Вдовы костяного дворца бесплатное чтение

Глава 1. Энн. Авария

Энн успела забежать в маленькое здание проходной завода в последний момент. Еще минута – и безжалостный автомат зафиксирует прогул, а на предприятии с дисциплиной строго. Несколько задержек без уважительной причины – и можно собираться на выход, никакие уговоры и объяснения с начальством не помогут.

Территория завода занимала площадь нескольких крупных городов, а то и небольшой планеты. На закрытом предприятии производилось рекордное количество химической продукции: органическая и неорганическая химия, фармацевтика, основные составляющие парфюмерии и косметики и даже взрывчатые вещества. Караваны судов, нагруженные химическими компонентами и готовыми товарами, ежедневно отправлялись в разные уголки галактики.

Основные корпуса завода построили с использованием передовых технологий, но несколько зданий сохранились c самого основания предприятия и эксплуатировались не один десяток лет. В обветшалых ангарах модернизировали оборудование, но многие производственные линии неумолимо превращались в аварийный хлам.

Руководство старательно закрывало глаза на древние механизмы, их комфортабельные офисы располагались на значительном удалении от грохочущих железных монстров. Проверяющие комиссии в дебри завода тоже не заходили – всей жизни не хватит обойти каждый закуток и ржавый ангар. Гораздо приятнее осмотреть новые белоснежные корпуса, сделать рекламные фото в яркой каске и улететь домой с пухлым конвертом хрустящих купюр в оттопыренном кармане.

По документам химическое предприятие числилось передовым и современным, а небольшие аварии и летальные случаи с персоналом старательно замалчивались.

Еще недавно Энн была признана одним из лучших работников завода. Девушка выполняла сложные операции на новейшем электронном оборудовании и мечтала переквалифицироваться в инженеры. Она даже успела подать документы на заочное отделение престижного технического вуза.

Все планы в одночасье перечеркнуло очередное медицинское обследование.

О высшем образовании и даже о работе на прежнем оборудовании речи уже не шло – с ее диагнозом это было полностью исключено. Впереди предстояло длительное болезненное лечение, которое все равно давало один шанс из ста. Все процедуры оплачивались по страховке, государство не бросало своих граждан один на один с такой бедой, но просто сидеть дома и медленно умирать Энн не могла.

В исключительном порядке и только из уважения к былым заслугам девушке разрешили работать на проходной: следить за камерами, делать бесконечные выгрузки из базы данных, формировать сводные отчеты о количестве опоздавших и прочую нудную дребедень. Но лучше так, чем сидеть дома в оглушающей пустоте и гадать, сколько она еще протянет.

Иногда по камерам Энн видела бывших коллег, с тоской провожала их взглядом, но встречаться лично не хотела. Многие сослуживцы уже знали, что она смертельно больна, начинали шептаться за спиной – их сочувствующие любопытные взгляды только усугубляли и без того тяжелое душевное состояние.

Энн полностью замкнулась в себе.

С головой уходила в отчеты, с таким же рвением делала ежедневную рутинную работу, как раньше управляла электроникой. Но работать с каждым днем становилось все тяжелее, силы утекали, как песчинки в старинных часах, доставшихся от бабушки.

За последнее время девушка очень изменилась: стала бледной, почти прозрачной, казалось, сквозь нее видно все, что происходит за спиной. В этом преображении были некоторые плюсы – большинство знакомых ее просто не узнавали, проходили мимо, не замечая бестелесное замученное существо в серой униформе, и не терзали вопросами, что с ней и как.

По злому стечению обстоятельств прямо из окна проходной был виден корпус фармацевтической химии: в новом белоснежном здании производились самые современные лекарства и отправлялись в разные концы Вселенной.

«Целый завод выпускает тонны медицинских препаратов, а для твоей болезни ни одной таблеточки не придумали», – шептал в голове мерзенький голосок.

Точнее, придумали много всяких тяжелых, отравляющих организм, лекарств, практически ядов, но ни одно из них не могло помочь по-настоящему. Максимум – продлить мучения, протянуть на пару лет унылую, полную боли и одиночества жизнь. От лечебной отравы начинали крошиться зубы, выпадали волосы, Энн постоянно сопровождали хроническая тошнота и головокружение. Хорошо, что пока не мучили сильные боли, но это испытание предстояло пережить.

Каждое утро Энн заставляла себя встать с кровати и упорно идти на работу. Как ни странно, но на новом рабочем месте ей становилось легче, словно измученный тяжелой болезнью и еще более тяжелым лечением организм тоже забывался, мозг с усердием начинал считать цифры и сводить бесконечные таблицы.

В тот день ей было особенно плохо – сказались бессонная ночь и новый курс лекарственной отравы.

Энн все же пришла в маленькое здание проходной, села на рабочее место и серьезно раздумывала, не прекратить ли лечение – так хотя бы быстрее все закончится.

Большинство сотрудников вовремя проскочили на территорию завода, только несколько опоздавших торопливо бежали в свои корпуса. Энн грустно смотрела им вслед. Девушке казалось, что вся жизнь кипит там, на предприятии, а она осталась одна, за бортом чужой интересной жизни, медленно умирающим безмолвным наблюдателем.

Именно в этот момент прогремел взрыв. Он был такой мощный, что все стекла в маленькой проходной вылетели, а саму Энн с силой отбросило взрывной волной от окна и ударило о стену. На долю секунды она даже потеряла сознание.

Когда девушка пришла в себя, то первым делом подползла к окну и ужаснулась – на месте корпусов предприятия высилась огромная гора обломков, а еще дальше полыхал пожар, черный едкий дым застилал небо. В полной темноте слышались взрывы: видимо, начали гореть баки с химическими реагентами.

Двое охранников, дежуривших вместе с Энн, тоже остались живы, хоть и сильно порезались стеклами. Зажимая кровоточащие раны на лице, они уже связывались по телефону с экстренными службами и сообщали о ЧП на предприятии. А потом оба побежали в сторону горящего завода оказать помощь раненым.

Энн забыла про свое плохое самочувствие, схватила аптечку и тоже понеслась искать пострадавших. Покалеченных людей оказалось слишком много, многие кричали, звали на помощь.

Всех опоздавших взрывом отбросило на приличное расстояние от развороченного корпуса, остальные работники погибли под грудой обломков или сгорели в жутком пожаре; огненные языки пламени поднимались к самому небу. И еще повсюду был черный дым, он полностью застилал горизонт, выедал легкие и глаза.

Энн смогла кому-то помочь, перевязала раны, но пострадавших было слишком много… некоторые лежали без сознания, полностью обожженные, кто-то сразу погиб – замер в неестественной позе с жуткими рваными ранами.

Энн оглядывалась вокруг, из-за дыма и горящих химикатов она потеряла ориентацию в пространстве и уже не понимала, где ее маленькое здание проходной, а где – развороченная махина завода. Крики, стоны, покалеченные люди, обломки зданий – девушке казалось, что она сходит с ума, это страшный сон, надо быстрее проснуться и все станет как прежде. Она даже стала тереть глаза, но жуткая картина не менялась.

Неожиданно в черном дыму появились высокие изящные фигуры – они выступали величественно, осторожно, аккуратно обходили горящие обломки зданий и взрывающиеся баки с реагентами.

Энн в очередной раз решила, что происходящие события дурной сон, ведь в реальной жизни такого просто не бывает.

Среди полыхающих развалин завода неспешно прогуливались странные женщины, каждая метров двадцать в высоту, все в невероятно красивых старинных платьях. Тяжелые бархатные юбки, расшитые золотом, легко скользили по грязным обломкам, тонкие талии странных красавиц были стянуты тугими корсетами, а высокие кружевные воротники полностью закрывали шею. Из-под длинных рукавов выглядывали узкие руки в изящных кружевных перчатках.

Каждая леди была в шикарном парике из натуральных волос, длинные локоны небрежно распущены по плечам или собраны в изящную прическу. В силу болезни Энн сама была вынуждена носить парик и сразу поняла, что красивые волосы у странных дамочек не свои.

Венчали образы красавиц изящные шляпки с перьями или густой вуалью. Каждая женщина была индивидуальна, каждая невероятно красива и изящна. Правда, одна особенность все же бросалась в глаза – лица всех дам оказались закрыты белыми бесстрастными масками.

В тот момент Энн больше всего удивил не огромный рост необычных красавиц, а их появление именно здесь, в гуще пожара на растерзанном взрывом химическом заводе. Такие красотки должны танцевать на балу в старинном дворце, а не ходить по обломкам и нюхать горящие химикаты. У каждой из женщин через руку была переброшена корзина с длинными шелковыми лентами, не хватало только букетов цветов для полного образа.

Когда Энн отошла от шока, и, наконец, заметила, что именно делают высокие женщины, то пришла в ужас. Тонкими длинными пальцами, затянутыми в кружевные перчатки, каждая дама выбирала себе наименее покалеченных людей, как выбирает девочка любимые куклы. Аккуратно поднимая каждого человечка, они внимательно осматривали его, затем либо осторожно клали в корзину, либо отбрасывали в сторону. Падая с большой высоты, неугодный, но все еще живой человек насмерть разбивался о землю. Кто-то пытался убежать или уползти, но изящные ручки леди быстро ловили шустрых «куколок» и заталкивали к себе в корзинки.

Энн стояла как парализованная, не в силах пошевелиться, и даже не пыталась убежать, когда к ней потянулась длинная узкая рука в черной кружевной перчатке. Ее лишь немного подняли на небольшую высоту и тут же брезгливо отбросили в сторону, словно дама испачкала руку в какой-то грязи. Энн даже показалось, что белоснежная маска жестокой красавицы скривила свой бесстрастный рот.

Уже теряя сознание, девушка услышала шелест огромной бархатной юбки – дама равнодушно перешагнула через испорченную «куклу» и пошла дальше. А потом наступила полная темнота.

Очнулась пострадавшая уже в больнице: в вене торчала иголка от капельницы, в пустой палате, кроме нее, никого. Окон нет, только стеклянная перегородка, выходящая в коридор.

Как раз сейчас там стоял дежурный врач и внимательно смотрел на пациентку.

– Пришли в себя, замечательно! – фальшиво бодрым голосом сказал эскулап, входя в палату. – Спешу вас успокоить, вы не пострадали – небольшая гематома головы, но это пройдет. Все хорошо!

«И еще неизлечимая болезнь, которая не пройдет никогда, – добавил привычный мерзенький голосок в ее голове, – и душка-врач прекрасно об этом знает!»

«А что, ты хочешь, чтобы он сразу с порога сказал: “Здравствуй, дорогая пациентка, ты сдохнешь через год!”?» – зло парировала Энн мерзкому голосу, и тот ненадолго замолчал.

Он всегда затыкался, когда Энн злилась.

– Что случилось? – вслух спросила она.

Голос прозвучал очень тихо и казался совершенно чужим. В душе еще теплилась надежда, что страшный взрыв на заводе с тысячами погибших – дурацкие галлюцинации от очередной химиотерапии.

– На заводе произошла авария, специалисты сейчас разбираются. У вас небольшой ушиб головы, незначительное химическое отравление, а в остальном все хорошо!

«Вот заладил, как попугай: все хорошо, да все хорошо. У такого врача в могилу будут закапывать, а он прямо в гроб станет орать: “Все хорошо, вы прекрасно выглядите!”. Ох уж эти мне оптимисты! – отстраненно подумала Энн. – Ползавода разнесло, а ему все хорошо…»

– А люди?

По тому, как врач старательно отвел глаза, Энн поняла, что погибших много. Страшный взрыв произошел наяву, а не плод ее больного воображения.

– Я точно не знаю, сейчас с этим разбираются, – промямлил врач и уже бодрее добавил: – Отдыхайте! Сейчас не время об этом думать. Все хорошо! – И быстро сбежал за дверь.

Энн устало закрыла глаза и откинула голову на высокую подушку.

Она очень устала, снова начало тошнить, голова кружилась, а тело распадалось на отдельные болезненные куски. Перед глазами все еще стояла огромная рука в изящной кружевной перчатке, а брезгливая белая маска смотрела на нее, не мигая.

Всего через несколько дней Энн подготовили к выписке, оптимистичный врач все же не соврал – пострадала она не сильно, все могло быть гораздо хуже. Про аварию ее попросили не распространяться вежливые люди из службы безопасности: такие происшествия, а точнее масштабные катастрофы, сразу засекречивались и замалчивались среди обычного населения.

Энн пригласили в кабинет на душевный разговор с одним очень обаятельным старичком, который представился Димитрисом. Он подробно расспрашивал ее о происшествии, делал какие-то пометки в блокноте, записывая по старинке ручкой.

Потом предложил ей чай с печеньем, повздыхал, пожаловался на погоду и больные колени, затем снова расспрашивал. И потихоньку-то вытянул из девушки всю информацию, даже про странное виденье – высоких женщин в бархатных платьях.

Энн сама удивилась, зачем обо всем рассказала, любому другому собеседнику она бы точно не доверилась. Дед оказался тонким психологом и умел ненавязчиво влезть в душу.

Димитрис внимательно выслушал рассказ, не перебивал, иногда задавал уточняющие вопросы, даже по поводу женщин в бархатных платьях. Правда, потом предположил, что странные видения могли возникнуть от сильнейшего отравления вредными реагентами, что неудивительно, когда рядом полыхает химический завод.

Уже прощаясь, Димитрис вдруг участливо спросил:

– Энн, простите мою бестактность, но вы ведь серьезно больны?

Энн молча кивнула головой.

Весь стресс, все отчаянье последних дней вдруг подступили комком к горлу, и она заплакала. Тихо, без истерик, без показного страдания, как может плакать только безнадежно больной и очень одинокий человек.

Дедок суетливо забегал вокруг, стал извиняться, усадил на диван, достал какую-то успокаивающую настойку, сказал, что она из редкой плесени. Энн уже было все равно – из плесени, так из плесени. Она покорно выпила мерзкое зелье, но, как ни странно, настойка подействовала быстро, плакать расхотелось.

– Простите, не хотел вас обидеть, – в сотый раз извинился Димитрис.

– Ничего страшного, – Энн махнула рукой. – Вы правы, я очень серьезно больна. Шансов мало… да чего себя обманывать, их нет совсем.

– Шанс есть всегда! – уверенно сказал ее собеседник.

– А что, болезнь уже так заметна? – девушке все же не хотелось выглядеть в глазах окружающих ходячим мертвецом.

– Нет… ну не так чтобы очень. Мне было заметно, потому что у меня матушка болела в свое время. Кстати, она излечилась, так что не унывайте.

– Не в моем случае, – грустно сказала Энн, – четвертая стадия. Операции не делают.

Димитрис покачал головой и совершенно искренне расстроился.

– Рак костей? – вдруг спросил проницательный дед.

«Как он догадался? – удивилась Энн.

Наверное, этот врач-оптимист “все хорошо” разболтал. И добрый старик сразу был в курсе ее беды, непонятно только, для чего все эти расспросы. Тем не менее она утвердительно кивнула головой и стала собирать вещи. Идти в свою маленькую, битком набитую лекарствами квартирку не хотелось, но больше все равно некуда.

– Подождите, – Димитрис ее остановил. – Вы не хотите отправиться на планету Мо? У меня там есть хорошие друзья, врачи, можно попробовать альтернативное лечение… Если ваши близкие не против.

Близких у Энн не осталось.

А планета Мо… она была там один единственный раз совсем маленькой девочкой, лет десяти, не больше – летала с родителями в отпуск.

В памяти возникли невероятно красивые города под прозрачными куполами и потрясающий свежий воздух. И еще очень много цветов и зелени. Это было последнее счастливое воспоминание из детства. Когда вся семья вернулась обратно на промышленную планету, родители погибли в автомобильной аварии. Энн отдали в приют, затем учеба и химический завод. Кроме огромного предприятия, она больше ничего не видела.

Видя, что Энн задумалась, странный дед продолжал настаивать:

– Соглашайтесь, вы все равно ничего не теряете. Там сам воздух лечит. Попробуем организовать поездку по страховке, болезнь вполне могло спровоцировать долгое нахождение среди химикатов.

И Энн согласилась.

Конечно, это была авантюра – лететь на чужую планету с малознакомым человеком. Но, с другой стороны, что она теряла? Загибаться одной у себя в серой комнатушке, сходить с ума от одиночества и боли? Так хоть умрет в красивом месте. А красивее планеты Мо она ничего в своей жизни не видела.

Димитрис не обманул.

Видимо, старик был не таким простым, каким казался на первый взгляд. Он умело надавил на руководство завода, потому что уже через день девушку вызвали к себе уважаемые люди предприятия и сообщили, что готовы полностью оплатить лечение и полный пансион в одной очень недешевой клинике на планете Мо.

Энн чувствовала себя неудобно, когда важные чиновники приторно улыбались и вежливо раскланивались, ей постоянно казалось, что произошла чудовищная ошибка. Сейчас чиновники поймут, что она обычный работник с проходной, и все отыграют назад. Но нет, девушка летела на Мо в серебристом катере Димитриса. Старик тащил с собой таких же замшелых друзей и чемоданы с документами. Но для незваной пассажирки тоже нашел местечко.

По прилету добрый Димитрис полностью взял на себя все хлопоты.

Энн поселили в небольшом двухэтажном здании при больнице среди огромных деревьев с раскидистыми кронами. Наверное, это был хоспис, последний приют для таких же умирающих, но очень уютный и домашний.

Корпус здания располагался в невероятно красивом месте: над головой только яркое голубое небо, вдалеке виднелись величественные горы со снежными шапками. В воздухе пахло свежестью, и Энн каждый день молилась, чтобы ей дали еще немного времени и она смогла увидеть планету Мо поздней весной, в последний раз посмотреть на цветущие деревья, зеленые луга и полевые цветы.

Персонал клиники был очень добр к пациентке. Врачи провели тщательный осмотр и Энн подписала бумаги о возможном экспериментальном лечении.

Процедуры все равно оказались болезненные, лекарства давали тяжелый побочный эффект, но стоило выйти на воздух, и сразу становилось легче – тошнота отступала, голова кружилась не так сильно.

Девушке очень хотелось посмотреть старинный город, который оказался совсем рядом, в широкой долине у подножья гор, но она боялась уходить далеко одна и ограничивалась прогулками в парке недалеко от больницы. За какие-то несколько недель ее жизнь так круто переменилась, словно прилетела добрая фея и исполнила заветное желание, о котором она даже и не думала мечтать.

Правда, волшебница предстала в образе лысого деда с седым пухом на макушке, но это уже детали.

Димитрис иногда заходил к своей подопечной, от благодарностей отмахивался, и повторял одно и то же:

– Моя матушка была бы довольна, что все так получилось.

И уносился по делам.

Несмотря на возраст, дедок был очень шустрый и деловой. И еще он притаскивал больной настойки из плесени. Говорил, что ему привозят ценное зелье от дорогого друга с далекой Планеты аптекарей и оно точно должно помочь.

Энн в плесень не верила, но исправно пила мерзкое зеленое пойло строго по часам. Она была так благодарна Димитрису, что готова съесть и выпить любую гадость из рук своей доброй лысой феи.

Глава 2. Майк. Мо

Майка разбудил звон соборного колокола.

Парень открыл глаза и увидел привычный белый потолок с деревянными балками, большое окно, выходившее прямо на террасу, а еще дальше – бесконечные черепичные крыши и хрустальные шпили.

Уже полтора года он жил в мансарде старого дома в самом центре города. Здание было совсем древним, пятиэтажным, никакого лифта и прочих современных изысков в нем не предусмотрели. Каменная лестница с высокими ступенями и ажурными металлическими перилами поднималась круто вверх в маленькую, но уютную квартирку.

Небольшая комната почти без мебели служила гостиной, только у окна стоял старый раздавленный диван. Стены помещения без изысков и выкрашены простой белой краской, зато в углу притаился настоящий камин. На стенах висят несколько картин малоизвестных художников, купленных по дешевке на одной из ежегодных выставок.

В соседней комнате маленькая спальня, где с трудом поместились деревянная кровать и зеркало в старинной раме. В квартире была даже крохотная кухня с газовыми конфорками и шатким деревянным столом на двоих.

Но самым любимым местом в доме у Майка была веранда, заставленная растениями в глиняных горшках. С нее открывался невероятно красивый вид на город: красные черепичные крыши, хрустальные шпили, горы вдалеке и совсем рядом – купол огромного древнего собора.

Сначала Майк жил в этой квартирке не один.

И даже не он ее нашел.

Милая девушка с очаровательными серыми глазами и ямочками на щеках очень ему понравилась. Роман закрутился быстро – и вот парочка влюбленных уже живет в мансарде под самой крышей.

Но прошло совсем немного времени, новизна впечатлений и радость от возвращения домой после армейской службы спали, как туманная пелена, и Майк с отчаяньем понял, что милая девочка с серыми глазками – кристально чистая дура. От слова «совсем».

Ее прозрачное сознание не было замутнено ни одной здравой мыслью. Нет, какие-то мысли у нее, конечно, были, но все настолько простые и примитивные, словно золотые рыбки в прозрачном круглом аквариуме. Тупые и с вытаращенными глазами.

При встрече с такими же стеклянноголовыми подружками она часами могла говорить без умолку. О чем конкретно девчонки болтали, Майк понять не мог, хотя очень старался. Какие-то общие сплетни, высота и форма каблучка в новом сезоне, бесконечные ноготочки, реснички, платьица и прочая бабская дребедень обсуждались постоянно и не по одному разу. При этом девочка с отличием закончила учебное заведение, но никакие знания не замутнили идеальную чистоту прелестной головки.

К сожалению, дурочка еще оказалась очень капризной.

Она обиженно дула губки, и Майк судорожно пытался понять, чем не угодил в этот раз: надел рубашку не в цвет ее платья? Не заметил новый маникюр? Забыл про очередную месячную дату их знакомства?

А уж когда он не смог вспомнить, во что красавица была одета в их первую встречу, – наступил полный провал. Майк явственно видел, как возмущенные золотые рыбки с остервенением бились в стекло прозрачного аквариума, как голодные пираньи.

Когда парень в очередной раз проштрафился и девочка обиженно поволокла свой розовый чемодан вниз по крутой лестнице, он не стал ее останавливать, как делал это раньше. И даже, как истинный джентльмен, помог стащить чемодан вниз (и все пять остальных чемоданов тоже), а затем быстренько вызвал ей такси.

Красавица с хрустальной головой такого поворота событий не ожидала и даже не успела закатить некрасивый скандал. Пока она стояла, открыв рот, а ее золотые рыбки плавали в аквариуме кверху пузом, как сдохшие селедки, Майк спешно покидал все чемоданы в машину, и с дежурными словами:

– Дело не в тебе, а во мне. Желаю счастья в личной жизни, – захлопнул тяжелую дверь подъезда и унесся к себе наверх.

В общем, первый опыт совместной жизни с девушкой прошел у него неудачно. Но это, как ни странно, не огорчало, а даже наоборот.

Он выдохнул, расслабился и впервые заметил, что квартирка не такая уж маленькая, когда в ней нет миллиона розовых платьев, батареи баночек с кремами и еще какой-то дрянью. А при входе не стоит сотня туфелек, словно в квартире живет огромная модная сороконожка.

Сколько раз он ночами натыкался на эти туфли – вспомнить страшно, подружка их рассовывала, словно капканы, в самых неожиданных местах. А потом еще истерила, что он испортил тонкий каблук, наступив на него своей здоровенной лапой. Майк, кстати, в ответ никогда не орал, что его здоровенная лапа тоже пострадала от железного набалдашника острого каблука.

Он быстренько навел в квартире казарменный порядок и зажил в свое удовольствие. Хотя надо признать, что градус этого удовольствия с каждым днем снижался. И причина была вовсе не в расставании с девочкой со стеклянной головой.

Когда в другой галактике подошел срок окончания его двухлетнего военного контракта, парень точно был уверен, что продлевать его не станет. Его друг – мутант Марк, – кстати, тоже сказал, что пора валить из армии Короля, пока их не засунули в жопу очередному чудовищу. Все же погружение в тело космического монстра Пожирателя даром не прошло, впечатления у всех участников события остались сильные.

Друзья попрощались на планете Грязь, Майк обещал приехать в гости к Марку, как только представится такая возможность.

В ответ мутант сказал, что в далекий колхоз к Майку не поедет, но с удовольствием примет его у себя в подземном бункере.

Его лучший друг так и не знал, насколько прекрасна планета Мо. Само существование галактики с богатыми и неразграбленными планетами держалось в строжайшем секрете от неспокойных соседей. По легенде, Майк жил на отдаленной слаборазвитой планете, куда очень долго лететь на старом космическом крейсере и где проживают примитивные колхозники с вилами. Так что с лучшим другом Марком он не виделся полтора года и очень по нему скучал.

Сейчас Майк работал в аналитическом центре внешней разведки.

Служба в армии в стане потенциального противника дала незабываемый опыт, особенно для понимания целей врага и возможного предсказания его дальнейших действий. Но скучная офисная жизнь оказалась совсем не для него. Не было драйва, интереса, размеренная привычная жизнь на Мо, по которой он вначале так скучал, попав в соседнюю галактику с ее безумными законами и укладом жизни, вдруг стала его тяготить.

Словно Майк подцепил вирус, находясь в ненормальной обстановке, где шастают всякие чудовища, а планетами и галактиками управляет толпа безумцев. И этот вирус теперь никак не мог прижиться здесь, на тихой и невероятно красивой Мо.

Майк встречался с бывшими друзьями и однокурсниками, они пили пиво в маленьких барах, обсуждали работу и текущую жизнь, но ему постоянно казалось, что он вырос, повзрослел, эти два года службы с бесконечными заданиями на грани жизни и смерти сделали из него взрослого мужика.

А все его сокурсники так и остались молодыми мальчишками, выращенными в садиках с цветами заботливыми родителями. Они даже разговаривали сейчас на разных языках. Майк не мог рассказать новым приятелям про ядовитых медуз-корнеротов, огромного космического монстра – Пожирателя или про опасную рыбалку на ядовитом озере с планеты Грязь. Да даже если бы и мог, то нынешние друзья воспримут все его воспоминания, как сказки – странные, выдуманные явно нездоровым автором.

Больше всего парню сочувствовал отец, который тоже провел молодость совсем в другой обстановке.

Майк не понимал, как его родитель после бурной многолетней жизни в соседней галактике смог спокойно залечь на дно в красивом стоячем болоте – на планете Мо. Но потом все же пришел к выводу, что отец был гораздо старше и вариться в соседнем безумном, но невероятно интересном котле начал с самого детства. Наверное, к определенному возрасту нахлебался впечатлений и устал. Тем более встретил маму, полюбил, живут вот душа в душу…

В соседней галактике спокойно любить и строить семью точно нельзя. Вот потусить, пострелять, с уродами всякими разобраться – это да.

В общем, с каждым спокойным, счастливым и тухлым днем Майк все больше понимал, что рановато завязал с драйвом и яркими впечатлениями.

– Дерьма, значит, не нажрался еще! – едко парировал дед на аккуратное пожелание Майка сгонять на месяцок в галактику потенциального противника на отравленную химикатами и радиацией планету Грязь. – Жалко, тебя в жопу Пожирателю не засунули, может, отбило бы охоту…

Отец промолчал, он как никто понимал желание Майка заново пережить яркие события.

Когда сам Алекс жил в соседней галактике, там все было немного по-другому: больше грязи, крови и человеческих смертей. Но, видимо, нет-нет да и он скучал по прежним временам, по лучшему другу Антону и их вылазкам. Отец даже работу себе нашел с постоянными командировками по планетам, дома не мог усидеть.

А Майк все еще тухнет в аналитическом центре, хорошо хоть от девки с ее башмаками-капканами вовремя избавился.

Видя реакцию родственников, Майк на планету Грязь не полетел и старательно пытался прижиться здесь, на своей красивой и спокойной родине. Походы в горы, рыбалка, занятия спортом на износ ненадолго отвлекали, но приглушенная тоска по прежним впечатлениям все же осталась.

И тем больше он удивился, когда его к себе на работу вызвал дед по весьма странному вопросу.

Дед Димитрис в их семье был самой темной личностью, настоящий партизан. Майк подозревал, что про старика правды не знает никто, даже отец.

Лет сорок Димитрис прожил в галактике врага, был приближенным лицом человека из службы безопасности. Всю жизнь он доносил важные сведения на планету Мо, а затем вернулся вместе с отцом на Родину.

Несмотря на преклонный возраст, старик продолжал работать в системе внешней разведки, занимал весьма немаленький пост, но в чем заключались его рабочие обязанности, никто в семье толком не знал. С возрастом Димитриса тоже все было очень непонятно. По подсчетам Майка, деду шарахнул стольник, но тот словно застыл в возрасте «шестьдесят плюс», был бодр, весел и полон сил.

И вот теперь Майка вызвали прямо в кабинет к деду – в ту часть их структуры, куда доступ простым смертным строго воспрещен.

Глядя на широкие коридоры и массивные деревянные двери, Майк пришел к выводу, что именно здесь обитают святая святых – основные мозги и генераторы идей планеты Мо и всех близлежащих планет их галактики.

Да, дед крут! А с виду и не скажешь.

Семенит по утрам неприметный старикашка в сером костюмчике, явно пенсионер, никакого внимания не привлекает. То ли в церковь идет, то ли в магазин за молоком. Правда, надо отдать должное, жители Мо не любили пафоса – дворцов, охраны и золотых лестниц ни у кого не было. И рядовой неприметный человечек в кофейне вполне мог оказаться владельцем крупного завода или даже членом правительства. Он так же пил кофе, носил обычную одежду и выгуливал собачку по утрам, как все рядовые горожане.

Сопровождающий Майка толкнул тяжелую дверь, и парень впервые оказался в кабинете драгоценного дедули.

Кстати, никаких табличек на деревянной двери не висело, так что должность и сфера влияния родственничка так и остались в секрете.

Глава 3. Димитрис. Дилемма

Димитрис спокойно работал у себя в кабинете, когда ему доложили о взрыве на химическом заводе. Ситуация была неприятная, даже трагичная, но в целом штатная, непонятно почему его помощник – смышленый серый человечек без возраста – так разнервничался и передал материалы с пометкой «срочно».

Димитрис стал просматривать на компьютере записи с камер, окружающих завод, и после увиденного напрягся гораздо больше своего помощника.

А вот это серьезно. Вот это полная дрянь!

На экране скользили огромные фигуры женщин в шикарных бархатных платьях – они, словно игрушки, складывали выживших человечков в большие корзины. Вот одну женскую фигурку брезгливо отбросили в сторону, даже пальцы в перчатках дама потом долго вытирала о бархатный подол.

Димитрис прекрасно знал, кто эти женщины и зачем пожаловали. И то, что взрыв не случайный и ни одного живого свидетеля в округе не нашли, за исключением пары «счастливчиков», вроде этой отброшенной девушки, знал задолго до того, как прочитал сводки.

Вдовы вернулись, видимо, снова занялись украшением своего дворца.

Через несколько дней парочку красоток заметили около больницы: тонкие руки ловко проникли прямо в окно и погрузили несколько десятков человек к себе в корзинки. Затем огромные фигуры растворились в тумане, пропали с камер наблюдений и больше не появлялись.

Димитрис выключил компьютер и еще долго смотрел в черный монитор.

В голове старика сейчас началась очень напряженная работа, версии дальнейших событий выстраивались одна за другой. Он прекрасно понимал, что видел и чем это грозит его любимой планете. И всем остальным планетам родной галактики. Эти мерзкие куклы сами не остановятся, а как их остановить, он не представлял.

Но потом старик собрался – он всегда быстро брал себя в руки во всяких непредвиденных ситуациях – и начал подробно изучать материалы дела.

Он должен в кратчайшие сроки доложить руководству объективную картину произошедшего без личных предположений и сомнительных догадок. За это его и ценили. А еще – за четкий аналитический ум, обширные знания, невероятную работоспособность и нестандартные решения. Руководство берегло свой ценный столетний алмаз и во многом шло ему навстречу, тем более личными просьбами старик не злоупотреблял.

Димитрис не поленился и сгонял на планету, где произошла катастрофа на химическом заводе. Он лично осмотрел место происшествия, нагнал страху на руководство за нарушение техники безопасности, пообщался с выжившими свидетелями.

Одну смертельно больную девочку ему стало безумно жалко, но старик довольно быстро вытянул из нее всю необходимую информацию. И хотя заранее предполагал ответы, все равно был вынужден задавать свои бестактные и порой жестокие вопросы. Димитрису требовалось подтверждение своей теории, которая неожиданно сложилась в его умной голове.

Бедную девчонку он все же вытащил с химической планеты, привез ее на Мо, устроил в госпиталь. Часть средств на лечение покрыла страховка, приличную сумму он стряс с жирного заикающегося от страха директора завода, но большую часть денег все же внес сам. Пусть девочка поживет последние дни в нормальной обстановке, и так ей досталось! Тем более Димитрис надежды ее вылечить все же не терял, он вообще не привык сдаваться.

Старик связался со своим давним приятелем с отдаленной и очень закрытой Планеты аптекарей, и девушке регулярно привозили ценную настойку из плесени. Врачи уже заметили результаты: опухоль заметно уменьшилась, новые метастазы не появлялись.

Конечно, со всеми свидетелями появления вдов хорошо поработали психологи – людям показали тщательно подчищенные видео и списали странные видения на галлюцинации от горящих химических реагентов.

С больницей оказалось сложнее. И хоть красоток в бархате никто лично не видел, пришлось замять пропажу нескольких десятков человек. Записи камер грамотно подчистили, быстро организовали небольшой пожарчик, и ситуация осталась незамеченной для большинства обывателей, кроме безутешных родственников.

Но если такими темпами пойдет дальше и дамочки в масках не остановятся, скрывать последствия станет все сложнее, и ситуация полностью выйдет из-под контроля. А что делать с возникшими трудностями, никто толком не знал.

После опроса свидетелей Димитрис поговорил со старожилами – немногими выжившими после жестокого нападения вдов, произошедшего много лет назад. В книге страшных сказок, которая до сих пор лежала в библиотеке Димитриса и объясняла разные странности галактики, дамам в бархатных платьях была посвящена отдельная глава.

Огромные создания описывались как Вдовы костяного дворца, или Костяные вдовы.

Они часто появлялись на полях битв и масштабных сражений, где собирали в корзины раненых солдат. По легенде, Вдовы были существами из неизвестного мира, жили на одной из призрачных исчезающих планет в большом дворце, построенном из костей. Маленькие человеческие косточки требовались жестоким красавицам для украшения их жуткого жилища.

Вот и ходили дамочки, собирали строительный материал. Почему Вдовы появлялись в настоящем мире, и, главное, как их отвадить от сбора человеческих костей – книга не рассказывала.

Один из старожилов – совсем древний дед, заставший появление Костяных вдов еще в прошлом веке, – поведал Димитрису ценную информацию. Вдов злить нельзя, они быстро чувствуют охоту и могут устроить жатву – прийти и разнести целые города, перебить и забрать множество людей. В прошлый раз именно так и произошло. Многие горожане погибли или пропали без вести, а историки дружно списали массовую гибель людей на эпидемию.

Вдовы долгое время не появлялись, видимо, обрабатывали награбленный материал, но вот снова пришли пополнить запасы.

Внимательно разглядывая видео с камер, Димитрис сделал вывод, что Вдовы не берут людей с пораженными костями, вроде больной раком Энн. А также совсем не замечают приезжих с других планет. Несколько человек с завода, совсем недавно эмигрировавших в галактику Мо, остались живы. Не замечали они и местных жителей, ранее долго проживавших за пределами своей галактики, словно не видели их, проходили мимо.

«Вот это уже хорошо!» – подумал Димитрис и энергично зачесал лысую голову, свежие идеи всегда вызывали желание поскрести макушку.

Красным, со вздыбленным седым пухом, старик явился на прием к руководству. Высшие чины быстро поняли, что гениальный дед придумал очередной план. Про нависшую угрозу в виде безжалостных фигур в старинных платьях руководство было уже в курсе. На очередном совещании собирались лучшие умы планеты для решения этой непростой проблемы.

После своего доклада Димитрис долго сидел в кабинете, мучительно принимая решение.

Ему нужен человек – надежный, подготовленный, не болтун, который в состоянии поверить во все происходящее и при этом не совсем житель Мо, приезжий или надолго отлучавшийся.

Такой человек был, жил совсем рядом. Но он был ему очень дорог. Бросать собственного внука в костлявые лапы Костяных вдов не хотелось. А с другой стороны, где гарантия, что цепкие ручки Вдовушек завтра сами не прихватят всех его внуков или маленького правнука? Или вообще не разнесут Мо вместе с хрустальными шпилями и защитными куполами – бабы, судя по всему, те еще стервы.

Димитрис еще раз вздохнул и распорядился вызвать к нему Майка.

Глава 4. Майк. Перемены

Майк зашел в кабинет деда и остановился, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Увидеть такое великолепие в стенах прогрессивной и сверхсекретной организации было очень неожиданным – он словно попал в прошлое лет на семьдесят назад.

Вдоль стен стояло множество шкафов, забитых старыми книгами, некоторые были еще в кожаных переплетах. У Димитриса и дома-то книг было навалом, но тут прямо филиал городской библиотеки!

В центре громоздился старый деревянный стол, на нем большая зеленая лампа, рядом здоровенное кожаное кресло и такие же диваны – все из натуральной темно-коричневой кожи. Под ногами выложен скрипучий дубовый паркет и – венец дизайнерского творения этого кабинета – здоровенная голова лося с раскидистыми рогами прямо над головой хозяина, деда Димитриса.

Глаза у лося были почему-то закрыты.

– Не знал, что твой талисман – спящий лось, – только и смог сказать Майк.

Димитрис вскочил, подтащил к голове лося высокую шаткую лестницу, явно предназначенную для поиска книг на верхних полках, и полез наверх. Майк стоял рядом, готовый в случае чего ловить бойкого старика, предлагать в таких случаях свою помощь было нельзя – деда это всегда очень злило. И еще упоминание о возрасте, он, как престарелая кокетка, отчаянно скрывал дату своего рождения даже от близких.

– Вот паршивцы, сделали халтуру, теперь у него вечно веки падают, – ворчал Димитрис, открывая глаза лосиной голове.

– Так лучше? – спросил он, поворачиваясь к Майку всем телом, лестница заходила ходуном.

– Да, гораздо, – быстро ответил Майк и подумал про себя: «Давай слезай уже. Тоже мне, столетний эквилибрист!»

Димитрис ловко соскочил с лестницы и уселся обратно, жестом приглашая внука сесть напротив.

Майк сел в скрипучее кожаное кресло и сразу же провалился почти до пола, над столом осталась торчать только его голова.

«Знаем эти старые приемчики, – раздосадованно подумал он, с трудом выбираясь из кожаного капкана, – пусть собеседнику будет неудобно сидеть, и ты – хозяин положения».

Он аккуратно сел на самый край и приготовился слушать.

Димитрис конфуза вроде не заметил, молча включил компьютер и старательно в нем что-то искал. Наконец нашел нужную папку и тяжело вздохнув, сказал:

– Тут такое дело… хотя лучше тебе увидеть, словами не расскажешь.

Майк смотрел на записи камер и не совсем понимал, что происходит.

Про взрыв на химическом заводе он слышал, и кадры полыхающих корпусов тоже видел в новостях. Но то, что происходило сейчас на экране, кардинально отличалось от официальных сводок.

Конечно, корнероты, помидорная тля и особенно Пожиратель – персонажи редкие, каждый день не встретишь. Но огромные бабы в старинных платьях прямо на территории горящего завода – это уже перебор! Может, дед проверяет его на психическую устойчивость? Этот может.

– Ты решил проверить, хорошо ли у меня с головой? – задал свой единственный вопрос Майк.

– Если бы! – опять вздохнул Димитрис. – Сам бы все отдал, чтобы это оказалось подделкой. Но нет.

По его тону Майк понял, что старик не врет и все происходящее – реальность, как бы странно она ни выглядела.

Димитрис в общих чертах рассказал Майку всю информацию, включая предположение, что Костяные вдовы не замечают тех, кто родился за много световых километров от планеты Мо или надолго покидал родную галактику. Словно эти люди подхватили вирус чужеземья, вроде того, что разъедал сейчас самого Майка.

– Поверь, здесь все не совсем так, как у наших неспокойных соседей. Здесь обитают сущности из параллельных миров, как бы дико и сказочно это ни звучало. Они не совсем люди, точнее, вообще не люди и даже не мутанты. И мир их другой, и законы там тоже другие. Все то же самое я говорил твоему отцу много лет назад, он тоже поначалу не верил…

– Я верю, – перебил его Майк.

– Уже лучше, – заулыбался Димитрис, – а то папаша твой был просто дерево, истукан, пока все понял – времени потеряли кучу. На вот, почитай, – и дед протянул ему старую книгу.

Пролистав пару страниц, Майк понял, что это сказки, но, судя по картинкам, очень уж неприятные и даже страшные. Теперь понятно, отчего мама в детстве их никогда не читала, она не любила всякие ужасы.

– Ты нос-то не криви, – продолжил Димитрис, – это не для детей. У папаши твоего, скептика, она потом настольной книгой стала. Ты, кстати, загляни на выходных, поговори с ним, спроси про Похитителей снов. Только наедине, без матери.

В это время у лося над головой деда снова закрылся один глаз, что придало ему задорный и веселый вид – эдакая огромная подмигивающая башка.

Видя, что Майк опять разглядывает лосиную голову, дед раздраженно заворчал:

– Ну что ты пялишься на бедное животное! Завидно, да?

Майк не стал говорить про глаз, а то старый акробат опять полезет на лестницу под самый потолок и ненароком убьется.

– И тебе не жалко его было? – спросил он, чтобы отвлечь старика.

– Он умер естественной смертью, – парировал дед.

– Дохлый лось в твоем кабинете в самом сердце разведки? Дед, ну ты оригинал!

– Поговори у меня, раздолбай! А то твою голову туда приколочу, – проворчал дед, но незлобно. А шутки у него всегда были специфические.

– Кстати, про наш разговор никому не говори, особенно отцу. Этот первый понесется мир спасать, а ему нельзя. Ты знаешь, что у него сердце прихватило совсем недавно? В больницу увозили, пока ты служил в армии.

– Нет, он мне не говорил… – расстроенно сказал Майк. – Что-то серьезное?

– Ну, сердце – это всегда серьезно, – ответил Димитрис. – Ничего, подлечили. Но во всякие такие заварухи ему соваться нельзя. Это он с виду железный человек, а нутро у него мягонькое, ранимое… Ты вот про Пожирателя рассказал, так он три ночи потом не спал, топтался дома, с матерью все говорил, что зря тебя туда отпустили. Так что с рассказами своими завязывай. Мне можешь, я – кремень!

Глядя на столетнего деда, который выглядел максимум на шестьдесят, Майк в этом не сомневался.

– Я вас всех еще переживу, – старик вредно засмеялся.

Майк искренне расстроился из-за отца.

Он с детства привык, что тот – машина без страха, изъянов и болезней. А вот оно как, не такая уж и машина. Надо заходить домой почаще, а то совсем забыл про родителей. А они, между прочим, с каждым годом не молодеют.

Димитрис снова отвлек его разговором:

– Я не хочу, чтобы ты лез к Вдовам так, с наскока, и вступал с ними в бой. Нечего героя из себя строить! Тем более вообще неизвестно, как их убить. Надо собрать информацию, аккуратно, не привлекая внимания, провести разведку. Для этого придется полетать по другим планетам, весьма необычным, будь готов. А книжечку-то почитай, пригодится, там много полезного найдешь. И еще. Одному тебе лезть нельзя, надо бы взять напарника. Может, дружка своего Марка позовешь? Он не трепло, про планету Мо будет молчать?

Марк деду нравился, он знал про него по рассказам Майка.

Но ни дед, ни отец не были в курсе одной маленькой, но весьма существенной детали – Марк был мутантом. А мутантов они оба на дух не переносили, считали потенциальными предателями. Да и на планету Мо таким людям въезд был строго воспрещен.

– Дед, единственный человек, кому я доверяю, – это Марк. Мы многое вместе прошли. И он приедет и поможет, я уверен. Но есть одна деталь… – Майк замялся.

Димитрис вопросительно смотрел на Майка.

– Он немного того… мутант.

– Майк! Я же говорил, им нельзя доверять, они все стукачи!

– Ты мыслишь стереотипами! – вдруг взорвался Майк. – И такое же дерево, как мой отец, с этими сказками! – Майк потряс книгой прямо перед носом у деда. – Он – мой друг, он жизнь мне спасал, и не один раз. И мне плевать, какие у него уши или что там еще. Да хоть бы он весь был уродом, вообще по фигу!

Димитрис замолчал. В полной тишине они просидели еще минут двадцать. За это время у дохлого лося закрылся второй глаз.

«Совпадений не бывает, – философски подумал Майк, – дед сам, как этот дохлый лось с закрытыми глазами, не видит очевидного».

Правда, Димитрис оказался не совсем уж дохлым лосем.

– Ну, ты, наверное, прав, – осторожно сказал он. – Мутация сильно заметна?

– Вообще не заметна. Есть дополнительные уши, но он их прячет в основных. Слух и нюх обострены.

– Это хорошо, – протянул Димтрис, – слух и нюх – это нам на руку. Болтать не станет?

– Он не трепло, – буркнул Майк.

– Давай я попробую протащить для него разрешение, выбью спецпропуск. А там посмотрим. Нам с этими Вдовушками очень надо разобраться. Они просто так не уйдут.

Майк покинул кабинет с двойственным чувством.

С одной стороны, в его унылом болоте начиналась какая-то движуха, а не об этом ли он мечтал? И еще он очень хотел увидеть Марка и показать ему планету Мо и свой дом, вместе попутешествовать. Как ни странно, но в своей галактике он нигде толком не был.

С другой стороны, эти Вдовы – явно непростые тетки, и с наскока их не возьмешь, а он еще лучшего друга в это сказочное дерьмо хочет втянуть. И отец, оказывается, не такой железный человек, переживает за него, ночами не спит.

Мучимый совестью, Майк в ближайший выходной с утра пораньше приехал к родителям. В воздухе пахло весной, земля уже подсохла и оттаивала после зимы, голые деревья тянули ветви к ярко-голубому чистому небу.

Мама на кухне пекла блинчики, как обычно по утрам. Всюду были разбросаны детские игрушки, внук больше времени проводил здесь, чем с родителями – вечно занятыми на работе старшей сестрой Мией и ее мужем. Отец тоже встал, пил чай на кухне. Оба очень обрадовались Майку, тот набросился на мамины блины, забыл уже вкус домашней пищи.

Минут через десять на запах блинов подтянулся дед, и один умял целую стопку со сметаной и вареньем.

– Вот хочу парня повозить по другим планетам, пусть с нашим миром знакомится, въезжает в нюансы, так сказать, – сказал Димитрис с набитым ртом и многозначительно посмотрел на Алекса.

– Я и книжечку ему дал почитать…

По лицу отца сложно было понять, поддерживает он деда или несильно рад.

После завтрака и общих разговоров Майк с отцом вышли прогуляться за купол к реке.

Там, почти у самой воды, лежало их любимое поваленное дерево, облизанное рекой и высушенное на солнце, как гладкая белая кость. Они часто приходили сюда, когда хотели побыть вдвоем и поговорить о своем личном.

– Как книга? – спросил отец.

– Ну, ничего так, – неопределенно ответил Майк. – Сказки, байки, только все какие-то мрачные. Детям их точно читать нельзя.

– А они не для детей. Я сам в эту хрень сначала не верил, тем более там половина рассказов – полный бред, я так до конца и не понял, что правда, а что вымысел. Но в нашей галактике действительно все по-другому.

– Расскажи мне про Похитителей снов, – собрался с духом Майк.

Отец отреагировал спокойно, только обозвал Димитриса треплом. Правда, потом признал, что, наверное, пора все рассказать.

И дальше последовала история, на которую Майк не знал, как реагировать, прямо фантастический фильм с отцом и матерью в главной роли. Если бы это рассказывал кто-то другой, а не его выдержанный и абсолютно адекватный папа, Майк точно бы не поверил. Но, с другой стороны, он своими глазами видел двадцатиметровых женщин на территории раздолбанного химического завода. Не сговорились же они, в самом деле?

Два часа прошли незаметно, и оба вернулись обратно. У Майка голова в очередной раз была квадратная от обилия информации – отец умеет удивлять.

Дома был полный бедлам: встала сонная Ева в пижаме, приехала старшая сестра Мия с мужем и маленьким сыном – все галдели, орали, вся большая семья снова оказалась в сборе. Только старенькая глуховатая няня, сестра Димитриса, тихо сидела в углу в кресле-качалке и вязала очередной полосатый носок.

Майк только сейчас понял, как соскучился по дому и по всей этой бестолковой возне. Он провел все выходные у родителей, ночевал в своей комнате, серьезно побеседовал с Евой. Надо сказать, что взбалмошная младшая сестра взялась за ум, завязала с бестолковыми кавалерами и роковыми школьными романами, и сейчас училась в Военной академии. Правда, направление было немного другое, чем у Майка, девчонок там не так гоняли, как его в свое время, и на выходные отпускали домой. Училась, Ева, кстати, очень хорошо, отец был доволен.

Спустя несколько дней Майка снова вызвали в кабинет с дохлым лосем. Димитрис довольно потирал руки в преддверии начала хоть каких-то действий по борьбе с Костяными вдовами. Огромные фигуры в старинных платьях не давали ему покоя и могли заявиться на планету Мо в любой момент.

– Дали добро на провоз твоего мутантика! Пробили его по всем базам – служил парень хорошо, нареканий нет, процент мутаций небольшой. Вези своего ушастого Марка к нам. Времени мало, нам еще миллион планет надо объехать, пока вас подготовим.

Майк обрадовался и засобирался на Грязь, скоростной серебристый лайнер отправлялся через несколько дней.

Впереди ждали новые события, может, и не очень радостные, но красивое тухлое болото, в котором застрял Майк, наконец всколыхнулось.

Глава 5. Майк. Планета Грязь

Планета Грязь встретила Майка мелким грязевым дождем и тяжелыми низкими тучами.

Прямо в аэропорту в качестве презента всем вновь прибывшим выдавали длинные глухие плащи черного цвета с глубоким капюшоном. Каждый турист, напяливая плащ, сразу же становился похожим на смерть, как ее принято изображать на картинках. Но смерть модную, с чемоданом. Ну на то это и Грязь, здесь всегда царила особенная атмосфера.

Местные жители – все как один мутанты, самые приличные из которых жили в черте города, обнесенной высоким забором с колючей проволокой. А дальше – одна сплошная свалка, по которой ползали голодные одичавшие уроды.

Именно на этой планете заключались все подозрительные сделки, в барах собирались темные личности со всех галактик, а изнеженные богатеи любили организовать охоту на бедных одичалых мутантов.

Майка не смущали ни грязная морось, ни темные тучи, висевшие прямо над брошенными небоскребами, ни грязная жижа под ногами, ни люди в длинных плащах, разбегающиеся в разные стороны, как большие черные тараканы.

Он бодро шлепал по лужам, и настроение у него было прекрасное. С планетой Грязь у Майка были свои отношения, и довольно хорошие. Гадюшник, конечно, но свой, родной, милый сердцу. Вот здесь они с Марком лезли в подземный бункер, а в этом баре напились, как последние сволочи. Интересно, их пустят сейчас или они все еще в черном списке? Кабак они тогда здорово разнесли…

Предаваясь воспоминаниям, Майк довольно быстро дошел до дома Марка. Ну, дом – это, конечно, образное выражение. Дом, правда, был – здоровенный брошенный небоскреб, а внизу, в подземном шикарно оборудованном бункере, проживало семейство Марка. На Грязи в высотках много лет уже никто не жил – небезопасно, зато подземная часть города разрослась неимоверно.

Майк быстро прошмыгнул в подъезд дома и извилистыми коридорами спустился в бункер.

Нажав на звонок, Майк увидел, что над головой ожили камеры, на него явно кто-то смотрел. И тогда ему впервые пришла в голову вполне здравая мысль: а вдруг Марк улетел на другую планету или подписал очередной военный контракт? Где теперь его искать? Связи-то между ними не было долгих полтора года, все могло измениться. Или его друг женился на мутантке и родил кучу ушастых детей – кто знает, как у них все происходит? А тут заявляется бывший сослуживец и зовет на борьбу с двадцатиметровыми бабами в бархатных платьях. Майк напрягся – об этом он как-то не подумал.

В тот же момент дверь распахнулась и на пороге возникло огромное лысое существо, которое заслоняло собой весь проем.

– Майк, дорогой, я так рада тебя видеть! – здоровенная мамаша Марка, добрейшая мадам Эммануэль, сгребла Майка в охапку и стала ломать в объятиях. В какой-то момент ему даже показалось, что она его задушит. Но мадам сбавила обороты, вспомнила, что не надела парик, быстренько достала его из кармана безразмерного платья и нахлобучила на голову.

– Ну, как дела? Ты надолго? Кушать хочешь? – у мамаши Марка было расстройство пищевого поведения, а если точнее, то мутация организма привела к повышенной прожорливости – она могла запросто слопать жареного мамонта и еще попросить десертик.

И еще мадам Эммануэль была полностью лысая, но это абсолютно никого не смущало – ни членов ее семьи, ни самого Майка. Тетушку Эммануэль он любил не обращая внимание на такие мелочи.

Вдруг рядом выросла бледная бестелесная тень – папаша Марка – Марк-старший. Он протянул Майку бледную лапку и совершенно искренне сказал:

– Очень, очень рад! Заходи, располагайся.

– А Марк дома? – задал Майк свой главный вопрос.

– Он на работе сейчас, потом к нему зайдешь. Проходи, поешь, устал с дороги, – заквохтала мадам Эммануэль, и родители Марка потащили его в недра бункера.

Семья мутантов в очередной раз встретила его как родного.

Майка снова заселили в безумную розовую комнату сестры Марка. В этот раз он заметил, что фотографий в рамочках значительно прибавилось. Толстая лысая сестричка (а она полностью пошла в мамочку), теперь улыбалась с фотографий не одна – рядом пристроился маленький задохлик в строгом костюме, счастливый муж, и трое толстеньких лысых младенцев. Мадам Эммануэль счастливо запричитала:

– У нас теперь внуки, дочка родила тройняшек. Вот только недавно уехали, такие хорошенькие, такой аппетит…

«Все ясно, прожорливые в бабушку»,– подумал Майк и пожалел бедного задохлика с фотографии. Прокормить такую ораву новоиспеченному главе семейства будет непросто.

Потом Майку все же пришлось позавтракать, мадам Эммануэль не могла выпустить из дома голодного с дороги гостя.

На столе, как обычно, оказалось бесчисленное количество еды, а тщедушный Марк-старший с любовью смотрел, как его драгоценная супруга поглощает яичницу из десяти яиц и запивает все это йогуртом из стеклянного кувшина. Между родителями Марка сохранились очень трогательные нежные отношения.

Майк узнал, что его друг все еще живет с родителями, никуда не уезжал, держит небольшой бар и туристическое агентство. Марк-старший в свое время прикупил загибающиеся конторы, а сын раскрутил их, дела у фирмы идут хорошо.

– Он часто тебя вспоминал, – откровенничала мадам Эммануэль, доедая пончик с кремом – поначалу очень ждал, даже ходил смотреть расписание прилетов вашего сарая… в смысле корабля (все лайнеры с планеты Мо маскировались под ржавые развалюхи, чтобы не привлекать внимания). Ну, потом уже понял, что ты не приедешь, и с головой ушел в работу. Я рада, очень рада!

Марк-старший тоже радостно закивал. Такая перемена в отце Марка немного удивляла, но, видимо, сынок рассказал про их службу, и папаша расслабился, перестал видеть в Майке его отца, жестокого Алекса.

Майк быстренько доел завтрак и побежал на работу к Марку. И бар, и агентство назывались «Мадам Эммануэль» в честь обожаемой мамочки. Но мамаша у Марка и правда была мировая.

С поиском бара и агентства, правда, возникли небольшие проблемы.

На Грязи вообще не было вывесок и хоть каких-то опознавательных знаков, что в полуразрушенном доме кипит жизнь. Кто знал, тот приходил. Родители Марка описали Майку общие приметы здания и ориентировочный вход, но перед глазами виднелись одинаково облезлые и по внешнему виду совсем брошенные дома с заколоченными окнами. Хотя райончик, по меркам планеты Грязь, был респектабельный – Марк в свое время научил их отличать. Отравленная река с химикатами протекает в стороне, нет гор мусора, фонари почти целые, стены разрисованы граффити, но картинки довольно приличные, выполненные талантливыми уличными художниками. И дома все кирпичные, нет фанерных клоповников с уродливыми бомжами.

И тут Майк увидел, что в одном из обшарпанных зданий открылась неприметная дверь и оттуда выскользнула тень в черном плаще.

Майк ломанулся туда и не прогадал – за ободранной дверью оказался очень респектабельный бар. Не грязный кабак с полуголыми мутантками, а элитный клуб. Дорогая мебель, деревянная барная стойка, и публика – не отморозки, а приличные граждане. Все хорошо одеты, хотя большая часть посетителей была все же мутантами. В воздухе витал запах дорогих сигар.

Дальше он не успел ничего рассмотреть, дверной проем перегородил здоровенный охранник в безупречном черном костюме, совсем как человек, если бы не четыре руки. Ну, для охранника, наверное, это плюс – проще выставить за шкирку неугодных гостей. Майк задумался: как же ему вшивали в пиджак дополнительные рукава?

– Простите, но клуб только для своих. У вас есть карта гостя? – предельно вежливо спросил охранник.

– Я друг Марка, служили вместе, – ответил Майк, – хотел бы его увидеть, проездом на вашей планете.

– Господин Марк сейчас в туристическом агентстве, вход за углом. Дверь прямо в глазу у нарисованной женщины.

Майк поблагодарил и вышел из клуба.

«Ну ни фига себе, “господин Марк”! Надо навалять этому господину, чтобы не зазнавался. Забыл, как его в армии сослуживцы башкой в унитаз макали», – с этими мыслями Майк завернул за угол и увидел большое граффити: полное лицо женщины улыбалось во весь рот, на голове был розовый парик. Изображение отдаленно напоминало мадам Эммануэль и сестренку Марка одновременно.

Разглядев в глазу портрета почти незаметную ручку, Майк дернул ее и вошел в очень приличный офис туристической фирмы. Повсюду расклеены красочные буклеты, плакаты и фото отдохнувших счастливчиков. Майк разглядел улыбающихся рыбаков на фоне зеленого озера с оранжевой рыбой на крючке, какие-то грязевые вулканы и еще много всяких странных фотографий – отдых на Грязи всегда был специфический.

К Майку обратилась милая девушка, сотрудница фирмы:

– Желаете подобрать тур? – девушка была милой ровно до того момента, пока не улыбнулась.

Ее пасть растянулась ровно от уха до уха, обнажив мелкие острые зубы. Ох уж эти мутанты! Майк за полтора года поотвык от всяких таких штучек.

– Я друг Марка, мы вместе служили. Хотел бы с ним увидеться.

– Сейчас я его позову, – девушка еще раз улыбнулась, у Майка даже озноб пробежал по спине.

Сотрудница удалилась в отдельный кабинет, и оттуда через несколько минут выскочил сам Марк и начал ломать Майка в объятиях, не хуже мадам Эммануэль.

– Здорово, колхозник! Застрял там в своей деревне, я уж думал, ты не приедешь, хотел сам ехать. Так ваши деревенские никому билеты не продают в эту жопу. Ну, ты как?!

Друзья вошли в маленький кабинет, и Майк с радостью заметил, что мутант остался прежним, никаких господских замашек в нем не прибавилось.

– Да все хорошо, не мог раньше вырваться, работы много, – уклончиво ответил Майк.

Надо рассказать, но не сразу в лоб и не здесь. Вполне возможно, информатор и главный стукач планеты Марк-старший понасовал везде прослушку, а ему про Мо точно знать нельзя.

– Слушай, что за крокодила ты себе взял? – тихо, чтобы не услышала улыбчивая девушка за дверью, спросил Майк. – Она ж тебе всех клиентов распугает. Я чуть не обосрался, когда она улыбнулась.

Марк засмеялся:

– Это у меня самый ценный сотрудник, не наезжай. Во-первых, это ты такой нежный и впечатлительный. А во-вторых, ей за туры всегда платят вперед полную сумму и никогда не торгуются. Она у меня план по двести процентов делает, – Марк опять заржал.

«Ну, судя по тому, что ей все платят вперед, впечатлительный не я один»,– подумал про себя Майк.

– Я был в баре. Ты теперь господин Марк? – Майк дал другу легкий подзатыльник. – Хорошо, что не Его Превосходительство. Мало тебя били в армии.

Марк не обиделся и начал рассказывать:

– Знаешь, бар респектабельный, все сливки и пенки нашей планеты там собираются. Ну, или им хочется такими быть. Завтра в другом баре они нажрутся, как свиньи, и будут тусить с мутантками. А здесь они все господа, элита – костюмчики там, сигары, дорогая выпивка. Никакого пойла из рыбы, – оба засмеялись, вспоминая, как они перебрали оранжевой отравы и весь следующий день провели в обнимку с ведром.

– Солидный клуб для Грязи – экзотика, – продолжал Марк. – Каждый хочет побыть избранным. Не могу же я быть среди них просто Марком. Вот пришлось тоже стать господином. Я, правда, в баре редко бываю, тоска смертная среди этих господ. Сейчас там управляющий рулит, хороший парень, кстати, служил с нами. Только его покалечили свои же, теперь к службе не пригоден – хромает на обе ноги.

Марк замолчал, оба вспомнили сцену за складами, когда сослуживцы уродовали самого Марка. Не вмешайся Майк, его друг тоже бы сейчас был ни на что не годен, хорошо если жив. Мутантов в армии, впрочем, как и везде, гнобили все кому не лень.

– А что за агентство? – перевел разговор с грустной темы Майк. – Возишь несчастных туристов на рыбалку, как меня тогда? На завод к паукам забрасываешь?

– Иди ты! Всю жизнь теперь будешь вспоминать?! – Марк прекрасно понимал, что именно по его вине их тогда чуть не сожрал огромный паук.

– Да брось, это было самым прикольным! На старости лет будет что вспомнить.

Друзья решили направиться в бар – тихий, неприметный, не для господ, а для самых обычных рядовых граждан. Слишком многое требовалось обсудить.

На выходе из агентства Майку опять улыбнулась сотрудница, и он непроизвольно вздрогнул:

– Слушай, Марк, попроси этого крокодила мне больше не улыбаться, задолбала скалиться, – сказал Майк, когда они вышли на улицу.

– Ты просто ей понравился.

– Да не дай бог! Привидится такая ночью…

– А знаешь, мне парни с работы рассказывали… ну так, по пьяни, что у нее зубы не только…

– Марк, заткнись, я не хочу этого знать!

– Да, ладно, я пошутил. Нормальная девчонка, очень порядочная, добрая.

– Вот и женись на ней! – парировал Майк, правда, потом спохватился. – Хотя нет, не надо. Я тогда в гости к тебе больше не приеду.

Они оба засмеялись, и Майк в очередной раз понял, как же он скучал по своему другу и по всем этим дурацким мутантским шуточкам. На Мо ребята хорошие, но полный тухляк, не поржешь с ними нормально.

Марк начал рассказывать, как жил эти полтора года.

Поначалу мутант не знал, куда себя приткнуть, хорошо отец подогнал умирающий бар и такое же дохлое агентство, купил по дешевке, чтобы сынулю чем-то занять.

И Марку неожиданно пришли в голову свежие идеи, потребовались небольшие вложения, и конторки заработали, сейчас приносят неплохие барыши. Бар для господ на такой помойке, как Грязь, был в новинку и экзотикой, тем более Марк внимательно следил, чтобы туда не попадали барыги и проститутки, а отдыхали только приличные личности. И элитный клуб стал неожиданно популярным местом, за членство в нем отваливали немаленькие суммы. Вечерами в баре проводились тематические встречи, приглашались певцы и музыканты. Марк лично отыскивал непризнанных гениев по кабакам и подпольным концертам и перекупал. Правда, с обязательным условием, что те играют только у него и не связаны с криминалом. Многорукий пианист вообще стал звездой, парня приглашают выступать на международном уровне, а Марк подобрал его умирающим на помойке.