загородный дом. Никто не возьмет – ни обслуга, ни, тем более, другие клиенты. Зачем им? У самих счета от бабок ломятся. Найдут чужое, меня кликнут. Я заберу, фото сделаю, в нашу соцсеть сброшу с сообщением: «Кто у нас Маша-растеряша? Обратитесь на ресепшен, приготовьте шоколадку для той, которая нашла». И укажу фамилию того, кто чужое притащил. В общем, спокойно я вечером домой утопала. А вчера утром выяснилось – тетка смылась, чек не оплатила, зато товар прихватить не забыла. Директриса меня на ковер вызвала, предупредила: «Найди клиентку! Объясни: у нас на кассе камера, ее на записи нет. Если не оплатите товар, сообщим во всех соцсетях ваше имя. Если отдадите деньги, то нет проблем. Понимаю, у вас забот полно, умчались, забыли про кассу. Бывает».

– На кассе, если верно понял, есть камера? – уточнил Чернов.

– Да, – согласилась посетительница.

– Значит, мы можем получить фото воровки, – обрадовался Костин.

– Она не заплатила, – напомнила Тата, – даже близко к кассиру не подходила.

– Но стояла около вас на ресепшене, – подсказал Чернов.

– В самом салоне отсутствует видеонаблюдение, – всхлипнула рассказчица, – оно – нарушение права клиентов на личную жизнь. Видела я эту кобылу впервые. Не понравилась она мне конкретно.

– Чем? – заинтересовалась я.

– Наши дамы, как правило, одеты просто, – вздохнула Тата, – многие на заказ в тяжелом люксе шьют, но просят название фирмы нигде не указывать. Если кто носит сумку от «Шанель», всю усеянную логотипом, то она – или фейк, или единственная дорогая вещь в гардеробе. Если в твоих руках сто таких «шанелек», то желание показать всему миру «вау, вона что имею» начисто исчезает. Пахло от нее не элитным парфюмом – ширпотребом. В ушах бриллианты, которые из разбитого стакана сделали. Мадам очень хотела казаться богатой. Но тому, кто на самом деле владеет состоянием, никому ничего доказывать нет необходимости. Он может выйти из дома в шлепках с рынка. Его материально, положение считывается по поведению. Знаете, как такие дамы вежливо беседуют? – Клиентка засюсюкала: «Добрый день, Танечка. Рада вас видеть, сделайте любезность, позовите Вадика, я к нему на краску и стрижку. Ах, еще не освободился? Предыдущая клиентка опоздала? Нет-нет, не торопите Вадюшу, спокойно посижу, в айпаде поброжу. Вас не затруднит принести чашечку кофе из ресторана, без сахара?» А когда получит напиток, поблагодарит: «Огромное спасибо, дорогая. Сегодня тяжелый день, сейчас отдохну. Хорошо, что дама передо мной опоздала». И перед уходом всегда положит тысячу рублей под блюдечко: «Бери, ресепшен, на чай». И таких мадам – пять-семь каждый день.

– Я не в том месте служу, – засмеялся Костин. – Сколько у вас рабочих дней на неделе?

– Шесть, – буркнула Татьяна.

– Примерно двадцать четыре в месяц, умножим их на тысячу… – начал рассуждать Костин. – И это я по минимуму посчитал, столько вам один человек дает – неплохая прибавка к жалованию. Почему вам клиентки не по нраву? Беседуют ласково, не хамят, улыбаются.

– Слишком они милые, – покраснела Петрова, – сразу понимаешь: не ровня им! Со своими по-иному щебечут. К нам часто приходит Елена Николаевна с внучкой, той двенадцать лет. Девчонка один раз скандал затеяла – ей подали латте, а она заказывала американо. Орала так, словно у нее что-то дорогое отняли. Бабушка и глазом не моргнула. А потом, увидав, что я в туалет для сотрудников пошла, который так сделали, чтобы дежурная даже в сортире слышала, что на ресепшене кто-то есть, сказала скандалистке: «Милая, ты ровня сотрудникам салона?» «Конечно нет», – фыркнула наглая внучка. «Но у тех, кто не знает, чья ты дочь и внучка, сейчас сложилось впечатление, что ты в родстве с мастерами и дурочкой из ресторана, которая по своему скудоумию перепутала заказ», – сказала пожилая дама. «Почему они так подумали?» – удивилась школьница. «А потому, что ты кричала, обзывала официантку по-всякому, – продолжила бабушка. – Так вести себя позволительно лишь с теми, с кем стоишь на одной ступени социальной лестницы. С домработницами, шоферами, парикмахерами следует общаться крайне вежливо, только на «вы», не допускать всплеска отрицательных эмоций. Подобное поведение – пропасть, которая отделяет нас от обслуги. Хочешь вскипеть от гнева при виде латте? Подумай: кретинка все перепутала, но разве умный, образованный человек захочет служить за копеечную зарплату? Нет. Это удел тех, кто не имеет образования, они тебе не ровня. Станешь орать – опустишься на их уровень. Проглоти желание вылить дуре кофе за шиворот, мило улыбнись, скажи: «Заказывала американо, не люблю латте. Оплачу этот напиток, вы же работали. Но, будьте любезны, сварите теперь для меня американо». И, уходя, оставь чаевые. Все. Флажки расставлены. Окружающим ясно: ты платишь, тебя обслуживают, ты намного выше лакея, горничной. Ты леди. Точка. А когда вопль, мат, визг, то ты «подруга буфетчицы». Если нравится такая роль, тогда беснуйся из-за глупости бабы у кофемашины. Слышала выражение «королева никогда не плачет»? Смысл его прост: аристократы не демонстрируют свои эмоции прилюдно, и они всегда дают чаевые».

Татьяна свела брови в одну линию.

– Вот тогда я поняла, почему большинство клиентов милы со мной. Найдите воровку, пригрозите ей! Могу заплатить вам пять тысяч. Рублей.

– Мы не беремся за подобные поручения, – ожидаемо ответил Костин, – никогда никого не пугаем. Подобные услуги – это не к нам.

– Почему? – занегодовала Татьяна и сама живо ответила: – Денег мало? Все вы такие! Корыстные! За копейку удавитесь.

– Вы живете в поселке «Птица Жар», – вступил в перепалку Чернов, – там коммуналка за самый маленький дом шестьдесят тысяч. Вряд ли нуждаетесь.

– Не твое дело, сколько я имею! – закричала Татьяна. – Идите на..! Чтоб на вас сегодня телега с дерьмом наехала и перевернулась!

– Можете показать свой паспорт? – тихо спросил Володя. – Он для составления договора нужен.

– Не взяла его с собой, – резко ответила Петрова. – Что, передумали? Поможете мне? Найдете бабу?

– Постараемся. Но только при условии оформления договора. Несите документ.

– А без него? – осведомилась Татьяна.

– Невозможно, – отрезал Володя.

Женщина вскочила, одним движением сбросила со стола все бумаги и убежала.

Глава четвертая

Я начала поднимать бумаги.

– Ну и ну, – протянул Костин, – слов нет. Что это было?

– На незнакомке повис долг в триста тысяч рублей. Я тоже мог бы начать нервничать в подобной ситуации, – тихо произнес Чернов.

– Ну зачем так врать? – продолжил удивляться Володя. – Ладно бы, она пришла… ну… к соседке и солгала о своем бизнесе. Захотелось мадам похвастаться, а нечем. Вот и наплела историю. В этом случае легко прокатит, если соседка не зарабатывает на поиске данных в интернете. Но заявиться к нам и наплести кружева? Юра, ты, небось, уже все о посетительнице узнал.

– И без особого труда – она ведь сообщила, что в Сети ник у нее «Кисонька», – отозвался Чернов. – Посетительница активна везде, где можно. Настоящее имя – Маргарита Андреевна Волгина. Из родственников – мать, ее зовут Эвелина Михайловна. Не успел пока глубже копнуть. Лампа, ты помнишь ваших домработниц?

– Тех, кто работал, когда я еще в школу не ходила – нет, – призналась я. – Знаю, что мама всегда нанимала женщин, которые помогали с уборкой, стиркой. Гладила мама сама, говорила: «Все горничные складывают рукава мужских сорочек и давай по ним утюгом ездить, получается некрасивая складка». Хорошо знала только тетю Настю, вот она служила в доме много лет, очень любила маму. Анастасия Ефимовна Молчанова. Наверное, ее нет в живых, она в моем детстве была уже пожилая.

У Костина зазвонил на столе внутренний телефон. Володя взял трубку, молча выслушал чью-то речь и встал.

– Волгина упала на первом этаже, когда вышла из лифта, девушки на ресепшене вызвали «Скорую». Маргарита просит тебя, Лампа, прийти.

– Небось ногу сломала, – предположил Юра, – у нее обувь на неудобной высокой платформе. Пойду с тобой!

– Не надо, – быстро возразила я, потом подумала, что мой отказ прозвучал грубо, и быстро добавила: – Вероятно, посетительница хочет что-то по секрету сообщить.

– Шагай одна, – распорядился Володя, – сразу зови, если понадобимся.

Заведующий отделом компьютерного поиска когда-то активно не любил меня. Юра ехидничал по поводу моего внешнего вида, манеры одеваться, смеялся над любовью к собакам. Почему парень так себя вел? Наверное, он считал, что жене владельца детективного бюро следует варить супругу суп, заниматься домашним хозяйством, а лезть в расследования ей не стоит.

Самое удивительное то, что Чернов появился в агентстве Вульфа, когда я уже там давно служила и ни у кого из сотрудников ко мне претензий не было. Первое время Юра вел себя мило, всегда здоровался, улыбался. А потом узнал, что я жена Макса, и «понесли галоши Петю». Мне стоило большого труда молчать в ответ, не давать Чернову отпор. Правда, за короткий срок службы у Вульфа айтишник успел довести до трясущихся рук не только меня, но и большую часть сотрудников. Юра великолепный специалист, на поле интернета ему почти нет равных. Но характер! Все, кто наточил зуб на вредину, хорошо понимали: если пойдут жаловаться на Чернова, устроят демонстрацию в кабинете Макса, то, скорее всего, противный парень окажется за бортом агентства. Но отыщется ли быстро другой специалист такой же квалификации?

А я знала: стоит мне рассказать мужу о том, как Юрий издевается надо мной, и айтишник вылетит на улицу через минуту после того, как я закрою рот. И более никуда не устроится. Потому что Вульф добрый, интеллигентный, понимающий, улыбчивый, но все это до определенной границы. Есть красная черта, которую пересекать нельзя. Того, кто обидел его жену, Макс жестоко накажет. И он дружит со всеми владельцами крупных частных детективных бюро, где платят хорошие деньги сотрудникам. Один звонок приятелям – и Юра везде персона нон грата.

Но всякое терпение рано или поздно иссякает. В конце концов я собралась поплакать супругу в жилетку, и тут Чернов неожиданно ушел в другое агентство. Мою радость было не описать словами, я постаралась навсегда забыть о гадком мужике.

И вот вам! Дежавю! Он вернулся. Макс объяснил мне причину, по которой вновь принял Чернова. Его супруга перенесла инсульт, женщине предстояла долгая, очень дорогая реабилитация. На новом месте он зарабатывал намного меньше, чем у Вульфа. Теперь Юра отчаянно пытается со мной подружиться. Он перестал говорить за глаза гадости про меня, не упускает случая похвалить. И даже сейчас изобразил припадок заботы, захотел сопроводить меня, глупышку, на первый этаж к администраторам. Но я не собираюсь приятельствовать с Черновым. Почему? В другое агентство он ушел из-за денег, там пообещали зарплату больше, чем у нас. Но пообещать – не значит выполнить. К горам из золота Юра так и не приблизился, поэтому вернулся к Максу. Если человек так сильно зависим от кошелька, то он меня с удовольствием продаст любому, кто предложит за мою голову достойную цену. Поэтому я вежлива с Юрием, но пить чай с ним на одном гектаре не хочу.

Я поспешила к лифту, вошла в кабину. Лифт замер на первом этаже, я вышла, и мне сразу стало ясно: дело плохо. Посетителей нет, центральный вход и окна закрыты металлическими рулонками. Около одного из диванов стоят медики. Девочки на ресепшене сбились в кучу, при виде меня они очень обрадовались.

– Что случилось? – тихо осведомилась я у Валерии Буевой, начальницы бюро пропусков.

– Лампуша, подойди к врачам, – прошептала та.

Я направилась к доктору.

– Добрый день. Евлампия Романова. Искали меня?

Глава пятая

– Больная просила вам передать, – тихо произнес врач. – Ее рассказ про кукол и одежду правда. Позвоните Эвелине Михайловне Волгиной. Вот, держите!

Мужчина сунул мне в руку визитку.

В ту же секунду послышался резкий противный звук. Я повернула голову. Железная штора над входной дверью поехала вверх, вошли двое мужчин. Один толкал перед собой каталку, другой нес под мышкой короткую трубу черного цвета, но уже через секунду мне стало понятно: это мешок.

– Маргарита умерла? – обомлела я.

Врач молча кивнул. Я перевела взгляд на диван, увидела, что лицо женщины накрыто куском ткани белого цвета, и пробормотала:

– Только что сидела у нас, выглядела здоровой.

– Все под богом ходим, – ответила медсестра. – Забирайте, у нас вызовов толпа.

Последняя фраза адресовалась санитарам. Потом помощница врача глянула на меня.

– Отойдите, дайте людям работать.

Я переместилась к ресепшену.

– Она того? – прошептала Буева.

– Да, – тихо подтвердила я. – Быстро как все приехали…

– Мы никого не вызывали, – по-прежнему еле слышно сказала Валерия, – женщина эта… сейчас…

Заведующая бюро пропусков ткнула пальцем в клавиатуру.

– Татьяна Ивановна Петрова…

– Посетительницу на самом деле звали иначе, – возразила я и спохватилась: – Вы у нее паспорт проверяли? Или на слово ей поверили?

Лера села в кресло.

– Никого не пропускаем без документа.

– И увидели, что в нем указано «Татьяна Ивановна Петрова»? – уточнила я.

– Она предъявила фото рабочего удостоверения в телефоне, – отозвалась заведующая бюро пропусков, – нам позволили выписывать разрешение на вход по нему. Зайди к нам.

Я повернулась, чтобы открыть небольшую дверку, и увидела, как каталка с телом выезжает на улицу.

Лера показала на экран.

– Смотри. Это скрин ее документа, его сделала Алиса. Все чин по чину. Печать. Указана должность.

– Угу, – пробормотала я, – только фото…

– Что не так? – занервничала Валерия.

– На снимке щекастая, коротко стриженная брюнетка, – объяснила я, – а у нас в переговорной сидела блондинка, волосы ниже плеч. Не похожа она на свое фото.

– Лампа, – остановила меня Буева, – ты прямо один в один как на фотках в удостоверении личности?

– Нет, – призналась я, – всякий раз, когда прохожу контроль в Шереметьево, удивляюсь: неужели я похожа на это чудовище, которое фотограф запечатлел на паспорт?

– У всех так, – проговорила Валерия. – Пришла тетка с ксивой. К вам постоянно клиенты спешат, не все заранее о встрече договариваются. Начальник охраны велел пускать к вам людей без заявки. Глянь на дату выдачи удостоверения.

– Три года назад, – протянула я.

– Волосы она покрасила, – зачастила глава пропускного бюро, – филеры вколола. Сейчас такое сплошь и рядом. И так накрашена, что не понять, какое лицо.

Лера нырнула под стол, вытащила небольшой термос.

– Хочешь компотик? Сама варю!

– Спасибо, вид тела на диване аппетит надолго отбил, – призналась я.

– Компот не еда, – возразила Буева.

– И пить тоже расхотелось, – добавила я.

– Поэтому ты такая стройная, – горестно вздохнула собеседница, – а мне на нервяке всегда жрать охота, сейчас все слопать готова.

– Можешь рассказать, что произошло? – попросила я.

– Когда она пропуск получала, выглядела нормально. А когда от вас ушла, спустилась на первый этаж, вышла из лифта, сразу к выходу не направилась. Я не поняла, что плохо ей. Тетка села на диван, кому-то позвонила. Прошло минут пять-семь, она легла. Когда народ у нас тут кофе пьет, из буфета еду выносит, никогда замечаний не делаем. Но устроиться дрыхнуть в центральном холле! Согласись, это слишком. Отправила к ней Валю.

– Ага, – подключилась к разговору полная блондинка, – спокойно у нее спросила: «Что с вами? Вызвать врача?» Она прошептала: «Доктор уже едет». И тут раз! «Скорая» появилась – наверное, рядом находилась. Медсестра, прямо как пионервожатая лагеря на море, заорала: «Покиньте зал! Все на улицу!» Народ послушно вышел. Баба ко мне: «Опустите защиту на окна и дверь. Вызовите Евлампию Романову, больная хочет с ней поговорить». Лера бросилась вам звонить.

Я поблагодарила девушек и поехала на наш этаж.

– Пока ты вниз ездила, нашел Эвелину Михайловну Волгину, – сообщил Юра, – она владеет небольшим агентством по подбору персонала. Домработницы, шоферы, няни и вообще любые специалисты, каких захотите. Сейчас наберу номер, поговоришь.

– Не испытываю ни малейшего желания сообщать незнакомой женщине о смерти дочери, – испугалась я.

– Послать Волгиной почтовую ворону? – съязвил Юра.

Я отвернулась. Вот и все. Недолго наш герой изображал душку. Его вновь взяли на работу, он успокоился и решил вернуться к прежней манере общения с женой босса.

– Лампуша, – спокойным голосом произнес Володя, – ты же знаешь, как в некоторых моргах дела обстоят. Документы у покойной искать поленятся, матери не сообщат. Бедняга начнет дочку искать.

– Верно, – пробормотала я. – Надо очень осторожно с матерью побеседовать.

– Попробуй, – попросил Костин. – Юра, набери номер.

Чернов показал на стул около себя.

– Лампуша, садись.

Я старательно заулыбалась и устроилась на сиденье. Бедный Чернов, он терпеть не может меня, но вынужден изображать хорошее отношение ко мне. Несколько месяцев парень справлялся со своими эмоциями. Но даже машина устает от постоянного напряжения. Юра сейчас сорвался, однако живо взял себя в руки. Вот я не сумею долго любезничать с тем, кого не люблю от всего сердца!

– Слушаю вас, – сказал приятный голос.

– Добрый день, – откликнулась я, – позовите Эвелину Михайловну.

– Слушаю вас, – повторила трубка.

– Извините, если попала не по адресу, – начала я издалека. – Верна ли информация, что вы когда-то работали у Ольги и Андрея Романовых?

Возникла небольшая пауза, затем раздался ответ:

– Да.

– Меня зовут Евлампия Романова, – представилась я, – имя поменяла, когда убежала от первого мужа. Ранее в паспорте стояло «Ефросинья».

– Беседую с дочкой певицы Ольги Петровны? – уточнила Эвелина.

– Да-да, – подтвердила я.

– И зачем я вам понадобилась? – без особой радости осведомилась владелица агентства.

– Сегодня к нам приходила Маргарита Андреевна Волгина, – начала я подбираться к основной части беседы.

– Так, – протянула Эвелина, – весьма интересно. И что ей надо?

– Девушка работает… – завела я.

– Не верьте, – отрезала Эвелина, – она врет, как дышит. Служба и Маргарита несовместимы. Да, когда-то давно, недолгое время, я работала у ваших родителей. Уж простите за правду, но угодить Ольге Петровне оказалось невозможно. Она требовала, чтобы тарелки в буфете стояли на определенном расстоянии от края полки. Полотенца в ванной должны висеть по ранжиру. Я получала деньги за каждый визит, поэтому в очередной раз просто не появилась у вас. Про вашего отца ничего не могу сказать, видела его один раз, мельком, а мать – наказание для прислуги.

Мне стало очень обидно.

– Неправда! Мама добрый человек. Да, она любит порядок, аккуратность во всем. Но то, что вы говорите, – такого не было. Вас не знаю, а вот Настю, которая появилась, когда я перешла во второй класс, отлично помню. Мама могла попросить ее помыть грязную плиту, на которую домработница не посмотрела, но не измывалась над горничной. Настя много лет в доме служила.

– Вы решили оторвать занятого человека от дел, чтобы окунуться в воспоминания далекого детства? – хмыкнула Волгина.

– Нет, – отрезала я. – Неприятно приносить человеку такое известие, но ваша дочь Маргарита умерла.

– Верно, – подтвердила Эвелина.

– Вам уже сообщили из полиции? – изумилась я.

– Ну да, – спокойно подтвердила Волгина, – позвонили. Пришлось беседовать с ними. Остались сомнения. Бумагу о кончине девчонки брать отказалась.

То, как спокойно собеседница приняла известие о кончине своего ребенка, меня изумило. Но сведения о разговоре с полицейскими и о том, что Волгиной предложили документ, лишили меня дара речи. Что происходит?

Глава шестая

– Вам хотели выписать свидетельство о смерти Маргариты? – громко спросил Костин.

Похоже, Володя тоже усомнился в правдивости слов Эвелины.

– Да, – ответила собеседница, – в России его непременно выдают родственникам покойного, но я не пойду получать бумагу. У меня возникли сомнения.

– У вас есть интернет? – осведомился Юра.

Раздался тихий смешок.

– Да.

– Знаете, что такое Zoom-конференция? – не утихал Чернов.

– Молодой человек, мне неизвестно ваше имя. Но помещение, в котором я сейчас нахожусь, освещается с помощью электрических ламп. Лучины, что торчали из канделябров, велела ликвидировать. Жаль, конечно, что пока не слышала про канализацию – бегаю во двор, в будку. Отправила вам ссылку на конференцию.

– Куда? – совсем растерялась я.

– На ваш телефон, у меня стоит определитель, – объяснила Эвелина. – Посмотрите в «Телеграме». Входите. Жду.

Не успела я сообразить, что происходит, как экран на стене продемонстрировал даму, похожую на английскую королеву Елизавету Вторую.

– Здравствуйте, господа, – начала она. – Чтобы не затягивать время, коего у меня просто нет, сразу объясняю: моя дочь уже один раз скончалась. И в моем случае надо испытывать радость. Девица – чудовище.

– Наша посетительница то же сказала про вас, – пробормотала я себе под нос.

Эвелина поджала губы.

– Ладно. В конце концов, вы ни в чем не виноваты. Начнем общение заново. Покажите рабочие удостоверения. Назовите свои имена, фамилии, года рождения, адреса по прописке. Если информация подтвердится, опять вызову вас на конференцию. Для выяснения понадобится минут десять. Если вы солгали, позвоню кое-кому, он не любит мошенников. Наверное, знаете, что владею фирмой по найму прислуги. Следовательно, тщательно проверяю каждого, кто хочет попасть в приличный дом. У меня есть люди, которые способны вашу подноготную увидеть. Обмануть их невозможно! А те, кто, вопреки предупреждению «не давайте о себе ложную информацию», нагло брешет в глаза, всегда получают по заслугам. Ясно выразилась?

– Более чем, – ответил Костин.

– Через минуту скрины будут у вас, – пообещал Юра.

– Просто подождите, – велела Эвелина, и экран потух.

– Странные дела творятся в датском королевстве, – заметил Вовка. – Маргарита приходит к нам с просьбой найти клиентку, которая унесла товар на сумму более трехсот тысяч, не заплатив. Желание администратора отыскать даму понятно, ведь от служащей требуют возместить ущерб.

– Да, к этой части повествования претензий нет, – согласился Чернов.

Костин встал и направился к окну.

– Но, рассказывая о воровке, Маргарита безбожно врет. Сначала сообщает о своем успешном бизнесе, потом говорит о нищете, хочет, чтобы мы оказали услуги бесплатно. На ресепшене прикидывается Татьяной Петровой. Имя она называет не сразу. Большинство наших клиентов начинают разговор со слов «меня зовут…» Но эта ведет себя иначе: отказывается представиться, потом просит именовать себя Кисонькой. Просто парад глупости. С какой целью она так поступает?

– Встречаются вдохновенные лгуны, – отозвалась я, – они плетут охотничьи истории из любви к искусству, не смущаются, когда концы с концами не сходятся.

– Потом дамочка убегает, – продолжил Костин, глядя на улицу, – ей становится плохо, женщина сама вызывает «Скорую». Сколько времени прошло с момента, как Маргарита умчалась, до звонка Валерии?

– Двенадцать минут, – отрапортовал Юрий.

Володя обернулся.

– Видели, что на улице творится?

– Снег валит, – вздохнула я, – Москва в пробках встала. И ведь каждый раз так. Похоже, те, кто дороги чистит, полагают, мы в Африке живем, снегопад в феврале – невероятная редкость!

– Садовое кольцо и МКАД сомкнулись, все в сплошных бордовых линиях, – сообщил Чернов, – центр парализован, и в других районах не легче. Уйма аварий. Сегодня надо сто раз подумать, прежде чем куда-то ехать. Лучше на метро кататься.

– Двенадцать минут, – повторил Костин. – За это время успела прилететь «Скорая», констатировать смерть. Вопрос: кто вызвал перевозку трупа? Врачи «Скорой» не обязаны это делать. А как получилось с нашей посетительницей? Она могла сама звякнуть в неотложку. Но вызвать перевозчиков труп не способен, потому что он труп. Это одна странность, вот вторая: пока Лампа с Лерой беседовала, труповозка оказалась тут как тут! Она что, на метле летела? Да в такую непогоду доктора для живого больного часа два-три ждать придется. А уж тех, кто покойного в морг доставляет, вообще через сутки увидишь. Они и при нормальной дорожной обстановке никогда не спешат, а сегодня и подавно не помчались бы сломя голову.

Юра открыл ящик стола.

– Куда им торопиться? Труп не удерет. А у нас на раз-два все мигом тут оказались. Необычно.

– Создается впечатление, что обе машины находились неподалеку, – продолжал Костин. – Номера автомобилей, конечно, нам неизвестны.

– Почему? – возразил Юра. – Камера над входом в здание определенно зафиксировала… э… э…

– Что? – насторожился Костин.

– Гляньте на экран, – попросил Чернов, – вы видите наш центральный вход, видео из отдела безопасности. Стоп. Где «Скорая»?

– Нету! – воскликнула я.

– Вон они, идут, – обрадовался Юра, – из-за угла вынырнули. Доктор и медсестра. Забавненько. Почему не прямо у двери машина припарковалась?

Я попыталась найти объяснение происходящему.

– Там знак, он запрещает остановку.

– Три ха-ха, – развеселился главный по компьютерам, – смешнее ничего не слышал! Машина с красным крестом имеет право встать где угодно.

– Промотай еще, охота глянуть на перевозчиков, – попросил Володя.

Через короткое время перед нами появилась пара с каталкой и мешком. Парни вышли из-за того же угла нашего здания.

Чернов почесал макушку.

– Режиссер у них не Тарковский, плохая постановочка. Настоящая труповозка всех распихает, попытается прямо в холл въехать, обозлится, что двери узкие, встанет к ним впритык. А эти! Пешкодралом. Цирк в огнях просто!

– Отмотай еще, – процедил сквозь зубы Костин. – Ага! Каталку толкают за угол. Мешок одеялом накрыли?! Идиотство! Покажи видео.

– Какое? – уточнил Чернов.

– Хочу посмотреть, что за углом.

– Там нет камеры, – ответил Юра.

– Почему? – удивилась я.

– С этим вопросом – к начальнику отдела безопасности, – отмахнулся Чернов, – я «глаза» не устанавливаю. Вот подключиться к ним мне легко. Могу лишь предположить, почему отсутствует наблюдение. За углом – глухая стена. Там ни окон, ни дверей, просто кирпич. И нет дороги, только метров десять асфальта, высоченная стена и огромные железные ворота. Слева – наш офис, справа – многоэтажная башня фирмы «Базон», она торгует товарами в интернете. Ворота принадлежат ей, не нам. Понимаешь, как выглядит пейзаж? Он похож на букву «П», левая «нога» – агентство, а правая и середина перекладины – «Базон». Ни у них, ни у нас окон там нигде нет. И камер тоже! Ворота глухие, их никогда не распахивают. Да и сделать это никак нельзя – створки заварили. Зачем «Базон» въезд сделал, потом закрыл? У него спросите.

– М-да, – крякнул Костин. – И как нам выяснить номера машин?

Чернов скривился.

– Подключусь к дорожным камерам и увижу, кто в наш переулок въехал в нужное время. Доктор и медсестра не снимали маски, защитные очки, спустили шапочки до бровей. Лиц не видно. Один санитар тоже так поступил. Включаю еще раз видео на первом этаже. Тот, что мешок нес… Стоп! Внимание на экран! Замедляю запись, чуть назад отмотаю, чтобы увидели все.

Мы с Володей одновременно повернули головы. Я увидела, как медленно открылась дверь, появилась фигура в одноразовом комбинезоне, лицо у нее прикрыто маской, очками. Руками в перчатках мужчина толкал каталку. За ним возник другой парень, он выглядел точно так же. Но, войдя в холл, этот человек вздрогнул, мотнул головой, и в ту же секунду оправа свалилась на пол. Санитар быстро снял маску, провел по носу рукавом куртки, поднял очки, нацепил защиту, начал выпрямляться и замер. Его лицо резко увеличилось.

– Стоп-кадр, – прокомментировал Чернов, – дурачок чихнул, потерял очки, решил вытереть нос. Он не санитар. Эти ребята четко соблюдают меры безопасности. Запущу его фотоморду в поиск. Авось что-то выпадет.

– В холле устроили спектакль, – подвел черту Костин, – организатор – не профессионал. Он старался, но допустил массу ошибок. Нас водят за нос. Кто? С какой целью?

– Еще раз здравствуйте, – раздалось с экрана. – Включите звук.

– Мы здесь, – объявил Юра.

– Отлично, – кивнула Эвелина. – Маргарита Андреевна Волгина – не моя дочь по крови. Много лет назад меня, шестнадцатилетнюю девочку, после смерти матери отчим выгнал из дома. Я ночевала на вокзале. Потом один пассажир, который регулярно ездил в Ленинград, обратил внимание на меня. Федор Петрович пожалел меня, бездомную, поселил бесплатно у себя на даче. В мои обязанности входило принимать по воскресеньям его гостей. Они развлекались на секс-вечеринках. Я в них лично не участвовала, подавала напитки, бутерброды. Мужики ко мне не приставали, там без меня баб хватало. Когда мне исполнилось восемнадцать, Федор сделал предложение. Я получу кооперативную квартиру, если запишу на себя младенца и воспитаю девочку, все расходы оплатят. Я согласилась и получила Маргариту. Мне ее прямо на дачу доставили, а потом нас отвезли в Москву, поселили в районе метро «Аэропорт». Просторная двушка, шестьдесят метров, кухня двенадцать плюс десять лоджия. В этом кооперативном доме жили журналисты, в основном те, кто за границу ездил. Помню, как вошла в лифт на своем пятнадцатом этаже, а в кабине – два мужика из телевизора. Забавно. Никто не усомнился, что Рита – моя дочь. Жили мы с ней не очень хорошо, девочка непослушная, с первых классов двоечница. В тринадцать лет она связалась с плохой компанией. И начался ад. Из дома убежит – я ее по всем подвалам, стройкам ищу. Или придет домой пьяная, или уедет куда-то на поезде, пропадет на неделю. Мрак. Потом вообще исчезла. К тому времени Федор умер, мне перестали платить деньги на содержание подростка. Кто ее родители? Понятия не имею, а спросить не у кого. По документам она моя дочь. Заканчивались девяностые, какой-то порядок начал появляться. Предприняла попытку найти Маргариту. Почему? Ощущала ответственность за девочку – она несовершеннолетняя. Но ничего не получилось. Я неплохо зарабатывала, клиентов хоть отбавляй – всем нужна ответственная, аккуратная домработница. Евлампия, ваша мама – редкая капризуля, поэтому я недолго у вас продержалась. Риту я так и не нашла. Она исчезла, но я ее не забываю. Не так давно меня пригласили в театр на премьеру. Актриса, которая играла главную роль, оказалась очень похожа на Маргариту. Никакой любви в моем сердце к девчонке не было, но я решила пройти за кулисы, попросила спутника, Игоря Николаевича, познакомить меня с актрисой. Игорю Николаевичу никто отказать не может – он главный спонсор театра, содержит его на свои деньги. Нас провели в гримерку. Исполнительница вела себя мило, предложила кофе, мы завели беседу, я спросила: «Ваши родители в зале?» «Мамуля здесь», – весело ответила она. И, как по заказу, дверь открылась, появилась дама в жемчугах. Мне стало понятно: в гримерке не Рита. Ошиблась я, не видела девочку много лет. Ну да, у нее есть что-то общее с той женщиной, которая работает на сцене. Моя воспитанница убежала, будучи школьницей. Она за прошедшее время определенно изменилась внешне. Но у лицедейки есть семья. Ошиблась я. Потом вдруг звонок из полиции. Найдено тело молодой женщины, при ней паспорт на имя Маргариты, прописана в моей квартире. Бомжиха. Скончалась от алкоголизма. И что могу теперь сделать? Воскресить? Малоприятная история.

– Вы уверены, что речь шла о девочке, которую взяли на воспитание? – осведомился Костин. – Асоциальная личность могла украсть чужой паспорт. Вы не ездили в морг на опознание?

Эвелина поджала губы.

– Нет смысла в этом. Времени немало пролетело. От меня убежала школьница. Хорошо одетая, сытая, полненькая девочка с юным личиком, с густыми, красивыми волосами. Натуральная блондинка, огромные голубые глаза – прямо ангел. То, что под этой внешностью спряталось чудовище, сразу не понять. И надо отметить, Маргарита легко могла прикинуться кем угодно – актерские задатки у нее прекрасные. Все что угодно изобразит, легко прикинется королевой, и вы ей поверите. Без труда сыграет роль нищей оборванки, вызовет к себе жалость – отдадите «несчастной» свои деньги, поселите у себя дома. А она сопрет дорогие вам вещи и унесется. Я от нее столько натерпелась, что хотела лишь одного: не видеть девку, не слышать, никакой информации о ней не иметь. Это одна причина, по которой я отказалась пойти на опознание. Есть вторая. Каким образом я смогу понять, кого вижу? У бездомных зубов нет, на голове проплешины, лица старческие, может, еще синяки, шрамы. Да я никогда не пойму, кого вижу. Паспорт у страшилища на имя Маргариты? Вот и хватит с полиции, уверена, это она и есть. Хорошо знаю, девчонку всегда тянуло к темной стороне жизни, еще живя дома, она начала пить, курить, убегать, врать, воровать. Тайна для меня, кто ее биологические родители, но, вероятно, ребенку досталась их дурная генетика. Вот вам одна история. Девчонка ходит в пятый класс, приносит в четверти «два» по географии, ее хотят оставить на второй год. Нас с Маргаритой вызывают к директору. Местная начальница начинает обличительную речь в адрес ученицы, Маргарита пада на пол, рыдает: «Николай Петрович мне платье расстегивал, целовал, я убежала. После этого педагог начал мне плохие отметки ставить». Пригласили географа, тот чуть чувств не лишился: «Деточка, разве можно так врать?» У Маргариты слезы по щекам: «Сказала правду, вы мне говорили на ушко…» И такую фразу произнесла, которую пятиклассница определенно не узнает, если не попадет в руки озабоченного педофила. Географ оторопел. Девочка в голос рыдает: «Трогал меня везде! Честное слово!» Итог: Рите поставили четверку по географии, перевели в шестой класс. Директриса чуть ли не на коленях умоляла ее никому не сообщать об инциденте. Учителя выгнали. Через полгода школьная начальница попросила меня приехать в гимназию. В кабинете находилась одноклассница Маргариты. Она сообщила, что Волгина, узнав, что у нее «два» в году по географии, прошипела: «Ну я ему покажу! Работу навсегда потеряет». Одноклассница долго молчала, боялась, что Рита ей за правду отомстит. А потом школьницу совесть замучила. Меня попросили забрать девчонку из школы. Едем с ней домой, я не выдерживаю: «Как ты могла оболгать педагога? Он же волчий билет получил, никогда такого к детям не подпустят». Маргарита засмеялась: «И очень хорошо! Просила его мне тройку нарисовать. Дурак ответил: «Даже двойка – оценка знаний. Если ученик неуд получил, значит, он имеет хоть какое-то представление о географии. А у тебя ноль знаний, но «зеро» не могу написать в дневнике». Ну и пошел вон! Помог бы мне – и нет проблем».

Глава седьмая

– Ваша служба у родителей Евлампии длилась недолго, но помните имя-отчество хозяйки, как звали ее мужа, дочь, – заметил Володя, который решил продолжить общение.

– Ольга Петровна изумительно пела, – улыбнулась наша собеседница, – она когда-то была солисткой. А я люблю оперу. Кабы не придирчивость старшей Романовой, с удовольствием могла бы служить у нее. Хозяйка постоянно музицировала, много времени проводила за роялем.

Я вступила в беседу:

– Маргарита рассказывала, что вы приносила ей старые платья и игрушки от меня.

– Нет, это не так, – спокойно возразила Эвелина.

– А еще Маргарита пожаловалась, что вся одежда, которую она получала, выглядела изношенной, а у кукол кто-то выковырял глаза, выдрал ноги, руки, сжег им волосы, – не остановилась я.

У Эвелины дернулась щека.

– Я получала достаточно денег, чтобы хорошо наряжать ребенка, у Риты были новые игрушки. Все эти слова – доказательство того, что женщина, с которой вы общались, врунья. И вряд ли она носит это имя!

– Только что вы говорили, как хорошо лгала девочка, – напомнила я.

– Она представилась Татьяной Ивановной Петровой, – сообщил Чернов, – показала рабочее удостоверение на это имя. А когда мы узнали ее другое имя и вбили его в программу, она выдала, что женщина с именем Маргарита Андреевна Волгина жива, но не имеет прописки.

Раздался смех, затем Эвелина обратилась к Юрию:

– Ваша вера во всякие штуки, которые связаны с интернетом, восхищает. И умиляет! И удивляет! Какая-то женщина купила себе документ на имя покойной. Между прочим, такое не редкость. Человек умер, его похоронили. А некто живет с паспортом мертвеца. Вы через интернет проверили данные. И вышли на Маргариту. Но это не подтверждение того, что Рита жива. А мошенница воспользовалась «левым» документом на имя покойной Татьяны, в котором было фото Марго.

– И откуда аферистка знает про вашу работу у моей мамы? Про то, что меня родители назвали Ефросиньей? – быстро поинтересовалась я.

– Ответ прост, – без малейшей паузы заявила наша собеседница. – Скорее всего, некая Маргарита дружила с той бабой, которая к вам приходила, рассказывала ей о своей жизни. Как водится, наврала, наплела кружева. А незнакомке понадобилась помощь сыщиков. Денег у нее нет, вот и обратилась к вам. Купить чужое удостоверение не так трудно, или она его просто сперла. Простите, у меня через пару минут рабочее совещание. Да и сказать более нечего.

Глава восьмая

– Интересная ситуация, – высказался Костин, когда экран погас. – Каким именем станем называть девицу? Татьяна? Маргарита?

– Вторым, – посоветовала я.

– Мы будем искать бабу, которая не заплатила деньги за фальшивую задницу? – удивился Юра. – Но клиента у нас нет! Договор не составляли. И заниматься такой пустяковиной не стоит.

Володя побарабанил пальцами по столешнице.

– Нас втягивают в какую-то историю. Приходит женщина, плетет охотничьи истории, убегает и внезапно якобы умирает. Вот ни на секунду не верю в кончину Волгиной. Разыгрывается пьеса. С какой целью устроено представление? Лампа, твое мнение?

– Не знаю, – призналась я, – но нет сомнений, что глупый спектакль поставлен для нас. Неприятно, когда нас считают полными идиотами.

И тут у меня ожил телефон.

– Нужна интерактивная смола, – затараторила Киса, – прямо сейчас!

– Ты о чем? – осторожно осведомилась я.

– Завтра в гимназии олимпиада творчества, – ухитрилась еще убыстрить речь Кисуня, – надо представить лично сделанную игрушку!

– Ну и ну! – возмутилась я. – Вас не могли заранее предупредить? И где добыть эту смолу?

– Нам сказали десять дней назад, – зачастила Кисонька, – а я совсем забыла.

– Ты очень хочешь участвовать в состязании? – осведомилась я.

– Вообще никакого желания нет, – всхлипнула моя второклассница.

– Значит, забудь про олимпиаду, – обрадовалась я.

– Нельзя, – простонала Кисуня, – все обязаны притащить поделки! Иначе поставят двойку!

– По какому предмету? – удивилась я.

И услышала в ответ:

– Развитие мозга.

– И что вы там изучаете? – растерялась я.

Только не думайте, что я не в курсе школьных дел Кисы. Но такого занятия в расписании нет.

– Это новый курс! Он начинается с олимпиады. Развитие своего и чужого ума, – отрапортовала девочка. – Создание игрушки – первое испытание, оно покажет степень ума и на сколько процентов работает мозг, плюс сообразительность.

Я молча слушала малышку. В моем детстве у всех школ была единая программа. Когда ученик, поменяв место жительства, переходил в другую школу, никаких сюрпризов его в новом классе не ожидало. Да, следовало найти общий язык с ребятами, понравиться педагогам, и порой это оказывалось непросто. Но если на уроке литературы ты в старой школе начал изучать бессмертное произведение «Евгений Онегин», то можешь не волноваться. Став членом другого коллектива, услышишь от новой учительницы:

– Тема сочинения – «Письмо Татьяны».

А сейчас все иначе. Правда, ситуация в государственных школах мне неизвестна. К сожалению, в тех, что расположены вблизи нашего дома, в классах по сорок пять человек. Поэтому Кису мы с Максом отдали в частное заведение. Но под каждой крышей свои мыши. Да, на одну учительницу в гимназии приходится не более десяти ребят. А вот программа обучения удивляет. Русский и иностранный языки, математика, литература, базовые предметы есть. Но к ним прилагаются другие, которые местное начальство посчитало необходимыми. В прошлом году после новогоднего школьного праздника Киса пришла домой с горящими глазами и сказала:

– Дед Мороз – фродедуля. Страшный такой. Весь черный. Снегурочка тоже дедушка, но она бабушка. Подарки не дали совсем, их отправили, забыла куда… где воды нет.

Я поспешила за градусником, но температура у малышки оказалась нормальной. Желая разобраться, кто такой фродедуля и почему Арине Вульф не выдали мешочек с конфетами, несмотря на то что за небольшой кулек с родителей взяли деньги, которых легко хватило бы на приобретение пары килограммов шоколадок, я пришла в школу. И тут на меня дамокловым мечом рухнула правда.

– Мы хотим воспитать в детях толерантность, – сладким голосом замурлыкала классная руководительница, – у нас Афродедушка Мороз.

Сначала я не поняла, переспросила:

– Кто?

– Афродедушка, – по слогам повторила училка, – студент из Африки.

Только глубочайшим изумлением можно объяснить мое дальнейшее поведение. Я зачем-то решила объяснить директрисе, что Дед Мороз – сказочный персонаж, он ведет свою родословную от бога Перуна, которого еще называли Снежным Дедом. На Руси тогда чернокожие люди были редкостью. Ну никак наш Дедушка Мороз не африканец.

Прочитав лекцию о Морозе Ивановиче, я не успокоилась, захотела выяснить, почему Снегурка тоже дедушка, и услышала, что геи и лесбиянки не должны считаться изгоями. И вообще, в школе скоро начнутся уроки толерантности, во время которых детям объяснят, что свою гендерную принадлежность они выяснят в подростковом возрасте. И если захотят, смогут ее поменять.

Стоит ли упоминать, что после такой беседы Кисуля более в том учебном заведении никогда не появлялась? Увы, нам пока фатально не везет, уже несколько раз меняли школу. Недавно девочка пошла в новое учебное заведение, и вроде все хорошо складывалось. Она попала в класс к Андрею Петровичу. Мужчина, который занимается младшими школьниками – редкость в российском образовании. Но в этом заведении большинство педагогов – представители сильного пола. Меня это обрадовало – к сожалению, с детьми часто работают дамы, которые зависят от своего настроения, им не стоит идти в учителя. А Кисе до сих пор попадались именно такие экземпляры. А в новой гимназии педагоги милые, терпеливые, хорошо воспитанные, они оставляют личные заботы и обиды дома. Классный руководитель Андрей Петрович, математик Игорь Львович, историк Марк Анатольевич – каждый оказался на высоте. Арина с радостью бежала на уроки.

И вдруг! Предмет «Развитие своего и чужого ума»?! Может, просто неудачное название? Вероятно, детей попросят решать логические забавные задачи? Ну, вроде такой: на ветке сидели три поросенка, два улетело, сколько осталось? Тому, кто радостно закричит «один», объяснят: на дереве не было маленьких свинок, потому что они не умеют летать.

– Лампуша, – заныла Кисуня, – купи интерактивную смолу! Самую большую коробку! Мы с тобой быстренько из нее сделаем то, что надо. Успею принести до начала олимпиады. Я в ней не победю, но и двойку не получу.

– Глагола «победю» нет, – заметила я.

– Не побежу, – быстро подобрала новый вариант Киса.

– И «побежу» не существует, – вздохнула я. – «Не сумею победить» – вот правильный оборот. Куда ехать? Где эта штука продается?

– В любом детском магазине в отделе «Творчество». Ура! – заликовала Киса. – Возьми огромную упаковку!

– Хорошо, – пообещала я, – сейчас зайду в торговый центр около офиса и приеду.

– Ты лучшая! – закричала девочка. – Для моей идеи надо еще кое-чего купить. Вышлю список на телефон.

– Ладно, – согласилась я, положила трубку в карман и посмотрела на Володю. – Слышал про интерактивную смолу?

– Не-а, – засмеялся Костин.

– Потомок пластилина, – сообщил Юра, глядя в ноутбук, – из нее можно сделать что угодно. Бывает бесцветный вариант и палитра на выбор. Делаешь рисунок того, что хочешь получить, разводишь смолу, кладешь на нее картинку, специальным ножом вырезаешь. Полуфабрикат запекаешь в СВЧ, потом украшаешь чем хочешь. Придумана масса прибамбасов, которые можно использовать.

Я встала.

– Простите, выключила сыщика, включила мать школьницы. Уехала срочно готовить задание для олимпиады.

– Давай, – разрешил Володя, – а мы тут пока подумаем, что с этой Маргаритой делать. Интересно, она на самом деле Волгина? Или очередное вранье?

Я быстро вышла из кабинета и вскоре оказалась в торговом центре.

Детский магазин тут огромный, в нем легко потеряться, но я опытный покупатель. Нашла карту, обнаружила отдел «Творчество» и поспешила туда, тихо радуясь, что посетила оазис игрушек без Кисы. В ее компании живо передвигаться по такому помещению не получится!

Очутившись в нужном месте, я опять воспользовалась справочной информацией и удивилась. Интерактивной смоле отдали целый зал. Мой энтузиазм стал чуть меньше, а когда я наконец оказалась в нужном месте, пришлось признать: самостоятельно разобраться в стеллажах, ряды которых уходят за горизонт, мне слабо. Придется искать консультанта! И где его найти?

Я огляделась по сторонам и увидела тумбу с объявлением «Ударь меня – придет фея». Предложение определенно адресовалось детям, но я не удержалась, стукнула ногой по деревяшке. Цилиндр упал, раздался истошный вой. Меня охватила растерянность. Как поступить? Спешно удрать, сделав вид, что не ломала оборудование магазина? Или дождаться охраны, которая, скорее всего, уже на всех парах летит в торговый зал?

– Здрассти! – завопил кто-то за моей спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности, обернулась и увидела здоровенного трехголового змея.

– Фею вызывали? – спросил он. – Вижу, вызывальная колонка свалена.

Глава девятая

Я начала оправдываться:

– Там объявление висит со словами…

– «Ударь меня», – перебило чудовище.

– Да, – кивнула я, – стукнула, а она рухнула.

Змей Горыныч вернул тумбу в исходное положение.

– Все в порядке. Так задумано. Фигня всегда падает, визжит, и кто-то из жителей Волшебного леса прибегает на помощь. Я вам нравлюсь?

– Очень, – бойко соврала я.

– Смотри, что умею, – попросил монстр, разинул одну пасть, и из нее вырввался огонь.

Я шарахнулась в сторону.

– Не бойся, – приободрил Змей Горыныч, – пламя ненастоящее. Хочешь иметь дома такую игрушку? Можно купить дракона-огнеплевальца!

– Нет, – быстро отказалась я.

– Почему? – заныл собеседник.

– Дома у меня потолки низкие, комната одна, – поплыла я по реке вранья, – бабушка с нами живет, дедушка, восемь котов.

– Ахтунг просто, – посочувствовал мне монстр. – Что хочешь тогда?

– Поговорить с консультантом, – объяснила я.

– Слушаю, – кивнул дракон.

– Ожидала появления феи, – удивилась я.

– Она занята, а я пришел, – сообщил дракон и продолжил: – Все как в жизни – ожидаешь добрую волшебницу, которая исполнит все твои желания, а появляется нечисть!

– Нужна интерактивная смола, – сообщила я.

Дракон показал лапой на зал.

– Вот она! Бери, какую надо.

– Не знаю, что купить, – призналась я.

– Вещай, для чего смесь понадобилась, – велел продавец.

Когда я завершила рассказ, Змей Горыныч издал странный звук и задал неожиданный вопрос:

– Телефон есть?

Я закивала.

– С интернетом? Видеосвязь имеется? Вызови дочку.

Я быстро потыкала пальцем в экран и увидела личико Кисы.

– Что случилось? – спросила она.

– С тобой хотят поговорить, – объяснила я и всунула айфон в когти Змея.

– Вау! – завопила Кисуля. – Ваще! Привет, сэр Медин!

Дракон остановил поток восторга.

– Какая смола нужна?

– Для Крыса-бородавочника, – донеслось в ответ.

– Марсианского?

– Нет, всепланетного.

– Астронома?

– Ага.

– С кошкой?

– Без!

Я ощутила себя Алисой в Стране дураков. Дракон вернул мне телефон и рысью помчался вглубь стеллажей.

– Лампуша! Ты лучшая! Круто поговорить с самим сэром Медином! – закричала Киса и отключилась.

Послышался топот, Змей Горыныч вернулся, толкая перед собой тележку, в которой лежала огромная коробка.

– Эта самая хорошая, – объявил консультант. – Народ хватает, что подороже. Приучили людей: если много денег отвалишь, то самое шикарное получишь. Ха! Часто бывает наоборот!

– Спасибо, – обрадовалась я. – Где касса?

– Вам только смолу? – уточнил продавец.

– Да, – кивнула я.

– Аксессуары есть? – уточнил Змей.

– Какие? – удивилась я.

– Ведро для замеса, нож, перчатки, доска для раскатки, валик прижатия, резак вынимания, щипцы обжига, краски, парик, одежда, бластер, клей, упаковка охлаждения, переноска…

– Для кого волосы и шмотки? – пропищала я.

– … еще голосовое устройство, вращатель глаз и взрыв мозга.

– Взрыв мозга… – повторила я.

– Водитель лап, – не утихал Змей, – брелок, батарейки. Можно взять все поодиночке.

Мне стало жарко, я расстегнула пуховик.

– Дать водички? – заботливо поинтересовался собеседник.

– Спасибо, не надо, – отказалась я.

– Сумеете справиться с оборудованием Крыса? – поинтересовался Змей. – Ваще-то, это нелегко. Надо каждый проводок впихнуть, куда надо. Делал для сестры Лису-психопатку, всю ночь провозился. Готовы бодрствовать до утра?

– Нет, – призналась я.

– Тогда берите потроха мешком, – посоветовал Горыныч.

Я ощутила себя на грани обморока.

– Ничего не понимаю.

– Сейчас! – выкрикнул мой помощник и, стуча хвостом по полу, ринулся в правую часть зала.

Я осталась около тележки. Да… безнадежно отстала от прогресса.

– Тетя! – заорал знакомый голос. – Идите сюда.

– Куда? – завопила я в ответ.

– Девятый ряд, налево, три раза направо, – растолковал Змей Горыныч. – Это зона обучения. Купите курс, дома повторите.

Я схватила тележку и поспешила в указанном направлении.

После того как я приобрела видео, Змей еще раз предложил минералку, потом умоляюще сложил передние лапы.

– Вас не затруднит оформить членство в нашем клубе? Никаких обязательств не возьмете, просто станете изредка получать сообщения о самых интересных новинках. И карта клуба – это двадцать пять процентов скидки на весь товар. Обычная для клиентов – максимум десять, и то при условии, что уже много чего нахватали! Пожалуйста, соглашайтесь! Задержитесь на пять минут, а мне – в большой плюс! Хочу стать заведующим секции!

Змей был мил со мной, все объяснил, показал, посоветовал хорошую, но недорогую смолу, поэтому я улыбнулась.

– Конечно! Начинайте оформление.

Дома я оказалась через час, вместе со мной приехала гора пакетов.

– Супер, – запрыгала Киса, – восторг.

– Что это? – ужаснулась Роза Леопольдовна – наша няня, а заодно и домработница.

– Крыс-бородавочник-астроном, – отдуваясь, объяснила я. – Потроха – в одном мешке, отдельно, одежда, парик и все остальное – в другой упаковке.

Краузе попятилась, а Киса начала скакать около покупок, приговаривая:

– Спасибо, Лампуша.

Потом она поинтересовалась:

– Хочешь со мной Крыса создавать?

По моей спине побежали мурашки, из горла рвалось громкое «нет, никогда». Но мама с младых ногтей внушала: «Людям надо помогать. Не желаешь что-то делать для другого? Это плохо. Всегда отвечай: «Да, с радостью».

– Да, с радостью, – выпалила я, – только руки помою.

Закрыв дверь ванной, я отправила Костину эсэмэску, потом пустила воду и уставилась в зеркало. Пластилин моего детства стоил дешево и продавался повсюду. Правда, он имел ограниченный набор цветов, и все они не были яркими. Зато приобретение коробки не пробивало брешь в денежном запасе семьи и вылепить из «батончиков» можно было что угодно. А теперь придумали интерактивную смолу с аксессуарами. Весь ее комплект тоже не пробьет дыру в кошельке родителей. Нет, он разорвет портмоне в клочья, вы лишитесь почти всей зарплаты.

– Лампа, Лампа! – закричала Роза Леопольдовна. – Скорее, Костин до вас не смог дозвониться!

Я открыла дверь.

– Что случилось? Вода шумела, не услышала вызов.

– Группа захвата отправилась на вертолете в аэропорт! – заорала Краузе. – Вам необходимо срочно их догнать прямо сейчас! Скорее! Машина ГАИ ждет у подъезда.

Я быстро вытерла руки и поспешила в прихожую.

– Ты куда? – спросила Киса. – А Крыс?

– Не трогай Лампу, – зашептала Роза Леопольдовна, – она шпиона, похоже, ловит. Мы сами разберемся.

– У Кисы на ватсапе есть видео сбора, – сообщила я, открывая дверь, – непременно справитесь, ничего сложного.

Киса умчалась вглубь квартиры.

– Не уходите, – остановила меня Роза Леопольдовна.

Я обернулась.

– Почему? Я опаздываю.

Краузе понизила голос.

– Володя просил вам напомнить: не забудьте прихватить атомную бомбу с ядерной боеголовкой. Пожалуйста, унесите ее поскорее из дома.

– Не волнуйтесь, – закивала я, пытаясь сдержать хохот, – бомба находится в багажнике.

Костин позвонил, когда я почти подъехала к центру, в котором работает Маргарита.

– Надеюсь, Роза Леопольдовна тебя не задержала?

– Нет, – засмеялась я, – Краузе прямо вытолкала меня за дверь. Атомная бомба ее шокировала.

– Такого я не врал, – оторопел Костин.

– Няня так говорила, – возразила я, – ей слабо подобное придумать.

– Бомба? – недоумевал Володя. – О ней речь не шла… А-а-а!

Послышался радостный смех.

– Вспомнил! – констатировала я.

– Сказал ей, – давясь смехом, начал Костин, – агент Гумбо уже на чердаке, но он не способен запустить атомное комбо. Только тебя не хватает, ты одна из самолета ее сбросить можешь.

– Твоя фантазия зашла за все рамки, но она сработала – Краузе буквально выгнала меня из квартиры. Врать некрасиво, но делать Крыса я не способна! – вздохнула я. – Приехала, попробую разузнать что-нибудь о Маргарите-Татьяне.

Глава десятая

– Добрый вечер, счастливы видеть вас у нас, – засуетилась девушка на ресепшене. – Что желаете?

Вынимать удостоверение детектива показалось неверным шагом, лучше прикинуться клиенткой.

– Записана на маникюр, – с самым честным видом объявила я.

– Сейчас посмотрю, – занервничала администратор. – Сегодня… сегодня… Как ваша фамилия?

– Соколова, – придумала я, посмотрела на бейджик собеседницы, поняла, что передо мной директор Олеся, и добавила: – Если не ошибаюсь, со мной беседовала… э… Маргарита.

– У нас никого с таким именем нет, – еще больше занервничала собеседница. – Вы, наверное, перепутали салон.

Я вынула телефон, подержала его перед глазами и улыбнулась.

– Перепутала. Но не место, где маникюр делают, а имя той, с которой общалась. Татьяна она. Петрова. Всегда записываю, с кем веду беседу. Так, на всякий случай.

Глаза Олеси округлились.

– Такая у нас работала, аккуратная девушка. Но она ушла, еще до Нового года.

Я решила не сдаваться.

– Люблю планировать все заранее. В декабре беседовала с вашими сотрудниками. Сначала подошла Маргарита… э… э… сейчас! Все шаги записаны! Фамилия у девушки – Волгина. Она передала трубку Петровой.

– А-а-а, – протянула Олеся, – да! Была у нас и Волгина, уволилась, несколько дней всего проработала!

– Меня не записали? – изобразила я удивление.

– К сожалению, нет, – прошептала Олеся. – Не понимаю, как такое могло получиться. Приношу извинения от своего лица как директор. Недавно взяла салон под управление. С вами общались, когда я еще не была руководителем. Сейчас навожу порядок. При прежнем начальстве сотрудники расслабились.

Послышался стук каблуков, появилась молодая брюнетка в очках.

– Олесечка, что-то случилось?

– Нина! – обрадовалась директор, которая почему-то сидела на ресепшене. – У тебя вроде сегодня клиентов нет. Вот уж странность, обычно пустой минутки у тебя нет.

– Сама в шоке, – развела руками девушка, – без заработка сегодня, прямо беда.

– Вот тебе клиентка! – радостно объявила директор и обратилась ко мне: – Меню ресторана принести?

– Спасибо, нет, – отказалась я и пошла за мастером.

– Хотите сидя или лежа поухаживать за ногтями? – проворковала Нина.

– До сих пор никогда не делала маникюр в лежачем положении, – призналась я.

– Вот и попробуете, – улыбнулась моя провожатая, заходя в кабинет, – устраивайтесь. Держите одноразовый халатик. Переодеться можно за ширмой. Сейчас вернусь.

В комнате приятно пахло какими-то духами. Я начала снимать одежду. Удачно получилось, что у брюнетки сегодня никого нет, сейчас разговорю ее. Узнаю у нее про Маргариту.

Раздался стук каблуков.

– А вот и я, – пропела Нина. – Чаек принесла, непременно попробуйте, он очень вкусный. Булочки к нему у нас пекут, вы таких точно нигде не ели. Денег с вас за угощенье не возьмут. Это наш комплимент клиентам.

Большинство женщин воспринимают поход в салон как отдых и самозабвенно болтают с мастером. Если вы постоянная посетительница, то непременно узнаете все местные сплетни и новости. И почти везде вас угостят каким-то напитком, предложат нехитрое угощение. Там, где не возьмут дорого за услуги, получите чай из пакета, растворимый кофе, простое печенье. В заведении, где приведение себя в порядок стоит немалую сумму, кофеек окажется из машины, чай принесут в красивом заварнике, подадут пирожное. Но качество напитка и вкус выпечки не имеют значения, главное – о тебе позаботились.

Выпив чай и слопав булочку, я оказалась на мягкой кушетке под теплым уютным пледом. На ступни мне надели мягкие носочки, похоже, из ангорской шерсти. Нина уселась на табуретку, поставила между нами подставку с темным стеклом, в которой имелось окошко.

– Просуньте лапку в отверстие, – попросила мастер. – Для работы необходим яркий свет, а вам он помешает отдохнуть, поэтому использую ширмочку. Какой маникюр желаете?

– Обычный, – прошептала я, старательно борясь с внезапно напавшим на меня сном.

– Классический, европейский, аппаратный, японский, бразильский, спа? – продолжала мастер.

У Нины оказался убаюкивающий голос, на улице стоял холод, а под пледом так уютно…

– Что решили? – донесся издалека женский голос. – Может, по моей авторской технологии хотите?

– М-м-м, – с трудом промычала я, медленно уплывая в страну грез, – м-м-м. Хорошо.

– Согласны? – прозвучал новый вопрос.

– Да, – прошептала я и провалилась в черную яму, оказалась там, где нет ни света, ни запаха, ни звука.

– Спит? – осведомился незнакомый голос.

– Дрыхнет, – ответила Нина. – Олеся предупредила – эту клиентку забыли записать. Я подумала, она может начать скандалить. Мне оно надо? Ей заварила психический чай – унесло тетку сразу, потом разбужу. Таня, у тебя клиента нет?

– Варькина отменила запись, а Олеся скандал устроила, – пожаловалась Татьяна, – по ее мнению, я Лидию плохо обслуживаю, вот она и не придет.

– Игнатова вся на нервах! – фыркнула Нина.

– Ну, она теперь директор, – засмеялась Татьяна, – а мы кем были, теми и остались. Мне Олесю жаль.

– И с чего бы это? – начала сердиться Нина.

– Детей, мужа нет, зарплата сдельная, – начала перечислять Таня, – дергается постоянно, на меня сейчас напала из-за бабы, которая у тебя на процедуре.

– Чего так? – удивилась Нина.

– Цирк в огнях, – вздохнула ее собеседница. – Сижу в кабинете, в планшете роюсь. Варькина отпала. Денег не заработаю, но отдохну. Влетает Олеся, шипит: «Не записала ты клиентку». Я ей: «Какую? У меня все окей!» Игнатова просто затряслась: «В прошлом году она звонила! Заранее позаботилась! А ты ее не отметила».

Нина захихикала.

– Сама чуть не рассмеялась, – повысила голос Таня, – напомнила ей, что нанялась сюда только в январе. Олеся стоит, глазами хлопает: «Ты же не Петрова!» Так заржать ей в лицо захотелось! «Нет. Павлова. Петрова уволилась, вы меня на ее место взяли». И она ушла. Говорю же, цирк! Олеся прямо ум потеряла, когда директором стала. Боится должности, поэтому всех гнобит. Молодец Маргарита, она сразу ушла. Я ей сказала: «Не спеши, ты в салоне и месяца не проработала. Подожди, успокоится директор». Но она вмиг уволилась! Сейчас говорю про Волгину, не про Нестерову, та осталась, сидит тихо!

– Да уж, сообразила, – прошипела Нина. – Актриса..! Маргарита..!

– Не ругайся, – попросила Таня.

– Может, мне ее расцеловать? – еще сильнее обозлилась девушка. – На кого Вадим сначала внимание обратил?

– На тебя, ты радовалась, всем нашептала, как тебе повезло, – очень тихо ответила Таня, – у вас роман намечался.

– И что потом? – повысила голос Нина. – Один раз я заболела, не сумела Вадику сказать, что весь день из дома не выйду. Звонила ему, не отвечал. Эсэмэски не смотрел. Потом оказалось, что он трубку посеял. Приехал за мной сюда, в салон, а на ресепшене Маргарита. Она засуетилась, кофеек клиенту, трали-вали. Время десять вечера, никого нет, салон нельзя закрывать, если хоть кто-то есть, но все кабинеты уже пусты. Маргарита последняя из сотрудников осталась. И что? Устроилась она с моим Вадиком в спа. До утра веселились. Или ты забыла о том, что произошло?

– Помню, – пробормотала Таня. – Пришла утром на работу, начала смотреть, все ли в порядке. Заглянула в зону спа! Там разгром! И в девять Маргарита по электронке заявление об уходе сбросила. Олеся так обозлилась, что слов нет, звякнула ей, закричала: «Такие бумаги лично подают! Я твою заяву не подпишу! Денег девятого числа не получишь, прогулы поставлю». Думала, Марго испугается, примчится, а Волгина расхохоталась: «Забери то, что мне положено, себе, купи платье приличное, а то без жалости на тебя не посмотреть. За меня не беспокойся, я теперь могу весь салон купить и тебя выгнать».

– И живет Маргарита с моим Вадиком, – печально констатировала Нина. – Марго повезло! Заполучила себе олигарха! А у меня нет теперь мужика с деньгами. Все сливки Маргарита сняла.

– Успокойся, – попросила рассказчицу Татьяна, – они не женаты.

– И что? – не поняла Нина. – Ты видела Маргариту. Шуба, брюлики… все роскошное.

– Никогда Костров в загс не пойдет, – уверенно продолжила Татьяна, – не нужна ему супруга. Ритка ненадолго в его постели. Подожди немного, Вадим Маргариту прогонит.

– Он с ней не так давно, – жалобным тоном напомнила Нина, – а дрянь шикарной тачкой обзавелась, шмотками, ювелиркой.

– Недолго ей радоваться, – повторила Татьяна. – Слушай, откуда знаешь подробности про Марго? Она сюда больше носа не кажет.

– Да я после смены на днях заехала в «Гурмэ», – начала объяснять Нина.

– Ну ты даешь! – изумилась Таня. – Дороже супермаркета не нашла? Там капуста по полторы тысячи за кило!

– Пить захотела, – призналась Нина, – прямо невыносимо. А других магазинов по дороге нет. До Москвы по пробкам минут тридцать ехать, а во рту Сахара. Припарковалась, хотела выйти, и – вжик! Рядом роскошный «Бентли» встал, из него Маргарита выходит, в ушах бриллиантовые кирпичи, на плечах шуба из леопарда, в руках эксклюзивная «Биркин». Знаешь, сколько такая сумка стоит?

– Да уж не один миллион, – вздохнула Таня.

– А я за копейки перед клиентами танцую, – грустно продолжила Нина, – богатые тут все у нас, да не каждый чаевые оставляет. И вообще, наш салон на днях закроют.

– Кто тебе сказал? – насторожилась Татьяна.

– Ёлкина, – совсем тихо сообщила Нина. – Села на коррекцию своих когтей. Ты меня знаешь, даже если от клиента блевать тянет, никогда плохо ни маникюр, ни педикюр не сделаю, расстараюсь изо всех сил. А Снежана давай наезжать: «Недавно положила новый гель – вечером температура зашкалила, сердце колотится. Чем вы меня заразили?» Отличный вопрос. Сообщила бабе, что ни одного мастера с гриппом на работу не допустят. А Ёлкина как не слышит. «Ногти все поотрывались! Недели не прошло». Я смотрю – все в порядке. Но надо как-то отреагировать! Сказала ей: «Вероятно, вы пользовались бытовой химией без перчаток». И что началось! Как бабень заорала: «Я не поломойка, у меня горничные имеются!»

Глава одиннадцатая

Девушки еще долго судачили о Маргарите, Вадиме и Снежане. Потом они пошли по второму кругу обсуждать, как подло Маргарита увела у Нины Вадима. Я поняла, что ничего нового не услышу, и начала шевелиться.

– Как вы себя чувствуете? – сладким-пресладким голосочком осведомилась Нина, убирая защитный экран. – Уже закончила работу. И ручки, и ножки.

– Вроде я педикюр не просила, – удивилась я.

– Минуточку, сейчас.

Мастер нажала на кнопку, которая торчала из стены, в кабинете раздался мой голос:

– Спасибо, хорошо!

– Ручки сделаем гель-лаком. Какая длина, форма?

– На ваш вкус, – прошептала я.

– Предлагаю стиль Нью-Йорк.

– М-м-м.

– Да?

– Да.

– И на ножках так же? Да?

– М-м-м.

– Да?

– Да.

– Спите, спите, больше мучить не стану, отдыхайте.

Запись остановилась.

– Мы с вами подробно все обсудили, – улыбнулась Нина.

– Совсем не помню разговор, – призналась я.

– И вы не одна, кто просыпается и удивляться начинает, – засмеялась Нина, – поэтому всегда записываем предварительную беседу с клиентом. Во избежание недопониманий. Ваши вещи за ширмой.

Я встала, попыталась всунуть ноги в одноразовые тапки, почему-то с большим трудом проделала простое действие и вошла в отгороженную ширмой часть кабинета.

Раздался скрип, потом женский голос:

– Знаете, да? Слышали? Только что позвонили!

Я чуть-чуть отодвинула ткань на ширме и увидела полную женщину в белом халате.

– Вера, у меня клиент, – попыталась остановить ее Нина.

– Никого нет, – возразила тетушка. – От такого известия замертво упадете! Вернее, их два, оба сногсшибательные! Мы неделю не работаем!

– Здорово! – обрадовалась Таня.

– Катастрофа! – тут же испугалась Нина. – Семь дней без клиентов!

– Зато отдохнем, – оптимистично отнеслась к перерыву в службе Татьяна.

– Тебе хорошо, оклад на ресепшен-то капать станет, а я на сдельщине, – заныла Нина, – ипотеку платить надо. Вера, а почему нас закрывают?

– Потом объясню, – пообещала коллега. – Но первая новость – фигня. Вторая – улет! Галкина чуть тапки не откинула!

– Тапки? – повторила маникюрщица. – Чьи? Зачем она их кинула? Куда?

– На кладбище! – радостно пояснила Вера. – Если кто и заплачет, то не я. И сомневаюсь, что хоть кто-то рыдать будет.

– Швырять обувью на погосте? – никак не могла уловить смысл фразы Нина. – О таком не слышала. В чем прикол прийти к могилам и разбрасывать тапки? Бред!

Вера начала смеяться.

– Тань, объясни ей.

– Вера сообщает, что Раиса Галкина едва не умерла.

– Вчера вечером видела ее, – отмахнулась Нина, – выглядела роскошно.

– А сегодня она в ресторане сознание потеряла, увезли ее, – сообщила Вера.

Дверь открылась, в комнату вошла Олеся.

– Предупреждаю всех, – безо всякого предисловия начала она, – закрыты с завтрашнего дня на неделю. Здесь проведут полную дезинфекцию.

– Ух ты! Что случилось? – спросила Таня.

– Информация внутренняя, упаси бог вам ее клиентам передать, – предупредила Олеся. – Салон лишился постоянных посетительниц: Завазиной, Юргиной и Адамовой. Все подцепили какую-то заразу, желудочную! А сейчас Галкина в клинике. Она у нас вчера была, веселая. Мне позвонил Тимофей, помощник мужа Раисы. Он в шоке! Хозяйка у него на глазах упала, до сих пор не очнулась. И Костров уже мне позвонил, велел: «Вызывай дезинфекцию, закрывай на время салон. Определенно какая-то зараза в помещении».

– Не понимаю, чего Костров всполошился, – заныла Нина. – Кто помер-то? Одна – сексуальная развратница, вторая – истеричка, третья – обжора! Вы бы еще мужика вспомнили… ну, этого… как его… озабоченного. Тоже ботинки бросил.

– Тапки откинул, – хихикнула Татьяна.

– Замолчите все! – скомандовала Олеся. – Велено сделать тотальную дезинфекцию, приедет целая команда. Все! Уходите!

– Прямо сейчас? – ахнула Нина.

– Да, – рявкнула Олеся. – Вадим велел немедленно салон закрыть. Завтра не приходите.

– А запись? – закричала Нина. – У меня клиенты!

– Всех отменила! – объяснила заведующая. – Еще вопросы есть? Татьяна, что тут делаешь?

– Вы на меня рассердились, что не записала женщину, – спокойно ответила девушка, – а я впервые о ней слышу. Не работала в прошлом году еще, когда она записывалась. Или не у нас записывалась, или просто зашла и наврала, чтобы на маникюр попасть. У меня сейчас никого. Пришла попросить у Нины совета… Кстати, где клиентка?

– Она одеваться пошла за ширму, – объяснила Нина.

Стало тихо, потом раздался тихий голос Олеси:

– Госпожа Соколова, вы здесь?

Я быстро открыла сумку, вытащила из нее наушники, воткнула их в уши и начала рыться в телефоне. Ширма слегка подвинулась, показалась голова Нины, она зашевелила губами. Я быстро вытащила одну затычку.

– Долго одеваюсь? Простите, не слышала вас.

– Нет, нет, – улыбнулась мастер, – не торопитесь. Подумала, вдруг вам плохо стало. Окликала несколько раз – вы не отвечали.

Я засмеялась.

– Использую каждую свободную минуту, чтобы слушать лекции по питанию. Пользуюсь наушниками, а сквозь них ни один посторонний звук не проникает.

– Отдыхайте сколько угодно, – кивнула Нина и пропала из виду.

Через секунду послышался шепот, звук быстрых шагов, а когда я вышла из-за ширмы, в кабинете не осталось никого, кроме мастера.

Глава двенадцатая

– Как вам авторский маникюр? – осведомилась Нина.

Я растопырила пальцы, впервые внимательно посмотрела на них и поняла, о каком состоянии человека свидетельствует выражение «в зобу дыханье сперло». До этого я не знала, где у меня расположен зоб, а сейчас горло словно перетянуло ремнем и язык не хотел шевелиться.

– Нравится? – поинтересовалась Нина. – Я изо всех сил старалась, хотела вам угодить.

Вы способны сказать правду человеку, который искренне считает, что сумел сделать клиентку прекрасной? У вас хватит окаянства честно ответить ему: «Да я такую жуть видеть не хочу, немедленно удалите красотищу»?

– М-м-м, – пробормотала я, – слов прямо нет!

И ведь не соврала – мой лексический запас ограничен, его не хватает на то, чтобы описать свои пальцы. Еще утром у меня были аккуратные, короткие ногти овальной формы, покрытые светло-розовым лаком. А сейчас я обзавелась… э… трудно описать, чем. Видели когда-нибудь когти гризли? Имею в виду фото. Тот, кто познакомился с этим медведем, так сказать, лицом к морде, уже ничего не расскажет о животном. Коли не видели снимок, найдите его в интернете. Потом мысленно заострите кончики костяных шипов, покройте их ярко-алым лаком, посыпьте золотой пудрой, приклейте стразы, напишите ядовито-синим цветом Love и наслаждайтесь красотой.

Нина зааплодировала.

– Ой, вижу! Вы в восторге. Прямо онемели.

Я кивнула, потом наконец смогла вдохнуть и прошептала:

– Как долго они продержатся?

– Гель-лак раньше стоял десять-двенадцать дней, – пустилась в объяснения Нина, – но сейчас изобрели новое покрытие – вечный маникюр.

Я вздрогнула.

– Вечный?

– Ну, это просто название, – утешила меня мастер, – нет ничего вечного. Вы вторая, кому новинку сделала. Первая – моя любимая Анна Сергеевна, всегда на чай щедро оставляет, у нее уже тридцать суток держится.

– Месяц, – ахнула я.

– Да-да, – подтвердила девушка, – и даже самая крохотная крошечка пока не отколупнулась. Революция в ногтевом сервисе. На ножки гляньте, они еще шикарнее.

Мне стало страшно. Еще шикарнее? Определенно не хочу смотреть на свои ступни, но придется. Я опустила взгляд и сначала обрадовалась, что не обзавелась когтями гризли на нижних конечностях. Нет, у меня там… Слов опять не хватило, поэтому вам вновь придется воспользоваться Всемирной паутиной. Вбейте в строку поиска запрос «фото ступни слона» – и вот вам моя нога. Еще утром обладала короткими ноготочками, которые покрыли бесцветным лаком. А сейчас каждая пластинка имеет свой цвет: фиолетовый, красный, желтый, зеленый и так далее. Золотой пудры и стразов не обнаружилось. Зато мастер написала Love непростым способом. На каждом пальце было по букве, а на мизинцах красовались сердечки.

– Художественная работа, – похвалила сама себя Нина, – авторская методика.

Я поежилась. Давно поняла: если визажист, парикмахер, косметолог, стилист начинает говорить про авторскую методику, то надо как можно скорее удирать от этого мастера куда подальше. Почему? Да потому что вместо нормальной прически, макияжа вы увидите на своем личике и голове совсем не то, что хотели. Если же заикнетесь, что зеленые ресницы, фиолетовые щеки, синие губы никак не могут понравиться будущей свекрови, к которой сегодня идете впервые в гости на чай, то мастер тут же скажет:

– Не всякий дорос до понимания моей авторской методики, у некоторых не хватает ни ума, ни образования, чтобы оценить полет фантазии гения.

Хотите обычную прическу? Никогда не обращайтесь к парикмахеру, который именует себя художником.

Кстати, Нина сейчас походила на Маргариту. У нее копна длинных, правда очень темных волос. Карие глаза с ресницами-заборами. И женщина щедро использует тональный крем цвета загара, синие и белые тени, пудру. Брови у нее – как заросли темно-коричневого бамбука, помада цвета «бордовый пион вырви-глаз».

– Надевайте носочки, брючки, – засюсюкала Нина. – Дать рожок для обуви?

Я кое-как впихнула ступни в угги и поняла, что ногтям тесно. Понимаю, слова «ногтям тесно» звучат странно, но иначе не сказать.

– Давайте перекусим где-нибудь? – предложила я. – Хочется поблагодарить вас за прекрасную работу.

– Спасибо, – смутилась Нина.

Я демонстративно открыла кошелек, вынула из него несколько купюр, положила их на небольшой столик и повторила:

– Давайте перекусим. Все равно салон закрывается.

Маникюрша быстро спрятала деньги.

– В соседнем доме есть кафе, там итальянская кухня.

– Отлично, – обрадовалась я, – пойдемте.

– Вам надо оплатить услугу, – напомнила мастер, – отведу вас в кассу.

Когда милая девушка протянула счет, я опять потеряла дар речи, но ведь вручать кредитку кассиру можно молча.

Когда мы переместились в кафе, Нина защебетала:

– Любите креветки?

– Не очень, – призналась я, – лучше просто рыбу.

Некоторое время мы обсуждали меню, потом официант ушел. Я вынула из сумочки удостоверение и показала его спутнице.

– Частное детективное агентство, – прошептала Нина. – Вас Олеся наняла? Ей постоянно чудится, что мастера обманывают салон.

– Как это можно сделать, если имеется прейскурант? – удивилась я и взяла из корзиночки кусок фокаччи.

– Элементарно, – начала вводить меня в курс дела Нина. – Приходит кто-то из близких, свой совсем. Я указываю в чеке: простой маникюр-педикюр, без всяких прибамбасов. А на самом деле обслуживаю полным пакетом – массаж ручек, пилинг, кремики всякие, гель-лак! За эти услуги человек лично мне платит, и не по ценам салона. Олеся обнаглела по полной программе, так чек задрала, что перед некоторыми посетителями стыдно. Но даже если клиент из богатеньких – многих из них тоже коробит отдавать за покрытие обычным лаком бешеные тысячи. Я Игнатовой прямо сказала: «Что за бред? Растеряем клиентуру». Она меня сразу унизила: «Не твое дело. Новые цены согласованы с Вадимом». Набрехала! Кострову плевать на наше заведение, у него другой масштаб бизнеса. Олеся боится, что ее выпнут вон. Ну, я и нашла выход. Свои, любимые, те, кто постоянно, не один год ко мне ходят, в кассе платят по минимуму. А обслуживаю я их по максимуму. Мои клиенты рта не откроют, у нас отличные отношения. И невыгодно им мастера сдавать. Ну, уволят меня, и что? Придется им тогда по полной программе кошельком трясти. Какая рыба красивая!

Я тоже посмотрела на блюдо, которое официант водрузил в центр стола.

– Выглядит замечательно!

– Тут очень вкусно, – вздохнула спутница, – но дорого. Меня сюда один раз привел мужчина, с которым роман начинался. Потом его одна тварь отбила! А теперь салон на неделю закрыли! У меня ипотека! Понимаете?

– Вдруг в помещении инфекция? – подлила я масла в огонь. – Может, Олеся права?

– В салоне какая-то зараза? – поморщилась Нина. – Вообще-то у нас чисто, но некоторые работники – грязнули жуткие. Один раз, этой осенью, у меня пропала основа под гель. Пошла в соседний кабинет – где Надя работает, – там, понятно, все шкафы заперты. А на подоконнике флакон с базой! Полный! Фокина его туда поставила и забыла, наверное. Я обрадовалась, схватила его, утащила к себе. Открыла… Ой-ой!

Глава тринадцатая

Нина скорчила гримаску.

– Внутри была такая кисточка, словно ее собаки грызли. Вся растрепанная, лысая. Лично я никогда не работаю инвентарем, который к упаковке приложен. Свое использую, аккуратное, чистое. Надька – она внешне конфетка. Причесочка всегда на уровне, макияж, улыбочка на все лицо хитрая. Перед клиентами ковром стелется. С коллегами вежлива, но дистанцию жестко держит. И очень осторожная. Если нет клиентов, мастера садятся в комнате отдыха. Чаек, кофеек… Болтаем о всяком, ну и частенько посетителей обсуждаем, кто какой – добрый, жадный, глупый, заносчивый. Некрасиво, конечно, но мы сплетничаем. Пока о домашних делах треплемся, Надя сидит с нами. Как только о посторонних речь зайдет, Фокина быстро уходит. И о себе она ничего не рассказывает. Вот если побывает на фешен-показе, на ярмарках, где все для ногтевого сервиса представлено, непременно притащит чемодан пробников, всем подарит, сообщит, что новенького узнала, увидела. Как коллега она супер, как человека я ее не знаю. Очень уж аккуратная Надька в словах. Отвлеклась я от темы. Может, зря решила, что базу Фокина утащила? Кисточка в основе под гель прямо чума. Я ею попользовалась, начала работать и понимаю – подкладка с виду, как у меня. А нам же весь расходный материал салон дает. Более того, мы обязаны работать с тем, что заведующая закупает. Нравится, не нравится – а пользуйся, да еще подталкивай клиента к покупке, пой ему: «Замечательный у нас лак есть, в магазине его не достать!» И берет дама флакончик в три раза дороже, чем его за углом дают.

Нина вытерла пальцы салфеткой.

– Надька или кто другой поставила основу на подоконник, а под ним батарея шарашит, вот и получилась фигня. Состав гуще, чем надо, но лег ровно. От меня клиентка ушла довольная. Юлия Адамова ее звали. Вообще-то она противная, капризная была!

Рассказчица закатила глаза.

– И пилкой я не так работаю, и перчатки у меня резиной противно воняют. Это вообще смешно, у всех мастеров такие же на руках! Клиенты никогда не жалуются. Я обрадовалась, когда баба ушла, она меня в тот день просто достала. И вскоре Адамова умерла – холеру у нее заподозрили. Потом не подтвердилась зараза. Ох, после ухода Юлии мне ваще не повезло. Адамова чаевых не оставила. Я после ее ухода положила свою кисть в специальный раствор, он очищает, дезинфицирует. В туалет сбегала, возвращаюсь… мисочка пустая! Это вообще как? Кто заходил сюда? Что за дела? Ну и выяснила. Это уборщица тупая! Ей велено после каждого клиента помещение мыть. Она толкнула столик! Миска свалилась на пол, жидкость разлилась. И что коза сделала? Все выкинула! И кисть, и плошку. Спрашиваю: «Зачем по-идиотски поступила?» Стоит, глазами моргает, по-русски не бойко говорит: «Тык-дык, твоя моя не понимай!» Олеся жестко экономит, наняла самый дешевый клининг. Ну и кто там за гроши работает? Лишилась я и хорошей кисточки, и мисочки… Все мое, личное. От Адамовой рубля не получила, только гадостей о себе наслушалась. Хорошо, что тетка больше у нас не появится. О мертвых плохо не говорят, но что делать, если хорошего не найти? С Юлией только я поладить могла. Адамова сидит, желчью плюется. И лак дерьмо, и руки у мастера кривые, и воняет в кабинете… Я сразу от такой клиентки заводиться начинаю. Знаю, нельзя отвечать, а внутри все кипит. Один раз не выдержала, сказала Адамовой: «Лак только что купили, это последняя коллекция». И бабу как понесло! Только круче вонять начала. С тех пор я с ней по характеру удав. Адамова дерьмо из себя выливает, а я ей: «Вы правы!» Юлия еще круче хамить принимается, а я спокойно: «Совершенно верно!»

Нина засмеялась.

– И дальше ногти пилю. Уж не знаю, как мне удавалось из себя не выйти. Прямо в буддистку превратилась. Дзен! Ом! Когда Надька на работу вышла, я ей сказала: «Взяла твою основу под лак без спроса. Прости». Она ответила: «Если меня нет, пользуйся всем, что надо». Очень мило с ее стороны. Я ей и сказала, что средство, похоже, испортилось, загустело, а кисть вообще мрак. Она удивилась: «Вроде все нормально было, когда на выходной уходила». И через полчаса ко мне заходит: «А ты права! Отдала флакон на списание». Я ей рассказала, что Светке, нашей коллеге, тоже такая основа попалась, она ее вернула и выговор от Игнатовой получила, та гавкнула: «Не умеешь правильно расходники хранить». И оштрафовала Миронову. Посоветовала Фокиной: «Иди скорее на ресепшен, забери свою заяву. Используй личное средство по-тихому, через месяц выпиши новое. И все. Иначе и с тебя деньги снимут!» Надька побежала, а Олеся уже получила заявление и отреагировала – как и Светлану, оборала мастера: «Ты держала флакон у батареи! Ясный перец, оно сдохло! Оплачивай ущерб!» Надюха ответила: «Вы правы», – и кошелек достала. А на следующий день заявление подала. Игнатова поняла, что перегнула палку, начала хвостом мести, пообещала деньги вернуть. Фокина спокойно объяснила: «Вы выполняете свою работу. Я ухожу по семейным обстоятельствам. До свидания!» Олеся от негодования завопила: «Сдавай кабинет!» И насчитала ущерба как раз на ту сумму, которую салону следовало Наде за прошедший месяц заплатить. Подоконник поцарапан, зеркало на стене со сколом, на лампе для запекания ногтей гель налип. Ну и так далее. Надюшка спорить не стала, тихо ушла. И хоть мы никогда подругами не считались, мне жаль, что ее нет! Олеся – сволочь!

– Маргарита Волгина тоже у вас работала? – задала я вопрос дня, ради которого терпеливо слушала все байки Нины.

У моей спутницы дернулась щека.

– Да. На ресепшене недолго сидела. Она от нас быстро ушла! Сейчас любовница при богатом мужике! Ничего хорошего о ней не сообщу.

– Давно она вас покинула? – поинтересовалась я.

– Не помню, – фыркнула собеседница, – но не вчера.

– Волгина рассказала нам, что ее обманула клиентка, – продолжила я, – набрала белья с имплантами на триста тысяч и удрала, не заплатив.

– Во врет! – восхитилась Нина. – Во брехло! Есть такой товар, но его только консультант «Фемина, сделай сама» подбирает и продает. И если бы случилось воровство, все бы уже о нем говорили! Не верьте Ритке!

Наш ужин продолжался около часа, Нина дала мне номер своего мобильного, предложила:

– Я работаю еще в съемном кабинете, там цена намного ниже, чем в «Вако», приходите!

Потом я поехала домой.

Вошла в холл и начала отчаянно чихать. В прихожую выбежали Фира и Муся. Я не удивилась их появлению – мопсихи всегда несутся к двери, если слышат, что кто-то вошел в квартиру. Но на их мордах сейчас были медицинские маски. Следом появились Киса и Роза Леопольдовна с такой же защитой.

– Играете в больницу? – предположила я.

– Нет, делаем Крыса из интерактивной смолы, – возразила Кисуля.

– Запах! – простонала Краузе.

Я подергала носом.

– Ну, бывает и похуже! Как вам Крыс? Надеюсь, он хорош собой?

– Сохнет пока в форме, – затараторила Киса, – когда зазвенит таймер, надо будет вынимать, нельзя передерживать, иначе он испортится.

– Ты уверена? – удивилась я.

– Да-да-да, – закивала Кисуня, – в руководстве большими жирными буквами написано: «Как только услышите сигнал, бегите быстрее вытаскивать изделие. Если опоздаете, оно развалится, если раньше вынете – рассыплется и…»

«Дзынь, дзынь, дзянь», – раздалось из коридора.

– Таймер! – завопила Киса и ринулась вглубь квартиры.

– Осторожно! – закричала Роза Леопольдовна, бросаясь следом. – Сама не трогай, помогу тебе.

Мопсихи залаяли и помчались за Краузе.

Входная дверь распахнулась, появился Макс. Он пару раз подергал носом.

– Что за аромат? Лампудель, ты печешь пирог? Или… туалет прорвало?

Я тихо захихикала – приятно, когда мужу запах кулебяки, которая зреет в духовке, и амбрэ от сломанной канализации кажутся похожими.

– Что смердит? – не утихал Вульф.

– В духовке стоит ужин, – сообщила Роза Леопольдовна, вбегая в холл, – все унитазы в полном порядке. У нас беда!

– Что случилось? – хором осведомились мы с Максом.

Краузе огляделась по сторонам и зашептала:

– Таймер, похоже, сработал раньше. Вынули форму из запекателя – Кисонька вытащила Крыса. Я воскликнула: «Здорово получилось!» А он превратился в крошево. Недодержали изделие.

– Ой-ой! – испугалась я. – И что теперь делать? Утром надо принести в школу готовую фигурку для олимпиады! Уже поздно, магазины закрыты.

И тут мне захотелось пить. Я помчалась на кухню, нашла в холодильнике небольшую неполную бутылочку яблочного сока, быстро осушила ее, бросила пустую стекляшку в помойку и вернулась в холл.

– Объясните мне, в чем дело? – потребовал Вульф. – Спокойно, четко поставите задачу – решу проблему. Киса!

– Что? – дрожащим голоском откликнулась девочка.

– Прекрати рыдать, – велел Макс, – проблемы не оплакивают, их решают!

– Надо притащить Крыса в школу, – заныла Кисуля.

– Ерунда вопрос, – потер руки Вульф, – сейчас возьму сачок, пойду в подвал супермаркета и наловлю тебе целую стаю.

– Нет-нет, – засмеялась наша школьница, – не живого!

– Задание становится неприятным, – демонстративно поморщился Вульф, – но готов отыскать бездыханного грызуна, думаю, в подвалах того же гастронома имеется кладбище крыс.

Киса запрыгала.

– Нет, нет! Лампа купила интерактивную смолу…

Глава четырнадцатая

– Сообразил, – сказал Вульф, когда фонтан слов, который бил из Кисы, иссяк, – фигурка скончалась. У нас осталось все, что необходимо нацепить на Крыса – одежда, парик… Дело за малым: сделать тело! Все думаем, из чего его создать.

– Вырезать из дерева! – предложила Краузе.

– У нас нет фанеры, – возразила я.

– Разломаем табуретку, – впала в раж Роза Леопольдовна, – сиденье для поделки сгодится.

– Отсутствует не только пила, но даже лобзик, – начал загибать пальцы Вульф, – но если найдем инструмент, игрушка получится плоской, а нам нужна объемная.

– Сшить из диванной подушки, – осенило меня.

– Он получится бесформенным, – уныло пробормотала Кисуня.

«Дзынь, дзынь, дзынь», – раздалось из коридора.

– Кулебяка, – спохватилась Краузе. – Как хорошо, что теперь духовка зовет зазевавшуюся хозяйку. Совсем забыла про пирог!

Роза Леопольдовна унеслась, а в моей голове закопошились мысли.

– Кисуля, форма для Крыса в наличии?

– Ага, – подтвердила девочка. – Зачем она тебе?

– Испеку его! Сделаю соленое тесто! Моя мама из него всегда делала украшения для новогодней елки. Рецепт точно в интернете есть!

Макс подергал носом.

– У нас что-то горит?

– Дыма нет, – возразила я.

– Когда он появится, уже поздно будет метаться, – заметил Вульф.

– Теперь и мой нос почуял горелое, – насторожилась я, побежала в столовую и увидела трагическую картину.

В зоне кухни, заломив руки, стояла Краузе.

– Убейте меня, – простонала она, – и съешьте на ужин!

– При всем уважении, Роза Леопольдовна, – улыбнулся Вульф, – даже испытывая горячую любовь к вам, не способен выполнить вашу просьбу. Вы уже не первой молодости, окажетесь жесткой, а у меня не рот, а Санкт-Петербург – весь в мостах, боюсь поломать какое-нибудь из творений гениального стоматолога Аркадия Залмановича Темкина.

– Вот шутите, а у меня горе, – простонала Краузе, – кулебяка превратилась в уголь! Почему таймер с большим опозданием сработал?

– Подождите, – осенило меня. – У Кисы рассыпалась поделка из-за того, что ее рано вынули. У Розы Леопольдовны сгорела кулебяка, потому что сигнал прозвучал поздно. На самом деле все трезвонило вовремя. Просто первый звонок сообщил о готовности пирога, а второй относился к поделке. Мы сами виноваты!

Макс потер руки.

– Кто виноват? Что делать? Вот они – любимые вопросы русской интеллигенции, ответы на которые до сих пор не найдены. Зато у нас все ясно! Лампа печет Крыса, Роза Леопольдовна готовит одежду, Киса расчесывает парик. А я пошел пить чай с бутербродами!

– Несите форму, – скомандовала я.

Девочка помчалась в свою комнату.

– Интерактивная смола отвратительно пахнет, когда готовится, – прошептала Краузе. – Лампа, соленое тесто лучше сушить, а не печь.

– Вот, – объявила Кисонька, возвращаясь, – сюда мы смолу заливали.

– Размер большой, – оценила я жестяную форму, – до утра не высохнет, лучше поставим в духовку.

И закипела работа. Я попыталась замесить тесто и поняла, что не способна даже на такую простую работу. Ногти не давали ничего сделать. Краузе пришлось трудиться одной. Сначала испеклась правая сторона Крыса, потом левая. Их следовало склеить! На нашу радость, дома нашелся тюбик под названием «Со мной живешь – ничего не оторвешь». Возились мы до глубокой ночи, и вот он, Крыс, во всей своей красе, наряжен в костюм, обут в сапожки, на голове шикарный парик. Мордочку Киса раскрасила.

Поспать нам удалось пару часов, утром все вскочили по будильнику, посмотрели на творение наших рук.

– Он лучше всех! – ликовала Краузе. – Надо только очень аккуратно поделку везти. Машину тряхнет на яме – и упс! Упадет Крысуля, разобьется.

– Не переживу такой ужас, – прошептала Киса. – Лампа, пожалуйста, возьми его, держи в руках. Макс сядет за руль. Ты на заднем сиденье. А потом внесешь Крыса в гимназию.

– Роза Леопольдовна, прихватите, пожалуйста, губную гармошку, которую Костин подарил Лампе на день рождения, – попросил Вульф.

– Вот додумался принести такое женщине! – укоризненно покачала головой Краузе. – Да еще сказать, что мы теперь ему по гроб жизни обязаны, потому что Лампа станет целыми днями на гармошке пиликать и не будет у нее возможности разговаривать. А зачем мне ее брать?

– Поедете с нами в школу, – с серьезной миной продолжил Вульф. – Когда Лампа внесет Крыса в здание, вы начнете исполнять «Прощание славянки».

Вульф ожидал, что Краузе рассмеется или скажет «вечно вы шутите», но няня отреагировала иначе. Она поспешила в коридор, говоря на ходу:

– Прекрасная идея! Оденусь за пять минут! Не задержу вас!

– Надо ранец взять! – вспомнила наша ученица и умчалась.

– Краузе собралась играть на гармошке? – оторопела я. – Она умеет?

– Похоже на то, – развеселился Вульф. – Ни у кого более не будет такого музыкального сопровождения. И если ребенок не получит все золотые, серебряные и бронзовые медали олимпиады местного разлива, окажусь очень удивлен. Шагаем к машине.

До автомобиля мы добрались без приключений. Я устроилась на заднем сиденье, крепко держа в руках фигурку. Минут через пять прибежала Киса, за ней пришла Роза Леопольдовна. Няня нарядилась в парадно-выходную шубу из белого меха.

– Манто еще живо! – изумился Макс. – Сколько лет дохе?

– Вещь из прекрасной натуральной синтетики, – ответила Краузе, – моя лучшая покупка была тридцать лет назад.

И мы двинулись в путь.

В гимназии следовало снять верхнюю одежду. Макс, Краузе и Киса оставили свои пальто, куртку, шубейку на вешалке. А я не хотела выпускать из рук Крыса, поэтому нарядилась в белый пуловер, черные брючки и такого же цвета теплую жилетку. В холле было жарко, но я не сняла жилет.

– Кто это у вас? – восхитился директор, когда наша компания вошла в зал.

– Крыс, – хором ответили мы.

– Отличная работа, – похвалил Мирон Львович, – поставьте его на стол.

Я водрузила фигуру туда, куда показал педагог, хотела разжать пальцы, но ничего не получилось.

Прозвенел звонок.

– Арина, господин Вульф, Роза Леопольдовна, прошу вас пройти в зал, – попросил директор.

Когда все наши ушли, Мирон Львович тихо спросил:

– Евлампия Андреевна, вы боитесь оставить поделку? Опасаетесь, кто-то разобьет творение девочки?

– С одной стороны, да, – согласилась я, – с другой – почему-то не способна убрать руки. Ладони не прилипли, но не могу отпустить Крыса.

– Разрешите осмотреть фигурку? – попросил Мирон Львович.

– Конечно, – согласилась я.

Директор наклонился к Крысу.

– Ага! Угу! Интересно! Удивительно! Странно. Создается впечатление, что ваши ногти… ну… воткнулись в игрушку. Изделие нанизано на них. Но такое невозможно.

Я молча слушала Мирона Львовича, а тот продолжал недоумевать.

– Некоторые женщины украшают себя… э… маникюром. Но мы с вами живем в одном подъезде, постоянно встречаемся в лифте, пересекаемся в супермаркете, и в школе вы частая гостья. Не замечал у вас на руках ничего эдакого, модного!

– Верно, – согласилась я, – но недавно я случайно обзавелась когтями гризли. Помимо экстремальной длины, у них треугольная форма, острые края. Освободиться от Крыса сумею, наверное, лишь разбив его. Киса точно впадет в истерику.

– Главное – не повредить психику ребенка, – занервничал Баранов. – Некоторые ситуации нам кажутся пустяковыми или смешными, а для ученика они сильный стресс, порой незабываемый всю жизнь!

Раздался звонок, потом заговорило местное радио:

– Просим всех участников и болельщиков олимпиады занять свои места в зале. Слово предоставляется нашему любимому директору Мирону Львовичу Баранову.

– Стойте здесь, не двигайтесь, – шепнул мне педагог, – вы – часть Крыса. Замрите!

Потом он быстрым шагом подошел к микрофону.

– Наша олимпиада в разгаре! Мы уже посмотрели работы первых классов и второго «А». А сейчас увидим то, что представили ученики второго «Б». На сцене семь прекрасных изделий. Начнем с номера один. Автор – Василий Николаев. Просим компетентное жюри подняться ко мне.

На сцене появились двое мужчин и женщина. Я стояла, стараясь не шевелиться. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем команда судей наконец оказалась около меня.

– Перед вами скульптурная группа «Мама инопланетного Крыса-астронома», – объявил Мирон Львович.

– Она как настоящая, – восхитился педагог в очках.

Я моргнула.

– Ой! – подпрыгнула женщина. – Живая!

– Конечно, – улыбнулся второй мужчина, который оказался самым молодым членом жюри. – Здравствуйте!

– Добрый день, – прошептала я, – надеюсь, наш Крыс вас восхитил.

– Он прекрасен, – заверил меня очкарик. – Вы определенно претендент на победу.

Я выдохнула.

Группа педагогов прошла к последнему экспонату. И вскоре учительница взяла микрофон.

– Мне оказана честь объявить лучший экспонат. Жюри очень старалось, но не смогло выделить победителя и решило: все участники достойны золотых медалей!

Дети завизжали от восторга.

– А теперь просим спуститься в столовую, где сервирован чай, – объявил Мирон Львович.

Потом он подошел ко мне.

– Приглашаю вас в мою мастерскую – у меня родилась идея, как освободить ваши руки, не испортив фигурку.

Глава пятнадцатая

– Куда ты пропала? – удивился Макс, увидав меня в коридоре.

– Мирон Львович спас Крыса, – зашептала я, – он осторожно раздвинул шов между половинками тела поделки, там, где их склеили, засунул туда какую-то палочку с кругляшом и сумел отпилить ногти.

– Ничего не понимаю, – признался Макс.

Я показала ему руки.

– Видишь, нет ногтей!

– Они на месте, – ответил муж.

– Но совсем не такие, как были вчера вечером и сегодня утром, – засмеялась я.

Вульф помолчал короткое время и осведомился:

– А что было вчера вечером и сегодня утром?

– Когти гризли, – ответила я, – длинные, острые, треугольной формы. Взяла Крыса, а они воткнулись в швы между двух половинок и застряли в поделке. Я могла сама освободиться, но побоялась, что наше совместное произведение пострадает. Поэтому и стояла на сцене, держа астронома, решила подождать объявления победителя и потом… Вот что делать потом, не понимала. Если поделка погибнет, Киса зарыдает, да и самой мне жаль Крыса. Мирон Львович понял, что у меня проблема, осторожно выяснил, в чем дело, и помог. У Баранова есть мастерская, они со старшеклассниками там делают роботов. Мирон Львович взял какую-то штуку, объяснил, что ею стоматологи зубы обтачивают перед тем, как коронки надеть или виниры приклеить. И аккуратно отрезал ту часть геля, которая не позволяла мне вытащить пальцы.

– Геля? – переспросил муж. – Не понял.

Я быстро живописала, как делают «вечный» маникюр, и продолжила:

– Никогда не наращивала ногти, оказалось, что это вредная затея. Когда Баранов вынул мои пальцы, они выглядели ужасно. Поэтому директор спилил все покрытие с моих ногтей. И смотри! Видишь, что стало с моими родными ноготочками?

– Что? – не понял Вульф. – Выглядят как обычно!

Я заморгала.

– Разве у меня всегда такие руки? Глянь, ногти стали странного цвета, ломаются. Вот же гадость этот гель! Проходила с ним менее суток, и что получилось? Спасибо Баранову, который их своим прибором обработал! Весь гель убрал. Извини!

Я вскочила и помчалась в туалет.

– Тебе плохо? – насторожился Вульф, когда я снова очутилась за столом.

– Все нормально, – соврала я, ощущая, как в нижней части живота взрываются петарды, а в районе желудка определенно поселился слон в железных ботинках, который танцует, топает и размахивает садовыми ножницами.

Вчера ужинала вместе с Ниной в незнакомом ресторане, заказала рыбу, та выглядела изумительно, но, наверное, оказалась несвежей.

– Руки у тебя, как всегда, красивые, – сказал Макс, – вчера они тоже были изящные.

– Ты не видел вчера когтей гризли! – осенило меня.

– Никогда не встречался с медведем, – ответил Вульф, – но могу полюбоваться на его лапы в интернете. Сейчас внимательно слушал тебя – уж прости, ничего не понял! Как твои ногти могли воткнуться в Крыса? Они у тебя всегда короткие!

– Ты вчера не обратил внимания на мой маникюр, – вздохнула я, – вот и старайся после этого стать красавицей.

Большинство женщин оправдывают свое постоянное посещение салона, наклеивание ресниц, походы к пластическому хирургу тем, что хотят роскошно выглядеть перед супругом. Но большинство мужчин не замечают изменений своей жены к лучшему. Вот если здорово потолстеете, прекратите мыть голову, обзаведетесь трауром под ногтями, вот тогда вторая половина способна выразить недоумение и даже недовольство внешностью спутницы жизни. Но если вы много лет поддерживаете стабильный вес, ухаживаете за собой, то муж и не заметит, что женушка ранее была блондинкой, а сейчас вдруг стала брюнеткой.

Сейчас мне вспомнился бородатый анекдот о том, как один мужчина вернулся домой, а жена, стоя в прихожей, спросила у него:

– Ничего не замечаешь?

– Новое платье? – предположил супруг.

И услышал в ответ:

– Нет.

– Изменила прическу? – продолжил благоверный.

Но опять прозвучало:

– Нет.

После других бесплодных попыток супруг сдался.

– Ну скажи, что мне следовало заметить?

– Милый, – нежно промурлыкала женщина, – я нацепила на себя противогаз.

Увы, после нескольких лет совместной жизни многие мужья смотрят на жену и не видят ее.

Наверное, на моем лице отразилось то, о чем я думаю, потому что Вульф продолжил:

– Ты красавица!

– Спасибо, – пробормотала я. – Вчера обзавелась невероятными ногтями из геля. Сейчас их нет, все хорошо. Поехали в офис. Ой, только в туалет сбегаю!

На рабочем месте я оказалась через полтора часа, съев несколько пилюль от поноса.

Увидав, что я села за стол, Чернов заговорил:

– Выяснил информацию по Маргарите Андреевне Волгиной, ничего приятного не сообщу. Сначала повторю то, что уже нам известно. По документам она дочь Эвелины Михайловны Волгиной, отец не указан.

– Женщина объяснила, что воспитывала чужого ребенка за квартиру, – напомнила я.

– Люди могут рассказать правду, но охотнее они врут, – продолжил Юра, – поэтому я опираюсь на документы. Маргарита сменила несколько школ, потом вообще забила на учебу и пропала. Где жила, чем занималась – неясно. Запустил поиск по прессе, ничего не нашел. О том, где работала до того, как оформилась в салон на ставку администратора на ресепшен, никакой информации нет. К слову сказать, служила она очень короткое время, живо уволилась. Прописана была в Московской области, село Булиново, улица Колхозная, дом пять. Пробил адрес. Деревни уже нет, на ее месте многоэтажки. А в избе под пятым номером зарегистрированы еще тридцать гастарбайтеров.

– Понятно, – кивнул Володя, – неоригинальная ситуация, купленная прописка.

– Машина у Маргариты отсутствует, вкладов в банках, кредитов нет. Прописка отсутствует. Один раз она упала на улице в центре Москвы, неподалеку от Кремля. Девяностые годы, разгул бандитизма. И вот странность – Маргариту «Скорая» доставила в частную, ныне несуществующую клинику «Салман». Там Волгина пролежала довольно долго. Вам не кажется странным, что беспризорную поместили в дорогое медучреждение?

– Может, врач сжалился над бедняжкой, – предположила я, – подумал, в муниципальном заведении ее бросят умирать в коридоре, а в платной больнице уход лучше, есть шанс выжить.

Чернов потер шею.

– Лампа, предположим, что врач «Скорой» – человек, который каждый день видит одиноких стариков, нищих матерей-одиночек, женщин, избитых мужьями, – неожиданно разрыдался, узрев наркоманку, и отвез ее в место для богатых и знаменитых. Представим на секунду, что ты права. И как станут развиваться события далее? Доктор в приемном покое увидит бомжиху и скажет коллеге из неотложки: «Алло, гараж! Охренел? Вези туда, где мусор складируют. У нас приличные люди». Только не говори, что и эскулап, который оформляет недужных, тоже заплакал от жалости к Маргарите.

– Частная клиника обязана принять любого человека, если существует угроза жизни пациента, – уперлась я. – Возможно, Волгиной стало так плохо, что доктор велел тормозить у «Салмана». Там работали милосердные люди, они…

– Остановись, – попросил Юра, – не усложняй простоту. Кто-то заплатил за Маргариту.

– Кто? – тут же спросила я.

– Ответа нет, – вздохнул Чернов. – Давно история разворачивалась, клиника уже не работает. Маргарита вроде сейчас жива-здорова, работала в салоне на ресепшене. Другой информации на нее нет, кроме той, что женщина приходила к нам с просьбой найти клиентку-воровку.

– Таковой не было, – быстро возразила я. – Нина изумилась, услыхав про кражу. Сообщила, что белье с имплантами существует, но им торгуют в магазине, не в салоне. И о краже Нина не слышала. Ой!

Я вскочила и умчалась в туалет.

Глава шестнадцатая

– Маразм крепчал, а ложь колосилась, – заявил Володя, когда я вернулась. – Понятно, что Маргарита жива, она работала на ресепшене.

– Потом стала любовницей богатого мужчины и уволилась. Посмотри, пожалуйста, кто такой Вадим Костров? – попросила я и опять улетела в дамскую комнату.

– Куда все время носишься? – полюбопытствовал Костин, когда я в очередной раз вернулась в кабинет.

– Вечером съела в кафе рыбу, – простонала я, – а сегодня чехарда с желудком началась! Хорошо, что не утром схватило – с ногтями, воткнутыми в Крыса, сложно пользоваться унитазом!

– Ты поймала крысу и воткнула в нее ногти? – обомлел Чернов. – Ну и ну! Думал, хорошо знаю тебя, и вдруг блеснула новая грань! На, держи!

– Что это? – осторожно уточнила я, взяв упаковку.

– Отличное средство от всяких кишечных проблем, не антибиотик, – объяснил Юра. – У меня желудок капризный. Ел спокойно мандарины, а месяц назад угостился одним – и прямо пожар в прериях. Одной таблетки хватит, чтобы все прекратилось. Уж поверь, на себе испытано. Лекарство делают в Индии. Страна очень красивая, люди приветливые, еда вкусная. Но понятия о чистоте у нас с ними различаются. То, что индийцу нормально, русского убьет. Местное население спокойно пьет из Ганга, а наш человек подцепит холеру при одном взгляде на воду. И если ты в Индии от туалета не отлипаешь, не принимай европейские медикаменты – не помогут. Бери местные пилюли. Попробуй, не бойся, давно их пью. Честное слово, любую диарею купируют.

Я вытряхнула на ладонь одну большую серо-зеленую таблетку и проглотила ее. Авось хуже не станет.

– Лампа интересовалась, кто такой Костров, – напомнил Костин.

– Вам повезло работать с многоруким мной, – не упустил возможности похвалить себя Чернов. – Вадим Алексеевич – единственный сын Полины и Алексея Костровых. Женщина вела домашнее хозяйство, муж работал портным. Его арестовали за подпольное производство и продажу женской одежды, на которой вышивали торговые знаки зарубежных фабрик. Реализовывались шмотки через фарцовщиков. О том, кто мастерит «фирму», знал узкий круг, но в нем нашелся стукач. Когда папа уехал на зону, факел из его рук подхватил сын Вадик. Он тогда был несовершеннолетним по паспорту, а по уму и поведению – взрослым человеком. Школьнику удалось продолжить дело отца, который умер в заключении. У Вадима на руках оказались мама-инвалид и десятилетняя сестра. Костров бросил школу, он только среднее образование получил. Но паренек умел хорошо шить – отец сам учил сына с малолетства, готовил себе смену. Удивительно, но юный цеховик спокойно проработал до начала перестройки, а потом оказался в числе первых челноков. Правда, он недолго таскал сумки из Китая, быстро понял: дома мастерить платья дешевле. Вадик продал дачу, купил помещение на окраине Москвы, и как поперло ему! Через десять лет мужчина был весь в деньгах. Он еще совсем молодой, но богатство ум не затмило. Маму он похоронил. И с тех пор только богатеет. Никаких плохих слухов о нем не ходит. Желтая пресса, небось, мечтает на Кострова ушат дерьма вылить, а не получается. Личная жизнь одного из самых обеспеченных людей России закрыта от чужих глаз и ушей. Сейчас у него чего только нет! Разносторонний бизнес. Вадим – щедрый благотворитель, создал организацию, альтернативную бирже труда. Сотрудники помогают найти работу тем, кто ее потерял. Он содержит несколько детских домов, восстанавливает храмы, не пьет, не курит. Понятно, что, ворочая такими деньгами, с чистыми руками не останешься. Но вот удивление! Ни в каких связях с криминальным миром Вадим не замечен. О сестре его известно, что зовут ее то ли Маша, то ли Наташа, то ли Таня. Она замужем, а может, нет. Живет в России или в США, Израиле, Франции, Италии. У Вадима есть дочь. Жена его умерла вскоре после родов. Наследницу зовут Кира, но это все, что о ней нашлось. Сведения взяты мною из разных источников, но ни в одном подробной информации нет. Полина Филимоновна Кострова, мать Вадима, похоронена на кладбище в Зайкове. Она родилась в этом селе, там до сих пор у Вадима есть дом. Наверное, из сентиментальных чувств он избу не продал. А зачем нам этот удачливый дядя?

– На данном этапе он любовник Маргариты, – объяснила я. – Служащие салона, думая, что я сплю, не слышу их, самозабвенно сплетничали. Выяснилось, что это спа – малинник Вадима, он постоянно находит себе в коллективе очередную метрессу. Девушки не сопротивляются, хотя они знают, что Вадим Алексеевич никогда не предложит ни одной из них руку и сердце, Костров жениться не собирается. Но он любит молодых симпатичных женщин, заводит недолгие отношения, после разрыва которых ведет себя по-джентельменски. Покупает прежней подруге квартиру, машину, устраивает ее на хорошо оплачиваемую работу и в дальнейшем помогает, если у бывшей случается неприятность.

– А-а-а, – протянул Чернов. – В этом «Вако» ломовые цены, обычный человек туда не заглянет. И салончик открыт при большом центре, там фитнес, медицинская клиника, клуб для женщин, гольф. Плюс занятия конным спортом, конюшни. Не для простого бюджетника местечко. У них есть сайт, он запаролен, но защита, как всегда, фиговая. На главной странице такой текст: «Уважаемые господа! Заверяем вас, что ни один папарацци никогда не пройдет на нашу территорию, а все сотрудники умеют держать язык за зубами. У нас вы можете расслабляться как хотите. Салоном красоты может воспользоваться любой человек, но у спа отдельный вход, а для того, чтобы попасть из салона в здание центра, надо применить особую карту-ключ, которая имеется только у зарегистрированных членов. И в салоне обслуживается только клиент, который способен оплатить счет, поэтому поток посетителей исключен. Все мастера тщательно отобраны, это не только великолепные профессионалы, но и красивые внешне люди. Нам важно, чтобы вас обслуживали те, на кого приятно посмотреть. Баня, кабинеты разного массажа, маникюра-педикюра, комнаты отдыха и релакса при условии нахождения там клиента всегда запираются мастерами. Никто никогда вас не побеспокоит. Мы вас любим, мы работаем для вас, мы готовы оказать любую услугу, выполнить любое желание наших клиентов».

Чернов оторвался от экрана.

– И как вам текст?

– Впечатлило сообщение о мастерах, на которых приятно посмотреть, про запертые двери кабинетов и про исполнение всех желаний клиентов, – усмехнулся Костин.

– Видела некоторых сотрудниц, – дополнила я, – все очень симпатичные внешне. Молодые, но не юные.

– Ясно, почему о холостом богатом Вадиме не ходит никаких слухов, связанных с бабами, – засмеялся Юра. – У него охота в угодьях, куда заглядывает узкая группа людей. На данном этапе он живет с Маргаритой.

– Хочется отделить котлеты от мух, – объявил Костин. – Волгина сообщила, что некая посетительница приобрела странное бельишко на триста тысяч рублей.

– Это неправда, – перебила я.

– Для Вадима Алексеевича даже три сотни тысяч евро не проблема, – отмахнулся Юра. – Почему Маргарита пришла к нам? Зачем соврала? По какой причине назвалась Татьяной Ивановной Петровой? Совсем уж глупо. Мы сразу выяснили, что такая сотрудница уволилась в прошлом году. Сейчас в салоне работает Татьяна, но у нее другая фамилия. Маргарита могла рассказать о происшествии своему любовнику, и нет проблем.

– Кражи не было, – опять напомнила я, – Волгина ее выдумала. С какой целью?

– Хотела развести любовника на деньги? – предположил Юра.

– Девушки-сплетницы в один голос говорили о щедрости Кострова, – снова встряла я, – любовнице нужно просто попросить, и она получит все, что ей надо.

– И уж совсем неясно, с какого бока здесь Лампа, – добавил Костин. – История о том, как девочка получала обноски и вынуждена была играть с куклами, у которых выковырнули глаза, вызывает слезы. Но это тоже ложь. Что вообще происходит? У нас нет договора с клиенткой. Следовательно, мы не должны заниматься этим делом. Но в нем упоминается Евлампия и вообще все странно. Необходимо разобраться.

Я повернулась к Володе.

– Помнишь рассказ Эвелины Михайловны о том, как она пошла в театр, увидела на сцене дочь-беглянку, прошла за кулисы и поняла, что да, актриса невероятно похожа на Маргариту, но это не она. Да еще потом в грим-уборной появилась мать лицедейки.

– Встречаются люди, которые прямо на одно лицо, но они не родные, – сказал Юра.

– Думаю, у них просто нет сведений о наличии общей крови, – возразил Костин. – Вероятно, лет пятьсот назад у кого-то родились близнецы, они выросли, потеряли друг друга, их потомство развивалось, не имея понятия о том, что у них есть родня.

– Вот-вот, – обрадовалась я. – Вдруг в театре служит какая-то многоюродная сестра Волгиной? Возможно, они общаются, даже дружат.

– Юра… – начал Костин.

– Софья Витальевна Генкина, – быстро произнес Чернов. – Открыл базу «Мосфильма», бросил запрос-фото Маргариты. Написал: «Нужна для съемок максимально похожая актриса». Выпала Генкина.

Костин улыбнулся.

– Адрес, телефон имеются?

– А как же, – засмеялся Чернов, – уже у тебя в «Телеграме». Хочешь позвонить ей?

– Да, – кивнул Костин и пересел в свободное кресло около компьютерных дел мастера.

Глава семнадцатая

– Слушаю, – сказал тихий голос.

– Здравствуйте, Софья Витальевна, – начал Володя, – вас беспокоят из детективного агентства Максима Вульфа.

Собеседница не выказала ни удивления, ни обеспокоенности.

– Вся внимание.

– Среди ваших подруг нет ли случайно Маргариты Волгиной?

– Прошу простить, но не даю интервью по телефону, – спокойно ответила актриса. – Если хотите поговорить, приезжайте по адресу: улица Моисеева, завод «Фонарь».

– Вы там работаете? – не удержался от вопроса Юра.

– Предприятие давно закрыто, превращено в съемочные павильоны, – не меняя тона, объяснила Софья. – Вам нужна гримерка пятнадцать в восточном коридоре. Если речь пойдет о рекламе вашего агентства, то возьмите с собой стандартный договор. Если достигнем консенсуса, сразу подпишу. Жду вас через два часа. Не опаздывайте.

– Деловая какая, – восхитился Чернов, когда беседа прекратилась.

Костин посмотрел на меня.

– Ты как? Способна поехать? Или останешься в офисе, поближе к сортиру?

Я встала.

– Не знаю, из чего состоит таблетка, которую получила от Юры, но она волшебная.

– Если понадобится еще, сразу скажи, у меня большой запас, – любезно предложил айтишник. – У нас лекарство не продается, мне его привозят.

Я поблагодарила Юру, спустилась в гараж, выехала на проспект и поняла: кататься мне долго по всем пробкам.

На парковке у бывшего завода я оказалась за пять минут до назначенной встречи и сломя голову бросилась в здание. На мою радость, прямо у входа висел план помещений. Ноги понесли меня по левой галерее, дверь с табличкой «15» нашлась посередине коридора. Я постучала, услышала «войдите», распахнула створку, сделала шаг, зацепилась за что-то ногой, попыталась устоять, но пол поднялся и больно стукнул меня по лицу.

– Ой! – взвизгнул кто-то. – Лови ее!

– Уже поздно, – ответил бас, – четко башкой тюкнулась. Ау!

Меня потрясли за плечо, потом тот же голос произнес:

– Дай воды!

Я открыла глаза, увидела брюнетку в ярко-красном платье и мужчину в костюме.

– Вы из детективного агентства? – поинтересовалась женщина.

– Да, – тихо ответила я, – Евлампия Романова.

– Рад знакомству, – сказал мужчина, – Андриан. Это Софья.

– Сильно ушиблись? – заботливо спросила брюнетка.

– Простите, мне можно присвоить звание мастера художественного падения, – призналась я. – Зацепилась за что-то ногой.

– Идиотская гримерка, – рассердилась Софья. – Человек открывает дверь, делает шаг и потом натыкается на высокий порог. Интересно посмотреть на мастера, который повесил створку, а приступку сделал на расстоянии метра от нее. Из десяти посетителей девять падают. Я буду для съемки краситься, а вы пока объясните, что рекламировать надо?

– Я пришла по-другому вопросу, – возразила я. – Может, вы знакомы с Маргаритой Андреевной Волгиной?

Софья повернулась ко мне. На одном глазу у нее были пышные ресницы, второе око выглядело на его фоне голым.

– С кем?

– С Маргаритой Андреевной Волгиной, – повторила я.

– Лично нет, но слышала об этой особе. Желания встречаться с ней не имеется. С какой целью вы пришли? – нахмурилась Генкина. – Андрюня, сделай милость, покинь нас на некоторое время.

Когда мы остались одни, актриса продолжила:

– Что знаете о Маргарите? Зачем она вам?

– Ничего не знаю, – честно ответила я и рассказала о краже белья с имплантами, о вранье и о том, что мы не смогли узнать, где живет Волгина.

– Хорошо, попробую ввести вас в курс дела, – поморщилась Софья. – У моей мамы есть двоюродный брат Федор.

Софья закатила глаза.

– Я узнала о наличии родственника случайно. Моя мамочка, Ирина Григорьевна, – один из столпов советской педиатрии. Она главврач больницы, воспитала армию медиков. А папа – известный скрипач. Все, о чем расскажу, происходило в начале двухтысячных, мама тогда уже открыла детский медицинский центр. И туда на «Скорой» доставили подростка примерно моего возраста. Сколько той девочке было лет, точно не помню. Может, она на год-другой старше или младше. Нашли бродяжку в каком-то подвале, диагноз: передозировка наркотиков. А я в тот день у мамы на работе сидела. Ирина Григорьевна очень хотела, чтобы я стала педиатром, мечтала мне свой центр завещать.

Актриса тихо засмеялась.

– Бедная мамочка! Она постоянно меня на работу с собой брала, ради меня организовала при больнице школу юного медика. Туда принимали подростков, которые мечтали стать хирургами, терапевтами, окулистами. Тинейджерам читали лекции, а потом отправляли в отделения помогать санитаркам. Начинали с низов: вынести судно, покормить того, кто сам ложку держать не способен, помыть, одеть, причесать недужного.

Софья взяла бутылочку с лосьоном.

– Кое-кто из юных мечтателей, увидав своих сверстников, которые имели разные, подчас страшные болезни, пугался почти до обморока. Других тошнило при виде судна, третьи брезгливо морщились, когда у подопечного еда изо рта вываливалась. Такие ребята или убегали вскоре после того, как входили в палату, или могли один день отработать и более не появиться. Вот из тех, кто оставался, получались студенты медвузов. А я-то давно, лет в семь, решила: стану актрисой. Но у мамы были другие планы, поэтому мне приходилось проводить в медцентре все выходные и каникулы. Я ненавидела все, что связано с медициной, меня выворачивало наизнанку от дурных запахов, тошнило при виде крови. Мамуля же стояла насмерть, говорила: «Я основала медцентр не для того, чтобы его в чужие руки отдать! Все для любимой Софьюшки. Дорога тебе в педиатры. Повзрослеешь – сто раз меня поблагодаришь. Актриса очень зависима, за хорошую роль придется драться. И не факт, что победишь».

Софья улыбнулась.

– В принципе получилось, как мама хотела – ее детище не ушло в чужие руки. Мама до сих пор рулит комплексом, но у нее теперь есть правая рука – любимый сын, который точно продолжит все начатое Ириной Григорьевной. Это мой муж – педиатр, кандидат медицинских наук, бывший студент, потом аспирант моей мамы и своей тещи. Можно сказать, она его вырастила. А я играю в спектаклях, снимаюсь в кино. Вернусь к вашему вопросу. Как я уже говорила, в центр привезли юную бомжиху со всем набором: вши, гонорея и, до кучи, она наркоманка. Подростка еле отмыли от грязи. А теперь представьте картину. Сижу в кабинете матери, прилетает старшая медсестра Зинаида, бросается к начальнице: «Вам надо это увидеть. Посмотрите на беспризорницу». «Что с ней?» – осведомилась профессор. Старшая по смене доложила про вшей и все остальное. Мама даже бровью не повела. «Поместите новенькую в инфекционный блок, обработайте как положено, позовите нашего венеролога. Обычное дело, с чего ты так переполошилась? Действуй!» Зина в мою сторону глазами стрельнула, и мама из сумки кошелек вынула. «Сонечка, сходи к метро, купи себе и мне мороженое, очень чего-нибудь сладкого захотелось!» Дураку понятно – ей надо поговорить с Зинаидой наедине. А я тоже не лыком шита, сразу ответила: «Конечно, мамуся! Тетя Зина, вам взять эскимо?» И через минуту убежала, дверь за собой неплотно прикрыла.

Софья засмеялась.

– Любопытству моему тогда каждая кошка могла позавидовать. Громко топая, я прошла через помещение, где секретарша сидит, – на мое счастье, ее на месте не оказалось, – потом на цыпочках вернулась. И давай подслушивать разговор, который при мне вести не хотели.

Глава восемнадцатая

Софья начала пудрить лицо.

– Зинаида маме доложила: «Бродяжка – один в один ваша Соня. Когда ее отмыли, я чуть инфаркт не заработала. Ну просто копия! Глаза, рот, овал лица, голос. Кабы сейчас Сонечку тут не увидела, могла бы подумать, что это она. Паспорт при ней на имя Маргариты Андреевны Волгиной». «А-а-а, – протянула Ирина Григорьевна, – значит, все-таки, в инфекционном блоке не моя дочка. Ее иначе зовут. Хорошо, что документ нашелся, а то бы все решили, что у Сони, дочки главврача, вши и гонорея». «Вот шутите, а мне сначала страшно стало, – призналась Зинаида. – Потом успокоилась, к вам помчалась». «Зачем?» – спокойно осведомилась мама. «Вдруг девчонка – ваша родня?» – ответила медсестра. «Слава богу, в нашей семье подобных личностей нет, – отрезала Ирина Григорьевна. – И ты прекрасно знаешь моего мужа. Других близких не имею. Порой встречаются люди, очень похожие друг на друга, но общая кровь у них отсутствует! Зинаида, займись работой».

Софья замолчала, аккуратно нанесла на губы помаду и договорила:

– Я быстро юркнула под стол секретарши, подождала, пока медсестра уйдет. Хотела отправиться за мороженым и услышала голос мамы: «Добрый день! Ирина беспокоит. Нет! Желания общаться с тобой не имею – хорошо помню, из-за кого Леночка с собой покончила. Вынуждена звонить по служебной необходимости. Сейчас в приемнике находится Маргарита Андреевна Волгина. Доставлена в состоянии наркотического опьянения. В качестве бонуса у нее вши, гонорея. Может, еще чего найдем, когда вплотную займемся. Она еще не оформлена, могу оформить побег. Как только поднимут в спецотделение, оттуда удрать будет невозможно. Знаю, ты отец гадкой девчонки, хоть отчество и фамилия не твои. Звякнула лишь потому, что в ней половина крови моей любимой Леночки. У тебя есть два часа. Если решишь забрать…, звони – и получишь дрянь! Устраиваю все это один раз, коли во второй… привезут, сам с ней, Федя, разбирайся».

Софья встала.

– Площадные слова, которые говорила мама, ошарашили меня. Она даже слово «дурак» считает непечатным. И вот такое! Я отправилась за мороженым, поняв, что девочка знакома матери. В голове теснились вопросы. Кто такие Федя и Леночка? Любопытство прямо душило меня, но расспрашивать маму не следовало. Прошло немало лет, я уже выросла, стала актрисой, играю в эпизодах, ни на что больше не рассчитываю. И вдруг неожиданно получаю главную роль! Счастье. Волнение не прошло даже на двадцатом спектакле. Наоборот, чем дольше играю, тем сильнее трясусь. Слова забываю. Теряю кураж! Путаюсь в подоле платья. И в тот вечер переживала, но все благополучно завершилось. Снимаю грим, и тут стук в дверь. Я решила, что мама пришла, крикнула: «Входи, открыто». Появляется незнакомка, смотрит на меня… потом говорит: «Вы не Рита! Простите, очень похожи на мою пропавшую дочь!» И тут мамочка появилась!

Софья взяла щетку для волос.

– Гостья замерла, Ирина Григорьевна на нее зыркнула, вежливо произнесла: «Добрый день!» Тетка за дверь – шмыг. А у мамули по лицу поползли красные пятна. Отлично знаю, так она реагирует на стресс. Ну и пристала с вопросами. Ирочка моя сначала отнекивалась: «Впервые ее вижу, не знаю, кто такая». Потом в кресло села, вздохнула: «Ну ладно, ты уже взрослая». И изложила историю. Отношения с Федором у мамы всегда были не самые близкие, а вот его жена Леночка и моя мама были лучшими подругами. Мамуля Лену охарактеризовала коротко: «Очень эмоциональная была. Я на ее фоне амеба».

Соня закатила глаза.

– Раз мамулечка – амеба, то незнакомая мне Лена – атомный взрыв самой большой мощности. Федор, заботливый, добрый, богатый, окружил жену любовью. Одна беда – детей у них не было. Мама моя Елену к лучшим врачам отправляла, результата – ноль. В конце концов Федор сказал: «Хватит! Зачем нам ребенок? Прекрасно без него живем». Лена прекратила беготню по докторам, занялась благотворительной работой, Федор создал для жены фонд, она помогала одиноким старикам, инвалидам, к ней всегда просители ломились.

Софья перевела дух и продолжила:

– Теперь представьте. Вечер. Девятнадцать часов. Последняя посетительница, вполне приятная внешне. Села она в кресло, сообщила, что ее зовут Эвелина Михайловна Волгина, и начала издалека. В юном, еще несовершеннолетнем возрасте, Эвелина родила дочку Риту. Отец ребенка при деньгах, женат, девочку официально не признал, но помогает бывшей любовнице деньгами. Вроде все хорошо. Вот только Маргарита с младенчества непослушная. Смешно звучит «годовалое дитя, которое маму не уважает». Но именно так и обстояли дела. В семь лет девчонка впервые пропала, на неделю. Школьницу нашли в каком-то подвале – грязную, избитую и… счастливую.

Софья встала и пошла за ширму.

– Учиться она не хотела, из дома удирала. Надо еще объяснить, что отец к внебрачному ребенку очень хорошо относился, проводил с девочкой время. Понятно, он занервничал, нанял охрану, его дочь водили везде под конвоем. Потом мужчина подключил психологов, за ними – психиатров. Первые потерпели фиаско, вторые развели руками: «Ребенок – не наш пациент». В дневнике ученицы стояли шеренги троек. Вообще-то ей следовало ставить двойки, но Эвелина регулярно вручала педагогам конверты. Не надо думать, что Маргарита умственно отсталая. Голова у нее прекрасно работала, актерские задатки – мне на зависть, умению выдумывать на ходу истории любой писатель позавидует. Как она себя вела? После очередного возвращения домой плакала, клялась более так никогда не поступать, умоляла о прощении. Проделывала все так талантливо, что Эвелина и Федор ей верили. Следующие дней десять Рита была прямо паинькой, посещала школу, на уроках руку тянула: «Смотрите все, я за ум взялась!» И потом опять убежала! Еще она умела мастерски сталкивать взрослых лбами, одному скажет что-то про другого, солжет с невинным видом. Ей верили, разгорались скандалы. Федор прозвал свою дочь Малюткой Интригой. Когда Рита исчезала, вместе с ней пропадали все деньги Эвелины. И живо стартовали поиски. Порой пакостницу где-то отлавливали, порой она сама возвращалась, но такое случалось крайне редко. Учтите, сейчас веду речь о школьнице, которой десять-одиннадцать лет. На вид она была старше, высокая, разговаривала, не как ребенок, лексика и поведение были минимум на шестнадцать. Рита всем, кто ее хорошо не знал, сообщала, что она одиннадцатиклассница, и ей верили. Крови из взрослых она выпила литры. И в конце концов отец не выдержал! Когда Рита в очередной раз исчезла, у Федора лопнуло терпение. Он сказал Эвелине: «Ну хватит. Если она решила жить с бомжами, так тому и быть! Все! Больше не занимаюсь ее поисками. Моя дочь умерла. Конец истории». Эвелина начала уговаривать отца, но тот стоял на своем. Он запретил любовнице проявлять какую-либо активность, сурово объявил: «Прощай. Не желаю иметь ничего общего ни с ней, ни с тобой». И ушел, хлопнув дверью.

Софья выглянула из-за ширмы.

– Эвелина впала в отчаянье, не знала, куда бежать. Поиски-то всегда организовывал Федор! И она не нашла ничего лучше, чем приехать к Елене, выложила ей всю правду, ныла: «Вы мужа не смогли осчастливить ребенком, а у меня получилось. Ни разу не звонила вам, не сообщала правду. Но сейчас ваш супруг подло поступил. А у меня двое детей. Вторая девочка не от Феди, она прекрасная, милая, умная. Разве хорошо ей видеть, как себя старшая сестра ведет? Пожалуйста, поговорите с мужем, пусть он начнет поиски Риты. Умоляю!» На колени бухнулась. Елена взяла телефон, позвонила Федору, коротко сообщила: «В моем кабинете Эвелина Волгина, думаю, тебе следует опять организовать бригаду по поимке своей дочки-беглянки». Волгина убежала. А Лена поехала к моей маме, своей лучшей подруге. Истерик не устраивала, не плакала, вела разговор спокойно. Говорила: «Зря Федечка правду мне не рассказал. Взял бы Маргариту к себе. У этой Эвелины еще одна дочь имеется. А я могла бы Риту воспитать. Меня не наличие ребенка от любовницы потрясло, а то, что Федя не один год молчал о девочке. Похоже, он меня не любит, не уважает, не считает близким человеком. Зачем тогда живет со мной? Мне не хочется домой возвращаться». Мама пришла в ужас, не знала, что сказать, предложила Лене остаться у нас, сказала: «Софья с отцом уехали на море отдыхать. Никого, кроме меня и тебя, в квартире нет». Лена согласилась: «Спасибо. Сейчас только съезжу домой, возьму кое-какие вещи». Потом она обняла мою маму и ушла. Все, больше они не виделись. Федор вернулся домой с букетом и пакетом из ювелирного магазина, нашел послание от жены: «Прощай. Я всегда тебя любила». Муж бросился искать Елену и через день нашел ее в морге – женщина бросилась под поезд метро. В кармане ее одежды нашли тетрадный лист с фразой «в моей смерти никто не виноват».

Софья вышла из-за ширмы – она переоделась в платье с широкой юбкой – и продолжила:

– Мама после похорон с трудом смотрела на Федора. Считала его подонком. Не один год он молчал, не говорил о дочери. Федор попытался оправдаться: «Ира, я очень хотел ребенка. Но Эвелина для меня ничего не значит. Просто краткая связь. Пойми меня. Ты же сестра!» Мама ответила: «Никогда не пойму, почему мужчина, которого обожает жена, решает завести любовницу. Да еще позволяет ей родить». «Ты же против абортов! – воскликнул двоюродный брат. – А сейчас упрекаешь меня в том, что я не велел убить свою дочь?» И мама его выгнала со словами: «Никогда более не обращайся ко мне. С этой минуты ты умер».

Софья начала рыться в сумке.

– Думаю, папа все узнал от мамы, а мне, подростку, никто правды не сказал. До того как Эвелина появилась в моей гримерке, я полагала, что тетю Лену сбила машина. Такую версию мне сообщили. А в тот день, когда в приемный покой медцентра мамы положили бродяжку с венерическим заболеванием, Ирина Григорьевна нарушила данное ею же слово, позвонила Федору, рассказала, что его дочь находится в палате ее клиники. Тот молча бросил трубку и заблокировал ее номер.

Глава девятнадцатая

Софья взяла туфли.

– Маму шокировала вся эта ситуация, она велела помощнику найти телефон Эвелины, позвонила ей, сообщила, что в медцентр госпитализирована Маргарита, потом пошла посмотреть на беспризорницу. И правда, она была просто моя копия. Врач доложил начальнице, что, несмотря на юный возраст, больная ведет активную половую жизнь. Следов изнасилования нет, сексуальные контакты происходят с согласия девицы. Вскоре приехала тетка, предъявила свидетельство о рождении Маргариты Андреевны Волгиной, забрала девочку под расписку. Ирина Григорьевна, несмотря на свое нежелание иметь дело с двоюродным братом, все же помогла Федору. Маргарита отправилась домой со справкой, в которой написали, что она просто поскользнулась, упала, ушиблась. Девочке оказали помощь, отправили ее лечиться по месту жительства. Ни о гонорее, ни о вшах, ни о том, где на самом деле обнаружили беглянку, ничего не сообщили. Эвелина вызвала «Скорую» из очень дорогой частной клиники, мать и больную увезли. Конец истории. У Ирины Григорьевны в тот день случилась жуткая мигрень, она дала себе честное слово вычеркнуть из памяти эту странную историю. Забыть про Федора, Маргариту. Похоронить их! Закопать! Никогда не вспоминать!

Софья одернула платье.

– Это все. Простите, более ничего не знаю, и мне надо настроиться перед съемкой.

Я поблагодарила Софью, вышла на улицу, затряслась от пронзительного ветра, схватилась за ручку двери своей машины и чуть не закричала. В пальцы кто-то словно гвозди воткнул. У меня перехватило дух, в автомобиль я сумела сесть не сразу.

Очутившись за рулем, я начала рассматривать свою ладонь, потом пальцы. Ни ран, ни царапин, ни синяков на них не было. Я помахала левой рукой и ойкнула. Ощущение было такое, словно кончики пальцев опустили в кипяток. И… ногти на указательном и большом отсутствуют – они отвалились. Вот почему мне так больно. По какой причине случилась такая штука? Не успел вопрос прийти в голову, как тут же появился ответ. Директор гимназии, избавляя меня от геля, наверное, повредил и мои родные ногти, вот они и отвалились.

Я помахала второй рукой и вмиг лишилась ногтей на мизинце, безымянном и указательном пальцах. Когти гризли выглядели отвратительно, спасибо Мирону Львовичу, что он их удалил. Но не хочется лишиться всех своих родных ноготочков.

Я отправила Костину запись нашей беседы с Софьей и позвонила своему мастеру Танечке.

– Ногти отваливаются? – изумилась та. – Целиком?

– Может, по кусочкам. Машу рукой – и – бац, нету, – пояснила я.

– Не размахивайте лапками, – посоветовала Таня. – Вы далеко от меня?

– За десять минут доеду, – пообещала я.

– Не торопитесь, дорога плохая, – предостерегла меня Краснова. – До девяти вечера никого в записи, посмотрю на ваши ручки. А ноги как?

– Не видела, – ответила я, – они в обуви.

– Если сама не пойму, что делать, позову Дину Николаевну, – пообещала Таня, – она мегасупердоктор, все знает. Только не переживайте, что-нибудь придумаю.

Дорога на самом деле оказалась отвратительной, шоссе покрыла ледяная корка, лента машин ползла со скоростью беременного ленивца. До салона, в котором работает Танюша, я добиралась не десять, а сорок минут и вошла в кабинет, опустив голову, со словами:

– Простите, на шоссе коллапс.

– Ой, не волнуйтесь, – засмеялась Танюша, – сегодня все клиенты задерживаются. Чайку? С мятой? Пироженку?

– С удовольствием, – согласилась я, – самую большую чашку и громадный кусок торта с фруктами.

– Вот это по-нашему, – засмеялась Танюша. – А то придете – ни пьете, ни едите, сидите как укор мне, толстухе-обжоре. Показывайте проблему. Ого! Кто вам этакую пакость с руками сотворил? Сели делать экспресс-маникюр в торговом центре?

– Конечно нет, – отвергла я предположение. – Меня в одном бешено дорогом салоне просто окружили нечеловеческой заботой, прямо загипнотизировали. И отправился кролик прямиком к удаву, получил ногти гризли.

Таня отложила лупу, с помощью которой рассматривала мои руки.

– Ногти гризли?

Я рассказала Красновой о визите в «Вако» и о том, что можно купить белье с имплантами. Таня зарыдала от смеха.

– Прикольно! Собралась на свидание – надела трусы с попой. Вернулась домой – сняла. А если дело до постели дойдет, тогда как? Вот так вам больно?

– Ой! – подпрыгнула я.

– Последние ногти на правой лапке отпали, – констатировала Таня и взяла телефон. – Дина Николаевна, если свободны, зайдите ко мне.

И через пару секунд я увидела доктора – как всегда, радостную, красивую, с улыбкой на лице.

– Лампушечка! – обрадовалась она. – У вас проблема?

– Помашите рукой, – попросила Таня.

Я послушно выполнила действие.

– Еще два отлетели! – сказала Краснова.

– Что тут происходит? – удивилась Дина Николаевна.

– Ногтепад, – отрезала Таня.

– Ну-ка, разрешите глянуть на ваши ручки, – попросила врач. – Интересно! Давно с вами такое?

Мне пришлось в очередной раз выкладывать историю про поход в «Вако».

– Клиент, конечно, имеет полное право ходить по разным заведениям, – вздохнула врач, – но если уж нашли место, где вас не обманывают, хорошо работают, не навязывают ненужные дорогие процедуры, не задирают цены, то от добра добра не ищут. Можно сделать фото ваших рук?

– Пожалуйста, – улыбнулась я.

– И отпавшего ногтя, – продолжила Дина Николаевна.

– Что упало, то пропало, – засмеялась я. – Зачем вам снимки?

– Моя лучшая подруга – миколог, – пояснила врач, – учились с ней на одном курсе в мединституте. Она занимается болезнями ногтей. Я тоже кое-что о них знаю. Но только кое-что. А Ярослава – та просто ас.

Дина Николаевна вынула мобильный и быстро заговорила:

– Славуся, посмотри на снимок. Что это может быть? Моя клиентка. Не пьет, не курит, замужем. Здоровье отменное. И случился падеж ногтей после того, как ей непрофессионал гель спилил.

Глава двадцатая

Минут через пять раздался звонок.

– Ты на громкой связи, – заботливо предупредила Дина Николаевна, – слушаем внимательно.

– Это я, – неожиданно раздался мужской голос.

– Привет, Роберт, – обрадовалась врач. – Как дела?

– Больная далеко? – проигнорировал вопрос собеседник.

– Здесь, – воскликнула я.

– Температура, дрожь в конечностях, рвота, диарея, отсутствие аппетита, нежелание пить воду, отвращение к любой жидкости, спутанность созна�

© Донцова Д.А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Глава первая

– Самая тяжелая работа на свете – выглядеть красавицей двадцать четыре часа в сутки.

Произнеся эту фразу, наша гостья вынула из сумочки зеркальце, изучила свое отражение и поправила завитые штопором локоны.

Я тихо засмеялась.

– После полуночи можно забыть о макияже и спокойно заснуть.

– Ночью все кошки серы, – как всегда, откровенно высказался Костин.

Я пнула лучшего друга. Хорошо, что все сейчас сидят за круглым столом и никто не видит, какие кренделя я выделываю ногами.

– Вы не правы, – улыбнулась посетительница. – Представьте ситуацию: проснулись в пять утра. Сели в кровати. Рядом кто-то лежит, неважно, кто он – муж, любовник, просто временное увлечение на один раз – неинтересен статус партнера. Иное важно: он с вами в кровати. Вчера вместе провели вечер, куда-то ходили, где-то тусили. Вы смотрелись потрясно. Личико свеженькое, глазки-блюдца, губки-бантики, бровки черные, реснички пушистые, щечки румяные. А фигура! Грудь роскошная, попа петушком.

– Не знаю, как выглядит у домашней птицы задница, но, на мой взгляд, она не может считаться украшением женщины, – высказался Вова.

Наша гостья сложила губы так, словно хотела протянуть «о-о-о», но вместо этого засмеялась.

– Хо-хо-хо! Я имею в виду не размер, а то, что ничего не висит, все задрано, как у петуха хвост! Вот какая вы вчера была красавица. И кого видит кавалер в пять утра около себя? Жуть дремучую! Волосы – не локоны, совсем не они, густоты в шевелюре нет, кое-где проплешины. Глазенки смахивают на свинячьи.

– «Свинячьи» очи или «свинские»? – пробормотал Костин. – Лампа, как правильно?

– Рта нет, – продолжала гостья.

– Куда ж он подевался? – изумился Володя.

Но ответа не последовало – потенциальная клиентка продолжала исполнение своей песни.

– Ресницы у вас отвалились, брови осыпались! Я уж не говорю про руки! Вчера пальчики были в идеальном состоянии, а сегодня ногти отлетели!

Костин кашлянул.

– Беднягу кто-то побил? Она ваша родственница? Подруга? Коллега по работе? Хотите найти преступника?

– Никто женщину не трогал, – отмахнулась от вопросов гостья, – просто она вечером после всего самого интересного умылась. Кавалер же заснул, лица ее не видел, думал, он с небесным созданием рядом. И гутен таг у-лю-лю!

– Гутен таг у-лю-лю? – повторил Володя и потряс головой. – Простите, не понял.

– Неужели не ясно? – всплеснула руками красавица. – Вечером вы всегда умываетесь?

– Нет, – признался Костин, – иногда так устану, что сил нет даже ботинки сбросить, просто падаю в кровать.

– Не смыв макияж и в уличной обуви? – ужаснулась визитерша.

– Штиблеты оставляю в прихожей, – уточнил Володя, – и сразу под одеяло.

Посетительница вздохнула, но упорно продолжила все ту же речь.

– Глянет мужик на утреннюю рожу своей сокроватницы…

– Кого? – заморгал Вова.

– Той, кто в койке рядом, – фыркнула женщина. – Где ее грудь? Попа? Талия? Шея лебединая? Около вас нечто бесформенное, жирное, со свинскими глазами, без ресниц, бровей, губов! Ваша реакция? Что станете делать?

Костин чуть склонил голову вправо.

– Понятия не имею, где у девушек губовы находятся. Но если дело так обстоит, как вы сейчас доложили, непременно подумаю: «Ну и нажрался ты вчера, Вовчик!» Потом пойду кофе варить!

– А губы, вообще-то, на лице, – решила продолжить странный разговор женщина. – Если…

Мне надоела пустая беседа, поэтому я перебила «докладчицу»:

– Извините, нам не известно ваше имя.

– Кисонька, – потупилась дама.

– Рады знакомству, – улыбнулась я. – А что у вас написано в паспорте?

– Зачем вам понадобилась эта информация? – прищурилась болтунья.

– Если хотите нанять нас, то необходимо составить договор, – включился в разговор Костин, – понадобятся паспортные данные.

– Зачем? – пропела Кисонька.

– В любых документах, если в них идет речь об оплате услуг, надо указать все данные человека, – начал объяснять Володя, – мы обязаны оформить наши отношения с клиентом официально. В вопросе финансов следует проявлять аккуратность.

– Деньги? – заморгала посетительница. – Ну зачем сразу о рублях? И оформлять отношения не желаю. Замуж за вас не собираюсь. Вроде мило выглядите, но привычка мужчины ложиться спать в ботинках мне не нравится. И вряд ли у нас получится хорошая семья – жить с успешной бизнес-леди, такой, как я, непросто.

Костин начал кашлять, а мне захотелось сразу расставить по местам все знаки препинания.

– Говоря об оформлении отношений, Владимир имел в виду подписание договора. Там указаны наши обязательства по отношению к клиенту, сумма оплаты работы детективов и их расходов.

Кисонька замахала руками.

– Боже! Опять рубли! У меня с ними никаких проблем. Не успеваю потратить то, что имею. Перед вами очень успешная бизнес-леди. Владею салоном, там, кроме прочего, делают вечный макияж.

– Вечный макияж? – переспросила я. – Татуаж?

– Жуть! – подпрыгнула Кисонька. – Конечно нет. Никогда не соглашайтесь на эту услугу – изуродуете себя. Вечный макияж – на самом деле не вечный, он временный, но так называется, потому что держится почти вечно, пока его не смоешь! Вы абсолютно правы, с клиентом надо заключать договор. А я, лохушка эфиопская, никогда не заботилась об этом!

– Вы живете в Эфиопии? – задал гениальный вопрос Володя.

– В Москве, – ответила посетительница. – Вообще-то, надеялась на помощь Фроси, которая теперь Евлампия. Мы с ней все детство вместе провели – родные люди.

Потом посетительница в упор посмотрела на меня.

– Ты теперь жена олигарха, миллиардами владеешь. Я же маленькая бизнесвумен, для меня сто тысяч рублей – о-го-го какие деньги.

Сначала я заметила нестыковку в словах посетительницы. Только что она говорила о своем успешном деле, а через секунду сообщила, что является «маленькой бизнесвумен». Потом в моей голове вспыхнул вопрос: по какой причине красавица не желает представиться? Она ведь не семилетняя девочка, которая считает себя Кисонькой. И лишь потом пришло удивление: мы хорошо знакомы?

Я всмотрелась в лицо женщины и поняла, что не могу его увидеть. Со зрением у меня порядок, но как разглядеть личико, если его покрывает толстый слой тонального крема, контуринга, пудры, румян? Под глазами щедро намазан консилер. На верхних веках наклеены пучки ресниц – они напоминают веники, – выше наложены тени. Снизу густая черная подводка, если не ошибаюсь, подобный макияж именуется «смоки айс», наносить его лучше вечером. Губы тоже хороши – их обвели карандашом, намазали бордовой помадой. Ну как можно узнать женщину, у которой вместо лица маска вождя африканского племени, который вышел на тропу войны и разукрасился чудовищным образом, дабы уже до начала битвы перепугать противника насмерть и обратить его в бегство?

– Назовите, пожалуйста, имя, которое стоит у вас в основном документе гражданки Российской Федерации, – потребовал Володя.

Костин понял, что я сейчас не способна вспомнить, где встречалась с посетительницей, и пришел на помощь.

– Ну, раз уж вы настаиваете!.. Татьяна Ивановна Петрова. Но женщин с такими данными уйма. Не желаю ходить стадом. Зовите Кисонькой, под этим именем меня подписчики в соцсетях знают, – заныла гостья. – На худой конец – Татой. Без отчества. И, учитывая, что мы с Фросей лучшие подруги, вместе в яслях плакали, я надеюсь на дружескую помощь. Для вас моя проблемка – занятие на пять минут. А я полжизни потрачу, разыскивая воровку. К чему нам договор?

– Простите, у меня в раннем возрасте не имелось приятельниц, – возразила я. – В дошкольные времена не ходила ни в ясли, ни в садик, меня воспитывала мама. В гимназии тоже ни с кем не поддерживала тесных отношений. Во дворе нашего дома не играла, на даче в общей песочнице не сидела.

– Эвелину Михайловну забыла? – задала вопрос Тата.

Я начала рыться в памяти, но так и не сообразила, о ком речь.

– У вас работала женщина с таким именем, приходила несколько раз в неделю убирать квартиру. Она моя родительница, – пробурчала Татьяна. – Твоя мать отдавала ей твои сношенные вещи. Я младше тебя!

– Вы дочь той женщины, которая помогала Ольге Петровне по хозяйству? – удивилась я. – Рада нашей случайной встрече, но до сегодняшнего дня ни разу ни вас, ни Эвелину Михайловну не видела. Вряд ли могу считаться вашей подругой.

– Почему нет? – нахмурилась посетительница. – Я носила твои старые вещи, мы – родня по шмоткам.

У меня не нашлось аргументов для возражения, а Татьяна не утихала – теперь она начала всхлипывать.

– Не к кому обратиться бедной, несчастной, без копейки в кармане девочке, которую обворовали…

Я опустила глаза. Женщине следует, наконец, определиться: она успешный предприниматель или нищая?

– Вас обокрали, поэтому вы пришли в детективное агентство? – уточнил Костин.

– Да, – подтвердила женщина. – Помогите! Фросе с рождения повезло. Ее воспитывала богатая семья. А моя мама – с пустым кошельком. Ну какое образование она могла дать дочке? После восьмого класса я еле-еле попала в медучилище. Об институте и не мечтала, туда только отличников-хорошистов брали. Пришлось людям клизмы ставить. Очень сложная, нервная работа, малооплачиваемая.

Я сообразила, что песнь о тяжелых годах детства-юности может продолжаться до вечера, и быстро поинтересовалась:

– Что у вас пропало? Деньги? Драгоценности?

– Да откуда у нищебродки такое? Исчезли попа, грудь, ноги, руки, – ответила Тата, – плюс еще кое-что!

Костин окинул взглядом клиентку.

– Вроде все на месте, выглядите прекрасно.

– Да, – кокетливо хихикнула Татьяна, – благодаря каталогу «Фемина, сделай сама» нет проблем ни с внешностью, ни с умом. А вот с клиентками вечная чехарда! Она забрала грудь, лучшую попу, пошла в кассу и не дошла! Обычно я отдаю попу и остальное только после оплаты, но дама была такая милая. Приехала на шикарном автомобиле, шофер с ней. Верните мне деньги!

Глава вторая

– Ничего не понимаю, – не выдержала я. – Можете объяснить подробнее?

Речь Таты потекла полноводной рекой. Минут пятнадцать еще она продолжала жаловаться на свое унылое детство, в котором была лишь одна радость – получить в подарок обноски от дочки Ольги Петровны Романовой да изуродованные капризной баловницей куклы. Услышав про искалеченные игрушки, я не сдержалась.

– Я никогда не ломала ничего из того, что получала в подарок. Папа привозил презенты из всех командировок – а он часто летал в разные страны, – поэтому я обладала замечательными вещами, берегла их. И мама мои игрушки никому не отдавала. Все они мирно жили в шкафах детской. Когда я вышла замуж, вот тогда мать отдала всю коллекцию кукол с мебелью, одеждой и домом своей подруге Фаине Борисовне. У той есть дочь Линда, намного младше меня. Вот ей все и досталось в целости и сохранности.

– Нет, – покраснела гостья. – У меня феноменальная память! Мать протягивала мне пакет со словами: «Иди, разбирай, опять Романова не пожалела то, что ее принцессе не нужно». И я сортировала груду ног, рук, туловищ. Самые страшные у них были головы. Брр! Глаза выковыряны, волосы – где выдраны, где сожжены.

– М-да, – покачал головой Костин. – Не имею психологического образования, но знаю: многие серийные убийцы в раннем детстве издевались над игрушками, потом переходили на домашних животных, следом – на людей.

Я поняла, что ощущают невинно осужденные люди, и повторила:

– Мои куклы находились в идеальном состоянии.

– Что-то не так, – произнес Юра Чернов, который, как обычно, уставился в один из своих ноутбуков. – Татьяна Ивановна, ваш адрес: улица Зеленая, десять?

– И что? – насторожилась Петрова. – Имею право жить где пожелаю.

– Конечно, – согласился Чернов, – но вы старше Евлампии. Должен заметить, выглядите прекрасно. Кажетесь моложе.

– И что? – повторила гостья, на сей раз уже кокетливо глядя на Юру.

– Вы старше лет на пятнадцать, – подхватил Володя, – Ольга Петровна не могла отдавать вам наряды дочери. Вы не сумели бы их использовать. А куклы со всеми атрибутами начинают интересовать девочек года в четыре. Скорее всего, тогда их Лампе начали покупать. Ну не сразу же малышка их ломала! Год, другой могла с лялями забавляться. А вы уже подростком стали, у вас появились иные интересы.

– Встречаются женщины, которые всю жизнь возятся с куколками. Но для них это профессия, одни производят нечто типа Барби, другие шьют им разную одежду, – встряла я. – Цена на авторские изделия немаленькая, часто за сто тысяч переваливает.

– Ого! – воскликнул Костин.

– Коллекционные экземпляры всегда дорогие, – подтвердил Чернов. – Теперь насчет украденной у вас попы. Ее на самом деле могли спереть!

– Уверен? – ухмыльнулся Вовка.

– Татьяна Ивановна сообщила про каталог «Фемина, сделай сама», – начал объяснять Юра. – Какие мысли вызывает название?

– Там предлагают какие-то товары для творчества, – предположила я, – ну, вроде «сколоти табуретку сам, вот инструкция и все нужное в одной коробке».

– Типа того, – согласился Чернов, – только собрать надо себя.

– Не понял, – удивился Володя.

– Объясняю! – воскликнула гостья. – Каждой женщине хочется иметь славу красавицы, но не всякая баба хороша собой от природы. Чаще наоборот. Бедняжки бегут к пластическому хирургу, вшивают во все места куски резины. Ай-ай-ай! Наркоз убивает здоровье, присутствие постороннего предмета в организме превращается в невероятную проблему. Время идет, имплант начинает мигрировать, из попы перемещается на живот.

Юра рассмеялся.

– Невесело совсем, – рассердилась гостья, – тут рыдать надо. Приходится опять ложиться под нож. И что мы имеем? Нет красивой задницы, но и животик теперь такой, словно в зубах крокодила побывала! Мой салон с каталогом «Фемина, сделай сама» – спасение для тех, кто очень хочет выглядеть, как мисс Вселенная, и при этом не уродовать себя скальпелем. У нас огромный выбор трусов, лифчиков, колготок, рукавчиков, все для ног, все с накладками.

Костин чуть приоткрыл рот.

– В смысле?

Тата пояснила:

– У вас нет попы – так, кулачок сморщенный. А на тусовку охота нарядиться в платье из тонкого шелка. Спереди вроде ничего смотритесь. Зато сзади просто кошмар кошмарный. Льете слезы у зеркала, натягиваете шмотье оверсайз. Ха! Только страшнее становится. Можно задрапироваться со всех сторон, но если задницы нет, то ее нет! Что делать? Приходите в мой салон, покупаете белье с имплантом, надеваете, сверху платье. Богиня! Ваша попа – украшение вечера, все только о ней и говорят. Отсутствует талия? Ерунда. Пояс из особого материала утянет ее до любого размера.

– Лифчики тоже имеются, – догадалась я. – Но вы упоминали еще руки и ноги. Зачем там ваши конструкции?

– Кое у кого ножонки – палочки, ручки – веточки, а в моде обтягивающие джинсы, пуловеры и кофты в облипку, – пояснила Татьяна. – Берете наши колготки. Они могут иметь толщинки в разных местах или повсюду. Нравится тебе парень, а он предпочитает девушек не меньше пятидесятого размера? Да нет вопросов! Сделаю из тебя секс-бомбу нужного объема.

Юра запустил ладонь в давно не стриженную шевелюру.

– На тусовке тетка – конфетка, а если до постели дело дойдет? Тогда как? Раздевается такая… Сначала грудь отстегнула, потом задницу, талию распустила…

– Я б ждать не стал, пока она вся разоблачится, – признался Костин, – удрал бы сразу, как только кофту стащит.

– Неправда, – отмахнулась Татьяна, – если до койки дошло, то ни один парень не убежит. У меня тьма довольных клиентов.

– Кто-то взял накладки и не заплатил? – вернула я аудиторию к основной теме беседы.

– Да! – топнула Петрова. – И ведь есть пункт проката. Можно не покупать, взять поносить на время.

– Интересно, – странным голосом заметил Вова, – задница напрокат! И…

Костин быстро нагнулся под стол. Я поняла – мой самый близкий друг умирает от смеха – и решила взять вожжи беседы в свои руки.

– Татьяна, у вас, получается, нет договора с этой дамой?

– Не-а, – всхлипнула Петрова, – только чеки. Человек оплачивает услугу и все!

Володя сел прямо.

– К вам и мужчины заходят?

– Конечно, – закивала посетительница, – все хотят произвести впечатление, сейчас в моде красивое тело.

– Отсутствие договора усложняет ситуацию, – начал объяснять Чернов. – Можете назвать фамилию клиентки?

– Не-а, – всхлипнула Таня.

– А имя? – улыбнулась я.

– Не знаю, – прошептала Татьяна. – В моем салоне полная анонимность, документов не спрашиваю, только псевдоним.

– Неразумно так вести бизнес, – не удержалась я.

– Нам нужен адрес салона «Фемина, сделай сама», – продолжил Юра.

– Хотите нас посетить? – хихикнула Таня. – Обещаю два процента скидки.

– Салона с таким названием в столице нет, – пояснил Чернов.

– Мы в области, – промурлыкала посетительница.

– А-а-а, – протянул начальник отдела компьютерного поиска. – В области имеется такой. Но…

Глава третья

– Говори, – попросил Костин.

– Татьяна Ивановна не хозяйка салона, – заявил Чернов, – она работала на ресепшене, оклад был семьдесят пять тысяч рублей. И «Фемина, сделай сама» – лишь часть косметической здравницы «Вако». Татьяна, вы уволились из данного учреждения в прошлом году.

– Просто я получила повышение, – не смутилась врунья, – теперь являюсь заведующей «Вако».

– Нет, – снова не согласился Чернов. – Отмечу, что начальство салона меняется часто, раз в год-полтора. Не так давно директором стала Олеся Никитична Игнатова. По специальности она терапевт, но не работала ни в больнице, ни в поликлинике. Салон «Фемина, сделай сама» не для простого человека, за услугу о-го-го сколько хотят. Прокат и продажа белья с имплантами – не основное направление заведения. «Вако» – часть большого комплекса. В нем спортзал, медцентр, гостиница, магазин, где продают продукты, которые сейчас объявлены панацеей от ожирения, депрессии, лени и так далее. Ух ты! У них еще есть клуб знакомств. Толстые, больные люди, те, кто не способен найти себе пару, обращаются на сайт «Будьте счастливы». Потенциальный клиент оставляет заявку, ему приходит анкета. И затем через пару дней он получает или не получает приглашение стать членом «Будьте счастливы».

– У них кастинг? – удивилась я. – Мало того что люди платят, наверное, немалые деньги за регистрацию, так им еще надо произвести положительное впечатление на администрацию?

– Похоже на то, – кивнул Юра.

– У меня возник иной вопрос, – нахмурился Костин. – Татьяна Ивановна, почему вы сообщили, что являетесь владелицей «Фемина, сделай сама»? Вы сидели на ресепшене.

– И что? – вскинула голову Тата. – По-вашему, только богатая девчонка имеет право нанять детектива? Та, что не обладает средствами, пусть рыдает в углу?

– К нам обращаются люди разного достатка, – слишком спокойно произнес Костин.

Я поняла, что Володя зол до крайности, а он продолжил:

– Есть благотворительная программа, кое-кому помогаем бесплатно.

– Да, да, да, – закивала Татьяна, – такое мне подходит! Денег совсем нет! Честное слово! Вообще никаких!

– Давайте начнем заново, – вздохнула я. – В двух словах объясните, что вы от нас хотите?

– Найти клиентку, которая сперла товар, – отрапортовала Татьяна. – В салоне существует система. Сначала я считаю общую сумму покупки. У воровки вышло триста тысяч сто два рубля.

– Однако, – заморгал Юра, – немало!

– Думали, я из-за ерунды пришла? – хмыкнула клиентка. – Дрянь набрала по полной программе, лучшее. Дала чек бабе, отвела в кассу. Вернулась, сложила покупочку в нашу сумку, жду девку. Мне из кассы должны позвонить, подтвердить оплату. Ну и звякнули, только со склада, заведующая завопила: «Скорее беги к сантехнику, зови его, у нас трубу прорвало, вода фонтаном бьет! Заткнула течь, чем смогла, самой не отойти, выручай!» Ну я и понеслась к рабочим. Когда вернулась, сумки с товаром не было. Мне в голову не пришло забеспокоиться. Никогда воровства не случалось. Нищие в салон не заглядывают, пенсионеры убогие тоже. В нашем кафе чек за чай с пирожным – как у них месячная рента. Чего только дамы в кабинетах не забывают. В душе на полочках серьги, кольца, все в нехилых брюликах. В раздевалке часы бросают стоимостью в загородный дом. Никто не возьмет – ни обслуга, ни, тем более, другие клиенты. Зачем им? У самих счета от бабок ломятся. Найдут чужое, меня кликнут. Я заберу, фото сделаю, в нашу соцсеть сброшу с сообщением: «Кто у нас Маша-растеряша? Обратитесь на ресепшен, приготовьте шоколадку для той, которая нашла». И укажу фамилию того, кто чужое притащил. В общем, спокойно я вечером домой утопала. А вчера утром выяснилось – тетка смылась, чек не оплатила, зато товар прихватить не забыла. Директриса меня на ковер вызвала, предупредила: «Найди клиентку! Объясни: у нас на кассе камера, ее на записи нет. Если не оплатите товар, сообщим во всех соцсетях ваше имя. Если отдадите деньги, то нет проблем. Понимаю, у вас забот полно, умчались, забыли про кассу. Бывает».

– На кассе, если верно понял, есть камера? – уточнил Чернов.

– Да, – согласилась посетительница.

– Значит, мы можем получить фото воровки, – обрадовался Костин.

– Она не заплатила, – напомнила Тата, – даже близко к кассиру не подходила.

– Но стояла около вас на ресепшене, – подсказал Чернов.

– В самом салоне отсутствует видеонаблюдение, – всхлипнула рассказчица, – оно – нарушение права клиентов на личную жизнь. Видела я эту кобылу впервые. Не понравилась она мне конкретно.

– Чем? – заинтересовалась я.

– Наши дамы, как правило, одеты просто, – вздохнула Тата, – многие на заказ в тяжелом люксе шьют, но просят название фирмы нигде не указывать. Если кто носит сумку от «Шанель», всю усеянную логотипом, то она – или фейк, или единственная дорогая вещь в гардеробе. Если в твоих руках сто таких «шанелек», то желание показать всему миру «вау, вона что имею» начисто исчезает. Пахло от нее не элитным парфюмом – ширпотребом. В ушах бриллианты, которые из разбитого стакана сделали. Мадам очень хотела казаться богатой. Но тому, кто на самом деле владеет состоянием, никому ничего доказывать нет необходимости. Он может выйти из дома в шлепках с рынка. Его материально, положение считывается по поведению. Знаете, как такие дамы вежливо беседуют? – Клиентка засюсюкала: «Добрый день, Танечка. Рада вас видеть, сделайте любезность, позовите Вадика, я к нему на краску и стрижку. Ах, еще не освободился? Предыдущая клиентка опоздала? Нет-нет, не торопите Вадюшу, спокойно посижу, в айпаде поброжу. Вас не затруднит принести чашечку кофе из ресторана, без сахара?» А когда получит напиток, поблагодарит: «Огромное спасибо, дорогая. Сегодня тяжелый день, сейчас отдохну. Хорошо, что дама передо мной опоздала». И перед уходом всегда положит тысячу рублей под блюдечко: «Бери, ресепшен, на чай». И таких мадам – пять-семь каждый день.

– Я не в том месте служу, – засмеялся Костин. – Сколько у вас рабочих дней на неделе?

– Шесть, – буркнула Татьяна.

– Примерно двадцать четыре в месяц, умножим их на тысячу… – начал рассуждать Костин. – И это я по минимуму посчитал, столько вам один человек дает – неплохая прибавка к жалованию. Почему вам клиентки не по нраву? Беседуют ласково, не хамят, улыбаются.

– Слишком они милые, – покраснела Петрова, – сразу понимаешь: не ровня им! Со своими по-иному щебечут. К нам часто приходит Елена Николаевна с внучкой, той двенадцать лет. Девчонка один раз скандал затеяла – ей подали латте, а она заказывала американо. Орала так, словно у нее что-то дорогое отняли. Бабушка и глазом не моргнула. А потом, увидав, что я в туалет для сотрудников пошла, который так сделали, чтобы дежурная даже в сортире слышала, что на ресепшене кто-то есть, сказала скандалистке: «Милая, ты ровня сотрудникам салона?» «Конечно нет», – фыркнула наглая внучка. «Но у тех, кто не знает, чья ты дочь и внучка, сейчас сложилось впечатление, что ты в родстве с мастерами и дурочкой из ресторана, которая по своему скудоумию перепутала заказ», – сказала пожилая дама. «Почему они так подумали?» – удивилась школьница. «А потому, что ты кричала, обзывала официантку по-всякому, – продолжила бабушка. – Так вести себя позволительно лишь с теми, с кем стоишь на одной ступени социальной лестницы. С домработницами, шоферами, парикмахерами следует общаться крайне вежливо, только на «вы», не допускать всплеска отрицательных эмоций. Подобное поведение – пропасть, которая отделяет нас от обслуги. Хочешь вскипеть от гнева при виде латте? Подумай: кретинка все перепутала, но разве умный, образованный человек захочет служить за копеечную зарплату? Нет. Это удел тех, кто не имеет образования, они тебе не ровня. Станешь орать – опустишься на их уровень. Проглоти желание вылить дуре кофе за шиворот, мило улыбнись, скажи: «Заказывала американо, не люблю латте. Оплачу этот напиток, вы же работали. Но, будьте любезны, сварите теперь для меня американо». И, уходя, оставь чаевые. Все. Флажки расставлены. Окружающим ясно: ты платишь, тебя обслуживают, ты намного выше лакея, горничной. Ты леди. Точка. А когда вопль, мат, визг, то ты «подруга буфетчицы». Если нравится такая роль, тогда беснуйся из-за глупости бабы у кофемашины. Слышала выражение «королева никогда не плачет»? Смысл его прост: аристократы не демонстрируют свои эмоции прилюдно, и они всегда дают чаевые».

Татьяна свела брови в одну линию.

– Вот тогда я поняла, почему большинство клиентов милы со мной. Найдите воровку, пригрозите ей! Могу заплатить вам пять тысяч. Рублей.

– Мы не беремся за подобные поручения, – ожидаемо ответил Костин, – никогда никого не пугаем. Подобные услуги – это не к нам.

– Почему? – занегодовала Татьяна и сама живо ответила: – Денег мало? Все вы такие! Корыстные! За копейку удавитесь.

– Вы живете в поселке «Птица Жар», – вступил в перепалку Чернов, – там коммуналка за самый маленький дом шестьдесят тысяч. Вряд ли нуждаетесь.

– Не твое дело, сколько я имею! – закричала Татьяна. – Идите на..! Чтоб на вас сегодня телега с дерьмом наехала и перевернулась!

– Можете показать свой паспорт? – тихо спросил Володя. – Он для составления договора нужен.

– Не взяла его с собой, – резко ответила Петрова. – Что, передумали? Поможете мне? Найдете бабу?

– Постараемся. Но только при условии оформления договора. Несите документ.

– А без него? – осведомилась Татьяна.

– Невозможно, – отрезал Володя.

Женщина вскочила, одним движением сбросила со стола все бумаги и убежала.

Глава четвертая

Я начала поднимать бумаги.

– Ну и ну, – протянул Костин, – слов нет. Что это было?

– На незнакомке повис долг в триста тысяч рублей. Я тоже мог бы начать нервничать в подобной ситуации, – тихо произнес Чернов.

– Ну зачем так врать? – продолжил удивляться Володя. – Ладно бы, она пришла… ну… к соседке и солгала о своем бизнесе. Захотелось мадам похвастаться, а нечем. Вот и наплела историю. В этом случае легко прокатит, если соседка не зарабатывает на поиске данных в интернете. Но заявиться к нам и наплести кружева? Юра, ты, небось, уже все о посетительнице узнал.

– И без особого труда – она ведь сообщила, что в Сети ник у нее «Кисонька», – отозвался Чернов. – Посетительница активна везде, где можно. Настоящее имя – Маргарита Андреевна Волгина. Из родственников – мать, ее зовут Эвелина Михайловна. Не успел пока глубже копнуть. Лампа, ты помнишь ваших домработниц?

– Тех, кто работал, когда я еще в школу не ходила – нет, – призналась я. – Знаю, что мама всегда нанимала женщин, которые помогали с уборкой, стиркой. Гладила мама сама, говорила: «Все горничные складывают рукава мужских сорочек и давай по ним утюгом ездить, получается некрасивая складка». Хорошо знала только тетю Настю, вот она служила в доме много лет, очень любила маму. Анастасия Ефимовна Молчанова. Наверное, ее нет в живых, она в моем детстве была уже пожилая.

У Костина зазвонил на столе внутренний телефон. Володя взял трубку, молча выслушал чью-то речь и встал.

– Волгина упала на первом этаже, когда вышла из лифта, девушки на ресепшене вызвали «Скорую». Маргарита просит тебя, Лампа, прийти.

– Небось ногу сломала, – предположил Юра, – у нее обувь на неудобной высокой платформе. Пойду с тобой!

– Не надо, – быстро возразила я, потом подумала, что мой отказ прозвучал грубо, и быстро добавила: – Вероятно, посетительница хочет что-то по секрету сообщить.

– Шагай одна, – распорядился Володя, – сразу зови, если понадобимся.

Заведующий отделом компьютерного поиска когда-то активно не любил меня. Юра ехидничал по поводу моего внешнего вида, манеры одеваться, смеялся над любовью к собакам. Почему парень так себя вел? Наверное, он считал, что жене владельца детективного бюро следует варить супругу суп, заниматься домашним хозяйством, а лезть в расследования ей не стоит.

Самое удивительное то, что Чернов появился в агентстве Вульфа, когда я уже там давно служила и ни у кого из сотрудников ко мне претензий не было. Первое время Юра вел себя мило, всегда здоровался, улыбался. А потом узнал, что я жена Макса, и «понесли галоши Петю». Мне стоило большого труда молчать в ответ, не давать Чернову отпор. Правда, за короткий срок службы у Вульфа айтишник успел довести до трясущихся рук не только меня, но и большую часть сотрудников. Юра великолепный специалист, на поле интернета ему почти нет равных. Но характер! Все, кто наточил зуб на вредину, хорошо понимали: если пойдут жаловаться на Чернова, устроят демонстрацию в кабинете Макса, то, скорее всего, противный парень окажется за бортом агентства. Но отыщется ли быстро другой специалист такой же квалификации?

А я знала: стоит мне рассказать мужу о том, как Юрий издевается надо мной, и айтишник вылетит на улицу через минуту после того, как я закрою рот. И более никуда не устроится. Потому что Вульф добрый, интеллигентный, понимающий, улыбчивый, но все это до определенной границы. Есть красная черта, которую пересекать нельзя. Того, кто обидел его жену, Макс жестоко накажет. И он дружит со всеми владельцами крупных частных детективных бюро, где платят хорошие деньги сотрудникам. Один звонок приятелям – и Юра везде персона нон грата.

Но всякое терпение рано или поздно иссякает. В конце концов я собралась поплакать супругу в жилетку, и тут Чернов неожиданно ушел в другое агентство. Мою радость было не описать словами, я постаралась навсегда забыть о гадком мужике.

И вот вам! Дежавю! Он вернулся. Макс объяснил мне причину, по которой вновь принял Чернова. Его супруга перенесла инсульт, женщине предстояла долгая, очень дорогая реабилитация. На новом месте он зарабатывал намного меньше, чем у Вульфа. Теперь Юра отчаянно пытается со мной подружиться. Он перестал говорить за глаза гадости про меня, не упускает случая похвалить. И даже сейчас изобразил припадок заботы, захотел сопроводить меня, глупышку, на первый этаж к администраторам. Но я не собираюсь приятельствовать с Черновым. Почему? В другое агентство он ушел из-за денег, там пообещали зарплату больше, чем у нас. Но пообещать – не значит выполнить. К горам из золота Юра так и не приблизился, поэтому вернулся к Максу. Если человек так сильно зависим от кошелька, то он меня с удовольствием продаст любому, кто предложит за мою голову достойную цену. Поэтому я вежлива с Юрием, но пить чай с ним на одном гектаре не хочу.

Я поспешила к лифту, вошла в кабину. Лифт замер на первом этаже, я вышла, и мне сразу стало ясно: дело плохо. Посетителей нет, центральный вход и окна закрыты металлическими рулонками. Около одного из диванов стоят медики. Девочки на ресепшене сбились в кучу, при виде меня они очень обрадовались.

– Что случилось? – тихо осведомилась я у Валерии Буевой, начальницы бюро пропусков.

– Лампуша, подойди к врачам, – прошептала та.

Я направилась к доктору.

– Добрый день. Евлампия Романова. Искали меня?

Глава пятая

– Больная просила вам передать, – тихо произнес врач. – Ее рассказ про кукол и одежду правда. Позвоните Эвелине Михайловне Волгиной. Вот, держите!

Мужчина сунул мне в руку визитку.

В ту же секунду послышался резкий противный звук. Я повернула голову. Железная штора над входной дверью поехала вверх, вошли двое мужчин. Один толкал перед собой каталку, другой нес под мышкой короткую трубу черного цвета, но уже через секунду мне стало понятно: это мешок.

– Маргарита умерла? – обомлела я.

Врач молча кивнул. Я перевела взгляд на диван, увидела, что лицо женщины накрыто куском ткани белого цвета, и пробормотала:

– Только что сидела у нас, выглядела здоровой.

– Все под богом ходим, – ответила медсестра. – Забирайте, у нас вызовов толпа.

Последняя фраза адресовалась санитарам. Потом помощница врача глянула на меня.

– Отойдите, дайте людям работать.

Я переместилась к ресепшену.

– Она того? – прошептала Буева.

– Да, – тихо подтвердила я. – Быстро как все приехали…

– Мы никого не вызывали, – по-прежнему еле слышно сказала Валерия, – женщина эта… сейчас…

Заведующая бюро пропусков ткнула пальцем в клавиатуру.

– Татьяна Ивановна Петрова…

– Посетительницу на самом деле звали иначе, – возразила я и спохватилась: – Вы у нее паспорт проверяли? Или на слово ей поверили?

Лера села в кресло.

– Никого не пропускаем без документа.

– И увидели, что в нем указано «Татьяна Ивановна Петрова»? – уточнила я.

– Она предъявила фото рабочего удостоверения в телефоне, – отозвалась заведующая бюро пропусков, – нам позволили выписывать разрешение на вход по нему. Зайди к нам.

Я повернулась, чтобы открыть небольшую дверку, и увидела, как каталка с телом выезжает на улицу.

Лера показала на экран.

– Смотри. Это скрин ее документа, его сделала Алиса. Все чин по чину. Печать. Указана должность.

– Угу, – пробормотала я, – только фото…

– Что не так? – занервничала Валерия.

– На снимке щекастая, коротко стриженная брюнетка, – объяснила я, – а у нас в переговорной сидела блондинка, волосы ниже плеч. Не похожа она на свое фото.

– Лампа, – остановила меня Буева, – ты прямо один в один как на фотках в удостоверении личности?

– Нет, – призналась я, – всякий раз, когда прохожу контроль в Шереметьево, удивляюсь: неужели я похожа на это чудовище, которое фотограф запечатлел на паспорт?

– У всех так, – проговорила Валерия. – Пришла тетка с ксивой. К вам постоянно клиенты спешат, не все заранее о встрече договариваются. Начальник охраны велел пускать к вам людей без заявки. Глянь на дату выдачи удостоверения.

– Три года назад, – протянула я.

– Волосы она покрасила, – зачастила глава пропускного бюро, – филеры вколола. Сейчас такое сплошь и рядом. И так накрашена, что не понять, какое лицо.

Лера нырнула под стол, вытащила небольшой термос.

– Хочешь компотик? Сама варю!

– Спасибо, вид тела на диване аппетит надолго отбил, – призналась я.

– Компот не еда, – возразила Буева.

– И пить тоже расхотелось, – добавила я.

– Поэтому ты такая стройная, – горестно вздохнула собеседница, – а мне на нервяке всегда жрать охота, сейчас все слопать готова.

– Можешь рассказать, что произошло? – попросила я.

– Когда она пропуск получала, выглядела нормально. А когда от вас ушла, спустилась на первый этаж, вышла из лифта, сразу к выходу не направилась. Я не поняла, что плохо ей. Тетка села на диван, кому-то позвонила. Прошло минут пять-семь, она легла. Когда народ у нас тут кофе пьет, из буфета еду выносит, никогда замечаний не делаем. Но устроиться дрыхнуть в центральном холле! Согласись, это слишком. Отправила к ней Валю.

– Ага, – подключилась к разговору полная блондинка, – спокойно у нее спросила: «Что с вами? Вызвать врача?» Она прошептала: «Доктор уже едет». И тут раз! «Скорая» появилась – наверное, рядом находилась. Медсестра, прямо как пионервожатая лагеря на море, заорала: «Покиньте зал! Все на улицу!» Народ послушно вышел. Баба ко мне: «Опустите защиту на окна и дверь. Вызовите Евлампию Романову, больная хочет с ней поговорить». Лера бросилась вам звонить.

Я поблагодарила девушек и поехала на наш этаж.

– Пока ты вниз ездила, нашел Эвелину Михайловну Волгину, – сообщил Юра, – она владеет небольшим агентством по подбору персонала. Домработницы, шоферы, няни и вообще любые специалисты, каких захотите. Сейчас наберу номер, поговоришь.

– Не испытываю ни малейшего желания сообщать незнакомой женщине о смерти дочери, – испугалась я.

– Послать Волгиной почтовую ворону? – съязвил Юра.

Я отвернулась. Вот и все. Недолго наш герой изображал душку. Его вновь взяли на работу, он успокоился и решил вернуться к прежней манере общения с женой босса.

– Лампуша, – спокойным голосом произнес Володя, – ты же знаешь, как в некоторых моргах дела обстоят. Документы у покойной искать поленятся, матери не сообщат. Бедняга начнет дочку искать.

– Верно, – пробормотала я. – Надо очень осторожно с матерью побеседовать.

– Попробуй, – попросил Костин. – Юра, набери номер.

Чернов показал на стул около себя.

– Лампуша, садись.

Я старательно заулыбалась и устроилась на сиденье. Бедный Чернов, он терпеть не может меня, но вынужден изображать хорошее отношение ко мне. Несколько месяцев парень справлялся со своими эмоциями. Но даже машина устает от постоянного напряжения. Юра сейчас сорвался, однако живо взял себя в руки. Вот я не сумею долго любезничать с тем, кого не люблю от всего сердца!

– Слушаю вас, – сказал приятный голос.

– Добрый день, – откликнулась я, – позовите Эвелину Михайловну.

– Слушаю вас, – повторила трубка.

– Извините, если попала не по адресу, – начала я издалека. – Верна ли информация, что вы когда-то работали у Ольги и Андрея Романовых?

Возникла небольшая пауза, затем раздался ответ:

– Да.

– Меня зовут Евлампия Романова, – представилась я, – имя поменяла, когда убежала от первого мужа. Ранее в паспорте стояло «Ефросинья».

– Беседую с дочкой певицы Ольги Петровны? – уточнила Эвелина.

– Да-да, – подтвердила я.

– И зачем я вам понадобилась? – без особой радости осведомилась владелица агентства.

– Сегодня к нам приходила Маргарита Андреевна Волгина, – начала я подбираться к основной части беседы.

– Так, – протянула Эвелина, – весьма интересно. И что ей надо?

– Девушка работает… – завела я.

– Не верьте, – отрезала Эвелина, – она врет, как дышит. Служба и Маргарита несовместимы. Да, когда-то давно, недолгое время, я работала у ваших родителей. Уж простите за правду, но угодить Ольге Петровне оказалось невозможно. Она требовала, чтобы тарелки в буфете стояли на определенном расстоянии от края полки. Полотенца в ванной должны висеть по ранжиру. Я получала деньги за каждый визит, поэтому в очередной раз просто не появилась у вас. Про вашего отца ничего не могу сказать, видела его один раз, мельком, а мать – наказание для прислуги.

Мне стало очень обидно.

– Неправда! Мама добрый человек. Да, она любит порядок, аккуратность во всем. Но то, что вы говорите, – такого не было. Вас не знаю, а вот Настю, которая появилась, когда я перешла во второй класс, отлично помню. Мама могла попросить ее помыть грязную плиту, на которую домработница не посмотрела, но не измывалась над горничной. Настя много лет в доме служила.

– Вы решили оторвать занятого человека от дел, чтобы окунуться в воспоминания далекого детства? – хмыкнула Волгина.

– Нет, – отрезала я. – Неприятно приносить человеку такое известие, но ваша дочь Маргарита умерла.

– Верно, – подтвердила Эвелина.

– Вам уже сообщили из полиции? – изумилась я.

– Ну да, – спокойно подтвердила Волгина, – позвонили. Пришлось беседовать с ними. Остались сомнения. Бумагу о кончине девчонки брать отказалась.

То, как спокойно собеседница приняла известие о кончине своего ребенка, меня изумило. Но сведения о разговоре с полицейскими и о том, что Волгиной предложили документ, лишили меня дара речи. Что происходит?

Глава шестая

– Вам хотели выписать свидетельство о смерти Маргариты? – громко спросил Костин.

Похоже, Володя тоже усомнился в правдивости слов Эвелины.

– Да, – ответила собеседница, – в России его непременно выдают родственникам покойного, но я не пойду получать бумагу. У меня возникли сомнения.

– У вас есть интернет? – осведомился Юра.

Раздался тихий смешок.

– Да.

– Знаете, что такое Zoom-конференция? – не утихал Чернов.

– Молодой человек, мне неизвестно ваше имя. Но помещение, в котором я сейчас нахожусь, освещается с помощью электрических ламп. Лучины, что торчали из канделябров, велела ликвидировать. Жаль, конечно, что пока не слышала про канализацию – бегаю во двор, в будку. Отправила вам ссылку на конференцию.

– Куда? – совсем растерялась я.

– На ваш телефон, у меня стоит определитель, – объяснила Эвелина. – Посмотрите в «Телеграме». Входите. Жду.

Не успела я сообразить, что происходит, как экран на стене продемонстрировал даму, похожую на английскую королеву Елизавету Вторую.

– Здравствуйте, господа, – начала она. – Чтобы не затягивать время, коего у меня просто нет, сразу объясняю: моя дочь уже один раз скончалась. И в моем случае надо испытывать радость. Девица – чудовище.

– Наша посетительница то же сказала про вас, – пробормотала я себе под нос.

Эвелина поджала губы.

– Ладно. В конце концов, вы ни в чем не виноваты. Начнем общение заново. Покажите рабочие удостоверения. Назовите свои имена, фамилии, года рождения, адреса по прописке. Если информация подтвердится, опять вызову вас на конференцию. Для выяснения понадобится минут десять. Если вы солгали, позвоню кое-кому, он не любит мошенников. Наверное, знаете, что владею фирмой по найму прислуги. Следовательно, тщательно проверяю каждого, кто хочет попасть в приличный дом. У меня есть люди, которые способны вашу подноготную увидеть. Обмануть их невозможно! А те, кто, вопреки предупреждению «не давайте о себе ложную информацию», нагло брешет в глаза, всегда получают по заслугам. Ясно выразилась?

– Более чем, – ответил Костин.

– Через минуту скрины будут у вас, – пообещал Юра.

– Просто подождите, – велела Эвелина, и экран потух.

– Странные дела творятся в датском королевстве, – заметил Вовка. – Маргарита приходит к нам с просьбой найти клиентку, которая унесла товар на сумму более трехсот тысяч, не заплатив. Желание администратора отыскать даму понятно, ведь от служащей требуют возместить ущерб.

– Да, к этой части повествования претензий нет, – согласился Чернов.

Костин встал и направился к окну.

– Но, рассказывая о воровке, Маргарита безбожно врет. Сначала сообщает о своем успешном бизнесе, потом говорит о нищете, хочет, чтобы мы оказали услуги бесплатно. На ресепшене прикидывается Татьяной Петровой. Имя она называет не сразу. Большинство наших клиентов начинают разговор со слов «меня зовут…» Но эта ведет себя иначе: отказывается представиться, потом просит именовать себя Кисонькой. Просто парад глупости. С какой целью она так поступает?

– Встречаются вдохновенные лгуны, – отозвалась я, – они плетут охотничьи истории из любви к искусству, не смущаются, когда концы с концами не сходятся.

– Потом дамочка убегает, – продолжил Костин, глядя на улицу, – ей становится плохо, женщина сама вызывает «Скорую». Сколько времени прошло с момента, как Маргарита умчалась, до звонка Валерии?

– Двенадцать минут, – отрапортовал Юрий.

Володя обернулся.

– Видели, что на улице творится?

– Снег валит, – вздохнула я, – Москва в пробках встала. И ведь каждый раз так. Похоже, те, кто дороги чистит, полагают, мы в Африке живем, снегопад в феврале – невероятная редкость!

– Садовое кольцо и МКАД сомкнулись, все в сплошных бордовых линиях, – сообщил Чернов, – центр парализован, и в других районах не легче. Уйма аварий. Сегодня надо сто раз подумать, прежде чем куда-то ехать. Лучше на метро кататься.

– Двенадцать минут, – повторил Костин. – За это время успела прилететь «Скорая», констатировать смерть. Вопрос: кто вызвал перевозку трупа? Врачи «Скорой» не обязаны это делать. А как получилось с нашей посетительницей? Она могла сама звякнуть в неотложку. Но вызвать перевозчиков труп не способен, потому что он труп. Это одна странность, вот вторая: пока Лампа с Лерой беседовала, труповозка оказалась тут как тут! Она что, на метле летела? Да в такую непогоду доктора для живого больного часа два-три ждать придется. А уж тех, кто покойного в морг доставляет, вообще через сутки увидишь. Они и при нормальной дорожной обстановке никогда не спешат, а сегодня и подавно не помчались бы сломя голову.

Юра открыл ящик стола.

– Куда им торопиться? Труп не удерет. А у нас на раз-два все мигом тут оказались. Необычно.

– Создается впечатление, что обе машины находились неподалеку, – продолжал Костин. – Номера автомобилей, конечно, нам неизвестны.

– Почему? – возразил Юра. – Камера над входом в здание определенно зафиксировала… э… э…

– Что? – насторожился Костин.

– Гляньте на экран, – попросил Чернов, – вы видите наш центральный вход, видео из отдела безопасности. Стоп. Где «Скорая»?

– Нету! – воскликнула я.

– Вон они, идут, – обрадовался Юра, – из-за угла вынырнули. Доктор и медсестра. Забавненько. Почему не прямо у двери машина припарковалась?

Я попыталась найти объяснение происходящему.

– Там знак, он запрещает остановку.

– Три ха-ха, – развеселился главный по компьютерам, – смешнее ничего не слышал! Машина с красным крестом имеет право встать где угодно.

– Промотай еще, охота глянуть на перевозчиков, – попросил Володя.

Через короткое время перед нами появилась пара с каталкой и мешком. Парни вышли из-за того же угла нашего здания.

Чернов почесал макушку.

– Режиссер у них не Тарковский, плохая постановочка. Настоящая труповозка всех распихает, попытается прямо в холл въехать, обозлится, что двери узкие, встанет к ним впритык. А эти! Пешкодралом. Цирк в огнях просто!

– Отмотай еще, – процедил сквозь зубы Костин. – Ага! Каталку толкают за угол. Мешок одеялом накрыли?! Идиотство! Покажи видео.

– Какое? – уточнил Чернов.

– Хочу посмотреть, что за углом.

– Там нет камеры, – ответил Юра.

– Почему? – удивилась я.

– С этим вопросом – к начальнику отдела безопасности, – отмахнулся Чернов, – я «глаза» не устанавливаю. Вот подключиться к ним мне легко. Могу лишь предположить, почему отсутствует наблюдение. За углом – глухая стена. Там ни окон, ни дверей, просто кирпич. И нет дороги, только метров десять асфальта, высоченная стена и огромные железные ворота. Слева – наш офис, справа – многоэтажная башня фирмы «Базон», она торгует товарами в интернете. Ворота принадлежат ей, не нам. Понимаешь, как выглядит пейзаж? Он похож на букву «П», левая «нога» – агентство, а правая и середина перекладины – «Базон». Ни у них, ни у нас окон там нигде нет. И камер тоже! Ворота глухие, их никогда не распахивают. Да и сделать это никак нельзя – створки заварили. Зачем «Базон» въезд сделал, потом закрыл? У него спросите.

– М-да, – крякнул Костин. – И как нам выяснить номера машин?

Чернов скривился.

– Подключусь к дорожным камерам и увижу, кто в наш переулок въехал в нужное время. Доктор и медсестра не снимали маски, защитные очки, спустили шапочки до бровей. Лиц не видно. Один санитар тоже так поступил. Включаю еще раз видео на первом этаже. Тот, что мешок нес… Стоп! Внимание на экран! Замедляю запись, чуть назад отмотаю, чтобы увидели все.

Мы с Володей одновременно повернули головы. Я увидела, как медленно открылась дверь, появилась фигура в одноразовом комбинезоне, лицо у нее прикрыто маской, очками. Руками в перчатках мужчина толкал каталку. За ним возник другой парень, он выглядел точно так же. Но, войдя в холл, этот человек вздрогнул, мотнул головой, и в ту же секунду оправа свалилась на пол. Санитар быстро снял маску, провел по носу рукавом куртки, поднял очки, нацепил защиту, начал выпрямляться и замер. Его лицо резко увеличилось.

– Стоп-кадр, – прокомментировал Чернов, – дурачок чихнул, потерял очки, решил вытереть нос. Он не санитар. Эти ребята четко соблюдают меры безопасности. Запущу его фотоморду в поиск. Авось что-то выпадет.

– В холле устроили спектакль, – подвел черту Костин, – организатор – не профессионал. Он старался, но допустил массу ошибок. Нас водят за нос. Кто? С какой целью?

– Еще раз здравствуйте, – раздалось с экрана. – Включите звук.

– Мы здесь, – объявил Юра.

– Отлично, – кивнула Эвелина. – Маргарита Андреевна Волгина – не моя дочь по крови. Много лет назад меня, шестнадцатилетнюю девочку, после смерти матери отчим выгнал из дома. Я ночевала на вокзале. Потом один пассажир, который регулярно ездил в Ленинград, обратил внимание на меня. Федор Петрович пожалел меня, бездомную, поселил бесплатно у себя на даче. В мои обязанности входило принимать по воскресеньям его гостей. Они развлекались на секс-вечеринках. Я в них лично не участвовала, подавала напитки, бутерброды. Мужики ко мне не приставали, там без меня баб хватало. Когда мне исполнилось восемнадцать, Федор сделал предложение. Я получу кооперативную квартиру, если запишу на себя младенца и воспитаю девочку, все расходы оплатят. Я согласилась и получила Маргариту. Мне ее прямо на дачу доставили, а потом нас отвезли в Москву, поселили в районе метро «Аэропорт». Просторная двушка, шестьдесят метров, кухня двенадцать плюс десять лоджия. В этом кооперативном доме жили журналисты, в основном те, кто за границу ездил. Помню, как вошла в лифт на своем пятнадцатом этаже, а в кабине – два мужика из телевизора. Забавно. Никто не усомнился, что Рита – моя дочь. Жили мы с ней не очень хорошо, девочка непослушная, с первых классов двоечница. В тринадцать лет она связалась с плохой компанией. И начался ад. Из дома убежит – я ее по всем подвалам, стройкам ищу. Или придет домой пьяная, или уедет куда-то на поезде, пропадет на неделю. Мрак. Потом вообще исчезла. К тому времени Федор умер, мне перестали платить деньги на содержание подростка. Кто ее родители? Понятия не имею, а спросить не у кого. По документам она моя дочь. Заканчивались девяностые, какой-то порядок начал появляться. Предприняла попытку найти Маргариту. Почему? Ощущала ответственность за девочку – она несовершеннолетняя. Но ничего не получилось. Я неплохо зарабатывала, клиентов хоть отбавляй – всем нужна ответственная, аккуратная домработница. Евлампия, ваша мама – редкая капризуля, поэтому я недолго у вас продержалась. Риту я так и не нашла. Она исчезла, но я ее не забываю. Не так давно меня пригласили в театр на премьеру. Актриса, которая играла главную роль, оказалась очень похожа на Маргариту. Никакой любви в моем сердце к девчонке не было, но я решила пройти за кулисы, попросила спутника, Игоря Николаевича, познакомить меня с актрисой. Игорю Николаевичу никто отказать не может – он главный спонсор театра, содержит его на свои деньги. Нас провели в гримерку. Исполнительница вела себя мило, предложила кофе, мы завели беседу, я спросила: «Ваши родители в зале?» «Мамуля здесь», – весело ответила она. И, как по заказу, дверь открылась, появилась дама в жемчугах. Мне стало понятно: в гримерке не Рита. Ошиблась я, не видела девочку много лет. Ну да, у нее есть что-то общее с той женщиной, которая работает на сцене. Моя воспитанница убежала, будучи школьницей. Она за прошедшее время определенно изменилась внешне. Но у лицедейки есть семья. Ошиблась я. Потом вдруг звонок из полиции. Найдено тело молодой женщины, при ней паспорт на имя Маргариты, прописана в моей квартире. Бомжиха. Скончалась от алкоголизма. И что могу теперь сделать? Воскресить? Малоприятная история.

– Вы уверены, что речь шла о девочке, которую взяли на воспитание? – осведомился Костин. – Асоциальная личность могла украсть чужой паспорт. Вы не ездили в морг на опознание?

Эвелина поджала губы.

– Нет смысла в этом. Времени немало пролетело. От меня убежала школьница. Хорошо одетая, сытая, полненькая девочка с юным личиком, с густыми, красивыми волосами. Натуральная блондинка, огромные голубые глаза – прямо ангел. То, что под этой внешностью спряталось чудовище, сразу не понять. И надо отметить, Маргарита легко могла прикинуться кем угодно – актерские задатки у нее прекрасные. Все что угодно изобразит, легко прикинется королевой, и вы ей поверите. Без труда сыграет роль нищей оборванки, вызовет к себе жалость – отдадите «несчастной» свои деньги, поселите у себя дома. А она сопрет дорогие вам вещи и унесется. Я от нее столько натерпелась, что хотела лишь одного: не видеть девку, не слышать, никакой информации о ней не иметь. Это одна причина, по которой я отказалась пойти на опознание. Есть вторая. Каким образом я смогу понять, кого вижу? У бездомных зубов нет, на голове проплешины, лица старческие, может, еще синяки, шрамы. Да я никогда не пойму, кого вижу. Паспорт у страшилища на имя Маргариты? Вот и хватит с полиции, уверена, это она и есть. Хорошо знаю, девчонку всегда тянуло к темной стороне жизни, еще живя дома, она начала пить, курить, убегать, врать, воровать. Тайна для меня, кто ее биологические родители, но, вероятно, ребенку досталась их дурная генетика. Вот вам одна история. Девчонка ходит в пятый класс, приносит в четверти «два» по географии, ее хотят оставить на второй год. Нас с Маргаритой вызывают к директору. Местная начальница начинает обличительную речь в адрес ученицы, Маргарита пада на пол, рыдает: «Николай Петрович мне платье расстегивал, целовал, я убежала. После этого педагог начал мне плохие отметки ставить». Пригласили географа, тот чуть чувств не лишился: «Деточка, разве можно так врать?» У Маргариты слезы по щекам: «Сказала правду, вы мне говорили на ушко…» И такую фразу произнесла, которую пятиклассница определенно не узнает, если не попадет в руки озабоченного педофила. Географ оторопел. Девочка в голос рыдает: «Трогал меня везде! Честное слово!» Итог: Рите поставили четверку по географии, перевели в шестой класс. Директриса чуть ли не на коленях умоляла ее никому не сообщать об инциденте. Учителя выгнали. Через полгода школьная начальница попросила меня приехать в гимназию. В кабинете находилась одноклассница Маргариты. Она сообщила, что Волгина, узнав, что у нее «два» в году по географии, прошипела: «Ну я ему покажу! Работу навсегда потеряет». Одноклассница долго молчала, боялась, что Рита ей за правду отомстит. А потом школьницу совесть замучила. Меня попросили забрать девчонку из школы. Едем с ней домой, я не выдерживаю: «Как ты могла оболгать педагога? Он же волчий билет получил, никогда такого к детям не подпустят». Маргарита засмеялась: «И очень хорошо! Просила его мне тройку нарисовать. Дурак ответил: «Даже двойка – оценка знаний. Если ученик неуд получил, значит, он имеет хоть какое-то представление о географии. А у тебя ноль знаний, но «зеро» не могу написать в дневнике». Ну и пошел вон! Помог бы мне – и нет проблем».

Глава седьмая

– Ваша служба у родителей Евлампии длилась недолго, но помните имя-отчество хозяйки, как звали ее мужа, дочь, – заметил Володя, который решил продолжить общение.

– Ольга Петровна изумительно пела, – улыбнулась наша собеседница, – она когда-то была солисткой. А я люблю оперу. Кабы не придирчивость старшей Романовой, с удовольствием могла бы служить у нее. Хозяйка постоянно музицировала, много времени проводила за роялем.

Я вступила в беседу:

– Маргарита рассказывала, что вы приносила ей старые платья и игрушки от меня.

– Нет, это не так, – спокойно возразила Эвелина.

– А еще Маргарита пожаловалась, что вся одежда, которую она получала, выглядела изношенной, а у кукол кто-то выковырял глаза, выдрал ноги, руки, сжег им волосы, – не остановилась я.

У Эвелины дернулась щека.

– Я получала достаточно денег, чтобы хорошо наряжать ребенка, у Риты были новые игрушки. Все эти слова – доказательство того, что женщина, с которой вы общались, врунья. И вряд ли она носит это имя!

– Только что вы говорили, как хорошо лгала девочка, – напомнила я.

– Она представилась Татьяной Ивановной Петровой, – сообщил Чернов, – показала рабочее удостоверение на это имя. А когда мы узнали ее другое имя и вбили его в программу, она выдала, что женщина с именем Маргарита Андреевна Волгина жива, но не имеет прописки.

Раздался смех, затем Эвелина обратилась к Юрию:

– Ваша вера во всякие штуки, которые связаны с интернетом, восхищает. И умиляет! И удивляет! Какая-то женщина купила себе документ на имя покойной. Между прочим, такое не редкость. Человек умер, его похоронили. А некто живет с паспортом мертвеца. Вы через интернет проверили данные. И вышли на Маргариту. Но это не подтверждение того, что Рита жива. А мошенница воспользовалась «левым» документом на имя покойной Татьяны, в котором было фото Марго.

– И откуда аферистка знает про вашу работу у моей мамы? Про то, что меня родители назвали Ефросиньей? – быстро поинтересовалась я.

– Ответ прост, – без малейшей паузы заявила наша собеседница. – Скорее всего, некая Маргарита дружила с той бабой, которая к вам приходила, рассказывала ей о своей жизни. Как водится, наврала, наплела кружева. А незнакомке понадобилась помощь сыщиков. Денег у нее нет, вот и обратилась к вам. Купить чужое удостоверение не так трудно, или она его просто сперла. Простите, у меня через пару минут рабочее совещание. Да и сказать более нечего.

Глава восьмая

– Интересная ситуация, – высказался Костин, когда экран погас. – Каким именем станем называть девицу? Татьяна? Маргарита?

– Вторым, – посоветовала я.

– Мы будем искать бабу, которая не заплатила деньги за фальшивую задницу? – удивился Юра. – Но клиента у нас нет! Договор не составляли. И заниматься такой пустяковиной не стоит.

Володя побарабанил пальцами по столешнице.

– Нас втягивают в какую-то историю. Приходит женщина, плетет охотничьи истории, убегает и внезапно якобы умирает. Вот ни на секунду не верю в кончину Волгиной. Разыгрывается пьеса. С какой целью устроено представление? Лампа, твое мнение?

– Не знаю, – призналась я, – но нет сомнений, что глупый спектакль поставлен для нас. Неприятно, когда нас считают полными идиотами.

И тут у меня ожил телефон.

– Нужна интерактивная смола, – затараторила Киса, – прямо сейчас!

– Ты о чем? – осторожно осведомилась я.

– Завтра в гимназии олимпиада творчества, – ухитрилась еще убыстрить речь Кисуня, – надо представить лично сделанную игрушку!

– Ну и ну! – возмутилась я. – Вас не могли заранее предупредить? И где добыть эту смолу?

– Нам сказали десять дней назад, – зачастила Кисонька, – а я совсем забыла.

– Ты очень хочешь участвовать в состязании? – осведомилась я.

– Вообще никакого желания нет, – всхлипнула моя второклассница.

– Значит, забудь про олимпиаду, – обрадовалась я.

– Нельзя, – простонала Кисуня, – все обязаны притащить поделки! Иначе поставят двойку!

– По какому предмету? – удивилась я.

И услышала в ответ:

– Развитие мозга.

– И что вы там изучаете? – растерялась я.

Только не думайте, что я не в курсе школьных дел Кисы. Но такого занятия в расписании нет.

– Это новый курс! Он начинается с олимпиады. Развитие своего и чужого ума, – отрапортовала девочка. – Создание игрушки – первое испытание, оно покажет степень ума и на сколько процентов работает мозг, плюс сообразительность.

Я молча слушала малышку. В моем детстве у всех школ была единая программа. Когда ученик, поменяв место жительства, переходил в другую школу, никаких сюрпризов его в новом классе не ожидало. Да, следовало найти общий язык с ребятами, понравиться педагогам, и порой это оказывалось непросто. Но если на уроке литературы ты в старой школе начал изучать бессмертное произведение «Евгений Онегин», то можешь не волноваться. Став членом другого коллектива, услышишь от новой учительницы:

– Тема сочинения – «Письмо Татьяны».

А сейчас все иначе. Правда, ситуация в государственных школах мне неизвестна. К сожалению, в тех, что расположены вблизи нашего дома, в классах по сорок пять человек. Поэтому Кису мы с Максом отдали в частное заведение. Но под каждой крышей свои мыши. Да, на одну учительницу в гимназии приходится не более десяти ребят. А вот программа обучения удивляет. Русский и иностранный языки, математика, литература, базовые предметы есть. Но к ним прилагаются другие, которые местное начальство посчитало необходимыми. В прошлом году после новогоднего школьного праздника Киса пришла домой с горящими глазами и сказала:

– Дед Мороз – фродедуля. Страшный такой. Весь черный. Снегурочка тоже дедушка, но она бабушка. Подарки не дали совсем, их отправили, забыла куда… где воды нет.

Я поспешила за градусником, но температура у малышки оказалась нормальной. Желая разобраться, кто такой фродедуля и почему Арине Вульф не выдали мешочек с конфетами, несмотря на то что за небольшой кулек с родителей взяли деньги, которых легко хватило бы на приобретение пары килограммов шоколадок, я пришла в школу. И тут на меня дамокловым мечом рухнула правда.

– Мы хотим воспитать в детях толерантность, – сладким голосом замурлыкала классная руководительница, – у нас Афродедушка Мороз.

Сначала я не поняла, переспросила:

– Кто?

– Афродедушка, – по слогам повторила училка, – студент из Африки.

Только глубочайшим изумлением можно объяснить мое дальнейшее поведение. Я зачем-то решила объяснить директрисе, что Дед Мороз – сказочный персонаж, он ведет свою родословную от бога Перуна, которого еще называли Снежным Дедом. На Руси тогда чернокожие люди были редкостью. Ну никак наш Дедушка Мороз не африканец.

Прочитав лекцию о Морозе Ивановиче, я не успокоилась, захотела выяснить, почему Снегурка тоже дедушка, и услышала, что геи и лесбиянки не должны считаться изгоями. И вообще, в школе скоро начнутся уроки толерантности, во время которых детям объяснят, что свою гендерную принадлежность они выяснят в подростковом возрасте. И если захотят, смогут ее поменять.

Стоит ли упоминать, что после такой беседы Кисуля более в том учебном заведении никогда не появлялась? Увы, нам пока фатально не везет, уже несколько раз меняли школу. Недавно девочка пошла в новое учебное заведение, и вроде все хорошо складывалось. Она попала в класс к Андрею Петровичу. Мужчина, который занимается младшими школьниками – редкость в российском образовании. Но в этом заведении большинство педагогов – представители сильного пола. Меня это обрадовало – к сожалению, с детьми часто работают дамы, которые зависят от своего настроения, им не стоит идти в учителя. А Кисе до сих пор попадались именно такие экземпляры. А в новой гимназии педагоги милые, терпеливые, хорошо воспитанные, они оставляют личные заботы и обиды дома. Классный руководитель Андрей Петрович, математик Игорь Львович, историк Марк Анатольевич – каждый оказался на высоте. Арина с радостью бежала на уроки.

И вдруг! Предмет «Развитие своего и чужого ума»?! Может, просто неудачное название? Вероятно, детей попросят решать логические забавные задачи? Ну, вроде такой: на ветке сидели три поросенка, два улетело, сколько осталось? Тому, кто радостно закричит «один», объяснят: на дереве не было маленьких свинок, потому что они не умеют летать.

– Лампуша, – заныла Кисуня, – купи интерактивную смолу! Самую большую коробку! Мы с тобой быстренько из нее сделаем то, что надо. Успею принести до начала олимпиады. Я в ней не победю, но и двойку не получу.

– Глагола «победю» нет, – заметила я.

– Не побежу, – быстро подобрала новый вариант Киса.

– И «побежу» не существует, – вздохнула я. – «Не сумею победить» – вот правильный оборот. Куда ехать? Где эта штука продается?

– В любом детском магазине в отделе «Творчество». Ура! – заликовала Киса. – Возьми огромную упаковку!

– Хорошо, – пообещала я, – сейчас зайду в торговый центр около офиса и приеду.

– Ты лучшая! – закричала девочка. – Для моей идеи надо еще кое-чего купить. Вышлю список на телефон.

– Ладно, – согласилась я, положила трубку в карман и посмотрела на Володю. – Слышал про интерактивную смолу?

– Не-а, – засмеялся Костин.

– Потомок пластилина, – сообщил Юра, глядя в ноутбук, – из нее можно сделать что угодно. Бывает бесцветный вариант и палитра на выбор. Делаешь рисунок того, что хочешь получить, разводишь смолу, кладешь на нее картинку, специальным ножом вырезаешь. Полуфабрикат запекаешь в СВЧ, потом украшаешь чем хочешь. Придумана масса прибамбасов, которые можно использовать.

Я встала.

– Простите, выключила сыщика, включила мать школьницы. Уехала срочно готовить задание для олимпиады.

– Давай, – разрешил Володя, – а мы тут пока подумаем, что с этой Маргаритой делать. Интересно, она на самом деле Волгина? Или очередное вранье?

Я быстро вышла из кабинета и вскоре оказалась в торговом центре.

Детский магазин тут огромный, в нем легко потеряться, но я опытный покупатель. Нашла карту, обнаружила отдел «Творчество» и поспешила туда, тихо радуясь, что посетила оазис игрушек без Кисы. В ее компании живо передвигаться по такому помещению не получится!

Очутившись в нужном месте, я опять воспользовалась справочной информацией и удивилась. Интерактивной смоле отдали целый зал. Мой энтузиазм стал чуть меньше, а когда я наконец оказалась в нужном месте, пришлось признать: самостоятельно разобраться в стеллажах, ряды которых уходят за горизонт, мне слабо. Придется искать консультанта! И где его найти?

Я огляделась по сторонам и увидела тумбу с объявлением «Ударь меня – придет фея». Предложение определенно адресовалось детям, но я не удержалась, стукнула ногой по деревяшке. Цилиндр упал, раздался истошный вой. Меня охватила растерянность. Как поступить? Спешно удрать, сделав вид, что не ломала оборудование магазина? Или дождаться охраны, которая, скорее всего, уже на всех парах летит в торговый зал?

– Здрассти! – завопил кто-то за моей спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности, обернулась и увидела здоровенного трехголового змея.

– Фею вызывали? – спросил он. – Вижу, вызывальная колонка свалена.

Глава девятая

Я начала оправдываться:

– Там объявление висит со словами…

– «Ударь меня», – перебило чудовище.

– Да, – кивнула я, – стукнула, а она рухнула.

Змей Горыныч вернул тумбу в исходное положение.

– Все в порядке. Так задумано. Фигня всегда падает, визжит, и кто-то из жителей Волшебного леса прибегает на помощь. Я вам нравлюсь?

– Очень, – бойко соврала я.

– Смотри, что умею, – попросил монстр, разинул одну пасть, и из нее вырввался огонь.

Я шарахнулась в сторону.

– Не бойся, – приободрил Змей Горыныч, – пламя ненастоящее. Хочешь иметь дома такую игрушку? Можно купить дракона-огнеплевальца!

– Нет, – быстро отказалась я.

– Почему? – заныл собеседник.

– Дома у меня потолки низкие, комната одна, – поплыла я по реке вранья, – бабушка с нами живет, дедушка, восемь котов.

– Ахтунг просто, – посочувствовал мне монстр. – Что хочешь тогда?

– Поговорить с консультантом, – объяснила я.

– Слушаю, – кивнул дракон.

– Ожидала появления феи, – удивилась я.

– Она занята, а я пришел, – сообщил дракон и продолжил: – Все как в жизни – ожидаешь добрую волшебницу, которая исполнит все твои желания, а появляется нечисть!

– Нужна интерактивная смола, – сообщила я.

Дракон показал лапой на зал.

– Вот она! Бери, какую надо.

– Не знаю, что купить, – призналась я.

– Вещай, для чего смесь понадобилась, – велел продавец.

Когда я завершила рассказ, Змей Горыныч издал странный звук и задал неожиданный вопрос:

– Телефон есть?

Я закивала.

– С интернетом? Видеосвязь имеется? Вызови дочку.

Я быстро потыкала пальцем в экран и увидела личико Кисы.

– Что случилось? – спросила она.

– С тобой хотят поговорить, – объяснила я и всунула айфон в когти Змея.

– Вау! – завопила Кисуля. – Ваще! Привет, сэр Медин!

Дракон остановил поток восторга.

– Какая смола нужна?

– Для Крыса-бородавочника, – донеслось в ответ.

– Марсианского?

– Нет, всепланетного.

– Астронома?

– Ага.

– С кошкой?

– Без!

Я ощутила себя Алисой в Стране дураков. Дракон вернул мне телефон и рысью помчался вглубь стеллажей.

– Лампуша! Ты лучшая! Круто поговорить с самим сэром Медином! – закричала Киса и отключилась.

Послышался топот, Змей Горыныч вернулся, толкая перед собой тележку, в которой лежала огромная коробка.

– Эта самая хорошая, – объявил консультант. – Народ хватает, что подороже. Приучили людей: если много денег отвалишь, то самое шикарное получишь. Ха! Часто бывает наоборот!

– Спасибо, – обрадовалась я. – Где касса?

– Вам только смолу? – уточнил продавец.

– Да, – кивнула я.

– Аксессуары есть? – уточнил Змей.

– Какие? – удивилась я.

– Ведро для замеса, нож, перчатки, доска для раскатки, валик прижатия, резак вынимания, щипцы обжига, краски, парик, одежда, бластер, клей, упаковка охлаждения, переноска…

– Для кого волосы и шмотки? – пропищала я.

– … еще голосовое устройство, вращатель глаз и взрыв мозга.

– Взрыв мозга… – повторила я.

– Водитель лап, – не утихал Змей, – брелок, батарейки. Можно взять все поодиночке.

Мне стало жарко, я расстегнула пуховик.

– Дать водички? – заботливо поинтересовался собеседник.

– Спасибо, не надо, – отказалась я.

– Сумеете справиться с оборудованием Крыса? – поинтересовался Змей. – Ваще-то, это нелегко. Надо каждый проводок впихнуть, куда надо. Делал для сестры Лису-психопатку, всю ночь провозился. Готовы бодрствовать до утра?

– Нет, – призналась я.

– Тогда берите потроха мешком, – посоветовал Горыныч.

Я ощутила себя на грани обморока.

– Ничего не понимаю.

– Сейчас! – выкрикнул мой помощник и, стуча хвостом по полу, ринулся в правую часть зала.

Я осталась около тележки. Да… безнадежно отстала от прогресса.

– Тетя! – заорал знакомый голос. – Идите сюда.

– Куда? – завопила я в ответ.

– Девятый ряд, налево, три раза направо, – растолковал Змей Горыныч. – Это зона обучения. Купите курс, дома повторите.

Я схватила тележку и поспешила в указанном направлении.

После того как я приобрела видео, Змей еще раз предложил минералку, потом умоляюще сложил передние лапы.

– Вас не затруднит оформить членство в нашем клубе? Никаких обязательств не возьмете, просто станете изредка получать сообщения о самых интересных новинках. И карта клуба – это двадцать пять процентов скидки на весь товар. Обычная для клиентов – максимум десять, и то при условии, что уже много чего нахватали! Пожалуйста, соглашайтесь! Задержитесь на пять минут, а мне – в большой плюс! Хочу стать заведующим секции!

Змей был мил со мной, все объяснил, показал, посоветовал хорошую, но недорогую смолу, поэтому я улыбнулась.

– Конечно! Начинайте оформление.

Дома я оказалась через час, вместе со мной приехала гора пакетов.

– Супер, – запрыгала Киса, – восторг.

– Что это? – ужаснулась Роза Леопольдовна – наша няня, а заодно и домработница.

– Крыс-бородавочник-астроном, – отдуваясь, объяснила я. – Потроха – в одном мешке, отдельно, одежда, парик и все остальное – в другой упаковке.

Краузе попятилась, а Киса начала скакать около покупок, приговаривая:

– Спасибо, Лампуша.

Потом она поинтересовалась:

– Хочешь со мной Крыса создавать?

По моей спине побежали мурашки, из горла рвалось громкое «нет, никогда». Но мама с младых ногтей внушала: «Людям надо помогать. Не желаешь что-то делать для другого? Это плохо. Всегда отвечай: «Да, с радостью».

– Да, с радостью, – выпалила я, – только руки помою.

Закрыв дверь ванной, я отправила Костину эсэмэску, потом пустила воду и уставилась в зеркало. Пластилин моего детства стоил дешево и продавался повсюду. Правда, он имел ограниченный набор цветов, и все они не были яркими. Зато приобретение коробки не пробивало брешь в денежном запасе семьи и вылепить из «батончиков» можно было что угодно. А теперь придумали интерактивную смолу с аксессуарами. Весь ее комплект тоже не пробьет дыру в кошельке родителей. Нет, он разорвет портмоне в клочья, вы лишитесь почти всей зарплаты.

– Лампа, Лампа! – закричала Роза Леопольдовна. – Скорее, Костин до вас не смог дозвониться!

Я открыла дверь.

– Что случилось? Вода шумела, не услышала вызов.

– Группа захвата отправилась на вертолете в аэропорт! – заорала Краузе. – Вам необходимо срочно их догнать прямо сейчас! Скорее! Машина ГАИ ждет у подъезда.

Я быстро вытерла руки и поспешила в прихожую.

– Ты куда? – спросила Киса. – А Крыс?

– Не трогай Лампу, – зашептала Роза Леопольдовна, – она шпиона, похоже, ловит. Мы сами разберемся.

– У Кисы на ватсапе есть видео сбора, – сообщила я, открывая дверь, – непременно справитесь, ничего сложного.