Ночь, которой не было бесплатное чтение

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Pregnant After One Forbidden night

© 2021 by Marcella Bell

«Ночь, которой не было»

© «Центрполиграф», 2023

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2023

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Впервые в жизни Себастиан Редклифф посмотрел на мимо проходящую девушку внимательно – и не смог отвести глаз. На ней была темно-синяя униформа королевской гвардии, и толстый слой пуленепробиваемой ткани, полиэстера и больших практичных карманов скрывал очертания ее фигуры. Темные, почти черные волосы были заплетены в простую косу, спускающуюся на спину. Ничего примечательного. Вот только глаза, темные, похожие на сливы, были точно у лесной лани. Прямой носик с закругленным кончиком и пухлые губы цвета розовых лепестков – а еще широкие брови, которым могла позавидовать любая фотомодель. Пожалуй, только лишь они и делали простое личико запоминающимся.

Но Себастиан, как начальник разведки островного государства Сирано, не придавал большого значения внешности, зная, что она может быть обманчива. Он обладал редкостным даром видеть истинную природу вещей – и сейчас именно внутренний свет, что буквально излучала незнакомка, заставил его замереть. Никогда он не встречал человека, который бы нес в себе столько тепла, будь то женщина, мужчина или ребенок. Ее открытость, неискушенность, готовность верить в хорошее – не ради личной выгоды, а по искренним убеждениям – очаровали Себастиана. Его неудержимо влекло к очаровательной незнакомке, и это даже могло стать препятствием к выполнению его служебных обязанностей, чего раньше не происходило.

Присутствие его сегодня на празднике было необходимо, это была прекрасная возможность обсудить с королем кое-какие дела, не привлекая при этом излишнего внимания. В толпе легко затеряться – но только не сегодня, когда эта девушка своим светом озаряет все вокруг. Что ж, сказал себе Себастиан, он уже давно усвоил урок: во всем, что касается отношений, картина выглядит привлекательной лишь со стороны. Если же приглядеться, то можно обнаружить немало грязи.

Только неисправимые дураки остаются верны объекту своего почитания после более близкого знакомства, отказываясь видеть недостатки, – а он не дурак. И еще: обычно, чтобы приглушить интерес к кому-то, достаточно заняться сексом – все иллюзии снимает как рукой. И эта девушка, какой бы она ни была преданной своей службе и призванию, обычный человек – а значит, не без греха. Его же дело – помнить об этом, оставаться беспристрастным, невозмутимым и всегда идти на шаг впереди. Сейчас незнакомка нарушила его внутренний покой: Себастиан чувствовал, как его обычная холодность и собранность буквально тает в лучах света, исходящего от нее. Это было недопустимо, и это недоразумение необходимо устранить.

Себастиан знал, что девушку зовут Дженна Ноэль Мустафа. Она принадлежала к уважаемому роду и входила в местный приорат, небольшую религиозную группу. Запись о ее членстве Себастиан видел своими глазами, но ему не доводилось встречать Дженну лично. Что ж, вот и настало время для встречи, решил он, и вопрос этот необходимо решить в течение часа. Дженна сегодня охраняла королеву и была одна на посту, потому что ее напарница и командир, капитан Хелен д’Тьерца, выполняла роль распорядительницы бала. Дженне помогала вся охрана короля, но, насколько мог оценить Себастиан, это было совершенно не нужно – она и так прекрасно справлялась. Все ее внимание было безраздельно сконцентрировано на королеве, и во взгляде читалось восхищение и преданность – чего вовсе не требовалось по контракту, но Дженна не просто несла службу, она и впрямь была предана королеве, точно родной сестре. Готовность в любой момент встать на защиту, прыгнуть на обидчика, пожертвовать собой, если необходимо, – вот что можно было прочесть не только в ее взгляде, но и в настороженной позе. Королева была не просто объектом охраны – для Дженны она была другом. На миг Себастиан позавидовал правительнице – и ему захотелось, чтобы Дженна перенесла весь фокус своего внимания на него.

Наблюдая за ней, Себастиан увидел, как королева взяла угощение с подноса закусок, и Дженна, наклонившись, что-то ей прошептала. Та покачала кудрявой головой и звонко рассмеялась своим серебристым смехом, любимым каждым подданным. Король Зейн не мог выбрать для себя лучшей супруги – к слову, он и не выбирал ее сам. В тридцать шесть лет Зейн с удивлением узнал, что его отец, король Алден, обручил его с простой женщиной – дочерью мужчины, который однажды спас жизнь матери Зейна и его, тогда еще нерожденного. Оказалось, что лучшей королевы, чем Мина, сложно было отыскать. Она была не только красива и умна, но и очаровательна, и предана королю. И этим Себастиан планировал воспользоваться прямо сейчас, чтобы отвлечь правителя. Повернувшись к Зейну, он произнес:

– Королева Мина сегодня выглядит чудесно.

И это было действительно так – королева была воплощением свежести, оживленности, интеллигентности в море развязности и порочного богатства. Голубые глаза короля задержались на ней, и в его взгляде Себастиан прочел неутоленное желание. Он едва сдержал улыбку: слишком легко Зейн попался в расставленную ловушку, как, впрочем, и многие до него. Отчего-то люди полагали, что работа начальника службы государственной безопасности была связана с ложью и тайнами. Между тем искусство разведки было и всегда оставалось ареной правды: кто-то обладал ею, кто-то хотел сохранить ее в секрете любой ценой, а кто-то, открыв ее, плакал горючими слезами. Ложь же разлеталась от малейшего дуновения. И именно правдивые слова Себастиана о королеве стали сейчас причиной того, что внимание монарха было целиком приковано к супруге.

– Да, она и впрямь очаровательна, и кажется, ей не помешало бы немного отдохнуть. Сегодня ее буквально рвут на части, – произнес король.

Себастиан улыбнулся, глядя вслед Зейну, направлявшемуся к королеве, – все шло по плану. Он любил, когда все получалось так, как задумано. Неплохо было бы, если бы и с Дженной все разрешилось так, как хочет он. Одного раза ему будет достаточно – как всегда. Секс обычно уничтожал интригу и открывал глаза, после чего о внезапно вспыхнувшей страсти можно было забыть, как о досадной помехе, что обнажала чувства, затуманивала разум и делала его слишком уязвимым. Себастиан выстроил себе репутацию известного плейбоя, разрушителя браков и пожирателя сердец и собирался следовать ей во что бы то ни стало. Каждому шпиону нужна была какая-то легенда – а учитывая его семейную историю, постоянные причуды и измены матери, образ Казановы был наилучшим выбором для Себастиана. Он легко говорил комплименты и умел дарить и получать удовольствие – за что был известен больше, нежели благодаря своему уму и профессиональным достижениям. Куда легче выстроить себе репутацию, когда просто отвечаешь ожиданиям окружающих, – а благодаря стараниям матери люди не ожидали от Себастиана Редклиффа ничего иного, кроме бесконечных любовных похождений. Дженна же, напротив, была в глазах общества совершенно иным человеком, преданным службе, которая сама по себе считалась благородным призванием. В образ удачно вписывалась и принадлежность религиозному сообществу – в ее резюме стояла пометка о необходимости получать еженедельный выходной и отдыхать по всем важным государственным праздникам. Приорат был консервативным сообществом, центром средоточия которого были семейные ценности – в уставе до сих пор возбранялись сексуальные отношения до свадьбы, как и любые другие развлечения, которыми жил Себастиан.

Однако на все это ему было наплевать. Ни одна женщина прежде не смогла устоять перед его чарами, и эта серьезная, замкнутая девушка не станет исключением. Если же она откажется от удовольствия быть соблазненной… что ж, он знает, как уйти. Вот только вряд ли это произойдет. Себастиан был так уверен в своей предстоящей победе, что ему не терпелось поскорее воплотить свой план в жизнь.

Размышляя обо всем этом, Себастиан не сводил глаз с короля – вот он подошел к двум женщинам, и Дженна нехотя сделала шаг в сторону. При этом шикарные брови ее сошлись на переносице, а губы сжались в полоску – было видно, что ей неприятно это вторжение, пусть даже к королеве подошел сам монарх. Вот он наклонился и что-то прошептал на ухо Мине, отчего щеки ее окрасил румянец, и она легонько кивнула. Наконец Зейн увел королеву, и Себастиан сделал шаг в сторону Дженны, следующей за четой на расстоянии, отчаянно надеясь, что его не выдает хищный блеск в глазах. Словно невзначай, он встал на ее пути так, чтобы она задела его плечом, и снова действия его возымели желаемый эффект.

– Мои извинения, ваша светлость, – тут же произнесла девушка, не глядя на Себастиана и слегка склонив голову. Он ожидал такого ответа, но все же с удивлением понял, что ее равнодушие его задело.

– Вам следовало бы смотреть, куда идете, – протянул он, пользуясь высокомерным тоном аристократа и присоединяя надменную улыбку.

Этим уловкам он научился с самого детства, а что-то было у него в крови. И это возымело должный эффект: Дженна наконец подняла на него глаза. В этот момент Себастиан понял, что его тщательно продуманный план может дать сбой. Он просто не в силах был мыслить рационально. Взгляд девушки буквально пригвоздил его к месту, от него перехватило дыхание. В ясных глазах ее читалась искренность, глубина которой завораживала, и отнюдь не профессией объяснялось это. Дженна была чиста всей душой, такова была ее натура. Она без труда открывалась другим, и казалось, что и от окружающих она ждала того же.

Себастиан вдруг подумал, что эти темно-карие глаза прожигают его насквозь – возможно ли это, что Дженна видит его таким, какой он есть, не обращая внимания на маски и тайны? Соблазн поверить этому был велик, но он не позволил себе поддаться ему. Обычная девушка – и конечно, она не знает о нем ничего, так же как и все окружающие. Если бы она видела его насквозь, щеки ее не окрасил бы румянец, брови не сошлись на переносице в изумлении, а розовые губы не приоткрылись бы. Значит, его чары работают, как всегда, и созерцание собственного успеха придавало игре особую пикантность.

– Еще раз примите мои извинения, я была невнимательна, – произнесла Дженна, и голос ее прозвенел, словно колокольчик, чистый и невинный. Приподняв одну бровь, Себастиан протянул:

– Я вас прощаю за то, что вы не заметили меня, но помните, второго раза не будет.

Слова его обескуражили девушку и вместе с тем заставили ее очнуться от своих мыслей и посмотреть на него внимательнее. Но в ту же секунду она, прищурившись, сказала:

– Прошу прощения, я не понимаю вас.

– А я – вас.

Теперь Дженна смутилась окончательно.

– Что, простите?

– Разве можно простить солнце за то, что оно встает и воскрешает к жизни весь хаос вокруг?

– О чем вы?

Было видно, что Дженна не понимает ни слова из намеков Себастиана. Странным образом, он и сам перестал себя понимать, и обычные в подобных случаях игривые комплименты казались ему сейчас неуместными и глупыми. Однако его не так-то просто было сбить с толку.

– Дженна Мустафа, меня необъяснимо тянет к вам.

Что-то словно погасло в ее взгляде.

– Очень смешно, – ровным голосом произнесла она, отворачиваясь.

Себастиан тут же ощутил себя покинутым, растерянным – но только на миг. Повинуясь внезапному порыву, он схватил девушку за руку, зная, что никакие его слова не заставят ее вновь обратить на него внимание. Она была на службе, и ничего иного в эту минуту от нее нельзя было ожидать.

Дженна с изумлением посмотрела на его руку, не менее изумлен был и он сам, ведь этот жест вовсе не входил в его планы. А потом она подняла на него глаза – и весь их свет, все благородство, что были движущей силой, с которой эта девушка служила своей королеве, читались в ее взгляде, но сейчас все это было направлено на Себастиана. «Она моя», – промелькнула мысль.

– С вами все в порядке? – спросила тем временем Дженна, вглядываясь в его лицо.

Себастиан недолго думал – он знал, что лучшего оружия, чем абсолютная правда, у него нет. И хотя какой-то тихий голосок нашептывал ему одуматься и не делать того, что он задумал, он его проигнорировал.

– Нет, – веско произнес Себастиан, наблюдая за лицом девушки. Как всегда, он попал в цель. Дженна смутилась.

– Могу ли я вам помочь? – спросила она.

– Пойдемте со мной в библиотеку.

Услышав это странное предложение, Дженна напряглась – инстинкт подсказывал ей, что дело неладно. Умение распознавать опасные ситуации, отточенное за годы службы, сыграло в этом немалую роль, вот только она не понимала, отчего ей так тревожно, точно предстояло принять бой, а не беседовать с одним из самых привлекательных мужчин в окружении богатых и влиятельных людей. Возможно, она почувствовала, что Себастиан не просто так флиртует с ней, в нем ощущалась какая-то скрытая сила, хотя Дженна знала о нем лишь то, что он отчаянный Казанова. Истории о его похождениях были такими скандальными, что порой не верилось в их реальность. Но сейчас, стоя лицом к лицу с ним, глядя в его зеленые глаза под темными бровями, любуясь его блестящими золотистыми волосами, модно постриженными и небрежно откинутыми назад, высокими точеными скулами, намекающими на темперамент и чувственность, Дженна подумала, что все рассказы должны быть правдой. Наверное, поэтому ей так не по себе – она по природе своей осторожна и осмотрительна, а сейчас перед ней стоит привлекательный мужчина, знающий толк в женщинах. Не просто знающий – мастер соблазна. Глядя на таких, женщины теряют голову, но Дженна твердо знала, что она в безопасности по трем простым причинам: она небогата, некрасива и набожна. Окончив военную академию и три года прослужив во дворце, она поняла, что эти три факта заставляют окружающих видеть в ней лишь обслуживающий персонал. В отличие от напарницы, Хелен д’Тьерца, поразительно красивой и состоятельной женщины, привлекающей множество одобрительных взглядов от поклонников, Дженна словно стала невидимкой, надев форму.

Для жителей столицы главным интересом была мода, последние тренды во всех сферах жизни – их ритм жизни был куда быстрее. И центром притяжения поклонников была та, которая хорошо разбиралась во всем этом. Поэтому Дженна проигнорировала свою тревогу и сдержанно кивнула красавчику. В конце концов, королева, похоже, пока что занята – так отчего не помочь герцогу Редклиффу? Подняв руку, которую все еще держал ее новый знакомый, Дженна улыбнулась.

– Конечно, ваша светлость. Но вам придется показать мне дорогу, я не ориентируюсь в поместье д’Тьерца.

Произнеся эти слова, Дженна впервые задумалась над тем, как они странно звучат: поместье это было домом ее лучшей подруги Хелен, но она видит его впервые, да и то по долгу службы. Что в очередной раз доказывает: в этом мире знаменитостей и гламура она чужая, даже если речь идет о близких людях. Такова цена, которую она заплатила за пребывание далеко от дома. Там, откуда она родом, друзья и семьи часто собирались вместе и знали друг о друге все. Хорошо еще, что у нее вообще есть подруги, правда, обеим она обязана подчиняться, ведь одна – герцогиня, а другая – королева. Но они так близки, что последнее не имеет значения. Дженна проводила с королевой день за днем, а жила с Хелен в одной квартире, и после работы они каждый день ужинали вдвоем. Это ли не близкая дружба – ведь они практически не расстаются.

Отмахнувшись от назойливых мыслей, Дженна снова взглянула на герцога, который продолжал держать ее руку, и тепло его пальцев пульсом отдавалось под кожей. Вот он слегка сжал их, и капризная улыбка появилась на его губах. Дженна словно завороженная смотрела ему в лицо – внимание ее привлекли его точеные скулы, на которых лежала легкая тень щетины. Странно, что герцог не чисто выбрит, подумала она. По ее личным наблюдениям, было лишь два типа мужчин, позволявших себе не бриться: лентяи и очень занятые люди. Редклифф вряд ли принадлежал хоть к одной категории, учитывая его репутацию ловеласа. Впрочем, он выглядел прекрасно и так – даже слишком. Но обаяние его и привлекательность были коварны – сквозило в них что-то хищное, какая-то грация опасного зверя. К счастью, подумала Дженна, ее никогда не привлекали плохие мальчики.

– Конечно, – произнес Себастиан, оглядывая балкон и клубящуюся на нем толпу. Не отпуская руку Дженны, он повел ее внутрь дома.

Она терялась в догадках, идя за ним и попутно запоминая маршрут. Что могло понадобиться от нее герцогу Редклиффу? Вот он толкнул очередную дверь, ничем не отличающуюся от других, и Дженна застыла в изумлении. Все комнаты в поместье были просторными, но сейчас перед ними предстала громадная библиотека. Стены ее причудливо изгибались, и казалось, вокруг них нарастают волны. Потолок был расписан роскошными фресками, и от самого пола до потолка вздымались полки с книгами. Массивный купол пропускал солнечный свет, и каждый уголок манил своим уютом: то тут, то там можно было увидеть кожаный диванчик, венский стул рядом со столиком, мягкое кресло с подушками у огромного окна. Тишина внутри завораживала – такая тишина бывает только среди огромного количества книг или на величественных снежных просторах. Она обволакивала, окружала со всех сторон, укутывая вошедшего точно мягким одеялом. Это был рай для читателя, но герцог Редклифф пришел сюда вовсе не ради книг. Ему нужно было уединение, которое трудно было сыскать на оживленной вечеринке.

– Если я не ошибаюсь, мы пришли в библиотеку, – отметила Дженна, по-прежнему теряясь в догадках.

Себастиан, не поворачиваясь, отозвался:

– То, что я хочу сказать, требует большего уединения, чем может предложить эта помойка.

Дженна напряглась и запротестовала:

– Библиотека чудесна.

Себастиан, все еще не глядя на нее, ответил:

– Красота библиотеки в том, что ею пользуются, оставляют в ней воспоминания и эмоции, это вход в другие миры. Эта же библиотека, по сути, мавзолей – построена была лишь для хвастовства, а отнюдь не ради удовольствия. Ни молодая, ни вдовствующая герцогини не пользуются ей и не любят эту комнату. Потому я и говорю, что это помойка.

Бросив на него строгий взгляд, Дженна снова возразила:

– А вы, по-видимому, неплохо осведомлены об этом доме – чересчур для того, кто в нем не живет.

Вот теперь герцог повернулся и окинул девушку мрачным взглядом, сжав губы в полоску.

– Я изучал архитектуру в университете. Поместье д’Тьерца одно из самых известных построек государства Сирано – это памятник культуры. Библиотека была построена и укомплектована четвертым герцогом д’Тьерца почти семьдесят пять лет назад. Осмотритесь.

Дженна последовала его совету, заинтригованная серьезностью его выражения. На полках она не заметила пыли, но, вглядевшись пристальнее, поняла, что все книги и вправду старые, в тканевых и кожаных переплетах с позолоченными буквами. Среди тысяч томов, куда ни кинь взгляд, невозможно было отыскать ни одного современного наименования. Герцог, поняв, о чем думает его спутница, подтвердил:

– В эту коллекцию не добавляли новых книг с момента ее закладки, ее лишь показывают посетителям в моменты торжеств, как сегодня. Выглядит красиво, но, увы, это только на первый взгляд.

– Мы пришли, куда хотели? Я бы с радостью помогла вам, но мне скоро нужно возвращаться к своим обязанностям, – произнесла Дженна, пока Себастиан продолжал вести ее куда-то.

Наконец они остановились в очень уединенном и тихом уголке. С трех сторон их окружали книги, а в центре маленькой ниши стоял длинный диван, обитый вишневым бархатом. Над ним красовалось огромное окно с потрясающим витражом, в центре которого алела роза, сложенная из ярко-красного стекла, – работа была столь затейлива, что могла бы посоперничать со знаменитыми витражами собора Нотр-Дам. И то, что подобная красота была спрятана от глаз посетителей – сюда мог найти дорогу лишь искушенный читатель, – подчеркивало эксклюзивность и необычность библиотеки. Дженна невольно задумалась о том, какие еще секреты таит в себе эта комната.

Герцог указал ей на диван, приглашая присесть, но сам остался стоять. Он не сводил глаз с Дженны, и во взгляде его читалось нетерпение и неподдельный интерес. Столь пристальное внимание его смутило девушку, но она все же спросила:

– Чего же вы хотите, ваша светлость?

Не сводя с нее зеленых глаз, Себастиан произнес:

– Всего.

Дженна ощутила раздражение оттого, что герцог не потрудился объяснить, чего желает, более конкретно, но при этом, по-видимому, считал, что слова его исчерпывающи.

– Чего же именно? – настойчиво повторила она.

– Тебя, – ответил он, и на этот раз едва заметная нотка смущения послышалась в его голосе. – Хочу тебя.

Брови девушки сошлись на переносице, а в глазах Себастиана загорелся огонек, от которого у нее возникло странное щекочущее ощущение в животе. Дженна сделала усилие над собой, чтобы не отвернуться, но взгляд герцога словно прожигал ее насквозь, вызывая мурашки по коже.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросила она, и голос ее прозвучал совсем не спокойно и твердо, как обычно, когда ее внимания добивались мужчины.

Себастиан же рассмеялся, и смех его, низкий, музыкальный, был и неожиданным, и завораживающим одновременно. Мгновенно он преобразился и стал словно моложе. Почему-то Дженне подумалось о том, что его смех – словно тягучий и сладкий мед, смешанный с чем-то опасным, опьяняющим, – этакий коктейль. Не то чтобы она знала, что такое настоящий коктейль: придерживаясь традиций приората, Дженна не пила алкоголь. Тем временем Себастиан произнес:

– Я хочу тебя, Дженна, и без одежды – прямо сейчас.

Слова его были произнесены с жаром и уверенностью, достаточной для того, чтобы разжечь в ней ответный огонь, заставить забыть обо всем вокруг. Но Дженна лишь смотрела на него, оглушенная, не веря собственным ушам, – какой абсурд, этот мужчина говорит такие слова ей. Она даже засмеялась, но, поняв, что он вполне серьезен, умолкла.

– Вы шутите! – воскликнула она, глядя на Себастиана во все глаза.

Он, не отводя от нее пристального взгляда, ответил:

– Нет. Никогда еще я не хотел ни одну женщину так, как тебя.

Лишь сейчас Дженна поняла, как она хотела услышать нечто подобное: слова эти заполнили собой ее сознание, задели там какие-то глубоко спрятанные струны, и ритм их продолжал звучать в ее ушах, согревая и завораживая.

– Но это же нелепо, – прошептала Дженна. – Ты даже не знаешь меня.

Себастиан покачал головой.

– Поверь, я не менее удивлен.

Теперь Дженна нахмурилась.

– Звучит не слишком-то любезно.

– Я и не старался, чтобы это было любезно.

Герцог выглядел напряженным и раздраженным – словно не притворялся, говоря, что бессилен контролировать свои чувства и это ему вовсе не нравится. Осознание этого вдруг наполнило Дженну необъяснимым чувством восторга, которое она не могла объяснить. Ей никогда не нравились прожженные ловеласы. Она представляла себе, что, однажды создав семью, будет стремиться к тому, чтобы она была похожей на ее собственную, скрепленную любовью и преданностью, взаимным пониманием, уважением и состраданием. Семью, где люди близки по духу. Герцог Редклифф, несмотря на всю свою привлекательность, не был таким человеком – мало того что он принадлежал совершенно к иным кругам, еще и был скандально известен своими сексуальными похождениями.

Понимая, что какая-то доля правды в его словах есть, как и неподдельный интерес во взгляде, Дженна тем не менее подумала, что Редклифф разыгрывает ее и все это похоже на злую шутку. Жаль, что она не поняла это сразу. Ей не раз доводилось видеть, как играют на чувствах друг друга те, чья красивая жизнь была для многих поводом для восхищения. Потому не хотела она принадлежать этому миру знаменитых и была в нем чужой.

Стараясь говорить как можно более холодно, Дженна произнесла:

– Вы ведете себя неприемлемо – и жестоко, если ваши слова ложь. Я на службе, и у вас нет права подходить ко мне с подобными предложениями. Мой долг защищать королеву, и я разочарована тем, что вы ставите собственное удовольствие выше этого важного задания.

Дженна всегда верила в необходимость говорить правду – будь то ее воспитание, внутренние убеждения или опыт. И сейчас она не стала пасовать перед титулом герцога, его обаянием и красотой. Ложь не приводила ни к чему хорошему, как она убедилась за двадцать девять лет своей жизни. Ничего и никогда она не делала бездумно или без души, как бы ни было велико порой давление извне.

– Хорошо сказано, Дженна. Особенно рад я слышать эти слова, потому что они подтверждают то, что я понял о вас. Но мы с вами оба знаем, что королева… занята. Вам некуда спешить, а трусихой вы никогда не были.

Себастиан повторил ее собственные мысли, и это сбило Дженну с толку. Должно быть, он увидел, как король с королевой ушли с балкона. Но что он имеет в виду, сказав «то, что я понял о вас»? Они видятся в первый раз, и, насколько она знает, Себастиан не связан ни с какой правительственной организацией. Значит, никоим образом о ней он узнать не мог. Однако же его слова о том, что она не трусиха, доказывают обратное. И потом, ему ли рассуждать о том, есть ли у нее причины для спешки?

Ярость захлестнула ее, хотя обычно подобное происходило редко. Вскочив на ноги, Дженна решительно произнесла:

– Не знаю, в какую игру вы играете, Редклифф, но мне это надоело.

Она намеренно опустила его титул, потому что гнев вытеснил все, включая обычное уважение к традиционным формулам общения. Однако ее мимолетная грубость, кажется, вовсе не задела его. Подойдя к ней максимально близко, герцог улыбнулся и прошептал:

– Если бы вы знали, в какие игры я играю, вы бы и не подумали усомниться в моей честности.

– Мне все равно, что вы думаете на самом деле, – бросила Дженна. – Этому не бывать. – Произнеся это, она намеревалась поставить точку в их беседе, но внезапно выпалила: – Я не из таких.

Себастиан улыбнулся, и от этой улыбки дрожь пробежала по ее телу, точно он был опасным хищником, нацелившимся на свою добычу. А потом, наклонившись еще ближе, так что дыхание его щекотало кожу Дженны, он прошептал ей на ухо:

– Я знаю, какая ты, Дженна Мустафа. – И, помолчав, добавил: – Единственное, что мне хотелось бы узнать, это какова на вкус твоя кожа. Какая она на ощупь. И как ты кричишь, когда кончаешь.

Слова его были невообразимы – настолько же, насколько и неприличны. Но это была его правда – тут Дженна не могла ошибаться, настолько она привыкла жить без лжи сама, что какая-то ее часть безошибочно распознавала, когда кто-то обманывал ее. Она покачала головой, и сережки – маленькие золотые колечки, подаренные матерью, – заплясали в ее ушах.

– Это… это полное безумие, – едва вымолвила она, чувствуя, что не в состоянии перевести дыхание от потрясения.

Себастиан кивнул, и она ощутила тепло его кожи – так близко он стоял.

– Безумие, но это так. Ни одна женщина прежде не имела на меня такого влияния.

– Но ты переспал, должно быть, с сотней женщин.

Дженна произнесла это в надежде отпугнуть настойчивого кавалера – мало кто любит обсуждать собственную личную жизнь. Но Себастиан лишь улыбнулся, и во взгляде его не было ни намека на стыд.

– Вот и прекрасно, моя дорогая Дженна, значит, я сумею тебя удовлетворить.

Она резко выдохнула, не зная, что еще возразить, и в этот момент губы его легонько коснулись ее шеи.

– Ты уникальна, Дженна. Признай уже, что мы зашли куда дальше обычного соблазнения.

– Я не могу, – попыталась она ухватиться за последнюю соломинку. – Я никогда не…

– Я знаю, – ответил Себастиан, пожирая ее взглядом.

Мало было сказать, что он хотел ее. Огонь, что горел в его глазах, намекал на большее. Сила притяжения между ними была такой огромной, что Дженна не могла сопротивляться, как и не могла не признаться себе в том, что за него ответственны они оба. Можно было бы солгать себе и притвориться беспомощной перед этим немым преклонением, откровенным желанием, которое и не думал скрывать Себастиан, но она знала, что источник его подпитывается и ее чувствами, доселе ей неизвестными.

Кто был этот мужчина, живущий удовольствиями и роскошью, и почему он был так одержим ею, ведь до сих пор она была для него, как и для всех остальных, невидимкой? И почему осознание этого заставляло ее таять, словно хрупкое стекло в мощном горне? Он соблазнял ее открыто, без всяких намеков и уловок, и это было не только притягательно, но и опасно. Что же до нее самой… двадцать девять лет скромной жизни по правилам и воздержание от плотских утех дали о себе знать. Дженна чувствовала, что больше не в силах контролировать себя, – она тоже хотела его, и по силе своей желание это было неудержимо.

Почти одновременно они рванулись друг к другу. Дженна запустила пальцы в его волосы, а его рука легла ей на затылок. Прижимаясь губами к его губам, она вдруг подумала, что, несмотря на всю очевидную неправильность ситуации, сейчас она делает тот выбор, в котором не сомневается, – так естественно и хорошо она не ощущала себя никогда. Появилось осознание того, сколько драгоценного времени они потратили на разговоры, а ведь скоро Дженне потребуется вновь быть на посту. Пальцы ее замелькали, расстегивая ремни и застежки.

Себастиан повидал в своей жизни множество обнаженных женщин, но при виде Дженны готов был признать, что ни одна не шла в сравнение с ней. Ее тело было настоящим произведением искусства. Скорость и точность, с которой она раздевалась, могла бы отпугнуть своей прямотой мужчину, повидавшего самых обольстительных искусительниц мира, но Себастиан был заворожен. Тело Дженны было безупречным: по долгу службы она вынуждена была постоянно поддерживать форму. Исключением была грудь, большая, округлая – такая бывает у счастливых матерей большого семейства. Обычно такой типаж вовсе не привлекал Себастиана, но сейчас отчего-то все было иначе.

Он не ожидал увидеть на Дженне какого-то вычурного белья – и действительно, на ней был простой белый бюстгальтер и трусики, но вместо хлопка вещи были сделаны из кружева, правда, не тончайшего, какое привык встречать Себастиан, а плотного – он подозревал, что оно было сплетено вручную. Наверное, стоит бешеных денег, подумал он и изумился: что же это за служащая королевской гвардии, что щеголяет в таком дорогом белье. Дженна потянулась было снять бюстгальтер, но Себастиан остановил ее, приложив палец к губам. Он уже успел раздеться полностью и стоял, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Одна из его подружек однажды поддразнила его, сказав, что легко вести себя так непринужденно, имея такую фигуру, но причина была не только в этом. Себастиан полагал, что, будучи обнаженным, легко раскрывать людей, достаточно увидеть, к чему прикован их взгляд.

Глаза Дженны пробежали по его груди и плечам… спустились ниже и замерли при виде его стоящего члена. На щеках ее заиграл румянец, зрачки расширились – казалось, она разглядывала его целую вечность. Наконец, она резко вдохнула и снова посмотрела ему в глаза. От ее взгляда ему становилось не по себе: он словно забывал, где находится, замирал и мог только смотреть на нее. Казалось, вся ее непосредственная и доверчивая душа сосредоточена была в этих глазах орехового цвета с темными ободками, окружавшими радужку. Ресницы у Дженны были густыми и темными, точно накрашенными тушью, однако Себастиан знал, что она не пользуется макияжем.

– Распусти волосы, – произнес он, и голос его прозвучал хриплым и каким-то отчаянным.

Дженна тряхнула головой.

– Сам сделай это.

Он молча перекинул толстую косу ее через плечо и начал расплетать. Закончив, он провел пальцами по длинным волосам, спадающим почти до самой талии. Они были темно-русыми, почти черными, и сияли в свете, падающем из окна. Сейчас, окруженная облаком пышных волос, обнаженная, с округлой аппетитной грудью, Дженна походила на богиню – покровительницу женского начала. Опустившись на колени, Себастиан снял с нее единственный оставшийся предмет одежды, кружевные трусики, чтобы провести языком между ее ног. Дженна прижала ко рту кулак, чтобы не стонать слишком громко. Ноги ее подрагивали, но она продолжала твердо стоять.

Себастиан улыбнулся: он поставит ее на колени. Но не сейчас, чуть позже. Сейчас же нужно положить ее поудобнее. Себастиан поднял девушку и уложил ее на диван. Его поразило то, что Дженна не сводила с него глаз, позволяя видеть каждую эмоцию. Ее открытость, доверчивость отчего-то смущали Себастиана, заставляя чувствовать себя неловко. Теперь он пожалел о том, что позволил себе соблазнить ее, – похоже, одного раза ему будет недостаточно. И отчего он не ушел с вечера раньше? Однако пути назад не было.

Медленно он провел пальцами по шее и груди Дженны, задержался на выпуклом бархатистом полукружье… другая рука исследовала более потаенное место между ее ног. Доводя девушку почти до оргазма, Себастиан не сводил глаз с ее лица. Отведя руку в сторону, он нашел в складках одежды презерватив, не желая больше терять времени.

– Милая Дженна, – прошептал он. – Сейчас я овладею тобой.

Он буквально почувствовал, как она затрепетала, загорелась от этих слов, как быстрее забилось ее сердце. Сильными ногами она обхватила его за талию, прижимая к себе, но Себастиан медлил. Не убирая руки между ее ног, он принял нужное положение, чтобы войти одним рывком… вот сейчас, подумал он, самый сладкий момент – ведь как бы ни сложились их дальнейшие отношения, первого раза уже не будет. И все же что-то заставляло его медлить, вынуждая страдать их обоих, – возможно, причиной тому было то, что Себастиан никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным рядом с девушкой, не в силах уйти от ее чар.

– Сейчас, Дженна, ты будешь моей, – прорычал он.

И снова она что-то простонала, все тело ее напряглось, руки обвились вокруг его шеи… а бедра сами нашли нужный ритм движения. Спустя мгновение они совершали древний как мир танец, и Себастиан наслаждался каждым его тактом. Дженна была идеальной любовницей: тело ее, сильное и закаленное спортом, было выносливым, а душой она была искренна, эмоциональна и чиста. С каждым движением Себастиан буквально терял голову и лишь случайно поймал себя на мысли о том, что в мозгу его стучит одно слово: «моя». Он тут же отругал себя за это, понимая, что в этом странном желании есть что-то опасное. Нельзя поддаваться этому наваждению – он не может позволить себе попасться в сети безумия. Его предназначение по жизни – раскидывать сети для других.

Сигнал тревоги прозвучал в самый драматичный момент, украв у них последние и самые яркие секунды наслаждения. Они вскочили на ноги почти одновременно, моментально ощущая, как между ними нарастает неловкое напряжение. Сейчас, когда над ними звенела тревога, Дженна вдруг словно очнулась и увидела себя со стороны, тут же ужаснувшись тому, что натворила. Она не знает этого человека, встретила его буквально час назад, а сейчас стоит перед ним полностью обнаженная, позабыв о своих обязанностях не говоря уже о том, что она выпустила из поля зрения королеву. По-видимому, что-то случилось, а ее нет рядом.

Сознание ее будто разделилось на две части. Одна, казалось, не переживала из-за случившегося вовсе, снова и снова переживая сладостные моменты, проведенные с Себастианом. «Он тот, кто тебе нужен», – говорил ей этот голосок. Другая же часть, по-видимому, подчинялась холодному рассудку и отрицала всю эту любовную чепуху.

Когда-то Дженна уехала из дома, проигнорировав заветы приората и советы семьи, выбрав военную академию, а не вступление в брак. Она пыталась объяснить родным, что хочет повстречать единомышленников, тех, кто имеет схожие интересы, построить карьеру, а не тратить время на поиски мифической второй половинки. Родители и братья посчитали ее дурочкой, настаивая на том, что верный партнер по жизни – ключ к получению всего того, что хочет она. Однако Дженна не приняла всерьез их увещевания, полагая, что однажды докажет свою правоту. И вот теперь она вдруг прыгнула в кровать с первым встречным – собственно, даже и кровати у них нет. Конечно, жизнь в столице отличается от той, что течет в провинции, но Дженна не настолько изменилась.

Чувствуя одновременно стыд, отвращение к себе и шок, она решила разобраться со своим поведением позже, когда у нее будет время все обдумать наедине с собой. Сейчас же главное – найти королеву.

– Дженна! – воскликнул Себастиан, заставляя ее очнуться от размышлений.

– Что? – раздраженно ответила она. Никогда прежде она бы не позволила себе подобным тоном разговаривать с кем-то из высшего света Сирано, кого она по долгу службы защищала и охраняла.

– Сигнал не от королевы.

– Что?

– Королева не в опасности.

– Что? Да, я знаю. – Дженна нахмурилась, постепенно осознавая, что он только что произнес. – Откуда это известно тебе?

– Это не сигнал тревоги, оповещающий об опасности.

Дженна помолчала, оправляя синюю форму: пусть в душе ее бушевал пожар, она намеревалась хотя бы выглядеть, как полагается служащему в правительственной охране. Себастиан прав, но откуда он это знает? Осознание того, что посторонний каким-то образом осведомлен о государственных тайнах, лишь усилило тревогу и понимание того, какую, возможно, ошибку она совершила. Должно быть, она просто сошла с ума, иначе как мог один человек так сбить ее с привычного пути? Мельком Дженна подумала, что теперь она, кажется, отчасти понимает механизм превращения в супергероев и начинает верить в существование криптонита. Подумать только, как мастерски он сыграл на ее профессиональном долге, заставившем кинуться на помощь незнакомцу! Ну и дурочка она – чего не скажешь о нем, просчитавшем наперед свою стратегию соблазнения.

Нахмурившись, Дженна принялась застегивать пуговицы на рубашке. Руки Себастиана легли ей на плечи. Слегка приподняв ее голову, он заглянул ей в глаза, и Дженна отметила, что лицо его, прежде выразительное, стало непроницаемым. Кому она отдалась? Но было слишком поздно сожалеть о содеянном.

– Я провожу тебя обратно на балкон. Никто ничего не узнает.

Дженна, пораженная тем, что он говорит в такой момент о делах, хотела заговорить – и не смогла. Себастиан тоже, кажется, собрался что-то сказать, и на лице его вновь на миг проступило отчаяние и желание, но тут раздались быстрые шаги. Герцог моментально загородил ее собой. Из-за угла донесся знакомый голос:

– Так и думал, что найду тебя здесь, Себастиан. Хел ушла… – Король Зейн остановился внезапно, увидев голубую форму Дженны, и глаза его растерянно заметались, оглядывая Себастиана со спутницей: несомненно, Зейн отметил их полураздетое состояние, и во взгляде его появились усталость и разочарование. Он обратился к девушке: – Так вот где вы были.

В голосе его было столько недовольства, что Дженна затрепетала.

– Ваше величество, – начала она, но король остановил ее, вытянув руку.

– Мы искали вас, и мне пришлось оставить королеву с моей охраной. Она беспокоилась о вас.

Сердце Дженны упало.

– Ваше величество, – снова беспомощно произнесла она, с ужасом глядя, как король качает головой, как опускаются его плечи. Она поняла, что ее ждет разлука с королевой, которая за время службы Дженны стала ей другом.

– Вы знаете, что я не хочу это делать, Мустафа…

– Зейн, – вмешался герцог, и та непринужденность, с которой он обратился к правителю, лишь подчеркнула, что Дженна не принадлежит к этому кругу влиятельных людей, которые могут называть друг друга по имени.

Однако девушка покачала головой, давая понять, что ему следует промолчать. То, что произошло между ними, касалось лишь их двоих, так же как и то, что собирался сделать король, было делом лишь ее. Было бы неправильно позволить герцогу вмешаться, чтобы смягчить ее наказание.

– Для меня было честью служить королеве, пожалуйста, передайте это ей. – Дженна почувствовала, как голос ее надломился, но закончила фразу: ей необходимо было передать это королеве. – Что же до Хел…

При упоминании этого имени король вспомнил, с чем пришел сюда.

– Да, – произнес он. – Ее похитили.

У Дженны перехватило дыхание, словно ее кто-то ударил в живот. Хелен д’Тьерца похищена? Кто сумел это сделать? Хелен была не из тех, кого можно было вот так просто взять и увести куда-то. Хотя… до сегодняшнего дня Дженна думала так же и о себе – и что вышло?

– Зейн, ты не можешь ее уволить. Ты был занят, а если я не ошибаюсь, по контракту в таких случаях достаточно твоей охраны, – произнес Редклифф, но король, очевидно удивленный его вмешательством, резко ответил ему:

– Сейчас нам не до этого, есть дела куда более важные. Встречаемся в моем офисе, чтобы разработать план. Приходи туда как можно скорее.

Если Дженна и сочла странным то, что герцог-ловелас в курсе деталей ее контракта, и то, что король ожидает его, чтобы обсудить план действий по спасению Хелен, то это было ничто по сравнению с болью, которую она испытала, поняв, что теперь на таких советах не ждут ее.

Бросив последний печальный взгляд на Дженну, король ушел, оставив ее и Редклиффа вдвоем.

– Дженна, я… – начал герцог, но девушка остановила его, подняв руку и качая головой.

– Хелен, – только и смогла произнести она, чувствуя ком в горле.

Себастиан посмотрел ей в глаза и кивнул, проглотив то, что собирался сказать. Дженна не хотела слышать ничего – в конце концов, это он привел ее в библиотеку, и в ее отсутствие подругу похитили. Теперь минимум, что он мог сделать, – это помочь найти Хелен, какая бы странная роль ему в этом ни принадлежала. А она… она отправится домой – больше ей идти некуда. Она сама сломала себе жизнь, и теперь все будет по-другому.

Себастиан, подойдя ближе, поцеловал Дженну в лоб – ей показалось, что ее коснулись не его губы, а раскаленное клеймо. Глядя ему вслед, она с горечью думала о своей загубленной репутации, потерянных подругах и о том, как резко изменилась ее жизнь. Между тем день еще не закончился – не было и пяти часов.

Себастиан сидел перед компьютером, глядя в отчет на экране, но мысленно он был в той библиотеке, где они уединились с Дженной на балу сорок дней назад. В ушах его отдавались глухие удары сердца, волнение закипало горячим ключом, но он сидел неподвижно, и на его состояние указывало лишь монотонное постукивание пальца по поверхности стола. Сорок дней… и жизнь его перевернулась. Дженна беременна, и скоро он станет отцом.

Себастиан ущипнул себя между бровями, вздохнул и встал. Он, конечно, не исключал, что однажды это произойдет, но одно дело представлять что-то, а другое – проживать это. И конечно, снова Дженна стала причиной того, что привычный ему образ жизни перевернулся с ног на голову. Себастиан решил, что никогда не женится – ему хватило наблюдения за совместной жизнью родителей, которая была одним сплошным несчастьем, – но ребенка иметь планировал, считая продолжение рода неким долгом перед предками за богатую и беззаботную жизнь, подаренную ему. Но его наследник, по расчетам, должен был появиться на свет от суррогатной матери, тщательно выбранной им же самим. И конечно, он бы вырастил ребенка сам, не отлучаясь от него, – так было бы безопаснее всего, учитывая его должность и статус.

Решение это не имело ничего общего с тем, что его отослали из дома в раннем возрасте, как и с тем, при каких обстоятельствах это произошло. Просто у него было достаточно времени для анализа ошибок, совершенных родителями, и Себастиан намеревался избежать их. По его мнению, именно любовь и брак сломили мать и отца – особенно отца, выжав из них все до капли, и единственным, что они могли дать своему сыну впоследствии, был гнев, чувство вины и горечь. Его ребенок заслуживает лучшего.

Но Дженна… она обладала всеми теми качествами, которые он хотел бы видеть в суррогатной матери: красота, отменное здоровье, стройное и сильное тело, ум, решительность и прилежность, целеустремленность, способность сострадать, честность… список можно было продолжать до бесконечности. Пожалуй, это и было главной проблемой: Дженна казалась идеалом женщины.

Себастиан долго размышлял об этом с момента их первой – и последней – встречи в библиотеке. Попутно он пересматривал ее личное дело и следил за тем, где она и что делает – день за днем, подмечая малейшие детали. Вообще, это была обычная процедура относительно служащих королевской охраны в отставке, и проводилась она целых два года после их увольнения. Только обычно этим занимался не начальник службы государственной безопасности. Себастиан понимал это, но собственные действия казались ему разумными. Как иначе он бы узнал про ребенка? От самой Дженны? Пришла бы она к нему? Вероятно, да. Но сколько времени ей потребовалось бы для этого? Притом Дженна не отвечала на звонки из дворца, на звонки от ее бывшей напарницы герцогини Хелен Андрос, в девичестве д’Тьерца – отныне эта фамилия не существовала. Если уж люди настолько близкие не вызывали отклика у Дженны, стоило ли надеяться на то, что она сообщит Себастиану о ребенке? Однако все это теперь не имело значения – ведь он знал правду и был решительно настроен действовать.

Себастиан любил детей, хотя многие никогда бы в это не поверили. Дети привлекали его своей открытостью и умением манипулировать людьми – тут им не было равных даже среди обученных профессионалов. Разумеется, его ребенок преуспел бы в этом куда больше. При мысли об этом Себастиан едва заметно улыбнулся – внезапно ему представилось, как мог бы выглядеть их с Дженной ребенок. Наверное, у него были бы ее карие глаза, острый ум и, возможно, такой же свет искренности и доброты. Тогда Себастиан защищал бы это удивительное качество всеми силами, имеющимися в его распоряжении.

Он по-прежнему не собирался жениться и подвергать себя и ребенка испытаниям, через которые проходят супруги. Но все же кое-что в его планах изменилось: теперь у его сына или дочери будет мать, и какая – в этом смысле лучше Дженны ему не найти. Себастиан не знал, откуда у него такая уверенность, ведь прежде ему не доводилось общаться с женщинами, у которых есть дети. Он намеренно избегал заводить такие знакомства. При одной мысли о том, что он уподобится дружкам, которых приводила домой мать, его передергивало от отвращения. Тем не менее сейчас, зная, что Дженна будет матерью их ребенка, Себастиан не переставал хотеть ее, и разлука лишь подстегивала желание. Вместе с тем рос и страх того, что он растворится в ней, как некогда отец потерял себя, живя с матерью. Их брак оказался ловушкой для обоих, затянув их и не оставив места для чего-либо – или кого-либо еще. Смертельной ловушкой: мать погибла в автокатастрофе, разбившись на мотоцикле, на котором ехала по извилистой горной дороге Греции с парнем намного моложе себя. В это время ее тринадцатилетний сын был совсем один дома, и не было никого, кто бы встретил его из школы, ведь он приехал на весенние каникулы. Отец позвонил ему из столицы, чтобы сообщить печальную новость, он был сломлен горем и пьян. С тех пор трезвым он бывал редко… гибель его была отсроченной, он долгие годы топил себя в алкоголе, но все же виной тому был тоже брак.