Здесь, но не сейчас бесплатное чтение

ГЛАВА 1 ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

– Это гестхаус?

– Бесплатный завтрак в саду с апельсиновыми деревьями. Представляешь, как это круто? – Эрик поставил мой чемодан для того, чтобы открыть дверь. – Это твоя комната. Заходи! Мы с Айалой поселились в соседней… так что, если тебе что-то понадобится, милости просим! – И Эрик улыбнулся мне самой убийственной улыбкой, какой только смог. В такие моменты я понимала, почему моя сестра по уши в него влюблена. Голубые глаза и светлые волосы тут ни при чём. Эрик очень обаятельный, да и в компании пользовался успехом, благодаря своему неистощимому чувству юмора.

– Кстати, а где Айала? – спросила я, проходя в комнату по деревянному полу, застеленному турецким ковром ручной работы.

– Она на пляже. Ты же знаешь свою сестру. Айала готова жить у берега моря.

Мы засмеялись. Что правда, то правда. Моя сестра по знаку зодиака Рыбы и он оправдывал себя. Вода – однозначно ее стихия. Душ утром и вечером. Три раза в неделю – бассейн. А оказавшись на море, она не упускала шанса наплаваться вдоволь.

– Ладно, Ревекка, – Эрик поднял руку в прощальном жесте. – Отдыхай. Привыкай к старинной обстановке. Обещаю, путешествие тебе понравится.

Очень хотелось в это верить.

Когда дверь за Эриком закрылась, я села перед окном, откуда открывался вид на узкую улочку, невероятно уютную, создающую неповторимую атмосферу, как будто находишься среди декораций к фильму. Я даже была готова услышать стук копыт и возгласы всадников.

Чтобы уговорить меня приехать и присоединиться к отпуску сестры и ее бойфренда, понадобилось много усилий. Айала очень любит меня и знает, как я одинока в своем мирке. Я из тех людей, кто ограничил свою жизнь определенной целью и прямо шел к ней, совершенно не думая, что таким образом она, моя жизнь, стала серой и скучной. Правильно говорят мои знакомые: «Ревекка, ты просиживаешь лучшие моменты молодости среди своих мольбертов». Да, не могу с этим не согласиться. Вот еще одна из причин, по которой я приехала в Турцию.

Я – художница. Чаще использую бытовой жанр или жанр ведута. Для меня важно изображать все настоящее. Например, обыденные сцены из жизни человека без прикрас. Однажды, я изобразила Айалу, пока она красила ногти. Схлопотала от нее полотенцем по спине, но не напрасно. Работа была признана лучшей на выставке сего жанра.

Сюда, в Калеичи, я приехала работать с панорамным пейзажем. Первая фотография в Инстаграме от Айалы привела меня в восторг. И вот, не успела я приехать, а на коленях уже лежал альбом с первыми набросками, который я намеревалась брать с собой всюду, куда бы мы ни направились.

– Сейчас же убери карандаш! – воскликнула Айала, не успев появиться в комнате.

Я поднялась ей навстречу, чтобы крепко обнять. Айала и Эрик приехали четыре дня назад, и я заметила, что кожа моей сестры уже приобрела бронзовый оттенок.

– Рада видеть тебя, дорогая! – целуя мои щеки по турецким обычаям, говорила она. – Мы тут познакомились с одной турецкой парой, – рассказывала моя сестра, когда мы направлялись в кафе, чтобы перекусить. – Муж и жена из Стамбула. Они очень хорошо говорят по-английски, чему я очень рада. Я ни одного турецкого слова произнести не могу так, чтобы надо мной не смеялись.

– Что только стоит слово «Teşekkür ederim», – забавлялся Эрик.

– О, нет! Я в жизни его не произнесу. «Кещекирэдарим», ой «тащекадрим», – моя сестра ломала язык и это действительно выглядело смешно, если учесть, как легко произнес это слово Эрик.

– И что оно означает? – спросила я.

– «Спасибо». Мило, правда? – Эрик пропустил нас вперед.

Лестница вела вниз. В зале были рассыпаны квадратные деревянные столы, напоминая общаговскую столовую. Скатертей в клетку не хватало. Официант-парень – очень подвижный и улыбчивый – принял у нас заказ.

– Подскажите нам, есть ли здесь необычные места, которые стоит посмотреть? – вежливо спросил Эрик.

Парнишка задумался, почесывая красиво выбритый затылок.

– Точно не знаю. Слышал, все в восторге от лабиринта.

– Лабиринт? – с подозрением повторила Айала.

– Да. Здесь многие туристы рассказывают о нем. Это совсем не далеко от гавани.

– Спасибо, – сказал Эрик, а когда парень ушел, повернулся к нам и прищурил глаза как хитрый кот. – Ну что, мои девочки, готовы к приключениям? Сразу после обеда отправляемся в лабиринт!

ГЛАВА 2 ЛАБИРИНТ

Мы спустились к древней морской гавани через парк Мермели. Гавань отделена от города хорошо сохранившийся крепостной стеной. А в скалах были уютные пещерки и небольшие водопадики. Я не убирала карандаш, пока мы прогуливались на яхте по чистому морю.

– Надо будет купить еще один альбом, – сказала я, пряча зарисовки и инструменты для рисования в сумку. – Потому что этот я изрисую уже сегодня.

Айала недовольно фыркнула.

– Наслаждайся отдыхом и забудь ты уже про свое рисование. Час прогулки коту под хвост.

– Вы, голубки, воркуйте себе в сторонке. Я не хочу вас стеснять.

– Какое стеснение? – злилась сестра. – Разве я звала бы тебя, если хотела бы остаться с Эриком наедине. Мы поворкуем в номере, в постели. А сейчас нас трое и я хочу веселиться.

– Ладно, ладно. Я уже все убрала.

– Так мы уже к берегу приплыли.

Яхта, покачиваясь на воде, подплыла к берегу. Эрик, который, к счастью не слышал нашего препирания с сестрой, помог нам сойти так, чтобы толпа туристов не придавила.

Позже мы гуляли по городу, зашли в уличное кафе. Эрик купил кокосовый орех, в котором были проделаны отверстия таким образом, чтобы вместилась соломинка. Я поморщилась, ибо молоко мне не понравилось.

– Какая гадость. Как люди это пьют?

– Думаю, это дело вкуса, – ответил Эрик, поглядывая на часы. – Ну, кто за то, чтобы сходить в Лабиринт?

– Почему-то мне кажется, что ничего интересного там нет, – высказала свое мнение «против» Айала. – Ну, побродим мы среди зеленых стен, и что такого?

– Но людям ведь нравится, – возразила я.

Эрик поднялся и взял нас обеих за руки.

– Да что мы потеряем, собственно говоря?

Решено. Мы отправились к Лабиринту.

Сначала мы заблудились, потому что Лабиринта снаружи не было видно. Его окружала старинная каменная стена. У входа стоял мужчина. Он вызвал у меня приятные чувства и даже слегка позабавил: карлик в одеждах времен османской империи с длинной бородой и добрыми глазами.

Эрик достал бумажник, чтобы заплатить за вход, но мужчина – на ломаном английском – сказал «потом» и пригласил внутрь.

Когда за моей спиной с визгом закрылась решетчатая дверь, я обернулась. Меня на миг посетило странное чувство, будто я прошла в другое измерение. Но я понимала, что все это чушь, так как по улице продолжали ходить туристы, слышались возгласы торговцев, проезжали желтые такси.

Эрик предложил мне свой локоть.

– Держимся вместе, чтобы не потеряться. Все таки это лабиринт.

Айала передернула плечами.

– Жуткое место.

Да, особенно, если учесть, что только что светило солнце, а теперь тучи сгустились над нашими головами.

Я посмотрела в небо.

– Разве в это время года в Турции бывают дожди?

– Я читал, что это большая редкость, – ответил Эрик. – Но с чем черт не шутит.

Мы бродили по лабиринту около часа, но, казалось, ему конца и края нет. С каждой минутой воздух остывал все больше и сгущался туман так, что в десяти шагах ничего не было видно. Я устала и присела на что-то холодное. Айала уселась рядом.

– Девочки, – Эрик смотрел на камень под нами. – По-моему, вы сели на что-то святое.

Мы обе подпрыгнули, как ошпаренные. Но Эрик был прав. Перед нами была древняя плита. Я пригляделась и провела пальцами по необычному выпуклому скрипту.

– Интересно, что здесь написано?

– Обычно, – сказала Айала с раздражением, – для туристов есть перевод на английский.

– Но это и не на турецком. Да, Эрик?

– Да. Это арабский.

Айала терла себя руками по плечам, зябко ежилась, хотя я сомневалась, что от холода. Мне тоже было не комфортно в этом месте.

– А это, что, могила? – спросила она, кивая подбородком на плиту.

А Эрик ухватился за возможность пошутить над подругой и с устрашающим рыком проговорил:

– Да-а-а… и сейчас оттуда выйдут духи тьмы и… – он взял ее за горло, но, не удержавшись, расхохотался.

– Дурак! – злобно отреагировала Айала и толкнула Эрика так, что он упал на ту самую плиту и слегка сдвинул ее с места.

В это самое мгновение раздался гром, сверкнула молния. Айала взвизгнула от неожиданности.

– Спокойно, – Эрик поправил плиту. – Хватит нам приключений на сегодня. Отправляемся искать выход.

Но все, на что мы натыкались – это тупиковые зеленые преграды. Гроза утихла, дождь так и не пошел. К счастью, считала я. Не хотела бы я промокнуть и продрогнуть до костей. И почему в таких сложных лабиринтах нет гида, вдруг задалась вопросом. Хотя, вполне возможно, что организаторы хотели создать для туристов атмосферу таинственности. Да уж, им это удалось.

– Я хочу домой. В постельку, – капризно ныла моя сестра.

– Ничего не понимаю, – Эрик хмурил брови и сосредоточенно оглядывался. – Мне кажется, мы здесь уже были.

– Два раза, – утвердила я.

– Так. Без паники. Давайте сосредоточимся на том, где мы были. В прошлый раз мы свернули направо, правильно Ревекка?

– Я не помню.

– А где карта маршрута? По-моему, плакаты висели на каждом повороте, – сообразила Айала.

Мы посмотрели друг на друга, не зная, что думать. Нас окружала немая тишина. От городского шума не осталось и следа.

Вдруг Эрик поднял палец.

– Слышите?

Айала покачала головой, что нет. Но я слышала. Топот копыт, где-то далеко, позади меня.

– Слышу, – сказала я и махнув рукой, зовя ребят за собой, побежала на звук. – Скорее! Сюда!

Я бежала инстинктивно, не задумываясь о том, что ждет нас впереди. Я с точностью угадывала повороты и ни разу не свернула в тупик. Щеки пылали огнем, я глотала воздух и сил уже не оставалось. И вот она – дверь. Та самая металлическая черная решетка через которую мы вошли. Я толкнула ее и дверь мне поддалась. Мы выбрались. Мы снаружи.

Но…

Я вышла на середину дороги и огляделась.

– Куда все подевались?

ГЛАВА 3 ДУХИ

Эрика укусил комар.

– Как быстро начинает темнеть, однако, – он хлопнул себя по руке, затем по шее. – Или мы и вправду проторчали в Лабиринте до самого вечера? Ревекка, сколько на твоих?

Эрик пытался протрясти свои наручные часы, поскольку стрелки остановились.

– Они еще совсем новые! Батарейка не может за месяц сесть.

– Мои тоже стоят, – угрюмо заключила я.

Мы шли вдоль тихой, безлюдной улицы, направляясь к отелю. Я хмурила брови, так как пыталась понять, куда делись торгаши, туристы и, что не менее интересно, машины.

– Я не узнаю эти места, – сказала Айала. Она куталась в свой тоненький джемпер, который по счастью взяла с собой. Мы с Эриком были без курток.

– Даже в домах свет не горит.

– Вон там горит! – Эрик показал пальцем вверх. Из окошка с кривыми деревянными рамами и вправду струился слабый свет.

– По ходу, электричество вырубили, – решила Айала, когда стало ясно, что свет исходил от свечи.

Я остановилась и прислушалась к глухим звукам. Такой же топот лошадиных копыт, как в Лабиринте. Мы испуганно смотрели друг на друга. Потом шум усилился, прозвучало несколько выстрелов и до нас донеслись звуки мужских голосов. А в следующую секунду мимо пронеслись галопом всадники на конях, так быстро, что мы едва успевали крутить головами.

Эрик проводил их взглядом, истеричный смешок перекрыл неестественную тишину.

– Это, что, шоу такое? Мы еще в Лабиринте?

Айала фыркнула. А я сохраняла спокойствие. Старалась сохранять, так как меня кусали дьявольские москиты и мелкие твари. И все потому, что я не позаботилась надеть джинсы. Стояла в коротких джинсовых шортиках, шелковой безрукавке и привлекала кровососов. Айала оказалась в этом плане предусмотрительнее. Она надела широкие льняные брюки с большими карманами, так что ноги были защищены. Руки тоже, благодаря джемперу. Только ступни, слегка прикрытые сланцами, были выставлены на съедение.

Эрик же был скрыт наполовину. Плотные джинсы на ногах, а сверху – белая футболка с V-образным вырезом, настолько тонкий полиэстер, что кровопийцам иногда удавалось пронзить его.

Он вновь шлепнул себя по шее.

– Ну, все, харэ! – крикнул Эрик, негодуя. – Заканчивайте свое представление! Это уже не смешно.

Скрипнула дверь прямо напротив места, где мы стояли, и вышел старик в старой поношенной турецкой одежде, за спиной выглядывала девочка или девушка. Кто поймет, когда голова укутана платком?

– Здрасте, – я помахала ручкой и, насколько могла, любезно улыбнулась.

Мужчина не двигался, стоял, как каменный и глазел на нас.

Пихнула Эрика в бок:

– Ты же турецкий знаешь…

– Мерхаба, – тогда сказал Эрик. – Эм… Селам Аллейкум, амджа!

Старичок попятился назад, что-то быстро и ворчливо произносил девочке, загоняя ее в дом, как овцу в средневековье. И дверь со скрипом захлопнулась.

Если я скажу, что мы были удивлены, то это будет очень слабое выражение.

– Что он говорил? – осмелилась спросить охреневшего от происходящего Эрика.

– Н… назвал нас дУхами.

– Духами?! – взвизгнула Айала.

– Да… сказал: «пошли молиться, дочка, чтобы извергнуть сатану, который ниспослал нам этих духов», – пояснил Эрик, при этом, не сводя глаз с той злосчастной двери.

– Что происходит? Какие духи? – заводилась моя сестра. – Я ухожу отсюда!

И Айала побрела по дороге, которая вела вниз. Однако, я сомневалась, что это был правильный путь к отелю. Так и следовали за Айалой по извилистым улочкам Калеичи. Сейчас создавалось впечатление, что в городе до сих пор действовал комендантский час. Ни души. Словно люди вымерли.

Не знаю, сколько времени мы бродили так. Часы стояли, а мобильные телефоны дали сбой в сети и время не синхронизировалось автоматически. У всех троих мобильники показывали разные цифры и даты. Эрик предположил, что в Лабиринте мы угодили в какое-то магнитное поле, а иначе не объяснить поведение электронных и механических предметов. На душе становилось подозрительно не спокойно.

Мы забрели в какой-то жилой переулок и почуяли запах дыма и свежеиспеченных лепешек.

– Ммм… я такая голодная! – протянула Айала.

– Я тоже чего-нибудь съел бы, – подхватил ее Эрик.

Я промолчала, но кушать хотелось не меньше.

За углом мы увидели несколько женщин в платках и серых юбках. Одна раскатывала тесто, другая переворачивала огромные лепешки на круглой печке, похожей на камень. Слюнки потекли. Эрик погладил живот.

Еще три женщины помоложе суетились рядом, как я поняла – помогали более опытным.

Турки, как нам рассказывали, народ гостеприимный, а значит угостить чужеземцев лепешками им должно быть в радость. Нам ничего не оставалось, так как поблизости не нашлось ни кафе, ни магазина… и отель наш где-то затерялся. Мы даже заплатить были готовы!

Эрик, как человек, владеющий языком, пошел вперед. Мы с Айалой, взявшись за руки, последовали за ним.

Эрик завел беседу, но женщины отреагировали не так, как мы того ожидали. Гостеприимством их поведение не пахло.

Стоило нам приблизиться, молодые с криком попрятались в доме. Та женщина, что тесто катала, взмыла руки к небесам и принялась нашептывать молитву. А другая, что сидела у печки, встала и махнула на нас рукой.

– Шайтан! – крикнула она.

Даже мне это слово понятно и турецкий знать не обязательно. Она назвала нас людьми дьявола. Или… как и тот очумевший старикан – духами.

– Шайтан! Шайтан! – повторяла она, прогоняя нас палкой – той самой, которой лепешки переворачивала. Ну и не нужны нам ее лепешки!

Мы обратились в бег. Что-то происходило, но мы все никак не могли понять – что.

ГЛАВА 4 ЖИВАЯ ИСТИНА

– Сюда!

У меня горели щеки, и воздух свистел в груди. Когда же мы остановимся? Эрик махнул рукой и завернул на следующую улицу. Мы с Айалой, до сих пор держась за руки, побежали за ним.

И тут нас ждал сюрприз.

Нам пришлось притормозить, так как путь преградили четыре всадника – все как на подбор! Черные одежды, странные шапки, бороды, а главное – оружие за поясом. Все это я успела разглядеть за то время, пока Эрик общался с ними.

– Что они говорят? Что они говорят? – чуть не плача, бормотала Айала.

– Ш-ш-ш… тихо, – пыталась успокоить сестру, приобняв за плечи. – Сейчас все прояснится.

Эрик что-то объяснял им, и не трудно было догадаться – что. Мужчины внимательно слушали парня, из уст которого выливалась турецкая речь с явным английским акцентом, переглядывались, делали неоднозначные знаки руками. А один из них – самый крайний ко мне – положил ладонь на рукоятку пистолета, чем сильно напугал меня. Я потянула Айалу назад… шажок за шажочком.

– Взять их!

Я вздрогнула, услышав понятную фразу, и толкнула Айалу. Бежать! Страх затмил разум, мне казалось, что я бежала с закрытыми глазами. Я понятия не имела, где Айала и Эрик. Бежали они за мной или их уже схватили? В ушах стоял топот копыт, а в криках мужчин слышалась ярость.

{«Они вооружены и быстры»,} – крутилось в голове. И я почти сдалась, когда меня отбросило в сторону. Нет… меня тянули за руку. Я подняла голову – Эрик. О, Господи! Эрик!

– Сюда! Кажется, мы оторвались.

Я упала в заросли плюща у каменной стены и припечаталась к ней спиной. Теперь мне все было отчетливо видно. Эрик и Айала были рядом. Нас скрывали густые ветви лимонных и апельсиновых деревьев, и еще каких-то – работал бы мозг, чтобы сообразить!

Всадники проскакали мимо, можно было вздохнуть с облегчением.

– Черт! Как нам удалось оторваться? – яростно шипя, спросила у Эрика.

– Благодаря узким переулкам, – ответил он, расчесывая руки. – Их кони не смогли пройти, пришлось объезжать. Это и дало нам время спрятаться.

Айалу трясло. Я привлекла ее к себе. У нее руки леденющие!

– Ну и надолго мы здесь застряли?

– Уточни, плиз, где застряли – в этом саду или в гребучем Лабиринте!

– Мы же выбрались из него.

– Мне уже так не кажется, Ревекка.

– Что они говорили? – спросила Айала. Ее подбородок дрожал, а по щекам бежали слезы. Я крепче прижала ее к себе. Бедная моя сестренка, она никогда не была смелой.

Эрик продолжал чесать кожу рук и шеи.

– Я попробовал объяснить, что мы заблудились и ищем отель. А они посмеялись и спросили, что такое «отель». Я сказал «гостевой дом», продиктовал адрес и название. Потом упомянул, что телефон не работает… ну, может у них есть мобильник и… короче, тогда-то они и взбесились.

Эрик не мог остановиться, чесал и чесал. Руки покрылись красной сыпью.

– Уйди с того места! – посоветовала я. – Наверное, ты сел в ядовитый плющ.

Эрик послушно пополз к нам. И вправду, листья растений, где сидели мы с Айалой, и Эрик отличались формами. Наш Эрик схлопотал аллергию.

– Вот дьявол! Я умру? Это опасно?

Я не выглядела серьезной, но и шутить было не время.

– Не знаю. Зависит от твоего организма.

– Странно все это. Старик, женщины, теперь эти мужики… Они словно с луны свалились.

– А может, это мы свалились с луны? – хмыкнула я.

Совсем стемнело, и уже мало что можно было различить. У меня в рюкзаке нашелся недоеденный дюрюм, мы разделили его и съели, хотя есть там практически было нечего.

Мы с Айалой жались друг к дружке у стены. Из-за туч выглянула бледная луна и осветила все вокруг. Эрику становилось хуже, зуд усиливался, а чем ему помочь – я не знала. Айала тихо плакала, и моя тоненькая блузка стала влажной от ее слез, слюней и соплей.

А я думала. Думала, что же делать дальше. Думала, зачем я поперлась в эту долбаную Турцию и что я хотела здесь найти.

Постепенно веки сомкнулись, я провалилась в сон. И что я увидела в этом сне? – Лабиринт! Я плутала и плутала по узким проходам, но не находила выхода. Сердце бешено колотилось у горла, непонятная тревога сковала ужасом тело. Бежать! Но куда?..

Когда я приоткрыла один глаз, меня ослепил яркий солнечный свет. Наступило утро. Моя спина болела от того, что я умудрилась спать сидя. На коленках лежала голова Айалы, но она уже пробудилась и собиралась встать.

Первая мысль «как там Эрик?» заставила меня повернуть голову и Айала тоже вместе со мной увидела мужчину, склонившегося над спящим Эриком. Но не мужчина нас озаботил больше всего, а руки нашего Эрика – они покрылись сыпью и волдырями.

– О Боже, – простонала я, прикрыв рот рукой.

Айала вскрикнула и подскочила к своему парню.

– Ему нужна помощь, – сказал мужчина по-английски, что удивило меня. – Моя жена знает, что делать. Она сделает ему лечебные компрессы. Просто помогите занести его в дом. – В голосе мужчины улавливались добрые нотки, хотелось ему верить.

Поэтому мы с Айалой помогли втащить тяжелого Эрика в дом. А выбор у нас был? Теперь я понимала, что мы сидели у стены жилого дома.

Хозяйка, покосилась на наши с сестрой наряды, но не стала отвлекаться, а быстро принялась за лечение. Айала вызвалась помочь.

Я спросила, где можно умыться и мужчина указал на таз с ковшиком.

– А ванной комнаты у вас нет?

Мужчина не зло посмеялся.

– Нет. Умывайтесь, а потом я вам все объясню.

Через десять минут Эрик лежал на полу, на каком-то расписном матрасе с мокрой тряпкой на голове. Руки ему смазали густой кашицей и велели терпеть. Он был в сознании, но одышка мешала говорить. Айала примостилась рядом, и все время нежно поглаживала его ладошку.

Я же сидела за низким столиком, в турецкой позе и пила чай из традиционного стаканчика. Мужчина сидел напротив, а женщина в белом платке и бордовом платье суетилась вокруг нас.

– Мы с женой еще вчера услышали ваш разговор у нас в саду. Думали к утру уйдете.

– Почему же вы нас не прогнали? Мы влезли на чужую территорию.

– Сначала хотел и даже взял вилы, но жена отговорила, услышав женский плач. Вас пытались схватить янычары, как я понял. Они тут ночами разгуливают. И, – он оглядел мой внешний вид, затем покосился на Айалу и Эрика, – теперь понятно – почему. У нас есть законы, которые не позволяют женщинам настолько оголяться. Им ведь не известно, кто вы такие на самом деле…

– Мы не духи! – выкрикнула возмущённо Айала.

– Знаю, вы – люди. Но они не знают. И сам бы ни за что не поверил, но я – рыбак и торговец, а посему слышал немало легенд о Лабиринте. Вы упомянули о нем вчера, и я все понял. К тому же, ваш внешний вид и некоторые непонятные слова до конца убедили нас с Айдой.

Я так поняла, что Айда – это имя его жены – женщины, что присела рядом со мной с самоваром. Но вот то, что говорил этот мужчина, медленно доходило до меня.

– Убедили вас – в чем?

– Что вы прошли через временные врата, придя из… – он дождался, пока жена разольет еще чай, затем закончил: – будущего.

– Что?!! – воскликнули мы с Айалой в один голос. Бедный Эрик вздрогнул от нашего визга.

Беглым взглядом я оглядела помещение и только сейчас заметила, что нет ни намека на современные приборы. Нет розеток, выключателей, люстр. Таз с ковшом вместо обыкновенного умывальника. Старомодная мебель… очень старомодная. Даже в номере нашего гестхауса деревянная мебель ручной работы и изысканные ковры в национальном стиле выглядели куда современнее. В голове словно сложилась мозаика: лошади, всадники, отсутствие электричества, машин, туристов…

– Легенды разные слагают, – снова заговорил мужчина. Я разглядывала теперь уже его внимательнее. Шаровары из плотной ткани, поверх застиранная рубаха. Он был не старым, на вид может быть чуть больше сорока. Волосы и борода только начинали седеть, а во взгляде черных глаз читалось спокойствие: он хотел нам помочь. Мужчина медленно втянул горячий чай и продолжил, – поговаривают, что в Лабиринте исчезли уже сотни одиноких душ. Чаще всего, в Лабиринт приводит отчаяние.

– Не в нашем случае, – буркнула себе под нос. – Мы просто отдыхали, и этот лабиринт был частью нашего развлечения.

– Вы англичане?

Кивнула.

– Приехали из Лондона в отпуск.

– «Отпуск», – задумчиво повторил мужчина, явно не понимая, о чем речь. – Увы, в этом я не смогу вам помочь. Мы можем приютить вас здесь, но вернуть в будущее…

– Если вы торговец, значит должны знать людей, которые нам помогут. Может те, кто рассказывал эти самые легенды, – вставила свое слово Айала.

Айда поднесла ей кружку чая. Уже пятую. Они здесь чай пьют до бесконечности, а мы, между прочим, с голоду помираем!

– Ваши одеяния надо сменить, – сказала женщина, возвращаясь к самовару.

Я удивленно уставилась на нее.

– Вы тоже английский знаете?

– Мы образованные люди, – гордо заметил мужчина. – Языки – французский или английский – требуются для того, чтобы торговать. В наши края часто заезжают чужестранцы, и если ты не сможешь с ними общаться, то теряешь заработок.

– Дождёмся Дуйгу и подберем что-нибудь приличное, – проговорила Айда прежде чем скрыться за шелестящими занавесками.

– Кто это – Дуйгу? – спросила Айала.

– Наша старшая дочь.

Я устало вздохнула и допила чай. Как же хотелось кушать!

– А…

Мы все повернули головы. Это Эрик попытался привстать.

– Любимый мой, лежи, пожалуйста, – затрепетала Айала, вернув его на подушку, если ее так можно назвать.

– Я хочу спросить, – слабым голосом вымолвил Эрик. – В каком мы веке? Какой год?

Мужчина задумчиво потер бороду. Мы напряженно впились в него взглядами.

– На дворе, – протяжно начал он, чем нервировал всех, – тысяча семьсот пятьдесят восьмой год. Ныне Османской империей правит султан Мустафа III.

ГЛАВА 5 ЗДЕСЬ, НО НЕ СЕЙЧАС

Дуйгу оказалась молодой девушкой на выданье. У нее очень красивые глаза, волосы, а также красивая фигура. За два дня, что мы провели в доме семьи Карабулута, я заметила, что девушка слишком прямолинейна и любила проявлять свои эмоции, но не делала это открыто, так как внутренние границы не позволяли. Дуйгу покорна перед родителями, но сама по себе импульсивна. Предыдущим вечером я стала тому свидетелем, когда Дуйгу, выполнив очередное поручение матери, разбросала все книги и рукописи в своей комнате, бубня что-то невнятное на своем языке.

А сегодня она улыбалась, помогая мне надеть платье, содержащее туевую кучу застежек и пуговиц.

Айала примеряла одно платье за другим. Она с детства тряпочница, поэтому ей переодевания в старинную одежду доставляли непомерное удовольствие. В отличие от меня.

Мы оделись и вышли к завтраку. Эрик уже ждал нас за столом, сидя в турецкой позе. Будущий филолог-исследователь попал именно в ту среду, где ему самое место. Если мы вернемся в XXI век к началу сентября, то у Эрика все шансы написать в конце года отличную диссертацию.

– Как твои руки? – спросила я, усаживаясь на мягкие подушки, шурша платьем.

– Лекарство Айды просто бесподобное! Надо будет взять рецепт, – он улыбнулся Дуйгу, и та смущенно отвела глаза.

Я четко видела, как в моей сестре зашевелилось чувство ревности, поэтому перевела тему разговора.

– Раз тебе лучше, значит, пора решать что-то с нашим возвращением.

– И я думал об этом два дня и две ночи. Хотя нет… одну ночь я простонал от боли.

– Угу, – промычала, так как успела набить рот свежей тандыр-лепешкой с маслом. – И что ты надумал?

– Попробуем вернуться в Лабиринт.

Пока я собиралась, успела понять, что за два дня прикипела к семье, которая нас так добродушно приютила. Мне уже было жаль покидать дом со всем этим старинным убранством, в саду которого рос ядовитый плющ. Карабулут и его жена Айда отнеслись к нам с пониманием и сочувствием. Только вчера мы с Айдой сидели на подушках, обитых красной тканью, и разговаривали по душам, пока варился рис. Я немного рассказала о нашем времени и технологиях, и умилялась, когда Айда вскрикивала «Аллахым!», что означало «О, Господи!» Были и другие фразы, но их я не поняла. А с сегодняшнего дня она, возможно, останется лишь у меня в памяти.

Аккуратно сложив шорты и блузку, которые Айда бережно постирала, в рюкзак, еще раз взглянула на себя в побитое овальное зеркало и вышла к Эрику и Айале.

– Готова? – спросил Эрик, беря в руки небольшой мешочек со своей одеждой, который дал ему Карабулут.

– Не знаю, – пожала плечами. – А если не получится?

– Не болтай! – Айала была не в настроении. – Нам обязательно надо вернуться. Что мы будем здесь делать? У нас нет османских лир – это раз! Нет соответствующих знаний и документов. При первой же возможности нас схватят эти – как их – янычары и бросят в какую-нибудь темницу. А если убьют?

– Прекрати, Айала! – мой голос звучал сурово. – Я знаю, что это проблемы. И Эрик знает. Но если это зависит от… от чего это зависит?

– От того, как работают эти временные врата, – закончил Эрик.

Мы не поставили в известность Карабулута и его семью. Посчитали это излишним. Кто знает, как поведет себя этот Лабиринт.

К счастью, в турецких одеяниях – не могу назвать это одеждой, слишком торжественно – нас никто не называл духами. Мы смогли спокойно дойти до Лабиринта. Мимо проезжали всадники на конях и делали Эрику поклон головой. Ну, это я решила, что Эрику, хотя не исключено, что нам с Айалой. Но мы вели себя скромно, опуская головы как можно ниже.

Эрик открыл тяжелую решетчатую дверь и по-джентльменски впустил нас с сестрой вперед. Послеполуденное солнце щедро изливало свет на зеленые стены лабиринта, окружавшие нас. Мы смело шли к центру, где лежала та жуткая плита, на которую мы с Айалой сели по ошибке. Ничего не изменилось. Небо оставалось чистым, не спустился туман и воздух был свежим и теплым. Но мы упорно сидели и ждали.

– Проверь часы и телефон, Ревекка, – велел мне Эрик.

– Часы не работают. – Я полезла в сумку. Удивительно, что на телефоне оставалась зарядка. – Сети нет. Я отключу его.

– У меня давно батарея села, так что и посмотреть не могу, – сказала Айала.

Мы хором издали разочарованный вздох.

– Все так быстро произошло, что я не помню деталей, – вдруг заговорила я.

– Я лишь помню, что погода в тот день сильно изменилась, – мрачно сказал Эрик.

Я посмотрела в небо. Солнце гладило меня по лицу и никакого намека на то, что происходило что-то сверхъестественное. Тогда у меня были совсем иные чувства.

– И что? Мы застряли теперь здесь? – нервно бросила Айала.

Мой взгляд упал на плиту, на поверхности которой были выгравированы слова. Теперь я знала, что это османский язык.

– Интересно, – провела ладошкой по поверхности холодного тёмно-серого камня, – что здесь написано?

– Ну-ка, – Эрик сделал выпрашивающее движение рукой, – дай сюда свой телефон. Говоришь, зарядка еще есть?

– Есть… – извлекла мобильник, протянула Эрику.

– Что ты хочешь сделать, дорогой? – осведомилась Айала.

Но Эрик не ответил. Мы и так всё видели. Ему нужна была камера. И как я раньше не догадалась! Он сфотографировал плиту со всех сторон, проверил на месте ли фотографии и отключил мобильник.

– Побереги зарядку. Покажем это Карабулуту.

Мы вернулись к ужину. Карабулут и Айда догадались, что мы ходили в Лабиринт, в надежде вернуться домой.

– Ничего не вышло, – печально сказал Эрик.

Айда и Дуйгу засуетились, доставая чистые приборы. И пока мы рассаживались на подушках вокруг «софры», женщины положили горячий пилав и овощи.

Айала держалась, но я знала, что ночью ее подушка будет мокрая от горьких слез. Мы с ней в этом плане очень разные. Она старше меня, но слабее духом. Я всегда чувствовала, что должна защищать свою хрупкую старшую сестру, потому что сильная, всегда опиралась на сообразительность и ловкость. Я никогда не распускала нюни и не падала духом.

Однажды в подростковом возрасте Айала попала под влияние плохой компании – курила, пила, выражалась. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить сестричку из того кошмара. И по сей день, я за ней приглядывала. Хотя, когда в ее жизни появился Эрик, мне стало намного спокойней. Айала искренне влюбилась в него, и все уже шло к свадьбе, если бы не… этот чертов лабиринт.

После ужина дети разбежались, а Дуйгу отправилась в свою комнату читать Коран. В большом зале остались лишь мы, Карабулут и Айда. Но она не сидела на месте, а убирала со стола. Я сделала попытку помочь, но она велела сидеть и ни о чем не беспокоиться.

Нависла тишина, все молчали, пытаясь найти подходящее объяснение происходящему.

– Итак, мы не можем пока вернуться домой, – сокрушенно сказал Эрик. Мы с Айалой энергично закивали, мол это действительно так.

– Значит, – Карабулут потер бороду, – надо будет решать, как вам здесь жить. Придется обосноваться у нас и работать, хотя бы до тех пор, пока мы не найдем разгадку Лабиринта.

И выбора у нас не было.

ГЛАВА 6 ТУПИК

Таинственная надпись на камне, вырезанная, по словам Карабулута, еще до правления великого Султана Сулеймана, арабскими буквами, не дала точных подсказок.

В тот вечер, после возвращения из Лабиринта, мы показали фотографии Карабулуту. Сначала он не хотел брать в руки телефон, потом долгое время изучал чудо-вещь со всех сторон, пытаясь понять как она устроена. Айда тоже присоединилась к нему и, с именем Аллаха, коснулась рукой странного предмета. Когда же потухший экран засветился красочной картинкой, она отпрянула на шаг, что-то невнятное бормоча под нос. Нам было весело наблюдать за этим. Айала хихикала, прикрывая рот рукой, а Эрик пытался привлечь внимание Карабулута к фотографиям.

В конце концов, ему это удалось, и Карабулут прочитал надпись вслух. Эрик сказал, что понял и записал эти слова в тетрадь. А пока он занимался этим делом, мы с Айалой едва сдерживали смех, наблюдая, как пожилые мужчина и женщина разглядывают необычный «писательный» предмет в руках Эрика.

– Это ручка, – сказала я, не выдержав. – Шариковая ручка. Ею намного удобнее пользоваться, чем чернилами и пером.

Я была очень счастлива, что взяла с собой сумку со всеми необходимыми мне вещами, и даже не очень необходимыми. А ручки я купила, пока мы гуляли по улицам Анталии. Я же не могла не зайти в канцелярский отдел, чтобы купить новые карандаши или кисти. Так что среди всего этого, затерялись три ручки – абсолютно новые. Это у Айалы в сумке только косметика, тампоны и другие ненужные побрякушки. Поэтому, если Эрику что-нибудь было нужно, он спрашивал у меня, а не у своей возлюбленной.

– Ну, что там, дорогой? – нетерпеливо спрашивала Айала, пока он пытался понять, как передать эти слова нам на английском языке.

– Боюсь, эта надпись ничего нам не даст, – сокрушенно сказал Эрик, почесав затылок.

– А ты прочти, что получилось, и мы подумаем, – сказала я. – Ведь древние люди всегда загадками писали.

И Эрик зачитал следующее:

Там, где потревожен прах пророка – творения венец – навек остаются.

Какие вы сейчас, такими мы были. Какие сейчас мы, такими вы станете.

Священно хранимое за толстыми стенами…

Но вниз и в сторону сдвинувший унесет в снах остатки времени.

Аль-Хамду ли-Ллях…

Эрик замолк и посмотрел на нас. Некоторое время мы слушали треск фитиля, пожираемого огнем свечи. Вот уж не думала, что когда-то придется ломать голову над словами, чтобы вернуться домой из восемнадцатого века. Сейчас я чувствовала себя Алисой в стране чудес. Когда вернусь домой, наверное, еще долго не смогу отойти. Знаю, что Эрик не зря на меня таращится, ибо это моя идея разобрать текст по полочкам. «Подумаем», – так, кажется, я сказала?

В итоге забрала у Эрика тетрадь и перечитала написанное.

– Священно хранимое за толстыми стенами… – что именно?

Эрик перевел взгляд на Карабулута, а тот в свою очередь, еще раз посмотрел на фото.

– Слово как будто стёрто. Его не разобрать.

Что поделать? Оставалось молча хлопать ресницами.

Когда Карабулут с женой отправились спать, мы еще долго сидели в свете догорающей свечи и размышляли, пытаясь разгадать смысл некоторых слов, напоминающих бред.

– Хорошо, – заключила я, не сводя глаз с букв, словно видела там все ответы на вопросы. – Мы потревожили могилу – это ясно. И скорее всего, она и является священно хранимой.

– Когда я толкнула Эрика…

– Я упал на тот камень и сдвинул его слегка, – закончил за Айалу Эрик.

Мы посмотрели друг на друга, одурманенные разгадкой и заулыбались.

– Сдвинуть камень! – почти одновременно выпалили мы с Эриком.

– Стоит попробовать, – пожала плечами Айала. Но я в ее тоне уловила нотки сомнения.

– Мы обязательно попробуем, – воодушевленно сказала я и схватила руку сестры. – Ну, ты чего? У нас есть шанс!

Айала посмотрела на стол, я проследила за ее взглядом. Она не сводила глаз с тетради.

– Меня смущает фраза «навек остаются».

И вот мы снова в тупике. Я старалась не падать духом, но фраза на самом деле пугающая.

– Ладно, утро вечера мудренее. Идите-ка вы, девушки, спать. Завтра еще подумаем над всем этим. Давайте, поднимайтесь! – велел он снова, увидев, что мы с места не двигаемся.

Я сомневалась, что вообще смогу уснуть при таком раскладе событий. Но пришлось хотя бы сделать вид. А пока ждала, когда меня свалит сон, думала.

«Навек остаются». Нет, твердила я себе, здесь что-то не так. Во всей этой надписи что-то не так. И мы доберемся до разгадки тайны треклятого лабиринта. Я не сдамся…

ГЛАВА 7 ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОСМАНСКИЙ ВЕК

Нам повезло, что мы попали в семью Карабулута, ибо он был уважаемым человеком в своих краях. Семья его – не бедные люди. Я не раз слышала, как на улице к нему с почтением обращались «Карабулут эфенди». Позже Эрик объяснили, что «эфенди» означает «господин». Нас представили соседям, как дальних родственниц, а Эрика, соответственно, мужем Айалы. Как повезло, что мы с Айалой сестры и очень сильно похожи. Обе темные и смуглые с карими, почти черными, глазами, ну чем не восточные красавицы! Также мы имели схожие черты лица. А что в нас разное, так это только характер. О еврейских корнях Эрик нам запретил упоминать, ибо турки не приветствуют эту нацию. И для пущей убедительности нас нарекли новыми именами, так как иностранные тут же вызовут множество нежелательных вопросов. «Вам повезло попасть в наш мирный городок, – говорил раз за разом Карабулут, – в Стамбуле совсем другие порядки, вас давно бы заметили и арестовали». И он оказался прав. Соседи мирно приняли нас за своих, не задавая лишних вопросов. Так, Эрика стали называть Эрхан. Айале Айда дала имя Айсар, и сестра не возражала. С моим именем было очень сложно, потому что Ревекка не поддавалось ни одному турецкому эквиваленту.

– Руя, – однажды сказал самый младший из сыновей Карабулута Серхат. – Руя – потому что ты красивая, как мечта, как наваждение.

«Сон», «Мечта» – значение моего нового имени. И я по сей день не могу забыть лицо десятилетнего мальчика, когда он говорил мне это.

Одежда турчанок того века была очень непривычна для нас. Айала не любила надевать платки на голову, хотя, по словам Айды, это мера предосторожности. На улице женщинам лучше появляться с покрытой головой, а в помещении головные уборы разрешалось снимать. Дуйгу подарила моей неугомонной сестренке малиновую феску, расшитую золотыми шнурами. Айала в ней выглядела самой настоящей восточной женщиной и носила вместе с ним ферадже грязно-розового цвета.

Я, в отличие от сестры, предпочитала шелковые шальвары и длинные жилеты, надетые поверх хлопчатобумажной рубашки. Это хоть отдаленно, но напоминало наш современный стиль, а еще двигаться было удобно.

Как и предсказывал Карабулут, нам пришлось работать. Мы сами не хотели быть нахлебниками. Сколько еще нам придется задержаться в этом времени, одному Богу известно. Бывало, мы ходили в Лабиринт, сдвигали камень… однажды Эрик его почти снял. Но все оставалось на своих местах. Мы возвращались в свою новую жизнь под названием «в зазеркалье».

Сколько споров было на эту тему. Айала плакала и постоянно твердила страшные вещи о том, что мы можем застрять в этом времени навсегда.

– Я не выживу здесь. Я не могу выучить язык, не знаю эту культуру, да и не хочу принимать ее! Что это? – она нервно сдернула шелковый платок с головы. – Я не хочу это носить! Я хочу шорты, косметику… Да телефон, в конце концов!

– Ну, некоторые проблемы можно решить, уехав в Англию, – оптимистично возразил Эрик, имея в виду язык и одежду.

Однако переубедить Айалу и настроить ее на не очень светлое будущее, никак не удавалось. И работать она отказывалась, отдуваясь тем, что для этого есть Эрик. Карабулут не возражал, а даже поддерживал, говоря, что женщина имеет право сидеть дома. Поэтому Айала весь день почти не выходила на улицу. Для того, чтобы подышать свежим воздухом, ее вполне устраивал сад перед домом. Дуйгу и братья – Эмре и Серхат – развлекали ее, пока нас с Эриком не было.

Ремесло рыбака приносило Карабулуту большой доход. Он торговал уловом на рынке около гавани и пользовался успехом вот уже много лет. Он-то и взял нашего Эрика к себе под крыло, пообещав обучить рыбацкому делу. Ну, а торговать у Эрика и без того отлично получалось. Рано на рассвете они выходили в море, а возвращались, когда солнце садилось за горизонт.

Свой первый доход он потратил на Айалу, накупив ей красивых вещей и побрякушек, какие она любит.

А меня отправили помогать Айде на кухне в местной кофейне. Она подрабатывала там пять дней в неделю, а я вызвалась работать также по выходным, с добрым умыслом подкопить денег. Кто знает, возможно, нам придется уехать в Англию и устраивать свои жизни там, а для этого нужен хоть какой-то капитал.

Самым парадоксальным было то, что я узнала эту кофейню. В наше время – это туристическое кафе, где мы обедали с Эриком и Айалой, а любезный официант подсказал, что в Калеичи существует очень знаменитая достопримечательность под названием «Лабиринт». Если когда-нибудь встречу этого официантишку – убью. И это отнюдь не шутка!

После долгого и тяжелого дня, я возвращалась домой и чаще всего, поужинав, уходила рисовать. Мне хотелось запечатлеть всё, что только можно. Изредка, присоединялась к Айале и Дуйгу поболтать о женском, либо садилась перебирать крупу с Айдой, которая рассказывала разные истории из жизни их города, редко упоминая политику.

Эрик соорудил мяч из какого-то материала и научил мальчишек играть в футбол.

Жизнью у Карабулута мы были довольны и не жаловались. Старались соблюдать их культурные традиции и законы, изданные османскими султанами. Также, не забывали о лабиринте и мечтали попасть назад домой.

Однажды я пришла с работы раньше, чем обычно. Айда занялась обедом, а Дуйгу еще не вернулась из медресе. Айалу я застала в ее покоях, – так мы прозвали наши спальни между собой, – плачущей у окна.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила у сестры, кладя руку ей на плечо.

– А то ты не знаешь! – прозвучал напыщенный ответ. – Сколько мы находимся здесь, знаешь? А я считаю! У меня календарик даже есть. Месяц и одиннадцать дней!

Ошеломленно уставилась на дорогу за окном, вымощенную добротным камнем. В голове мелькнула мысль, что ее я еще не рисовала.

– Так долго… – вслух произнесла я, хотя и не собиралась.

– Да, Ревекка, так долго. И за это время меня уже уволили с работы.

Моя сестра – организатор различных мероприятий в известной фирме, и недавно ее повысили до ассистента директора. После отпуска она должна была заняться важным проектом и по подсчетам – именно сейчас.

– Наверняка, мы числимся без вести пропавшими, поэтому нет причин для паники. Увидишь, когда вернемся, нам пир на всю Англию закатят. – Я натянула улыбку, насколько могла, широкую, но Айала оставалась серьезной.

– А если не вернемся?

– Вернемся. Должны.

Я часто повторяла это не только сестре, но и себе самой, но чем дольше мы оставались в восемнадцатом веке, тем меньше я верила в собственные слова.

Но что сделать, чтобы воскресить реальность и убить пессимизм?

Ответ только один – искать выход.

ГЛАВА 8 СМЕЛЫЙ ПОСТУПОК

Сегодня тот день, когда Айда осталась дома, а я работала на кухне с Фатмой. Молодая девушка была албанкой и совсем не знала английский язык, поэтому мы общались с ней жестами. Дуйгу обучала меня турецкому языку, но я все равно плохо понимала их речь, поэтому пользовалась основными фразами, выражающие вежливость: «Доброе утро», «Добро пожаловать», «Спасибо», «пожалуйста». И, некоторые фразы, вроде «Не понимаю» или «Не знаю».

В кофейне мне было легко работать. В Турции, в веке, в который нам посчастливилось попасть, было запрещено распитие спиртных напитков. В заведение приходили, в основном, только мужчины, чаще чужестранцы, и, распивая чай, либо турецкий кофе, делились впечатлениями от увиденного, а также обсуждали политику. Из их разговоров я и узнала, что в Англии ныне правил Георг II.

Было что-то около полудня. Фатма мыла посуду, а я нарезала фрукты, складывая их аккуратно на тарелочку. Из основного зала слышался громкий мужской смех, судя по всему – целая компания моряков из дальних стран решила отдохнуть после тяжелого путешествия.

Я повязала платок таким образом, чтобы прикрыть голову спереди, а сзади темные локоны оставались снаружи. И все равно было жарко. Кондиционеров в те времена не было, да хотя бы вентиляторов.

– Ух, как же душно!

– В августе здесь влажный воздух, – сказал голос за спиной, в котором я узнала Рашида – хозяина кофейни. – Если глядеть на горы, то увидишь, что вершины закрыты туманами и облаками.

– Вот бы вентилятор сюда, – выронила я. Заметив глупый взгляд хозяина, всё равно объяснять не стала. Взяла в руки тарелки и протянула ему: – Фрукты, эфенди.

– Придется тебе отнести их самой, – расстроенно ответил Рашид. И в этот самый момент я увидела кровь, которая сочилась из раны на пальце.

– Фатма! – крикнула ей и ткнула пальцем в хозяина. – Помоги ему! – Затем указала на воду: – Промой рану.

А сама, без лишних слов, подхватила тарелки и вышла в общий зал. Выяснять у Рашида, где он успел рубануть себе палец, не было необходимости. Я и так знала, что он постоянно работал с ножом – вырезал из дерева разные статуэтки, которые потом украшали полки в кофейне. Иногда чужестранцы покупали эти вещицы за хорошие деньги. Рашид знал свое дело и его работы ценились.

Я не из того теста, чтобы бояться мужчин, но всё же согласилась с тем фактом, что Турция меня многому научила за это время. Теперь во мне столько же скромности и смирения, сколько и в любой другой местной жительнице. Это я поняла, когда предстала перед десятком мужчин, которые в одну секунду умолкли и даже изюмом чавкать перестали.

Всего в зале было занято пять столиков. За тремя сидели пожилые господа, они не обратили на меня никакого внимания… ну, или сделали вид, что не замечали. Зато иностранцы – а я их сразу видела по одежде и манере вести себя – расплылись в улыбках, когда я ставила тарелки с фруктами на их стол.

– Вот так сюрприз! – воскликнул один из них, узнав во мне англичанку. – Откуда вы, миледи?

Я молча собрала мусор и пустые чайные кружки, затем вздернула подбородок и вежливо спросила:

– Еще чай?

– Если вы англичанка, то наверняка захотите провести время в хорошей компании, – сказал бородатый толстяк, сияя железным зубом. – Как насчёт меня, милочка?

И они разразились обидным хохотом. Если отвечу, то рискую нарваться на неприятности, поэтому ничего не сказав, с серьезным видом развернулась и пошла прочь. Только далеко я не ушла. Как только почувствовала удар по мягкому месту, меня словно парализовало от… ярости. Шлепок хоть и заставил меня подпрыгнуть, был терпимым, но неприемлемым.

В этот раз пришлось забыть о правилах поведения женщин в обществе мужчин и прочую белиберду. Скромность и смирение тоже запихнула подальше. Выпрямила спину, закатала рукава, затем вразвалочку подошла к обидчику и с борзым гонором бросила ответ:

– Эй, чувак! – сглотнула. Страшно, но надо рискнуть. – Проблем захотелось?

Мужик прищурился.

– Чего?

– Говорю, ты что-то попутал. Я приличная девушка и не намерена терпеть оскорбления подобного характера от какого-то ушлёпка!

Мужчины посмотрели друг на друга, ничего не понимая. Как же я гордилась современным лексиконом в этот момент! Эти недоумки вылупили на меня глаза и не знали, как реагировать. За соседним столиком послышался сдавленный смех. Повернув голову, заметила мужчину с густой шевелюрой в военной форме, не турецкой. Его, похоже, забавляла вся эта ситуация и сказала бы ему пару ласковых, да Рашид вовремя появился.

– Как она меня назвала? – удивленно переспрашивал один у другого, уже за моей спиной.

– «Чувак», по-моему… диковинное слово!

– Нет, другое…

Дальше я не услышала. Зашла на кухню и прыснула. Сил не было терпеть. Фатма тоже начала смеяться, не выясняя причины.

– Ушлёпок! Ха-ха-ха!

ГЛАВА 9 ЧУЖЕСТРАНЦЫ

По словам Рашида, я должна была покидать место работы до того, как солнце начнет свой путь за горизонт. По моим подсчетам, примерно около пяти вечера мы с Фатмой намывали кухню. В вечернее время у Рашида был другой помощник – Чагатай. Я видела его всего лишь дважды. Шустрый молодой человек маленького роста с едва выступавшей рыжей бородой. Очень уж он отличался от местных турков своей внешностью. И глаза ясные, голубые. А голос, как у ребёнка. После нашего с Фатмой ухода, на смену заступивший Чагатай помогал разносить чай и орешки, а также мог приготовить турецкий кофе. Рашид в нем души не чаял: «Мой верный «Эбабиль», – говорил он. – Везде поспеет и слова мимо не упустит».