Щенок: начало

Если делать свою жизнь более приятной и веселой вы решили с помощью щенка, то профилактику возможных проблем можно начать даже раньше, чем этот щенок появится в вашем доме. Залог успеха – в правильном возрасте нового мохнатого члена коллектива и в правильных нагрузках на его нервную систему в соответствии с этапами взросления.

Возраст, когда нужно забирать щенка от матери-суки, весьма условная штука. Все зависит от того, в каких условиях он растет. Если маленький пес родился пятнадцатым ребенком в собачьей семье за гаражами уездного городка, нужно изъять его оттуда как можно скорее. От грамотных же заводчиков, которые знают, как важно, чтобы щенок общался с сородичами, приучался к человеческим рукам и важным предметам типа ошейника, расчески, игрушек, лучше забрать в 2–2,5 месяца.

К этому возрасту ребенок собаки начинает понимать, когда хочется в туалет, узнает, к какому виду он относится, учится взаимодействовать с сородичами. В игрищах однопометники учат друг друга, что такое чужая физическая боль и как сделать так, чтобы не причинять ее близким. Навык пищать от неловкого «кусь», слышать этот возмущенный писк и прекращать насилие окажется нелишним после переезда в семью.

“Мать-сука учит детей проявлять сигналы подчинения другим собакам, приходить в себя, если разбесился в игре, и другим важным для жизни вещам.”

Если забирать 5-недельного щенка из родительского дома, все это образование придется дать ему самостоятельно. Но проблем будет меньше, если в вашем доме уже живет взрослая псица или пес, лояльные к малышам, которые станут общаться с младенцем.

* * *

Собаку авторов – Петю – заводчики отдали тоже в пять недель. Но у него сразу появились друзья-собаки, любящие «родители» (примерно половина общежития, где мы тогда обитали). С самого раннего детства Петя тусил с людьми в поездках и на разных мероприятиях. В момент написания этой книги ему как раз исполнилось 15 лет, и никаких проблем в общении с собаками и людьми у него никогда не наблюдалось.

И, конечно, все возрастные ограничения зависят от конкретной собаки, ее генетики и свойств психики. Развитие у разных щенков идет разными темпами. Кто-то уже в два месяца готовый пес, а кому-то до трех хорошо бы посидеть под мамкой. Но тут важно не попасть с переездом в новую семью на так называемый возраст щенячьих страхов. Первый такой период начинается после трех месяцев, второй – после полугода.

Если отправлять щенка к новым владельцам, например, в самолете и выбрать неудачный возраст, можно нечаянно закрепить какую-нибудь фобию или тревогу (одиночества, разлуки, закрытых пространств, шума). Хотя есть чуваки с железной психикой, которым все нипочем. В общем разрушителен для психики собаки, главным образом, плохой опыт, когда бы ее ни забирали от мамки.

Но взять щенка вовремя – это полдела. Важно обеспечить ему пресловутую социализацию прямо не отходя от кассы, то есть от первой в его жизни лужи на вашем паркете. Кстати, ранняя социализация гораздо важнее соблюдения прививочного карантина, на котором все еще настаивает большинство российских ветеринаров. И это экспериментально доказали еще в 40—60-х годах прошлого века американские ученые Джон Пол Скотт и Джон Фуллер.

Термин «социализация», кстати, значит немного не то, к чему мы привыкли. В кинологических пабликах можно прочесть фразы типа: «Приводите собаку на дрессировку социализироваться». Но если речь о щенке, которому больше 3–5 месяцев, период социализации у него стремительно подходит к концу. Потому что этот термин на самом деле больше про физиологию, чем про общение с сородичами и людьми.

“Строго говоря, взрослую собаку, которая пропустила период социализации, социализировать нельзя. Ее можно адаптировать как-то к нормальной жизни, но методики этого процесса отличаются от собственно социализации, которая происходит в раннем детстве.”

У человеческих детей есть так называемый сенситивный период – время особой чувствительности психики, когда они способны учиться, например, речи. Если в этот период никто вокруг них не разговаривал, позднее будет практически невозможно научить их говорить. Таких детей обычно называют «детьми-Маугли».

Собачьи дети в этом смысле очень похожи на человечьих. Если запереть щенка на время социализации в четырех стенах, он не усвоит важное для дальнейшей песьей жизни. С рождения и до 3–5 месяцев собачья память аномально подвижна. И это позволяет формироваться будущим особенностям поведения – смелости или пугливости, интересу к людям или опасению перед двуногими, умению играть или недоумению перед мячиком.

Проще говоря, щенок запечатлевает мир. И чем больше его мир в этот важный период, тем меньше проблем в поведении потом обнаружится. Поэтому расширять песьему младенцу горизонты нужно начинать как можно раньше. С карантинными предосторожностями выносите его на улицу, берите в гости и в магазин, вывозите на дачу или на пикник. Важно, чтобы он знакомился с разными стимулами – другими людьми, шумом автомобилей и мелодичным шуршанием мусора в помойке на ветру.

* * *

До прививок прогулки в сумке или рюкзаке – идеальное решение для небольших собак. А если для какого-нибудь щенка кане корсо у вас не нашлось подходящего баула, совершайте карантинные прогулки там, где меньше нагажено, где нет ветеринарных клиник и подозрительных стоянок бродячих псов.

Если щенок изначально осторожен или пуглив, пропуск прогулок с ним вообще фатален. Это может привести к закреплению страхов, которые придется «лечить» всю жизнь. Когда маленький пес усердно соблюдает самоизоляцию перед и между прививками, первый выход на улицу, как правило, совпадает с возрастом страхов. До младенца как раз стало доходить, что мир вообще-то враждебен, и тут ему внезапно предъявили этот мир во всей полноте. Психика может выдать ответ на такое в виде фобий, агрессии и бог знает чего еще.

Важность прогулок распространяется и на щенков, которых забрали с улицы, и на взрослых собак, которые тоже ждут первых прививок, и даже на псов, которые, например, сломали лапы и не могут ходить сами. Чем больше собачий мир, тем беспроблемнее будет жизнь пса с человеком. Частая история, когда щенка забрали с улицы, где он бесстрашно жил и ничего не пугался, а после карантина его как будто подменили – жизнь ужасна, а борьба со страхами непосильна. Чтобы такого не случалось, лучше не запирать юного пса на карантин.

Ну и начинать эту жизнь важно правильно не только в части прогулок и заботы о физическом здоровье. Нужно понимать, что щенок – это тот же младенец, которому хочется материнского тепла. Его преимущество перед человеческими детьми в том, что период, когда вам придется не спать по ночам, будет гораздо короче. И тем не менее начинающий пес в первые дни в вашем доме, скорее всего, не захочет спать один. Его лишь недавно забрали от мамы-собаки, и ему ужасно одиноко. Поэтому хорошо бы дать понять мальцу: то место, где он спит, – это безопасное логово.

* * *

В природе территория песьих стай разделяется на зоны в соответствии с их предназначением.

Разделение можно сравнить с планировкой человеческого жилья:

спальня – логово для размножения и сна;

гостиная и остальная квартира – место для совместного отдыха и кормления;

подъезд – буферная зона территории стаи;

все остальное пространство за пределами дома – место обитания соседних стай.

Это разделение не номинальное, оно имеет значение, даже если пес живет в семье. И вот, чтобы щенок понял, что подстилка, диван в гостиной, клетка (место, которое вы отвели ему для сна) – это логово, придется поспать вместе с ним несколько ночей. Постелите себе матрас или устройте какое-то временное спальное место так, чтобы щенок вас видел. Лучше даже дать ему руку – так он будет меньше волноваться. Со временем щенок привыкнет, что на месте безопасно даже ночью, потому что там иногда спит не только он, но и мамичка с папичкой. Кстати, если малыш скулит, не нужно ждать во имя воспитания, когда сам перестанет. В первые дни ему важно понять, что он не один, его слышат и понимают.

Вообще это касается не только щенков, а любых собак.

“В незнакомом месте – в гостинице, дома у друзей или в походе – первые несколько ночей нужно проводить рядом с псом там, где в дальнейшем вы планируете место для его сна.”

Собаки волнуются в новых локациях, и им важно присутствие своего человека рядом. Чтобы точно было понятно – не выкинут, не забудут на чужбине и не уедут без них. Спустя некоторое время они привыкают, что здесь теперь тоже дом и волноваться не о чем.

Мы со своими собаками летом снимаем раз в месяц на недельку одну и ту же дачу. В первые два приезда мы брали собак на ночь с собой в спальню, чтобы они не переживали одни в гостиной. И вообще не оставляли одних. На третий приезд мы решили ночевать в другой спальне. Первым же вечером, как только прозвучала ночная команда «спать», сучки отправились в старую спальню и сказали, что в новую с нами не пойдут. И это, с их собачьей точки зрения, логично – они привыкли, что именно в той комнате их логово, где положено спать. А на наше общество они больше не претендовали. Привыкнув, они не переживали, что нас нет рядом.

Все вышесказанное совершенно не значит, что щенок обязательно должен спать на собственном месте, а не в кровати хозяев. Все зависит от вашего решения и удобства, и ни один из выбранных вариантов собаке не повредит. Но те, кто не хочет вечно делиться кроватным местом с подрастающим псом, стоит согласиться на несколько ночей чуткого сна рядом с песьей лежанкой, чтобы, во-первых, не волновать щенка, во-вторых, все-таки не забирать его с собой в спальню, а то потом придется долго переучивать спать не в постели. И, в-третьих, научить его, что место даже ночью – безопасная спаленка, где никто не укусит за попьку.

видео «Щенок на улице»

Если новая собака – взрослая

Еще совсем недавно из уст в уста люди передавали, что если и заводить собаку, то, конечно, щенка, чтобы «воспитать под себя». Благо, этот миф ушел в прошлое, потому что взрослую собаку тоже можно отлично воспитать, а попутно еще избежать целой горы щенячьих недостатков типа некотролируемых луж и куч по всему дому, вечного желания мутузить плюшевого бобра и танцевать у хозяев на голове.

“Главное в адаптации новой взрослой собаки – провести с ней максимум времени в первые ее дни дома.”

Отпуск недели на две или новогодние каникулы станут хорошим решением, чтобы посмотреть, что за собака вам досталась, какие вещи от нее лучше спрятать, где она любит спать, как она взаимодействует с человеком, умеет ли сидеть дома одна хоть 15 минут.

Устроить комфортный быт с самого начала и заложить фундамент под беспроблемное будущее поможет всего несколько правил. Первое – правило «избегания проблем». Собаке нужно дать возможность избегать потенциально проблемных ситуаций. Скажем, не оставлять еду на столе, чтобы в один прекрасный день не обнаружить, что ваш пес разграбляет запасы провизии; закрывать дверь в спальню, чтобы не искать на ковролине случайные лужи; поставить повыше цветочные горшки, чтобы не лишать бабушкины гортензии жизни раньше времени.

Второе правило – использовать поводок дома, ведь это универсальная штука для того, чтобы решать сиюминутные проблемы бесконтактным и вежливым с точки зрения собаки способом. Погнал ваш новый пес, например, кота, а вы вместо того, чтобы ловить его за скользкие бока, просто наступили на поводок. И пса не расстроили своим вмешательством, и кота в обиду не дали. То же самое с несанкционированными запрыгиваниями на диван, с ожиданием у двери, пока помоют лапы, и так далее.

Третье правило – чаще кормить мохнатого товарища с рук. Это укрепляет связь между хозяином и собакой, это приносит удовольствие всем участникам процесса и дает понять псу, что это странное новое место – приятное и безопасное.

Четвертое правило – много хвалить и не ругать ни за что. Если правило избегания проблем работает, то ругать и правда будет не за что, а похвалы вообще много не бывает для новой собаки. Про похвалу у нас будет еще особый разговор, но сейчас самое время объяснить, почему она так важна и с новой собакой, и вообще.

* * *

Не только людям иногда достаются собаки с багами в прошивке, но и наоборот. И один человеческий баг вот прямо входит в стандартную комплектацию. Большинство из нас так устроено, что мы воспринимаем все хорошее в отношениях с псом как должное, а все плохое – как сокрушительный провал, требующий немедленной реакции.

Это не наше наблюдение, его описали ученые и дали ему название negativity bias, то есть эффект отрицательности. Оно доказывает, что все плохое имеет для нас гораздо большее значение, чем хорошее. Попробуем объяснить, как из знания о нем можно извлечь практическую пользу в воспитании все более сладкой собачечки.

Звучит несложно – нужно просто добавить в жизнь с псиной щепотку «лишней» похвалы. Например, ваша собака почти никогда не орет на улице на голубей. Но иногда все-таки орет. И вы ничего ей не говорите, проходя мимо голубиной тусовки, если она молчит. Но если вдруг псина сегодня не в настроении и матерится на мерзких гулек, то получает от вас справедливое неодобрение.

Но ведь молчание в сторону стаи неприятных птиц – это и есть то, что нам нужно. И пусть даже оно случается в 9 случаях из 10, стоит напомнить собаке: вот таким песьим поведением мать действительно гордится.

Если вместо того, чтобы принять тихую собаку как должное, мы будем говорить ей, что она невероятно прекрасная молодец, псина начнет чаще расслабляться на голубиной территории. А значит, все реже и реже орать. До полного исчезновения предубеждения к птицам.

На основании исследований эффекта negativit bias американский психолог Джон Готтман даже вывел формулу успешных отношений. Конечно, выводил он ее не для песье-хозяйского взаимодействия, а для человеческих семейных пар. Но потом точность этой формулы доказали в части более высокой успеваемости учеников, если их хвалят преподаватели. А затем стали применять все шире. И это дает нам право предположить, что полезной она будет в отношениях с собаками тоже.

Суть формулы состоит в том, что на одно проявление недовольства должно приходиться пять проявлений любви. Скажем, высказали псу, какой он бессмертный хулиган, раз пытается погнать за кисочкой без предупреждения, вырвав матери плечо, значит, будьте добры послать ему следом пять своих благословений за то, что славно ходит на провисшем поводке, останавливается перед бордюром и просто смотрит на вас.

Иногда пес делает добрые дела случайно. И именно похвала – тот инструмент, который поможет ему сказать: делай так всегда, пожалуйста, это очень нам всем нравится. Например, сидите вы на кухне и едите свой борщ, ожидая, что сейчас впустят псину, а она, как обычно, притащит свое слюнявое лицо прямо вам на чистые джинсы. А она вдруг приходит и мирно ложится под стол без попыток хлебнуть борща. Это, конечно, случайность.

Через минуту собака вспомнит, что она вообще-то борщевик, и начнет выпрашивать тарелку. Но хорошо бы за эту минуту успеть ее похвалить, пока не встала. Тут не нужна награда в виде лакомства, она лишь возбудит зверя. А вот пара ласковых слов окажутся полезными в долгосрочной перспективе. Если собаку методично хвалить за случайно сделанные правильные вещи, она будет стараться их повторить, а заодно отрабатывать более внимательную реакцию на похвалу, реже ошибаться и убеждаться, что ее тут любят.

“«Лишняя» похвала – это не стандартное «молодец» сквозь зубы, а искренние и нежные дурацкие слова, которыми мы привыкли объясняться с псиной в приливе любви.”

Тут не грех сообщить псу, что он сладкий пирожочек и мамина ягодка. У псов, как утверждают ученые, есть специальная область мозга, которая способна различать эмоции в речи. И собака постепенно становится более приятной в общении, если часто слышит приятное в нужные моменты.

В первое время нам всем трудно выдавать собаке «лишнюю» похвалу и быстро перестраиваться с безразличия на восторг. За что хвалить, если ничего особенного не происходит? Например, обычная псина традиционно сварила обычный кофе к завтраку. Она такое делает почти всегда, если в настроении. Стоит ли этим восхищаться вслух? С точки зрения поведенческой песьей психологии, очень даже стоит.

Это развитие контакта с хозяином, простой метод коррекции недочетов в воспитании и способ дать собаке возможность становиться более уравновешенной и уверенной в себе. Помнить о похвале, даже когда вроде бы не за что, – своеобразная инвестиция в отношения, которая медленно, но верно будет давать видимую «прибыль».

Серьезные отношения с собакой

Если не пренебрегать похвалой, с новой собакой очень быстро установятся именно те отношения, ради которых мы и заводим себе животное. А что это за отношения и почему нам важно все про них понимать? Вряд ли мы часто задумываемся о физиологии чувств, которые связывают нас с нашим псом. Мы любим его, он – нас, и вроде бы все как в самых слезливых финалах мелодрам. Да и зачем углубляться в физиологию, мы же не академики Павловы. Но ученые еще в середине прошлого века доказали, что эти высокие материи имеют прямое отношение к поведению и развитию. А знания о них могут помочь справляться с песьими проблемами.

По-умному чувства, которые к нам испытывает собака, называются привязанностью. Они замешены на окситоцине и возникают не столько потому, что псина сочла нас своей второй половинкой и лучшей женщиной на земле, а потому, что мы с ней вместе живем, обеспечиваем базовые потребности и взаимодействуем. И будь на нашем месте условный незатейливый дядя Коля, собака «любила» бы его так же сильно.

“Теорию привязанности на примере детско-родительских отношений обосновал английский психиатр Джон Боулби. А спустя некоторое время ученый из Венгерской Академии Наук Джозеф Топал экспериментально доказал, что она работает и в части песье-хозяйских взаимодействий. И это не просто любовные устремления животного к человеку, а штука, которая дает силы собаке, с одной стороны, исследовать новое и «опасное», а с другой, искать у нас поддержки и защиты.”

Наличие у собаки объекта привязанности – это необходимое условие познавательного развития. И качество этой привязанности серьезно влияет на исследовательскую мотивацию. Проще говоря, если у пса есть адекватные мамичка или папичка, живется на этом свете ему гораздо проще и интереснее. Отличие от детско-родительских отношений здесь в том, что человечьи малыши вырастают и влияние привязанности снижается. А собаки навсегда остаются инфантильными животными, и «значимый взрослый» им нужен до самой смерти.

* * *

Но для вечного и счастливого детства собаке мало просто заиметь привязанность к какому-нибудь человеку. Потому что эта самая привязанность бывает здоровая и не очень. В первом случае пес уверен в своих «родителях». Смело тусуется в незнакомых лесах и полях, прибегая спрашивать у матери, как дела и все ли в порядке, любопытничает, любит получать новый опыт. И быстро успокаивается, если взрослые куда-то ушли, уверенный, что они его не бросят и вернутся.

А нездоровых привязанностей существует несколько видов. Это может быть «гиперлюбовь», когда зверьку спокойно только у матери на ручках, а весь окружающий мир его пугает. Это может быть «ледяное равнодушие», когда пес не проявляет особых эмоций в присутствии хозяев, но без них бесконечно волнуется. Это может быть «постоянная тревога», когда собака не знает, в какой момент ее будут хвалить, а в какой наказывать. И вымещает эти эмоции на новой мебели, плесневелом хлебе с помойки или других собаках.

На самом деле устроить с собственной собакой безопасную привязанность не слишком сложно. Нужно стать для нее понятным, предсказуемым и безопасным. Например, не наказывать с опозданием (об этом еще подробно расскажем). И вообще не растягивать во времени обиду на собаку. Съела она, например, мертвую сосиску из урны. А вы так расстроились, что не можете видеть эту скотину целый день, пока рот с мылом не помоет, игнорируете или ворчите. И вот в песьих глазах вы уже не тот объект, к которому можно безопасно привязаться.

Ну и еще важно вести себя одинаково в похожих ситуациях. То есть ворчать или бурно нахваливать не в зависимости от настроения и завалов на работе, а в зависимости от того, правильно ведет себя собака или не очень.

“Бурное приветствие с облизыванием щек друг друга сегодня не должно сменяться холодным «добрый вечер, собака» завтра только потому, что у вас настроеньичко испортилось по дороге из офиса.”

Ученые Мэри Эйнсворт и уже упомянутый Джозеф Топал провели эксперимент под названием «Незнакомая ситуация». Первая сделала это с детьми и родителями. Второй – с собаками и хозяевами. Суть эксперимента в том, что участников помещали в комнату лаборатории с игрушками, всякими интересностями и незнакомыми людьми. Человечьи младенцы и псы со здоровым типом привязанности активнее исследовали пространство и пребывали в уверенности, что их значимый взрослый вернется, чтобы защитить их, даже если вышел из комнаты.

Если же у них один из видов нездоровой привязанности, ребята «замораживаются» и, грубо говоря, перестают жить, пока мамичка не вернется. И, конечно, испытывают ужасный стресс, если значимого взрослого нет рядом. Стресс, который влияет на всю их дальнейшую жизнь и взаимоотношения с миром. Именно поэтому важно знать о собственных отношениях с собакой чуть больше, чем пишут в текстах про «удивительную собачью преданность».

Коротко о важном

 Если у вас появилась собака – это не повод кардинально менять образ жизни. Она сама рада приспособиться к вашему укладу и угождать вам следующие 15 примерно лет.

 Мифы о ранних подъемах, необходимых просторах и роковых ошибках в воспитании собаки имеют мало общего с реальностью.

 Если вы завели щенка, роковыми действительно могут стать первые три месяца его жизни. Но не из-за проблем в воспитании, а из-за недостатка информации о внешнем мире. Постарайтесь дать ему как можно больше этой информации.

 Взрослую собаку воспитывать почти так же просто, как щенка. Не верьте утверждениям, что после года ее нельзя переделать. Можно даже после 10 лет зажить с ней новой, более комфортной для всех участников жизнью.

 У собак к нам привязанность и у нас к ним тоже. Нарушение привязанности может привести к проблемам, а налаживание – эти проблемы решить.

Глава 1.2. Что собака может нам дать

Собака живет рядом с человеком дольше всех других животных. Не удивительно, что образ ее превратился в набор стереотипов о верности, исключительном понимании, послушности и благородной жертвенности. Эти стереотипы иногда мешают нам ожидать от пса только того, что он готов нам дать. Хочется же, чтобы он и правда был «почти как человек», «лучше, чем человек». Но этот зверь – вполне земное существо. Его поведение даже в самых проблемных случаях легко объяснить особенностями психики, физиологии и пережитого опыта. А проблемы начинаются там, где владельцы собак взваливают на них больше, чем те способны унести. Иногда песьи проблемы – это не проблемы, а просто неоправданные ожидания.

В этой главе мы расскажем, как устроен собачий мозг и почему требования к нему должны быть несколько иными, чем нам стало привычно при развитом навыке общения с себе подобными. Возникающие песьи проблемы часто напрямую зависят от того, какие требования мы к собакам предъявляем. Если они чрезмерны – привет тревога, стрессы и попытки снять эти стрессы способами, которые точно не понравятся человеку.

Понимание и принятие?

С этого текста стоило бы начать вообще всю книгу. Потому что самые большие проблемы у собак случаются, когда люди начинают считать, что псы умеют полноценно мыслить. Бесспорно, собаки способны принимать решения, запоминать всякое и делать выводы из человечьего поведения, а потом жалобно выпрашивать огуречную попку, потому что всегда дают, «чтоб отвязалась». За это они нам и нравятся – с ними интересно взаимодействовать, потому что псы испытывают эмоции, похожие на наши, имеют индивидуальность и характер, ну и вообще сладкие пупуськи, которые любят нас ни за что.

Но нейрофизиология – штука упрямая, благодаря ей мы знаем довольно много о песьем мозге. И одно из важных знаний – в собачьей голове негде поместиться абстрактному мышлению. За этот вид интеллектуальной деятельности отвечает в основном неокортекс, то есть относительно новые, с точки зрения эволюции, области коры головного мозга. У человека они занимают большую часть коры, а почти у всех других млекопитающих, включая собак, едва намечены. Те самые совесть и мораль, к которым часто призывают мамички своих непослушных собак, там, увы, не живут.

Способность к абстрактному мышлению позволяет нам оперировать понятиями, логически мыслить и говорить. Строго говоря, этот вид мышления существует на базе человеческой речи. Скажем, простой навык поставить будильник на завтрашнее утро возможен именно благодаря тому, что у нас есть этот самый неокортекс, а в нем живут понятия, названные словами «завтра», «7:30 утра», «гребаный будильник». Но даже самая умная собака не способна на такое осознанно. Потому что то же понятие «завтра» – абстрактно, оно просто не существует для псов.

Можете прямо сейчас сказать вашему шерстяному диплодоку: «Приятель, завтра мы с тобой пойдем гулять в парк». Скорее всего, диплодок радостно побежит доставать ошейник с поводком, потому что из вашей фразы он понял только слово «гулять». И оно у него прямо сейчас ассоциируется с ошейником, поводком и весельем.

И уж точно пес не уснет с улыбкой на лице в предвкушении утренней прогулки в парке: парк существует для него только тогда, когда его видно или им хотя бы пахнет.

* * *

Обо всем вот этом мы чаще всего не задумываемся. Живем как-то с собаками, которым нельзя поручить поставить будильник на 7:30. Или априори считаем, что они «все понимают, только сказать не могут».

“Сложности появляются в тот момент, когда мы начинаем требовать от собак того, чего они не могут нам дать физически – в силу низкой развитости неокортекса.”

Ну, например, благодарности. Любимая присказка о спасении несчастных собак гласит: «Она вам будет вечно благодарна». А она не будет! Потому что для формирования чувства благодарности тоже приходится привлекать абстрактное мышление: вспомнить факт из прошлого, оценить его как хороший и ощутить теплоту в душе.

Если бы собаки могли мыслить категориями прошлого и будущего, их можно было бы довольно легко научить планировать свою жизнь. Тревога разлуки «лечилась» бы одним мамичкиным обещанием, что она точно вернется с работы вечером, а беспорядочный лай на невинных старушек – простым напоминанием, что вчера мы об этом уже говорили. К сожалению, коррекция собачьего поведения происходит не так. В ее основе – замещение одних ассоциаций другими ассоциациями. Память собаки – это и есть ассоциации. Пес, говоря условно, верит только приметам.

Например, шибануло вашего Василия пару раз газетой по мохнатому попию, значит, появление газеты – плохая примета. А достаете коробку с кормом из шкафа – хорошая примета, даже можно этим мохнатым попием повертеть от избытка приятных чувств, потому что после этого действия всегда следует ужин. Понятно, что ассоциации могут быть и сложнее, но они всегда образуются в связке с так называемой чувственной реальностью, то есть тем, что можно потрогать, увидеть или сожрать здесь и сейчас.

Когда мы пытаемся взаимодействовать с псами отсылками к абстрактному, мы сбиваем их с толку. Самое яркое недопонимание, конечно, случается при запоздалом наказании. Скажем, пес перегрыз зарядку от айфона, вы нашли ее в руинах квартиры и отправились трясти остатками провода над преступником, который уже мирно спит. Провод, безусловно, вполне осязаем, а вот действия пса с этим проводом – уже прошлое, которое тот просто неспособен вспомнить. Ваш справедливый, с человеческой точки зрения, гнев никак нельзя связать с тем, что уже произошло когда-то, если нет абстрактного мышления.

Чтобы соотнести наказание за испорченный провод с собственным хулиганством, собаке надо не просто вспомнить, как она его самозабвенно грызла час назад, но и составить представление о том, как вы оцениваете этот ее поступок. Но с таким не справляются даже человеческие дети до определенного возраста. Есть в науке понятие Theory of Mind, модель психического состояния. Обладать моделью психического состояния означает быть способным воспринимать как свои собственные переживания, так и переживания других людей. Это позволяет объяснять и прогнозировать их поведение.

Экспериментально доказано, что у детей примерно до четырех-пяти лет нет модели психического состояния, потому что еще не развито абстрактное мышление. То же самое и у животных до скольки угодно лет. Проще говоря, ваш пес не может спрогнозировать ваше недовольство своими поступками. Он способен лишь составить ассоциацию: если грызть провод при мамичке, она сделает мне неприятно. Чтобы не стало неприятно, не надо грызть провод при мамичке. Через время после сгрызенного провода мамичка, которая ругается, выглядит в глазах собаки как немотивированно агрессивная женщина.

Жестокая правда такова: собаки ведут себя хорошо или плохо не потому, что хотят сделать нам приятное или отомстить за какие-нибудь грехи. Ведь они не умеют прогнозировать наши ощущения от их поступков. Они поступают каким-нибудь образом, во‑первых, потому, что могут, а во‑вторых, потому, что мы или сама жизнь помогли создать в их мозге приятную или неприятную ассоциацию с какими-то поступками. Короче говоря, мы с вами живем с существами без всякой совести и морали. Правда, бонусом идет также отсутствие мстительности, обидчивости и злопамятности.

* * *

Собаки не способны сознательно «порадовать мамичку» хорошим поведением. Но они ведут себя хорошо, потому что есть ассоциация «мамичка за это порадует собаку». Похвалой, отсутствием наказания, едуленькой животворящей или разрешением сделать то, чего очень хочется. Такие вот наши собаки беспринципные сучки. И кобели. Это, кстати, очень хорошо.

“Для сложных психологических взаимодействий у нас есть люди. Собаки – существа попроще, потому мы берем их под опеку, командуем ими и решаем все за них.”

Конечно, о сознании живых организмов известно еще далеко не все, а наука продолжает изучать мозги всякого сорта на предмет наличия разума. В 2012 году американские ученые Дэвид Эдельман, Филип Лоу и Кристоф Кох даже обнародовали Кембриджскую декларацию под названием «Сознание человека и других животных». В этом документе они обобщили новейшие исследования в области нейрофизиологии разных существ, а центральным его заявлением стало положение о том, что нервный субстрат эмоций и переживаний не находится исключительно в неокортексе.

Знаменитый зеркальный тест на наличие сознания, который мы еще упомянем в этой книге и который способны пройти некоторые рыбы и птицы, не имеющие неокортекса, наводит на мысли, что параллельная эволюция способна развивать элементы сложной психики и на иной базе. Но все данные, на которые ссылаются авторы декларации, не делают вопрос о сознании яснее. А значит, пока нам придется остановиться на том, что абстрактного мышления у собак нет, совесть и мораль тоже отсутствуют, прошлого и будущего они не осознают, а песье воспитание придется строить, опираясь на их ассоциативную память и способность испытывать эмоции, похожие на человеческие. И наша обратная связь для собак актуальна, только если давать ее в момент совершения преступления или подвига – не позже и не раньше.

Благодарность и верность?

Илья Ильф писал в своих дневниках: «Собака так преданна, что даже не веришь в то, что человек заслуживает такой любви». Концепция собачьей верности очень хорошо ложится на киношные и литературные сюжеты, поэтому суть ее мало кого интересует. Вот вам Хатико как идеал преданности, а вот белый Бим с черным ухом в качестве эталона верности. Неужели после историй о них вам еще не хочется завести собаку? Нюанс в том, что на этой почве отлично растут завышенные ожидания, трагические разочарования, а иногда и поведенческие проблемы у собак.

Скажем, вы растили меховую кровиночку с младенчества, а она вместо того, чтобы преданно заглядывать в глаза только вам, не пропускает ни одного прохожего, подставляя всем бока для гладилок. Или взяли сиротинушку из приюта, а она вместо вечной благодарности разносит квартиру, когда остается одна. А то и категорически отказывается отдавать вам свою еду и вместо этого пытается укусить каждый раз, когда вы суете руки в ее миску. Как тут рассчитывать на то, что пес поделится с вами последним куском хлеба, попади вы на необитаемый остров, или пожертвует ради вас жизнью? Ну такая себе преданность и верность.

Верность и преданность – это морально-этические понятия. Чтобы обладать этими качествами, нужно иметь как минимум самосознание. Протестировать собак на его наличие можно очень простым способом, как это сделал когда-то с несколькими видами животных психолог Гордон Гэллап-младший. Эксперимент называется «зеркальный тест». На лицо животного, пока оно спит, наносится краска без запаха. Потом зверек просыпается, и его ведут к зеркалу. Если он так и этак поворачивает голову перед зеркалом, чтобы лучше рассмотреть пятно, или делает попытки его стереть, это значит, он идентифицирует изображение в зеркале как себя самого. Проще говоря, способен осознать себя. Человечьи дети проходят зеркальный тест, когда им исполняется 18 месяцев. Собаки его не проходят – они либо воспринимают отражение как другую собаку, либо вообще не обращают на него внимания.

* * *

То есть ждать от собак высоких морально-этических качеств типа верности и преданности не приходится. Никакой пес не осознает себя обязанным человеку жизнью в благодарность за спасение, не станет слушаться только потому, что верен своему хозяину до гроба, и не перестанет хулиганить в благодарность за пищу и кров. Все песьи проявления, которые мы привыкли считать преданностью и верностью, это привязанность. Чувство, которое формируется на эмоциональном уровне, не задевая интеллект. И оно не уникально – то же самое мы испытываем к другим людям, на этом же чувстве построена детско-родительская любовь. Проще говоря, на концепции привязанности – ни больше ни меньше – стоит строить ожидания и надежды, которые мы возлагаем на собаку.

“Псы – животные стайные, они не могут жить одиночками, как какие-нибудь медведи или леопарды. Создавать с кем-то привязанность – это для них жизненно важная потребность, без удовлетворения которой они гибнут.”

И чтобы собаки массово не помирали от утраты привязанности, природа предусмотрела в песьем организме возможность создавать несколько привязанностей на протяжении жизни. Именно поэтому мы можем принять в семью взрослую собаку из другой семьи, и она нас полюбит так же, как любила своего предыдущего человека. Поэтому же некорректно клеймить позором тех владельцев, которые в силу непреодолимых обстоятельств передают своего пса в другую семью. Этот пес не станет убиваться всю жизнь из-за того, что его верность «предали». Он со временем создаст новую привязанность и не будет воспринимать переезд в другую семью как вероломное преступление. Его самосознания на это не хватит.

И да, если вы уезжаете в отпуск и оставляете собаку с ситтером, это тоже не предательство и не повод для песьей обиды. Такую ситуацию можно сравнить с тем, что вы отправляете детей на лето в лагерь или к бабушке. Здоровая привязанность позволяет и детям, и собакам наслаждаться жизнью в уверенности, что мамичка рано или поздно вернется. Беспокоиться насчет того, что пес полюбит ситтера больше, чем вас, тоже не надо. Устойчивая привязанность формируется в течение полугода и никуда не девается, если ее объект вдруг вернулся из командировки в Заполярье через 6 месяцев. Так что мало смысла отказывать себе в отпуске, если у вас собака. Или отказываться заводить собаку, если у вас случаются командировки. Песья любовь, хоть и замешена не на морально-этических нормах, а на гормоне под названием окситоцин, не ржавеет.

* * *

В мифологии о собачьей верности есть и доля истины. Например, расхожая фраза о том, что пес любит хозяина любым – плохим и хорошим, совершенно точно передает природу собачьих чувств. Но в этом тоже нет ничего суперуникального. Так и человеческие детеныши до определенного возраста любят даже жестоких и маргинальных родителей. Правда, при этом никто не слагает легенд об уникальной детской преданности и верности. Может, дело в том, что ребенок человека взрослеет и набирается критического мышления, чтобы переоценить отношение к родителям. А собаки психологически так и остаются детьми до самой старости.

Некоторые песовладельцы, опасаясь за качество преданности своей собаки, запрещают им не только оставаться с ситтером на время отпуска, но и вообще подходить к чужим людям, кормиться из их рук. Дескать, пусть знает пес, кто тут папичка. Это другая крайность мифа о собачьей верности. Тут «преданность» сводится к биологической потребности в еде. Но правда в том, что привязанность намного сложнее, чем о ней думают приверженцы теории «кто кормит, тот и папка».

“Один американский психолог по имени Гарри Харлоу как-то раз устал спорить с теми, кто сводит формирование привязанности к удовлетворению потребности в еде, и решил провести эксперимент, доказывающий, что все не так просто. Проводил он его не на собаках, а на макаках. Но у всех млекопитающих лимбическая система, в которой «живут» эмоции, работает схожим образом. Поэтому результаты эксперимента смело можно перенести на отношения собак с хозяевами. Тем более другие исследования доказали, что псы привязываются друг к другу точно так же, как дети приматов (в частности, людей) привязываются к родителям.”

Так вот, исследование Харлоу строилось на том, что младенцев-макак запирали в комнатах с двумя суррогатными мамичками – проволочными обезьянами. На одной крепили бутылочку с молоком, а другую делали мягкой и теплой с помощью полотенчика и лампы накаливания. Парадоксально, но детишки привязывались к той мамичке, которая дарила им «ласку» и «нежность», а не к той, которая «кормила». У ласковой (обернутой полотенцами и теплой) проволочной обезьяны дети искали защиты, когда им было страшно. Кстати, эксперимент этот назвали потом «Природа любви». И хоть он был издевательским по отношению к младенцам-макакам, но потом очень помог разобраться в детско-родительских отношениях и лечить психологические травмы у людей. У собак, кстати, тоже, поскольку с нарушением привязанности связаны многие поведенческие песьи проблемы.

Один из этапов эксперимента «Природа любви» помог подтвердить, что детская привязанность не исчезает, если мать вдруг становится неадекватной. Ну и концепцию «собаки любят нас любыми» заодно. Харлоу сконструировал неадекватных мамичек. Они оставались мягкими и теплыми, но сильно тряслись или сдували младенцев потоком воздуха, а еще внезапно выпускали шипы или отталкивали своих младенцев металлической пластиной. Дети-макаки возвращались за поддержкой и к таким суррогатным матерям. Потому что привязанность пальцем не сотрешь. Это, конечно, не к тому, что можно быть неадекватной собачьей мамичкой и пес все простит. А просто иллюстрация того, что наши звери и правда любят нас несмотря ни на что.

* * *

У одной из авторок этой книги в далеком северодвинском детстве жила свободолюбивая собака по имени Реся. Она гуляла сама по себе, кормилась у добрых людей. Не потому, что дома ей не давали еды, а просто было у нее такое хобби. Но всегда возвращалась домой и любила проводить время со своей семьей. Ее привязанность к семье совершенно не зависела от того, кто там на улице ее подкармливает. И от того, удастся ли перехватить чего-нибудь вкусненького дома. Просто дом отдельно, а добывание еды – отдельно. Такая вот собака, подтверждающая эксперимент с проволочной матерью.

Ну а про Хатико и остальных живых символов песьей верности вроде белого Бима можно говорить как о частных случаях. Японский пес, например, мог ходить на станцию, якобы ожидая хозяина, потому что за время жизни с ним выучил этот алгоритм. А уж когда его стали там подкармливать, мотив возвращаться только окреп. Ну а Бим, который умер якобы из-за тоски по хозяину, просто не смог найти новый объект для привязанности, и это сыграло роковую роль. Хотя вообще-то сюжет повести о Биме вымышленный и сам основан на мифах о песьей преданности.

Повадки хищника?

Есть одна древняя гипотеза, согласно которой собаки произошли от волков. Жили себе волчьи щенятки с мамичкой, а древние люди мамичку убили и съели, а щеночков же жалко, вот и забрали их с собой приручать. А потом уже их дети и дети их детей превратились в милых псов и стали служить людям по-всякому. Американский зоолог Раймонд Коппингер назвал такую версию происхождения собак гипотезой Пиноккио. Как старик смастерил себе сынишку из полена, так люди из волков создали удобную скотину в хозяйстве.

От этой гипотезы у собак в жизни много проблем. Например, многие дрессировщики, когда хотят объяснить песье поведение, ссылаются на то, что эти животные – прямые потомки волков, а значит, вести себя с ними нужно соответствующим образом. Ну там, доминировать, пресекать агрессию наказанием, усыплять, если нарычали на ребенка, дрессировать, чтоб по струнке ходили даже дома, кормить исключительно мясом и вообще помнить, что живешь с опасным зверем, который по природе способен на всякие дикости.

“Бедняга-собака мирится с этим, так как не может подобрать слов, чтобы сообщить: не волк она вовсе и не была им никогда.”

Гипотеза Пиноккио ошибочна. Тот же Раймонд Коппингер вместе со своей женой Лорной Коппингер написал книгу «Собаки: новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак». В ней авторы объясняют причины, по которым из волка никак не мог получиться пес. Если, конечно, допустить, что древние люди были образованны, скажем, на том же уровне, что знаменитый советский генетик Дмитрий Беляев, то можно представить историю с одомашниванием волков.

Беляев 60 лет проводил эксперимент по доместикации (одомашниванию) лис, отбирая их по признаку лояльности к человеку. У него в итоге получились достаточно инфантильные животные с закрученными хвостами, висячими ушами и пегим окрасом. Но вряд ли древние люди смогли бы проделать что-то подобное с волками. Слишком велика тут цена ошибки и слишком маленькая выборка лояльных волков была в их распоряжении.

Так что в происхождении собаки изначально мать-природа применила естественный отбор. А уж потом человек на свой вкус стал искусственно отбирать симпатичных басенджи и риджбеков в соответствии со своими задачами.

Почему вообще все это важно понимать? Чтобы не спекулировать сравнениями поведения и образа жизни волков и собак. Да, и те и другие относятся к семейству псовых, и у них есть много схожих черт. Но мы вот вместе с обезьянами бонобо тоже относимся к семейству гоминидов, но никто не станет толковать наше поведение на основе наблюдения за бонобо. Например, в их социальной жизни центральное место занимает секс. С его помощью они приветствуют друг друга, мирятся и завязывают дружбу, радуются, когда находят новый источник пищи (без различий пола и возраста, не скрываясь от сообщества и не завязывая постоянных отношений).

“Собаки – это не волки, поэтому вообще стала возможной их жизнь с нами, поэтому они слушаются нас и испытывают к нам привязанность. И о своем одомашнивании они позаботились сами.”

Рядом со стоянками человека образовывались естественные источники пищи – свалки пищевых отходов. Их и облюбовали те псовые, которые были слишком малы, слабы и глупы, чтобы охотиться на дичь. Да, собаки не такие умные, как волки, поведение которых сложнее, а инстинкты богаче. И вот когда этим животным – предкам современных собак – стало ясно, что на помойках живется сыто и богато, все сложилось. Те особи, которые меньше всего боялись людей, успешно размножались поблизости (потому что кто же будет размножаться, если страшно). Таким естественным образом закреплялся признак лояльности к человеку.

А потом и люди смекнули, что этих дружелюбных волосатых ребят можно запрячь по хозяйству – помогать на охоте и в охране территории, тянуть сани и пасти скот, например. Так началась селекция по важным признакам, которая привела к тому, что мы сейчас имеем, – сотням пород собак на все случаи жизни. Разной степени полезности и красоты.

* * *

Еще одна важная вещь об эволюции собак, которую надо знать: вместе с лояльностью к людям в них закреплялась неотения. Это задержка развития некоторых признаков, ведущая к сохранению детских черт у взрослых животных. Проще говоря, псы наши до старости похожи на щенков и ведут себя как щенки – интересуются всем новым, играют в мяч, пучат младенческие глазья и виляют всей собакой, встречая нас с работы. Попробуйте поиграть с взрослым волком, и различия будут очевидны, если вы останетесь живы и сможете их проанализировать.

“Песий инфантилизм – это как раз то, что делает их безопасными дикими животными для совместной жизни с человеком. Их братья по семейству – волки – этим похвастаться не могут.”

Волчий щенок из леса будет миленьким только до полового созревания, а потом покажет вам, кто тут шерстяной волчара с мощными лапищами. Командам, кстати, научить его тоже не получится. Волк на генетическом уровне не склонен сотрудничать с человеком, даже если вы вынули его двухмесячным из капкана и лелеяли что есть сил на собственном диване.

Собачья склонность сотрудничать с нами – это не только генетика, но и результат импринтинга, то есть запечатления объекта как своего вида. Псы – уникальные ребята, они могут запечатлять таким образом и собак, и людей, а потом успешно взаимодействовать с теми и другими. Большинство прочих животных используют импринтинг лишь один раз – кого увидел сразу после рождения, тот и папка. Есть истории, как подобным образом для гусят папкой стал футбольный мяч, а для одной антилопы гну – деревяшка, запирающая дверь амбара. Эти существа так до конца жизни и не обращали внимания на сородичей, а хотели жить, заводить детей и стареть вместе с футбольным мячом и деревяшкой соответственно.

Немецкий биолог Эрик Зимен выяснил, что волки способны к импринтингу с людьми лишь 19 дней после рождения. И это не значит, что волчий младенец станет преданным другом. Он просто будет меньше бояться людей, чем мог бы. Собаки, согласно некоторым исследованиям, целых десять недель после рождения могут запечатлевать людей. Но если пропустить этот период и в первый раз показать человека четырехмесячному псу, он все равно не превратится в дикого. Просто будет чуть дольше привыкать к обществу человека. Генетику пальцем не сотрешь, а она, родимая, велит собакам держаться рядом с человеком.

У волков, кстати, закреплена неофобия – они боятся всего нового. Это помогает им не нарываться на неприятности дикой жизни. А собаки, наоборот, закоренелые неофилы. В том числе благодаря этому псы успешно учатся новым формам взаимодействия с человеком до конца жизни. И нуждаются в нашей заботе об их безопасности. Эта родительская забота – основа наших отношений с псами. А вовсе не иерархия и доминирование, как принято считать среди поклонников гипотезы Пиноккио. Собаке никогда не стать волком, а волку собакой. Да, когда-то у них был общий предок, но это разные линии эволюции. Потому объяснять песье поведение волчьими привычками не слишком корректно.

Самостоятельность?

Наши собаки – социальные звери. Поэтому псячье счастье составляют не только корытце с едой, здоровье и возможность поохотить белок в лесу. Психологический климат – такая же важная штука, как все перечисленное, если не важнее. В этом смысле с ними как с детьми: нарушилась гармония в стае – жди капризов и хулиганств. Но мы не святой Франциск, чтобы быть вечно благостными, даже если на кону поведение собаки. Зато можем вооружиться знаниями, которые позволят отследить взаимосвязь наших действий и реакций зверя. А где отслежено – там исправлено.

Собаке не нужен лидер и доминант для послушания, ей достаточно взрослого хозяина. Говоря о взрослости, мы не имеем в виду, что вам 35 и у вас есть зарплата, чтобы купить корм и съездить в отпуск. Речь об уверенности и ответственности. Собака – приятель инфантильный. Она не умеет делать безопасный выбор. Попробуйте, скажем, поставить перед ней миску премиум-корма для худеющих и коробку крылышек из KFC. Ну надо же, крылышки вкуснее, хоть и рвут острыми краями кишечник.

По вопросу куриных костей, как правило, у нас нет сомнений. Но иногда мы доверяем собаке принимать опасные решения, не подозревая об этом. Например, пес испугался салюта и дал деру домой, а мы бежим за ним и тем самым апрувим его опасения. Которые вообще-то напрасны – у нас же не бомбардировка Дрездена. А раз «взрослый» последовал за собакой, то собака как будто права, а значит, справедливо не захочет больше какать на опасной улице. Вуаля, позволив псу решить, куда идти в такой ситуации, мы закрепили страх.

Принимать решения – слишком тяжелая работа, чтобы взваливать ее на тощие песьи плечики. И если собака чувствует, что решать за нее некому, ее ресурсы быстро истощатся, она станет нервной и тревожной. Конечно, иногда можно «посоветоваться» с псом, куда сегодня идти гулять – в сквер за птичками или в зоомагазин за новым мячом. Но тут любое решение безопасно, поэтому пусть.

* * *

Иногда собаке приходится запрещать всякое. Но мамичкино сердце не камень, а псы умеют уговаривать. Поэтому порой получается, что зверек два часа в ответ на «нет» ныл и скреб лапой по коленке, потому что захотелось немедленно поиграть в мяч. И вы сдались и начали тот мяч обреченно кидать. Как все это выглядит? Так, будто можно было не запрещать и все эти ваши «нет» – пустая нервотрепка.

“Так что стоит взять за правило: если хоть немножечко можно, дайте просимое сразу. Если нельзя – не ведитесь, даже когда пес приползет к вам просить на коленях и в слезах.”

Если вас у собаки больше, чем одна мать, придется договориться о политике партии. Скажем, сидите вы на диване вдвоем и тут приходит ужасно сиротливый пес с вопросом, можно ли прилечь вот на эту подушечку. Одна мать говорит, что нельзя – диван белый, а собака руки после туалета не помыла. Упомянутая немытая псина идет ко второй матери с тем же вопросом. И та более благосклонна – все равно на завтра химчистку дивана заказали, пусть собака залезает. Ну а когда промеж матерей согласия нет, это непедагогично и сбивает пса с толку. А сбитый с толку пес, как мы писали выше, источник проблем.

Правильной будет такая схема: сначала вторая мамичка поддерживает первую, хотя, может, и не согласна совершенно с ее решением. И только потом вопрос обсуждается между «взрослыми», как следует поступать в подобных ситуациях. И если мамички придут к выводу, что собаку все-таки можно звать на диван, то пусть зовет та мамичка, которая сначала запрещала. Вроде как передумала она.

Негодовать по вопросам, например, собачьего воспитания – это нормально. Быть все время радостным и нежным не может никто. И лучше не копить в себе раздражение, притворяясь святой, а выдавать эмоции своевременно. Во-первых, пес все равно почует подвох. Во-вторых, если выбеситься после долгого воздержания, гнев за непослушание обязательно будет строже, чем собака того заслуживает. Например, разучиваете вы команду «рядом», а ваш упрямый мистер Бульдог все занятие норовит умчаться в пампасы. Не притворяйтесь сладенькой, когда раздражение плещет из ушей. Поговорите с мистером строго сразу, чтобы в конце занятия не сорваться на крик, когда уже мочи нет терпеть. Есть риск, что срыв произойдет в момент, когда пес уже решил стать послушным. Да и осадочек у собаки от занятия останется неприятный. Но потом обязательно найдите, за что пса похвалить, чтоб он не думал, что дрессировка – это ужасно, а мамичка больше не любит.

* * *

Одна из песьих суперспособностей – эмпатия. Тут требуется пояснение. Собачья эмпатия устроена не совсем так, как у людей. Псы не могут осознавать эмоции человека, понимать, что их вызвало, и сопереживать. Но вполне умеют «читать» все, что относится к несемантической части коммуникации: интонацию, высоту тона, скорость речи, то есть как раз то, что составляет эмоцию. Кстати, не только читать, но и зеркалить. Ученые называют это просодикой. Но мы для удобства продолжим называть его эмпатией, чтобы не запутать тут всех окончательно. Так вот, песья эмпатия. Плохая новость, которая из этого следует: собака чует, если вы раздражены. И расстраивается от этого вполне осязаемо: начинает козлить на прогулке или нервно орать на шорохи в квартире. Но у хозяев случаются плохие дни. В эти моменты традиционная двухчасовая прогулка с мистером Хаски может представляться каторгой. В такой ситуации не геройствуйте. Лучше пропустить вечернюю пробежку, чем провести ее на нервах. Пописали, и будет.

“Отложить общение с собакой, когда вы к нему не готовы, нормально.”

Если пес стал вести себя странно, не стоит первым делом устраивать «серьезный разговор» с самим псом. Ни одна собачья странность – будь то внезапная куча на диване или не по графику разоренное мусорное ведро – не возникает из воздуха. И чаще всего причина – не придурь животного, а нелады в стае. На пути к возвращению сожительства в мирное русло сначала стоит проанализировать, не изменилось ли что-то в отношениях между членами семьи. Нет ли среди них кого-то, кто был или вдруг стал против собаки. Известно много случаев, когда к «внезапным» проблемам поведения приводила ссора хозяев или мнение бабуленьки, что собакам место в будке на дворе.

Собаки, как и все нормальные дети, любят под шумок проверять, на замке ли границы. А вот сейчас? А теперь все еще нельзя за них выйти? Для взаимного комфорта лучше следить, чтобы пограничные столбы псина не выкапывала без санкций высшего руководства. Речь идет о правилах жизни в семье, которые устанавливают хозяева, но не собака. И изменяются они потому, что стало удобно старшим, а не потому, что сегодня лень ловить пса, который снова нарушил запрет и побежал гонять дачных куриц. И дело не только в запретах, но и в манере общения. Например, вежливые собачки получают дополнительное сушеное легкое за завтраком. А грубые слюнявые собачки, которые хнычут и требуют, уходят вон из кухни и заходят нормально. Всегда, без исключений.

Предсказуемость?

Наверняка за пару недель отпуска, проведенного с собакой неотлучно, многие замечали в ее глазах немой вопрос: «А когда ты уже уйдешь в офис?» Или, по крайней мере, заметили излишнюю песью обеспокоенность. Хотя логичнее было бы ожидать от неблагодарного животного хоть каплю радости по поводу того, что все наконец целый день дома. На самом деле собаке есть отчего взволноваться.

Ее день сурка, состоящий из прогулок в дальний парк, проводов хозяина и традиционного вечернего «Слезь с меня, я переоденусь», внезапно закончился. И теперь она не знает, что уготовила ей судьба. Собака чувствует себя как Женя Лукашин в новогоднюю ночь, который ехал жениться, а приехал в Ленинград. Вроде 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12 те же, а ширму фамильную умыкнули.

“Собаки любят привычную обстановку, повторяющиеся ритуалы и предсказуемую жизнь.”

Все потому, что их нельзя предупредить о характере перемен. Мол, не волнуйся, родная, мы какаем в ста метрах от подъезда потому, что мэр так велел из-за карантинных мероприятий, а не потому, что больше не любим тебя и ленимся выгуливать. Пока пес запомнит, что за необычно короткой прогулкой не следует никаких страшных событий, пройдет много тревожных дней.

Мы тоже тревожимся от неизвестности. Но у нас есть преимущество – речь и абстрактное мышление. Они позволяют погуглить и представить, что будет дальше. Пес погуглить и представить не может. Он может только запомнить с помощью ассоциаций, что за прогулкой всегда следует завтрак, а после завтрака дежурный пуньк-пуньк в нос от родителей и целый день сна в одиночестве. Если эти ритуалы сбиваются, у собаки не срабатывают ассоциации и мир немного рушится.

Так что лучше по мере сил поддерживать для собаки день сурка даже в меняющихся условиях жизни. Конечно, есть псы с врожденной низкой тревожностью. Они могут невозмутимо воспринимать хоть перенос вечерней прогулки на утро, хоть маминого нового мужа. Но владельцам спокойных собак эту книгу вообще можно не читать, поэтому сосредоточимся на тревожных зверушках.

* * *

Так вот, эти тревожные сырки могут разволноваться даже из-за того, что перед прогулкой на них не в том порядке надели амуницию. Что уж говорить о глобальном несоблюдении ритуала вроде сидящих дома родителей, когда они вообще-то должны уходить и не мешать псине целый день разорять кошачий лоток.

Конечно, собаки – девушки смышленые. Они способны запомнить несколько наборов ритуалов. Поэтому отличают будни от выходных, сборы на дачу от сборов на прогулку и поездку к ветеринару от поездки в лес. Но на запоминание сопутствующих этому всему деталей уходит время. И слишком частые перемены способны вывести из себя даже самого уравновешенного зверя.

Словом, если вы раньше всегда наряжались на прогулку в костюм собачника, а по случаю отпуска решили ходить на попис в исподнем, то лучше не надо. Если пес не учует привычный аромат гулятельных штанов перед выходом из дома, то этот выход может стать для него слишком неожиданным. И от волнения он будет в процессе орать на компанию голубей у мусорки, а то и обоссыт лифт.

Говоря о ритуалах, мы не имеем в виду соблюдение четкого тайминга. Время на часах для собаки менее важно, чем последовательность событий. Если ритуал запущен не в восемь утра, а в половине десятого, никто не сломается. Лишь бы события следовали одно за другим точно так же, как много дней подряд до этого.

Идеальность?

Псы – такие организмы, которые за тысячелетия жизни с людьми научились хорошо к этой жизни приспосабливаться. Интерес у них, конечно, в основном корыстный, и это можно понять. Пожалуй, постараешься приспособиться и стать идеальным, если человек – самый доступный и безопасный источник еды, защиты и поцелуев в сахарную попку. И мы, естественно, разбаловались от такой отдачи.

Неосознанно у нас к собакам особые требования. Ну в самом деле, от кошек мы не ждем выдержки у миски с едой, а черепах даже не пытаемся приучить гадить на пеленку. И как миленькие встаем в пять утра и прямо по черепашьему говну безропотно идем кормить орущего кота. Псину же заводим, ожидая, что она постепенно выучит все, чего мы от нее хотим, и без промахов пойдет с нами по жизни рука об руку.

От того, как проходит этот процесс, зависит наше собаководческое настроение. Послушная псина как результат наших вложенных сил радует и дает надежду, что так будет всегда. Мы гордимся проделанной работой и перестаем ждать от нее подвоха. Она же не подведет, зря мы, что ли, часами тренировали команду «рядом» и подзыв. И чем прочнее эта уверенность, тем сильнее недоумение и досада, когда собака «подводит».

* * *

Одна из авторок этой книги – специалистка по коррекции поведения собак. Вторая – пишет про собак вторую книгу и тоже знает о них немало. И по идее, наша собака Лидуська должна быть суперобученной и вообще пионер – всем ребятам пример. А если сотворит какое безобразие, то нам бы вон из профессии. Но, во‑первых, Лидуська – не идеально обученная собака (потому что мы вообще-то не только экспертки, но и ленивые тюлени). А во‑вторых, она порой косячит. Когда разволнуется, слишком развеселится или просто настроение плохое. Не критично и без угрозы для своей жизни и безопасности окружающих, но тем не менее.

Однажды эта неидеальная собака выкрала со стола целый батон и съела, чего обычно себе не позволяет. Но если посмотреть отстраненно, этот промах не Лидуськин, а ее хозяек, то есть нас. Именно мы не обратили внимания на то, что собака волнуется, и оставили ее один на один и с батоном, и с тревогами. Поэтому крошки хлеба вокруг довольной собаки не заставили нас разочароваться в ее благонадежности. Мы лишь поставили себе галочку напротив пункта «следить, чтобы взволнованная псина и хлеб не оставались одни в комнате».

На самом деле это нормально. И безобразничать, если ты собака, и относиться к этому с пониманием, если ты собаковод. Это важно не только для снижения собственной тревожности. Мы тут вообще не о человечьих психологических проблемах, а о собачьих. Просто обманутые ожидания хозяев всегда отражаются на взаимодействии с псом. И пес от этого портится ощутимее, чем если бы ему позволяли эту милую неидеальность.

Например, вы пришли с собакой на курс дрессировки. У вас в целом послушный мистер Пудель, и хочется, чтобы он немедленно стал отличником боевой и политической подготовки. Но парень вдруг забывает даже то, что знал, и начинает вести себя хуже, чем большинство одноклассников. Разочарование в своей идеальной собаке – естественная реакция хозяев-перфекционистов. Они напрягаются, решают, что все воспитание пошло прахом и что они плохие, пес плохой, тренер плохой, вселенная испортилась, дайте другую.

От этого напряжения контакт с собакой теряется, требования звучат более резко, похвала уныла и неестественна. В результате и так растерянный в новых обстоятельствах мистер Пудель еще и перестает доверять своим людям. Он же не знал, что его считали идеальным, а тут разочаровались. И объяснить ему эту сложную философскую концепцию не получится.

“Правда в том, что даже «идеальные» собаки допускают промахи, системные или разовые. И чтобы не портить отношения, надо им эти промахи позволить.”

Не в смысле «гуляй, рванина, жри помоечных голубей», а в смысле «ну с кем не бывает, выплюнь голубя и пойдем помоем рот». Как бы ни старались псы приспосабливаться к жизни с людьми, они имеют право на ошибки. Ожидать от них осознанности слишком самонадеянно.

Звучит все это, кажется, предельно просто. Но фокус в том, что мы находимся под властью эффекта Negativity Bias, о котором мы уже писали в первой главе. Этот эффект сильно отражается на наших отношениях с собаками, да и с людьми. Проще говоря, наш гнев на пса будет более бурным, если он вдруг сожрал дохлого опоссума, чем радость, если он впервые за всю жизнь не поднял этого опоссума с земли, когда была такая возможность.

Контакт?

«Сделайте так, чтобы на прогулке вы были для собаки интереснее, чем другие животные, люди и тухляшки в кустах» – такой совет часто можно услышать от кинологов. Они рекомендуют воспитывать пса так, чтобы тот не отвлекался на побочные игры и развлечения, а приходил удовлетворять все свои потребности к хозяину.

Чтобы следовать этому совету, идеальную прогулку с собакой стоит строить так, чтобы она сплошь состояла из разучивания трюков, оттачивания команд и совместных игр. Словом, пес и хозяин должны быть полностью поглощены друг другом с первой до последней минуты на улице. Чтобы даже мысли не возникло у одного – срыть в пруд за уточкой, а у второго – достать из кармана телефон.

Это нормальные рекомендации для тех, кто планирует вырастить собаку-инструмент. Не в плохом смысле этого слова, потому что псы и правда способны выполнять множество задач, помогая своим людям профессионально. Скажем, задумали вы воспитать из своего мистера Шелти будущего чемпиона по аджилити или завели фрау Овчарку, чтобы служить с ней на границе. Тут подобный подход более чем оправдан – у рабочей собаки должно быть как можно меньше интересов вне желаний проводника.

Но большинство из нас с вами выращивает собак-шампиньонов для незамутненной радости. Побед на соревнованиях и задержания диверсантов мы от них если и требуем, то в факультативном порядке, не посвящая достижению этих успехов собственную жизнь. Такой тип взаимоотношений с псом, как нам кажется, дает свободу наслаждаться прогулками, не зацикливаясь друг на друге.

Мы бы и сами не выдержали такой прогулки, на которой собаку приходится непрерывно развлекать все два часа. Тем более что на любом газоне во дворе, не говоря уже о полях и парках, и без нас есть куча развлечений. Чу: какой-то интересный барсук выкопал нору, а в том пруду странными голосами орут лягушки и еще какие-нибудь дикие павлины нерестятся. Все это пес станет с большим удовольствием исследовать, если без конца не грузить его оттачиванием всяких «рядом» и «ко мне».

“Собакам вообще важно исследовать мир, потребность в новой информации для них – одна из важнейших. Именно за этим мы водим их гулять, а вовсе не затем, чтобы они отнесли какахи на любимую клумбу консьержки.”

В этом смысле псы – как человеческие дети. Рядом с мамкой им, конечно, весело и интересно, но всегда хочется посмотреть – что там зарыто в дальней песочнице, как поживает старик-голубь и не снесла ли белка новую партию яиц. Если позволять это иногда, то и собаки, и дети получают большое удовольствие от процесса познания.

О детях мы знаем меньше, но насчет собак абсолютно уверены – лишать их этого вида удовольствия совершенно незачем. Любая песья мать наверняка и сама бывает счастлива уловить момент, когда пес увлеченно занимается своими песьими делами. Кто из нас не доставал судорожно телефон, чтобы успеть заснять, как собака втыкается вертикально в какой-нибудь сноп сена, охотясь на мышь. Так что отвлекаться на телефон во время прогулки тоже можно.

“Собака, зацикленная только на хозяине, не учится занимать себя сама.”

Отсутствие этого навыка – похвальное качество для собак-спортсменов. Иногда их тренируют именно так – достают из клетки для многочасовых занятий, угощают исключительно за работу, а потом кладут обратно в клетку набираться сил для следующей тренировки. И отлично – у пса есть дело жизни и из него обязательно получится звезда спорта. И победы ему приносят радость. Но в этом режиме не предусмотрены валяние на диване с мамичкой, игрища с собратьями и погони за белками в лесу.

Рабочая собака живет примерно так же, как какой-нибудь мальчишка-гимнаст, который метит на олимпийский пьедестал. У него две жесткие тренировки в день, строгий режим и четкая цель на горизонте. Собака-компаньон, если продолжить эту аналогию, просто ходит пару раз в неделю на уроки физкультуры, а свободное время проводит с пацанами во дворе. И тот и другой расклад хороши, но зачем выматывать тренировками пацана, который в гробу видал тот олимпийский пьедестал?

Поэтому с собакой можно просто гулять, не придумывая ей развлечения на все два часа прогулки. Конечно, надо ее учить не жрать с земли тухлятину, не убегать в лес, пропадая на сутки, и приходить на зов. Контакту с хозяином она научится, если тот будет ее часто кормить и хвалить за всякие приятные мелочи, показывать ей, где гнездятся барсуки, и иногда учить всяким интересным штукам.

Даже гуляя по собачьим делам, такой пес будет возвращаться, чтобы спросить у мамички «как дела» и отслеживать, куда она свернула вон на той развилке. И если сама мамичка делает точно так же – иногда подзывает собаку, чтобы угостить или потрепать за ухом, и смотрит, какую белку она на этот раз заловила, – то это уже идеальные отношения. Пес и хозяин действительно гуляют вместе и получают удовольствие от общества друг друга, хоть иногда и занимаются каждый своим.

Мы можем дать собаке свободу быть собакой и получать удовольствие от наблюдения за этим. Пусть иногда гуляет не только с вами, но и с белками, утками и соседским интересным кобелем. А вы в это время можете запилить пару сторис в инстраграм о том, как она по-дурацки пытается взобраться на дерево или зарыться в барсучью нору.

Воспитание?

Воспитанная собака – мамичкина гордость и комфортная штука в быту. Логично, что всем нам хочется как можно скорее отволочь животное на дрессировочную площадку. Или позаниматься самостоятельно по мануалам, чтобы команды от зубов отскакивали, и не приходилось краснеть перед соседями и на прогулках. Но парадокс в том, что это все совершенно необязательно. Знание команд и воспитание – разные вещи. Первое не гарантирует комфортной совместной жизни с псом, а второе не подразумевает необходимости учить всякие «апорт» и «рядом».

Прежде чем отвечать на вопрос «когда начинать заниматься с собакой», стоит прояснить – чем именно заниматься и зачем все это нужно. Псы как организмы с довольно развитым мозгом учатся, даже когда никто их ничему не учит специально. Прямо как люди. Не пустили, например, нас однажды в супермаркет без маски, мы теперь стараемся помнить, что маску надо брать с собой всегда. Если собаку не пускать после прогулки в спальню с грязными руками, она очень быстро запомнит, что перед спальней следует мыть руки, и станет ждать, пока вы сопроводите ее в ванную.

Это и есть воспитание. Чтобы его начать, не нужно ждать, пока откроются дрессировочные площадки или новая собака адаптируется в семье после приюта. Пес сам запомнит правила жизни в доме, если вы будете создавать ему условия для их соблюдения. Он и без вас учился всякому, скажем, когда жил бездомным на заправке. Например, не пить из бензиновых луж, потому что невкусно, или не приставать к персоналу, потому что прогонят. Воспитание можно начинать с первых минут собаки в доме и продолжать до конца ее жизни.

* * *

Воспитание не предполагает каких-то специальных команд. Например, нет команды, чтобы приказать собаке не ходить на натянутом поводке. Провисший поводок сохраняется по умолчанию. Если он расслабляется по команде «не тяни», то логично предположить, что действие команды когда-то закончится и станет можно тянуть. Но это не так, потому что поводок должен быть провисшим по умолчанию. Так действует воспитание – неправильный способ передвижения нужно сделать невозможным, и тогда пес изобретет (с вашей подачи, конечно) новый, работающий.

Если взять на поводок собаку, которая вообще не ходила в амуниции, и ни разу не позволить ей дойти куда-то, натягивая поводок, она не будет знать, что так можно. Ей просто не придет в голову тянуть вас куда-то. Зачем, если это не срабатывает? И так с любым воспитанием. Организовав его в соответствии с удобством хозяев, можно даже не заметить, как идет процесс. Просто пес привыкает все делать так, как заведено в семье: ждать разрешения у миски с едой, сидеть у порога, пока не помоют лапы, уходить с прохода, когда человек приближается.

* * *

Еще один почти незаметный образовательный процесс – это обучение собаки просьбам. Мы начинаем разговаривать с псом сразу, как он появляется в нашей жизни. А так как русского он изначально не разумеет, помогаем ему руками выполнять наши незатейливые просьбы. Говорим, например, «сядь, пожалуйста», усаживаем аккуратно и хвалим, если получилось как надо. Собака не дурак и наши просьбы со временем учится различать. Их может быть множество – от «иди сюда» до «скройся с глаз моих». И именно они, а не строгие команды в идеале должны составлять основу общения с псом.

Но собакой, выполняющей просьбы, гостей не удивить и на зевак впечатление не произвести. То, что делает вашего пса «дрессированной зверюшкой» и дает право прихвастнуть им на домашних вечеринках, – это трюки. Когда собака адаптировалась у вас в семье, можно смело начинать заниматься с ней разучиванием трюков вроде «дай лапу», «сделай зайку» и «мертвый бобр». И это обучение – не армейская муштра, а вроде кружка по интересам для ребенка. Хочет младенец идти в авиамодельный, мы его поддерживаем, а если у него склонность к занимательной химии, ведем его в секцию юных ученых. Обучение трюкам должно быть приятно, а требования к их исполнению нестрогими. От того, насколько симметричен песий трюк «умри», не зависит жизнь и безопасность. Так что сделал как смог, и молодец, вот тебе котлета. И даже если не сделал, потому что холодно «умирать» в сырой траве, то и ладно, никто от этого не пострадает.

И вот у вас уже собака, воспитанно сидящая у порога после прогулки, иногда понимающая просьбы и с азартом выполняющая трюк «мертвый бобр». Можно ли этим обойтись? Вполне, если вы гуляете с собакой всегда на поводке (провисшем), она не ломится к прохожим на улице, а в случае опасности ее легко подхватить на руки и избежать проблем. Но если хочется больше свободы и уверенности, стоит разучить с ней пару команд.

* * *

Командами принято называть любые слова, в ответ на которые вы ждете от собаки определенных действий. Но это не совсем так, если речь идет о собаке-компаньоне, которая живет с вами в городе среди опасных автомобилей, других собак и недружелюбных прохожих.

“Команда – это приказ, обязательный к исполнению в любых условиях. Даже если он застиг пса в погоне за уткой, посреди месилова на собачьей площадке или у вкусного столба.”

Начинать учить собаку командам стоит после того, как у собаки с вами сформировалась прочная привязанность, а у вас, соответственно, появилось право чего-то от нее требовать. Их пригодится всего несколько – «ко мне», «стоять» (не в смысле стоять красиво, а в смысле зафиксироваться и не сходить с места, пока не отпустили, можно даже лежа или сидя) и, например, «ждать». Обо всем остальном можно договориться просьбами. И тут уже важна четкость обучения, чтобы у пса не возникало желания обдумать ваш приказ, пока на него несется велосипедист или приближается стая бродячих животных.

Это и есть тот момент, когда стоит озаботиться помощью грамотного специалиста, который объяснит, как дать понять собаке, что исполнять команды нужно всегда, в отличие от просьб и трюков. Тут опять как с детьми: наши требования строги, если речь идет о том, чтобы возвращаться, когда мать зовет домой со двора. Но не так важно, чтобы ребенок научился красиво рисовать. Рисует, когда настроение есть, и молодец.

Жить с собакой проще, если разделять понятия «воспитание», «просьбы», «трюки» и «команды». Из этого списка обязательными к исполнению являются только команды. Воспитание прирастает само, просьбы можно обдумать и выполнить не сразу, а от выполнения даже хорошо заученного трюка пес может отказаться, если ему сейчас не хочется все вот это, или страшно, или просто есть более интересное занятие.

Ну и утверждение о том, что щенка надо муштровать, пока поперек лежака умещается, тоже далеко от реальности. Щенку надо дать понять, что его тут любят, что он важный член стаи, показать кое-какие границы дозволенного, разучивать трюки ради веселья. А строгим командам начинать учить уже чуть позже.

Послушание?

Издревле к псам предъявляют завышенные требования. Мол, раз ты собака, будь добра, соответствуй. Мы брали тебя, чтобы ты и «сидеть» и «ко мне» безошибочно выполняла, а не за белками по оврагам шакалила без спросу. Полезно знать, что собака не должна соответствовать. Она вообще никому ничего не должна. Разве только быть сладуськой, но это у всех собак врожденное. И вы не обязаны своего пса учить, несмотря на советы окружающих, которые настаивают, что животное без знаний ОКД (общего курса дрессировки) – позор семьи.

“Обучать собаку надо не «чтоб знала команды», а для удобства в общении с ней же и для безопасности.”

Мы всегда сравниваем собак с детьми, но в случае обучения есть одно существенное различие между ними. Человеческих младенцев мы учим именно «чтобы знали» и могли в будущем обходиться без наших нравоучений. А собака независимой и самостоятельной не станет никогда. Мы всегда будем ее оберегать и контролировать. И вот от уровня контроля, который мы готовы обеспечивать, зависит, чему пса в конце концов надо учить, а без чего прекрасно можно обойтись.

Конечно, собаки бывают прикладными. То есть их иногда заводят не просто ради меховой попки и симпатичных усишек, а «прикладывают» к какому-то делу – охранять двор, например, или искать утку в болоте. Тогда норму обязательных команд диктует собачья работа. Охранница должна уметь валить нарушителя по приказу, а охотница – не доедать утку на обратном пути от болота к папичке. Надо ли охраннице уметь ходить рядом, если их с папичкой хижина стоит в чистом поле, а вокруг ни людей, ни собак, – вопрос только желания хозяина, а не необходимости. Ну и охотница не обязана, например, красиво давать все четыре лапы детям и бабушкам по очереди – некогда ей, она по следу целыми днями ходит.

Та же история с собаками-компаньонами. Обучать их всему и сразу, чтобы в старости было кому стакан воды принести, нет никакой необходимости. Если вы всегда планируете водить пса исключительно на поводке, единственное, что он должен уметь, – это правильно ходить на поводке. Не тянуть и не дергать, потому что это важно и для здоровья, и при вероятных конфликтах с другими собаками. Команда «ко мне» такому псу просто не пригодится. Еще важно научить его не подбирать еду с земли. Хотя и без этого навыка можно обойтись, если пес гуляет в наморднике или не интересуется едой.

Просьбу «иди сюда, пожалуйста», он и сам выучит, потому что вы так или иначе с ним разговариваете, а когда приходит – частенько предлагаете огуречную попку или приятные почесухи по меховым бокам. Уметь сидеть на выдержке собаке тоже не обязательно, если вы не планируете ее на этой выдержке оставлять. Все эти навыки, хоть и добавляют гордости в среде собачников, но совершенно не обязательны, если не хочется тратить на их оттачивание кучу времени.

“Единственное, о чем важно задумываться при решении, чему учить собаку, это песья безопасность и безопасность тех, кого она может встретить на прогулке.”

Например, подзыв и остановка по команде – это мастхэв для тех чуваков, которые иногда гуляют без поводка. «Комнекать» и «стоятькать» придется в редких случаях, когда пес заигрался и выскочил на велосипедную дорожку или решил пристать к незнакомому дяде с вопросом: «Не отломите ли мне половину вашей шаурмы?» И тут уж действительно проще обучить имеющуюся собаку, чем заводить новую, если с этой что-то случится из-за плохо отработанного подзыва. Но выбор «учить или сильнее контролировать у вас есть.

Не хочется вам, скажем, убивать полгода на внушение собаке мысли, что жрать с земли опасно, всегда можно надеть на нее намордник и горя не знать. Правильно подобранный намордник – это такая же гуманная амуниция, как шлейка и поводок, если пес к ним приучен. Это, конечно, инструменты ограничения собаки. Но она вообще-то существо неразумное и совсем без нашего контроля проживет гораздо меньше, чем могла бы. Пес – как трехлетний ребенок, который никогда не станет взрослым и не сможет воспользоваться навыками, которые вы ему привили, в самостоятельной жизни.

* * *

Та же история при борьбе с разными хулиганствами. Если речь не идет о проблемном поведении типа страха улицы или сепарационной тревоги, которые влияют на качество жизни собаки, то с проблемами можно не работать, а научиться их избегать. У нас часто спрашивают, как отучить собаку воровать еду со стола. Самое простое решение – не оставлять еду на столе. Проблема, конечно, не проработана, зато решена. Тем же способом избегания решаются вопросы агрессии к кошкам (просто не подходить к ним), погони за белками (не отпускать в присутствии белок) и, например, лая на дверной звонок (отключить звонок).

Парадокс в том, что и собака вам ничего не должна, и вы ничего не должны окружающим в связи с наличием собаки. Кроме того, чтобы пес жил в безопасности и комфорте, а окружающим не доставлял неудобств. Количество выученных команд – не показатель качества собаки. И не показатель качества ее хозяина. Людей же не принято оценивать, любить больше или меньше по умению ездить на велосипеде. Нужен вам велосипед для удовольствия или удобства – учитесь, а не нужен – стоит ли тратить время на тренировки?

И кстати, вне зависимости от ваших усилий любой пес учится полезному всю жизнь. Уходить с дивана, если мать попросила, это тоже годный навык, который облегчает жизнь. Но для того, чтобы его усвоить, не нужно убиваться на дрессировочных площадках. Можно просто больше разговаривать с собакой и хвалить ее за любое действие и бездействие, которое устраивает. Псы – ребята, падкие на похвалу. И именно похвала способна делать их все более и более приятными сожителями.

Подчинение?

Но есть в деле собачьего воспитания небольшая проблемка. Некоторые, включая кинологов, настаивают, что основа этого воспитания – полное подчинение собаки человеку. Лидер стаи, дескать, обязан доминировать. И если не показать псу, кто альфа-сучка в семье, то он сам станет претендовать на этот статус и рано или поздно вас съест. Ну или сгонит с кровати на придверный коврик.

Особенно на этом настаивают в отношении так называемых серьезных пород. Стаффо-питы, кавказские овчарки и русские борзые будто только и ждут, когда вы дадите слабину, чтобы занять ваше место во главе семейного стола. Прочие шпицы и пудели – товарищи, очевидно, несерьезные. С их-то прическами на лидерство особо не попретендуешь.

“На самом деле популярная теория доминирования – не что иное, как результат ошибки в исследованиях.”

Точнее, нескольких ошибок, которые давно осознаны и признаны учеными, их допустившими. Но опровержения оказались не так эффектны, как сама теория доминирования, поэтому почти никто не обратил на них внимания. А иных собак продолжают воспитывать методами «держать и не пущать». Держать за холку, прижимая к полу, если провинился, и не пущать вперед себя в дверь, к миске с едой и на кровать.

“Про альфа-волка и доминирование впервые заговорил специалист по поведению животных Рудольф Шенкель. Его работа на эту тему «Expressions Studies on Wolves» опубликована в 1947 году. Свою теорию он сформулировал на основании многолетнего изучения волков в зоопарке города Базеля. И тут мы видим первую ошибку. Делать выводы об отношениях в стае на основании исследования животных в неволе – это как утверждать, что отношения в семье похожи на отношения отряда заключенных в колонии.”

Результаты своих исследований Шенкель распространил и на домашних собак. В своем тексте он постоянно проводит параллель между псинами и волками, напирая на то, что их социальная жизнь устроена примерно одинаково. И это вторая ошибка. Волки – не собаки. Их стая устроена чуть иначе. Они менее инфантильны, чем любой, даже самый независимый пес. И вообще-то с людьми не живут и не собираются.

Труды Шенкеля для того времени оказались новаторскими, поэтому его идеи охотно подхватили и стали развивать другие ученые. Биолог Л. Дэвид Митч издал книгу «Волк: этология и поведение вымирающего вида», в которой опирался на идеи Шенкеля о конкурентной иерархии и альфа-волках. Она, кстати, переиздается до сих пор, несмотря на то что сам же Митч позднее доказательно утверждал: «Концепция альфа-волка как пса-лидера, управляющего группой соплеменников-ровесников, особенно вводит в заблуждение».

И все это – речь о доминантном поведении в стае животных одного вида, где лидерства добиваются якобы только агрессией. В воспитании собак же специалисты пошли дальше и сформулировали мысль о том, что псы стремятся доминировать над хозяевами, если вовремя не применить к ним жестких мер и не вести себя как альфа. Следуя этой логике, следовало бы признать, что существует межвидовое доминирование, когда, например, собаки могут стать главными в человеческой семье, еноты – верховодить кротами, а зайцы – править в муравейнике.

Но это не так. Межвидовое доминирование – штука, как правило, бесполезная и ограничивается единичными эпизодами агрессивного взаимодействия, скажем, аллигатора с бегемотом. И тут закралась третья ошибка. Между видами «человек» и «собака» доминирования быть не может. Псы слишком инфантильны и нуждаются в «родителе», а люди владеют всеми ресурсами – начиная с ключей от квартиры и заканчивая кредиткой, с помощью которой покупают собаке корм. И ролями они поменяться не смогут при всем желании.

* * *

Даже если у вас пес «серьезной» породы и ваш кинолог утверждает, что ему нужна жесткая рука альфы, доминирование – не тот инструмент, которым безопасно и эффективно пользоваться при решении песьих проблем. Во-первых, собаки разных пород – это один вид. И говорить, что питбуль доминирует, потому что порода такая, а чихуахуа не доминирует, все равно что утверждать, что серые волки все злые, а бурые волки все добрые. И, во‑вторых, любой собаке нужны правила и границы, тогда она будет вести себя приемлемо. А агрессия и показательные выступления альфа-хозяйки ей не нужны.

Найдется немало людей, которые скажут, что воспитывали собаку методом доминирования и из нее вырос достойный человек. Они, скорее всего, не соврут. Теория доминирования – это система правил. И если собаке доходчиво объяснить, что вот в семье такие правила – не ходить на кровать, переступать порог квартиры только после хозяина и не жрать первой, – она станет им подчиняться. Не потому, что признала в двуногом альфу (она это знает без дополнительных объяснений), а потому, что правила есть правила, даже если они абсурдные. Как мы помним, собаки любят правила.

* * *

Так, может, и забить на то, что теория доминирования собак над человеком – это миф? Раз она так проста в использовании и иногда даже работает. Увы, после подобного воспитания к нам приходит слишком много клиентов, поэтому лично забить не получится. Приведем лишь один пример, почему теория доминирования – это зло. Самый важный тезис альфа-лидера в том, что собаке нельзя рычать на хозяина. А при попытке рычать ее следует наказывать. При этом приветствуются провокации типа засунуть руку в миску, из которой пес вот прямо сейчас ест, или грубо отобрать кость, которую сам же минуту назад выдал.

Но правда в том, что рычание пса – это не попытка доминировать. Это попытка сообщить, что он с чем-то не согласен. Наказание в такой ситуации его пугает. А испуг нередко провоцирует агрессию страха.

И вот у нас замкнутый круг. Собака рычит, ее наказывают, она пугается и от рычания переходит к укусам, за что снова огребает. И так без конца, потому что наказание за агрессию страха влечет за собой усиление агрессии.

* * *

Собаки над человеком не пытаются доминировать, как не пытаются доминировать человеческие трехлетки над родителями. А любое непослушание тех и других объясняется тем, что дети просто еще не до конца усвоили правила и хотят проверить, насколько широко простираются границы дозволенного. Но от этого они не станут лидерами в вашей стае.

Ну а система иерархии хоть в волчьей стае, хоть среди собак, хоть в вашей семье нужна, чтобы избегать конфликтов, делить ресурсы без драк. Вы, например, подчиняетесь начальнику, потому что такая иерархия у вас в офисе. Бегать за ним с ножом бессмысленно: это не поможет вам стать начальником. Зато если вы будете умнее начальника, вы сможете занять его место. А вот собака всем хороша, но только никогда не сможет стать умнее вас.

видео «Доминирование»

Коротко о важном

 Не ищите у собак абстрактного мышления: понимания концепций завтра и вчера, способности думать о будущем и желания быть хорошими.

 Собаки не умеют испытывать чувство благодарности. Даже если вы подобрали их на теплотрассе и обеспечили счастливую жизнь.

 Собаки – это не волки. И даже не их потомки. Они более успешный вид, что и доказывают всей своей жизнью рядом с человеком.

 Собаки как дети, которые никогда не вырастут. Этим и отличается воспитание собак от воспитания детей – конечной целью. Из детей мы растим самостоятельных людей, а из собак – удобных в быту животных.

 Собаки прекрасны, но не идеальны. Даже собаки кинологов иногда ошибаются, и стоит дать им право на эти ошибки.

 Позволяйте собаке быть собакой: интересоваться чем-то кроме хозяина, заниматься своими песьими делами, не быть зацикленной на человеке каждую секунду. Это помогает жить счастливо.

 Есть разница между дрессированной и воспитанной собакой. И пусть лучше ваш пес будет воспитанным, чем дрессированным, если уж приходится выбирать.

 Собаки не доминируют над людьми. Точка.

Глава 1.3. Обратная связь на собачьем языке

Если мы от кого-то чего-то требуем, важно давать понять, все ли правильно делают на том конце провода. В отношениях с собакой на этот счет исключений нет. Им важна наша обратная связь. Собственно, эта обратная связь об их, скажем так, деятельности и составляет львиную долю нашего с собаками общения. Не скажем ничего нового: она бывает положительная, нейтральная и отрицательная. Но давать ее нужно чуть иначе, чем при общении с человеком разумным. Как именно и почему это важно при профилактике и коррекции проблем – расскажем в этой главе.

Похвала и поощрение

Мы уже упоминали тут про важность похвалы. Но сам факт добрых слов в отношении пса еще не значит, что похвала свершилась и выполнила свое предназначение. С этим элементом собачьего воспитания все несколько сложнее, чем принято думать. Например, мамичкина псина идет по команде рядом. А мамичка ей бросает ровное «молодец», сует колбасью попку, чешет за ухом и вот как будто похвалила. Это, конечно, лучше, чем вообще без обратной связи. Но, как говорится, есть нюансы.

“Похвала эффективна, если по форме соответствует ситуации, в которой используется. Когда вы выбираете не тот тип похвалы, ее эффект может быть прямо противоположным тому, чего вы ждете от собаки.”

Например, сидит ваш энергичный мистер Терьер на выдержке. А вы так им довольны, что вдруг устраиваете ему похвалу-дискотеку. То есть хвалите бурно, быстро и очень весело. Терьер от такого шквала эмоций сильно возбуждается и срывается с выдержки прямо в ваши объятия – наверняка же вы ему приготовили огромный печеночный торт, раз так радостно хвалите.

Чтобы таких факапов не случалось, важно правильно выбирать темп похвалы. Быстрый подходит для динамичных успехов. Скажем, бежит ваш пес по команде «ко мне». Высказать ему одобрение нужно уже в тот момент, когда он отвернулся от компании друганов и начал движение в вашу сторону. Быстрая, веселая, динамичная похвала ему поможет не отвлекаться по дороге на беличьи гнезда и пахучие кусты. Под ваше бодрое улюлюканье: «А кто так сладенько бежит, мой волосатый истребитель» – собака точно доделает команду и не свернет по пути.

* * *

Но если вам нужно полное сосредоточение пса на каком-то статичном действии, которое не требует беготни и энергии, следует хвалить так, будто вы боитесь его разбудить. Ласковая колыбельная про лучшего в мире пса подойдет. Растягивайте слова, не повышайте тон, и вот собака уже никуда не срывается, а спокойно идет, например, по команде «рядом», довольная мамичкиным одобрением.

“Медленная и спокойная похвала годится, чтобы угомонить пса и мотивировать его сидеть на месте, лежать, пока вы стрижете ему когти или идти у ноги.”

Кроме быстрой и медленной похвалы, есть еще короткий маркер для правильного поведения. Это может быть понятное маленькое слово типа «да», или «ок», или «гуд». Его можно произносить без эмоций, но четко и внятно. Такой маркер помогает, чтобы обозначить верные действия собаки, которые совершаются одно за другим быстро, когда нет необходимости долго бежать на «ко мне» или идти рядом. По этому принципу устроена кликер-дрессировка. Собаку учат каким-нибудь трюкам, и любое ее нужное телодвижение подкрепляют щелчком. Или словесным маркером.

* * *

Некоторые собакородители уверены: когда еды под рукой нет, то и хвалить бесполезно. Наградить же собаку нечем. Но это не так. Похвала имеет свойство предвещать награду понятным для собаки образом. Например, совершаете вы с псом променад в саду, где он обычно делает подкопы под бабушкину герань. А тут пошел, понюхал герань, а уничтожать ее передумал. Конечно, за это копателя нужно поощрить. Но вся еда в холодильнике, до которого идти 300 метров. Стоит начать его хвалить возле герани, уводя за собой в сторону холодильника, и уже там выдать заветную колбасью попку за сдержанность и милосердие к цветам. Такая вот длительная похвала не оставит внутри собаки сомнений, за что именно привалило такое счастье.

Но и на улице, где неоткуда взять забытую дома еду, хвалить все равно стоит. Ассоциативная собачья память давно в курсе, что похвала часто означает какую-то вкусноту в финале. Даже если в этот раз ее не будет, дофамин сыграет свою роль и подкрепит песье правильное поведение даже без завершающей похвалу колбасьей попки. Но лучше, конечно, вкусноту на прогулку брать вообще всегда. Даже если вы не планируете с псом разучивать команды или тренироваться не орать на кошек. И самая послушная, и самая хулиганистая в мире собака всегда дадут повод за что-нибудь в процессе прогулки похвалить и угостить.

* * *

Кстати, необязательно дожидаться, когда случится чудо и собака выполнит то, чего вы от нее хотите. Есть такое понятие, как промежуточная похвала. Если у вас есть дети, вы наверняка ее активно используете в общении с ними. Скажем, учится ваш младенец обуваться. Вот он правильно выбрал ботиночек (взял свой, а не папин) – молодец, сынок. Вот он надел его на ногу – молодец, сынок, но нужно на правую, а это левая. Вот он надел оба и стоит готовый бежать на улицу – ты гениально надел ботиночки, сынок, вот тебе любимый грузовичок, пойдем скорее гулять.

Собакам промежуточная похвала тоже отлично помогает при обучении чему-нибудь. Это как игра в «горячо – холодно». На пути к исполнению команды важно сообщать собаке, что она предпринимает правильные действия на пути к цели. Например, собирается войти в тоннель на площадке для аджилити – входит – медленно идет по нему – и вот выбралась живой. Без мамичкиной поддержки в пути не факт, что она бы выбралась, конечно.

Стоит знать, что похвала и поощрение – это сильно разные вещи. Конечно, одна часто ведет к другой. Но, во‑первых, не всегда, а во‑вторых, поощрение без похвалы менее эффективно. Скажем, у вас есть работа, на которой вы получаете зарплату, а одобрения начальства не получаете совсем. Много ли у вас мотивов оставаться на этой работе и много ли вдохновения вершить свои великие дела, если они никого не радуют? Вряд ли. Собаки тоже одобрение ценят, а с помощью поощрения учатся понимать, что оно ценно.

И кстати, поощрение для собаки – это вовсе не только еда, как принято считать среди широкого круга читателей. Еда работает почти всегда при условии, что ваш пес любит поесть и голоден в данный момент. Но вообще-то у него есть другие желания. И вот исполнение этих желаний – и есть поощрение. Пес – живой организм, и если он здоров, то в любой момент времени чего-то хочет. Если не едуленьки, то поиграть в мячик, потереться об ваши руки боками или побежать к той компании симпатичных сучек обкашлять вопросики. Вот это желанное и станет вознаграждением, завершающим похвалу.

“Похвала – это всегда промежуточный этап между правильным действием (или правильным бездействием) собаки и наградой, которую она потом получает.”

Не побежал, например, пес через дорогу, дожидаясь разрешающей команды, и вот он уже умничка-молодец. А награда – разрешение побежать на интересную поляну за дорогой.

* * *

Некоторые владельцы уверены, что не погладил – не похвалил. И каждый раз во время песьих успехов вместе с дежурным «молодец» тянут к животному ладошки, чтобы погладить. И тут стоит вспомнить еще раз – поощрением собаки может стать только то, чего ей хочется в данный момент. Не всякий пес хочет гладиться во всякий момент времени. Если вы, например, хвалите собаку за то, что она не сорвалась за кошкой в подворотню, любое прикосновение может все испортить. Потому что оно возбуждает, а то и дает сигнал «беги за кошкой».

А если пес любит пожрать, то поглаживания ему помешают следить за путешествием колбасьей попки из вашего кармана в его желудок. И потому будут раздражать. Особенно если чесать собаку за ушами и по морде. У него там растут всякие органы чувств, которым ничто не должно мешать следить за едой, окружающими врагами и еще всяким вокруг. Именно поэтому я не рекомендую собак трогать во время тренировок. Если, конечно, гладилки – это не то единственное, за что собака готова выполнять вашу волю.

К тому же гладить собаку в качестве поощрения на расстоянии – сложная задача. Если ваш пес где-то там вдалеке большой молодец, пока вы добежите до него с гладилками, он или молодцом быть перестанет, или забудет, за что его поощряют.

Подкуп

Но уж коль скоро большинство собаковладельцев используют в качестве поощрения все-таки еду, стоит здесь поговорить о подкупе собаки, который портит нам всю малину собачьих поощрений. Подкупить собаку можно только едой, потому что ей сложно объяснить на будущее прелесть всех остальных видов поощрений. Чего проще – показал собаке колбасью попку, а она и сидеть, и лежать, и танго танцевать за нее готова. И с изначальной собакой, которая еще не имеет представления о дрессировке, обычно так и поступают. Суют кусок в нос и дирижируют псиной, потому что она ходит за этим куском, как примагниченная. Так проще всего объяснить ей, что нужно сделать определенные пассы тельцем, чтобы получить вкусноту и одоб- рение.

Демонстрация вкусноты и установка собаки с помощью этой вкусноты в нужное положение называются наведением. Эта методика используется в начале обучения, потому что так легче объяснить псине, чего вы от нее хотите.

Когда собака уже поняла, что нужно делать, если произносят какое-нибудь кодовое слово, наведение больше не нужно. И тогда у нас остается два способа с собакой договориться: подкуп и честное поощрение.

“Подкуп – это когда пес видит, что именно предлагают в обмен на его послушание. А поощрение – это награда на усмотрение хозяина: никто ничего не обещает, а чтобы узнать, какой будет награда, нужно сделать требуемое.”

В случае подкупа собака может взвесить все «за» и «против», а потом выбрать не сухарик из рук хозяина, а вон ту говнину в кустах. Поэтому, когда пес уже знает, что на слово «сидеть» надо положить попку на пол, нужно переходить от подкупа к поощрению. Сначала попку, а потом – кусок вкусноты, мяч или разрешение понюхать куст. Надо добиться, чтобы пес без подкупа соглашался, например, усаживаться по команде. Это значит, что поощрение заработало, а животное перестало быть коррумпированным.

* * *

Но как же быть, когда собака вроде бы отказалась от коррупции, но без взятой на улицу сумки с едуленькой слушаться не соглашается? Тут самое время переходить на так называемое вариативное подкрепление. То есть выдавать псу вкусноту или другую награду не каждый раз, а под настроение. Например, сел он после вашего «сидеть», а вы его похвалили и выдали сырок. Через некоторое время вы снова скомандовали, он сел, получил только похвалу, но больше ничего.

Спустя 15 минут снова усадили-похвалили, а вместо еды в виде поощрения отпустили погулять. Таким образом, похвала в системе остается всегда, а вот поощрение – на усмотрение взрослых.

Это поможет довести систему дрессировки до совершенства. Пес будто играет в «однорукого бандита», который то выдает выигрыш по копеечке, то показывает нули, то высыпает груду монет на голову. Чтобы у «бандита» выиграть, нужно непрерывно играть. Так и с дрессировкой – чтобы однажды получить горсть колбасьих попок, нужно соглашаться выполнять команды каждый раз, не зная, какой объем награды за этим последует.

* * *

Собаки – азартные ребята, и если постепенно коррупционную систему заменить на систему поощрений, мотивация послушно выполнять то, что просит мамичка, будет расти. И дрессировка превратится из уговоров в четкую работу, когда пес очень старается, потому что ему интересно получить неизвестную награду. Пусть собака знает, что еда, мяч и возможность отпустить с поводка у вас с собой, но вы все реже трясете этими ништяками у нее под носом, потому что она и так понимает, чего вы хотите.

При подкупе у собаки всегда есть выбор: сделать требуемое и получить обещанное или не делать ничего и остаться непослушной собакой. То есть обменять трюк на вознаграждение. Это как вы принимаете решение в магазине: обменять деньги на айфон или оставить их при себе, а без айфона обойтись. В обоих случаях ваше решение остается на вашей совести, и никто вам не предъявит, что оно неправильное. Псу тоже не предъявишь, если он увидел колбасью попку у вас в руке, но предпочел понюхать столб. И когда он отказался от вкусноты, вам больше нечем его заинтересовать и команда осталась невыполненной.

“Привычка вести себя правильно только за взятки осложняет воспитание собак, равнодушных к еде.”

Если вашего пса мотивирует только возможность понюхать куст или погладиться, вы не сможете пообещать ему подкуп. Не станете же вы махать перед его носом ссаным кустом или изображать, где именно вы его погладите, если он все же соизволит подойти по команде «ко мне».

Особенно неприятно бывает, когда собаке предлагают взятку при коррекции страхов. Скажем, вам нужно преодолеть пугающую лестницу, а пес не соглашается делать это просто так. Вы его, конечно, маните кусочком. Но что ему этот кусочек, когда он уверен, что лестница представляет опасность для жизни. Пес же у вас не дурочка какая, чтобы обменивать собственную жизнь на колбасью попку, которая еще неизвестно, вкусная ли вообще. Здесь он делает тот самый выбор, который ему предлагают, когда общаются с помощью взятки. И почти наверняка этот выбор будет не в пользу колбасы. Даже у самой отъявленной пищевички пропадает аппетит, когда страшно.

Более правильная стратегия в этом случае – побудить пса сделать то, что вам нужно, нахваливая в процессе, а уже потом наскрести по сусекам поощрение для него. Так вы постепенно закрепите нужный вам паттерн в голове у собаки: преодолевай страх под контролем мамички, потому что, во‑первых, раз мамичка просит, значит, все выживут, а во‑вторых, еще и в конце будет что-то приятное. Неизвестно, что именно, и неизвестно сколько, но точно будет хорошо. На этом принципе основана страсть людей к лотереям. Мы покупаем билетики условного спортлото, надеясь выиграть что-то значимое. Выигрываем вообще не всегда, но приятное чувство предвкушения заставляет нас делать это снова и снова.

А работа за взятку чаще всего скучна, потому что старайся не старайся, а колбасья попка – вот она. Мамичка все равно не станет ее есть сама и отдаст собаке, даже если эта неприятная собака поставила попку на землю нехотя и не с первого раза.

Запреты

Самый частый запрос по решению проблем в песьем поведении обычно начинается с фразы «Как отучить». Все мы мечтаем раз и навсегда запретить нашим невоспитанным динозаврам ставить лапы на людей, бегать за кошками, спать на папичкиной голове и тянуть поводок. Запрет – это первое и самое логичное, что приходит в голову человеку при борьбе с подобными хулиганствами. Мечтаешь выучить с собакой всемогущие команды «не прыгай», «не беги», «не залезай папе на голову» и «не тяни». Или достаешь из кармана большое волосатое «нельзя» каждый раз, когда пес делает что-то не то.

Но такой логичный с нашей точки зрения путь парадоксально самый сложный, если речь идет о собаке. Команда «нельзя» или более краткое «нет» – удобная штука в хозяйстве. Означает оно примерно следующее: «Немедленно прекрати на секундочку делать то, что ты делаешь». Неудобство тут в том, что добиться прекращения безобразий можно именно на секундочку. У этой команды нет четких границ. И ее можно исполнить правильно, когда действие уже началось и его надо лишь прекратить. Но нам же хочется, чтобы оно даже не начиналось. Более того, хочется чего-то другого: чтобы пес встречал гостей на четырех лапах, проходил мимо тухлой курицы и лежал спокойно, пока все едят.

Никакому псу не удастся объяснить, что вот это «нельзя» про прыганье грязными лапами на прохожих должно действовать по умолчанию всю оставшуюся жизнь. Он вам скажет: «Окей, на этого прохожего прыгать нельзя, поэтому лапы я уберу. Но на следующего-то можно разочек». Так что смысла запрещать в подобных ситуациях особо нет. Собака уже прыгнула на прохожего. Лапы под ваше «нельзя» убрала, но потом опять поставила на следующего, а то и на того же, если не успел уйти, потому что про запрет уже не вспоминает. Итог: все прохожие испачканы, а новые встречные под угрозой. Если запрещать еще до того, как она прыгнула, это вообще непонятно: что именно нельзя? Идти? Вертеть головой? Хищно стрелять глазами на белые штаны вон того участкового?

К псу претензий нет – «нельзя» он знает и исполняет, вот только проблемное поведение раз за разом повторяется.

“Запрет – это ситуативное решение уже случившейся проблемы. А нам нужна длительная стратегия полной победы над этой проблемой.”

Представьте девочку, которая учится в балетной школе. Вот она старательно делает плие на двух ногах. А педагогу нужно, чтобы сделала на одной. Но вместо того, чтобы показать или объяснить, как надо, он просто говорит ей: «Нет, так нельзя» – и молча смотрит, ожидая, что девочка отучится в этой танцевальной связке делать плие на двух ногах.

* * *

Нам с собаками, исправляя проблемное поведение, нужно вести себя так, как если бы мы были балетным педагогом. Но не этим из примера выше, а нормальным, который показывает, как нужно поступать в ситуациях, когда привычное действие не годится. И еще – создавать собаке условия, в которых это привычное действие совершить невозможно. Например, вы решили научить пса не ставить лапы на людей. Попробуйте потренироваться без слова «нельзя» и вообще без запретов.

Понадобится подсадной сосед – не на невинных прохожих же тренироваться. Берете соседа, на которого пес традиционно пожелает прыгнуть. Берете собаку на поводок и много-много вкусноты. Приближаетесь к соседу и, как только пес решает поставить на него лапы, не даете ему это сделать с помощью поводка. Без рывков и грозных «нельзя» – просто невозмутимо стоите и удерживаете собаку на поводке на таком расстоянии, на котором она точно не сможет поставить лапы на человека. Соседа, конечно, предупредите, чтобы и сам к собаке не приближался.

Как только пес перестал вставать на дыбы, что твой арабский жеребец, и разместил на земле все четыре лапы, вы начинаете его неистово хвалить и кормить за это правильное поведение. Это сигнал для собаки о том, что ужасно выгодно и приятно стоять и не ломиться при виде соседа. Тем более поставить лапы все равно не получается, а за ничегонеделанье дарят колбасью попку, мамичкину любовь, а сосед наконец погладит. Повторить тренировку, конечно, потребуется много раз. Та же схема работает, если собака ставит ноги на гостей дома. Вам тоже пригодится поводок и предупрежденные о процессе обучения гости.

видео «Спать без собаки»

* * *

Любая дурацкая привычка собаки искореняется замещением новой привычкой, которая всем нравится, включая саму собаку. Схема проста, но не грех и повторить: в момент тренировки не давайте собаке физической возможности совершить хулиганство, дожидайтесь приемлемого поведения и, дождавшись, хвалите за него и угощайте вкусным. Это работает и при обучении не тянуть, и при попытках уговорить собаку спать в лежаке, а не у вас на голове, и почти везде, где есть неприятные песьи манеры, из-за которых стыдно в люди выходить. Сложные поведенческие проблемы, конечно, решаются более сложными схемами. Но в основе всегда не запреты, а поощрения за правильное поведение.

Наказание

Под наказанием часто понимают совсем не то, что оно на самом деле значит среди собак. Спрашиваешь, бывает, у какого-нибудь владельца животного: «А вы наказываете своего пса?» В ответ слышишь: «Да вы что, я его и пальцем не трогаю!»

Но наказывать – это не обязательно бить собаку по хребтине табуретом или шлепать по носу газетой. Так делать вообще не советуем, потому что бить нельзя ни людей, ни зверей. Физическое насилие еще никого ничему хорошему не научило. Но в то же время мы убеждены, что применять наказание в воспитательном процессе порой необходимо.

* * *

Жил когда-то (не так давно на самом деле) американский психолог Фредерик Скиннер. Это он, кстати, доказал, что поощрение эффективнее наказания, если мы хотим научить какое-нибудь животное вести себя как нам нравится. Так вот, Скиннер сформулировал для нас теорию о наказании и подкреплении. В кинологическом мире ее потом стали называть «Квадрант Скиннера». Она поможет разобраться, что же в психологической науке считается наказанием и что имеют в виду вменяемые специалисты по собачьему поведению, когда говорят о наказании.

Например, ваш мистер Корги так сильно хочет играть в плюшевого бобра, что кричит и ходит на голове. А вам не нравится такое поведение королевской собаченьки, поэтому вы изъяли бобра и положили на шкаф, откуда коротконогий его точно не достанет. Никого не пришлось бить и даже не понадобилось повышать голос. Но мистер Корги получил свое наказание. Согласно Скиннеру, этот вид воспитания называется «отрицательное наказание». Проще говоря, чтобы наказать пса, вы можете изъять у него что-то очень желанное: плюшевого бобра, возможность вылизать лицо незнакомому человеку или лакомство. И говоря «изъять», я не имею в виду выхватить бобра/незнакомца/еду прямо из пасти собаки и скрыться в соседнем районе. Все это можно ей просто не дать в момент, когда она видит и просит. И вот собака наказана.

Есть и положительное наказание. Тут вы не отнимаете у собаки радости, а добавляете в ее жизнь немного печали. Например, пришла мамина ягодка с прогулки и прямо вот этими своими грязными копытами весело отправилась пачкать белый диван, хотя давно знает, что до мытья лап такого себе позволять нельзя. Вы ее отловили на диване, отправили обратно к порогу, а по пути наворчали, мол, что за собака неприятная нам тут диваны навозом удобряет. Готово – положительное наказание получено. Собаке было весело пачкать мебель, а вы ее веселье прервали, не одобрили и отвели к скучному порогу дожидаться своей очереди в душ. Наказание? Ага, положительное. И снова необязательно драться табуретами, чтобы его осуществить.

Если до этого момента было все понятно, то внесем немного сумятицы. Еще один способ наказать собаку – отрицательное подкрепление из тех же тезисов Скиннера. Учите вы, скажем, бедовую вашу псину ходить на провисшем поводке. Она, конечно, тянет, но в какой-то момент поводок расслабляется. И когда исчезает натяжение – для собаки это большое облегчение, потому что мало приятного в вечной борьбе с противодействующей силой. Это и есть отрицательное подкрепление: пока ты тянешь, собака, ты наказана, а как только прекратила – стало гораздо приятнее. Никакого зверского насилия, но наказание – вот оно.

* * *

Можно ли прожить с собакой совсем без вот этих наказаний? Ну, наверное, хотя мы бы не рекомендовали. Даже человеческие младенцы иногда слышат «нет» от самых нежных матерей, лишаются права играть сутками в видеоигры и гуляют во дворе только до 10 часов вечера. Не думаем, что собаки намного трепетнее младенцев. Никто из них не испортится на всю жизнь от своевременных, соразмерных и ненасильственных наказаний. Но чтобы наказания были именно такими – своевременными, соразмерными и ненасильственными, – стоит знать несколько важных вещей.

Первое. Не стоит учить собаку новым навыкам с помощью положительного наказания. От вашего активного неодобрения она нервничает, расстраивается и приходит в агрегатное состояние под названием «не хочу учиться, это страшно». Сначала придется объяснять собаке важные вещи с помощью похвалы, поощрения и ограничения возможностей для ошибки. Например, учите вы собаку не выходить из лифта без разрешения. Похвала и еда выдаются за то, что она не выходит, а поводок не дает ей выйти, даже если она вдруг собралась это сделать. Благодаря поводку ошибиться не получится, значит, и наказывать не за что. Уже потом, когда в ста случаях из ста пес не трогается с места без команды и гуляет без поводка, наказание можно держать в закромах. Скажем, на сто первый раз он забылся и поперся в открытые двери лифта, хотя вам вообще-то на другой этаж. Вот тут ворчания и затаскивание обратно в лифт за ошейник пес заслужил. Многие псы, кстати, так хотят угодить мамичке и делают все настолько правильно, что положительное наказание им не требуется почти никогда.

Второе. Положительное наказание должно по силе соответствовать проступку. Никакой песий проступок не может быть настолько серьезным, чтобы за него собаку бить. Это такая аксиома, под которую можно подвести научную базу о том, что боль не учит хорошему поведению, но закрепляет разные психологические баги. И практически никакой песий проступок не тянет на наказание игнором. Игнорировать собаку – это иногда даже хуже, чем ее бить. Об этом еще скажем подробнее. А дальше градация понятна интуитивно. Если ваш давно дисциплинированный пес вдруг решил проверить границы и убежал на проезжую часть, сорвавшись с выдержки, то можно ему сурово высказать, что он очень плохой мальчик. А если он сидел-сидел на команде «сидеть», а потом вдруг встал и сделал шажок в сторону, то достаточно будет раздосадованно пробурчать: «Ну куда ты поперся-то, полностью глупый пес» – и усадить на место.

Третье. Использовать положительное наказание стоит только тогда, когда пес точно знает, как он может его избежать. Скажем, маленьких детей за воровство конфет не сажают в тюрьму. Им сначала объясняют, что бывает с детьми, которые воруют, и рассказывают, что нужно сделать, чтобы получить конфету законным способом. Нелогично наказывать ребенка, который вообще не в курсе, что конфеты в супермаркете разложили не для общего пользования, а для продажи. Точно так же нелогично ругать собаку, которая не подошла по команде «ко мне», если предварительно она не выучила, что именно от нее хочет человек, когда кричит вслед именно эти слова.

Четвертое. Есть вещи, в ответ на которые никогда нельзя применять положительное наказание. Это лужи в неположенных местах и агрессия страха по отношению к хозяевам. К первому стоит всегда относиться как к симптому болезни (физической или психологической), а ко второму – как к испугу. Не станете же вы ругать сынишку за то, что тот боится темноты. Вот так и собаку не нужно ругать, если она настолько боится некоторых ситуаций, что готова применить последнее оружие – агрессию.

“Агрессия страха лечится только положительным подкреплением. То есть похвалой в нужные моменты и едой (или что там ваша собака любит больше жизни)..”

Пятое. С собаками нельзя использовать запоздалое наказание. Этой проблеме мы посвятили отдельный раздел в этой главе. Просто стоит запомнить факт: не наказывайте собаку, если не удалось сделать это в момент совершения преступления. Например, бежит ваша волосатая ракета по команде «ко мне» и вдруг на середине пути внезапно сворачивает к кобелям под кустом. Пока движется в сторону кобелей, он «ай животное противное», но как только вернулся на траекторию «к мамичке», то снова «сладкая собаконька и браво-молодец».

* * *

Наказания – те, которые Скиннер называл положительными, – вообще стоит использовать крайне осторожно. Большинство разногласий с собаками можно решить, пользуясь другими методами. Но бросаться в крайности и скрывать от собаки любое свое недовольство ее поведением тоже нет нужды. Она распознает ваше раздражение и будет фрустрирована такой напряженной обстановкой. Лучше вести себя с псами как с человеческими детьми – давать понять, что вам нравится, а что не очень, не забывая предоставить возможность продемонстрировать правильное поведение.

Запоздалое наказание

Говоря о запоздалом наказании, мы имеем в виду неодобрение, которое хозяева адресуют псу, когда он уже закончил свои хулиганства. Например, собака на прогулке вдруг принялась орать на старушку. Старушка быстро зашла в собес, зверь замолчал, а вы начали выговаривать ему в духе: «Это кто такая неприятная собака, кто мать позорит, чем тебе бабуленька помешала?» И ваш гнев можно понять – нормально же гуляли, и тут такое. Но пес не понимает, за что его ругают. За то, что молчит? За то, что поводок не тянет? За то, что смотрит на мать?

Если по науке, то высказывать неодобрение надо было в момент криков на старушку. А как только собака замолчала – похвалить. Потому что после совершения преступления наказание для пса не имеет смысла. Оно ему кажется проявлением хозяйской невменяемости, пугает и тревожит. Но не ставит на путь истинный и не заставляет раскаиваться. И это, на наш взгляд, самое первое и самое сложное, что нам надо понять о собаках.

* * *

Мы привыкли общаться с себе подобными – существами, укомплектованными абстрактным мышлением. И при взаимодействии рассчитываем на то, что, например, сын-подросток благодаря этому абстрактному мышлению помнит: вчера он курил с ребятами за гаражами. Поэтому нет ничего страшного, если выговор он за это получит на следующий день. Было бы сложновато каждый раз появляться в гаражах со святой материнской руганью в момент, когда сын делает первую затяжку.

Эта привычка играет с нами злую шутку, когда мы вдруг решаем сделать из новенькой псины приличного члена общества. У собак абстрактное мышление развито гораздо хуже, чем у сына-подростка. Это значит, что пес, даже самый умный и начитанный, не может сопоставить мамкин гнев со своими действиями в прошлом. И под прошлым мы тут понимаем все, что случилось даже несколько секунд назад.

Скорее всего большинство из нас использовали запоздалое наказание. У всех когда-то была первая собака и дефицит знаний о ее устройстве. Классический пример – разгромленная в отсутствие хозяев квартира. Вот вы приходите с работы, а дверь съедена изнутри. В развалинах вас встречает пес и, конечно, получает свою порцию изумленного негодования от хозяев. Он делает виноватые брови, превращается в унылую креветку, которая (по лицу же видно) все осознала и просит прощения.

Собачье «чувство вины» окончательно убеждает нас в том, что наказание справедливо и действенно. Но это не так. Псы не умеют испытывать чувства вины. Такой вот баг песьего организма, который не оснастили последней версией абстрактного мышления. А унылая креветка в их исполнении – не что иное, как сигналы примирения: прижатые уши, горбик на спине, отворот головы. Собака как бы говорит нам: «Зачем кричишь обидно, я же встречаю тебя с улыбкой?»

“Псы демонстрируют сигналы примирения в ответ на агрессию вне зависимости от того, кто съел эту злополучную дверь. Поэтому важно, чтобы ритуал прихода и ухода хозяина всегда был одинаков вне зависимости от того, что произошло дома в его отсутствие. Конечно, недовольство псиной в этот ритуал входить не должно.”

Кстати, сигналы примирения в такой ситуации как раз очень логичны. Представьте себя на месте собаки. Сидите вы дома, ждете любимую, спя. А она приходит с работы и вместо приветствия начинает метаться по квартире со злым лицом (под тревожную музыку из фильма «Челюсти»). Лучше слиться с обоями и переждать бурю. К тому же, если вы собака, вы не можете спросить словами, что произошло.

Часто на консультациях владельцы собак возражают: «Наш-то точно понимает, что совершил преступление. Он же начинает креветиться заранее, если нахулиганил в наше отсутствие. А если не нахулиганил, улыбается как обычно». Этому тоже есть объяснение. У собак ассоциативная память. Если их когда-то ругали за беспорядок, они ассоциируют хозяйское недовольство с результатом этого беспорядка. Скажем, пса тыкали носом в куски обивки двери. Так закрепилась ассоциация: «Когда на полу куски обивки, хозяин злой».

Пока пес грызет дверь, ему хорошо. Он снимает таким способом тревогу или просто борется со скукой, недогуленный. А через некоторое время, увидев останки двери вокруг, вдруг чувствует, что ситуация так себе: это срабатывает ассоциация – мамка всегда недовольна, когда тут валяются обломки.

Так что возражать в духе «Другие не понимают, но наша-то хлеборезка точно знает, что виновата» – это все равно что сказать: «Даже если остальные собаки летать не умеют, наша-то точно летучая». Помнить о преступлениях точно так же физически невозможно для собаки, как физически невозможно летать. Такая вот данность, пока ученые не докажут иного.

* * *

Можно легко показать фокус с вызыванием у пса «чувства вины». Достать при собаке, например, телефон и, нависая над ней, строгим голосом спросить: «А кто это сделал, кто купил мне телефон?» Собака говорит бровями: «Это я, только не бейте, пожалуйста, тетенька». Этот телефон она, разумеется, видит в первый раз. А реакцию показывает в духе «все поняла и осознала».

“Запоздалые наказания скверно влияют на песью психику. Собаки не могут сопоставить проступки с неодобрением и от этого становятся тревожными, хулиганят все более разрушительно. Или перестают доверять хозяевам, ждут подвоха от каждого взгляда. Короче, разными способами отращивают себе тот самый «скверный характер», который потом придется корректировать.”

Сейчас некоторые возразят, что воспитывали собаку иногда и запоздалыми наказаниями. И она даже все поняла и теперь не хулиганит. Да и вообще выросла – дай бог каждому. Мы с вами, товарищи. Старая собака Петр появилась у нас чуть раньше, чем мы узнали про вред подобной педагогики (15 лет назад). И она успела огрести немного строгости за проступки, о которых в момент наказания уже позабыла. И тем не менее продолжает оставаться довольно уравновешенным товарищем. Но это так называемая систематическая ошибка выжившего.

Если псы получали запоздалые наказания и выросли нормальными, это передается из уст в уста как доказательство, что они «все понимают». А если такой метод воспитания всю собаку испортил, эти данные в статистике не учитывают, потому что списывают на дефекты дрессировки, скверный псячий характер или недостаток ума. А учесть стоило бы, потому что общение с животным выстраивать сильно проще, если и поощрение, и неодобрение поступают в собаку своевременно. Так хозяин ей понятнее, любимее и безопаснее.

Игнорирование

На первый взгляд, игнор – самое гуманное из всего, чем можно ответить собаке на хулиганства. Логично же – никто псину не лупит табуретом по голове, не дергает поводком, не повышает даже голоса на нее. И как будто даже эффект есть: зверь, отправленный в черный список на денек, вдруг становится сладким кабачком, готовым выполнить любую мамичкину просьбу. Ну а мамичка чувствует, что обошлась малой кровью, не наказывая собаку жестоко.

Некоторые песовладельцы даже объясняют обоснованность игнора тем, что собаки сами решают так конфликты между собой. Подходит, скажем, один пес к другому, а если тот не настроен общаться, то замирает и отворачивается. И вот якобы благодаря такому старательному «игнорированию» они расходятся мирно. На самом деле так выглядит вовсе не игнор, а самое настоящее песье общение. Отворот головы и застывание в позе – классика собачьих сигналов примирения. На языке тела это значит: «Молодой человек, я сегодня не настроен на драку, буду рад, если вы тоже не захотите откусить мне жопку».

* * *

Но игнор в собачьем мире тоже существует, хоть выглядит совсем иначе и используется для других целей. Живет, скажем, песья стая на какой-нибудь помойке возле мясокомбината. У животных там богатый и вонючий, но все равно ограниченный пищевой ресурс. Например, количество коровьих останков на этой помойке рассчитано на 15 особей. Каждый год рождаются новые щенки, большая часть из которых закономерно умирает от болезней и травм. А тем, кто выживает, хватает пропитания. Но в какой-нибудь урожайный год выживает много щенков, поэтому еды становится мало. Собакам приходится самостоятельно регулировать численность стаи.

Вот тут-то и нужна методика игнорирования, не убивать же «лишних» в самом деле. В стае всегда есть какой-нибудь «неудобный» пес – агрессивный или не умеющий нормально договариваться с сородичами. В урожайный на выживших щенков год именно такой член коллектива признается слабым звеном.

Его прогоняют с территории и из «семьи». Но собаки не умеют объясняться словами, дескать, дядь Леша, мы решили, что ты покидаешь наш проект, вали за периметр. Поэтому они начинают игнорировать дядь Лешу, а если он подходит пообщаться, рявкают на него и в диалоги не вступают. Так изгой понимает, что он теперь изгнанник, и ему становится очень страшно. Потому что тут ему не рады и в любом случае придется уходить.

“Собаки – существа коллективные, они не могут жить в одиночестве и чаще всего умирают, если теряют стаю, а другую не находят.”

Но тут у них хотя бы остается свобода уйти, чтобы не жить в гнетущей атмосфере. Если же пса начинают игнорировать в человеческой семье, уйти он никак не может, хоть и испытывает примерно те же чувства: страх смерти и неспособность повлиять на собственную судьбу.

* * *

Обычно кинологи советуют «лечить» игнором простенькие недоразумения собачьего поведения типа слишком бурной встречи хозяев с работы, рычания на членов семьи или воровства со стола. Но нужно различать игнор и демонстрацию сигналов примирения. Скажем, пес встречает вас с работы слишком бурно, и вы отворачиваетесь от него до той поры, пока он не угомонится, а потом хвалите – это самое настоящее общение. Или скулит и просит поиграть с ним в мяч, а вы говорите «нет» и не играете – это общение тоже. А вот если он украл пиццу со стола, а его за это вон с кухни и целый день не замечают демонстративно и ни на какие попытки пообщаться не реагируют ни согласием, ни отказом – это уже самый настоящий игнор. Страшный и беспощадный. И если сопоставить подобные преступления с наказанием игнором, это все равно что приговорить подростка к пожизненному заключению за украденный пакет чипсов. Для собаки хозяйское равнодушие гораздо страшнее, чем физическое наказание, крики и рывки поводком.

“Игнор – предвестник скорой гибели, и инстинкты диктуют псу: «Если тебя не замечают, все плохо».”

Но одно дело – собачьи эмоции, не каждый даже довольно опытный владелец заметит их и сделает выводы. Другое дело – то, как пес станет с этими эмоциями справляться. И тут у нас появляется практичный аргумент о том, почему игнор, даже самый непродолжительный, лучше не использовать в воспитании шерстяных детей. Чтобы осмыслить последствия игнорирования, нужно вернуться к обычаям собачьей стаи.

* * *

Когда стая начинает игнорировать неугодного пса, а он понимает, что это то самое, у него остается единственный выход – отправиться на поиски новой стаи и как-то договориться, чтобы приняли. Естественно, эти дипломатические переговоры проходят не словами через рот. Собака ходит по границам территории нового коллектива и метит все своим запахом. Писает и какает то есть. Это рабочая методика плавного приучения посторонних животных к тому, что с ними теперь будет жить некий дядь Леша.

Так же может поступить и домашняя собака, которую игнорирует семья или один из ее членов. Проще говоря, если ваш пес вдруг начал оставлять мокренькое на любимом папином диване или откладывать кучи в мамино кашпо, есть вероятность, что кто-то злоупотребляет игнорированием. Мотив таких песьих поступков – вовсе не месть или обида за наказание. Это попытка помириться, ведь уйти искать новую стаю собака не может, хотя она бы с радостью, потому что для псов невыносимо жить в состоянии конфликта.

Еще одно возможное последствие игнора – выученная беспомощность у собаки. Как ни суй мамичке в подмышку нос, как ни приноси ей в дар все свои игрухи, она все равно игнорирует. А значит, нет смысла пытаться как-то повлиять на ситуацию. Остается лечь в угол и ждать гибели. Наверняка и еду достать скоро будет неоткуда.

* * *

В общем, игнорировать собаку – это не столько наказание, сколько страшные новости о том, что она больше не нужна стае. Хотя не будем спорить с коллегами, это иногда работает так, как предполагалось. Пес начинает во всем угождать хозяевам, стараться не отсвечивать, а значит – не хулиганить. Но мы уверены, что этот метод практически всегда несоизмерим с любым «преступлением», на которое способна собака, и довольно жесток.

Не будем скрывать, одна из авторок этой книги редко, но использует его в своей практике. Но это касается только суперсложных случаев, когда пес, например, пережрал уже всю семью, а десятки других методик не дали результата. Впрочем, это не отменяет того, что игнорировать собаку в качестве рядового наказания вне плана коррекции поведения и без присмотра грамотного специалиста нельзя.

Наказание за нечистоплотность

Если игнор бывает в воспитании собак эффективным, несмотря на свою жестокость, то этот вид наказания неприемлем совсем. Потому что от наказаний за лужи и кучи в неположенных местах пес может в лучшем случае писать втихаря, в худшем – стать более тревожным или агрессивным, а то и приобрести привычку орать почем зря. Бывали случаи, что некоторые трепетные товарищи начинали дома в одиночестве выть и жевать стены.

Дело в том, что собаки в смысле туалетных дел приличнее нас с вами, двуногих. В норме и после полового созревания они без всякого дополнительного обучения четко знают, где позволено оставлять лужи и кучи, а где нет. Их даже можно ставить в пример сомнительным человекам, которые метят углы домов у всех на виду и культивируют в наших подворотнях атмосферу общественного сортира.

Поэтому любая противоречивая какашка и неуместная лужа – симптом того, что собаке, их сотворившей, плохо. Физически или морально. И единственное, что с этим можно и нужно делать, – лечить у ветеринара или специалиста по поведению. Мы же не ругаем детей за симптомы болезни вроде сопель ручьем или крови из содранной коленки. Хоть они нам и испачкали все носовые платки и новые штанишки.

Да и собаку ругать не станем, если вдруг ее стошнило вчерашними колбасьими попками или шнурками от кроссовок. Напротив, мы ее пожалеем, спросим, что случилось, прижмем к сердцу и отнесем к врачу. По той же схеме нужно действовать, если обнаружились зловонные субстанции на любимом диване, фамильном паркете, да хоть бы и на айфоне. Сначала – к ветеринару, потом разбираться в психологических проблемах, если болезнь исключили.

Конечно, это сложно, потому что нас с малолетства учат во всех интернетах тыкать щенков и котят носом в лужи. И они якобы после такого нехитрого педагогического приема приходят в себя и перестают гадить. Но это «после» никогда не значит «вследствие». Если действительно перестают, то просто так совпало. Например, прошел цистит или наладилась атмосфера в семье. Социологи назвали бы этот пример систематической ошибкой отбора.

Но как не ругать, если приходишь домой к обкаканному дивану и запруженной гостиной, где тебя встречает собака, которая разнесла все это по квартире и, радостная, метет хвостом собственную лужу? Нам повезло, что собаки понимают очень мало слов, поэтому свое отчаянье от загаженной квартиры мы можем обозначать словами, а не эмоциями.

Например, выдавать ласковым голосом восторженно: «А кто это у нас тут так красиво нассал сердечком, страшное животное?» То есть с интонацией похвалы сообщать собаке кучу гадостей словами. Вроде и выговорилась, и пса не травмировала. При этом ворчать нельзя даже на лужу, которую вы в сотый раз вытираете с паркета. Некоторые псы склонны воспринимать любое ворчание в радиусе километра на свой счет.

* * *

Когда мы говорим, что за нечистоплотность нельзя наказывать, отдельные собаковладельцы отвечают: «Мы не наказываем, просто спрашиваем, кто это сделал». Увы или к счастью, собаки – товарищи очень эмпатичные. Им достаточно фразы «кто это сделал», чтобы прочувствовать всю степень вашего недовольства. И если они на эту фразу прижимают уши, пучат глаза или, наоборот, слишком весело скачут вокруг вас, то точно поняли, что их почему-то ругают. Непонятно за что, но на всякий случай пытаются снять агрессию позой креветочки или игрищами.

“Стоит знать, что для собаки наказание – это любая ваша эмоция, на которую они реагируют сигналами примирения. Особо чуткие псы могут даже считать ваш злой взгляд. Стоит посмотреть на них неодобрительно, и они уже обращаются в улиточку и пытаются слиться с ландшафтом. Чтобы испортить псину, иногда бывает достаточно такого взгляда за регулярные лужи не там.”

Но если вы воспринимаете нечистоплотность как болезнь, избегать злых взглядов, сердитого бухтения и прочих наказаний станет проще. И это уже первый шаг (на самом деле главный шаг) к исцелению собаки. Конструктивное решение проблемы всегда начинается с признания того, что проблема существует.

Наказание за истерики

Особый маленький комментарий заслуживают наказания в момент, когда собака впала в истерику. Например, громко и безостановочно лает на кого-то, трясется и скулит от страха, разбесилась и не может прекратить носиться за мячом. Комментарий такой – в этот момент собаку нельзя наказывать.

Наказания – это всегда негативные эмоции хозяина, главной мамички в жизни собаки. И это совсем не то, что нужно, когда пес не в себе и не способен реагировать как обычно. Суровый окрик его, может, и выведет из истерики, но, скорее всего, просто напугает, заставит волноваться еще больше и в итоге подорвет доверие к своему значимому взрослому.

Что же делать, если наказывать нельзя? Покинуть ситуацию, если ее нельзя изменить. Если ваш пес завелся и орет, например, на посторонних собак, то нужно уйти от собак. Если испугался салютов, то нужно отправиться в тихое место или обнять собаку и дать ей почувствовать вашу поддержку, а не ваш гнев. Словом, сделать так, чтобы истерика прекратилась без негативных стимулов с вашей стороны. Псу и так несладко, единственное, что можно сделать, – прекратить или уменьшить влияние триггера (то есть события, вызывающего негативную реакцию).

Коротко о важном

 Собакам важна правдивая и естественная обратная связь от хозяев. Именно поэтому мы допускаем элементы наказания в воспитании.

 Конечно, ни о каком физическом наказании не может быть и речи.

 Главный и неисчерпаемый ресурс для коммуникации с собакой – одобрение. Одобрять нужно не только правильные поступки, но и отказ от совершения неправильных поступков. Проще говоря, бездействие.

 Никогда нельзя наказывать собаку после совершения «преступления».

 Никогда нельзя наказывать собаку за лужи и кучи в неположенных местах.

 Почти никогда нельзя наказывать собаку, игнорируя ее.

 Наказание во время собачьих истерик никак не поможет угомонить пса, а только растревожит еще больше.

Часть 2. Проблемы и решения

Может показаться, что только первая часть этой книги полезна всем без исключения собаковладельцам. Мы хотим надеяться, что это и правда так. Если у вас живет беспроблемный пес, то велика вероятность, что он не станет проблемным, потому что вы теперь знаете, как он устроен, чего от него ожидать и как с ним общаться.

А если ваш пес с проблемами, то, прочитав половину этой книги и применив на практике все, что мы тут написали, вы, вполне вероятно, скоро обнаружите, что проблемы уходят. Но увы, зарекаться от проблем в поведении собаки нельзя никогда. Она живая и не работает по четким алгоритмам как микросхема. И спасибо ей за это, иначе с ней было бы совсем не интересно жить. Но издержки этой интересности – как раз в вероятных проблемах.

Так что и вторая часть книги пригодится всем владельцам собак – проблемных и маминых зайчиков. Во-первых, потому, что проблемы зачастую возникают и без всяких ошибок со стороны собаковладельцев. А во‑вторых, потому, что иногда корни их – не поведенческие, а физиологические, психологические или врожденные. И в этой главе можно найти решения для каждой проблемы. Мы специально разделили их не по связанности друг с другом, а по симптомам, которые в первую очередь замечает хозяин. Так вам будет проще быстро отыскать нужное решение к каждой из них.

Глава 2.0. Исключения, с которых стоит начать

Нулевая глава этой части книги не про сами проблемы, а про их неочевидные причины. Важно начать именно с исключения этих причин, чтобы коррекция поведения имела эффект. С собаками в этом смысле как с людьми. Скажем, если у вас сильная мигрень – вряд ли у вас получится прилично выступить с докладом на международной конференции. А в неудобной обуви лучше не идти выступать в танцевальном конкурсе. Так и собаку бессмысленно просить не писать дома, если у нее цистит и она не может этот процесс контролировать. А лечить агрессию в причиняющем дискомфорт ошейнике типа «строгач» можно долго и безрезультатно.

Исключение болезней

На поведение живых существ влияет не только опыт, воспитание и темперамент. Иногда причиной проблем становятся физиологические проблемы. Чаще всего это боль или системное недомогание. Если говорить о существах, наделенных даром речи, то они способны рассказать окружающим о плохом самочувствии. Например, человек может предупредить, что стал вялым из-за мигрени, поэтому посуду сегодня мыть не будет. А когда существо – неразговорчивая собака, она не способна сказать, почему не станет мыть посуду. Словом, иногда проблемы в песьем поведении беспокоят, а понять причин мы никак не можем.

* * *

Мы рекомендуем любую коррекцию песьего поведения, особенно внезапно изменившегося в худшую (или даже лучшую) сторону, начинать с посещения ветеринарной клиники. Не все песьи заболевания можно определить на глаз, не все из них ярко заметны на фоне обычного веселья собаки. В то же время, если вы занимаетесь исправлением проблем, а прогресса не видно, причина может быть не в психике собаки, а в ее физиологии.

Боль – одна из возможных причин «изменений в характере» собаки. Но не всякую боль псина умеет показать хромотой, взвизгиванием от прикосновения или попытками зализать рану. Если у собаки болит голова или ноют суставы, она просто будет казаться более раздражительной, внезапно агрессивной или чуть унылой, начнет меньше спать или больше возбуждаться от привычных вещей.

Заподозрить подобную боль у собаки стоит наверняка, если она суется мордой в узкие места, например между шкафом и стеной. И так лежит. Бывает, что пес просто упирается головой в стену и долго сидит в такой позе. Или засовывает голову под диван, а остальной собакой остается снаружи. И происходит это не в игре, а в попытке заснуть или сбежать от внимания.

Такое поведение свидетельствует о сильной боли. Собака чувствует себя как человек в приступе мигрени, которому легче только в полной тишине и темноте. Но есть еще масса вариантов боли, когда люди способны ходить на работу или смотреть сериал, а собаки не прочь отвлечься на мячик или выпросить у вас кусок сыра. И вот ловить боль лучше на таких промежуточных станциях между нормой и невыносимостью.

* * *

Внимательный хозяин заметит изменения и сначала, скорее всего, спишет их на испортившийся характер животного. Так было, например, с нашей собакой Тучей. Мы замечали длительные периоды, когда Туча «не в себе». Она могла ни с того ни с сего схватить свою большую собаку-напарницу Лидусю за лицо или лаять не своим голосом на гостей.

На приеме у невролога выяснилось, что причиной такой эксцентричности может быть головная боль. После обследования Туче назначили схему обезболивающих, которая помогла ей стать обычной повседневной собакой без склонностей к эпатажу. Так подтвердилось: все, что мы замечали, – не случайные изменения в поведении, а следствие болевого синдрома. Кстати, в собачьем поведении вообще мало случайного.

“Боль – тема, которую стоит принять во внимание прежде, чем признавать, что ваш пес без причины слетел с катушек и ему нужна коррекция поведения. Болевой синдром в принципе может многое оправдать: не все ли из нас когда-то любили одного злобного сериального доктора, который закидывался таблетками, чтобы не огрызаться на окружающих. Собаки в этом смысле мало чем от людей отличаются. Им тоже трудно быть «нормальными», если что-то болит, а таблеток никто не дает.”

* * *

Самое обидное, что причин песьей боли множество, но не все из них можно четко обнаружить и вылечить навсегда. Даже МРТ не каждый раз показывает что-то интересное в собачьих мозгах. И спасаться приходится только обезболивающими. Но когда речь идет о комфортной жизни, все средства хороши.

Не стоит сразу после прочтения идти диагностировать собаке мигрени или ревматизм. Причиной изменившегося поведения может быть вовсе не боль. Речь лишь о том, чтобы обращать внимание на песьи внезапные странности – хоть положительные, хоть отрицательные. Они всегда что-то значат, и часто что-то не очень хорошее.

Исключение вредного воздействия

Говоря о вредном воздействии, мы имеем в виду собачью амуницию. Ей не принято уделять слишком много внимания при разговоре о собачьих проблемах – слишком очевидной и изъезженной кажется эта тема. Но мы должны об этом упомянуть, потому что весь дальнейший разговор об исправлении проблем возможен, только если пес не испытывает дискомфорта, не связанного с проблемами напрямую.

Нам часто пеняют: а чего разговаривать об условно «негуманной амуниции», например удавках и строгачах? Повесить ярлык «запрещено к использованию», никому не рекомендовать, и дело с концом. Но безапелляционные запреты – это, на наш вкус, слегка неуважительно по отношению к любознательным читателям. Обладая информацией, они сами способны принять решение.

* * *

Итак, удавка. Владельцы собак часто используют ее как лекарство от натянутого поводка. Считается, что пес в удавке при попытке тянуть придушит сам себя и немедленно перестанет безобразничать, лишившись кислорода. Но в реальности это так не работает. Пес может начать тянуть сильнее, пытаясь избавиться от дискомфорта. Или просто станет ходить на удавке в чуть придушенном состоянии и тихонечко зарабатывать себе проблемы с внутричерепным давлением.

Удавка как инструмент для коррекции поведения используется только в расслабленном состоянии. Затягивается она лишь на одно мгновение при одергивании поводком, а затем снова расслабляется. Это сложно выполнить технически правильно и безопасно для собаки, если вас специально не учил этому профессионал. Именно поэтому читателям этой книги и остальным владельцам собак мы не рекомендуем пользоваться удавкой. Хотя несколько лет назад авторка этой книги, та, которая специалистка по собачьему поведению, учила клиентов технике работы с этим инструментом, если того требовали их обстоятельства. Печальная слава «дрессировщика-удавочника», кстати, все еще ходит за ней по интернетам. Но наука и практика не стоят на месте, и сегодня у нас есть достаточно опыта и знаний, чтобы обходиться без удавок и предлагать другие методы. И еще авторка поняла, что только один из 20 владельцев учится работать с удавкой правильно, остальные из-за недостатка практики не добиваются результатов. Так стоит ли давать людям скальпель, когда прекрасно можно обойтись кухонным ножом.

Сейчас удавку в основном применяют в спортивной дрессировке для оттачивания навыков, которые домашней собаке не нужны. И если она используется технически правильно, то на одергиваниях вредит меньше, чем ошейник, так как распределяет давление по всей шее, а не точечно, как при резком натяжении поводка, прикрепленного к ошейнику.

“Удавка в этом смысле похожа на скальпель. В руках хирурга скальпель творит чудеса, но, если инструмент применит неопытный человек, можно и пальца лишиться.”

Из-за дурной репутации удавок пострадали ошейники-мартингейлы. Их считают негуманными «полуудавками». Хотя они собаке не вредят, а, наоборот, помогают в случаях, когда шерстяные ребята пытаются вывернуться из амуниции. Мартингейл – это ошейник, который не имеет застежки и надевается через голову. Он состоит из двух частей – регулирующейся точно под размер шеи собаки и затягивающейся. Если пес не тянет поводок, мартингейл свободно болтается на шее ожерельем. При попытке вывернуться из ошейника он затягивается, но не душит собаку, а встает по размеру шеи, не давая сбежать и скрыться в пампасах. Мартингейл – это лучшее решение и для собак, у которых шея толще, чем голова. А еще он безопаснее, чем туго затянутый ошейник, потому что большую часть времени висит на шее свободно.

Полуудавки отличаются от мартингейла конструкцией и механизмом работы. По сути это обычные удавки с узлом или ограничителем, который не дает девайсу затягиваться полностью. Но их конструкция менее совершенна, чем конструкция мартингейла. В зависимости от того, каким способом надета полуудавка, она может либо расслабляться под собственной тяжестью, либо затягиваться под тяжестью поводка. Так что при наличии альтернативы в виде мартингейла необходимости в полуудавке нет.

Строгий ошейник (или парфорс – тот, который с шипами на внутренней стороне) мы не можем отнести ни к корректирующей амуниции, ни тем более к повседневной. Одергивая за такой ошейник, хозяин как бы корректирует нежелательное поведение. Но дело в том, что на строгаче пес испытывает боль, которая сохраняется еще некоторое время после того, как он перестал косячить. Таким образом, животное не получает внятных сигналов о неправильном поведении в нужный момент. И само собой, постоянное болевое воздействие нервирует собаку и заставляет ее всегда находиться в напряжении. Да, боль от строгого ошейника не адская, а скорее раздражающая – как камушек в ботинке, который невозможно вытряхнуть. Но такая боль может сделать даже из самого сладкого пирожочка агрессивного крокодила.

Эффект