По ту сторону бесплатное чтение

Глава 1. В которой Мора проходит отбор и пытается не задохнуться

Кому пришло в голову проводить отбор в самые жаркие дни лета? Сидя в тени развесистого дуба, Мора обмахивалась веером, чувствуя, как по спине бежит пот. Вспотевшее под тоннами пудры лицо чесалось, но она не смела его трогать. Девицам, что отрядили превратить бродяжку в княжну, и без того пришлось изрядно повозиться.

Годы нужды никого не красят. Впрочем, и княжеская дочь не славилась крепким здоровьем. Говорят, большую часть жизни она провела в своей комнате, окружённая нянечками и врачами. К ней, словно паломники, ходили местные академики, заморские врачи, в какой-то момент даже знахари и травники оказались в покоях болезненной девицы. Чем же таким страшным она больна, никто наверняка не знал.

Когда по окончании войны князья с благословения Царя решились на сделку с той стороной, княжна, само собой, оказалась в списке претенденток. Выйти замуж она могла только по политической нужде, но князь имел детей в достатке, потому воспользовался благовидным предлогом, чтобы закрыть дыру в казне – так рассуждал Ветор, брат Моры.

Сама девушка высокой политикой не интересовалась. Её в этой затее привлекала возможность вернуть статус и земли своей семьи. Вернуть благосостояние, чтобы больше никогда не питаться прошлогодней картошкой, вырытой на вытоптанном солдатами чужом поле. Не страдать от вшей и клещей, пока прячешься в лесу от патрулей. Больше не видеть, на какие жертвы идут родные, чтобы протянуть ещё хотя бы день.

Если ради этого нужно притвориться княжеской дочкой – пусть так.

Если ради этого нужно провести на той стороне триста тридцать три дня – пусть так.

Если ради этого нужно отправиться на ту сторону, к неведомым женихам – пусть так.

Пусть создания той стороны съедят её, если захотят, главное – семья будет в безопасности.

Задыхаясь от жары, чувствуя, как тяжёлые заколки впиваются в голову, и проклиная поэтов, воспевавших лёгкое, поверхностное дыхание, Мора старалась удержать осанку и улыбку. Корсет нещадно натирал даже сквозь нательную рубашку, каждый и без того неглубокий вдох хотелось морщиться, но нельзя.

Очередной слуга принес стакан с вином. Тут же рядом оказался Ветор и незаметно выплеснул вино, заменив водой.

– Ещё не поздно отказаться, – шепнул он.

В форме Мирославского полка он выглядел словно оловянный солдатик, каких когда-то давно батюшка привозил из столицы. Статной фигурой и красным мундиром он привлекал к себе взгляды. Те, кто не отправятся на ту сторону, могут попытать счастье здесь. Военные на княжеской службе хорошо зарабатывают, только это и позволяло их семье оставаться на плаву.

– Мора, – добавляя в голос властности, позвал он, когда сестра не отозвалась. – Обещаю, мы не будем тебя неволить и принуждать к браку. Ты уже всё доказала. Воротись, пока не поздно.

Мора подняла подбородок, обмахиваясь веером из пышных страусиных перьев. Немного кружилась голова, а зелёный луг то и дело пытался уплыть куда-то в сторону. Тот, кто ввёл моду на столь узкие платья, явно за что-то не любил женщин.

По лугу прогуливались другие претендентки. И как только они выдерживают подобную духоту? Издалека они напоминали медленно плывучие среди зелени пирожные. Лёгкие, воздушные, пышные, светлых оттенков розового и кремового, богато украшенные белыми лентами и цветами.

Идеалистическую картинку нарушала стая ворон, что кружила над лесом. Нашли падаль и слетелись пировать. Некоторые особо любопытные облетали луг и приземлялись на лужайку, совсем не боясь людей. Слуги, старательно изображая невозмутимость, гоняли наглых птиц.

Под навесом оркестр играл что-то лёгкое и задорное. Пирожные кружились в незамысловатом танце. Кавалеров на данное мероприятие не пригласили. Только гвардейцы Мирославского полка прохаживались вдоль границ парка.

Все нарочито изящные движения, красивые платья и наигранная весёлость посвящены неведомым гостям, укрывшимся в шатрах за ручьём. Никто в них не входил и не выходил, но всякий раз, отводя взгляд, Мора чувствовала, что за ней наблюдают. Неприятное чувство, от которого холод по коже.

Один из воронов приземлился в тени у самых ног Моры. Ветор шагнул вперёд, прогоняя птицу, и, стараясь не выдавать своего волнения, зашептал:

– Хватит, идём.

Сжатые кулаки мелко дрожали. Проследив за взглядом Ветора, Мора с удивлением обнаружила вереницу кэбов, которых ещё секунду назад на лугу не было. Кэбы не имели ни коней, ни возниц. Причудливо изогнутое дерево с навесом из тонких веток, покрытых пышной зеленью и цветами.

На подлокотник кресла опустилась маленькая синяя птичка и запела. Опешив, Мора невольно замерла. Из крохотного клюва неведомой яркой птахи звучала флейта.

Поднявшись, почувствовала, как брат коснулся её руки.

– Если они узнают… – не скрывая тревоги, прошептал он.

– Встретимся через триста тридцать три дня, – спокойно отозвалась она, мягко высвобождая запястье.

– Что, если они не отпустят?

У созданий той стороны не так уж и много положительных качеств, но невозможность нарушить заключённый однажды договор – одно из них.

Птица поднялась в воздух и кружилась вокруг, пока Мора добиралась до карет. Опираясь на локоть брата, она старалась не смотреть на его опустошённое, грустное лицо. Едва она успела устроиться на подушке из мха, кэб тронулся. Оглянувшись, Мора в последний раз взглянула на брата.

– Я вернусь. Обещаю.

Глава 2. В которой Мора спорит с братьями

– Нет. – Ветор грохнул кулаком по столу и резко поднялся. – Князь не выберется из неприятностей на горбу нашей семьи, не в этот раз.

Они сидели в гостевой комнате дешёвой гостиницы, больше похожей на ночлежку для бездомных. Мундир Ветора требовал починки, был весь в дорожной пыли, пропитан потом, а местами видны не отстиравшиеся следы крови. Война помогла ему быстро продвинуться в звании, и больше не приходилось ночевать в заброшенных домах и на лесных стоянках. Теперь их предел – убогие гостиницы и ночлежки, где Мора боялась остаться одна и выйти из комнаты без братьев.

– В прошлый раз, когда война выпила все соки из княжеской казны, он объявил отца предателем и забрал так нужное ему золото, – отозвался Милко, он сидел чуть в тени, в глубоком, продавленном кресле с потёртой, засаленной обивкой. – По его милости мы оказались на улице с ярмом предателей и долгами.

– Я помню, – упрямо отозвалась девушка. В тот год ей едва исполнилось десять, когда мачеха устраивала приём в честь прибытия короля, что обернулся резней.

– Тогда не вижу причин говорить об этом.

– Всего триста тридцать три дня, – подчёркнуто спокойным тоном произнесла Мора. – Ерунда по сравнению с годами войны.

Платье на ней старое, с чужого плеча, давит и натирает кожу, а ещё пахнет другим человеком. Прошлые годы, казалось, должны были сделать Мору непривередливой, но всякий раз, надевая наряд, её передёргивало от омерзения.

– На войне сразу ясно, кто твой враг, – произнёс из тени Милко. – А создания той стороны будут старательно изображать дружелюбие. Они прекрасны и милы, виртуозно играют словами. Ты и не заметишь, как пересечёшь опасную черту, а прийти на помощь мы не сможем.

– Вы и во время войны нам не помогли. – Изнутри кольнуло злостью. – Думаете, меня можно соблазнить заколдованным золотом?

– Думаю, ты не встречалась с ними раньше и слабо представляешь, что они такое, – отозвался Милко.

– Представляю. Я вывела на чистую воду подменыша, а не вы.

Скверная история. В какой-то момент она стала замечать следы синяков и укусов на теле матери, и далеко не сразу они поняли, что чуть странный младший брат – подменыш.

– Нас осталось мало, мы не хотим потерять тебя, – примирительно произнёс Милко, и, вздохнув, девушка поникла.

У графа от первой жены было девять детей.

Первый, самый любимый и самый разбалованный, любил лошадей. Погиб на охоте, свалившись с лошади. Осталось их восемь.

Второй, гостя в деревне у родственников, подхватил корь. Родственники, испугавшись, не стали писать об этом родителям, а когда правда вскрылась, он был настолько плох, что врачи спасти ребёнка не сумели. Осталось их семь.

Третий, поссорившись с отцом, сбежал на фронт, и долгие годы не было о нём вестей. Пока год назад не вернулся в чине капитана.

Четвёртый последовал за братом, купив перед этим офицерский патент, и умер, обороняя никому не известный холм среди лесов. Осталось их шесть.

Пятый стал врачом и последовал по тому же пути. Рассорился с отцом и ушёл на фронт, чтобы позже вернуться живым и относительно здоровым.

Шестой получил хорошее образование, остался в поместье и умер от оспы. Осталось их пять.

Седьмой погиб на дуэли из-за глупой шутки. Осталось их четыре.

Восьмая, Мора, была поздним ребёнком и в силу возраста и пола никаких неприятностей страшнее цыпок на руках не нашла.

Девятый оказался подменышем, что свёл их мать в могилу и начал присасываться к остальным родственникам. Мора это заметила. Ей не поверили. Железный гвоздь и полученный от него ожог обнажили неприятную правду. Осталось их трое.

Вздох. Шов платья натирает бок и кажется, словно по спине что-то бегает.

– Пока все ваши доходы уходят на погашение долгов короне, мы все несвободны в своих решениях и поступках, – произнесла она, избегая взглядов братьев.

Всем известно, как в высшем обществе молодые люди поправляют своё положение. Удачной женитьбой. Но пока они в опале, даже самая ветреная девица не посмотрит в их сторону.

– Если это из-за предложения капитана Тарского, – начал Ветор, – то я уверен, он станет тебе хорошим супругом. Добрым и понимающим.

Улыбка, которой Мора ответила брату, даже при самом плохом освещении не сошла бы за вежливую.

– Капитан уже свёл в могилу двух жен, и это ещё без учёта любовниц. Детей у него больше, чем он может прокормить. Если вам так не терпится избавиться от меня, то отдайте лучше той стороне, от этого хоть какая-то польза будет.

– Нет, – упрямо наклонил голову брат. – Не знаю, кто наплёл тебе эту чушь, но капитан Тарский уважаемый человек. Ты будешь жить в довольстве и радости…

– Пока не умрёшь, рожая раз в год, – неожиданно перебил его Милко. – Брось, Мори не наивная девица, чтобы поверить в это. К тому же мы видели, как благородный капитан поступает с теми, кто не способен дать ему отпор. Ты такой участи хочешь для сестры?

Лицо Ветора пошло красными пятнами.

– То другое. Эти женщины были пленницами!

– Нет, не другое! – неожиданно для себя подскочила на ноги девушка. – Я лучше брошусь на нож, чем позволю этому человеку коснуться себя!

– Мори, – строго произнёс Ветор, сдвигая брови, но та, не дрогнув, смотрела в ответ. – Я не хочу, чтобы ты терпела лишения. Вполне довольно того, что пришлось пережить.

– Если для этого придётся лечь под мерзкого…

– Мори! – грохнув кулаком о стол, оборвал её Ветор.

– Подождите! – Милко поднялся, вклиниваясь между ними. – А что, если Мора сумеет противостоять чарам той стороны? Мы к этому времени уже встанем на ноги, и больше не придётся ютиться в подвалах.

– Милко! Ты хочешь продать нашу сестру этим тварям, словно она какая-то призовая лошадь?

– А вы с капитаном поступаете как-то иначе? – сощурилась девушка.

– Нет, постой, – вновь гася зарождающийся спор, произнёс Милко. – Мы её подготовим. У нас есть целый год до отбора. Ты научишь её защищаться, а я постараюсь сделать так, чтобы чары не вскружили ей голову.

– Едва она попробует их еду, и всё пропало, – вскричал Ветор, и Море показалось, что он в панике.

– Да, но они знают, что волшебная еда не способна по-настоящему насытить человека, потому будут кормить и обычной едой.

– Это плохая идея, – нахмурился брат.

– Вне всякого сомнения.

Глава 3. В которой Мора попадает на ту сторону, стараясь не поддаваться её обаянию

Мора не заметила, как уснула. Разбудила её неожиданная тишина. Птица смолкла.

Едва бросив взгляд в сторону, девушка вмиг позабыла о неудобном платье, узких туфлях и больно впившихся в кожу заколках. Война и чума превратили некогда цветущий край в выжженную пустошь. Здесь же над коляской смыкали ветви дубы-великаны. Земли не видно за густой травой, а в лес не заглянуть из-за густо поросших кустов. Мора даже не сразу поняла, что не так. Отчего по спине бежит холодок, а глаза ищут, за что бы зацепиться. Буйная растительность подступала к самой дороге, но, вытянув руку, коснуться ветвей не удалось.

Всё это в абсолютной тишине. Колёса кэба не скрипели. Птицы не пели. Ветви не шелестели на ветру.

Неожиданная оторопь пробежала по спине. Но осознать свой страх девушка не успела. Лес расступился, яркое летнее солнце на мгновение ослепило. Кареты выехали на просторное, поросшее цветами поле, что лоскутным одеялом раскинулось на многие километры вокруг. Перед ними вырос огромный дворец, словно из сказки.

В первый момент показалось, что башни вырезаны из чистого льда, а вместо окон там голубые кристаллы. Чем дальше несли кареты, тем сильнее разрастался комплекс, оттесняя поле цветов. Стены, увитые цветущими белыми цветами, окна застеклены тончайшим хрусталём и украшены искусной мозаикой.

Проезжая мимо всего это великолепия, Мора невольно забыла о грусти и усталости, даже задыхаться перестала. В одном из садов расхаживал белоснежный единорог, что качнул рогом в поклоне, когда они проезжали мимо.

Дворец становился всё ближе, дорожки, засыпанные белым камнем, всё шире.

Их ждали. У ворот дворца стояла целая делегация. Кареты объехали фонтан и остановились точно у выстроившихся в ряд слуг, что, открыв дверцы, протянули руки гостьям, помогая спуститься. Украдкой наблюдая за другими претендентками, Мора подивилась, как синхронно шагнули на приступочку все десять ножек и как гладко склонились разом десять головок.

Навстречу им шагнула женщина невероятной красоты. Закутанная в алую струящуюся материю, она изящным жестом откинула с лица белоснежные волосы и улыбнулась. Улыбка эта наполнила душу теплом, отогнав тени страхов и огорчений.

– Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие! – тянула она к ним руки и старалась коснуться каждой, словно нежная мать, встречающая любимых дочерей после долгой разлуки. – Мы вас заждались! Вы, должно быть, проголодались. Проходите в зал, у нас всё готово.

Поправляя юбки и причёски, гостьи поднялись по лестнице и оказались в огромном, просторном зале. Искусно расписанный потолок создавал впечатление открытого неба. Белоснежные колонны окутывали неведомые цветы. В гигантском камине, где можно было бы зажарить целиком быка, жарко пылал огонь. Откуда-то грянула музыка, но сколько Мора ни вслушивалась, понять, на каких инструментах играют, ей не удавалось.

Едва они вошли, навстречу потянулись хозяева замка. Хозяин дворца Ксандр, его брат Агний, многочисленные гости и придворные. Последовали приветствия, знакомства, восхищённые возгласы и взгляды. В последний раз об этикете, тем более придворном этикете, Мора слышала в детстве, когда мачеха готовила её к приезду князя. Потому о том, насколько свободны местные нравы, могла только догадываться. Там, откуда она родом, совершенно точно нельзя без спроса касаться девушку руками и просить покружиться, покрасоваться, словно она кукла или праздничный торт.

Окружённая незнакомыми людьми, девушка растерялась и, втянув голову в плечи, невольно попятилась.

– Простите моих родных, – рядом словно из ниоткуда возник мужчина в расшитом золотом зелёном сюртуке. – Мы давно не встречали кого-то с той стороны и несколько отвыкли.

Не ответить на его мальчишечью, открытую улыбку было невозможно. Робко улыбнувшись в ответ, Мора присела в реверансе.

– Княжна Мориана! – тут же обратился к ней высокий мужчина, один из придворных. – Позвольте засвидетельствовать своё почтение. Я знавал вашего прапрадедушку. Несколько сезонов кряду мы вместе охотились!

Мужчина больше походил на хищную птицу, нежели на человека: горбатый тонкий нос клювом, круглые светло-карие немигающие глаза и тёмно-коричневые зачёсанные назад волосы. Наброшенный поверх костюма плащ лишь усиливал сходство.

– Зовите меня Элланом. – Наклонившись, он клюнул губами руку девушки. – Если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете на меня рассчитывать.

– Танцы! Танцы! – послышалось со всех сторон, и прежде чем Мора успела отказаться, её уже увлекал в центр зала Эллан. Обернувшись, она поискала спасения и встретилась взглядом с улыбчивым молодым человеком. Вмиг всё поняв, он вклинился между девушкой и придворным и, ссылаясь на усталость гостьи, отвел её к столу.

– Огромное спасибо, – шепнула она, благодарно сжимая его руку.

– Всегда пожалуйста, – с готовностью отозвался он.

Рыжие вихры качнулись в такт резкому кивку. Смешливые глаза, вздёрнутый нос и мальчишечья улыбка – на секунду Мора усомнилась, насколько добра эта улыбка. В последние годы она знавала немало таких улыбчивых, но злых людей. Чем больше страдали окружающие, тем шире и довольнее те скалились. Но её спаситель, похоже, был не из таких. От него исходило тепло осеннего костра, даже пах он, казалось, прелыми осенними листьями.

– Агний, – представился он и, чуть замешкавшись, изобразил поклон.

Невольно засмущавшись, девушка заверила нового знакомого, что не слишком щепетильно относится к дворцовому этикету.

– Я думал, люди с той стороны только и делают, что трясутся над тем, чтобы следовать правилам.

– Это создает иллюзию контроля, – не задумываясь ответила она словами Милко и только после опомнилась, что молодой княжне негоже так выражаться.

Агний засмеялся.

– Да, любите вы всё контролировать.

Мора постаралась улыбнуться в ответ, слишком занятая волнением, чтобы понять, было ли сказанное действительно смешным.

– Это правда, что родители держали тебя вдали от двора и развлечений?

Плечи против воли напряглись. Уставившись на заставленный яствами стол, она попыталась отыскать в памяти готовый ответ.

– Увы, я родилась слабой, и они сделали это, стараясь сохранить моё здоровье, – стягивая голову в плечи, отозвалась девушка, старательно пряча глаза.

«Если смыть с меня всю пудру, то я легко сольюсь с той серой стеной», – неловко пошутила она про себя, но высказать шутку вслух не решилась.

– Теперь можешь не переживать! Ты больше не останешься одна! – задорно пообещал он, и Мора осознала, что вопрос не был проверкой. – Кушай вдоволь, танцуй всласть! На нашей стороне болезней и недугов не существует!

Робко улыбнувшись, Мора позволила себе немного расслабиться. Этим вечером она ела блюда, о которых никогда не слышала, и пила напитки, о которых ничего не знала, а после танцевала всю ночь напролёт.

Глава 4. В которой Мора замечает недостачу в невестах

Мора так и не смогла вспомнить, как попала вечером в свои покои. Проснувшись под пение птиц, она потянулась и застонала. Каждая мышца в теле оказалась перегружена и отказывалась двигаться. Пожалуй, не стоило вчера столько танцевать.

В первый момент она подорвалась и начала выбираться из мягкой постели. Нужно приготовить что-нибудь, прежде чем Милко отправится к пациентам. Проверить, высохло ли за ночь бельё, Ветор в драке порвал рубашку, а смены нет. Нужно заштопать. После – скорее к бабке Глаше. Мора подрабатывала у старухи прачкой, щёлочь изъела руки, оттого приходилось на жаре сидеть в перчатках…

Спустив одну ногу с кровати, девушка замерла. Пуховое одеяло, какого она уже много лет не видела, манило к себе теплом. В комнате было высокое окно, украшенное цветным стеклом, искусно имитирующим ветви, держащие алые цветы. Ступня утопала в густом ворсе ковра, что при ближайшем рассмотрении оказался мхом.

Там, где она обычно просыпалась, было старое, колючее и вонючее одеяло, окна и вовсе не было, а пол земляной. Плюхнувшись на мягкий матрас, Мора не сдержала счастливого возгласа, что прорвался сквозь улыбку попискиванием. Забравшись под одеяло, девушка зажмурилась, желая, чтобы этот сон продолжался как можно дольше.

Чуть позже её разбудила служанка. Робко тронув за плечо, позвала именем княжны, напоминая, кто она и где находится. Сев, Мора улыбнулась солнцу, служанке и новой жизни.

– Доброе утро!

Когда не нужно заботиться о хлебе насущном, быть счастливой сразу по пробуждении, гораздо проще.

– Доброе утро, госпожа. – Служанка низко поклонилась.

Выглядела она странно и непривычно. Копну серых волос подпирали маленькие рожки. Чуть приплюснутое лицо всё же оставалось человеческим, как и серые руки, если не считать тонких изогнутых когтей. Ноги скрыты под расшитой юбкой, но звук выдавали странный. Уж не копыта у неё там?

Служанку звали Шанка. Слуг у Моры не было с десятилетнего возраста, оттого она несколько стушевалась, раздеваясь перед незнакомкой. Шанка её смущения, казалось, и не заметила. Омыла тело тёплой водой с цветами, смывая последствия вчерашнего бала.

– А теперь пудра? – обречённо вздохнула Мора, вспоминая, как её собирали на смотрины.

– Зачем? – удивилась служанка, держа в руке баночку, она поднесла её к лицу, и вздёрнутый носик по-собачьи дёрнулся, принюхиваясь. Затем взяла изборождённую шрамами руку девушки и понюхала. Мора покраснела и поспешила спрятать руки в широких рукавах халата.

– Не переживайте, сейчас всё исправим.

Перебрав несколько баночек, Шанка остановила свой выбор на розовом масле, пахнущем незнакомыми травами. Мора смотрела и не верила своим глазам. Под лёгкими пальцами служанки шрамы и изъеденная кожа пропадали. Руки по-прежнему оставались костлявыми, но светлая кожа на них перестала быть болезненно-серой и блестела! Даже сломанные и дурно сросшиеся некогда пальцы уже не казались такими кривыми, как раньше.

То же случилось и с лицом. Следы от перенесённой во время войны оспы исчезли, стоило только Шанке коснуться кожи волшебными кремами. Сухая солома тонких, ломких волос обратилась в густые, упругие локоны.

Платье, подогнанное по фигуре, надевалось на голое тело. Никакого корсета! Крутясь перед зеркалом, Мора не узнавала себя. Так могла бы выглядеть княжна, но никак не она, Мора – оборванка, что несколько лет провела в лесу, недоедала, болела и страдала от паразитов. Шанка справилась значительно лучше всех княжеских служанок.

За возможность не затягивать себя в корсет, не намазывать на лицо сто слоёв красок и пудры, Мора готова простить всё на свете. Даже если новые господа съедят её.

Время завтрака. Двери гостевых комнат как по волшебству распахнулись в один момент, и девять красавиц вышли в коридор. Светясь от улыбок, они разглядывали друг друга, едва узнавая.

Мора ещё раз пересчитала количество невест. Восемь. Вместе с ней девять. Может, для десятой не хватило комнаты, и она живет где-то в другом коридоре.

Стелющийся под ногами цветочный ковёр провёл девушек в светлую залу. Женщина, привечавшая их вчера, сидела среди подушек и, едва невесты появились в дверях, поднялась навстречу. Сердечно поприветствовала и не села за стол, пока не усадила каждую.

Низкой стол, больше похожий на невероятной ширины пень, заставлен блюдами самого экзотического вида. Глядя на обилие незнакомых ягод, соусов и мясных блюд, приготовленных из непонятных животных, Мора не решалась коснуться чего-либо, хотя и ужасно хотела есть.

Появились мужчины, проредив невест, и принялись за ними ухаживать, предлагая блюда и щедрой рукой наполняя бокалы. Рядом с Морой оказался Агний. Взлохмаченный, словно только что выбрался из постели, он напоминал неугомонного щенка, которого оторвали от игр.

– Кушай, кушай! – приговаривал он, щедрой рукой наваливая полную тарелку зеленоватых горошин и большой сочный кусок розоватого мяса. Сколько ни глядела Мора на него, так и не удалось определить, какому животному оно принадлежит.

Вновь пересчитав невест, Мора озадаченно склонила голову набок, забыв о еде.

– Что такое, милая? – наклонилась к ней хозяйка дома.

Повернувшись, она хотела было ответить и тут опомнилась, что никто так и не представил беловолосую женщину.

– Вчера нас было десять, – в смятении от своего открытия произнесла она.

– Нет, девять, – покачала головой та.

– Мы всегда приглашаем девять, – поддержал её Агний, ловко разделывая мясо.

– Но я точно помню, вчера было десять карет, – упрямо качнула головой сбитая с толку девушка.

– Похоже, кто-то вчера перебрал цветочного вина, – беззлобно пожурил её мужчина и, отставив в сторону высокий бокал, налил воды из хрустального графина.

Мора не решилась продолжать спор. Сконфузившись, опустила взгляд в тарелку, радуясь, что собеседники уже сменили тему разговора.

После завтрака все отправились в сад. Казавшийся бесконечным, он раскинулся на холмах, перемешав в себе цветы, плодовые деревья и ягоды. На дорожки то и дело выскакивали белки, что без страха принимали угощения с рук. Среди ветвей метались цветастые пичуги с необычными голосами.

Идиллию нарушал темнеющий на границе сада лес.

– Не ходите туда! – вдруг окликнула одну из девушек беловолосая.

Тут же рядом с невестой оказался кто-то из придворных и, мягко подхватив под локоть, вернул в толпу.

– Почему нельзя ходить в лес? – удивилась Мора.

Столько лет лес служил для неё пристанищем и укрытием. Если и есть где-то безопасное место, то в лесу. Машинально коснувшись мочки уха, она замерла.

– Там живет чудовище.

Серёжки, покрытые защитными знаками, пропали. С трудом заставив себя дышать спокойно, постаралась незаметно ощупать вторую мочку. Так же пусто.

– Чудовище?

Только сейчас она сообразила, что пропали защитные кольца.

– Да, – лицо придворного омрачилось печалью, – оно много лет бродит по нашим лесам, появляясь в неожиданных местах. Не стоит думать, что от него можно убежать или спрятаться. Оно не щадит никого: ни женщину, ни ребёнка. Там, где оно проходит, остаётся только смерть.

«Куда делось платье, в котором я приехала? – думала Мора, едва слыша собеседника. – Может, убрали в шкаф?» Там в хитро сшитых карманах хранилась соль и рябиновые ягоды. Защита, которой снабдил её Милко, исчезла в один миг, а она и не заметила.

Глава 5. В которой Мора получает небольшой урок истории

Дворец готовился к празднику полнолуния. Съедутся все соседи, и для невест это возможность проявить себя. Когда сообщили о готовящемся событии, девушки изъявили горячее желание помочь с приготовлениями, но оказалось, что здесь их помощь не нужна. По мановению изящной руки беловолосой на увитых плющом колоннах распустились незаметные до этого цветы.

Освобождённая от дел Мора обыскала свою комнату и не нашла даже ниточки или ленты от старого платья. Всё, в чём она приехала, вплоть до нательной сорочки, пропало. Самое обидное: пропала тетрадь с карандашом, что купил на свои деньги Милко, чтобы она могла отмечать дни. Надеясь, что хозяева не слишком на неё осерчают, она сделала две засечки на стене за кроватью.

– Не уверена, что я хотела бы вернуться, – поделилась Маришка, – Что меня там ждёт? У папеньки нет денег на приданое, хорошей партии на той стороне мне не сделать.

Они проходили мимо куста с красными листьями, такими яркими, словно кто-то совсем недавно сбрызнул их кровью. Маришка сорвала листок и тут же бросила его на землю, запачкав руки в пыльце.

– Посмотри на меня!

Мора посмотрела. Маришка, девица лет семнадцати, из тех, о ком говорят: кровь с молоком. Ясноглазая, румяная, с толстой косой до пояса, в лёгких местных нарядах выглядела странно. Возможно, из-за непривычных одежд и причёски казалось, что ей чего-то не хватает.

– В первое же утро служанка украла мои веснушки, – указала девица на курносый нос. – И волосы раньше сильнее вились, а сейчас лежат идеальными локонами. Здесь я красавица, что выйдет замуж за принца, а там мне придётся стать приживалкой в доме брата. Нет, лучше я останусь здесь.

Не желая спорить, Мора улыбнулась.

Через кусты с алыми розами к ним спешила Зорина. Тёмно-синее платье бесстыже облегало каждый изгиб юного тела, блестя капельками росы из алмазов на подоле. Несмотря на откровенный покрой, оно шло ей не в пример больше, чем то розовое безобразие с бантиками, в которое нарядили девушку на смотринах. Чёрные густые волосы подобраны ободком из тонких прутьев, в центре которого сиял сапфир в цвет глаз. Совершенно не сочетаясь ни с платьем, ни с другими украшениями, выделялись золотые серьги – подарок родителей. После войны она, не будучи замужем, разродилась мёртвым ребёнком. Родители сочли за благо отдать её на эту сторону.

– Девочки! – протянула она к ним белоснежные тонкие руки. – Пойдёмте скорее, я кое-что нашла!

Схватив их за руки, Зорина утянула подруг в тень замка. Поросшая диким виноградом стена ничем не отличалась от десятка таких же, пока девушка не раздвинула стебли. Вместо белоснежного, словно горные вершины, кирпича, там оказался кусок мозаики.

– Как думаете, можно попросить очистить стену? – спросила она, убирая волосы за ухо.

На солнце блеснули золотые серьги. Мора завистливо ущипнула себя за мочку уха.

– Не знаю, они и так многое нам позволяют, – Маришка раздвинула ветви и, не рассчитав сил, сломала несколько стеблей.

– Вы ведь гостьи, – раздался бархатный голос за спиной. – Разве мы можем в чём-то вам отказать?

Из-за высокой клумбы к ним шёл Ксандр. Высокий, статный мужчина в зелёном камзоле с золотым шитьем. Отпущенные до плеч волосы цвета липового мёда подхвачены обручем.

Девушки поспешили поклониться. Он вышел к ним так просто и легко, словно местный садовник, а не хозяин замка. Лёгкий взмах руки, и дикий виноград расползся в стороны, открывая часть стены.

– Позвольте провести небольшой урок истории. – В уголках глаз его затаились искры веселья. – Прошлая наша правительница – или царица, по-вашему – правила так долго, что никто уже и не помнит, кто был до неё, или же ей очень хорошо удалось уничтожить даже саму память о прошлых правителях.

В центре фрески возвышалась угловатая фигура женщины с алыми, словно закат, волосами. Неизвестный мастер приложил немало стараний, чтобы передать отблески заходящего солнца в этих невероятных локонах. Голову женщины венчала корона – камень, из которого её выложили, настолько белый, что смотреть на него трудно, хочется прикрыть глаза.

– Звали её Лилит. Она желала зваться первой и единственной правительницей этой стороны и жёстко подавляла любое инакомыслие. Видите кристаллы в её руках? – В разведённые в стороны ладони вставлены розетки драгоценных камней. – Лилит предрекла, что мир умрёт вслед за ней от холода и тьмы.

Под пучком камней, в котором смешались дымчато-серые, фиолетовые и чёрные камни, стоял черноволосый мужчина. От него волнами исходила тьма, в которой художник изобразил умирающие растения. Под пучком белых, голубых и синих камней – женщина. Под её ногами замёрзшие животные.

Подойдя ближе, Мора смогла рассмотреть надпись под ногами Лилит. Похожие буквы нашлись и под ногами черноволосого мужчины, но сохранились только частично, символы под ногами третьей барышни оказались затёрты полностью.

– Это их имена? – спросила она.

– Да. Лилит Первая и Единственная, правительница этой стороны и матерь всех народов, – кивнул Ксандр, не глядя на фреску. – Имя тьмы оказалось утеряно, когда он исчез, а холод нам удалось победить, и мы сами стёрли её имя из истории.

Пока остальные девушки ахали, Мора попыталась разглядеть, что ещё скрыл виноград, но по мановению руки Ксандра фреска вновь скрылась под листвой.

Глава 6. В которой Мора попадает в лес

Не дожидаясь полнолуния, хозяева дворца решили устроить вечер танцев.

– Только для своих, – подмигнул Агний.

Стоя перед зеркалом, Мора едва себя узнавала: сияющая, здоровая кожа без единого изъяна, даже в тёмно-серых глазах, казалось, появился какой-то особенный блеск. Маленькая грудь округлилась и бесстыже оттопыривала лиф платья. Серые волосы приобрели оттенок тёмной стали. Интересно, сохранится ли эффект после того, как она покинет эту сторону?

Следом за раздумьями её словно молнией поразила мысль о братьях. Сдержал ли князь слово? Вернул ли земли и титул? Даже если вернул, то, чтобы засеять поля, нужны семена, люди, а значит, и деньги, которых у семьи нет. Значит, придётся забираться в долги. Одно хорошо. Наличие Моры на этой стороне гарантирует хорошие урожаи. Будет хороший урожай, будут и деньги, чтобы раздать долги.

«Невесты в обмен на урожай», – криво усмехнулась девушка, бросив взгляд в зеркало. Волнение поубавило блеска и лоска, неожиданно вернув морщинку меж бровей.

Пока Шанка сбрызгивала девушку ароматной водой, от запаха которой мышцы расслабились сами собой, Мора не желала отпускать мысли о доме и семье. Перед её глазами стояла убогая комнатушка, в которой они прожили последние несколько месяцев. Теперь, когда некому чинить и чистить одежду, они, должно быть, больше тратят. Прачка давала скидку только потому, что Мора у неё работала…

Проведя пальцами по руке, девушка вздрогнула и резко распахнула глаза. На секунду ей показалось, что запястье вновь изборождено шрамами.

– Госпожа, всё ли с вами хорошо? – участливо спросила служанка.

Кожа на руке, гладкая и чистая, оставалась такой же ровной, какой была до войны. Погладив предплечье, девушка подняла взгляд на служанку:

– У вас есть семья?

– Нет, что вы, конечно, нет, – отступая и отчего-то пряча глаза, поспешно отозвалась та.

– Почему «конечно, нет»?

– Нам нужно заботиться о хозяевах, они наша семья, – втянув голову в плечи и пятясь, ответила Шанка.

Кончики ушей её дрогнули, словно уловив неслышный для Моры звук, и служанка засуетилась.

– Ваш выход!

Двери спален распахнулись одновременно, и девять невест синхронно вышли в коридор. Улыбаясь друг другу и украдкой рассматривая, они привычно направились к лестнице. Коридор освещали свечи и любопытная луна, что заглядывала в высокие, украшенные мозаикой окна. Ветер шевелил лёгкие занавески, принося запахи цветов и сладкой выпечки.

Под тоскливое завывание скрипки они вошли в зал, полный гостей, и были встречены восторженными аплодисментами. «Только своих» оказалось не меньше сотни разряженных в пух и прах придворных. Они потянулись к гостьям, и прежде чем Мора успела запомнить хотя бы одно имя или лицо, она уже танцевала с незнакомцем.

Разбередив душу мыслями о братьях, она никак не могла сосредоточиться на танце. Пары кружили вокруг, а она пыталась отодвинуть тяжкие мысли в сторону, отчего была рассеяна и с трудом поддерживала разговор.

Забыться не позволила ещё одна маленькая неприятность. Через некоторое время Мора заметила, что других девушек приглашают танцевать куда охотнее, чем её. Никто из них ни секунды не провел стоя без дела, в то время как Мора подпирала колонны или изображала светскую беседу, окружённая незнакомыми дамами.

Почувствовав себя уязвлённой, она, выбрав момент, сбежала в сад. Тут и там клубились светлячки, подсвечивая дорогу гулящим парочкам. Стайка светлячков увязалась и за Морой. Желая скрыться от назойливых взглядов, она поспешила к фреске. Найти её оказалось непросто, виноград вернулся на своё место, скрыв стену. Осторожно раздвигая стебли, девушка попыталась рассмотреть остатки картины.

– Как вы смеете! – вскрикнул совсем рядом знакомый голос.

Звук пощёчины, и Зорина выскочила из-за зелёной стены и бросилась куда-то в глубь сада. Рой светлячков клубился над её головой, освещая бледное, в красных пятнах лицо девушки. Не желая оставлять подругу одну, Мора поспешила следом.

На оклики Зорина не отзывалась, отмахиваясь от светлячков, бежала как можно дальше от людей. Нагнать её удалось, только когда девушка выбилась из сил, и более выносливая Мора ухватила её за руку. Испугавшись, Зорина в первый момент отпрянула, но, рассмотрев, кто её догнал, расплакалась. Растерянно обняв подругу, поглаживая по вздрагивающей от рыданий спине, Мора оглядывала сад, ожидая, когда обидчик явится с извинениями, но тот не торопился.

– Мне кажется или сад плывёт? – спросила Мора после тщетных попыток протереть глаза.

Икая, Зорина подняла голову и, ойкнув, схватила Мору за руку. Сад исчез. Вокруг только сухие, старые деревья со скрюченными, кривыми ветвями. Они стояли в ворохе палой листвы, влажной, медленно перегнивающей.

Светлячки пропали. Растущая луна, едва способная разогнать тьму, выхватила сухие сучья, больше похожие на костлявые руки, тянущиеся к живой плоти.

Музыка утихла. Только мёртвая тишина. Ни крика птиц, ни шороха грызунов. Мора в своё время провела немало времени в ночных лесах и знала, что тишина не сулит ничего хорошего.

Холодный ветер ледяными пальцами пробежал по голым плечам, заставив вмиг продрогнуть. Испуганно озираясь в поисках обратной дороги, Зорина уже открыла было рот, но Мора поспешила накрыть его ладонью. Не стоит привлекать к себе чужое внимание.

Лес вокруг выглядел непроглядным из-за бурелома и густых, лишённых листьев, колючих кустов. Может, где-то и притаилась звериная тропа, но в такой темноте её не рассмотреть.

За спиной треснула ветка. Вздрогнув, Мора резко обернулась. Платье, причёска и прекрасный дворец вмиг забылись. Она вновь ощутила себя маленькой девочкой, что оказалась одна в лесу, где бояться нужно всех.

Среди сухих веток что-то шевельнулось. Девушка поспешила нашарить в листве какую-нибудь палку. Палки находились, но сухие и хрупкие, такие только на растопку и годятся.

Мора пригнулась, увлекая Зорину за собой, готовая в любой момент отскочить в сторону. Когда из кустов на них что-то кинулось, старая выучка бросила её на землю. Тут же рука нащупала что-то острое, и когда неведомая тварь рванула в сторону оцепеневшей от ужаса Зорины, Мора что было сил ударила её в шею.

Взвизгнув, тень скрылась в кустах. Сухие ветки едва колыхнулись и замерли. Мора тут же подскочила на ноги – не стоит ждать, когда зверь вернётся. Найдя небольшой зазор меж кустов и деревьев, дернулась туда и едва не вывернула себе руку из плеча. Зорина, сжавшись, осталась лежать на земле.

– Вставай, – зашипела Мора, с силой дёрнув руку.

Та не пошевелилась.

– Оно может вернуться. Ну же! Поднимайся!

Сколько она ни пыталась растормошить Зорину, та не двигалась. Только молча заливалась слезами. Пришлось силой поднимать её на ноги. Встряхнув так, что щёлкнули зубы, Мора потащила подругу за собой.

Глава 7. В которой Мора спасается из леса

Ещё недавно виденный просвет исчез. Едва вступив в бурелом, они вмиг в нём увязли. Сухие сучки крепко вцепились в подол платья. Ветки дотянулись до волос и словно намеренно запутались в сложных причёсках. Ноги увязли в корнях и ветках, скрытых под листвой. То, что секунду назад казалось сухим и хрупким, неожиданно проявило силу и не желало отпускать девушек.

Рванув вперёд, Мора услышала треск рвущейся ткани, но не остановилась. Проклиная нелепые наряды, она тянула себя вперёд, не отпуская холодной руки Зорины. Двигалась она медленно, небольшими рывками. Ветви, едва дотянувшись, спешили оцарапать кожу, словно жаждали крови попавших в ловушку.

Несмотря на то, что, проламываясь через сухостой, они сильно шумели, Мора вмиг среагировала на чужие шаги. В этот раз тварей было четыре. Не таясь, они вышли на пригорок, явив себя во всей безобразной красе. Безволосые, странно блестящие бледные тела, слишком длинные и угловатые, но всё же пугающе похожие на человеческие. Их глубоко ввалившиеся чёрные, круглые глаза и безгубые рты, полные иглообразных желтоватых зубов, уничтожали любой намёк на возможность договориться.

По-звериному припав к земле, они медленно приближались, отрезая пути к отступлению. Выпрямившись, Мора громко и грозно произнесла:

– Нельзя!

Твари замерли.

Трюк неплохо работал с собаками, если свора не слишком дикая и не слишком большая. Как выяснилось, с неведомыми тварями с другой стороны тоже.

Едва они с ворчанием качнулись вперёд, как Мора сделала шаг навстречу, чуть наклонив голову, и резко вякнула:

– Стоять, я сказала!

Что делать с замершими тварями дальше, она не знала. В последний год рядом всегда оказывался кто-нибудь из братьев, что оглоблей разгонит псов. А тут только обмирающая от страха Зорина, от которой никакой пользы. Только если не оставить её на поживу бестиям, а самой сбежать.

К счастью, всерьёз обдумывать подобный вариант не пришлось. Вздёрнув носы, твари беспокойно закрутили головами и бросились врассыпную, скрывшись в кустах. Несколько мгновений Мора не двигалась, прислушиваясь к тишине и пытаясь понять, что их спугнуло.

Вскрик Зорины заставил её подскочить:

– Розовое?! Почему оно розовое?! – вцепившись в изорванный подол, вопрошала она.

Мора уже подумывала, не дать ли подруге целительной пощёчины, когда земля под ногами дрогнула. Через несколько секунд ещё раз. Задрожали ветви деревьев, в черноте леса заскрипели деревья. Со звонкими щелчками ломались сухие сучья. Ожидаемо должны были взвиться в небо птицы, но, похоже, кроме чудовищ, в этом лесу ничего не водилось.

«Сколь огромным должно быть существо, чтобы…» – закончить мысль она не успела, бросившись на штурм сухостоя с удвоенной силой.

Шаги всё ближе. Несмотря на треск ветвей и звуки рвущейся ткани, Мора пробилась через кусты, чтобы попасть в засохший молодняк из колючих елей. Коричневые иголки, вместо того чтобы осыпаться от прикосновения, больно ранили кожу.

Тяжёлое дыхание гиганта заставало её врасплох. Огромные меха лёгких с шумом выдыхали воздух где-то над головой, за деревьями. Чувствуя, что вот-вот закричит от ужаса, Мора изо всех сил рванула вперёд, скованная ветвями, держащими платье, и гнилой слякотью под ногами.

Протянутую навстречу руку она скорее почувствовала, чем увидела. Ухватилась. Рывок, и они оказались в саду.

Стрекотание сверчков. Звуки музыки. Тёплый ветер ласкает ложу. Придерживая Мору за плечи, Агний наклонился и что-то спросил. Задыхаясь от ужаса, она осматривала сад, не в силах поверить, что всё закончилось. Обернувшись, увидела бледную, словно призрак, Зорину и клумбы сада за её спиной.

– Мора! – наконец услышала она окрик. – Вас не покусали? Не оцарапали?

– Только деревья, – отозвалась она, удивляясь вопросу. Неужели по ним не заметно?

Ноги вдруг ослабели, и она осела в ворохе юбок. За спиной всхлипывала Зорина.

– Всё хорошо, всё закончилось, – это Эллан присел рядом с девушкой и, осторожно поглаживая по спине, попытался успокоить. – Вы в безопасности.

– Не знаю, как это произошло, вот мы ещё в саду, а в следующую секунду в лесу! – принялась оправдываться Мора и, обернувшись к подруге за поддержкой, невольно осеклась.

Зорина сидела на траве, тиская в руках обрывок розовой ткани. Причёска и платье её сами собой пришли в порядок, на белоснежной коже ни единой царапины. Осмотрев себя, Мора с удивлением не обнаружила следов пребывания в лесу, если не считать бешено колотящегося сердца и усталости.

– Я хотел с тобой потанцевать, а когда не нашёл среди гостей, отправился в сад, – косясь на Зорину, проговорил Агний.

По щелчку пальцев рядом появился слуга, и каждому был вручён бокал вина. Сделав глоток, девушка почувствовала, как по телу пробежала волна приятного тепла. Боль ушла, мышцы расслабились. Только взгляд Зорины оставался странным, но со вторым глотком эта мысль перестала интересовать Мору.

Глава 8. В которой Мора находит сюрприз в супе

Сидя на кровати, Мора разглядывала засечки на стене. Восемнадцать. Почти две с половиной недели. Выводя ещё одну засечку костяным гребнем, она пыталась припомнить, чем была занята всё это время, но едва могла выделить из череды дней что-то особенное.

Если не считать недавнего бала, дни текли, словно вода в ручье, неспешно, однообразно и умиротворённо. После нескольких лет войны у девушки язык не поворачивался негодовать по этому поводу.

Появившаяся Шанка приготовила ванну, воду в которой обильно сдобрила разными порошками, солями и маслами. Всякая боль и недомогания вмиг оставили девушку. Облачившись в серебристое платье, Мора вместе с другими семью невестами вышла в коридор. Ласковое солнце, заглядывающее в высокие сводчатые окна, проводило девушек до столовой.

– Доброе утро, – звонко поприветствовала их хозяйка дома. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Как вам бал?

Все принялись расписывать великолепие устроенного праздника. Мора не уставала перечислять прекрасных придворных, что приглашали её танцевать, не давая передышки. Особенно ей польстило внимание Агния, пригласившего её несколько раз за вечер вопреки этикету. Принц столь мил и обходителен, а его мальчишеская улыбка тепла и привлекательна, что Мора стала побаиваться за своё сердце. Она обещала вернуться домой, нельзя позволить себе потерять голову.

Завтрак проводили в одном из малых залов. Придворные мужчины в этот раз не удостоили невест своим вниманием, но и без них за столом царило шумное оживление. Маришка беззлобно поддела Ладу, вспоминая, как она танцевала с Ксандром четыре танца подряд, а после он никого не приглашал. Как бы не сделаться ей новой повелительницей во дворце. Лада или Ладушка, как нежно прозвали её невесты, краснела и смущённо опускала глаза.

Блюда сменяли друг друга так быстро, что Мора не успевала всё попробовать. Она надеялась различить ингредиенты и попытаться воспроизвести их дома, когда вернётся к братьям. Потому, не дожидаясь слуг, наполняла чашки самостоятельно, не забывая интересоваться мнением других невест.

– Что-то мясное, – пробуя суп, отвечала Маришка. – Из какого-то очень нежного мяса!

– Со сливками, – добавила Аксинья.

– Интересно, что за травы? – разглядывая мелко порубленную зелень, поинтересовалась Ладушка. – Вкус такой интересный. Налей ещё, только немного.

Опустив хрустальный черпак поглубже, Мора зачерпнула побольше гущи и услышала, как что-то царапает стенки супницы. Прижав предмет, она постаралась аккуратно вытянуть его на поверхность. Из-под светлого бульона показался округлый бок мелкого металлического предмета, с прилипшим к нему базиликом. Наклоняя половник, девушка попыталась удержать предмет на поверхности и смыть с него листок. Золотая серёжка блеснула на поверхности. Рука дрогнула, и серёжка вмиг скрылась в белой мути бульона.

Чувствуя, как сердце ускоряет свой бег, Мора подняла глаза и пересчитала невест. Шесть. С ней семь. Она уже открыла было рот, когда слуга мягко освободил её руку от половника, и суп исчез со стола прежде, чем она успела что-то сказать. В руку ей вставили хрустальный бокал с рубиновой жидкостью.

– За прекрасных созданий, что затмили своей красотой лучшие творения этой стороны! – звонко произнесла беловолосая, девушки принялись смущённо хихикать, но тост поддержали.

Оцепеневшая Мора смотрела в светлые серые глаза хозяйки дома, чувствуя, как ужас расползается по телу.

– Пейте, – не спуская с неё взгляда, тихо сказала та. – Оставьте волнения и тревоги.

Чья-то заботливая рука приподняла локоть девушки, и та сделала глоток.

– Знаешь, о чём я думаю? – спросила Аксинья, подставляя лицо солнцу.

В полдень они устроили пикник в парке. У плакучих ив, рядом с поросшим ряской озером. Мора никак не могла вспомнить, видела ли озеро ранее. Оно напоминало место, где они с мачехой прятались когда-то от солдат.

– О чём же? – забыв о платье и причёске, Мора лежала на пригорке, наслаждаясь пением птиц и спокойствием.

– Как хорошо мы все тут уживаемся, – продолжила девушка. – Войну я провела у тётки, далеко от границы. Считалось, что там в окружении бабушек, тёток и двоюродных сестер я приобрету необходимый для светской жизни лоск и манеры. – Рыжие волосы девушки золотились на солнце, щурясь, она словно пыталась впитать в себя как можно больше света и тепла. – Вот только это был настоящий клубок змей. Если они и могли чему-то меня научить, то подхалимству и лицемерию. Когда я отказалась играть по их правилам, подлизываться к бабкам, улыбаться тёткам и дружить с теми, кто мне не нравился, милые родственнички едва не довели меня до греха.