Песня черного ангела бесплатное чтение

Анна Князева
Песня черного ангела

Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны…

От автора

Глава 1
Туман

На перроне шел дождь. Анна подняла воротник и взяла у проводницы свой чемодан.

— Хорошего отдыха! — сказала проводница и захлопнула вагонную дверь.

Рассчитывая по прибытии на теплую черноморскую погоду, теперь Анна стояла в темноте под беспросветным дождем. Поезд тронулся и, набирая ход, устремился к Черному морю. В поселок Придивный, где был ее санаторий, поезда не ходили.

Анна покатила свой чемодан к вокзалу. Там ее обогнал крупный темноволосый мужчина, открыл тяжелую дверь и придержал, чтобы пропустить Анну вперед. Списав его любезность на свой жалкий вид, она молча кивнула, однако, заметив, что в зале ожидания пусто, спросила:

— Не знаете, где автобусная остановка?

Мужчина махнул рукой:

— Слева от центрального входа! Первая маршрутка придет в шесть тридцать пять.

— А сколько сейчас?

Он поднял глаза и посмотрел на вокзальные часы:

— Без четверти три. Вы с поезда?

— Зачем спрашивать, если видели меня на перроне.

— Должны бы знать, во сколько прибывает ваш поезд.

— Я никому ничего не должна, — отрезала Анна и добавила несколько мягче: — Проснулась за несколько минут до прибытия, ничего не успела сообразить.

— Отдыхающая…

— А что в этом плохого?

— Ничего, — мужчина рассеянно огляделся, потом спросил: — Вам куда?

— В каком смысле?

— Дом отдыха… Санаторий… Или что там у вас?

— Санаторий «Жемчужный».

— Это в Придивном. Я тоже еду туда. Могу подвезти.

— Вы на машине? — удивилась она. — Но ведь вы только что с поезда.

— Я встречающий.

— И где же те, кого вы встречали?

Мужчина неожиданно обозлился:

— Короче, едете или нет? Между прочим, ценник у привокзальных бомбил стартует с трех тысяч рублей.

— Еду!

Он взял ее чемодан, они пересекли зал ожидания и вышли на привокзальную площадь, которая «по совместительству» служила автомобильной парковкой. Дождь кончился, и над частной застройкой засеребрилась тонкая полосочка неба.

— Светает… — Мужчина щелкнул брелоком, подошел к белому внедорожнику и сунул чемодан в багажник. Усевшись в машину, пристегнул ремень безопасности и покосился на Анну, которая устроилась рядом: — Меня зовут Николай.

— Меня Анна.

— Москвичка?

— С чего вы решили?

— Москвичей сразу видно.

— И чем же мы отличаемся от других?

— Резкие, злые, суетливые, — Николай тронул машину. — Не обижайтесь, это обобщенное мнение. Где москвичи, там вечные разбирательства.

— Не любите вы нас…

— За что вас любить? Живете в своей столице, жируете, как будто в другом государстве.

— Если так рассуждать, то и вас, южан, любить не за что. В тепле живете. Двенадцать месяцев отпуск. Фруктов — завались, море — пожалуйста. Не то что мы — в холодной серой Москве.

— Теперь фруктов даже в Воркуте завались.

— При чем здесь Воркута?

— К слову пришлось, — Николай усмехнулся: — Решили, что я бывший зэк?

— Да нет… — Она обеспокоенно заерзала в кресле и, пожелав его разглядеть, спросила: — До Придивного сколько ехать по времени?

— Час, максимум полтора, — ответил Николай и протер запотевшее лобовое стекло. — Дождь прошел, а теперь еще и туман.

У него было открытое, простое лицо, на котором запечатлелось уверенное спокойствие. Заботливый, покровительственный тон, с которым он говорил, внушил Анне доверие. Она посмотрела в окно на торчавшие из тумана ветки деревьев и по темным очертаниям выше сделала вывод, что там находятся лесистые горы.

— И часто это у вас?

— Что?

— Такие туманы.

— Часто. В основном по ночам или под утро. В туман ехать опасно.

— Как и везде, — заметила Анна.

— У нас по-другому, — возразил Николай.

— Бросьте…

— В туман на дорогу может выйти олень или корова.

— Да, ну! Вы серьезно?

— А вы решили, что вру?

— Тогда притормозите. Мало ли что…

Николай сбавил скорость и с сочувствием посмотрел на Анну:

— Ваш отпуск начался не слишком удачно.

— С чего вы это взяли?

— Ночью на море бушевал сильный шторм. В поселке — ураганный ветер и ливень с грозой.

— Надеюсь, что с утра будет солнце.

Она откинулась в кресле, закрыла глаза и притворилась, что спит. Однако спустя какое-то время и вправду заснула. Проснулась оттого, что замерзла. За окном совсем рассвело, туман сделался похожим на дым, через который проступала гористая местность и двухэтажные домики.

— Сколько я проспала? — спросила Анна, поежившись.

— Около часа. — Николай включил печку. — Замерзли?

— Немного.

— Еще чуть-чуть, и будем на месте.

Автомобиль въехал в поселок, по которому было видно, что еще недавно здесь бушевала стихия. На размытых дорогах лежали поваленные деревья, с горы жирным слоем сошел земляной оползень.

С центральной набережной открывалась та же картина. Пляжи завалены мусором, который снесло в море по горной реке, а потом волнами прибило к берегу. Море было грязным и тихим. В его обманчивом спокойствии угадывалось коварство стихии.

— Кажется, вы были правы, — сказала Анна. — Отпуск не задался. До «Жемчужного» еще далеко?

— Приехали, — Николай свернул в ворота и затормозил у многоэтажного здания. — В дверной звонок звоните подольше, в такое время администратор, как правило, спит.

Он вытащил из багажника чемодан и поставил его у крыльца.

— Сколько я должна за проезд? — Анна раскрыла сумочку и выжидающе взглянула на Николая.

— Нисколько.

— Нет, я серьезно…

— Всего хорошего, — сказал он, сел в машину и тут же уехал.

Проводив его взглядом, Анна поднялась по ступеням и вдавила кнопку звонка. Затвор магнитного замка тихо щелкнул, и дверь отскочила. Распахнув ее настежь, Анна спустилась за чемоданом, но когда вернулась, дверь успела захлопнуться.

Она снова позвонила. На этот раз ей открыла крупная пятидесятилетняя женщина, по ее помятому лицу было ясно, что еще минуту назад она видела сны.

— Чего вам?

— У меня путевка, — сказала Анна, решив протиснуться внутрь, но женщина не тронулась с места.

— По сегодняшнему плану заселения нет.

— Да пропустите же меня! — вскрикнула Анна. — Идемте внутрь, и я покажу вам путевку! — Чудом пробившись к регистратуре, она предъявила все документы, включая паспорт. — Пожалуйста! Убедитесь!

Администраторша изучила путевку и пролистала все страницы ее паспорта:

— Москвичка?

— Какая разница?!

— Вот все вы такие…

— Злые и суетливые?! — Повторив недавние слова Николая, Анна пошла вразнос: — Немедленно заселяйте! Иначе я сейчас же перебужу все ваше начальство!

— Где москвичи — там разборки, — вздохнула администраторша и вернула ей документы. — Сегодня не получится.

— Почему?!

— Посмотрите дату заселения. Вы приехали на день раньше.

— Я доплачу.

— Ваш номер освободится завтра в два часа дня.

— Но я не могу так долго ждать. Я устала. Неужели у вас не предусмотрена подобная ситуация?

— Нет. — Администраторша тряхнула головой, вскинула руки и заколола шпилькой растрепанные волосы. — Нормальные отдыхающие приезжают вовремя, а не когда им заблагорассудится.

Такого Анна ожидала меньше всего. Пришло понимание, что долгожданный отпуск превращается в изощренную пытку. Она схватила документы и швырнула их в сумку. Потом в сердцах пнула чемодан и рухнула в кресло. Однако, успокоившись, решила сменить тактику. Встала и снова подошла к регистратуре:

— Послушайте…

— Чего вам? — Администраторша не отрывала глаз от компьютера.

— Я могу заплатить, — тихо сказала Анна.

— Взятку предлагаете?

— Любая услуга должна быть оплачена. Разве не так?

— А кто сказал, что я хочу ее оказать?

— Как вас зовут?

— Виталина Лаврентьевна.

— Меня Анна Сергеевна.

— Знаю, видела документы.

— Неужели мы с вами не договоримся, Виталина Лаврентьевна? Мы обе женщины-труженицы. И в вашей жизни тоже бывали сложные ситуации…

— Освободится номер, мы вас заселим.

— Сейчас — пять утра, и я едва стою на ногах!

— Снимите комнату в частном секторе. Там отдохнете.

— Пожалуйста, помогите! — Прибегнув к новому аргументу, Анна перешла на личные обстоятельства: — Я пережила тяжелый развод. Последние полгода для меня были адом!

— Пил? — Администраторша посерьезнела и сдвинула кустистые брови.

— Просто не сошлись характерами. Разные люди.

Виталина Лаврентьевна кивнула и убежденным тоном заметила:

— Значит, изменял. Они, мужики, все одним миром мазаны. У моего после сорока тоже крыша поехала. Воистину говорят: «Седина в бороду — бес в ребро».

— Да нет же… — Решив возразить, Анна вдруг замолчала, наблюдая за тем, как Виталина Лаврентьевна открывает шкафчик с ключами.

— Так и быть, — администраторша положила на стойку ключ с номерком. — В первом корпусе есть свободный номер. Удобств не обещаю, но все необходимое есть. Отдыхайте, завтра я вас переселю.

Первый корпус, куда временно заселили Анну, располагался в глубине санаторского парка, куда вела засыпанная битой кирпичной крошкой дорожка. По дороге туда колеса чемодана выдавали нервную, трещащую дробь, которая полностью соответствовала душевному состоянию Анны. До места она добралась чуть живая.

Здание первого корпуса представляло собой образчик имперского ампира эпохи раннего сталинизма. В его декоре еще присутствовали кое-какие излишества вроде алебастровых ваз, лепных розеток и фигурных кронштейнов. Умеренно обшарпанный вид корпуса, а также его название указывали на то, что некогда он был первым и, возможно, единственным зданием санатория.

Вестибюль первого этажа был захламлен, его использовали как склад для поломанной мебели. Стеклянная дверь на лестницу к верхним этажам была задвинута хромоногим столом.

По счастью, номер Анны оказался на первом. Войдя внутрь, она заперла за собой дверь и поискала глазами ванную. Ее не было, но идти куда-то далеко, чтобы умыться, ей не хотелось. Она разделась и уже расправила постель, когда услышала звонок своего телефона.

— Приехала? — спросил голос матери.

— Только что, — ответила Анна.

— А почему голос такой грустный?

— Устала.

— Не знаю, говорить тебе или нет…

— Если начала — говори.

— Вечером я заходила в твою квартиру.

— И что?

— Иван вывез мебель и аппаратуру. Даже пылесос прихватил.

Помолчав, Анна сказала:

— Так даже лучше. Начну жизнь с чистого листа.

— Меня поражает твоя беспечность. Почему после развода не заменила замок?

— Тогда бы он взломал дверь.

— И здесь ты права, — неожиданно легко согласилась мать. — У твоего Ивана целеустремленный характер.

— Он больше не мой, — заметила Анна.

— В номер заселилась?

— Я уже здесь.

— Комфортабельный?

Анна обвела взглядом серые замызганные стены и проронила:

— Номер просто чудесный.

— А вид? Какой вид из окна?

Анна подошла к окну и раздвинула шторы. Ее взгляд уперся в безрадостную бетонную стену.

— Я вижу синее-пресинее море, — тихо проговорила она.

Глава 2
Холм из песка

На протяжении всей сознательной жизни Анна просыпалась в шесть утра, но сегодня проснулась в три часа дня. Она открыла свой чемодан, где поверх остальных вещей лежали спортивные шорты, футболка и легкая курточка, достала из бокового кармана тряпичные кеды и стала искать носки.

Через пять минут она уже стояла на улице, определяясь, в какую сторону побежать. Однако ноги сами понесли ее по дорожке, что начиналась за гранитной колонной, увенчанной замшелым вазоном.

Вдыхая всей грудью, Анна смаковала благоухающий воздух, в котором были намешаны все южные ароматы: запах моря, хвои и душистых растений.

Дорожка петляла между деревьями и сначала шла в гору, но потом направилась вниз в заросли высоких кустарников. Здесь было сумрачно, возможно оттого, что в низине росли пирамидальные тополя и развесистые пальмы, перекрывавшие солнечный свет. Воздух сделался вязким и наполнился запахами гнили и тлена.

Предположив, что где-то рядом находится кладбище, Анна перешла с бега на шаг.

«Лучше бы вернуться назад», — подумала она, однако любопытство влекло ее дальше.

Дорожка закончилась у чугунной ограды, увитой остролистым плющом. Через нее виднелся полуразрушенный дом с колоннами. Здание было невысоким, имело прекрасные пропорции и продолговатый фронтон с одним круглым окном. Отсутствие хозяйской заботы и время не пощадили это строение: крыша провалилась, фасадная штукатурка осыпалась, окна разбились.

Через витые ворота Анна вошла во двор, засыпанный смесью белого песка и синей гранитной крошки. Ощущение, возникшее в этот момент, было похоже на ожидание страшной сказки. Сначала она слышала только шелест листвы и скрип песка под ногами, потом уловила негромкое бормотание.

Свернув за угол и сделав по инерции шаг, Анна увидела женщину с распущенными длинными волосами. Она стояла у разбитого окна, смотрела в темную комнату и что-то бормотала.

Мало-помалу Анна различила слова.

— Открывались шумно двери… Поползли по стенам тени… Открывались двери… Тени…

Размеренно покачиваясь, будто молясь, женщина повторяла одно и то же, и было в ней что-то такое, что заставило Анну попятиться и со всех ног броситься по дорожке обратно.

Пробежка получилась короткой, но желания продолжать ее не было.

Вернувшись в номер, Анна взяла сарафан, подошла к двери и отыскала на эвакуационном плане, где находится душевая. Прихватив с собой полотенце, она отправилась туда по длинному коридору.

В коридор выходило с десяток приоткрытых дверей. Из любопытства, Анна заглянула в одну. Номер, безусловно, мог бы использоваться, однако непорядок и застарелая пыль скорее подтверждали обратное.

Душ оказался простеньким, всего несколько леек с перегородками, как в школьном бассейне. Помыться ей удалось, вода была теплой. Отдавшись струям воды, она мысленно вернулась к дому с колоннами. Сумбурные слова странной женщины давали волю фантазии. Придумалось многое, и все из области мистики. Потом в голову полезли вопросы. Кто эта женщина? Зачем она смотрела в окно и повторяла одни и те же слова? В конце концов, Анна решила расспросить об этом работников санатория.

К выходу на ужин она надела платье и туфли, но вскоре пожалела об этом — каблук мешал идти по кирпичной крошке. Добравшись до главного корпуса, она вошла в тот же холл, теперь уже заполненный отдыхающими.

Знакомой администраторши не было, на ее месте сидела бойкая «селянка» с бейджиком «Валентина».

— А где Виталина Лаврентьевна? — спросила Анна.

— Сменилась в восемь утра. Могу чем-то помочь?

— Я из первого корпуса…

— Мы не заселяем туда отдыхающих. Здание старое, там нет никаких удобств.

— Дело в том, что я приехала раньше, — продолжила Анна. — Номер занят, и Виталина Лаврентьевна любезно предложила мне комнату всего на одни сутки.

— Ваша фамилия? — Девушка «нырнула» в компьютер.

— Стерхова Анна Сергеевна.

— Ага… Вижу… — Она подняла голову: — Как вы устроились?

— Нормально. Однако у меня есть вопрос.

— Слушаю вас.

— В первом корпусе еще кто-то живет?

— А что такое? Что-нибудь пропало? У нас воровства нет. — В голосе Валентины не прозвучала уверенность, и Анна поспешила ее уверить:

— Дело не в воровстве.

— А в чем же?

— Мне там немного не по себе, — она начала издали, решив не углубляться в подробности своих ощущений.

— Бояться вам нечего, — сказала Валентина — У нас здесь спокойно.

Ее категоричность и склонность к обобщениям ничуть не успокоили Анну, и она немного присочинила:

— Я слышала голоса.

— На первом этаже, возле душевой, жили сезонные рабочие, но этим утром они съехали. Другую смену привезут только завтра. Так что ночевать вы будете в одиночестве. На ночь заприте центральный вход на щеколду. Мало ли что, хотя у нас тут спокойно.

— Хотела еще спросить… — начала Анна, однако Валентине кто-то позвонил.

Она ответила на звонок и вскоре вернулась к их разговору:

— Так что там у вас?

Анна продолжила:

— Днем, когда я была на пробежке… — Договорить ей было не суждено, у регистрационной стойки появилась взволнованная горничная:

— Валентина Ивановна, у нас чэпэ!

— Что такое?!

— В четыреста семнадцатом прожгли дыру в ковролине!

— Большую?

— Вот такую! — Горничная показала свою пятерню.

— Кто прожег?

— Отдыхающий.

— Чем?

— Думаю, сигаретой.

— Он еще и курил в номере?! — Валентина покинула стойку и, прежде чем удалиться, бросила Анне: — Я скоро вернусь.

Скоро она не вернулась, а дело шло к ужину. Самым простым для Анны было бы поужинать в санаторской столовой, но для этого было нужно дожидаться администраторшу. Ждать не хотелось, и Анна вышла на улицу.

Выйдя за ворота, она отправилась исследовать многолюдную, сверкающую огнями набережную Придивного.

Море было спокойным, но неуютным. В темноте рабочие чистили пляж, закидывая в трактор-«попрошайку» ветки и мусор. Отдыхающие бродили вдоль берега, высматривая местечко почище, и когда такое находилось, тащили туда лежаки, чтобы устроить вечерний пикник.

На протяжении всей придивинской набережной царила неуемная курортная атмосфера, присущая исключительно отечественным черноморским курортам. В одном из ресторанов давали форель на гриле с картофельным пюре и свежей, только что сорванной зеленью. У стены, за которой пряталась кухня, гремела живая музыка. Живой была только певица и пьяный тип с синтезатором.

Анна села за столик и заказала себе рыбу. Когда ее принесли, на стол вместе с тарелкой поставили бутылку шампанского.

— Я не просила. — Она удивленно посмотрела на официанта.

Он улыбнулся:

— Велели передать с соседнего столика.

— Мне это не нужно. Унесите обратно.

— Как скажете, — официант забрал бутылку и унес ее туда, откуда она прибыла.

Проследив за траекторией его перехода, Анна попыталась идентифицировать дарителя, но этого не потребовалось. Вскоре он сам пересел за ее столик. Дарителем оказался утренний водитель машины.

— Неловко получилось… — проговорил Николай.

— Что? — Анна посмотрела ему в глаза.

Он уточнил:

— С шампанским.

— Курортный роман не входит в мои планы, — предупредила она. — Я здесь, чтобы отдохнуть, заняться собой и прийти в себя после развода. Мне продолжать?

— Продолжайте… — Николай, солидный на вид мужчина, вдруг оробел.

— Тогда мне придется рассказать про неприятности на работе.

— Вот это — не надо. У меня хватает своих.

— Это меняет дело. — Анна доела рыбу, подозвала официанта и рассчиталась за ужин. Потом взяла сумочку и поднялась со своего места. — Желаю вам хорошего вечера.

Николай тоже встал:

— Вас проводить?

— Это лишнее, здесь недалеко.

В первый корпус Анна вернулась в начале одиннадцатого. Закрыв дверь главного входа, сразу же задвинула дверную щеколду. В вестибюле автоматически вспыхнул свет, она пошла к своему номеру, однако, поравнявшись с лестничной дверью, остановилась. Днем ее подпирал стол, теперь же дверь была распахнута настежь.

Выйдя на лестничную площадку, Анна стала подниматься наверх. Настроенный на движение датчик включил свет, однако на втором этаже было темно. Она включила телефонный фонарик и по коридору дошла до дверей пустого актового зала. В одной его стороне была невысокая сцена с экраном, в другой — две черные дыры на стене.

Анна влезла на сцену и прошлась вдоль рваного экрана. Потом приблизилась к краю, вскинула голову и посмотрела в черную дыру, которая вела в будку киномеханика. В ту же минуту ее ослепил яркий свет. Она схватилась за лицо и отшатнулась назад. Наткнувшись на экран, сползла по нему вниз. Когда опомнилась, стала шарить руками по полу в поисках упавшего телефона. Найдя его, встала на ноги и обернулась к экрану, по которому безмолвно двигались размытые тени. Приглядевшись, Анна различила женские фигуры с номерами. Женщины проходили мимо, сменяя друг друга.

Анна обернулась к источнику света и крикнула:

— Кто здесь?!

Немного подождав, она спрыгнула со сцены, вышла из зала и побежала по коридору в будку киномеханика. Дверь была приоткрыта, там горел свет, и у окошка стрекотал кинопроектор. В помещении не было ни души.

Анна вошла внутрь, переступая через валявшиеся на полу жестяные коробки от кинопленки.

— Здесь кто-нибудь есть?

Не получив ответа, она подошла к щитку и опустила рубильник. Сначала погас свет, потом замолчал проектор.

Выскочив в коридор, Анна побежала в сторону лестницы.

Вернувшись в свою комнату, она закрылась на ключ. Ничто в мире не заставило бы ее сейчас выйти из комнаты и уж тем более отправиться в главный корпус за помощью. Звонить администратору она не решилась, поскольку ничего, кроме страхов, предъявить не могла.

Споткнувшись о чемодан, Анна перевела взгляд на кровать и в ужасе отпрянула к двери. На ее покрывале была насыпана горка песка с синей гранитной крошкой. Несмотря на испуг, мозг выдал информацию: такой же песок был во дворе заброшенного дома, а продолговатая кучка песка напоминала могильный холмик. На нем был начерчен кладбищенский крест.

Анна свернула покрывало и вместе с песком бросила в угол комнаты. Входную дверь подперла изголовьем кровати, убедив себя в том, что продержаться нужно лишь до утра.

Ночь прошла на удивление спокойно, однако заснуть ей так и не удалось.

В шесть часов утра Анна вывезла чемодан на улицу и по гаревой кирпичной крошке быстрым шагом пошла к главному корпусу.

Глава 3
Синее-пресинее море

После обеда администраторша Виталина Лаврентьевна переселила Анну в номер, который был гарантирован ее сертификатом на заселение. Номер был чистым, с приемлемым интерьером, свежим санузлом и, главное, с большой лоджией.

Возможно, кто-то другой разочаровался бы, увидев добротную, без особого шика мебель, и телевизор с большим кинескопом. Однако для Анны и этого было довольно. Она стояла на балконе в шелковом пеньюаре, и ветер шелестел его складками. Пред ней во всю могучую ширь простерлось Черное море и по волнам, преодолевая буруны, «летел» белоснежный парусник.

Прерывистый стук вернул Анну в номер, она распахнула дверь и увидела девушку в костюме, которые обычно носят медсестры.

— Вы Анна Сергеевна?

— Я, — ответила Анна.

— В шестнадцать ноль-ноль вас ждет главный врач санатория Веденский Денис Александрович. Пожалуйста, не опаздывайте, в шестнадцать тридцать у него другой пациент.

— Избавьте меня от этого.

Девушка растерялась:

— А как же назначения и процедуры?

— Я приехала отдыхать и уж никак не лечиться.

— Вы приехали в санаторий, — назидательно и чуть раздраженно произнесла медсестра. — У нас такой порядок. Сначала вы идете к главврачу. Он назначает лечение и определяет ваш стол…

— Мой что? — уточнила Анна.

— Диету. Если у вас есть сахарный диабет, вам назначат девятый стол, если гастрит — стол номер один.

— У меня нет гастрита и нет сахарного диабета.

— А что есть? — В голосе медсестры прозвучало любопытство, и Анна его удовлетворила:

— Я абсолютно здорова.

Окинув взглядом Анну, девушка заглянула в бумаги:

— Но вам уже тридцать семь.

— И что? — вопросом на вопрос ответила Анна. Бестактность медсестры ее позабавила. — Спорт и воздержание творят чудеса.

— Денис Александрович во всем разберется. Не забудьте — в шестнадцать ноль-ноль, — напомнила девушка, и ее каблучки зацокали дальше по коридору.

Анна закрыла дверь и, взглянув на часы, вдруг поняла: что у нее осталось только тридцать минут. Решив обойтись без глажки, надела белое ажурное платье, сквозь которое виднелось кружевное белье.

Оглядев себя в зеркале, Анна решила, что ее наряд соответствует курортному антуражу, лицо, несмотря на две бессонные ночи, было гладким, глаза — ясными, а волосы от влажности сами завились и уложились в прическу.

— Все хорошо, — сказала она себе и сама же себя спросила: — Все хорошо?

В кабинет главврача Анна явилась с опозданием, намеренно сократив то, чего не хотела.

Увидев ее, из-за стола встал мужчина в белом халате. У него была приятная внешность и спокойный взгляд интеллигентного человека. В волосах серебрилась едва заметная седина, и было ему лет сорок пять, не больше.

— Стерхова Анна Сергеевна?

— Это я…

— Заждался вас. Ну что ж вы опаздываете? Здравствуйте! — Он протянул руку и в ожидании ответа, исподволь ее оглядел. — Вы ослепительны. Примите мои комплименты.

— А вы очень любезны… — Смутившись, она ответила легким рукопожатием.

— Присаживайтесь. — Веденский проводил ее к креслу и сам вернулся за стол. — Прощу прощения. Надеюсь, вы не обиделись.

— Напротив, мне было очень приятно.

— Вот и хорошо, — он отыскал на столе ее документы и бегло просмотрел врачебные выписки: — Как себя чувствуете?

— Прекрасно.

— Жалобы есть?

— Нет, никаких.

— Пожелания?

— Только одно…

— Слушаю вас внимательно, — Веденский посмотрел на нее спокойным бархатным взглядом.

— Не делайте никаких назначений.

— Ах, вот оно что! — Он улыбнулся и, между прочим, спросил: — Как насчет массажа?

— Это давайте.

Сделав запись, Веденский отложил ручку и произнес:

— Что касается питания, стол у вас общий. Ежедневный тридцатиминутный массаж. В остальном — располагайте своим временем как вам заблагорассудится. Кстати, в каком корпусе вас поселили?

— В главном.

— В целом не плохо, но вот, если бы вы приехали через недельку…

— То что?

— Вас бы поселили в новом, семиэтажном.

— А что мешает это сделать сейчас? — спросила Анна.

— Он еще не запущен. Завтра его принимает комиссия, по поводу чего пройдут торжества.

— Как интересно…

— И знаете… Мне в голову пришла хорошая мысль.

— Поделитесь.

— Что, если завтра я приглашу вас на банкет?

— Нужно подумать.

— Разумеется-разумеется… — Взглянув на часы, Веденский встал с кресла. — Мы с вами еще увидимся.

— До встречи. — Выходя из кабинета, Анна была уверена в том, что Веденский провожал ее взглядом.

Какой бы измотанной, усталой или разочарованной ни была женщина, мужской заинтересованный взгляд она всегда почувствует.

Ближе к вечеру среди отдыхающих пронесся слух, что санаторский пляж расчистили от мусора и прочих последствий шторма.

Узнав об этом, Анна вернулась в номер за купальником.

Дверь в номер оказалась открытой. Войдя внутрь, она увидела горничную.

— Простите… — Женщина сконфузилась, как будто ее застали врасплох. — Перед заселением не успела вымыть окно. А у нас за это наказывают. Думала, хоть теперь успею помыть… — Ее голос звучал неуверенно, даже робко. — Мне шестьдесят, в таком возрасте трудно все успевать.

— Прошу, не извиняйтесь. Можете продолжать. Я на минуту.

Скуластое лицо горничной расплылось в широкой улыбке.

— Вот, спасибо. Нас здесь за все наказывают. Запасной рулон бумаги не положила — штраф. Зеркало не протерла — выговор. Клиент номер прокурил, а ты отвечай.

— Так — на любой работе, — заметила Анна. — Как вас зовут?

— Вера.

— А по отчеству?

Вера махнула рукой и по-хозяйски расправила штору.

— Я привыкла по имени. Хорошо, если Верой назовут. А то и Веркой. Местные, знаете, как? Не шибко церемонятся.

— Погладите мои вещи? Я вам заплачу.

— Все сделаю. Только покажите, где все лежит.

Анна выставила чемодан на середину комнаты и, расстегнув замок, забрала оттуда купальник.

— Берите вместе с чемоданом. Здесь — все. Когда закончите, повесьте вещи в шкаф. — Положив на стол деньги, она спросила: — Вы местная?

— Какая ж еще? Всю жизнь работаю в санатории. Другой работы в Придивном нет. Все местные здесь работают.

— Слышала про сезонных рабочих…

— Эти алкаши приезжают на месяц вахтами.

— Чем занимаются?

— Кто в парке работает, кто на стройке нового корпуса. Кому повезет — в столовой мешки таскают.

— Вчера я была на пробежке… — начала Анна.

— Хорошее дело, — Вера деловито поправила покрывало и мимоходом смахнула с телевизора пыль.

— Бежала-бежала и забежала в низину, в заросли кустарников. Короче, в натуральные джунгли. Там стоит дом — заброшенный коттедж с колоннами…

Лицо горничной застыло, взгляд съехал в сторону, и она стала методически складывать тряпку вдвое, потом вчетверо, а потом еще и еще.

— Не знаете, что это за дом?

— Нет, не знаю. Не слышала.

— Он стоит на территории парка.

— И что ж? В парке вон сколько гектаров. Мало ли чего понастроют… — Вера говорила тихо и скованно, как будто надеялась, что ее не услышат.

— А мне казалось, что Придивный небольшой поселок.

— Ну, как небольшой?.. Это ж как посмотреть.

— Я поняла. Вы не хотите мне отвечать.

Вера жалобно посмотрела на Анну, взяла ее чемодан и бочком двинулась к двери.

— Простите великодушно… Мне нужно работать.

На море стоял штиль, погода окончательно разгулялась. Вода была цвета лазури, со стороны парка тянуло ароматом цветов и запахом мятой листвы. В ста метрах от берега застыл белогрудый парусник с поникшими парусами.

— Интересно, как он поплывет отсюда без ветра? — спросил женский голос.

— Не поплывет, а пойдет, — ответил мужчина. — У него есть мотор.

Анна открыла глаза и подняла голову. Рядом с ней в шезлонгах сидели двое: пышногрудая блондинка с неплохой фигурой и мужчина — хорошо «прокачанный» человек. Оба примерно ее ровесники.

Она перевернулась на спину и села на лежаке. Прикрыв саднившие плечи полотенцем, посмотрела на море. Парусник сдвинулся с места и пошел к далекому пирсу, волоча за собой пенный хвост.

— Нужно собираться, — проговорила блондинка и начала складывать вещи в пляжную сумку. Потом натянула халатик и, застегивая пуговицы, посмотрела на Анну.

Они встретились взглядами, и Анна спросила:

— Сколько сейчас времени?

Ей ответил мужчина:

— Половина седьмого. Идете на ужин?

— Иду, — Анна поднялась с лежака. — Будем знакомы, я Анна.

— Меня зовут Юрий, — из вежливости мужчина затушил сигарету и чуть отступил: — А это — моя сестра.

Женщина протянула руку:

— Элина.

— Очень приятно.

Втроем они дошли до главного корпуса, в вестибюле простились и разошлись по своим номерам.

К ее возвращению вещи уже висели в шкафу. Анна приняла душ, оделась и спустилась в ресторан, где был накрыт ужин.

— Идите к нам! — Из-за ближайшего стола ей помахала Элина.

Предпочитая ужинать в одиночестве, она не искала компании, но отказаться было неудобно.

Как только села, Юрий спросил:

— Откуда будете?

— Из Москвы.

— Выходит, мы все здесь москвичи.

— Резкие, злые и суетливые, — заметила Анна.

— Простите, что?

— Вчера мне дважды дали понять, что москвичей здесь не любят.

— Ну-у‐у… Это не новость, — Юрий махнул рукой.

— Вас это не задевает?

— А я об этом не думаю. Отдых есть отдых.

За ужином они продолжали беседовать, и разговор касался то одной темы, то другой. Когда заговорили об урагане, Элина взволнованно округлила глаза:

— Это было так страшно: ночь, молния, все грохочет. В главном корпусе ветром сорвало кусок металлической кровли. А что творилось на море! Черная вода, и волны высотой с трехэтажный дом!

— Не преувеличивай, — вмешался Юрий. — Волны были в три метра, не больше.

— Разве этого мало? — Она развернулась к брату. — Утром весь пляж был завален мусором. Ни позагорать, ни в воду зайти, — сказав это, Элина посмотрела на Анну. — А вот мы тут с Юрой поспорили…

— Из-за чего?

— Вы — спортсменка? У вас такая подтянутая, спортивная фигура.

— Я занимаюсь спортом, — кивнула Анна, не углубляясь в детали.

— Профессионально?

— Можно сказать и так.

— Ну вот! Я выиграла, — Элина развернула ладошку и протянула к Юрию: — Давай!

Он вытащил бумажник, достал тысячную купюру и отдал сестре. Элина спрятала деньги в карманчик и перескочила с темы на тему:

— Вам сделали назначения?

— У меня только массаж, — ответила Анна.

— Как вам Денис Александрович?

— А кто это?

— Ну, как же! Наш главврач, Веденский Денис Александрович.

— По-моему, приятный человек.

— И очень хороший врач!

— Вот-вот… — проворчал Юрий. — То-то и смотрю, бегаешь к нему каждый день.

Элина шлепнула его рукой по плечу:

— Не смей ревновать.

После ужина Юрий предложил дамам прогуляться, однако Анна ответила отказом. Две бессонные ночи давали о себе знать.

Войдя в номер, она умылась, стянула с себя одежду и в изнеможении упала в постель. И только она заснула, ей позвонила мать:

— Как прошел день?

— Мам, так и будешь мне звонить по ночам? — сонно спросила Анна.

— Сейчас десять вечера.

— День прошел хорошо.

— А если развернуто? — Мать Анны преподавала литературу и не любила кратких ответов.

— Была на пляже, видела парусник. Познакомилась с двумя москвичами.

— Мужчины? — оживилась мать.

— Брат и сестра.

— Тебе нужно познакомиться с хорошим мужчиной и завести, наконец, детей.

— Хороший у меня уже был.

— Когда?

— Не ты ли постоянно твердила, что Иван — хорошая партия.

— А разве нет? Иван — деловитый, целеустремленный, трезвомыслящий.

— Уж лучше бы он был алкоголиком.

— Если откровенно, я не понимаю, из-за чего вы расстались.

— Из-за того, что мы — разные люди, — раздельно сказала Анна.

— Да что с тобой происходит? — спросила мать.

— Я хочу спать. Завтра перезвоню.

Глава 4
Инцидент исчерпан

Утром опять был туман. И был он таким сказочным, как будто в воздухе разлилось молоко — черпай стаканом и пей. Ветра не было, как и солнца — ничто не предвещало пляжного дня.

В начале седьмого Анна спустилась в вестибюль, рассчитывая увидеть за стойкой регистратуры администратора Валентину, однако там ее не нашла.

Дверь главного входа была открыта, и Анна беспрепятственно вышла на улицу. Здесь состоялся выбор: бежать по набережной Придивного или свернуть на гаревую аллею. Она выбрала второе, и ноги сами понесли ее по битому кирпичу.

По мере того как Анна приближалась к первому корпусу, внутри нее росло напряжение. Но при виде рабочих, которые собрались на крыльце, страх отпустил.

Свернув на проторенную дорожку, Анна забежала на горку, потом спустилась в низину. Туман здесь был еще гуще. Среди расплывчатых кустарников она едва отыскала знакомую ограду, прошла за ворота и вскоре уловила тихое бормотание:

— Поползли по стенам тени… Открывались шумно двери…

Немного постояв, Анна хотела уйти, но бормотание оборвалось, и она снова увидела женщину. Незнакомка проплыла в тумане так близко, что ее можно было схватить за плечо. Анна отступила, но успела рассмотреть на ее шее бирюзовое ожерелье с бусинками в форме сердечек.

Женщина скрылась в тумане, и Анна, чуть подождав, направилась к окну, возле которого впервые ее увидела. Окно вело в просторную комнату. В углу был камин, на стенах лохматились грязные фотообои, на которых угадывался побледневший морской пейзаж.

Взобравшись на подоконник, Анна негромко ухнула, и тут же услышала звук, похожий на ответ или на эхо:

— Ю‐ю‐ю‐у‐у‐ух… — Он возник в глубине дома, вылетел в окно и задохнулся в душном тумане.

Анна спрыгнула с подоконника и упала в колючий куст. Выбравшись оттуда, вскочила на ноги и кинулась прочь со двора.

Было семь часов, когда Анна подбежала к главному корпусу и встретила Веденского, который, по-видимому, шел на работу. Главврач взглянул на часы и одобрительно кивнул:

— Теперь я знаю, откуда у вас такая потрясающая физическая форма.

— Боюсь, вы окончательно меня перехвалите.

— Сегодня в шесть часов вечера я за вами зайду.

— Зачем? — Она немного замешкалась, но вспомнив, улыбнулась: — Ах, да… Вы про банкет. Мне очень жаль, но я не смогу.

— Почему?

— Боюсь, что слечу с диеты.

— Позвольте… Но у вас — общий стол. Какая диета?

— Дело не в составе еды, а в ее количестве, — пояснила Анна.

— Теперь понимаю, — сказал Веденский. — Вам просто не хочется идти со мной на банкет. Ну что ж, буду нужен — звоните. А лучше заходите в кабинет. Уверен, что мы с вами найдем темы для разговора. — Учтиво поклонившись, он придержал дверь и пропустил Анну вперед.

Она вошла в вестибюль и направилась к стойке администратора. Валентина вскочила с места и, глядя «сквозь» Анну, поздоровалась только с Веденским:

— Доброе утро, Денис Александрович!

— Здравствуйте. В моем кабинете чисто?

— Все в лучшем виде.

— Откуда берется этот плебейский жаргон? — Веденский недовольно поморщился. — Нельзя ответить попросту: «Да» или «Чисто»? Напоминаю, в два часа приезжает комиссия.

— Виктор Федорович будет?

— Надеюсь, что да. К двум часам свободный от работы персонал собрать для встречи гостей.

— Уже распорядилась.

— Я — у себя…

Проводив Веденского взглядом, Валентина переключилась на Анну:

— Вы что-то хотели?

— Только спросить. Где тренажерный зал?

— В мансарде. Под тренажерный зал оборудована часть чердака.

— Как туда попасть?

— Вверх по лестнице, дальше — по указателям. Только предупреждаю: тренажерный зал будет открыт ровно в одиннадцать.

— А мне раньше не нужно. В одиннадцать я иду на массаж.

— Обед сегодня будет пораньше, — предупредила Валентина. — Все из-за банкета для приемной комиссии.

— Раньше на сколько?

— В двенадцать.

— Вот и хорошо, — заметила Анна и попросила: — В тренажерный зал пойду после пяти. Нужно резервировать время?

— Зачем? — удивилась Валентина.

— А вдруг народ набежит?

— Бог с вами! Туда мало кто ходит. Все — на пляже.

— Какой же сегодня пляж… Солнца нет, туман, как молоко.

— Для наших мест это нормально. Вокруг — горы, а мы в низине живем, хоть и у моря. Часика через два туман разойдется.

— Ваши бы слова — богу в уши, — сказала Анна, сомневаясь в правоте ее слов.

Но Валентина оказалась права, к десяти часам туман разошелся, небо заголубело, и солнце «жарило» изо всех солнечных сил.

Спустившись к завтраку в десять, Анна обнаружила, что «шведский стол» пуст.

— Послушайте, — она обратилась к официантке, сметавшей со стола хлебные крошки. — Я пришла на завтрак…

— Завтрак закончился, — официантка стрельнула в нее глазами. — Вам разве не сказали, что сегодня завтрак до десяти.

— Про обед сказали, про завтрак — нет.

— Идите к старшей по кухне. Я здесь ничего не решаю.

— Где ваша старшая? — строго спросила Анна.

— В служебных помещениях.

Однако не успела Анна войти в служебные помещения, официантка обогнала ее, предупредив на ходу:

— Подождите, я поищу…

— Кого? — удивилась Анна.

— Старшую по кухне, она вам нужна?

— Нужна.

— Здесь подождите! — бросила официантка и унеслась в конец коридора.

Не собираясь ожидать, Анна приступила к самостоятельным поискам, поочередно заглядывая во все помещения. За первой дверью оказался чулан с разным хламом. За второй — прачечная с шеренгой стиральных машин, где на стульчике, возле горы грязных скатертей, сидела женщина в светлой косынке.

Женщина подняла голову и посмотрела на Анну:

— Вы кто?

— Мне нужна старшая по кухне.

— Я ничего здесь не знаю… — ответила женщина, испуганно перебирая бирюзовые бусики.

— Постойте… — Анна склонилась к ней и, рассмотрев сердцевидную форму бусин, заметила: — Я видела вас у коттеджа с колоннами.

Не дав ей закончить, в прачечной появилась немолодая полная женщина в поварской куртке:

— Это вы хотели меня видеть?

Анна недовольно поежилась, сожалея, что старшая по кухне появился не вовремя.

— Я.

— Слушаю вас. Но прежде покинем служебное помещение.

Они вышли в обеденный зал, и Анна объяснила ситуацию. Вопрос решился неожиданно быстро. Ей тут же накрыли стол, и она с аппетитом позавтракала.

День складывался как никогда удачно. Будучи организованным человеком, Анна сходила на массаж, потом пообедала и отправилась в тренажерный зал, который располагался на чердаке главного корпуса. Прогноз администраторши и в этот раз подтвердился, зал оказался пуст.

Воткнув в уши наушники, она перемещалась от одного тренажера к другому в течение двух часов. Порядок перемещений, ритм и продолжительность подходов сложились годами, задумываться ей не приходилось.

Слушая музыку, она механически выполняла привычные действия.

Закончив тренировку, Анна сняла наушники и услышала многократно усиленные, отрывистые звуки мужского голоса:

— Послушайте меня! Давайте поговорим!

Анна подошла к окну и, распахнув его, вылезла на крышу. Глянув вниз, увидела машины, толпу зевак и нескольких мужчин в полицейской форме. Один из них смотрел вверх и говорил в мегафон:

— Не двигайтесь! Отойдите от края!

Приняв его слова на свой счет, Анна попятилась к окну, потом проследила за его взглядом и увидела женщину, стоявшую на краю крыши. Она сразу же опознала ту самую незнакомку, которую встречала у дома, а потом в прачечной санатория.

— Э‐э‐эй… — проговорила она и спросила чуть громче: — Что вы делаете?

На самом деле Анна и сама все поняла. Прикинув расстояние до возможной самоубийцы, она сняла кроссовки, закинула их в окошко и двинулась к ней.

Снизу доносились призывы:

— Одумайтесь! Немедленно отойдите от карниза!

Анна двигалась, пригнувшись. Когда ей казалось, что женщина вот-вот обернется, она замирала и слышала знакомое бормотание:

— Открывались шумно двери… И ползли по стенам тени…

Женщина мерно покачивалась. Анна понимала, что, если амплитуда покачиваний увеличится хоть на чуть-чуть, она рухнет вниз. Нужно было спешить. Для последнего, решающего броска Анна выпрямилась во весь рост. Ее тут же заметили снизу, и кто-то прогрохотал в мегафон:

— Уберите ее! Кто-нибудь! Уберите постороннюю!

Анна обернулась и увидела, что через окно тренажерного зала на крышу лезет полицейский. Она снова посмотрела на женщину и бросилась к ней. Натренированное тело балансировало, держа равновесие. Босые ноги ощущали шероховатость раскаленного на солнце железа.

— Поползли по стенам тени… Их пугал ночной собачий вой… — Раскачиваясь все больше и больше, женщина оступилась, но именно в этот момент Анна вцепилась в ее платье, оттащила от края и повалила на крышу.

— Все! Держу! — крикнула Анна.

К ней подбежал полицейский, упал на колени и крепко обхватил лежащую женщину. Вскоре подоспели еще двое сотрудников.

— Зачем ты сюда полезла?! — крикнул один из них.

— Это ты мне? — спросила Анна.

— Кому же еще?!

— Спасибо скажи! Если бы не я, ты бы сейчас соскребал с асфальта ее мозги!

Она вернулась в тренажерный зал, забрала кроссовки и, как была, босиком, отправилась в свой номер.

По дороге ее перехватила администраторша:

— Анна Сергеевна! Вам нужно спуститься во двор.

— Зачем? — удивилась она.

— С вами хочет поговорить начальник полиции.

— Не хочу ни с кем говорить, — устало сказала Анна. — Передайте, что я на отдыхе.

— Но как же так… — расстроилась Валентина.

— Оставьте меня в покое. — Анна открыла дверь и, зайдя в номер, захлопнула ее перед носом администраторши.

Скинув одежду, она пошла в ванную и стояла под душем до тех пор, пока не услышала громкий стук. Анна выключила воду, обернулась полотенцем и, предположив, что это администраторша, распахнула дверь.

На пороге стоял полицейский в погонах майора.

— Вы?! — Неожиданно для себя Анна узнала в нем Николая.

— Вот так сюрприз, — проронил он и сделал пару шагов назад, как будто собираясь уйти.

— Преследуете меня? — сердито спросила Анна.

— Выбирайте выражения! — одернул ее Николай.

— Являетесь в мой номер, вытаскиваете меня из-под душа… И я же должна выбирать выражения?!

— Вы отказались прийти. Я вас звал.

— Ага… Понимаю. Значит, это вы — начальник полиции?

— Исполняющий обязанности.

— Зачем вы меня звали?

— Чтобы провести профилактическую беседу.

— Ну-ну… проводите. — Она подтянула сползшее полотенце.

— Только давайте без этого! Вы, конечно, спасли человеческую жизнь, но при этом сильно рисковали собой. Сорвались бы вниз вместе с этой дурехой, а я потом отвечай. Гражданское лицо не имеет права так рисковать. Для этого существуют специально обученные люди.

— Подождите… — Анна прошлепала в комнату, порылась в своей сумочке и, вернувшись, сунула ему в лицо удостоверение.

— Что это? — опешил Николай.

— Читайте.

Сосредоточившись, он медленно прочитал:

— Подполковник полиции Стерхова Анна Сергеевна. Должность — старший оперуполномоченный по особо важным делам. — Его рука вскинулась к козырьку: — Здравия желаю и приношу извинения. Благодарю за оказанную помощь.

Она забрала документ и, проронив: «Надеюсь, инцидент исчерпан», захлопнула дверь.

Глава 5
Безумие

Все случилось внезапно. Проснувшись от сильного грохота, Анна взглянула на часы. Было восемь часов утра. Она села в постели, потом встала и позвонила администратору.

В трубке прозвучало контральто Виталины Лаврентьевны:

— Здравствуйте. Могу чем-то помочь?

— Меня разбудил грохот. Что это было?

— Рабочие уронили с крыши лист кровельного железа. Приносим свои извинения.

— Никто не пострадал? — спросила Анна.

— Слава богу, никто, — ответила Виталина Лаврентьевна и уточнила: — Вы из четыреста седьмого?

— У вас не определяются звонки внутренних абонентов?

— Я хотела спросить: вы — та самая Стерхова?

— Та самая. Вы сами заселяли меня в номер.

— Всех не упомнишь, — вздохнула Виталина Лаврентьевна. — Про вас сегодня говорит весь санаторий.

— Спасибо за информацию.

Разговор был закончен, и вроде все прояснилось, но в душе у Анны поселилась тревога. Утренний испуг накладывал печать невезения на весь еще не состоявшийся день. Ко всему прочему — она проспала. Такого с ней давно не случалось.

От завтрака Анна отказалась, решив позагорать под утренним солнцем. На пляже сразу полезла в воду, заплыла на глубину и, распластавшись на спине, легла на поверхности.

Когда Анна вылезла на берег, у кромки воды встретила Юрия.

— Как отдыхается? — спросил он.

— Досуг увлекательный, питание калорийное, быт обустроен.

— У вас плохое настроение?

Она сделала жест, обозначающий «так себе», и Юрий углубился в расспросы:

— На вас так подействовало вчерашнее приключение?

— Ну вот, и вы уже знаете…

— В санатории все об этом говорят и, нужно заметить, вами восхищаются. Вы проявили себя геройски — спасли жизнь человека.

— Хватит об этом, — сказала Анна и направилась к своему лежаку. Вытерлась полотенцем и, обернувшись, спросила: — А где Элина?

— Ушла в поселок. У нее выпала пломба.

— В санатории нет зубного врача?

— Он в Турции отдыхает.

— Странная затея: жить на берегу Черного моря и ехать в отпуск к другому.

— У каждого свои тараканы, — сказал Юрий и, наблюдая за тем, как она одевается, поинтересовался: — Уже уходите?

— Мне скоро на массаж.

И, конечно же, она соврала — дело было в другом. Пока Анна лежала на воде и смотрела в небо, в ее голове родилась хорошая мысль.

С пляжной сумкой в руках Анна подошла к кабинету главврача и постучала в дверь. Однако, взглянув на табличку, сообразила, что у Веденского сейчас неприемное время.

Тем не менее дверь отворилась, из кабинета вышла Элина и удивленно проронила:

— Привет…

— Как зуб? — Анна спросила первое, что пришло в голову.

— Зуб? — Элина округлила глаза и обернулась к Веденскому: — Благодарю вас, Денис Александрович, надеюсь, еще увидимся.

— Несомненно, — Веденский проводил ее до выхода из приемной и, вернувшись, спросил Анну:

— Вы ко мне?

— Если нет времени, могу прийти позже.

— Время есть. Проходите. — Он придержал дверь и галантно проводил ее до кресла. Сам устроился напротив. — Как самочувствие?

— Оставим это, я по другому вопросу. Конечно же, вы в курсе вчерашнего происшествия?

— Как никто другой в санатории. — Веденский тяжело вздохнул. — Между прочим, на вчерашнем банкете присутствовал глава района Виктор Федорович Кретов. Представьте себе ситуацию: члены комиссии только что сели за столы, и вдруг прибегает охранник. Не то чтобы кричит, но довольно громко сообщает, что на крыше — самоубийца. Все вывалили во двор, приехали полицейские… — Веденский махнул рукой. — Боюсь, это будет стоить мне должности.

— При чем же здесь вы?

— Не предусмотрел, не обеспечил, не смог — обычная формулировка приказа. Ума не приложу, что с ней случилось. Всего за два часа до этого Ирина стояла в шеренге сотрудников и встречала гостей.

— Вы знаете эту женщину?

— Ирина Линчевская. Позавчера я приказал оформить ее в прачечную. Дня не проработала и что сотворила. Уму непостижимо, сорвать такой ужин!

— Где она теперь?

— Ее увезли в психдиспансер.

— Зачем же сразу в психушку?

— За ней некому присматривать, она одинока.

— Причина недостаточно убедительная.

— Последние пятнадцать лет Линчевская провела там. Вышла на свободу всего неделю назад. Считайте, вернулась домой.

— Какое несчастье…

— В каком смысле?

— Выйти и через неделю снова там оказаться.

— В некотором смысле так для нее даже лучше, — заметил Веденский. — На свободе ее не ожидало ничего хорошего.

— Сколько ей лет?

— Около тридцати.

— Она местная?

— Придивинская. Причем оба ее родителя работали в санатории.

— Выходит, в психушку Линчевская попала в пятнадцать лет?

— По-моему, даже раньше. Да-да, я припоминаю, это случилось летом, пятнадцать лет назад. Значит, в пятнадцать.

— Странно, что вы это запомнили.

— Была неприятная история.

— Расскажете? — спросила Анна.

— Зачем вам этот негатив? Вы на отдыхе, вот и отдыхайте.

— У меня крепкая психика. Я повидала многое.

Он кивнул:

— Знаю, где вы работаете.

— Откуда?

— Обычная практика, смотрел ваши выписки. В формуляре обозначают место работы. Должен заметить, что сильные женщины вызывают у меня восхищение.

— Мы с вами говорим о Линчевской, — напомнила Анна.

— Как я сказал, отец и мать Ирины работали в санатории.

— А вы?

— Что — я? — спросил Веденский.

— Пятнадцать лет назад вы тоже работали в санатории?

— Конечно. Иначе бы откуда я это знал?

— В какой должности?

— Послушайте, Анна Сергеевна, мы не на допросе, и я не подозреваемый.

— Простите, не хотела.

— Но если вы настаиваете, в те времена я работал главным врачом.

— Можете продолжать.

— Так не годится. Наш разговор все больше напоминает допрос. — Веденский помрачнел и внутренне отстранился.

— Пожалуйста, не обращайте внимания, — Анна улыбнулась и тронула его за руку. — Профессия накладывает отпечаток. Вот вы, например, постоянно спрашиваете меня о самочувствии, как будто я инвалид или пенсионерка. Я же не обижаюсь.

— Тогда вернемся к Ирине, — сказал Веденский и позволил себе сдержанно улыбнуться. — Будучи подростком, она частенько помогала родителям и постоянно болталась на территории санатория. Ее никто не прогонял, к ней все привыкли. Однажды вечером, после конкурса красоты, ежегодного развлечения для отдыхающих, Ирина пропала…

— Как так?

— Дослушайте… Мать первой подняла тревогу, но ее успокоили — подростки вечно где-то пропадают. Ирину все знали, и ей никто не мог причинить зла.

— С ней что-нибудь случилось? — спросила Анна.

— Случилось, — кивнул Веденский. — Под утро Ирину полуживую подобрали на обочине дороги вблизи санатория.

— Господи…

— Все были уверены, что она умрет. Вопреки прогнозам врачей, девочка выжила, но, как говорится, повредилась умом.

— Теперь понятно, как она попала в больницу.

— Неделю назад Линчевскую выпустили. Однако родители ее уже умерли, а домом завладели дальние родственники. Куда бы Ирину ни пристраивали, она неизменно возвращалась в санаторий. Из жалости я распорядился взять ее на работу.

— Насколько я поняла, ее сбила машина? Обычная история.

— Той же ночью, когда Ирину сбила машина, пропала семнадцатилетняя Катерина Каратанова, получившая титул королевы красоты и грант на обучение в университете. В отличие от Ирины ее не нашли. В поселке поговаривали, что Катерину убили.

— Была такая информация?

— Меня не информировали о результатах расследования. Так говорили в поселке.

— У меня есть вопрос, — начала Анна. — На пробежке я оказалась в удаленной части санаторного парка и увидела полуразрушенный дом с колоннами. Вокруг него — витая чугунная ограда. Можете сказать, что это за дом?

— На территории парка много такого, до чего не доходят руки. Например, первый корпус. Его давно необходимо сломать, он устарел. Однако на это нужны средства, а их, как правило, нет. Вот и приходится выбирать: то ли новое строить, то ли ломать старое.

Раздался негромкий стук, дверь приоткрылась, и мужской голос спросил:

— Денис Александрович, к тебе можно?

Веденский молниеносно отреагировал:

— Да-да, входите, Виктор Федорович!

В кабинет вошел светловолосый человек невысокого роста. Заметив Анну, он остановился в дверях:

— Да ты не один.

— Входите, входите! — Веденский вскочил с кресла и, здороваясь, энергично потряс руку гостя. — Хотите познакомиться с нашей героиней?

Он развернулся к Анне и вытянул руку в указующем жесте:

— Знакомьтесь! Анна Сергеевна Стерхова.

Светловолосый человек подошел ближе, и Анна встала. Он поцеловал ее руку и представился:

— Виктор Федорович Кретов. Очень приятно.

— Вы — глава района? — догадалась она.

— Совершенно верно. — Кретов вопросительно взглянул на Веденского. — Денис Александрович все обо мне рассказал?

— Косвенным образом.

— Должен заметить, вы всех нас вчера выручили. Большое спасибо. Отдых начался или уже подходит к концу?

— Только начался.

— Тогда, возможно, это вам пригодится, — он протянул визитную карточку: — Обращайтесь по любому вопросу.

— Спасибо. — Анна взяла визитку. — Теперь я пойду. Мне пора на массаж.

Глава 6
Прогулки на свежем воздухе

После ужина вестибюль главного корпуса наполнился загорелыми, нарядно одетыми людьми. К десяти часам вся «тусовка» перетекла на открытую танцплощадку вблизи пляжа. Там в воздухе витал легкий флирт, блистали звезды, и морской ветер овевал разгоряченные лица танцоров.

Сначала Анна пошла в кино, но фильм был не интересный, и она отправилась к танцплощадке. Понаблюдав за танцующими, села на скамейку, откуда открывался вид на море. Взошла луна, вдоль горизонта ползло освещенное судно, дул свежий ветер.

За ее спиной раздался знакомый голос:

— Не холодно?

Анна обернулась и, увидав Николая, ответила:

— Нет.

— Могу предложить свой пиджак.

— Сегодня в штатском?

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Вам идет форма.

— Шутите?

— Шучу. Мне она надоела.

— Так вы возьмете пиджак?

Анна покачала головой:

— Мне не холодно.

— Как хотите. — Николай сел на скамью рядом с ней. — Красиво.

— Что?

— Море. Луна.

— Поэтично, — усмехнулась она.

— Что?

— Сказано, говорю, поэтично: море, луна. Стихов случайно не пишете?

Николай резко встал:

— У вас, как я вижу, снова нет настроения. Не буду вам докучать.

— Постойте! — Она тоже встала. — Вроде не хочу обижать человека, но все равно обижаю. Простите.

— Прогуляемся?

— Я не против.

Они спустились к морю и побрели вдоль берега. Анна сняла туфли, попробовала воду ногой:

— Теплее, чем днем…

— Вы сегодня были на пляже?

— Утром, недолго.

— А я давно не заходил в воду.

— Работа?

— Скорее, лень.

— Да-а‐а‐а… — протянула Анна. — Преодолевать себя трудно.

Николай окинул ее взглядом и проронил:

— У вас, мне кажется, таких проблем нет.

— Стараюсь держать себя в форме.

— А я вот — нет, — заметил он и похлопал себя по животу.

— Какой у вас вес?

Немного смешавшись, он все же ответил:

— Девяносто пять килограмм.

— Рост?

— Сто восемьдесят девять.

— Излишек есть, но по большому счету не о чем беспокоиться. Нужно побольше двигаться.

— Да, где там! — Николай с досадой махнул рукой. — Сидишь, как офисная крыса, перебираешь бумаги.

— Спокойная жизнь? Поздравляю. Не так уж плохо.

— Поселок маленький и спокойный. Всего одно градообразующее предприятие — ваш санаторий. Вся жизнь местных жителей связана с ним. Летом жизнь бьет ключом. С осени до весны — тоска смертная.

— А как с криминогенной обстановкой? — спросила Анна.

— Так… По мелочам: курортники подерутся или залетный фраер сумку подрежет.

— А, вот, мне сегодня рассказали одну историю.

— Поделитесь.

— Дело Катерины Каратановой и Линчевской. Помните?

— Слышал.

— Что значит, слышал? — удивилась Анна. — Вы — полицейский.

— В то время я еще не работал в полиции и девчонок этих не знал.

— Но здесь-то жили?

— Жил, но недолго. С чего вы вдруг вспомнили эту историю?

— Вы сказали, что город тихий, что здесь ничего не случается. По моему опыту, именно в таких городках происходят самые страшные преступления.

— Пятнадцать лет прошло. Стоит ли вспоминать? Водитель, сбивший Линчевскую, свой срок давно отмотал.

— А что насчет Каратановой?

— По факту исчезновения Каратановой было возбуждено уголовное дело по статье «убийство», но со временем его переквалифицировали в самоубийство.

— На каком основании?

— После конкурса красоты участники и члены жюри устроили пляжную вечеринку. Как водится, все перепились.

— Ну и что?

— Рассказывали, что Каратанова поссорилась с парнем, и он бросил ее. Следствие пришло к выводу, что она утопилась.

— Утопилась от несчастной любви… — с иронией в голосе проронила Анна.

— Как бы глупо это ни звучало, выходит, что так. Повторюсь: я тогда не работал в полиции. Об этом мне рассказал Куприянов Глеб Леонидович, который вел это дело.

— Он еще работает?

— Недавно вышел на пенсию.

Пляж закончился. Анна надела туфли, они поднялись по лестнице и вышли на аллею, куда не доносилась музыка с танцплощадки.

— А что, если я попрошу вас оказать мне услугу? — спросила Анна.

— Какого рода услуга?

— Профессионального.

— Вы старше меня по званию, и…

Она перебила:

— Достаньте дело Каратановой.

— Не понимаю зачем.

— Хочу с ним ознакомиться.

— Что за вздорная мысль! — воскликнул Николай, но тут же осекся. — Простите.

— В других обстоятельствах я бы и сама сочла эту просьбу глупой.

— И чем ваши обстоятельства отличаются от других? — спросил он.

— Мне скучно, — призналась Анна. — Не привыкла заниматься только собой.

— Жить не можете без работы. Я понял.

— Не верите? — огорчилась Анна.

— Не верю.

— И правильно делаете.

— Так в чем же дело?

— В деле Каратановой есть момент, который исключает версию о самоубийстве.

— Да вы с ним даже не ознакомились! Откуда такие выводы?

— Лучше спросите, что за момент.

— Ну?..

— В тот вечер Каратанова стала королевой красоты.

— Это так.

— В конкурсе принимали участие другие красавицы, но победила она.

— Верно.

— Вы хоть понимаете, насколько Каратанова была счастлива? — Анна с интересом взглянула на Николая.

— Нет, не представляю. Я никогда не участвовал в конкурсах красоты.

— Для того чтобы понять, не нужно участвовать. Можете мне поверить: корона королевы — женский фетиш. В такой триумфальный день ни одна девушка не стала бы себя убивать.

— Мне трудно это оспорить.

— Представьте, какие перспективы открылись для Каратановой. — Анна загнула на руке один палец. — Признание красоты, что придавало веру в себя. — Она загнула второй. — Грант на образование. То есть Каратанова могла поступить в любой вуз страны.

— Согласен с вами, — проговорил Николай. — Как говорится, для нее все двери были открыты.

— И вы хотите сказать, что в этот день девушка покончила с собой?

— Не я так решил. Следствие.

— Полная чушь… — Анна сорвала розовый цветок с ветки дерева и спросила: — Ну, так как?

— Что? — спросил Николай.

— Достанете дело Каратановой?

— Не мне вам объяснять…

— А если короче?

— Ничем не смогу помочь. Ввиду срока давности дело наверняка в районном архиве. Чтобы его получить, нужны серьезные основания.

В конце аллеи обозначился мужской силуэт, и вскоре они сблизились. Николай первым узнал шедшего навстречу человека:

— Приветствую вас, Денис Александрович!

— Вечер добрый… — Веденский остановился и перевел взгляд с Николая на Анну. На его лице появилась злость и досада: — Вы?!

— Вас что-то удивляет? — бесстрастно поинтересовалась она.

Веденский посмотрел на часы:

— Сейчас половина двенадцатого. Вы нарушаете режим.

— Я взрослый человек и вправе решать, во сколько идти спать.

— Только не здесь. При заселении вы обязались соблюдать внутренний режим санатория.

— Послушайте, — Николай сделал шаг навстречу Веденскому, но тот отшатнулся:

— Не смейте заступаться! Вас это не касается.

Веденский двинулся дальше, не попрощавшись.

— Что это с ним? — спросил Николай. — Какая муха его укусила?

— Идемте. Вас это не касается, — сказала Анна.

— И вы туда же?

— Проводите меня до корпуса.

— Пожалуйста, провожу.

Они зашагали дальше, и Анна заметила:

— А ведь вы — первый человек, кого я встретила на этой земле.

— Это хорошо или плохо?

— Поживем — увидим. И, кстати… Кого вы встречали той ночью на вокзале?

— Встречал, да не встретил…

— И все-таки?

— Дочь. Она живет в Москве вместе с бывшей женой.

— Но вы ее не встретили. Это значит…

— Это значит, что жена передумала. Решила покатать ее по Европам.

— Почему не предупредила?

— Этот вопрос не ко мне.

— Все ясно, — сказала Анна и резюмировала: — У вас плохие отношения.

— Сказано в точку.

Николай проводил Анну до дверей корпуса. Там они расстались, и она поднялась в номер.

Проделав весь вечерний ритуал, включавший снятие макияжа и душ, Анна легла в постель, но ей не спалось. По ощущениям, чего-то не хватало. И тут она вспомнила, что уже второй день ей не звонит мать.

Она набрала сама и, услышав ее голос, спросила:

— Обиделась?

— Даже если так, тебе все равно, — ответила мать.

— Я тебе звоню, значит — нет.

— Вчера не позвонила. И я знаю почему.

— Мама, не начинай…

Перебивая дочь, как будто опасаясь, что та не даст ей договорить, мать зачастила:

— Ты всегда и во всем винишь только меня! Как будто я насильно выдала тебя замуж и виновата, что у вас с Иваном разладилось.

— Не говори, пожалуйста, глупости. Я ни в чем тебя не виню, мама, — сказала Анна.

— Но я‐то чувствую!

— Спокойной ночи. Ложись спать и ни о чем не волнуйся.

Глава 7
Странное происшествие

На следующий день утренняя пробежка вновь привела Анну к заброшенному дому. Она и хотела этого, и одновременно боялась. С одной стороны, отсутствие Ирины делало картину неполной, с другой — позволяло обследовать дом.

Во дворе стояла тишина. Никто не бормотал и не повторял странных слов, эти звуки исчезли вместе Ириной. Анна приблизилась к окну и, перемахнув через подоконник, запрыгнула в комнату. Она пошла к камину, загребая ногами сухую листву и обрывки почерневшей бумаги. Неожиданно из-под ее ног прыгнула мышь-полевка. Поддавшись сквозняку, где-то хлопнула дверь и загудела каминная труба. В испуге Анна забилась в угол, но скоро все стихло.

— Открывались шумно двери… — тихо проговорила она.

Войдя в соседнее помещение, Анна огляделась. По жалким остаткам интерьера сделала вывод: когда-то здесь была спальня. На полу лежал двуспальный матрас с ржавыми пятнами, которые вызвали чувство омерзения.

Одна из дверей привела ее в санузел с разбитым унитазом и раковиной, вторая — в тесную комнату, вроде гардеробной или просторного шкафа. Шкаф был пуст, но в потолке торчал ржавый крюк.

Помимо зала и спальни в доме была кухня, на стенах которой все еще висели бездверные остовы шкафов. Анна собралась рассмотреть, что внутри, но в тот же момент услышала всхлип. Прислушавшись, двинулась обратно в спальню. Там никого не было. Для верности заглянула в шкаф, но снова услышала жалобный всхлип, который доносился из зала.

Анна пошла туда и увидела птицу, которая сидела на подоконнике и на ее глазах произвела тот самый звук.

— Что ж ты меня пугаешь… — Она прогнала птицу и так же, через окно, вылезла обратно на улицу.

Анализируя свои ощущения, Анна пришла к выводу, что в заброшенном доме кроется некая чертовщина. Не зря туда влекло Ирину Линчевскую, женщину с поломанной психикой. По-видимому, такие люди и такие места взаимно притягиваются.

К ее возвращению в вестибюле главного корпуса уже собрался народ. Старики перед завтраком интересовались газетами, молодые сидели на диванах, уткнувшись в свои гаджеты.

Как только Анна переступила порог, к ней бросилась старуха с фиолетовым перманентом. Она вцепилась в Анну и, задрав голову, проорала:

— Вы смелая женщина! Мы все вами гордимся!

— Спасибо… Спасибо… — сказала Анна. — Прошу прощения, мне нужно в душ.

Вырвавшись из цепких старушечьих рук, она забежала в лифт и там подверглась такой же пытке. Две цветущие дамы с первого до четвертого этажа струили на нее свое восхищение. Выскочив на четвертом, Анна пулей залетела в свой номер.

Терпеть такое в отпуске она не желала, но, чтобы изменить ситуацию, существовало лишь три выхода: немедленно уехать в Москву (что было нежелательно), сидеть безвылазно в номере или избегать общественных мест и ждать, пока все уляжется. Пляж тоже был общественным местом, но там люди полуголые и в очках: поди разбери, кто есть кто.

Анна отказалась от завтрака, решив пораньше занять пляжный лежак. Но и здесь ее одиночество продлилось недолго.

— Вот вы где!

На гальку рядом с лежаком шлепнулась объемная сумка и показались загорелые ноги Элины.

Анна беспокойно поежилась, безмерно сожалея, что переоценила свой «камуфляж» и не ушла на окраину пляжа.

— Уже позавтракали?

— Решила разгрузиться, а Юра пошел на завтрак. У вас все хорошо? — Элина заглянула Анне в лицо. — Неважно выглядите.

Анна уронила голову на лежак и в изнеможении прошептала:

— Возраст…

Разместившись поближе, Элина защебетала о женской красоте, о безотносительности возраста и правильном отношении к старости. Все сказанное при желании Анна могла бы прочитать в любом женском журнале.

Однако вскоре с завтрака пришел ее брат и разрядил обстановку:

— Ради бога, Элина, прекрати трепаться, иди лучше поплавай.

Элина замолчала и тут же пошла к воде.

Анна перевернулась на спину и проводила ее взглядом:

— Смотрите-ка… Она вас послушалась.

— Глядя на вас, легко было догадаться, что вы вот-вот утащите лежак подальше от нас. А мне бы этого не хотелось.

— Вы видели только мою спину.

— Иногда спина говорит о многом.

— Не знала, что моя спина говорит, — усмехнулась Анна.

— У вас нереально красивая спина, и вам это известно. — Юрий опустился на гальку рядом с ее лежаком.

— Я ее не вижу. Она всегда сзади.

— Чувство юмора у вас тоже хорошее.

— У меня отсутствуют недостатки.

— Нет, правда, я же серьезно. — Он встал и, закинув руки за голову, подставил себя солнцу.

Анна, не сдержавшись, окинула его взглядом:

— Хорошие кубики.

— Каждый день — три часа в зале.

— Есть чем гордиться.

— Вам — тоже.

— Фу, черт! — Элина подбежала к лежаку, схватила полотенце и фыркнула: — Воды наглоталась!

— Недолго ты поныряла… — заметил Юрий.

— Волна большая. Захлестывает. Рассказал Анне вчерашнюю историю?

— Нет.

— Что случилось? — спросила Анна.

— Ерунда… — Юрий пошарил в своих вещах и, отыскав сигареты, закурил.

— Да нет же! — воскликнула Элина. — Ночью он поплыл на рыбалку с местным стариком…

— Пошел, — сдержанно проронил Юрий. — Сколько раз тебе говорить, что по морю не плавают. По морю ходят.

— Ну, ладно… Ладно… Рассказывай!

— Не стоит.

— Пожалуйста, расскажите, — вмешалась Анна.

— Ну, договорились мы с одним стариком порыбачить. Под утро, часа в три, как договорились, я подошел к старому пирсу. Старика еще не было. Туман стоял такой, что вытяни руку — пальцев не видно. Я сел на берегу. Жду. Туман понемногу рассеялся, и вдруг чувствую, на меня кто-то смотрит…

— Откуда? — спросила Анна.

— Вроде из воды. Присмотрелся, и вправду голова из-под пирса торчит. То скроется под волной, то покажется. Но сколько бы ни накрывало ее, все смотрит и смотрит.

— На вас?

— Прямо на меня. Жутко мне стало, не знаю, то ли уходить, то ли в воду залезть…

— В воду-то зачем?! — разволновалась Элина.

— Надо же выяснить…

— Влезли? — спросила Анна.

Он покачал головой:

— Нет.

— Почему?

— Появился старик. Голова исчезла, и мы вышли в море.

— Ему рассказали?

— Да ну! — Юрий махнул рукой. — Позориться только.

— Значит, показалось?

— Не-е‐ет, — он покачал головой. — Я этот взгляд запомнил.

— Может, животное?

— Это был человек.

— Откуда ночью возле лодочного пирса купальщики?

— Не знаю.

— Возможно, был отлив. Он обнажил причальную балку или опору, — предположила Анна.

— На Черном море нет ни приливов, ни отливов — маленькая площадь водной поверхности, — ответил ей Юрий. — Ширина Дарданелл, Босфора и Гибралтарского пролива мешает океаническим приливам зайти в Черное море.

— Тогда это странно, — приподняв голову, Анна спросила: — А где это было?

Юрий махнул рукой:

— У старого пирса в конце пляжа.

— Жутковато… Нужно туда сходить.

— А я бы ни за что не пошла, — проговорила Элина и посмотрела на телефон. — Господи, как я могла забыть!

— Куда на этот раз? — справился Юрий.

— Кислородное обертывание в СПА. С большим трудом вырвала время и чуть не забыла.

Элина схватила сумку и, не одеваясь, побежала в сторону прибрежной балюстрады.

— Сумасшедшая, — буркнул Юрий. — По мне, если стареешь, старей достойно.

— Вы не поверите, но мы с Элиной только что обсуждали эту тему.

— Вам-то зачем?

— В конце концов, я тоже женщина. — Анна села и, нащупав ногой пляжные шлепанцы, начала собирать свои вещи.

— Хотел сказать, что вы в хорошей форме, и вам все это не нужно. Простите.

— Бог простит, — ответила Анна. — А я пойду.

— Могу проводить.

— Незачем. Я заказала такси.

— Неужели уезжаете? — спросил Юрий. — Почему так быстро? Что-то случилось?

— Нет, ничего, еду в районный центр.

— Экскурсия?

— По делам.

К зданию районной администрации Анна подъехала в полдень. Рассчитавшись, отпустила такси, вошла в холл и обратилась к охраннику:

— У вас обед со скольки?

— С тринадцати часов, — ответил охранник.

— Тогда пропустите, мне нужно к Кретову.

— Вы записаны?

— Нет.

— Нужно записаться у секретаря. Кретов принимает в последнюю пятницу месяца.

— У меня нет времени ждать.

— А здесь без вариантов.

— Вот! — Она достала визитку и показала ее охраннику. — Он сам меня пригласил.

Присмотревшись к карточке, охранник поднял трубку стационарного телефона:

— Приемная Кретова? Тут гражданочка просится. Вам лучше спуститься… Некогда? Есть пропустить! — Он положил трубку и сделал широкий жест: — Милости прошу на второй этаж.

В приемную главы Анна вошла с уверенностью административной акулы и сразу направилась к старомодной фанерованной двери. На ходу бросила секретарше:

— Виктор Федорович у себя?

— Стойте! — Секретарша сноровисто вскочила и преградила ей путь: — Куда вы?!

Анна предъявила визитку и свой единственный аргумент:

— Он сам меня приглашал!

— Мало ли, откуда у вас его карточка. Я же не знаю.

— Доложите обо мне. Он сам решит, принять меня или нет.

— Виктор Федорович занят. Просил не беспокоить.

— Тогда я сама зайду и спрошу! — напористо заявила Анна и отодвинула секретаршу. Та стала сопротивляться, и неизвестно чем бы это закончилось, если бы из кабинета не вышел сам Кретов:

— Вы?! — Он вперился взглядом в Анну. — Не ожидал.

— Меня к вам не пускают!

Он кивнул секретарше и, распахнув дверь, проронил:

— Проходите!

Глава 8
Отказ

Усевшись в кресло, Анна сказала:

— Между прочим, из-за вас я пропустила массаж!

Кретов прислонился боком к столу и зачарованно улыбнулся:

— Вот как?..

— Как раз в этот момент меня должны были мять.

— Не отказался бы на это взглянуть.

— Как-нибудь приглашу.

— А если серьезно? — Он обошел стол и сел на свое место. — Что вам нужно?

— Вы еще не обедали?

— Хотите пообедать вместе со мной?

— Почему бы нет?

— Такое со мной впервые: является малознакомая женщина и требует, чтобы ее накормили. — Кретов нажал кнопку селектора и громко сказал: — Вера, я уезжаю на обед, а потом в Придивный.

Из динамика прозвучал голос Веры:

— Сегодня вернетесь?

— Вряд ли, — ответил он.

Водитель привез Анну и Кретова туда, где Вера забронировала для них стол. По всем местечковым признакам ресторан считался в городе лучшим.

Стол накрыли в отдельном кабинете, осталось только сесть и пообедать. Они так и сделали.

— Выпьете? — спросил Кретов и щелкнул пальцами официанту: — Сережа! Бутылку моего, красного!

— Я на ПП, — заметила Анна.

— Что значит ПП?

— Правильное питание.

— Неужто не пригубите? Вино у меня правильное.

— Пригублю, — легко согласилась она.

— Вот и хорошо… — Забрав у официанта бутылку, Кретов сам разлил вино по бокалам. — Тем более что вы приехали о чем-то меня просить.

— Откуда вам это известно?

— За другим ко мне не приходят.

— Вы правы. Я хотела…

— Сначала выпьем. — Он поднял бокал.

— За что? — Она взяла свой.

— За что еще пьют мужчина и женщина? За любовь и дружбу!

— Громко сказано, но пусть будет так.

Они выпили, Кретов закусил, и Анна поискала глазами, чего бы положить на тарелку.

— Давай, закажу диетическое, — предложил Кретов.

— Мы уже на ты? — улыбнулась Анна.

— Заказывать или нет?

— Обойдусь тем что есть. — Она взяла печеных овощей и тем ограничилась.

— Давай, говори.

— Мне нужно посмотреть архивное дело.

Кретов замедленно положил на стол свою вилку:

— Не понял…

— Пятнадцать лет назад в Придивном произошло резонансное преступление.

Он догадался:

— Пропавшая королева красоты?

— Исчезновение Катерины Каратановой, — уточнила Анна.

— Она утопилась. Ты знаешь?

— Слышала. Ну, так что?

— Ты здесь при чем?

— Интересуюсь.

— Зачем?

— Из любопытства.

— Вранье.

— Хотя бы и так.

— Ты журналистка?

Сочтя такой предлог удобным, Анна ответила:

— Да.

Кретов протянул руку:

— Удостоверение предъяви! — И, не дождавшись, проронил: — Снова ложь… Повторяю свой вопрос: зачем это тебе?

— А я повторяю ответ: просто из любопытства.

Сдернув с себя салфетку, Кретов поднялся со стула:

— Не люблю, когда меня держат за лоха!

— Ну что же, — вздохнула Анна. — Тогда все карты — на стол. Зайдите в интернет и наберите в поисковике «Елена Воеводина».

Кретов опустился на стул и достал свой телефон. Через минуту сказал:

— Здесь твоя фотография.

— Это и есть — я.

— Насколько я помню, тебя зовут Анна.

— Елена Воеводина — мой псевдоним.

— Писатель? — Он пробежал глазами текст.

— Автор детективов.

Кретов с интересом ее оглядел:

— Никогда бы не подумал… Значит, посвятила жизнь литературному творчеству?

— Детективы пишу в свободное от работы время.

— Чудны дела твои, господи… Хочешь писать про Каратанову?

— Хочу. Уж очень странное дело.

— И чем же оно странное?

— Много нестыковок.

— Пример приведи?

— Пусти меня в архив, я все потом расскажу.

— Приехала отдыхать, а на деле получилось — работать, — Кретов снова разлил вино по бокалам.

— Вовсе нет.

— Ну так, отдыхай. За твое здоровье! — Он поднял бокал и выпил.

— Я не поняла. Так ты мне поможешь?

— Нет.

— Это в твоей компетенции, — сказала Анна и выпила залпом вино. — Пусти меня в архив, очень прошу.

— Я человек сторонний. Напрасно ко мне приехала.

— Ты — не сторонний. Ты — скользкий.

— Это оскорбление? — спросил Кретов.

— Констатация.

— И не такое в свой адрес слышал. Хочешь меня обидеть?

— Нет такой цели.

— Знаешь… — Кретов, не мигая, глядел Анне в глаза: — А мне нравятся такие властные и сильные женщины.

— Я такая, — сказала Анна.

— Теперь и в самом деле жалею, что тебе отказал. Обиделась? — Он улыбнулся.

— Давай так: не можешь помочь с архивом, хотя бы расскажи, что знаешь о деле Каратановой.

— Лучше выпьем…

— Ты, кажется, в Придивный собрался?

— Это я для секретарши сказал. Придет кто-нибудь в приемную, она ему тут же: Виктор Федорович уехал в Придивный. И нет вопросов. Поди, найди меня там… К кому поехал, я не сказал.

— Очень предусмотрительно.

— Выпьем?

Она взяла свой бокал и предупредила:

— Только потом — расскажи.

Дождавшись, когда Анна выпьет, Кретов пообещал:

— Расскажу.

И он действительно стал рассказывать: сначала нехотя, потом припоминая какие-то детали или подробности.

— В те времена я работал в Придивинской мэрии. Должность небольшая, но, как говорится, заметная. Какая — распространяться не буду. В тот год к конкурсу красоты приготовились загодя. Я сам выбивал образовательный грант для победительницы и, между прочим, ценный подарок!

— С какой стати санаторский конкурс финансировался городскими властями?

— Конкурс — городского масштаба. Участие принимали только придивинские девушки.

Кретов пьянел на глазах, и Анне вдруг показалось, что до самого интересного он не дойдет.

— Закусывай, — она указала на тарелку. — Тебе нужно есть.

— Только не мне, — ответил он и отодвинул тарелку.

— Ты упомянул про ценный подарок…

— Какая там ценность! Обычная бижутерия.

— Но грант ей все-таки дали?

Кретов уточнил:

— Каратановой?

— Она же победила в том конкурсе?

— Конечно, дали. И сумму, кстати, немалую. Только перечислить не успели… — Кретов уставился пустым взглядом в стол и, помолчав, проронил: — Удивляюсь я людям… Какого еще рожна ей было надо? Зачем она утопилась?

— Ты веришь в то, что Каратанова утопилась?

— Конечно, верю. Вас, баб, не разберешь. То вам — то. А то вдруг — раз! И это.

— Другие версии были?

— Всякие были, — Кретов махнул рукой, откинулся на стуле, огляделся и щелкнул пальцами: — Сережа! Еще одну принеси.

— Ты сказал, что версии были разные… Конкретнее вспомнишь?

— Следователь, который вел это дело, Куприянов Глеб Леонидович, рассказывал: ухаживал за ней один отдыхающий.

— Его разыскали?

— Задержали по подозрению в убийстве. Он был еще в санатории.

— И чем все закончилось?

— Три дня провел в следственном изоляторе, потом его отпустили.

— Значит, подозрения не подтвердились?

— Может, не подтвердились. А может, улик не нашли. Это, как известно, две разные вещи.

Опустив голову, Анна задумалась: «О чем же еще спросить?..»

— В ту ночь девчонку сбили на дороге у парка, — напомнил ей Кретов.

— Да-да! — вспомнила Анна. — Ирину Линчевскую.

— И что из нее выросло? Полная идиотка. Уж лучше бы тогда — насовсем, и дело с концом.

— Ирине сильно не повезло.

— Ее сбил мой сосед. По его словам, она уже тогда была сумасшедшей: сама бросилась под машину.

— Он сам тебе рассказал?

— Я был на суде.

— Чем все закончилось?

— Прокурор запросил пять лет, но водителю дали три.

— А Ирине — пятнадцать, — сказала Анна.

— В каком смысле?

— Пятнадцать лет Линчевская провела в психушке. Теперь, думаю, останется там до конца жизни.

— Вот ты о чем… Ну что ж, как говорится, каждому свое.

— Свое ли? Вот в чем вопрос.

— Писательница… Привыкла все усложнять. Но жизнь — это не книжка, — Кретов поискал глазами официанта: — Иди сюда!

Решив, что он хочет рассчитаться, Анна взялась за сумочку. Однако Кретов и не собирался платить:

— Как всегда, запиши на мой счет. И вот еще что: с собой бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет.

— Слушаюсь.

Поскучневший взгляд официанта выдал Кретова с головой. Анна сообразила, что никакого своего счета не существовало. Его кормили бесплатно.

Они вышли из ресторана с конфетами и шампанским. Водитель открыл дверь, но перед тем, как сесть в машину, Анна спросила:

— Отвезете меня в Придивный?

— Как не отвезти? Отвезем! — Кретов втолкнул ее в автомобильный салон и залез туда сам. Потом приказал водителю: — Вези нас в «Жемчужный»!

Автомобиль тронулся. Анна отодвинулась к дверце, но Кретов налег на нее всем своим телом. Она завернула ему руку, а самого сунула в пространство между сиденьями и придавила коленом.

Водитель обеспокоенно завозился в кресле, но не посмел обернуться.

— Пусти… — «хрюкнул» Кретов.

— Отпущу, если успокоишься, — ответила Анна.

— Я спокоен.

Откинувшись на сиденье, она молча наблюдала за тем, как Кретов поднимается с пола.

— Обязательно было унижать? — Он сел поодаль и поправил сбившийся галстук.

— Лезть не надо!

— Да ты просто мужланка, — ожесточенно пробормотал Кретов и бросил водителю: — Меня — домой, потом эту — в Придивный.

Когда он вышел из машины, Анна опустила стекло и, смеясь, крикнула:

— Конфеты и шампанское забери!

На что Кретов ответил:

— Оставь их себе!

Глава 9
Входящая информация

— Куда это вы так рано? — Слова, сказанные густым звучным контральто, остановили Анну в дверях.

Она вернулась и подошла к стойке.

— Доброе утро, Виталина Лаврентьевна. Я — на пробежку.

— То-то и смотрю, что вы такая подтянутая.

— Приходится держать себя в форме.

— Я как-то утром тоже пробежалась по набережной… Потом пришла домой, разогрела борща да как навалилась!

— Чтобы не сбиваться, нужен характер, — сказала Анна.

— В чем в чем, а в этом мне не откажешь, — заметила Виталина Лаврентьевна. — Вот только на пробежках он не работает.

— Такое бывает.

— А вы бегите, бегите, милая. Не буду задерживать, — Виталина Лаврентьевна махнула рукой и склонилась к компьютеру.

— Сезонные рабочие живут в первом корпусе?

Администраторша подняла удивленный взгляд:

— Какое вам до этого дело?

— Хотела забежать туда мимоходом.

— Зачем?

— Кажется, я там забыла футболку. Номер уже прибрали?

— Горничных и так не хватает. Не гонять же их по пустякам в дальний корпус. Как-нибудь обойдемся.

— Значит, нет. Вот и хорошо, — улыбнулась Анна и протянула раскрытую ладонь. — Дайте ключ от моего бывшего номера.

— А куда делся тот, что я вам дала?

— Остался в замке.

— Зачем же вы его там оставили? — спросила Виталина Лаврентьевна.

— Для горничной. Я думала, она придет этим же днем.

— Ну, значит, там и возьмете. Если — нет, в подсобке есть запасной. Он вместе с другими висит в шкафу на крючке. Отыщите по номеру комнаты.

— Как мне попасть в подсобку?

— Она рядом с туалетом, узкая дверь. Обычно не заперта.

— И что же… — Анна удивленно застыла. — Кто угодно может пойти и взять ключ от любой комнаты?

— В принципе, да. Только кому это нужно? Рабочие вообще не запирают свои комнаты — нечего брать.

— Спасибо за информацию, — сказала Анна и направилась к выходу.

До первого корпуса она добежала за несколько минут. Бежать в кроссовках было легко, гаревая дорожка не причиняла неудобств, поскольку изначально была придумана, чтобы по ней бегали.

Дверь главного входа была открыта. Анна вошла внутрь и сразу направилась к подсобке. Как и обещала Виталина Лаврентьевна, запасные ключи от комнат висели в прямом доступе, и она легко отыскала свой. Теперь было ясно, каким образом в ее отсутствие в комнату принесли песок — любой желающий мог это сделать.

Конечно, Анна не пошла в свою бывшую комнату, поскольку никакой футболки там не забывала. Она вернулась в коридор, вышла на лестницу и поднялась на второй этаж. На этот раз, при дневном свете, смогла осмотреть актовый зал, где не было ничего, кроме сцены, рваного экрана и двух черных дыр на противоположной стене. В будке киномеханика Анна обнаружила трансформации. С ее первого визита здесь многое изменилось: разбросанные по полу коробки со спутанной кинопленкой были закрыты и лежали на стеллажах. Пол выметен, а на окне в банке с водой стояли увядшие полевые цветы.

Анна прошлась по комнате и увидела, что несгораемый шкаф стоит не на том месте. Опустив глаза, она заметила дугообразную царапину на линолеуме. Царапина упиралась в ножку несгораемого шкафа. Сообразив, что шкаф отодвигали, она зашла сбоку и налегла на него плечом.

Первая попытка не удалась. После второй, такой же неудачной, Анна взяла банку с цветами и выплеснула воду под ножки шкафа.

На третий раз тяжелый несгораемый шкаф сдвинулся с места. Сантиметр за сантиметром Анна сдвигала его в сторону, пока не увидела в стене тайную дверцу. Находка придала ей силы, и вскоре она смогла открыть дверцу настолько, чтобы в нее войти.

Внутри тайной комнаты было абсолютно темно, пришлось включить фонарик на телефоне. Ожидая увидеть нечто зловещее, Анна увидела на стене фотографии киноактеров. В дальнем углу стояла металлическая кровать с панцирной сеткой, на которой лежал матрас, подушка и одеяло. У противоположной стены был стол с обертками от еды, рядом — стул с рваной обивкой. Комната выглядела жилой и вместе с тем заброшенной.

Услыхав тихий звук, Анна обернулась и вдруг увидела на двери записку. На рваном клочке бумаги было написано только одно слово: «Спасайся!».

В голове пронеслась страшная мысль, а что, если кто-то, кто стоит за дверью, возьмет и задвинет металлический шкаф? Тогда ей никогда не выбраться из этой комнаты.

Сорвав с двери записку, Анна выскочила из комнаты. По счастью, в будке киномеханика никого не было. Она не стала возиться со шкафом, а бросилась к лестнице. Сбежав вниз, покинула здание и на крыльце оказалась в окружении десятка мужчин, которые ожидали, когда их увезут на работу.

Она спросила у того, кто стоял ближе:

— Встречали здесь посторонних?

Он обескураженно повел головой:

— Вроде нет…

Кто-то из рабочих встрял в разговор:

— Мы все здесь приезжие, стало быть — посторонние.

— На второй этаж никто из ваших не ходит?

— Может, и ходит. А может, и нет. За день так наломаешься — только до кровати добраться.

— Кому-нибудь из вас песок на кровать насыпали?

— Чего?.. — Рабочий оглянулся на товарищей и тупо хмыкнул.

— Значит, не насыпали, — кивнула Анна и сбежала по ступенькам с крыльца, но вдруг услышала возглас:

— Постойте!

Она обернулась:

— Что?

— Вчера вечером сюда приходили двое… — С крыльца вслед за ней спустился пожилой мужчина-рабочий. — Я встретил их в вестибюле.

— О чем-нибудь спрашивали?

— Нет. Спустились с верхнего этажа и ушли.

— Отдыхающие?

Мужчина покачал головой:

— Не знаю.

— Сможете описать внешность?

— Женщина — красивая блондинка лет тридцати с такими… — Он описал руками окружность возле груди. — Пышная, такая, соблазнительная в розовом сарафане.

— С ней был мужчина? — спросила Анна.

— Накачанный такой, здоровый бычара. Эта с бюстом задержалась на лестнице и окликнула его.

— По имени?

— Да.

— Вспомните?

— Кажется, Юра.

— Во сколько они приходили?

— Часов в десять.

— Больше ничего не припомните?

— А ничего больше и не было.

— Ну, что ж… И на этом спасибо.

— Вы из полиции?

В ответ Анна улыбнулась:

— В общем-то, да.

На завтраке Анна умышленно села за стол к Юрию и Элине. Они бойко переговаривались, но, увидев Анну, мгновенно переключились на расспросы:

— Как съездили в районный центр? — спросила Элина.

— Откуда вы знаете, что я туда ездила?

— Юра сказал.

— Съездила удачно. Жаль, что опоздала на ужин, — ответила Анна и, в свою очередь, спросила: — Как вы провели вечер?

— После ужина прогулялись, потом пошли в кино.

— Здесь, в санатории или в городе?

— Здесь.

— Во сколько был сеанс?

Брат и сестра переглянулись.

— Это имеет значение? — спросил Юрий.

— Сегодня вечером я тоже иду в кино, — нашлась Анна. — Не знаете, какой будет фильм?

— Какой-то детектив, — сказала Элина и уточнила: — Начало всегда в девять.

— На детектив не пойду. Вот если бы комедия, лучше французская… А вы вчера что смотрели?

— Французскую комедию… Извините, я на минутку… — Элина подхватилась со стула и устремилась к выходу.

Со своего места Анна разглядела Веденского. Казалось, что Денис Александрович забрел в обеденный зал только для того, чтобы кого-то увидеть. К нему подбежала Элина, и они вышли за дверь.

Юрий проводил сестру взглядом и предложил:

— Пойдемте лучше на танцы.

— Приглашаете? — улыбнулась Анна.

— Или в ресторан.

— Значит, приглашаете.

— Я не скрываю, что вы мне нравитесь, — он положил на стол загорелые, мускулистые руки.

— Здесь есть и помоложе меня.

— А мне нравятся такие, как вы.

— Сомнительный комплимент.

— Давайте напрямую. Неужели я вам не нравлюсь?

— В каком смысле?

— В прямом. Посмотрите: у меня есть все, что обычно нравится женщинам. Давайте прекратим весь этот официоз.

— Предлагаете секс для здоровья?

— Скорее, для удовольствия.

— Это — смело.

— Ну, так что?

— Мой ответ — нет.

— Смотрите, не пожалейте, — предупредил Юрий, и Анна пообещала:

— Не пожалею.

Элина так и не вернулась, остаток завтрака они провели в молчании.

Потом Анна спустилась в вестибюль и подошла к стойке портье.

— Могу чем-то помочь? — спросила Виталина Лаврентьевна, однако подняв глаза, широко улыбнулась: — Это опять вы!

— Какое вчера крутили кино? — спросила Анна.

— Сейчас посмотрю… — Администраторша ткнула пальцем в расписание, лежащее на столе под стеклом: — Ага… Вот! «Убийство в Восточном экспрессе».

— Вы уверены?

— Уверена.

— Точно не комедия?

— Еще не выжила из ума. Вчера шел детектив.

— Спасибо… — Анна хотела уйти, но Виталина Лаврентьевна задержала ее:

— Что-нибудь случилось?

— С чего вы взяли?

— У вас бледное лицо, как у покойника.

— Еще не загорела, — рассеянно обронила Анна. — Мне на массаж. Я пойду.

На самом деле до массажа еще оставалось время. Анна поднялась в номер, чтобы переодеться.

Скинув одежду, она подошла к зеркалу и сказала самой себе:

— Значит, так… Ни в какое кино они не ходили. Тогда зачем врут?

Глава 10
Чернильная ночь

В дверях массажного кабинета Анна столкнулась со стариком. Он вежливо пропустил ее внутрь, потом вышел сам.

— Вы кто? — Сидящая на регистратуре сестра сделала запись и закрыла обложку формуляра, на которой было написано: «Куприянов Г. Л.».

— Это не моя карточка, — заметила Анна. — Я — Стерхова.

— Знаю, что не ваша. Куприянов местный житель, лечится по курсовке. Он только что вышел.

— Постойте… Старичок, в дверях — и есть Куприянов?

— Ну, да. Я же сказала.

— Он следователь?

— Он пенсионер. Кем был раньше, не знаю. В Придивном живу недавно, вам нужно поторопиться… — Прервавшись на полуслове, медсестра приподнялась со стула и крикнула: — Куда же вы?! Вас ждет массажист!

Но дверь за Анной уже захлопнулась.

Куприянова она догнала на лестнице:

— Стойте!

Он остановился:

— Стою.

— Вы Куприянов?

— Я.

— В полиции работали?

— Да.

— Следователем?

— Вам что за дело?

Тяжело дыша, Анна заступила ему дорогу:

— Надо!

— Или объяснитесь, или прощайте. — Куприянов хотел уйти, но Анна сказала:

— Я ваша коллега из Москвы.

— И что?

— Меня интересует дело Каратановой.

— Т‐а‐ак… — протянул Куприянов, и она прочла в его старческих глазах желание по возможности не впутываться в эту историю.

— Могу показать удостоверение.

— Покажите.

— Оно в номере.

— Тогда — до свидания, — Куприянов обошел Анну и стал спускаться по лестнице.

— Да, постойте же вы… — Она пошла рядом с ним. — Я все объясню.

— Откуда вам известно, что я вел дело Каратановой? — на ходу спросил Куприянов.

— Клейменов рассказал.

— Николай Александрович? Вы с ним знакомы?

— Можете ему позвонить. Он подтвердит.

— Ваше имя? Звание? Должность? — Старик остановился и достал телефон.

Она представилась:

— Подполковник полиции Стерхова Анна Сергеевна. Должность — старший оперуполномоченный по особо важным делам. Город Москва.

— Постойте… — Куприянов набрал номер и приложил трубку к уху: — Коля? Это Глеб Леонидович, здравствуй! Есть вопрос. Тебе знакома Стерхова Анна Сергеевна? Ага… Да… Да… — разговаривая, старик изучал ее взглядом. — Ну что же, это другое дело.

Дождавшись, когда он закончит, Анна спросила:

— Ну что?

— Меня зовут Глеб Леонидович, будем знакомы.

— Можем поговорить?

Куприянов огляделся:

— На лестнице неудобно. Насколько я понял, вас интересует дело Каратановой. Значит, есть решение о возобновлении следствия?

— Нет. Во всяком случае, мне это неизвестно, — ответила Анна.

— А то я вдруг подумал, что чего-то не знаю. Как известно, прошло много лет.

— Около пятнадцати.

— Если быть точным, ровно пятнадцать. Дело было резонансным и досталось мне тяжело.

— Помните обстоятельства?

— У меня хорошая память…

— Есть ряд вопросов.

— Говорю вам, здесь неудобно, — повторил Куприянов и неожиданно предложил: — Могу пригласить вас к себе.

— Зачем? — опешила Анна.

— Там увидите.

— И все-таки?

— У меня остались копии следственных документов.

— Зачем вы их сохранили?

— Значительную часть собрал после того, как закончилось следствие. Надеялся со временем разобраться. Как видите, все, что ни делается…

— …все к лучшему, — решительно закончила Анна. — Давайте адрес! Приду к вам после обеда.

Дом Куприянова, как и большинство домов поселка Придивного, располагался в частном секторе, среди других, таких же добротных двухэтажных домов. Во дворе дома гулял добродушный пес. Он лизнул хозяина в руку, не обратив никакого внимания на Анну.

Они поднялись на крыльцо, и Куприянов сказал:

— Туфли снимайте. Живу один, пол мыть не люблю. В прихожей стоят тапки.

В комнате с салфетками и цветами было уютно. На стене висел семейный портрет Куприянова с женой.

Усевшись за круглый стол, Анна осталась ждать Куприянова, который ушел в свой кабинет. Она оглядела комнату.

Когда он вернулся, спросила:

— А где ваша жена?

— Умерла. Вот, привыкаю жить без нее.

— Получается?

— Если честно, то не всегда. — Куприянов положил на стол две толстых папки.

— Копии документов? — спросила Анна.

— Здесь почти все, — Глеб Леонидович тяжело опустился на стул и развязал веревки на папке: — Встречаются дела, о которых трудно забыть.

— Одно из них — дело Каратановой?

— Лучше сказать — единственное.

— На лестнице вы обмолвились, что оно вам тяжело далось. Почему?

— Если скажу, что дело резонансное, то повторюсь. Тем не менее это так. Представьте себе: маленький поселок, где все знают друг друга, и большая часть трудоспособного населения работает в санатории. На конкурс красоты явились жители соседних домов, работники санатория, отдыхающие. Конкурс прошел, королеве красоты вручили корону, после чего она бесследно исчезла. Юная красавица, которой жить бы и жить.

— Неужели самоубийство?

— Не верил в это тогда, не верю сейчас, — Глеб Леонидович вытащил из папки бумаги. — Вот, сперва посмотрите эти.

— Если не верили, почему допустили переквалификацию?

— Следствие зашло в тупик. Оставалось или закрыть дело ввиду отсутствия улик, или переквалифицировать его в самоубийство. — Куприянов потер лоб, как будто припоминая детали. — Если вы не знаете, вскоре после исчезновения Каратановой на берег выбросило ее туфлю. С того момента началось давление сверху, и мне не оставалось ничего, кроме как переквалифицировать убийство в самоубийство.

— И с плеч долой, — понятливо кивнула Анна.

— Так точно, — подтвердил Куприянов. — Теперь оставляю вас наедине с документами. Изучайте, и, если будут вопросы, я к вашим услугам.

Она уточнила:

— Будете рядом?

— Пойду, прилягу, — Глеб Леонидович неуютно поежился: — Сердце что-то разыгралось. О таком, знаете, лучше не вспоминать.

Анна осталась в комнате одна и стала перебирать документы. Для начала разделила их на несколько групп — по степени информативности. Первым делом прочитала заявление матери Катерины Каратановой. Сверившись со сроками возбуждения, поморщилась: дело возбудили через три дня после исчезновения девушки.

Из показаний свидетелей сложилась более или менее понятная картина. События развивались так: после окончания конкурса около тридцати человек пришли на берег к старому пирсу. В компанию входили девушки-финалистки, сама Каратанова, члены жюри, одноклассники и даже учителя. Пляжная вечеринка продолжалась с полуночи до четырех часов утра. Что касается самой Каратановой, в два часа ночи ее на пляже у старого пирса уже не было.

Из объяснений матери Каратановой, Елизаветы Семеновны, было ясно, что дочь готовилась к поступлению в университет и мечтала стать ихтиологом. Дурных мыслей у нее не было, а только планы на будущее. Мать дала точное описание одежды своей дочери: на ней было светлое трикотажное платье, джинсовая куртка и голубые туфли на каблуках.

Анна изучила протокол осмотра места, где была вечеринка. Ничто не бросалось в глаза, ничто не привлекало внимания и не казалось хоть сколько-нибудь значительным. Однако она искала и искала тот самый крючок, который обязательно присутствовал в каждом деле.

И этот крючок нашелся.

— Сизова Вера Семеновна, работница санатория «Жемчужный». Показания написаны собственноручно, — вслух прочитала Анна и продолжила читать про себя (почерк у Сизовой был «кучерявый», но очень разборчивый).

Вот что она писала:

«В ночь, когда пропала Катерина Каратанова, я работала в прачечной. Под утро, часа в четыре ночи, я вышла на улицу покурить, услышала плач и увидела бегущую через парк девушку. На моих глазах она два раза упала, но каждый раз поднималась и продолжала бежать. По моему предположению это была Каратанова, с которой я была хорошо знакома и видела ее на конкурсе красоты».

Оторвавшись от текста, Анна позвала:

— Глеб Леонидович!

— Иду! — отозвался он, и скоро сам появился в комнате: — А я уж думал, что же так долго?

— Сколько сейчас времени?

— Восемь.

— Выходит, я здесь уже четыре часа?

— Нашли что-нибудь интересное?

— Кажется, да, — Анна протянула Куприянову листок с показаниями Сизовой.

Взглянув на него, Глеб Леонидович проронил:

— А вы, я вижу, опытный человек.

— Да, ладно…

— Схватили самое главное. Только вот ведь беда. Сизова отказалась от своих показаний.

— Когда?

— Спустя пару дней после того, как их написала.

— Но почему?

— Сказала, что ни в чем не уверена, что ей могло показаться.

— Не отличила живую девушку от духа бесплотного? — усмехнулась Анна.

— Наверное, так.

— Но вы-то с ней говорили?

— Говорил.

— И что?

— Все бесполезно. Сизова твердо стояла на своем: нет — и все. После чего показания изъяли из следственных материалов. Соответственно, вы держите в руках оригинал.

— Если показания Сизовой правда, она видела Каратанову спустя два часа после ее исчезновения с пляжа.

— Этого мы никогда не узнаем.

— Могу задать несколько вопросов? — с заметным раздражением спросила Анна.

Старик ответил:

— Давайте.

— Прачечная находится на территории санаторского парка?

— В стороне от жилых корпусов. Сейчас здание бывшей прачечной используется как склад. — Куприянов вытащил из папки общий план санатория и ткнул в него пальцем: — Она находилась здесь.

— Равноудаленно от главного корпуса и от пляжа… — задумчиво промолвила Анна.

— Дело в том, что в те времена главным корпусом был так называемый первый. Нынешнего главного корпуса не было и в помине. Кстати, конкурс красоты проходил в актовом зале первого корпуса.

— На втором этаже?

— Вы откуда знаете? — спросил Куприянов.

— Я там была, — ответила Анна, не вдаваясь в подробности. — Раз уж мы с вами заговорили об этом, — она указала на квадратик в конце санаторного парка, — что это за здание?

— Постойте-ка… — Глеб Леонидович достал из кармана очки и надел их на нос. — Это генеральский коттедж. Его, кажется, снесли.

— Ничуть не бывало. Стоит… — обронила Анна.

— Да, вы, я вижу, и там уже побывали?

— На утренней пробежке. Забежала случайно. Что значит генеральский?

— В свое время там отдыхали только высокие чины.

— А что же теперь?

— Времена изменились. Высокие чины отдыхают на Багамах. Или где-нибудь еще…

— Например, на Канарах.

— Вот-вот.

— Вернемся к показаниям Сизовой. В каком направлении бежала та девушка? Например, от первого корпуса к пляжу. Или наоборот?

— Согласно показаниям Сизовой, девушка бежала со стороны пляжа. Во второй папке есть документ… — Старик порылся в бумагах и выудил из пачки листок: — Вот протокол с ответами Сизовой на вопросы следователя.

— Почему Сизова не остановила ту девушку? Не спросила, в чем дело, не помогла?

— В протоколе все есть, — найдя нужный фрагмент, он прочитал:

— «Все произошло слишком быстро. Не успела сообразить. Сильно хотела спать».

— Ну, что ж, имеет на это право, — заметила Анна. — В конце концов, она живой человек.

— К тому, что вы знаете, — заговорил Куприянов, — добавлю лишь то, что мы так и не выяснили, существовала ли девушка. Ну а после того, как приняли версию самоубийства, все вообще потеряло смысл.

— Откуда вообще взялась такая идея? — спросила Анна. — Нашли туфлю Каратановой и решили, что утопилась? Это же несерьезно!

— Показания Третьякова Степана читали? — спросил Куприянов и, поворошив документы, достал из второй папки протокол: — Вот он! Если коротко: Степан Третьяков и Каратанова, так сказать, встречались. На той пляжной вечеринке они с Катериной поссорились, и он ее бросил.

— Причина разрыва?

— Ревность. За Каратановой ухаживал отдыхающий Геннадий Легкоступов, тридцатипятилетний нефтяник из Когалыма. Эту информацию найдете в показаниях Тамары Желанной, одноклассницы и подруги Каратановой.

— Боюсь, что сегодня мне не успеть… Могу взять документы с собой?

— Нет! — Куприянов категорично замотал головой. — Только здесь!

— Тогда вам придется потерпеть меня еще пару часов.

— Пожалуйста. Хоть заночуйте. Постелю вам на диване.

— Это, пожалуй, нет. Турнут из санатория за нарушение режима.

— Могу вас уверить, что такого не будет.

— Поработаю два часа, потом приду еще раз.

— Ваше право. Работайте сколько и когда хотите, — сказал Глеб Леонидович и собрался выйти из комнаты.

— Насчет Легкоступова… — остановила его Анна.

— Да-да…

— Что было с ним?

— Задержали через несколько дней, когда со всей очевидностью нарисовался любовный треугольник. Во второй папке есть протокол допроса Легкоступова. Забегая вперед, скажу, что доказать его причастность к убийству Каратановой мы не смогли.

— Легкоступов был на той вечеринке?

— Из-за этого и разгорелся сыр-бор. Степан Третьяков приревновал Катерину Каратанову к Легкоступову.

— Легкоступов оставался у старого пирса до конца вечеринки?

— Он ушел раньше. Примерно в то же время исчезла Каратанова.

— И вы не смогли доказать причастность? — с издевкой в голосе спросила Анна.

— Попридержите коней, — обиделся Куприянов. — Во‐первых, у него было алиби — оставшуюся часть ночи он провел с другой женщиной. Она это подтвердила. Во‐вторых… — помолчав, он поинтересовался: — Вы хоть представляете, как просто раствориться в темноте неосвещенного пляжа? Отойди на пару шагов, и тебя уже нет.

— Простите…

— Обойдусь без ваших извинений. Просто не считайте себя умнее других.

— Теперь про Сизову…

— Я часто встречаю ее в поселке.

— Она так и работает в санатории?

— Вряд ли. Она пожилая женщина, — сказав это, Глеб Леонидович ушел в соседнюю комнату, и оттуда снова донесся его голос: — Когда закончите, позовите.

В одиннадцать часов Куприянов вызвал Анне такси. Она запротестовала:

— До санатория идти всего ничего!

Но он настоял на своем:

— Провожать не пойду, плохо себя чувствую. Отпустить одну не могу. Так что, поезжайте на такси, мало ли что.

Пока Анна складывала документы в папку, Глеб Леонидович поторапливал ее:

— Завтра дочитаете. У нас водители такси долго не ждут. Чуть задержался — уезжают.

Так и случилось. Когда Анна вышла из дома Куприянова, увидела лишь красные огоньки отъехавшего такси.

Решив не волновать старика, она пошла в санаторий пешком и вскоре пожалела об этом — ночь была темной, словно чернила, а уличных фонарей на улицах не было. Тем не менее до санатория Анна добралась благополучно.

Раздеваясь, она вытащила из-за пояса юбки пачку свернутых документов и положила их в стол. Потом вспомнила, что уже несколько дней не говорила с матерью.

Набрав ее номер, спросила:

— Не спишь?

— Сплю, — по голосу было слышно, что мать обижена.

— Не обижайся, — сказала Анна. — Я очень тебя люблю. Кто еще у нас с тобой есть? Ты да я. Больше никого.

— И то верно, — вздохнула мать. — Ложись лучше спать. Поздно уже. Я как-нибудь сама тебе позвоню.

Глава 11
Награда

Утро следующего дня не обошлось без сюрприза. После завтрака, у выхода из обеденного зала, Анну ожидал главный врач санатория.

— Можете пройти со мной в кабинет?

— Я что-нибудь натворила? — спросила Анна, решив, что Веденскому доложили о ее позднем возвращении в санаторий. Однако Денис Александрович вежливо обронил:

— Надолго не задержу. Всего на пару минут…

Такой ответ предполагал различные варианты развития ситуации. Она решила уточнить:

— Надеюсь, ничего не случилось?

— Чуть позже объясню… — Веденский взял ее под руку и буквально потащил за собой.

— Да объясните же, наконец!

— Кажется, вы виделись с Кретовым… — Не то спросил, не то констатировал Денис Александрович.

— Позавчера мы вместе обедали.

— Вчера он мне позвонил.

— Зачем? — удивилась Анна.

— Навел о вас справки. И, должен заметить, ваша личность произвела на него глубокое впечатление.

— Что конкретно вы ему рассказали?

— Например, что вы офицер полиции.

Анна собралась завернуть из коридора в приемную, но Веденский протащил ее дальше:

— Нам не сюда!

— Вы только что сказали… — начала говорить Анна, однако через мгновенье она очутилась в небольшом конференц-зале. — В чем, собственно, дело?!

Среди двух десятков присутствующих там был Кретов и начальник придивинской полиции Клейменов.

Кретов взял Анну за руку и вывел в центр.

— Попрошу внимания! Тишина! — Он вытянул руку, девушка — ассистентка вложила в нее хрустальную вазу. — Сегодня мы собрались по весьма важному поводу. Ни для кого не секрет, что несколько дней назад в санатории имело место экстраординарное происшествие. По счастью, все обошлось, человеческая жизнь была спасена. Этим мы все обязаны Анне Сергеевне Стерховой. Друзья! Поблагодарим ее аплодисментами!

Все захлопали, и Кретов протянул Анне вазу:

— От имени районного руководства, администрации поселка и придивинского отделения полиции благодарю вас за проявленное мужество и содействие полицейским. Соответственно, благодарственное письмо будет направлено по месту вашей службы в город Москву.

Анна взяла вазу, ограничившись только одним словом:

— Спасибо! — Она еще не решила, как на это реагировать.

Кретов пожал ей руку, после него к Анне подошел Николай, потом, по очереди, все остальные. Выполнив долг, служащие санатория стали расходиться, чтобы возвратиться к своим обязанностям.

— Зачем ты все это устроил? — тихо спросила Анна.

— Из чувства глубочайшей благодарности к вам, — ответил Кретов.

Она уточнила:

— Мы перешли на вы?

— Я должен извиниться за позавчерашнее. Простите меня великодушно, Анна Сергеевна. Если бы я знал, что вы подполковник полиции…

— А это меняет дело?

— Надеюсь, обстоятельства позавчерашнего дня останутся между нами?

— Будем считать, забыли.

Кретов повеселел:

— Вчера зашел в книжную лавку и скупил все ваши книги. Уже начал читать.

— И как?

— Нравится. У вас превосходный слог.

К ним подошел Клейменов.

— О чем разговор?

— А знаешь ли ты, Николай, что, кроме всего прочего, Анна Сергеевна знаменитый писатель. Купи ее книжки и почитай. Запиши: Елена Воеводина — ее псевдоним.

— Зачем записывать, так запомню.

— Ну что же… — Кретов посмотрел на часы: — Мне пора ехать. До скорой встречи, Анна Сергеевна. Надеюсь, еще увидимся.

Клейменов проводил его взглядом:

— Как уж на сковороде. С чего бы так завертелся?

— Не знаю… — сдержанно ответила Анна.

— С утра приехал в отделение и потащил меня в санаторий. Веденский предложил ему разумную вещь: вручить ценный подарок вечером, в зале, перед сеансом кино. Так нет же: давай, собирай сотрудников! Давай срочно, сейчас!

— Дикая затея. Знала бы, не пошла.

— Как разыскали Куприянова? — сменил тему Николай.

— Он лечится здесь по курсовке.

— Ага… Любимое занятие местных. Старик следит за здоровьем, сердце пошаливает.

— Знаю, — сказала Анна. — Вчера была у него дома.

Немного помолчав, Николай выдавил из себя:

— Зачем?

— Изучала следственные материалы.

— Дело Каратановой?

— Что же еще…

— Зачем вы все это затеяли?

— Трудно объяснить. Вам знакомо такое чувство: когда берешь след и не можешь с него сойти?

— Знакомо. — Николай опустил голову и едва слышно заметил: — Только я бы вам не советовал…

— Что?

— Идти по этому следу.

Немного помолчав, Анна спросила:

— Что-то я не пойму. Это предостережение или угроза?

— Дружеский совет.

— Мы не друзья.

— Не тревожьте осиный рой. Последствия могут быть очень серьезные.

— Теперь я понимаю… Вы знаете больше, чем говорите. Впрочем, было бы глупо рассчитывать на вашу откровенность.

— Не помешаю? — К ним подошел Веденский.

— Нисколько.

Веденский продолжил:

— По-моему, все прошло хорошо.

— Вы знаете всех работников санатория? — спросила Анна.

— Практически всех.

— Сизова у вас работает?

— Вера Семеновна наш ветеран.

— Как ее найти?

Веденский поискал кого-то глазами и подозвал к себе дородную даму:

— Клавдия Ивановна, подойдите! Нужна ваша помощь. На каком этаже сейчас работает Сизова Вера Семеновна?

— В главном корпусе, на четвертом, — ответила женщина.

— Я там живу, — сказала Анна. — Кем она работает?

— Горничной.

— Постойте-постойте… Ее ведь тоже зовут Вера… — Выпустив хрустальную вазу, Анна подхватила ее в самый последний момент.

— Вам помочь? — услужливо поинтересовался Веденский.

— Оставьте вазу в приемной.

— Зачем?

— В Москву ее не потащу. И, если начистоту, лучше бы вы предупредили меня заранее, я бы не попала в глупое положение, — сказала Анна и отдала Веденскому вазу: — Заберите!

Она вышла в коридор. Через минуту ее нагнал Николай Клейменов.

— Идемте сегодня на танцы? Или погуляем.

— Мне нужно подумать.

— Ну, хорошо. — Он чуть приотстал и проговорил в спину уходящей Анны: — Вечером я вам позвоню.

— У вас нет моего телефона… — обронила она на ходу.

— Вы недооцениваете моих возможностей.

— Ах, да! Я и забыла, что мы из одной конторы.

Выйдя из лифта, Анна прошлась по четвертому этажу. Заглянула в открытую дверь номера, возле которого стояла тележка горничной:

— Можно вас на минуту?

Из номера вышла Вера.

— Здравствуйте.

— Мой номер убрали?

— Еще не успела.

— Я бы попросила убрать.

— Сейчас?

— Если можно. Другие уберете потом. — В голосе Анны прозвучали повелительные нотки.

— Слушаюсь, — Вера закрыла дверь и покатила тележку к номеру Анны, по дороге предупредив: — Через двадцать минут придете, все будет готово.

Но Анна не собиралась никуда уходить. Она вошла в номер следом за Верой и захлопнула за собой дверь.

— Ваша фамилия Сизова?

— Сизова, — растерянно ответила Вера. — А что?

Анна прошла к столу, достала из ящика бумагу и сунула Вере:

— Ваши показания?

— Не понимаю… — Вера пятилась к двери, но Анна оказалась быстрее: сделала несколько шагов и заперла за собой дверь.

— Пустите, — пискнула Вера. — Мне нужно работать.

— Сначала поговорим, а потом пойдете.

— Что вам нужно?

— Почему пятнадцать лет назад вы отказались от своих показаний?

— Это ж когда было…

— Только не говорите, что забыли.

— Я не говорю. — Не имея возможности выйти, Вера, как ребенок, уткнулась лицом в угол.

— Почему отказались от показаний? — повторила Анна.

— Была не уверена…

— В чем?!

— Не мучайте меня… Отпустите, пожалуйста…

— Ответите, отпущу, — Анна развернула к себе горничную и спросила, глядя в ее лицо: — Видели ту девушку? Ну! Говорите!

— Видела…

— Это была Каратанова?

— Нет. Не уверена…

— Ну?!

— Честное слово! Было темно, мне страшно хотелось спать.

— В скольких метрах от вас была эта девушка?

— Не помню…

— Вспоминайте!

— Метров двадцать, может. Не больше.

— Как выглядела девушка?

— Длинные кудрявые волосы. Темненькая.

— Опишите ее одежду.

— Не помню.

— Она была похожа на Каратанову?

Говоря с Анной, Вера сосредоточенно глядела в стену.

— Сначала я была в этом уверена. Но потом решила, что девушка была пониже ростом. Катерина-то высокой была.

— По этой причине вы отказались от своих показаний?

— Нет. Не только… — Вера опустила глаза.

— Вас заставили? — подсказала Анна.

— Да, заставили…

— Кто?

— Следователь пригрозил, что, если я не откажусь от своих слов, сына моего, Егора, посадят.

— Его-то за что?

— На танцах подрался. Он тогда сидел в следственном изоляторе.

— И чтобы защитить своего сына, вы отказались от показаний. Верно?

— Все так и было.

— Назовите фамилию следователя.

Вера покачала головой, и Анна уточнила:

— Не помните или не хотите мне говорить?

— Не хочу! — На глазах горничной выступили слезы. — Вы уедете, а мне здесь жить. Сын пьющий, у мужа сахарный диабет. Отпустите меня, бога ради! Я и так вам все рассказала!

— Ну, хорошо, — сказала Анна после небольшого раздумья. — Ответьте на последний вопрос. В каком направлении бежала та девушка?

— Из глубины парка…

— То есть… — Анна на секунду замерла и удивленно продолжила: — То есть девушка бежала в сторону пляжа?

— Именно так.

— Во время допроса вы указали противоположное направление: от пляжа к парку.

— Это была неправда.

— Следователь попросил так сказать?

Вера кивнула.

— Теперь отпустите?

— Отпущу. — Анна отошла от двери, но вдруг спросила: — Что такое генеральский коттедж?

В глазах Веры загорелся огонек любопытства:

— Блатное место. Кто только там не жил! Однажды космонавт приезжал.

— Неужели?.. — спросила Анна, однако этот факт ее нисколько не впечатлил.

— А так все больше местное начальство охальничало.

— Ага… И в чем это заключалось?

— Приедет какой-нибудь чинуша из Краснодара вроде с женой. А приглядишься к ней, в дочки ему годится. Недельку поживут, да разъедутся. За ней машина утром приедет, за ним — вечером.

— Откуда вы это знаете?

— Весь санаторий знал. Сама в коттедже не прибиралась, в прачечной в то время работала. Другие горничные много рассказывали.

— Что еще?

— Наше поселковое начальство дамочек отдыхающих приводило. Провозятся всю ночь до утра, после них пустые бутылки, коробки от конфет, да презервативы под кроватью валяются. Как-то поселился в генеральском коттедже областной депутат с негритянкой. Уж, как их только не развлекали: и на вертолете, и на яхтах катали. Администраторша возьми, да отправь туда горничную, чтобы прибралась, пока депутат и негритянка на яхте катаются. Заходит она в коттедж, не постучавшись… А там! — Схватившись за голову, Вера округлила глаза: — Депутат лежит на полу в кожаных трусах и в наручниках, а негритянка плеткой его охаживает. Сама в ботфортах, на голове фуражка, как у фашистки. Горничная в крик да к администраторше: «Давай вызывать милицию, депутата убивают!». Кое-как разобрались. Оказалось, депутат и негритянка от яхты отказались, в коттедже остались в игры играть.

— Давно коттедж не используют?

— Лет десять или пятнадцать. Точно не помню.

— Веденский обо всем этом знал? Ведь он в те времена был главврачом?

— Куда ж без него. Знал, непременно знал обо всем, — Вера открыла дверь. — Ну, так я пошла? Или как?

— Идите, Вера, идите.

Глава 12
Много лжи и чуть-чуть правды

Анна появилась в кабинете Веденского внезапно, без предварительного звонка, и даже не постучавшись.

Он удивился, однако виду не подал.

— Приятная неожиданность. Вы за вазой?

— Я сказала: оставьте ее себе!

— В таком случае, чем обязан? — Веденский встал и застегнул белый халат, как будто пиджак перед официальной встречей.

— Вы лжец! — громко сказала Анна и с вызовом уселась на стул.

— Полагаете, я должен это оспаривать? — Он тоже сел.

— Бесполезно. Я не поверю.

— Тогда позвольте спросить, на основании чего сделан вывод?

— Три дня назад в этом кабинете я спросила вас про заброшенный коттедж на территории парка.

— И что?

— Вы мне соврали. Или нет… — Она уточнила: — Вы ловко ушли от ответа: дескать, на территории парка много такого, до чего у вас не доходят руки.

— И где же здесь ложь?

— Вы не сказали мне про генеральский коттедж.

— А почему я должен про него говорить?

Анна замолчала, понимая, что, по сути, Веденский прав.

Он продолжил:

— Допускаю, что вы, с присущей вам настойчивостью и профессионализмом, могли докопаться до грязных подробностей из прошлого этого здания. Могу предположить, что вас, как писателя, заинтересовала история Катерины Каратановой. Теперь вы умело сплетаете сюжет, строите фабулу, и к декабрю выйдет новая книга. Я прав?

— Отчасти.

— Но только при чем же здесь я?

Анна упрямо повторила:

— Вы не рассказали мне про генеральский коттедж.

— Прошу вас усвоить! — Веденский повысил голос: — Я никому ничего не обязан! Тем более — вам. Я — врач. Вы — моя пациентка. Нас с вами ничего больше не связывает.

Анна встала и направилась к двери.

— Постойте! — крикнул он, встал и подошел к ней. — Генеральский коттедж — постыдное пятно на моей репутации. Я мирился с этим долгие годы потому, что зависел от областной и тем более от районной администрации. Как только представится случай, я с ним разделаюсь. Это здание превратится в груду камней. И никто… Слышите? Никто больше мне о нем не напомнит.

— Зря я к вам пришла, — промолвила Анна.

Веденский согласился:

— Конечно, зря.

Она двинулась к выходу и там столкнулась с Элиной. Та вошла без стука, и Веденский сорвался:

— Вам здесь что?! Проходной двор?!

Элина тихонько охнула и отступила.

Когда Анна была уже в коридоре, до нее донесся тихий голос Веденского:

— Прости, малышка… Я не нарочно.

На массаж Анна пришла раньше назначенного. Она сидела в приемной, когда там появился Глеб Леонидович Куприянов.

Увидев ее, он спросил:

— Караулите меня?

— Можно сказать и так.

— Позвонили бы. Зачем тратить время?

— Я отдыхающая. У меня времени — вагон и маленькая тележка.

— А у меня его нет. Спешу на массаж.

— Вас вызовут через двадцать минут, — Анна похлопала по сиденью рядом с собой. — Присаживайтесь.

— Все-то вы знаете… — Куприянов сел.

— Сегодня я говорила с Сизовой.

— Неужели нашли? — Глеб Леонидович покрутил головой. — Впрочем, у кого я спрашиваю… У акулы столичного сыска.

— Не иронизируйте. Вам это не идет. Вы человек серьезный.

— Сизова рассказала что-нибудь новое?

— Ее принудили отказаться от показаний.

— Кто? — удивился Куприянов.

— Не знаю, — Анна безразлично пожала плечами. — Возможно, это сделали вы.

— Серьезно?

— Более чем.

— То есть вы подозреваете меня в сговоре со злодеями?

— А что еще остается делать?

Куприянов поднялся на ноги.

— Были бы вы мужчиной, я бы дал вам по… лицу.

— Это были не вы?

— Я никого ни к чему не принуждал. Тогда и сейчас мне нужна только правда.

— Протокол допроса Сизовой подписан вами?

— Я вам его показывал…

— Но я не видела подписи.

— Допрос вел не я, а младший следователь Полуянов.

— И вы хотите сказать, что он запугал Сизову?

— Во‐первых, я так не сказал. Во‐вторых, не представляю, чем именно он мог ее запугать.

— В то время сын Сизовой сидел в следственном изоляторе.

— Ах, да… Я помню эту историю. Драка в кафе на набережной в день проведения конкурса. Мальчишке ничего не грозило.

— Однако этот факт ловко использовали, — заметила Анна.

— Неужели, Полуянов? — Глеб Леонидович растерянно огляделся. — И, главное, в чьих интересах?

— Можем спросить у него.

— Можем. Да только вряд ли он на это ответит. Его лет десять как схоронили.

— Тогда мы в тупике.

Из кабинета вышла медсестра и, оглядев приемную, объявила:

— Куприянов!

— Да-да, я сейчас! — Глеб Леонидович поднялся и снова обратился к Анне:

— Сегодня приходите ко мне, я покажу вам тот протокол.

— Договорились, приду. — Она тоже встала: — Не поговорили про Линчевскую. А жаль…

— При чем здесь она?

— Ее сбили в тот же день, когда пропала Катерина Каратанова. Вы это знаете.

— В тот день произошло немало событий. Например, небезызвестная вам драка в кафе. И что же теперь? Всякое лыко в строку?

— Кто ее сбил?

— Водитель Илья Зотов, хороший мужик, отец четверых детей.

— Вы с ним знакомы?

— Конечно. Он после того, как отмотал срок, вернулся в Придивный. Работает водителем междугородных автобусов.

— Меня не оставляет мысль о Линчевской.

— Не путайте себя и меня. Линчевская тут ни при чем.

— Почему именно теперь она решила броситься с крыши? Жизнь вроде наладилась… — Анна будто не слышала, что сказал Куприянов.

— Потому, что она сумасшедшая.

— Куприянов! — крикнула медсестра. — Сколько вас ждать?!

— Иду-иду, — заторопился Глеб Леонидович и, обернувшись к Анне, напомнил: — Сегодня вас жду.

Как и обещала, после ужина Анна собралась пойти к Куприянову.

Надев удобные туфли, она подошла к зеркалу, достала из сумочки помаду и подвела поблекшие на загорелом лице губы. Критически оглядела себя в зеркале и направилась к двери.

Открыв ее, увидела Николая Клейменова. Он был в штатском темно-синем костюме и белой рубашке.

— Что вы здесь делаете?

— Я же обещал позвонить.

— В дверь? — ехидно спросила Анна.

— И что же? Прогоните меня?

— Надо бы, — она вышла за дверь и захлопнула ее за собой. — Я иду к Куприянову.

— Перенесите встречу на завтра. Вы здесь на отдыхе.

— Нет, не могу…

— Мы с вами погуляем по набережной, сходим в ресторан.

— Я ужинала.

— Или, если хотите, на танцы.

— Ну, хорошо… — Анна достала телефон и набрала номер Куприянова. — Глеб Леонидович? Давайте встретимся завтра. Не заняты? Ну, спасибо. Всего хорошего, — закончив разговор, она обернулась к Николаю и, оглядев его с ног до головы, поправила воротник сорочки. — Теперь идемте.

Они спустились в вестибюль и вышли из лифта. От стойки регистратуры к ним поспешила Виталина Лаврентьевна:

— Дорогая наша Стерхова! Да кто же мог подумать, что вы Елена Воеводина?! Да мы же зачитываемся вашими детективами! Это ж какую голову надо иметь, чтобы сочинять такие истории!

Анна смущенно пробормотала:

— Спасибо…

— Не могу купить вашу последнюю книгу. Вся извелась.

— «Песню черного ангела»? — уточнила Анна. — Она поступит в продажу в конце месяца.

— Уж и не знаю, как дотерпеть.

— Если хотите, я вам ее подпишу.

— Хочу! Только не забудьте!

— Договорились. Если книги не будет в Придивном, пришлю вам из Москвы.

— Мы тут посоветовались, хотим попросить провести встречу с читателями. Конечно, вы на отдыхе, но вдруг согласитесь?

— Да, в общем-то, я не против. Как только решите, когда и где, сразу мне позвоните.

— Непременно позвоню в ближайшее время, — Виталина Лаврентьевна чуть отступила и оглядела Анну восторженным взглядом: — Это же надо! Живая Воеводина!

На улице Николай сказал:

— Впечатляет…

— Что?

— Восторг и благоговение почитателей. Приятно быть известным писателем?

— Не преувеличивайте. Я всего лишь середнячок. О высокой литературе речь не идет.

— А, по-моему, сейчас как раз эпоха женского детектива.

— Вот-вот…

— Откуда такая самоирония?

— У меня, как у большинства авторов этого жанра, вечная дилемма: писать плохо — стыдно, а хорошо — некогда.

Николай посоветовал:

— Ну, так пишите долго и хорошо.

— А когда через шесть лет я напишу «Войну и мир», читатель наморщит лоб, чтобы вспомнить: а кто такая Воеводина? И купит книгу другого автора, который пишет по три книги в год.

— Жестокая правда жизни, — проговорил Николай. — Тем не менее, если следовать логике последних событий, в Придивном о вас скоро будут слагать легенды.

— Вы про Линчевскую? Стоит ли говорить об этом. Просто я оказалась ближе, чем остальные.

— Оказаться рядом в нужный момент — вершина профессионализма. Известная истина.

— Не буду с вами спорить, хотя сама я так не считаю.

— В санатории говорят только про вас. Теперь еще и встреча с читателями. Послушайте, а почему вы предпочли писать детектив?

— О чем еще писать офицеру полиции? — Анна остановилась: — Нет, правда, хватит!

— Ну, хорошо, — согласился он. — Предлагайте другую тему.

— Открывались шумно двери, и ползли по стенам тени. — Быстро, в ритме стихов проговорила она.

— Что это?

— Слова, которые повторяла Линчевская.

— И что они значат?

— Не знаю. Подумала, вдруг знаете вы?

— Откуда?! Я и видел-то ее всего несколько раз.

— Вот, что я нашла в интернете, — Анна включила телефон, отыскала сохраненную заметку и прочитала: — «Шестнадцать признаков того, что в вашем доме живут призраки». Не буду приводить все шестнадцать, назову всего три: открытие и закрытие дверей, необъяснимые тени и странное поведение животных.

— Животные здесь при чем?

— Линчевская упоминала собачий вой.

— И все равно, не полный комплект. Как быть с остальными тринадцатью?

— Зря шутите, — заметила Анна. — Я говорю серьезно.

— Ну, не верите же вы в подобную ерунду?

— В подобных случаях говорят: не знаю, чему верить.

— Фактам и только фактам.

Они вышли к набережной. Был вечер, и солнце давно село. Дробясь и колеблясь, в морской воде отражались прибрежные огоньки. На пляже веселилась молодая компания, несколько человек купались в черной воде.

— Помните тот первый день, когда мы встретились в ресторане? — спросила Анна.

— И вы не захотели, чтобы я вас проводил.

— Впоследствии я пожалела об этом.

— Что-нибудь случилось? — спросил Николай.

— Случилось. Только не знаю, покажется ли это вам интересным.

— Меня интересует все, что связано с вами.

— Небывалая галантность для полицейского, — усмехнулась Анна.

— Я мужчина. А уже потом полицейский.

— Вернемся к нашему разговору. Дело в том, что я приехала сюда на день раньше, мой номер был занят.

— Как вышли из положения?

— Меня поселили в первом корпусе. Как выяснилось позже, я там ночевала одна.

— Неужто испугались?

— Начнем с того, что запасные ключи от комнат хранятся в свободном доступе. На практике любой желающий может открыть вашу дверь, забрать или принести в комнату все, что угодно.

— У вас что-то забрали?

— Мне принесли.

— Что? — Николая заинтересовал такой поворот событий.

— Да-да… Вернувшись в комнату, я обнаружила на кровати песочный холмик с могильным крестом.

— Странная фантазия. Интересно, кто это сделал?

— Мне тоже интересно, — сказала Анна. — Еще той ночью мне показали кино…

— Это аллегория?

— Это реальность. Когда я поднялась на второй этаж, в кинозале включился кинопроектор.

— Какая-то бесовщина… Надеюсь, вы оттуда сбежали?

— Я тут же отправилась в будку киномеханика.

— Радикально. И что?

— Там никого не было, но проектор продолжал работать.

— Я же говорю, бесовщина!

— Но и это еще не все… Днем позже я обнаружила в том же помещении секретную комнату.

— Внутри что-то было?

— Ничего необычного. Возможно, там кто-то иногда ночевал. И только одна деталь показалась мне странной. Или даже пугающей, — Анна порылась в сумочке, достала свернутый кусок рваной бумаги и посветила телефоном. — Смотрите.

— «Спасайся», — прочитал Николай и поднял глаза на Анну: — Что это?

— Записка висела на внутренней стороне двери.

— Она что-то значит?

— А вы-то как думаете?

— Могу предположить, что это предостережение. Возможно, записка адресовалась вам.

— Дело в том, что, когда я пришла туда во второй раз, несгораемый шкаф, за которым пряталась дверца, был отодвинут.

— Совершенно очевидно, что вас туда «пригласили». Здесь нужно разбираться, но вот так, с лету, не выйдет. Дайте мне время, и я во всем разберусь.

— Конечно, я могла бы спросить у Веденского, — Анна помолчала, потом категорично закончила: — Но ему я не доверяю.

— А мне доверяете? — Клейменов взглянул на Анну, его глаза зажглись, как будто от щелчка выключателя.

Она ответила:

— Пока доверяю. — И, вытянув руку, спросила: — Там старый пирс?

— Чуть левее и ближе, — Николай сдвинул ее руку, переменив направление. — Хотите, пойдем туда?

— Хочу.

Они прошли вдоль берега по песку примерно пятьсот метров. Облака сошли, и на воде появилась дорожка лунного света. Фосфоресцирующие волны мирно лизали берег. Анна сняла туфли и до пирса шла по воде.

— Вот здесь все случилось, — раскинув руки, Клейменов покрутился вокруг своей оси. — Смотрите. Изучайте. Выдумывайте. Ведь вы за этим сюда пришли? Взглянуть, где проходила пляжная вечеринка?

— Ну, почему…

— Только не говорите, что здесь ярче звезды. Они везде одинаковые.

— Один несимпатичный тип недавно рассказал мне историю. Перед рассветом он пришел сюда, чтобы уплыть на рыбалку, но пока ждал прибытия лодки, заметил под пирсом голову живого существа. И оно, это существо, на него смотрело.

— Кто-нибудь купался?

— Голова то появлялась, то пряталась под воду.

— Этот прохиндей рассчитывал привлечь ваше внимание. Приврал, чтобы понравиться.

— А мне показалось, что он был напуган.

— Чего не сделаешь, чтобы понравиться женщине, — заметил Николай и вдруг спросил: — Скажите, а почему вы приехали сюда раньше срока? Наверняка ведь не просто так?

— Хотела побыстрее уехать, — сказала Анна и продолжила другим, немного погасшим голосом: — Как и всякий другой, кто хочет от чего-то сбежать.

— От чего убегали вы?

— Этого я вам не скажу. — Она подошла к воде, вымыла ноги и натянула туфли. — Теперь идемте на танцы.

Яркий свет веранды, где танцевали, освещал увитый зеленью забор и ближайшие аллеи, которые расходились по парку словно лучи. Анна поднялась на веранду по ступеням, словно танцуя и, когда обернулась, свет упал на ее лицо. Николай коснулся ее волос и, наклонившись, прошептал:

— Они у вас от влажности вьются…

Глава 13
Запрос на взаимность

Звонок от матери прозвучал без четверти шесть, когда Анна еще спала.

— Разбудила? — спросила мать.

— Ну, конечно… — Анна посмотрела на часы: — Еще нет шести. Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Я не позвонила вчера, решила позвонить сегодня пораньше, пока ты не убежала.

Анна перевернулась на спину и сладко потянулась, оставив телефон возле уха:

— Ну, говори…

— У меня для тебя новость.

— Плохая?

— Скажу, а ты потом сама разберешься. Твой Иван… — начала мать, но Анна буквально взвыла, не дав ей договорить:

— Ма-а‐ама! Опять?! Ну, не утром же!

— Пожалуйста, если хочешь, я могу замолчать.

Анна резко встала с постели, подошла к балконной двери и, глядя на густой туман за стеклом, сказала:

— Раз уж начала — говори.

— Его перевели в твой отдел.

— Кем?

— Заместителем начальника отдела по внутренней службе.

— И как ты только запомнила…

— Я записала.

— Кто тебе об этом сказал?

— Твоя подружка.

— Вика? — спросила Анна и, не дожидаясь ответа, задала еще один вопрос: — Когда он приступает к работе?

— А он уже приступил, — ответила мать. — Иван будет твоим начальником?

— Нет, не совсем.

— И ты не будешь иметь к нему никакого отношения?

— Буду.

— Это плохо, — вздохнула мать. — И вот что я думаю, Аня. Иван хочет отомстить тебе за развод.

— Решение развестись мы приняли вместе.

— А вот и нет…

— Что? — насторожилась Анна.

Спохватившись, мать замолчала, но потом обронила:

— Все было не так.

— Откуда ты знаешь? — В голосе Анны прозвучала усталость.

— Иван мне все рассказал.

— Когда ты с ним говорила?

— Недавно он ко мне заходил.

— Так невозможно, мама! Нельзя рубить кошке хвост по частям!

— При чем здесь кошки, Анечка?

— Все, мама. Все. Мне нужно бежать.

Для увеличения нагрузки Анна бежала вдоль моря по песку. Береговая линия была слева от нее и только угадывалась — туман стоял белой стеной. Казалось, что его, словно желе, всю ночь заливали слоями, да так искусно, что между ними оставались границы.

Почувствовав под ногами дорожку из досок, Анна поняла, что добежала до старого пирса. Здесь туман был еще гуще и обложил ее словно ватой. До ушей не долетали ни звуки поселка, ни звук плещущих волн.

Анна взошла на пирс и медленно двинулась к его окончанию. Там, раскинув руки, крикнула в туманную вату:

— Здесь никого!

Из тумана послышался голос:

— А ну, не кричи…

— Кто здесь?! — Анна со страхом отступила от края.

Тот же голос повторил:

— Не кричи, говорю… Рыбу пугаешь. — На деревянный пирс легла узловатая пятерня, вслед за ней в тумане обозначилась голова в фетровой шляпе.

— Вы кто? — спросила она.

— Я проводник. Клиент оплатил рыбалку, а сам не явился. Один в море не пошел, бензин зря расходовать. Здесь лодку причалил, закидушку^[1] спустил, к завтраку три-четыре барабульки поймаю.

— Сопровождаете отдыхающих на рыбную ловлю? — Анна разулась и, опустив ноги, села на пирс, однако до воды не достала.

— Я пенсионер, работаю в свое удовольствие. Для кого-то рыбалка — досуг, а для меня — работа.

— Давно этим занимаетесь?

— Лет двадцать кряду. Раньше только летом подрабатывал. А как на пенсию вышел, работаю круглый год.

— Сколько же вам лет?

— Весной стукнуло шестьдесят два.

С моря подул сильный ветер, и туман стал редеть, обнаружив корпус лодки и сухую фигуру пожилого мужчины в фетровой шляпе.

— Часто вас нанимают? — спросила Анна.

— Два-три раза в неделю. С октября по апрель реже.

— Не сезон?

— Да, как сказать — не сезон… — Он достал папироску, чиркнул спичкой и закурил. — Когда наступают холода, настоящая рыбалка только начинается.

— В каждом деле есть свои тонкости, — заметила Анна.

— И тонкости, и хитрости. — Мужчина прикусил папиросу и стал загибать пальцы: — Снастей у курортника нет? Нет. Лодки тоже нет. Рыбных мест не знает. Куда ему без меня?

— Никуда, — согласилась Анна. — Вас как зовут?

— Борисыч.

— А меня зовут Анна.

— Давно к нам приехала?

— Около недели.

— То-то и смотрю: бледная, как поганка.

Она оглядела свои руки.

— А мне кажется, я загорела.

— Смотря с чем сравнивать. Вон, погляди на придивинских девчат — черные, как головешки.

— Они все лето на солнце. А мы всего пару недель. Не успеешь приехать, уже уезжать.

— Неволя у вас такая… Сидите в каменных мешках, неба не видите. То ли дело здесь, — Борисыч поднялся на ноги: — Вот так станешь в лодке, глянешь на воду, почуешь соленый ветер! И — хорошо!

— Да вы поэт. — Анна передвинулаь на край пирса, вытянула ногу и чиркнула ступней по воде. — Здесь и правда хорошо. Я слышала, что это знаменитое место.

— Да нет вроде. Обычное.

— А разве не здесь пропала королева красоты?

— Катя Каратанова… Было такое. Только ведь она утонула. Это доказано.

— Вы ее знали?

— Знал.

— Какая она была?

— Катя-то? — Борисыч сосредоточился. — Красивая, высокая. Не зря победила в конкурсе.

— А характер? Какой у нее был характер?

— Ветреный.

— В смысле мужчин?

— Гуляла то с одним, то с другим.

— Вы имеете в виду Третьякова и того отдыхающего?

— Вы-то откуда их знаете?

— Так… Интересовалась.

— Пятнадцать лет прошло. С чего это вдруг?

В продолжение разговора Анне пришлось внести ясность и рассказать половину правды:

— Я, знаете, писатель. Детективы пишу.

— И что же? Про Каратанову хотите написать?

— Если соберу материал.

Борисыч затащил в лодку снасть и стал снимать с крючков пойманных рыб. Скинув их в железную сетку, сказал:

— Теперь прощевайте.

Он отвязал швартовы, взревел мотор, и лодка, отделившись от пирса, пошла вдоль берега на тихом ходу.

Анна поднялась на ноги и помахала рукой:

— Прощайте!

Забрав свои кеды, она прошагала по пирсу и села на берегу. Пока отряхивала с ног песок, на воду не смотрела. Но как только перевела туда взгляд, у нее похолодела спина. Из-под воды под пирсом торчала человеческая голова.

— Эй, вы! — крикнула Анна, но голова медленно погрузилась в воду и больше не появлялась.

Анна вышла из душа и, запахнув махровый халат, стала расчесываться.

В дверь постучали. Решив, что это горничная, Анна открыла дверь и удивленно воскликнула:

— Вы?!

— Позволите? — Юрий шагнул в номер и, не останавливаясь, проследовал в комнату. Оглядевшись, поинтересовался: — Почему вы перестали появляться на пляже?

— Вам какое дело? — грубо спросила Анна.

Возмутившись бесцеремонным поведением, она не обратила внимания на то, что его рубашка расстегнута и обнажает рельефные кубики прокачанного торса.

— Мне показалось, что мы с вами только-только расположились друг к другу… — Он медленно приблизился и запустил руку ей под халат.

Анна размахнулась и не женским, сильным ударом двинула его кулаком по лицу.

— За что?! — крикнул Юрий и схватился за скулу.

— Еще раз попробуй… — Анна угрожающе подступилась, и он отшатнулся.

— Не надо!

— Пошел вон из моей комнаты!

Дважды повторять не пришлось, Юрий выскочил в коридор, и она захлопнула дверь.

Анна шагнула к зеркалу и сердито, резкими движениями, стала расчесывать волосы. Не потрудившись их высушить, надела джинсы и футболку.

Выйдя в коридор, захлопнула дверь и быстрыми шагами направилась к лифту. Через минуту она была на первом этаже в вестибюле. За стойкой регистратуры сидела администраторша Валентина.

— Мне нужна ваша помощь, — сказала Анна. — Вопрос щекотливый…

— Да-да… Слушаю вас.

— Мне нравится мужчина.

Валентина понятливо улыбнулась:

— Для курорта это не редкость.

— Кажется, он женат.

— Это плохо.

— Но мне-то он врет, что это его сестра.

— Какой номер? — без лишних вопросов осведомилась администраторша.

— В том-то и дело, что я не знаю… Кажется, они живут на втором этаже.

— Сейчас посмотрю в компьютере… Их имена?

— Элина и Юрий, — Анна заняла выжидательную позицию, облокотившись на стойку. — Ну, что там?

— Минуточку… Погодите… Ага! Вот они, голубчики! Двести четвертый номер. Да я же их помню, сама заселяла. Они — брат и сестра. Оба Ивановичи. Номер с раздельными кроватями. Точно!

— Можно посмотреть? — Анна сноровисто шмыгнула за стойку и встала у монитора. — Сканы паспортов у вас есть?

— Зачем? Штамп о заключении брака мы не снимаем.

— Покажите!

Администраторша открыла сохраненные файлы и поочередно показала их Анне:

— Да, вот же, пожалуйста!

— Вижу. — Она с благодарностью посмотрела на Валентину: — Огромное вам спасибо!

— Удачи!

Анна поднялась на лифте в свой номер и, едва зашла в комнату, позвонила подруге:

— Вика! Привет, это я! Возьми ручку и запиши! Семибратов Юрий Иванович тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, серия и номер паспорта… — Она продиктовала все цифры паспорта, ни разу не сбившись. — Еще один человек: Семибратова Элина Ивановна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, номер паспорта…

Записав данные, Вика сказала:

— Готово! Теперь здравствуй.

— Мне нужно выяснить, кто эти двое. Найди все, что на них есть, вплоть до неоплаченных штрафов. Сделаешь?

— Это моя работа.

— Умница. Когда выяснишь, сразу звони. А лучше перешли всю информацию на электронную почту.

— Сделаю. Но я сейчас на Селигере, вернусь через пару дней. Что у тебя случилось?

— Приеду, все расскажу.

— Твоего Ивана перевели к нам в отдел.

— Знаю.

— Что собираешься делать?

— Приеду — разберусь. Теперь все! Пока!

Глава 14
Кровавые брызги

Вернувшись в свой номер после обеда, Анна сразу же позвонила Куприянову:

— Здравствуйте, Глеб Леонидович. Я собираюсь к вам.

— Очень хорошо. Только сейчас я занят, жду гостей.

— Когда перезвонить?

— Зачем звонить? Часам к шести приходите.

— Значит, договорились. К шести.

Отключившись, она взяла со стола справочник и, порывшись в нем, отыскала телефонный номер автовокзала. Тут же его набрала:

— Девушка, здравствуйте! Мне нужно увидеться с одним вашим водителем. Фамилия? Его зовут Илья Зотов. Когда, говорите, он вернется из рейса? Через полчаса? Очень хорошо, огромное вам спасибо.

Ее третий по счету звонок был в такси. Автомобиль был подан мгновенно, и на этот раз все сложилось удачно: на вокзал она приехала к прибытию очередного автобуса.

Зайдя со стороны водительской дверцы, Анна задрала голову:

— Вы Зотов?

— Да, — из кабины выпрыгнул крепкий седоволосый человек.

— Илья?

— Илья Юрьевич.

— Меня зовут Анна.

— Чего вы хотите? — Илья Юрьевич потянулся и забрал из кабины какие-то документы. — Давайте поскорее, мне нужно сдать путевой лист.

— Но у меня долгий разговор, — сказала она. — Лучше сначала сдайте.

— Ждите здесь, — сказал Зотов и ушел в здание вокзала. Когда через несколько минут он вернулся, с любопытством спросил: — Что за вопрос?

— Ирина Линчевская. Помните такую?

Илья Юрьевич опустил голову и глухо произнес:

— Вы ее родственница?

— Я посторонний человек.

— Тогда, откуда такой вопрос? Она же вроде в психушке.

— Две недели назад ее выпустили, и она хотела покончить с собой.

— Вы же понимаете, что я здесь ни при чем?

— Понимаю.

— Тогда зачем пришли?

— Я могла бы соврать, но не буду. Меня интересует другая история, и она, на мой взгляд, связана с тем, что случилось с Линчевской.

— Что случилось… Выскочила на дорогу как сумасшедшая, я даже сообразить не успел. До сих пор в ушах стоит этот звук…

— Какой?

— Удар по живому телу: бум! Она даже не крикнула. Перелетела через крышу, и — шмяк на асфальт. А вас-то что конкретно интересует?

— В ту же ночь исчезла Катерина Каратанова. Знали такую?

— Поселок маленький. Знал. Ищете ее, что ли?

— Просто хочу разобраться.

— Поздно спохватились. Искать было нужно сразу.

— Думаете, что если бы Каратанову искали, то ее бы нашли? — спросила Анна.

— Весь поселок знает, что Каратанову убили. Хотя бы тело нашли.

— Но у меня-то к вам вопрос по Линчевской.

— Она осталась жива?

— Трагедию удалось предотвратить.

— Вы полицейская? — спросил Илья Юрьевич, после чего улыбнулся и закивал: — Полицейская… Я вашего брата распознаю на раз.

— Будем считать, что вы меня раскусили. Ну, так, что?

— Что?

— Поговорим о Линчевской?

— Отчего не поговорить, — он достал автомобильный брелок и нажал кнопку сигнализации. — Идемте в машину.

Устроившись в салоне, Анна спросила:

— Расскажите мне, как все случилось?

— В начале пятого утра я возвращался на своей машине с железнодорожного вокзала — отвозил тещу к поезду. Еду мимо санаторского парка, светать только начало, легкий туман. Вдруг, откуда ни возьмись — летит!

— Кто?

— Линчевская.

— В смысле, бежит? И что?

— Что-что?! Глазищи вот такие! Как фонари! Лицо испуганное!

— Вы же сказали, не успели отреагировать?

— Но увидеть-то я успел! Потом: «бух»! И все.

— Она успела испугаться машины?

— Наверняка ничего не поняла, сразу же отключилась.

— Значит, она испугалась раньше?

— Да черт ее знает! — разгорячился Зотов. — Я из-за нее три года жизни своей потерял.

— Линчевская потеряла всю свою жизнь, — сдержанно проронила Анна. — По крайней мере, после наезда.

— Правильно говорите… Но ведь и я‐то не виноват! Зачем она бросилась под машину?!

— Об этом поговорим. Вам кажется, что Линчевская была напугана чем-то другим?

— Это факт.

— Значит, после того, как ее кто-то напугал, она побежала к дороге…

— Девчонка выбежала из парка. А уж что там в парке случилось, мне неизвестно.

— Значит, Линчевская бежала из парка… — задумчиво проронила Анна.

— Из парка.

Она достала из сумки план санатория и санаторского парка, который стащила у Куприянова:

— Можете показать это место?

— Где сбил?

— Да.

Зотов расправил план и поводил по нему пальцем:

— Здесь… Или здесь… Послушайте, — он посмотрел на Анну: — А что, если я вас туда отвезу?

— Везите!

Зотов завел машину, и они выехали с территории автовокзала. Добрались до санатория через поселок и двинулись дальше по дороге, граничащей с парком. У его окончания Зотов остановился.

— Здесь!

— Это точно? — спросила Анна.

— Век не забуду!

Они вышли из машины. Зотов стал ходить по проезжей части и махать руками:

— Вот так ехал я! Вот так бежала она! Потом: «бах», она перелетела через крышу, машина пошла вперед и остановилась у тех кустов.

— Меня интересует Линчевская.

— Девчонка упала сюда. Здесь и лежала, — Зотов посмотрел себе под ноги, потом вывернул руку и закинул назад голову: — В такой позе.

— Как была одета?

— На всю жизнь запомнил! Курточка на ней была джинсовая с красными прозрачными камушками…

— Стразами? — догадалась Анна.

— Не знаю, как у вас это называется. Блестяшки такие. Я еще подумал, что брызги крови. Потом перевернул ее, а там кровищи немерено! Какие там стразы…

— Значит, на ней была надета джинсовая куртка с вышивкой красными стразами. Что еще?

— Платьишко светленькое… Коротенькое, как у ребенка… — Зотов достал платок и прижал к глазам. — Лучше б не приезжали!

— Вы, когда из машины вышли, до того, как наклонились к Линчевской, в парк не смотрели?

— До того ли мне было?!

— Никого не видели, ничего не слыхали?

Зотов помотал гол�

© Князева А., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны…

От автора

Глава 1

Туман

На перроне шел дождь. Анна подняла воротник и взяла у проводницы свой чемодан.

– Хорошего отдыха! – сказала проводница и захлопнула вагонную дверь.

Рассчитывая по прибытии на теплую черноморскую погоду, теперь Анна стояла в темноте под беспросветным дождем. Поезд тронулся и, набирая ход, устремился к Черному морю. В поселок Придивный, где был ее санаторий, поезда не ходили.

Анна покатила свой чемодан к вокзалу. Там ее обогнал крупный темноволосый мужчина, открыл тяжелую дверь и придержал, чтобы пропустить Анну вперед. Списав его любезность на свой жалкий вид, она молча кивнула, однако, заметив, что в зале ожидания пусто, спросила:

– Не знаете, где автобусная остановка?

Мужчина махнул рукой:

– Слева от центрального входа! Первая маршрутка придет в шесть тридцать пять.

– А сколько сейчас?

Он поднял глаза и посмотрел на вокзальные часы:

– Без четверти три. Вы с поезда?

– Зачем спрашивать, если видели меня на перроне.

– Должны бы знать, во сколько прибывает ваш поезд.

– Я никому ничего не должна, – отрезала Анна и добавила несколько мягче: – Проснулась за несколько минут до прибытия, ничего не успела сообразить.

– Отдыхающая…

– А что в этом плохого?

– Ничего, – мужчина рассеянно огляделся, потом спросил: – Вам куда?

– В каком смысле?

– Дом отдыха… Санаторий… Или что там у вас?

– Санаторий «Жемчужный».

– Это в Придивном. Я тоже еду туда. Могу подвезти.

– Вы на машине? – удивилась она. – Но ведь вы только что с поезда.

– Я встречающий.

– И где же те, кого вы встречали?

Мужчина неожиданно обозлился:

– Короче, едете или нет? Между прочим, ценник у привокзальных бомбил стартует с трех тысяч рублей.

– Еду!

Он взял ее чемодан, они пересекли зал ожидания и вышли на привокзальную площадь, которая «по совместительству» служила автомобильной парковкой. Дождь кончился, и над частной застройкой засеребрилась тонкая полосочка неба.

– Светает… – Мужчина щелкнул брелоком, подошел к белому внедорожнику и сунул чемодан в багажник. Усевшись в машину, пристегнул ремень безопасности и покосился на Анну, которая устроилась рядом: – Меня зовут Николай.

– Меня Анна.

– Москвичка?

– С чего вы решили?

– Москвичей сразу видно.

– И чем же мы отличаемся от других?

– Резкие, злые, суетливые, – Николай тронул машину. – Не обижайтесь, это обобщенное мнение. Где москвичи, там вечные разбирательства.

– Не любите вы нас…

– За что вас любить? Живете в своей столице, жируете, как будто в другом государстве.

– Если так рассуждать, то и вас, южан, любить не за что. В тепле живете. Двенадцать месяцев отпуск. Фруктов – завались, море – пожалуйста. Не то что мы – в холодной серой Москве.

– Теперь фруктов даже в Воркуте завались.

– При чем здесь Воркута?

– К слову пришлось, – Николай усмехнулся: – Решили, что я бывший зэк?

– Да нет… – Она обеспокоенно заерзала в кресле и, пожелав его разглядеть, спросила: – До Придивного сколько ехать по времени?

– Час, максимум полтора, – ответил Николай и протер запотевшее лобовое стекло. – Дождь прошел, а теперь еще и туман.

У него было открытое, простое лицо, на котором запечатлелось уверенное спокойствие. Заботливый, покровительственный тон, с которым он говорил, внушил Анне доверие. Она посмотрела в окно на торчавшие из тумана ветки деревьев и по темным очертаниям выше сделала вывод, что там находятся лесистые горы.

– И часто это у вас?

– Что?

– Такие туманы.

– Часто. В основном по ночам или под утро. В туман ехать опасно.

– Как и везде, – заметила Анна.

– У нас по-другому, – возразил Николай.

– Бросьте…

– В туман на дорогу может выйти олень или корова.

– Да, ну! Вы серьезно?

– А вы решили, что вру?

– Тогда притормозите. Мало ли что…

Николай сбавил скорость и с сочувствием посмотрел на Анну:

– Ваш отпуск начался не слишком удачно.

– С чего вы это взяли?

– Ночью на море бушевал сильный шторм. В поселке – ураганный ветер и ливень с грозой.

– Надеюсь, что с утра будет солнце.

Она откинулась в кресле, закрыла глаза и притворилась, что спит. Однако спустя какое-то время и вправду заснула. Проснулась оттого, что замерзла. За окном совсем рассвело, туман сделался похожим на дым, через который проступала гористая местность и двухэтажные домики.

– Сколько я проспала? – спросила Анна, поежившись.

– Около часа. – Николай включил печку. – Замерзли?

– Немного.

– Еще чуть-чуть, и будем на месте.

Автомобиль въехал в поселок, по которому было видно, что еще недавно здесь бушевала стихия. На размытых дорогах лежали поваленные деревья, с горы жирным слоем сошел земляной оползень.

С центральной набережной открывалась та же картина. Пляжи завалены мусором, который снесло в море по горной реке, а потом волнами прибило к берегу. Море было грязным и тихим. В его обманчивом спокойствии угадывалось коварство стихии.

– Кажется, вы были правы, – сказала Анна. – Отпуск не задался. До «Жемчужного» еще далеко?

– Приехали, – Николай свернул в ворота и затормозил у многоэтажного здания. – В дверной звонок звоните подольше, в такое время администратор, как правило, спит.

Он вытащил из багажника чемодан и поставил его у крыльца.

– Сколько я должна за проезд? – Анна раскрыла сумочку и выжидающе взглянула на Николая.

– Нисколько.

– Нет, я серьезно…

– Всего хорошего, – сказал он, сел в машину и тут же уехал.

Проводив его взглядом, Анна поднялась по ступеням и вдавила кнопку звонка. Затвор магнитного замка тихо щелкнул, и дверь отскочила. Распахнув ее настежь, Анна спустилась за чемоданом, но когда вернулась, дверь успела захлопнуться.

Она снова позвонила. На этот раз ей открыла крупная пятидесятилетняя женщина, по ее помятому лицу было ясно, что еще минуту назад она видела сны.

– Чего вам?

– У меня путевка, – сказала Анна, решив протиснуться внутрь, но женщина не тронулась с места.

– По сегодняшнему плану заселения нет.

– Да пропустите же меня! – вскрикнула Анна. – Идемте внутрь, и я покажу вам путевку! – Чудом пробившись к регистратуре, она предъявила все документы, включая паспорт. – Пожалуйста! Убедитесь!

Администраторша изучила путевку и пролистала все страницы ее паспорта:

– Москвичка?

– Какая разница?!

– Вот все вы такие…

– Злые и суетливые?! – Повторив недавние слова Николая, Анна пошла вразнос: – Немедленно заселяйте! Иначе я сейчас же перебужу все ваше начальство!

– Где москвичи – там разборки, – вздохнула администраторша и вернула ей документы. – Сегодня не получится.

– Почему?!

– Посмотрите дату заселения. Вы приехали на день раньше.

– Я доплачу.

– Ваш номер освободится завтра в два часа дня.

– Но я не могу так долго ждать. Я устала. Неужели у вас не предусмотрена подобная ситуация?

– Нет. – Администраторша тряхнула головой, вскинула руки и заколола шпилькой растрепанные волосы. – Нормальные отдыхающие приезжают вовремя, а не когда им заблагорассудится.

Такого Анна ожидала меньше всего. Пришло понимание, что долгожданный отпуск превращается в изощренную пытку. Она схватила документы и швырнула их в сумку. Потом в сердцах пнула чемодан и рухнула в кресло. Однако, успокоившись, решила сменить тактику. Встала и снова подошла к регистратуре:

– Послушайте…

– Чего вам? – Администраторша не отрывала глаз от компьютера.

– Я могу заплатить, – тихо сказала Анна.

– Взятку предлагаете?

– Любая услуга должна быть оплачена. Разве не так?

– А кто сказал, что я хочу ее оказать?

– Как вас зовут?

– Виталина Лаврентьевна.

– Меня Анна Сергеевна.

– Знаю, видела документы.

– Неужели мы с вами не договоримся, Виталина Лаврентьевна? Мы обе женщины-труженицы. И в вашей жизни тоже бывали сложные ситуации…

– Освободится номер, мы вас заселим.

– Сейчас – пять утра, и я едва стою на ногах!

– Снимите комнату в частном секторе. Там отдохнете.

– Пожалуйста, помогите! – Прибегнув к новому аргументу, Анна перешла на личные обстоятельства: – Я пережила тяжелый развод. Последние полгода для меня были адом!

– Пил? – Администраторша посерьезнела и сдвинула кустистые брови.

– Просто не сошлись характерами. Разные люди.

Виталина Лаврентьевна кивнула и убежденным тоном заметила:

– Значит, изменял. Они, мужики, все одним миром мазаны. У моего после сорока тоже крыша поехала. Воистину говорят: «Седина в бороду – бес в ребро».

– Да нет же… – Решив возразить, Анна вдруг замолчала, наблюдая за тем, как Виталина Лаврентьевна открывает шкафчик с ключами.

– Так и быть, – администраторша положила на стойку ключ с номерком. – В первом корпусе есть свободный номер. Удобств не обещаю, но все необходимое есть. Отдыхайте, завтра я вас переселю.

Первый корпус, куда временно заселили Анну, располагался в глубине санаторского парка, куда вела засыпанная битой кирпичной крошкой дорожка. По дороге туда колеса чемодана выдавали нервную, трещащую дробь, которая полностью соответствовала душевному состоянию Анны. До места она добралась чуть живая.

Здание первого корпуса представляло собой образчик имперского ампира эпохи раннего сталинизма. В его декоре еще присутствовали кое-какие излишества вроде алебастровых ваз, лепных розеток и фигурных кронштейнов. Умеренно обшарпанный вид корпуса, а также его название указывали на то, что некогда он был первым и, возможно, единственным зданием санатория.

Вестибюль первого этажа был захламлен, его использовали как склад для поломанной мебели. Стеклянная дверь на лестницу к верхним этажам была задвинута хромоногим столом.

По счастью, номер Анны оказался на первом. Войдя внутрь, она заперла за собой дверь и поискала глазами ванную. Ее не было, но идти куда-то далеко, чтобы умыться, ей не хотелось. Она разделась и уже расправила постель, когда услышала звонок своего телефона.

– Приехала? – спросил голос матери.

– Только что, – ответила Анна.

– А почему голос такой грустный?

– Устала.

– Не знаю, говорить тебе или нет…

– Если начала – говори.

– Вечером я заходила в твою квартиру.

– И что?

– Иван вывез мебель и аппаратуру. Даже пылесос прихватил.

Помолчав, Анна сказала:

– Так даже лучше. Начну жизнь с чистого листа.

– Меня поражает твоя беспечность. Почему после развода не заменила замок?

– Тогда бы он взломал дверь.

– И здесь ты права, – неожиданно легко согласилась мать. – У твоего Ивана целеустремленный характер.

– Он больше не мой, – заметила Анна.

– В номер заселилась?

– Я уже здесь.

– Комфортабельный?

Анна обвела взглядом серые замызганные стены и проронила:

– Номер просто чудесный.

– А вид? Какой вид из окна?

Анна подошла к окну и раздвинула шторы. Ее взгляд уперся в безрадостную бетонную стену.

– Я вижу синее-пресинее море, – тихо проговорила она.

Глава 2

Холм из песка

На протяжении всей сознательной жизни Анна просыпалась в шесть утра, но сегодня проснулась в три часа дня. Она открыла свой чемодан, где поверх остальных вещей лежали спортивные шорты, футболка и легкая курточка, достала из бокового кармана тряпичные кеды и стала искать носки.

Через пять минут она уже стояла на улице, определяясь, в какую сторону побежать. Однако ноги сами понесли ее по дорожке, что начиналась за гранитной колонной, увенчанной замшелым вазоном.

Вдыхая всей грудью, Анна смаковала благоухающий воздух, в котором были намешаны все южные ароматы: запах моря, хвои и душистых растений.

Дорожка петляла между деревьями и сначала шла в гору, но потом направилась вниз в заросли высоких кустарников. Здесь было сумрачно, возможно оттого, что в низине росли пирамидальные тополя и развесистые пальмы, перекрывавшие солнечный свет. Воздух сделался вязким и наполнился запахами гнили и тлена.

Предположив, что где-то рядом находится кладбище, Анна перешла с бега на шаг.

«Лучше бы вернуться назад», – подумала она, однако любопытство влекло ее дальше.

Дорожка закончилась у чугунной ограды, увитой остролистым плющом. Через нее виднелся полуразрушенный дом с колоннами. Здание было невысоким, имело прекрасные пропорции и продолговатый фронтон с одним круглым окном. Отсутствие хозяйской заботы и время не пощадили это строение: крыша провалилась, фасадная штукатурка осыпалась, окна разбились.

Через витые ворота Анна вошла во двор, засыпанный смесью белого песка и синей гранитной крошки. Ощущение, возникшее в этот момент, было похоже на ожидание страшной сказки. Сначала она слышала только шелест листвы и скрип песка под ногами, потом уловила негромкое бормотание.

Свернув за угол и сделав по инерции шаг, Анна увидела женщину с распущенными длинными волосами. Она стояла у разбитого окна, смотрела в темную комнату и что-то бормотала.

Мало-помалу Анна различила слова.

– Открывались шумно двери… Поползли по стенам тени… Открывались двери… Тени…

Размеренно покачиваясь, будто молясь, женщина повторяла одно и то же, и было в ней что-то такое, что заставило Анну попятиться и со всех ног броситься по дорожке обратно.

Пробежка получилась короткой, но желания продолжать ее не было.

Вернувшись в номер, Анна взяла сарафан, подошла к двери и отыскала на эвакуационном плане, где находится душевая. Прихватив с собой полотенце, она отправилась туда по длинному коридору.

В коридор выходило с десяток приоткрытых дверей. Из любопытства, Анна заглянула в одну. Номер, безусловно, мог бы использоваться, однако непорядок и застарелая пыль скорее подтверждали обратное.

Душ оказался простеньким, всего несколько леек с перегородками, как в школьном бассейне. Помыться ей удалось, вода была теплой. Отдавшись струям воды, она мысленно вернулась к дому с колоннами. Сумбурные слова странной женщины давали волю фантазии. Придумалось многое, и все из области мистики. Потом в голову полезли вопросы. Кто эта женщина? Зачем она смотрела в окно и повторяла одни и те же слова? В конце концов, Анна решила расспросить об этом работников санатория.

К выходу на ужин она надела платье и туфли, но вскоре пожалела об этом – каблук мешал идти по кирпичной крошке. Добравшись до главного корпуса, она вошла в тот же холл, теперь уже заполненный отдыхающими.

Знакомой администраторши не было, на ее месте сидела бойкая «селянка» с бейджиком «Валентина».

– А где Виталина Лаврентьевна? – спросила Анна.

– Сменилась в восемь утра. Могу чем-то помочь?

– Я из первого корпуса…

– Мы не заселяем туда отдыхающих. Здание старое, там нет никаких удобств.

– Дело в том, что я приехала раньше, – продолжила Анна. – Номер занят, и Виталина Лаврентьевна любезно предложила мне комнату всего на одни сутки.

– Ваша фамилия? – Девушка «нырнула» в компьютер.

– Стерхова Анна Сергеевна.

– Ага… Вижу… – Она подняла голову: – Как вы устроились?

– Нормально. Однако у меня есть вопрос.

– Слушаю вас.

– В первом корпусе еще кто-то живет?

– А что такое? Что-нибудь пропало? У нас воровства нет. – В голосе Валентины не прозвучала уверенность, и Анна поспешила ее уверить:

– Дело не в воровстве.

– А в чем же?

– Мне там немного не по себе, – она начала издали, решив не углубляться в подробности своих ощущений.

– Бояться вам нечего, – сказала Валентина – У нас здесь спокойно.

Ее категоричность и склонность к обобщениям ничуть не успокоили Анну, и она немного присочинила:

– Я слышала голоса.

– На первом этаже, возле душевой, жили сезонные рабочие, но этим утром они съехали. Другую смену привезут только завтра. Так что ночевать вы будете в одиночестве. На ночь заприте центральный вход на щеколду. Мало ли что, хотя у нас тут спокойно.

– Хотела еще спросить… – начала Анна, однако Валентине кто-то позвонил.

Она ответила на звонок и вскоре вернулась к их разговору:

– Так что там у вас?

Анна продолжила:

– Днем, когда я была на пробежке… – Договорить ей было не суждено, у регистрационной стойки появилась взволнованная горничная:

– Валентина Ивановна, у нас чэпэ!

– Что такое?!

– В четыреста семнадцатом прожгли дыру в ковролине!

– Большую?

– Вот такую! – Горничная показала свою пятерню.

– Кто прожег?

– Отдыхающий.

– Чем?

– Думаю, сигаретой.

– Он еще и курил в номере?! – Валентина покинула стойку и, прежде чем удалиться, бросила Анне: – Я скоро вернусь.

Скоро она не вернулась, а дело шло к ужину. Самым простым для Анны было бы поужинать в санаторской столовой, но для этого было нужно дожидаться администраторшу. Ждать не хотелось, и Анна вышла на улицу.

Выйдя за ворота, она отправилась исследовать многолюдную, сверкающую огнями набережную Придивного.

Море было спокойным, но неуютным. В темноте рабочие чистили пляж, закидывая в трактор-«попрошайку» ветки и мусор. Отдыхающие бродили вдоль берега, высматривая местечко почище, и когда такое находилось, тащили туда лежаки, чтобы устроить вечерний пикник.

На протяжении всей придивинской набережной царила неуемная курортная атмосфера, присущая исключительно отечественным черноморским курортам. В одном из ресторанов давали форель на гриле с картофельным пюре и свежей, только что сорванной зеленью. У стены, за которой пряталась кухня, гремела живая музыка. Живой была только певица и пьяный тип с синтезатором.

Анна села за столик и заказала себе рыбу. Когда ее принесли, на стол вместе с тарелкой поставили бутылку шампанского.

– Я не просила. – Она удивленно посмотрела на официанта.

Он улыбнулся:

– Велели передать с соседнего столика.

– Мне это не нужно. Унесите обратно.

– Как скажете, – официант забрал бутылку и унес ее туда, откуда она прибыла.

Проследив за траекторией его перехода, Анна попыталась идентифицировать дарителя, но этого не потребовалось. Вскоре он сам пересел за ее столик. Дарителем оказался утренний водитель машины.

– Неловко получилось… – проговорил Николай.

– Что? – Анна посмотрела ему в глаза.

Он уточнил:

– С шампанским.

– Курортный роман не входит в мои планы, – предупредила она. – Я здесь, чтобы отдохнуть, заняться собой и прийти в себя после развода. Мне продолжать?

– Продолжайте… – Николай, солидный на вид мужчина, вдруг оробел.

– Тогда мне придется рассказать про неприятности на работе.

– Вот это – не надо. У меня хватает своих.

– Это меняет дело. – Анна доела рыбу, подозвала официанта и рассчиталась за ужин. Потом взяла сумочку и поднялась со своего места. – Желаю вам хорошего вечера.

Николай тоже встал:

– Вас проводить?

– Это лишнее, здесь недалеко.

В первый корпус Анна вернулась в начале одиннадцатого. Закрыв дверь главного входа, сразу же задвинула дверную щеколду. В вестибюле автоматически вспыхнул свет, она пошла к своему номеру, однако, поравнявшись с лестничной дверью, остановилась. Днем ее подпирал стол, теперь же дверь была распахнута настежь.

Выйдя на лестничную площадку, Анна стала подниматься наверх. Настроенный на движение датчик включил свет, однако на втором этаже было темно. Она включила телефонный фонарик и по коридору дошла до дверей пустого актового зала. В одной его стороне была невысокая сцена с экраном, в другой – две черные дыры на стене.

Анна влезла на сцену и прошлась вдоль рваного экрана. Потом приблизилась к краю, вскинула голову и посмотрела в черную дыру, которая вела в будку киномеханика. В ту же минуту ее ослепил яркий свет. Она схватилась за лицо и отшатнулась назад. Наткнувшись на экран, сползла по нему вниз. Когда опомнилась, стала шарить руками по полу в поисках упавшего телефона. Найдя его, встала на ноги и обернулась к экрану, по которому безмолвно двигались размытые тени. Приглядевшись, Анна различила женские фигуры с номерами. Женщины проходили мимо, сменяя друг друга.

Анна обернулась к источнику света и крикнула:

– Кто здесь?!

Немного подождав, она спрыгнула со сцены, вышла из зала и побежала по коридору в будку киномеханика. Дверь была приоткрыта, там горел свет, и у окошка стрекотал кинопроектор. В помещении не было ни души.

Анна вошла внутрь, переступая через валявшиеся на полу жестяные коробки от кинопленки.

– Здесь кто-нибудь есть?

Не получив ответа, она подошла к щитку и опустила рубильник. Сначала погас свет, потом замолчал проектор.

Выскочив в коридор, Анна побежала в сторону лестницы.

Вернувшись в свою комнату, она закрылась на ключ. Ничто в мире не заставило бы ее сейчас выйти из комнаты и уж тем более отправиться в главный корпус за помощью. Звонить администратору она не решилась, поскольку ничего, кроме страхов, предъявить не могла.

Споткнувшись о чемодан, Анна перевела взгляд на кровать и в ужасе отпрянула к двери. На ее покрывале была насыпана горка песка с синей гранитной крошкой. Несмотря на испуг, мозг выдал информацию: такой же песок был во дворе заброшенного дома, а продолговатая кучка песка напоминала могильный холмик. На нем был начерчен кладбищенский крест.

Анна свернула покрывало и вместе с песком бросила в угол комнаты. Входную дверь подперла изголовьем кровати, убедив себя в том, что продержаться нужно лишь до утра.

Ночь прошла на удивление спокойно, однако заснуть ей так и не удалось.

В шесть часов утра Анна вывезла чемодан на улицу и по гаревой кирпичной крошке быстрым шагом пошла к главному корпусу.

Глава 3

Синее-пресинее море

После обеда администраторша Виталина Лаврентьевна переселила Анну в номер, который был гарантирован ее сертификатом на заселение. Номер был чистым, с приемлемым интерьером, свежим санузлом и, главное, с большой лоджией.

Возможно, кто-то другой разочаровался бы, увидев добротную, без особого шика мебель, и телевизор с большим кинескопом. Однако для Анны и этого было довольно. Она стояла на балконе в шелковом пеньюаре, и ветер шелестел его складками. Пред ней во всю могучую ширь простерлось Черное море и по волнам, преодолевая буруны, «летел» белоснежный парусник.

Прерывистый стук вернул Анну в номер, она распахнула дверь и увидела девушку в костюме, которые обычно носят медсестры.

– Вы Анна Сергеевна?

– Я, – ответила Анна.

– В шестнадцать ноль-ноль вас ждет главный врач санатория Веденский Денис Александрович. Пожалуйста, не опаздывайте, в шестнадцать тридцать у него другой пациент.

– Избавьте меня от этого.

Девушка растерялась:

– А как же назначения и процедуры?

– Я приехала отдыхать и уж никак не лечиться.

– Вы приехали в санаторий, – назидательно и чуть раздраженно произнесла медсестра. – У нас такой порядок. Сначала вы идете к главврачу. Он назначает лечение и определяет ваш стол…

– Мой что? – уточнила Анна.

– Диету. Если у вас есть сахарный диабет, вам назначат девятый стол, если гастрит – стол номер один.

– У меня нет гастрита и нет сахарного диабета.

– А что есть? – В голосе медсестры прозвучало любопытство, и Анна его удовлетворила:

– Я абсолютно здорова.

Окинув взглядом Анну, девушка заглянула в бумаги:

– Но вам уже тридцать семь.

– И что? – вопросом на вопрос ответила Анна. Бестактность медсестры ее позабавила. – Спорт и воздержание творят чудеса.

– Денис Александрович во всем разберется. Не забудьте – в шестнадцать ноль-ноль, – напомнила девушка, и ее каблучки зацокали дальше по коридору.

Анна закрыла дверь и, взглянув на часы, вдруг поняла: что у нее осталось только тридцать минут. Решив обойтись без глажки, надела белое ажурное платье, сквозь которое виднелось кружевное белье.

Оглядев себя в зеркале, Анна решила, что ее наряд соответствует курортному антуражу, лицо, несмотря на две бессонные ночи, было гладким, глаза – ясными, а волосы от влажности сами завились и уложились в прическу.

– Все хорошо, – сказала она себе и сама же себя спросила: – Все хорошо?

В кабинет главврача Анна явилась с опозданием, намеренно сократив то, чего не хотела.

Увидев ее, из-за стола встал мужчина в белом халате. У него была приятная внешность и спокойный взгляд интеллигентного человека. В волосах серебрилась едва заметная седина, и было ему лет сорок пять, не больше.

– Стерхова Анна Сергеевна?

– Это я…

– Заждался вас. Ну что ж вы опаздываете? Здравствуйте! – Он протянул руку и в ожидании ответа, исподволь ее оглядел. – Вы ослепительны. Примите мои комплименты.

– А вы очень любезны… – Смутившись, она ответила легким рукопожатием.

– Присаживайтесь. – Веденский проводил ее к креслу и сам вернулся за стол. – Прощу прощения. Надеюсь, вы не обиделись.

– Напротив, мне было очень приятно.

– Вот и хорошо, – он отыскал на столе ее документы и бегло просмотрел врачебные выписки: – Как себя чувствуете?

– Прекрасно.

– Жалобы есть?

– Нет, никаких.

– Пожелания?

– Только одно…

– Слушаю вас внимательно, – Веденский посмотрел на нее спокойным бархатным взглядом.

– Не делайте никаких назначений.

– Ах, вот оно что! – Он улыбнулся и, между прочим, спросил: – Как насчет массажа?

– Это давайте.

Сделав запись, Веденский отложил ручку и произнес:

– Что касается питания, стол у вас общий. Ежедневный тридцатиминутный массаж. В остальном – располагайте своим временем как вам заблагорассудится. Кстати, в каком корпусе вас поселили?

– В главном.

– В целом не плохо, но вот, если бы вы приехали через недельку…

– То что?

– Вас бы поселили в новом, семиэтажном.

– А что мешает это сделать сейчас? – спросила Анна.

– Он еще не запущен. Завтра его принимает комиссия, по поводу чего пройдут торжества.

– Как интересно…

– И знаете… Мне в голову пришла хорошая мысль.

– Поделитесь.

– Что, если завтра я приглашу вас на банкет?

– Нужно подумать.

– Разумеется-разумеется… – Взглянув на часы, Веденский встал с кресла. – Мы с вами еще увидимся.

– До встречи. – Выходя из кабинета, Анна была уверена в том, что Веденский провожал ее взглядом.

Какой бы измотанной, усталой или разочарованной ни была женщина, мужской заинтересованный взгляд она всегда почувствует.

Ближе к вечеру среди отдыхающих пронесся слух, что санаторский пляж расчистили от мусора и прочих последствий шторма.

Узнав об этом, Анна вернулась в номер за купальником.

Дверь в номер оказалась открытой. Войдя внутрь, она увидела горничную.

– Простите… – Женщина сконфузилась, как будто ее застали врасплох. – Перед заселением не успела вымыть окно. А у нас за это наказывают. Думала, хоть теперь успею помыть… – Ее голос звучал неуверенно, даже робко. – Мне шестьдесят, в таком возрасте трудно все успевать.

– Прошу, не извиняйтесь. Можете продолжать. Я на минуту.

Скуластое лицо горничной расплылось в широкой улыбке.

– Вот, спасибо. Нас здесь за все наказывают. Запасной рулон бумаги не положила – штраф. Зеркало не протерла – выговор. Клиент номер прокурил, а ты отвечай.

– Так – на любой работе, – заметила Анна. – Как вас зовут?

– Вера.

– А по отчеству?

Вера махнула рукой и по-хозяйски расправила штору.

– Я привыкла по имени. Хорошо, если Верой назовут. А то и Веркой. Местные, знаете, как? Не шибко церемонятся.

– Погладите мои вещи? Я вам заплачу.

– Все сделаю. Только покажите, где все лежит.

Анна выставила чемодан на середину комнаты и, расстегнув замок, забрала оттуда купальник.

– Берите вместе с чемоданом. Здесь – все. Когда закончите, повесьте вещи в шкаф. – Положив на стол деньги, она спросила: – Вы местная?

– Какая ж еще? Всю жизнь работаю в санатории. Другой работы в Придивном нет. Все местные здесь работают.

– Слышала про сезонных рабочих…

– Эти алкаши приезжают на месяц вахтами.

– Чем занимаются?

– Кто в парке работает, кто на стройке нового корпуса. Кому повезет – в столовой мешки таскают.

– Вчера я была на пробежке… – начала Анна.

– Хорошее дело, – Вера деловито поправила покрывало и мимоходом смахнула с телевизора пыль.

– Бежала-бежала и забежала в низину, в заросли кустарников. Короче, в натуральные джунгли. Там стоит дом – заброшенный коттедж с колоннами…

Лицо горничной застыло, взгляд съехал в сторону, и она стала методически складывать тряпку вдвое, потом вчетверо, а потом еще и еще.

– Не знаете, что это за дом?

– Нет, не знаю. Не слышала.

– Он стоит на территории парка.

– И что ж? В парке вон сколько гектаров. Мало ли чего понастроют… – Вера говорила тихо и скованно, как будто надеялась, что ее не услышат.

– А мне казалось, что Придивный небольшой поселок.

– Ну, как небольшой?.. Это ж как посмотреть.

– Я поняла. Вы не хотите мне отвечать.

Вера жалобно посмотрела на Анну, взяла ее чемодан и бочком двинулась к двери.

– Простите великодушно… Мне нужно работать.

На море стоял штиль, погода окончательно разгулялась. Вода была цвета лазури, со стороны парка тянуло ароматом цветов и запахом мятой листвы. В ста метрах от берега застыл белогрудый парусник с поникшими парусами.

– Интересно, как он поплывет отсюда без ветра? – спросил женский голос.

– Не поплывет, а пойдет, – ответил мужчина. – У него есть мотор.

Анна открыла глаза и подняла голову. Рядом с ней в шезлонгах сидели двое: пышногрудая блондинка с неплохой фигурой и мужчина – хорошо «прокачанный» человек. Оба примерно ее ровесники.

Она перевернулась на спину и села на лежаке. Прикрыв саднившие плечи полотенцем, посмотрела на море. Парусник сдвинулся с места и пошел к далекому пирсу, волоча за собой пенный хвост.

– Нужно собираться, – проговорила блондинка и начала складывать вещи в пляжную сумку. Потом натянула халатик и, застегивая пуговицы, посмотрела на Анну.

Они встретились взглядами, и Анна спросила:

– Сколько сейчас времени?

Ей ответил мужчина:

– Половина седьмого. Идете на ужин?

– Иду, – Анна поднялась с лежака. – Будем знакомы, я Анна.

– Меня зовут Юрий, – из вежливости мужчина затушил сигарету и чуть отступил: – А это – моя сестра.

Женщина протянула руку:

– Элина.

– Очень приятно.

Втроем они дошли до главного корпуса, в вестибюле простились и разошлись по своим номерам.

К ее возвращению вещи уже висели в шкафу. Анна приняла душ, оделась и спустилась в ресторан, где был накрыт ужин.

– Идите к нам! – Из-за ближайшего стола ей помахала Элина.

Предпочитая ужинать в одиночестве, она не искала компании, но отказаться было неудобно.

Как только села, Юрий спросил:

– Откуда будете?

– Из Москвы.

– Выходит, мы все здесь москвичи.

– Резкие, злые и суетливые, – заметила Анна.

– Простите, что?

– Вчера мне дважды дали понять, что москвичей здесь не любят.

– Ну-у‐у… Это не новость, – Юрий махнул рукой.

– Вас это не задевает?

– А я об этом не думаю. Отдых есть отдых.

За ужином они продолжали беседовать, и разговор касался то одной темы, то другой. Когда заговорили об урагане, Элина взволнованно округлила глаза:

– Это было так страшно: ночь, молния, все грохочет. В главном корпусе ветром сорвало кусок металлической кровли. А что творилось на море! Черная вода, и волны высотой с трехэтажный дом!

– Не преувеличивай, – вмешался Юрий. – Волны были в три метра, не больше.

– Разве этого мало? – Она развернулась к брату. – Утром весь пляж был завален мусором. Ни позагорать, ни в воду зайти, – сказав это, Элина посмотрела на Анну. – А вот мы тут с Юрой поспорили…

– Из-за чего?

– Вы – спортсменка? У вас такая подтянутая, спортивная фигура.

– Я занимаюсь спортом, – кивнула Анна, не углубляясь в детали.

– Профессионально?

– Можно сказать и так.

– Ну вот! Я выиграла, – Элина развернула ладошку и протянула к Юрию: – Давай!

Он вытащил бумажник, достал тысячную купюру и отдал сестре. Элина спрятала деньги в карманчик и перескочила с темы на тему:

– Вам сделали назначения?

– У меня только массаж, – ответила Анна.

– Как вам Денис Александрович?

– А кто это?

– Ну, как же! Наш главврач, Веденский Денис Александрович.

– По-моему, приятный человек.

– И очень хороший врач!

– Вот-вот… – проворчал Юрий. – То-то и смотрю, бегаешь к нему каждый день.

Элина шлепнула его рукой по плечу:

– Не смей ревновать.

После ужина Юрий предложил дамам прогуляться, однако Анна ответила отказом. Две бессонные ночи давали о себе знать.

Войдя в номер, она умылась, стянула с себя одежду и в изнеможении упала в постель. И только она заснула, ей позвонила мать:

– Как прошел день?

– Мам, так и будешь мне звонить по ночам? – сонно спросила Анна.

– Сейчас десять вечера.

– День прошел хорошо.

– А если развернуто? – Мать Анны преподавала литературу и не любила кратких ответов.

– Была на пляже, видела парусник. Познакомилась с двумя москвичами.

– Мужчины? – оживилась мать.

– Брат и сестра.

– Тебе нужно познакомиться с хорошим мужчиной и завести, наконец, детей.

– Хороший у меня уже был.

– Когда?

– Не ты ли постоянно твердила, что Иван – хорошая партия.

– А разве нет? Иван – деловитый, целеустремленный, трезвомыслящий.

– Уж лучше бы он был алкоголиком.

– Если откровенно, я не понимаю, из-за чего вы расстались.

– Из-за того, что мы – разные люди, – раздельно сказала Анна.

– Да что с тобой происходит? – спросила мать.

– Я хочу спать. Завтра перезвоню.

Глава 4

Инцидент исчерпан

Утром опять был туман. И был он таким сказочным, как будто в воздухе разлилось молоко – черпай стаканом и пей. Ветра не было, как и солнца – ничто не предвещало пляжного дня.

В начале седьмого Анна спустилась в вестибюль, рассчитывая увидеть за стойкой регистратуры администратора Валентину, однако там ее не нашла.

Дверь главного входа была открыта, и Анна беспрепятственно вышла на улицу. Здесь состоялся выбор: бежать по набережной Придивного или свернуть на гаревую аллею. Она выбрала второе, и ноги сами понесли ее по битому кирпичу.

По мере того как Анна приближалась к первому корпусу, внутри нее росло напряжение. Но при виде рабочих, которые собрались на крыльце, страх отпустил.

Свернув на проторенную дорожку, Анна забежала на горку, потом спустилась в низину. Туман здесь был еще гуще. Среди расплывчатых кустарников она едва отыскала знакомую ограду, прошла за ворота и вскоре уловила тихое бормотание:

– Поползли по стенам тени… Открывались шумно двери…

Немного постояв, Анна хотела уйти, но бормотание оборвалось, и она снова увидела женщину. Незнакомка проплыла в тумане так близко, что ее можно было схватить за плечо. Анна отступила, но успела рассмотреть на ее шее бирюзовое ожерелье с бусинками в форме сердечек.

Женщина скрылась в тумане, и Анна, чуть подождав, направилась к окну, возле которого впервые ее увидела. Окно вело в просторную комнату. В углу был камин, на стенах лохматились грязные фотообои, на которых угадывался побледневший морской пейзаж.

Взобравшись на подоконник, Анна негромко ухнула, и тут же услышала звук, похожий на ответ или на эхо:

– Ю‐ю‐ю‐у‐у‐ух… – Он возник в глубине дома, вылетел в окно и задохнулся в душном тумане.

Анна спрыгнула с подоконника и упала в колючий куст. Выбравшись оттуда, вскочила на ноги и кинулась прочь со двора.

Было семь часов, когда Анна подбежала к главному корпусу и встретила Веденского, который, по-видимому, шел на работу. Главврач взглянул на часы и одобрительно кивнул:

– Теперь я знаю, откуда у вас такая потрясающая физическая форма.

– Боюсь, вы окончательно меня перехвалите.

– Сегодня в шесть часов вечера я за вами зайду.

– Зачем? – Она немного замешкалась, но вспомнив, улыбнулась: – Ах, да… Вы про банкет. Мне очень жаль, но я не смогу.

– Почему?

– Боюсь, что слечу с диеты.

– Позвольте… Но у вас – общий стол. Какая диета?

– Дело не в составе еды, а в ее количестве, – пояснила Анна.

– Теперь понимаю, – сказал Веденский. – Вам просто не хочется идти со мной на банкет. Ну что ж, буду нужен – звоните. А лучше заходите в кабинет. Уверен, что мы с вами найдем темы для разговора. – Учтиво поклонившись, он придержал дверь и пропустил Анну вперед.

Она вошла в вестибюль и направилась к стойке администратора. Валентина вскочила с места и, глядя «сквозь» Анну, поздоровалась только с Веденским:

– Доброе утро, Денис Александрович!

– Здравствуйте. В моем кабинете чисто?

– Все в лучшем виде.

– Откуда берется этот плебейский жаргон? – Веденский недовольно поморщился. – Нельзя ответить попросту: «Да» или «Чисто»? Напоминаю, в два часа приезжает комиссия.

– Виктор Федорович будет?

– Надеюсь, что да. К двум часам свободный от работы персонал собрать для встречи гостей.

– Уже распорядилась.

– Я – у себя…

Проводив Веденского взглядом, Валентина переключилась на Анну:

– Вы что-то хотели?

– Только спросить. Где тренажерный зал?

– В мансарде. Под тренажерный зал оборудована часть чердака.

– Как туда попасть?

– Вверх по лестнице, дальше – по указателям. Только предупреждаю: тренажерный зал будет открыт ровно в одиннадцать.

– А мне раньше не нужно. В одиннадцать я иду на массаж.

– Обед сегодня будет пораньше, – предупредила Валентина. – Все из-за банкета для приемной комиссии.

– Раньше на сколько?

– В двенадцать.

– Вот и хорошо, – заметила Анна и попросила: – В тренажерный зал пойду после пяти. Нужно резервировать время?

– Зачем? – удивилась Валентина.

– А вдруг народ набежит?

– Бог с вами! Туда мало кто ходит. Все – на пляже.

– Какой же сегодня пляж… Солнца нет, туман, как молоко.

– Для наших мест это нормально. Вокруг – горы, а мы в низине живем, хоть и у моря. Часика через два туман разойдется.

– Ваши бы слова – богу в уши, – сказала Анна, сомневаясь в правоте ее слов.

Но Валентина оказалась права, к десяти часам туман разошелся, небо заголубело, и солнце «жарило» изо всех солнечных сил.

Спустившись к завтраку в десять, Анна обнаружила, что «шведский стол» пуст.

– Послушайте, – она обратилась к официантке, сметавшей со стола хлебные крошки. – Я пришла на завтрак…

– Завтрак закончился, – официантка стрельнула в нее глазами. – Вам разве не сказали, что сегодня завтрак до десяти.

– Про обед сказали, про завтрак – нет.

– Идите к старшей по кухне. Я здесь ничего не решаю.

– Где ваша старшая? – строго спросила Анна.

– В служебных помещениях.

Однако не успела Анна войти в служебные помещения, официантка обогнала ее, предупредив на ходу:

– Подождите, я поищу…

– Кого? – удивилась Анна.

– Старшую по кухне, она вам нужна?

– Нужна.

– Здесь подождите! – бросила официантка и унеслась в конец коридора.

Не собираясь ожидать, Анна приступила к самостоятельным поискам, поочередно заглядывая во все помещения. За первой дверью оказался чулан с разным хламом. За второй – прачечная с шеренгой стиральных машин, где на стульчике, возле горы грязных скатертей, сидела женщина в светлой косынке.

Женщина подняла голову и посмотрела на Анну:

– Вы кто?

– Мне нужна старшая по кухне.

– Я ничего здесь не знаю… – ответила женщина, испуганно перебирая бирюзовые бусики.

– Постойте… – Анна склонилась к ней и, рассмотрев сердцевидную форму бусин, заметила: – Я видела вас у коттеджа с колоннами.

Не дав ей закончить, в прачечной появилась немолодая полная женщина в поварской куртке:

– Это вы хотели меня видеть?

Анна недовольно поежилась, сожалея, что старшая по кухне появился не вовремя.

– Я.

– Слушаю вас. Но прежде покинем служебное помещение.

Они вышли в обеденный зал, и Анна объяснила ситуацию. Вопрос решился неожиданно быстро. Ей тут же накрыли стол, и она с аппетитом позавтракала.

День складывался как никогда удачно. Будучи организованным человеком, Анна сходила на массаж, потом пообедала и отправилась в тренажерный зал, который располагался на чердаке главного корпуса. Прогноз администраторши и в этот раз подтвердился, зал оказался пуст.

Воткнув в уши наушники, она перемещалась от одного тренажера к другому в течение двух часов. Порядок перемещений, ритм и продолжительность подходов сложились годами, задумываться ей не приходилось.

Слушая музыку, она механически выполняла привычные действия.

Закончив тренировку, Анна сняла наушники и услышала многократно усиленные, отрывистые звуки мужского голоса:

– Послушайте меня! Давайте поговорим!

Анна подошла к окну и, распахнув его, вылезла на крышу. Глянув вниз, увидела машины, толпу зевак и нескольких мужчин в полицейской форме. Один из них смотрел вверх и говорил в мегафон:

– Не двигайтесь! Отойдите от края!

Приняв его слова на свой счет, Анна попятилась к окну, потом проследила за его взглядом и увидела женщину, стоявшую на краю крыши. Она сразу же опознала ту самую незнакомку, которую встречала у дома, а потом в прачечной санатория.

– Э‐э‐эй… – проговорила она и спросила чуть громче: – Что вы делаете?

На самом деле Анна и сама все поняла. Прикинув расстояние до возможной самоубийцы, она сняла кроссовки, закинула их в окошко и двинулась к ней.

Снизу доносились призывы:

– Одумайтесь! Немедленно отойдите от карниза!

Анна двигалась, пригнувшись. Когда ей казалось, что женщина вот-вот обернется, она замирала и слышала знакомое бормотание:

– Открывались шумно двери… И ползли по стенам тени…

Женщина мерно покачивалась. Анна понимала, что, если амплитуда покачиваний увеличится хоть на чуть-чуть, она рухнет вниз. Нужно было спешить. Для последнего, решающего броска Анна выпрямилась во весь рост. Ее тут же заметили снизу, и кто-то прогрохотал в мегафон:

– Уберите ее! Кто-нибудь! Уберите постороннюю!

Анна обернулась и увидела, что через окно тренажерного зала на крышу лезет полицейский. Она снова посмотрела на женщину и бросилась к ней. Натренированное тело балансировало, держа равновесие. Босые ноги ощущали шероховатость раскаленного на солнце железа.

– Поползли по стенам тени… Их пугал ночной собачий вой… – Раскачиваясь все больше и больше, женщина оступилась, но именно в этот момент Анна вцепилась в ее платье, оттащила от края и повалила на крышу.

– Все! Держу! – крикнула Анна.

К ней подбежал полицейский, упал на колени и крепко обхватил лежащую женщину. Вскоре подоспели еще двое сотрудников.

– Зачем ты сюда полезла?! – крикнул один из них.

– Это ты мне? – спросила Анна.

– Кому же еще?!

– Спасибо скажи! Если бы не я, ты бы сейчас соскребал с асфальта ее мозги!

Она вернулась в тренажерный зал, забрала кроссовки и, как была, босиком, отправилась в свой номер.

По дороге ее перехватила администраторша:

– Анна Сергеевна! Вам нужно спуститься во двор.

– Зачем? – удивилась она.

– С вами хочет поговорить начальник полиции.

– Не хочу ни с кем говорить, – устало сказала Анна. – Передайте, что я на отдыхе.

– Но как же так… – расстроилась Валентина.

– Оставьте меня в покое. – Анна открыла дверь и, зайдя в номер, захлопнула ее перед носом администраторши.

Скинув одежду, она пошла в ванную и стояла под душем до тех пор, пока не услышала громкий стук. Анна выключила воду, обернулась полотенцем и, предположив, что это администраторша, распахнула дверь.

На пороге стоял полицейский в погонах майора.

– Вы?! – Неожиданно для себя Анна узнала в нем Николая.

– Вот так сюрприз, – проронил он и сделал пару шагов назад, как будто собираясь уйти.

– Преследуете меня? – сердито спросила Анна.

– Выбирайте выражения! – одернул ее Николай.

– Являетесь в мой номер, вытаскиваете меня из-под душа… И я же должна выбирать выражения?!

– Вы отказались прийти. Я вас звал.

– Ага… Понимаю. Значит, это вы – начальник полиции?

– Исполняющий обязанности.

– Зачем вы меня звали?

– Чтобы провести профилактическую беседу.

– Ну-ну… проводите. – Она подтянула сползшее полотенце.

– Только давайте без этого! Вы, конечно, спасли человеческую жизнь, но при этом сильно рисковали собой. Сорвались бы вниз вместе с этой дурехой, а я потом отвечай. Гражданское лицо не имеет права так рисковать. Для этого существуют специально обученные люди.

– Подождите… – Анна прошлепала в комнату, порылась в своей сумочке и, вернувшись, сунула ему в лицо удостоверение.

– Что это? – опешил Николай.

– Читайте.

Сосредоточившись, он медленно прочитал:

– Подполковник полиции Стерхова Анна Сергеевна. Должность – старший оперуполномоченный по особо важным делам. – Его рука вскинулась к козырьку: – Здравия желаю и приношу извинения. Благодарю за оказанную помощь.

Она забрала документ и, проронив: «Надеюсь, инцидент исчерпан», захлопнула дверь.

Глава 5

Безумие

Все случилось внезапно. Проснувшись от сильного грохота, Анна взглянула на часы. Было восемь часов утра. Она села в постели, потом встала и позвонила администратору.

В трубке прозвучало контральто Виталины Лаврентьевны:

– Здравствуйте. Могу чем-то помочь?

– Меня разбудил грохот. Что это было?

– Рабочие уронили с крыши лист кровельного железа. Приносим свои извинения.

– Никто не пострадал? – спросила Анна.

– Слава богу, никто, – ответила Виталина Лаврентьевна и уточнила: – Вы из четыреста седьмого?

– У вас не определяются звонки внутренних абонентов?

– Я хотела спросить: вы – та самая Стерхова?

– Та самая. Вы сами заселяли меня в номер.

– Всех не упомнишь, – вздохнула Виталина Лаврентьевна. – Про вас сегодня говорит весь санаторий.

– Спасибо за информацию.

Разговор был закончен, и вроде все прояснилось, но в душе у Анны поселилась тревога. Утренний испуг накладывал печать невезения на весь еще не состоявшийся день. Ко всему прочему – она проспала. Такого с ней давно не случалось.

От завтрака Анна отказалась, решив позагорать под утренним солнцем. На пляже сразу полезла в воду, заплыла на глубину и, распластавшись на спине, легла на поверхности.

Когда Анна вылезла на берег, у кромки воды встретила Юрия.

– Как отдыхается? – спросил он.

– Досуг увлекательный, питание калорийное, быт обустроен.

– У вас плохое настроение?

Она сделала жест, обозначающий «так себе», и Юрий углубился в расспросы:

– На вас так подействовало вчерашнее приключение?

– Ну вот, и вы уже знаете…

– В санатории все об этом говорят и, нужно заметить, вами восхищаются. Вы проявили себя геройски – спасли жизнь человека.

– Хватит об этом, – сказала Анна и направилась к своему лежаку. Вытерлась полотенцем и, обернувшись, спросила: – А где Элина?

– Ушла в поселок. У нее выпала пломба.

– В санатории нет зубного врача?

– Он в Турции отдыхает.

– Странная затея: жить на берегу Черного моря и ехать в отпуск к другому.

– У каждого свои тараканы, – сказал Юрий и, наблюдая за тем, как она одевается, поинтересовался: – Уже уходите?

– Мне скоро на массаж.

И, конечно же, она соврала – дело было в другом. Пока Анна лежала на воде и смотрела в небо, в ее голове родилась хорошая мысль.

С пляжной сумкой в руках Анна подошла к кабинету главврача и постучала в дверь. Однако, взглянув на табличку, сообразила, что у Веденского сейчас неприемное время.

Тем не менее дверь отворилась, из кабинета вышла Элина и удивленно проронила:

– Привет…

– Как зуб? – Анна спросила первое, что пришло в голову.

– Зуб? – Элина округлила глаза и обернулась к Веденскому: – Благодарю вас, Денис Александрович, надеюсь, еще увидимся.

– Несомненно, – Веденский проводил ее до выхода из приемной и, вернувшись, спросил Анну:

– Вы ко мне?

– Если нет времени, могу прийти позже.

– Время есть. Проходите. – Он придержал дверь и галантно проводил ее до кресла. Сам устроился напротив. – Как самочувствие?

– Оставим это, я по другому вопросу. Конечно же, вы в курсе вчерашнего происшествия?

– Как никто другой в санатории. – Веденский тяжело вздохнул. – Между прочим, на вчерашнем банкете присутствовал глава района Виктор Федорович Кретов. Представьте себе ситуацию: члены комиссии только что сели за столы, и вдруг прибегает охранник. Не то чтобы кричит, но довольно громко сообщает, что на крыше – самоубийца. Все вывалили во двор, приехали полицейские… – Веденский махнул рукой. – Боюсь, это будет стоить мне должности.

– При чем же здесь вы?

– Не предусмотрел, не обеспечил, не смог – обычная формулировка приказа. Ума не приложу, что с ней случилось. Всего за два часа до этого Ирина стояла в шеренге сотрудников и встречала гостей.

– Вы знаете эту женщину?

– Ирина Линчевская. Позавчера я приказал оформить ее в прачечную. Дня не проработала и что сотворила. Уму непостижимо, сорвать такой ужин!

– Где она теперь?

– Ее увезли в психдиспансер.

– Зачем же сразу в психушку?

– За ней некому присматривать, она одинока.

– Причина недостаточно убедительная.

– Последние пятнадцать лет Линчевская провела там. Вышла на свободу всего неделю назад. Считайте, вернулась домой.

– Какое несчастье…

– В каком смысле?

– Выйти и через неделю снова там оказаться.

– В некотором смысле так для нее даже лучше, – заметил Веденский. – На свободе ее не ожидало ничего хорошего.

– Сколько ей лет?

– Около тридцати.

– Она местная?

– Придивинская. Причем оба ее родителя работали в санатории.

– Выходит, в психушку Линчевская попала в пятнадцать лет?

– По-моему, даже раньше. Да-да, я припоминаю, это случилось летом, пятнадцать лет назад. Значит, в пятнадцать.

– Странно, что вы это запомнили.

– Была неприятная история.

– Расскажете? – спросила Анна.

– Зачем вам этот негатив? Вы на отдыхе, вот и отдыхайте.

– У меня крепкая психика. Я повидала многое.

Он кивнул:

– Знаю, где вы работаете.

– Откуда?

– Обычная практика, смотрел ваши выписки. В формуляре обозначают место работы. Должен заметить, что сильные женщины вызывают у меня восхищение.

– Мы с вами говорим о Линчевской, – напомнила Анна.

– Как я сказал, отец и мать Ирины работали в санатории.

– А вы?

– Что – я? – спросил Веденский.

– Пятнадцать лет назад вы тоже работали в санатории?

– Конечно. Иначе бы откуда я это знал?

– В какой должности?

– Послушайте, Анна Сергеевна, мы не на допросе, и я не подозреваемый.

– Простите, не хотела.

– Но если вы настаиваете, в те времена я работал главным врачом.

– Можете продолжать.

– Так не годится. Наш разговор все больше напоминает допрос. – Веденский помрачнел и внутренне отстранился.

– Пожалуйста, не обращайте внимания, – Анна улыбнулась и тронула его за руку. – Профессия накладывает отпечаток. Вот вы, например, постоянно спрашиваете меня о самочувствии, как будто я инвалид или пенсионерка. Я же не обижаюсь.

– Тогда вернемся к Ирине, – сказал Веденский и позволил себе сдержанно улыбнуться. – Будучи подростком, она частенько помогала родителям и постоянно болталась на территории санатория. Ее никто не прогонял, к ней все привыкли. Однажды вечером, после конкурса красоты, ежегодного развлечения для отдыхающих, Ирина пропала…

– Как так?

– Дослушайте… Мать первой подняла тревогу, но ее успокоили – подростки вечно где-то пропадают. Ирину все знали, и ей никто не мог причинить зла.

– С ней что-нибудь случилось? – спросила Анна.

– Случилось, – кивнул Веденский. – Под утро Ирину полуживую подобрали на обочине дороги вблизи санатория.

– Господи…

– Все были уверены, что она умрет. Вопреки прогнозам врачей, девочка выжила, но, как говорится, повредилась умом.

– Теперь понятно, как она попала в больницу.

– Неделю назад Линчевскую выпустили. Однако родители ее уже умерли, а домом завладели дальние родственники. Куда бы Ирину ни пристраивали, она неизменно возвращалась в санаторий. Из жалости я распорядился взять ее на работу.

– Насколько я поняла, ее сбила машина? Обычная история.

– Той же ночью, когда Ирину сбила машина, пропала семнадцатилетняя Катерина Каратанова, получившая титул королевы красоты и грант на обучение в университете. В отличие от Ирины ее не нашли. В поселке поговаривали, что Катерину убили.

– Была такая информация?

– Меня не информировали о результатах расследования. Так говорили в поселке.

– У меня есть вопрос, – начала Анна. – На пробежке я оказалась в удаленной части санаторного парка и увидела полуразрушенный дом с колоннами. Вокруг него – витая чугунная ограда. Можете сказать, что это за дом?

– На территории парка много такого, до чего не доходят руки. Например, первый корпус. Его давно необходимо сломать, он устарел. Однако на это нужны средства, а их, как правило, нет. Вот и приходится выбирать: то ли новое строить, то ли ломать старое.

Раздался негромкий стук, дверь приоткрылась, и мужской голос спросил:

– Денис Александрович, к тебе можно?

Веденский молниеносно отреагировал:

– Да-да, входите, Виктор Федорович!

В кабинет вошел светловолосый человек невысокого роста. Заметив Анну, он остановился в дверях:

– Да ты не один.

– Входите, входите! – Веденский вскочил с кресла и, здороваясь, энергично потряс руку гостя. – Хотите познакомиться с нашей героиней?

Он развернулся к Анне и вытянул руку в указующем жесте:

– Знакомьтесь! Анна Сергеевна Стерхова.

Светловолосый человек подошел ближе, и Анна встала. Он поцеловал ее руку и представился:

– Виктор Федорович Кретов. Очень приятно.

– Вы – глава района? – догадалась она.

– Совершенно верно. – Кретов вопросительно взглянул на Веденского. – Денис Александрович все обо мне рассказал?

– Косвенным образом.

– Должен заметить, вы всех нас вчера выручили. Большое спасибо. Отдых начался или уже подходит к концу?

– Только начался.

– Тогда, возможно, это вам пригодится, – он протянул визитную карточку: – Обращайтесь по любому вопросу.

– Спасибо. – Анна взяла визитку. – Теперь я пойду. Мне пора на массаж.

Глава 6

Прогулки на свежем воздухе

После ужина вестибюль главного корпуса наполнился загорелыми, нарядно одетыми людьми. К десяти часам вся «тусовка» перетекла на открытую танцплощадку вблизи пляжа. Там в воздухе витал легкий флирт, блистали звезды, и морской ветер овевал разгоряченные лица танцоров.

Сначала Анна пошла в кино, но фильм был не интересный, и она отправилась к танцплощадке. Понаблюдав за танцующими, села на скамейку, откуда открывался вид на море. Взошла луна, вдоль горизонта ползло освещенное судно, дул свежий ветер.

За ее спиной раздался знакомый голос:

– Не холодно?

Анна обернулась и, увидав Николая, ответила:

– Нет.

– Могу предложить свой пиджак.

– Сегодня в штатском?

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Вам идет форма.

– Шутите?

– Шучу. Мне она надоела.

– Так вы возьмете пиджак?

Анна покачала головой:

– Мне не холодно.

– Как хотите. – Николай сел на скамью рядом с ней. – Красиво.

– Что?

– Море. Луна.

– Поэтично, – усмехнулась она.

– Что?

– Сказано, говорю, поэтично: море, луна. Стихов случайно не пишете?

Николай резко встал:

– У вас, как я вижу, снова нет настроения. Не буду вам докучать.

– Постойте! – Она тоже встала. – Вроде не хочу обижать человека, но все равно обижаю. Простите.

– Прогуляемся?

– Я не против.

Они спустились к морю и побрели вдоль берега. Анна сняла туфли, попробовала воду ногой:

– Теплее, чем днем…

– Вы сегодня были на пляже?

– Утром, недолго.

– А я давно не заходил в воду.

– Работа?

– Скорее, лень.

– Да-а‐а‐а… – протянула Анна. – Преодолевать себя трудно.

Николай окинул ее взглядом и проронил:

– У вас, мне кажется, таких проблем нет.

– Стараюсь держать себя в форме.

– А я вот – нет, – заметил он и похлопал себя по животу.

– Какой у вас вес?

Немного смешавшись, он все же ответил:

– Девяносто пять килограмм.

– Рост?

– Сто восемьдесят девять.

– Излишек есть, но по большому счету не о чем беспокоиться. Нужно побольше двигаться.

– Да, где там! – Николай с досадой махнул рукой. – Сидишь, как офисная крыса, перебираешь бумаги.

– Спокойная жизнь? Поздравляю. Не так уж плохо.

– Поселок маленький и спокойный. Всего одно градообразующее предприятие – ваш санаторий. Вся жизнь местных жителей связана с ним. Летом жизнь бьет ключом. С осени до весны – тоска смертная.

– А как с криминогенной обстановкой? – спросила Анна.

– Так… По мелочам: курортники подерутся или залетный фраер сумку подрежет.

– А, вот, мне сегодня рассказали одну историю.

– Поделитесь.

– Дело Катерины Каратановой и Линчевской. Помните?

– Слышал.

– Что значит, слышал? – удивилась Анна. – Вы – полицейский.

– В то время я еще не работал в полиции и девчонок этих не знал.

– Но здесь-то жили?

– Жил, но недолго. С чего вы вдруг вспомнили эту историю?

– Вы сказали, что город тихий, что здесь ничего не случается. По моему опыту, именно в таких городках происходят самые страшные преступления.

– Пятнадцать лет прошло. Стоит ли вспоминать? Водитель, сбивший Линчевскую, свой срок давно отмотал.

– А что насчет Каратановой?

– По факту исчезновения Каратановой было возбуждено уголовное дело по статье «убийство», но со временем его переквалифицировали в самоубийство.

– На каком основании?

– После конкурса красоты участники и члены жюри устроили пляжную вечеринку. Как водится, все перепились.

– Ну и что?

– Рассказывали, что Каратанова поссорилась с парнем, и он бросил ее. Следствие пришло к выводу, что она утопилась.

– Утопилась от несчастной любви… – с иронией в голосе проронила Анна.

– Как бы глупо это ни звучало, выходит, что так. Повторюсь: я тогда не работал в полиции. Об этом мне рассказал Куприянов Глеб Леонидович, который вел это дело.

– Он еще работает?

– Недавно вышел на пенсию.

Пляж закончился. Анна надела туфли, они поднялись по лестнице и вышли на аллею, куда не доносилась музыка с танцплощадки.

– А что, если я попрошу вас оказать мне услугу? – спросила Анна.

– Какого рода услуга?

– Профессионального.

– Вы старше меня по званию, и…

Она перебила:

– Достаньте дело Каратановой.

– Не понимаю зачем.

– Хочу с ним ознакомиться.

– Что за вздорная мысль! – воскликнул Николай, но тут же осекся. – Простите.

– В других обстоятельствах я бы и сама сочла эту просьбу глупой.

– И чем ваши обстоятельства отличаются от других? – спросил он.

– Мне скучно, – призналась Анна. – Не привыкла заниматься только собой.

– Жить не можете без работы. Я понял.

– Не верите? – огорчилась Анна.

– Не верю.

– И правильно делаете.

– Так в чем же дело?

– В деле Каратановой есть момент, который исключает версию о самоубийстве.

– Да вы с ним даже не ознакомились! Откуда такие выводы?

– Лучше спросите, что за момент.

– Ну?..

– В тот вечер Каратанова стала королевой красоты.

– Это так.

– В конкурсе принимали участие другие красавицы, но победила она.

– Верно.

– Вы хоть понимаете, насколько Каратанова была счастлива? – Анна с интересом взглянула на Николая.

– Нет, не представляю. Я никогда не участвовал в конкурсах красоты.

– Для того чтобы понять, не нужно участвовать. Можете мне поверить: корона королевы – женский фетиш. В такой триумфальный день ни одна девушка не стала бы себя убивать.

– Мне трудно это оспорить.

– Представьте, какие перспективы открылись для Каратановой. – Анна загнула на руке один палец. – Признание красоты, что придавало веру в себя. – Она загнула второй. – Грант на образование. То есть Каратанова могла поступить в любой вуз страны.

– Согласен с вами, – проговорил Николай. – Как говорится, для нее все двери были открыты.

– И вы хотите сказать, что в этот день девушка покончила с собой?

– Не я так решил. Следствие.

– Полная чушь… – Анна сорвала розовый цветок с ветки дерева и спросила: – Ну, так как?

– Что? – спросил Николай.

– Достанете дело Каратановой?

– Не мне вам объяснять…

– А если короче?

– Ничем не смогу помочь. Ввиду срока давности дело наверняка в районном архиве. Чтобы его получить, нужны серьезные основания.

В конце аллеи обозначился мужской силуэт, и вскоре они сблизились. Николай первым узнал шедшего навстречу человека:

– Приветствую вас, Денис Александрович!

– Вечер добрый… – Веденский остановился и перевел взгляд с Николая на Анну. На его лице появилась злость и досада: – Вы?!

– Вас что-то удивляет? – бесстрастно поинтересовалась она.

Веденский посмотрел на часы:

– Сейчас половина двенадцатого. Вы нарушаете режим.

– Я взрослый человек и вправе решать, во сколько идти спать.

– Только не здесь. При заселении вы обязались соблюдать внутренний режим санатория.

– Послушайте, – Николай сделал шаг навстречу Веденскому, но тот отшатнулся:

– Не смейте заступаться! Вас это не касается.

Веденский двинулся дальше, не попрощавшись.

– Что это с ним? – спросил Николай. – Какая муха его укусила?

– Идемте. Вас это не касается, – сказала Анна.

– И вы туда же?

– Проводите меня до корпуса.

– Пожалуйста, провожу.

Они зашагали дальше, и Анна заметила:

– А ведь вы – первый человек, кого я встретила на этой земле.

– Это хорошо или плохо?

– Поживем – увидим. И, кстати… Кого вы встречали той ночью на вокзале?

– Встречал, да не встретил…

– И все-таки?

– Дочь. Она живет в Москве вместе с бывшей женой.

– Но вы ее не встретили. Это значит…

– Это значит, что жена передумала. Решила покатать ее по Европам.

– Почему не предупредила?

– Этот вопрос не ко мне.

– Все ясно, – сказала Анна и резюмировала: – У вас плохие отношения.

– Сказано в точку.

Николай проводил Анну до дверей корпуса. Там они расстались, и она поднялась в номер.

Проделав весь вечерний ритуал, включавший снятие макияжа и душ, Анна легла в постель, но ей не спалось. По ощущениям, чего-то не хватало. И тут она вспомнила, что уже второй день ей не звонит мать.

Она набрала сама и, услышав ее голос, спросила:

– Обиделась?

– Даже если так, тебе все равно, – ответила мать.

– Я тебе звоню, значит – нет.

– Вчера не позвонила. И я знаю почему.

– Мама, не начинай…

Перебивая дочь, как будто опасаясь, что та не даст ей договорить, мать зачастила:

– Ты всегда и во всем винишь только меня! Как будто я насильно выдала тебя замуж и виновата, что у вас с Иваном разладилось.

– Не говори, пожалуйста, глупости. Я ни в чем тебя не виню, мама, – сказала Анна.

– Но я‐то чувствую!

– Спокойной ночи. Ложись спать и ни о чем не волнуйся.

Глава 7

Странное происшествие

На следующий день утренняя пробежка вновь привела Анну к заброшенному дому. Она и хотела этого, и одновременно боялась. С одной стороны, отсутствие Ирины делало картину неполной, с другой – позволяло обследовать дом.

Во дворе стояла тишина. Никто не бормотал и не повторял странных слов, эти звуки исчезли вместе Ириной. Анна приблизилась к окну и, перемахнув через подоконник, запрыгнула в комнату. Она пошла к камину, загребая ногами сухую листву и обрывки почерневшей бумаги. Неожиданно из-под ее ног прыгнула мышь-полевка. Поддавшись сквозняку, где-то хлопнула дверь и загудела каминная труба. В испуге Анна забилась в угол, но скоро все стихло.

– Открывались шумно двери… – тихо проговорила она.

Войдя в соседнее помещение, Анна огляделась. По жалким остаткам интерьера сделала вывод: когда-то здесь была спальня. На полу лежал двуспальный матрас с ржавыми пятнами, которые вызвали чувство омерзения.

Одна из дверей привела ее в санузел с разбитым унитазом и раковиной, вторая – в тесную комнату, вроде гардеробной или просторного шкафа. Шкаф был пуст, но в потолке торчал ржавый крюк.

Помимо зала и спальни в доме была кухня, на стенах которой все еще висели бездверные остовы шкафов. Анна собралась рассмотреть, что внутри, но в тот же момент услышала всхлип. Прислушавшись, двинулась обратно в спальню. Там никого не было. Для верности заглянула в шкаф, но снова услышала жалобный всхлип, который доносился из зала.

Анна пошла туда и увидела птицу, которая сидела на подоконнике и на ее глазах произвела тот самый звук.

– Что ж ты меня пугаешь… – Она прогнала птицу и так же, через окно, вылезла обратно на улицу.

Анализируя свои ощущения, Анна пришла к выводу, что в заброшенном доме кроется некая чертовщина. Не зря туда влекло Ирину Линчевскую, женщину с поломанной психикой. По-видимому, такие люди и такие места взаимно притягиваются.

К ее возвращению в вестибюле главного корпуса уже собрался народ. Старики перед завтраком интересовались газетами, молодые сидели на диванах, уткнувшись в свои гаджеты.

Как только Анна переступила порог, к ней бросилась старуха с фиолетовым перманентом. Она вцепилась в Анну и, задрав голову, проорала:

– Вы смелая женщина! Мы все вами гордимся!

– Спасибо… Спасибо… – сказала Анна. – Прошу прощения, мне нужно в душ.

Вырвавшись из цепких старушечьих рук, она забежала в лифт и там подверглась такой же пытке. Две цветущие дамы с первого до четвертого этажа струили на нее свое восхищение. Выскочив на четвертом, Анна пулей залетела в свой номер.

Терпеть такое в отпуске она не желала, но, чтобы изменить ситуацию, существовало лишь три выхода: немедленно уехать в Москву (что было нежелательно), сидеть безвылазно в номере или избегать общественных мест и ждать, пока все уляжется. Пляж тоже был общественным местом, но там люди полуголые и в очках: поди разбери, кто есть кто.

Анна отказалась от завтрака, решив пораньше занять пляжный лежак. Но и здесь ее одиночество продлилось недолго.

– Вот вы где!

На гальку рядом с лежаком шлепнулась объемная сумка и показались загорелые ноги Элины.

Анна беспокойно поежилась, безмерно сожалея, что переоценила свой «камуфляж» и не ушла на окраину пляжа.

– Уже позавтракали?

– Решила разгрузиться, а Юра пошел на завтрак. У вас все хорошо? – Элина заглянула Анне в лицо. – Неважно выглядите.

Анна уронила голову на лежак и в изнеможении прошептала:

– Возраст…

Разместившись поближе, Элина защебетала о женской красоте, о безотносительности возраста и правильном отношении к старости. Все сказанное при желании Анна могла бы прочитать в любом женском журнале.

Однако вскоре с завтрака пришел ее брат и разрядил обстановку:

– Ради бога, Элина, прекрати трепаться, иди лучше поплавай.

Элина замолчала и тут же пошла к воде.

Анна перевернулась на спину и проводила ее взглядом:

– Смотрите-ка… Она вас послушалась.

– Глядя на вас, легко было догадаться, что вы вот-вот утащите лежак подальше от нас. А мне бы этого не хотелось.

– Вы видели только мою спину.

– Иногда спина говорит о многом.

– Не знала, что моя спина говорит, – усмехнулась Анна.

– У вас нереально красивая спина, и вам это известно. – Юрий опустился на гальку рядом с ее лежаком.

– Я ее не вижу. Она всегда сзади.

– Чувство юмора у вас тоже хорошее.

– У меня отсутствуют недостатки.

– Нет, правда, я же серьезно. – Он встал и, закинув руки за голову, подставил себя солнцу.

Анна, не сдержавшись, окинула его взглядом:

– Хорошие кубики.

– Каждый день – три часа в зале.

– Есть чем гордиться.

– Вам – тоже.

– Фу, черт! – Элина подбежала к лежаку, схватила полотенце и фыркнула: – Воды наглоталась!

– Недолго ты поныряла… – заметил Юрий.

– Волна большая. Захлестывает. Рассказал Анне вчерашнюю историю?

– Нет.

– Что случилось? – спросила Анна.

– Ерунда… – Юрий пошарил в своих вещах и, отыскав сигареты, закурил.

– Да нет же! – воскликнула Элина. – Ночью он поплыл на рыбалку с местным стариком…

– Пошел, – сдержанно проронил Юрий. – Сколько раз тебе говорить, что по морю не плавают. По морю ходят.

– Ну, ладно… Ладно… Рассказывай!

– Не стоит.

– Пожалуйста, расскажите, – вмешалась Анна.

– Ну, договорились мы с одним стариком порыбачить. Под утро, часа в три, как договорились, я подошел к старому пирсу. Старика еще не было. Туман стоял такой, что вытяни руку – пальцев не видно. Я сел на берегу. Жду. Туман понемногу рассеялся, и вдруг чувствую, на меня кто-то смотрит…

– Откуда? – спросила Анна.

– Вроде из воды. Присмотрелся, и вправду голова из-под пирса торчит. То скроется под волной, то покажется. Но сколько бы ни накрывало ее, все смотрит и смотрит.

– На вас?

– Прямо на меня. Жутко мне стало, не знаю, то ли уходить, то ли в воду залезть…

– В воду-то зачем?! – разволновалась Элина.

– Надо же выяснить…

– Влезли? – спросила Анна.

Он покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Появился старик. Голова исчезла, и мы вышли в море.

– Ему рассказали?

– Да ну! – Юрий махнул рукой. – Позориться только.

– Значит, показалось?

– Не-е‐ет, – он покачал головой. – Я этот взгляд запомнил.

– Может, животное?

– Это был человек.

– Откуда ночью возле лодочного пирса купальщики?

– Не знаю.

– Возможно, был отлив. Он обнажил причальную балку или опору, – предположила Анна.

– На Черном море нет ни приливов, ни отливов – маленькая площадь водной поверхности, – ответил ей Юрий. – Ширина Дарданелл, Босфора и Гибралтарского пролива мешает океаническим приливам зайти в Черное море.

– Тогда это странно, – приподняв голову, Анна спросила: – А где это было?

Юрий махнул рукой:

– У старого пирса в конце пляжа.

– Жутковато… Нужно туда сходить.

– А я бы ни за что не пошла, – проговорила Элина и посмотрела на телефон. – Господи, как я могла забыть!

– Куда на этот раз? – справился Юрий.

– Кислородное обертывание в СПА. С большим трудом вырвала время и чуть не забыла.

Элина схватила сумку и, не одеваясь, побежала в сторону прибрежной балюстрады.

– Сумасшедшая, – буркнул Юрий. – По мне, если стареешь, старей достойно.

– Вы не поверите, но мы с Элиной только что обсуждали эту тему.

– Вам-то зачем?

– В конце концов, я тоже женщина. – Анна села и, нащупав ногой пляжные шлепанцы, начала собирать свои вещи.

– Хотел сказать, что вы в хорошей форме, и вам все это не нужно. Простите.

– Бог простит, – ответила Анна. – А я пойду.

– Могу проводить.

– Незачем. Я заказала такси.

– Неужели уезжаете? – спросил Юрий. – Почему так быстро? Что-то случилось?

– Нет, ничего, еду в районный центр.

– Экскурсия?

– По делам.

К зданию районной администрации Анна подъехала в полдень. Рассчитавшись, отпустила такси, вошла в холл и обратилась к охраннику:

– У вас обед со скольки?

– С тринадцати часов, – ответил охранник.

– Тогда пропустите, мне нужно к Кретову.

– Вы записаны?

– Нет.

– Нужно записаться у секретаря. Кретов принимает в последнюю пятницу месяца.

– У меня нет времени ждать.

– А здесь без вариантов.

– Вот! – Она достала визитку и показала ее охраннику. – Он сам меня пригласил.

Присмотревшись к карточке, охранник поднял трубку стационарного телефона:

– Приемная Кретова? Тут гражданочка просится. Вам лучше спуститься… Некогда? Есть пропустить! – Он положил трубку и сделал широкий жест: – Милости прошу на второй этаж.

В приемную главы Анна вошла с уверенностью административной акулы и сразу направилась к старомодной фанерованной двери. На ходу бросила секретарше:

– Виктор Федорович у себя?

– Стойте! – Секретарша сноровисто вскочила и преградила ей путь: – Куда вы?!

Анна предъявила визитку и свой единственный аргумент:

– Он сам меня приглашал!

– Мало ли, откуда у вас его карточка. Я же не знаю.

– Доложите обо мне. Он сам решит, принять меня или нет.

– Виктор Федорович занят. Просил не беспокоить.

– Тогда я сама зайду и спрошу! – напористо заявила Анна и отодвинула секретаршу. Та стала сопротивляться, и неизвестно чем бы это закончилось, если бы из кабинета не вышел сам Кретов:

– Вы?! – Он вперился взглядом в Анну. – Не ожидал.

– Меня к вам не пускают!

Он кивнул секретарше и, распахнув дверь, проронил:

– Проходите!

Глава 8

Отказ

Усевшись в кресло, Анна сказала:

– Между прочим, из-за вас я пропустила массаж!

Кретов прислонился боком к столу и зачарованно улыбнулся:

– Вот как?..

– Как раз в этот момент меня должны были мять.

– Не отказался бы на это взглянуть.

– Как-нибудь приглашу.

– А если серьезно? – Он обошел стол и сел на свое место. – Что вам нужно?

– Вы еще не обедали?

– Хотите пообедать вместе со мной?

– Почему бы нет?

– Такое со мной впервые: является малознакомая женщина и требует, чтобы ее накормили. – Кретов нажал кнопку селектора и громко сказал: – Вера, я уезжаю на обед, а потом в Придивный.