Венок из железных одуванчиков бесплатное чтение

Дарья Аркадьевна Донцова
Венок из железных одуванчиков

© Донцова Д. А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава первая

– Истинная женщина никогда не повышает голоса, не кричит, не затевает шумные скандалы, истинная женщина, не говоря ни слова, просто смотрит на мужчину, и у парня начинается паника. Бедняга пытается понять: о чем она так громко молчит, что он натворил, куда ему бежать, где прятаться!

Молодой человек, который произнес эту страстную речь, посмотрел прямо мне в глаза.

– Иван Павлович, вы меня понимаете?

Я кивнул, а Борис пробормотал:

– Когда дама закатывает мощный скандал, перечисляет все косяки парня, говорит: «А помнишь, как двадцать лет назад ты не поздравил меня с годовщиной нашей первой сосиски», это не приносит радости, но и не нагоняет ужас. Вот мрачное молчание – плохой знак, тут жди беды.

– Годовщина нашей первой сосиски? – удивился я. – О чем речь?

Боря улыбнулся.

– Большинство милых дам беспредельно романтичны. Если, по мнению прекрасной половины пары, у вас сложились серьезные отношения – ну, например, вы второй раз идете в театр, – то через неделю надо отметить семь дней вашего личного счастья. Мужчина обязан принести букет, пасть ниц и, вручая даме отвратительно дорогие растения, покраснеть и залепетать: «Дорогая, обожаю тебя страстно! Ты прекрасна, как майская роза…» Ну и так далее. Поводов для праздников любая представительница слабого пола найдет легион. Годовщина первой сосиски – день, когда вы вместе слопали колбасное изделие.

– Такое можно запомнить? – изумился наш гость.

Боря усмехнулся.

– Надо записывать. Если забыл про сосиску, то дама запишет это в свой синодик, но не посчитает самым большим твоим преступлением. А вот не вспомнить про первый поцелуй! Тут точно получишь наказание молчанием надолго.

– Мама никогда так себя не вела, – вздохнул посетитель.

– Простите, я не дал вам договорить, – смутился Боря, – влез с пустой болтовней.

– Что привело вас к нам? – поинтересовался я, решив перейти к делу. – Как к вам обращаться?

– Юра, – представился гость, – Миронов.

Я не удовлетворился его ответом.

– А по отчеству?

– Павлович, – уточнил потенциальный клиент. – Молодой я еще, зовите меня просто Юрой, а пришел я к вам из-за встречи в магазине. Прямо покой потерял.

Юрий со вкусом чихнул и продолжил:

– Люблю хороший чай, разбираюсь в сортах, знаю, какой надо брать. Только импортный из Англии, Франции. Выяснил, где он есть: в бутике «Заварка» в торговом центре «Нукс». Он и от дома моего, и от работы далеко. Никто из членов семьи на другой край города за банкой не поедет. А я отправлюсь, потому что не могу пить барахло, которое наши производители за элитный чаек выдают, цену на него заламывают. Так и хочется объяснить тем, кто пачки на кассу несет: «Люди, вы дерьмо взяли!» Домашние надо мной посмеиваются из-за любви к заварке. Поэтому я не говорю им, что на другой конец Москвы пилю, не лень мне по пробкам пихаться. Ну вот, пошел я в магазине между стеллажами, и тут! Она! Мама! Стоит у прилавка! Ноги прямо подкосились! Бросился к ней…

Юра опустил голову:

– А это другая женщина! Не мама. Просто похожа! Обознался я! Понимаете?

– Нет, – хором ответили мы с секретарем.

Борис попросил:

– Расскажите все подробно с самого начала.

Юра кивнул.

– Попытаюсь! Хоть это и непросто, вы не поймете.

– Мы постараемся, – пообещал я.

– Начну издалека, – предупредил посетитель.

Юра родился в простой, но хорошо обеспеченной семье. У него имелись и мама, и папа, и дедушка. Старика Юрий почти не помнит. Дед умер, когда мальчик был еще маленький. Звали его Иуда. Какие ассоциации возникают у любого человека, когда он слышит данное имя? Даже у того, кто никогда не ходит в храм и не собирается в него заглядывать? Кто такой Иуда? Ученик Иисуса Христа, распоряжался общей кассой, видел все чудеса, которые творил Сын Божий, а потом предал его за тридцать сребреников стражникам. Поступил особенно подло – поцеловал Христа, чтобы те, кто за ним пришел, не перепутали, не схватили кого другого. В Ветхом Завете упоминается много мужчин с именем Иуда, которое тогда звучало как Иегуда и не имело, как сейчас, отрицательной окраски. От одного Иуды пошло колено Иудино, из которого происходит Иисус Христос. Большая часть современных евреев является потомками этого колена. Вспомним еще Иуду Маккавея, он руководил в 167 году до нашей эры восстанием против Антиоха Эпифана. Да и среди апостолов было два Иуды. Один Искариот, это он предал Христа, и Иуда Иаковлев. Но люди, которые не читали Библию, понятия не имеют обо всех этих мужчинах, да и у тех, кто внимательно изучал Ветхий Завет, при упоминании имени Иуда моментально возникает образ мерзкого человека. Мало кто назовет так своего ребенка. Чем руководствовался прадед Юры? Почему его жена Фотиния согласилась так окрестить малыша? Как жилось мальчику, юноше, мужчине, которого окликали Иудой? Почему он, став взрослым, не поменял паспорт, не стал, например, Иваном? На все эти вопросы у Юрия ответов нет. Прадеда он никогда не знал, а дед умер, когда внук был совсем мал.

Наш гость пожал плечами.

– Думаю, у отца моего сложились непростые отношения с родителями. Павел Александрович, как вы, наверное, уже поняли, мой папа сменил отчество Иудович на Александрович.

И Юрий начал повествовать о родителях.

Отец Юрия интересовался литературой, историей, музыкой, любил читать. И активно занимался штангой, стал мастером спорта, выступал на разных соревнованиях, получал медали, даже участвовал в международных турнирах, поднимался на пьедестал почета. Работал Павел на заводе, но на самом деле просто там числился. Миронов мечтал стать режиссером, несколько лет подряд поступал в театральный вуз, но его срезали на экзаменах. Потом парня осенило: есть другой путь, – и он нанялся на крупный завод уборщиком. Работа не престижная, зарплата крохотная, но на производстве был театр, руководитель которого понял, что Павел талантлив. Парень стал играть лучшие роли, а когда режиссер повздорил с руководством завода и ушел, хлопнув дверью, Паша занял его место. Директор любил Миронова не только за его работу в театре, он намного больше ценил спортивные успехи уборщика, который никогда не брал в руки тряпку. А потом и в театральном вузе сообразили, что им нужен мастер спорта, и Павел наконец-то стал студентом. На Екатерине он женился не в самой ранней молодости – семью он создал на пороге тридцатилетия, и почти сразу родился Юра.

Жила молодая ячейка общества очень хорошо, обеспеченно. Когда Юрий стал подростком, мир узнал про компьютеры и мобильные телефоны. Мальчик появился на свет, когда отец уже окончил институт, пытался организовать свой театр и активно выступал на соревнованиях, Катя занималась воспитанием сына. Муж приносил в семью деньги, жена не обременяла его другими заботами. Когда пареньку стукнуло тринадцать, мать разрешила ему ходить в компьютерный салон и там сидеть у монитора.

Глава вторая

Юра усмехнулся.

– Папа меня воспитывал урывками. Он участвовал в соревнованиях, ставил спектакли. Его не интересовало ничего, кроме театра и штанги. А я был тихим книжным червем, который терпеть не мог физкультуру, а на спектаклях начинал мучиться головной болью. На радость мне мама тогда работала медсестрой в детской поликлинике, поэтому я приносил в школу справки, и физкультурник ко мне не придирался. До поры до времени все шло отлично, а потом отец увидел, что в дневнике у сына в четверти, как всегда, стоят одни пятерки, а по физкультуре две буквы – Н.А. «Почему ты не аттестован по спорту?» – изумился Павел. Я забормотал что-то маловразумительное, и на свет вылупилась истина: я терпеть не могу бегать, прыгать и носиться с мячом. Разразился страшный скандал. Павел чуть не развелся с женой, обвинил ее в неумении воспитывать сына, хлопнул дверью и не показывался дома неделю. Катя испугалась, попросила меня проявить интерес хоть к какому-то виду спорта. Ну и когда отец вернулся домой, я уже начал заниматься плаванием. После тренировки я мигом уносился домой, волосы никогда не сушил феном. Плескаться в воде терпеть не мог, от одного ее запаха тошнило. Но бассейн находился рядом с домом, а для занятий легкой атлетикой, борьбой, штангой пришлось бы кататься на другой конец города. Конечно, я мог отказаться от тренировок, но жалел маму, с которой у отца, когда я начал изображать из себя Ихтиандра, восстановились ласковые отношения. Я понимал: едва признаюсь, что ненавижу плавание, – папа вмиг начнет скандалить. Ради мира в семье я каждый день мучился в бассейне. Мама догадывалась, почему я беспрекословно бреду на тренировку, а еще она знала о моей мечте иметь дома личный компьютер. И в Новый год Дед Мороз принес мне здоровенные коробки с монитором, системным блоком и клавиатурой. Заботливая мама не забыла даже про коврик для мышки.

Юрий усмехнулся.

– Я чуть сознание не потерял, когда первого января, подойдя к елке, увидел это богатство. Забыл обо всем на свете, на бассейн забил – осваивал новую технику. А тренер позвонил нам домой, и трубку, на беду, снял отец. Я понятия не имел, что происходит, сидел в своей комнате. И вдруг дверь распахнулась, на пороге возник отец с молотком в руке. «Пап, – изумился я, – ты чего?» «Или ты сию секунду идешь на тренировку, или от идиотского подарка дуры-матери ничего не останется!» – заорал папаша и, подняв молоток, бросился к монитору. На шум примчалась мать, скандал завершился вничью. Мне пришлось идти в бассейн, компьютер остался цел.

Я внимательно слушал нашего потенциального клиента, не хотел ни слова из его рассказа упустить. А в его повествовании зазвучали тревожные ноты.

Вечером того же дня у Юры поднялась температура, ночью она зашкалила за все пределы, вызвали скорую, подростка с диагнозом «менингит» увезли в больницу.

Утром родителей в инфекционную клинику не пустили, к ним во двор вышел врач. Тот, не особенно стесняясь в выражениях, заявил:

– Мы делаем что можем, но готовьтесь. Состояние у парня очень тяжелое.

– Откуда у него менингит? – зарыдала Катя. – В школе и дома все здоровы.

– Спортом он занимается? – уточнил эскулап.

– В бассейн ходит, – ответил Павел.

– О! Стопроцентно там и подцепил, – кивнул инфекционист. – У нас сейчас пол-этажа с менингитом из-за занятий плаванием. Уезжайте домой, вам нечего здесь делать. Вас известят сразу, если…

Доктор умолк.

– Если Юрочка умрет? – прошептала мать.

– Ребенок в очень тяжелом состоянии, – угрюмо повторил медик, – а мы не боги. Бассейны – рассадники инфекций.

Всегда тихая, спокойная Екатерина набросилась на Павла с кулаками:

– Ты убил нашего сына! Он не хотел идти на тренировку, а ты его заставил!

Муж попытался успокоить Катю, но та убежала и не пришла домой ночевать.

Утром Павлу позвонили из больницы, сообщили, что Екатерину сбила машина. Муж помчался в клинику, прорвался к Кате в палату, увидел ее со сломанными ногой и рукой. Супруга, не стесняясь соседок по палате, выплеснула на супруга все свои обиды.

– Ты занимался только собой, никогда не дарил мне цветов, не ездил со мной на море, ни разу не принес чего-то хорошего в подарок, ласкового слова от тебя я не слышала! Сына затерроризировал, сейчас он из-за твоего спорта умирает. Развод! Исчезни с моих глаз долой!

Павел, которого шокировали слова всегда спокойной, ласковой Катюши, выбежал из палаты и отправился к врачу, который лечил Юру. И в этой клинике ничего утешительного ему не сообщили.

– Даже если ваш сын выживет, то, скорее всего, станет овощем, – каркнул доктор.

Глава семьи вернулся домой, там стояла тишина, у Павла заболела голова. Он пошел к соседу Вите, рассказал ему, как обстоят дела, и на гостя напал отец Виктора, который целиком и полностью встал на сторону Кати.

– Жене надо постоянно говорить о своей любви, – кричал Николай, – и сыну тоже! А ты царя из себя корчишь, небось, Катюша обед сварит, а ты молча сожрешь. Она робко спрашивает: «Милый, вкусно?» И что слышит в ответ? Просто «да»?! Мальчика ты хвалил, отличник он! А супруге своей когда «спасибо» говорил последний раз?

– Я деньги зарабатываю, – попытался оправдаться Павел. – И занятия спортом очень полезны.

– А ну, заткнись! – стукнул кулаком по столу Николай и прибавил несколько фраз, целиком состоящих из слов, которые не принято произносить при женщинах и детях. – Ты человек без сердца.

– Тетя Оля, – возмутился Павел, – что ваш муж говорит?

– Правду, – неожиданно ответила мать Виктора. – Отец, пошли спать!

Родители соседа заперлись в своей комнате, а Витя объяснил:

– С тобой моя бабушка поговорить собиралась, иди к ней в спальню.

Желания беседовать с Еленой Николаевной, которой не сегодня завтра сто лет стукнет, у Павла не имелось. Но он отправился к старухе.

Утром его разбудил звонок, из трубки неслись рыдания Кати. У Павла зашлось сердце.

– Юра? Да? Все?

– Нет, нет, – закричала Екатерина, – он очнулся. А мне намного лучше.

– Она была права, – прошептал Павел.

– Кто? – не поняла жена.

– Елена Николаевна, бабушка Витьки, – по-прежнему еле слышно ответил Павел, – сказала, если я пообещаю сделать то, что она велит, то все поправятся. Жить будете до тех пор, пока я не нарушу обет.

– Не понимаю, – занервничала жена, – объясни!

– Нет, – отрезал Павел, – не имею права. Запрещено. Нельзя. Катюша, прости меня, я вел себя, как свинья, ты лучшая жена на свете.

– Милый, – заплакала супруга, – это ты меня извини. Я нервничала, с катушек слетела.

После того дня Павел кардинально изменился. Когда Катя, опираясь на костыли, вернулась домой, ее ждали огромный букет роз и коробка с золотым браслетом.

Забирать Юру из больницы родители прибыли вдвоем.

– Куда мы едем? – удивился подросток, глядя в окно машины.

– В ресторан, – бодро ответил отец.

– Куда? – растерялся мальчик.

– Отметить твое и мамино выздоровление, – объяснил Павел.

Юра открыл рот. До сих пор отец считал посещение ресторанов глупостью. Зачем есть за большие деньги курицу, которую можно приготовить дома? Да по ресторанам только дураки бродят или ленивые бабы, которым неохота самим котлет навертеть. Нет, с отцом определенно творится что-то странное.

Глава третья

Юра прервал рассказ, выпил воды из стакана, который поставил перед ним Боря, и продолжил:

– Отец стал другим человеком. В такое трудно поверить, но прежний Павел исчез, появился новый мужчина. Когда мы после обеда оказались дома, у меня в комнате стоял другой компьютер, самый по тем временам навороченный, я даже не мечтал о таком. А маме он сказал: «Закрой глаза, сюрприз». А когда та зажмурилась, вынул из шкафа новую шубу и набросил на плечи жены. Как вам такое? И с той поры он стал часто дарить супруге ювелирные изделия.

– Удивительно, – пробормотал Борис. – Люди, как правило, не способны на глобальную трансформацию. А чтобы так кардинально, за один день… Впервые о подобном слышу. А вы, Иван Павлович?

Я промолчал. Но память услужливо отбросила меня в прошлое. Я, тихий Вава (если кто не знает, это мое детское прозвище, данное маменькой), решил начать новую жизнь, удрал от Николетты, Элеоноры, у которой тогда служил секретарем, и поступил на работу в бродячий цирк^[1]. Нельзя сказать, что я в секунду изменился, процесс преобразования во владельца частного детективного агентства проходил медленно. И чего уж греха таить, во мне до сих пор много от того Вавы. Я по-прежнему не способен спорить с Николеттой, малодушно исполняю все ее желания. Только не следует считать меня прекрасным сыном.

Почему тогда я постоянно иду у маменьки на поводу? Потому что люблю комфорт, как телесный, так и душевный. И когда Николетта в очередной раз заявляет: «Вава, мы сегодня приглашены на суаре к Зюке (Коке, Люке, Нюке, Куке или кому-то еще из матушкиных заклятых подружек)», я, хоть и терпеть не могу шумных сборищ, пустого времяпрепровождения, и прекрасно понимаю, что Николетта в очередной раз нашла для меня богатую невесту, молча влезаю в костюм, затягиваю на шее ненавистный галстук и отправляюсь на вечеринку. Я не отвечаю на приказ маменьки, нет! Почему? Да потому, что это тот случай, когда проще потерять пару часов, бродя с приклеенной улыбкой по гостиной, чем объяснять, что у меня работа, а если выдается свободный вечер, я желаю провести его с книгой в руке, сидя дома в пижаме и домашних тапках. Такой честный ответ вызовет у маменьки приступ гнева, случится громкая истерика, меня с помощью морального насилия все равно вынудят поехать в гости. А потом на протяжении многих лет при каждом удобном и неудобном случае из уст госпожи Адилье будет литься речь: «В субботу прием у Маки, не вздумай отказаться, как всегда. Я отлично помню твое хамское поведение по отношению к Зюке, когда ты не явился на ее суаре».

В некоторых ситуациях я трус. Но жизнь среди людей цирка здорово изменила меня. Поэтому то, что произошло с Павлом, меня не удивляет, поражает лишь, что мужчина трансформировался мгновенно. Да, мне известны случаи, когда человек, получив серьезную физическую или психическую травму, забывал, кто он такой, и начинал жизнь с чистого листа. Есть люди, которые постриглись в монахи, отбросили свое прошлое, и у них теперь совсем иная жизнь. Интересно, что сказала Павлу Елена Николаевна, бабушка Вити? Какие слова нашла? И уж совсем удивительно, что после его беседы со старушкой и Юра, и Екатерина быстро поправились.

– Папа стал самым лучшим отцом и мужем на свете, – продолжал тем временем посетитель, – он жену на руках носил, меня обожал. А потом…

Юра отвернулся к окну.

– Папе сейчас пятьдесят девять. Мне повезло иметь нестарых родителей. Папа тщательно следит за своим здоровьем, раз в полгода проходит обследование. И маму всегда с собой берет. Вот ей совсем не нравится сдавать анализы, лежать в томографе, она соглашается на это лишь из уважения к супругу. В последний раз мама пробежала по докторам в самом конце сентября. Врачи заверили моих родителей, что у них по сравнению с февралем нет никаких изменений. Прекрасное состояние здоровья. А десятого ноября мама умерла.

Юра провел рукой по волосам.

– Вечером она легла спать пораньше, пожаловалась на усталость. Никто не удивился. Осень на дворе, погода капризничает, то солнце, то дождь, то снег, давление скачет. Тут даже медведь притомится. Отца в тот день дома не было. Он пятого числа уехал со своими воспитанниками на соревнования, предполагал вернуться четырнадцатого. Мама всегда вставала в семь, готовила завтрак; Марфа, моя жена, к плите не подходит. Супруга готовить не умеет, домашнее хозяйство ей по барабану, мне, честно говоря, тоже. Мы оба не понимаем, зачем стоять часами у плиты, делать домашнюю колбасу, котлеты, варить супы… Легче в кафе поесть или еду домой заказать. Но мама по-иному была воспитана. Сто раз предлагал ей нанять помощницу, но нет, она хотела все сама делать. Ну, и начались проблемы со здоровьем. Хорошо помню тот день, когда все стартовало. Лето на дворе, мы на даче, участок здоровенный, дом большой, капитальный. Кто был на фазенде? Папа, Марфа, Аня (дочка, ей шесть лет), еще Валентина Петровна, теща. Очень хорошая была женщина. С ней тесть, Константин Фомич Косолапов, художник, иллюстрировал детские книги и писал пейзажи. Евдокия, еще одна их дочь, журналист, иногда из города приезжает. Не подумайте, что родственники со стороны супруги – назойливые люди, которые прикатили на денек, а задержались на все лето. Дядя Фома дружил с дедом Иудой. Папа Константина всю жизнь знал, и они оба очень обрадовались, когда мы с Марфой друг друга полюбили. У Мироновых с Косолаповыми никаких ссор, скандалов не бывало. Каждый своим делом был занят. Константин с этюдником сразу после восхода солнца уходил – тестю был необходим свет, – домой возвращался, когда вечерело. Теща моя молодец со всех сторон, очень была активная, умная, веселая, никогда никого не ругала, если случались трудности, говорила: «И это переживем!» Она постоянно училась, овладела компьютером, открыла онлайн-курсы для молодых мам, объясняла там, как ребенка развивать, как с ним заниматься, вставала в пять, ложилась поздно, ела, как цыпленок, и носилась без устали. Как она все успевала? Я не понимаю! Евдокия младше Марфы. Работает в разных изданиях, невероятно активна в соцсетях. Ведет на YouTube канал «Жизнь после жизни». К ней приходят маги, ведьмы, экстрасенсы, колдуны. На мой взгляд, это больные на всю голову люди. Я пару раз посмотрел ее шоу. Мама родная! Бред бредовый! Баба у нее какая-то сидела, рассказывала про заговор на деньги: надо поздно, темной ночью, чтобы ни луны, ни звезд, выйти на перекресток семи дорог, закопать там что-то золотое – кольцо, браслет, цепочку – и сжечь перья синего петуха…

– Какого? – не выдержал Борис.

– Синего, – повторил гость.

– Когда-то, еще до перестройки, – задумчиво произнес мой помощник, – в магазинах продавали так называемых суповых кур, ощипанных. Вот у них реально кожа синего цвета была.

Юра засмеялся.

– Да бред ведьма несла, под конец она заявила: «Главное, мне сообщите, где золото закопали, я заговор произнесу на место, и польются к вам средства полноводным океаном». Вот уверен: баба наутро придет туда и выкопает то, что человек заховал.

Глава четвертая

– Поле чудес в стране дураков, – вздохнул я. – Неужели кто-то еще попадается на эту удочку?

– Полно людей, которые верят, что получат после обряда просто так огромные суммы, – кивнул Юра. – Я молчу, ничего Дусе не говорю, не спрашиваю: «Тебе не стыдно пропагандировать мракобесие?» Свояченица очень хорошо зарабатывает, у ее программы миллионные просмотры. Мои отец с матерью тоже воды в рот набрали, и никто слова не сказал, когда Дуся нас познакомила со светлым магом, королем ноосферы, проводником наивысшего уровня Егудилом Двенадцатым.

– Кем? – одновременно спросили мы с Борей.

– Со своим женихом, – объяснил Юра. – По паспорту он Андрей Михайлович Лавров, математик. Окончил, между прочим, МГУ, и вскоре поехала крыша у парня в далекое путешествие. Он видит прошлое и будущее, знает все грехи твоих предков, составляет картины кармической отработки.

– Забавно, – только и сумел произнести Боря.

А я сидел молча.

Юра потер затылок.

– Допустим, вам не везет, все браки разваливаются. Семь раз женились и живо разводились.

Вот тут я не выдержал:

– Если решил разбить свой союз с женщиной, то одной попытки вполне хватит, дабы понять, что надо менять свое поведение.

– А меня другое удивило, – признался Юра, – сколько глупых людей вокруг. Но я сижу молча. У нас неписаное правило: если кто-то тебе не нравится, то терпи, потому что он родня. Как говорится, мы такие разные, но мы вместе, скандалов не затеваем. Ну, все хорошо шло. А потом…

Юра потер лоб.

– В конце октября мама поехала в магазин за какими-то покупками. Вернулась на себя непохожая. Вся бледная, под глазами синяки, мне даже показалось, что она похудела, и вообще словно бы не она! Я испугался, конечно, спросил: «Что с тобой?» Она еле слышно ответила: «Подурнело мне в торговом центре. Представляешь, подошла ко мне женщина, черненькая, с карими глазами, двое детей рядом, третий в коляске. Одета в рванину, малыши в обносках. Принялась ныть: “Подайте на пропитание, нам хлеба купить не на что”. Я смотрю, ребята упитанные, улыбаются. Из коляски ни звука не доносится. А обувь на детсадовцах хорошая, крепкая. На самой попрошайке удобные недешевые сапоги. Все мне ясно стало. То ли цыганка, то ли гастарбайтерша нарядилась в отрепье. Дети, может, и не ее вовсе, не похоже, что они голодные. Если хочешь понять, кто перед тобой, всегда на ботинки смотри. Одежонку драную мошенники натянут, а вот обувь рваную не используют, здоровье берегут, промочишь ноги, и заболеть можно. Я вежливо ей ответила: “Бог подаст». Хотела идти по своим делам, а тетка меня за руку схватила: «Пожалела сироткам копеечку? Получи в награду болезнь. Умрешь через неделю”. Я ей в ответ: “Когда у детей мать есть, они не горемыки. Отойди от меня, а то полицию позову». «Лучше себе гроб закажи побыстрее”, – зашипела мошенница и удрала. Неприятно мне очень стало, и сейчас голова кружится».

Юра потер виски.

– Я маме посоветовал лечь, она так и сделала. Утром выхожу на кухню, а завтрака нет. Вот тут я насторожился, бегом в спальню к матери. Я наклонился над мамой, она прошептала: «Плохо мне очень». Приехала скорая, маму спешно увезли в клинику. А вечером мы осиротели.

Наш гость опустил голову.

– Теперь я понимаю, мы… Ладно, не стану на всех вину делить. Я замечал некоторые изменения в маме, но не придавал значения тому, что видел. Считал мамулю бессмертной. А ведь звенел звонок, да не один раз! Этим летом Екатерина Семеновна согласилась нанять тетку для ухода за огородом. Она за ней следила, руководила процессом, но сама уже по грядкам не ползала. Я, идиот, обрадовался – ну наконец-то, мама решила себя поберечь! А она спать стала ложиться не позднее десяти, веселье растеряла, готовила что попроще. На завтрак кашка какая-нибудь, а не три блюда на выбор. У телевизора вечером сидела. И вот что вышло! Скончалась мама от закупорки сосудов сердца тромбом. Ну как так? Она же пила аспирин. А еще у нее патологоанатом нашел серьезную сердечную болезнь. Вот вам и регулярные медосмотры, томографы, УЗИ, сдача анализов. Никто нигде ничего тревожного не видел. И нет у нас мамы.

Юра замолчал. Мы с Борей тоже сидели тихо, потом секретарь осторожно спросил:

– Правильно ли я понял: сомнений в ее естественной смерти у вас нет?

Юрий кивнул.

– Екатерину Семеновну все любили. И дома, и на работе. И родные, и коллеги. Не возникло никаких подозрений, что маму отравили. Она умерла из-за моего равнодушия. Вечером, когда мама пожаловалась на необыкновенную усталость, мне следовало немедленно вызывать скорую.

– Если член семьи говорит, что у него к концу дня сил нет, то никто не станет звонить врачу, людям свойственно уставать, – попытался я успокоить посетителя. – А чем мы можем вам помочь?

Юра замялся.

– Вы не поверите, посчитаете меня идиотом.

– Просто расскажите, – попросил я.

Юра прищурился.

– Мамы не стало десятого ноября. Девятого декабря скончалась Валентина Петровна, у нее случился инфаркт. Двенадцатого января за женой ушел Константин Фомич. Диагноз – инсульт. Все Косолаповы умерли внезапно во сне. Легли здоровыми и не проснулись. Родители Марфы не древние дед с бабкой, они одного возраста с моими предками. В прошлом веке до начала перестройки люди рано создавали семьи. Женщину в двадцать шесть лет называли старородящей. Поэтому мы с Марфой появились на свет вскоре после свадеб наших мам и пап. Тесть и теща не были инвалидами, на здоровье не жаловались. И, согласитесь, странно, что и мама, и Валентина с Константином ушли быстро, друг за другом. Никто из них до этого не болел.

– Действительно, необычно, – согласился Боря, – но…

Мой секретарь замолчал.

Юра понял, почему Борис прервал беседу.

– Я в порядке, способен отвечать на вопросы. Во всех случаях я потребовал тщательного изучения тел. Но ничего криминального не обнаружили. Никакого отравления, ни малейших следов насилия, люди просто заснули, и конец. Один из специалистов, тот, что занимался Константином, выслушал мои подозрения и объяснил: «Любой яд будет найден только в том случае, если вы станете искать именно его. Да, есть отравляющие вещества, которые сразу проявляют себя, например, выделяют особый запах. Или присутствуют характерные изменения во внутренних органах. Но немало других ядов. И народ использует то, что имеет под руками, не знает, не думает о том, что легко определить, что в кашу добавили отраву для крыс. На самом деле, наилучший способ отравления – просто использовать лекарство, которое прописал доктор. Например, барбитураты – попросту говоря, снотворное. Почти все они смертельно опасны в сочетании с алкоголем. Хватит пары таблеток, чтобы отправить пожилого человека на тот свет. Вот недавний случай. Скончался дедушка восьмидесяти пяти лет. Несмотря на возраст, он был вполне бодр, работал. И умер во сне. Принимал средство от бессонницы, сам себе назначил, покупал в аптеке какое подешевле. В организме у него была обнаружена доза, соответствующая четырем таблеткам. Внук, который с ним жил, объяснил: “Дедуля в последнее время забывчивым стал, он аспирин пил. На днях смотрю: он одну таблетку проглотил, через минут десять вторую в рот закинул. Я сказал ему: «Ты уже принимал лекарство». А он мне: «Не придумывай, я только сейчас его взял». Небось и со снотворным так получилось. И на ночь дедушка вчера граммов пятьдесят коньяка тяпнул – горло у него заболело. Всегда он спиртным от простуды лечился”. И говорит, и говорит – как поет. Старательно про забывчивость старика вещает. А я знаю, когда родственник так себя ведет, молча слушаю и понимаю: отравил красавчик дедулю, но это недоказуемо. Следов насилия нет. Ну, ошибся пенсионер, два раза принял снотворное».

Юра сложил руки на груди.

– Думал я, думал и понял: убили моих родственников! Хитро так. Вроде как тот парень деда.

Глава пятая

– Подсыпать, подлить лекарство может только близкий человек, – предположил я, – но это необязательно родственник. Просто кто-то, с кем покойный постоянно общался: шофер, домработница, друг семьи. К некоторым ходит на дом массажист.

– Это не наш вариант, – быстро отмел мои предположения Юрий. – За рулем сидим сами, домработница была, но ее уволили. После смерти Екатерины Семеновны мы вернулись в Москву, обычно за городом жили. Разъехались все по своим норам. Папа был совсем плохой, Марфа все время плакала. Ладно, скажу! Уверен, что маму, тещу и тестя убил Лавров, сожитель Евдокии. Не хочется и ее подозревать, но…

Юрий почесал ухо.

– По мне в последнее время будто муравьи бегают.

Боря уставился в экран своего компьютера, Юрий продолжил:

– Евдокия ведь сестра моей жены, я стараюсь к ней хорошо относиться. Но… неудобно вам все выкладывать.

Я решил успокоить Миронова:

– Из этого кабинета информация никуда не уходит. Что здесь сказано, тут и останется.

– Дуся полностью попала под влияние мужика, – сообщил посетитель, – она в него по уши влюблена. Марфа пыталась с сестрой поговорить, но та ничего не слышит. Думаю… ну… возможно…

– Говорите прямо, – попросил я.

– У этого Егудила Двенадцатого ничего нет, – с негодованием сказал Юрий. – Я спросил его о родителях и услышал, что они давно умерли. Поинтересовался его образованием, колдун отмахнулся: «Высшее». Проявил любопытство по поводу жилья, он заявил: «Нет проблем». Вроде ответил, но никакой точной информации не сообщил. Я насел на Дусю: «Где ты познакомилась с Егудилом?» Свояченица туда же: «В гостях!» Я решил не сдаваться: «У кого?» Разговор дальше вышел прекрасный. Евдокия хихикнула: «У друзей». Я: «У каких?» Она: «У хороших». Быстро Лавров дурочку к рукам прибрал, нужным ответам обучил.

– Вы подозреваете только этого мужчину? – задал я прямой вопрос. – Полагаете, что он и только он причастен к смерти членов семьи?

– Да, – после небольшой паузы подтвердил Юрий. – Я люблю детективные сериалы. Понимаю, что сценарий – это фантазия автора. Но во всех фильмах следователь задает себе вопрос: каков мотив преступления? Ну, и я поступил так же.

– Нашли ответ? – заинтересовался Боря.

– Квартира, машина, счет в банке, коллекция картин Константина, украшения Валентины Петровны, – перечислил наш гость. – Все досталось Евдокии.

– В семье две дочери. Марфа ничего не получила? – удивился я.

– Ни копейки, – отрезал Юра. – Вопрос с завещанием очень интересный. Теща решила удалить родинки на теле. Никакой онкологии у нее не нашли, просто врач посоветовал, чтобы чего не случилось. Валентина Петровна до этого никогда не лежала в больнице. При слове «операция» у нее из глаз лились слезы. Обычно такие образования убирают под местным наркозом амбулаторно. Но и доктору, и нам всем стало ясно: Валентина от ужаса сознание потеряет. Поэтому ее уложили в клинику. Никаких сложностей не возникло, через сутки после вмешательства теща вернулась домой. Прожила еще пару лет и внезапно умерла, а после похорон Валентины Марфе позвонила Евдокия: «Представляешь, я сейчас разбирала вещи мамы и нашла у нее в шкафу завещание». Жена удивилась: «Да ну? Зачем она его составила? Кроме нас и папы, близкой родни нет». «Число стоит. Перед тем как лечь в клинику, мать завещание оформила, – пояснила Дуся. – Вот взбрело ей в голову! Ты на меня жутко обидишься!» «Почему?» «Квартира приватизирована на маму, – начала объяснять Евдокия, – и имущество внутри нее тоже ей принадлежало. И апартаменты, и начинка, и дача, и вообще все теперь мое». Марфа сначала растерялась, а младшая захныкала: «Для тебя записка приложена!»

Юра потер лоб.

– Супруга моя справилась с удивлением и ответила: «Раз мама так распорядилась, значит, так тому и быть. Что в письме?» «Я его не открывала, – впала в истерику Дуся, – на конверте указано: “Марфе лично в руки”.

Послание оказалось коротким. Мать объяснила свое решение оставить все младшей дочери так: Марфа старшая, она замужем за хорошим человеком. Юра – единственный ребенок в семье, других детей нет. Следовательно, он получит хорошее наследство. Марфа не останется на улице, они с супругом станут обладателями многокомнатных апартаментов, большого дома вблизи Москвы. И свои украшения Екатерина Семеновна с собой на тот свет не забрала, все получит Марфа. А ювелирки у Кати много, Павел постоянно супруге делал дорогие подарки в последнее время. У Марфы жизнь налажена, старшая дочь отлично устроена. С Дусей все иначе. Замуж она никак не выйдет, работы нормальной у нее нет. Ведение шоу в интернете – дело зыбкое. Сейчас есть доход, тема колдунов, магов и прочей нечисти востребована. Но ничто не длится вечно. Промелькнет время, появится мода на другие вещи. Чем Дусеньке тогда заниматься? Она станет нищей. Квартира и все остальное – подушка безопасности для младшей. Валентина Петровна одинаково любит своих девочек, но несправедливо получится, если Марфа получит все от свекра со свекровью да еще половину родительского имущества, а Дуся окажется намного беднее Марфеньки. Разве это хорошо? Не дай бог, еще начнет завидовать.

Юрий вздернул подбородок.

– Жена – в высшей степени неконфликтный человек. Она попросила Евдокию успокоиться и объяснила: «Мама так решила, значит, все правильно. Дай бог Павлу Александровичу долгих лет. Мы живем вместе, у нас прекрасные отношения. Мамочка верно заметила: я в полном порядке. Даже не переживай на тему ее последней воли. Пусть наш папа подольше останется с нами».

И через месяц Константин умер, он тоже оставил завещание: все отходит Евдокии. Также была записка совсем короткая: «Дети, я никогда не перечил жене и сейчас не стану. Моя коллекция картин, собрание старинных часов и все-все останется младшей дочери. Почему я так решил, уже объяснила моя любимая Валечка».

Юра заерзал в кресле.

– На завещаниях стоят даты. Валентина Петровна поставила свою подпись в тот день, когда ее уложили в клинику. Константин Фомич сходил к тому же нотариусу и число стояло то же. Похоже, они предприняли совместный поход.

Миронов принялся чесать лоб.

– Что я хочу от вас. Выясните всю правду про Егудила. Уверен, это он убил моих тещу и тестя. Господин нехороший имеет огромное влияние на Евдокию. Полная потеря головы. Вот увидите, колдун в ближайшее время предложит ей руку и сердце. Раньше он этого сделать не мог, потому что и Валентина, и Константин не желали подобного зятя. Они нам с Марфой прямо это говорили. Мы все Егудила терпели только из-за Дуси, надеялись, что у нее глаза откроются. Нынче, когда ни отца, ни матери Дусиных нет, у Лаврова развязаны руки. Я не верю в магов, волшебников, гуру и предсказателей будущего. Но некоторые из них неплохие психологи, способны привязать к себе человека. Евдокия не может реально оценить Лаврова. Если я соберу информацию об Андрее Михайловиче, покажу ее свояченице, та никогда не поверит ничему плохому. И Марфе не следует нести доклад ей, подобное поведение приведет к разрыву отношений с младшей сестрой. Дуся сейчас словно маленькая собачка, которая решила, что весь мир хочет обидеть ее любимого хозяина, она готова укусить кого угодно. Она не понимает, что служит дьяволу. А вот если вы соберете компромат на мужика и сообщите его Евдокии, то, возможно, безумная призадумается.

Глава шестая

– Это непростая задача. Странно будет выглядеть, что детектив Подушкин ни с того ни с сего заинтересовался Андреем Лавровым, – заметил Борис. – Ну, найдем мы нечто компрометирующее на этого господина. Как дальше действовать? Иван Павлович позвонит Евдокии и заявит: «У меня на руках документы, свидетельствующие, что у вашего любовника имеется законная жена. Давайте покажу вам копию свидетельства о браке?» Дуся бросит трубку, и конец истории.

– Или можно сослаться на вас, как на человека, который нас нанял? – вступил я в беседу и услышал ответ, которого ожидал.

– Нет! Нельзя упоминать ни меня, ни Марфу. Нас вообще в этой истории нет. Надо поступить так. Вы тщательно изучаете биографию Лаврова, находите того, кому он сделал пакость – обманул или обокрал. Идеальный вариант: женщина, любовница, он у нее что-то спер или убил родных. Вы беседуете с бабой, обещаете ей, что выведете поганца на чистую воду, она становится вашей клиенткой. Далее вы действуете от ее имени, находите компромат и предупреждаете Евдокию. Сообщаете ей: «В процессе одного расследования мы узнали, что вы живете с Лавровым. Нам показалось правильным передать вам эту информацию». Все расходы оплачиваю я. Договор вы заключаете со мной.

– Такого предложения мы еще не получали, – признался Боря.

– Всегда интересно попробовать нечто новое, – парировал Юрий.

– Попробовать-то можно, – согласился я, – но нет уверенности, что мы достигнем успеха.

– Принимайтесь за дело и откопаете много грязи, – пообещал Юрий.

– Не нравится мне Миронов, – произнес Борис, когда Юрий покинул офис.

– У нас полный штиль, – напомнил я, – никто не спешит в агентство, эдак нам скоро нечем будет по счетам платить. Давайте пороемся в жизни Лаврова, вероятно, отыщем кого-то обманутого. Но согласен, предложение Юрия мне тоже кажется нестандартным.

– Действительно странно, что три человека скончались один за другим на фоне полного здоровья, – признал Боря. – Хотя нельзя исключить совпадения.

– Пойду прогуляюсь с Демьянкой, – решил я.

– Там холодно, – напомнил Боря, – прямо крещенский мороз.

– Так середина января на дворе, – улыбнулся я.

– У теплого комбинезона Демы сломалась молния, – вспомнил Боря.

– Надо купить новый, – озаботился я.

– Сейчас в интернете посмотрю, – оживился Кузнецов.

Я содрогнулся, вспомнив о том, как решил приобрести новый мобильный телефон с помощью Всемирной паутины. Если Борису хочется общаться с безумными людьми, то я не могу запретить ему развлекаться. А сам сейчас просто съезжу в зоомагазин, благо он находится неподалеку, и выберу для Демьянки пуховик.

Я встал и направился к двери, сказав:

– Скоро вернусь.

– Обязательно наденьте теплые ботинки, – напомнил Боря, – холод просто эскимосский.

– В них неудобно ходить и водить машину, – парировал я.

– Иван Павлович, – заныл помощник, – вы заболеете. Управляйте автомобилем в легкой обуви, а ту, что на меху, бросьте в салон, перед выходом на улицу переобуетесь.

Я обернулся.

– Сколько вы знаете мужчин, которые так поступают?

– Ни одного, – не стал лукавить Борис, – но знаю, что профессиональные водители имеют специальную пару, в которой работают. Если не хотите использовать правильную зимнюю обувь, то наденьте хотя бы свитер, который вам подарил муж Николетты. Пуловер красивый, дорогой, вам понравился. Сейчас самое время его носить. Я приготовил его, он на вешалке ждет. Пожалуйста.

– Ладно, – согласился я, – утеплюсь. Раз уж вы одежду у входа повесили, не стану спорить.

– Эх, следовало ботинки около презента Владимира разместить, – улыбнулся мой секретарь.

Я засмеялся и ушел.

Но когда оказался во дворе, охота веселиться у меня пропала. Дул холодный ветер, он мигом залез под тонкую куртку и обшарил меня ледяными пальцами. Демьянка, на которой сейчас был только свитерок, затряслась и опустила хвост…

– Давай, дорогая, – велел я, – погода не располагает к медленному променаду. Предлагаю тебе совершить быстрый попис и живо нырнуть в салон автомобиля.

Собака потрусила в специально отведенный ей угол двора и через пару минут вернулась ко мне. Я погладил псинку.

– До зоолавки пара минут пешком и четверть часа на машине. Да, дорогая, после того как мэр сделал переулки в центре столицы односторонними, на своих двоих порой быстрее доберешься до нужного места, чем на четырех колесах. Но сегодня предпочтительнее сидеть в тепле, чем разгуливать по холоду.

Ледяной борей^[2] забрался под мою куртку, я порысил к своей колымаге, поскользнулся, замахал руками, попытался сохранить равновесие, но не устоял и шлепнулся прямо в сугроб, который намела метель. Боря оказался прав, полуботинки на тонкой подошве совершенно не подходят для января. Но возить с собой сменную обувь как-то глупо.

Почти все мои знакомые дамы имеют в своих автомобилях по три-четыре пары туфель, несколько упаковок колготок, сумку с косметикой, черное платье и пакет с памперсами. Впервые подобный набор я узрел у Люки, пришел в изумление и не смог сдержать любопытства:

– Зачем вам все это?

Заклятая подружка Николетты закатила глаза.

– Вава! Жизнь непредсказуема! Красивая девушка нарасхват. Мое расписание составляется на месяц вперед. Например, эта неделя. Понедельник. Днем выставка картин Белкина. Идти неохота, но я дружу с его женой. В семь вечера суаре у Маки. Вторник. В четырнадцать часов премьера кинофильма, в девятнадцать журфикс^[3] у Коки. Но частенько случается нечто непредвиденное. В прошлый четверг я вышла из музея – участвовала в выставке, – хотела поехать домой, и тут звонок от Нюки, она попросила примчаться в семнадцать к ней на чай – дочь хотела всех познакомить с женихом. Домой уже не успевала. У Нюки определенно соберутся те, кто только что принимал участие в обсуждении благотворительной экспозиции – мы собирали деньги для бедных деток Африки. Щеголять в одном и том же наряде просто фу! Вот тут и пригодятся одежда и туфли из машины. Понял?

– Да, спасибо, – улыбнулся я. – А памперсы тут с какого боку?

Люка округлила глаза.

– Вава, ты с самого детства отличался особенностью задавать гениальные вопросы. Дорогой, даже принцессы хотят пи-пи.

– Человечество придумало туалеты, – пробормотал я, – они есть повсюду.

Люка скривилась.

– Вава! Общественный сортир – ад даже в очень дорогом ресторане. Отстань от меня, милый. Займись другими дамами.

Улыбаясь воспоминаниям, я запарковался у зоомагазина, мы с Демьянкой вошли внутрь и попали в объятия директора и владелицы торговой точки Карины Геннадьевны, весьма экзальтированной дамы. При виде нас с Демьянкой она всегда впадает в истерическую радость. Вот и сейчас хозяйка закричала:

– Ванечка Павлович, как я за вас рада! Вы самый достойный! Лучший!

Кара милая женщина, но порой изъясняется непонятно, это объясняется ее происхождением. Семья Баумгартен увезла дочь в США, когда той едва исполнилось три года. Отец и мать, ветеринары, открыли со временем на чужбине гостиницу для четвероногих, потом парикмахерскую для них же, магазин с кормами и игрушками. Дома взрослые говорили сначала на русском языке, но потом в их речи стали появляться американизмы. «Ланчевать» – вместо обедать. «Шопинговать» заменило «покупать», «суббота» стала «уик-эндом». И в конце концов суржик одержал победу. К сожалению, это случается со многими эмигрантами. После смерти родителей Кара затосковала, целый год она мучилась от одиночества, а потом в ее магазин заглянул Яков, ветеринар из Москвы. Тот прилетел в крохотный провинциальный городок так называемой одноэтажной Америки в гости к приятелю, с которым подружился в интернете. Понятно, что Якову захотелось взглянуть на местную лавку для четвероногих.

Через год Карина продала свой бизнес, дом и машину, переехала в Москву, и сейчас они с Яковом живут душа в душу. Жизнь Кары изменилась, а суржик остался. Потому, услышав из ее уст «как я за вас рада», я сообразил, что Карина хотела сказать: «Как я вам рада», и ответил:

– Нам без вашего прекрасного магазина не обойтись. Зима пришла, а у Демы нет теплого комбинезона!

Глава седьмая

– Ванюшенька Павлович, – затараторила Баумгартен, – есть куловые^[4] одежки!

Прилагательное «куловые» осталось за гранью моего понимания, но я решил, что это синоним слова «хорошие». Навряд ли Деме предложат непотребство.

– Сшиты по моему дизайну и заказу, – продолжала Карина, – натуральный мех я не использую. Поэтому дрессик^[5] из непромокаемой брезентухи начинен внутри роскошным пером.

«Дрессик» меня тоже поставил в тупик, но изделие из ткани, которой не страшен мокрый снег, пуховик для собаки, просто необходимо Демьянке.

– Какой хотите? – задала вопрос Карина. – Крокодил? Обезьяна? Дракон?

Вот тут я растерялся – понятия не имею, что имеет в виду владелица лавки, – но быстро нашел выход из положения:

– Несите все, посмотрю.

– О нет! На вешалке не окей выглядит, – возразила Баумгартен. – Дема, шагай за мной. Сейчас устроим дефиле.

Собака с радостью кинулась в служебное помещение, она сообразила, что ей там достанется нечто вкусное. Я остался в одиночестве у прилавка и лишь сейчас заметил объявление, которое висело у кассы: «В связи с переездом магазина в новое помещение сегодня в четырнадцать часов наш бутик временно закроется на два дня». Я глянул на часы. Уже десять минут третьего. Стало понятно, почему в зале отсутствует народ, обычно здесь много покупателей.

Раздался скрип, я повернул голову на звук и попятился. Ко мне бежал дракон. Зеленое тело в чешуйках походило на большое полено, на спине торчал внушительный гребень, длинный хвост вилял из стороны в сторону. С головы свисали большие уши, морду украшали разнокалиберные бородавки, из пасти свисал оранжевый язык. В первую секунду мне захотелось вскочить на прилавок. Остановила от неразумного поведения простая мысль: навряд ли в Москве водятся сказочные чудовища. Монстр подбежал ко мне и начал прыгать. Я выдохнул: «Иван Павлович, ты балбес!»

– Как вам Дема? – засмеялась Карина. – Здоровский комбезик? Смотрите, Демьянка вся упакована. С хвостом, головой, лапами. На животике молния. В таком одеянии ей не страшен ни град, ни снег, ни дождь, ни мороз. И выглядит она прямо как герой фантастического фильма, не сразу ясно, что это пес в наряде.

– Хозяйка! – загремел из-за двери голос, и в зале возник мужчина в синем комбинезоне. – Мы прибыли вовремя. Где коробки?

– Простите, Ваняшенька Палыч, – смутилась Карина, – мы переезжаем. Через два дня приходите сюда же, но на первый этаж. Нынешний полуподвал превратится в склад. Комбезик-дракон – это подарок вам.

Я смутился.

– Ох, это очень дорого!

– Вы когда-то стали моим первым покупателем, – напомнила Кара, – во многом благодаря вам шоп расцвел.

– Я ничего не делал, – возразил я, – просто рассказал о торговой точке своим знакомым.

– А еще вычислили вора, который таскал из подсобки пакеты с кормом, – напомнила Карина Геннадьевна.

– Это случайно получилось, – признался я.

– Денег с меня за свою работу не взяли, – щебетала владелица зоомагазина. – Вы супермужчина! Мой личный Человек-паук!

Я попытался прервать поток дифирамбов в свой адрес:

– Помилуйте! За десять минут мне стало понятно, у кого липкие руки.

– Другой мгновение работает, а плату, как за год, хочет! – стояла на своем Карина. – Комбезик ваш. Вернее, Демин. Не спорьте, я очень хочу сделать вам подарок.

– Спасибо, – сдался я.

– Эй, долго мне тут маячить? – начал сердиться мужчина. – Люди распоряжений ждут.

Я поблагодарил Карину, мы с Демой вышли во двор, направились к машине, и тут откуда ни возьмись появилась женщина. Она незамедлительно закричала:

– Превратили Москву в место выгула! Небось, глистов у него…

Милая дама замерла, а потом завизжала:

– Спасите! Помогите! Монстр! Людоед!

Я молча открыл дверь машины и велел Деме:

– Залезай.

Собака сделала несколько безуспешных попыток запрыгнуть на сиденье, мне стало понятно, что ей мешает длинный толстый хвост дракона.

– Представь, как нелегко приходилось в прежние времена дамам, которые носили кринолины. Давай помогу, – засмеялся я.

И тут тетка заорала еще пуще:

– Еще и ржет. Разводят в домах нечисть! Давно пора собак и кошек выселить вон вместе с теми, кто их завел! А здесь-то дрянь какая! Ядовитая! Сейчас пожалуюсь на вас!

Продолжая изрыгать злобу, незнакомка вытащила телефон, принялась делать снимки.

Нормальный человек никогда не станет выплескивать весь свой гнев на чье-то домашнее животное или на какого-то человека. Если дама ведет себя так, значит, она глубоко несчастна. И не надо сейчас изумляться, задавать себе вопрос: «На скандалистке очень дорогая шуба, на пальцах кольца с крупными камнями, ну почему она такая сердитая?» Материальное благополучие и любовь к окружающим никак не связаны. Встречал я злых индивидуумов в рваных ботинках и милосердных благотворителей в роскошных автомобилях, видел и жадных богачей, и добрых нищих. Если на вас нападает кто-то с желанием поругаться, просто молча уходите.

Я наклонился к Демьянке, хотел взять ее на руки, и тут в мой левый бок ударила молния. Больно было так, что я забыл, как дышать. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Не знаю, сколько времени находился в таком состоянии, потом обрел способность хватать ртом воздух.

– Эй, что с вами? – спросил женский голос.

– Все в порядке, – с трудом произнес я.

– Вы очень бледный, стоите в неестественной позе. Где болит? Говорите, перед вами врач.

– Такое ощущение, словно в спину ударили ножом, – признался я.

– Ясно, – воскликнула та, кого я не видел.

Затем раздалось характерное попискивание, и тот же голос спросил:

– Родя, ты дома? Выйди скорее. Во дворе стою. Нет, я в порядке. Тут человеку дурно.

Не прошло и пяти минут, как рядом оказался мужчина лет пятидесяти с аккуратной бородкой.

– Родион Ильич Зиновьев, – представился он, – ментальный мануальный терапевт.

– Он гений, – с придыханием произнесла женщина, которая стояла сбоку.

– Иван Павлович Подушкин, – прокряхтел я, безмерно счастливый от того, что боль исчезла, я могу дышать и все вижу.

– И что у нас случилось? – осведомился медик.

– Наклонился, и меня как палкой огрели, – пожаловался я.

– Случается такое, ничего страшного, – успокоил меня Зиновьев. – Мысленно представьте мышцы спины и расслабьте их. Могу записать вас на послезавтра, осуществим ментальный массаж шейно-крестцово-копчикового отдела.

Несмотря на глупое положение, в котором сейчас оказался, я с трудом сдержал хохот. Шейно-крестцово-копчиковый отдел? Где у человека находится шея, надеюсь, вы знаете. А крестец с копчиком расположен в другом месте, значительно ниже, прямо совсем низко, за ними идут ноги.

Зиновьев вытянул вперед правую руку.

– Чую! Ощущаю! Улавливаю ментальный разрыв. Незадолго до происшествия вы скандалили с кем-то?

– Нет, – отверг я возможность свары со своей стороны. – Хотя… Какая-то незнакомка затеяла ругать меня из-за собаки. Ей не понравилось, что Демьянка в костюме дракона.

– Ясно! Удар отрицательной черной энергии, – сделал вывод Зиновьев. – Сейчас уберу!

Родион Ильич вытянул левую руку, приблизил ладонь к моему носу и сжал пальцы в кулак. От длани мануального терапевта пахло чесноком и еще чем-то резким.

– Ахмарасата! – закричал костоправ и отдернул руку.

Я не люблю резкие ароматы, они всегда вызывают у меня приступ стернутации^[6]. Я чихнул. Клинок снова пырнул меня в спину и выдернулся, боль пропала.

– О! – восхитился собой Родион. – Я вылечил вас. Одна мантра действия, и вы снова белый, пушистый, задорный, бодрый. Ведь так?

Я сообразил, что от громкого «апчхи» какая-то часть моего организма встала на место, и покривил душой:

– Да, спасибо. Мне стало значительно легче.

– Я говорила: он гений, – прошептала незнакомка.

– Езжайте домой, – распорядился ментальный мануальный терапевт, – займитесь делами, выбросьте из головы подселенцев.

– Кого? – не понял я.

– Мысли, которые вам подселяют другие люди, – объяснил Родион. – Десять тысяч!

– Спасибо, – повторил я, живо засунул Демьянку на переднее сиденье и сел сам за руль.

– Десять тысяч, – повторил Родион.

– Простите, вы о чем? – удивился я.

– Вроде приличный мужик с виду, а туда же, – грустно заметил Зиновьев, – червь жадности точит его душу.

Я решил действовать прямо.

– Не понимаю вас!

– Прямо противно, какие все одинаковые, – скривилась женщина, – хотят, чтобы им помогали за так. Родион вас вылечил, он старался, надо расплатиться.

Я заморгал. Десять тысяч за то, что дядька ткнул мне рукой в лицо?

– Между прочим, я познакомила вас с гениальным человеком, – гневно отчитывала меня дама, – за такую услугу тоже отсчитывают копеечку. Да хоть три жалкие тысчонки. Совесть у вас есть?

– Ирочка, не мечи бисер перед представителем крупного парнокопытного из рода кабанов, – заявил Зиновьев.

– Он тебе не заплатил, – затопала ногами Ирина.

– Значит, я верну ему болячку, – отмахнулся Родион, – раз, два – и снова жадину перекосит.

– А мой процент? – сердилась Ирина.

Я понял, что попал в наиглупейшее положение, выйти из которого можно лишь одним способом, и достал кошелек.

Держа в руке свою долю, Ирина не сменила гнев на милость:

– Вечно у пациентов приходится рубли с боем выбивать.

Я молча выехал на дорогу и через пару минут опять ощутил удар ножа в спину. Нога перестала ощущать педаль, джип замер посреди дороги. Сия ситуация была намного хуже предыдущей. Я вынул телефон, набрал номер Бориса и услышал: «Абонент находится вне зоны действия сети». Попытка пошевелить ногой не привела к успеху. Машины объезжали внедорожник, а я лихорадочно соображал, что мне делать.

И тут раздался стук, я повернул голову, увидел молодого гаишника и опустил стекло.

– Почему стоим? Не движемся в потоке? Мешаем транспорту? – сердито осведомился дорожный полицейский. – Ваши документы!

– Нога не слушается, – начал я, протягивая юноше права и страховку, – пытаюсь нажать на педаль, а не получается.

– Вау! – воскликнул юноша. – У вас инсульт!

– Обычно при апоплексическом ударе пропадает речь, – возразил я.

– Про плексигласовый удар я ничего не знаю, – смутился гаишник, – а вот мою бабушку инсульт как шарахнет! Говорить она могла, а одна конечность не шевелилась. Сейчас вызову скорую, живо примчится.

– Не надо, – занервничал я, – помогите отогнать машину на стоянку. Вон там у магазина место есть!

– Ну… – пробормотал парень, – ладно. Выйти сможете? Пересядьте на пассажирское место.

– Попытаюсь, одна нога у меня бодрая. Могу на ней проскакать.

Полицейский улыбнулся.

– Правильный настрой! Когда бабулю с инсультом увозили, она уже говорить не могла, врач сказал маме: «Совсем плохая, готовьтесь. И лет ей, как египетской пирамиде». А бабулька как рявкнет: «Не дождешься, еще тебя переживу». И потом пять годков проскрипела. Не бойтесь, мужчина, сейчас все лечат. Вон вы какой молодец, уже около меня стоите! Ловко вылезли!

– На одной ноге придется прыгать, – усмехнулся я.

– И что? – решил приободрить меня паренек. – Нижняя конечность – не голова! Зачем вам вторая нужна? Хотя две башки тоже ни к чему.

– Как вас зовут? – поинтересовался я и не сдержал улыбку.

– Петр Григорьев, – сообщил собеседник. – Давайте, Иван Павлович, скачите вокруг внедорожника. А…

Юноша замер, посмотрел на что-то позади меня. Я обернулся, увидел, что из распахнутой двери джипа выглядывает Демьянка в образе дракона, и быстро сообщил:

– Не волнуйтесь, все в порядке.

– Оно кто? – прошептал страж дороги.

– Собака, – спокойно ответил я, – только…

Дема выпрыгнула на асфальт. Раздался визг тормозов, сбоку резко остановился седан, из его окна почти до пояса вывесилась блондинка страшной красоты, выставила перед собой телефон и закричала:

– Всем привет! Это я, Анечка-куканечка, блогер, певица, модель, писатель, композитор, психолог, нутрициолог. В Москве появился настоящий дракон! Он приехал на машине ГАИ. Куда только смотрит мэр? Разве можно брать на службу в полицию опасное животное? Напишите свое мнение по этому вопросу. И все-все-все подпишитесь на мой марафон по развитию ума. Прокачаем мозг. Научимся определять цель в жизни, узнаем, как выйти замуж. А также я расскажу вам, как стать успешным писателем, певцом, загребать миллионы в валюте, правильно питаться и роскошно одеваться.

Демьянка побежала по шоссе.

– Стой! – закричал я и бросился следом.

Вам когда-нибудь приходилось гоняться за собакой, которая несется по дороге не пойми куда? Если да, то вы поймете, какие эмоции испытывал ваш покорный слуга. Автомобили тормозили, мигом образовалась громадная пробка. Из окна почти каждой машины показалась рука с телефоном.

– Иван Палыч, – закричал Петр, – она левее пошла! Двигайтесь по азимуту с помощью компаса Андрианова, осуществляйте контроль по отражению в зеркале крышки. Я окружаю объект. Один не справляюсь, требуется подкрепление.

Продолжая бежать, я изумился. Что такое азимут? Кто такой Андрианов? В каком зеркале и что надо контролировать? В моем детстве во дворе нашего дома работала дворником замечательная тетя Фируза – ласковая, добрая, честная женщина. Многие жильцы оставляли ей ключи от своих квартир и спокойно уходили по делам. Все знали – Фируза выгуляет собаку, вымоет ей потом лапы, встретит ребенка из школы, подогреет ему обед. Фирузу любили все, была лишь одна проблема: дворничиха бойко говорила по-русски, но понять ее не каждый мог. «Чайник утюг горячий есть никогда пить давай». Вроде все слова тебе знакомы, но составленная из них фраза озадачивала. Из всего услышанного от Петра я понял одно: нужно спешить на его зов.

Я быстро перебрался в левый ряд, увидел «Бентли», из него высунулась по пояс девочка лет семи-восьми. И вот уж удивление, вместо сотового она держала в руке шаурму. Дема учуяла аромат мяса и притормозила, из салона раздался женский визг:

– Марго! Он тебя съест! Леонид, поехали!

Но что может сделать водитель, если узкая магистраль сейчас напоминает первомайскую демонстрацию моего детства? Только вместо людей с бумажными цветами, флагами и транспарантами на ней толпятся автомобили.

«Бентли» начал издавать сердитые гудки. Из рядом стоящих машин одновременно высунулись руки, пальцы слаженно продемонстрировали неприличные жесты и исчезли.

– Динозавр! – кричала девочка, размахивая шаурмой. – Круто!

Демьянка подпрыгнула, выхватила из руки ребенка рулет из лепешки с мясом и кинулась прочь.

– Мама! – впала в полный восторг малышка. – Он меня обокрал! Папа говорит, что главный вор у нас депутат какой-то, фамилию забыла. Но динозавр круче всех!

Глава восьмая

– Иван Палыч, – заголосил Петр, – валите к передвижной жральне!

Я потряс головой и завопил сиреной:

– Петя, что такое передвижная жральня?

– Машина с кофе и булками, – раздалось в ответ.

– Где она находится?

– За фурой «Давид…» э… э… дальше не видно! – ответил Петр.

Я завертел головой. «Давид» – это понятно. И где этот автомобиль? Впервые слышу такое название. Хотя это, наверное, просто фамилия.

Над дорогой завис вертолет ярко-красного цвета, на нем была надпись «Желтуха». Из летательного аппарата выбросили лестницу, по ней примерно до середины спустился человек с камерой и начал снимать происходящее.

– Иван! Иван! – голосил Петя. – Я поймал, держу! Вырывается! Люди, люди, дайте пожрать! Скорее! Кто-нибудь! Хавчик киньте, не жадьтесь!

– Эй, лови! – раздался в ответ бас. – До чего полицию довели! Начальники себе джипы-шмыпы покупают, дворцы строят, а простой гаишник на дороге сидит, от голода плачет!

– Я сытый! Зарплату вовремя дают, – возразил Петя. – Жрачка для дракона нужна, он удирает, а когда хрячит, не движется. Ваня Палыч! Вы где?

Однако Петя говорит, как Карина. Но сомнительно, что он провел много лет в США. Кто-то может объяснить мне значение глагола «хрячит»?

Я поскользнулся и упал на капот белого «БМВ». Из машины высунулась вечно молодая дама, выглядела она как родная сестра Николетты, Маки, Коки, Люки, Зюки, Нюки и всех остальных.

– Молодой человек, – пропела владелица дорогого авто, – куда вы так спешите?

Я встал.

– Бегу за драконом, то есть за Демьянкой.

– Не хотите кофейку? – кокетливо поинтересовалась тетушка. – С коньячком!

– Спасибо, нет, – отказался я.

– Ваня Палыч, – надрывался Петя, – да куда ж вы подевались? Спасибо, люди добрые! Спасибки, милые! Остановитесь, столько твари не сожракать!

– Что происходит? – удивилась любительница кофе с коньяком.

– Петя! Держись! – на ходу крикнул я, полетел на звук голоса дорожного полицейского и увидел картину, достойную кисти Ильи Репина.

Около небольшой машины с надписью «Кофе тебе в стакан, булку в зубы» столпился народ. Толстый мужик в пуховике, на который он сверху натянул белый халат, наливал в бумажные стаканчики светло-коричневую жидкость и пел аки соловушка:

– Берите кофеек, весь натуральный, из цикория со жмыхом. Дешево! Полезно! Согревает!

Чуть поодаль на ступеньке огромной фуры сидел Петя, он крепко сжимал в объятиях Демьянку. Перед парнем стоял картонный ящик, в нем виднелись плавленые сырки, пара упаковок с лапшой быстрого приготовления, куски белого и черного хлеба, пачки печенья и несколько банок консервов. Сбоку лежала ушанка, в которую накидали купюр разного достоинства.

– Фу, – выдохнул Петр, – ну просто ваще слов нет. Попросил у людей еды, чтобы дракошу прикормить. А они вона чего придумали! Пока я псинку удерживал, ушанку уронил, она как нарочно кверху пустом стала.

– Чем кверху? – не понял я.

– Пустом, – повторил Петя, – дыркой, куда башку запихивают. Денег насовали! Чего с ними делать, а?

– Забирай всю свою добычу, – скомандовал я, – после работы зайдешь в интернет, отправишь рубли в какой-нибудь благотворительный фонд. Печеньем коллег угостишь.

Петя встал.

– Ага! И как вломит мне начальник!

– Да он ничего не узнает, – успокоил я парня. – Давай дракона, понесу его.

– Где ты его взял? Прикольный такой. С виду страшный, а совсем не злой, – удивился гаишник.

– Это собака, – объяснил я, – зовут Демьянка.

– Да ладно! – удивился парень. – Таких псов нет на свете.

– Она в костюме, – объяснил я, – на животе есть молния.

Петя начал ощупывать Дему и расхохотался.

– Прикол! Материал – прям как кожа и теплый на ощупь.

– Какая-то новомодная синтетика, – объяснил я. – Одежда ловко сшита. Сам, когда Дему в ней увидел, растерялся. Пошли к моей машине. Шагай первым.

– Лады, – согласился гаишник.

Я покрепче прижал к себе псинку и направился к джипу, который ждал своего хозяина. И почти из каждого автомобиля высовывались руки, они бросали или еду в коробку, или деньги в шапку. Я шел и умилялся. А еще говорят, что россияне стали злыми, никто никогда никому не поможет. А у нас сейчас продуктов гора и полная ушанка ассигнаций, мелочи никто не насыпал.

– Люди добрые, спасибо, не надо, – бубнил Петя, – я головной убор так несу, потому что деньжата пока высыпать некуда.

– Не стесняйся, парень, – сказал из «Майбаха» мужской голос, – я в твоем возрасте в ботинки босую ногу совал, на носки средств не хватало.

И в ту же секунду в ушанку упало несколько пятитысячных купюр.

Когда мы добрались до внедорожника и Дема оказалась на своем месте, я вынул из бардачка визитку и протянул Григорьеву.

– Звони, если что. Всегда буду рад тебя слышать. Спасибо за помощь!

– «Владелец детективного агентства», – прочитал парень. – Вау! А моя мечта – попасть в уголовный розыск.

– Дерзай, для тебя пока все двери открыты.

Петр опустил голову.

– Чтобы устроиться на работу опером, надо окончить вуз при МВД и пройти переподготовку. Только после получения диплома присвоят офицерское звание, а оно обязательно для оперуполномоченного. В институте надо учиться от трех до пяти лет. И отец против.

– Почему? – удивился я.

Парень махнул рукой.

– Да он всем недоволен. А я от родителей завишу, пока живу с ними. В ГАИ я всего месяц, но уже не нравится. Думаю взять кредит, снять комнату подешевле и попытаться поступить в вуз при МВД. У меня ЕГЭ по всем предметам девяносто баллов.

Я изумился.

– Ты мог в любой институт поступить.

– Сдуру отцу про МВД сказал, – объяснил Петя. – Такой скандал он устроил! Пошел в военкомат, у него там все знакомые. Меня замели. Отец орал: «Не нужны в нашем доме полицейские». А я отца всегда боюсь. Но теперь решил: надо перестать трястись, хватит уже. А вы как детективом стали, где учились?

– В Литературном институте, – засмеялся я.

– Там писателей готовят вроде, – заморгал Петр.

– Литератором невозможно стать, даже если изучил все необходимые книги и накропал кучу сочинений по заданной теме, – улыбнулся я. – Служил редактором. Мой путь в сыщики извилист. Держи визитку, позвони через пару дней. У меня есть кое-какие знакомства, может, помогу тебе.

Глава девятая

– Комбинезон превосходного качества, – отметил Боря, – у него лишь один дефект: издали, да и вблизи тоже, Дема выглядит настоящим драконом!

– Завтра съезжу в другой магазин, приобрету обычный наряд, – решил я.

– Куплю онлайн, – возразил Борис. – Пока вы создавали пробку на дороге, я собрал кое-какие сведения о членах семьи Юрия. Начну с того, кто меньше всех нравится нашему клиенту. Андрей Михайлович Лавров, воспитанник детдома. Приют до сих пор находится в Московской области. Лавров туда поступил младенцем.

– Грудничков вроде помещают в дом малютки, а потом уж их переводят в интернат, – удивился я.

– Верно, – согласился Боря. – С Андреем другая история. Его оставили у входа в дом Михаила и Лидии Лавровых. Малышу тогда было менее недели от роду. Тот, кто положил новорожденного, определенно знал, что делает. Лавровы живут неподалеку от села Болыново. Они много лет занимаются воспитанием брошенных детей. Характеристики у пары безупречные. Лидия – учитель начальных классов. Отец ее – доктор педагогических наук, академик, ректор вуза. Мать – главврач родильного дома. У Михаила еще лучше. Его родители – известные деятели культуры: писатель Олег Лавров и певица Виолетта Санкина.

– Олег Лавров и Виолетта Санкина, – повторил я. – Почему мне их имена-фамилии знакомы?

– Спросите у Николетты, – посоветовал Боря, – вероятно, она знает пару – муж-то ее был литератором. Михаил и Лидия не имели своих детей, но воспитали несколько десятков малышей.

– Ну и ну! – покачал я головой.

– Удочеряли, усыновляли брошенных грудничков, – уточнил Боря. – Сведений о Лавровых мало. В те годы интернета не было, народ еще не выкладывал посты в соцсетях, не демонстрировал свою жизнь во всем ее многообразии. Я нашел сведения о Лаврове на портале, который создан для тех, кто рос в интернатах. Там людям помогают найти биологических родителей, подсказывают, как устроиться на работу. И разбавляют серьезное содержание рассказами о детдомах в СССР, о жизни сирот. Современных приютов не касаются. Андрей Лавров окончил школу, поступил на мехмат МГУ, получил диплом, потом еще обучался заочно в институте города Буковска, стал преподавателем истории, литературы и химии.

– Такое возможно? – засмеялся я.

– В буковском вузе выпускали педагогов по специальности «на все руки мастера», – хмыкнул мой помощник. – В данном заведении заочно учились за большие деньги. Скорее всего, просто отправляли некую сумму и в конце концов получали диплом. На студента заводилась вся документация, он выполнял домашние задания, приезжал для сдачи экзаменов и зачетов. Но на самом деле его просто отмечали в ведомости. Сейчас такая услуга не редкость, да и в прежние годы можно было найти кого-то, кто мог тебя сделать обладателем диплома об окончании вуза. Теперь о работе. Чем Андрей Михайлович занимался до тридцати лет, сведений нет. Прописан он в своей двухкомнатной квартире, которую получил, когда покинул детдом.

– Не понял, – пробормотал я, – детям, которые находились в госучреждениях, дают до сих пор апартаменты. Но только однокомнатные. И если я правильно понял, Андрея усыновили.

– Стопроцентно верно, – согласился Боря, – уютную кооперативную норку ему подарили приемные родители.

– Сказочная история, – воскликнул я. – В каком году это случилось?

– В начале двухтысячных, ему просто купили жилье.

– Такой презент стоит хороших денег, – заметил я.

– Апартаменты в новостройке на краю столицы, но вы правы, заплатить за них надо немало. И потребуются ремонт, мебель. Лавров прописался по новому месту жительства, и тишина. Из мрака он вынырнул через десять лет, завел аккаунты во всех соцсетях, назвался потомственным магом Егудилом Двенадцатым. Придумал себе родителей: отец – индус, мать – ассирийка. Начал зазывать народ на консультации. Официально он не женат. Поиск выдал упоминание о нем на YouTube-канале Юлии Голиковой. Это не самая популярная журналистка, но со своей аудиторией. Формат программы – болтаем ни о чем. К Юлии приходят те, кто гордо именует себя звездой. Они спели пару песен или выложили где-то в Сети отрывки из своей рукописи, добавьте сюда психологов с не-пойми-какими дипломами, народных целителей, нутрициологов…

– Лавров участвовал в съемке? – уточнил я.

– Нет, но о нем шла речь в одном выпуске. В роли гостя там присутствовала Алевтина Германовна Кочкина, ректор психотехнического сельскофермерского института…

Я засмеялся.

– Там выдают диплом, где в графе специальность написано «Психология трактора»?

– Нет, – развеселился Борис, – выпускники – психотехники, специалисты по перекодированию кармы, выпрямлению линии судьбы, отработки тела эгрегора…

– Эгрегор – термин и концепция в оккультизме, эзотерике, – перебил я секретаря, – это маргинальная антинаучная теория. Ее сторонники считают, что человеческие сообщества способны создавать собственные энергетические поля под влиянием стремления к одной цели. Что такое тело эгрегора и как его можно отработать?

– Иван Павлович, – укоризненно протянул Борис, – те, кто готов выложить миллион за десять месяцев дистанционного обучения в психотехническом сельскофермерском институте, таких вопросов не задают.

– При чем тут сельское хозяйство и фермеры? – снова удивился я.

– Каждая корова нуждается в психологе, и куры без него не могут. Пригласите к ним душеведа и обрадуетесь шикарным надоям и яйцам величиной с арбуз, – пропел Борис.

Я потряс головой.

– Это что за текст?

– Цитата взята с сайта психотехнического вуза, – пояснил мой помощник.

– Несушка не способна выдать яйцо размером с арбуз, – возразил я и расхохотался. – Боря, признайтесь, вы шутите.

– Отнюдь, – возразил Кузнецов. – Госпожа Кочкина сначала спела осанну своему вузу, а потом сообщила, что считает лучшим учеником Андрея Михайловича Лаврова, заявив; «В мире всего двенадцать человек, которые удостоены звания Егудил. В последний раз Генрих Наваррский присудил его в тысяча двести десятом году Юлию Отступнику…»

– Ерунда какая! – не выдержал я. – Генрих Четвертый – король Наварры с тысяча пятьсот семьдесят второго года и правитель Франции с тысяча пятьсот восемьдесят девятого. А Юлиан Отступник – римский император, он пришел к власти в триста шестьдесят первом году.

– Иван Павлович, – засмеялся Боря. – Мало таких, как вы: народ читает псевдоисторические романы, а не научную литературу. Когда Кочкина принялась расхваливать Андрея-Егудила, Юлия некоторое время сидела молча. А потом, как говорят японцы, потеряла лицо. Начала кричать, что Лавров – мошенник, врун, аферист, обманывает женщин, обещает жениться, живет за счет любовницы, а когда у той иссякают деньги, сбегает. Алевтина вступила с ней в перебранку; по мнению Кочкиной, Андрей – светлый ангел, гений, лучший в мире выпрямитель кармы. «Он пытался меня отравить», – завопила Юлия и стукнула гостью по голове планшетником, который держала в руках. Алевтина вцепилась обидчице в волосы, и началась драка.

– Это показали в эфире? – удивился я.

– Конечно, – кивнул Борис. – Рейтинг шоу взлетел, появилось много новых подписчиков. Теперь о Косолаповых. Начну с покойной Валентины Петровны. С ней не связано никаких неприятных историй. Обычная женщина, под судом-следствием не находилась, она не медийное лицо, ни в каких скандалах не замешана. Но это официальные сведения. Скандалы, которые случаются внутри семьи, я отследить способен, но только в случае, когда личные дрязги выливаются в Сеть. А у Валентины не было нигде аккаунта. Вот Константин Фомич ухитрялся везде вести блог, постоянно сидел в интернете, высказывал свое мнение о творчестве коллег. Теперь Евдокия. М-да! Она несколько раз резко меняла сферу своих интересов. Начинала с постов о цветах, как их выращивать и так далее. Рекомендовала садовода Никиту Рябова. Затем вдруг увлеклась документальным кино, рекламировала фильмы Валерия Жозина. И снова крен в другую область – мотоциклы! Около года Дуся посещала выставки, соревнования, восхищалась Евгением Брусовым. Быстро остыла, и скоро уже третий год исполнится, как она ушла в эзотерику. Теперь ее герой – Лавров. Смею предположить, что перед нами список любовников Дуси. Никита Денисович Рябов, владелец магазина. Сценарист и оператор Валерий Жозин. Байкер Евгений Брусов, ему принадлежит лавка, где приобретают экипировку мотоциклисты. Это завершенные романы. Судя по соцсетям Дуси, долго около красавицы на выданье принцы не задерживались, любовь длилась до года. Андрей Егудил держится третий год. Пороюсь-ка я в их профилях. Рябов… О!

– Что? – насторожился я.

– Никита скончался, – ответил Боря, – сердечный приступ. Евдокия стала восхвалять Жозина, а через одиннадцать месяцев Рябова похоронили. Секундочку, проверю всех.

Глава десятая

– Надо выпить крепкого чаю, – произнес через четверть часа Боря. – У нас черная вдова?

– Не хочется делать скоропалительных выводов, но, возможно, вы правы. Все любовники Евдокии ушли на тот свет, – ответил я. – Дуся быстро теряет интерес к парню, уходит к другому, а прежний амант^[7] уезжает на лодке Харона по реке Стикс. Странно, что Юрий нам о любовниках сестры жены не сообщил.

– Он может не знать об амурных приключениях свояченицы, – справедливо заметил секретарь. – Возможно, Евдокия их не афишировала. Удивлений кончина мужчин не вызывала. Все отправились в мир иной из-за сердечно-сосудистых проблем. Инфаркт, инсульт.

– Удивительно, что уход молодых… – начал я.

– Нет, нет, – остановил меня Борис, – Никите было пятьдесят семь, Жозину на три года больше, Брусову шестьдесят восемь.

– И он катался на мотоцикле, – вздохнул я. – Следовало выбрать хобби поспокойнее. Девушке нравятся те, кто ей в отцы годится.

– Самый молодой из всех – Лавров, – продолжил помощник. – Не знаю, получила ли Евдокия некий профит после ухода любовников. А вот родители ей много всего оставили.

– Екатерина Семеновна, свекровь Марфы, – напомнил я, – ее тоже нет в живых. Семьи Мироновых и Косолаповых дружили с давних пор, лето проводили вместе на одной даче. Давайте представим, что Егудил жаждал денег, Евдокия поэтому решила получить большое наследство. Отравить свекровь сестры и родителей ей было просто.

– Смерть Екатерины Дусе ничего не принесла, – напомнил Боря.

– Да, – согласился я, – но Юрий говорил, что у его матери было много украшений. Все они достались Марфе, старшей сестре. Младшей ничего. К кому перейдут цацки, если у Марфы случится инфаркт?

– Наверное, их получит ее дочь Анна, – предположил батлер.

– Совсем забыл про ребенка, – признался я. – Помните «дело Мариэллы», супруги Иосифа Катоева?

– Конечно, – кивнул Боря. – Психически больной мужчина, с виду добрый, ласковый, отзывчивый, любил животных и детей. Иосиф никак не вписывался в стандартный портрет серийного убийцы. Но он им был. Лишал жизни людей с родинкой между бровями. Почему? Его раздражал их внешний вид. Но это уже большая психиатрия. Тут нужно содержание в клинике, особые лекарства. Иван Павлович, вы мне напоминаете, что психически больной человек может порой казаться нормальным и даже приятным, зверь в нем просыпается моментами. Согласен, случается такое. Но что-то мне подсказывает, что без влияния Егудила в нашей сегодняшней истории не обошлось. В интернете о нем есть отзывы, все хвалебные, но некоторые сообщения от разных людей очень похожи. Вот, например.

Батлер уставился в экран одного из своих ноутбуков.

– «Приношу глубочайшую благодарность Егудилу Двенадцатому. Он точно определил проблему моей психосоматики, убрал ее навечно. Андрей Михайлович Лавров – мой герой. Анна Николаева». Еще отзыв: «Приношу глубочайшую благодарность доктору Егудилу Двенадцатому. Он точно определил проблему…»

Боря посмотрел на меня.

– Далее цитировать нет смысла, посты как под копирку. Подписи только разные. Отзывы небось он сам пишет, или Евдокия старается.

– Не очень у нее развита фантазия… – начал я и был остановлен телефонным звонком.

– Вава, – закричала Николетта, – ты где?

Я вздрогнул. Судя по боевому тону маменьки, отвечать честно «сижу в офисе» не стоило.

– Уже едешь? – не утихала маменька.

Спрашивать «куда?» в данной ситуации опасно для здоровья, поэтому я лихо солгал:

– Конечно, но, к сожалению, угодил в пробку.

– Следовало выехать заранее, – донеслось из трубки. – Хорошо хоть не забыл про суаре. Оденься прилично. Костюм обязателен.

– Пиджак и брюки на мне, – продолжал я врать.

– С тобой хочет поговорить Люка, – заявила маменька, и через секунду я услышал знакомое с детства чуть хриплое меццо.

– Ванечка, ангел мой! Подожди секунду. Так! Я отошла от Никки, отвечай честно.

– Вам говорить неправду бесполезно, – вздохнул я.

– Ты дома?

– В офисе.

– Забыл об адской вечеринке?

– Начисто!

– Ага-ха! Маман тебя разорвет, тут невеста уже паруса раздула.

– О нет, – простонал я.

– О да! – возразила лучшая подружка Николетты. – Мой тебе совет: женись на ней.

Я молчал.

– Никки от тебя не отвяжется, – пустилась в объяснения Люка, – а сейчас предлагается наилучший вариант.

– Я не готов к созданию семьи, – отрапортовал я.

– Невеста тоже не хочет превратиться в замужнюю даму, – зашептала Люка. – Ваняша, кто тебя всегда в детстве прикрывал?

– Вы, – признал я.

– А кто от интерната спас, куда тебя маман определить хотела?

– Вы, – повторил я.

– Кто тебе по-тихому денежки совал на гадкую булку в школьной столовой?

Мне пришлось снова признать:

– Вы.

– Я никогда тебя не подводила, – продолжала Люка. – Прими мой совет. Никки спит и видит тебя женатым на девке из богатой чиновной семьи. Николетта – паровоз без тормозов, а ты – хилый василек между рельсами. Маман тебя задавит.

– Да зачем ей моя свадьба? – не выдержал я. – Понимал желание маменьки женить меня на мешке с золотом, когда Николетта имела статус вдовы писателя. Я никак не мог обеспечить ей тот образ жизни, который поддерживал мой отец, Павел Иванович. Но сейчас! У Владимира фабрики, заводы, шахты, пароходы. Он обожает жену, исполняет любую ее прихоть!

– Паблисити, Ванечка, – хихикнула Люка. – Из всей тусовки только у Никки сын не женат. И кто-то пустил слух, что ты живешь с тетедядей Герой.

Слова, которые произнесла Люка, шокировали меня до последней степени. Поэтому я задал вопрос:

– С кем? Кто этот тетедядя?

– Эстрадный певец, он часто бывает у Никки. Мужик, который баба!

Я напряг память.

– Толстый такой, с розовыми волосами и кольцом в губе?

– Он самый, – подтвердила собеседница.

– Шепелявый, гундосый, – возмутился я, – поет козлиным тенором песни с одинаковым сюжетом: муж бросил жену, та рыдала, потом купила новое платье, вышла замуж за олигарха, бывший супруг себе руки до локтей и ноги до коленей сгрыз, но поздно, поезд ушел!

Люка засмеялась.

– Я всегда говорила, что тебе достался талант Павла, тебе надо книги писать. Роскошно Геру изобразил.

– Зюка, Мака и все остальные считают меня идиотом. Они не могли подыскать на роль моего псевдолюбовника кого-то поприличнее? Да хоть Федю Оборотина! – пробормотал я.

– Он ровесник кремлевской стены, – развеселилась Люка, которая, по моим сведениям, была чуть младше Оборотина. – Признайся, Вава, ты сию секунду подумал, что мы с Федором почти одного возраста? И не стоит мне потешаться?

Я смутился, потому что у меня в голове только что появилась точь-в-точь такая мысль.

– Нет.

– Не лги! – повысила голос Люка. – Я знаю тебя со всех сторон. Короче, прикатывай, поговорим, пошепчемся.

– Хорошо, – согласился я. – Люка, вы случайно не слышали о Михаиле и Лидии Лавровых?

На некоторое время повисло молчание, потом раздался ответ:

– Нет, нет. На суаре ни у меня, ни у кого-то из наших их не встречала. Может, и заходили разок. Короче, дорогой, это не нашего полета птицы. Приезжай, поговорим, обгрызем друг другу уши. Оревуар, мой ангел!

Я взял трубку, которая лежала на столе. Громкая связь помогает беседовать даже в тот момент, когда вы облачаетесь в костюм и вдеваете запонки в манжеты.

– Иван Павлович, я нашел приглашение от Николетты в почте, там написано: «Дресс-код – смарт кэжуал». Поменяйте сорочку на тонкий пуловер, – подсказал Боря, увидев меня в коридоре.

Пришлось спешно переодеваться.

Прошло, наверное, еще десять минут, прежде чем я сел за руль и поспешил к маменьке на шабаш.

Глава одиннадцатая

– Вава, – трагическим шепотом произнесла Николетта, – что люди говорят…

– Кого я вижу! – закричал за моей спиной знакомый голос. – Привет, любовничек.

Я обернулся.

– Здравствуйте, Гера.

– Ну нет, так с обожаемым партнером не беседуют, – заорал певец и обнял меня за плечи. – Леня, а ну, живо, фотку! И во все сети выбрось картинку!

Перед нами возник парень в розовых брюках и начал щелкать телефоном.

Я вывернулся из объятий тетедяди и позорно бежал в гостиную, где меня немедленно схватила Люка и зашептала:

– Вава, шагай в зимний сад! У Никки теперь огромный дом, в котором есть где спрятаться. Сиди там под пальмой, жди.

Я быстро пробежал по коридорам, вошел в оранжерею и устроился в кресле. Тепло окутало тело, глаза закрылись…

– Он спит! – ворвался в уши знакомый голос.

Я подскочил и увидел Люку, около которой стояла молодая незнакомая женщина.

– Слушайте меня! – велела подруга маменьки. – Фиса, это Ваня. Ваня, это Фиса.

– Очень приятно, – произнесли мы хором.

– Отвечайте честно на мои вопросы, – потребовала Люка. – Фиса, хочешь замуж?

– Ой, нет, – испугалась ее спутница.

Я внимательно посмотрел на девушку. Рост примерно метр шестьдесят два. Когда-то он считался лучшим для представительниц слабого пола, потому что статуя Венеры Милосской именно такой высоты.

– Вава, ау, очнись, – велела Люка. – Хочешь жениться?

Я решил сразу расставить в правильном порядке все знаки препинания.

– Не страдаю грехом мужеложества, с вожделением смотрю на прекрасных дам. Но не вижу себя в роли мужа и отца!

– Отлично, – обрадовалась Люка, – имеем полное совпадение по одному пункту. Скачем дальше. Фиса, ты хочешь выйти замуж за денежный мешок?

– Своих средств хватает, – спокойно ответила женщина. – Но даже не имей я ни копейки, жить по расчету ни с кем не стала бы. Дети не вызывают у меня никакого восторга. Желания стать матерью не имеется. Ну и зачем тогда мне супруг?

– Вава, тебя волнует богатое приданое? – повернулась ко мне «сваха».

– Нет, нет, и я никогда не обижу ребенка, но наследники мне не нужны, я солидарен с Фисой. Брак в моем случае возможен лишь по любви с человеком, который имеет те же взгляды на жизнь, что и я!

– Аналогично, – кивнула молодая женщина.

– Вава, тебе нравится Фиса? Только честно, без светского вранья.

Я смутился.

– Ну…

– Ваня! – топнула ногой Люка. – Представь, что стоишь на невольничьем рынке. Продавец предлагает Фису. Купишь?

– Ну… да! Приобрету и отпущу на свободу. Ни одна женщина не заслуживает быть товаром.

– М-м-м, – простонала Люка. – Иван Павлович, прекрати выеживаться! Честно, конкретно скажи, внешность Фисы тебя восхищает?

– Не особо, – признался я, – мне нравятся высокие стройные дамы с ярким лицом. Фиса миниатюрна, если наденет джинсы, сойдет за ученицу десятого класса. Хотя нет, седьмого. Личико милое, но… Фиса, простите, это Люка придумала. Вы похожи на нежный полевой цветок. Скорее всего, обладаете тихим, мягким характером, а мне нравятся… э… колючие, дикие, яркие розы с острыми шипами.

– Отлично, – кивнула Люка. – Фиса, твое мнение о Ване как о человеке в твоей постели?

– Он слишком молод, – улыбнулась «невеста», – я предпочитаю мужиков постарше. Они умные, много читают, а моя страсть – книги. Ненавижу тусовки.

– Шикардос! – воскликнула Люка. – Фиса, тебя отец хочет выдать замуж за настоящего аристократа, дворянина.

– Ага, – по-детски сказала собеседница, – но это никак у него не получается. Я очень устала от беготни по всем этим суаре, папуля просто обезумел. Порой я готова все бросить и уехать куда подальше, но не могу. После смерти мамы у Ефима Петровича депрессия.

– А Никки грезит о богатой невесте, – засмеялась Люка.

– Да, – согласился я. – Наконец-то мы с Фисой совпали. Порой я тоже обуреваем порывом умчаться куда подальше. Николетта во второй раз вышла замуж, слава богу, она теперь может покупать шубы хоть каждый день. Но сын-холостяк понижает ей рейтинг в местной тусовке. А теперь кто-то распустил слух о моей нетрадиционной сексуальной ориентации. Маменька в бешенстве, она не успокоится, пока не увидит кольцо на моей руке.

– Значит, так, – подмигнула нам Люка, – сейчас Фиса берет Ваву под руку, вы торжественно выходите в гостиную и объявляете: «Мы обручились, скоро свадьба». Да, после такого заявления у вас будут несколько месяцев кромешного ада. Но потом! Вы вернетесь из свадебного путешествия – и живите каждый своей жизнью. Ефим будет счастлив, князья Подушкины – один из древних дворянских родов. Николетта успокоится: у Фисы есть деньги, и Ваня не женоненавистник. Аллилуйя! Вас навсегда оставят в покое. Если же какой-то любовник насядет на госпожу Подушкину, начнет требовать от нее руку и сердце, то услышит: «С ума сошел? Я замужем». И навязчивой бабенке, которая захочет получить звание мадам Подушкиной, Ваняша о своей жене напомнит. Благодаря мне настанет у вас всеобщее счастье. Пошли!

– Куда? – испугался я.

– Зачем? – попятилась Фиса.

Люка молча вытолкнула нас в коридор, довела до двери в зал, где столпились гости, распахнула ее и завопила так громко, что у меня заложило уши.

– Господа, внимание! Только что произошло событие, которого мы долго ждали. Вава сделал предложение Фисе! Поздравляем влюбленную пару!

– О-о-о, – запрыгала Нюка. – Чур, я главная подружка невесты!

– Хочу нести букет Анфисы во время венчания, – заверещала Кока.

– Совет да любовь, – пропищала Мака. – Это у вас первая свадьба! Так волнительно. Во время второй уже меньше нервничаешь.

– Третья вообще не трогает, – добавила Зюка, – а на своей четвертой я заснула!

– Я ваще в непонятках, – вклинился в беседу Гера. – Как это понять? Вава? Мы с тобой жили счастливо! Вели совместное хозяйство! А ты! Мерзавец! Променял нашу любовь на бабу! Леня! Фото!

– Работаю, – ответил визгливый тенор, – давай!

Гера схватился рукой за грудь, медленно опустился на пол и замер.

– Он умер от горя, – пояснил все тот же голос, – все фанаты осиротели!

– Разойдитесь, – прогудел бас, – дайте матери пройти.

Перед моим взором предстала Николетта, в руках она держала полотно в раме. Маменька приблизилась к нам и тоном Левитана торжественно произнесла:

– Вава! Надеюсь, твое решение жить до смерти с Аделаидой принято в трезвом уме и каменной памяти.

Несмотря на крайне неприятную ситуацию, я чуть не расхохотался. Выражение «в здравом уме и твердой памяти» говорит всем о нормальном психическом состоянии здравомыслящего индивидуума, который способен отвечать за свои поступки. Откуда оно пошло? Из свода гражданских законов Российской империи, там была статья: «Все духовные завещания, как крепостные, так и домашние, должны быть составлены в здравом уме и твердой памяти». Но, согласитесь, «трезвый ум и каменная память» тоже неплохо звучит. И кто-то, наверное, объяснит маменьке, что ее будущую невестку зовут Анфиса, а не Аделаида. Впрочем, оба имени начинаются на «а», и это их роднит.

Я всмотрелся в икону, которую держала Николетта, изо всех сил постарался сохранить серьезное выражение лица и справился с задачей. Почему я едва не разразился хохотом? У Николетты есть иконы, но на них никто не молится, они просто элемент интерьера. Но сейчас маменька держит не святой образ, а копию портрета английского короля Генриха Восьмого кисти Гольбейна Младшего, одного из величайших немецких художников. Если вспомнить, что у этого монарха было шесть только официальных жен и пару из них он казнил, то навряд ли стоит благословлять молодых на брак его портретом.

Кто-то дернул меня за рукав. Я выплыл из пучины размышлений и услышал тихий голос:

– Улыбайтесь.

Я скосил глаза и понял, что это шепнула Фиса.

– Мы попали в идиотское положение, – одними губами продолжила она, – но оно может принести удачу. Просто изобразите радость. Пусть все думают, что мы счастливая пара.

Глава двенадцатая

– Вы помолвлены? – подскочил Борис.

– Да, – кивнул я, увидел глаза секретаря и рассмеялся. – Спокойствие, только спокойствие. Фиса не хочет замуж, я не желаю жениться, невесте не дает жить отец, хочет видеть дочь супругой дворянина. А меня, как вам известно, сгрызла до костей Николетта, не будет мне покоя, пока не схожу в загс. Люка права, лучший выход в данном положении – свадьба. После праздничной трапезы мы разбежимся в разные стороны и сможем вести тот образ жизни, который нам приятен.

– Ага, – пробормотал Борис.

– Конец упрекам, скандалам и вопросу «когда же, наконец, ты пойдешь под венец?» – договорил я. – Предстоят некоторые волнения, свадебный пир, но ради свободы можно и потерпеть.

– Ага, – повторил батлер и перешел к рабочим делам. – Пока вы находились у Николетты, я нашел Юлию Голикову, владелицу YouTube-канала. Она с радостью согласилась побеседовать с вами о Егудиле-Андрее, в три часа ждет вас у себя в офисе.

– Отлично, – обрадовался я, взял свой телефон, нашел в контактах нужный номер и вскоре услышал знакомый голос.

– Ванечка? Что случилось, мой ангел?

– Решил спросить, как вы себя чувствуете?

– Вава, не юродствуй, – остановила меня Люка, – сразу говори, что надо?

– Вам знаком Андрей Михайлович Лавров? – поинтересовался я.

На секунду стало тихо, потом заклятая подружка маменьки разразилась тирадой.

– И сколько раз нужно повторить: нет! Вчера ты уже задавал этот вопрос!

– Вчера у Николетты подавали очень вкусный торт, – переменил я тему, – с фруктами! Вам он понравился?

– Да.

– Люка, – тихо засмеялся я, – что случилось?

– Где? С кем? – удивилась дама.

– С вами. После объявления о нашей с Фисой помолвке маменька сообщила об ужасном вреде бисквитов, и всем к чаю подали сэндвичи с огурцами. Не было бисквита на сладкое.

– Вава, – перешла в верхний регистр Люка, – алаверды! Ты беспокоишь меня ранним утром, на рассвете. Сейчас только десять! Я занервничала, когда увидела твой номер в трубке. А ты решил поболтать о десертах?

– Нет, – признался я, – цель разговора с вами иная. Просто я решил подчеркнуть: про торт у вас нет воспоминаний. А мой вопрос о Лаврове вы не выкинули из головы. Мне стало понятно: у вас есть какие-то сведения об Андрее.

– О господи! – простонали из трубки. – Ты ведь не отцепишься? Чем тебя заинтересовал данный тип?

– Вероятно, он связан с делом моего клиента, – ответил я.

– Ладно, приезжай. Изволь успеть до завтрака!

– То есть не позднее четырнадцати часов? – уточнил я.

– Но не раньше одиннадцати, – сказала Люка.

– Договорились! – обрадовался я и повернулся к Боре. – Очень удачно расписание сложилось. Поболтаю с Люкой и направлюсь к госпоже Голиковой.

– Почему вы решили, что Люка знает Лаврова? – удивился Борис.

– Когда она услышала мой вопрос про Андрея, на короткое время возникла пауза, – объяснил я, – и моя детская покровительница помнит до сих пор, что я спросил у нее.

Секретарь кивнул.

– Согласен, это странно. Вы не забыли про белые розы?

– Конечно нет, – ответил я. – Палочка-выручалочка моих школьных лет ничего не скажет, если я – Вава, к которому она на самом деле очень хорошо относится, – явлюсь к ней с пустыми руками. Но я прекрасно знаю, что тех, кто приходит в гости без белых роз, дама не жалует.

В домофон Люки я позвонил, как только пробило одиннадцать с малыми минутами.

– И хто там? – затараторила горничная Василиса. – Хто вы?

– Вася, вас беспокоит… – начал я.

– Подушкин пришел! – завопила домработница. – Нинка, скажи хозяйке: гость приперся, ни света ни зари не видать, а он прикатил!

– Ща! – заорали в ответ.

И все звуки пропали, мне пришлось второй раз нажать на кнопку.

– Че за день такой? – забормотали из домофона. – Сначала один пришлепал. За ним опять идут. Вы хто? Че надо?

– Вася, сделайте одолжение, откройте дверь, – попросил я.

– Тю! Подушкин, – изумилась горничная. – Вас че, двое? Один уже вошел! Я впустила его.

– Нет, – возразил я, – стою во дворе.

– Ой, неправда ваша, – начала спорить Василиса, – я тыкнула в красную пупочку! Щелкнуло! Я хорошо слышала! Чик! Значит, отворился!

– Вася, будьте так любезны, нажмите на зеленую кнопку, – попросил я.

– И че?

– Простите, не понял вас, – вздохнул я.

– Ну, тыкну как вам хочется, и че? Че?

– Дверь распахнется, я окажусь в доме. Красная кнопка не открывает дверь.

– Лады, – согласилась горничная.

И опять стало тихо. Я дернул за ручку двери. Закрыто. Делать нечего, пришлось звонить Люке.

В холле я оказался спустя минут десять, увидел две греческие статуи и хозяйку в ярко-красном спортивном костюме. Она заломила руки.

– Вава! Не один год учу Васю, но баба с техникой не в ладах. Никак не научится с домофоном управляться. Просто беда.

– Я отлично телик включаю, – сообщила из коридора горничная, – кофемашину бодрю. Домофон ваш неправильно сделан, следовало на кнопках большими буквами написать: «вкл» и «выкл»!

Люка закатила глаза.

– Василиса, исчезни.

– Вот пропаду на самом деле, и че с вами будет тогда? – нахмурилась горничная. – Вот испарюся, как вы найдете одежу? А?

Хозяйка не обратила внимания на слова домработницы.

– Мы сядем в будуаре, вели туда кофе-чай подать.

– Эй! – заорала Вася с такой силой, что у меня заложило уши. – Принясите в будку хозяйки кофе для нее и чай для Ивана! С едой! Только ему! Хозяйка уже три раза пожрамши.

Продолжая голосить, домработница исчезла в глубине дома.

Люка прижала ладонь ко лбу.

– Боже! Василиса не обучаема, как перелетная утка. Сколько она у меня лет работает? Не могу сосчитать!

– Помню, как Вася всегда угощала меня, первоклассника, ирисками «Золотой ключик», – улыбнулся я. – Она совсем не изменилась.

– Ну и как такую историческую ценность уволить? – вздохнула Люка. – Вот я и терплю это безумие.

Мы вошли в просторную комнату, хозяйка устроилась в кресле, я на диване.

– Мальчик мой, – начала Люка, – порой муж так отвратительно себя ведет, что жена вынуждена находить отдушину. Понимаешь?

Я прикинулся дурачком.

– Вы имеете в виду походы по магазинам?

– Это тоже неплохо, – согласилась дама, – но хочется любви, нежных слов, комплиментов. Вот ты сейчас принес букет. Сколько в нем моих любимых белых роз?

– Тридцать одна штука, – сообщил я.

Но подружка маменьки не удовлетворилась ответом.

– Почему такое количество?

Я улыбнулся.

– Бабушка всегда говорила мне: «Когда хочешь порадовать женщину, подари ей букет. Цветов в нем должно быть по количеству ее лет».

Люка погрозила мне пальцем.

– Вава! У Николетты не было свекрови, а у твоего отца – тещи. О какой бабушке ты ведешь речь?

– Она ко мне приходила во сне, – с самым честным видом ответил я.

– Ну хватит, – рассмеялась Люка, – ты умеешь делать комплименты, не произнося их. Твой букет говорит, что мне тридцать один год.

– Разве не так? – заморгал я. – Простите, коли ошибся и вам тридцать. Но я смотрю не в паспорт, а на внешность.

Люка расхохоталась.

– Браво, дорогой, браво. Всем хочется иметь такого мужчину рядом. Ты внешне хорош и при деньгах. Пусть средств и не миллиарды, но их хватает на жизнь и баловство очередной царицы твоего нижнего этажа.

Глава тринадцатая

Я открыл было рот, но Люка махнула рукой.

– Не начинай. Большая часть мужчин при выборе любовницы идет на поводу у своего партера, и это никак не вершина небоскреба, где содержится мозг. Сейчас у замужней женщины есть много способов избавиться от последствий, которые могут возникнуть при тесном контакте с основной гордостью любовника. Таблетки, уколы, всякие лекарства, нынче аборт под наркозом делают. А вот раньше, лет эдак… ну… даже тридцать, двадцать пять назад, дело иначе обстояло. Что только ни делали бедняжки, которые не хотели ребенка! Со стола прыгали, в горячей ванне парились, траву какую-то заваривали, к бабкам-шептухам ездили, на аборт без обезболивания шли. Ужас! В те годы к беременной незамужней девушке общество относилось, как к шлюхе. Но это полбеды. А вот когда муж в длительной командировке находился, полгода домой не заглядывал, вернулся, а женушка три месяца назад в интересное положение попала!..

Люка вскинула брови.

– Или девочка-подросток залетела, или дама под пятьдесят? На пороге пенсии матерью стать? И что им всем делать? Гордо ходить с животом? Терпеть перешептывания? Косые взгляды? Хихиканье? Лишиться супруга, который живо сообразил, что не он автор проекта? А еще есть дурочки, которые месяцев до шести не понимают, что беременны. Ну потолстела, ну дергается что-то в животе. «Да я просто поесть люблю, вот и прибавила в весе, а в пузе газы бродят». Потом вдруг: «Ой, мама, откуда ребенок?! Что делать? Куда бежать?»

Люка понизила голос.

– Имелся выход из вроде безвыходного положения. Некоторые дамы знали адресок в Московской области. Тихое местечко, кирпичный дом, многодетная семья Михаила и Лидии. Жена – педагог, муж – профессор, ректор института. Прекрасные люди! Одна незадача – своих наследников нет, поэтому Лавровы усыновляли-удочеряли новорожденных отказников. Воспитывали детей, до ума доводили, квартиры им покупали. Но все тихо, без помпы, шума, воплей «вот какие мы прекрасные люди». Нет, молчок. Если ты не понял, в чем суть дела, объясняю. Те, кто оставляют в роддоме младенца, как правило, потом никогда с подросшим отпрыском не встречаются. И совесть их не мучает. Но есть иные женщины, они переживают за новорожденного, но не могут по разным причинам воспитывать его. Несовершеннолетняя девочка, незамужняя девушка, вдова не юного возраста… И тогда на помощь приходил Лавров. Если беременность протекала без осложнений, ничто не предвещало плохой исход, то рожали у него дома, в деревне под Москвой. Там было все необходимое, врач, медсестра, хирург, если вдруг требовалось кесарево, потом ребенка перевозили в детскую больницу к прикормленному главврачу. Новорожденного оформляли как подкидыша. Имя матери нигде не светилось. Ребенка потом Лавровы оформляли на себя. За услуги они брали запредельную цену и все расходы на содержание воспитанника оплачивали или биологическая мать, или отец. Квартиру тоже кто-то из них покупал. Простым работягам, как понимаешь, парочка не помогала. Их клиенты – творческая интеллигенция, высшие чиновники, партийные бонзы. Оцениваешь уровень?

Я кивнул, а Люка продолжила.

– В той же компании элита советских лет, директора разных магазинов. Откуда я все знаю? Ну, узок круг высшего общества. Протекала информация. Но из-за отсутствия интернета и соцсетей она широко не распространялась. Злые языки, правда, мололи со скоростью цунами, да они не всей информацией владели, а я получала самые полные сведения. Андрей Лавров – сын моего третьего мужа.

– Дяди Антона? – по-детски отреагировал я. – Он же вас так любил!

– Нет, – засмеялась Люка, – Антоша мой четвертый супруг. У него было три предшественника: Николай, Григорий и Роман Соколов. Коля умер через полгода после нашей свадьбы. Альпинист он! С горы сорвался. Гриша Монсон – художник, в СССР его не признавали. Ну, не мог понять ни простой советский человек, ни критик, ни представитель Министерства культуры картин Гриши.

Люка хихикнула.

– Вот тебе пример его творчества, описываю изображение. По асфальту на четвереньках шагает мужчина. В темечко его вбит здоровенный костыль, на нем, как флаг, реет бумажный рубль, из задницы торчит клизма, на спине сидят четыре крохотные обезьянки, одна жаба и огнедышащий дракон, на шее у дядьки ожерелье из детских сосок и золотых колечек. В зубах кошелек. А над головой в синем небе летают ангелы. Один с книгой, другой со скрипкой, третий с палитрой. За горизонтом плещется море, высятся горы. Но мужик ни небесных созданий, ни красот природы не замечает. Он просто тупо куда-то движется на локтях и коленях. Название полотна «Семейное счастье». Мартышки – это дети несчастного, жена – жаба, теща – трехголовое чудище, оно плюется огнем. И всех надо накормить, одеть. В голове у главы семьи мысли только о деньгах, а его начальник на работе – мастер спорта по втыканию клизмы. Вот оно, счастье-то! Как тебе произведение?

Я улыбнулся.

– И вы еще спрашивали, почему я не хочу жениться? Имейся у меня талант живописца, я мог бы похожую картину написать. Мне она не кажется сложной для понимания. Немного ошибся только с клизмой, полагал, что она орудие супруги.

Люка начала накручивать на палец прядь волос.

– Не все так сообразительны, как ты. Большинство воспринимает картину просто. Нарисован стол? Вижу стол! Ни Босх^[8], ни Чюрлёнис^[9] не имели шансов стать любимыми живописцами советских людей. Да и большинству представителей творческой интеллигенции времен Хрущева – Брежнева картины вышеназванных гениев казались странными и непонятными. Просто в среде «гениев» считалось фу хвалить Репина и передвижников. Гриша быстро понял, что в России он никому не нужен, и решил смыться в Израиль. А у меня мозг всегда был на месте. И в нем возник вопрос: что делать в Израиловке женщине не иудейского происхождения, супруге безумного нищего художника? Гриша улетел один. Я через несколько месяцев вышла замуж за Романа.

Люка закатила глаза.

– Красавец! Актер! Активно снимался в кино. Знаменитость! С деньгами! Младше меня. Машина «Волга» белого цвета. Дача на Николиной Горе, квартира в Денежном переулке. Букеты, конфеты, подарки, украшения, две домработницы, шофер. Куда ни придем, везде мы в центре внимания. Не жизнь, а эклер с кремом! Одна проблемка. Рома тащил в свою постель все, что шевелится и не шевелится. Я закрывала глаза на его амурные подвиги. Охота мужу порезвиться на чужом лугу? Да пожалуйста, не жалко совсем. Рома потом домой возвращался и рассказывал об очередной мадаме, мы вместе ее обсуждали. Забавно! И так шло, пока он не встретил Галину Клопову, та оказалась не из наших!

Люка воздела руки к потолку.

– Моль белая. Рома, в кровать которого падали актрисы, балерины, красавицы! Шарм, талант, образование… Все при них. Не стыдно, что у твоего мужа такая любовница! Я ему порой на разных суаре шептала в ухо: «Ромчик, слева Лена, она спит с Гошей, справа Настя, та с Никитой. А у стены твоя Нинуля. Знаешь, наша самая красивая, иди, скажи ей это». И вот те на! Галина! Ни рожи ни кожи! Ничего! Простая девка! От сохи! Одета жутко! Фигура – страх божий. Что привлекло Рому? Замуж красотка собиралась. Жених был то ли художник, то ли скульптор, не помню. Он получил заказ в провинции какой-то клуб разукрасить. В жуткой глубинке. Невеста рыдала в одиночестве, от тоски решила сделать то, чего ранее не совершала, – пойти в театр. Пришла к началу спектакля. О, наивность! Билетов нет. И тут Рома явился с букетом – его очередная пассия исполняла главную роль. Мой муж Клопову в зал провел. И закипела у них африканская страсть!

Люка закатила глаза.

– О боже! Роман свою новую игрушку привел в мой салон! Наши сразу перешептываться стали. Николетта ехидничала: «Солнышко, где Рома откопал утятницу из фальшзолота?» Когда гости разошлись, я у мужа прямо спросила: «Милый, какого дьявола тебе понадобилось это чудо в лаптях?» А супруг вдруг бросился защищать кулему: «Она просто всех вас стесняется. Не могли спокойно отнестись к Гале?! Устроили ей аутодафе!» Я опешила. «Вот-вот, – зашипел Роман и передразнил меня: “Галина, окажите любезность, передайте мне вон то пирожное”. «И чего обидного?» – удивилась я. «Ты так с горничной говоришь, – пошел вразнос Рома: – “Уважаемая Василиса, подайте чай”!»

Люка округлила глаза.

– Ну, тут я разозлилась! Мне следовало ей прямо в рабоче-крестьянскую морду сказать: «Галка, какого хрена приперлась сюда? Роман ум потерял, надел на корову седло, в гости привел, с элитой общества знакомит. Встряхни ошметки мозга, сообрази: ты тут – как гвоздь в заднице для всех, отправляйся в свою деревню. Не позорь Рому и меня, его жену законную. По любовнице не только мужика, но и супругу его оценивают. Ты мне не ровня, кыш отсюда». Вот такую речь следовало произнести? У нее голова с химией мелким бесом, помада фиолетовая, платье от «Мосшвеи», туфли-говнодавы, духи за три копейки, маникюра нет. Позор! Не мог кого посимпатичнее отыскать?

Люка выдохнула.

– Столько лет прошло, а я до сих пор злюсь. Угадай, что потом произошло?

Глава четырнадцатая

– Роман от вас ушел, – предположил я.

– Ты просто экстрасенс, – поморщилась Люка. – Уехал, ни слова не сказал. Куда подевался, где жил? Без понятия. Я оказалась в странном положении. Супруга нет, а развестись не могу. Правда, сберкнижка регулярно пополняется, прописана я в апартаментах, дача, машина – все в браке нажито, при разводе половина моя. Но не висеть же в воздухе? Молодая я еще, могу снова замуж выйти. И мне на пути Антон попался! Внешне не особо хорош, зубы кривые, уши, как у Чебурашки, но он гениальный физик, работает на оборону, что-то невероятное придумал. Государство его ценит, любит. Денег у Антоши море. Каждый день ко мне приходил с букетом, пирожными. И налево не смотрел, только я на пьедестале в его душе. Вот я и решила, подаю на развод! Получу свою долю, и оревуар, Роман! И тут!

Люка всплеснула руками.

– Звонок по телефону. Сбежавший супруг из тьмы выплыл, тихо проговорил: «Люконька, я лежу в Кремлевке, приезжай, пока еще жив». Понятно, я сразу бросилась на зов. Меня провели в отдельную палату…

Рассказчица схватилась за щеки.

– Матерь Божья! Ужас! От жути увиденной картины я спросила: «Ты под поезд попал?» Роман ответил: «Нет». И рассказал такую историю. Галина забеременела сразу, а мужа ее в тот год в Москве не было, он в провинцию отправился за деньгами. Бросил молодую супругу одну. Глупый поступок. А Роме бабенка понравилась. Чем?

Люка перестала накручивать волосы.

– Некоторые люди, обожравшись черной икрой, кидаются на пшенку, которую в тухлой воде сварили, помыть забыли, червяков не удалили. Фу-у-у! Но после икорки дерьмецо – деликатес-с! Короче, Роман отправил Гальку к Лаврову, она втихую родила мальчика, назвала его Андреем. И начала от Ромы требовать: «У тебя детей нет, забери нашего сыночка к себе. Ужасно, что он в приюте живет. Бедненький мой котик!»

Хозяйка будуара ударила кулачком по подлокотнику кресла.

– Отлично! Всю жизнь мечтала заботиться о приблудыше, которого Рома в дом припрет. И да, у нас с ним детей нет. Но у меня есть дочь от Гриши – прекрасная, умная, талантливая. Мне одних родов хватило. Мерси! Второй раз никогда! И воспитывать младенца, пока тот хоть чуть-чуть на человека похожим станет, дело хлопотное! А няньки меня бесят! Уфф!

Дверь открылась, в комнату вплыла Василиса с подносом.

– Наконец-то, – воскликнула Люка, – еще только середина января, а нам уже угощенье подали. Поставь сюда и покинь будуар.

– Че ни сделаю, все плохо, – заныла Вася. – Если сразу чаек припру, значит, поторопилась, заварка не созрела! Фигли ей зреть? Не клубника же! Коли обожду, снова не в ту степь. Как вам угодить?

– Исчезни, – велела Люка, подождала, пока Вася уйдет, и продолжила: – Ныла Галька, сопли лила, надоела Роману. Он ее бросил, но Соколов – человек порядочный. За младенца платил, от меня ушел, снял квартиру, жил какое-то время весело. А потом возвращается вечером домой, а его кто-то сзади на подходе к дому как ударит! Рома упал на живот. Ему второй раз по затылку наподдали, по спине били, по рукам-ногам, по шее. Всего измолотили. Он умудрился на бок повернуться и увидеть того, кто на него напал. Галина! Она стояла с дубиной в руке, плюнула на Рому и прошипела: «Хотел мне жизнь сломать? Не вышло. Никто не узнает, что от тебя, …, родила. Сдохни, тварь!» И ушла! Роман сознание потерял, мог прямо на улице умереть, но мимо пара шла, скорую вызвали. Когда Соколов в палате очнулся, полицейский пришел, стал расспрашивать. Муж мой законный ничего не помнил, кроме того, что вечером по пустому переулку шел и упал. Кто его убить хотел, Соколов лишь спустя пару недель сообразил, когда память вернулась. Но не сдал бабу. Почему? Да потому, что понял: он с ней гадко поступил. Когда любовница забеременела, потребовала жениться на ней. Роман ей объяснил: «У меня есть супруга, у тебя муж имеется. Ребенка я пристрою. Давай расстанемся друзьями». Он с ней решил поступить, как с женщинами нашего круга, думал, что Галина такая же, как все, кто к Нике на журфиксы ходит. Не разобрался в бабенке, считал ее милой птичкой, а оказалось, что райское создание – раненая слониха. Вот поэтому и не выдал Гальку. Роман был настоящим мужчиной. И обрати внимание, Ваня! Галина при жизни Соколова страшно страдала из-за сданного Лавровым младенца. Но вышла замуж и утешилась. Где она, что с ней сейчас, не знаю и знать не хочу.

Люка попробовала кофе.

– Эспрессо нормальный! Победа! Василиса выучила, какую кнопку на машине надо нажимать! Чем эта история завершилась? Роман умер, случился у него мозговой удар. Родни у Соколова нет, хоронили его мы с Антоном, место хорошее купили на Ваганьковском, все достойно оформили, цветы поставили, на поминки наших позвали. Галина на погосте не появилась. Я вдова! Все, что у нас с Романом имелось, теперь мое. И ничье более, я могу спокойно за Антона замуж идти. Дней через десять раздался звонок в дверь. Открываю. Стоит девушка. Миленькая такая, во вкусе Романа. Протягивает письмо и шепчет: «Здрасте, я медсестра из больницы. Ваш муж как почуял, что умрет под утро, меня позвал, отдал конверт и попросил: “Пройдет две недели после того, как я на тот свет уйду, отвези моей жене. Отдай только ей в руки. Никому другому”!»

Люка быстро допила кофе.

– Я девице заплатила, выпроводила ее и прочитала депешу. Знаешь, Ваня, можно всю жизнь провести с человеком, но так его до конца и не узнать. Я думала, Роман для меня – открытая книга, у нас прекрасные отношения, мы друзья. Верно, товарищи из нас получились прекрасные. Но меня он, как понятно стало, не любил и к Галине светлое чувство быстро испытывать перестал. И что оказалось? У Соколова была хорошо припрятанная большая сумма денег, о которой я понятия не имела. В письме объяснялось, как, где, у кого ее получить, сразу всю целиком мне не отдадут. На руки стану получать только месячную выплату за ребенка Клоповой. А когда его из интерната выпустят, мне придется купить парню квартиру. Средства на нее тоже имеются.

– Выполнили его просьбу? – проявил я любопытство.

– Нет! – фыркнула Люка. – Поехала по указанному адресу к человеку, который держал подпольный банк, объяснила: «Я с Романом не развелась, но вместе мы не жили. Мальчик от любовницы, он не мой. Деньги не возьму, платить за байстрюка не стану. При жизни Роман меня о такой услуге не просил». Хорошо помню собеседника. Сколько ему лет, непонятно, борода густая, до глаз. Отчество забыла, самое обычное, в памяти не осталось. А вот имя – Иуда!

Я вздрогнул.

– Иуда?!

– Представь, – скривилась Люка. – Кому в голову придет мальчика так обозвать?

– Иуда – совсем не редкое имя было во времена Ветхого Завета, – пробормотал я. – Но, согласен, мы его воспринимаем как символ предательства. Чем завершилась история со средствами?

– Моей глупостью, – заявила подружка Николетты. – Я ушла в надежде больше никогда не видеть ни бородатого мужика, ни младенца. Но потом решила сообщить новость Галине. Нашла ее телефон с помощью Мосгорсправки, позвонила, ответил тихий голос: «Слушаю». Я попросила: «Позовите Галину Клопову». И услышала: «Это я». Сказала ей: «Беспокоит вас законная жена Романа Ильича Соколова, вашего любовника». «Кого?» – попыталась изобразить непонимание гадюка. Я разозлилась: «Прикидываешься дурой? Да пожалуйста. Роман умер. Твой сын Андрей в приюте. Может, заберешь малыша?» «Кто, где?» – зашептала врунья. Вот тварь! Распрекрасно знала, что от сына отказалась, а пытается изобразить несчастную козу. Ладно, думаю, раз ты такая дрянь, то получи, фашист, гранату. И выложила ей все-все, что знала. Напомнила ей, как нашу любовь с Романом она разбила, как моего супруга избила! Из-за этого он и умер.

Люка сделала глубокий вдох, потом резко выдохнула.

– Актриса погорелого театра! Сначала она изображала непонимание, потом оскалилась, заявила: «Забудьте этот номер. Никакого Соколова я не знаю». Вот такая она, великая и бессмертная любовь Гали! Но история имела продолжение. Как-то раз не так давно устроилась я на диване с айпадом. Грешна, люблю лазить там, где видео есть. Всякие там встречаются забавные шоу. Смотрю я ролики, и вдруг! Лицо Романа!

Люка в упор уставилась на меня.

– Понимаешь?

– Какая-то старая съемка? – предположил я. – Соколова позвали в давнюю давнину в студию?

– В давнюю давнину участвовать в телепрограммах могли только передовики производства, редкие представители творческой интеллигенции, доктора не ниже уровня главврача, – хмыкнула Люка. – Неужто забыл?

– Всегда недолюбливал агрегат с экраном, – признался я. – В глубоком детстве уважал мультфильмы, но, когда подрос, они перестали меня забавлять. Советское кино мне никогда не нравилось, да и к зарубежному я так же отношусь. Актеры фальшивят, переигрывают. Пытался смотреть «Трех мушкетеров». Сценарий писал какой-то человек, он не знаком с Александром Дюма-отцом. Артисты не водили дружбу с Атосом, Портосом, Арамисом, д’Артаньяном, они безуспешно пытались их изобразить. Миледи совсем не так хороша внешне… Я провел у телевизора четверть часа и выключил его. Сериалы «Джейн Эйр», «Сага о Форсайтах», «Гордость и предубеждение», фильмы «Анна Каренина», «Братья Карамазовы» и многие другие вызвали восхищение у зрителей. Но большинство из них не читало оригинальные произведения, не брало в руки книги. А я хорошо знаю все упомянутые романы, не один раз к ним обращался, они – как глоток дорогого настоящего чая, правильно заваренного. А кино – дешевый лист, который залили водой комнатной температуры и получили напиток по имени «чаюха», нечто желтого цвета без аромата, вкуса, но изображающий то, что выросло на Шри-Ланке, а потом попало в руки чайного мастера.

– Вава, остановись, – махнула рукой Люка, – мне нравятся «Три мушкетера», «Джейн Эйр» и все, что ты перечислил. Но мы сейчас не кино обсуждаем. Просматривая видео, я наткнулась на какое-то шоу, главный герой в нем – колдун Андрей Михайлович Лавров, сын Романа.

Глава пятнадцатая

– Ах ты ж ешкин кот! – донеслось из коридора.

Потом дверь будуара внезапно распахнулась, и в комнату влетела Василиса.

– Гляньте скорей ваш интернет, – заголосила она, – там Ваню по всем кочкам полощут!

– Успокойся! – велела ей Люка. – Объясни членораздельно, что случилось? Что за Ваня?

Василиса показала на меня пальцем.

– Он.

– О каких кочках идет речь? – продолжила Люка.

– Можно я зайду? – спросил тихий голос.

– Кто это? – осведомилась Люка.

– Вова, – прошептал дискант.

– Какой такой Вова? – зашипела хозяйка.

– Да внук мой, – отмахнулась Вася, – приехал мне помочь кой-чего по хозяйству сделать.

– Володя? – удивилась Люка. – Он же только родился!

Василиса рассмеялась.

– Ага, вчера на свет появился, а сегодня двадцать ему стукнуло, студент мединститута.

– Не может быть, – ахнула Люка. – Вова, иди сюда.

В комнату вошел высокий юноша.

– Здрасте, – сказал он.

– Ну и ну! – воскликнула хозяйка. – Малыш – Эйфелева башня. Объясни, что Вася хочет?

– Лучше показать, – пробормотал парень и вынул телефон. – Я фанат группы «Мерзкий Кайф», фронтмен там Косяк. Он двоюродный брат Геры. И они вечно срутся.

– Вова! – рявкнула Василиса. – Следи за языком.

– Ругаются, – нашелся внук. – Косяк постоянно в своих аккаунтах Геру чморит, потому что тот гей! Гляньте!

Володя протянул Люке телефон и заботливо предупредил:

– Там синяя точка, вы в нее пальцем ткните.

– Уж не такая я темная, – усмехнулась Люка, – сама по интернету брожу. А-а-а!..!..!

– Следи за языком, а то по губам получишь, – гаркнула Вася.

– Ба, я молчу, – захихикал внук, – это твоя хозяйка ругается!

– Ваня! – взвизгнула заклятая подружка Николетты.

Люка сунула мне мобильный, я взял трубку и увидел парадную гостиную в доме Николетты. На полу лежал мужик в розовых штанах, он корчился, колотил пятками по полу, потом замер. Люди, которые стояли вокруг эпилептика, стали перешептываться. О чем они беседуют, я не понял, потому что ситуацию громко комментировал визгливый женский голос.

– Известный певец Гера потерял сознание на вечеринке у княгини Адилье, когда узнал, что его любимый партнер Иван Подушкин, с которым он прожил почти пятьдесят лет, решил жениться. Иван Подушкин, сын графини Адилье, объявил о помолвке с Анфисой, дочерью Ефима Арманьяка из списка «Форбс». Гера был шокирован новостью. Вы видите, как его поднимают, а счастливая пара стоит рядом, держась за руки, и не смотрит на беднягу.

На секунду я потерял самообладание, потом обратился к Люке:

– Для начала корреспондентке следует определиться: Николетта – княгиня или графиня? И эстрадный соловей не имеет ко мне никакого отношения. Он разыграл падение и позвал кого-то сделать запись! Чушь просто.

– Вы в топе! – с плохо скрытой завистью сообщил Володя.

– Ни в какое болото я не влезал, – возразил я.

– В топе новостей, – уточнил парень, – это значит, что о вас все кому не лень написали, вот слушайте. «Желтуха», например!

Володя откашлялся.

«– Известный сыщик, владелец крупного детективного агентства, некогда генерал КГБ, Иван Сергеевич Подушкин разорвал давние любовные отношения с певцом Герой ради выгодного брака с вдовой Арманьяк, чье приданое составляет несколько миллиардов. Мы побывали в гостях у матери Ивана, баронессы Николетты Диклофенак…»

– Диклофенак, – повторил я, – замечательно. Ну хотя вдова Арманьяк тоже неплохо. И то, что я генерал, по отчеству Сергеевич, красиво звучит!

«– Деньги пустячок, – сообщила Николетта, которая является женой бизнесмена, чье состояние превышает десять миллиардов долларов, – мы не искали Ваве богатую пару. Главное – любовь.

– “Желтуха” полностью согласна с баронессой Вольтарен. Деньги – просто бумажки, в особенности, если у тебя офигенские счета в разных банках. Но есть вопрос: поедет ли господин Вава Подушкин в реанимацию простой городской больницы, где в палате на двадцать шесть человек умирает его любовник, певец Гера?»

– Бред, – отреагировал я, – ну просто бред.

У Люки зазвонил телефон.

– Да, дорогая, – сказала хозяйка в трубку, – конечно! Никки, поздравляю! О Ваве трубит вся пресса! Он теперь знаменитость! Горжусь мальчиком!

Глава шестнадцатая

– Весьма неприятная ситуация, – заметил Борис. – Иван Павлович, вам придется потерпеть неделю, возможно, меньше. Кто-то из шоу-бизнеса кого-нибудь побьет, или уведет чужую жену, или не знаю, что еще, и про вас забудут.

Я отодвинул пустую чашку.

– Николетта счастлива, наконец-то к ней бросились журналисты.

– Все устаканится, – утешил меня помощник.

– Надеюсь, – вздохнул я. – Надо ехать к Голиковой. Благодаря Люке теперь мы знаем, чей сын колдун Лавров. Вероятно, Юлия сообщит о нем интересные факты.

– Не надо вам ехать, – улыбнулся Боря, – она сама нас посетит. Позвонила недавно, сказала, что будет неподалеку от нашего офиса, если мы не против, то заглянет на огонек.

Я обрадовался.

– Повезло мне. Чем ближе Новый год, тем хуже пробки. Значит, Иуда Миронов являлся тайным банкиром! Имя очень редкое, сомнительно, что найдется еще один банкир Иуда. Хотя, может, я ошибаюсь.

– Думаю, нет, скорее всего, Люка упомянула деда Юрия, – улыбнулся Боря и поставил передо мной чашку.

Я потянулся к чаю и ойкнул.

– Что случилось? – занервничал помощник.

– Неудачно повернулся, – прокряхтел я. Меня опять кто-то пырнул ножом в бок. – Ерунда.

– Вы побледнели, – покачал головой помощник. – И утром не очень хорошо себя чувствовали. Давайте запишу вас завтра на обследование?

– Куда? – уточнил я.

– В центр «Будо», у нас там контракт куплен, – объяснил Боря.

– Не люблю по врачам ходить, – признался я, – просто сделал слишком резкое движение.

– Могу сопроводить вас, – предложил Боря.

– Это смешно, – возразил я. – А к какому специалисту пойдем?

– Давайте начнем со сдачи анализов, – посоветовал помощник. – О! Звонок! Определенно это Голикова!

Секретарь поспешил в прихожую, а я решил налить себе еще одну чашечку чая, но не успел выполнить задуманное, потому что в столовую ворвалась блондинка.

– Добрый день, – поздоровался я.

– Хай! – помахала рукой девушка.

Я увидел ее ногти и задумался. Удобно ли пользоваться пальцами, если на них когти длиной эдак сантиметров десять? Как юной особе удалось такие отрастить? Каким образом обладательница маникюра чудовищной красоты натягивает тонкие чулки? Все мои знакомые дамы жалуются:

– Ужас какой! Колготки рвутся, когда на них просто смотришь.

И чулочки – не самая большая проблема. Можно ли держать вилку, ложку, нож? Умываться? Когда-то на Руси бояре носили одежду с длинными рукавами, они полностью закрывали пальцы рук. Это не очень удобно, но давало понять окружающим, что перед ними человек, который не выполняет никакую работу, для труда у него есть слуги. Вероятно, Юлию кормят с ложечки и одевают лакеи.

– Желаете чаю или кофе? – приветливо осведомился Борис.

Голикова проигнорировала любезный вопрос, вынула телефон, направила его на меня и заговорила:

– Всем приветик. Я в доме Вавы. Первая, кому он дал интервью. Квартира шикардос! Мебель ваще слов нет! Брак с Анфисой – прикрытие. Всем ясно: Вава живет с Герой! Вот Подушкин! Ничего себе такой дядечка, но жутко старый.

Только глубоким изумлением можно объяснить то, что я некоторое время просто слушал Юлию. Похоже, Борис испытывал те же эмоции. Но я очнулся раньше батлера.

– Прекратите съемку.

– Окей, окей, – закивала нахалка. – Все подписывайтесь на мой Telegram-канал, адрес «Кука-Мука знает». Пока-пока!

Последние слова относились к нам.

– Есть кто живой? – донеслось из коридора. – У вас дверь нараспашку.

Боря побежал в прихожую.

– Вы кто? – спросил я у красавицы со странными ногтями.

– Блогер, – весело сообщила та. – Триста тысяч.

– Триста тысяч? – повторил я. – Извините, не понял, о чем речь.

– Здравствуйте, Иван Павлович, – произнес приятный голос, и я увидел стройную брюнетку в красном костюме.

Ответить на приветствие мне не удалось, потому что брюнетка попятилась, а потом бросилась к девице со словами:

– А ты как здесь очутилась?

– Да ладно, мам, – заныла гостья. – Он спал с Герой, бросил его, радио «Сплетник» пообещало деньги первому блогеру, который пришлет интервью с Вавой. Я его отослала! Вау! Лавэ мое!

– Очнись! – топнула ногой Голикова. – Позорница! Тебе пятнадцать лет! Посмотри на себя! Разве так девочки выглядят?

– Да ладно, мам, – повторила дочь. – Может, мне белые фильдеперсовые банты завязать, которые ты до старости в школе носила?

У меня звякнул телефон. Проверять, кто прислал сообщение, я не счел нужным, но не удержался от замечания:

– Когда-то дамы носили фильдеперсовые чулки, а банты у советских школьниц были капроновые.

Но юное создание уже убежало, забыв попрощаться. Голикова упала в кресло.

– Марта росла нормальной девочкой, потом выпросила у меня мобильный, выдвинув аргумент: «У всех есть, у меня нет, поэтому ни в одну компанию меня не берут». Пришлось подарить ей трубку. И все! Милая школьница превратилась в хищное животное телефонозавр. Недавно дочка набрала десять тысяч подписчиков в Telegram, это много. И забросила учебу, занимается только соцсетями, имеет хороший заработок. Иногда мне кажется, что я птеродактиль, который зря сидит в студии. У дочери подчас денег больше, чем у матери.

Послышался тихий звук, Голикова вынула из сумочки телефон.

– Вот! Сообщение от моей восьмиклассницы: «Ма, не дуйся! Хочу отвезти тебя на Новый год в Вену. Ты договорилась с этим Подушкиным о встрече. А про него сегодня все пишут, он в топе. Вот я и подсуетилась, пораньше прибежала, чтобы он меня с тобой перепутал и впустил. Ваще четко сработала. Мой репортаж “Сплетник” взял, в аккаунты его выставлю. Не сердись, я тебя лю и це!» Ну вот что с ней делать, а?

– Любить такую, какая есть, – посоветовал Боря.

А я решил вернуть Голикову к нашим проблемам.

– Вы снимали репортаж о колдуне Лаврове…

– Да никогда, – перебила Юлия. – Если вы о тех передачах, в которых принимала участие Кочкина, то да, я пригласила Алевтину. Это рекламные два эфира, мне хорошо заплатили. Беседовать пришлось об идиотском психотехническом сельскофермерском институте. На первую съемку Кочкина притащила Лаврова! И давай его нахваливать. Оцените мое положение! Нужно выполнить задание рекламодателя, а не получается. Задаю вопрос: «Расскажите о профессиях, которые получают ваши студенты». Ответ: «Вот вам Андрюша Лавров! Необыкновенный, ясновидящий психоколдун…» И помчалась лошадь по степи!

Голикова чуть не задохнулась от злости, но сумела справиться с приступом гнева и продолжила:

– Это сейчас, когда я все знаю и понимаю, так реагирую. Но тогда в студии Алевтине удалось внушить мне веру в уникальные способности Лаврова. А я только-только пережила сильный стресс, умер близкий человек, сестра моя, Ляля. Никак не получалось себя створожить, все из рук валилось, вот я и попалась на крючок, пошла к этому гуру на прием. Он назначил двадцать сеансов психокоррекции. Я заплатила уйму денег. И что? А ничего!

Юлия вытащила из сумки носовой платок и приложила его ко лбу.

– Он меня три раза в неделю «духовно очищал». Денег на все угрохала уйму! Потом успокоилась и подумала: «Легче стало, потому что почти год прошел после кончины Ляли». Перестала ходить к Лаврову. Семь дней пропустила. А потом пришло ко мне привидение. Лето. Ночь. Я на даче в спальне. Дом одноэтажный, жара, окно открыто.

Глава семнадцатая

Голикова вцепилась пальцами в подлокотники кресла.

– Избушка сельская, старая, мне она после смерти бабушки досталась. Село убогое, богатых там не водится. Но я деревню люблю, в ней прошло мое детство. Воздух после Москвы опьяняющий. Теперь представьте, лежу я себе в кровати, читаю Смолякову, и вдруг голос: «Иди сюда!»

Юлия вздрогнула.

– Я решила, что соседке бабе Люсе не спится, пришла ко мне шоколадку просить. Ей конфеты – как другим снотворное. Встала, подошла к окну. О господи! Стоит фигура, вся в белом с головы до пят, только для глаз, рта и носа прорези. На улице темно, свет лишь от моего ночника. Зрелище во дворе жуткое. Призрак залепетал: «Юлечка, это я, твоя сестричка Олечка. Запомни, не бросай доктора Лаврова, он тебя спасет. Выполняй, что он велит. Всегда отдавай десятину ему со всех доходов для бедных и станешь счастливой. Принеси-ка мне водички стакан. Мы, призраки, в мире живых можем есть и пить». Я, как заколдованная, двинулась на кухню, возвращаюсь, а никого нет. Выбежала во двор – пусто. Потом заметила на кусте ежевики клок белой материи, пощупала. И напасть словно рукой сняло. Ляля терпеть не могла, когда ее Олей называли. Кое-кто из наших знакомых понятия не имел, что она Ольга, думали, в паспорте «Ляля» написано. Потом я вспомнила, что жулик меня на первом сеансе спросил: «Какое имя у умершей в паспорте?» И я ответила: «Ольга». Поехала на следующий день к Лаврову, а тот сразу спросил: «Встретились с сестрой? Знаю, что она к вам наведалась. Надо выполнить все, что Ольга попросила! Иначе плохо вам и ей станет». Я сумела удержаться от скандала, просто сказала: «В следующий раз, когда нарядите кого-то привидением, не берите дешевую ткань, из нее легко куски выдираются. И как следует узнайте все о человеке, чьим привидением какая-то ваша… прикидывается». И ушла. Денег ему не заплатила. А потом пришлось делать второй рекламный эфир с участием Кочкиной. Та опять принялась восхвалять Лаврова. И у меня снесло башню, я выложила в эфир правду. Андрей жулик, он ловко охмуряет одиноких женщин, те попадают под влияние мерзавца. Не понимаю, как он это проделывает, но даже я как зомби стала. С потусторонним миром мошенник не связан, этого мира просто нет. Но гипнозом мужик владеет, причем неплохо. Поэтому ему удалось собрать вокруг себя бригаду из людей, которые ему в рот глядят.

Юлия задохнулась и начала жадно пить воду.

И тут раздался звонок в дверь. Боря поспешил в прихожую, и через секунду знакомый голос закричал:

– Я видел ее! Видел!

В кабинет влетел Юрий. Не обращая внимания на Голикову, он рухнул в кресло.

– Это она! Она это!

Я посмотрел на Бориса, тот исчез.

– Она, она, она, – твердил наш клиент, – в шубе! Она, она! Помогите!

В кабинет быстрым шагом вернулся Боря, он принес чашку с чаем, поставил ее на столик и попросил:

– Юрий Павлович, выпейте.

Неожиданный посетитель сбросил чашку на пол. Она разбилась, фонтан брызг взлетел и осел на одежде Юлии.

– Не знаю, что у вас произошло, – разозлилась Голикова, – но ведите себя прилично. Не один тут находитесь!

Юрий провел ладонью по лицу.

– Извините, нервы сдали. Вы по делу пришли?

– Нет, – с хорошо слышимым ехидством ответила Голикова. – Ну какие дела у журналиста, ведущего программы? Пожрать, поспать. И хватит. От скуки сюда заглянула! От безделья!

Но Юрий не понял, что Юлия ерничает, принял ее выступление за чистую монету.

– Может, тогда уйдете? Мне поговорить надо.

Юлия помахала рукой.

– Иван Павлович, как вам предложение? Похоже, я мешаю вам и этому типу! И зачем сюда пришла?

Голикова вскочила и исчезла в коридоре, Борис кинулся за ней, а я остался с Мироновым, который зашептал:

– Я видел ее! Честное слово! Как вас! Она, она это!

– Сейчас Борис принесет вам чаю, выпейте, пожалуйста, – попросил я. – Кого вы встретили? И где?

– Вы меня в психушку сдадите, – вздохнул гость, – не поверите!

– Принудительная госпитализация в психиатрическую больницу возможна лишь по решению суда или при наличии веских причин, – возразил я. – И знаю: правда порой похожа на выдумку.

– Увидел в торговом центре маму, – тихо сказал Юра. – Вы сейчас скажете, что уже один раз ошибся, в чайном бутике обознался. Но сейчас… Это точно она была.

Юра замолчал.

В кабинет вернулся Боря на сей раз с подносом, он сразу обратился к Юрию:

– Заварил для вас особый напиток. Берегу его для самых дорогих гостей. Попробуйте.

– Простите, – опустил голову Миронов, – я уже пришел в себя. Предохранители перегорели. Сейчас поймете, почему я так себя вел. Не скрою, я испугался сначала. А когда тепло руки ощутил, совсем умом поехал. Мертвые же холодные? Да?

Мы с Борисом переглянулись и молча кивнули.

– Через пару месяцев после смерти тело не может иметь нормальную температуру? – не утихал наш клиент.

Я решил не говорить посетителю, что происходит с телом спустя это время. А Боря кивнул.

– Вы правы.

– Она была теплая, – повторил Юра. – Я сошел с ума?

– Не похоже, – опять вступил в диалог Борис, – безумного сразу видно, он способен чай себе за шиворот вылить. Вы же его сейчас пьете как положено.

Я сидел с застывшей улыбкой на лице. Психиатрические недуги многолики. Кое-кто из людей с диагнозом радушно встретит вас у себя дома, весело пошутит, угостит кофейком, потом якобы на секунду выйдет. Через пятнадцать минут, так и не дождавшись возвращения хозяина квартиры, вы пойдете его искать, увидите открытое окно в кухне, высунетесь, а хозяин внизу на тротуаре лежит.

– Расскажите спокойно, что вас выбило из колеи, – мурлыкал Боря.

Юрий отвернулся к стене и заговорил.

Послезавтра у супругов Мироновых – годовщина знакомства. На заре их брака Юра не обратил внимания на дату. Марфа до вечера ждала подарка, не получила ничего, и случился скандал, который молодой муж запомнил на всю жизнь. Теперь Миронов всегда готовит к красным семейным датам нечто особенное и непременно заказывает торт.

Кондитерская, где создают шедевры из теста, находится в торговом центре. Миронов сегодня привез туда рисунок, растолковал, что ему надо, обсудил крем, надпись на табличке, оплатил заказ, с чувством выполненного долга вышел в общую галерею и налетел на женщину в шубке. Манто почему-то показалось ему до боли знакомым. Дама, с которой безо всякого злого умысла столкнулся Миронов, тихо ойкнула. Юра хотел извиниться, но незнакомка быстро пошла вглубь стеллажей. Молодой мужчина ощутил себя хамом. Чтобы избавиться от неприятного чувства, он громко произнес:

– Остановитесь, пожалуйста.

Покупательница обернулась и посмотрела на Миронова. Юрий хотел извиниться, но язык перестал ему повиноваться. Миронова охватили удивление и ужас. Не подумайте, что он онемел от смущения или испугался какой-то странности во внешности незнакомки. Он не из тех, кто теряется при виде кого-то странного. Покажись сейчас в проходе пират с деревянной ногой и попугаем на плече, Юра бы просто улыбнулся. Но он смотрел в лицо своей покойной матери. Та быстро заморгала, попятилась, оказалась около небольшой служебной двери и исчезла за ней. Миронов ринулся следом, схватился за ручку створки, начал дергать ее и понял: дверь заперта. Чтобы ее открыть, необходим ключ. Некоторое время Юра топтался у входа, потом, на его счастье, подошла дама лет пятидесяти. Она посмотрела на Миронова.

– Вы в столовую?

– Да, да, – подтвердил Юрий, – я оставил свой пропуск в машине.

Незнакомка улыбнулась.

– Я Елена Сергеевна, заведующая отделом пиара и рекламы. А вы, наверное, Михаил Петрович, наш новый директор по логистике. Вас обещали нам представить сегодня во второй половине дня.

– Да, да, да, это я, – снова солгал Миронов, – пожалуйста, впустите меня.

Дама улыбнулась.

– Конечно. Санузел в правом коридоре, но можно в него пройти и из столовой. Слева склад. Нас тут хорошо кормят.

Юра очень хотел найти мать, он стал переминаться с ноги на ногу, Елена Сергеевна неправильно поняла его поведение и распахнула дверь.

– Бегите скорее, вам направо, туалет там.

Юрий бросился по узкому, ярко освещенному коридору, увидел, что никого там нет, потом заметил в галерее закуток и заглянул в него. Внутри были дверь, стол и стул. На нем сидел немолодой мужчина в костюме и рубашке с галстуком.

– Чего вам? – спросил он, не отрываясь от ноутбука.

– Женщину в шубе видели? – поинтересовался Миронов. – Белое манто с капюшоном.

– Нет, – ответил незнакомец. – Сами вы кто? Почему оказались в служебных помещениях? Пропуск есть?

– Сюда вошла моя мать… – начал объяснять Миронов.

– Вам лучше уйти, – посоветовал мужчина. – Здесь никого, кроме меня, нет, и посторонним сюда вход запрещен.

Глава восемнадцатая

Рассказчик замолчал. Когда тишина стала тягостной, я решил возобновить беседу.

– Встречаются люди, очень похожие друг на друга.

– Я видел маму, – возразил наш клиент, – узнал ее сразу. И шуба! Екатерине Семеновне всегда очень хотелось манто, белое, с капюшоном, из норки. А папа подарил ей коричневое. Мама не раз благодарила его за дорогой презент, но я видел – она слегка разочарована. Иметь две шубы, по мнению Екатерины Семеновны, не следует, это растрата семейных средств. Пришлось ей носить обычную темную доху, но в мечтах у нее была белая-белая! Муж не всегда понимал желания спутницы жизни. Павел Александрович считал, что он лучше всех во всем разбирается. Когда мама заикнулась про светлую шубку, отец заявил: «Невыгодная покупка. Мигом запачкается, на химчистке разоримся. Да еще будешь выделяться в толпе, привлечешь внимание воров, они подумают: “Во как выпендрилась, денег не считает”. И сопрут кошелек». Спорить с папой – безнадежное дело. Я решил мать порадовать, купил ей мечту. Мама манто обожала, в магазине сейчас в нем была. Она жива! Мертвые за покупками не ходят. Но я видел ее в гробу! Как же так?

– Вы кому-нибудь говорили, что хотите заказать торт? – поинтересовался я.

– Нет, – отрезал Юра. – Марфа, конечно, догадывается, но понятия не имеет, кто бисквит мастерит. Дочке шесть лет, зачем сообщать ей о своих планах? Отцу наша дата безразлична. Он увидит угощение к чаю, спросит, что за праздник, и скажет пару хороших слов. Но на самом деле ему наша радость не в радость. Он без мамы сник, загрузил себя работой, с утра до вечера занят. Это правильно, если ничего не делать, лишь о покойной думать, с ума сойти легко.

– Вы говорили про теплую руку, – напомнил я.

– Да, когда мы оказались рядом, я сначала впал в ступор, а потом ухитрился схватить маму за ладонь, – объяснил Юра, – она вырвала руку, но я успел ощутить: пальцы не ледяные, они теплые.

Наш клиент вздохнул.

– Что ни скажу, все по-идиотски звучит. Мертвые по бутикам не ходят. Рука теплая. Шубу эту я покупал. И то, что женщина спешно удрала, подтверждает мою правоту: мама жива.

– Вы говорили, что видели ее в гробу, – напомнил я.

– И что? – заморгал Миронов. – Там могла лежать другая женщина.

– В лихие девяностые подобный пассаж был неудивителен, – высказал свое видение проблемы Борис, – кое-кто из криминальных авторитетов тогда утонул, погиб при взрыве, был застрелен. Всех их похоронили с помпой. Оркестр, роскошные домовины, площадь, устланная розами. Рыдали жены, матери, отцы, братья, сестры, дети… Прошла пара десятилетий. Семьи погибших улетели за рубеж, живут там. А в прессе несколько раз мелькали сообщения о том, что застреленного N, погибшего в автокатастрофе V, умершего от отравления K видели в разных странах. Если есть средства и желание, то можно умереть, а потом воскреснуть.

Я покосился на Бориса и спросил:

– Юра, Екатерина Семеновна была замешана в каких-то сомнительных делишках?

– Нет, конечно, – ответил Миронов, – мама была тихим человеком, очень далеким от криминала.

– Она могла одолжить у ростовщика большую сумму и не отдать? – подхватил Боря.

– Исключено, – отрезал Юрий, – финансовыми вопросами в семье всегда занимался отец. Он обеспечивает нас, оплачивает счета. Мама ни в чем не нуждалась, муж всегда давал ей деньги на любые покупки. Мы с Марфой не сидим на шее у папы, но он до сих пор берет на себя все коммунальные платежи.

– Вы любили Екатерину Семеновну, – отметил я, – переживаете, что матери больше нет рядом, очень хотите ее увидеть. Вот мозг и сыграл с вами злую шутку. Встретили в магазине даму в белой шубке, точь-в-точь такой, какую подарили родительнице. Возможно, ее обладательница отдаленно похожа на покойную. Ваша мама не могла воскреснуть спустя два с лишним месяца.

– Я видел Екатерину Семеновну, – не дрогнул Юрий. – Теперь нанимаю вас еще и для ее поисков. Мама точно убежала в служебное помещение.

Наш клиент взял телефон, и через секунду у Бори звякнула трубка.

– Я отправил вам фото, – объяснил Миронов, – мама в новом манто. Сделал снимок, когда она в первый раз примерила шубку. Думаю, мужик в коридоре – охранник. Небось у него зарплата не президентская, материальное положение аховое. Посулите сторожевому псу, ну, тысяч десять, покажите снимок, выбейте из него честный ответ: он видел даму в белом манто? Да или нет?

– Хорошо, – согласился я, устав говорить.

Юрий наклонил голову.

– Когда увидите маму, объясните ей, что я никогда не выдам ее. Для всех она покойница. Сделаю ей паспорт, отправлю жить в другую страну. Ни Марфа, ни Павел Александрович ничего не узнают. Только пусть она со мной встретится, я очень хочу обнять ее.

Когда Миронов ушел, Боря подвел итог беседе.

– У него нет сомнений, что матушка жива.

Я встал.

– Люди с психиатрическими проблемами с трудом меняют свое мнение. Завтра съезжу в магазин, попробую найти человека, который сидит в коридоре, и покажу ему фото.

– Я записал вас в медцентр на анализы, – напомнил Боря, – туда надо приехать в восемь утра.

Я содрогнулся.

– В такую рань? Можете перенести визит на полдень?

– Нет, – возразил помощник, – лаборатория работает до девяти.

– Давайте без забора крови, – обрадовался я.

– Так все равно попросят сделать, – стоял на своем батлер.

Я махнул рукой и ойкнул.

– Опять заболело? – поинтересовался Борис. – У вас телефон мигает. Кто-то звонит, а звук выключен.

– Слушаю, – ответил я и услышал тихий незнакомый голос.

– Иван Павлович, найдите в графике свободные минут пятнадцать. Надо заявление подать.

– Простите, не понял вас, – ответил я. – Какое заявление?

– В загс, – спокойно пояснила женщина. – Вас беспокоит Фиса.

Я смутился.

– Мы с вами до сих пор не беседовали по телефону, и номер мне незнаком. Поэтому я не понял, кто на проводе.

– Пустяки, – прочирикала моя невеста. – У нас с вами не любовная история, а побег из заключения. Давайте сдадим анкеты, вытерпим свадебный пир и обретем свободу. Завтра я свободна с шестнадцати до восемнадцати. Утром совещание, после полудня еще кое-какие дела по службе, затем перерыв, а вечером мы с приятельницей собрались в театр.

– Вы работаете? – удивился я.

– Естественно, – ответила Фиса. – Отец считает, что я должна сидеть дома, вязать пинетки будущим детям. Мама у меня такая, вся в хозяйстве. Повара у нас нет. Наталья Ивановна сама готовит, печет, режет салаты. Но мне удалось убедить папу, он разрешил мне получить высшее образование, а потом дал любимому ребенку денег на открытие дела. Знаете, что послужило главным аргументом?

Моя невеста тихо засмеялась.

– Я объяснила отцу, что такие мужчины, как он, редки, как синеухие зайцы. Девяносто девять процентов парней захотят жить со мной из-за того, что я единственная наследница состояния Ефима Петровича. Но женщину, которая ничего не добилась, никто не уважает. Когда папа меня навсегда покинет, кто меня защитит? Счет в банке? Верно, это гарант уважения мужа. Но всякое может случиться. Первую денежную реформу коммунисты провели в тысяча девятьсот двадцать второго по двадцать четвертый год, потом в сорок седьмом, затем в шестьдесят первом, девяносто первом, девяносто третьем. Помните великую фразу премьер-министра Черномырдина, златоуста, известного своими афоризмами: «Хотели как лучше, а получилось как всегда»? Это он о реформе девяносто третьего так выразился. Деноминация девяносто восьмого… Что случится со мной, если папины деньги в пшик превратятся? Как муж тогда ко мне относиться станет? Надо научиться самой зарабатывать. Отец подумал и разрешил мне собственное дело развивать.

– Анфиса Ефимовна, – раздался голос, – Окунев приехал.

– Ой, простите, заболталась. Если у вас на завтра планы изменятся, напишите, – скороговоркой произнесла собеседница и отсоединилась.

Глава девятнадцатая

Войдя на следующее утро в медцентр, я оказался на ресепшене, подошел к свободному окну и спросил у женщины в белом халате:

– Как попасть в лабораторию, чтобы сдать анализы?

– Необходима предварительная запись, – пропела регистратор.

– Я записан на восемь, – объяснил я.

Служащая улыбнулась, потом наклонилась над столом, ее халат разошелся на груди. Я быстро отвернулся. Вновь сотрудницу регистратуры я увидел, когда раздался вопрос:

– Вас сопроводить?

Я изменил позу, понял, что одежда женщины приведена в приличный вид, и продолжил разговор.

– Спасибо, да. Иначе я могу заплутать.

– Алена отведет вас в нужный кабинет, – пропела сотрудница регистратуры.

Около меня словно из-под земли выросло милое создание, и мы отправились в путь.

– Осторожно, – предупредила девушка, – не споткнитесь. Разрешите взять вас под руку?

– Вы очень любезны, – улыбнулся я, и в ту же секунду в мой локоть вцепились хваткие пальчики.

– Не спешите, – попросила провожатая, – лаборант предупрежден, никуда не денется. А вот и лифт. Ой, сама кнопочку нажму, вдруг она грязная, еще заразитесь. Аккуратненько, между полом лифта и местом, где мы стоим, есть щель. Поддержать вас? Не пошатнетесь?

Подъемник открыл двери, я увидел пожилую тетушку в сером халате, на груди у нее красовался бейджик: «Виктория, сотрудница элеватора. Не медперсонал».

– Шагнем широко, – предложила Алена и опять вцепилась в мой локоть. – Опаньки! Иван Павлович, вы такой молодец. Бодро дошли сами, я горжусь вами.

Виктория всплеснула руками.

– Сам передвигался? От ресепшена до меня?

Алена кивнула.

– Ой, вы, наверное, очень устали, – засуетилась лифтерша и опустила доску, которая крепилась к стене, – садитесь, отдыхайте.

– Спасибо, путешествие не было долгим, – ответил я.

– Этаж восьмой, – произнес нежный голос, – будьте внимательны, покидая кабину.

– Опять шагайте, как через реку, – посоветовала Алена. – Вам не холодно?

– Спасибо, нет, – ответил я.

Мы двинулись по коридору.

– Вам не жарко? – забеспокоилась сотрудница ресепшена. – Не душно?

– Вполне комфортно, – ответил я.

Вот уж не думал, что заботой и горячим желанием сделать приятное человеку можно довести его до обморока. Не передать словами, как я был счастлив, когда наконец очутился в лаборатории. Там я увидел мужчину, по виду своего ровесника, и несказанно обрадовался. Он уж точно не станет окутывать пациента заботой.

Как же я ошибался.

– Добрый день, господин Подушкин! – закричал хозяин кабинета.

Я прищурился и увидел на его халате бейджик. «Олег Никитин, мастер забора крови первой категории. Медперсонал высшего звена».

– Вас не затруднит минутку постоять? – осведомился лаборант. – Надо подготовить кресло. В нашем деле главное – аккуратность, точность и стерильность.

Продолжая говорить, мастер забора крови вынул здоровенный баллон, облил кресло резко пахнущей жидкостью, вскрыл запечатанный пакет, вынул тряпку, протер сиденье, затем взял другую упаковку. В ней оказалась одноразовая простыня, которую Олег постелил на кресло и пропел:

– Прошу вас приземлиться. Извините, слегка попахивает спиртом, но лучше короткое время потерпеть, чем подцепить инфекцию. Вам удобно?

– Вполне, – кивнул я.

И дальше развернулся диалог.

– Вам не холодно?

– Спасибо, тепло.

– Не жарко?

– Все замечательно.

– Протру вам сгиб локтя обеззараживающей салфеткой. Неприятно, но иначе никак. Теперь аккуратно кулачок сжимайте, разжимайте. Опля! Вам не больно?

– Даже не почувствовал укола.

– Спасибо за ваше хорошее отношение ко мне. Голова не кружится?

– Нет.

– Ноги подгибаются?

– Нет.

– Осторожно сходим с кресла, перемещаемся в соседнее помещение. Тихо, не спешим. Держу вас под руку, страхую, не поднимайте высоко ноги, шаркайте ими по полу. Ура! Добрались!

Я огляделся по сторонам. Нахожусь в небольшой комнате с диваном, креслами, журнальным столиком и кухонной зоной.

– Чай, кофе? – засуетился Олег. – Ложитесь, вам необходим отдых.

Я попытался сопротивляться.

– Спасибо, но…

– Нет, нет, – перебил меня специалист по забору крови, – если есть силы, можете принять полусидячее положение. Подушечку под спинку. Пледик на ножки. А вот и чаек. К нему сухофрукты, мед, орехи. У вас была кровопотеря, нужно ее восполнить.

Делать нечего, я покорился судьбе. Минут через пятнадцать, когда я дошел до того, что стал прикидывать, смогу ли открыть дверь и сбежать в одних носках, потому что мои штиблеты Олег куда-то спрятал, в дверь постучали. Потом она приоткрылась, в комнату всунулась Алена.

– Олежек, можно забрать Ивана Павловича?

– Думаю, да, – разрешил лаборант, – только не беги по коридорам, господин Подушкин еще очень слаб.

Я несказанно обрадовался и сел. Олег принес ботинки. Сотрудница ресепшена бросилась к моим ногам.

– Только не наклоняйтесь, я сама шнурочки завяжу.

«Та-да-дам! Та-да-дам!» – донеслось откуда-то. Я начал озираться по сторонам, но так и не обнаружил источник музыки. Олег взял со стола коробку и объявил:

– Многоуважаемый Иван Павлович! Вы с поразительным мужеством перенесли сложную процедуру забора крови из вены. Не плакали, не кричали, не отбивались. Мне не пришлось вызывать санитаров, чтобы они вас держали. Такой замечательный пациент редок, как снежный барс.

– А еще и красавец, – добавила Алена.

– С огромной радостью вручаю вам медаль «Друг медцентра “Будо”», – объявил Олег.

Потом он открыл коробку, вытащил из нее ярко-красную ленту, на которой болтался якобы золотой кругляш размером с чайное блюдце.

Через пару секунд награда висела на моей шее, мы с Аленой пустились в обратный путь. Редкие пациенты не обращали на меня внимания, зато все служащие и медработники улыбались и говорили: «Ого, какой молодец», «Поздравляем с наградой», «Браво», «Да вы герой».

Окутанный фимиамом, я добрался до ресепшена и попросил счет.

Глава двадцатая

– Все готово, – обрадовала меня сотрудница, – вот, пожалуйста. Касса в соседнем окне.

Я взял листок, увидел цифру, заморгал, посмотрел на бейджик, который украшал халат женщины, и произнес:

– Полина, вы, похоже, ошиблись.

– Ой, – испугалась женщина, – я сама ничего не считаю, компьютер старается. А что не так?

– У меня по контракту анализы бесплатные, – объяснил я.

– Правильно, – согласилась Полина, – вот, смотрите, здесь написано: «ноль рублей».

– Почему же в графе «Итого» стоит устрашающая цифра? – удивился я.

– Индивидуальное сопровождение до лифта на первом этаже, – начала объяснять администратор. – Вас довели до лаборатории?

– Да, – согласился я.

– В кабине ехали? Или по лестнице шли? – продолжала Полина. – Если осуществлялась транспортировка на лифте, то сумма под третьим номером – оплата вашей доставки на этаж.

Я опешил. Я не рояль и не железный сейф. Меня не стоило вносить на руках в подъемник, а потом выносить. Сам туда спокойно вошел, затем вышел.

– Пользовались нашим асансёром^[10]? – прочирикала Полина.

Я молча кивнул.

– Хорошо, – обрадовалась Полина. – Вас Алена отвела в лабораторию, это индивидуальное сопровождение до кабинета забора крови. Там особая обработка кресла, покрытие его одноразовой простыней, чай в комнате отдыха, индивидуальное сопровождение до лифта, спуск в кабине, индивидуальное сопровождение до ресепшена. Сам забор абсолютно бесплатен. Ни четверти копеечки за него никто не возьмет. Денежки сейчас отдадите за допуслуги?

– Я не просил о них, – пробормотал я.

Полина заулыбалась.

– Поскольку вы не отказались от нашей заботы, она включается в счет автоматически.

– Понятия не имел о том, что придется раскошелиться за подъем на лифте, – только и сумел ответить я.

Собеседница показала рукой налево.

– Мы специально повесили информацию здесь, на самом виду! Люди, подходя ко мне, всегда знакомятся с правилами. Я пребывала в уверенности, что вы, господин Подушкин, их внимательно изучили!

Я повернул голову и увидел большой плакат на стене.

– Да, да, – зачастила администратор, – вы именно туда смотрели, когда я оформляла ваше посещение лаборатории.

Мне оставалось только молча стоять. Верно, войдя в медцентр и найдя регистратуру, я узрел женщину с лицом среднестатистической гражданки. На всех сотрудниках, которых я потом встретил, тоже красовались белые халаты. Форменную одежду носит и администратор, но, когда она наклонилась над столом, ее наряд разошелся на груди в разные стороны, перед моими очами открылись все дамские прелести. Я не воинствующий ревнитель нравственности, не схимник, не стану выпрыгивать на ходу из трамвая, если в него войдет девушка в мини-юбке. Но пялиться на чьи-то перси, которые неожиданно оказались перед глазами, неприлично. Мне безразлично, случайно или с каким-то умыслом дама решила продемонстрировать свои телеса. Просто отвернусь, чтобы не смущать собеседницу или не вселять в нее напрасные надежды.

И в клинике поступил привычным образом, отвернулся к стене, увидел плакат, но не заинтересовался его содержанием. Лишь сейчас решил прочитать текст: «Мы работаем для вас. Мы любим своих пациентов, поэтому позаботились о вашем комфорте. Если вы приобрели контракт, то названные там бесплатные услуги всегда бесплатны. Но сотрудники ресепшена, медсестры и врачи могут предложить дополнительные услуги. Прежде чем говорить “да”, подумайте, так ли уж вам это необходимо? За все, что не включено в контракт, взымается плата по прейскуранту. С любовью к вам, главврач». Далее шла неразборчивая подпись.

– Так как, Иван Павлович, – обратилась ко мне Полина, – заплатите?

– Конечно, – вздохнул я. – Хотя мне в голову не могло прийти, что за одноразовую простыню возьмут деньги. И вопрос: забор крови точно бесплатный?

– Да, да, – заулыбалась Полина.

– Тогда почему напротив графы «Анализ» стоит цифра, и ее не назовешь копеечной? – вкрадчивым голосом осведомился я.

– Ничего странного тут нет, – сразу нашла ответ администратор. – Забор произвели бесплатно. А вот анализ стоит денег.

– Забор я не оплачиваю, а за анализ отдаю деньги? – изумился я. – Как такое возможно? Это ведь одно и то же!

– А вот и нет, – возразила собеседница. – Давайте по-простому. Как из вас кровушку добывают?

Я ощутил себя полным идиотом, но ответил:

– С помощью укола.

– Отлично, – обрадовалась Полина. – И что, держа в руках пробирку, врач вам сразу сообщает: «Гемоглобин у вас такой, лейкоцитов столько»? Так?

– Нет, – продолжил я наиглупейший разговор, – пробирку отдают в лабораторию, там определяют состав.

Полина зааплодировала.

– Браво! Укольчик – забор крови, даром. А работа лаборатории стоит денег. Вас никто у нас не обманет.

– Иголкой ткнули без оплаты, а что у пациента с кровью, изучат за хорошую сумму? – догадался я.

– Боже, какой умница, – пришла в восторг Полина. – Едва вас увидела, сразу поняла: передо мной человек удивительной эрудиции.

Когда кредитка потеряла часть содержимого, я пожелал Полине хорошего дня и хотел уйти. Но женщина меня окликнула.

– Желаете сопровождение до машины? До метро? До дома?

Наверное, пожилому человеку или тяжелому инвалиду требуется помощник, чтобы оказаться у себя в квартире. Но я вполне способен сам дойти до своего внедорожника. Однако мне стало интересно.

– С меня уже сняли сумму за все услуги. Значит, сейчас, дойдя до машины, мне придется вернуться в медцентр, чтобы оплатить провожатого, потом заново нанять Алену, и так до бесконечности?

– Конечно нет, – рассмеялась администратор. – Одна оплата сразу перед уходом.

Но меня уже охватил азарт.

– А если я забуду портфель здесь и вернусь за ним? Тогда как?

Служащая расцвела самой широкой улыбкой.

– Если велите Алене ждать на том месте, где заметили отсутствие портфеля, то сумма не изменится. Коли наша служащая пойдет с вами, тогда двойной тариф. Вам нужна провожатая?

– Нет, – быстро отказался я и унес ноги из медцентра, горько жалея о том, что купил в нем контракт.

Только сейчас мне пришло в голову, что обещание «бесплатное укладывание в наркоз» не означает, что я не отдам ни копейки за крепкий сон во время операции. Мне на лицо даром положат маску. А за веселящий газ или что там нынче применяют, �

© Донцова Д. А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава первая

– Истинная женщина никогда не повышает голоса, не кричит, не затевает шумные скандалы, истинная женщина, не говоря ни слова, просто смотрит на мужчину, и у парня начинается паника. Бедняга пытается понять: о чем она так громко молчит, что он натворил, куда ему бежать, где прятаться!

Молодой человек, который произнес эту страстную речь, посмотрел прямо мне в глаза.

– Иван Павлович, вы меня понимаете?

Я кивнул, а Борис пробормотал:

– Когда дама закатывает мощный скандал, перечисляет все косяки парня, говорит: «А помнишь, как двадцать лет назад ты не поздравил меня с годовщиной нашей первой сосиски», это не приносит радости, но и не нагоняет ужас. Вот мрачное молчание – плохой знак, тут жди беды.

– Годовщина нашей первой сосиски? – удивился я. – О чем речь?

Боря улыбнулся.

– Большинство милых дам беспредельно романтичны. Если, по мнению прекрасной половины пары, у вас сложились серьезные отношения – ну, например, вы второй раз идете в театр, – то через неделю надо отметить семь дней вашего личного счастья. Мужчина обязан принести букет, пасть ниц и, вручая даме отвратительно дорогие растения, покраснеть и залепетать: «Дорогая, обожаю тебя страстно! Ты прекрасна, как майская роза…» Ну и так далее. Поводов для праздников любая представительница слабого пола найдет легион. Годовщина первой сосиски – день, когда вы вместе слопали колбасное изделие.

– Такое можно запомнить? – изумился наш гость.

Боря усмехнулся.

– Надо записывать. Если забыл про сосиску, то дама запишет это в свой синодик, но не посчитает самым большим твоим преступлением. А вот не вспомнить про первый поцелуй! Тут точно получишь наказание молчанием надолго.

– Мама никогда так себя не вела, – вздохнул посетитель.

– Простите, я не дал вам договорить, – смутился Боря, – влез с пустой болтовней.

– Что привело вас к нам? – поинтересовался я, решив перейти к делу. – Как к вам обращаться?

– Юра, – представился гость, – Миронов.

Я не удовлетворился его ответом.

– А по отчеству?

– Павлович, – уточнил потенциальный клиент. – Молодой я еще, зовите меня просто Юрой, а пришел я к вам из-за встречи в магазине. Прямо покой потерял.

Юрий со вкусом чихнул и продолжил:

– Люблю хороший чай, разбираюсь в сортах, знаю, какой надо брать. Только импортный из Англии, Франции. Выяснил, где он есть: в бутике «Заварка» в торговом центре «Нукс». Он и от дома моего, и от работы далеко. Никто из членов семьи на другой край города за банкой не поедет. А я отправлюсь, потому что не могу пить барахло, которое наши производители за элитный чаек выдают, цену на него заламывают. Так и хочется объяснить тем, кто пачки на кассу несет: «Люди, вы дерьмо взяли!» Домашние надо мной посмеиваются из-за любви к заварке. Поэтому я не говорю им, что на другой конец Москвы пилю, не лень мне по пробкам пихаться. Ну вот, пошел я в магазине между стеллажами, и тут! Она! Мама! Стоит у прилавка! Ноги прямо подкосились! Бросился к ней…

Юра опустил голову:

– А это другая женщина! Не мама. Просто похожа! Обознался я! Понимаете?

– Нет, – хором ответили мы с секретарем.

Борис попросил:

– Расскажите все подробно с самого начала.

Юра кивнул.

– Попытаюсь! Хоть это и непросто, вы не поймете.

– Мы постараемся, – пообещал я.

– Начну издалека, – предупредил посетитель.

Юра родился в простой, но хорошо обеспеченной семье. У него имелись и мама, и папа, и дедушка. Старика Юрий почти не помнит. Дед умер, когда мальчик был еще маленький. Звали его Иуда. Какие ассоциации возникают у любого человека, когда он слышит данное имя? Даже у того, кто никогда не ходит в храм и не собирается в него заглядывать? Кто такой Иуда? Ученик Иисуса Христа, распоряжался общей кассой, видел все чудеса, которые творил Сын Божий, а потом предал его за тридцать сребреников стражникам. Поступил особенно подло – поцеловал Христа, чтобы те, кто за ним пришел, не перепутали, не схватили кого другого. В Ветхом Завете упоминается много мужчин с именем Иуда, которое тогда звучало как Иегуда и не имело, как сейчас, отрицательной окраски. От одного Иуды пошло колено Иудино, из которого происходит Иисус Христос. Большая часть современных евреев является потомками этого колена. Вспомним еще Иуду Маккавея, он руководил в 167 году до нашей эры восстанием против Антиоха Эпифана. Да и среди апостолов было два Иуды. Один Искариот, это он предал Христа, и Иуда Иаковлев. Но люди, которые не читали Библию, понятия не имеют обо всех этих мужчинах, да и у тех, кто внимательно изучал Ветхий Завет, при упоминании имени Иуда моментально возникает образ мерзкого человека. Мало кто назовет так своего ребенка. Чем руководствовался прадед Юры? Почему его жена Фотиния согласилась так окрестить малыша? Как жилось мальчику, юноше, мужчине, которого окликали Иудой? Почему он, став взрослым, не поменял паспорт, не стал, например, Иваном? На все эти вопросы у Юрия ответов нет. Прадеда он никогда не знал, а дед умер, когда внук был совсем мал.

Наш гость пожал плечами.

– Думаю, у отца моего сложились непростые отношения с родителями. Павел Александрович, как вы, наверное, уже поняли, мой папа сменил отчество Иудович на Александрович.

И Юрий начал повествовать о родителях.

Отец Юрия интересовался литературой, историей, музыкой, любил читать. И активно занимался штангой, стал мастером спорта, выступал на разных соревнованиях, получал медали, даже участвовал в международных турнирах, поднимался на пьедестал почета. Работал Павел на заводе, но на самом деле просто там числился. Миронов мечтал стать режиссером, несколько лет подряд поступал в театральный вуз, но его срезали на экзаменах. Потом парня осенило: есть другой путь, – и он нанялся на крупный завод уборщиком. Работа не престижная, зарплата крохотная, но на производстве был театр, руководитель которого понял, что Павел талантлив. Парень стал играть лучшие роли, а когда режиссер повздорил с руководством завода и ушел, хлопнув дверью, Паша занял его место. Директор любил Миронова не только за его работу в театре, он намного больше ценил спортивные успехи уборщика, который никогда не брал в руки тряпку. А потом и в театральном вузе сообразили, что им нужен мастер спорта, и Павел наконец-то стал студентом. На Екатерине он женился не в самой ранней молодости – семью он создал на пороге тридцатилетия, и почти сразу родился Юра.

Жила молодая ячейка общества очень хорошо, обеспеченно. Когда Юрий стал подростком, мир узнал про компьютеры и мобильные телефоны. Мальчик появился на свет, когда отец уже окончил институт, пытался организовать свой театр и активно выступал на соревнованиях, Катя занималась воспитанием сына. Муж приносил в семью деньги, жена не обременяла его другими заботами. Когда пареньку стукнуло тринадцать, мать разрешила ему ходить в компьютерный салон и там сидеть у монитора.

Глава вторая

Юра усмехнулся.

– Папа меня воспитывал урывками. Он участвовал в соревнованиях, ставил спектакли. Его не интересовало ничего, кроме театра и штанги. А я был тихим книжным червем, который терпеть не мог физкультуру, а на спектаклях начинал мучиться головной болью. На радость мне мама тогда работала медсестрой в детской поликлинике, поэтому я приносил в школу справки, и физкультурник ко мне не придирался. До поры до времени все шло отлично, а потом отец увидел, что в дневнике у сына в четверти, как всегда, стоят одни пятерки, а по физкультуре две буквы – Н.А. «Почему ты не аттестован по спорту?» – изумился Павел. Я забормотал что-то маловразумительное, и на свет вылупилась истина: я терпеть не могу бегать, прыгать и носиться с мячом. Разразился страшный скандал. Павел чуть не развелся с женой, обвинил ее в неумении воспитывать сына, хлопнул дверью и не показывался дома неделю. Катя испугалась, попросила меня проявить интерес хоть к какому-то виду спорта. Ну и когда отец вернулся домой, я уже начал заниматься плаванием. После тренировки я мигом уносился домой, волосы никогда не сушил феном. Плескаться в воде терпеть не мог, от одного ее запаха тошнило. Но бассейн находился рядом с домом, а для занятий легкой атлетикой, борьбой, штангой пришлось бы кататься на другой конец города. Конечно, я мог отказаться от тренировок, но жалел маму, с которой у отца, когда я начал изображать из себя Ихтиандра, восстановились ласковые отношения. Я понимал: едва признаюсь, что ненавижу плавание, – папа вмиг начнет скандалить. Ради мира в семье я каждый день мучился в бассейне. Мама догадывалась, почему я беспрекословно бреду на тренировку, а еще она знала о моей мечте иметь дома личный компьютер. И в Новый год Дед Мороз принес мне здоровенные коробки с монитором, системным блоком и клавиатурой. Заботливая мама не забыла даже про коврик для мышки.

Юрий усмехнулся.

– Я чуть сознание не потерял, когда первого января, подойдя к елке, увидел это богатство. Забыл обо всем на свете, на бассейн забил – осваивал новую технику. А тренер позвонил нам домой, и трубку, на беду, снял отец. Я понятия не имел, что происходит, сидел в своей комнате. И вдруг дверь распахнулась, на пороге возник отец с молотком в руке. «Пап, – изумился я, – ты чего?» «Или ты сию секунду идешь на тренировку, или от идиотского подарка дуры-матери ничего не останется!» – заорал папаша и, подняв молоток, бросился к монитору. На шум примчалась мать, скандал завершился вничью. Мне пришлось идти в бассейн, компьютер остался цел.

Я внимательно слушал нашего потенциального клиента, не хотел ни слова из его рассказа упустить. А в его повествовании зазвучали тревожные ноты.

Вечером того же дня у Юры поднялась температура, ночью она зашкалила за все пределы, вызвали скорую, подростка с диагнозом «менингит» увезли в больницу.

Утром родителей в инфекционную клинику не пустили, к ним во двор вышел врач. Тот, не особенно стесняясь в выражениях, заявил:

– Мы делаем что можем, но готовьтесь. Состояние у парня очень тяжелое.

– Откуда у него менингит? – зарыдала Катя. – В школе и дома все здоровы.

– Спортом он занимается? – уточнил эскулап.

– В бассейн ходит, – ответил Павел.

– О! Стопроцентно там и подцепил, – кивнул инфекционист. – У нас сейчас пол-этажа с менингитом из-за занятий плаванием. Уезжайте домой, вам нечего здесь делать. Вас известят сразу, если…

Доктор умолк.

– Если Юрочка умрет? – прошептала мать.

– Ребенок в очень тяжелом состоянии, – угрюмо повторил медик, – а мы не боги. Бассейны – рассадники инфекций.

Всегда тихая, спокойная Екатерина набросилась на Павла с кулаками:

– Ты убил нашего сына! Он не хотел идти на тренировку, а ты его заставил!

Муж попытался успокоить Катю, но та убежала и не пришла домой ночевать.

Утром Павлу позвонили из больницы, сообщили, что Екатерину сбила машина. Муж помчался в клинику, прорвался к Кате в палату, увидел ее со сломанными ногой и рукой. Супруга, не стесняясь соседок по палате, выплеснула на супруга все свои обиды.

– Ты занимался только собой, никогда не дарил мне цветов, не ездил со мной на море, ни разу не принес чего-то хорошего в подарок, ласкового слова от тебя я не слышала! Сына затерроризировал, сейчас он из-за твоего спорта умирает. Развод! Исчезни с моих глаз долой!

Павел, которого шокировали слова всегда спокойной, ласковой Катюши, выбежал из палаты и отправился к врачу, который лечил Юру. И в этой клинике ничего утешительного ему не сообщили.

– Даже если ваш сын выживет, то, скорее всего, станет овощем, – каркнул доктор.

Глава семьи вернулся домой, там стояла тишина, у Павла заболела голова. Он пошел к соседу Вите, рассказал ему, как обстоят дела, и на гостя напал отец Виктора, который целиком и полностью встал на сторону Кати.

– Жене надо постоянно говорить о своей любви, – кричал Николай, – и сыну тоже! А ты царя из себя корчишь, небось, Катюша обед сварит, а ты молча сожрешь. Она робко спрашивает: «Милый, вкусно?» И что слышит в ответ? Просто «да»?! Мальчика ты хвалил, отличник он! А супруге своей когда «спасибо» говорил последний раз?

– Я деньги зарабатываю, – попытался оправдаться Павел. – И занятия спортом очень полезны.

– А ну, заткнись! – стукнул кулаком по столу Николай и прибавил несколько фраз, целиком состоящих из слов, которые не принято произносить при женщинах и детях. – Ты человек без сердца.

– Тетя Оля, – возмутился Павел, – что ваш муж говорит?

– Правду, – неожиданно ответила мать Виктора. – Отец, пошли спать!

Родители соседа заперлись в своей комнате, а Витя объяснил:

– С тобой моя бабушка поговорить собиралась, иди к ней в спальню.

Желания беседовать с Еленой Николаевной, которой не сегодня завтра сто лет стукнет, у Павла не имелось. Но он отправился к старухе.

Утром его разбудил звонок, из трубки неслись рыдания Кати. У Павла зашлось сердце.

– Юра? Да? Все?

– Нет, нет, – закричала Екатерина, – он очнулся. А мне намного лучше.

– Она была права, – прошептал Павел.

– Кто? – не поняла жена.

– Елена Николаевна, бабушка Витьки, – по-прежнему еле слышно ответил Павел, – сказала, если я пообещаю сделать то, что она велит, то все поправятся. Жить будете до тех пор, пока я не нарушу обет.

– Не понимаю, – занервничала жена, – объясни!

– Нет, – отрезал Павел, – не имею права. Запрещено. Нельзя. Катюша, прости меня, я вел себя, как свинья, ты лучшая жена на свете.

– Милый, – заплакала супруга, – это ты меня извини. Я нервничала, с катушек слетела.

После того дня Павел кардинально изменился. Когда Катя, опираясь на костыли, вернулась домой, ее ждали огромный букет роз и коробка с золотым браслетом.

Забирать Юру из больницы родители прибыли вдвоем.

– Куда мы едем? – удивился подросток, глядя в окно машины.

– В ресторан, – бодро ответил отец.

– Куда? – растерялся мальчик.

– Отметить твое и мамино выздоровление, – объяснил Павел.

Юра открыл рот. До сих пор отец считал посещение ресторанов глупостью. Зачем есть за большие деньги курицу, которую можно приготовить дома? Да по ресторанам только дураки бродят или ленивые бабы, которым неохота самим котлет навертеть. Нет, с отцом определенно творится что-то странное.

Глава третья

Юра прервал рассказ, выпил воды из стакана, который поставил перед ним Боря, и продолжил:

– Отец стал другим человеком. В такое трудно поверить, но прежний Павел исчез, появился новый мужчина. Когда мы после обеда оказались дома, у меня в комнате стоял другой компьютер, самый по тем временам навороченный, я даже не мечтал о таком. А маме он сказал: «Закрой глаза, сюрприз». А когда та зажмурилась, вынул из шкафа новую шубу и набросил на плечи жены. Как вам такое? И с той поры он стал часто дарить супруге ювелирные изделия.

– Удивительно, – пробормотал Борис. – Люди, как правило, не способны на глобальную трансформацию. А чтобы так кардинально, за один день… Впервые о подобном слышу. А вы, Иван Павлович?

Я промолчал. Но память услужливо отбросила меня в прошлое. Я, тихий Вава (если кто не знает, это мое детское прозвище, данное маменькой), решил начать новую жизнь, удрал от Николетты, Элеоноры, у которой тогда служил секретарем, и поступил на работу в бродячий цирк[1]. Нельзя сказать, что я в секунду изменился, процесс преобразования во владельца частного детективного агентства проходил медленно. И чего уж греха таить, во мне до сих пор много от того Вавы. Я по-прежнему не способен спорить с Николеттой, малодушно исполняю все ее желания. Только не следует считать меня прекрасным сыном.

Почему тогда я постоянно иду у маменьки на поводу? Потому что люблю комфорт, как телесный, так и душевный. И когда Николетта в очередной раз заявляет: «Вава, мы сегодня приглашены на суаре к Зюке (Коке, Люке, Нюке, Куке или кому-то еще из матушкиных заклятых подружек)», я, хоть и терпеть не могу шумных сборищ, пустого времяпрепровождения, и прекрасно понимаю, что Николетта в очередной раз нашла для меня богатую невесту, молча влезаю в костюм, затягиваю на шее ненавистный галстук и отправляюсь на вечеринку. Я не отвечаю на приказ маменьки, нет! Почему? Да потому, что это тот случай, когда проще потерять пару часов, бродя с приклеенной улыбкой по гостиной, чем объяснять, что у меня работа, а если выдается свободный вечер, я желаю провести его с книгой в руке, сидя дома в пижаме и домашних тапках. Такой честный ответ вызовет у маменьки приступ гнева, случится громкая истерика, меня с помощью морального насилия все равно вынудят поехать в гости. А потом на протяжении многих лет при каждом удобном и неудобном случае из уст госпожи Адилье будет литься речь: «В субботу прием у Маки, не вздумай отказаться, как всегда. Я отлично помню твое хамское поведение по отношению к Зюке, когда ты не явился на ее суаре».

В некоторых ситуациях я трус. Но жизнь среди людей цирка здорово изменила меня. Поэтому то, что произошло с Павлом, меня не удивляет, поражает лишь, что мужчина трансформировался мгновенно. Да, мне известны случаи, когда человек, получив серьезную физическую или психическую травму, забывал, кто он такой, и начинал жизнь с чистого листа. Есть люди, которые постриглись в монахи, отбросили свое прошлое, и у них теперь совсем иная жизнь. Интересно, что сказала Павлу Елена Николаевна, бабушка Вити? Какие слова нашла? И уж совсем удивительно, что после его беседы со старушкой и Юра, и Екатерина быстро поправились.

– Папа стал самым лучшим отцом и мужем на свете, – продолжал тем временем посетитель, – он жену на руках носил, меня обожал. А потом…

Юра отвернулся к окну.

– Папе сейчас пятьдесят девять. Мне повезло иметь нестарых родителей. Папа тщательно следит за своим здоровьем, раз в полгода проходит обследование. И маму всегда с собой берет. Вот ей совсем не нравится сдавать анализы, лежать в томографе, она соглашается на это лишь из уважения к супругу. В последний раз мама пробежала по докторам в самом конце сентября. Врачи заверили моих родителей, что у них по сравнению с февралем нет никаких изменений. Прекрасное состояние здоровья. А десятого ноября мама умерла.

Юра провел рукой по волосам.

– Вечером она легла спать пораньше, пожаловалась на усталость. Никто не удивился. Осень на дворе, погода капризничает, то солнце, то дождь, то снег, давление скачет. Тут даже медведь притомится. Отца в тот день дома не было. Он пятого числа уехал со своими воспитанниками на соревнования, предполагал вернуться четырнадцатого. Мама всегда вставала в семь, готовила завтрак; Марфа, моя жена, к плите не подходит. Супруга готовить не умеет, домашнее хозяйство ей по барабану, мне, честно говоря, тоже. Мы оба не понимаем, зачем стоять часами у плиты, делать домашнюю колбасу, котлеты, варить супы… Легче в кафе поесть или еду домой заказать. Но мама по-иному была воспитана. Сто раз предлагал ей нанять помощницу, но нет, она хотела все сама делать. Ну, и начались проблемы со здоровьем. Хорошо помню тот день, когда все стартовало. Лето на дворе, мы на даче, участок здоровенный, дом большой, капитальный. Кто был на фазенде? Папа, Марфа, Аня (дочка, ей шесть лет), еще Валентина Петровна, теща. Очень хорошая была женщина. С ней тесть, Константин Фомич Косолапов, художник, иллюстрировал детские книги и писал пейзажи. Евдокия, еще одна их дочь, журналист, иногда из города приезжает. Не подумайте, что родственники со стороны супруги – назойливые люди, которые прикатили на денек, а задержались на все лето. Дядя Фома дружил с дедом Иудой. Папа Константина всю жизнь знал, и они оба очень обрадовались, когда мы с Марфой друг друга полюбили. У Мироновых с Косолаповыми никаких ссор, скандалов не бывало. Каждый своим делом был занят. Константин с этюдником сразу после восхода солнца уходил – тестю был необходим свет, – домой возвращался, когда вечерело. Теща моя молодец со всех сторон, очень была активная, умная, веселая, никогда никого не ругала, если случались трудности, говорила: «И это переживем!» Она постоянно училась, овладела компьютером, открыла онлайн-курсы для молодых мам, объясняла там, как ребенка развивать, как с ним заниматься, вставала в пять, ложилась поздно, ела, как цыпленок, и носилась без устали. Как она все успевала? Я не понимаю! Евдокия младше Марфы. Работает в разных изданиях, невероятно активна в соцсетях. Ведет на YouTube канал «Жизнь после жизни». К ней приходят маги, ведьмы, экстрасенсы, колдуны. На мой взгляд, это больные на всю голову люди. Я пару раз посмотрел ее шоу. Мама родная! Бред бредовый! Баба у нее какая-то сидела, рассказывала про заговор на деньги: надо поздно, темной ночью, чтобы ни луны, ни звезд, выйти на перекресток семи дорог, закопать там что-то золотое – кольцо, браслет, цепочку – и сжечь перья синего петуха…

– Какого? – не выдержал Борис.

– Синего, – повторил гость.

– Когда-то, еще до перестройки, – задумчиво произнес мой помощник, – в магазинах продавали так называемых суповых кур, ощипанных. Вот у них реально кожа синего цвета была.

Юра засмеялся.

– Да бред ведьма несла, под конец она заявила: «Главное, мне сообщите, где золото закопали, я заговор произнесу на место, и польются к вам средства полноводным океаном». Вот уверен: баба наутро придет туда и выкопает то, что человек заховал.

Глава четвертая

– Поле чудес в стране дураков, – вздохнул я. – Неужели кто-то еще попадается на эту удочку?

– Полно людей, которые верят, что получат после обряда просто так огромные суммы, – кивнул Юра. – Я молчу, ничего Дусе не говорю, не спрашиваю: «Тебе не стыдно пропагандировать мракобесие?» Свояченица очень хорошо зарабатывает, у ее программы миллионные просмотры. Мои отец с матерью тоже воды в рот набрали, и никто слова не сказал, когда Дуся нас познакомила со светлым магом, королем ноосферы, проводником наивысшего уровня Егудилом Двенадцатым.

– Кем? – одновременно спросили мы с Борей.

– Со своим женихом, – объяснил Юра. – По паспорту он Андрей Михайлович Лавров, математик. Окончил, между прочим, МГУ, и вскоре поехала крыша у парня в далекое путешествие. Он видит прошлое и будущее, знает все грехи твоих предков, составляет картины кармической отработки.

– Забавно, – только и сумел произнести Боря.

А я сидел молча.

Юра потер затылок.

– Допустим, вам не везет, все браки разваливаются. Семь раз женились и живо разводились.

Вот тут я не выдержал:

– Если решил разбить свой союз с женщиной, то одной попытки вполне хватит, дабы понять, что надо менять свое поведение.

– А меня другое удивило, – признался Юра, – сколько глупых людей вокруг. Но я сижу молча. У нас неписаное правило: если кто-то тебе не нравится, то терпи, потому что он родня. Как говорится, мы такие разные, но мы вместе, скандалов не затеваем. Ну, все хорошо шло. А потом…

Юра потер лоб.

– В конце октября мама поехала в магазин за какими-то покупками. Вернулась на себя непохожая. Вся бледная, под глазами синяки, мне даже показалось, что она похудела, и вообще словно бы не она! Я испугался, конечно, спросил: «Что с тобой?» Она еле слышно ответила: «Подурнело мне в торговом центре. Представляешь, подошла ко мне женщина, черненькая, с карими глазами, двое детей рядом, третий в коляске. Одета в рванину, малыши в обносках. Принялась ныть: “Подайте на пропитание, нам хлеба купить не на что”. Я смотрю, ребята упитанные, улыбаются. Из коляски ни звука не доносится. А обувь на детсадовцах хорошая, крепкая. На самой попрошайке удобные недешевые сапоги. Все мне ясно стало. То ли цыганка, то ли гастарбайтерша нарядилась в отрепье. Дети, может, и не ее вовсе, не похоже, что они голодные. Если хочешь понять, кто перед тобой, всегда на ботинки смотри. Одежонку драную мошенники натянут, а вот обувь рваную не используют, здоровье берегут, промочишь ноги, и заболеть можно. Я вежливо ей ответила: “Бог подаст». Хотела идти по своим делам, а тетка меня за руку схватила: «Пожалела сироткам копеечку? Получи в награду болезнь. Умрешь через неделю”. Я ей в ответ: “Когда у детей мать есть, они не горемыки. Отойди от меня, а то полицию позову». «Лучше себе гроб закажи побыстрее”, – зашипела мошенница и удрала. Неприятно мне очень стало, и сейчас голова кружится».

Юра потер виски.

– Я маме посоветовал лечь, она так и сделала. Утром выхожу на кухню, а завтрака нет. Вот тут я насторожился, бегом в спальню к матери. Я наклонился над мамой, она прошептала: «Плохо мне очень». Приехала скорая, маму спешно увезли в клинику. А вечером мы осиротели.

Наш гость опустил голову.

– Теперь я понимаю, мы… Ладно, не стану на всех вину делить. Я замечал некоторые изменения в маме, но не придавал значения тому, что видел. Считал мамулю бессмертной. А ведь звенел звонок, да не один раз! Этим летом Екатерина Семеновна согласилась нанять тетку для ухода за огородом. Она за ней следила, руководила процессом, но сама уже по грядкам не ползала. Я, идиот, обрадовался – ну наконец-то, мама решила себя поберечь! А она спать стала ложиться не позднее десяти, веселье растеряла, готовила что попроще. На завтрак кашка какая-нибудь, а не три блюда на выбор. У телевизора вечером сидела. И вот что вышло! Скончалась мама от закупорки сосудов сердца тромбом. Ну как так? Она же пила аспирин. А еще у нее патологоанатом нашел серьезную сердечную болезнь. Вот вам и регулярные медосмотры, томографы, УЗИ, сдача анализов. Никто нигде ничего тревожного не видел. И нет у нас мамы.

Юра замолчал. Мы с Борей тоже сидели тихо, потом секретарь осторожно спросил:

– Правильно ли я понял: сомнений в ее естественной смерти у вас нет?

Юрий кивнул.

– Екатерину Семеновну все любили. И дома, и на работе. И родные, и коллеги. Не возникло никаких подозрений, что маму отравили. Она умерла из-за моего равнодушия. Вечером, когда мама пожаловалась на необыкновенную усталость, мне следовало немедленно вызывать скорую.

– Если член семьи говорит, что у него к концу дня сил нет, то никто не станет звонить врачу, людям свойственно уставать, – попытался я успокоить посетителя. – А чем мы можем вам помочь?

Юра замялся.

– Вы не поверите, посчитаете меня идиотом.

– Просто расскажите, – попросил я.

Юра прищурился.

– Мамы не стало десятого ноября. Девятого декабря скончалась Валентина Петровна, у нее случился инфаркт. Двенадцатого января за женой ушел Константин Фомич. Диагноз – инсульт. Все Косолаповы умерли внезапно во сне. Легли здоровыми и не проснулись. Родители Марфы не древние дед с бабкой, они одного возраста с моими предками. В прошлом веке до начала перестройки люди рано создавали семьи. Женщину в двадцать шесть лет называли старородящей. Поэтому мы с Марфой появились на свет вскоре после свадеб наших мам и пап. Тесть и теща не были инвалидами, на здоровье не жаловались. И, согласитесь, странно, что и мама, и Валентина с Константином ушли быстро, друг за другом. Никто из них до этого не болел.

– Действительно, необычно, – согласился Боря, – но…

Мой секретарь замолчал.

Юра понял, почему Борис прервал беседу.

– Я в порядке, способен отвечать на вопросы. Во всех случаях я потребовал тщательного изучения тел. Но ничего криминального не обнаружили. Никакого отравления, ни малейших следов насилия, люди просто заснули, и конец. Один из специалистов, тот, что занимался Константином, выслушал мои подозрения и объяснил: «Любой яд будет найден только в том случае, если вы станете искать именно его. Да, есть отравляющие вещества, которые сразу проявляют себя, например, выделяют особый запах. Или присутствуют характерные изменения во внутренних органах. Но немало других ядов. И народ использует то, что имеет под руками, не знает, не думает о том, что легко определить, что в кашу добавили отраву для крыс. На самом деле, наилучший способ отравления – просто использовать лекарство, которое прописал доктор. Например, барбитураты – попросту говоря, снотворное. Почти все они смертельно опасны в сочетании с алкоголем. Хватит пары таблеток, чтобы отправить пожилого человека на тот свет. Вот недавний случай. Скончался дедушка восьмидесяти пяти лет. Несмотря на возраст, он был вполне бодр, работал. И умер во сне. Принимал средство от бессонницы, сам себе назначил, покупал в аптеке какое подешевле. В организме у него была обнаружена доза, соответствующая четырем таблеткам. Внук, который с ним жил, объяснил: “Дедуля в последнее время забывчивым стал, он аспирин пил. На днях смотрю: он одну таблетку проглотил, через минут десять вторую в рот закинул. Я сказал ему: «Ты уже принимал лекарство». А он мне: «Не придумывай, я только сейчас его взял». Небось и со снотворным так получилось. И на ночь дедушка вчера граммов пятьдесят коньяка тяпнул – горло у него заболело. Всегда он спиртным от простуды лечился”. И говорит, и говорит – как поет. Старательно про забывчивость старика вещает. А я знаю, когда родственник так себя ведет, молча слушаю и понимаю: отравил красавчик дедулю, но это недоказуемо. Следов насилия нет. Ну, ошибся пенсионер, два раза принял снотворное».

Юра сложил руки на груди.

– Думал я, думал и понял: убили моих родственников! Хитро так. Вроде как тот парень деда.

Глава пятая

– Подсыпать, подлить лекарство может только близкий человек, – предположил я, – но это необязательно родственник. Просто кто-то, с кем покойный постоянно общался: шофер, домработница, друг семьи. К некоторым ходит на дом массажист.

– Это не наш вариант, – быстро отмел мои предположения Юрий. – За рулем сидим сами, домработница была, но ее уволили. После смерти Екатерины Семеновны мы вернулись в Москву, обычно за городом жили. Разъехались все по своим норам. Папа был совсем плохой, Марфа все время плакала. Ладно, скажу! Уверен, что маму, тещу и тестя убил Лавров, сожитель Евдокии. Не хочется и ее подозревать, но…

Юрий почесал ухо.

– По мне в последнее время будто муравьи бегают.

Боря уставился в экран своего компьютера, Юрий продолжил:

– Евдокия ведь сестра моей жены, я стараюсь к ней хорошо относиться. Но… неудобно вам все выкладывать.

Я решил успокоить Миронова:

– Из этого кабинета информация никуда не уходит. Что здесь сказано, тут и останется.

– Дуся полностью попала под влияние мужика, – сообщил посетитель, – она в него по уши влюблена. Марфа пыталась с сестрой поговорить, но та ничего не слышит. Думаю… ну… возможно…

– Говорите прямо, – попросил я.

– У этого Егудила Двенадцатого ничего нет, – с негодованием сказал Юрий. – Я спросил его о родителях и услышал, что они давно умерли. Поинтересовался его образованием, колдун отмахнулся: «Высшее». Проявил любопытство по поводу жилья, он заявил: «Нет проблем». Вроде ответил, но никакой точной информации не сообщил. Я насел на Дусю: «Где ты познакомилась с Егудилом?» Свояченица туда же: «В гостях!» Я решил не сдаваться: «У кого?» Разговор дальше вышел прекрасный. Евдокия хихикнула: «У друзей». Я: «У каких?» Она: «У хороших». Быстро Лавров дурочку к рукам прибрал, нужным ответам обучил.

– Вы подозреваете только этого мужчину? – задал я прямой вопрос. – Полагаете, что он и только он причастен к смерти членов семьи?

– Да, – после небольшой паузы подтвердил Юрий. – Я люблю детективные сериалы. Понимаю, что сценарий – это фантазия автора. Но во всех фильмах следователь задает себе вопрос: каков мотив преступления? Ну, и я поступил так же.

– Нашли ответ? – заинтересовался Боря.

– Квартира, машина, счет в банке, коллекция картин Константина, украшения Валентины Петровны, – перечислил наш гость. – Все досталось Евдокии.

– В семье две дочери. Марфа ничего не получила? – удивился я.

– Ни копейки, – отрезал Юра. – Вопрос с завещанием очень интересный. Теща решила удалить родинки на теле. Никакой онкологии у нее не нашли, просто врач посоветовал, чтобы чего не случилось. Валентина Петровна до этого никогда не лежала в больнице. При слове «операция» у нее из глаз лились слезы. Обычно такие образования убирают под местным наркозом амбулаторно. Но и доктору, и нам всем стало ясно: Валентина от ужаса сознание потеряет. Поэтому ее уложили в клинику. Никаких сложностей не возникло, через сутки после вмешательства теща вернулась домой. Прожила еще пару лет и внезапно умерла, а после похорон Валентины Марфе позвонила Евдокия: «Представляешь, я сейчас разбирала вещи мамы и нашла у нее в шкафу завещание». Жена удивилась: «Да ну? Зачем она его составила? Кроме нас и папы, близкой родни нет». «Число стоит. Перед тем как лечь в клинику, мать завещание оформила, – пояснила Дуся. – Вот взбрело ей в голову! Ты на меня жутко обидишься!» «Почему?» «Квартира приватизирована на маму, – начала объяснять Евдокия, – и имущество внутри нее тоже ей принадлежало. И апартаменты, и начинка, и дача, и вообще все теперь мое». Марфа сначала растерялась, а младшая захныкала: «Для тебя записка приложена!»

Юра потер лоб.

– Супруга моя справилась с удивлением и ответила: «Раз мама так распорядилась, значит, так тому и быть. Что в письме?» «Я его не открывала, – впала в истерику Дуся, – на конверте указано: “Марфе лично в руки”.

Послание оказалось коротким. Мать объяснила свое решение оставить все младшей дочери так: Марфа старшая, она замужем за хорошим человеком. Юра – единственный ребенок в семье, других детей нет. Следовательно, он получит хорошее наследство. Марфа не останется на улице, они с супругом станут обладателями многокомнатных апартаментов, большого дома вблизи Москвы. И свои украшения Екатерина Семеновна с собой на тот свет не забрала, все получит Марфа. А ювелирки у Кати много, Павел постоянно супруге делал дорогие подарки в последнее время. У Марфы жизнь налажена, старшая дочь отлично устроена. С Дусей все иначе. Замуж она никак не выйдет, работы нормальной у нее нет. Ведение шоу в интернете – дело зыбкое. Сейчас есть доход, тема колдунов, магов и прочей нечисти востребована. Но ничто не длится вечно. Промелькнет время, появится мода на другие вещи. Чем Дусеньке тогда заниматься? Она станет нищей. Квартира и все остальное – подушка безопасности для младшей. Валентина Петровна одинаково любит своих девочек, но несправедливо получится, если Марфа получит все от свекра со свекровью да еще половину родительского имущества, а Дуся окажется намного беднее Марфеньки. Разве это хорошо? Не дай бог, еще начнет завидовать.

Юрий вздернул подбородок.

– Жена – в высшей степени неконфликтный человек. Она попросила Евдокию успокоиться и объяснила: «Мама так решила, значит, все правильно. Дай бог Павлу Александровичу долгих лет. Мы живем вместе, у нас прекрасные отношения. Мамочка верно заметила: я в полном порядке. Даже не переживай на тему ее последней воли. Пусть наш папа подольше останется с нами».

И через месяц Константин умер, он тоже оставил завещание: все отходит Евдокии. Также была записка совсем короткая: «Дети, я никогда не перечил жене и сейчас не стану. Моя коллекция картин, собрание старинных часов и все-все останется младшей дочери. Почему я так решил, уже объяснила моя любимая Валечка».

Юра заерзал в кресле.

– На завещаниях стоят даты. Валентина Петровна поставила свою подпись в тот день, когда ее уложили в клинику. Константин Фомич сходил к тому же нотариусу и число стояло то же. Похоже, они предприняли совместный поход.

Миронов принялся чесать лоб.

– Что я хочу от вас. Выясните всю правду про Егудила. Уверен, это он убил моих тещу и тестя. Господин нехороший имеет огромное влияние на Евдокию. Полная потеря головы. Вот увидите, колдун в ближайшее время предложит ей руку и сердце. Раньше он этого сделать не мог, потому что и Валентина, и Константин не желали подобного зятя. Они нам с Марфой прямо это говорили. Мы все Егудила терпели только из-за Дуси, надеялись, что у нее глаза откроются. Нынче, когда ни отца, ни матери Дусиных нет, у Лаврова развязаны руки. Я не верю в магов, волшебников, гуру и предсказателей будущего. Но некоторые из них неплохие психологи, способны привязать к себе человека. Евдокия не может реально оценить Лаврова. Если я соберу информацию об Андрее Михайловиче, покажу ее свояченице, та никогда не поверит ничему плохому. И Марфе не следует нести доклад ей, подобное поведение приведет к разрыву отношений с младшей сестрой. Дуся сейчас словно маленькая собачка, которая решила, что весь мир хочет обидеть ее любимого хозяина, она готова укусить кого угодно. Она не понимает, что служит дьяволу. А вот если вы соберете компромат на мужика и сообщите его Евдокии, то, возможно, безумная призадумается.

Глава шестая

– Это непростая задача. Странно будет выглядеть, что детектив Подушкин ни с того ни с сего заинтересовался Андреем Лавровым, – заметил Борис. – Ну, найдем мы нечто компрометирующее на этого господина. Как дальше действовать? Иван Павлович позвонит Евдокии и заявит: «У меня на руках документы, свидетельствующие, что у вашего любовника имеется законная жена. Давайте покажу вам копию свидетельства о браке?» Дуся бросит трубку, и конец истории.

– Или можно сослаться на вас, как на человека, который нас нанял? – вступил я в беседу и услышал ответ, которого ожидал.

– Нет! Нельзя упоминать ни меня, ни Марфу. Нас вообще в этой истории нет. Надо поступить так. Вы тщательно изучаете биографию Лаврова, находите того, кому он сделал пакость – обманул или обокрал. Идеальный вариант: женщина, любовница, он у нее что-то спер или убил родных. Вы беседуете с бабой, обещаете ей, что выведете поганца на чистую воду, она становится вашей клиенткой. Далее вы действуете от ее имени, находите компромат и предупреждаете Евдокию. Сообщаете ей: «В процессе одного расследования мы узнали, что вы живете с Лавровым. Нам показалось правильным передать вам эту информацию». Все расходы оплачиваю я. Договор вы заключаете со мной.

– Такого предложения мы еще не получали, – признался Боря.

– Всегда интересно попробовать нечто новое, – парировал Юрий.

– Попробовать-то можно, – согласился я, – но нет уверенности, что мы достигнем успеха.

– Принимайтесь за дело и откопаете много грязи, – пообещал Юрий.

– Не нравится мне Миронов, – произнес Борис, когда Юрий покинул офис.

– У нас полный штиль, – напомнил я, – никто не спешит в агентство, эдак нам скоро нечем будет по счетам платить. Давайте пороемся в жизни Лаврова, вероятно, отыщем кого-то обманутого. Но согласен, предложение Юрия мне тоже кажется нестандартным.

– Действительно странно, что три человека скончались один за другим на фоне полного здоровья, – признал Боря. – Хотя нельзя исключить совпадения.

– Пойду прогуляюсь с Демьянкой, – решил я.

– Там холодно, – напомнил Боря, – прямо крещенский мороз.

– Так середина января на дворе, – улыбнулся я.

– У теплого комбинезона Демы сломалась молния, – вспомнил Боря.

– Надо купить новый, – озаботился я.

– Сейчас в интернете посмотрю, – оживился Кузнецов.

Я содрогнулся, вспомнив о том, как решил приобрести новый мобильный телефон с помощью Всемирной паутины. Если Борису хочется общаться с безумными людьми, то я не могу запретить ему развлекаться. А сам сейчас просто съезжу в зоомагазин, благо он находится неподалеку, и выберу для Демьянки пуховик.

Я встал и направился к двери, сказав:

– Скоро вернусь.

– Обязательно наденьте теплые ботинки, – напомнил Боря, – холод просто эскимосский.

– В них неудобно ходить и водить машину, – парировал я.

– Иван Павлович, – заныл помощник, – вы заболеете. Управляйте автомобилем в легкой обуви, а ту, что на меху, бросьте в салон, перед выходом на улицу переобуетесь.

Я обернулся.

– Сколько вы знаете мужчин, которые так поступают?

– Ни одного, – не стал лукавить Борис, – но знаю, что профессиональные водители имеют специальную пару, в которой работают. Если не хотите использовать правильную зимнюю обувь, то наденьте хотя бы свитер, который вам подарил муж Николетты. Пуловер красивый, дорогой, вам понравился. Сейчас самое время его носить. Я приготовил его, он на вешалке ждет. Пожалуйста.

– Ладно, – согласился я, – утеплюсь. Раз уж вы одежду у входа повесили, не стану спорить.

– Эх, следовало ботинки около презента Владимира разместить, – улыбнулся мой секретарь.

Я засмеялся и ушел.

Но когда оказался во дворе, охота веселиться у меня пропала. Дул холодный ветер, он мигом залез под тонкую куртку и обшарил меня ледяными пальцами. Демьянка, на которой сейчас был только свитерок, затряслась и опустила хвост…

– Давай, дорогая, – велел я, – погода не располагает к медленному променаду. Предлагаю тебе совершить быстрый попис и живо нырнуть в салон автомобиля.

Собака потрусила в специально отведенный ей угол двора и через пару минут вернулась ко мне. Я погладил псинку.

– До зоолавки пара минут пешком и четверть часа на машине. Да, дорогая, после того как мэр сделал переулки в центре столицы односторонними, на своих двоих порой быстрее доберешься до нужного места, чем на четырех колесах. Но сегодня предпочтительнее сидеть в тепле, чем разгуливать по холоду.

Ледяной борей[2] забрался под мою куртку, я порысил к своей колымаге, поскользнулся, замахал руками, попытался сохранить равновесие, но не устоял и шлепнулся прямо в сугроб, который намела метель. Боря оказался прав, полуботинки на тонкой подошве совершенно не подходят для января. Но возить с собой сменную обувь как-то глупо.

Почти все мои знакомые дамы имеют в своих автомобилях по три-четыре пары туфель, несколько упаковок колготок, сумку с косметикой, черное платье и пакет с памперсами. Впервые подобный набор я узрел у Люки, пришел в изумление и не смог сдержать любопытства:

– Зачем вам все это?

Заклятая подружка Николетты закатила глаза.

– Вава! Жизнь непредсказуема! Красивая девушка нарасхват. Мое расписание составляется на месяц вперед. Например, эта неделя. Понедельник. Днем выставка картин Белкина. Идти неохота, но я дружу с его женой. В семь вечера суаре у Маки. Вторник. В четырнадцать часов премьера кинофильма, в девятнадцать журфикс[3] у Коки. Но частенько случается нечто непредвиденное. В прошлый четверг я вышла из музея – участвовала в выставке, – хотела поехать домой, и тут звонок от Нюки, она попросила примчаться в семнадцать к ней на чай – дочь хотела всех познакомить с женихом. Домой уже не успевала. У Нюки определенно соберутся те, кто только что принимал участие в обсуждении благотворительной экспозиции – мы собирали деньги для бедных деток Африки. Щеголять в одном и том же наряде просто фу! Вот тут и пригодятся одежда и туфли из машины. Понял?

– Да, спасибо, – улыбнулся я. – А памперсы тут с какого боку?

Люка округлила глаза.

– Вава, ты с самого детства отличался особенностью задавать гениальные вопросы. Дорогой, даже принцессы хотят пи-пи.

– Человечество придумало туалеты, – пробормотал я, – они есть повсюду.

Люка скривилась.

– Вава! Общественный сортир – ад даже в очень дорогом ресторане. Отстань от меня, милый. Займись другими дамами.

Улыбаясь воспоминаниям, я запарковался у зоомагазина, мы с Демьянкой вошли внутрь и попали в объятия директора и владелицы торговой точки Карины Геннадьевны, весьма экзальтированной дамы. При виде нас с Демьянкой она всегда впадает в истерическую радость. Вот и сейчас хозяйка закричала:

– Ванечка Павлович, как я за вас рада! Вы самый достойный! Лучший!

Кара милая женщина, но порой изъясняется непонятно, это объясняется ее происхождением. Семья Баумгартен увезла дочь в США, когда той едва исполнилось три года. Отец и мать, ветеринары, открыли со временем на чужбине гостиницу для четвероногих, потом парикмахерскую для них же, магазин с кормами и игрушками. Дома взрослые говорили сначала на русском языке, но потом в их речи стали появляться американизмы. «Ланчевать» – вместо обедать. «Шопинговать» заменило «покупать», «суббота» стала «уик-эндом». И в конце концов суржик одержал победу. К сожалению, это случается со многими эмигрантами. После смерти родителей Кара затосковала, целый год она мучилась от одиночества, а потом в ее магазин заглянул Яков, ветеринар из Москвы. Тот прилетел в крохотный провинциальный городок так называемой одноэтажной Америки в гости к приятелю, с которым подружился в интернете. Понятно, что Якову захотелось взглянуть на местную лавку для четвероногих.

Через год Карина продала свой бизнес, дом и машину, переехала в Москву, и сейчас они с Яковом живут душа в душу. Жизнь Кары изменилась, а суржик остался. Потому, услышав из ее уст «как я за вас рада», я сообразил, что Карина хотела сказать: «Как я вам рада», и ответил:

– Нам без вашего прекрасного магазина не обойтись. Зима пришла, а у Демы нет теплого комбинезона!

Глава седьмая

– Ванюшенька Павлович, – затараторила Баумгартен, – есть куловые[4] одежки!

Прилагательное «куловые» осталось за гранью моего понимания, но я решил, что это синоним слова «хорошие». Навряд ли Деме предложат непотребство.

– Сшиты по моему дизайну и заказу, – продолжала Карина, – натуральный мех я не использую. Поэтому дрессик[5] из непромокаемой брезентухи начинен внутри роскошным пером.

«Дрессик» меня тоже поставил в тупик, но изделие из ткани, которой не страшен мокрый снег, пуховик для собаки, просто необходимо Демьянке.

– Какой хотите? – задала вопрос Карина. – Крокодил? Обезьяна? Дракон?

Вот тут я растерялся – понятия не имею, что имеет в виду владелица лавки, – но быстро нашел выход из положения:

– Несите все, посмотрю.

– О нет! На вешалке не окей выглядит, – возразила Баумгартен. – Дема, шагай за мной. Сейчас устроим дефиле.

Собака с радостью кинулась в служебное помещение, она сообразила, что ей там достанется нечто вкусное. Я остался в одиночестве у прилавка и лишь сейчас заметил объявление, которое висело у кассы: «В связи с переездом магазина в новое помещение сегодня в четырнадцать часов наш бутик временно закроется на два дня». Я глянул на часы. Уже десять минут третьего. Стало понятно, почему в зале отсутствует народ, обычно здесь много покупателей.

Раздался скрип, я повернул голову на звук и попятился. Ко мне бежал дракон. Зеленое тело в чешуйках походило на большое полено, на спине торчал внушительный гребень, длинный хвост вилял из стороны в сторону. С головы свисали большие уши, морду украшали разнокалиберные бородавки, из пасти свисал оранжевый язык. В первую секунду мне захотелось вскочить на прилавок. Остановила от неразумного поведения простая мысль: навряд ли в Москве водятся сказочные чудовища. Монстр подбежал ко мне и начал прыгать. Я выдохнул: «Иван Павлович, ты балбес!»

– Как вам Дема? – засмеялась Карина. – Здоровский комбезик? Смотрите, Демьянка вся упакована. С хвостом, головой, лапами. На животике молния. В таком одеянии ей не страшен ни град, ни снег, ни дождь, ни мороз. И выглядит она прямо как герой фантастического фильма, не сразу ясно, что это пес в наряде.

– Хозяйка! – загремел из-за двери голос, и в зале возник мужчина в синем комбинезоне. – Мы прибыли вовремя. Где коробки?

– Простите, Ваняшенька Палыч, – смутилась Карина, – мы переезжаем. Через два дня приходите сюда же, но на первый этаж. Нынешний полуподвал превратится в склад. Комбезик-дракон – это подарок вам.

Я смутился.

– Ох, это очень дорого!

– Вы когда-то стали моим первым покупателем, – напомнила Кара, – во многом благодаря вам шоп расцвел.

– Я ничего не делал, – возразил я, – просто рассказал о торговой точке своим знакомым.

– А еще вычислили вора, который таскал из подсобки пакеты с кормом, – напомнила Карина Геннадьевна.

– Это случайно получилось, – признался я.

– Денег с меня за свою работу не взяли, – щебетала владелица зоомагазина. – Вы супермужчина! Мой личный Человек-паук!

Я попытался прервать поток дифирамбов в свой адрес:

– Помилуйте! За десять минут мне стало понятно, у кого липкие руки.

– Другой мгновение работает, а плату, как за год, хочет! – стояла на своем Карина. – Комбезик ваш. Вернее, Демин. Не спорьте, я очень хочу сделать вам подарок.

– Спасибо, – сдался я.

– Эй, долго мне тут маячить? – начал сердиться мужчина. – Люди распоряжений ждут.

Я поблагодарил Карину, мы с Демой вышли во двор, направились к машине, и тут откуда ни возьмись появилась женщина. Она незамедлительно закричала:

– Превратили Москву в место выгула! Небось, глистов у него…

Милая дама замерла, а потом завизжала:

– Спасите! Помогите! Монстр! Людоед!

Я молча открыл дверь машины и велел Деме:

– Залезай.

Собака сделала несколько безуспешных попыток запрыгнуть на сиденье, мне стало понятно, что ей мешает длинный толстый хвост дракона.

– Представь, как нелегко приходилось в прежние времена дамам, которые носили кринолины. Давай помогу, – засмеялся я.

И тут тетка заорала еще пуще:

– Еще и ржет. Разводят в домах нечисть! Давно пора собак и кошек выселить вон вместе с теми, кто их завел! А здесь-то дрянь какая! Ядовитая! Сейчас пожалуюсь на вас!

Продолжая изрыгать злобу, незнакомка вытащила телефон, принялась делать снимки.

Нормальный человек никогда не станет выплескивать весь свой гнев на чье-то домашнее животное или на какого-то человека. Если дама ведет себя так, значит, она глубоко несчастна. И не надо сейчас изумляться, задавать себе вопрос: «На скандалистке очень дорогая шуба, на пальцах кольца с крупными камнями, ну почему она такая сердитая?» Материальное благополучие и любовь к окружающим никак не связаны. Встречал я злых индивидуумов в рваных ботинках и милосердных благотворителей в роскошных автомобилях, видел и жадных богачей, и добрых нищих. Если на вас нападает кто-то с желанием поругаться, просто молча уходите.

Я наклонился к Демьянке, хотел взять ее на руки, и тут в мой левый бок ударила молния. Больно было так, что я забыл, как дышать. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Не знаю, сколько времени находился в таком состоянии, потом обрел способность хватать ртом воздух.

– Эй, что с вами? – спросил женский голос.

– Все в порядке, – с трудом произнес я.

– Вы очень бледный, стоите в неестественной позе. Где болит? Говорите, перед вами врач.

– Такое ощущение, словно в спину ударили ножом, – признался я.

– Ясно, – воскликнула та, кого я не видел.

Затем раздалось характерное попискивание, и тот же голос спросил:

– Родя, ты дома? Выйди скорее. Во дворе стою. Нет, я в порядке. Тут человеку дурно.

Не прошло и пяти минут, как рядом оказался мужчина лет пятидесяти с аккуратной бородкой.

– Родион Ильич Зиновьев, – представился он, – ментальный мануальный терапевт.

– Он гений, – с придыханием произнесла женщина, которая стояла сбоку.

– Иван Павлович Подушкин, – прокряхтел я, безмерно счастливый от того, что боль исчезла, я могу дышать и все вижу.

– И что у нас случилось? – осведомился медик.

– Наклонился, и меня как палкой огрели, – пожаловался я.

– Случается такое, ничего страшного, – успокоил меня Зиновьев. – Мысленно представьте мышцы спины и расслабьте их. Могу записать вас на послезавтра, осуществим ментальный массаж шейно-крестцово-копчикового отдела.

Несмотря на глупое положение, в котором сейчас оказался, я с трудом сдержал хохот. Шейно-крестцово-копчиковый отдел? Где у человека находится шея, надеюсь, вы знаете. А крестец с копчиком расположен в другом месте, значительно ниже, прямо совсем низко, за ними идут ноги.

Зиновьев вытянул вперед правую руку.

– Чую! Ощущаю! Улавливаю ментальный разрыв. Незадолго до происшествия вы скандалили с кем-то?

– Нет, – отверг я возможность свары со своей стороны. – Хотя… Какая-то незнакомка затеяла ругать меня из-за собаки. Ей не понравилось, что Демьянка в костюме дракона.

– Ясно! Удар отрицательной черной энергии, – сделал вывод Зиновьев. – Сейчас уберу!

Родион Ильич вытянул левую руку, приблизил ладонь к моему носу и сжал пальцы в кулак. От длани мануального терапевта пахло чесноком и еще чем-то резким.

– Ахмарасата! – закричал костоправ и отдернул руку.

Я не люблю резкие ароматы, они всегда вызывают у меня приступ стернутации[6]. Я чихнул. Клинок снова пырнул меня в спину и выдернулся, боль пропала.

– О! – восхитился собой Родион. – Я вылечил вас. Одна мантра действия, и вы снова белый, пушистый, задорный, бодрый. Ведь так?

Я сообразил, что от громкого «апчхи» какая-то часть моего организма встала на место, и покривил душой:

– Да, спасибо. Мне стало значительно легче.

– Я говорила: он гений, – прошептала незнакомка.

– Езжайте домой, – распорядился ментальный мануальный терапевт, – займитесь делами, выбросьте из головы подселенцев.

– Кого? – не понял я.

– Мысли, которые вам подселяют другие люди, – объяснил Родион. – Десять тысяч!

– Спасибо, – повторил я, живо засунул Демьянку на переднее сиденье и сел сам за руль.

– Десять тысяч, – повторил Родион.

– Простите, вы о чем? – удивился я.

– Вроде приличный мужик с виду, а туда же, – грустно заметил Зиновьев, – червь жадности точит его душу.

Я решил действовать прямо.

– Не понимаю вас!

– Прямо противно, какие все одинаковые, – скривилась женщина, – хотят, чтобы им помогали за так. Родион вас вылечил, он старался, надо расплатиться.

Я заморгал. Десять тысяч за то, что дядька ткнул мне рукой в лицо?

– Между прочим, я познакомила вас с гениальным человеком, – гневно отчитывала меня дама, – за такую услугу тоже отсчитывают копеечку. Да хоть три жалкие тысчонки. Совесть у вас есть?

– Ирочка, не мечи бисер перед представителем крупного парнокопытного из рода кабанов, – заявил Зиновьев.

– Он тебе не заплатил, – затопала ногами Ирина.

– Значит, я верну ему болячку, – отмахнулся Родион, – раз, два – и снова жадину перекосит.

– А мой процент? – сердилась Ирина.

Я понял, что попал в наиглупейшее положение, выйти из которого можно лишь одним способом, и достал кошелек.

Держа в руке свою долю, Ирина не сменила гнев на милость:

– Вечно у пациентов приходится рубли с боем выбивать.

Я молча выехал на дорогу и через пару минут опять ощутил удар ножа в спину. Нога перестала ощущать педаль, джип замер посреди дороги. Сия ситуация была намного хуже предыдущей. Я вынул телефон, набрал номер Бориса и услышал: «Абонент находится вне зоны действия сети». Попытка пошевелить ногой не привела к успеху. Машины объезжали внедорожник, а я лихорадочно соображал, что мне делать.

И тут раздался стук, я повернул голову, увидел молодого гаишника и опустил стекло.

– Почему стоим? Не движемся в потоке? Мешаем транспорту? – сердито осведомился дорожный полицейский. – Ваши документы!

– Нога не слушается, – начал я, протягивая юноше права и страховку, – пытаюсь нажать на педаль, а не получается.

– Вау! – воскликнул юноша. – У вас инсульт!

– Обычно при апоплексическом ударе пропадает речь, – возразил я.

– Про плексигласовый удар я ничего не знаю, – смутился гаишник, – а вот мою бабушку инсульт как шарахнет! Говорить она могла, а одна конечность не шевелилась. Сейчас вызову скорую, живо примчится.

– Не надо, – занервничал я, – помогите отогнать машину на стоянку. Вон там у магазина место есть!

– Ну… – пробормотал парень, – ладно. Выйти сможете? Пересядьте на пассажирское место.

– Попытаюсь, одна нога у меня бодрая. Могу на ней проскакать.

Полицейский улыбнулся.

– Правильный настрой! Когда бабулю с инсультом увозили, она уже говорить не могла, врач сказал маме: «Совсем плохая, готовьтесь. И лет ей, как египетской пирамиде». А бабулька как рявкнет: «Не дождешься, еще тебя переживу». И потом пять годков проскрипела. Не бойтесь, мужчина, сейчас все лечат. Вон вы какой молодец, уже около меня стоите! Ловко вылезли!

– На одной ноге придется прыгать, – усмехнулся я.

– И что? – решил приободрить меня паренек. – Нижняя конечность – не голова! Зачем вам вторая нужна? Хотя две башки тоже ни к чему.

– Как вас зовут? – поинтересовался я и не сдержал улыбку.

– Петр Григорьев, – сообщил собеседник. – Давайте, Иван Павлович, скачите вокруг внедорожника. А…

Юноша замер, посмотрел на что-то позади меня. Я обернулся, увидел, что из распахнутой двери джипа выглядывает Демьянка в образе дракона, и быстро сообщил:

– Не волнуйтесь, все в порядке.

– Оно кто? – прошептал страж дороги.

– Собака, – спокойно ответил я, – только…

Дема выпрыгнула на асфальт. Раздался визг тормозов, сбоку резко остановился седан, из его окна почти до пояса вывесилась блондинка страшной красоты, выставила перед собой телефон и закричала:

– Всем привет! Это я, Анечка-куканечка, блогер, певица, модель, писатель, композитор, психолог, нутрициолог. В Москве появился настоящий дракон! Он приехал на машине ГАИ. Куда только смотрит мэр? Разве можно брать на службу в полицию опасное животное? Напишите свое мнение по этому вопросу. И все-все-все подпишитесь на мой марафон по развитию ума. Прокачаем мозг. Научимся определять цель в жизни, узнаем, как выйти замуж. А также я расскажу вам, как стать успешным писателем, певцом, загребать миллионы в валюте, правильно питаться и роскошно одеваться.

Демьянка побежала по шоссе.

– Стой! – закричал я и бросился следом.

Вам когда-нибудь приходилось гоняться за собакой, которая несется по дороге не пойми куда? Если да, то вы поймете, какие эмоции испытывал ваш покорный слуга. Автомобили тормозили, мигом образовалась громадная пробка. Из окна почти каждой машины показалась рука с телефоном.

– Иван Палыч, – закричал Петр, – она левее пошла! Двигайтесь по азимуту с помощью компаса Андрианова, осуществляйте контроль по отражению в зеркале крышки. Я окружаю объект. Один не справляюсь, требуется подкрепление.

Продолжая бежать, я изумился. Что такое азимут? Кто такой Андрианов? В каком зеркале и что надо контролировать? В моем детстве во дворе нашего дома работала дворником замечательная тетя Фируза – ласковая, добрая, честная женщина. Многие жильцы оставляли ей ключи от своих квартир и спокойно уходили по делам. Все знали – Фируза выгуляет собаку, вымоет ей потом лапы, встретит ребенка из школы, подогреет ему обед. Фирузу любили все, была лишь одна проблема: дворничиха бойко говорила по-русски, но понять ее не каждый мог. «Чайник утюг горячий есть никогда пить давай». Вроде все слова тебе знакомы, но составленная из них фраза озадачивала. Из всего услышанного от Петра я понял одно: нужно спешить на его зов.

Я быстро перебрался в левый ряд, увидел «Бентли», из него высунулась по пояс девочка лет семи-восьми. И вот уж удивление, вместо сотового она держала в руке шаурму. Дема учуяла аромат мяса и притормозила, из салона раздался женский визг:

– Марго! Он тебя съест! Леонид, поехали!

Но что может сделать водитель, если узкая магистраль сейчас напоминает первомайскую демонстрацию моего детства? Только вместо людей с бумажными цветами, флагами и транспарантами на ней толпятся автомобили.

«Бентли» начал издавать сердитые гудки. Из рядом стоящих машин одновременно высунулись руки, пальцы слаженно продемонстрировали неприличные жесты и исчезли.

– Динозавр! – кричала девочка, размахивая шаурмой. – Круто!

Демьянка подпрыгнула, выхватила из руки ребенка рулет из лепешки с мясом и кинулась прочь.

– Мама! – впала в полный восторг малышка. – Он меня обокрал! Папа говорит, что главный вор у нас депутат какой-то, фамилию забыла. Но динозавр круче всех!

Глава восьмая

– Иван Палыч, – заголосил Петр, – валите к передвижной жральне!

Я потряс головой и завопил сиреной:

– Петя, что такое передвижная жральня?

– Машина с кофе и булками, – раздалось в ответ.

– Где она находится?

– За фурой «Давид…» э… э… дальше не видно! – ответил Петр.

Я завертел головой. «Давид» – это понятно. И где этот автомобиль? Впервые слышу такое название. Хотя это, наверное, просто фамилия.

Над дорогой завис вертолет ярко-красного цвета, на нем была надпись «Желтуха». Из летательного аппарата выбросили лестницу, по ней примерно до середины спустился человек с камерой и начал снимать происходящее.

– Иван! Иван! – голосил Петя. – Я поймал, держу! Вырывается! Люди, люди, дайте пожрать! Скорее! Кто-нибудь! Хавчик киньте, не жадьтесь!

– Эй, лови! – раздался в ответ бас. – До чего полицию довели! Начальники себе джипы-шмыпы покупают, дворцы строят, а простой гаишник на дороге сидит, от голода плачет!

– Я сытый! Зарплату вовремя дают, – возразил Петя. – Жрачка для дракона нужна, он удирает, а когда хрячит, не движется. Ваня Палыч! Вы где?

Однако Петя говорит, как Карина. Но сомнительно, что он провел много лет в США. Кто-то может объяснить мне значение глагола «хрячит»?

Я поскользнулся и упал на капот белого «БМВ». Из машины высунулась вечно молодая дама, выглядела она как родная сестра Николетты, Маки, Коки, Люки, Зюки, Нюки и всех остальных.

– Молодой человек, – пропела владелица дорогого авто, – куда вы так спешите?

Я встал.

– Бегу за драконом, то есть за Демьянкой.

– Не хотите кофейку? – кокетливо поинтересовалась тетушка. – С коньячком!

– Спасибо, нет, – отказался я.

– Ваня Палыч, – надрывался Петя, – да куда ж вы подевались? Спасибо, люди добрые! Спасибки, милые! Остановитесь, столько твари не сожракать!

– Что происходит? – удивилась любительница кофе с коньяком.

– Петя! Держись! – на ходу крикнул я, полетел на звук голоса дорожного полицейского и увидел картину, достойную кисти Ильи Репина.

Около небольшой машины с надписью «Кофе тебе в стакан, булку в зубы» столпился народ. Толстый мужик в пуховике, на который он сверху натянул белый халат, наливал в бумажные стаканчики светло-коричневую жидкость и пел аки соловушка:

– Берите кофеек, весь натуральный, из цикория со жмыхом. Дешево! Полезно! Согревает!

Чуть поодаль на ступеньке огромной фуры сидел Петя, он крепко сжимал в объятиях Демьянку. Перед парнем стоял картонный ящик, в нем виднелись плавленые сырки, пара упаковок с лапшой быстрого приготовления, куски белого и черного хлеба, пачки печенья и несколько банок консервов. Сбоку лежала ушанка, в которую накидали купюр разного достоинства.

– Фу, – выдохнул Петр, – ну просто ваще слов нет. Попросил у людей еды, чтобы дракошу прикормить. А они вона чего придумали! Пока я псинку удерживал, ушанку уронил, она как нарочно кверху пустом стала.

– Чем кверху? – не понял я.

– Пустом, – повторил Петя, – дыркой, куда башку запихивают. Денег насовали! Чего с ними делать, а?

– Забирай всю свою добычу, – скомандовал я, – после работы зайдешь в интернет, отправишь рубли в какой-нибудь благотворительный фонд. Печеньем коллег угостишь.

Петя встал.

– Ага! И как вломит мне начальник!

– Да он ничего не узнает, – успокоил я парня. – Давай дракона, понесу его.

– Где ты его взял? Прикольный такой. С виду страшный, а совсем не злой, – удивился гаишник.

– Это собака, – объяснил я, – зовут Демьянка.

– Да ладно! – удивился парень. – Таких псов нет на свете.

– Она в костюме, – объяснил я, – на животе есть молния.

Петя начал ощупывать Дему и расхохотался.

– Прикол! Материал – прям как кожа и теплый на ощупь.

– Какая-то новомодная синтетика, – объяснил я. – Одежда ловко сшита. Сам, когда Дему в ней увидел, растерялся. Пошли к моей машине. Шагай первым.

– Лады, – согласился гаишник.

Я покрепче прижал к себе псинку и направился к джипу, который ждал своего хозяина. И почти из каждого автомобиля высовывались руки, они бросали или еду в коробку, или деньги в шапку. Я шел и умилялся. А еще говорят, что россияне стали злыми, никто никогда никому не поможет. А у нас сейчас продуктов гора и полная ушанка ассигнаций, мелочи никто не насыпал.

– Люди добрые, спасибо, не надо, – бубнил Петя, – я головной убор так несу, потому что деньжата пока высыпать некуда.

– Не стесняйся, парень, – сказал из «Майбаха» мужской голос, – я в твоем возрасте в ботинки босую ногу совал, на носки средств не хватало.

И в ту же секунду в ушанку упало несколько пятитысячных купюр.

Когда мы добрались до внедорожника и Дема оказалась на своем месте, я вынул из бардачка визитку и протянул Григорьеву.

– Звони, если что. Всегда буду рад тебя слышать. Спасибо за помощь!

– «Владелец детективного агентства», – прочитал парень. – Вау! А моя мечта – попасть в уголовный розыск.

– Дерзай, для тебя пока все двери открыты.

Петр опустил голову.

– Чтобы устроиться на работу опером, надо окончить вуз при МВД и пройти переподготовку. Только после получения диплома присвоят офицерское звание, а оно обязательно для оперуполномоченного. В институте надо учиться от трех до пяти лет. И отец против.

– Почему? – удивился я.

Парень махнул рукой.

– Да он всем недоволен. А я от родителей завишу, пока живу с ними. В ГАИ я всего месяц, но уже не нравится. Думаю взять кредит, снять комнату подешевле и попытаться поступить в вуз при МВД. У меня ЕГЭ по всем предметам девяносто баллов.

Я изумился.

– Ты мог в любой институт поступить.

– Сдуру отцу про МВД сказал, – объяснил Петя. – Такой скандал он устроил! Пошел в военкомат, у него там все знакомые. Меня замели. Отец орал: «Не нужны в нашем доме полицейские». А я отца всегда боюсь. Но теперь решил: надо перестать трястись, хватит уже. А вы как детективом стали, где учились?

– В Литературном институте, – засмеялся я.

– Там писателей готовят вроде, – заморгал Петр.

– Литератором невозможно стать, даже если изучил все необходимые книги и накропал кучу сочинений по заданной теме, – улыбнулся я. – Служил редактором. Мой путь в сыщики извилист. Держи визитку, позвони через пару дней. У меня есть кое-какие знакомства, может, помогу тебе.

Глава девятая

– Комбинезон превосходного качества, – отметил Боря, – у него лишь один дефект: издали, да и вблизи тоже, Дема выглядит настоящим драконом!

– Завтра съезжу в другой магазин, приобрету обычный наряд, – решил я.

– Куплю онлайн, – возразил Борис. – Пока вы создавали пробку на дороге, я собрал кое-какие сведения о членах семьи Юрия. Начну с того, кто меньше всех нравится нашему клиенту. Андрей Михайлович Лавров, воспитанник детдома. Приют до сих пор находится в Московской области. Лавров туда поступил младенцем.

– Грудничков вроде помещают в дом малютки, а потом уж их переводят в интернат, – удивился я.

– Верно, – согласился Боря. – С Андреем другая история. Его оставили у входа в дом Михаила и Лидии Лавровых. Малышу тогда было менее недели от роду. Тот, кто положил новорожденного, определенно знал, что делает. Лавровы живут неподалеку от села Болыново. Они много лет занимаются воспитанием брошенных детей. Характеристики у пары безупречные. Лидия – учитель начальных классов. Отец ее – доктор педагогических наук, академик, ректор вуза. Мать – главврач родильного дома. У Михаила еще лучше. Его родители – известные деятели культуры: писатель Олег Лавров и певица Виолетта Санкина.

– Олег Лавров и Виолетта Санкина, – повторил я. – Почему мне их имена-фамилии знакомы?

– Спросите у Николетты, – посоветовал Боря, – вероятно, она знает пару – муж-то ее был литератором. Михаил и Лидия не имели своих детей, но воспитали несколько десятков малышей.

– Ну и ну! – покачал я головой.

– Удочеряли, усыновляли брошенных грудничков, – уточнил Боря. – Сведений о Лавровых мало. В те годы интернета не было, народ еще не выкладывал посты в соцсетях, не демонстрировал свою жизнь во всем ее многообразии. Я нашел сведения о Лаврове на портале, который создан для тех, кто рос в интернатах. Там людям помогают найти биологических родителей, подсказывают, как устроиться на работу. И разбавляют серьезное содержание рассказами о детдомах в СССР, о жизни сирот. Современных приютов не касаются. Андрей Лавров окончил школу, поступил на мехмат МГУ, получил диплом, потом еще обучался заочно в институте города Буковска, стал преподавателем истории, литературы и химии.

– Такое возможно? – засмеялся я.

– В буковском вузе выпускали педагогов по специальности «на все руки мастера», – хмыкнул мой помощник. – В данном заведении заочно учились за большие деньги. Скорее всего, просто отправляли некую сумму и в конце концов получали диплом. На студента заводилась вся документация, он выполнял домашние задания, приезжал для сдачи экзаменов и зачетов. Но на самом деле его просто отмечали в ведомости. Сейчас такая услуга не редкость, да и в прежние годы можно было найти кого-то, кто мог тебя сделать обладателем диплома об окончании вуза. Теперь о работе. Чем Андрей Михайлович занимался до тридцати лет, сведений нет. Прописан он в своей двухкомнатной квартире, которую получил, когда покинул детдом.

– Не понял, – пробормотал я, – детям, которые находились в госучреждениях, дают до сих пор апартаменты. Но только однокомнатные. И если я правильно понял, Андрея усыновили.

– Стопроцентно верно, – согласился Боря, – уютную кооперативную норку ему подарили приемные родители.

– Сказочная история, – воскликнул я. – В каком году это случилось?

– В начале двухтысячных, ему просто купили жилье.

– Такой презент стоит хороших денег, – заметил я.

– Апартаменты в новостройке на краю столицы, но вы правы, заплатить за них надо немало. И потребуются ремонт, мебель. Лавров прописался по новому месту жительства, и тишина. Из мрака он вынырнул через десять лет, завел аккаунты во всех соцсетях, назвался потомственным магом Егудилом Двенадцатым. Придумал себе родителей: отец – индус, мать – ассирийка. Начал зазывать народ на консультации. Официально он не женат. Поиск выдал упоминание о нем на YouTube-канале Юлии Голиковой. Это не самая популярная журналистка, но со своей аудиторией. Формат программы – болтаем ни о чем. К Юлии приходят те, кто гордо именует себя звездой. Они спели пару песен или выложили где-то в Сети отрывки из своей рукописи, добавьте сюда психологов с не-пойми-какими дипломами, народных целителей, нутрициологов…

– Лавров участвовал в съемке? – уточнил я.

– Нет, но о нем шла речь в одном выпуске. В роли гостя там присутствовала Алевтина Германовна Кочкина, ректор психотехнического сельскофермерского института…

Я засмеялся.

– Там выдают диплом, где в графе специальность написано «Психология трактора»?

– Нет, – развеселился Борис, – выпускники – психотехники, специалисты по перекодированию кармы, выпрямлению линии судьбы, отработки тела эгрегора…

– Эгрегор – термин и концепция в оккультизме, эзотерике, – перебил я секретаря, – это маргинальная антинаучная теория. Ее сторонники считают, что человеческие сообщества способны создавать собственные энергетические поля под влиянием стремления к одной цели. Что такое тело эгрегора и как его можно отработать?

– Иван Павлович, – укоризненно протянул Борис, – те, кто готов выложить миллион за десять месяцев дистанционного обучения в психотехническом сельскофермерском институте, таких вопросов не задают.

– При чем тут сельское хозяйство и фермеры? – снова удивился я.

– Каждая корова нуждается в психологе, и куры без него не могут. Пригласите к ним душеведа и обрадуетесь шикарным надоям и яйцам величиной с арбуз, – пропел Борис.

Я потряс головой.

– Это что за текст?

– Цитата взята с сайта психотехнического вуза, – пояснил мой помощник.

– Несушка не способна выдать яйцо размером с арбуз, – возразил я и расхохотался. – Боря, признайтесь, вы шутите.

– Отнюдь, – возразил Кузнецов. – Госпожа Кочкина сначала спела осанну своему вузу, а потом сообщила, что считает лучшим учеником Андрея Михайловича Лаврова, заявив; «В мире всего двенадцать человек, которые удостоены звания Егудил. В последний раз Генрих Наваррский присудил его в тысяча двести десятом году Юлию Отступнику…»

– Ерунда какая! – не выдержал я. – Генрих Четвертый – король Наварры с тысяча пятьсот семьдесят второго года и правитель Франции с тысяча пятьсот восемьдесят девятого. А Юлиан Отступник – римский император, он пришел к власти в триста шестьдесят первом году.

– Иван Павлович, – засмеялся Боря. – Мало таких, как вы: народ читает псевдоисторические романы, а не научную литературу. Когда Кочкина принялась расхваливать Андрея-Егудила, Юлия некоторое время сидела молча. А потом, как говорят японцы, потеряла лицо. Начала кричать, что Лавров – мошенник, врун, аферист, обманывает женщин, обещает жениться, живет за счет любовницы, а когда у той иссякают деньги, сбегает. Алевтина вступила с ней в перебранку; по мнению Кочкиной, Андрей – светлый ангел, гений, лучший в мире выпрямитель кармы. «Он пытался меня отравить», – завопила Юлия и стукнула гостью по голове планшетником, который держала в руках. Алевтина вцепилась обидчице в волосы, и началась драка.

– Это показали в эфире? – удивился я.

– Конечно, – кивнул Борис. – Рейтинг шоу взлетел, появилось много новых подписчиков. Теперь о Косолаповых. Начну с покойной Валентины Петровны. С ней не связано никаких неприятных историй. Обычная женщина, под судом-следствием не находилась, она не медийное лицо, ни в каких скандалах не замешана. Но это официальные сведения. Скандалы, которые случаются внутри семьи, я отследить способен, но только в случае, когда личные дрязги выливаются в Сеть. А у Валентины не было нигде аккаунта. Вот Константин Фомич ухитрялся везде вести блог, постоянно сидел в интернете, высказывал свое мнение о творчестве коллег. Теперь Евдокия. М-да! Она несколько раз резко меняла сферу своих интересов. Начинала с постов о цветах, как их выращивать и так далее. Рекомендовала садовода Никиту Рябова. Затем вдруг увлеклась документальным кино, рекламировала фильмы Валерия Жозина. И снова крен в другую область – мотоциклы! Около года Дуся посещала выставки, соревнования, восхищалась Евгением Брусовым. Быстро остыла, и скоро уже третий год исполнится, как она ушла в эзотерику. Теперь ее герой – Лавров. Смею предположить, что перед нами список любовников Дуси. Никита Денисович Рябов, владелец магазина. Сценарист и оператор Валерий Жозин. Байкер Евгений Брусов, ему принадлежит лавка, где приобретают экипировку мотоциклисты. Это завершенные романы. Судя по соцсетям Дуси, долго около красавицы на выданье принцы не задерживались, любовь длилась до года. Андрей Егудил держится третий год. Пороюсь-ка я в их профилях. Рябов… О!

– Что? – насторожился я.

– Никита скончался, – ответил Боря, – сердечный приступ. Евдокия стала восхвалять Жозина, а через одиннадцать месяцев Рябова похоронили. Секундочку, проверю всех.