Вы не авторизовались

Квинтэссенция бесплатное чтение

Джесс Редман
Квинтэссенция

Моей матери,

которая научила меня взращивать Свет внутри себя.

Ее душа искрится любовью, мудростью и верой.

Farrar Straus Giroux Books for Young Readers, импринт Macmillan Children’s Publishing Group, LLC.

Опубликовано по договоренности с Pippin Properties, Inc. через Rights People, London и агентство «Ван Лир».

Мы просим наших юных читателей и их родителей помнить, что все события и персонажи вымышлены и являются плодом фантазии автора.

Издательство рекомендует не повторять описанное в реальной жизни и не использовать сюжет как руководство к действию.

QUINTESSENCE

Jacket design © by Elizabeth H. Clark

Высоко-высоко в небесах бесконечно сияют Звезды.

О, как они великолепны, восхитительны и полны загадок!

Но известно ли вам, душечки, что и вы созданы из той же материи, что и Звезды?

Известно ли вам, что и вы наполнены тем же Светом, той же Квинтэссенцией?

Продолжайте читать – и вы познакомитесь с этими и многими-многими другими истинами.

Квинтэссенция: учебник по восстановлению
Звезд для начинающих
Написан истинным Парацельсом,
Небесным Чадом, Хранителем Света,
Иллюминистом всех времен

Часть 1
Флаер

Глава 1

В самом центре городка Фор-Пойнтс^[1] стоял магазин под названием «Пятый угол».

Да, «Пятый угол» был магазином, но в нем ни разу никому не продали ни единой вещи. Он занимал маленькое квадратное кирпичное здание, втиснутое между кофейней и прачечной, из-за чего воздух вокруг него всегда пах смесью чего-то едко-сладкого.

На каждой из четырех стен здания располагались витрины с настолько грязными, замызганными и заляпанными стеклянными панелями, что невозможно было разглядеть выставленные на них товары. А рядом с каждой витриной находилась дверь.

И над каждой дверью висела деревянная табличка, надпись на которой когда-то блестела позолотой, но теперь потускнела и стерлась. Каждая табличка гласила:

«Пятый угол»

И ниже:

«Обслуживание только по предварительной записи»

О том, как записаться, на табличке сказано не было. О том, что продавалось в магазине и кто был его владельцем, – тоже. И этого не знал почти никто в Фор-Пойнтсе, потому что жители городка практически никогда не заходили внутрь «Пятого угла».

Зато многие бывали над ним.

Потому что из крыши «Пятого угла» поднимался вращающийся, длинный и тонкий железный шпиль цвета полуночного неба. Он возвышался над другими магазинами и всем городом, образуя на конце, словно распустившийся цветок, платформу в виде звезды.

И от каждого из четырех углов здания отходили устойчиво и твердо приваренные к крыше лестницы. На их перекладинах на уровне глаз была выгравирована надпись:

Поднимайтесь наверх, душечки.

Смотрите на свет в небесах.

Взращивайте Свет внутри себя.

А внутри «Пятого угла» находился тот, кто все это время наблюдал и ждал тех избранных, кто придет, увидит и взрастит этот Свет.

Глава 2

Если бы флаер не прилип к входной двери школы, Альма Лукас ни за что бы его не заметила, ведь она спешила.

А спешила Альма потому, что наступил конец учебного дня. Скоро должен был прозвенеть звонок, а затем коридор наполнился бы толпой школьников.

Почти каждый раз это случалось с ней именно здесь, в коридорах, заполненных толпой школьников.

И меньше всего Альме хотелось, чтобы это снова произошло.

А еще она казалась рассеянной, даже больше чем обычно. Все потому, что вчера после ужина у нее состоялась беседа с родителями. И Альма весь день прокручивала сказанное у себя в голове.

Снова и снова, снова и снова.

Беседа прошла следующим образом.

– Итак, Альма, – начал ее отец, сплетая пальцы: он так делал всегда, перед тем как сказать что-то важное. – Давай-ка проверим, как идут дела. Прошло уже три месяца с нашего переезда и больше двух с последнего случая. Как, на твой взгляд, ты акклиматизируешься в Фор-Пойнтсе?

Не отрывая взгляда от макарон, к которым она едва притронулась, Альма представила себя на просторах покрытой снегом тундры в одном купальнике. Примерно так она акклиматизировалась. Как будто на улице был минус миллион градусов, а она оделась, словно собиралась на вечеринку у бассейна.

Но Альма не хотела говорить это своему отцу, как и рассказывать ему правду. Она знала, что правда приведет лишь к новой беседе о том, чего нельзя было исправить.

– Альма? – позвал ее отец. – Ты слушаешь?

– Да, – ответила Альма. – И мне кажется, что я очень хорошо акклиматизируюсь. Погода мне нравится. Все в порядке. По крайней мере, я так думаю.

До сих пор она говорила без улыбки, но в этот момент решила улыбнуться. Ощущения были странные – как будто она надела на лицо очень тугую и тесную маску.

– Рад это слышать. Уверен, ты понимаешь, почему мы с мамой обеспокоены.

– Понимаю, – сказала Альма. – Правда понимаю. Любой забеспокоился бы на вашем месте. Но вам не стоит волноваться.

Отец Альмы поднял палец.

– Нас тревожат записки от твоих учителей.

Поднял второй.

– И то, что ты все еще не хочешь выходить из дома.

Поднял третий.

– И еще то, что ты не пытаешься ни с кем подружиться.

– Я пытаюсь, – ответила Альма. – Все время пытаюсь. Целыми днями. Я действительно постоянно стараюсь акклиматизироваться.

Прежде в этом месте беседы отец Альмы иногда перегибал палку, спрашивая, как именно она старается и что планирует в будущем делать по-другому. Поэтому сейчас в разговор включилась мать Альмы.

– Мы знаем, что так и есть, Альма-Лама, – сказала она. – Но три головы лучше, чем одна, верно? Почему бы нам вместе не подумать, что еще можно сделать?

Мать улыбнулась Альме. Альма сомневалась, что ее мама когда-либо чувствовала себя так, словно носит маску. Она была из тех, кто много улыбается, причем каждый раз совершенно искренне.

– Может, тебе подсесть к новой компании за обедом? – предложила мама. – Посмеяться над чьей-то шуткой? Заняться каким-нибудь спортом? Вступить в кружок? Это же самое простое: почему бы тебе и правда не вступить в кружок? Или даже… даже пойти погулять?

Она положила подбородок на кулак и постукивала пальцем по губам, будто все эти идеи пришли ей в голову только что.

Но все было совсем не так. Каждый раз, когда у них бывали беседы, мама говорила одно и то же.

И каждый раз Альма реагировала так же, как вчера: улыбалась и кивала. Она улыбалась и кивала, хотя чувствовала, как яркий свет, наполнявший ее изнутри, становится все более и более тусклым. А ведь именно благодаря ему она была сама собой, была Альмой.

Закончилась вчерашняя беседа тоже как обычно. Отец Альмы, наморщив лоб и снова тесно переплетя пальцы, сказал:

– Я знаю, что тебе трудно дался переезд и поступление Джеймса в колледж, но ты обязана что-то с этим сделать, приложить какие-то усилия. Теперь наш дом здесь. Попытайся что-то изменить, Альма.

Она кивнула и улыбнулась:

– Я пытаюсь. Правда пытаюсь. Правда-правда.

Позже Альма поднялась в свою новую комнату, цвет которой ей не нравился, и свернулась калачиком под новым одеялом, которое слишком сильно кололось. Она пролежала без сна несколько часов, прислушиваясь к мыслям, которые снова, и снова, и снова крутились у нее в голове, как бывало каждую ночь.

Альма не спала и чувствовала, как тьма наполняет ее изнутри, как тускнеет свет, благодаря которому она была собой.

Потому что в последний раз это случилось с ней не два с лишним месяца назад, как она уверяла родителей. Это повторилось вчера.

И это никогда не прекратится.

И она никогда не заведет новых друзей.

И она никогда не почувствует себя здесь как дома.

И с этим ничего, ничего, ничегошеньки нельзя поделать.

Так что в тот день, когда Альма увидела флаер, она спешила и была рассеянна. Альма вскочила со своего места и, как всегда, выбежала из класса сразу после звонка. Она, как обычно, бежала по коридору. Ее глаза не отрывались от финишной черты – ручки входной двери.

Затем ее рука легла на дверь, а глаза глянули чуть выше.

И Альма увидела звезды.

Глава 3

Звезды – белые, красные, желтые, голубые – подчеркивали черноту фона флаера. Бумажное небо пересекали золотые буквы:

«Вы состоите из элементов и квинтэссенции, – гласили буквы. – Узнайте больше в астрономическом кружке, который собирается каждый четверг после школы в научной лаборатории».

«Элементы и квинтэссенция», – еще раз перечитала Альма.

– Квинтэссенция, – произнесла она вслух, хоть и знала, что не должна разговаривать сама с собой.

Эта привычка не помогала ей завести друзей. Как и то, что она вплетала в свои длинные каштановые волосы сухие цветы и перья. Или оседала на пол посреди коридора и вылетала из класса прежде, чем остальные успевали встать из-за парт.

Она не знала, что такое квинтэссенция, но ей нравилось, как звучит это слово. Оно напомнило ей ту яркую субстанцию: Альма представляла, как этот свет наполняет ее изнутри. Благодаря ему она была самой собой.

Альма дотронулась до крошечных звезд, до каждой по очереди. Разумеется, они были сделаны из бумаги. Но ей казалось, что она чувствует тепло под пальцами и видит их яркий свет.

Несмотря на то что четверг был уже завтра, флаер выглядел совсем новым, нетронутым и разглаженным.

Казалось, что его только что приклеили к двери.

– Его словно приклеили для меня, – сказала Альма звездам.

И вот прямо перед ней было именно то, что предлагала ее мать.

И об этом говорил ее отец, когда просил, чтобы она акклиматизировалась.

Наконец-то Альма действительно могла что-то сделать.

Она отлепила флаер от двери, потихоньку, сантиметр за сантиметром, чтобы не порвать его, потом сложила его и сунула в школьную сумку.

Впервые за долгое время она почувствовала себя Альмой, почувствовала внутри себя яркую субстанцию вместо тьмы.

Она ощущала, что светится изнутри.

Ничего удивительного, ведь за ее спиной сияли звезды.

Глава 4

В «Пятом углу» было два источника света.

Первый – это те редкие солнечные лучи, которые непонятно как умудрялись проникнуть сквозь покрытые грязью витрины магазина. Этот свет был янтарного оттенка: он то тускнел, то горел ярче, и в нем виднелись пылинки. В его лучах магазин казался заброшенным, обветшалым и грязным – и, честно говоря, это соответствовало действительности.

В магазине было полно пыли, паутины и хлама.

Повсюду лежали груды рухляди, горы старых, выброшенных, сломанных, когда-то любимых, но теперь навсегда потерянных вещей. Стеллажи с книгами в выцветших обложках и с треснутыми корешками. Куча фарфоровых кукол в трещинах и без конечностей, а их платья – всего лишь россыпь посеревших от пыли оттенков. Ржавая тачка без колеса. Почерневший серебряный чайный сервиз. Модели самолетиков без крыльев. Воздушные змеи без хвостов. Дюжины часов: одни молчат, а другие издают мерное «тик-так», «тик-так».

Сотни и тысячи мелочей нашли приют в этом магазине, где рано или поздно оказывался весь хлам.

Среди всех этих куч и сгнивших полок, в центре комнаты, находилась спиральная железная лестница. Она поднималась к отверстию в потолке, которое выглядело так, будто его проделал не плотник, а какой-то счастливчик, обладавший ручной пилой и обрывочными знаниями о том, как должен выгля– деть круг.

И именно это отверстие служило вторым источником света. Свет был тусклым и голубым, часто мигал и трещал, а иногда гас на несколько минут.

Прямо сейчас он светил, но очень слабо, освещая похожее на круг отверстие, спиральную лестницу и мусорную свалку внизу магазина.

А вслед за светом вниз проникал высокий дрожащий голос.

– Скоро она будет здесь, – мягко шептал голос. – Скоро она будет здесь.

Глава 5

Мама ждала Альму в машине возле школы, чтобы забрать домой.

Она встречала дочь каждый день, хотя Альма сто раз просила ее не делать этого, уверяя, что спокойно может ездить домой на школьном автобусе.

Но мама ее не слушала, и за это Альма была ей благодарна.

– Альма-Лама-Динь-Дон! – сказала мама, когда дочь забралась в машину. – Как прошел день?

В первый день Альмы в средней школе Фор-Пойнтса мать задала ей тот же вопрос. Тогда девочка закрыла дверь, пристегнула ремень и, трясясь и хватая ртом воздух, зашлась рыданиями, которые сдерживала в себе последние шесть с половиной часов.

Привычная улыбка исчезла с лица матери.

– Что случилось, Альма? – спросила она. – Расскажи, что произошло.

Альма не знала, что ответить. Ничего не случилось. Ничего особенного. Никто не грубил ей. Никто не дразнил ее, не смеялся над ней и не обижал.

И все же весь день ей казалось, что она находится не в своей тарелке, и это было странное и необычное чувство. Оно бурлило у нее в животе, сжимало и стискивало ей горло. Альма испытывала его постоянно, как будто кто-то проколол ее, как пузырь, и она, как вода, вытекала из него.

В Олд-Хэвене у нее не было закадычного друга, но у нее всегда были друзья. Альму никогда не считали общительной и популярной, но это ее никогда не волновало. В Олд-Хэвене она могла просто оставаться собой. И так и было.

Здесь, в Фор-Пойнтсе, ей было не по себе.

На следующий день Альма должна была поехать домой на автобусе. Но в тот день с ней впервые случилось это. Поэтому мама стала каждый день забирать ее из школы и задавать тысячу ободряющих вопросов – вопросов, на которые Альма отвечала как можно радостнее, пусть ей и нечем было поделиться. У нее никогда не было хороших новостей, о которых она могла бы рассказать.

Но сегодня Альма могла кое-что вспомнить. Сегодня у нее был флаер, а в ее сумке лежали звезды.

И все же Альма решила пока держать это в секрете. Рассказать матери о флаере было все равно что сообщить, что она ходит в кружок. А если Альма не пойдет, если в итоге побоится, то это будет еще одним провалом, еще одним пунктом для обсуждения во время очередной беседы.

Так что вместо этого она сказала:

– О, я думаю, очень хорошо. Кажется, сегодня я неплохо акклиматизировалась. Правда. Мне хорошо. Спокойнее.

Мама улыбнулась ей так ласково, будто ничего лучше в своей жизни не слышала:

– Что ж, замечательно. Правда. Послушай, мы с папой сейчас очень заняты, так что поедем сразу в офис. Домашнюю работу можешь сделать там, оки-доки?

– Оки-доки, – ответила Альма, потому что знала, что мама все равно не оставит ее дома одну. После родительского собрания в феврале, когда выяснилось, что после зимних каникул Альма ни разу не сдала ни одной домашней работы, за их выполнением стали тщательно следить. Так что ей в любом случае придется ехать в офис.

Собственно, из-за этого офиса они и переехали в Фор-Пойнтс. Сколько Альма и ее старший брат себя помнили, их семья жила в Олд-Хэвэне, на другом конце штата. Их родители были адвокатами: пока Альма была маленькой, они отучились на юридическом факультете – сперва мама, потом папа. После окончания учебы родители работали вместе в небольшой фирме.

Затем друг отца решил уйти на пенсию.

– Мы просто обязаны ухватиться за эту возможность, – сказал отец, когда в ноябре они сообщили Альме, что покупают адвокатскую контору в Фор-Пойнтсе и навсегда уезжают из Олд-Хэвена.

– Да, Фор-Пойнтс маленький городок, но там есть на что посмотреть, – заметила мама. – Думаю, это место станет нам идеальным новым домом.

Брату Альмы, Джеймсу, было все равно. Ему исполнилось всего семнадцать, но он окончил школу на год раньше и уже учился в колледже. В Олд-Хэвене у него почти не было друзей. Так какая ему разница, куда приезжать на каникулы?

А вот Альме было не все равно. Она не хотела новый дом. Ее домом оставался Олд-Хэвен. Может, у Альмы и не было там закадычного друга, но она знала всех и всё в этом городе. А Олд-Хэвен, в свою очередь, знал ее.

Теперь, после переезда, никто в целом городе не знал ее. И она не знала ничего и никого. Даже саму себя.

Глава 6

В офисе «Адвокатская контора Лукаса» Альма обнаружила отца за письменным столом перед разложенными на нем бумагами.

– Привет, Альма, – сказал он. – Я очень хочу послушать за ужином, как прошел твой день. И, Гвен, мне нужно, чтобы кто-то еще взглянул на эти документы по делу той заброшенной фермы. Посмотришь?

Мама Альмы подошла к его столу, и они начали переговариваться своими серьезными «рабочими» голосами. Альма встала у стола рядом с окном, выходящим на улицу, и расстегнула пальто.

Родители Альмы специализировались на жилищном праве, и под стеклом на столе была огромная карта Фор-Пойнтса. Она досталась им вместе с офисом и была настолько старая, что ее уголки потемнели от времени. Альме казалось, что если вытащить карту, то она захрустит у нее в руках. Ей нравилось разглядывать карту, вместо того чтобы выполнять домашнее задание.

Водя пальцем по стеклу, Альма прижала его кончик к «Адвокатской конторе Лукаса» в деловой части Фор-Пойнтса. Затем она начала путешествовать по четырем районам, составляющим город, прокладывая дорогу к зеленым холмам Первого Угла на севере, затем к горным хребтам, пересекавшим Второй Угол на востоке. Ее пальчик направился на юг, через начало лесного заповедника и затем к фермерским угодьям, которые граничили с районом, в котором жила она, – Третьим Углом. И наконец, Альма поднялась к Четвертому Углу, где заповедник расширялся и протягивался далеко на запад карты, а зелень прерывалась лишь извилистыми, петляющими ярко-голубыми речушками.

Альма пересекла всю карту вдоль и поперек своим пальчиком, но до сих пор отказывалась посетить все эти места в реальной жизни.

– Но, быть может, сегодня, – прошептала Альма, – я их и увижу.

Потому что в этот день она не хотела делать домашнее задание или притворяться, что выполняет его. Сегодня нужно было заняться чем-то совсем другим, ведь в ее рюкзаке лежал флаер, а внутри нее светился тоненький лучик, благодаря которому она была Альмой, – и впервые за долгое время ей хотелось попробовать что-то новое.

– Думаю, – сказала она, – я пойду прогуляюсь.

Родители оторвали глаза от бумаг.

– Ненадолго, – заверила их Альма. – Поброжу по городу. Просто… сегодня такая хорошая погода.

Дела обстояли вовсе не так. Было начало марта, и на улице все еще стояла жутко холодная, ветреная, пасмурная и вообще отвратительная погода.

Родители Альмы обменялись взглядами. Как ей показалось – удивленными и неуверенными.

Это было понятно. В Олд-Хэвене им с трудом удавалось удержать ее дома: Альма переходила вброд речки, слонялась по полям и лазила по деревьям, собирая камни, перья и цветы, погрузившись в собственные мысли. Но после переезда Альма проводила время только дома, в школе и в офисе. Она месяцами не ходила ни в библиотеку, ни в кофейню, ни в церковь и даже не выходила в огромный задний двор, от которого, по мнению родителей, дочь должна была быть в восторге.

– Что ж, я думаю, мы не против, – наконец сказала мама. – Мы ждали, когда ты все-таки выйдешь осмотреть достопримечательности.

– Но не уходи далеко от офиса, – добавил папа. – И держись подальше от этой ужасной башни.

– Я не пойду туда, – пообещала Альма. – Даже не буду на нее смотреть. Я буду суперосторожна.

Она снова застегнула пальто. Родители понаблюдали за ней – они часто так себя вели, с тех пор как с ней стало случаться это, – а затем вернулись к своим бумагам, притворившись, что даже не смотрели на дочь.

И как только они это сделали, Альма вынула флаер из рюкзака и сунула его себе в карман.

Глава 7

«Пятый угол» посещали лишь очень, очень редкие жители Фор-Пойнтса. Обладатель дрожащего голоса и по совместительству хозяин самого магазина определенно был не местный. Нет, Лавочник был не из Фор-Пойнтса и не из близлежащих деревень и городов. Он был не из этого штата и даже не из этой страны.

Лавочник прибыл из очень, очень далекого места.

Много лет назад он построил «Пятый угол», как и немало других подобных мест, созданных им ранее. Прежде он проводил земные дни, перемещаясь между этими магазинами и обучая Хранителей, а также сопровождая их в поисках. Хранители были его близкими друзьями, а поиски стали делом всей его жизни.

Но закончив строительство «Пятого угла» в Фор-Пойнтсе, Лавочник решил, что дни скитаний подошли к концу. Уже тогда он начал чувствовать, что стареет и угасает. Разумеется, в Фор-Пойнтсе проходили поиски – поэтому он изначально и решил построить здесь магазин, – но их было не так много. На его век хватало.

По крайней мере, так было до недавнего времени. В последние дни Лавочник почувствовал, что стал совсем дряхлым. В последнее время единственное, на что он был способен, – это каждый вечер подниматься на вершину башни и смотреть на звезды.

Но независимо от его старения и угасания, начался новый поиск.

– Скоро она будет здесь, – вновь прошептал Лавочник, стоя за своим верстаком.

Потом повторил чуть громче:

– Скоро она будет здесь.

А затем его слова, словно песня, наполнили магазин от пола до потолка:

– Скоро она будет здесь, скоро она будет здесь, скоро она будет здесь.

Как бы Лавочник ни уставал, каждое начало нового поиска вновь зажигало в нем искру жизни. Он нашел Элементалей – первого, второго, третьего, четвертого. Он достал книги. И еще контейнеры: первые три и, наконец, последний. А сегодня утром Лавочник отпер южную дверь.

Все было готово.

– Теперь остается только ждать. Только ждать, только ждать. Теперь остается только ждать.

И слова повисли в ожидании среди пылинок, лениво плавая в янтарно-голубом свете. Казалось, что те фарфоровые куклы, у которых были целы уши, прислушивались. А часы, которые все еще могли тикать, затикали громче.

– Потому что скоро она будет здесь.

Часть 2
Квинтескоп

Глава 8

Альма гуляла по Фор-Пойнтсу. Она бродила по округе совсем одна. Холод был жуткий, а в кармане у нее лежали звезды.

И Альма чувствовала себя иначе.

Ее мысли, такие спутанные и сбивчивые в последние три месяца, казалось, начали течь ровнее. Плечи, которые будто прилипли к ушам, наконец опустились до уровня подбородка. Она не могла объяснить, что на самом деле изменилось. Но Альма чувствовала, что свет внутри нее растет, становится ярче.

Ее настолько отвлекли эти внутренние изменения, что она едва замечала происходящее вокруг. Она ничего не видела, пока перед ее носом не вырос «Пятый угол».

«Пятый угол» был первым, что увидела Альма, когда три месяца назад их семья переехала в Фор-Пойнтс. Железный шпиль возвышался в закатном небе, словно бобовый стебель, словно темная волшебная башня.

– Это просто ужасная безответственность, – сказал тогда отец Альмы. – Особенно с этим знаком. Такое чувство, что хватит лишь одного порыва ветра – и эта штука свалится.

– Не вздумай туда лазить, оки-доки, Альма-Лама-Динь-Дон! – предупредила мама, используя ее полное прозвище, чтобы подчеркнуть всю важность этих слов.

Альма кивнула, несмотря на то, что тогда, в декабре, именно это ей и хотелось сделать. «Пятый угол» просто молил о том, чтобы кто-нибудь туда залез. Она представляла, что стоит наверху и смотрит на раскинувшийся под ней Фор-Пойнтс, словно королева, окидывающая взглядом свое королевство, словно звезда, освещающая чуждый ей новый мир.

В последнее же время Альме казалось, будто все, что она любила, было лишь картинкой, которую кто-то закрасил несколькими слоями черной краски. Она уже с трудом могла вспомнить, что же было под ней.

Несмотря на это, каждый раз, когда мама везла ее в офис, Альма ловила себя на том, что пялится на «Пятый угол». Ей было интересно, что же находится внутри, что прячется за этими неряшливыми, грязными витринами. Она ловила себя на том, что ей хочется постучать в каждую дверь: в первую, вторую, третью, четвертую. А что, если кто-то откроет?

Но сегодня это было не нужно.

Потому что одна из дверей была открыта.

Ее приоткрыли лишь слегка. Так, что Альма смогла увидеть узкую черную полоску между дверной рамой и самой дверью.

При других обстоятельствах Альма, возможно, ушла бы, побоявшись пойти в новое незнакомое место. Например, если бы ветер не был таким пронизывающим и бодрящим и она не нашла флаер.

Но сегодня было все иначе. Сегодня наступил тот самый день.

И Альма распахнула дверь.

Глава 9

И тут же Альма разочаровалась – ужасно, кошмарно, душераздирающе.

«Пятый угол» всегда казался таким загадочным, ведь в нем было четыре входа и он скрывался от любопытных глаз за толстыми грязными стеклами витрин. Все это время она представляла себе, что внутри будет что-то поистине грандиозное: библиотека с книгами, корешки которых светились; оранжерея с экзотическими растениями; аптека с банками, склянками и кадками, наполненными неизвестным содержимым.

– Но это же просто мусор, – сказала Альма, обращаясь к покрытым пылью грудам, которые освещал слабый голубой огонек. – Просто куча барахла.

Нагромождения потрепанного, разлагающегося хлама, который не удалось пристроить на барахолке.

Альма испытала за последние три месяца столько разочарований, что это оказалось последней каплей. Ей стало так тяжело и так невыносимо. Повернувшись чтобы уйти, Альма почувствовала, как к глазам подкатывают слезы.

Но затем она остановилась.

Прямо перед ней на полке что-то лежало. Через пелену слез, застилающих глаза, она заметила, что эта вещь блестит, отражая свет.

Альма отодвинула треснувшего садового гнома, кусок расплавленного воска, бывшего когда-то свечой, и бирюзовый кувшин без ручки. За ними оказалась коробка.

Это был деревянный футляр, потертый и весь в царапинах. Он закрывался на медную защелку – она-то и блестела, – которая была наполовину покрыта зеленым налетом.

– Интересно, что это? – произнесла Альма, смахивая слезы с глаз.

Она опустилась на колени и вытащила футляр. С него соскользнула ржавая музыкальная подвеска^[2], которая, падая, отозвалась минорным аккордом.

Коробка была около шестидесяти сантиметров в длину и тридцати в ширину, примерно как футляр для трубы. Альма открыла защелку.

Это оказалась не труба.

Предмет внутри коробки был разделен на три конусообразных цилиндра: большой, средний и маленький. Они были сделаны из дерева и обшиты медью. Как и футляр, цилиндры были потертыми и поцарапанными. Они лежали на подкладке из красного бархата.

– Телескоп, – сказала Альма.

По крайней мере, так она думала.

Альма взяла в руки самый маленький конус. На одном его конце была стеклянная линза, в которую она посмотрела, хоть и знала, что без остальных составляющих прибор не будет работать.

Но он сработал. Заглянув в линзу, Альма увидела, как весь магазин наполнился золотистым сиянием, и свет внутри нее тоже стал ярче.

Она сидела там, на полу, рассматривая через телескоп облупившийся голубой глаз куклы и почерневшую от коррозии железную ступеньку. Ей казалось, что все это не может быть просто совпадением. Разве могло быть простым совпадением, что в один и тот же день Альма нашла флаер с приглашением в астрономический кружок и телескоп?

А этот магазин выглядел заброшенным. Сюда, наверное, уже давным-давно никто не заглядывал.

Альма почувствовала, что телескоп, как и флаер, положили туда специально для нее.

– Я забираю тебя с собой, – сказала Альма окуляру, нежно положив его обратно в футляр, – домой.

Она захлопнула футляр и закрыла его на защелку.

Затем магазин озарила вспышка голубого света.

А наверху скрипнул потолок, как будто прямо над ее головой кто-то ходил. Магазин не был заброшен.

Альма вскочила на ноги, оставив футляр лежать на полу. Она метнулась в сторону выхода, готовая бежать, когда этажом выше раздался голос, высокий и настойчивый, как будто все часы в магазине забили разом:

– Стой!

Глава 10

Альма застыла на пороге магазина, все еще держась за ручку двери у нее за спиной. Последние три месяца она избегала непредсказуемых мест – переполненных школьных коридоров и всего нового, – потому что была уверена: если застать ее врасплох в непредсказуемом месте, с ней может снова случиться это. Вспышка света, звук шагов и голос – все это испугало Альму.

И все же она не почувствовала никакого страха.

Вместо этого произошло нечто иное: свет внутри нее – тот, благодаря которому она была Альмой, – засветился вместе с голубым свечением. Точно так же было с флаером и телескопом.

Это чувство заставило Альму задержаться.

Впрочем, руку с дверной ручки она все же не убрала.

Наверху кто-то оживился. Альма слышала скрип открывающихся шкафчиков и стук задвигающихся ящиков. Раздавался звук отвинчивающихся от банок крышек, шорох шагов, снующих туда-сюда, и бормотание обладателя высокого голоса. Затем голубой свет погас.

Кто-то спускался по лестнице.

Этот кто-то – тот, кому принадлежал голос, – был настолько мал, что сперва Альме подумалось, не ребенок ли это. Затем фигура миновала виток спиральной лестницы, и Альма увидела длиннющую белую бороду, закрывавшую почти все лицо и свисавшую практически до живота. Похоже, заключила Альма, это все-таки не ребенок.

На крошечном человечке были потрепанные коричневые кожаные перчатки и кремовый, напоминающий спецовку, халат, доходивший до верхней части его заскорузлых коричневых кожаных ботинок. На голове странный человечек носил нечто вроде латунной каски, а глаза закрывали не по размеру большие бронзовые ювелирные очки с лупами, развернутыми до упора. Единственным, что удавалось разглядеть на его лице, были нос и виски. И то и другое измазалось в голубой краске. Впрочем, бороду, каску, спецовку и перчатки – практически всего человечка – тоже покрывали пятна краски.

– Ты здесь! – закричал крошечный бородатый покрытый краской человечек. – О, я так рад! Извини, я не хотел напугать тебя.

Альма стояла, прижавшись спиной к двери.

– Дверь была открыта, – неуверенно проговорила она. – Поэтому я зашла.

– Да, да, я знаю, знаю! – ответил крошечный человечек. Его голос звучал ритмично, почти напевно, и звонко, как музыка ветра. – Я же ее и открыл, душечка моя! Тебе понравился магазин? Он мой, знаешь ли. Я Лавочник.

Лавочник к тому времени спустился до конца лестницы и теперь в ожидании смотрел на Альму через всю комнату. По крайней мере, ей так казалось. Как все обстояло на самом деле, представить было трудно, ведь она не видела его глаз.

– Он… необычный, – сказала Альма. – Это… вы чините эти вещи?

– Пытаюсь, – отозвался Лавочник. Он зашагал по комнате, проворно огибая груду ржавых запчастей от велосипеда и кучу трухлявых газет. – Когда был моложе, я много путешествовал и пополнял коллекцию повсюду, где бывал. – Он повертел пальцами, обтянутыми перчаткой. – Дырявая шляпа на обочине здесь, плюшевый мишка без набивки в мусорном баке там, сережка без пары, туфля без подметки – бездомные вещи, понимаешь. Потерянные вещи. Вот я и брал их с собой. А теперь, когда мои путешествия закончились, у меня появилось больше времени, чтобы подлатать их, починить, подкрасить.

– Вы… вы их продаете? – спросила Альма. Она посмотрела вниз, на футляр с телескопом, надеясь на положительный ответ.

– О звезды, конечно, нет! – вскрикнул Лавочник. – Надо бы, надо бы, но я слишком сентиментален. Они отлично вписались в интерьер, знаешь ли. – Теперь он был уже у другого конца полки, где лежал футляр с телескопом. Полка была почти с него ростом, поэтому, чтобы увидеть Альму, ему пришлось встать на цыпочки. – А могу я поинтересоваться, душечка моя, где твой дом?

Не успела Альма расстроиться из-за телескопа, как он удивил ее этим неожиданным вопросом.

– Я… Я живу здесь, – ответила она, – в Фор-Пойнтсе. Но я новенькая. В смысле не отсюда, а из Олд-Хэвена, – она помолчала, а затем продолжила: – Там был мой дом.

Лавочник кивал, и его латунная каска с тихим звяканьем то сползала на ювелирные очки, то поднималась обратно, а борода в это время сочувственно качалась в такт.

– Значит, ты понимаешь, – вздохнул он. Он просунул руку в пространство между полками и указал на футляр с телескопом. – Вижу, тебе понравился мой квинтескоп. Я сам его собрал.

И снова эти слова застали Альму врасплох, на этот раз потому, что квинтескоп очень походило на то слово из флаера – квинтэссенция.

– Квинтескоп, – повторила она, – это что-то вроде телескопа?

Лавочник стал возбужденно размахивать своими обтянутыми перчатками пальцами.

– Что-то вроде того, – сказал он. – Они похожи. Немного. Только, душечка моя, телескоп показывает то, что мы могли бы увидеть глазами, если бы наше зрение было лучше, острее. А квинтескоп… что ж, квинтескоп показывает то, чего нельзя увидеть невооруженным глазом: невидимые и истинные вещи, внутренний Свет!

По мере того как Лавочник говорил, его голос становился все выше, все мелодичнее, так что к концу фразы он казался не просто напевным, а складывался в настоящую, звучную мелодию. Он задержался на последней ноте, а затем прервал ее громким, переливистым кашлем.

– Прошу прощения! – сказал Лавочник, возвращаясь к своему нормальному голосу. – Защекотало в горле.

Слушая его, Альма снова почувствовала, что квинтескоп предназначен ей. Что-то такое она и надеялась найти здесь, в этом загадочном месте: нечто особенное, волшебное. Он должен принадлежать ей, просто должен. Собравшись с духом, сделав глубокий вдох и еще сильнее вцепившись в ручку, Альма спросила:

– Может быть, вы когда-нибудь решитесь продать его? Подарить ему… ну… новый дом?

Но Лавочник резко покачал головой, отчего его каска с громким треском ударилась сперва об один край ювелирных очков, а затем о другой.

– Нет, конечно, нет! Я ни за что его не продам, – закричал он, круша надежды Альмы. А потом добавил: – Я иногда одалживаю его некоторым особенным людям. И, думаю, ты можешь стать как раз тем человеком, которого я ждал. Позволь-ка мне взглянуть!

Лавочник, пританцовывая, обогнул полку. Он опустил увеличительные стекла на очках и вытянул шею в сторону Альмы.

Она еще сильнее прижалась к двери. У нее заколотилось сердце. Альма стала поворачивать ручку и уже готова была броситься наутек, как Лавочник слегка подпрыгнул, и из его груди вырвался высокий, звонкий смех.

– Да, разумеется! В основном огонь, как я и предполагал! – пропел он. – Всего лишь искра, это верно. Но она все время растет и становится ярче.

Из всего, что сказал Лавочник, эти слова ошеломили ее сильнее всего, ведь абсолютно так же Альма говорила о той субстанции, благодаря которой она была собой. Но как такое возможно? Альма хотела спросить, что имелось в виду, и понять, кто он вообще такой. Интересно, знал ли Лавочник, что такое квинтэссенция. Но Альма была слишком взволнована и не могла собраться с мыслями. Она смогла выдавить лишь:

– Я могу немного заплатить. Я имею в виду, за квинтескоп.

– О боже, не нужно, – сказал крошечный человечек, поднимая увеличительные стекла обратно наверх. – Деньги не требуются. Я лишь прошу тебя воспользоваться им. Сделай это сегодня ночью, душечка моя… как тебя зовут?

– Альма, – ответила она. – Альма Лукас. Обещаю, я буду хорошо за ним ухаживать. И обязательно верну его!

Лавочник наклонился и поднял футляр с квинтескопом.

– Не раньше, чем все закончится, Альма Лукас, – произнес он, вкладывая футляр ей в ладони. – В самом конце ты поднимешься наверх. А до тех пор я буду неподалеку: то тут, то там. Но большую часть поиска ты должна пройти с остальными тремя элементалями.

Альма прижала к себе футляр с квинтескопом.

– Какой поиск? – спросила она. – С какими остальными тремя?

Но Лавочник уже обошел вокруг нее и теперь открывал дверь.

– Ты поймешь, душечка моя, ты все поймешь, – заверил он ее, лучезарно улыбаясь. – Главное, помни: найди элементы. Взрасти свет. Спаси Старлинг. А теперь прощай!

– Элементы чего? Кого спасти? – спросила Альма.

Лавочник взял ее за руку и развернул к двери. Его перчатка была настолько теплой, что она почувствовала жар даже через куртку.

– Мы скоро увидимся, Альма Растущего Света!

Он легонько подтолкнул ее в спину, выпроваживая за дверь на улицу, залитую лучами закатного солнца.

– Но…

– Скоро увидимся!

И южная дверь «Пятого угла» захлопнулась прямо перед носом у Альмы.

Глава 11

Прежде чем вернуться в офис, Альма запихнула квинтескоп под заднее сиденье машины ее родителей. Она не рассказала им о флаере и о квинтескопе упоминать тоже не хотела. Оба предмета легко могли стать частью новой стратегии по ее адаптации, еще одним занятием, с которым Альма в результате не справится.

Она хотела, чтобы эти вещи принадлежали ей и только ей.

Но вечером, за ужином, папа сказал:

– Альма, мы хотим кое о чем с тобой поговорить.

Да, ей не хотелось рассказывать родителям о флаере и квинтескопе. Но еще меньше хотелось участвовать в очередной беседе.

– Мне тоже нужно вам кое-что сообщить, – произнесла она, не дав отцу закончить. – Я собираюсь вступить в кружок, как вы и велели. По астрономии.

Папины глаза расширились от удивления, и он моргнул. Мама захлопала в ладоши:

– Альма-Лама, новости – просто фантастика!

– Так и есть, – поддержал ее отец. – Только никто тебе ничего не велел, мы просто сказали, что это поможет.

– Я так и хотела сказать, – отозвалась Альма. Да, разумеется, это было лишь предложение. Родители хотели помочь, даже если иногда ей так не казалось. – Кружок поможет мне акклиматизироваться.

– Тебе ведь всегда нравилась астрология, да? – сказала мама.

– Астрономия, – поправила ее Альма. – Астрология – это гороскопы и всякое такое.

– А, ну да, – рассмеялась мама. – Лев, Водолей, Луна во Втором доме. Да, это все, конечно, весело. Но астрономия с ее наблюдением за звездами, сверхновыми и галактиками… Что ж, тебе всегда нравилась природа и прогулки на свежем воздухе. Идеальное увлечение для тебя.

– Я думаю, так и есть, – сказал отец. – Именно это тебе и нужно было. Что-то для души. Что-то свое.

Альма улыбнулась:

– Я тоже так подумала.

Отец улыбнулся в ответ и наградил Альму таким преисполненным гордости взглядом, какого она не видела у него с того дня, как в мае окончила начальную школу.

Наконец-то Альма хоть что-то сделала правильно. Сегодня не будет никакой беседы.

– Мне там даже одолжили телескоп, – сказала она, чувствуя вину из-за лжи, но желая теперь показать его родителям. – Ну, точнее, это его особенная разновидность. Называется «квинтескоп». Он очень старый и очень грязный, но рабочий.

После ужина Альма чистила квинтескоп. Родители помогали: папа принес льняное и апельсиновое масло, чтобы отполировать дерево на футляре и конусах, мама внесла свою лепту в виде смеси из соли и лимонного сока и жесткой губки, чтобы оттереть зеленый налет с медных пряжек и обшивки.

Когда Альма забралась вечером в постель, она положила футляр рядом с подушкой. Всего лишь флаера и квинтескопа оказалось достаточно, чтобы свет внутри нее засветился сильнее и ярче.

Она уже давно не чувствовала себя так хорошо. Наконец-то Альма была собой.

Глава 12

Альма не могла уснуть.

Это не было для нее в новинку. Она плохо спала с тех пор, как переехала в Фор-Пойнтс.

Сперва Альма винила в бессоннице новый дом, который, в общем-то, был очень старым и скрипучим. Потом она стала винить свою новую кровать, которую купили родители вместе со столом и книжной полкой, пытаясь вызвать у нее энтузиазм по поводу переезда. Больше по размерам, чем прежняя, изготовленная из белого дерева, эта кровать вправду была очень красивой. Но старая была лучше.

И даже несмотря на то, что ее коллекция камней из Олд-Хэвена лежала на полке нового книжного шкафа, набор перьев из Олд-Хэвена Альма приколола к доске над новым столом, сухие цветы из Олд-Хэвена, как обычно, рассовала по книгам, это все же была не ее старая комната и не ее дом. И Альма была уверена, что именно это не дает ей уснуть ночью.

Не помогало, разумеется, и то, что ночи напролет в голове Альмы крутились мысли: она как будто пыталась прочесть на скорость одновременно тысячи книг со страшилками.

«Ты живешь в Фор-Пойнтсе, – говорил ее внутренний голос, – а не в Олд-Хэвене».

«У тебя нет друзей, – продолжал он. – Твои родители в тебе разочарованы. А Джеймс уехал».

«Это снова случится, – заключил он. – Это никогда не прекратится. И ты не сможешь ничего с этим поделать или что-нибудь изменить».

Обычно Альма просто лежала и прислушивалась к этим мыслям, дрейфуя на границе бодрствования, то проваливаясь в сон, то выпадая из него. И все это время она без конца слушала и слушала.

Но сегодня Альма была не в настроении для этого.

– Тихо, – сказала она своим мыслям и выбралась из постели.

Она пообещала Лавочнику воспользоваться квинтескопом и собиралась выполнить обещание. Прямо сейчас.

Когда они только въехали в дом, родители велели Альме ни в коем случае не вылезать на плоскую крышу, куда выходило окно ее спальни, хотя тогда именно этого ей хотелось больше всего.

Но за последние три месяца она едва ли хоть раз открыла окно.

Однако теперь Альма это сделала. Она подняла раму как можно медленнее и плавнее. Рама скрипуче взвизгнула где-то на середине, но когда Альма остановилась и прислушалась, все было тихо.

Она вытолкнула квинтескоп на крышу. Затем вылезла сама, быстро и не раздумывая, чтобы не успеть остановить саму себя.

Там, на крыше, ветер застал ее врасплох и также взбодрил, как это случилось раньше, когда Альма в одиночку пошла в «Пятый угол». Она открыла футляр и приступила к сборке квинтескопа.

Сперва шел штатив с тремя блестящими ножками, которые никак не хотели вставать прямо. Затем раскладывающиеся большие конусы квинтескопа и окуляр, который как-то крепился, только Альма не знала как. Она повертела ручки, повернула пазы, потянула, прижала.

Ничего не получалось.

И Альма почувствовала, что тот крошечный лучик, благодаря которому она была собой, снова погас.

У нее не получалось.

Несмотря на холодный воздух, Альму бросило в жар, ее лицо вспыхнуло. И снова вернулись эти мысли. С чего она взяла, что квинтескоп предназначался ей? Из них двоих умным был Джеймс, а не она. Альма все равно не сможет пойти в кружок астрономии, где будет куча незнакомцев. Она наверняка опять испугается. И что потом? Неужели Альма правда думала, что все изменится, раз она нашла флаер?

У нее не получалось собрать квинтескоп. Альма не могла сделать даже такую мелочь. Она ни на что не способна.

Теперь ветер уже не бодрил, и Альме казалось, что он пронизывает ее насквозь. У него были ледяные пальцы, которые проникли в рукава и за воротник ее ночной рубашки, они крепко держали девочку, сдавливая, сжимая в маленький комочек, в то время как мир все рос и рос, выл и завывал, проходя сквозь тьму, окружавшую ее на крыше.

Но над головой у Альмы сияли звезды.

И внутри, на ее прикроватной тумбочке, на флаере, тоже сияли звезды.

«Вы состоите из элементов и квинтэссенции».

Все, что сегодня произошло…

– Это что-то да значит, – подытожила Альма.

Она снова села на корточки, подобрала с крыши окуляр и посмотрела через него наверх, на небо. Оттуда ей светил золотистый свет – далекий, но в то же время близкий, чужой, но в то же время знакомый.

Затем Альма перевернула окуляр и направила его на себя. Если бы звезды смотрели сейчас вниз, они бы увидели ее и поняли, какая она большая и сильная.

– И какой яркий у меня свет, – произнесла она, думая о том, что сказал Лавочник, когда посмотрел на нее через свои ювелирные очки, – и он становится все ярче. Я все еще Альма.

Она снова начала собирать квинтескоп.

Это заняло некоторое время. Альме пришлось повозиться, крутя и поворачивая его в разные стороны. Штатив обрушивался сам по себе еще по меньшей мере дюжину раз.

Но квинтескоп наконец-то был собран.

Она смогла, у нее получилось.

Пришло время увидеть звезды.

Глава 13

Если бы кто-то решил прогуляться по Фор-Пойнтсу в столь поздний час, он бы обязательно увидел высоко над землей всплески и брызги тусклого голубого света. Он бы увидел свечение на вершине башни «Пятого угла».

Там находился Лавочник, и у него был собственный квинтескоп, практически идентичный тому, который он одолжил Альме сегодня днем.

Прижимаясь одним светящимся голубым глазом к стеклу, он направил квинтескоп в небо. Через линзу можно было заметить, как Звезды, невидимые невооруженным глазом, светят ясно и становятся невероятно огромными благодаря необыкновенной силе квинтескопа. Можно было увидеть и Квинтэссенцию: блестящие сферы из расплавленного золота внутри каждой Звезды.

Сперва Лавочник нашел красного супергиганта. Его было легко обнаружить, ведь он, как и предполагало название, оказался огромным и алым. Гигант светил ярче, чем сто тысяч солнц, и золотистый Свет, наполнявший его, можно было увидеть только с помощью квинтескопа.

– Ну что за вид, что за вид! – охнул Лавочник. – Какая великолепная квинтэссенция!

Ему было прекрасно известно, что столь огромные Звезды живут не так долго – всего несколько миллионов лет или даже меньше. Эту Звезду окружали ее братья и сестры, но они были еще очень молоды, несмотря на то что они начали формироваться примерно в одно время с ней. В основном это были красные карлики, меньше размером и холоднее, и они могли прожить десять триллионов лет или даже больше – практически целую вечность.

На одну из них, молодую медного цвета Звезду, Лавочник и обратил свое внимание.

– Вот ты где, – пропел он. – Ох, боюсь, тяжело тебе придется, юная Старлинг! Всегда непросто, когда падает кто-то столь молодой. Но Элементали уже здесь. Они помогут тебе. А ты поможешь им!

Старлинг продолжала сверкать, а Лавочник снова обратил окуляр к красному супергиганту. Он светил ярче, чем когда-либо.

Ведь Звезды всегда сияют ярче всего перед самым концом. И два часа назад ядро супергиганта взорвалось.

– Три, – прошептал Лавочник.

Раз это уже произошло, оставалось только ждать.

– Два.

Большая красная звезда сильно задрожала, а затем…

– Один.

… она взорвалась.

Небеса внезапно залил ослепительный свет, когда Элементы, пыль и Квинтэссенция брызнули наружу, закручиваясь завитками интенсивного излучения.

– Великолепно! – вскрикнул Лавочник. – Великолепно!

Он знал, что конец этой Звезды предвещал новое начало. Из появившейся туманности^[3] родятся новые Звезды. Теперь во Вселенной появились Элементы, которые невозможно создать никаким иным способом.

А Квинтэссенция звезды продолжит свое существование и тоже получит новую жизнь – вероятно, даже на той самой крошечной планете, которую он теперь называл домом.

Лавочник бросил последний долгий взгляд на то место, где произошел взрыв. Затем он направил квинтескоп ниже: туда, куда не простирался свет и где не было звездной пыли, в ту область Вселенной, которая еще оставалась темной и нетронутой.

Он опускал прибор все ниже и ниже, пока не нашел то, что искал: юную Звезду медного цвета, которая все падала, падала и падала.

– А вот и Старлинг.

Глава 14

У Альмы дыхание перехватило от вида звезд.

С квинтескопом она видела намного больше, чем без него. Тысячи, миллионы звезд прятались там, где, казалось, было темно и пусто.

А еще они были не просто серебристо-белыми. Через квинтескоп Альма могла разглядеть их мельчайшие детали. Звезды сияли льдисто-голубым цветом, ярко-желтым и огненно-красным, а в центре каждой находилась светящаяся золотая сфера. Небо напоминало шкатулку с драгоценностями или фейерверк, который простирался без конца и края. Он никогда не заканчивался и длился вечно.

Несмотря на то что квинтескоп был старым, казалось, он отзывался на каждое ее едва заметное движение, указывая ей путь во Вселенной. Альма немного полюбовалась на Луну, исследуя ее кратеры и ямки, а затем стала путешествовать от звезды к звезде.

Она остановилась на небольшой точке медного цвета с золотым центром. Ее окружали другие звезды, и, если не считать сильного свечения, она ничем особенным не выделялась. Альма смотрела на нее и представляла, что с каждым мерцанием она отправляет какое-то послание.

– Что ты хочешь сказать, звездочка? – поинтересовалась она. – Ты видишь меня?

Затем через долю секунды – даже меньше – звезда пропала, поглощенная стремительно расширяющейся вспышкой яркого света.

Альма отпрянула от неожиданности, и квинтескоп завертелся вокруг своей оси. Она бросилась к нему и так сильно прижалась глазом к окуляру, что почувствовала, как на ее коже отпечатался кружочек от него. Пальцы неуклюже и слишком быстро завертели ручку фокусировки, размазывая свет по темному небу, когда Альма пыталась заглянуть слишком далеко. Она притормозила и развернулась вместе с квинтескопом.

В том месте, где раньше была звезда, теперь появился океан света: огромный, хаотичный и полный пыли, прямо как лучи, проникающие в «Пятый угол». Альма знала, что это безумное, ужасное, но прекрасное явление, свидетельницей которого она стала, как-то называется, но у нее не получалось припомнить, как именно.

Затем Альма увидела ту звезду, которую приметила раньше. Она была медного цвета с золотым центром и стремительно неслась вниз, оставляя позади свет и пыль.

Звезда падала.

И пока Альма наблюдала, следя за траекторией света, она заметила, что теперь это уже была не просто звезда. В золотой сфере было что-то еще – нечто яркое, горящее, что заставило ее охнуть от удивления.

Потому что звезда походила на человека.

На золотого человека, падающего с неба.

Звезда спускалась все ниже, ниже и ниже, пока не стала достаточно большой и не приблизилась настолько, что Альма отпрянула от квинтескопа. Прямо перед собой она увидела огненное облако и светящийся шар, а внутри него оказалась фигура. Она была уже не золотой, а огненно-медной и, несомненно, человеческой.

И не просто человеческой.

Это был ребенок – вероятно, девочка.

– Девочка в звезде, – шепнула сама себе Альма. – Ста… Старлинг!

Альма не могла припомнить точные слова, но она была уверена, что Лавочник упоминал это имя в конце. Тогда он сказал много такого, чего Альма не поняла. Старлинг – если это действительно была звезда – опустилась уже ниже облаков и приближалась к Земле. Альма могла различить длинные волосы, развевающиеся над головой девочки, и темные пятна там, где должны находиться глаза и рот. Ее тонкие ручки и ножки раскинулись в стороны от маленького компактного тельца.

Казалось, что мир вокруг замер. Альме почудилось, что абсолютно все вокруг перестало двигаться, кроме этого падающего, блестящего, светящегося существа.

Затем Старлинг достигла верхушек деревьев, росших позади нового дома Альмы, и она услышала треск листьев и веток.

А потом – тишина.

Альма осталась стоять на коленях на крыше темной безмолвной ночью.

Она глотнула воздух, осознав, что все это время не дышала. У нее тряслись руки и все тело.

– Что делать? – спросила Альма, и ее голос тоже задрожал.

Первое, что пришло ей в голову – это слова: «Спаси Старлинг». И сейчас Альма вспомнила, что именно это сказал ей Лавочник. Она должна спуститься с крыши, пересечь двор, на который ни разу не ступала ее нога, и дойти до опушки леса, откуда доносился звук и где было видно свечение. Ей нужно пойти и помочь Старлинг.

Но эту мысль было слишком тяжело принять. От нее у Альмы заколотилось сердце, а горло в ужасе сжалось. Соседи, как и ее родители, могли увидеть свет и услышать шум. Что, если они выйдут проверить? Она не должна находиться на крыше посреди ночи. Ей не стоило открывать ту дверь в «Пятый угол», не говоря уже о том, чтобы ждать и слушать сумбурные, непонятные речи Лавочника о квинтэссенции, Старлинг и элементах.

Что делать?

– Ничего, – ответила она себе. – С этим ничего не поделаешь.

Альма больше не стала смотреть в квинтескоп. Дрожащими пальцами она разобрала его, побросала все на мягкую красную обивку и накрепко защелкнула футляр.

Затем Альма пробралась обратно через окно, закрыла его как можно тише и залезла в постель. Сна не было ни в одном глазу, и она лежала там, стараясь не думать о золотом ребенке, упавшем с неба.

А еще лучше было вообще ни о чем не думать.

Часть 3
Кружок астрономии

Глава 15

Когда следующим утром Альма очнулась от полусна, события прошлой ночи казались сумбурными и непонятными. И она решила прибегнуть к самому разумному и безобидному объяснению. Возможно, все, что произошло, ей просто приснилось.

– Это был сон, – говорила Альма себе, пока чистила зубы.

– Это был сон, – повторяла она, расчесывая волосы.

– Это был сон, – заключила Альма, спускаясь с лестницы.

Но несмотря на это, она, не удержавшись, проверила деревья позади дома. Ну, по крайней мере, попыталась. Альма не успела уйти далеко, прежде чем папа окликнул ее, увидев через заднюю дверь.

– Альма, ты там? – он стоял на ступеньках, прикрыв рукой глаза от лучей утреннего солнца. – Мы уже должны выдвигаться!

Альма нехотя отвернулась от залитых солнцем деревьев и густых кустарников. Ее отец ненавидел опаздывать.

В доме в этот момент мама наливала кофе себе и отцу.

– Альма-Лама! Сегодня важный день, – произнесла она, улыбаясь широкой воодушевляющей улыбкой. – Кружок астрологии!

– Астрономии, – поправила Альма, занимая свое место за столом.

– Ох, я все время торможу в этом вопросе, да?! – усмехнулась мама.

Альма попыталась улыбнуться в ответ, но ей помешала это сделать неожиданная мысль. Вчера ее захлестывали эмоции. Благодаря флаеру, квинтескопу и тому, как Лавочник назвал ее Альмой Растущего Света, она почувствовала себя храбрее, больше, ярче.

Сегодня же был день собрания, и она видела сон о падающей Старлинг, которую должна была спасти. И Альма боялась. Теперь она жалела, что рассказала родителям правду. Лучше было бы вообще ничего им не говорить.

– Съешь что-нибудь, – сказал папа, пододвигая к ней тарелку с тостом. – Помнишь, что говорил доктор о регулярном приеме пищи? Сегодня тебе просто необходима энергия. Для тебя это очень большой и важный шаг в правильном направлении.

– Это так, – согласилась мама. – Мы очень гордимся тобой.

Папа кивнул. Дважды.

– О, хорошо, – сказала Альма. – Спасибо. Спасибо вам.

Родители продолжали смотреть на нее, и она съела кусо– чек тоста.

Разумеется, теперь ей придется пойти на собрание.

– Надеюсь, гроза тебя не разбудила, – сказал папа. – Сон тоже очень важен.

– Я слышала только один удар грома, – заметила мама, – но такой громкий, что даже проснулась! – она улыбнулась и отхлебнула кофе.

– Похоже, начались мартовские грозы, – произнес папа и тоже отхлебнул кофе.

Альма слушала их, зажав тост в руке. Она не дыша ждала, что родители добавят что-то еще, но они молчали. Мама и папа видели вспышку и слышали звук удара, но они думали, что это были гром и молния.

– Я все слышала, – почти прошептала Альма, – но мне показалось, что это произошло во сне.

И она откусила тост.

Глава 16

Квинтескоп не влез в шкафчик Альмы, так что ей пришлось носить его с собой весь день.

Каждый раз, когда она на него смотрела, ее желудок превращался в спутанный, узловатый клубок, горло будто сдавливали невидимые руки, а разум начинал лихорадочно перелистывать последнюю книгу со страшилками.

Альма была уверена, что станет посмешищем в кружке. Она ничего не знает об астрономии – просто любит смотреть на звезды. У нее с трудом получилось собрать квинтескоп. То, чего она боялась больше всего, случится у всех на глазах. Над ней будут смеяться.

Как будто этого было мало, ее грызла мысль о Старлинг, которая вчера свалилась с неба и совершила аварийную посадку позади ее дома.

– Это был сон, – пробормотала она, – всего лишь сон.

К концу дня Альма с завязанным узлом желудком, сдавленным горлом и роем мыслей в голове окончательно расклеилась. Она подумала, что лучше ей просто пойти домой.

Но Альма отказалась от этой мысли.

У нее были флаер и квинтескоп. А внутри нее – пусть совсем слабый – все же горел огонек, благодаря которому она была собой.

Альма поняла, что все же пойдет в астрономический кружок.

Когда закончился последний урок, она, вместо того чтобы сразу же убежать из школы, встала возле двери в кабинет истории. Альма постояла там, наблюдая, как коридоры все наполняются, наполняются и наполняются толпами учеников, а затем пустеют.

Потом она взяла в руки квинтескоп.

– Элементы и квинтэссенция, – сказала она себе, идя по пустому коридору в сторону лаборатории.

Это была большая светлая комната с блестящими металлическими поверхностями, стеклянными трубками, спрятанными за стеклянными дверьми, и аккуратными стопками белых фартуков и защитных очков. Миссис Бриса преподавала здесь естественные науки, поэтому Альма прекрасно знала, где находится это помещение.

Дойдя до лаборатории, она заглянула в открытую дверь.

На высоких стульях сидели мальчик с копной кудрявых черных волос, полностью одетый в серое, и девочка с двумя длинными косами и в платье с бабочками. На столе перед ними лежал открытый новехонький черный футляр для телескопа, в котором находилась блестящая белая оптическая труба. Она была современной и в отличном состоянии.

Мальчик пялился на свои колени и говорил громким монотонным голосом. Девочка одной рукой крутила косу, а другой барабанила по столу, ритмично согласовывая оба движения: круть-стук, круть-стук, круть-стук.

Альма стояла и смотрела. «Они выглядят вполне дружелюбными. Они выглядят нормальными, – подумала она, – бояться нечего».

Но ноги отказывались сдвинуться с места.

«Ты уже пришла, – говорила она себе, – можно сесть возле двери и уйти при первой необходимости. А сейчас пора войти внутрь».

Но ноги все еще отказывались сдвинуться с места.

– Элементы и квинтэссенция, – тихо сказала себе Альма.

Но ее услышали.

Члены астрономического кружка повернулись и уставились на нее.

Глава 17

Первым ее побуждением было бежать.

Она бы так и сделала, если бы мальчик не закрыл книгу, которая, как теперь заметила Альма, лежала у него на коленях, и не произнес:

– Приветствую. Я Хьюго. Входи, новенькая.

Хьюго носил серую рубашку, серые брюки со стрелками и самые странные очки, которые Альма когда-либо видела. Оправа была выполнена из блестящего серебра, а вместо двух линз имелась одна длинная, и она закрывала оба глаза как щиток. В них, по мнению Альмы, он походил на робота. Да и говорил так же. Она задумалась, не специально ли Хьюго так делает.

Впрочем, кем бы он ни был, теперь, когда с ней заговорили, Альма поняла, что уже не сможет уйти. Она сделала глубо– кий вдох.

– Привет… э-э… Хьюго, – сказала она. – Я здесь, чтобы… в смысле это… это же кружок?

Хьюго закачал головой, потряхивая тонкими растрепанными кудрями при каждом движении, но девочка вскочила со стула и закричала:

– Да! Да!

Впрочем, ничего больше сделать она не успела.

Ее стопа застряла в перекладине стула, и девочка полетела носом вперед, размахивая руками, словно ветряная мельница, так быстро, что движения стали смазанными. Альма предупреждающе закричала, когда стул упал, ударяясь о пол, но девочка удержалась на месте. Она крутанулась вправо, затем влево. Платье с бабочками развернулось веером вокруг нее, и Альме показалось, что их крылья затрепетали, когда девочка, пошатываясь, пересекла комнату и наконец неуверенно остановилась напротив нее.

– Я Ширин! – сказала она запыхавшись. – Слава богу, ты появилась раньше, чем я умерла со скуки с Хьюго. Ты инициатор кружка?

Альма уставилась на нее:

– Я кто?

– Инициатор кружка, – повторила Ширин. – Типа, президент, основатель, верховный лидер.

– Я? Нет, – Альма с силой покачала головой. – Я всего лишь нашла вчера флаер.

– Флаер! Флаер! Вот видишь, Хьюго? – Ширин снова развернулась к мальчику. Косы дернулись следом за ней, чуть не шмякнув Альму по лицу. – Видишь? Я же говорила тебе, что флаер был! – она резко повернулась обратно. – Мой оказался в шкафчике, внутри учебника по естественным наукам. На той самой странице, по которой задали домашнюю работу на вечер. Ну разве не странно? Это же удивительно, правда?

– Да, – согласилась Альма. Она подумала о флаере, который нашла сама: он казался новым и безукоризненным. – Мой не… его не было в учебнике или других вещах. Я нашла флаер не так, как ты. Но мне показалось… показалось, что он предназначен специально для меня. Как-то так.

Ширин кивала каждому ее слову.

– Да! Да! Как будто кто-то выбрал меня в члены кружка. Кстати! Мне нравится твое перо.

Альма дотронулась до пера голубой сойки, заложенного за ухо. Она делала так с самого детства: добавляла к образам кусочки своих коллекций. После переезда для Альмы это стало особенно важно: у нее словно появилась возможность носить Олд-Хэвен повсюду с собой, пусть она и не раз слышала, как ребята смеются у нее за спиной, обсуждая ее стиль.

Но Ширин вовсе не насмехалась. Альма почувствовала, как комок в горле рассасывается, а узел в желудке развязывается. Она так переживала, что не сможет вписаться, и вдруг кто-то делает ей комплимент и говорит, что Альма находится на своем месте.

Хьюго, однако, все еще мотал головой.

– Приношу свои извинения, но мне ничего не известно ни о каком кружке и ни о каких флаерах.

– Так я тебе и поверила, – возразила Ширин. – Тогда что ты здесь делаешь?

– Я всегда прихожу сюда, – ответил Хьюго.

– Всегда? – Ширин попятилась назад и забралась обратно на стул, усаживаясь рядом с мальчиком. – Что-то я сомневаюсь. Ты вообще здесь учишься? Я ни разу не видела тебя ни на одном уроке.

– Ну, я в продвинутом классе, – ответил Хьюго.

– Я тоже, – парировала Ширин.

– Я в очень продвинутом классе.

– Не знала, что у нас такой есть, – заметила она.

– Официально, – сказал Хьюго, поправляя на носу свои очки-щиток, – его нет.

В этот момент у Альмы снова засосало под ложечкой. Чувство, что она на своем месте, испарилось. Ширин умная. Хьюго еще умнее. А она, Альма, терпела фиаско на каждом уроке.

Ей не стоило приходить.

Но у нее был квинтескоп, и она уже и так слишком дале– ко зашла, а теперь, после того как Ширин сказала о флаерах и о чувстве, что она избранная… теперь…

Альма не хотела уходить.

– Может, тот, кто подбросил нам флаеры, просто знал, что ты будешь здесь, Хьюго, – предположила она слегка дрожащим голосом. – Может, он решил, что тебе это понравится, и подумал, что ты тоже должен вступить. Что думаешь? Ведь это возможно, правда?

Хьюго склонил голову на один бок, затем на другой, рассматривая такую возможность.

– Я говорил с миссис Брисой о том, чтобы прочесть контингенту учащихся серию лекций по астрофизике – это мой новый научный интерес, – он жестом указал на блестящий телескоп, лежащий на столе в открытом футляре. – Но она, кажется, посчитала, что это не очень хорошо воспримут. Возможно, этот «кружок» – альтернатива с ее стороны; я мог бы прочесть свои лекции здесь.

– Лекции? – Ширин отвела подбородок назад и поморщилась. – Ох, даже не знаю, стоит ли.

– Я не против, – сказала Альма. – Мне просто дали этот квинте… в смысле, телескоп, и я увидела флаер. И мне… мне нравятся звезды, но я пока мало знаю об астрологии.

Она тут же поняла, какую ошибку совершила.

– Астрология, – из-за очков-щитка трудно было прочесть выражение лица Хьюго, но его голос звучал пренебрежительно, – астрология – это абсурдная псевдонаука, которая утверждает, что можно предсказывать будущее, основываясь на движении планет и звезд. Приношу свои извинения, но я не заинтересован в кружке астрологии.

– Я хотела сказать астрономии, – быстро поправилась Альма, – кружок астрономии! Поэтому я здесь. Так говорится на флаере, – она не могла придумать, что еще добавить, как исправить свою ошибку. – Я наблюдала за звездами и даже… ну, возможно, вчера ночью увидела, как одна звезда взорвалась, а еще одна упала.

Слова сорвались с ее губ, прежде чем Альма успела их обдумать. Но как только она это произнесла, то поняла вот что: ее родители приняли Старлинг за молнию, а сама Альма пыталась убедить себя, что она ей просто приснилась. Но на самом деле она не верила ни одному из этих объяснений.

Старлинг была настоящей, хотела того Альма или нет.

Потом она заметила, что и Хьюго, и Ширин снова на нее уставились.

Ширин держала в каждой руке по косичке и широко раскрыла рот. Хьюго, казалось, замер, в упор глядя на нее через щиток. Все молчали.

Затем Ширин закричала:

– О боже! Что?

А Хьюго помотал головой и пробормотал:

– Да чтоб я…

Глава 18

Это была не совсем та реакция, которую ожидала Альма.

Конечно, взрыв и падение звезды – это потрясающе, но самым невероятным был ребенок внутри звезды. Она даже не успела упомянуть об этом, а Хьюго и Ширин уже, казалось, были шокированы.

Хьюго наклонился вперед, опершись серыми локтями о серые колени.

– Когда ты говоришь «взорвалась», то имеешь в виду сверхновую? – спросил он. – То есть гибель массивной звезды, в результате которой разрушается ее сердцевина и происходит выброс веществ из внешних слоев?

Вот то слово, которое Альма никак не могла припомнить прошлой ночью.

– Сверхновая, – повторила она. – Да, это именно то, что я видела! Я наблюдала за ней через мой квинте… через телескоп.

– В каком часу ты это видела?

– Около полуночи, – ответила Альма, обрадованная тем, что сумела заинтересовать Хьюго. – А что? Ты… ты что-то видел?

Хьюго откинулся на спинку стула и поправил очки-щиток.

– Как я и сказал, астрофизика – мое новое хобби. Так случилось, что вчера ночью я тоже вел наблюдения за звездами. У меня не очень мощный телескоп, но я заметил некоторую… необычную космическую активность, включая возможное появление метеора и…

– Окей, все это уже слишком странно! – перебила его Ширин. Она отталкивалась от стола и крутилась на стуле вокруг своей оси. – Моя сестра вчера жутко громко болтала по телефону до поздней ночи. И даже после того, как она повесила трубку, я не смогла уснуть, поэтому просто лежала и смотрела в окно. Я не заметила никакого взрыва, но я увидела огненную штуку, падающую с неба! Сперва я решила, что это сумасшедшая молния, но, возможно, это пролетел метеор, как сказал Хьюго?

– А метеор… метеор – это звезда? – спросила Альма. Внутри нее зажглась искра надежды.

– Метеороиды – это кусочки космического мусора: обломки комет или астероидов, или даже других планет, – ответил Хьюго. – Когда они входят в атмосферу Земли, большинство метеороидов тут же сгорает, создавая огненное свечение, которое мы зовем метеором или, говоря ненаучным языком, падающей звездой. Занимательный факт: ежегодно на Землю падает приблизительно тонн космической пыли. Таким образом, появление так называемой падающей звезды нельзя назвать необычным явлением.

Альма покачала головой, чувствуя, как на нее нахлынула волна разочарования, погасившая внутренний свет. Она видела вовсе не это. Но не смогла правильно все объяснить.

– Это… это была звезда, настоящая звезда, – заикаясь проговорила Альма. – Она светилась, излучала что-то вроде красно-золотого света, и сперва она не двигалась. А затем… а затем возникла эта волна света и звезда как будто слетела с неба. Я наблюдала за ней, пока она падала, а потом звезда приземлилась где-то за моим домом!

Ни Ширин, ни Хьюго не ответили сразу, и с каждой секундой, отмерявшей время, Альма чувствовала, как ее смущение растет. Они видели что-то, но у них имелось разумное объяснение этому происшествию, и в нем не было места для золотого звездного ребенка. Она изучала взглядом пол, раздумывая, не уйти ли ей, пока ее не сочли еще более сумасшедшей.

Затем Ширин проговорила:

– Знаешь, я видела метеоритные дожди, и они великолепны – разве нет? – но то, что произошло прошлой ночью, было чем-то другим.

Хьюго перемещал очки то вверх, то вниз по переносице.

– Существует такое понятие, – сказал он, – как убегающая звезда. Это иногда происходит во время столкновения звездных систем, или если звезда подходит слишком близко к черной дыре, или после описанного тобой взрыва сверхновой. Звезду фактически выбрасывает в космос на невероятно огромной скорости.

Альма вскинула голову, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Должно быть, именно это мы и увидели! – вскричала она. – Это была убегающая звезда!

– А вдруг и правда? – закричала Ширин в ответ. – Это было бы великолепно!

– Однако, – продолжил Хьюго, качая головой, – самая быстрая убегающая звезда – US – движется со скоростью примерно миллиона километров в час. Она невероятно далеко от нас, но даже если бы Солнце – ближайшая к Земле звезда – двигалось так быстро, ему пришлось бы лететь почти тридцать пять часов, чтобы добраться до Земли. Ты говоришь, что наблюдала за падением несколько минут, но при таких обстоятельствах это невозможно. И, разумеется, если бы звезда действительно упала на Землю, она бы испепелила нас. Приношу свои извинения, но того, что ты описываешь, не могло быть.

Альма слушала объяснения Хьюго, но перед глазами у нее был взрыв сверхновой и падение Старлинг на Землю. Она была уверена, что видела именно это. Может быть, это и невозможно, но похоже, что Ширин и правда ей верит, а Хьюго, по крайней мере, предлагает гипотезы.

– Ну, я все равно хочу узнать побольше, – сказала Ширин. Она побарабанила по столу, а затем указала на футляр с квинтескопом.

– Ты увидела падающую звезду с помощью этого, Альма? Можно нам посмотреть?

– Да, у меня… – Альма подняла футляр, – у меня есть…

– Эй, чудилы! – раздался голос позади Альмы, со стороны входа в класс.

У Альмы остановилось сердце и перехватило дыхание.

Ручка квинтескопа выскользнула из ладони.

Звук падения был слишком громким: очевидно, у бархатной подкладки не очень получилось смягчить его. Конусы ударились друг о друга, и раздался такой звук, будто кто-то провел металлом по стеклу. Ширин вскрикнула, а Хьюго вздрогнул.

– Телескоп, – прошептала Альма. – У меня есть телескоп.

– У тебя был телескоп, – произнес голос позади нее.

Глава 19

Альма уронила квинтескоп не потому, что ее застали врасплох.

Нет, все дело было в голосе.

Он был ей знаком.

Альма помнила этот голос со второго своего дня в школе.

С того дня, когда это случилось впервые.

В тот день Альма, как и все остальные, вышла из кабинета истории и вместе с толпой школьников направилась в коридор. Это был нескончаемо длинный день. Она не спеша доставала книги, в то время как вокруг нее хлопали дверцы шкафчиков, звенели голоса и эхом разносился смех. Альма устала сильнее, чем когда-либо, а еще она чувствовала напряжение и казалась себе такой хрупкой и маленькой, что боялась разбиться вдребезги, если кто-то к ней прикоснется или заговорит с ней.

Все случилось, когда Альма отвернулась от шкафчика. Кто-то толкнул ее и закричал:

– Осторожно, чудила!

А после этого она словно и правда разбилась вдребезги.

Или, по крайней мере, ей так показалось.

И вот он – обладатель голоса – здесь.

Ей снова захотелось убежать.

Мальчик был довольно высоким: Хьюго, который теперь стоял на ногах, был ниже него, а уж о Ширин, которая тоже успела вскочить со стула, и говорить нечего. У него были русые волосы, он хмурился, и его взгляд был таким же недружелюбным, как и голос.

– Давайте покончим с этим, – предложил он.

Ширин держала в каждой руке по косе и тянула их в разные стороны.

– С чем покончим?

Она поморщилась, прижав косы к глазам.

– Уф. Только не говори, пожалуйста, что ты тоже получил флаер.

– О чем ты? – спросил мальчик. – Я пришел на репетиторство.

Ширин протяжно вздохнула.

– Ох, слава богу, – сказала она, выпуская косы из рук и опускаясь обратно на стул.

А вот Хьюго и не думал расслабляться. Он неуклюже замер на месте, продолжая смотреть на новенького.

– Это не репетиторство, Дастин, – произнес Хьюго бесцветным голосом, отчего стал еще больше походить на робота, чем раньше.

– Стоило догадаться, что и ты будешь здесь, – Дастин протолкнулся мимо Хьюго и плюхнулся на один из стульев. – Хуже и быть не могло.

– Это не репетиторство, – повторил Хьюго. – Это астрономический кружок.

– Я получил письмо! – закричал Дастин, теряя терпение. – В нем было написано, что я должен прийти сюда сегодня после школы на репетиторство, если хочу сдать экзамен по естественным наукам. Иначе что еще мне здесь делать?

Альма боялась, что мальчик может сказать ей что-то еще, но он не смотрел на нее и, казалось, изо всех сил старался избежать ее взгляда. Она наклонилась и дрожащими руками схватила ручку футляра от квинтескопа. Вцепившись в нее так крепко, как только могла, Альма снова начала медленно отступать к двери.

– Слушай, я абсолютно уверена, что ты не туда попал, – сказала Ширин.

– Я туда попал, – настаивал Дастин. Он выудил листок бумаги из кармана и швырнул его на стол. – Видишь?

Ширин не стала смотреть на листок и вместо этого повернулась спиной к Дастину.

– Можно нам посмотреть телескоп, Альма?

Хьюго быстро взглянул на Дастина, а затем, следуя примеру Ширин, тоже повернулся к нему спиной вполоборота.

– Да, – произнес Хьюго. – Он кажется довольно-таки антикварным. Возможно, эта падающая звезда была обычным оптическим искажением.

Альма перестала отступать к двери, но и доставать квинтескоп не хотела. Она не могла этого сделать, пока здесь был Дастин. Ей было больно при мысли о том, что придется вынимать прибор прямо перед ним – сломанный, потертый, неправильный. Это все равно что раскрыть перед ним все свои недостатки.

К тому же у нее очень быстро заколотилось сердце, дыхание стало частым и поверхностным, а внутри, казалось, все перевернулось. Альма поняла, что до нового приступа оставались считаные секунды.

Ей нужно уйти. Прямо сейчас.

– Вообще-то, мне нужно идти, – только и сумела выдавить она. – Я просто хотела…

– Раздолбать свой допотопный телескоп на тысячи осколков, – закончил за нее Дастин высоким дрожащим голосом, подражая, как поняла Альма, ей самой. Он, все еще не глядя на нее, фыркнул от смеха.

Альма сильно разволновалась. Когда она повернулась, собираясь уйти – то есть убежать, – футляр квинтескопа впечатался в стену.

Дастин снова засмеялся.

Этот смех звенел в ушах Альмы, пока она бежала по коридору. Он заглушал ее дыхание и биение сердца. Кроме этого смеха Альма уже ничего не слышала.

И вдруг кто-то окликнул ее:

– Эй! Эй! Альма!

Она повернулась и увидела, что Ширин несется по коридору вслед за ней. Позади медленно и размеренно шел Хьюго с развевающимися волосами.

– Прости, пожалуйста! – Ширин притормозила напротив Альмы. – Уф. Серьезно, что не так с этим парнем?

– За что ты извиняешься? – Альма сжала квинтескоп обеими руками и попыталась улыбнуться. – Я в порядке и не расстроена. Мне просто нужно домой. Все хорошо.

Ширин внимательно оглядела ее, попеременно дергая себя то за одну косу, то за другую.

– Так я тебе и поверила, – Ширин явно не убедили слова Альмы.

– Приношу свои извинения, – сказал Хьюго. – Я знаю Дастина уже давно, и он часто ведет себя социально неприемлемым образом.

Ширин закатила глаза.

– И это еще мягко сказано. Но послушай: он просто ошибся классом. Он не состоит в кружке.

– Именно, – согласился Хьюго. – Не состоит.

Пока она их слушала, Альме казалось, что она сдерживает мощную приливную волну. Все внутри нее превратилось в хаос, причем настолько всеобъемлющий, что она с трудом понимала, что они говорят.

– Член кружка? У нас все равно будет кружок? Даже после… даже после всего произошедшего?

Ширин широко раскрыла глаза.

– Да! Да! Конечно! – закричала она. – А почему нет? Мне нужно… мне нужно, чтобы что-то было. В смысле хочется чем-то заняться. И мы получили флаеры, не так ли?

– Я не получал, – сказал Хьюго.

– Хорошо, хорошо, мы поняли, Хьюго, – продолжила Ширин. – Тебе «ничего не известно ни о каких флаерах». Но ты сам сказал, что все время проводишь в лаборатории. Очевидно, миссис Бриса хочет, чтобы ты вступил в клуб. И мы видели эту штуку – убегающую звезду, метеорит или что там было! Каковы шансы, что все это совпадение?

– Такая вероятность крайне мала, – признал Хьюго. – И миссис Бриса часто говорит, что я нуждаюсь в социальном взаимодействии. Первой темой серий моих лекций будет звездный нуклео…

– Мы можем наблюдать за звездами на крыше «Пятого угла»! – закричала Ширин, перебивая Хьюго. – Вряд ли у нас получится зайти в магазин, но наверху, на платформе, постоянно бывают люди. К тому же я абсолютно уверена, что у меня в комнате где-то валяется телескоп. Может, мы увидим еще что-то крутое! – Она улыбнулась Альме. – Что скажешь? Хочешь вступить в астрономический кружок?

За сегодняшний день случилось слишком много всего. Все время Альма была на грани, но, балансируя на краю пропасти, умудрялась избегать самого худшего. Это чудо, что она все еще не развалилась на кусочки, но больше так продолжаться не может. У нее ничего не получится. Ей придется отказаться.

Но Альма этого не сделала.

– Да, – сказала она. – Да, я хочу вступить в кружок.

И огонек внутри нее разгорелся чуть сильнее.

Часть 4
Старлинг

Глава 20

Той ночью Альма, как обычно, не могла уснуть.

Но в этот раз причины были другими. Она не прислушивалась к своим мыслям и не перебирала свои страхи.

Сегодня в голове у нее звучал не монолог.

Это был диалог.

Хотя и не очень хороший.

«Ты говорила глупости, – сказал внутренний голос. – И дальше ничего не изменится, потому что ты ничего не знаешь об астрономии».

«Может быть, – ответила Альма. – А может, и нет».

«Это чуть не произошло у всех на глазах, – продолжил голос. – И если ты пойдешь на следующее собрание, то это точно случится».

«Может быть, – вновь ответила Альма. – А может, и нет».

«Даже если ты и правда видела Старлинг, – заключил голос, – ты ничего не сможешь с этим поделать».

«Может быть, – в третий раз ответила Альма. – Возможно, так и есть. Но может, что-нибудь и получится».

Ведь что бы там ни говорил ее разум, вчера в Альме произошли изменения. Накануне она поняла, что в ней обитала пустота, мрак и отсутствовал внутренний свет, благодаря которому Альма была собой. Но сейчас этого не было.

Вчера в ней зажглась искра. А сегодня… сегодня этот огонек разгорелся сильнее.

Она слишком долго пролежала под одеялом, все споря и споря с самой собой, а потом наконец произнесла:

– Я же тебе вчера сказала. Веди себя тихо.

И Альма выбралась из постели.

Она не знала, что ей делать, и боялась того, что могла обнаружить там, позади дома.

Но все же Альма сунула окуляр от квинтескопа в один карман своей ночной рубашки, а фонарик – в другой. Она открыла окно и шагнула на крышу.

Ей обязательно нужно было что-то предпринять.

Глава 21

Ночь снова выдалась холодной и ветреной, и Альма опять забыла накинуть пальто. Ночная рубашка взметнулась вокруг нее, когда она спускалась с крыши. Альма уцепилась пальцами за водосток, а затем разжала их. Ее удивило и обрадовало то, что она приземлилась на ноги.

Альма держала окуляр в одной руке, а фонарик – в другой. Освещая землю и сухую траву, она пробиралась через огромный двор, на который ни разу не ступала, направляясь под сень леса, располагавшегося позади него. Свет фонарика был тусклым и слабым, и крошечный отблеск, вместо того чтобы придать ей храбрости, лишь еще больше показывал, каким темным и загадочным был мир вокруг.

– Мне не стоило этого делать, – сказала себе Альма. Она шла вперед, ей было холодно, и повсюду ее окружала темень. Где-то рядом раздавались ужасающие раскаты грома, и Альма понимала, что совершила ошибку. – Мне лучше вернуться.

Но она этого не сделала.

А затем где-то впереди раздался шелест и тихий звук, напоминающий музыку ветра.

– Кто там? – прошептала Альма. Она посветила фонариком вперед, высвечивая маленький круглый пятачок в дальнем конце двора.

На самом деле она не слишком ожидала услышать что-то в ответ.

Но этот странный звук повторился. Он был высоким и словно пульсировал. Альма поежилась.

– Кто там? – снова спросила она.

А затем кружочек света от фонарика Альмы утонул в красно-золотом потоке.

Глава 22

Свет был слишком ярким.

Альма закрыла глаза и прикрылась руками. Но даже так красный свет проникал сквозь ее опущенные веки, и она чувствовала пылающий, обжигающий жар, бьющий по щекам.

Альма поспешно попятилась, не отнимая рук от лица. У нее под ногами хрустели сухие листья, но звук она не могла расслышать из-за пульсации, протяжной и громкой, как колокольный звон.

Только лишь когда она почувствовала, что ее никто не испепелит, Альма остановилась и медленно, с опаской глянула сквозь пальцы, не опуская рук.

Первой ее мыслью было: хорошо, что окна родительской спальни не выходят во двор и их от соседей скрывают густые деревья. Потому что казалось, что на дворе – да и во всем мире – было светло как днем. Везде разлилось медное сияние.

Источник света находился не более чем в пятнадцати метрах от нее. Там, на дне широкой, неглубокой, зияющей в земле ямы находилось то, за падением чего с неба наблюдала вчера Альма.

Это была Старлинг.

Альма с трудом могла смотреть на нее: настолько ослепительно та сияла. Ей приходилось то и дело быстренько бросать короткий взгляд, а затем снова прикрывать глаза. Старлинг была маленькой и тощей, с круглой и слишком большой для такого тельца головой. Звезда лежала, отвернувшись от Альмы, а ее тело, казалось, находилось в постоянном движении: руки то сжимались, то разжимались, голова тряслась, а волны света расходились во все стороны. Длинные спутанные волосы ручьями разбегались от головы, взметаясь в воздух, будто бы их колыхал порыв ветра, и светились красно-золотым. Кожа лучилась ярко-медным цветом.

Надеясь разглядеть ее получше, Альма вынула окуляр из кармана. Взглянув через линзу, она смогла увидеть то же золотое свечение, которое было у каждой звезды на небе. Именно его Альма и обнаружила у Старлинг, когда та упала прошлой ночью.

Наполненная светом и такая неземная, Старлинг была самым прекрасным существом, которое Альма когда-либо видела.

Альме вовсе не было страшно.

Вместо этого ее охватило то же ощущение, которое было у нее тогда, когда она нашла флаер и квинтескоп. То же Альма чувствовала и в «Пятом углу», только сейчас впечатление было намного сильнее. Свет Старлинг тек к ней, а тот огонек, благодаря которому она была собой – каким бы ничтожным и слабым он ни был, – двигался в обратном направлении, соединяя их друг с другом.

А еще Альма почувствовала печаль и боль Старлинг. Звезда казалась такой чужой в этом мире и такой маленькой и потерянной здесь, на краю леса. Она была одна и находилась так далеко от дома.

Альма прекрасно знала это чувство.

Она понимала, что, несмотря ни на что, должна спасти Старлинг, как и сказал ей Лавочник.

– Привет, – прошептала она.

Маленькая яркая фигурка резко развернулась. Ее огромные черные глаза не мигая смотрели на Альму.

– Привет, – повторила Альма.

Огромные черные глаза еще больше расширились. Пульсирующий звук стал выше и раздавался чаще. Жар усилился. Альма сделала шаг назад.

А затем Старлинг побежала.

И Альма устремилась за ней.

Позади двора начинался заповедник. Здесь шла не очень широкая (около полутора километров) лесная полоса. Но это были густые и девственные лесные дебри, состоящие из деревьев и кустарников. Именно в это обиталище дикой природы и бросилась Старлинг, двигаясь стремительно, изящно, огибая стволы деревьев и словно едва касаясь ногами земли.

Альма же, напротив, спотыкалась и прокладывала себе путь через сплетенные корни, которых она не замечала, и кусты, которые, казалось, выпрыгивали на нее из темноты. Впрочем, она не останавливалась, пока не упала разок-другой.

Свет все больше отдалялся.

– Стой! – закричала Альма. – Подожди!

Но Старлинг не останавливалась. Продираясь вперед на заплетающихся ногах, Альма осознала, что все испортила. Ей нельзя было бросаться в погоню. Звезда, должно быть, испугалась, и Альма это прекрасно знала. Но теперь было поздно сдаваться. Альма продолжила бежать через лес, который запа́х дымом и затлел от жара Старлинг.

– Подожди! – вновь крикнула она. – Я хочу тебе помочь!

Но Старлинг была слишком быстрой. Вскоре Альма различала лишь слабое свечение: оно то появлялось, то снова исчезало из поля зрения где-то далеко впереди, среди деревьев, как бенгальский огонь, сверкающий в воздухе. И вскоре Старлинг растворилась в пустоте.

Затем Альма вышла из леса.

По ту сторону заповедника располагалась заброшенная ферма. Альма знала это, потому что ее родители работали с бывшим владельцем. Перед ее взором расстилались поля, черные в свете полной луны, они были темнее туч, прорезающих небо. Вдалеке, охраняя опустевшее королевство, возвышалась одинокая силосная башня^[4].

Альма в отчаянии прижала окуляр к глазу. Поле пересекал светящийся след, будто Старлинг оставила после себя часть того золотого света, который был внутри нее и будто бы просочился наружу.

Но в центре поля след внезапно прекращался, обрывался.

Не было никаких признаков звезды.

Она пропала.

Альма так и осталась стоять в одиночестве, окруженная лишь тьмой, тишиной и запахом пепла. Она была одна и вновь спрашивала себя, что же ей делать.

Глава 23

– Альма! – раздался снизу голос ее отца. – Альма! Ты собралась в школу?

Альма, вздрогнув, проснулась. Глаза были словно наполнены песком, а во рту пересохло. Сбрасывая с себя одеяло, она увидела, что ночная рубашка изорвана, а к испачканной грязью ткани прилипли колючки. На ноги все еще была надета обувь. Альма запустила пальцы в волосы и вынула два листочка и веточку. От нее пахло дымом.

Отец был уже на лестнице.

– Альма! Спускайся сейчас же! Мы опоздаем.

Если отец войдет и увидит, что Альма вся в листьях и пахнет костром, что он скажет? Что подумает?

Ну, ничего хорошего, это точно. Если отец обнаружит ее в таком виде, будет множество бесед.

Альма вскочила с постели и накрыла одеялом простыни, испачканные засохшей грязью. Потом она схватила вчерашнюю школьную форму и вылетела из комнаты, бросившись в ванную, находящуюся на другом конце коридора. Когда отец поднялся на площадку, она щелкнула замком и включила душ.

– Альма? – позвал отец через дверь. – Ты почти готова?

– О! Да! – ответила Альма. – Почти.

По ту сторону двери воцарилось молчание. Затем послышалось:

– Альма, это душ шумит? Ты не успеешь его принять.

– Не волнуйся! – закричала Альма. – Я буду через минуту!

Снова наступило молчание, а затем отец издал долгий раздраженный вздох:

– Ладно, Альма. Ладно. Ты сильно опоздаешь, но, думаю, это решать тебе.

Альма зашла в душ прямо в сорочке и тапочках. По телу потекла мутная густая вода, и с нее хлынул целый водопад грязи.

Закончив мыться, Альма повесила свою уже чуть более чистую сорочку на лейку душа и закрыла все шторкой. Она постаралась одеться как можно быстрее и, сбежав вниз по лестнице, пронеслась мимо родителей и выбежала в заднюю дверь. Альма слышала отчаянный зов отца ей вдогонку, но продолжала бежать, продираясь через кусты и не обращая внимания на то, как голые ветви царапают ее в отместку.

Альма не останавливалась, пока не достигла дальнего конца двора – границы заповедника.

Там она обнаружила яму в земле. Яму, в которой вчера лежала Старлинг.

Яма была шире, чем ее спальня – в два или три раза, – и глубиной казалась почти с нее саму. Трава там не росла, а земля была гладкой и нетронутой.

«Кратер», – заключила Альма.

– Альма! – заорал ее отец через входную дверь. – Альма! Нам правда пора выходить! Прямо сейчас!

Альма осторожно шагнула в кратер. Земля здесь, в отличие от почвы вокруг, была насыщенного красного цвета и не такая утрамбованная. Она крошилась под ногами. В центре Альма увидела черные пятна, выжженные чем-то очень горячим. Некоторые стволы на другой стороне кратера тоже были в подпалинах.

После вчерашнего она уверилась, что Старлинг существует.

Теперь у нее были доказательства.

Глава 24

У Альмы были доказательства, но она на самом деле не знала, как поступить.

«Что делать? Что делать?» Она весь день прокручивала этот вопрос у себя в голове, как заезженную пластинку.

Самое очевидное решение – вернуться в «Пятый угол» и поговорить с Лавочником. В конце концов, именно он дал ей квинтескоп и велел спасти Старлинг. Но почему? Откуда ему вообще известно о ней? Что за золотое свечение показывает квинтескоп? И как именно Альма должна спасать упавшую звезду?

После обеда она снова пойдет в магазин и задаст все эти вопросы Лавочнику.

Дальше, решила Альма, надо будет проверить, не вернулась ли Старлинг к кратеру. Альма надеялась, что она придет. Разве можно спасти звезду, если неизвестно, где она находится? Но что будет, если Старлинг так и не появится? Как Альме ее найти? И как звезде удалось исчезнуть так внезапно, так бесследно?

В обед Альма увидела Ширин за столом с кучкой девчонок. Они громко разговаривали и хихикали, и все они выглядели такими счастливыми, спокойными и беспечными.

Ширин сидела в конце стола. Одной рукой она быстро накручивала косу, а в другой держала кусок пиццы. Ширин улыбалась остальным девчонкам и смеялась вместе с ними. Казалось, она идеально вписывалась в их компанию. Альма задалась вопросом, почему Ширин пришла в астрономический кружок одна, если у нее целая куча подруг.

Альма хотела поговорить с Ширин. Ширин что-то видела и не думала, что это был метеор. Возможно, Альма смогла бы рассказать ей о Старлинг, и они после этого начали бы действовать вместе. Может, у них получилось бы подружиться.

Но чем дольше Альма смотрела на Ширин, тем больше убеждалась в том, что никогда и ни за что не расскажет ей о Старлинг. Она слишком популярна, красива и идеальна. А правда кажется слишком странной.

Конечно, информацию можно поискать и в других местах. Была, например, библиотека, вот только Альма ни разу туда не ходила. Она побывала в «Пятом углу» и в лесу, но сомневалась, что готова была пойти в библиотеку – такое непредсказуемое и новое для нее место.

Альма подумывала позвонить Джеймсу. Раньше он всегда помогал ей с домашней работой. Но они не общались с зимних каникул, и Альма ни разу не звонила ему. Или можно спросить что-то у миссис Брисы, учительницы естественных наук. Она всегда радуется, когда ученики задают ей вопросы, и, кажется, знает все на свете. Но что именно можно спросить у Джеймса или миссис Брисы?

Нет уж, придется начать с «Пятого угла». Нужные ответы есть только у Лавочника. Больше никто не сможет помочь.

Глава 25

В голове царил полный сумбур, и Альма была так занята своими мыслями, что и не заметила того, кто оказался рядом с ней. Альма даже не остановилась бы, не скажи этот человек:

– Привет, Альма.

Возле школьной доски объявлений, висевшей в коридоре, стоял Хьюго. Он был одет в новый абсолютно серый костюм, а на нос водрузил неизменные очки, благодаря которым походил на робота. В одной руке Хьюго держал стопку бумажных листов, а в другой – скотч.

– О, привет, – ответила Альма. – Здравствуй, Хьюго. Чем занимаешься?

Вместо ответа он взял листок бумаги и прикрепил его к стене.

Это был флаер.

Совершенно обычный флаер, не преминула заметить Альма. Белый лист бумаги, на котором неразборчиво черным маркером было написано: «В следующий вторник, после уроков, в лаборатории состоится лекция в астрономическом кружке». И никаких звезд, никаких блестящих золотом слов.

– Миссис Брисе ничего не известно о флаерах, которые получили вы с Ширин, – произнес Хьюго, – но она была очень рада услышать о кружке. – Он указал на стену рукой, в которой был зажат скотч. – Вместо того чтобы полностью заменить собрания, миссис Бриса предложила мне читать лекции в дополнение к ним. Ты будешь присутствовать? Если тебе действительно хочется изучать астрономию, я бы рекомендовал их послушать.

Альма понятия не имела, что ответить. Она хотела пойти, но не знала, кто еще там будет.

– На лекции не будет репетиторства, – сообщил Хьюго, будто прочитав ее мысли.

– О, – сказала Альма. – Что ж, тогда да. Я с удовольствием приду. Повтори, о чем будет лекция?

– Мы будем обсуждать звездный нуклеосинтез, – ответил Хьюго. – Сугубо вводный материал.

– Звучит очень… круто, – отозвалась Альма, хотя понятия не имела, что такое звездный нуклеосинтез, и сомневалась, что такую тему вообще можно считать вводным материалом. – Это о… о звездах, верно? То есть об астрономии?

– Разумеется, – сказал Хьюго. – Тебе известно, что наша планета, как и всё на ней, включая человеческих существ, состоит из элементов. И эти элементы возникают в звездах благодаря звездному нуклеосинтезу. Так что на самом деле все связано с астрономией.

– Элементы, – повторила Альма. Лавочник тоже о них упоминал. «Найди элементы» – разве не так он говорил? Она не знала ничего об этом.

Но Хьюго было известно больше, и Альма вдруг поняла, что если кто-то кроме Лавочника и мог ей помочь, то это он. Конечно, Хьюго уже сказал, что звезды не падают с небес, но теперь у нее есть доказательства. Она видела кратер, опаленные деревья и Старлинг вблизи.

Что, если ей удастся убедить его помочь? Стоит попробовать.

– Можно… можно кое о чем тебя попросить? – спросила Альма.

– Почему бы и нет? – ответил Хьюго. Он отогнул кусочек скотча и скрутил его кружочком.

– Мне… мне нужна твоя помощь, – произнесла Альма.

– Тебе нужна моя помощь, – повторил он, прикрепляя скотч к флаеру.

– Да, – сказала она. Альма выпрямилась, сделала вдох и затем проговорила: – Можешь прийти ко мне сегодня ночью?

– Прийти к тебе сегодня ночью.

Вместо того чтобы подойти к стене вместе с флаером, Хьюго остался стоять на месте, держа его в руках.

– Да. Но очень поздно вечером. Типа… где-то в полночь?

– В полночь.

– Да.

Хоть он и просто повторял ее слова, но явно напрягся, а его голос стал совсем как у робота. Альма попыталась заглянуть ему в глаза, но из-за света, отражающегося от его щитка, это было сделать невозможно.

– Ты придешь?

– Я совсем сбит с толку, – ответил Хьюго.

Альма почувствовала, как ее решительность испаряется. Он будет над ней смеяться.

– Это насчет… насчет звезды, – сказала она. – Той, которая упала ко мне во двор.

– Приношу свои извинения, но позволь напомнить тебе нашу вчерашнюю беседу…

– Там есть кратер, – произнесла Альма. – Там, где она упала. Деревья почернели и все такое. Их обжег огонь.

Хьюго поправил на носу очки:

– Возможно, я слишком категоричен, но это абсурд.

– Это правда! Я видела, как падает звезда. Там был… яркий свет и…

Она уже рассказывала ему все это. Нужно что-то другое – что-то, что вызовет у него желание помочь ей.

– Звезда, – уточнила она, – внутри нее что-то было.

Хьюго словно воды в рот набрал. Он молчал так долго, что Альма задалась вопросом, не пытается ли он таким способом отделаться от нее.

– Что именно? – наконец спросил он.

– Просто… что-то, – ответила Альма. Она не могла сказать ему правду. По крайней мере, нельзя было рассказывать о звезде здесь, в школьном коридоре, залитом неоновым светом, ведь там, за дверьми классов, словно пчелы в улье, сновали ученики, готовые роем вылететь из них в любой момент с острым жалом наготове. – Надеюсь, сегодня ночью мы снова сможем это увидеть, – добавила Альма. Этих слов было недостаточно, чтобы убедить Хьюго, и она понимала, что упустила свой шанс.

Но затем Хьюго спросил:

– Ты сказала что-то о квинтэссенции в тот день, перед тем как вошла в лабораторию?

Альма вспыхнула, вспомнив о том, как она разговаривала сама с собой, а ее увидели.

– Просто я довольно часто слышу это слово в последнее время, – пояснила она. – Даже не могу точно сказать, что оно означает.

– Я тоже, – сказал Хьюго. Он залез в карман рубашки, вынул оттуда ручку и крошечный блокнот на пружине, а потом протянул их ей. – Напиши, пожалуйста, свой адрес на первой чистой странице, – попросил он.

Альма понятия не имела, почему Хьюго передумал, но взяла ручку и блокнот и аккуратными синими буквами записала внутри адрес.

– Это на границе с заповедником, – уточнила она. – Рядом с Третьим Углом. Ты знаешь, где это?

– Я знаю заповедник, – ответил Хьюго. Он взял ручку и положил ее обратно в карман. – Нам, однако, стоит обсудить…

Прозвенел звонок, и у Альмы заколотилось сердце. Она почувствовала, что ей стало очень трудно дышать, и быстрым сдавленным голосом проговорила:

– В полночь, позади дома, в самом конце двора, на границе с лесом. Я буду ждать там.

И Альма побежала к выходу из школы.

Она надеялась, что Хьюго придет.

Глава 26

Каждую пятницу мама Альмы задавала ей один и тот же вопрос: «Есть какие-нибудь интересные планы на выходные, Альма-Лама?»

И, разумеется, каждую пятницу Альма отвечала: «Совершенно никаких».

Но сегодня, когда она забралась в машину и пристегнула ремень, у нее был заготовлен другой ответ.

– Не то чтобы есть, – сказала она, – но во вторник днем у нас будет еще одно собрание в астрономическом кружке. Лекция на тему звездной… нуклео… физики? Или типа того.

– Вау! – воскликнула мама. – Непростая тема! Ты… – она искоса глянула на Альму, – ты пойдешь?

Альма кивнула:

– Да, думаю, мне нравится астрономия. Очень нравится.

Мама расплылась в улыбке:

– Это замечательно. Правда замечательно, Альма-Лама-Динь-Дон.

Альма улыбнулась в ответ. Вот только после этого мама свернула налево, а не направо: вместо офиса они направлялись домой.

– Куда мы едем? – спросила Альма.

– Домой! – ответила мама. – Мы с папой решили сегодня поработать дома для разнообразия.

В любой другой день Альма обрадовалась бы, что ей не нужно сидеть в скучном офисе и выполнять под присмотром домашнюю работу. Но сегодня весь день она планировала, что посетит «Пятый угол», поэтому хуже этого ничего быть не могло.

Альма попыталась найти веский повод пойти в город, но ей ничего не пришло в голову. Оставалось только вывернуть шею и смотреть через заднее стекло, как башня «Пятого угла» становится все меньше и меньше, а они удаляются от нее все дальше и дальше.

Тем же вечером после ужина Альма достала квинтескоп. Вчера она почувствовала облегчение, обнаружив, что он не разбился после падения в астрономическом кружке, пусть даже там и тут появилось несколько новых потертостей. Сейчас Альма чистила конусы и стеклышки, несмотря на то, что им не нужна была повторная чистка. Она собрала составляющие воедино, а затем снова их разобрала. Собрала, разобрала. И так снова и снова, пока не научилась делать это без труда.

Занимаясь этим, Альма думала о красно-золотом свете, окутавшем ее, и о ярком свечении, оставшемся от Старлинг. Она думала о том, где сейчас может быть звезда и вернется ли она сегодня. Альма больше всего надеялась на это.

Родители уже отправлялись в спальню, когда она наконец аккуратно положила цилиндры обратно в подбитый бархатом футляр.

– Пора спать, Альма-Лама, – сказала мама.

– Сон очень важен, – добавил отец. – Помнишь, что сказал доктор?

– Помню, – ответила Альма. Она опустила крышку футляра квинтескопа и щелкнула застежкой. – Я готова.

Глава 27

А в «Пятом углу» Лавочник склонился над рабочим столом. Он отодвинул в сторону колесики и шестеренки часов, с которыми возился, и разложил перед собой бумаги, связанные с поиском: таблицы, буклеты, карты, которые в развернутом виде заняли бы всю комнату; календари, летоисчисление в которых начиналось задолго до того, как эта планета, созданная из капельки звездной пыли, вообще появилась на свет.

Большую часть этих бумаг Лавочник составил сам за свою долгую-предолгую жизнь. Но некоторые из записей были сделаны теми, кто упал раньше него, а совсем крошечную часть и вовсе написали Элементали – то есть люди.

Лавочник точно знал следующее: ему было известно, что Старлинг упала, у третьего Элементаля есть квинтескоп, а книгу и контейнеры забрали остальные трое.

Но чего Лавочник не знал, так это того, нашел ли третий Элементаль Старлинг и встретились ли эти четверо друг с другом. Начали ли они работать над тем, чтобы взрастить Свет.

Лавочник надеялся, что все так и произошло, но если бы это действительно случилось, то третий Элементаль, по его расчетам, вернулся бы сюда сегодня днем за новой информацией, за ответами.

Но никто не пришел.

Что, если он неверно понял Элементалей? Ох, подобрать идеальную четверку было непросто! Каждый должен сыграть свою роль, и все они тесно взаимосвязаны. Больше всего Лавочник переживал из-за третьего Элементаля. Что, если он в ней ошибся? Она молода, и очевидно, что ее Свет померк из-за недавних событий.

Но это не должно иметь большого значения. Еще никто не начинал поиск, преисполненным Квинтэссенции.

– Она должна оказаться избранной, – прошептал он. – Она должна идеально подойти Старлинг.

Но еще больше его смущало то, что он увидел вчера, когда, собрав квинтескоп, просканировал улицы Фор-Пойнтса в поисках Старлинг. Он обнаружил следы Квинтэссенции: золотые дорожки петляли и пересекали холмы, речки и леса. И эти следы были повсюду.

Но самой Старлинг нигде не было видно.

Разумеется, упавшие Звезды ведут себя непредсказуемо. Некоторые тут же оказываются в населенных районах, пугают Элементалей и даже иногда сжигают целые города. Другие забираются на большую высоту и прыгают снова и снова, изматывая себя отчаянными попытками вернуться домой.

А некоторые прячутся.

И Лавочник был уверен, что Старлинг именно прячется.

Обычно с помощью квинтескопа ему удавалось отыскать тех, кто скрывался. Свет Квинтэссенции можно было различить среди большинства Элементов, но, увы, квинтескопы неидеальны. Металлы, например, часто оказывались непроницаемыми. Даже в его собственном магазине в дверях, лестницах и шпиле над ним было железо, так что, несмотря на то что внутри магазин наполнили Квинтэссенцией, никто снаружи не смог бы увидеть Свет из-за железа, хоть бы и с помощью квинтескопа. И Лавочник помнил о Старлинг, которая однажды почти две недели пряталась в стальном туннеле для сточных вод. Еще чуть-чуть – и было бы уже слишком поздно.

К счастью, самого страшного не случилось. В итоге он нашел Старлинг, и его Элементали отправили Старлинг домой.

Эту Звезду Лавочник тоже найдет.

На поиски он выйдет пешком сегодня ночью.

Но времени у него осталось немного.

Голубой свет мигал, то включаясь, то выключаясь, то включаясь, то выключаясь… Лавочник изучал бумаги.

Глава 28

– Звездочка? Звездочка? Ты там?

Альма бродила по лесу позади дома. Она так устала прошлой ночью, что клевала носом в ожидании подходящего времени. Когда она, дернувшись, проснулась, то обнаружила, что комната залита лунным светом, а часы показывают.

Теперь она продиралась сквозь кусты, ощущая удары футляра квинтескопа о ногу, и звала звезду так громко, как только осмеливалась. Но не было ни пульсации, ни света – ничего.

Старлинг исчезла.

Разочарованная Альма добралась до границы двора, где были кусты и деревья без листьев, чтобы дождаться там Хьюго. Кратер никуда не делся, и она забралась внутрь и села, скрестив ноги и обеими руками сжимая футляр с квинтескопом. Ей казалось, что сидела она там очень долго. Альма ждала до тех пор, пока не убедила себя в том, что Хьюго не придет. Он наверняка считает ее глупой или сумасшедшей, а может, и то и другое.

Затем она услышала шепот:

– Альма?

Она подпрыгнула и выкарабкалась из кратера, потом пробралась сквозь кусты и обнаружила там Хьюго: его очки блестели в свете почти полной луны, тонкие волосы растрепал ветер, а на руки были надеты желтые перчатки.

– Ты пришел, – сказала Альма. – А я уж было решила, что ты передумал.

– Не был уверен, что все получится, – ответил Хьюго, – но маме неожиданно пришлось взять ночное дежурство, а отчим всегда ложится спать очень рано. Мои младшие брат и сестра – тоже. К тому же твой дом находится не очень далеко от моего. Я живу во Втором Углу. – Он поправил очки-щиток на носу. – Также сыграли роль… другие факторы.

– Мне нужно кое-что тебе показать, – произнесла Альма. – Ты глазам своим не поверишь.

Сидя в кратере, она обдумывала, как лучше всего рассказать Хьюго о Старлинг, раз уж показать ему звезду не получалось. Альма не могла просто взять и сказать это: Хьюго, скорее всего, пойдет на попятную, подняв вверх обтянутые перчатками руки.

Она решила, что кратер произведет на него впечатление. И оказалась права. Когда Хьюго увидел гладкую яму с красной землей, его прищуренные глаза за очками-щитком расширились и он пробормотал:

– Ба. Теперь я действительно понимаю, почему ты посчитала это кратером от падения метеорита.

– Разве не так? – спросила Альма. – То есть ты думаешь по-другому? По-моему, очень похоже.

Хьюго присел на корточки. Он опустил голову так низко, что практически перевернулся вверх тормашками, и повернул ее сначала в одну сторону, а затем в другую.

– Я не могу быть уверен, – сказал Хьюго несколько минут спустя. – Он крайне мал. Самый маленький кратер, о котором мне известно, в диаметре достигает метр. Здесь же не наберется и девяти.

Хьюго зачерпнул немного земли с края ямы и поднес к глазам, закрытым щитком, а затем высыпал ее обратно.

– Впрочем, кажется, здесь действительно был пожар. Возможно, если бы здесь оказалось… может быть, ты видела что-то еще? Например, большой осколок камня?

– Здесь была Старлинг, – выпалила Альма, совершенно забыв о плане.

Она быстро глянула на Хьюго, но он не смотрел на нее, и было ясно, что стоило ограничиться кратером.

Альма уже начала говорить и сомневалась, что теперь сможет остановиться. Она волновалась о Старлинг целый день и все время пыталась решить, что же ей делать. У нее так и не получилось пойти в «Пятый угол», а Старлинг до сих пор не было на месте.

Альме нужна была помощь. Возможно, Хьюго сможет что-то сделать.

Она должна рассказать ему правду.

– Я ведь говорила тебе, что с небес прямо в мой двор упала звезда, – сказала Альма. – Но это была не просто звезда или шар с газом. Я видела человека. Думаю, девочку. Во… возможно, Старлинг. Именно здесь она приземлилась две ночи назад, а затем прошлой ночью… прошлой ночью я ее увидела, и она убежала от меня в лес, а потом исчезла. Я надеялась, что звезда вернется сюда сегодня. Думаю… думаю, ей нужна моя помощь. И я посчитала, что если кто-то и знает, что делать, то это ты, потому что тебе известно все о звездах, нуклеарных штуках и элементах. Знаю, ты, должно быть, думаешь, что я сошла с ума, но это правда случилось, и мне действительно очень-очень нужно выяснить, что делать дальше.

Альма выпалила все это очень быстро. За весь монолог она набрала в грудь воздух лишь дважды. Но когда Альма закончила, Хьюго все еще изучал взглядом кратер – а не ее, – причем очень сосредоточенно.

Альма ждала, но он молчал.

– Хьюго? – наконец позвала она.

– Ты предоставила мне очень много информации, – ответил он, – и я думаю, с нашей стороны было бы разумно спрятаться где-нибудь от ветра ненадолго. Кажется, приближается гроза.

– Так ты не уйдешь? – с облегчением спросила Альма.

– Пока нет, – ответил Хьюго.

– Ты не считаешь меня сумасшедшей?

– Нет, – сказал он, – сумасшедшей не считаю. – Хьюго залез в карман своей куртки. – У меня есть вот это.

Он вынул книгу и открыл ее где-то ближе к середине на странице с иллюстрацией.

На рисунке была изображена Старлинг.

Глава 29

Они сели на крыльцо дома Альмы, укрывшись от ветра. Она затаила дыхание и почувствовала себя необычно, но в этот раз ощущение не было неприятным.

– Я нашел эту книгу возле «Пятого угла», – сказал Хьюго.

– Возле него? – переспросила Альма.

Он кивнул.

– Ее прислонили к одной из дверей. Я подумал… – Хьюго стянул сначала одну желтую перчатку, затем другую. – В обычных обстоятельствах я бы ни за что не совершил преступление. Но мне было… мне было любопытно. Я собираюсь ее вернуть.

Альма была знакома с Хьюго всего ничего, но все было понятно и так: он очень переживал из-за того, что взял книгу. Это было похоже на ситуацию с квинтескопом. Ей казалось, что прибор принадлежал ей. Возможно, Хьюго чувствовал то же самое по отношению к книге.

– Я тоже взяла телескоп в магазине, – сказала она. – Правда, Лавочник назвал его квинтескопом.

– Там есть Лавочник? – спросил Хьюго. – Я не знал, что в «Пятом угле» кто-то живет.

– Я тоже, – ответила Альма. – Но одна из дверей была открыта, и он оказался внутри. Лавочник очень, очень странный. Он велел мне спасти Старлинг, и я думаю, что это, должно быть, та звездная девочка, которую я видела. Может быть… может быть, поэтому он дал мне квинтескоп? Чтобы я увидела, как она падает, и помогла ей.

– Я все еще настроен очень скептически, – сказал Хьюго, заталкивая перчатки в карманы, – но книга подтверждает твои слова.

Он положил книгу на ступеньки между ними. На самом деле это была не совсем книга – скорее, буклет в растрескавшейся красно-коричневой кожаной, но все же мягкой обложке. Было понятно, что он очень старый. Спереди обложку пересекал заголовок, начертанный золотым: «Квинтэссенция: учебник по восстановлению Звезд для начинающих».

Альма охнула, прочитав слова.

– Восстановление звезд! Так она о…

– Она о том, как отправить звезду обратно в космос, – пояснил Хьюго, – написано самым ненаучным языком, какой я только видел.

Альма открыла книгу. Ее страницы – коричневые, выцветшие, измятые – напоминали карту в родительском офисе, а слова были написаны от руки таким витиеватым почерком, что их иногда трудно было различить. Первая страница гласила:

Высоко-высоко в небесах бесконечно сияют Звезды.

О, как они великолепны, восхитительны и полны загадок!

Но известно ли вам, душечки, что и вы созданы из той же материи, что и Звезды?

Известно ли вам, что и вы наполнены тем же Светом, той же Квинтэссенцией?

Продолжайте читать, и вы познакомитесь с этими и многими-многими другими истинами.

– В точности как на флаере, – охнула Альма. – «Вы состоите из элементов и квинтэссенции».

Хьюго перевернул страницу, но не ответил.

На ней была изображена четырехконечная звезда. В каждом ее конце нарисовали один из символов: слева был перевернутый треугольник; наверху перевернутый треугольник пересекала горизонтальная линия; внизу треугольник стоял острым концом вверх; а треугольник справа оказался таким же, как и внизу, но с горизонтальной линией. В центре звезды нарисовали круг с выходящими из него линиями, напоминающими лучи. Альма прочла:

Всем известно, что существует четыре Элемента:

Вода, Воздух, Земля и Огонь.

Но вот что я вам скажу: существует Пятый Элемент, невидимый невооруженным глазом.

Это Великий Свет Звезд.

Он есть внутри каждого Элементаля; это лучик, который

нужно взрастить в себе, и его можно создать, если соединить все четыре Элемента в их истинном воплощении.

Пятый Элемент носит название Квинтэссенции.

Эти слова проникли в самую сущность Альмы, туда, где последние два дня лучилось и брызжело то, благодаря чему она была собой. И понятие квинтэссенции больше, чем что-либо другое, походило на ее свет.

На следующей иллюстрации была изображена четырехконечная звезда, падающая с неба. На земле ее ждали четыре человеческие фигурки. В центре каждой из них был кружочек с одним из символов с предыдущей картинки, которые, как догадалась Альма, должно быть, подразумевали четыре элемента. Она прочла:

Какой бы удивительной и великолепной ни была наша Вселенная, она не идеальна.

И время от времени Звезды падают из своей небесной обители.

Такое падение способно истощить Квинтэссенцию Звезды.

Но не отчаивайтесь! Упавшую Звезду притянет к тому месту, где можно собрать Элементы.

В ослабленном состоянии звезде нужна поддержка Элементалей…

Квинтэссенция, создаваемая при соединении Элементов, может восстановить Звезду на положенном ей месте во Вселенной.

– Так элементали – это мы? – спросила Альма, изучая человеческие фигурки. – Люди, я имею в виду? И упавшим звездам нужна… нужна наша помощь?

– Насколько я понимаю, да, – ответил Хьюго.

Альма перевернула страницу, сгорая от желания узнать больше, и обнаружила изображение Старлинг. На рисунке виднелось крошечное тельце с большой головой и огромными глазами, напоминающими черные дыры. Тонкие ручки и ножки фигурки были раскинуты в стороны, а еще ее окружали линии, расходящиеся в разные стороны. В центре туловища находился кружок с расходящимися лучиками. Под картинкой было написано:

Для Старлинг падение чревато катастрофической потерей Квинтэссенции.

Поэтому, когда Старлинг прибывает на Землю, необходимо предпринять неотложные меры.

Упавшая Старлинг – это Старлинг на грани смерти.

Альма почувствовала, что ее сердце упало в пятки.

– На грани смерти, – прошептала она. – Но что же нам делать?

Хьюго снова потянулся к книге и пролистал страницы. Альма смотрела, как мимо нее проскакивает информация о воде, воздухе, земле и огне. А затем, на самой последней странице, рядом с изображением мерцающей звезды, которая теперь сияла, возвышаясь над четырьмя человеческими фигурками, Альма увидела следующие слова:

Теперь вам известна эта тайна, мои душечки.

Теперь вы знаете, как мы связаны друг с другом,

как мы нужны друг другу.

Будь ты Элементалем Воды, Воздуха, Земли или Огня,

пора отправляться на поиск.

Найди Элементы.

Взрасти Свет.

Спаси Звезды.

Глава 30

Альме показалось, что разрозненные кусочки пазла, которые вот уже два дня крутились у нее в голове, внезапно сложились в общую картину.

– Лавочник говорил то же самое! – закричала она, тыча книгой в закрытое щитком лицо Хьюго. – «Найди элементы. Взрасти свет. Спаси звезду»… Ну, он на самом деле назвал ее Старлинг. Думаю, так говорят о молодой звезде. Он сказал мне, что делать, и вот здесь написано то же самое. Мы должны отыскать элементы!

Хьюго покачал головой:

– Приношу свои извинения, но ничто из написанного здесь не имеет смысла. Это абсурд.

Альма в шоке уставилась на него:

– В смысле? Почему это абсурд? Книга очень старая. Даже древняя.

– Наука имеет свойство накапливать знания, – ответил Хьюго. – Это значит, что чем старее информация, тем она по большей части менее верна.

– А что насчет элементов, описанных в ней: земля, воздух, вода, огонь? Разве не об этом твоя лекция? Не о том, как элементы возникают в звездах?

– Тебе крайне необходимо, – ответил Хьюго, – присутствовать во вторник. Я просто обескуражен пробелами в нашей системе образования. – Он постучал по обложке книги. – Здесь говорится об алхимии – псевдонауке времен Средневековья. Земля, воздух, вода, огонь – это не те элементы, о которых говорю я. И квинтэссенция к ним тоже не относится.

– Квинтэссенция – это пятый элемент, – сказала Альма, возвращаясь к странице с символами элементов. – Видишь? Звезды наполняет так называемый великий свет – это искра, которая находится в нас, и мы можем создать ее, соединив четыре других элемента.

Хьюго поправил на носу очки-щиток. Затем спустил их вниз и снова поправил. Альме показалось, что он сбит с толку, а внутри его раздирают противоречия.

Она, наоборот, успокоилась. Потому что теперь ей стало ясно, что можно и нужно сделать.

И им надо приступить к делу как можно быстрее.

– Быть может, это и абсурд, – произнесла она, – но я так не думаю. А ты… ты так много знаешь, Хьюго. Мне бы правда пригодилась твоя помощь в поисках элементов.

Хьюго поднял камень с земли.

– Эврика! – воскликнул он, протягивая камень Альме. – Землю нашли. Четверть пути пройдена.

Альма не стала брать камень.

– Не думаю, что нам нужно именно это, – сказала она. – Этот элемент должен быть… более значительным.

– Более значительным, – повторил Хьюго.

– Истинным, – добавила Альма. – Самым настоящим, какой только можно найти. Так в книге сказано.

– Это не имеет никакого здравого научного смысла, – ответил Хьюго. – Настоящая земля? У меня нет ни одной гипотезы относительно того, из чего она может состоять и как ее отыскать.

Альма снова вернулась к изображению Старлинг и тщательно его изучила: линии, исходящие от маленькой фигурки, кружок в центре.

– Мы оба что-то видели, Хьюго, – произнесла она. – А еще у тебя есть эта книга, а у меня – квинтескоп. Слишком много совпадений. Я думаю… думаю, мы и есть элементали, которые должны спасти эту Старлинг.

Хьюго молчал. Он не говорил ничего очень-очень долго. К этому моменту Альма уже поняла, что нужно просто дать ему время: Хьюго должен подумать, переварить информацию и понять, что он хочет сказать. Поэтому она просто ждала.

– Ты правда так думаешь? – наконец спросил Хьюго. – Ты и в самом деле считаешь, что звезда, отвергая законы физики, упала с неба? И превратилась в ребенка? И теперь ей нужна псевдонаучная помощь, чтобы вернуться в открытый космос?

– Да, – ответила Альма. – Именно так я и думаю.

Хьюго снова замолчал. Затем продолжил:

– Я согласен с тем, что с этим инцидентом связано очень много совпадений, и это крайне необычно. Я не говорю, что все здесь правда! Но учитывая, что научное знание предполагает наличие открытого всему новому духа исследования, полагаю, я могу изучить гипотезу, изложенную в данной книге.

Альма не смогла сдержать улыбку. Пусть Хьюго и не полностью убедился в правдивости ее слов, но он все же поверил ей и согласился помочь. О большем она и не просила.

Они найдут элементы и создадут квинтэссенцию, этот великий свет. А потом спасут Старлинг.

– Ты об этом не пожалеешь, Хьюго, – сказала она. – Никто из нас не пожалеет. Я чувствую.

Глава 31

Прежде чем Хьюго ушел домой, они договорились встретиться на следующий день у «Пятого угла».

– Лавочник знает, что делать, – заверила Альма Хьюго.

– Возможно, – сказал он, – но я также проведу свое исследование. – По его голосу было понятно, что он рад такой перспективе.

Так как это была суббота, Альма могла поспать подольше и не стала упускать такую возможность. Когда она спустилась в гостиную, было уже почти одиннадцать. Родители уже были там и занимались «легкой работой», которую всегда брали домой на выходные.

– Я подумываю сходить в город, – сказала им Альма.

На днях она объявила, что пойдет прогуляться, и родители тогда изумились и обеспокоились. Теперь же они опять удивились, но им явно понравилась эта идея.

– А ты внезапно стала очень общительной! – сказала мама.

– Да, это точно, – согласился папа. – Что собираешься делать в городе?

– Мне нужно кое с кем встретиться в… библиотеке, – ответила Альма. – С партнером по проекту. Это работа в астрономическом кружке.

– Альма-Лама-Динь-Дон! – мама вскочила с того места, где сидела. Кофе расплескивался через края чашки, которую она держала, но, похоже, мама ничего не заметила. – Это просто фантастика! Я права?

– Думаю, будет весело, – ответила Альма с легкой улыбкой. – Я имею в виду в плане учебы.

Она чувствовала себя виноватой из-за того, что лжет, но может, в итоге это окажется правдой. Возможно, после «Пятого угла» они и правда пойдут в библиотеку. Или по крайней мере Хьюго пойдет. Альма может подождать снаружи.

Она отправилась в город после обеда. С тех пор как они переехали в Фор-Пойнтс, Альма ни разу не садилась на свой велосипед, хотя в Олд-Хэвене она с него не слезала. Сегодня Альма что было сил жала на педали. Ветер – все еще холодный и сильный – гулял в ее волосах, и хотя вдалеке раздавались раскаты грома, солнечный свет бил в глаза и согревал. Она поднялась на холм, и перед ней раскинулся центр города, где возвышался «Пятый угол». Он напоминал ей волшебную палочку или стрелу, направленную в небо.

Впервые за все время Альме не терпелось узнать, что же уготовил ей Фор-Пойнтс.

Глава 32

Хьюго ждал у южной двери «Пятого угла». Он приветственно поднял руку в желтой перчатке, и Альма остановилась.

– Приветствую, Альма, – сказал он.

– Привет, Хьюго, – ответила она, пристегнула велик к столбу и подошла к двери, возле которой он стоял. – Лавочник скажет, что нам делать дальше, – произнесла Альма. – Он знает, как достать элементы.

Затем она постучала в южную дверь.

Никто не ответил, так что Альма постучала еще раз. И еще раз. И еще.

Через пять минут ее кулаки покраснели и стали саднить, а все четыре двери так и остались запертыми на ключ.

– Его нет на месте, – заметил Хьюго.

Прижимая нос к витрине магазина, Альма почувствовала, что вот-вот заплачет. Она прикрылась щитком из рук, чтобы не отсвечивало, но тем не менее ничего не смогла разглядеть внутри. Не было даже голубого света. Альма вспомнила слова Лавочника: он ведь сказал, что будет то там, то тут. Возможно, сегодня он был где-то «там».

– Придем в другой раз, – сказала она, в последний раз постучав в каждую дверь. – Будем приходить, пока не застанем его на месте.

– То есть, здесь нам больше делать нечего? – спросил Хьюго. – Если это так, думаю, наша следующая остановка – универмаг. Мне понадобятся некоторые материалы.

Это не входило в их планы.

– Материалы? – спросила Альма. – Какие, например?

– У меня было мало времени, чтобы исследовать вопрос, – признался Хьюго, – но, думаю, я смогу найти некоторые потенциально необходимые предметы в универмаге. Давай приступать.

Альма шла за Хьюго по улице, ведущей на восток. Ее живот скрутило узлом, а дышать стало тяжело уже на подходе к универмагу, который представлял собой огромное красное, похожее на склад здание. На входе была большая, тяжелая, широкая дверь, открытая настежь. Хорошо, что она не заперта, подумала Альма: если ей станет плохо, то она сможет быстро выйти на улицу. Через дверь она увидела, что магазин хорошо освещен; в нем были высокие потолки и широкие проходы между рядами. И внутри оказалось не очень много людей.

Возможно, у нее получится. Может быть, Альма сможет войти в магазин. Внутри нее все еще светился тот огонек, тот крошечный лучик, благодаря которому она была собой. И Альма пришла сюда не просто так. Она хотела помочь Старлинг.

Но на входе в магазин Альма остановилась.

– Я подожду тебя здесь, – предложила она Хьюго, который выбирал корзину для покупок. – Буду следить за «Пятым углом», если вдруг Лавочник вернется.

Хьюго взглянул на нее, слегка нахмурившись, а затем пожал плечами:

– Как хочешь. Одному мне будет проще. Но я думал, ты хочешь найти элементы.

– Хочу, – голос Альмы был высоким и сдавленным. – Хочу, но…

Ее прервал радостный крик: «Папочка, это Хьюго!»

В центре магазина находилась касса. За ней стоял мужчина с темными волосами, подстриженными под ежик, и очень смуглой кожей, а с каждой его руки свисало по ребенку. Дети были маленькие, им было около трех лет, и они оба истерично смеялись. Мужчина попытался освободить руку, чтобы помахать, но в итоге ограничился тем, что пожал плечами и улыбнулся, так как орущие дети отказались его отпустить.

– Это мой приемный отец Маркус, – сказал Хьюго. Его голос стал еще больше похож на робота, чем обычно. Он поднял все еще обтянутую перчаткой руку в приветственном жесте, но махать ею не стал. – Он владелец этого магазина. А это мои брат и сестра. Они близнецы, и их зовут Лекси и Исаак. Когда у мамы на выходные выпадает ночное дежурство, они приходят сюда, чтобы дать ей выспаться. – Хьюго вздохнул. – Обычно я тоже остаюсь дома. Там так тихо и спокойно.

– Мне жаль, что на этот раз у тебя ничего не получилось, – произнесла Альма. – Я много времени провожу дома или в офисе родителей. А вот на улицу… выхожу редко.

Хьюго поднял выбранную корзину.

– Я скоро вернусь, – сказал он.

От двери Альма наблюдала, как он методично продвигается вдоль стеллажей магазина. Хьюго шел по проходам, тщательно изучая каждую полку. Когда он наконец вернулся, Альму удивило, что в корзине было всего две вещи: таблетки для очистки воды и набор для полировки камня.

– Проблема с таблетками заключается в том, что они обогащают воду йодом или хлором, но она не будет полностью чистой, – пояснил Хьюго, держа упаковку в руках. – Полагаю, благодаря набору для полировки камни станут симпатичнее. Но не… не…

– Их уже нельзя будет назвать землей, – закончила за него Альма. – Во всяком случае, истинной.

– Как я уже говорил, мне неизвестно, что на самом деле значит «истинная земля», – отозвался он, – но вряд ли она должна быть гладкой и блестящей.

Альма пыталась найти способ спасти положение. Нужно было придумать какую-то идею – абсолютно любую, – которая поможет Хьюго.

– А если использовать ветряную мельницу? Возможно, она поможет нам найти ветер.

Хьюго моргнул, его глаза за очками-щитком прищурились, и в них можно было увидеть теплый карий оттенок.

– Это возможно, – сказал он. – Но обычно ветряные мельницы используют, чтобы превратить воздух в энергию. Сам ветер – это лишь средство достижения цели. Занимательный факт: мельницы придумал Герон Александрийский, изобретатель и математик, который жил в первом веке нашей эры. Он использовал энергию ветра, чтобы привести в действие орга́н. Также этот ученый изобрел паровой двигатель. И торговые автоматы.

– Правда? – Альме было неуютно находиться рядом с магазином, и она чувствовала разочарование: они ведь до сих пор так и не знают, как найти элементы. Несмотря на это, Альма засмеялась.

Хьюго, казалось, удивился, и Альма в какой-то момент забеспокоилась: он, вероятно, не собирался ее развлекать. Затем Хьюго улыбнулся ей в ответ.

– Правда, – ответил он.

– Хорошо, значит, не будем искать никакие мельницы. А как насчет воронки? Типа большого конуса, который бы захватывал воздух и направлял его… в бутылку или что-то вроде?

Хьюго поправил очки:

– Я понимаю, о чем ты говоришь. В некоторых ветрогенераторах используются воронки. Но как только воздух закупорить, он будет отрезан от того, что приводит его в движение, – от сил, создающих ветер. Останется обычный воздух в бутылке. И как быть с огнем? Я понятия не имею, как его добывать. Может, взять кремень? Или использовать громоотвод? – Хьюго удрученно покачал головой. – Нет. Все это не подходит.

В итоге Хьюго сам отговорил себя от покупок. Ожидая, пока он вернет корзину на место, Альма почувствовала сильную слабость и досаду. Лавочника в «Пятом углу» не оказалось, а теперь они и из универмага ушли ни с чем.

Но потом Хьюго сказал:

– Мы должны хорошенько подумать. И мне придется более серьезно изучить вопрос.

После этого ей стало немного лучше.

Они не сдаются.

Это еще только начало.

Глава 33

Альма и Хьюго отвязывали велосипеды, которые оставили у «Пятого угла», когда услышали множество приближавшихся к ним голосов.

И где-то среди этого шума Альма различила голос, который показался ей знакомым.

Она обернулась и увидела компанию девочек, шагающих вдоль улицы. Они были одеты в яркие вещи, сверкали белыми зубами, когда улыбались или смеялись, а от их блестящих, отполированных аксессуаров отражался солнечный свет. И вместе с ними, прямо в центре группы, шла Ширин: она идеально вписывалась в эту компанию.

Альма быстро отвела взгляд и снова уставилась на велосипедный замок. Ширин понравилась ей в тот самый миг, когда они впервые встретились, но Альма не хотела, чтобы та знала об их с Хьюго планах. Это было странно. И даже эксцентрично. Альма и так уже разговаривала сама с собой, носила перья в волосах и выбегала из класса каждый божий день. Ей точно не хотелось добавлять еще одну странность в свое и без того необычное поведение.

Мальчику в очках-щитке, читающему лекции по астрофизике и имеющему в лексиконе слова типа «ба», тоже не стоило бы вести себя еще более странно. Но Хьюго, похоже, понятия об этом не имел.

– Приветствую, Ширин, – сказал он.

– О! Привет, Хьюго! Привет, Альма!

Все до единой девочки захихикали.

Альма подняла глаза. Ширин улыбалась, но как-то вымученно, словно хотела избежать общения с Альмой и Хьюго. По крайней мере, возникало такое впечатление.

– Привет, – промямлила Альма.

– Чем это вы двое занимаетесь? – спросила Ширин.

– Нич… – начала Альма, но Хьюго опередил ее с ответом:

– Мы подбираем материалы, которые помогут нам воссоздать четыре алхимических элемента в их истинной форме. Нужно проверить одну гипотезу, основанную на псевдонаучной книге, которую я нашел.

Когда девочки из компании Ширин снова захихикали, Альме почудилось, что кто-то задул последнюю свечку, горящую в ней.

– И что это значит? – спросила одна из них.

– Ага, – поддакнула другая. – Псевдо-чего?

Вымученная улыбка окончательно сползла с лица Ширин, и теперь она смотрела на них очень удивленно, широко раскрыв глаза.

– Вы собираете элементы? – спросила она. – Такие, как воздух, вода, земля? Эти, да?

– Да, – подтвердил Хьюго. – Классические элементы – не химические.

Остальные девочки уже уплыли дальше и, разделившись на группки по две-три, шли по улице в направлении кофейни «Сладкая парочка». Альма не преминула заметить, что ни одна из них не стала ждать Ширин, которая, дергая себя за косы, медленно шла к ним с Хьюго.

– Так вы… э-э… знаете, как добыть истинные элементы? – спросила она почти шепотом. – Или как их хранить? Как вы собираетесь закупорить воздух в банке? Вы просили кого-нибудь о помощи… например миссис Брису или мистера Ньютона из школьной библиотеки? А может, вы узнавали что-то у своих родителей или кого-нибудь еще? Какой у вас план?

Альма понятия не имела, почему Ширин так это интересует, но она была против того, чтобы Хьюго ответил ей на вопросы. Было плохо уже то, что Ширин знала об элементах, и Альме не хотелось, чтобы ей рассказали еще и о Старлинг.

– Мы пока не уверены, что нужно делать, – быстро ответила Альма. – Идеи пока в разработке.

– Процесс создания элементов в их истинной форме несколько сбивает с толку, – объяснил Хьюго. – И как ты справедливо заметила, их хранение представляет собой еще одну потенциальную проблему.

Ширин многозначительно закивала.

– Да, да! Это большая проблема. Вам, возможно, понадобится какое-то особое специализированное оборудование, – она на секунду замолчала и осмотрелась вокруг. Казалось, Ширин только сейчас заметила, что подруг больше нет рядом. – О, – произнесла она, затем выпрямилась, отпустила косы и заговорила обычным голосом: – Ну, у меня есть для вас несколько идей. И некоторые вещи, которые вам могут понадобиться.

– Нам не… – начала Альма.

– Мы встречаемся в полночь, – перебил ее Хьюго. – Под покровом ночи. Это совершенно секретно.

Ширин усмехнулась:

– Меня устраивает! Где?

– На заднем дворе у Альмы, – ответил Хьюго.

– Я живу в районе Четвертого Угла, – сказала Ширин. – А ты где? Сейчас я запишу на руке.

Она бросила крошечную, расшитую блестками сумочку, которую носила с собой, на землю и закопалась в нее на минуту, а затем вытащила ручку с цветочком на конце. Альма пробурчала свой адрес, и Ширин записала его поперек ладошки чернилами цвета фуксии.

– Встретимся там ночью, – предложила она, подхватывая сумку. – Поверьте, вам понадобится то, что у меня есть.

– Ладно, – отозвалась Альма. – Разумеется. До вечера. А что у тебя есть, кстати?

Но Ширин уже ушла на поиски компании веселых, радостных и красивых девчонок, которые бросили ее одну.

Часть 5
Вода

Глава 34

Когда в полночь Альма вышла во двор с квинтескопом в руках, Хьюго и Ширин уже были на месте. Ширин сидела посреди кратера, скрестив ноги; рядом с ней лежал блестящий школьный рюкзак, а на коленях она держала открытую книгу «Квинтэссенция: учебник по восстановлению Звезд для начинающих». Хьюго лежал рядом. Он снял варежки и держал в руках крошечные обугленные камешки, поднеся их к своим закрытым очками-щитком глазам и изучая один за другим.

– Это невероятно! – обратилась Ширин к Альме, подняв книгу в воздух. – Ты читала ее? В ней говорится о потрясаюших вещах.

– Я прочла кое-что, – сказала Альма. Она залезла в кратер, где было не так ветрено, и села рядом с ними.

– А эта штука, – продолжила Ширин. Она развела руками, как бы охватывая ими всю яму. – Я так понимаю, именно сюда упал метеор или что это было?

Прежде чем Альма успела ответить, Хьюго сообщил:

– Альма считает, что это была звезда, – он взял книгу из рук Ширин, пролистал страницы и нашел иллюстрацию Старлинг с большими глазами. – Такая же, как здесь. Она думает, что мы – элементали и должны собрать истинную воду, воздух, землю и огонь, чтобы создать квинтэссенцию и отправить звезду обратно домой.

Прежде чем снова взглянуть на Альму, Ширин долго изучала рисунок. Когда же она взглянула на Альму из-под удивленно поднятых бровей, та почувствовала, как у нее сжимается горло.

– Так сказано в книге, – быстро проговорила она. – И я думаю, что видела Старлинг. То есть… я ее правда видела. – Она с трудом сглотнула в ожидании, что Ширин рассмеется и уйдет.

Но вместо этого та закричала:

– О боже! Теперь мне все ясно!

– Ш-ш-ш! – шикнула на нее Альма, оборачиваясь в сторону дома. – В смысле?

– Да, что тебе ясно? – спросил Хьюго.

– Сейчас покажу, – сказала Ширин уже чуть тише.

Она расстегнула рюкзак и вынула оттуда три небольших контейнера.

Все они были выполнены из какого-то прозрачного материала, похожего на стекло. Первый оказался высоким и остроугольным, как вытянутая пирамида, голубоватого оттенка и с инкрустированным перевернутым треугольником из белого металла, который переливался всеми цветами радуги, в зависимости от того, как преломлялся лунный свет. Второй – невысокий и квадратный, коричневатого цвета, с таким же перевернутым треугольником, но из ржавого металла: его пересекала горизонтальная линия. Последний контейнер был более матовым, чем остальные, цвета грозового облака с серебристой инкрустацией в виде треугольника: поперек него тоже шла горизонтальная линия. Внутри этого контейнера – изогнутого и заостренного кверху – находилась крошечная белая ветряная мельница.

– Ба! – пробормотал Хьюго. – Из чего они сделаны?

Он взял первый предмет и посмотрел на него в свете луны. Ее лучи светили сквозь контейнер, оставляя голубые всполохи на лице Хьюго. – Я никогда не видел такого материала. Он похож на стекло, но и на металл. Может, это какой-то акрил? Нет, слишком легкий для него.

– Это же символы из книги! – воскликнула Альма.

Она взяла третий контейнер – тот, внутри которого была ветряная мельница. Лопасти при движении прокрутились.

– Я нарисовала их и показала маме, – сказала Ширин, – потому что ей известно многое… я имею в виду, она знает массу всяких вещей из мира науки. Так я и узнала, что это символы элементов.

– Думаете, они нужны для того, чтобы хранить в них элементы? – спросила Альма.

– Возможно, – ответил Хьюго. Теперь он в качестве эксперимента постукивал по бокам второго контейнера. – Но кто их сделал? Где ты их раздобыла, Ширин?

– Я… нашла их…

– Где? – с нажимом спросил Хьюго. – Я бы хотел связаться с производителем.

Ширин на секунду замолчала, а затем выпалила:

– «Пятый угол»! Они были снаружи магазина. Просто лежали рядом с одной из дверей, когда я шла домой в прошлую субботу. Сначала их там не было: я знаю это, потому что всегда заглядываю в витрины. А потом эти контейнеры просто появились. Мне показалось… знаю, это звучит странно, но мне показалось, что они предназначены именно мне. Я собиралась вернуть их, но потом нашла флаер в учебнике по естественным наукам, а у вас двоих оказалось вот это.

Она потрясла книгой.

– А еще у Альмы есть телескоп, – сказал Хьюго.

– Квинтескоп, – поправила она и протянула футляр Ширин. – Он тоже из «Пятого угла». Я так и не успела показать вам его в астрономическом кружке. Хотите посмотреть?

Ширин взяла деревянный футляр из рук Альмы и открыла его.

– Ого, он просто великолепен, – произнесла она, дотрагиваясь до конусов. – Хотела бы я увидеть Старлинг, как ты! Хотя готова поклясться, что ей было очень грустно. Вы можете себе представить? Вот ты висишь там, вместе со своими звездными друзьями, вся такая светящаяся, и вдруг – бам! Падаешь с неба!

Услышав это, Альма пожалела, что не включила Ширин в команду с самого начала. Она слишком переживала из-за того, что та о ней подумает, но теперь ей представлялось, что Ширин, у которой к тому же оказались контейнеры, было суждено присоединиться к ним.

– Прошлой ночью звезда тоже была здесь, – сказала Альма. – Она лежала в кратере, но я… я ее напугала. Случайно. Теперь неизвестно, где она.

Ширин решительно захлопнула футляр и вскочила на ноги.

– Тогда найдем ее и элементы, – сказала она. – После того, как я это прочитала, мне кажется, я знаю, с чего начать!

Хьюго до сих пор просто слушал, не проронив ни звука. Хотелось бы Альме уметь так легко убеждать его.

– Куда именно ты предлагаешь пойти? – спросил он.

– Да, куда? – подхватила Альма.

Ширин забрала у Хьюго остроугольный контейнер и подняла его к небу, залитому светом звезд. Цветная инкрустация засияла, блестя и переливаясь.

– К истинной воде! – воскликнула она.

Глава 35

Прежде чем уйти, Альма прочитала страничку, посвященную воде. Рядом с изображением перевернутого треугольника – символа воды – было написано следующее:

Вода, Вода, источник жизни.

Вода пузырится, течет и освежает.

Если зайдешь поглубже, узнаешь ее истинную природу.

И разве Элементали Воды не обладают теми же качествами?

Пусть временами они тщеславны и непостоянны,

разве они не склонны к авантюрам и не активны, не напористы и не энергичны?

Разве они не утоляют жажду измученных и не вдохновляют тех, кто подавлен?

Прочтя эти строчки, Альма подумала: вполне естественно, что именно Ширин ведет их к первому элементу. Помимо того, что она была решительной и явно не лезла за словом в карман, Ширин также оказалась напористой и энергичной. И вот они посреди ночи едут за ней в сторону Четвертого Угла.

Альма еще никогда не выходила на улицу так поздно, не крутила педали вдоль дорог, с которых исчезли все люди и машины. Вместо этого ее окружали только звуки ветра. Это внушало тревогу, но, с другой стороны, бодрило и наполняло энергией, будто Ширин поделилась с ней своей тягой к приключениям.

– Я живу вон там, – сказала она.

По мнению Альмы, Ширин произнесла это слишком громко, особенно если учитывать поздний час и тот факт, что родители не разрешали им ехать в эту экспедицию. Девочка указывала на славный викторианский дом с террасой вокруг него и круглой башней – именно такой, о которой всегда мечтала Альма.

– Но нам нужно чуть дальше на запад. Мы с сестрой раньше часто туда ходили, пока она не перешла в старшие классы и не стала слишком крутой для этого. Уф.

– Я здесь никогда не была, – ответила Альма. – Но, если честно, я особо и не гуляла по Фор-Пойнтсу.

В конце одной из улиц ряд домов обрывался. Впереди были только деревья. Это был заповедник – тот же самый, что и позади дома Альмы в Третьем Углу. Вот только здесь, на западе, тонкая лесная полоса расширялась и становилась настоящим лесом. Альма понятия не имела, насколько далеко простирается заповедник: на карте родителей он доходил до самого края измятой коричневой бумаги.

– Нам придется оставить велики здесь, – Ширин слезла со своего велосипеда и положила его на землю.

– Мы пойдем в лес? – спросил Хьюго, останавливаясь в нерешительности. – Думаете, это разумно в такой час?

– Там есть тропинка! – нетерпеливо сказала Ширин. – Я же говорила, что раньше постоянно приходила сюда.

Хьюго нахмурился, глядя на нее. Он не стал слезать с велика.

Альма задрожала от предвкушения при мысли о том, что ей предстоит бродить по лесу после полуночи, но страха она не испытывала. После переезда в Фор-Пойнтс Альма все время сидела в четырех стенах, боясь того, что может произойти, если она осмелится выйти. Но до переезда, еще в Олд-Хэвене, именно на улице она чувствовала себя по-настоящему самой собой. Ей было интересно увидеть леса Фор-Пойнтса.

– Пошли, Хьюго, – сказала она, спрыгивая с велика и вытаскивая из корзины квинтескоп, полностью собранный, но без штатива с ножками. – Мы должны найти элементы, помнишь? К тому же заодно можем поискать и Старлинг. Возможно, звезда прячется в этих лесах.

Хьюго глубоко вздохнул, но тоже слез с велика.

– Это просто абсурд, – пробормотал он.

Вначале дорожка была широкой, и идти по ней было просто, поэтому все трое шагали рядом. Но чем дальше вглубь они заходили, тем более узкой и заросшей она становилась. Вскоре ребята уже шли друг за другом гуськом.

Время от времени Альма останавливалась, чтобы посмотреть в квинтескоп и проверить, нет ли следов света на деревьях. Впрочем, делать это на ходу было непросто, особенно учитывая, что Ширин то и дело спотыкалась о корни и распластывалась по земле прямо перед ней.

– Уф, я такая неуклюжая, – произнесла она, отряхиваясь после своего третьего падения. – Это из-за того, что я слишком быстро двигаюсь. Моя сестра все время прикалывается надо мной из-за этого. Точнее, все прикалываются. Но я ничего не могу с этим поделать. Ну да ладно, это так волнительно! Мы помогаем звезде! Как только я прочла про воду, в моей голове возникло это место. Вы поймете почему.

Они уходили все глубже и глубже в лес. Ширин постоянно говорила, но Альма слушала ее лишь вполуха. А на тот голос, что звучал у нее в голове последние три месяца, она и вовсе не обращала внимания.

Вместо этого Альма прислушивалась к звукам леса: шорох сухих листьев, которые все еще держались на деревьях; ветер, шуршащий в ветвях; настороженное уханье совы; отдаленные раскаты грома. И еще один звук, который становился все громче с каждым шагом. Он походил то на журчание, то на шорох, то на какую-то ритмичную колыбельную. Дорожка вела их мимо речной березы, ее отслаивающаяся белая кора в лунном свете напоминала повязки мумии.

А по другую сторону дерева была она – та, что пела колыбельную.

– Это Бухта Четвертого Угла! – воскликнула Ширин, вскинув руки вверх. – Она великолепна, правда?

Так и было. Возле берега реки деревья редели, пропуская свет луны и звезд. Яркие отсветы танцевали в текучем потоке воды, как светлячки, феи или блестящие сгустки звездной пыли. Альма внезапно почувствовала непреодолимое желание войти в воду, ощутить ее пальцами ног. Любимым местом Альмы в Олд-Хэвене был ручей, протекавший мимо их заднего двора. Летом она собирала там камни для своей коллекции, а зимой, когда он покрывался блестящим льдом, Альма каталась по нему.

Она понимала, почему Ширин привела их сюда.

Это была вода. Истинная вода. В этом Альма была уверена.

– Я наберу воду в банку, – сказала Ширин.

Она вынула контейнер из рюкзака, опустилась на колени у ручья, откупорила сосуд и опустила его под воду. А затем вынула обратно.

– Пусто, – обескураженно проговорила она.

Ширин подняла контейнер, и Альма увидела, что внутри ничего не было. Ни капельки.

– Позволь помочь, – сказал Хьюго, осторожно пробираясь по камням ближе к Ширин. – Быть может, говорить так социально неприемлемо, но ты не производишь впечатление педантичного человека или одаренного механика.

Ширин сморщила носик, но передала емкость Хьюго.

Подержав контейнер под водой пару секунд, Хьюго вытащил его, но тот все еще был пуст.

– Должно быть, что-то блокирует отверстие, – предположил Хьюго, заглядывая в маленькую дырочку сверху.

– Да что вы говорите, мистер Одаренный Механик, – съязвила Ширин.

Пока Хьюго и Ширин снова и снова пытались набрать воды, Альма исследовала ручей. Она думала о том, что было сказано в книге, и о том, что вода, казалось, нарочно течет поверх контейнера, словно отказываясь заполнять его.

– Может быть, – сказала Альма после очередной неудачной попытки, – эта вода недостаточно истинная или недостаточно чистая. А может, дело в чем-то другом?

– Здесь очень чистая вода! – возразила Ширин. – Бухта питается от родника.

– Что это значит? – спросила Альма.

– Это значит, что бухта не является частью другого водоема, такого, как озеро или река, – сказал Хьюго, снова опуская емкость под воду. – Она начинается в аквифере, под землей.

– О! – Альме вдруг все стало ясно, – тогда пойдемте туда.

– Куда? – спросила Ширин.

– К роднику, к началу бухты. Помните, что сказано в книге? «Если зайдешь поглубже, узнаешь ее истинную природу».

– Ты хочешь еще глубже зайти в лес? – неуверенно спросил Хьюго. Он снова вынул контейнер из воды. Пусто.

– Мы должны, – ответила Альма. – Не так ли? Ради Старлинг!

– Да! Да! – Ширин вскочила с камня у ручья, на котором сидела, и потеряла равновесие. Она начала неуклюже падать прямо в объятия многорукой безлистой плакучей ивы, и так бы и случилось, если бы Альма не поймала ее за руку и не помогла восстановить равновесие.

– Ради Старлинг, – запыхавшимся голосом согласилась Ширин. Она улыбнулась Альме, и Альма почувствовала, что улыбается в ответ.

Глава 36

Они шли вдоль ручья. Ширин шагала впереди, так шумно пробираясь через кустарник и топая по камням, что Альма заволновалась, не живет ли кто-то поблизости. Ширин не была создана для тайных экспедиций.

Вскоре все устали. Хьюго плелся позади, и даже Ширин почти перестала болтать. Чем дальше они заходили в лес, тем сильнее волновалась Альма. Сколько еще им идти? Время было позднее – или, скорее, раннее. Скоро им придется поворачивать назад. Что, если до родника еще километры и километры пути? Или, что хуже, вдруг они найдут источник ручья, но и там вода откажется наливаться в контейнер?

Она пыталась сосредоточиться на прохладном воздухе, заполняющем ее легкие; смотрела на луну, которая подглядывала за ними сквозь ветви деревьев; прислушивалась к низкому бормотанию грома вдалеке. Альма всегда любила этот звук. Но с каждым шагом деревья становились все реже и реже, а мысли в голове звучали все громче и громче.

Затем Альма ненадолго остановилась, чтобы взглянуть в квинтескоп, и впервые за всю ночь увидела золотые следы.

– Старлинг была здесь! – воскликнула она.

Без квинтескопа ничего не было видно, кроме, как теперь заметила Альма, нескольких подпалин на стволах деревьев. Но когда Ширин и Хьюго по очереди посмотрели через окуляр, Ширин заохала и заахала, а Хьюго пробормотал «ба».

– Когда я случайно вспугнула Старлинг, – сказала им Альма, – звезда оставила следы этого вещества в лесу позади моего дома.

– Почему их можно видеть только в квинтескоп? – задалась вопросом Ширин.

– Если позволите, я выдвину крайне ненаучную гипотезу, – произнес Хьюго. – Думаю, эта субстанция является квинтэссенцией, невидимой, как утверждает книга, невооруженным глазом. Квинтескоп позволяет ее заметить.

Альма поразилась тому, как легко Хьюго удалось все понять, и ей стало стыдно, что она сама не додумалась до этого.

– Должно быть, ты прав, – произнесла она. – Лавочник – он говорил, что квинтескоп показывает «истинные вещи». Может быть, он сможет показать и истинную воду?

– Возможно, – согласился Хьюго.

– Здесь повсюду квинтэссенция! – Ширин чуть было не снесла Хьюго голову квинтескопом, когда поворачивала его. – Может, она что-то искала?

Альма их тоже видела – беспорядочные следы, заворачивающиеся кругами, – но она толковала их иначе. Беспорядочная, словно выбранная наугад траектория напомнила ей кое о чем другом.

Иногда, когда Альма чувствовала, что ей вот-вот станет нехорошо, она убегала: из классов, из столовой, от своего школьного шкафчика. И она бежала, пока не находила место, где могла почувствовать себя в безопасности и уединиться: чаще всего это оказывалась кабинка в туалете или пустая классная комната. Альма подумала, что, возможно, звезда тоже убегала, ослепленная страхом, в отчаянных попытках найти безопасное место.

Ее мысли прервал пронзительный крик Ширин, которая сунула квинтескоп в руки Хьюго и на всей скорости понеслась по направлению к ручью.

– У нас получилось! – закричала она. – Мы дошли!

Альма и Хьюго заторопились присоединиться к ней и секунду спустя поняли, что она имеет в виду.

Поток перед ними расширялся. Это был уже не тонкий ручеек, а целый пруд. Вода в нем полностью поглощала лунный свет и отражала его, словно прожектор. Ручей брал начало в этом пруду, и Альма видела, как поток пузырится.

Не было никаких сомнений в том, что это был его исток.

– Я пойду наберу воду, – сказала Ширин, вытаскивая контейнер.

Прежде чем она успела погрузить его в воду, Хьюго схватил ее за руку.

– Прекратить действия! – громко закричал он. Альма ни разу не слышала, чтобы Хьюго так повышал голос. – У меня нет научного объяснения тому, что здесь происходит, но, если мы намерены продолжить исследования, я бы хотел начать с указания на то, что это место, по всей видимости, является термальным источником. Видите пар? Термальные источники нагреваются от земной коры.

– Но это же прекрасно, – сказала Альма. – Если он берет начало глубоко под землей, значит, вода в нем точно истинная!

– Прекрасно, – согласился Хьюго, – если исключить тот факт, что вода в источнике может оказаться очень горячей. Возможно, она даже будет кипеть. Это представляет собой серьезное препятствие для нашего поиска.

Альма недолго изучала воду, а затем скинула туфлю.

– Кажется, у меня есть идея.

– Если ты решила опустить ногу в воду, я бы не советовал этого делать! – воскликнул Хьюго.

– Хьюго! – сказала Ширин. – Боже мой. Да успокойся же.

– Не переживай, – уверила его Альма. – Я не буду опускать ногу в воду.

Она стянула носок, затем надела его на конец самой длинной палки, которую только смогла найти. Наклонившись над водой как можно дальше, Альма окунула в нее носок, затем притянула его обратно к себе и аккуратно потыкала пальцем.

– Он теплый, – произнесла она, – но не горячий.

– Я бы посоветовал провести дополнительные проверки, – предложил Хьюго, но Ширин уже скидывала с себя пальто, обувь и носки. Она нырнула в воду.

– Все в порядке, Хьюго! Видишь? – Ширин подняла одну ногу над водой. – Я не сварилась вкрутую. И даже в мешочек. Давайте, вы двое. Здесь классно! И смотрите!

Она подняла над водой небольшой продолговатый контейнер, который был наполнен водой и заткнут пробкой.

– Похоже, отверстие не было заблокировано, – сказала она. – Используй квинтескоп, Хьюго. Может, ты сможешь увидеть, действительно ли это истинная вода!

Хьюго нехотя прижал окуляр квинтескопа к своим очкам и направил его в сторону контейнера с водой. Он долго молча смотрел в него, а затем передал квинтескоп Альме.

– Эврика, – пробормотал он, тряся головой и отказываясь верить в то, что увидел.

Когда Альма взглянула в квинтескоп, ей показалось, что кто-то нажал выключатель. Вода, пузырившаяся у берега, излучала переливающиеся и сияющие потоки света.

А вот в контейнере она была похожа на жидкую радугу, сверкающую и искрящуюся в свете звезд. Даже Ширин, державшая его, казалось, светилась.

И Альма почувствовала, что сама она тоже светится изнутри.

– Мы нашли первый элемент, – сказала она, – воду.

Глава 37

Какое-то время они по очереди смотрели через квинтескоп на перламутрово-белую воду в контейнере. Потом ребята зашли в речку и стали рассматривать такую же воду, текущую из источника.

Но уже через десять минут, вместо того чтобы наблюдать и ходить вброд, они начали плавать. Все трое были в воде, прямо в одежде.

Альма не знала, в чем причина: было ли это влияние Ширин или желание совершить что-то безрассудное, продиктованное тем, что она посреди ночи была не дома. Впрочем, быть может, все происходило из-за этого места и его волшебства, наполняющего источник бухты. Но, плавая в воде, ощущая, как ее окутывает поднимающийся от источника пар, и глядя на горящие в небесах звезды, Альма почувствовала, что она на своем месте.

– Какая прекрасная ночь, – сказала Ширин. Она плавала в лучах лунного света и была похожа на русалку или на звезду, упавшую с неба. По крайней мере, Альме так казалось. И пусть она сама не была похожа на них внешне, но внутри чувствовала себя именно так. – Я так рада, что нашла эти контейнеры и спросила у мамы про символы. Она ученый вообще-то. Работает в лаборатории Третьего Угла. Представляете?

– Твоя мама? – спросил Хьюго. Он посмотрел на Ширин через запотевший от пара щиток. – Правда? Не думал, что на твоем семейном древе имеются ученые.

– Ну, вообще-то, имеются, – ответила Ширин, плескаясь в Хьюго водой. – Причем не один. Моя мама работает с бактериями и всяким таким, но она знает кучу всего об астрономии. Она всегда хотела, чтобы я ее изучала, но мне это было не особенно интересно. Фарах она никогда с этим не дергала, а вот я перепробовала кучу всяких хобби: чечетку, балет, фортепиано, трубу, баскетбол, керамику, стрельбу из лука, фехтование, оперу, рисование акварелью…

– А почему заинтересовалась этим сейчас? – спросил Хьюго, не давая Ширин продолжить перечислять бесконечный список ее увлечений.

– Да, почему? – спросила Альма. Ей было интересно узнать об этом с того самого дня, как они познакомились. Зачем Ширин – такой популярной и общительной – вступать в кружок, в который такие, как она, не ходят?

Ширин замолчала, что было ей несвойственно. Затем тихонько сказала:

– Наверное, хотела чего-то нового. Мне нужно было место, где я смогу просто быть… ну… собой.

– Но ты же только что рассказывала обо всех этих хобби, – проговорила сбитая с толку Альма. – И у тебя миллион друзей.

– Это так, – Ширин болтала руками в воде, и от каждого ее движения по глади расходились залитые лунным светом круги, – но мне всегда быстро надоедают мои увлечения. А друзья… я их люблю, но…

– Находишь скучными и бестолковыми? – закончил за нее Хьюго.

Ширин покачала головой из стороны в сторону:

– Не совсем так. Среди них много умных, веселых, замечательных людей. Но они… они тратят слишком много времени, обсуждая красивых и популярных парней, а я не хочу все время думать только об этом. И еще мне не нравится чувствовать себя так, будто кто-то все время меня оценивает. Может, некоторые из них думают так же, как я. Не знаю. Трудно сказать. – Ширин какое-то время молчала. – Моя сестра говорит, что в старших классах с этим попроще и там не нужно так париться из-за того, чтобы вписаться в компанию, быть всегда идеальной и все такое. Хотя сестра думает, что она такая и есть. Уф.

Альма считала, что это, возможно, правда. У Джеймса было не так много друзей в старших классах, но там он казался не таким подавленным, как в средней школе. Джеймс больше улыбался, чаще разговаривал с ней и помогал ей с домашней работой. А когда он приехал домой из колледжа на зимние каникулы, это был словно совершенно другой человек. Но все же…

– До старших классов еще далеко. – Альма вытянула руки над головой, позволяя потоку воды заполнить образовавшееся пространство.

– Средняя продолжительность жизни американских женщин – года, – пояснил Хьюго. – Если предположить, что ты столько проживешь, Альма, �

Скачать книгу

Farrar Straus Giroux Books for Young Readers, импринт Macmillan Children’s Publishing Group, LLC.

Опубликовано по договоренности с Pippin Properties, Inc. через Rights People, London и агентство «Ван Лир».

QUINTESSENCE

Высоко-высоко в небесах бесконечно сияют Звезды.
О, как они великолепны, восхитительны и полны загадок!
Но известно ли вам, душечки, что и вы созданы из той же материи, что и Звезды?
Известно ли вам, что и вы наполнены тем же Светом, той же Квинтэссенцией?
Продолжайте читать – и вы познакомитесь с этими и многими-многими другими истинами.
Квинтэссенция: учебник по восстановлениюЗвезд для начинающихНаписан истинным Парацельсом,Небесным Чадом, Хранителем Света,Иллюминистом всех времен

Часть 1
Флаер

Глава 1

В самом центре городка Фор-Пойнтс[1] стоял магазин под названием «Пятый угол».

«Пятый угол»

И ниже:

«Обслуживание только по предварительной записи»

Зато многие бывали над ним.

Поднимайтесь наверх, душечки.

Смотрите на свет в небесах.

Взращивайте Свет внутри себя.

Глава 2

Если бы флаер не прилип к входной двери школы, Альма Лукас ни за что бы его не заметила, ведь она спешила.

Почти каждый раз это случалось с ней именно здесь, в коридорах, заполненных толпой школьников.

И меньше всего Альме хотелось, чтобы это снова произошло.

Снова и снова, снова и снова.

Беседа прошла следующим образом.

– Альма? – позвал ее отец. – Ты слушаешь?

– Рад это слышать. Уверен, ты понимаешь, почему мы с мамой обеспокоены.

Отец Альмы поднял палец.

– Нас тревожат записки от твоих учителей.

Поднял второй.

– И то, что ты все еще не хочешь выходить из дома.

Поднял третий.

– И еще то, что ты не пытаешься ни с кем подружиться.

Но все было совсем не так. Каждый раз, когда у них бывали беседы, мама говорила одно и то же.

Она кивнула и улыбнулась:

– Я пытаюсь. Правда пытаюсь. Правда-правда.

И это никогда не прекратится.

И она никогда не заведет новых друзей.

И она никогда не почувствует себя здесь как дома.

И с этим ничего, ничего, ничегошеньки нельзя поделать.

Затем ее рука легла на дверь, а глаза глянули чуть выше.

И Альма увидела звезды.

Глава 3

«Элементы и квинтэссенция», – еще раз перечитала Альма.

– Квинтэссенция, – произнесла она вслух, хоть и знала, что не должна разговаривать сама с собой.

Несмотря на то что четверг был уже завтра, флаер выглядел совсем новым, нетронутым и разглаженным.

Казалось, что его только что приклеили к двери.

– Его словно приклеили для меня, – сказала Альма звездам.

И вот прямо перед ней было именно то, что предлагала ее мать.

И об этом говорил ее отец, когда просил, чтобы она акклиматизировалась.

Наконец-то Альма действительно могла что-то сделать.

Она ощущала, что светится изнутри.

Ничего удивительного, ведь за ее спиной сияли звезды.

Глава 4

В «Пятом углу» было два источника света.

В магазине было полно пыли, паутины и хлама.

Сотни и тысячи мелочей нашли приют в этом магазине, где рано или поздно оказывался весь хлам.

А вслед за светом вниз проникал высокий дрожащий голос.

– Скоро она будет здесь, – мягко шептал голос. – Скоро она будет здесь.

Глава 5

Мама ждала Альму в машине возле школы, чтобы забрать домой.

Но мама ее не слушала, и за это Альма была ей благодарна.

– Альма-Лама-Динь-Дон! – сказала мама, когда дочь забралась в машину. – Как прошел день?

Привычная улыбка исчезла с лица матери.

– Что случилось, Альма? – спросила она. – Расскажи, что произошло.

Здесь, в Фор-Пойнтсе, ей было не по себе.

Но сегодня Альма могла кое-что вспомнить. Сегодня у нее был флаер, а в ее сумке лежали звезды.

Так что вместо этого она сказала:

– О, я думаю, очень хорошо. Кажется, сегодня я неплохо акклиматизировалась. Правда. Мне хорошо. Спокойнее.

Мама улыбнулась ей так ласково, будто ничего лучше в своей жизни не слышала:

Затем друг отца решил уйти на пенсию.

Теперь, после переезда, никто в целом городе не знал ее. И она не знала ничего и никого. Даже саму себя.

Глава 6

– Но, быть может, сегодня, – прошептала Альма, – я их и увижу.

– Думаю, – сказала она, – я пойду прогуляюсь.

Родители оторвали глаза от бумаг.

– Ненадолго, – заверила их Альма. – Поброжу по городу. Просто… сегодня такая хорошая погода.

Родители Альмы обменялись взглядами. Как ей показалось – удивленными и неуверенными.

– Но не уходи далеко от офиса, – добавил папа. – И держись подальше от этой ужасной башни.

– Я не пойду туда, – пообещала Альма. – Даже не буду на нее смотреть. Я буду суперосторожна.

Она снова застегнула пальто. Родители понаблюдали за ней – они часто так себя вели, с тех пор как с ней стало случаться это

1 Фор-Пойнтс (от англ. four-point) – четырехугольный. – Здесь и далее прим. пер.

Скачать книгу

Квинтэссенция бесплатное чтение

Джесс Редман Квинтэссенция

Часть 1 Флаер

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Часть 2 Квинтескоп

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Часть 3 Кружок астрономии

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Часть 4 Старлинг

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Часть 5 Вода

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Часть 1Флаер

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Джесс Редман
Квинтэссенция

Часть 1
Флаер

Часть 2
Квинтескоп

Часть 3
Кружок астрономии

Часть 4
Старлинг

Часть 5
Вода

Часть 1
Флаер