Вы не авторизовались

Измена. Я от тебя ухожу бесплатное чтение

Полина Рей
Измена. Я от тебя ухожу

Глава 1

- Вам всего тридцать пять, Антонина. Беременность и роды в таком возрасте - не приговор, - сказала мне врач, которая только что в десятый, должно быть, раз подтвердила - я беременна.

Беременна неожиданно для себя - в первую очередь, ведь мы с Мишей предохранялись. Мужу было тридцать девять, мы готовились праздновать его сорокалетие. Мне только исполнилось тридцать пять. Нашей старшей дочери сравнялось семнадцать и я уже готовилась вскоре стать бабушкой. Конечно, не в обозримом будущем, но в ближайшие несколько лет так точно. А тут такие новости. Я и младенец. Нет, к такому меня жизнь точно не готовила.

- Давайте проверим ещё раз, - попросила я Галину Викторовну. - Может, гормоны шалят? М? Я читала, что такое бывает, когда вот-вот грядёт менопауза.

Галина Викторовна закатила глаза, а следом посмотрела на меня так, словно у меня во лбу только что загорелась надпись «Идиотка».

- Какая менопауза, Малинина? Было бы вам под пятьдесят, я бы может и согласилась, что вскоре… через несколько лет… она будет. Но в тридцать пять.

Она развела руками и, подвинув ко мне медицинскую карту, велела:

- Вот и УЗИ, не зря же мы его делали. Плодное яйцо - в полости матки. Наблюдаем, вынашиваем, рожаем. Или хотите избавиться?

Я воззрилась на снимок, где видела только какие-то тёмные очертания и ничего больше. И как они тут вообще ребёнка умудряются рассмотреть, не то что плодное яйцо?

- Я… не знаю, - помотала головой.

Мне становилось всё дурнее с каждой секундой. Это был мой третий поход к врачу после довольно продолжительной задержки и на каждом из них Галина Викторовна заверяла - я беременна.

- Ну, если не хотите, так сейчас с этим никаких проблем нет. Хотя, я бы на вашем месте подумала. Младшей уже десять почти. Старшая вот-вот вам внуков принесёт, как вы мне и говорили.

- Вот именно! И я такая распрекрасная с младенцем… Да меня никто не поймёт.

Врач вновь посмотрела на меня так, будто я свалилась с луны. Я понимала её удивление - в тридцать пять в наше время зачастую обзаводились первым ребёнком, планируя после родить ещё как минимум одного. Но у меня была совершенно иная ситуация.

Ранняя беременность, когда мне было всего семнадцать, а Мише - двадцать один. Трудности, когда рядом не оказалось ни бабушек, ни дедушек. Безденежье, отсутствие работы. Учёба… Как мы тогда прошли через это и не развелись, было одному богу известно. И вот теперь вроде как решили, что будем жить для себя. Старшая дочь выросла, младшую мы или брали с собой, когда ездили путешествовать, или оставляли на бабушек, вышедших на пенсию.

У Миши - карьера, когда наконец стали позволять себе довольно многое. У меня - любимое небольшое дело, приносящее стабильный доход. И вдруг - младенец. Нет, эта беременность, в общем-то, совершенно нежеланная, никак не вписывалась в нашу жизнь и в наш быт.

- Ну, это только ваше дело, рожать или не рожать. Кого, сколько и когда. И последнее, что я бы вам посоветовала - смотреть на других. Так что и решение о прерывании принимать только вам, Антонина. Как я и сказала, сейчас с этим никаких проблем нет.

Она вновь развела руками, я - вцепилась в стул. Уходить не хотелось, я хваталась за призрачный шанс, что всё это какая-то ошибка. Потому что в случае беременности любой исход станет для меня катастрофическим.

- Чем-то могу помочь ещё? - спросила Галина Викторовна, когда время моего визита безбожно затянулось.

Я помотала головой.

- Если только скажете, что пошутили и у меня просто гормональный сбой. Это мне поможет, - с нервным смешком ответила врачу, на что та лишь тяжело вздохнула.

Я посидела ещё немного. Мысли хаотично метались с одной на другую. Куда ни кинь - везде клин. Это уж точно было про меня.

- А сколько у меня есть времени на раздумья? - всё же выдавила я из себя.

- Чем быстрее решитесь, тем менее травматичной будет процедура, - ответила Галина Викторовна. И добавила: - Всё будет хорошо, Малинина. А сейчас извините, у меня приём дальше идёт.

Я кивнула и поднялась из-за стола. Прошла к выходу на неверных ногах, после чего покинула кабинет. Лизка, моя младшая дочь, сидела в дальнем конце коридора на скамейке и играла в телефон. Сегодня оставить её было не с кем, потому пришлось взять малую с собой.

- Малинка… Малинка! - окликнула я Лизу её любимым домашним прозвищем.

Она вскинула на меня взгляд, улыбнулась. Отключила игру и, встав, подошла ко мне.

- Всё в порядке, мам? Можем ехать домой?

Я погладила Лизу по голове и, улыбнувшись, кивнула.

- Можем. Пошли в гардероб за одеждой.

Водительский стаж у меня был весьма внушительным. Я уверенно садилась за руль с восемнадцати лет, когда только родила и от деда мне досталась старенькая Нива. Это была скорее вынужденная необходимость, чем потребность, но она здорово «прокачала» мои навыки в вождении.

Потому момент, когда мне пришлось с силой жать на тормоз, стал для меня полнейшей неожиданностью. А звук глухого удара - так вообще катастрофой вселенского масштаба.

Сердце заколотилось, я сидела, вцепившись пальцами в руль и смотрела впереди себя ошалелым взглядом.

- Мам! Мам, ты в порядке? - донеслось с заднего сидения, где находилась Лиза.

Резко обернувшись, я быстро открепила ремень безопасности и затараторила:

- Я в порядке! Ты как? Не ушиблась? Не напугалась? Где-то болит?

Адреналин попадал в кровь внушительными порциями. Сердце билось изнутри, этот грохот едва не доходил до горла.

- Мам! Я в порядке. Вроде несильная авария, - ответила Малинка, и я выдохнула.

Итак, перво-наперво - аварийка. Её я включила и, растерев лицо ладонями, сделала несколько рваных вдохов-выдохов. Что нужно делать в первую очередь? Европротокол? Куда звонить? Кому писать?

Я взглянула на часы. Миша, конечно же, был на работе. Отвлекать мужа не хотелось, пока не посмотрю - какова степень повреждения и нашей машины, и того авто, в которое мы с Лизкой угодили.

- Малюсь, я выйду и осмотрюсь. Одна побудешь? Не страшно? - вновь повернулась я к дочери, которая помотала головой.

- Нет, мам. И не переживай так. Если что - папа точно всё уладит.

Я невесело улыбнулась. Дочь была права. На Мишу можно было положиться в решении множества вопросов, но разве я сама - не взрослая девочка, способная справиться почти с любой проблемой?

Выйдя из машины, я прошествовала к весьма дорогому мерседесу, которого и «поцеловал» мой Ниссан. Чертыхнулась. Авто дорогое, люксовое, что только усложняло дело. Интересно, хватит ли нам денег, чтобы покрыть все расходы?

- А! Вот! Вот она! - взвизгнула девица, видимо, сидевшая за рулём мерседеса в тот момент, когда я в него и влетела. - Вы понимаете, что натворили? А?

Одной рукой она придерживала аккуратный животик, другой - поправляла шубку на плече. Тоже весьма дорогую, если судить по первому взгляду - подумалось мне.

Я вообще отстранённо отмечала какие-то вещи - видимо, работал механизм самосохранения. Например, о том, что ухоженная блондинка в солнцезащитных очках, хотя сейчас вовсю властвовало пасмурное утро. Атрибут что ли у неё такой?

- Мне очень жаль, что так вышло. Это случайность, - сказала, вновь покосившись на живот незнакомки.

В голове мелькнула мысль - ты ведь тоже беременна, Тоня. Тебе тоже стоит думать о том, чтобы защитить ещё и ребёнка. Ведь эта блондинка делала всё, чтобы показать - она в уязвимом положении, она изначально нуждается в более лояльном отношении.

- Случайность? - выкрикнула блондинка и вдруг выдала: - Случайность - это когда ты, старая калоша, села за руль машины вместо того, чтобы сидеть тихо-мирно на своём огороде и не лезть туда, где люди живут нормальной жизнью. Вот что такое случайность! А это - авария! И ты чуть не убила меня и моего ребёнка!

Она заходила туда-обратно, стала кому-то звонить. Я не прислушивалась к разговору блондинки, потому что в ушах зашумело от её эпитетов в мой адрес. Так… Соберись, Тоня. Об этом ты подумаешь потом. У девицы, которая на пару лет старше твоей первой дочери, просто посттравматический синдром. А тебе нужно думать о себе, Лизе и о своём здоровье.

- Добрый вечер, я бы хотела вызвать наряд, потому что попала в аварию, - кашлянув, я принялась ждать ответа, когда позвонила в экстренные службы. - Нет, повреждения не сильные. Европротокол? Я… Я не спрашивала. Сейчас.

Подойдя к блондинке, которая буквально вопила в трубку, опять не забыв пройтись по мне и моему «возрасту», я окликнула её:

- Можно вас на секунду?

Она замолчала и, повернувшись ко мне, приподняла очки на лоб. На меня воззрились ледяные серые глаза, в которых полыхала ненависть. Господи, я и представить себе не могла, что человек может испытывать такие эмоции от того, что его машину немного задели.

- Что тебе? - рявкнула блондинка в ответ.

Я сцепила челюсти. Разговаривай так с кем-то Надя, моя старшая, я была бы первой, кто сказал ей, как она неправа.

- Спрашивают, можем ли мы составить европротокол?

Лицо незнакомки исказили гримаса отвращения и недовольства.

- Никакого европротокола! Мой муж уже вызвал сюда сотрудников ГИБДД. Ясно? Так что сиди и жди, когда приедут.

Она вновь приложила телефон к уху и принялась кому-то жаловаться. Кажется, там прозвучало слово «мама». Я же покачала головой, сбросила вызов и развернулась, чтобы быть рядом с Малинкой до приезда тех, кто, как я надеялась, совсем скоро избавит нас от этой ужасающей ситуации.

Глава 2

- Мам, а давай на улицу выйдем? - предложила Лиза, когда мы прождали сотрудников ГИБДД пятнадцать минут, проведя их в салоне авто.

Я лишь бросала быстрые взгляды через лобовое стекло на то, как «пострадавшая» фланирует туда-обратно в паре метров от капота своего мерседеса. Интересно, ей не надоело мельтешить и с кем-то бесконечно говорить по телефону?

- А давай, - согласилась на предложение Малинки. - Только нам стоит договориться.

Я посмотрела на дочь через зеркало заднего вида. Лиза глядела в ответ со всей серьёзностью, на которую была способна в своём возрасте.

- О чём, мам?

- О том, что стоит подъехать тем дядям, которые нам помогут отсюда быстро свинтить, как ты опять сядешь в машину.

Лизка запрокинула голову и расхохоталась.

- Свинтить! Папа так говорил про какие-то штуки, которые накручивал, а потом долго откручивал, когда подключал шланг на даче, помнишь?

Я невольно улыбнулась, стоило воспоминаниям о лете, которое совсем недавно кануло в небытие, всплыть в голове. И вновь рука сама по себе потянулась к телефону. Набрать, что ли, номер Миши?

Нет… Вот нет и всё! Сама решу все проблемы с этой фифой, которая обозвала меня старой калошей. Ну, надо же! Старая калоша!

Я вновь бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Да, не красилась совсем. Но за собой ухаживала. На кремах не экономила, покупала дорогие, на что уходила значительная часть бюджета. И результат был налицо - морщинки если и имелись, то только мимические.

Вздохнув, я вышла на улицу. Кому дорогую машину, а кому дорогой крем. И почему мне сейчас в принципе эти мысли в голову лезут?

- Мам, а мы вроде не так сильно тут и повредили всё, - задумчиво сказала Малинка, выйдя следом за мной и, подойдя к тому месту, откуда прекрасно просматривался «поцелуй» двух машин.

- Девочка! Ну-ка брысь! - тут же налетела на Лизку эта дамочка, которой, кажется, беременность в голову ударила. - Знаю я такое! Сейчас все следы сотрёшь и всё! Брысь, я сказала! - завопила она и начала махать на Малинку руками.

Я задвинула дочь за спину, почувствовав такую агрессию, какой не ощущала до этого момента ни разу в жизни. Если оскорбления этой недалёкой дуры в свой адрес я ещё готова была проглотить, то когда нападали на моих детей - уж точно нет.

- Ещё раз так обратишься к Лизке - рот с мылом помою! - отчеканила я, вперившись взглядом в блондинку.

Та сначала застыла, а затем медленно приподняла тёмные очки и смерила меня презрительным взглядом.

- Сейчас муж мой приедет и ты не то, что мылом… ты языком мою тачку полировать будешь! - выплюнула она, впрочем, почти сразу ретировавшись.

Я сделала глубокий вдох и, обернувшись к Малинке, крепко взяла её за руку.

- Пойдём чуть отойдём, - сказала дочери, ощутив какую-то чудовищную усталость, что выпотрошила меня целиком. - И подождём уже спецслужбы.

На что Лиза уверенно кивнула. Её такими закидонами, которые выдавала беременная нахалка, было не запугать.

Прошло ещё десять минут. Мы с Лизкой начали ощутимо подмерзать, но возвращаться к месту ДТП не хотелось. Начало декабря было странным - то с неба падал дождь, едва ли не летний, потому что «за бортом» было аж двенадцать градусов. То подмораживало и снег валил огромными крупными хлопьями. То как сейчас - вроде и стыло было, а вроде и осадков не ожидалось. Лишь запоздалое питерское утро с серо-розоватым небом, которое было настолько пасмурным и унылым, что хоть в голос вой.

- Милый! Наконец-то ты приехал! - донёсся до нас с Лизой истеричный голос блондинки.

Мы с дочерью переглянулись и вроде как даже воспряли духом, рассчитывая на то, что уж теперь, когда приехал спаситель этой хабалки, всё закончится быстро.

- Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом! - продолжала вещать она, на что мне захотелось возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой.

Но вместо этого я лишь застыла на месте, будто меня сковало морозом.

К той, которая не раз меня оскорбила, пройдясь по моему возрасту, и чья машина пострадала по моей вине, размашистым шагом направлялся Михаил.

Мой муж.

Я моргнула раз-другой. Рассчитывала на то, что эта ужасная картинка рассеется, но ничего не происходило. Ничего, чёрт бы всё побрал, не исчезло! Это действительно был Миша.

- Я всё улажу, моя девочка! - заявил он, положив руки на плечи блондинки.

Она тут же уткнулась ему в грудь и тело её стало содрогаться, пока Михаил «сканировал» пристальным взглядом окружающую обстановку.

- Где она? - потребовал он ответа.

Теперь я целиком и полностью сконцентрировалась на том, что станет делать муж. И вцепилась крепче в пальцы дочери, ожидая момента, когда его любовница укажет на меня. И точно - через мгновение наманикюренный палец с острым коготком завис в воздухе, направленный на нас с Малинкой.

Михаил обернулся и в глазах его я увидела адовое пламя злости. Которая, впрочем, в следующее мгновение сменилась оторопью.

Я могла сделать многое. Например, подойти к блондинке и сказать: «Привет, я законная жена этого человека, и, похоже, спасать муж должен не тебя, а меня». Но я не готова была даже к сотой доли того, во что меня сейчас макнула жизнь.

Лишь в голове билась мысль - ты должна сберечь детей. Прежде всего - Лизку. Чтобы только она не стала зрителем того, во что могла превратиться эта и без того отвратительная сцена.

Потому, крепче сжав ладонь Малинки, скомандовала:

- Уходим… Бежим быстро!

И мы обе, сорвавшись с места, помчались куда глаза глядят, искренне надеясь на то, что за нами не будет организована погоня.

Погони не оказалось. Выдохнуть и я, и Лиза смогли только когда очутились в переполненном вестибюле метро. Я просто увидела станцию по правой стороне проспекта, по которому мы бежали, просто толкнула дверь и, заведя за собой дочь, пронеслась мимо касс и остановилась.

Дыхание было сбивчивым, а сердце колотилось о грудную клетку. Малинка запыхалась не так сильно - видимо, сказывались занятия спортивной акробатикой. Дочь хмурилась и была озадачена, но каких-либо следов подступающей истерики я, слава всем святым, не обнаружила. Чего нельзя было сказать обо мне.

- Мам… Это же папа был, - сказала Лиза, когда я немного отдышалась. И вдруг ошарашила меня совершенно наивным: - Так нам вернуться нужно и сказать ему, чтобы помогал не этой чужой тёте, а тебе!

Я кривовато улыбнулась тому, как прозвучали слова Малинки. В сущности, она была ещё такой маленькой…

- Сейчас мы поедем домой, а потом уже будем решать, что и кому скажем, хорошо?

Я стала копаться в карманах, плохо соображая, что делаю. Сумка, как назло, осталась в машине. Зато у Лизки на плечах висел её рюкзачок. Хорошо, что я сообразила какое-то время назад сделать дочери детскую банковскую карточку, чтобы Лиза уже училась обращаться с этим неотрывным атрибутом нашей жизни.

- Малинка… придётся мне взять у тебя в долг на метро, - вздохнула я, и когда дочь быстро стащила рюкзак и протянула мне карту, снова улыбнулась, на этот раз сквозь слёзы.

В голове был туман, я чувствовала себя так, словно к ногам привязали многопудовые гири. Но всё же нашла в себе силы оплатить нам с Лизкой проезд и направиться домой.

А когда добралась до него - меня ждал сюрприз. У подъезда был припаркован мой Ниссан, а в окнах квартиры горел свет.

Глава 3

Первым порывом было желание никуда не подниматься, а поехать, скажем, погулять по какому-нибудь торговому центру. Мы с дочерью переглянулись - Лиза нахмурилась и насупилась. С Мишей мы ругались от силы пару раз в год, да и то по каким-то незначительным поводам. И сейчас Малинка наверняка понимала - скандала, свидетелем которого она станет, не избежать. Эта мысль меня разозлила и подтолкнула к действиям.

Зайдя в подъезд, я с силой нажала кнопку вызова лифта, ни слова не говоря притихшей дочери. Времени на то, чтобы что-то ей объяснять, мне попросту не оставили. Да и смысла в этом не имелось - Лиза была смышлёной девочкой.

Когда я открыла дверь в квартиру, в первую очередь инстинктивно прошлась взглядом по обуви в прихожей. Идиотское предположение, что Миша мог притащить сюда свою «девочку», не подтвердилось. А хотя, о чём это я? Вряд ли такие царские особы, как она, желают опускаться до разговоров со «старыми калошами».

- Малюсь, руки помоешь и пока посидишь у себя, хорошо? - спросила я у Лизки, когда дочь решительно стащила обувь и пуховик.

Она помотала головой и вдруг удивила меня тем, что прямиком направилась на кухню, откуда доносился запах свежесваренного кофе. Муж, видимо, потчевал себя им в ожидании того, когда мы вернёмся.

- Пап… А что это за женщина была? - спросила Лиза, уперев руки в бока, когда добралась до отца. - Она со мной плохо говорила и ругалась.

Я вошла на кухню следом за Малинкой. Встретилась взглядом с мужем, но он сразу же отвёл глаза и посмотрел на дочь.

Отставив чашку кофе, Миша оттолкнулся от столешницы, на которую опирался бедром и, присев перед дочерью на корточках, улыбнулся.

- Лизуня моя… Какая ты уже взрослая.

Я застыла в изумлении. Вообще-то ребёнок вёл речь вовсе не об этом. Или Миша так намекал на то, что Малинка находится в том возрасте, когда ей можно поведать всё о его любовнице?

- Папа… Что это была за женщина? - Голосок дочери всё же дрогнул. - Она обзывала маму!

Я видела, что личико Лизы начинает кривиться, но дочь стойко держится, ожидая ответа Миши.

- Давай я расскажу это маме, хорошо? - спросил он после небольшой паузы.

Всё, что я могла сказать о его реакции - Михаил заметно нервничал. Побледнел, на лбу под непослушным тёмным вихром волос с нитями серебра выступили бисеринки пота.

Лиза обернулась и взглянула на меня вопросительно. Моя маленькая девочка, бросившаяся отвоёвывать и себя, и свою маму.

- Мы с твоим папой сейчас всё обсудим, - как можно спокойнее сказала Лизке. Правда, голос выдавал меня с потрохами. - И почему он помогает чужим тётям, а не нам, и почему эта чужая тётя в принципе вела себя так, будто её никогда не воспитывали.

Растянув губы в насквозь фальшивой улыбке, когда увидела предупредительный взгляд поднявшегося на ноги Миши, я протянула руку Малинке и когда дочь подошла, быстро прижала её к себе.

- Сейчас иди к себе, пожалуйста. Я скоро приду и мы поговорим.

- И я тоже приду… - вступил Миша.

Лиза сделала глубокий вдох и, после некоторого колебания, всё же пошла в свою комнату. А я в этот момент ощутила себя так, словно из-под ног уходит земля. Добралась до ближайшего стула, на который и опустилась.

- Я всё уладил, - заговорил муж. В его голосе теперь засквозили уверенные, даже деловые, нотки. - Приедешь в отделение и поставишь пару подписей. Разошлись по обоюдке, так что никаких возмещений Лия требовать не будет.

Я слушала это, а мне казалось, что попала в фантастический фильм, в котором кто-то похитил тело моего мужа и вселил туда какого-то робота. Настолько механическим и чужим был голос того человека, которого считала самым родным.

- Миша… - позвала я, глядя на мужа, который старательно отводил взгляд. - Я требую, чтобы ты всё мне рассказал!

Вышло жалко. Хотелось, чтобы я звучала уверенно и хоть немного сурово, но получилось так… невзрачно.

Малинин вздохнул и, подойдя к столу, сел на противоположной от меня стороне.

- Нужно было уже давно тебе всё рассказать, - проговорил он, глядя на меня прямо. - Я всё за Лизу переживал, что она маленькая, не поймёт.

- Переживал, что она не поймёт? А когда в койку к другой бабе ложился, переживания отключались?

Миша поморщился.

- Тонь, у нас давно всё с тобой как-то… пресно, что ли. Ты не замечала? Я и в постель супружескую ложусь, прости… как к хорошему другу.

Я округлила глаза от того, как отвратительно это прозвучало. Мерзко настолько, что во рту у меня стало так горько, что показалось, будто прямо в глотку напихали цианида.

- Какие у тебя интересные ассоциации, - хрипло выдохнула я. - Продолжай. Значит, у нас с тобой пресно, постель - как между двумя друзьями… Поэтому ты уже минимум полгода спишь с молоденькой девочкой, больше похожей манерами на хабалистую работницу рынка.

Выходит, жестоко ошибалась и обманывалась.

- Лия не работница рынка, - неожиданно жёстко ответил муж. - Она - довольно известная модель. И у нас отношения, которым скоро год.

Он сверкнул глазами, посмотрел на меня тем взглядом, которым частенько окорачивал тех, кто шёл поперёк Мишиной воли. И добавил холодно:

- Поэтому я от тебя ухожу, Тоня.

Глава 4

Я подавилась следующим вдохом. Смотрела на незнакомца, сидящего напротив, и не верила своим глазам. Миша вот так просто признавался во всём. Говорил, что целый год мне изменяет. Год! Триста шестьдесят пять дней, каждый из которых я была рядом. Стирала ему рубашки, как бы банально это ни звучало, готовила ужин, встречала с работы. Строила планы на то, как наша жизнь будет проистекать дальше. Сначала вырастим детей, потом станем много путешествовать. О, так вот почему я подсознательно так открещивалась от того, что снова забеременела! У меня в голове имелся план того, как мы будем жить дальше, и ребёнок в эту самую вероятность будущего никак не вписывался. Только делала я это не только для себя, но и для Миши. А выходит, мои фантазии о реальности, которая наступит через время, были нужны только мне. Ведь муж уже жил совсем иной жизнью.

- Значит, известная модель, - шепнула я, теребя в пальцах салфетку.

- Да. Из Питера. Добилась всего своей красотой.

Он сказал это, а у меня к горлу подступил рвотный позыв. Меня никак нельзя было обозвать писаной красавицей, хотя мужчинам я нравилась. Невысокая, с широкими бёдрами. Волосы длинные, на что моя тётя регулярно фыркала и заверяла, что эта причёска меня старит. Да и внешность самая обыденная.

А вот Лие повезло больше - она, видите ли, всего добилась своей красотой.

- Тонь… Я очень тебе благодарен за годы нашего брака. За детей. Трудно представить двух девочек, которые были бы более счастливыми, чем Надя и Лиза. И всё это - твоя заслуга. Но они выросли. Малинка вон какая взрослая! Ух, как на меня налетела!

Он рассмеялся, а мне захотелось взять что-нибудь потяжелее и стукнуть его по голове.

- Тебе смешно, Миш? Правда - смешно?

Он перестал ухмыляться, на лице вновь появилась маска безразличия. Интересно, репетировал ли всё это муж? Подбирал ли слова? Выстраивал ли фразы заранее?

- Мне не смешно, Тоня. Я просто пытаюсь сделать так, чтобы этот разговор стал для тебя менее болезненным.

Прикрыв глаза, я досчитала до пяти. Менее болезненным… ну надо же! Ведь нельзя было отрицать тот факт, что каждое произнесённое Мишей слово резало острее самого заточенного ножа, ведь так? Неужели Малинин считал, что можно хотя бы попытаться сделать мне менее больно?

- Он не может стать таковым по определению. Ещё утром я знать не знала, что сегодня попаду в аварию, а за рулём будет сидеть беременная любовница моего мужа, с которым мы прожили больше половины моей жизни. - Нервно рассмеявшись, я подалась к Мише и потребовала ответа: - Так ты думаешь есть хоть что-то, что способно стать моей анестезией?

Он смотрел на меня пристально. Холодный, отстранённый, чужой… Мой Миша, который таковым уже не являлся. Спал год с этой своей хабалкой-моделью, заделал ей ребёнка. И готовился нанести удар в спину буквально на днях.

Так может, провидение сегодня послало мне эту аварию?

- Ни Надю, ни Лизку я не оставлю, естественно. Стану содержать, пока Надежда не закончит учиться, а Малинка не вырастет. Выберет учёбу - стану оплачивать. А на нет и суда нет, - он развёл руками.

- Ты это давно стал продумывать, Калинин?

Миша нахмурился и посмотрел на меня так, словно не понимал, какого чёрта я ещё и вопросы задаю.

- Продумывать что? Если ты о том, что собираюсь нести ответственность за своих детей - то я начал продумывать всё ещё до того, как они родились.

Я усмехнулась и вновь стала комкать в пальцах салфетку. В том, каким отцом был Малинин, я не находила изъяна ни разу за все восемнадцать лет. Он обожал наших дочерей, обеспечивал их всем. И дело было вовсе не в деньгах. Надька, например, бежала к нему первая и болтала без умолку часами, когда Миша возвращался с работы пораньше. И то, что сейчас обрисовал муж, по сути являлось проявлением отцовской ответственности. Вот только меня мороз сковывал от слов Миши - настолько безразлично они звучали.

- Я не о том… Я о твоём уходе. Мы ведь с тобой спали не далее как пару дней назад. Значит, ложился со мной в койку, а сам уже мечтал о том, как уедешь жить к своей соплячке?

- Лие двадцать! И никакая она не соплячка! Попридержи язык, Тоня! Лия - мать моего будущего ребёнка!

Он со всей дури шарахнул по столу кулаком. Вскочил на ноги и метнулся к окну. Я до боли закусила нижнюю губу, испытывая желание защититься. В первую очередь - самой, а уж потом - встать грудью, но спасти своего нерождённого малыша.

Как странно… Ведь ещё несколько часов назад я умоляла врача сказать мне, что ребёнка попросту не существует.

- Значит, развод, я верно понимаю? Квартира эта на нас двоих записана - так и собираешься всё оставить? Судя по тому, какие покупки ты делал любовнице, с деньгами у тебя всё в порядке. А твоя фирма - её ведь будем тоже поровну делить?

Вопросы сами по себе срывались с моих губ. Каждый из них Мише явно не нравился - я видела это по крепко стиснутым челюстям и ледяному взгляду, которым Малинин буквально меня прожигал.

- Ну и твоя ответственность, когда станешь содержать дочерей. Это ты уже озвучил. Я ничего не упустила?

Призвав на помощь все свои силы, я воззрилась на Мишу, а у самой внутри чувство появилось, что желаю в следующую секунду услышать, будто всё это розыгрыш. Что авария - подстава. И что вот так Малинин решил меня разыграть. Но не тут-то было.

- Квартиру я оставлю вам. Машину твою пока тоже, хотя она на меня записана. Детей содержать тоже стану. Но на этом всё. К фирме руки даже не тяни, Тоня. От неё тебе ничего не достанется. У тебя есть своё дело, вот им и занимайся.

Он шагнул к выходу из кухни, и я инстинктивно вскочила на ноги.

- Пойду с Малинкой поговорю, - сказал Миша непререкаемым тоном, смерив меня взглядом, в котором сквозило: «А ты не лезь». И добавил спокойнее: - Объясню ей случившееся.

Глава 5

- Нет!

Я выпалила это слово раньше, чем успела бы подумать. С одной стороны, Лизка уже дала понять, что настроена весьма воинственно. С другой - кто его знает, что там наплетёт дочери Малинин.

Он уже вышел из кухни и застыл на месте, когда услышал то, что я сказала. Резко обернулся, прищурился. В глазах полыхнуло нечто подобное тому, что я видела во взгляде его любовницы.

- Нет, - добавила тише, но ещё более твёрдым тоном. - С Лизой мы поговорим вместе. И точка.

Заложив руки в карманы брюк, Миша повернулся ко мне всем корпусом. Я вскинула подбородок, как бы говоря этим - буду стоять на своём до победного.

- Окей! - согласился он. - Но только есть условие - о Лии говорю я. Никаких ремарок ты вставлять не станешь.

Я вскинула брови - по нутру полоснуло очередной вспышкой боли, смешанной со злостью.

- Будешь рассказывать про модельку, а заодно про то, что она скоро родит Малинке брата или сестру? - уточнила ледяным тоном, на что ушли все остатки моих сил.

- Не зарывайся… И да - у Лизы будет брат. Лия скоро родит мне сына.

Я поджала губы, едва сдержавшись и не положив ладонь на живот в машинальном жесте. О том, что я беременна, Миша знать был не должен. По крайней мере, пока. До момента, когда я решу, что мне делать дальше с этим нежданным ребёнком.

- Не перегибай палку, Малинин. Услышу, что ты поёшь дифирамбы своей красотке - выскажу всё, что об этом думаю, - процедила и, пройдя мимо Миши, который даже не отступил с прохода, направилась в комнату дочери.

Едва мы с Михаилом зашли к Лизке, я поняла - она слышала если не всё, то какую-то часть нашего разговора уж точно. Окинула нас обоих затравленным взглядом, и только за одно это мне захотелось сделать хоть что-то, чтобы все причастные к горю моего ребёнка обязательно за это ответили.

- Лизунь… - начал Миша, на что Малинка посмотрела на отца так, словно он собственными руками занёс над ней дамоклов меч.

- Ты уходишь к той тёте и она скоро родит тебе ребёнка, - процедила Лиза и отвернулась.

Прижала к себе длинного игрушечного кота, которого мы не так давно купили ей в Сочи, где катались на лыжах. Когда это было? Чуть меньше года назад. И тогда уже, судя по всему, Михаил был знаком со своей Лией.

- Да, малыш… Мы с мамой разлюбили друг друга. Теперь у меня другая женщина, она беременна… Так бывает, Малюсь… - продолжил сбивчиво муж, а мне захотелось вновь взять какой-то тяжёлый предмет и лупануть по Малинину со всей дури.

- Я об этом не знала, - сказала, испытывая желание сделать хоть что-то, чтобы для Лизки всё не выглядело так, будто мы с её отцом уже не раз обговорили всё и не пришли теперь просто поставить дочь перед фактом.

- Пап… Пап, ну ты чего? - вдруг выдохнула Лизка, после чего лицо её искривилось, и она разрыдалась.

Надрывно, горько и отчаянно. Уткнулась лицом в своего кота и, вздрагивая всем тельцем, ревела так, будто у неё сейчас вся жизнь рушилась. А ведь именно так всё и обстояло.

- Уйди, Малинин! - рявкнула я, бросаясь к дочери, когда Миша попытался неловко прижать её к себе, а Лиза начала вырываться. - Уйди!

Я вклинилась между ним и Малинкой. Меня начало трясти. Мы встретились с мужем глазами - в его взгляде полыхала чернота. Показалось, что Миша вот-вот откинет меня прочь и продолжит «успокаивать» дочь, но он вдруг чертыхнулся через крепко стиснутые зубы и, отстранившись, отступил.

Я дышала тяжело и надсадно, прижала к себе Лизку, которая вцепилась в меня так, словно я была спасением в бушующем океане её жизни. И только моя близость могла удержать её на плаву, дать возможность выжить.

- Вещи позже заберу, - хрипло проговорил Малинин, задержавшись на пороге Лизкиной комнаты.

Взъерошил волосы пятернёй, снова выругался. Клянусь - ещё минута, и я бы действительно швырнула в него чем-нибудь увесистым. Но Михаил пробормотал:

- Я люблю тебя, Лиз… помни это всегда.

После чего вышел сначала из комнаты, затем - из квартиры. И Малинка, жалобно всхлипнув, продолжила оплакивать свою прошлую счастливую жизнь, что сегодня для нее была грубо оборвана отцом. Я я не удержалась - позволила горячим горьким слезам потечь по щекам.

И они были лишь крохотным способом избавиться от тех эмоций, которые бурей проносились сейчас внутри.

Глава 6

Малинка села делать уроки. Я с удивлением наблюдала за тем, как Лиза смогла собраться после того, что стряслось. И вот устроилась за столом, чтобы наверстать пропущенный школьный день.

- Напишу Полине, она точно знает все задания, - всхлипнув, сказала дочь, доставая из рюкзака школьные принадлежности.

- Может, в электронном дневнике посмотрим? - уточнила я осторожно, боясь нарушить Лизкино спокойствие.

Даже если оно было искусственным и дочь его выдумала - я была бы последней, кто стал бы отнимать у Малинки эту защитную реакцию.

- Нет, девочки точно знают, - ответила Лиза и уткнулась в свои занятия.

Тихо притворив дверь, я вышла из комнаты дочери и направилась на кухню. Добравшись до неё, тяжело оперлась ладонями на стол. Здесь всё ещё пахло кофе, который совсем недавно себе заварил Миша.

Будь у меня возможность стереть из памяти сегодняшнее утро, точнее всё, что случилось после того, как мы с Лизой покинули консультацию и поехали домой, я бы сейчас просто решила, что у меня самый обычный день.

Чашка мужа, оставленная ровно там же, где он обычно её и забывал, не донеся до посудомоечной машины. Планы на вечер, когда стала бы продумывать, чем побаловать своих детей и Мишу. И несколько заказов, что должна была изготовить в срок. А ещё…

- Чёрт! - выдохнула я, когда раздался звонок в дверь.

Вспомнила, что как раз сегодня ко мне должны были прибыть мама и тётя. Грозились привезти пирожных и устроить чаепитие. Вот только я совсем не была готова ни к этому нашествию, ни к тому, что так или иначе с ними придётся поделиться новостями.

- Тара-а-ам! - воскликнула тётя Алика, когда я открыла дверь.

Она подняла вверх коробку с пирожными и улыбалась так, словно сейчас был самый лучший день в её жизни. Ошарашить с порога тем, что у меня, напротив, самый дерьмовый день?

- Проходите, - сказала я, отступая.

Тётя тут же засуетилась в прихожей, мама окинула меня недовольным взглядом. В общем и целом я знала - рождение дочери стало для неё не самым приятным эпизодом в жизни. Она была любимицей в семье - её отец, мой дедушка, просто обожал единственную дочь. Но отчего-то вложил в её голову какую-то чушь. Вроде того, что она непременно должна родить сына. И мне с самого моего рождения тоже вбивали эту ахинею. Говорили, что раз уж я не уродилась мальчиком, то просто обязана воплотить программу рода в своих детях. Надо ли говорить, что и Надя, и Лиза «программой рода» совсем не являлись?

- Так… С настроением у тебя не очень, - озвучила очевидное тётя Алика.

Она устроилась за столом, велела:

- Наливай чай! Пирожные к чёрту! И рассказывай, что же у тебя такого стряслось.

Я вздохнула. Короткий взгляд на мать дал понять - ей или плевать на то, что я сейчас скажу, или она сделает всё, чтобы я укрепилась в этом знании.

Поставив кружки перед Аликой и мамой, я присела рядом с ними и проговорила:

- Сегодня я попала в аварию.

Глаза тёти и матери округлились, на что я поспешно отреагировала:

- Всё в порядке, все живы! Но… В общем, я врезалась в машину, в которой сидела беременная девушка. И не просто девушка - а любовница моего мужа.

Тишину, что воцарилась, когда я сказала главное, можно было резать ножом. Я и сама понимала, насколько ужасно прозвучало то, что я озвучила. Но мне нечего было присовокупить к сказанному. И нечего было сказать маме, чтобы она перестала пялиться на меня так, словно видела впервые в жизни.

- У Миши… есть любовница? - вскинув брови, вопросила она так, как будто в этот самый момент уже мысленно наклеила мне на лоб клеймо «идиотка».

Я взяла паузу на то, чтобы перевести дух.

«Мишенька просто чудо. Тебе нужно сделать всё, чтобы он остался рядом».

«Ты постирала свитер Мише? Он говорил, что ему важно быть на семейном празднике именно в этом свитере!»

«Надя сказала, что вы с Мишенькой поругались. Какая кошка между вами пробежала? Ты что, с ума сошла, Тоня? Кто ты без Миши?»

В голове всплывали фразы матери, что она раз за разом выдавала на протяжении всей моей жизни, давая понять, что без Миши я для неё лишь какое-то приложение к тому, что гордо называется человеком. Вот только я сама так не считала и готова была биться за это до последнего вздоха.

- Да, мама, представь себе. У твоего идеального зятя, которому, по твоим словам, можно земные поклоны бить за то, что он взял в жёны твою дочь, есть любовница.

Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Переглянулась с Аликой, увидела в её глазах поддержку, что придало мне дополнительных сил.

- Думаешь, мне стоит и дальше играть роль всепрощающей жены? Или всё же стоит вспомнить о собственном достоинстве? - с вызовом спросила у матери и замолчала, ожидая её ответа.

Она фыркнула и вскочила на ноги. Ну, конечно! Посягнули на святое. Отошла на пару шагов и скопировала мой жест - точно так же закрывшись.

- Ты так говоришь, будто бы Миша только и делал, что ошибался, и что его постоянно нужно было за что-то прощать. Да, по молодости я помню его закидоны. Но ты представь - молоденький мальчик, а на него упала беременная баба!

- Алин… подбирай слова, - это уже вступила тётя. - Не баба, а семнадцатилетняя девочка. И беременной её сделал ни кто иной, как сам Михаил.

Пока я подбирала слова, чтобы одной фразой, которая вертелась на языке, не завершить наши материнско-дочерние отношения, Алика озвучила ровно то, что я и сама бы сказала, если бы не была сейчас настолько заведена.

- Можно было сделать аборт. Я предлагала, - передёрнув плечами, не осталась в долгу мать.

- О, отлично! Мы с Мишей, конечно, скрывали от Нади тот факт, что ты пыталась нас заставить пойти на убийство собственного ребёнка, но теперь, когда она вернётся из школы, ты ей об этом сама скажешь, идёт?

Перед мысленным взором, словно наяву, появились картинки прошлого. Как я, семнадцатилетняя девчонка, узнала о беременности, и то, каким скандалом это всё обернулось. Мама разве что адреса клиник, где мне «должны были помочь», по всему дому тогда не развесила, настолько остро восприняла факт того, что скоро станет бабушкой.

А сейчас она души в Наде не чаяла, равно как и старшая дочка - в ней. Так что моё предложение било по самым чувствительным точкам маминой души.

- Я пойду к Лизе, - буркнула она, направившись к выходу из кухни. - Но тебе мой совет, Тоня, не руби с плеча. Наиграется Миша и к тебе вернётся. Ну ребёнок на стороне, подумаешь. Но ты-то женой останешься. При мужике хорошем. Ты - главная, запомни это. А там, - она неопределённо махнула рукой, - у него хоть целый детский сад может быть, ерунда это всё. Или ты в счастливых дурных фантазиях пребывала, что каждый мужик женатый хоть раз не покобелился?

Вновь фыркнув, она поспешно ретировалась из кухни, потому что меня опять начали посещать мысли о том, как швырнуть что поувесистее, на этот раз - подумать только! - в собственную мать.

Мы с Аликой остались вдвоём. Тётя смотрела на меня со смесью сочувствия и горечи. А ещё в её взгляде сквозило восхищение. Вот только сама я этого чувства по отношению к себе не испытывала. Ощущала себя той самой старухой, оставшейся возле разбитого корыта. Ругала себя за ассоциацию, но всё равно никак не могла избавиться от того, что сейчас почти что физически давило на плечи.

- Знаю, что тебе можно сказать всё и быть уверенной в том, что ты меня никому не сдашь, - проговорила тихо, прислушавшись и убедившись в том, что мама и Лиза заняты какой-то беседой.

Наверняка не об измене Миши - в этом я не сомневалась.

- Что-то ещё случилось? - нахмурилась Алика, подаваясь ко мне. - Ты прости, Тось, что я ничего не говорю. У меня слов никаких нет попросту. Но ты верно понимаешь - я на твоей стороне целиком.

С благодарностью я улыбнулась тёте и призналась в том, что пока собиралась держать в тайне ото всех, кроме Алики:

- Я беременна. От Миши. Только сегодня узнала наверняка. Вот такие дела.

Глава 7

- О, Господи! - выдохнула тётя и прикрыла рот ладонью. - Счастливый отец, я так понимаю, не в курсе? - спросила она, отняв руку от лица.

- Нет, только я и вот теперь ты. И говорить я ему не стану. Пока не решила, что делать с этой беременностью.

Я произнесла эти слова тихим голосом. Почувствовала болезненный укол в сердце. Никогда не задумывалась о том, могут ли чувствовать дети на таком сроке, что их не хотят? Но у меня пока не было чёткого понимания, как всё будет происходить дальше и с какими потерями я выберусь из того, что устроил Миша.

- То есть, этот сайгак и с любовницей, и с тобой в постель ложился! - хмыкнула Алика и скрестила руки на груди. - Провериться бы тебе надо, Тоня. Говоришь, девушка у него? Молоденькая, то есть?

- Двадцать лет. Модель.

- Господи! Малинин упал в моих глазах окончательно.

Алика не смогла оставаться на месте, вскочила и стала маршировать по кухне туда-сюда. Я последила за её метаниями, пока не почувствовала, что у меня начинает кружиться голова.

- Лизка в курсе? - спросила она.

- Угу. Мы с ней вместе и были, когда притёрли моделькин мерседес.

- Его ей Миша купил?

- Я не знаю.

Я растерянно развела руками. В голове царил полнейший хаос, особенно от понимания, что мне уже вот-вот придётся столкнуться с тем, что вызывало у мужа только враждебность. Он ведь наверняка тратил на эту самую Лию суммы, которые брал из того бюджета, который можно было назвать семейным. Мы не бедствовали, конечно, на это я пожаловаться не могла, но и в роскоши не купались.

Я считала, что это ни к чему, Миша меня поддерживал, говоря, что лучше вложить эти деньги в бизнес, чтобы они приносили доход и дальше. Но вкладывал он, похоже, совсем не в бизнес.

- Я дам тебе контакты хорошего адвоката, - наконец, успокоившись, сказала Алика.

Вновь устроилась рядом, побарабанила пальцами по столу.

- И если беременность сбережёшь - я тоже буду помогать. Мои оболтусы выросли, так что сил хватит твоего карапуза на ноги поставить. Кстати…

Она взглянула на часы, а я, проследив за её взглядом, нахмурилась. Старшая уже должна была вернуться из школы, обычно Надя была очень пунктуальной в этом вопросе. А если задерживалась, то обязательно звонила и сообщала об этом.

- Где Надюха? Она ещё не в курсе? - спросила тётя, налив себе остывшего чая.

- Не в курсе. И это ответ на оба вопроса.

Схватив телефон, я принялась звонить дочери, но ответом мне были лишь равнодушные гудки. Чёрт… и как я упустила то, что Надя уже должна была быть дома?

- Не отвечает, - пробормотала, закусив нижнюю губу.

- Может, к подружке забежала? Или после уроков задержали? - нахмурилась Алика.

Я помотала головой, сердце стало колотиться, распространяя по телу волны тревоги. Впрочем, длилось это состояние недолго - в замке повернулся ключ, и в квартиру вошла Надя. Живая и невредимая.

Мы с Аликой, как по команде, поднялись из-за стола и направились встречать Надьку. Она пребывала в каком-то странном лихорадочном состоянии. В глаза не смотрела, разувалась и раздевалась судорожно, что родило внутри меня нехорошее предчувствие.

- Привет… ты почему так поздно? - спросила я, опять погружаясь в состояние волнения.

- Я… Мы с папой встречались, - выдохнула Надя, наконец, совладав с пуховиком, который ей удалось повесить на крючок только с третьей попытки.

Я втянула в лёгкие порцию воздуха, а вот выдохнуть забыла. Особенно когда дочь добавила следом едва ли не с восторгом:

- С ним была Лия Штерн! Представляешь, мама? Она обещала мне, что попробует и меня пристроить в модельный бизнес!

Мы с Аликой переглянулись. Я не знала, что думает об этом всём тётя, зато понимала, что у меня самой есть только желание кричать. Громко, надрывно, с ужасом, который бы сквозил в каждой ноте моего крика.

Миша действительно действовал на опережение и сделал всё, чтобы перетянуть Надю на свою сторону. Он ведь знал, что наша старшая дочь интересуется модельным бизнесом. И знал, какой трагедией для неё является тот факт, что параметры её весьма далеки от идеальных.

- Так! Иди на кухню! - скомандовала Алика, пока я стояла и пыталась понять, что же мне со всем этим делать дальше.

Надя пожала плечами и прошествовала в указанном направлении. Устроилась за кухонным столом, посмотрела с вызовом на нас, застывших в метре от неё.

- Надюш… расскажи, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы встретились с папой, - попросила я тихо, присев на край стула напротив дочери.

Физически чувствовала напряжение, которое в основном исходило о Алики. Тётя готова была за меня горой стоять, и я была ей очень за это благодарна.

- Он написал мне, когда я уже собиралась идти из школы домой. Сказал, что проезжает мимо и что хочет меня кое с кем познакомить.

Алика фыркнула, я повернулась к ней и дала понять взглядом - не стоит сейчас показывать никаких реакций. Вдруг вышло так, что Миша не стал говорить Наде о том, какую роль в его жизни играет Лия? Хотя, это было странно, учитывая тот факт, что и я, и Лизка уже были в курсе случившегося. И не просто в курсе, а погрузились в эту нелицеприятную историю по самую макушку.

- И он познакомил тебя с Лией Штерн, известной моделью, - подсказала тётя, когда пауза в разговоре затянулась.

Я тут же ощутила враждебность, волны которой стали распространяться от дочери. Кажется, эта сладкая парочка, мой муж и его любовница, уже успели своими посулами настроить Надю так, как это было нужно им.

- Я понимаю, на что вы намекаете. Папа сказал, что Лия - его будущая жена. Что у них скоро будет ребёнок. И что он с мамой утряс все вопросы. Вы разводитесь и всё такое, - пожала она плечами, глядя на меня.

По спине моей пробежал холодок. Кажется, Миша и его чёртова модель переиграли меня по всем фронтам.

Глава 8

Тяжело опустившись рядом с дочерью, я прикрыла глаза и сжала переносицу пальцами. Принялась с силой давить на уголки глаз, чтобы только не расплакаться и не выдать весь тот океан безумной боли, что сейчас бушевал в душе и переворачивал всё внутри с ног на голову.

Мне нужно было собраться. Казалось, что вокруг меня идут боевые действия, созданные руками любимого человека. Мужа, с которым мы прожили столько лет. Которого я знала больше половины жизни.

С которым мы прошли то, через что проходят без последствий от силы треть пар… И который сейчас - а ощущалось всё именно так - объявил мне войну.

- Нет, Надя… - сказала я, отняв руку от лица и покачав головой. - С папой мы ничего не утрясали, как он выразился. Но это не главное. Меня просто убивает то, как спокойно ты говоришь о том, что у твоего отца скоро будет ребёнок. И что твой отец обзаведётся новой женой.

- Но если вы больше не любите друг друга… - начала дочь, на что я её оборвала:

- Это он меня больше не любит! И если бы сегодня я не попала в аварию, в которой познакомилась с беременной любовницей твоего папы, то я бы, наверное, ничего так и не узнала.

- Узнала бы! Папа сказал, что уже сам хотел во всём признаться, просто опасался навредить Малинке.

Навредить! Да, пожалуй, Миша именно так и выразился в разговоре с Надей. Вряд ли бы дочь стала облекать действия своего отца именно в такие слова.

- А сейчас не опасается? - с насмешкой в голосе поинтересовалась Алика.

- А сейчас всё выплыло наружу само, - пожала плечами Надя.

Я смотрела на неё, старательно отводящую глаза, и мне чудилось, будто бы между нами стоит непробиваемая стена, которую сейчас выстроила и продолжала выстраивать моя собственная дочь.

Но существовать так и дальше мы попросту не сможем. Ведь я уже привыкла к тому, что с обеими девочками могу обсуждать едва ли не всё, учитывая их возраст, разумеется. Потому и предприняла попытку, что называется, поговорить по душам, как мы часто это делали со старшей дочерью раньше.

- Надя, твой папа очень сильно меня обидел. Не иначе как оскорблением, его измену сроком в год я счесть не могу, уж извини.

- Мам… папа сказал, что это только ваше дело. И я считаю, что он прав. Его отношение к нам, как к своим детям, не изменится. А взрослые разводятся и живут отдельно, так бывает.

Те фразы, что говорила дочь, показались мне словно бы выученными. Как будто Надя шла домой с чётким пониманием, что попадёт едва ли не на экзамен. И вот теперь выдавала заранее заготовленные фразы-ответы.

- Надюх, слушай… Неужели ради обещанной карьеры модели можно забыть обо всём? - спросила тётя, глядя на Надю сверху-вниз.

- Аль, ну о чём я забыла?

Надежда всплеснула руками и вскочила на ноги. Тётя была для неё тем человеком, ко мнению которого она всегда прислушивалась. Они даже на «ты» с ней были. И сейчас, очевидно, понимая, что Алика встала на мою сторону, Надя была готова воевать ещё и с ней. Подумать только, за место под солнцем, обещанное моделькой, с которой год спал её же отец!

- Об уважении. Вот, о чём ты забыла. О том, что так, как сегодня поступил твой папа, дела не делаются. И что год жить на две семьи - это означает втаптывать в грязь всё хорошее, что он видел от твоей мамы. Ты уже взрослая девочка. Раз понимаешь свои перспективы, которые тебе пообещали за то, чтобы ты встала на сторону отца, должна понимать и то, что маме ты сейчас делаешь больно.

Надя закатила глаза. Лицо дочери пошло белыми пятнами.

- Я делаю маме больно тем, что выбираю свою жизнь? Не её, когда мы обе будем сидеть и плакать в подушку? Это от неё муж уходит, а не от меня! А мой папа так и будет присутствовать в моей жизни дальше! И не нужно это у меня отнимать!

Пролетев к выходу из кухни, Надя хлопнула дверью в свою комнату. Наверняка её слышали и мама, и Лизка. Но у меня уже не было сил ни на то, чтобы идти следом за дочерью и продолжать этот разговор, в котором всё было ясно и так. Ни на то, чтобы обсуждать это с Аликой. Тётя тоже не стремилась беседовать о случившемся снова. В том, что произошло, всё тоже было яснее ясного.

- Хочешь, сегодня у тебя с ночёвкой останусь? - спросила Алика, когда в прихожей показалась мать, сообщившая, что ей, пожалуй, пора домой.

Я помотала головой. От мыслей о том, что останусь одна с настроенной по-боевому старшей дочерью и плачущей младшей, становилось не по себе. Но это были мои дети, мне с ними и предстояло вести диалог дальше.

Мне предстояло встать утром и приготовить завтрак, потому что наша обыденная жизнь будет течь дальше, вне зависимости от того, живёт с нами теперь Миша или нет.

- Спасибо, не нужно. Я провожу, - натянуто улыбнувшись Алике, я поднялась из-за стола и прошествовала следом за ней в прихожую.

Пока тётя одевалась, мы все трое молчали. Мама так и вовсе делала вид, что ничего экстренного не произошло, хотя, наверняка видела по Малинке, как той горько и больно.

- Всё, до встречи, - помахала я рукой Алике, когда они с мамой вышли в общий коридор и мы уговорились созвониться завтра.

А стоило мне закрыть за ними дверь, я услышала с той стороны, где располагались комнаты девочек, какую-то возню и приглушённые всхлипывания, перешедшие в ругань. И, судя по этим звукам, мои дочери, две сестрёнки, которые друг друга обожали… дрались.

Глава 9

- Может, стоит дать глазам немного отдохнуть? - спросил Михаил, присаживаясь в ногах Лии и, положив их себе на колени, начиная массировать ступни будущей жене.

Это была особенно сексуальная часть её тела. Он, как чёртов извращенец, возбуждался от одного только вида, когда смотрел на тонкие щиколотки, изящные ноги, длинные пальцы. У Лии всегда был идеальный педикюр, не броский, просто подчёркивающий природную красоту.

Смешно, но он и запал первым делом именно на ступни, когда ошибся этажом в отеле, в котором провёл две ночи командировки. Тогда он, чертыхаясь, усиленно пытался открыть дверь, а когда не вышло, на пороге появилась не слишком довольная ночным вторжением Лия.

Босая, кутающаяся в шёлковый короткий халатик. И он пропал.

- Может, - пожала плечами Лия и, сняв тёмные очки, отложила их и смартфон на резной столик, стоящий возле дивана.

Месяца три она страдала от какой-то болезни, когда сетчатка очень остро реагировала на свет, потому почти всегда ходила в тёмных очках. В последнее время почти не снималась - сказывалась беременность. Хотя, Миша порой и задавался вопросом, почему Лия не согласится на одно из предложений по рекламе одежды для женщин в положении. Ему бы точно это понравилось - весь мир увидел бы, что у Лии есть мужчина. Тот, кто является отцом её ребёнка и вскоре станет мужем.

- У меня из головы не идёт сегодняшнее утро, - пожаловалась она, прикрывая глаза и удобнее устраиваясь на диванных подушках. - Как такое могло произойти?

Миша сделал вид, что задумался, изрёк философски:

- Это судьба, наверное, что за рулём сидела именно Тоня.

Как бывало всегда, когда Лия слышала имя его жены, лицо её закаменело. Впрочем, на этот раз она быстро взяла себя в руки.

- Я ей, конечно, наговорила всякого, - передёрнула она плечами. - Но в основном же была права.

Она открыла глаза, приподнялась на локтях и посмотрела на Мишу с вызовом. Почти прозрачные колдовские глаза сейчас показались ему ледяными.

О, сколько раз и он сам чувствовал ту холодность со стороны Лии, когда она всячески показывала ему в первые месяцы после их знакомства - между ними стена. Позволяла за собой ухаживать, дарить дорогие подарки, но к себе не подпускала. Когда оказался в её постели - посчитал это едва ли не чудом, а себя - самым счастливым сукиным сыном на Земле.

- Не могу понять, как в её возрасте не пользоваться услугами косметолога и не бегать на уколы раз в полгода хотя бы.

Она начала говорить с раздражением, садясь на любимого конька. Лия была очень придирчива к внешности, причём порой под её горячую руку попадали и мужчины. Кто-то, по мнению Лии, отвратительно одевался, кто-то выглядел в тридцать на все пятьдесят. А уж про косметологию она могла и вовсе говорить бесконечно. Нужно ли говорить, что у Лии теперь, стараниями Михаила, была сеть своих салонов красоты, причём весьма дорогая во всех смыслах этого слова?

Но так ему казалось правильнее - Лия всё равно вряд ли сможет вернуться к съёмкам в ближайшее время, а сидеть без работы она не привыкла. Хотя, у Михаила и теплилась надежда на то, что она вовсе откажется от карьеры фотомодели. Все эти длительные поездки, в которых он едва ли мог её сопровождать, воспринимались им без особого восторга.

- Антонина другая, - уклончиво ответил он, продолжая разминать и поглаживать ноги Лии.

- Пф! Другая! Борщи и носки, а в тридцать пять выглядит на сорок три минимум! Нет уж, увольте меня от такой жизни!

Что Лия имела в виду под «такой жизнью», Михаил спрашивать не стал. Хотя, примерно понимал, что речь о быте, который так или иначе поглощает каждую семью. Но убеждать сейчас её, что ничего страшного не видит в том, чтобы жена - ну или муж - приготовили домашней еды, не стал. Лия всегда реагировала на это весьма остро.

Она снова улеглась, прикрыла глаза и устало вздохнула. Беременность в последнее время давалась ей непросто. Тонкая, словно фарфоровая статуэтка, Лия плохо переносила тот факт, что её стройность осталась на время в прошлом. Бесконечно натиралась какими-то кремами - у неё их в ванной была целая батарея. Жаловалась, что чувствует себя бегемотом, хотя живот для её срока был весьма небольшим. И даже несколько раз заявляла, что перестанет есть на последнем месяце беременности, чтобы совсем не превратиться в бочку.

Михаил это всерьёз не воспринимал. Лия, конечно, была весьма импульсивной, но в её разумном подходе к жизни и, особенно, к здоровью он не сомневался. Потому, чтобы перевести тему в более безопасное русло, спросил:

- А как тебе Надя? Мы так и не обсудили. Думаешь, получится у неё карьера фотомодели?

Глава 10

Лия наморщила нос. Ненадолго, тут же одумалась и вновь приняла спокойный вид. Даже холодный.

- Миш… мы с тобой ведь это обсуждали, когда ты показывал мне фотографии.

Её тон был отстранённым. Казалось, поднеси к губам Лии бокал текилы, как кромка его покроется снежинками, сотканными изо льда.

- У Нади красивая фигура, но слишком короткие ноги. И плотный, даже широкий зад. Сейчас такое не в моде. Ну и внешность - ничем не запоминающаяся.

Она села прямо, после - по-турецки, и Миша испытал недовольство из-за того, что больше не мог массировать ступни Лии.

- Но в то же время я спрашивала - на что готова Надя для того, чтобы обрести карьеру модели?

Лия взяла со столика очки, нацепила их на нос и, поднявшись, отошла к окну. На Михаила она не смотрела, но ему очень нравилась эта отстранённость той, кто последний год владел всеми его мыслями. Потому что он до сих пор не мог понять, как приручить эту двадцатилетнюю женщину, которая смыслила в том, как завлечь мужчину, гораздо больше, чем Тоня.

- Она готова на всё, - сказал он, глядя на Лию.

Та повернулась к нему и пожала плечами.

- Не думай - я не хочу обидеть твою дочь, когда говорю, что она никому не запомнится. Просто сейчас такие времена. Во внешности должна быть изюминка. У меня она есть, но имеется ли у Нади?

Лия передёрнула плечами и, выпрямив спину, вновь отвернулась и стала смотреть за прозрачную преграду стекла.

- Впрочем, на Наде не стоит ставить крест, - сказала через время Лия.

Миша выдохнул. Сегодняшний день, когда он был вынужден обнажить перед Тоней самое сокровенное, стоил ему слишком больших нервов. Но не о себе был должен думать Миша, а прежде всего о Лие. Это она являлась будущей матерью его ребёнка, ей грозила потеря зрения, несмотря на которую она всё же пошла на то, чтобы выносить их сына.

- Всё же сможешь пристроить дочь? Я многое бы за это отдал, - поднявшись со своего места, он подошёл к любовнице и, положив руки ей на плечи, сжал.

Не слишком крепко, но ощутимо.

- Многое? - приподняв бровь, спросила Лия, повернувшись к нему.

- Тебе - всё, - усмехнулся он одним уголком губ.

Она приподняла очки, в глазах Лии разлилась темнота. Теперь из льдистых они превратились едва ли не в два чёрных бездонных колодца.

- Сначала тебе придётся разобраться с твоей женой. Наверняка она захочет оттяпать половину, хотя, я этого и не понимаю. Если была нахлебницей всё это время - закон должен защищать прежде всего мужчину, а не ту, которая сидела на шее.

Она фыркнула и, сбросив руки Миши с плеч, направилась к выходу из комнаты.

- Тоня работает. Она не нахлебница, - предпринял он не слишком весомую попытку выгородить жену. Хотя, и сам не раз в разговоре с Лией рассказывал о том, что Тоня если и зарабатывает - то только себе «на булавки».

- О! Где она там работает? - всплеснула Лия руками. - Лепит какие-то свои поделки? И много ей это приносит? От силы на хлеб и кильку в томате. Так что помяни моё слово, Миша, эта женщина точно пойдёт на всё, чтобы выгрызть зубами половину бизнеса и имущества.

Лия начала входить в раж, Малинин это состояние уже знал. По Антонине любимая могла прохаживаться регулярно, хотя до сегодняшнего дня знала её лишь заочно. Ему даже порой казалось, что Лие доставляет удовольствие та ситуация, когда она не называлась его женой, но занимала то место, главнее которого, пожалуй, в его жизни не было отведено ещё никому.

Он вновь подошёл к ней и, улыбнувшись, спросил:

- Я могу остаться сегодня? Домой мне теперь уж точно не надо.

Лия нахмурила идеально очерченные брови, подумала немного.

- Нет, прости, Миш, был очень нервный день, хочу побыть одна.

Они сразу, как только Михаил дал знать, что у него по отношению к ней серьёзные намерения, условились, что Малинин не станет ей докучать. Лия привыкла жить одна, свою территорию, как она её называла, делить ни с кем не собиралась даже после свадьбы. Михаила это тоже устраивало, даже показалось весьма прогрессивным, ведь в таком случае они бы с Лией вряд ли друг другу надоели.

А сейчас совместные ночёвки, и без того редкие, почти сошли на нет. Хотя, и это Малинин списывал на усталость Лии от беременности и от ухудшения состояния здоровья, связанного с тем, что она носила его сына.

Он вздохнул, но улыбаться не перестал. Одна, значит одна.

И прежде, чем уехать, сказал:

- Хорошо, любимая, пойду наберу тебе ванну. А потом - к себе.

Глава 11

Сидя возле двери, ведущей в кабинет Галины Викторовны, я испытывала то ледяное спокойствие, то ощущение, что у меня зубы вот-вот раскрошатся друг о друга, настолько сильно они стучали. Решение было принято мною не сразу - прошла пара дней прежде, чем я поехала в консультацию. Пара дней бесконечных ссор Лизы и Нади, которые находились по разные стороны баррикад. Пара дней, когда я проводила долгие беседы с детьми, уже зная, что старшую дочь мне ни в чём не переубедить.

Пара дней, когда мне казалось, что провалилась в кошмарный сон и стоит только распахнуть глаза, как всё исчезнет. Я распахивала их, но становилось только хуже.

- Малинина… Раз ты пришла, значит, вынашивать ребёночка не планируешь? - такой фразой встретила меня Галина Викторовна, когда подошла моя очередь заходить в кабинет.

- И вам доброе утро, - вздохнула я и, устроившись напротив врача, опустила взгляд.

Я физически ощущала, как Галина Викторовна пристально на меня смотрит. У неё я вела предыдущую беременность, благодаря ей родилась Малинка, потому что существовала угроза на раннем сроке. И именно она помнила, как я, заливаясь слезами, просила сохранить нашу вторую дочь.

И вот теперь я своими руками планировала убить третьего ребёнка, ведь именно от моего решения зависела его жизнь.

- Не нужно на меня так смотреть! - начала я закипать, когда подняла глаза и встретилась с испытующим взглядом. - Мне сейчас ну никак нельзя рожать.

- Почему? Опять скажешь про возраст?

- Про возраст, ага. - Я горько улыбнулась и хмыкнула. - Тот возраст, когда мне скоро сорок, а от меня муж ушёл к двадцатилетней.

Я не сдержалась - почувствовала, как по лицу бегут солёные дорожки слёз. Это дома старалась быть Железной Леди. А тут… тут эмоции взяли верх и я, закрыв лицо, разрыдалась. Правда, длилось это недолго. Взяв себя в руки, отняла ладони от заплаканных глаз и улыбнулась, видя, что Галина Викторовна протягивает мне упаковку бумажных платков.

- Так. Рассказывай всё. Я говорила - в кабинете этом сижу давно, ещё и не такое бывало.

Она поправила очки на переносице и воззрилась на меня с искренним участием и вниманием. Впервые за то время, что прошло с дня, когда узнала об измене Миши, я почувствовала свободу. В том, чтобы выложить всё, как есть. Свои чувства - прежде всего. Ведь одно дело открываться родным людям и совсем иное - той, кто смотрел на эту ситуацию со стороны.

- Понятно, - вынесла вердикт Галина Викторовна, когда я закончила краткую историю. - Думаешь, что не выдюжишь с тремя детьми?

- Думаю, что сейчас я уж точно не в том эмоциональном состоянии, чтобы вынашивать ребёнка в принципе, - вздохнув, сказала врачу.

От этих слов внутри кольнуло горечью.

- Тогда давай поступим так. У тебя три дня - сдашь анализы, я договорюсь с больницей, куда тебя на пару суток положат. Приедешь туда в четверг к десяти.

Она взялась что-то писать, а я сидела и смотрела на Галину Викторовну с ощущением беспомощности и безысходности. Три дня… Три дня, когда я вновь буду крутить в голове мысли, то уверяться в правильности решения, то считать избавление от ребёнка самой большой глупостью.

- А можно как-то пораньше? - спросила тихо, на что врач тут же замотала головой.

- У меня - точно нельзя. Без анализов я тебя попросту никуда не направлю. Собирай вот это всё по списку, а через три дня - в больницу.

Она вручила мне стопку направлений, взяв которые, я поднялась и, попрощавшись, направилась к выходу из кабинета.

- Малинина! - окликнула меня врач, когда я уже открыла дверь, чтобы выйти в коридор.

Я обернулась и посмотрела на Галину Викторовну вопросительно.

- Поверь мне - тебе эти три дня нужны гораздо больше, чем ты думаешь.

Я постояла немного, размышляя над сказанным. Спорить и заверять врача в том, что она не права, у меня не было ни сил, ни желания. Кивнув я покинула её кабинет.

А когда приехала домой, обнаружила в общем коридоре Мишу. Одной рукой он держал объёмную пустую сумку, а второй - открывал замок двери в нашу квартиру.

Глава 12

- Ты один?

Вопрос сорвался с моих губ помимо воли. Я ведь прекрасно видела, что никаких моделек в радиусе нескольких метров от мужа сейчас не наблюдалось.

- Один, - хрипло ответил Малинин и, всё же совладав с замком, распахнул дверь и кивнул, мол, ты первая. - И привет.

Я прошла мимо него, быстро разулась в прихожей. Миша молча стаскивал верхнюю одежду, предварительно кинув сумку на пол. На память непрошеными пришли мысли о том, как мы и раньше возвращались вдвоём домой из театра, или, скажем, ресторана. И вот так же стояли в прихожей, обмениваясь впечатлениями. Или шутками. А сейчас гнетущая тишина, которая ещё больше отдаляла нас с мужем друг от друга, казалась особенно убийственной.

- Я соберу вещи - только самое необходимое, - сказал Малинин, когда я, нацепив домашние тапочки, обхватила себя руками и стояла, смотрела на то, как муж осматривается, видимо, в поисках того, что нужно забрать с собой. - Свой чёрный чемодан тоже заберу. Но не прямо сейчас. За ним и за техникой через пару часов приедет Корнилов.

Я задохнулась новой порцией кислорода. Корнилов Вадим. Наш общий друг. Больше Мишин, чем мой, конечно, но я считала, что имею право называть его близким человеком и для себя, и для нашей семьи. Выходит, он тоже знал о измене Миши? Знал и молчал? Или просто согласился прибыть сегодня и вывезти скарб Малинина, а сам не задавал лишних вопросов? Бред. Зная Вадима, я могла побиться о заклад - он был тем единственным человеком, который мог попытаться вправить Мише мозги.

- Вадик уже сказал мне всё, что думает по этому поводу, - словно прочитав мысли, усмехнулся криво муж. - Но помочь перетащить барахло он не против.

Я пожала плечами, изо всех сил делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. На деле же испытала желание сбежать из собственного дома. Пусть разбирались бы здесь без меня - и с вещами, и с тем, что перевезти их согласился один из лучших друзей нашей развалившейся семьи.

- Я буду на кухне, - сказала мужу холодным, насколько это было возможно, тоном. - Надеюсь, лишнего ты с собой не унесёшь.

Я увидела, как в глазах Малинина полыхнула вспышка ярости, но он быстро взял себя в руки и, ни слова не говоря, пошёл в нашу комнату. Стоять рядом и проверять, забирает ли муж то, что полагается, было выше моих сил, потому я направилась на кухню, чтобы выпить чая с мятой и попытаться хоть немного прийти в себя.

Поймала себя на том, что сижу и чутко прислушиваюсь к звукам, доносящимся из квартиры. Чай уже давно остыл, я к нему почти не притронулась. А когда и дальше оставаться на месте и ждать стало невыносимым, Миша пришёл на кухню сам. Ни слова не говоря, устроился напротив и вдруг сказал:

- Мне очень жаль, что всё вышло именно так. Я бы всё сказал совсем скоро. Сам. Но…

Мои брови поползли едва ли не на макушку. Ему было жаль?

- Ты сам выбрал свою Лию, а не семью, - ответила с горечью в голосе, которую даже не пыталась скрыть.

- Мои дети останутся моими, будь у меня хоть десять Лий! - с вызовом откликнулся Малинин.

Я невольно рассмеялась. Уж как раз в вопросе детей никто Мише не угрожал. Оставлять его без общения и с Надей, и с Лизой я не собиралась.

- Где ты собираешься жить? - спросила, чтобы иметь представление, как дальше станут проистекать встречи с девочками.

Не планировал же Малинин забирать их на выходные, скажем, в квартиру, где проживает с Лией? И вообще я должна была прояснить для себя этот вопрос - снимает ли он квартиру для любовницы? Есть ли у него имущество, помимо того, о котором я знала? На днях собиралась к адвокату. Конечно, он бы всё равно вытащил всю подноготную, но и от Миши услышать ответ хотелось.

- У меня есть квартира фирмы, - уклончиво ответил он. - Как помнишь, она принадлежит отцу. Я - его единственный наследник.

Последние слова он произнёс с вызовом, как будто рассчитывал на то, что я сейчас брошусь оттяпывать у него то, что он успел напокупать за моей спиной.

- А Надя и Лиза - соответственно, наследники твои. Об этом забывать не стоит.

Я сказала это ровным тоном, но Миша, похоже, воспринял сказанное по-своему. Его глаза вновь потемнели, он подался ко мне так близко, что я невольно отшатнулась. И вдруг ошарашил:

- Я и не забываю. Но моё дело перейдёт сыну. А что касается моих дочерей…

Он посмотрел на наручные часы и добавил, пригвождая меня к месту:

- Надя как раз собралась уйти с последних уроков. Скоро приедет собирать вещи, потому что жить дочь будет со мной. Она так решила.

Глава 13

Я и не подозревала, что могу испытывать настолько адский коктейль эмоций. Сотканный в основном из злости и желания убивать, он поднялся из самых глубин моей души и объял целиком.

- Выматывайся, - процедила я, поднимаясь из-за стола.

- Что? - не понял Миша, на лице которого мелькнула растерянность.

- Выметайся из моего дома! - выкрикнула, уже не обращая внимания на то, что голос схож с ультразвуком. - Вон, я сказала!

Подлетев к мужу, я схватила его за шиворот рубашки. Дорогая ткань затрещала под моими пальцами.

- Вон из моего дома!

Последний выкрик прозвучал истерично-визгливо. Плевать!

- Хватит! - рявкнул Миша, подскакивая с места и уворачиваясь от моих рук.

А мне нужно было дотянуться до него физически, схватить, тряхануть, вышвырнуть. Несмотря на то, что муж был на голову выше меня, а в плечах - шире в два раза.

Он сжал мои руки, толкнул спиной в стену и притиснул к ней. Я забилась, пытаясь высвободиться, чувствуя, что начинаю задыхаться.

- Это и мой дом тоже, не забывай! - процедил Малинин, склонившись к моему лицу. - И моя дочь не хочет здесь жить, поняла?

- Я сама с ней поговорю! Отпусти меня немедленно! Сволочь! Ненавижу тебя!

Я вновь принялась дёргать руками и ногами, но Миша держал крепко. Причинял боль, которую я ощущала словно бы через пелену, и не собирался отпускать. Видимо, опасался, что продолжу его лупить.

- Мам… папа, что здесь происходит?

Голос Нади, обеспокоенно-испуганный, донёсся до меня как будто через что-то ватное.

Михаил тут же отступил, я же перевела взгляд на дочь, застывшую в метре от нас.

- Происходит, что я узнала… от твоего… отца, - переводя дыхание, начала, чувствуя, что перед глазами всё плывёт.

Тяжело оперлась на стену, попыталась глубоко вдохнуть, чтобы хоть немного справиться с тем мороком, в который погружалась всё глубже. Ещё не хватало сейчас хлопнуться в обморок, а очнуться с приездом скорой, которая объявит во всеуслышанье, что я беременна.

И хотя я понимала, что это невозможно, мысль о подобном пугала до чёртиков. Она же и отрезвила, дала возможность прийти в себя.

- Мам… Я сама хотела с тобой поговорить, - сказала Надя, поджав губы и переглянувшись с Малининым.

Я хмыкнула и вновь устроилась за столом - ноги меня уже не держали.

- Хотела до того, как всё решила и сговорилась с папой, или только сейчас тебе в голову пришла эта светлая мысль?

Надя насупилась, стояла, сжимая в руках ремень школьной сумки и смотрела себе под ноги.

- Давайте поступим так…- сказал Миша, уже полностью справившись со своими эмоциями.

Он выглядел собранным, даже отстранённым. Холодным настолько, что вновь стал тем чужим человеком, при взгляде на которого я впадала в ступор от осознания, что прожила столько лет с незнакомцем.

- Я сейчас уеду. У меня ещё море дел. Скоро приедет Корнилов, - это он уже говорил скорее Наде, чем мне. Та кивнула. - Он заберёт мои шмотки, твои, Надюх, если ты не передумаешь, тоже. Отвезёт тебя ко мне.

- Я не передумаю! - тут же с жаром заявила дочь.

Я искривила губы в горькой усмешке. За что они так со мной? Что такого я сделала и в чём ошиблась, за что сейчас и расплачивалась? Была не слишком любящей женой и матерью? Не слишком заботливой? Да они втроём и были моей жизнью - Лиза, Надя и Миша. Всем моим миром, который сейчас не просто шёл трещинами, а почти что рухнул в бездну.

- Тогда так и сделаем, - кивнул Михаил. - Вечером увидимся, ключи привезёт Корнилов, - сказал Малинин и, так и не взглянув на меня, вышел из кухни, предварительно чуть сжав плечо дочери.

А через полминуты уехал, и мы с Надей остались наедине. Что говорить ей, я не знала. Передо мной стоял совершенно взрослый человек со своими желаниями и потребностями. Я это осознавала на все сто. Сама в семнадцать была такой - никто мне и слова поперёк сказать не мог, потому что я уже выросла.

- Ну что, дочь, поговорим? - спросила у Нади, и та раздражённо вздохнула.

- А о чём тут говорить, мам? Я же сказала, что не передумаю.

Она всё же присела на край стула и добавила прежде, чем я бы вставила хоть слово:

- Я хочу жить с папой, но это не значит, что я перестала тебя любить. И Малинку тоже не перестала. Просто с отцом мне всегда было… комфортнее.

Вот как… комфортнее. Вроде бы ничего криминального в словах дочери не было, однако сейчас я смотрела на всё не через призму любящей матери, готовой на всё, а через призму человека, которого смертельно обидели.

Это ведь я сидела ночами рядом, когда они с Лизкой болели. Я предвосхищала их желания. Пойти в магазин и не купить дочкам вкусненького? Абсурд. А Малинин даже и не задумывался о подобном. Часто приходил за полночь, просто заглядывал в спальни к дочкам и отправлялся спать сам. Все заботы лежали на моих плечах и всех всё устраивало. А оказалось, с папой Наде всё это время было комфортнее.

- Где вы будете жить, ты знаешь? - спросила у дочери. - Что там за квартира? Лия тоже там обитает? Или у них с твоим отцом гостевой брак?

Я невесело хмыкнула, а Надя посмотрела на меня волчонком.

- Лия живёт отдельно. У папы двухкомнатная квартира, он так сказал. Мы будем жить там вдвоём.

Я прикрыла глаза и мысленно приказала себе собраться. О том, что сейчас слушаю про параллельную жизнь мужа, поразмыслю потом.

- Значит, у вас уже всё решено, - сказала я скорее себе, чем Наде.

На что дочь закивала.

- Решено. А сейчас я пойду собирать вещи. И мам… я тебя люблю, правда. Но так будет для меня лучше, поверь.

После чего она, вскочив со стула, почти что сбежала из кухни, демонстрируя тем самым, насколько тягостно ей было находиться рядом со мной.

Что ж… это было моей новой реальностью и в ней мне и придётся существовать дальше.

Глава 14

Первым делом я взялась за обед для Малинки. Совсем скоро она должна была прийти из школы, потом дочь нужно было отвезти на занятия спортом. Я как раз варила бульон для быстрого супа-выручайки, когда мне на телефон пришло сообщение от Алики:

«Готова побыть провожатой для Лизы, вечером упадём у тебя и обсудим адвоката. Как Надя?».

Я невольно улыбнулась, прочитав послание тёти. Сама как раз размышляла, что будет, если оставить дом в распоряжение Корнилова и Нади и, быстро покормив Малинку, уехать с ней на занятия акробатикой. Пришла к выводу, что мне бы хотелось поговорить с Вадимом. Выяснить, что он думает о сложившейся ситуации.

Я не раз видела искреннее восхищение собою со стороны Корнилова. Что и говорить, оно мне льстило. Вадим не позволял себе каких-то двусмысленных намёков или шуточек, за которыми можно было спрятать лукавый подвох. Он просто открыто и без экивоков мог похвалить меня и сказать, что Мише досталась самая лучшая жена на свете. А сейчас я невольно задавалась вопросом - не передумал ли Корнилов? Не считал ли, что теперь Малинин отхватил себе супер-приз в виде своей модельки?

- Мам… А ты не видела свитер мой… ну такой, с кошками? - спросила Надя, заходя на кухню.

Она спрашивала это совершенно спокойным тоном, как если бы мы с ней обсуждали поход в кафе вечером. Я решила играть по правилам дочери.

- Кажется, он в стирке, - отозвалась так же хладнокровно, как прозвучал вопрос дочери. - Но бросить его в машинку я ещё не успела. Забери - папа постирает.

Убедившись, что курица почти готова, я бросила в кастрюльку горсть промытого булгура. Вся семья обычно с удовольствием уминала такой простой суп, к которому я после добавляла немного припущенных овощей и зелень. Так странно было сейчас вспоминать о том, что мне обычно было весьма не по себе, когда обед состоял из таких супов, как будто в тот момент не додавала родным чего-то важного.

- Ладно, - мрачно ответила Надя и ушла.

«Она как раз собирает вещи и уезжает с Михаилом», - напечатала я в ответ.

«Твою мать!» - тут же пришло сообщение от Алики.

Пока я быстро нарезала лук-порей и шинковала морковь, тётя написала ещё пару посланий:

«Хочешь, я с ней поговорю?»

«Нет! У меня это в голове не укладывается!»

Поставив овощи пассероваться, я взяла телефон и решительно ответила:

«Не нужно с ней говорить. Она взрослая, пусть сама решает. А вот если поможешь с Малинкой, буду век благодарна».

«Жди через полтора часа», - напечатала Алика и я снова выдохнула с облегчением.

Хорошо, что на моей стороне всё же были верные и надёжные люди.

Когда в дверь позвонили, я уже приготовила суп и ждала Лизку, которая должна была вернуться домой в ближайшие пятнадцать минут. Я не представляла, как отреагирует Малинка на то, что Надя бежала следом за Мишей с тонущего корабля нашей семьи. Но знала, что младшая дочь в любом случае станет переживать - хоть покажет это, хоть нет.

- Я открою! - крикнула в сторону Надиной комнаты, за дверью которой происходила возня - видимо, дочь планировала забрать с собой едва ли не всё имеющееся барахло.

Надя не ответила и я, выйдя в прихожую, распахнула дверь квартиры, после чего замерла. Ожидала увидеть Корнилова, но на меня смотрел вовсе не он. Похоже, старшая дочь утаивала от меня своего поклонника, то ли из её класса, то ли из параллельного. Ибо черты лица парня, стоящего на пороге, были мне знакомы, но вот так сразу припомнить, как его зовут, я не могла.

- Вы, наверное, к Наде, - сказала я, отступая в сторону. - Она сейчас собирает вещи.

Знакомый незнакомец улыбнулся. В его тёмно-серых глазах полыхали задорные нотки. Зайдя, он убрал непослушные светлые волосы, заведя прядь за ухо, и сказал:

- Я Ян. Корнилов. Папа попросил помочь перетащить какие-то вещи.

Пока в голове моей вихрем проносились воспоминания о светловолосом юноше, которого я видела в последний раз лет десять назад, Ян зашёл и, стащив кроссовки, ошарашил:

- А я вас помню. Вы и сейчас такая же красивая, как в тот раз, когда мы виделись накануне моего отъезда.

Невольно я поймала себя на том, что мои щёки опалил румянец. Отмахнулась, ответила чуть нервно:

- Красивая, скажешь тоже.

Сейчас, без капли косметики и в простой домашней одежде, я почувствовала себя особенно уязвимой и беззащитной.

- Надя, помощь подоспела! - крикнула дочери, и старшая тут же высунулась из комнаты.

Недовольно зыркнула сначала на меня, потом на Яна. На лице её появилось сначала чуть удивлённое, затем - удовлетворённое выражение. Я испытала неуместное раздражение, когда Корнилов улыбнулся Наде и поздоровался, не удержавшись от шутки:

- Привет. Это ты из дома сбегаешь?

Дочку этот вопрос совсем не покоробил.

- Ага, я. Привет. Поможешь кое-что передвинуть? Там тяжёлая штука.

Ян обернулся ко мне, посмотрел пристально, после чего пошёл к Наде и они оба скрылись в её комнате. Я же вздохнула и поплелась на кухню ждать прибытия Малинки домой.

Глава 15

- Антонина Андреевна, у нас тут поступил большой заказ!

Голосок Светы был настолько громким, что я едва удержала себя от того, чтобы не отвести телефон от уха.

Моя помощница дёргала меня не слишком часто, так что её звонок стал своего рода сигналом, говорящим о том, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Я кивнула Малинке, как раз пришедшей из школы. Указала, мол, раздевайся и на кухню. Дочь застыла, прислушиваясь к звукам, доносящимся из комнаты Нади. Я и сама поймала себя на том, что ловлю каждый возглас дочери. Или Яна.

Вот раздался смех Надежды, на что я поморщилась.

- Большой заказ? - переспросила я, когда Лиза отправилась мыть руки в ванную. - Насколько?

- О! Нужно тридцать восемь лис! Причём через пять дней!

Я закатила глаза. Моё маленькое дело состояло в том, что я изготавливала металлические фигурки. Начала заниматься этим не так давно - лет восемь назад, когда Лизка окрепла и перестала отнимать у меня всё время.

Сначала просто выставила в соцсетях своё творчество. Оказалось, что такие фигурки вполне востребованы. Медь, латунь, стекло. Украсить так, чтобы узоры не повторялись. Я умела сотворить из природных и прочих материалов маленькие шедевры.

С тем, чтобы открыть свой небольшой салон, помог Миша. Нашёл помещение, оплатил первый месяц аренды. Я после шутила, что отдала ему все вложения в виде готовки, стирки и уборки. Тогда мне и вправду это казалось смешным. Какой же дурой была! Это сейчас понимала, что можно пересчитать всё, что годами делала для семьи, в денежный эквивалент. Хотя, знала, - на это я пойду только в самом крайнем случае.

Усадив Малинку за стол и налив ей супа, я отошла к окну.

- Тридцать восемь лис? Ты не ошиблась? - переспросила я и мысленно прикинула, сколько времени на это уйдёт, даже если учесть, что Света будет тоже работать не покладая рук.

- Тридцать восемь, Тонь Андревна! Приступаю к первой партии!

Она отключила связь. По голосу помощницы было ясно - Светлана восприняла случившееся едва ли не как приключение. Я же не могла относиться к заказу так, как это делала она. На меня буквально свалилась непосильная задача.

- Как дела в школе, Малюсь? - спросила я, присев рядом с дочерью, которая уныло уничтожала суп.

- Всё нормально, - сказала она и, немного зависнув над ложкой, которую зачерпнула из тарелки, уточнила: - Надька ведь уезжает, да?

Я не знала, как ответить на озвученный вопрос. Но, пока сидела, ощущая лишь напряжение, сковывавшее моё тело, понимала - врать Лизе не стану.

- Уезжает, - ответила спокойно, а от необходимости добавлять что-то к сказанному меня отвлёк новый звонок в дверь.

Отправившись открывать, я гадала, кто это мог быть. У Малинина имелись ключи. Алика должна была прибыть через час, не раньше. Соседки вряд ли стали бы меня тревожить - у них просто не имелось повода.

- Вадим? - удивлённо приподняла я брови, когда на пороге квартиры обнаружился Корнилов.

Инстинктивно прислушалась к звукам, доносящимся из комнаты дочери. Надя вновь смеялась, а вот Яна я не слышала совсем.

- Вадим, - кивнул друг нашей некогда крепкой семьи. - Пустишь?

Я понимала, что он имеет в виду под заданным вопросом. Наверняка осознавал, что я могла воспринять его действия как своё личное предательство.

- Конечно, пущу, - сказала, давая возможность Вадику зайти. - Ян твой сейчас с Надей. Я его даже не узнала.

Говорила это сбивчиво, ощущая себя не в своей тарелке. Не могла понять, что именно скажет мне Корнилов. А в голове проносились воспоминания о его прошлом.

Жену Вадим потерял, когда Яну было пять лет. Мы с Мишей не были свидетелями этой трагедии. Точнее, я не была. Муж, который, несмотря на разницу в возрасте, дружил с Корниловым ещё со школы, прошёл с другом через эту жуткую потерю. А мне в тот момент исполнилось всего пятнадцать.

Об этой истории при встречах говорили скупо и отстранённо. Через десять лет после потери матери Ян переехал к своим родственникам в другой город. Там же закончил школу, после - поступил в военное училище. Когда окончил его - отправился служить по контракту. И вот теперь, похоже, вернулся.

- Ну, он изменился сильно, - улыбнулся Вадим, входя в квартиру. - Сам его порой не узнаю. Но парень вроде хороший, так что Надю твою не обидит.

Я передёрнула плечами. Хотела сказать, что уточнение неуместно, но не стала развивать тему. Мы устроились на кухне. Лиза пошла к себе, заявив, что ей нужно сделать хоть часть уроков до занятий по акробатике, а я предложила Вадиму:

- Пообедаешь?

Он помотал головой. Смотрел на меня так, словно ему нужно было здесь и сейчас понять, какие темы нам можно обсуждать, а какие - табу. Что ж, я взяла всё в свои руки и спросила, не ходя вокруг да около:

- Ты ведь знал про то, что у Миши любовница?

И поняла по виду Вадика - да. Для Корнилова секретом роман моего мужа с моделью не был.

Глава 16

- Знал, но последние пару месяцев! - заявил с жаром Вадим в ответ на мой вопрос. - И всё это время компостировал мозг Мишке, что ему нужно признаться.

Я невесело хмыкнула и, откинувшись на спинку стула, сложила руки на груди. Своего рода попытка защититься, хотя мою броню и без того раз за разом пробивали самые близкие люди.

- Понятно, - кивнула на то, что озвучил Корнилов.

Попыталась поставить себя на его место. Не сильно-то вышло. Потому что я придерживалась все эти годы чёткого правила: «Хуже, чем измена, может быть только то, что человек об этой измене не знает». Да, знаменитая фраза, но она была на все сто процентов той, которая живо откликалась внутри меня. Я считала, что человек, которому изменили, просто обязан иметь право выбора - жить с предателем, или нет. А в моём случае и вовсе всё было решено за моей спиной. Вот только узнай я об измене пару месяцев назад, сейчас у меня не стоял бы вопрос - пойти на самый страшный грех, убив своего ребёнка, или нет. Потому что этого самого ребёнка не имелось бы в принципе.

- Тонь… Тонь, поверь, я всё это время сам не свой, - подавшись ко мне, сказал Вадим.

Накрыл мои ладони руками, заставил положить их на стол, крепко сжал.

- Ты же знаешь Мишку - он ко мне привязался сто лет назад, когда я взял шефство над его классом. Я его младшим братом считаю, не без преувеличения. И тут он мне эту историю вывалил, поддержки хотел.

- А ты?

Я высвободила ладони - ощущать чуть шероховатые прикосновения сейчас было выше моих сил.

- А я сразу ему сказал, как дерьмово он поступает. И чтобы тебе всё открыл.

Я отвела глаза, когда смотреть на Вадима, на лице которого было такое выражение, будто он готовился к тому, что я сейчас его жестоко побью, стало невозможным. Понимала, о чём говорит Корнилов - их отношения с Мишей действительно были сродни тем, которые имеются лишь у родственников. И я, вроде как, была просто приложением к Малинину, когда вышла за него замуж. Не сестрёнкой, которую тоже хотелось оберегать, не той, что стал бы для Вадика важнее Михаила. Это попросту было невозможно, да я подобного и не желала. Вот только это ни черта не облегчало моё теперешнее состояние.

- Что ты знаешь о его отношениях с Лией? - потребовала я ответа, словно была заправским мазохистом.

Корнилов помотал головой.

- Ничего из того, что явно уже знаешь ты. Встретил её год назад, влюбился. Она его сначала динамила, потом они стали встречаться. Полгода назад оказалось, что Лия беременна.

На его губах мелькнула горькая ухмылка, которая почти сразу исчезла.

- Пару раз Мишка звал меня на какие-то их мероприятия. Я отказался, естественно.

Я не понимала, как на это реагировать. Вроде как всё уже было яснее ясного и я трезво осознавала причины, по которым Вадим поступил так, как поступил. Но получать сейчас очередное подтверждение тому, что за моей спиной происходила двойная жизнь моего самого близкого человека, было сродни самой жестокой пытке.

- А чем это так вкусно пахнет? - раздался голос из коридора, который соседствовал с кухней.

Мы прикрыли дверь не полностью, и вот на неё легла красивая мужская ладонь и распахнула её без стука.

- Простите, - улыбнулся Ян, входя и вставая рядом со мной.

Заложил руки в карманы джинсов, посмотрел на отца:

- Пап, мы там всё собрали. Можно грузиться. Обедом накормите?

Последняя фраза предназначалась вовсе не Вадиму. Ян перевёл взгляд на меня и шире растянул губы в улыбке.

Я уже собиралась подняться и предложить Корнилову-младшему скромную трапезу в виде супа, когда возле него появилась Надя.

- Папа ужин обещал заказать из рестика, так что обедать не советую. Поедем к нам и там поедим.

Я не узнавала собственную дочь. Когда она успела превратиться в ту, что сейчас растягивала гласные, говоря с каким-то отвратительным «прононсом»? И что означала её фраза? Что у них в квартире Миши, куда и бежала сейчас Надя, уже заготовлено празднество?

- А я бы поел, уж очень вкусно пахнет, - повторил Ян, посмотрев на меня с хитрым прищуром в светлых глазах.

Я чувствовала - он даёт понять, что я не одна, и это чувство, которое родилось внутри благодаря Корнилову-младшему, стало сродни эйфории. Странно, мы не виделись долгих десять лет, ничего друг о друге не знали, а именно Ян сейчас давал мне возможность вновь ощутить землю под ногами.

- Тогда садитесь обедать. Правда, супа маловато - уже начала готовить с поправками на нынешние реалии, - развела я руками.

Ян тут же устроился за столом, Надя, хмыкнув, заявила:

- Подожду ужина у отца.

Она смерила сына Вадика презрительным взглядом, какой бывает, наверное, лишь у девиц её возраста, которые хотят показать, что круче их нет никого, после чего удалилась.

- Пойду вещи на лестничную клетку вытащу, - сказал Корнилов-старший, которому, видимо, было не по себе от нашего разговора.

Он тоже покинул кухню, и мы с Яном остались вдвоём.

- Ты действительно предпочтёшь мой суп тем шикарным блюдам, которые наверняка подадут на ужине у Миши? - спросила, уже потянувшись за тарелкой.

- Однозначно, - кивнул Корнилов и, взяв со стола тканевую салфетку, разложил её на коленях.

Глава 17

Я поставила перед ним еду, которую Ян начал уплетать с таким аппетитом, что у меня не возникло сомнений - ему действительно понравилось бесхитростное блюдо.

- Расскажешь о себе? - спросила, устроившись рядом.

Знаю, вопрос звучал более, чем по-дурацки, но мне действительно было интересно, как сложилась жизнь Корнилова за последние десять лет. Одно дело - слышать скупые рассказы Вадима и совсем другое - когда это будет озвучено самим Яном.

- Да нечего особо рассказывать. Служба по контракту - не самое весёлое занятие на свете.

Он усмехнулся, продолжил есть.

- Ну а так - женат не был, детей нет. Вернулся в Питер не так давно, собираюсь здесь окопаться. Пока работаю в пожарке, а там видно будет.

Доев, Ян поднялся из-за стола и, подойдя к раковине, принялся мыть посуду. Я окончательно растерялась.

- Не нужно… - попыталась запротестовать, - есть же машинка.

Корнилов помотал головой:

- Чтобы она её полоскала сто лет? Так ведь быстрее.

Домыв тарелку и ложку, он повернулся ко мне. Снял со стены полотенце, начал вытирать руки.

- Спасибо, - поблагодарил Корнилов. - Я…

Что хотел сказать дальше, я так услышать и не успела. Дверь на кухню бесцеремонно распахнулась и на пороге появилась Надя.

- Мы уезжаем, - сообщила она мне. - Дядя Вадим погрузил все вещи, папа тоже вернулся за мной.

В голосе дочери слышалось что-то вроде гордости за отца.

- Ты точно остаёшься? - спросила Надя, повернувшись к Яну.

- Точно, - кивнул тот. - Тоня попросила меня помочь… ну, по-мужски, ты понимаешь?

Он улыбнулся, Надежда нахмурилась.

- Ладно, - хмыкнула она и вновь обратилась ко мне: - К Малинке заходить не буду. Потом приеду, когда она подуспокоится, и мы поговорим.

Я никогда не била детей - это было не в моих правилах. Но сейчас захотелось залепить старшей оплеуху. Казалось, что это действие поможет хоть немного отрезвить дочь. Хотя, я и понимала - вряд ли. Лишь только настрою против себя старшую ещё больше.

- Всего хорошего, Надя, - сказала я ей, и дочь умчалась прочь из квартиры.

Да уж, не думала я, что выросший ребёнок покинет семейное гнездо так быстро и при таких обстоятельствах.

Поднявшись, я отошла к окну, чувствуя на себе пристальный взгляд Яна. Выглянула на улицу. Глазами тут же нашла… Лию. Её мерседес был припаркован чуть поодаль от машины Вадима - микроавтобуса, на котором он приехал за вещами.

Я застыла, вцепившись пальцами в подоконник. Лицезреть любовницу Малинина прямо здесь, в нескольких метрах от моего дома, было отвратительно. А если Лизка тоже смотрит в окно?

Наблюдая за тем, как из дверей подъезда выпорхнула Надя, я до боли закусила нижнюю губу. Дочь подошла к Лие, которая всё в тех же солнечных очках и своей дорогущей шубке отстранённо стояла неподалёку от Вадима и Миши. Она кивнула на вопрос Нади, после чего обе сели в мерседес и уехали, так и не дождавшись отбытия Корнилова и Малинина.

Больше стоять и наблюдать за этим я не стала, а когда развернулась к Яну, о наличии которого уже успела забыть, он спросил:

- Может, действительно есть, чем помочь по дому?

Я могла задать главный вопрос - зачем это ему? Почему он тратит своё время на меня, женщину, которую едва знает и помнит? Но удержалась. Рассеянно кивнула и ответила:

- Если можешь, в гостиной надо полку поправить.

Корнилов закатал рукава и уточнил:

- Молоток и гвозди есть?

Сдавать анализы я не пошла. Говорила себе, что это из-за занятости, когда всё свободное время посвящала заказу. На деле же, причиной для того, что три дня истекли, а я не пошла избавляться от малыша, стал приезд адвоката. Он дал мне пищу для размышлений, спросив, не хочу ли воспользоваться своим правом отсрочить развод с Мишей из-за беременности. И вновь я оказалась в подвешенном состоянии, когда должна была решать, оставлять ли малыша. Хотя, если уж быть честной перед самой собой - ответ уже стал очевидным. Вот только вовсе не наказание для Михаила крылось в желании родить этого нежданного ребёнка. Я не хотела брать грех на душу и, кажется, уже начинала любить этого кроху.

- Евгений Александрович? - удивлённо спросила я, когда в один из последующих дней, состоявших в основном из работы и общения с Малинкой, на пороге моей квартиры появился… отец Миши.

- Именно, - кивнул он.

Свёкор тяжело опирался на трость, было видно, что он пытается стоять ровно, едва ли держась на ногах.

Мы виделись в последний раз довольно давно - когда летали навестить Евгения Александровича в Калининград, где он проживал последние несколько лет. И уже тогда мне показалось, что свёкор сильно сдал.

- Проходите скорее! - сказала я ему, отступая в сторону. - Почему вы не предупредили, что приедете? Господи! У меня даже нет ничего к столу.

Я засуетилась возле отца Миши, помогла ему снять дублёнку, подала тапочки. Он не отвечал, лишь надсадно дышал - кажется, на то, чтобы переодеться, у свёкра ушли последние силы. А когда я уже собиралась проводить его в гостиную, где он устроился бы на диване, сухие старческие пальцы с силой сжали моё запястье и Евгений Александрович с жаром сказал:

- Сын не знает, что я прилетел к тебе. А мы, Тоня, в ближайшие часы должны решить, как сделать так, чтобы Миша не разорил мою фирму окончательно. Потому что он совершенно помешался на своей любовнице.

Глава 18

Я инстинктивно высвободила руку. Понимание, что свёкор тоже знал о модели, согревающей постель моего мужа, мгновенно переключило мысли на Мишу и Лию. Остальная информация для меня прозвучала как белый шум.

- Не знал я. Не знал! - верно истолковав мою реакцию, сказал Евгений Александрович. - На днях всё понятно стало, когда сын сам сознался. Идём, мне присесть нужно.

Я помогла свёкру добраться до гостиной, где мы и устроились на диване. Отец Миши прикрыл глаза и сделал несколько жадных вдохов. Впрочем, совсем скоро перевёл дыхание и вновь заговорил:

- Фирмой моей сын полностью управляет, ты это знаешь. Я целиком доверил всё ему, все документы на полноправные действия у него имеются. У фирмы было много активов - так вот теперь значительная часть их уже переведена на Лию Мыльникову. Знаешь же такую?

Я не удержалась и нервно хохотнула. Мыльникова? Ну надо же…

- Если вы про Лию Штерн - знаю, конечно. Она модель.

- Прошмандель! - выругался свёкор, что вновь вызвало у меня неуместное желание хихикать.

Евгений Александрович был весьма сдержанным человеком. Интеллигентным. Так что подобные высказывания в адрес Лии было слышать довольно удивительно.

- Нашла она идиота, а он и рад. Из моей компании уже утекло столько всего, что хоть караул кричи. Юристы вот-вот этим займутся, но сначала я с тобой приехал поговорить. Рассказывай всё, что стряслось за последнее время.

Я не знала, о чём Миша и его отец говорили накануне прилёта Евгения Александровича, зато понимала иное - свёкру важно слышать именно меня. Он на моей стороне.

И я рассказала - обо всём, что напроисходило за то время, как я утром ехала от врача и попала в ДТП. О ребёнке пока умолчала - эта информация могла стать угрозой, если бы ей довелось попасть не в те руки и не в то время.

Говорила о предательстве мужа, о том, что для меня всё это стало ударом. О том, как сейчас тревожусь за Надю, хотя и понимаю, что девочка выросла и принимает свои решения. А какими они были - это уже лежало на совести старшей дочери. Говорила о Малинке, о том, как тяжело ей сейчас приходилось, хотя моя маленькая храбрая девочка и держалась изо всех сил, ещё и меня умудрялась подбодрить.

Свёкор слушал, не перебивая, а когда я закончила, решительно хлопнул себя ладонью по колену.

- Всё понятно. У меня с Михаилом разговор был короткий, но многое прояснил. Ты же знаешь, я едва выкарабкаюсь из одной больницы, как попадаю в другую. Дурак старый, был уверен, что сыну можно доверять! И так ведь всё и обстояло, пока не появилась эта пигалица. За полгода он успел растратить столько, что караул!

Евгений Александрович покачал головой. Я молчала, не зная, что сказать. Ужасало то, с каким рвением Малинин бросился спускать на свою модель средства, которые ему вовсе не принадлежали.

- Активы, как я и говорил, уже переписаны на Мыльникову, но мы с этим будем разбираться. Пока я жив, сделаю всё возможное, чтобы мои внучки не остались без гроша. Надю не кори - она вернётся, я уверен. Мыльникова, судя по рассказам Миши, не того поля ягода, рядом с которой хочется осесть и жить спокойно. А эта его помешанность на сыне! И откуда что берётся?

Он вновь хлопнул себя по колену, на этот раз, видимо, от досады. Разговор, который у нас происходил, продолжал ранить, но я уже понимала, что потихоньку начинаю вырабатывать иммунитет на ту боль, которая раньше казалась убийственной.

- Я не знаю, Евгений Александрович, - развела руками. - У меня вообще ощущение, будто Мишу подменили. И ведь он так ловко скрывал всё последний год…

Свёкор покачал головой. Тяжело вздохнул, черты измождённого лица сначала приобрели восковой оттенок, но после ожили, пришли в движение. Посмотрев на меня, отец Миши заявил:

- Будем с ним встречаться уже завтра. Доверенность свою я отозвал - теперь сын доступа ни к чему не имеет. Только к тому, что уже успел на себя переписать. А мы с ним завтра встретимся - ты и я - и объявим, чтобы даже не думал о том, чтобы у внучек моих что-то забрать в пользу своего сына.

Свёкор фыркнул, я же застыла. Подвергать себя новому испытанию, когда стану дико нервничать на этой встрече? Или подумать прежде всего о себе и малыше, которого носила под сердцем? Впрочем, мыслить долго об этом мне не дали - из школы вернулась Малинка.

Отец Миши тут же оживился, стоило ему услышать звонкий голосок Лизки, которым она сообщала, что идёт мыть руки. А когда вошла в гостиную, куда мы её позвали, Евгений Александрович просветлел лицом.

- И что это у нас за такая взрослая юная леди? - вновь вернувшись к привычной интеллигентности, в которой слову «прошмандель» не было места, спросил он у Малинки.

- Дедушка! - воскликнула обрадованная дочь и бросилась к нему.

Я же, улыбнувшись, поднялась с дивана и, оставив их вдвоём делиться новостями, направилась готовить перекус на скорую руку. Мне предстояло очень о многом подумать.

Глава 19

Жить с отцом Наде нравилось. Даже очень. Пьянящая свобода, которую она испытывала, дарила ощущение взрослости, которого так не хватало Наде, когда она жила с матерью. Отец совершенно спокойно отреагировал на пропуск пары дней в школе, куда Надя не пошла, сославшись на то, что ей нужно время, чтобы разобрать вещи. И с удовольствием провела их, валяясь в гостиной и бездумно пялясь в экран огромной плазмы.

Ни готовить, ни стирать, естественно, она была не обязана - с этим успешно справлялась приходящая женщина лет пятидесяти, Галина, которая выполняла все поручения, оставленные для неё отцом, быстро делала свою работу и уходила. А после её прихода у Нади было всё, что нужно в быту - чистота в её комнате и выстиранные вещи. С остальным, в виде обеспечения Надежды горячей вкусной едой, прекрасно справлялась доставка еды.

Хотя, нужно было заканчивать с бургерами и картошкой фри, которые Надя частенько заказывала. Во-первых, отца бесил запах фастфуда в квартире, во-вторых, нужно было скинуть несколько килограммов, как то велела ей сделать Лия, которая привезла её сюда несколько дней назад.

- Пап? Это ты? - окликнула Надя отца, когда услышала, как в холле грохнула дверь.

Именно грохнула - иначе не скажешь.

Он не ответил. Промчался к себе и с силой захлопнул дверь в свою спальню. Надя озадаченно нахмурилась. Отец, вероятно, был зол, только причины выяснять как-то совершенно не хотелось. Попадать под горячую руку - последнее, чего желалось Наде.

Прикусив нижнюю губу, она вздохнула и защёлкала пультом. Пусть всё уляжется, а потом, если отец захочет, он ей расскажет.

Время близилось к полуночи. Обычно папа возвращался от Лии часов в десять вечера, потом они заказывали что-то из ресторана и сидели, уминали самую вкусную еду на свете под звук приглушённо работающего телевизора. А тут - тишина.

- Пап? - Осторожно постучав в дверь комнаты отца, позвала Надя. - Я могу войти?

- Заходи, - послышалось с той стороны.

Надежда осторожно заглянула к папе и улыбнулась.

- Я тут подумала, может, снова закажем паназиатскую кухню, как вчера?

Отец выглядел мягко говоря странно - взъерошенный, с лихорадочно блестящими глазами, он воззрился на Надю так, словно видел её впервые.

- Паназиатскую кухню? Паназиатскую? - Папа запрокинул голову и рассмеялся. - Твоя мамаша уже делает так, чтобы и ты, и я, и Малинка, а ещё мои Лия с сыном в итоге стали жрать сплошной доширак!

Он выплюнул эти слова с такой ненавистью, что Надя не удержалась и вздрогнула. Что случилось, понять она не могла.

- В холодильнике нет продуктов. Вообще, - пролепетала, не зная, как реагировать на сказанное.

Папа вздохнул и, смягчившись, поманил её к себе. Похлопал по подлокотнику кресла, на котором Надя и устроилась.

- Конечно, сейчас всё закажем, - сказал он, когда она положила руку ему на плечо.

Надежда не знала, что ещё сделать и как подбодрить отца. О чём его можно спрашивать, о чём - нет. Она не хотела лезть в то, что её не касалось - папа и мама были взрослыми людьми, у них была своя отдельная жизнь. Надя бы и сама не желала, чтобы кто-то влезал в вопросы, которые касались только неё. Единственное, что она очень скучала по общению с сестрёнкой все эти дни, что они провели врозь. Но знала, что рано или поздно они с Малинкой обязательно помирятся. Просто Лизке нужно время, чтобы немного прийти в себя. А потом сестра обязательно приедет к ней в гости - в хоромах, в которых они с папой жили, хватит места и Малинке.

- Так что там творит мама? - всё же осторожно уточнила Надя.

Челюсти отца сжались.

- Она решила действовать через твоего деда! И как он не помер, пока сюда летел? - вновь хрипло выплюнул слова отец. - Завтра встречаемся с ней и моим папашей, чтобы выслушать их условия. Хотя, я не понимаю, что там за условия могут быть.

Он вскочил на ноги и заметался по комнате.

- Один уже на ладан дышит, вторая - свои игрушечки лепит и считает это делом всей жизни. Да они за полдня прикончат всё, что я создавал все эти годы!

Надя не особо разбиралась в сказанном, но кивала и качала головой. А ещё очень хотелось заверить папу, что он уж точно разберётся со всеми проблемами, которые ему пытаются создать дед и мама, но он уже вошёл в раж.

- Я всегда - всегда, запомни это, дочка! - думал в первую очередь о вашем благополучии! Ты, Малинка и мой будущий сын - вот ради чего я всё это делаю! А что будет с фирмой, когда она окажется в руках тех, кто ни черта не умеет?

Он расхохотался - этот смех показался Наде идущим из самого ада. Таким отца она не видела никогда. Потому просто тихо сидела и давала ему высказаться.

- Я не пойму, как у неё так получается быть важнее, чем я? М? Или она просто хитрая дрянь, как и сказала Лия? Надо же! Тут же побежала жаловаться! И не своим бедным родственничкам, а сразу туда, где ей пообещали золотые горы!

Подойдя к столу, он опёрся на него ладонями и, опустив голову, сделал несколько рваных вдохов.

- Ничего… С этим я разберусь, да так, что они забыть забудут, как соваться, куда не просят.

Папа медленно поднял голову и посмотрел на Надю. Улыбнулся, кажется, приходя в себя и вновь становясь привычным.

- Заказывай еду, поболтаем о той встрече, что для тебя организовывает Лия, - сказал он, успокаиваясь.

Надя несмело улыбнулась и, кивнув, помчалась за телефоном.

Глава 20

Евгений Александрович, разумеется, остался у нас с Малинкой. Несмотря на вялое сопротивление со стороны свёкра, я была непреклонна. Пребывание в отеле в его состоянии - самое худшее, что мы могли придумать в принципе. Потому отец Миши расположился в комнате Нади, сетуя на то, что доставляет нам с Лизкой хлопоты, а я была счастлива от простой вещи - облегчения, которое ощущалось внутри.

Всего лишь его ростки, которые могли просто завянуть со временем, но мне сейчас они казались той самой пресловутой соломинкой, протянутой мне в бездну отчаяния.

- Т-с-с! - сказала я Алике и маме, которые приехали ко мне за пару часов до момента, когда мы с Евгением Александровичем должны были отправиться на встречу с Мишей.

Решение было принято почти единогласно, хотя, я и сомневалась в том, что настолько кардинальные методы, когда вместо Миши главным участником завещания должна была стать я, как представитель Лизы и Нади, уместны. Всё же Малинин и вправду многое вложил в их с отцом фирму. Правда, по словам Евгения Александровича, его сын уже получил все дивиденды, даже с лихвой.

- Заходите, только не шумите. Отец Миши спит.

Алика и мама засуетились в прихожей. Тётя, к моему удивлению, притащила какой-то несессер. На мой вопросительный взгляд шепнула в ответ:

- Не могу же я тебя отпустить на такую важную встречу неподготовленной!

Я покачала головой, но отвечать не стала. Проводила мать и Алику на кухню, взялась готовить чай. Мама была чем-то недовольна - поджимала губы, отводила глаза. Всё ясно - за то время, что мы не виделись, наверняка надумала ещё воз и маленькую тележку всякого.

- Миша мне звонил. Вчера и сегодня. Утром я даже ездила к нему с Надей в гости, - сказала она, когда устроилась за столом.

Я едва сдержалась, чтобы не охнуть, когда плеснула себе на руку кипятка из кружки. Прикрыла глаза и мысленно простонала. Сколько ещё раз отголоски двойной жизни, которую вёл Малинин, и которая уже стала достоянием общественности, станут настолько остро отзываться внутри меня?

- Какой он, оказывается, гостеприимный! - фыркнула я, поставив перед матерью и Аликой чай.

Сама присела напротив, ожидая продолжения рассказа от мамы. В принципе, ничего неожиданного не случилось. Было ясно, что Миша, начав терять то, что являлось способом обеспечить завышенные потребности его любовницы, станет бить во все колокола.

- Я познакомилась с его Лией. И настаиваю на том, чтобы ты просто переждала и перетерпела! Зная Мишу, могу уверенно сказать - он такое вряд ли долго выдержит. Еда из какой-то забегаловки, отсутствие уюта. Он привык не к этому, а к хорошей жизни и скоро вернётся к тебе.

- Чтобы я тут же бросилась к нему с тапочками в зубах и земными поклонами за то, что господин вернулся к своему привычному существованию?

Алика фыркнула. Она не вмешивалась, лишь только смотрела то на меня, то на свою сестру. Видимо, понимала, что я вполне могу постоять за себя и сама.

- Дура ты, Тоня, - покачала головой мама. - Тебе скоро сорок, у тебя мужик богатый, а умом так и не разжилась. Перетерпела бы, зато потом ходила бы королевой.

- Королевой со шваброй в зубах, чтобы Миша чувствовал себя комфортно, я помню, - кивнула матери.

- Ну а что? Тебе ведь тоже нравится всё это. - Она обвела рукой кухню. - Чтобы с работы-учёбы пришли, а тут первое, второе и третье.

- Нравилось, да. Но у нас с Лизкой уже совсем иная жизнь. И нам она очень по душе. Спасибо за совет, конечно, но я вынуждена его в расчёт не брать. Мы с Мишей разводимся и делим имущество. А дальше он идёт есть заказы из забегаловки со своей Лией. Кстати, зачем он тебя звал? Ты не сказала.

- Затем, чтобы понимать, как далеко ты зайдёшь в том, что вы задумали с его отцом.

- И что ты ему поведала? Что не знаешь, но попытаешься выяснить? Собралась шпионить за мной?

Алика поднялась из-за стола - взяла принесённое с собой, мотнула головой в сторону моей комнаты, мол, подожду тебя там. Я же дождалась, когда она выйдет и, подавшись к матери, отчеканила:

- Если это так, то тебе, мама, моё первое и последнее предупреждение: станешь нести и дальше эту ересь из домостроя или вынюхивать здесь что-то - я тебя к Малинке на пушечный выстрел больше не подпущу. Не хватало мне, чтобы ты у дочери стала насаждать всякую чушь о том, что женщина - это никчёмное приложение к мужчине.

Мама округлила глаза, но ответить я ей не дала. Вскочила из-за стола и устремилась к Алике. Больше выдерживать этот феерический бред я была не в силах.

- Ну, вот! Смотри, - велела тётя, когда я уже собиралась возмутиться и сказать, что в боевом раскрасе для этой встречи не нуждаюсь - настолько долго колдовала она над моим макияжем.

Я открыла глаза и мой рот сам по себе приоткрылся тоже. «Боевым раскрасом» здесь и не пахло, всё было очень деликатно и минимально, но… на меня из зеркала смотрела какая-то незнакомка.

Алика особо подчеркнула глаза - во взгляде напротив появились таинственность и даже какая-то чертовщинка. Незначительные недостатки были при этом надёжно скрыты, а все достоинства - выгодно подчёркнуты.

- Это не я, - выдохнула, когда немного пришла в себя.

Вдобавок, тётя заколола мои волосы так, что получилась простая, но эффектная причёска. Я поднялась и покрутилась перед зеркалом - так притягательно я ещё не выглядела никогда в жизни. Даже восемнадцать лет назад на простой и скромной собственной свадьбе.

- И платье просто шик, почему я его у тебя в гардеробе не видела? - нахмурилась Алика.

Я разгладила несуществующие складки простого чёрного «футляра», который и впрямь сел точно по фигуре. За несколько дней умудрилась немного похудеть, что, учитывая стресс, было вполне объяснимым, и вот влезла в платье, купленное бог весть когда.

- Я и сама о нём забыла, - покачала головой и, взяв клатч, обняла тётю, шепнув: - Спасибо!

- Пф, - отмахнулась та, - Глупости. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Направившись к двери, я покрутилась вокруг собственной оси под подбадривающий возглас тёти, а когда вышла из комнаты, столкнулась с Евгением Александровичем.

- Однако, ты заставишь меня пожалеть, что мне не на тридцать лет меньше, - окинул он меня восхищённым взглядом и покачал головой, галантно подавая мне руку.

Мама, наблюдающая за этим со стороны, неодобрительно поджала губы, на что я никак не отреагировала.

- Для меня вам всегда всего тридцать пять, Евгений Александрович, - улыбнулась свёкру и, накинув пальто, вышла из квартиры в прекрасном настроении.

Которое улетучилось в тот момент, когда мы со свёкром сидели в ресторане и ждали прибытия Миши. Он опоздал минут на десять, а когда уже Евгений Александрович собрался позвонить сыну, к нашему столику подошли двое.

Мой муж.

И его любовница.

Глава 21

Я почувствовала, как горячие сухие пальцы свёкра легли поверх моей вмиг похолодевшей ладони. Сжали, давая знать, что он рядом. Я чуть пожала их в ответ, безмолвно благодаря за поддержку, в которой и сам Евгений Александрович нуждался не меньше моего.

Этот жест не укрылся от глаз Миши. Он хмыкнул, но ничего не сказал. Галантно отодвинул стул для Лии, устроился рядом с ней, когда любовница Малинина присела и демонстративно устроила руку на своём беременном животе. Я машинально отметила, что мы заняли весьма красноречивые позиции за столом - двумя группками по два человека. Это невольно развеселило и я начала расслабляться.

- Евгений Александрович, я очень рада с вами познакомиться, - томным бархатным голосом проговорила Лия, предварительно сняв очки и посмотрев на свёкра холодным взглядом.

Её полные, красивой формы губы растянулись в улыбке, модель протянула отцу Миши узкую ладонь. Я инстинктивно заметила шикарное кольцо, красующееся на её безымянном пальце.

- Как человек воспитанный, совру, что я с вами - тоже, - ухмыльнулся в ответ свёкор, всё же, после некоторого раздумья пожав протянутую руку. - Хотя, думаю, что в конце нашей встречи вы, Лия Ивановна, уже не будете настроены так благосклонно.

Я не сдержалась и громко фыркнула. Ивановна! В сочетании с именем, имечко у звезды было очень колоритным.

- Извините, - хихикнув, я схватила со стола салфетку и прижала её к губам.

Осторожно промокнула, чтобы не стереть макияж.

- Можно просто Лия, - не удостоив меня и взгляда, так и продолжила улыбаться Мыльникова-Штерн. Правда, лучезарность её насквозь фальшивой мины заметно померкла.

- Предпочитаю деловой тон, Лия Ивановна.

Свёкор принялся изучать меню, я последовала его примеру. Бросила быстрый взгляд на мужа - было видно, что он чертовски напряжён. На чётко очерченных скулах играли желваки. Он убрал со лба прядь волос - этот жест отозвался внутри меня болезненным уколом. Всё же восемнадцать лет совместной жизни вычеркнуть из памяти было не так просто.

- Ты отозвал генеральную доверенность, отец, - процедил Михаил, когда официант принял у нас заказ.

Судя по количеству блюд, никто из нас задерживаться на этой встрече не собирался. Оно было понятно сразу - Евгению Александровичу было необходимо убедиться в том, что ситуация, в которой оказалась его фирма, действительно плачевная. И что Миша осознаёт, до чего довёл компанию своего отца. А больше обсуждать без адвокатов вроде как было нечего.

- Именно так. И планирую теперь лично распоряжаться своей собственностью, в которой ты оставил весьма ощутимые бреши.

Михаил фыркнул и покачал головой. На его лице появилось выражение а-ля «Ну и идиот у меня папаша». Но говорить вслух он этого, разумеется, не стал.

- Евгений Александрович, Миша очень грамотный специалист, - вступила в разговор Мыльникова. - Сеть салонов, которая была куплена для меня, уже приносит стабильный доход. Учитывая, что мы с Михаилом вот-вот поженимся, - она не удержалась и бросила на меня уничижительный взгляд, полный презрения, - эти деньги своего рода семейные.

- Своего рода?

Свёкор приподнял бровь и потянулся за стаканом воды. Отпил глоток, отставил его обратно.

- Эти деньги находились в резервном фонде моей компании. Тратить их вот так - сущая глупость.

- На это у меня имелись все полномочия!

Миша опять стал заводиться. Говорил так громко, что мы уже начали привлекать внимание. Теперь уже Лия положила руку поверх его предплечья и сжала. Малинин мгновенно успокоился.

- На это у меня имелись все полномочия, папа. И, насколько ты помнишь, отдавал мне фирму ты в полное владение, ведь я твой единственный наследник!

- Был им. Пока я не увидел, что от фирмы вот-вот останутся ножки да рожки.

Евгений Александрович откинулся на спинку стула. На его лбу выступили бисеринки пота, что меня встревожило. И хотя свёкор изо всех сил показывал, что он держится молодцом, его состояние не могло не вызывать у меня беспокойства.

- Что значит, был им? - хмыкнул Миши. Я почувствовала физически нервные нотки, сквозящие в голосе мужа. - Ты лишаешь меня наследства?

- Я сделаю наследницами моих внучек. С условием, что каждая из них сможет вступить во владение фирмой не раньше, чем им исполнится по двадцать пять лет. А до тех пор управлять фирмой будет Тоня. Я всем ей помогу, покуда жив. В Калининград больше не вернусь. Найду самых лучших юристов, которые сделают всё, чтобы вернуть разбазаренное тобой. Или вообще придумаю что-то вроде того, что творит Лия Ивановна. Например, женюсь на Тоне. Ну, или подарю ей фирму и все оставшиеся активы. Вот моё решение.

Я едва удержалась от того, чтобы не отшатнуться, насколько ужасающе злым взглядом вцепился в меня муж. И Лия, наверное, тоже - этого видеть я не могла, потому что Мыльникова уже нацепила очки обратно на свой изящный вздёрнутый носик.

- Знаешь что, Тоня, - процедил Миша, сосредоточив всё своё внимание на мне. - Не будь мой отец настолько болен и не знай я, что он приехал буквально вчера, я бы решил, что ты с ним спишь.

Он выдал эту отвратительную даже на слух тираду и показательно устроил широкую ладонь на располневшей талии любовницы. Весь его горделиво-надменный вид буквально кричал - вот, что важно. И должно быть таким для всех в радиусе сотни километров.

- Миша… - послышался предупреждающий голос свёкра, но я вполне могла постоять за себя.

- Ты это на собственном опыте познал? - ответила, пока Евгений Александрович и его сын не схлестнулись в словесной дуэли. - Не волнуйся, Малинин. Я, в отличие от тебя, из койки в койку не прыгаю, пока связана обязательствами. Так что спала я в последнее время только с тобой.

- Чушь! - буквально выплюнула в ответ любовница мужа. - Миша не настолько неразборчив, чтобы, встретив меня, ложиться в постель со старой женой.

Я вскинула бровь, с насмешкой посмотрела на Лию, потом на Михаила. Муж растерялся, но лишь на мгновение. Хохотнул и покачал головой.

- Ты переходишь границы разумного, Тоня, - сказал он, но в голосе его уже не было уверенности.

Да, этот разговор уже перешёл в то русло, которого интеллигентные люди в беседах не касались. Вот только как раз таковыми людьми ни Миша, ни Лия не были. Да и Евгений Александрович с интересом слушал, что будет дальше, кажется, полностью удовлетворённый тем, как повернулась беседа.

- Я перехожу? А может, Малинин, их переходил ты, когда неделю назад приезжал от любовницы и ложился со мной в постель вовсе не для того, чтобы отдыхать?

Глава 22

- Перестань лгать, Тоня! - яростно одёрнул меня Миша.

Его правая, свободная от поглаживаний живота любовницы, рука легла на стол и с силой сжала вилку. Возможно, это было глупо, но мне представилось, что Малинин сейчас на грани и может в любой момент запустить в меня ею. Или, что хуже, вонзить туда, куда дотянется.

Он обвинил меня во лжи, и я могла своим признанием в беременности если не убедить Мыльникову в том, что говорю правду, то хотя бы посеять в душе Мишиной любовницы семена сомнений. Но цена такого признания была бы слишком высока. Не сейчас, не когда я уязвима и пока не приняла решения - идти ли на предложение адвоката.

- О, прости, - приложила я пальцы к губам. - Я просто только сейчас догадалась, что когда ты залезал на меня, видимо, представлял вовсе не меня, а Лию. А ей просто забывал поведать о таких интимных пикантных подробностях.

Это было грубо, почти на грани фола. И полыхнувшие адовым огнём глаза Миши говорили красноречивее любых слов, которые наверняка готовы были сорваться с уст мужа: «Тоня, ещё хоть слово, и тебе не поздоровится!» Но мне не было страшно. Уже - нет.

- Антонина, вы бы почаще в зеркало смотрелись, - со смешком в голосе, проговорила Лия, небрежно отталкивая руку Малинина и поднимаясь из-за стола.

Миша, как по команде, последовал её примеру.

- Или у вас нет такого предмета обихода? Я пришлю вам его в подарок по почте. Будете любоваться на отражение и задавать себе вопрос - кто готов будет на вас позариться, если рядом стану находиться я? Всего доброго.

Последние два слова Лия обратила к свёкру. Тот никак не отреагировал, и Мыльникова удалилась, покачивая бёдрами. Следом за ней, как верный страж, шествовал Миша.

Едва они скрылись из виду, как я почувствовала себя словно бы меньше и незаметнее. Как будто кто-то выпустил из моих лёгких весь воздух, и теперь я стала своего рода оболочкой.

- Пустышка и дрянь, - констатировал Евгений Александрович. - Ума не приложу, чем она его околдовала? Красавица, тоже мне! Алчная пустышка!

Он откинулся на спинку стула, по его уставшему виду было понятно, что остатки сил уже покинули свёкра. Но прежде, чем я успела бы предложить ему уехать, уточнил:

- Ты ведь специально её дразнила, да? - На губах Евгения Александровича играла улыбка. - Или мой сын действительно настолько нечистоплотен, что таскал домой… вот это вот всё?

Свёкор неопределённо помахал в воздухе рукой, и в любой другой ситуации я бы замяла эту беседу, но сейчас почувствовала желание поделиться тем секретом, который был достоянием всего двух людей. И ещё моего врача, разумеется.

- Я не дразнила её, - покачала головой, вертя в руках салфетку. - Мало того… я ношу третьего ребёнка, Евгений Александрович. Узнала о нём в тот день, когда попала в ту злополучную аварию. Мы с Малинкой как раз ехали из клиники. И это пока секрет. Для Миши уж точно.

Я растянула губы в кривоватой улыбке, свёкор смотрел на меня сначала с удивлением, а затем - лицо его буквально осветилось радостью, идущей изнутри. Он вновь положил ладонь поверх моей руки и с горячностью сказал:

- Это самая лучшая новость для такого старика, как я. Теперь я просто обязан не только увидеть третьего внука или внучку, но ещё и лично отвести его в первый класс, как минимум!

Я тихо рассмеялась, покачав головой.

- А лучше - к алтарю, - ответила и через мгновение притворно строго добавила: - А сейчас домой. И возражения не принимаются.

И широко улыбнулась, когда Евгений Александрович шутливо отдал мне честь.

* * *

Между ними за время пути домой не было произнесено ни слова. Это напрягало Мишу так, что он ощущал страх. Чувство какого-то непонятного ужаса присоединялось к злости на жену и отца. И хотя Малинин был уверен, что у этих двоих ничего не выйдет, агрессия никак не хотела исчезать.

Лия позволила проводить себя до двери в квартиру, но даже когда скидывала туфли в холле, погружённом во мрак, молчала. А Миша не стремился нарушать тишину, опасаясь услышать, например, что она просит его на время исчезнуть и не появляться рядом.

Она прошла в сторону огромной ванной, откуда мгновением позже раздался… грохот и звон разбившегося стекла. Малинин, лишь на секунду замерший от неожиданности, сорвался с места и помчался к Лие.

- Девочка моя… что… - начал он, но ответ пришёл сам собой.

Зеркало во весь рост, висящее напротив застывшей посреди ванной Лии, пошло трещинами от того, что она запустила в него флаконом духов. Сама склянка, разбившаяся на осколки, валялась на полу, распространяя вокруг себя приторный тягучий запах.

- Я их ненавижу! Ненавижу! - хрипло то ли простонала, то ли выдавила из себя Лия.

Потянулась и взяла новый флакон, но Миша перехватил её руку. Высвободил из пальцев очередной шедевр парфюмерии, с усилием потянул Лию на себя.

- У нас всё продумано и есть страховка, ты же помнишь!

Чуть встряхнув любовницу, он стал шептать ей какие-то глупости. Вроде того, что она для него самая красивая, что он сделает всё, чтобы уберечь свою девочку от тревог. И в тоне Малинина наряду с горячностью сквозило отчаяние.

Когда Лия вдруг вцепилась в него и, приподнявшись на носочках, стала покрывать лицо Миши короткими прохладными поцелуями, Малинин сначала неверяще застыл, а потом вжал в себя Лию едва ли не до хруста костей.

- Ты ведь любишь только меня? Скажи! - велела она, и Миша, испытывая такое возбуждение, которого не ощущал никогда в жизни по отношению ни к одной женщине, с жаром ответил:

- Только тебя, моя девочка. Моя родная.

Треск рвущейся ткани, жадные вдохи и первые стоны - всё это наполнило ванную, примешиваясь к аромату духов, от которого плыла голова. Мише почудилось, что воздух пропитан феромонами, от чего крышу сорвало окончательно, хотя, казалось бы, это случилось ещё в тот момент, когда он впервые увидел эту невероятную женщину. Которую сейчас сжимал в объятиях, губы которой неистово кусал.

- Тебе же нельзя… - цепляясь за остатки истаявшего разума, выдохнул Малинин, доходя до грани.

Лия застыла, но лишь на мгновение. Искривила красивые губы в соблазнительной улыбке.

- Ты же знаешь, я многое умею, - выдохнула она и стала опускаться перед Мишей на колени.

Малинин почувствовал себя едва ли не богом.

Глава 23

- Антонина! Тоня! - окликнул меня мужской голос, на который я обернулась, в недоумении нахмурив брови.

Мы с Евгением Александровичем как раз ждали такси, которое должно было подъехать с минуты на минуту. И к неожиданным встречам на выходе из ресторана я, по правде говоря, готова не была. Особенно если учесть тот факт, что встреча эта состоялась с Яном Корниловым. Именно он окликнул меня и теперь, когда я стояла, не зная, как реагировать на неуместную радость, появившуюся в душе, направлялся к нам.

Выглядел Ян вовсе не так, чтобы можно было смело сказать - он был в ресторане на деловом ужине. Галстук отсутствовал, пару верхних пуговиц рубашки - расстёгнуты. Пиджак заменял собой верхнюю одежду, и мне оставалось лишь гадать, как Корнилов ещё не замёрз до костей.

- Привет, - поздоровался он со мной. Затем повернулся к Евгению Александровичу: - Добрый вечер. Я вас помню - вы отец Михаила Малинина.

Свёкор некоторое время всматривался в черты лица Яна, затем перестал хмурить брови и растянул губы в улыбке:

- Ян? Сын Вадимки?

Корнилов кивнул.

- Ждёте такси? Я могу подвезти, - сказал, указывая на машину, припаркованную чуть поодаль.

Я тут же замотала головой.

- Спасибо, но не нужно. Такси уже прибыло.

Перед нами и впрямь уже остановилась белая Киа, к которой я подошла и распахнула заднюю дверцу. Ян последовал за мной и Евгением Александровичем.

- Жаль. Я хотел как раз с тобой кое-что обсудить. Деловой разговор, всё такое, - сказал Корнилов, когда я помогла свёкру устроиться в такси и уже собиралась сесть рядом с ним.

Повернувшись к Яну, я гадала, для чего он ищет повод продолжить со мной этот вечер. И ответов у меня на этот вопрос не находилось.

- Вот и поезжай, - вдруг вступил в беседу Евгений Александрович. - А я прекрасно доберусь на такси.

И вдруг, не успела я и слова сказать, потянулся и, взявшись за ручку, добавил:

- До встречи, Ян, - после чего захлопнул дверцу, а такси почти сразу поехало в сторону шоссе.

Я растерянно хлопала глазами, не понимая, что вообще происходит.

- Вот и решили, - совершенно удовлетворённый, сказал Корнилов. - Идём?

Конечно, первым порывом было возмутиться и сказать, что никто ничего не решал. Но Ян уже начал замерзать, хоть это и скрывал. Засунул руки в карманы брюк, чуть поёжился, ожидая, пока я ему отвечу.

- Идём, - всё же сдалась я, но добавила строго: - А вообще так дела не делаются.

Через полминуты мы устроились в машине Яна. Корнилов тут же включил обогрев салона, позаботился о том, чтобы и моё сидение тоже не оставалось ледяным.

- Без куртки ходить зимой - глупо, - сказала я и тут же мысленно себя обругала.

Глупым было как раз говорить о подобном взрослому двадцатипятилетнему мужчине. Как наседка, ей-богу! Однако Яна, кажется, моя ремарка не задела.

- Я только до машины и обратно, - сказал он и мы тронулись в путь.

Первое время молчали. Я лишь изредка косилась на Корнилова, который уверенно вёл авто в сторону моего дома. Скупые и чёткие движения, ничего лишнего. И ни единого нарушенного правила.

Так, нужно было взять себя в руки и перестать думать о том, о чём мыслить не стоило от слова совсем.

- Это ведь была она? - вдруг спросил Ян, когда я уже собиралась расспросить, что за дело у него ко мне такое.

Все слова тут же вылетели из головы, а мои брови озадаченно нахмурились. Словно чувствуя это, хотя, в мою сторону и не смотрел, Корнилов пояснил:

- Отец как-то обмолвился про какую-то модель. Не думай, он не сплетник, просто злился тогда.

Я поёжилась, когда почувствовала, как по телу прошла волна ледяного озноба. Нет, пожалуй, вот так запросто привыкнуть к тому, что моя жизнь обсуждается, я пока не могла.

- Да, это она. А почему ты спрашиваешь? - не сумев сдержать воинственности в голосе, уточнила у Корнилова.

Отчего-то показалось, что Ян во время ужина только и делал, что сидел в своей компании, которую я даже не заметила, и любовался Лией.

- Да просто так, - пожал Корнилов плечами. - На модель она как-то не тянет. Вот ты - другое дело.

Он произнёс это таким ровным спокойным тоном, что у меня даже сомнения не возникло - Ян не ставил цели сделать какой-то сверхъестественный комплимент. Он действительно говорил, что думал.

- Скажешь тоже! - повторила я ту фразу, которую сын Вадима уже от меня слышал. И добавила, переводя разговор в иное русло: - Так что там за дело, о котором ты говорил?

Ян остановился на светофоре - от него до дома было ехать от силы пару минут. Повернул ко мне голову и вдруг показалось, что он скажет - а поехали ещё покатаемся по вечернему городу?

И почему мне в голову такие мысли лезли? Наверное, оттого, что с Яном я подспудно чувствовала себя молоденькой девчонкой, которой уже давно не была.

- А, да отец просил заказ забрать, который ты должна была сделать. То ли бельчат, то ли зайчат.

- Так это был Вадим? - приподняла я бровь, ощущая нечто вроде разочарования.

И зачем Корнилову-старшему нужны были все эти танцы с бубнами? Заказал бы через меня напрямую, а не играл в странную благотворительность.

- Что Вадим? - очевидно, не понял Ян.

- Ничего, - отмахнулась я и указала на светофор, который уже загорелся зелёным. - Поехали. Только заказ я тебе сегодня не отдам. Завтра заехать сможешь после обеда? Нужно ещё всё упаковать.

Корнилов кивнул и широко улыбнулся.

- С удовольствием заеду, - сказал он, и остаток пути мы проделали в молчании.

Ян, несмотря на мои заверения в том, что прекрасно поднимусь к себе сама, проводил меня до дверей в квартиру. Пока ехали в лифте, я прокручивала в голове вопрос - пригласить Корнилова на чай, или завершить нашу встречу на лестничной клетке? И, видимо, моё смятение слишком хорошо читалось, потому что Ян сказал, когда я доставала ключи:

- Уже поздно, я поеду. Рад был повидаться.

Я не без облегчения выдохнула и, открыв дверь, повернулась к Корнилову.

- Я тоже была рада. До встречи.

И не успела зайти в квартиру, как из той вышла моя мать собственной персоной. Она пристально осмотрела моего провожатого, поджав губы. У меня и сомнений не возникло - уже завтра, если не сегодня, всё будет доложено Малинину. Именно эта мысль первая пришла в голову.

- Евгений уже дома, а я поеду, - буркнула мать, не поздоровавшись с Корниловым.

После чего, чеканя каждый шаг, направилась к лифтовому холлу.

- Поразительное воспитание! - проводив её взглядом, притворно возмутился Ян, чем вызвал у меня смех.

И, пожав плечами и тоже посмеиваясь, зашагал следом за матерью.

Мне не оставалось ничего другого, как покачать головой и отправиться домой.

* * *

- Ух ты! Сколько покупок! - восхитилась Надя, когда на пороге их с отцом квартиры возникла Лия Штерн.

- Не обольщайся, - отрезала будущая жена отца. - Нам с тобой из всего этого добра от силы брокколи и горсть петрушки.

Она сгрузила бумажные пакеты на руки Наде и, скинув шубку и не разувшись, направилась в ванную.

- Разбери всё и подумай, что приготовишь на ужин. А я ненадолго отлучусь.

Лия ушла, а Надя, наморщив нос, потащила покупки на кухню. Брокколи и петрушка не были тем, что она любила употреблять в какое бы то ни было время дня и ночи, но раз Лия предпочитала ужинать именно так - без проблем.

В пакетах оказались пара упаковок стейков, умопомрачительно пахнущий багет, какой-то дорогущий сыр, икра, зелень и овощи и бутылка вина. Выудив это всё и разложив на столе, Надя вздохнула. Что там сказала Лия? Ей предстоит готовить ужин? И почему она заранее не узнала об этом и не попросила отца нанять на сегодняшний вечер какого-нибудь повара?

- Что у нас здесь? - спросила Лия, входя на кухню и приподнимая очки.

Её неизменный атрибут стал для Нади настолько привычным, что сейчас, когда Лия на мгновение оказалась без них, лицо папиной будущей жены показалось ей неузнаваемым.

- Вино… отлично, - сказала Лия, как будто видела весь этот набор продуктов впервые.

Она взяла бутылку, подошла к ящику стола и безошибочно нашла в нём штопор.

- Открой и налей мне бокальчик, - велела Наде, которая тут же бросилась выполнять поручение. В то время как Лия продолжила: - От одного ничего не будет, так все гинекологи говорят.

Подойдя к столу, Лия устроилась на самом его краешке. Отломила кусочек багета и задумчиво отправила его в рот.

- Сегодня познакомишься с важным человеком. Его зовут Пьер. На деле Пётр, но даже не смей его так называть!

В голосе Лии звучали такие нотки, как будто она уже не раз сталкивалась с тем, что Надя её ослушивалась, и вот теперь решила во что бы то ни стало донести до неразумной девчонки важные вещи.

- Что это за человек? - спросила Надя, подавая Лии бокал вина.

- Через него попадёшь на свою первую фотосессию. Но не сразу, разумеется, - пожала плечами Лия. - Сначала тебе придётся многому научиться.

Она отпила внушительный глоток и указала Наде на бутылку.

- Налей и себе. Тебе нужно расслабиться.

Глава 24

Расслабиться. Это слово отголоском чего-то угрожающего пронеслось в мыслях Надежды, но она, вопреки здравому смыслу, всё же наполнила бокал и для себя.

Спиртное не любила. Вернее, не так. Оно не вызывало у неё интереса. Пара глотков шампанского, пригубленного за новогодним столом, да и то, исключительно потому, что хотела попробовать алкоголь, и мама пошла у Нади на поводу - разве это шло в счёт?

Мама… Такое близкое слово, которое было таковым семнадцать лет. И такое далёкое сейчас. Думая о матери, Надежда испытала досаду. Она уже взрослая. И делать должна тоже всё по-взрослому. И не с мамой она теперь живёт, а совсем с другой женщиной, пусть и приходит Лия от силы раз в три дня.

Сжав бокал, Надя залпом выпила его, получив одобрительный кивок от Лии. Вот и правильно. Она всё делает верно - остальное, по сути, такая фигня.

- Давай, приступай к мясу, - велела ей Штерн, сползая со стола и отходя к окну.

Приступать к мясу? Надя нелепо хихикнула. Она и в трезвом-то уме не знала, как подступиться к стейкам. А уж после бокала вина, которое растеклось по её нутру приятным теплом, и вовсе не понимала, чего от неё хотят.

Всё же найдя в себе силы на то, чтобы вскрыть упаковки с отборной говядиной, Надя потянулась за телефоном. Наверняка в интернете есть как минимум сотня рецептов того, как приготовить это прекрасное мясо. Мама бы наверняка справилась с этой задачей на ура. И почему Надя вдруг стала об этом думать?

- Немного дать отдохнуть, - проговорила она, неожиданно разозлившись и закрывая страницу с рецептами. - А потом просто пожарить и снова дать отдохнуть, - добавила следом и вынула из шкафчика сковороду.

То, что стейки у неё явно не получатся, Надежда отметила каким-то отстранённым десятым чувством. Лия скривила нос, глядя на её кулинарные потуги, но говорить ничего не стала. Или просто у неё не было на это времени, ведь в дверь квартиры позвонили.

- Пойду открою, это наверняка Пьер, - лениво-скучающим тоном проговорила Лия и направилась в холл.

Надя снова хихикнула - на этот раз нервно. Кем бы ни был этот самый человек, способный дать ей возможность вращаться в весьма ощутимых кругах фотомодельного бизнеса, накормит она его очень и очень посредственно.

Если не сказать ужасно.

Папа приехал почти сразу следом за Пьером. Надя не успела составить впечатление о том, что же из себя представляет знакомый Лии. Они о чём-то шушукались, пока Надежда расставляла тарелки на столе. Но извлечь хоть каплю какой-то важной информации из этого не могла.

- Пьер очень тобой заинтересован, - самолично налив в бокал вина, сказала Лия, когда Нады всё же справилась с тем, чтобы накрыть на стол.

Штерн подошла к ней, окинула ленивым взором стейки и наскоро нарезанные овощи.

Конечно, эти шедевры вряд ли кто-то способен был оценить, но что Наде оставалось? Лишь только действовать в соответствии с указанным алгоритмом.

- Он видел те самые фотографии? Которые я тебе скинула? - спросила, она, решив, что с издевательствами в виде необходимости изображать из себя радушную хозяйку покончено.

- Да, видел и ты ему очень понравилась, - заговорщическим тоном проговорила Лия и отошла к отцу Нади. - Милый, перестань говорить обо всякой ерунде! - одёрнула она его, и Миша тут же завершил разговор и сосредоточил своё внимание на этом вечере.

Надя улыбалась во все тридцать два. Вроде бы обратить внимание на неё должен был только Пьер, а она хотела понравиться всем и сразу.

Приятель Лии был приземистым лысым мужчиной. Встреть такого Надя в обыденной жизни - прошла бы мимо и даже не взглянула. Но сейчас, когда Пьер уминал её пережаренный стейк, Наде почудилось, что он весьма импозантный человек. И ещё, что её заметили, ею заинтересовались. А как иначе интерпретировать эти взгляды, которые на неё бросал мужчина, сидящий напротив?

- Мы с Мишей отойдём, - сказала Лия, поднимаясь из-за стола и увлекая за собой папу Нади.

То, что отец едва ли слово произнёс, Надежда отметила отстранённо. Но, кажется, весьма одобрял всё, что происходило - а что ещё было нужно?

- Холодно, - проговорила Надя, когда её утащили на балкон.

Она не знала, зачем, просто шла следом за Пьером, гадая, почему он повёл её именно сюда.

- Хочешь, я тебя согрею? - спросил тот, неспешно вытаскивая из пачки сигарету.

И Надя растерялась - она напрочь не понимала, как правильно ответить на заданный вопрос.

Глава 25

- Не нужно! - всё же выдохнула, на всякий случай отступая на шаг.

Пьер усмехнулся и покачал головой. Закурил, выпустил изо рта сизую струйку дыма.

- Лия сказала, что ты мечтаешь о карьере модели.

Он прислонился бедром к перилам балкона, окинул Надю взглядом. Ей стало не по себе - знала ведь, что до нужных параметров ой как далеко.

- Мечтаю, - кивнула, не понимая, что ещё присовокупить к сказанному.

- И понимаешь, что тебе придётся на многое для этого пойти?

Пьер сделал ещё одну затяжку, продолжая сканировать Надю взглядом.

Да что же это такое? Она чувствовала себя так, словно оказалась голой наедине с толпой. Правильных ответов не знала, а получить желаемое очень хотелось.

- Что вы имеете в виду под «многим»? - уточнила Надя.

Вместо ответа Пьер отбросил окурок и, приблизившись к ней, обошёл, оглядывая со всех сторон.

- Будет зависеть от того, к чему мы хотим прийти, - со смешком констатировал, останавливаясь возле перил и вновь на них опираясь.

Надя сглотнула. Никакой инструкции к тому, как вращаться во взрослых кругах, у неё не имелось. Но она же не могла всё время быть маленькой девочкой, пусть там, в прошлом, ей и было очень комфортно. От необходимости отвечать на то, что она бы предпочла оставить без ответа, её избавил папин голос:

- У вас здесь всё в порядке? - спросил отец, появляясь на балконе.

Смотрел на Надю, которая так и стояла, ёжась от холода.

- Да, пап. Мы с Пьером просто болтали, - через некоторое время выдохнула она, и когда отец кивнул и дал понять, что ждёт её возвращения в квартиру, прошла мимо него и сделала вид, что ничего особенного не произошло.

* * *

Я стояла и вертела в руках телефон. Наверное, раздувать из заказа Вадима какую-то историю не стоило, но и оставить всё вот так я не могла. Жизнь учила тому, что мне нужно реагировать на происходящее не только эмоционально, а я в этом случае была весьма понятливой ученицей.

- Вадь, привет, - сказала я, позвонив Корнилову. - В общем… твой заказ… он готов. Но я бы предпочла больше не играть в такие игры. Если тебе что-то нужно, достаточно сказать об этом напрямую.

Корнилов промолчал, что вызвало у меня ощущение неудобства. Вроде как он сделал благое дело, а я его за это отчитывала.

- Мой заказ? - В голосе Вадима было неподдельное удивление. - Я так и знал, что доверять Яну не стоит.

Теперь уже настала моя очередь поражаться.

- В смысле доверять Яну не стоит? - уточнила, не понимая, о чём говорит Вадим.

- Ну… Я просто просил его забрать заказанное у Светы, а он, похоже, выдал меня с головой.

Я прикусила нижнюю губу, размышляя о том, что вообще творилось. Подобное не приветствовала от слова совсем, но если Корнилов хотел меня поддержать, я могла показаться неблагодарной, если бы стала его за это корить.

- Выдал, да, - рассмеялась, сглаживая ситуацию. - Но в следующий раз…

- Я понял, понял. Всё через тебя напрямую, - тоже хохотнул Корнилов. - Как у тебя дела? - спросил через пару мгновений, когда я уже собиралась попрощаться и положить трубку.

Я беременна, развожусь с мужем, который обобрал самых близких людей до нитки, у меня старшая дочь неизвестно с кем и где, а в целом всё хорошо, - хотелось сказать, но я сдержалась.

- Всё в порядке, - соврала Вадиму. - И я жду Яна, у меня всё готово.

- Он скоро будет, - пообещал Корнилов. - И спасибо за лис, Тоня.

Мы распрощались, и я, взглянув на часы, отправилась упаковывать то, над чем мы со Светой трудились последние несколько дней.

- Ян, - представился Корнилов Лизе, которая смотрела на него так серьёзно, словно прямо сейчас в её голове происходила мыслительная деятельность на тему «можно ли доверять этому человеку».

- Малинка, - всё же ответила ему и протянула руку, которую Ян пожал. - Можете называть меня так. А вообще я Лиза.

Корнилов кивнул и повторил за моей дочерью:

- Малинка Лиза. Мне нравится. Думаю тоже обзавестись каким-нибудь интересным прозвищем.

Она разулыбалась и, бросив на меня весьма выразительный взгляд, побежала к себе. Ян ей наверняка нравился - это было заметно, хотя Малинка довольно разборчиво подходила к вопросу новых знакомств.

- Ты пришёлся ей по душе, - сказала Яну, вручая ему заказ в большом бумажном пакете. - И кстати, зачем Вадику столько лис, он не говорил? - спросила, уже примерно понимая, что Корнилов-старший наверняка просто хотел поддержать меня в трудный период.

- Наверное, просто он осознаёт, что это - тот максимальный бизнес, который ты можешь вести, - внезапно раздался голос Малинина, что нарисовался рядом с Яном словно чёрт из табакерки.

Улыбка тут же померкла на губах Корнилова. Он развернулся к Мише, который смерил его презрительным взглядом. Встал так, что я оказалась за его спиной.

- Малинин, а ты, как я посмотрю, всё никак не успокоишься по поводу того, что теперь дело твоего отца перейдёт знающим людям? - не удержалась я от шпильки, отступив в сторону и окинув мужа насмешливым взглядом.

Михаил был таким взъерошенным, словно за ним была организована погоня, от которой он и скрылся, забежав в нашу квартиру. В сердце кольнуло болью - захотелось взять бывшего мужа и встряхнуть, чтобы он пришёл в себя. Ну или рассказал, как там Надя. Но я сдержалась.

- А ты, я смотрю, времени зря не теряешь, - окинув Яна ещё одним уничижительным взглядом и за секунду превратившись в собранного злого чужака, сказал Миша.

И прежде, чем я бы сообразила, что ответить, Ян проговорил:

- Ты тоже, - хмыкнул он, склонив голову набок. - А вообще… не только же тебе по молодым бегать, - добавил следом, при этом на лице его была такая улыбка, взглянув на которую, можно было с уверенностью сказать - Ян бы многое отдал за то, чтобы прямо здесь и сейчас сцепиться с Малининым в смертельной схватке.

Глава 26

Токсикозами я не страдала ни когда носила Надю, ни когда была беременной Малинкой. Потому какая-то жуткая кишечная инфекция, которая накрыла меня в одночасье, стала полной неожиданностью. Евгений Александрович почувствовал себя хуже. Это случилось сразу после того, как к нему приехал Малинин и они разговаривали на повышенных тонах. О чём, я пока не знала - свёкор молчал на эту тему, я не лезла. Но видела, что состояние отца Миши ухудшилось.

Потому пришлось прямо с утра, когда умудрилась каким-то чудом проводить Лизу до двери и не упасть в обморок, устроить дома лазарет.

Как и на сколько по времени меня «выключило», я и сама толком не могла понять. А когда проснулась и взглянула на часы - меня накрыло ужасом. Сегодня нужно было забирать Малинку, так как последние два урока проходили в бассейне на окраине нашего немаленького района. И время, когда дочь меня ждала на крыльце, началось ещё сорок минут назад.

Схватив телефон, я простонала - несколько пропущенных от Лизы, от её классного руководителя, от Миши и даже от Вадима. Первым делом позвонила дочери - Малинка трубку не брала. Мать её подруги, которой я принялась названивать следом, сообщила, что она забрала свою дочь и они уже уехали. Вадим, номер которого я набрала третьим, к телефону не подошёл. Равно как и Миша, у которого абонент оказался вообще не в сети.

Чертыхнувшись, я кое-как сползла с постели и пошла к свёкру. Он спал, видимо, подействовали таблетки от давления. Мысленно выругавшись, я набрала номер учительницы Малинки, и обомлела - у бассейна сегодня разыгралось целое светопреставление, после которого Миша забрал нашу дочь и увёз. И, судя по тому, что дома Лизки ещё не было, отправились они вовсе не к нам домой.

- Надя? - всё же решилась я и позвонила старшей дочери, когда поняла - страх и отчаяние внутри такие острые, что я едва не падаю в обморок.

- Да, мам? - отчего-то сонным голосом ответила Надежда. - Что-то случилось?

- Ты спишь? Почему не в школе? - вот первое, что спросила, потому что стало ясно - Надя вряд ли в курсе произошедшего.

Она молчала, и теперь мои тревоги из-за старшей дочери стали ещё более ужасающими. Если она решила бросить выпускной класс, а Малинин этому потворствовал, то это будет катастрофой вселенского масштаба.

- Я приболела, - приглушённо ответила Надежда. - А сейчас извини. Хочу спать.

И она просто положила трубку. Прикрыв глаза, я принялась звонить Мише и Лизе. И так по кругу - сначала слушая гудки, затем - абонент не в сети. И всё это время пребывала в самом настоящем своём ожившем кошмаре…

* * *

Он был так чертовски зол, что костяшки пальцев побелели, когда вцеплялся в руль. Эта курица, его почти что бывшая жена, с которой его адвокат уже готовил дело о разводе, умудрилась строить из себя бизнес-вумен высшего разряда, а сама не могла даже вовремя приехать и забрать Малинку! Так что пришлось срываться с работы и мчаться чёрт знает куда. Потому что Надя приболела, а Вадим, которому он принялся названивать сразу после того, как ему сообщили, что Лиза стоит и ждёт на крыльце, а за ней никто не приезжает, вообще был за городом.

- Милый, перестань нервничать, - сказала ему Лия, положив поверх ладони Миши свою холёную руку. - Мы заберём её почти в срок.

Малинин бросил взгляд на часы и начал успокаиваться. Лия права - Лиза подождёт пятнадцать минут, ничего с ней не случится. А это станет поводом провести время с дочерью, познакомить её со своей женщиной при иных обстоятельствах, раз уж первая встреча Малинки и Лии не задалась.

- Да, ты права. Но меня бесит не то, что Лиза ждёт. А то, что эта клуша вообще забыла её забрать!

- Хм, всякое бывает. Особенно когда так увлёкся тем, чтобы прибрать к рукам чужой бизнес, - фыркнула Лия и принялась смотреть за окно.

Они приехали к бассейну ещё через пять минут. Михаил велел Лии сидеть в машине, сам же направился к Лизе, сиротливо стоящей возле перил. И обомлел, когда увидел, что к его дочери направляется ещё и Ян Корнилов.

Малинин даже приостановился - настолько сильным было удивление. Неужели Тоня попросила этого щенка забрать Лизу? Поэтому его ребёнок всё это время мёрз на холоде?

- Эй! - крикнул он Яну, и тот приостановился, так и не добравшись до Малинки.

Теперь уже Миша почти что бежал к дочери, чтобы только не позволить Корнилову увезти её домой.

- Ты что здесь делаешь? - рявкнул он, и взлетев по ступенькам, схватил вещи Лизы.

- Я за ней, - пожав плечами, как будто говорил о совершенно обыденных вещах, указал на Малинку Ян.

- За ней? - Миша рассмеялся. - Вообще-то у Лизы есть отец. Так что забираю её я. А Тоне передай, что с таким отношением к ребёнку её суд лишит прав за считанные мгновения!

Малинка жалобно всхлипнула, и теперь оба мужчины повернулись к ней. Миша только сейчас понял, что у этой сцены есть свидетель - кто-то из персонала бассейна, возможно, тренер Лизы. Это было ему только на руку - возможность насолить Тоне и испугать её на суде, могло стать для него козырем.

- Милая, поехали посидим где-нибудь в кафе, - улыбнувшись дочери, он удобнее устроил в руках её вещи и, взяв Лизу под локоть, принялся спускаться по лестнице.

А Малинка упиралась! Ну, надо же, как её Тоня за это время успела накрутить.

- Лиз… Я могу отвезти тебя к маме, - сказал Ян и тронул его дочь за плечо.

Этого хватило для того, чтобы Миша окончательно вышел из себя. Выпустив руку Лизы, он уронил её вещи в снег и, подлетев к Корнилову, изо всех сил пихнул того в грудь. Глаза застлало алой пеленой, словно почувствовав, что это всё добром не кончится, Ян отступил. Малинин понимал каким-то десятым чувством - не будь рядом с ними Лизы, сын Вадима не стал бы сдерживаться. Но Ян решил по-своему. Он вновь обратился к Малинке:

- Я могу отвезти тебя к маме. Ты меня знаешь, мне можно доверять.

Миша зарычал сквозь стиснутые зубы. Ему можно доверять! А какого вообще хрена? Он в городе без году неделю, за которые успел пару раз увидеться с его дочерью. И ему можно было доверять?

- Я поеду с папой, - пискнула Малинка, видимо, решив таким образом завершить конфликт.

Умная девочка. Видела, что отступать и позволять этому щенку увезти её, Миша не собирается. Вот и славно.

Подняв вещи и даже не удосужившись отряхнуть их от снега, Малинин схватил Лизу за руку и, потащив её к машине, улыбнулся. Всё складывалось как нельзя более удачно.

Когда усадил Малинку в машину, предварительно положив её школьные принадлежности в багажник, понял, что дочь растерялась. Видимо, наличие Лии стало для неё сюрпризом, причём неприятным.

Она инстинктивно схватилась за ручку дверцы, но Миша уже срывал машину с места и мчался, куда глаза глядят.

- Я всё это засняла, - не поздоровавшись с Лизой, нараспев проговорила Лия, продемонстрировав ему свой украшенный стразами айфон.

Малинин, начавший успокаиваться, повернулся к любимой и окинул её восхищённым взглядом.

- Покажем адвокату - пусть скажет, как это можно использовать, - добавила она.

Миша остановился на светофоре и обернулся к дочери. Та забилась в уголок, так и продолжая хвататься за дверцу. Неровен час - остановятся у кафе и решит сбежать.

- Давай потом, - мягко сказал он, вновь со значением посмотрев на Лию.

Та нехотя кивнула и закончила беседу, опять отвернувшись к окну, словно разом потеряла интерес и к Лизе, перед которой в первую очередь и хвасталась своей смекалкой. И, что самое пугающее, к Малинину тоже.

Что ж, это не беда. С Надей у неё сложились хорошие отношения, такие же сложатся и с Лизой. Останавливаясь у торгового центра, в котором особенно любила бывать его дочь, Малинин действительно верил, что обаяния Лии Штерн хватит на всех.

Глава 27

- Я хочу телефон, чтобы позвонить маме! - заявила решительно Лиза, сложив руки на груди, когда Миша открыл дверцу с её стороны.

Всем своим видом его дочь показывала - она не сдвинется с места. Только не учитывала один-единственный факт - её отец был в разы сильнее. А это непослушание он вообще не воспринимал как нечто серьёзное. Знал с младенчества Малинки, что она весьма сговорчивая, хоть иногда и умеет показывать характер.

- Мама, на секундочку, попросту забыла тебя забрать. А я хочу просто провести время с тобой, потому что соскучился и мы давно не виделись, - как можно спокойнее проговорил Миша, склоняясь к дочери.

Его телефон разорвался мелодией входящего. Начала наяривать Тоня. С мрачным удовлетворением отключив мобильник, Миша засунул его в карман.

- У мамы были какие-то важные дела, и она прислала Яна, - упорно поджав губы и не глядя на него, продолжила гнуть свою линию Малинка.

Это начало порядком раздражать.

- Я даже близко не хочу слышать это имя! Я твой отец и хочу провести время с тобой.

- Тогда пусть она посидит в машине, - ткнув пальцем в сторону Лии, которая уже начала притопывать ногой то ли от холода, то ли от точно такого же, как у Миши, раздражения, процедила Малинка.

Терпение Михаила кончилось. Он схватил дочь за руку и вытащил из машины. Хлопнул дверцей, вынул вещи из багажника и повёл дочь к торговому центру. Хочет позвонить матери? Он даст ей это сделать, но только тогда, когда сочтёт нужным сам.

Лиза упиралась, но Малинин тащил её к кафе, и когда усадил на стул, рявкнул:

- Будешь слушаться меня! Иначе останешься без телефона и без поездки обратно домой.

Он бросил её рюкзак, в котором и лежал мобильник, на стул рядом, Лия устроилась неподалёку от Лизы. Малинка вновь упорно поджала губы и принялась смотреть прямо перед собой. Миша сделал вдох и выдох, успокаиваясь, когда Лия взяла его ладонь в свою хрупкую руку.

Она сняла очки и поглядела на Лизу с улыбкой, от которой веяло холодом Снежной Королевы.

- Папа сказал, что ты увлекаешься каким-то спортом, - проговорила Лия, глядя на дочь Миши.

- В этом не соврал, - покачала головой Лиза, - а вот в том, что говорил маме о тебе - да.

- И что же я такого говорил? - с усмешкой спросил Миша, листая меню, которое им подал официант.

- Что Лия красивая и молодая. Знаешь, мама гораздо красивее и моложе выглядит, - поджав губы, словно хотела смеяться, проговорила Малинка.

Михаил тут же вскинул взгляд на любимую - лицо Лии пошло пятнами. Маленькая засранка сумела ударить по самому больному. И кто её подучил? Наверняка Тоня, которая имела возможность внушить младшей дочери всё, что ей заблагорассудится.

- Твоя мама просто переполнена завистью, - пожал он плечами, изо всех сил контролируя себя, чтобы не наорать на Лизу.

- Моя мама - самая лучшая! - с вызовом ответила Малинка и покачала головой, когда Миша протянул ей меню. - Я уже знаю, что хочу. Чашку горячего шоколада.

- Вот и славно.

Лия демонстративно отвернулась от Лизы, всем своим видом показывая, что общение с нею - последнее, чего ей желается. Наверное, было плохой идеей пытаться навести мосты между Лией и Малинкой. По крайней мере, не сейчас и не при таких обстоятельствах. Но, чёрт бы всё побрал, совсем скоро его будущая жена родит ему сына. Миша мысленно представлял себе, как Лиза приезжает к ним и радуется тому, что у неё появился братик. Как непременно этому будет радоваться Надя.

И в идеале хотелось бы жить вместе вот так, большой семьёй. Где будут его девочки и наследник фирмы, которую в итоге он превратит в нечто грандиозное. А вместо этого Малинин видел перед собой обозлённую Лизу, которую накрутила Тоня. И бизнес, который его бывшая жена готова была выхватить цепкими ручонками и слить в унитаз.

- Твоя мама - самая лучшая для тебя, я согласен, - примирительно сказал он, продиктовав заказ официанту. - А моя Лия будет самой лучшей матерью для твоего брата. И я очень хотел бы, чтобы ты уже любила его. Например, помогла бы придумать ему имя. М? Как тебе такой вариант?

Малинка покачала головой.

- Этого не будет никогда.

- Почему? - вскинул брови Миша, вновь начиная закипать.

- Потому что ты предатель, папа. А нас в школе учат, что с предателями разговор должен быть короткий.

Это прозвучало так неожиданно и настолько по-взрослому, что Малинин не удержался и хохотнул. Нет, так больше продолжаться не могло. Нужно будет забрать дочь себе и заняться её перевоспитанием.

- Я думаю, нам пора, - обратилась Лия к Мише, так и продолжая демонстративно отворачиваться от Лизы.

- А Малинка? - растерялся он. - Нам нужно довезти её до дома.

- Зачем? Если ей так хочется, чтобы её забрала мама - пусть звонит ей.

Лия убрала телефон со столика, устроив его на коленях, когда официант поставил перед ней стакан воды, а перед Лизой - порцию шоколада. По виду Лии было ясно - она готова в любой момент встать и просто уехать. И Миша не понимал, как справиться с этой ситуацией - то ли действительно оставить дочь здесь, то ли вызвать такси Лие и отвезти Малинку домой. Вот только чем для него это могло обернуться, он не знал - в последнее время его будущая жена могла выдать что-то из ряда вон выходящее, что Малинин называл про себя капризами беременной женщины.

- Вот и отлично, я ей позвоню, - вдруг сказала Лиза и потянулась к рюкзаку через стол. - Ой! Как же так получилось?

Она притворно округлила глаза, когда чашка с её горячим шоколадом, задев стакан воды, свалилась на стол и потекла прямиком в сторону Лииной шубки, которую та даже не удосужилась снять. Коричневые потёки заструились по дорогому меху, стали капать на пол.

Лия сидела, приоткрыв рот от ужаса, но на этом её потрясения не закончились. В кафе ураганом влетела сначала Тоня, за ней - Ян. Миша выругался себе под нос. Этот щенок что, следил за ними?

- Малинка! - вскрикнула его бывшая жена, бросаясь к дочери.

И, когда добралась до их столика с округлившимися от ужаса глазами, вдруг случилось страшное: Тоня согнулась пополам и её вытошнило аккурат на и без того пострадавшую Лию.

Глава 28

То, что помощь придёт от Яна, я не ожидала. Уже начала сходить с ума и хвататься за телефон, чтобы звонить в полицию и заявлять

Скачать книгу

– Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!

Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.

К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.

– Я всё улажу, моя девочка… Где она?

Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.

Я крепче сжала руку дочки и шепнула:

– Уходим, Малинка… Бежим…

Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.

– Вам всего тридцать пять, Антонина. Беременность и роды в таком возрасте – не приговор, – сказала мне врач, которая только что в десятый, должно быть, раз подтвердила – я беременна.

Беременна неожиданно для себя – в первую очередь, ведь мы с Мишей предохранялись. Мужу было тридцать девять, мы готовились праздновать его сорокалетие. Мне только исполнилось тридцать пять. Нашей старшей дочери сравнялось семнадцать и я уже готовилась вскоре стать бабушкой. Конечно, не в обозримом будущем, но в ближайшие несколько лет так точно. А тут такие новости. Я и младенец. Нет, к такому меня жизнь точно не готовила.

– Давайте проверим ещё раз, – попросила я Галину Викторовну. – Может, гормоны шалят? М? Я читала, что такое бывает, когда вот-вот грядёт менопауза.

– Какая менопауза, Малинина? Было бы вам под пятьдесят, я бы может и согласилась, что вскоре… через несколько лет… она будет. Но в тридцать пять.

Она развела руками и, подвинув ко мне медицинскую карту, велела:

– Вот и УЗИ, не зря же мы его делали. Плодное яйцо – в полости матки. Наблюдаем, вынашиваем, рожаем. Или хотите избавиться?

– Я… не знаю, – помотала головой.

Мне становилось всё дурнее с каждой секундой. Это был мой третий поход к врачу после довольно продолжительной задержки и на каждом из них Галина Викторовна заверяла – я беременна.

– Ну, если не хотите, так сейчас с этим никаких проблем нет. Хотя, я бы на вашем месте подумала. Младшей уже десять почти. Старшая вот-вот вам внуков принесёт, как вы мне и говорили.

– Вот именно! И я такая распрекрасная с младенцем… Да меня никто не поймёт.

Врач вновь посмотрела на меня так, будто я свалилась с луны. Я понимала её удивление – в тридцать пять в наше время зачастую обзаводились первым ребёнком, планируя после родить ещё как минимум одного. Но у меня была совершенно иная ситуация.

Ранняя беременность, когда мне было всего семнадцать, а Мише – двадцать один. Трудности, когда рядом не оказалось ни бабушек, ни дедушек. Безденежье, отсутствие работы. Учёба… Как мы тогда прошли через это и не развелись, было одному богу известно. И вот теперь вроде как решили, что будем жить для себя. Старшая дочь выросла, младшую мы или брали с собой, когда ездили путешествовать, или оставляли на бабушек, вышедших на пенсию.

У Миши – карьера, когда наконец стали позволять себе довольно многое. У меня – любимое небольшое дело, приносящее стабильный доход. И вдруг – младенец. Нет, эта беременность, в общем-то, совершенно нежеланная, никак не вписывалась в нашу жизнь и в наш быт.

– Ну, это только ваше дело, рожать или не рожать. Кого, сколько и когда. И последнее, что я бы вам посоветовала – смотреть на других. Так что и решение о прерывании принимать только вам, Антонина. Как я и сказала, сейчас с этим никаких проблем нет.

Она вновь развела руками, я – вцепилась в стул. Уходить не хотелось, я хваталась за призрачный шанс, что всё это какая-то ошибка. Потому что в случае беременности любой исход станет для меня катастрофическим.

– Чем-то могу помочь ещё? – спросила Галина Викторовна, когда время моего визита безбожно затянулось.

Я помотала головой.

– Если только скажете, что пошутили и у меня просто гормональный сбой. Это мне поможет, – с нервным смешком ответила врачу, на что та лишь тяжело вздохнула.

Я посидела ещё немного. Мысли хаотично метались с одной на другую. Куда ни кинь – везде клин. Это уж точно было про меня.

– А сколько у меня есть времени на раздумья? – всё же выдавила я из себя.

– Чем быстрее решитесь, тем менее травматичной будет процедура, – ответила Галина Викторовна. И добавила: – Всё будет хорошо, Малинина. А сейчас извините, у меня приём дальше идёт.

– Малинка… Малинка! – окликнула я Лизу её любимым домашним прозвищем.

Она вскинула на меня взгляд, улыбнулась. Отключила игру и, встав, подошла ко мне.

– Всё в порядке, мам? Можем ехать домой?

Я погладила Лизу по голове и, улыбнувшись, кивнула.

– Можем. Пошли в гардероб за одеждой.

Потому момент, когда мне пришлось с силой жать на тормоз, стал для меня полнейшей неожиданностью. А звук глухого удара – так вообще катастрофой вселенского масштаба.

Сердце заколотилось, я сидела, вцепившись пальцами в руль и смотрела впереди себя ошалелым взглядом.

– Мам! Мам, ты в порядке? – донеслось с заднего сидения, где находилась Лиза.

Резко обернувшись, я быстро открепила ремень безопасности и затараторила:

– Я в порядке! Ты как? Не ушиблась? Не напугалась? Где-то болит?

– Мам! Я в порядке. Вроде несильная авария, – ответила Малинка, и я выдохнула.

Итак, перво-наперво – аварийка. Её я включила и, растерев лицо ладонями, сделала несколько рваных вдохов-выдохов. Что нужно делать в первую очередь? Европротокол? Куда звонить? Кому писать?

Я взглянула на часы. Миша, конечно же, был на работе. Отвлекать мужа не хотелось, пока не посмотрю – какова степень повреждения и нашей машины, и того авто, в которое мы с Лизкой угодили.

– Малюсь, я выйду и осмотрюсь. Одна побудешь? Не страшно? – вновь повернулась я к дочери, которая помотала головой.

– Нет, мам. И не переживай так. Если что – папа точно всё уладит.

Я невесело улыбнулась. Дочь была права. На Мишу можно было положиться в решении множества вопросов, но разве я сама – не взрослая девочка, способная справиться почти с любой проблемой?

– А! Вот! Вот она! – взвизгнула девица, видимо, сидевшая за рулём мерседеса в тот момент, когда я в него и влетела. – Вы понимаете, что натворили? А?

Одной рукой она придерживала аккуратный животик, другой – поправляла шубку на плече. Тоже весьма дорогую, если судить по первому взгляду – подумалось мне.

Я вообще отстранённо отмечала какие-то вещи – видимо, работал механизм самосохранения. Например, о том, что ухоженная блондинка в солнцезащитных очках, хотя сейчас вовсю властвовало пасмурное утро. Атрибут что ли у неё такой?

– Мне очень жаль, что так вышло. Это случайность, – сказала, вновь покосившись на живот незнакомки.

В голове мелькнула мысль – ты ведь тоже беременна, Тоня. Тебе тоже стоит думать о том, чтобы защитить ещё и ребёнка. Ведь эта блондинка делала всё, чтобы показать – она в уязвимом положении, она изначально нуждается в более лояльном отношении.

– Случайность? – выкрикнула блондинка и вдруг выдала: – Случайность – это когда ты, старая калоша, села за руль машины вместо того, чтобы сидеть тихо-мирно на своём огороде и не лезть туда, где люди живут нормальной жизнью. Вот что такое случайность! А это – авария! И ты чуть не убила меня и моего ребёнка!

– Добрый вечер, я бы хотела вызвать наряд, потому что попала в аварию, – кашлянув, я принялась ждать ответа, когда позвонила в экстренные службы. – Нет, повреждения не сильные. Европротокол? Я… Я не спрашивала. Сейчас.

– Можно вас на секунду?

– Что тебе? – рявкнула блондинка в ответ.

Я сцепила челюсти. Разговаривай так с кем-то Надя, моя старшая, я была бы первой, кто сказал ей, как она неправа.

– Спрашивают, можем ли мы составить европротокол?

Лицо незнакомки исказили гримаса отвращения и недовольства.

– Никакого европротокола! Мой муж уже вызвал сюда сотрудников ГИБДД. Ясно? Так что сиди и жди, когда приедут.

***

– Мам, а давай на улицу выйдем? – предложила Лиза, когда мы прождали сотрудников ГИБДД пятнадцать минут, проведя их в салоне авто.

– А давай, – согласилась на предложение Малинки. – Только нам стоит договориться.

– О чём, мам?

– О том, что стоит подъехать тем дядям, которые нам помогут отсюда быстро свинтить, как ты опять сядешь в машину.

Лизка запрокинула голову и расхохоталась.

– Свинтить! Папа так говорил про какие-то штуки, которые накручивал, а потом долго откручивал, когда подключал шланг на даче, помнишь?

Я вновь бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Да, не красилась совсем. Но за собой ухаживала. На кремах не экономила, покупала дорогие, на что уходила значительная часть бюджета. И результат был налицо – морщинки если и имелись, то только мимические.

– Мам, а мы вроде не так сильно тут и повредили всё, – задумчиво сказала Малинка, выйдя следом за мной и, подойдя к тому месту, откуда прекрасно просматривался «поцелуй» двух машин.

– Девочка! Ну-ка брысь! – тут же налетела на Лизку эта дамочка, которой, кажется, беременность в голову ударила. – Знаю я такое! Сейчас все следы сотрёшь и всё! Брысь, я сказала! – завопила она и начала махать на Малинку руками.

– Ещё раз так обратишься к Лизке – рот с мылом помою! – отчеканила я, вперившись взглядом в блондинку.

Та сначала застыла, а затем медленно приподняла тёмные очки и смерила меня презрительным взглядом.

– Сейчас муж мой приедет и ты не то, что мылом… ты языком мою тачку полировать будешь! – выплюнула она, впрочем, почти сразу ретировавшись.

Я сделала глубокий вдох и, обернувшись к Малинке, крепко взяла её за руку.

– Пойдём чуть отойдём, – сказала дочери, ощутив какую-то чудовищную усталость, что выпотрошила меня целиком. – И подождём уже спецслужбы.

На что Лиза уверенно кивнула. Её такими закидонами, которые выдавала беременная нахалка, было не запугать.

Прошло ещё десять минут. Мы с Лизкой начали ощутимо подмерзать, но возвращаться к месту ДТП не хотелось. Начало декабря было странным – то с неба падал дождь, едва ли не летний, потому что «за бортом» было аж двенадцать градусов. То подмораживало и снег валил огромными крупными хлопьями. То как сейчас – вроде и стыло было, а вроде и осадков не ожидалось. Лишь запоздалое питерское утро с серо-розоватым небом, которое было настолько пасмурным и унылым, что хоть в голос вой.

– Милый! Наконец-то ты приехал! – донёсся до нас с Лизой истеричный голос блондинки.

– Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом! – продолжала вещать она, на что мне захотелось возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой.

Но вместо этого я лишь застыла на месте, будто меня сковало морозом.

Мой муж.

– Я всё улажу, моя девочка! – заявил он, положив руки на плечи блондинки.

– Где она? – потребовал он ответа.

Теперь я целиком и полностью сконцентрировалась на том, что станет делать муж. И вцепилась крепче в пальцы дочери, ожидая момента, когда его любовница укажет на меня. И точно – через мгновение наманикюренный палец с острым коготком завис в воздухе, направленный на нас с Малинкой.

Лишь в голове билась мысль – ты должна сберечь детей. Прежде всего – Лизку. Чтобы только она не стала зрителем того, во что могла превратиться эта и без того отвратительная сцена.

Потому, крепче сжав ладонь Малинки, скомандовала:

– Уходим… Бежим быстро!

Дыхание было сбивчивым, а сердце колотилось о грудную клетку. Малинка запыхалась не так сильно – видимо, сказывались занятия спортивной акробатикой. Дочь хмурилась и была озадачена, но каких-либо следов подступающей истерики я, слава всем святым, не обнаружила. Чего нельзя было сказать обо мне.

– Мам… Это же папа был, – сказала Лиза, когда я немного отдышалась. И вдруг ошарашила меня совершенно наивным: – Так нам вернуться нужно и сказать ему, чтобы помогал не этой чужой тёте, а тебе!

Я кривовато улыбнулась тому, как прозвучали слова Малинки. В сущности, она была ещё такой маленькой…

– Сейчас мы поедем домой, а потом уже будем решать, что и кому скажем, хорошо?

– Малинка… придётся мне взять у тебя в долг на метро, – вздохнула я, и когда дочь быстро стащила рюкзак и протянула мне карту, снова улыбнулась, на этот раз сквозь слёзы.

А когда добралась до него – меня ждал сюрприз. У подъезда был припаркован мой Ниссан, а в окнах квартиры горел свет.

Первым порывом было желание никуда не подниматься, а поехать, скажем, погулять по какому-нибудь торговому центру. Мы с дочерью переглянулись – Лиза нахмурилась и насупилась. С Мишей мы ругались от силы пару раз в год, да и то по каким-то незначительным поводам. И сейчас Малинка наверняка понимала – скандала, свидетелем которого она станет, не избежать. Эта мысль меня разозлила и подтолкнула к действиям.

Зайдя в подъезд, я с силой нажала кнопку вызова лифта, ни слова не говоря притихшей дочери. Времени на то, чтобы что-то ей объяснять, мне попросту не оставили. Да и смысла в этом не имелось – Лиза была смышлёной девочкой.

– Малюсь, руки помоешь и пока посидишь у себя, хорошо? – спросила я у Лизки, когда дочь решительно стащила обувь и пуховик.

– Пап… А что это за женщина была? – спросила Лиза, уперев руки в бока, когда добралась до отца. – Она со мной плохо говорила и ругалась.

– Лизуня моя… Какая ты уже взрослая.

– Папа… Что это была за женщина? – Голосок дочери всё же дрогнул. – Она обзывала маму!

Я видела, что личико Лизы начинает кривиться, но дочь стойко держится, ожидая ответа Миши.

– Давай я расскажу это маме, хорошо? – спросил он после небольшой паузы.

Всё, что я могла сказать о его реакции – Михаил заметно нервничал. Побледнел, на лбу под непослушным тёмным вихром волос с нитями серебра выступили бисеринки пота.

– Мы с твоим папой сейчас всё обсудим, – как можно спокойнее сказала Лизке. Правда, голос выдавал меня с потрохами. – И почему он помогает чужим тётям, а не нам, и почему эта чужая тётя в принципе вела себя так, будто её никогда не воспитывали.

– Сейчас иди к себе, пожалуйста. Я скоро приду и мы поговорим.

– И я тоже приду… – вступил Миша.

– Я всё уладил, – заговорил муж. В его голосе теперь засквозили уверенные, даже деловые, нотки. – Приедешь в отделение и поставишь пару подписей. Разошлись по обоюдке, так что никаких возмещений Лия требовать не будет.

– Миша… – позвала я, глядя на мужа, который старательно отводил взгляд. – Я требую, чтобы ты всё мне рассказал!

Вышло жалко. Хотелось, чтобы я звучала уверенно и хоть немного сурово, но получилось так… невзрачно.

Малинин вздохнул и, подойдя к столу, сел на противоположной от меня стороне.

– Нужно было уже давно тебе всё рассказать, – проговорил он, глядя на меня прямо. – Я всё за Лизу переживал, что она маленькая, не поймёт.

– Переживал, что она не поймёт? А когда в койку к другой бабе ложился, переживания отключались?

Миша поморщился.

– Тонь, у нас давно всё с тобой как-то… пресно, что ли. Ты не замечала? Я и в постель супружескую ложусь, прости… как к хорошему другу.

– Какие у тебя интересные ассоциации, – хрипло выдохнула я. – Продолжай. Значит, у нас с тобой пресно, постель – как между двумя друзьями… Поэтому ты уже минимум полгода спишь с молоденькой девочкой, больше похожей манерами на хабалистую работницу рынка.

В моей голове вихрем пролетали мысли. В основном о том, что я ведь ничего из того, что сейчас озвучил Миша, не замечала. Считала себя счастливой женщиной, которая восемнадцать лет живёт в крепком браке. Нерушимом, как скала. Раз уж мы столько всего прошли в молодости, когда ветер в голове гулял, сейчас, когда повзрослели, и вовсе стойко выдержали бы любой удар судьбы.

Выходит, жестоко ошибалась и обманывалась.

– Лия не работница рынка, – неожиданно жёстко ответил муж. – Она – довольно известная модель. И у нас отношения, которым скоро год.

– Поэтому я от тебя ухожу, Тоня.

– Значит, известная модель, – шепнула я, теребя в пальцах салфетку.

– Да. Из Питера. Добилась всего своей красотой.

А вот Лие повезло больше – она, видите ли, всего добилась своей красотой.

– Тонь… Я очень тебе благодарен за годы нашего брака. За детей. Трудно представить двух девочек, которые были бы более счастливыми, чем Надя и Лиза. И всё это – твоя заслуга. Но они выросли. Малинка вон какая взрослая! Ух, как на меня налетела!

Он рассмеялся, а мне захотелось взять что-нибудь потяжелее и стукнуть его по голове.

– Тебе смешно, Миш? Правда – смешно?

– Мне не смешно, Тоня. Я просто пытаюсь сделать так, чтобы этот разговор стал для тебя менее болезненным.

– Он не может стать таковым по определению. Ещё утром я знать не знала, что сегодня попаду в аварию, а за рулём будет сидеть беременная любовница моего мужа, с которым мы прожили больше половины моей жизни. – Нервно рассмеявшись, я подалась к Мише и потребовала ответа: – Так ты думаешь есть хоть что-то, что способно стать моей анестезией?

Так может, провидение сегодня послало мне эту аварию?

– Ни Надю, ни Лизку я не оставлю, естественно. Стану содержать, пока Надежда не закончит учиться, а Малинка не вырастет. Выберет учёбу – стану оплачивать. А на нет и суда нет, – он развёл руками.

– Ты это давно стал продумывать, Малинин?

Миша нахмурился и посмотрел на меня так, словно не понимал, какого чёрта я ещё и вопросы задаю.

– Продумывать что? Если ты о том, что собираюсь нести ответственность за своих детей – то я начал продумывать всё ещё до того, как они родились.

Я усмехнулась и вновь стала комкать в пальцах салфетку. В том, каким отцом был Малинин, я не находила изъяна ни разу за все восемнадцать лет. Он обожал наших дочерей, обеспечивал их всем. И дело было вовсе не в деньгах. Надька, например, бежала к нему первая и болтала без умолку часами, когда Миша возвращался с работы пораньше. И то, что сейчас обрисовал муж, по сути являлось проявлением отцовской ответственности. Вот только меня мороз сковывал от слов Миши – настолько безразлично они звучали.

– Я не о том… Я о твоём уходе. Мы ведь с тобой спали не далее как пару дней назад. Значит, ложился со мной в койку, а сам уже мечтал о том, как уедешь жить к своей соплячке?

– Лие двадцать! И никакая она не соплячка! Попридержи язык, Тоня! Лия – мать моего будущего ребёнка!

Он со всей дури шарахнул по столу кулаком. Вскочил на ноги и метнулся к окну. Я до боли закусила нижнюю губу, испытывая желание защититься. В первую очередь – самой, а уж потом – встать грудью, но спасти своего нерождённого малыша.

Как странно… Ведь ещё несколько часов назад я умоляла врача сказать мне, что ребёнка попросту не существует.

– Значит, развод, я верно понимаю? Квартира эта на нас двоих записана – так и собираешься всё оставить? Судя по тому, какие покупки ты делал любовнице, с деньгами у тебя всё в порядке. А твоя фирма – её ведь будем тоже поровну делить?

Вопросы сами по себе срывались с моих губ. Каждый из них Мише явно не нравился – я видела это по крепко стиснутым челюстям и ледяному взгляду, которым Малинин буквально меня прожигал.

– Ну и твоя ответственность, когда станешь содержать дочерей. Это ты уже озвучил. Я ничего не упустила?

Призвав на помощь все свои силы, я воззрилась на Мишу, а у самой внутри чувство появилось, что желаю в следующую секунду услышать, будто всё это розыгрыш. Что авария – подстава. И что вот так Малинин решил меня разыграть. Но не тут-то было.

– Квартиру я оставлю вам. Машину твою пока тоже, хотя она на меня записана. Детей содержать тоже стану. Но на этом всё. К фирме руки даже не тяни, Тоня. От неё тебе ничего не достанется. У тебя есть своё дело, вот им и занимайся.

Он шагнул к выходу из кухни, и я инстинктивно вскочила на ноги.

– Пойду с Малинкой поговорю, – сказал Миша непререкаемым тоном, смерив меня взглядом, в котором сквозило: «А ты не лезь». И добавил спокойнее: – Объясню ей случившееся.

– Нет!

Я выпалила это слово раньше, чем успела бы подумать. С одной стороны, Лизка уже дала понять, что настроена весьма воинственно. С другой – кто его знает, что там наплетёт дочери Малинин.

– Нет, – добавила тише, но ещё более твёрдым тоном. – С Лизой мы поговорим вместе. И точка.

Заложив руки в карманы брюк, Миша повернулся ко мне всем корпусом. Я вскинула подбородок, как бы говоря этим – буду стоять на своём до победного.

– Окей! – согласился он. – Но только есть условие – о Лии говорю я. Никаких ремарок ты вставлять не станешь.

Я вскинула брови – по нутру полоснуло очередной вспышкой боли, смешанной со злостью.

– Будешь рассказывать про модельку, а заодно про то, что она скоро родит Малинке брата или сестру? – уточнила ледяным тоном, на что ушли все остатки моих сил.

– Не зарывайся… И да – у Лизы будет брат. Лия скоро родит мне сына.

– Не перегибай палку, Малинин. Услышу, что ты поёшь дифирамбы своей красотке – выскажу всё, что об этом думаю, – процедила и, пройдя мимо Миши, который даже не отступил с прохода, направилась в комнату дочери.

Едва мы с Михаилом зашли к Лизке, я поняла – она слышала если не всё, то какую-то часть нашего разговора уж точно. Окинула нас обоих затравленным взглядом, и только за одно это мне захотелось сделать хоть что-то, чтобы все причастные к горю моего ребёнка обязательно за это ответили.

– Лизунь… – начал Миша, на что Малинка посмотрела на отца так, словно он собственными руками занёс над ней дамоклов меч.

– Ты уходишь к той тёте и она скоро родит тебе ребёнка, – процедила Лиза и отвернулась.

– Да, малыш… Мы с мамой разлюбили друг друга. Теперь у меня другая женщина, она беременна… Так бывает, Малюсь… – продолжил сбивчиво муж, а мне захотелось вновь взять какой-то тяжёлый предмет и лупануть по Малинину со всей дури.

– Я об этом не знала, – сказала, испытывая желание сделать хоть что-то, чтобы для Лизки всё не выглядело так, будто мы с её отцом уже не раз обговорили всё и не пришли теперь просто поставить дочь перед фактом.

– Пап… Пап, ну ты чего? – вдруг выдохнула Лизка, после чего лицо её искривилось, и она разрыдалась.

– Уйди, Малинин! – рявкнула я, бросаясь к дочери, когда Миша попытался неловко прижать её к себе, а Лиза начала вырываться. – Уйди!

Я вклинилась между ним и Малинкой. Меня начало трясти. Мы встретились с мужем глазами – в его взгляде полыхала чернота. Показалось, что Миша вот-вот откинет меня прочь и продолжит «успокаивать» дочь, но он вдруг чертыхнулся через крепко стиснутые зубы и, отстранившись, отступил.

– Вещи позже заберу, – хрипло проговорил Малинин, задержавшись на пороге Лизкиной комнаты.

Взъерошил волосы пятернёй, снова выругался. Клянусь – ещё минута, и я бы действительно швырнула в него чем-нибудь увесистым. Но Михаил пробормотал:

– Я люблю тебя, Лиз… помни это всегда.

После чего вышел сначала из комнаты, затем – из квартиры. И Малинка, жалобно всхлипнув, продолжила оплакивать свою прошлую счастливую жизнь, что сегодня для нее была грубо оборвана отцом. Я я не удержалась – позволила горячим горьким слезам потечь по щекам.

И они были лишь крохотным способом избавиться от тех эмоций, которые бурей проносились сейчас внутри.

– Напишу Полине, она точно знает все задания, – всхлипнув, сказала дочь, доставая из рюкзака школьные принадлежности.

– Может, в электронном дневнике посмотрим? – уточнила я осторожно, боясь нарушить Лизкино спокойствие.

Даже если оно было искусственным и дочь его выдумала – я была бы последней, кто стал бы отнимать у Малинки эту защитную реакцию.

– Нет, девочки точно знают, – ответила Лиза и уткнулась в свои занятия.

– Чёрт! – выдохнула я, когда раздался звонок в дверь.

– Тара-а-ам! – воскликнула тётя Алика, когда я открыла дверь.

– Проходите, – сказала я, отступая.

Тётя тут же засуетилась в прихожей, мама окинула меня недовольным взглядом. В общем и целом я знала – рождение дочери стало для неё не самым приятным эпизодом в жизни. Она была любимицей в семье – её отец, мой дедушка, просто обожал единственную дочь. Но отчего-то вложил в её голову какую-то чушь. Вроде того, что она непременно должна родить сына. И мне с самого моего рождения тоже вбивали эту ахинею. Говорили, что раз уж я не уродилась мальчиком, то просто обязана воплотить программу рода в своих детях. Надо ли говорить, что и Надя, и Лиза «программой рода» совсем не являлись?

– Так… С настроением у тебя не очень, – озвучила очевидное тётя Алика.

Она устроилась за столом, велела:

– Наливай чай! Пирожные к чёрту! И рассказывай, что же у тебя такого стряслось.

Я вздохнула. Короткий взгляд на мать дал понять – ей или плевать на то, что я сейчас скажу, или она сделает всё, чтобы я укрепилась в этом знании.

Поставив кружки перед Аликой и мамой, я присела рядом с ними и проговорила:

– Сегодня я попала в аварию.

Глаза тёти и матери округлились, на что я поспешно отреагировала:

– Всё в порядке, все живы! Но… В общем, я врезалась в машину, в которой сидела беременная девушка. И не просто девушка – а любовница моего мужа.

– У Миши… есть любовница? – вскинув брови, вопросила она так, как будто в этот самый момент уже мысленно наклеила мне на лоб клеймо «идиотка».

Я взяла паузу на то, чтобы перевести дух.

«Мишенька просто чудо. Тебе нужно сделать всё, чтобы он остался рядом».

«Ты постирала свитер Мише? Он говорил, что ему важно быть на семейном празднике именно в этом свитере!»

– Да, мама, представь себе. У твоего идеального зятя, которому, по твоим словам, можно земные поклоны бить за то, что он взял в жёны твою дочь, есть любовница.

– Думаешь, мне стоит и дальше играть роль всепрощающей жены? Или всё же стоит вспомнить о собственном достоинстве? – с вызовом спросила у матери и замолчала, ожидая её ответа.

Она фыркнула и вскочила на ноги. Ну, конечно! Посягнули на святое. Отошла на пару шагов и скопировала мой жест – точно так же закрывшись.

– Ты так говоришь, будто бы Миша только и делал, что ошибался, и что его постоянно нужно было за что-то прощать. Да, по молодости я помню его закидоны. Но ты представь – молоденький мальчик, а на него упала беременная баба!

– Алин… подбирай слова, – это уже вступила тётя. – Не баба, а семнадцатилетняя девочка. И беременной её сделал ни кто иной, как сам Михаил.

– Можно было сделать аборт. Я предлагала, – передёрнув плечами, не осталась в долгу мать.

– О, отлично! Мы с Мишей, конечно, скрывали от Нади тот факт, что ты пыталась нас заставить пойти на убийство собственного ребёнка, но теперь, когда она вернётся из школы, ты ей об этом сама скажешь, идёт?

А сейчас она души в Наде не чаяла, равно как и старшая дочка – в ней. Так что моё предложение било по самым чувствительным точкам маминой души.

– Я пойду к Лизе, – буркнула она, направившись к выходу из кухни. – Но тебе мой совет, Тоня, не руби с плеча. Наиграется Миша и к тебе вернётся. Ну ребёнок на стороне, подумаешь. Но ты-то женой останешься. При мужике хорошем. Ты – главная, запомни это. А там, – она неопределённо махнула рукой, – у него хоть целый детский сад может быть, ерунда это всё. Или ты в счастливых дурных фантазиях пребывала, что каждый мужик женатый хоть раз не покобелился?

Вновь фыркнув, она поспешно ретировалась из кухни, потому что меня опять начали посещать мысли о том, как швырнуть что поувесистее, на этот раз – подумать только! – в собственную мать.

– Знаю, что тебе можно сказать всё и быть уверенной в том, что ты меня никому не сдашь, – проговорила тихо, прислушавшись и убедившись в том, что мама и Лиза заняты какой-то беседой.

Наверняка не об измене Миши – в этом я не сомневалась.

– Что-то ещё случилось? – нахмурилась Алика, подаваясь ко мне. – Ты прости, Тось, что я ничего не говорю. У меня слов никаких нет попросту. Но ты верно понимаешь – я на твоей стороне целиком.

– Я беременна. От Миши. Только сегодня узнала наверняка. Вот такие дела.

– О, Господи! – выдохнула тётя и прикрыла рот ладонью. – Счастливый отец, я так понимаю, не в курсе? – спросила она, отняв руку от лица.

– Нет, только я и вот теперь ты. И говорить я ему не стану. Пока не решила, что делать с этой беременностью.

– То есть, этот сайгак и с любовницей, и с тобой в постель ложился! – хмыкнула Алика и скрестила руки на груди. – Провериться бы тебе надо, Тоня. Говоришь, девушка у него? Молоденькая, то есть?

– Двадцать лет. Модель.

– Господи! Малинин упал в моих глазах окончательно.

– Лизка в курсе? – спросила она.

– Угу. Мы с ней вместе и были, когда притёрли моделькин мерседес.

– Его ей Миша купил?

– Я не знаю.

– Я дам тебе контакты хорошего адвоката, – наконец, успокоившись, сказала Алика.

Вновь устроилась рядом, побарабанила пальцами по столу.

– И если беременность сбережёшь – я тоже буду помогать. Мои оболтусы выросли, так что сил хватит твоего карапуза на ноги поставить. Кстати…

– Где Надюха? Она ещё не в курсе? – спросила тётя, налив себе остывшего чая.

– Не в курсе. И это ответ на оба вопроса.

– Не отвечает, – пробормотала, закусив нижнюю губу.

– Может, к подружке забежала? Или после уроков задержали? – нахмурилась Алика.

Я помотала головой, сердце стало колотиться, распространяя по телу волны тревоги. Впрочем, длилось это состояние недолго – в замке повернулся ключ, и в квартиру вошла Надя. Живая и невредимая.

– Привет… ты почему так поздно? – спросила я, опять погружаясь в состояние волнения.

– Я… Мы с папой встречались, – выдохнула Надя, наконец, совладав с пуховиком, который ей удалось повесить на крючок только с третьей попытки.

– С ним была Лия Штерн! Представляешь, мама? Она обещала мне, что попробует и меня пристроить в модельный бизнес!

– Так! Иди на кухню! – скомандовала Алика, пока я стояла и пыталась понять, что же мне со всем этим делать дальше.

– Надюш… расскажи, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы встретились с папой, – попросила я тихо, присев на край стула напротив дочери.

– Он написал мне, когда я уже собиралась идти из школы домой. Сказал, что проезжает мимо и что хочет меня кое с кем познакомить.

Алика фыркнула, я повернулась к ней и дала понять взглядом – не стоит сейчас показывать никаких реакций. Вдруг вышло так, что Миша не стал говорить Наде о том, какую роль в его жизни играет Лия? Хотя, это было странно, учитывая тот факт, что и я, и Лизка уже были в курсе случившегося. И не просто в курсе, а погрузились в эту нелицеприятную историю по самую макушку.

– И он познакомил тебя с Лией Штерн, известной моделью, – подсказала тётя, когда пауза в разговоре затянулась.

– Я понимаю, на что вы намекаете. Папа сказал, что Лия – его будущая жена. Что у них скоро будет ребёнок. И что он с мамой утряс все вопросы. Вы разводитесь и всё такое, – пожала она плечами, глядя на меня.

По спине моей пробежал холодок. Кажется, Миша и его чёртова модель переиграли меня по всем фронтам.

С которым мы прошли то, через что проходят без последствий от силы треть пар… И который сейчас – а ощущалось всё именно так – объявил мне войну.

– Нет, Надя… – сказала я, отняв руку от лица и покачав головой. – С папой мы ничего не утрясали, как он выразился. Но это не главное. Меня просто убивает то, как спокойно ты говоришь о том, что у твоего отца скоро будет ребёнок. И что твой отец обзаведётся новой женой.

– Но если вы больше не любите друг друга… – начала дочь, на что я её оборвала:

– Это он меня больше не любит! И если бы сегодня я не попала в аварию, в которой познакомилась с беременной любовницей твоего папы, то я бы, наверное, ничего так и не узнала.

– Узнала бы! Папа сказал, что уже сам хотел во всём признаться, просто опасался навредить Малинке.

– А сейчас не опасается? – с насмешкой в голосе поинтересовалась Алика.

– А сейчас всё выплыло наружу само, – пожала плечами Надя.

– Надя, твой папа очень сильно меня обидел. Не иначе как оскорблением, его измену сроком в год я счесть не могу, уж извини.

– Мам… папа сказал, что это только ваше дело. И я считаю, что он прав. Его отношение к нам, как к своим детям, не изменится. А взрослые разводятся и живут отдельно, так бывает.

– Надюх, слушай… Неужели ради обещанной карьеры модели можно забыть обо всём? – спросила тётя, глядя на Надю сверху-вниз.

– Аль, ну о чём я забыла?

– Об уважении. Вот, о чём ты забыла. О том, что так, как сегодня поступил твой папа, дела не делаются. И что год жить на две семьи – это означает втаптывать в грязь всё хорошее, что он видел от твоей мамы. Ты уже взрослая девочка. Раз понимаешь свои перспективы, которые тебе пообещали за то, чтобы ты встала на сторону отца, должна понимать и то, что маме ты сейчас делаешь больно.

Надя закатила глаза. Лицо дочери пошло белыми пятнами.

– Я делаю маме больно тем, что выбираю свою жизнь? Не её, когда мы обе будем сидеть и плакать в подушку? Это от неё муж уходит, а не от меня! А мой папа так и будет присутствовать в моей жизни дальше! И не нужно это у меня отнимать!

– Хочешь, сегодня у тебя с ночёвкой останусь? – спросила Алика, когда в прихожей показалась мать, сообщившая, что ей, пожалуй, пора домой.

– Спасибо, не нужно. Я провожу, – натянуто улыбнувшись Алике, я поднялась из-за стола и прошествовала следом за ней в прихожую.

– Всё, до встречи, – помахала я рукой Алике, когда они с мамой вышли в общий коридор и мы уговорились созвониться завтра.

***

– Может, стоит дать глазам немного отдохнуть? – спросил Михаил, присаживаясь в ногах Лии и, положив их себе на колени, начиная массировать ступни будущей жене.

Босая, кутающаяся в шёлковый короткий халатик. И он пропал.

– Может, – пожала плечами Лия и, сняв тёмные очки, отложила их и смартфон на резной столик, стоящий возле дивана.

Месяца три она страдала от какой-то болезни, когда сетчатка очень остро реагировала на свет, потому почти всегда ходила в тёмных очках. В последнее время почти не снималась – сказывалась беременность. Хотя, Миша порой и задавался вопросом, почему Лия не согласится на одно из предложений по рекламе одежды для женщин в положении. Ему бы точно это понравилось – весь мир увидел бы, что у Лии есть мужчина. Тот, кто является отцом её ребёнка и вскоре станет мужем.

– У меня из головы не идёт сегодняшнее утро, – пожаловалась она, прикрывая глаза и удобнее устраиваясь на диванных подушках. – Как такое могло произойти?

Миша сделал вид, что задумался, изрёк философски:

– Это судьба, наверное, что за рулём сидела именно Тоня.

– Я ей, конечно, наговорила всякого, – передёрнула она плечами. – Но в основном же была права.

О, сколько раз и он сам чувствовал ту холодность со стороны Лии, когда она всячески показывала ему в первые месяцы после их знакомства – между ними стена. Позволяла за собой ухаживать, дарить дорогие подарки, но к себе не подпускала. Когда оказался в её постели – посчитал это едва ли не чудом, а себя – самым счастливым сукиным сыном на Земле.

– Не могу понять, как в её возрасте не пользоваться услугами косметолога и не бегать на уколы раз в полгода хотя бы.

Но так ему казалось правильнее – Лия всё равно вряд ли сможет вернуться к съёмкам в ближайшее время, а сидеть без работы она не привыкла. Хотя, у Михаила и теплилась надежда на то, что она вовсе откажется от карьеры фотомодели. Все эти длительные поездки, в которых он едва ли мог её сопровождать, воспринимались им без особого восторга.

– Антонина другая, – уклончиво ответил он, продолжая разминать и поглаживать ноги Лии.

– Пф! Другая! Борщи и носки, а в тридцать пять выглядит на сорок три минимум! Нет уж, увольте меня от такой жизни!

Что Лия имела в виду под «такой жизнью», Михаил спрашивать не стал. Хотя, примерно понимал, что речь о быте, который так или иначе поглощает каждую семью. Но убеждать сейчас её, что ничего страшного не видит в том, чтобы жена – ну или муж – приготовили домашней еды, не стал. Лия всегда реагировала на это весьма остро.

Она снова улеглась, прикрыла глаза и устало вздохнула. Беременность в последнее время давалась ей непросто. Тонкая, словно фарфоровая статуэтка, Лия плохо переносила тот факт, что её стройность осталась на время в прошлом. Бесконечно натиралась какими-то кремами – у неё их в ванной была целая батарея. Жаловалась, что чувствует себя бегемотом, хотя живот для её срока был весьма небольшим. И даже несколько раз заявляла, что перестанет есть на последнем месяце беременности, чтобы совсем не превратиться в бочку.

– А как тебе Надя? Мы так и не обсудили. Думаешь, получится у неё карьера фотомодели?

Лия наморщила нос. Ненадолго, тут же одумалась и вновь приняла спокойный вид. Даже холодный.

– Миш… мы с тобой ведь это обсуждали, когда ты показывал мне фотографии.

– У Нади красивая фигура, но слишком короткие ноги. И плотный, даже широкий зад. Сейчас такое не в моде. Ну и внешность – ничем не запоминающаяся.

Она села прямо, после – по-турецки, и Миша испытал недовольство из-за того, что больше не мог массировать ступни Лии.

– Но в то же время я спрашивала – на что готова Надя для того, чтобы обрести карьеру модели?

– Она готова на всё, – сказал он, глядя на Лию.

Та повернулась к нему и пожала плечами.

– Не думай – я не хочу обидеть твою дочь, когда говорю, что она никому не запомнится. Просто сейчас такие времена. Во внешности должна быть изюминка. У меня она есть, но имеется ли у Нади?

Лия передёрнула плечами и, выпрямив спину, вновь отвернулась и стала смотреть за прозрачную преграду стекла.

– Впрочем, на Наде не стоит ставить крест, – сказала через время Лия.

– Всё же сможешь пристроить дочь? Я многое бы за это отдал, – поднявшись со своего места, он подошёл к любовнице и, положив руки ей на плечи, сжал.

Не слишком крепко, но ощутимо.

– Многое? – приподняв бровь, спросила Лия, повернувшись к нему.

– Тебе – всё, – усмехнулся он одним уголком губ.

– Сначала тебе придётся разобраться с твоей женой. Наверняка она захочет оттяпать половину, хотя, я этого и не понимаю. Если была нахлебницей всё это время – закон должен защищать прежде всего мужчину, а не ту, которая сидела на шее.

Она фыркнула и, сбросив руки Миши с плеч, направилась к выходу из комнаты.

– Тоня работает. Она не нахлебница, – предпринял он не слишком весомую попытку выгородить жену. Хотя, и сам не раз в разговоре с Лией рассказывал о том, что Тоня если и зарабатывает – то только себе «на булавки».

– О! Где она там работает? – всплеснула Лия руками. – Лепит какие-то свои поделки? И много ей это приносит? От силы на хлеб и кильку в томате. Так что помяни моё слово, Миша, эта женщина точно пойдёт на всё, чтобы выгрызть зубами половину бизнеса и имущества.

Он вновь подошёл к ней и, улыбнувшись, спросил:

– Я могу остаться сегодня? Домой мне теперь уж точно не надо.

Лия нахмурила идеально очерченные брови, подумала немного.

– Нет, прости, Миш, был очень нервный день, хочу побыть одна.

Он вздохнул, но улыбаться не перестал. Одна, значит одна.

И прежде, чем уехать, сказал:

– Хорошо, любимая, пойду наберу тебе ванну. А потом – к себе.

***

Сидя возле двери, ведущей в кабинет Галины Викторовны, я испытывала то ледяное спокойствие, то ощущение, что у меня зубы вот-вот раскрошатся друг о друга, настолько сильно они стучали. Решение было принято мною не сразу – прошла пара дней прежде, чем я поехала в консультацию. Пара дней бесконечных ссор Лизы и Нади, которые находились по разные стороны баррикад. Пара дней, когда я проводила долгие беседы с детьми, уже зная, что старшую дочь мне ни в чём не переубедить.

– Малинина… Раз ты пришла, значит, вынашивать ребёночка не планируешь? – такой фразой встретила меня Галина Викторовна, когда подошла моя очередь заходить в кабинет.

– И вам доброе утро, – вздохнула я и, устроившись напротив врача, опустила взгляд.

– Не нужно на меня так смотреть! – начала я закипать, когда подняла глаза и встретилась с испытующим взглядом. – Мне сейчас ну никак нельзя рожать.

– Почему? Опять скажешь про возраст?

– Про возраст, ага. – Я горько улыбнулась и хмыкнула. – Тот возраст, когда мне скоро сорок, а от меня муж ушёл к двадцатилетней.

Я не сдержалась – почувствовала, как по лицу бегут солёные дорожки слёз. Это дома старалась быть Железной Леди. А тут… тут эмоции взяли верх и я, закрыв лицо, разрыдалась. Правда, длилось это недолго. Взяв себя в руки, отняла ладони от заплаканных глаз и улыбнулась, видя, что Галина Викторовна протягивает мне упаковку бумажных платков.

– Так. Рассказывай всё. Я говорила – в кабинете этом сижу давно, ещё и не такое бывало.

Она поправила очки на переносице и воззрилась на меня с искренним участием и вниманием. Впервые за то время, что прошло с дня, когда узнала об измене Миши, я почувствовала свободу. В том, чтобы выложить всё, как есть. Свои чувства – прежде всего. Ведь одно дело открываться родным людям и совсем иное – той, кто смотрел на эту ситуацию со стороны.

– Понятно, – вынесла вердикт Галина Викторовна, когда я закончила краткую историю. – Думаешь, что не выдюжишь с тремя детьми?

– Думаю, что сейчас я уж точно не в том эмоциональном состоянии, чтобы вынашивать ребёнка в принципе, – вздохнув, сказала врачу.

От этих слов внутри кольнуло горечью.

– Тогда давай поступим так. У тебя три дня – сдашь анализы, я договорюсь с больницей, куда тебя на пару суток положат. Приедешь туда в четверг к десяти.

– А можно как-то пораньше? – спросила тихо, на что врач тут же замотала головой.

– У меня – точно нельзя. Без анализов я тебя попросту никуда не направлю. Собирай вот это всё по списку, а через три дня – в больницу.

– Малинина! – окликнула меня врач, когда я уже открыла дверь, чтобы выйти в коридор.

Я обернулась и посмотрела на Галину Викторовну вопросительно.

– Поверь мне – тебе эти три дня нужны гораздо больше, чем ты думаешь.

А когда приехала домой, обнаружила в общем коридоре Мишу. Одной рукой он держал объёмную пустую сумку, а второй – открывал замок двери в нашу квартиру.

– Ты один?

– Один, – хрипло ответил Малинин и, всё же совладав с замком, распахнул дверь и кивнул, мол, ты первая. – И привет.

– Я соберу вещи – только самое необходимое, – сказал Малинин, когда я, нацепив домашние тапочки, обхватила себя руками и стояла, смотрела на то, как муж осматривается, видимо, в поисках того, что нужно забрать с собой. – Свой чёрный чемодан тоже заберу. Но не прямо сейчас. За ним и за техникой через пару часов приедет Корнилов.

Я задохнулась новой порцией кислорода. Корнилов Вадим. Наш общий друг. Больше Мишин, чем мой, конечно, но я считала, что имею право называть его близким человеком и для себя, и для нашей семьи. Выходит, он тоже знал о измене Миши? Знал и молчал? Или просто согласился прибыть сегодня и вывезти скарб Малинина, а сам не задавал лишних вопросов? Бред. Зная Вадима, я могла побиться о заклад – он был тем единственным человеком, который мог попытаться вправить Мише мозги.

– Вадик уже сказал мне всё, что думает по этому поводу, – словно прочитав мысли, усмехнулся криво муж. – Но помочь перетащить барахло он не против.

Я пожала плечами, изо всех сил делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. На деле же испытала желание сбежать из собственного дома. Пусть разбирались бы здесь без меня – и с вещами, и с тем, что перевезти их согласился один из лучших друзей нашей развалившейся семьи.

– Я буду на кухне, – сказала мужу холодным, насколько это было возможно, тоном. – Надеюсь, лишнего ты с собой не унесёшь.

– Мне очень жаль, что всё вышло именно так. Я бы всё сказал совсем скоро. Сам. Но…

Мои брови поползли едва ли не на макушку. Ему было жаль?

– Ты сам выбрал свою Лию, а не семью, – ответила с горечью в голосе, которую даже не пыталась скрыть.

– Мои дети останутся моими, будь у меня хоть десять Лий! – с вызовом откликнулся Малинин.

– Где ты собираешься жить? – спросила, чтобы иметь представление, как дальше станут проистекать встречи с девочками.

Не планировал же Малинин забирать их на выходные, скажем, в квартиру, где проживает с Лией? И вообще я должна была прояснить для себя этот вопрос – снимает ли он квартиру для любовницы? Есть ли у него имущество, помимо того, о котором я знала? На днях собиралась к адвокату. Конечно, он бы всё равно вытащил всю подноготную, но и от Миши услышать ответ хотелось.

– У меня есть квартира фирмы, – уклончиво ответил он. – Как помнишь, она принадлежит отцу. Я – его единственный наследник.

– А Надя и Лиза – соответственно, наследники твои. Об этом забывать не стоит.

– Я и не забываю. Но моё дело перейдёт сыну. А что касается моих дочерей…

Он посмотрел на наручные часы и добавил, пригвождая меня к месту:

– Надя как раз собралась уйти с последних уроков. Скоро приедет собирать вещи, потому что жить дочь будет со мной. Она так решила.

– Выматывайся, – процедила я, поднимаясь из-за стола.

– Что? – не понял Миша, на лице которого мелькнула растерянность.

– Выметайся из моего дома! – выкрикнула, уже не обращая внимания на то, что голос схож с ультразвуком. – Вон, я сказала!

Подлетев к мужу, я схватила его за шиворот рубашки. Дорогая ткань затрещала под моими пальцами.

– Вон из моего дома!

Последний выкрик прозвучал истерично-визгливо. Плевать!

– Хватит! – рявкнул Миша, подскакивая с места и уворачиваясь от моих рук.

А мне нужно было дотянуться до него физически, схватить, тряхануть, вышвырнуть. Несмотря на то, что муж был на голову выше меня, а в плечах – шире в два раза.

– Это и мой дом тоже, не забывай! – процедил Малинин, склонившись к моему лицу. – И моя дочь не хочет здесь жить, поняла?

– Я сама с ней поговорю! Отпусти меня немедленно! Сволочь! Ненавижу тебя!

– Мам… папа, что здесь происходит?

Голос Нади, обеспокоенно-испуганный, донёсся до меня как будто через что-то ватное.

Михаил тут же отступил, я же перевела взгляд на дочь, застывшую в метре от нас.

– Происходит, что я узнала… от твоего… отца, – переводя дыхание, начала, чувствуя, что перед глазами всё плывёт.

– Мам… Я сама хотела с тобой поговорить, – сказала Надя, поджав губы и переглянувшись с Малининым.

Я хмыкнула и вновь устроилась за столом – ноги меня уже не держали.

– Хотела до того, как всё решила и сговорилась с папой, или только сейчас тебе в голову пришла эта светлая мысль?

Надя насупилась, стояла, сжимая в руках ремень школьной сумки и смотрела себе под ноги.

– Давайте поступим так…– сказал Миша, уже полностью справившись со своими эмоциями.

– Я сейчас уеду. У меня ещё море дел. Скоро приедет Корнилов, – это он уже говорил скорее Наде, чем мне. Та кивнула. – Он заберёт мои шмотки, твои, Надюх, если ты не передумаешь, тоже. Отвезёт тебя ко мне.

– Я не передумаю! – тут же с жаром заявила дочь.

Я искривила губы в горькой усмешке. За что они так со мной? Что такого я сделала и в чём ошиблась, за что сейчас и расплачивалась? Была не слишком любящей женой и матерью? Не слишком заботливой? Да они втроём и были моей жизнью – Лиза, Надя и Миша. Всем моим миром, который сейчас не просто шёл трещинами, а почти что рухнул в бездну.

– Тогда так и сделаем, – кивнул Михаил. – Вечером увидимся, ключи привезёт Корнилов, – сказал Малинин и, так и не взглянув на меня, вышел из кухни, предварительно чуть сжав плечо дочери.

А через полминуты уехал, и мы с Надей остались наедине. Что говорить ей, я не знала. Передо мной стоял совершенно взрослый человек со своими желаниями и потребностями. Я это осознавала на все сто. Сама в семнадцать была такой – никто мне и слова поперёк сказать не мог, потому что я уже выросла.

– Ну что, дочь, поговорим? – спросила у Нади, и та раздражённо вздохнула.

– А о чём тут говорить, мам? Я же сказала, что не передумаю.

Она всё же присела на край стула и добавила прежде, чем я бы вставила хоть слово:

– Я хочу жить с папой, но это не значит, что я перестала тебя любить. И Малинку тоже не перестала. Просто с отцом мне всегда было… комфортнее.

– Где вы будете жить, ты знаешь? – спросила у дочери. – Что там за квартира? Лия тоже там обитает? Или у них с твоим отцом гостевой брак?

Я невесело хмыкнула, а Надя посмотрела на меня волчонком.

– Лия живёт отдельно. У папы двухкомнатная квартира, он так сказал. Мы будем жить там вдвоём.

– Значит, у вас уже всё решено, – сказала я скорее себе, чем Наде.

На что дочь закивала.

– Решено. А сейчас я пойду собирать вещи. И мам… я тебя люблю, правда. Но так будет для меня лучше, поверь.

Что ж… это было моей новой реальностью и в ней мне и придётся существовать дальше.

«Готова побыть провожатой для Лизы, вечером упадём у тебя и обсудим адвоката. Как Надя?».

Я не раз видела искреннее восхищение собою со стороны Корнилова. Что и говорить, оно мне льстило. Вадим не позволял себе каких-то двусмысленных намёков или шуточек, за которыми можно было спрятать лукавый подвох. Он просто открыто и без экивоков мог похвалить меня и сказать, что Мише досталась самая лучшая жена на свете. А сейчас я невольно задавалась вопросом – не передумал ли Корнилов? Не считал ли, что теперь Малинин отхватил себе супер-приз в виде своей модельки?

Скачать книгу

Измена. Я от тебя ухожу бесплатное чтение

Полина Рей Измена. Я от тебя ухожу

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

* * *

Глава 23

* * *

Глава 24

Глава 25

* * *

Глава 26

* * *

Глава 27

Глава 28

Полина Рей
Измена. Я от тебя ухожу