Мальвина на ужин бесплатное чтение

ГЛАВА 1 Синяя дверь

Заканчивался май. Впереди лето. Что бы ни было, как бы фигово не складывались обстоятельства, лето – это лучше, чем зима. Дни длиннее, фрукты лучше, можно носить кеды, треники и ту футболку, которая в шкафу чистая. Я шла от метро быстрым лёгким шагом с ничего не значащей улыбкой на лице, которая появилась сама по себе от летнего солнца. Других причин улыбаться особо не было. За комнату платить нечем, а до зарплаты ещё неделя. Да, нехорошо получилось. Ночевать сегодня домой лучше не ходить, если не смогу немного одолжить на неделю у напарницы. Иногда даёт.

До ТЦ от метро минут пять. Огромный, стеклянный, мраморный внутри, с лампочками и вывесками, эскалаторами и летающими лифтами, шумом, музыкой, суетой. ТЦ «Букет» ждал меня каждые два дня. Я работала там двухдневными сменами в ювелирном магазине. Отличное местечко – народу мало, коробки таскать не надо, развешивать одежду из примерочных тоже. Хозяйка требовала опрятный вид, бледный маникюр, чёрные платьица и лодочки на ногах. Про бриллианты я всё давно выучила: огранки там разные, что такое чистота, какие бывают включения, закрепки и прочее, хотя клиенты много вопросов не задавали. Главное, чтобы цена и дизайн находились на близком расстоянии.

По-настоящему понимающих в ювелирке клиентов у нас мало. Да их вообще мало. В основном это жертвы рекламного вымысла с фотошопом и копеечными призовыми кулончиками, или те, кто наведывался за коллективными подарками на свадьбы и юбилеи. В таких случаях решения принимает какая-нибудь секретарша или начальница отдела, а там, как правило, со вкусом ничем не лучше, чем у остальных. Мне, главное, вовремя подсунуть то, что соответствует сумме и не продешевить. Расхваливать и развешивать макаронные изделия у меня всегда отлично получалось. Уж, не знаю почему. Я просто внимательно слушаю то, что мне говорят. Иногда достаточно двух маленьких слов, и мне уже понятно, что от меня хотят, и на что клиент клюнет. Главное, был бы товар, с которым можно работать.

Когда я смотрю на прилавок, – мне жалко. Столько прекрасных бриллиантов, столько золота, такую красоту можно сотворить, а в итоге продаю некрасивый мусор. Не умеют делать. Во всяком случае там, где хозяйка всё это берёт. У неё франшиза, о которой она сто раз уже пожалела. Хотя мы стабильно продаём, и у нас даже есть хиты.

Света уже протёрла прилавки и переоделась, когда я подошла к магазину.

– Вчера от гостей осталось полно еды. Иди позавтракай! – кивнула она в сторону подсобки. Света меня подкармливала. Работать со мной – одно удовольствие, потому что я всегда делаю план, и она за меня держится. Выручка у нас считается общей за смену. Я всегда чувствую, с деньгами клиент или ломает дурака, даже если он безукоризненно одет и важен, как бумажный «кораблик». Меня не проведёшь. Я также мгновенно отличаю любовниц от жён, платёжеспособных баб от гуляющих а-ля «померить», ну, и конечно, смотрю в оба, чтобы в магаз не забрели двое молодых мужиков или иногда ещё с девушкой, – это, как правило, развод и воровство.

Светкины пирожки и салатик в пластиковой коробочке зашли превосходно. Потом кофе с лимоном, как я люблю, и всё – зеркало, помада, лак для волос, зал.

– Вкусно, спасибо. В прошлый раз мне пирожки больше понравились.

– Вероник, не наглей, – ответила Света.

– Я же не сказала, что они плохие. Я ж уже к ним привыкла, и знаю, как твоя свекровь печёт. Спасибо ей в любом случае, – я посмотрелась в маленькое зеркало, стоявшее на прилавке, поправила волосы, – Свет…

Она всё поняла мгновенно.

– Могу, но завтра. Сегодня нет ни копейки, заплатила за детский сад.

Уже неплохо. Продержаться всего одну ночь.

Понедельник – день слабый для торговли, так что я решила пойти погулять по Центру и прикупить на последние копейки новые колготки. На этих поехала петля, а я терпеть не могу такое. Могла бы обойтись и без колготок, оставшись просто в лодочках, но в Центре всегда поддерживали такую низкую температуру, что пару раз попробовав и простудившись, я решила больше не рисковать. Да и хозяйке, Ольге Никитичне, не нравились голые ноги на работе.

– Несерьёзно, Вероника. Короткое платье, голые коленки, глаза твои васильковые. Начнутся лишние разговоры, – сказала она как-то, то есть в тот самый раз, когда я опять разодрала колготки о ручку ящика с внутренней стороны прилавка. Не с дыркой же стоять.

Я поднялась по эскалатору на третий этаж и пошла по левой стороне Центра в поисках одной небольшой галантереи, которая располагалась в самом конце, её даже было почти не видно, если не знать, что там. У них всегда имелся нужный мне оттенок: «светлый капучино». С этой стороны продавали всё женское, магазины ломились от белья и разных халатиков и пижам. К своему стыду, у меня никогда не было ни шёлкового кружевного халатика, ни пижамки, ни разных мало понятных блестящих атласом распашонок и шортиков. Обычно я спала в футболке большого размера и обходилась как-то без халата вообще.

Бедность. Что там придумывать разные объяснения. Отца не было, погиб на работе, точнее, в экспедиции, он был археологом, мама осталась в другом городе с младшим братом, а я поехала в Москву – учиться, работать и всем помогать, как начнёт получаться. Сама так решила. Таких, как я, в Москве тысячи, хотя в глубине души я знаю, что таких, как я, больше нет.

Я училась на заочном на гостиничном деле и работала у Никитичны. Она не хотела сначала меня брать, подумала, что я вертихвостка, которая будет опаздывать и сидеть в телефоне в свободное от клиентов время, но я за две недели напродавала ей столько всякого неходового товара, который стоял по два-три месяца без движения, что она только руками развела и зачислила в штат. Нас стало четверо: по две продавщицы в смену.

– Ты опять за колготками? – спросила Женька, кассирша того самого крохотного галантерейного магазинчика.

– Ага, привет!

– Взяла бы сразу несколько пар, когда ещё такие привезут. Да и лето на носу – несезон же.

– Не, мне только одну пару пробей.

Я шла обратно, размахивая пакетом с колготками, уже по другой стороне, где были товары для дома, постельное бельё, фарфор, хрусталь, и вдруг увидела новый магазин, которого раньше здесь не было. Правда, неделю я точно на третий не поднималась, а, может, и больше.

На вывеске крупными буквами было написано загадочное слово «Гибискус», а под ним более мелкими: «иммерсивный дом», и нарисованы крупные цветы с большими пестиками. Ничего загадочного, конечно, в слове «гибискус» нет – это такой цветок, который сажают на клумбы, и который мне так себе всегда нравился. Гибискус тут же мне напомнил мой собственный двор из детства между двух полуразвалившихся хрущёвок с обвисшими и прилипшими, как дохлые гигантские летучие мыши, балконами. Где-то сбоку в этом дворе цвела небольшая клумба, огороженная красными кирпичами, вставленными в землю по кругу одним углом наружу. Кто там сажал эти гибискусы из года в год, уже не помню, но, скорее всего, соседка с первого этажа, окна квартиры которой выходили прямо на клумбу.

С гибискусами я разобралась, но с «иммерсивным домом» нет. Тут попахивало виртуальной средой и полным погружением, как в игру. Я внимательно посмотрела на витрины.

Понятно, что сейчас стараются избавиться от манекенов, каких-то реальных вещей в витринах, так как они примитивны и однозначны, да ещё и собирают пыль. Их чудесно можно заменить большим экраном с демонстрацией всего на свете. Так примерно и рассуждали в этом магазине, как мне показалось. Обе витрины, которые разделяла ярко синяя массивная пластиковая дверь, имитирующая старинные ворота то ли крепости, то ли храма, то ли чего-то фэнтезийного, эклектичного и навороченного, представляли из себя сплошной экран. На одном показывали интерьеры какого-то восточного дворца с диванами, подушками, коврами и фонтанами, на другом огромные хайтек шоурумы с переходами и лестницами, по которым ходили модные девушки в грубой обуви с отсутствующим выражением на лице.

Мне больше понравились как раз девушки и лестницы, чем непонятно какой дворец из непонятно какого времени. Я остановилась, отошла немного, так как экран был очень здоровый, и я не могла его сразу охватить взглядом, и стала наблюдать, что, собственно, рекламируют. Девушки менялись, черные гладкие стены и лестницы тоже, превращаясь то в белые, то в серые, а смысла, кроме эстетического удовольствия, я не ловила. И тут бесшумно и неожиданно открылась эта навороченная дверь.

– Здравствуйте!

В проёме стоял мужчина, молодой и красивый шатен, спортивного типа, одетый с иголочки и ещё приветливо улыбающийся. Я была совершенно не готова к такому развороту событий. Тут же похолодевшие руки почему-то вытянулись по швам, пакет с колготками выскользнул и громко упал на пол, а я подняла подбородок, вдохнула поглубже, но сказать ничего не успела. Откуда-то сзади вышла пара, парень и девушка, в красивой нарядной одежде, и поздоровались с мужчиной в проёме вместо меня.

Пока я разбиралась, что да как, насколько непроходимой идиоткой я выглядела, куда мне деться и так далее, створки двери давно съехались, поглотив и красивую пару и красивого мужчину. А мне как будто дали выпить горькой гадости, и я её проглотила.

– Жень, что это за «Гибискус» у вас тут открыли с правой стороны? – я вернулась в свой любимый магазинчик с колготками.

– Говорят, ресторан какой-то крутой.

– В чем круть?

– Ну, дорого… Там ты заказываешь столик, вроде, и выбираешь кухню. И они тебе не только жрачку такую готовят, но и всякие представления, атмосферу создают. Я не знаю толком. У нас Ксюха из Детской обуви туда ушла работать. Говорит, что платят в разы больше.

– Как в разы? – такие вещи меня всегда очень привлекали, особенно сейчас, – что за Ксюха? Я её знаю?

– Да ты это себя спроси, а не меня. Она к вам в магаз вряд ли заходила, что ей там делать. А к нам все приходят, у нас самые низкие цены. Правда, директриса говорит, что нас или скоро погонят или заставят покупать дорогой товар.

– Она, что, красивая, Ксюха-то?

– Нормальная. Такая же худая дылда, как ты, кстати. У тебя вот сиськи есть, а она совсем доска.

– Молодая?

– Лет двадцать-двадцать пять. Разве у вас поймёшь! – Женька делала из себя взрослую. Ей от силы было лет тридцать.

Я стремглав спустилась вниз к Свете.

– Приходил твой дед за изумрудами. Не знаю, что ты ему наплела, но у нас настоящие изумруды были полгода назад только. Пусть заказывает и оставляет предоплату, – недовольно фыркнула Света.

Если она не звонила и не начала меня искать, значит, она злилась по другой причине, а не из-за того, что я гуляла по Центру на полчаса дольше обычного. Мало ли. Дед приходил просто так. Когда есть деньги, звонит и предупреждает.

– Свет, а что это за ресторан на третьем иммерсивный?

– Да кто ж его знает. Дорогое что-то.

Опять двадцать пять. Ну, и что, что дорогое, это же не заразное, а всего лишь дорогое.

– Ты из Детской обуви никого не знаешь?

– Знаю. У меня ж ребёнок имеется. А что ты хочешь?

– Ксюху там не помнишь, высокую и худую, такую же примерно, как я?

– Она ж больше там не работает.

– А можешь достать мне её телефон?

– Зачем это? – Светка всегда была любопытной, как кошка. А любопытные бабы, даже если и добрые в чём-то, потенциальные сплетницы. Поэтому я ей про себя почти ничего не рассказывала. Ну, то есть там и рассказывать было нечего, но всё равно помалкивала, даже сны придумывала.

– У нас с ней знакомый один есть общий, хотела спросить кое-что, – тут я сказала всё, как есть. Ксюха эта не могла же не знать красавца, который стоял в проходе и улыбался, как будто его снимали на глянцевую обложку.

– Какой знакомый?

Я сделала вид, что не слышала вопрос.

– Ок, стой работай, я пойду погуляю, – ответила Светка. Пойти пройтись и собрать новости – любимое занятие. Она накрасила губы и отправилась вроде бы искать мне номер телефона Ксюхи.

Кого-то же он трахает, этот щёголь из иммерсивного ресторана? Посмотреть бы, кто им таким нравится. Я вспомнила, как меня парализовало при его появлении. Парализовало и прострелило. И какой дурой я там стояла, хлопая глазами. Успел он вообще меня заметить или не успел? А если даже и успел, то чёрте что, наверное, подумал.

Пошла в подсобку поменять эти самые колготки, попить водицы и успокоиться. Народу не было.

– Она ушла с работы, Ксюха твоя, поменяла телефон и ни с кем из девчонок не общается, уже как недели три, – отчиталась Светка.

– А куда ушла?

– В ресторан этот твой иммерсивный. Странное заведение. Работает до трёх ночи. Клиентов выводит охрана, когда у них всё заканчивается.

– Ага, спасибо, – ответила я с равнодушным видом и больше эту тему не поднимала.

Часа через два Светка решила спросить.

– Ты, что, намылилась в ресторан податься? И от нас уйти?

– Нет, я тебе такого ничего не говорила, не выдумывай. Мне здесь хорошо, я даже почитать успеваю иногда и два дня выходных. Меня всё устраивает.

Как бы не так!

ГЛАВА 2 Встреча

Продажи шли вяло. Я продала только пару обручалок и одни затрапезные серьги, которые бы ни в жисть не купила сама, но людям нравится носить одно и то же – привычка, стереотипы и прочая серость мышления, которую они ещё и называют «классикой». Классика – это Чайковский и Толстой, а не сериалы со слюнями, которые все смотрят, чтобы не думать и переживать, уйдёт этот придурок от жены или нет к беременной героине.

Как по мне, я бы всё сто раз уже переплавила и наделала бы красивого и недорогого прикольного молодёжного ништяка, но меня никто не спрашивал. Тётки с короткими пальцами любят массивные кольца, а те, у которых слоновьи уши серьги-конго, большие кольца то есть. Люди часто не видят ни себя ни свои поступки, любят кого попало, а ненавидят вполне достойных людей за то, что мешают им зарабатывать, потому что умнее и часто симпатичнее.

Мне надо было исхитриться и остаться на ночь в магазине. Я бы поспала малость в слепой зоне в подсобке на полотенце, которое притащила в рюкзаке, утром бы сходила в туалет почистила зубы и всё ок. А завтра Светка мне принесёт деньжат, я отдам их за квартиру и протяну до зарплаты. Что я буду есть неделю, меня особо не волновало. Иногда мне перепадали чаевые, и на них можно было перекантоваться.

– Вероник, Никитична тебя точно уволит, если узнает, что ты тут осталась на ночь, – протянула Светка.

Мне пришлось ей сказать. Так как надо всё равно сдать ключи от магазина и сейфа на вахту, и обратно уже не пустят. А так, она бы меня закрыла, а утром открыла, и все дела. У меня был и свой ключ от входной двери, а как же, но этого никто не знал. Не от сейфа, конечно, сдался мне сейф с этим никому ненужным отстоем. Ключ я сделала специально для таких вот случаев. Правда, как пройти под камерами незамеченной, я ещё не придумала, если понадобится выйти.

– Я же соучастницей становлюсь, понимаешь, – ей ну, никак не хотелось меня запирать на ночь.

– Скажи, что ты меня не видела. Я ушла уже, а потом незаметно спряталась.

– Вероник, Никитична же не разбирается, что, не знаешь? Учти, если попадёшься, я работу терять не хочу, у меня Вовка маленький.

Ну, вроде, договорились. До закрытия ещё оставалось два с половиной часа. Меня тянуло на третий этаж, как охотника в лес.

– Жень, найди мне телефон Ксюхи из Детской обуви. Отплачу, – взмолилась я.

– Что с тобой такое сегодня? – она сделала недовольный вид. Слово «отплачу», конечно, не осталось незамеченным.

Я молчала по-театральному. Ничего объяснять и тем более оправдываться, я не собиралась.

– Тыщу-то дашь? – не выдержала Женька.

Вот ведь какая меркантильная девушка, а я и не подозревала. Мне бы в голову такое не пришло. Я бы, во-первых, ничего не просила, а, во-вторых, мне бы хватило стаканчика капучино.

– Если только после звонка. Старый телефон мне, естественно, не нужен.

– Завтра приходи, – отрезала Женька.

Я пожалела, что не поняла заранее, с кем имею дело. Тем более, что тысяча у меня будет не скоро.

– Жень, я передумала. Не нужен мне её телефон. Забудь. Привет.

Сказала и вышла из магазина. Чувствовала себя опять идиоткой. Что за день! Облокотилась о перила и уставилась на водопад с пчелиными ульями на первом этаже, который был виден в пролёт. За ульями стояла длинноногая девушка-статуя в коротком платьице и держала в руках букет полевых цветов. Композиция из детской книжки. Я бы не делала ставку на такой сюжет в торговом центре.

– Вероника? – услышала я женский голос.

– Да, мы знакомы? – смотрела я в совершенно новое для меня лицо.

– Мне передали, что вы хотели со мной о чём-то поговорить. Я – Ксения.

Как просто всё. Раз и подошла ко мне. Вот она я. В чем дело? А я и не знала, в чём дело, и что спросить. Высокая, стройная, с рыжими волосами, собранными в хвост, с длинной шеей и маленькими ушками. Н-да. Недурна.

– Вы участвуете в этих иммерсивных шоу? – я кивнула в сторону ресторана.

– А, вы по работе. Да, конечно.

– Вам интересно?

– Не всегда, но бывает, что я просто живу этим. Если сравнивать с обувным магазином, то сейчас космос, вселенная, даже не Солнечная система, – она сказала это с каким-то странным придыханием, в котором я почувствовала скрытый восторг. И ещё, мне показалось, что она совсем не примитивная дура.

– Я могу поговорить с вашим руководством?

– Вы хотите устроиться к нам в ресторан? В качестве кого, можно спросить?

Да не твоего ума дело, в качестве кого. Как будто её кто-нибудь уполномочивал принимать на работу персонал. Если, конечно, она уже не в близких отношениях с моим красавцем. Кстати, он тоже может быть персоналом, с чего это я решила, что это его ресторан.

– Вы просто поговорите, если есть возможность, – ответила я уклончиво, – давайте обменяемся телефонами на всякий случай, – тут же предложила я.

– Я вас найду. Вы же в ювелирном на первом?

– Да. Правда, там ещё четыре ювелирных. Мой называется «Сияние».

Она пошла дальше, а я решила постоять ещё минут десять. Светка по понедельникам никогда не злилась. Позвонила бы, если что. Я стояла и грустила. Опять стена, через которую никак не перемахнуть. Есть хотелось до жути. На карточке болтались последние двести рублей. Разве что спуститься вниз и купить сочник в хлебном отделе в гастрономе. Никитична нам покупала кофе в магазин, чтобы мы пили и клиентов угощали. И сахар ещё со сливками в маленьких упаковках. Можно было до утра дотянуть как-то. Ну, или воды напиться, но с этим надо было осторожно, так как ночью в туалет бегать будет некуда. Хорошо, что я крепко держалась за перила, а то бы улетела к пчелиным ульям вниз головой, так как я чётко услышала опять это парализующее «здравствуйте». По спине пробежался морозец, и я царственно повернула голову, то есть еле-еле.

– Ксения мне только что сказала, что вы хотели бы со мной поговорить, – улыбался мой красавец. Да как такое может быть? Откуда он материализовался-то? Его же не было тут. Я на всякий случай отошла от перил.

– Добрый день! Верно. Меня зовут Вероника, – голос звучал спокойно, но улыбка не получалась, – есть предложение по вашему ресторану, – произнёс рот. Морда у него была классная, с лёгким прищуром и вовсе не смазливая, а прямо таки то, что надо.

– Ярослав, очень приятно, – спокойно так представился и вежливо.

– Я недавно писала статью по мировым ювелирным трендам, – это была ложь во спасение. Я никакой статьи никуда не писала, но читала много чего, тем более, что у меня с английским было всё нормально, и я ползала по разным сайтам, изучая последние тенденции. Мне хотелось донести до Никитичны, что если она не будет следить за тем, что нужно молодёжи, её торговле безвкусными устаревшими моделями, да ещё и без правильной интернет поддержки к концу года придёт конец, но она всё отнекивалась, что франшиза ей не даст добавить в магазин другой бренд, и не мне это решать. А я-то видела, что мир меняется со скоростью болида, и не смотреть в будущее в бизнесе нельзя, – я имею представление, что такое иммерсивная реальность, – закончила я реплику.

– Вы считаете, что этого достаточно?

Мне показалось, что он удивился. Во всяком случае, точно этого не ожидал.

– Я хотела бы посмотреть, как вы работаете, и какой у вас принцип и стиль, а потом скажу, – откуда я набралась смелости, точнее, наверное, наглости так с ним разговаривать, знал только кондиционер нашего Центра, потому как он холодил нещадно, и я начала немного дрожать.

– Вероника, мы можем начать с малого, – голос стал жёстче.

– С насколько малого? – не в официантки ли он меня присмотрел, мелькнула мысль.

– Перешлите мне вашу статью, и я с ней ознакомлюсь.

– Знаете, Ярослав, это конфиденциальная информация. Я не могу. Подписку дала, так как работала по предоставленным материалам в основном, ну, и добавила от себя на правах копирайтера. Я даже не могу вам сказать имя заказчика, – блеф, конечно, но меня уже несло в пропасть. Я чувствовала, что ещё одна моя наглая реплика с умным холодным видом, он развернётся и пожелает мне удачи.

– Если бы не ваша форматная внешность, я бы прервал нашу деловую беседу, но вас спасает то, что вы похожи на Шарлиз Терон.

Приехали. Да, мне часто это говорили, особенно когда я в платье, как сейчас. Но что значит быть на кого-то похожей? Мимика другая, да и мозги. А я свои мозги никому не дам унижать. Я даже школу закончила с золотой медалью. Никогда не хотела быть актрисой и целоваться крупным планом. У меня вообще с мужиками не очень складывалось. Как только я дотрагивалась до возбуждённого члена, мне хотелось убежать. Ну, может, пару раз всего что-то там получилось, но без особых чувств. В школе нравился один типчик, мы с ним в математической олимпиаде участвовали, так уехал в десятом классе в Питер с родителями, Сашка Григорьев, и забыл про меня в тот же момент, как приземлился в Пулково. Туда ему и дорога, значит.

И что ему ответить? Хамить не могу, язвить тоже.

– Лучше быть на никого непохожим, как вы, – вконец обнаглела я, поняв, что если он начал делать мне комплименты, какой-нибудь шанс да есть.

– Вероника, я могу вас пригласить сегодня часам к десяти вечера посмотреть что да как, не возражаю. То есть сразу после работы можете зайти. На входе скажете, что к Ярославу Игнатьевичу по договорённости. Я предупрежу.

Сказал, как отрезал.

– Договорились, – и тут я уже чуть-чуть расслабилась и немного, совсем немного, уголками губ только, улыбнулась.

Как я дошла до магазина, не помню.

ГЛАВА 3 Бэлла

– Ты что, заболела, Вероник? Глаза горят, как будто у тебя температура, – Светка что-то заподозрила, конечно, баба же.

– Поругалась с кассиршей, где колготки покупала. Не может отложить на неделю две пары, пусть попробует только сунуться сюда, когда у нас акция будет. А то я ей и кулончик, и пробник духов – Никитична вдруг решила продавать духи, но потом поутихла с этой затеей – и пакеты, и тряпочки для очков.

– Тоже, нашла себе подружку, – поддакнула Светка, но не поверила.

В магаз зашла очередная пара за обручалками, и она отвлеклась. Сразу за парой нарисовалась дама с лёгкой, ещё не сформировавшейся, но на подходе, шизой городской сумасшедшей: кучерявый парик, ярко-желтая с зелёным одежда, красная сумка. Сумка и обувь были новыми и дорогими, но это не спасало, просто настолько громко всё на ней кричало «смотри сюда», что она вызывала странное ощущение между жалостью и насмешкой. На вид ей было где-то пятьдесят с хвостиком. Да, и маникюр, конечно, кроваво-красный с длинными ногтями. Только её мне не хватало.

– Я могу сделать заказ? – спросила дама по-деловому.

Когда так быстро и решительно, означало, что она с деньгами. Я поздоровалась самым милейшим образом.

– Брошь. Большой розовый гибискус из сапфиров и жёлтый пестик из выращенных бриллиантов, вот картинка. Рядом зажигалка, чтобы видели размер. Брошь-кулон, я хотела бы носить его также на цепи. Цепь у меня есть.

Всё бы ничего, я сфотографировала картинку, напоминавшую цветок из сюрреалистического заповедника, чтобы переслать 3-дешникам для обработки, но почему гибискус-то? У меня уже был один гибискус сегодня.

– Это ваш любимый цветок? – осторожно спросила я.

– Меня интересуют сроки и цена, – проигнорировала моё любопытство экстравагантная клиентка. Голос звучал чисто, отрывисто, как приказ. С городской сумасшедшей я явно поспешила в оценках.

– Три дня на рисунок, после вашего подтверждения и согласования, ещё два дня на формирование цены, а потом уже сроки. Думаю, дней сорок пять. И пятьдесят процентов предоплата, – выпалила я весь набор операций.

Дама эта посмотрела на меня как-то оценивающе. Наверное, не ожидала такой прыти.

– Вот моя визитная карточка. Звоните, – и положила передо мной на прилавок круглую, как подставку для пива, розовую картонную карточку.

На всё про всё ушло минут пять-семь. А Светка всё стояла с парнем и девчонкой, выбиравшими обручалки. То не так, это не эдак, это узкое, это широкое, а давай сходим ещё куда-нибудь, а может, с бриллиантами, а может, разные, а неодинаковые, – обычная тягомотина. Процесс доставлял им удовольствие и бесил Светку, но она стоически тараторила свои продающие мантры с лёгкими вольностями, учитывая особенности клиентов.

«Бэлла Гибискус. Психолог». Дальше телефон и мейл. Золотыми буквами по розовой шёлковой бумаге.

Ну, допустим, на Бэллу она смахивает, что, наверняка псевдоним, а вот фамилия… Совпадение? С чем? С рестораном? Или сейчас мода пошла на гибискусы?

И ведь находятся же у неё клиенты, если она золотую брошь пришла заказывать по индивидуальному эскизу. В ней была какая-то уверенность, даже властность. Я подумала ещё, что внешняя экстравагантность не всегда, наверное, шиза, а некая неординарность. Или такое бывает, когда люди долго живут где-нибудь на солнечном юге, и яркие краски становятся привычными, а перестраиваться под нашу тусклость и приглушённость противоречит её образу и привычкам. В любом случае, это некая смелость и даже вызов, или ей вообще всё равно, что о ней подумают, а тут уже попахивает свободой от стереотипов.

Парочка так ничего и не выбрала. Ушли, сказав, что вернутся. Идите уже поскорее, отправила я им мысленное послание.

– А вот вы, что нам посоветуете? – вдруг свернул на полдороге парень. Девчонка тоже притормозила.

Я взглянула на их руки. У него были обычные мужские руки средней красивости, но аккуратные, у неё – даже очень красивые и холёные с тёмными ногтями.

– Я покажу вам свой выбор, но только один раз. Договорились?

Парень кивнул, девчонка стояла молча. Я достала для него простое кольцо-гайку из белого золота, которое мне самой, кстати, нравилось, а для неё бриллиантовую дорожку из выращенных камней. У нас осталась только одна и как раз её семнадцатого размера. Положила кольца на поднос и поставила перед ними. Они переглянулись.

– Меряйте!

– Даш, я что тебе говорил? Прикольно же.

– Угу, – кивнула девушка, – но ты ж сказал, что…

– А скидки у вас есть? – спросил парень.

Дальше всё по схеме. У нас нет, но для вас есть и прочее. Пять процентов их устроили абсолютно.

– Хорошо, что пришла вовремя, – сказала Светка, когда они наконец ушли. Она не злилась. Когда общая прибыль, разногласия сглаживаются намного быстрее. Слава ей особо была не нужна, а и она с ними тоже работала, я только исполнила красивый заключительный аккорд, который был нужен обеим сторонам. Молодец, короче.

– Ты не передумала с ночёвкой? – подобралась Светка.

– Передумала. Я с приятельницей одной договорилась. Пустит на одну ночь, – как же я не люблю врать!

– Что за приятельница? – Светка могла быть бесцеремонной и простой, как репа.

– Ты не знаешь. Отстань.

– Я честно не могу тебя сегодня пригласить к себе. У меня мама же гостит. Валерка в этот период и так шипит, – она прям извинялась.

– У меня всё норм. Спасибо, Светик. А Валерка зря шипит. Не было бы твоей мамы, не было бы Вовчика.

Оставалось минут двадцать до закрытия. Время летело стрелой, не Купидона, конечно, но в голову пришло. Иду, можно сказать, на важную встречу, да ещё и к такому мужчине необычному, а ни голову не могу уложить, как надо, ни одеться поприличней. В форме, что ли пойти? Не в джинсах же с футболкой, на которой написано «Я еду» и нарисован самокат. Схватила с утра, что под руку попало.

– Ты, что, переодеваться не будешь? – Светка прям следила за мной, как снайпер.

– Нет, в форме поеду.

Тут она поняла, что я что-то темню.

– Ладно, потом расскажешь, никуда не денешься, – вздохнула она.

Наверное, я нервничала, и она это почувствовала. Решила, что хватит меня терзать. Мы закрыли магазин и пошли на выход, я через минуту сказала, что забыла сходить в туалет и еле от неё отвязалась. Тут она точно поняла, что у меня на уме какой-то план, и говорить его я ей не хочу. Хватило сил всё-таки от меня отстать и не ссориться. Мы с ней иногда ссорились, кстати, из-за ерунды, когда спорили: о шмотках, о политике, о мужиках, о жратве, об артистах, ну, обо всём, что в сознании крутилось, когда стоишь в пустом магазе, а клиентов нет часа два.

Я поднялась на третий этаж и пошла к синей двери.

ГЛАВА 4 Перед ужином

Я ещё и подойти-то не успела, оставалось полметра где-то, а она уже открылась, разъехалась, точнее. В дверях стояли два мужика, одетые как папуасы, намазанные тёмным гримом в бусах и с копьями. У меня аж сердце в пятки ушло.

– Я к Ярославу, – отчество из головы вылетело, и думаю, скажу неправильно, ещё не пустят. То ли Игнатьевич, то ли Игоревич.

– Прямо до конца, направо дверь с цветком, – сказал один из папуасов.

Ждали значит. Он и правда их предупредил. Уже хорошо. Иду. Темно и барабанная дробь. Не в мою честь, конечно, а где-то справа приглушённо. Вот и дверь с цветком. Стучу. Молчание. Попробовала открыть. Закрыто. Может, не тот цветок? А какой не тот? Не обратно же идти. Стою. Ещё раз постучала.

– Вероника, идите сюда! – это его голос, но прямо почти шёпотом.

Иду за голосом и вижу его в длинном балахоне с накинутой на плечи шкурой леопарда. Уж не знаю, настоящего или это имитация. Всё внутри дрожит. В носу кольца, вроде, нет.

– Вы можете посмотреть отсюда, – и показывает мне на небольшое окошко. Киваю и припадаю к этому окошку, а там…

Я много слышала про эти иммерсивные фокусы. Как рестораторы изгаляются, чтобы привлечь клиентов, сделать интерактивное шоу, погрузить в атмосферу действия, и театры такие есть, и даже очень известные, но когда сама это видишь, впечатление особенное, не со слов журналюг и разных обозревателей.

Он стоит совсем близко и наблюдает за моей реакцией.

– Это самый наш популярный ужин «Миллион лет до нашей эры. Охота на мамонта», – шепчет Ярослав.

– Поняла уже, – хотя я, конечно, ничего ещё не поняла.

– А основное блюдо? Мамонт же, как слон, твёрдый и невкусный.

– А вы откуда знаете? Я вот не знаю, какой у него вкус.

– Да, простите, наверное, вкусный, раз самый популярный ужин.

Там, за стеклом пещера. Все сидят на полу вокруг костра, скорее всего, виртуального или электронного, или голограммного, не суть, пьют из каких-то полукруглых стаканов, имитирующих выдолбленные кокосовые орехи. Потом стены пещеры исчезают, и идёт трансляция дикой тропической или какой-то фантазийной природы формата 360.

– Сейчас охота начнётся, – говорит Ярослав.

Разговаривают все за стеклом жестами. И ржут, естественно, но стараются соблюдать игру.

Не бывает всё так просто. Кто я ему? Продавщица из соседнего магазина. Мой внутренний мир, как и мои особенности и таланты, он не знает, и тут вдруг такое внимание. Обернулась, а Ярослав ушёл уже. Повертела головой, чтобы понять, где я стою, но темно, и я в первый раз в этом помещении, никак не могу сориентироваться. И тут меня легонько так хватает кто-то за плечо и говорит:

– Вероника, следуйте за нами.

Это один из тех охранников, что на двери стоял, когда я пришла.

– Куда за вами?

– Вас ждут, – отвечает папуас.

Не могу сказать, что в тот момент у меня была очень ясная голова. Во-первых, у меня был эмоциональный всплеск, подъём некий от увиденного, во-вторых, присутствие Ярослава меня как-то волновало, да, если честно, очень даже волновало, потому что он мне сразу понравился, как мужик, а мне почти никто не нравился, в-третьих, я была голодная, как одинокая волчица в феврале где-нибудь в середине Карельского леса. И я, можно сказать, смиренно потопала за папуасом. А он, придурок, делал серьёзную физиономию. Нет бы дать ему щелбан какой по его намалёванному лбу тогда и спросить, куда он меня ведёт.

Мы подошли к какой-то двери, он её открыл, сказал, чтобы я подождала тут, и ушёл. А меня ещё тянуло к стеклу – смотреть, чем дело кончится на ужине, и какого мамонта они поймают и будут вкушать. Народу там было немного, пять пар всего, правда, одна пара из мужиков только. Я ещё подумала, что им всем в копеечку охота-то обошлась с таким оформлением. Но на это и рассчитано, на последние деньги на мамонта не пойдёшь. Едой, кстати, никакой не пахло. Я стояла в полумраке и постепенно начала оглядываться.

– Вероника, я вот что подумал, – Ярослав сидел на диване, который я ещё не успела рассмотреть. Рядом стояло трюмо с лампочками, как в гримёрках. Трюмо медленно и приглушённо загорелось, ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы видеть.

– А, это вы! – сморозила я восклицание.

– Сегодня по сценарию охотники находят в зарослях незнакомую одинокую девушку.

Я опять начала нервничать. Нервничать и возбуждаться, потому что он не только был неописуемо нарядный и стильный в своём одеянии с леопардом на плече, но ещё и сидел с короной на голове. Она хоть и латунная со стекляшками, но символизм-то остался. А ещё я посмотрела на его сандалии и увидела ровные пальцы и узкие ступни. Это ж надо, какая статуя! Всё у него прям зашибись, куда ни посмотри.

– Дочь вожака соседнего племени? – тут я вспомнила, что он меня сравнил с Шерлиз Терон, и поняла, что дело принимает опасный оборот. Уж не меня ли они собрались зажарить на своём виртуальном костре?

– Не совсем так, – он хихикнул.

– Да, в любом случае, она беззащитна и измучена своим одиночеством в опасном лесу, а они спасители, – сделала я предположение.

– Ты садись, что ты стоишь? Садись, пожалуйста, – он кивнул на место рядом с ним на диване.

Так, незаметно перешёл на «ты».

– Они давно её искали, и эта находка оказалась не просто неожиданностью, а настоящим даром богов. Перед ними настоящая богиня Тан-ди, которая выведет их в страну изобилия и благоденствия.

– А как страна называется?

– Они не знают, как она называется, они просто знают, что она есть, с цветущими долинами и чистыми ручьями. Она ждала, когда они её найдут.

Тут он дотронулся до моей ледяной руки и поднёс её к губам. Я сидела онемевшая и не в силах пошевелиться. Но он же совсем меня не знает! Мы едва знакомы. Момент был настолько напряжённый, что я уже не знала, куда мне деваться и куда вывести разговор. В голове только стучало, чтобы я сразу не сдавалась.

– Тан-ди попросила их привести её к их царю? – пролепетала я.

– Конечно, не с простыми же охотниками ей общаться. А у царя в этот день как раз был день рождения. Ну, или ещё что-то.

– А откуда у дикарей царь с золотой короной и драгоценными камнями? – воронка закручивалась.

– Он её нашёл, – Ярослав рассмеялся.

Я тоже.

Он наклонился ко мне и поцеловал. В принципе, невинно поцеловал, в щёку. Но не совсем невинно. Во-первых, почти рядом с губами, а, во-вторых, медленно так, нежно и соблазнительно. Я ещё и дыхание его почувствовала. И мне понравилось, блин. Если бы он меня схватил за грудь, я, наверное, бы так не отреагировала, а тут же бы приняла меры. Ну, там руку бы его отвела, и повод бы был возмутиться. Типа, что вы себе позволяете, Ярослав? А тут еле удержалась, чтобы не найти его губы. Не знаю, как справилась. Я только подумала, что наверняка у него таких богинь Тан-ди штук пять каждую неделю.

– Это ничего не значит, – сморозила я после поцелуя.

– Очень даже значит, – ответил Ярослав и опять привлёк меня к себе и сейчас уже совсем невинно поцеловал, играючи, как куколку или ребёнка, – тебя оденут сейчас богиней и приведут ко мне, а я на радостях устрою пир. Всё готово.

Ах, вон оно в чём дело… Но целоваться-то было не обязательно для такого случая. Я же не истукан деревянный.

– Ты – суперская, Вероника. У нас мало времени. Гости ждут. Я постараюсь всё сделать максимально просто и комфортно. Мы потом познакомимся поближе, – он достал телефон из складок своего царского наряда и послал сообщение.

ГЛАВА 5 Охота на мамонта

Через минуты две в дверь постучали. Вошли две тётки.

– Ярослав Игнатьевич, у нас всего пятнадцать минут, – сказала одна из них, подстриженная под мальчика.

– Уверен, что вы успеете. Вероника, они тебя приведут, – обратился он ко мне.

Поднялся и помахал мне ручкой перед тем, как выйти. Никак не могла понять, он высокий или среднего роста. Вроде, высокий в этом балахоне.

Я была, как во сне, когда из одного сна переходишь в другой и ничего не понимаешь.

– Сейчас мы тебя оденем, накрасим и отведём в одно место, откуда тебя посадят на носилки и принесут в зал. Там тебя будет ждать Ярослав Игнатьевич, – сказала короткостриженная. Голос у неё был низкий, с хрипотцой. Вторая пока молчала , как рыба.

– А дальше что? – пискнула я.

– Он будет задавать всякие вопросы, а ты будешь отвечать. Гости тоже будут задавать, и ты будешь отвечать. Потом они решат, что с тобой делать. Старайся отвечать необычно и непредсказуемо.

– Импровизируй, – прорезалась вторая тётка. У неё в ушах висели чёрные серьги в виде кинжалов с красными камушками – каплями.

– До какой степени?

– Да ко какой хочешь, – ответила любительница дешёвой готики.

Живот крутило от голода. Хоть корочку.

– Я не ужинала. Может, в ресторане мне дадут что-нибудь поесть? – робко спросила я.

– Потом наешься хоть до отвалу. Потерпи, – ответила всё та же, потом подошла к кулеру, который я не заметила, и протянула стакан воды. Я выпила.

Тётки нарядили меня в голубой, точнее, лазурный балахон с золотой отделкой, повесили ожерелье из искусственного жемчуга и бирюзы, а на голову водрузили ободок с движущимися, как антенны, разноцветными стеклянными шариками. В балахоне даже карманы имелись по бокам. В целом, получилось неожиданно красиво. Ещё и глаза подвели грамотно.

– А на ноги что? – спросила я, – мне, что, босиком идти?

– Вот кожаные сандалии. У тебя какой размер?

Я вытянула босую ногу.

– Подойдут.

Сандалии были классные и новые. Фирму производителя я не разглядела.

– Готово.

– А браслеты? – спохватилась короткостриженная, – чуть не забыли.

Я надела два золотых браслета, по одному на каждую руку.

– Веди себя уверенно. Ты играешь богиню, а она ничего не боится, она повелевает.

Внутри всё клокотало. И ведь какая дура, нет бы о своих правах заявить или хотя бы понять, что мне за это представление полагается, так думала о том, как бы никого не подвести и ещё и Ярославу понравиться. Его поцелуй на лице так и горел.

В какой-то маленькой комнате меня встретили всё те же знакомые мужики-папуасы, причём, один уставился на меня, как на нечто и в самом деле божественное, и улыбнулся даже, второй, тот, что приказы раздавал, молчал и никакой мимикой не отличался, взглянул только. В руках у них были опахала. Зачем они были нужны, понятное дело, ни за чем, просто для красоты и статуса.

– Садитесь на носилки.

Носилки представляли собой, на мой взгляд, покрашенные золотой краской обычные строительные носилки, на которые сверху была брошена шкура зебры, то есть тряпка с таким принтом, и лежала шёлковая голубая подушка.

– А как садиться? – откуда ж мне было знать.

– Лучше по-турецки.

Они подняли меня и понесли.

За тяжёлыми чёрными бархатными занавесками всё и было. Меня вынесли под всё тот же музыкально-барабанный фон и поставили на возвышенную площадку. Картинки на стенах пещеры сменились с леса на царский дворец, так как с одной стороны я увидела что-то, напоминающее трон. Но дворец такой скромный, может просто зал в старом замке или что-то на подобие.

– О, могущественная Тан-ди! Чем мне отблагодарить твоё появление в моём скромном владении? Мы ждали тебя много вёсен и зим, и каждый из нас молился на тебя, мечтая о твоём благосклонном отношении, – радостно встретил меня царь-Ярослав.

Тут один из папуасов подставил мне руку, чтобы я встала с его помощью. Я встала. По залу пронёсся шепоток. В голове я крутила все прочитанные книжки о мифах Древней Греции, Древнего Египта, Богах Древнего Рима и старославянские веды в интерпретациях разных фантастов. Всё смешалось в оливье, и я никак не могла решиться, что же сказать. В девятом и десятом классах я участвовала в художественной самодеятельности, но богинь не играла, так как мы ставили с нашей престарелой классной, хорошей очень, но совсем советской и со своими ценностями, так мы ставили Островского «Грозу» и Мольера «Мещанина во дворянстве». Мне даже пришла в голову реплика Журдена, которого играл Сашка Горохов, троечник и приколист по-крупному:  «Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

– Я пришла навести порядок, – заявила богиня, то есть я.

– Мы слушаем тебя, о премудрая! – тут же ответил царь.

– Вы приносите жертвоприношения моим врагам, – мне хотелось назвать царя по имени, но тут у меня произошло небольшое затруднение, так как Ярослав не сказал мне, как к нему обращаться, – каждое съеденное яйцо мамонта олицетворяет преклонение перед ними.

– Хочу яйцо мамонта! – крикнул один из гостей.

– В нём сила! – крикнул второй. Гости начали стучать своими плошками и топать ногами.

– О, прекрасноокая! О каких врагах ты говоришь? –царь предпринял попытку утихомирить диалогом разбушевавшихся гостей.

– Я говорю о своей сводной сестре Ку-Ри, богине сладострастия и интернета!

– Чем тебя задобрить, штучка? – крикнул всё тот же любитель яиц мамонта.

– А у меня есть брат Ли-Жи, тоже бог, – крикнул новенький.

– Я предсказала ему дисфракцию, – сказала я повелительно.

– Это что такое? – новенький не понял. Я, кстати, тоже.

– Божественная, предскажи и нам! – кто это был, я уже не успевала отслеживать. Вообще-то становилось шумно, все ржали и пили ещё что-то из своих плошек, понятное дело, не цветочный нектар.

– Я могу предсказать только троим. Договаривайтесь!

Тут все засуетились и начали на салфетках писать свои имена и кидать их в чью-то пустую плошку. А и музыку немного пустили нормальную, клубную такую, спокойную, свечи зажгли и благовония какие-то терпкие. Потом царь подошёл ко мне сплошкой, мне выпить тоже. Подносит обеими руками плошку, целует меня в обе щеки и шепчет мне на ухо:

– Выпей, Вероничка, красатуля моя.

– Я не могу. Я голодная. Свалюсь, как часовой на коронации, – я тут вспомнила коронацию в Англии Карла Третьего, бедный парень там один упал плашмя, как карандаш, – и я не твоя, – ляпнула ему в ухо.

А в зале все ползают и ржут, у них там свои разговоры начались.

– Тишина! – объявил царь, – тянем! – подносит мне плошку.

Я вытаскиваю первую записку, открываю, там имя – Вениамин. Думаю, кто это, и что ему такое придумать.

– Вениамин, ты найдёшь сокровище на горе. Отправляйся! У тебя всего неделя.

– На какой горе? – клюнул Вениамин. Оказалось, что это тот, у которого брат бог.

Я не стала отвечать и достала вторую записку. Открываю, а там номер телефона. Думаю, если это кто-то, кто с девушкой пришёл, получится некрасиво, и быстро засунула этот кусок салфетки в карман балахона.

– Вторая записка неправильная, – говорю, – у меня нет ответа.

Они опять шумят. Я достаю третью. Елизавета.

– Елизавета родит наследника богатой корпорации. Через два года. Удачи, Елизавета!

– Спасибо, богиня! – тут девушка из гостей встаёт и кидает мне пять тысяч в ноги.

Мне неудобно стало, я не знаю, у них так полагается тут, или она просто забеременеть не может. А если тут за деньги всё, то почему меня не предупредили, я бы совсем по-другому программу составила.

– Всё, дорогие гости, ужинать! – кричит царь.

Трубы затрубили, литавры начали грохать, дали немного света, и из-за штор выехала телега с едой, которую везли четыре официанта во фраках. Я когда увидела еду, у меня просто всё внутри ходуном заходило.

– Запечённый мамонт на ритуальном огне страсти! – объявил опять царь. То есть все уже несли ахинею, какая первая на ум приходила. Откуда-то выехали накрытые столы, и гости потихоньку пошли вкушать.

– Вероничка, иди в подсобку. Тебя накормят, я распорядился. Сейчас другая программа начнётся. Ты молодец для дебюта, – опять тихонечко мне прошептал Ярослав, опять поцеловал меня в обе щеки, обдав своими еле слышными духами, от которых у меня внутри целый рой бабочек поднялся, и пошёл к гостям. То есть я – всё. В подсобку.

ГЛАВА 6 Экспромт

Стол мне накрыли божественный, ничего не могу сказать: паштеты, салаты, икра, креветки, куропатка, фрукты и офигенная сервировка. Я час, наверное, сидела и лупила всё подряд.

А вот дальше что? В магаз возвращаться на полотенце? Хотя у меня есть заработанных пять тысяч. Фи, противно. Я не из-за этого старалась. Засунула руку в карман и достала записку, которую спрятала на сцене, с телефоном. Позвонить или не позвонить? Но только не завтра. Пусть малость подождёт.

Вошёл один из папуасов.

– Вероника, когда и куда вам вызвать такси? Полагается от заведения.

На часах было двадцать минут второго. Я сказала адрес и поехала домой. Хорошо, что с собой взяла косметичку с документами и проездным. Пяти тысяч было достаточно, чтобы заткнуть хозяйке рот до завтра. На полотенце спать не хотелось, да и вообще я чувствовала себя звездой.

Ночью мне снился воздушный шар, на котором я лечу с Ярославом сквозь розовые облака в страну сочных долин и чистых ручьёв, на мне царский прикид, как и на нём, кругом щебетание птиц, а солнечные лучи слепят своим золотым светом.

В окно било летнее солнце, и я проснулась на пять минут раньше будильника в телефоне. Постояла под душем, уложила волосы, оделась и побежала в «Букет», предвкушая незнамо что.

Светка оглядела меня со всех сторон.

– Где спала-то? Тебя же тут не было, когда я пришла.

– Дома спала. Хозяйка пустила, то есть особо не возникала.

На самом деле хозяйка, Вера Леонидовна, пару дней всегда ждала, просто я не люблю ничего просить и унижаться. Я перевела всё, что было, маме брату на велосипед. У него день рождения был – одиннадцать лет, дата никакая, но я знаю, как Витька хотел велик, также как я компьютер хотела, когда у меня его не было. Мне лучше было сказать Светке, что я их потратила на глупости, чем признаться, что не хватало на велосипед. Не люблю пускать людей в личную жизнь. Точка.

– Я тебе десятку принесла, как обещала, не волнуйся.

Ну, ведь хорошая баба, что и говорить. Я поэтому с ней чаевыми делюсь и никогда не прячу. Но про Ярослава рассказывать не стала. Сразу начнёт подозревать, что я свалю.

– Когда девка в прострации, как ты, то у неё кто-то появился, – сделала Светка заключение, перебирая подставки для серёг.

Неужели заметно?

В магазин зашёл угрюмый мужик и начал пялиться на витрины. Я уступила его Светке, несмотря на то, что был похож на реального покупателя. Она начала с ним привычный диалог, а у меня засветился экран на мобильнике.

– Вероника, привет! Это Ярослав. Сможешь зайти ко мне в три часа сегодня?

Хотелось написать «постараюсь», чтобы не показать своё радостное бешенство, но передумала и написала нейтральное «да».

Тут как раз народу подвалило в магазин, и я, как могла, отвлекала себя от мыслей о «трёх часах», чтобы окончательно не свихнуться. Уронила кольцо на пол, слава Богу, там ковровое покрытие постелили по правилам ювелирного магазина, пробила не ту сумму, пришлось перебивать и делать возврат, перепутала длину цепочки, наступила Светке на ногу, короче, полная дисбалансировка.

– Вероник, да что ты вчера ночью делала-то? Смотреть на тебя уже невозможно, – не отставала Светка, – ты, это, ножницы убери от греха подальше, – она выхватила у меня из рук ножницы, которыми я только что отрезала клиенту бирку. Почему они оставались у меня в руках, я не смогла бы ответить.

И тут нежданно негаданно заявилась Никитична.

– Привет, девы! Как с выручкой?

Это было её обычным приветствием, только обычно она так рано не приезжала, так как жила за городом. Зашла проверила подсобку, взглянула на витрины, поправила банер у входа.

– Я в парикмахерскую, зайду потом.

Не спрашивать же ее, а во сколько вы зайдёте, Ольга Никитична, в три или после трёх.

– А вы полностью? И красить будете? – осторожно спросила я её про волосы.

– Ага, даже мелирование, наверное, сделаю. Ну, ладно, птички, до встречи!

Ушла.

– Намылилась куда-то. Муж опять в Китай уехал. Она же в прошлый раз говорила. Время зря не теряет. Сумка у неё классная. Тыщ за пятьдесят, наверное, – вздохнула Светка.

– Свет, мне надо в три отойти с одним человеком встретиться.

– Расскажешь?

– Да там ничего интересного, по квартире. Может, я другую квартиру сниму. Я быстро. Никитичне так и скажешь, если раньше меня придёт.