Я тебе не принадлежу бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

– Иди сюда! – гулко, зло.

Приказ раскатывается громом по телу. Говорит так, словно у меня нет права отказать. Пользуется совей властью и тем, как я вздрагиваю только от одной мысли о нём. Что уж говорить, если вижу воочию? Это самый мой главный ад, о котором стыдно признаться даже самой себе.

– Сейчас, – подгоняет спокойным тоном, но я вижу, как внутри его глаз беснуются черти.

Между бровей залегает глубокая морщина. Так происходит всегда, когда он недоволен. А сейчас я своим упрямством только дёргаю за усы рассерженного тигра.

По телу градом мурашки. Ноги прирастают к полу, становятся ватными и будто бы стали ни моими вовсе.

Он не терпит моего неповиновения. Готов прогибать и давить каждый раз при малейшем отклонении от траектории.

Это сейчас и происходит. Мнусь на месте, но не делаю и шага. Воздух вокруг электризуется, вынуждая опустить взгляд. Не выдерживаю, как, собственно, и всегда. Предсказуемо и глупо.

Я всегда ему проигрываю! Игра кто кого прогнёт в «гляделках» – не мой вид спорта. Смотрю в пол, уже не ругая себя за бесхребетность. Что-то внутри меня всё ещё борется, но страх вытесняет и этот дух сопротивления. Я – не боец.

Секунда…

Неуловимо и в то же время, как в замедленном кино. Ощущение паники словно волны ударяют по безмятежному побережью, и я резко поднимаю глаза, чтобы перед собой на расстоянии вытянутой руки, увидеть Фархада. Он врывается в моё личное пространство круша и ломая любые отголоски воли. Осколками летят к чертям собачьим шаткие барьеры и мой громкий крик тонет в черноте глаз.

Просыпаюсь, хватая ртом воздух и резко спускаю ноги на пол, в попытке ощутить под собой твёрдую поверхность.

Мир как на качелях туда-сюда. Подкативший ком к горлу не даёт вздохнуть полной грудью. Плечи дрожат, а по телу всё той же самой волной прокатывает паника. Удушливая, едкая, липка. Я вижу его глаза в темноте, я чувствую, как подрагивают кончики волос от его дыхания, чувствую пальцы на коже, ощущаю запах… запах хищника способный сводить с ума и парализовать в зависимости от того, что необходимо в данный момент. Он весь соткан из клубка стальных плетей, которые проходятся с размахом по моим нервам.

Дышу часто и прерывисто, всё ещё не понимая, что это всё не наяву. Просто сон!!! Просто чёртов сон, преследующий уже ни первую неделю! Как на повторе раз в несколько дней. Нервная система не справляется, пора это признавать. А ещё то, что я не могу отпустить себя и в какой-то мере простить.

– Доченька, ты что кричишь?

Приоткрыв дверь, мама заглядывает в комнату и встречает мой взволнованный взгляд. Домашняя и родная, в тёплом халате и смешных тапках с уродской мордой, которые ради прикола я привезла в подарок.

– Ничего, – отмахиваюсь, – сон идиотский приснился, – стараюсь говорить как можно увереннее, но выходит откровенно жалко.

Взгляд мамы прищуривается, он всё такой же теплый и родной, но доверия в нём меньше. Прячу эмоции как можно дальше, запечатываю за семью замками, лишь бы она не догадывалась о всём том, что на самом деле происходит.

– Точно всё хорошо?

Киваю.

Может быть, чай попьём?

Улыбаюсь, силой воли утихомиривая сердце. Мама такая мама. Сова по натуре и образу жизни. Чай не попил, откуда сила? Чай попил, совсем ослаб. Улыбаюсь, вспоминая её выражение.

– Пойдём, – соглашаюсь, бодро подпрыгиваю с кровати и на половицы босыми ногами встаю.

Я ей рада, она прогоняет все тучи над головой, одним своим присутствием. Не смотря на внутренние метания.

– Опять без тапок. Не наденешь, чай не дам, – журит мама и закрывает дверь отрезая от света, льющегося из коридора.

Как только дверь закрывается откидываюсь на кровать, игнорируя скрип ножек. В родном доме ничего не изменилось.

Сердце уже успокоилось, но привкус горечи всё равно остался. Запретные мысли о нём вытесняют когтистые лапы холода. Поджимаю пальчики на ногах смотря на потолок разглядывая причудливые тени, создаваемые фонарём и качающейся яблоней.

Прохладно.

У нас дома так всегда. Отец экономный до мозга костей и на максимум дом не отапливал. Училась в школе этого не замечала, сейчас вся продрогла, тут тоже без сюрпризов, каждый год приезжая зимой, я готова почку продать за тепло.

Подхватываю костюм с начёсом со стула и быстро надеваю. Чай в три часа ночи сам себя не выпьет. Шоркая по полу ногами в тёплых носках, вяло выхожу из комнаты попутно поправляя капюшон на голове.

Сна ни в одном глазу. В городе я бы ещё долго ворочалась в кровати, прежде чем уснуть, тут же совсем другая атмосфера, стены успокаивают.

Мама встречает уже налитой чашкой и цокает, качая головой, видя, что я без тапок. Не люблю их с самого детства. Быстро целую её в щёку пробегая к табуретке. Обхватываю горячую чашку пальцами, завёрнутыми наполовину кофтой, так теплее. И жмурюсь от счастья съедая целую ложку мёда, щедро зачерпанную из банки. Это как вернуться в безмятежное детство, где нет проблем, обязательств, бед. Есть школа, мама, папа и все счастливы. И пусть не бегала на дискотеки и меня мало куда выпускали, но я всё равно считаю, что детство меня было счастливым, не без изъянов, куда без них, но всё же.

Мы болтаем ни о чём и обо всём на свете, беззастенчиво подъедая салаты, оставшиеся с новогоднего стола. Я смеюсь почти в голос, когда мама рассказывает о тонкостях своих трудовых будней преподнося весь рассказ как комедию с пудом человеческого безрассудства и жадности. Смеюсь так, что отец встаёт и ворчит на нас, но смирившись уходит дальше спать.

Мне так тепло и хорошо сидя на кухне и держа в руках третью чашку чая похожего на воду, потому что по привычке пакетик использую несколько раз что, вмиг становясь грустными мамины глаза и её тихий вопрос звучит как очередной взрыв в тишине и безмятежности:

– Может быть останешься ещё на чуть-чуть?

Сердце облилось кровью. Я трусливо прячу глаза, потому что больше всего на свете хочу остаться и правда всем грузом ложиться поверх головы. Правильная девочка всё рассказывает маме, но я уже не правильная. Прости мама, так хочу остаться, но не могу.

Как не могу ничего рассказать, это разобьёт твоё доверие ко мне навсегда, а им я дорожу. И вот она правда, вру я только для того, чтобы ты продолжала мне доверять. Ненавижу себя за это, но вру дальше.

– Не могу…

Мама тяжело вздыхает. В её грустных, но умных глазах я вижу, как она мне потворствует. Материнское сердце всё чувствует. Мне не хочется думать, о чём она догадывается, я боюсь этого. Пусть всё будет вот так, как есть.

А перед глазами как калейдоскоп проносятся все три дня моего нахождения здесь. То, как резали салаты, как чокались фужерами под бой курантов, как молча загадывали желание, а потом пошли во двор смотреть салюты греясь с мамой друг об друга, а отец патриотично продвигал напутственную речь.

Миллион улыбок, куча разных и бессмысленных картинок в чатах, сотни слов поздравлений и вкус мандаринов.

Пшик и закончилось моё тихое счастье и уединение.

Я сюда сбежала. Я здесь пряталась как в ракушке от всего мира. Я тут жила как раньше, как в то самое время, когда в моей жизни не было ни одного мужика, желающего перекроить мою жизнь под свои мерки.

Теплые руки на плечах, едва не вздрагиваю, когда мама обнимает со спины прижимая к себе. Хочу расплакаться и заорать в голос. Последнее время я сама себя пугаю.

– Устала?

Киваю, а после трусливо сбегаю в комнату, якобы спать. Но вместо сна смотрю сквозь темноту на стену, которая раньше была извешена постерами с артистами. Сейчас просто обои, раньше тут наблюдалась цветная вакханалия. Жаль, что нельзя так же, просто наклеил сверху чистый красивый пласт и можно начать с самого чистого и белого листа.

Я ощущаю себя жертвой, подавленной и пережившей насилие. Пожалуй, нужно сказать спасибо, насилия физического так и не случилось.

Маме не расскажешь о том, что я устроила осенью и то, что я делаю сейчас. Вот как она будет смотреть на меня дальше? Про отца и думать страшно. Вроде бы большая девочка, а трушу как школьница.

Детский страх всплывает в памяти. Кутаясь в одеяло, я вспомнила его слова:

– Такая дочь мне не нужна, уходи отсюда.

И мама, стоявшая в дверном проходе и не смотрящая в мои глаза. И липкий страх проходящей по коже раз за разом.

Я думала меня выгонят… Я в это поверила и так испугалась.

Тогда меня воспитывали и поучали, вот такими давящими на психику методами. А сейчас я уже вроде бы как «учёная» и мне взрослой, страшно как той маленькой которую выгоняли из дома самые родные люди. Внутренняя обида на маму так и осталась, она же могла закончить агонию, она же могла! Но предпочла заниматься попустительством, слепо следуя велению отца. Ведь она знала, что он этого не сделает! Но продолжила…

Это тяжело понять. Это скелет в шкафу и это боль. Моя боль и я её живу, с оглядкой назад, каждый раз боясь оступиться, боясь сделать ни так и в конечном итоге я боюсь, что когда-то меня выгонят. В прошлый раз мне было очень мало лет и это был наговор злых языков, сейчас я большая и всё что случилось в моей жизни, чистейшая правда.

Есть куда идти, чем заниматься тоже есть, но этот страх… Липкий, жуткий, преследующий.

Зажмуриваю глаза прогоняя все воспоминания, мне нужен балласт тянущий обратно, иначе захлебнусь в агонии совсем одна. И я лучше обману себя ещё раз, чем откажусь от этого.

Злюсь.

Уже столько времени прошло, а я всё вздрагиваю. Первую неделю оборачивалась лишний раз, потом вроде бы привыкла. Он ушёл в закат как в слезливых мелодрамах. И смешно, и глупо.

Я сидела на кухне с чашкой горячей воды и смотрела на бегущих прохожих, ударил первый сильный мороз и внезапно пришла мысль. Она была настолько правильной и честной, что послужило озарением. Женщина влюбляется ни в красивое тело, ни в глаза – это всё прекрасно и приятно… но влюбляется в другое. Безопасность – вот основной принцип. Фархад во мне не вызывал этого чувства, только противоположное. Бесспорно, с красивой оболочкой, я и сама на неё повелась в какой-то момент. Пусть бросит в меня камень та, что не повелась бы! Самое главное – это то, что он делал.

Присвоил, поставил условия, запер, обездвижил, принудил, расшатал мои нервы, вынул нутро. И сделал это так, что мне пришлось менять свою жизнь больно отрезая там, где сочится.

Сбежала из общежития, потому что смотреть в огромные глаза боли я не смогла. Забрала документы и перевелась на заочное отделение, нашла дешевую квартиру в хрущёвке. А ещё второй месяц работаю на входящей линии банка по двенадцать часов два через два.

Вот так, лихо и не совсем туда повернулась жизнь.

Я теряю целый дополнительный год… Если не получу диплом в следующем году, то родители всё поймут. Ситуация не из простых. Но мне так проще. Проще жить одной, в дали от центра города и своей личной катастрофы.

Пашу я не боялась, в той перестрелке застрелили его отца, а он пропал из города это муссировалось в СМИ. Не долго, но я успела узнать.

Кто бы мог подумать… Всё к чему я стремилась покатилось в ад на стремительной скорости.

Бабушка всегда говорила, что испытания даются с целью их преодоления. Жаль, что ты всегда максимально не готов к проблемам.

Я могу за себя порадоваться? Почему бы и нет. У меня есть спокойный угол, учёба и работа. Про последнюю как ножом по сердцу, но всё же. Не могу сказать, что мне не нравится работать там, но чётко осознаю, что это не то, что я хотела и не то, к чему стремилась. Но, выбора не было, я просто трусливо не рискнула после той истории пробоваться на собеседованиях. Мне ли не знать, как информация расходится быстрее ветра. Спасибо и на том, что нет проблем с прохождением практики, её я уже сдала. Сразу минус огромная проблема. А ещё…Перспективное место мне не светит. Но, сейчас со своим не полным профессиональным, я все равно находясь тут вижу перспективы. И кто знает, может быть, это было бы лучшим для меня.

Но, а пока родители об этом даже не догадываются. Договор с институтом был заключен на моё имя, я своими руками вносила платежи, следовательно, никак они не узнают. Надеюсь.

Червячок сомнения всё равно клубится, не давая спокойно дышать.

Прикрываю глаза. Щиплет. Толи от слёз толи от усталости.

До сих пор не могу понять меня это больше злит или радует? Я могу принять радость, но не могу понять свою злость. Получается, что я злюсь на то, что он сравнил меня с вещью, так ведь? Захотел взял себе, надоела, пусть идёт на полку? Так выходит?

Или нет?

Моя жизнь чёртов калейдоскоп. Он появился как из ниоткуда и так же быстро исчез, как и всё что с ним связано.

Уже на грани сна и реальности, я вдруг подумала, что вся ситуация с перестрелкой не прошла по мне катком и это странно, ведь я всегда была очень чувствительна к пространству вокруг себя. Закрылась шторками от мира и взглядов, сбежала сначала к соседке посреди ночи, чтобы не раздражать Наташу своим присутствием, она же не дура, сложила дважды два. А потом сбежала из общежития, буквально через четыре дня. Тихо и молча, не прощаясь.

Это странно и в какой-то мере хамство, но как нужно было лезть в глаза чтобы на тебя обратили внимание, Наташа в трансе находилась, пила успокоительные горстями и спала. Смотрела ей в спину и ещё больше чувствовала себя предателем. Для нас для всех это верное решение, мы не смогли бы дальше жить вместе в одной комнате. Я для неё лишнее напоминание из-за чего, а она для меня – почему.

Мама долго обнимает на пороге, украдкой плачет и пихает в руки пакет с соленьями, которые я тактично стараюсь оставить, но…

В общем с тяжелым сердцем и разносолами, выхожу из дома, перекидывая через плечо сумку для удобства. Каникулы закончились быстрее чем мне казалось, четыре дня пролетели незаметно. Пора возвращаться в реальный мир.

Так радовалась, когда смотрела через окно на знакомые пейзажи, пока ехала сюда, предвкушая теплые вечера, разговоры, приготовление салатов и много-много объятий. Не ошиблась, всё было. Ошиблась в другом, уезжать оказалось невыносимо больно.

До трассы пешком, в полном молчании и только снег под ногами шуршит, тихо и приятно. Такой скрип только в далекой от города зоне. Чище воздух и дышится легче, но я всё равно с тяжелым сердцем. Отец тоже молчит, думая о чём-то своём, на него не похоже, как правило, всё наоборот.

Ещё двадцати минут переминаемся с ноги на ногу, а после подъезжает проходящий автобус и обнявшись с отцом, я ныряю во внутрь, попутно пихнув водителю деньги за проезд. Занимаю место, машу родителю из окна и откидываюсь на кресло.

Впереди несколько часов езды с заездом в более крупный городок что находятся вокруг. Периодически поглядываю на время, прокручиваю туда-сюда ленту новостей, что-то смахиваю, что-то читаю, слушаю музыку. В общем пытаюсь себя занять всем чем только можно. Многочасовые переезды мне всегда нравились. Это с детства. Дорога, мерное покачивание, легкий гул в ушах и пейзаж, меняющийся за окном, всё это как маленькое путешествие.

На последней остановке, где подбирают несколько замёрзших путников я заинтересованно смотрю на девушку в модной шубке белого цвета и высоких ботфортах, волосы AirTouch и завиты большими локонами несмотря на то, что девушка явно замёрзла, выглядит живенько. Забегает по ступенькам через центральные двери стуча каблуками. Мы встречаемся взглядами, когда она ищет место чтобы сесть и я улыбаюсь, потому что узнаю в ней свою одноклассницу – Машу Панко.

– О господи!!! – кричит она на весь салон, – Оксанка!!!

Улыбаюсь и привстаю, чтобы обняться. Мамочка со спящим ребёнком шикает на нас, но никто особо внимание не обращает, мы рады неожиданной встречи.

Долгое время сидели за одной партой, особыми подругами не были, но я помню её как очень организованную, рассудительную и весёлую девушку килограмм так на двадцать или двадцать пять больше. В этой высокой худышке я не без труда узнала Машку-сладкоежку. Клянусь, в закромах у неё всегда была пачка мармеладок.

– Ты так изменилась!

Разворачиваюсь всем корпусом и смотрю на одноклассницу. Деревенские девушки… точнее ни так, деревенской её не назвать, скорее городской красоткой, всё в гармонии и красиво. Молодец, её преображение что-то на запредельном. Неожиданно.

– Ещё бы! – Гордо заявляет, усаживаясь поудобнее и закидывая ногу на ногу.

– Как ты? Расскажи, я ничего не зна…– не успеваю договорить Маша перебивает.

– Ещё бы! Мы как выпустились, так ты и укатила, сразу забыв все имена, тебя даже в чатике нашем не было.

– Был чат?

– Да. Баги создавал.

Пожимаю плечами, уже зная почему. Богдан последний год стал вести себя странно по отношению ко мне поэтому не удивительно, что он не добавил меня. Маленький, злобный хорёк. Заводила в классе и главный агрессор. Его не уважали, его боялись, а идеи поддерживали из страха. Баги мог сорваться из-за любой оплошности. Я обходила его стороной, стараясь лишний раз не контактировать.

Мы болтаем без умолку обсуждая школу, перемалывая косточки всем, кого вспоминаем, смеёмся в голос, и я записываю её номер, чтобы… ну, чтобы был в общем.

– Так ты откуда? Трасса, утро, ты вся в шубке?

Маша трясёт локонами и подхихикивает, сверкая голубыми глазами. Не хочет говорить или просто кокетничает, мне сложно понять, она очень изменилась. Ничего не осталось от той девочки, с которой мы как наказанный мыли учительскую на первое мая.

– Да так, ездила к одному ухажёру на новогодние, надоел я и уехала, – просто откликается, словно для неё это что-то обыденное.

– Ого…серьёзно?

Намекая на то, что она одна утром на трассе и едет от мужчины, который как я поняла даже не проводил… Но, Маша понимает меня иначе, поэтому её ответ:

– Какой там! Козлина. Надоел. Еду развлекаться и тусить.

Выдаю дежурную улыбку. Каждому своё.

– Ты мне позвонишь?

– Ах, да! Конечно.

Секунда и в руках появляется новенький телефон последней модели, лейбл на котором ярко отсвечивает, нет и сомнений – оригинал.

Она для меня изменилась на тысячу процентов, совсем другая, более дерзкая, более открытая. И ей идёт. И деньги у неё тоже есть, семья маши богатой не была, но для дочери родители старались, она одно у них осталась, вот и работали исключительно на неё. Возможно поэтому она так и выглядела в школе. Родители слишком опекали её, кормили как на убой.

За разговорами время летит быстро, я отвлекаюсь только на рабочий чат, где Рома раздает тумаки и пряники ночной смене. Когда приезжаем на вокзал, кажется, что обсудили с ней всю жизнь.

– Давай ещё увидимся? – внезапно спрашивает Маша.

– Давай, – улыбаюсь и поправляю сумку на плече, мечтая наконец добрести до остановки и скинуть её на скамью.

– Может сходим куда-то? Ммм?

– Например?

Хмурюсь, потому что слабо представляю для себя сон в ближайшую неделю, ни то, чтобы променад.

– Идём в клуб, тут есть одно клёвое место, давно там не была, бармен-пупсик.

– Пойдём туда из-за пупсика? Вдвоём?

– И из-за него тоже. Почему не вдвоём? Что нам мешает? У тебя никого, у меня тоже свобода. Новогодние праздники время тусовок и классных вечеринок. Это время нужно использовать!

С клубами у меня не очень хорошие ассоциации, я уже не горю желанием, но Маша на таком позитиве, что тоже начинаю заражаться.

Может быть, и стоит отрешиться от всего? Всё-таки время идёт. Не всю же жизнь мне прятаться в четырёх стенах. Да и «родная» душа в таком огромном городе для меня как соломинка, как последняя соломинка.

Глава 2

Глава 2

Пиликанье телефонов и рой голосов. Работа всегда встречает однотипно. Неделю назад закончился мой испытательный срок и в этом месяце я получу зарплату специалиста плюс надбавку как поддержку начинающего. Не знаю точно сколько это, но очень рассчитываю на эти деньги. Хочу оплатить квартиру на несколько месяцев вперёд, чтобы перестраховаться на всякий случай, кто знает, может быть, я заболею и не будет суммы для оплаты… Никто это не знает, а рисковать, я не хочу.

Здороваюсь с теми, кого знаю и быстро пробегаю к шкафчикам, переобуваюсь в балетки одной рукой держась за стенку и стараюсь не соскользнуть. Сил уже нет. После выходных приступать к работе самое ужасное в мире.

Две ночные смены подряд, отсыпной, потом две в день и один выходной, не самый лучший график, но это плата за три дня с семьей.

Бегу к своему столу, быстро захожу в систему и принимаю первый входящий с радостью осознавая, что зашла в систему на семь минут раньше, а это значит, что у мен есть выбор, либо сохранить эти семь минут и моя отработка станет меньше или уйти раньше. Помимо того, что я менялась с ребятами, я ещё должна шесть часов рабочего времени, которые обязана отработать в выходной, либо с минимальными задержками в виде переработок.

Несколько девочек с которыми я проходила обучение собираются на перерыв, весело переговариваясь между собой. Ещё бы, до конца их рабочего времени осталось пару часов, не то, что у меня. Тоскливо выслушиваю жалобы клиента, стараясь не показывать, насколько мне это «интересно». Быть вежливой, заинтересованной и всегда стараться решить проблему самостоятельно, обращение к руководству не приветствуется. Первое время было очень страшно, потом оказалось, что можно подходить к «старичкам» и они если не заняты, то подсказывают. Не без недовольства, но это лучше, чем не знать где найти ответ на нужный вопрос или ни дай бог сказать неправильно.

Когда зал пустеет и остаётся всего пять человек, на телефон приходит сообщение.

«Я нашла пригласительные в ICON! Представляешь?»

Хмурюсь, потому что не понимаю, что это и где. Быстро смотрю в поисковике.

– Ого, собралась тусануть? – гогочет над ухом голос Стаса.

Подпрыгиваю на месте. Высокий и спортивный «старичок» беззастенчиво смотрит на экран моего мобильного. Блокирую. Неприятно. Если он тут красавчик, то это не значит, что можно вот так вести себя.

– Подруга пригласила.

– Клёвое место.

Садится рядом на пустой стул. У него перерыв, а у меня на линии тишина. Безвыходное положение.

– Не знаю, я там не была.

Наклоняет голову на бок и улыбается. Некомфортно. Я чувствую его интерес и ёжусь. Это какая-то странная реакция на мужское внимание, она меня преследует каждый раз, когда кто-то решает даже минимально ко мне проявиться. Пусть и такой не похожий на предыдущих. Светловолосый, голубоглазый, с доброй улыбкой от которой подрагивают колени даже у нашего ведущего специалиста, которая имеет троих детей и давно замужем.

– Мы ходили компашкой, прикольно.

– Понятно.

Смотрю на табло, в очереди ноль. Молюсь всем богам, чтобы первый звонок пошёл на меня. Стас сидит довольно близко, облокачиваясь о мой стол, практически нарушая личное пространство! Не могу сдвинуться, потому что это будет слишком показательно. Я бы не хотела его обижать, но и давать каких-то послаблений тоже.

– Пойдёшь с парнем?

Вопрос из разряда запрещенных. Кидаю быстрый взгляд на парня. На лице только улыбка и заинтересованные глаза.

Отрицательно качаю головой. Снова взгляд на табло. Зарема сидящая напротив моего стола несколько раз смотрит в упор. В относительной тишине офиса наш разговор слышат все. Кто-то делает вид, что нет интереса, а кто-то как Зарема не стесняется смотреть прямо. Кажется, все знают, как ей нравится светловолосый Стас.

Спасительный звонок отрезает меня от аналитических процессов, и я отвлекаюсь, а потом вижу, как перед клавиатурой ложится листочек с размашистым текстом:

«Если нужна будет компания, имей меня в виду»

Игнорирую до конца смены, а потом пользуясь своими минутами убегаю чуть раньше, утром затеряться среди оживающего офиса гораздо проще чем кажется на первый взгляд.

И этим же утром сидя в автобусе я отправляю СМС Маше с согласием пойти. Думала на протяжении всего времени, а потом вздохнула поглубже и согласилась. Сегодня так тоскливо стало, а мне хотелось праздника, танцев, лёгкости. К тому же Маша производила впечатление как раз лёгкого и весёлого человека.

Договорившись пойти на вечер в день, когда я отработаю последнюю смену перед выходным днём. Буду веселиться, выпью вкусный коктейль, п буду танцевать и улыбаться.

Тем временем в другом конце города…

Откровенно ласкает. Проводит по губам большим пальцем немного надавливая, чуть оттягивая вниз. Он прекрасно знает, что умеет делать этот рот и эта ласка скорее прелюдия или вот такое мужское спасибо. Немного грубо, пошло до самых граней и обратно, но она не сопротивляется.

Сонная и тёплая, жмётся плотнее, закидывая ногу на торс.

Просыпается, поднимая светлую макушку и смотрит в глаза шаловливо прикусывая подушечку пальца, что всё ещё на её губах.

Он не смотрит, заложив локоть под голову просто игнорирует её взгляд. Девушка, ничуть не смущаясь откидывает простынь и забирается сверху, седлая.

Грудь на показ, выгибается как кошка якобы убирая волосы назад, но на самом деле демонстрирует себя. Знает, что любит, так и делает. Движение ягодицами туда-сюда и взгляд уже прикован к плоскому животику с красивыми пирсингом в виде капли. Там бриллиант – он подарил.

Соски призывно торчат, не отпуская взгляда дотрагивается до груди и чуть сжимает их, опять вильнув бёдрами, откидывая голову чуть назад. Секунда и рука ложится на ложбинку и с силой ползёт вниз, пока вторая фиксирует бёдра, сильнее прижимая. Приятные волны бегут по телу.

Он прекрасно чувствует какая влажная и горячая, идеальная любовница. Пока девушка тихо постанывает, подставляя себя ласкам, дотягивается до тумбочки и берёт в руки презерватив.

Пока расправлял, она приподнялась, сильно выгибается касаясь грудью лица, трётся, просит ласки. Но получает её только когда мужчина входит до упора, рьяно и нетерпеливо. Грубо, резко, немного больно. Но она любит так, она любит всё что он делает, лишь бы с ней.

Кончая, он даже не услышит, как она тихо скажет:

– Я тебя люблю.

Несколько дней спустя

Я так воодушевилась предстоящим походом, что сама себя не узнавала. Меня потянуло на свершения. Дико захотелось новое красивое окрашивание, как у Маши, так чтобы волосы блестели и цвет насыщенный. Вместо сна побежала красить, а потом отправила маме.

Даже не переживала, а ведь раньше моя причёска краски не знала. Теперь я очень светлая блондинка с естественным цветом от корней и белыми кончиками. И маме понравилось, что тоже неожиданно, я думала реакция будет иной.

А ещё вытащила давно спрятанное платье. Не такое модное как сейчас принято, но мне очень нравилось. Чёрное с закрытыми руками, вырез лодочкой под шеей и юбка от талии пышная. Всё примерила, покрутилась у маленького зеркала и повесила на плечики на самом видном месте хорошо отглаженное и ожидающее своего дня.

Он настал с какой-то оттяжкой. На меня пришла жалоба и под самый вечер перед уходом я по полной получила от отдела по работе с качеством.

– Я не считаю, что была не права. Всё сказала строго по инструкции, была максимально тактична.

Лариса (судя по бейджу) механически кивает моим словам, щёлкает мышкой и включает мой голос. Заставляет послушать ещё раз, словно котёнка макает в какашки.

– Да, ты всё сказала верно, но есть же человеческий фактор. Нужно было просто предпринять хотя бы попытку участия. Это же наш клиент, а ты лицо банка.

Смотрю на неё в упор. Какой-то сюр… Я должна извиняться за то, что не вышла за рамки делового разговора и не была ещё более участливой? Серьёзно? Что мне нужно было сделать?

– Ну, ты понимаешь, после жалобы, нам пришлось взять твои разговоры под особый контроль. И вот что выяснилось:

А дальше список моих косяков.

Выходила из кабинета как оплёванная. Настроение на вечер это подпортило, но я всё равно ждала того самого сладостного момента, когда смогу выйти из системы и запрыгнуть в такси для того, чтобы умчаться домой и успеть собраться. Планы на вечер были грандиозными. Точнее… для большинства они были классическими, я же себя ощущала какой-то нереальной путешественницей из фильма. Мне определённо это нужно.

С Машей договариваемся встретиться у магазина с противоположной стороны от клуба.

–Только не говори, что в пакете бухло, – смеётся она, а у меня слух режет от слова «бухло».

– Нет, там туфли.

– Зачем? – красиво накрашенная бровь летит вверх.

– Так удобнее…

Мои сапоги не очень подходят к платью. И взять туфли с собой мне показалось разумной идеей.

– Ну ты даёшь, Оксан.

Целуемся в обе щёки как лучшие подружки и переходим пустынную улицу. Ещё бы к половине двенадцатого машин на дорогах убавляется раз в десять, ни меньше.

Идём быстро, но холод всё равно подбирается к голым коленкам. Колготки в мороз не самое правильное решение в мире. Но это красиво, поэтому терплю.

Большая светящаяся вывеска озаряет половину улицы привлекая внимания, громкая музыка слышится на улице, там очень весело, хочу поскорее окунуться в это атмосферу. У входа толпа, кто-то заходит, кто-то переминается с ноги на ногу. Пробираемся сквозь стоящих прямо ко входу. Секьюрити бросает беглый взгляд, что-то смотрит в телефоне моей одноклассницы и молча отступает, давая понять, что мы можем пройти.

Быстро это сделать не успеваем, потому что компания парней, стоящая за нами, неожиданно начинает галдеть и выкрикивать:

–Братишка, да мы с ними, чё за дела???

– Знаете их? – неожиданно спрашивает у меня мужчина.

Быстро качаю головой и юркаю за Машей. Не хватало чтобы увязались ещё. Сама того, не осознавая я сторонюсь любых попыток общаться чуть ближе от мужчин.

Мест за столиками нет, что понятно. Новогодние праздники – время молодёжи. Всё в классике ночных вечеринок. Громкая музыка, заводила D.J. за пультом, софиты, коробки с танцующими девушками на уровне трёх метров над танцполом. Тут всё в выдержанных темных тонах с вкраплением серебра, стёкол. Смотрится очень дорого и презентабельно. Чего уж говорить, даже стойка перед барменом блестит как на параде.

Заказываем по коктейлю, усаживаясь за барные стулья. Я увлекаюсь мастерством бармена и его ловкостью. Огонь, летающие предметы и разноцветная жидкость. Мне нравится. Это целое шоу! Наверное, дорогого стоит вот так лихо управляться со множеством предметов разной весовой категории и конфигурации. Плюс свет, дым, люди всё это не может не мешать. Но он делает и делает так, что у меня замирает сердце или скачет голом от радости, когда очередной трюк удаётся. Готова хлопать в ладоши, настолько переполняют эмоции.

Пока я смотрю за барменом Маша озирается и спрыгивает со стула крича мне в ухо:

– Сейчас подойду, пара минут.

Машу рукой показывая, что всё окей я тут не испугаюсь одна. Оборачиваюсь чтобы проследить за одноклассницей и вижу, как она в обнимку с каким-то парнем отходит в глубь клуба. Да… изменилась девушка капитально. Нравы и лёгкость начинает поражать. Никогда бы не подумала, что из скромной девочки может получиться настолько… настолько… Боже, даже слово сложно подобрать.

Потягиваю коктейль через трубочку, вкусный с мятой, освежает и не опьяняет на этом этапе, просто чувствую приятное тепло в теле. Немного подмёрзла пока шла по улице. Со мной рядом пустой стул, оккупированный небрежно брошенной сумкой, поэтому никто не садится, только иногда перегибается через стойку, чтобы заказать через бармена выпивку.

С интересом разглядываю посетителей. В основном моего возраста. По сути ничего не изменилось с моего самого первого похода, всё так же, место правда другое, оттуда и более выгодные наряды на присутствующих, всё же остальное так же. Наверное, это кощунственно сравнивать тот клуб и этот, но у меня нет большого опыта, я в этих делах профан, так как совсем не великая тусовщица.

Я уже откровенно подтанцовываю на стуле, когда возвращается одноклассница. Хитро смотрит на меня и выпивает свой коктейль практически залпом. Хочу выговорить ей за то, что ушла на долго, но лишь недовольно поджимаю губы. Успела за неё попереживать изрядно, а она улыбается как ни в чём ни бывало. Коза.

– Ого как ты можешь?! – кричу ей.

Она показывает пальцем вверх и не садясь рядом тянет за руку танцевать. Хватаю в руки сумочку, она очень маленькая вполне удобно держать в руке. Специально выбрала такой вариант. Перспектива оказаться без денег и прочего не была приоритетной в этот вечер.

– Эй, ты чего?! Оставь тут! Кому она нужна?

– Не-е-е, там ключи от дома и деньги, телефон.

– Тут же камеры, – смеётся, – оставь рядом с коктейлем, никому не нужна она.

Хмурюсь, доверия нет. У самой маши телефон в джинсах и у неё ещё есть карманы, на мне только платье, запихать всё в бельё только остаётся, чтобы перестраховаться. Решаюсь на отчаянный шаг. Будучи интровертом, я старалась лишний раз к людям не лезть, что тут придало сил, чёрт его знает.

Разворачиваюсь и подзываю одного из парней что работают на кассе за стойкой.

– Можно у вас оставить сумочку? Просто боюсь, что потеряется, я тогда домой не попаду.

Парень в чьё ухо я кричала очень внимательно посмотрел в глаза, слегка прищурился и как-то очень медленно кивнул, не прерывая зрительного контакта.

Радостно улыбаюсь и протягиваю ему сумочку, крича ещё раз спасибо и складываю руки домиком. Сухо кивает повторно и куда-то под стойку закидывает сумочку. А дальше я со спокойной душой танцую шесть песен без перерыва. Представляя себя роковой женщиной красиво и гордо уходящей в закат при виде его. Ну, и ещё пару ролей в зависимости от песни и настроения, которое скакало в такт музыки.

Танцевали то вместе, то Машу в очередной раз кто-то приобнимет, толкались локтями в толпе таких же разгорячённых и веселых. Я вновь почувствовала себя живой и красивой, просто весёлой девушкой без забот и психологических травм. Мне было хорошо. Честно и искренне. И даже местами специфическое поведение одноклассницы не трогало, точнее не так, я радовалась, что никто не трогает меня. Она пусть со своей жизнью делает что хочет.

Вернувшись к стойке промониторила время, ещё час точно могу провести здесь, потом придётся поехать обратно, утром на работу и я откровенно опасаюсь, что могу проспать, будить меня некому. Раньше это делали соседки, точнее наоборот, но я всегда верила, что при необходимости они сделают тоже самое.

– Ты видела эту курицу в красном платье?

Оглядываюсь через плечо ища глазами предполагаемый объект разговора.

– Нет, а что такое?

– Борзая, – фыркает Маша и отпивает от моего коктейля добрую половину.

– Эй! – кричу, отбирая обратно, – что это за захват такой!

Одноклассница округляет глаза и поднимает руки вверх, как бы говоря, что не будет больше. Протягиваю его ей, а сама подзываю бармена, чтобы сделать заказ. Но не успеваю этого сделать, потому что кто-то хватает меня за локоть и спустя долю секунды я слышу:

– Пройдёмте с нами.

Кидаю панический взгляд на соседку и вижу, как её так же за локоть стаскивают со стула.

Горло стянуло спазмом.

Глава 3

Глава 3

Заламываю руки. Меня так трясёт, что сравнить это попросту не с чем. В какое дерьмо мы вляпались?

Маша ведёт себя… как она тут сказала? Борзая? Так вот она ведёт себя как борзая сука! В ситуации, когда борзой быть опасно. Боюсь рикошета в свою сторону и не понимаю, что конкретно происходит и по какому такому праву нас запихнули в маленькую, абсолютно глухую комнату с одной дверью?

Я не рискнула сопротивляться в основном зале под сотнями глаз, мне уже было стыдно до тошноты. Провалиться сквозь землю, вот что я тогда хотела, чтобы не видеть всех этих заинтересованных и осуждающих взглядов! Вели как воровок. Какой ужас…

Когда завели в это помещение, я даже не испугалась, страх накрыл в тот момент, когда закрылась дверь. Звонко настолько, что перекрыла все басы, звучащие извне. И накрыло меня капитально. Мы остались втроём. Я, Маша, сложившая руки под грудью воинственно вскинувшая подбородок и высокий накаченный мужчина чей образ сравним, пожалуй, с бойцом на ринге.

Сердце забилось в горле.

Мужчина сиди за столом прожигая спокойным взглядом Машу. Единственно что есть в этом помещении, так это стол, стул и лампа над потоком. Если вы когда-то смотрели фильмы про допросы, то это инсталляция.

Где-то там танцует народ получая удовольствие от отдыха и совсем не подозревает, что совсем недалеко находится пыточная. В которую завели двух совершенно не представляющих опасность девушек. Господи, да что мы сделали то?!

– Ты чё хочешь? – нагло, не без ленцы в голосе спрашивает Маша.

Обдаёт холодом. Я ни настолько уверена в себе, чтобы настолько хорошо держаться. Как мужчина может заставить делать то что хочет, я уже знаю. А она похоже ничего не боится и похоже не думает о том, что сюда нас привели ни для того, чтобы спросить, как дела!

Мужчина зло ухмыляется. Ему плевать что мы подумаем, ярость перекрывает джентельменское мироощущение. Когда привели, он уже был тут, смотрел и молчал. Конвой ко мне был более нежен, Машу швырнули как котёнка, как она не упала я не знаю.

Он сразу вцепился взглядом как коршун в добычу. Прошёлся по каждой, отдельно остановился на моих ногах, потом посмотрел в лицо обдавая Арктикой. Давящей и прогибающей до самых колен. Гулко сглотнула вся, сжимаясь и обхватывая себя руками. Я знаю этот взгляд… Он не сулит ничего хорошего. Мои мысли отражаются на лице, я должна быть умнее и не показывать, но я не могу… Весь страх отразился до самых корней волос. Он уже понял, что я испугалась, дальше будет только хуже. Понять бы только что ему нужно.

А ещё у меня не было ничего… ни телефона, ни возможности заорать. Глупая защитная реакция организма парализует каждый раз во время опасности. Этот как вспрыснутый яд. Раз и глаза закатились. Ты всё видишь, всё чувствуешь, частично управляешь своим телом, но остальные возможности отрезаны.

Мужчина молча встал, обошёл стол в два шага и навис над Машкой своей внушительной фигурой и очень тихо проговорил каждое слово, настолько отчётливо, что ноги у меня дрогнули уже натурально:

– Слышишь ты, мелкая шлюшка, если сейчас же не скажешь кто, от кого и кому конкретно успела сунуть, тебя и твою подружку в особо приятной форме трахнет вся наша смена.

Что???

– Пошёл на хер, я не знаю, что тебе от меня надо.

Схватил за руку и дёрнул сильно сдавливая.

– Чё не ясно, дрянь? – жесткая хватка за локоть и встряска, – Кто наркотой отправил башлять?

Закрыла рот руками сдерживая прорвавшийся вскрик, потому что спустя доли секунды тяжелый взгляд мужчины упал на моё лицо.

Господи…

Быстро отвожу взгляд.

Маша плачет и пытается вывернуть руку вся её спесь сходит на нет. Попытки вырваться тщетны, только теряет равновесие и опускается на колени вся сгибаясь. В этой унизительной позе она молит отпустить.

Отхожу к стене вплотную, прижимаюсь к ней настолько сильно, что больно лопатки. Её физическая боль словно моя. И вся ситуация в целом прижимает к бетону.

Наркотики… Какая же я дура, она ради этого и бегала куда-то постоянно и обнималась с какими-то людьми. Я даже предположить не могла. Как так? КАК? Что случилось с девочкой из хорошей семьи, что она стала заниматься этим? Я даже не предаю скепсису правдивость слов. Он настолько уверен в своей правоте, что я верю этому как данности.

Господи… Это же наркотики, она меня с собой потащит как бы я сейчас не отпиралась. Они ещё не вызвали полицию, но вызовут, я уверена.

Пока Маша корчится от боли на полу мужчина оставляет её там и словно хищник разворачивается ко мне. Порывисто и резко заставляю вздрогнуть. Холодности в его глазах может позавидовать только айсберг. Всё нутро сжимается, превращаясь в болевую гематому. Я не просто пугаюсь, я начинаю обливаться холодным потом. И это не аллегория… чувствую, как капли стекают по позвоночнику.

– Ты что молчишь, красивая? Порадуешь меня душевным разговором? – спокойно, немного иронично.

Но я знаю, что всё напускное. Со мной так же не будет добр. Для него я девчонка в короткой юбчонке, которая сейчас начнёт врать.

– Я ничего не знала, голос предательски срывается на шёпот.

– Серьёзно? – бровь ползёт вверх.

Он не верит, даже секундной мысли не возникает.

Что делать? Что мне делать?!

– Более чем, – стараюсь казаться более уверенной, панически стараюсь удержать тяжелый, буквально продавливающий взгляд.

Жёсткая ухмылка и…

И на этом, вежливость закончилась.

Вальяжно облокотился о стол, полностью теряя интерес к моей горе однокласснице, даже не взглянул на неё, когда она отползла к стене. Принял чуть расслабленную позу, как бы говоря, что он ждёт «ту» правду.

– Такая красивая баба, а всё туда же. Давно подсела?

До меня не сразу доходит смысл сказанного, а когда я понимаю, глаза сами собой распахиваются. Покрываюсь пятнами. Неужели я похожа на наркоманку? Слезы обиды сами собой наворачиваются на газах. Настолько тошно и безвыходно…

– Я не принимаю наркотики и тут, я случайно.

Хохотнул. Не скрывая своего веселья. Мои слова – клише.

Мне всё больше и больше некомфортно.

Встречаюсь глазами с Машей, она всем своим видом показывает беззащитность и тишину в эфире. Готова поспорить, она сейчас счастлива тому, что всё внимание «дознавателя» на мне. Это я понимаю по какому-то неестественному блеску в уголках глаз. Этот самый блеск выдаёт её с головой. От этого осознания пробегают мурашки по коже.

– Ожидаемо, – а потом жёсткое, – сюда иди.

Вздрагиваю, отрывая взгляд от бывшей одноклассницы.

Расставил ноги шире, потянулся за ремнём расстёгивая. Смотрит на меня и посмеивается.

Ждёт.

В горле пересыхает, а сердце бьётся так глухо, пульсирует в голове ужасным гулом.

Потеряла дар речи, когда он, смотря прямо в мои шокированные глаза положил руку на свой пах. Шум на периферии. Музыка в какой-то момент становится громче, я её слышу, но не могу оторвать взгляда от похабной ухмылочки здоровенного мужика, заслоняющего собой всё пространство.

На полу Маша скосила взгляд на дверь. В комнату ввалилось несколько мужчин. Моему неминуемому позору будет больше свидетелей. Я в ужасе от перспектив. Не надо быть умной, чтобы понять, надо быть дурой, чтобы верить в сказки с лихими сюжетами. Женщина сразу понимает, что нравится мужчине. Чисто внешне я ему захожу, он не хочет этого отрицать. Судя по действиям, уважения у него тоже нет, так как он считает меня наглой наркоманкой. Соответственно и обращаться он со мной собрался из этих доктрин.

Выставляю руки вперёд и практически сдерживая эмоции шиплю:

–Я не знала, что она с наркотиками, мы просто пришли в клуб. У меня ничего нет, я никому ничего не продавала и даже не знала об этом.

Мне отчаянно хочется, чтобы вопреки происходящему, кто-то адекватный встал на мою сторону. Вместо этого они просто свидетели…

Толпа мужчин на входе притихла неожиданным образом, никто не комментирует, все чего-то ждут.

– Ну-ну, – мягкий шаг в мою сторону.

– Слушай, седой, тут такое дело… – кто-то из вошедших попытался вклинится в разговор, но мужчина даже не повернулся сразу грубо обрывая.

– Пошёл на хрен отсюда.

И вытащил ремень окончательно. Демонстративно так, показательно и нагло смотря в глаза. Глумливо прошёлся по мне взглядом, словно примеряясь откуда лучше начать. Судя по всему, наличие свидетелей его только распаляет.

– Откуда мне это знать? Я не могу верить тебе на слово.

– В клубе есть камеры, – быстро нахожусь с ответом.

Стараюсь говорить спокойно, но в голове крик.

ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?!

Маша по-прежнему молчит, толпа на входе её ни на шутку пугает. Толи один… а тут как минимум ещё пять мужиков в добавок.

Голубые глаза прищуриваются с секунду, он думает, а потом парирует.

– Твоя подружка не засветилась ни на одной, -пауза, – во время передачи, откуда я знаю, может быть ты тоже.

– Вызывайте полицию, пусть она разбирается.

Предпринимаю последнюю попытку спасти своё шаткое положение.

Саркастически ухмыльнулся, мысленно раскладывая меня.

– Седой, – опять голос от двери.

Со стороны «седого» полный игнор.

– Нет, разбираться будем мы сами и то, как мы разберемся тебе понравится меньше всего.

Одним движением вытаскивает рубашку из брюк. Сердце бьётся в груди проламывая рёбра.

– Я ничего не делала! – а это уже крик.

Мне некуда бежать, совершенно некуда. Чёртова – Машка, дура -я. Это предсказуемо… я испытываю злость и ненависть к ней и удушливые волны жалости к себе. О том, что он собирается делать понятно даже безмолвным стенам. Кружится голова, я цепляюсь пальцами за стену за собой в попытке быть хотя бы немного дальше, делаю плавный и осторожный шаг в сторону.

А потом отрываю взгляд от мужчины, чтобы попросить помощи или защиты у тех, кто там в дверях и…не верю собственным глазам. Там, в дверной проёме, в полном неверие в увиденное, застыл до боли знакомый мне человек. Сказать, что сердце пропустило удар – это соврать. Сердце отказалось биться вовсе.

Шухрат…

Мой некогда смотритель и в какой-то мере заточитель. Мы встречаемся взглядом и его медленно холодеет до состояния айсберга. Могла бы отшатнуться, я бы это сделала, но самое постыдное это то, что я уже глубже некуда, дальше дна – места нет.

– Какого хера тут происходит? – голос, звучащий в пересмешку с музыкой из зала, остужает в венах кровь.

Тот, что некогда развлекался раздеванием оборачивается вполоборота, чтобы посмотреть туда куда развернулись все. Развернулись и улыбки с лиц послетали как по щелчку пальцев.

– Да вот, наркоманок поймали, толкали дурь у нас, – как-то спокойно и обыденно отвечает мужчина.

Парни расступаются и Шухрат беспрепятственно проходит во внутрь, мгновенно оценивая ситуацию. Колкий взгляд замечает всё, кажется даже испарину на моём лбу. Дрожащие колени он видит со всей отчётливостью. Несколько долгих секунд всматривается в мои глаза, не смотря более никуда, даже не смотрит на приоткрытые и дрожащие губы. Я лишь чувствую, как в помещении становится холоднее… либо у меня начинается лихорадка, сейчас сложно правильно ответить на этот, казалось бы, простой вопрос.

– Принимала? – летит быстрый и резкий вопрос.

Отрицательно машу головой всё ещё находясь в каком-то затяжном тумане, но вопреки всему, я до искр в глазах рада его видеть.

Мужчина успокаивается. Это видно по расслабленным плечам и тому как он спокойно складывает руки под грудью. Я же невольно зацепляю взглядом кобуру… очередной шокирующий озноб по коже. Мы переглядываемся с Машей, она смотри на вошедшего Шухрата с каким-то злым интересом, оценивает его и хмурится. Что происходит в её голове отдельная глава ада, сегодня она открылась мне с самой худшей стороны… Я бы никогда… никогда не могла даже в самых страшных снах такое представить, а тут такое и видимо всё это правда.

Пока мужчины смотря друг на друга в каком-то немом разговоре, я стараюсь утихомирить собственное сердце, которое отказывается подчиняться. Клянусь я в шаге от обморока, чувствую эти цепкие лапы забытия. Но, падать без чувств сейчас ни к месту, я не могу потерять эти крохи владения ситуацией. Только не сейчас. Моя жизнь рушится какими-то осколками больно раня и режа всё вокруг.

– И что ты собирался сделать? – кивок в сторону ремня.

Не вижу, но слышу, как он ухмыляется с хохотком и его тут же поддерживает несколько голосов на периферии. Унизительно настолько, что я вся бледнею, опуская взгляд в пол, но тут же возвращаю его обратно, цепляясь за лицо Шухрата. Отслеживая все эмоции, любое движение мимики.

– Даже так? – голос Шухрата режет металл.

– Успел что-то ей показать? – кивок на меня.

Мужчина резко поворачивается на меня, смотря словно по-новому, не понимает в чём дело, но осознаёт, что что-то ни так. Я в общем-то тоже не особо понимаю, но чувствую, что беда только чиркнула меня по спине, больно, но не смертельно. Под пристальным и суженным взглядом я тушуюсь.

– Да ты просто сказочный долба*б, – заключает Шухрат.

А после стремительно обходит его, берёт меня за локоть, вынуждая идти. Я же не могу оторвать взгляда от поблёскивающими яростью глаз. Это красиво, когда дымка в рассвете в поле, а когда она всполохами во взгляде – это дико.

Иду, путаясь в ногах, не видя дороги совершенно, но не сопротивляюсь, нужно быть полной дурой чтобы не обрадоваться возможности уйти отсюда. Совершенно дикое место в окружении абсолютной вседозволенности каких-то озверевших нелюдей.

– Что делать со второй? – вопрос словно плевок.

– Допроси и делай что хочешь, – летит жесткий ответ.

Прошибает током.

Господи. Мой взгляд мечется в поисках одноклассницы, которая уже встала и провожает меня не добрым взглядом. Мне страшно её оставлять среди этих людей несмотря на то, что она сделала.

– Ну что, куколка, готова?

Маша переводит взгляд на стоящего у всё того же стола мужчину. Он больше не прожигает меня взглядом, я стала ему словно не интересна. И слава всем силам.

– К чему?

– Ну так, придётся за двоих.

На стол шлепком падает упаковка презервативов и я тут же останавливаюсь. Шухрат вынужденно тормозит следом, потому что я застываю в шаге от двери.

Клянусь, если бы не то, что она ответила далее, я бы не ушла, но … Господи это просто выше моих сил.

Маша сложила руки под грудью, вздёрнула подбородок. Ей не страшно, абсолютно. И у меня складывается такое впечатление, что весь её страх прежде был чем-то напускным и театральным.

– Без гандонов не буду и в жопу не дам.

Оглушающий ржач входящих во внутрь мужиков и закрывающаяся перед моим носом дверь убила всё самое хорошее и светлое, что я про неё знала.

– Ну что, пойдём или хочешь посмотреть? – едкий вопрос.

– Что?

Оглушённая я не сразу разбираю слов. Меня будто бы вывернули наизнанку.

Шухрат крепко удерживает за локоть и качает неодобрительно головой, что-то проговаривая на незнакомом мне языке. Тянет дальше по коридору, а я иду следом в полном оцепенении и неверии в правдоподобность того, что там сейчас произойдёт.

Глава 4

Глава 4

Накрыло окончательно только когда Шухрат оставил меня одну. Не смогла сесть, на чём он настаивал, ноги тряслись и сердце заходило за грань. Обхватила себя руками, словно укутывая и ходила туда-сюда, смотря в пол, бесцельно.

Постоял какое-то время у двери, а потом закрыл её, проворачивая ключ, даже не взглянула туда. Главное, что одна главное, что в относительной безопасности и никто не может сейчас принудить меня к грязи и не в чём обвинить. Это оказалось так важно, как чистый воздух в усыхающих лёгких.

Очень медленно доходил до мозга цокот каблуков по тёмному паркету. Остановилась с остервенением снимая и бросая их куда-то вбок. Высокие шпильки как чёртово напоминание о собственной грани перед падением.

Сколько так ходила уже не помню, но в какой-то момент застыла, не чувствуя прокусанный губы и беспрестанно льющихся слёз из глаз. Взглянула прямо.

Я над танцполом, где-то на втором этаже, а может быть и ещё выше. Тут не играет музыка, но там внизу творится самая настоящая вакханалия, сквозь затемненные окна сюда редко попадают лучи искусственного света и кажется, что ты не в клубе вовсе. Но я всё ещё тут, всего в нескольких шагах от той самой комнате, где Маша… где… Прикрываю глаза. Там внизу творился ад, буквально. Я воспринимала это адом. А ещё хлынули потоком горячие слёзы от полного осознания своей беспомощности и того, что я только что избежала.