Пленница босса мафии бесплатное чтение

Екатерина Орлова
Пленница босса мафии

Пролог

Мне кажется, я слышу лай собак. Приглушаю звук в наушниках, а потом и вовсе выключаю музыку. Прислушиваюсь. Лай тревожный. Но так они встречают и Адриана. Я беру со столика пистолет, взвожу курок, в другую руку беру телефон. Если Адриан подъезжает, он всегда звонит и просит придержать собак. Внезапно лай превращается в скулеж, а затем и вовсе стихает. Я успеваю только встать с дивана и повернуться лицом к двери, как она распахивается, и в дом входит дородный мужчина в деловом костюме. Рыжий, с агрессивным выражением лица и оскалом вместо улыбки. Краем глаза я замечаю за ним трех амбалов. Сердце разгоняется до неимоверной скорости, и меня начинает трясти. Я догадываюсь, кто пожаловал к нам.

– Здравствуй, Мишель. Меня зовут Девин Мерфи.

У меня в голове за секунду пролетают обрывки разговора Финна с Адрианом. Я знаю, кто такой этот Мерфи. Он ― тот, кто организовал убийство моего мужа и его семьи. Он ― тот, благодаря кому сегодня Финн не дома. Он ― тот, кто убьет меня, если я не сделаю это первая. И я делаю. Поднимаю трясущуюся руку и выпускаю в него две пули. На лице Мерфи на секунду мелькает удивление, а потом, сквозь туман ужаса я, как в замедленной съемке, смотрю на то, как один из охранников Мерфи поднимает руку и стреляет ему в голову. Удивленная улыбка тут же слетает с лица самодовольного ублюдка, и он заваливается набок. Охранник подходит к нему и носком ботинка переворачивает тяжелое тело на спину.

В этот момент я наконец полностью осознаю, что произошло. Я выстрелила в человека. Думаю, я даже убила его, а охранник просто завершил начатое. У меня начинается истерика. Руки трясутся так сильно, что я не могу удерживать в руке пистолет. Даже не позаботившись о том, чтобы поставить его на предохранитель, я просто роняю его, и он падает на пол. Я обеими ладонями зажимаю рот, пока трясусь в беззвучной истерике.

Я убила человека! Я убийца! Я такая же, как все они!

Мысли путаются, и их окутывает туман в голове. Я борюсь с подступающей тошнотой и помутнением рассудка. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок. Если бы больше никогда из него не возвращаться, я бы даже не сопротивлялась. Я не успеваю сориентироваться, как один из амбалов оказывается рядом со мной, грубо хватает за руку и выволакивает из дома. Я продолжаю зажимать рот ладонями и рыдать, едва успевая перевести дыхание.

Финн! Он же не знает, что меня забирают! Я никогда его больше не увижу! Никогда!

Глава 1

Финн

Я не помню, как добрался до знаменитого клуба «Лаки», который был пристанищем ирландских ублюдков. Я не думаю дважды, торможу машину, достаю пистолет, выпрыгиваю наружу и снимаю сразу двух амбалов, которые перегораживают вход своими тушами. Отталкиваю тело в сторону и врываюсь в клуб. Длинный темный коридор, в конце которого огромный зал с приглушенным светом. В центре сцена с шестами для стриптиза, а по бокам от нее столики. За одним из таких сидят несколько человек и играют в карты.

Как только я оказываюсь в зале, все пятеро поднимаются, как по команде. Я быстро обвожу взглядом их лица и сразу понимаю, кто здесь руководит. Здоровый, подтянутый мужик со шрамом на щеке. Он нагло ухмыляется, глядя на меня.

– Финн Фоули, ― растягивая слова, произносит он. ― Ну надо же! Мы так долго тебя искали, а ты пришел к нам сам.

– Где Мишель?

– Это та маленькая Фоули, жена твоего брата?

– Она.

– Я не знаю, Финн.

Он спокоен, и меня это бесит еще сильнее.

– Где Мерфи?

Мужик пожимает плечами, разведя руки в стороны.

– Уехал час назад. Не хочешь присоединиться?

Он указывает на столик, где лежат карты рубашками вниз, и у меня сносит голову. Я вытаскиваю из-за пояса второй пистолет, и ирландцы не отстают. Они начинают, как и я, палить. Я скрываюсь за колонной, пытаясь попасть хотя бы в одного. Я хорошо стреляю, но сейчас во мне нет ни капли здравого рассудка, поэтому перед глазами пелена и трусятся руки. Я, кажется, кого-то убиваю, но не вижу, кого именно. А потом я чувствую сильную боль в затылке и свет в глазах меркнет.

Прихожу в себя от пощечины. Пытаюсь пошевелить конечностями, но не могу. Реальность понемногу возвращается. Я сижу на стуле посередине зала в клубе, мои руки связаны за спиной, а щиколотки примотаны скотчем к ножкам стула. Надо мной нависает тот мужик, который вел со мной диалог.

– Ну будем знакомы, Финн Фоули. Меня зовут Аерн Райан. Я ― сын Ангуса.

– О-о-о, а папа не мог придумать тебе имя получше?

Аерн замахивается ― и мою щеку обжигает удар, я тут же ощущаю во рту металлический привкус крови. Широко улыбаюсь, чувствуя, как по подбородку стекает теплая капля. Слизываю ее и моя улыбка становится шире.

– Ты гребаный щенок, выродок своего папаши. Ты был последним из Фоули, и на тебе все и закончится. А, нет, погоди. ― Он слегка наклоняется ко мне и скалится. ― Осталась еще маленькая шлюшка, которая прыгнула в твою постель, когда останки твоего брата похоронили под землей. Сучка, которую я с радостью отдам на растерзание своим бойцам.

Я крепко сжимаю челюсти и цежу сквозь зубы:

– Я тебя, сука, порву на части, если с ее головы упадет хоть одна волосинка.

– Тебя уже не будет в живых, когда ее будут драть во все дыры. Только представь себе, как она…

– Лежать, полиция! ― раздается справа, и я облегченно выдыхаю. Адриан сработал довольно быстро.

Спецназ в считанные минуты упаковывает ирландских псов, и ко мне подходит Адриан.

– Может, так и оставить тебя? Тогда ты не натворишь какой-нибудь х*йни.

– Не испытывай меня на прочность, Адриан, ― рычу я. У меня аж стопы горят огнем. Мне нужно бежать, чтобы найти ее.

Адриан разрезает скотч на щиколотках, а потом возится со стяжкой, которой скованы мои руки за спиной.

– Мы уже ищем ее, Финн.

– Мне пох*й. Я сам ее найду. Разобрались, кто убил Мерфи?

– Ты хочешь, чтобы я выяснил это за то время, пока несся за тобой? Или пока вызывал наряд спецназа?

Как только мои руки свободны, я подскакиваю с места и срываюсь в сторону выхода. Адриан бежит за мной. Я выбегаю на улицу и несусь к своей машине, но Адриан внезапно хватает меня за капюшон толстовки и со всей силы грохает спиной о дверцу своей. Он нависает надо мной и говорит у самого моего лица:

– Успокойся! Мы ее уже ищем! И найдем. Сядь в машину, решим, что дальше делать.

– Адриан, блядь… Если бы на ее месте была Лисса…

Черты его лица становятся острее, как и взгляд, наполненный желанием убивать.

– Я сказал: найдем! ― рявкает он мне в лицо, распахивает дверцу машины и заталкивает в нее.

Адриан садится рядом и сжимает ладонями руль.

– Я должен ее найти.

– Где собрался искать?

– Не знаю. Если Мерфи мертв, должен быть кто-то еще, кто мог забрать ее.

– Этим кем-то мог оказаться только один человек…

– Кормак О’Салливан, ― заканчиваю я за него, и Адриан кивает. ― Значит, я должен поехать к нему.

– Ты же понимаешь, что это будет твой последний путь?

– Мне пох*й. Если так я смогу спасти Мишель, я пройду по нему.

Адриан качает головой.

– Слишком все внезапно случилось.

– Слушай, у меня одного ощущение, что О’Салливан все это время наблюдал за мной?

– Думаю, ты укладывал помощников Кормака только с его благословения. Если бы он не хотел видеть их мертвые туши, ты бы к ним не подобрался.

Внезапно телефон Адриана звонит, он пару секунд смотрит на экран, хмурится, а потом отвечает.

– Да? Какого хера?! ― Адриан выходит из себя и кричит. Я впервые вижу его в такой ярости. Потом он поворачивается ко мне и передает телефон. ― Тебя.

Я удивленно поднимаю брови, но принимаю гаджет и прикладываю его к уху.

– Слушаю.

– Здравствуй, Финн, ― звучит на той стороне старческий голос с сильным ирландским акцентом. ― Это Кормак О’Салливан. Вот мы наконец и знакомы практически лично.

Я перевожу взгляд на Адриана. Он уставился на улицу сквозь лобовое стекло. Хмурый и недовольный. У меня в голове едва успевает промелькнуть вопрос, почему О’Салливан звонит Адриану, как старик продолжает:

– Я очень хочу познакомиться с тобой лично, мальчик. Надеялся, что это будет при других обстоятельствах, я ведь очень уважал твоего отца. Малоуна не так, он был позером. Но ты превзошел их обоих, вместе взятых. Чистая работа с моими ублюдками. Горжусь тобой.

– Пошел ты нах*й со своей гордостью! ― не сдержавшись, выкрикиваю я, и слышу в ответ негромкий хриплый смех.

– Мне нравится твоя дерзость. Когда-то и я таким был.

– Где Мишель?! Сука, я тебя разорву, если…

– Прекрати эти дешевые угрозы, Финн, ― прерывает он меня. ― Твоя девочка уже на пути ко мне в гости. ― Я сжимаю кулаки и сильно зажмуриваюсь, чтобы не раздавить сейчас телефон и дать старику договорить. ― Тебя я тоже жду. Поезжай в аэропорт. Там тебя ждет самолет, который доставит ко мне со всеми удобствами. Тебе достаточно сесть в машину, которая стоит по другую сторону от клуба, который вы немного попортили. Черная, а возле нее стоит мой человек. Садись и следуй за ним. Встретимся через семь часов.

Звонок отключается, и я возвращаю Адриану телефон.

– В аэропорт, ― произношу сдавленно.

Глава 2

Финн

– Откуда у О’Салливана твой номер? ― задаю вопрос, который меня беспокоит, пока Адриан везет нас с мигалками в аэропорт.

– Ты думаешь, для такого человека, как он, узнать номер телефона ― это проблема?

Я согласен с ним. Сразу мне показалось, что, возможно, Адриан заодно с ирландскими псами, а я все это время был у них марионеткой. Возможно, так оно и было, но мне все же хочется верить в то, что Адриан здесь ни при чем. Может быть, я так устал от предательства и постоянного напряжения, что верю в то, во что хочется. А, может, моя интуиция не подводит. Время покажет.

– Мне нужен пистолет. Мои остались в клубе.

– Тебе не дадут сесть в самолет с оружием.

– Это частный самолет.

– Да, и принадлежит он тому, кому ты, возможно, как кость в горле. Неизвестно, зачем он позвал тебя к себе. Если убить, то вряд ли обрадуется тому, что ты способен защищаться.

– Организуй мне оружие по прилету.

Адриан качает головой.

– Не смогу. С самолета тебя сразу заберет машина, ты же сам так передал мне слова О’Салливана.

Я несколько раз бьюсь затылком о подголовник.

– Херня какая-то. Зачем ему Мишель? Он мог бы просто забрать меня и сделать все, что захочет.

– Я не знаю, Финн.

– Ну давай порассуждаем логически, ― говорю, повернувшись к нему лицом. ― Если бы О’Салливан просто хотел убить меня, он бы мог это сделать. В клубе или даже вот так вызвав меня к себе. Но он зачем-то забрал Мишель. Зачем?

– Блядь, да не знаю я! ― рявкает Адриан.

Он нервничает, потому что все вышло из-под его контроля. Не он руководил моими операциями. Это делал О’Салливан, а Адриан, как и я, был пешкой. Инструментами для устранения неугодных людей. Тонко и очень продуманно.

– Когда будешь там, если выживешь, дай знать. Как угодно, понял?

– Понял.

Адриан снял с консоли мобильный телефон, набрал номер и приложил к уху.

– Привет. Джейми, есть дело. Да, нормально. Скоро рожать будет. Нет, я же не сумасшедший. Я там всех врачей положу. ― Он пытается разговаривать непринужденно, но его голос звенит от напряжения. Если это слышу я, то собеседник, который, полагаю, хорошо его знает, и подавно замечает это. ― Да. К вам летит мой человек. Нет, в пригород Дублина. В осиное гнездо. Да. Так вот. Его зовут Финн Фоули. Надо аккуратно сопроводить, не засветиться. Какого?.. Блядь! ― выкрикивает Адриан. ― Понял. Есть возможность как-то проследить за поместьем? Да не знаю я!

Адриан коротко пересказывает этому Джейми всю историю, пока я слежу за пролетающим мимо пейзажем. Еще минут десять ― и мы будем в аэропорту, и от Мишель меня будут отделять какие-то семь часов. Слишком много. За семь часов человека можно распилить на части тупым ножом и похоронить останки в разных частях страны. От этой мысли волосы на затылке встают дыбом.

– Спасибо. Джейми, с меня ответная услуга, ты же знаешь. Да, слежу, не волнуйся, все хорошо. Будь здоров, передавай привет Аби.

Адриан отключает телефон и прибавляет скорость.

– Тебя не встретят. О’Салливан перекрыл моему коллеге кислород. Но у него довольно длинные руки, так что за ситуацией будут следить по мере возможностей.

– Я не буду ни на кого оглядываться, Адриан. Буду действовать по обстоятельствам.

Он кивает.

– Ох, не нравится мне все это.

– Не тебе одному.

– Ненавижу двигаться в темноте. Никогда не знаешь, в какую сторону тебя накренит.

– Разберемся.

Я не люблю пустых рассуждений и разговоров о переживаниях и чувствах. И никогда не любил, но теперь особенно. Последние события в моей жизни заставили меня стать жестче, бескомпромисснее. Иначе в этом мире не проживешь.

Мы приезжаем в аэропорт и паркуемся у входа. Как по команде, молча выходим из машины. Адриан останавливается рядом со мной и наблюдает, как за нами паркуется черный джип, о котором говорил О’Салливан. Я не поехал с ними, потому что мне важно было понять, на чьей стороне Адриан.

– Ублюдки на месте, ― констатирует Адриан, и я киваю.

– Я пошел.

– Финн…

– Свяжусь, как только появится возможность, ― прерываю я его.

Мы с пониманием смотрим друг на друга и киваем. Мы оба осознаем, что это, возможно, наша последняя встреча.

Пройдя быструю регистрацию с помощью охранника О’Салливана, я сажусь в частный самолет, и через минут двадцать мы взлетаем. Ко мне подходит стюардесса. Она улыбается так, как будто я лечу в Вегас на выходные, а не в логово жестокого ублюдка.

– Мистер Фоули, виски? ― она наклоняется так, чтобы передо мной оказалась ее практически вываливающаяся из выреза рубашки грудь и поднос с бокалом. Я качаю головой. ― Тогда просто заберите привет от мистера О’Салливана.

Я смотрю, как над подносом медленно зависает ее сжатая в кулак ладонь, а потом на серебристую поверхность с негромким цоканьем падает резинка для волос. До боли знакомая. Синяя, бархатная, с какими-то металлическими подвесками. Резинка Мишель.

Глава 3

Финн

Из аэропорта я еду взвинченный. В машине со мной еще три мужчины. Двое сзади со мной и один за рулем. На улице темно, и я не вижу толком дороги. Мы едем довольно долго, и я успеваю еще сильнее накрутить себя. Тело напряжено настолько, что я даже не хочу спать, хотя уже начались новые сутки и время приблизилось к утру. Уже светает, и очертания приобретают реальные формы. Теперь я могу рассмотреть деревья, кусты и длинный забор, к которому приближается наша машина.

Мы подъезжаем к высоким автоматическим воротам, рядом с которыми расположено КПП. Оттуда выходит вооруженный охранник, здоровается с водителем, и ворота открываются. Все мое тело покалывает, пока мы едем от ворот к огромному особняку. Я мог бы наслаждаться видами, потому что они здесь наверняка шикарные, но я сканирую взглядом пространство для того, чтобы понять, с чем имею дело.

Машина останавливается у особняка, мы выходим. Двое охранников сопровождают меня в обход дома на огромный задний двор с бассейном, беседкой и широким патио. Вокруг стола уже суетятся две служанки, накрывая к завтраку. Желудок болезненно сжимается от вида еды, но вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек из-за нервов.

– Присаживайтесь, мистер О’Салливан сейчас выйдет, ― произносит один из охранников, провожая меня к столу. Он отодвигает для меня стул, но я качаю головой.

– Мне комфортно постоять.

Он хватает меня за плечи и с силой усаживает на стул.

– Мистер О’Салливан не любит, когда его не слушают, ― все так же спокойно говорит он, а потом отходит на несколько шагов в сторону.

Я трезво оцениваю свои возможности. У этого гориллы, как минимум, два ствола под пиджаком, а я безоружен. В рукопашном бою я хорош, но не настолько чтобы положить его, и еще чтобы остались силы на тех двух, что стоят по углам дома, пытаясь слиться с пейзажем. Я обвожу взглядом дом. Огромный, двухэтажный особняк из серого камня, большие окна. Часть стены заплетена плющом, но вокруг окон растение аккуратно обрезано. Слева простираются многие гектары газона, насколько хватает глаз. По периметру высажены колоновидные ели или что это, я не разбираюсь особо в растениях. Красивое место. Красивое, но гнилое.

– Доброе утро, босс, ― слышу охранника и перевожу взгляд на дом.

Широкие стеклянные двери открыты, и дородная женщина катит инвалидное кресло со стариком на нем. Я быстро оцениваю его. По О’Салливану видно, что когда-то он был внушительного размера мужчиной, но сейчас усох и осунулся в связи с возрастом и болезнью. Сколько ему? Лет восемьдесят? Но его взгляд буквально пригвождает к месту. Цепкий, тяжелый. Он как будто смотрит в твою суть. От этого ощущения хочется поежиться.

Женщина подкатывает О’Салливана к противоположному краю стола, а охранник убирает оттуда стул, чтобы Кормак мог сидеть во главе стола в своем кресле. Как только он оказывается на месте, жестом отпускает всех. Охранник присоединяется ко второму на углу дома, а женщина возвращается туда, откуда пришла.

– Доброе утро, Финн, ― здоровается он, так же оценивающе глядя на меня. ― В жизни ты внушительнее, чем на снимках и видео.

Я не спрашиваю, о чем он, потому что уже сделал для себя вывод, что за мной следили.

– А вы наоборот, меньше, чем я думал. ― Он хрипло смеется. ― Где Мишель?

– Не волнуйся, с ней все в порядке. Она еще спит. Вчерашний перелет измотал девочку. Да и не только перелет. Впервые застрелить человека… Это, знаешь ли, оставляет некий отпечаток.

– Застрелить? ― переспрашиваю.

– Она уложила Мерфи, а один из моих парней закончил работу за нее.

Мои брови слегка взлетают вверх. Моя смелая девочка.

– Представляешь, Девин даже и слова толком сказать не успел, как Мишель выстрелила. Похоже, выйдя замуж за Малоуна и переспав с тобой, девочка опылилась. ― Он усмехается. ― Будем завтракать, ― говорит он немного громче, и тут же из стеклянных дверей выносят еще блюда.

Перед нами ставят тарелки с омлетом с беконом, фасолью и овощами, белым и черным пудингом, поджаренными шапочками портобелло. Желудок урчит, настойчиво требуя питание, а жгуты, обвившиеся вокруг него, не дают расслабиться и поесть.

О’Салливан кивает на мою тарелку.

– Приятного аппетита, Финн.

– Я не голоден.

– Невежливо отказывать хозяину дома. Если ты волнуешься о Мишель, гарантирую тебе, что ее никто и пальцем не тронул. Она ночью поистерила немного, ей дали успокоительное. Девочка спит. Как только проснется, ее к нам приведут. У меня нет намерения наносить вред ей или тебе.

– Зачем ты привез нас сюда?

Я все же беру вилку с ножом и приступаю к завтраку.

Кормак качает головой.

– Не с того начинается разговор. Для начала я хочу поблагодарить тебя за то, что снял сливки моей организации. Они давно протухли, и я сам собирался это сделать, но тут появился ты. Полный энтузиазма и праведного гнева, жаждущий мести молодой, сильный мужчина. Я впечатлен твоими навыками и мышлением. Тебе даже пару раз удавалось ускользнуть от меня. Но старика Кормака сложно провести. ― Он хрипло смеется. ― Я уважал твоего отца и ценил его. он был сильным мужчиной, принципиальным. Для него слово «честь» не было пустым звуком. Спасибо, ― благодарит он девушку, наливающую кофе в его чашку.

– Тогда почему ты позволил убить его, если у тебя такие длинные руки?

– Длинные, но не всесильные. Иногда обстоятельства сильнее нас.

– Значит, ты просто позволил этому случиться.

– Если ты ждешь моих оправданий, то их не будет Финн. Избрав этот путь, мы все должны осознавать, что каждую секунду ходим под пулями, и жизнь может оборваться так же внезапно, как и началась.

– Что тебе нужно от меня? Не проще было завалить меня без этих душещипательных историй? Или перед смертью потянуло на исповедь?

О’Салливан слегка склоняет голову набок, пронзая меня тяжелым взглядом.

– Я хочу, чтобы ты занял мое место, Финн Фоули.

Глава 4

Финн

Я застываю, не донеся вилку до рта.

– В каком смысле? Сесть в твое инвалидное кресло?

Кормак снова усмехается, а потом закашливается. Промокнув губы салфеткой, он качает головой.

– Нет, я хочу, чтобы ты возглавил организацию.

– Ты болен?

– Уже лет десять, ― отвечает он.

– Я не о физическом здоровье.

– Ах, это ты так пытаешься шутить. ― Он делает глоток кофе и отставляет чашку, продолжая свой завтрак. ― Ешь, Финн, тебе понадобятся силы. Что ж, я объясню тебе причину своего решения. Уже очень давно я не встречал отважных мужчин, которые, несмотря на силу своих чувств, способны здраво рассуждать и даже просчитывать шаги врагов.

Я качаю головой. Пустые рассуждения и романтизация того, что я совершил.

– Все, кто давно в этом деле, настолько погрязли во власти, которую заполучили, что перестали видеть землю у себя под ногами. Парят над ней, ног не чуя. Но ты другой, Финн. Тебя власть не меняет.

– Я еще не был у власти.

– У тебя были ― и есть ― неограниченные возможности. Но ты используешь их разумно.

– Разве твой «титул» не должен перейти кому-то из твоих детей?

Кормак качает головой.

– Не должен.

– С чего ты взял, что я соглашусь?

– Это возможность. Шанс, если хочешь.

– А ты куда собрался деваться? На пенсию? Будешь полировать серебро и вспоминать молодость?

Он усмехается.

– Я буду твоим советником.

– А он мне нужен?

– Полагаю, что да.

– Ты же сказал, что я достаточно отважен и умею здраво рассуждать.

– Да, но ты не в курсе всех нюансов.

– Например?

– Например, что некоторые люди вышли из-под контроля, и теперь нужно закрыть пару направлений, которыми, оказывается, обогатилась наша организация.

– Какие? Оружие? Убийство? Наркотики?

– Торговля людьми. ― Я внимательно смотрю на него в ожидании продолжения. ― Вот почему Мерфи собирал на меня компромат. Вот почему он скрывался от меня и всячески пытался себя прикрыть. Потому что он за моей спиной начал этим промышлять. И теперь нужно закрыть этот канал дохода.

– Почему сам не сделаешь?

– Мне уже не хватает сил на это. Нужна свежая кровь. Там завязаны люди, с которыми может связаться только бесстрашный человек. Такой, как ты.

– Допустим, я соглашаюсь. Ты рассчитываешь, что я стану марионеткой в твоих руках?

Кормак качает головой.

– Нет, Финн. У тебя есть своя голова на плечах. Я могу только подсказывать. Я снимаю с себя полномочия, а ты их на себя возлагаешь. Но хотя бы первое время тебе нужен будет советник.

В голове, словно кадры, щелкают плюсы и минусы моего согласия. Я давно уже не заключаю сделки с совестью, так что чувство гадливости не испытываю. Только рациональное мышление, которое подсказывает мне согласиться. Это действительно огромные возможности и практически неограниченная власть.

– Почему ты так легко отдаешь власть в чужие руки?

– Потому что руки у этой организации должны быть твердыми, а мои уже трясутся. Паркинсон, видишь ли.

– Но почему ты просто все не бросишь и не удалишься на покой?

О’Салливан улыбается и слегка качает головой.

– Кто ж меня так просто отпустит, Финн? Отсюда одна дорога. А поскольку я хочу еще хотя бы немного подышать воздухом, мне проще и надежнее самому себе выбрать преемника, и следить за тем, чтобы он оставил меня в живых.

Я поворачиваюсь и смотрю на охранников на углу дома. Судя по тому, как они внимательно следят за мной и О’Салливаном, живым из-за этого стола встанет только один из нас. И я точно не собирался быть вторым, мертвым.

– Я согласен, ― выдаю наконец ответ, пытаясь не паниковать от мысли, что после этих слов моя жизнь сильно изменится.

О’Салливан улыбается шире.

– Я знал, что в тебе амбиций не меньше, чем у твоего отца. Только есть одно условие, Финн.

– Какое?

– У тебя должна быть Ахиллесова пята. Это нерушимое правило. У босса мафии в глазах его людей должно быть слабое место, на которое они могут надавить. Во всяком случае, они так думают.

– Ты о чем? ― спрашиваю, прищуриваясь.

– О семье, мой мальчик. Ты должен быть женат, и у тебя должен быть хотя бы один ребенок.

– После того, когда ты озвучил причину необходимости иметь семью, ты все еще ждешь, что у меня будет энтузиазм относительно этого?

О’Салливан кивает.

– С одной стороны, твоя семья ― это твое слабое место. А с другой, женитьба на Мишель ― это единственный способ защитить ее.

– Почему ты заговорил о Мишель? Она никогда не пойдет на такое.

– Ты не обязан спрашивать ее согласия.

– Я никого не буду принуждать стать моей женой.

– Финн, пойми простую истину… ― О’Салливан подается вперед. ― Если ты не женишься на Мишель, защитить ее будет практически невозможно. Она убила Мерфи. Ты же встречался с его сыном. Редкий ублюдок, который поклялся найти твою подругу и сделать с ней то, о чем даже я боюсь думать. Если она будет твоей женой, он обязан проявить уважение. Если он его не проявит, то умрет от рук своих же друзей. Потому что таков закон. А мы закон уважаем.

– Не тот закон вы уважаете.

– Ты только что согласился тоже уважать его. Так что не тебе теперь судить. Но ты должен жениться на Мишель, если хочешь сохранить ей жизнь. Это единственный способ, мой мальчик.

Я поворачиваю голову в сторону и смотрю на бесконечное поле, засеянное газоном. Пару минут обдумываю его слова и снова смотрю на О’Салливана.

– Она не согласится.

– Я же сказал: мы не будем спрашивать ее разрешения. И сделай так, чтобы она как можно быстрее понесла от тебя. Это укрепит твои позиции.

– Где же твой ребенок? Жена?

– Моя Сара умерла четыре года назад. А сын… он ненавидит меня. Как только ему исполнилось восемнадцать, он поклялся уничтожить ирландскую мафию, и умчался в США учиться быть лучшим полицейским на свете. Я горжусь своим сыном. Кстати, вы знакомы…

Как только он это произносит, кивает на двери в дом, где появляется Мишель. Испуганная и бледная. Ее ведет под руку один из амбалов О’Салливана. Когда Мишель замечает меня, выдергивает свою руку и несется в сторону стола. Я вскакиваю на ноги и подхватываю ее на лету. Мишель утыкается носом мне в изгиб шеи и всхлипывает.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

– Ш-ш-ш, все хорошо, ― отвечаю я, поглаживая ее волосы.

– Какая трогательная сцена: новый глава мафии и его избранница.

Я крепко сжимаю челюсти. Сейчас начнется…

Мишель отстраняется и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Глава мафии? Избранница? ― дрожащим шепотом спрашивает она.

Глава 5

Мишель

– Финн, что происходит? ― спрашиваю я, пытаясь заглянуть в его глаза. Он постоянно отводит взгляд.

– Позовите священника, ― слышу за спиной голос О’Салливана.

Поворачиваюсь к нему и испуганно смотрю на этого ужасного человека. Какого священника? О чем он вообще говорит?

– Финн, скажи, что происходит? Пожалуйста, давай уйдем. ― Наклоняюсь к нему ближе, чтобы прошептать: ― Ты же пришел убить его. Сделай это, и уедем домой. Прошу тебя.

Наконец мой взгляд встречается со взглядом Финна, и я слегка содрогаюсь. Я еще никогда не видела его таким. Выражение лица каменного изваяния, во взгляде беспринципность и цинизм, челюсти крепко сжаты. Нет, видела, но так он никогда не смотрел на меня. А теперь смотрит, и от этого по коже бегут мурашки в самом ужасном смысле. Пазл начинает складываться, и я хочу ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара. Он же говорил, что любит меня. Что ненавидит ирландских псов. А теперь, получается, сам решил их возглавить?

– Финн…

Я не успеваю договорить, как неподалеку от нас проходит мужчина в сутане. Я неосознанно качаю головой, не веря в то, что происходит.

– Я не выйду за тебя замуж, ― говорю жестко, глядя на то, как перед нами останавливается священник и раскрывает Библию. ― Я никогда не выйду, слышишь?!

У меня начинается истерика, я пытаюсь вырваться из крепкой хватки Финна, но он не отпускает меня, еще сильнее прижимает к своему телу. Я начинаю бить кулаками, куда только попадаю, а он только двигает головой, чтобы я не попала по лицу. Но я попадаю. Бью пощечины, царапаю его щеки и кричу о том, как сильно я их всех ненавижу. И все это под монотонную речь священника. Финн перехватывает мои руки, удерживает запястья и становится у меня за спиной, сжимая так, что я практически не могу пошевелиться, но продолжаю брыкаться.

– Согласен ли ты, Финн Фоули, взять в жены Мишель Фоули? Готов ли хранить ей верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен.

Священник продолжает свою речь, под мои проклятия.

– Согласна ли ты, Мишель Фоули… ― начинает священник, но я его перебиваю:

– Не согласна, и никогда не буду! Ненавижу вас всех! Подонки! Грязные кровавые ублюдки!

О’Салливан усмехается.

– Норовливая.

– Мишель… ― слышу голос над ухом.

– Нет! ― кричу, насколько хватает силы легких. ― Никогда, слышишь?! Никогда! Ненавижу тебя! Ненавижу!

А потом происходит то, за что я буду еще долго корить себя. Финн и священник одновременно задают совершенно разные вопросы.

Священник спрашивает:

– Согласна ли ты, Мишель Фоули, выйти замуж за Финна Фоули? Готова ли хранить ему верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

А Финн своим спокойным, теплым голосом шепчет на ухо:

– Хочешь увезу тебя отсюда?

И я кричу:

– Да! ― отвечая на вопрос Финна, только потом, когда священник объявляет нас мужем и женой, я осознаю, что произошло.

Меня прорывает. Я обессиленно повисаю на руках Финна и начинаю рыдать. Он провел меня, обманул, воспользовался моим желанием сбежать, на самом деле поставив еще в худшее положение, чем я была до этого.

– Поздравляю вас, ― с улыбкой произносит О’Салливан, но я не смотрю ни на него, ни на Финна. Не могу посмотреть, не хочу их видеть. Они поиграли мной, словно куклой.

Сквозь пелену слез я вижу, как удаляется священник, а потом Финн разворачивает меня и оставляет на моем лбу легкий поцелуй. У меня в голове происходит смешивание понятий и чувств. Родной запах, знакомое тяжелое дыхание, безопасность объятий любимого мужчины. А потом, словно щелчками по нервам: босс мафии, опасность, принуждение, боль.

– Придержи, ― говорит Финн подходящему охраннику, и тот хватает меня за локоть.

– Вы будете прекрасной семьей, ― произносит О’Салливан. ― Мишель красавица, Финн. За такую не грех и с родным братом побороться, правда? Я могу только представить, что ты чувствовал, пока она была его женой. Любимую всегда больно делить с другим мужчиной. А уж с родным братом и подавно. Но теперь она вся твоя, и я рад за тебя, мой мальчик.

И тут Финн выхватывает из-за пояса охранника пистолет, а уже в следующую секунду в голове О’Салливана зияет кровавая дыра. Мои руки взмывают вверх, и я прикрываю ладонями рот, беззвучно рыдая, пока смотрю на то, как старик оседает в своем инвалидном кресле. Не могу отвернуться, хоть от представшей передо мной картины тошнит и кружится голова. Весь мир вращается вокруг мужчины, который все еще стоит с пистолетом в руке и наблюдает за тем, как жизнь покидает тело О’Салливана за считанные мгновения.

Я с ужасом слежу за Финном. Постоянно вытираю глаза, чтобы видеть, что происходит. Внутри меня просыпается надежда. Вот сейчас Финн повернется, убьет всех охранников, и мы сбежим, вернемся домой. Миссия выполнена, мы можем возвращаться. Наконец начать жить новой жизнью. Настоящей, счастливой. Ну и что, что Финн обманом сделал меня своей женой? Он ведь разыграл эту комедию перед О’Салливаном, который теперь мертв. Может быть, мы даже разведемся сразу по прилету в Бостон. И вообще, мы не подписывали документы о браке, только повенчались. Учитывая то, как часто я хожу в церковь, это, наверное, вообще ничего не значит.

Финн удовлетворенно кивает, а потом я с ужасом наблюдаю за тем, как он передает охраннику пистолет и перехватывает меня за локоть, который отпускает охранник.

– Сообщи всем. Через пару часов собери мне здесь местных главных. И уберите здесь все.

Он машет в сторону О’Салливана, а потом разворачивает нас к дому.

– Финн… ― шепчу хриплым голосом, пытаясь поймать его взгляд.

– Пойдем, Мишель, осмотрим наш новый дом.

Глава 6

Мишель

Финн затягивает меня в дом, где слуги кланяются ему и поспешно ретируются, пока мы проходим по коридору. Он ведет меня к лестнице, мы поднимаемся на второй этаж.

– Финн, поговори со мной. Это же все неправда? Ты не мог стать боссом этих ублюдков. Ты говорил, что ненавидишь их, что любишь меня. Давай уйдем. Теперь ты можешь это сделать, мы свободны. О’Салливан мертв, как и все, кто виновен в смерти твоей семьи. ― Он молчит, как будто мои слова ― это жужжание мухи. Напрягает, но не настолько, чтобы что-то сделать с этим. ― Финн, прошу тебя. Не делай этого.

Мы проходим по коридору второго этажа, Финн заглядывает в каждую из комнат, а потом ведет нас дальше. Потом открывает следующую дверь и затаскивает меня туда, закрывая ее и отрезая нас от остального дома. Он отпускает меня, и я делаю несколько шагов в глубину большой, светлой спальни. Обнимаю себя за плечи и поворачиваюсь лицом к Финну.

– Почему ты молчишь?

Финн обводит взглядом комнату, а потом смотрит на меня.

– Неплохая спальня, нам подойдет, ― отвечает он.

– Финн! Ты вообще слышишь меня?! Почему ты на это согласился? Ты же ненавидишь их всех.

– Сядь, Мишель, ― отвечает он, кивая на кресло, а я качаю головой. Тогда Финн подходит ко мне, хватает за плечи и силой усаживает в кресло. Делает пару шагов назад и смотрит на меня сверху вниз. ― Ты теперь моя жена.

– Мы только обвенчались.

– Считаешь, этого недостаточно?

– Недостаточно. Я не подписывала документы и не выразила согласия.

– Ты сказала «да».

– Потому что ты спросил меня, хочу ли я уехать! ― выкрикиваю и вскакиваю с кресла, но тяжелый взгляд Финна заставляет сесть на место.

– Мишель… ― он трет затылок, а потом снова смотрит на меня. ― Смирись с этой реальностью. Теперь я занял место О’Салливана, а ты ― моя жена, которая родит мне наследников.

– Наследников?! ― истерично кричу я, снова вскакиваю, но теперь взгляд Финна меня не останавливает. Перед глазами темнеет от ярости, а кровь бурлит так, что я чувствую, как в голове громыхает ее шум. ― Да я сдохну, но не рожу тебе ни одного ребенка! Ты больше никогда не прикоснешься ко мне! ― Меня выматывает гнев, ноги слабеют, как и голос. ― Финн, что случилось? Скажи, что поменялось? Ты хотел убить их всех, и ты это сделал. Почему ты не хочешь просто закончить все это и уехать? Жить нормальной жизнью…

– Мишель, я не обсуждаю свои решения. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было.

– Ты просил доверять тебе! Ты говорил, что все скоро закончится, а начинается нечто хуже того, что было! ― я снова кричу.

– Я сказал: смирись! ― рявкает он, и я перестаю думать.

Срываюсь с места, подлетаю к Финну и снова бью пощечину. Одну, вторую, третью. Он перехватывает мои запястья и смотрит со злостью.

– Я из-за тебя убила человека!

– Ты убила его, чтобы выжить, ― цедит он сквозь зубы, а я зло усмехаюсь.

– Ты сам-то в это веришь? Ублюдок! Я тебе доверяла! Ты обещал меня защитить!

– Я и защищаю!

– Если бы защищал, отпустил бы меня. Ты ― эгоист, который не способен любить! В тебе только похоть и животные инстинкты! И жажда власти! Ты не лучше своего отца или всех этих подонков!

– Хватит! ― рявкает так, что я подскакиваю. ―Ты остаешься в комнате. У тебя один вариант: свыкнуться с мыслью и быть покорной женой, которая будет рожать и заниматься детьми.

– Да пошел ты! Ты не тронешь меня!

– Я уже тебя трогаю, ― отвечает он, а потом заводит руки мне за спину, удерживая запястья одной рукой, пока второй шарит под моим платьем. Хватает за попку и крепко сжимает ее. ― Видишь? Если я захочу тебя трахнуть ― сделаю это.

– Изнасилуешь меня?

– Трахну.

– Через мой труп.

– Посмотрим, ― отвечает он у самых моих губ, а потом резко отпускает и выходит из комнаты, хлопнув дверью.

– Запри, ― слышу его голос из коридора. ― Пусть ей подадут завтрак. Снаружи должен стоять кто-то из охранников.

Я бросаюсь на кровать и рыдаю безостановочно. Все эти события как будто выкачали из меня желание жить. Будущее видится мне в черной перспективе, потому что мужчина, которому я доверяла, на самом деле оказался ничем не лучше тех зверей, которых он уничтожал. Как я могла быть настолько глупой?

Обессиленная истерикой, я засыпаю. Через время мне приносят завтрак, который я прошу унести. Потом вещи, чтобы я переоделась, но новые пакеты так и остаются стоять у двери. Потом приносят обед, который я съедаю, потому что сил уже практически совсем не осталось. Ужин постигает участь завтрака. Я весь день провожу в комнате. Выхожу на широкую террасу с великолепным видом на зеленые поля, проверяю, можно ли отсюда сбежать. Нет, внизу бетон, и прыгать слишком высоко. Нужно придумывать другой способ. Я долго сижу на террасе в подвесной качели и смотрю на закат, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации. И если раньше мне было просто страшно, то теперь все мое тело сковал ужас. Как далеко готов зайти Финн в своем стремлении получить от меня наследника?

Вечером я все же заглядываю в пакеты с вещами, где нахожу кучу разной одежды, но выбираю только нижнее белье и шелковую пижаму, состоящую из штанов и рубашки. Принимаю долгий душ в шикарной ванной и укладываюсь в постель. Не вижу сейчас смысла брыкаться. Финн слишком умный, гораздо умнее женщины в истерике. Я не смогу просто так убежать от него, мне нужен план.

Когда я слышу шаги в коридоре, то притворяюсь спящей. Не хочу сейчас с ним разговаривать и даже видеть его не могу. Он предал все то, во что я верила. Финн входит в спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Я слышу, как он подходит к кровати с моей стороны и чувствую его взгляд на себе. Молюсь, чтобы он не положил ладонь мне на грудь или не взял за запястье, потому что тогда он точно почувствует, как сильно колотится мое сердце. Я проклинаю себя за то, что такой ритм вызван отнюдь не страхом или ненавистью. Он вызван близостью мужчины, к которому я неравнодушна.

Финн разворачивается и уходит в ванную. План созревает в моей голове за секунду, как только я слышу шум воды в душе. Я подскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты. В доме темно, и я практически не разбираю дороги. Длинный коридор, в конце которого лестница ― это я точно помню. Там, на первом этаже я как-нибудь найду выход. Из-за того, что меня заволакивали в дом, когда я была в истерике, я практически не помню, где что расположено. Но, к счастью, у дома довольно простая планировка. Я сбегаю на первый этаж, где горит тусклый свет, безошибочно нахожу входную дверь, но даже не успеваю дотянуться до ручки, как сзади меня подхватывают сильные руки и поднимают в воздух.

– Простите, миссис Фоули, но вряд ли боссу понравится то, что вы попытались сбежать, ― раздается над ухом мужской голос.

– Пусти меня! Пусти! ― я царапаю предплечья мужчины, раздирая их в кровь, но он не отпускает меня, несет по лестнице вверх, как будто я ничего не вешу.

Он коротко стучит в дверь спальни, где я пребывала целый день, а потом открывает ее ― и вот я уже смотрю на стоящего посреди спальни Финна. Его торс мокрый, а вокруг бедер намотано полотенце. Финн хмурится.

Охранник ставит меня на пол.

– Доброй ночи, ― спокойно произносит он и скрывается за дверями спальни, а я остаюсь стоять под разъяренным взглядом теперь уже своего мужа.

Глава 7

Мишель

Стараясь не обращать внимания на испепеляющий меня взгляд, я демонстративно прохожу к кровати и забираюсь под одеяло. Сердце грохочет в груди и все никак не успокаивается. Мне нужно поспать и набраться сил, а я не могу сомкнуть глаз, как будто кто-то вставил между веками спички. Через некоторое время лампа на ночном столике с другой стороны кровати гаснет, и матрас прогибается под тяжелым мужским телом. Финн придвигается ближе и кладет руку мне на талию. Я пытаюсь ее сбросить, но он сильнее впивается пальцами в мою кожу и тянет меня ближе к себе, прижимая к горячей груди. Я брыкаюсь, пытаюсь вывернуться, но Финн держит меня крепко.

– Спи, Мишель, ― рычит Финн мне на ухо, и я сдаюсь. Еще одну ночь побуду в иллюзии безопасности в его объятиях. Всего одну ночь, а завтра что-нибудь придумаю.

Взгляд темных глаз впивается в меня, и голове мгновенно становится жарко. Он подходит ближе и с силой сжимает мою шею. Я задыхаюсь и хриплю. Пытаюсь дотянуться до его руки, чтобы хотя бы немного ослабить хватку, но мои как будто проскальзывают через его предплечье. А кислорода остается все меньше. Я чувствую, как кружится голова, как темнеет перед глазами. В моей руке внезапно оказывается пистолет и я, недолго думая, поднимаю его и стреляю. Мерфи теперь от меня на расстоянии вытянутой руки. Я направляю пистолет ему в голову и делаю выстрел прямо между глаз. Я чувствую, как на мою руку и лицо щедро брызгает кровь, и меня начинает тошнить. Но Мерфи не падает. Он продолжает улыбаться и смотреть на меня с дырой в голове.

― Умница, девочка. Но я забираю тебя с собой.

Он снова тянет ко мне руки, и я начинаю истошно вопить, задыхаясь от ужаса, накатывающего на меня.

– Мишель! Тихо, Мишель. Детка, это сон, всего лишь сон, ― слышу я голос Финна у самого уха.

Крепкие руки обвились вокруг меня и сжимают, притягивают ближе к теплому телу. Я вырываюсь из сна с хриплым криком. Все тело мокрое от пота, а сердце норовит выпрыгнуть из груди. Я вцепляюсь в Финна и вжимаюсь своим телом в его, всхлипывая.

– Финн. Он был такой страшный, ― рыдаю я, пока он гладит меня по волосам и нежно целует в макушку.

– Со временем это пройдет. Ш-ш-ш, пройдет. Ну все. Всего лишь сон, ― нежно шепчет он на ухо. ― Тише, детка. Ты со мной, ты в безопасности.

Я поднимаю голову, и наши с Финном губы оказываются совсем рядом. Мы буквально дышим одним воздухом. Я не думаю, повинуюсь инстинктам. Прижимаюсь своими губами к его, пытаясь почувствовать что-нибудь, кроме ужаса, сковавшего холодными щупальцами мое тело. Финн отзывается на поцелуй, сначала нежно гладит своими губами мои, а потом его язык проскальзывает ко мне в рот, и сон медленно растворяется, ужас сменяется эйфорией и ощущением чего-то очень правильного.

Финн поворачивает меня на спину и нависает сверху. Мы хаотично двигаем руками, срывая с меня пижаму и трусики. Он хочет как можно скорее оказаться во мне, как и я хочу почувствовать его и окончательно прогнать морок ночного кошмара. Мы не прерываем поцелуй, даже когда я оказываюсь голой. Наше тяжелое, хриплое дыхание нарушает тишину в темной комнате. Все ощущается настолько остро и в то же время мы как будто движемся в густом тумане. Нас все еще окружает ночь, которая делает атмосферу происходящего какой-то особенной.

Финн сползает поцелуями на мою шею, впивается в нее губами и зубами, прихватывает ключицу и движется ниже. Я извиваюсь под ним, пытаясь как можно плотнее прижаться к твердому члену, скользящему по внутренней стороне моего бедра. Я так сильно хочу его, что хочется кричать об этом, только бы он скорее вошел в меня. Но я молчу, продлевая свою агонию. Финн втягивает в рот сосок, пока второй сжимает между пальцев и тянет, посылая импульсы томительной боли вниз живота. Мне так хорошо, тягуче, сладко. Я впиваюсь пальцами в его волосы и тяну за них. Хочу, чтобы он прекратил и продолжал. Чтобы никогда не останавливался, и я могла остаться в этой сжигающей эйфории навечно.

– Пожалуйста, Финн, ― прошу, когда у меня уже не остается сил терпеть.

Но он качает головой и спускается ниже, оставляя на моем животе влажный след от языка и губ. Прикусывает нежную кожу, отчего я негромко вскрикиваю. Зализывает укус и двигается ниже и ниже, пока не оказывается между моих ног. Мучительно медленно проводит только кончиком языка между складок, заставляя мое тело выгибаться. Я стону, когда горячий язык резко ударяет по самому чувствительному месту, и я взмываю вверх на сумасшедшей скорости. Задыхаюсь под умелыми ласками языка и пальцев, таранящих мое лоно. Схожу с ума от того, как он стонет в мою кожу и вылизывает, заставляет меня дрожать и с хриплым криком кончить.

Финн вылизывает все соки без остатка, пока по моему телу не проходится последний, практически болезненный спазм удовольствия. А потом он проводит языком по моему бедру, медленно поднимаясь и закидывая мою ногу себе на плечо. Я вижу в темноте его силуэт: крепкий, сильный, большой. Он нависает надо мной, но не пугает. Наоборот, дарит мне спокойствие и уверенность. Долгим, медленным толчком Финн входит в меня, и перед глазами появляются вспышки удовольствия. Вот теперь правильно, теперь на самом деле хорошо. Когда я наполнена им без остатка, когда он внутри меня, все ощущается таким… настоящим.

Финн двигается медленно, плавно, как будто у нас есть все время мира. Может быть, оно и есть, я не знаю. Я уже совсем не знаю, сколько нам осталось, поэтому планирую использовать это время по максимуму. Финн наклоняется вперед, спуская мою ногу себе на бедро, укладывая так же вторую, и входит глубже. А я впиваюсь в его рот поцелуем, жадно хватая за волосы и притягивая к себе настолько близко, насколько могу. Толчки ускоряются и становятся жестче.

– Я так соскучилась по тебе, ― шепчу ему в губы. ― Мой Финн, так соскучилась.

Из горла вырываются всхлипы, но Финн заглатывает их глубоким поцелуем. Как только отрывается, прижимается еще сильнее ко мне своим телом, буквально вбивая меня в постель мощными толчками.

– Моя девочка. Моя. Я ничему не позволю с тобой случиться, слышишь? Только не борись со мной. Ты должна сражаться на моей стороне, и я защищу тебя. Верь мне, ладно?

Я быстро киваю, давая ему понять, что он ― единственный, кому я могу доверять. Пускай завтра все будет по-другому. Пускай даже мы вернемся в отправную точку, но прямо в эту секунду я хочу доверять ему безоговорочно, купаться в его объятиях и строить вместе с ним воздушные замки. Потому что только в объятиях Финна чувствую себя в безопасности.

Толчки становятся порывистые, мы тяжело дышим, целуем каждую часть тела, куда можем дотянуться. Я сжимаю кожу Финна на спине, царапаю ее ногтями, наверное, раздирая до крови, но это только подзадоривает его, и он движется быстрее. Сильнее вбивается в мое тело, мощно протаранивая меня, словно пытается достать до души. И он достает. Из меня вырываются неконтролируемые всхлипы, а по щекам бегут слезы. Ощущение, словно я проживаю катарсис, освобождаясь через мощные ощущения, едва дающие мне втянуть новую порцию воздуха в легкие. Финн сцеловывает мои слезы, но не останавливается, пока мы одновременно не замираем от накатившей волны оргазма, которая напрочь сносит все мысли. И я плыву в этих ощущениях, впитывая каждое. Пульсация внутри меня, мощные толчки, переходящие в плавные, практически нежные, наш общий стон, хватка на моих бедрах. Все смешивается в непередаваемый коктейль ощущений, качая меня на волнах удовольствия. Да, именно так и правильно. Так и должно быть.

Глава 8

Мишель

Я потягиваюсь на огромной кровати, жмурясь от пробивающихся сквозь шторы лучей. Улыбаюсь, а потом вспоминаю, где я и как сюда попала, и улыбка сползает с моего лица. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, как отношусь к этому, и понимаю, что внутри меня поселился холод. Его едва разбавляет жар от воспоминаний о прошедшей ночи, но этого не хватает, чтобы мне снова стало тепло. Вряд ли я пойму причину, по которой Финн захотел возглавить эту банду головорезов. Да я и не хочу понимать. Этому нет оправдания. Внутри меня снова закипает, я чувствую, как разгоняется сердце и злость клокочет где-то в горле. Нет больше жара от прошедшей ночи, мысли о поступке Финна заглушили его напрочь.

Я принимаю долгий душ, сушу волосы, пытаюсь как-то спланировать свой день, но это невозможно, когда не знаешь, что ждет тебя через час. Как только я покидаю ванную и возвращаюсь в комнату, вижу на столе завтрак. Присаживаюсь, открываю крышку с тарелки. Классический ирландский завтрак, насколько я понимаю. Приступаю к еде, щедро запивая ее апельсиновым соком. Не успеваю расправиться с чашкой ароматного кофе, как в дверь спальни слышен стук, и она открывается. На пороге комнаты стоит симпатичная блондинка.

– Доброе утро, миссис Фоули. Меня зовут Кали.

– Доброе. Чем могу помочь, Кали?

Она проходит в комнату и прикрывает за собой дверь.

– Я ваша личная помощница.

– Кто, простите?

– Личная помощница.

Я усмехаюсь.

– Мне не нужна личная помощница. Мне и помогать-то не в чем. Я целый день заперта в четырех стенах.

– Что ж, тогда я составлю вам компанию. ― Она без приглашения присаживается в кресло напротив. ― Буду считать себя фрейлиной королевы.

Она улыбается открытой, искренней улыбкой.

– Но мне действительно не нужна помощь и компания. Спасибо, Кали.

– Вам нужно закупить одежду, например. Если мы не можем поехать за покупками, то можем выбрать одежду онлайн, и я привезу ее для вас. ― она ставит сумку на пол и достает оттуда планшет. Разблокирует его и снова улыбается. ― Мне нужны все ваши размеры.

– Кали…

– Нет-нет-нет, миссис Фоули. Если вы откажетесь от моих услуг, ваш муж меня уволит, ― испуганно говорит она. ― А мне нужно прокормить маленькую дочку. Пожалуйста.

Я, сама того не осознавая, киваю.

– Ладно. Но как ты начала работать на… моего мужа?

– О, ему меня порекомендовал один из его советников… помощников. Я не знаю, как они называются.

Кали смеется, а я слегка поеживаюсь. Удивительно, но для такой красивой девушки у нее довольно некрасивый смех. Как будто лающий, резкий. Это неожиданно и неприятно, но я все равно киваю.

– Хорошо. Давай выберем одежду. ― В конце концов хоть какое-то развлечение.

Мы с Кали до обеда занимаемся тем, что постоянно перепрыгиваем с сайта на сайт и выбираем мне гору одежды. Не знаю, как я на такое согласилась. Я сразу сказала ей, что мне достаточно двух-трех пар джинсов и несколько футболок. Но Кали категорически отмела все мои аргументы и каким-то чудом ей удалось уговорить меня накупить ворох тряпья.

Мы вместе обедаем в моей спальне. Кали рассказывает о своей маленькой дочке и о том, как ее беременную бросил парень, но она ни о чем не сожалеет. Когда ехала сюда, боялась, что жена нового босса окажется злющей, но была приятно удивлена, познакомившись со мной. К вечеру я даже перестала замечать ее странный смех. Мы с Кали быстро нашли общий язык, и я даже сама не заметила, как начала улыбаться. День пролетел практически незаметно. Когда Кали покидает мою комнату, на улице еще светло.

Я выхожу из спальни и бреду по этажу, рассматривая висящие на стене картины, стоящие на постаментах статуэтки. Красивый дом, но он как будто с налетом… какой-то древности. Мне везде пахнет пылью и воздух здесь удушливый. Может быть, потому что я здесь пленница. Но ни в одном доме Финна у меня такого ощущения не было. Разве что только в подвале, но там я пробыла недолго. Я дохожу до самого конца коридора и выглядываю в окно. Повсюду, куда хватает взгляда, зеленые луга. Территория настолько огромная, что я даже не могу охватить ее. Вдалеке я вижу поле для гольфа, а перед ним озеро. Небольшое, видимо, искусственно созданное. Повернувшись вправо, я замираю. Дверь открыта, и я вижу, что это вход в библиотеку. Полки с книгами достигают потолка. Я вхожу туда и долго вожу пальцами по корешкам. Здесь дышится еще тяжелее. Несмотря на уютное кресло с наброшенным на него пледом и стоящий рядом большой торшер, кажется, словно я опять очутилась в подвале. Я выбираю книгу, которую никогда не читала, и возвращаюсь в свою спальню.

– Миссис Фоули, фрукты и йогурт, мэм, ― раздается за моей спиной, и я оборачиваюсь.

В дверях спальни стоит миловидная женщина в черной униформе с белым фартуком.

– Вносите, ― отвечаю и снова разворачиваюсь, чтобы пройти на балкон, но тут меня осеняет, и я резко торможу.

– Вас же Мэг зовут? ― спрашиваю, глядя на женщину.

– Да, мэм, ― отвечает она, ставя поднос на столик.

– Помогите мне, Мэг.

Она резко отшатывается, как от пощечины, и быстро качает головой. А потом, словно одернув себя, склоняет голову слегка набок и смотрит на меня.

– В чем? ― спрашивает негромко.

– Вы давно работаете в этом доме?

– Давно.

– Вы знаете, как отсюда можно сбежать.

Ее рука подлетает вверх и пальцы закрывают рот.

– Отсюда не сбежать, мэм. Только если мистер Фоули выпустит вас.

– Но вы же знаете…

Я делаю два шага к ней, но Мэг отступает и снова качает головой.

– Нет, мэм, простите, но я ничем не смогу помочь Вам.

– А как же вы уходите с работы? Наверняка же есть запасной выход. ― Моя речь становится сбивчивой, я лихорадочно хватаю женщину за руки, но она выдергивает их и пятится к двери.

– Нет, простите, мэм. Я ничем не могу помочь.

Как только Мэг скрывается за дверью, я начинаю метаться по комнате, ища выход. Не из спальни, из ситуации. Я никак не могу оставаться с Финном. Ночью он был тем самым моим Финном, но при свете дня он снова превращается в босса ирландской мафии ― страшного, опасного, беспощадного.

Я снова выбегаю на балкон, мечусь, всхлипывая. Смотрю вниз. Возле бассейна стоит большой стол, и за ним сидит Финн, а рядом стоит охранник и слушает то, что говорит ему босс. Перевожу взгляд на дорожку, которая ведет к бассейну, и резко останавливаюсь. Прищуриваюсь, всматриваясь в мужскую фигуру, которая движется по направлению к Финну. Он все ближе и ближе, а мое сердце начинает разгоняться от волнения. Адриан! Он точно мне поможет! Я разворачиваюсь и несусь через дом навстречу тому, кто на самом деле может вытащить меня из этой клетки.

Глава 9

Мишель

– Адриан! Адриан! ― кричу, пока бегу ему навстречу. Бросаю взгляд себе за спину и вижу, как охранник порывается побежать ко мне, но Финн его останавливает.

Мне плевать, что он за мной наблюдает, что, возможно, слышит все, что я собираюсь сказать Адриану. Плевать, что он может остановить меня за секунду. Даже на то, что может убить, плевать. Сейчас я лишь хочу вырваться, и, если для этого мне нужно умереть, так тому и быть.

Я буквально врезаюсь в Адриана.

– Забери меня отсюда, умоляю тебя. Адриан, забери. Увези меня в Бостон. Да просто высади из машины за воротами этого дома. Прошу тебя.

Я вцепилась в лацканы его куртки и лихорадочно умоляю о помощи. Лицо Адриана остается хмурым. А потом он накрывает мои руки своими и медленно отнимает их от себя. Адриан качает головой, и каждое его движение отзывается болью в сердце.

– Не могу, прости.

– Но почему? Ты же помогал ему. Посмотри, в кого он превратился.

Я поворачиваю голову. Финн смотрит на меня хмурым, тяжелым взглядом исподлобья. И каким-то шестым чувством я знаю, что эта выходка еще аукнется мне. Он недоволен, но мне нет до этого дела. Я хочу спастись из лап того, кто рискует превратиться в монстра, сам того не заметив. Снова разворачиваюсь к Адриану и быстро шепчу:

– Я понимаю, ты не можешь при нем согласиться. Но подай мне хоть какой-то знак, что спасешь меня. ― Он молча смотрит на меня, поджав губы. ― Адриан…

Я умоляюще складываю руки и заглядываю в его глаза. В них… равнодушие. Пустота. Он просто обходит меня, и я смотрю как Адриан идет к Финну. Тот поднимается из-за стола и делает несколько шагов навстречу, а я не могу сдерживаться.

– Ублюдки! Грязные ублюдки! Ненавижу вас обоих! ― кричу я, впиваясь пальцами в свои бедра. ― Ненавижу! Все ради власти! Кровавые подонки!

Финн кивает охраннику, и тот быстрым шагом подходит ко мне. Пытается схватить за плечи, но я брыкаюсь. Царапаю его и кусаю за руку, которая поднимается, чтобы взять меня за плечо.

– Не смей притрагиваться ко мне своими грязными лапами! Не касайся меня!

Наконец охраннику удается меня обхватить со спины и поднять в воздух. Я размахиваю ногами, чтобы угодить ему в голень или колено. Куда угодно, только бы вырваться.

– Подонки! ― кричу, срывая голос, и наблюдаю за тем, как из дома выходит Мэг, испуганно смотрит на меня, но ничего не делает. Торопится поставить на стол поднос с ужином для Финна и его гостя, пока я разрываюсь от проклятий, обрушивая их на голову мужа и его приспешника.

Охранник затаскивает меня в дом. Когда я оказываюсь в комнате, мой голос сорван, а горло саднит от криков.

– Ненавижу, ― шепчу, оседая на пол возле кровати, и снова рыдаю. Уже в который раз.

***

Несколько ночей Финн не приходит ко мне. Я не знаю, где он спит, и мне плевать. Я не хочу, чтобы он вообще ко мне заявлялся. Я отвратительно ем и практически не сплю. Моим единственным развлечением стали визиты Кали и книги. Помощница принесла купленную одежду, но я не использую ее принципиально. Не хочу носить то, что куплено на кровавые деньги.

В один из дней я просыпаюсь с четким осознанием, что все, что есть у меня, куплено на эти деньги. Я с остервенением срываю с себя пижаму, трусики, и иду в душ. Там тру себя мочалкой без мыла, потому что оно тоже запачкано в крови. Неважно, чьей, это все равно кровь. Человеческая. Я так внимательно всматриваюсь в слив, что в какой-то момент мне начинает казаться, словно я моюсь не водой, а кровью. Как будто красная жидкость стекает с меня, закручивается в воронку и исчезает в сливе. Тогда я просто зажмуриваюсь, оседаю на пол и долго раскачиваюсь, обнимая себя. Меня разрывает адская боль от осознания того, во что превратилась моя жизнь. И я снова так остро чувствую одиночество, что мне не хватает дыхания.

Крепкие руки поднимают меня с пола и несут в спальню. Они кладут меня на кровать и укрывают одеялом. Я так и лежу, боясь открыть глаза и вернуться в реальность. Я хочу еще мгновение обманываться, что все это мне приснилось в кошмаре.

Снова темно. Я иду по заброшенном зданию. Слышу, как скрипят половицы и двери. Чувствую пронизывающий сквозняк и ежусь от холода. Я поднимаюсь все выше и выше, пока не дохожу до нужной комнаты. Опускаю взгляд вниз, а у меня на шее на ремне от фотоаппарата висит пистолет. И я знаю, что должна убить. Сердце разрывается от боли, когда я поднимаю взгляд и вижу в той самой комнате с потертым зеркалом Малоуна. Он стоит спиной ко мне. Я начинаю кричать, чтобы он уходил. Чтобы выбежал и спрятался где-нибудь, потому что убить я должна его. Он поворачивается и улыбается, а потом улыбка медленно сползает с его лица. Я смотрю на все это, как в замедленной съемке. Внезапно лицо Малоуна меняется на лицо Мерфи, и он улыбается мне. Я поднимаю пистолет и стреляю. Смотрю, как медленно летит пуля и начинаю кричать, потому что снова вижу лицо Мала, и пуля летит в голову именно ему.

― Мал! Мал! Уходи, слышишь! Уходи-и-и-и!

– Мишель! Мишель, проснись, тебе снова приснился кошмар, ― слышу шепот, который вырывает меня из кошмара.

Распахиваю глаза. Надо мной навис Финн. В комнате горит ночник. Я вижу, что Финн все еще в костюме, и от него пахнет виски. Я подскакиваю на ноги, пошатнувшись. Финн не успевает перехватить мою руку, как я отпрыгиваю на несколько шагов назад.

– Пошел вон из моей комнаты.

Финн встает с кровати. Его челюсти крепко сжаты. Как и кулаки.

– Мишель… ― цедит он сквозь зубы.

– Пошел! Вон!

Я замечаю на кровати букет пионов и хмурюсь. Он принес их мне? Еще пару недель назад я бы оценила этот жест, но не теперь. Я подскакиваю к кровати, хватаю цветы, разворачиваюсь и, замахнувшись, бью этим букетом Финну по лицу. От неожиданности он не успевает прикрыть лицо или перехватить букет, поэтому я успеваю хлестнуть его трижды прежде, чем он выхватывает букет, отбрасывает его в сторону. А потом Финн разворачивает меня спиной к себе и берет в кольцо своих рук, сжимая практически до хруста костей.

– Прекрати, блядь! ― рявкает он мне на ухо, а я, замахнувшись, со всей силы ударяю его локтем в живот.

Глава 10

Мишель

Финн охает, но хватку не теряет. Он опрокидывает меня на кровать лицом вниз и прижимает сверху своим телом. Придавливает одной рукой затылок, а второй подхватывает обе мои руки за запястья и прижимает их к кровати.

– Успокойся! ― кричит он, практически оглушая меня.

– Пусти немедленно и свали отсюда. Не хочу тебя видеть больше никогда!

– Не провоцируй, Мишель.

– И что ты сделаешь?! Меня тоже убьешь?! Давай, тебе же уже плевать!

Рядом с моей головой со всей силы приземляется тяжелый кулак, и я вздрагиваю, но не прекращаю кричать.

– Все, что ты можешь ― это убивать! Ты не способен на большее! Ты ― бесчувственное чудовище, которое я люто ненавижу! И всегда буду ненавидеть, слышал?! Всегда!

Я вскрикиваю, потому что мне прилетает по обнаженной ягодице. Кожу печет от удара, за которым следует еще один и еще, и еще. Я пытаюсь вырваться, но это бессмысленно. Мне в бедро упирается возбужденный член, и все это вкупе с истерикой оказывает на мое тело странный эффект. Я возбуждаюсь. Дыхание становится чаще, и я впиваюсь пальцами в одеяло, сжимая его до онемения.

– Блядь, Мишель, ― шепчет Финн, когда из меня вырывается негромкий стон.

Финн сильнее прижимается бедрами к моим и двигается. Медленно, как будто уже внутри меня. Я начинаю ерзать, но не потому что хочу вырваться из его удушающих объятий, а потому что хочу, чтобы между нами не было преграды в виде одежды. Потому что подаюсь слегка назад, позволяя Финну тереться об меня. Наше тяжелое дыхание, кажется, слышно даже в коридоре. Мы не говорим, только негромко стонем. Нам не нужны слова, потому что наши тела все говорят за нас.

Финн опускает руку с моей попки, ведет ею от колена вверх по бедру, сжимает его и легонько шлепает по нему. А потом одной рукой быстро расстегивает ширинку, приспускает боксеры ― и вот уже горячий, налитый кровью член бьется тяжелой головкой о мои ягодицы. Финн приподнимается и ставит меня на локти и колени. Легонько проводит пальцами между ног и тяжело, шумно выдыхает. Я выгибаю спину, открываясь для него. Показывая, как сильно нуждаюсь в том, чтобы он был сейчас внутри меня.

Финн становится на колени за моей спиной, а потом медленно погружается в меня, схватив за бедра. Его хватка настолько сильная, что кожа саднит и горит от боли. Но ощущения внутри меня перекрывают любой дискомфорт. Я выгибаюсь сильнее, упираясь лбом в одеяло. Финн перехватывает одной рукой меня за плечо и дергает наверх. Обхватывает за талию, сжимает пальцами грудь и начинает трахать. Жестко, глубоко, остервенело. Так быстро, что я не успеваю вдохнуть. Сильно, до боли. Но она мне нравится. Прямо сейчас я бы ничего не изменила. Мне нужно чувствовать, как он разрывает меня изнутри, как присваивает. Как ставит свое клеймо на мне. Черт его знает, зачем это мне, но внутри меня витает такая потребность, разъедая внутренности и окрашивая душу в черный.

Финн бросает меня на кровать, поворачивает набок и подтягивает к себе за бедра. Снова входит, заставляя меня извиваться. Глубоко и остро. Жарко, нечем дышать. У меня кружится голова от его толчков. Он как будто наказывает меня ими. Наказывает и поощряет. Карает и милует. Любит и ненавидит. Я смотрю в его глаза, которые сейчас чернее ночи. В них Ад и Рай смешались в единое целое. Говорят, мир не черный или белый, он серый. Ни черта подобного. Вот они ― светлые чувства в черной душе. Я вижу их, чувствую, впитываю. Они все мои, без остатка. И я пью их большими глотками, не заботясь о том, что будет завтра. Сейчас мне нужен этот взрыв. Эта злость и ярость, которая подстегивает меня рывками двигаться навстречу Финну, царапать его бедра. Финн наклоняется вперед и впивается в мои губы поцелуем, а я кусаю и чувствую металлический привкус крови. Пью ее, жадно вдыхаю такой знакомый запах.

Финн резко разводит мои ноги в стороны, и я оказываюсь лежать на спине. Склоняется ко мне, вдавливая в матрас, и снова входит так глубоко, что мне больно. Но я хватаю его за ягодицы и крепко сжимаю их, понукая продолжать, не останавливаться. Глядя мне в глаза, Финн двигается все резче и резче, пока мы не зависаем на самом краю оргазма. Он останавливается, а мне хочется кричать. На висках Финна блестят капельки пота, которые, скатываясь по мужественному лицу, капают мне на шею, смешиваясь с моими собственными. Финн медленно и плавно раскачивает бедрами, удерживая нас на самом краю, а я уже на грани истерики.

– Финн…― умоляюще шепчу я.

– Я люблю тебя, ― хрипло произносит он, а потом, отведя бедра, резко врезается в меня, и я с криком кончаю, выгибая спину, всем телом прильнув к мужу.

Мы тяжело дышим, приходя в себя. Уже в который раз Финн кончает в меня. Интересно, как быстро он достигнет своей цели сделать меня беременной? Нет, не интересно. Мое тело уже давно мне не принадлежит, я уже даже не хочу им распоряжаться. Пускай делает, что хочет. Прямо сейчас мне наплевать. Финн поднимает меня выше и укрывает одеялом. Тянется, чтобы поцеловать в губы, но я отворачиваюсь, и его губы мажут по щеке. Не хочу поцелуев. Ничего теперь не хочу. И этого секса не должно было быть. Снова меня накрывает чувство вины. Но теперь не перед Малоуном, а уже перед самой собой. Днем я пообещала себе, что больше никогда не подпущу к себе Финна, и вот так легко сдалась.

– Мне еще нужно поработать, ты спи. Я скоро приду.

Финн встает, поцеловав меня в ухо, поправляет одежду и идет на выход.

– Не надо, ― говорю негромко, но он слышит, потому что останавливается. Финн не поворачивается и не смотрит на меня. Просто стоит спиной ко мне пару мгновений, а потом выходит, громко хлопнув дверью.

Глава 11

Мишель

На следующий день я спускаюсь в столовую на завтрак и вижу, как у стены выстроились люди. Я останавливаюсь на входе и обвожу их недоуменным взглядом, потом смотрю на охранника. Он указывает на людей.

– Босс велел нанять новый персонал.

– Тогда почему они выстроились здесь?

– Босс сказал, чтобы вы познакомились с ними и давали распоряжения сами.

Я слегка нахмурилась.

– А где он сам?

– Уехал по делам.

– Когда будет?

– Простите, мэм, меня в это не посвящали.

С этими словами охранник разворачивается и покидает столовую, а я продолжаю стоять и пялиться на прислугу. И что я должна им говорить? Я никогда не управляла таким большим домом и не понимаю, что к чему. Тут я слышу торопливый стук каблуков и расслабляюсь. Кали. Она точно знает, что делать.

– Доброе утро, миссис Фоули, ― здоровается она с улыбкой, а потом обводит взглядом прислугу. ― Новые?

– Ага. ― я наклоняюсь к ней и шепчу: ― Я не понимаю, что должна сделать.

– Познакомиться с ними и рассказать о своих ожиданиях.

Я снова перевожу взгляд на стройный ряд людей в униформе. Представляю себе, какой они меня сейчас видят: испуганной и растерянной. Наверное, хозяйка огромного поместья должна вести себя увереннее, только я не хочу управлять всем этим. Я хочу назад в большой город, где все понятно и знакомо. И старые, заброшенные здания, и мой фотоаппарат.

Одна из женщин выступает вперед. У нее приятная улыбка и добрые глаза. Я улыбаюсь ей нерешительно, не зная, должна ли я начать диалог.

– Миссис Фоули, меня зовут Абигайл, ваш муж нанял меня экономкой. Я буду вашей правой рукой по управлению домом. У меня десятилетний опыт, так что, думаю, нам с вами будет легко. Давайте познакомимся со всеми, вы позавтракаете, а я пока отдам первые распоряжения. Как только освободитесь, мы с вами сможем спокойно обсудить ваши предпочтения по уборке и меню.

Я облегченно выдохнула, и с моих плеч как будто сняли камень.

– Спасибо, Абигайл.

Она по очереди представляет нам персонал. Естественно, всех имен я не запоминаю, а некоторые вообще слышу впервые в жизни. Мне кажется, все они довольно приятные люди, так что я настроена позитивно. Что ж, это лучше, чем общаться с теми, кто был до них. Те были какие-то напуганные, отстраненные. Хотя что удивляться? Я могу только представить себе, что они повидали в этом доме за время работы у О’Салливана. С другой стороны, неизвестно еще, на что насмотрятся за время правления Финна.

Мы завтракаем вместе с Кали, попутно обсуждая последнюю прочитанную мной книгу. потом прогуливаемся в саду.

– Миссис Фоули, ― окликает меня мужчина средних лет.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

– Слушаю вас.

– Миссис Фоули, меня зовут Ангус, я конюх. Скажите, когда вы хотите осмотреть конюшни?

– Конюшни? ― переспрашиваю, он кивает. Перевожу удивленный взгляд на Кали. ― Ты знала, что здесь есть конюшни?

Она качает головой и улыбается.

– Я покажу вам их, когда скажете.

– Что ж… давайте отложим это на завтра, Ангус. Если не возражаете.

– Конечно. Мэм, мисс, ― он слегка кланяется и уходит по той же дорожке, по которой пришел.

– Я как будто попала в другой мир, ― говорю, когда мы продолжаем прогулку с моей помощницей. ― Словно меня перебросило на пару веков назад, а я в джинсах. ― Мы смеемся. ― Слуги, конюшня, даже долбаный луг свой. И помощница, которая больше смахивает на компаньонку.

Кали снова смеется.

– Полагаю, ваш муж меня нанял, чтобы вы не скучали, пока он занят мужскими делами. А знаете что? Поговорите с ним. Нам нужно поехать осмотреть окрестные замки. Они здесь потрясающе красивые. Будет обидно жить здесь и не видеть всей красоты.

Следующий час Кали описывает замки, которые, оказывается, практически окружают этот особняк. Многовековые развалины и отреставрированные дома-замки наместников английской короны в Ирландии. Она так живописно описывает их, что я, слегка прикрыв глаза, так и представляю их себе, как будто смотрю через объектив.

– Камера! ― вскрикиваю я, и Кали слегка дергается от неожиданности.

– О, Боже, ― выдыхает она, положив ладонь на грудь.

– Прости. Мне нужна камера. В Бостоне я занималась фотографией. Мне нужна камера и ноутбук для ретуширования фотографий. Вот что мы закажем следующим. Сегодня же поговорю с Финном. Он мне не откажет.

Кали уезжает ближе к вечеру. Остаток дня я провожу с Абигайл, обсуждая домашние хлопоты. А вечером я, полная энтузиазма снова взять в руки камеру, брожу из угла в угол комнаты, продумывая, как бы уговорить Финна на камеру и ноутбук. Нет, он вряд ли откажет мне в такой мелочи. Но я же злая на него и вчера отказала ему в том, чтобы спать со мной. И вообще дала себе зарок не подпускать Финна к своему телу. А если он потребует взамен на камеру моей покорности? Буду я готова пойти на это?

Не успеваю я додумать эту мысль и найти ответы на свои вопросы, как дверь спальни распахивается, и Финн предстает передо мной в деловом костюме. Безупречный, такой красивый, что я не могу оторвать от него взгляда. Красивый и… чужой. Суровый, не такой, каким я привыкла видеть его. Он захлопывает дверь и делает несколько шагов ко мне. Я выжидающе смотрю на него.

– Через два часа в нашем доме будет встреча с моими помощниками. Я должен тебя им представить.

Я сразу забываю про камеру и свое намерение быть мягче с Финном, чтобы заполучить желаемое. Прищуриваюсь и складываю руки на груди.

– С чего ты взял, что я соглашусь на это?

– Мишель, у меня был тяжелый день, не подливай масла в огонь.

– Правда? А у меня по-твоему, тут легкое время?! Я вообще-то в заточении! ― кричу на него, и Финн хмурится сильнее.

– Ты не в заточении, ― устало выдыхает он.

Внезапно мне хочется усадить его, забраться к нему на колени и, гладя по голове, массировать кожу, слегка царапать ноготками, как он любит, чтобы расслабить после тяжелого дня. Я сжимаю кулаки, чтобы не воплотить в жизнь ненужный порыв.

– Но ты не разрешаешь мне выходить за пределы поместья.

– Не разрешаю, ― отвечает Финн и начинает раздеваться под моим жадным взглядом.

В костюме он совсем другой. Мужественный, но не такой грубый, как был в спортивной одежде и с оружием. Черты его лица как будто стали острее, этот эффект особенно сильно подчеркивается, когда у него отрастает щетина, как сейчас. Я знаю, что он ее сбреет, потому что не любит растительность на лице. А мне хочется провести по его щеке ладонью, чтобы почувствовать, какая она на ощупь. Мягкая или жесткая?

Финн разворачивается и идет голым в ванную, а я следую за ним. Наблюдаю, как он забирается в душевую кабину и становится под струи воды.

– Я не пойду никуда! ― зачем-то говорю я. Он уже и не спрашивает, а я все равно пытаюсь оставить за собой последнее слово.

Перед тем, как стекло запотевает от горячей воды, я вижу кривую ухмылку Финна.

– Тогда я потащу тебя туда голой.

Я складываю руки на груди.

– Ты этого не сделаешь.

В один миг его лицо превращается в каменную маску, а взгляд становится темный, как будто намеревается разрезать меня.

– Я сделаю все, что будет необходимо, Мишель.

Я вылетаю из ванной и резко захлопываю за собой дверь. Мудак!

Глава 12

Мишель

Когда Финн, надев после душа свежий костюм, выходит из спальни, я перестаю делать вид, что увлеченно читаю. Книга на самом деле жутко скучная. Я украдкой наблюдала за тем, как Финн одевается, покусывая губы. Когда он уже стоял на выходе из комнаты, сказал:

– У тебя час на сборы. Если через час ты не спустишься, я воплощу свою угрозу в жизнь.

Как только дверь за ним закрывается, я показываю ей неприличный жест несколько раз. Снова чертыхаюсь, но понимаю, что я не знаю этого нового Финна, а потому не понимаю пока еще, как себя с ним вести. Что, если он действительно решится и вытащит меня голой к своим приспешникам? Как они вообще называются? Помощники? Советники? Головорезы? Боже, да там же одно зверье, мне нельзя туда голой. Я поднимаюсь с кровати и уныло плетусь в ванную. Здесь до сих пор витает аромат мужского геля для душа. Он отличается от того, каким Финн пользовался в Америке, но тоже терпкий и мужественный.

Я забираюсь под теплые струи, вдыхая глубоко и прикрыв глаза. Под веками проносятся наши отношения в домике в лесу. Тогда мне казалось, что жить в таких условиях, постоянно ожидая нападения, страшно. Как же я ошибалась. По сравнению с тем, как мы живем сейчас, то время кажется райским. Только мы двое против всего мира. А здесь как будто весь мир против меня одной. Единственное утешение в лице Кали, которая скрашивает мои черные дни.

Я привожу себя в порядок, сушу волосы, наношу неброский макияж. Надеваю платье и туфли, бросаю на себя последний взгляд в зеркало и покидаю комнату. Хотел показать меня? Он покажет. Декольте достигает практически пупка. Спасибо силиконовым лентам, вшитым по краю, что я еще не демонстрирую грудь. Финн сказал, что, если я буду сопротивляться, он вынесет меня голой напоказ ирландским ублюдкам. Частично его угрозы сейчас претворятся в жизнь.

Я спускаюсь по лестнице, а внизу меня уже поджидает один из головорезов. Обернувшись ко мне, он окидывает меня взглядом. Немного дольше задержавшись на декольте, охранник громко сглатывает. А мне хочется рассмеяться. Тест на платье пройден. Киан откашливается и отводит взгляд.

– Вас ждут в саду, ― севшим голосом произносит охранник.

Я торжественно шествую в указанном направлении, каблуки отбивают стройный ритм по прохладным мраморным полам. Проходя мимо гостиной, я задерживаюсь на ней взглядом. Лучше бы мне сидеть здесь у камина и читать книгу, а не идти на встречу с бандитами в откровенном наряде. Как только я появляюсь в саду, мне внезапно хочется прикрыть свое декольте и вообще переодеться в мешок, накинув на голову капюшон. Моя бравада резко сдувается, уступая место страху и смущению.

В саду стоит длинный стол, накрытый к ужину. Свечи в стеклянных подсвечниках бросают блики на лица присутствующих, делая атмосферу еще более зловещей. Я обвожу взглядом мужчин, сидящих за столом. Ни одной женщины. Ни одной! Я думала, это будет нечто похожее на встречу семей, но в итоге я буду одна среди этой своры, которая сальными взглядами обводит контуры моего тела, ожидаемо задерживаясь на том месте, которое я так неприлично выставила напоказ. Сама спровоцировала эту ситуацию, и теперь жутко жалею об этом.

Удивляя меня, Финн поднимается со своего места и идет мне навстречу. Кивает Киану, и тот как будто растворяется в пространстве. Финн с улыбкой подходит ко мне и берет за локоть. Нет, не улыбка, оскал. Он молчаливо обещает мне расплату за самовольную диверсию. Финн ведет меня к столу. Внешне может показаться, что он просто поддерживает меня под локоть. На деле же сжимает так, что хочется зашипеть от болезненных ощущений.

– Моя жена Мишель Фоули, ―представляет он меня.

Нестройный гул голосов приветствует меня, пока я с ужасом думаю о том, что сначала мне предстоит сидеть с этими шакалами за одним столом и даже, возможно, съесть ужин. А потом меня непременно будут ждать разборки с Финном. Как бы он ни твердил мне о своей любви, в его глазах я прочитала, что моя выходка будет иметь последствия. И впервые со дня нашей встречи я боюсь оставаться с ним наедине. Кто знает, в кого он превращается, общаясь с этими… нелюдями?

Этот ужин, пожалуй, самый ужасный в моей жизни. Внешне ничего не выдает моего страха, но я каждый раз дергаюсь, когда кто-то из присутствующих за столом делает резкое движение. Мне все кажется, что они расценят Финна как бутафорскую замену О’Салливана, достанут оружие и начнут стрелять. Невозможно не ждать подвоха или смерти, находясь рядом с теми, для кого убить человека ― это как выковырять из зубов остатки пищи.

Я не вступаю в разговоры, и меня тоже никто не трогает, к счастью. Но я постоянно ловлю на себе заинтересованные, оценивающие взгляды. Но стоит Финну посмотреть на этого человека, и он тут же отворачивается. Как и я, когда Финн смотрит на меня. У него всегда был тяжелый взгляд, подавляющий. В нем была сосредоточена вся внутренняя сила этого мужчины. Но я никогда не чувствовала такого давления с его стороны. Возможно, сказывается то, чем он теперь занимается. А, может быть, меня все еще не покинул страх от ожидания расправы из-за моей выходки.

После ужина я встаю с помощью Киана, Финн становится рядом со мной.

– Встретимся в бильярдной, ― кивает он своим приспешникам, тут же подскочившим со своих мест, как только поднялась я. Джентльмены, черт подери.

Финн кладет руку на мою поясницу и провожает в дом. Доводит до лестницы.

– Я не иду играть в бильярд? ― спросила с сарказмом. Лучшая защита ― это нападение.

– Нет, ― коротко ответил он. ― Спасибо, что спустилась.

– Это не ради тебя.

Бровь Финна вопросительно изгибается.

– Правда? А ради кого?

– Не хотела демонстрировать твоим цепным псам свою наготу.

Финн хищно усмехается.

– Разумно. Тогда продемонстрируешь ее мне позже.

– Черта с два. Ты первый в списке, перед кем я не разденусь, ― цежу сквозь зубы. Такое ощущение, что мой инстинкт самосохранения, который еще пятнадцать минут назад нервно дергался от каждого движения за столом, оказавшись наедине с Финном, упал и притворился мертвым.

Финн крепко сжимает челюсти, его темный взгляд становится еще тяжелее. Я пользуюсь тем, что он убирает руку с моей талии, разворачиваюсь и несусь наверх.

– Это мы еще посмотрим, ― летит мне в спину хриплым голосом.

Глава 13

Мишель

Завернувшись в плед, я лежу на огромном шезлонге, прикрытом светлым балдахином. До сих пор не могу ответить на вопрос, какого черта я то и дело пялюсь на сидящего в беседке Финна. Перед ним ноутбук и какие-то документы. Его приспешники то уезжают, то приезжают. Постоянно рядом с ним крутится только один человек: приземистый коренастый мужчина средних лет. Он, пожалуй, единственный, кто не заглядывает Финну в рот и не заискивает. Разговаривает с ним практически на равных и не прогибается под тяжестью взгляда своего босса. Финн, похоже, тоже его уважает, потому что в общении с мужчиной с него ненадолго сползает маска надменности, остается только серьезный мужчина, который управляет кровавой империей.

По подъездной дорожке шуршат шины, но я уже даже не смотрю в ту сторону, ожидая появления очередного прихвостня моего мужа. Но удивляюсь, когда по дорожке к беседке широким, размашистым шагом следует Адриан. Я потираю грудную клетку, потому что там снова ноет. От мыслей о том, что он мне не поможет. Он словно… оборотень. Перевоплотился, как только Финн занял место О’Салливана. Вот так просто решил встать на сторону очередного мафиози? Не верю в это. Адриан показался мне принципиальным человеком.

Я наблюдаю за тем, как они общаются. Как друзья. Словно не было всех этих ужасных событий. Словно Финн не возглавил тех, против кого Адриан борется ежедневно. И мне противно. Тошнит от игры, правил которой я не знаю. Я напрягаюсь и по телу проходит дрожь, когда меня посещает неожиданная мысль. А что, если Адриан подбирается к Финну? Проще же упечь за решетку того, кто тебе доверяет. Возможно, Адриан сообразил, что просто так до главы мафии не добраться, и решил, что сможет зажать в кулаке Финна, если будет притворяться его другом. Я не знаю, что чувствовать. Как человек и пленница я должна испытывать облегчение. Получается, мне стоит подождать еще немного… или много, зависит от Адриана. И, как только он посадит Финна, я буду свободна. Но при мысли о том, что Финн окажется за решеткой, внутренности скручивает. Сразу же накатывает ощущение, что я останусь одна, беззащитная и брошенная на произвол. Как бы я ни боялась нынешнего Финна и его поступков, все же рядом с ним я чувствую защищенность.

– Добрый день, миссис Фоули.

– Кали, привет.

Я присаживаюсь на шезлонге и откладываю книгу. Бросаю быстрый взгляд на беседку. Финн прожигает мою помощницу внимательным взглядом. Как будто сканирует ее. Мои внутренности обжигает ревностью. Присмотрел Кали для себя? Может быть, он с ней развлекается, когда не ночует в моей постели? Меня не должно это волновать. Я же сама сказала ему, что не подпущу к себе. Но одна мысль о том, что он с ней… Проклинаю свое богатое воображение, которое уже яркими красками рисует картинки того, как Финн жадно врывается в тело Кали. Как он говорит ей все те грязные словечки, которые так любит. Как вылизывает ее… Трясу головой, прогоняя видение. Если он и спит с ней, то я ничего не изменю в этой ситуации. И снова меня накрывает раздражение от непонимания, как я должна себя вести и что делать.

– Как вы сегодня? ― спрашивает Кали, кивнув моему мужу и Адриану, и присаживаясь рядом. Я наблюдаю за тем, как мужчина, с которым Финн разговаривал до этого, уходит в сторону ворот.

– Нормально, ― отвечаю Кали.

– Я вызвала вам стилиста, мастеров депиляции, маникюра и педикюра.

– Я ничего не хочу, отправь их назад, ― устало произношу и снова падаю на подушки.

Кали поворачивается лицом ко мне и улыбается.

– Я знаю. Вы никогда ничего не хотите. Вы все время так говорите. Но давайте устроим СПА-день. Это поможет отвлечься. В конце концов, ни одной женщине такие развлечения еще не вредили.

Она тянет меня за руку и под мой стон ведет в дом. Все процедуры занимают у нас несколько часов с перерывом на обед и отдых. Даже смешно. Отдых от отдыха. Кали все время рядом. Она много рассказывает об окрестностях, о традициях своей семьи. А я слушаю, представляя себе, как проживаю за нее эту счастливую жизнь. Единственное, с чем не повезло моей помощнице ― это с отношениями. Ей все время попадались не те мужчины. Так что она объявила перерыв от них, решив посвятить всю себя дочери.

Кали ушла провожать мастеров маникюра, а я осталась с Айрин ― милой, приятной женщиной. Она заканчивает колдовать над моими волосами, а я сверлю ее взглядом через зеркало.

– Айрин? ― зову я, когда шальная мысль проскакивает в моей голове.

– Да, миссис Фоули?

– Вы работаете где-то в городе?

Ее движения в моих волосах замедляются, и она внимательно всматривается в мое лицо в отражении зеркала.

– Не просто где-то, мэм, а в лучшем салоне столицы.

– И вы…

– Хозяйка этого салона, ― говорит она, кивнув. Айрин расслабляется, потому что, похоже, подумала, что я хочу поболтать о ней. Или о чем угодно, только бы заполнить неловкую паузу, которая возникает в обществе чужого человека. ― Когда у вас будет возможность, буду рада принять вас в своем салоне. У нас целый комплекс. Массаж, обертывания, всякие процедуры красоты. Можно даже сделать себе инъекции красоты, ― заговорщическим шепотом добавляет она, слегка склонившись к моему уху. А потом выпрямляется и небрежно взмахивает рукой. ― Хотя зачем они вам? Вы же красавица и без всего этого.

Айрин улыбается и продолжает укладывать мои волосы.

– Помогите мне сбежать, ― выпаливаю я, и она застывает. Я понижаю голос и повторяю медленнее на случай, если она не расслышала с первого раза. ― Помогите мне сбежать.

Лицо Айрин становится бледным, улыбка стремительно покидает красивое лицо. Она бросает быстрый взгляд на дверь, а потом снова смотрит на меня в отражении зеркала.

– Отсюда невозможно сбежать, ― понизив голос, быстро проговаривает она. ― Пока мистер Фоули не решит вас отпустить, вы ― его пленница.

– Айрин, ― зову я, поворачиваясь и хватая ее за руку. От неожиданности она делает шаг назад, ее взгляд испуганный. ― Я заплачу. Что хотите сделаю. Только помогите.

Она медленно, едва заметно качает головой. Сочувствие в ее взгляде рвет мою последнюю надежду на спасение.

– Простите, миссис Фоули, но я всего лишь стилист.

Она отходит от меня и начинает быстро собирать инструменты, с помощью которых приводила мои волосы в порядок. Я уныло смотрю в зеркало. Для чего нужны эти блестящие, струящиеся локоны, светящаяся кожа и дерзкий красный маникюр? Точнее, для кого? Радовать босса мафии? Я опускаю голову и утыкаюсь в свои прохладные ладони. Такое ощущение, что я уже никогда не покину эту громадную клетку, в которой мне даже дышать тяжело.

Я выхожу на балкон и смотрю на Финна с Адрианом. Они вот уже несколько часов что-то напряженно обсуждают. Интересно, о чем они говорят? Я все никак не могу поверить, что Адриан оказался продажным. Предполагаю, что ему мешала жить не столько мафия, сколько именно О’Салливан. Но почему?

– Я слышала вашу просьбу к Айрин, ― раздался слева от меня голос Кали, и я дернулась от неожиданности.

– Я не слышала, как ты вошла.

– Я могу помочь вам.

Я поворачиваюсь и смотрю на Кали. Она прожигает беседку взглядом, полным ненависти. Я же молча изучаю ее лицо. Неужели у нее собственные счеты с ирландской мафией? Тогда почему же она на них работает? Я только открываю рот, чтобы задать вопросы, как Кали опережает меня.

– Из-за них я всю жизнь, как на коротком поводке. Примерно лет с девятнадцати. Тот, кто ушел от меня, бросив с маленьким ребенком, был должен им деньги. Много денег. Не знаю, чем руководствовался О’Салливан, но меня не изнасиловали и не взяли в рабство так, как могут взять женщину. Но я до сих пор отрабатываю долг того мудака, который позорно скрылся.

– Они не убили его?

Кали пожала плечами.

– Убили наверняка, мафия такое не прощает.

– Но ты все равно…

Она кивнула.

– Стала их заложницей на долгие годы.

– Но теперь Финн управляет…

– И он сказал, что мой долг пока не выплачен.

Я бросаю на беседку взгляд. У меня появился еще один повод презирать мужчину, которого я люблю. Мне кажется, каждый такой низкий поступок отщипывает от светлого чувства по кусочку, и скоро от любви не останется и следа.

– Помоги мне, ― прошу я Кали, глядя теперь на нее.

– Дайте мне время все организовать, ― говорит она. ― Я все сделаю.

Глава 14

Мишель

Я дергаюсь от грохота распахиваемой двери. Она бьется о стену. Резко оборачиваюсь от окна и смотрю на Финна. Он крепко сжимает челюсти, его ноздри раздуваются от гнева. Захлопнув дверь, Финн в несколько больших шагов преодолевает расстояние между нами. Я пячусь назад, пока не упираюсь в подоконник. Финн хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. А в них молнии, пожары и стихийные бедствия, видеть которые я не хочу. Зажмуриваюсь в ожидании того, что последует дальше.

После посиделок со своими псами Финн не пришел ко мне ночевать, хотя я ждала скандала. И из-за этого не могла пол ночи уснуть. Но вот, похоже, он выдержал паузу и пришел наказать меня за платье.

– Смотри на меня, ― цедит он сквозь зубы. Я медленно открываю глаза. Во взгляде Финна мелькает что-то… то ли нежность, то ли страх, но это чувство быстро гаснет, сменяясь уже ставшей привычной жесткостью. ― Еще раз попросишь кого-то о помощи, ты обречешь этого человека на смерть. ― Я вздрагиваю. ― Если бы Айрин согласилась тебе помочь, то она бы не ушла дальше этого забора.

Финн показывает мимо меня рукой за окно. Я дергаюсь, потому что невольно ожидаю удара. Откуда это взялось? Финн никогда не поднимал на меня руку. Был груб, да, иногда вел себя жестко. Но никогда не бил.

– Я не…

– Не ври мне! ― выкрикивает он в мое лицо, заставляя сжаться от страха. ― Никогда не смей врать мне, Мишель. И что за цирк с платьем? Ты хотела спровоцировать этих мужчин? У тебя получилось, ты привлекла к себе внимание. ― Финн наклоняется вперед и еле слышно шепчет мне на ухо: ― Ненужное внимание, которое теперь выйдет нам боком.

Финн резко отстраняется, отпуская мой подбородок, и делает несколько шагов назад, а потом разворачивается и идет в ванную.

– Ты превратился в такое же зверье, как и все они! ― выкрикиваю, не удержавшись. ― Такое же бесчувственное животное!

Ответом мне служит захлопнувшаяся дверь в ванную. Я оседаю на кровать. Оказывается, все то время, что он проводил со мной сокращенную версию воспитательной беседы, у меня чертовски сильно дрожали ноги. Спустя минут пятнадцать я уже прихожу в себя и ложусь спать. Последние события так сильно меня вымотали, что сил к вечеру уже совсем не остается. Уплывая в сон, я краем сознания понимаю, что забыла закрыть шторы, но мне уже плевать. Продолжая сверлить глазами окно, я медленно засыпаю.

Первый раз просыпаюсь от того, что к моей спине прижимается горячее тело. Финн лег спать обнаженным. Мое сердце срывается в галоп. Я жду, что вот сейчас Финн начнет приставать ко мне, и мы снова займемся сексом. Я не смогу ему отказать. Или смогу? Черт, напряжение, в котором я постоянно пребываю последние дни, требует выхода. И секс ― это выход. Но я все еще злюсь на Финна и слегка его побаиваюсь. Поэтому нет, только через мой труп.

Финн обнимает меня одной рукой, а я пытаюсь ее сбросить с себя. Он дергает резче, и я буквально впаиваюсь в его тело. Мне кажется, я даже могу почувствовать спиной, как быстро и громко бьется сердце Финна. Он подается вперед и целует мой затылок. Из-за волос я не чувствую прикосновения его губ, но это не мешает мурашкам покрыть кожу под волосами.

Я снова уплываю в сон, когда слышу размеренное дыхание Финна. Это неожиданно. Он просто лег и уснул, обняв меня. Без поползновений в отношении моего тела.

В следующий раз я просыпаюсь от того, что чувствую вибрацию кровати. Сначала я не могу понять, по какой причине это происходит, а потом приоткрываю глаза. Во сне я перевернулась и теперь лежу лицом к Финну. Он на спине, одеяло сброшено. Его рука обхватила твердый член и теперь ритмично скользит по нему вверх и вниз. В тусклом ночном свете я не вижу деталей, но воображение и хорошая память дорисовывают их сами. Мне кажется, я даже могу рассмотреть перепад между головкой и стволом. Вены на члене и на тыльной стороне широкой ладони. Рука так сильно сжимает член, что, кажется, у Финна белеют костяшки пальцев. Но, конечно, я все это придумала, вряд ли это можно рассмотреть в темноте. Фантазия, помноженная на реальность, дает вполне ожидаемый эффект: я возбуждаюсь. Чувствую, как мне становится жарко, как ускоряется дыхание и сбивается сердечный ритм. Как между ног становится влажно. И мне хочется запустить пальцы под пижамные шорты, чтобы снизить градус жара снизу.

Мое лицо пылает. То ли от возбуждения, то ли от стыда. Одно дело ― заниматься сексом, участвовать в процессе вместе с Финном. И совсем другое ― смотреть, как он сам себя удовлетворяет. Это кажется более интимным. Каким-то… запретным, что ли. Я не знаю, как себя вести в это ситуации, поэтому предпочитаю не выдавать того, что проснулась. Но продолжаю смотреть из-под едва приоткрытых век, с трудом сглатывая скопившуюся во рту слюну. Потому что оторвать взгляд от этого зрелища выше моих сил. Рука Финна ускоряется, его дыхание становится тяжелее, более частым. Второй рукой он обхватывает яички, замирает на пару секунд, а потом делает несколько быстрых рывков ладонью и кончает. Из него вырывается то ли хрип, то ли стон. Очень сексуально. И так по-мужски. Вот чего не отнять у Финна ― он остается мужчиной до конца. Даже не стонет громко во время оргазма. Я с жадностью смотрю на то, как сперма, выстреливая, заливает живот Финна. И внезапно мне хочется сделать снимок этой картины. Потому что от нее сводит между ног. Там такая сумасшедшая пульсация. Кажется, стоит мне сжать бедра сильнее, и я смогу кончить только от этого.

Финн наконец расслабляется, отпуская член. Он протягивает руку к прикроватному столику и вытаскивает из коробки несколько салфеток. Вытирает живот и руки, потом снова накрывается одеялом и закидывает одну руку за голову. Прикрывает глаза и протяжно выдыхает. Потом второй рукой обнимает меня и тянет к себе, пока моя голова не ложится на его грудь. От Финна пахнет сексом. Я едва живая от возбуждения, сердце грохочет, сбиваясь с ритма.

– Понравилось шоу? ― внезапно спрашивает Финн. Я молчу. Крепко зажмуриваюсь. Может, он решит, что я все еще сплю и ничего не видела. ― В следующий раз жду от тебя такого же.

– Пусть твои шлюхи тебе показывают шоу, ― не сдерживаюсь я и тут же мысленно себя ругаю. Ну почему бы не промолчать и не сделать вид, что я на самом деле крепко сплю и рукоблудие Финна прошло мимо меня? Но нет, я же никогда не умела играть, и сейчас моя импульсивность тоже выскочила впереди меня.

Финн усмехается, негромко фыркнув.

– Ни одна из них не сравнится с тобой.

Я застываю. Ни одна из них?! То есть, они есть?! И сколько же их?! А Кали? Она тоже в их рядах?

Я пыхчу от злости так громко, что Финн снова хмыкает. Мне хочется взять пинцет и вырвать каждый волосок на его груди и на той блядской дорожке, которая соблазнительно указывает на его пах. Тьфу, ничего не соблазнительно! Мне так нравилось, что Мал сбривал у себя такую же. С чего вдруг менять свои предпочтения?

– Спи, моя тигрица, ― мурлычет Финн мне в макушку и целует. ― Ревновать будешь завтра.

Он удобно располагает колено между моих ног, а я едва сдерживаюсь, чтобы не податься немного вперед и не потереться о него в погоне за удовольствием. Но решаю, что даже его нога не достойна доставлять мне оргазм, пока я не узнаю все про упомянутых шлюх.

Глава 15

Мишель

Следующим вечером Финн входит в спальню и идет прямиком в ванную, не говоря мне ни слова. Неужели до сих пор злится? Тогда зачем обнимал меня ночью? Я тоже хороша. Сначала боюсь его, потом ненавижу, а потом позволяю обнимать себя. Но ночью что-то такое происходит с моим здравым рассудком, что я просто перестаю нормально думать. Как будто ночь ― наше с Финном время для двоих. Для наших секретов и особых отношений. Словно мы прячемся под темным пологом, под который никому нет доступа. И мы можем обнажить наши души, не боясь быть осужденными или понятыми превратно. Как будто темнота дает нам право забыть о том, кем мы являемся днем, и что у нас тут, вроде как, противостояние. Забываются обиды и злость, страх и все проблемы. Мы просто Финн и Мишель, которые близки друг другу и которые только друг в друге находят утешение.

Когда Финн выходит из ванной, я уже лежу с книгой. Он укладывается рядом и что-то читает в телефоне. Я бросаю на него короткие взгляды, а потом решаю все же озвучить то, что меня мучает:

– Ты расскажешь мне когда-нибудь, что происходит?

– А что происходит? ― спрашивает он, не отрываясь от телефона.

– Ну же, Финн, в лесу ведь все было иначе. Ты был другой.

Финн откладывает телефон, выключает лампу на своем прикроватном столике и откидывается на подушки, прикрыв глаза предплечьем.

– Я такой же, какой и был, Мишель. Обстоятельства изменились.

О, это уже начало разговора. Я откладываю книгу и тоже выключаю свет, погружая нас в тот самый волшебный мрак. Подвигаюсь к Финну ближе и провожу кончиками пальцев по его груди.

– Что именно изменилось в обстоятельствах? Ты можешь мне рассказать.

– Если бы я мог, то уже рассказал бы. Рассказывать нечего. Ты все сама видишь.

Я злюсь. Внутри меня закипает лава. Ночное волшебство перестает действовать на нас, и это бесит еще сильнее.

– Вижу, ― выплевываю со злостью. ― Вижу, что ты стал мудаком, Фоули.

– Мишель, ― с улыбкой в голосе говорит он, ― так я и не переставал им быть.

– Мне скучно, ― решаю я сменить тему. Бесполезно биться головой о глухую стену, только шишку набью.

– В каком смысле?

– В том смысле, что я круглые сутки в четырех стенах.

– Ты каждый день проводишь на улице.

– Да, во дворе. Я хочу поехать посмотреть окрестные замки.

Я замираю и жду ответ. Минуту, две, а потом Финн тяжело вздыхает.

– Читай, Мишель. Смотри телевизор. Завтра привезут твой ноутбук и камеру. Будешь заниматься любимым делом.

– Что мне тут фотографировать? Тебя с твоими псами?!

– Вот этого как раз лучше не делать. Если хоть одна фотография моих встреч просочится из этого дома, Мишель, пострадаем все мы.

Я и без него это понимаю. Все, что происходит между ним и его шакалами, находится од строжайшим секретом. Разглашение даже крупицы информации чревато страшными последствиями, в первую очередь, для самого Финна.

– Мне все равно скучно, Финн.

– Мишель, роди детей и занимайся ими, ― цедит он сквозь зубы.

Я резко сажусь на кровати.

– Да я сдохну быстрее, чем буду рожать для босса мафии, понял?! Подвергать детей постоянному риску? Ждать, что твои приспешники рано или поздно отвернутся от тебя, а от этого пострадают наши дети?! Да черта с два!

– И как же ты этому помешаешь?

– Больше не дам тебе кончать в меня!

– Правда? ― он так растягивает это слово, что я понимаю: скоро я пожалею о сказанном.

Внезапно Финн дергает меня так, что я заваливаюсь на спину, и он придавливает меня своим телом.

– Пусти! Животное! ― выкрикиваю я, пытаясь вырваться.

Финн срывает с себя боксеры и располагается между моих ног, прижимая их за колени к кровати. Я бью его по плечам, по лицу, по груди, всюду, куда только могу достать. Но ему как будто нет дела. Финн разрывает тонкие пижамные шортики на мне и наваливается сверху.

– Ненавижу тебя, ― цежу сквозь зубы.

– Так уж и ненавидишь? ― снова с улыбкой спрашивает он, прижимая мои руки одной своей к подушке у меня над головой.

А потом его пальцы начинают кружить по моему клитору и периодически ныряют внутрь меня, размазывая выделившуюся смазку по чувствительному бугорку. И так раз за разом, пока я не перестаю вырываться. Финн хватает меня за талию и неожиданно разворачивает, укладывая на живот, а потом садится сверху. Он разводит в стороны мои ягодицы, а я замираю. И злость уже куда-то испарилась… Сейчас бы брыкаться, но я смирно лежу, затаив дыхание, в ожидании того, что последует дальше. Финн сводит мои ноги вместе, а потом проталкивает внутрь меня палец и ведет им, размазывая смазку между ягодиц, а потом слегка нажимая на сфинктер. Я напрягаюсь.

– Ш-ш-ш, я немного поиграю, расслабься, ― шепчет он, и ощущение такое, что он ― заклинатель, который всего несколькими словами и хриплым шепотом смог успокоить мои нервы.

Палец кружит и кружит, и неожиданно для себя я осознаю, что это приятно. А потом кончик проникает мне в попку, и я снова напрягаюсь, сжимая палец Финна.

– Тише, расслабь попку, ― говорит он, поглаживая меня второй рукой.

Как только мои мышцы снова расслабляются, Финн проталкивает палец глубже, и я стону. Это… необычно и неожиданно приятно. Я слегка вздрагиваю от напряжения и постоянного ожидания того, что Финн сейчас перейдет черту, но он этого не делает. Медленно скользит пальцем внутрь и наружу, слегка растягивая дырочку. Я выгибаю спину. Ощущения интенсивные, но мне хочется чувствовать все это еще острее. Финн пристраивает член у моего входа и медленно погружается, не вынимая палец из попки, и это… запредельно. У меня закатываются глаза от необычных и таких ярких ощущений.

Вначале Финн двигается медленно, позволяя мне привыкнуть к этому новому проникновению, потом он добавляет второй палец в моей попке, и, пока медленно растягивает ее, начинает врываться членом. Резко. Его движения порывистые, совсем не нежные, но в сочетании с мягким поглаживанием ануса создает такой контраст, от которого мои мысли туманятся. Я, кажется, злилась на него, запрещала ему кончать в меня. Но теперь мне наплевать на все это, потому что мне мало всего этого. Хочу больше, ярче, громче! Я начинаю резко подаваться назад, с пошлым шлепком встречая удары бедер Финна. Он впивается пальцами в мое бедро и рычит.

Я не улавливаю момент, когда меня накрывает самый яркий оргазм в моей жизни. Ощущений так много, что я потеряна в них. Я даже не могу понять, в какой момент мои пальцы оказались на клиторе и кружили там, пока я не взлетела. Стимуляция с трех сторон кажется одновременно перебором и как раз тем, что мне было нужно. Потому что оргазм оглушает. В один миг выключает все ощущения, кроме тех, которые касаются центров удовольствия. Я падаю на кровать, пытаясь собрать себя воедино, но у Финна другие планы. Он подхватывает меня за талию и ставит на четвереньки, два раза сильно шлепает по попке, отрезвляя меня, а потом с силой вколачивается. Быстро и энергично, рывками на всю длину. А я кричу, срывая голос, потому что, черт побери, это же невозможно выдержать! Он слишком большой для этой позы, я слишком переполнена ощущениями. Последний толчок ― и я, зависнув на краю всего на мгновение, кончаю со сдавленным хрипом, который резонирует с рыком, вырывающимся изо рта Финна. Остатками разума я понимаю, что он снова кончил внутри меня, но у меня уже нет сил ругаться с ним по этому поводу. Я сделаю это позже. Только вздремну недолго, а потом сразу начну выяснять отношения.

Глава 16

Мишель

Я несусь по газону, не разбирая дороги. Оказывается, человек может бесить сам себя. Финн теперь каждую ночь спит в моей ― нашей ― постели и каждую ночь занимается со мной сексом. Я столько раз давала себе обещания не подпускать его, но каждый раз, когда его руки оказываются на мне, уступаю. Ненавижу себя за эту слабость. За то, что не могу отказать Финну. За то, что так сильно люблю его, а он как двуликий Янус: днем суровый, жестокий, неприступный. А ночью снова перевоплощается в моего Финна. Того, который не просто обнимает меня, ласкает. А того, от которого я буквально чувствую исходящие от него вибрации глубоких, сильных чувств, направленных на меня. Что это, если не лицемерие? Если днем он разговаривает со мной так, словно я ― надоевшая, навязанная ему девица, от которой он и рад бы избавиться, но обстоятельства не позволяют. И этот эмоциональный контрастный душ так сильно выматывает, что я едва могу удерживать себя в сознании.

Мне привезли ноутбук и камеру. Последняя совсем бесполезна в этих условиях, так что все, что я могу сделать ― это сбросить с нее фотографии и обрабатывать их, только бы не сойти с ума в этом доме. Я этим и занималась ровно до того момента, пока в одной из папок не нашла снимок Финна с Малом. Они о чем-то разговаривали на заднем дворе их родителей, и смеялись, удерживая в руках по бутылке пива. Мой взгляд завис на том, как они его держали. Рука Малоуна уверенно обхватывала саму бутылку, Финн же держал всего несколькими пальцами за горлышко. С одной стороны, такая хватка казалась беспечной. А с другой, если присмотреться, она выглядела мужественнее, чем то, как свою бутылку держал Мал. Как будто Финн был на сто процентов уверен в каждом своем действии. И как я раньше не замечала? Он ведь действительно никогда в себе не сомневался. Всегда был уверен в принятом решении. Какого черта я вообще так зациклилась на том, как они держали эти бутылки? Наверное, я снова начала сравнивать братьев между собой, и давно забытое чувство вины накрыло меня. Потому что Малоун в моих глазах все больше проигрывал Финну. Он был… мягче, пугливее. С ним я не чувствовала себя в такой безопасности.

Именно из-за таких мыслей я и выбежала из дома, как будто пыталась скрыться от своего ноутбука и снимков на нем. А заодно и от самой себя. Я несусь по мягкому газону, практически по щиколотки утопая в мягкой траве. Бегу к забору. Непонятно пока, зачем, но я это делаю. Слава Богу, охранники не останавливают меня у дома, а те, которые у ворот находятся намного дальше. Я задыхаюсь от мнимого чувства свободы. Потому что никто не сопровождает меня, не спрашивает ежеминутно, надо ли мне что-то, или, как Финн, не сверлит меня тяжелым взглядом.

На днях Кали сказала, что мне очень повезло с мужем. Он чуть ли не единственный в своем роде. О’Салливан, оказывается, любил бить свою жену, когда был особенно зол. И его помощники не гнушались физическими способами «воспитания» своих женщин. Почему же Финн не такой? Наверное, со временем и он огрубеет настолько, что перестанет разделять чувства и «работу». Мне, может быть, стоило готовиться к тому, чтобы давать ему отпор. Хотя как я могла дать отпор мужчине, которые в пару раз больше меня, непонятно. Не хочу об этом думать. Не могу пока представить себе, чтобы Финн стал жестоким настолько, чтобы перестать видеть во мне женщину и начать видеть только объект. Средство достижения цели. Для удовлетворения естественных потребностей и продолжения рода.

Я добегаю до забора и прислоняюсь спиной к толстым веткам плюща, которые так щедро оплетают кирпичную кладку. Я даже и не знала, что забор не железный. Я сверлю взглядом стоящий вдали дом, который так люто ненавижу. Вот здесь, у ограждения, я наконец дышу полной грудью пускай часто и тяжело из-за бега, но я наконец дышу. Знаю, что это иллюзия свободы, но я позволяю себе пару минут ею упиваться.

Вдруг я слышу, как за забором хлопает дверца машины, а потом шуршание колес. Не задумываясь о том, зачем мне это надо, я хватаюсь за толстые ветки и начинаю подниматься вверх по лиане. Обдираю себе ладони, сползаю, но все равно рвусь наверх. Меня как будто что-то подталкивает туда. Словно там, за забором, происходит нечто очень важное, что я должна увидеть. Я не могу подняться на самый верх, потому что верхушка забора увенчана колючей проволокой. Я предполагаю, что она даже под электричеством, но решаю не проверять теорию. Подтягиваюсь еще немного выше и, нахмурившись, рассматриваю представшую передо мной сцену.

Из черной машины два амбала вытаскивают побитого мужчину. На нем нет живого места, лицо превратилось в кровавое месиво. Он едва может держать один глаз приоткрытым. Его руки связаны за спиной, а голова болтается так, как будто держится на тонкой веревочке. Мужчины швыряют его на колени прямо посередине дороги. Но сюда никто не проедет, потому что проезд загораживает машина Финна. Судя по всему, это ее я слышала подъезжающей.

Хлопает дверца и Финн направляется к избитому мужчине, по дороге застегивая пуговицу на пиджаке. Вот каким я его вижу впервые. Страшным. Настолько невероятно, ужасно разъяренным, что у меня на затылке волоски встают дыбом и я перестаю дышать. Я не вижу взгляда мужа, но так отчетливо представляю себе, что он черный, острый, как будто заглядывает в самую темную часть моей души. Меня слегка передергивает от этого видения. Движения Финна резкие, четкие, не такие размеренные, как обычно. Вот он ― босс мафиозного клана. Вот сейчас он выглядит так, как должен, по моему представлению, выглядеть босс. А не так, как выглядит в нашей спальне. Где он настоящий? Там, в нашей постели в моих объятиях? Или сейчас, когда четким шагом отбивает ритм по дороге на пути к человеку, который, едва завидев Финна, пытается отползти назад?

Мне жутко смотреть на то, что произойдет дальше, но и не смотреть я почему-то не могу. Мой взгляд словно приклеен к этой картинке.

Финн подходит к мужчинам.

– Какого хера вы его сюда притащили? Я же сказал: везти на склад.

– Простите, босс, но до склада он бы не дотянул, ― оправдывается один из охранников.

– Потому что вы, суки, силу не умеете рассчитывать. Сказал четко: не мять до полусмерти.

Финн отчитывает своих громил, но при этом не сводит взгляд с побитого мужчины. Его лицо перекошено от ненависти и презрения. И это выражение на его лице я тоже вижу впервые. По позвоночнику ползет липкая, холодная, противная капля пота. Не от усилий, потому что я держусь за плющ и практически вишу в воздухе, нет. От того, насколько страшно мне смотреть на Финна в этот момент. Он наклоняется к мужчине, хватает его за воротник тонкой куртки, вымазанной в пыли и крови, и резко дергает наверх, отчего тот вскрикивает. Я не дышу и не двигаюсь, чтобы не выдать себя. Я слишком близко к происходящему. И если сейчас хотя бы даже шумно выдохну, меня могут услышать. Я боюсь, что в таком состоянии ярость Финна может обрушиться на меня.

Финн наклоняется еще немного и что-то говорит мужчине на ухо. Как бы я ни прислушивалась, не улавливаю ни единого звука, кроме низкого голоса Финна. Но разобрать его слова я не могу. Мое тело покрывается противными, колючими мурашками, когда Финн берет протянутый ему пистолет и смотрит на мужчину с улыбкой презрения.

– Смотри мне в глаза, падаль! ― рявкает он и выпускает в голову мужчины две пули.

Последнее, что я вижу перед тем, как полететь назад, ― это кровь, которая брызжет на Финна, и его растерянный взгляд, когда он слышит мой вскрик. А потом мои руки слабеют, и я лечу назад с забора, едва успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе хребет. Как только ноги болезненно касаются газона, я вскакиваю и несусь прочь, едва ли ощущая боль от падения. Адреналин переставляет мои ноги в быстром ритме. Потому что я пытаюсь убежать, в первую очередь, от себя. А во вторую от Финна, который уже на территории поместья, и я знаю, что он гонится за мной.

Глава 17

Мишель

– Мишель! ― несется мне в спину, но я пытаюсь прибавить шаг, убегая от этого голоса.

Вчера ночью он шептал мне, что любит, а сегодня выплевывал грязные слова, и теми руками, которыми ласкал меня повсюду, только что убил человека. Наверняка тот был тоже подонком, но… Но что, Мишель? Только не на моих глазах? Казалось бы, я уже должна смириться с мыслью о том, что в организации Финна они на своих сходках не в карты играют и не шампанское пьют. Но, пока ты этого не видишь, хочется верить, что этого как бы и не существует. А вот когда сталкиваешься с этим дерьмом лицом к лицу, внезапно понимаешь, насколько страшная картина предстает перед глазами.

Я повисаю в воздухе через каких-то пару минут, подхваченная за талию сильными руками.

–Тихо, не брыкайся! ― выкрикивает Финн.

Я молча барахтаюсь в воздухе и жадно хватаю ртом кислород, потому что ничего не могу произнести. Глаза застилает пелена слез, у меня начинается полноценная истерика. Я кричу и царапаюсь, пытаюсь ухватиться за руку Финна, чтобы укусить. У меня наконец прорезается голос, и я кричу. Не что-то связное, нет. Из моего рта вырывается протяжный вой, истерический визг. И я кручусь, изо всех сил пытаясь вырваться из рук, забрызганных кровью.

– Мишель! Мишель, тихо! Это он взорвал машину с Малом и родителями, ― быстро проговаривает Финн, но я едва его слышу из-за своих душераздирающих криков. ― Мишель, это он исполнил приказ Мерфи. Он убил твоего мужа.

Внезапно я перестаю брыкаться и обессиленно повисаю на руках Финна.

– Моего мужа убил не он, а ты, ― произношу хрипло, позволяя Финну перехватить меня так, что теперь он несет меня к дому, как невесту.

Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его окровавленное лицо.

– Мишель, я не убивал Малоуна, ― тихо, севшим голосом произносит Финн.

– Я не про Малоуна, ― устало отвечаю я, глядя на то, как перед нами суетится охрана и прислуга.

Изображение расплывается, потому что слезы не то что не прекращают течь, кажется, их даже стало больше. Я чувствую металлический запах крови или это мое воображение играет со мной злую шутку. Но внезапно я ощущаю потребность как можно сильнее отдалиться от этого запаха и понимания того, что Финн прижимает меня к заляпанному кровью костюму. Я снова пытаюсь вывернуться, но Финн держит крепко. Он несет меня наверх в спальню, не произнося ни звука. Только тяжело дышит, овевая мои волосы своим дыханием.

Как только я оказываюсь в спальне, он ставит меня на ноги, и я начинаю срывать с себя одежду. С остервенением дергаю молнию на джинсах, стягиваю их и сбрасываю, едва сдерживая тошноту. Пытаясь совладать с головокружением, я избавляюсь от остатков одежды и несусь в душ. Все это время я не смотрю на Финна и не знаю, смотрит ли он на меня. Наверняка следит за моими действиями, как коршун. Он всегда так делает.

В душе включаю максимально горячую воду, потому что теплая сейчас не отмоет меня. Такое ощущение, что мерзкие пятна крови въелись в мою кожу и проедают ее не хуже серной кислоты. Я тру свое тело мочалкой с таким остервенением, как будто хочу содрать с себя следы того ужаса, который пережила несколько минут назад. А потом я оседаю в душевой кабине, обнимаю свои колени и рыдаю, пока остатки сил не покидают меня. Хочется прилечь и чувствовать, как струи воды бьют по моему телу, вышибая из меня весь этот кошмар. Хочется забыться, мысленно уплыть куда-нибудь далеко. Туда, где нет всего этого, где меня не будут терзать постоянные кошмары.

С трудом выйдя из душа на подгибающихся ногах, я заворачиваюсь в халат и выхожу в комнату. Моих вещей нет, как и Финна. На меня наваливается такая усталость, глаза слипаются. Я забираюсь под одеяло, и как будто кто-то дергает вниз рубильник, и перед глазами темнеет. Я уплываю в тревожный сон, в котором все картинки за последние пару лет смешиваются и скачут, как ненормальные. Я никак не могу уловить сути сна. Мне тревожно и тоскливо. С таким ощущением я и просыпаюсь.

Выхожу на улицу в лучах закатного солнца. Как будто ничего и не было. Тогда, днем, когда случилось страшное, над нами нависали тяжелые, свинцовые тучи. А сейчас светло и как-то слишком жизнерадостно для такого дня. Я бросаю взгляд в сторону забора, на который забралась несколькими часами ранее, а потом резко отворачиваюсь. Иду к большому лежаку у бассейна, завернутая в плед. Располагаюсь на широком ложе и несколько минут пялюсь в одну точку. Под пледом я прижимаю к груди ноутбук, но никак не могу настроиться на то, чтобы достать его, открыть и посмотреть что-то отвлекающее.

– Добрый день, ― здоровается Кали, присаживаясь рядом и вырывая меня из страшных воспоминаний. ― Я принесла нам поесть.

Она протягивает мне коробку с суши. Это так до странного обыденно, нормально. У нас здесь есть повар, который обычно готовит горячие блюда. А тут вдруг суши. Как будто я снова в Бостоне. Такое чувство, словно моя жизнь превратилась в сюр. Понятия и события смешиваются.

– Спасибо.

Я совсем не хочу есть. Но почему-то выуживаю ноутбук из-под пледа, откладываю его в сторону, открываю протянутую Кали коробочку и поливаю роллы соевым соусом. А потом беру палочки и начинаю есть. Вкуса еды я практически не чувствую. Как будто жую траву. Кали делает то же самое.

– Вы говорили, что были фотографом в Штатах, ― произносит Кали, кивая на ноутбук.

– Да, ― у меня хриплый, бесцветный голос.

– Покажете?

Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Интересуешься фотографией?

– Не так, чтобы очень, но оценить красивые снимки мне под силу. По большому счету, все это дело вкуса, правда? Даже критики художественных произведений, по большей части, опираются на свой вкус. Да, они обладают некоторыми знаниями в критериях оценивания, но нельзя исключать и их собственные предпочтения.

– Ты права, ― я впервые за этот адский день улыбаюсь. Натянуто, слабо, подарив Кали лишь призрачную тень моей настоящей улыбки, но все же. Для такого пекла, в котором я оказалась, даже это кажется чудом.

– Покажите мне свои снимки, ― попросила она.

Я откладываю коробочку в сторону, открываю ноутбук и загружаю папку с фотографиями. Устанавливаю режим слайд-шоу и теперь мы едим под сменяющиеся снимки. Почему-то я открыла не снимки периода «после Мала», а до его смерти. Там, где он, Финн ― все еще счастливый и с лицом, на котором не отпечатались смерти людей, которых он отправил на тот свет, ― мои немногочисленные друзья и случайные прохожие в парке. Тогда я не знала, что стану женой босса одной из самых опасных группировок мира и вместо обеда буду смотреть на то, как убивают человека. Я резко захлопнула крышку ноутбука.

– Я покажу тебе другие. Я фотографировала здания. Разрушенные, старые или недостроенные. Там… интереснее.

Глава 18

Мишель

После ужина и просмотра фотографий мы с Кали решаем прогуляться до конюшен, которые находятся на отдалении от дома с его тыльной стороны. Мы медленно бредем по газону, пока Кали рассказывает мне разные истории. Я настолько погружена в себя, что едва слышу то, что она говорит. А потом внезапно в мой туман мыслей врывается фраза:

– Мама была замужем за одним из помощников О’Салливана.

– Была? Он умер?

Кали улыбается и качает головой.

– Нет, жив. Они с мамой переехали из Ирландии в Шотландию, он оттуда родом.

– Раз он был помощником, то почему не помог тебе в твоей ситуации?

– Потому что не принимал решений. Все зависело от старика О’Салливана.

– Но он мог бы как-то с ним договориться?

На лице Кали появляется грустная улыбка.

– Так это не работает, миссис Фоули. Здесь каждый сам за себя. Если бы он вступился за меня, то мог бы пострадать и он сам, и моя мама. Ну и я, наверное.

– Ничего не понимаю.

– О’Салливан мог в любой момент этот долг разложить на всю семью, и тогда каждый из нас его оплачивал бы.

– А мама? Она разве не хотела помочь тебе?

– Хотела, конечно. Даже приходила к О’Салливану просить за меня. Но я сказала ему, что ни в чьей помощи не нуждаюсь.

– Но почему?

– Потому что я отрабатываю, признаться, не самым неприятным способом. А с вашим появлением моя работа состоит из сплошного удовольствия от общения с вами и занятиями всякими девичьими штучками. А если бы во все это была бы вовлечена моя родня, неизвестно, какую работу бы мне придумал старик. Он был очень жестоким человеком. Его извращенный ум придумывал для девушек такие наказания, что у меня до сих пор волосы становятся дыбом, когда я вспоминаю об этом.

– Я, наверное, не хочу знать, ― произношу негромко, даже боясь себе представить, о чем она говорит.

– Нет, точно не хотите.

– А как мужчине твоей мамы удалось уйти из этой банды? Насколько я знаю, путь лишь один…

Кали кивает.

– В большинстве случаев, да. Не знаю, как он договорился со стариком, но факт в том, что он действительно на них не работает.

– Или ты чего-то не знаешь…

– Или я чего-то не знаю.

– Он сам принял решение выйти?

– Нет, мама его подтолкнула.

У меня в голове что-то щелкает.

– Как она это сделала? ― я делаю вид, что спрашиваю просто ради поддержания беседы, из праздного любопытства. Но фактически выведываю для себя пути выхода из сложившейся у нас с Финном ситуации.

– Не знаю, если честно. Я давно не живу с мамой, и их отношения с Джером вижу только в редкие визиты. Но она всегда с ним очень ласковая.

– Ласковая… ― повторяю тихо.

Сколько еще ласки нужно Финну, чтобы он услышал меня? Мне все это кажется бесполезным.

– Мишель! На землю! ― слышу крик Финна за спиной, а потом начинается сумасшествие.

Отовсюду слышны выстрелы. Мы с Кали тут же падаем на землю и начинаем ползти к забору. Ужас сковывает меня настолько, что мышцы деревенеют, а из горла не вырывается ни звука.

– Не к забору! ― кричит Финн, срывая голос.

По звуку он уже ближе к нам, но я ничего не могу рассмотреть. Мир как будто вращается вокруг меня, дестабилизируя изображение в моих глазах. Мы с Кали начинаем ползти в противоположном направлении. Но даже я понимаю, что все без толку, потому что мы с ней на открытом пространстве. До конюшен еще несколько десятков метров, и мы можем туда не добраться. Выстрелы становятся реже, а потом и вовсе стихают. Я лежу, уткнувшись головой в траву и крепко зажмурившись.

– Что это было? ― спрашивает Кали, а я не могу ответить, потому что мне страшно хотя бы даже осмотреться по сторонам.

Через пару минут меня поднимают на ноги.

– Миссис Фоули, вы в порядке? ― спрашивает охранник, и я наконец отмираю.

– Не знаю, ― отвечаю я и теряю сознание.

Прихожу в себя, когда Финн легонько трясет меня. Открываю глаза и сразу вижу его лицо перед собой.

– Ты как? ― спрашивает он. Хмурый, испуганный и чертовски злой. Вряд ли на меня, но это все равно не добавляет ему привлекательности.

Я киваю, давая понять, что со мной все хорошо, а обморок случился просто от стресса. Но прямо сейчас я не могу ему все это сказать.

– Проверьте все! ― рявкает он нескольким охранникам, окружившим нас. ― Передайте Уолшу, что я жду его!

– Да, сэр! ― бойко отвечают они и удаляются.

Я сажусь. Голова все еще кружится и меня мутит.

– Кали, свободна на сегодня, ―говорит Финн. Она прощается и уходит, а Финн провожает ее взглядом. Как только она удаляется на приличное расстояние, он наклоняется ко мне. ― Прости, детка.

– Как же я всех вас ненавижу, ― хриплю дрожащим голосом. ― Мало мне было ада с утра, и теперь еще это. Что это было, Финн?

– Перестрелка. Я не знаю, как они добрались сюда, но обязательно выясню. Мишель…

Я отталкиваю его руки и сажусь.

– Не надо, не трогай меня. Хватит!

– Прекрати, ― цедит он через сжатые зубы. ― Не провоцируй.

– И что ты сделаешь? ― дерзко спрашиваю я, задирая подбородок.

Финн хватает меня за локоть и резко ставит на ноги. Я даже ахнуть не успеваю, как он грубо тащит меня по газону к дому. Я едва успеваю переставлять ноги.

– Отпусти! Не обращайся со мной так, Фоули! Пусти, я говорю! ― кричу, но он как будто не слышит.

Финн затаскивает меня в дом и на второй этаж. Распахивает дверь в спальню и буквально забрасывает меня вовнутрь. Я с трудом удерживаюсь на ногах. Финн захлопывает дверь и наступает на меня. В его взгляде жестокость и пламя, которое сегодня меня совсем не возбуждает. Оно внушает страх, животный ужас, потому что я осознаю вдруг, с кем имею дело. И это не тот Финн, которого я полюбила. Не тот, который был в лесном домике. Даже не тот, которого я встретила в заброшенном здании. Нет, этот Финн гораздо страшнее. Он в такой ярости, что я чувствую эти вибрации, и мне хочется сбежать как можно дальше от него и всего этого кошмара.

Я отступаю, пока не упираюсь ногами в кровать и не сажусь на нее. Финн подходит вплотную и нависает сверху.

– Ты. Не выйдешь. Отсюда, ― рявкает он, а я содрогаюсь от страха. ― Ты будешь сидеть здесь и ждать, пока я позволю высунуть хотя бы нос за эту дверь.

– Да пошел ты! ― выкрикиваю я.

В глазах Финна мелькает нечто… что-то, что я уже видела. Так похожее на боль, но нет, конечно, это не она. Он превратился в животное. В машину, которая не чувствует боли, только доставляет ее.

– Сиди здесь, Мишель, и не высовывай носа! ― он снова хватает меня за руки, но на этот раз сжимая кожу сильнее, до боли.

– Пусти! Мне больно!

– Не смей бесить меня! Будет еще больнее! ― снова выкрикивает мне в лицо, а потом резко разворачивается и уходит.

Я сворачиваюсь на кровати и рыдаю. Что будет дальше? Он ударит меня? Теперь так будут складываться наши отношения? Он подавляет ― я подчиняюсь, он наступает ― я пячусь назад.

Глава 19

Мишель

Месяц проходит для меня, как день сурка, который все никак не заканчивается. Мне приносят еду, я ем, чтобы не умереть. Принимаю душ, переодеваюсь, читаю книги, смотрю фильмы и корректирую фотографии. Выхожу на балкон и смотрю на то, что происходит на террасе, у бассейна и в беседке. Если присмотреться, то я могу видеть, как конюх выводит лошадей на прогулку. Финна все это время я вижу в основном только на расстоянии, тоже с балкона. За месяц он посетил мою комнату только один раз, когда я простыла. Он вошел в спальню с врачом и присутствовал на протяжении всего осмотра. После этого не появлялся. И больше со мной ни разу не заговаривал. И я должна радоваться этому, наверное, учитывая нашу последнюю встречу перед моим заточением. Но радости нет. Только гнетущая, унылая тоска, которая все больше загоняет меня в депрессию. Потому что теперь я точно знаю, что осталась одна в этом мире. Если до этого я еще могла наивно полагать, что Финн со мной, то теперь и этого утешения у меня не осталось.

Кали я тоже больше не видела. С момента перестрелки она в этом доме не появляется. Охрану усилили, и теперь по двору маячит вдвое больше людей в черном и с оружием. Зато и перестрелок больше не было. Теперь можно прикрыть глаза и слушать пение сверчков по ночам, иногда ― как напевает горничная, убирая соседние комнаты. И даже ее перепалку с одним из охранников, который все пытается ее соблазнить. Такое вокруг все нормальное, спокойное… как затишье перед бурей. А она будет, я в этом не сомневаюсь. Чувствую нутром, что что-то назревает. Страшное, неминуемое. Вот только предотвратить это не могу. Да и объяснить ―тоже. Приходится свою усилившуюся тревожность списывать на вынужденное заточение.

– Доброе утро, ― раздается позади меня голос горничной.

– Доброе, ― отвечаю, не поворачиваясь от окна.

– Миссис Фоули, Кали вернулась.

Я резко разворачиваюсь и смотрю прямо в глаза своей компаньонки, которая стоит на пороге спальни. Впервые за это время я искренне улыбаюсь.

– Кали! ― выдыхаю.

– Доброе утро, миссис Фоули, ваша компаньонка прибыла.

Она разводит руки в стороны и тоже улыбается. Мне становится немного легче. И пускай Кали со мной только из-за того, что отрабатывает таким образом долг мафии, все же с ней мои дни не будут такими тягостными. Как только за горничной закрывается дверь, Кали присаживается за столик, за которым размещаюсь и я.

– Я даже сразу не обратила внимания, что накрыли на двоих, ― говорю, расстилая салфетку на коленях.

– Да, я попросила. Чертовски голодна.

Мы принимаемся за еду.

– Почему тебя так долго не было?

– Сначала босс никого не пускал на территорию, кроме тех, кто уже тут находился. Потом заболела моя дочка, и я вынуждена была сидеть с ней дома почти две недели.

– Надеюсь, ничего серьезного?

Кали небрежно махнула рукой.

– Обычная ветряная оспа. Она у меня была как маленький леопард, только с розовыми пятнышками. Забавная такая.

– Но ей уже легче?

– Конечно. Я отвезла ее к маме.

– Ты успела и в Шотландии побывать за это время?

– Да. Туда и назад за два дня. Заодно переждала, пока тут все уляжется. А вы как? Бледная такая.

Я закусываю губу, чтобы снова не расплакаться. В последнее время со мной это часто случается по всякой мелочи. Я могла бы списать это на ПМС, но после моих критических дней уже полторы недели прошло. Нет, видимо, это все же теперь мое нормальное состояние.

Кали, видя, что я не собираюсь отвечать, снова улыбается.

– Но у меня для вас есть хорошие новости. Ваш муж разрешил нам поехать в ближайший замок.

И день внезапно перестает быть таким мрачным.

– Когда?

– Сегодня. Можем отправиться сразу после завтрака. Правда, там наверняка будет море охраны и уже сто раз прочесан периметр, но нам это не помешает.

Я наполняюсь энергией и силой от этой новости. Неужели я выберусь из этой чертовой клетки? Я буквально проглатываю свой завтрак и нетерпеливо запрыгиваю в балетки и набрасываю кардиган. Мне хочется поскорее оказаться где-нибудь вдали от этого дома. Кали улыбается, глядя на мои хаотичные сборы, но никак это не комментирует. Она спокойно допивает кофе, и мы выходим из дома. Садимся в огромный джип.

Дверь закрывается, и мы едем. Я жадно рассматриваю окрестности, не отрывая взгляда от стекла. Знаю, что за нами следует еще одна машина, но не обращаю на это внимания. Перед отъездом я не видела Финна и сделала вывод, что его дома нет. Это к лучшему. Не хочу его видеть. Обида до сих пор прожигает мне сердце и впивается в него огненными шипами, раскурочивая все в грудной клетке.

По дороге Кали рассказывает мне об этом замке. Сразу я подумала, что она так хорошо знает его историю, а потом вижу, что Кали читает с телефона. Я усмехаюсь и возвращаюсь к созерцанию окружающих красот, внимательно слушая историческую справку.

Мы подъезжаем к замку с другой стороны от главных ворот. Внезапно Кали становится какой-то напряженной. Ее взгляд мечется, а сама она постоянно крутит головой по сторонам.

– Кали? Что-то не так?

Ее тревога передается мне. Я чувствую, как начинают дрожать руки.

– Нет, все хорошо, ― отвечает она, нервно улыбаясь. Мне все это не нравится, я уже хочу попросить водителя разворачиваться и возвращаться в поместье. Но Кали накрывает мою руку своей и шепчет мне в ухо: ― Я обещала помочь ― я помогаю.

Я не успеваю толком понять, о чем она говорит, как навстречу нашей машине идет молодая пара. Девушка держит парня под руку, а он что-то шепчет ей на ухо. Они оба беззаботно улыбаются. Почему-то это так врезается мне в память… Я еще долго потом буду вспоминать их улыбки.

– Здесь же никого не должно быть, ― тихо произносит один охранник другому.

Тот, что сидит на пассажирском сидении, выходит из машины и идет к паре. Что-то говорит им. Улыбки сползают с их лиц, и они пытаются рассмотреть машину, но охранник закрывает ее собой. Они начинают спорить с ним, потом размахивают руками. Тут водитель тоже выходит из машины. И потом я понимаю, какая это была ошибка с его стороны. Из машины позади тоже вышли четверо охранников, но не пошли к моим, а только начали осматриваться по сторонам. Я так внимательно наблюдаю за тем, как охрана разговаривает с парой, что даже не замечаю того, как появились другие люди. Например, как на башне одного из замков появился снайпер. Как из-за угла выскочили люди. Как они побежали в сторону моих охранников. Я только вижу, как пара упала на землю, равно как и начали падать мои охранники, окруженные с четырех сторон. От пуленепробиваемого стекла отлетают пули, но это не мешает бояться. Мы с Кали спрыгиваем с сидений вниз и, обнявшись, зажмуриваемся, пережидая, пока это безумие закончится. Мы обе настолько напуганы, что не можем вымолвить ни звука, кроме коротких вскриков, которые мы пытаемся придушить. Внутри созревает надежда, что, а вдруг нас не заметят. Может, оставят в живых. Но даже я понимаю, что все это ― призрачные надежды, которые не имеют ничего общего с реальностью.

Я слышу крики, выстрелы, хрипы. Мой разум затуманивается. Я как будто нахожусь под толщей воды, сквозь которую до меня доходят все те ужасы, что происходят за пределами машины. А потом ручка водительской двери дергается, я поднимаю голову, и в моем горле застревает крик. Водитель замирает на секунду с перекошенным лицом, и уже в следующее мгновение на стекло брызжет кровь, и он сползает, исчезая из моего поля зрения.

– Не смотри! ― кричит мне Кали.

А я не могу оторвать взгляда от потеков крови, размазанных рукой водителя.

Выстрелы стихают. Мужчины еще что-то кричат, а я боюсь высунуться, чтобы проверить, живы ли мои охранники. Но уже через пару минут ответ сам находит меня. Дверь со стороны Кали распахивается, и в проеме возникает смуглое лицо мужчины.

– Что за хрень, Акрам?! ― выкрикивает Кали.

До меня не сразу доходит, что этот мужчина бережно придерживает мою компаньонку под руку, когда она выбирается из машины.

– Другой возможности не было. Поторопись, Башир ждет тебя в машине.

Кали бросает на меня быстрый взгляд, а потом кивает мужчине.

– Аккуратно с ней, Фоули порвет за нее.

– Без твоих советов обойдусь! ― рявкает мужчина, наклоняясь в салон, а я испуганно пытаюсь забиться в самый дальний угол, чтобы его длинные лапищи не достали до меня. ― Пошла!

Я дергаюсь от его рыка и качаю головой.

– Не тебе это, Пташка. А этой пронырливой суке Кали. Ну иди сюда, давай, не бойся. Я тебя не обижу.

Я снова качаю головой, вжимаясь в противоположную дверцу. А потом кто-то распахивает ее, и я вываливаюсь в мужские руки.

– Теперь я понимаю ублюдка Фоули, ― восклицает мужчина, который меня держит. ― За такую и я бы небо на землю обрушил.

– Поехали! Ирландские псы будут тут с минуты на минуту, ― приказывает тот, кого Кали назвала Акрамом, и меня тащат в другую машину.

Глава 20

Финн

Уолш смотрит на меня своими практически бесцветными глазами, слегка приподняв бровь.

– Ты серьезно думаешь, что сможешь сделать это? ― спрашивает он.

– Я уже передал новость Заиду, ― отвечаю, кивая.

– Финн, это не просто опасная игра. Ты этим заявлением ставишь под угрозу все, ради чего мы работаем все эти месяцы.

– Каким образом, Патрик? Тем, что хочу прекратить торговлю людьми?

– Рано. Мы же говорили о том, что все должно произойти не так.

– Адриан сказал, что нам может не хватить людей, чтобы все провернуть так, как ты говоришь.

Уолш качает головой.

– Ты поставишь под удар не только себя и своих людей. Ты поставишь под удар всех, кто участвует в операции.

Я не сдерживаюсь и со всей силы опускаю кулак на стол. Да так, что дерево под рукой содрогается.

– Я вчера видел их! Видел! Девочки совсем! Мальчики! Блядь, Патрик, они увозят не взрослых людей, которые сами рвутся туда! Они воруют детей и везут в рабство! Если бы твою дочь схватили и увезли этим шакалам?! Ты бы тоже ждал?!

– Прекрати слюной брызгать, босс. Их увозили до тебя сотнями, тысячами. Перевозили в деревянных гробах. Половина могла даже не доехать, если самолет по какой-то причине задерживался.

Я несколько раз бьюсь головой о подголовник кресла и, прикрыв глаза, сжимаю переносицу. Одно дело ― просто знать, но никогда не видеть. Но совсем другое ― видеть и знать, что всех этих ягнят везут на заклание. Практически никто из них не выживет, и это страшно. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: опоенные дети разных возрастов, едва передвигая ноги, идут к самолету, который увезет их в далекую, жаркую страну к монстрам. Там нет людей, только твари, которых нужно рубить на куски. Медленно, смакуя каждую секунду, пока они будут подыхать. И сама мысль о том, что эти дети попадут в лапы к этим монстрам, вызывает содрогание. После того, как этих детей погрузили в самолет, я еще почти сутки не мог избавиться от тошноты. Я думал, убивать людей страшно. Нет, страшно видеть все то, что я видел вчера.

– Что ты предлагаешь теперь делать? ― спрашиваю севшим голосом.

– Не торопиться. Следовать плану.

– Какому нах*й плану, Патрик? ― восклицаю я с ухмылкой. ― Ты не слышал меня? Я передал Заиду новость.

– Тогда все, что я могу тебе сказать: ты поторопился, теперь жди вестей от этого зверя. А он зверь, Финн, не человек. И то, что ты знаешь о нем ― лишь верхушка айсберга. Самое смачное скрыто под водой. Ледяной.

– Красиво звучит метафорой. А по сути?

– А по сути… ― Патрик прищуривается, а потом его взгляд становится серьезный. По такому взгляду можно было бы вычислить в нем полицейского на раз. Но этот старый хрен хорошо умеет держать лицо. ― По сути ты в заднице. Прячь свою женщину и готовься к полномасштабной войне.

– Дай угадаю: ты умываешь руки?

– Я их готовлю крепче сжимать ствол. Потому что ты теперь с оружием не только спать будешь. Ты даже отлить без пистолета не выйдешь. Заид жестокий. Беспощадный. Если ему перекрывать кислород, он камня на камне от этой страны не оставит.

Я тяжело вздыхаю. Да, я поторопился, наверное. Не потому что так говорит Уолш, а потому что он прав. Я настолько был впечатлен страшной картиной, что даже не удосужился дважды подумать прежде, чем позвонить Заиду.

– Я могу откатать назад.

Патрик качает головой.

– Не уверен. Но попытаться стоит. Тебе нужно лететь к нему и решать этот вопрос.

– Нужно спрятать Мишель.

– Да уж куда надежнее, чем в твоем доме? Под носом у врагов?

– Она тут, как на ладони, Патрик.

– На твоей ладони, Финн. Никто не защитит ее так, как ты. Не поэтому ли она стала твоей женой?

Дверь в кабинет распахивается, и на пороге возникает встревоженный охранник. Я сразу напрягаюсь и хмурюсь. Неужели Заид уже начал боевые действия?

– Босс, на кортеж напали, ― запыхавшись, говорит он.

– На какой кортеж? ― спрашиваю я, слегка склонив голову.

– Кортеж вашей жены, ― отвечает охранник.

– Не понял? Какой нах*й кортеж? ― спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать этого тупицу.

Я медленно поднимаюсь, нависая над столом, и упираюсь в него кулаками.

– Так… они ж поехали… в замок… ― бормочет он.

– Какой нах*й замок?! ― реву я. ― Кто разрешил?!

– Так вы же…

– Я запретил ей выходить из комнаты! Я лично тебе говорил, что можно?!

– Нет. Но Киан… он сказал, что вы разрешили. И она же поехала не одна…

– А с кем? ― уже практически шиплю я.

– Так Кали ее сопровождала и шестеро наших парней.

– Кали? Кали?! Я сказал найти суку и привезти на склад, а не подпускать к моей жене! Вы конченные идиоты! ― взревел я.

Внутри меня все пенилось и взрывалось.

– Быстро. Обстоятельно. По сути. ― выплевываю слова, а у самого на затылке шевелятся волосы.

Они обставили меня. Кто? Кали? На кого эта сука работает? Мы уже месяц ее ищем, но она так искусно скрывалась, что даже следов ее семейства было не найти. И теперь этот тупоголовый урод говорит мне, что Мишель вот так просто увезли из моего дома, пока я сижу тут в кабинете в офисе и пытаюсь, сука, придумать, как уберечь ее от гнева Заида.

– Киан сказал, что вы позвонили. Что разрешили Кали снова приходить к Мишель. И что захотели порадовать жену, отпустив ее в замок. Приказали сопровождать и вернуть к полудню.

Я трясу головой. Бред какой-то. Разве только если…

– Мой начальник охраны крыса, ― выдавливаю из себя. ― Эта сука слилась.

– Понял, ― кивает Патрик.

– Дальше! ― рявкаю на охранника.

– Они поехали к замку. Там началась перестрелка. ― Я сглатываю слюну, борясь с тошнотой. Мишель опять в эпицентре перестрелки. ― Дальше я ничего не знаю. Дин успел только крикнуть, что на них напали. Я слышал выстрелы и крики, но Дин мне больше не отвечал.

– Мишель? ― еле выдавливаю из себя.

Охранник качает головой. А потом он видит мой взгляд и слегка, по инерции, пятится назад.

– Пиздец будет всем, если с ее головы упадет хотя бы волосинка, ― приглушенным голосом произношу я.

У меня так все стягивает внутри, что я практически не могу сделать следующий вдох. А потом мой телефон на столе звонит. Заид. Я знаю, что он хочет мне сказать. И мне требуются все силы, чтобы ответить на звонок спокойно.

Глава 21

Мишель

Я думала мне было страшно, когда Финн убивал мужчину под забором поместья. Потом я думала, что мне было страшно, когда в нас с Кали стреляли. Но нет. По-настоящему мне стало страшно, когда меня затолкали в огромный черный джип и куда-то повезли. Мужчины, находящиеся в машине, разговаривают на незнакомом мне языке. Они периодически смеются, но в машине все равно чувствуется напряжение. Я выглядываю в окна, насколько мне позволяют сидящие по обеим сторонам громилы, пыталась понять, куда мы едем. Но, увидев белоснежный частный самолет, все сомнения отпадают. Мы в приватном аэропорту, и меня собираются вывезти из страны. Такой свободы я хотела? Паника накрывает с головой, и я начинаю брыкаться и кричать.

Меня выволакивают из машины и затаскивают в самолет. Как бы я ни кричала и ни отбивалась, все бесполезно. В итоге я пристегнута к креслу не только ремнями безопасности, но и наручниками. Рот мне заклеили скотчем, чтобы, видимо, я перестала сыпать проклятиями и угрозами, прикрываясь именем своего мужа. Странно, но мужчина, который клеил липкую ленту на мое лицо, дважды извинился и сказал, что это вынужденная мера.

Все время полета я смотрю на облака в круглом окошке иллюминатора и думаю о Финне. Именно в этот момент я понимаю, какой дурой была, и почему Финн все время запирал меня в доме. Он прекрасно понимал, чем обернется моя попытка вырываться на свободу. Меня выкрали, а я даже не знаю, кто они такие и зачем я им. Знает ли Финн? Я питаю огромные надежды на то, что знает. Что мой рыцарь снова примчится ко мне и спасет. Только есть ли ему смысл спасать идиотку, которая все время все портит?

Приземлившись, меня снова грузят в такой же огромный джип и везут куда-то. Мы проезжаем по обычным улицам огромного мегаполиса. В другой момент я бы любовалась городом, в котором, кроме высотных зданий, были островки оазисов среди этой пустыни. Прохожие на тротуарах одеты непривычно для меня. Мужчины в длинных белых одеждах и с белыми накидками на головах. Женщины укутаны по самые глаза в длинные одежды. Арабская страна, в которой я никогда не была и ничего о ней не знаю. Глядя на такую одежду, я чувствую себя практически голой в джинсах и футболке.

Мы едем довольно долго и оказываемся у высоких ворот, которые тут же открываются, впуская нашу машину. Вдоль подъездной дорожки растут пальмы, а заканчивается она огромным, пафосным фонтаном. Когда мы выходим из машины, я смотрю на строение. Это не дом и даже не особняк. Кроме как «восточный дворец», я бы это здание не назвала. Охранники снова берут меня под руки и ведут по этому дворцу через длинные, широкие коридоры, от пола до потолка выложенные мрамором. Мы проходим широкий холл с еще одним фонтаном, возле которого сидят мужчины, негромко о чем-то переговариваясь. Как только я смотрю на них, они отводят взгляды.

Мы останавливаемся у высоких двойных резных дверей. Вообще шик, в котором утопает этот дворец, воспринимается мной, как перебор. Но отдельные элементы ― как, например, красивая роспись на стоящих на постаментах вдоль всего коридора широких, тяжелых вазах, наполненных водой, или вот эти двери ― притягивают внимание. Их хочется рассматривать часами. Охранник дважды стучит, и двери тут же распахиваются. Меня заводят в огромную комнату. Взгляд блуждает по вороху подушек на небольшом пьедестале, перетекает на музыканта, сидящего в углу и играющего на струнном инструменте. Потом я смотрю на танцующую, практически обнаженную девушку, тело которой прикрывает только тонкая газовая ткань. А потом я вижу его. Огромный, как гора, с мрачным тяжелым взглядом и хищной улыбкой.

– Здравствуйте, миссис Фоули, ― елейным голосом произносит он. Мужчина мог бы показаться симпатичным и даже красивым, если бы не повергал меня в такой ужас.

Мой взгляд мечется к девушке, сидящей у его ног. Я не вижу ни ее лица, ни фигуры. Но огромные, чистые глаза смотрят на меня с любопытством и сочувствием.

Мужчина шевелится, и я снова перевожу взгляд на него. Он указывает мне на подушки слева от него.

– Присаживайтесь, миссис Фоули. Вы, наверное, голодны.

Он кивает, и слуга ― молодой парень в шароварах и тонкой тунике, ― покидает помещение. Охранник не очень деликатно подталкивает меня вперед. Мужчина на подушках качает головой и грозно смотрит на бугая.

– Нельзя так обращаться с гостьей, Валид.

– Простите, господин.

– Свободны, ― кивает мужчина охранникам, и те выходят. ― Присаживайтесь, миссис Фоули, вам нужно поесть. Нас с вами ждет очень интересная беседа.

– Спасибо, я не голодна, ― отвечаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. У меня уже сработал инстинкт сродни тому, когда стоишь перед опасной собакой. Не смотреть в глаза, не делать резких движений.

– Я настаиваю, ― жестче произносит мужчина. ― Возможно, в своей стране вы можете отказать хозяину дома, но в наших краях это считается оскорблением.

Я решаю, что испытывать судьбу в моем положении ― значит, усугубить свою ситуацию, поэтому покорно присаживаюсь на подушки. В комнате появляется тот же слуга, а за ним идут еще трое. Они быстро расставляют на низком столике перед нами разнообразные блюда, и снова удаляются, поклонившись своему хозяину. Все это время мы с девушкой, сидящей на противоположном краю стола, рассматриваем друг друга с интересом, пока мужчина сверлит меня взглядом.

– Приступайте, ― командует он, и мы начинаем есть. Нужно отдать должное: блюда великолепны. ― Я не представился. Меня зовут Заид, и я хозяин этого дома.

– Почему я здесь? ― спрашиваю я. ― Что вам от меня нужно?

Заид усмехается.

– Мишель… Могу я называть вас Мишель? ― он приподнимает одну густую черную бровь.

– Не думаю, что у меня есть выбор.

– Всегда есть, Мишель, ― отвечает он, склонив голову немного вбок. ― Вы ― дорогая гостья в моем доме. Так что вы можете выбирать, как хотите, чтобы я вас называл.

– Зовите Мишель, ― киваю я, снова решив не спорить.

– Это моя душа, ― указывает он на девушку, которая продолжает смотреть на меня. ― Моя Джанан.

Она бросает на него быстрый взгляд и смотрит на свои руки. Сквозь тонкую накидку на лице я вижу ее улыбку. Неужели ей нравится находиться рядом с этим зверем?

– Зачем вы привезли меня сюда? ― спрашиваю, глядя, как Джанан каждый раз, поднося вилку ко рту, приподнимает покров с лица, а потом снова опускает, убирая пустую вилку. Это, наверное, чертовски неудобно.

– Хочу, чтобы ты погостила немного. Думаю, через пару часов к нам присоединится твой муж.

– Финн тоже прилетает? Он знает, что я здесь?

Заид кивает.

– Он уже даже на пути к нам.

– Вы хотите что-то получить от него, поэтому схватили меня?

Заид смеется. Сложно в таком признаваться, но у него приятный, низкий, слегка хрипловатый смех.

– Женщины настолько непосредственны, что это умиляет. Мне, несомненно, нужно кое-что от твоего мужа, Мишель. Но я бы не стал использовать тебя в качестве инструмента для достижения цели. Не этой, во всяком случае. ― Теперь я смотрю на него, прищурившись. Он лжет, но делает это мастерски. Я бы, может, и не распознала его лжи, но прекрасно понимаю, что от меня толку никакого, кроме как надавить на Финна. ― Я хочу предложить тебе остаться в моем доме. Навсегда.

Глава 22

Мишель

– В каком смысле? ―я тяжело сглатываю ком, который встает поперек горла.

Заид улыбается.

– Ну ты же хотела сбежать от мужа. Вот он ― твой шанс. Ты можешь остаться здесь, быть частью моего гарема. Ты красивая женщина, Мишель.

Я снова резко перевожу взгляд на девушку напротив. Ее улыбка немного потускнела, но не исчезла совсем. Видно, что она натягивает ее на лицо практически насильно. Ей не нравится эта идея, как не нравится сделанный в мой адрес комплимент.

– Спасибо. Я с радостью вернусь к мужу.

Заид смеется.

– Не страшно отказывать мне?

– А я должна бояться?

– В моем кругу, если женщина ушла от мужа, она перестает быть его собственностью. Он перестает оказывать ей защиту, так что ее может забрать любой мужчина, которому она приглянулась. ― он смотрит на меня, слегка прищурившись.

– Я не из вашего круга. Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь.

– Строптивая ты женщина, Мишель Фоули. Надеюсь, Финну это нравится. Будь моя женщина с таким характером, я бы неустанно ее перевоспитывал.

– Дайте угадаю. И, наверное, получали бы от этого особое удовольствие?

Заид снова громко смеется.

– Я не люблю унижать и обижать женщин, если ты об этом. Мне достаточно власти, чтобы не пытаться ее доказывать таким способом. Но да, если бы женщина из моего гарема вела себя так дерзко, как ты, я бы преподал ей урок.

– Возможно, с мужем я покладистая, ― говорю я.

Он качает головой.

– Это вряд ли. Огонь в глазах не сыграешь. Он или есть, или его нет.

В комнату входит один из громил Заида и что-то шепчет тому на ухо. Заид бросает на меня быстрый взгляд, а потом кивает. Охранник удаляется.

Он что-то произносит на своем языке, обращаясь к Джанан. Она кивает и молча встает, глядя на меня многозначительно. Я тут же подскакиваю на ноги, пока она кланяется Заиду, и вслед за ней иду на выход. Мы двигаемся по таким же мраморным коридорам, но в другую сторону. Свернув налево за угол, мы останавливаемся перед похожими резными дверями. Джанан дважды стучит в двери, и те распахиваются. Два молодых парня кланяются, пока Джанан проходит в большую комнату. По ней суетятся служанки, взбивая подушки и смахивая пыль. Джанан дважды хлопает в ладоши, и через секунду мы остаемся в спальне одни.

Я осматриваюсь вокруг. На большом постаменте стоит нечто, похожее на невысокий диванчик. Перед ним низкий стол, как в комнате Заида, вокруг которого разложены огромные подушки. Вся комната украшена мелкой росписью. Дальше на еще одном пьедестале стоит огромная кровать, половина которой завалена подушками с золотой вышивкой. Очень… богато. С перебором.

Джанан показывает мне на диванчик, и мы присаживаемся. Она наливает в изящные металлические стаканы какую-то жидкость из кувшина и предлагает мне. Извинившись лишь взглядом, я нюхаю напиток. Пахнет чем-то фруктовым. Пробую. Вкусно. Я киваю Джанан с улыбкой, давая понять, что мне понравилось. Она тянется к подоконнику и берет в руки телефон. Разблокирует, несколько раз проводит по нему пальцем, а потом что-то наговаривает. Я немного расслабляюсь. Джанан использует аудио-переводчик, наконец мы сможем общаться не только взглядами. Она включает воспроизведение.

– Тебе здесь будут не рады.

Она подставляет мне телефон, и я наговариваю текст для нее.

– Я знаю. И не собираюсь здесь оставаться. А ты здесь по собственной воле?

Она слушает запись и улыбается. Наконец Джанан открывает лицо. Совсем молоденькая девочка. Такая красивая, что от нее сложно отвести взгляд. Нежная, сливочная кожа, голубые глаза, светлые волосы, которые крупными завитыми локонами лежат на груди. Высокие скулы и пухлые розовые губы. Я понимаю, почему Заид на нее смотрит с таким восторгом. Дальше мы общаемся с помощью аудио-переводчика.

– Да, я по собственной воле здесь. Я была подарена Заиду моим отцом.

– В смысле «подарена»? Ты же не вещь, чтобы тебя дарить.

Джанан улыбается.

– Это в твоем мире женщина принадлежит только самой себе, а в нашем мы принадлежим своим мужчинам.

– И ты считаешь это нормальным?

Джанан кивает.

– Да. Потому что я выросла в таких условиях. К тому же, таковы законы общества. Мы не можем сами себя защитить, а наш мужчина может это сделать.

– Но даже в вашей стране женщины работают и сами себя обеспечивают.

– Они глупые, потому что остаются без защиты.

Я задумываюсь. Ей так прополоскали мозги, что она не видит другой жизни. Для нее единственно правильный стиль жизни ― под крылом такого мужчины, как Заид. С одной стороны, надежно, но с другой он сам может стать угрозой.

– Ты не похожа на женщину, рожденную в этих местах.

– Но, тем не менее, это так.

– Ты не рабыня?

Джанан заливается мелодичным смехом и качает головой.

– Нет. Я скоро стану законной женой господина.

– Но ты сказала, что была подарена, как вещь.

Джанан прищуривается и внимательно смотрит на меня.

– Даже вещь может стать женой, если будет достаточно умна.

– Имеет смысл. Как давно ты здесь?

– Уже почти год.

– И до сих пор не стала женой? ― спрашиваю с сомнением.

– Пока еще нет. Но скоро непременно ею стану.

– Ты сказала, что мне не будут тут рады…

– Не будут, ― слегка нахмурившись, отвечает она. ― Здесь не любят чужаков. И пускай господин любит женщин с экзотической внешностью, остальные женщины в гареме не дадут тебе жизни. В лучшем случае ты получишь увечья, а в худшем ―умрешь.

Я ахаю.

– Но они как-то приняли тебя.

– Скажем, мне было нелегко. С моей внешностью совсем тяжело было найти свое место в гареме. Моя мама русская, и я пошла полностью в нее. Так что меня пытались убить здесь столько раз, что я сбилась со счета.

– Как тебе удалось занять нынешнее положение?

Джанан снова прищуривается и слегка хмурится.

– Я была настойчивой, ― пространно отвечает она, и я понимаю, что она боится делиться со мной своими секретами на случай, если Заид решит оставить меня в гареме. Еще никогда я не хотела так сильно увидеть своего мужа. Я даже готова испытать на себе всю силу его гнева, только бы он забрал меня отсюда и увез назад в Ирландию.

Глава 23

Финн

Я вхожу в комнату один, потому что охранников не пустили дальше входа в нереально огромный дом Заида. Здесь царит приятная прохлада, резко контрастирующая с удушающей жарой снаружи. Я, не задумываясь, поправляю манжеты рубашки. Сказать, что я нервничаю ― все равно что промолчать. Я вне себя. Меня разрывает изнутри на мелкие ошметки потребность растерзать суку, которая осмелилась пойти против меня и забрать мою женщину. Да, Заид крепче, чем я, стоит на ногах, но это не дает ему право пренебрегать договоренностями.

Заид лежит в ворохе больших подушек и курит кальян. Я видел его раньше на фотографиях, поэтому не удивлен тому, что вижу перед собой. Огромный, как гора, с тяжелым взглядом. Черная короткая борода настолько идеальная, словно нарисована красками на его резко очерченном лице. Жестокий. После того, как я раскрошил свой кабинет, впав в ярость от разговора с Заидом, Уолш сказал не лезть на рожон. И рассказал мне, как Заид расправляется со своими врагами. Такого я бы даже своим не пожелал.

– Мистер Фоули, ― растягивая слова произносит Заид и, улыбаясь, кивает мне на подушки справа от него. ― Ну вот мы наконец и встретились. Как долетели?

– С комфортом.

Заид кивает, и из комнаты испаряются все, кто в ней был: мальчик-слуга, два охранника, танцующая девушка и парень, игравший на каком-то струнном инструменте. Становится тихо, только бурление воды в кальяне и шипение углей нарушает это безмолвие.

– Угощайся, ― кивает Заид на стол.

Я знаю, что в их стране не принято отказываться от угощений, это считается оскорблением хозяина дома. Поэтому я беру поставленную передо мной чашку кофе и какой-то причудливый десерт. Откусываю и запиваю это обжигающим, крепким напитком.

– Так значит, врали мне все мои люди… ― говорит Заид, слегка прищурившись. ― Не так уж ты равнодушен к миссис Фоули. Смотри, как примчал ко мне.

– Я примчал, как ты выразился, потому что ты без разрешения взял мое.

– Без разрешения? ― он усмехается и слегка качает головой. ― Тут ты не прав, Финн. Твоя женщина сама попросила помочь ей сбежать.

Теперь я нахмурился и внимательно уставился в лицо Заида.

– Она ведь попросила Кали? Попросила. А я просто помог.

Заид пожимает плечами и его лицо приобретает самое невинное выражение, словно он действительно совершил доброе дело. Но мы оба понимаем, с какой целью он выкрал Мишель. Вся конспирация, ради которой я так старался, провалилась. Если бы только Мишель понимала, каких усилий мне стоило держать ее в неведении ради этой паршивой игры на публику, она бы вряд ли совершила такой бестолковый поступок.

– Ты убил нескольких моих людей.

– И готов расплатиться с тобой за это. Придумай кару для меня или вознаграждение для тебя, и я компенсирую утрату. Хотя… они были такими идиотами, что ты вряд ли сожалеешь об их смерти.

Тут Заид прав. Если им не хватило мозгов просто переспросить, действительно ли я отпустил Мишель из поместья, то их настигла справедливая расплата. Они не справились с работой. У меня по позвоночнику ползет холод от мысли, что могло бы произойти с Мишель, если бы Заид не был заинтересован в сотрудничестве со мной.

Внезапно лицо Заида становится серьезным. Он откладывает мундштук на специальную подставку слева и немного выпрямляется. Без этого напускного шутовского образа Заид действительно выглядит устрашающе. Он меняется буквально за секунду. Садится ровнее, густые черные брови съезжаются на переносице, а взгляд способен пробрать до костей.

– Но у нас есть незаконченный разговор, Финн. ― он несколько секунд всматривается в меня, пытаясь подавить своим тяжелым взглядом. Только Заид еще не в курсе, что я столько раз смотрел в лицо смерти, что дешевыми приемами меня не пробрать. Да, Заид страшный человек, способный на такие поступки, от которых волосы шевелятся на голове. Но и я обладаю огромной властью. Хочется верить, что Заид не в курсе того, насколько у меня действительно длинные руки. Я хочу, чтобы он оказался осведомлен об этом в правильное время.

– Ты решил перекрыть мне кислород, Финн, ― продолжает он. Немного подбирается, видя, что испугать меня грозным видом ему не удалось. И вот уже Заид «включает» делового человека. ― Так дела не делаются. Твой предшественник великодушно прикрывал глаза на мою деятельность. О’Салливан наверняка знал, чем я занимался с Мерфи, но делал вид, что все шло мимо него. И прибыли он, естественно, прямой не получал. А тебе я предлагаю поиметь с этого приятный бонус. Я буду платить тебе пятнадцать процентов с каждой сделки. Это очень хорошие деньги, Финн. И тебе даже ничего не нужно для этого делать. Я с твоим помощником буду делать все за тебя. Ты будешь чист, но с приятной суммой на счету.

Он приподнимает бровь, внимательно всматриваясь в мое лицо и оценивая реакцию. Я сжимаю челюсти и медленно качаю головой. Взгляд Заида становится тяжелее. Я знаю, что внутри он уже впадает в ярость и готов тут же перерезать мне горло.

– Я в этом не участвую, Заид.

– Я же сказал…

Я поднимаю руку, показывая, что не договорил. Делаю спокойно еще один глоток кофе и аккуратно ставлю чашку на блюдце. Пов�

Пролог

Мне кажется, я слышу лай собак. Приглушаю звук в наушниках, а потом и вовсе выключаю музыку. Прислушиваюсь. Лай тревожный. Но так они встречают и Адриана. Я беру со столика пистолет, взвожу курок, в другую руку беру телефон. Если Адриан подъезжает, он всегда звонит и просит придержать собак. Внезапно лай превращается в скулеж, а затем и вовсе стихает. Я успеваю только встать с дивана и повернуться лицом к двери, как она распахивается, и в дом входит дородный мужчина в деловом костюме. Рыжий, с агрессивным выражением лица и оскалом вместо улыбки. Краем глаза я замечаю за ним трех амбалов. Сердце разгоняется до неимоверной скорости, и меня начинает трясти. Я догадываюсь, кто пожаловал к нам.

– Здравствуй, Мишель. Меня зовут Девин Мерфи.

У меня в голове за секунду пролетают обрывки разговора Финна с Адрианом. Я знаю, кто такой этот Мерфи. Он ― тот, кто организовал убийство моего мужа и его семьи. Он ― тот, благодаря кому сегодня Финн не дома. Он ― тот, кто убьет меня, если я не сделаю это первая. И я делаю. Поднимаю трясущуюся руку и выпускаю в него две пули. На лице Мерфи на секунду мелькает удивление, а потом, сквозь туман ужаса я, как в замедленной съемке, смотрю на то, как один из охранников Мерфи поднимает руку и стреляет ему в голову. Удивленная улыбка тут же слетает с лица самодовольного ублюдка, и он заваливается набок. Охранник подходит к нему и носком ботинка переворачивает тяжелое тело на спину.

В этот момент я наконец полностью осознаю, что произошло. Я выстрелила в человека. Думаю, я даже убила его, а охранник просто завершил начатое. У меня начинается истерика. Руки трясутся так сильно, что я не могу удерживать в руке пистолет. Даже не позаботившись о том, чтобы поставить его на предохранитель, я просто роняю его, и он падает на пол. Я обеими ладонями зажимаю рот, пока трясусь в беззвучной истерике.

Я убила человека! Я убийца! Я такая же, как все они!

Мысли путаются, и их окутывает туман в голове. Я борюсь с подступающей тошнотой и помутнением рассудка. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок. Если бы больше никогда из него не возвращаться, я бы даже не сопротивлялась. Я не успеваю сориентироваться, как один из амбалов оказывается рядом со мной, грубо хватает за руку и выволакивает из дома. Я продолжаю зажимать рот ладонями и рыдать, едва успевая перевести дыхание.

Финн! Он же не знает, что меня забирают! Я никогда его больше не увижу! Никогда!

Глава 1

Финн

Я не помню, как добрался до знаменитого клуба «Лаки», который был пристанищем ирландских ублюдков. Я не думаю дважды, торможу машину, достаю пистолет, выпрыгиваю наружу и снимаю сразу двух амбалов, которые перегораживают вход своими тушами. Отталкиваю тело в сторону и врываюсь в клуб. Длинный темный коридор, в конце которого огромный зал с приглушенным светом. В центре сцена с шестами для стриптиза, а по бокам от нее столики. За одним из таких сидят несколько человек и играют в карты.

Как только я оказываюсь в зале, все пятеро поднимаются, как по команде. Я быстро обвожу взглядом их лица и сразу понимаю, кто здесь руководит. Здоровый, подтянутый мужик со шрамом на щеке. Он нагло ухмыляется, глядя на меня.

– Финн Фоули, ― растягивая слова, произносит он. ― Ну надо же! Мы так долго тебя искали, а ты пришел к нам сам.

– Где Мишель?

– Это та маленькая Фоули, жена твоего брата?

– Она.

– Я не знаю, Финн.

Он спокоен, и меня это бесит еще сильнее.

– Где Мерфи?

Мужик пожимает плечами, разведя руки в стороны.

– Уехал час назад. Не хочешь присоединиться?

Он указывает на столик, где лежат карты рубашками вниз, и у меня сносит голову. Я вытаскиваю из-за пояса второй пистолет, и ирландцы не отстают. Они начинают, как и я, палить. Я скрываюсь за колонной, пытаясь попасть хотя бы в одного. Я хорошо стреляю, но сейчас во мне нет ни капли здравого рассудка, поэтому перед глазами пелена и трусятся руки. Я, кажется, кого-то убиваю, но не вижу, кого именно. А потом я чувствую сильную боль в затылке и свет в глазах меркнет.

Прихожу в себя от пощечины. Пытаюсь пошевелить конечностями, но не могу. Реальность понемногу возвращается. Я сижу на стуле посередине зала в клубе, мои руки связаны за спиной, а щиколотки примотаны скотчем к ножкам стула. Надо мной нависает тот мужик, который вел со мной диалог.

– Ну будем знакомы, Финн Фоули. Меня зовут Аерн Райан. Я ― сын Ангуса.

– О-о-о, а папа не мог придумать тебе имя получше?

Аерн замахивается ― и мою щеку обжигает удар, я тут же ощущаю во рту металлический привкус крови. Широко улыбаюсь, чувствуя, как по подбородку стекает теплая капля. Слизываю ее и моя улыбка становится шире.

– Ты гребаный щенок, выродок своего папаши. Ты был последним из Фоули, и на тебе все и закончится. А, нет, погоди. ― Он слегка наклоняется ко мне и скалится. ― Осталась еще маленькая шлюшка, которая прыгнула в твою постель, когда останки твоего брата похоронили под землей. Сучка, которую я с радостью отдам на растерзание своим бойцам.

Я крепко сжимаю челюсти и цежу сквозь зубы:

– Я тебя, сука, порву на части, если с ее головы упадет хоть одна волосинка.

– Тебя уже не будет в живых, когда ее будут драть во все дыры. Только представь себе, как она…

– Лежать, полиция! ― раздается справа, и я облегченно выдыхаю. Адриан сработал довольно быстро.

Спецназ в считанные минуты упаковывает ирландских псов, и ко мне подходит Адриан.

– Может, так и оставить тебя? Тогда ты не натворишь какой-нибудь х*йни.

– Не испытывай меня на прочность, Адриан, ― рычу я. У меня аж стопы горят огнем. Мне нужно бежать, чтобы найти ее.

Адриан разрезает скотч на щиколотках, а потом возится со стяжкой, которой скованы мои руки за спиной.

– Мы уже ищем ее, Финн.

– Мне пох*й. Я сам ее найду. Разобрались, кто убил Мерфи?

– Ты хочешь, чтобы я выяснил это за то время, пока несся за тобой? Или пока вызывал наряд спецназа?

Как только мои руки свободны, я подскакиваю с места и срываюсь в сторону выхода. Адриан бежит за мной. Я выбегаю на улицу и несусь к своей машине, но Адриан внезапно хватает меня за капюшон толстовки и со всей силы грохает спиной о дверцу своей. Он нависает надо мной и говорит у самого моего лица:

– Успокойся! Мы ее уже ищем! И найдем. Сядь в машину, решим, что дальше делать.

– Адриан, блядь… Если бы на ее месте была Лисса…

Черты его лица становятся острее, как и взгляд, наполненный желанием убивать.

– Я сказал: найдем! ― рявкает он мне в лицо, распахивает дверцу машины и заталкивает в нее.

Адриан садится рядом и сжимает ладонями руль.

– Я должен ее найти.

– Где собрался искать?

– Не знаю. Если Мерфи мертв, должен быть кто-то еще, кто мог забрать ее.

– Этим кем-то мог оказаться только один человек…

– Кормак О’Салливан, ― заканчиваю я за него, и Адриан кивает. ― Значит, я должен поехать к нему.

– Ты же понимаешь, что это будет твой последний путь?

– Мне пох*й. Если так я смогу спасти Мишель, я пройду по нему.

Адриан качает головой.

– Слишком все внезапно случилось.

– Слушай, у меня одного ощущение, что О’Салливан все это время наблюдал за мной?

– Думаю, ты укладывал помощников Кормака только с его благословения. Если бы он не хотел видеть их мертвые туши, ты бы к ним не подобрался.

Внезапно телефон Адриана звонит, он пару секунд смотрит на экран, хмурится, а потом отвечает.

– Да? Какого хера?! ― Адриан выходит из себя и кричит. Я впервые вижу его в такой ярости. Потом он поворачивается ко мне и передает телефон. ― Тебя.

Я удивленно поднимаю брови, но принимаю гаджет и прикладываю его к уху.

– Слушаю.

– Здравствуй, Финн, ― звучит на той стороне старческий голос с сильным ирландским акцентом. ― Это Кормак О’Салливан. Вот мы наконец и знакомы практически лично.

Я перевожу взгляд на Адриана. Он уставился на улицу сквозь лобовое стекло. Хмурый и недовольный. У меня в голове едва успевает промелькнуть вопрос, почему О’Салливан звонит Адриану, как старик продолжает:

– Я очень хочу познакомиться с тобой лично, мальчик. Надеялся, что это будет при других обстоятельствах, я ведь очень уважал твоего отца. Малоуна не так, он был позером. Но ты превзошел их обоих, вместе взятых. Чистая работа с моими ублюдками. Горжусь тобой.

– Пошел ты нах*й со своей гордостью! ― не сдержавшись, выкрикиваю я, и слышу в ответ негромкий хриплый смех.

– Мне нравится твоя дерзость. Когда-то и я таким был.

– Где Мишель?! Сука, я тебя разорву, если…

– Прекрати эти дешевые угрозы, Финн, ― прерывает он меня. ― Твоя девочка уже на пути ко мне в гости. ― Я сжимаю кулаки и сильно зажмуриваюсь, чтобы не раздавить сейчас телефон и дать старику договорить. ― Тебя я тоже жду. Поезжай в аэропорт. Там тебя ждет самолет, который доставит ко мне со всеми удобствами. Тебе достаточно сесть в машину, которая стоит по другую сторону от клуба, который вы немного попортили. Черная, а возле нее стоит мой человек. Садись и следуй за ним. Встретимся через семь часов.

Звонок отключается, и я возвращаю Адриану телефон.

– В аэропорт, ― произношу сдавленно.

Глава 2

Финн

– Откуда у О’Салливана твой номер? ― задаю вопрос, который меня беспокоит, пока Адриан везет нас с мигалками в аэропорт.

– Ты думаешь, для такого человека, как он, узнать номер телефона ― это проблема?

Я согласен с ним. Сразу мне показалось, что, возможно, Адриан заодно с ирландскими псами, а я все это время был у них марионеткой. Возможно, так оно и было, но мне все же хочется верить в то, что Адриан здесь ни при чем. Может быть, я так устал от предательства и постоянного напряжения, что верю в то, во что хочется. А, может, моя интуиция не подводит. Время покажет.

– Мне нужен пистолет. Мои остались в клубе.

– Тебе не дадут сесть в самолет с оружием.

– Это частный самолет.

– Да, и принадлежит он тому, кому ты, возможно, как кость в горле. Неизвестно, зачем он позвал тебя к себе. Если убить, то вряд ли обрадуется тому, что ты способен защищаться.

– Организуй мне оружие по прилету.

Адриан качает головой.

– Не смогу. С самолета тебя сразу заберет машина, ты же сам так передал мне слова О’Салливана.

Я несколько раз бьюсь затылком о подголовник.

– Херня какая-то. Зачем ему Мишель? Он мог бы просто забрать меня и сделать все, что захочет.

– Я не знаю, Финн.

– Ну давай порассуждаем логически, ― говорю, повернувшись к нему лицом. ― Если бы О’Салливан просто хотел убить меня, он бы мог это сделать. В клубе или даже вот так вызвав меня к себе. Но он зачем-то забрал Мишель. Зачем?

– Блядь, да не знаю я! ― рявкает Адриан.

Он нервничает, потому что все вышло из-под его контроля. Не он руководил моими операциями. Это делал О’Салливан, а Адриан, как и я, был пешкой. Инструментами для устранения неугодных людей. Тонко и очень продуманно.

– Когда будешь там, если выживешь, дай знать. Как угодно, понял?

– Понял.

Адриан снял с консоли мобильный телефон, набрал номер и приложил к уху.

– Привет. Джейми, есть дело. Да, нормально. Скоро рожать будет. Нет, я же не сумасшедший. Я там всех врачей положу. ― Он пытается разговаривать непринужденно, но его голос звенит от напряжения. Если это слышу я, то собеседник, который, полагаю, хорошо его знает, и подавно замечает это. ― Да. К вам летит мой человек. Нет, в пригород Дублина. В осиное гнездо. Да. Так вот. Его зовут Финн Фоули. Надо аккуратно сопроводить, не засветиться. Какого?.. Блядь! ― выкрикивает Адриан. ― Понял. Есть возможность как-то проследить за поместьем? Да не знаю я!

Адриан коротко пересказывает этому Джейми всю историю, пока я слежу за пролетающим мимо пейзажем. Еще минут десять ― и мы будем в аэропорту, и от Мишель меня будут отделять какие-то семь часов. Слишком много. За семь часов человека можно распилить на части тупым ножом и похоронить останки в разных частях страны. От этой мысли волосы на затылке встают дыбом.

– Спасибо. Джейми, с меня ответная услуга, ты же знаешь. Да, слежу, не волнуйся, все хорошо. Будь здоров, передавай привет Аби.

Адриан отключает телефон и прибавляет скорость.

– Тебя не встретят. О’Салливан перекрыл моему коллеге кислород. Но у него довольно длинные руки, так что за ситуацией будут следить по мере возможностей.

– Я не буду ни на кого оглядываться, Адриан. Буду действовать по обстоятельствам.

Он кивает.

– Ох, не нравится мне все это.

– Не тебе одному.

– Ненавижу двигаться в темноте. Никогда не знаешь, в какую сторону тебя накренит.

– Разберемся.

Я не люблю пустых рассуждений и разговоров о переживаниях и чувствах. И никогда не любил, но теперь особенно. Последние события в моей жизни заставили меня стать жестче, бескомпромисснее. Иначе в этом мире не проживешь.

Мы приезжаем в аэропорт и паркуемся у входа. Как по команде, молча выходим из машины. Адриан останавливается рядом со мной и наблюдает, как за нами паркуется черный джип, о котором говорил О’Салливан. Я не поехал с ними, потому что мне важно было понять, на чьей стороне Адриан.

– Ублюдки на месте, ― констатирует Адриан, и я киваю.

– Я пошел.

– Финн…

– Свяжусь, как только появится возможность, ― прерываю я его.

Мы с пониманием смотрим друг на друга и киваем. Мы оба осознаем, что это, возможно, наша последняя встреча.

Пройдя быструю регистрацию с помощью охранника О’Салливана, я сажусь в частный самолет, и через минут двадцать мы взлетаем. Ко мне подходит стюардесса. Она улыбается так, как будто я лечу в Вегас на выходные, а не в логово жестокого ублюдка.

– Мистер Фоули, виски? ― она наклоняется так, чтобы передо мной оказалась ее практически вываливающаяся из выреза рубашки грудь и поднос с бокалом. Я качаю головой. ― Тогда просто заберите привет от мистера О’Салливана.

Я смотрю, как над подносом медленно зависает ее сжатая в кулак ладонь, а потом на серебристую поверхность с негромким цоканьем падает резинка для волос. До боли знакомая. Синяя, бархатная, с какими-то металлическими подвесками. Резинка Мишель.

Глава 3

Финн

Из аэропорта я еду взвинченный. В машине со мной еще три мужчины. Двое сзади со мной и один за рулем. На улице темно, и я не вижу толком дороги. Мы едем довольно долго, и я успеваю еще сильнее накрутить себя. Тело напряжено настолько, что я даже не хочу спать, хотя уже начались новые сутки и время приблизилось к утру. Уже светает, и очертания приобретают реальные формы. Теперь я могу рассмотреть деревья, кусты и длинный забор, к которому приближается наша машина.

Мы подъезжаем к высоким автоматическим воротам, рядом с которыми расположено КПП. Оттуда выходит вооруженный охранник, здоровается с водителем, и ворота открываются. Все мое тело покалывает, пока мы едем от ворот к огромному особняку. Я мог бы наслаждаться видами, потому что они здесь наверняка шикарные, но я сканирую взглядом пространство для того, чтобы понять, с чем имею дело.

Машина останавливается у особняка, мы выходим. Двое охранников сопровождают меня в обход дома на огромный задний двор с бассейном, беседкой и широким патио. Вокруг стола уже суетятся две служанки, накрывая к завтраку. Желудок болезненно сжимается от вида еды, но вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек из-за нервов.

– Присаживайтесь, мистер О’Салливан сейчас выйдет, ― произносит один из охранников, провожая меня к столу. Он отодвигает для меня стул, но я качаю головой.

– Мне комфортно постоять.

Он хватает меня за плечи и с силой усаживает на стул.

– Мистер О’Салливан не любит, когда его не слушают, ― все так же спокойно говорит он, а потом отходит на несколько шагов в сторону.

Я трезво оцениваю свои возможности. У этого гориллы, как минимум, два ствола под пиджаком, а я безоружен. В рукопашном бою я хорош, но не настолько чтобы положить его, и еще чтобы остались силы на тех двух, что стоят по углам дома, пытаясь слиться с пейзажем. Я обвожу взглядом дом. Огромный, двухэтажный особняк из серого камня, большие окна. Часть стены заплетена плющом, но вокруг окон растение аккуратно обрезано. Слева простираются многие гектары газона, насколько хватает глаз. По периметру высажены колоновидные ели или что это, я не разбираюсь особо в растениях. Красивое место. Красивое, но гнилое.

– Доброе утро, босс, ― слышу охранника и перевожу взгляд на дом.

Широкие стеклянные двери открыты, и дородная женщина катит инвалидное кресло со стариком на нем. Я быстро оцениваю его. По О’Салливану видно, что когда-то он был внушительного размера мужчиной, но сейчас усох и осунулся в связи с возрастом и болезнью. Сколько ему? Лет восемьдесят? Но его взгляд буквально пригвождает к месту. Цепкий, тяжелый. Он как будто смотрит в твою суть. От этого ощущения хочется поежиться.

Женщина подкатывает О’Салливана к противоположному краю стола, а охранник убирает оттуда стул, чтобы Кормак мог сидеть во главе стола в своем кресле. Как только он оказывается на месте, жестом отпускает всех. Охранник присоединяется ко второму на углу дома, а женщина возвращается туда, откуда пришла.

– Доброе утро, Финн, ― здоровается он, так же оценивающе глядя на меня. ― В жизни ты внушительнее, чем на снимках и видео.

Я не спрашиваю, о чем он, потому что уже сделал для себя вывод, что за мной следили.

– А вы наоборот, меньше, чем я думал. ― Он хрипло смеется. ― Где Мишель?

– Не волнуйся, с ней все в порядке. Она еще спит. Вчерашний перелет измотал девочку. Да и не только перелет. Впервые застрелить человека… Это, знаешь ли, оставляет некий отпечаток.

– Застрелить? ― переспрашиваю.

– Она уложила Мерфи, а один из моих парней закончил работу за нее.

Мои брови слегка взлетают вверх. Моя смелая девочка.

– Представляешь, Девин даже и слова толком сказать не успел, как Мишель выстрелила. Похоже, выйдя замуж за Малоуна и переспав с тобой, девочка опылилась. ― Он усмехается. ― Будем завтракать, ― говорит он немного громче, и тут же из стеклянных дверей выносят еще блюда.

Перед нами ставят тарелки с омлетом с беконом, фасолью и овощами, белым и черным пудингом, поджаренными шапочками портобелло. Желудок урчит, настойчиво требуя питание, а жгуты, обвившиеся вокруг него, не дают расслабиться и поесть.

О’Салливан кивает на мою тарелку.

– Приятного аппетита, Финн.

– Я не голоден.

– Невежливо отказывать хозяину дома. Если ты волнуешься о Мишель, гарантирую тебе, что ее никто и пальцем не тронул. Она ночью поистерила немного, ей дали успокоительное. Девочка спит. Как только проснется, ее к нам приведут. У меня нет намерения наносить вред ей или тебе.

– Зачем ты привез нас сюда?

Я все же беру вилку с ножом и приступаю к завтраку.

Кормак качает головой.

– Не с того начинается разговор. Для начала я хочу поблагодарить тебя за то, что снял сливки моей организации. Они давно протухли, и я сам собирался это сделать, но тут появился ты. Полный энтузиазма и праведного гнева, жаждущий мести молодой, сильный мужчина. Я впечатлен твоими навыками и мышлением. Тебе даже пару раз удавалось ускользнуть от меня. Но старика Кормака сложно провести. ― Он хрипло смеется. ― Я уважал твоего отца и ценил его. он был сильным мужчиной, принципиальным. Для него слово «честь» не было пустым звуком. Спасибо, ― благодарит он девушку, наливающую кофе в его чашку.

– Тогда почему ты позволил убить его, если у тебя такие длинные руки?

– Длинные, но не всесильные. Иногда обстоятельства сильнее нас.

– Значит, ты просто позволил этому случиться.

– Если ты ждешь моих оправданий, то их не будет Финн. Избрав этот путь, мы все должны осознавать, что каждую секунду ходим под пулями, и жизнь может оборваться так же внезапно, как и началась.

– Что тебе нужно от меня? Не проще было завалить меня без этих душещипательных историй? Или перед смертью потянуло на исповедь?

О’Салливан слегка склоняет голову набок, пронзая меня тяжелым взглядом.

– Я хочу, чтобы ты занял мое место, Финн Фоули.

Глава 4

Финн

Я застываю, не донеся вилку до рта.

– В каком смысле? Сесть в твое инвалидное кресло?

Кормак снова усмехается, а потом закашливается. Промокнув губы салфеткой, он качает головой.

– Нет, я хочу, чтобы ты возглавил организацию.

– Ты болен?

– Уже лет десять, ― отвечает он.

– Я не о физическом здоровье.

– Ах, это ты так пытаешься шутить. ― Он делает глоток кофе и отставляет чашку, продолжая свой завтрак. ― Ешь, Финн, тебе понадобятся силы. Что ж, я объясню тебе причину своего решения. Уже очень давно я не встречал отважных мужчин, которые, несмотря на силу своих чувств, способны здраво рассуждать и даже просчитывать шаги врагов.

Я качаю головой. Пустые рассуждения и романтизация того, что я совершил.

– Все, кто давно в этом деле, настолько погрязли во власти, которую заполучили, что перестали видеть землю у себя под ногами. Парят над ней, ног не чуя. Но ты другой, Финн. Тебя власть не меняет.

– Я еще не был у власти.

– У тебя были ― и есть ― неограниченные возможности. Но ты используешь их разумно.

– Разве твой «титул» не должен перейти кому-то из твоих детей?

Кормак качает головой.

– Не должен.

– С чего ты взял, что я соглашусь?

– Это возможность. Шанс, если хочешь.

– А ты куда собрался деваться? На пенсию? Будешь полировать серебро и вспоминать молодость?

Он усмехается.

– Я буду твоим советником.

– А он мне нужен?

– Полагаю, что да.

– Ты же сказал, что я достаточно отважен и умею здраво рассуждать.

– Да, но ты не в курсе всех нюансов.

– Например?

– Например, что некоторые люди вышли из-под контроля, и теперь нужно закрыть пару направлений, которыми, оказывается, обогатилась наша организация.

– Какие? Оружие? Убийство? Наркотики?

– Торговля людьми. ― Я внимательно смотрю на него в ожидании продолжения. ― Вот почему Мерфи собирал на меня компромат. Вот почему он скрывался от меня и всячески пытался себя прикрыть. Потому что он за моей спиной начал этим промышлять. И теперь нужно закрыть этот канал дохода.

– Почему сам не сделаешь?

– Мне уже не хватает сил на это. Нужна свежая кровь. Там завязаны люди, с которыми может связаться только бесстрашный человек. Такой, как ты.

– Допустим, я соглашаюсь. Ты рассчитываешь, что я стану марионеткой в твоих руках?

Кормак качает головой.

– Нет, Финн. У тебя есть своя голова на плечах. Я могу только подсказывать. Я снимаю с себя полномочия, а ты их на себя возлагаешь. Но хотя бы первое время тебе нужен будет советник.

В голове, словно кадры, щелкают плюсы и минусы моего согласия. Я давно уже не заключаю сделки с совестью, так что чувство гадливости не испытываю. Только рациональное мышление, которое подсказывает мне согласиться. Это действительно огромные возможности и практически неограниченная власть.

– Почему ты так легко отдаешь власть в чужие руки?

– Потому что руки у этой организации должны быть твердыми, а мои уже трясутся. Паркинсон, видишь ли.

– Но почему ты просто все не бросишь и не удалишься на покой?

О’Салливан улыбается и слегка качает головой.

– Кто ж меня так просто отпустит, Финн? Отсюда одна дорога. А поскольку я хочу еще хотя бы немного подышать воздухом, мне проще и надежнее самому себе выбрать преемника, и следить за тем, чтобы он оставил меня в живых.

Я поворачиваюсь и смотрю на охранников на углу дома. Судя по тому, как они внимательно следят за мной и О’Салливаном, живым из-за этого стола встанет только один из нас. И я точно не собирался быть вторым, мертвым.

– Я согласен, ― выдаю наконец ответ, пытаясь не паниковать от мысли, что после этих слов моя жизнь сильно изменится.

О’Салливан улыбается шире.

– Я знал, что в тебе амбиций не меньше, чем у твоего отца. Только есть одно условие, Финн.

– Какое?

– У тебя должна быть Ахиллесова пята. Это нерушимое правило. У босса мафии в глазах его людей должно быть слабое место, на которое они могут надавить. Во всяком случае, они так думают.

– Ты о чем? ― спрашиваю, прищуриваясь.

– О семье, мой мальчик. Ты должен быть женат, и у тебя должен быть хотя бы один ребенок.

– После того, когда ты озвучил причину необходимости иметь семью, ты все еще ждешь, что у меня будет энтузиазм относительно этого?

О’Салливан кивает.

– С одной стороны, твоя семья ― это твое слабое место. А с другой, женитьба на Мишель ― это единственный способ защитить ее.

– Почему ты заговорил о Мишель? Она никогда не пойдет на такое.

– Ты не обязан спрашивать ее согласия.

– Я никого не буду принуждать стать моей женой.

– Финн, пойми простую истину… ― О’Салливан подается вперед. ― Если ты не женишься на Мишель, защитить ее будет практически невозможно. Она убила Мерфи. Ты же встречался с его сыном. Редкий ублюдок, который поклялся найти твою подругу и сделать с ней то, о чем даже я боюсь думать. Если она будет твоей женой, он обязан проявить уважение. Если он его не проявит, то умрет от рук своих же друзей. Потому что таков закон. А мы закон уважаем.

– Не тот закон вы уважаете.

– Ты только что согласился тоже уважать его. Так что не тебе теперь судить. Но ты должен жениться на Мишель, если хочешь сохранить ей жизнь. Это единственный способ, мой мальчик.

Я поворачиваю голову в сторону и смотрю на бесконечное поле, засеянное газоном. Пару минут обдумываю его слова и снова смотрю на О’Салливана.

– Она не согласится.

– Я же сказал: мы не будем спрашивать ее разрешения. И сделай так, чтобы она как можно быстрее понесла от тебя. Это укрепит твои позиции.

– Где же твой ребенок? Жена?

– Моя Сара умерла четыре года назад. А сын… он ненавидит меня. Как только ему исполнилось восемнадцать, он поклялся уничтожить ирландскую мафию, и умчался в США учиться быть лучшим полицейским на свете. Я горжусь своим сыном. Кстати, вы знакомы…

Как только он это произносит, кивает на двери в дом, где появляется Мишель. Испуганная и бледная. Ее ведет под руку один из амбалов О’Салливана. Когда Мишель замечает меня, выдергивает свою руку и несется в сторону стола. Я вскакиваю на ноги и подхватываю ее на лету. Мишель утыкается носом мне в изгиб шеи и всхлипывает.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

– Ш-ш-ш, все хорошо, ― отвечаю я, поглаживая ее волосы.

– Какая трогательная сцена: новый глава мафии и его избранница.

Я крепко сжимаю челюсти. Сейчас начнется…

Мишель отстраняется и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Глава мафии? Избранница? ― дрожащим шепотом спрашивает она.

Глава 5

Мишель

– Финн, что происходит? ― спрашиваю я, пытаясь заглянуть в его глаза. Он постоянно отводит взгляд.

– Позовите священника, ― слышу за спиной голос О’Салливана.

Поворачиваюсь к нему и испуганно смотрю на этого ужасного человека. Какого священника? О чем он вообще говорит?

– Финн, скажи, что происходит? Пожалуйста, давай уйдем. ― Наклоняюсь к нему ближе, чтобы прошептать: ― Ты же пришел убить его. Сделай это, и уедем домой. Прошу тебя.

Наконец мой взгляд встречается со взглядом Финна, и я слегка содрогаюсь. Я еще никогда не видела его таким. Выражение лица каменного изваяния, во взгляде беспринципность и цинизм, челюсти крепко сжаты. Нет, видела, но так он никогда не смотрел на меня. А теперь смотрит, и от этого по коже бегут мурашки в самом ужасном смысле. Пазл начинает складываться, и я хочу ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара. Он же говорил, что любит меня. Что ненавидит ирландских псов. А теперь, получается, сам решил их возглавить?

– Финн…

Я не успеваю договорить, как неподалеку от нас проходит мужчина в сутане. Я неосознанно качаю головой, не веря в то, что происходит.

– Я не выйду за тебя замуж, ― говорю жестко, глядя на то, как перед нами останавливается священник и раскрывает Библию. ― Я никогда не выйду, слышишь?!

У меня начинается истерика, я пытаюсь вырваться из крепкой хватки Финна, но он не отпускает меня, еще сильнее прижимает к своему телу. Я начинаю бить кулаками, куда только попадаю, а он только двигает головой, чтобы я не попала по лицу. Но я попадаю. Бью пощечины, царапаю его щеки и кричу о том, как сильно я их всех ненавижу. И все это под монотонную речь священника. Финн перехватывает мои руки, удерживает запястья и становится у меня за спиной, сжимая так, что я практически не могу пошевелиться, но продолжаю брыкаться.

– Согласен ли ты, Финн Фоули, взять в жены Мишель Фоули? Готов ли хранить ей верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен.

Священник продолжает свою речь, под мои проклятия.

– Согласна ли ты, Мишель Фоули… ― начинает священник, но я его перебиваю:

– Не согласна, и никогда не буду! Ненавижу вас всех! Подонки! Грязные кровавые ублюдки!

О’Салливан усмехается.

– Норовливая.

– Мишель… ― слышу голос над ухом.

– Нет! ― кричу, насколько хватает силы легких. ― Никогда, слышишь?! Никогда! Ненавижу тебя! Ненавижу!

А потом происходит то, за что я буду еще долго корить себя. Финн и священник одновременно задают совершенно разные вопросы.

Священник спрашивает:

– Согласна ли ты, Мишель Фоули, выйти замуж за Финна Фоули? Готова ли хранить ему верность в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

А Финн своим спокойным, теплым голосом шепчет на ухо:

– Хочешь увезу тебя отсюда?

И я кричу:

– Да! ― отвечая на вопрос Финна, только потом, когда священник объявляет нас мужем и женой, я осознаю, что произошло.

Меня прорывает. Я обессиленно повисаю на руках Финна и начинаю рыдать. Он провел меня, обманул, воспользовался моим желанием сбежать, на самом деле поставив еще в худшее положение, чем я была до этого.

– Поздравляю вас, ― с улыбкой произносит О’Салливан, но я не смотрю ни на него, ни на Финна. Не могу посмотреть, не хочу их видеть. Они поиграли мной, словно куклой.

Сквозь пелену слез я вижу, как удаляется священник, а потом Финн разворачивает меня и оставляет на моем лбу легкий поцелуй. У меня в голове происходит смешивание понятий и чувств. Родной запах, знакомое тяжелое дыхание, безопасность объятий любимого мужчины. А потом, словно щелчками по нервам: босс мафии, опасность, принуждение, боль.

– Придержи, ― говорит Финн подходящему охраннику, и тот хватает меня за локоть.

– Вы будете прекрасной семьей, ― произносит О’Салливан. ― Мишель красавица, Финн. За такую не грех и с родным братом побороться, правда? Я могу только представить, что ты чувствовал, пока она была его женой. Любимую всегда больно делить с другим мужчиной. А уж с родным братом и подавно. Но теперь она вся твоя, и я рад за тебя, мой мальчик.

И тут Финн выхватывает из-за пояса охранника пистолет, а уже в следующую секунду в голове О’Салливана зияет кровавая дыра. Мои руки взмывают вверх, и я прикрываю ладонями рот, беззвучно рыдая, пока смотрю на то, как старик оседает в своем инвалидном кресле. Не могу отвернуться, хоть от представшей передо мной картины тошнит и кружится голова. Весь мир вращается вокруг мужчины, который все еще стоит с пистолетом в руке и наблюдает за тем, как жизнь покидает тело О’Салливана за считанные мгновения.

Я с ужасом слежу за Финном. Постоянно вытираю глаза, чтобы видеть, что происходит. Внутри меня просыпается надежда. Вот сейчас Финн повернется, убьет всех охранников, и мы сбежим, вернемся домой. Миссия выполнена, мы можем возвращаться. Наконец начать жить новой жизнью. Настоящей, счастливой. Ну и что, что Финн обманом сделал меня своей женой? Он ведь разыграл эту комедию перед О’Салливаном, который теперь мертв. Может быть, мы даже разведемся сразу по прилету в Бостон. И вообще, мы не подписывали документы о браке, только повенчались. Учитывая то, как часто я хожу в церковь, это, наверное, вообще ничего не значит.

Финн удовлетворенно кивает, а потом я с ужасом наблюдаю за тем, как он передает охраннику пистолет и перехватывает меня за локоть, который отпускает охранник.

– Сообщи всем. Через пару часов собери мне здесь местных главных. И уберите здесь все.

Он машет в сторону О’Салливана, а потом разворачивает нас к дому.

– Финн… ― шепчу хриплым голосом, пытаясь поймать его взгляд.

– Пойдем, Мишель, осмотрим наш новый дом.

Глава 6

Мишель

Финн затягивает меня в дом, где слуги кланяются ему и поспешно ретируются, пока мы проходим по коридору. Он ведет меня к лестнице, мы поднимаемся на второй этаж.

– Финн, поговори со мной. Это же все неправда? Ты не мог стать боссом этих ублюдков. Ты говорил, что ненавидишь их, что любишь меня. Давай уйдем. Теперь ты можешь это сделать, мы свободны. О’Салливан мертв, как и все, кто виновен в смерти твоей семьи. ― Он молчит, как будто мои слова ― это жужжание мухи. Напрягает, но не настолько, чтобы что-то сделать с этим. ― Финн, прошу тебя. Не делай этого.

Мы проходим по коридору второго этажа, Финн заглядывает в каждую из комнат, а потом ведет нас дальше. Потом открывает следующую дверь и затаскивает меня туда, закрывая ее и отрезая нас от остального дома. Он отпускает меня, и я делаю несколько шагов в глубину большой, светлой спальни. Обнимаю себя за плечи и поворачиваюсь лицом к Финну.

– Почему ты молчишь?

Финн обводит взглядом комнату, а потом смотрит на меня.

– Неплохая спальня, нам подойдет, ― отвечает он.

– Финн! Ты вообще слышишь меня?! Почему ты на это согласился? Ты же ненавидишь их всех.

– Сядь, Мишель, ― отвечает он, кивая на кресло, а я качаю головой. Тогда Финн подходит ко мне, хватает за плечи и силой усаживает в кресло. Делает пару шагов назад и смотрит на меня сверху вниз. ― Ты теперь моя жена.

– Мы только обвенчались.

– Считаешь, этого недостаточно?

– Недостаточно. Я не подписывала документы и не выразила согласия.

– Ты сказала «да».

– Потому что ты спросил меня, хочу ли я уехать! ― выкрикиваю и вскакиваю с кресла, но тяжелый взгляд Финна заставляет сесть на место.

– Мишель… ― он трет затылок, а потом снова смотрит на меня. ― Смирись с этой реальностью. Теперь я занял место О’Салливана, а ты ― моя жена, которая родит мне наследников.

– Наследников?! ― истерично кричу я, снова вскакиваю, но теперь взгляд Финна меня не останавливает. Перед глазами темнеет от ярости, а кровь бурлит так, что я чувствую, как в голове громыхает ее шум. ― Да я сдохну, но не рожу тебе ни одного ребенка! Ты больше никогда не прикоснешься ко мне! ― Меня выматывает гнев, ноги слабеют, как и голос. ― Финн, что случилось? Скажи, что поменялось? Ты хотел убить их всех, и ты это сделал. Почему ты не хочешь просто закончить все это и уехать? Жить нормальной жизнью…

– Мишель, я не обсуждаю свои решения. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было.

– Ты просил доверять тебе! Ты говорил, что все скоро закончится, а начинается нечто хуже того, что было! ― я снова кричу.

– Я сказал: смирись! ― рявкает он, и я перестаю думать.

Срываюсь с места, подлетаю к Финну и снова бью пощечину. Одну, вторую, третью. Он перехватывает мои запястья и смотрит со злостью.

– Я из-за тебя убила человека!

– Ты убила его, чтобы выжить, ― цедит он сквозь зубы, а я зло усмехаюсь.

– Ты сам-то в это веришь? Ублюдок! Я тебе доверяла! Ты обещал меня защитить!

– Я и защищаю!

– Если бы защищал, отпустил бы меня. Ты ― эгоист, который не способен любить! В тебе только похоть и животные инстинкты! И жажда власти! Ты не лучше своего отца или всех этих подонков!

– Хватит! ― рявкает так, что я подскакиваю. ―Ты остаешься в комнате. У тебя один вариант: свыкнуться с мыслью и быть покорной женой, которая будет рожать и заниматься детьми.

– Да пошел ты! Ты не тронешь меня!

– Я уже тебя трогаю, ― отвечает он, а потом заводит руки мне за спину, удерживая запястья одной рукой, пока второй шарит под моим платьем. Хватает за попку и крепко сжимает ее. ― Видишь? Если я захочу тебя трахнуть ― сделаю это.

– Изнасилуешь меня?

– Трахну.

– Через мой труп.

– Посмотрим, ― отвечает он у самых моих губ, а потом резко отпускает и выходит из комнаты, хлопнув дверью.

– Запри, ― слышу его голос из коридора. ― Пусть ей подадут завтрак. Снаружи должен стоять кто-то из охранников.

Я бросаюсь на кровать и рыдаю безостановочно. Все эти события как будто выкачали из меня желание жить. Будущее видится мне в черной перспективе, потому что мужчина, которому я доверяла, на самом деле оказался ничем не лучше тех зверей, которых он уничтожал. Как я могла быть настолько глупой?

Обессиленная истерикой, я засыпаю. Через время мне приносят завтрак, который я прошу унести. Потом вещи, чтобы я переоделась, но новые пакеты так и остаются стоять у двери. Потом приносят обед, который я съедаю, потому что сил уже практически совсем не осталось. Ужин постигает участь завтрака. Я весь день провожу в комнате. Выхожу на широкую террасу с великолепным видом на зеленые поля, проверяю, можно ли отсюда сбежать. Нет, внизу бетон, и прыгать слишком высоко. Нужно придумывать другой способ. Я долго сижу на террасе в подвесной качели и смотрю на закат, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации. И если раньше мне было просто страшно, то теперь все мое тело сковал ужас. Как далеко готов зайти Финн в своем стремлении получить от меня наследника?

Вечером я все же заглядываю в пакеты с вещами, где нахожу кучу разной одежды, но выбираю только нижнее белье и шелковую пижаму, состоящую из штанов и рубашки. Принимаю долгий душ в шикарной ванной и укладываюсь в постель. Не вижу сейчас смысла брыкаться. Финн слишком умный, гораздо умнее женщины в истерике. Я не смогу просто так убежать от него, мне нужен план.

Когда я слышу шаги в коридоре, то притворяюсь спящей. Не хочу сейчас с ним разговаривать и даже видеть его не могу. Он предал все то, во что я верила. Финн входит в спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Я слышу, как он подходит к кровати с моей стороны и чувствую его взгляд на себе. Молюсь, чтобы он не положил ладонь мне на грудь или не взял за запястье, потому что тогда он точно почувствует, как сильно колотится мое сердце. Я проклинаю себя за то, что такой ритм вызван отнюдь не страхом или ненавистью. Он вызван близостью мужчины, к которому я неравнодушна.

Финн разворачивается и уходит в ванную. План созревает в моей голове за секунду, как только я слышу шум воды в душе. Я подскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты. В доме темно, и я практически не разбираю дороги. Длинный коридор, в конце которого лестница ― это я точно помню. Там, на первом этаже я как-нибудь найду выход. Из-за того, что меня заволакивали в дом, когда я была в истерике, я практически не помню, где что расположено. Но, к счастью, у дома довольно простая планировка. Я сбегаю на первый этаж, где горит тусклый свет, безошибочно нахожу входную дверь, но даже не успеваю дотянуться до ручки, как сзади меня подхватывают сильные руки и поднимают в воздух.

– Простите, миссис Фоули, но вряд ли боссу понравится то, что вы попытались сбежать, ― раздается над ухом мужской голос.

– Пусти меня! Пусти! ― я царапаю предплечья мужчины, раздирая их в кровь, но он не отпускает меня, несет по лестнице вверх, как будто я ничего не вешу.

Он коротко стучит в дверь спальни, где я пребывала целый день, а потом открывает ее ― и вот я уже смотрю на стоящего посреди спальни Финна. Его торс мокрый, а вокруг бедер намотано полотенце. Финн хмурится.

Охранник ставит меня на пол.

– Доброй ночи, ― спокойно произносит он и скрывается за дверями спальни, а я остаюсь стоять под разъяренным взглядом теперь уже своего мужа.

Глава 7

Мишель

Стараясь не обращать внимания на испепеляющий меня взгляд, я демонстративно прохожу к кровати и забираюсь под одеяло. Сердце грохочет в груди и все никак не успокаивается. Мне нужно поспать и набраться сил, а я не могу сомкнуть глаз, как будто кто-то вставил между веками спички. Через некоторое время лампа на ночном столике с другой стороны кровати гаснет, и матрас прогибается под тяжелым мужским телом. Финн придвигается ближе и кладет руку мне на талию. Я пытаюсь ее сбросить, но он сильнее впивается пальцами в мою кожу и тянет меня ближе к себе, прижимая к горячей груди. Я брыкаюсь, пытаюсь вывернуться, но Финн держит меня крепко.

– Спи, Мишель, ― рычит Финн мне на ухо, и я сдаюсь. Еще одну ночь побуду в иллюзии безопасности в его объятиях. Всего одну ночь, а завтра что-нибудь придумаю.

Взгляд темных глаз впивается в меня, и голове мгновенно становится жарко. Он подходит ближе и с силой сжимает мою шею. Я задыхаюсь и хриплю. Пытаюсь дотянуться до его руки, чтобы хотя бы немного ослабить хватку, но мои как будто проскальзывают через его предплечье. А кислорода остается все меньше. Я чувствую, как кружится голова, как темнеет перед глазами. В моей руке внезапно оказывается пистолет и я, недолго думая, поднимаю его и стреляю. Мерфи теперь от меня на расстоянии вытянутой руки. Я направляю пистолет ему в голову и делаю выстрел прямо между глаз. Я чувствую, как на мою руку и лицо щедро брызгает кровь, и меня начинает тошнить. Но Мерфи не падает. Он продолжает улыбаться и смотреть на меня с дырой в голове.

― Умница, девочка. Но я забираю тебя с собой.

Он снова тянет ко мне руки, и я начинаю истошно вопить, задыхаясь от ужаса, накатывающего на меня.

– Мишель! Тихо, Мишель. Детка, это сон, всего лишь сон, ― слышу я голос Финна у самого уха.

Крепкие руки обвились вокруг меня и сжимают, притягивают ближе к теплому телу. Я вырываюсь из сна с хриплым криком. Все тело мокрое от пота, а сердце норовит выпрыгнуть из груди. Я вцепляюсь в Финна и вжимаюсь своим телом в его, всхлипывая.

– Финн. Он был такой страшный, ― рыдаю я, пока он гладит меня по волосам и нежно целует в макушку.

– Со временем это пройдет. Ш-ш-ш, пройдет. Ну все. Всего лишь сон, ― нежно шепчет он на ухо. ― Тише, детка. Ты со мной, ты в безопасности.

Я поднимаю голову, и наши с Финном губы оказываются совсем рядом. Мы буквально дышим одним воздухом. Я не думаю, повинуюсь инстинктам. Прижимаюсь своими губами к его, пытаясь почувствовать что-нибудь, кроме ужаса, сковавшего холодными щупальцами мое тело. Финн отзывается на поцелуй, сначала нежно гладит своими губами мои, а потом его язык проскальзывает ко мне в рот, и сон медленно растворяется, ужас сменяется эйфорией и ощущением чего-то очень правильного.

Финн поворачивает меня на спину и нависает сверху. Мы хаотично двигаем руками, срывая с меня пижаму и трусики. Он хочет как можно скорее оказаться во мне, как и я хочу почувствовать его и окончательно прогнать морок ночного кошмара. Мы не прерываем поцелуй, даже когда я оказываюсь голой. Наше тяжелое, хриплое дыхание нарушает тишину в темной комнате. Все ощущается настолько остро и в то же время мы как будто движемся в густом тумане. Нас все еще окружает ночь, которая делает атмосферу происходящего какой-то особенной.

Финн сползает поцелуями на мою шею, впивается в нее губами и зубами, прихватывает ключицу и движется ниже. Я извиваюсь под ним, пытаясь как можно плотнее прижаться к твердому члену, скользящему по внутренней стороне моего бедра. Я так сильно хочу его, что хочется кричать об этом, только бы он скорее вошел в меня. Но я молчу, продлевая свою агонию. Финн втягивает в рот сосок, пока второй сжимает между пальцев и тянет, посылая импульсы томительной боли вниз живота. Мне так хорошо, тягуче, сладко. Я впиваюсь пальцами в его волосы и тяну за них. Хочу, чтобы он прекратил и продолжал. Чтобы никогда не останавливался, и я могла остаться в этой сжигающей эйфории навечно.

– Пожалуйста, Финн, ― прошу, когда у меня уже не остается сил терпеть.

Но он качает головой и спускается ниже, оставляя на моем животе влажный след от языка и губ. Прикусывает нежную кожу, отчего я негромко вскрикиваю. Зализывает укус и двигается ниже и ниже, пока не оказывается между моих ног. Мучительно медленно проводит только кончиком языка между складок, заставляя мое тело выгибаться. Я стону, когда горячий язык резко ударяет по самому чувствительному месту, и я взмываю вверх на сумасшедшей скорости. Задыхаюсь под умелыми ласками языка и пальцев, таранящих мое лоно. Схожу с ума от того, как он стонет в мою кожу и вылизывает, заставляет меня дрожать и с хриплым криком кончить.

Финн вылизывает все соки без остатка, пока по моему телу не проходится последний, практически болезненный спазм удовольствия. А потом он проводит языком по моему бедру, медленно поднимаясь и закидывая мою ногу себе на плечо. Я вижу в темноте его силуэт: крепкий, сильный, большой. Он нависает надо мной, но не пугает. Наоборот, дарит мне спокойствие и уверенность. Долгим, медленным толчком Финн входит в меня, и перед глазами появляются вспышки удовольствия. Вот теперь правильно, теперь на самом деле хорошо. Когда я наполнена им без остатка, когда он внутри меня, все ощущается таким… настоящим.

Финн двигается медленно, плавно, как будто у нас есть все время мира. Может быть, оно и есть, я не знаю. Я уже совсем не знаю, сколько нам осталось, поэтому планирую использовать это время по максимуму. Финн наклоняется вперед, спуская мою ногу себе на бедро, укладывая так же вторую, и входит глубже. А я впиваюсь в его рот поцелуем, жадно хватая за волосы и притягивая к себе настолько близко, насколько могу. Толчки ускоряются и становятся жестче.

– Я так соскучилась по тебе, ― шепчу ему в губы. ― Мой Финн, так соскучилась.

Из горла вырываются всхлипы, но Финн заглатывает их глубоким поцелуем. Как только отрывается, прижимается еще сильнее ко мне своим телом, буквально вбивая меня в постель мощными толчками.

– Моя девочка. Моя. Я ничему не позволю с тобой случиться, слышишь? Только не борись со мной. Ты должна сражаться на моей стороне, и я защищу тебя. Верь мне, ладно?

Я быстро киваю, давая ему понять, что он ― единственный, кому я могу доверять. Пускай завтра все будет по-другому. Пускай даже мы вернемся в отправную точку, но прямо в эту секунду я хочу доверять ему безоговорочно, купаться в его объятиях и строить вместе с ним воздушные замки. Потому что только в объятиях Финна чувствую себя в безопасности.

Толчки становятся порывистые, мы тяжело дышим, целуем каждую часть тела, куда можем дотянуться. Я сжимаю кожу Финна на спине, царапаю ее ногтями, наверное, раздирая до крови, но это только подзадоривает его, и он движется быстрее. Сильнее вбивается в мое тело, мощно протаранивая меня, словно пытается достать до души. И он достает. Из меня вырываются неконтролируемые всхлипы, а по щекам бегут слезы. Ощущение, словно я проживаю катарсис, освобождаясь через мощные ощущения, едва дающие мне втянуть новую порцию воздуха в легкие. Финн сцеловывает мои слезы, но не останавливается, пока мы одновременно не замираем от накатившей волны оргазма, которая напрочь сносит все мысли. И я плыву в этих ощущениях, впитывая каждое. Пульсация внутри меня, мощные толчки, переходящие в плавные, практически нежные, наш общий стон, хватка на моих бедрах. Все смешивается в непередаваемый коктейль ощущений, качая меня на волнах удовольствия. Да, именно так и правильно. Так и должно быть.

Глава 8

Мишель

Я потягиваюсь на огромной кровати, жмурясь от пробивающихся сквозь шторы лучей. Улыбаюсь, а потом вспоминаю, где я и как сюда попала, и улыбка сползает с моего лица. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, как отношусь к этому, и понимаю, что внутри меня поселился холод. Его едва разбавляет жар от воспоминаний о прошедшей ночи, но этого не хватает, чтобы мне снова стало тепло. Вряд ли я пойму причину, по которой Финн захотел возглавить эту банду головорезов. Да я и не хочу понимать. Этому нет оправдания. Внутри меня снова закипает, я чувствую, как разгоняется сердце и злость клокочет где-то в горле. Нет больше жара от прошедшей ночи, мысли о поступке Финна заглушили его напрочь.

Я принимаю долгий душ, сушу волосы, пытаюсь как-то спланировать свой день, но это невозможно, когда не знаешь, что ждет тебя через час. Как только я покидаю ванную и возвращаюсь в комнату, вижу на столе завтрак. Присаживаюсь, открываю крышку с тарелки. Классический ирландский завтрак, насколько я понимаю. Приступаю к еде, щедро запивая ее апельсиновым соком. Не успеваю расправиться с чашкой ароматного кофе, как в дверь спальни слышен стук, и она открывается. На пороге комнаты стоит симпатичная блондинка.

– Доброе утро, миссис Фоули. Меня зовут Кали.

– Доброе. Чем могу помочь, Кали?

Она проходит в комнату и прикрывает за собой дверь.

– Я ваша личная помощница.

– Кто, простите?

– Личная помощница.

Я усмехаюсь.

– Мне не нужна личная помощница. Мне и помогать-то не в чем. Я целый день заперта в четырех стенах.

– Что ж, тогда я составлю вам компанию. ― Она без приглашения присаживается в кресло напротив. ― Буду считать себя фрейлиной королевы.

Она улыбается открытой, искренней улыбкой.

– Но мне действительно не нужна помощь и компания. Спасибо, Кали.

– Вам нужно закупить одежду, например. Если мы не можем поехать за покупками, то можем выбрать одежду онлайн, и я привезу ее для вас. ― она ставит сумку на пол и достает оттуда планшет. Разблокирует его и снова улыбается. ― Мне нужны все ваши размеры.

– Кали…

– Нет-нет-нет, миссис Фоули. Если вы откажетесь от моих услуг, ваш муж меня уволит, ― испуганно говорит она. ― А мне нужно прокормить маленькую дочку. Пожалуйста.

Я, сама того не осознавая, киваю.

– Ладно. Но как ты начала работать на… моего мужа?

– О, ему меня порекомендовал один из его советников… помощников. Я не знаю, как они называются.

Кали смеется, а я слегка поеживаюсь. Удивительно, но для такой красивой девушки у нее довольно некрасивый смех. Как будто лающий, резкий. Это неожиданно и неприятно, но я все равно киваю.

– Хорошо. Давай выберем одежду. ― В конце концов хоть какое-то развлечение.

Мы с Кали до обеда занимаемся тем, что постоянно перепрыгиваем с сайта на сайт и выбираем мне гору одежды. Не знаю, как я на такое согласилась. Я сразу сказала ей, что мне достаточно двух-трех пар джинсов и несколько футболок. Но Кали категорически отмела все мои аргументы и каким-то чудом ей удалось уговорить меня накупить ворох тряпья.

Мы вместе обедаем в моей спальне. Кали рассказывает о своей маленькой дочке и о том, как ее беременную бросил парень, но она ни о чем не сожалеет. Когда ехала сюда, боялась, что жена нового босса окажется злющей, но была приятно удивлена, познакомившись со мной. К вечеру я даже перестала замечать ее странный смех. Мы с Кали быстро нашли общий язык, и я даже сама не заметила, как начала улыбаться. День пролетел практически незаметно. Когда Кали покидает мою комнату, на улице еще светло.

Я выхожу из спальни и бреду по этажу, рассматривая висящие на стене картины, стоящие на постаментах статуэтки. Красивый дом, но он как будто с налетом… какой-то древности. Мне везде пахнет пылью и воздух здесь удушливый. Может быть, потому что я здесь пленница. Но ни в одном доме Финна у меня такого ощущения не было. Разве что только в подвале, но там я пробыла недолго. Я дохожу до самого конца коридора и выглядываю в окно. Повсюду, куда хватает взгляда, зеленые луга. Территория настолько огромная, что я даже не могу охватить ее. Вдалеке я вижу поле для гольфа, а перед ним озеро. Небольшое, видимо, искусственно созданное. Повернувшись вправо, я замираю. Дверь открыта, и я вижу, что это вход в библиотеку. Полки с книгами достигают потолка. Я вхожу туда и долго вожу пальцами по корешкам. Здесь дышится еще тяжелее. Несмотря на уютное кресло с наброшенным на него пледом и стоящий рядом большой торшер, кажется, словно я опять очутилась в подвале. Я выбираю книгу, которую никогда не читала, и возвращаюсь в свою спальню.

– Миссис Фоули, фрукты и йогурт, мэм, ― раздается за моей спиной, и я оборачиваюсь.

В дверях спальни стоит миловидная женщина в черной униформе с белым фартуком.

– Вносите, ― отвечаю и снова разворачиваюсь, чтобы пройти на балкон, но тут меня осеняет, и я резко торможу.

– Вас же Мэг зовут? ― спрашиваю, глядя на женщину.

– Да, мэм, ― отвечает она, ставя поднос на столик.

– Помогите мне, Мэг.

Она резко отшатывается, как от пощечины, и быстро качает головой. А потом, словно одернув себя, склоняет голову слегка набок и смотрит на меня.

– В чем? ― спрашивает негромко.

– Вы давно работаете в этом доме?

– Давно.

– Вы знаете, как отсюда можно сбежать.

Ее рука подлетает вверх и пальцы закрывают рот.

– Отсюда не сбежать, мэм. Только если мистер Фоули выпустит вас.

– Но вы же знаете…

Я делаю два шага к ней, но Мэг отступает и снова качает головой.

– Нет, мэм, простите, но я ничем не смогу помочь Вам.

– А как же вы уходите с работы? Наверняка же есть запасной выход. ― Моя речь становится сбивчивой, я лихорадочно хватаю женщину за руки, но она выдергивает их и пятится к двери.

– Нет, простите, мэм. Я ничем не могу помочь.

Как только Мэг скрывается за дверью, я начинаю метаться по комнате, ища выход. Не из спальни, из ситуации. Я никак не могу оставаться с Финном. Ночью он был тем самым моим Финном, но при свете дня он снова превращается в босса ирландской мафии ― страшного, опасного, беспощадного.

Я снова выбегаю на балкон, мечусь, всхлипывая. Смотрю вниз. Возле бассейна стоит большой стол, и за ним сидит Финн, а рядом стоит охранник и слушает то, что говорит ему босс. Перевожу взгляд на дорожку, которая ведет к бассейну, и резко останавливаюсь. Прищуриваюсь, всматриваясь в мужскую фигуру, которая движется по направлению к Финну. Он все ближе и ближе, а мое сердце начинает разгоняться от волнения. Адриан! Он точно мне поможет! Я разворачиваюсь и несусь через дом навстречу тому, кто на самом деле может вытащить меня из этой клетки.

Глава 9

Мишель

– Адриан! Адриан! ― кричу, пока бегу ему навстречу. Бросаю взгляд себе за спину и вижу, как охранник порывается побежать ко мне, но Финн его останавливает.

Мне плевать, что он за мной наблюдает, что, возможно, слышит все, что я собираюсь сказать Адриану. Плевать, что он может остановить меня за секунду. Даже на то, что может убить, плевать. Сейчас я лишь хочу вырваться, и, если для этого мне нужно умереть, так тому и быть.

Я буквально врезаюсь в Адриана.

– Забери меня отсюда, умоляю тебя. Адриан, забери. Увези меня в Бостон. Да просто высади из машины за воротами этого дома. Прошу тебя.

Я вцепилась в лацканы его куртки и лихорадочно умоляю о помощи. Лицо Адриана остается хмурым. А потом он накрывает мои руки своими и медленно отнимает их от себя. Адриан качает головой, и каждое его движение отзывается болью в сердце.

– Не могу, прости.

– Но почему? Ты же помогал ему. Посмотри, в кого он превратился.

Я поворачиваю голову. Финн смотрит на меня хмурым, тяжелым взглядом исподлобья. И каким-то шестым чувством я знаю, что эта выходка еще аукнется мне. Он недоволен, но мне нет до этого дела. Я хочу спастись из лап того, кто рискует превратиться в монстра, сам того не заметив. Снова разворачиваюсь к Адриану и быстро шепчу:

– Я понимаю, ты не можешь при нем согласиться. Но подай мне хоть какой-то знак, что спасешь меня. ― Он молча смотрит на меня, поджав губы. ― Адриан…

Я умоляюще складываю руки и заглядываю в его глаза. В них… равнодушие. Пустота. Он просто обходит меня, и я смотрю как Адриан идет к Финну. Тот поднимается из-за стола и делает несколько шагов навстречу, а я не могу сдерживаться.

– Ублюдки! Грязные ублюдки! Ненавижу вас обоих! ― кричу я, впиваясь пальцами в свои бедра. ― Ненавижу! Все ради власти! Кровавые подонки!

Финн кивает охраннику, и тот быстрым шагом подходит ко мне. Пытается схватить за плечи, но я брыкаюсь. Царапаю его и кусаю за руку, которая поднимается, чтобы взять меня за плечо.

– Не смей притрагиваться ко мне своими грязными лапами! Не касайся меня!

Наконец охраннику удается меня обхватить со спины и поднять в воздух. Я размахиваю ногами, чтобы угодить ему в голень или колено. Куда угодно, только бы вырваться.

– Подонки! ― кричу, срывая голос, и наблюдаю за тем, как из дома выходит Мэг, испуганно смотрит на меня, но ничего не делает. Торопится поставить на стол поднос с ужином для Финна и его гостя, пока я разрываюсь от проклятий, обрушивая их на голову мужа и его приспешника.

Охранник затаскивает меня в дом. Когда я оказываюсь в комнате, мой голос сорван, а горло саднит от криков.

– Ненавижу, ― шепчу, оседая на пол возле кровати, и снова рыдаю. Уже в который раз.

***

Несколько ночей Финн не приходит ко мне. Я не знаю, где он спит, и мне плевать. Я не хочу, чтобы он вообще ко мне заявлялся. Я отвратительно ем и практически не сплю. Моим единственным развлечением стали визиты Кали и книги. Помощница принесла купленную одежду, но я не использую ее принципиально. Не хочу носить то, что куплено на кровавые деньги.

В один из дней я просыпаюсь с четким осознанием, что все, что есть у меня, куплено на эти деньги. Я с остервенением срываю с себя пижаму, трусики, и иду в душ. Там тру себя мочалкой без мыла, потому что оно тоже запачкано в крови. Неважно, чьей, это все равно кровь. Человеческая. Я так внимательно всматриваюсь в слив, что в какой-то момент мне начинает казаться, словно я моюсь не водой, а кровью. Как будто красная жидкость стекает с меня, закручивается в воронку и исчезает в сливе. Тогда я просто зажмуриваюсь, оседаю на пол и долго раскачиваюсь, обнимая себя. Меня разрывает адская боль от осознания того, во что превратилась моя жизнь. И я снова так остро чувствую одиночество, что мне не хватает дыхания.

Крепкие руки поднимают меня с пола и несут в спальню. Они кладут меня на кровать и укрывают одеялом. Я так и лежу, боясь открыть глаза и вернуться в реальность. Я хочу еще мгновение обманываться, что все это мне приснилось в кошмаре.

Снова темно. Я иду по заброшенном зданию. Слышу, как скрипят половицы и двери. Чувствую пронизывающий сквозняк и ежусь от холода. Я поднимаюсь все выше и выше, пока не дохожу до нужной комнаты. Опускаю взгляд вниз, а у меня на шее на ремне от фотоаппарата висит пистолет. И я знаю, что должна убить. Сердце разрывается от боли, когда я поднимаю взгляд и вижу в той самой комнате с потертым зеркалом Малоуна. Он стоит спиной ко мне. Я начинаю кричать, чтобы он уходил. Чтобы выбежал и спрятался где-нибудь, потому что убить я должна его. Он поворачивается и улыбается, а потом улыбка медленно сползает с его лица. Я смотрю на все это, как в замедленной съемке. Внезапно лицо Малоуна меняется на лицо Мерфи, и он улыбается мне. Я поднимаю пистолет и стреляю. Смотрю, как медленно летит пуля и начинаю кричать, потому что снова вижу лицо Мала, и пуля летит в голову именно ему.

― Мал! Мал! Уходи, слышишь! Уходи-и-и-и!

– Мишель! Мишель, проснись, тебе снова приснился кошмар, ― слышу шепот, который вырывает меня из кошмара.

Распахиваю глаза. Надо мной навис Финн. В комнате горит ночник. Я вижу, что Финн все еще в костюме, и от него пахнет виски. Я подскакиваю на ноги, пошатнувшись. Финн не успевает перехватить мою руку, как я отпрыгиваю на несколько шагов назад.

– Пошел вон из моей комнаты.

Финн встает с кровати. Его челюсти крепко сжаты. Как и кулаки.

– Мишель… ― цедит он сквозь зубы.

– Пошел! Вон!

Я замечаю на кровати букет пионов и хмурюсь. Он принес их мне? Еще пару недель назад я бы оценила этот жест, но не теперь. Я подскакиваю к кровати, хватаю цветы, разворачиваюсь и, замахнувшись, бью этим букетом Финну по лицу. От неожиданности он не успевает прикрыть лицо или перехватить букет, поэтому я успеваю хлестнуть его трижды прежде, чем он выхватывает букет, отбрасывает его в сторону. А потом Финн разворачивает меня спиной к себе и берет в кольцо своих рук, сжимая практически до хруста костей.

– Прекрати, блядь! ― рявкает он мне на ухо, а я, замахнувшись, со всей силы ударяю его локтем в живот.

Глава 10

Мишель

Финн охает, но хватку не теряет. Он опрокидывает меня на кровать лицом вниз и прижимает сверху своим телом. Придавливает одной рукой затылок, а второй подхватывает обе мои руки за запястья и прижимает их к кровати.

– Успокойся! ― кричит он, практически оглушая меня.

– Пусти немедленно и свали отсюда. Не хочу тебя видеть больше никогда!

– Не провоцируй, Мишель.

– И что ты сделаешь?! Меня тоже убьешь?! Давай, тебе же уже плевать!

Рядом с моей головой со всей силы приземляется тяжелый кулак, и я вздрагиваю, но не прекращаю кричать.

– Все, что ты можешь ― это убивать! Ты не способен на большее! Ты ― бесчувственное чудовище, которое я люто ненавижу! И всегда буду ненавидеть, слышал?! Всегда!

Я вскрикиваю, потому что мне прилетает по обнаженной ягодице. Кожу печет от удара, за которым следует еще один и еще, и еще. Я пытаюсь вырваться, но это бессмысленно. Мне в бедро упирается возбужденный член, и все это вкупе с истерикой оказывает на мое тело странный эффект. Я возбуждаюсь. Дыхание становится чаще, и я впиваюсь пальцами в одеяло, сжимая его до онемения.

– Блядь, Мишель, ― шепчет Финн, когда из меня вырывается негромкий стон.

Финн сильнее прижимается бедрами к моим и двигается. Медленно, как будто уже внутри меня. Я начинаю ерзать, но не потому что хочу вырваться из его удушающих объятий, а потому что хочу, чтобы между нами не было преграды в виде одежды. Потому что подаюсь слегка назад, позволяя Финну тереться об меня. Наше тяжелое дыхание, кажется, слышно даже в коридоре. Мы не говорим, только негромко стонем. Нам не нужны слова, потому что наши тела все говорят за нас.

Финн опускает руку с моей попки, ведет ею от колена вверх по бедру, сжимает его и легонько шлепает по нему. А потом одной рукой быстро расстегивает ширинку, приспускает боксеры ― и вот уже горячий, налитый кровью член бьется тяжелой головкой о мои ягодицы. Финн приподнимается и ставит меня на локти и колени. Легонько проводит пальцами между ног и тяжело, шумно выдыхает. Я выгибаю спину, открываясь для него. Показывая, как сильно нуждаюсь в том, чтобы он был сейчас внутри меня.

Финн становится на колени за моей спиной, а потом медленно погружается в меня, схватив за бедра. Его хватка настолько сильная, что кожа саднит и горит от боли. Но ощущения внутри меня перекрывают любой дискомфорт. Я выгибаюсь сильнее, упираясь лбом в одеяло. Финн перехватывает одной рукой меня за плечо и дергает наверх. Обхватывает за талию, сжимает пальцами грудь и начинает трахать. Жестко, глубоко, остервенело. Так быстро, что я не успеваю вдохнуть. Сильно, до боли. Но она мне нравится. Прямо сейчас я бы ничего не изменила. Мне нужно чувствовать, как он разрывает меня изнутри, как присваивает. Как ставит свое клеймо на мне. Черт его знает, зачем это мне, но внутри меня витает такая потребность, разъедая внутренности и окрашивая душу в черный.

Финн бросает меня на кровать, поворачивает набок и подтягивает к себе за бедра. Снова входит, заставляя меня извиваться. Глубоко и остро. Жарко, нечем дышать. У меня кружится голова от его толчков. Он как будто наказывает меня ими. Наказывает и поощряет. Карает и милует. Любит и ненавидит. Я смотрю в его глаза, которые сейчас чернее ночи. В них Ад и Рай смешались в единое целое. Говорят, мир не черный или белый, он серый. Ни черта подобного. Вот они ― светлые чувства в черной душе. Я вижу их, чувствую, впитываю. Они все мои, без остатка. И я пью их большими глотками, не заботясь о том, что будет завтра. Сейчас мне нужен этот взрыв. Эта злость и ярость, которая подстегивает меня рывками двигаться навстречу Финну, царапать его бедра. Финн наклоняется вперед и впивается в мои губы поцелуем, а я кусаю и чувствую металлический привкус крови. Пью ее, жадно вдыхаю такой знакомый запах.

Финн резко разводит мои ноги в стороны, и я оказываюсь лежать на спине. Склоняется ко мне, вдавливая в матрас, и снова входит так глубоко, что мне больно. Но я хватаю его за ягодицы и крепко сжимаю их, понукая продолжать, не останавливаться. Глядя мне в глаза, Финн двигается все резче и резче, пока мы не зависаем на самом краю оргазма. Он останавливается, а мне хочется кричать. На висках Финна блестят капельки пота, которые, скатываясь по мужественному лицу, капают мне на шею, смешиваясь с моими собственными. Финн медленно и плавно раскачивает бедрами, удерживая нас на самом краю, а я уже на грани истерики.

– Финн…― умоляюще шепчу я.

– Я люблю тебя, ― хрипло произносит он, а потом, отведя бедра, резко врезается в меня, и я с криком кончаю, выгибая спину, всем телом прильнув к мужу.

Мы тяжело дышим, приходя в себя. Уже в который раз Финн кончает в меня. Интересно, как быстро он достигнет своей цели сделать меня беременной? Нет, не интересно. Мое тело уже давно мне не принадлежит, я уже даже не хочу им распоряжаться. Пускай делает, что хочет. Прямо сейчас мне наплевать. Финн поднимает меня выше и укрывает одеялом. Тянется, чтобы поцеловать в губы, но я отворачиваюсь, и его губы мажут по щеке. Не хочу поцелуев. Ничего теперь не хочу. И этого секса не должно было быть. Снова меня накрывает чувство вины. Но теперь не перед Малоуном, а уже перед самой собой. Днем я пообещала себе, что больше никогда не подпущу к себе Финна, и вот так легко сдалась.

– Мне еще нужно поработать, ты спи. Я скоро приду.

Финн встает, поцеловав меня в ухо, поправляет одежду и идет на выход.

– Не надо, ― говорю негромко, но он слышит, потому что останавливается. Финн не поворачивается и не смотрит на меня. Просто стоит спиной ко мне пару мгновений, а потом выходит, громко хлопнув дверью.

Глава 11

Мишель

На следующий день я спускаюсь в столовую на завтрак и вижу, как у стены выстроились люди. Я останавливаюсь на входе и обвожу их недоуменным взглядом, потом смотрю на охранника. Он указывает на людей.

– Босс велел нанять новый персонал.

– Тогда почему они выстроились здесь?

– Босс сказал, чтобы вы познакомились с ними и давали распоряжения сами.

Я слегка нахмурилась.

– А где он сам?

– Уехал по делам.

– Когда будет?

– Простите, мэм, меня в это не посвящали.

С этими словами охранник разворачивается и покидает столовую, а я продолжаю стоять и пялиться на прислугу. И что я должна им говорить? Я никогда не управляла таким большим домом и не понимаю, что к чему. Тут я слышу торопливый стук каблуков и расслабляюсь. Кали. Она точно знает, что делать.

– Доброе утро, миссис Фоули, ― здоровается она с улыбкой, а потом обводит взглядом прислугу. ― Новые?

– Ага. ― я наклоняюсь к ней и шепчу: ― Я не понимаю, что должна сделать.

– Познакомиться с ними и рассказать о своих ожиданиях.

Я снова перевожу взгляд на стройный ряд людей в униформе. Представляю себе, какой они меня сейчас видят: испуганной и растерянной. Наверное, хозяйка огромного поместья должна вести себя увереннее, только я не хочу управлять всем этим. Я хочу назад в большой город, где все понятно и знакомо. И старые, заброшенные здания, и мой фотоаппарат.

Одна из женщин выступает вперед. У нее приятная улыбка и добрые глаза. Я улыбаюсь ей нерешительно, не зная, должна ли я начать диалог.

– Миссис Фоули, меня зовут Абигайл, ваш муж нанял меня экономкой. Я буду вашей правой рукой по управлению домом. У меня десятилетний опыт, так что, думаю, нам с вами будет легко. Давайте познакомимся со всеми, вы позавтракаете, а я пока отдам первые распоряжения. Как только освободитесь, мы с вами сможем спокойно обсудить ваши предпочтения по уборке и меню.

Я облегченно выдохнула, и с моих плеч как будто сняли камень.

– Спасибо, Абигайл.

Она по очереди представляет нам персонал. Естественно, всех имен я не запоминаю, а некоторые вообще слышу впервые в жизни. Мне кажется, все они довольно приятные люди, так что я настроена позитивно. Что ж, это лучше, чем общаться с теми, кто был до них. Те были какие-то напуганные, отстраненные. Хотя что удивляться? Я могу только представить себе, что они повидали в этом доме за время работы у О’Салливана. С другой стороны, неизвестно еще, на что насмотрятся за время правления Финна.

Мы завтракаем вместе с Кали, попутно обсуждая последнюю прочитанную мной книгу. потом прогуливаемся в саду.

– Миссис Фоули, ― окликает меня мужчина средних лет.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

– Слушаю вас.

– Миссис Фоули, меня зовут Ангус, я конюх. Скажите, когда вы хотите осмотреть конюшни?

– Конюшни? ― переспрашиваю, он кивает. Перевожу удивленный взгляд на Кали. ― Ты знала, что здесь есть конюшни?

Она качает головой и улыбается.

– Я покажу вам их, когда скажете.

– Что ж… давайте отложим это на завтра, Ангус. Если не возражаете.

– Конечно. Мэм, мисс, ― он слегка кланяется и уходит по той же дорожке, по которой пришел.

– Я как будто попала в другой мир, ― говорю, когда мы продолжаем прогулку с моей помощницей. ― Словно меня перебросило на пару веков назад, а я в джинсах. ― Мы смеемся. ― Слуги, конюшня, даже долбаный луг свой. И помощница, которая больше смахивает на компаньонку.

Кали снова смеется.

– Полагаю, ваш муж меня нанял, чтобы вы не скучали, пока он занят мужскими делами. А знаете что? Поговорите с ним. Нам нужно поехать осмотреть окрестные замки. Они здесь потрясающе красивые. Будет обидно жить здесь и не видеть всей красоты.

Следующий час Кали описывает замки, которые, оказывается, практически окружают этот особняк. Многовековые развалины и отреставрированные дома-замки наместников английской короны в Ирландии. Она так живописно описывает их, что я, слегка прикрыв глаза, так и представляю их себе, как будто смотрю через объектив.

– Камера! ― вскрикиваю я, и Кали слегка дергается от неожиданности.

– О, Боже, ― выдыхает она, положив ладонь на грудь.

– Прости. Мне нужна камера. В Бостоне я занималась фотографией. Мне нужна камера и ноутбук для ретуширования фотографий. Вот что мы закажем следующим. Сегодня же поговорю с Финном. Он мне не откажет.

Кали уезжает ближе к вечеру. Остаток дня я провожу с Абигайл, обсуждая домашние хлопоты. А вечером я, полная энтузиазма снова взять в руки камеру, брожу из угла в угол комнаты, продумывая, как бы уговорить Финна на камеру и ноутбук. Нет, он вряд ли откажет мне в такой мелочи. Но я же злая на него и вчера отказала ему в том, чтобы спать со мной. И вообще дала себе зарок не подпускать Финна к своему телу. А если он потребует взамен на камеру моей покорности? Буду я готова пойти на это?

Не успеваю я додумать эту мысль и найти ответы на свои вопросы, как дверь спальни распахивается, и Финн предстает передо мной в деловом костюме. Безупречный, такой красивый, что я не могу оторвать от него взгляда. Красивый и… чужой. Суровый, не такой, каким я привыкла видеть его. Он захлопывает дверь и делает несколько шагов ко мне. Я выжидающе смотрю на него.

– Через два часа в нашем доме будет встреча с моими помощниками. Я должен тебя им представить.

Я сразу забываю про камеру и свое намерение быть мягче с Финном, чтобы заполучить желаемое. Прищуриваюсь и складываю руки на груди.

– С чего ты взял, что я соглашусь на это?

– Мишель, у меня был тяжелый день, не подливай масла в огонь.

– Правда? А у меня по-твоему, тут легкое время?! Я вообще-то в заточении! ― кричу на него, и Финн хмурится сильнее.

– Ты не в заточении, ― устало выдыхает он.

Внезапно мне хочется усадить его, забраться к нему на колени и, гладя по голове, массировать кожу, слегка царапать ноготками, как он любит, чтобы расслабить после тяжелого дня. Я сжимаю кулаки, чтобы не воплотить в жизнь ненужный порыв.

– Но ты не разрешаешь мне выходить за пределы поместья.

– Не разрешаю, ― отвечает Финн и начинает раздеваться под моим жадным взглядом.

В костюме он совсем другой. Мужественный, но не такой грубый, как был в спортивной одежде и с оружием. Черты его лица как будто стали острее, этот эффект особенно сильно подчеркивается, когда у него отрастает щетина, как сейчас. Я знаю, что он ее сбреет, потому что не любит растительность на лице. А мне хочется провести по его щеке ладонью, чтобы почувствовать, какая она на ощупь. Мягкая или жесткая?

Финн разворачивается и идет голым в ванную, а я следую за ним. Наблюдаю, как он забирается в душевую кабину и становится под струи воды.

– Я не пойду никуда! ― зачем-то говорю я. Он уже и не спрашивает, а я все равно пытаюсь оставить за собой последнее слово.

Перед тем, как стекло запотевает от горячей воды, я вижу кривую ухмылку Финна.

– Тогда я потащу тебя туда голой.

Я складываю руки на груди.

– Ты этого не сделаешь.

В один миг его лицо превращается в каменную маску, а взгляд становится темный, как будто намеревается разрезать меня.

– Я сделаю все, что будет необходимо, Мишель.

Я вылетаю из ванной и резко захлопываю за собой дверь. Мудак!

Глава 12

Мишель

Когда Финн, надев после душа свежий костюм, выходит из спальни, я перестаю делать вид, что увлеченно читаю. Книга на самом деле жутко скучная. Я украдкой наблюдала за тем, как Финн одевается, покусывая губы. Когда он уже стоял на выходе из комнаты, сказал:

– У тебя час на сборы. Если через час ты не спустишься, я воплощу свою угрозу в жизнь.

Как только дверь за ним закрывается, я показываю ей неприличный жест несколько раз. Снова чертыхаюсь, но понимаю, что я не знаю этого нового Финна, а потому не понимаю пока еще, как себя с ним вести. Что, если он действительно решится и вытащит меня голой к своим приспешникам? Как они вообще называются? Помощники? Советники? Головорезы? Боже, да там же одно зверье, мне нельзя туда голой. Я поднимаюсь с кровати и уныло плетусь в ванную. Здесь до сих пор витает аромат мужского геля для душа. Он отличается от того, каким Финн пользовался в Америке, но тоже терпкий и мужественный.

Я забираюсь под теплые струи, вдыхая глубоко и прикрыв глаза. Под веками проносятся наши отношения в домике в лесу. Тогда мне казалось, что жить в таких условиях, постоянно ожидая нападения, страшно. Как же я ошибалась. По сравнению с тем, как мы живем сейчас, то время кажется райским. Только мы двое против всего мира. А здесь как будто весь мир против меня одной. Единственное утешение в лице Кали, которая скрашивает мои черные дни.

Я привожу себя в порядок, сушу волосы, наношу неброский макияж. Надеваю платье и туфли, бросаю на себя последний взгляд в зеркало и покидаю комнату. Хотел показать меня? Он покажет. Декольте достигает практически пупка. Спасибо силиконовым лентам, вшитым по краю, что я еще не демонстрирую грудь. Финн сказал, что, если я буду сопротивляться, он вынесет меня голой напоказ ирландским ублюдкам. Частично его угрозы сейчас претворятся в жизнь.

Я спускаюсь по лестнице, а внизу меня уже поджидает один из головорезов. Обернувшись ко мне, он окидывает меня взглядом. Немного дольше задержавшись на декольте, охранник громко сглатывает. А мне хочется рассмеяться. Тест на платье пройден. Киан откашливается и отводит взгляд.

– Вас ждут в саду, ― севшим голосом произносит охранник.

Я торжественно шествую в указанном направлении, каблуки отбивают стройный ритм по прохладным мраморным полам. Проходя мимо гостиной, я задерживаюсь на ней взглядом. Лучше бы мне сидеть здесь у камина и читать книгу, а не идти на встречу с бандитами в откровенном наряде. Как только я появляюсь в саду, мне внезапно хочется прикрыть свое декольте и вообще переодеться в мешок, накинув на голову капюшон. Моя бравада резко сдувается, уступая место страху и смущению.

В саду стоит длинный стол, накрытый к ужину. Свечи в стеклянных подсвечниках бросают блики на лица присутствующих, делая атмосферу еще более зловещей. Я обвожу взглядом мужчин, сидящих за столом. Ни одной женщины. Ни одной! Я думала, это будет нечто похожее на встречу семей, но в итоге я буду одна среди этой своры, которая сальными взглядами обводит контуры моего тела, ожидаемо задерживаясь на том месте, которое я так неприлично выставила напоказ. Сама спровоцировала эту ситуацию, и теперь жутко жалею об этом.

Удивляя меня, Финн поднимается со своего места и идет мне навстречу. Кивает Киану, и тот как будто растворяется в пространстве. Финн с улыбкой подходит ко мне и берет за локоть. Нет, не улыбка, оскал. Он молчаливо обещает мне расплату за самовольную диверсию. Финн ведет меня к столу. Внешне может показаться, что он просто поддерживает меня под локоть. На деле же сжимает так, что хочется зашипеть от болезненных ощущений.

– Моя жена Мишель Фоули, ―представляет он меня.

Нестройный гул голосов приветствует меня, пока я с ужасом думаю о том, что сначала мне предстоит сидеть с этими шакалами за одним столом и даже, возможно, съесть ужин. А потом меня непременно будут ждать разборки с Финном. Как бы он ни твердил мне о своей любви, в его глазах я прочитала, что моя выходка будет иметь последствия. И впервые со дня нашей встречи я боюсь оставаться с ним наедине. Кто знает, в кого он превращается, общаясь с этими… нелюдями?

Этот ужин, пожалуй, самый ужасный в моей жизни. Внешне ничего не выдает моего страха, но я каждый раз дергаюсь, когда кто-то из присутствующих за столом делает резкое движение. Мне все кажется, что они расценят Финна как бутафорскую замену О’Салливана, достанут оружие и начнут стрелять. Невозможно не ждать подвоха или смерти, находясь рядом с теми, для кого убить человека ― это как выковырять из зубов остатки пищи.

Я не вступаю в разговоры, и меня тоже никто не трогает, к счастью. Но я постоянно ловлю на себе заинтересованные, оценивающие взгляды. Но стоит Финну посмотреть на этого человека, и он тут же отворачивается. Как и я, когда Финн смотрит на меня. У него всегда был тяжелый взгляд, подавляющий. В нем была сосредоточена вся внутренняя сила этого мужчины. Но я никогда не чувствовала такого давления с его стороны. Возможно, сказывается то, чем он теперь занимается. А, может быть, меня все еще не покинул страх от ожидания расправы из-за моей выходки.

После ужина я встаю с помощью Киана, Финн становится рядом со мной.

– Встретимся в бильярдной, ― кивает он своим приспешникам, тут же подскочившим со своих мест, как только поднялась я. Джентльмены, черт подери.

Финн кладет руку на мою поясницу и провожает в дом. Доводит до лестницы.

– Я не иду играть в бильярд? ― спросила с сарказмом. Лучшая защита ― это нападение.

– Нет, ― коротко ответил он. ― Спасибо, что спустилась.

– Это не ради тебя.

Бровь Финна вопросительно изгибается.

– Правда? А ради кого?

– Не хотела демонстрировать твоим цепным псам свою наготу.

Финн хищно усмехается.

– Разумно. Тогда продемонстрируешь ее мне позже.

– Черта с два. Ты первый в списке, перед кем я не разденусь, ― цежу сквозь зубы. Такое ощущение, что мой инстинкт самосохранения, который еще пятнадцать минут назад нервно дергался от каждого движения за столом, оказавшись наедине с Финном, упал и притворился мертвым.

Финн крепко сжимает челюсти, его темный взгляд становится еще тяжелее. Я пользуюсь тем, что он убирает руку с моей талии, разворачиваюсь и несусь наверх.

– Это мы еще посмотрим, ― летит мне в спину хриплым голосом.

Глава 13

Мишель

Завернувшись в плед, я лежу на огромном шезлонге, прикрытом светлым балдахином. До сих пор не могу ответить на вопрос, какого черта я то и дело пялюсь на сидящего в беседке Финна. Перед ним ноутбук и какие-то документы. Его приспешники то уезжают, то приезжают. Постоянно рядом с ним крутится только один человек: приземистый коренастый мужчина средних лет. Он, пожалуй, единственный, кто не заглядывает Финну в рот и не заискивает. Разговаривает с ним практически на равных и не прогибается под тяжестью взгляда своего босса. Финн, похоже, тоже его уважает, потому что в общении с мужчиной с него ненадолго сползает маска надменности, остается только серьезный мужчина, который управляет кровавой империей.