Записки работника фонда SCP бесплатное чтение

Глава 1. Первый день работы, первое знакомство.

Сперва представлюсь, меня зовут Алека Нововодцева, мне 23 года, и я только-только окончила исследовательский институт с отличием. Вы не поверите, но не смотря на то, что я девушка очень хрупкая по телосложению, я была самой храброй в нашей группе и без всякого страха бросалась с головой в исследования, не взирая на опасность. Даже мальчишки порой удивлялись моей смелости. Но я извиняюсь, похоже, я слишком зазналась. Но, быть может, из-за этой моей смелости меня и поймали посередь улицы, когда я беззаботно прогуливалась, и засунули в машину. Очнулась я уже в белой комнате. Передо мной сидел мужчина в медицинском халате. Выглядел он весьма знакомо, потому что в исследовательском институте все профессора так ходили. Но в отличие от них, у этого мужчины был шрам посередь лица, который проходил прямо под повязкой на глазу. На вид ему было лет 55, может больше. Мужчина походил на опытного профессора, который такое повидал в жизни, что, казалось, теперь его даже десятиглазая, пятиногая с тремя носами и одним ухом кошка, и та не удивит. Он смотрел на меня задумчивым взглядом минут семь, за это время я успела осмотреть всю комнату, в которой и осматривать было особо нечего: мягкие белые стены, железная мусорная урна, забитая в самый угол, красная кнопка тревоги возле толстой железной двери и охранник, молча стоявший возле входа, одетый в защитный скафандр. Я уж было успела подумать, что попала в психиатрическую больницу (ну а что бы вы подумали, оказавшись в подобном месте!?). В общем, по истечении примерно семи минут, мой собеседник, наконец, произнёс первое слово:

– Нововодцева Алека Викторовна, 23 года. Верно?

– Да!, – ответила я резко.

– Ага…мы наслышаны о вас. Вы очень храбрая девушка, такие нам и нужны. Желаете работать в нашей организации?

– А…что…какой ещё организации?! Живо объясните мне, что тут происходит. Меня поймали посередь улицы, засунули в какую-то левую машину, а теперь предлагают работу в невесть какой организации!

– Да, верно, простите мне мою бестактность. Меня зовут…хотя, как меня зовут, вам знать необязательно. Прошу, называйте меня просто профессор. Итак, вы находитесь в фонде SCP. Мы занимаемся изучением и содержанием объектов, опасных для общества. Я предлагаю вам работу по изучению некоторых наших подопечных, – тут он так широко и ехидно улыбнулся, что я невольно взглотнула.

Сразу стало ясно, что эта ситуация не из простых: с одной стороны мне отелось убежать прочь и забыть весь этот кошмар, но, с другой, кто знает, что они могут сделать, если я не соглашусь. Человек я очень рассудительный и всегда пытаюсь просчитать все возможные варианты, но, в данный момент, я просто не знала, что мне делать (у меня началась самая настоящая паника, которая всё никак не унималась). Но нервничать совсем не было времени, нужно было что-то решать. Я сделала глубокий вдох и выдох.

– Во-первых, в чём будет состоять моя работа, во-вторых. Какая у меня будет зарплата, в-третьих, самое важное, отпустите ли вы меня домой, если я соглашусь работать, или мне придётся и жить прямо тут у вас?

– Ваша работа будет состоять в изучении объектов и взаимодействии с нами. Зарплата 30000 долларов в месяц плюс страховка. Домой мы вас отпустим, но перед этим вы подпишите согласие о том, что если вы, вдруг, кому-то расскажете, где работаете и чем занимаетесь, то мы не несём ответственность за ваши жизнь и здоровье.

Намёк был сразу же понятен. Делать было нечего, да и 30000 долларов в месяц уж очень манили. Только вот, зачем оформлять страховку, они ведь не проводят опасные для жизни опыты!?

– Зачем вы оформите мне страховку?

– О, мисс, а вы не глупы. Сразу поняли, что что-то не так. Работа у вас будет довольно таки опасной, и мы не можем вам гарантировать, что вы всегда сможете вернуться домой в целлости и сохранности и что вообще сможете вернуться, – тут он отвёл от меня взгляд и начал рассматривать какие-то бумаги, – ну так что, согласны или нет?, – лицо профессора приобрело ещё более страшную улыбку.

– А у меня есть выбор?

– Конечно, можете потом уволиться, если не выдержите, но, в таком случае, мы сотрём вам память, правда, не знаю, на сколько много, – тут он как-то странно усмехнулся.

Стало ясно, что отвертеться у меня точно не получится. Эх, была не была.

– Хорошо, я согласна.

– Отлично! Проводите нашу новую сотрудницу в комнату для персонала и выдайте ей всё нужное.

Вот я попала, как же так!? Плакать хочется. Почему коридоры здесь такие длинные и извилистые, я же тут потеряюсь… Ох, ну может хоть работа интересная. О, уже пришли?

Мне выдали их фирменный скафандр непонятного цвета, карточку работника, открывающую дверь в любую палату, медицинские инструменты (не понятно зачем мне стетоскоп и ножницы) и папку с чьим-то досье.

– Э…что это? А разве не будет каких-нибудь белых медицинских халатов, очков защитных или, на худой конец, пробирки с какими-нибудь реагентами?

– Вам это не нужно, во всяком случае, не сейчас. Вам нужно только то, что мы вам выдали. Пожалуйста, наденьте звуконипроецаемый костюм и прочитайте досье.

– Хорошо…

Так, что тут у нас…объект SCP: 469 «Многокрылый ангел». Интересное название, но одним названием сыт не будешь. Объект представляет собой, на первый взгляд, массивную груду крыльев разного размера. Внутри всей этой пирамиды находится существо гуманоидного вида, расположившееся в позе эмбриона. Существо, по всей вероятности, питается звуками и при поглощении шумов начинает расти. При попытке навредить объекту сотрудники были убиты им. SCP:469 убивает медленно, чтобы жертва как можно дольше кричала. Предположительно, жертва попадает внутрь пирамиды через крылья, которые, как тёрка, перетирают её. К объекту допускаются только опытные сотрудники класса D. При взаимодействии с объектом рекомендуется одеть звуконипроецаемый костюм.

Ох, вот жуть, куда я устроилась. Уже хочу сбежать отсюда на всех мостах. Уф, ладно, не дрейфь, ты справишься, это же тоже исследование, ты же никогда ничего не боялась и сейчас не будешь. Вперёд!

– Я готова, ведите. Только у меня всего один вопрос, почему меня допускают к столь опасному объекту в первый же рабочий день?

– Профессор так сказал. Он, похоже, что-то разглядел в тебе, а, может, просто решил пустить 469-му на корм…, – и этот улыбается также. Они тут что, все сумасшедшие?, – Мы пришли, вот ваш подопечный.

Через окно палаты я увидела странную гору крыльев. Нет, правда, выглядело всё так, будто кто-то сложил крылья с нескольких сотен птиц в кучку. Только вот эта кучка дышит… Даже знать не хочу, что у неё внутри.

Мне выдали указание подойти и попробовать дотронуться до перьев, а ведь в досье было ясно сказано, что перьями он и захватывает жертву… Ну, ладно, вроде простое задание. Так, поехали! Мне, конечно, не дали точных рекомендаций и указаний, просто сказали, подойти, дотронуться и уйти. Сориентируемся на месте, что да как. Мне открыли дверь, и я вошла в белую палату, освещённую только одной громадной лампой на потолке. Кучка перьев всё также шевелилась. Страшно подходить, но делать нечего. Я тихонько, на цыпочках, подошла к объекту, дотрагиваться было боязно,но надо. О, а вблизи они выглядят очень даже красиво, такие белые, только как будто отливают стальным блеском. Да и волоски перьев как из бисерной проволоки. Ладно, если я легонько дотронусь, ничего же не случится, уж очень хочется потрогать. То самое состояние, когда, знаете, и хочется и колется. Я нежно дотронулась до крайнего маленького крыла. Ощущение, даже через перчатки, будто я трогаю голубиное пёрышко, такое мягенькое и приятное… Не хочу уходить, завораживающее зрелище. И так бы я. Наверное, и касалась бы этих перьев, если бы руку не начало потихоньку затягивать внутрь. Это нехорошо, надо что-то делать. С превеликими усилиями я всё же вытащила руку, благо, не поранилась, хотя ладонь и вошла, почти на половину, внутрь. Но, как только, я вытащила руку, объект раскрыл все свои крылья, и я, на мгновение, увидела человека без одежды с зияющей раной на голове. «Бедненький, что они с тобой делали?», – я успела подумать лишь об этом, когда это существо набросилось на меня. Я уж было подумала, что умру, но кто-то из сотрудников стрельнул транквилизатором и объект 469 уснул, можно сказать, упал, как был. Я следом потеряла сознание.

Проснулась я уже в комнате для персонала на старой ржавой койке. Возле меня стоял сотрудник.

– Очнулись?

– Да…голова звенит. У вас есть анальгин?

– Нет, такого не держим. Вам повезло, что профессор приказал выстрелить, а то вы бы уже были в желудке у той твари. Счастливица.

– Профессор тоже был там?, – что этот старый плут там забыл? Он же, вроде, отправил меня на корм. Ух, что же он замышляет?,– А что с объектом?

– Пока спит, транквилизатор будет действовать ещё, как минимум, часа три. Вам не нужно волноваться за эту тварь.

– Почему у него была такая большая рана на голове? Откуда она?

– Результат эксперимента: пытались проверить, чувствует ли эта тварь боль, – тут он засмеялся, так противно засмеялся, что мне захотелось как следует его ударить, – оно так сильно кричало, что у меня чуть барабанные перепонки не полопались. Должно быть, больно было…

– Могу ли я и дальше работать с SCP: 469?

– Это как профессор решит, а пока можешь отдохнуть.

– Ага.

Ага, как же, отдохну я. Думаешь, я буду просто сидеть и смотреть на то, как вы истязаете живое существо. Как же. Вот только оставьте меня одну. Но мне нужны нитки и спиртовой раствор. Как бы мне их добыть?… О, кажется, у меня появилась идея!

– Извините, можно мне нитки, иголку и спиртовой раствор? Я, кажется, поранила, прямо таки рассекла.

– Но, наш врач осмотрел вас, и никаких повреждений не было.

– А вы видели состояние этой кровати, железяки везде торчат. Я пока кровь остановлю, а вы принесите мне нитки и спиртовой раствор, а ещё бинт, пожалуйста.

– Эх, ладно, ждите здесь.

Он на несколько минут ушёл, а вернулся уже с медикаментами. Пока его не было, я порезала себе ногу и замотала рану простынёй. И как он не заметил, когда уходил, что у меня не текла кровь? Похоже, я прекрасная актриса.

– Вот

– Благодарю, а теперь позвольте мне отлучиться в уборную, можете меня не провожать.

– Идите, куда хотите, мне всё равно, я свою часть работы уже перевыполнил.

Посмотрите на него, гордый какой. Ладно, не до него сейчас. Эх, а нога то болит, хотя и порезала неглубоко. Можно было вообще не резать. Ладно, нужно найти ту самую палату.

А нога то болит, надо хоть по нормальному замотать куском простыни. Я разорвала белую хлопчатобумажную ткань, ну, как сказать, белую, так, желтовато-серую, которая когда-то была белой. Уф, ещё заразу занесу…так, не время беспокоиться об этом, просто подложу ватку, и всё будет хорошо.

Через пару минут дело было сделано. Теперь нужно было думать, как добраться до палаты 303. Так, как я помню, то пока мы шли до комнаты персонала, я видела где-то на стене план этажа. Где же, где же…а, вот! Вот, блин, план так план. Ничего не могу понять, одна линия налегает на другую. Здесь что, так много палат? Так, посмотрим…палата 303…ага, кажется, поняла, третий пролёт, десятая дверь справа. Посмотрим.

Через минут двадцать моего неуклюжего хождения по коридорам, я, наконец, набрела на уже знакомую палату. Объект лежал всё в том же положении: видимо, его так и не трогали, с момента моего обморока. И рану на его голове никто не лечил, жутко выглядит. Ладно, надо хоть дверь открыть. Удивительно, что все его вот так просто оставили, всё-таки, опасный объект.

Дверь открылась, и я зашла внутрь. Только вот, зашла я без защитного костюма…если он сейчас вдруг проснётся, то мне хана. Я, прямо, камикадзэ. Ладно, я пришла, чтобы обработать его рану. Проверять его придут, скорее всего, часа через два, а пока у меня есть ещё время. Посмотрим…

Я аккуратно положила его голову на свои колени. Многокрылый ангел был похож на обыкновенного молодого парня лет двадцати, просто без одежды и волос и с крыльями за спиной. Спит как младенец. А ведь, пока спит, он не такой и страшный, на ребёнка даже похож. Сопит мило.

Я принялась обрабатывать его рану, потому что время уже поджимало.

Боже, да тут всё загноилось, как он, бедный, всё это терпел? Больно, наверное, было. Так, сейчас самое главное – аккуратно промыть рану. Он под транквилизатором, так что, вряд ли проснётся, но всё же, рана и так долго болела, а спирт будет сильно щипать. Просто протру тряпкой, это будет не так больно.

Промывая огромный порез на его голове, я, по привычке, начала напевать себе под нос произвольную мелодию (ну, знаете, когда что-то увлечённо делаешь, то обязательно начинаешь себе что-то напевать).

Рану я уже промыла. Как и думала, порез очень глубокий, придётся зашивать. Ух, лишь бы не проснулся, сожрёт ведь с испуга. Ладно, просто аккуратненько зашью. Один, два, три…десять, одиннадцать, двенадцать швов! Много то как! Рассекли же они ему голову. Так, теперь нужно перебинтовать. А как? Посадить его, что ли? Допру ли я его, крыльев то вон сколько. Ну, попытка не пытка, раз, два – взяли!

Великими усилиями я дотащила его до стены. А он тяжелее, чем кажется. Ну что, будем бинтовать, как нас там учили это делать?

На практике нас и правда учили оказывать первую помощь, чтобы, если в ходе экспедиции кто-то поранится, то мы знали, что с ним делать. Хочу вам сказать, что я преуспела в лечении травм. Так что, перебинтовать голову, для меня – сущий пустяк.

Ну, вроде, закончила. Фух, наконец-то. У меня есть ещё, где-то, полчаса. Посижу тут немного, посмотрю, как он мирно спит.

Я вновь уложила своего подопечного к себе на колени и начала неосознанно что-то напевать. Рядом с ним вообще нельзя издавать никаких звуков, а я напеваю. Вот я сумасшедшая. Может поэтому и попала сюда. Кто ещё вот так просто войдёт в опасное для жизни место и будет сидеть рядом с жестоким монстром-убийцей? Да уж…

Пока я вот так сидела, объект успел проснуться, и я почувствовала, как он начал ёрзать по моим коленкам. Решение сидеть неподвижно и дышать как можно тише и реже пришло, казалось, инстинктивно. Многокрылый ангел открыл глаза и медленно осмотрел комнату. Тут до него дошло, что он на чём-то лежит и это что-то – живое. Потом он понял и то, что у него что-то на голове. Испугавшись, он начал сдирать с головы бинт. Тут я уже не смогла сидеть без дела, ведь, если он снимет повязку, то рана снова будет болеть и гноиться.

– Стой, не снимай, оставь, кому говорю!, – я крепко-крепко схватила его за руки. Только теперь его взгляд устремился на меня.

Вновь стало страшно. Его глаза, такие голубые и полные толи голода, толи страха, смотрели мне прямо в душу. Что делать? Сейчас съест. Не знаю, почему, но я вновь начала напевать себе под нос всё ту же мелодию, что и ранее. Объект немного успокоился, уже меньше напрягал руки и чуть призакрыл глаза.

– Послушай, если ты снимешь повязку, то рана будет болеть. Будет больно, говорю! А если ты успокоишься, то я и дальше буду тебе петь. А если ты меня сейчас съешь, то больше не услышишь этот звук, и рану тебе никто бинтовать не будет! Понял?

Не знаю, всё ли он понял из моей речи, но знаю одно, он стал после этого на порядок спокойнее.

– Ты умеешь говорить? Как тебя зовут?

Он ничего не ответил, как будто не понимал меня. Да и вёл себя как дикая лесная зверушка. Он попытался было вновь закрыться в свой кокон из крыльев, но я начала петь. И он опять открылся, присел и обхватил руками ноги.

– Можно, я буду называть тебя Анж?

Он поднял на меня глаза и несколько секунд не отводил их. Забавный, такой забавный. Как ребёнок.

– А я Алека. А-ле-ка…

– А…

– А-ле-ка

– А…а…ле…ка…Алека!, – сказал он так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

– Тише, тише, пожалуйста, не так громко, – я схватилась за уши.

Анж, кажется, всё понял и замолчал.

– Алека, Анж, – я указала сначала на себя, потом на него.

– Алека…А…Анж, – повторил Анж, как ребёнок, которого познакомили с новым другом.

– Верно, молодец, – тут я попыталась дотронуться до его головы, но Анж так сильно напугался, что вновь ощетинился и посмотрел на меня тем самым взглядом.

Я на секунду растерялась.

– Хорошо, хорошо, я не буду трогать. Наверное, ещё болит? Я не буду делать тебе больно.

Анж всё не успокаивался. Да и как может успокоиться тот, кого насильно выдернули из родного дома, притащили в неизвестное место, заперли в пустой комнате, да ещё и опыты всякие проводят.

– А мы с тобой похожи. Меня сюда тоже насильно притащили, ещё и угрожали…

Похоже, мои слова подействовали на Анжа положительно: он встал, подошёл ко мне и сам лёг на мои колени.

Пока мы вот так сидели, я уже успела позабыть о времени. Но вот профессор, похоже, о нём не забыл.

– Феноменально!!!, – ахнул он, когда увидел меня и Анжа, – Как она это сделала? Он всё ещё под транквилизатором?

– Нет, профессор, действие транквилизатора давно закончилось.

– Приготовьтесь все, я зайду внутрь, если тварь шевельнётся – стреляйте.

– Есть!

Профессор открыл дверь палаты и вошёл без костюма, без средств защиты. Что это плут задумал? Анж ощетинился и прижался ко мне, да так сильно, что его длинные ногти впивались мне в кожу.

– Не трогайте его!, – я крикнула и закрыла Анжа собой. Не знаю, почему, но я за этот короткий срок очень к нему привязалась и успела полюбить его, как родного.

– Феноменально, невероятно! Что ты с ним сделала? Он тебя не убил. Невероятно, просто невероятно…!!, – его лицо в этот момент напоминало выражение больного фанатика. Это ещё больше меня испугало. У этого типа точно не все дома! Что же делать? Они сейчас меня вырубят и снова начнут изувечивать Анжа! Плохо дело…

– Не трогайте, я его не отдам! Отойдите, он вас боится!

– Успокойся, я не сбираюсь ничего делать ни с тобой, ни с ним. Я полностью удовлетворён и тем, что могу просто наблюдать за вами… Теперь ты и только ты будешь за ним присматривать, от остальных всё равно толка нет.

– А-ле-ка, – послышалось тихим шёпотом из-за моей спины.

– Он говорит, невероятно! Посмотрим, чему ещё ты сможешь его научить. Оставьте и, опустите оружие.

Фух, я то думала, что этот параноик опять что-нибудь выкинет, но, похоже, он и правда решил пока просто понаблюдать за нами. Как я перепугалась. Анж всё ещё злится.

– Успокойся, он ушёл, – тут я снова начала петь. Теперь это была уже наша с Анжем мелодия.

Этой ночью я решила остаться в палате Анжа, а уже завтра сходить домой и хотя бы переодеться. Да, этот день был невероятным. Да, этот день был невероятным. Кто бы мог подумать, что всё вот так обернётся. Теперь я сплю рядом с неизвестным нечто, похожим по поведению толи на человека, толи на зверушку. Да уж, бывает…

Я уснула с Анжем на коленях, похоже, ему понравилось так лежать. Проснулась я уже на чём-то мягком. Когда я открыла глаза, то увидела, что лежу, укутанная в перья Анжа, а он сидит рядом и с интересом смотрит на меня своими красивыми голубыми глазами.

– Доброе утро, Анж! До-б-ро-е-ууу-т-ро. Вот так надо говорить.

– Д-до-ро-ууу-тооо…

– Почти, ты молодец!, – я вновь потянула руку к голове Анжа, но резко её одёрнула, когда вспомнила, что произошло вчера.

Но Анж, почему-то, сам пододвинулся ближе и наклонил голову в мою сторону. Я погладила его по голове так аккуратно, как только смогла. Я помню, что только вчера забинтовала ему рану.

– Ты, наверное, голодный, да? Сейчас я спою тебе, – и я начала напевать нашу с Анжем мелодию. Он сразу же примостился на мои колени. На «завтрак» мы потратили где-то час.

– Прости, Анж, но мне нужно сходить к себе домой. Я со вчерашнего дня там не была. Понимаешь, домой…?

Анж тут же вцепился в меня мёртвой хваткой.

– Я сегодня же вернусь. Просто схожу домой, покушаю и переоденусь. Я тебя не брошу одного. Хорошо?

Анж нахмурился, но всё же отпустил меня.

– Я скоро вернусь. Дождись меня.

Глава 2. Я что, стала мамой?

Ух, наконец иду домой. Сумасшедшее место, сумасшедшие люди, хорошо, что у меня есть Анж…ой, кстати, Аннж! Надо хоть из дома азбуку взять, где-то лежала моя детская. Научу его читать и писать, здорово… Вот только, если он будет слишком разговорчивым, не станут ли эти параноики пытать его, чтобы он сказал им, кто он и откуда прибыл. Засада… Хорошо, пока буду надеяться на то, что профессор правда решил пока просто наблюдать. Но, это пока он решил наблюдать, но кто знает, сколько лет проживёт Анж и сколько лет проживу я. Я наверняка умру раньше Анжа, и что будет тогда? Ладно, на решение этой проблемы у меня есть ещё очень много времени.

Пока я вот так размышляла, то сама не заметила, как оказалась на пороге своего дома. Дом, милый дом! Как я соскучилась. Хотя, не видела тебя всего один день. Ха, да уж, а тут всё по-старому. Хотя, что могло измениться за один день. Да уж, сходила на улицу прогуляться, а тут такое. Но, в любом случае, всё, что не делается, всё к лучшему. Говорят же, что ты живёшь до тех пор, пока не выполнишь жизненное предназначение. Вот и не верь словам батюшки в церкви после этого. О, а ведь Анж и правда очень похож на ангела. У меня дома где-то была небольшая детская библия. Как кстати, что я её не выбросила. Все детские книги мира, наверное, если поискать, найдутся в моей комнате. Забавно даже. Так, азбука, библия, ручка и тетрадь. Выглядит как набор первоклассника церковно-приходской школы. Так, а теперь самое важное…ванна! Я не мылась два дня, кошмар!

Выйдя из душа и вновь почувствовав себя человеком, я вдруг вспомнила, что совсем ничего не ела с полудня прошлого дня. Со всеми этими делами я про голод даже забыла, да и большую часть дня я провела либо без сознания, либо заботясь об Анже. Анж! Он меня ждёт! «Так, быстро съедаешь бутерброд и бежишь на работу!», – приказала я себе и зажевала булку с маслом. Надо взять что-нибудь с собой. А, куска хлеба и курочки хватит. Ну и пару конфеток для Анжа захвачу, вдруг захочет. Стоп, а он вообще может что-то есть? Ну, вот и проверим.

Я быстро выбежала из дома и, вдруг, поняла, что понятия не имею, в какой стороне работа. Домой меня отвезли на машине. Получается, туда тоже отвезут? Хотя, если так каждого возить будут, то никаких машин не хватит. Только я об этом подумала, как к крыльцу моего дома подъехала чёрная газель, и водитель, уточнив моё имя, сказал пройти и сесть в машину.

В салоне сидели несколько десятков мужчин и женщин, ну, хотя как сказать сидели, находились в сидячем положении и спали.

Я уже было попыталась пройти к свободному месту в самом углу машины, но водитель перегородил мне рукой дорогу.

– выпейте вот это, – он протянул мне какую-то беленькую таблетку.

– А это что? – надеюсь, что не что-то наркотическое, я подсесть не хочу, я за ЗОЖ. Кажется, когда я с работы ехала, меня ничего пить не заставляли, просто окна в машине прикрыли и всё…

– Это, что надо, не выпендривайтесь, берите и пейте! – он мне ещё и указывать будет!?

–Что это!? – я пыталась изобразить максимально грозный взгляд, но, похоже, у меня получалось не очень хорошо.

– А…. сколько с новичками проблем! Снотворное это, снотворное, чтобы не рассказала никому, как до работы дойти.

– А, ну так бы сразу и сказали. – Ну, снотворное, это не страшно. Вполне логично, что они местонахождение разглашать не хотят. Эх, ладно, выпью.

Я прошла к свободному месту, выпила таблетку и сразу отключилась. Фу, какая же она горькая, мерзость…

Ну, проснулась я уже, когда мы были на месте. Меня разбудила какая-то женщина со словами: «Эй, новенькая, вставай, мы приехали!»

Женщина, не трясите меня, я вас и без того хорошо слышу… Я встаю, встаю! Ай… А ведь так хорошо спала. Досадно, ладно, у Анжа отосплюсь. Анж! Ангидрит твою, перекись водорода с марганцем! Анж, я уже не сплю, я всё, я иду!

Я пулей вылетела из машины и побежала к Анжу.

На входе в помещение меня обыскали, спросили, зачем с собой книги несу. Ну, а я что, я ответила, что для личного досуга. Ну, на меня так посмотрели, как на сумасшедшую, но пропустили, запрещённого то ничего нет. Я сдала верхнюю одежду в камеру хранения, мне выдали взамен медицинский халат и отпустили с Богом.

Анж, Анж, ангелочек мой, я уже иду. Вот ведь, начала думать как типичная мамаша, такая, которую в дешёвых американских фильмах показывают. Ну и пусть.

Дойдя до палаты 303, я увидела через стекло всё ту же груду крыльев. Опять он спрятался, бедненький. Если узнаю, что его в моё отсутствие кто-то обижал, прибью нафиг всех. Я открыла ключ-картой палату и зашла внутрь.

– Анж, это я, Алека. А..ле..ка.., помнишь? Выходи, не бойся, я одна.

Анж не отзывался, и я начала петь нашу с ним песню. На неё он сразу же откликнулся, медленно раскрыл свой кокон и открыл глаза. Вот они, глаза моего Анжа, всё такие же голубые. Стоп, он что, плачет!? Ну я щас тут всем шеи намылю! Кто посмел его тронуть?!

– Анж, что случилось, тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь? Всё хорошо, я уже тут, я рядом. – Я подбежала к Анжу и обняла его, но он почему-то испугался и начал вырываться из моих рук. Я снова увидела, уже знакомое мне, испуганное выражение лица и быстро отпустила его и, чтобы показать, что ничего с ним не сделаю, подняла руки вверх. Анж немного успокоился.

– А..а..ле..ка – он широко открыл глаза, словно только сейчас понял, что всё это время в палате находилась именно я. – Алека, Алека, Алека! – он повторял моё имя так часто и так громко, что я схватилась за уши.

Анж сразу же притих и сел на пол, обнимая руками колени. Это была его обычная поза, в которой он довольно часто сидел. Я подошла и дотронулась до его головы. Я рада, что Анж больше этого не боится. Такой милый. Так, надо бы посмотреть, что там с раной на голове.

– Анж, можно я сниму повязку на твоей голове? Надо посмотреть, как там ранка – надеюсь, он меня понял. – Так, давай я аккуратненько её сниму…

Он не боится, может, думает, что я его по голове погладить хочу? Ох, боюсь, его ждёт разочарование… Нус, посмотрим.

Я аккуратно размотала бинт и увидела, к моему большому удивлению, что рана на голове практически полностью затянулась, и это за один то день! Чудеса в решете, конечно… Может, он лечится, когда поглощает звуки?

– Анж, голова не болит? – Я легонько дотронулась до шва, но мой подопечный никак на это не среагировал. Фух, значит уже не болит, как хорошо… Так, а теперь проверим теорию.

Я начала напевать нашу с Анжем песенку, и рана на моих глазах стала потихоньку затягиваться. Гипотеза себя оправдала. Я пела ещё где-то минут двадцать, и от раны на голове не осталось и следа.

– Анж, смотри! – я взяла его руку и положила ему на голову. Он потрогал место былой травмы и обнаружил, что пореза там нет.

– Алека! Алека! Алека! – он опять начал кричать без остановки, правда, уже не так громко, как обычно. После этого Анж улёгся на мои колени. Только сейчас я, почему-то, обратила внимание на то, какой он высокий. Наверное, метра два….

– Анж, встань, пожалуйста – я приподнялась на коленях, чтобы дать понять Анжу, что хочу встать. Он распознал мой знак и послушно встал. Я подошла к стене и похлопала по ней рукой.

– Анж, встань, пожалуйста, лицом к стене, вот так – Анж медленно подошёл к стене, а потом, с озадаченным взглядом, упёрся в неё лицом.

Ух, я не достаю, надо бы табуретку, что ли взять. А, точно, я же в коридоре стулья видела.

– Анж, постой так секундочку, я сейчас.

Ну вот, стул у меня есть, теперь можно и померить его рост.

Такс….посмотрим. Раз! Ну всё, пометила. Так, пометить то я пометила, а измерять как буду? Ну, за неимением лучшего, будем обходиться тем, что есть. Помнится, нас учили локтями измерять длину. Так… один, два,….шесть. Приблизительно 270 сантиметров. Ого….почти три метра ростом!

Тут я, конечно, обомлела. Нет, я знала, что он высокий, этого трудно не заметить, но вот, что у него рост почти три метра, такого я не ожидала.

– Анж, можешь отходить от стены – я похлопала его по плечу. Только теперь он обернулся в мою сторону. Он ещё плохо распознаёт человеческую речь. О, точно, речь! Я же букварь с собой взяла!

– Анж, подойди сюда, смотри, что я тебе принесла – Анж подошёл и начал с интересом разглядывать книгу. Он, наверняка, никогда букварей не видел, да и вообще книг. – Садись, будем учиться читать.

Анж сел в свою обычную позу и начал пристально следить за каждым моим движением.

– Смотри, это буква «А». А…., повтори. А…..

– А…. – полушёпотом повторил Анж

– А это буква «М». Эм….., повтори.

– Э…эм… – кажется, согласные даются ему сложнее.

– А это слово читается так «Мама». Ма…ма….

– М….ма…м..м…аа. Ма..ма – да уж, старается он изо всех сил. Такой прилежный.

– Видишь, мама, это тот, кто тебя оберегает, тот, кто обнимает, тот, кто всегда рядом – я указала пальцем на картинку в букваре. На ней женщина обнимала мальчика и читала ему книжку.

– Алека….мама… – неожиданно для меня произнёс Анж.

– Нет, что ты, Анж, я не твоя мама. У тебя, наверняка, уже есть мама.

– Алека! Мама! – Анж насупился и обиженно посмотрел на меня. Я…мама.... Никогда не думала, что он меня так назовёт. Сейчас заплачу. Хотя, поздно, я уже…

Я ничего не могла с собой поделать, слёзы сами катились по щекам. Я что, стала мамой? Почему, я так счастлива!?

– Хорошо-хорошо, не обижайся, если хочешь, то зови меня мамой. – Я не хочу, чтобы он дулся, но он даже так, такой милашка…

– Мама… – он произнёс эти слова и прислонился своим лбом к моему. Сейчас ещё больше расплачусь, ну как так можно…

– Спасибо, Анж, я тебя тоже очень люблю – я поцеловала Анжа в лоб, не прекращая плакать. Боже, как же я счастлива. Ангелочек мой… Ой, точно, ангелочек! Я же хотела Анжу библию показать. – Анж, смотри!

Я достала из рюкзака детскую библию. На первой же страничке были изображены херувимы.

– Анж, погляди, они очень похожи на тебя. Это херувимы, видишь, у них тоже много крыльев, прямо как у тебя. – Анж всё пристальнее вглядывался в картинку.

– Х…херув…вимы… – с широко открытыми глазами произнёс Анж. В такие моменты он похож на ребёнка. Трёхметрового…ребёнка… – Анж…херррувииим.. – он продолжал вглядываться в картинку.

– Анж, ты знаешь, что такое еда? – я полезла в портфель и набрала охапку конфет. Фантики шуршали так громко, что Анж отвлёкся от библии и устремил взгляд на яркие обёртки. – Это конфеты, их нужно есть. – Я развернула одну из конфет и дала её Анжу.

– Есть….? – он озадаченно наклонил голову.

– Ну, вот так. Ам! – не уверена, что он когда-нибудь вообще что-то ел.

Не успела я и подумать, как бы попонятнее объяснить Анжу, что то, что я показываю ему, это еда, как он съел конфету прямо из моих рук. Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. Сидит, нажёвывает, довольный…. А глаза аж горят. Вкусно, наверное.

– Вкусно?

– В…вк..вку…сно.. Вкусно! – ох, что ж он так любит кричать то. Ай… У меня так скоро уши не выдержат. Но, я рада, что ему понравилось.

– Ну, раз тебе понравилось, то я тебе потом ещё дам. А теперь, давай продолжим наше обучение.

Ну, в общем, мы продолжили изучать буквы. Анж довольно быстро освоил алфавит и уже через неделю проговаривал его наизусть. Потом мы перешли к слогам. На это ушло немного больше времени, примерно, месяца два. А через полгода Анж уже прекрасно читал и пробовал писать, вот только ручку в руках правильно держать он за это время так и не научился. Зато, через полтора года, он начал считать столбиком. Я, наверное, никогда таких одарённых детей не видела. В общей сложности три года я провозилась с Анжем. Мне кажется, что он теперь даже умнее меня… Это немного пугает….

Вот, что довольно странно, так это ещё и то, что профессор в наше обучение никак не вмешивался… Очень странно, может, ждёт чего? Фиг ему Анж чего расскажет, я ему уже запретила с профессором общаться. Как щас помню: «Со злым дядькой с повязкой на глазу, не общайся, если что спросит, молчи, понял?». Анж тогда так послушно кивал головой… Я не перестаю ему умиляться.

Кстати о милоте, изменения произошли не только в развитии Анжа, но и в его внешнем виде. Теперь он стал и вправду похож на херувима из моей детской книжки. У него выросли длинные серебристые волосы, стали заметы ресницы и брови. А его крылья….тут даже вспоминать страшно. Они у него в какой-то момент начали срастаться друг с другом, как бы сливаться воедино. Я сначала подумала, что это происходит из-за того, что я начала подкармливать его, периодически, обычной едой, а не только песней. Пару месяцев я решила кормить его только звуками. Он так плакал, когда я говорила, что не дам ему конфет, потому что пока нельзя. Но, мой эксперимент себя не оправдал, крылья так и продолжали срастаться. Из-за этого Анж каждую ночь плакал, потому что весь этот процесс приносил ему дикие боли. Он постоянно бормотал во сне: «Мама, мне больно. Мама…». Он с того самого момента, как услышал слово «мама», так меня и называл. Мне, словно, и самой становилось больно, когда он плакал на моих коленях, но я, правда, не знала, чем могу ему помочь. Обращаться к профессору не хотелось, мало ли, что у него на уме. Я решила просто ждать, и, если всё станет совсем плохо, то тогда уже что-то решать. Но, к счастью, всё стало только лучше. Вся та груда крыльев, которыми он был увешан, переросла в шесть красивых широких крыла. В них, конечно, уже нельзя было закрыться, как в домике, но, зато, с ними было легче ходить. А немного после, Анж даже научился на них летать. Господи, как же я была рада, что после всех этих метаморфоз, он больше не говорил, что ему больно. Он вырос таким красивым молодым человеком. Хотя, как сказать, вырос, его рост почти не поменялся, за те три года, что я его обучала. Но, до ровно трёх метров он, всё же, дорос. Пришлось даже снимать с него мерки и заказывать ему одежду в ателье. На меня там так смотрели, когда я сказала, что мне нужно восемь пар рубашек и штанов, на парня ростом три метра. Я вообще молчу о том, что с ними было, когда я попросила о том, чтобы они на спине вырез сделали, почти во всю длину рубашки… Хе-хе…. Но, зато Анжу понравилось носить одежду, он её ещё потом постирать не хотел отдавать. Весь накуксился и вцепился в неё мёртвой хваткой. Отдал, только когда я сказала, что дам ему другую одежду… Ух, да, тяжело с ним порой.

И вся эта идиллия продолжалась до тех пор, пока этот старый хрыч не вызвал меня к себе в кабинет впервые за три года.

Ох, как же я не хочу его видеть. Век бы ещё с этой рожей не сталкиваться! И что ему от меня понадобилось? Неужели хочет у меня Анжа отнять?! Фиг ему, я своего дорогого сыночка никому не отдам!

Ну, злоба злобой, а в кабинет я уже вошла. Ладно, говори, старый, чего тебе от меня надо.

– Алека, девочка моя, ты уже пришла, садись, пожалуйста. – Профессор мило улыбнулся и показал мне рукой на стул.

«Девочка»!? «Моя»?! А ты старый, я смотрю, совсем чокнулся, может маразм начался. Посмотрела бы я на то, как у тебя крыша поедет… Ух, как здорово бы, наверное, было…

– Зачем вы меня к себе вызвали? – «Давай, выкладывай всё на чистоту, нечего подлизываться»

– Вы так замечательно справились с объектом 469, я под впечатлением.

– Его зовут Анж! – бесит, когда он называет его «объект 469»

– Хорошо-хорошо, как вы там его называете, меня не волнует. У меня есть для вас новое задание. Думаю, оно вам очень понравится… – опять эта ехидная улыбка, мне уже эта затея не нравится. – Вот, прочтите, пожалуйста.

Ещё одно досье? Кто на этот раз? Объект SCP 096: Скромник. Скромник? Это…потому что скромный? Так, что там ещё умные люди написали. Ага… Рост 2 метра 40 сантиметров, гуманоидное существо, излишняя худощавость, слишком большая длина рук, отсутствие пигмента кожи и глаз, очень спокойный. Запрещается смотреть объекту в глаза, так как при зрительном контакте проявляет агрессию и убивает того, кто на него посмотрел?! Допускаются только сотрудники класса D!? Опять он мне опасный объект втюхал, за который никто браться не хочет! Старый хрыч! Кошмар в халате! Гитлер в погонах!

– У меня ведь даже класса нет, почему вы даёте мне таких проблемных подопечных?!

– Просто я знаю, что ты с ним справишься. – Опять он мило заулыбался. Вот она, улыбка Сатаны, аж в дрожь берёт.

– Да как я с ним справлюсь, если на него смотреть нельзя?!

– Вы свободны, Алека. – Сказал он категорично и выпнул меня за дверь.

Анж, можно я тебе поплачусь? Ууууу….. Пойду и правда дойду до Анжа, может он что-нибудь знает о Скромнике.

– Анж, я вернулась!

– Мама! Как всё прошло? – Анж крепко обнял меня. Каждый раз, когда он так делает, я чувствую себя плюшевым медвежонком, а всё из-за разницы в росте. Где мои метр шестьдесят, а где его три метра.

– Всё хорошо. Скажи, ты знаешь что-нибудь об объекте 069: Скромнике?

– Я что-то слышал от работников, когда прогуливался по корпусу. – Анж теперь и вправду часто гулял по корпусу, профессор дал на это разрешение, когда признал Анжа не опасным. Он быстро выучил все коридоры и номера палат. Работники тоже очень быстро к нему привыкли, а добродушные секретарши даже угощали пирожками, вот только Анж их не брал. Он вообще не берёт еду нигде, кроме как у меня. Не знаю, с чем это связанно. – Они, кажется, называли его «тварью длиннорукой» и говорили, что хотят, чтобы «профессор поскорее убил его».

– Анж, милый, больше не повторяй плохие слова за взрослыми дядями, хорошо?

– Извини, мама, я не специально… – Анж всегда так мило куксится, когда чувствует вину, в такие моменты я и впрямь чувствую себя как настоящая мама.

– Я знаю, Анж. – Господи, как же я люблю гладить его по голове… Волосы такие мягкие и блестящие… – Анж, мне нужно будет завтра сходить кое-куда, ты сможешь побыть денёк без меня?

– Куда ты уйдёшь? Ты вернёшься назад? – Аааа…. Я не могу, это выше моих сил, не могу смотреть, как он плачет.

– Профессор поручил мне присматривать за ещё одним подопечным, за тем, про которого я у тебя спрашивала, помнишь?

– Скромник?

– Да, за ним. Он живёт в своей палате совсем один и очень всех боится, мне нужно ему помочь. С ним тоже, как и с тобой, очень плохо обращались…

Анж присел на колени, пристально посмотрел на меня и шмыгнул носом.

– Мама должна помочь Скромнику, Анж будет её ждать. Я даже еду сам себе возьму, попрошу в столовой у тёти-повара. А мама пока будет помогать Скромнику.

– Ох, Анж, какой же ты у меня уже взрослый, я так тобой горжусь! Анж, послушай, а у тебя есть что-то, что тебе очень нравится, что-то, что помогает поднять настроение и успокоиться?

– Шоколадные конфеты! – Сказал, как отрезал. Глаза так и сияют.

– Может всё же что-то ещё?

– Уммм….мне нравится звук бубенчиков, он гораздо приятнее звона колокола.

– Бубенчик, да? Хорошо, я тебя поняла, спасибо. – Анж посмотрел на меня с недоумением и наклонил голову. – Анж, я пойду, попробую вернуться к завтрашнему дню. Еду попроси у тёти Зины, нашего повара. Она тебя покормит, я обо всём договорилась. – Я поцеловала Анжа на прощание. Он, сжав кулачки, одобрительно посмотрел на меня, потом пожелал удачи и помахал рукой.

Не знаю, может я вижу Анжа в последний раз, кто знает, какой характер у моего нового подопечного, может он разорвёт меня на куски в первый же день… Нет! Нельзя, мне нельзя оставлять Анжа одного! У меня всё получится, всё будет хорошо, я обязательно помогу Скромнику.

Глава 3.Страхи вознаграждаются.

Эх, опять мне идти в эту комнату для персонала. Ненавижу её, на меня там все смотрят с таким отвращением, особенно тот тип, которого я встретила в первый день. Он до сих пор не может мне простить, что я развела его как дурачка. Посмотрите на него, обидчивый какой. Тьфу на него! Ладно, в любом случае, возьму, что мне надо и уйду.

Ну, вот я и на месте. Они так и будут провожать меня взглядами? Так, бинт я взяла, перекись взяла, шоколадные конфеты с собой и так были, бубенчик я у Анжа один одолжила, хотя нет, он сам мне его всунул, сказал, что это подарок для Скромника. Ещё нужна свеча и палочка, хотя палочку брать не буду, вдруг испугается, буду без неё слепую изображать. Свеча, свеча, где же я видела свечи? А, точно, в нижнем ящике. Они лежат там на случай отключения света.

Ну вот, вроде всё, можно и идти.

– Эй, ты, говорят, тебе поручили присматривать за объектом scp:069?

Кто ещё? Не дают глаза по-человечески, повязать!

– Да, а с кем имею честь разговаривать, о, сударь, милостивый? – я попыталась сказать это как можно более недовольно и иронично, чтобы этот кто-то понял, насколько сильно я не хочу с ним разговаривать.

– А ты меня уже не помнишь? Зачем свечу берёшь, раз собралась слепую изображать? Хотя, может оно и верно, эта тварь всё равно безмозглая, даже ничего и не поймёт.

Знакомые интонация и голос… Опять этот, сказала бы я кто, но пожалуй не буду, ругаться не хочется. Он в первый мой день Анжа тварью называл, теперь второго моего подопечного чмарит. Рот бы ему бетоном залить. Уф, ладно, лишние конфликты мне не нужны.

– Простите, но у меня уже нет времени, мне пора идти. – Прикинусь ветошью и тихо уйду, и поминай, как звали.

Я поспешно вышла из коридора и довольно быстро дошла до палаты 522. У входа меня уже ждали двое охранников, которые, увидев меня с бинтом на глазах, издевательски засмеялись. Они думают, я себе бинт на глаза настолько плотно повязала, что теперь ничего не вижу? Я ж не дура. Да и если так, уши то я ничем не затыкала, а их смех сейчас, наверное, весь этаж слышал.

Так, на дураков внимания не обращают. Ключом-картой открываем дверь и преспокойненько заходим…

Я прошла в палату 522…

Темно, как же здесь, блин, темно! Как он здесь живёт? Неудивительно, что у кожи и глаз нет пигмента, посиди-ка постоянно в темноте. Эти изверги не перестают меня удивлять и… жуть как бесить! Ему же здесь страшно и одиноко! У Анжа хоть лампа на пол потолка есть.

«Ой!», – промелькнуло у меня в мозгу, когда я увидела, что мой подопечный стоит прямо-таки в тридцати сантиметрах от меня…

Хе-хе, что ж вы все такие высокие у меня?… Мама, почему ты меня родила такой низкоооой! Нет, ну правда, сначала Анж с ростом три метра, а теперь этот два с половиной. Не удивлюсь, если он ещё не полностью вырос.

Он…смотрит на меня, так спокойно смотрит… И… где подвох?

Лучше бы я себя об этом не спрашивала. Только я подумала, что всё хорошо, как Скромник резко одёрнулся, отошёл на два шага назад, потом закрыл рукой лицо и, не знаю почему, но мне показалось, что он испуганно посмотрел на меня. А потом раздался громкий крик. Да что ж вы оба такие крикуны!? Как хорошо, что я на Анже натренировалась переносить громкие звуки. Теперь мне любой звук кажется невероятно приятным для слуха. Кричи, кричи, может, полегчает.

Так, пора приступать к осуществлению моего плана.

– П-простите, я прошу прощения, что я вас напугала. Меня назначили присматривать за вами. Я слепа, поэтому совсем не вижу вас, где вы, прошу, дайте руку.

Крики резко прекратились. Как же, разумность не установлена! Ага, щас! Он вон, быстренько осознал, что раз я не могу видеть, то меня незачем бояться.

Подходить он, конечно, ко мне и не думал, но хотя бы кричать перестал, да и бормотания тоже не слышно. Тогда проверим, боится ли он звуков.

– Вот, смотрите, что у меня есть. – Я кинула на пол бубенчик. Послышался звон катящегося железа, а на заднем плане стук шагов. Он, видно, испугался.

Ну, сначала может и испугался, а потом, я услышала, как он начал стучать по бубенчику и, сквозь кромешную темноту, кое-как увидела, что он поднял его с пола. Видать, понравилась. Счастье-то какое!!! Теперь проверим, боится ли он света или огня.

Я зажгла свечку и, сделав пять шагов в темноту, поставила её на пол. Только теперь, где-то там, в глубине комнаты, я смогла разглядеть внешний вид Скромника. Он довольно худой, хотя нет, слово «довольно» здесь не подходит, он капец какой худой, прям худее самого худющего дрища. Они его вообще кормят? Хотя, в досье и было сказано, что он недоедает.

Если присмотреться, у него очень длинные пальцы, такие пальцы ещё называют музыкальными. Ещё он очень высокий. У него очень широкий рот, это видно невооружённым глазом. А ещё, на вид ему не дашь больше 18 лет. Выходит, Анж взрослее него. Хотя, по поведению они немного похожи, Скромнику тоже нравятся бубенчики… Вон с каким интересов в руках крутит… Здорово, что он меня не убил со страху… Хорошо…

После последней своей мысли, я почувствовала, как мои ноги подкосились, а в глазах потемнело. Точно, я ведь сутра ничего не ела, да ещё и все эти нервы, неудивительно, что я…

Ох, как голова-то болит, сколько я провалялась. Так, а это ещё что, кто с меня бинт снимает!? Нет, не снимайте, напугаете Скромника! Вот чёрт, надеюсь ничего не случилось, пока я спала.

– Повязка не нужна. Вот, поешь, ты голодна. Лекарств у меня нет. Голова скоро пройдёт.

Кто? Чей это тихий голос? Я плохо его слышу. Ай… Не надо мне насильно пихать еду в рот, я сама есть умею. Кто?

– Ты чего с ней сюсюкаешься, не хочет есть – её проблема.

Что? Ничего не понимаю, второй голос, здесь что, несколько людей. Судя по голосу, второму мужчине уже за пятьдесят перевалило. Неужели профессор пришёл? Да нет, голос этого чёрта я бы из тысячи узнала, это самый противный голос в мире.

– Нельзя так с гостями, она ведь не сделала ничего плохого, вон даже эту звенящую штучку принесла.

Опять этот тихий голос.

– Ха, делай, как хочешь, нужен буду, знаешь, как меня позвать.

Опять старческий голос. Нет, нужно встать.

Разодрав глаза, я увидела перед собой Скромника. Какая знакомая картина, у меня прямо дежавю, напоминает первый день с Анжем.

– Повязка не нужна. Ешь.

Стоп, он что, может говорить!? Стоп, нет, не то! Он догадался, что я не слепая!? Н-но как!?

– Х-хорошо, спасибо…

Чёрствый хлеб и вода? Он что, собака, которой не повезло с хозяином? Почему они кормят его водой и чёрствым хлебом? И они ещё пишут в досье, что он не наедается? Наешься тут.

– Ты меня не боишься? – Хотя, это он должен задавать мне этот вопрос.

– Нет, я нет, но Стив тебе не доверяет.

Стив? Кто этот Стив? Я, вроде, никого больше не вижу в палате.

– Тебе всегда приносят чёрствый хлеб и воду?

– В основном, но иногда и овсянку, но она такая невкусная, вся комочками. – Скромник даже слегка засмеялся, когда сказал это.

– Ужас какой. Ой, а хочешь, я угощу тебя любимой едой Анжа?

– Любимой едой? – Скромник слегка наклонил голову. Кажется, он заинтересовался.

– Да, Анж очень любит шоколадные конфеты, поэтому у меня всегда в кармане припрятано парочку. – Не знаю, как его организм после стольких дней голодания отреагирует на конфеты, но от маленькой порции ничего не будет.

– Конфеты? – Он посмотрел на меня ещё более озадаченным лицом.

Я развернула яркую обёртку, достала шоколадную конфету и протянула её подопечному.

– Стой, не бери ничего из её рук, а вдруг она туда яд подсыпала!

Опять голос старика, но… почему он исходит из уст Скромника? Неужели это то, о чём я думаю?

– Вас ведь зовут Стив, правильно?

– Ты уже ей рассказал про меня?!

– Я… я… ничего такого не рассказывал… я просто… – Скромник пытался оправдываться перед Стивом.

– Скажи спасибо, что Скромник раньше её не порвал. – Стив продолжал ругать моего подопечного.

Чёт я совсем запуталась. Стив, Скромник… А-а-а-а….в голове каша, та самая, овсяная с комочками.

– Стив, я вас уверяю, что эти конфеты я каждый день беру с собой для Анжа. Они не отравлены.

– Анжа? Кто такой Анж? – Похоже, это для Стива не аргумент.

– Анж, это мой, можно сказать, названный сын, он тоже живёт в этом фонде, в палате № 303. Может, вы о нём слышали как об объекте SCP: 469 «Многокрылый ангел».

– Нет, но слышал о странной особе, которую профессор посылает присматривать за самыми запарными объектами, хотя у неё даже класса нет. – Похоже, охранники на входе слишком болтливые. Рты бы им белыми нитками зашить.

– Значит, вы меня знаете… – Это немного пугает…

– Знаю, поэтому не дал Скромнику сожрать тебя.

– Скромнику? – Я вспомнила того, кто недавно пихал мне хлеб в рот. – Да он же и мухи не обидит.

– Тот, кого ты видела, это наша оригинальная безымянная личность, а Скромник, это тот, кто во время недавнего инцидента сожрал парочку сотрудников. Он, вообще, парень не плохой, просто вспыльчивый очень, когда дело касается защиты оригинальной личности.

– Эй, почему ты меня всё время оригинальной личностью называешь, у меня имя вообще-то есть. – Ой, я снова вижу моего спокойного подопечного…

– Да, только ты его не помнишь.

– А ты?

– И я, следовательно, тоже!

– Так! Прекратите спорить! – Сколько можно, не хватало ещё, чтобы мой подопечный начал бить сам себя. – Вас всего трое, или есть ещё личности?

– Нам и втроём неплохо живётся.– Да уж, со Стивом придётся нелегко…

– Хаа…, всё с вами ясно. Вот только оригинальной личностью мне тебя не очень удобно будет называть, что же делать?…

– Имя, может, дадите мне новое, – Мой подопечный покраснел, засмущался и уткнулся глазами в пол.

– Тха, короче, я пойду. Позовёте, если понадоблюсь, – Стив тот ещё ворчун…

– Ну раз ты так говоришь, – какое же имя ему придумать? Скромный, одинокий, забытый… О, мысль! – Лета, как насчёт этого? – Это, конечно, женское имя, но во-первых, ему об этом не обязательно говорить, а во-вторых, оно ему очень подходит.

– Лета… Очень, очень красивое имя, – он лучезарно улыбнулся. В меня аж словно потоком света ударило.

ОЙ! Меня вдруг осенило, что я провалялась в обмороке неизвестно сколько времени, я ведь обещала Анжу, что вернусь на следующий день!

– Лета, сколько я пролежала без сознания?

– Не знаю, но довольно долго, другие охранники уже заступили на смену и свечка почти потухла.

Блин, походу я целый день проспала! Чёрт!

– Лета, Стив, Скромник, мне нужно бежать к Анжу, я обещала ему, что вернусь. Я навещу вас ещё раз завтра, обещаю. Спасибо, что гостеприимно встретили меня. Я побежала! – Я пулей вылетела из палаты и побежала к Анжу.

Ну, вот и палата 303. Через стекло я увидела, как Анж, куксясь и шмыгая носом, читает книжку про Робинзона Крузо, которую я ему на днях купила в книжном.

– Анж, милый, прости, я немного задержалась… – Господи, из-за меня он плакал. Я ужасная мать.

– Мама-а-а-а… – Он расплакался ещё сильнее. Что я сейчас сказала не так… – Мама, мама, ты пришла! Я-я боялся, что ты больше не вернешься и я останусь один, как Робинзон.

– Ну, что ты – что ты, я же обещала, – я подошла к Анжу, который в этот момент сидя на коленях плакал, и обняла его.

У-у-у-р-р-р…

Чёрт! Это что, у меня в желудке?

– Мама, ты проголодалась, – не смотри так на меня, мне и так стыдно.

– Д-да, похоже, немного проголодалась. Надо бы к тёте Зине сходить. О, а у меня идея, пошли вместе?

– Да, да, да! – Аж прыгает от радости, а ведь уже такой взрослый…

Мы прошли в столовую, тётя Зина встретила нас мягкой улыбкой. Хоть один хороший человек в этой адовой дыре.

– Тёть Зин, нам бы покушать. – Тетенька, спасайте, сейчас умру от голодной смерти.

– Три порции! – Анж что, настолько сильно проголодался, что попросил аж две тарелки.

– Анж, ты так сильно голоден?

– Мама, а давай втроём со Скромником покушаем? – А… это выше моих сил, неужели я воспитала такого хорошего молодого человека?

– Отличная идея! Только, тёть Зин, вы можете нам третью порцию поменьше раза в два положить, а то у моего подопечного недоедание конкретное, ещё немного и анорексия будет.

– А, ой! Конечно, доченька, конечно! Только ты ему не давай быстро есть, и пусть тщательно, 33 раза, всё пережёвывает, а то еда плохо усвоится. – Тетя Зина, вы боженька воплоти…

– Хорошо, спасибо огромное. Анж, пойдём скорее.

Глава 4. Семейные посиделки и новые друзья.

Мы с Анжем дошли до палаты 522. Всё время, пока мы шли, Анж внимательно смотрел под ноги и старался как можно ровнее держать поднос, чтобы вдруг ничего не разлить.

– Смотри, эта чудная с собой объект 469 привела. Совсем чокнутая, решила посмотреть, кто кого съест?

– Кто знает, – они ещё и смеются! Хотя, что это я, это же так ожидаемо.

– Не смейте плохо говорить о моей маме! Она никогда не будет делать того, о чём вы говорите! У меня самая лучшая и добрая мама на свете! Бе-е-е-е… – Щас расплачусь… Ну что, съели! Это мой сын! Я самая гордая мама в мире.

– Спасибо, сынок. Пойдём, не будем обращать на них внимания, – бе-е-е-е, так вам и надо.

Двери открылись, и мы вошли в палату. Хорошо, что у меня осталась ещё одна свечка в кармане. Я зажгла свет в центре комнаты, потом посмотрела на Анжа, которого потрясывало от волнения.

– Вы так быстро вернулись! К-кто это с вами?! Н-не смотри на меня! Н-не смотри! А-а-а-а… – Чёрт, он снова испугался! Это плохо!

– Анж, встань за мной и закрой глаза! – Нужно максимально уменьшить риски для жизни Анжа.

– А-а-а-а! – Скромник, чёрт! Это точно был его голос!

Только я успела подумать о том, что нужно защитить Анжа, как Скромник молниеносно накинулся на него и со всей силы прижал к полу.

– Стив! Лета! Скромник! Не надо, не трогайте Анжа! Он не причинит вам вреда! – Почему я не могу даже на миллиметр его сдвинуть. Чёрт! Чёрт!

– Так это ты Скромник. Ясненько! Я так ждал встречи с тобой! Ты такой худенький, тебе непременно нужно покушать. Мы принесли тебе еды, тётя Зина так вкусно готовит, знаешь? – Что? Анж, он не испугался. По голове его гладит, да с такой мягкой улыбкой… Точно мой сынок!

Анж пристально смотрел в глаза Скромника и, продолжая улыбаться так лучезарно, как только он умеет, гладил его по голове. Мне показалось, даже, что Скромник немного покраснел.

– А-а-а-а… Ч-что ты делаешь?! П-перестань! М-мне н-неловко… – Фух, это Лета. Слава Богу…

Подумала я и сползла на пол. Ноги совсем не держат, похоже, переволновалась.

– Эй, ты, что с тобой? – Это Стив? Голос точно его.

– Мама, тебе плохо? Э-это из-за меня?!

– Анж, всё хорошо, просто я очень за тебя испугалась. – Вы оба чуть до кондратия меня не довели…

– Скромник просит у вас прощения, он просто пытался защитить ориг… кхм! Лету.

– Ничего страшного, это я пришёл без приглашения, вот ты и испугался. – Мой Анж и правда ангелочек. Почему у меня так часто возникают эти мысли?

– Мама, а почему Скромник говорит разными голосами и, почему ты называешь его разными именами?

– Ой, милый, прости, я забыла тебе рассказать. У него множественное разделение личности, это когда в разуме одного человека живёт ещё несколько личностей, каждая из которых имеет своё имя и характер. Тот, кто на тебя набросился – это Скромник, тот, кто извинялся – это Стив, а тот, кто сейчас перед тобой – это Лета.

Лета оторвал взгляд от пола, быстро посмотрел на Анжа и испуганно и смущённо отвернулся.

– Скромник хороший, просто он очень переживает за Лету и старается всегда защищать его. Стив немного ворчлив и иногда даже груб, но очень умён и рассудителен и, так же как и Скромник, переживает за Лету, хотя и никогда не признается в этом. А Лета – это оригинальная личность, он очень скромный и добрый, а так же безумно ранимый, поэтому не будь с ним слишком резким, – кому я рассказываю…

Анж обнимает Лету и гладит его по голове, хотя Лета и пытается сопротивляться. Кому я всё это говорила?… Хотя они и почти одного роста, но скромник намного худее Анжа, следовательно, и кости у него более хрупкие. Анж, ради бога, не передави ему ничего. Хотя, мне он ни разу больно не сделал…

– Анж, милый, ты смущаешь Лету,– Анж словно большой кот, неужели ему так понравился Лета?

– Прости, тебе некомфортно, я-я н-не подумал! Мама, просто разрешает себя обнимать, вот я и… по привычке…

– Н-не то, чтобы н-некомфортно, просто непривычно… Меня никто до этого так не трогал…

– Это называется объятия. Тебе не нравится? Я могу перестать.

– Я т-такого н-не говорил! – Анж, ты совсем его засмущал…

Ой, еда! Мы же сюда поку…шать… Покушали… называется… Вся еда на полу, Анж, наверное, уронил её, когда Скромник накинулся на него.

– Еда-а-а… Тётя Зина её так долго готовила… – Анж. Только не плачь!… Я этого не переживу…

– Е-еда? – Лета слегка наклонил голову, потом дотронулся до лужи супа и облизнул палец.

– Н-не ешь, она же с пола!… – Анж растерянно взял Лету за руку.

– Лета, Анж, не переживайте, я сейчас схожу в столовую и принесу новые порции. Лета, милый, Анж прав, с пола кушать нельзя, а то живот заболит, червячки заведутся.

– Н-но, вы же её для нас принесли, жаль вот так выкидывать…

– С этим уже ничего не поделаешь, – опять он его по голове гладит, прямо как старший брат.

– Ладно, я пойду, Анж милый, присмотри за Летой, Скромником и Стивом, пожалуйста.

– Тоже мне, нашла няньку!

– Стив, не обижай моего Анжа.

Ладно, оставлю их ненадолго, ничего плохого не должно случиться.

А вот и столовая.

– Тетя Зина, вы тут?

– Алека, что случилось, доченька?

– У нас тут произошло маленькое происшествие… В общем… это… ну… Мы разлили весь суп, что вы нам дали и разбили все тарелки! Простите, пожалуйста! Но мне бы хотелось одолжить у вас швабру с ведром и попросить вас дать нам ещё три порции, …пожалуйста… Я могу заплатить за всё, или попросить вычесть цену из моей зарплаты.

– Что ты, доченька, не нужно, ты же помнишь, где мы работаем? У меня тут однажды вся кухня сгорела, потом взорвалась, потом вообще в другой мир телепортнулась. Три разбитые тарелки – это сущие пустяки. Не переживай. Швабру и ведро возьми вон в том шкафчике, а супчика я вам сейчас ещё налью.

– Спасибо вам, тёть Зин, вы просто Боженька… – Тёть Зин, дайте я вас расцелую…

– Алека, доченька, это мелочи…

Тетя Зина быстро разлила по тарелкам суп, поставила их на каталку и отдала всё это мне.

– Вот, доченька, так удобнее будет, – вот она улыбка нашей тёти Зины.

– Спасибо вам большое!

– На здоровье. Приятного аппетита.

Я вышла из столовой и направилась к палате 522.

На входе в палату охранники, как обычно, поржали с меня. Что б вам колючка в складку одежды попала, и вы её там месяц искали. Я прошла внутрь и…

Тут такая картина, прямо маслом… Лета сидит на коленях у Анжа, а тот обнимает его за талию, и они оба спят. Что-то это слабо похоже на братскую дружбу. Но, смотрится мило… Кто знает, что из этого получится…

– Эй, мальчики, просыпайтесь, а то еда остынет, – жалко, конечно, их будить, но если еда остынет, то будет уже не вкусной. Да и наедятся холодного, потом горло болеть будет.

– Мама… – Анж едва разодрал глаза. И, зачем-то, ещё сильнее прижал Лету к себе. Может, он это спросонок?

– О-отпусти… П-пошли кушать…

– Кушать! Суп тёти Зины самый вкусный, ты знаешь?

– Т-ты уже говорил это…

– Да? Тогда ты обязательно должен его попробовать!

– Ну, раз вы уже полностью проснулись, пойдёмте кушать. Стола у нас, конечно, нет, но можно покушать и сидя. Анж, милый, покажи Лете, как правильно держать ложку.

Лета держит столовый прибор как маленький ребёнок, то есть, обхватив всей рукой, надо бы научить его правильно пользоваться ложкой. Помню, сколько я приучала Анжа к этому же, он, правда, в отличие от Леты, вообще отказывался есть чем-то кроме рук. Да уж… тяжело было ему объяснить, что нужно кушать ложкой. «Неудобно!», – вот, что он постоянно мне говорил. Хе-е-е… Но сейчас всё совсем по-другому, сейчас именно тот некогда дикий Анж учит Лету правильно держать ложку.

– Лета, смотри, ложку нужно держать вот так. Видишь, как я.

– К-как ты это делаешь? Н-неудобно ведь…

– Ну, мне тоже раньше неудобно было, а сейчас…

– Да, знаешь, раньше Анж вообще руками ел, а когда видел ложку, сразу начинал кричать: «Нет! Не хочу! Неудобно!»…

– Мама, не нужно рассказывать ему такое!…

– А что такого…

– Хи-хи… – Лета засмеялся, тихо, но пронзительно. Мне даже стало немного стыдно, а Анж и вовсе везде, где смог, прикрылся крыльями. – Вы так мило разговариваете, точно как мама и сын…

Неожиданно для всех Лета заплакал.

– Лета, милый, что случилось? – А-а-а-а… Почему он плачет?

– Лета, у тебя что-то болит? Суп невкусный? – Анж обеспокоен не меньше меня.

– Ну всё, поплыл… Размазня, тьфу!

– Стив, не ругайся на Лету!

– Да, дядя Стив, не ругайтесь на него.

– Тьфу, размазни…

– Мама… Я т-тебе так завидую Анж… – Что? Так он вспомнил свою маму? Или расстроился из-за того, что не может её вспомнить?

– Н-не плачь! Хочешь, я буду твоим старшим братом?

– Хорошая мысль, Анж. А меня можешь называть мамой, если хочешь. Хотя, я не сравнюсь с твоей родной мамой и заменить её тоже не смогу…

– Братик Анж! Мама Алека! Так здорово…

Лета снова ярко улыбнулся и со слезами на глазах принялся доедать суп.

– Вкусно…очень! – сказал Лета, смотря на нас с Анжем со всё той же улыбкой.

Так и произошло знакомство Леты, Стива и Скромника с их новой семьёй. Теперь мы с Анжем будем их оберегать.

Через примерно месяц я смогла выпросить у профессора лампу на потолок для Скромника, Стива и Леты. И хотя мой подопечный долго, очень долго привыкал к свету, со временем его глаза адаптировались, приобрели более насыщенный серо-карий цвет, кожа стала более здоровой на вид, хотя из-за отсутствия солнечного света и не могла потемнеть. Волосы на голове так и не начали расти, но может для этого прошло ещё слишком мало времени, а может это просто его генетическая особенность, не знаю.

Анж и я каждый день приходили к нашему новому члену семьи. Анж, однажды, даже принёс Лете один из комплектов своей одежды, которую сам же вызвался отнести в прачечную в подвале. Тётки из прачечной как увидели его голубые глаза и милую улыбку, так сразу и растаяли. В этот же день всё постирали, высушили, погладили и свеженьким отдали. Вот только Лете одежда Анжа оказалась великоватой, всё-таки у Анжа мышц побольше, чем у Скромника. Оба тогда очень расстроились. Но после того как я сказала, что закажу в ателье для Леты одежду, братья заметно повеселели.

В ателье швеи уже начали на меня косо поглядывать.

– Для кого же вы такую большую одежду заказываете, девушка? – Спрашивали они меня.

Ну а я что, не скажешь же, что я работаю в секретной организации и мне поручили присматривать за двумя здоровыми лбами, каждый под три метра ростом.

– У меня просто родственники по отцовской линии гигантизмом страдают. Ну а как можно племянникам не прикупить красивой и удобной одежды, тем более в самом лучшем ателье в нашем городе.

Только швеи услышали льстивые слова, как сразу принялись выполнять заказ с жутко гордыми минами.

Лете я попросила сшить пять пар шортов и футболок на парня ростом 240 сантиметров. У Анжа с Летой были такие довольные лица, когда я принесла новые обноски. На Лете даже вещи, сшитые под него, оказались велики. Поскорее бы он хоть немного поправился.

Так прошёл год. Анж почти переехал жить к Скромнику, читал ему книги перед сном, учил грамоте, прямо как когда-то я его. Правда, Лете учёба давалась намного тяжелее, чем Анжу. За год он смог только научиться читать по слогам и решать простейшие примеры на сложение и вычитание. Но он с большим интересом слушал рассказы Анжа и книги, которые тот для него читал. Они всегда так мило сидели в эти моменты: Анж облокачивался спиной о стену, а Лета сидел у него на коленях. Ну, точно как братья… Стив и Скромник тоже доверились Анжу, частенько появлялись перед ним, но совсем ненадолго.

Вот она, счастливая наша жизнь впятером…

Глава 5. Посмотрим, кто страшнее.

В один из дней, когда мы с Анжем пришли к Лете, Стиву и Скромнику, чтобы вместе пообедать, в коридоре раздались странные звуки. Сначала это была просто беготня, потом проревела сирена, а после начали раздаваться душераздирающие крики с просьбой о спасении.

– Анж, Лета, Стив, Скромник, посидите тут, я проверю, что случилось, – что у них там произошло? Только не говорите мне, что один из особо опасных объектов сбежал?

– Ты сдурела, дурная девка, ты одна там много дел не наделаешь.

– Мама, ты не должна идти туда одна!…

– Мамочка, Анж прав. Там были какие-то о-очень страшные з-звуки…

– Милые мои, всё будет хорошо, я быстренько проверю и вернусь. Да и вы уже забыли кто ваша мама? Нет в этом мире того, с кем бы я не справилась. Я схожу узнаю, нужна ли помощь. Может там кто-то из подопечных просто очень напугался, вот и устроил беспорядок.

– Прямо как Скромник…

– Да, Лета, как Скромник. Ну, я побежала, а вы плотно закройте дверь и никого не впускайте, пока ситуация не успокоится. Если я не вернусь через полчаса – знайте, мне снова поручили за кем-то присматривать.