Ночь, которой не было бесплатное чтение

Марселла Бэлл
Ночь, которой не было

Соблазн - Harlequin - 426

Глава 1

Впервые в жизни Себастиан Редклифф посмотрел на мимо проходящую девушку внимательно - и не смог отвести глаз. На ней была темно-синяя униформа королевской гвардии, и толстый слой пуленепробиваемой ткани, полиэстера и больших практичных карманов скрывал очертания ее фигуры. Темные, почти черные волосы были заплетены в простую косу, спускающуюся на спину. Ничего примечательного. Вот только глаза, темные, похожие на сливы, были точно у лесной лани. Прямой носик с закругленным кончиком и пухлые губы цвета розовых лепестков - а еще широкие брови, которым могла позавидовать любая фотомодель. Пожалуй, только лишь они и делали простое личико запоминающимся.

Но Себастиан, как начальник разведки островного государства Сирано, не придавал большого значения внешности, зная, что она может быть обманчива. Он обладал редкостным даром видеть истинную природу вещей - и сейчас именно внутренний свет, что буквально излучала незнакомка, заставил его замереть. Никогда он не встречал человека, который бы нес в себе столько тепла, будь то женщина, мужчина или ребенок. Ее открытость, неискушенность, готовность верить в хорошее - не ради личной выгоды, а по искренним убеждениям - очаровали Себастиана. Его неудержимо влекло к очаровательной незнакомке, и это даже могло стать препятствием к выполнению его служебных обязанностей, чего раньше не происходило.

Присутствие его сегодня на празднике было необходимо, это была прекрасная возможность обсудить с королем кое-какие дела, не привлекая при этом излишнего внимания. В толпе легко затеряться - но только не сегодня, когда эта девушка своим светом озаряет все вокруг. Что ж, сказал себе Себастиан, он уже давно усвоил урок: во всем, что касается отношений, картина выглядит привлекательной лишь со стороны. Если же приглядеться, то можно обнаружить немало грязи.

Только неисправимые дураки остаются верны объекту своего почитания после более близкого знакомства, отказываясь видеть недостатки, - а он не дурак. И еще: обычно, чтобы приглушить интерес к кому-то, достаточно заняться сексом - все иллюзии снимает как рукой. И эта девушка, какой бы она ни была преданной своей службе и призванию, обычный человек - а значит, не без греха. Его же дело - помнить об этом, оставаться беспристрастным, невозмутимым и всегда идти на шаг впереди. Сейчас незнакомка нарушила его внутренний покой: Себастиан чувствовал, как его обычная холодность и собранность буквально тает в лучах света, исходящего от нее. Это было недопустимо, и это недоразумение необходимо устранить.

Себастиан знал, что девушку зовут Дженна Ноэль Мустафа. Она принадлежала к уважаемому роду и входила в местный приорат, небольшую религиозную группу. Запись о ее членстве Себастиан видел своими глазами, но ему не доводилось встречать Дженну лично. Что ж, вот и настало время для встречи, решил он, и вопрос этот необходимо решить в течение часа. Дженна сегодня охраняла королеву и была одна на посту, потому что ее напарница и командир, капитан Хелен д'Тьерца, выполняла роль распорядительницы бала. Дженне помогала вся охрана короля, но, насколько мог оценить Себастиан, это было совершенно не нужно - она и так прекрасно справлялась. Все ее внимание было безраздельно сконцентрировано на королеве, и во взгляде читалось восхищение и преданность - чего вовсе не требовалось по контракту, но Дженна не просто несла службу, она и впрямь была предана королеве, точно родной сестре. Готовность в любой момент встать на защиту, прыгнуть на обидчика, пожертвовать собой, если необходимо, - вот что можно было прочесть не только в ее взгляде, но и в настороженной позе. Королева была не просто объектом охраны - для Дженны она была другом. На миг Себастиан позавидовал правительнице - и ему захотелось, чтобы Дженна перенесла весь фокус своего внимания на него.

Наблюдая за ней, Себастиан увидел, как королева взяла угощение с подноса закусок, и Дженна, наклонившись, что-то ей прошептала. Та покачала кудрявой головой и звонко рассмеялась своим серебристым смехом, любимым каждым подданным. Король Зейн не мог выбрать для себя лучшей супруги - к слову, он и не выбирал ее сам. В тридцать шесть лет Зейн с удивлением узнал, что его отец, король Алден, обручил его с простой женщиной - дочерью мужчины, который однажды спас жизнь матери Зейна и его, тогда еще нерожденного. Оказалось, что лучшей королевы, чем Мина, сложно было отыскать. Она была не только красива и умна, но и очаровательна, и предана королю. И этим Себастиан планировал воспользоваться прямо сейчас, чтобы отвлечь правителя. Повернувшись к Зейну, он произнес:

- Королева Мина сегодня выглядит чудесно.

И это было действительно так - королева была воплощением свежести, оживленности, интеллигентности в море развязности и порочного богатства. Голубые глаза короля задержались на ней, и в его взгляде Себастиан прочел неутоленное желание. Он едва сдержал улыбку: слишком легко Зейн попался в расставленную ловушку, как, впрочем, и многие до него. Отчего-то люди полагали, что работа начальника службы государственной безопасности была связана с ложью и тайнами. Между тем искусство разведки было и всегда оставалось ареной правды: кто-то обладал ею, кто-то хотел сохранить ее в секрете любой ценой, а кто-то, открыв ее, плакал горючими слезами. Ложь же разлеталась от малейшего дуновения. И именно правдивые слова Себастиана о королеве стали сейчас причиной того, что внимание монарха было целиком приковано к супруге.

- Да, она и впрямь очаровательна, и кажется, ей не помешало бы немного отдохнуть. Сегодня ее буквально рвут на части, - произнес король.

Себастиан улыбнулся, глядя вслед Зейну, направлявшемуся к королеве, - все шло по плану. Он любил, когда все получалось так, как задумано. Неплохо было бы, если бы и с Дженной все разрешилось так, как хочет он. Одного раза ему будет достаточно - как всегда. Секс обычно уничтожал интригу и открывал глаза, после чего о внезапно вспыхнувшей страсти можно было забыть, как о досадной помехе, что обнажала чувства, затуманивала разум и делала его слишком уязвимым. Себастиан выстроил себе репутацию известного плейбоя, разрушителя браков и пожирателя сердец и собирался следовать ей во, что бы то ни стало. Каждому шпиону нужна была какая-то легенда - а учитывая его семейную историю, постоянные причуды и измены матери, образ Казановы был наилучшим выбором для Себастиана. Он легко говорил комплименты и умел дарить и получать удовольствие - за, что был известен больше, нежели благодаря своему уму и профессиональным достижениям. Куда легче выстроить себе репутацию, когда просто отвечаешь ожиданиям окружающих, - а благодаря стараниям матери люди не ожидали от Себастиана Редклиффа ничего иного, кроме бесконечных любовных похождений. Дженна же, напротив, была в глазах общества совершенно иным человеком, преданным службе, которая сама по себе считалась благородным призванием. В образ удачно вписывалась и принадлежность религиозному сообществу - в ее резюме стояла пометка о необходимости получать еженедельный выходной и отдыхать по всем важным государственным праздникам. Приорат был консервативным сообществом, центром средоточия которого были семейные ценности - в уставе до сих пор возбранялись сексуальные отношения до свадьбы, как и любые другие развлечения, которыми жил Себастиан.

Однако на все это ему было наплевать. Ни одна женщина прежде не смогла устоять перед его чарами, и эта серьезная, замкнутая девушка не станет исключением. Если же она откажется от удовольствия быть соблазненной… что ж, он знает, как уйти. Вот только вряд ли это произойдет. Себастиан был так уверен в своей предстоящей победе, что ему не терпелось поскорее воплотить свой план в жизнь.

Размышляя обо всем этом, Себастиан не сводил глаз с короля - вот он подошел к двум женщинам, и Дженна нехотя сделала шаг в сторону. При этом шикарные брови ее сошлись на переносице, а губы сжались в полоску - было видно, что ей неприятно это вторжение, пусть даже к королеве подошел сам монарх. Вот он наклонился и что-то прошептал на ухо Мине, отчего щеки ее окрасил румянец, и она легонько кивнула. Наконец Зейн увел королеву, и Себастиан сделал шаг в сторону Дженны, следующей за четой на расстоянии, отчаянно надеясь, что его не выдает хищный блеск в глазах. Словно невзначай, он встал на ее пути так, чтобы она задела его плечом, и снова действия его возымели желаемый эффект.

- Мои извинения, ваша светлость, - тут же произнесла девушка, не глядя на Себастиана и слегка склонив голову. Он ожидал такого ответа, но все же с удивлением понял, что ее равнодушие его задело.

- Вам следовало бы смотреть, куда идете, - протянул он, пользуясь высокомерным тоном аристократа и присоединяя надменную улыбку.

Этим уловкам он научился с самого детства, а что-то было у него в крови. И это возымело должный эффект: Дженна наконец подняла на него глаза. В этот момент Себастиан понял, что его тщательно продуманный план может дать сбой. Он просто не в силах был мыслить рационально. Взгляд девушки буквально пригвоздил его к месту, от него перехватило дыхание. В ясных глазах ее читалась искренность, глубина которой завораживала, и отнюдь не профессией объяснялось это. Дженна была чиста всей душой, такова была ее натура. Она без труда открывалась другим, и казалось, что и от окружающих она ждала того же.

Себастиан вдруг подумал, что эти темно-карие глаза прожигают его насквозь - возможно ли это, что Дженна видит его таким, какой он есть, не обращая внимания на маски и тайны? Соблазн поверить этому был велик, но он не позволил себе поддаться ему. Обычная девушка - и конечно, она не знает о нем ничего, так же как и все окружающие. Если бы она видела его насквозь, щеки ее не окрасил бы румянец, брови не сошлись на переносице в изумлении, а розовые губы не приоткрылись бы. Значит, его чары работают, как всегда, и созерцание собственного успеха придавало игре особую пикантность.

- Еще раз примите мои извинения, я была невнимательна, - произнесла Дженна, и голос ее прозвенел, словно колокольчик, чистый и невинный. Приподняв одну бровь, Себастиан протянул:

- Я вас прощаю за то, что вы не заметили меня, но помните, второго раза не будет.

Слова его обескуражили девушку и вместе с тем заставили ее очнуться от своих мыслей и посмотреть на него внимательнее. Но в ту же секунду она, прищурившись, сказала:

- Прошу прощения, я не понимаю вас.

- А я - вас.

Теперь Дженна смутилась окончательно.

- Что, простите?

- Разве можно простить солнце за то, что оно встает и воскрешает к жизни весь хаос вокруг?

- О чем вы?

Было видно, что Дженна не понимает ни слова из намеков Себастиана. Странным образом, он и сам перестал себя понимать, и обычные в подобных случаях игривые комплименты казались ему сейчас неуместными и глупыми. Однако его не так-то просто было сбить с толку.

- Дженна Мустафа, меня необъяснимо тянет к вам.

Что-то словно погасло в ее взгляде.

- Очень смешно, - ровным голосом произнесла она, отворачиваясь.

Себастиан тут же ощутил себя покинутым, растерянным - но только на миг. Повинуясь внезапному порыву, он схватил девушку за руку, зная, что никакие его слова не заставят ее вновь обратить на него внимание. Она была на службе, и ничего иного в эту минуту от нее нельзя было ожидать.

Дженна с изумлением посмотрела на его руку, не менее изумлен был и он сам, ведь этот жест вовсе не входил в его планы. А потом она подняла на него глаза - и весь их свет, все благородство, что были движущей силой, с которой эта девушка служила своей королеве, читались в ее взгляде, но сейчас все это было направлено на Себастиана. «Она моя», - промелькнула мысль.

- С вами все в порядке? - спросила тем временем Дженна, вглядываясь в его лицо.

Себастиан недолго думал - он знал, что лучшего оружия, чем абсолютная правда, у него нет. И хотя какой-то тихий голосок нашептывал ему одуматься и не делать того, что он задумал, он его проигнорировал.

- Нет, - веско произнес Себастиан, наблюдая за лицом девушки. Как всегда, он попал в цель. Дженна смутилась.

- Могу ли я вам помочь? - спросила она.

- Пойдемте со мной в библиотеку.

Глава 2

Услышав это странное предложение, Дженна напряглась - инстинкт подсказывал ей, что дело неладно. Умение распознавать опасные ситуации, отточенное за годы службы, сыграло в этом немалую роль, вот только она не понимала, отчего ей так тревожно, точно предстояло принять бой, а не беседовать с одним из самых привлекательных мужчин в окружении богатых и влиятельных людей. Возможно, она почувствовала, что Себастиан не просто так флиртует с ней, в нем ощущалась какая-то скрытая сила, хотя Дженна знала о нем лишь то, что он отчаянный Казанова. Истории о его похождениях были такими скандальными, что порой не верилось в их реальность. Но сейчас, стоя лицом к лицу с ним, глядя в его зеленые глаза под темными бровями, любуясь его блестящими золотистыми волосами, модно постриженными и небрежно откинутыми назад, высокими точеными скулами, намекающими на темперамент и чувственность, Дженна подумала, что все рассказы должны быть правдой. Наверное, поэтому ей так не по себе - она по природе своей осторожна и осмотрительна, а сейчас перед ней стоит привлекательный мужчина, знающий толк в женщинах. Не просто знающий - мастер соблазна. Глядя на таких, женщины теряют голову, но Дженна твердо знала, что она в безопасности по трем простым причинам: она небогата, некрасива и набожна. Окончив военную академию и три года прослужив во дворце, она поняла, что эти три факта заставляют окружающих видеть в ней лишь обслуживающий персонал. В отличие от напарницы, Хелен д'Тьерца, поразительно красивой и состоятельной женщины, привлекающей множество одобрительных взглядов от поклонников, Дженна словно стала невидимкой, надев форму.

Для жителей столицы главным интересом была мода, последние тренды во всех сферах жизни - их ритм жизни был куда быстрее. И центром притяжения поклонников была та, которая хорошо разбиралась во всем этом. Поэтому Дженна проигнорировала свою тревогу и сдержанно кивнула красавчику. В конце концов, королева, похоже, пока что занята - так отчего не помочь герцогу Редклиффу? Подняв руку, которую все еще держал ее новый знакомый, Дженна улыбнулась.

- Конечно, ваша светлость. Но вам придется показать мне дорогу, я не ориентируюсь в поместье д'Тьерца.

Произнеся эти слова, Дженна впервые задумалась над тем, как они странно звучат: поместье это было домом ее лучшей подруги Хелен, но она видит его впервые, да и то по долгу службы. Что в очередной раз доказывает: в этом мире знаменитостей и гламура она чужая, даже если речь идет о близких людях. Такова цена, которую она заплатила за пребывание далеко от дома. Там, откуда она родом, друзья и семьи часто собирались вместе и знали друг о друге все. Хорошо еще, что у нее вообще есть подруги, правда, обеим она обязана подчиняться, ведь одна - герцогиня, а другая - королева. Но они так близки, что последнее не имеет значения. Дженна проводила с королевой день за днем, а жила с Хелен в одной квартире, и после работы они каждый день ужинали вдвоем. Это ли не близкая дружба - ведь они практически не расстаются.

Отмахнувшись от назойливых мыслей, Дженна снова взглянула на герцога, который продолжал держать ее руку, и тепло его пальцев пульсом отдавалось под кожей. Вот он слегка сжал их, и капризная улыбка появилась на его губах. Дженна словно завороженная смотрела ему в лицо - внимание ее привлекли его точеные скулы, на которых лежала легкая тень щетины. Странно, что герцог не чисто выбрит, подумала она. По ее личным наблюдениям, было лишь два типа мужчин, позволявших себе не бриться: лентяи и очень занятые люди. Редклифф вряд ли принадлежал хоть к одной категории, учитывая его репутацию ловеласа. Впрочем, он выглядел прекрасно и так - даже слишком. Но обаяние его и привлекательность были коварны - сквозило в них что-то хищное, какая-то грация опасного зверя. К счастью, подумала Дженна, ее никогда не привлекали плохие мальчики.

- Конечно, - произнес Себастиан, оглядывая балкон и клубящуюся на нем толпу. Не отпуская руку Дженны, он повел ее внутрь дома.

Она терялась в догадках, идя за ним и попутно запоминая маршрут. Что могло понадобиться от нее герцогу Редклиффу? Вот он толкнул очередную дверь, ничем не отличающуюся от других, и Дженна застыла в изумлении. Все комнаты в поместье были просторными, но сейчас перед ними предстала громадная библиотека. Стены ее причудливо изгибались, и казалось, вокруг них нарастают волны. Потолок был расписан роскошными фресками, и от самого пола до потолка вздымались полки с книгами. Массивный купол пропускал солнечный свет, и каждый уголок манил своим уютом: то тут, то там можно было увидеть кожаный диванчик, венский стул рядом со столиком, мягкое кресло с подушками у огромного окна. Тишина внутри завораживала - такая тишина бывает только среди огромного количества книг или на величественных снежных просторах. Она обволакивала, окружала со всех сторон, укутывая вошедшего точно мягким одеялом. Это был рай для читателя, но герцог Редклифф пришел сюда вовсе не ради книг. Ему нужно было уединение, которое трудно было сыскать на оживленной вечеринке.

- Если я не ошибаюсь, мы пришли в библиотеку, - отметила Дженна, по-прежнему теряясь в догадках.

Себастиан, не поворачиваясь, отозвался:

- То, что я хочу сказать, требует большего уединения, чем может предложить эта помойка.

Дженна напряглась и запротестовала:

- Библиотека чудесна.

Себастиан, все еще не глядя на нее, ответил:

- Красота библиотеки в том, что ею пользуются, оставляют в ней воспоминания и эмоции, это вход в другие миры. Эта же библиотека, по сути, мавзолей - построена была лишь для хвастовства, а отнюдь не ради удовольствия. Ни молодая, ни вдовствующая герцогини не пользуются ей и не любят эту комнату. Потому я и говорю, что это помойка.

Бросив на него строгий взгляд, Дженна снова возразила:

- А вы, по-видимому, неплохо осведомлены об этом доме - чересчур для того, кто в нем не живет.

Вот теперь герцог повернулся и окинул девушку мрачным взглядом, сжав губы в полоску.

- Я изучал архитектуру в университете. Поместье д'Тьерца одно из самых известных построек государства Сирано - это памятник культуры. Библиотека была построена и укомплектована четвертым герцогом д'Тьерца почти семьдесят пять лет назад. Осмотритесь.

Дженна последовала его совету, заинтригованная серьезностью его выражения. На полках она не заметила пыли, но, вглядевшись пристальнее, поняла, что все книги и вправду старые, в тканевых и кожаных переплетах с позолоченными буквами. Среди тысяч томов, куда ни кинь взгляд, невозможно было отыскать ни одного современного наименования. Герцог, поняв, о чем думает его спутница, подтвердил:

- В эту коллекцию не добавляли новых книг с момента ее закладки, ее лишь показывают посетителям в моменты торжеств, как сегодня. Выглядит красиво, но, увы, это только на первый взгляд.

- Мы пришли, куда хотели? Я бы с радостью помогла вам, но мне скоро нужно возвращаться к своим обязанностям, - произнесла Дженна, пока Себастиан продолжал вести ее куда-то.

Наконец они остановились в очень уединенном и тихом уголке. С трех сторон их окружали книги, а в центре маленькой ниши стоял длинный диван, обитый вишневым бархатом. Над ним красовалось огромное окно с потрясающим витражом, в центре которого алела роза, сложенная из ярко-красного стекла, - работа была столь затейлива, что могла бы посоперничать со знаменитыми витражами собора Нотр-Дам. И то, что подобная красота была спрятана от глаз посетителей - сюда мог найти дорогу лишь искушенный читатель, - подчеркивало эксклюзивность и необычность библиотеки. Дженна невольно задумалась о том, какие еще секреты таит в себе эта комната.

Герцог указал ей на диван, приглашая присесть, но сам остался стоять. Он не сводил глаз с Дженны, и во взгляде его читалось нетерпение и неподдельный интерес. Столь пристальное внимание его смутило девушку, но она все же спросила:

- Чего же вы хотите, ваша светлость?

Не сводя с нее зеленых глаз, Себастиан произнес:

- Всего.

Дженна ощутила раздражение оттого, что герцог не потрудился объяснить, чего желает, более конкретно, но при этом, по-видимому, считал, что слова его исчерпывающи.

- Чего же именно? - настойчиво повторила она.

- Тебя, - ответил он, и на этот раз едва заметная нотка смущения послышалась в его голосе. - Хочу тебя.

Брови девушки сошлись на переносице, а в глазах Себастиана загорелся огонек, от которого у нее возникло странное щекочущее ощущение в животе. Дженна сделала усилие над собой, чтобы не отвернуться, но взгляд герцога словно прожигал ее насквозь, вызывая мурашки по коже.

- Что вы имеете в виду? - тихо спросила она, и голос ее прозвучал совсем не спокойно и твердо, как обычно, когда ее внимания добивались мужчины.

Себастиан же рассмеялся, и смех его, низкий, музыкальный, был и неожиданным, и завораживающим одновременно. Мгновенно он преобразился и стал словно моложе. Почему-то Дженне подумалось о том, что его смех - словно тягучий и сладкий мед, смешанный с чем-то опасным, опьяняющим, - этакий коктейль. Не то чтобы она знала, что такое настоящий коктейль: придерживаясь традиций приората, Дженна не пила алкоголь. Тем временем Себастиан произнес:

- Я хочу тебя, Дженна, и без одежды - прямо сейчас.

Слова его были произнесены с жаром и уверенностью, достаточной для того, чтобы разжечь в ней ответный огонь, заставить забыть обо всем вокруг. Но Дженна лишь смотрела на него, оглушенная, не веря собственным ушам, - какой абсурд, этот мужчина говорит такие слова ей. Она даже засмеялась, но, поняв, что он вполне серьезен, умолкла.

- Вы шутите! - воскликнула она, глядя на Себастиана во все глаза.

Он, не отводя от нее пристального взгляда, ответил:

- Нет. Никогда еще я не хотел ни одну женщину так, как тебя.

Лишь сейчас Дженна поняла, как она хотела услышать нечто подобное: слова эти заполнили собой ее сознание, задели там какие-то глубоко спрятанные струны, и ритм их продолжал звучать в ее ушах, согревая и завораживая.

- Но это же нелепо, - прошептала Дженна. - Ты даже не знаешь меня.

Себастиан покачал головой.

- Поверь, я не менее удивлен.

Теперь Дженна нахмурилась.

- Звучит не слишком-то любезно.

- Я и не старался, чтобы это было любезно.

Герцог выглядел напряженным и раздраженным - словно не притворялся, говоря, что бессилен контролировать свои чувства и это ему вовсе не нравится. Осознание этого вдруг наполнило Дженну необъяснимым чувством восторга, которое она не могла объяснить. Ей никогда не нравились прожженные ловеласы. Она представляла себе, что однажды создав семью, будет стремиться к тому, чтобы она была похожей на ее собственную, скрепленную любовью и преданностью, взаимным пониманием, уважением и состраданием. Семью, где люди близки по духу. Герцог Редклифф, несмотря на всю свою привлекательность, не был таким человеком - мало того что он принадлежал совершенно к иным кругам, еще и был скандально известен своими сексуальными похождениями.

Понимая, что какая-то доля правды в его словах есть, как и неподдельный интерес во взгляде, Дженна тем не менее, подумала, что Редклифф разыгрывает ее и все это похоже на злую шутку. Жаль, что она не поняла это сразу. Ей не раз доводилось видеть, как играют на чувствах друг друга те, чья красивая жизнь была для многих поводом для восхищения. Потому не хотела она принадлежать этому миру знаменитых и была в нем чужой.

Стараясь говорить как можно более холодно, Дженна произнесла:

- Вы ведете себя неприемлемо - и жестоко, если ваши слова ложь. Я на службе, и у вас нет права подходить ко мне с подобными предложениями. Мой долг защищать королеву, и я разочарована тем, что вы ставите собственное удовольствие выше этого важного задания.

Дженна всегда верила в необходимость говорить правду - будь то ее воспитание, внутренние убеждения или опыт. И сейчас она не стала пасовать перед титулом герцога, его обаянием и красотой. Ложь не приводила ни к чему хорошему, как она убедилась за двадцать девять лет своей жизни. Ничего и никогда она не делала бездумно или без души, как бы ни было велико порой давление извне.

- Хорошо сказано, Дженна. Особенно рад я слышать эти слова, потому что они подтверждают то, что я понял о вас. Но мы с вами оба знаем, что королева… занята. Вам некуда спешить, а трусихой вы никогда не были.

Себастиан повторил ее собственные мысли, и это сбило Дженну с толку. Должно быть, он увидел, как король с королевой ушли с балкона. Но что он имеет в виду, сказав «то, что я понял о вас»? Они видятся в первый раз, и, насколько она знает, Себастиан не связан ни с какой правительственной организацией. Значит, никоим образом о ней он узнать не мог. Однако же его слова о том, что она не трусиха, доказывают обратное. И потом, ему ли рассуждать о том, есть ли у нее причины для спешки?

Ярость захлестнула ее, хотя обычно подобное происходило редко. Вскочив на ноги, Дженна решительно произнесла:

- Не знаю, в какую игру вы играете, Редклифф, но мне это надоело.

Она намеренно опустила его титул, потому что гнев вытеснил все, включая обычное уважение к традиционным формулам общения. Однако ее мимолетная грубость, кажется, вовсе не задела его. Подойдя к ней максимально близко, герцог улыбнулся и прошептал:

- Если бы вы знали, в какие игры я играю, вы бы и не подумали усомниться в моей честности.

- Мне все равно, что вы думаете на самом деле, - бросила Дженна. - Этому не бывать. - Произнеся это, она намеревалась поставить точку в их беседе, но внезапно выпалила: - Я не из таких.

Себастиан улыбнулся, и от этой улыбки дрожь пробежала по ее телу, точно он был опасным хищником, нацелившимся на свою добычу. А потом, наклонившись еще ближе, так что дыхание его щекотало кожу Дженны, он прошептал ей на ухо:

- Я знаю, какая ты, Дженна Мустафа. - И, помолчав, добавил: - Единственное, что мне хотелось бы узнать, это какова на вкус твоя кожа. Какая она на ощупь. И как ты кричишь, когда кончаешь.

Слова его были невообразимы - настолько же, насколько и неприличны. Но это была его правда - тут Дженна не могла ошибаться, настолько она привыкла жить без лжи сама, что какая-то ее часть безошибочно распознавала, когда кто-то обманывал ее. Она покачала головой, и сережки - маленькие золотые колечки, подаренные матерью, - заплясали в ее ушах.

- Это… это полное безумие, - едва вымолвила она, чувствуя, что не в состоянии перевести дыхание от потрясения.

Себастиан кивнул, и она ощутила тепло его кожи - так близко он стоял.

- Безумие, но это так. Ни одна женщина прежде не имела на меня такого влияния.

- Но ты переспал, должно быть, с сотней женщин.

Дженна произнесла это в надежде отпугнуть настойчивого кавалера - мало кто любит обсуждать собственную личную жизнь. Но Себастиан лишь улыбнулся, и во взгляде его не было ни намека на стыд.

- Вот и прекрасно, моя дорогая Дженна, значит, я сумею тебя удовлетворить.

Она резко выдохнула, не зная, что еще возразить, и в этот момент губы его легонько коснулись ее шеи.

- Ты уникальна, Дженна. Признай уже, что мы зашли куда дальше обычного соблазнения.

- Я не могу, - попыталась она ухватиться за последнюю соломинку. - Я никогда не…

- Я знаю, - ответил Себастиан, пожирая ее взглядом.

Мало было сказать, что он хотел ее. Огонь, что горел в его глазах, намекал на большее.

Сила притяжения между ними была такой огромной, что Дженна не могла сопротивляться, как и не могла не признаться себе в том, что за него ответственны они оба. Можно было бы солгать себе и притвориться беспомощной перед этим немым преклонением, откровенным желанием, которое и не думал скрывать Себастиан, но она знала, что источник его подпитывается и ее чувствами, доселе ей неизвестными.

Кто был этот мужчина, живущий удовольствиями и роскошью, и почему он был так одержим ею, ведь до сих пор она была для него, как и для всех остальных, невидимкой? И почему осознание этого заставляло ее таять, словно хрупкое стекло в мощном горне? Он соблазнял ее открыто, без всяких намеков и уловок, и это было не только притягательно, но и опасно. Что же до нее самой… двадцать девять лет скромной жизни по правилам и воздержание от плотских утех дали о себе знать. Дженна чувствовала, что больше не в силах контролировать себя, - она тоже хотела его, и по силе своей желание это было неудержимо.

Почти одновременно они рванулись друг к другу. Дженна запустила пальцы в его волосы, а его рука легла ей на затылок. Прижимаясь губами к его губам, она вдруг подумала, что, несмотря на всю очевидную неправильность ситуации, сейчас она делает тот выбор, в котором не сомневается, - так естественно и хорошо она не ощущала себя никогда. Появилось осознание того, сколько драгоценного времени они потратили на разговоры, а ведь скоро Дженне потребуется вновь быть на посту. Пальцы ее замелькали, расстегивая ремни и застежки.

Глава 3

Себастиан повидал в своей жизни множество обнаженных женщин, но при виде Дженны готов был признать, что ни одна не шла в сравнение с ней. Ее тело было настоящим произведением искусства. Скорость и точность, с которой она раздевалась, могла бы отпугнуть своей прямотой мужчину, повидавшего самых обольстительных искусительниц мира, но Себастиан был заворожен. Тело Дженны было безупречным: по долгу службы она вынуждена была постоянно поддерживать форму. Исключением была грудь, большая, округлая - такая бывает у счастливых матерей большого семейства. Обычно такой типаж вовсе не привлекал Себастиана, но сейчас отчего-то все было иначе.

Он не ожидал увидеть на Дженне какого-то вычурного белья - и действительно, на ней был простой белый бюстгальтер и трусики, но вместо хлопка вещи были сделаны из кружева, правда, не тончайшего, какое привык встречать Себастиан, а плотного - он подозревал, что оно было сплетено вручную. Наверное, стоит бешеных денег, подумал он и изумился: что же это за служащая королевской гвардии, что щеголяет в таком дорогом белье. Дженна потянулась было снять бюстгальтер, но Себастиан остановил ее, приложив палец к губам. Он уже успел раздеться полностью и стоял, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Одна из его подружек однажды поддразнила его, сказав, что легко вести себя так непринужденно, имея такую фигуру, но причина была не только в этом. Себастиан полагал, что, будучи обнаженным, легко раскрывать людей, достаточно увидеть, к чему прикован их взгляд.

Глаза Дженны пробежали по его груди и плечам… спустились ниже и замерли при виде его стоящего члена. На щеках ее заиграл румянец, зрачки расширились - казалось, она разглядывала его целую вечность. Наконец, она резко вдохнула и снова посмотрела ему в глаза. От ее взгляда ему становилось не по себе: он словно забывал, где находится, замирал и мог только смотреть на нее. Казалось, вся ее непосредственная и доверчивая душа сосредоточена была в этих глазах орехового цвета с темными ободками, окружавшими радужку. Ресницы у Дженны были густыми и темными, точно накрашенными тушью, однако Себастиан знал, что она не пользуется макияжем.

- Распусти волосы, - произнес он, и голос его прозвучал хриплым и каким-то отчаянным.

Дженна тряхнула головой.

- Сам сделай это.

Он молча перекинул толстую косу ее через плечо и начал расплетать. Закончив, он провел пальцами по длинным волосам, спадающим почти до самой талии. Они были темно-русыми, почти черными, и сияли в свете, падающем из окна. Сейчас, окруженная облаком пышных волос, обнаженная, с округлой аппетитной грудью, Дженна походила на богиню - покровительницу женского начала. Опустившись на колени, Себастиан снял с нее единственный оставшийся предмет одежды, кружевные трусики, чтобы провести языком между ее ног. Дженна прижала ко рту кулак, чтобы не стонать слишком громко. Ноги ее подрагивали, но она продолжала твердо стоять.

Себастиан улыбнулся: он поставит ее на колени. Но не сейчас, чуть позже. Сейчас же нужно положить ее поудобнее. Себастиан поднял девушку и уложил ее на диван. Его поразило то, что Дженна не сводила с него глаз, позволяя видеть каждую эмоцию. Ее открытость, доверчивость отчего-то смущали Себастиана, заставляя чувствовать себя неловко. Теперь он пожалел о том, что позволил себе соблазнить ее, - похоже, одного раза ему будет недостаточно. И отчего он не ушел с вечера раньше? Однако пути назад не было.

Медленно он провел пальцами по шее и груди Дженны, задержался на выпуклом бархатистом полукружье… другая рука исследовала более потаенное место между ее ног. Доводя девушку почти до оргазма, Себастиан не сводил глаз с ее лица. Отведя руку в сторону, он нашел в складках одежды презерватив, не желая больше терять времени.

- Милая Дженна, - прошептал он. - Сейчас я овладею тобой.

Он буквально почувствовал, как она затрепетала, загорелась от этих слов, как быстрее забилось ее сердце. Сильными ногами она обхватила его за талию, прижимая к себе, но Себастиан медлил. Не убирая руки между ее ног, он принял нужное положение, чтобы войти одним рывком… вот сейчас, подумал он, самый сладкий момент - ведь как бы ни сложились их дальнейшие отношения, первого раза уже не будет. И все же что-то заставляло его медлить, вынуждая страдать их обоих, - возможно, причиной тому было то, что Себастиан никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным рядом с девушкой, не в силах уйти от ее чар.

- Сейчас, Дженна, ты будешь моей, - прорычал он.

И снова она что-то простонала, все тело ее напряглось, руки обвились вокруг его шеи… а бедра сами нашли нужный ритм движения. Спустя мгновение они совершали древний как мир танец, и Себастиан наслаждался каждым его тактом. Дженна была идеальной любовницей: тело ее, сильное и закаленное спортом, было выносливым, а душой она была искренна, эмоциональна и чиста. С каждым движением Себастиан буквально терял голову и лишь случайно поймал себя на мысли о том, что в мозгу его стучит одно слово: «моя». Он тут же отругал себя за это, понимая, что в этом странном желании есть что-то опасное. Нельзя поддаваться этому наваждению - он не может позволить себе попасться в сети безумия. Его предназначение по жизни - раскидывать сети для других.

Глава 4

Сигнал тревоги прозвучал в самый драматичный момент, украв у них последние и самые яркие секунды наслаждения. Они вскочили на ноги почти одновременно, моментально ощущая, как между ними нарастает неловкое напряжение. Сейчас, когда над ними звенела тревога, Дженна вдруг словно очнулась и увидела себя со стороны, тут же ужаснувшись тому, что натворила. Она не знает этого человека, встретила его буквально час назад, а сейчас стоит перед ним полностью обнаженная, позабыв о своих обязанностях не говоря уже о том, что она выпустила из поля зрения королеву. По-видимому, что-то случилось, а ее нет рядом.

Сознание ее будто разделилось на две части. Одна, казалось, не переживала из-за случившегося вовсе, снова и снова переживая сладостные моменты, проведенные с Себастианом. «Он тот, кто тебе нужен», - говорил ей этот голосок. Другая же часть, по-видимому, подчинялась холодному рассудку и отрицала всю эту любовную чепуху.

Когда-то Дженна уехала из дома, проигнорировав заветы приората и советы семьи, выбрав военную академию, а не вступление в брак. Она пыталась объяснить родным, что хочет повстречать единомышленников, тех, кто имеет схожие интересы, построить карьеру, а не тратить время на поиски мифической второй половинки. Родители и братья посчитали ее дурочкой, настаивая на том, что верный партнер по жизни - ключ к получению всего того, что хочет она. Однако Дженна не приняла всерьез их увещевания, полагая, что однажды докажет свою правоту. И вот теперь она вдруг прыгнула в кровать с первым встречным - собственно, даже и кровати у них нет. Конечно, жизнь в столице отличается от той, что течет в провинции, но Дженна не настолько изменилась.

Чувствуя одновременно стыд, отвращение к себе и шок, она решила разобраться со своим поведением позже, когда у нее будет время все обдумать наедине с собой. Сейчас же главное - найти королеву.

- Дженна! - воскликнул Себастиан, заставляя ее очнуться от размышлений.

- Что? - раздраженно ответила она. Никогда прежде она бы не позволила себе подобным тоном разговаривать с кем-то из высшего света Сирано, кого она по долгу службы защищала и охраняла.

- Сигнал не от королевы.

- Что?

- Королева не в опасности.

- Что? Да, я знаю. - Дженна нахмурилась, постепенно осознавая, что он только что произнес. - Откуда это известно тебе?

- Это не сигнал тревоги, оповещающий об опасности.

Дженна помолчала, оправляя синюю форму: пусть в душе ее бушевал пожар, она намеревалась хотя бы выглядеть, как полагается служащему в правительственной охране. Себастиан прав, но откуда он это знает? Осознание того, что посторонний каким-то образом осведомлен о государственных тайнах, лишь усилило тревогу и понимание того, какую, возможно, ошибку она совершила. Должно быть, она просто сошла с ума, иначе как мог один человек так сбить ее с привычного пути? Мельком Дженна подумала, что теперь она, кажется, отчасти понимает механизм превращения в супергероев и начинает верить в существование криптонита. Подумать только, как мастерски он сыграл на ее профессиональном долге, заставившем кинуться на помощь незнакомцу! Ну и дурочка она - чего не скажешь о нем, просчитавшем наперед свою стратегию соблазнения.

Нахмурившись, Дженна принялась застегивать пуговицы на рубашке. Руки Себастиана легли ей на плечи. Слегка приподняв ее голову, он заглянул ей в глаза, и Дженна отметила, что лицо его, прежде выразительное, стало непроницаемым. Кому она отдалась? Но было слишком поздно сожалеть о содеянном.

- Я провожу тебя обратно на балкон. Никто ничего не узнает.

Дженна, пораженная тем, что он говорит в такой момент о делах, хотела заговорить - и не смогла. Себастиан тоже, кажется, собрался что-то сказать, и на лице его вновь на миг проступило отчаяние и желание, но тут раздались быстрые шаги. Герцог моментально загородил ее собой. Из-за угла донесся знакомый голос:

- Так и думал, что найду тебя здесь, Себастиан. Хел ушла… - Король Зейн остановился внезапно, увидев голубую форму Дженны, и глаза его растерянно заметались, оглядывая Себастиана со спутницей: несомненно, Зейн отметил их полураздетое состояние, и во взгляде его появились усталость и разочарование. Он обратился к девушке: - Так вот где вы были.

В голосе его было столько недовольства, что Дженна затрепетала.

- Ваше величество, - начала она, но король остановил ее, вытянув руку.

- Мы искали вас, и мне пришлось оставить королеву с моей охраной. Она беспокоилась о вас.

Сердце Дженны упало.

- Ваше величество, - снова беспомощно произнесла она, с ужасом глядя, как король качает головой, как опускаются его плечи. Она поняла, что ее ждет разлука с королевой, которая за время службы Дженны стала ей другом.

- Вы знаете, что я не хочу это делать, Мустафа…

- Зейн, - вмешался герцог, и та непринужденность, с которой он обратился к правителю, лишь подчеркнула, что Дженна не принадлежит к этому кругу влиятельных людей, которые могут называть друг друга по имени.

Однако девушка покачала головой, давая понять, что ему следует промолчать. То, что произошло между ними, касалось лишь их двоих, так же как и то, что собирался сделать король, было делом лишь ее. Было бы неправильно позволить герцогу вмешаться, чтобы смягчить ее наказание.

- Для меня было честью служить королеве, пожалуйста, передайте это ей. - Дженна почувствовала, как голос ее надломился, но закончила фразу: ей необходимо было передать это королеве. - Что же до Хел…

При упоминании этого имени король вспомнил, с чем пришел сюда.

- Да, - произнес он. - Ее похитили.

У Дженны перехватило дыхание, словно ее кто-то ударил в живот. Хелен д'Тьерца похищена? Кто сумел это сделать? Хелен была не из тех, кого можно было вот так просто взять и увести куда-то. Хотя… до сегодняшнего дня Дженна думала так же и о себе - и что вышло?

- Зейн, ты не можешь ее уволить. Ты был занят, а если я не ошибаюсь, по контракту в таких случаях достаточно твоей охраны, - произнес Редклифф, но король, очевидно удивленный его вмешательством, резко ответил ему:

- Сейчас нам не до этого, есть дела куда более важные. Встречаемся в моем офисе, чтобы разработать план. Приходи туда как можно скорее.

Если Дженна и сочла странным то, что герцог-ловелас в курсе деталей ее контракта, и то, что король ожидает его, чтобы обсудить план действий по спасению Хелен, то это было ничто по сравнению с болью, которую она испытала, поняв, что теперь на таких советах не ждут ее.

Бросив последний печальный взгляд на Дженну, король ушел, оставив ее и Редклиффа вдвоем.

- Дженна, я… - начал герцог, но девушка остановила его, подняв руку и качая головой.

- Хелен, - только и смогла произнести она, чувствуя ком в горле.

Себастиан посмотрел ей в глаза и кивнул, проглотив то, что собирался сказать. Дженна не хотела слышать ничего - в конце концов, это он привел ее в библиотеку, и в ее отсутствие подругу похитили. Теперь минимум, что он мог сделать, - это помочь найти Хелен, какая бы странная роль ему в этом ни принадлежала. А она… она отправится домой - больше ей идти некуда. Она сама сломала себе жизнь, и теперь все будет по-другому.

Себастиан, подойдя ближе, поцеловал Дженну в лоб - ей показалось, что ее коснулись не его губы, а раскаленное клеймо. Глядя ему вслед, она с горечью думала о своей загубленной репутации, потерянных подругах и о том, как резко изменилась ее жизнь. Между тем день еще не закончился - не было и пяти часов.

Глава 5

Себастиан сидел перед компьютером, глядя в отчет на экране, но мысленно он был в той библиотеке, где они уединились с Дженной на балу сорок дней назад. В ушах его отдавались глухие удары сердца, волнение закипало горячим ключом, но он сидел неподвижно, и на его состояние указывало лишь монотонное постукивание пальца по поверхности стола. Сорок дней… и жизнь его перевернулась. Дженна беременна, и скоро он станет отцом.

Себастиан ущипнул себя между бровями, вздохнул и встал. Он, конечно, не исключал, что однажды это произойдет, но одно дело представлять что-то, а другое - проживать это. И конечно, снова Дженна стала причиной того, что привычный ему образ жизни перевернулся с ног на голову. Себастиан решил, что никогда не женится - ему хватило наблюдения за совместной жизнью родителей, которая была одним сплошным несчастьем, - но ребенка иметь планировал, считая продолжение рода неким долгом перед предками за богатую и беззаботную жизнь, подаренную ему. Но его наследник, по расчетам, должен был появиться на свет от суррогатной матери, тщательно выбранной им же самим. И конечно, он бы вырастил ребенка сам, не отлучаясь от него, - так было бы безопаснее всего, учитывая его должность и статус.

Решение это не имело ничего общего с тем, что его отослали из дома в раннем возрасте, как и с тем, при каких обстоятельствах это произошло. Просто у него было достаточно времени для анализа ошибок, совершенных родителями, и Себастиан намеревался избежать их. По его мнению, именно любовь и брак сломили мать и отца - особенно отца, выжав из них все до капли, и единственным, что они могли дать своему сыну впоследствии, был гнев, чувство вины и горечь. Его ребенок заслуживает лучшего.

Но Дженна… она обладала всеми теми качествами, которые он хотел бы видеть в суррогатной матери: красота, отменное здоровье, стройное и сильное тело, ум, решительность и прилежность, целеустремленность, способность сострадать, честность… список можно было продолжать до бесконечности. Пожалуй, это и было главной проблемой:

Дженна казалась идеалом женщины.

Себастиан долго размышлял об этом с момента их первой - и последней - встречи в библиотеке. Попутно он пересматривал ее личное дело и следил за тем, где она и что делает - день за днем, подмечая малейшие детали. Вообще, это была обычная процедура относительно служащих королевской охраны в отставке, и проводилась она целых два года после их увольнения. Только обычно этим занимался не начальник службы государственной безопасности. Себастиан понимал это, но собственные действия казались ему разумными. Как иначе он бы узнал про ребенка? От самой Дженны? Пришла бы она к нему? Вероятно, да. Но сколько времени ей потребовалось бы для этого? Притом Дженна не отвечала на звонки из дворца, на звонки от ее бывшей напарницы герцогини Хелен Андрос, в девичестве д'Тьерца - отныне эта фамилия не существовала. Если уж люди настолько близкие не вызывали отклика у Дженны, стоило ли надеяться на то, что она сообщит Себастиану о ребенке? Однако все это теперь не имело значения - ведь он знал правду и был решительно настроен действовать.

Себастиан любил детей, хотя многие никогда бы в это не поверили. Дети привлекали его своей открытостью и умением манипулировать людьми - тут им не было равных даже среди обученных профессионалов. Разумеется, его ребенок преуспел бы в этом куда больше. При мысли об этом Себастиан едва заметно улыбнулся - внезапно ему представилось, как мог бы выглядеть их с Дженной ребенок. Наверное, у него были бы ее карие глаза, острый ум и, возможно, такой же свет искренности и доброты. Тогда Себастиан защищал бы это удивительное качество всеми силами, имеющимися в его распоряжении.

Он по-прежнему не собирался жениться и подвергать себя и ребенка испытаниям, через которые проходят супруги. Но все же кое-что в его планах изменилось: теперь у его сына или дочери будет мать, и какая - в этом смысле лучше Дженны ему не найти. Себастиан не знал, откуда у него такая уверенность, ведь прежде ему не доводилось общаться с женщинами, у которых есть дети. Он намеренно избегал заводить такие знакомства. При одной мысли о том, что он уподобится дружкам, которых приводила домой мать, его передергивало от отвращения. Тем не менее, сейчас, зная, что Дженна будет матерью их ребенка, Себастиан не переставал хотеть ее, и разлука лишь подстегивала желание. Вместе с тем рос и страх того, что он растворится в ней, как некогда отец потерял себя, живя с матерью. Их брак оказался ловушкой для обоих, затянув их и не оставив места для чего-либо - или кого-либо еще. Смертельной ловушкой: мать погибла в автокатастрофе, разбившись на мотоцикле, на котором ехала по извилистой горной дороге Греции с парнем намного моложе себя. В это время ее тринадцатилетний сын был совсем один дома, и не было никого, кто бы встретил его из школы, ведь он приехал на весенние каникулы. Отец позвонил ему из столицы, чтобы сообщить печальную новость, он был сломлен горем и пьян. С тех пор трезвым он бывал редко… гибель его была отсроченной, он долгие годы топил себя в алкоголе, но все же виной тому был тоже брак.

Себастиан считал, что, может, у него и отсутствуют какие-то базовые родительские инстинкты, но, по крайней мере, он знает, как поступать не нужно. И потом, ему нет равных в сборе и анализе информации. Правда, во всем, что касается Дженны, его способности странным образом подводят. Подумать только, она полностью перевернула его жизнь - даже больше, чем он готов был признать. С момента встречи их на балу Себастиан был сам не свой - не в состоянии трезво мыслить - и намеревался освободиться от этого странного наваждения. Почему старая, никогда его не подводившая с другими женщинами тактика на сей раз не сработала?

Прежних подружек он забывал моментально, стоило ему соблазнить очередную красотку, но Дженна… Он хотел, чтобы она исчезла из его жизни и снова стала для него невидимкой, очередной безликой фигурой в униформе. Намерения лишать ее работы у него точно не было. И уж совсем не было мысли о том, чтобы каким-то образом связать себя с ней. Черт побери, он предохранялся, как и всегда! Но, конечно, с Дженной «как всегда» снова не сработало. По-видимому, их встреча выбивалась из правил и подпадала под определение статистической аномалии.

Теперь, зная, что она носит его ребенка, как мог он жить прежней жизнью? Даже будь его наследник просто обладателем герцогского титула, жизнь его - или ее - имела бы определенные сложности. Но ребенок начальника службы госбезопасности - это уже совершенно иное. Себастиан не представлял себе жизни без привычной работы. Однако и отдавал отчет в том, что сын его или дочь унаследуют фамилию Редклифф, герцогский титул и потребуется охранять их безопасность. Сделать это, параллельно наблюдая за Дженной и продолжая работать, на расстоянии нереально.

Потому Себастиан решил, как ему поступить.

Глава 6

Итак, она беременна - признала, наконец, Дженна, сделав по меньшей мере с десяток тестов и нанеся визит к врачу для точности - даже две полоски не могли убедить ее до конца. Слова доктора звучали в ее ушах непрерывным рефреном. У нее будет ребенок - и от кого, от герцога Редклиффа! Подробности той судьбоносной встречи с ним до сих пор стояли у нее перед глазами, но поверить в происходящее было все равно сложно. А она еще думала было, что пикантная ситуация, в которой ее обнаружили с едва знакомым ей человеком, потеря службы, уважения короля и всего, к чему она стремилась свою еще недолгую жизнь, было самым ужасным. Оказывается, ситуация всегда может стать хуже.

У нее будет ребенок, пухлый счастливый малыш, который заслуживает самого лучшего. Что же она даст ему, опозоренная и одинокая? Что же до отца этого младенца… готов ли он вообще что-либо дать своему сыну или дочери? Дженна поняла, что не знает даже номера его телефона, а значит, у нее нет возможности связаться с ним и сообщить новость. Да и стоит ли? Кто знает, как он отреагирует - будет все отрицать? Потребует доказательств? Или - что гораздо хуже - аборта? Дженна положила руки на живот, испугавшись внезапной мысли. Она не планировала эту беременность, но не собирается отказываться от ответственности. Да и не забыла те ценности, с которыми ее воспитывали. Приорат не отрицал права человека распоряжаться своим телом, но неизменно учил, что дети - это дар свыше. По-видимому, Дженна удостоилась чести получить такой дар - и груз ответственности в придачу - как напоминание о ее легкомысленном поведении. С другой стороны, как легко ей, обычно осмотрительной, дался этот шаг!

Дженна презрительно хмыкнула. Почему она до сих пор думает об этом человеке - больше того, почему в ней не угасает желание близости с ним? А еще ее мучает совесть - оттого, что отец ее ребенка, по сути, чужой ей, оттого, что она так увлеклась им, что совершенно не подумала о последствиях, но, что хуже всего, оттого, что в свете последних событий единственным чувством, которое она пока так и не испытала, была радость.

Глава 7

Себастиан с трудом поборол соблазн постоять и полюбоваться спящей девушкой - в конце концов, он приехал, чтобы поговорить. Но Дженна в своей сиреневой ночной рубашке была очень мила. Из-под клетчатого пледа высовывалась ее ножка, и Себастиан с удивлением заметил, какая она точеная и с высоким подъемом, как вообще, оказывается, Дженна удивительно сложена - такими девушками любуются художники, с них пишут портреты. Будучи причастным к разведке, Себастиан знал все детали биографии Дженны словно свои пять пальцев, но вот детали ее внешности, как, например, эта точеная ножка, оставались для него не до конца открыты. Чем больше он разглядывал ее, тем больше понимал, сколько скрытой красоты в ней - скрытой не оттого, что ее сложно заметить, а оттого, что на первый взгляд она не бросается в глаза, оттесненная на второй план другими, более удивительными качествами.

Спящая Дженна представляла собой удивительно гармоничную картину, словно красавица с классического полотна времен Ренессанса в деревенском доме с высокими деревянными балками, соломенной крышей и всякой живностью вокруг. Самое интересное, что, и будучи на службе этаким рыцарем в голубых доспехах, она выглядела не менее естественно. В любой обстановке она была собой и любому делу отдавала всю себя, что и заставляло окружающих любоваться ею. Каково это - привлекать внимание без особого труда, вне зависимости от того, где ты находишься? Себастиан отметил, что это еще одна вещь, неведомая ему, а таких вещей было очень немного.

Почему-то он представлял, что спать она предпочитает в футболках и трусиках, а вовсе не в ночной рубашке, и прелесть нового открытия от него не ускользнула. Значит, в Дженне куда больше женственности, естественности и свободолюбия, нежели он ожидал. Похоже, эта девушка не перестанет его удивлять. В ней было необычно все: ее открытость и искренность, отсутствие самолюбования. Себастиан попросту не встречал таких, как она, и Дженна буквально ослепляла его при каждой встрече.

Внезапно он поймал себя на мысли, что все-таки стоит, не в силах отвести взгляда от девушки. И, словно почувствовав его присутствие, она пошевелилась, не просыпаясь. Себастиан подошел ближе и присел у кровати с намерением разбудить ее, но внезапно она села и сонно спросила:

- Себастиан?

- Да, я здесь.

- Что ты здесь делаешь? Как ты вошел?

Он решил не лгать ей.

- Я здесь, потому что ты беременна.

Дженна мгновенно подобралась, и голос ее стал совсем другим. Стало понятно, что она полностью сосредоточена и ничего не боится - даже, напротив, готова дать отпор.

- Кто ты? - спросила она властно.

Подняв руки вверх, Себастиан ровно ответил:

- Успокойся, Дженна. Нам нужно о многом поговорить.

Однако слова его не возымели почти никакого действия. Прищурившись, Дженна повторила, холодно и отстраненно:

- Кто ты?

- Ты знаешь, кто я, Дженна. Себастиан Редклифф. - Помолчав, он добавил: - И начальник службы государственной безопасности Сирано.

Она не поверила поначалу и возразила:

- В Сирано нет такой службы.

Себастиан лишь улыбнулся.

- Официально нет.

Услышав эти слова, Дженна растеряла весь свой боевой задор и настороженность. Закрыв руками лицо, она упала на кровать и воскликнула:

- Какая же я дурочка!

По-видимому, информация эта стала ответом на ее многочисленные вопросы.

- Отчего? Ты не могла знать все государственные тайны, - мягко заметил Себастиан, уловив в ее голосе отчаяние.

- Я служу в королевской гвардии.

- Вот именно поэтому ты и не должна знать - представь, какой катастрофой было бы, если бы основные представители системы знали все секреты. С другой стороны, смогла бы ты так искренне убеждать народ, что в Сирано нет службы госбезопасности?

На миг воцарилась тишина, в которой слышно было только их дыхание. Потом Дженна безжизненно усмехнулась и произнесла:

- У нас был секс.

- Да, мы взрослые дееспособные люди, и это не противозаконно. Или что, ты думаешь, вся секретная информация просочилась бы к тебе через кожу?

- Ты абсолютно чужой мне человек! - ответила Дженна с таким испугом, точно, заблудившись в лесу, встретила на узкой тропинке злодея.

Себастиан наклонился к ней и взял за руку.

- Ну так давай познакомимся поближе. Поедем в мое имение Редклифф. Можешь остаться там на протяжении всей беременности. Я позабочусь о тебе и ребенке, а ты узнаешь отца своего малыша.

Дженна фыркнула.

- Это что, возможно? Ты позволяешь кому-то познакомиться с тобой поближе?

Она была права: Себастиан никому не открывался, но его больно задели ее слова, ведь она была единственным человеком, получившим подобное предложение.

- Нет, - признался он.

Дженна снова медленно приподнялась в кровати и посмотрела на Себастиана. Он почувствовал, как сердце в его груди словно пропустило удар.

- Ты мог бы позвонить. Или хотя бы приехать в более подходящее для визита время.

Не отводя от нее глаз, он покачал головой.

- Ты бы просто не стала со мной разговаривать. Или передала бы через маму, что больна, например, и не можешь ни с кем встречаться.

Дженна резко вдохнула и замерла.

- Ты узнал мой телефон.

Себастиан и не думал отрицать это.

- Да, уже давно, когда ты только устраивалась на службу.

- Это отвратительно.

Он покачал головой.

- Нет, это разведка. Или ты думаешь, можно любого допустить к службе охраны?

Дженна снова рассмеялась, и на сей раз смех ее был вполне искренним, хоть в нем по-прежнему звучали саркастические нотки.

- Никто из нас не догадывался, что за нами так пристально следят, - признала она.

Себастиан грациозно склонил голову.

- Спасибо. Теперь я могу гордиться собой.

- А Хелен знает? - поинтересовалась Дженна.

- Нет.

- Но у нее высшие привилегии.

Себастиан приподнял бровь.

- Разве?

Дженна засмеялась опять, и смех ее прозвенел, словно колокольчик. Себастиан почувствовал, что он словно успокоил его, и в душе его перестала ныть давняя ранка.

- Ты ворвался ко мне в комнату, - серьезно сказала девушка.

Он кивнул.

- Да, рискуя жизнью, ведь ты одна из самых опасных женщин в стране.

Дженна улыбнулась, и Себастиан ощутил прилив радости, словно только что успешно завершил сложное дело. Но практически тут же улыбка ее погасла, а темные брови сошлись на переносице. Помолчав, Дженна покачала головой.

- Не могу поверить, что я приняла твои попытки обольстить меня за чистую монету.

Себастиан понял, что она по-прежнему чувствует себя обманутой, но уже не считает это собственным просчетом, - что ж, уже хорошо. Наконец она сказала:

- Знаешь, это ведь означает, что ты мой начальник, так что я легко могу подать на тебя в суд за домогательства.

Себастиан уставился на нее, не ожидая подобной реакции, а потом ухмыльнулся.

- Это новая реакция.

- На что?

- На новость о том, кем я работаю.

- Надеюсь, что и ситуация тоже не стандартная, - деловито отозвалась Дженна. - Ты мог бы позвонить или написать письмо, вовсе не обязательно было врываться в дом.

- Это не твой дом, а твоих родителей.

- Это и мой дом, я здесь выросла.

Себастиан огляделся. Взору его предстала комната, типично обустроенная девочкой-подростком: коробки с вещами, которые вряд ли могли принадлежать Дженне сегодня, стояли в уголке.

- Это дом, где ты выросла, но ты здесь не живешь, - возразил он.

- Родительский дом всегда твой дом, - не согласилась Дженна.

Себастиан с сожалением посмотрел на нее.

- Разве?

В глазах ее мелькнуло что-то, похожее на участие.

- Обычно да.

Себастиан, раздраженный внезапной переменой темы, отмахнулся.

- Я здесь не затем, чтобы обсуждать наших родителей. Нужно поговорить о нас.

Дженна прищурилась, склонила голову и положила руки на живот, словно защищая его.

- Так говори.

- Нам нужно многое обсудить.

- И поэтому ты ворвался в дом посреди ночи?

- Так я мог быть уверен в том, что точно застану тебя. Ты уехала из столицы и не отвечала на звонки, включая те, что были из дворца.

- А ты как начальник охраны всегда столь живо интересуешься подобными случаями среди персонала?

Что ж, подумал Себастиан, в уме ей не откажешь - как и в смелости бросать вызов.

- Конечно нет, это было бы нелепо. Подобные случаи, как ты выразилась, - работа для новобранцев. Но никогда прежде ничто и никто не мог отвлечь меня от работы так, как ты, Дженна. В тебе есть какая-то притягивающая сила. И это было еще до того, как я узнал о ребенке.

Себастиан говорил честно, и все же каждый раз у него замирало сердце в предвкушении ее ответа. Ощущение было не из приятных. Особенно если учесть, что Дженна не спешила с ответом. Пристально поглядев на него, она медленно вздохнула, а потом кивнула.

- Я поеду с тобой.

Себастиан сам не заметил, как облегченный вздох вырвался у него.

- Спасибо, Дженна.

- Мне нужно собрать вещи и оставить записку, - предупредила его она.

- Что ты скажешь родителям?

- Моя мать знает о ребенке, так что я скажу ей правду - что уехала с отцом малыша, чтобы во всем разобраться.

Себастиан подождал, пока Дженна соберет сумку с одеждой и напишет записку, - писала она дольше, чем он ожидал. Но вскоре все было готово, и они направились к раскрытому окну.

- Справишься? - спросил Себастиан, глядя, как Дженна залезает на подоконник.

Приподняв бровь, она насмешливо сказала:

- С закрытыми глазами.

Улыбаясь, Себастиан последовал за ней, держа ее сумку. Но, несмотря на лишний груз, он чувствовал себя куда лучше, чем когда пришел, ведь он, в общем, не ожидал получить согласие Дженны. Что делать в этом случае, он понятия не имел. Привычная прежде тактика соблазнения больше не была вариантом, потому что он решил противостоять этому опасному притяжению, что лишало его способности рассуждать здраво. Не силком же тащить Дженну с собой. И теперь, когда выяснилось, что изобретать ничего не нужно, Себастиан облегченно вздохнул - ему повезло. В то же время он понимал, насколько плохо то, что он начал полагаться на удачу, - и все это из-за сближения с Дженной. Он недооценил ее, полагая, что стоит ее соблазнить - и интерес угаснет. Вышло совершенно иначе: интерес превратился в страсть, наверное подобную той, что сгубила его отца. Но теперь Себастиан готов был учиться на своих ошибках. Отныне он намерен был держаться на расстоянии и вместе с Дженной сотрудничать, чтобы его ребенок имел счастливое детство. Он доверял ей и знал, что она станет отличной матерью, а он позаботится об их безопасности и обеспечит всем необходимым.

Молча они дошли до места, где Себастиан припарковал свою машину - это был суперкар ССХR производства шведской компании Коеп1дБедд. Поблескивая глянцевыми серыми боками, автомобиль почти сливался с ночным полумраком и казался призраком. Он был специальной моделью, отличающейся даже от тех трех, что выпустили лимитированным изданием и о которых знала более широкая публика. Хотя на первый взгляд машина выглядела как обычная спортивная модель класса люкс, но при близком рассмотрении можно было увидеть мастерство, с которым была создана каждая деталь. Управлять ею было так легко, что Себастиану порой казалось - он ведет машину только силой мысли. Сам король Швеции подарил ему этот необычный автомобиль за предоставленную информацию.

- Хорошая машинка, - произнесла Дженна с восхищением и облизнула губы, точно предвкушая угощение. Эротизм этого маленького движения захлестнул Себастиана с небывалой силой. Он также заметил огонек в глазах Дженны, что появился при виде автомобиля, и сегодня это было главным преимуществом этой машины.

Вскоре они оставили позади живописную дорогу, вьющуюся по сонным лугам и холмам. Ночь была безлунной, и Себастиан порадовался этому. Он разогнался почти до максимально разрешенной скорости, главным образом, чтобы впечатлить свою спутницу, однако это тоже сослужило ему хорошую службу в том, чтобы остаться незамеченным.

Вместо обычных сорока пяти минут им понадобилось всего двадцать, и вот перед ними уже встали кованые ворота с массивной буквой К в середине, открывающие въезд в поместье Редклифф. Название это было дано резиденции вовсе не из-за прибрежных скал, как полагали многие, а в честь глубоких глинистых обрывов, обрамляющих русло реки Солей. Извилистая дорога, ведущая к главной резиденции, повторяла контуры реки. Свысока и в ночном полумраке обрывы были незаметны, как и множество других мелких, но неотъемлемых деталей, придающих поместью его уникальность. Себастиан не уставал восхищаться его красотой: яркая зелень травянистых холмов причудливо перекликалась с краснотой глинистой почвы, деревья были сбиты кучками в небольшие рощицы, разросшиеся, несмотря на отвесные склоны. Домики из коричневого кирпича с красноватыми черепичными крышами пестрели повсюду, построенные порой так близко друг к другу, что казалось, они слиты воедино. В каждом из них обитала семья, шла какая-то бурная жизнь, точно в огромном муравейнике.

Подъездная аллея, вымощенная брусчаткой, неумолимо шла вверх. Там, на самой вершине холма, красовался герцогский дом. Это не был ни замок, ни дворец - скорее, роскошный жилой комплекс, спроектированный по последнему слову архитектуры и техники, дабы безукоризненно вписаться в ландшафт и обеспечить тем, кто здесь живет, абсолютный комфорт. Здесь можно было уединиться, в то же время не чувствуя себя отрезанным от мира.

Себастиан сам был автором проекта. Он снес старый особняк сразу же после смерти отца. Слишком уж несуразным было сочетание величественности и пустоты, традиционного стиля и современных пристроек, к тому же ему казалось, что в доме навек поселились призраки прошлых семейных неурядиц. Будучи молодым и амбициозным, увлеченным архитектурой, Себастиан не сразу осознал тогда, что даже самый совершенный дом не обязательно подарит уют. В попытках перестроить особняк он прежде всего стремился избавиться от печальных воспоминаний и чувства изоляции, что возникало у него всякий раз, когда перед глазами вставал отчий дом, слишком сильно отличающийся от тех домишек, что преобладали в деревне. Позже он осознал, что перестройка особняка тоже была ошибкой, но красота его была неоспорима. Себастиан появлялся был здесь уже год - слишком долго.

Войдя в холл вместе с Дженной, он вдруг подумал о том, что строил дом для семьи, идея которой наконец перестала существовать в отдаленных планах. Подумал он и о том, что, наверное, теперь понимает, отчего здесь всегда было так пусто, несмотря на перемены. Здесь не хватало присутствия Дженны. Сейчас, когда она была рядом, все ощущалось совершенно по-другому. Себастиан не знал, отчего так: потому что она мать его ребенка или просто она изменяла все вокруг, стоило ей где-либо появиться. Но магия ее присутствия была бесспорна: он с удовлетворением наблюдал за тем, каким восхищенным взглядом Дженна обвела его творение, тем самым подтвердив, что его юношеские амбиции дали свои плоды. В этих стенах можно построить семью.

Стеклянные входные двери бесшумно раскрылись, и легкое дуновение, возникшее с их движением, показалось Себастиану каким-то волшебством. Он и Дженна шли по дому, любуясь умело выстроенным интерьером. Казалось, их окружает открытое, не заключенное в стены пространство, но это было не так. Системы климат-контроля обеспечивали комфорт, который сложно было бы найти, гуляя по холмам. Краем глаза наблюдая, как Дженна кончиками пальцев проводит по полированным перилам, Себастиан словно ощущал прикосновение ее к своей коже. Интересно, что думает Дженна? Оценила ли она его проект по достоинству? Знает ли, что он никого сюда до сих пор не приглашал и она единственный зритель, которого он намеревается впечатлить, без ее ведома?

Себастиан проводил девушку к спальне, что располагалась рядом с его офисом, - так он был уверен, что, если вдруг ей что-то потребуется, он сразу сможет помочь.

- Подумал, тебе понравится эта комната, - сказал он, впуская гостью.

Дженна заглянула внутрь и повернулась к нему.

- Спасибо. Мы никогда не обсуждали…

Себастиан покачал головой, понимая, к чему она клонит.

- Моя комната в другой части дома. Но мой офис располагается здесь, я тут провожу больше всего времени, поэтому, если тебе что-то понадобится, говори.

- Насчет ребенка.

- Завтра. Сначала тебе нужно отдохнуть. Устраивайся, здесь есть прилегающая ванная комната.

Дженна серьезно посмотрела на него и открыла было рот, желая что-то сказать, но тут же покачала головой, словно обрывая сама себя.

- Спасибо. Доброй ночи, Себастиан.

Он попытался зафиксировать в памяти ее образ - такой, какой она была сейчас, милой женщины в нежной сиреневой сорочке, чтобы избавиться от навязчивых видений, где Дженна неизменно была воплощением эротичности.

- Доброй ночи, Дженна.

Оставив гостью устраиваться, Себастиан направился в свой офис. По пути он прошел мимо стены, увешанной семейными портретами. Затаенная горечь и обида на родителей вкупе с любовью к комфорту и красоте подвигли его на перестройку дома, но он ничего не имел против семейной истории и даже гордился своими корнями. Его предки сделали его богатым наследником, и это нельзя было не оценить по достоинству.

Так что, несмотря на перестройку особняка, Себастиан сохранил картины и различные семейные реликвии, одной из которых было витражное окно из самого старого крыла дома. Дизайн его был прост и вместе с тем прекрасен, в центре красовалась белая лилия, лепестки которой были вырезаны из трех разных типов стекла: непрозрачного молочно-белого, искрящегося цветными брызгами и полупрозрачного кремового. Медно-оранжевое стекло использовали для тычинок, а бледное серо-зеленое - для листьев. Вокруг лилии - узор из прозрачных голубых и зеленых стеклышек. Это был герб его семьи, а также первый витраж, привезенный на остров Сирано еще до того, как он стал государством. Род Редклифф был частью истории страны не меньше, чем королевский, он стал основоположником богатых культурных традиций.

Себастиан долго изучал витражи и специализировался в их реставрировании - в этом ему помогла роза из библиотеки д'Тьерца. Вот почему он так хорошо знал каждый ее уголок и любил назначать там встречи. Дженна не стала исключением… Вновь поймав себя на мыслях о девушке, Себастиан подумал: хорошо, что у него есть возможность перестроить себя и не поддаваться эмоциям.

Глава 8

Какой красивой оказалась отведенная Дженне спальня! Огромные окна открывали роскошный вид, которым можно было любоваться с кровати, выдающейся прямо из стены и покрытой мягким белоснежным вельветовым покрывалом - казалось, что сидишь на облаке. Полки разного размера и формы располагались на обшитой деревянными планками стене, на них красовались растения в горшках, декоративные фигурки и книги. Дженна огляделась в поисках каких-нибудь фотографий, но ничего не нашла - что ж, нельзя сказать, что это ее удивило. Себастиан в ее представлении вовсе не принадлежал к тому типу людей, что хранили семейные фото в рамках.

Она осторожно встала с кровати и, к счастью, не испытала головокружения или тошноты. Наконец-то она ощутила, что тело ее - пусть и ненадолго, лишь на этот короткий момент - принадлежит только ей. Это было редкой удачей, если учесть, что в те промежутки времени, когда ее не мучил токсикоз, просыпалось желание. Когда Себастиан был рядом, она не могла смотреть на него равнодушно. И Дженна понимала, что должна взять себя в руки и обрести контроль над собой - ведь им еще нужно обсудить детали их предстоящего родительства. Достаточно хаоса принес в ее жизнь тот момент, когда она позволила себе расслабиться и поддаться соблазну, и потом, она вовсе не хотела вот так снова потерять голову и перестать быть собой.

Порывшись в старой, еще времен учебы в академии, сумке, Дженна вытащила первое попавшееся под руку платье - ярко-красное, длинное и свободное, из мягкого льна и с рукавами три четверти. Когда-то его сшила ее мама, и предназначалось оно для долгих жарких дней в конце лета, когда вся семья могла пребывать на воздухе с утра до ночи, собирая и обрабатывая ежегодный урожай. Но если подобрать к нему сопутствующую одежду, то носить его можно было и прохладным утром, и в жару, и вечером. Оно было практичным, симпатичным и прочным, как и все, что делала мама.

Одевшись, Дженна вошла в ванную комнату. Как и в спальне, здесь были огромные, от пола до потолка, окна, открывающие удивительный вид на высокий глинистый ржавокрасный обрыв, что тянулся прямо за стенами здания. Но в отличие от спальни здесь было много такого, что заставляло ее поблекнуть по сравнению с роскошью ванной. Такой, например, была ванна - огромная, квадратная и глубокая, сделанная из дерева - гладкого и светлого. Внутри - серый блестящий камень. Дженна видела много богатых домов и дорогих вещей, будучи на страже королевы, но эта ванная комната представляла собой удивительное сочетание современности и роскоши. Она не смогла заставить себя просто уйти, чтобы отправиться на поиски Себастиана, особенно обнаружив душевую кабину, что представляла собой нишу, одна стена которой была полностью прозрачной, открывающей обзор на скалы внизу - казалось, ты принимаешь душ под открытым небом.

Дженна обводила ванную изумленным взглядом, пораженная смелостью архитектурных решений - в каждом сквозила дерзость, вызов, и без малейших сомнений можно было определить, кто являлся автором проекта. Вернувшись мыслями к Себастиану, она все же решила отправиться на поиски, тем более в воздухе ощущался легкий аромат его духов. Дженне пришлось буквально заставлять себя идти вперед, не глядя на стены и другие детали интерьера. Она заглянула в офис, на который Себастиан указал вчера, и едва не ахнула от очередного зрелища, представшего в открытой двери. Просторная комната заканчивалась огромным окном, за которым видна была река Солей. Встроенные шкафы из вишневого дерева тянулись вдоль стены слева, а дальше в углублении, полностью выполненном из стекла, красовался стол. Он словно парил над руслом реки и обрывом, и, кроме блестящего деревянного пола, его не окружало ничего. Картина завораживала и пугала одновременно.

Остальная часть комнаты казалась обычным, традиционным офисом: везде было глянцевое вишневое дерево и гладкая кожа. Таким образом, здесь традиции перекликались с абсолютным футуризмом, создавая невероятный контраст. Дженна подумала, что, должно быть, Себастиан решал какой-то внутренний конфликт, проектируя здание. Она никогда не интересовалась декором и дизайном, но здесь, в поместье Редклифф, было невозможно оставаться равнодушной. Никогда прежде она не видела подобных домов - это был шедевр, в каждом уголке которого чувствовалась рука мастера, уникальный стиль, страсть и чувственность дизайнера.

Из ванной комнаты Дженна пошла в направлении лестницы, что привела ее в комнату, и спустилась по бесконечным ступеням в холл. Днем этот маршрут еще более завораживал, нежели в вечернем полумраке. Бесконечные окна, впускающие много света, и тропические растения в горшках создавали ощущение летней прогулки по саду. Длинный холл переходил в огромную, просторную гостиную, которую Дженна и Себастиан уже проходили накануне. Несмотря на изысканное убранство и элегантность, комната разочаровывала своей обычностью, в отличие от ванной и спальни.

Но вот девушка вступила в крыло хозяина дома и снова оказалась в чудесном мире архитектурных изысков. Подобно спальне, в которой она проснулась, кухня здесь располагалась так, что окна смотрели на обрыв притом, что окон здесь было не сосчитать, и казалось, с каждого уголка, где полагалось что-то готовить, можно было наблюдать за открывшейся панорамой. Огромный кухонный остров возвышался в центре комнаты, а рядом красовалась массивная плита и духовка, над ними стояла профессиональная, как в ресторанах, вытяжка. Раковина была только одна - на острове, а вокруг всюду, куда ни глянь, тянулись столешницы, сделанные из полированного блестящего мрамора кремового цвета с еле заметным бежевым узором. Нигде не было видно столовых приборов и другой утвари, хотя наверняка все это было здесь в изобилии и лежало в многочисленных шкафчиках причудливых форм.

Однако, несмотря на всю необычность комнаты, сразу становилось понятно, что ее обустраивали именно для готовки, а не для того, чтобы покрасоваться перед гостями. Не похожа она была и на рабочие кухни в ресторанах, стерильные и лишенные уюта и индивидуальности, спрятанные от глаз состоятельных людей и занимаемые исключительно персоналом. Здесь можно было собираться семьей, стены этой кухни были возведены для того, чтобы в них творилась история. Найти подобное в доме одного из богатейших аристократов Сирано, представителя старейшего рода, было неожиданно. Что более удивительно, именно здесь Дженна и обнаружила Себастиана: прислонившись к стойке, он что-то быстро набирал на телефоне.

В утреннем ярком свете, заливавшем кухню сквозь огромные, с пола до потолка, окна, он выглядел бодрым и свежим, а еще невозможно красивым. Не верилось, что именно этот мужчина накануне тайком прокрался в дом Дженны, чтобы попросить ее убежать с ним ночью. Высокий, загорелый, зеленоглазый и светловолосый, он был одет достаточно повседневно, хотя одежда сидела на нем безукоризненно; а еще сразу становилось понятно, что человек этот очень состоятельный. По-видимому, ему всегда удавалось выглядеть безукоризненно, не прилагая к этому особых усилий. Отчего-то, несмотря на все это, Дженна подумала, что сейчас Себастиан совсем не похож на надменного аристократа, который не замечает таких, как она. Этим утром он казался обычным человеком, поджидающим жену к завтраку.

Но она понимала, что все это не более чем обман зрения, ведь она, по сути, совсем его не знала. Дженна дала себе слово помнить об этом, чтобы не совершить еще одной фатальной ошибки. Решение ее приехать сюда было связано с желанием поближе узнать отца ее ребенка, а вовсе не с готовностью снова потерять из-за него голову. Он казался молодым богом, ради шутки прикинувшимся обычным мужчиной, а вся атмосфера спокойствия и естественности - это не более чем гормоны и разыгравшаяся фантазия плюс очевидное нежелание оставаться равнодушным к его чарам. Вот только она теперь будущая мать и поэтому не вправе позволять себе поддаваться таким эмоциям, тем более что Себастиан привык получать свое и обладал богатым арсеналом средств, чтобы так и происходило.

Украдкой Дженна вновь взглянула на него и с удивлением отметила, что он в джинсах и кожаных ботинках отменного качества. Зеленая фланелевая рубашка подчеркивала его глаза, хотя и была на тон темнее. Верхняя пуговка ее была небрежно расстегнута, а рукава закатаны, открывая сильные предплечья. Никогда прежде Дженна не видела Себастиана в такой одежде. Неужели люди такого ранга могли носить ее? А быть может, она просто не помнит уже всех деталей того, как выглядят представители высшего общества? Прошло всего два месяца… Она прерывисто вздохнула, мгновенно забыв обо всех установках и запретах, ею же самой изобретенных относительно Себастиана.

Тут он поднял голову и встретился взглядом с ней, несомненно заметив, с каким любопытством и восхищением она его рассматривает. Между ним и Дженной словно проскочила искорка, впрочем тут же превратившись во всепожирающее пламя. Это было не просто взаимное притяжение, а неумолимая сила, требующая разрядки. Дженна прерывисто вздохнула, судорожно хватая воздух, по телу ее побежали мурашки. Мгновенно пожалела она о своем решении надеть столь легкомысленное платье. Что самое страшное, похожее желание горело и во взгляде Себастиана, пожалуй, даже сильнее теперь, нежели тогда в библиотеке. Отчаянно пытаясь обуздать себя, раздраженная и злая из-за собственного малодушия, Дженна резко бросила:

- Доброе утро.

Себастиан рассмеялся, чем моментально заставил ее сменить гнев на милость.

- Доброе. Ты хорошо спала?

Дженна решила не говорить правду - ведь беспокойный ее сон был связан вовсе не с отсутствием комфорта. Поэтому она вежливо ответила:

- Да, спасибо. А ты?

В глазах Себастиана вспыхнули озорные искорки.

- Хорошо, спасибо. Могу ли я предложить тебе что-нибудь выпить, Дженна? Имбирный лимонад?

Непривычно было слышать столь вежливое обращение от Себастиана - сейчас он был воплощением обаяния и кротости. Однако Дженна снова решила промолчать и лишь ответила:

- Звучит чудесно, спасибо.

Себастиан взял бокал и, налив напиток, передал его Дженне. Когда он отвернулся к холодильнику, ее внезапно охватило жгучее желание позабыть о том, что они здесь для того, чтобы договориться о будущем ребенка и отдаться тем ощущениям, что притягивали их друг к другу. Но… она не главный персонаж в жизни Себастиана, а лишь мимолетный эпизод, он не предназначен ей судьбой.

Сделав глоток прохладного освежающего лимонада, Дженна немного успокоилась и произнесла:

- У тебя потрясающий дом. Я чувствую себя здесь не к месту.

- Не стоит, ведь он перейдет по наследству твоему ребенку, - произнес Себастиан так непринужденно, словно внезапные перемены в жизни его вовсе не напугали.

Может, так оно и было? Похоже, он, в отличие от Дженны, принял новость о будущем ребенке спокойнее.

Осознание того, что ее малыш однажды будет носить фамилию Редклифф и унаследует состояние отца, выбивало из колеи. Как-то так вышло, что Дженна не задумывалась над этим, и теперь задавалась вопросом: будет ли ее сын или дочь однажды стыдиться своей матери, столь очевидно не принадлежащей к их миру? И особенно мучительным было то, что ответ на него нельзя было получить сразу - он принадлежал к разряду тех, про которые говорят «жизнь покажет». Однако слова Себастиана удивили Дженну еще и тем, каким тоном они были сказаны. Было в них что-то нежное и теплое. Очевидно, Себастиан обладал особым даром общаться с Дженной так, что она не чувствовала слишком остро разницу между собой и тем миром, куда невольно вошла.

- Я скачал твое расписание визитов к врачу, - произнес он тем временем. - И обновил личную информацию, включая адрес и координаты тех, с кем следует связаться при чрезвычайном происшествии.

Дженна ахнула.

- Это лишнее! Что подумают люди, поняв, что ты можешь иметь доступ к такой секретной информации?

Себастиан серьезно кивнул.

- Ты абсолютно права, потому я хочу тебя попросить сохранить это в тайне. Я, конечно, знаю, что могу тебе доверять, ведь ты дала клятву, начиная служить королеве.

- Это все красивые слова. На деле ты уже поставил под угрозу государственные тайны.

Себастиан легонько сжал ее плечо.

- Я совершенно не сомневаюсь в тебе.

Дженна понимала, что он говорит правду, но не могла ответить ему тем же. По-видимому, над этим ей еще предстояло поработать, пока она была здесь, рядом с Себастианом.

- Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе, - произнесла она.

- Я знаю о многих людях гораздо больше, нежели они могут рассказать обо мне.

- Да, но эти люди чужие тебе, а я будущая мать твоего ребенка.

Себастиан помолчал, но в конце концов, признал:

- Согласен.

- Поэтому, согласись, мне следует узнать тебя получше.

- Меня невозможно узнать.

Дженна фыркнула.

- Ты что, Господь Бог? Просто расскажи о себе.

Себастиан вздохнул, видно было, что разговор его тяготил.

- Что ты хочешь узнать?

Дженна пожала плечами, делая глоток лимонада.

- Что ты любишь? Какой твой любимый цвет? Только говори правду.

Себастиан на миг замер. Прищурив глаза, он внимательно посмотрел на нее, и было видно, что он обдумывает ответы. Когда же он заговорил, Дженна знала, что не услышит ни одного спонтанно вылетевшего слова.

- Я люблю знать то, что недоступно другим. Любимый цвет - твоих глаз.

Дженна опешила, услышав подряд два таких смелых откровения. Себастиан же как ни в чем не бывало встал у нее за спиной и запустил руки ей в волосы, мягко массируя голову. Несмотря на нежность его прикосновений, казалось, он раздражен: по-видимому, его беспокоили вопросы Дженны, он не привык ничем делиться с окружающими.

Не в силах сопротивляться его ласке, она тихо застонала, хотя и намеревалась ничем не выдавать своей слабости. В ответ Себастиан приподнял ее голову и мягко поцеловал в губы. Медленно отстранившись, он посмотрел на Дженну. На какое-то время она замерла, не открывая глаз, словно позволив себе эту минутную слабость поддаться искушению, но вот спустя мгновение она посмотрела на него, нахмурившись.

- Себастиан, мы не можем…

На лице его появилось странное выражение, словно он пытался справиться с собой и одновременно размышлял над тем, что происходит, но вот, отойдя на шаг, он согласился:

- Да, ты права.

- Нам нужно поговорить.

- Подожди, - прервал он ее и вздохнул, словно пытаясь отогнать какую-то печальную мысль. - Нам нужно время и перемена обстановки. Я хочу кое-что тебе показать.

- Что? - Дженна все еще не могла прийти в себя от поцелуя.

- Хочу показать тебе оставшуюся часть дома. Это я его спроектировал.

На сей раз Дженна с радостью ухватилась за шанс отвлечься.

- Я так и думала!

Взяв ее за руку, Себастиан указал:

- Сюда.

Они отправились на экскурсию по дому, и оказалось, что те комнаты, которые она видела, - лишь малая часть того архитектурного шедевра, что создал Себастиан. Его необычный стиль виднелся повсюду. Бесчисленные огромные окна и тщательно подобранные материалы для отделки мастерски создавали контраст света и тени. Дженна не преминула отметить это:

- Со светом еще понятно, все любят естественный свет, но я и не представляла, как можно использовать тень, чтобы приукрасить комнату.

И снова на лице Себастиана мелькнуло нечто неуловимое.

- Ты очень наблюдательна, - произнес он. - Немногие замечают такие детали.

Отдельно от его офиса располагался конференц-зал, укомплектованный по последнему слову техники. Миновали они и тренажерный зал с самым современным снаряжением. В одном крыле дома целых два этажа были построены вокруг высокого дерева - таких высоченных крон Дженна еще не видела на острове Сирано. Будучи королевским стражником, она порой имела доступ в очень необычные и дорогие дома, но впервые ей захотелось иметь деньги для того, чтобы создать нечто подобное для себя. Почти в каждой комнате был потрясающий вид на каньон, его обветренные ржаво-красные склоны, а внизу ревела река - и это было своеобразным знаком отличия, более ярким, нежели любой замысловатый фамильный герб. Поместье Редклифф было выдающимся, как и его хозяин.

Проведя гостью по бесчисленным комнатам - сложно было и представить себе, что в доме их может быть столько, - Себастиан показал Дженне затененный уголок, где она с удивлением обнаружила еще одну дверь.

- Опять комната?

- Одна из моих любимых.

Однако Дженна скептически посмотрела на дверь, явно сомневаясь, что в этом уголке найдется нечто, способное оказаться лучше всех комнат, которые они увидели.

- Я думаю, ты сочтешь ее такой же удивительной, - произнес Себастиан, видя ее колебания.

Там оказалась библиотека - меньше той, что отныне навеки запомнилась Дженне, но уютная и уединенная. Окинув взглядом корешки книг, она убедилась, что выбор изданий чрезвычайно богат даже для самого искушенного читателя. В отличие от библиотеки в доме д'Тьерца, где было много маленьких уголков для чтения, эта комната была устроена так, словно все желающие могли собраться с книгами в центре. Там стоял диван, два мягких кресла и лежали две большие подушки, около каждого места для сидения стоял маленький столик. Кроме того, вокруг обнаружилось несметное количество подушек и валиков - можно было принять любую удобную позу и читать в свое удовольствие. Или не читать, а заниматься любовью, - внезапно пришло в голову Дженне. При мысли об этом она ощутила, что ее снова охватывает жар - увы, пока не получалось призвать на помощь здравый смысл.

Теперь Дженна поняла, что имел в виду Себастиан, когда говорил, что библиотека д'Тьерца была построена, чтобы похвастаться перед посетителями. Здесь, в особняке Редклифф, читатель предполагался только один - хозяин. Внезапно, пробежав глазами по новым нетронутым книгам, девушка поняла, что собраны они… похоже, для нее. Уверенность в этом росла по мере того, как Дженна читала имена авторов и названия изданий. Они были посвящены сферам, в которых она преуспела, обучаясь в академии, или тем, которые ее тогда интересовали. Здесь же находились книги авторов, которые прежде увлекли Дженну и чьи новые произведения она хотела почитать. Все это было просто поразительно. Не менее увлекательно было увидеть, что именно Себастиан выбрал для себя, - ведь так можно было кое-что узнать о нем. В коллекции преобладали издания, посвященные языкам, иностранной политике, мировой истории, политике Сирано - и, разумеется, архитектуре. Дженна понимала, что должность Себастиана предполагала обширный кругозор и постоянное изучение нового, и все же была поражена тем, как много он знает и сколько времени посвящает получению новых знаний. Это было необычно по сравнению с тем, как большинство состоятельных людей проводят свой досуг.

Перед полками с книгами красовался массивный очаг с поленьями. Все здесь было так уютно, а главное - тут царило уединение. Чем бы они ни надумали заняться, им никто не мог помешать… Осознание этого буквально захлестнуло обоих, заставляя забыть то, за чем они решили приехать сюда вдвоем, и то негласное соглашение сопротивляться этому соблазну. Карие глаза Дженны встретились с зелеными Себастиана. Она уже давно перестала думать о нем как о воплощении порока. Гораздо важнее сейчас было то, что его желания совпадали с ее.

Точно два магнита, они двинулись навстречу друг другу, словно подчиняясь некой силе, что была сильнее их. Но Дженна произнесла:

- Нам нужно поговорить о ребенке.

Себастиан кивнул:

- Да.

- Это сейчас самое важное.

Напряжение между ними росло. Внезапно Себастиан шагнул к Дженне, и руки его крепко обвились вокруг нее. Целуя ее, он услышал вздох, в нем была и благодарность, и облегчение от того, что можно наконец больше не сопротивляться взаимному влечению. Он угадал в ней ответное желание - целый каскад их, если быть точным. Дженна и сама не знала, чего ей хотелось больше - ощутить, как он овладевает ее телом, поддаться напору или насладиться лаской. В ней словно горело пламя, отбрасывая искры и заставляя нервные окончания оживать, подавая незнакомые доселе сигналы. Рука его легла на ее грудь под тонкой тканью платья, и Дженна застонала. Услышав это, Себастиан подхватил ее на руки и понес на диван. Пальцы ее скользили по мягкой ткани свитера, гладя его широкую грудь и сильные плечи, спускаясь ниже. Вот под ними очутилась его гладкая горячая кожа, и послышался вздох. Дженна не могла поверить в происходящее: неужели этот могущественный, влиятельный мужчина, стоящий во главе службы государственной безопасности, тает от прикосновения ее рук - ее, неприметной и простой? Рывком она потянула его к себе, зная, что он испытывает такое же горячее желание, и уже готова была снять с него одежду, как вдруг в его кармане завибрировал телефон. Дженна отстранилась, словно ослепленная ярким светом посреди тьмы, еще до конца не сориентировавшись. Себастиан же вытащил телефон, чтобы взглянуть, кто звонит.

- Это король, я должен ответить, - произнес он, делая шаг назад и поправляя рубашку.

Дженну словно окатили холодной водой - так разителен был этот контраст: вот только что Себастиан полностью принадлежал ей, а теперь уже ведет деловую беседу. Удивительно, что снова в их уединение вмешался король, несмотря на то, что находился далеко и больше не распоряжался Дженной. Что ж, подумала она, хотя бы на сей раз им помешали вовремя, а не когда было уже слишком поздно. Король не дал им совершить повторную ошибку. Ей с Себастианом нужно серьезно поговорить и обсудить будущее ребенка. Взаимное притяжение, несмотря на возрастающую мощь, может лишь навредить им обоим. Поэтому вести беседу нужно в другом месте, а не в этой уединенной библиотеке, где в голову лезут совсем другие мысли.

Приняв это решение, Дженна сделала знак Себастиану и, несмотря на его протестный жест, пошла в кухню. Там, стоя на разных концах острова, они, вероятно, смогут поговорить.

Глава 9

Себастиану нужно было возвращаться в столицу. Он закончил телефонный разговор, крайне раздраженный тем, что король снова ухитрился оторвать его от Дженны, хотя и понимал, что это произошло как нельзя кстати. Отправившись на поиски девушки, он знал, что найдет ее в кухне, и знал, что им там предстоит прямой и откровенный разговор - с его гостьей все было просто и понятно. А вот король приготовил ему какой-то таинственный сюрприз - как обычно, в общем-то. Необходимость личной встречи означала лишь то, что ему сообщат нечто, что никоим образом нельзя передать иначе, нежели с глазу на глаз: слишком велик риск огласки. Просто сейчас Себастиан думал о своем, и вынужденная разлука с Дженной оказалась сложнее, чем он предполагал. Это означало, что отношения с ней действительно угрожают его привычной жизни и угроза эта растет по мере их развития. И конечно, пока Дженна рядом, контролировать себя будет крайне сложно.

Войдя в кухню, Себастиан произнес:

- Мне нужно уехать в столицу, я вернусь сегодня вечером.

Дженна, по-видимому, хотела узнать подробности и уже готова была о чем-то спросить, но Себастиан поднял руку.

- Я расскажу обо всем позже.

Тут ему пришло в голову, что раньше никто не требовал от него объяснений и ему не нужно было ждать ответа, сообщив какую-то новость. По-видимому, Дженна обладала некой особой властью над ним, и ей бессмысленно было сопротивляться. Кивнув, она произнесла:

- Хорошо. Но нам нужно поговорить.

- Да, и мы это сделаем вечером, - ответил Себастиан, поражаясь тому, что он, мастер манипуляций и уловок, дает какие-то обещания.

Слишком хорошо он знал, как эти слова могут стать оружием против него. Но это было еще не все. Уходя, Себастиан рассеянно коснулся руки девушки, поймал ее пальцы, развернул ее к себе и поцеловал сначала в лоб, потом в губы. Взяв телефон, он направился к выходу. И только тут ему пришло в голову, что он поцеловал Дженну на прощание, а потом, внезапно, он подумал о том, как хорошо будет вернуться домой, зная, что тебя ждут.

К тому времени, как Себастиан вернулся, уже стемнело - его задержали дольше, чем он полагал. Новость, поведанная королем, заключалась в том, что королева Мина беременна. По-видимому, этот год оказался чрезвычайно урожайным на младенцев. Странные чувства испытал Себастиан, услышав о будущем наследнике престола. Конечно, на этот случай у него имелся разработанный протокол действий по расширению программы охраны королевского семейства. Он знал правителя Сирано всю свою жизнь, уважал его, но не сказал бы, что они друзья. Тем не менее, услышав о том, что Зейн станет отцом, он обрадовался гораздо больше, чем этого ожидалось в рамках профессиональной этики, а в воображении его начали возникать картины того, как его собственный ребенок и принц или принцесса играют вместе. Кроме того, он вспомнил о Дженне - интересно, как отреагирует на новость она? Ведь она не знает, что не только королева, но и ее бывшая напарница по службе Хелен д'Тьерца недавно вышла замуж и тоже ожидает малыша.

Въехав в гараж и заглушив двигатель автомобиля, Себастиан прошел в дом через потайную дверь, и тут в голову ему пришло, что он провел в поместье Редклифф гораздо больше времени за прошедшие сутки, нежели когда-либо за последние пять лет. Путь домой тоже показался ему не таким долгим: он помнил, что его ждет Дженна. Он нашел ее в библиотеке - отчего-то это его обрадовало. Девушка сидела, уютно устроившись в глубоком кресле и поджав под себя ноги. Рядом с ней в камине потрескивало пламя.

- Я зажгла огонь, - сказала она вместо приветствия, и голос ее показался Себастиану отстраненным, уставшим - по-видимому, в его отсутствие она долго думала над всем происходящим.

- Я рад, - мягко ответил он. - Чувствуй себя как дома.

Дженна пристально посмотрела на него.

- Что сказал король?

Соблазн тут же поделиться новостью был очень велик, поэтому Себастиан решил не делать ничего сгоряча.

- Давай прогуляемся, - предложил он, зная, что к вопросу придется вернуться, но, по крайней мере, у него будет время обдумать слова, которыми он все расскажет. Странно, но только Дженна ухитрялась ставить его в такое положение, при котором ему требовалось выгадывать для себя больше времени, и это удавалось с трудом. Вот и сейчас она смотрела на него пристальным и пронзительным взглядом и наконец кивнула.

- Там прохладно, - предупредил Себастиан.

- Я захвачу пальто.

Выйдя в спальню, Дженна вскоре вернулась в длинном приталенном пальто, надетом поверх платья, и в свободных сапогах. Волосы, заплетенные в длинную косу, лежали на ее плече. И странное дело - все эти вещи сочетались друг с другом, хотя вовсе не должны были. Этой девушке удивительным образом удавалось совмещать женственность и задиристость, утонченность и естественность. Себастиан невольно задался вопросом: а удается ли ему выглядеть таким беззаботным, счастливым человеком, гармонично вписывающимся в пейзаж? Наверняка нет.

С этими тяжелыми мыслями он взял Дженну под руку и повел на прогулку по лесным тропинкам, что начинались прямо от дома. Поместье его окружал специально спроектированный лесопарк. Им предстоял нелегкий разговор, и ситуация усложнялась тем взаимным притяжением, что делало общение таким сложным. Все же, идя рука об руку с Дженной по тропинке, на которую проливался серебристый лунный свет, Себастиан внезапно ощутил спокойствие, какого никогда прежде не испытывал. Параллельно он размышлял о том, как правильнее было бы поступить. Может, разумнее было бы поселить Дженну не здесь, а где-то еще, чтобы между ними было расстояние? Себастиан тут же отмел эту идею - не может же он жить отдельно от своего ребенка! И потом, неужели он не способен контролировать себя и не распускать руки? Нет, он все делает правильно, а мелкие ошибки происходят оттого, что они слишком долго откладывали этот разговор. Нужно очертить границы дозволенного, включая личное пространство, и тогда ни один из них не потеряет головы.

Они шли по чудесной лесной тропинке, усыпанной древесной корой, и шаги их почти не были слышны. В полумраке волосы Дженны казались черными, точно вороново крыло, и блестели, а густые брови были нахмурены, отчего она казалась какой-то загадочной лесной нимфой.

- Что сказал король? - повторила она свой вопрос.

Странная женщина, подумал Себастиан. Любая другая на ее месте заговорила бы прежде всего о ребенке, но Дженна по-прежнему оставалась профессионалом и чувствовала, когда от нее что-то скрывали. Служба королеве и ее семье была не просто обязанностью - она стала частью ее жизни, и отрицать это означало обманывать себя. Не отвечая на звонки из дворца - все они были сделаны в попытке восстановить Дженну в должности, - она делала именно это. Себастиана это удивляло, потому что он уже знал, что эта девушка не боится смотреть в лицо правде. По-видимому, в этот раз причина была в чем-то, скрытом от него. Он не стал выяснять, потому что было ясно, что необходимо действовать осторожно.

- Королева беременна, - ответил он на ее вопрос.

Дженна резко остановилась и вздохнула, одновременно прикрывая рукой живот. По-видимому, новость оказалась для нее ударом, но она этого не хотела показывать.

- Прекрасно, - прошептала она едва слышно.

Однако Себастиан произнес:

- Вовсе нет. Я вижу, что тебе больно слышать это от меня.

Дженна поморщилась, но возразила:

- Я счастлива за королеву.

И она действительно не лгала, но радость за подругу не меняла тот факт, что ей было неприятно узнать новость от другого человека. Внезапно Себастиан ощутил прилив раздражения. Он был зол на короля за то, что тот вот так походя уволил Дженну, причинив ей тем самым сильную боль. Королева, узнав о произошедшем, сказала Зейну, что он совершил большую ошибку, и в конце концов он сдался. Однако было поздно: все попытки вернуть Дженну провалились потому, что она не отвечала на звонки королевской четы. Себастиан понимал, какой силой духа нужно обладать, и уважал девушку за это, но понимал, что излечить ее душевную боль могут только друзья. Тут он был бессилен. Дженна должна была сделать первый шаг им навстречу. Возможно, он мог бы подстегнуть ее к действию, дав больше информации, - для него это всегда был мощный стимул, даже в нелегкие времена.

- Во время беременности она будет жить в Летнем дворце, - сказал Себастиан.

Дженна кивнула:

- Это понятно. Наверное, Хел будет помогать ей?

Себастиан понимал, к чему она клонит: обычно начальница охраны не сопровождала королевскую семью во дворец, это не входило в ее компетенцию, но королеве будет не хватать друзей за такой долгий срок. Он покачал головой.

- Нет. Хел тоже в декретном отпуске.

- Что?! - воскликнула Дженна. - Но она… - От волнения девушка едва не проговорилась о чем-то, что, как понял Себастиан, являлось секретной информацией.

Заинтригованный, как всегда, услышав о какой-то тайне, он тем не менее, заставил себя утихомирить свое любопытство и сконцентрироваться на реакции Дженны. Помолчав, она произнесла устало и тихо:

- Она ничего мне не сказала.

Вспоминая записи о телефонных звонках, что он просмотрел, Себастиан сказал:

- Вы же беседовали только один раз.

Дженна кивнула:

- Сразу после ее возвращения. Я так была рада, что она вернулась и с ней все хорошо. Но потом она попыталась убедить меня вернуться в столицу, и я просто не выдержала. Я оборвала ее, найдя предлог, чтобы завершить беседу. Я просто не дала ей шанса сообщить новость.

- Почему? - спросил Себастиан, уже догадываясь, что услышит в ответ.

Ответом ему был удивленный взгляд.

- Я… - На миг Дженна запнулась, но потом, отведя глаза, тихо закончила: - Я там чужая.

Если бы она не говорила абсолютно серьезно, Себастиан бы отмахнулся.

- Ты одна из самых квалифицированных сотрудников, что мы видели за целое десятилетие, Дженна. Твоя репутация безупречна, и за долгие годы ты стала служить только лучше.

Девушка покачала головой.

- Дело не в этом. Я невидимка, никто не знает меня.

Себастиан скептически спросил:

- Разве это не хорошее качество для того, кто охраняет королеву?

И снова Дженна покачала головой.

- Для большинства людей - да, я и должна быть незаметна. Но не для всех.

- Не понимаю, - сказал Себастиан, хотя до него начала доходить мысль Дженны.

- Хелен была моей подругой много лет, и за все это время я побывала в ее доме только один раз - на балу. Она и королева - единственные, кто по-настоящему знал меня, дружил со мной. Я так думала… но ни одна, ни другая не рассказали мне о своей беременности.

- Но и ты им ничего не рассказала, - отметил Себастиан, желая показать ситуацию с разных сторон.

Без сомнения, Дженна не была глупа, но любому человеку трудно объективно видеть себя со стороны.

Нахмурившись, она отмахнулась.

- Это другое.

- Думаю, ты все же преувеличиваешь.

- Нет. Они принадлежат другому, нежели я, миру, понимают его правила и вписываются в него. Я тоже думала, что вхожу в их круг, но ошибалась.

- Разве не ты первая начала отклонять их звонки?

- Да, потому что они, скорее всего, попытались бы вернуть меня.

- Потому что ты им нужна.

- Нет, Себастиан. Хелен - другое дело. Она родилась здесь и при всем желании не смогла бы стать невидимкой.

- А королева?

Дженна только отмахнулась.

- Это королева. Она может вписаться в любое общество при желании.

- Ей не хватает тебя.

- Я ее подруга, скажем так, с содержанием. Что это за дружба? Что это за жизнь? Уезжая из дома, я хотела открыть для себя мир, найти свое место в суете и гомоне. Вышло же так, что я все время жила словно в закулисье реальной жизни, и больше не хочу туда возвращаться. Я хочу играть главную роль в своей жизни, хочу, чтобы меня видели даже в том случае, если я покончу с карьерой и выйду замуж. Если же я вернусь и снова надену форму, то единственное, что изменится, - в моем личном деле появится негативная характеристика.

Себастиан понимал, что Дженной овладевают самые разные чувства, от презрения к себе до стыда. Картина была ему знакома, потому что в редкие моменты, когда он видел отца, тот постоянно занимался самобичеванием, и выглядело это примерно так же. Он уже знал, что напрямую об этом говорить человеку не нужно, все равно это не принесет никакой пользы. Потому произнес:

- Дженна, ты вторая женщина в королевской гвардии и лучшая выпускница военной академии. Не думаю, что это можно назвать «закулисьем».

- Еще как можно. Достижения не привнесут в жизнь любви, тепла, смеха. Почести не подарят семьи, дома.

Себастиан скептически приподнял бровь, одновременно глядя на живот девушки.

- Ты беременна, а значит, противоречишь сама себе.

Дженна как-то глухо усмехнулась, кладя руку на живот, словно желая защитить ребенка от слов, что собиралась произнести, и сказала:

- Беременность - это еще не семья, Себастиан.

Он едва не рассмеялся. Она была права, конечно. Настоящий родитель должен быть привязан к своему ребенку. Но судя по тому жесту, что он только что увидел, напоминающему попытку заслонить уши малыша от горьких слов, Дженна уже готова была стать хорошей матерью. Вслух же он произнес совсем другое:

- В моем понимании это не так.

Она покачала головой.

- Семья - это любовь.

Тут Себастиан не смог сдержаться и презрительно фыркнул, не ожидая от этой образованной, умной и практичной женщины такой банальности.

- Любовь, - возразил он, - делает человека эгоистичным и слабым. Мать и отец, ориентированные на будущее ребенка, - вот это семья.

На лице девушки появилось явное недовольство.

- Звучит словно условия контракта.

- Было бы чудесно, если бы люди воспринимали родительские обязанности так же серьезно, - отбил подачу Себастиан.

- Тогда почему бы нам не перейти к обсуждению будущего нашего ребенка? Я так понимаю, у тебя есть несколько предложений.

- Да, и мы их обсудим. Но сейчас, насколько я понимаю, мы говорим о твоих нелепых высказываниях о том, что тебя не воспринимают должным образом.

Слова его разозлили Дженну.

- Нелепых?! - воскликнула она. - Извини, но мне не нравится, когда во мне видят только украшение комнаты.

- Что ты говоришь? Я, конечно, допускаю, что большинство жителей города именно так и видят охрану, но все же ты преувеличиваешь.

Дженна фыркнула.

- Кроме короля, королевы и Хел, думаю, меня никто не замечает. Ты был первым, кто это сделал.

- Вынужден не согласиться, Дженна. Твоей службой восхищаются, это почетная обязанность. Тебя лично выбрал сам король, чтобы ты защищала королеву. Твое имя постоянно называют девочкам, ставя тебя в пример. Иными словами, ты выдающаяся личность, и это нельзя не заметить.

- Нет, я вхожу в приорат, а это означает, что я слишком проста для столицы, но члены сообщества считают мою жизнь чересчур светской. Вернуться во дворец означает смириться с тем, что моя жизнь будет лишена радостей семьи и любви, их придется принести в жертву службе. Я же хочу построить свой дом, а не навещать родительский. Хочу встречаться с семьями близких друзей, чтобы их дети называли меня тетей, а не сержантом Мустафа. Пакуя вещи после увольнения, я вдруг поняла, как мало у меня происходило в жизни за целых десять лет. Все уместилось в три коробки, и некому было даже сказать «до свидания». Не хочу жить так, чтобы мое отсутствие никто не замечал. Даже если это означает, что придется отказаться от всего, чем я жила последние годы. Я раньше считала, что иду за своей мечтой, а оказалось, что я следую за желаниями и нуждами дворца. Мне же хочется иметь что-то свое, и потом, нужно думать о ребенке.

- Ах да, о ребенке, - тихо повторил Себастиан.

Он не стал спорить с ней дальше, хотя мог бы сказать, что ее отсутствие не просто заметили - вся жизнь во дворце перевернулась. Что и король, и королева, и многие другие важные чины умоляют ее вернуться, даже начальник государственной службы безопасности заинтересован в этом… но он промолчал. Как и в любой операции, здесь требовалась аккуратность. Если Дженна не видит, какое влияние оказывает на окружающих, давить бессмысленно - так или иначе, когда-нибудь она это поймет сама. Сейчас же пора было перейти к делам более насущным.

- Я хочу, чтобы ты с ребенком жила здесь, в поместье Редклифф, - произнес Себастиан, нимало не удивляясь тому, как изумилась Дженна при этих словах.

- Ты хочешь, чтобы я жила здесь с тобой?

Он кивнул:

- Да, и начинать можно прямо сейчас. Я позабочусь о тебе на протяжении всех девяти месяцев, здесь ты родишь ребенка, а потом мы будем жить тут и растить его.

- Ты уже все решил, - тихо произнесла Дженна.

Пристально поглядев на нее, Себастиан сказал:

- Если ты согласна.

- А если нет?

- Я ожидал от тебя положительного ответа.

Дженна горько усмехнулась.

- А как ты собираешься растить ребенка, если понятия «мы» для нас не существует?

- Я буду принимать участие в воспитании ребенка, Дженна, - твердо ответил Себастиан.

- Я рада слышать это, - с жаром откликнулась она. - Другого ответа я бы и не приняла. Но мы с тобой не семья, не союз. Потому нам предстоит обсудить, как воспитать ребенка вместе.

- У нас с тобой весьма продуктивно получалось работать вместе, хоть ты и узнала об этом недавно. Не думаю, что родительские обязанности окажутся сложнее, чем охрана королевской семьи. Уверен, необходимые навыки у нас имеются.

- А тебе не приходило в голову, что я могу не захотеть оставаться здесь так долго? Какая бы у меня ни была жизнь, она моя, и я хочу распоряжаться ею сама.

- Никто не говорит, что у тебя здесь не будет своей жизни, Дженна, - спокойно возразил Себастиан, точно беседуя с капризным ребенком. - Наоборот, я повторяю тебе обратное. Речь сейчас идет о том, что здесь, в Редклифф, у тебя есть все необходимое, чтобы обеспечить ребенка. Он будет здесь в безопасности и в полезной для здоровья среде. Ты не работаешь, живешь с родителями, так по мне, переезд сюда - лучшее решение.

Дженна вспыхнула, и злые огоньки зажглись у нее в глазах.

- А что ты запланировал для нас с тобой?

Себастиан лишь пожал плечами.

- Думаю, нам будет некогда даже думать о чем-то другом, кроме воспитания ребенка.

- А что будет, когда ты наиграешься в семью и наметишь себе новое приключение?

- Это не игра для меня, Дженна, - серьезно ответил он. - Ты будущая мать моего ребенка и наследника.

- Так ты собираешься бросить бегать за юбками, став отцом?

- Таким был мой план.

- А как же я? - упрямо возразила Дженна. - Когда я буду готова начать новые отношения? Я же говорила тебе, что хочу иметь настоящую семью.

Что-то темное, опасное зашевелилось в его душе при мысли о том, что Дженна однажды захочет начать новую жизнь без него. Конечно, она не принадлежала ему, но… у них будет ребенок! Это гораздо больше, нежели романтические похождения и плотские утехи. Как бы то ни было, он не смирится с тем, что в ее жизни появится другой мужчина. Даже если ему придется постоянно бороться с соблазном. Что бы там ни напридумывала себе Дженна, в конце концов, она хотела того же, что и он: вместе растить малыша. В эту картину не вписывается никакой другой мужчина.

- Я бы не советовал этого, - уклончиво ответил он.

- Ты не можешь держать нас взаперти все время.

- Я и не собираюсь.

- Так какие у тебя были грандиозные планы? Не сомневаюсь, их должно быть много.

Так оно и было. Едва узнав о беременности Дженны, Себастиан начал планировать их будущее. Причем он даже не задавался вопросом, его ли ребенка она ждала, просто не сомневался в ее честности. Не пытался он и контролировать ее либо как-то влиять на ее решения. Дженна должна была стать хорошей матерью, и он это знал. Что же до того, чтобы отобрать ребенка, - это Себастиану даже в голову не приходило. Его планы были именно проектами на будущее. Любая женщина порадовалась бы им, но не Дженна. Она сопротивляется, давит на него.

- Ты все усложняешь, Дженна, - произнес он спокойно.

- Я хочу выйти замуж, Себастиан, - так же ровно ответила она. - Хочу построить карьеру, хочу быть женой и чтобы наш ребенок рос в счастливой, нормальной семье.

При этих словах Себастиана бросило в жар, дыхание его перехватило, но он сдержался и не стал спорить. Дженна говорила о том, чего он никогда не смог бы дать ей, как и объяснить, отчего так. Она выросла среди нормальных людей, для которых любовь никогда не обладала разрушительной силой. Его же детство было другим: он знал, как в погоне за любовью можно было ранить других, особенно ребенка.

- Брак для нас не вариант, - твердо произнес Себастиан.

Кивнув, Дженна положила руку ему на плечо.

- Я и не говорила о тебе. Знаю, мы не планировали иметь детей, но еще до встречи с тобой я всегда хотела выйти замуж и иметь семью. С тех пор ничего не поменялось.

- Разве ты не получила того, что хотела? У тебя есть своя семья.

- То, что ты мне предлагаешь, вовсе не то же самое, Себастиан.

- Абсолютно то же самое - разница лишь в листке бумаги.

Дженна покачала головой.

- Если ты так считаешь, мне жаль тебя.

Отчего-то Себастиан ощутил липкий ужас, который буквально начал душить его. Даже голос его поменялся, но он все равно произнес:

- Документ не гарантирует стабильность семьи, Дженна, а если ты считаешь иначе, ты просто дурочка.

- Ты прав, я хочу иметь семью вовсе не поэтому. Мне нужна стабильность для моего ребенка, чтобы он знал, что люди, которые его любят, всегда будут рядом, что они тоже любят и поддерживают друг друга и их клятвы друг другу - не пустые слова. Что, случись ему сделать какую-то ошибку, семья все равно будет с ним, будет гордиться им, какой бы выбор он ни сделал в жизни. Хочу, чтобы родители своим примером показывали малышу, что такое целеустремленность, любовь к жизни, страсть к чему-либо, и вовсе не обязательно выбирать между любимым человеком и делом, а если такой выбор встает, значит, его нужно обойти стороной. - Сказав это, Дженна словно бы удивилась собственным словам. - Я хочу дать ребенку то, что в свое время дали мне мои родители.

Себастиан терпеливо возразил:

- Я буду так заботиться о тебе, Дженна, как это не сможет сделать ни один мужчина. Неужели ты сама не понимаешь этого?

- Может, оно и так, но это не то же самое, чего хочу я. Что бы ни заставляло нас с тобой тянуться друг к другу, это не то чувство, которое ведет пары вдвоем по жизни, через трудности и радости воспитания детей, расстояния, ссоры. Я хочу именно такое чувство, полноценную жизнь, а не делового партнера. Мне нужна любовь, как у моих родителей.

- Вряд ли, иначе бы ты не уехала в большой город. Я читал твое сочинение для поступления в академию, Дженна, и знаю, что тебе нужна безопасность, здравомыслие. Поверь мне, я могу дать тебе и то и другое. Но это не все, тебе еще нужно движение, развитие, достижения.

- Я хотела все это, Себастиан, и посмотри, с чем в итоге я оказалась. Беременна, одинока и как никогда далека от реальной жизни. Теперь нужно думать о том, что лучше для ребенка. А что произойдет, когда на твоем пути встретится кто-то, более достойный твоего внимания, нежели я? Что, если ты захочешь жениться однажды?

- Могу тебя заверить, этого не произойдет. Я же не хочу жениться на тебе, так отчего ты думаешь, что захочу на ком-то другом?

- Уже не время играть в глупые игры и давать волю своим страхам, Себастиан. Ты скоро станешь отцом.

- Я не женюсь на тебе, Дженна.

Она замерла на миг, словно слова эти пронзили ее насквозь. Потом вздохнула, сжала кулачки и снова их разжала.

- Я знаю. Именно поэтому мы сейчас и спорим. Нам нужно поговорить о будущем нашего ребенка.

- Не понимаю, что тебя беспокоит. Брак ничего не изменит - наш ребенок все равно унаследует поместье Редклифф, если ты об этом.

Дженна потрясенно произнесла:

- Не обижай меня. Деньги - последнее, о чем я думаю, и ты знаешь об этом.

- Ну, потому мы и не обсуждаем брак. Тебя ждет стабильное будущее с отцом твоего малыша.

- Что, если этого недостаточно?

- Подумай о ребенке, Дженна.

Наконец Дженна словно обмякла, потеряв силу бороться с ним. Очевидно, она понимала, чего хотел добиться Себастиан, но больше не могла отражать его удары.

- Неужели тебе всегда нужно, чтобы все было по-твоему, Себастиан? - спросила она устало.

При этих словах он насторожился и выражение его лица стало каменным. Слишком он расслабился, позволив девушке увидеть лишнее.

- Так будет лучше, - уклончиво ответил он.

Губы Дженны сжались в тонкую полоску, а глаза пытливо искали что-то в его лице. Наконец, она тихо спросила, отходя от него и идя вперед по тропинке:

- Для кого лучше?

Поравнявшись с ней, Себастиан ответил:

- Для тебя, нашего ребенка, меня.

По-видимому, слова эти ее удивили, но она продолжала задавать вопросы.

- Почему?

- Мне не придется беспокоиться за тебя.

- Но король вскоре женится, и он неплохо с этим живет.

- У него не было выбора.

- Так это твой выбор? - удивленно спросила Дженна.

- Да. Я выбираю оставаться холостяком.

- Почему? - снова спросила она, уже повышая голос.

- Из-за тебя, Дженна. Мне нелегко противостоять соблазну и сейчас, но ради ребенка я готов на это. Мое нежелание жениться - не просто боязнь ответственности, это выбор между здравым смыслом и его потерей, я не хочу стать пресмыкающимся перед тобой животным, ожидающим зова хозяина. Для своего ребенка я могу быть лучшим примером. Так что это не имеет ничего общего с моим равнодушием к тебе, Дженна. Я просто хочу оставаться мужчиной, а не становиться тряпичной куклой.

Выслушав эту отповедь, Дженна уперла руки в бока и с жаром произнесла:

- Что ж, а я тогда выбираю не становиться твоей бесплатной нянькой и кормилицей.

Себастиан, утомленный этим спором, воскликнул:

- Я не хочу вести свою семью по тому же тупиковому пути, что был у моих родителей. Это чувство между нами, как бы оно ни называлось, которому мы не в силах противостоять, попросту опасно. Это раковая опухоль, и она угрожает счастливому будущему нашего ребенка. Мы оба преуспели в своем деле и имеем опыт обращения со сложными и деликатными ситуациями. Неужели мы не придем к обоюдному решению относительно того, как воспитать малыша?

На сей раз Дженна кивнула:

- Я согласна. Но мы сделаем это так, как делают другие нормальные люди, оказавшись в подобной ситуации. Я приму твое предложение остаться здесь на время беременности. Но когда у меня появится работа, мы с малышом уедем, а воспитывать его будем на равных, разделим с тобой обязанности по уходу.

Конечно, то, что Дженна говорила, вовсе не вязалось с его планами, но он уже этого и не ждал.

- Уже слишком поздно, - произнес он.

- Вовсе нет, - с сочувствием ответила Дженна. - Нам нужно вести себя по-взрослому. Не поздно узнать друг друга поближе.

- Слишком поздно возвращаться к этому, Дженна, - возразил Себастиан. - Мы были с тобой так близки, что это изменило все. Если ты до сих пор не знаешь меня, лучше тебе и не открывать, кому ты отдалась.

Дженна остановилась. Губы ее приоткрылись, щеки порозовели. Ею сейчас владел не страх, это было желание, подобное тому, что испытывал и он сам.

- Я знаю, - сказала она, не сводя глаз с Себастиана.

Так велик был соблазн ответить на ее негласное приглашение, и он едва не поддался ему.

- Тебе только кажется, что ты знаешь, - прорычал он, резко поворачиваясь к дому. Ему надоело спорить.

Глава 10

Утром Дженна направилась в ванную комнату, попутно заметив, что огромные окна спальни заботливо прикрыты не пропускающими свет экранами. Интересно, их опустил Себастиан или здесь просто автоматически закрываются на ночь окна?

Войдя в ванную, Дженна вновь ненадолго остановилась, любуясь комнатой. Какая бы сонная и раздраженная она сейчас ни была после ссоры с Себастианом, красота интерьера продолжала творить чудеса. Моя руки, она поймала в зеркале отражение ванны и на миг призадумалась. Она сейчас не отказалась бы от долгой неспешной ванны, ей на миг представилось, как она погружается в горячую воду, позволяя ей окутать тело живительным теплом, снять напряжение, сидящее глубоко в мышцах, да и подарить душевный комфорт. Дженна всегда любила принимать ванну и верила, что это простое, но такое древнее таинство способно расслабить человека не только физически, но и эмоционально. Но… даже такое простое удовольствие сейчас было ей недоступно. Врач настоятельно не рекомендовал лежать в горячей воде - можно было наполнять ванну лишь едва теплой. По-видимому, будущей матери предстояло многим пожертвовать уже на этапе вынашивания ребенка, и как могла она вот так бездумно броситься в этот омут с головой? Вроде незначительная деталь, однако она напомнила Дженне, как импульсивна она была и совершенно не думала о том, что жизнь ее навсегда, бесповоротно изменится.

Тут размышления ее прервал приступ тошноты. Ощутив, как все поплыло перед глазами, Дженна ухватилась за столик у раковины и сделала глубокий вдох. По-видимому, долгие и тоскливые раздумья с утра на голодный желудок тоже противопоказаны будущим матерям.

Нужно поесть, а еще заняться делом. Был еще один способ найти душевное равновесие - движение. Все, что случилось в последнее время, произошло так быстро, что Дженна не успела приспособиться к новому своему состоянию, не научилась читать сигналы своего тела… но стала лучше реагировать на мысли. Она неизменно находила утешение в спорте и сейчас видела выход именно в этом. Может, ей не удается убедить Себастиана в своей правоте, может, ей отказано в праве порадовать себя горячей ванной… но это, это ей разрешено. Дженна прекрасно запомнила дорогу к тренажерному залу.

Вернувшись в спальню, Дженна бросилась к своей сумке. Поспешно собирая вещи дома, она не взяла спортивной одежды, зато прихватила платья на любой случай. На сей раз она выбрала сиреневое широкое платье из тянущегося материала. Оно не стесняло движения, шло ей и было создано специально для ситуаций, когда требовалось много и быстро двигаться. Это было очередное творение матери. Жаль, что она не шила брюк, - а Дженна носила их, не испытывая никакого дискомфорта, на тренировки и во время службы. Хотя, честно признаться, она всегда ощущала себя комфортнее именно в платье. Самое удивительное в платьях маминой работы было то, что в них Дженна могла даже драться: широкие, сшитые из летящих тканей, они никак не ограничивали движения и не путались в ногах.

Мама любила свою дочь, даже если и не всегда понимала ее. И теперь ей самой предстоит так же бороться за будущее своего малыша, за его место в жизни. А она так устала после очередной схватки с Себастианом! Оставалось надеяться, что вскоре она все же наберется сил. Дженна понимала, что еще не готова воспитывать дитя, несмотря на то, что перед глазами ее так ясно вставал прекрасный пример собственной матери, и заверения Себастиана в том, что они станут отличными родителями, ее не убедили. Больше всего ее пугало то, что она может стать матерью-одиночкой. Среди ее знакомых не было никого, кто бы воспитывал ребенка один.

В приорате материнство считалось священной обязанностью и было неразрывно связано с браком. Мать должна была защищать своего ребенка, любить и воспитывать его, а дети считались высшей ценностью в жизни. Мать Дженны ухитрялась вести хозяйство, готовить, убирать, управлять домом, а еще умела шить одеяла и платья, вязать, делать чучела животных и изделия из кожи. Все, что она делала, было для семьи, - она была солнцем, вокруг которого вращались все они, получая от нее свет, тепло, радость.

Но Дженна не чувствовала, что готова пойти по этому же пути. Да, она была прилежна в работе и целеустремленна, любила учиться, но все это соприкасалось совсем с другой сферой интересов. Амбиции ее выходили далеко за пределы семейных ценностей. Конечно, сейчас и речи не могло быть о возвращении к прежней жизни - несмотря на многочисленные звонки из дворца с сообщениями о том, что место Дженны по-прежнему вакантно и она может его занять, что король не имел права увольнять ее… Но как бы ей ни хотелось воспользоваться благосклонностью королевы, сейчас это было невозможно. Несмотря на весь ее опыт и навыки, внушительное резюме, выбор был невелик, ведь потенциальные работодатели вряд ли ищут сотрудницу в положении. Однако, может быть, ей все же удастся… если в расписании не будет утренних смен. Доктор Милано на последней встрече заверила Дженну, что ей можно продолжать активный образ жизни. Усмехнувшись, она добавила, что сейчас уменьшать нагрузки - все равно что бросать тренировки в преддверии марафона. На слова Дженны о том, что беременным нужен отдых, врач возразила:

- В целом я советую вам сохранять текущий уровень активности. Ваше тело само даст знак, когда следует поберечь себя. А так сохранять форму и подвижность важно, ведь вам предстоит величайшая тренировка в жизни, если можно так выразиться.

Слова эти, снова произнесенные со смешком, заставили девушку поморщиться: ее раздражало то, что, даже еще не став матерью, она уже испытывала колоссальное давление. Вообще, с той самой минуты, когда в уединенной библиотеке раздался голос короля, заставшего их с Себастианом, Дженну мучила непрекращающаяся, отчаянная усталость, и усталость эта не исчезала, когда нужно было паковать вещи и ехать к родителям, когда на приеме у врача она узнала о своей беременности… казалось, конца и края ей не видно. А ведь все только началось. Впереди ее ждут роды, а затем появится новый человек, за которого нужно нести ответственность. Все слова Себастиана о том, что он хочет принимать участие в жизни ребенка, - всего лишь слова, ведь стоило только чему-то пойти не по плану, и он в ярости убежал. Где гарантия того, что подобного не повторится в будущем?

Сейчас, вдалеке от особняка д'Тьерца, вдалеке от столицы, богатства и суеты большого города, ничто не могло убедить Дженну в том, что у них с Себастианом есть какое-то будущее. Во-первых, он ясно сказал, что не собирается жениться, а во-вторых, такие, как он, - привлекательные, богатые и влиятельные - попросту не обращают внимания на простушек вроде нее. Для таких существуют другие мужчины - спокойные, обходительные, любящие детей, с возрастом становящиеся добрыми дедушками. Дженна не могла себе даже представить Себастиана рядом с ребенком. Что же до старения… Такие, как он, с годами делаются лишь суровее и жестче, словно закаляются временем. Он определенно не станет играть с внуками лошадкой-качалкой и кормить их конфетами. Хотя… вероятно, ему понравится тайком приносить им лакомства, возможно, он даже разработает «конфетную спецоперацию» - и это принесет и ему, и детям массу наслаждения. Вот только где в это время будет она?

Так и не найдя ответа на этот вопрос - как и на многие другие, - Дженна в конце концов решила отправиться в ванную. Однако исключать тренировку из планов не стала. Хотя бы просто для поощрения самолюбия.

Придя в кухню, Дженна приготовила легкий завтрак - печенье, лимонно-имбирный чай и маринованные огурцы. За то время, что она там была, Себастиан не показался. Наверное, решила она, сегодня его не будет. Должно быть, он по-прежнему злится на нее за то, что она принялась ворошить то, о чем он не привык беседовать. Что ж, пусть дуется сколько угодно - ему не удастся манипулировать ею.

Придя к таким выводам, Дженна была немало удивлена, найдя Себастиана в тренажерном зале. Он при ее появлении замер, не успев опустить пресс тренажера, и литые мускулы его заиграли, отчего Дженна не смогла отвести взгляда от его красивого тела.

- Прости, я приду позже, - произнесла она, чувствуя, как ее бросило в жар.

Себастиан покачал головой.

- Нет, не уходи, ну что ты, боишься меня? Тебе некомфортно в моем присутствии?

Дженна ощущала полнейшее смятение - сейчас она была огорчена, запутана, и в то же время ее неудержимо тянуло к Себастиану. Но в этом вихре противоречивых чувств она не находила спокойствия и комфорта. В то же время странный голос ее подсознания подсказывал ей, что она лукавит. «Неправда, - говорил он, - тебе всегда было хорошо с ним». К собственному изумлению, Дженна не смогла возразить ему. Даже в самых неловких ситуациях она ощущала себя естественно рядом с Себастианом, и пусть его поступки порой шокировали, но тем не менее…

- Брось, все хорошо. Я приду позже.

- Прости меня, Дженна, вчера я не должен был уходить от тебя. - Себастиан замялся, словно подбирая слова. - Не важно, отчего так вышло. Мне жаль. Это было недопустимо, и я виноват. Не убегай от меня.

Дженна поняла, что не в силах сопротивляться его открытому взгляду и магии его слов, будь они правдивы или нет, и с удивлением услышала собственный голос.

- Все хорошо. Уверена, это не единственный раз, когда эмоции бьют через край. Спасибо за то, что принес извинения.

Себастиан глухо хмыкнул.

- До встречи с тобой, Дженна, я не знал, что такое всплески эмоций. Теперь же, думаю, ты права. Нашему ребенку повезло, что у него такая мудрая мать.

Дженна улыбнулась, хотя его слова вовсе не польстили ей: она по-прежнему сомневалась в том, что станет хорошей матерью. Потихоньку рассмеявшись, она ответила:

- Это не я мудрая, а моя мама. Сколько раз я видела, как она утешала молодых женщин с детьми из нашего района, приговаривая: «С детьми лучше запастись салфетками, наплачешься».

Себастиан кивнул, внимательно глядя на нее зелеными глазами, а потом встал и пошел к ней навстречу.

- Я не могу стать твоим мужем, Дженна, но готов разделить с тобой ответственность за ребенка.

Дженна печально улыбнулась.

- Спасибо. Знаю, многие мужчины в подобной ситуации поступили бы иначе. Послушай, возвращайся к тренировке, не стоит прерывать ее из-за меня.

Бросив еще один внимательный взгляд на нее, Себастиан заметил:

- Ты пришла сюда не просто так, ты тоже хотела потренироваться.

Она кивнула:

- Да, но я подожду своей очереди.

С этими словами она повернулась к двери, но Себастиан окликнул ее:

- Подожди, Дженна.

Она обернулась.

- Что?

- Это безопасно?

- Что именно?

- Тебе сейчас можно тренироваться? Это безопасно для ребенка?

Дженна едва не рассмеялась, но какие-то нотки в его голосе заставили ее удержаться.

- Более чем, доктор дал мне это понять весьма отчетливо.

Себастиан кивнул, а Дженна улыбнулась, задетая его тревогой, и снова хотела было выйти, но опять услышала:

- Дженна!

- Что?

Себастиан смотрел на нее с каким-то озорным огоньком в глазах.

- Ты что, собиралась тренироваться в платье?

Слегка прищурившись, она сказала:

- Да.

- Неудобно же.

Приподняв бровь, она скрестила на груди руки и бросилась в бой, чувствуя, что говорит не только за себя, но и за всех женщин всех времен и народов.

- Это только так кажется.

- То есть эта одежда не причиняет неудобства и не ставит тебя в более уязвимое положение?

Дженна почувствовала вкус надвигающегося соревнования.

- Именно так.

- Что ж, тогда я вызываю тебя на состязание.

Дженна едва не открыла рот от удивления.

Взглянув на Себастиана, она уловила хорошо знакомое ей озорное выражение и задиристый огонек в глазах - такие лица она видела у братьев, когда те петушились друг перед другом. По-видимому, Себастиан всерьез рассчитывал на победу - что ж, для нее будет честью опровергнуть его заблуждения. При мысли об этом Дженна ощутила, как приятные мурашки закололи кожу, вскоре, правда, сменившись неприятным осознанием того, что этот мужчина - не ее брат и от него она не может держаться на безопасном расстоянии в самых, казалось бы, благоприятных для этого условиях. Нет, она не готова к этому поединку, подумала Дженна, и, покачав головой, легко рассмеялась.

- Не в этот раз.

- Дженна Ноэль Мустафа, - произнес тогда Себастиан, заставляя ее вспомнить всех забияк, что встречались когда-либо, - да ты испугалась.

- Нет, - спокойно отозвалась она. - Я просто трезво смотрю на вещи, и потом - откуда ты знаешь мое полное имя?

Себастиан пожал плечами.

- Я все знаю.

- Не совсем, - отозвалась Дженна и, сделав вид, что хочет ударить Себастиана слева, хлопнула его справа. Отбежав, она встала за тренажером. - Например, ты не знаешь, какой мой любимый цвет.

Себастиан неспешно пошел за ней, не отводя глаз, огибая тренажеры. Они сошлись в центре зала на расстеленном на полу мате и принялись обходить друг друга, точно соизмеряя силы перед боем. Дженна с интересом ждала развязки: захочет ли Себастиан действительно узнать ее поближе, как говорил, или ему достаточно того, что он выяснил из документов о будущей матери своего ребенка. Пока что его поведение не намекало на интерес, он просто преследовал свои цели.

Качая головой, словно бы удивленный тем, что Дженна решилась на конфронтацию, он ответил:

- Да, не знаю.

- Розовый, - тут же произнесла она. - Точнее, оттенок розовых лепестков.

Какая-то странная тень мелькнула на лице Себастиана, и он сказал:

- Я бы ни за что не угадал.

То время, что потребовалось ему на ответ, Дженна использовала для того, чтобы быстро нырнуть вперед и легонько тронуть противника двумя пальцами, а потом снова отступить. Себастиан попытался было схватить девушку за подол платья, но она успела увернуться и, глядя на него с безопасного расстояния, произнесла:

- Ты уже сказал мне, какой у тебя любимый цвет, поэтому сейчас я спрошу у тебя кое-что другое. Какое твое полное имя?

Дженна спросила с опаской, не желая быть настойчивой, но Себастиан ответил без колебаний:

- Себастиан Рейнард.

- О! - Дженна поднесла руку ко рту, удивленная: имя ей понравилось, оно было приятным и в то же время непростым. - Восхитительно.

- Не могу ничего сказать, - парировал Себастиан, делая неуловимый рывок к ней, однако Дженна, смеясь, отскочила.

- Оно тебе подходит, - сказала она. - Твоя очередь.

- Что ты имеешь в виду?

- Задавать вопрос.

Себастиан задумался, переступая с ноги на ногу, и вдруг Дженне пришло в голову, что, может быть, для него неестественно вот так узнавать кого-то в общении. Он привык анализировать информацию о людях, но скольких он по-настоящему знал? При мысли об этом она ощутила нечто вроде сочувствия к этому влиятельному мужчине, который знал многое и управлял людьми и ситуациями, но при этом вовсе не понимал, что такое эмоциональная связь.

Однако тут Себастиан заставил Дженну отвлечься от раздумий, а потом покраснеть.

- Как часто ты вспоминала мое тело с момента нашей встречи в библиотеке?

- Не вспоминала совсем, у меня было о чем подумать, - ослепительно улыбнувшись, отозвалась она, ощущая окрыляющее чувство свободы.

Вот так, подумала она, нечего задавать такие провокационные вопросы в попытке обрести контроль над ситуацией. Быстро обогнув столы, Дженна снова подошла почти вплотную к Себастиану сзади и умелым броском повалила его на пол, сев сверху. У нее было преимущество, потому что она ожидала падения, в отличие от него. Сжав руку в кулак, Дженна направила его в лицо Себастиану, остановившись в полусантиметре от его носа.

- Я победила. - Улыбнувшись, Дженна легко поднялась на ноги, салютовала поверженному и изумленному противнику и удалилась.

Чуть позже Себастиан и Дженна поужинали, сидя в кухне друг подле друга и глядя в окно, как солнечные лучи покидают каньон, окрашивая воду в реке в розовый, сиреневый, оранжевый и бирюзовый цвета. Поначалу беседа текла оживленно - они делились историями о худших профессиональных ошибках и провалах, - но потом, потянувшись за бокалами с водой одновременно, коснулись друг друга руками, и настал неловкий момент. Слегка кашлянув, Дженна произнесла, улыбаясь:

- Никогда не соглашусь с твоей нелепой мыслью, будто любовь - это катастрофа. И полностью поддерживаю идею о том, что наши отношения должны быть лишены всяких физических аспектов. Что бы ни произошло, не нужно, чтобы наш ребенок чувствовал себя неловко.

- А ты хоть немного думала о моем предложении?

- О какой его части?

- О том, чтобы жить со мной здесь.

Дженне не хотелось огорчать Себастиана, но и лгать она не собиралась.

- Нет. Не думаю, что это здравая идея. Обязанности родителя и монашеский образ жизни - разные вещи.

Какая-то неуловимая тень мелькнула на лице Себастиана, но он очень быстро овладел собой, и голос его ничем не выдавал волнения.

- Я и не знал, что секс так важен для тебя.

Это была попытка сбить Дженну с толку, использовать ее неопытность и наивность, но она была достаточно умна, чтобы понять это.

- Ты один знаешь, как важен для меня секс, Себастиан. Я имела в виду совсем другое, и ты это знаешь.

Себастиан отвел глаза, глядя на темнеющий каньон и поднося бокал к губам. Вдруг он, вздохнув, повернулся к Дженне.

- Что ж, похоже, я снова должен извиниться перед тобой. Меня выбивает из колеи мысль о том, что мой ребенок будет жить отдельно от меня, даже если я и буду его полноценным родителем. Но, как говорится, мы вдвоем в этой упряжке.

На миг Дженна, обескураженная, замолчала, а потом произнесла:

- Что ж, это уже что-то.

Себастиан улыбнулся.

- Ты единственная, перед кем я извиняюсь, Дженна, представляешь, даже король не заслуживает такого.

Дженну так поразили и тронули его слова, что она вновь замолчала. Себастиан же предложил:

- Пойдем в библиотеку, нас ждет десерт.

Дженну бросило в жар: неужели он снова пытается взяться за старое? Себастиан, очевидно поняв, о чем она думает, с интересом посмотрел на нее и произнес:

- Я имею в виду чай у камина и конфеты, больше ничего.

Дженна поняла, что он не обманывает ее, по тону его голоса, по глазам. Себастиан твердо решил придерживаться курса на безопасность, выбранного ими. Что ж, ей надлежит радоваться. Однако она, поднимаясь со стула, почувствовала тяжесть на сердце, которая могла быть истолкована только как разочарование.

Глава 11

Открывая дверь библиотеки и придерживая ее для Дженны, Себастиан вновь признал: в ее присутствии он теряет контроль над собой. Свидетельств тому было предостаточно: начать хотя бы с того поцелуя в кухне, когда он так легко отказался от собственного решения держать дистанцию. Потом был случай в библиотеке, когда тонкий аромат новых книг, отныне неразрывно связанный в его представлении с Дженной, вскружил ему голову, и понадобился всего лишь один взгляд, чтобы снова позабыть о всех запретах. В тренажерном зале ему удалось немного лучше овладеть собой, и победный бросок Дженны, ее торжествующая улыбка не заставили его потерять голову. Зачем он снова ведет Дженну сюда, в царство книг, которое в его сознании уже прочно связано вовсе не с чтением? Что ж, он не в силах дать ей то, что она хочет, он не может отдаться чувствам, что кружат голову, но, по крайней мере, угостить Дженну чаем и конфетами ему дозволено.

Усадив девушку в большое кресло, Себастиан отправился в прилегающую кухоньку, чтобы приготовить чай и сладости. Принеся угощение, он устроился во втором кресле, напротив гостьи, и принялся наблюдать. Может, им не стать любовниками, но на дружбу надеяться можно? Вот Дженна выбрала конфету и положила ее в рот.

- Божественно, Себастиан! Я никогда не пробовала ничего подобного. Кажется, я чувствую вкус каждого ингредиента по отдельности: ваниль, миндаль и этот мягкий кремовый шоколад…

Дженна откинулась на спинку кресла и в наслаждении закрыла глаза. Криво улыбнувшись, Себастиан произнес:

- Рад, что тебе нравится.

Он не мог отвести от нее взгляда точно завороженный, и ее удовольствие только сильнее притягивало, заставляя его позабыть о самоконтроле. Вот Дженна открыла смеющиеся глаза, и в их глубине словно зажглись огоньки, превращая их из темно-карих в янтарные. Не скованная раздумьями и обязанностями, она светилась, как никогда прежде.

- Может, выберешь книгу? - предложил Себастиан, чувствуя, что балансирует на грани потери здравого смысла и не желает останавливаться.

Дженна обвела глазами полки, не переставая улыбаться.

- Я так долго собиралась прочитать эту, - сказала она, протягивая руку и дотрагиваясь пальцем до переплета.

Себастиану показалось, что она коснулась его кожи. Испугавшись собственных желаний, он встал и направился в дальний угол, чтобы не глядя выбрать книгу. Здесь стояли те издания, которые он знал и любил, мог перечитывать сколько угодно раз и в любом состоянии. Взяв наугад книгу с полки, он посмотрел на название - «Современник в поисках души» - и едва не рассмеялся, настолько точно оно описывало его состояние.

Вернувшись к креслу, он увидел, что Дженна уже погрузилась в чтение, и оказалось, что находиться рядом, когда ее энергия и обаяние направлены не на него, гораздо легче. Себастиан какое-то время смотрел на нее, переворачивающую страницы; изредка она подносила к губам чашку или конфету, словно позабыв обо всем окружающем. По-видимому, чтению она отдавалась, как и остальным занятиям, целиком.

Какое-то время они сидели и читали, достаточно долго, потому что когда Себастиан в очередной раз потянулся к чашке, то обнаружил, что кофе остыл. Ставя ее на поднос, он вдруг поймал на себе насмешливый взгляд Дженны.

- Уже поздно для кофе, - тихо произнесла она, и стало ясно, что она смотрит на него уже давно.

Себастиан ощутил себя неловко, как и всегда при мысли о том, что рядом с этой девушкой он слишком быстро расслабляется. Улыбнувшись, он ответил:

- Для кофе никогда не поздно.

- Ты же не уснешь всю ночь.

- Нет, для такого мне нужно вливать кофеин в вену, - усмехнулся Себастиан.

- Похоже, у тебя уже зависимость, - поддразнила Дженна.

- Можно и так сказать, - шутливо отозвался он. - Вот такой я человек, поддаюсь соблазнам. Это семейное.

Помолчав, она попросила:

- Расскажи мне о своей семье.

Это не было требованием, скорее, робкой просьбой. По-видимому, Дженна не хотела давить, но не в силах была совладать с любопытством. Еще бы - история его семьи теперь касается и ее.

Себастиан не стал сопротивляться, но не знал, с чего начать. Как открыть суровую правду о тех ошибках, что совершили его родители, так, чтобы Дженна поняла: его правила и ограничения созданы для того, чтобы защитить ее же саму от повторения этих ошибок и не портить этим жизнь их ребенка? Эта девушка совсем не походила на его отца и мать: она была невинна, открыта и не знала, что такое манипуляции. Она была уникальна. Но что, если даже у ее способности понимать окружающих есть границы? Себастиан боялся, что, поведав ей историю своей семьи, увидит в ее глазах осуждение за ту роль, что ему досталась.

В возрасте десяти лет - тогда он уже учился в интернате три года и навещал его только отец всего лишь раз в году, потому что мать не любила огромное мрачное здание австрийской школы, где учился сын, - Себастиан перестал надеяться на то, что однажды у него будут нормальные отношения с родителями - такие, какие он видел у ровесников с их семьями. У их родителей при взгляде на детей лица буквально светились - Себастиан же точно знал, что мать никогда не смотрела на него так. Впрочем, отец тоже. И вот спустя три года жизни вдали от дома - по сути, жизни в одиночестве - Себастиан понял, что он попросту не нужен своей семье. Только стоит ли рассказывать это Дженне?

Он произнес первое, что пришло в голову:

- Моя мать изменяла отцу.

Дженна застыла. Глаза ее, казалось, сделались огромными и черными, но в них не было холода или презрения. Наоборот, они светились теплом и сочувствием, согревая Себастиана.

- Мне жаль, - просто ответила она.

Себастиан только пожал плечами.

- Ты здесь ни при чем, тебе не за что извиняться.

- Это и стало причиной разрыва твоих родителей? - спросила Дженна, словно не слыша его.

Себастиан отвел глаза, попытался усмехнуться, но ничего не вышло.

- Нет.

- Что случилось?

- Поначалу отец делал вид, что не замечает. Когда это стало невозможно, они разошлись, и оба прожили недолго.

- А ты?

- Поначалу они использовали меня для манипулирования друг другом. Потом отослали в интернат, и я почти не приезжал домой. Когда мне было тринадцать, умерла мама. Потом я находился в интернате круглый год до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда умер отец. Учеба в университете и ранняя юность… были весьма бурными.

- Ты был очень одинок, - произнесла Дженна. Голос ее был исполнен сочувствия - казалось, она готова крепко обнять его и не отпускать. Это пугало и успокаивало одновременно.

Улыбнувшись краешком губ, Себастиан ответил:

- По сравнению с твоим детством, наверное, да. Но… жители столицы привыкли к подобной жизни. Это не самое страшное.

- Что может быть хуже?

Дженна была так искренна в своем порыве узнать правду, что было невозможно не отвечать ей.

- Не понимая, что отец уже все знает, я попытался рассказать ему правду. Боялся, что он мне не поверит, поэтому я собрал доказательства: фотографии, сообщения, которыми мама обменивалась с любовниками. Я собрал все и показал отцу.

- Себастиан, это ужасно.

Сухо усмехнувшись, Себастиан кивнул:

- Да, мать очень четко это мне дала понять.

Дженна нахмурилась, брови ее сошлись на переносице.

- Я вовсе не имела в виду, что ты совершил что-то плохое, я хочу сказать, это ужасно, что тебе пришлось так поступить. Что твой отец был вынужден сказать матери о том, кто сообщил ему правду.

Себастиан кивнул:

- Да, он сказал ей все, включая то, что я плакал, когда рассказывал. Он просто пытался пристыдить ее, но она обозвала меня плаксой и ябедой и спросила, как я мог так поступить с матерью. А потом ушла.

- Сколько лет было тебе?

- Семь.

- И твой отец позволил ей все это сказать? - с ужасом спросила Дженна.

- А почему нет? Он никогда не мог постоять за себя, не говоря уже обо мне. Все во имя спасения любви… и семьи. Моя мать была единственным человеком, кого отец по-настоящему любил. После того как она ушла, он сказал мне, что я виноват в том, что шпионил за ней, что вынудил ее уйти, и теперь нам нужно сделать все, чтобы ее вернуть.

Дженна была растеряна, и такая боль была написана на ее лице, что Себастиан поспешил добавить:

- Это было давно, теперь все хорошо. И пожалуй, нам пора ложиться спать.

Он быстро свернул свой рассказ еще и потому, что понял, насколько откровенным он был и куда бы мог зайти, не оборвав себя на полуслове. Дженна, поднявшись с кресла, еще раз пытливо посмотрела ему в лицо, а потом, приложив ладони к его щекам, легонько поцеловала и взяла за руку.

- Не скажу, что все хорошо, но спасибо, что поделился.

Конечно, подумал Себастиан, у нее возникнут еще вопросы. И верно - Дженна задумчиво произнесла:

- Почему же они не расстались? Почему остались вместе, когда было очевидно, что о любви не идет и речи? Это же явно было вредно для тебя.

Несмотря на то, что рана была старой, Себастиан поморщился от ее слов и покачал головой.

- Отец любил маму, был готов умереть за нее, несмотря на постоянные измены, о которых он знал, - возразил он ровным голосом, словно и не рассказывал о семейных неурядицах, которые в свое время принесли ему столько горя.

- Что? - непонимающе спросила Дженна.

- Моя мать была очаровательна и очень красива. Половина мужчин в столице любили ее в тот или иной период.

И только отец не переставал любить никогда.

- Это не любовь, Себастиан, это, скорее, одержимость. Желание. Привычка. Но не любовь.

Его удивило то, что, даже выслушав его историю, она продолжала говорить такие, казалось бы, наивные вещи, что лишь подтверждало ее склонность верить в лучшее в людях. Себастиан ценил это в ней, но не собирался лгать и прикрывать свою боль красивыми словами.

- Как ни назови, это ослабило его, лишило целостности, чести и всего, что было в нем хорошего. Он превратился в тень, он готов был пожертвовать собственным сыном. Мои дети будут расти по-другому.

- Себастиан, то, что связывало твоих родителей, было скорее похоже на болезнь, нежели на здоровые отношения, и мне жаль, что пострадал и ты. Но это не было любовью. И это не то же самое, что связывает нас с тобой.

Удивительно, подумал Себастиан, как Дженна смогла сохранить в себе оптимизм, поднимаясь по служебной лестнице, и не где-нибудь, а в королевской гвардии.

- Ты уверена в этом, Дженна? - спросил он. - Я вот нет. До встречи с тобой моя репутация, может, и не была кристально чистой, но я никогда не переступал границ. А сейчас? Я потерял счет безумным поступкам, что совершил. А ты до встречи со мной жила в совершенно другом мире своих мечтаний.

Дженна презрительно хмыкнула.

- Вряд ли это можно назвать жизнью. Скорее, даже в этом мире я была призраком, тенью. Для меня этого было недостаточно.

Себастиан горько сказал:

- Все, все знали - кроме него, как я думал. Было невыносимо слышать, как все говорят о моих родителях: что отец дурак, а мать проститутка. В какое-то время это стало излюбленной темой всех светских бесед.

- О, Себастиан, - мягко произнесла Дженна, и голос ее был успокаивающе певучим, нежным.

- Я выжил, - сказал Себастиан, словно отмахиваясь от сочувствия. - И преуспел. Снеся старый особняк, я возвел новый и сделал профессией свое умение собирать и анализировать информацию. Можно сказать, что этому меня научила сама жизнь. И я сделаю все, чтобы наш ребенок не испытал ничего похожего на то, что пережил я.

Себастиан знал, что сделает, даже если ему придется всю жизнь бороться с соблазном, живя с Дженной, даже если придется заставить ее отказаться от собственной жизни. Возможно, теперь она поймет его лучше и признает, что другого выхода у нее нет.

Глава 12

Дженна смотрела на Себастиана, возвышавшегося над ее креслом, и не узнавала сама себя: она, такая всегда практичная и далекая от романтики, предпочитавшая в детстве активные игры с братьями кукольным свадьбам, сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о браке. Откровения Себастиана многое прояснили ей, и теперь она могла понять, отчего он настаивал на партнерских отношениях, больше напоминающих сделку, нежели обычную семью. Так что, неужели ей пора признать, что некоторые мечты - например, о личной жизни - так и не воплотятся в жизнь? Отныне она навеки связана с Себастианом, пусть и не так, как этого желала.

Похоже, что она недооценила масштаб расплаты за свой безответственный поступок, хотя и не сомневалась в том, что она последует. Себастиан не позволит ей устроить свою жизнь так, как хочется, хотя основной причиной тому, похоже, являются его детские несчастья, а не страх перед ответственностью и неуважение к ней. Он пообещал заботиться о ней и ребенке - может быть, этого достаточно? Разумеется, однажды она вернется к работе, но его обещание поддерживать ее и малыша финансово много значит. Множество женщин в похожих обстоятельствах не имеют даже уверенности в завтрашнем дне, не говоря уже о любви. И хоть они с Себастианом не будут в браке, ребенок получит любовь обоих родителей - хотя Себастиан и не использовал слово «любовь», Дженна была уверена, что он имел в виду именно ее. Ведь он одним махом устранил все проблемы, что тревожили ее в последнее время, кроме разве что недомогания по утрам и гормональных бурь, - это ли не настоящая забота? Если она позволит ему, он будет так заботиться о ней всю жизнь… ей нужно лишь согласиться на его условия.

Что ж, у нее тоже есть кое-какое требование, подумала Дженна, и, протянув руку, накрыла ею ладонь Себастиана. Мыслями она вернулась в день их первой встречи и вспомнила неудержимое желание, овладевшее ею в библиотеке дома д'Тьерца. Сейчас она хотела его, как никогда прежде, и знала, что нужна ему тоже. Ей хотелось подарить ему нежность, радость, прогнать мрачные воспоминания, дать надежду на светлое будущее. Больше в его жизни нет никого, кто бы мог это сделать.

Сейчас Дженна чувствовала, что наконец-то нашла себя в этом мире, где прежде не было места для нее, и сочла, что готова идти на компромисс. Лишь бы хоть немного прикоснуться к этому непростому человеку, что стоит перед ней, понять его - и так было всегда, с момента их первой встречи. Сейчас и всегда она хотела очутиться в его объятиях, где ей неизменно было хорошо.

Спустя два месяца после первой встречи Дженна была наконец готова признать, что она ощущала себя по-настоящему естественно только рядом с Себастианом. Сколько можно это отрицать? Они прошли через многое, нарушили не один запрет, потерпели не одно поражение. Осталось только посмотреть правде в глаза и поддаться очередному соблазну, но Дженна не намерена была сдаваться одна.

- Отведи меня в свою комнату, Себастиан, - сказала она.

По глазам его было видно, что он отчаянно борется с желанием ей повиноваться, словно от способности сопротивляться зависела его жизнь. В молчании прошла минута. Казалось, воздух вокруг них раскалился от напряжения… наконец Себастиан приподнял Дженну за руки и помог ей встать.

Она не помнила, куда они шли, весь путь словно слился в неразборчивую мозаику, но вот перед ними возникла дверь в комнату, где она, гостья, еще не была. Это была главная спальня, и она оказалась шедевром. Больше всех остальных комнат в доме, стены темносерые, с белой каймой и акцентами тут и там - странным образом такое сочетание смотрелось очень выгодно и не превращало спальню в мрачный склеп. Медового оттенка полированный паркет, толстые и пушистые коврики из овечьей шерсти так и манили удобно расположиться прямо на полу и поиграть в какую-нибудь игру для взрослых. Центром комнаты была огромная кровать, высокая и квадратная, с кремовым покрывалом и шеренгой мягких подушек. Под ней на полу валялся небрежно брошенный черный блестящий плед, похожий на пантеру. На стенах висели причудливые картины в стиле абстракции - то тут, то там можно было увидеть затейливые формы, линии, очертания, от вполне невинных до коварно напоминающих непристойные кадры сексуальных сцен. Без всякого сомнения, главной темой этой комнаты, как и главным ее предназначением, был секс - и в то же время элегантность обстановки поражала.

К спальне прилегала небольшая кухонька, выложенная черно-белой плиткой. Словно то, что происходило в спальне, требовало столько сил, что дойти до главной кухни у участников не было возможности. Были и еще какие-то двери, но куда они вели, Дженна уже не хотела уточнять. Сейчас ее всецело интересовал только Себастиан, который, кстати, был весьма заинтересован реакцией девушки и наблюдал за ней с живейшим интересом.

- Великолепно! - выдохнула она.

- Да, - подтвердил Себастиан, не сводя глаз со своей гостьи.

Дженна нетерпеливо стянула с себя платье, расплела косу - все это время она не переставала смотреть на Себастиана - и, наконец, осталась в одних трусиках. Волосы прохладной волной упали на спину, приятно освежая разгоряченную кожу. Поймав его взгляд, она почувствовала себя желанной, самой красивой на свете. Подойдя к ней, все еще полностью одетый в джинсы и мягкий свитер, Себастиан положил руки ей на талию, пробуждая к жизни крохотные электрические импульсы, бегущие по телу. Дженна знала, что снова готова отдать всю себя, - только теперь она понимала, на что идет. Да и потом, все, что могло случиться, уже случилось, и на сей раз ее не ждала расплата за безответственность. Она ничего не ждала, зная, что Себастиан не обещал ей ничего. Однако теперь причина его непреклонности была ясна. А еще у них не осталось ни сил, ни времени на игры. Они должны были стать одной командой, партнерами - этого требовал их будущий ребенок. Слова не имели значения - единственное, что было важно, это уверенность. В намерениях Себастиана невозможно было усомниться - в глазах его читалось такое же желание, какое испытывала Дженна. Она положила руки ему на плечи и произнесла неожиданно властно:

- Сними одежду.

Себастиан молча повиновался и через минуту стоял полностью обнаженный - тело его было настолько совершенным, что походило на античную статую. Окинув Дженну взглядом, он постоял, не двигаясь, какое-то время. Было ясно, что раздеться - единственная команда, которую он готов был выполнить, в остальном же подчиниться должна будет она.

Дженна не сводила с него глаз, словно была не в силах их отвести, завороженная его взором. Потом моргнула - и в мгновение ока Себастиан шагнул к ней, поднял на руки и понес к кровати. Он положил ее так бережно, точно Дженна была хрупкой куклой, а не тренированным профессионалом - служащим королевской гвардии.

Теперь все происходящее казалось ей более ярким - тело Себастиана приковывало ее взор и, казалось, было еще более красивым, чем в прошлый раз. Нежными губами он пробежался по ее телу, касаясь губ, шеи, груди. Дженна едва могла дышать, отвечая на его ласки. Тело ее действовало словно само по себе, подчиняясь силе желания. Ей нестерпимо хотелось слиться с ним воедино. В какой-то момент она просто не сумела больше лежать спокойно и отдалась захлестнувшему ее удовольствию. Дженна не удивилась и не сопротивлялась ощущениям, понимая, что не сможет долго сдерживаться. Но сейчас ей хотелось, чтобы все продлилось дольше, нежели в прошлый раз. Тогда их настолько захватила страсть, что они не отдавали себе отчета в действиях и не наслаждались каждой минутой, проведенной вместе. Теперь же Дженна была готова таять в объятиях Себастиана всю ночь. Слишком многое ей хотелось попробовать - все то, о чем она тайно думала раньше, о чем шептались ее сверстники, замолкая при ее появлении.

Отдаваясь оргазму, Дженна выкрикнула имя Себастиана и почувствовала его губы у самого уха. Он укоризненно прошептал:

- Дженна, Дженна, разве я разрешал тебе кончать?

Едва придя в себя от экстаза, Дженна ответила:

- Наверное, тебе придется сказать мне об этом еще раз.

Она сама не ожидала от себя такого дерзкого ответа, удивился и Себастиан. Приподнявшись, он произнес одобрительно:

- Мне нравится, когда ты отвечаешь вот так.

Глядя на него, Дженна не могла поверить, что этот мужчина со скандальной репутацией, живое воплощение сексуальности, теперь часть ее жизни и что сейчас все его внимание сконцентрировано на ней. В глазах Себастиана горели опасные огоньки - он словно ощупывал Дженну взглядом, не упуская ни одного изгиба, и приятное предвкушение будоражило ее кровь.

- Ты все еще не сняла трусики, - заметил он.

Она удивленно опустила глаза и отметила, что он прав: кружевные трусики, белые, с узором из маргариток, по-прежнему красовались на ней.

- Сними их, - властно произнес Себастиан.

Дженна послушно приподняла бедра. Себастиан же продолжал рассматривать ее в упор, и от его пристального взгляда кожа ее словно вспыхнула. Беременность пока не изменила ее фигуры, разве что грудь стала чуть больше и чувствительней.

- Раздвинь ноги, - последовал новый приказ, и снова Дженна повиновалась. Теперь она лежала, распростертая перед ним, полностью обнаженная.

Себастиан облизнул губы.

- Я съем тебя целиком, Дженна, - бросил он, заставляя ее задрожать от нового сладостного предвкушения.

Ее ожидания оправдались. Себастиан прижался губами к чувствительным лепесткам между ее ног, и умелые ласки его заставили Дженну застонать. Услышав ее стон, он улыбнулся, но не остановился. Она, памятуя его приказ, не могла позволить себе утратить контроль над собой, но сдерживаться становилось все сложнее. Себастиан же дразнил ее уже не только губами, но и пальцами. Вот наконец она почувствовала между ног его горячий член; слегка коснувшись ее, он тут же исчез, заставив Дженну застонать на сей раз от разочарования. Себастиан не сводил с нее глаз, и во взгляде его смешались удовольствие и напряжение. Наконец им обоим надоело играть, да и терпению подошел конец. Себастиан вошел в нее, и Дженна снова отдалась во власть оргазма. Сколько же оба они избегали этой страсти, и вот она накрыла их, подобно огромной волне, с головой, не принеся с собой покоя и умиротворения. Пожалуй, теперь все было лишь сильнее �

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Pregnant After One Forbidden night

© 2021 by Marcella Bell

«Ночь, которой не было»

© «Центрполиграф», 2023

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2023

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

Впервые в жизни Себастиан Редклифф посмотрел на мимо проходящую девушку внимательно – и не смог отвести глаз. На ней была темно-синяя униформа королевской гвардии, и толстый слой пуленепробиваемой ткани, полиэстера и больших практичных карманов скрывал очертания ее фигуры. Темные, почти черные волосы были заплетены в простую косу, спускающуюся на спину. Ничего примечательного. Вот только глаза, темные, похожие на сливы, были точно у лесной лани. Прямой носик с закругленным кончиком и пухлые губы цвета розовых лепестков – а еще широкие брови, которым могла позавидовать любая фотомодель. Пожалуй, только лишь они и делали простое личико запоминающимся.

Но Себастиан, как начальник разведки островного государства Сирано, не придавал большого значения внешности, зная, что она может быть обманчива. Он обладал редкостным даром видеть истинную природу вещей – и сейчас именно внутренний свет, что буквально излучала незнакомка, заставил его замереть. Никогда он не встречал человека, который бы нес в себе столько тепла, будь то женщина, мужчина или ребенок. Ее открытость, неискушенность, готовность верить в хорошее – не ради личной выгоды, а по искренним убеждениям – очаровали Себастиана. Его неудержимо влекло к очаровательной незнакомке, и это даже могло стать препятствием к выполнению его служебных обязанностей, чего раньше не происходило.

Присутствие его сегодня на празднике было необходимо, это была прекрасная возможность обсудить с королем кое-какие дела, не привлекая при этом излишнего внимания. В толпе легко затеряться – но только не сегодня, когда эта девушка своим светом озаряет все вокруг. Что ж, сказал себе Себастиан, он уже давно усвоил урок: во всем, что касается отношений, картина выглядит привлекательной лишь со стороны. Если же приглядеться, то можно обнаружить немало грязи.

Только неисправимые дураки остаются верны объекту своего почитания после более близкого знакомства, отказываясь видеть недостатки, – а он не дурак. И еще: обычно, чтобы приглушить интерес к кому-то, достаточно заняться сексом – все иллюзии снимает как рукой. И эта девушка, какой бы она ни была преданной своей службе и призванию, обычный человек – а значит, не без греха. Его же дело – помнить об этом, оставаться беспристрастным, невозмутимым и всегда идти на шаг впереди. Сейчас незнакомка нарушила его внутренний покой: Себастиан чувствовал, как его обычная холодность и собранность буквально тает в лучах света, исходящего от нее. Это было недопустимо, и это недоразумение необходимо устранить.

Себастиан знал, что девушку зовут Дженна Ноэль Мустафа. Она принадлежала к уважаемому роду и входила в местный приорат, небольшую религиозную группу. Запись о ее членстве Себастиан видел своими глазами, но ему не доводилось встречать Дженну лично. Что ж, вот и настало время для встречи, решил он, и вопрос этот необходимо решить в течение часа. Дженна сегодня охраняла королеву и была одна на посту, потому что ее напарница и командир, капитан Хелен д’Тьерца, выполняла роль распорядительницы бала. Дженне помогала вся охрана короля, но, насколько мог оценить Себастиан, это было совершенно не нужно – она и так прекрасно справлялась. Все ее внимание было безраздельно сконцентрировано на королеве, и во взгляде читалось восхищение и преданность – чего вовсе не требовалось по контракту, но Дженна не просто несла службу, она и впрямь была предана королеве, точно родной сестре. Готовность в любой момент встать на защиту, прыгнуть на обидчика, пожертвовать собой, если необходимо, – вот что можно было прочесть не только в ее взгляде, но и в настороженной позе. Королева была не просто объектом охраны – для Дженны она была другом. На миг Себастиан позавидовал правительнице – и ему захотелось, чтобы Дженна перенесла весь фокус своего внимания на него.

Наблюдая за ней, Себастиан увидел, как королева взяла угощение с подноса закусок, и Дженна, наклонившись, что-то ей прошептала. Та покачала кудрявой головой и звонко рассмеялась своим серебристым смехом, любимым каждым подданным. Король Зейн не мог выбрать для себя лучшей супруги – к слову, он и не выбирал ее сам. В тридцать шесть лет Зейн с удивлением узнал, что его отец, король Алден, обручил его с простой женщиной – дочерью мужчины, который однажды спас жизнь матери Зейна и его, тогда еще нерожденного. Оказалось, что лучшей королевы, чем Мина, сложно было отыскать. Она была не только красива и умна, но и очаровательна, и предана королю. И этим Себастиан планировал воспользоваться прямо сейчас, чтобы отвлечь правителя. Повернувшись к Зейну, он произнес:

– Королева Мина сегодня выглядит чудесно.

И это было действительно так – королева была воплощением свежести, оживленности, интеллигентности в море развязности и порочного богатства. Голубые глаза короля задержались на ней, и в его взгляде Себастиан прочел неутоленное желание. Он едва сдержал улыбку: слишком легко Зейн попался в расставленную ловушку, как, впрочем, и многие до него. Отчего-то люди полагали, что работа начальника службы государственной безопасности была связана с ложью и тайнами. Между тем искусство разведки было и всегда оставалось ареной правды: кто-то обладал ею, кто-то хотел сохранить ее в секрете любой ценой, а кто-то, открыв ее, плакал горючими слезами. Ложь же разлеталась от малейшего дуновения. И именно правдивые слова Себастиана о королеве стали сейчас причиной того, что внимание монарха было целиком приковано к супруге.

– Да, она и впрямь очаровательна, и кажется, ей не помешало бы немного отдохнуть. Сегодня ее буквально рвут на части, – произнес король.

Себастиан улыбнулся, глядя вслед Зейну, направлявшемуся к королеве, – все шло по плану. Он любил, когда все получалось так, как задумано. Неплохо было бы, если бы и с Дженной все разрешилось так, как хочет он. Одного раза ему будет достаточно – как всегда. Секс обычно уничтожал интригу и открывал глаза, после чего о внезапно вспыхнувшей страсти можно было забыть, как о досадной помехе, что обнажала чувства, затуманивала разум и делала его слишком уязвимым. Себастиан выстроил себе репутацию известного плейбоя, разрушителя браков и пожирателя сердец и собирался следовать ей во что бы то ни стало. Каждому шпиону нужна была какая-то легенда – а учитывая его семейную историю, постоянные причуды и измены матери, образ Казановы был наилучшим выбором для Себастиана. Он легко говорил комплименты и умел дарить и получать удовольствие – за что был известен больше, нежели благодаря своему уму и профессиональным достижениям. Куда легче выстроить себе репутацию, когда просто отвечаешь ожиданиям окружающих, – а благодаря стараниям матери люди не ожидали от Себастиана Редклиффа ничего иного, кроме бесконечных любовных похождений. Дженна же, напротив, была в глазах общества совершенно иным человеком, преданным службе, которая сама по себе считалась благородным призванием. В образ удачно вписывалась и принадлежность религиозному сообществу – в ее резюме стояла пометка о необходимости получать еженедельный выходной и отдыхать по всем важным государственным праздникам. Приорат был консервативным сообществом, центром средоточия которого были семейные ценности – в уставе до сих пор возбранялись сексуальные отношения до свадьбы, как и любые другие развлечения, которыми жил Себастиан.

Однако на все это ему было наплевать. Ни одна женщина прежде не смогла устоять перед его чарами, и эта серьезная, замкнутая девушка не станет исключением. Если же она откажется от удовольствия быть соблазненной… что ж, он знает, как уйти. Вот только вряд ли это произойдет. Себастиан был так уверен в своей предстоящей победе, что ему не терпелось поскорее воплотить свой план в жизнь.

Размышляя обо всем этом, Себастиан не сводил глаз с короля – вот он подошел к двум женщинам, и Дженна нехотя сделала шаг в сторону. При этом шикарные брови ее сошлись на переносице, а губы сжались в полоску – было видно, что ей неприятно это вторжение, пусть даже к королеве подошел сам монарх. Вот он наклонился и что-то прошептал на ухо Мине, отчего щеки ее окрасил румянец, и она легонько кивнула. Наконец Зейн увел королеву, и Себастиан сделал шаг в сторону Дженны, следующей за четой на расстоянии, отчаянно надеясь, что его не выдает хищный блеск в глазах. Словно невзначай, он встал на ее пути так, чтобы она задела его плечом, и снова действия его возымели желаемый эффект.

– Мои извинения, ваша светлость, – тут же произнесла девушка, не глядя на Себастиана и слегка склонив голову. Он ожидал такого ответа, но все же с удивлением понял, что ее равнодушие его задело.

– Вам следовало бы смотреть, куда идете, – протянул он, пользуясь высокомерным тоном аристократа и присоединяя надменную улыбку.

Этим уловкам он научился с самого детства, а что-то было у него в крови. И это возымело должный эффект: Дженна наконец подняла на него глаза. В этот момент Себастиан понял, что его тщательно продуманный план может дать сбой. Он просто не в силах был мыслить рационально. Взгляд девушки буквально пригвоздил его к месту, от него перехватило дыхание. В ясных глазах ее читалась искренность, глубина которой завораживала, и отнюдь не профессией объяснялось это. Дженна была чиста всей душой, такова была ее натура. Она без труда открывалась другим, и казалось, что и от окружающих она ждала того же.

Себастиан вдруг подумал, что эти темно-карие глаза прожигают его насквозь – возможно ли это, что Дженна видит его таким, какой он есть, не обращая внимания на маски и тайны? Соблазн поверить этому был велик, но он не позволил себе поддаться ему. Обычная девушка – и конечно, она не знает о нем ничего, так же как и все окружающие. Если бы она видела его насквозь, щеки ее не окрасил бы румянец, брови не сошлись на переносице в изумлении, а розовые губы не приоткрылись бы. Значит, его чары работают, как всегда, и созерцание собственного успеха придавало игре особую пикантность.

– Еще раз примите мои извинения, я была невнимательна, – произнесла Дженна, и голос ее прозвенел, словно колокольчик, чистый и невинный. Приподняв одну бровь, Себастиан протянул:

– Я вас прощаю за то, что вы не заметили меня, но помните, второго раза не будет.

Слова его обескуражили девушку и вместе с тем заставили ее очнуться от своих мыслей и посмотреть на него внимательнее. Но в ту же секунду она, прищурившись, сказала:

– Прошу прощения, я не понимаю вас.

– А я – вас.

Теперь Дженна смутилась окончательно.

– Что, простите?

– Разве можно простить солнце за то, что оно встает и воскрешает к жизни весь хаос вокруг?

– О чем вы?

Было видно, что Дженна не понимает ни слова из намеков Себастиана. Странным образом, он и сам перестал себя понимать, и обычные в подобных случаях игривые комплименты казались ему сейчас неуместными и глупыми. Однако его не так-то просто было сбить с толку.

– Дженна Мустафа, меня необъяснимо тянет к вам.

Что-то словно погасло в ее взгляде.

– Очень смешно, – ровным голосом произнесла она, отворачиваясь.

Себастиан тут же ощутил себя покинутым, растерянным – но только на миг. Повинуясь внезапному порыву, он схватил девушку за руку, зная, что никакие его слова не заставят ее вновь обратить на него внимание. Она была на службе, и ничего иного в эту минуту от нее нельзя было ожидать.

Дженна с изумлением посмотрела на его руку, не менее изумлен был и он сам, ведь этот жест вовсе не входил в его планы. А потом она подняла на него глаза – и весь их свет, все благородство, что были движущей силой, с которой эта девушка служила своей королеве, читались в ее взгляде, но сейчас все это было направлено на Себастиана. «Она моя», – промелькнула мысль.

– С вами все в порядке? – спросила тем временем Дженна, вглядываясь в его лицо.

Себастиан недолго думал – он знал, что лучшего оружия, чем абсолютная правда, у него нет. И хотя какой-то тихий голосок нашептывал ему одуматься и не делать того, что он задумал, он его проигнорировал.

– Нет, – веско произнес Себастиан, наблюдая за лицом девушки. Как всегда, он попал в цель. Дженна смутилась.

– Могу ли я вам помочь? – спросила она.

– Пойдемте со мной в библиотеку.

Глава 2

Услышав это странное предложение, Дженна напряглась – инстинкт подсказывал ей, что дело неладно. Умение распознавать опасные ситуации, отточенное за годы службы, сыграло в этом немалую роль, вот только она не понимала, отчего ей так тревожно, точно предстояло принять бой, а не беседовать с одним из самых привлекательных мужчин в окружении богатых и влиятельных людей. Возможно, она почувствовала, что Себастиан не просто так флиртует с ней, в нем ощущалась какая-то скрытая сила, хотя Дженна знала о нем лишь то, что он отчаянный Казанова. Истории о его похождениях были такими скандальными, что порой не верилось в их реальность. Но сейчас, стоя лицом к лицу с ним, глядя в его зеленые глаза под темными бровями, любуясь его блестящими золотистыми волосами, модно постриженными и небрежно откинутыми назад, высокими точеными скулами, намекающими на темперамент и чувственность, Дженна подумала, что все рассказы должны быть правдой. Наверное, поэтому ей так не по себе – она по природе своей осторожна и осмотрительна, а сейчас перед ней стоит привлекательный мужчина, знающий толк в женщинах. Не просто знающий – мастер соблазна. Глядя на таких, женщины теряют голову, но Дженна твердо знала, что она в безопасности по трем простым причинам: она небогата, некрасива и набожна. Окончив военную академию и три года прослужив во дворце, она поняла, что эти три факта заставляют окружающих видеть в ней лишь обслуживающий персонал. В отличие от напарницы, Хелен д’Тьерца, поразительно красивой и состоятельной женщины, привлекающей множество одобрительных взглядов от поклонников, Дженна словно стала невидимкой, надев форму.

Для жителей столицы главным интересом была мода, последние тренды во всех сферах жизни – их ритм жизни был куда быстрее. И центром притяжения поклонников была та, которая хорошо разбиралась во всем этом. Поэтому Дженна проигнорировала свою тревогу и сдержанно кивнула красавчику. В конце концов, королева, похоже, пока что занята – так отчего не помочь герцогу Редклиффу? Подняв руку, которую все еще держал ее новый знакомый, Дженна улыбнулась.

– Конечно, ваша светлость. Но вам придется показать мне дорогу, я не ориентируюсь в поместье д’Тьерца.

Произнеся эти слова, Дженна впервые задумалась над тем, как они странно звучат: поместье это было домом ее лучшей подруги Хелен, но она видит его впервые, да и то по долгу службы. Что в очередной раз доказывает: в этом мире знаменитостей и гламура она чужая, даже если речь идет о близких людях. Такова цена, которую она заплатила за пребывание далеко от дома. Там, откуда она родом, друзья и семьи часто собирались вместе и знали друг о друге все. Хорошо еще, что у нее вообще есть подруги, правда, обеим она обязана подчиняться, ведь одна – герцогиня, а другая – королева. Но они так близки, что последнее не имеет значения. Дженна проводила с королевой день за днем, а жила с Хелен в одной квартире, и после работы они каждый день ужинали вдвоем. Это ли не близкая дружба – ведь они практически не расстаются.

Отмахнувшись от назойливых мыслей, Дженна снова взглянула на герцога, который продолжал держать ее руку, и тепло его пальцев пульсом отдавалось под кожей. Вот он слегка сжал их, и капризная улыбка появилась на его губах. Дженна словно завороженная смотрела ему в лицо – внимание ее привлекли его точеные скулы, на которых лежала легкая тень щетины. Странно, что герцог не чисто выбрит, подумала она. По ее личным наблюдениям, было лишь два типа мужчин, позволявших себе не бриться: лентяи и очень занятые люди. Редклифф вряд ли принадлежал хоть к одной категории, учитывая его репутацию ловеласа. Впрочем, он выглядел прекрасно и так – даже слишком. Но обаяние его и привлекательность были коварны – сквозило в них что-то хищное, какая-то грация опасного зверя. К счастью, подумала Дженна, ее никогда не привлекали плохие мальчики.

– Конечно, – произнес Себастиан, оглядывая балкон и клубящуюся на нем толпу. Не отпуская руку Дженны, он повел ее внутрь дома.

Она терялась в догадках, идя за ним и попутно запоминая маршрут. Что могло понадобиться от нее герцогу Редклиффу? Вот он толкнул очередную дверь, ничем не отличающуюся от других, и Дженна застыла в изумлении. Все комнаты в поместье были просторными, но сейчас перед ними предстала громадная библиотека. Стены ее причудливо изгибались, и казалось, вокруг них нарастают волны. Потолок был расписан роскошными фресками, и от самого пола до потолка вздымались полки с книгами. Массивный купол пропускал солнечный свет, и каждый уголок манил своим уютом: то тут, то там можно было увидеть кожаный диванчик, венский стул рядом со столиком, мягкое кресло с подушками у огромного окна. Тишина внутри завораживала – такая тишина бывает только среди огромного количества книг или на величественных снежных просторах. Она обволакивала, окружала со всех сторон, укутывая вошедшего точно мягким одеялом. Это был рай для читателя, но герцог Редклифф пришел сюда вовсе не ради книг. Ему нужно было уединение, которое трудно было сыскать на оживленной вечеринке.

– Если я не ошибаюсь, мы пришли в библиотеку, – отметила Дженна, по-прежнему теряясь в догадках.

Себастиан, не поворачиваясь, отозвался:

– То, что я хочу сказать, требует большего уединения, чем может предложить эта помойка.

Дженна напряглась и запротестовала:

– Библиотека чудесна.

Себастиан, все еще не глядя на нее, ответил:

– Красота библиотеки в том, что ею пользуются, оставляют в ней воспоминания и эмоции, это вход в другие миры. Эта же библиотека, по сути, мавзолей – построена была лишь для хвастовства, а отнюдь не ради удовольствия. Ни молодая, ни вдовствующая герцогини не пользуются ей и не любят эту комнату. Потому я и говорю, что это помойка.

Бросив на него строгий взгляд, Дженна снова возразила:

– А вы, по-видимому, неплохо осведомлены об этом доме – чересчур для того, кто в нем не живет.

Вот теперь герцог повернулся и окинул девушку мрачным взглядом, сжав губы в полоску.

– Я изучал архитектуру в университете. Поместье д’Тьерца одно из самых известных построек государства Сирано – это памятник культуры. Библиотека была построена и укомплектована четвертым герцогом д’Тьерца почти семьдесят пять лет назад. Осмотритесь.

Дженна последовала его совету, заинтригованная серьезностью его выражения. На полках она не заметила пыли, но, вглядевшись пристальнее, поняла, что все книги и вправду старые, в тканевых и кожаных переплетах с позолоченными буквами. Среди тысяч томов, куда ни кинь взгляд, невозможно было отыскать ни одного современного наименования. Герцог, поняв, о чем думает его спутница, подтвердил:

– В эту коллекцию не добавляли новых книг с момента ее закладки, ее лишь показывают посетителям в моменты торжеств, как сегодня. Выглядит красиво, но, увы, это только на первый взгляд.

– Мы пришли, куда хотели? Я бы с радостью помогла вам, но мне скоро нужно возвращаться к своим обязанностям, – произнесла Дженна, пока Себастиан продолжал вести ее куда-то.

Наконец они остановились в очень уединенном и тихом уголке. С трех сторон их окружали книги, а в центре маленькой ниши стоял длинный диван, обитый вишневым бархатом. Над ним красовалось огромное окно с потрясающим витражом, в центре которого алела роза, сложенная из ярко-красного стекла, – работа была столь затейлива, что могла бы посоперничать со знаменитыми витражами собора Нотр-Дам. И то, что подобная красота была спрятана от глаз посетителей – сюда мог найти дорогу лишь искушенный читатель, – подчеркивало эксклюзивность и необычность библиотеки. Дженна невольно задумалась о том, какие еще секреты таит в себе эта комната.

Герцог указал ей на диван, приглашая присесть, но сам остался стоять. Он не сводил глаз с Дженны, и во взгляде его читалось нетерпение и неподдельный интерес. Столь пристальное внимание его смутило девушку, но она все же спросила:

– Чего же вы хотите, ваша светлость?

Не сводя с нее зеленых глаз, Себастиан произнес:

– Всего.

Дженна ощутила раздражение оттого, что герцог не потрудился объяснить, чего желает, более конкретно, но при этом, по-видимому, считал, что слова его исчерпывающи.

– Чего же именно? – настойчиво повторила она.

– Тебя, – ответил он, и на этот раз едва заметная нотка смущения послышалась в его голосе. – Хочу тебя.

Брови девушки сошлись на переносице, а в глазах Себастиана загорелся огонек, от которого у нее возникло странное щекочущее ощущение в животе. Дженна сделала усилие над собой, чтобы не отвернуться, но взгляд герцога словно прожигал ее насквозь, вызывая мурашки по коже.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросила она, и голос ее прозвучал совсем не спокойно и твердо, как обычно, когда ее внимания добивались мужчины.

Себастиан же рассмеялся, и смех его, низкий, музыкальный, был и неожиданным, и завораживающим одновременно. Мгновенно он преобразился и стал словно моложе. Почему-то Дженне подумалось о том, что его смех – словно тягучий и сладкий мед, смешанный с чем-то опасным, опьяняющим, – этакий коктейль. Не то чтобы она знала, что такое настоящий коктейль: придерживаясь традиций приората, Дженна не пила алкоголь. Тем временем Себастиан произнес:

– Я хочу тебя, Дженна, и без одежды – прямо сейчас.

Слова его были произнесены с жаром и уверенностью, достаточной для того, чтобы разжечь в ней ответный огонь, заставить забыть обо всем вокруг. Но Дженна лишь смотрела на него, оглушенная, не веря собственным ушам, – какой абсурд, этот мужчина говорит такие слова ей. Она даже засмеялась, но, поняв, что он вполне серьезен, умолкла.

– Вы шутите! – воскликнула она, глядя на Себастиана во все глаза.

Он, не отводя от нее пристального взгляда, ответил:

– Нет. Никогда еще я не хотел ни одну женщину так, как тебя.

Лишь сейчас Дженна поняла, как она хотела услышать нечто подобное: слова эти заполнили собой ее сознание, задели там какие-то глубоко спрятанные струны, и ритм их продолжал звучать в ее ушах, согревая и завораживая.

– Но это же нелепо, – прошептала Дженна. – Ты даже не знаешь меня.

Себастиан покачал головой.

– Поверь, я не менее удивлен.

Теперь Дженна нахмурилась.

– Звучит не слишком-то любезно.

– Я и не старался, чтобы это было любезно.

Герцог выглядел напряженным и раздраженным – словно не притворялся, говоря, что бессилен контролировать свои чувства и это ему вовсе не нравится. Осознание этого вдруг наполнило Дженну необъяснимым чувством восторга, которое она не могла объяснить. Ей никогда не нравились прожженные ловеласы. Она представляла себе, что, однажды создав семью, будет стремиться к тому, чтобы она была похожей на ее собственную, скрепленную любовью и преданностью, взаимным пониманием, уважением и состраданием. Семью, где люди близки по духу. Герцог Редклифф, несмотря на всю свою привлекательность, не был таким человеком – мало того что он принадлежал совершенно к иным кругам, еще и был скандально известен своими сексуальными похождениями.

Понимая, что какая-то доля правды в его словах есть, как и неподдельный интерес во взгляде, Дженна тем не менее подумала, что Редклифф разыгрывает ее и все это похоже на злую шутку. Жаль, что она не поняла это сразу. Ей не раз доводилось видеть, как играют на чувствах друг друга те, чья красивая жизнь была для многих поводом для восхищения. Потому не хотела она принадлежать этому миру знаменитых и была в нем чужой.

Стараясь говорить как можно более холодно, Дженна произнесла:

– Вы ведете себя неприемлемо – и жестоко, если ваши слова ложь. Я на службе, и у вас нет права подходить ко мне с подобными предложениями. Мой долг защищать королеву, и я разочарована тем, что вы ставите собственное удовольствие выше этого важного задания.

Дженна всегда верила в необходимость говорить правду – будь то ее воспитание, внутренние убеждения или опыт. И сейчас она не стала пасовать перед титулом герцога, его обаянием и красотой. Ложь не приводила ни к чему хорошему, как она убедилась за двадцать девять лет своей жизни. Ничего и никогда она не делала бездумно или без души, как бы ни было велико порой давление извне.

– Хорошо сказано, Дженна. Особенно рад я слышать эти слова, потому что они подтверждают то, что я понял о вас. Но мы с вами оба знаем, что королева… занята. Вам некуда спешить, а трусихой вы никогда не были.

Себастиан повторил ее собственные мысли, и это сбило Дженну с толку. Должно быть, он увидел, как король с королевой ушли с балкона. Но что он имеет в виду, сказав «то, что я понял о вас»? Они видятся в первый раз, и, насколько она знает, Себастиан не связан ни с какой правительственной организацией. Значит, никоим образом о ней он узнать не мог. Однако же его слова о том, что она не трусиха, доказывают обратное. И потом, ему ли рассуждать о том, есть ли у нее причины для спешки?

Ярость захлестнула ее, хотя обычно подобное происходило редко. Вскочив на ноги, Дженна решительно произнесла:

– Не знаю, в какую игру вы играете, Редклифф, но мне это надоело.

Она намеренно опустила его титул, потому что гнев вытеснил все, включая обычное уважение к традиционным формулам общения. Однако ее мимолетная грубость, кажется, вовсе не задела его. Подойдя к ней максимально близко, герцог улыбнулся и прошептал:

– Если бы вы знали, в какие игры я играю, вы бы и не подумали усомниться в моей честности.

– Мне все равно, что вы думаете на самом деле, – бросила Дженна. – Этому не бывать. – Произнеся это, она намеревалась поставить точку в их беседе, но внезапно выпалила: – Я не из таких.

Себастиан улыбнулся, и от этой улыбки дрожь пробежала по ее телу, точно он был опасным хищником, нацелившимся на свою добычу. А потом, наклонившись еще ближе, так что дыхание его щекотало кожу Дженны, он прошептал ей на ухо:

– Я знаю, какая ты, Дженна Мустафа. – И, помолчав, добавил: – Единственное, что мне хотелось бы узнать, это какова на вкус твоя кожа. Какая она на ощупь. И как ты кричишь, когда кончаешь.

Слова его были невообразимы – настолько же, насколько и неприличны. Но это была его правда – тут Дженна не могла ошибаться, настолько она привыкла жить без лжи сама, что какая-то ее часть безошибочно распознавала, когда кто-то обманывал ее. Она покачала головой, и сережки – маленькие золотые колечки, подаренные матерью, – заплясали в ее ушах.

– Это… это полное безумие, – едва вымолвила она, чувствуя, что не в состоянии перевести дыхание от потрясения.

Себастиан кивнул, и она ощутила тепло его кожи – так близко он стоял.

– Безумие, но это так. Ни одна женщина прежде не имела на меня такого влияния.

– Но ты переспал, должно быть, с сотней женщин.

Дженна произнесла это в надежде отпугнуть настойчивого кавалера – мало кто любит обсуждать собственную личную жизнь. Но Себастиан лишь улыбнулся, и во взгляде его не было ни намека на стыд.

– Вот и прекрасно, моя дорогая Дженна, значит, я сумею тебя удовлетворить.

Она резко выдохнула, не зная, что еще возразить, и в этот момент губы его легонько коснулись ее шеи.

– Ты уникальна, Дженна. Признай уже, что мы зашли куда дальше обычного соблазнения.

– Я не могу, – попыталась она ухватиться за последнюю соломинку. – Я никогда не…

– Я знаю, – ответил Себастиан, пожирая ее взглядом.

Мало было сказать, что он хотел ее. Огонь, что горел в его глазах, намекал на большее. Сила притяжения между ними была такой огромной, что Дженна не могла сопротивляться, как и не могла не признаться себе в том, что за него ответственны они оба. Можно было бы солгать себе и притвориться беспомощной перед этим немым преклонением, откровенным желанием, которое и не думал скрывать Себастиан, но она знала, что источник его подпитывается и ее чувствами, доселе ей неизвестными.

Кто был этот мужчина, живущий удовольствиями и роскошью, и почему он был так одержим ею, ведь до сих пор она была для него, как и для всех остальных, невидимкой? И почему осознание этого заставляло ее таять, словно хрупкое стекло в мощном горне? Он соблазнял ее открыто, без всяких намеков и уловок, и это было не только притягательно, но и опасно. Что же до нее самой… двадцать девять лет скромной жизни по правилам и воздержание от плотских утех дали о себе знать. Дженна чувствовала, что больше не в силах контролировать себя, – она тоже хотела его, и по силе своей желание это было неудержимо.

Почти одновременно они рванулись друг к другу. Дженна запустила пальцы в его волосы, а его рука легла ей на затылок. Прижимаясь губами к его губам, она вдруг подумала, что, несмотря на всю очевидную неправильность ситуации, сейчас она делает тот выбор, в котором не сомневается, – так естественно и хорошо она не ощущала себя никогда. Появилось осознание того, сколько драгоценного времени они потратили на разговоры, а ведь скоро Дженне потребуется вновь быть на посту. Пальцы ее замелькали, расстегивая ремни и застежки.

Глава 3

Себастиан повидал в своей жизни множество обнаженных женщин, но при виде Дженны готов был признать, что ни одна не шла в сравнение с ней. Ее тело было настоящим произведением искусства. Скорость и точность, с которой она раздевалась, могла бы отпугнуть своей прямотой мужчину, повидавшего самых обольстительных искусительниц мира, но Себастиан был заворожен. Тело Дженны было безупречным: по долгу службы она вынуждена была постоянно поддерживать форму. Исключением была грудь, большая, округлая – такая бывает у счастливых матерей большого семейства. Обычно такой типаж вовсе не привлекал Себастиана, но сейчас отчего-то все было иначе.

Он не ожидал увидеть на Дженне какого-то вычурного белья – и действительно, на ней был простой белый бюстгальтер и трусики, но вместо хлопка вещи были сделаны из кружева, правда, не тончайшего, какое привык встречать Себастиан, а плотного – он подозревал, что оно было сплетено вручную. Наверное, стоит бешеных денег, подумал он и изумился: что же это за служащая королевской гвардии, что щеголяет в таком дорогом белье. Дженна потянулась было снять бюстгальтер, но Себастиан остановил ее, приложив палец к губам. Он уже успел раздеться полностью и стоял, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Одна из его подружек однажды поддразнила его, сказав, что легко вести себя так непринужденно, имея такую фигуру, но причина была не только в этом. Себастиан полагал, что, будучи обнаженным, легко раскрывать людей, достаточно увидеть, к чему прикован их взгляд.

Глаза Дженны пробежали по его груди и плечам… спустились ниже и замерли при виде его стоящего члена. На щеках ее заиграл румянец, зрачки расширились – казалось, она разглядывала его целую вечность. Наконец, она резко вдохнула и снова посмотрела ему в глаза. От ее взгляда ему становилось не по себе: он словно забывал, где находится, замирал и мог только смотреть на нее. Казалось, вся ее непосредственная и доверчивая душа сосредоточена была в этих глазах орехового цвета с темными ободками, окружавшими радужку. Ресницы у Дженны были густыми и темными, точно накрашенными тушью, однако Себастиан знал, что она не пользуется макияжем.

– Распусти волосы, – произнес он, и голос его прозвучал хриплым и каким-то отчаянным.

Дженна тряхнула головой.

– Сам сделай это.

Он молча перекинул толстую косу ее через плечо и начал расплетать. Закончив, он провел пальцами по длинным волосам, спадающим почти до самой талии. Они были темно-русыми, почти черными, и сияли в свете, падающем из окна. Сейчас, окруженная облаком пышных волос, обнаженная, с округлой аппетитной грудью, Дженна походила на богиню – покровительницу женского начала. Опустившись на колени, Себастиан снял с нее единственный оставшийся предмет одежды, кружевные трусики, чтобы провести языком между ее ног. Дженна прижала ко рту кулак, чтобы не стонать слишком громко. Ноги ее подрагивали, но она продолжала твердо стоять.

Себастиан улыбнулся: он поставит ее на колени. Но не сейчас, чуть позже. Сейчас же нужно положить ее поудобнее. Себастиан поднял девушку и уложил ее на диван. Его поразило то, что Дженна не сводила с него глаз, позволяя видеть каждую эмоцию. Ее открытость, доверчивость отчего-то смущали Себастиана, заставляя чувствовать себя неловко. Теперь он пожалел о том, что позволил себе соблазнить ее, – похоже, одного раза ему будет недостаточно. И отчего он не ушел с вечера раньше? Однако пути назад не было.

Медленно он провел пальцами по шее и груди Дженны, задержался на выпуклом бархатистом полукружье… другая рука исследовала более потаенное место между ее ног. Доводя девушку почти до оргазма, Себастиан не сводил глаз с ее лица. Отведя руку в сторону, он нашел в складках одежды презерватив, не желая больше терять времени.

– Милая Дженна, – прошептал он. – Сейчас я овладею тобой.

Он буквально почувствовал, как она затрепетала, загорелась от этих слов, как быстрее забилось ее сердце. Сильными ногами она обхватила его за талию, прижимая к себе, но Себастиан медлил. Не убирая руки между ее ног, он принял нужное положение, чтобы войти одним рывком… вот сейчас, подумал он, самый сладкий момент – ведь как бы ни сложились их дальнейшие отношения, первого раза уже не будет. И все же что-то заставляло его медлить, вынуждая страдать их обоих, – возможно, причиной тому было то, что Себастиан никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным рядом с девушкой, не в силах уйти от ее чар.

– Сейчас, Дженна, ты будешь моей, – прорычал он.

И снова она что-то простонала, все тело ее напряглось, руки обвились вокруг его шеи… а бедра сами нашли нужный ритм движения. Спустя мгновение они совершали древний как мир танец, и Себастиан наслаждался каждым его тактом. Дженна была идеальной любовницей: тело ее, сильное и закаленное спортом, было выносливым, а душой она была искренна, эмоциональна и чиста. С каждым движением Себастиан буквально терял голову и лишь случайно поймал себя на мысли о том, что в мозгу его стучит одно слово: «моя». Он тут же отругал себя за это, понимая, что в этом странном желании есть что-то опасное. Нельзя поддаваться этому наваждению – он не может позволить себе попасться в сети безумия. Его предназначение по жизни – раскидывать сети для других.

Глава 4

Сигнал тревоги прозвучал в самый драматичный момент, украв у них последние и самые яркие секунды наслаждения. Они вскочили на ноги почти одновременно, моментально ощущая, как между ними нарастает неловкое напряжение. Сейчас, когда над ними звенела тревога, Дженна вдруг словно очнулась и увидела себя со стороны, тут же ужаснувшись тому, что натворила. Она не знает этого человека, встретила его буквально час назад, а сейчас стоит перед ним полностью обнаженная, позабыв о своих обязанностях не говоря уже о том, что она выпустила из поля зрения королеву. По-видимому, что-то случилось, а ее нет рядом.

Сознание ее будто разделилось на две части. Одна, казалось, не переживала из-за случившегося вовсе, снова и снова переживая сладостные моменты, проведенные с Себастианом. «Он тот, кто тебе нужен», – говорил ей этот голосок. Другая же часть, по-видимому, подчинялась холодному рассудку и отрицала всю эту любовную чепуху.

Когда-то Дженна уехала из дома, проигнорировав заветы приората и советы семьи, выбрав военную академию, а не вступление в брак. Она пыталась объяснить родным, что хочет повстречать единомышленников, тех, кто имеет схожие интересы, построить карьеру, а не тратить время на поиски мифической второй половинки. Родители и братья посчитали ее дурочкой, настаивая на том, что верный партнер по жизни – ключ к получению всего того, что хочет она. Однако Дженна не приняла всерьез их увещевания, полагая, что однажды докажет свою правоту. И вот теперь она вдруг прыгнула в кровать с первым встречным – собственно, даже и кровати у них нет. Конечно, жизнь в столице отличается от той, что течет в провинции, но Дженна не настолько изменилась.

Чувствуя одновременно стыд, отвращение к себе и шок, она решила разобраться со своим поведением позже, когда у нее будет время все обдумать наедине с собой. Сейчас же главное – найти королеву.

– Дженна! – воскликнул Себастиан, заставляя ее очнуться от размышлений.

– Что? – раздраженно ответила она. Никогда прежде она бы не позволила себе подобным тоном разговаривать с кем-то из высшего света Сирано, кого она по долгу службы защищала и охраняла.

– Сигнал не от королевы.

– Что?

– Королева не в опасности.

– Что? Да, я знаю. – Дженна нахмурилась, постепенно осознавая, что он только что произнес. – Откуда это известно тебе?

– Это не сигнал тревоги, оповещающий об опасности.

Дженна помолчала, оправляя синюю форму: пусть в душе ее бушевал пожар, она намеревалась хотя бы выглядеть, как полагается служащему в правительственной охране. Себастиан прав, но откуда он это знает? Осознание того, что посторонний каким-то образом осведомлен о государственных тайнах, лишь усилило тревогу и понимание того, какую, возможно, ошибку она совершила. Должно быть, она просто сошла с ума, иначе как мог один человек так сбить ее с привычного пути? Мельком Дженна подумала, что теперь она, кажется, отчасти понимает механизм превращения в супергероев и начинает верить в существование криптонита. Подумать только, как мастерски он сыграл на ее профессиональном долге, заставившем кинуться на помощь незнакомцу! Ну и дурочка она – чего не скажешь о нем, просчитавшем наперед свою стратегию соблазнения.

Нахмурившись, Дженна принялась застегивать пуговицы на рубашке. Руки Себастиана легли ей на плечи. Слегка приподняв ее голову, он заглянул ей в глаза, и Дженна отметила, что лицо его, прежде выразительное, стало непроницаемым. Кому она отдалась? Но было слишком поздно сожалеть о содеянном.

– Я провожу тебя обратно на балкон. Никто ничего не узнает.

Дженна, пораженная тем, что он говорит в такой момент о делах, хотела заговорить – и не смогла. Себастиан тоже, кажется, собрался что-то сказать, и на лице его вновь на миг проступило отчаяние и желание, но тут раздались быстрые шаги. Герцог моментально загородил ее собой. Из-за угла донесся знакомый голос:

– Так и думал, что найду тебя здесь, Себастиан. Хел ушла… – Король Зейн остановился внезапно, увидев голубую форму Дженны, и глаза его растерянно заметались, оглядывая Себастиана со спутницей: несомненно, Зейн отметил их полураздетое состояние, и во взгляде его появились усталость и разочарование. Он обратился к девушке: – Так вот где вы были.

В голосе его было столько недовольства, что Дженна затрепетала.

– Ваше величество, – начала она, но король остановил ее, вытянув руку.

– Мы искали вас, и мне пришлось оставить королеву с моей охраной. Она беспокоилась о вас.

Сердце Дженны упало.

– Ваше величество, – снова беспомощно произнесла она, с ужасом глядя, как король качает головой, как опускаются его плечи. Она поняла, что ее ждет разлука с королевой, которая за время службы Дженны стала ей другом.

– Вы знаете, что я не хочу это делать, Мустафа…

– Зейн, – вмешался герцог, и та непринужденность, с которой он обратился к правителю, лишь подчеркнула, что Дженна не принадлежит к этому кругу влиятельных людей, которые могут называть друг друга по имени.

Однако девушка покачала головой, давая понять, что ему следует промолчать. То, что произошло между ними, касалось лишь их двоих, так же как и то, что собирался сделать король, было делом лишь ее. Было бы неправильно позволить герцогу вмешаться, чтобы смягчить ее наказание.

– Для меня было честью служить королеве, пожалуйста, передайте это ей. – Дженна почувствовала, как голос ее надломился, но закончила фразу: ей необходимо было передать это королеве. – Что же до Хел…

При упоминании этого имени король вспомнил, с чем пришел сюда.

– Да, – произнес он. – Ее похитили.

У Дженны перехватило дыхание, словно ее кто-то ударил в живот. Хелен д’Тьерца похищена? Кто сумел это сделать? Хелен была не из тех, кого можно было вот так просто взять и увести куда-то. Хотя… до сегодняшнего дня Дженна думала так же и о себе – и что вышло?

– Зейн, ты не можешь ее уволить. Ты был занят, а если я не ошибаюсь, по контракту в таких случаях достаточно твоей охраны, – произнес Редклифф, но король, очевидно удивленный его вмешательством, резко ответил ему:

– Сейчас нам не до этого, есть дела куда более важные. Встречаемся в моем офисе, чтобы разработать план. Приходи туда как можно скорее.

Если Дженна и сочла странным то, что герцог-ловелас в курсе деталей ее контракта, и то, что король ожидает его, чтобы обсудить план действий по спасению Хелен, то это было ничто по сравнению с болью, которую она испытала, поняв, что теперь на таких советах не ждут ее.

Бросив последний печальный взгляд на Дженну, король ушел, оставив ее и Редклиффа вдвоем.

– Дженна, я… – начал герцог, но девушка остановила его, подняв руку и качая головой.

– Хелен, – только и смогла произнести она, чувствуя ком в горле.

Себастиан посмотрел ей в глаза и кивнул, проглотив то, что собирался сказать. Дженна не хотела слышать ничего – в конце концов, это он привел ее в библиотеку, и в ее отсутствие подругу похитили. Теперь минимум, что он мог сделать, – это помочь найти Хелен, какая бы странная роль ему в этом ни принадлежала. А она… она отправится домой – больше ей идти некуда. Она сама сломала себе жизнь, и теперь все будет по-другому.

Себастиан, подойдя ближе, поцеловал Дженну в лоб – ей показалось, что ее коснулись не его губы, а раскаленное клеймо. Глядя ему вслед, она с горечью думала о своей загубленной репутации, потерянных подругах и о том, как резко изменилась ее жизнь. Между тем день еще не закончился – не было и пяти часов.

Глава 5

Себастиан сидел перед компьютером, глядя в отчет на экране, но мысленно он был в той библиотеке, где они уединились с Дженной на балу сорок дней назад. В ушах его отдавались глухие удары сердца, волнение закипало горячим ключом, но он сидел неподвижно, и на его состояние указывало лишь монотонное постукивание пальца по поверхности стола. Сорок дней… и жизнь его перевернулась. Дженна беременна, и скоро он станет отцом.

Себастиан ущипнул себя между бровями, вздохнул и встал. Он, конечно, не исключал, что однажды это произойдет, но одно дело представлять что-то, а другое – проживать это. И конечно, снова Дженна стала причиной того, что привычный ему образ жизни перевернулся с ног на голову. Себастиан решил, что никогда не женится – ему хватило наблюдения за совместной жизнью родителей, которая была одним сплошным несчастьем, – но ребенка иметь планировал, считая продолжение рода неким долгом перед предками за богатую и беззаботную жизнь, подаренную ему. Но его наследник, по расчетам, должен был появиться на свет от суррогатной матери, тщательно выбранной им же самим. И конечно, он бы вырастил ребенка сам, не отлучаясь от него, – так было бы безопаснее всего, учитывая его должность и статус.

Решение это не имело ничего общего с тем, что его отослали из дома в раннем возрасте, как и с тем, при каких обстоятельствах это произошло. Просто у него было достаточно времени для анализа ошибок, совершенных родителями, и Себастиан намеревался избежать их. По его мнению, именно любовь и брак сломили мать и отца – особенно отца, выжав из них все до капли, и единственным, что они могли дать своему сыну впоследствии, был гнев, чувство вины и горечь. Его ребенок заслуживает лучшего.

Но Дженна… она обладала всеми теми качествами, которые он хотел бы видеть в суррогатной матери: красота, отменное здоровье, стройное и сильное тело, ум, решительность и прилежность, целеустремленность, способность сострадать, честность… список можно было продолжать до бесконечности. Пожалуй, это и было главной проблемой: Дженна казалась идеалом женщины.

Себастиан долго размышлял об этом с момента их первой – и последней – встречи в библиотеке. Попутно он пересматривал ее личное дело и следил за тем, где она и что делает – день за днем, подмечая малейшие детали. Вообще, это была обычная процедура относительно служащих королевской охраны в отставке, и проводилась она целых два года после их увольнения. Только обычно этим занимался не начальник службы государственной безопасности. Себастиан понимал это, но собственные действия казались ему разумными. Как иначе он бы узнал про ребенка? От самой Дженны? Пришла бы она к нему? Вероятно, да. Но сколько времени ей потребовалось бы для этого? Притом Дженна не отвечала на звонки из дворца, на звонки от ее бывшей напарницы герцогини Хелен Андрос, в девичестве д’Тьерца – отныне эта фамилия не существовала. Если уж люди настолько близкие не вызывали отклика у Дженны, стоило ли надеяться на то, что она сообщит Себастиану о ребенке? Однако все это теперь не имело значения – ведь он знал правду и был решительно настроен действовать.

Себастиан любил детей, хотя многие никогда бы в это не поверили. Дети привлекали его своей открытостью и умением манипулировать людьми – тут им не было равных даже среди обученных профессионалов. Разумеется, его ребенок преуспел бы в этом куда больше. При мысли об этом Себастиан едва заметно улыбнулся – внезапно ему представилось, как мог бы выглядеть их с Дженной ребенок. Наверное, у него были бы ее карие глаза, острый ум и, возможно, такой же свет искренности и доброты. Тогда Себастиан защищал бы это удивительное качество всеми силами, имеющимися в его распоряжении.

Он по-прежнему не собирался жениться и подвергать себя и ребенка испытаниям, через которые проходят супруги. Но все же кое-что в его планах изменилось: теперь у его сына или дочери будет мать, и какая – в этом смысле лучше Дженны ему не найти. Себастиан не знал, откуда у него такая уверенность, ведь прежде ему не доводилось общаться с женщинами, у которых есть дети. Он намеренно избегал заводить такие знакомства. При одной мысли о том, что он уподобится дружкам, которых приводила домой мать, его передергивало от отвращения. Тем не менее сейчас, зная, что Дженна будет матерью их ребенка, Себастиан не переставал хотеть ее, и разлука лишь подстегивала желание. Вместе с тем рос и страх того, что он растворится в ней, как некогда отец потерял себя, живя с матерью. Их брак оказался ловушкой для обоих, затянув их и не оставив места для чего-либо – или кого-либо еще. Смертельной ловушкой: мать погибла в автокатастрофе, разбившись на мотоцикле, на котором ехала по извилистой горной дороге Греции с парнем намного моложе себя. В это время ее тринадцатилетний сын был совсем один дома, и не было никого, кто бы встретил его из школы, ведь он приехал на весенние каникулы. Отец позвонил ему из столицы, чтобы сообщить печальную новость, он был сломлен горем и пьян. С тех пор трезвым он бывал редко… гибель его была отсроченной, он долгие годы топил себя в алкоголе, но все же виной тому был тоже брак.