Его дерзкий трофей бесплатное чтение

Его дерзкий трофей

Мария Летова

Пролог

— Ты подарок для Кати положила?.. — взволнованно потребовала мама, шерстя мой чемодан.

— Положила, — ответила я с наигранными страданиями, усаживаясь на корточки и убирая её «заботливые» руки в сторону.

Застегнула его и повесила замок, демонстративно глядя ей в глаза. Она не менее демонстративно за него подёргала, проверяя надёжность. Будто я собираюсь в Москву образца девяносто девятого года, где меня саму могли бы запихнуть в чемодан. Воры были бы в жёстком обломе, завладев моими вещами, там у меня трусики всех цветов радуги и куча футболок.

— Паспорт, телефон?.. — уточнила мама, упирая руки в боки.

— Газовый баллончик… — кивнула я.

— Больно взрослая стала?.. — недовольно заметила она.

Вообще-то, да. Мне двадцать, а это ведь третий десяток.

Я обняла свою матрону и поцеловала её щёку. Она нежно заправила мне за ухо прядь свежевыкрашенных платиновых волос и невозмутимо перекрестила.

Я закатила глаза.

Прошлым летом я подрабатывала на заправке заправщицей, слава Богу, в этом году мне повезло больше.

Моя двоюродная сестра жила в Москве, и ей нужен был свой человек, который помог бы присмотреть за её двухлетним сыном. И она оплатит мне за эти два месяца баснословными, между прочим, деньгами!

Может, я даже слетаю куда-нибудь с подругами. В ком-то веке.

Сестру звали Катя, и она была одиозной фигурой в нашей семье. Предметом бесконечных обсуждений и сплетен, к которым питала слабость моя родительница. Катя выскочила замуж за богатого папика, который старше её на десять лет. Так гласила молва. Мы с пяток лет не виделись, так что я не знаю, какой конкретно в этих домыслах процент вранья.

Разумеется, я тут же побросала ВСЕ дела, включая свою личную помидорную грядку на даче, и мчала к своему двухлетнему питомцу, несущему золотые перепелиные яички.

— Святой водой не сбрызнешь?.. — поинтересовалась я, просовывая ноги в сандалии, и взялась за ручку чемодана.

— Не остри, — посоветовала мамуля, подавая мне рюкзак. — Юбки покороче не было?..

— Просто у меня ноги длинные, — парировала я, выкатывая чемодан за порог нашей квартиры.

— Язык у тебя длинный, — фыркнула она.

И он тоже.

Во мне метр семьдесят сплошных углов и обтянутых кожей костей. Я не знаю, почему такая тощая, наверное, гены, а рост — прощальный финт от без вести пропавшего отца, которого я в глаза никогда не видела.

Оглянувшись напоследок, делаю лицо в стиле: «Ну, чтооо это такое?», потому что мама собирается пустить слезу.

Мы с мамой — одни против всего мира, поэтому я посылаю ей воздушный поцелуй, как залог своей любви. Надув театрально щёки, громко сдуваю его с раскрытой ладони. Она ржёт и ловит мой подарок над головой, прижав его к сердцу.

Смеюсь и закрываю за собой дверь.

Несусь по ступенькам вниз, таща на себе чемодан, даже не подозревая о том, что в мою спокойную не очень организованную жизнь вот-вот вломится десятибальный ураган, верхом на чёрной псине, такой же кобелистой, как и её хозяин!

Глава 1. Диана

Москва встречает меня сумерками. Горячий воздух перрона забрался под юбку, пока я катила к выходу свои пожитки, желая поскорее выбраться из толпы.

Я крайне редко бываю в столице. У меня здесь кроме Кати знакомых нет, а на стипендию не особо разгуляешься.

Катя ждёт меня на парковке в красном Ауди Q7. Цвет такой ядрёный, что я машину за двести метров заметила. Моя сестра — глубоко беременная нежная блондинка. Белые волосы собраны в косичку, которая аккуратной змейкой лежит на груди, в то время как моя копна свободно болтается по ветру. Я не умею плести внятные косички. Вечно получается какая-то кривая фигня.

Сестра порывается выйти мне навстречу, но я машу руками на бегу, веля оставаться в машине. Вдруг мы не сможем запихнуть её обратно?

— Ого! — смеётся она, изумлённо рассматривая мои длинные конечности. — Ты времени не теряла!

— Да… — смущаюсь я, тыча пальчиком в её живот. — А ты арбуз проглотила?

— Это Алиса! — хохочет Катя, пристёгивая ремень.

Сама-то она такая, какой я всю жизнь мечтала быть. Миниатюрная и очень хорошенькая.

Тем удивительнее, что карапуз, сидящий в кресле на заднем сидении похож на цыганёнка. Черноволосый и черноглазый. А маленькие тёмные бровки сложились в такой разлёт, что можно позавидовать.

— Глеб, познакомься, — воркует Катя, поглядывая в зеркало заднего вида. — Это Диана…

К моему удивлению, внимательные карие глазюшки, и правда, сосредоточенно меня изучают, в то время как маленькие пухлые ручонки мнут ухо плюшевого зайчика.

Ну и фрукт этот Глебушка.

Оборачиваюсь к малышу и доверительно спрашиваю:

— Показать тебе мой паспорт?

Катя смеётся, а Глеб продолжает меня разглядывать. Спокойный и внимательный.

Мы болтаем всю дорогу о том, о сём. У неё восьмой месяц беременности, именно поэтому она перестала справляться с сыном, ведь он только с виду такой спокойный. Я склонна верить, в конце концов, это обычное дело для всех детей, притворяться паиньками первые пять минут общения с незнакомцами, а дома они сбрасывают маски.

— Мне нужна помощь в течение дня, — говорит она, лавируя в вечернем трафике очень медленно и очень аккуратно. — И еще меня могут в любой момент в больницу забрать, а мой муж часто в командировках.

Киваю, позёвывая.

— Мы живём за городом… — продолжает Катя, включая фары, потому что стемнело окончательно. — Если захочешь в Москву, можешь брать мою машину…

— У меня нет прав, — говорю я, разглядывая проносящийся мимо город.

И даже если бы были, я бы не взяла её машину. Она стоит столько же, сколько наша квартира в Рязани.

Москва жужжит, как муравейник. Такая непривычная. На секунду ощущаю себя заблудшей душой, попавшей в другое измерение. Я здесь очень чужая. Прям очень-очень. Наверное, нужно было почаще выбираться из дома.

— Ладно, придумаем что-нибудь, — кивает сестра. — …ой, извини…

Приклеенный к приборной панели айфон звонит, и она тычет на приём, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Да?..

— Привет, Пушистик… — стелется по салону бархатистый мужской голос.

У меня по руке бегут мурашки.

— Блииииин… — тянет Катя, пытаясь отключить громкую связь и одновременно вести машину.

— Где ты? — летит ей в ответ.

— Домой еду, — морщится она, оставляя попытки локализовать разговор.

— Тогда я кладу трубку, — говорит мужчина. — Как мои дети?

— Соскучились… — улыбается девушка лобовому стеклу.

— А ты? — хрипловато требует он.

— И я…

— Вылетаем через сорок минут. Не засыпай.

На этом он отключается, а я покраснела и разволновалась в темноте, до того этот простой разговор показался мне личным.

ЭТО И ЕСТЬ ЕЁ ПАПИК?

Судя по голосу его рано списывать в утиль.

Кошусь на сестру, она глупо улыбается дороге.

Вау. Это выглядит так, будто она влюблена по уши.

Я никогда не была влюблена по уши. Почему-то так получается, что на меня обращают внимание не те парни, на которых обращаю внимание я. На меня клюют застенчивые и добропорядочные. Опыт показал, что мы с такими из разных тест. Даже дружбы не слепить, не то что страсти. Мама говорит, что это максимализм, и как раз таких разбирают ещё в школе.

Это не помогает мне смиряться. Она даже хотела сдать меня в монастырь на лето, чтобы изгнать бесов.

Какое варварство.

Спустя два часа я гипнотизирую глазами свой чемодан, сложив на груди руки.

Нет, я не жду что он со мной заговорит.

Просто я такая сказочная дура, диву даюсь, как дожила до своих лет?! Я забыла ключ от этого смехотворного замка на тумбочке! И, что мне теперь делать?

Повыв в потолок, я опираюсь руками на подоконник и высовываюсь в окно.

Катя не шутила. Она действительно живёт за городом. Её дом — это очень модная конструкция из дерева и стекла. Не скрою, у меня был культурный шок. Я ожидала чего-то в стиле рублёвской роскоши, судя по бриллианту, украшающему её палец.

Но, это место особенное.

Дом внутри потрясный. Очень много панорамных окон, задрапированных лёгкими шторами. Рядом лес, и запах просто чумовой. Сосна и смола.

Для нашего общего удобства я буду жить в гостевой квартире над гаражом. Меня это крайне устраивает. Я бы не хотела мешаться в доме, тем более, меня её муж немного напугал. Я имею в виду, что голос у него был такой, будто он ну очень не простой чувак.

Чудо-дом погружён в темноту, только в коридоре на втором этаже горит свет.

Я не хочу беспокоить сестру, ведь она укладывает ребёнка спать, поэтому пихнув чемодан ногой, иду в душ.

Квартира очень уютная. Здесь собственный санузел, домашний кинотеатр, квадратное окно под потолком и встроенный шкаф.

Кровать каких-то нереальных размеров.

Я могла бы и поперёк неё спать в качестве разнообразия.

И ещё один момент.

На ней восемь подушек разных размеров.

Это разве не многовато?

Такое ощущение, что все эти излишества сделаны под кого-то. Кого-то, кто никогда в жизни сам не менял постельное бельё, но любит спать по-царски.

В ванной есть стиральная машинка со встроенной сушкой! Я это знаю, потому что как-то раз подрабатывала в химчистке. Гружу в неё своё бельё и футболку. Понятия не имею, что делать с чемоданом. Конечно, можно сходить в дом и взять на кухне нож, а потом вспороть его, как индюшку. Но, это в крайнем случае, если я уж совсем разозлюсь. Вряд ли я смогу вызвать сюда слесаря, это был бы самый тупой случай в его карьере.

Пошарив по шкафу, я обнаружила найковские кроссы. Три пары. Все разных цветов, но совершенно точно они для бега.

Повинуясь любопытству, переворачиваю один из них.

Сорок пятый.

Не хило.

На полках есть одежда. Всё спортивное. Фирменные футболки, шорты и штаны. Целый ящик брендовых боксёров белого и чёрного цвета.

Какая избирательность.

Это два моих нелюбимых цвета, я предпочитаю что-нибудь поярче.

Закрываю ящик и решаю больше ничего не открывать. Очевидно, это Катиного мужа. Сделаю вид, что никогда этих боксёров не видела.

Приняв душ, складываю излишек подушек в углу и забираюсь голая под одеяло, не забыв включить кондей и оставив в ванной свет. Люблю спать в прохладе, даже зимой форточку не закрываю. Я на секунду загорелась идеей позаимствовать одну из футболок у хозяина, но потом передумала. Вдруг, какая-то из них его любимая?

Ржу.

Ну, а что?

И такое бывает.

Переползаю на самый центр гигантской кровати, зажав в руке телефон.

Переворачиваюсь на спину, натянув одеяло до самого подбородка. Надо мной окно, а за ним звёздная ночь. И оглушительная тишина вокруг.

Чувствую себя крошечной, как никогда. Всё из-за дурацкой кровати, я в ней просто потерялась. Такое ощущение, что всю это квартиру надстроили вокруг неё, иначе как её вообще сюда затолкали?

Немного подумав, врубаю в наушники шум дождя и сама не замечаю, как засыпаю, свернувшись калачиком и накрывшись с головой.

Меня будит инстинкт.

С колотящимся сердцем распахиваю глаза под одеялом, почувствовав, как прогибается матрас за моей спиной. Ноги отнимаются, а воздух застревает в лёгких, лишая меня кислорода. Кажется, я на секунду потеряла от ужаса сознание.

Презрев охватившую меня дрожь, с воплями подскакиваю, ожидая увидеть полтергейст или что-то более ужасное, как демон из Астрала, например.

Визжу и скатываюсь с кровати безвольной грудой своих костей.

В комнате полутьма, только желтая полоска света из ванной пересекает пол.

Перекатываюсь, как Рембо, и вскакиваю.

Бросаюсь к выключателю на стене и по пути врезаюсь в кресло, раздробив себе колено. Ору, хватаясь за него и скача на одной ноге. Оборачиваясь, стряхивая с глаз волосы, и застываю, застигнутая врасплох изумлённым вопросом:

— А ты, блин, кто такая?..



Глава 2. Диана

Моё сердце так колотится, что я придерживаю рёбра рукой.

— У меня…кхе…кхе… — откашливаюсь, потому что в горле пересохло. — Есть газовый баллончик!

— И чё?.. — летит мне из темноты.

Пячусь, прижавшись спиной к стене, не спуская глаз с рослого силуэта по ту сторону кровати. Он размеренно движется вдоль противоположной стены и у меня отвисает пачка.

Господи, сколько в нём?

Метр девяносто?!

— Метр восемьдесят семь, — поясняет Кинг-Конг, потому что я спросила это вслух!

В комнате вспыхивает свет, и я от неожиданности щурюсь, пытаясь прикрыть сразу всё. Сначала накрываю руками грудь, потом зону бикини, потом снова грудь, потом одной рукой грудь, а второй зону бикини. Всё это время я с открытым ртом и выпученными глазами рассматриваю стоящего напротив Годзиллу.

О, мама…

Он голый!

То есть, он абсолютно голый, но его пах ювелирно прикрыт смятым в ладони полотенцем! Настольно ювелирно, что я вижу светлые волосы там…эммм…ну…

О, Господи…

Я, блин, голого мужика вживую никогда не видела!

Я уже минуту не моргаю. Просто не могу глаз отвести. Они у меня блуждают по его плечам, животу, ногам. Я чувствую, как внизу моего живота собирается тяжесть и сглатываю. Кажется, у меня между ног что-то только что дрогнуло…

Вот это…ТЕЛО!

Он совсем не грузный. Бёдра узкие, а плечи широкие. Идеальный треугольник! Мышцы на руках, плечах, крупные кости, ключицы, ноги капец длинные! На животе светлые волосы и на груди чуть-чуть…мамочки…я хочу себя потрогать…это нормально?

У него кубики на прессе. У него вообще дофига рельефов повсюду! А эти косые мышцы пресса…я думала, это художественный вымысел!

Наконец-то, поднимаю глаза к его лицу и два раза моргаю.

Красавчик.

Точёные черты лица, искривлённые в усмешке полные губы, прямой нос, голубые глаза, лёгкая светлая щетина на щеках и коротко стриженные светлый волосы. Густые прямые брови на тон темнее.

Я думаю, ему чуть больше двадцати пяти…

— Так кто ты такая? — повторяет он свой вопрос, рассматривая меня в ответ с лёгким неверием в происходящее.

— А ты кто такой? — спрашиваю в свою очередь, и мне действительно это просто капец как интересно!

Сейчас мне даже плевать на то, кто убил Кеннеди.

Покрываюсь мурашками.

Его взгляд медленно и с естествоведческим интересом скользит по всей голой мне.

По ногам, рукам, животу.

«Ахаю» и поворачиваюсь к нему спиной, смущённая и возмущённая!

Разве джентльмены так поступают?

Он хмыкает, а моя попа горит в ответ.

Блиииииин!

Поворачиваю голову и слежу за ним через плечо, откинув волосы за спину.

Снова «ахаю», потому что он небрежно бросает полотенце на кровать.

Жмурюсь.

Но, я увидела ДОСТАТОЧНО! Мужской член я тоже никогда в живую не видела, если не считать маленьких детских причиндальчиков!

Я не думала, что это случится вот так!

Запрокидываю голову к потолку и дышу ровно.

Очень меееедлееенннноооо!

Спаситепомогитескореежеебыстро!

Перед глазами встаёт цифра сорок пять. Это сколько в переводе на…на…язык эрекций?

Затравленно кошусь через плечо. Мой ночной гость роется в шкафу, демонстрируя свои крепкие мускулистые ягодицы.

Блиииин…

Вот это задница…

У меня внизу опять пульсации.

Он выхватывает первые попавшиеся шорты и натягивает их на бёдра. Это определённо его одежда. Село идеально.

— Эй, снежинка?.. — зовёт он, оборачиваясь.

Хлопаю глазами, сгорая на воображаемом костре, тем не менее, мужественно парирую:

— Что…блонди?..

Его губы расходятся в лёгкой улыбке.

— А в тебе сколько? — спрашивает он, запуская в меня футболкой.

Выбрасываю руку и ловлю её. Одеваюсь мгновенно, прикрывая свой пунцовый зад.

— Эмм…один семьдесят четыре… — говорю, разводя руки в стороны и глядя на себя сверху вниз.

Я как будто чехол от Жигулей надела.

Где-то далеко звонит телефон.

Я вижу на полу в центре комнаты чужой чемодан. И большой кожаный рюкзак, из которого идёт звук.

Красавчик идёт к нему и садится на корточки. Роется в рюкзаке и достаёт телефон. Снимает трубку, повернув в мою сторону голову.

— Да? — говорит он, повесив одну руку на колено.

Я мнусь на месте, сложив руки перед грудью. Его футболка доходит мне до середины бедра.

— Очень вовремя… — ворчит он, глядя в моё лицо с прищуром.

Я смущаюсь.

Он вообще весь меня волнует и смущает. Кажется, со мной такого никогда не было. Просто он…ну…другой. Совершенно другой.

— Понял я, чё вы орёте?.. — морщится таинственный незнакомец с сорок пятым размером ноги и ростом метр восемьдесят семь.

И самыми голубющими глазами на свете.

Кладёт трубку и засовывает телефон в карман шорт, низко сидящих на талии. Смотрю на то место, где заканчивается резинка, опоясывая плоский живот, и в панике увожу глаза к потолку. Когда вновь смотрю на него, лицо его полно иронии.

Это меня отрезвляет.

— Кажется, вы…ээ…ты ошибся дверью, — говорю ему прокашлявшись.

— Похоже на то, Динь-динь… — усмехается он, снова идя к шкафу.

Достаёт оттуда кроссы и обувается, просовывая в них ноги.

Динь-динь?!

Вообще-то, у меня ощущение, что это я его потеснила. Здесь его вещи. И эта здоровенная кровать.

— Ты всегда голая спишь? — уточняет он, подхватывая с пола рюкзак и закидывая его на плечо.

— Нет, а ты?.. — цепляюсь я.

Он поднимает чемодан и ставит его вертикально.

Он…уходит?

Разумеется, он уходит…

Я…увижу его снова?

Как его зовут?..

— Частенько, — улыбается он, ещё раз осматривая меня с головы до ног. — Сколько тебе лет? — Вдруг спрашивает предел моих сексуальных мечтаний.

— Мне…эммм…двадцать… — лепечу я и к своему ужасу вижу РАЗОЧАРОВАНИЕ в его глазах.

Я мгновенно теряюсь, а он бормочет:

— Ясно…

И, что ему ясно?!

Закинув на плечо здоровенный чемодан, он удаляется вниз по лестнице, оставив меня наедине собой. Вернее, наедине с двумя вопросами: что это такое было и повторится ли это вновь?

Глава 3. Диана

Уже в шесть утра я готова начать свой день.

Я лежу в центре великанской кровати полностью одетая и смотрю в потолок, сложив на груди руки. Спину мою поддерживают восемь взбитых подушек. Может и есть в них своя прелесть.

Меня всю распирает от жажды деятельности, а ещё трудно одновременно спать и захлёбываться слюной. Перед внутренним взором упорно маячит хозяйство ночного гостя в золотой короне, и это просто убийственно меня волнует.

Я…всё ещё возбуждена…

В своей голове я касаюсь его. Где хочу. И ему нравится. Провожу рукой по рельефному животу и…ооо…капец…там всё 18+.

Его тело стоит перед глазами. Такое большое и крепкое. Я вполовину Уже. И эти самоуверенные повадки. Отсутствие стыда. Полное.

Я нахожу это…офигеннейшим…

Я даже перед мамой стесняюсь раздеться…

Я много чего стесняюсь…

Наверное, этот нахал знает, что с девушкой делать…

Ну, конечно он знает. У него практика двадцать четыре на семь. Уверена.

И что?

Смотрю на себя, опустив подбородок.

Упираюсь взглядом в пальцы ног. У меня там зеленый лак.

У меня был парень на первом курсе. Мне нравилось с ним целоваться и проводить время. Но, я не хотела с ним секса. Не могла расслабиться и вообще, чувствовала себя рядом с ним неловкой грудой костей. Мои кости ещё и тяжелые в придачу. Я боялась Лёню ЗАДАВИТЬ.

Вздыхаю, раздумывая о своей нелёгкой доле.

Моё лицо, как я вся — сплошные углы. Нос, подбородок, скулы. Всё как будто специально подточили, чтобы я выглядела не милой и не нежной. И губы у меня тонковаты. Ну, хоть глаза зелёные. Спасибо, папа. Короче, я всё о себе знаю. Меня не назовёшь сладкой конфеткой. Скорее уж зубочисткой.

Но, я не думаю, что в этом моя проблема. Моя проблема в том, что я очень ковыряная. Лёню это всегда раздражало. То есть, всё остальное его боле-менее устраивало.

Окно настежь открыто и по комнате гуляет свежий утренний ветерок, поглаживая мои голые ноги. Поглаживая? Боже, и это Я так заговорила? Кажется, во мне запустился какой-то биохимический процесс.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Как же потрясающе здесь пахнет. Похоже, ближайшие два месяца мне суждено провести в лесу. Ну, так я не против. Это лучше чем засаленный комбинезон и запах бензина в волосах.

Услышав, как за окном хлопнула крышка багажника, я распахиваю глаза и поворачиваю голову. Вслушиваюсь в шарканье ног о подъездную дорожку и тут же встаю, влекомая любопытством. Если нас здесь пятеро, включая Глеба, то у меня большие шансы увидеть своего Конга.

Лечу к окну, как мотылёк, и осторожно выглядываю, чтобы не обнаружить себя.

Внутренности делают двойное сальто, потому что внизу перед гаражом стоит чёрный спортивный мерседес, которого вчера тут не было, а рядом с ним…

— Вот блин… — шепчут мои губы, а сама я прихожу в дикое волнение.

Сердце ускоряется.

Я не знаю, что делать.

Отбегаю от окна, потом опять возвращаюсь.

Он…просто нереальный.

В потёртых голубых джинсах с дырищами на коленках, кедах и клетчатой рубашке поверх белой футболки. Наряд босяцкий, согласна, но это не умаляет эффект. Джинсы плотно облегают сильные бёдра, а рубашка натянулась на широких плечищах. Тем более, я знаю, что там под этой одеждой!

Нещадно изжевываю свою губу, сжимая и разжимая кулаки. Я веду себя, как животное. Ведь я за его физическими данными не вижу личности. Хотя, если уж на чистоту, как личность он наглый и самоуверенный тип. С очень обаятельной улыбкой и хитрыми голубыми глазами.

Он идёт к водительской двери, и я начинаю паниковать. А когда люди паникуют, они делают всякие глупости.

— Ты её угоняешь?.. — выпаливаю, перегнувшись через подоконник и упершись в него ладонями.

Свешиваюсь из окна, как Рапунцель, перекинув волосы через плечо.

Светловолосая голова резко поворачивается в мою сторону. Он ещё сильнее зарос за ночь, но совершенно не помялся. Сейчас он кажется мне старше. Точно. Ему побольше, чем двадцать пять.

Это ужасно…думаю, ему ближе к тридцати…

Ужасно в том смысле, что он взрослый мужчина. А я не очень-то тяну на взрослую женщину…

— Не вывались, — бросает Конг, открывая дверь и собираясь сесть в машину.

— Зачем тебе восемь подушек?.. — спрашиваю и внутренне сжимаюсь от своей тупости.

Щёки мои горят, надеюсь, он этого не видит. Я так в жизни не волновалась, я вспотела!

Боже, это так назойливо.

Он явно не собирался со мной болтать.

Что я творю?

— Голодное детство, — кривятся в усмешке красивые губы.

У него потрясающие полные губы. Полнее, чем у меня!

— Мне…эмм…нужна помощь… — с колотящимся сердцем сообщаю я, вцепившись в оконную раму.

Раз уж пришла, борись. Не хочу оставлять за ним последнее слово. От этого я буду выглядеть очень-очень жалко. Висящей в окне и смотрящей в след его мерседесу.

Он выпрямляется и смотрит на меня пристально. Спрашивает, положив руку на дверь машины.

— Какая?

Выдыхаю. Ну вот. Ты завладела его вниманием на пару жалких секунд.

Я теряю уверенность в каждом слове.

- С моим…чемоданом… — наконец-то изрекаю, мотнув головой себе за спину.

— И что с ним? — уточняет он, не спеша бросаться мне на помощь.

Поза его расслаблена. Одна нога согнута в колене. Он запрокинул голову и на шее обозначились мышцы.

Сглатываю.

У меня какое-то аномальное волнение. Я не понимаю, что с моим телом твориться. Оно всё вибрирует. А Конг совершенно спокоен.

— Не могу открыть… — сообщаю виновато.

Он задумчиво молчит.

Я напрягаюсь.

— Слушай, — наконец-то изрекает мой знакомец, устремив на меня прямой острый взгляд. — Мы с тобой не с того начали.

— Да?.. — тупо спрашиваю я.

По-моему, мы начали эпично.

— Да, — твёрдо заявляет он. — Я Егор. Это дом моего старшего брата.

Егор…

Это всё, что я услышала…

Он совершенно точно умеет контролировать ситуацию. Никаких ужимок, неловкостей, мямленья. Он — хозяин нашего положения. А я…сейчас умру внутри себя от неуверенности в себе.

— Я Диана… — говорю тихо, глядя на него исподлобья.

— Я знаю, кто ты, — кивает он. — Если тебе, правда, нужна помощь, я помогу. Что-то большее меня не интересует.

— О… — хлопаю я глазами.

Я ничего такого не предлагала…сама не знаю, чего я хотела. Какая глупость. Разумеется, я его не интересую. У меня довольно скромное очарование и ещё меньшая сексуальность.

Он посматривает на свои Эпл Вотч, намекая на то, что мне нужно соображать быстрее.

Тут и соображать нечего.

Решаю больше его не задерживать и убраться туда, откуда вылезла.

— Ты меня тоже не интересуешь, — сообщаю поспешно, засовываясь в окно.

Разумеется, это абсолютное враньё.

— Серьёзно? — усмехается он, глядя на меня с лукавой улыбкой.

— Да, — киваю высокомерно и добавляю, ухватившись за ручку. — Я предпочитаю тонкие руки и прокачанные мозги…ну ты понял…

Господи, что я несу?

— А, типа, всё то, чего во мне нет? — ржёт он.

— Типа того, — чопорно подтверждаю я.

Конг качает головой, глядя на свои кеды. Потом поднимает её и смотрит на меня с ленцой.

Я облизываю губы. Потому что его улыбка, это то, чего мне не следовала видеть.

Я сама не особо улыбчивая. И характер у меня не очень покладистый.

— Так что у тебя там за беда, Динь-Динь?.. — спрашивает он, закрывая водительскую дверь и кладя руки на бёдра.

Динь-Динь.

— Не называй меня так, — прошу его, закрывая окно, забывшись. Расчухиваюсь и снова выглядываю, бросив. — Эмм…можешь подняться…



Глава 4. Диана

Молнией несусь к зеркалу в ванной и прохожусь расчёской по волосам. Замираю, глядя на своё отражение. Пытаюсь понять, чем себе помочь.

Лицо у меня взволнованное, что соответствует состоянию моей души.

Я кошмарно взволнована. Сейчас я плохо соображаю рационально, но очень хорошо поддаюсь порывам.

Это большая-большая беда.

Я могу наломать дров, чувствую это.

Точно предсказать ничего не могу, но я очень странно себя веду. Меня как будто чёрт дёргает за верёвочки. Не могу устоять на месте.

На лестнице уже слышны шаги.

Ещё раз смотрю на себя и, плюнув на всё, иду открывать. Я не смогу его чем-то удивить. Он уже, итак, всё видел. И сзади и спереди.

Открываю дверь и высовываю голову на улицу.

Он…Егор…бодро перепрыгивает через две ступеньки, глядя себе под ноги. Пялюсь на него с восторгом, пока он не видит. Поражаюсь тому, как он скоорденирован, несмотря на великанство.

Когда наши глаза встречаются, мой Конго весело улыбается. Опять. Я испытываю головокружение, но прячу его, вместе с глазами.

Почему-то, не могу смотреть ему в глаза.

Что за фигня?

Отхожу в сторону, пропуская его…

О…го…

Поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх, как дурёха!

Моя макушка на уровне его подбородка. И это не говоря о разнице в наших пропорциях! Женщины после него вообще выживают? Представляю его не с какой-то там женщиной, а с собой. Точнее, себя под ним…или на нем…

Блииииин…

Мы…подходим друг другу?

Внизу живота все опять оживает. С ума сойти! Я уверена, что у мои пурпурные стринги мокрые. К гадалке не ходи!

Он замер на пороге повернув ко мне голову. Я так и застыла, потонув в его глазах. Он уже не улыбается.

Просто изучает моё лицо.

Что он думает о нём? Ему…нравится?

Краснею.

Лично мне его лицо очень нравится. Но, мне ещё и другие вещи в нем нравятся. Мне…нравится, что он такой большой. И мне нравится его лыба. От него потрясно пахнет. Морским бризом, не иначе. И у него вокруг глаз малюсенькие морщинки. И в уголках губ тоже. Это от улыбок.

— Не красней, Динь-Динь, — сурово говорит мой гость, выдергивая меня из облаков. — Давай, показывай.

Закрываю глаза на это обращение, хоть мне и не нравится. Звучит по-детски.

Ему так не терпится уйти?

Ну, а я хочу, чтобы он остался. Это может вызвать пару моих обмороков или даже сердечный приступ, но…я так хочу узнать о нём больше…

Упрямо сжимаю губы, мотнув головой на чемодан, который бесполезно лежит посреди комнаты:

— Ключ дома забыла.

Он кивает и идёт к нему. Помедлив, трогаюсь следом.

Егор опускается на колени и подхватывает длинными сильными пальцами замок, который на фоне его руки выглядит уменьшенной копией себя.

Полминуты задумчиво изучает собачку и язычок. Встаёт и размеренно идёт к встроенному в стену шкафу, обойдя меня стороной.

Поворачиваю голову, наблюдая. Он открывает дальнюю створку и достаёт оттуда…большой короб с инструментами.

Теперь точно никаких сомнений в том, что это его обитель.

Каким бы серьёзным он не был, гора подушек за моей спиной намекает на некое легкомыслие. Не говоря уже об этих потертых дырявых джинсах. Он точно не гонится за модой.

Наблюдаю за ним молча, сложив на груди руки. Он снова обходит меня и ставит короб на кровать так, будто тот ничего не весит. Открывает и без раздумий берёт маленькую отвертку. Снова опускается на колени и начинает что-то ковырять.

Сажусь на кровать рядом с ящиком, сложив руки на коленях и скрестив лодыжки. С трепетом наблюдаю за ловкими движениями загорелых ладоней. На предплечьях и ладонях отчетливо поступают вены.

Меня бросает в жар и жилка на шее пульсирует, потому что густые светлые волосы на его предплечьях такого же оттенка, как и…

— Плоскогубцы… — просит Егор, протягивая ко мне руку и терпеливо ждёт, посмотрев мне в лицо.

Тут же ныряю в ящик, пряча его в волосах, и перебираю инструменты.

Достаю плоскогубцы и заглядываю в его глаза. Они серьёзнее некуда.

Какая неприступность…

Сердце колотится.

Смотрю на него также серьёзно, вручая их, но, когда он уже готов коснуться инструмента, отдергиваю руку. Его пальцы хватают воздух, а я хихикаю.

— Тебе точно двадцать? — вздыхает он, опуская руку.

— Да, а тебе сколько, пятьдесят? — радуюсь я, нажимая на пластиковые ручки и делая кусь-кусь в его адрес.

Его губы улыбаются.

Они со мной заодно.

Воодушевляюсь.

— С твоей двадцаткой — да, — говорит Егор, снова протягивая руку.

Значит, это правда. Ему тридцать.

Мне всё равно, сколько ему. Джульетте было четырнадцать. Не знаю, к чему я это вспомнила.

Смотрю на его раскрытую ладонь и обречённо делаю то, что хочется. Сопротивляться просто невозможно.

Протягиваю свободную руку, и прохожусь пальчиками по его ладони.

Едва касаясь.

Начиная от кожаного шнурка на запястье и до кончика среднего пальца. Он отдёргивает руку, а я поднимаю на него растерянные глаза, потому что не знаю, как посмела это сделать.

— Шершавая… — шепчу смущённо.

Кожа на его ладони загрубевшая.

Он не белоручка.

Ни разу.

Моя развесёлость улетучивается, потому что его лицо мрачнеет. Черты лица становятся грубее и острее, а взгляд заставляет меня сглотнуть.

— Ты точно с ребёнком сидеть приехала? — прохладно спрашивает он.

Это как ушат ледяной воды, который попал прямо мне под кожу.

Я разыгралась.

Я не должна была этого делать.

Я веду себя, как идиотка.

Дура.

Суетливо встаю и шепчу:

— Извини…

Запихиваю телефон в карман юбки и иду к двери, не оборачиваясь. Напяливаю сандалии, не застёгивая, и ухожу, сдавленно пробормотав:

— Спасибо…

Глава 5. Егор

Провожаю взглядом оскорблённую невинность и спокойно возвращаюсь к делу.

Так-то лучше. Не фиг баловать.

Я щас улыбаюсь?

Блин, да.

Потираю ладонь о бедро и снова смотрю на опустевший дверной проем.

Чудо в перьях.

Руки тонкие.

Надо же было пиздан*ть такое?

Думает, я не знаю, что в её мозгах происходит? Там же всё на лице написано.

Хмыкаю сам себе.

Лицо у неё конечно своеобразное. Можно и порезаться. Нос как наконечник у стрелы. Точно. И подбородок тоже. Забавно. Глаза красивые, пожалуй. Серо-зелёные, а соски у неё бледно-розовые, как и губы. Я её сиськи даже сиськами назвать не могу. Это уж скорее грудки. Маленькие и округлые.

Ладно, проехали.

Цепляю плоскогубцами ушко бегунка, отгибаю его на миллиметр и достаю язычок.

Готово.

Встаю, размяв шею, и возвращаю инструменты в коробку.

Куда она хоть помчалась, дитя природы? В доме ещё все спят, даже Глебыч.

Я же её не прогонял. Она мне не мешала.

Перегнул?

Ну, может и так. Поставил на место немного малявку нахрапистую. Не хочу её руку на своём члене в следующий раз ловить. Я и отреагировать могу. Но, я сюда отдыхать приезжаю, а не от юных девственниц с тощими упругими задницами отбиваться. Я уже не в том возрасте. В следующем году тридцатник стукнет.

Это щас звучало слюняво.

Ржу.

Я мужик в расцвете сил. Вот так лучше.

Подхватываю короб и тащу его на место. Дверца шкафа давно шатается, поэтому, сжав булки, снова берусь за отвёртку. Я давно хотел подтянуть саморезы, но не был здесь пару недель. У нас четвертьфинал Кубка, осталось четыре игры. Самых напряжённых. И я после этого свалю на Бали. Недели на три минимум. Просто отдохнуть. Я забыл, когда последний раз трах*лся. А если и трах*лся, думал о следующей игре.

Это был тяжелый сезон. Мы взяли кубок Евролиги. Впервые за четыре года. Теперь ещё возьмём родную лигу.

Мне вообще по жизни везёт. Я ещё в универе понял, что хочу играть в баскетбол, так что больше ни на что не отвлекался. То есть, на всё остальное я забил ВООБЩЕ. Попал в ЦСКА в двадцать четыре. И сразу в основной состав. Ну, так я очень хорош, что поделать.

Единственное что меня периодически бесит — это то, что мой старший брат президент Клуба.

Он, бл*ть, как наседка, а два сезона назад взял и продал меня в Америку на год. Оху*нно просто. Его аргументы — команда должна постоянно обновляться, и если я сейчас не свалю, через два года ему придётся меня убрать с концами. Может и так, но можно было хотя бы посоветываться? Хрен там, он же у нас все лучше всех знает. Поэтому я отпахал год на другом континенте. Погрузился в другую школу и нахватался нового опыта. Этот трансфер вообще из ряда вон, я не знаю, как он его умудрился организовать. И по деньгам выгодный и по положению. В этом сезоне я вернулся в ЦСКА как новичок. Ну не прелесть ли?

В кармане звонит телефон. Подкинув в воздухе отвёртку, снимаю трубку:

— Привет, рыжая, — приветствую дорогую собеседницу, упёршись рукой в шкаф.

— Прилетел? — спрашивает Света официально.

— Как всегда, — салютую я.

— Я…сегодня вечером свободна… — независимо сообщает она, будто проверяет записи в БУМАЖНОМ ежедневнике.

Очень заманчиво конечно.

— Давай не сегодня, — говорю ей. — Я вымотался. Сутки на ногах.

— Ну…как хочешь… — тут же отзывается она.

Усмехаюсь. Света в своём репертуаре "независимая тигрица".

— У меня завтра игра, — говорю ей. — После неё пользуйся мной, как хочешь.

— Тогда до завтра… — бросает Света.

— Ага, — хмыкаю я и кладу трубку.

Света — потрясающая женщина.

Шикарная.

Мы с ней уже три месяца занимаемся свободным сексом. Я не настаивал, просто как-то вёз её домой с одной тусовки. Она захотела, а я тем более. Кто от такого откажется? Точно не я. СВОБОДНЫЙ секс тоже её идея. Не то что бы я собирался направо и налево трах*ться, у меня все таки один член и я его оберегаю от одноразового бессмысленного траха. Ладно, в последнее время оберегаю. Я не плейбой. Не совсем. Ладно. Я такой. Но, сейчас мне её прелестей выше крыши хватает. Хочет она свободный секс, пусть будет свободный. В её дела я не лезу. О нас с ней типа никто не знает. Это тоже её идея. Это нелепый идиотизм, но я и тут уступил, потому что мне в основном пофиг будет о нас кто-то знать или нет.

По идее, нам можно было бы перейти на следующий этап, но что-то не переходится. Просто она всегда держит дистанцию, всегда строит из себя независимость, никогда не остаётся на ночь и никогда не говорит напрямую чего ей от меня надо. Я должен сам догадаться? Я не хочу играть в эту игру. Мне щас не до этого. Если ей что-то нужно пусть скажет и возьмёт это. Я открыт для любых предложений, особенно после того, как сезон закончится. Мы даже могли бы вместе слетать на отдых. Наверное. Свету и матери предъявить не засадно. Одной проблемой меньше.

В телефоне срабатывает будильник, и я его отключаю, проехавшись пальцем по экрану.

Пора валить домой. Выспаться. Всю неделю выездные игры, надо было сразу в Москву ехать, Паша попросил его до дома подкинуть. Тем более, сюда от Внуково десять минут езды. Мой брат ещё тот, бл*ть, стратег.

Я в его доме полноценно спать не могу. Как-то три года назад остался я на ночь. Пять минут слушал стоны КАтёнка, шумоизоляция у них говнище, а Паша со своей благоверной вообще походу не слезает. Я собрался и уехал прямо посреди ночи. Это, блин, травма психологическая. Сегодня меня пронесло, и слава Богу.

Мой лайтовый чердачок теперь занят детской непосредственностью. А то я бы прям тут спать завалился. Я, между прочим, эту кровать сам собрал и укомплектовал, чтобы спать комфортненько. А теперь меня отсюда выперли.

Надолго она там приехала? Откуда она вообще?

Выхожу за дверь и спускаюсь по металлической лестнице. Осматриваюсь, но нигде не вижу сопливую завоевательницу.

Диану.

Красивое имя. И девушка ничего. На одуванчик похожа. Такая же белая и пушистая. И зелёная.

Худющая конечно. Её не кормят что ли?

Она точно сестра КАтёнка?

Откуда эти ноги? Я ночью даже как-то прибалдел.

Правда, куда она стартанула?

Оглядываюсь ещё раз, тормознув у водительской двери. Вокруг птички поют, а в остальном тишина и утренняя прохлада. Может, тоже дом себе купить? Да, не. Я урбанист. Я город люблю. Движение.

Открываю дверь и сажусь в машину. Завожу мотор и кондей. На полную, чтобы не уснуть по дороге.

Смотрю в зеркала.

Никого.

Ладно. Оклемается.



Глава 6. Диана

У меня всю жизнь Москва ассоциировалась с Красной Площадью. И ещё со словом «столица». В любом случае, всегда что-то далёкое. Место, где тебя не ждут. Сейчас у меня это ощущение утроилось, а ещё оно помножилось на восторг.

Да, всё чужое. Но, блин. Как же здесь круто!

Такая движуха!

Это по мне!

Я наслаждаюсь каждым мгновением. Просто не могу на месте усидеть. И даже то, что сидящий рядом со мной на заднем сидении машины Глеб тычет пальчиком во все подряд кнопки своей развивающей музыкальной игрушки, меня не бесит!

Мы уже послушали, как мычит корова, и как поёт петух. Волчий вой вообще лишний в детской игрушке, а лошадиное ржание заставило меня поморщиться.

Постукиваю ногой в новом босоножке о резиновый коврик и жадно рассматриваю картинки за окном.

Мы только что въехали в Москву через Кутузовский проспект. Я будто на автобусной экскурсии, как же здесь колоритно!

— Диана, забери, пожалуйста, у него эту х*рь, — сдержанно просит Катин муж, пнув меня взглядом через зеркало заднего вида.

С неохотой отклеиваюсь от окна.

Я уже немного привыкла к его манере выражаться.

Не думаю, что это хорошая идея. Глеб из тех парней, которые никому ничего просто так не отдают.

— Паш, он разорётся, — возмущается моя сестра, которая сидит на переднем сидении рядом с супругом, сложив руки на Алисе.

Вот именно, хочется сказать мне, но я помалкиваю (возможно, впервые в жизни).

— Нафиг ты вообще брала эту шарманку? — грубовато спрашивает он, постукивая пальцами по рулю. У него на безымянном пальце широкий ободок платинового обручального кольца, который видно из соседней машины.

— Чтобы тебя позлить… — миролюбиво сообщает Катя, заставляя меня в очередной раз даваться диву.

Они переглядываются, и мужчина бросает:

— И я о том же.

Стараюсь не сильно пялиться на его коротко остриженный затылок, потому что это не вежливо. Но, если честно, я в лёгком потрясении с тех пор, как увидела его вчера. Он представился «Пашей», но я скорее умру, чем обращусь к нему так.

Я поэтому вообще никак к нему не обращаюсь.

Катин муж…он точно не папик.

Это высокий красивый брюнет с цепкими карими глазами. И в потрясающей физической форме. Сейчас на нём костюм и галстук. Он точно старше Кати…КАтёнка, так он её называет. Он старше её на семь лет. И у него на шее татуировка. Кажется, он немного деспотичный. И очень крутой, судя по всему. И он совершенно точно ест с Катиных рук, а может и с ног, если она попросит. Она в курсе и очень довольна этим. Он, кажется, тоже.

И ещё…ещё он очень и очень похож на своего брата, который не выходит из моей развратной головы. Только его брат блондин, и глаза у него голубые-голубые. И он предпочитает одеваться в то, что Бог пошлёт.

Втихомолку улыбаюсь.

Не знаю почему, но меня ужасно прут эти его кеды. Кеды и дырявые старые джинсы, которые сидят на его бёдрах до неприличия сексуально и одновременно так охламонски. Тем более, на фоне его мерседеса. И на фоне его серьёзности, которая дезорганизовала и смутила меня. Он теперь непонятно что обо мне думает. Если он вообще обо мне думает, что маловероятно.

Удручённо смотрю на свои острые коленки.

Как будто всего того, что я уже о нём знаю, было мало, вчера, после своего позорного бегства, я узнала, что Егор профессиональный баскетболист! Он играет за столичный ЦСКА! Ну, разве же это не космос? Он первый номер. Разыгрывающий защитник. Я в трепете и восторге. Я сама играла за школьную команду, и я люблю этот спорт. В институтскую команду я даже пробоваться не стала, потому что дилетант.

Муж Кати, к уже привычному мне шоку, оказался президентом московского ЦСКА.

Вот так семейка…

Я вчера до ночи ковырялась в интернете. Я нашла ЕГО инстаграм (он ограничел доступ к своей странице!) и фотки в поисковике. Их не много, но они всё же есть. Не знаю, зачем мне всё это. Я через два месяца вернусь домой. В свою жизнь. Но, если два дня назад я волновалась, покидая её, то теперь я не знаю, как заставить время идти медленнее.

Жизнь Егора Благова и всё, что вокруг неё — это абсолютная противоположность моей жизни. Он коренной москвич. Обеспеченный. Успешный. Довольный всем. Насколько я поняла, он какое-то время жил в Америке и бог знает, где ещё он жил, потому что его отец — посол в Испании!

От всей этой инфы мне дурно.

Под утиный гогот смотрю на проносящееся за окном шоссе. Достаю из висящей через плечо сумки зеркальце и рассматриваю себя, спрятавшись за подголовник водительского сидения.

Сегодня на мне красная помада, которая мне идёт. Это я знаю точно.

Мы едем на четвертьфинальную игру ЦСКА — Магнит. Я в предвкушении. В жизни не бывала на профессиональных матчах по чему-нибудь.

Захлопываю зеркальце и вся сжимаюсь, чтобы не лопнуть от ожидания.

Я целый час решала, что надеть. Можно подумать, у меня очень большой выбор. Половина моих вещей — это летние комбинезоны. Я люблю комбинезоны. Но, сегодня я выбрала свободный сарафан под горло с открытыми плечами и принтом в виде розовых пионов. На мне нет лифчика, но с моей грудью это не беда. К тому же, это самое нарядное из всего, что у меня с собой есть. Плюс босоножки на пробке.

Мои волосы, как всегда, распущены (я целый час их выпрямляла), а голову венчает фанатская кепка ЦСКА, одетая козырьком назад.

Домашняя площадка ЦСКА — спортивный комплекс советской постройки, на стенах которого красуются застывшие в прыжках баскетболисты.

Трепещу!

Пока Павел помогает Кате выйти из машины, я достаю Глеба из его кресла, крутя головой по сторонам. Тут куча народу. Много фанатской символики. Прежде чем двинуться внутрь Павел забирает у меня сына и протягивает руку жене. Они вместе смотрятся поразительно контрастно. Он весь такой официальный (если не считать этой татухи на шее) и брюнет, а она как белый…КАтёнок.

Семеню за ними, фиксируя всё, что меня окружает — людей, звуки, атмосферу.

Наши места в первом ряду.

Я в восторге.

— Это же?.. — шепчу, дёрнув усевшуюся рядом сестру за рукав, и тычу пальчиком ей за спину.

— А?.. — отзывается она, проследив за направлением моего пальца, и подтверждает мою дикую догадку, кивнув.

Мои руки уже набирают сообщение маме. Я должна с кем-то поделиться! Через два человека от меня, рядом с Павлом Благовым, сидит известный член нашего Правительства. Они болтают и смеются. На бедре первого вольготно расположился Глеб, зависший на огромных мигающих мониторах.

КУДА Я, БЛИН, ПОПАЛА?

Тру пальцами виски. Господи, сколько же здесь народа.

Меня со всех сторон окружают трибуны, которые полностью забиты.

Перевожу взгляд на площадку. Отсюда она вся как на ладони. Под километровым потолком софиты. Из динамиков дают музыку, на огромных экранах бегут информационные строки и видеоролики. Куча телевизионной техники фиксирует происходящее. Вдоль кромки поля разместились фотографы. Народ жужжит, а игроки обеих команд разминаются.

Мои глаза бегают по головам, в поисках конкретной.

Вижу её и в волнении сжимаю музыкальную игрушку. Случайно срабатывает кнопка, и всесторонний гул разрезает оглушительное петушиное пение. Голова Глеба выворачивается в мою сторону, и я в ужасе запихиваю дурацкую штуку под сидение, не отрывая глаз от площадки.

Егор приседает с мячом и высоко выпрыгивает вверх. Его тело мощное и гибкое. Движения резкие и размашистые.

Слежу за ним неотрывно.

Он болтает с двухметровым чернокожим парнем, у которого причёска напоминает ананас, и небрежно заправляет майку в шорты. Форма ему идёт. На его бицепсах то и дело напрягаются мышцы. Даже в этой бесформенной форме его задница отпад. Тут же вижу её голую. Спасибо, память. Только анфас не показывай, пожалуйста. Ну, я же попросила!

Блииииииииин!

Сжимаю бёдра, чувствуя, как увлажнилось бельё!

Стону в душе. Я просто озабоченная!

Но, он весь такой до дрожи сильный. И эти его длинные ноги. Колени у него тоже крупные.

Егор улыбается, и я улыбаюсь. Улыбка у него тоже шалопайская. Это даже не улыбка, а ухмылка. Как он это делает? Может, я возьму у него автограф после игры?

Просто ужасная идея…

Но, если я хочу напроситься на очередную порцию унижений, мне придётся проявить инициативу…

Игроки, тем временем, по очереди отрабатывают броски.

Мой армеец забивает трёхочковый с первой попытки и даёт пять соседу.

— …господи, ну и толкучка сегодня… — раздаётся над моей головой звонкий женский голос, а обзор на секунду загораживают стройные округлые бёдра.

Сидящая рядом Катя вскидывает голову и улыбается так открыто, что солнце могло бы померкнуть.

— Привеееет! — пищит она, протягивая руки, а я вдыхаю сногсшибательный парфюм, поднимая глаза.

Вау…

Великолепная рыжая красотка появляется в поле моего зрения. Катя представляет её как Свету. На ней короткое облегающее КРАСНОЕ платье и восьмисантиметровые Лабутены. Черты лица мягкие и женственные, волосы волнистые и ухоженные. Натужно улыбаюсь и отодвигаюсь в сторону, уступая ей место рядом с сестрой, потому что они принимаются болтать без умолку.

Такое соседство не очень красит меня. Я, вместе со своими пионами и бейсболкой, сразу почувствовала себя деревенщиной. Это испортило моё настроение в миг, к тому же я заметила, что Егор бросил на нас взгляд.

Как ножом по сердцу. Он смотрел не на меня. Уверена. Он, наверное, меня даже не заметил рядом с…я не люблю оскорблять людей…

Но, я, кажется, уже эту Свету ненавижу…

Мрачно продолжаю наблюдать за площадкой, сложив руки на груди.

Мне с трудом удаётся держать спину прямо и не кукожиться.

Как только раздаётся свисток, я полностью погружаюсь в игру, пытаясь восстановить похороненное настроение.

Что я могу сказать…

Это восторг.

Движения этих парней такие быстрые, такие отлаженные. Тренер носится вдоль линии аута, размахивая руками и подавая какие-то неведомые знаки. Каждый забитый мяч встречают громкими овациями, и я тоже вскакиваю! Усидеть невозможно!



Егор…он как ураган.

Он очень быстрый. И у него много всяких финтов.

Несколько раз вздрагиваю, потому что он два раза упал и один раз получил локтем по носу.

Видеть так близко как теснит и толкает друг друга орава здоровенных мужиков очень мандражно.

Егор несколько раз прорывался к кольцу и забил четыре мяча! Он более манёвренный, чем эти двухметровые лбы и более подвижный, поэтому им сложно остановить его атаки. И ещё у него превосходная техника.

ЦСКА победил со счётом 96:80.

Это самое крутое массовое мероприятие, на котором я когда-нибудь бывала. У меня нереальный заряд бодрости, хочется прыгать на месте и махать кулаками!

После окончания матча всё сливается в один большой движ и какофонию. Я теряю его из вида за спинами толпящегося народа. Выглядываю, пытаясь отыскать его вновь, но нигде не вижу.

Моё настроение сдувается как воздушный шарик.

Ведь я почти решилась с ним заговорить не смотря ни на что…

Глава 7. Егор

Игнорируя окружающий меня галдёж, выхожу из общего душа, обмотав бёдра полотенцем. В коленном суставе ощущаю знакомую боль, которая неприятно и назойливо фонит.

Морщусь, прихрамывая.

Бл*ть.

Это травма моя старая заклятая подружка. Ухо даю, дождь пойдёт. Мне, блин, тридцати нет, а я как метеостанция. Плечо тоже ломит. Это привет из Америки. Я уже так привык к разным видам боли, что даже внимания не обращаю.

Положив ладонь на ключицу, разминаю на ходу сустав.

В раздевалке целая батарея голых болтов и волосатых задниц всех цветов. У стены, сложив руки на груди, дежурит Тренер Гибсон. И он здесь по МОЮ.

— Дать вазелин?.. — скалится проходящий мимо Вакуленко, двадцати трёх летний центровой из Ебурга.

У него рост два десять и куча всяких тупых талантов, типа громче всех рыгать или громче всех пердеть. Голос у него тоже тупой. Он раздражает мои нежные нервы, поэтому просто показываю ему фак.

Смотрю в глаза Гибсона прямо и упрямо, направляясь к своему шкафчику. Он трогается следом.

Стягиваю полотенце и бросаю его на скамейку.

Тот останавливается позади, дыша мне в затылок и нарушая все социальные, бл*ть, нормы. Понизив голос, начинает меня отчитывать на омерзительно исковерканном русском языке. К чему эти потуги? Мы тут все свободно по-английски говорим. Полиголот хренов. В этом есть один плюс, даже я понимаю его по наитию, что говорить об остальной команде, которая, выражаясь политкорректно, многонациональная.

— Мы опять вернулись в начало? — каркает Гибсон над моим плечом.

Молчу, роясь в своей сумке. Мне особо нечего возразить.

Я даже спокойно и собранно принимаю плети.

— Я не буду много говорить… — продолжает он из-за моего плеча.

— Слава Богу… — в полголоса бормочу себе под нос, ища свои трусы.

— Ещё раз такое сделаешь, сядешь на скамью, — нелепо картавя и булькая, угрожает Гибсон.

Натягиваю трусы и разворачиваюсь к нему, кладя руки на бёдра. Он принимает аналогичную позу. Между нами расстояние в пару сантиметров, и это меня нервирует. Это моё, бл*ть, личное пространство.

Все заткнулись и прячут глазки.

Мы с ним почти одного роста, но я на три см выше и на двадцать килограмм тяжелее.

Мы с Гибсоном не сошлись ещё с моей первой игры в этом сезоне.

Моя позиция в ЦСКА первый номер — разыгрывающий защитник.

Я всю жизнь на этой позиции.

В Америке я тоже был разыгрывающим, но по факту всегда играл как второй номер — атакующий защитник. Я хотел остаться в этом амплуа и в ЦСКА, потому что это просто мой, сука, новый талант, который раскрылся ещё в универе, но никогда не культивировался. До тех пор, пока я не попал в Калифорнийских Медведей, где мне дали полную свободу действий.

Но Гибсон подрезал мне крылья.

По его мнению, я слишком малорослый для атакующего. Может и так, но я быстрее и в десять, бл*ть, раз манёвреннее. И меня ещё не сдержала ни одна защита, если бы он только позволил мне играть, как я хочу.

Сегодня я самовольно ушёл в атаку. Я такого не делал с первой игры сезона. Не знаю, что на меня нашло. Просто меня всё зае*ало, вот что. Плюс, два моих мяча прикрыли наши жопы сегодня. Но этот формалист готов матч слить, лишь бы все сидели на своих места, иначе пи*ц! Анархия, бл*ть!

Скорее всего прав он, а не я. Но, что-то со мной творится.

— Я всё понял, — говорю Гибсону спокойно, что не даёт нам с ним никаких гарантий на оставшиеся три игры.

— Сядешь. На. Скамью. — Повторяет он, свирепея.

— Как скажете, — отвечаю спокойно.

Что ещё я могу сказать? Я совершенно точно не сожалею и совершенно точно ничего не обещаю. Мне нужно разобраться в себе. Чем выше у человека интеллектуальный уровень, тем хуже он работает по принуждению.

— Поговорю с Павлом… — угрожает Гибсон вдруг.

А вот тут свирепею я.

Просто, бл*ть, взвиваюсь, как ужаленный.

— Да хоть с Трампом! — как девка психую и отворачиваюсь.

Из всех, всех, всех, всех его угроз — эта самая бесячая.

Что за пи*ц?!

Все решения в своей жизни я принимаю сам, без оглядки на чужие мнения. В моей жизни до хрена желающих указать дорогу, только записывай за ними.

Хрустя зубами, быстро достаю первую попавшуюся одежду. Чёрные хлопковые шорты и серую футболку.

Слышу, как хлопнула дверь, и хватаю телефон.

Паша: «Поднимись ко мне».

Не пойти ли ему в задницу?

Мама: «Завтра жду на обед.».

Придётся ехать.

Рыжая: «Жду тебя в машине».

Придётся мою оставить здесь. Дерьмо-вариант, но, так и быть. Как исключительный джентльмен пойду ей на встречу.

Швыряю телефон в сумку и натягиваю шорты. Сажусь на скамейку, чтобы обуться.

Дёргаю так, что чуть шнурок не порвал.

Предупреждающе смотрю на Дэна — нашего капитана. Никаких бесед по душам. Я вообще не люблю откровений с посторонними. Я сам себе режиссёр.

Спустя пять минут покидаю раздевалку, закинув сумку на плечо.

В башке куча мыслей. Все они о том, хочу ли остаться в ЦСКА на следующий сезон? Остаться без команды в тридцать лет. История помнит тарих придурков как я. Все они закончили в турецом Бешикмаше.

Направляюсь к задней технической парковке, минуя главных холл, где в это время обычно хренова туча народу. По дороге встречаю нашего физиотерапевта Марата, который интересуется моим плечом. Обещаю ему заглянуть завтра перед тренировкой.

На выходе из комплекса у вертушки даю знак охране пропустить меня…

Меня тормозит звонкий оклик:

— Эмм…классная игра!..

Откуда этот звук?

Оборачиваюсь.

Глава 8. Егор

По пустому тусклому коридору ко мне спешит тонкая фигурка в развивающемся цветастом сарафане. Льняные волосы гладкой серебристой волной стелятся по оголённому плечу. На голове бейсболка ЦСКА козырьком назад, на ногах босоножки на платформе с розовым бантами вокруг лодыжек.

Я, млин, просто не могу.

Тянет улыбнуться.

Я даже не сразу вдуплился кто это вообще. Была бы она голая. Она такая белокожая и худущая, что я сразу бы узнал. Не припомню, чтобы вообще видел такую одновременно тощую и симпатичную попку с ямочками у основания.

Порядок в волосах и эта красная помада делают её старше. На год примерно.

Диана, кажется?

— Спасибо, Зефирка, — бросаю, останавливаясь у турникета и дожидаясь, пока загорится зелёная стрелка.

Я не расположен для бесед с восторженными розовыми младенцами. До завтрашнего утра я вообще для всех кроме Светы умер. Погреюсь в её тёплом теле и буду опять смотреть повторы игр Химок, нашего главного конкурента. У них новый форвард из НБА, нужно его хорошенько изучить. Мы с ними встретимся в финале, это уже традиция.

Мысль о финале снова подталкивает меня к мыслям о следующем сезоне.

С шумом выпускаю из лёгких воздух, глядя перед собой.

Я не хочу откладывать этот вопрос. Если откладывать какой-то вопрос, он нагонит тебя быстрее, чем ты думаешь.

Перевожу глаза на коридор.

Девчонка упрямо припускает за мной, размахивая розовой пластиковой игрушкой. Боюсь, как бы её ноги не переломались по дороге, потому что эта обувь на них выглядит так, будто к лодыжкам розовыми лентами привязали кирпичи.

— Второй мяч был просто бомба! — тараторит она, оказавшись рядом. — Ты очень быстрый…

Лестно, с учетом того, какой пи*ды я только что за это получил.

Меня обдаёт тонким цветочным ароматом и яркой девчачьей аурой. Я даже слегка отшатнулся от такого фейерверка, потому что она, как и Гибсон, не слышала о личном пространстве.

На турникете вспыхивает зелёный.

«Угукаю», толкая вертушку, и прохожу, вытянув вверх руку с сумкой.

— Эммм…а дальние броски у тебя не очень… — летит мне в след.

Ага, я в курсе.

Выхожу на улицу и осматриваю стоянку в поисках белой ауди.

— …а ваш атакующий еле ноги переворачивает… — раздаётся за моей спиной.

Да что ж такое?

Сбегаю с крыльца и смотрю на небо, сощурив глаз. Ну, точно. Дождь пойдёт. Блядство. Нужно купить обезболивающее. Не хочу сегодня терпеть.

— Я…эммм…попросилась к тебе в друзья в инстаграмме… — жужжит назойливая мушка, преследуя меня по пятам.

— Подглядывать будешь?.. — спрашиваю, подходя к багажнику ауди и легонько по нему стучу.

Света открывает его, и я забрасываю внутрь сумку. Поворачиваю голову, привлечённый тишиной.

Неужели?

Я вообще крайне редко третирую женский пол. Гораздо удобнее быть милым душкой, поверьте мне. Даже гардеробщицы в театре не могут устоять перед моим великолепием.

А эта…

ЭТА мне ни в каких сферах не интересна. Провинциальная двадцатилетка, живущая за городом в доме моего старшего брата. Каждое слово в этом предложении намекает на бесперспективный гемор, с которым я даже близко не мыслю связываться. Это дичь, даже теоретически.

Няня нахмурилась и покраснела, но зелёных сверлящих глаз не опустила. Я уже подзабыл, что её милыми чертами можно резать стекло. На ней практически нет макияжа. Кожа светлая и прозрачная. Настороженные глаза прямо на уровне моего подбородка. Света тоже достаточно высокая, но у этой вообще ноги бесконечные, а с этими табуретками на ногах ей даже шею выгибать не нужно, чтобы метать в меня зелёные молнии.

Она снова стоит так близко, что мы практически соприкасаемся одеждой.

Порыв ветра подхватил прядь пепельных волос и швырнул ей на лицо, царапнув моё. Она дернула головой, чтобы её убрать.

Когда я делаю шаг в сторону, чтобы обойти нахалку, она делает аналогичный.

Мои брови удивлённо ползут вверх.

Она прикусывает нижнюю губу ровными белыми зубками и смущенно говорит:

— Может…устроим домашний турнир? Я в школе играла в баскетбол…и у Кати есть маленькая площадка, я видела…

— Я тебя затопчу, — прерываю её, захлопывая багажник.

Я одной рукой ей шею сверну, какой турнир?

— А мы будем в одной команде… — находится она, заглядывая мне в глаза.

— А во второй кто будет? — спрашиваю, делая ещё одну попытку уйти, но эта заковырка снова меня не пропускает.

Что, бл*ть, происходит?

— Ммм… твой брат… — лепечит Зефирка, прижимая к груди розовый пластик.

Кладу руки ей на плечи, с целью отодвинуть девицу в сторону, но как-то буксую, потому что по гладким и очень хрупким плечам проходит дрожь. Под пальцами чувствую мурашки.

Пи*ц…

Смотрю ей в глаза.

Вижу, как остроконечный носик втягивает в себя мой запах…а тонкие веки опускаются…

Мы слишком близко друг к другу. Как она прошмыгнула?

— Может…завтра? — хрипловато спрашивает малявка с закрытыми глазами

Её дыхание учащается, а щёки розовеют.

Она меня хочет. Она мокрая, я, бл*ть, уверен.

Я молодой мужик.

У меня яйца поджимаются, и начинается эрекция.

Ни х*я себе…

— Ага, блин, сегодня… — так же хрипло отвечаю я, в шоке пялясь на её красные губы.

Обычные губы.

— Благов, ты совсем охренел?.. — рычит Света, выскочив из машины.

Зефирка дёргается, резко распахивая глаза. Толкаю её в сторону и иду к пассажирской двери. Запрыгиваю в машину и нервно поправляю шорты, чтобы спрятать свой стояк.

У меня щёки, бл*ть, горят, как у целки!

Что это на хрен такое было?!

— Ты неисправим, я в шоке просто! — шипит Рыжая, громко хлопая дверью.

На ней офигенное красное платье. Каждый соблазнительный изгиб подчеркнут. Раз у меня уже стоит, хочу её в этом платье.

— О чём ты? — сглаживаю конфликт, разваливаясь на сидении и пристёгивая ремень.

— Кого ты ещё не склеил в этом городе?! — орёт она, развернувшись ко мне. — Эта тебе на хрена?! У тебя вообще тормоза есть?!

Такая постановка вопроса меня выбешивает. С учётом того, что она ни х*ра не обоснованная. У меня много тёлок было и я хронический первосвиданец, но я не пиздабол. И я не кидаюсь на каждую встречную как помойный пёс. Слышать подобное от Светы странно, она меня знает много лет.

— Я со школы никого не клеил, — спокойно доношу до неё. — И тебя в том числе. Клеила меня ты. Не забывай об этом.

— Ясно… — резко говорит она, выруливая с парковки.

Вечер обещает быть дерьмовым.

Глава 9. Егор

Света ведёт машину и вообще ничего не говорит. Я прям слышу, как вращаются шестерёнки в её голове. Скрежещут. Перетирают.

Слишком громко она дышит. Слишком резко меняет полосы.

Всё это сулит мне какое-то дерьмо.

Нахожу кнопку управления сидением и отодвигаю его по максимуму назад. Кто его вечно придвигает? Вытягиваю ногу и начинаю массировать колено обеими руками. От облегчения закрываю глаза и выдыхаю. Мне нужен лёд.

Первые капли дождя упали на стекло. Это единственный звук в салоне, кроме тихого сопения.

Бл*ть, ну что за день такой?

Смотрю на Рыжую.

Она очень красивая и сексуальная. Сегодня и вообще. У неё потрясное тело, с изгибами и всем набором. И очень чувственное. Она знает, чего хочет, знает, чего хочу я. Не женщина, а услада для ЛЮБОГО мужика. И я без сомнений её захочу, сразу, как только расхочу маленькую прилипалу, которая взбудоражила мои яйца своими румянцами и тихими вздохами.

Просто, блин, интересно, что будет, если я её поцелую? Обморок?

Всё идёт не очень хорошо, хотя в моих шортах стало поспокойнее, и я уже не прикрываю член рукой.

Решаю быть максимально милым, потому что у меня охренеть какой покладистый характер.

— У тебя резинки есть? — спрашиваю свою спутницу, а сам тем временем выуживаю из кармана телефон и захожу в инстаграмм.

— Нет… — отвечает Света, тормозя на светофоре так, что срабатывает АБС.

Ремни не позволяют нам вылететь через лобовое стекло. Без сомнения, опять я кругом виноват.

— Тогда у аптеки тормозни, — прошу её, быстро пролистывая заявки на добавления в друзья.

— Я на таблетках… — бросает она.

— И че? — спрашиваю на автомате, потому что нашёл то, что искал.

Вот она.

Diana.

Я усмехаюсь, потому что никнейм с двух сторон украшают жёлтые молнии. Почему не мётлы?

На аватарке ОНА улыбается в подсолнухах. Решаю не проваливаться в профиль, потому что вряд ли меня там ждёт что-то интересное. Вообще я девяносто процентов запросов одобряю не глядя, но эту нахалку я не одобрю. Просто меня сегодня всё подбешивает, а она внесла ещё больший бардак в ситуацию. Отклоняю запрос и убираю телефон в карман, раздумывая о том, что я голоден. Я всегда голоден. С утра и до вечера с тех пор, как родился.

— Можем без презервативов… — очень деловым тоном бросает Света.

Смотрю на её мягкий красивый профиль в непонятках.

— Свободный секс подразумевает контрацепцию, — замечаю очевидное, цепляясь рукой за верхнюю ручку.

В жизни без резинки ни с кем не трах*лся.

Тонкие изящные пальцы сжимают руль до побеления в суставах.

Да, мать твою, что с этой женщиной сегодня не так?

— Ты ещё с кем-то спишь? — сквозь зубы спрашивает она.

— Свободный секс не подразумевает таких вопросов, — отвечаю по максимуму острожно, потому что чувствую, уже в первом моём ответе зашифрована какая-то бомба.

Она резко поворачивает голову и смотрит на меня, как на врага.

Ну, бл*ть, точно.

— Думаешь, Я с кем-то ещё сплю?! — заводится Света, прожигая дырищу в моём лбу.

Резко подаюсь вперёд и выворачиваю руль, потому что она только что чуть не вмахалась в бордюр!

Просто адский пи*ц!

- На дорогу смотри! — гаркаю, выравнивая машину и слежу за тем, чтобы она, вернулась, блин, в реальность! — Я не должен об этом думать, в этом суть свободного секса!

— Тебе пофиг? — как попало тормозя у тротуара, выдавливает она.

Смотрит на меня в упор.

Я просто хотел купить презервативы…

— Чего ты хочешь? — спрашиваю, откидываясь на сидение. — Несвободного секса? Так и скажи.

— По-твоему дело в том, как мы его назовём?! — вдруг орёт она, ударив по рулю ладонями. — Если он будет у нас несвободным, тебе перестанет быть пофиг, есть у меня другие мужики или нет?!

Смотрю на неё, как будто впервые вижу, и подтягиваюсь на сидении.

Голубые глаза блестят, губы плотно сжаты.

Моё изумление бесит её ещё сильнее.

На щеках и шее проступают красные пятна.

Я не припомню, что бы за все годы нашего знакомства она орала до хрипоты и покрывалась красными пятнами.

Мне со Светой очень комфортно как раз потому, что она никогда не трахала мой мозг, это привилегия моей матери. Света личность. Успешная, циничная. Она любит жизнь, любит секс. Это как встречаться с самим собой. Полное, блин, взаимопонимание и никакой бытовухи!

Так что происходит сейчас?

— Я не понял, — говорю, развернувшись к ней всем телом. — Ты моей ревности хочешь что ли? Я должен, бл*ть, из себя Отелло изображать?

Она смотрит перед собой.

Не моргая.

Я вижу, как дёрнулась её шея, когда она сглотнула.

— Свет… — зову её устало.

К чему весь этот балаган? Чем мы занимаемся?

— Благов… — прерывает она меня хрипло, снимая блокировку с дверей и продолжая глядеть вперёд. — Уходи.

— Не страдай хер*й, — советую мрачно. Мы больше недели не виделись. Я, например, мечтаю о её голом теле под своим телом, ледяном компрессе на колено и еде. — Поехали.

— Пошёл. Вон. — Чеканит она.

Даю ей с полминуты забрать назад свои слова.

Она только громче сопит.

Да, пожалуйста! На х*р всё!

Выхожу из машины, хлопнув дверью, и иду к багажнику под проливным дождём. Как, блин, героиня сраной мелодрамы!

Почему всем от меня чего-то надо? Всем и каждому!

Никто, бл*ть, не хочет спросить, чего я хочу?!

Заеб*ло всё.

Я хочу, чтобы колено перестало ныть. Хочу, чтобы мой мозг отдохнул и переключился с баскетбола на что-нибудь другое. Хочу решить, что мне делать дельше. Хочу просто расслабиться, и чтобы за мной ухаживали.

Забираю свою сумку и ухожу, не оглядываясь. Слышу свист шин за спиной. Достаю телефон, чтобы вызвать Убер, но, потом решаю спуститься в метро.

Я в метро уже лет пять не был.

Через пять минут жалею, что не вызвал такси.

Слишком много людей, а я хочу побыть один.



Глава 10. Диана

— Где была? — спрашивает мама, пока я собираю на кассе свои покупки, зажав трубку между плечом и ухом.

— По Центру прогулялась… — говорю ей, запоздало проверяя срок годности на творожке с изюмом.

— Что-то ты грустная… — замечает она. — Домой хочешь?

Фыркаю, пытаясь развеять эти подозрения.

— Я не грустная, — заверяю её, выходя на улицу, где меня обнимают удушливые московские сумерки.

— Не лазий одна по темноте, — напутствует она. — И набросай мне фоток.

— Моих или Москвы? — хихикаю я.

— Твоих, нужна мне эта Москва, — вздыхает мама.

— Оки-доки… — улыбаюсь я, медленно бредя по тротуару. — Пока-пока…

— Скучаю, — сообщает она.

— Целую, — нежничаю я.

Кладу трубку и тут же делаю селфи, улыбаясь как в последний раз. Не хочу, чтобы кто-либо заподозрил меня в плохом настроении. Как только слышу «щёлк», тут же возвращаю лицу привычное унылое выражение.

Осматриваюсь, балдея от загруженности восьмиполосного проспекта. Уже зажглись фонари и витрины всяких магазинов и офисов. Сегодня днём Катя подкинула меня до города. Она предложила мне пожить в своей городской квартире несколько дней, потому что они с мужем и Глебом улетают на выходные в Испанию.

Пожалуй, сейчас я бы не отказалась, чтобы мама была здесь, со мной. Видимо во мне к вечеру проснулась маленькая мамина дочка. Просто я никогда не ночевала одна в чужих московских квартирах. Я вообще до приезда сюда не ночевала одна, хотя, с другой стороны я наслаждаюсь свободой. Знать бы ещё, что с ней делать?

Понюхивая маленький букет ландышей, двигаюсь в сторону светофора.

Мои ноги гудят, кажется, я переборщила с пешими прогулками. С учетом того, что у меня за спиной рюкзак с вещами, я могла потерять несколько килограмм, что мне совершенно ни к чему.

Влившись в поток людей, перехожу проспект, и врубаю навигатор в телефоне. Дом где-то здесь, поблизости. Нахожу его спустя пятнадцать минут плутаний и даже не удивляюсь тому, что это большой новенький жилой комплекс с КПП и шлагбаумом.

Во дворе со строгим соблюдением разметки припаркованы машины и даже один чёрный блестящий мотоцикл.

Да уж, такому автопарку действительно нужна охрана.

Здесь до фига зелени и несколько детских площадок. Но, этим меня не удивить. У нас в Рязани зелени тоже хватает.

Здесь даже баскетбольная площадка есть…

Мои резиновые кеды зло стучат по асфальту, пока я прохожу мимо неё к подъезду. От слова "баскетбол" у меня теперь мигрени и болезненные пульсации в сердце.

Гоню от себя все мысли, считая шаги.

На входе в дом автоматические двери, которые срабатывают мгновенно.

Мило.

Стараясь не глазеть, захожу внутрь.

В ярко освещённом вестибюле повсюду плиточный камень. Охранник выглядывает из-за пульта, осматривая меня с кислой миной. Устремляюсь к зеркальным дверям лифта, краснея по непонятным причинам.

Ну, я не ожидала такого размаха.

Это всё входит в стоимость платежей за кап. ремонт?

Может, нужно было разуться во дворе?

Смотрю на своё отражение, которое вообще ничего не скрадывает. Косметики на лице по нулям. На голове такой себе бардак в виде съехавшего на бок пучка. Белая оверсайзная футболка частично заправлена в короткие джинсовые шорты, а на белый кед мне кто-то наступил в метро. Пахнет от меня пылью дорог и немного туалеткой. В общем-то, вид у меня как у усталого заблудшего путника, которому нужен душ или даже ванна. Или может быть джакузи? Не знаю, посмотрим, что предлагают в квартирах этого элитного ЖК.

Когда двери открываются, делаю шаг вперёд и тут же торможу, будто вошла в стену!

Приоткрыв рот, туплю на пороге, перестав дышать.

Уму непостижимо!

Меня обдаёт жаром, потом холодом.

Какого?

Я…блин…офигеть…

Что это за непруха?..

Так же и сердечный приступ можно схлопотать…

Ох…

Чувствую, как по шее ползёт помидорная краснота.

Сердце подпрыгивает, и я прихожу в идиотское неконтролируемое волнение, смешанное с гнетущей тихой тоской, которая является с тех пор, как меня посреди ночи разбудил и напугал двухметровый наглый амбал, о котором я неразделенно мечтаю день и ночь, а потом ночь и день…

Это просто невозножность! Мне хочется цокнуть от досады…

На фиг такие сюрпризы?!

Облокотившись о противоположную стену просторной кабины, стоит лениво улыбающийся Егор Благов.

Здоровенный, как обычно. В пропитанной свежайшим потом футболке без рукавов, шортах и с полотенцем на шее. Его рельефные идеальные бицепсы сложены на груди и выставлены на всеобщее моё жадное обозрение! Шорты возмутительно низко сидят на узких бедрах. Длинные сильные ноги слегка расставлены. Влажные золотистые волосы всклокочены, будто он прошёлся по ним пальцами.

У меня опять чешется в животе и сосёт под ложечькой.

Кабина лифта провоняла тестостероном. Я начинаю дышать чаще.

Откуда он тут взялся, чёрт его, блин, дери?!

Над ним как тень нависла длинноногая тёлка в полупрозрачном спортивном комплекте и французской косичкой на голове.

Они не обращают на меня никакого внимания, поглощённые изучением её развратного бицепса, который та суёт ему в лицо вместе со своими сиськами десятого размера.

— …ну, потрогай… — гортанно смеется она, сжимая свой мерзкий кулак и напрягая мышцы.

Этот…гад…чувственно улыбается…

Моё лицо кривит брезгливая гримаса, будто я выше всего этого, хотя истинная её причина в том, что меня заполняет чёрная обида и…ревность.

Он хоть пять минут может полежать на мясном рынке?! Или его разбирают мгновенно?!

Именно в этот момент два небесно-голубых глаза плавно перетекают на меня. Поскольку мне улыбки не положены, красивые полные губы принимают серьёзное выражение, как и точёное скуластое лицо.

Он удивлён не меньше моего. У него глаз дернулся.

Выдыхаю громко и рвано.

Мне обидно до ужаса.

Сжимаю губы и задираю подбородок. Он что думает, я за ним слежу?!

Внимательный острый взгляд падает на букетик ландышей, который я прижимаю к груди, на пакет из супермаркета, болтающийся на запястье, на мои ноги и в завершении, возвращается к моему лицу и моей ужасной причёске.

Моё сердце готово выскочить из груди.

Он впился в мои глаза своими и молчит, сведя брови.

Комкаю букет, топчась на месте.

Я не знаю, что мне делать.

Встреча настолько неожиданная, что нужно придти в себя.

— Едем или как? — усмехается тёлка, привлечённая моим ступором.

Стою и всерьёз раздумываю над этим вопросом.

Мы не виделись…шесть дней.

С той самой злосчастной игры, когда он укатил в закат со сногсшибательной рыжей Светой, оставив меня один на один с жестокой реальностью и здоровенным комом в горле. На следующую игру я не пошла. Я не мазохистка.

Это был первый и последний раз, когда я пыталась привлечь к себе внимание мужчины.

Он даже не одобрил мою заявку в инсте. Видимо, мне не хватает сногсшибательности для этого. Или ещё чего-то не хватает…

Хотя оно и к лучшему. Не хочу смотреть фотки, где он дарит Свете огромное кольцо с бриллиантом или кладёт руки на её беременный живот.

— Эй, алё? — смеётся тёлка, потому что я всё ещё раздумываю, хмуро глядя на носки своих кед. — Нужно кнопочку нажать… Фрося, блин, Бурлакова…

Сама такая!

Злюсь и прихожу в себя, резанув её взглядом.

Я не грубиянка. Это не мой почерк. Я всю жизнь подрабатываю в сфере услуг. Это дисциплинирует.

Перевожу высокомерный взгляд на золотого мальчика и спрашиваю между делом, подходя к начищенным круглым кнопкам лифта:

— Тебя жена везде ищет, в курсе?

Отворачиваюсь к панели, покусывая губу. Там уже горит третий и одиннадцатый этаж. Есть еще два цокольных этажа. Там спортзал?

Он тоже живёт в этом доме?

Если бы я только знала…

Егор не моего романа переваривает каверзный вопрос лишь мгновение, но мне кажется вечность.

— Бывшая жена, — совершенно серьёзно подыгрывает он.

Его голос вызывает мурашки на моей спине и руках.

Умоляю голос не дрожать…

— Я про твою вторую жену, — говорю, нажимая девятый.

— Чё ж она не позвонила? — задумчиво тянет он, не теряясь ни на секунды.

— Батарейка села, — пожимаю я плечом, поворачиваясь к ним спиной. — Она же с Феденькой в больнице, у него же пупочек развязался…

Слышу шумный вдох и какой-то «кряк».

Смотрю на него укоризненно поверх плеча.

Ситуация не смешная.

Шутка ли?..

Бедный Феденька.

Егор смотрит на меня в упор, откинув голову на стену и потирая рукой колючий подбородок.

Да уж. Работать гороховым шутом у меня получается куда лучше.

— Ладно…заглядывай… — усмехается тёлка, потому что мы на третьем и двери открываются. — Ты тоже заходи, отсрячка…двадцать девятая квартира… — снисходит она, после того, как тщательно изучила меня с головы до ног. — Только не раньше двенадцати…

Отхожу в сторону, чтобы пропустить девицу.

Делаю очень долгий выдох, пока двери закрываются.

Мой затылок зудит, но я не повернусь ни за что на свете…

— Не додумайся пойти туда… — вдруг летит мне в спину.



Смотрю, как одна за одной загораются кнопки на панели.

— Как-нибудь разберусь, — бросаю, прикрыв глаза.

Хочу сбежать, пока не натворила фигни…

Как только двери открываются, срываюсь с места, но этот ХАМ дёргает меня за рюкзак и разворачивает к себе!

Возмущенно взвизгиваю, ударившись о твёрдое большое тело. Нос тут же учуял его запах, а ладонь легла ему на грудь…

Моё запястье и моя ладонь на фоне его бицепса кажутся такими хрупкими…как и вся я…

Смотрю в шоке вниз, туда, где моё бедро чуть-чууууууточку прижалось к его паху…

Потом вверх…

На сильную шею и ямочку у её основания. На чётко очерченный подбородок на котором проступила светлая щетина. На его губы…

О, мамочки…

— Ты слышала меня? — грозно требует он, наклонив ко мне голову.

— По фигу мне, что ты сказал… — сипловато брыкаюсь я, часто и коротко дыша.

Не могу отвести глаз от его глаз.

Сглотнув, растопыриваю пальцы на плоской грудной мышце. Моё бедро само подаётся вперёд.

По моей собственной груди бегут мурашки и сползают прямо мне в живот.

Его глаза сужаются.

Взгляд блуждает по моему лицу, и он…он совершенно точно втянул в себя воздух…

Я так хочу провести ладонью по его животу…

Просто почувствовать, какой он на ощупь…

Облизываю губы, убирая руку.

У него есть эта Света. Он с ней…они…я даже не хочу об этом думать…как он трогает её…целует…мне хочется дать ему за это пощёчину…я никогда не думала, что могу быть такой ревнивицей…

«Ты просто больная», — говорит моё внутреннее "я".

— Отвали, — прошу нервно их обоих, дёргая плечом.

— Зайду к тебе после двенадцати, — хрипловато выдаёт этот гренадёр, отпуская рюкзак и возвращаясь в исходное положение. — Если тебя дома не будет, поедешь в свою Рязань ближайшим поездом, поняла?

Моему возмущению нет предела. Щеки горят. Рот открывается.

Он спокойно складывает руки на груди и кивает подбородком на выход.

— Топай, Цыплёнок, — усмехается говнюк, глядя на меня исподлобья. — Прямо и налево.

Вылетаю из лифта, как ошпаренная.

Не оглядываясь, и позабыв наговорить ему гадостей!

Меня раздирают демоны. Всё о чём я могу думать, как хочу сделать всё ему наперекор!

Но, уж не сомневайтесь, я точно буду дома в двенадцать.

Сердце моё начинает отбивать минуты.



Глава 11. Егор

Развалившись на своём любимом домашнем диване, изучаю повадки болгарцев, с которыми играем полуфинал в среду. Все эти повторы мы уже разбирали с Гибсоном, но я решил пройтись ещё разок. У них очень мощный форвард, который с любой позиции может наложить мячей в корзину, ещё и в защите успевает. Прикрывать его буду не я, у него рост два метра, им займётся Вакуленко. А я буду делать то, за что мне платят. Создавать условия и ситуации.

Усмехаюсь, закинув голову на спинку дивана, и тру лицо ладонями.

Последнюю игру я провёл как пай-мальчик.

Все от облегчения чуть не обсикались, включая моего брата. Я знаю, он хотел бы на меня наехать и вправить мне мозг за четвертьфинал, но я просто не дал ему такой возможности. Я скрываюсь ото всех уж четыре дня. Сказал, что улетел в Питер до вторника.

На самом деле мне есть, что Паше сказать.

Я принял решение, оно далось мне нелегко. Это мой последний сезон в ЦСКА. Можно сказать, я его вымучиваю. Мне уже поступило предложение от Казанского УНИКСА, и я планирую слетать туда через пару недель.

Значит, Казань.

Для меня Россия — это Москва и все что за МКАДом. Переехать в Казань для меня морально сложнее, чем переехать в США. Но, человеку в жизни нужно место для шага вперёд или хотя бы в сторону. В моём случае это шаг назад, но я уже давно не творил всякой дичи.

У Паши случится припадок. Как и у матери. Отец будет заинтересован, а Рыжая никогда не поедет за мной в такой круиз. Я бы знал точно, если бы брал от неё трубку, но я не беру. После того, как она выгнала меня из своей машины, я решил взять паузу. Вопреки её мнению, у меня тоже случаются проблемы, и она знала бы об этом, если бы хоть один долбаный раз спросила, как у меня дела.

Смотрю на часы в углу экрана ноутбука.

Половина первого ночи.

Блин.

Хлопаю в ладоши, чтобы загорелся свет.

Убираю ноут и встаю, сделав пару прыжков вверх.

У меня же там трындюли остывают, чё я сижу?

Ща пойду, только у третьей жены отпрошусь и детям пупки завяжу.

По роже растекается улыбка.

Почёсывая бочину, иду к холодосу и достаю сок. Беру со стойки стакан, потом решаю обойтись без него, и глотаю прямо из упаковки.

Кажется, у меня на ближайшие три дня новая головная боль.

Откуда эта девица берётся каждый раз?

В ней слишком много посылов в мою сторону, чтобы на них можно было просто забить. Каждый раз.

Волнение, возбуждение, румянцы.

Потакать малявке не стоит. Просто сегодня было без вариантов.

На блядских вечеринках у Марго рязанскому Цыплёнку делать НЕЧЕГО. Ещё глотнёт дерьма какого-нибудь не дай Бог. Я б ей вообще запретил одной по городу передвигаться в этих говношортах.

Она непуганая совсем, и это плохо. Но такая, блин, деловая.

Кстати, её не было на последней игре. Это плохо, ей же нравится. Для таких зрителей мы и играем. Не многие на игре смотрят игру. Рыжая, например, никогда не смотрит.

Возвращаю коробку на место и иду в коридор.

Обуваю кроссы на босу ногу, прихватив с тумбочки ключи от квартиры.

Захожу в лифт, тыкнув девятый этаж. Засунув руки в карманы шорт, терпеливо жду. Не думаю, что эта скапка меня ослушается. А если ослушается, придётся на неё наехать.

На двери Пашиной квартиры меня ожидает, приклеенный РОЗОВЫМИ, бл*ть, жвачками лист А4!

Нет, там нем фак нарисованный. Там написано «Ушла на баскетбольную площадку во двор».

Шрифт печатный, очень крупный. Прям на тот случай, если я вдруг олигофрен.

Срываю бумагу и сминаю в руке по дороге к лифту.

Это непослушание.

Чё ты лыбишься, придурок?!

Выйдя на улицу, сворачиваю налево.

Очень тёплая ночь.

В моём ЖК всегда тихо по ночам.

Прислушиваюсь к звукам ударяющегося об асфальт мяча. Переходя на лёгкую трусцу, огибаю стоянку. Через сетку ограждения вижу одинокий силуэт под фонарём. Захожу внутрь и кладу руки на пояс.

Она стоит на трёхочковой линии, прицеливаясь к кольцу.

В тех же шортах, кедах, обтягивающей майке и распущенных волосах.

Высокая и тоненькая, как статуэтка.

Там особо смотреть не на что, поверьте. У неё все рёбра на глаз можно пересчитать, но тазовые косточки забавно выпирают и пупок у неё идеальный кружок. Очень милый. Сиськи у неё тоже милые идеальные кружки. Пупок, сиськи и задница — единственные округлости во всём её образе. У неё даже разрез глаз слегка раскосый.

Прислонившись плечом к ограде, наблюдаю за тем, как Рязаночка приседает и делает бросок. Движения плавные, а тело гибкое. Не думаю, что баскетбол это её спорт, не смотря на рост. Он для неё грубоват.

Мяч ударяется о щит на двадцать градусов левее, чем нужно, и возвращается к ней, отскочив от площадки.

Запихав записку в карман, медленно иду, наблюдая за приготовлениями ко второй неудачной попытке.

— Это мяч с автографом Леброна, — замечаю между делом.

Я его Паше привёз из Америки на день рождения.

Узкие плечи напрягаются, руки замирают.

Ага, я пришёл.

— Эмм…да?.. — обернувшись через плечо, восклицает сама невинность. — Не заметила…

Как же.

Я больше поверю в то, что она хладнокровно забила. Другого мяча у Паши в квартире всё равно нет.

Она жадненько за мной наблюдает, хлопая распахнутыми глазами, но в её лице слишком много опасных углов, чтобы я на это купился.

Мне вот интересно, она на всех так смотрит, или только на меня?

Останавливаюсь за её спиной, подойдя вплотную.

Серебряная макушка прямо под моим подбородком, плечи по центру моей груди. Идеальное совпадение в росте, как и в пропорциях.

Она не дышит, глядя перед собой.

Я же ещё ничего не сделал.

Смотрю на белокурую головку и спрашиваю, опустив подбородок:

— Ты правша?

Пахнет цветами.

— Да… — шепчет она, затаившись.

Обнимаю её руками и кладу ладони на мяч поверх узких девчачьих ладоней. Они полностью скрываются под ними. Миниатюрная спина прижимается к моей груди, ягодицы к моим бёдрам. Прижимаюсь щекой к её виску, немного согнувшись, и слушаю тихое прерывистое дыхание.

Проталкиваю колено между стройных длинных ног и отвожу её стопу на тридцать сантиметров в сторону своей стопой, скользнув коленом по внутренней поверхности голого бедра.

Она громко сглатывает и часто дышит.

Улыбаюсь, вдыхая запах мягких волос. Кокос.

— Правую на полстопы вперёд, — велю хрипловато, поднимая наши руки вверх, и корректирую положение её рук. — Держишь? — спрашиваю на всякий пожарный, прежде чем убрать свои.

— Держу… — бормочет присмиревшая егоза.

Опускаю руки и кладу ладони ей на талию со словами:

— Колени согни…

Она подчиняется, проехавшись попкой по моему бедру.

— Не так сильно… — говорю, пробираясь пальцами под край майки на гладком плоском животе.

Полуголая попка едет немного вверх. Живот под моими пальцами дёргается и покрывается мурашками.

Нахожу её пупок и слегка обвожу его указательным пальцем.

Она судорожно выдыхает, приседая на моё бедро.

Убираю ногу и делаю шаг назад, опуская руки.

— Целься в дальнюю дужку, — даю последние наставления, засовывая руку в шорты и поправляя стояк так, чтобы он не распугал всех случайных прохожих. — Подпрыгивай, но не сильно. Только чуть-чуть оторвись от земли.

После непродолжительной заминки она всё же бьёт на абсолютное отъеб*сь, так, что мяч еле долетает до кольца и улетает в сторону.

Молча смотрим, как он скачет по асфальту, нарушая повсеместную тишину.

— Может…эмм… — сбивчиво брякает интриганка, поворачивая голову и поднимая на меня затуманенные глаза. — Ещё раз покажешь?..

А че?

Твёрже я уже не стану.

Обхожу её и иду за мячом. Он укатился к самой решётке. Подхватываю его и иду назад, крутя мяч на пальце. Испытываю желание засунуть член в её приоткрывшийся рот. Новоявленная баскетболистка пялится на мои оттопыренные шорты, как под гипнозом.

Может, теперь она, наконец-то, испугается, бл*ть, и убежит? И больше мы к этому возвращаться не будем?

Захожу ей за спину и принимаю уже знакомую нам позу.

Она дрожит с головы до ног.

Вручаю ей мяч со словами:

— Возьмёшь или как?

Берёт.

Ну ладно, засранка.

Кладу ладони ей на рёбра и подтягиваю к себе. Так, чтобы её задница врезалась в мой пах и осознала, что я с ней не собираюсь в крестики-нолики играть.

— Продолжаем? — спрашиваю, начиная злиться, потому что завёлся не на шутку.

Слишком эта задница, мать вашу, хорошо вписалась, как и вся она. Слегка приседаю, потираясь о неё, и закрываю глаза.

Щас, блин…чуть-чуть попугаю её и всё…

Мяч падает на асфальт, а моя ученица издаёт тихий стон, сжимая бёдра.

Опускаю руку и обхватываю её между ног через шорты. Она начинает извиваться, вцепившись в моё запястье, и двигать бёдрами. У меня просто крышесносящее желание засунуть руку в её трусики и проверить, как там дела. Крепко держу её под грудью, иначе свалится.

Вот так, блин, Красная Шапочка.

— Наигралась? — выдыхаю хрипло в покрасневшее ушко.

— Дааа… — пищит она, доверчиво откидывая голову мне на плечо.

Провожу носом по её шее. Она покрылась испариной. Хочу её поцеловать, но не буду. Никаких, бл*ть, поцелуев! Это карательная операция.

— Ну, иди тогда, — разжимаю руки, придерживая её для надёжности.

— А…на…на ночь не поцелуешь? — сипит она.

— Скройся с глаз… — сиплю в ответ, разворачивая её к выходу, и толкаю вперёд.

Она делает два шага и разворачивается, нервно засунув руки в задние карманы шорт.

Адски возбуждённая. Молоденькая, возбуждённая и беззащитная.

Ну, бл*ть, приехали.

Иди, защити её. Получи пи*ды от КАтёнка, усложни всё со Светой, повесь себе на шею полувлюблённую малявку накануне переезда в другой город и разосрись со всеми окончательно. Никто же не поверит, что я в этой истории жертва.

Губы у неё дрожат, как и длиннющие гладкие ноги. Она смотрит так, что мне рыкнуть хочется. Я к ней не подойду. Пусть не смотрит так.

Мать твою…

Зачем она мне? Что мне с ней делать?

Пятясь назад, она томно спрашивает, прежде чем дать по тапкам:

— Завтра на том же месте?



Глава 12. Диана

— …точно не устала? Дышишь как астматик…

ПОШЁЛ ТЫ!

Рычу и пихаю его локтем под рёбра.

— Полегче! — возмущается этот ОСЁЛ, забрасывая свою ручищу под мой правый фланг. — Чуть не проткнула!..

Сцепив зубы, с остервенением ударяю ему пяткой по кроссовку и делаю МОЛНИЕНОСНЫЙ разворот, уводя себя и мяч к кольцу. Он дышит мне в затылок, но я уже совсем близко! Это лучший мой манёвр за последний час! Ещё метр и я смогу сделать «два шага и бросок»…он уже не сможет помешать…

— Слишком медленно, Динь-Динь… — издевается надо мной насмешливый глубокий голос.

Жёсткая рука в долю секунды выбивает мяч прямо у меня из рук! Чисто, и слегка толкнув меня плечом в сторону.

В психах наблюдаю за тем, как сто двадцать прекрасно скоординированных килограмм делают МОИ «два шага и бросок», размашисто и беззвучно переставляя длинные ноги и выпендрежно повиснув на кольце в финале!

— Оффффигеееееть! — хихикают его поклонники-недомерки, хлопая в ладоши и визжа.

— Красиво!

— Ещё!

— Ты видел?!

Мои губы сжимаются.

Натянув на ладонь рукав тельняшки, утираю потное лицо, кипя от злости. По спине катится капелька пота, волосы противно прилипли к шее. Упираюсь ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Звезда сегодняшнего вечера вальяжно раздаёт "пять" своим фанатам, выстроившимся вдоль защитной решётки.

Где, блин, их матери? Этим детям не пора, блин, домой?!

— Ну, че? Последний разок? — снисходительно спрашивает эта змея подколодная, направляясь ко мне, ловко и хвастливо пропуская мяч под коленями. У него такие шаги, что я сама могла бы там пролезть. И эти сильные ноги…

Его фанаты в экстазе.

Я сама таю. Столько мальчишества.

Смотрю на него свирепо.

Сейчас я даже не хочу видеть, какой он обаятельный и притягательный в своём искреннем веселье и расслабоне. Какие плавные, но чёткие у него движения. Как потрясно в свете фонарей выглядит его громадное стройное тело, как ткань хлопковых шорт обрисовывает каменную рельефную задницу и такие же каменные бедра, как стелется открытая хитрожопая улыбка по его мужественному лицу с непозволительно полными для мужчины губами!

Ничего из этого я видеть не хочу!

Он даже не вспотел, а я мокрая как мышь. У меня даже коленки вспотели!

Как только он оказывается рядом, выпрямляюсь и выхватываю у него мяч. Отведя руки за голову, с остервенением запускаю его КУДА ПОДАЛЬШЕ в дальний угол площадки.

— А ты злюка, да, Цыплёнок?.. — усмехается говнюк, даже не потрудившись проводить мяч глазами. Просто рассматривает помятое и взлохмаченное существо перед собой, то есть меня.

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — цежу сквозь зубы и, развернувшись на пятках, ухожу домой, зло топая по асфальту.

— Как? Цыплёнком? — летит мне вслед.

Мудак.

Он не дал мне ни одного долбанного раза ударить по кольцу! Ни одного! Иногда делал вид, будто даёт, но в последний момент все равно обламывал! Играл со мной, как с майским жуком на ниточке. На потеху своей сопливой публике!

Я думала…у нас будет романтическое свидание! Думала выманить у него один несчастный поцелуй! А он устроил какой-то балаган, а не свидание!

Слышу за своей спиной бодрые весёлые шаги и ускоряюсь.

Он пришёл за мной в девять вечера. В хорошем настроении. Улыбчивый и весь такой классный. В чёрных шортах и чёрной футболке. Чёрное ему идёт. Со своим мячом. Свой мяч я вчера бросила на произвол судьбы. Он должен вернуть его мне. Он же понимает, что мне нужно положить его на место, туда, откуда я его взяла — на специальный держатель в гостиной Катиной гигантской квартиры. В ней могли бы спокойно жить тридцать гастарбайтерских семей со всеми удобствами, и сдавать гардеробную в субаренду.

Вчера мне было не до мяча.

Вчера я пережила самые волнующие и шокирующие минуты своей жизни.

Я до утра не могла уснуть. Мне хотелось куда-то идти, а лучше бежать. Я даже не поехала на прогулку, весь день просидела в квартире. Я бы всё равно ничего не увидела вокруг.

Я не бывала такой влажной и возбуждённой НИКОГДА. Полностью готовой для секса с мужчиной. Утром было то же самое. И вечером. Я теперь всё время думаю о…о нас с ним…представляю его тело на моём теле…в моих фантазиях он почему-то всегда сверху. И применяет ко мне чуточку своей силы. Извращенка.

Ааааааааа…

Хочу его…

Хочу вскарабкаться на него и трогать везде-везде…хочу целовать его нахальные губы. Хочу, чтобы он тоже меня трогал и тёрся об меня этой своей эрекцией. Хочу её потрогать и увидеть. И попробовать тоже. Хочу доставить ему удовольствие…

На самом деле он меня до дрожи напугал. Впервые мужчина возбудился на меня так быстро и так откровенно нагло. У него вообще никакого стыда нет, это было понятно ещё в первую нашу встречу.

Мне хочется застонать.

Я понятия не имею что делать, когда у мужика в шортах вдруг возникает здоровенная эрекция. Не знаю, куда девать руки, не знаю, что говорить и как себя вести.

Он такой уверенный в себе. Такой энергичный и умный. Красивый. Его движения, его походка — всё пропитано чистейшей мужественностью. Его улыбки нахальные и ленивые, взгляд пристальный и насмешливый. Он видит меня насквозь, не сомневаюсь. От этого я вся вибрирую и теряюсь, краснею и возбуждаюсь. Злюсь.

Мне кажется, я в жизни не чувствовала себя такой живой.

Влетаю в вестибюль и устремляюсь к лифту. В отражении зеркальных дверей вижу себя и кусаю губу.

О, кошмар…

Красные щёки, грязь на лбу, волосы как пакля. Какая же я не женственная. Разве какая-нибудь Света позволила бы себе такое? Её бы он никогда не стал гонять, как дрессированную обезьяну. Она бы и не позволила.

Натягиваю рукав на ладонь и тру лоб. На нём остаётся красный след. Блеск!

Знаете что?!

Пошла она, эта расфуфыренная Света! Где она?! Я не Света! Я Диана! Плевать мне на неё! Если бы он был моим, я бы убила его за то, что он тыкал своей эрекцией в спину другой! Просто убила бы, если бы он делал с кем-то те вещи, которые делал вчера со мной.

Егор останавливается за моей спиной и ловит мой взгляд в отражении. Его голубые глаза искрятся весельем, на губах улыбка.

Смейся, гад.

Смотрю на него исподлобья, как дитя Сатаны. Моя макушка прямо под его подбородком. Его плечи в два раза шире, как и кости. Он тянет руку и нажимает "вызов", коснувшись грудью моей спины. Почему он стал так близко, у меня опять живот сладко тянет. По позвоночнику и ногам бегут мурашки.

Мне хочется зарыдать.

Опускаю глаза, обняв себя руками. Завтра Катя вернётся из Испании, и меня запрут в лесу в высокой башне на неопределённый срок. И я его больше никогда не увижу! Даже на эту площадку мне пришлось выманивать его хитростью и изворотливостью. Как только я уеду, он думать обо мне забудет.

Двери открываются, и я захожу внутрь, глядя себе под ноги. Прислоняюсь к стене и закрываю глаза, откинув голову назад. Чувствую, как щиплет в носу, и шмыгаю им.

— У нас умер кто-то? — спрашивает Егор, входя следом.

— Да, — отрезаю грубо, потому что зла на него.

Он мне не помогает, а только палки в колёса ставит!

У меня минута на то, чтобы придумать, как продлить этот вечер.

— Уже пятый, — замечает этот умник. — Думай скорее.

Распахиваю глаза и возмущённо смотрю на него. Он крутит мяч на пальце, с интересом наблюдая за моими муками.

Сцепив зубы, импровизирую, глядя ему в глаза.

— Ты мне ногу отдавил, — говорю высокомерно, наобум выставив вперёд правую стопу. — Не могу идти.

Мой мучитель одобрительно улыбается. Его лицо преображается до очередных плясок моего живота и сжимания сердца. Волевой подбородок становится острее, вокруг глубоких голубых глаз вспыхивают морщинки.

Вздыхаю.

Я тащусь от него.

— Не плохо… — тянет он, вручая мне мяч под звонкий «дзинь» лифта.

Плавно подаётся вперёд и подхватывает меня на руки.

О…мамочки…

Спокойно и без напряга. Дурацкий мяч мешает мне во всех смыслах. Я таю, притупив взгляд и улыбаясь. Царапаю пальцами пупырчатую поверхность, утопая в блаженстве, и в панике запоминая все-все ощущения.

Силу его твёрдого тела. Его запах. Никакого парфюма. Только гель для душа. Чистый и ненавязчивый запах моих снов. Мои кости в его руках не такие уж и тяжелые. Совсем не тяжелые. Мне так комфортно. Разве это не идеально?

— Дальше чё? — интересуется мой негодяй, выходя из лифта.

— Не знаю… — шепчу честно и горестно.

Поднимаю на него глаза. Его лицо так близко. Чувствую его дыхание. Вижу каждую пору на его коже. Каждую золотую крапинку в голубых глазах, которые смотрят в мои. Я так хочу потрогать это лицо, но у меня руки грязные.

— Попробуй меня нагло поцеловать, — предлагает он, опуская мои ноги на пол у двери.

— Поцеловать? — изумлённо шепчу я, прижимаясь к ней спиной и глядя на него снизу вверх, прижав мяч к груди.

— Угу, — просто отзывается он, замерев надо мной.

Я не настолько наглая!

Егор кладёт руки на дверь, беря меня в плен, но не касаясь.

Роняю мяч, до дискомфорта распахнув глаза. В кончиках пальцев ощущаю покалывания. В сердце лёгкий приступ тахикардии. В животе боль. На ногах мурашки. В белье тоже мурашки. В остальном лёгкая парализания.

Моё сердце грохочет в горле. Соски твердеют и ноют. Это дикий-дикий трындец. Я как заводная кукла, завожусь моментом.

Его лицо, его губы близко, но ровно настолько, чтобы кому-то из нас пришлось проявить инициативу.

У него такие широкие плечи.



Я тащууууууууусь.

Он может смеяться, но у нас идеальная разница в росте. И в пропорциях. Мне кажется, я в его тело вписываюсь, как влитая…

— Ну и?.. — ползёт вверх тёмно-пшеничная бровь, голубые глаза обводят контур моего лица.

— А трогать можно? — спрашиваю сипло, складывая руки по швам.

— Нельзя. — Обламывает он после секундных раздумий.

Ладно.

Сейчас…

Сделав тихий вдох, закрываю глаза и встаю на носочки. Он слегка склоняет голову. Какая щедрость. Сейчас дышу и соображаю только ощущениями. Касаюсь виском его подбородка и замираю на секунду.

Его дыхание щекочет кожу. Тёплое. Спокойное.

Как хорошо…

Провожу щекой по его щеке. Немного колючая. Он тянет носом воздух. Тянет меня. Мой запах. Тонкий разряд удовольствия прошивает насквозь. Даже мои пятки.

С тихим стоном скольжу губами по линии его челюсти и прижимаюсь своими губами к его губам.

О…нееееееееееетттт…

Только не это….

Какие же мягкие…

Ммммм…

Какие же классные…

Сжимаю пальцы в потные кулаки и провожу по его губам языком. Можно мне его язык?

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— МММММММ… — стону вслух, вздрогнув.

О…ещё…

Он размыкает губы и гладит мой язык своим. Уверенно и твёрдо. У меня искры в глазах. Хочу схватить себя толи за грудь, толи между ног. Он наклоняет голову, и мы погружаемся друг в друга. Глубоко. Влажно. Жарко.

Его дыхание учащается. Я вообще не дышу.

Его вкус уже мой любимый. Ничего лишнего, только Егор.

Какой же он потрясающий. И на вкус, и на глаз. Потрясающий, живой, настоящий.

Ааааааааа…

И это я наглая? Наглее языка я не встречала.

Почему я не могу его касаться?

Я сейчас пальцы переломаю, так сжаты мои кулаки.

Он мнёт, прихватывает мои губы, сводя меня с ума этим своим языком. У меня уже шорты мокрые. По телу носятся горячие уколы. Сжимаю бёдра. Как это мучительно.

Я не буду его трогать…

Я послушная, очень послушная…

Он хочет отстраниться, и я в панике ловлю его нижнюю губу зубами.

Куда?!

И опять всё по новой.

— Ммммм… — это опять я.

Он толкает мою голову своей так, что она прилипает к двери. Резко разрывает поцелуй, замерев в миллиметре от моих губ. Облизываю их, открывая глаза. Ничего не вижу. Хочу прижаться к нему. Его глаза закрыты. Он шумно дышит мне в щёку. Судорожно выдыхаю, считая удары сердца.

— Ты девственница? — спрашивает он вдруг, проводя тёплыми губами по моей щеке.

— Да, ну и что? — шепчу нервно и взволнованно.

Это же так…фигня…

Егор глубоко и шумно вздыхает.

Нет?

Отталкивается от двери и выпрямляется, глядя на меня как никогда серьёзно. Смотрю на него напряженно.

Только не уходи…

У него на виске бъётся жилка. Лицо хмурое. Как он умудряется быть то шалопаем, то бизнесменом?

Это мой час икс.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Не уходи…

— Не надо в меня влюбляться. — Железобетонно предупреждает мой наркотик.

— Не буду… — обещаю тут же.

Я кажется уже…

— Я через три месяца уезжаю.

Куда?!

Заткнись…

— А я через два… — говорю с болью в сердце.

Что я делаю? Во что я вляпываюсь?

— Зайду через час. Оденься потеплее. Штаны, лучше всего джинсы и кофту какую-нибудь.

Ладно.

Наблюдаю за тем, как он наклоняется и поднимает мяч. Спокойно идёт к лифту, не оборачиваясь.

Стону в душе, потому что у него опять…у него опять эрекция…

Разворачиваюсь и дрожащей рукой достаю из заднего кармана ключи.

Упираюсь лбом в дверь, слушая, как закрываются двери лифта.



Глава 13. Егор

— …и ещё на следующей неделе мы с отцом будем в Москве… — сообщает моя мать в трубку. — Было бы чудесно, если бы ты забрал нас из аэропорта…

— Легко… — отвечаю, обувая свои кеды.

— Замечательно, — итожит она. — Отец хочет посмотреть, как ты потный носишься с мячом…

Ага, спасибо, что напомнила о моём никчёмном жизненном выборе.

— Милости прошу… — благодушно отзываюсь, потому что у меня сахарный характер и безукоризненные манеры.

Беру из ящика ключи от мотоцикла и достаю из шкафа свою кожаную куртку. Вешаю её на одно плечо, выходя из квартиры.

— Я говорила, что дочь Штольсманов сейчас в Москве? — между делом интересуется она.

Дочь Штольсманов первоклассно работает ртом, но сейчас она мне кажется безвкусной залежавшейся церковной просвиркой, как и её старшая сестра. И как дочь Михельсонов тоже, хотя та талантливее многих.

— И чё?.. — включаю дурочка, подходя к лифтам. — Её тоже нужно из аэропорта забрать?

— Красивая умная девушка, — в лоб сообщает моя собеседница.

— Ага, пальчики оближешь… — соглашаюсь, потому что тут не поспоришь.

Красивая и умная просвирка.

То ли дело рязанский Цыплёнок.

Сегодня она меня окончательно добила.

Я, блин, не могу!

Будто солнце померкло, когда дурочка подумала, что я вот так просто отпущу её домой. Я уже к концу игры понял, что она ударилась в панику. Не может расслабиться, дёргается и злится на меня. Как её, блин, отпустить? В глазах тоска, плечи поникли. Думал, разревётся на фиг моя ранимая нахалка.

В задницу безвкусные просвирки, хочу свеженькую Зефирку. У неё конечно язык, как помело, но меня это не напрягает. Стебать эту злюку одно удовольствие. В психах она очень занятная и изобретательная. Кроме того, моё физическое влечение очевидно, и это не удивительно. Я здоровый мужчина, а она здоровая молодая девушка, которая заводится от одного моего случайного взгляда. Я не могу не реагировать в ответ, её влечение ко мне такое неприкрытое и откровенное. Я помню каждую деталь её стройного юного тела, с белыми волосами, рассыпанными по плечам.

Бл*ть.

Мне бы стоило отправить её спать и не искать на наши задницы приключений, но даже сейчас я твердею, когда вспоминаю тихие стоны и ненасытные розовые губки.

Откуда она только взялась на мою голову? У меня, итак, проблем хватает. И внутренних и внешних. Мне нужно что-то решать со Светой. Хотя, что тут решать, сейчас я не хочу Свету даже в формате свободного секса. И дело даже не в Диане. Хотя и в ней тоже. Дело в том, что я не хочу делиться с Рыжей своими проблемами. Ни с кем не хочу.

Я такая принцесса, уржаться просто.

Прежде чем решиться на такой отчаянный шаг, как спутаться со сладким наивным Цыплёнком, нужно хорошенько всё обдумать и взвесить.

Во-первых, она ещё к сексу не готова. Она думает, что готова, но это не так. Сначала она должна привыкнуть ко мне, к моему телу, моим прикосновениям. К тому, что я буду трогать её везде, буду пробовать её везде, и мы не будем выключать при этом свет.

Во-вторых, в этой ситуации я определённо должен думать обо всём за нас двоих, а это для меня в новинку.

Зачем мне всё это? Я, бл*ть, не знаю, понятно? Но, она там, на два этажа ниже, ждёт меня. Упрямая, как баран, но нежная. Офигительно нежная и отзывчивая.

— …вместе поужинаем… — продолжает моя мать, а я уже подхожу к двери Пашиной квартиры и звоню. — Чего бы ты хотел?

— Первое, второе и компот, — говорю ей, нажимая на звонок.

Я вообще всё ем. Главное, чтобы побольше.

Дверь открывается через тридцать секунд, и я просто изумлённо качаю головой.

— …бл*ть… — бормочу, рассматривая застывшую передо мной фигурку.

— Егор! — возмущается мама.

— Батарейка садится, — говорю ей и сбрасываю, не дожидаясь ответа. Кладу телефон в карман джинсов и спрашиваю, кладя руки на бёдра. — Цыплёнок, ты прикалываешься?

Недовольно и хмуро разглядываю голые длинные ноги в сандалиях и голые молочно-белые плечи, припорошенные распущенными белыми волосами. На губах красная помада, глаза подведены чёрным карандашом. Очень ярко и очень ей идёт.

Чувствую резкий удар в паху и превращаюсь в грозовую тучу.

— Я не брала с собой джинсы… — лепечет она, прижимая к груди голубую джинсовую куртку.

На ней какое-то сраное недоразумение, под названием льняной комбинезон в красно-белую клетку. Без плечь, а шорты такие короткие, что если она наклонится, все увидят её тощую задницу! Может, такой эффект из-за роста, я не знаю, но она же, бл*ть, голая нахрен!

— Куда ты вообще собиралась в этой хер*е пойти? — недоумеваю я, глядя на бантик в центре груди, под которым дырка-вырез, и я вижу очертания её скученных маленьких грудок в этой дырке!

Честно, даже Света такого себе не позволяла. Она могла обтянуться каким-нибудь платьем, как презервативом, но вот это — это просто пи*ц!

— А что такого? — возмущается Диана-безмозглая, задирая свой остроконечный нос.

— Иди, переоденься, — велю, взяв себя в руки и ткнув подбородком ей за спину.

— Но, у меня больше ничего нет… — возмущается она, складывая губы в букву "О".

— Что значит, нет? — закипаю я. — Ты что, собиралась так одна по Москве ходить?

— Как так?! — топает она ногой.

— Голая, бл*ть! — не выдерживаю в конце-концов и толкаю её в квартиру, с чётким намерением найти ей какие-нибудь штаны!

Глава 14. Егор

— Мне отвернуться? — спрашиваю, прислонившись плечом к дверному косяку спальни.

Резко отбросив за спину волосы, Диана грубо отвечает:

— Всё равно.

Складываю руки на груди, раз все равно.

Слава Богу, она не стала тратить наше время, а нахохлилась и пошвыряла в меня все те немногие вещи, которые взяла с собой.

Наблюдаю за ней свежим более внимательным взглядом.

Обведенные ярко-красной помадой губы сжаты, на щеках румянец. Она роется в своём рюкзаке, обиженная. На меня не смотрит. Сейчас я особенно отчетливо вижу, какая она молоденькая. Её заостренный профиль очень деликатный, как и вся она. На тыльной стороне ладоней тонкие косточки и голубые венки. Кожа вообще прозрачная.

МЫ выбрали для неё черные велосипедки и белую футболку. Мне не нравится, что она сядет на мотоцикл с полунезащищенными ногами, дорога полна неожиданностей. Я буду очень осторожен. Я бы взял машину, но она осталась на стоянке СК. Я так и не забрал её оттуда после ссоры со Светой. Даже если бы мы поехали на машине, я заставил бы её переодеться.

Прежде чем сбросить с себя льняную клетчатую тряпку, Диана поворачивается ко мне спиной и бросает быстрый взгляд через плечо, желая удостовериться в том, что я здесь, и я не отвернулся.

Я здесь.

Невольно улыбаюсь, потому что в её движениях гораздо больше скованности и неуверенности, чем соблазнительной раскрепощённости. Хотя, она может быть игривой и смешливой, но пока не может всё это смешать и взболтать. Тем не менее, в моих трусах трепет предвкушения. Я, забил и больше не контролирую свои реакции.

Расстегнув боковую молнию, она отпускает комбинезон, и он падает на пол к её ногам.

Втягиваю воздух от неожиданности.

Бл*ть.

Малиновые яркие стринги как раз то, что нужно её светлой коже. И её маленькой немного мальчишеской попке. Любуюсь гибкой матовой спиной, выпирающими жемчужинками позвонков и ямочками на пояснице. Я думаю, ей бы не помешало набрать пяток килограмм, она слишком худая. Руки такие тонкие, да и бедра узкие. Я могу обхватить ладонями её талию. Я у многих женщин талию обхватить могу, но мне щас на этот факт до пи*ды.

Мой член жалобно пульсирует, потому что одна половина моего мозга ведёт все эти рассуждения, а вторая заставляет её принять коленно-локтевую позу, после чего я отодвигаю эти стринги и проверяю, насколько она готова для меня. Что тогда эта недобитая соблазнительница станет делать?

Провожу рукой по лбу, потому что он вспотел.

Блин, Цыплёнок. Одевайся уже!

Она берёт с кровати лифчик без бретелек, который находится в очень тесном родстве с трусиками. Заведя руки за спину, ловко застёгивает его, бросив на меня ещё один взгляд поверх плеча.

— Ты мастурбируешь? — спрашиваю, вздохнув.

Алые губки размыкаются, а щёки багровеют.

Она отворачивается, хватаясь за шорты.

Я уже решаю, что ответа не поступит, а это плохо для нас обоих, но тут слышу тихое:

— Вчера…

Круто. Вчера я тоже мастурбировал в дУше, но не на неё. Вчера у меня ещё были какие-то мозги.

— Ты думала обо мне? — уточняю на всякий случай, наблюдая за тем, как она просовывает ноги в шорты и тянет их вверх по стройным ножкам и бёдрам.

— Ну, а о ком? — раздраженно бросает Цыплёнок, будто я полный долбо*б, раз спросил такое.

Из меня вырывается смешок.

И что она там думала, интересно?

Я не сомневаюсь, что наши представления о сексе диаметрально противоположны. Не думаю, что она оценила бы концепцию свободного секса, возможно лет через десять.

Решаю пока оставить этот вопрос. Я голодный, как волчара. Нам надо поесть.

Чтобы отвлечься, достаю из кармана телефон и загружаю приложение своего инвестиционного счёта. Проверяю, как дела на рынке. Мои инвестиции ласково подмигивают зелёным цветом. За последние три года я только один раз потерял серьёзные бабки, но быстро отбил их назад. Всё благодаря моему одарённому и прозорливому консультанту.

Сворачиваю приложение и пишу в Телегу:

Я: «Целую нежно, мне нужно гонорар пристроить.».

Ответ получаю незамедлительно. Он даже трахае*ся с телефоном.

Maкси: «В Румсе. Жду нежно.».

Я: «20 мин.».

Макс слегка параноик, поэтому такие вопросы мы всегда обсуждаем при личной встрече. Вот и отлично. Как раз накормлю нас с Цыплёнком.

Поднимаю глаза от телефона.

Велосипедки с высокой талией и белая футболка с глухим горлом. Диана из тех девушек, которые без одежды выглядят лучше, чем в одежде. В одежде она нескладная, как жеребёнок, а без одежды она непорочный эльф, которому очень хочется засадить. Не понимаю, почему никто не сделал этого раньше?

Встретив мой оценивающий взгляд, она прикусила губу и опустила подбородок, заправив край футболки под пояс шорт по центру.

Ну, блин, сама невинность! Если бы я только не знал, как тупя глазки, она прёт напролом, кладя на всех и вся огромные болты.

Оттолкнувшись от стены, иду в коридор. Она за мной. Беру куртку и её маленькую кожаную сумочку. Открываю дверь. Диана быстро обувает кеды и топает следом.

Вызываю лифт и спрашиваю, посмотрев на неё сверху вниз:

— Ездила на мотоцикле?

Этот свинёныш пристроился рядом с моим плечом, как обычно забив на личное пространство.

— Эммм…нет… — отвечает она и проталкивает свою ладонь в мою. — Мы поедем…на мотоцикле?

Провожу языком по зубам, глядя в зелёные затаившиеся глаза.

— Ты вообще без тормозов, да, Цыплёнок? — интересуюсь, обхватывая её прохладную ладошку своими пальцами.

— Я попросила так меня не называть… — буркает она, удобнее располагаясь в моей ладони.

— Ну, да, просила. — говорю, заводя её в лифт и нажимая первый этаж.

На улице тепло и темно. Моя спортивная хонда припаркова за баскетбольной площадкой, на которой никого нет. Завтра у меня тренировка, а потом я свободен. Я мог бы ещё разок погонять свою прилипалку, может, даже показал бы, как бить штрафные? Будет весело, только бы не трахн*ть её после этого.

— Когда ты возвращаешься к Глебычу? — спрашиваю, подводя её к мотоциклу.

— Завтра… — лепечет Диана, рассматривая мою красавицу.

Ну, вот и геморрой подвезли…

Набрасываю ей на плечи свою куртку и застёгиваю под самое горло, запрятав под неё длинные светлые волосы. Она в ней утопла, поэтому подламываю рукава, чтобы ничего не мешало крепко за меня держаться.

— Ты просто Конг… — смеётся она, разводя руки в стороны.

Лениво улыбаюсь. Наблюдаю за ней, открывая кофру. Она трогает пальчиками ручку руля, пробегает ими по сидению, посматривая на меня. Откусывает по кусочку то там, то тут. Это самый большой контраст между девушкой и мотоциклом из всех, что мне доводилось видеть.

Достаю из кофры шлем и одеваю ей на голову.

— Труб не касайся, они горячие, — инструктирую, прежде чем опустить стекло. — Меня ни в коем случае не отпускай. Если что-то нужно, похлопай меня по животу.

— Поняла… — кивает она, взволнованно хлопая глазами.

— Не бойся, Цыплёнок, — говорю мягко, надевая свой собственный шлем. — Мы поедем медленно.

— Я не боюсь, — заявляет она.

Надеюсь.

— Ноги с подножки не убирай, пока я не скажу, — продолжаю инструктаж, садясь на мотоцикл.

Она поднимает вверх палец.

Жду, пока она усядется позади меня. Её колени сжимают мои бёдра. Беру её руки и обнимаю ими свою талию, заставляя плотно прижаться грудью к моей спине.

— Крепче, — велю, заводя мотор.

Она сцепляет руки сильнее, полностью ложась на мою спину и нагибаясь вслед за мной.

Вот так.

Умница.

Электросистема загорается.

Опускаю стекло на своём шлеме и врубаю стартер. Тишину двора заполняет рык моей малышки. Добавляю газа и отпускаю сцепление. Мы плавно трогаемся, и я слышу радостный писк за спиной.



Глава 15. Диана

Езда на мотоцикле — это как будто ты голая.

Как будто между твоей кожей и окружающим миром ничего нет.

Обжигающие мурашки и дикий адреналин.

Я не могу издать ни единого звука. Я просто застыла, не моргая, и вжалась в Егора так сильно, что у меня руки онемели! Каждый раз, когда он делает манёвр, моё сердце ухает в пятки, а живот наполняет холодок.

Мне не страшно.

Он уверенной и твёрдой рукой приручил эту чёрную махину. Он с ней единое целое, а я с ним. Я чувствую его горячее мускулистое тело всем своим телом. Мне пришлось очень широко раздвинуть ноги, чтобы обхватить его бёдра. Это уже само по себе приключение. Его жилистые широкие ладони сжимают ручки руля. Такие сильные. Его куртка хранит его запах. Я не могу им надышаться. Ощущения атакуют со всех сторон, от этого мой мозг просто виснет, поэтому я беспечно растворяюсь в этом моменте, желая, чтобы он никогда не кончался.

Езда на мотоцикле вместе с Егором Благовым — это самое крутое событие в моей жизни по уровню ощущений. С тех пор как я окунулась в его жизнь у меня вообще от ощущений отбоя нет.

Ночной город проносится мимо нас. Мы будто сквозь время летим! Москва уже не кажется мне чужой. Мне спокойно и очень хорошо. Его присутствие рядом всё меняет.

Мне кажется…я влюбилась…

Любая девушка влюбилась бы, если бы увидела этого мужчину на мотоцикле. Это достаточно поверхностно, согласна, но эти его безбожно потёртые голубые джинсы просто не дают мне покоя. Мне кажется, этим джинсам лет десять, не меньше. Его презрение к шмоткам почему-то покоряет меня ещё больше. Просто, ему не нужна дорогая одежда, чтобы казаться круче или статуснее, чем он есть. Мне кажется, ему вообще по большей части на всё пофигам.

Тогда что для него действительно важно?

Баскетбол?

Я не знаю…

Я его совершенно не знаю, но мне в нём всё нравится. Его чувство юмора, его мальчишество, его лёгкое, но не легкомысленное отношение к жизни. И его мужская энергетика. Он мужчина, такой мужчина. В нём нет ничего НЕ мужского.

И он очень умный, просто никогда это не афиширует. Я знаю, он окончил мехмат МГУ.

Он потрясающий…

Я чувствую тоскливый прилив в груди.

Как бы я хотела, чтобы он был моим мужчиной. Как минимум моим первым мужчиной. Как бы я хотела, чтобы он смотрел на меня по-другому. Со страстью. Желательно всепоглощающей. С нежностью. Чтобы он смотрел на меня как на женщину.

Что мне сделать? Очевидно, раздевания не помогают…

Было глупо думать, что его можно поразить голым женским телом.

Чувствую, как нарастает отчаяние.

Мы ныряем в закрытый тоннель, и у меня кружится голова. Я даже жмурюсь и визжу в дУше, а потом улыбаюсь внутри шлема.

По крайней мере, теперь мне понятно, зачем я переодевалась! Его необоснованный наезд выбил меня из колеи. Меня ещё никто никогда не заставлял что-либо делать. Я просто не знала, как себя вести. Я не хочу с ним ссориться или спорить. Тем более по таким пустякам. Я боюсь с ним спорить. Вдруг…он отошлёт меня от себя?

Через пять минут мы оказываемся на одной из центральных улиц, которая кишит людьми и машинами. Притормаживаем на светофоре, и я не могу сдержаться. Просто не могу. Нас с четырёх сторон подпирают машины.

Закройте глаза детям и простите меня…

Начался отсчёт секунд на светофоре.

Двадцать семь секунд.

Ослабляю захват и пробираюсь пальчиками под серую футболку.

Кладу ладонь на каменный плоский живот, зарываясь в мягкие волоски вокруг пупка. У него ни граммулички жира. Он в любом месте твёрдый и надёжный. Черчу большим пальцем кружки по гладкой коже и прикрываю глаза от восторга. Мышцы под моими пальцами вздрагивают и напрягаются. Мой живот реагирует аналогично.

Десять секунд.

Его мышцы уже не дергаются, просто кожа покрылась мурашками.

Улыбаюсь как лиса.

Быстро убираю руку, когда он предупреждающе газует на пятой секунде.

Снова крепко его обнимаю, и мы срываемся с места.

Через пять минут мы оказываемся возле какого-то клубешника. Егор медленно спускается вниз по улице и паркует нас между Порше и Ягуаром.

— Слезай… — командует он, повернув ко мне голову.

Опираясь на его плечи, перекидываю ногу и спрыгиваю с мотоцикла, осматриваясь по сторонам. Это какой-то проулок Старой Москвы. У входа в клуб приличная очередь. Мы пойдём туда? Одетые, как бродяги?

У него в кармане уже минуту звонит телефон. Это что-то очень мелодичное и зажигательное.

Егор быстро встаёт следом, на ходу снимая шлем, и достает из кармана телефон. Бросив взгляд на дисплей, он после секундного колебания отключает звук и возвращает гаджет в задний карман джинсов.

Его лицо делается серьёзным.

Брови чуть сведены, полные губы сжаты, от чего на щеках проступили мускулы.

Я прихожу в волнение, потому что весь его вид кричит о недоступности и каком-то внутреннем диалоге, в который мне никто не позволит засунуть нос.

Кто это был? Кто может вызвать у него такие эмоции?

Затаившись как мышка, наблюдаю за ним, снимая свой шлем.

Он наклоняется, чтобы забрать ключи из замка зажигания, и джинсы натягиваются на узких крепких бедрах. Вдоль его спины тянется глубокий желоб позвоночника. Это видно даже через футболку. Его джинсы подломаны внизу и это меня поражает. Неужели, есть ростовки, которые оставляют ему пространство для подломов?

Стоя ко мне спиной, он молча кладёт свой шлем в сундук, закреплённый на багажнике.

— Ммм…а вертолёта у тебя нет? — звонко выпаливаю первое, что приходит в голову, потому что мне показалось, будто обо мне забыли.

Но, я же здесь. И я очень хочу, чтобы он был со мной, а не с кем-то другим.

Развернувшись, Егор протягивает руку и забирает у меня шлем.

— А что, мотоциклы тебе уже приелись? — спрашивает он рассеянно, укладывая мой шлем рядом со своим.

— Эмм…нет… — смеюсь нервно, доставая волосы из-под ворота куртки, и в шутку с долей правды интересуюсь у его широкой спины. — Ты много девушек на нём возил?..

— Много. — Коротко отвечает Егор.

— Ясно… — шепчу, не зная, что ещё спросить.

Снова развернувшись, он пробегается по мне взглядом и резюмирует:

— Ты самая болтливая из всех.

Строю возмущенное лицо, счастливая его вниманием.

Что за абсурд!

— Просто мне есть, что сказать, — сообщаю ему очень гордо, постучав пальцем по своему виску. — У меня в голове мозг. И он работает, между прочим…

— А…ну извини… — усмехается Егор и берётся за молнию на куртке, пытаясь снять её с меня. — Это прям такая редкость…

Вцепляюсь пальцами в кожаные края, вырывая их у него.

Он удивлённо смотрит в мои глаза, на что я смущенно отвечаю, запахивая полы и практически обматываясь ими:

— Она теперь моя.

Он приподнимает подбородок и брови, изображая что-то типа «Серьёзно?».

Прячу глаза, закутываясь в неё ещё плотнее и ещё упрямее. Я не отдам. Куртка доходит мне до середины бедра, а плечевые швы висят почти на локтях. Из штанины его джинсов я вообще могла бы юбку себе состряпать.

Почему этот факт так меня будоражит? Потому что его тело крупное и сильное, но он им прекрасно владеет. Как и своими хотелками. На самом деле он хладнокровнее многих. Я уже в этом давно убедилась.

— Ладно… — тянет Егор, феноменально быстро распрощавшись со своей собственностью. Отворачивается и достает из багажника мою сумку. Вручает её мне со словами. — У тебя документы с собой?

— Да…паспорт… — киваю, подняв на него взгляд и комкая пальцами ворот своего трофея. — А что…мы могли бы пожениться?..

— Я не женюсь на наглых блондинках, — бросает он, закрывая багажник.

— А на ком женишься? — спрашиваю, заглядывая ему за плечо. — Я могла бы перекраситься…

Его горло покидает странный хрюкающий звук, а плечи вздрагивают.

Он замирает, упершись руками в мотоцикл, и вскидывает на меня золотоволосую голову. Красивое волевое лицо исказилось в такой широкой лыбе, что я его просто не узнала.

Вау…

Ммм…

Это как удар под дых.

Оно стало моложе и ещё красивее. Голубые глаза искрятся смехом и смотрят в мои глаза, а я сглатываю, безвольно роняя руки вдоль тела.

Почему мне всегда приходится выворачиваться наизнанку, чтобы добиться хоть какой-то реакции на себя? Почему мне кажется, что стоит замолкнуть на секунду, и он тут же теряет ко мне интерес?

Мне стыдно, но я просто не знаю, что ещё мне сделать?

Завтра я вернусь за город…

Я не знаю, что мне делать…

Опустив подбородок, шагаю ему навстречу. Он выпрямляется, и я упираюсь лбом в его грудь, чувствуя, что нахожусь на грани…

Моё сердце просто сходит с ума…я никогда так отчётливо его не слышала…

Бесконечную минуту ничего не происходит…а потом…потом его руки обнимают меня…

Сначала не очень крепко, а потом очень-очень крепко. Обхватывают мою спину и прижимают к себе. Просто вся тону в этих объятьях.

Выдыхаю долго и рвано, зажмурившись, и обхватываю его талию руками в ответ.

Он кладёт подбородок на мою макушку и я не знаю, сколько мы так стоим…

Это так сумасшедше приятно…обниматься с большим и сильным мужчиной…его тело как камень…

Я просто подыхаю от счастья…

Это так восхитительно, что я просто дышу и всё.

— Я очень голодный, Динь-Динь. Могу тебя случайно сожрать… — тихо говорит Егор над моей головой.

Я не двигаюсь, он тоже.

— Эм…что бы ты хотел у меня сожрать в первую очередь?.. — спрашиваю тихо-тихо, не открывая глаз.

— Мозги, а чё там у тебя ещё жрать?.. — рассуждает он.

— Фууууу! — смеюсь я, поднимая голову. — Мозги!

Он расслабленно улыбается, глядя на меня.

В его кармане снова звонит телефон, он достаёт его, продолжая обнимать меня второй рукой. Снова отключает звук.

— Кто это? — спрашиваю взволнованно.

— Никто, — отвечает Егор. — Пошли.



Глава 16. Егор

Поднося к уху телефон, наблюдаю за Цыплёнком, который сидит в пяти метрах от меня за столиком напротив Макса, и теребит собачку на замке куртки.

Макс — бородатый очень хитрожопый брюнет с прищуром, как у гиены, но некоторые считают его красавчиком. Именно это слюнявое слово ему подходит. Он в компании своей подруги (или кто она там ему) «умной» Оли. Я называю Олю «умной», потому что у него есть ещё «красивая» Оля. Эта тоже красивая, но я выделил её отличительную особенность, потому что здесь в Румсе все девушки красивые, но не все из них имеют в голове мозг.

К разговору о мозгах…

С Максом мы вместе учились в универе, только он в отличие от меня использует свой диплом по назначению. Он сейчас возглавляет кредитный департамент в одном крупном банке, тем не менее, беготня с мячом позволила мне обзавестись восьмизначными накоплениями, так что я ни разу не ощущаю себя ущемлённым.

Меня немного подбешивает, что он в своей прямолинейной манере разглядывает Диану, которая пытается отвечать ему тем же.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь, потому что тягаться с Максом в наглости даже ей не стоит. Если бы у него был брат близнец, он бы ему ещё в утробе яйца отдавил. Его такое молчаливое и неожиданное сопротивление тоже радует. Он даже откидывается на спинку стула, расстегнув пиджак, и устраивается поудобнее.

Говнюк.

У маленькой пираньи, кажется, садится батарейка, плюс на ней моя куртка, а это три лишних килограмма. Этот момент я вообще никак не хочу комментировать. Единственное, что я знаю точно — она для неё слишком тяжелая.

Диана притихла, но она, блин, прикормленная, так что эти непонятные шевеления в моей груди вообще лишние. Помимо куртки, по дороге сюда её рука снова каким-то образом оказалась в моей, только на этот раз мы ещё и пальцы переплели.

Заметив мой взгляд, она обращает на меня обманчиво невинные глаза и хлопает ресницами пару раз.

Этот макияж как-то совсем лихо изменил её лицо. Она была вся такая однотонная, а стала очень яркая. Мне нравится это. Мне в принципе её лицо нравится, несмотря на то, что у неё рот не затыкается.

Наверное, я как старший должен ей объяснить, что мужика не нужно убалтывать до смерти, чтобы уложить его в свою койку. Есть много других более простых способов, и она сразу пошла не по тому пути.

Слушаю гудки в трубке, просовывая руку в передний карман джинсов. Откидываю голову, чтобы размять шею. Плечо немного ноет. Это от езды на мотоцикле.

У меня два пропущенных от Рыжей.

Я перезваниваю, потому что это не её тема, звонить два раза подряд. Это подозрительно и я, как истинный джентльмен, должен узнать всё ли в порядке у этой дамы, даже несмотря на её закидоны.

— Благов! — раздается в трубке убитый голос Светы.

Эта интонация заведомо дерьмовый знак.

— Ага, и тебе привет… — отвечаю ей и ржу по себя, потому что Диана открыла меню и, офигев от цен, захлопнула его на хрен.

— Забери меня… — стонет Рыжая.

Пффффф…

Не самый удачный поворот.

- Откуда? — уточняю, продолжая наблюдать за своей пиявкой.

— А тебе не все равно?! — наезжает Света, ВСХЛИПЫВАЯ.

Хмурюсь.

— Ты пила что ли? — спрашиваю удивлённо.

— Да, я пила! — орёт она и вдруг начинает плакать. — Забери меня… Егор…

Бл*ть.

Такого на моей памяти ещё не было, чтобы она плакала и просила меня о чём-то, называя по имени. Обычно своё имя от неё я слышу, когда она кончает.

— Адрес, — прошу её, проводя рукой по волосам.

Она называет адрес, и я кладу трубку, пообещав:

— Скоро буду.

Минуту стою, раздумывая, как поступить, глядя на закутанную в чёрную кожу фигурку.

Это как раз то, о чём я предупреждал себя с самого начала. С этой девушкой меня ждёт один сплошной геморр, потому что мне придётся думать не только за себя, но и за неё тоже. Завтра она вернётся к Паше, может это и к лучшему? Пусть едет себе, у меня дел невпроворот…

Как только подхожу к столу, Макс, усмехаясь, спрашивает, глядя на Диану:

— Это твоя сестра?

— Да, млин, тройняшка, — говорю ему, тоже глядя на девушку.

Она встряхивается, подняв на меня упрямые зелёно-серые глаза, и нахально укладывает нас всех на лопатки:

— Вообще-то, я его жена…

Я хмылюсь.

Неугомонное, бл*ть, создание!

Смотрим друг на друга, пока Макс давится своим кофе.

Я ничем не давлюсь только потому, что ничего не пил. У меня крамольное желание наклониться и грубо её поцеловать. Раз уж она моя жена. Грубо, потому что у меня именно такой необъяснимый приход и потому что я никак не наказал её за то, что она шарила своими нежными пальчиками под моей футболкой, пока я управлял трёхсоткилограммовым мотоциклом.

Взяв себя в руки, перевожу глаза на Макса и хрипловато говорю:

— Мне надо отъехать срочно, отвезите её домой, лады?

Цыпленок подскакивает и взволнованно лепечет:

— Можно мне с тобой?..

— Нет… — качаю я головой, снова глядя на неё.

— Отвезём… — учтиво соглашается Макс.

Она секунду смотрит на меня напряженным очень тяжёлым взглядом, а потом молча кивает и усаживается на место.

Будто от холода кутается в мою куртку и отворачивается.

Я вижу, как дёрнулась её тонкая шея, когда она сглотнула.

Это как удар кулаком в душу.

Ох*енно просто.

— Закажи себе что-нибудь, — говорю, отклоняясь и заглядывая ей в лицо. — Макс заплатит.

Она снова кивает, глядя куду-то вперёд.

Без-бл*ть-эмоциональная!

Ещё секунду смотрю на остроконечный профиль, а потом ухожу, дав себе под задницу.

Уже на лестнице оборачиваюсь, повинуясь тупому желанию, которое изменит всю мою прекрасную, сука, жизнь.

Макс лениво о чём-то её расспрашивает, Оля изучает меню с равнодушным видом. Мой Цыплёнок держится максимально обособленно, засунув ладони в рукава куртки.

Так и смотрю на неё, как нерешительный дебилоид.

Сейчас до меня доходит, что она не придуривается. Ей не так просто вести беседы с посторонними довольно непростыми людьми, а Макс с этой бородищей и пристальным взглядом вообще её пугает.

Бл*******.

Я впервые с таким сталкиваюсь. С тупым и примитивным желанием защищать.

Я не могу оставить её здесь одну с двумя циничными незнакомцами. Какие бы фишки она не откалывала, я знаю, какая она на самом деле ранимая.

Ранимая. Я знаю такое слово?

У меня даже номера её нет, как я узнаю, что она добралась до дома?

Бл*дство.

Мне кажется, я вляпываюсь в какое-то опасное дерьмо.

Сколько мы времени вместе провели в общей сложности? Часа три? Я уже отчётливо вижу, как она укладывается спать в мою кровать, хлопая глазами и порхая ресницами, а я взбиваю ей подушки.

Запрокидываю голову и делаю прочищающий мозги вдох.

Снова смотрю на Диану. Совершенно ненужная мысль. Мне нравится её имя.

Забив на абсолютно всё, возвращаюсь назад.

Злой и голодный. И я щас не только о еде говорю. Сегодня я вытрясу засранку из этой куртки, и познакомлю её наглые ладони с моим членом.

Макс сощуривается и замолкает.

Диана оборачивается, проследив за его взглядом. Её подбородок начинает дрожать. Она опускает голову и отворачивается, а я ускоряюсь, шагая шире.

Швыряю на стол телефон и ключи и сажусь на диван рядом с ней. Дёргаю её за рукав куртки, разворачивая к себе. Она упирается в мою грудь ладонями, сжав губы и сопя так, что у неё ноздри раздуваются.

Я готов захохотать.

Да она не собиралась слёзки лить, она злющая как чёрт!

Ооо, мать вашу, вот теперь я вижу, как обстоят дела на самом деле. Это как раз тот случай, когда у невесты после свадьбы отваливаются крылья и прорезаются маленькие красные, бл*ть, рога!

— Мне уйти? — спрашиваю её грубо.

— Нет. — Буркает она, поджимая нижнюю губу и крепко цепляясь за мою талию.

Вот, то-то же!

Обнимаю одной рукой её плечи, а второй обнимаю её лицо. Оно тонет в моей ладони, хрупкое и упрямок. Нежно черчу пальцем круг по покрасневшей щеке, глядя в немигающие зелёные глаза. Перевожу взгляд на ярко-красные губы и надавливаю большим пальцем на нижнюю, оттягивая её и проверяя стойкость помады. Переворачиваю палец. Он совершенно чистый.

Опускаю голову и целую свою нахалку.

С её губ слетает стон, и я его забираю себе.

Сразу проталкиваю язык в её ротик, чтобы почувствовать её вкус и чтобы она почувствовала мой.

Вот так…

Мне нравится какая она на вкус. Как проблемы и желание.

Ещё один стон…

Я себя чувствую суперменом.

По её телу проходит дрожь, которая отдаётся пульсацией в моём паху. Опять эти жадные губки хотят всего и сразу. Она набрасывается на мои губы в ответ. Маленькая жадная пиранья. Она меня хочет. Она вся дрожит.

Тише…

Я забыл, что она с полоборота заводится…

Приструняю её своими губами, надавливая сильнее. Она полностью расслабляется в моих руках, впиваясь ногтями в мою спину.

Шумно вдыхаю через нос.

Опять эрекция.

Мне не мешало бы и свои реакции приструнить, это не по-взрослому.



— Это какой-то флэшмоб? — скучающе интересуется Макс. — Мне уже включать камеру?

— Завидуй, бл*ть, молча, — советую ему, глядя в запрокинутое умопомрачительно возбуждённое лицо.

Влажные губы приоткрыты, подведеные карандашом веки потяжелели, а глаза, блин, такие томные.

Я не каждый день такое вижу. Такую полнейшую самоотдачу.

И вот что я вам скажу. Когда я её тра*ну, это будет многократно и это будет громко.

Глава 17. Егор

— …просто съезди, посмотри, все ли с ней хорошо… — жалобно просит КАтенок, беся меня.

— Я четыре раза вызывал ей такси, — говорю очень-очень спокойно, но в конце не выдерживаю. — В чем проблема сесть в такси?!

Что сегодня происходит такое?! Какого хрена им всем от меня надо?!

— Она не берет трубку… — сообщает моя золовка, или невестка, или, блин, кто она мне там?!

— Ей. Двадцать. Восемь. Лет. — Напоминаю, останавливаясь голым посреди своей ванной.

— Но, она очень много выпила! — тараторит Катя. — Ты знаешь, что на этих тусовках бывает! — добавляет она обвинительно.

— Её никто в туалете не отжарит, если ты об этом, — говорю раздраженно, хватая с полки полотенце.

— Я же говорю, она ОЧЕНЬ много выпила… — акцентирует КАтёнок.

— Кать, она даже под герычем такого не допустит! — злюсь, объясняя очевидные вещи. — Ты будто её не знаешь!

— Я прошу тебя просто доехать и проверить, — злится она в ответ. — Я её такой ещё никогда не видела…вернее не слышала…тебе что, сложно?!

— Прикинь, ДА! — срываюсь окончательно. — Я вам что, мальчик на побегушках?! Я тебе три раза сказал — я занят!

— Тебе правда все равно? — взвивается она. — Вы же встречаетесь! Она же…она…

В самом, бл*ть, деле? Мы встречаемся?

Ну, я и гондон, однако!

— А ничего, что щас два ночи, а у меня завтра тренировка в восемь?! Тебе на это пофиг?! Я должен её по всему городу ловить до утра? Вы что, блин, издеваетесь надо мной?!

— Нет! — бросает она, прежде чем бросить трубку. — Если бы мы были в Москве, я бы тебе вообще звонить не стала! Спокойной ночи!

Заеб*сь!

А я думаю, что как раз мне бы ты и позвонила! И я никогда не отказывал в помощи! Но, сегодня — это перебор. Наши со Светой дела КАтёнка не касаются, в её идеальном мире люди вообще просто так из прихоти не трах*ются, а порнуха заканчивается свадьбой.

Швыряю телефон на мраморную столешницу умывальника, он ударяется о неё и падает на кафельный пол мордой вниз.

В яблочко, бл*ть!

Даже не пытаюсь проверить, цел ли дисплей.

Тру башку белым хрустящим полотенцем и обматываю им бёдра. Просто, мать вашу, обожаю, когда полотенца белые и хрустящие!

Выхожу из ванной, придерживая его рукой.

Злой как чёрт.

Кондей обдаёт влажную кожу потоком воздуха, и у меня по хребту мурашки бегут, но я не обращаю внимания.

Мне не нужно убеждать себя в том, что я чем-то перед кем-то виноват. Я знаю твёрдо, что имею полное право пойти и спокойно лечь спать. Мне не восемнадцать лет, чтобы ехать на трёхчасовую тренировку не отдохнувшим.

В моей спальне полумрак, работает только подсветка на стене.

Нет, у меня нет чёрных шёлковых простыней и красных стен. У меня всё предельно консервативное. Каркасная кровать из лакированного тёмно-коричневого дерева и фисташковое постельное бельё в полосочку. Всё это холостяцкое БДСМное дерьмо мне ни к чему. У меня нормальная психика и я прекрасно кончаю в миссионерской позе в своих белых простынях.

В центре моей кровати, подтянув колени к груди и опустив на них подбородок, сидит Цыплёнок. В моей футболке, которая на её плечах висит, как на вешалке.

Она приняла душ и смыла с лица косметику, а волосы собрала в пучок на макушке.

Выглядит, как дитё.

Бросив на неё беглый взгляд, иду к шкафу.

И эта тоже от меня чего-то ждёт.

Но, у меня нет настроения сейчас ею заниматься.

Хорошо, что она меня вопросами не заваливает, а помалкивает. Хоть кто-то научился улавливать моё настроение правильно.

После того, как я сказал Рыжей, что не могу за ней приехать, начался эпохальный цирк.

Она исчезла на час, потом снова возникла. Сказала, если не приеду за ней, могу катиться в жопы к своим «блядям». Я очень тактично напомнил, что она уже отправила меня туда неделей ранее. Во второй раз она позвонила и извинилась, попросила вызвать ей такси, чтобы она сама приехала ко мне. Я сказал, что вызову, но только поедет она к себе а не ко мне. С тех пор я её не слышал, но тут объявилась КАтёнок, чтобы вынести мне мозг!

Резко открываю шкаф, собираясь взять оттуда одеяло и подушку.

Лягу на диване.

— Тебе не холодно? — спрашиваю Диану, не оборачиваясь.

Я врубил кондеи на полную, может ей так не нравится.

— Холодно… — раздаётся прямо за моей спиной.

Что за кошачьи повадки. Я ни одного шага не слышал.

— Щас подрегулируем… — начинаю и замолкаю, опустив руку.

Тёплое девичье тело прижимается к моей спине. Две тонкие руки обнимают меня за талию, соединив ладони под солнечным сплетением.

— Ты тоже замёрз… — бормочет она, прижавшись к моей ещё влажной спине щекой.

— Диан, ложись спать… — прошу её устало, упёршись рукой в шкаф и опустив голову.

Я реально не в настроении.

Займёмся её девственностью и всем сопутствующим в другой раз.

В ответ получаю нежнейший поцелуй между лопаток.

Очень мягкие и тёплые губы.

Её дыхание щекочет кожу, спокойное и тихое. Я прикрываю глаза и на секунду забываю, зачем открыл шкаф.

— У тебя плечо болит?.. — тихо спрашивает Цыплёнок, поднимая руку и легонько проводя ею по моему правому плечу от шеи до локтя.

Ещё один поцелуй. На этот раз в плечо, после чего её рука возвращается на место.

— Да, болит, — отвечаю я, не двигаясь.

— Травма?.. — продолжает она свои исследования поцелуями.

Привстаёт на носочки, проехавшись по моей спине своими грудками, и гладит губами мой седьмой позвонок. Даже через футболку чувствую, как напряглись её соски. Две тугие горошинки так горячо царапаются, пока их хозяйка льнёт ко мне, повторяя контуры моего тела. Рот наполняется слюной. Кровообращение резко меняет направление, наполняя мой член кровью. Он становится чувствительным и тяжёлым под полотенцем. Ему ничего не светит, у меня, кажется, даже резинок нет.

Глубоко и долго вдыхаю, когда она опускается на полную стопу.

— Да… — говорю охрипшим голосом.

Блин. Как приятно.

Моя злость резко поутихла. Чего я вообще распсиховался?

По затылку бегут мурашки. Я не могу сдвинуться с места. Она слишком тёплая и возбуждающая.

— Хочешь…помассирую?..

Улыбаюсь, не открывая глаз.

Представляю, как её тонкие руки с голубыми венками берутся за мои мышцы. Она и минуты не протянет.

— Иди, ложись… — велю ей, пытаясь стряхнуть дурман с мозгов.

Тренировка. Завтра в восемь. Всё сегодня идёт не так.

Диана секунду не двигается, сто пудов решая, стоит ли ещё что-нибудь предпринимать, или успокоиться уже.

Жду. Интересно, пипец.

Наконец, она медленно разжимает руки, будто через большую силу. Отстраняется, оставив тихое:

— Спокойной ночи…

Хмыкаю и поворачиваю голову ей в след, наблюдая за тем, как она бесшумно ступает по ковру на своих худых длинных ножках. Распускает волосы и становится коленом на матрас моей постели, посмотрев мне в глаза. Немного растрёпанная, что идёт её заострённому лицу, на котором никаких обид и ужимок.

В её глазах простое сообщение — «Захочешь ещё моих нежных ласковых штучек, я буду здесь, прям в твоей постели, ждать тебя одна одинёшенька.».

Она так настойчиво пихает мне себя с первой встречи.

Пихает мне своё тело, пихает свою компанию, свой ум, свой хитрый юмор и своё желание. Сейчас она втюхивает мне свою нежность. Она хоть знает, как падки мужики на искреннюю нежность и ласку? К чему всё это может привести?

А если я, бл*ть, щас подойду и возьму всё это?

Всё, что она предлагает.

Если я это возьму, то вместе со всеми её потрохами. Заберу её у семьи, друзей. Заберу её в свою жизнь, вырву из привычной обстановки без каких-либо гарантий.

По-другому у нас не получится. Никаких отношений на расстоянии. Если я чего-то хочу, я хочу это сразу. Если мы начнём трах*тся, отпустит не раньше чем через год-другой. Я это сейчас точно могу сказать за нас обоих.

Потянет она или нет? Или испугается?

Ей двадцать лет, напоминаю себе.

Ещё есть возможность всё это прекратить. Сейчас уйти спать на диван. Завтра она уедет и всё, я её искать не буду.

Диана ныряет под одеяло и укладывается на бок, лицом ко второй половине кровати.

Моей половине.

Её светлые волосы стелятся по подушке. Она терпеливо ждёт. Думаю, если я сейчас уйду, больше она меня терроризировать не будет.

Бл*ть.

Качаю головой и смеюсь сам себе.

Ну, решай.

Охер*нная неделя. Ничего не скажешь.

Отталкиваюсь от шкафа и закрываю его. Иду к кровати, по дороге избавляясь от полотенца. Швыряю его на кресло в углу, настраиваясь на игру. Останавливаюсь перед ней и кладу руки на бёдра. Диана сглатывает и нервно обводит языком губы, глядя на мой член, который находится в состоянии полной эрекции.

Смотрю на неё, опустив подбородок, и спрашиваю:

— Знаешь, что с этим делать?

— Разберусь… — севшим голосом заявляет Цыплёнок, подняв на меня мерцающие глаза.



Глава 18. Егор

Усмехаюсь и велю:

— Сними футболку.

Она привстаёт, шаря распахнутыми глазами по моему голому телу, в особенности по моему паху. У меня лет на пятнадцать больше опыта, так что разрешаю ей без спешки рассмотреть своего первого мужика.

Терпеливо дожидаюсь, пока моя юная партнёрша пересчитает все кубики моего пресса. Раз есть минутка, пытаюсь одуматься, но не выходит, потому что в моей постели сидит беловолосая часовая бомба, пожирающая меня невинно-жадными глазами. Да, именно такими.

— Мы сейчас…ммм…займёмся…сексом? — спрашивает Диана, взволнованно-плотоядно посмотрев, наконец-то, мне в лицо.

Бл*ть, ну я не могу над ней.

Жадная. Жадная малявка.

Я уже за себя переживаю.

— Нет, — отвечаю, склонив голову на бок. — Я через двадцать минут должен спать, у меня режим. Так что десять минут тебе, десять мне.

— Десять минут на что? — морщит она свой милый лоб и, скрестив руки, тянет футболку вверх.

— В принципе, мне можем пять оставить… — рассуждаю, наблюдая за тем, как являются на свет её стройные узкие бёдра, плоский животик с этими тазобедренными косточками, рёбра размером с мой палец, белые круглые грудки с розовыми сосками-мармеладками.

Думаю и за три минуты управлюсь.

Хочу потереться об неё. Прям пятки чешутся.

Сейчас даже не хочу сравнивать её с какими-то другими женщинами. Сейчас я хочу эту, значит, все предыдущие были не те.

Диана отбрасывает футболку в сторону и откидывает волосы за плечи. С чисто женской грацией. Быстро она осваивается. Опускается попой на пятки и замирает, покорно положив руки на бёдра перед собой.

Картина адски горячая, скажу я вам.

Медленно ласкаю её глазами, прикидывая, чтобы с ней такого сделать?

Опускаюсь на кровать коленями и подгребаю к ней, замерев напротив в идентичной позе. Мой член смотрит в потолок, Диана смотрит на него. Разница в наших пропорциях ужасает, особенно в этой позе, но у нас всё будет хорошо, я ещё ни одну женщину не сломал и не порвал.

Фишка в том, что у меня не было девственниц. Я начал трах*ся в выпускном классе и моя первая партнёрша знала про мой член больше, чем я сам.

Смотрю на неё сверху вниз.

Цыплёнок, думаю, вообще первый раз в жизни эрекцию видит так близко.

Смотрю на склонённую передо мной платиновую головку, на тонкие выпирающие ключицы. Ширина её бедра равна половине моего. Самое удивительное заключается в том, что эта худышка ест, как лесоруб. Мы с Максом и Олей прифигели, когда мой Цыплёнок отужинал. Улыбаюсь, потому что это нечто. Куда это всё девается?

Диана медленно поднимает глаза и смущенно бормочет:

— У тебя точно сорок пятый размер?

— Какой размер? — не понял я.

— Эмм…забей… — хихикает она, пряча взгляд.

Ладно, хватит в крестики-нолики играть.

Поднимаю руку и медленно провожу костяшками пальцев вниз по белому плечу, наблюдая за её лицом. Она вздрагивает, прижимая плечо к подбородку, и вскидывает на меня глаза.

Потемневшие зелёные глазищи.

Розовые соски затвердели и тоже потемнели.

У меня крутануло яйца, на спине выступил пот.

Повторяю движение, только на этот раз прохожусь вниз от шеи по груди, задевая сосок, и слегка прихватываю его большим и указательным пальцем.

Охер*тельно гладкая кожа.

— Ммм… — тихо выдыхает Диана, закрывая глаза и откидывая назад голову.

Маленькая засранка…

Это пи*ц как чувственно.

Начинаю дышать чаще, член начинает настойчиво пульсировать, требуя куда-нибудь себя пристроить.

Беру себя в руки. Не позорься.

Зажимаю член в кулаке, чтобы он не дёргался, как психованный, и подаюсь вперёд. Обхватываю её затылок ладонью и провожу по наглой прекрасной шее носом, перед тем, как влажно и нежно её поцеловать. Провожу по ней губами вниз и вверх, вверх и вниз.

— Ооааооо… — стонет Цыплёнок, пошатываясь и впиваясь пальцами в мою бицуху, повиснув на ней.

Она пахнет моим мылом. Куда она ещё не успела запустить свои ручонки?

Провожу по чистой ароматной коже языком, на что Диана пропускает дрожь через наши тела. Дрожь и сладострастный стон.

Быстро отстраняюсь и заглядываю в её запрокинутое лицо. Меня встречают горячим пристальным взглядом и частым дыханием.

Отпускаю свой член и обнимаю её лицо второй ладонью, поднимаясь на колени и таща её за собой. Мой стояк упирается ей в живот, а головка у меня пи*ц какая чувствительная. Толкаю бёдра, потираясь о него. Диана кладёт руки мне на грудь, а потом одна её рука падает вниз. Прямо на мой член.

Умница.

Жмурюсь, потому что она умудрилась все сразу задеть — и головку, и уздечку, блин…

Мой живот вздрагивает. Смотрю вниз, потом смотрю ей в лицо. Она тоже хочет посмотреть, но я склоняю белокурый чугунок на бок и накрываю её рот своим.

— Но… — успевает возразить Диана.

— Потом посмотришь… — шепчу, прежде чем провалиться в этот гостеприимный ротик.

Блин, я хочу, чтобы она мне отсосала. Но, это потом.

Провожу языком по ее языку. Она впивается пальцами в мою грудь, сильнее сжимая меня ладонью. Двигает рукой, но немного не так, как нужно.

— Вот так… — бормочу ей в губы, обхватывая её ладонь своей.

— Так?.. — пищит она, быстренько переориентировавшись.

— Не торопись… — напутствую я, уткнувшись носом в её щёку.

Опускаю одну руку, проведя костяшкой по гладкому нежному животу, и накрываю её пальцами между ног. Очень шумно вдыхаю через нос, продолжая играть с её языком и крепко удерживая её голову в ладони.

От неожиданности она подаётся бёдрами назад, моя рука следует за ней, раскрывая охер*тельно скользкие складочки. Она абсолютно чистая внизу. Ни одного волоска. И очень мокрая. Когда она успела, засранка?

Спокойно…

— Ааааааа… — стонет Диана мне в губы, когда я предположительно нащупываю её клитор.

Пытаюсь ввести в неё полпальца, продолжая поглаживать клитор, но она вдруг резко вырывается и отскакивает от меня, согнувшись пополам.

Падает на кровать, свернувшись калачиком и спрятав лицо в сгибе локтя.

Вытираю предплечьем пот со лба, наблюдая за ней, как коршун.

Мне хочется немедленно вернуть её назад. В идеале мне хочется развести её ноги и оттрах*ть, не заботься ни о чём. Это типа древнего эгоистичного инстинкта, который точит каждого мужика, когда его женщина влажная, дрожащая и вызывающе стонет от каждого его прикосновения.

Дам ей минуту…

Она опирается предплечьем о кровать и приподнимает голову, бросив на меня взгляд поверх него. Её живот дрожит, она дышит очень часто, глядя на меня снизу вверх.

— Ты кончала раньше?.. — спрашиваю её очень хриплым голосом, озвучивая свою внезапную догадку.

Она прикрывает глаза и отрицательно трясёт головой.

— У меня…не получается… — дрожащим голосом шепчет Диана, пряча лицо.

Дурочка.

— Нужно было сразу сказать, — пеняю я. — Я же спрашивал.

Она отворачивается, прячась за своей рукой.

Очень глубоко вздыхаю и протягиваю ей ладонь.

— Иди ко мне, малыш… — прошу её, опуская задницу на пятки.

Она раздумывает, демонстрируя мне своё милое голое тельце.

— Диана… — улыбаюсь я.

— Что?.. — буркает она.

— Ко мне, быстро, — требую я.

— Я тебе что, собака?.. — вяло возмущается Цыплёнок, поднимая руку и вкладывая ладонь в мою, но лицо у неё печальное.

Эта девица меня доканает, отвечаю.

Выбрасываю руки и пристраиваю её между колен спиной к себе.

Она вздрагивает, почувствовав мой член у себя между ног. Он тоже вздрагивает, мечтая оказаться в ней.

Не. Ещё рано. Нам нужно получше узнать друг друга.

Ржу.

Подтягиваю её повыше, прихватив за внутреннюю поверхность бёдер. Диана издаёт полустон и смотрит вниз, на мои руки между своих бледных бёдер. Я тоже смотрю, заглядывая через её плечо.

Бомбический контраст.

Не отрывая глаз от этой картины, прихватываю губами мочку её ушка и посасываю. Она издаёт очередной стон, откинув голову на моё плечо, и я начинаю всё сначала, крепко зафиксировав девушку в своих руках.

— Егор…айй… — шепчет Диана, когда я начинаю осторожно стимулировать её клитор.

— Расслабься, Цыплёнок…я тебе помогу…

— Я не знаю…я…

— Расслабься… — рычу, накрывая её грудь ладонью.

Камешек соска толкается в мою ладонь. Внизу она такая нежная и мокрая, что мне хочется рыдать.

Она пыхтит, откидываясь на мою грудь, как в кресло звездолёта. Кладёт одну ладонь поверх моей, а второй впивается в моё бедро. Утыкаюсь носом в её шею, наблюдая за нашими руками.

Концентрируюсь на том, как она реагирует на мои касания.

Слушаю каждый её всхлип, каждый вздох, каждый стон, пытаясь понять, как к ней лучше подступиться.

Через минуту бёдра моей пищалки начинают вращаться, приходя в единый ритм с моими пальцами. Она начинает стонать громче и выгибаться. Пытается вырваться, но я крепко её держу.

— Вот так, блин… — шепчу ей на ушко, сильнее сжимая её грудь. Сжимаю её всю. Она такая тёпленькая.

Приблизительно через четыре минуты Цыплёнок кончает и с громкими стонами бьётся в моих руках.



Вот это музыка.

Дожидаюсь, пока она сможет самостоятельно сидеть и отстраняюсь, поцеловав вспотевшее плечо. Морщусь от жалобного плача собственных яиц и укладываюсь на кровать, очень довольный собой. Растягиваюсь на матрасе, закинув руки за голову.

Диана сидит всё в той же позе, тяжело дыша и сгорбившись. Лицо румяное, волосы влажные у висков, одна рука подпирает низ живота.

— Давай, Динь-Динь, — говорю, привлекая к себе внимание. — Моя очередь.

Она молча перебирается ближе и укладывается рядом. Пристраивает голову на моём плече, вытянув ноги вдоль моей ноги. Тихонько вздыхает, положив руку мне на грудь. Целую её лоб, обнимая её одной рукой.

С минуту жду уточняющих вопросов, но их что-то не следует.

— Цыплёнок?.. — зову, снова целуя её лоб.

В ответ мне прилетает тихое размеренное дыхание.

Она, блин, уснула что ли?!

Ну, да…нагло спит…

Спит в моей постели со мной, в то время, как у меня стоит, мою голову разрывают думки о том, как нам с ней быть дальше, моя леди спит, накормленная от пуза, выгуленная и удовлетворённая!

Я что, в какой-то параллельной реальности?

— Капец… — бурчу и недовольно сжимаю себя в кулаке.

Дрочу ровно минуту, ткнувшись носом в белобрысую макушку.

Дожили, бл*ть.

Почему мне так хочется заржать?



Глава 19. Диана

Эрекция Егора Благова — это произведение искусства.

А у него самого ни стыда, ни совести.

В комнате светло, понятия не имею который час, но думаю, ближе к пяти утра.

Кусаю губу и приподнимаю голову, чтобы заглянуть в его безмятежное спящее лицо.

Как ему может быть двадцать девять?

Он старше меня почти на десять лет…

Ну, и что такого?

Плевать мне…

Он сейчас выглядит очень молодо. Только в уголках глаз у него морщинки. И в уголках губ. Его восхитительных супермягких губ.

Он дышит тихо и спокойно. Рельефная грудь поднимается и опускается, вместе со мной и моей рукой.

Мне тоже спокойно.

Возвращаю голову на место и прикрываю глаза, ткнувшись носом в его грудную мышцу. Он пахнет по-другому. В смысле, не так как я. Хотя, сейчас я тоже пахну как он. Это что-то чистое и мужское. Совершенно новое. Возбуждающее. Он весь возбуждающий. И спящий, и не спящий.

Открываю глаза и снова смотрю на его бесстыжую эрекцию, которая мирно покоится на плоском животе. Мне не даёт покоя крупная вена, которая украшает её. И вообще вся эта система из трех элементов не даёт мне покоя.

Он ведь сможет поместить это в меня, правда?

Сам хозяин развалился на огромной кровати, разбросав по ней свои исполинские ноги и руки. В его квартире вся мебель большая. И диван в гостиной, и кровать, и душевая кабина. И полотенца. И сама квартира у него большая. Я бы даже сказала огромная. И эрекция у него тоже огромная.

По моим собственным ногам бегут мурашки.

Сжимаю пальцы в кулак и заставляю себя уснуть, но это просто невозможно.

У меня внизу всё ноет. Я с трудом могу лежать смирно и не тереться об это тело. Или не мечтать о его пальцах у себя между ног. Теперь, когда я узнала что это такое, я буду хотеть этого постоянно, особенно, когда он рядом. Оказалось, что мои пальцы — это совсем-совсем не то. Я даже вообразить такого не могла.

Мягкие волоски на его ногах щекочут мою кожу. Я совершенно голая. Лежу под боком у совершенно голого, тёплого и здоровенного мужика. Самого настоящего мужика.

Вздыхаю, плотнее прижавшись к нему. Воздух от кондея пробегает по моему голому боку, и я ежусь, снова зарываясь носом в его грудь.

— Потрогай ты уже. Заманала, Цыплёнок… — хриплым и очень сонным голосом говорит Егор, натягивая на меня одеяло.

Вздрагиваю, краснею и буркаю:

— Чего не спишь?..У тебя же режим…

— Потому что у меня член щас задымится… — отвечает он.

Хихикаю и хрюкаю, а моя рука сама скользит вниз по его груди. По животу. По мягким волоскам. Это так интимно. Самое интимное, что случалось со мной. Обхватываю пальцами каменную длину и провожу по ней вверх и вниз.

— Ух ты… — шепчу, не успев себя заткнуть.

Егор театрально вздыхает.

— Это ты привык, а я нет… — шепчу ему.

— Угу, развлекайся… — снова вздыхает он.

Ааааааааа…

Это нечто…

— Такой…твёрдый… — делюсь я наблюдениями. — И горячий…да…твёрдый и горячий…

— Ну ты и трещотка… — бормочет он.

Его рука ныряет в мои волосы и начинает мягко массировать голову.

Я сейчас начну мурлыкать…

Моя нога, как и рука, самопроизвольно сгибается в колене и забрасывается поперёк его бёдер. Теперь его каменное бедро оказалось между моих ног, и я непроизвольно (опять же) двигаюсь навстречу, потираясь о него…

Всхлипываю…

Блииииииин…

Вот это да…

— Ммм… — выдыхаю ему в грудь и, приоткрыв губы, касаюсь гладкой солоноватой кожи языком.

— Ммм… — хрипло смеётся Егор, напрягая пальцы в моих волосах. — Ты маленький свинёныш, Цыплёнок…только попробуй отрубиться…

С этими словами он тянет меня вверх и усаживает на себя, положив свои большие ладони мне на бёдра. Его член прямо подо мной.

Щекотно…

Наши глаза встречаются, и я замираю, облизнув губы. Он смотрит на меня, откинув голову на подушку. Сначала мне в лицо, потом медленно спускается ниже. Моя грудь покрывается мурашками и румянцем под этим спокойным оценивающим взглядом. Он протягивает руку и пропускает между пальцев прядь моих волос, а потом берет и щекочет кончиком мой сосок…

— Ай! — смеюсь я, закрываясь от него руками.

Егор лениво улыбается и отбрасывает прядь мне за спину. Отводит мои руки в сторону и чертит кончиками пальцев дорожку между грудей, наблюдая за моим лицом.

Оно у меня в миг стало серьёзным. Дыхание сбилось.

— Я тебя хочу… — говорю, глядя на него исподлобья.

— Ага, и я тебя… — отзывается он, обводя пальцем мой пупок.

Гладит живот тыльной стороной ладони. Очень нежно.

Низ моего живота сжимается.

— Так…мммм…что делать будем? — лепечу, кладя ладони на его каменный пресс.

Уже одно то, что я сижу на нем верхом неимоверно заводит меня.

— Двигайся… — советует он по-прежнему лениво.

— Я не так тебя хочу… — хмурюсь я.

— А я так. — Отрезает он.

Ну и пожалуйста.

Дуюсь и начинаю двигаться, глядя ему в глаза. Подаюсь бёдрами назад, потом вперёд…

Мои веки тяжелеют, между ног разбегаются искорки.

Егор шумно выдыхает, приоткрывая губы. Я кусаю свою, чтобы не застонать.

Немного прогибаюсь в спине, поймав нужный угол. Его ладони ложатся на мои ягодицы и начинают задавать темп.

Потрясно…

Я такая мокрая…и он теперь мокрый. И очень скользкий.

Мой оргазм очень бесцеремонный. И совершенно неожиданный. Честно! Я сама не поняла, как это произошло…

— Я…аааах…блииииииииииииинннннн… — пищу, запрокинув голову, но уже не могу это остановить… — Егооооооррррр…

Не могу…не могу…

Меня трясёт. Я жмурюсь, сжав губы и запрокинув голову…и зову его…лишь бы он никуда не делся…

— Совсем ты офигела! — возмущенно орёт он, крепко обхватывая ладонями мою талию.

В его голосе столько искреннего неверия, что мне хочется ржать! Но, что я могу поделать, если он меня С УМА СВОДИТ?!

Он резко перекатывает меня на спину и ложится сверху, упёршись кулаками в матрас. Вклинивает бедра между моих ног. Его член толкается в мой клитор, вызывая ещё одну волну удовольствия…

— Ммм… — стону, забрасывая руки за голову и поджимая пальцы на ногах.

Выгибаюсь, повинуюсь зову своего тела. Горячая сухая ладонь скользит по моей груди и животу. Его руки кольцом сжимаются на моей талии. Он прижимается губами к моей груди, согнувшись пополам. Накрывает ими сосок. Вцепляюсь пальцами в его волосы.

— Бл*ть!.. — стонет Егор, а потом я чувствую жёсткое вторжение и давление.

— Аааааааааай… — кричу, пытаясь отстраниться, но его бицепсы как стальные пруты обвились вокруг моей талии.

— Я без резинки… — хрипит он. — Не двигайся, твою мать…

Резкий толчок и я вскрикиваю от боли, суча ногами по матрасу.

— Блииииин! Бооооооольно! — сжимаю кулаки и ударяю ими по его плечам.

— Ммм…блин, не двигайся…не двигайся, Диана… — бормочет он мне в грудь.

Часто дышу через нос, по виску стекает пот. Моё сердце сейчас выскочит из груди. Лежу, не двигаясь, и смотрю в потолок. Егор шумно дышит, сгорбившись и полностью завладев нижней частью моего тела. Внутри меня всё пульсирует.

— Больно… — шепчу, всхлипывая, по щеке катится слеза, за ней ещё одна.

— Ммм… — тянет он и целует мой живот.

Выходит из меня, от чего я ощущаю КОЛОСАЛЬНОЕ облегчение.

Закрываю глаза и дрожащей рукой вытираю слёзы. Мой живот обжигают горячие капли, под скупой стон моего первого мужчины. Свожу дрожащие ноги и пытаюсь отползти. Чувствую ноющую боль между ног и желание прикрыться.

— Допрыгалась, Красная Шапочка?.. — шепчет он, внезапно окружая меня собой, накрывает нас одеялом и целует мой висок.



Глава 20. Диана

Жаркое послеобеденное солнце ласкает мой затылок. По коже гуляет тепло, прямо по лопаткам.

Это тааааааак приятно. Особенно с учётом того, что я по пояс нахожусь в прохладной голубой воде детского надувного бассейна.

Её кристальная прозрачность и синеватые блики напоминают мне о сощуренных голубющих глазах Егора Благова, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь бассейну.

До стеснения в груди мечтаю его увидеть.

Мечтаю, чтобы он материализовался на дорожке, ведущей через газон к Катиному дому. Чтобы шёл этой своей размашистой походкой. Весь такой энергичный и нахальный. Даже смотрю на эту дорожку на всякий случай.

Тяжко вздыхаю. Там никого нет.

В ухо мне прилетает арбузный надувной мяч, и я встряхиваюсь.

— Лллллев! — звонко тянет Глеб и хохочет, ударяя ручонками по воде.

Вытираю воду с лица и поправляю козырёк бейсболки ЦСКА, глядя на этого маленького беспринципного тирана. Он сидит в очень удобной надувной утке, и его короткие ножки безостановочно дёргаются под водой, а на голове у него залихватская панамка с акульим гребнем на макушке.

— Сви-нё-ны-ш… — проговариваю по слогам, возвращая ему мяч.

Сидящая под зонтиком в шезлонге Катя хихикает. Глеб такого слова никогда не слышал, поэтому шевелит губёшками, проговаривая его.

— Ты часом не влюбилась? — весело спрашивает Катя, наворачивая мороженое со своего гигантского живота. На ней безразмерный сарафан в горошек и шляпа с широкими полями.

Вопрос закономерный. Я сегодня весь день вхожу в стены.

Моя ответная улыбка такая жалкая, что вянут травы на газоне. Но, она к счастью не ждала ответа, поэтому не видела её.

— Влюбилась… — говорю ей и наступаю на Глеба с угрожающим рыком, согнув пальцы на манер ястребиных когтей.

Он хохочет и визжит, отбрасывая мяч и ожидая с восторгом моего нападения.

Я влюбилась в этого карапуза и в его дядюшку. В обоих разом. В его дядюшку я втрескалась без памяти. В красивого, сильного, сексуального, умного мужчину с самыми хитрыми глазами на свете. И с самыми ленивыми на свете улыбками. И с самым бархатистым голосом. И с самыми талантливыми коорденированными пальцами…я сказала пальцами? Я имела в виду его движения…его технику…

Ппффффф…

Что он сделал со мной?

Я теперь не я. У меня разжижение мозга.

Как минимум он лишил меня девственности, а это для девушки многое значит. Он был очень внимателен ко мне после, даже принял вместе со мной душ, но я так боялась притязаний на свое тело в этом душе после этой ужасно неприятной процедуры, что была очень скованна. И теперь я хочу себя за это придушить.

Вдруг он решил, что я его больше не хочу?

Но, я хочу, очень-очень! Только его и больше никого. Я даже сейчас возбуждена, стоит только представить, чем мы занимались в его постели.

Просто…ну, не сразу…это реально было больно…

Он вернул нас с мячом Леброна на девятый этаж, а потом умчался по своим делам. Одетый в спортивные шорты, низко болтающиеся на талии, майку без рукавов и бейсболку ЦСКА. Такую же как у меня.

Ну, я просто балдею от него…

Он сказал: "Пока, Цыпленок".

И что это должно значить?

Пока…это вроде как до встречи? Или вроде как пока-пока…было круто и все такое?

Я должна была спросить. Я уже так далеко зашла, что эта очередная наглость не сделала бы никакой погоды. Но, он был таким задумчивым…будто хотел, чтобы я помолчала.

У меня есть его номер.

Я ни за что не буду звонить первая. На это даже у меня смелости не хватит. Если после всего, что между нами было (очень смешно), он не позвонит…значит…я ему не понравилась…я скучная и неинтересная. Или ещё какая-то не такая.

Вот так.

Мой подбородок дёргается, и я быстро беру себя в руки. Тем более, только что я слышала лязг металлических ворот.

Сердце подпрыгивает, по воде идут волны.

Оборачиваюсь, крутя Глеба вокруг своей оси, как ему особенно нравится.

К горлу подкатывает желчь, когда я вижу белую аудио на подъездной дорожке.

Резко отворачиваюсь, чтобы Катя случайно не увидела, как скривились мои губы.

— Ну, неужели… — кряхтит сестра, очень неуклюже поднимаясь с шезлонга.

Подходит к бассейну и манит сына к себе, сгибая пальцы. Он тут же тянет свои ручонки навстречу.

— Ммм…мой послушенка… — воркует она, раздавая его мокрым ладошкам поцелуйчики. — Воооот…к нам крестная прискокала…

Крёстная…

Не могу не умиляться, наблюдая за этими нежностями.

Эта парочка не разлей вода. Вернее трио, в животе ведь у неё тоже человек.

Катя поднимает на меня глаза и просит:

— Притащишь его домой, я пока встречу Свету?

— Конечно, — салютую я, чувствуя привкус серы на языке.

Даже отсюда я вижу, что Рыжая Света опять одета, как с обложки. На шпильках и моднейших белых брюках. Сногсшибательная. Чтобы сократить общение с ней до минимума, мучу с Глебом ещё один батл. На этот раз на тему предметов мебели.

Неприязнь к этой женщине совершенно необоснованная, но она может быть хоть трижды хорошим человеком, моя ревность сильнее здравого смысла. В любом случае, она кажется мне слишком уверенной в себе и даже высокомерной. Есть от чего…

Через тридцать минут я всё-таки достаю нас из бассейна, пока мы не начали синеть. Глеб естественно не доволен, потому что ему уже пора вздремнуть. Стягиваю с вертлявого карапуза мокрые плавки и обтираю его насухо. Глядя на его крохотные причиндальчики, вижу перед глазами мощное тело его дядюшки, развалившееся на кровати в тусклых лучах утреннего солнца. Вижу во всех мельчайших подробностях.

Блииииииииииииин.

Ааааааааа…

Мгновенный спазм скручивает низ живота, грудь так сладко тянет, вспоминая его губы…

— Губы у него очень мягки… — понуро сообщаю Глебу.

Ему плевать, разумеется.

На мне мокрый раздельный купальник, так что я кое-как обтираюсь и натягиваю шорты.

Ещё с улицы я вижу, что Катя со своей гостьей тусит на кухне. Стена ведь стеклянная. Войдя в дом, направляюсь прямо туда.

Дом у Кати потрясающий. Столько света. И эти сосны вокруг, это что-то запредельно классное. Тот, кто выбрал для них этот дом — гений. Я бы жила за городом до пенсии, если бы у меня был такой дом…

Света сидит за обеденным столом и попивает чай, перебросив рыжую копну на одно плечо. Катя готовит Глебу обед, стоя к ней спиной.

— …и он пригласил меня на ужин сегодня… — говорит Света, делая глоток. — Потому что в среду у него игра, и этот дебильный режим…

— Здравствуйте… — доброжелательно приветствую я и тут же окресщаю себя кретинкой!

Ты что, обратилась к ней на «ВЫ»?!

ТЫ СЕРЬЁЗНО?!

— Привет… — отвечает она и тут же обо мне забывает, увидев Глеба. Тянет к нему руки и улыбается. Чёрт. Всё-таки, она очень красивая. Мои губы опять кривятся. — А кто это тут у нас?.. — весело кричит мама-крёстная.

Отпускаю малыша ей навстречу. Он топает босыми ногами по каменному полу. Голый херувимчик.

Света подхватывает крестника на руки и воркует, одновременно продолжая разговор:

— Может, послать его? Как думаешь? Может…пусть побегает?..

— Свет, тебе не кажется, что ты итак переборщила?.. — пеняет Катя, не оглядываясь.

Слушаю их в полуха, сваливая на стол вещички Глеба.

— Я вчера разговаривала с Олей… — вздыхает Рыжая.

Снимаю бейсболку, и мои волосы вываливаются из-под неё, падая мне на плечи.

— Что за Оля? — спрашивает моя сестра, врубая миксер.

— Ты её не знаешь, — отмахивается Света, усаживая Глеба себе на колени. Прямо на белые дорогущие брюки. — В общем, она была в «Румсе» в субботу…

— И?.. — зовёт Катя.

Чувствую сверлящий взгляд у себя на затылке и оборачиваюсь.

Голубые глаза Рыжей Светы уставились на меня с таким подозрением, что я немного оторопела и уронила сухие Глебовы трусишки. А потом эти глаза сделались такими холодными и колючими, что у меня по руке побежали мурашки.

— Так что?.. — окликает её Катя.

— Ничего… — медленно тянет она, ещё раз всматриваясь в моё лицо, осматривает мои волосы…

Я краснею и наклоняюсь, подхватывая с пола трусишки. Видимо, в этот момент к голове моей приливает кровь, потому что я прокручиваю только что услышанное через извилины своего мозга, и сердце моё пропускает удар…

Тут уже я смотрю на мягкий женственный профиль Светы с подозрением…

Грудь сжимает боль…

Он…он пригласил её…на…ужин?..

Ледяной поток проходит по моим венам и к горлу подкатывает ком…

У него…не дебильный режим…сама она дебильная…он нужен ему, чтобы делать эти очуменные прорывы…

Она…ничего не понимает…

У него травма плеча…и кажется, что-то с коленом, потому что он иногда прихрамывает…

Ему нужен режим…

— Ди, ты обедать с нами будешь?.. — оборачивается ко мне Катя, а я на секунду лишилась дара речи.

— Я…ээээ… — смотрю на неё, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь. Снова чувствую на себе холодный голубой взгляд. — Я потом… — говорю сестре и заставляю губы улыбаться. — Хочу на велике прокатиться…

— А, ну смотри сама… — кивает она, а я ухожу, сглатывая слёзы по дороге.

Несусь к гаражу, вколачивая негнущиеся ноги в гравийную экодорожку, и выкатываю оттуда велик. Он большой и ужасно тяжелый, но другого тут нет. Я уже привыкла к нему, потому что у меня ноги длинные…

Еду по лесу к озеру, которое тут не далеко…

Я даже не взяла телефон…

И футболку…

Зачем мне телефон…он не позвонит…

Он ведёт на ужин другую…

По щекам бегут горькие слёзы, и я подставляю его солнцу, чтобы оно их высушило.

Это отстойная идея, у меня вылезут веснушки, но, сейчас мне на всё плевать…

Кажется, моё сердце разбито, вполне возможно, навсегда…

Глава 21. Диана

Качая головой, рассматриваю свой веснушчатый нос в большом зеркале на стене в ванной.

Чудно…

Лицо у меня слегка покрасневшее…как и плечи…

Солнце — это не моё…

Кладу на умывальник руки и смотрю в свои глаза. Долго и пристально.

Я красивая?..

Я симпатичная…

Пфффф…

Не важно…

Высота умывальника ещё в первый день обескуражила меня, теперь его высота меня угнетает.

В первую же ночь стало понятно, под кого здесь всё сделано. И кровать, набитая подушками, в том числе.

Кровать, в которой мне не спится…

Глубоко вдыхаю через нос, прикрывая глаза…

— Тук-тук… — слышу из комнаты и оборачиваюсь от неожиданности.

— Сейчас! — кричу через дверь, удивляясь тому, что Катя решила подняться в мой теремок самолично!

Это не опасно, в её-то положении?!

Сегодня полуфинал ЦСКА-Сатурн. Вчера я твёрдо решила, что не поеду…а сегодня я уже еду…

На принятие второго решения ушла половина мучительной ночи…

Выхожу из ванной и улыбаюсь сестре. Искренне. На ней моряцкая полосатая футболка и длинная лёгкая плиссированная юбка цвета фуксия, натянутая на живот.

Это такая прелесть…

Она самая милая беременная из всех, что я видела.

— Хочешь, заплету тебе волосы?.. — беспечно спрашивает она, осматривая меня с одобрительной улыбкой.

Мои щёки немного краснеют от этого одобрительного кивка…

— Давай! — соглашаюсь я, доставая из шкафа свои кеды.

— Нет! — возмущается она, ткнув пальцем в мои пробковые босоножки с лентами, который лежат в углу. — Надень эти…

— Думаешь?.. — недоверчиво тяну я, глядя на себя сверху вниз.

Это не будет…слишком?..

На мне тот самый комбинезон в красно-белую клетку, который так взбесил…в общем, не важно…

Я пошла на кое-какие уступки и надела под него белую футболку. Обычно я ношу его с кедами, ведь он, итак, очень самодостаточной…

— Да, садись… — кивает Катя на пол у своих ног.

Опускаюсь туда, сложив ноги, как йог, и закрываю глаза от блаженства, когда она проводит расчёской по моим волосам. Руки у неё такие нежные…

— Я хотела с тобой поговорить… — после небольшой заминки, говорит она.

— Ммм?.. — отзываюсь я, балдея.

— Диана…

Такое начало мне не особо нравится, и я удивлённо открываю глаза, недоверчиво глядя в плазму перед собой.

Вижу в ней её отражение. Она смотрит на мою макушку, кусая губы.

Жду, хмурясь…

Катя ловко плетёт мне колосок. Я слышу, как она тихо дышит за моей спиной.

— Я бы хотела, чтобы ты вернулась домой… — наконец, говорит она.

Хлопаю глазами в непонимании…

Домой?!

— Домой?.. — растерянно переспрашиваю её, пытаясь обернуться, но она мягко возвращает мою голову на место. Обескураженно бормочу, вглядываясь в её отражение. — Но…я же только что приехала…

— Да…знаешь, тебе не обязательно ехать домой…хочешь, я тебе оплачу путёвку куда-нибудь?..И я заплачу тебе всё, как договаривались! — уверенно говорит она.

Молчу, замерев, как статуя.

Моё дыхание самопроизвольно учащается, по спине проходит холодок.

Это…паника…

Несмотря ни на что…несмотря на всю злость на Егора, своё разбитое сердце, свою обиду и свою глупость…я не хочу уезжать…

Ни за что не хочу уезжать…

Только не сейчас…

У меня ещё есть полудохлая надежда непонятно на что…

Главное, быть здесь…в этом месте…

В горле рождается ком, а за ним подкатывают слёзы.

Это…предательство…разве нет?..

Если я и была слегка раздавлена в эти дни, то теперь растоптана окончательно…

Что ж…Рыжая Света победила, и двух дней не прошло…

Они тут все победили, а я просто пятнышко на галстуке…

Залезла туда, куда не следовало…

— Диан… — взволнованно продолжает Катя над моей головой, положив руки мне на плечи. — Я несу за тебя ответственность перед твоей мамой…

— Мне…двадцать… — напоминаю сдавленно.

— У тебя ТАКАЯ специальность…ты такая умница… — будто не слыша, продолжает она. — У тебя же практика в сентябре, вы так долго договаривались…тебе нельзя забивать на учёбу…Егор, он…

Жмурюсь, «услышав» заветный ключик от этого разговора…

— Он, что?.. — спрашиваю хрипло, сбрасывая с себя её руки и вставая.

Нужен твоей подруге?..

Шумно дышу через нос, сжав губы, и пытаюсь сдержать жгучие слёзы обиды.

Беру с полки бейсболку ЦСКА и хладнокровно надеваю её на голову, чтобы запрятать подальше своё лицо.

— Он…непостоянный… — находит нужное слово Катя. — Я его много лет знаю. Это ни к чему хорошему не приведёт…

Чем больше она говорит, тем холоднее становится моё сердце.

Молчу.

Не хочу говорить.

— Ты ещё скажешь мне спасибо… — тихо заверяет она.

Вскидываю на неё полные слёз глаза, чтобы она знала — такого ни когда не будет.

Её это не касается…

Никого не касается…

Это только между нами…

Плевать мне на мою учёбу!

Плевать мне на неё…

Я вернусь, и что?..

Буду до пенсии выделять бактерии под микроскопом?..

Зачем мне это?

Я…влюбилась в него…

Впервые в жизни влюбилась…

Только сейчас поняла, каково это…это, как, блин, родиться заново!

Всё по другому…

Второго такого просто нет…он же…Егор Благов…развесёлый повеса с умными голубыми глазами…очень умными…и он не повеса…он хитрый жук…он совсем не…непостоянный…он гораздо серьёзнее, чем кажется…

— Он уезжает в сентябре… — добивает Катя меня окончательно, привставая с кровати и глядя мне в глаза до ужаса понимающе. — В Казань…у него…новый контракт…

Я знаю, что он уезжает…он сам говорил…

В Казань?..

Это далеко от Рязани…

Плачу…

Усаживаюсь на кровать и начинаю завязывать розовые банты на лодыжках сквозь пелену слёз…

Я всё знаю…

Он просил не влюбляться…

Наши жизни никак не бъются…

Кому нужны такие проблемы?

Просто одни выходные вместе…

Зачем я ему?

Просто он так целовал меня…так касался меня…это, мать вашу, НЕПОВТОРИМО!

Я злюсь.

Я буду делать всё, что в голову придёт!

Упрямо затягиваю бант, давя и давя ненужные слёзы…

Я всё знаю…

Мне нравится баскетбол…

Я хочу поехать…



Глава 22. Егор

Двумя днями ранее…

Лежу на полу, согнув ноги в коленях, и широко растягивая руками зелёную спортивную ленту. Чувствую, как напрягаются грудные мышцы. Чувствую отдачу в плече, но она совершенно незначительная. Эти упражнения из терапевтической группы настолько скучные и отупляющие, что я боюсь уснуть. Наш терапевт Марат наблюдает за мной сверху и говорит:

— Сделай ещё десять раз.

Не знаю, нафиг всё это нужно?

Я могу делать жим девяносто килограмм, а он заставляет меня делать растяжку груди с резинкой.

— Марат, я могу бросать… — заверяю его, разводя руки. — Просто иногда не получается…

— У тебя своя работа, у меня своя… — ворчит он.

— Да, — отвечаю, закрывая глаза. — Понял.

Делаю ещё несколько повторений, смиряясь.

— Ладно… — снисходит он. — Встань в позицию…

Переворачиваюсь на бок и встаю. Беру в руки мяч, выставив вперёд правую ногу. Поднимаю его вверх и замираю. Марат кладёт руку мне на плечо, пока я медленно имитирую бросок…

Глядя перед собой, замечаю, что он примерно одного роста с Дианой. Если она босиком. А если каблуки наденет, её зелёные распахнутые глазища будут на уровне моих губ. Идеально.

Диана.

Мой сладкий маленький геморрой, с которым я не знаю, что делать.

У меня были кое-какие планы, до того, как она прикатила из своей Рязани.

Я собирался на отдых. Бали. Сёрфы. Беспечный секс. С ней на Бали у меня вышел бы ох*ренный секс. С утра и до вечера тр*хал бы её щуплое тельце в нашем бунгало. С утра и до вечера…

Капец.

Вопросов больше, чем ответов. Чё мы, встречаться будем? Она живёт у Паши над гаражом. Забрать её к себе? И чё дальше? Забрать её с собой в Казань? Мы с ней знакомы пять минут. Я сам не знаю, как у меня там всё сложится, а тут ещё Цыплёнок на шее.

ЧТО. МНЕ. С. НЕЙ. ДЕЛАТЬ?

Может, позвонить ей?

Честно говоря, я думал, она сама мне позвонит, как только я отойду метров на пять.

Это в её стиле.

— Попробуй резче… — просит Марат.

Повторяю резче и в прыжке.

Нахалка.

Расчухала конфетку, теперь кончает, как и когда ей хочется. Используя меня, между прочим.

Закрываю глаза, улыбаясь.

Когда я смогу её увидеть? Не раньше среды. А в среду что? Один геморр. Как мне её забрать с собой? Если КАтёнок узнает, что я её трах*ю, говна не оберёшься. Я не хочу с ней цапаться, но по другому не выйдет.

Хочу ещё. Хочу её. Влезла в мою голову.

Я пока не хочу её никому отдавать…

Она такая розовая внизу. Горячая и тугая, это просто пи*ц. Я не мог её не трахн*ть. Это было бы противоестественно. Сама виновата. Она такая чувственная. Такая естественная. Такая молоденькая…

Бл*…

Я твердею и завожусь.

Марат не оценит. Просто он никогда не видел, как кончает мой Цыплёнок верхом на мне…и подомной.

Я сказал «мой»?

Ну, теперь, походу, мой. Я дебил, лишил её девственности. Вставил, даже, блин, не подготовив её как следует. Без резинки! Это вообще верх тупости. Я в неё чуть не кончил. И мы ещё даже на три процента программу не освоили.

Ну, всё, писец…

У меня стоит.

— Я тебе не мешаю?.. — спокойно интересуется наш штатный физиотерапевт.

— Не… — отвечаю ему, продолжая невозмутимо делать замах.

Он так привык с мужиками работать, что для него такой инцидент из разряда бытовушки.

Дверь в зал зло распахивается. Флегматично бросаю на неё взгляд. Марат тоже. Он и сам, видать, приснул от своей работенки.

— Доброго утречка… — приветствую брата, возвращаясь к своим убаюкивающим "упражнениям".

На нём костюмчик и кислые щи.

— Привет, Марат, — кивает он врачу и чеканит сквозь зубы. — Зайди, когда закончишь.

А это уже мне.

Ясно.

Я примерно так и рассчитывал на понедельник. У меня ещё мысль в голове недооформилась, а Паша уже всё знает.

Мы заканчиваем через десять минут.

Решаю не идти в душ. Забираю свою сумку из раздевалки, даже не переодеваясь, и иду к Паше в кабинет.

В СК пусто. Время девять утра. Сегодня у меня силовая тренировка, я впервые нанял тренера. Не хочу терять форму перед Казанью. Хочу стать их капитаном, это одно из условий, которое я озвучу.

— Че ты творишь? — первое что слышу, войдя в дверь.

Прикрываю её за собой и оборачиваюсь, бросив сумку на пол. Иду к бару и беру оттуда бутылочку воды.

— А че я творю? — спрашиваю своего старшенького, который сидит в здоровом пижонском кожаном кресле.

— У тебя кризис что ли? — лает Паша, сжав руку в кулак на столе. — Среднего возраста?

— Средний возраст — это твоя тема, — намекаю я, делая большой глоток из бутылки.

— Че ты думаешь, тебе в Казани дадут атакующего? — продолжает наседать он и повышает голос, откидываясь на спинку кресла. — Бл*ть, ты серьёзно?! Казань?!

Я сам не знаю, что творю. Это не только Казани касается. А что касается её — я тоже боюсь сделать ошибку, но назад не поверну.

— Ну, да, — говорю беспечно, подходя к окну. — Столица республики…

— Не занимайся хе*нёй, — советует Паша. — Я тебе ещё два сезона здесь обеспечу.

— А чё? — ухмыляюсь, разворачиваясь и складывая на груди руки. — Боишься, что я вам полную корзину наложу?

— Х*ров ты нам наложишь, — усмехается он в ответ, расслабляясь. — У них лёгкий форвард третий по результативности в стране, не дадут они тебе атаковать. Ты ещё небось и капитана просить собрался?

Чувствую, как напрягается челюсть. Почему бы мне не просить?! Я их форварду глаз на жопу натяну. Я его уже вдоль и поперёк изучил. Я БЫСТРЕЕ. Я быстрее всех в этой лиге, даже в двадцать, бл*ть, девять лет!

— Ага, вот думаю, чё ещё у них попросить… — продолжаю паясничать, хоть я пи*ц как зол на него.

Психи — это не моё кредо. Но меня бесит, как повернулся этот разговор.

— В августе будем набирать новый состав…

— Почему нельзя меня просто поддержать? — перебиваю его разглагольствования и смотрю ему в глаза. — Это такая фишка в нашей семейке?! На каждом, бл*ть, шагу палки в колёса ставить?!

— Это я тебе палки ставил?! — вдруг орёт он, вставая. — Ты щас серьёзно?!

— Не ставил, пока всё тебя устраивало, — цежу я.

— Я о тебе забочусь, дебил! — цедит он в ответ.

— Я сам о себе позабочусь. — Отрезаю, подхватывая с пола сумку. — Я вообще сам по себе с пятнадцати лет.

— И чё мне тебя пожалеть? Я тоже сам по себе с пятнадцати, — издевается он. — Видишь, не жалуюсь.

— Пошёл ты, — советую ему, забрасывая сумку на плечо.

Он уже не сам по себе. У него есть КАтёнок. У него есть семья.

Почему у меня нет семьи?

Я эгоист. Я не умею ни о ком заботиться. Я не потяну Цыплёнка. Или потяну? А она меня потянет?

— Егор, не тупи… — очень тихо просит Паша.

— А ты отвали от меня, — прошу его в ответ.

Ухожу, не оглядываясь, чувствуя тупую пустоту в душе.

Дома принимаю душ и переодеваюсь в джинсы и футболку.

Ровно в восемь сижу за столиком ресторана на Тверской. Света как всегда опаздывает. Она всегда опаздывает минимум на двадцать минут. Я никогда на неё не наезжал из-за этого, потому что я вообще никогда не наезжаю на женщин. Может поэтому она решила, что ей всё можно?

Сегодня она опоздывает на сорок минут.

Почему бы ей не отхватить за это пи*ды?

Чё-то мне надоело быть пай-мальчиком.



Глава 23. Егор

Перекатывая во рту итальянскую минеральную воду, наблюдаю за тем, как Рыжая плывёт по залу ресторана, одетая в потрясающее платье с разрезом до середины бедра. Её стройная загорелая нога то появляется, то исчезает в складках голубой ткани, а мой указательный палец долбит по треснувшему дисплею телефона.

Поднимаю глаза выше, и она ловит мой взгляд своим. Её глаза плавают по моему лицу, по моим плечам, возвращаются к моим глазам, после чего она задирает подбородок к потолку.

Сейчас мне кажется, что нет на свете второго человека, который видел бы края также х*рово, как она. Это опасная привычка, которая может сослужить ей очень плохую службу. Но, если есть лоб, значит будут шишки.

Откидываюсь на спинку стула, расстёгивая свои Эпл Вотч, и бросаю их на стол, как только она устраивается напротив. Часы скользят по скатерти, и она успевает поймать их прежде, чем они падают ей на колени. Хорошая реакция, в ходе которой она на секунду теряет выверенность своих движений.

— Знаешь, сколько длится баскетбольный матч? — спрашиваю параллельно, подхватывая со стола телефон.

Она бросает на меня острый взгляд, поджимая губы, и отвечает, вздохнув:

— Добрый вечер.

Закидывает ногу на ногу, вертя часы в руке.

— Сорок восемь минут, — продолжаю, упершись ладонью в колено и глядя ей в глаза. — В среднем, девяносто шесть минут в неделю. Шесть с половиной часов в месяц и около пятидесяти часов за сезон.

— Надо же… — ровно отвечает Света, перебрасывая медную копну волос на одно плечо.

— Мы с тобой ужинали стабильно раз в неделю, — поднимаюсь со стула и гляжу на неё сверху вниз. — За три месяца это двенадцать раз, и ты каждый раз опаздывала на двадцать минут, плюс сегодняшние сорок, итого, я ждал тебя в общей сложности около пяти часов. Пять часов — это шесть с половиной баскетбольных матчей.

— Ты умеешь считать, я поняла… — напряженно тянет Рыжая, подняв на меня глаза.

Подхожу к ней и наклоняюсь, положив руку на спинку её стула. Беру её ладонь в свою и смотрю в красивые голубые глаза. Потом на идеальные полные губы, на вырез платья.

У Светы очень мягкие черты. Она вся очень женственная. Мне в ней нравится абсолютно всё, иначе я не стал бы завязывать отношения. Если бы она сейчас потёрлась о мои яйца, я бы возбудился мгновенно, но теперь, трах*я её, я бы думал о другой. Такова суровая правда моей жизни на данный час.

Диана, мой нежный маленький Цыплёнок, как же ты отхватишь, дай только до тебя добраться.

Сжимаю часы в узкой ладони Рыжей и советую, прижавшись губами к её уху:

— Надень и никогда не снимай. И, бл*ть, запомни — опоздания тебе них*ра не идут.

Целую на прощание её благоухающий висок и прошу, выпрямляясь:

— Не звони мне больше.

Ее грудь начинает вздыматься в глубоком мягком вырезе, губы приоткрываются, а глаза наполняются почти осязаемым напряжением.

Смотрю на неё ещё секунду, а потом ухожу.

На улице ещё не стемнело. Пахнет летом и пылью. Шагаю вниз по узкой улице к своей машине. Слышу за спиной цокот каблуков и вздыхаю.

— Егор… — хрипловато зовёт Рыжая за моей спиной.

Отзываюсь, подходя к своему Мерседесу:

— Да?

Достаю из кармана ключи и снимаю блокировку, не оглядываясь. Она хватает меня за руку и прижимается ко мне, обняв за талию.

— Извини… — бормочет Света мне в грудь. — Я разозлилась…я…больше так не буду… — для пущего эффекта она кладет ладонь на мою ширинку и мягко сжимает яйца, не забывая потирать член. Он начинает наливаться кровью, но это чисто физическая реакция.

Смотрю на склоненную рыжую макушку, не пытаясь что-либо предпринять. Случись это в пятницу, всё было бы по другому. Но, сегодня понедельник. Хаха. Очень смешно.

Мне не хочется обнимать её в ответ.

Все это не то.

Я вдруг вспоминаю прикосновения нежных тёплых губ к своей спине, к своему плечу. Вспоминаю остроконечное личико, робко-наглые выкрутасы и хитрые зелёные глаза. Хрупкую маляку, которая отжала мою куртку, влезла в мою кровать и заставила трах*уть себя без резинки и мозгов, как последнему долбо*бу!

Млин, я жертва со всех сторон!

Её я хочу повести на ужин. Хочу накормить её жареным поросёнком, а потом привести домой и уложить в свою постель. И трах*ть её медленно и вдумчиво, под эти её тихие стоны. На этот раз она кончит вместе со мной, а потом может отрубаться, нахалка.

Об остальном я подумаю позже.

— Я не свободен, — говорю вдруг, отстраняя Рыжую от себя, и открываю дверь машины.

— Ты… прикалываешься?! — изумленно орёт она, хватая меня за бицепс обеими руками.

— Нет, — отвечаю, оборачиваясь.

Её лицо до того обескуражено, что я кривлю губы в невесёлой улыбке.

Но, это только на секунду, потому что в следующий миг глаза её пылают бешенством.

— Ты несвободен?! На школьниц потянуло?! — шипит она, пихая меня в грудь.

Не двигаюсь с места, позабыв о манерах. Я даже не спрашиваю, откуда она знает. В этом городе, бл*ть, с каждым годом всё теснее!

— Может быть, — отвечаю спокойно.

— Ты вообще всех подряд под себя тащишь?! — орёт она, отскакивая. — Даже эту рязанскую шлюку малолетнюю?!

А вот здесь я злюсь.

— Не суди всех по себе, — холодно советую ей, и уже жалею о своей несдержанности.

Её лицо багровеет и кривится.

— Ты мудак, Благов! — шипит Света, хватаясь рукой за шею. — Я четыре года ждала, пока ты нагуляешься!..Я же люблю тебя, придурок!

Ни х*ра себе заявление!

У меня реально глаза, как у дебила!

— И что я должен делать с этой инфой?.. — спрашиваю её хрипло, проводя рукой по волосам.

Её глаза наполняются слезами.

— Давай начнём сначала… — шепчет Света, обнимая себя руками.

Бл*ть.

Глава 24. Диана

Всю дорогу до спортивного комплекса я предпочитаю смотреть в окно или на свои руки.

Катя бросает на меня взгляды с переднего пассажирского сидения, это ужасно действует на нервы. Что она хочет во мне увидеть? Что ещё ей от меня нужно?

Находится в этом машине для меня вообще слегка невыносимо. Если бы у меня был выбор, я бы пошла пешком. Присутствие за рулём Павла Благова угнетает, хоть он всю дорогу разговаривает по телефону.

Все-таки, у этого человека тяжёлая аура, не то, что у его младшего брата…

Я только надеюсь, что Катя не стала посвящать мою маму в причины, побудившие её вернуть меня отправителю.

Это была бы полная катастрофа.

Моя мама считает влюблённости несусветной блажью, по крайней мере до того момента, пока я не получу свой диплом бакалавра, а это случится через два года, потому что бакалавриат на моей специальности длится пять лет.

Откидываю голову на подголовник и прикрываю глаза.

Я будущий биоинженер.

Нам с ней пришлось очень постараться, чтобы впихнуть меня на бесплатное место, иначе пришлось бы пять лет есть сухари. Сейчас за меня платит бюджет, и в случае чего придётся вернуть ему деньги. В случае, если я, например, не закончу обучение…или…или переведусь куда-нибудь…

Куда? В Казань?!

В груди совершенно новая для меня тяжесть и пустота.

Все было совсем не так каких-то тридцать минут назад. Тридцать минут назад мне казалось, что возможно все, а потом мне как будто дали отрезвляющую пощёчину…

О чём я размечталась?..

Я не знаю о чем думала, когда вляпывалась в Егора Благова. У нас реально никакого будущего. Никогда в жизни у меня так не отключались мозги. Это как раз то, чего мама с детства учила меня остерегаться. Я понимаю, что ею движет собственный неудачный опыт, но у меня с принятием её философии никогда не было проблем.

До той роковой ночи, пока он не ворвался в мою жизнь. Голый и великолепный. Он и в одежде может натворить дел, а уж без неё…

Мне очень хочется плакать, но лучше оставить слезы до того момента, пока у этого душераздирающего зрелища не будет зрителей. Плакать для меня в новинку. Не уверена, что смогу сделать это изящно.

Думаю, по возвращении домой у меня проблем с мужчинами больше не будет. Думаю, как раз ближайшая пара лет мне понадобится для того, чтобы развидеть последнюю неделю своей жизни.

Глубоко вздыхаю и открываю глаза.

Смотрю на Глеба, он смотрит на меня, посасывая сушку. Катя тоже смотрит на меня, повернув голову. Сжимаю губы и отворачиваюсь к окну, за которым уже мелькает вечерняя Москва.

У нас те же самые места, что и в прошлый раз.

Если я считала, что на прошлой игре была оживленная обстановка, то ошибалась. Здесь сегодня просто аншлаг. Это ведь полуфинал кубка. Музыка льется со всех сторон, народу не протолкнуться. Площадка кишит игроками обеих команд и ещё кучей какого-то народа.

В этой толпе я его не вижу.

Слишком много людей.

Я вижу его лишь спустя пятнадцать минут, когда игроков начинают представлять по одному, выпуская на площадку. Их фотки мелькают на огромных мониторах.

Моё сердце пропускает удар, и я прижимаюсь губами к макушке Глеба, который сидит на моих коленях.

— Вон он, видишь?.. — шепчу я.

Сейчас трибуны погружены в темноту, поэтому он не может нас видеть. А мы можем наблюдать за ним в последний раз…

У него на колене эластичный бандаж. Икроножные мышцы перекатываются, когда он разминается, слушая своего тренера, который присел ему на ухо. Павел Благов тоже там, что-то хмуро вещает над его головой. Лицо Егора совершенно нечитаемо. Он делает приседания, перекатываясь с одной ноги на другую.

Катя усаживается рядом, держа в руке два молочных коктейля.

— Хочешь?.. — спрашивает она осторожно, протягивая мне один.

— Нет, — отвечаю, продолжая смотреть на площадку.

У меня в горле такой ком, который ещё не скоро рассосется.

— Опоздала! — звенит над головой знакомый женский голос, и я вся деревенею, поднимая глаза. — Привет…

Нос наполняет терпкий аромат дорогого парфюма, от которого мне хочется блевануть, горло сдавливает спазм. Рыжая Света в супер обтягивающих джинсах и коротком топе, возникает передо мной и я отшатываюсь.

Я не была к такому готова…к тому, что она здесь объявится!

— Я думала, ты не собиралась… — тянет Катя, поднимая лицо к своей подруге.

— Егор попросил… — пожимает она плечом, бросив ироничный взгляд на мои голые ноги, обутые в босоножки с розовыми лентами, и устраивается по другую сторону от Кати.

Чувствую, как раздуваются мои ноздри, когда мозг перерабатывает суть её последней фразы.

Меня-то он не просил…

Больше я не буду…навязываться…

Игнорирую их обеих полностью, вместе с молочными коктейлями и всем-всем-всем.

Чувствую, как начинает дрожать подбородок и снова целую макушку Глеба, бросая прощальный взгляд на площадку. Игра уже началась, игроки пока немного медленные. Все, кроме одного. Он уже успел создать один момент, выполнив какую-то чумовую комбинацию и сделав пас. Он очень быстрый.

Целую Глеба в висок и шепчу:

— Пока, дружок…

— Пока…дружок… — попугайничает он, не понимая, что мы с ним увидимся очень не скоро. Может на его свадьбе…потому что в его доме ноги моей точно уже не будет.

Передаю его матери, которая впихивает в руку своей подруги два молочных коктейля и ставит Глеба между ног со взволнованными словами:

— Ты куда?..

— Домой… — отвечаю, поднимая с пола свою сумку на длинном ремешке.

— Диана… — хватает она меня за руку. — Уже поздно…

— Успею на девятичасовой поезд… — говорю, убирая от себя её руку. — Вещи передай, пожалуйста, со своей мамой… — прошу её, вставая.

— Я завтра сама тебя отвезу… — заверяет она. — Не уходи…

— Пока… — бросаю и ухожу, не оглядываясь.

Пробираюсь вверх по ступенькам, глядя себе под ноги. Боюсь оступиться и свалиться со своих босоножек.

Войдя в тоннель, всё же оглядываюсь.

Номер двадцать восемь полностью погружён в игру.

Сегодня день хитрых пасов?

Он явно в ударе…наверное ужин в понедельник прошёл на ура.

Утираю одинокую слезинку, и отворачиваюсь, ища в сумке телефон, чтобы купить себе билет на поезд по дороге.

За моей спиной зал взрывается овациями.

Гол.

Сглатываю горечь, ускоряясь.

Выйдя на улицу, вижу мужика в шарфе Сатурна. Спрашиваю, где тут метро. Он косится на мою бейсболку, а потом на мои босоножки и улыбается.

— Я несовершеннолетняя, — говорю ему сухо.

— Фига се школьницы пошли… — лыбится он.

Морщусь и убредаю прочь.

Сама разберусь.

Блукаю около двадцати минут, используя тормозящий навигатор в телефоне. Но, в конце концов, нахожу заветную букву «М».

Уже в метро я закрываю глаза и тихонько плачу, пристроившись в уголке. Мне звонит Катя, но я не хочу с ней разговаривать. Чего ей ещё от меня нужно?

На вокзале толчея. Всё-таки, сезон отпусков. Люди с загарами и чемоданами снуют туда-сюда. Нахожу себе местечко в зале ожидания, и принимаюсь ждать, глядя в одну точку.

Я думаю о том, чем займусь…завтра…

Завтра я проснусь в своей кровати…

В своей жизни…

По щеке бежит слеза.

Утираю нос и лезу в сумку, потому что телефон опять звонит.

Шмыгаю, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки, потому что на дисплее высветилось имя из четырёх букв…

Снова смотрю в телефон, кусая губу и придерживая колотящееся сердце рукой.

Ему что надо, предателю?..

Моя рука начинает дрожать, дыхание сбивается. Снимаю трубку, после секундного столбняка.

— Алло?.. — говорю тонко и тут же откашливаюсь, опуская подбородок и прячась за козырьком бейсболки от своих соседей, которые подпёрли меня с двух сторон.

— Цыплёнок, ты куда делась? — спрашивает непостоянный баскетболист, будто ни в чём не бывало.

Это сбивает меня с толку, поэтому вместо всяких грубостей, я грубо предупреждаю:

— Не называй меня так! Иначе я тебя буду называть… — в поисках соизмеримого оскорбления, призадумываюсь на секунду и выпаливаю — Пирожком!..

— Млин, — тихо смеётся он в трубку, заставляя меня сглотнуть. — Только попробуй так меня назвать.

Закрываю глаза, горько улыбаясь.

— Что ты хочешь?.. — спрашиваю его хрипловато.

— Ты плачешь что ли? — изумляется Егор.

— Нет! — буркаю, давя слёзы.

Его голос — как самый большой раздражитель и успокоитель одновременно.

Это просто невыносимо!

— Где ты? — повторяет он свой вопрос.

— Эмм…на вокзале… — отвечаю, взяв себя в руки.

— На каком?

— Надо на каком, — лаконично отвечаю я.

— Чё ты там забыла? — интересуется он в ответ.

— Спроси у своей рыжей…подружки… — выдавливаю я.

Он замолкает на секунду, а потом очень мрачно тянет:

— Я спрашиваю у тебя.

Выдыхаю, колупая пальчиком застёжку своей сумки.

— Диана, Сладкая… — очень мягко зовёт он. — Что ты забыла на вокзале?



— Катя…эммм…хочет, чтобы я вернулась домой…

— Что, прямо сейчас? — хрипит он.

— Нет… — обеляю я свою сестру. — Я сама так решила…

— На каком ты вокзале?.. — требует он.

— Егор… — говорю тихо. — Я не игрушка…

— Кто тебе сказал, что ты игрушка? — с подозрением спрашивает он.

— Никто…я сама не тупая…я всё знаю…

— Что ты знаешь?

— Что ты был с ней в понедельник…

На том конце провода повисает непродолжительная пауза.

— Диана, — очень спокойно и очень выдержанно говорит Егор Благов. — Я не собираюсь оправдываться. Я тебе ничего не должен, как и ты мне. Последний раз спрашиваю, где ты?

Это заявление ранит меня в самое сердце.

Молчу, прикрывая глаза.

Вот именно.

Он мне ничего не должен…

Он мне чужой человек…

Я должна думать о себе…о своей учёбе…

Думать мозгами…

— Я на Казанском… — говорю отстранённо. — Уезжаю через тридцать минут.

О, просто браво! Думаешь мозгами, как и решила!

— Я не успею, — предупреждает он.

Жду…может он попросит меня не уезжать?..

Пожалуйста…

— Жаль… — шепчу, кладя трубку, так и не дождавшись этого.



Глава 25. Егор

Стою голый посреди набитой мужиками раздевалки, глядя очень глубоко в себя.

Я готов дать себе медаль за то, что додумался позвонить ей прямо сейчас, а не после душа…

Моё сердце отбивает удары так, что я чувствую его под своими рёбрами. Кровь пустилась было в пах, от звуков знакомого тонкого голоска, но, теперь она бурлит в венах, подогревая моё бешенство.

Сжимаю свой калечный телефон в кулаке и тихо прошу орущего рядом Вакуленко:

— Заткнись…

Он мешает мне думать.

Мне нужно, бл*ть, подумать!

Дятел затыкается ровно на секунду, удивлённый моей нетипичной просьбой, но потом начинает ещё громче, нагло заглядывая мне в глаза:

— … ну, а потом на пару недель в Эмираты…а ты Благов, в Казани будешь загарать?..

Ударяю кулаком по своему шкафчику и хватаю его за грудки футболки, которую он только что надел.

— Закрой пасть! — ору ему в рожу, дёрнув на себя так, что наши носы упираются друг в друга.

Он смотрит на меня в шоке, поднимая руки и сдаваясь.

То-то же, пиздюк.

Затыкается.

Отталкиваю его от себя, дыша через нос.

Поворачиваюсь лицом к стене и думаю в полной тишине, которая образовалась в раздевалке.

Бл*ть.

У меня нет времени думать!

Пинаю ногой свою сумку, и она падает на пол.

Провожу ладонью по лицу, закрывая глаза.

Быстро снимаю блокировку с телефона и звоню ей, запрокинув лицо к потолку.

— Бери трубку, Цыпленок… — бормочу, сжимая пальцами переносицу. — Возьми…

Не берет.

Звоню ещё раз.

Диана, твою мать!

Быстро печатаю ей сообщение:

Я: "Не уезжай. Скоро буду.".

Хватаю сумку и достаю оттуда трусы. Быстро натягиваю их и обращаюсь к Родригесу, нашему тяжелому форварду:

— Give me the keys to your motorcycle [1].

Он замер, не успев надеть собственные трусы.

— Быстрее… — прошу его хрипло, надевая первые попавшиеся шорты и майку.

Он осторожно оставляет ключи рядом с моей сумкой на скамейке. В полнейшей тишине. Отдёргиает руку так, будто боится, что её вырву к хренам.

Забираю их и бросаю ему взамен ключи от своего мерседеса со словами:

— Не поцарапай.

Обуваю кроссы на босу ногу и выхожу из раздевалки. В коридоре Паша разговаривает с Гибсоном.

В руке у него Глеб, а рядом КАтёнок и…Рыжая. Она отталкивается от стены, как только видит меня и…бл*ть…улыбается…

Резко меняю направление и подхожу к ней вплотную. Очевидно, на моём лице написано не то, чего бы ей хотелось, поэтому она пятится назад, глядя на меня с подозрением. Обхватываю ладонью её тонкую шею, чувствую под пальцами каждый нюанс. Слегка сжимаю, глядя её в глаза. Она смотрит на меня в шоке, хватаясь за мои запястья.

— Егор!.. — возмущается КАтёнок, хватая меня за локоть.

Стряхиваю её, не оборачиваясь, и вкрадчиво спрашиваю:

— Ты слово «нет» понимаешь?

— Чё ты творишь?.. — лает Паша, кладя мне руку на плечо.

Не обращаю на него внимание.

— Отвали от неё… — требует мой брат очень спокойно, чувствуя, как напряжено моё тело.

Игнорирую, интенсивно вглядываясь в её лицо.

Рыжая смотрит на меня с таким вызовом, что я сильнее сжимаю пальцы. В этот момент я понимаю, что она в восторге от того, что вызвала во мне такую ох*енную бурю эмоций. Кажется, это впервые за все годы, что мы с ней вообще знакомы.

— А тебе что, хвост прищемило? — облизнув губы, бросает она.

— Нет, — качаю головой, глядя на неё с неподдельной брезгливостью. — Я по дури спутался с одной сукой.

Её голубые глаза темнеют, а губы сжимаются. КАтёнок "ахает".

Отпускаю её, толкнув к стене, и отталкиваю Пашу. Осторожно, чтобы не зацепить Глеба, который виснет на его плече. Огибаю КАтёнка. Она смотрит на меня, прикрыв рот руками и распахнув глаза.

Согласен. Я никогда не вёл себя как псих. Но, сегодня у меня попытались забрать то, чего я действительно хочу. Это пи*ц как торкает!

Ухожу, стараясь шагать как можно шире. Оставляю их всех позади с такой лёгкостью, которая меня пугает.

Гораздо больше меня пугает другое. Где мне искать своего Цыплёнка, если она уедет?

Цыплёнок…только не додумайся уехать…

Не дури, малышка…

Перепрыгиваю через турникет, не замедляясь ни на секунду. Трусцой пересекаю стоянку, прокладывая в голове маршрут.

Завожу мотор и надеваю шлем.

Бл*ть. Я очень надеюсь, что не заблужусь и ничего не перепутаю. Я не знаю, что у неё в голове сейчас происходит. Я сказал ей абсолютно то, что имел в виду. Я не буду оправдываться, у меня пока что перед ней нет обязательств. Но, теперь я понимаю, что в её мире всё, что между нами произошло, может быть чем-то вроде долбаной помолвки!

Лавирую между машин, нарушая все мыслимые ПДД и подводя Родригеса под угрозу депортации. Это не тот прощальный подарок, который я хотел бы оставить своему брату.

Теперь у меня уже никаких сомнений в том, что я хочу свалить из этого города. Свалить, прихватив с собой кое-кого.

Дорога заняла у меня двадцать восемь минут. Если она уехала, я буду злее, чем когда-либо.

У вокзала паркуюсь как попало и бросаю шлем вместе с мотоциклом.

Долбаных пять минут ищу нужный мне вход. Я здесь был один единственный раз, лет семь назад, когда студентом ездил на один чемпионат.

Сейчас тут просто хренова прорва народа.

Прохожу через металлоискатель и осматриваюсь, в поисках зала ожидания.

Снова набираю её, но через секунду кладу трубку, резко замедляясь…

Диана стоит прямо под табло, обняв себя руками.

Задираю подбородок и делаю очень глубокий вдох через нос, чувствуя, как впрыскивается в кровь тестостерон. Мне хочется подойти и отодвинуть от неё весь остальной мир, чтобы он так не сновал вокруг этой хрупкой тонкой фигурки.

На ней эта тряпка в красно-белый рубчик. Я вижу очертания её маленькой задницы, которая еле прикрыта…

Пфффф…

Потираю бровь пальцем.

Одни сплошные ноги. Эти ленты на её лодыжках…

Может ли мужик испытать спонтанный оргазм?

Диана оборачивается, и я вижу, что её личико припухло от слёз, а губы алые и искусанные.

Это вздыбливает мои психи.

Она теребит в руке красно-синюю бейсболку, утирая второй красный нос. Заплетённые в косу волосы демонстрирую все колюще-режущие опасности этого лица. Опасности, от которых я тащусь.

Просто поверить не могу в то, что эта малолетняя прилипалка так окрутила меня за каких-то два дня!

Когда наши глаза встречаются, она замирает и так сглатывает, что я вижу, как дёрнулась её длинная тонкая шея. Она осматривает меня с ног до головы и замирает, глядя исподлобья. Смотрю на неё также, снедаемый всякими незнакомыми чувствами. Всплесками в груди и венах.

Медленно двигаюсь на неё, задевая всех подряд плечами. А она стоит и смотрит, дыша так усиленно, что трепещет маленький заточенный носик, будто ей на плечи собираются лассо набросить. Её губы приоткрываются, потому что она точно считывает мои желания. Она вообще наловчилась хорошо меня читать, бестактная нахалка.

Оказавшись рядом, обнимаю её руками и вдавливаю в своё тело, вклинивая одно колено между её ножек. Её кожа холодная, не смотря на дикую уличную жарищу. Вокруг куча не самых приятных посторонних запахов, но она пахнет кокосом и цветами, вытесняя их все. Диана тихонько всхлипывает, утыкаясь носом в мою шею. Прижимаюсь своим носом к её виску и закрываю глаза, накрыв белокурую головку ладонью.

В этом бурлящем помещение мы самая статичная материя.

Я до безумной усрачки рад, что успел, и она со мной. Всё остальное сейчас перестаёт иметь для меня значение. Все мои слюнявые сомнения и прочее дерьмо, которое меня окружает, включая всеобщее непонимание и всеобщий долбоебизм.

— Зачем…пришёл?.. — хлюпает Диана внизу.

— За тобой, — говорю, укладывая подбородок на её макушку.

— Я хочу уехать…на следующем… — пугает она.

— Чего не уехала на этом?.. — спрашиваю, не открывая глаз.

Ещё один всхлип.

— Потому что я тебя…люблю… — скулит она, потираясь об меня, как кошка.

Отстранённо думаю о том, что моя жизнь вошла в чудесную пору. Мне признаются в любви по два раза на неделе, только это признание меня нисколько не удивляет. Эта балбеска думает, что влюблена, а я, кажется, реально в серьёзной опасности.

Стою, наслаждаясь обнимашками. Когда такое вообще со мной было?

— Ты меня не знаешь… — говорю, поглаживая пальцами мягкие волосы.

— Я тебя знаю… — заверяет моя нахалка.

Вздыхаю.

Да, твою мать. Она у нас лучше всех всё знает в свои преклонные, бл*ть, двадцать.

— Ты был с ней? Ты с ней спал…в понедельник?.. — напрягаясь в моих руках, шепчет Цыплёнок.

— Нет, — отвечаю, думая о своём.

— А во вторник?..

Бл*ть. Я ржу, сжимая её крепче.

— Нет.

Целую её волосы.

— Вы выйграли?.. — тихонько спрашивает Диана, спустя какое-то время.

— Девяносто шесть восемьдесят… — оглашаю счёт, прижимаясь губами к линии её волос.



— Сколько…ммм…ты забил?..

Улыбаюсь.

— Четырнадцать очков, два со штрафного…

Она поднимает голову вместе со своими заплаканными глазами, и я чувствую ощутимый ментальный удар по яйцам. Её лицо кажется мне фарфоровым, до того оно бледное, а кожа тонкая. Её губа дрожит, и я провожу по ней подушечкой большого пальца. Она нежная и гладкая на ощупь, поэтому следующим заходом я прижимаюсь к её губам своими, склонив голову.

А вот здесь все наши печальки и слезки делают ручкой.

Она мгновенно подстраивается, размыкая губы и заманивает меня внутрь, качнув бедрами по моему бедру.

Прохожусь по её губам языком и погружаюсь в этот жадный маленький ротик, сжав её затылок ладонью. Её язычок трется о мой, и я сжимаю в кулак руку, лежащую на её талии. Всплеск мгновенной похоти дурманит мозги. Кто-то задевает моё плечо, но мне в высшей степени пох*р. Накрываю ладонью её полуголую задницу и с силой прижимаю к себе, чтобы она не рыпалась и даже не двигалась, потому что я в шаге от эрекции, а на мне не те шорты.

Отлепляю от себя её губы, потому что они уже пустились на наглые происки, и заглядываю в запрокинутое лицо. Она природнимает веки и смотрит в мои глаза.

— Ты щас нормально соображаешь? — спрашиваю у этой эльфийской кошки.

— У-у… — печально отрицает она, опуская свою наглую ладошку на мою задницу.

— Поедешь домой? — уточняю, поскольку я соображаю очень даже хорошо и я должен спросить её об этом, пока не поздно.

— К тебе?.. — хлопает она глазами.

Хлопаю её по заднице, и подхватываю узкие бёдра, молчаливо веля обнять себя ногами. Она идеально прилегает к моему телу, не оставляя между нами ни одного просвета.

— Ты…меня донесёшь?.. — курлыкает Диана мне в шею. — Я тяжелая…

— Ты меня щас оскорбляешь, — говорю, неся свой трофей на улицу.

Я мог бы с ней кросс пробежать. Самое тяжёлое что есть на ней сегодня, это эти колодки с розовыми лентами. Как она вообще на них ходит?

— Я есть хочу…

Ну, я не сомневаюсь…

— Щас поедим… — обещаю, сворачивая к стоянке.

Нас окутывает очень душная летняя ночь, тонны шумового мусора и туча любопытных взглядов.

Я спокоен, как никогда, и даже не очень реагирую на то, что на стоянке мотоцикла НЕТ.

Ну, зае*сь…

Кажется, я оставил в замке ключи…

Пи*ц…

Качаю головой, поражаясь всему. Тому пизд*цу, который устроил в СК, в том числе…

Я хоть телефон не прое*ал?..

[1] Дай мне ключи от своего мотоцикла.

Глава 26. Егор

— Рынок падает, я бы тебе советовал в валюту пока не башлять… — работая приборами, рассуждает Макс.

— Я вообще в неё не башляю, — говорю ему, сканируя взглядом пустой коридор, над которым висит табличка WC.

— Ну и зря… — резюмирует он.

— Угу… — киваю я.

Чё она так долго?

Лучше бы с ней пошёл…

Я никогда не видел, чтобы человека так уносило с одного бокала вина.

Может, она там свалилась со своих ходуль?

Я реально не могу без улыбки смотреть на её ноги в этой обуви. Да и никто не может, даже Макс на секунду потерялся, а это в известных кругах фантастика.

Она была какая-то загруженная и замкнутая, после того, как мы покинули вокзал. Явно варит в своём котелке какую-то геморрную кашу. И что там за проблемы такие?

Я подумал, ей нужно расслабиться, но не ожидал, что она так поплывёт…

Блин, это забавно, писец…

— Может, мне тоже себе студентку завести?.. — соскакивает вдруг с темы Макс.

Перевожу на него глаза.

Прям чудо-чудное, что я застал его сегодня не на дресс-коде. Когда такое было, чтобы этот хренов консерватор вылезал из своих костюмов? Он откинулся на стуле, положив один локоть на спинку, и внимательно за мной наблюдает, одетый в джинсы и небелую рубашку. Я попросил его подхватить нас у вокзала, чтобы не брать такси. Мы забурились в одну кафешку недалеко от моего дома, чтобы я накормил себя и Диану.

— Я думал, у тебя уже есть, — говорю ему, складывая руки за головой.

С такой-то коллекцией.

— Не, я до такого не додумался, — усмехается он. — Она у тебя поезда по ночам разгружает?

Провожу языком по зубам, чтобы не заржать.

Моя принцесса отужинала. Конечно, до меня ей далеко. В сезон я могу потреблять до трех тысяч калорий в сутки, чтобы поддерживать вес и мышечную массу. У меня в сумке всегда есть какой-нибудь хавчик для перекусов между основными приёмами пищи. Выходит, я жру постоянно. Но, моя девочка, думаю лопает не менее полутора тысяч минимум.

Её тело в общем и целом треть от моего, а руки, как палки. Ноги в принципе тоже. Как, блин, такое возможно?

— Растущий организм… — пожимаю я плечом.

— У тебя это серьёзно?.. — как-то излишне незаинтересовано тянет он.

Чё?!

Моя рожа мгновенно каменеет, а мышцы напрягаются. Опускаю руки и смотрю на него, сощурив глаза.

Он не улыбается. В его чёрной бороде даже намёка на улыбку нет. Моя рука сжимается в кулак, а челюсть каменеет…

Проговариваю по слогам, подавшись вперёд:

— Закатай, бл*ть, свою губу.

Только представляю его лапы на теле моего Цыплёнка и меня клинит. Представляю её грудки с коралловыми сосками в его наглой бородатой пасти и чувствую бешеный всплеск чего-то радиационного в своих жилах.

Его губы кривит ухмылка. Белые зубы вылезают наружу.

Сука.

Пи*ц!

Мудачина!

Приехали…

Адски-бл*дский пи*ц!

Я ревную!

И не так, чтобы чуток! А прям дико!

Вот это приход…

Вижу Диану-разрушительницу нашей с ним дружбы в тускло-освещённом коридоре и вскакиваю со стула так, что он падает. Макс поднимает свои чёрные колкие глаза вслед за мной и тянет:

— Я ещё не раскатывал.

Ещё, бл*ть?!

Свирепею.

Чтобы не натворить всякой хернятины, которой, итак, наворотил сегодня не кисло, ухожу.

На губах моей женщины глуповатая улыбка. Она распустила свою косу, и волосы волнистыми прядями падают на плечи. Зелёные глаза лапают моё тело в фирменной невинно-наглой манере. И это совершенно не двусмысленно. По крайней мере, для меня.

Нужно запретить ей пить с кем-то, кроме себя. Если бы она под вином была в ту первую ночь, думаю, мы бы уже неделю тра*ались.

Подхожу к ней и хватаю её за запястье.

Харе, бл*ть. Посидели и хватит!

Вывожу Цыплёнка на улицу и тащу метров пять, потом разворачиваю к себе и обнимаю ладонями узкое лицо. Глажу большими пальцами высокие скулы, отодвинув белые волосы. Мне нравятся её волосы. Нравится цвет. Её кожа, как шкурка персика. Она смотрит на меня неожиданно серьёзно. Изучает моё лицо так же, как я изучаю её, только за этим взглядом куча каких-то опасных решений.

— Не смотри так на меня, — рычу я, легонько её тряхнув.

— Как?.. — нежно тянет она, продолжая смотреть.

Диана-Цыплёнок, ты просто коловорот. Что за привычка вечно бежать впереди паровоза? Угомонись ты хоть на минуту!

— Будто нашим детям имена сочиняешь, — пеняю сурово.

— Как хочу, так и смотрю… — шепчет она, кладя ладони мне на грудь, и уверенно заявляет, глядя в мои глаза. — Я тебя люблю…

— Диана… — угрожающе наседаю я.

Любит она. Она меня две минуты знает!

— Люблю! — упрямится моя дикарка.

— Тебе вино противопоказано… — шикаю я.

— Люблю, люблю, люблю… — прилетает мне в ответку.

Почему меня так это заводит?!

Засранка…

Наклоняю голову и затыкаю ей рот жадным нетерпеливым поцелуем. Грубо проталкиваю внутрь язык и тра*аю маленькую трещотку им. Её колени подгибаются, и я сжимаю одной рукой тонюсенькую талию, а второй обнимаю её за шею. Слегка расставляю ноги, чтобы самому не свалиться. Она вытягивается вдоль моего тела, подстраивается под меня.

Умница.

Мягко кусаю, жру её губы. Они как вино. Пьянящие. Податливые. Тонкие пальчики ныряют в мои волосы, она мяучит, сопит своим носиком. Её язычок трётся о мой, маленький и напористый.

На спине под футболкой проступает пот.

Где она, блин, так целоваться научилась?! Что за фокусы?!

Меня опять кроет ревность. Эффект о*еренно неожиданный. Похоть. Мои первобытные неотёсанные предки орут и улюлюкают из своих могил.

От удара её языка у меня скручивает пах. Член шевелится в трусах, тяжелеет. Она тоже это чувствует, потому что дрожит. Она отлично меня чувствует.

Писец.

Нам нужны резинки. Иначе наделаем дел…

Сжимаю её волосы в кулаке и разрываю контакт, тяжело дыша. Соединяю наши лбы, ощущая на лице тихие прерывистые вздохи.

Заглядываю в её глаза. В них какое-то отчаяние.

— Что такое, Цыплёнок? — спрашиваю, прижимаясь губами к её щеке.

— Ничего… — шепчет она надломлено, закрывая глаза.

— Тебе не будет больно в этот раз… — обещаю очень авторитетно, целуя высокую скулу.

— Я не идиотка. — Досадует Диана, ковыряя ворот моей футболки.

— Тогда, что не так? — требую я.

Она снова тянется к моим губам, в явной попытке уйти от разговора. Позволяю ей. Но, с каждой долбаной минутой я всё больше её хочу. Её бёдра слишком идеально вжимаются в мои, её тело в руках ощущается потрясающе. Тонкое и гибкое. Созданное для того, чтобы я его оберегал и трах*л.

— Я хочу поехать с тобой… — вдруг выдает она мне в губы. — Я…в общем…я тут всё обдумала и решила…

Где, бл*ть? В туалете?!

— Диана, — прерываю я, откидывая её голову. — Не торопи события.

— Если ты этого не хочешь, лучше мне сразу поехать домой! — срывается на крик она, упираясь руками в мою грудь.

— Не ставь мне условий, — велю я, сильнее сдавливая её талию.

Слишком много для одного дня. Нам нужно, бл*ть, просто передохнуть!

Она поджимает губу и требует:

— Отпусти меня.

Отпускаю, потому что это я так решил, а не она.

Ставлю её на тротуар и беру за руку. Блин. Её ладошка в моей ладони — это тоже идеально.

Откуда она взялась такая?

Веду притихшую малявку вверх по улице. По дороге заходим в аптеку, где я покупаю шесть, бл*ть, упаковок презервативов. Я бы взял больше, но в карманы не влезут.

Цыплёнок прячет глаза от фармацевта, краснея, как рак!

Я пытаюсь сдержать ржаку, потому что фармацевт тоже краснеет.

Вы издеваетесь?

— Пошли уже… — подталкиваю Ди к выходу, поцеловав её упрямую ароматную макушку.

До дома добираемся за десять минут размеренным шагом, потому что я не хочу, чтобы она споткнулась или переломала ноги.

Оба молчим. Я, потому что хватит разговоров на сегодня, она просто из вредности, уверен. Мне ещё нужно решить, как выкупить свою тачку у Родригеса. И с ЕГО потерей тоже нужно что-то решить.

Ладно. На фиг всё.

Зайдя в квартиру, хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет, и толкаю её к стене. Опускаюсь на корточки рядом.

Прижимаюсь губами к внутренней стороне белого матового бедра и распускаю ленту на правой лодыжке. Массирую пальцами костлявую голень, переключаясь на второе бедро. Целую его в опасной близости от края комбинезона.

Диана испускает какой-то писк, впиваясь пальцами в мои плечи. Её кожа покрывается мурашками. Она немного съезжает по стене. Быстро распускаю вторую ленту, пробираясь губами ещё выше. Накрываю пальцами её между ног поверх трусиков и тонкой ткани комбинезона. Потираю, надавливая большим пальцем. Чувствую её всю очень отчётливо.

— Мммм… — стонет моя девочка, качая бёдрами.

Дышу в её бедро, приоткрыв губы, и слушаю её тело, продолжая дразнить.

— Егор… — слетает с её губ моё имя.



Егор, бл*ть, а кто ж ещё?!

Пальцы зарываются в мои волосы.

Да, малышка, нам нужно тебя хорошенько разогреть, чтобы я взял тебя так, как хочу.

— Только попробуй кончить… — предупреждаю хрипло на всякий случай, вставая и задевая её бедро и живот своей эрекцией.

Она смотрит на меня снизу вверх. Её губы приоткрыты, глаза сверкают, щёки горят.

Где же наши стесняшки?

Отодвигаю комбинезон и трусики, накрывая её губы своими, и сразу погружаю в неё свой язык. Диана подпрыгивает, отводя бедро в сторону и стонет, сжимая пальцами мой затылок.

— Твою мать… — хриплю я, раздвигая охренетительно скользкие складочки.

Провожу пальцем от клитора до самого входа и толкаюсь в него. Она сжимается вокруг моего пальца. Из глаз летят искры, член дёргается. По хрупкому телу гуляет дрожь. Я упёрся в её живот, и я тоже двигаюсь. Хочу тереться, аж зубы сводит.

Скоро…

С воскресенья дрочу на неё и только на неё. В своих мыслях заливаю её сиськи своей спермой. В своих мыслях я кончал на все доступные участки её тела.

Её руки лихорадочно гуляют по моей груди, забираются под футболку. Мышцы на моём животе дёргаются. Я лижу её губы языком, продолжая проталкивать в неё палец. По моим пальцам течёт её смазка. В ушах сладострастные стоны. По виску бежит пот.

Диана-Цыплёнок, всё как я и говорил. Начнём и уже не остановимся, только, бл*ть, не кипешуй и не спеши. Я сам всё сделаю, сам пошлю всех нах*р.

Ммм…

Узкая, пи*ц. Мне пи*ц. Кончу сразу, как войду. Тут без вариантов.

— Обними меня ножками… — прошу, зарываясь лицом в её шею и шумно дышу, зажмурив глаза.

Она тут же обнимает, судорожно всхлипывая.

Быстро несу её в комнату и укладываю на кровать. Дёргаю застёжку молнии и срываю с неё этот бл*дский комбез. Футболку тоже. Бельё. Срываю свою футболку и наваливаюсь сверху, как дикарь. Позвоночник прошибает током, когда наша кожа соприкасается. Сжимаю в ладони её бедро, толкаясь своими навстречу. Давлю, давлю, давлю на её клитор головкой через шорты.

Целую. Шею, грудь. Сгребаю её ладонью и вбираю в рот острый сосок. Дразню его языком. Опять эти приходы ревности. Это моя девочка.

Диана выгибается и стонет. Она стонет не прекращая. Поднимает бёдра навстречу моим. Дёргает мои волосы, раскинув для меня ноги.

Обнимаю её голову руками и снова тра*аю её рот языком. Приспускаю шорты вместе с трусами, ещё разок проходясь пальцами по адски мокрым складочкам. Приподнимаюсь и вхожу, глядя в её распахнутые почерневшие глаза. Она смотрит то на меня, то вниз. Дышит так, что её маленькая грудная клетка сходит с ума.

Толкаюсь, сцепив зубы.

О…твою мать…какой кайф…

Моя голова падает рядом с её.

Руки сжимаются в кулаки, и я сам позорно стону, постепенно прорываясь вперёд. Нам не больно. Знаю, что не больно. Всё хорошо…ещё чуть-чуть…

Диана выгибает шею и стонет, зажмурившись…

Отвожу бёдра назад и делаю резкий толчок.

— Бл******… - сквозь зубы рычу я.

Туго до дрожи в коленях. Горячо. Ммм…

— Аааааааййййй… — орёт моя женщина, впиваясь пальцами в мои лопатки, и смыкает лодыжки на моей талии.

Начинаю двигаться, взяв себя в руки.

Бл*******ть!

Резинка, твою мать!

Дебил! Сука!

— Ди… — хриплю, не прекращая работать бёдрами. Не могу остановиться. — Ди…выпусти меня, малыш…

Но, она так сжала бёдра вокруг меня, что их клещами не растянуть.

— Бл*ть, бл*ть, бл*ть… — почти хнычу я, прижавшись губами к её виску. — Я щас кончу, малыш…выпусти меня…

Разумеется, я получаю жирный хрен в рыло и сокрушительный оргазм под собой, который увлекает меня следом. Кончаю долго и обильно внутрь своего Цыплёнка.

Ударяю кулаком по матрасу.

Это пи*ц, товарищи!



Глава 27. Диана

— Где ты сейчас находишься? — сдержанно, но очень повелительно интересуется моя мама.

Моя мама главбух одной крупной организации у нас в Рязани. Иногда…часто…она держала меня в ежовых рукавицах. Постоянно повторяла, как важно мне получить хорошее образование. С самого детства повторяла. Я закончила школу с медалью. Не без её помощи. И она сделала очень много для того, чтобы у меня появилась возможность получить хорошее образование.

Я очень уважаю свою маму…

И я многим ей обязана…

Ведь нас двое против всех…

Чувствую, как холодеют мои руки, а к горлу подкатывает ком.

— Я…в гостях… — лепечу, открывая кран на кухне и пуская холодную воду. Подставляю под поток руку и подношу её ко лбу.

— Я хочу, чтобы ты сегодня вернулась домой. — Жестко требует она. — Я знаю, в каких ты гостях!

— Мам… — тяну я жалобно.

— Диана! — Обрывает она меня. — Сегодня! Домой!

Закрываю глаза и покрываюсь холодными колючими мурашками.

— Я…не вернусь домой, — говорю ей, сглатывая и морщась, в ожидании взрыва.

— Ты…ты… — задыхается она. — Что значит, не вернусь домой?! Ты совсем без мозгов?! У тебя учёба! У тебя практика в сентябре! Что ты удумала?! Всё бросить?! Жить с мужчиной, который тебя на десять лет старше?! Чем ты будешь заниматься?! Детей рожать в двадцать лет?!

О боже…

Лучше бы она этого не говорила…

У меня в животе закручивается обжигающая спираль. Вчера я отрубилась, будто меня выключили. После своего первого невообразимого секса с мужчиной, от которого я до сих пор не отошла. Его лицо, когда он входил в меня…это полное отключение его мозга…он был только мой в эту минуту…

Твердый, напористый, внутри меня…я чувствовала каждый сантиметр, я клянусь!

И я хочу ещё…просто жажду, как ненормальная. Я ненормальная? Я даже в душ не пошла, а утром…утром я обнаружила его следы на своих бёдрах, и это так возбудило меня, что я даже трогать себя боялась…я хочу, чтобы меня трогал он…его пальцы…

О…мамочки…я хочу засунуть свою дымящуюся голову под кран…

Я утром проснулась, а его нет…

Его постель и я сама пропахли им. Это…так потрясающе. Его запах на моей коже, запах его геля для душа, его крема для бриться. Никогда не думала, что такое бывает. Я пропахла своим мужчиной. Собирала его со своей кожи носом. Такой приятный. Такой осязаемый.

Он оставил на моём телефоне сообщение:

«Расслабляйся. Уехал по делам.».

Уже полшестого. Где он так долго? Он так мне нужен…

— Я…его люблю… — признаюсь тихо и хрипло, утирая слезинку.

— О, Господи! — стонет мама. — Глупости не говори! Тебе двадцать лет! Какая любовь?!

Огромная…

Такая же, как и он сам…

Я уже решила, что возьму академку на год…а потом…я что-нибудь придумаю…может…он мог бы дать мне эти деньги? В долг. Я знаю, что Егор Благов — обеспеченный человек. Но, я не знаю на сколько…я не знаю, что мне делать, но нет вообще никаких шансов, что я просто вернусь в свою жизнь!

Я представляла себе это там, на вокзале…когда думала, что больше его никогда не увижу…это не те чувства, которые я осилила бы во второй раз…

Нет, нет, нет и ещё раз нет!

Ни за что на свете…

Я без него никуда не вернусь…если только…он мне позволит остаться с ним…

— Мам… — всхлипываю я. — Я уже всё решила.

— Дочь! — кричит она. — Чтобы сегодня была дома!

— Нет, — машу я головой, зажмурившись.

Я не ждала, что она меня поймёт, но все равно мне так тяжело…

— Диана, если не приедешь сегодня, приеду я! — угрожает она. — И за волосы тебя оттуда вытащу, поняла меня?!

Она продолжает говорить…

Плачу и кладу трубку.

Стекаю на пол, потому что меня ноги не держат…

Сворачиваюсь клубочком на подогретом кафеле, накрыв голову руками, и плачу…

Его квартира такая огромная. Здесь всего три комнаты, но они великанские. Без него я здесь чувствую себя крошечной. На мне его толстовка. Она тоже огромная. И тёплая, а мне холодно. Я порылась в его шкафу…

Улыбаюсь сквозь слёзы, потому что шкаф у него тоже огромный. И там всё в состоянии «почти-бардак». Там не бардак только потому, что все вещи лежат на своих местах. Отдельно бельё, отдельно футболки, отдельно брюки. У него очень много спортивной одежды. Но и костюмы есть. В чехлах, на вешалках. А мой комбинезон куда-то исчез. Мне даже одеться не во что…

Всхлипываю, утирая нос кулаком.

Не знаю, сколько я так лежу, но, кажется, я опять уснула, потому что даже не слышала, как Егор вернулся…

— Не ори, — слышу его приглушенный голос и резко сажусь. — Вы совсем уже поохренели?! Это не ваше дело!

Моё сердце подпрыгивает. Стучит о ребра, как безумное.

Ну, наконец-то…

Подскакиваю и несусь в коридор, еле касаясь пола, как окрылённая идиотка.

Вернулся…

Вылетаю из-за угла и застываю, кусая губы и улыбаясь. В коридоре темно, но я вижу, как Егор разувается, наступая носами кроссовок на пятки, и вскидывает голову, заметив движение.

Боже, это нечто…

То, как я мгновенно успокоилась с его появлением. Мне уже не холодно. Мне уже тепло. И почти не страшно…

Поднимаю руки и хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет.

Он пробегает по мне глазами и задерживается на лице. Хмурится ещё сильнее. Ему идёт быть хмурым. Его брови выгибаются, меняя форму, и он становится таким притягательным. Таким плохишом.

С восторгом осматриваю его большое тело. По груди и бедрам бегут искорки…

На нём джинсы с огромными дырищами на коленях и синяя футболка. Волосы всклокочены, будто он неоднократно проводил по ним руками. На точёных щеках светлая щетина. В руках куча каких-то пакетов.

Он идёт на меня, продолжая слушать собеседника и закинув руку с пакетами на плечо. Идёт, жёстко вколачивая в пол длинные сильные ноги.

— Я кладу трубку, — говорит он, останавливаясь в двух миллиметрах от меня, так, что его ширинка касается моего живота, а моих голых ног касается ткань джинсов. — Передай КАтенку, что она лишилась всех прав, когда выперла её из дома. Если будете нас за*бывать, отправлю вас в ЧС.

Смотрю на него в волнении, обнимая крупный торс руками и уничтожая эти миллиметры между нами. Прижимаюсь к нему тесно-тесно, кладя подбородок на его грудь. Снова его запах. Рассматриваю мужественные черты этого лица в свете энергосберегающих ламп…

Как можно быть таким красавчиком? Не знаю, как для других, но для меня он самый красивый мужчина на свете.

Егор запихивает телефон в задний карман и подхватывает пальцами мой подбородок.

— Ты что плакала? — требует он, вертя моё лицо туда-сюда.

Беру себя в руки и мурлычу:

— Да…

— Почему? — лает он.

О, боже…

Я ни за что не сознаюсь…теперь, когда он рядом всё не важно. И я не хочу, чтобы он считал меня ребёнком…опять…я не ребёнок…

Вздыхаю и хлопаю ресницами.

— Потому что ты не хочешь брать меня с собой… — печально говорю ему, опуская глаза.

— Ах ты засранка… — хрипловато смеётся он, склоняя голову и проводя носом по моей щеке. — И зачем мне брать тебя с собой? А?

— Потому что я тебя люблю… — бормочу, закрывая глаза.

Очевидные же вещи…

Его дыхание щекочет моё ушко…

— Любишь, значит? — шепчет он.

— О даааа…

Голова кружится…он проводит носом по моей шее…

— Ну, тогда показывай, как ты меня любишь, — отстраняясь и усмехаясь, снисходит он.

Смотрит на меня сверху вниз с, блин, превосходством и наглой лыбой…уронив свободную руку вдоль тела…

Привстаю на цыпочки, положив ладони на его каменную задницу, и заглядываю в его голубющие глаза. Он стоит не двигаясь, позволяя тереться о себя и распускать руки. В его глазах спокойствие и «я-весь-внимание»…

Вот же гад…

Я вспоминаю наш первый поцелуй…

Кажется, это было год назад…

Это было в прошлую субботу…

Тогда он не был моим…

Он и сейчас не мой…

Пока что…

Я должна получить ответ…

Сегодня…

Иначе с ума сойду…

Тянусь к нему, и он склоняет голову мне навстречу, потому что Егора Благова нельзя поцеловать, когда он этого не хочет, иначе придётся идти за стремянкой…

Повторяю его манёвры. Трусь носом о его щеку. Слышу, как он резковато втянул воздух. Легонько касаюсь его мягких губ своими. Он разомкнул их и немного выпятил вперёд…мне навстречу…от этого я сама начинаю дышать чаще…

Целую его мягко и нежно. Касаюсь языком каждой мягкой половинки. Вбираю в свой рот нижнюю, а моя рука перемещается на его грудь. Склоняю голову на бок и его голова склоняется следом, как на невидимых верёвочках…моя рука ползёт вниз по его животу…проталкиваю (не очень смело) свой язык внутрь…

— Ммм… — тихо выдыхаю я, окунувшись в тепло его рта.

Он встречает меня своим…

Моя рука помедлив, всё же ложится на его ширинку…

Егор с шумом выпускает воздух и дёргается…

Мамочки…

Ему нравится?..

Определённо, ему нравится, не будь дурой…

Он твердеет прямо на глазах…пока тру его…вверх и вниз…



Разрываю поцелуй и убираю руку, опускаясь на пятки…

Гляжу на него исподлобья…

— Мило… — тянет он, откидывая на бок голову.

— Мило?.. — изумляюсь я, приоткрыв рот. — Это…типа второсортно?!

— Я не сказал второсортно, — усмехается он. — Я сказал мило.

Хмуро отстраняюсь от него и топаю на кухню, бросив обиженно:

— Я приготовила ужин.

Влетаю на кухню и хватаю с разделочной области тарелки, которые уже давным-давно приготовила!

Целый день жду его…где он был?!

Егор медленно заходит следом и сваливает пакеты на пол огромной кучей. Слышу, как открылся и закрылся кран. Ставлю одну тарелку с торца стола, а вторую на противоположную сторону, прямо как в лучших английских домах. Между ними только канделябра не хватает.

Возвращаюсь к разделочной области за корзинкой с хлебом и салфетками, но на шею мне опускается твёрдая ладонь. Грубовато разворачивает меня и толкает к столу, укладывает по центру, лицом вниз…

— Ох… — шепчу я, закрывая глаза и хватаясь вытянутыми руками за край.

О, мамочки…

Он надавливает на мою шею…не грубо…но и не мягко…и вклинивает колено между моих ног, не грубо, но и мягко отодвигая мою стопу в сторону.

Мамочки…

— Я спросил, почему ты плакала?.. — хрипловато спрашивает Егор, задирая толстовку и оголяя нижнюю часть моего тела.

Моей голой кожи касается прохладный воздух кондиционера. Я вся покрываюсь мурашками и краснею, потому что точно знаю, он смотрит…

— Ты…возьмёшь меня с собой?.. — выдыхаю я, жмурясь.

Низ живота скручивает, между ног всё сжимается. Я хочу, чтобы он меня коснулся…очень-очень…

Вместо этого он прижимается ко мне своим пахом и трётся о меня, проходясь ладонью по моему бедру…

Он твёрдый…

Очень твёрдый…

Чувствую, как наполняюсь влагой…просто чувстую это…для него…

— Я ещё не решил… — говорит он, совсем не нежно шлёпая меня по заднице.

— Айййй… — визжу я, начиная дрожать.

— Пфффф… — выдыхает Егор, убирая руку с моей шеи и отстраняясь. — Ты болтушка и нахалка…

Слышу звук расстёгивающейся ширинки…

Мама…мамочка…

Слышу, как шелестит пакетик…

Это презерватив…

Мои ноги начинают дрожать…

— Я могу…эммм…по…помалкивать… — пищу, вцепляясь пальцами в край стола до боли. — Мммм…

Он проводит тыльной стороной своих пальцев по внутренней стороне моих бёдер, вызывая мурашки и покалывания. Снизу вверх…я вся сжимаюсь в ожидании.

— Нифига… — хрипло смеётся он, наконец-то, раздвигая меня пальцами. — Помалкивать ты не сможешь…

— Ооооммм… — выдыхаю я, толкаясь навстречу.

— Бл*ть… — бормочет мой мужчина.

— Яяя…целый день тебя жду! — выпаливаю с неуместным наездом.

— Да…я вижу… — хрипит он, и я чувствую давление его большой головки.

У Егора Благова большая головка. У него всё большое, я уже говорила…

— Не напрягайся… — просит он.

Мои уши наполняет его учащенное дыхание. По спине стекает капелька пота.

— Ты себя видел?.. — шепчу, прижавшись щекой к столу. — Как я могу не напрягаться?..

— Обыкновенно, — советует Егор.

— Ты возьмёшь меня с собой?.. — выкрикиваю я, когда наши бёдра соединяются.

Оооо…мамочки…

Он пульсирует…пульсирует внутри меня…

Егор замирает, и мы погружаемся в тишину, наполненную нашим совместным громким дыханием. У меня в горле пересохло. Можно мне водички?

— Почему ты…плакала? — выдыхает он, снова надавливая рукой на мою шею, а второй накрывает меня между ног и начинает работать своими пальцами…

Это я наглая?..

Это его пальцы наглые…

Я начинаю хныкать, теряя все мысли…

Особенно, когда он начинает двигаться…

Хочу сжать бёдра, но он бескомпромиссно снова отводит моё колено в сторону своим.

Моё тело дёргается от каждого толчка. Он не даёт мне никуда деться, зафиксировав шею рукой…

Это такое варварство…

Это подчинение…

Это мужчина меня добъёт…

Когда меня накрывает оргазм, он оставляет в покое мой клитор и жёстко прижимает поясницу к столу. И вот тут он начинает двигаться по-настоящему. Это немного больно, но сквозь собственные судороги и пелену в глазах я этого почти не чувствую.

Я хрипло кричу, кусая губы и пропуская через себя волны жара и восторга…



Господи, как он делает это со мной?

Я сама себе не принадлежу…

Я хочу посмотреть…хочу увидеть его…но его рука мне не даёт…

Слышу только его скупые стоны. Толчки становятся резче и сильнее. Просто лежу, обмякшая, и смотрю на то, как падает со стола тарелка, а за ней вторая.

Егор замирает, до боли сжимаю моё бедро, и сквозь шумное дыхание рычит:

— Бл********…

Хам…

Через секунду он отстраняется, выходя из меня.

Слышу, как он выдвинул мусорное ведро.

Мои ноги ватные. Руки тоже. Я лежу на столе с голой задницей и только одним словом могу описать своё состояние — меня только что оттра*…то есть…меня только что хорошенько отымели…на столе…

Я не смогла бы пережить такое ни с кем другим…только с ним…с кем-то другим я бы испугалась…

— Ну, и чё ты тут наготовила?.. — как ни в чём не бывало, интересуется этот гад за моей спиной, гремя посудой.

По моей щеке стекает слеза.

Я всё ещё не могу пошевелиться…

Я потная и красная…

Я всё ещё не получила ответ на свой вопрос…

Я всё ещё переживаю из-за мамы…

И ещё, он кончил в меня вчера!

Моя жизнь как бабочка в урагане…ну или типа того…

А ему всё шуточки…

Беру и начинаю громко плакать. Горючими слезами.

Как тебе такой ответ?!



Глава 28. Диана

Я не знаю, откуда берутся эти рыдания…

Я раньше вообще не плакала…может в пелёнках?

Я не знаю, но мама говорила, что я была очень тихой девочкой…

Всю жизнь…

До того момента, пока он голый не впёрся в мою постель!

— Диана!.. — слышу за спиной и вздрагиваю, когда мои плечи сжимают стальные ладони, предварительно одёрнув толстовку и прикрыв меня. — Чё ты творишь?!

Я сотрясаюсь, надрывно втягивая воздух, пока эти руки отлепляют меня от стола и прижимают к горячему каменному телу.

Нет ничего мучительнее и слаще, чем влюбиться без памяти…

Как я люблю его…

Люблю его руки…его силу…его тело…его голос…

Из меня выходят такие чудовищные звуки.

Это я так разогреваюсь!

Я ещё даже не начинала!

Может, я всю жизнь готовилась…

Мои чувства, как оголённые провода…выставленные на всеобщее обозрение! А если пальцем ткнуть…получайте!

Но внутри я вся таю, чувствуя за спиной твёрдую широкую грудь и длинные ноги защитника московских армейцев…голубоглазого блондина размером с гору…

Мой мужчина…

Кладу свои руки поверх его, громко втягивая в себя воздух.

— Ты…ты?.. — выбулькиваю, потому что в мою поясницу вжимается крышесносная выпуклость!

О, мамочки…

Я реагирую мгновенно. Мои соски твердеют, поясница прогибается. Это какое-то безумие. Если меня лишат моего мужчины, я просто иссохнусь от сексуальной неудовлетворённости. Он нужен мне каждый-каждый день!

— Да пи*ц какой-то! — рычит Егор, прижимаясь носом к моему виску, а потом молча и упрямо сопит, пока я скулю в его хватке.

— Я…нне ппротив! — выкрикиваю отчаянно, поворачивая к нему голову и прижимаясь губами к его скуле. — Мнне…ппонравилось…

— Я знаю, что тебе понравилось! — снова рычит он, водя лицом по моим волосам. — Маленькая ты яйцедробилка!

Хнычу и тянусь к нему носом, становясь на носочки.

Он выпускает меня из рук и отталкивает от себя, зло бросая:

— Я ТРИ раза спросил, что случилось! Какого фига ты вытворяешь?!

— Я тебе три раза сказала, что случилось! — кричу в ответ, разворачиваясь вслед за ним. — Ты меня вообще слышишь?!

Я бы рассказала ему о своих проблемах, если бы знала, что я ему нужна! Сейчас имеет значение только то, будем мы вместе или нет! Если нет, то я вернусь домой и всё! Все будут довольны! Моя мама, Катя, мерзкая Рыжая Света!

Егор подходит к разделочной панели и поворачивается ко мне спиной, упёршись в неё руками. Мощные плечи напряжены. Голова опущена на грудь. Ширинка на его джинсах расстёгнута, поэтому они немного съехали, но они очень плотно сидят на бёдрах, демонстрируя полоску белых боксёрок.

Его тело — как налаженная машина. Всё в нём приспособлено для того, чем он занимается. И его характер, в том числе.

Натягиваю рукав толстовки на руку и провожу им по лицу, стирая слёзы.

— А ты себя слышишь?! — зловеще спрашивает он, не оборачиваясь.

— Егор… — вымаливаю я, не зная, как объяснить то, что у меня на сердце.

— Диана… — обрывает он меня, закидывая голову вверх и глубоко вздыхает.

Этот холодок в его голосе меня убивает!

— Ты как бульдозер! — бросает он, демонстрируя мне свой профиль. — Ты уже получила ВСЁ, чего хотела! Ты хоть на минуту угомониться можешь?! Что мне делать с тобой, а?

Я хватаюсь руками за голову и в отчаянии требую:

— А ты можешь просто ответить мне?! Ты понимаешь, КАК я волнуюсь?!

— Иногда нужно врубать тормоза. — Жёстко сообщает он. — Сделай это прямо сейчас, или я тебя сам на вокзал отвезу.

Застываю, парализованная шоком и страхом.

— Но…ты только что меня…привёз… — говорю, и голос мой дрожит.

— Как ты собралась ехать с мужиком хрен пойми куда, если не умеешь свои рога бараньи прятать? — Продолжает Егор, игнорируя мою ремарку. — Если я тебе не ответил, значит, на это есть причины! Думаешь, я тебе мальчик ручной?

— Нет… — шепчу, глядя на свой зелёный педикюр.

— А мне показалось, что ты меня с кем-то спутала.

Гляжу в его затылок, распахнутыми глазами.

Я…перегнула палку?..

Просто…я…очень волнуюсь…

Я не думала о том, что будет дальше. Как мы будем жить…вместе…

Я ничего не понимаю в мужчинах…

Какая я? А какой он?

У меня дрянной характер…

Егор Благов не даст мне спуску…это теперь понятно…

Но, он сам забрал меня к себе. И велел брату оставить нас в покое…это…вселяет надежду…получается, я теперь с ним?..

Я боюсь задавать вопросы. Я больше ничего не буду спрашивать.

Смотрю на потолок, потом на пол, пытаясь игнорировать пощипывание в носу.

— Эммм… — бормочу, нервно поправляя волосы. — Я…эмм…приготовила индейку…

Егор отталкивается от стола и разворачивается. Впивается глазами в моё лицо и застёгивает ширинку, потому что там стало значительно свободнее.

Опускаю лицо и прохожу мимо него к плите.

Открываю дрожащей рукой шкаф, чтобы достать новые тарелки, и делаю глубокие успокаивающие вдохи. Но, что-то не выходит…на глазах опять слёзы. Смаргиваю их.

— Я…эммм…заметила, что ты на гарнир всегда берёшь…овощи… — отчитываюсь тихо и сипло, заполняя его тарелку. — Я сделала брокколи…не знаю, ешь ты её или нет…но, она у тебя в холодильнике лежала, значит ешь…

Егор проходит мимо, шевеля воздух, и по моей спине бегут мурашки.

Слышу, как он выдвинул стул. Беру приборы, незаметно утерев нос рукавом его толстовки. Прежде чем обернуться, даю себе тридцать секунд.

— Ты не знаешь, где моя одежда?.. — спрашиваю, подходя к столу и опуская перед ним тарелку.

Смотрю на его загорелые увитые венами руки, лежащие на столе. На длинные жилистые пальцы и золотые волоски, покрывающие предплечья.

— Твоя одежда в пакетах, — говорит Егор, и я поднимаю на него глаза.

Он смотрит на меня пристально и серьёзно.

Пожалуйста…не смотри на меня так…

— Ты…купил мне одежду?.. — спрашиваю тихо, пряча свои глаза.

— Да, кое-что на первое время. Не знаю, когда смогу забрать твои вещи. Можешь докупить всё, что нужно. Если нужны деньги, я закину тебе на карту.

Я…не хочу брать у него деньги…

Киваю, и обхожу его, чтобы поднять с пола тарелку. Она не разбилась, слава Богу.

Егор хватает меня за руку и хрипловато говорит, ткнув подбородком на стол:

— Сядь, поешь со мной.

— Я не хочу, — говорю, натянуто улыбнувшись.

Его ладонь полностью окружила моё запястье. Она тёплая и сухая. Грубоватая и шершавая. По моей руке поднимаются мурашки.

— Серьёзно? — невозмутимо спрашивает Егор, разгоняя их большим пальцем.

— Да. — Упрямо поджимаю я губы.

Не стану я есть. Мне кусок в горло не лезет! И даже он меня не заставит!

— Ты сегодня ела?

Нет.

— Да.

Он смотрит в мои глаза. Сверлит их своими. От этого я ещё больше упрямлюсь в ответ, начиная сопеть. Егор сужает глаза, а я вскидываю подбородок.

Слышу, как капает вода в кране.

Наконец-то, он выпускает мою руку, и я наклоняюсь, подхватывая тарелку. Ставлю её на стол и иду к пакетам. Опускаюсь на колени и начинаю шерстить покупки.

Кусаю губу, которая опять начинает дрожать.

Здесь целая тонна одежды.

Спортивной.

Всё брендовое. Куча топов, футболок, шорт, лосин и спортивных штанов. Три пары кроссовок и шлёпанцы. Розовые. Бельё. Спортивные бюстгалтеры…даже носочки есть…

— Ого… — бормочу я. — Эмм…спасибо…

— В жёлтом пакете таблетки… — слышу за своей спиной. — Почитай инструкцию, выпей.

Киваю, проклиная себя за то, что сама об этот даже не подумала!

Я такая идиотка…

Как он терпит меня?

— Я на тренировку, — вдруг говорит Егор, проходя мимо меня. — Вернусь через пару часов.

Чувствуя горечь во рту, оборачиваюсь и вижу, что его тарелка осталась нетронутой.

Сижу, закрыв глаза, и слушаю его шаги в коридоре. Через пять минут хлопает входная дверь, и я остаюсь в квартире одна.

Такое ощущение, что я одна в целом мире.

У меня между ног немного саднит. Мышцы ноют. Это всё следы Егора Благова на моём теле. В моей душе тоже повсюду его следы.

Он прав. Я ничегошеньки не понимаю в мужчинах. Я всё делаю не так.

Мой телефон снова звонит.

Это моя мама…больше не кому…

Что я буду делать, если она, и правда, заявится сюда?..

Я не знаю…не знаю…

Прижимаю охапку вещей к груди и тихо плачу, обещая себе, что это в последний раз.



Глава 29. Егор

Что за тупой тик?

Стучу ногой по резиновому коврику своей такчи, как придурок, наблюдая за парадным входом своего дома.

Пусть только попробует куда-нибудь рвануть.

Ну, вот пусть только попробует!

Поймаю и не знаю, что с ней сделаю. Скорее всего, ещё разок отымею, мне только повод дай.

Да ради всего, мать вашу, святого?!

Ну что это?!

Смотрю на свой пах свирепо. Я уже совсем свой член не контролирую?! Что за пи*ц такой? Сжимаю руль рукой, давая ему сигнал лежать смирно. Дышу глубоко, медленно и громко, прикрыв глаза.

Вот так, бл*ть. Лежать.

Что она со мной, блин, сделала? Девственница, чтоб её. Провинциалка хренова. Тощее моё недоразумение.

Мммммм…

Хочу её дико.

Не слезал бы с малявки.

Так штырит меня, как в шестнадцать сраных лет. Я могу нормально так подрочить, просто представляя её зелёные умненькие глазища и эти упрямый мины, которые она строит мне на каждом шагу. А если врубить её стоны на полную в колонки, мне даже фантазировать не нужно, чтобы кончить. Тело помнит всё прекрасно. Запах гладкой тёплой кожи. Горячий сладкий ротик, самые мягкие руки и адскую жарищу вокруг моего члена.

Цыплёнок…

Малявка моя…

Если вы думаете, что у меня с каждой женщиной так, то нет. Вообще-то, так не было ни разу. С ней я все мысли теряю. Все мозги. Трах*ю её без резинки, кончаю в ней. Что дальше?

На верхней фаланге моего мизинца болтается помолвочное кольцо с бриллиантом два с половиной карата, вот что дальше.

Вообще-то, я миллионер. И не рублёвый.

Я могу себе много чего позволить, просто у меня вроде как всё есть. Я уже заработал столько, что мог бы до конца жизни просто пинать х*и, транжирясь в адекватных пределах. Во-первых, это не моё кредо, во-вторых, денег много не бывает. Я хочу, чтобы мой актив всегда превышал пассив. Это типа закидона. Но со мной согласится любой вменяемый мужик. Пока я могу зарабатывать, «носясь потный с мячом», буду носиться. Тем более, что я ношусь получше многих. И я люблю вой трибун. Люблю победы. Люблю класть долбаный мяч в корзину, обойдя защиту. И я люблю пойти и купить своему Цыплёнку кольцо за семь тысяч баксов, потому что моя малявка получит бриллиант не меньшего радиуса, чем КАтёнок. Это тоже закидон. Ну, и чё? Я тоже бываю капризным.

Мимо моей машины снуют мамочки с колясками и детьми.

Парканулся как зря, далековато от своего блока.

Смотрю на приборную панель и фиксирую время.

В Москве восемь вечера.

Дам ей ещё сорок минут.

Я не пошёл на тренировку. Вообще-то, я уже был на ней сегодня. Я ох*ренный логист. Сорок минут с Маратом и полтора часа со своим новым тренером по силовым. Он в основном работает с пловцами, но взялся и для меня разработать программу до сентября. Мне нужно набрать вес. В сентябре я должен быть как машина для убийства. В полной боевой готовности.

Снова смотрю на кольцо и тру ладонью свой заросший подбородок.

Красивое.

Белое золото и бриллиант.

Выглядит не очень кричаще-дорого, вообще-то как раз за это и дерут втридорого, и это не только помолвочных колец касается.

Иногда истинная красота типа завуалирована. Но, это не про наше кольцо. Здесь всё предельно понятно.

Я не собираюсь его отдавать. Перебьётся пока. У меня тоже есть стандарты.

Бл*ть, смешно.

По моим стандартам потоптались длинные тонкие ножки и врезали мне по яйцам напоследок.

Если Цыплёнка сейчас не тормознуть, она через пару дней сама себе кольцо купит, я отвечаю.

Характер у неё, как у бойцовского бульдога, а ему нужна твёрдая рука.

Я не собираюсь лепить из неё кого-то другого. Всех вокруг она может спокойно ставить раком, я с удовольствием помогу и даже научу. Но не меня. Меня ей никогда не прогнуть, но, если так и дальше пойдёт, буду прогибать её я. Постоянно. Потому что любое давление на себя воспринимаю, как красную тряпку.

Мы так и месяца не протянем.

Даже Света понимала, когда нужно уступить мужику, чтобы не прищемило хвост. По крайней мере, со мной точно понимала. Если бы она творила то, что творит Диана, мы бы даже до первого минета не добрались.

Но с этой засранкой всё по-другому.

Её я не хочу потерять где-то между июнем и августом, потому что если так дальше пойдёт, мы достигнем точки невозврата. Я никогда не возвращаюсь назад. Я не Паша. Всё было бы проще, будь она другой.

Я не хочу, чтобы она была другой, в этом тоже гигантская проблема.

Блин, я понимаю, у неё нет опыта. Но, если она в двадцать такое вытворяет, что дальше будет?

Я не боюсь её напора, я боюсь её сломать.

Пфффф…

И ещё я хочу выскочить из машины и нестись её утешать. В том, что она плачет, я не сомневаюсь. Это чудеса моей Рязаночки — быть сильной и слабой одновременно. Но, я дам ей время, чтобы сварить нормальную кашу в своей головке. Ту кашу, где на каждом нашем полотенце будет маячить надпись "Остановись и подумай хорошенько, пока не наломала дров".

Кладу ладонь на руль и постукиваю по нему мизинцем.

Блин, а классное колечко. На пальчик этой дурищи сядет как родное.

Я сам не понимаю, что происходит. Просто, всё вдруг сошлось в одной точке.

Это новый виток моей жизни, и Ди влезла в него очень вовремя. Я понял это, когда она спала на мне в отключке сегодня ночью.

Я не помню, когда ощущал себя таким спокойным и удовлетворённым. Я не готов назвать это любовью, я не пиздабол.

Она сопела на моей груди, вцепившись в меня, как краб. Будто боялась, что я куда-то денусь. Даже во сне она, бл*ть, пытается качать на меня права.

Что мне с ней делать?

Меня бы из нашей постели не выпер даже долбаный отряд террористов.

Я сфоткал её ладошку, чтобы показать в бутике. А потом поцеловал и прижал к своей щеке. Вот такой я долбо*б. А потом я поцеловал её бараний лоб. И потёрся носом о её волосы. А она тихонько вздохнула. Доверчивая балбесина.

Диана-Цыпленок…

У меня нет сомнений в том, что с тобой делать.

В моём кармане звонит телефон.

Снимаю трубку, это мой брат.

— Внимательно. — Говорю очень кисло.

— Жало спрячь. — Так же кисло советует он.

— Чё ты хочешь? — устало спрашиваю я.

Ну, правда. Я зае*ался сегодня разгребаться.

— Где Диана? — спрашивает он, чем бесит меня.

— Бл*ть, — говорю ему, сжимая кулак. — Она со мной.

— К нам едет её мать. — Сообщает он. — КАтёнок говорит, она…авторитарная.

Здесь он делает паузу.

Секунда. Две. Три. Четыре…

И мы начинаем ржать.

Сука, до слёз.

Бл*ть. Я люблю своего брата.



Глава 30. Егор

— …ещё что-нибудь?.. — спрашиваю брата, перекатывая в ладони кольцо.

— А чё, я тебе уже надоел? — раздражается он.

Мой брат тот ещё псих, не то, что я.

— Не, — усмехаюсь ему. — Можем в города поиграть.

— Я полечу с тобой на переговоры. — Вдруг объявляет он. — Как твой агент.

Моё сердечко делает нехилый такой кульбит. Зажимаю кольцо в ладони и прижимаю кулак к губам.

— С чего вдруг?.. — спрашиваю напряжённо.

— Бл*ть, Егор. — Злится Паша. — С того.

— А… — откашливаюсь я. — Ясно.

— Ну, и всё. — Отрезает он.

Класс.

— Спасибо… — бормочу растрогано.

— Только хватит всё вокруг крушить. — Просит он. — И мотоциклы коллекционные про*бывать.

— Нашли уже. — Грубо обрываю я.

У меня тоже подвязы есть.

Паша хрипло ржёт.

Очень, бл*ть, смешно.

Кладу трубку и погружаюсь в анализ ситуации. Инфы он мне слил выше крыши.

Нет, я не удивлён тому, что мой Цыплёнок — это маленькая тележка геморроя, я это с самого начала понимал. Но, меня это больше не парит. Теперь уже нет.

Я даже не удивлён тому, что отвечая на мои мысли, она деловито выходит из парадного.

— Блин… — шепчу, прибалдевший и позабывший обо всём.

Подаюсь вперёд к рулю, выкручивая шею.

Фига се…

Это я купил?..

Они там обалдели что ли…я же сказал…для сестрёнки соберите вещичек…

Быстро глушу мотор, провожая смутьянку глазами.

Бл*ть.

Пфффф…

Щас даже не задаюсь вопросом, куда она намылилась. Просто наслаждаюсь видом…

Быстро пихаю кольцо в бархатную коробочку, а её пихаю в бардачок. Выхожу из машины, дождавшись, пока она провиляет метров пятьдесят вперёд.

Я пленён…

Я пленён в принципе, а сейчас пленён в самые помидоры. Чёрт. В них я тоже пленён с пятницы.

На ней короткий чёрный топ с длинными обтягивающими рукавами, который прикрывает грудь и пару верхних рёбер, чёрные лёгкие спортивки, с широкой резинкой на пупке и лодыжках. Белый плоский животик выставлен на всеобщее обозрение. У меня во рту собирается слюна. Особенно поджаривает мои помидоры то, что по центру топа тянется толстая молния!

Пожалуйста, Цыплёнок, скажи, что ты лифчик не надевала…

Льняные волосы собраны в пучок на затылке, открывая длинную изящную шею, в которую хочу впиться губами, пока буду расстёгивать эту молнию.

Когда она убирает волосы с лица…это моё слабое место. Видны все скуластые острые особенности, а ещё так она выглядит очень и очень молодо. Трогательно до боли в груди!

Это…яйцедробильно…

Блин, малыш, это твой стиль…

Спортивная девочка…хотя она нихрена не спортивная…на моём мизинце мышцы серьёзнее, чем в любом месте её тщедушного тельца…

Гибкого, тёплого, нежного тельца…

Мне писец нравится, как она выглядит.

Писец, я до этого думал, что шпильки это сексуально. Я походу, на всю голову повёрнутый на спорте.

Пристроив на голову бейсболку, бесшумно перебегаю на параллельный тротуар, не отрывая от неё глаз, поэтому в меня влетает пацан на самокате.

— Бл…кхм…блин… — бормочу, ловя его где-то на уровне колен.

— Глаза разуй… — пищит наглый недомерок.

Кто, бл*ть, этих детей такими воспитывает?!

— Свои разуй. — Советую ему аналогично, продолжая следить за Дианой.

Она шагает, уткнувшись в телефон. Идёт по навигатору.

Под ноги смотри!

Идёт в сторону проспекта…

Жду, пока она выйдет за шлагбаум, притаившись за деревом.

На проспекте чуть отстаю, лаская её узкую попку взглядом. У моего Цыплёнка чутка уши торчат. Чудо моё, блин, в перьях.

Между нами пара человек…

И какой-то хлюпик в мокасинах…

Сука…

Он пялится на неё тоже, сраный урод.

Он её на две головы ниже, но, сука, он на неё пялится!

На светофоре толпища народу.

Ди пробирается вперёд, а я ровняюсь с уродцем.

У него на роже похотливая гримаса, от чего я зверею.

Когда загорается зелёный, кладу ему руку на плечо и сжимаю так, что он, корчась, приседает.

— …хосподи…что творите… — замечает какая-то женщина, глядя на меня осуждающе.

Придурок падает на задницу, а я сливаюсь с толпой, обойдя его. Не выпускаю из вида белую фуксу.

Навигатор приводит нас в ближайший супермаркет.

Она чё, мороженого захотела?

Решаю раскрыть своё инкогнито, поэтому жду её на выходе, положив руки на бёдра и разминая шею.

Наконец-то, температура упала. Адское сегодня пекло. На лето я всегда куда-нибудь из Москвы сваливаю. В этом году всё немного изменилось.

Диана так поглощена собой, что впечатывается в меня спустя пять минут. Ну ладно, я специально так сделал. Обожаю появляться эффектно.

— Ой… — пищит Цыплёнок, проехавшись носом по моей груди, но, очевидно мой запах слишком хорошо ей знаком, не зря же она вечно трётся о меня своей носопыркой, потому что расчухивается мгновенно. Хватается ладонями за мои бицухи и поднимает глаза.

— Чё это?.. — спрашиваю ворчливо, выхватывая из её рук пакет с покупками, бросив быстрый взгляд на её лицо.

Оно бледное и напряжённое. Оно у неё в принципе бледное, но сейчас особенно.

Я перегнул палку?

Да, урок был жёсткий, но нам это в дальнейшем сослужит хорошую службу.

Чё тут у нас?..

Целая вязанка пакетов для льда?..

Замираю, выгнув брови, и впиваюсь в зелёные глаза своими, чувствуя ооооооочень странное шевеление в груди. Очень тёплое шевеление. Ощущение такое, будто у меня там кто-то с очень большим комфортом устраивается поудобнее.

Диана приоткрывает ротик, следя за моими манипуляциями. Поражённая одновременно всем: моим внезапным появлением и моей наглостью.

Откашливаюсь и хрипловато говорю, глядя на неё исподлобья:

— Спасибо, малыш…

Она ещё ни одного слова не вымолвила. Просто кивнула, поджав губки, и опустила глаза, что так ей не свойственно.

У меня по спине ползёт холодок, до того она расстроенная и подавленная.

Быстро обхватываю острое личико ладонью и заставляю смотреть на себя. Черчу большим пальцем кружки по бархатной щеке и провожу им по её губам, заставляя их расслабить.

В груди нарастает давление. Это долбаная нежность. Прёт из меня. Переполняет. Я не понимаю, как животная похоть бьётся с нежностью, но у меня именно так. Вблизи она в десять раз моложе и нежнее. У меня никогда не было такой молоденькой девушки. Даже в студенчестве я трах*лся со старшекурсницами.

Я на десять долбаных лет её старше. Меня терзает собственничество, ревность и голод. Ревную просто так. К потенциальным соперникам, которым переломаю позвонки в случае чего.

Всё это гамбец как странно. Со мной такого ещё никогда не было. Я погружаюсь в какую-то пучину чувств.

При чём здесь эти несчастные пакеты, спросите вы?

В моём холодильнике отдельный ящик выделен под лёд для моего колена. Там уже осталось, на чём болталось. Неделька та ещё выдалась, забылся.

Мой маленький сообразительный Цыплёнок…

Малышка моя…

Бл*ть…

Она должна быть моей. Любовь это или хрен пойми что. Но, она будет моей. Теперь уже точно.

Она получит своё кольцо…только не сейчас…

Ещё чуть-чуть её дожму, и всё…

Переворачиваю бейсболку козырьком назад и склоняю голову. Прижимаюсь к её губам своими. Просто прижимаюсь. Просто соединяю нас.

Трусь носом о её щёку, делая шумный вдох.

Свеженькая сладкая зефирка.

Так и сожрал бы.

Диана тоже вдыхает меня. Но, коротко и рвано.

Целую её веко. Она жмурится, щекоча мои губы ресничками.

Красавица моя.

Целую её висок и прижимаю к себе стройное тело, обхватив его обеими руками.

Потрясающе идеально.

Она тут же подстраивается и кладёт щёку мне на грудь. Тонкие руки обнимают мой торс.

Всё у нас идеально. Я может и здоровый, но она идеальная для меня. И в горизонтальном и в вертикальном положении. Даже её характер не бесит меня сейчас. Она будет меня слушаться, гарантирую.

— …молодые люди! Не толпитесь… — брюзжит кто-то мне в спину, и я разворачиваюсь вместе с Ди, уступая дорогу.

Прижимаюсь губами к холодному лбу и отстраняюсь, беря её за руку. Сплетаю наши пальцы в надёжный замок.

— Пошли… — говорю тихо, уводя её за собой по улице.

Веду нас назад, поглядывая на Диану. Она идёт молча, демонстрируя мне свой профиль.

Когда останавливаемся на светофоре, ставлю её перед собой и кладу руки ей на плечи, прижавшись губами к упрямой макушке. Напряжена. Кладу ладонь на её голый живот и подтягиваю ближе к себе, положив подбородок ей на голову. Вокруг нас собирается народ. Давненько я не был вот так на улице.

— Ты бы, и правда, отвёз меня на вокзал? — вдруг подаёт Диана голос.

Но, так тихо, что я еле расслышал.

— Нет. — Говорю, склонившись её ушку. — Я бы не отвёз тебя на вокзал.

— Тогда зачем ты так сказал? — обиженно требует она, повернув головку так, что я черканул губами по её скуле.



Закатываю глаза.

Неисправимая, бл*ть!

— Я сказал, не подумав. — Даю самый безопасный ответ.

— Больше так не делай. — Упрямо и твёрдо требует она.

— Могу посоветовать то же самое. — Отвечаю, добавив голосу столько мороза, сколько нужно для того, чтобы напомнить, кто у нас тут главный!

И ни хрена за эти два часа не поменялось!

Она напрягается. Я тоже. Превозмогая желание её придушить. Неуступчивая. Неуступчивая засранка.

Я хочу отвести её домой и заткнуть тем единственным способом, который пока ещё действует безотказно. Уложить её на спину и так оттрах*ть, чтобы у неё голос, бл*ть, охрип!

Кладу руку на щуплое плечо и толкаю её вперёд, потому что зелёный.

До ЖК идём молча.

Войдя на территорию, разворачиваю её в сторону мини-парка, в котором сейчас никого.

— Сядь. — Велю, толкнув её к деревянной эко-скамейке.

Она садится, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки.

Пора нам поговорить по существу.

Вообще-то, я уже всё знаю.

И ещё я знаю, как мы поступим.

И я знаю, что она встанет на дыбы и будет спорить.

И с её матерью я поговорю сам. Я даже встречу её завтра на вокзале.

И это охренеть, какой долгий день. И охренеть, какая долгая неделя.



Глава 31. Егор

— Ты таблетку выпила? — спрашиваю, кладя руки в карманы шорт и чуть отклоняясь назад, чтобы заглянуть в надутое лицо.

На улице стремительно темнеет. Жёлтый свет фонарей скрадывает очень много деталей, вроде небольших синячков под её припухшими от слёз веками.

Чёрт.

У нас обоих дерьмовый день.

Мы здесь совершенно одни. Это частная закрытая территория только для жильцов. Газон в этом парке вылизывают так, что на него титановый шар можно положить и трава не примнётся.

— Выпила… — выдавливает Диана, ковыряя пальчиком невидимое пятнышко на своих штанах.

Лады.

Одной проблемой меньше.

Всё стало бы самую малость охренеть как сложнее, если бы я заделал нам ребёнка в первый час совместного проживания.

Провожу рукой по волосам, наблюдая за ней. Она косится на меня тоже. Очень отрадно видеть её присмиревшей. Судя по всему, это не показуха. У неё реально к вечеру упали обороты, и не только из-за меня. Там что-то ещё. Она вся напряженная, и мне это не нравится.

— Расскажи о своей учёбе, — прошу, глядя на неё сверху вниз.

— Ну… — начинает она, кусая губы и поглядывая на меня. — Я буду биоинженером…

Улыбаюсь, потому что уже это знаю.

Моя малявка настоящий ботан. Я никогда не был ботаном, хотя учёба давалась мне легко, особенно математика. Но, у Ди абсолютно женский подход и синдром отличницы. Такие, как она не пропускают ни одной лекции и всегда внимательно слушают.

Моя девочка очень умная. Почти такая же умная, как я. Но, у меня типа зашкаливающий IQ, так что чисто формально я умнее.

Опускаюсь на корточки рядом с ней и обнимаю ладонями узкие бёдра, сцепив пальцы в замок на её попке. Она сидит неподвижно, сложив руки на коленях. Это хреново. Она может трогать меня, когда захочет и как захочет. Ей можно абсолютно всё. Её прикосновения всегда очень нежные. Я бы даже сказал, что жажду их, как бездомный пёс.

— Чем занимаются биоинженеры? — спрашиваю мягко, пробегая пальцем по голой коже её спины. Прямо над резинкой штанов. Цыплёнок едва заметно вздрагивает. Её кожа покрывается мурашками. Она облизывает губки и откашливается, проводя рукой по своей длинной шее.

Концентрируюсь на её глазах.

Молния на её топе очень отвлекает, и весь мой интеллект медленно стекает в мои трусы. Тестостерон в моей крови напоминает о том, что я мужик, а она моя женщина. Да. Она моя женщина.

— Ну…я если честно, сама не до конца ещё понимаю… — говорит Диана смущённо, глядя на свои руки.

Звук её женственного голоса возбуждает меня ещё больше. В окружающей нас летней ночи я слышу каждый его оттенок. Каждый нюанс. И я слышу её дыхание. Слышу, как оно сбивается, когда я лениво запускаю большой палец под край топа. Как раз в том месте, где тонкий желобок её позвоночника создаёт такую возможность.

Диана немного выгибает спину, стрельнув в меня глазами.

— А ты попробуй, — советую, проводя ладонью по её бедру, и задерживаю руку под её коленом, обхватив голень пальцами.

Её губы приоткрываются.

Терпеливо жду.

— Биоинженерия — это…широкое понятие, — начинает Диана просвещать меня — тупого спортсмена. — Не путай с…генной инженерией…она просто ответвление биоинженерии…

— Понял, — киваю, снова улыбаясь.

Меня и это заводит. Интеллект. Максимализм и идеалистическое отношение к своей профессии. Это однозначно её тема, сидеть в лаборатории какого-нибудь НИИ и упрямо делать открытия, гоняя микробов по пробирками.

Это пи*ц, но я уже ею горжусь.

— Биоинженеры…разработали искусственные суставы, протезы…и ещё МРТ, кардиостимуляторы…

— Круто.

Я действительно так считаю.

— Да…это очень круто… — кивает она. — В следующем году…я должна выбрать тему диплома. Мне нравится молекулярное моделирование…ну, а вообще, я ещё подумаю…

— Это то, чем бы ты хотела заниматься?

Спрашиваю на всякий случай.

— О, да! — воодушевлённо восклицает она, а я балдею. Столько энтузиазма. — Я не представляю, что занималась бы чем-то другим… — тут она резко замолкает и смотрит мне в глаза. — В общем…не важно…

О, нет, милая. Это очень даже важно.

Встаю, чмокнув её лоб, и кладу руки на бёдра, глядя на неё сверху вниз.

Она наблюдает настороженно, запрокинув лицо.

— Баскетбольный сезон начинается в конце сентября, заканчивается в мае-июне. — Начинаю просвещать её я. — Половину из этого времени я буду находиться на выездных играх. Я не знаю, как сложатся мои дела в УНИКСе, я никогда не заключаю контракт больше, чем на год.

— У тебя всё получится…я уверена… — хрипловато говорит Диана. — Ты очень крутой…и в атаке тоже…

Это похвала греет мою душу.

— А я не уверен, малыш. — Обрываю её мягко. — Ты со мной не поедешь.

Диана замирает на секунду, пару раз хлопнув глазами. Поджимает губы и громко сглатывает, опуская лицо. Начинает прерывисто сопеть и давить всхлипы, обняв себя руками.

Бл*ть…

— Я ещё не закончил, — продолжаю, расхаживая туда-сюда и наблюдая за неё. — Ты меня слушаешь?

Она прижимается подбородком к плечу и закрывает глаза, вздрагивая от собственных вздохов.

Гляжу на неё исподлобья, веля себе стоять, блин, смирно.

— Тебе нет смысла сейчас переводиться в Казань, — продолжаю безапелляционно. — Я не знаю, где буду через год.

— Я…возьму академку… — с надеждой лепечет она, поднимая на меня мокрые от слёз глаза, и почти шёпотом добавляет. — Пожалуйста…Егор…я хочу с тобой…

Пффф…

Запрокидываю голову и закрываю глаза, чувствую ох*ренное давление в груди.

Бл*ть, я тоже хочу, чтобы она была со мной!

Но, так не выйдет!

Я взрослый мальчик. Я переживу.

Она не из тех, кто сидит дома и печёт пироги, это я знаю точно.

Зажав пальцами переносицу, говорю устало:

— Диана, меня неделями не будет дома. Зачем тебе тратить время и сидеть там одной в академке? Если всё пойдёт хорошо, ты переведёшься в январе, и мы останемся там ещё на год, чтобы ты получила бакалавра. Я заплачу всё, что ты должна, и оплачу учёбу на платном отделении в любом другом ВУЗе.

Она смотрит на меня потрясённо, распахнув глаза.

— Заплатишь?.. — шепчут её губки. — За…меня?..

— Да, за тебя, — вздыхаю, забавляясь этой реакцией.

По её щеке бежит смачная слеза, а длинные реснички превратились в стрелы.

Настроение Цыплёнка стремительно меняется.

Она думает. Причём усиленно.

— Но… — бормочет мой геморрой, утирая мокрую дорожку рукавом топа. Какая грация. — Это же до фига денег…

— Я потяну, — усмехаюсь в ответ.

Она смотрит на меня в таком волнении и неверии, что мне прям не по себе, а потом облизывает губы и шепчет:

— Но…это же целых…четыре месяца…

— Нам придётся потерпеть. — Пользуюсь я её замешательством.

Нас окутывает глухая тишина.

Диана молчит, не моргая, а потом в ужасе кричит, вскакивая:

— Ты с ума сошёл?! Ты забудешь меня…через неделю!

Тут я начинаю ржать.

Нет, ну, правда.

Не думаю, что такое в принципе возможно.

Она начинает метаться передо мной, прижав ладони к груди.

Смотрит на меня с дикой тоской.

На моё лицо, моё тело.

Это как удар под дых.

Бл*ть.

— Прекрати. — Угрожающе говорю я. — Это СРАНЫЕ четыре месяца.

— Может тебе и легко прожить без меня четыре месяца! — запальчиво выдаёт она, тыча в меня пальцем. — Ну, а мне без тебя НИКАК! Или, может, ты Рыжую Свету себе выпишешь?!

Так, ну всё.

Хватит.

— Ты нормальная?! — реву, ловя её ладонь и дёргаю на себя, впечатывая в своё тело. — Если бы мне был нужен кто-то другой, ты бы тут щас не стояла!

Она уже открывает ротик, чтобы спиздануть очередное дерьмо, но, потом быстро всё переигрывает в своей голове и молит:

— Выкупи меня сейчас…пожалуйста…ты не понимаешь…

— Чего я, блин, не понимаю?

— Моя мама меня никуда не отпусти… — хнычит моя беда. — Я только вернусь домой, она меня в подвале запрёт!

Что ж за пи*ц такой, а?

Откуда такая хренова туча препятствий между нами?! Что, бл*ть, происходит?! Я реально начинаю злиться! Реально, всем, кто станет на моём пути придёт пи*ц! Её матери, моей матери, Рыжей, КАтёнку и любому несчастному, который, мать вашу, станет на моём пути!

Прижимаю её к себе так крепко, что боюсь раздавить. Ладонью накрываю белокурый затылок и сгребаю в охапку её фуксу. Диана, как безумная начинает шарить по мне руками. По моей спине, по моей заднице. Трётся об меня телом, носом. Хнычет. Обвивает мою шею руками, скулит. Целует её своими нежными губами. Я чувствую её, как никогда. Каждый кусочек хрупкого тела. Прижимаюсь губами к её виску, закрывая глаза.

— Я тебя никому не отдам… — шепчу, сжимая её попку в ладони.

— Ааа?.. — притворяясь дурочкой, переспрашивает Цыплёнок.

Мну упругие половинки. Она трётся животом о мой член.

— Ты слышала…

— Я…не расслышала… — шелестит она мне в шею, затаив дыхание.

Хрипло смеюсь, шлёпая её по попе, и повторя по слогам, целуя её волосы:

— Ты — моя собственность. Усекла?



— Эмм…а ты…моя?..

Млин.

Раздумываю пару секунд, чтобы её позлить, потом медленно лениво тяну:

— Пожалуй…

Глава 32. Диана

— Столько? — спрашиваю, кусая губу, и хихикаю.

Это такие дурацкие звуки, что мне стыдно.

Хихиканья.

В моей руке громадная упаковка соли для ванн. И я высыпала больше половины…

— Ещё. — Курирует Егор, повернув голову и наблюдая за процессом. Отсыпаю ещё горсть, поглядывая на него. — Ага, достаточно. — Удовлетворённо кивает он.

Снова хихикаю, заглядывая в ванную через его плечо, и предупреждаю:

— Я туда не полезу. У меня кожа отслоится…

— Мы полезем вместе, — сообщает он, проверяя пальцами температуру воды.

Фыркаю.

Я в очередной раз поражаюсь тому, насколько этот человек НЕ аскетичен.

Моё сердце дрожит, когда я смотрю на этого большого, сильного и такого капризного мужчину. Он любит комфорт, любит мягкую постель и мягкие подушки, любит, когда постельное бельё идеально свежее, любит плескаться в ванной с солью или пеной, любит, когда пол в квартире подогрет, любит вкусно поесть. Единственное, в чём он не терпит излишеств — это его одежда. Это либо что-то спортивное, либо старое и потёртое. Или дырявое. Обожаю эти его джинсы…

Я никогда не видела, чтобы люди столько ели.

Он съел всё, что я приготовила! Всё!

Я бы готовила для него, даже если бы приползала домой после пар без ног и рук.

Улыбаюсь глядя на такие знакомые и любимые черты. На чёткую линию челюсти, прямой породистый нос, густые изогнутые брови.

Он сидит на краю, расставив ноги и удерживая меня между ними.

Задумчивый и ленивый. Капризный.

Даже в этом положении его лицо на уровне моего. Его плечи такие широкие, что на каждое из них можно посадить по одной мне. Его ладонь успокаивающе поглаживает мою попу. Согласна, одно другому в корне противоречит, но любое его прикосновение меня успокаивает, как и его присутствие.

Он просто взял и успокоил все мои тревоги, породив другие…

Когда я стала такой зависимой? Я не скучаю по маме, не скучаю по друзьям, по дому. Когда он рядом, весь мир будто у меня в кармане.

Внезапный страх пронзает меня с ног до головы.

Страх, что его у меня отберут. Обстоятельства…или другие люди…

Он не говорил о любви…

Я готова быть такой, какой он захочет. Я на всё готова, только бы он был моим, как и обещал. Где-то на задворках моего стремительно розовеющего мозга бьётся мысль, что нельзя так растворяться в мужчине. Ну, нельзя! Но, я сама так хочу! Только так, и никак иначе!

Я хочу, чтобы сентябрь никогда не наступил.

Четыре месяца…а если…

Нет…хватит…

Нервно вдыхаю, глотая ком.

Боюсь…

Боюсь, что он передумает…

Он просто возьмёт и отдаст за меня такие деньги? Сколько он вообще зарабатывает? Для меня такая сумма была бы проблемной, даже если бы я лет десять работала. Я не рассчитываю на большие доходы, особенно если останусь при ВУЗе научным сотрудником.

Егор из другого мира…

Он забирает из моей ослабевшей руки упаковку и опускает её на пол, прижавшись по дороге губами к моей шее.

Невероятное чувство защищенности поглощает меня, как тёплая волна. Мне кажется, я не знала этого чувства раньше.

Опираюсь руками о его плечи, закрывая глаза.

Мы здесь одни. Одни. Во всём мире только он и я. Он чувствует то же самое?

Под моими пальцами каменные мышцы и кости. Вокруг меня его запах и жар его тела.

Моя грудь едва касается его футболки. Я чувствую, как каменеют мои соски в узком топе. Это так чувственно. Я никогда не думала, что могу ощущать возбуждение каждым участком своего тела. Каждым участком своего тела жаждать его прикосновений. Его губ.

— Цыпленок. — Зовёт Егор, проходясь ладонями по моей спине и попе, от чего меня качнуло в его сторону.

— Ммм?.. — отзываюсь, склоняя голову на бок и касаясь своими губами его губ.

Размыкаю их, легонько лизнув его верхнюю губу.

Большие жилистые ладони сгребают мою попу и мнут её похабно. Секс — это вообще потно и грязно. По крайней мере — у нас с ним. Вчера нам даже пришлось сменить постельное бельё.

Мне не противно. Все его запахи меня возбуждают.

По ногам и животу проходит дрожь, и я непроизвольно сжимаю бёдра, согнув одну ногу в колене. Моё колено касается его паха.

По венам проносится пожар.

Он возбуждён…

— Посмотри на меня. — Хрипло просит Егор.

Открываю глаза и смотрю в его. Они голубые и чистые. Такие серьёзные.

— Есть ещё что-то, о чем я должен знать? — спрашивает он, выгибая брови.

Прячу глаза и горестно киваю.

— Сюда едет моя мама… — разбито говорю ему.

— Это все? — уточняет он.

— Этого мало?.. — пожимаю я плечом, разглаживая футболку на его плече.

Он снимает с него мою руку и заставляет сжать пальцы в кулак.

— Вот видишь, — поясняет этот философ, кивая на него. — Это ты.

Мой кулак довольно жалкое зрелище, знаете ли.

— Так себе сравнение… — фыркаю я.

Его губы кривит улыбка. Он накрывает его своим, увеличивая "меня" раза в два, и самодовольно заявляет:

— А это МЫ.

Моё сердце взрывается от восторга и какой-то светлой тоски. Ноющей тяжести в груди. Смотрю на "нас", чувствуя ком в горле.

— Ди?.. — очень глубоким и интимным голосом зовёт он. — Я хочу твой ротик.

Киваю и тут же тянусь к его губам своими. Он встречает их на полпути. Прихватывает и сминает. Проталкивает в меня свой язык, от чего у меня привычно подгибаются колени. Шумно вдыхаю, запуская пальцы в его короткие волосы. Прижимаюсь к его груди, зажав между нам демонстрационною конструкцию. Егор вбирает в свой рот мою нижнюю губу и сосёт её так жадно, что я постанываю, чувствуя его возбуждение. Вся загораюсь в ответ, как спичка. Теряю голову, забывая обо всём. Его рука мнёт и мнёт мою попу, я дрожу, потому что хочу его руки у себя между ног…

— Я не так хочу твой ротик, малыш… — шепчет он, втягивая в себя кожу на моей шее.

Соображаю несколько секунд, а потом по моему телу проносятся мурашки.

Откидываю голову и заглядываю в его глаза, тяжело дыша. Его зрачки расширены, губы приоткрыты. Он смотрит пристально, пытаясь понять, что я об этом думаю.

— Ты покраснела… — бормочет он, освобождая мою руку и проводя большим пальцем по моей щеке.

— Эмм…как…эммм…как тебе…нравится?.. — блею я, краснея ещё сильнее.

Он улыбается как мальчишка, и сердце моё уходит в пятки.

Его рука сползает вниз по моей шее и накрывает грудь. Подключая вторую руку, он берётся за молнию на моём топе и медленно тянет собачку вниз, наблюдая за процессом. Отбрасывает в стороны половинки и подаётся вперёд. Сжав ладонями мою талию, жадно вбирает в рот сначала один мой сосок, потом второй.

— Егооооррр… — выдыхаю я, жмурясь и запрокидывая голову.

Горячо. Влажно.

Его язык обводит, играет. Чертит дорожку вниз по моим рёбрам, потом вверх.

Медленно. Очень порочно.

Я сейчас упаду в обморок…

Трясусь и впиваюсь пальцами в его плечи, пока он тем же манером возвращается назад, и снова накрывает губами мой сосок, пока его ладонь накрывает меня между ног прямо через спортивные штаны и трусики.

— Мммм… — стону, раскачиваясь на его руке и сжимая её бёдрами.

У меня на лбу выступил пот. На шее тоже.

В животе собирается давление. Кусаю губы, и сжимаю пальцами мышцы его плеч.

Егор прижимается носом к коже между моими крошечными округлостями, обжигая её глубоким громким дыханием, и быстро стягивает с меня штаны вместе с трусиками. Помогает достать из них ноги. Его движения резковаты и нетерпеливы, а пальцы мгновенно возвращаются на место.

— Пффф… — выдыхает он, мягко работая ими. — Умница…

— О, мама… — хнычу я, хватая его за запястье. — Егор…не надо…

Я же сейчас взорвусь…

Он тут же убирает руку, размазывая мою влагу по моему животу.

— Оооо…Господи… — вырывается из меня, когда он наносит немного на мой сосок и…слизывает это языком…а потом жёстко тянет на себя мою голову и проводит им по моим губам…делясь моим собственным вкусом…

Это самое порочное из всего, что мы с ним делали…

Он никогда ещё не был таким…

Его язык движется вверх по моей шее. Я уже ничего не соображаю. Его ладонь обхватывает мою щёку, а губы прижимаются к моему уху и шепчут:

— Побольше языка и никаких зубов…

Отталкиваю его руки и хватаюсь за край чёрной футболки. Он поднимает руки вверх, помогая мне. Отбрасываю её в сторону и падаю на колени между его разведённых колен, как подкошенная.

— Осторожнее, блин… — шипит он, успевая подхватить меня подмышки, прежде чем я расквасила колени о кафельный пол.

Прижимаюсь к рельефной груди губами, обхватывая его двумя руками через шорты.

Егор шумно дышит вверху, накрывая ладонью мою голову, и распускает мои волосы.

Трусь об него носом, вдыхая лёгкий запах пота. Его кожа гладкая и солёная. Горячая.

У меня голова кругом.

Целую его пупок, проводя руками по его каменной эрекции вверх и вниз.

Вскидываю на него глаза.

Он наблюдает за мной. Повелительно.

Тяну его шорты и боксёры. Он опять мне помогает, приподняв бёдра.

Его эрекция вырывается наружу, и я сглатываю.

Мне никогда к этому не привыкнуть.



Наверное.

Тело мужчины…это что-то уникальное. И опасное. И идеальное. Меня всю трясёт от этой чудовищной разницы между нами. От того, какой Егор сильный. Какое у него всё крупное. Мышцы его бёдер, разворот его плеч. Одна сплошная мощь. Как мы можем так идеально подходить друг другу?

Утираю дрожащей рукой пот со лба и, глядя в его глаза, прижимаюсь губами к шраму, который рассекает его колено. Кожа под моими губами покрыта тонким слоем влаги. Его грудь тоже вспотела.

Его ноздри раздуваются, пока он наблюдает за мной, сжав челюсти.

Прикрываю на секунду глаза и дарю этой болезненной травме ещё один поцелуй.

Когда у него оргазм, он издаёт сдавленные гортанные звуки. Только от одних этих звуков я могла бы сама испытать оргазм.

Обхватываю рукой его член и вбираю в рот головку. Обвожу её языком, впервые в жизни пробуя его в этом смысле.

— Ммм… — стонет мой мужчина, сгребая в кулак мои волосы. — Ааааа…блин…

Жёстко фиксирует мою голову, слегка толкаясь мне навстречу.

Я не смогла бы взять его глубоко. Он слишком большой.

Чувствую на языке солоноватый привкус, слизывая с головки густую каплю, и вбираю его настолько, насколько могу. Язык и губы. Губы и язык. Провожу раскрытыми губами и языком вниз по всей длине, потом вврех.

Поднимаю на него глаза, теряя всякий стыд, когда вижу, что его голова запрокинута, а жилы на шее вздулись.

Господи…

Не могу терпеть…

Опускаю одну руку вниз и трогаю себя. Просто не могу терпеть!

— Твою мать, Цыплёнок… — лает Егор над моей головой. — Ты просто, бл*ть, оторва!

Дергает меня вверх за волосы. Его глаза лихорадочно горят.

— Резинка…в верхнем ящике…быстро… — хрипит он, разворачивая и толкая меня к огромному умывальнику.

В два шага подлетаю к нему и дёргаю за ручку. Хватаю квадратный пакетик, понятия не имею, как он вскрывается…

Несусь к Егору на дрожащих ногах.

Он выхватывает пакетик у меня из рук и быстро вскрывает зубами. Наблюдаю за его движениями, подпрыгивая на месте и положив руки ему на плечи. Он раскатывает по себе тонкий латекс и приподнимает меня за талию, усаживая на себя верхом. Кладу стопы на его колени, вздрагивая и скуля, когда он проводит головкой по мне внизу, сжав мою талию одной рукой.

Чувствую тугое давление. Сжимаюсь и тут же расслабляюсь, принимая его.

Комната наполняется нашими выкриками и стонами. Жутко неприличными звуками и шлепками. Мои чувствительные соски трутся о его грудь, посылая искры вниз моего живота. Такие чувствительные. Моя кожа тоже чувствительная. Настолько, что воздух кажется шершавым! Сжимаю его талию коленями, найдя для себя идеальный угол трения. Он это чувствует и помогает мне его не терять, сосредоточенно поднимая и опуская меня на себя.

В этот момент каждый из нас получает то, что ему нужно, поэтому, когда меня накрывает оргазм, Егор тут же кончает следом, сдавив меня в стальных объятиях и прижав к себе так тесно, что мне дышать нечем.

Я не знаю, сколько времени мы так сидим, дыша шумно и рвано. Мне кажется, я почти уснула. Это самый долгий день за всю мою жизнь.

— Забудь, всё, что я говорил тебе сегодня… — хрипит он мне в шею. — Я твой ручной мальчик, Цыплёнок…можешь всё себе забирать, тачку, квартиру…всё…

Смеюсь, прихрюкнув, и бормочу, блаженно выдыхая:

— Дурак…

Я слишком хорошо знаю, что Егор Благов не ручной мальчик. И мне от этого страшно.



Глава 33. Диана

Потирая кулаком сонный глаз, жду, пока вскипит вода в маленькой кастрюльке.

Чтобы не тратить время загружаю капсулу в кофемашину и нажимаю на кнопку. Я знаю, как работает кофемашина. Я когда-то подрабатывала в кофейне. Я много где подрабатывала, мама не хотела воспитывать во мне инфантилизм.

Зеваю и потягиваюсь, хрустя позвонками. Мышцы тянет то тут, то там. Особенно там.

Если…он захочет заняться сексом после…четырёхмесячного перерыва, это будет болезненно…

Наверное…

Закрываю глаза и упрямо гоню все мысли, в которых присутствует эта отвратительная цифра «четыре». Это будет не скоро.

Ещё только июнь…

И мне есть о чём подумать прямо сейчас. В десять приезжает моя мама. Она уже звонила. Она хочет меня видеть.

Я, разумеется, не буду от неё прятаться.

Я не знаю, чего от неё ждать…

Егор поедет со мной. Он спокойный, как удав, а я очень волнуюсь. Я не знаю, как обстоят дела с его родителями, но с моей мамой иногда бывает трудно иметь дело, потому что существует всеобщее мнение, и существует её мнение. Я пыталась ему это объяснить, но он просто поржал.

Сейчас семь сорок утра.

Мой армеец ушёл на пробежку когда ещё петухи не пропели.

Он не сова. Я тоже.

Вздыхаю, встречая первые пузырьки.

Делаю ложкой воронку и осторожно запускаю в воду яйцо, разбив скорлупу о край кастрюльки. Наблюдаю за тем, как сворачивается белок, образуя идеальный овал.

Вкуснятина.

В коридоре звякнули о полку ключи.

Моё сердце радостно затрепыхалось, по затылку поползли мурашки. Каждый раз, когда он где-то рядом, меня так плющит. А теперь ещё и это чувство защищённости, которое возникает, стоит только проговорить в голове заветное слово из четырёх букв.

Егор. Обожаю его имя.

Кусаю губу, прислушиваясь.

Идёт.

Смотрю на дверной проём, поправляя свой хвост-пальмочку.

— Тебе своей одежды мало? — громогласно объявляет он с порога, шагая, как Годзилла.

Мне кажется, я вижу, как дрожит воздух под напором его энергии.

Сама я расплываюсь в лучезарной улыбке. Просто щёки трещат! И начинаю, как дура крутить на пальце свой хвост!

Тихонько вздыхаю, осматривая свою собственность!

Мммм…

Мокрый с головы до ног.

На нём шорты и майка без рукавов, на шее болтаются беспроводные наушники, на щеках золотистая щетина, в волосах бардак.

— А тебе что, жалко? — дую губы, кокетничая.

На мне его футболка, потому что мне нравится носить его футболки.

— Ты потом еду из моей тарелки таскать начнёшь? — спрашивает он, проходя мимо, и невзначай прижимается носом к моей макушке, делая быстрый вдох.

Жмурюсь от удовольствия и счастья.

Провожаю его тоскливым вечноголодным взглядом. Он идёт к холодильнику. Мокрая майка облепила все выпуклости на его спине. Крупные лопатки, его гигантский позвоночник, бугры мышц. Морщусь. Это отвратительно.

Егор ловит мою гримаску, выхватывая бутылку из холодильника, и выгибает брови.

— Не понял?.. — ухмыляется он, поднося горлышко к губам и делая огромные жадные глотки.

Голубые глаза неотрывно скользят по мне. По ногам, волосам, лицу.

— Тебе нужно в душ, — говорю ему, изображая брезгливость.

Рядом с ним я не могу грустить. Просто не могу. Из него жизнь бьёт фонтанами. Я такого никогда не видела.

Он необыкновенный…

Мой…

Пряча глаза, осторожно достаю из воды яйцо пашот и укладываю это совершенство на подготовленный сандвич с авокадо и семгой, наслаждаясь натюрмортом.

Идеально.

Делаю надрез, выпуская желток, и сдвигаю тарелку в его сторону, намекая на то, что он может приступать, а сама берусь за своё яйцо, пропев ему:

— Приятного аппетита…

Егор утирает губы и подбородок ладонью и возвращает полупустую бутылку в холодильник. Закрывает его и медленно подходит к столешнице, снимая с шеи наушники. Смотрит на свой завтрак, потом смотрит на меня, стирая пальцем пот со лба.

Я снова морщусь.

Он нахально лыбится, демонстрируя ровные белые зубы, и спрашивает, проводя ладонью по своей мокрой майке:

— Потрешь мне спинку?

Из меня вырываются хихиканья.

Эти ужасные звуки теперь со мной всегда.

— Эмм…нет… — машу головой, разбивая скорлупу и отправляя яйцо в кипящую воронку. — Я тебе вчера терла…

Вчера мы полчаса провалялись в соляной ванной…

Взвизгиваю, когда он резко берет меня в плен, зажав между столешницей и своей грудью и кладя на неё свои мокрые ладони.

— Фуууу! — ору, шарахаясь, чтобы не дай бог не коснуться его нигде. — Ааааааааа! Не надо!

— Да не ори ты! — ржет он над моей головой, оставив между нами пару нервирующих сантиметров. — Я ещё не сделал ничего.

Но собираешься!

— Только попробуй… — пищу, вжав голову в плечи и вцепившись в стол.

Его дыхание касается моего виска. Глубокий вдох.

Облизываю пересохшие губы.

— Лучше по хорошему соглашайся… — шепчет мой искуситель, опуская руку и проводя пальцами по моему бедру вверх, задирая футболку.

Одновременно с этим, он прижимаясь к моей спине своим телом!

— Егор! — визжу, выгибаясь.

— Егор! Егор! — пискляво передразнивает меня этот гад.

Я хохочу.

Он хрипло посмеивается.

— Ммм… — тяну, роняя голову на грудь и вставая на носочки, потому что его потная, блин, рука ныряет в мои трусики! Что за беспредел! Мои ягодицы касаются его паха.

Блиииииииииииин!

— Ладно… — бормочу, накрывая его руку своей. Мои бедра двигаются ему навстречу, а в животе поселяется тяжесть. — Я сама пойду…

Егор начинает дышать тяжелее, опаляя горячим дыханием мою шею.

— Топай тогда… — шепчет он.

Час спустя я готова его прибить!

— …ты сам купил мне эту одежду! — возмущаясь, топая ногами.

— А у тебя свои мозги есть? — наезжает он в ответ, развалившись на кровати и сбросив одну ногу на пол.

Стягиваю с себя очень тугой розовый топ и швыряю в него. Он ловит его, выбросив вверх руку.

— Шорты тоже снимай. Ты, блин, как Харви Квин.

— А ты как Синяя Борода! — рычу, хватая из пакета изумрудные тайтсы.

— Он своих жён мочил, — замечает Синяя Борода.

— Ну, и пофиг! — огрызаюсь я.

— Че ты вещи не разложила?

— А зачем? — бурчу, натягивая штаны. — Ты сказал, что отвезёшь меня на вокзал!

— Не сочиняй. — Злится он. — Я сказал «или отвезу».

— Ну, это же другое дело!

— Вообще-то, да.

— А по-моему нет.

— Одевайся, пока не придушил! — рычит он.

Откидываю с лица сырые после душа (в который не собиралась!) волосы, вытягивая на руках ещё один топ. Свободный, но короткий. Молочного цвета. Смотрю на него, выпятив протестно губы.

Его Величество одобрительно кивает, принимая вертикальное положение и вскакивая в прыжке, взмахнув своими ручищами.

Фыркаю.

Сам он одет в голубые джинсы и серую футболку. Моя мама если и не упадёт в обморок, то, по крайней мере, ей будет понятно, что он мужчина моей мечты.

Быстро вскрываю упаковку с белыми носочками и достаю из коробки белые новенькие кроссы.

Клааааааааассные!

Мне нравится эта одежда. Почему я раньше не носила ничего спортивного? Потому что я не спортивная, вот почему.

Егор ждёт меня возле двери, вертя на пальце ключи от машины.

Осматривает, откинув голову, и командует, мотнув в сторону двери:

— На выход.

Иду медленно и вальяжно.

— Ааай! — ору, получая громкий шлепок по заднице.

Он выходит следом, опустив на нос солнечные очки.

Ну, что это? Есть хоть что-нибудь, что ему не идёт?

На улице дичайшая жара. На контрасте с прохладной квартирой это обескураживает. Егор кладёт мне руку на плечо, разворачивая в нужном направлении. Его машина припаркована далеко. Шагаем молча. Моя попа, как ни странно, прекрасно дышит в этих штанах. Наверное, какой-то специальный состав.

— Спасибо! — бросаю высокомерно, когда он открывает для меня дверь.

— Ага, — отзывается этот нахал, захлопывая её.

В салоне блаженная прохлада благодаря автозапуску.

— Ого… — шепчу, пока он обходит капот.

Вот это машина…

Белые кожаные сидения. Огромные. Разумеется. Панель заворожила меня настолько, что я проигнорировала его появление.

Егор наклоняется и цепляет мой ремень, обдавая меня запахом своего тела и геля для душа. Я, к слову, пахну так же.

Перевожу глаза на его лицо, которое в сантиметре от моего. Чувствую его дыхание на своей щеке. Вижу каждую деталь. Каждую пору. Каждую морщинку.

Люблю его…

Его глаза, как два драгоценных камня. Смотрят в мои глаза. На мои губы. Хочу потереться о его щёку носом, но, вместо этого, облизываю губы, промурчав:

— Уснул?

— Не, — шелестит он, защёлкивая замок. — Думал, может рот тебе заклеить?

Ахаю, наблюдая за тем, как он устраивается в своём кресле, которое идеально под него подстроено.



Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я никогда в жизни не думала, что сидящий за рулём мужчина может быть СЕКСУАЛЕН, просто потому что сидит за рулём!

— У тебя зарядка есть?.. — спрашиваю, подбирая слюни.

Я ревную его к этой машине.

— В бардачке глянь, — бросает он, выкручивая руль одной рукой.

Открываю бардачок, не спуская с него глаз. Вернее с его сильной жилистой ладони.

Он полностью сконцентрирован на управлении своим мерседесом.

Вздыхаю, переводя глаза на бардачок.

Беру шнур. Вместе с ним в руки мне падает чёрная бархатная коробочка.

Хмурюсь и открываю не задумываясь. Наверное, зря…

Не нужно было…

Моё сердце просто камнем пикирует в пятки, а на лбу проступает пот.

Ого…

Ооо…

Ничего себе…

Какая…красота.

Сердце сжимается.

Я в жизни ничего подобного не видела.

Вот это бриллиант…

Я бы побоялась такой носить…

Но, Катя же носит…

Сглатываю, начиная внутренне дрожать.

Это…мне?

А если нет? Если это не для меня?

Моя рука начинает трястись, когда я поднимая на него глаза.

Егор наблюдает за мной, почёсывая клык языком.

Быстро закрываю коробочку и возвращаю её на место, боясь, что засунула нос туда, куда не следовало.

Глава 34. Диана

Нервно тычу зарядкой в разъём своего телефона.

— Не подходит… — говорю вяло, вертя оба предмета в руках.

Мне кажется, я никогда не была такой гипервпечатлительной, как последнюю неделю! Минуту назад моё состояние можно было описать, как цветущее, а теперь уже, как…психованное.

Почему он молчит?!

Я только что нашла в его бардачке помолвочное кольцо в бархатной коробочке! С огромным брюликом! Что у него там ещё? Женские лифчики под сидениями?!

Закручиваю шнур и оставляю его лежать у себя на коленях, чтобы больше не заглядывать в бардачок.

Откидываюсь назад и бросаю взгляд на мужественный профиль своего наваждения.

Вы только гляньте на эту спокойную уверенность в себе. Я не идиотка. Он с моим телом обращается так, будто всё про него знает. Напористо и бесстыдно. А то, что он вытворял сегодня в дУше своим языком и ртом…я даже сейчас краснею…есть хоть один закоулок моего тела, в который он ещё не успел заглянуть?..

Кажется, уже нет…

Сколько у него вообще было женщин?

Злюсь.

Думаю, что до фига и больше.

Я хочу рычать.

Когда мне было пятнадцать, ему было…господи…ему было ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!

Мне кажется, у меня прорываются когти, когда я думаю о нём и о…Рыжей Свете…лучше ей не попадаться мне под руку…я серьёзно…

— Положи на место, — бросает Егор, упираясь локтем в водительскую дверь и прикрывая пальцами губы.

Кошусь на него хмуро.

Вся его поза, весь его вид говорит о том, что он очень спокоен и безмятежен.

Машина лавирует из ряда в ряд, как нож сквозь масло, будто на автоуправлении. Она повинуется малейшему крену руля, которым управляет его твёрдая рука.

Потираю лоб и открываю бардачок. Пихаю туда шнур так быстро, как только можно. Глаз всё равно цепляет заветную коробочку. Быстро захлопываю бардачок.

Откидываюсь на сидение и смотрю в окно, за которым плавится асфальт.

Даже в такую жарищу город кишит людьми. Попутно поражаюсь тому, какой плавный ход у этой тачки. Мы будто существуем отдельно от всего, что находится за бортом…

Только он и я…

Снова смотрю на Егора.

Я никогда на него не насмотрюсь…

Хотела бы я выйти за него?

О, мамочки…

О такой возможности я даже подумать не успела!

Выйти замуж в двадцать лет?!

Господи, ДА! Если бы он только спросил…

Диана Благова…

— В бардачке салфетки влажные, — обрывает Егор мои мысли. — Подай, будь другом.

Глубоко вздыхаю и опять лезу в ЧЁРТОВ бардачок!

Сдвигаю одним пальцем коробочку, доставая из-под неё упаковку с салфетками. Протягиваю ему, зажав пакет между большим и указательным пальцем. Захлопываю бардачок, пока он забирает у меня её.

Снова откидываюсь на сидении, сложив руки на груди.

Он достаёт одну салфетку и ПРОТИРАЕТ ЕЮ РУЛЬ!

Руль и свои пальцы!

Я не видела, что бы он вляпался в варенье!

Протирает методично, остановившись на светофоре! Использованную салфетку КЛАДЁТ В КАРМАН, а пакет суёт мне под нос!

— Закинь назад. — Просит он.

Вырываю его и с ненавистью открываю бардачок.

Швыряю, как попало, захлопывая крышку.

Делаю глубокий вдох, прося сердито:

— Может, музыку включишь?

Сама я боюсь что-то здесь нажимать. Вдруг у нас закрылки выпустятся или что-то типа того.

— Флешка в бардачке, — удовлетворённо улыбнувшись, сообщает Егор.

Смотрю на него, хлопая глазами.

Нет там никакой флешки! Я думаю, она в этой машине вообще не нужна! Здесь даже разъёма такого нет!

Он что…издевается надо мной?!

— Забудь! — сжав свои хлипкие кулаки, цежу я.

— Ты прям комок нервов, малыш. — Вздыхает он, а потом лезет в задний карман своих джинсов и достаёт оттуда пакетик с презервативом! Пакетик прозрачный, а презерватив внутри ЗЕЛЁНЫЙ! — Закинь в бардачок, — просит он, бросив его мне на колени.

— Сам брось! — изумлённо кричу я, пряча пакетик в карман своей футболки!

Он УЛЫБАЕТСЯ! Улыбается, глядя на дорогу!

В этот момент я будто лечу на качелях вниз.

Меня пронзает непоколебимая уверенность в том, что это кольцо…МОЁ!

МОЁ!

В животе кто-то взорвал гранату, начинённую одуванчиками!

Почему в салоне так тихо?

Слышно моё рваное дыхание!

Мой мужчина откинул голову на подголовник, плавно ведя машину. Он всё ещё улыбается.

Я люблю его…

Люблю…

Люблю…

Люблю…

Я ничего не боюсь.

Ничего!

Он купил мне кольцо…

Кольцо с огромным бриллиантом…

Когда?!

Я сейчас заплачу от счастья.

Смотрю на него во все глаза…

— Цыплёнок, соберись… — вздыхает Егор. — Ты похожа на пьяненькую.

Смеюсь звонко и счастливо.

Егор смотрит на меня, лениво улыбаясь. Он тоже…счастливый…я готова отдать за это свой…ПАЛЕЦ!

Он счастлив…

Я не буду ничего спрашивать.

Кажется, я сейчас поняла, что он имел в виду, говоря о тормозах. Я просто буду знать, как выглядит моё кольцо. Буду знать, что оно существует. Какого оно цвета. Какого размера. Буду знать, где оно лежит.

Может, я даже его примерю?



Глава 35. Егор

Блин, ну я не могу.

Будет хоть один день рядом с ней, чтобы я не охреневал?

Это забавно, пипец.

Зато, теперь мне окончательно и бесповоротно ясно, что мой Цыплёнок — единичное явление.

Её мать — мелкая приятная брюнетка, думаю около сорока. Одета в блузку и чёрные брюки. Ухоженная и с поставленной речью. Довольно деловая, но прихренела, когда меня увидела. Ну, да. Я красавчик. Что поделать. Мне она тоже любопытна. Она родила для меня Ди.

У нас разница в возрасте примерно такая же, как у меня с Дианой. Это странно. Ну, да ладно. Я не знаю, во сколько там она моё чудо родила, но это было явно в период глубокой молодости. Но, добивает меня не это. А то, что они нифига не похожи. То есть, совершенно. Ди, солнце моё, откуда ты только взялась такая?

Я тащусь от своей девочки. Кайфую от неё. Она гамбец, как нужна мне. Что ни день, то сильнее нужна. Просто, бл*ть, необходима. Я тащусь от того, что она живёт в моём доме, спит в моей постели, готовит для меня уже целых два дня. У меня стремительно меняются предпочтения. Жесть, я пытаюсь представить, что было бы, если бы Диана после секса попыталась свалить домой, как Рыжая. Я бы трах*л её до утра, пока не выбил бы из её головы мысли о подобном дерьмище.

Самая правильная и офигенная вещь на свете — это мы, спящие вместе. Только, бл*ть, так. И никак иначе.

Мне немного жаль сидящую передо мной женщину, потому что я заберу у неё дочь. Заберу себе полностью. Физически, психологически, ментально, морально и официально. Эта дурочка очухаться не успеет, как станет вся моя. И её мать это прекрасно понимает, поэтому сейчас сверлит меня напряжёнными голубыми глазами, пока мои глаза похотливо лапают удаляющуюся в сторону туалета девушку в изумрудных лосинах.

Женщину.

Сам её таковой сделал. И это было офигеть как незабываемо. Я у неё единственный мужик. Никогда не думал, что подобная патриархальная фигня может так вставлять. Но, я бы прям напрягся, если бы знал, что она ещё кому-то также стонала, кончая.

Бл*ть.

Опять хочу секса, будто годами не трах*лся.

Козюлина длинноногая. Что за навождение?

Тащусь, блин.

Я ох*ренно вляпался. Вообще себя не контролирую.

Привез их в кафешку на Красной. Народу битком. Сезон. На меня пялятся сразу несколько женщин, и даже один мужик. Дожил, бл*ть.

Я щас свалю, только порешаю кое-какие вопросики.

Перевожу глаза на будущую родственницу и перестаю строить из себя няшку. У меня мало времени.

Я оставлю на эту женщину свою малышку, не хочу, чтобы мать ей трах*ла мозги хоть каким-то образом. Ди должна быть полностью на меня настроена, пока я буду далеко. Должна быть полностью под моим контролем. Это необходимо, чтобы мой маленький бульдозер всякой фигни не наворотил на психах и бесячках, потому что если в УНИКСе у меня не выйдет, я буду искать новую команду. Тогда она закончит учебный год в Рязани, а это, сами понимаете, будет пи*ц какой скандал и редкие встречи по возможности.

С матерью Ди близка. Плюс к этому — очевидное уважение. Это видно сразу. Я ничего против не имею. Общаются они не как ровесницы. Я думаю, у моей худышки от мамы дохрена и больше секретов. Прежде всего о том, что секс существует, и Диана о нём частенько думала. Вот ни разу не сомневаюсь. Я, как минимум, рад, что она именно со мной захотела его попробовать. Да хрен бы с ней кто другой справился. Слава, бл*ть, Богу. У меня приходы собственника. Пока не знаю, что с этим делать.

Для начала всех нас по местам расставить.

— Ирина, — обращаюсь к собеседнице, подаваясь вперёд и кладя руки на стол. Она смотрит серьёзно, будто мы на переговорах. — Предлагаю перейти на «ты». Мне странно «выкать» молодой женщине.

Её глаза сужаются. Внимательные и умные, но и не таких я кушал на завтрак.

— Я не возражаю. — Говорит она откашлявшись, быстро переварив мой комплимент. Между прочим, искренний. — Я бы хотела знать, какие у…тебя планы, относительно моей дочери? Она ещё ребёнок, у неё учёба…

Ребёнок, ага, как же.

К сожалению для неё, Ди уже не ребёнок, а я всё ещё готов всех разъ*бать за малейшее сопротивление.

— Мы поженимся в следующем году. Либо в январе, либо весной, пока не могу сказать. — Прерываю её, решая, как и говорил, сразу смять и пережевать. Ситуация с Рыжей показала, что именно с этого порой нужно начинать.

Дальше излагаю состояние наших с Ди дел на ближайший год, опуская подробности. Например, о том, что я ей чуть внука не забабахал, когда первый раз трах*ал её дочь на полную катушку.

Ирина хватается за стакан воды и пьёт большими глотками, закрыв глаза. Даю ей передышку и торопливо озвучиваю свою основную мысль, потому что уже вижу Диану, которая возвращается к нам, лавируя между столиками.

Она ловит мой взгляд. Взволнованная. Глаза распахнуты, губки сжаты. Ох*енный у неё ротик. Очень талантливый.

Сожрал бы её.

Никому не отдам свою девочку.

— Ситуация у нас не простая, — итожу быстро, но убедительно, вертя в руках телефон. — Конфликты нам всем ни к чему. Если будешь лезть в наши с Ди дела, заберу её с собой сразу. Думаю, ты понимаешь, что она поедет туда, куда и когда я скажу. В целом я рад познакомиться и всегда рад помочь, если нужна какая-то помощь. Все финансовые потребности Дианы я беру на себя. И да, я всегда тебе рад, если и ты мне рада.

Нужно отдать ей должное, она не растерялась. Авторитарная? Ну, не знааааааю…

Проведя рукой по волосам, она быстро говорит:

— Вы же только что познакомились. Семья — это тебе не игрушка. Это ответственность…

Бл*ть.

— В каком месте я плохо объяснил? — снова прерываю её, немного злясь. — Всё что я сказал, одна сплошная ответственность. Не надо меня жизни учить. Я в ней сам неплохо разбираюсь.

Её глаза впиваются в моё лицо.

Мне не жалко.

Ответить она не успевает. Поняла она меня или не поняла, пойму вечером. Лучше бы ей понять. Я не расположен к возне. Вообще.

Ди подлетает к столику, поглядывая то на мать, то на меня.

— Может, кофе? — наигранно-весело спрашивает мой миротворец.

Встаю, выдвигая для неё стул.

Она провожает меня глазами. Они забавно плывут снизу вверх, по мере того, как я выпрямляюсь.

— Куда ты? — пищит Ди, хватая меня за футболку.

Беру её лицо в ладонь, склоняясь над своей малышкой.

Она тянется ко мне. Практически неосознанно.

Провожу носом по её щеке, вдыхая запах собственного геля для душа. На ней вообще нет косметики. Даже туши нет. Малявка моя. Целую её щёку и, не удержавшись, касаюсь её губ своими. Легко и быстро. Её губы, как мягкие тёплые подушки. И такие сладкие. Есть чумовое желание пошарить у неё во рту языком.

Она привстаёт на цыпочки, обнимая меня рукой за талию.

Улыбаюсь.

— По делам. — Отвечаю, заглядывая в зелёные глаза. Они обеспокоенные. Ищут в моих подсказки. Ты меня за яйца клещами прихватила, святая простота. Это всё, что тебе нужно знать. — Погуляйте. — Говорю, проводя второй рукой по её волосам. — Когда закончишь, позвони мне, я тебя заберу. Щас закину тебе на карту денег…

— Но…у меня есть… — неловко бормочет она, пряча взгляд.

Целую её лоб, замирая на секунду.

— Если что-то понадобится, набери меня… — напутствую ему и снова заглядываю в её глаза.

— Может, останешься? — медленно моргая, просит Диана.

Мы тоже должны как-нибудь погулять. Только она и я. Я её, блин, даже на свидание ни разу не водил.

Её носик трепещет. Она хочет, чтобы я поцеловал её по настоящему. Нет, малышка. Никаких поцелуев.

— Не. — Говорю, кладя руку на её бедро. — Мне нужно в пару мест съездить.

— Ладно… — вздыхает Цыплёнок, придвигаясь ко мне чуть ближе. — Я пришлю…фотки…

— Пришли. — Улыбаюсь я.

Да отлепись ты уже от неё. Я думал, Паша с КАтёнком, как два озабоченных. Оказывается нет.

— Хочешь? — взмахивает она ресницами.

— Хочу тебя. — Шепчу ей на ушко так, чтобы слышала только она.

Мой Цыплёнок перестаёт дышать.

Что ж такое.

Я сам от своей фразы возбудился.

— Не оставляй…кольцо в машине… — наглючит она шёпотом. — Ему там…холодно…

Ммммм…

Я ржу.

В голос. Уткнувшись в её ушко.

— Губу свою закатай. — говорю, глядя в запрокинутое лицо.

Она кривляется.

Сжимаю в ладони её попку, забив на всё.

— Егор… — бормочет Ди, пряча лицо на моей груди.

Бросаю взгляд на её мать, поверх белокурой головки. Та покраснела. Жесть. Я в какой-то параллельной реальности.

— Всего доброго. — Говорю ей, усаживая Цыплёнка на стул. — Был рад познакомиться.

Она смотрит на меня с некоторой долей паники. Ну, блин, да. Ди — моя собственность. Теперь, надеюсь, это совершенно понятно.

Ухожу, подхватив со стола ключи от машины и телефон.

На выходе оборачиваюсь.

Диана смотрит на меня.

С какой-то затаённой очень глубокой мыслишкой. Прижимает ладошку к губам и посылает мне воздушный поцелуй, который я ловлю и кладу в передний карман.

Она ржёт, запрокинув голову.

Эльфёнок, чтоб её.

Блин.

Ну чё. Я влюбился.



Глава 36. Диана

Липким взглядом провожаю широкоплечую фигуру и золотой выстриженный затылок.

Варвар.

Улыбаюсь.

Я уже тоскую без него. Он даже на двадцать метров не отошёл.

Провожу щекой по плечу, прикрыв глаза. Всё ещё чувствую на ней его сухую грубоватую ладонь. Вижу его улыбку, его точёные черты, светлые волосы. Слышу его голос. Низкий и твёрдый.

Любимый мой…как я жила без тебя?

Открываю глаза и смотрю на свою маму.

Она смотрит на меня так, будто впервые видит. Будто хочет перекреститься.

Краснею от макушки и до пяток. Уши мои горят. Меня будто голую выставили на всеобщее обозрение.

Я сама себя не узнаю.

Только что на её глазах здоровенная лапа Егора Благова схватил меня за задницу и, как следует, потискала.

Нахал.

В груди что-то щекочет.

Я вела себя, как глупая курица. Льнула и тёрлась об него, разговаривая тонким дурацким голоском.

Смотрим друг другу в глаза.

Я начинаю нервничать, ожидая чего угодно, прежде всего, давления. Мне нужно пройти через это. Я бы хотела, чтобы Егор был рядом…но, теперь я и сама могу справиться, потому что знаю, что мы вместе против всех. Я не одна.

Её вопрос заставляет меня покраснеть ещё больше, хотя, куда уж больше?

- Вы предохраняетесь?

Это всё, что её интересует?

Это так очевидно?

То, что мы с ним…

Мы…

Постоянно занимаемся сексом?

По животу разливается тяжесть, оседая влагой на белье. Между ног покалывает и сжимается.

Прочищаю горло и смотрю на стену за её спиной.

Я не видела её чуть больше двух недель. Чуть больше двух недель назад я не знала о том, что в мире существует Егор Благов. То была какая-то другая «я». Спящая, если хотите. Живущая процентов на восемьдесят, а не на сто.

Мама абсолютно такая же, какой была в последнюю нашу встречу. Это она. Уважаемая женщина. Мать-одиночка, вырастившая и воспитавшая меня такой, какая я есть.

Я люблю свою маму.

Но, даже с ней я не стану делиться.

Вообще ни с кем не стану.

Это что-то настолько драгоценное и личное. Что-то только наше с ним. Только он и я. И больше никто.

— Эмм…куда хочешь сходить? — игнорируя её вопрос, улыбаюсь я. — Может, на колесе прокатимся?..

Она некоторое время молчит, а потом…начинает плакать!

Сначала я даже не поверила, раскрыв рот.

Моя мама никогда не плачет…

Как и я…

Один всхлип. Потом второй. Потом третий.

Её губы сжимаются, нос морщится. Хватая со стола салфетку, она прячет в ней лицо и начинает дрожать и скулить.

— Мамочка! — кричу, вскакивая и обегая стол, забывая о Егоре и обо всём на свете!

Опускаюсь рядом с ней на колени и обнимаю трясущиеся плечи.

Я в шоке!

Китайцы за соседним столиком пялятся на нас, переговариваясь на тарабарском.

Моё сердце колотится от волнения.

Что такое с нами всеми творится?!

— Я…жживу ттолько ддля теббя… — слышу её приглушённый салфеткой голос. — Ппожалуйсста, нне заббывай, ччто у тебя есть мать.

Я чувствую ком в горле, когда осознаю суть её претензии.

— Не забуду никогда… — обещаю хрипло, прижимаясь лбом к её плечу. Я тоже начинаю всхлипывать, потому что меня переполняют эмоции. Начинаю тараторить, закрыв глаза. — Я люблю его…мамочка…так его люблю…он такой…он такой умный, такой нежный, такой самодостаточный…я не думала, что так бывает…я без него умру…так его люблю…

— Дурочка… — плачет она пуще прежнего.

О, какой кошмар…

Почему мы плачем?

Вытираю дрожащей рукой слезу со своей щеки.

Опускаю другие его качества, навроде наглости, капризности, сексуальности и сводящей меня с ума мужественности. О его поцелуях тоже умалчиваю. О том, что у него сорок пятый размер ноги тоже молчу. И о том, что вчера он познакомил меня с подчинением. О том, что я ему слепо доверяю. И о том, с каким голодом он смотрел на меня, когда я целовала его колено.

— Ох… — всхлипывает мама, тряся головой. Поднимает на меня залитое слезами лицо и смотрит с такой тоской, что мне становится тяжело дышать. Смотрю в ответ с мольбой, молчаливо прося понять и принять то, что я больше ей не принадлежу.

Нас уже не двое против всех. Но, мы и не сами по себе.

— Вот… — говорю быстро, сжимая её пальцы в кулак. — Это ты! — Накрываю её кулак своими ладонями и прижимаю его к губам. — А это мы.

Мама грустно смеётся.

— Подхалимка…

Улыбаюсь, сглатывая.

Она проводит рукой по моим волосам, шмыгая носом. Нежно, до невозможности. Материнская любовь — это самая постоянная величина на свете.

— Ты красавица и умница. — Сообщает мне моя мама дрожащим голосом. — И у тебя всегда есть я, не забывай.

Киваю, снова целуя её руку.

Это…самая простая и важная вещь, из всех, что я от неё слышала.

Мы гуляем по городу до самого вечера. Болтаем о том, о сём. Она больше ни о чём не спрашивает. Я не знаю, почему. Просто не спрашивает и всё.

Я не знаю, когда увижу её снова. Наверное, в сентябре.

Усаживая её на поезд, я думаю о том, что сегодня будто стала чуточку старше. Будто стала ценить то, что до этого принимала, как должное.

Я даже не спешу звонить Егору, желая немного побыть одна.

Бреду по мосту вдоль реки, обняв себя руками, и смотрю на горящий огнями город.

Я думаю о том, какой непредсказуемой бывает наша жизнь. О том, как она может в миг измениться. Люди меняют жизни друг друга. Входя в них…или уходя из них…

Сейчас я как никогда ясно осознаю, чего хочу.

Я хочу ЕГО.

И для этого мне придётся перевернуть свою жизнь. В какой-то момент уехать из родного дома, возможно, навсегда. Наверное, раньше я не до конца это понимала, ослеплённая своими эгоистичными желаниями. Цифра «четыре» уже не так терзает меня. Я буду ждать его столько, сколько нужно. Он главное, что случилось со мной в жизни. Сейчас мне кажется, что он весь мой мир. Единственное, чего я хочу — это быть всем миром для него, но, такое вряд ли возможно. Мир Егора Благова слишком огромный и разнообразный, чтобы я могла его заполнить.

Но, я не буду любить его наполовину. Буду любить всей собой. Потому что уверена на сто процентов — это именно то, что ему нужно.

Тёплый ветер играет моими волосами.

Я медленно вхожу в новую фазу своей жизни.

Фазу, под названием Егор Благов.

Набирая его номер, оставляю за спиной всё, что было «ДО». Все страхи и сомнения. Не смеши, какие сомнения? Ладно, просто страхи.

— Цыплёнок, где ты? — вздыхает Егор на том конце провода, не дав мне слова сказать. — Время видела?

На заднем плане у него вакуумная тишина. Делаю вывод — он за рулём.

— Жду тебя, — тихо говорю я, упираясь локтями в каменный бордюр.

— Где ты меня ждёшь? — уточняет мой любимый голос.

— На…эммм…мосту… — говорю я, оглядываясь на оживленный трафик.

— На каком? — терпеливо спрашивает он.

Объясняю ему, как попала сюда.

— Понял. Щас подъеду. Стой на месте, я недалеко.

— Скорее… — прошу его искренне. — Я соскучилась по колечку…

Слышу его мягкий смешок и довольно лыблюсь.

Пожалуйста, скорее забери меня…

Я уже нагулялась.

— Ага, ща подвезу, потерпи.

Смеюсь.

Он подъезжает через пятнадцать минут. Его Мерседес пробирается по крайнему правому ряду, сверкая агрессивными яркими фарами. Тормозит напротив. Загорается аварийка. Вижу, как Егор перегибается через пассажирское сидение, открывая мне дверь изнутри.

Запрыгиваю в салон и смотрю на него.

Он тоже смотри, упёршись одной рукой в руль. Такой же свеженький, как и восемь часов назад, только одет он в белую футболку и чёрные шорты. Его точёный подбородок покрыт светлой щетиной. Голубые глаза пристально изучают моё лицо.

— Поцелуй меня. — Прошу его тихо.

Уголок его губ дёргается.

Он ставит локоть на бардачок и раскрывает ладонь. Тут же подаюсь вперёд и кладу в неё свою щёку, прикрывая глаза. Ладонями обхватываю его запястье. Мне нужно держаться за него. Необходимо.

Его палец чертит по моей коже круги.

Чувствую его запах. Чувствую его дыхание на своём лице.

Тёплые мягкие губы касаются кончика моего носа. Моей брови. Моей скулы.

Так нежно.

Я плавлюсь от счастья и вздрагиваю, когда они касаются моих губ.

Сначала медленно. Спокойно. Прихватывают и выпускают. Потом снова прихватываю, и снова выпускают. Потом я чувствую его язык. Влажное касание на своей нижней губе. Давление, от которого сжимаю бёдра. Он раскрывает мои губы своими и проскальзывает внутрь, склоняя мою голову на бок.

— Ммммм… — тяну, жмурясь.

Рука на моей щеке напрягается, зарываясь в волосы на затылке.

Он находит мой язык своим и втягивает меня в восхитительный танец. Такой глубокий. Такой горячий.

Голова идёт кругом.

Ещё…



— Ммммм… — тянет Егор, шумно вдыхая через нос, и разрывает поцелуй, упёршись своим лбом в мой лоб. — Чего так долго? — спрашивает он устало.

— Ты скучал?.. — шепчу я, слушая его дыхание.

— Хотел уже сам звонить. Гулёна, блин.

Довольно улыбаюсь.

— Голодная?

— Угу.

Его пальцы щекочут меня за ушком. Наши лица так близко. Я не хочу открывать глаза. Мне так хорошо.

— Люблю тебя… — шепчу ему.

— И я тебя. — Отвечает он вдруг.

— Аааа?.. — распахиваю я глаза.

— Бэ. — Бросает Егор, проводя кончиком своего прямого аристократического носа по кончику моего дурацкого острого носа.

— Егор! — Требую, отстраняясь и заглядывая в его лицо.

— Че? — Ворчит он, беря мою правую руку в свою.

Разминает своими пальцами мой безымянный палец. Проводит ими вниз, потом вверх, разглядывая мою руку. Сосредоточенный и хмурый.

Моё сердце ускоряется.

Смотрю на наши руки. На его большую и мою маленькую.

Он лезет в карман шорт, не выпуская её, и достаёт оттуда…кольцо.

Вот так просто!

Берёт и надевает его мне на палец, делая глубокий вдох. Его грудь поднимается и опускается. Он прячет от меня свои глаза, наблюдая за собственными манипуляциями. Так внимательно, будто там конкурсное кино показывают! Очень упрямый на вид!

— Ты…кхм…ничего спросить у меня не хочешь? — требую, захлёбываясь воздухом.

— Не. — Отвечает этот нахал, протягивая руку и пристёгивая меня.

Спокойно врубает поворотник и плавно трогается, положив мою ладонь себе на бедро и накрыв её своей. Вернее, припечатав.

Я улыбаюсь, пряча лицо в волосах. Под моими пальцыми каменные мышцы его бедра. Над ними тепло его ладони.

Смотрю на гордый профиль, откинув голову на сидение.

Он смотрит вперёд.

Вытягиваю перед собой правую руку и растопыриваю пальцы.

— А…побольше камня не было?.. — спрашиваю его сипло.

— Боялся, что ногу отобъёшь. — спокойно бросает Егор.



Глава 37. Диана

— …после матча будет награждение, так что сиди и жди меня, — командует Егор, таща меня за руку по парковке СК. — Я сам за тобой приду. — Серьёзно объявляет он, закидывая на плечо здоровенную спортивную сумку.

Пытаюсь подстроиться под его шаги, глядя под ноги.

Звучит волшебно.

Я очень послушная.

Очень тихая и довольная.

На мне его майка. В смысле, одна из его маек. С его номером и фамилией (Диана Благова, я уже говорила, как мне это нравится?). Она мне почти по колено. Пришлось надеть под нее собственную майку и чёрные спортивные велосипедки.

Ему понравилось. Он капризничал, прося меня повернуться то задом, то передом, то боком.

Он сегодня вообще ворчливый. Я думаю, он волнуется, потому что сегодня его последняя игра в составе ЦСКА, с которым его многое связывает. Целые годы. Его волнение передаётся и мне. Я понимаю, как это важно для него.

Сегодня воскресенье.

Я уже два дня как помолвлена с самым потрясающим мужчиной на свете. Живу в его жизни. Сплю в его постели, окружённая им. Защищённая. Так я себя чувствую. В безопасности. Я не знаю, понимает ли он сам, что внушил мне это?

Кажется, его это не напрягает и не тяготит.

У него на голове красно-синяя бейсболка. У меня такая же. Насколько я поняла, по жизни мне придётся болеть не за клуб, а за одного единственного игрока, потому что менять он их будет часто.

Я сказала по жизни?

О, даааааааааа!

Мы же вместе. «Мы» — это мой кулак, прокачанный на двести процентов за счёт его кулака.

— Дашь мне автограф?.. — кокетничаю, пока Егор пропускает меня вперёд, придержав дверь рукой над моей головой.

— Если ты со мной трахнешься. — Совершенно спокойно бросает он, глядя перед собой и кивая охранникам в будке.

— ЗА АВТОГРАФ?! — изумляюсь я, выворачивая голову.

Ну и расценки!

— А чё? Я на дороге не валяюсь. — Подталкивает он меня к вертушке.

— Обойдусь. — Фыркаю, протискиваясь через металлический турникет.

Егор проходит следом, подняв вверх свою сумищу.

Жду его, осматриваясь.

В коридоре пусто, эхо его шагов растекается по стенам и потолку.

Он подходит ко мне и опускает сумку на пол. Переворачивает мою бейсболку козырьком назад и кладёт ладони мне на плечи. Поднимаю подбородок, глядя на него, и вспоминаю день, когда оказалась в этом коридоре впервые.

Тогда он даже не взглянул на меня, чем сильно разозлил. Он был с отвратительной Рыжей Светой. Они были близки в тот день?

О, заткнись!

Кладу руки ему на грудь и встаю на носочки.

Егор приседает и обхватывает мою талию руками, прижимая к себе. Вытягиваюсь вдоль его тела. Мои ноги болтаются. Обнимаю его шею и прижимаюсь носом к его щеке.

Делаю глубокий шумный вдох.

Она гладковыбрита и пахнет кремом для бриться. Он трётся своим носом о мою щёку и тоже вдыхает.

Растекаюсь в улыбке.

— Наваляй им там…трандюлей… — напутствую ему, целуя тёплую кожу под своими губами.

Егор тихо смеётся, зарываясь лицом в мою шею.

— Это не хоккей, Цыплёнок.

— ДА?! — кривляюсь я. — Хорошо, что сказал…

Егор опускает руку и сжимает ею мою попу в наказание. На самом же деле мы оба теперь в курсе, что это моя эрогенная зона. Ему достаточно вот так помять её, возможно пару раз поцеловать мои губы и нагло пошарить у меня во рту языком, и я уже хочу его. Потея, краснея и намокая.

— Уже заводишься? — юродствует он, щекоча своей улыбкой мою кожу.

Это ужасно, когда кто-то знает твои слабые места.

— А ты?.. — Спрашиваю любезно, надавливая бедром на его пах.

Блин.

У меня самой от этого по животу пронёсся ветерок и дрожь.

— Поаккуратнее… — ворчит мой любимый мужчина, бодая меня своим носом. — Совсем ты распустилась.

— В смысле, стала распутной?

— В смысле, можешь по жопе схлопотать.

Дую губы, заглядывая под козырёк его бейсболки, чтобы он это видел.

Его губы улыбаются. В уголках глаз собрались морщинки.

Когда он улыбается, я залипаю.

Смотрим друг другу в глаза.

Слышу, как хлопнула входная дверь и смотрю на неё поверх его плеча.

Два огромных парня проходят через турникет.

Один огромнее другого.

Они болтают, но замолкают, когда видят нас. Егор ставит меня на ноги и оборачивается. Они косятся на него настороженно. Оба. Хмм…что за дела? Смотрю на своего армейца. Он теряет к ним интерес и возвращает его мне.

Убирает пальцем повисшую на моей реснице волосинку и спрашивает, заглядывая в моё лицо:

— Сама дорогу найдёшь?

Послушно киваю.

— Там сегодня будут мои родители. — Сообщает он шокирующую новость. — Я вас после игры познакомлю. Пока тихонько посиди и не высовывайся.

Ого…

Его родители…

Я наслышана.

Начинаю волноваться.

Он опускает голову и оставляет на моих губах лёгкий поцелуй. Обнимаю его щёки, чтобы он поцеловал ещё.

Не хочу его отпускать…

Ещё секундочку.

Мы провели вместе два дня и ни на минуту не расставались. Ну, кроме его тренировок, но он уезжал на них рано утром. Вчера вечером катались на мотоцикле, позавчера были в дорогущем ресторане. Я думала, нас не пустят туда в кроссах и спортивках, но нас пустили. Я ела седло барашка, просто потому что мне всю жизнь было интересно, что это такое, а Егор ел какой-то замудрённый шефский стейк. Потом мы плавали на теплоходе. Он усадил меня к себе на колени и лапал весь прогулочный час. И мы всё время целовались, поэтому я мало что увидела. А потом до полуночи занимались сексом, после которого он нагло вырубился, потому что у него режим.

Я так люблю его.

Я пойду за ним хоть на край света.

Не представляю, как буду жить без него.

— У тебя на заднице офигенный автограф, если что. — Сообщает Егор мне в губы.

— Что? Как?.. — хмурюсь я, интуитивно хватаясь за указанное место.

Он не считает нужным пояснять, просто нагло лыбится.

Отстраняется и подхватывает с пола сумку.

— Пожалуйста, не вляпайся ни в какое дерьмо, — оставляет он последнее пожелание, обхватывая моё лицо свободной ладонью. — Просто сиди и жди меня.

Переворачиваю свою бейсболку, недоумевая:

— Когда я вляпывалась?

— Я просто предупреждаю, — бросает он, опуская руку.

Закатываю глаза, провожая жадными глазами его задницу, которая натягивает ткань свободных шорт.

Пфффффф…

— Благов! — кричу, опомнившись.

Он оборачивается на ходу и вопросительно выгибает брови.

— Удачи. — Мурлычу я.

Егор кивает, скрываясь за поворотом коридора.

Подношу к губам холодный камень своего помолвочного колечка и целую его.

Ладно.

Куда мне тут идти?



Глава 38. Диана

— Нравится баскетбол?

Кошусь на своего соседа, повернув голову.

У него очень тяжёлый взгляд. Я чувствую его кожей. На коленях, плечах. На лице.

Мне это не нравится.

Хотя, он ничего такого не делает. Просто сидит рядом, положив предплечья на колени. Чувствую его парфюм. И…он очень красивый мужчина. Даже не смотря на всю эту бороду. Мне просто не нравится. Мне хочется попросить его смотреть в другую сторону.

Может, я так и сделаю.

В его глазах явная насмешка. Будто он видит, насколько мне неуютно и наслаждается этим.

Меня это бесит.

Откуда он тут взялся?

Это Макс.

До сегодняшнего дня мы виделись два раза. Но, его сложно забыть, поверьте.

Он пришёл минут десять назад.

Он уже третий раз одет в дорогущий костюм (даже я могу распознать стоимость), но это просто бутафория.

Он какой-то хищный, этот человек.

Его размеры меня не впечатляют, в отличие от его ауры.

Я хочу, чтобы он ушел.

Егор сам выбрал для меня именно это место.

Судя по тому, что ряд на половину пуст, он забронированный.

И отсюда офигенный ракурс. Даже круче, чем из первого ряда. В прошлый раз я боялась, что мне оттопчут ноги, так близко была игра. Теперь я не сомневаюсь в том, что у него были свои причины засунуть меня именно сюда.

— Да, очень. — Отвечаю, заглянув в чёрные внимательные глаза, и тут же отворачиваюсь.

Смотрю вниз, поправляя свою бейсболку. Там вся честная компания. Катя, Павел Благов, мой милый Глебушка и его…токсичная крестная мать.

Как не странно, сейчас мне на неё плевать. Я знаю, когда Егор со мной, он не думает ни о каких других женщинах. Только обо мне. Он смотрит на меня и видит меня.

Я не знаю, как выглядят его родители, но рядом с его братом сидит очень представительный возрастной мужчина, а рядом с тем блондинка с очень старомодной укладкой.

Я думаю, это они и есть.

Мне ужасно любопытно.

Егор мало рассказывал о родителях. Только то, что он всё детство провёл в Латинской Америке и до тринадцати был загорелым, как папуас. Он владеет ТРЕМЯ языками! Английским, испанским и русским! Боже, я по сравнению с ним вообще необразованная! Я кроме Рязани, Турции и Москвы нигде никогда не была!

Кажется, ему это до лампочки. Он любит меня вот прямо такой, какая я есть.

Любит меня…

Улыбаюсь, опуская подбородок. Кручу свое кольцо, возбуждённо барабаня ногой по полу.

Чешу пальцами колени, наблюдая за площадкой. Я НЕ хочу, чтобы этот Макс со мной разговаривал. Надеюсь, это очевидно. Я чувствую его мужской интерес. Достаточно прохладный, но наглый.

В этом человеке нет НИЧЕГО…абсолютно НИЧЕГО от моего любимого мужчины. Я уверена, что он даже под дулом пистолета не сможет так улыбнуться. И не сможет строить из себя охламона, являясь полиглотом с дипломом мехмата МГУ.

Егор…он такой разный, что я сама теряюсь.

Он не охламон. Умнее и дисциплинированнее человека я не встречала.

Я много чего рядом с ним чувствую.

Очень много всяких физических штук, а иногда протест. Например, когда он хочет, чтобы я плясала под его дудочку. Вообще-то, я вынуждена плясать. Не знаю пока, как качать с ним права. Но, вот что я скажу — когда я целую его и когда он во мне, он очень на многое забивает. Это огромное подспорье, а то бы я вообще не знала, как ему противостоять.

За моей спиной несколько рядов зрителей, одетых в одинаковые фанатские футболки. Они галдят и скандируют. Я ору вместе с ними, забив на всё, в том числе на своего соседа.

Это легко.

Я не могу просто сидеть, когда Егор такое вытворяет!

Ааааааааааааа…

Это просто чумовое шоу! Обе команды сильны, это все-таки финал.

Егор сегодня в ударе, это даже слабо сказано.

Он уже столько моментов создал, я со счёта сбилась! Двигается быстро, передачи делает молниеносные, а эти их комбинации, это нечто! Его финты с мячом под коленом заставляют меня пищать от восторга, а когда моя махина сталкивается с другими махинами, я…возбуждаюсь.

Он такой сильный…

Он ко мне прикладывает процентов сорок своей силы, уверена.

Я просто дрожу…

Мммммм…

Меня переполняет нереальная гордость от того, что на моей спине красуется его имя.

И ещё, он точно знает, где я нахожусь. Он посмотрел прямо на меня, перед тем, как началась игра. Будто проверил, на месте ли я.

Я здесь! ЗДЕСЬ! ЗДЕСЬ! ЗДЕСЬ!

Это четвёртая четверть.

Мы выиграем.

62:58.

Это уже не остановить.

Все игроки устали. И мой тоже. Его колено опутывает чёрный тейп. Я каждый раз сжимаюсь, когда он задевает им кого-нибудь.

Ему ведь не больно?..

В оставшиеся три минуты я просто вибрирую…

Это потрясающая игра…

Я ему так и скажу…

— Не рано тебе замуж? — отвлекает меня чуть подхриповатый низкий голос.

Непроизвольно прячу правую руку.

Упрямо сжимаю губы и поворачиваю голову.

— Вообще-то, молодость — это преимущество для женщины. — Говорю ему суховато.

Уголок его рта лениво ползёт вверх. Он смотрит на мои губы. Меня накрывает лёгкая паника. Я хмурюсь.

Взрыв трибун мгновенно забирает моё внимание.

Вскакиваю и хлопаю в ладоши, потому что Егор только что забил мяч с ВОСЬМИ МЕТРОВ! Повторы маячат на всех экранах!

Прижимаю руки к груди и смеюсь. Мой герой даёт всем пять. Он такой потный.

Фу…

Ммммм…

Я не могу перестать на него смотреть…

Это победа…

Народ орёт и орёт.

Сейчас будет церемония награждения.

Внизу творится какая-то мешанина.

Там столько людей.

В динамики дают музыку.

Всё движется.

Я пытаюсь разглядеть его…

Я хочу спуститься…но он велел сидеть и ждать…

Рррррр…

Сижу.

Там камеры и люди. Все смешались. Игроки, гости, судьи…

С потолка падает конфети и голос Фредди Меркьюри.

Люди толпятся в проходах, многие покидают ряды. Я нервничаю, потому что Макс не двигается с места. Я чувствую на себе его взгляд. Встаю, решая подождать Егора где-нибудь поблизости, но подальше от этого человека.

— Можно? — спрашиваю, махнув рукой вперёд.

Он медленно встаёт, пропуская меня. Он выше сантиметров на десять, но значительно шире в плечах. И я чувствую его присутствие за своей спиной, а когда я хочу влиться в поток людей, он кладёт руку на мой живот и прижимает меня к себе!

— Не спеши. — Насмешливо шепчет Максим мне на ухо.

От неожиданности меня будто током шибануло! Пытаюсь избавиться от его руки, но он только крепче вдавливает меня в себя! Я чувствую его эрекцию своей попой!

Меня пронзает шок неожиданности и страх от этого инородного касания!

— ОТПУСТИ! — кричу хрипло, пытаясь вырваться.

Он шумно вдыхает над моим ухом и кладёт руку мне на грудь, сжимая её в ладони. Мой сосок мгновенно напрягается. Я начинаю биться в его руках, чувствуя панику. Ударяю его ногой по его голени и пихаю локтем под рёбра.

Он выпускает, и я вклиниваюсь в толпу, как пуля.

Меня трясёт. По спине катится холодный пот, по рукам бегут холодные мурашки. Расталкивая людей, пробираюсь на соседнюю трибуну и падаю на свободное сидение, сорвав с головы бейсболку и обняв себя руками.

Моя рука трясётся. Сжимаю её в кулак.

Меня сковывает ужас от того, что Егор может узнать о том, что только что произошло! В горле стоит тошнота. Кладу руку на грудь, чтобы прогнать ощущение от чужой ладони. Вокруг столько людей. Упираюсь лбом в колени и дышу, глядя на свои кроссы.

Он ведь не найдёт меня?

Вскидываю голову, в панике осматриваясь.

Достаю из сумки телефон и зажимаю в ладони, на случай, если мне будет звонить Егор.

Меня потряхивает, и нога нервно дёргается. Дыша через нос, наблюдаю за тем, как внизу капитан армейцев получает кубок…

Пожалуйста, скорее…

Отсчитываю минуты, озираясь по сторонам.

Если он найдёт меня…я не знаю, что буду делать…

Мне страшно.

Людей стало значительно меньше. Встаю на дрожащих ногах и иду к проходу, чтобы там подождать Егора.

Мне кажется, минуты ещё никогда не текли так медленно.

Я готова разрыдаться, когда, наконец-то, вижу его.

Он поднимается вверх, перескакивая через три ступеньки. Влажные после душа волосы зачёсаны назад. На нём футболка и свободные штаны с карманами. На плече сумка.

Сердце готово вырваться из груди, так я счастлива.

Наконец-то…

Скорее же…

Отделяюсь от стены и несусь ему навстречу, как на крыльях. Будто мы год не виделись.

Он улыбается, как мальчишка.

Очень довольный жизнью.

Моё сердце сжимается.

Я так его люблю.

Падаю в его руки, спрыгнув со ступеньки ему навстречу. Егор подхватывает меня, прижимая к себе и роняя сумку.



Ооооо…Господи…

По мне гуляют мурашки, так мне хорошо.

Утыкаюсь носом в его шею, обвивая её руками, и хриплю:

— Поздравляю…

Он такой родной. Его запах, ощущения от близости его тела. Чувствую его всего. Его твёрдую грудь, его плоский живот, сильные бёдра. Он и я — это так правильно. Я уже хочу его, меня потряхивает от желания почувствовать его кожу своей кожей. Почувствовать его на себе.

— Ты чего?.. — бормочет Егор, целуя мой висок. — Что случилось, малыш?..

Меня опять сжигает паника. Я не хочу, чтобы он узнал…

Что он обо мне подумает?..

Я ведь ничего не сделала…я ни в чём не виновата…

— Я чуть в обморок не упала, когда ты с восьми метров забил… — лепечу, сильнее сжимая его шею.

Егор просовывает руку под мои волосы и заставляет откинуть голову, сжимая второй мою талию. Смотрит в моё лицо, нахмурив свои идеальные брови. Тянусь к его губам. Он позволяет целовать себя, размыкая их.

Любимый мой…

Провожу по его нижней губе языком и втягиваю её в рот, посасывая. Потом то же самое проделываю с верхней и проталкиваю язык в его рот, зарываясь пальцами в его волосы. Находу его язык своим…

О…дааа…вот так…

Мой. Мой. Мой. Мой…

Трусь о его ногу своей, шумно вдыхая через нос.

— Диана, сладкая… — шипит Егор, сжимая мои волосы и разрывая поцелуй. — Полегче, бл*ть! Ты сдурела?!

Он шумно дышит, закрывая глаза и откидывая назад голову. Я вздрагиваю, чувствую толчок его эрекции под своим пупком. Внижу живота происходит мгновенный спазм. Двигаю бёдрами. Блииииииин. Аааааа…

Его челюсти напрягаются, как и рука на моей талии.

— Извини… — виновато прошу я, сглатывая.

— Пи*ц… — усмехается Егор, качая головой. Опускает подбородок и смотрит в мои глаза. Медленно моргаю. — Чё ты такая пуганая? — спрашивает он, пытаясь размеренно дышать.

— Ты видел…какая толпища?.. — вру, не моргая.

Он поднимает глаза и осматривается, потом снова смотрит на меня.

— Ну, допустим. — Тянет, разжимая руки и опуская меня на ноги.

С неохотой отстраняюсь.

Он поднимает с пола сумку и протягивает мне свою ладонь. Цепляюсь за неё, прильнув к его руке всем телом. Пока идём к тоннелю, я озираюсь по сторонам, как вор, боясь увидеть где-нибудь чёрные глаза его…друга…

Глава 39. Егор

Я никогда не чувствовал себя таким собранным и уверенным во всём подряд, как последние несколько дней. Просто поразительная ясность ума.

В моей ладони лежит послушная прохладная ладошка, именно её наличие там делает меня таким.

Офигенно спокойным. Раньше я тоже бывал спокоен, но здесь новый уровень.

И я готов уйти. Сегодня я рад, что мне хватило ума принять то решение. И не только его. Ещё я рад. что мне хватило ума принять решение, которое топает сейчас рядом со мной.

Смотрю вниз на заострённый профиль. Она так усиленно о чём-то думает, что русые брови шевелятся.

Что с ней такое?

Нужно понимать, что у моего Цыплёнка два основных состояния. Первое — это когда всё зашибись, второе, когда что-то, бл*ть, случилось. Середины у неё нет. Она либо вся цветёт и пахнет, либо убитая напрочь. Оба состояния для меня очевидны, даже если она пытается второе маскировать. Может с кем-то прокатит, но не со мной. Я вижу её всю. Как она прячет от меня глаза, как поджимает губы.

Сейчас она дёрганая.

Прежде чем войти в тоннель, оборачиваюсь и окидываю взглядом родные трибуны, придержав Ди рукой за плечи. Она тоже оглядывается. Смотрит то на трибуны, то на меня.

Если всё пойдёт как надо, я буду играть здесь в полуфинале или финале следующего года. Как гость.

Даже пакуя в раздевалке свои манатки, я не ностальгировал по месту и людям. По клубу, которому отдал шесть лет жизни, и из которого уйду сегодня навсегда. Уже в следующем сезоне состав команды изменится процентов на семьдесят, такова политика моего брата. Какой бы эта политика ни была, она позволила нам взять все родные чемпионаты и один европейский.

У меня с детства нет привязки к людям и местам, кроме родных людей, разумеется. Моего брата, моих родителей. Даже матери я рад, в отличие от Паши. Просто я принял её такой, какая она есть, а он нет. Ну, ему и доставалось побольше, чем мне. На мне она можно сказать отдыхала.

Смотрю на Диану.

Она поднимает на меня свои колдовские очи. Пугливая, блин, как лань. Смотрит на мой кадык, потом на мой подбородок, потом на мои губы. Быстро заглядывает в мои глаза. Снова смотрит на мои губы, покусывая собственные.

Засранка.

Улыбаюсь, почёсывая зубы языком.

Никаких поцелуев.

Пусть даже не просит. Щас начну её целовать, и у меня опять дубина в штанах. Замахался уже.

Моя майка ей идёт.

Мой засос на маленькой белой заднице тоже.

На самом деле, я не припомню, чтобы у меня когда-нибудь было столько секса в пересчёте на человеко-часы в неделю. Однозначно, иметь свою собственную женщину это кайф, а когда у тебя на неё перманентно стоит — это вообще квинтэссенция счастья. Звучит примитивно, но я мужик и пятьдесят процентов моей удовлетворённости жизнью заключается в уровне моей сексуальной активности. В противном случае я чувствовал бы себя немного, бл*ть, нереализованным.

Кстати говоря, мой член у нас теперь любимая игрушка.

Млин, вчера мы учились надевать презерватив. Это было горячо.

Глубоко вдыхаю, откидывая с её плеча волосы.

Влюблён ли я?

Бл*ть, да.

И сильно.

Хочу ли, чтобы мы поженились?

Это не самый остро стоящий вопрос, но да, хочу.

Я всё равно её не отпущу. Не знаю, как насчёт «никогда», но точно не в ближайшее десятилетие.

Смотрю в её личико и поражаясь. Чёрт, я никогда бы не подумал, что ОНА будет такой.

Девчонкой, блин. Сопливой. Худющей и нетипичной.

Две недели назад её в моей жизни вообще не было. Ну, а теперь она есть. Все это время она была так близко и далеко одновременно. Я уверен, что рано или поздно мы бы встретились. Но, я готов начать молиться какому-нибудь Богу за то, что это произошло рано, а не поздно.

— Что?.. — хлопает Диана глазами, в ответ на мой взгляд.

То, блин.

— Ты ж не хочешь поругаться, нет? — уточняю миролюбиво.

— А ты? — тут же находится она.

Ухмыляюсь.

Я её балую. Слишком. Она перестаёт меня бояться.

Перехватываю её руку чуть повыше локтя и подтягиваю к себе, заставляя встать на цыпочки. Она смотрит в мои глаза, не моргая и упрямо задрав подбородок.

Ну, вот, говорю же.

— Ты мне ничего рассказать не хочешь?

— Хочу. — Улыбается Диана.

Выгибаю брови.

— Там…ээммм… — мотнув головой в сторону выхода, лепечет Цыплёнок. — …все на нас смотрят.

Бросаю взгляд в указанном направлении. Блин. Да. Там моя семья в неполном составе. Я не вижу КАтёнка и Глеба, а только родителей и Пашу, который стоит, положив руки в карманы брюк.

Целую мать в щёку и пожимаю отцу руку. Обнимаю его, получая хлопок по плечу. Давно не виделись.

— Ей есть восемнадцать? — понизив голос, интересуется он.

Запрокидываю голову и ржу.

— Это Диана, — объявляю им, оборачиваясь и протягивая ей руку.

Молча велю подойти.

— Здравствуйте… — скромничает она, вкладывая свою руку в мою.

— Кхм…откуда ты, Диана? — спрашивает моя мать, очень миролюбиво забив на элементарные правила приличия и впившись взглядом в безымянный палец своей будующей невестки.

— Я…эээ…из Рязани… — отвечает Цыплёнок. — Улица Мира дом 17 квартира 26.

— У меня в кабинете валидол… — хмыкает Паша.

Состояние моей матери можно описать, как нестабильное.

Раньше я думал, что главное разочарование её жизни — это Паша, но нет! Это я, хоть и младшенький!

Ну, не прелесть ли?

Это я, потому что на него она давным-давно забила, а в меня она верила. Но, бл*ть, откуда же я мог знать, что на меня положит глаз маленькая зеленоглазая яйцедробилка с пролетарскими корнями и Рязанской пропиской?

Сжав губы и переведя на меня глаза, Лилия Павловна холодно объявляет:

— Поздравляю, сынок.

— С чем?.. — взволнованно спрашивает КАтёнок за моей спиной.

За то время, что мы не виделись, она стала ещё больше. Всё-таки беременность, это жесткая жесть. И губы у неё, как у утёнка. Её взволнованный взгляд скользит по нам с Ди. По нашим лицам, нашим сплетённым рукам. Булдыжник на пальце моей девочки не замтить нельзя. Глаза КАтёнка расширяются, быстро возвращаются к моему лицу.

— Ого…пахнет свадьбой… — полуискренне улыбается она. — Поздравляю…

Угу. Я очень на это надеюсь.



Глава 40. Егор

— Пфффф…может, утром продолжим? — глуховато спрашиваю я, отдавая своё тело в её полное распоряжение.

Вытягиваюсь на кровати и закидываю одну руку за голову.

Вторая моя рука мнёт мягкие платиновые волосы, накручивая пряди на пальцы и кулак, пока их хозяйка атакует все мои рецепторы.

Срать она хотела на мои вопросы.

Она выдоила меня, бл*ть, под ноль и ещё не закончила, судя по всему.

Я щас не шучу. Я уже два раза её оттрах*л. И не как попало, а так, что постельное бельё поменять пришлось. Думал, она вообще вырубится, но хрен мне. Моя девочка хочет, чтобы я трах*ал её ещё. Она не хочет утром. Ей подавай сейчас.

Я ватный и плохо соображаю.

Мы вернулись домой больше двух часов назад.

Я думал, мы поужинаем с семейкой, но моей матери стало «плоховато». Видимо, ещё не время. КАтёнку тоже оно нужно, чтобы всё осмыслить и разрешить противоречия со своей любимой подружкой, которая уже в курсе ситуации, я уверен. Если она этого не сделает, между нашими семьями (блин, у меня тоже теперь семья?) не завяжутся нормальные взаимоотношения, а это значит, отсутствие нормальных взаимоотношений между мной и моим братом.

Никому из нас это не нужно.

КАтёнок заварила эту кашу, пусть расхлёбывает. Вообще-то, я сказал об этом Паше в нашем приватном разговоре. Он пообещал, что разберётся. Ну, пусть разбирается. Это в его королевстве полный бардак, а не в моём. В моём я Король, а моя Королева знает своё место.

Я серьёзно.

Кто-то щас будет спорить?

— Ты на ходу спишь… — замечаю, наблюдая за Дианой и откидывая с её лица прядку волос. — Сворачивайся давай.

— Спи, если хочешь… — обиженно отвечает она, дуя свои вредные губки.

Засранка.

Ни один мужик не уснёт, когда у него есть хоть призрачная перспектива потрах*тся. А я так и подавно. Она для меня как долбаный афродизиак. Я вообще постоянно её хочу, даже когда трах*ю.

Мягкий свет ночника освещает сидящую между моих ног девушку. Вздёрнутую вверх попку и ямочки у её основания. Рассыпанные по моему животу белые волосы.

Я тащусь от неё такой.

Её рука играет с моими яйцами, и я не могу ни в чём отказать своей женщине. Я не пулемёт, мне почти тридцатник. Но, я опять твердею.

Диана принимает это как должное.

Обычно после игры, я как Конор после Хабиба. У меня в девяноста процентах случаев болит колено, и в двадцати — плечо. Но, сегодня меня очень нежно реабилитировали. И я даже не про компресс, который она мне организовала.

Просто Диана сегодня никак не угомонится. И она вся какая-то молчаливо-таинственная. Таинственная и тактильная. Хочет, чтобы я её везде трогал, гладил и лапал. Льнёт ко мне, сжимается, когда обнимаю её плечи, будто хочет стать комочком. И эта хрень в её глазах. Мне это пи*ц не нравится. Уязвимость. Потребность защищать её от чего бы то ни было просто раздирает меня на части.

Я пытался надавить на неё, но вот чем всё закончилось. Она заманила меня в койку и уже два часа не выпускает.

Глубоко вздыхаю и закрываю глаза, откидывая голову на подушку. Расслабляю тело, отдаваясь ощущениям. Тёплые, ох*енно нежные губы скользят по моей груди, животу. Её дыхание щекочет кожу, а острый носик шумно втягивает в себя мой запах, подбираясь к моему паху.

Бл*ть…

Она очень быстро учится. Очень.

Сжимаю пальцы в кулак, когда её губы обхватывают мою головку.

Тело наполняется естественным чистейшим желанием и энергией.

На мне повсюду её запах.

Диана выпрямляется, и седлает мои бедра, качая своими. Откидывает волосы за спину, упираясь ладонями в мой пресс.

Её глаза жадно шарят по моему торсу.

Смотрю на неё, наслаждаясь.

Самая ох*ренная картина на свете. На её тонких ключицах лежат тени. Эти бедренные косточки и идеально круглый пупок — мои слабости.

Хочу её. Опять. Протягиваю руки и сжимаю её грудки, обводя пальцами твёрдые соски. Её грудь тонет в моих ладонях.

Она смотрит в моё лицо, и я вижу, что её веки реально весят по два пуда. Она щас вырубится. С минуты на минуту.

Решаю помочь ей в этом, раз сама она не справляется.

Обхватываю ладонями узкую талию и меняю нас местами. Укладываю её на спину, а сам начинаю целовать розовые губы, слегка влажную шею, торчащие розовые соски, впадинку пупка.

Диана наблюдает за мной, приподняв голову и сведя колени.

Вообще-то, мы с ней уже это делали, но она почему-то стесняется. И тогда, и сейчас.

— Расслабь. — Велю, проталкивая между ними ладонь и глядя ей в глаза.

— Ты уверен, что тебе нравится? — взволнованно спрашивает она. — Просто…если не нравится…

— Тебе, значит, нравится мне отсасывать, а мне тебя вылизывать нет? С хрена ли? — злюсь я.

— Я просто…спросила…

— Умолкни и кайфую. — Отрезаю грубо.

Заманала.

Помимо всего прочего я на неё зол. Потому что не знаю, что с ней делать.

Закрываю глаза и на секунду прижимаюсь лбом к плоскому животику, закинув её ноги себе на плечи. Вытягиваюсь на матрасе, целуя её пупок. Она пахнет сексом.

Диана роняет голову на подушку, потом снова приподнимает её.

— Егор… — очень виновато зовёт она. Смотрю на неё удивлённо, приподняв собственную голову. Она кусает губу, краснея. — Тогда…эммм…ну…держишь…повыше… — просит моя девочка, покрутив пальцем в воздухе. — Ну…прям совсем повыше…и…ну…

Бл*******************.

Я титаническим усилием воли запрещаю себе ржать.

Бл*ть.

Смотрю на неё, сама серьёзность и слух.

Только не ржи.

Цыплёнок учит меня делать себе кунилингус! Я, сука, сам оказывается не справлялся! Благов, какой же ты дятел. Ааааааааааааааааааааааа. Твоя девочка хочет повыше, дебил!

— И, ну что?.. — сгораю от желания услышать, что же ещё она предпочитает в кунилингусах.

— Эммм…ну…побольше…пальцев, а то у тебя один язык…

Диана-Цыплёнок, как же я люблю тебя.

Мммммм…

— Как скажешь, Малыш… — хриплю, целуя внутреннюю поверхность её бедра. — Хочешь все десять или начнём по одному?

— Дурак! — обиженно буркает она, закрывая лицо ладонями.

Я ржу, со стоном переключаясь на второе бедро.

Крепче сжимаю бёдра, дёргая на себя.

Принимаюсь за дело, вооруженный новыми знаниями. В прошлый раз я не смог довести её до оргазма языком. В прошлый раз я очень спешил её трах*уть, но в этот раз я никуда не спешу, поэтому десять минут спустя мои уши ласкают тихие стоны, а бёдра, зажатые в моих руках дрожат и толкаются навстречу моему рту.

Это кайф.

Жду, пока её отпустит, а потом нависаю над ней, целуя и посасывая её губы.

Она разводит для меня ножки, впиваясь пальцами в мою задницу. Смотрит на меня так, будто я единственная надёжная вещь в её мире. Со страстью и бешаной потребностью.

Чёёёёёёёёёёёёёёёёёёрт.

Эта девица просто клеймо на мне поставила! Я уже весь в ней потонул. Весь!

Накрываю её собой, удерживая вес на локтях, чтобы не раздавить свою худышку. Вхожу в любимое тело, уткнувшись носом в ее щёку. Она сумасшедше гладкая и горячая.

Как же это кайфово…

Лежит смирно, позволяя брать себя. Только тихие яйцедробильные стоны покидают её приоткрытые губы.

Твою мать…

Эти её стоны…

Двигаюсь быстро и очень резко, придерживая её голову одной рукой. Кончаю ей на живот с глухим стоном и бешеной пляской сердца.

Падаю рядом на бок и тут же вскакиваю, перекатываясь на спину. Подхватываю с пола свои трусы и вытираю её живот. Укладываюсь рядом, накрыв нас одеялом.

Диана тут же оказывается у меня под боком. Пристраивает голову на моём плече, вытягивая свои ноги вдоль моей ноги. Податливая и притихшая. Наконец-то. Спит. Доверчивая. Спокойная. Потому что я рядом. Целую её плечо. Целую её макушку. Прислушиваюсь к тихому дыханию, глядя в потолок.

Телефон на тумбочке оживает и я быстро тянусь к нему, чтобы он не разбудил мою малышку. Хотя, мою малышку хрен разбудишь, если она уснула после ужина, секса и оргазма.

Бл*ть.

Какого хрена?

Это Рыжая.

Осторожно перекатываю Диану на спину, и укладываю её голову на подушку. Она что-то бурчит и переворачивается на живот.

Улыбаюсь, проводя пальцами по линии её позвоночника, и прикрываю её одеялом.

Встаю голый с кровати и выхожу из комнаты.

— Да, Света? — отвечаю, прикрывая за собой дверь.

— Привет… — тихо говорит та.

— Полпервого ночи, — замечаю, упираясь в стену рукой.

Я не ожидал её звонка когда-нибудь. После того, как чуть не оторвал ей голову.

— Можешь спуститься на минуту? Я…на улице внизу.

— Зачем? — спрашиваю, проводя рукой по лицу.

— Просто поговорим, — просит она.

Может, в этом есть смысл. Опять же, в рамкох общей концепии нашего гармоничного совместного существования.

— Ладно. — Говорю я. — Но, это в последний раз.



Глава 41. Егор

На улице очень свежо. Прохладный ночной воздух остудил мою разгоряченную кожу. Желтый свет фонарей заливает тротуар, по которому расхаживает Рыжая, глядя под ноги. Тонкая шнуровка сандалий обхватывает её изящные голени до самых колен. Это сексуально, не могу не отметить. Перед глазами встают другие лодыжки. В розовых лентах. Блин. Эти ленты мне никогда не забыть…

Света видит меня и останавливается. На ней ультракороткое платье с воланами. Красивое и женственное.

Кладу руки в карманы и медленно подхожу ближе. Она наблюдает за мной и слегка поднимает подбородок, чтобы смотреть мне в лицо, когда оказываюсь рядом.

— Привет… — натянуто улыбается она, глядя мне в глаза.

— Доброй ночи, — киваю, вдыхая запах её духов.

Честно говоря, после нашей последней встречи я вообще забыл о её существовании. Сейчас она для меня, как гостья из прошлого. Гостья, которая своими кознями умудрилась создать мне х*рову тучу проблем, и я этого никогда не забуду.

Света делает глубокий вдох, а потом глубокий выдох, закрыв на секунду глаза. Складывает руки на груди и выпаливает, впившись ими в моё лицо.

— Ты, правда, жениться собрался?

— Такими вещами обычно не шутят. — Замечаю сухо, раскачиваясь на пятках.

Она сопит и смотрит в сторону, кусая губу изнутри. Наверное, всем нам было бы проще, если бы я влюбился в неё. Но есть в нашем уравнении одна составляющая, которая думает иначе. Хаха. Не бесись, Цыплёнок, я тоже так не думаю. Я влюбился именно в ту женщину, в которую должен был влюбиться. И это не Света.

— Я… Господи! — нервно смеётся Рыжая, приглаживая волосы руками. — Я просто не понимаю! Ты серьёзно?! Ты, блин, женишься на малолетке, которую две недели знаешь?! Ты серьёзно, Благов?! — вдруг переходит на крик она.

— Следи за своими словами. — Советую ей жёстко. — Иначе у нас разговор будет короткий.

Её глаза мечут молнии, а щеки краснеют.

— Ах, извини! — хрипловато и с издёвкой смеётся она, а потом шипит. — Твоя невестушка в курсе, что ты полгорода перетр*хал?!

Это огромное преувеличение.

Я перетр*хал четверть.

— Пришлось дохрена лягушек перецеловать. — Спокойно пожимаю я плечом, за что получаю звонкую пощёчину.

Сжимаю челюсти, чувствуя, как горит щека.

С ней всегда так. Она как бешеный пляшущий огонь. То, бл*ть, тёплый, то поджаривающий.

— Это всё, что ты хотела сказать?

— Нет, не всё! — выкрикивает она и вдруг обрушивает мне на грудь свои кулаки.

Лупит меня ими, как ненормальная.

Да мать твою!

Перехватываю её запястья и рычу:

— Света, бл*ть! Чё ты хочешь от меня?!

— Поцелуй меня! — просит она в панике.

Пи*ц!

Отталкиваю её руки и закрываю глаза, чтобы успокоиться.

Она прижимается ко мне и шепчет мне в грудь.

— Егор…я творила всякую фигню. Я…дура. Поцелуй меня, пожалуйста.

Всё это очень круто, но, некоторые вещи в жизни лучше делать вовремя!

Дёргаю её за волосы так, чтобы она запрокинула голову. Света облизывает губы, глядя на меня расширенными глазами, и встаёт на носочки.

— Уверена? — Спрашиваю её вкрадчиво.

— Да… — стонет она, цепляясь за мою футболку.

Склоняюсь и прижимаюсь к её губам своими. Рыжая шумно вдыхает и тут же подключает язык. Пускаю её внутрь, позволяя тереться о свой. Слышу сдавленный стон, чувствую её руки на своих бёдрах, своей заднице, а потом она замирает и перестаёт дышать.

Секунду, другую, третью.

Вот именно, бл*ть!

Вот именно!

Когда она отскакивает, я её не держу, а возвращаю руки в карманы.

Она утирает дрожащей рукой рот, глядя на меня в шоке и ненависти.

— ТЫ…ГОВНЮК! — сипло шепчет Света.

Ага. Не спорю.

Я до сих пор чувствую вкус Дианы на своём языке и губах. Солоноватый. Света теперь тоже его чувствует. Так бывает, когда достаёшь несвободного мужика посреди ночи из постели.

Лицо Рыжей выглядит так, будто она проглотила червяка.

Думаю, это фееричный конец любых наших отношений.

— Я тебе этого никогда не прощу… — хрипит она, прижимая кулак к груди.

— Переживу. — Отвечаю ровно.

Она вдруг смеётся. Но, как-то нездорОво. Очень наигранно и звонко.

— Думаешь, ты умнее всех?! Посмотрим, как ты заговоришь, когда твоя девка тебе рога наставит!

Блин.

Это заявление настолько тупое, что я лишь гляжу на неё с жалостью.

— Дааааа, — зло усмехается она. — А ты не знаешь, что у неё уже новый папик на примете?

— Свет, иди домой. — Вздыхаю я. — Думаю, мы с тобой всё уже выяснили.

Моя снисходительность бесит её ещё сильнее.

Усмехаясь, она пятится назад, бросая мне в лицо:

— Спроси свою сраную принцессу, понравилось ей с Максом обжиматься?..

— Чё ты городишь? — раздражённо спрашиваю я, поворачивая голову в след за ней.

— А ты не знал? Влюбился, бедняжка… — цокает она языком.

Бл*ть.

— Пошла отсюда. — Говорю ей холодно, несмотря на то, что она, итак, уходит.

— Ага, я-то пойду. А ты не скучай.

У неё такое злорадное лицо, что мне на секунду становится не по себе. В груди дерьмовый неприятный холодок. Сжимаю руки в кулаки, чтобы успокоить биение сердца.

Рыжая резко разворачивается и уходит, покачивая бёдрами, а я остаюсь один, жадно глотая сырой воздух и глядя в пространство.

Что за х*рню она сказал?

Это настолько пизд*цовая нелепость, что просто так не придумаешь.

Офигенно крутой день на глазах превращается в полнейшее дерьмо. С дебильнейшим холодом в крови понимаю, что у моего Цыплёнка, бл*ть, огромные проблемы!



Глава 42. Диана

По моей спине бегают мурашки, будто кто-то гладит её пшеничным колоском. Ловлю в зеркале электрический голубой взгляд и оборачиваюсь, положив ладони на столешницу умывальника. Прижимаю подбородок к плечу и смотрю на Егора исподлобья.

Он стоит, опершись о белую кафельную стену ванной. Сложив перед собой руки и откинув голову назад.

— Может…нужно было причёску сделать? — спрашиваю смущенно, потому что его взгляд меня смущает!

Почему он так смотрит? Этот задумчивый и неподвижный взгляд уже второй день не даёт мне покоя! Мне с этим человеком никогда не совладать! От этого я злюсь, и он об этом знает! Я полностью в его власти, морально и физически! Он меня насквозь видит, а я его нет! Я этого не боюсь, наоборот…я хочу быть его. Но, это ни разу не справедливо!

Смотрю в его глаза, ожидая ответа.

Сегодня он просто вызывающе хорош! Ну, что это? Я не могу от него глаз оторвать! Он принимает это спокойно. Наверное, за двадцать девять лет можно привыкнуть к липким жадным женским взглядам.

На нем чёрный строгий костюм, чёрный узкий галстук и какие-то навороченные часы с кожаным ремешком. Гладкая дорогая ткань подчеркивает всё, что нужно! Широкие плечи, мощную шею в окружении белого воротничка, узкие крепкие бедра и длинные сильные ноги. Одна сплошная мощь и твёрдость. Но, меня будоражит не это. К его телу я уже более-менее привыкла. А то, что строгий костюм и Егор Благов — это неожиданно и шокирующе адская смесь! Я так привыкла видеть его в чём бог пошлёт, что просто обомлела!

Сегодня мы идём на тусовку в честь закрытия сезона. Я никогда не была на тусовках такого уровня. Разумеется. Я вообще мало на каких тусовках бывала. Я нервничаю. И волнуюсь.

— А это что, не причёска? — спрашивает Егор, продолжая пытать меня этим своим взглядом.

Отворачиваюсь и смотрю на свое отражение.

Я разделила волосы на пробор и собрала их в хвостик у основания шеи. Очень гладкий и послушный хвостик. Я полдня с ним возилась. Это гораздо сложнее, чем кажется! Я не особый эксперт по части макияжа, но я сделала очень даже идеальные стрелки и накрасила губы бордовой помадой. И на мне чёрное платье в пол с глубоким треугольным вырезом на спине. Спина у меня полностью голая, если уж на чистоту.

Я в жизни ничего подобного не надевала. Я себя не узнаю. Струящаяся чёрная ткань скрывает мою худобу, шпильки добавляют роста.

Я не знаю…по-моему, я выгляжу здорово…

Возможно, мне не хватает украшений. Серёжек, например. Свои я сняла, потому что они здесь вообще не к месту, особенно в сочетании с бриллиантом, украшающим мой палец. Вот он здесь очень к месту.

Провожу руками по волосам и животу, разглаживая несуществующие складки. Я купила его сегодня. Я целый день слонялась по ТЦ, не зная, что мне нужно и вообще…последний раз я покупала и надевала платье на свой выпускной!

Не выдерживаю и, топнув ногой, досадливо спрашиваю:

— Нравится тебе или нет? Я…могу и дома остаться!

Ещё секунду он смотрит, а потом отталкивается от стены и медленно подходит ко мне. Провожаю его обиженным хмурым взглядом, от которого у меня между бровями сформировалась складка!

Егор упирается руками в столешницу, беря меня в плен и окутывая своим запахом. В его глазах я вижу намёк на улыбку и ещё сильнее хмурюсь.

Опустив голову, он очень нежно целует моё плечо, не спуская с меня глаз в зеркале.

Жую губу, чувствуя покалывание в затылке и пляску мурашек на своей груди. На этих каблуках я очень высокая, но он, всё равно, выше. И больше. Я на его фоне такая…хрупкая. Как же я тащусь от этого мужчины. Я сама боюсь своих чувств, своей зависимости от него.

— Расслабь булочки, Цыплёнок. — Говорит мой принц, наклоняясь ещё сильнее и подхватывая подол платья одной рукой. — Я б тебя сожрал.

Хмммм…

— Ну… — Отвечаю с достоинством, пытаясь понять, что он делает? — Я бы тебя тоже.

Сама я вся рдеюсь от этого отвратительного комплимента.

— Силёнок не хватит. — Бросает Егор.

Его рука бесцеремонно шарит под моим платьем

— А вот и хватит! — Задираюсь я, потому что обожаю с ним спорить. — Что ты?.. — Захлёбываюсь словами, когда его большой палец цепляет резинку моих малюсеньких кружевных трусиков и тянет их вниз по моим ногам. — Егор!..

Он опускается на корточки позади меня и поднимает мою ногу, обхватив её за лодыжку.

— Я так не пойду! — возмущённо взвизгиваю, наблюдая за его настойчивыми манипуляциями. — Что, я вообще без белья буду?!

На мне нет лифчика!

Он встаёт и растягивает кружевные стринги между пальцев со словами:

— Я никому не скажу, не парься.

В его руках они похожи на крошечный лоскуток. Егор смотрит на них озадаченно. Уголок полных губ чувственно ползёт вверх. Он бросает на меня насмешливый взгляд и говорит:

— Малыш, это не бельё. Это три нитки.

Пытаюсь выхватить у него свои трусики, но он поднимает руку вверх и трясёт ими, как приманкой.

— Ну, и что! Мне в них спокойнее! — Требую, подпрыгивая вверх на пару сантиметров и цепляясь за его пиджак. — Дай сюда!

Он отводит руку в сторону и кладёт ладонь на мою попу, прижимая мои бёдра к своим. Хватаюсь за лацканы его пиджака, повисая на нём. Он опять превратился в охламона. Самого обаятельного во вселенной. Забиваю на трусики и обвиваю его шею руками, набрасываясь на его губы, как пиранья.

От неожиданности Егор делает шаг вперёд, чуть не выронив меня из рук.

— Ммммм… — мурлычу, покрывая его губы быстрыми поцелуями. Он расслабляет их и приоткрывает, давая мне простор для деятельности. Щекочу его язык своим, теряя связь с реальностью. Моя рука ползёт вниз и ложится на его ширинку. Наполняю ладонь восхитительной тяжестью его недетских причиндальчиков и слегка сжимаю.

— Диана! — рычит Егор мне в губы, резко убирая мою руку. — Щас получишь!

Он отпускает меня и хмуро поправляет ширинку. Кладёт стринги во внутренний карман пиджака и хватает меня за запястье. Хватаю со столешницы сумочку и бросаю на себя прощальный взгляд в зеркало.

На улице он сплетает наши пальцы, ведя меня к машине.

На улице ещё светло. На нас пялятся абсолютно все прохожие. В моей жизни это впервые.

Каким бы сомнительным ни было узурпированное им бельё, я очень остро ощущаю его отсутствие. Платье струится по моим ногам, по моим ягодицам. Между ног я чувствую лёгкий ветерок. Это вызывает определённые щекочущие ощущения. Это так необычно, что я вся вибрирую.

Егор не спешит. Наоборот, идёт, подстраиваясь под мои шаги, но его походка всё равно очень волевая и упругая. Голова слегка откинута назад, плечи расправлены.

Смотрю на него и трепещу.

— Под ноги смотри. — Советует он, бросив на меня быстрый взгляд.

— Эмм…а кто там будет? — Спрашиваю, продолжая смотреть на его профиль.

Когда он напрягает челюсть, под кожей его щёк мгновенно обозначаются мышцы. Это делает его сумасшедше притягательным.

— Все, кому не лень. — Отвечает Егор, подводя меня к машине.

— Ясно… — бормочу, пока он помогает мне усесться.

Я очень надеюсь…нет, я просто умоляю небеса сделать так, чтобы там не было Макса. Я думала, что после случая на игре больше никогда его не увижу. Но, теперь мне страшно. А что, если увижу?

Я не отлеплюсь от Егора ни на минуту. Господи, одна мысль о том, что я могу его потерять, приводит меня в ужас! В леденящий!

Комкаю в руках обшитую бисером сумочку и поворачиваю голову к водителю.

Егор смотрит на меня. Смотрит, положив руку на руль. Молча и странно. Не знаю. Как-то по-новому.

— Что?.. — лепечу, пряча глаза.

Я знаю. Я выгляжу по-другому. Старше…и вообще…я сегодня…красивая…

Он молча отворачивается и двигает рычаг передач вперёд. Включает поворотник и плавно трогается, удобно развалившись в своём кресле.

Божечки, я уже хочу, чтобы этот вечер поскорее закончился.



Глава 43. Диана

С пролетарским изумлением рассматриваю закуски фуршетного стола, не зная, как к ним подступиться.

Как это вообще есть?

Вернее, как это съесть так, чтобы не выглядеть троллем? Целиком глотать или можно понадкусывать?

Делаю глоток шампанского, разминая пальцы. Начну с того, что попроще. Макаю королевскую креветку в какой-то жёлтый соус и принюхиваюсь, поднеся шпажку к лицу. Ананас? Отправляю её в рот с опаской.

— Мммм… — тяну, пораженная.

Вот это вкуснятина!

Блаженно жую, находя глазами высокую блондинистую фигуру в чёрный костюме.

Я его каждые тридцать секунд отыскиваю. Просто мне так спокойнее, когда я знаю, что он где-то рядом, и я в любой момент могу до него дотянуться взглядом.

Егор в компании своего брата и ещё двух мужчин. Стоит, положив одну руку в карман брюк, а во второй держит бокал с безалкогольным Махито. В этот карман он переложил мои трусики, когда мы подъехали к клубу! Должна отметить, что в этом действительно что-то есть. В том, чтобы ходить, блин, без белья! Я себя чувствую голой, несмотря на присутствие платья. Переступаю с ноги на ногу, потому что между ними гуляет сквозняк, и это ощущается таааааак ласково и волнующе.

Этот распутник знает толк во всяких штучках!

Он как будто сечёт, о чём я думаю! Подносит бокал к губам и очень хитро улыбается, глядя прямо на меня поверх голов своих собеседников. Мне хочется подойти и повиснуть на его шее. Хочется съесть его вместе с этим костюмом, до того он сексуальный, наглый и красивый!

Низ моего живота сладко ноет, а руки покрываются мурашками. Задираю нос и отворачиваюсь, пряча глуповатую улыбку.

Вокруг нереальная движуха. Я не особая любительница танцев, но, даже я покачиваюсь в такт музыке. Вероятнее всего — это пузырьки шампанского и особые ощущения от струящегося по моему голому телу платья. Это так…чувственно…мне кажется, что все смотрят на мою спину, но, конечно же, тут всем на меня плевать.

Всем, кроме Егора Благова. Он глаз с меня не спускает.

Вздыхаю и пытаюсь сконцентрироваться на выборе брускетты, которая затмила бы съеденную только что креветку.

Уровень гламурности этого мероприятия зашкаливающий. Диджей за пультом гоняет треки, на танцполе извиваются десятки условных Рыжих Свет, только эти в основном брюнетки с нарисованными бровями и огромными губами. И огромными сиськами. Моё платье уже не кажется мне таким уж удачным выбором. Кажется каким-то монашеским, по сравнению с процветающим здесь дизайнерским минимализмом.

Просто километры длинных ног. Как женских, так и мужских. И все это под крышей и кондеями ночного клуба, в названии которого фигурирует слово «ночь» и слово «танцевать» на английском.

Кстати, самой Рыжей Светы я здесь не видела, как и своей сестры. Но, она звонила мне вчера…

Предложила как-нибудь встретиться в городе…пообедать…

Я согласилась.

Как можно иначе? Я могла бы сделать вид, что всё у нас нормально, но…я больше никогда не хочу видеть её подругу. Если мы сможем что-то с этим сделать, тогда вопрос исчерпан…

По привычке кручу большим пальцем своё колечко. Да, у меня уже появилась такая привычка. Иногда я залипаю, рассматривая его. Егор пару раз ловил меня за этим занятием, но лишь ухмыльнулся.

— Что посоветуешь? — раздаётся над моим ухом вопрос, который мгновенно выбивает воздух из моих лёгких.

ЧЁЁЁЁЁЁЁЁРТ!

Подпрыгиваю от неожиданности и резко поворачиваю голову, чтобы споткнуться о тёмный недобрый взгляд моей нервной бессонницы.

Макс…

Запакованный в костюм. Правда, без галстука. Всё такой же пресыщенно циничный и самоуверенный. Он смотрит на мои губы, потом мне в глаза, сощурив собственные. Так откровенно и бесцеремонно, что я теряюсь.

Я снова чувствую его парфюм. Он стоит слишком близко. И он довольно крупный, несмотря на не самый выдающийся рост. На самом деле, это я слишком высокая, и на мне десятисантиметровые шпильки.

Рука, держащая бокал, начинает дрожать. Сама не знаю, откуда такая реакция.

Я хочу обернуться и посмотреть, видит ли нас Егор, но мне страшно, и я не хочу привлекать внимание.

Избавься от него…

Как?

Как хочешь!

Стараясь изобразить безразличие, пожимаю плечом и бросаю:

— Креветку?..

Сама же разворачиваюсь и хочу рвануть отсюда подальше, но он впивается пальцами в мой локоть, чем приводит меня в панику!

Очень медленно разворачиваю к нему корпус и спрашиваю, хотя голос мой предательски дрожит:

— Чего. Тебе. Надо?

Он удовлетворён моим состоянием. Страхом в моих глазах. Я понимаю это, но ничего не могу поделать. Я вообще не умею прятать эмоции. Совершенно! Мне хочется уйти и как-то отмыться от этой ситуации. Он ведёт себя так, будто у нас какой-то общий секрет, хотя, там и говорит не о чем! НЕ О ЧЕМ!

— Поболтать хочу. — Гипнотизируя меня прямым непреклонным взглядом, сообщает мужчина, лениво осматривая зал за моей спиной. — На втором этаже уборные. Жду тебя там через десять минут…

— Ага, — с облегчением бросаю я, дергая свою руку, но, он не отпускает. — Хорошо.

Разумеется, я никуда не пойду!

Этот урод цокает языком.

— Диана Прекрасная, — переводит он на меня свои опасные глаза. — Лучше приходи. Придёшь, и я от тебя отстану.

— Егор… — начинаю я.

— Смотрит на нас, — кивает он.

Чувствую ком в горле. Я не понимаю, почему вообще с ним разговариваю, просто у него такая аура. Я боюсь его, потому что он…он хочет меня и он очень хитрый!

— Я щас пойду и всё ему расскажу… — угрожаю, снова дёргая руку.

— И чё ты думаешь он сделает? — усмехается Макс.

— Он… — начинаю и замолкаю, захлопывая рот.

На самом деле я не знаю.

Не знаю!

Они…друзья…

Я бы никому не пожелала такого друга…

Что мне делать?

Перед глазами встаёт мой кулак, окружённый ЕГО кулаком. Вот кто МЫ. Мы — единое целое! Как я могла об этом забыть?

— Если сама не придёшь, приду я. — Говорит Макс, проходя мимо и склоняясь над моим ухом. — Ты что, без белья?

— Не твоё дело! — задыхаюсь я.

Это что, так очевидно?!

Его ладонь касается моей талии и спины, задевая голую кожу. Я дергаюсь и жмурюсь до тех пор, пока не перестаю чувствовать за своей спиной чужое присутствие. Наконец-то начинаю свободно дышать.

Считаю до трёх, а потом несусь к Егору, оставив бокал на столе.

Его глаза наблюдают за мной исподлобья. Острые, как бритвы. На лице ни единого намёка на улыбку.

По моему хребту ползёт холодок.

Я вдруг останавливаюсь, уронив руки вдоль тела. Обессиленно. Расшитая бисером сумочка повисает на моём запястье. Я весь вечер ждала, что Макс вылезет, как чёрт из табакерки, и вот он вылез, но прямо в этот миг, меня шокирует не это!

Егор не спускает глаз с моего лица, и сейчас он кажется мне в сто раз опаснее Макса.

В МИЛЛИОН РАЗ!

Сейчас в нём нет ничего мальчишеского. Ничего шалопайского. Это лицо взрослого МУЖЧИНЫ. Очень злого мужчины.

Прижимаю руку к животу, начиная дышать чаще.

Я не помню, когда чувствовала себя такой беззащитной.

По моим венам струится дичайшее возбуждение и адреналин!

Он отделяется от группы своих собеседников и движется на меня, сквозь окружающий нас хаос. Спокойно и неторопливо. Непослушная прядь светлых волос упала ему на лоб. Кусаю губу, потому что ему очень идёт. Но, черты такого знакомого мне лица стали жеще. Я просто остолбенела. Под его взглядом я чувствую себя добычей. Вокруг меня будто петля затягивается. И она всё туже и туже с каждым его шагом!

О…мамочки…

Такого Егора мне ещё ни разу не приходилось видеть…

Я знала…знала, что он не тот, кем кажется…

Когда он оказывается рядом, ощущаю движение воздуха. Смотрю на него, как пойманная в силки птичка!

Он оставляет между нами пару миллиметров, давя на меня своим присутствием. Ремень его брюк касается моего живота. Смотрим друг на друга. Я, подняв подбородок, а он, опустив его.

Моё сердце колотится…

Действую неосознанно…

Беру его ладонь в свои ладони и подношу к лицу.

Целую её центр и глажу пальцами проступающие жилы и вены, наслаждаясь текстурой его кожи. Грубостью и шершавостью этой ладони. Она такая, потому что он БАСКЕТБОЛИСТ! Он творит такие вещи! Он просто долбаный фокусник!

На секунду прикрываю глаза, а когда открываю их, он наблюдает за мной с высоты своего роста.

Всё также молча.

Я только что призналась ему в любви ещё раз. Если он этого не понял, мне придётся произнести это вслух.

Выпускаю его ладонь, но, вместо того, чтобы убрать руку, он обнимает её мою щёку.

Запрокидываю лицо и кладу руки ему на грудь.

Секунду он смотрит в мои глаза. Меня магнитит к нему. Неужели не понятно?!

— Охххх… — шепчу, когда он тянет моё лицо к себе, склоняя собственную голову на бок и медленно приближая её ко мне.

Меееееедлееенно! И приоткрыв губы.

Для меня.

Успеваю сделать один судорожный вдох, прежде чем его губы накрывают мои.

В этот момент вообще весь мир перестаёт для меня существовать.

Я слышу его дыхание. Под моей ладонью бьётся его сердце. Под моей ладонью жёсткие мышцы его груди.

Это самый властный поцелуй из всех, которыми он меня награждал. Его губы сминают мои. Подчиняют. Язык хозяйничает и требует.



Цепляюсь за его пиджак, вставая на носочки в своих шпильках.

Он сжимает мою талию рукой, будто стальным прутом, ещё сильнее запрокидывая мою голову и набрасываясь на мои губы в новом заходе.

Я чувствую его так остро. Обычно, когда мы так целуемся, через четыре минуты мы сексом занимаемся! Раздетые или полуодетые!

Ноги уже не держат меня, слишком много ощущений. Я как кукла в его руках. Могу только цепляться за него и расслаблять губы, которые он жрёт своими.

— Егор… — скулю жалобно, прося пощады.

Он разрывает поцелуй и прижимается носом к моей щеке, делая шумный вдох. Его челюсти плотно сжаты. Весь он напряжен.

— Любишь меня? — сдавливая в ладони моё лицо, спрашивает он.

— Люблю… — шепчу, зажмуривая глаза, и прижимаясь губами к его щеке, под кожей которой пляшут желваки.

— Какого х*ра ему надо от тебя? — прохладно требует Егор.

— Ну… — выдыхаю и вдыхаю запах его кожи. Комкаю пальцами отвороты его пиджака. Говорю нервно и неуверенно — Меня?..

Тишина.

Твёрдые пальцы шерстят волосы под моим хвостиком. Следующий вопрос обжигает мою щёку:

— Он трогал тебя?

— Егор… — шепчу, зажмурившись.

— Диана.

— Я люблю тебя… — лепечу я.

— Трогал или нет?!

Его размеренное дыхание смещается к моему уху.

— Да… — выдавливаю из себя. — На игре…он…Егор…я не хочу об этом… — Машу я головой.

— Почему не сказала? — обрывает он меня.

Очень жёстко.

— Не знаю… — пищу, утыкаясь лбом в его грудь.

— Знаешь. — Раскатывает он меня, пристроив свой лоб на моей макушке.

Сжимаю зубы и губы.

Да! Блин! Знаю!

Знаю!

Мы так мало знаем друг друга! Я…мало его знаю…но…я люблю его…люблю…всё в нём люблю…

— Егор.

— Говори.

— Боялась…

— Чего?

— Я НЕ ЗНАЮ! — выкрикиваю, ударяя его кулаком по груди. — Я думала, может…ты разозлишься на меня…он твой друг…я думала, его больше не увижу!

— Ты ох*рела? — рычит он в ответ, хватая меня за плечи и отрывая от себя. — Я полгорода за тебя раз*ебал! Ты, бл*ть, мне не доверяешь?!

Полгорода?..

— Я…доверяю…я…прости меня… — взволнованно и ошалело ору, снова хватаясь за его пиджак.

Смотрю в его лицо. Оно взбешенное и…красивое…

— Ага. Как же, бл*ть. Уже простил. Капсда тебе, Цыплёнок. — Обещает он, оставляя поцелуй на моём лбу и выпуская меня из рук.

Разворачивается в сторону лестницы на второй этаж.

В шоке наблюдаю за тем, как его плечи рассекают толпу. Он разминает шею, проворно взбегая по ступенькам, на которых минуту назад исчез Макс.

В панике бросаюсь следом, распихивая людей и спотыкаясь. Подхватываю подол, боясь расквасить нос.

Мой безумный старт привлёк всеобщее внимание. Ловлю изумлённый взгляд Павла Благова, который срывается с места вслед за мной. Он обгоняет меня на верхних ступеньках лестницы.

То, что мы видим, ввалившись на пролёт — Егор, держащий Макса за грудки.

Макс делает аналогичный захват, рыча что-то ему в лицо. А потом Егор откидывает голову назад и со всего маха ударяет своим лбом по его носу.

— Ааааааааааа! — ору, закрывая рот ладонями.

— Бл***************************** — орёт Павел Благов, отталкивая меня в сторону и влетая в коридор.

Я жмурюсь и теряю сознание от потока багровой крови, которая залила лицо Макса…



Глава 44. Егор

Откинув голову на спинку дивана, пытаюсь разобрать слова своего брата, но, жалобный плачь у моих ног немного мешает.

Да, блин. Что ж такое.

Морщусь, закрывая глаза.

Диана обмоталась вокруг моей ноги и ревёт так, будто любимого пёсика похоронила. Её растрёпанная голова лежит на моём бедре, а ладони вцепились в мою голень.

Очень символичная поза. Если бы она соответствовала действительности, мы бы тут щас не сидели.

КАтёнок кружит вокруг нас, истекая жалостью и беспокойством.

К ней. Не ко мне.

Нашла сиротку, бл*ть. Я уже две недели за эту сиротку направо, и налево раздаю пи*ды всем подряд. Пью из её кроссовок, как пёс бездомный. Увяз в ней, как сосунок, и даже не сопротивляюсь. А она мне забывает сказать о том, что её посмел сука лапать посторонний мужик у меня под носом.

В какой момент у нас что-то пошло не так?

Где я не доработал?

— Кать, дай ты ему во что-нибудь переодеться! — лает мой психованный братишка, расхаживая по комнате и набирая очередной номер в своём телефоне.

— Сейчас… — взволнованно пищит КАтёнок и уносится вместе со своим пузом (мне кажется, она теперь каждый день по пятьсот грамм прибавляет, не меньше), предварительно плюхнув на диван ведёрко со льдом.

Паша поволок меня в свою берлогу и даже не спросил, что вообще на хрен происходит? Мне в принципе пофиг. Моя малявка со мной, поэтому по барабану, где нам приходить в себя.

Я эпохально напылил. Даже где-то горд. Ага. Я просто красавчик долбаный. Меня до сих пор не отпустило. В крови бурлит адреналин и возбуждение.

Паша просто принял мою сторону. Ну, я бы тоже не стал разбираться, если бы он позвонил посреди ночи и попросил помочь закопать труп.

Я никогда не бил людей на официальных мероприятиях. Я вообще никогда не бил людей, чтобы донести до них какие-то свои мысли. Это не моё кредо. Слишком примитивно.

Макса же я хотел отп*здить с тех пор, как Рыжая швырнула мне в лицо то дерьмо. Хотел именно бить. Не разговаривать. Я не привык отказывать себе в том, что могу себе позволить.

Дела мои плохи.

Меня могут дисквалифицировать на год-другой, но, я не думаю, что Паша это допустит. Ага, я не такой дебил. Я знаю свои границы. В противном случае, я отп*здил бы гондона в более уединённой обстановке.

Мой брат лучший. Ему мало кто может отказать. Я не часто подкидывал ему гемора. Вообще никогда не подкидывал. Ну, значит пришёл тот день.

Я видел, какой растерянной и пуганной была моя двадцатилетка после тридцатисекундного контакта с Максом. Он совершенно ох*ел. Это просто поразительно. Я до последнего не верил в этот несусветный бред. Это самый тупой его финт за все десять лет нашего знакомства.

Опускаю ладонь в ведёрко, убирая со лба холодный компресс. Бросаю его на пол и начинаю расстёгивать рубашку одной рукой, бросив взгляд на себя и на сидящую у моих ног девушку. Рубашка прям карикатурно заляпана кровью. Это не моя кровь, поэтому я не понимаю, откуда это ведро слёз. Чище и грамотнее дать кому-то по роже просто невозможно, хотя мудак умудрился вмахать мне по рёбрам.

Цыплёнок подскакивает, почувствовав моё движение, и быстро усаживается на колени между моих ног. Платье съезжает с тонкого плеча. Она быстро возвращает его на место. Я ни на одну секунду не забывал, что она под ним голая. Я рассчитывал очень неплохо этим воспользоваться, но всё вдруг пошло наперекосяк.

Из её груди вырываются писки и сдавленные всхлипы, а по щекам бегут слёзы. Тушь потекла. Ей нужно умыться, но она от меня не отлипает. Неизящно утирает мокрый нос ладонью и отталкивает мою руку, принимаясь самостоятельно расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Кладу руку на колено, сжимая и разжимая кулак.

— Чё ты ревёшь? — спрашиваю эту балбеску, позволяя за собой ухаживать.

Её лицо кривится в очередном заходе. Я спрашиваю с совершенно искренним интересом. Я теперь знаю, что её голова большие потёмки.

— Того… — выдавливает она из себя, перебирая пальцами пуговицы.

А, ну ясно.

Я так и думал.

— Выключи свою ревелку, — прошу её на полном серьёзе. — У меня уже ухо заложило.

— Выключатель сломался! — злится она, сжимая губы.

Ор Паши привлекает моё внимание.

— Передай ему, что отдача замучает! — рычит и шипит он в трубку, а я вздрагиваю от неожиданности, потому что основания моей шеи касаются любимые нежные губы. Смотрю на неё строго. Она мятежно поглядывая на меня в ответ. Я хочу её губы, но я пальцем её не трону, пока мы не поговорим. — Попробует создать нам проблемы, — продолжает переговоры брат. — Я ему создам такие, что он вернётся в свою Челябу на ПМЖ. На свою, бл*ть, малую родину! Я могу так сделать, если захочу. Донеси до него это и перезвони мне завтра!

Да, Паша тот ещё переговорщик. Тонкий, бл*ть, дипломат. Отец бы офигел от такого способа ведения переговоров.

Может ли он создать Максу проблемы? Думаю, при достойной мотивации может.

Ещё один лёгкий поцелуй приземляется на моё плечо.

Засранка.

И ещё один между ключиц.

Зелёные глаза заглядывают в мои с напускной кротостью. Я просто кусок пластилина. Поднимаю руку и провожу пальцами по её голой спине, вдоль тонкой линии позвоночника. Она придвигается ближе, кладя ладони на мои бёдра. Тихо сопит, прижавшись лбом к моему подбородку. Накрываю её голову ладонью и шепчу ей на ушко:

— Ты сегодня огребаешь, малыш. Не расслабляйся.

Она шумно втягивает в себя воздух и очень эмоционально шепчет в ответ:

— Давай…не будем ругаться…

Ага, щас.

Разбежалась.

Целую её висок и вдыхаю её запах со словами:

— Раньше нужно было думать.

— Егор…

— Тссс.

Откидываюсь на спинку дивана, наблюдая за Пашей и ожидая его комментов.

Проворные пальчики достают рубашку из моих брюк. Перевожу глаза на Диану. Она смотрит куда-то в область моего кадыка, вся такая беззащитная. Прямо как я особенно люблю. Прям то, с чего всё началось. Когда я впервые захотел её защитить, тогда-то всё и началось. Теперь это навсегда, полагаю.

Это платье дико ей идёт. Моя девочка просто долбанная красавица. Настоящий лебедь, а не утёнок. Она начинает распускаться, как какой-нибудь цветок. Становится женщиной. Страстной и нежной. Сексуальной молодой женщиной. Притягательной и необычной. У меня от этого крышу рвёт. У этого дебила видимо тоже. Я же знал, что он на неё глаз положил.

Сука мудак.

ОНА. МОЯ.

Ну, теперь он знает. Теперь полгорода в курсе.

Я люблю эту девушку. Я её пи*ц как люблю. Сам поражаюсь и охреневаю от всего происходящего. Но, она уже в моей крови, под моей кожей.

— Вот… — врывается в гостиную КАтёнок, неся в руках пашину футболку.

Диана забирает у неё вещичку, привстав на коленях, и вешает её себе на плечо. Расстёгивает манжеты моей рубашки, покусывая свои искусанные губы. Достаю руку из ведра со льдом, потому что она уже начала неметь. Снимаем рубашку общими усилиями.

Ребро тянет.

Пффффф…

Дерьмище…

— Больно? — лепечет Ди, проводя рукой по моей груди.

— Щекотно. — Бросаю я, возвращая внимание Паше и кладя её ладошку на своё колено.

От греха, бл*ть, подальше.

Паша бросает трубку и швыряет телефон на журнальный стол.

— Охер*нные у тебя друзья. — Ровно замечает он, усаживаясь в соседнее кресло. — Позвони Свете, — велит Паша своей жене, которая стоит посреди комнаты, глядя на всех нас по очереди. — Пусть она тоже с этим дебилом свяжется.

— Она…уехала… — сообщает КАтёнок, теребя в руках край своего безразмерного сарафана.

Она в нашей истории не самый светлый элемент. Все мы это понимаем, но делаем вид, что запамятовали.

— И чё? — не понимает Паша.

— Ну…она прям далеко уехала…

— С чего вдруг?

— С того. — Отрезает Катя, молча уходя на кухню.

Паша недоумённо смотрит ей в след. Видимо, у КАтёнка тоже есть свои секретики.

— Спасибо, — говорю брату, вставая и глядя в его глаза.

Он молча трёт лицо ладонями и отвечает мне прямым взглядом.

Смотрим друг на друга пару секунд, пока я подхватываю Диану за локоть, таща её за собой. Снимаю с её плеча футболку и бросаю её на диван. Она мне не понадобится.

— Ты знаешь, где меня найти. — Говорит мой брат сурово.

— Ага. — Киваю ему. — И ты тоже.

Паша усмехается, упираясь локтями в колени.

Решаю, что для выяснения отношений сегодня лучше всего подойдёт квартира над гаражом.

Как ни как, именно там всё и началось.

Офигенный поворот, ничего не скажешь.



Глава 45. Егор

Нащупываю рукой выключатель и щелкаю свет, пропуская Диану в квартиру.

Она проходит в дверь, коснувшись моей голой груди плечом. Голова опущена, волосы выбились из хвостика. От вечернего образа осталось только платье и шпильки, но и так понятно, что у моей девочки потрясные данные. Даже не смотря на то, что у неё самые маленькие сиськи из всех, что я вообще видел. Самые маленькие и самые сладкие, как и вся она. Обожаю запах её кожи. Он меня возбуждает.

— Иди, умойся, — говорю, поворачивая голову вслед за ней.

Диана-завоевательница посылает мне хмурый взгляд и сбрасывает с ног туфли, становясь ниже на восемь сантиметров. Подхватывает подол платья и топает в ванную, медленно покачивая бёдрами и задницей. Пару секунд наблюдаю, любуясь тонкой матово-белой спиной в вырезе платья.

Блин. Это тупо, но я всё ещё привыкаю к тому, какая она хрупкая и деликатная. Реально, эльфёнок. Я уже не вижу её худобы. Я вижу тело, которое трах*аю, как помешанный. Так они мне подходят. Тело, и его наглая сладкая хозяйка.

Диана-Цыплёнок, ты создана для секса со мной. Создана, блин, для меня, засранка ты малолетняя. Моё тело, моя башка — всё на ней теперь повёрнуто. Я принимаю это покорно, как настоящий мужик.

Протираю лицо руками и иду к шкафу. На полу рядом с ним лежит знакомый розовый чемодан. Бегущей строкой меня осеняет тупая мысль — что если бы в ту ночь из аэропорта я поехал домой?

Ладно. Нафиг это. Я не поехал домой. А если бы и поехал, это ничего бы не изменило. Рано или поздно она бы влезла в мой глаз, тут даже сомнений нет. Вцепилась бы в меня, как маленький бульдог, поблескивая восторженными глазами. Именно так она смотрела на меня тогда. В восторге. Как на кусок мяса. Хотела меня с первой встречи. Если бы она надавила, я бы её в ту первую встречу и оприходовал. Просто тогда она ещё не знала, как это сделать. А теперь знает.

На вешалке в шкафу нахожу свою кожаную куртку и усмехаюсь.

Беру с полки свои шорты и футболку, оборачиваясь на звук тихих шагов.

Диана топчется на месте, не зная, куда деть руки. Платье мягко струится по её телу, подчёркивая все достоинства. Бл*ть, это просто платье, но я не могу не реагировать. Она — моя женщина. Моя партнёрша. Её девичье личико напряжено, в глазах ожидание. А ещё затаённое желание. Всегда она так смотрит на меня. Никогда даже не пытается скрывать. Всегда меня это возбуждает. Сопротивляться невозможно. Она открыто предлагает себя, мои инстинкты велят подойти и взять своё.

В отношениях я новичок, но я интуитивно чувствую, что без соответствующей культивации любые отношения обречены на неудачу. Особенно те, в которых мужчина полюбил девушку совершенно осознанно, а девушка полюбила его на волне юношеского максимализма.

Ей двадцать. Многие вещи в жизни ей ещё предстоит постичь. Как и саму себя.

— Тебе понравилось? — спрашиваю, бросая вещи на кровать и распуская ремень на своих брюках.

— Что понравилось? — уточняет она, похлопав ресницами.

— То, что Макс с тобой делал, — поясняю я.

Бл*ть. Что он с ней делал, в самом деле? Где он трогал её? Сука. Напрягаю кулак, впившись в её лицо глазами.

— Ты… — вскидывается Диана, вытянув руки вдоль тела и подпрыгнув на месте. — Ты нормальный?! Что за вопрос?!

— Обычный вопрос. — Кладу руки на бёдра и разворачиваюсь к ней. — Это естественные реакции для молодой девушки. Я твой первый мужик…

— МНЕ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ! — Обрывает она меня, задыхаясь от возмущения. По бледной шее и щекам растекается багровый румянец. — Я люблю тебя! Я…сто раз тебе об этом сказала! Я НЕ ХОЧУ, чтобы меня трогал кто-то другой! Только ТЫ!

Я надеюсь, что это так. Я надеюсь, что она не лжёт сама себе.

— Что такое любовь? — спрашиваю её спокойно.

Диана пыхтит, сверля меня взглядом. Кривит сжатые губы, уперев руки в бока.

Думает.

Думает моя девочка быстро.

Ответ я получаю через секунд тридцать, не больше.

— Это когда ты не можешь быть счастлив без другого человека. — С забавным превосходством отвечает она.

— И всё? — уточняю я, выгнув брови.

Маленький острый подбородок взлетает к потолку.

— Нет. Не всё. Это… — она делает глубокий вдох, и что-то беззвучно проговаривает. Возможно, посылает меня нах*р, я не уверен. — Я не знаю… — досадливо продолжает Ди. — Это ты и я…это…мы…то, что я чувствую, когда ты рядом…это…счастье, радость…Егор — Жалобно тянет она, проводя обеими руками по растрёпанным волосам. — …Пожалуйста, прости меня…

— За что ты извиняешься? — спрашиваю раздражённо и холодно.

Извинения — это не то, что нам сейчас нужно. Вообще не то.

— Ты знаешь за что. — Злится она.

— Нет, не знаю. — Качаю головой. — За то, что мне не доверяешь? За такое не извиняются.

— К чему ты всё это спрашиваешь? — срывается она. — Мы что…на экзамене?!

— Я пытаюсь понять, кто я для тебя. — Поясняю спокойно, игнорируя эту вспышку.

— А кто я для тебя?! — Выкрикивает она, сжимая руки в кулаки.

— Ты — новый этап моей жизни. — Объясняю я, ткнув в неё подбородком. — У тебя на пальце моё заверение в том, что я тебя люблю. Я думал, это даже дураку понятно. Но ты, походу, думаешь, что это какой-то ссаный бриллиант на палочке.

— Нет! — Отчаянно стонет она, прикладывая ладони к горящим щекам и тряся головой. — Я знаю…ты сказал, что любишь меня…я просто…

— Ты просто подумала, что я, бл*ть, пошутил?

— Мы мало знаем друг друга… — лепечет Диана, пряча глаза.

— Так мы поспешили?

Припухшие от слёз веки мгновенно взлетают вверх, делая зелёные глаза похожими на блюдца.

— НЕТ! — В ужасе выкрикивает она, делая шаг ко мне. — Я люблю тебя…о, Господи… — Из её щуплой груди вырывается нервный смешок, но глаза полны паники. — …Это же…такого больше никогда не будет, я тебе клянусь…такого больше не повторится…

— Ди… — вздыхаю я, проводя рукой по лицу. — Нам нужно отмотать назад.

— Ты только что сказал, что любишь меня! — Звонко выпаливает она. — Только что!

— Любовь — это ответственность.

Секунду она открывает и закрывает свой ротик, моргая, как мультяшка.

Молчит, бегая глазами по моему лицу, а потом приходит в бешенство.

— Думаешь, твоя любовь зрелая, а моя недозрелая?! — Будто откровение извергает Цыпленок, сжимая пальцами виски и глядя на меня, как на врага. — Вот в чём дело, ДА?! Ты сам мне не веришь! Сам! Ты думаешь, я это придумала?! Думаешь, это не настоящее?!

— Я думаю, ты сама не знаешь этого. — Говорю устало, но убеждённо.

— Ты…я… — хватает она ртом воздух и орёт дрожащим голосом. — Чего тебе надо?! Доказательств?! Хочешь, чтобы я ждала тебя?! Сколько?! Четыре месяца?! Пять?! Я буду! Хоть до следующего лета, мне все равно, понял?! — Её глаза наполняются слезами и обидой. Она срывает с места и подскакивает ко мне, крича и толкая меня в грудь. Я не сдвинулся с места, от этого она психует ещё больше и выплёвывает мне в лицо. — Я буду тебя ждать, сколько нужно! Дурак ТЫ! Идиот!

— Успокойся. — Требую, перехватывая её руки. — Мы просто разговариваем. Как взрослые люди.

Её нос трепещет, дыхание со свистом покидает его. Она смотрит на меня снизу вверх. Её подбородок дрожит, с ресницы срывается здоровенная слезинка.

Бл*ть.

— УСПОКОЙСЯ. — Прошу ещё раз более убедительно.

Она изворачивается и вырывает свои руки. Ещё раз толкает меня и запрыгивает на кровать. Платье падает с её плеча, почти оголяя грудь. Диана рычит и хватает первую попавшуюся подушку. С нереальным упорством замахивается и швыряет её в меня. Одновременно с этим её горло покидает рыдание.

Твою мать!

Ловлю подушку и отшвыриваю её в сторону.

— Диана, бл*ть! — Рычу, готовясь ко второму залпу. — Угомонись!

Она наступает на подол платья и падает на колени в центре кровати.

О, пи*ц!

— Думаешь, если мне двадцать, мои слова ничего не значат! — кричит она, захлёбываясь слезами и хватая следующую подушку.

Это звучит не как вопрос.

— Нет, я так не думаю! — гаркаю, борясь с желанием связать её. — Свались ещё давай!

Она вскидывает голову, и я вижу настоящую бурю в её глазах. Это, блин, не то, чего я ожидал!

— Знаешь что! Уходи! У… — отводит она руки за голову с такой натугой, будто хочет размозжить мне этой подушкой башку. — …ХОДИ!

Уклоняюсь спокойно, с меткостью у неё беда. А вот слова её злят и бесят меня!

— Вот, что ты обо мне думаешь! Дурочка Диана! Мои чувства не настоящие! Я просто страдаю по одному дураку! Просто так, от Ссс… — очередной замах, и я отбиваю подушку кулаком. — …СКУКИ! И всё это фигня! Не настоящее! ТЫ хоть знаешь, как это, когда тебе больно?! Вот здесь?! — Бьёт она себя по груди и плачет.

— Ди…

Запрокидываю голову и вздыхаю.

Адский сюр!

Как мне успокоить её?! Я не то имел в виду. Бл*ть, вообще-то, именно то я и имел в виду.

Твою мать.

— УХОДИ! — Орёт моё наказание, пытаясь подняться на ноги. — Я соберу вещи и уеду домой! И забуду тебя, раз так всё просто! Просто проснусь утром и влюблюсь в кого-нибудь другого! В любого! А потом ещё в кого-нибудь! А потом ещё!

Морщусь.

Она плюхается на задницу и скатывается с кровати, запутываясь в волосах, рыданиях и платье. Вскакивает на ноги и несётся в ванную, оттолкнув меня с дороги.

Ну, всё. Хватит, бл*ть!

В два прыжка перехватываю её, сжав рукой поперёк талии. Несу к кровати. Она брыкается, как бешеная кошка. Рычит и шипит.

Вот он наш характер! Вот какие мы покладистые!

— Отпусти! — вцепившись в свой безымянный палец, верещит она. — Вот! Забери своё кольцо! Не нужно оно мне! Ты даже не спросил, хочу я за тебя или нет! А я не хочу, понял!

Бросаю её на кровать и припечатываю тонкие запястья к матрасу, нависнув сверху. Диана вертится подо мной, извергая всякое дерьмо.



Смотрим друг другу в глаза. Я, сжав зубы и шумно дыша, она с искажённым от злости лицом. Упрямая, бл*ть. Но, там ещё дофига всяких чувств. Обида и обида. Она закрывает глаза и скулит, плача:

— Отпусти…мне тяжело, ты АМБАЛ!

Она как будто побывала в турбине самолёта. Но, это всё ещё она. Моя любимая девочка. Моя нахалка. Мой Цыплёнок. Если у меня были какие-то сомнения, то их больше нет. Двадцать ей или нет, пох*ру! Сама напросилась! Теперь уже точно! Это всё, сладкая. Ты моя, бл*ть, на-долбанное-ВСЕГДА!

Впиваюсь в её губы своими, теряя контроль.

Она пытается увернуться, подставляя мне щёку. Прижимаюсь к ней раскрытыми губами и хрипло шепчу:

— Выйдешь за меня?

— НЕТ! — рычит она, пытаясь лягнуть меня ногой.

Улыбаюсь, зажимая её запястья одной рукой, а второй задираю платье до талии. Развожу её ноги и трусь о неё своей ширинкой. Её бёдра дрожат. Она зажмуривается, сжимая ладошки в кулаки.

Да, мать твою. Я уже твёрдый. Толкаюсь в неё через брюки, надеясь попасть по клитору. У меня прицел получше, она уже не рычит и не извергает лаву. Просто сопит подо мной, как дракон.

Вожу по её щеке носом, втягивая запах волос и кожи. Хрипло шепчу ей на ухо:

— Я люблю тебя.

— А я тебя не люблю. — Надрывно бросает она.

Целую её шею, продолжая двигать бёдрами. Дергаю платье и накрываю ладонью грудь, чувствуя бешеное биение сердца под ней. Диана выгибается, сосок каменеет. Обвожу его пальцем. Она еле слышно стонет.

— Хочешь поехать со мной в сентябре? — спрашиваю, выпуская ей запястья и упираясь предплечьем в матрас рядом с её головой.

Целую кончик её носа и трусь о него своим.

— Что?.. — затихает она, оставляя руки лежать за головой.

— Я возьму тебя с собой. В сентябре. — Говорю, целуя её лицо, её губы. Они солёные.

Диана упирается руками в мои плечи, заставляя остановиться. Смотрю ей в лицо. Она усиленно переваривает инфу. Не моргая и приоткрыв рот.

— Но…ты сказал, что не знаешь…что может не получиться… — хрипловато тараторит мой Цыплёнок.

— Придётся сделать так, чтобы получилось. — Констатирую очевидное, качнув бёдрами.

Блин. Пффффф…

— И…я поеду с тобой? — пищит она, шире разводя для меня ноги. — …Мы…поедем вместе?..

— Вместе, малыш. — Обещаю, снова задевая её носик своим носом. — Ты и я.

— Оххх… — всхлипывает она, обнимая меня за шею. Гладит её. Тянется к ней губами. Утыкается в неё носом и шепчет. — Я так люблю тебя, Егор…я буду ждать, сколько нужно…тебе не обязательно…

— Тсссс… — шепчу ей на ушко. — Тихо, Цыплёнок. Я всё сделаю. Нагну всех, кого нужно. Я хочу, чтобы ты была со мной. Ты выйдешь за меня?

— Не знаю…

Смеюсь. Лаская губами её шею.

Прохожусь пальцами по внутренней поверхности её бедра и ныряю в тёплые нежные складочки. Мокрая, блин. Офигенно мокрая. Глажу большим пальцем её клитор, надавливаю на него.

— Ммммммм…ааааай… — выдыхает она, выгибая шею и закрывая глаза.

— Люблю тебя, Цыплёнок… — проталкиваю один палец. Она сжимается вокруг него. У меня из глаз летят искры. Быстро убираю руку и расстёгиваю ширинку. Дёргаю трусы вниз и начинаю осторожно в неё толкаться. — Мммммм…блин…выйдешь за меня? — Хриплю, захватывая её нижнюю губу своими.

Диана подтягивает колени к животу и впивается пальцами в мою спину.

Толчок и я внутри полностью. По виску бежит пот. Мне нужно двигаться. Напряжение сдавило яйца. Её дыхание сбилось. Перехватываю тонкие руки и закидываю ей за голову, сплетя наши пальцы.

— Ди, быстрее, твою мать, — требую, дыша в матрас рядом с её ухом.

— Выйду. — Обиженно буркает она.

Спасибо, бл*ть.

Приподнимаюсь и начинаю её трах*ть. Стоны наполняют комнату через три минуты моей усиленной сконцентрированной работы. Я и сам теряю связь с реальностью под напором потребности кончить. Успеваю сообразить, когда она обхватывает мою талию ногами.

— Нет… — сиплю ей в шею и быстро снимаю одну её ногу с себя. — Не сжимай, малыш, блин…убери…

Разумеется, я послан нах*р.

Да, бл*ть!

Рычу, оставляя всё, как есть и со стоном ускоряюсь.

Она кончает за минуту до меня. Держу её крепко, вбиваясь в любимое тело.

Жесть и пи*ц.

Кончаю в неё, сцепив зубы и падаю сверху. Не смотря на всецелое удовлетворение от жизни и кисель в башке, предупреждаю отупело:

— Только попробуй залететь…

— Я что, больная? — еле ворочает языком она, прижимаясь губами к моей щеке.

С ней нифига не угадаешь!



Глава 46. Диана

Четыре месяца спустя.

Стучу ручкой по блокноту, глядя в окно, за которым темным-темно. По стеклу барабанят капли холодного дождя. За стеклом пляшет от ветра верхушка пожелтевшего клёна.

В этом году очень холодный октябрь…

Разминаю шею, поглядывая с тоской на свой телефон.

Он молчит.

Голос лектора долетает до моего последнего ряда, но не оседает смыслом в голове. Все эти лекции есть у меня в электронном виде, но я не хочу проблем, поэтому хожу на них.

Мои мысли заняты совсем другими материями, от которых у меня трясутся поджилки и собирается ком в горле. Во мне столько эмоций. Я уже с трудом их контролирую. Эмоции и панику.

Блииииииииииин.

Благов…ну, где ты?!

— Хватит, а? — ворчит моя соседка Люба, отбирая у меня ручку и втыкая её в свою импровизированную фуксу.

Складываю руки на столе и опускаю на них голову. Закрываю глаза, отрешаясь от всего.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть…

— БЛАГОВА! — вдруг гремит на всю лекционку.

Господи!

Подскакиваю и кладу руки перед собой, как первоклашка.

— Я тебе не мешаю?! — спрашивает наш лектор, уперев ладони в кафедру.

Я становлюсь центром всеобщего внимания. Здесь все знают, чью фамилию я ношу. Я часто встречаю сокурсников на домашних играх.

— Нет… — вру ему в глаза.

Он посылает мне визуальное «последнее предупреждение» и возвращается к лекции.

Его зовут Роман Андреевич, но Люба называет его Мой Ромэо. Ему нет тридцати и он симпатичный брюнет. Жилистый и высокий. Здесь все сходят по нему с ума. Не сходить по нему с ума — дурной тон. Люба уверена, что влюблена.

— Какие мы сегодня злюки… — мурчит она, томно вздыхая.

Я тоже вздыхаю.

Люба — моя одногруппница. Она миниатюрная кареглазая брюнетка очень романтичного склада ума. Мы нашли друг друга мгновенно. Люба — сирота, и мне так тоскливо за неё. Её воспитывала бабушка, она умерла в этом году. У Любы стипендия. Моё обучение оплачено на два года вперёд. Наш ВУЗ очень мажористый и недешёвый. Мы здесь как две белых залетных вороны, хотя в первую нашу встречу она шуганулась, увидев моё кольцо, но потом поняла, что я сама его немного боюсь.

Снова проверяю телефон и продолжаю страдать.

Следующие пятнадцать минут пялюсь в окно, представляя, что я сделаю со своим мужем, когда увижу его! Я его прибью, вот что я сделаю!

Люба тактично молчит, позволяя мне спокойно гипнотизировать пространство.

Когда мой телефон вибрирует, я хочу заорать!

НУ, НАКОНЕЦ-ТО!

Быстро проваливаюсь в сообщение и читаю:

Егор: «Подъехал. Иди скорее ко мне.».

Аааааааа…

Люблю.

Люблю.

Люблю.

Кусаю губу, жмурясь от счастья. Живот наполняется теплом, сердце танцует.

Ох, уже бегу…как скажешь…

Быстро сгребаю со стола всё моё и запихивают это в кожаную сумку-мешок, забив на то, что до конца лекции ещё полчаса.

Пишу на ходу, хихикая:

Я: «Лекция.».

Егор: «Мне подняться?»

Я: «Попробуй.».

У нас КПП.

Егор: «У тебя две минуты. Я соскучился.».

Глуповато улыбаюсь.

Я: «Так бы сразу и сказал.».

Егор: «Одна минута.».

Моя возня привлекает всеобщее внимание.

Люба смотрит на меня, качая головой. Хватаю свою парку и сгибаюсь пополам, начиная пробираться по заднему ряду.

Роман Андреевич замолкает, наблюдая с каменным лицом.

Мне всё равно.

Всё равно. Всё равно. Всё равно. Всё равно.

Капитан казанского УНИКСа вернулся домой! Весь мир может идти куда подальше!

Его не было ПЯТЬ ДНЕЙ! Меня ломает с самого утра! Я так соскучилась…

Вылетаю в коридор, на ходу просовывая руку в рукав.

Скорее.

В здании так тихо. Это пятая пара, и она ещё не закончилась.

Сбегаю по ступенькам с третьего этажа и устремляюсь к парадной двери, напугав охрану.

Улица залита дождём и желтым светом фонарей, в лицо ударяет холодный ветер, но, когда я вижу припаркованный у крыльца чёрный джип Мерседес, счастливо ржу. Переднее колесо чуть ли не на верхней ступеньке! Он бы ещё в фойе заехал!

Беспредельщик!

Иногда мне кажется, что его жизненная философия заключается в том, чтобы ежеминутно пробовать прогнуть этот мир.

Я просто тащусь быть рядом с ним. Смотреть на вещи его глазами, учиться у него всему. В последнее время из него прёт упрямство. Он вцепился в свою цель и не отпускает. Он атакующий защитник в УНИКСе и он играет, как бульдозер. Когда-то он сказал, что бульдозер — это я. Но, я просто уменьшенная игрушечная копия, по сравнению с ним самим!

Вижу очертания крупной фигуры за рулём и срываюсь с места под дождь. Закидываю сумку на плечо и оббегаю капот. Он уже открывает для меня дверь, перегнувшись через коробку передач.

Запрыгиваю в салон, роняя сумку на пол.

Меня окутывает тепло и знакомые запахи.

Новенькая кожа салона.

Егор.

Сбрасываю капюшон, улыбаясь счастливо.

С учётом того, что до середины сентября мы ни на один день не расставались, его график меня просто убивает! Их тренировочная база находится в тридцати киломметрах от города! Иногда мне кажется, что я Любу вижу чаще, чем его! Но, когда я узнала, сколько мой муж зарабатывает, испытала первозданный, просто колосальный шок и приняла смирение к его отлучкам. У него осталось три-четыре сезона до завершения карьеры. Я буду ждать столько, сколько нужно. Это его жизнь. Его выбор. Я горжусь им. Он три раза в неделю побеждает себя самого и других, и я знаю, как не просто ему это даётся.

— …у Дианы сессия в первых числах января… — говорит Егор в трубку, глядя на меня. — Нет, мама, без неё я не поеду…

Закатываю глаза в ответ на эту реплику.

Егор лыбится.

Я благодарю небеса за то, что так редко вижу его мать. Я её видела четыре раза. Она общается со сной короткими фразами. Радует то, что с Катей она общается так же. Сейчас мы отрезаны ото всех. Мы с ним вообще сами по себе в этом мире. Только он и я. Мне стыдно перед мамой, потому что я совсем не скучаю.

Мой дом — это Егор Благов. Когда он рядом, мне больше ничего не нужно. Я купаюсь в его энергии, в его улыбках, в его ласках.

Смотрю на него, расстёгивая мокрую куртку.

Его лицо подсвечено панелью. Он расслаблен и спокоен, несмотря на то, что все тычут в наш Мерседес пальцами. Сидит, широко разведя колени и откинувшись на спинку кресла.

Такой большой, довольный и наглый.

Такой мужчина.

Ну, я просто обожаю его пацанство…

На нем клубный спортивный костюм и клубная куртка. Они все одеваются одинаково, когда выезжают на игры.

Пару недель назад он постригся. Теперь его волосы представляют собой короткий золотистый ёжик, и это БЕЗУМНО ему идёт. Лицо выглядит ещё более скуластым и мужественным.

Просто млею от него такого.

Егор манит меня пальцами, подаваясь вперёд. На его безымянном пальце красуется платиновый ободок обручального кольца. От этого я тоже млею.

Мой. Мой. Мой. Мой.

Тянусь к нему, закрывая глаза.

Делаю быстрый вдох, как только наши лица соприкасаются.

Мммм…

Любимый мой…

Как же я скучала…

Мой затылок покалывает.

Трусь о его колючую щёку носом. Он трётся о мою, накрывая свободной ладонью мою голову.

В трубке слышу искаженный голос его матери.

Целую его скулу, продолжая тереться. Он целует мою.

Люблю его…

Целую его русую густую бровь. Егор отвечает тем же.

Улыбаюсь.

Он тоже. Его губы щекочут мою щеку.

Наши тактильные штучки — это наш секрет.

Повсюду его запах. И город уже не такой чужой. Да и погода ничего. Просто, мой муж вернулся домой.

Целую уголок его губ, покрываясь тёплыми мурашками в ожидании ответного хода.

— Поцелуй меня… — шепчу, кладя ладонь на внутреннюю поверхность его каменного здоровенного бедра. — Соскучилась…

— Ага. понял. Я за рулём… — бормочет он в трубку, задевая мои губы своими, и добавляет, прежде чем положить её. — Позже позвоню.

Бросает телефон на панель и обнимает руками моё лицо, накрывая мои губы своими. Мягко раскрывает их и ныряет в мой рот языком.

По моему позвоночнику проходит дрожь.

— Мммм… — блаженно пищу я, растворяясь в ощущениях и становясь податливой жижей.

Его язык находит мой и трется о него, делясь вкусом крепкого кофе.

Даааааа…

Ммммм…

Ещёёё…

По моим губам и языку пляшут искорки удовольствия, все чувства обостряются. Тащусь, ерзая на сидении. Цепляюсь пальцами за отвороты его дутой куртки, склоняя голову на бок. Егор углубляет наш поцелуй и шумно тянет носом воздух. Выпускает мои губы, лизнув их напоследок, и спрашивает, проходясь носом по моему виску и волосам:

— Как дела?

Ох…

Дела…

Помедлив, отстраняюсь и убираю от лица его руки.

Опускаюсь на сидение и скребу пуговицу парки, наблюдая за процессом.

— У меня задержка. — Сообщаю ему подавленно.

Секундная тишина, а потом мой муж резюмирует со вздохом:

— Бл*ть.

Грустно улыбаюсь.

— Большая?

— Неделя уже…

Егор откидывается на своё сидение и снимает машину с режима парковки. Поворачивает ко мне голову и ждёт.

Вяло пристёгиваю ремень. Он молча сдает назад.

Я пила таблетки, но они мне не подошли…и я сделала перерыв…у меня с августа нет месячных…

Смотрю в окно, за которым снуют под зонтами люди, и пеняю ему:

— Ты не успел. Тогда, в Испании. Ты не надел презерватив…

— А что, в нашей семье только у меня мозг есть? — Спокойно бросает он.

Возмущенно замечаю, глядя на его чеканный профиль:

— Ты всегда сам решаешь!

— А ты не знаешь, что бывает, когда тебя трах*ют без резинки? — Резко выкручивает он руль.

— То есть, я виновата?!

— Нет, я виноват в том, что случайно кончил в свою любимую жену!

— Ты знал, что я ничего не соображала! — Бросаю в сердцах.

— Ты всегда не соображаешь, у меня, прикинь, тоже такое случается! — Злится он.

Складываю руки на груди, стуча по полу ногой.

Мы выезжаем на шоссе и вливаемся в вечерний трафик. Мимо нас проносятся витрины и машины.

Поворачиваю голову и смотрю на него.

Жду, когда остановимся на светофоре и спрашиваю жалобно:

— Как я закончу год?! Мне же…рожать в апреле! Это…это просто жесть…мне придётся взять академку…а потом…вообще не знаю…

Господи!

Всё это звучит ужасно…

Но, я хотела получить диплом…у меня так хорошо получается, я люблю свою специальность…

Я хотела в магистратуру…хотела работать…

А теперь…

Мы оба виноваты…

Почему он молчит?!

Егор проходится рукой по лицу и упирается локтём в подоконник, продолжая смотреть вперёд.

— Ты тест сделала? — Спрашивает он ровно.

— Не сделала! — Буркаю, отворачиваясь.

— И чё ты ждёшь?! — Чувствую на себе его взгляд.

— Тебя я жду! — Сообщаю ему, если он сам не понял!

— Дождалась?

— Дождалась.

— Тесты есть?

— Есть.

Дальше едем молча.

Мы живём в двух километрах от моего ВУЗа. Так мне легче добираться на учёбу, потому что у меня нет прав.

Домашняя арена УНИКСа потрясное сооружение на семь тысяч зрителей. Когда я попала туда впервые — офигела. Я пока не пропустила ни одной домашней игры. Я…обожаю баскетбол.

Ему…нравится здесь.

И мне нравится.

Город очень красивый. Мы гуляем всегда, когда он дома. На машине или пешком. У нас уже есть два любимых ресторана…а выходные…выходные — это наша совместная лень. У него двухмесячная диета. Прошлая неделя была рыбной. А эта индеечная…я приготовила вчера вечером на пробу…

Он такой ковыряный в еде. Если ему не нравится, он есть не будет.

— Егор… — зову тихо.

— Да, Диана?.. — Отзывается он, сворачивая во двор.

Запрокидываю голову и закрываю глаза, судорожно выдыхая. Глотаю ком и сознаюсь, пряча лицо в ладони:

— Я просто…боюсь…я не представляю, что буду делать…с ребёнком…это же…это ответственность…что мне с ним делать?..

Он быстро паркуется и глушит мотор. В салоне загорается свет.

Егор резко убирает руки от моего лица и дергает меня на себя, сжав за плечи.

Смотрю на него с мольбой. Его челюсть напряжена, на лбу образовалась морщинка, глаза скользят по моему лицу.

— Ты хочешь от меня ребёнка или нет? — Жёстко спрашивает он.

— Хочу или нет?! — Зло восклицаю, стукнув его по груди. — Я даже отвечать не буду на этот вопрос!

— А у меня сомнения.

— Я боюсь! — Стону отчаянно. — Тебя постоянно нет…и я…я не знаю…я здесь одна…понимаешь?!.

— ТЫ НЕ ОДНА! — Рычит Егор, тряхнув меня. — Я с тобой. Всегда. Поняла меня?

— Поняла! — выдавливаю, смаргивая слёзы.



Он обнимает ладонями мой подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Гладит мои щёки большими пальцами, упрямо сопя. Я люблю его глаза. Голубые. Чистые. Я люблю его всего без памяти! Его лицо такое родное. Я узнаю его из тысяч. Даже на ощупь! Я ненавижу своё малодушие, но это то, что я чувствую сейчас, а он вечно хочет знать, что у меня на уме!

— Ты со мной, или нет? — Спрашивает мой муж.

Сжимаю собственные челюсти и чеканю:

— Жить без тебя не могу.

— Зашибись. Тебе и не нужно. — Чеканит он в ответ.

Смотрим друг на друга молча.

Всего одно лето…

И моя жизнь — поток событий. Очень бурлящий поток. Но, я не хочу идти куда-то без него. Только с ним.

— Я люблю тебя, Благов… — Говорю шепотом, кладя свои ладони поверх его.

— Я пи*ц как люблю тебя, ты это понимаешь или нет?! — Хрипловато спрашивает он.

— И сейчас? — спрашиваю виновато.

Егор закрывает глаза и тихо смеётся. Снова смотрит на меня, и выдаёт:

— Сейчас я ох*енно счастлив.

Смеюсь сквозь дурацкие слёзы. Он улыбается мне.

— С днём рождения… — выдыхаю, прижимаясь лбом к его щеке.

— Спасибо, малыш… — целуя мой лоб, шепчет он. — Я хотел минет, но так даже лучше…

Хохочу, обвивая его шею руками. Утыкаюсь в неё носом. Его рука обнимают мои плечи. Пальцы второй ерошат волосы.

Ммммммммм…

— Я тоже пи*ц как люблю тебя! — Сообщаю ему гордо.

— Блин, ты говёно материшься… — вздыхает мой муж, кладя щёку на мою макушку.

— А ты, как грязный моряк. — Морщусь я.

— Ахахаха, серьёзно? Блин, это уровень!

— Сколько ты забил?

— Двадцать два.

Вздыхаю.

— Хочешь минет?

— Хочу.

— А меня?

— Цыпленок, я тебя пи*ц, как хочу…

Вздыхаю.

— Пошли тогда?

— Ага.

ЭПИЛОГ

Три года спустя.

Егор.

Резко просыпаюсь от плавного крена самолёта и трясу головой, соображая, что к чему.

В салоне приглушенный свет и дружный храп.

Мой сосед поляк Адам рубится во что-то на телефоне. На его башке наушники, в зубах леденец на палочке. Упираюсь локтями в колени и тру лицо ладонями, бросив взгляд на свои часы.

Половина одиннадцатого вечера. Двадцать восьмое декабря.

Судя по всему, мы снижаемся, потому что в салоне загорается свет и мигает сигнал пристегнуть ремни. Мою догадку подтверждает голос стюардессы в динамиках.

Пристёгиваю ремень и откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза.

Я вымотался.

Это прямой рейс из Берлина в Питер на частном клубном самолёте.

Мы отыграли матч в гостях у немецкой Альбы в рамках Евролиги и возвращаемся домой. Этот сезон мой последний, и я проведу его в питерском Зените в качестве разыгрывающего. Из капитана УНИКСа на разыгрывающего защитника в Зенит. Да, это смахивает на то, что кто-то поменял х*р на палец, но я согласился. Потому что от такого предложения отказался бы только дебил. Больше моего гонорара здесь только гонорар НБАшного тяжелого форварда Томаса. Они искали опытного разыгрывающего, чтобы сбалансировать команду, а два сезона в УНИКСе были лучшими в моей карьере. Моя позиция там оказалась неожиданностью для многих, и поначалу они не одуплялись, как меня крыть и что со мной делать.

Это было лихое время.

Но, колено опять беспокоит. Летом я ложусь на вторую операцию, после этого я в спорт уже не вернусь. По крайней мере, в качестве игрока.

Я пока не решил, чем займусь после. Возможно, обращусь за советом к брату. Я же просто тупой спортсмен, а он долбанный топ-менеджер. Денег у меня жопой жуй, так что с голоду не помрём. Скорее всего, мы вернёмся в Москву. Ди присмотрела там магистратуру с перспективой остаться работать при универском НИИ. Я, конечно, понимаю, что это для неё самореализация, но это всё равно, что работать за корку хлеба.

Следующая игра домашняя. Это будет уже в январе. Я почти неделю проведу дома с семьёй и, предположительно, в своей жене. Под ней, на ней, в душе, на столе, в постели и везде, где получится. Меня три дня не было. Я успел соскучиться. Когда-то после игр я трах*лся напропалую в режиме «неделька», но теперь я просто хочу домой к своей любимой женщине и сыну. И это не старость. Я бы спешил к ним, даже если бы мне было двадцать пять. Просто тогда их у меня не было.

Глубоко вдыхаю, глядя в окошко иллюминатора на присыпанный снегом аэропорт.

Фига се намело. Через три дня Новый год. Нам ещё ёлку поставить нужно.

Диана-Цыплёнок, малышка, надо тебе было переться в такую погоду в Пулково? Я бы сам добрался, блин. Я теперь переживаю, она очень дерьмово водит. Я щас не шучу. Она водит, как курица-блондинка с гранатой, хорошо, что медленно. Я запретил ей разгоняться больше девяносто за городом и больше шестидесяти в городе. У неё своя машина, но, она всегда берет мою, когда может. Ага, и из тарелки моей она тоже любит что-нибудь хапнуть. И спать в моих футболках тоже никто не отменял. Не удивлюсь, если она спит на моей подушке, только я за дверь выйду.

Ну чё, любит меня моя девочка. Что поделать?

Как ни странно, она меня слушается. Она становилась всё покладистее и покладистее по мере того, как рос её живот. Помимо того, что она набирала вес и круглела во всех местах (я тащился от неё беременной), становилась более нежной, мягкой и взрослой. Менялась на глазах. Уходила в себя и материнство, меня это даже немного пугало. Я, блин, даже немного ревновал её к собственному ребёнку! Что с ним делать она поняла быстро, а когда он родился…чёрт…я был счастлив до усрачки. Даже на роды хотел сходить, но Диана на отрез отказалась. Я хотел этого ребёнка. Ну, может и не осознанно. Я хотел, чтобы она родила мне ребёнка, хотел, чтобы залетела от меня. А когда залетела, это была тупая гордость.

Сейчас всё немного иначе.

Сейчас моя семья — это моя ответственность. Они оба — мои. Принадлежащие только мне, и никому больше!

Мою жену зовут Диана. Моего сына зовут Тимур. Ему год и почти восемь месяцев. И они просто не разлей вода. На самом деле, я понятия не имею, как она будет учиться в магистратуре, если на пять минут от него отлепить не может? Когда меня нет, они даже спят вместе. Она получила диплом бакалавра, только потому, что её мать год прожила с нами в Казани. Пришлось переехать в двухэтажный таунхаус, я всё-таки предпочитаю иметь личное пространство. Жесть конечно, но даже моя мать жила у нас целую неделю. Она и у Паши жила неделю. Я слышал, над Землёй пролетала комета, может, это как-то связано?

Это пи*ц, то, как Диана любит нашего сына. Я пи*ц как люблю их обоих. Их фотка на заставке моего телефона. Да, я прям такой отец семейства.

Мы заходим на посадку, а это всегда стрёмно, поэтому, как девка, хватаюсь за подлокотники. Адам ржёт надо мной. Показываю ему фак.

Зима в Питере — это жесть. Когда я уезжал, была грязная каша, а сейчас мне в рожу ударяет такой ледяной ветрища, что я аж поперхнулся, сходя по трапу. Паспортный контроль проходим быстро, пара человек по пути к выходу фоткается со мной и другими игроками, но я быстро сливаюсь, закинув на плечо сумку.

В аэропорту народу дофига. Новогодние праздники. Обгоняя толпу китайцев, шагаю к выходу, на ходу выводя телефон из режима перелёта. Когда поднимаю глаза, вижу их, окружённых другими встречающими.

Чёрт.

Меня бесит, что вокруг моей семьи столько посторонних людей.

Мммммм…

Ди, солнце моё, я дома.

Она тоже видит меня и вытягивает шею, улыбаясь от уха до уха.

Ускоряюсь.

Народ сам передо мной расступается, потому что я здоровый.

На Диане белый пуховик и красная шапка с помпоном, на ногах уги. На руках Тимур в белом комбезе и красной шапке с помпоном. У меня тоже такая есть, но я отказался вступать в их клуб. Она подбрасывает сына повыше и шепчет что-то на ухо, но ему пофигам, он разглядывает потолок.

Мой сын белый, как одуван. У него даже брови белые. Может, потемнеют, конечно. И он похож на Ди. Больше чем на меня. Но, у него мои глаза. Зато её нос, а это полдела. Он слишком характерный, поэтому все сразу понимают, кто его мамочка.

Блин.

Да свалите все на хрен…

Ди спешит мне на встречу, но я приближаюсь быстрее.

— Привет, малышня… — улыбаюсь, опуская сумку на пол и раскрывая для них руки.

Диана влетает в мои объятья и я смыкаю их, целуя её шапку и на секунду прикрывая глаза. Тимур протестует, Диана тянется носом к моей шее, бормоча:

— Привет…

Прижимаюсь губами к её щеке и шепчу:

— Давай, возьму его…

— Угу… — отзывается она, поворачивая голову и ища мои губы.

И так всегда.

Опускаю подбородок, давая ей то, что она хочет. Целую её, обхватив лицо ладонью. Язык. Её теплый гостеприимный ротик. Тихий вздох. Возня Тимура. Я люблю тебя, Цыплёнок. Отстраняюсь, потянув за собой её нижнюю губу, и заглядываю в зелёные глаза.

Она улыбается, как довольная наглая кошка и мурчит:

— Он сказал папа…

— Ага, кому? — Уточняю, забирая у неё сына.

— Мне. — Смеётся она, поправляя его шапку.

— Класс. — Киваю, вытягивая его на руках. Он болтается, как белый мешок, лупая моими голубыми глазами. — Чё тут у нас? — Грозно требую я.

— Принц Датский! — Хихикает моя жена, счастливо улыбаясь.

— А я подумал зефир какой-то. — Рассуждаю и с рыком набрасываюсь на его пухлые щёки.

Млин.

Мой пацан визжит и хохочет на весь зал, дрыгая конечностями. Диана тоже хохочет, запрокинув голову. Лениво улыбаюсь, наслаждаясь эффектом.

— Ну, всё…хватит! — Требует она, хватаясь за мой бицепс и повисая на нём.

Сына вешаю на плечо и подхватываю с пола сумку, предлагая ей свой локоть. Она обвивает его руками и прижимается лицом к моему плечу, со словами:

— Ты поведёшь?

Ясен пень.

— Ага, — говорю, ведя её на улицу. — Если ты никого не поцеловала по дороге.

— Не поцеловала! — возмущается она, подстраиваясь под мои шаги. — У меня шипы!

— Это у меня шипы. — Напоминаю я, потому что тачка моя.

— У нас всё общее. — Сообщает Ди.

Блин. Ну, это точно. Лучше не скажешь.

Это третий Новый год, который я проведу с ней. Счастлив ли я? Сука. Я самый счастливый на свете.

Диана.

— …жестковата… — с видом знатока резюмирует Егор, активно работая челюстями.

— Да я целый день её отмачивала! — Ахаю в ответ.

— Значит, недоотмачивала, — пожимает он плечом.

Сужаю глаза и хватаюсь за вилку. Вонзаю её в кусок НЕЖНЕЙШЕЙ индейки и отправляю его в рот, не спуская с него глаз. Он откидывается на спинку стула и с любопытством наблюдает.

— Вкусно. — С набитым ртом говорю ему, цепляя ещё один кусок.

Это, правда, вкусно! Ну, на мой взгляд. Это моя первая индейка. Сегодня двадцать восьмое конечно, но тридцать первого я приготовлю что-нибудь ещё!

Он не испытывает совсем никаких терзаний. Ему не нравится и всё тут. Он половину моей еды разворачивает. В холодильнике всегда есть что-нибудь ресторанное и дорогущее на этот случай. Я не великий кулинар, но такого привередливого едока на всей планете больше нет!

— У КАтёнка индейка ещё дерьмовее, не переживай, — успокаивает Егор.

— Ну, спасибо! — Закатываю я глаза.

— Я в душ, ты со мной? — Интересуется он, вставая и потягиваясь.

— Нет. — Буркаю, следя за тем, как задирается его футболка, оголяя мускулистый плоский живот и серую резинку боксёров.

Упрямо жую, запивая вином.

— Не налегай, — советует он, забирая со стола свою тарелку и отправляя содержимое в мусорку. Скриплю зубами. — Ты когда пьяненькая, приставучая.



Смеюсь и запускаю в него салфеткой.

Двухметровый оболтус уворачивается, выставив вперёд руки. Разминает свои широкие плечи, вращая ими, и целует мою макушку, проходя мимо.

Улыбаюсь, кусая губу.

— Жду тебя. — Шепчет мой любимый муж мне в волосы, и, насвистывая, удаляется.

Вздыхаю, делая ещё один глоток вина, и с нежностью смотрю на его потрясающую мускулистую задницу. Обожаю, когда она в спортивных штанах. Вообще люблю, когда он в спортивном. Хотя, на нём всё сидит идеально.

Решаю побыть вредной и не спешить.

Смотрю в окно, за которым валит снег.

Зима в Питере — это не для всех. Может уже завтра всё это растает и окутается туманом, но сегодня мне всё очень нравится.

Мне нравится наша квартира.

Сама я в городе ориентируюсь плохо. Мы живёт тут два с половиной месяца. Квартиру нам подобрал агент, и она обалденная. В старом фонде, но со свежайшим ремонтом. Очень колоритная. С высоченными потолками, широкими коридорами и раздвижными застеклёнными дверями, чтобы свет мог проникать повсюду. Здесь даже летняя веранда есть! У нас нет такого количества вещей, чтобы использовать все это пространство по назначению!

Половину всех наших вещей составляют вещи Тимура.

Откладываю вилку и встаю, услышав, как хлопнула дверь в ванную.

Крадусь на цыпочках по коридору к заветной двери и тихонько приоткрываю её. Проскальзываю бесшумно в комнату, по стенам и потолку которой скачут разноцветные зайчики и белочки ночника.

В груди привычная ноющая нежность и счастье. Заглядываю в люльку, где спит мой сыночек. Наш сыночек. Он спит на животике, поперёк кроватки, сбив своё одеялко. В синей пижамке. Маленький и пухленький.

Любуюсь им минут пять, затаив своё дыхание и прислушиваясь к его.

Егор так его наиграл, что он уснул мгновенно.

Наш малыш — совершенство. Самый красивый мальчик на свете. И самый любимый.

Я никогда не думала, что это будет вот так. Что способна на такую безусловную любовь к другому существу. Я принадлежу этому комочку. Вся без остатка. Как и его отцу. Я люблю, люблю, люблю своего мужа за то, что подарил мне это чудо. Я люблю их обоих и не мыслю без них свою жизнь. Без своей семьи.

Прикрываю его одеялом и тихонько удаляюсь, оставляя его наедине со снами, или что он там видит в своей головке.

Спешу к его папочке, чтобы заняться с ним сексом, пока у нас есть такая возможность.

Захожу в ванную, на ходу снимая футболку и шорты. И трусики.

Большое тело Егора окутано паром за стеклом душевой. По его широкой спине стекают капли вперемешку с пеной. Он намыливает голову, проходясь по волосам пальцами.

Любуюсь им тоже.

Я научилась ходить очень тихо, поэтому он меня не заметил.

Мне кажется, я до старости не перестану его хотеть. Один его вид возбуждает меня. Хочу скорее почувствовать на себе его руки. Почувствовать его тело.

Открываю дверь и захожу в кабину.

Егор поворачивает мокрую голову, упираясь в стену руками.

Обнимаю его за талию и прижимаюсь к нему всем телом. Целую между больших лопаток. Он принимает на себя весь поток воды, здесь душ слишком низко висящий для его роста. Глажу его пресс ладонями. Живот вздрагивает под моими пальцами. Кожа так натянута на мышцах, что я не смогла бы даже ущипнуть его, если бы захотела это сделать.

Наслаждаюсь его близостью, прикрыв глаза. Царапаю его спину своими сосками, скользя руками по его груди.

— Потрогай меня… — хрипловато просит он.

Опускаю руку и сжимаю в ладони его член.

— Мммм… — выдыхаю, упираюсь лбом в его спину.

Он возбуждён. Он твёрдый и тяжёлый. Двигаю рукой. Егор слегка толкает бёдра мне навстречу. Я возбуждаюсь мгновенно. В животе колючие мурашки. Мои бёдра напрягаются. Я начинаю дышать чаще. Он тоже…

— Давай ещё одного сделаем?.. — Вдруг говорит он.

Замираю и прекращаю свои ласки.

Он подрагивает в моей ладони.

— Эмм…ещё ребёнка?.. — Лепечу, приподнимая голову.

— Нет, блин, ещё индейку, — вздыхает он, повернув голову в мою сторону.

— Давай… — шепчу, зажмуриваясь.

Мои планы. Я…хотела в магистратуру…

Хотела работать…

Мне двадцать три…

Я ещё всё успею…

Ведь так?

Я хочу ещё ребёнка. От него.

Егор разворачивается и перетаскивает меня на себя. Сжимает мои плечи ладонями и толкает к стене. Смотрю на него снизу вверх, жуя губу от волнения. Он серьёзно смотрит на меня. По его точёным скулам стекает вода. Его губы приоткрыты, глаза сощурены.

— Уверена? — Спрашивает мой муж.

Быстро киваю, глядя на него, как оленёнок в свете фар.



— Скажи, я уверена, Егор, любимый.

— Я не пью таблетки. Уже неделю. — Говорю вместо этого, ловя его член и возобновляя свои манипуляции и, подумав, добавляю. — Любимый…

Он прислоняется своим лбом к моему и закрывает глаза, издав сдавленный полустон.

— Ди, потом ещё одного хочу. — Бормочет он.

— Эммм… — мой голос подрагивает, как и мои ноги. — Потом?..

Потом, это когда?..

— Можешь после магистратуры. Сама решай, когда потом. — Поясняет он, сжимая ладонями мою попу и впечатывая мои бёдра в свои.

Стою на носочках, еле касаясь пола.

По нашим телам течёт горячая вода, но я чувствую его каждым кусочком кожи. Чувствую каждый сантиметр его гранитного твёрдого тела. Тащусь от его силы. Обнимаю его за шею и смотрю в его глаза. Он откидывает голову назад, подставляя моим губам свое лицо. Порхаю по нему, оставляя повсюду лёгкие поцелуи.

— Обхвати меня ногами…блин…малыш…я тебя хочу… — хрипит мой Благов с закрытыми глазами.

— Угу… — выдыхаю, делая, как велено.

— Мммм…вот так…Ди…сладкая моя…

Он сжимает мои ягодицы и впечатывает спину в кафельную стену. Просовывает руку между нами и нежно гладит меня между ног, пока его губы терзают мои. Постанываю. Бёдра дрожат.

— Егор!.. — Хнычу, запрокидывая голову, лихорадочно гладя его плечи.

Он прижимается к моей шее полураскрытыми губами и со стоном входит в меня, врываясь без заминок и раскачек. Болтаюсь на его руках, как кукла. Собираю волосы на его затылке в кулаки и сжимаю их. Когда меня накрывает оргазм, я цепляюсь за него, боясь, что он куда-нибудь денется. Такое маловероятно, но я всё равно выкрикиваю:

— Только не отпускай…не отпускай…

Мне нужно, чтобы он был рядом…

— Я здесь…бл*****…мммм… — его бёдра с силой врезаются в мои, так, что я сосчитала копчиком каждую плитку.

Но, это блаженство, когда он кончает в меня, сдавливая, сжимая меня в своих сильных руках.

На минуту для меня гаснет свет. Я слышу только его тяжелое дыхание и его скупые мужские стоны. Чувствую его сердце рядом со своим.

Десять минут спустя мы укладываемся в постель, как две комплектные ложки.

Я такая счастливая.

Когда мы с Тимуром вдвоём, я счастлива наполовину, а когда наш папочка дома, я счастлива на полную катушку. Егор целует моё плечо, пристраивая голову на подушку позади моей. Его дыхание щекочет ухо. Кладу его ладонь себе на живот и объявляю, сладко зевая:

— Ты завтра съешь мою индейку.

— Нифига. — Очень по-детски протестует он.

— Съешь. — Заверяю я.

— Не съем.

— Посмотрим.

— Ага. Посмотрим.

— Люблю тебя.

— Ага, уже сто раз слышал.

— Гад.

— Спи, чудо моё.

Улыбаюсь и отрубаюсь.

Конец