Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика бесплатное чтение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© Klibre35 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Посвящается памяти любимой бабушки, Лидии Николаевны.

Бог сделал мне необыкновенный подарок, решив, что я должна стать твоей внучкой. Спасибо за то, что выбрала меня главным смыслом жизни. Спасибо, что была со мной одним целым. Моя душа, мой ангел, моя боль… Ты навсегда останешься в моем сердце. Твоя любовь помогла мне воплотить в реальность самую сокровенную мечту. И я знаю, что сейчас ты очень мной гордишься.

Пролог

Я лежала на полу и понимала, что медленно схожу с ума.

Сначала появилось ощущение, что я куда-то падаю, проваливаюсь, лечу с огромной скоростью не в силах остановиться. Потом перестала чувствовать пальцы на руках и ногах, следом онемели губы.

Я попыталась крикнуть, но не смогла издать ни звука. Страх парализовал каждую клеточку моего тела, ни на миг не выпуская из своих цепких лап. Перед глазами все плыло, и я уже почти не различала очертаний комнаты. Сознание путалось и отказывалось слушаться, абсолютно не воспринимая объективную реальность.

Все тело обливалось холодным липким потом, меня трясло, как от озноба. Ком в горле не давал нормально дышать. Нестерпимо сдавило грудь. Закололо в области сердца. Оно так сильно стучало, что казалось, будто вот-вот остановится.

В этом хаосе неожиданно возникла мысль, что я, наверное, умираю. С каждой секундой дышать становилось все труднее, каждый новый вдох давался тяжелее предыдущего. Начало казаться, что у меня отказывают легкие. Я попробовала сделать максимально глубокий вдох, стараясь набрать как можно больше воздуха, но он получился сдавленным, что вызвало еще больший ужас.

Я хотела подняться, чтобы доползти до телефона, но мое тело словно больше мне не принадлежало. Я не могла даже пошевелиться, а ждать помощи было неоткуда. «Боже, неужели это и правда конец?!»

Все глубже проваливаясь в эту страшную бездну, я еще сильнее поддавалась панике. Сил сопротивляться уже не осталось. Я больше не могла себя контролировать и решила сдаться.

Глава 1. Начало конца

Если ты когда-нибудь обнаружишь себя в неправильной истории – уходи.

Мо Виллемс

Я так долго ждала этого момента, что даже не верила, что он наконец настал.

Утром я приехала в офис в чудесном настроении, и это тут же подметили коллеги.

– Алиса, да ты просто сияешь! – улыбнулась Марина из юротдела.

Я работала PR-менеджером в международной консалтинговой компании. В моей профессии не было места рутине, и я считала это основным ее преимуществом. Многочисленные мероприятия, командировки, общение с журналистами, бесконечные пресс-конференции, встречи с потенциальными клиентами и активная социальная жизнь – скучать на работе не приходилось. Начальник замечал мои успехи и обещал повышение, в ближайшем будущем. В общем, моя карьера складывалась как нельзя лучше, и это здорово подогревало мои амбиции.

Выпив кофе и разобрав почту, я направилась в кабинет с табличкой: «Серебров Никита Владимирович, менеджер проектов».

Наш служебный роман длился без малого четыре года. Через несколько дней мы должны были отправиться в долгожданное романтическое путешествие, и я целыми днями просматривала туры в Грецию, предвкушая две самые счастливые недели в своей жизни. Ничто не омрачало мое счастье, кроме одного-единственного факта: он был женат.

– Я отнесла в отдел кадров заявление на отпуск и подобрала несколько отличных вариантов, но мне хотелось бы обсудить их с тобой. Когда мы уже будем бронировать билеты?

Его виноватый взгляд заставил меня замолчать.

– Малыш, я даже не знаю, как тебе это сказать…

Внутри все перевернулось. Я догадывалась, что последует за этими словами.

– Ты же знаешь, как я хотел провести это время с тобой! Но у Веры неожиданно возникли проблемы со здоровьем, и я просто не могу сейчас уехать. Ей нужна помощь! С моей стороны будет бесчеловечно оставить ее одну в такой ситуации. Я до последнего надеялся, что все утрясется, но этого, к сожалению, не случилось.

Мои нервы сдали. Долгие четыре года я жила его обещаниями развестись и свято верила, что однажды это обязательно случится. Банальная, в общем-то, история, но я, как и многие другие женщины, попалась в эту ловушку. Как бы я ни старалась делать вид, что слишком занята собственной жизнью и просто плыву по течению, это было ложью. Я ждала. Каждый божий день ждала, что он позвонит и скажет, что больше не может так жить. И я больше никогда не буду любовницей, а он – никуда не уйдет. Но в тот момент я вдруг совершенно четко осознала, что это были лишь мои иллюзии, а человек, которого я любила всем сердцем, оказался трусом и лицемером. Я взорвалась. И имела на это полное право.

– Знаешь что? Да иди ты к черту вместе со своей Верой! – крикнула я и пулей вылетела из кабинета, прежде чем он успел что-то ответить. Я была так зла, что хотела крушить все вокруг.

На улице я кое-как смогла заставить себя успокоиться и трезво подумать, что мне теперь делать. Решение созрело через несколько минут, и, получив от руководства одобрение на отпуск, я набрала номер лучшей подруги.

Кира, в отличие от меня, не привыкла от кого-либо зависеть и спокойно могла путешествовать по миру в одиночку. В тридцать лет у нас обеих пока не вырисовывалось перспектив счастливого замужества, но ее это ничуть не тяготило и не мешало наслаждаться свободой. Иногда такая самодостаточность начинала меня немного пугать, но в глубине души я восхищалась своей подругой.

Кира всегда любила рисковать. Адреналин был ей необходим как воздух, поскольку придавал жизненной энергии, подталкивая к новым свершениям. Она привыкла добиваться своего и не боялась трудностей. Уже в семнадцать лет Кира поступила в институт на факультет дизайна и переехала из родного Курска в Москву, о чем впоследствии ни разу не пожалела. Столица приняла ее как родную, и здесь она чувствовала себя в своей тарелке.

Мы познакомились больше десяти лет назад, когда Кира трудилась официанткой в моем любимом кафе. С тех пор эта рыжеволосая девушка стала важной частью моей жизни, несмотря на то, что по характеру и взглядам на жизнь мы были совсем разными. Теперь подруга работала стилистом в модельном агентстве, где высоко ценили ее профессионализм и креативность.

– Привет! Ты еще не покупала путевку?

– Нет. Вечером собиралась заехать в турфирму.

– Отлично. Я еду с тобой.

– Что?! То есть я очень рада! Но как же твоя поездка?

– Вера заболела, и он не может оставить ее одну. Не хочу больше ничего про них слышать! – положив трубку, я вздохнула с облегчением: иногда мою голову все же посещали светлые идеи.

На весь оставшийся день я загрузила себя работой, стараясь не выходить из кабинета без надобности. Мне было до такой степени обидно, что я с трудом сдерживала подступающие слезы. Давно следовало бы понять, что эти отношения не приведут ни к чему хорошему. Я бессчетное количество раз пыталась порвать с Никитой, но каждая попытка вновь и вновь оборачивалась провалом. Постоянная неопределенность, уныние, ревность и боль оттого, что приходится делить своего мужчину с другой женщиной – все это копилось во мне слишком долго и в итоге вылилось в жуткую истерику. Что ж, когда-то это должно было случиться…

Через три дня мы улетели на Кипр по горящей путевке – идеальная реабилитация для разбитого сердца. Должно быть, Никита обрывал мой телефон, но я просто отключила его и запретила себе к нему даже прикасаться. Мне очень хотелось верить, что этот отпуск привнесет в мою жизнь хоть какие-то положительные изменения.

Так и случилось: я заставила себя переключиться и почти не думала о Сереброве весь отдых. Безмятежное настроение омрачало лишь осознание того, что скоро придется возвращаться.

Тоска одолела меня еще за день до отлета. Нужно было признаться себе, что я так и не смогла выбросить Никиту из головы. Я все еще скучала.

Думать о том, что мы больше не вместе, на море было намного легче, чем дома. Москва встретила дождем и холодным, промозглым ветром. Настроение вконец испортилось. Мне до слез хотелось обратно. Мы невероятно долго проходили паспортный контроль, так что, получив багаж, я уже практически бежала к выходу, чтобы сесть в такси и поскорее оказаться в своей уютной квартирке.

В зале ожидания меня встречал Никита. Я собрала всю волю в кулак и гордо прошла мимо. Но когда он схватил меня за руку и развернул к себе посреди толпы народа, я поняла, что беспомощна перед его натиском. Такие любимые зеленые глаза, ставшие родными черты лица и виноватая улыбка… Я снова пропала.

Через пару часов, когда мы с двумя бокалами вина лежали в обнимку в гостиничном номере, я думала о том, что, наверное, это и есть счастье – просто быть с ним. И мне уже не хотелось шумных вечеринок, случайных знакомств и танцев на барной стойке. У меня был он: странный, сложный, нерешительный, но все-таки любимый. Никита смотрел на меня с такой нежностью и теплотой, что я бы могла дать голову на отсечение, уверяя, что мои чувства взаимны.

Следующие сутки мы провели вместе, наслаждаясь примирением и друг другом. Я понимала, что совсем скоро эйфорию сменит будничная жизнь, в которой снова будут его жена, встречи украдкой, постоянные обещания, ну и все остальное, что всегда присутствовало в наших отношениях. Но в тот момент это не имело никакого значения, потому что я была счастлива.

Вечером он отвез меня домой, а затем, как всегда, вернулся к жене.

Первый рабочий день дался сложно, поскольку выспаться мне так и не удалось. За время отпуска у меня накопилось столько дел, будто я отсутствовала несколько месяцев и только что вернулась из кругосветного путешествия. Никита весь день был на переговорах с клиентом, и мы смогли встретиться всего на пару минут, которых все же хватило для того, чтобы на моем лице появилась улыбка.

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на работе и боролась с одолевающей сонливостью. Мне даже пришлось отменить все планы на вечер, потому что я могла думать только о теплой постели. А ведь отправиться домой после работы для меня всегда было большой редкостью. Этот город казался мне слишком динамичным, чтобы проводить вечера перед телевизором.

Мой насыщенный график включал в себя разнообразные ежедневные мероприятия, встречи, ужины с друзьями, тренинги и занятия в спортзале. Я любила находиться среди людей, бывать в интересных местах, увлекаться чем-то новым и необычным. Мне всегда было чем себя занять, и я не могла понять тех, кто постоянно жаловался на пресную жизнь и рутину. Мой круг общения состоял из амбициозных и энергичных личностей, чему во многом способствовала и моя профессия.

– Все так хорошо начиналось: Кипр, море, вечеринки, новые мужчины, – заключила Вероника, услышав мой рассказ в обеденный перерыв. Она работала в нашей фирме секретарем, и мы подружились с первого же дня знакомства. – Вот надо было Сереброву объявиться и опять все испортить!

– Так происходит каждый раз, когда я пробую начать жить без него, ты же знаешь. Меня тянет к нему настолько сильно, что порой это доходит до безумия. Не знаю, как с этим бороться. Но, честно говоря, я рада, что мы помирились.

– Ты безнадежна, – засмеялась она. – Доедай свое мороженое, мне еще надо успеть подготовить документы, пока шеф не вернулся с встречи.

Вечером у меня сильно разболелась голова. Я выпила несколько таблеток обезболивающего, но лучше не становилось. Ворочаясь в кровати, я хотела только одного – чтобы меня скорее сморил сон и утром я бы проснулась свежей и здоровой. Для надежности я приняла успокоительное, но и от него не было никакого толка. Промучившись около часа, я встала и заварила себе чай с ромашкой. Потом выпила три таблетки «Мелаксена» и еще долго лежала с закрытыми глазами, прежде чем мне, наконец, удалось заснуть.

Когда прозвенел будильник, я с трудом смогла оторвать голову от подушки: ужасная пульсирующая боль в висках до сих пор не отступила. Она не проходила ни на минуту, и это сводило меня с ума. Я пачками глотала болеутоляющие, которые не помогали, но я упорно продолжала тестировать лекарства в надежде найти спасительное средство.

В таком разбитом состоянии я все же приехала на работу, чтобы постараться разобрать накопившиеся дела. Глаза слезились и зудели, мне было больно смотреть в экран монитора и очень хотелось спать. Несколько раз я ходила умываться холодной водой, надеясь, что она поможет мне привести себя в чувства. Но и это помогало лишь ненадолго. Меня жутко раздражал любой шум (даже шорохи, не говоря уже о громких разговорах), хлопанье дверьми и телефонные звонки. К концу рабочего дня я была готова бросаться на людей.

С трудом добравшись до дома, я сразу же рухнула на кровать, выпив двойную дозу снотворного, и проспала до утра. Через несколько дней в моей жизни начался самый настоящий кошмар.

Тем утром я проснулась от жуткой головной боли и подступающей тошноты. Снова выпила обезболивающее и стала собираться на работу, но быстро поняла, что это плохая затея: от каждого движения мне становилось только хуже. Следующие шесть часов меня рвало почти без перерыва, трясло от озноба, и не было сил даже доползти до спальни.

Я лежала на кухонном уголке с мокрым полотенцем на голове и молила Бога, чтобы этот ужас скорее закончился. К двум часам дня я окончательно вымоталась и наконец-то смогла уснуть.

Меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Сначала я не хотела открывать, надеясь забыться и вновь погрузиться в сон, но трель звонка не умолкала, что вызывало в моей голове ту же адскую боль. За окном уже стемнело. Часы на стене показывали 20:00.

Я неимоверным усилием заставила себя встать и дойти до коридора.

На лестничной клетке стоял Никита. Уже с порога я стала выслушивать гневные претензии в свой адрес за то, что не брала трубку, и была обвинена в его преждевременной седине. А потом – лежала у него на груди, и он гладил меня по голове, успокаивая как маленькую. Это был один из немногих дней, когда Никита остался у меня на ночь.

Я проснулась в шесть утра и поняла, что уснуть больше мне не удастся. В голове крутилось только одно: «Когда же я, наконец, проснусь в хорошем самочувствии?»

Никита приготовил завтрак, но от запаха еды меня снова затошнило. Я не могла вспомнить, когда ела в последний раз…

Простояв двадцать минут под душем, я все же нашла в себе силы собраться на работу. О том, чтобы сесть за руль, у меня даже мыслей не было – голова едва соображала.

Мы приехали в офис вместе, чего я обычно предпочитала не делать. Но в тот момент мне было не до чужих сплетен – я пыталась выжить.

Рабочий день превратился в настоящую пытку. Стоило мне резко повернуть голову, как боль тут же усиливалась. Я старалась не наклоняться, не вставать со стула и вообще не шевелиться без особой на то надобности. Меня раздражали любые запахи, и даже парфюм Вероники, который в прежней, обычной жизни очень мне нравился, вызывал неприятные рвотные позывы.

Тошнота в последнее время стала моим неразлучным спутником (теперь я понимала несчастных женщин, мучающихся от токсикоза), а любые звуки, включая гул машин за окном, доводили до тряски.

Мне не хотелось ни с кем разговаривать: мое нынешнее состояние абсолютно не располагало к общению. Я мечтала, чтобы меня просто никто не трогал, и ждала 18:00 как манны небесной, но, как на зло, именно сегодня мне нужно было провести переговоры с важным клиентом.

Когда я неуверенной походкой направлялась в кабинет для заседаний, в глазах вдруг помутнело, и я почувствовала, что не могу устоять на ногах. Дальше мое сознание отключилось…

Открыв глаза, я увидела перепуганные лица половины офиса во главе со своим начальником.

– Очнулась! – с облегчением вздохнул он. – Как ты нас напугала!

– Все нормально! – тихо сказала я, стараясь подняться с дивана. Но моя попытка не увенчалась успехом: голова кружилась и разрывалась от боли.

– Лежи, – велела Вероника, – сейчас скорая приедет!

Врачи списали мое состояние на переутомление и сделали укол, после которого мне еще сильнее захотелось спать. Зато тошнить стало заметно меньше.

Никита отвез меня домой. Остаток дня я проспала, периодически просыпаясь от жажды, но тут же снова проваливаясь в сон, в котором так сильно нуждался истощенный организм.

С того случая приступы повторялись с завидной регулярностью. Мои дни стали похожими один на другой: таблетки, скорая помощь, уколы. Я лежала в комнате с зашторенными окнами, испытывая чувство безысходности и постепенно теряя последнюю надежду на выздоровление.

Ночью меня накрыла очередная волна, с которой мне не удалось справиться. Я снова вызвала скорую: сил терпеть больше не было.

– Ну, что тут у нас? – поинтересовалась молодая врач.

Я в двух словах рассказала, что со мной произошло.

– Сейчас сделаем укол, и станет легче. Потерпите!.. Вот и все, – спасительница улыбнулась, сжимая мою руку в локте. – Давно у вас это началось?

– Уже пять дней. И ничего не помогает, только ненадолго становится легче.

– В последнее время вы не переживали какой-нибудь сильный стресс? Я вижу причину именно в этом, потому что мигрень так долго длиться не может.

– Нет, – ответила я, не поднимая глаз.

– Может быть, в глубине души вы о чем-то переживаете, и это вызывает такие сильные боли?

Я чувствовала, что начинаю закипать, но грубить ей не хотелось, ведь врач искренне пыталась помочь.

– У вас все нормально в семье? На работе нет серьезных проблем? – продолжала она свой допрос.

– У меня правда все хорошо, – заверила я ее.

– А молодой человек у вас есть? – надавила она на больную мозоль.

– Да, – ответила я, не желая развивать эту тему.

– Он любит вас, ценит? – спросила доктор, окончательно добив меня этим вопросом.

– Да, – повторила я.

– Ну что ж, это замечательно! Но вы все же подумайте о том, что я сказала. Поправляйтесь!

Я закрыла дверь и расплакалась. Мне было обидно и горько. Слова врача не выходили из головы. Я понимала, что она права, но принять это не могла, да мне и не хотелось.

На следующее утро я сидела в кабинете терапевта.

– Сколько вам полных лет?

– Тридцать, – ответила я, сжимая пальцами виски, чтобы хоть как-то притупить боль.

– Инфекционные или хронические заболевания имеются?

– Нет.

– На что жалуетесь?

Я рассказала обо всех симптомах, отравлявших мне жизнь в последние дни.

– Боль чаще всего какого характера? Тупая, давящая, колющая, разрывающая?

– Скорее, давящая, хотя и остальные варианты тоже присутствуют…

– Черепно-мозговые травмы, сотрясение мозга когда-нибудь было?

– Нет.

– Если головная боль сопровождается тошнотой и рвотой, то такое часто встречается при отравлении или повышении артериального давления – гипертонических кризах. Но эта боль не является перманентной, она быстро проходит. Вам обязательно нужно обследоваться и сделать томографию головного мозга, – спокойно сказал врач, заполняя мою карту.

– Для чего? – поинтересовалась я.

– Чтобы разобраться в причинах вашей проблемы. На самом деле, это может быть все что угодно: и остеохондроз, и мигрень, и головная боль напряжения, и гипертония, и даже опухоль мозга. Надо обязательно провериться. У меня недавно была пациентка с похожими симптомами, и у нее диагностировали рассеянный склероз, который прогрессировал уже в течение полугода. Она приходила с аналогичными жалобами, и никто не мог сказать ей ничего определенного. Но при обследовании на МРТ мозга выявили данное заболевание.

По спине пробежал холодок.

– Не волнуйтесь раньше времени. Для начала мы должны исключить самое страшное, а затем двигаться дальше. В случае с головными болями разного характера очень многое зависит также и от образа жизни: сон, питание, физические нагрузки. Потому что, к примеру, если человек постоянно находится в замкнутом пространстве с ограниченным доступом кислорода, то этого уже вполне достаточно для возникновения головных болей. Кроме того, нужно учитывать и условия работы. Скажем, у людей, ведущих сидячий образ жизни, очень часто встречается остеохондроз, который часто является причиной неприятных ощущений. Я назначу вам обезболивающую терапию и выпишу витамины. Еще сдадите общий анализ крови, сделаете УЗИ сосудов шеи и рентген шейного отдела позвоночника.

Из поликлиники я вышла на ватных ногах. Одна только мысль о перечисленных диагнозах приводила меня в ужас.

Весь день я не могла найти себе места, прокручивая в голове страшные подозрения врача. Я не узнавала свое отражение в зеркале: бледное, худое лицо, синяки под глазами, потухший взгляд. Мне было страшно, и я хотела только одного – поскорее поправиться.

Понимая, что организму нужны силы для восстановления и борьбы с пока неизвестным мне заболеванием, я заставила себя съесть тарелку супа, который вчера для меня заботливо сварила Кира. От бесконечных переживаний голова болела еще сильнее, обезболивающие по-прежнему не помогали. Я старалась заснуть, но все попытки были тщетны.

В начале одиннадцатого как обычно позвонил Никита, чтобы пожелать мне спокойной ночи (если в моей ситуации такое вообще было возможно):

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, да и внутри паршиво, – разговаривать с ним совершенно не хотелось.

– Все будет хорошо, не смей даже думать о плохом!

– Конечно, – я не стала спорить: поизносить такие фразы всегда проще, чем верить в их правдивость. Особенно если это касается не тебя, а кого-то другого.

Утром Никита ждал меня у подъезда с букетом цветов. Мне стало стыдно за то, что я злилась на него вчера и обвиняла в равнодушии к моей болезни. Мы вместе поехали делать МРТ.

Я сидела в коридоре клиники и размышляла о том, что еще несколько дней назад даже представить себе не могла, что со мной может случиться такая история. Вскоре вышла лаборантка и назвала мою фамилию. Меня начало трясти.

Те двадцать минут, что длилось исследование, показались вечностью.

– Ждите в коридоре, результат будет готов в течение получаса.

Больше всего я ненавидела ждать, не имея при этом возможности что-то изменить. Но ничего другого мне не оставалось, поэтому я послушно села на диван и принялась считать минуты. Никита держал меня за руку, и я была благодарна ему за то, что он рядом.

Из задумчивости меня вывел голос лаборантки, которая стояла перед нами и держала в руках мой снимок.

– Очагов воспаления нет, вам нужно обследоваться у невролога и продолжить лечение, – сказала она.

– Это значит, что я не больна? – спросила я, вскочив с места.

– Опухоли нет, – подтвердила девушка. – Дальнейшее лечение вам назначит врач. Поправляйтесь!

– Спасибо! – я обернулась к Никите и крепко обняла его. С души упала целая глыба.

Мы вышли на улицу, и я вздохнула полной грудью. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья…

Терапевт, посмотрев данные МРТ-исследования и описание сделанных снимков, дал мне направление к неврологу и велел ждать результатов анализов:

– К счастью, никаких патологий у вас не выявлено. Если и по неврологии все окажется чисто, то это может быть связано с психосоматикой: иногда человек долгое время держит в себе какую-то обиду или подавленную агрессию, что впоследствии находит выход в так называемой головной боли напряжения или же мигрени. Можете также обратиться к остеопату – возможно, он облегчит ваше состояние.

Вечером в гости приехала Кира. Она была тем человеком, кто не раздражал меня, даже когда я пребывала в таком состоянии, как сейчас.

– Ну привет, больной! – подруга поцеловала меня в щеку. – Вот, привезла тебе витаминов, чтобы ты скорее поправилась. На тебе лица нет.

– Спасибо! – есть не хотелось. Вообще ничего не хотелось. – Я так устала от всего этого! – призналась я.

– Понимаю. Но надо потерпеть, скоро все закончится!

– А если нет?

– Обязательно закончится, я тебе обещаю!

Это был один из немногих случаев, когда Кира нарушила свое обещание.

Невролог терпеливо записывала мои жалобы:

– Я каждый день просыпаюсь с мучительной головной болью, меня постоянно тошнит. Часто тошнота переходит в рвоту. Любые движения причиняют дискомфорт. Боль при этом усиливается в разы, превращая каждое действие в настоящее испытание. Меня раздражают звуки и яркий свет, а эта ужасная боль не стихает ни на секунду. Такое ощущение, что голову зажимают в тиски и она вот-вот лопнет.

– По всем признакам это очень похоже на мигрень.

– И что мне с ней делать? Я уже неделю нахожусь в таком состоянии и, честно говоря, не могу больше этого выносить.

– Я выпишу вам симптоматические препараты и триптаны – они хорошо помогают при мигренях. Поскольку сейчас у вас пониженное давление, то будете дополнительно принимать медикаменты, содержащие кофеин или небольшое количество адреналина. Вообще, мигрень зачастую характеризуется длительной болью и ее периодическим повторением с определенной частотой. При этом при диагностике у человека не выявляют какой-либо патологии головного мозга и сосудов. По анализам – тоже все в порядке. Каждый справляется с ней по-разному: кто-то едет на санаторно-курортное лечение, кто-то выбирает для себя наиболее предпочтительный вид отдыха или, наоборот, физические нагрузки, кому-то помогают только препараты. Некоторые пациенты «подсаживаются» на более серьезные медикаменты – они уже больше психотерапевтические, их назначают психиатры. Кстати, часто мигренозная головная боль бывает наследственной. У вас никто не страдал похожими симптомами? Мама, бабушка?

Я отрицательно покачала головой.

СПРАВКА

Мигрень (классификация заболеваний по МКБ-10: G43.0) – периодически повторяющиеся, рецидивирующие приступы головной боли, сопровождающиеся главным образом тошнотой, рвотой, болями в животе, поносом, сонливостью, перепадами настроения и т. п.

Симптомы:

– головная боль (при этом она не является единственным и обязательным симптомом);

– тошнота и рвота;

– боли в животе;

– диарея и запор;

– лихорадка;

– сонливость;

– перепады настроения;

– общее недомогание;

– отвращение к пище;

– глазные симптомы: покраснение мелких сосудов глазного яблока, нечеткое зрение, зуд и жжение в глазах;

– заложенность носа во время приступа;

– апатия и сонливость;

– проблемы со сном;

– головокружение;

– потеря пространственной ориентации;

– дурнота и обмороки;

– нарушения водного баланса (обезвоживание и др.);

– озноб, холодный пот, оцепенение;

– фотофобия (или светобоязнь): человек испытывает болезненные ощущения в ответ на яркое освещение глаз;

– плохая переносимость звуков;

– преувеличенное и часто извращенное восприятие вкусов и запахов;

– угнетенное, подавленное настроение.

Такие состояния усугубляются, если больной продолжает работать и вести привычный образ жизни. Это ухудшение провоцирует дальнейшее усиление других симптомов мигрени. При простой мигрени длительность приступа редко составляет менее трех часов. Как правило, мигренозная боль сохраняется на протяжении суток. В более редких случаях она затягивается на несколько дней, а в исключительных продолжительность превышает неделю. Тяжелые мигренозные приступы, терзающие двое суток и более, называются мигренозным статусом

Я продолжала ходить по врачам, изо всех сил стараясь вернуться в прежнее состояние. Но мои усилия не приносили никаких результатов, я впустую тратила время, не говоря уже о деньгах. Голова болела сутками, с самого утра, стоило мне только открыть глаза. Это было настолько мучительно, что иногда я даже не могла сходить в аптеку, помыть голову или сделать что-то по дому. Иной раз даже подняться с кровати стоило мне нечеловеческих усилий.

Никита навещал меня каждый день, и его визиты всегда поднимали настроение. При этом я часто срывалась на него, но он относился к такому поведению с пониманием и терпел мою раздражительность и агрессию. Потом мне становилось стыдно за свои выходки, но я не могла их контролировать.

Муж Вероники посоветовал мне платного невролога, который несколько лет назад помог ему избавиться от ужасных болей в спине. К тому моменту я уже так устала от того, что со мной творилось, что готова была пробовать любые варианты. У меня снова появилась надежда, и это давало мне силы вылезать из постели. Тогда я еще не могла и предположить, что ожидало меня впереди.

Глава 2. Что со мной происходит?!

Если делаешь то, что не следует, терпи то, что не нравится.

Бенджамин Франклин

– Я вас слушаю. Что беспокоит? – спросила врач, заводя мою историю болезни.

– У меня постоянные приступы мигрени. Они скоро сведут меня с ума! А те таблетки, которые выписал невролог из поликлиники, не дают эффекта. Утром я просыпаюсь измотанной, как будто всю ночь разгружала вагоны. Ни на что не хватает сил. У меня отвратительное настроение, и я срываюсь на людей. Меня постоянно тошнит, воротит от всех запахов. Я не могу выйти на работу, да и вообще ничего не могу делать – только лежать, желательно без движения.

– Были ли черепно-мозговые травмы, хронические болезни?

– Нет, такого со мной не случалось.

– Как давно началось это состояние?

– Около трех недель назад.

– Раньше подобного не было?

– Нет. То есть, конечно, иногда у меня болела голова, как и у всех, но до такого никогда не доходило.

– С чем это связываете? Стресс?

– Может быть. Но я сотни раз испытывала стресс, и подобного со мной ни разу не приключалось.

– На молоточек смотрите: сюда, теперь сюда. Глаза закройте, откройте. Зубы покажите, язык. Хорошо. Руки на колени положите, расслабьтесь. Встаньте, пожалуйста. Ноги вместе, руки вперед, пальцы разведите. Указательным пальцем дотроньтесь до кончика носа. Хорошо.

Через тридцать минут врач озвучила диагноз:

– Головная боль напряжения. Тревожно-астенический синдром. Мигрень без ауры.

«Обследование:

1. Электроэнцефалография головного мозга.

2. Клинический анализ крови.

3. Биохимический анализ крови: глюкоза.

4. Консультация окулиста (visus, глазное дно с подробным описанием артерий и вен: состояние сосудистой стенки, диаметра, внутриглазное давление).

Рекомендовано:

1. Для купирования приступа головной боли (прием препаратов в самом начале головной боли) – НПВС: «Ксефокам рапид», «Кетонал», «Напроксен», «Аспирин 1000 мг», «Ибупрофен», «Нимесулид»: 2–3 таблетки; «Вольтарен свечи». Запить препарат кофеиносодержащим напитком («Кока-кола», «Пепси», кофе). Оценка эффективности препаратов в течение 3 приступов.

2. В период учащения головных болей – «Амитриптилин 25 мг»: 1/4 таблетки на ночь в течение 2 месяцев.

3. «Тералиджен 5 мг» («Алимемазин 5 мг»): по 1 таблетке в течение 2 месяцев (нейролептик).

4. «Магнерот»: по 2 таблетки 3 раза до еды в течение недели; затем: по 1 таблетке 3 раза в течение 2 недель.

5. «Мидокалм 150 мг» («Толперизон 150 мг»): по 0,5 таблетки 3 раза в день в течение 3 дней; далее, при хорошей переносимости: по 150 мг 2 раза в течение 15 дней (расслабляем мышцу).

6. «Берокка плюс»: по 1 таблетке в течение 3 недель.

– Выпишу вам направления на обследование, чтобы убедиться, что со стороны неврологии нет никаких патологических явлений. И тогда будем подбирать соответствующее лечение. А пока начнете принимать те препараты, которые я порекомендовала сейчас. Возьмите рецепт, и жду вас в следующий раз с результатами обследований.

СПРАВКА

Астенический синдром. Симптомы:

– быстрая утомляемость и снижение работоспособности;

– чрезмерная раздражительность, вспыльчивость, нетерпеливость;

– постоянная слабость;

– частые перемены настроения;

– капризность и слезливость;

– головная боль;

– непереносимость звуков, света и резких запахов;

– тревожные мысли;

– эмоциональная неустойчивость;

– повышенное артериальное давление;

– проблемы со сном;

– изменчивость аппетита;

– постоянное недовольство;

– депрессия;

– тахикардия и аритмия;

– затрудненное дыхание;

– метеозависимость;

– повышенная чувствительность;

– невнимательность;

– ухудшение памяти.

Моя прикроватная тумбочка пополнилась новыми лекарствами, и они, к моей безграничной радости, сдвинули ситуацию с мертвой точки. Бог услышал мои молитвы.

Через несколько дней головная боль уменьшилась, и я даже смогла пойти на работу. А к концу недели я снова начала чувствовать себя человеком. Жизнь без мигрени оказалась райской, несмотря на скопившийся за время моего отсутствия объем работы и прочие проблемы.

Я, наконец, стала выходить из того полубессознательного состояния, в котором пребывала последние недели. И теперь больше всего на свете хотела, чтобы этот кошмар никогда не повторился.

Весь вторник я провела на конференции. Из-за болезни мне пришлось пропустить много важных мероприятий, что человеку на моей должности непростительно. Теперь я должна была срочно наверстывать упущенное.

На деловой встрече собрались руководители PR-подразделений разных компаний со всех городов России. Мой начальник часто отправлял меня на подобные мероприятия, чем я была очень довольна. Эти площадки создавались целенаправленно для того, чтобы специалисты могли обменяться опытом и представить свою систему связей с общественностью. Со многими из присутствующих мы уже неоднократно встречались ранее, поэтому за обедом мне было с кем пообщаться в неформальной обстановке.

Такие конференции предоставляли удобную возможность поиска и привлечения новых клиентов, чем я и занималась весь день. Над своей презентацией я трудилась всю последнюю неделю, поэтому даже не волновалась и в результате выполнила программу на отлично. К концу вечера в моем блокноте было шесть контактов потенциальных партнеров, так что я могла собой гордиться. Меня также заинтересовали несколько моментов из выступлений других участников, которые я собиралась опробовать в своей работе.

Вечером я ужинала с Никитой. Попала домой только ближе к полуночи, а потому быстро сходила в душ и сразу же отправилась спать – нужно было хорошенько выспаться.

На следующее утро я встречала во Внукове своего самого близкого человека – любимую бабушку. Я провела с ней все детство и любила ее всей душой. Когда я родилась, она поставила крест на личной жизни и отдала всю нерастраченную любовь единственной внучке. Бабуля водила меня на всевозможные кружки, учила читать, писать, а когда я стала старше, готовить и вязать. Каждое лето она забирала нас с моим лучшим другом Женькой на дачу в Голицыно. С Женькой мы были знакомы с пеленок и воспринимали друг друга как брат с сестрой. Все мои детские воспоминания неизменно связаны с этим мальчиком.

Теперь я вспоминала это время как лучшие дни своей жизни: купания в речке, езда на велосипедах, игры с друзьями, свежие ягоды, бабушкины пирожки и визиты родителей по выходным. И как бы ни нравилась мне моя взрослая жизнь, я часто скучала по тем временам, когда моей самой большой проблемой были разбитые коленки.

Старую дачу давно продали, а дети, с которыми я дружила, повзрослели и разъехались кто куда – обустраивать свою жизнь. И все, что было для меня так дорого, теперь хранилось только в моей памяти.

Я очень ценила то, что сделала для меня бабушка, и никогда об этом не забывала. Мы были неразлучны всю жизнь, сколько я себя помнила. Двенадцать лет назад мои родители переехали жить в Сочи, и бабуля перебралась в нашу квартиру в Царицыно, каждое лето приезжая в курортный город погостить.

Мы долго целовались и обнимались при встрече в аэропорту. Потом я отвезла ее домой, а сама поехала на работу, обещая не задерживаться допоздна.

В офисе творился сумасшедший дом – все готовились к предстоящему визиту европейских партнеров. Они приезжали раз в полгода, и каждое их посещение всегда превращалось в настоящую эпопею. Необходимые отчеты были готовы, но руки почему-то все равно дрожали. Не поддаваться всеобщему хаосу было достаточно сложно, но, несмотря на волнение, я прекрасно провела презентацию новой PR-кампании мебельной фабрики и получила лестные отзывы и похвалу со стороны высшего руководства. Поэтому ровно в шесть вечера, довольная собой, я попрощалась с коллегами и спустилась на парковку.

Как я и предполагала, дома меня ждало настоящее пиршество. За эти несколько часов бабушка наготовила столько, что можно было накормить целый подъезд. Она до сих пор заботилась обо мне, как о ребенке.

– Бабулечка, – ласково сказала я, – ты совсем не щадишь мою фигуру!

– Кушай, а то совсем исхудала, – она строго посмотрела на меня.

– Как скажешь! – засмеялась я в ответ, усаживаясь за стол. – Ты же знаешь, что я никогда не смогу отказаться от твоих голубцов!

Для бабушки я всегда была самой умной, красивой и… худой.

– Алисонька, тебе пора выходить замуж! Чего вы с Никитой ждете? – она снова завела свою излюбленную тему.

– Все будет, не торопи события, – я улыбнулась, хотя мне было совсем не весело – хотелось сквозь землю провалиться.

– Когда же я дождусь правнуков?

– Не переживай, будут тебе правнуки! – пообещала я в сотый раз.

Естественно, бабуля не знала, что Никита был женат. Поэтому пребывала в уверенности, что наши отношения плавно движутся к свадьбе. Она часто заводила со мной разговоры о детях, на что я только отшучивалась. Я не могла открыть ей правду, мне не хотелось нагружать ее этим. Хватало того, что я сама постоянно прокручивала в голове тему своего любовного треугольника.

Семейная жизнь бабушки не была безоблачной. В молодости моя бабуля была невероятной красавицей. С дедушкой она познакомилась в Ялте, где гостила у знакомых, а он приехал туда на соревнования. Они случайно встретились в кафе, и бабушка влюбилась в него без памяти.

Он был успешным боксером, к тому же очень красивым. Но за спиной – уже два неудачных брака. Бабушка бросила все и переехала за ним в Донецк, где они и поженились. В дальнейшем им еще не раз приходилось менять место жительства, прежде чем снова вернуться в Москву. Она колесила с ним по стране, поддерживая на каждом соревновании и переживая за каждый его бой. А потом забеременела и родила дочку, но это ничего не изменило, и он все так же пропадал сутками напролет. Спорт для деда всегда стоял на первом месте. Большую часть его жизни занимали разъезды, боксерские поединки, общественные мероприятия, рестораны и другие женщины. А бабуля терпеливо ждала его дома и на многое закрывала глаза.

На мой взгляд, их брак нельзя было назвать счастливым. Бабушка всегда находилась в тени своего мужа, а дед был слишком сосредоточен на себе, чтобы любить ее так же сильно, как беззаветно любили его. Бабушка всеми силами пыталась сохранить семью, но когда моей маме исполнилось четырнадцать, они все-таки развелись. Больше бабуля замуж так и не вышла.

В свое время я точно так же, как когда-то бабушка, окунулась в омут с головой, влюбившись в Никиту. Но даже несмотря на схожесть наших историй, я все еще верила, что у нас с Никитой будет другой финал.

Я постоянно рассуждала о том, что ждет наш любовный союз. В очередной раз меня накрыло на встрече выпускников, состоявшейся в ближайшие после конференции с иностранными партнерами выходные.

Послушав истории одноклассниц о счастливом замужестве и воспитании детей, я снова приуныла, и у меня опустились руки. В такие моменты мне особенно не хватало моего Женьки. Он бы обязательно что-нибудь придумал: поддержал и нашел способ меня развеселить. У него это всегда получалось.

Мне было стыдно рассказывать кому бы то ни было о своих отношениях и незавидной роли в них. Любовницам, как правило, нечем гордиться. Поэтому каждый раз, когда меня спрашивали о личной жизни, мне приходилось врать. Вот и сейчас я как обычно наплела что-то про новый роман с перспективным мужчиной и быстро перевела разговор в другое русло. Несмотря на свою убежденность в том, что я состоялась как личность, – ведь для многих мои профессиональные успехи казались пределом мечтаний – на этом празднике я чувствовала себя самозванкой.

Сославшись на занятость, я уехала с вечеринки раньше всех и, оказавшись на улице, сразу набрала номер Никиты, хотя обычно не позволяла себе звонить ему по вечерам (это было одним из негласных правил наших отношений). Он, конечно, скинул входящий вызов, что разозлило меня еще больше. «Боже, как я допустила, чтобы все дошло до такого?!» – я чувствовала себя настолько униженной и несчастной, что расплакалась прямо в такси.

Спустя несколько минут мой телефон ожил. На определителе высвечивалось его имя. Я вытерла слезы (можно подумать, он мог меня видеть) и, не стесняясь таксиста, высказала Никите все, что накипело. В результате наш разговор вновь закончился скандалом. Его задевали мои фразы, а меня до бешенства доводил тот факт, что он не собирался ничего менять. А больше всего меня расстраивало то, что он, похоже, не понимал, почему я так на него злилась. Или просто делал вид, что не понимает…

Такое положение дел в личной жизни стало угнетать меня все сильнее. Любимый человек не мог и, что важнее, не хотел создать условия, в которых я могла бы чувствовать стабильность и быть уверенной в завтрашнем дне. Он не мог дать того, в чем я, как и любая женщина, нуждалась больше всего. Но в глубине души я понимала, что, на самом деле, глупо было винить его за это. Мне стоило принять тот факт, что, начиная отношения с женатым мужчиной, я сознательно обрекала себя на бесперспективность их развития. Однако воздушные замки, которые я построила в своей голове, не давали мне этого сделать.

Видимо, по мнению Никиты, между нами не было ничего серьезного: симпатия, интрижка, служебный роман, приятное времяпрепровождение. А я взяла и влюбилась, впервые в жизни, по-настоящему. И теперь то, что эти отношения зашли в тупик, было только моей проблемой, поскольку в его мире все осталось по-прежнему. Я больше всего боялась переступить ту грань, когда возврат к обычной жизни стал бы невозможным. Но именно это со мной и случилось. Если бы можно было управлять чувствами, я полюбила бы совсем другого человека. Но как я могла объяснить это своему сердцу, которое так рвалось к этому мерзавцу?

Неужели я многого просила? Я лишь хотела, чтобы он просто оставил меня в покое. Раз и навсегда. Вернул бы мне право жить своей жизнью. С его стороны это было подло: он словно бы не держал, но и не отпускал. Я ненавидела его и вместе с тем безумно любила. Но сильно устала…

Устала ждать того, чего, похоже, никогда не произойдет. «Сколько мне еще нужно вытерпеть, чтобы перестать ему верить?» – спрашивала я саму себя, прекрасно понимая, что в этих отношениях я все больше теряла себя, но при этом боялась даже думать о том, что потерять объект своей любви для меня было так же невыносимо.

Я хотела проснуться и больше не думать о нем. Чтобы хоть в одно чертово утро он не был первой мыслью, пришедшей мне в голову. Это оказалось очень страшно – зависеть от человека и быть марионеткой в его руках. Меня все сильнее затягивало в болото болезненной односторонней любви. Я понимала, что становилась похожей на тех женщин, которых всегда сама же и осуждала, – готовых по первому звонку бежать к мужчине, забыв обо всем на свете; предавать свои принципы и наступать на собственную гордость, чтобы просто быть рядом. Когда я начинала размышлять об этом, меня охватывала дикая злость. Я не смогла отказаться от него даже ценой собственного здоровья. Наверное, такое надо лечить, как алкоголизм или наркотическую зависимость. Ложиться в реабилитационные центры и пить лекарства, а потом переезжать в другой город и менять номер телефона, чтобы не сорваться.

Полночи я беззвучно проревела в подушку, боясь разбудить бабушку. Раньше Женька постоянно запрещал мне плакать. А когда я, вытирая слезы, отвечала: «Девочкам можно», – он смотрел на меня серьезным взглядом и говорил, что я слишком красивая, чтобы плакать. После таких слов расстраиваться больше не хотелось. Но теперь меня некому было останавливать, и я рыдала как беззащитное дитя.

Утро началось с Кириного звонка и расспросов о вчерашней встрече, про которую мне даже вспоминать не хотелось.

– Лучше не спрашивай! – ответила я. – Все глаза проплакала, теперь даже смотреть на себя страшно.

– Ностальгия замучила, или кто-то обидел? Я помню историю про Марину. Эта дамочка всегда тебя раздражала.

– Ее муж, между прочим, теперь работает в «Газпроме», и на день рождения она получила в подарок виллу в Испании. Да и сама Маринка, кстати, стала намного приятнее, чем раньше. Взросление явно пошло ей на пользу. В общем, дело не в ней, а во мне, и это долго рассказывать. Не хочешь где-нибудь увидеться? Мне надо ретироваться из дома, пока я своим видом не довела бабушку до инфаркта.

По выходным мы часто завтракали вместе в какой-нибудь уютной кофейне и делились друг с другом событиями прошедшей недели. Каждой из нас всегда было что рассказать. Кира тоже жила в бешеном ритме, и нам обеим нравился такой уклад. Но сегодня повод для встречи был совсем не радостным. Меня до сих пор не покидало чувство унижения и обиды после вчерашнего мероприятия.

Через час мы сидели в «Сластене», недалеко от моего дома. По сравнению с подругой я была похожа на призрака.

– Вот, ей-богу, хочешь жить счастливо – не влюбляйся, – буркнула я, доедая блинчик с вишней.

– Ты слишком категорична! Вот не влюбляйся в женатых – это да. Он не делает для тебя ровным счетом ничего и, что самое обидное, не хочет делать. Его и так все устраивает.

– Ты не веришь в нас с Никитой?

– Я не верю в него! Если он сделает тебя счастливой, то я изменю свое отношение к нему. Но то, что ты так переживаешь из-за этого, мне совсем не нравится. Если это твой человек, то все будет хорошо в любом случае, а если нет, ты и сама потом будешь радоваться, что ничего не вышло. Пожалей свои нервы, прошу тебя! Твое от тебя никуда не денется.

Следовать совету подруги, к сожалению, не получалось. Меня раздражал весь мир, как будто кто-то был виноват в моей неудавшейся личной жизни. Я становилась ничтожеством и ничего не могла с этим поделать. Просто наблюдала со стороны и неодобрительно, с упреком качала головой. Будто это вовсе не я собственными руками разрушала свою жизнь и опускала самооценку. Мне было гораздо проще обвинить в неудачах кого угодно, нежели признать, что я сама впуталась в эту историю. Дожив до тридцати лет, я так и не научилась разбираться в мужчинах и по-прежнему верила в сказки. А все встречающиеся на моем пути люди: продавцы в магазинах, коллеги и просто прохожие – были здесь совершенно ни при чем. Мне следовало срываться и кричать только на себя.

Никита всячески старался сгладить ситуацию и через несколько дней пригласил меня провести выходные в доме отдыха. Я опять растаяла, хотя в душе и ненавидела себя за это. Мы помирились, но морально мне по-прежнему было плохо. Я старалась держать при себе свои мысли и делать вид, что все в порядке. Мне больше не хотелось выглядеть истеричкой, но внутри бушевал ураган из обиды и ревности, который обеспечивал мне постоянные внутренние терзания.

От депрессии меня в очередной раз спасла работа. Оставалось два дня до презентации, посвященной открытию салона красоты премиум-класса на Ленинском проспекте. Над этим проектом я трудилась последние несколько недель, и теперь пришла пора показать результаты своей деятельности. Но мне еще предстояло доделать кучу всего, поэтому думать о чем-то другом у меня просто не находилось времени.

Я приехала в офис к восьми утра и сразу погрузилась в рабочий процесс: подтвердила доставку еды и напитков для фуршета; переговорила с нанятым на кейтеринг шеф-поваром и заказала фейерверк, который должен был стать финальным аккордом намечающегося праздника; еще раз обсудила с заказчиком подробный план мероприятия и договорилась о последующей встрече для подписания необходимых документов; утвердила список приглашенных лиц и проговорила с журналистами все детали совместной работы.

Реклама в интернете была настроена, ролик на телевидении запущен, пригласительные разосланы и доставлены. Аккаунт салона красоты Mariel в популярной социальной сети уже насчитывал пять тысяч подписчиков и под моим чутким руководством успешно выполнял свою миссию привлечения клиентов. Владелица салона, красавица Ангелина, не скупилась на финансы и требовала самого лучшего. Это открывало передо мной все пути для организации рекламной кампании и проведения презентации.

Следующий день выдался не менее сумасшедшим: с самого утра я созванивалась с представителями прессы, проверяла организацию фото- и видеосъемки, готовность рекламных баннеров и сувениров.

Закончив дела в офисе, я отправилась в салон – проверить, как оформлено помещение (что, по моему распоряжению, было поручено одной из лучших фирм в этой области) и провести генеральную репетицию презентации со специально приглашенным ведущим и самой Ангелиной. Сценарий открытия я составляла лично, неоднократно переделывая до тех пор, пока не довела до совершенства, и нисколько не сомневалась в собственном успехе.

Припарковав машину на стоянке нового салона, я поспешила в будущее царство красоты и женственности. Залы уже были украшены арками из шаров и гирляндами – именно так, как я себе это и представляла: ничего лишнего, ярко и со вкусом, все в одном стиле – лавандово-белых оттенках. В холле царил рабочий беспорядок: проектировщики устанавливали прожектор, флористы и дизайнеры декорировали ресепшен и рабочие места мастеров. Подготовка к открытию шла полным ходом, и пока мне все нравилось. Я не зря потратила на это столько времени и сил.

В день икс мне пришлось проснуться в шесть утра, чтобы привести себя в порядок и успеть перед презентацией заехать на работу на несколько часов. Сегодня я должна была выглядеть безукоризненно. По такому случаю на мне был новый брючный кремовый комбинезон и бордовые туфли на высокой шпильке. Церемония открытия начиналась в 16:00, но я, как организатор, приехала гораздо раньше – к двенадцати.

Потолки были украшены прибившимися к ним в свободном полете гелевыми шарами, цвет которых удачно гармонировал с общим стилем помещения, а на полках стояли букеты из свежих цветов, составленные по спецзаказу профессиональным флористом. На столах сотрудники кейтеринга красиво разложили фуршетные закуски для гостей: роллы, канапе, тарталетки с красной и черной икрой, фрукты; расставили дорогое шампанское и разные сорта вин. Все здесь буквально кричало о роскоши и респектабельности.

Хозяйка Mariel выглядела сногсшибательно: она выбрала платье в пол – бирюзового цвета, с высоким разрезом – и потрясающие серебристые босоножки. В зале работали фотограф и видеооператор, представители СМИ. Количество посетителей заставляло мое сердце радостно биться: залы были полны красиво одетых заинтересованных людей. Я носилась по салону, стараясь все проконтролировать. Мне доставляло удовольствие, что я имела отношение к организации такого масштабного мероприятия. Несмотря на усталость и волнение, я кайфовала от самого процесса и ощущала внутреннее удовлетворение.

После приветственного обращения Ангелины и проведения лотереи среди присутствующих персон ведущий мероприятия пригласил гостей к столу. А затем все желающие смогли с пятидесятипроцентной скидкой воспользоваться услугами мастеров салона. Вечером состоялась раздача подарков и приятных бонусов, после чего все участники презентации были приглашены на улицу, где их ждал сюрприз – фейерверк.

Наконец, все переживания и тревоги остались позади. Открытие прошло на высшем уровне. Заказчики остались довольны, и по этому случаю вечером Ангелина пригласила меня и мою команду в ресторан, чтобы отметить нашу общую победу. Я отработала проект на все сто, получила теплые поздравления от начальства и красивый букет от Никиты и была невероятно горда собой, мысленно поставив галочку напротив очередного достижения. В такие дни мне казалось, что лучшей жизни, чем моя, нельзя и пожелать.

В четверг вечером я почувствовала себя непривычно, даже странно. Внутри было как-то тревожно, словно должно случиться что-то плохое. Я старалась не думать об этом, но мне никак не удавалось переключиться. Позвонив родителям и удостоверившись, что у них все в порядке, я попыталась уснуть. Но глупо было надеяться, что все так просто закончится…

Мне стало трудно дышать. Я не могла сделать полный вдох и контролировать дыхание, в груди кололо. Я старалась успокоить себя: по симптомам все это напоминало невралгию (пару раз со мной случалась эта оказия, но, слава богу, быстро проходила).

Я распахнула настежь балкон, чтобы впустить как можно больше свежего воздуха и тем самым облегчить себе возможность дышать, и отправилась на кухню в поисках успокоительного, благодаря Бога за то, что именно сегодня бабушка уехала в гости к подруге, с ночевкой. В холодильнике отыскала «Корвалол», и после десяти капель противного лекарства мне заметно полегчало. Тревога начала отпускать, а дыхание выровнялось, но сделать полноценный вдох все еще не получалось. Я решила подождать до утра и не накручивать себя раньше времени.

Проснувшись, я сразу же позвонила неврологу. Она находилась в отпуске и назначила консультацию только через две недели. Врач успокоила меня, сказав, что мое состояние, скорее всего, было вызвано эмоциональным перенапряжением, случившимся накануне этого внезапного приступа, и посоветовала принимать успокоительное.

Никита уехал с женой за город праздновать чей-то день рождения. На смену эйфории вновь пришли недопонимание, обиды и моя проклятая ревность, которая не давала мне покоя. Все отчетливее я понимала, что мне от этого уже никуда не деться. Мне было горько оттого, что когда я больше всего в нем нуждаюсь, ему обычно бывает вовсе не до меня. Весь день я старалась чем-то себя занять, чтобы отделаться от грустных мыслей: разобрала обувной шкаф, вынесла на помойку ненужные вещи, помыла окна. Вечером я уже валилась с ног от усталости и мгновенно заснула, ни о чем не думая.

Но посреди ночи я вдруг проснулась оттого, что начала задыхаться. Перед глазами вспыхивали яркие точки, а сердце так бешено колотилось, что я боялась пошевелиться. Дышать становилось практически невозможно, и я судорожно начала вызывать скорую помощь, набирая на мобильном трясущейся рукой номер экстренной службы.

Электрокардиограмма оказалась в норме, но давление и пульс – сильно повышены. Тем не менее с сердцем все было в полном порядке. Врачи сказали, что это похоже на нервный срыв, и посоветовали меньше переживать. Но мне казалось, что здоровый человек не должен просыпаться от нехватки воздуха, а значит, со мной определенно было что-то не так. От сделанного укола мне хотелось спать, только я сопротивлялась этому изо всех сил, потому что боялась задохнуться во сне и – умереть. Под утро сон все же меня сморил…

Мне снилось, что я оказалась в каком-то большом овраге и никак не могу оттуда выбраться. Я пыталась карабкаться наверх, искала другие пути спасения, изо всех сил звала на помощь, но понимала, что усилия тщетны и все бесполезно. Во сне я так явно ощущала безысходность и дикий, животный страх, что это было словно наяву. Потом я перестала кричать, упала на грязную землю и начала плакать. В этот момент рядом со мной появился Женька, поднял меня на ноги и сказал: «Пойдем, я выведу тебя отсюда. Ты не должна сдаваться!» Я не успела ничего ответить, как он велел мне крепко держаться за канат, а сам стал взбираться по шаткой лестнице, которая неожиданно появилась в этой гигантской яме. Я уверенно шла за ним, и вскоре страх и паника исчезли. Я знала, что он меня спасет, как обычно. А когда мы, наконец, выбрались и я, вздохнув с облегчением, хотела его обнять, Жени уже нигде не было.

Проснулась я совершенно разбитой, но чувствовала себя все же лучше, чем ночью. Вспоминая тот ужас, я покрывалась мурашками. На календаре была суббота, и в отчаянии я отправилась к дежурному врачу. Ждать возвращения невролога больше было не в моих силах.

– Что случилось? – спросила врач, подняв голову.

Я стала описывать свои жалобы и вдруг расплакалась: не успела я отделаться от одной болячки, как на горизонте уже маячила другая.

– Такие симптомы встречаются, и чаще всего, у пациентов с различными расстройствами психологического свойства. Однако при ваших жалобах прежде всего нужно исключать заболевания сердца и щитовидной железы. Это может быть тиреотоксикоз – когда щитовидная железа вырабатывает избыточное количество своих гормонов, и под их действием организм начинает «колбасить». Они пагубно влияют на сердце, что вызывает учащенное сердцебиение. Проблема возникает и на уровне психики, потому что повышенный уровень гормонов влияет также и на головной мозг: человек становится раздражительным, беспокойным, у него часто бывает плохое настроение. И это тоже сопровождается чувством нехватки воздуха. Электрокардиограмма у вас хорошая. Сделаете еще УЗИ щитовидной железы и сдадите кровь на гормоны. Если исключим все вышеперечисленное, значит, это вегетососудистая дистония. На первое время я выпишу вам «Афобазол», чтобы вы стали спокойнее, и «Конкор» – для нормализации давления.

СПРАВКА

Симптомы соматоформной вегетативной дисфункции:

– сухость во рту;

– жар или озноб;

– боли в груди;

– учащенное, сбивчивое или затрудненное дыхание;

– одышка и ощущение нехватки воздуха;

– ком в горле, кашель или ощущение жжения в груди;

– резкие и частые колебания артериального давления;

– учащенное сердцебиение (тахикардия);

– покалывания в области сердца;

– похолодание или тремор в конечностях;

– тошнота;

– спазмы в желудке, диарея или запор;

– повышенная утомляемость и рассеянность;

– подавленность и раздражительность;

– чувствительность к переменам погоды;

– головные боли;

– плохой сон;

– депрессия;

– панические атаки.

Я сдала кровь на гормоны, купила лекарства и записалась на УЗИ. Вегетососудистая дистония меня не пугала. Я с детства слышала эти слова на приемах у педиатров и терапевтов, но никак не ожидала, что она может привести к подобному состоянию.

Во второй половине дня Никита позвонил узнать, как прошла консультация врача.

– Назначил очередные обследования и предположил ВСД, которую мне ставят с детства. Это не диагноз, просто они не могут найти другого объяснения. А я тем временем продолжаю бороться за каждый вдох.

– Это психосоматика. Главное, чтобы все органы были здоровы! Ничего страшного с тобой не случится. Просто надо отвлечься и принимать какую-нибудь успокаивающую настойку. Подожди немного, скоро все пройдет.

– Мне постоянно не хватает воздуха, я не могу ждать!!!

– Старайся выдыхать до конца…

– Никит, я прошу тебя, прекрати!

Я снова разозлилась. Мне не нужны были все эти никчемные, пустые советы. Хотелось, чтобы он просто находился рядом в тяжелый момент. Но его не было, и так происходило всегда. Я осознавала, что в последнее время стала чересчур раздражительной и даже невыносимой, но ничего не могла с этим поделать. Эмоции рвались наружу, как бы я ни старалась их сдерживать. Я угасала на глазах и причину этого видела в наших отношениях.

В одиннадцать вечера он позвонил в мою дверь, стоя у порога с плюшевым медведем в руках. Две минуты я металась по коридору, но потом все же открыла, и вся злость куда-то испарилась. Домой той ночью я не вернулась.

Через пять дней после того случая мы отправились в запланированную ранее совместную командировку в Питер – для заключения контракта с выгодным партнером. Мое очередное обследование снова ничего не прояснило. По всем показателям я была совершенно здорова, но ситуация так и оставалась нерешенной. Тем не менее, как только я оказалась в аэропорту, все проблемы отошли на задний план. Меня ждало маленькое путешествие с любимым человеком вдали от офиса, постоянной суеты и, самое главное, от его жены.

К этому городу я всегда относилась как-то особенно. Впервые я побывала там на экскурсии, в девятом классе, и запомнила только серое небо, промозглый ветер и бесконечные автобусные поездки. Единственным светлым пятном в этих воспоминаниях был Петергоф – красивый, величественный, со своими многочисленными фонтанами и потрясающими видами.

Во время своей следующей поездки в культурную столицу, спустя десять лет, мое мнение о Петербурге кардинально изменилось. Я часами бродила по городу, наслаждаясь его достопримечательностями и боясь упустить что-то важное. Наступившие белые ночи давали возможность гулять допоздна и возвращаться домой далеко за полночь, при том что на улице все еще было светло. Тогда я поняла, что там есть особая, присущая только этому месту, энергетика, которую не каждому человеку суждено ощутить с первого раза.

И вот я снова оказалась здесь, в одном из самых романтичных городов нашей страны, вместе с человеком, на котором для меня сходился весь мир.

Что я ощущала во время этого путешествия? Состояние абсолютного, непоколебимого и стопроцентного счастья. Когда понимаешь, что тебе не о чем просить Вселенную, потому что лучше, чем сейчас, и быть не может, и думаешь только о том, как было бы замечательно, если бы время остановилось именно в это мгновение.

В этот раз нам очень повезло с погодой: дождей не было совсем, светило солнце, и на улице, несмотря на середину октября, было как-то не по-осеннему тепло. Первую половину дня мы посвятили делам – вели переговоры и обсуждали будущую концепцию новой сети ресторанов, которая имела все шансы стать очень успешной и прибыльной. А после работы были предоставлены друг другу, и уже никто не мог украсть его у меня.

Мы часами гуляли по центру, как все эти влюбленные парочки, которые не ценят своего счастья и не понимают, как это много – просто проводить время вдвоем; обедали и ужинали в уютных кафе, а потом снова шли смотреть красоты города, который стал для нас еще более любимым. Всюду мелькали многочисленные гостиницы, магазины, рестораны и банки. Где бы мы ни были, нам постоянно встречались толпы туристов, желающих увидеть главные достопримечательности. Мы фотографировались на Дворцовой площади, сходили в Эрмитаж, экспозиции которого можно смотреть бесконечно, и катались на прогулочном катере по Неве. А вечером, уставшие, но счастливые, вернулись в отель и уснули только под утро, несмотря на то, что днем нас снова ждали дела.

На второй день, решив все важные вопросы, мы отправились в парк развлечений, расположенный на берегу Финского залива. Я не каталась на аттракционах с тех самых пор, как их убрали из московского Парка Горького. Это была идея Никиты, которую я с радостью поддержала, ведь в таких местах всегда царит атмосфера чудес и праздника.

Мы купили безлимитные дневные абонементы, которые давали нам право кататься на любых аттракционах целый день, и получили билеты в настоящую детскую сказку. Американские горки, карусели, тиры, автодромы и батуты – там было все что душе угодно. Мы бегали от одного аттракциона к другому, ели сладкую вату, фотографировались с клоунами и гоняли на картинге, потеряв счет времени и забыв о цифрах в паспорте.

Особенно мне запомнился аттракцион «Ракета». От страха я не могла прийти в себя минут десять, но это того стоило – невероятный, сумасшедший выплеск адреналина. Каждый раз, совершая маленькие безумства, я вспоминала о моей отважной Кире и в мыслях ставила галочку напротив еще одного преодоленного мной страха, коих у меня, в отличие от подруги, было предостаточно. Но, к сожалению, самые главные страхи все еще сидели внутри и не спешили выходить наружу.

В тот день я кричала от восторга и хохотала без остановки. У меня не болела голова, и почти не беспокоили перебои в дыхании. Никита был заботливым, ласковым и обходительным. Мы смотрели друг на друга влюбленными глазами и держались за руки, как в первые месяцы наших отношений. Свою прогулку мы завершили колесом обозрения, с которого открывались чудесные виды, захватывающие дух.

Три дня промчались как одно мгновение. В последний вечер Никита пригласил меня в ресторан «Небо и вино». Заведение оказалось очень атмосферным и приятно порадовало своим обслуживанием. Я надела любимое красное платье и черные лодочки на каблуках и осталась довольна своим образом. За ужином Никита преподнес мне бархатную коробочку, внутри которой оказались сережки с бриллиантами. Я завизжала от радости, как ребенок – они были потрясающими. Что и говорить, мне всегда нравились украшения, которые выбирал для меня Никита.

Оставшийся вечер был тихим, уютным и пропитанным счастьем. Обнявшись, лежа на кровати в комфортном номере гостиницы, мы смотрели фильм «Один плюс один». Мы оба любили эту драматическую комедию и пересматривали ее уже не один десяток раз. Я старалась запомнить каждую секунду, проведенную рядом с Никитой. В те минуты для меня существовал только он один, и мне очень не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Воодушевившись столь романтической поездкой, я обрела стойкое убеждение, что мы все сможем преодолеть. И теперь мне было страшно даже подумать о том, что я могла потерять этого мужчину из-за своих обид и претензий.

Несмотря на бессонную ночь, утром я проснулась такой бодрой, что готова была свернуть горы. До вылета мы успели еще немного погулять и сфотографироваться на фоне достопримечательностей. Я пыталась отключить голову и самозабвенно наслаждаться последними мгновениями, которые мы проводили вместе. Никита повторял, что не хочет уезжать, и мне казалось, что теперь все обязательно должно измениться.

В Домодедове, получив багаж, мы уже направлялись к выходу, чтобы разойтись по разным такси. Люди встречали своих близких, обнимались и что-то наперебой рассказывали друг другу.

Неожиданно в толпе встречающих я увидела жену Никиты, хотя точно знала, что она не должна была приезжать. В том, что в зале стояла именно Вера, я не сомневалась: ее профили в соцсетях я посещала, наверное, чаще, чем на собственные. Конечно, мне не следовало этого делать, но бороться с любопытством было выше моих сил. После каждой новой фотографии с Никитой, опубликованной на ее страничке, меня накрывало отчаяние, потому что я не могла такого себе позволить. Ненавидеть эту женщину мне было не за что, но каждый раз, вспоминая о ней, я испытывала дикую злость, хотя разумом понимала, что злиться должна только на себя. Ведь это я спала с ее мужем, а не наоборот.

Я обернулась к Никите, но его не оказалось рядом. Он уже спешил к ней, не сказав мне ни слова на прощание. Просто сделал вид, что мы незнакомы. Он закружил ее в объятиях, и они оба выглядели очень счастливыми.

Внутри меня взорвался вулкан, и я чудом заставила себя устоять на месте. Снова возникло чувство, что мне перекрыли доступ воздуха. Первым моим порывом было сорваться с места, подойти к ним и надавать ему пощечин. Но я продолжала стоять и смотреть – как они в обнимку выходили из здания аэропорта.

Глава 3. Добро пожаловать в ад!

Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь или глупость.

Зигмунд Фрейд

Спустя час я пила коньяк в своей комнате, размазывая по щекам тушь и даже не пытаясь привести себя в нормальное состояние. Мне повезло, что бабушка уже давно спала и не имела чести лицезреть это жалкое зрелище. Я ненавидела себя за то, что в очередной раз наступила на те же грабли и поверила, что все может быть иначе.

Мне до сих пор было сложно понять, как можно говорить такие нежные слова, искренне смотреть в глаза и при этом каждую минуту врать. Я вспоминала, как хорошо нам было вместе в эти дни. Я была так счастлива, и мне казалось, что он чувствует то же самое. Вспоминала его слова: «Никому тебя не отдам», «Ты только моя», «Хочу только тебя», «Мне так хорошо с тобой». Все это было ложью! Я была сама себе противна, но злость хотя бы немного заглушала боль.

Мне вдруг стало все настолько ясно, что теперь я с трудом понимала, как могла так долго жить в иллюзиях. Все мои истерики и бесчисленные обиды только тешили самолюбие этого негодяя и показывали мою слабость перед ним. Он знал, что у меня все равно не хватит сил на то, чтобы покончить с ролью второго плана, которая не могла привести ни к чему серьезному. Но прежде я словно не понимала этого. Каждый раз, пытаясь разорвать нашу связь, я возвращалась, прощала, попадалась на его уловки и верила лживым обещаниям. Потому что мне очень хотелось им верить. И это только придавало ему уверенности в том, что я никуда не денусь. Если бы он действительно любил меня, то давно бы ушел от жены и перестал меня мучить. Но он этого не сделал. Потому что не хотел, и другого объяснения не было. Сколько можно врать самой себе?

В этих отношениях я стала вечно дерганой, нервной, раздражительной. Я всегда находилась в подвешенном состоянии, все эти годы! Я стала непохожа на саму себя – ту прежнюю, жизнерадостную, уравновешенную, девушку, какой я была до встречи с ним. Если бы я в свое время слушала умных людей, все могло бы сложиться иначе. Как же сильно я жалела об этом теперь, когда изменить ход событий было уже невозможно.

Меня охватила такая злость, что единственным желанием было поехать к этой семейной парочке домой и накинуться на него с кулаками.

Я до чертиков устала быть той, с кем всего-навсего хорошо проводят время, а потом возвращаются к жене, которая преданно ждет дома. И я пообещала себе, что с этого дня в моей жизни все будет по-другому. На этот раз точно без него.

Я должна была снова научиться жить так, как жила до встречи с Никитой. Я скучала по настоящей себе – веселой, свободной, независимой и жизнерадостной Алисе, которая не ждет от жизни подачек, а плавно плывет по ее течению и находит радость в каждом дне. У нас не получилось выстроить отношения – Кира была права. Я ведь сама с самого начала знала, что мы не созданы друг для друга, но влезла в эту трясину, и у меня не хватало смелости все изменить. Я шла к этому долгое время, никак не решаясь сделать последний шаг и поставить точку.

Я заслуживала того, чтобы меня любили и делали счастливой, изо дня в день, а не только по праздникам. Я была достойна настоящей любви и мужчины, с которым буду уверена в завтрашнем дне. Если Никите нравятся такие игры, это его дело, но я больше не собиралась в этом участвовать. Сцена в аэропорту стала последней каплей, которая привела меня в чувства и развеяла мираж несуществующей реальности. Только сейчас я наконец поняла, что пыталась в одиночку выбраться из тупика. Он врал мне, врал ей и всегда играл только по своим правилам.

К сожалению, мои подруги оказались правы: все эти годы я отдавала всю себя человеку, который привык любить только себя. Взяв в руки телефон, я набрала сообщение: «Никогда больше ко мне не приближайся», – и быстро отправила, чтобы не позволить себе передумать. Сердце бешено стучало, но я постаралась успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов.

Через час мой телефон зазвонил, но я уже заранее знала, что все произойдет именно так, и, наверное, где-то в глубине души даже надеялась на это. Но четкое осознание того, что стоит мне единственный раз взять трубку, как все начнется по-новому, придавало решимости. Сердце обливалось кровью, но пришла пора сделать спасительный выбор между ним и собственной жизнью, поскольку то, что со мной происходило, стало напоминать кошмар наяву. И я выбрала себя.

На этот раз я не собиралась сдаваться, чего бы мне это ни стоило. Я уверенно нажала на кнопку сброса и занесла его номер в черный список. На душе стало немного легче, хотя обида продолжала душить и не позволяла думать ни о чем другом. Я понимала, что ад только начинается, а боль еще не скоро отступит. И я не ошиблась.

Пока я с остервенением удаляла с ноутбука совместные фотографии, меня неожиданно накрыла такая волна ужаса, совладать с которой я была не в состоянии. Я даже не поняла, как все случилось, и пришла в себя, только когда уже оказалась на полу, судорожно глотая воздух ртом.

Сначала появилось ощущение, что я куда-то проваливаюсь – лечу с огромной скоростью и не могу остановиться. Потом я перестала чувствовать пальцы на руках и ногах, следом онемели губы. Я попыталась крикнуть, но не смогла произнести ни звука. Страх парализовал каждую мою клеточку, ни на миг не выпуская из своих цепких лап.

Постепенно, наблюдая за своим состоянием и замечая все новые симптомы, я начинала понимать, как люди сходят с ума. Перед глазами все плыло, и я уже почти не различала очертаний комнаты. Сознание путалось и отказывалось слушаться. Все тело обливал холодный липкий пот, меня трясло, как от озноба. Ком в горле не давал нормально дышать, сильно сдавило грудь и закололо в области сердца. Оно так сильно стучало, что казалось, будто вот-вот остановится.

Посреди этого хаоса сознание внезапно пронзила мысль, что я умираю. С каждой секундой дышать становилось все труднее. Мне начало казаться, что у меня отказывают легкие. Я попробовала сделать глубокий вдох, но он получился сдавленным, и это вызвало еще больший ужас. Я хотела подняться, чтобы доползти до телефона, но тело словно больше мне не принадлежало.

«Боже, неужели это и вправду конец?!» – проваливаясь в страшную бездну, я все сильнее поддавалась панике. Сил сопротивляться происходящему не осталось. Я больше не могла себя контролировать и решила сдаться.

Позже я, видимо, отключилась, поскольку, когда через какое-то время руки и ноги уже начали мне повиноваться, я абсолютно не помнила, когда перестала ощущать эти жуткие симптомы, как мне казалось, приближающейся смерти и начала возвращаться в реальность.

Я кое-как поднялась с пола и добрела до ванной, чтобы умыться, а всю оставшуюся ночь воевала с дыханием, но победить в этой схватке так и не смогла.

До утра я не сомкнула глаз. Сил не было, но сон все равно не шел. Я прокручивала в голове Никитины слова, вспоминала последнюю ночь, проведенную вместе, и по-прежнему не могла поверить, что этих отношений в моей жизни больше не будет. Я понимала, что воспоминаниями делаю только хуже, но не могла заставить себя подумать о чем-то другом. Несколько раз в голове проскакивала мысль сдаться и вернуть все в привычное русло. Я готова была ползти к нему на коленях и молить о том, чтобы он просто был рядом, прижал меня к себе и сказал, что я «его девочка» и что «все будет хорошо».

Но сразу напоминала себе, что надо держаться, и представляла сцену в Домодедове. Это немного отрезвляло. Мне требовалось набраться сил, чтобы отказаться от этой мучительной зависимости. Я чувствовала, что все делаю правильно, но перестать о нем думать не получалось. Напрашивался вопрос: если эти отношения только разрушали меня, то почему их завершение вызвало столько страданий?

Череда мыслей ненадолго отвлекала меня от кошмара, который происходил с моим телом, но затем я снова поддавалась паническим ощущениям.

Я пыталась успокоить себя тем, что такое состояние мог вызвать банальный стресс, но самовнушение помогало слабо. Паника накрывала волнами, как бы я ни старалась с этим справиться. Мне было по-настоящему страшно.

СПРАВКА

Паническая атака (классификация психических расстройств по МКБ-10: F41.0) – внезапный приступ резко выраженной тревоги (паники), который не ограничен какой-либо особой ситуацией или комплексом обстоятельств и, следовательно, непредсказуем.

Основные признаки панической атаки:

1) случаются внезапно, без какой-либо видимой причины;

2) не связаны с заметным напряжением, проявлением реальной опасности или угрозы жизни;

3) достигают максимума в течение нескольких минут и длятся по меньшей мере столько же;

4) характеризуются как минимум четырьмя симптомами из числа нижеперечисленных:

– учащенное и усиленное сердцебиение;

– повышенная потливость, холодный липкий пот;

– дрожание или тремор;

– сухость во рту;

– затруднения в дыхании (сдавленное или ускоренное дыхание);

– ощущение удушья и нехватки воздуха, невозможности вдоха или выдоха;

– чувство сжатия, сдавленности в грудной клетке;

– боль, покалывание, дискомфорт в груди;

– тошнота;

– боль и дискомфорт в животе;

– головокружение;

– чувство неустойчивости, предобморочного состояния;

– ощущение нарушения равновесия, готовности потерять сознание;

– дереализация: впечатление, что окружающие предметы, обстановка, а также все происходящее нереально;

– деперсонализация: ощущение, что собственное «я» отдалилось от тела и находится не здесь; восприятие себя как бы со стороны, ощущение того, что вы не в состоянии в данный момент времени управлять собой;

– страх потерять над собой контроль, сойти с ума;

– страх смерти;

– приливы (бросание в жар) или чувство озноба;

– онемение конечностей;

– тревога, страх и ужас;

– чувство обреченности или угрожающей опасности;

– негативные, тяжелые мысли;

– отсутствие концентрации внимания, спутанность мыслей, невозможность сосредоточиться;

– тахикардия, одышка;

– мышечное напряжение;

– ощущение покалывания в конечностях или по всему телу;

– внутренняя дрожь;

– учащенный пульс;

– боль или ощущение дискомфорта в области сердца;

– ощущение кома в горле;

– нарушение походки;

– нарушение слуха и нечеткость зрения;

– судороги в руках или ногах;

– слабость;

– невозможность уснуть;

– сдавленность в горле.

Вымотавшая всю нервную систему бессонная ночь давала о себе знать. Меня до сих пор продолжало трясти, и я никак не могла собраться с мыслями. Как бы я ни старалась трезво оценить ситуацию, эмоции не позволяли это сделать. Хотелось отключиться от всего происходящего, чтобы только не чувствовать этой боли, обиды и страха. Головой я понимала, что справлюсь и с этим, но сердце бешено стучало, а тревога не отступала ни на минуту. Когда я, наконец, увидела на дисплее телефона номер Киры, моей радости не было предела.

– Ты просто не представляешь, как я счастлива тебя услышать! – чуть ли не прокричала я в трубку. – Кажется, я схожу с ума.

– Собирайся, через двадцать минут буду у тебя!

Моя подруга всегда была такой – умела отбросить эмоции и начать обстоятельно разбираться с проблемой. А я была готова бежать куда угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.

На кухне завтракала ничего не подозревающая бабушка.

– Доброе утро!

– Доброе утро, Алисочка! А что с настроением?

– Просто не выспалась. Не обращай внимания, бабуль.

Мне и самой бы очень хотелось не обращать на себя внимания. Не хотелось ровным счетом ничего: ни есть, ни пить, ни улыбаться.

Когда я села к Кире в машину, сразу испытала облегчение от одной только встречи с близким человеком.

– Рассказывай, что случилось? – сходу поинтересовалась подруга, и я подробно обрисовала ей картину моих ночных приключений.

– Похоже, мне не хватает воздуха в этом городе, пока он тоже находится здесь, – я попыталась улыбнуться.

– Да уж… Чего-нибудь хочешь? Может, вина?

– Нет, боюсь, что может стать еще хуже. Лучше чай.

– Ты права, лучше чай. Нужна трезвая голова!

– Сегодня уже нет такого ужаса, как вчера. И надеюсь, со мной такое больше не повторится. Никогда не забуду эту жуткую ночь. Врагу не пожелаешь, честное слово. А помимо того, что со мной творится физически, мне хочется удавиться от той душевной боли, которую я испытываю от расставания с Никитой.

– Да и черт с ним, с этим Никитой! Может, все эти сложности для того, чтобы, когда ты встретишь свое, по дурости не оттолкнула бы и смогла объективно оценить. Я уверена, что у тебя будет самый достойный мужчина – тот, кого ты заслуживаешь! Сейчас нужно набраться сил, чтобы выстоять, а потом все будет легко и просто.

– Все это понятно, но вот именно то, как пережить этот период, я пока и представляю с трудом…

Как только я, попрощавшись с Кирой, зашла в подъезд своего дома, мне снова стало трудно дышать. Что со мной происходит, и, главное, когда наконец прекратится весь этот ужас, я не понимала.

В дверях меня встретила бабушка:

– Алиса, детка, ты какая-то бледная и вообще сама не своя. У тебя что-то случилось?

Я собралась с последними силами и натянула на лицо улыбку:

– Нет, бабуль, все хорошо! Просто плохо спала сегодня. Пойду отдыхать.

– Конечно, полежи. Ты с этой работой совсем не отдыхаешь!

Сложнее всего было находиться в одиночестве, поскольку в голове мгновенно появлялись стаи страшных мыслей. Но я боялась повести себя неадекватно и напугать бабушку, поэтому старалась взять себя в руки и прогнать панику, но ничего не выходило.

«Скоро все наладится, – повторяла я про себя. – Завтра поеду к врачу, и мне обязательно помогут».

Мой невролог наконец-то вернулась из отпуска. Ей я могла полностью довериться.

Утром я проснулась по будильнику и начала собираться к врачу. Внезапно меня снова накрыло: губы онемели, я перестала их чувствовать, руки тряслись, а сердце снова бешено колотилось. Меня бросало то в жар, то в холод. Это длилось полчаса. Я не смогла сесть за руль и вызвала такси – с этим срочно нужно было что-то решать!

По пути в больницу позвонила Кира:

– Привет, ну как ты сегодня? Отпустило?

– Нет. Похоже, все не так просто, как я думала. Тревога только усиливается, из-за этого я не могу ни на чем сосредоточиться и мыслить логически. Я бы не смогла поехать на работу в таком состоянии. Хорошо, что все-таки взяла больничный. Сейчас еду к врачу. Наверное, не надо мне было увлекаться коньяком в ту ночь. Может, поэтому меня так переклинило.

– Позвони, как только что-нибудь узнаешь…

В кабинете врача мне стало немного спокойнее.

– Что случилось? Головные боли уменьшились?

– Да, но теперь у меня возникла другая проблема: постоянное необоснованное чувство тревоги, раздражительность, бессонница, боли в груди. Сегодня ночью был настоящий апокалипсис. У меня и раньше случалось нечто подобное – когда я вам писала, но гораздо безобиднее. К тому же терапевт в поликлинике меня успокоил тем, что это просто ВСД. Но теперь я точно знаю, что такие симптомы не нормальны, и мне очень страшно.

– Терапевты любят ставить всем подряд вегетососудистую дистонию. На самом деле это не диагноз, а синдром, и нужно понимать, чем он был вызван. Ваши обследования показывают, что с организмом все в полном порядке, а значит, это, скорее всего, психологическая проблема. Я предполагаю гипервентиляционный синдром и панические атаки. Поэтому советую вам обратиться к психотерапевту. Это больше по его части.

Я застыла на месте. Мне хотелось думать, что я ослышалась. Заметив панику в моем взгляде, она добавила:

– Не стоит бояться психотерапевтов. Они помогают нормальным людям, которые оказались в ситуациях, с которыми психика не справляется. Ведь нужно истреблять корни болезни. Одними таблетками сложно добиться желаемого эффекта.

Доктор выписала лекарства и протянула мне рецепт: «“Адаптол 500 мг”: по 1 таблетке 2 раза в день в течение 1 месяца; «Анаприлин (пропранолол) 40 мг»: по 0,5 таблетки 3 раза в день в течение 3 недель”.

СПРАВКА

Симптомы гипервентиляционного синдрома (ГВС):

– одышка;

– чувство пустоты вдоха (ощущение невозможности сделать полноценный вдох);

– мышечная слабость;

– непереносимость душных помещений и запахов;

– сухой кашель и боли в грудной клетке;

– страх и необоснованная тревожность;

– ком в горле;

– учащенный пульс;

– нарушения мочеиспускания;

– помутнение сознания;

– колющая, ноющая, сжимающая или стреляющая боль в сердце;

– скачки давления;

– чрезмерная потливость;

– посинение стоп, кистей;

– ухудшение слуха, шумы в голове;

– головная боль;

– изменения работы сердца, фиксируемые на ЭКГ;

– головокружения;

– тошнота и рвота;

– запоры или диарея;

– боль в животе;

– непереносимость некоторых продуктов;

– чувство холода или жара;

– неустойчивость походки;

– предобморочное состояние и потеря сознания;

– наблюдение дежавю;

– утрата личности, выраженная в мыслях пациента касательно его перевоплощения (деперсонализация);

– утрата реальности, выраженная в ощущении нахождения в нереальном мире: фильме, сказке и т. п. (дереализация);

– чрезмерно бурная реакция на любую ситуацию;

– жжение, покалывание, ощущение мурашек по коже;

– онемение конечностей и частей тела;

– ощущение наступающего паралича;

– стеснение в грудной клетке;

– судороги, тремор;

– онемение;

– ощущение жжения;

– снижение концентрации внимания и ухудшение памяти;

– нечеткость зрения, расплывчатость, туман в глазах, потемнения;

– вздутие живота;

– сухость во рту;

– расстройства в сексуальной сфере;

– снижение трудоспособности, слабость, утомляемость;

– повышение температуры тела;

– нарушения сна, бессонница;

– напряжение и раздражительность;

– депрессия, ощущение паники, апатия.

ГВС может являться составной частью клинической картины панической атаки.

Вернувшись домой, я первым делом залезла в интернет и начала штудировать статьи и форумы о панических атаках. Чем больше я читала, тем страшнее мне становилось. Но была и хорошая новость: от этого еще никто не умирал: «Кажется, что симптомы панической атаки настолько страшны и мучительны, что это может грозить смертью. В действительности это не так, и, несмотря на страдания, которые они вызывают, умереть от панической атаки нельзя».

Я вычитала, что «если впустишь себя в этот порочный круг», то все – пиши пропало, поэтому твердо решила взять себя в руки и бороться. Главное – не сдаваться и не унывать. Мы еще посмотрим, кто кого победит!

Через час меня накрыл очередной приступ паники, и мой позитивный настрой исчез без следа, словно никогда и не появлялся.

Я знала, что мне будет очень плохо, и обещала себе идти до конца. Но я и представить не могла, что со мной случится на этот раз, – что приступ обернется кошмаром наяву и я медленно, самым что ни на есть реалистичным образом, начну умирать, по-настоящему. Третьи сутки без сна, навязчивые мысли, боль в груди и неотступающий страх – такое состояние становилось для меня привычным.

Через несколько дней я отправила бабушку в санаторий, чтобы она не наблюдала весь этот ужас, ведь я даже не могла знать, что будет происходить со мной дальше. Никита пытался дозвониться до меня с разных номеров, и от его настойчивости становилось только хуже. Он присылал сообщения, что нам «обязательно нужно поговорить», потому что он не сможет без меня жить, и другую подобную чепуху. Но все это я слышала уже не раз, а потому мужественно не брала трубку и ничего ему не отвечала. Хотя хранить горделивое молчание давалось мне невероятно сложно.

Пятый день подряд я молча лежала на диване, как в какой-нибудь отечественной мелодраме, и совершенно ничего не хотела делать. Я понимала, что надо взять себя в руки и начать шевелиться, но никак не могла себя заставить. Сил не было. Ни моральных, ни физических. Если бы Никита действительно меня любил, он бы не дал мне уйти и выбрал бы меня. Но он этого не сделал. Он всегда выбирал только себя!

Я переместилась в кровать и постаралась уснуть, но сон не шел. Я вновь и вновь прокручивала в памяти нашу последнюю командировку, и с каждой секундой мне становилось только хуже. Наконец, я разрыдалась так, что в какой-то момент мне показалось, что так я долго не протяну: болело все тело; мне так хотелось позвонить ему и попросить приехать. Так хотелось, чтобы он побыл рядом, чтобы все снова стало хорошо, как раньше… Но я понимала, что должна выстоять.

Через неделю Никита перестал звонить и приезжать под окна. Он просто исчез из моей жизни, как будто его в ней никогда и не было.

Я листала наши фотографии в телефоне и целыми днями плакала. Всего несколько дней назад я была такой счастливой, в прекрасном городе, рядом с любимым мужчиной! А теперь мне казалось, что хуже, чем мне сейчас, быть не может.

Я скучала по нему так сильно, что хотелось биться головой об стену, чтобы избавиться от этих становящихся навязчивыми мыслей.

У меня было жуткое настроение. Я никого не хотела ни видеть, ни слышать и даже не собиралась вытаскивать себя из дома. Но Кира все еще не теряла надежды привести меня в чувства.

– Не накручивай себя еще больше. Посмотри какой-нибудь смешной фильм, отвлекись, давай прогуляемся где-нибудь. Он не стоит того, чтобы ты из-за него болела! Ты и так достаточно настрадалась, тебе не кажется? – подруга пыталась меня вразумить по телефону.

– Ты права, но я не могу думать ни о чем другом.

– Так будет не всегда, скоро все обязательно наладится! Если, конечно, ты сама этого захочешь и перестанешь себя терзать. А сейчас ты занимаешься каким-то мазохизмом, извини за прямоту.

Дежавю. Все это я слышала каждый раз, когда предпринимала очередную попытку выбросить Никиту из своей жизни.

– Ты понимаешь, что он тебя не любит? Прими это как факт. Это жестоко, но это тебя отрезвит. Хватит верить его словам, которые ничего не значат! Сколько раз ты уже на этом обжигалась?!

Я включила телевизор, но, как назло, не нашла ни одной хорошей комедии. Зато показывали мелодраму «Дневники памяти», и я благополучно прорыдала весь фильм. Мне было горько и жалко себя. Я отдавала этому мужчине всю свою душу, а взамен получила разбитое сердце и подорванное здоровье.

Я проклинала тот день, когда устроилась на работу в нашу компанию. Если бы я этого не сделала, мы бы никогда не встретились и всего этого кошмара со мной бы не происходило. Какого черта я с самого начала ввязалась в эту историю?!

К концу второй недели больничного мое физическое состояние немного улучшилось, чего нельзя было сказать о моральном. Впереди меня ожидало новое испытание – первый рабочий день.

Вначале мне казалось, что возвращение к привычному ритму жизни поможет мне скорее прийти в себя. Но, как только я увидела в коридоре Никиту, внутри все сжалось, а на глазах выступили слезы. Мне хотелось зарыть голову в песок и спрятаться от собственных чувств. Как ужасно было понимать, что человек, который меня не любил, мог вызывать во мне такие сильные эмоции и мгновенно выбить меня из колеи одним своим появлением. Я думала, что немного пришла в себя за время больничного, но наша встреча доказала обратное.

Он вел себя так, словно мы вообще не были знакомы. Я уже порывалась вызвать такси и уехать домой, сославшись на резкое ухудшение самочувствия, но заставила себя успокоиться. Я должна была пройти через это, чтобы раз и навсегда поставить точку в наших отношениях.

Таковы были итоги моего романа: я все сильнее погружалась в свою депрессию, а он жил дальше как ни в чем не бывало. От чувства жуткой несправедливости хотелось топать ногами и кричать, но я старалась не унывать и сосредоточиваться на работе. Я прекрасно понимала, что страданиями только усугубляю свое состояние, а ему от этого ни горячо ни холодно. Это осознание придавало мне сил окончательно не пасть духом.

Три часа я пыталась написать пресс-релиз, но в голове не рождалось ни одной стоящей мысли. Никогда еще я не чувствовала себя такой бесполезной и разбитой. Я ни о чем не могла думать – мной руководил постоянный страх.

Когда я вернулась домой, сердце сильно стучало, в висках пульсировало. Я опять вызвала скорую. Давление 160 на 110, пульс 120. Мне сделали укол, и паника немного отступила.

– Может, тебе пару дней поработать дома? – предложила Вероника на следующее утро. – Твой Зорин хороший дядька, он наверняка пойдет тебе навстречу.

– Я не могу вечно прятаться. Так я никогда не выйду из этого состояния. Я должна смириться с тем, что мне придется видеть его пять дней в неделю, и со временем, надеюсь, меня перестанет это волновать.

– Да уж, вот чем чреваты служебные романы…

Добавить здесь было нечего. Иногда мне так хотелось подойти к нему, взять за руку, поговорить, обнять. Злость, обида и ненависть плавно переплетались с нежностью, желанием и огромной привязанностью. Мне было странно и невыносимо мучительно находиться рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться. Меня раздражало его безразличие, но я изо всех сил старалась не подавать вида, что меня это беспокоит.

Следующие два месяца моей жизни напоминали фильм ужасов. С каждым днем я все сильнее ненавидела дорогу до работы – она превратилась для меня в настоящее испытание. Я почти не спала ночами, а днем изо всех сил пыталась совладать с апатией и сосредоточиться на делах.

И повсюду меня преследовал этот липкий, всепроникающий страх, от которого нигде не удавалось скрыться.

Раньше лучшим способом избавления от неприятных мыслей для меня была именно работа. Но в связи с новыми обстоятельствами сосредоточиваться стало непросто. Моя работоспособность заметно снизилась, и я понимала, что скоро это заметит начальство. Однако, как бы я ни старалась, у меня не получалось трудиться в прежнем ритме: выполняла только половину запланированного на день объема, а порой и того меньше. Общение с заказчиками тоже оставляло желать лучшего, и это меня сильно расстраивало.

Моя жизнь разваливалась на части, и с каждым днем я все отчетливее это понимала. Раньше провести выходные дома было для меня чем-то сверхъестественным. Я постоянно посещала разные интересные места, вела активную жизнь, всегда находилась в окружении людей и в центре событий. Теперь же я старалась лишний раз не выходить из квартиры, тем более без имеющегося на то повода. Даже поход в магазин становился для меня подвигом. Никогда не думала, что в тридцать лет обреку себя на домашнее заточение в четырех стенах. Прежде я обожала танцы до утра в клубах с подругами. Сегодня пойти в ночной клуб или даже в кино стало для меня сродни тому, чтобы добровольно отправиться на войну.

Я не могла пользоваться лифтом, а поднимаясь по лестнице, каждый раз испытывала одышку. Проблемы с дыханием следовали за мной неотступно. Меня пугало абсолютно все: я боялась громких голосов и музыки; когда у кого-то из коллег звонил телефон, я вздрагивала, как ошпаренная. В своем телефоне я включила беззвучный режим.

Мне было сложно держать себя в руках, когда люди приближались вплотную – тревога сразу нарастала: начальник наклонился надо мной, чтобы показать что-то в своей папке на компьютере, а мне захотелось оттолкнуть его и сбежать. Я чудом сдержалась, а потом полчаса плакала в туалете от ощущения безвыходности своего положения и чувства собственного бессилия.

На следующий день я не смогла выйти на работу. Я не могла объяснить, что конкретно вызывало во мне такой ужас, но факт оставался фактом. Я осознавала, что порой вела себя неадекватно, но ничего не могла поделать. Когда случались всплески агрессии, я совершенно не контролировала свое поведение. Мне было стыдно с этим жить, и я боялась, что о приступах могут узнать коллеги.

Навязчивый страх, что приступ снова повторится, безвылазно сидел во мне, не давая спокойно жить. Но сюрпризы на этом не заканчивались, и состояние лишь ухудшалось.

Вскоре у меня появились проблемы со зрением. Я стала плохо видеть, глаза болели и слезились. Я постоянно чувствовала себя уставшей, измотанной, несчастной. У меня часто кружилась голова, и я все время боялась упасть. Особенно тяжело было спускаться в метро, но мне пришлось отказаться от управления автомобилем на неопределенное время: таблетки вызывали странное состояние некоей прострации, к тому же я не могла предугадать, что случится со мной в следующую секунду. Поэтому я старалась привыкнуть к новому виду транспорта.

СПРАВКА

Ошибки, допускаемые при возникновении панической атаки.

Чего не следует делать ни в коем случае:

1. Самостоятельно ставить диагноз и заниматься самолечением.

Это не та проблема, от которой можно избавиться, начитавшись отзывов в интернете или послушав советы знакомых. Допустим, вы прочитали статью девушки, которая самостоятельно, не обращаясь к специалистам, победила этот недуг с помощью определенных антидепрессантов. И вы, не посоветовавшись с врачом, каким-то образом достаете рецепт на этот препарат и начинаете принимать таблетки в надежде на то, что вам тоже поможет это средство. Но запомните: панические атаки очень многолики и сугубо индивидуальны. И то, что помогло одному человеку, другому может только навредить. Существует огромное количество медикаментов, которые используют в борьбе с панической атакой, и у каждого лекарства свои побочные действия, противопоказания, особенности переносимости и т. д. Также все может зависеть от стадии и силы проявления приступов панической атаки. Вы можете самостоятельно справиться с приступами возникновения страхов, но при этом останутся основные симптомы этой проблемы, например повышенное давление, тремор, затруднение дыхания и т. п. Поэтому лучше как можно скорее обратиться к врачу: найти хорошего, проверенного специалиста и следовать его рекомендациям. Универсальной таблетки от панического расстройства не существует!

2. Отказываться от психотерапии.

Правильное лечение панической атаки сочетает в себе медикаментозное воздействие и психотерапию. На самом деле, большинство наших проблем идет из головы. И анекдот про то, что все болезни от нервов, человеку, оказавшемуся в подобной ситуации, уже не кажется смешным. Поэтому для избавления от панических атак в первую очередь нужно найти их причину.

Справиться с этим самостоятельно удается далеко не всем.

Как правило, основанием для панических атак являются психотравмирующие события, например, эмоциональное потрясение. Психика пытается с этим справиться. И для этого у нее есть два месяца. Если по истечении двух месяцев человек по-прежнему погружается в негативные воспоминания о событии, травмировавшем психику, то это втягивает его в стабильно негативное эмоциональное состояние.

Это называется вспышками травматических ситуаций или, другими словами, флешбэком. Если флешбэк имеет место быть, то это является первым признаком того, что существует некая психотравма. А в этом случае чем раньше была оказана специализированная медико-психологическая помощь, тем благоприятнее прогноз развития личности. Иначе высока вероятность возникновения неврозов, личностных и профессиональных дезинтеграций: человек хуже работает, происходят различные личностные изменения по травматическому типу, также могут встречаться алкоголизм и наркомания. Лечением этих расстройств занимаются психологи и психотерапевты. Таблетки здесь помогают, но исключительно на химическом уровне: если в мозге есть очаг возбуждения, то таблетка тормозит его именно на уровне химических составляющих. Есть таблетка – есть спокойствие. Однако существует такое понятие, как «толерантность» – организм привыкает к определенной дозе действующего вещества. Сегодня таблетка хорошо работает, но завтра ее будет мало и потребуется уже полторы таблетки, а очень скоро и две, три и т. д. Таким образом возникает зависимость от медицинских препаратов, то есть таблетки работают, но малоэффективно. Нужны специальные психотерапевтические методики и технологии, которые позволяют убрать негативные воспоминания. Не стереть – поскольку воспоминания уже не разрушают, но убрать чрезмерную концентрацию на них.

3. Отменять антидепрессанты и нейролептики без указания врача.

Что касается времени лечения, тут все тоже строго индивидуально. Кому-то хватает пары месяцев, и человек забывает это как страшный сон, а кому-то требуется длительный прием медикаментов, чтобы восстановить нервную систему.

4. Игнорировать панические атаки.

Такое поведение может привести к резкому ухудшению состояния и чревато непредсказуемыми последствиям. Если вовремя не принять меры, синдром панической атаки может перерасти в паническое расстройство.

5. Пытаться справиться в одиночку.

6. Стыдиться своей проблемы.

Люди часто думают, что если кто-то узнает об их беспричинных страхах, то сочтет их безумными, в связи с чем длительное время скрывают ото всех свои проблемы, тем самым лишь усугубляя ситуацию.

7. Искать спасение в алкоголе.

Многие люди, страдающие от панических атак, пытаются снять тревогу и нервное напряжение алкоголем, что только ухудшает состояние и чревато возникновением более серьезных патологий.

8. Отчаиваться.

Сотни пациентов по всему миру смогли навсегда избавиться от панических атак и вернуться к полноценной жизни.

Больше всего на свете мне хотелось снова стать нормальным человеком. Какой же я раньше была глупой, переживая из-за пары набранных килограммов или пропущенного мероприятия! Сейчас все это казалось мне такой ерундой, что было бы даже смешно, если бы не доводило до отчаяния.

В ближайшие выходные у нас намечался выездной корпоратив в Подмосковье по случаю десятилетия со дня основания фирмы. Разговоры в офисе теперь были только об этом. Мне до слез было обидно, что я не могла поехать, но так рисковать было нельзя: я не могла знать, как поведу себя, тем более рядом с Никитой. Теперь мне следовало жить так, чтобы никто не понял, что творилось со мной на самом деле.

Субботу и воскресенье, обычно такие долгожданные, я промучилась в ожидании окончания едва наступивших выходных, как будто предчувствуя что-то неладное. А в понедельник, опустив глаза, Вероника поведала мне о новой интрижке Никиты, с Юлей – длинноногой вульгарной блондинкой из отдела кадров. Я не хотела верить своим ушам: и месяца не прошло с нашего разрыва, который я так тяжело пережила, как он уже завел себе новую любовницу. (По правде говоря, эта девица никогда мне не нравилась, но у нас, как выяснилось, были разные вкусы.) Дышать стало сложнее, снова начало пульсировать в висках. Я жизни без него не мыслила, а он так легко меня забыл и быстренько нашел себе новую дурочку! Мне хотелось убежать из офиса и никогда туда не возвращаться, чтобы не видеть этих двоих, но я не могла себе этого позволить.

Сначала я чуть не расплакалась прямо на ресепшен, но быстро взяла себя в руки и решила, что не подарю им такой возможности – насладиться моим нокаутом. Следом пришла агрессия: мне хотелось ворваться в кабинет этого подонка и перевернуть там все вверх дном.

Когда гнев поутих и эмоции перестали бушевать, внутри образовалась пустота. Я так долго мечтала о том, что Никита станет только моим, а вместо этого получила удар в спину, не успев оправиться от нашего расставания. Я не могла забыть его слова, которые он произносил, когда наши отношения только зарождались: «Если влюбишься – уходи», «Я не могу разобраться в своих чувствах», «Я привязался к тебе», «Я люблю тебя»…

Весь день я ловила на себе взгляды коллег, словно у меня на лбу красовалась надпись: «Меня променяли на другую». Я чувствовала себя участницей реалити-шоу, за которой все наблюдают, и это меня ужасно раздражало. Одни смотрели на меня с жалостью, другие – с осуждением и ехидством. Неизвестно, что из этого было хуже. Я старалась не обращать на них внимания и весь день делала вид, что ничего не произошло. А ночью так и не смогла уснуть, изнывая от душевной боли, потому что не могла смириться с предательством.

Проснувшись, я сразу отправилась в церковь (что, к своему стыду, делала довольно редко) – просить помощи у Бога, чтобы вылезти из ямы, в которую загнала саму себя. Одна я не справлялась.

От мысли, что Никита был с другой женщиной, мне хотелось удавиться. Ведь я буквально собирала себя по кусочкам, пытаясь вернуться к жизни, а он в это время уже крутил новый роман, словно между нами никогда ничего не было. Я понимала, что он вообще вряд ли обо мне вспоминал. Его совершенно не волновало то, какие мучения он причинял мне своим поведением. Иногда мне казалось, что я вот-вот умру от горя, а никто так и не поймет, что творилось у меня в душе. Меня колошматило от боли, и каждая новая волна накатывала сильнее предыдущей. Мне хотелось, чтобы весь мир оставил меня в покое и дал мне побыть наедине с собой. Я потратила четыре года на мужчину, который плевать хотел на мои чувства. Для которого я была лишь очередным развлечением.

Юля стала новой «официальной любовницей» Никиты, и это обсуждал весь офис. Как говорится, свято место пусто не бывает. Я старалась абстрагироваться от разговоров и сплетен, но получалось это с трудом. Каждый вечер я выла от обиды и ревности, но на работе демонстрировала полную невозмутимость (насколько это, конечно, было возможно в моей ситуации). Я решила учиться жить со своим новым состоянием и почти смирилась с тем, что прежней жизни у меня больше не будет.

К тому моменту я уже осознала, что от панических атак не умирают. Но на смену страху смерти пришел новый – теперь я боялась выглядеть неадекватной в окружении людей. Я научилась узнавать приближение приступов по первым симптомам, но не могла понять их цикличность. Паника настигала меня в разных местах и при разных обстоятельствах и всегда была внезапной. Я стала все реже выбираться из дома и значительно сократила общение с людьми.

Я корила себя за тоску по Никите, но, к великому сожалению, от чувств невозможно избавиться в один момент. Я его уже почти ненавидела за всю ту боль, что он мне причинил, но вместе с тем по-прежнему продолжала скучать. В глубине души мне все еще хотелось, чтобы он позвонил, попросил прощения, сказал, что жалеет и что это больше никогда не повторится… Но он не звонил. И я знала, что все, что сейчас происходит, – правильно.

– Иногда так хочется, чтобы он просто подошел и обнял меня, – призналась я однажды Веронике, когда мы вместе шли к метро.

– Я знаю, но это все выдуманное и существует лишь в твоей голове. На самом деле все не так. И его – такого, как ты себе представляешь – в реальности не существует. Он обычный бабник и мастерски владеет искусством вешать лапшу на уши.

– Да уж…

– Не стоит он твоих слез! И тем более того, чтобы ты задыхалась ночами! Пусть крутит шашни с кем хочет – тебя это совершенно не должно волновать.

Я могла сказать, как бы себя повела, если бы он снова захотел меня вернуть: мне бы точно хватило сил не пойти ему навстречу, если бы он сделал для этого хоть что-то. Но он не делал. И вообще никак на меня не реагировал, что облегчало мне задачу, делая при этом еще несчастнее. Я обижалась и злилась не столько на него, сколько на себя. Насколько же глупой и слабой я оказалась, столкнувшись лицом к лицу с неизбежным.

На следующее утро случилось то, чего раньше не бывало.

Я как обычно ехала на работу в метро. Неожиданно мне стало трудно дышать, начало тошнить, закололо в сердце. В панике я села на пол, прислонилась к двери и начала плакать. Люди смотрели на меня, как на ненормальную, и я могла их понять. Когда на следующей станции открылись двери, я резко встала, оттолкнула девушку, стоявшую передо мной, и пулей вылетела из вагона.

Я не помнила, как смогла подняться на улицу, вызвать такси и доехать до работы. Когда я, наконец, пришла в себя, то была шокирована произошедшим. С каждым днем я становилась все более неадекватной и опасной для общества, и осознание этого было ударом ниже пояса.

После этого случая метро стало для меня запретным местом: я боялась даже подумать о том, чтобы войти в подземку. Таким образом, теперь нормально передвигаться по городу я могла только пешком или на такси. Общественный транспорт и собственная машина тоже были мне не по силам.

СПРАВКА

Агорафобия (классификация психических расстройств по МКБ-10: F40.0) —

A. Отчетливый и постоянный страх, появляющийся при возникновении по меньшей мере двух из перечисленных ниже ситуаций, или стремление их избежать:

– пребывание среди многочисленной толпы;

– нахождение в публичном месте;

– путешествие в одиночку;

– передвижение вне дома.

Б. Значительный эмоциональный дистресс (стресс, оказывающий отрицательное воздействие на организм, дезорганизующий деятельность и поведение человека) из-за стремления избежать какой-либо из описанных выше ситуаций или одного из симптомов тревоги (при этом больной осознает, что эти симптомы чрезмерны или не обоснованы).

В. Появление симптомов тревоги исключительно или преимущественно в ситуациях, вызывающих страх, или при мыслях о них.

Агорафобия является страхом, который сопровождается сильными соматическими проявлениями.

Этот страх провоцируют определенные места и обстоятельства:

– обширные свободные пространства (площади);

– места, активно посещаемые людьми (точки общественного питания, магазины);

– многолюдные мероприятия (концерты, спортивные соревнования);

– массовые скопления людей (очередь, транспорт);

– публичное выступление;

– наоборот, безлюдные места (страх остаться без помощи).

Я столько времени пыталась верить, что мое нынешнее состояние скоро пройдет. Успокаивала себя тем, что причина только в том, что я много нервничала. Убеждала, что нужно немного потерпеть… Но все усугубилось до такой степени, что мое существование превратилось в пытку. И вся дальнейшая жизнь теперь была поставлена под вопрос. Я больше не могла нормально работать и даже ездить в офис.

В тот день я поняла, что дальше тянуть нельзя. Я срочно нуждалась в помощи, и отрицать это было глупо. Вечером я открыла ноутбук и набрала в поисковой строке «Яндекса»: «Психотерапевт Москва».

Я сидела в кабинете врача и думала о том, что именно так и представляла себе сеансы психотерапии: удобный диван, фиолетовое кресло, цветы в горшках и светлые стены. Доктор выглядела ухоженной и уверенной в себе. Брюнетка, на вид – не больше сорока.

Мы начали консультацию. Вопросы были стандартными: что случилось, почему пришли, что беспокоит. Я рассказала о своей беде. Дальше разговор заключался в выяснении того, чем я занимаюсь, кем работаю и почему до сих пор не замужем. Я изначально готовила себя к тому, что именно на этом мы и остановимся, поэтому постаралась все подробно объяснить и рассказала о том, как пережила болезненный разрыв отношений с женатым мужчиной, не забыв перечислить все «прелести» роли любовницы. Предположила, что именно это и стало причиной появления панических атак и постоянной тревоги, поскольку это был очень непростой период в моей жизни:

– …настоящий ад, который мне хотелось забыть, и как можно скорее.

– Так почему вы в итоге расстались?

Меня удивил этот вопрос, ведь, на мой взгляд, все было предельно ясно. Однако, несмотря на внутреннее недовольство, я спокойно ответила:

– Меня не устраивал формат отношений. Я понимала, что при всей моей любви к этому мужчине у нас, скорее всего, нет будущего, но слишком долго жила в самообмане.

– Но почему вы поняли это именно в тот момент? Когда вы вступали в эти отношения, вы этого не осознавали?

– Я была влюблена и надеялась, что он уйдет от жены.

– Он обещал вам это?

– Да, и неоднократно. А мне очень хотелось верить его словам. Но чем дольше длился наш роман, тем отчетливее я понимала, что он не собирался ничего менять. Однако продолжала жить в своих иллюзиях.

– И этим он нанес вам душевную рану, ведь вы, вероятно, хотели семью и детей? Вы вспоминаете о нем?

И тут я не выдержала: из глаз потекли слезы.

Да, черт возьми, я вспоминала. Намного чаще, чем хотелось бы. Не было ни дня, чтобы я не думала о Никите. Как бы я ни старалась бороться с этим, все оказывалось бесполезным.

– Вспоминаю, каждый день, – честно ответила я.

– Вы корите себя за свое решение?

– Конечно же нет. Я действительно пока не смогла его забыть и не стану этого скрывать. Но я не жалею о нашем разрыве. Это был путь в никуда. Дальше все непременно становилось бы только хуже. Я осознавала, что должна выбирать между ним и собственным здоровьем. И я выбрала второе.

– Но при этом вы все равно страдали и впали в депрессию, так?

– Да. Мне было очень тяжело, и это усугублялось моим физическим состоянием. Панические атаки не позволяли мне нормально жить, работать и выходить в свет, то есть переживать расставание, как это делают все нормальные люди. Откровенно говоря, я до сих пор не оправилась от этого. Да, моя рана еще не затянулась. Но это не должно мешать мне двигаться дальше. Я открыла новую главу своей жизни, без него. У меня нет другого мужчины, потому что пока я совершенно к этому не готова. И в моей жизни есть много других проблем, помимо личных отношений. Поэтому сейчас мне действительно проще быть одной.

После этих слов психотерапевт встала со своего места и одарила меня таким взглядом, будто у меня нет другого выхода, кроме как повеситься в этом кабинете сию же секунду.

– О чем вы говорите? О какой новой главе? Вы сидите в кабинете психотерапевта и обливаетесь слезами! Пытаетесь спрятаться в проблемы и дела. Вы боитесь новых связей, потому что ваша боль еще жива. И в этом причина всего. Прекратите обманывать саму себя!

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя таким ничтожеством. Такой никчемной неудачницей. Слезы полились с новой силой. Все, что я с таким трудом выстраивала в последние месяцы, та стена, которую я старательно возводила между собой и прошлым, эта женщина безжалостно разрушила за несколько минут. И окончательно меня добила последняя произнесенная ею фраза:

– Значит, вы с самого начала знали о том, что этот мужчина не свободен, но вступили в эту связь?

– Да. Так случилось. Я уже говорила, что надеялась, что он уйдет от жены. Наш роман закрутился слишком быстро, и я не заметила, как стала нуждаться в этом человеке. Мне было очень сложно от него отказаться из-за сильных чувств…

Мне было очень стыдно за себя. Она унижала меня своими словами, хотя я прекрасно понимала, что она права. И мне нечего было ответить. Поэтому я терпела и молча проглатывала обиду. Если бы я рассказала ей все, что происходило между нами в течение нескольких лет, она бы точно незамедлительно госпитализировала меня в психиатрическое отделение. Больше не произнесла ни слова: закусила губу, чтобы остановить новый поток слез, и считала минуты до окончания приема. Как только время вышло, я взяла рецепт на нейролептик и не мешкая покинула кабинет.

Я была зла, опустошена, унижена и раздавлена. Даже не потому, что врач говорила со мной в унизительном тоне и обесценивала мои достижения. Нет. Просто на душе было ощущение, словно я встретилась не с психотерапевтом, а с Никитой – лицом к лицу, чего я так избегала в последнее время. И это он, а не совершенно чужая женщина, сказал мне: «Ты ничего не забыла! И вся твоя жизнь – лишь игра. У тебя ничего не получится! Ты никогда не сможешь стать счастливой без меня. Все твои жалкие попытки вызывают только смех».

Когда я вышла на улицу, то первым делом порвала направление на следующую консультацию и, наконец, позволила себе разрыдаться. Выкурила подряд две сигареты, залпом выпила полбутылки минералки, сделала глубокий вдох и только после этого почувствовала облегчение. Затем вытерла слезы и пошла прямиком к метро в полной решимости, что буду продолжать бороться, несмотря ни на что. И пусть Никита до сих пор руководил моими мыслями. Это вовсе не означало, что битва проиграна.

Я должна с этим справиться, и неважно, сколько времени мне потребуется! Я заслужила право быть счастливой и свободной от ошибок прошлого. У меня еще обязательно будет любимый человек, с которым я никогда не буду страдать, и крепкая семья. В мире ежедневно расстаются сотни пар, но эти люди находят свое новое счастье. Я никому не позволю загубить свою жизнь, чего бы мне это ни стоило. Я выберусь из этой ямы, и ноги моей больше не будет в кабинете этой дамочки!

Выписанные ею таблетки я все же купила, потому что больше не было сил находиться в таком состоянии. Вот только ожидаемого облегчения не наступило, и, более того, от них я начала испытывать галлюцинации.

Настроение стало хуже прежнего. Я могла плакать часами напролет и как будто все время находилась в какой-то другой реальности. Иногда мне становилось до того жутко, что в голову приходили мысли о суициде. Спустя несколько дней я решила вернуться к прежним препаратам. Пусть от них не было особенного эффекта, но, по крайней мере, с ними мне не хотелось покончить с собой.

Еще через две недели, когда мое состояние стало невыносимым, а нервные срывы достигли своего апогея, я стояла перед зданием с вывеской: «Клиника нервных болезней». Однако все еще не могла принять и окончательно поверить, что оказалась здесь, и при этом сама довела себя до такого. В полной мере все происходящее я почему-то осознала, только когда увидела эту вывеску. На меня словно вылили ведро холодной воды, и перед глазами, как слайды кинопленки, пронеслись события последних нескольких месяцев.

В первое мгновение мне захотелось развернуться и уйти, но я быстро взяла себя в руки. Это был реальный шанс на возвращение к нормальной жизни.

Я зашла в клинику, поднялась на третий этаж и стала ждать, когда за мной выйдет доктор, к которому я была записана на прием.

– Причин для появления панических атак может быть очень много, – сказал он, выслушав мою историю. – В частности, это могут быть психологические травмы из детства. Бывает даже, что паническая атака возникает из-за событий, произошедших в период внутриутробного развития. Предположим, что в период беременности мама чего-то боялась или же испытывала сильное переживание. А ребенок чувствует ровно то же, что и мама: и страх, и радость. Пережитые эмоции запечатлеваются в мозге, и впоследствии, при половом созревании или гораздо позже, когда возникает некий фактор риска, приводящий к паническим атакам, и начинаются клинические проявления: постоянная тревога, страх, бессонница, боязнь смерти. Порой даже бывает непонятно, чего на самом деле человек боится, и когда спрашиваешь его: «А чего именно вы боитесь?» – он зачастую не может дать четкий ответ, говоря: «Просто страшно, и все».

СПРАВКА

Панические атаки – это своего рода мощный гудок подсознания: «Остановись, иначе будет поздно!»

Причины возникновения синдрома панической атаки:

– внезапный стресс (смерть родных, тяжелая травма, резкие жизненные изменения, несчастный случай);

– сильный стресс или психическая травма;

– систематический, затяжной стресс;

– гормональные перестройки;

– прием гормональных препаратов, аборты;

– нарушения менструального цикла;

– злоупотребление алкоголем;

– чрезмерные физические нагрузки;

– детские травмы, сложные отношения с родителями;

– генетические факторы;

– особенности работы эндокринной системы;

– заболевания внутренних органов;

– нарушение химического баланса организма;

– особенности личности (мнительность, чувствительность, повышенная тревожность, негативные установки).

К концу приема у меня на руках было направление на госпитализацию:

«Диагноз: Соматоформная дисфункция вегеытативной нервной системы. Хронические головные боли напряжения. Эпизодическая мигрень без ауры. Гипервентиляционный синдром. Панические атаки.

На момент осмотра жалобы на периодически возникающее чувство нехватки воздуха, учащенное сердцебиение, покалывающие боли в области грудной клетки, беспричинную тревогу. Также жалобы на головные боли сжимающего характера (по ВАШ до 4 баллов, с разной частотой – до 20–25 раз в месяц; анальгетики комбинированные – до 25 таблеток в месяц), мигренозные головные боли.

Со слов пациентки, в течение последних 2 месяцев отмечалось появление чувства нехватки воздуха, учащенное сердцебиение, покалывающие боли в области грудной клетки, повышенное АД до 160–110 мм. рт. ст.

Менингеальный синдром отрицательный. Глазные щели: OD=OS. Зрачки: D=S. Фотореакции сохранены с обеих сторон. Гемианопсии нет. Зрение сохранено. Произвольные движения глазных яблок в полном объеме. Слух сохранен. Нистагма нет. Лицо симметрично. Глотание сохранено. Язык слегка девиирует вправо. Мышечная сила в конечностях – 5 баллов. Мышечный тонус существенно не изменен.

Сухожильные и периостальные рефлексы высокие, с расширением рефлексогенных зон. Коленные, ахилловы рефлексы симметричные. Сухожильные рефлексы с рук: S=D. Симптом Якобсона – Ласко слева. Нарушений чувствительности не выявлено. Координационные пробы выполняет удовлетворительно. Патологические стопные и кистевые знаки не выявляются. В позе Ромберга устойчива. Дорсопатия шейного и пояснично-крестцового отделов позвоночника: распространенный остеохондроз, осложненный протрузиями МПД С4–С5, L4–L5, L5–S1.

По месту жительства был назначен «Конкор», однако эффекта не последовало. Проведено: МРА, веносинусография.

Данных о АВМ, аневризме нет. Замкнутый виллизиев круг. Данных о патологии венозных синусов не получено. На фоне «Мексидола» и «Афобазола» отмечала улучшение самочувствия, но через некоторое время симптомы проявились снова.

Ранее обследовалась и лечилась у невролога по месту жительства.

МРТ головного мозга: ликворная киста 7x2 мм в области базальных ядер, слева.

По данным УЗИ щитовидной железы: мелкий узел в левой доле. ТТГ+Т4 общий – норма.

Аллергоанамнез: пенициллин – сыпь.

Хронические заболевания: отрицает.

Неврологический статус: в ясном сознании. Доступна продуктивному контакту, ориентирована на месте, в окружающей обстановке. Критика сохранена».

Итак, собственными руками я довела себя до клиники нервных болезней. В тридцать лет.

Глава 4. Тайм-аут

Если человек хочет быть здоровым, то сначала нужно спросить его, готов ли он избавиться от причин болезни. Только после этого ему можно будет помочь.

Гиппократ

Я лежала в кровати и смотрела в потолок. Точно так же, как это делают пациенты психиатрических больниц в художественных фильмах. В клинике я чувствовала себя еще более одинокой и несчастной, и мне постоянно хотелось плакать.

Никогда бы не подумала, что доживу до такого позора. Мои близкие столько раз просили меня пожалеть свои нервы и подумать о здоровье, но я была слишком занята другими проблемами. Теперь я оказалась в медучреждении психиатрического профиля и очень злилась на себя за то, что в это влипла.

В палату зашла молоденькая медсестра и поинтересовалась моим самочувствием. Она казалась очень дружелюбной, и я заставила себя улыбнуться в ответ:

– Откровенно говоря, бывало и лучше.

– Сейчас мы поставим капельницу, будем лечить твою головку. Скоро все пройдет, вот увидишь.

Я столько раз слышала подобные фразы, что от них меня начинало подташнивать. Казалось, что это уже никогда не закончится и дальше все будет только ухудшаться. Но говорить об этом вслух я не стала. Ведь это было частью ее работы – подбадривать таких, как я, и вселять в них веру в лучшее и благоприятный исход.

Мою соседку по палате – Елену, милую пятидесятилетнюю женщину – беспокоили ужасные боли в спине. Ей было тяжело даже спать. После многочисленных обследований врачи опровергли ее опасения о проблемах с позвоночником и болезни Бехтерева – по исследованиям МРТ все было в полном порядке. Так, после многолетних хождений по неврологам в итоге она оказалась в этой больнице. Я не могла поверить в то, что боли, которые не позволяют человеку нормально передвигаться, тоже могут быть связаны с психосоматикой. Елена мне сразу понравилась: она не причитала о тяготах жизни и не приставала с пустыми разговорами, как многие из тех больных, которых я встречала в коридоре. А поскольку в моем состоянии мне было не до общения, меня устраивало ее общество.

После вечерней таблетки я впервые за долгое время мгновенно уснула, даже не дождавшись отбоя. А утром психотерапевт подтвердил наличие у меня панических атак. Также он диагностировал агорафобию, социофобию и депрессию. В общем, полный букет.

СПРАВКА

Социофобия (классификация психических расстройств по МКБ-10: F40.1) – упорная иррациональная боязнь исполнения каких-либо общественных действий (например, публичных выступлений) либо действий, сопровождаемых вниманием со стороны посторонних лиц (боязнь находиться на улице, когда на тебя смотрят, невозможность заниматься чем-либо при наблюдении со стороны), либо даже встреч и разговоров с незнакомыми людьми.

Мне назначили три вида антидепрессантов и провели воспитательную беседу о том, что надо бережнее относиться к своему здоровью и вовремя обращаться за помощью. Я молча слушала незатейливую лекцию и послушно кивала головой. По сравнению с моим предыдущим опытом общения с психотерапевтом этот врач казался настоящим ангелом.

Сначала я отказалась принимать антидепрессанты в таких количествах, потому что испугалась последствий, которые лекарства могут оказать на мое сознание. Но доктор убедил меня в том, что иначе я не справлюсь, потому что довела ситуацию до предела. Это стало решающим фактором в моем выборе – нужно было пробовать все варианты, если они могли помочь вернуться к нормальной жизни, тем более что я уже стояла на краю гибели и сейчас находилась там, где что-то решать я, по большому счету, и не имела права. Да и все мои предыдущие решения как раз и привели меня сюда… Мне пришлось согласиться, и оставалось надеяться, что побочные эффекты от этих лекарств не станут фатальными.

СПРАВКА

Антидепрессанты: правильное назначение этих препаратов заметно улучшает психическое состояние пациента, однако в большинстве своем они обладают целым рядом побочных эффектов, в частности таких как тошнота, сонливость, аллергические реакции, сухость во рту, головокружение. Чаще всего неприятные ощущения проходят сами собой в течение 2–3 недель с начала приема медикаментов, в противном случае психотерапевт меняет препарат на аналог.

«Серотониновый синдром» также может быть реакцией организма на прием антидепрессантов, хоть и встречается достаточно редко. Он характеризуется следующими симптомами:

– тревога и повышенная нервозность;

– галлюцинации, бред, нарушения сознания;

– эйфория;

– расстройства желудка;

– бессонница;

– тахикардия;

– повышенная температура тела;

– приливы;

– нарушение координации движений;

– эпилептические припадки.

В случае возникновения вышеописанных симптомов следует немедленно обратиться к лечащему врачу и отменить прием препарата.

Но и на этом «раздача подарков» не закончилась. После осмотра невролог скорректировал диагноз, с которым я поступила. Теперь он звучал так: «Синдром вегетативной дистонии с пароксизмальными состояниями в виде панических атак, гипервентиляционным синдромом. Астенический синдром. Хроническая комплексная головная боль в стадии обострения: цервикогенная головная боль, головная боль напряжения, абузус».

СПРАВКА

Головная боль напряжения (ГБН) (классификация психических расстройств по МКБ-10: G44.2) – одна из наиболее распространенных форм первичной головной боли, проявляющаяся болевыми эпизодами продолжительностью от 30 минут до нескольких суток.

ГБН подразделяют на эпизодическую – возникающую не более 15 дней в месяц (или не более 180 дней в течение года) и хроническую – появляющуюся свыше 15 дней в месяц (более 180 дней в году).

Головная боль напряжения в хронической форме не лечится болеутоляющими препаратами. Они не способны купировать приступы и тормозят процесс выздоровления.

Признаки ГБН:

– продолжительность головной боли от 30 минут до 7 дней;

– проявляется, как правило, через некоторое время после пробуждения и сохраняется на протяжении всего дня;

– постоянная, тупая, давящая, сжимающая, не пульсирующая боль: у пациента возникает ощущение, что голову сдавили тисками или обручем;

– характер боли односторонний или двухсторонний; болевые ощущения могут переходить ото лба к темени;

– боль не усиливается от физических нагрузок, но сильно зависит от эмоционального напряжения;

– редко сопровождается тошнотой, но вызывает слабость и потерю аппетита;

– сопровождается неврозами, астеническими синдромами, паническими атаками, депрессиями и бессонницей.

ГБН нередко сочетается с абузусом – злоупотреблением симптоматическими обезболивающими медикаментами, что ведет к формированию хронического характера головной боли.

В случае его обнаружения больному следует прекратить прием препаратов, которые спровоцировали это осложнение.

В связи с таким уточнением моего состояния мне строго-настрого запретили пить обезболивающие препараты, пообещав компенсировать их действие капельницами и эффектом, который должен был последовать от приема антидепрессантов.

Вся эта информация с трудом укладывалась в моей голове. Поставленные диагнозы нарастали как снежный ком, при этом физическое состояние нисколько не улучшалась. Наоборот, с каждым часом мне становилось все труднее выносить происходящее. К концу дня я готова была лезть на стену от нескончаемой головной боли и начала понимать, что чувствуют наркоманы, испытывая ломку.

Надежда на спасительный сон тоже оказалась напрасной. Даже после приема успокоительного, моментально усыпившего меня накануне, я никак не могла уснуть и ворочалась с боку на бок. В коридоре стояла полная тишина. Моя соседка давно спала, и только я не могла найти себе покоя.

В голову снова лезли мысли о Никите. Несмотря на события, произошедшие в течение последних месяцев, я почему-то была уверена, что, узнав о том, что со мной случилось, он приедет в больницу. Постучится в мою палату и с виноватыми глазами скажет что-то вроде: «Я был дураком, прости меня. Давай начнем сначала? Я не могу оставить тебя в такой ситуации!»

Но он смог…

Я чувствовала себя выброшенным на улицу котенком. Беспомощным и никому ненужным. Но это было неправдой, ведь во мне по-прежнему нуждались мои друзья и родные. Я больше не была нужна именно ему, и осознание этого доводило меня до отчаяния.

Любое расставание всегда приносит боль, тем более если оно сопряжено с предательством и горьким разочарованием. А в моем случае оно усугублялось еще и хронической болезнью. Все неприятности сошлись в одной точке и вылились на меня мощным водопадом. Я осознавала, что обязана выдержать это испытание, чтобы в мою жизнь снова вернулась радость. После черной полосы обязательно наступает белая, и я не раз убеждалась в этом на собственном примере. Но, черт возьми, я совсем иначе представляла себе развитие событий после нашего разрыва. И смириться с тем, что все пошло, мягко говоря, не по моему сценарию, мне было, наверное, сложнее всего.

Почему-то в кино, когда главная героиня бросает бывшего возлюбленного и начинает новую жизнь, ей во всем улыбается удача и на горизонте тут же появляется какой-нибудь красавчик, с которым у нее непременно складываются счастливые отношения. В реальности же все оказалось «немного не так»: я валялась на больничной койке в клинике неврозов с целым списком назначенных антидепрессантов и транквилизаторов, а Никита продолжал бегать от жены к любовнице и прекрасно себя чувствовал.

Жалела ли я о своем решении? Нет. В моей ситуации это было единственным правильным выходом, потому что еще неизвестно, как могла бы сложиться моя судьба, если бы это продолжалось и дальше. Вполне допускаю, что в конце концов я все-таки тронулась бы умом или превратилась бы в полное посмешище в собственных глазах. Сомнений в правильности совершенного поступка у меня не возникало. Я предпочла освободиться от нездоровых отношений, уступив дорогу будущему счастью, которое однажды все же должно было войти в мою жизнь, но в сложившихся обстоятельствах продолжать верить в радужные перспективы с каждым днем становилось сложнее и сложнее. А мне так хотелось, чтобы все как можно скорее встало на свои места и в моей жизни вновь воцарилась гармония.

На третий день моего добровольного заключения медсестра отвела меня на МРТ сосудов головного мозга. И тут началось невообразимое. Как только меня поместили в исследовательскую капсулу, мне сразу стало не хватать воздуха. Я пыталась сделать нормальный вдох и мысленно повторяла заученные фразы: «Все хорошо, со мной ничего не случится, мне ничего не угрожает». Но аффирмации заглушала жуткая паника, и с каждой секундой она накрывала все сильнее. Я хотела закричать, но от страха не могла издать ни звука.

Трудно сказать, сколько минут я провела в этом аду, прежде чем вспомнила про грушу на экстренный случай, которую мне вложили в руку в момент погружения в аппарат, и стала жать на нее со всей силы. Наконец, меня вывезли из зоны обследования тем же способом, что туда и отправили, и я «оказалась на свободе». Меня всю трясло, я задыхалась и с головы до ног покрылась холодным потом. Лаборантка пыталась привести меня в чувства, советовала медленно дышать животом и считать про себя до десяти.

Мне потребовалось немало времени, чтобы вернуться к адекватному состоянию, а когда я, наконец, смогла успокоиться, то наотрез отказалась повторять этот эксперимент и сбежала из кабинета.

Весь оставшийся день я не могла отделаться от внутренней тревоги. Только к вечеру она стала понемногу отпускать, и мне удалось слегка расслабиться.

Той ночью мне снились жуткие кошмары, которым, казалось, не будет конца. Я убегала от маньяков, спасалась с тонущего корабля и все время пыталась найти убежище. И Женька в этот раз почему-то не приходил мне на помощь, как в том сне с оврагом. Когда в семь утра меня разбудили, чтобы сдать кровь, сердце стучало так сильно, что первые минуты я даже боялась шевелиться.

Весь день я провела в кровати, не зная, куда себя деть. Голова нещадно болела, а уколы спасали лишь ненадолго. Приступы паники периодически повторялись, доводя меня до полного истощения. Мне хотелось винить в своих мучениях других. Никиту – за то, что не давал определенности и медленно убивал мою психику. Начальника – за то, что чересчур нагружал работой. Родителей – за то, что возлагали на меня слишком много, а я с детства боялась не оправдать их ожиданий, боялась оказаться хуже, чем думают обо мне окружающие. Окружающих – за то, что не понимали, какую боль я скрывала за улыбкой и смехом. Дорожные пробки, прохожих на улицах, коллег, клиентов и соседей. В общем, кого угодно, лишь бы не брать на себя ответственность за случившееся.

После моих постоянных жалоб на головные боли и проблемы со сном меня записали на консультацию к физиотерапевту.

Миловидная женщина-врач спокойно выслушала мою истерику и пообещала постараться ослабить нынешние мучения.

– Я назначу вам процедуру «Электросон». После нее и сон обычно нормализуется, и голова перестает болеть. Улучшается деятельность мозга, усиливается его кровоснабжение. В целом «Электросон» положительно влияет на общее психологическое состояние. Во время процедуры производится воздействие на сосуды и нервные рецепторы специальным прибором, подающим импульсы тока, в результате чего пациент погружается в искусственный сон. Кроме этого, я пропишу вам кислородные коктейли и жемчужные солевые ванны в виде джакузи.

На первую процедуру электросна я была записана в тот же день, после обеда. Меня проводили в затемненный кабинет и попросили лечь на кушетку, накрытую простыней. На лицо надели специальную маску, к которой были подключены электроды. Когда лаборантка включила аппарат, по ним начал проходить заряд тока, сначала совсем слабый, потом немного сильнее. Неприятных или болезненных ощущений я не испытывала, только небольшие покалывания на коже. Это было очень необычно, и могу сказать, что даже приятно. А через несколько минут меня начало постепенно клонить в сон, и я не заметила, как отключилась.

Когда медсестра осторожно потрясла меня за плечо, я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что проспала полчаса. Мне ничего не снилось, но было ощущение, как будто я проснулась после обычного здорового сна – я ощущала себя отдохнувшей и бодрой. Такой результат меня порадовал, поэтому я искренне поблагодарила доктора и сразу записалась на неделю вперед.

Остальная часть дня прошла в беготне по врачебным осмотрам, и к вечеру я настолько выбилась из сил, что почти сразу уснула. И это уже была маленькая победа.

Я просила своих близких не тратить время на визиты в больницу, но меня все равно каждый день кто-то да навещал. Друзья и родные волновались за меня и чувствовали, что я нуждалась в их поддержке. А я все чаще думала, что мне с ними очень повезло, и это было единственным светлым пятном в сложившейся ситуации.

Весть о том, что я легла в клинику нервных болезней больше всех шокировала Веронику. Через несколько дней после госпитализации, несмотря на мои уверения в том, что все в порядке, она приехала ко мне с воздушными шариками и полными пакетами продуктов. Но от принимаемых таблеток меня постоянно тошнило, поэтому от еды я сразу отказалась, чем еще сильнее ее разозлила:

– Ты только посмотри, что он с тобой сделал! Ты лежишь в больнице с нервным расстройством, у тебя депрессия и куча разных фобий, – возмущалась подруга: – И все это из-за какого-то Никиты! Это просто уму непостижимо!

– Ну скажем, это не столько из-за него, сколько из-за моей собственной глупости. Но в чем-то ты, безусловно, права.

– Я хочу лицезреть тебя в добром здравии и прекрасном настроении. Настраивайся на позитивный лад, ты сама хозяйка своих эмоций и мыслей! Твоя голова болит потому, что ты загнала себя в угол! Заставь себя отпустить эту ситуацию! Ты только представь, сколько еще у нас впереди: отдыхать поедем, Артем познакомит тебя с кем-нибудь из своих друзей, начнется совсем другая жизнь.

Они с мужем постоянно хотели меня кому-нибудь сосватать, и я уже перестала обращать на это внимание. Все вокруг пытались наладить мою личную жизнь, а в моей голове по-прежнему доминировал только один мужчина.

Попрощавшись с подругой, я отправилась на аутотренинг. Его мне порекомендовала соседка по палате, которая ходила туда каждый день и поделилась, что в результате ее тревожность значительно снизилась.

В актовом зале стояла полная тишина, свет выключен. Почти все стулья уже были заняты, хотя до начала сеанса еще оставалось несколько минут. Я прошла на свободное место, села и отключила телефон. Вскоре в помещение зашел мужчина в белом халате, которого я здесь прежде ни разу не видела. Он поздоровался с группой и монотонным голосом начал свою речь. Я закрыла глаза и приготовилась слушать, внимая каждому слову.

«Опускаем стопы на пол, пальцы ног прижаты к полу. Поднимаем пяточки – чувствуем напряжение икр. И снова опускаем стопы на пол – чувствуем расслабление. Поднимаем ноги вперед, вытягиваем носки, делая глубокий вдох, – чувствуем напряжение мышц бедер. Опускаем. Ноги полностью расслаблены, по ним разливается приятное тепло.

Внимание переходит на туловище. Напрягаем мышцы живота: на вдохе они расслабляются, на выдохе напрягаются. Делаем глубокий вдох – расслабили мышцы живота. Выдыхаем как можно глубже, втягиваем в себя живот – сняли напряжение. Спокойное, ровное дыхание. Живот расслаблен.

Напрягаем боковые мышцы: делаем глубокий вдох и поворачиваем туловище вправо – чувствуем напряжение левого бока. Возвращаемся в исходное положение и выдыхаем. Делаем глубокий вдох и поворачиваем туловище влево. Выдохнули, сели прямо.

Напрягаем мышцы плечевого пояса: соединили руки перед собой на уровне груди. Делаем глубокий вдох и сводим лопатки вместе – почувствовали напряжение мышц. И медленно выдохнули. Выгибаем спину дугой, делаем глубокий вдох – почувствовали напряжение поясницы. Выдохнули – и расслабились. Ваше тело полностью расслаблено.

Переключаем внимание на расслабление рук. Сжали правую руку в кулак – почувствовали напряжение. И постепенно его снимаем: расслабляем сначала мизинец, затем безымянный палец, средний, указательный и большой. Слегка потрясли кистью и спокойно опустили на колени. Теперь сжали левую кисть в кулак – почувствовали напряжение мышц. Постепенно снимаем напряжение: расслабляем мизинец, безымянный палец, указательный, средний, большой. Потрясли кистью и опустили на колени.

Сжимаем руки в кулаки, напрягаем и подносим к плечам – почувствовали напряжение. И опустили руки вниз. Откинулись от спинки кресла, кисти рук поднесли к плечам. Начинаем вращать ими сначала вперед, затем назад. Руки полностью расслаблены, они стали теплыми до самых плеч. Ваши руки, туловище и ноги совершенно расслаблены.

Внимание переводим на шейный отдел позвоночника. Наклонили голову вперед, вернули в исходное положение. Назад, прямо, вправо, влево, прямо. Сделали несколько вращательных движений головой в одну сторону и в другую. Мышцы шеи расслаблены. Голову положите на спинку кресла, можете склонить ее на грудь. Затылок и шея расслаблены.

Напрягаем мышцы лица: хмурим брови – сведите их вместе, сомкните челюсти, зажмурьте глаза. Почувствуйте напряжение мышц лица, а затем снимите его. Лицо расслабляется. Почувствовали, как при расслаблении оно теплеет. Ваше лицо неподвижно, как во сне. Морщины разгладились, вы сняли напряжение и вспомнили что-нибудь приятное.

Напрягаем мышцы глаз: вращаем глазными яблоками вверх, вниз, влево, вправо. Посмотрели вдаль, свели к кончику носа, повращали по часовой стрелке, против часовой. Напряжение сняли. Мышцы глаз полностью расслаблены. Сделали глубокий вдох и спокойный, медленный выдох.

Мысленно повторяйте за мной: “Мое внимание сосредоточено на лице, мышцы моего тела и лица полностью расслаблены. Расслаблены мышцы лба, бровей, век. Лоб спокойный, безмятежный, веки легко и спокойно прикрывают глаза. Расслаблены мышцы шеи, подбородок, крылья носа. Зубы разжаты, нижняя челюсть слегка опустилась под своей тяжестью. Мышцы моего лица полностью расслаблены. Лицо спокойное, неподвижное”. Глубоко вдохните и выдохните: “Расслаблены мышцы шеи, плечевого пояса, предплечий, кистей. Мышцы моих рук полностью расслаблены”. Попробуйте почувствовать в кончиках пальцев легкую пульсацию. “Расслаблены мышцы груди, спины, живота, ягодиц, бедер, голеней. Тепло приятно струится по ногам. Все мышцы моего тела полностью расслаблены.

Тело тяжелое, неподвижное, спокойное. Я все больше погружаюсь в расслабление. Все мое тело с ног до головы охватывает спокойствие, мне хорошо и приятно находиться в этом состоянии. Отдыхает каждая клеточка тела. Мне ничто не мешает и ничего не тревожит. Я отдыхаю и расслабляюсь. Тело тяжелеет, мое сердце бьется ритмично, дыхание ровное, как во сне. Я отдыхаю и наслаждаюсь приятной музыкой. Мне очень хорошо находиться в состоянии спокойствия, расслабления и отдыха. Я полностью погружаюсь в расслабление.

Я не чувствую веса своего тела, оно как облачко, парящее в голубом небе. Я испытываю только покой. Мой организм заряжается силой и свежестью.

А сейчас – я хочу успокоиться. Я отвлекаюсь от всего того, что меня волнует. Ушли все заботы и тревожные мысли. Для меня существуют только покой и расслабление. Я спокойна, совершенно спокойна. Появляется желание уснуть, а на душе так сладостно и томно. С каждым занятием растет моя уверенность в себе и моих делах. Я учусь владеть собой, своими эмоциями. Я хорошо отдохнула и успокоилась. Голова стала свежей, а тело легким и бодрым”.

Расслабление заканчивается. Сделайте глубокий вдох, поднимите руки вверх и с удовольствием потянитесь. Сделайте выдох, откройте глаза и улыбнитесь».

После тренинга я, на удивление, почувствовала себя спокойнее. Вернувшись в палату, скачала на телефон расслабляющие медитации и решила слушать их перед сном.

На следующем приеме у психотерапевта мы обсуждали мой разрыв с Никитой и то, что я чувствовала по этому поводу. Эмоции, которые все это время находились глубоко внутри, явно требовали выхода наружу. Я видела в этом корень моей проблемы, поэтому набралась смелости и рассказала все, как было.

– Я ненавижу его, – призналась я. – Я отдавала этому мужчине всю себя, столько сделала для него! Он мог хотя бы подобрать слова и объясниться со мной по-человечески.

– В вашем случае злость была неизбежна. Видимо, вы только недавно вышли из шока, потому что до этого времени ваше физическое состояние не давало вам даже возможности погоревать. Это естественная и неотъемлемая реакция расставания, но она, к сожалению, как правило, сменяется апатией и грустью. Это надо просто пережить. И еще: вы же понимаете, что никто не заставлял вас что-то для него делать? Это было только ваше желание.

– Хорошо, пусть так. Но неужели для него ничего не значила наша связь, раз он смог так легко вычеркнуть меня из своей жизни и заменить другой женщиной? Мне даже говорить об этом противно! И он не думает о том, как я все это пережила, где я, что со мной… Он даже ни разу не поинтересовался моим здоровьем, как будто мы совершенно чужие люди!

– Алиса, но ведь, по сути, так оно и есть. Теперь вы чужие люди, и у каждого из вас свой путь. Вы расстались, и это было ваше решение. Вы сами просили его оставить вас в покое, так чему же вы удивляетесь?

– Сейчас я понимаю, что просто хотела его напугать. Чтобы он понял, что может потерять меня навсегда, и, наконец, ушел от жены. Я надеялась, что он попытается меня вернуть, – я впервые была так откровенна и призналась в истинной причине, по которой захотела расстаться.

– Понимаете, мужчины устроены иначе. Им очень сложно решиться на серьезные перемены, даже если в глубине души они этого хотят. Когда им ставят ультиматум, они спешат ретироваться. Ваши отношения были обречены на провал, потому что разыгрывались по заранее определенному сценарию. В дальнейшем это станет для вас уроком. Воспринимайте это именно так, и вам будет легче пережить свою трагедию.

– Теперь все в офисе обсуждают его новую интрижку и мое фиаско. Я даже не знаю, как теперь смогу посмотреть ему в глаза.

– Не забивайте себе голову тем, что он подумает или скажет. Вас это больше не касается. Сосредоточьтесь на себе, а не на нем. Вы поставили его перед выбором, он его сделал. И выбрал себя, а не вас! Пора и вам научиться выбирать себя. Оборвать все контакты с этим мужчиной – ваш шанс как можно скорее вернуться к нормальной жизни и избавиться от той боли, которая вас преследует. Подумайте над моими словами. Надеюсь, они приведут вас к верному решению…

Я бродила по больничным коридорам и размышляла о разговоре с психотерапевтом. Врач была права: я сама приняла это решение, а значит, надо было держаться до конца. Я написала сообщение Кире: «Ты обещаешь, что мы справимся с этим?» «Уверяю тебя. Очень скоро ты даже не вспомнишь, что лежала в этой больнице и пила антидепрессанты!»

В тот момент мне больше, чем когда-либо прежде хотелось верить этим словам. Иногда я жалела, что Бог не одарил меня таким характером, как у лучшей подруги. Она никогда подолгу ни о чем не переживала и всегда умела переключаться. Мне нравилось ее отношение к жизни: она все принимала как данность и подстраивалась под ситуацию. Я ни разу не видела, чтобы она страдала из-за мужчины. Потому что в мире, как она всегда говорила, «есть миллионы других, более достойных, чем тот, с кем не сложилось». Теперь мне тоже предстояло этому научиться, но пока я слабо верила в свой успех.

Утром я проснулась совершенно разбитой. Голова кружилась – то ли оттого, что я почти ничего не ела, то ли потому, что снова плохо спала. Вечерние таблетки хоть и помогали мне быстро уснуть, но я постоянно просыпалась среди ночи, ворочалась и не могла найти себе места.

Когда я вернулась с завтрака, меня ждал сюрприз: в нашу палату заселили новую девушку, Камилу. Выглядела она очень молодо, лет на двадцать. Хотя сложно было сказать что-то определенное о ее внешнем виде: волосы и лоб скрывал платок, а одета она была в длинное, до пола, свободное платье. Выяснилось, что она чеченка и приехала на лечение из Грозного – этим и объяснялась ее специфичная одежда и полное отсутствие косметики.

Я спросила ее, с каким диагнозом она поступила, но, услышав ответ, сильно пожалела о своем вопросе: у Камилы было подозрение на рассеянный склероз. Исследование МРТ показало какие-то «пятна», и это можно было расценивать как образование бляшек. К тому же у нее проявлялись все симптомы начальной стадии заболевания.

СПРАВКА

Рассеянный склероз (классификация заболеваний по МКБ-10: G35–G37) – это хроническое прогрессирующее заболевание нервной системы, характеризующееся образованием очагов разрушения оболочки нервов в головном и спинном мозге.

Первые признаки рассеянного склероза:

– сильная усталость;

– необычные ощущения на коже (покалывание или онемение);

– проблемы со зрением;

– внезапные нарушения равновесия, шаткость при ходьбе;

– нистагм (неконтролируемое колебательное движение глазных яблок);

– нарушения чувствительности;

– двигательные расстройства;