Харон бесплатное чтение

Глава 1. Труп женщины

Шел третий год службы Костина Константина Васильевича в прокуратуре. Он состоял в должности старшего следователя и уже считался опытным сотрудником. Он не занимался расследованием каких-либо резонансных, общественнозначимых уголовных дел, да и откуда им взяться в Красногорске Саратовской области – городе численностью не более 125 000 человек и относящимся по определению к малым городам России, однако сам он себя считал профессионалом. Костин находился в привилегированном по отношению к другим следователям положении: являлся руководителем ПДСОГ – «постоянно действующей следственно-оперативной группы» – и выезжал по всем сообщениям об обнаружении трупов с признаками криминальной смерти. Далее он проводил первоначальные следственные действия, после чего передавал другому следователю раскрытое уголовное дело с собранными доказательствами и арестованным преступником. В производстве Костина оставались уголовные дела особой сложности, либо нераскрытые, так называемые висяки.

Внешне Константин соответствовал стереотипу мрачного, угрюмого следователя. Гладко выбритая голова, глубоко посаженные глаза с массивными надбровными дугами и сутулое крепкое телосложение придавали дополнительный шарм указанному образу. Незнакомые и малознакомые люди при первом общении опасались и даже побаивались его. Однако все менялось в ходе бесед. Его приветливый взгляд и непринужденная открытая манера общения полностью располагали к себе и кардинально меняли представление о человеке.

Константин умел слушать и задавать такие вопросы, которые помогали собеседнику открыться. Этот контраст, эта двойственность между внешним образом и внутренним состоянием вызывали удивление и, порой, искренний интерес к нему. Люди, сначала настороженно приближавшиеся к нему, вскоре становились друзьями, делясь своими переживаниями и мыслями, не ожидая такой открытости и теплоты от человека, казавшегося холодным и недоступным на первый взгляд.

Этот парадокс – мрачный следователь, ставший доверенным собеседником – был настоящим искусством Константина, позволяющим ему находить общий язык даже с самыми стеснительными и закрытыми людьми.

На дворе стоял ноябрь 2003 года. Костин в обеденный перерыв находился дома, что случалось с ним очень редко, и наслаждался вкусом домашнего супа, когда раздался звонок мобильного телефона. Звонил помощник дежурного по Управлению внутренних дел города – Люшов Дмитрий, который сообщил, что на территории недействующего городского кладбища обнаружен труп женщины с признаками криминальной смерти.

Люшов относился к числу сотрудников, которые прошли не одно подразделение милиции и от которых рад был избавиться начальник каждого из них. В итоге служба выбросила его в дежурную часть УВД, где, как казалось, от него много не требовалось, он всегда был под контролем руководства и фактически не имел необходимости принимать самостоятельных решений. На данной должности от него было меньше всего вреда.

Как бывало неоднократно, Люшов не обладал полной информацией об обстоятельствах обнаружения трупа и не мог довести ее до Костина. На вопросы следователя, он ограничился характеристикой: «Женщина висит на ограждении могилы», – и вопросом, куда необходимо прислать машину.

«Доберусь сам, – определился Костин, – собирай следственно-оперативную группу. Кто там у нас дежурный по графику? Обязательно должен быть, и судмедэксперта Новикову сразу заберите, я выдвигаюсь…».

Кладбище, о котором идет речь, располагалось по пути следования Костина на работу. Перед выходом Костин набрал номер заместителя прокурора, курирующего следственный отдел Иванова Ивана Николаевича:

– Николаич, сообщение поступило, труп женщины на кладбище возле автовокзала, я выдвигаюсь туда.

– Я знаю, – ответил Иванов, – начальника УВД жду, с ним туда подъеду.

Такая ранняя осведомленность заместителя прокурора указывала на неординарность происшествия, а также на то обстоятельство, что выходить нужно незамедлительно, чтобы оказаться на месте раньше руководства.

Иванов был ровесником и товарищем Костина, они вместе учились в Саратовской государственной юридической академии, оба работали следователями, на первоначальном этапе сидели в одном кабинете.

На улице стоял пасмурный морозный день, город был серым и унылым. От ярких красок, которыми богата золотая осень, не осталось и следа, все вокруг имело приглушенный померкший цвет. Это как раз тот период, когда температура опустилась ниже 0 градусов при практически полном отсутствии снега. Замерзшая земля с выраженными комками грязи, следами рисунков протекторов грубой обуви и покрышек автомобилей была лишь чуть-чуть припорошена снежной крупой.

Выйдя из дома, Костин через десять минут подошел к кладбищу. Это было недействующее кладбище, на котором захоронения перестали производиться более сорока лет назад. За могилами по большей части никто не ухаживал. Территория заросла деревьями, кустами и высокой травой, по центру ее пересекала грунтовая дорога, по которой ходили горожане, желающие срезать путь в старый район города, либо на автовокзал, расположенный рядом. Остальная часть была исчерчена тропинками, протоптанными лицами без определенного места жительства, студентами училища, расположенного неподалеку, и другими жителями Красногорска. Людьми, которых нелегкая занесла в богом забытый угол, до которого нет дела ни родственникам умерших, ни властям города.

Костин не часто ходил через территорию кладбища, старался обходить ее вдоль забора по асфальтированной дороге. Это имело существенное значение в условиях слякоти осени 2003 года, однако в данный день он легко прошел по замерзшей грунтовке.

На кладбище он встретил молодого незнакомого сотрудника милиции, который был поставлен для охраны места происшествия. Представившись и предъявив служебное удостоверение, свернул с дороги по одной из тропинок и прошел около десяти метров.

Представшая перед ним картина слегка шокировала и напомнила кадр из фильмов ужасов. На металлическом пруте ограждения одной из могил висел труп женщины 25 – 30 лет. Женщина была полностью обнаженной, ее труп был насажен на прут подчелюстной областью головы, которая была зафиксирована в вертикальном положении, ее руки и чуть согнутые в коленях ноги свисали вниз, стопы касались земли. Оба плеча были прижаты к ограде, грудь сквозь прутья выступала наружу. От шеи на грудь тянулись множественные, сливающиеся между собой подсохшие потеки крови. Аналогичные потеки шли от волосистой части головы на правое плечо, грудь и спину.

Могила, на ограждении которой находился труп женщины, имела металлический крест с надписью на табличке «Завгаев Виссарион Асланович, 1905 – 1955 гг.», была огорожена забором, изготовленным из заостренных металлических прутьев, соединенных аналогичным прутом по периметру. Крест и забор были покрашены синей краской, облупившейся от времени. Площадь могилы не превышала шести квадратных метров.

Осмотр места происшествия не дал какой-либо информации, способной прояснить обстоятельства произошедшего. Одежды женщины, кроме болоньевого плаща, лежащего рядом, обнаружено не было. Был изъят кирпич, множество пластиковых бутылок из-под различных напитков, пачек из-под сигарет и окурков с территории возле могилы.

Обратила на себя внимание расположенная в 5 метрах аналогичная осмотренной могила. На табличке металлического креста имелась надпись: «Крамер Франц Генрихович, 1905 – 1944 гг.», на пруте ограждения висела кошка черно-белой окраски, прут проходил насквозь через ее тело. Умышленно она была насажена на прут или неудачно упала с дерева, растущего рядом, было неясно.

Вечером того же дня прошло совещание в кабинете начальника УВД, куда по установленной практике были приглашены прокурор города, его заместитель, следователи, входящие в группу, Костин – руководитель следственной группы, сотрудники службы участковых уполномоченных, отдела по делам несовершеннолетних и уголовного розыска.

Костин на совещание пришел чуть раньше руководства, в приемной уже толпились сотрудники названных служб и живо обсуждали между собой утреннее совещание у начальника.

– Что у вас опять? – спросил Костин.

– Да Дубов «корки мочит» – в полголоса ответил Идрисов Фарид, начальник отделения по борьбе с преступлениями против личности, давая понять, что разговор деликатный. – Помнишь в прошлом месяце наши сотрудники в здании УВД человека забили?

– Ну да, я же работал…

– Так вот, по данному поводу проведена служебная проверка, по результатам которой уволили всю дежурную смену за то, что «они пропустили Носова в здание УВД, который не являлся сотрудником милиции». Те в своих объяснениях написали и устно у генерала доложили, что Носова уволили задним числом и на дату совершения преступления он являлся стажером в уголовном розыске. Утром на совещании нашего управления Дубов с пеной у рта орал: «И у них еще хватило совести врать, что Носов уволен задним числом!» Сам понимаешь, всем присутствующим это было известно, посторонних на совещании не было, для кого он разыгрывал этот спектакль неясно.

Начальник УВД – Дубов Владимир Владимирович – являлся неординарной личностью. Он был достаточно молод, ему не было 40 лет, с одной стороны, психопатичен и напорист, с другой, казалось, что лично он не желает осуществлять руководство своими подчиненными и контролировать их работу. Каждую пятницу после 18:00 выезжал загород, на охоту, употреблял спиртное, отдыхал. Вместе с тем на совещаниях и при общении с подчиненными демонстрировал бурную деятельность, становился требовательным, не стеснялся в выражениях, оценках неудач и определении их мотивов. Все его речи казались больше игрой на публику, желанием показать себя требовательным руководителем, чем реальным желанием получить положительный результат от своей работы и работы своих подчиненных.

Совещание, по сути, велось двумя руководителями – начальником УВД и прокурором города.

Прокурор Андреев Андрей Евгеньевич напротив, был солидного возраста, достаточно сдержан и корректен. Возможно, он уже отстал с точки зрения знаний уголовного и уголовно-процессуального законодательства, но наукой менеджмента владел на должном уровне.

Участковые доложили об обходах прилегающих к кладбищу домов, проведенных беседах с лицами без определенного места жительства и, проще говоря, алкоголиками, проживающими в районе. Сотрудники отдела по делам несовершеннолетних доложили о проведенных беседах с состоящими на учете подростками и учащимися двадцатого училища, расположенного возле кладбища. Оперативники отчитались о работе с «неназванными агентами», которые не принесли какой-либо значимой информации.

Следователем назначены необходимые экспертизы и допрошен бомж – Зикеев Николай Васильевич, который обнаружил труп, появились первые свидетельские показания.

Так или иначе, констатировали, что какой-либо приоритетной версии не имеется, каждое подразделение продолжает работать по своему направлению. Оперативным сотрудникам и следователю необходимо проверить родственников захороненных на осмотренных могилах лиц, провести работу по установлению личности погибшей.

На многих могилах таблички с надписями отсутствовали. можно считать удачей, что на интересующих двух могилах имелись четко различимые данные захороненных лиц.

Вернувшись в свой рабочий кабинет, Костин связался по телефону с судмедэкспертом и выяснил предварительные результаты экспертизы. Так, время наступления смерти – ночь со 2 на 3 ноября, причиной смерти женщины явилось проникающее колотое ранение подчелюстной области с повреждением головного мозга, имелось одно аналогичное непроникающее ранение и ушибленная рана в лобно-теменной области. Стало очевидным, что женщину насаживали головой на прут ограждения, нанося удары сверху по голове тяжелым предметом, возможно, изъятым кирпичом.

В этот момент в кабинет Костина постучали. За дверями стоял инспектор по делам несовершеннолетних Ромашкина Людмила, которая с довольным выражением лица протянула Костину подготовленный рапорт.

– Нами установлен очевидец преступления, – заявила Ромашкина.

– Поясните, – с удивлением в глазах ответил Костин.

– Одиннадцатилетний Силантьев Дмитрий, учащийся коррекционной школы-интерната номер двадцать четыре города Красногорска, вместе со своим другом цыганом Ермашом около одиннадцати часов видели двух парней, которые вели голую женщину по кладбищу.

– Где сейчас Силантьев ?

– У нас в отделе вместе с матерью.

Костин сразу направился в отдел по делам несовершеннолетних УВД, где увидел невзрачного вида, потрепанного и неухоженного мальчишку. Рядом с мальчиком сидела, по всей видимости, его мать, которая внешне была не менее потрепанной и неухоженной.

– Видели женщину? – задал вопрос мальчику Костин.

– Да, видели, – ответил ребенок.

– Что видели?

– Видели, вели ее двое под руки, а она голая.

– Что, совсем голая?

– Да.

– А где ее одежда была?

– Ее парни несли.

– Что несли?

– Несли черное кожаное пальто, черную кофту, юбку черную, туфли черные, черные колготки.

– Да, ладно! Все черное! А парни во что были одеты?

– В черные кожаные куртки.

– То же черные?

– Да.

– А как они выглядели?

– Высокие, здоровые, лысые.

– Издалека видел ?

– Нет, не очень.

– Место покажешь?

– Да.

Костин отошел в сторону к сотрудникам ПДН: «Не радуйтесь, хрень какую-то несет. Одежда не сходится, все черное как в страшной сказке, время не соответствует объективным данным. Педагога найдите, допрашивать его нужно, на место выезжать, и Ермаша ищите, его тоже допрашивать нужно».

Через сорок минут появился педагог, Костин записал в протокол показания Силантьева и выехал вместе с ребенком, его матерью и педагогом, а также понятыми на кладбище.

– Здесь, – остановил участников следственного действия Силантьев на грунтовой дороге через кладбище, в стороне, дальней от автовокзала.

– Ты уверен? – переспросил Костин.

– Да, – ответил Силантьев.

– Ты отсюда разглядел, какую одежду несли парни в руках?

– Да.

Замерив расстояние до развилки тропинок в сторону могилы Завгаева, Костин объявил участникам следственного действия, что оно равняется 140 метрам.

Когда вернулись, в отделе по делам несовершеннолетних уже сидел малолетний цыган Калмыков Ермаш с матерью. Он был недоволен, что его оторвали от повседневных дел, и находился в негативном расположении духа.

– Привет, – обратился к нему Костин, – Диму Силантьева знаешь?

– Знаю, он дурак – недовольно буркнул Калмыков.

– Почему дурак?

– Он милостыню просит.

– Ну ты же тоже просишь?

– Нет, я не прошу, а он собирает и мороженое покупает, дурак.

– Ну, а ты что?

– Я лучше хлеб куплю.

– Так ты же не собираешь милостыню?

– Я нет.

– Ладно, с Димой были на кладбище сегодня утром?

– Да, были.

– Кого видели?

– Бомжа видели, дядьку Зикеева, он нам рассказал, что на могиле голая женщина мертвая висит.

– Вот так, да? А вы что?

– Мы побежали смотреть.

– Видели?

– Видели, но когда милиционеры шли, мы убежали.

– А раньше видели, чтобы эту женщину кто-то вел по кладбищу?

– Нет, такое не видели.

Все встало на свои места. Очевидно, что одиннадцатилетний ребенок, отстающий в психическом развитии, увидев труп женщины, дал волю своей фантазии и все выдумал.

Время было около двадцати одного часа, какой-либо информации, с которой можно было бы продолжать работать, у Костина не было. Он сложил документы в сейф и направился домой, не выполнив запланированную работу по другим уголовным делам. Именно по этой причине Костин вернулся около двадцатидвух часов, что было раньше обычного. Вместе с тем дети уже спали, жена ждала с приготовленным ужином.

Поужинав, Костин сел перед телевизором. Его не интересовала передача, он просто тупо смотрел в экран и перебирал мысли в голове.

– Я пошла спать, – сказала ему жена.

– Посиди со мной, – произнес Костин.

– Извини, дорогой, сильно устала, – продолжила жена, – хочу спать.

Принято считать, что следователь после многочасового трудового дня приходит домой, падает на кровать и тут же засыпает. Так происходит после бессонной ночи или нескольких ночей. Тогда ты готов уснуть в любое время в любом месте. Но если такой необходимости нет, то, вернувшись около двадцати двух – двадцати трех часов, хочешь увидеть другую жизнь, за рамками своего рабочего кабинета, изолятора временного содержания и следственного изолятора. Ты в полной мере осознаешь, что утром снова будет кабинет, ИВС, СИЗО, граждане, на которых многие даже смотреть стесняются. Дома ты готов просто сидеть перед телевизором. Неважно насколько интересная демонстрируется передача, но хотя бы на пару часов оттянуть сон, просто побыть с семьей.

Однако мысли в голове Костина вертелись вокруг последнего убийства. Нераскрытые убийства женщин участились в Красногорске, у Костина в производстве находилось уже три таких уголовных дела, возбужденных в течение последних шести месяцев…

***

25 мая 2003 года

Был обычный рабочий день, Костин занимался текущими делами. Из-за длительного нахождения в сидячем положении сильно ныла спина в области поясницы. Боль не давала сосредоточиться и дочитать рапорты и объяснения, собранные сотрудниками уголовного розыска. «Как жаль, что сейчас не зима, можно было бы подложить шарф под спину», – промелькнула мысль в голове Костина. Он встал, подошел к окну и прогнулся: «Боже, какой прекрасный день!»

Конец мая – время, когда даже в средней полосе России деревья и кустарники покрываются плотным покровом чистой, свежей, листвы. Днем воздух согревается ласковым солнцем, вечером стоит приятная прохлада. Зноя, жары, пыли еще нет, что говорить – лучшее время года!

Настроение Костина тихо менялось, также как уходило сожаление об отсутствии шарфа в кабинете. В такое время не хотелось сидеть в кресле, читать представленные оперативниками материалы и даже думать об ужасах и сюрпризах, которые может преподнести работа следователя.

С тенистой лужайки, образованной свежей листвой под ласковым солнышком в кабинет Костина вернул раздавшийся телефонный звонок, который по законам черной иронии направил его в городской парк все с той же свежей листвой. Звонил помощник дежурного по УВД Люшов, он сообщил об обнаружении трупа женщины с признаками насильственной смерти в парке, расположенном в старой части города.

До прибытия Костина на место происшествия личность была установлена, ею оказалась Дроздова Марина Анатольевна, 1967 г.р., женщина, ведущая полубродяжнический образ жизни. Она неоднократно доставлялась в УВД в состоянии алкогольного опьянения, была неразборчива в выборе компании, распивала спиртное в числе прочих с лицами, не имеющими постоянного места жительства, и была хорошо знакома участковым.

Труп Дроздовой лежал на спине, в стороне от протоптанной тропы, на свежей ярко-зеленой траве. На женщине частично отсутствовала одежда. Коричневая юбка, колготки и трусы лежали справа. Джинсовая куртка и блуза были надеты, однако распахнуты, обнажая грудь. На шее имелись множественные колото-резаные ранения, из которых вертикально вниз на землю тянулись потеки чуть подсохшей крови. Руки и ноги разведены в стороны на максимально возможную ширину. Левая молочная железа и гениталии отчленены, кожа в области зияющих ран обильно запачкана кровью.

Работа по горячим следам не принесла положительного результата, было установлено, что смерть Дроздовой наступила не ранее чем за пару часов до начала осмотра. Острую кровопотерю, шок и смерть вызвали раны на шее, молочная железа и гениталии были отчленены посмертно. Все повреждения были причинены обычным бытовым, возможно, кухонным ножом.

***

28 июня 2003 года.

Костин находился в подавленном состоянии, раскаленные стены здания создавали ощущение духового шкафа, открытое окно кабинета не сильно меняло восприятие. Температура воздуха доходила до 37 градусов – жара, не характерная для Среднего Поволжья. В такой зной в отсутствие кондиционера казалось плавится мозг, Костин был даже рад получить сообщение об обнаружении трупа с признаками криминальной смерти и покинуть свой рабочий кабинет.

На месте происшествия, возле пятиэтажного дома по ул. Курчатова в городе Красногорске, Костина встретил молодой оперуполномоченный отделения по борьбе с преступлениями против личности Смирнов Виктор.

Смирнов доложил: «Труп обнаружен аварийной бригадой, выехавшей по сообщению о прорыве трубы с горячей водой. Примечательно, что на двери в подвал висел замок, ключей от которого не имелось у жильцов дома. Рабочим пришлось вскрывать дверь. Женщина установлена как Гундарева Елена Вячеславовна, 1976 года рождения, заявлена сестрой как без вести пропавшая, два дня назад».

Костин спустился в подвал. Помещение было наполнено еще не до конца рассеявшимся паром, температура воздуха по ощущениям равнялась пятидесяти градусам. Общая атмосфера напоминала турецкую баню хаммам, только присутствующий в воздухе тяжелый запах вареного мяса провоцировал рвотный рефлекс.

Труп Гундаревой лежал в еще не остывшей луже на грунтовом полу подвального помещения. Руки и ноги связаны бельевой капроновой веревкой. Из одежды на трупе имелись синие джинсы и белая блузка, верхние пуговицы которой были расстегнуты, обнажая грудь. Кожные покровы ярко-розового цвета, покрыты крупными, частично слившимися пузырями – буллами.

Осмотр места происшествия не принес значимой информации. Если на грунтовом полу либо гладких поверхностях подвальных конструкций и окружающих предметов ранее и имелись какие-либо следы, то они были уничтожены кипящей водой и паром. Очевидно одно – имело место похищение, причинение смерти Гундаревой, по крайней мере таким образом, не входило в планы преступника.

Согласно заключению эксперта на момент прорыва трубы Гундарева была жива, умерла от обширных ожогов тела. На голове ее трупа имелась ушибленная рана, не относящаяся к причине смерти.

Оставалась надежда, что преступник не знает о том, что Гундарева мертва и место ее содержания обнаружено. По этой причине Костин оставил поручение выставить засаду. Оперативники неделю дежурили возле двери в подвал, надеясь, что преступник объявится, однако этого не произошло.

***

Утром 4 ноября 2003 года Костин пошел на работу через территорию кладбища и неожиданно для себя свернул к могилам Завгаева и Крамера.

В его голове теплилась надежда увидеть возле могил лиц, которые подозрительно их осматривают, принесли какие-либо вещи, просто без причины проводят там время. Он наивно надеялся на удачу, на то, что преступник вернется на место преступления, как в детективном романе. Такой путь он проделывал каждый раз, когда шел через кладбище, в течение нескольких недель.

Возле здания прокуратуры Костина ждала автомашина дежурной части УВД, по личной инициативе собранная дежурным. В салоне находились судмедэксперт Новикова Нина Ивановна и эксперт-криминалист Егоров Михаил.

– Что опять не так? – не скрывая раздражения, обратился Костин к водителю.

– Дежурный направил, сказал, дозвониться не смог, в мусорном баке, здесь, через пару кварталов, человеческую ногу нашли. Экспертов собрал, тебя жду, опера уже там.

– Бляха-муха!!! Работы куча, не знаешь, когда все разгребать… Ладно, подожди 2 минуты, сейчас следственный чемодан возьму и выйду.

На месте происшествия их ждал оперуполномоченный Смирнов.

Смирнов доложил: «Ногу обнаружил житель близлежащей пятиэтажки, который по пути на работу выбрасывал мусор. Мужчина ушел, но данные я записал, когда будет нужен, вызову».

Подмерзшая нога была бережно упакована Костиным в картонную коробку и направлена для производства судебно-медицинской экспертизы. Далее Костин лично, своими руками перебрал весь находившийся в баке мусор, но кроме отвратительно пахнущих предметов бытового назначения, ветоши и пищевых отходов им ничего обнаружено не было.

– Что-то с этой ногой не так, – заявила Новикова.

– Что вы имеете в виду, Нина Ивановна? – спросил Костин.

– Чистая, имеет ровные края, будто не просто отчленена, а ампутирована в медицинских условиях. Подождите возбуждать уголовное дело, я по своим каналам проверю больницы города, проводилась ли где-либо ампутация.

Вернувшись в свой рабочий кабинет, Костин первым делом созвонился с экспертно-криминалистическим отделом УВД и службой участковых, выяснил, имеется ли новая информация о личности женщины.

Личность женщины по-прежнему была не установлена, проверка по Автоматической базе данных «Папилон» в пределах Саратовской области не принесла результата. Жители близлежащих домов, а также бомжи, обитавшие в районе кладбища, ничего пояснить не могли, сотрудники автовокзала и училища, расположенных рядом, также ничего не знали, с заявлением о без вести пропавшей никто не обращался.

Костин принял решение сделать фотографию женщины, которая могла быть использована при опознании.

В теории криминалистики есть множество рекомендаций, описаны методики по туалету трупа и фотофиксации его внешности, однако за три года службы Костин ни разу не видел, чтобы кто-то им следовал. Как правило, все ограничивалось простым фотографированием трупа, зачастую на месте обнаружения. Фотографии были черно-белыми и не пригодными для опознания. Эксперты экспертно-криминалистического отдела не пожелали и в этот раз изменить своим традициям, фотографировать «по науке» было не принято.

Костин поднял трубку телефона и набрал номер морга: «Нина Ивановна, я сейчас к вам выезжаю, мне необходимо сделать качественную фотографию женщины с кладбища. Можно ее умыть, причесать «намарафетить»? Короче, я минут через 20 буду».

Костин взял свой личный фотоаппарат и выехал в морг.

По указанию Новиковой санитары вымыли, причесали труп женщины, спустили его на пол, тело накрыли покрывалом.

– Как лучше фотографировать? – обратился Костин к Новиковой.

– Смотри, – ответила ему Новикова, – санитарка пальцами придержит глаза открытыми, потом отпустит руки, глаза закрываются пару секунд, ты успеешь сделать фотографию.

Костин зашел в секционный зал, перешагнул через труп и склонился над его головой с фотоаппаратом. Санитарка, как было оговорено, в перчатках пальцами держала раскрытыми глаза трупа, на счет «три» она убрала руки, а Костин сделал снимок.

– Как хорошо получилось,– удивился Костин, глядя на монитор фотоаппарата. – Нина Ивановна, посмотрите.

– Да, как живая, – ответила Новикова.

– По ноге, – продолжала Новикова, – как я и предполагала… Я позвонила в патологоанатомическое отделение МСЧ 175, там из медицинских отходов пропала нога, ампутированная у больного Сизова. К нему вчера приходил сын Сизов Владимир, был в нетрезвом состоянии, я записала адрес, он живет рядом с вашей конторой.

Новикова была не простым экспертом, а заведующей Красногорским межрайонным отделением Саратовского областного бюро судебно-медицинской экспертизы. Женщина 55 лет обладала большим опытом в области судебной медицины. Умудрялась делать довольно неплохие и обоснованные заключения при скудном оборудовании, использовании устаревших методик и полном удалении от научно-технического прогресса в медицине.

Следователям с ней работалось легко, она всегда была готова к контакту и дискуссии. Она не шла на поводу у следователя, заведомо ложного заключения в угоду последнему не делала, но всегда при его подготовке принимала во внимание другие материалы уголовного дела. Это соответствует методикам, однако доходило до смешного. Так, однажды в лесном массиве был обнаружен труп мужчины с телесными повреждениями. Мужчина очевидно был избит, его тело и голова были покрыты кровоподтеками и ссадинами, при вскрытии был выявлен перелом щитовидного хряща подъязычной кости, что приводит к механической асфиксии и смерти. То есть налицо была явная криминальная причина смерти.

Новикова задала вопрос следователю: «Что там говорят, после того, как ему нанесли удар по горлу, он еще двигался или упал и не двигался?». Следователь ответил, что преступление не раскрыто, лица, его совершившие, не установлены, соответственно, обстоятельства причинения мужчине телесных повреждений неизвестны.

Как оказалось, от этого кардинальным образом зависело заключение Новиковой. Пользуясь правилом «при сомнении в пользу виновного», она квалифицировала телесные повреждения как повлекшие причинение вреда здоровью средней тяжести, не имеющие отношения к наступлению смерти. Уголовное дело из прокуратуры было направлено в милицию по подследственности.

Вернувшись в кабинет, Костин тут же передал адрес Сизова оперативникам и попросил доставить его для опроса как можно быстрее, так как было необходимо принимать решение о возбуждении уголовного дела. Сам же сел готовить электронную ориентировку с фотографией женщины.

Через час Сизов сидел в кабинете Костина, лицо его было деформировано абстинентным синдромом1, а самочувствие, очевидно было неважным: «Да, был я вчера у отца, он сильно переживал о том, что потерял ногу, плакал, говорил, что не знает, куда ее сейчас денут, что с ней сделают. Я был немного выпивши, ну и пообещал, что найду и похороню его ногу. Кто-то из медсестер сказал, что нога должна находиться в морге. Я пошел туда, все двери были открыты, на пути мне никто не встретился. Я спокойно прошел, нашел ногу, забрал домой, лег спать. Проснулся около 5 часов, трезвый, подумал, нах…н я это все затеял, пошел в киоск за фанфуриком2 и выбросил в мусорный бак. Вот и все…».

После опроса Сизова Костин зашел в кабинет к Иванову:

– Николаич с ногой все понятно, очевидно, что криминала нет, я выдвигаюсь в редакцию городской газеты, в телерадиокомпанию нашу и в ПАТП, там предприниматель Рожков всеми автобусами заведует, попробую с ним договориться, чтобы листовки в автобусах развесил. Подпиши отношения.

– Давай, ты уже все подготовил?

– Да, в газету и на телевидение в файлах, Рожкову распечатал и размножил.

– Дай гляну… Ух ты, как живая!!!

Глава 2. Первые версии

На следующий день состоялось очередное совещание в кабинете начальника УВД, на котором Костин отчитался о проведенных с несовершеннолетними следственных действиях, а также о подготовленной им информации на телевидение, в печать и листовках, которые, согласно заверениям Рожкова, будут развешены в автобусах городских маршрутов и маршрутов пригородного сообщения.

От отдела уголовного розыска доложил Смирнов Виктор:

Установлен ныне живущий родственник Завгаева В.А. – Завгаев Сергей Владимирович, 1971 года рождения, который может интересовать следствие. Проведена оперустановка. Личность крайне интересная, неоднократно попадал в поле зрения правоохранительных органов. В настоящее время объявлен в розыск милицией города Тольятти Самарской области. Мною посещен по месту жительства, разговаривал с его отцом, Сергей Владимирович выехал из города в неизвестном направлении. В городе Красногорске его на данный момент нет.

– С кем разговаривал? – чуть не упал со стула прокурор.

– С его отцом, – не понимая реакции, повторил Смирнов.

– Да у него отец умер давно, это сын Завгаева Владимира Виссарионовича, который ранее был заместителем прокурора. Сергея я знаю лично, он до настоящего времени может носить прокурорскую форму отца и совершать мошеннические действия.

Такого конфуза Смирнов ранее не испытывал, он смущенно улыбнулся, извинился, закончил доклад тем, что родственников Крамера Ф.Г. установить не представилось возможным, сел на место.

Дело оказалось в следующем. Завгаев Сергей Владимирович, как говорится, мошенник от бога. Всем известный Остап Бендер и ногтя его не стоит. Он обманывал людей, выманивал у них деньги и, даже при отсутствии необходимости, врал на уровне рефлекса. Так, открыв дверь сотруднику милиции и ознакомившись с его удостоверением, на просьбу пригласить Завгаева Сергея Владимировича он не моргнув глазом выдал, что это его сын, который уехал из города. Посчитав, что работа выполнена, молодой оперативник, удовлетворившись ответом, развернулся и ушел.

Завгаев действительно представлял интерес для следствия, в частности, он был склонен к насилию, однажды в отношении него было подано заявление о покушении на изнасилование, неоднократно подавались заявления о причинении им телесных повреждений гражданам. Несмотря на то, что ни по одному из заявлений не было найдено оснований для возбуждения уголовного дела, если учесть, что характеризуется Завгаев как крайне неординарная личность, вполне возможно, что он способен и на неординарное преступление на сексуальной почве, со своеобразным жертвоприношением на могиле деда.

Прокурор Андреев продолжил: «У нас три нераскрытых убийства женщин. Считать, что это серия, нет оснований, однако из соображений целесообразности на совещаниях будем заслушивать доклады по всем трем уголовным делам. Что у нас по убийству Дроздовой?»

Первым доложил Костин, он фактически зачитал краткую справку о проделанной работе: «Дроздова характеризовалась как лицо, злоупотребляющее спиртными напитками, имела дочь, воспитанием которой не занималась.

Проверены на причастность к совершенному преступлению лица из числа неблагополучной молодежи, стоящие на учете у психиатра, склонные к совершению аналогичных преступлений и злоупотребляющие спиртным, положительной информации не получено.

Затребованы сводки за 2000 – 2003 год по району места обнаружения трупа, установлены точки сбыта некачественной алкогольной продукции. Жители данных адресов допрошены в качестве свидетелей (всего 11 адресов), отработаны оперативным путем, с предъявлением фотографии Дроздовой, однако никакой положительной информации не получено.

Проверялась версия о причастности к убийству лиц, ранее совершавших преступление в отношении Дроздовой. Так, приобщены материалы уголовного дела в копиях, по факту причинения телесных повреждений Дроздовой в городском парке, согласно материалам сотрудник ППС Коротков А.В. совместно с Ермолаевым М.П. выезжали и доставили в УВД Дроздову и ее обидчиков: Гайфуллина Ильнура Анваровича, 1985 года рождения, Намазова Самира Имрановича, 1985 года рождения, Головина Алексея Викторовича, 1984 года рождения, которые распивали спиртные напитки с потерпевшей и избили ее. Установлено: Гайфуллин И.А. и Головин А.В. на момент совершения убийства Дроздовой находились в армии.

Проводились оперативно-розыскные мероприятия направленные на установление местонахождения Намазова. Намазов житель села Каракули Татарстана, является сиротой: мать умерла, отец признан судом безвестно отсутствующим. Сведений о том, что он с 2002 года находился в городе Красногорске, не имеется. До 2002 года учился в молочном техникуме, в этом же году отчислился по собственному желанию. Место его нахождения не установлено.

Производился выезд в село Каракули Татарстана, где допрошены: бабушка Намазова – Казакова Л.З. и ее брат Казаков В.З., которые пояснили, что в марте 2003 года Намазов выехал в город Чебоксары. Чувашию по их сведениям не покидал. Он с ними периодически созванивается, им известно, что Намазов снимает квартиру в городе Новочебоксарске, где работает.

Направлено поручение в прокуратуру Чувашской Республики с целью допроса Намазова, однако его местонахождение установить не представилось возможным. В настоящее время следствием выдвинута новая версия, о которой подробнее доложат оперативные сотрудники».

Следующим встал Смирнов, его дар оратора оказался сильно подорван конфузом с Завгаевым, но, собравшись силами, он настроился и приступил к докладу: «Установлено, что аналогичные преступления совершены в других регионах России. Так, УВД города Дзержинска Нижегородской области розыскивается некий Муртазин Сергей Ривальевич, 1962 года рождения, уроженец города Нязепетровска Челябинской области, без определенного места жительства, ранее судим в связи с совершением похищения, изнасилования и убийства несовершеннолетней Орловой Ю.И. в 1987 году

В 2000 году в городе Кемерово попытался изнасиловать девушку, ударил ее ножом, но жертва выжила.

В 2001 году в начале июня в городе Глазове Удмуртии убил женщину. Причиной смерти явилась колотая рана груди и шеи, причиненные обнаруженным в груди надфилем. Посмертно потерпевшей вспорот живот и отрезана левая молочная железа.

В том же году в конце июля в селе Вязовка Нижегородской области изнасиловал 8-летнего ребенка.

В том же году в августе в Новгородской области в лесу убил пожилую женщину, вырезал ей грудь и сердце.

В том же году в ноябре в поселке Знаменка Орловской области убил свою сожительницу, отрезал ей левую молочную железу.

В 2002 году в августе на территории Башкортостана изнасиловал и убил 70-летнюю женщину. На месте убийства оставил записку, где написал, что не боится ментов и в 12:00 будет в Челябинске.

В том же году осенью в Воронежской области зарезал женщину, которой также отрезал молочную железу.

В мае 2003 года, точная дата пока неизвестна,  во Владимире убил мужчину, совершил ограбление Константино-Елинского храма, где некоторое время скрывался.

У Муртазина имеются родственники в Саратове. По оперативной информации 01.06.2003 он был на похоронах своей родной тети в Саратове. Вполне мог находиться в Краногорске в мае, а характер ранее совершенных преступлений дает основание выдвинуть версию о его причастности к убийству Дроздовой, как основную».

Андреев: «Согласен, версия заслуживает внимания. Полагаю, что для ее проверки завтра утром оперативнику вместе со следователем необходимо выехать в Саратов. Допросите родственников Муртазина и действуйте по ситуации.

Что у нас по убийству Гундаревой?»

Костин доложил:

«Действующей реальной версии по убийству Гундаревой не имеется. Следствием установлено, что Гундарева вышла вечером от своей подруги, но до дома не дошла. Характеризуется положительно, к административной и уголовной ответственности не привлекалась, имеет дочь 5 лет. В рамках дела допрошена ее подруга Панова Елена Николаевна, которая пояснила, что Гундарева находилась у нее до 23 часов, после чего пошла домой, куда-либо заходить не планировала. Допрошена сестра – Гундарева Татьяна Вячеславовна, которая приглядывала за дочерью потерпевшей. Она также показала, что Елена, выйдя от подруги, позвонила и сообщила, что направляется домой. После этого телефон был отключен. Домой она не вернулась, Татьяна обратилась в милицию. Показания объективно подтверждаются детализацией данных с сотовых номеров сестер. Гундарева в разводе со своим мужем – Гундаревым Сергеем Ивановичем. Развод проходил конфликтно, имелись разногласия по поводу определения места жительства дочери. Гундарев С.И. проверялся на причастность к совершению убийства. Каких-либо данных в пользу его причастности следствием не установлено. Сам он пояснил, что находился дома. Получены сведения о базовых станциях, в зоне действия которых работал его сотовый телефон. По крайней мере, его телефон действительно находился дома. Проверялись лица из числа неблагополучной молодежи, состоящие на учете у психиатра, склонные к совершению аналогичных преступлений и злоупотребляющие спиртным. Допрошены жильцы дома, где обнаружен труп, какой-либо положительной информации не получено, кто мог поменять замок на двери, не установлено.

Затребованы сводки происшествий за 2000 – 2003 год по району места обнаружения трупа. По сводкам имелись жалобы на детей, которые играют в подвале и ломают замки на дверях. Все материалы отработаны участковыми, личности детей установлены. Материалы в копиях приобщены к уголовному делу. Данное направление для проверки поручалось службе участковых. Дети, на которых жаловались, их родители, а также заявители допрошены. Какой-либо интересующей информации не получено.

Проверены сообщения о нападениях на женщин, указанные в сводках за 2000 – 2003 годы. В данном районе города орудовал маньяк – Погорелов. Он в настоящее время осужден за совершение 9 изнасилований. Однако обращений женщин было больше. Несколько эпизодов остались недоказанными, в частности, по той причине, что потерпевшие не опознали преступника. Попробуем вернуться к заявительницам. Возможно, подозревать Погорелова в нападениях на них было ошибкой. Это Хижняк, Остапенко и Туманова. Уголовные дела по фактам их изнасилований из дела Погорелова выделены в отдельные производства, предварительное следствие приостановлено. Необходимые материалы в копиях приобщены к уголовному делу по факту обнаружения трупа Гундаревой».

На этом совещание было завершено, все порядком устали.

Прокурор города подытожил: «По уголовному делу по факту обнаружения женщины на кладбище необходимо плотно заняться Завгаевым, по уголовному делу по факту убийства Дроздовой – версией Муртазина.

По факту убийства Гундаревой следствие, как говорится, в тупике, рабочей версии нет. К следующему совещанию доработать потерпевших по нераскрытым изнасилованиям, а также проведите работу по установлению торговой точки, где мог быть куплен замок, просмотрите кассовые ленты, поработайте по магазину…».

Глава 3. Муртазин

Следующим утром Смирнов и Костин на служебной автомашине уголовного розыска ехали в город Саратов для допроса родственников Муртазина. Особых надежд на допросы они не возлагали, полагая, что не смогут получить нужной информации от родных маньяка, о котором, вероятно, те и вспоминать не хотят. Более того, их задача состояла в том, чтобы как можно быстрее вернуться в Красногорск, так как накопилось много работы по другим делам.

Прибыв по имевшемуся в информации адресу, дома застали пожилого мужчину, который представился Муртазиным Ринатом Маратовичем, он сразу понял, о ком идет речь, и с явным нежеланием согласился дать показания: «Сергей является сыном моего покойного брата. Слышал я, чем он живет, вы не первые из милиции, кто его ищет. 1 июня на похоронах моей жены он появился неожиданно. Каким образом узнал про похороны, я не знаю. Я с ним связь не поддерживаю. Пришел он, я думаю, поесть. Ни я, ни моя покойная жена его никогда не жаловали. Я сказал ему, что не желал бы его видеть. Он ответил, чтобы мы не лезли в его жизнь, поел и ушел, где он может находиться, мне неизвестно».

После допроса Костин уложил документы и направился к выходу, однако Смирнов попросил подождать его на улице и остался в квартире. Более двадцати минут прошло, прежде чем Смирнов вышел с победным выражением лица и сообщил: «Слушай, когда ты его допрашивал, я видел, что он мнется, что-то недоговаривает, при этом его так и подмывает сказать больше. Видно, что он явно что-то скрывает и сам этому не рад. Я с ним остался поговорить не для протокола и выяснил, что он сильно боится племянника, однако знает, что в его квартире тот был проездом, а следовал в Сызранский Свято-Успенский мужской монастырь и в настоящее время может находиться там».

С полученной информацией Костин и Смирнов вернулись в город Красногорск. Костин направился в свой рабочий кабинет и двигался по коридору здания администрации города, где располагалась прокуратура. «Костя, постой», – раздался голос за спиной. Обернувшись, Костин увидел Губину Элону Давидовну – начальника жилищного отдела администрации, куда часто заходил и, пользуясь хорошим к себе отношением, задействовал ее сотрудников для участия в следственных действиях в качестве понятых.

– Костя, что за покойницу по телевизору показывают? Потом я ее в автобусе видела, – не скрывая любопытства, с трудом подбирая формулировки, спросила Губина.

– Ну покойница… Значит, все, кому я разослал ориентировки, сдержали свое слово, везде их разместили, – обыденным тоном ответил Костин, стараясь интонацией показать, что это рутинная работа и в данном происшествии нет ничего необычного.

– Ранее я такого по телевизору не видела. Она мертвая на фотографии?

– Да, труп неустановленный, просто фото, чуть качественней обычного, техника совершенствуется.

– А что с ней сделали? Говорят, ее на кресте распяли? Это ритуальное убийство? – не успокаивалась Губина. Она явно не могла удовлетворить свое любопытство ответами Костина – Это сатанисты?

– Нет, Элона Давидовна, про крест это слухи. Как только мы раскроем преступление, я вам первой расскажу. Либо еще быстрее вам смогут рассказать Ваши сотрудники, я же смогу их задействовать в качестве понятых?

– Конечно, я сама пойду, ну что с ней произошло?

– Элона Давидовна, правда, это «висяк», пока мы не выяснили никакой информации. Просто ее на кладбище на ограде могилы нашли, а в остальном это простое обычное убийство. Возбуждено по ч. 1 ст. 105 УК РФ, также, как один собутыльник другого ножом в ходе ссоры ударит. Ничего интересного.

– Ладно, не буду тебя больше пытать, если что, мы всегда рады помочь следствию, обращайся.

– Хорошо, спасибо, всего доброго! – попрощался с Губиной Костин и направился к себе в кабинет.

Сложив документы, он зашел к Иванову и доложил о результатах поездки.

– Завтра нужно в командировку в Сызрань ехать.

– Согласен, – ответил Иванов, – Ладно, ты готовься, с прокурором я согласую, он против не будет. С оперативниками сам договаривайся.

Вернувшись в кабинет, Костин набрал номер Смирнова:

– Ну что, едем завтра?

– Да, я с руководством согласовал, со мной еще один «опер» поедет.

– Машина ваша…

– Естественно…

– Ладно, завтра в 6 утра встречаемся возле УВД. Слушай, на сегодня, у тебя же есть данные Хижняк, Остапенко и Тумановой?

– Ну…

– Вызови их к 19 часам, пожалуйста, а я сейчас в магазин, по чекам поработаю, это по делу Гундаревой.

– Я понял, хорошо.

Рядом с домом, в котором был обнаружен труп Гундаревой, имелся один хозяйственный магазин, где продавались замки, подобные тому, что висел на двери в подвал. Располагался он в пристрое первого этажа аналогичного дома неподалеку. Найти его не составило труда.