Сёнтэри бесплатное чтение

Глава 1

Утро началось обычно.

Обозвав пару раз разрывающийся будильник, Саша неохотно поднялась и поплелась на кухню. Времени на раскачку не было, поэтому включив чайник и посмотрев на часы, она выглянула в окно. Снег, твою ж мать. Холодно. Скользко.

Позавтракав, Саша быстро собралась, оделась и выскочила на улицу, пониже натянув капюшон.

Через 20 минут она была около крупного бизнес – центра, к входу которого вели многочисленные обледеневшие ступеньки.

Боясь упасть, Саша поднималась по ним аккуратно и не спеша, однако это ее не спасло. На последней ступеньке нога Саши подвернулась и она, пытаясь взмахом рук удержать равновесие, упала назад, и, ударившись головой, скатилась вниз.

Все.

Это единственное о чем она помнила последние три месяца.

Все остальные события в памяти стерлись, поэтому восстанавливать их пришлось со слов добрых людей.

О том, что Саша так неудачно упала, ей сообщили в больнице, как только она пришла в себя.

Чувствовала она себя нормально, особо ничего не болело, и даже врач советовал Саше радоваться, что так легко отделалась – всего лишь парой ушибов.

Правда радость быстро поблекла, когда стало понятно, что Саша от удара потеряла память и не помнит ничего из своей жизни, кроме сегодняшнего утра.

К счастью, у нее с собой были документы, ключи от квартиры и телефон. Так она узнала свое имя, адрес и имена тех, кто записан в контактах телефона.

Все остальное ей поведала консьерж, очень милая и разговорчивая дама, которая рассказала где и кем она работает, куда помогла позвонить и сообщить, что ближайшие три месяца Александра Павловна Душнилина – на больничном.

Три месяца прошли. Больничный закрыли. Память не восстановилась.

На работе на Сашу смотрели с легким недоверием, помочь не пытались, но и с вопросами о будущем не приставали. Руководитель предложил еще отдохнуть, благо в отпуске она была последний раз два года назад, а затем взять отпуск без сохранения зарплаты, так как толку от такого специалиста все равно не было.

Поняв, что уволиться пока не предлагают, Саша разрешила себе облегченно выдохнуть и даже немного обрадоваться. Хоть какая-то стабильность.

Вернувшись домой, Саша налила кофе, и загрустила.

Пересчитав оставшиеся у нее деньги, она загрустила еще сильнее.

Ясно было, что надо действовать, причем решительно. А действовать, тем более решительно, Александра Павловна не любила. Посоветоваться ей было не с кем, старые знакомства не вспоминались, а новые заводить она не умела.

Допив кофе, Саша пришла к выводу, что беспомощна и одинока. Эта мысль ей понравилась, показавшись достаточно горькой, чтобы расплакаться. Что она и сделала, перед тем как крепко заснуть.

***

Утром, затянув волосы в тугой хвост и умывшись, Саша отправилась в агентство по недвижимости.

Было ясно, что надо что-то делать. Деньги заканчивались, на работе она как специалист была бесполезна, а еда и коммунальные услуги ждали очередных финансовых вливаний.

Оглядев свою трёхкомнатную квартиру, Саша пришла к выводу, что освоить профессию рантье никогда не поздно и надо сдать одну или две комнаты квартирантам. Однако, при мысли о том, что рядом будут жить чужие люди, внутренний социофоб госпожи Душнилиной, блестяще оправдывая ее фамилию, без труда убедил Сашу в необходимости сдать всю квартиру целиком, а самой переехать в жилье поскромнее.

В агентстве, после долгих споров и переговоров, объяснили, что «поскромнее», в данном случае, это старенькая, но еще крепкая хатка в деревне Жуковка в 20 км от города, в которой можно было жить бесплатно при условии трудоустройства к местному фермеру.

Фермер разводил коз и варил сыры, и ему требовалась сиделка для его пожилой тетушки.

Недолго думая, Саша решила, что простая физическая работа и уход за безобидной старушкой, это то, что ей сейчас нужно.

Проверив документы на домик фермера, которые показал риэлтор, и самого фермера в интернете, она согласилась поехать на собеседование.

Собеседование прошло на удивление быстро. Его проводил сам фермер, высокий мужчина с усталыми глазами и раздраженным выражением лица. Звали его Федор Иванович Краснов. Проверив Сашины документы и задав пару общих вопросов, он удалился, предоставив ей возможность познакомиться с будущей подопечной. Ею оказалась вовсе не беспомощная старушка, которой требовался уход, а довольно пожилая, но хорошо сохранившаяся женщина с ярко накрашенными губами.

Она, мило улыбаясь, представилась Ираидой Алексеевной и сообщила, что ей требуется помощница, которая будет выполнять поручения быстро и без лишних вопросов.

Немного удивившись такой формулировке, Саша уточнила, что конкретно будет входить в ее обязанности.

Ираида Алексеевна добродушно засмеялась:

– Не переживайте, деточка, ничего противозаконного.

– Хотелось бы верить, – пробубнила Саша себе под нос, а вслух сказала, – а жаль, я так на это надеялась.

– Нет-нет, не надейтесь, милочка, – проворковала Ираида Алексеевна, – только домашние хлопоты: уборка, готовка, сад, иногда надо будет составить мне компанию в походе по магазинам или на рынок. Вам это подходит?

Решив, что роль служанки ей подходит, Саша согласно кивнула и, подумав, подкрепила свой кивок кривой улыбкой.

– Ну что ж, тогда договорились. Дом, в котором вы будете жить, находится рядом. Можете переезжать.

Дом действительно находился рядом, Саша успела в нем побывать и решить, что небольшой ремонт и тщательная уборка дому не помешают. Все остальное было вполне приемлемо, учитывая ее финансовое положение, не располагающее к капризам.

Поиск квартирантов, оформление документов и переезд в Жуковку занял неделю. В Сашином распоряжении осталось два дня, чтобы обустроиться в новом жилище.

С понедельника она приступала к работе.

***

В доме было две комнаты, общая и спальня, небольшая кухня и совмещённый санузел.

Вымыв окна и полы, Саша вытерла пыль и с рвением, достойным похвалы, взялась за сантехнику, а затем и кухонную плиту. Надраив их до блеска, Саша вздохнула с облегчением.

Как же хорошо, когда в доме чисто и вкусно пахнет.

Развесив старые, но хорошо выстиранные занавески, застелив стол новой скатертью, а пол – ярким ковриком, Саша и вовсе повеселела.

Тарелки и кружки, купленные на деревенском рынке, гордо заселились в старенький буфет на кухне, а на плите водрузился пузатый медный чайник, который она нашла в кладовке и отчистила до блеска, чем неимоверно гордилась.

Все это, а также толстые махровые полотенца в ванной комнате придали уют новому жилищу и поселили в душе покой.

Грели Сашу также и мысли о том, как удачно она сдала свою квартиру.

За размер арендной платы Саша от всего сердца благодарила шустрого риэлтора, а за самих квартирантов – Господа Бога, потому что теперь в ее квартире жила молодая семья, решившая съехать от родителей. Настя и Сережа были веселыми и добрыми ребятами, Димон – очаровательным малышом, квартира большой и чистой, плата за квартиру – высокой. Всех все устроило. На том и сошлись.

Выпив чашку чая, Саша решила пораньше лечь спать, так как с завтрашнего дня приступала к работе и должна была прибыть в хозяйский дом к 8 утра.

***

Ночь оказалась долгой и бессонной.

Крутясь с боку на бок, Саша пыталась вспомнить свою жизнь и людей, которых любила. И не смогла. Видимо, таких людей не было. Иначе объяснить людской вакуум вокруг себя ей было сложно. Как получилось, что она осталась одна, а ее телефон полон лишь деловых контактов, Саша не понимала, поэтому, включив старенький телевизор, в очередной раз попыталась заснуть.

Утро ворвалось в ее сознание громким звоном будильника. Ойкнув, Саша побежала приводить себя в порядок и поспешно завтракать. Управившись за тридцать минут, накинула на себя мастерку и толкнула дверь.

Дверь не поддалась. Она толкнула ее еще раз, потом еще раз, уже сильнее и с удивлением. Ключ в замке, дверь не заперта, но не поддается. Саша осмотрела ее еще раз. Да, замок цел, дверь не заперта. В чем же дело?

Выглянув в окно, она увидела, что входная дверь заколочена двумя досками, крест накрест. Вытаращив глаза, Саша пыталась сообразить – как это могло произойти?

О местных шутниках она догадалась сразу, очевидно, что над новым жильцом решили зло пошутить. И хоть качество деревенского юмора оставляло желать лучшего, беспокоили ее две вещи: как можно было не услышать стук молотка и как теперь выбраться из дома.

Увидев, что до начала рабочего дня осталось десять минут, Саша распахнула окно шире и залезла на подоконник. Перекинув ноги, она примерялась как бы изящнее спрыгнуть на землю, одновременно прислушиваясь к смешкам, доносящимся из-за кустов, как вдруг, откуда ни возьмись, выскочила огромная черная собака и с громким лаем кинулась к окну. Завизжав от ужаса, Саша попыталась поджать ноги, но, не удержавшись на узком подоконнике, потеряла равновесие и под заливистый хохот и радостный лай свалилась на землю.

Очнулась она от потока брани. Ругался Федор Иванович. Если коротко и с цензурой, то он грозил шутникам увольнением и оспаривал наличие у них чувства юмора в принципе. Никто больше не смеялся. И не лаял. А Саше так вообще хотелось плакать.

Федор Иванович, присев на корточки рядом, поинтересовался цела ли она, и, получив утвердительный ответ, порекомендовал перестать валяться и идти работать. Признав, что в его словах есть здравый смысл, Саша встала, отряхнулась и, прихрамывая, пошла в хозяйский дом.

***

В доме Сашу ждала Ираида Алексеевна. Глаза ее смотрели приветливо, но губы были сжаты в тонкую красную линию. Сочувственно выслушав рассказ об утреннем приключении, и приняв извинения за опоздание, Ираида Алексеевна озвучила фронт работы. Стало понятно, что опоздание обойдется дорого.

Ну что ж, подумала Саша, за удовольствие надо платить, и принялась за работу.

Остановилась она около шести часов вечера, поняв, что сейчас упадет в голодный обморок. Есть с Ираидой, несмотря на ее предложение, не хотелось, а дверь жилища была заколочена.

Пришлось сбегать в соседний магазин за булкой, благо надо было купить продукты по поручению Ираиды Алексеевны. В небольшом магазине Зоя, которая совмещала работу продавца и деревенского глашатая, успела рассказать много интересного.

Из ее рассказа стало ясно, что интуиция Сашу не обманула. Ираида, как охарактеризовала ее Зоя, из тех женщин, что мягко стелят, но жестко спать, и доказательством тому был распавшийся брак ее племянника Федора.

– Ох, какая любовь была у них, какая любовь. Прям как в сериалах. Но все-равно, Людка, женушка евойная, не вытерпела, бежала отсюда роняя тапки, – жарким шёпотом сообщила продавщица, протягивая сдачу, – ох, как Федька страдал, пить даже начал, но потом ничего, попустило его. Время лечит. Так что будь осторожна с Ираидой, не спорь понапрасну, – добавила она, – а то сожрет и не подавится.

Перспектива так себе, думала Саша, жуя булку по дороге в дом.

Выгрузив продукты и разложив их по местам, Саша убрала на кухне и зашла попрощаться.

– Уже уходишь, деточка? Ну, иди-иди. Завтра уж будь добра, не опаздывай, – слабо улыбнулась хозяйка.

– Не опоздаю, – твердо пообещала Саша, и побрела домой.

Домой, правда, она не попала, так как входная дверь как была заколочена, так и осталась.

Уволенные юмористы не догадались исправить положение, а у Саши не было инструментов. Залезть в окно не получилось. Что-то, видимо отсутствие спорта в жизни, мешало Саше высоко подпрыгнуть, схватиться за подоконник и подтянутся на руках.

Постепенно в Саше начало закипать раздражение. С утра она понервничала, за день устала, ужасно проголодалась и не могла попасть домой.

Почувствовав, что имеет право на гнев, Саша решила дать ему волю и, не придумав ничего лучше, со всей силы ударила ногой дверь.

Последствия не заставили себя ждать, поэтому взвыв от резкой боли, Саша рухнула на порог, схватившись за ногу.

Но этого оказалось недостаточно. Неожиданно начался ливень. Поняв, что за таким дождем никто не увидит слезы и не услышит ее плач, Саша развела руками и заревела в голос.

Примерно через десять минут ливень прекратился. Слезы тоже. Но настроение у Саши не улучшилось. Она насквозь мокрая молча сидела на пороге и смотрела в одну точку, пытаясь унять крупную дрожь.

– Что случилось? – раздалось над головой.

Саша продолжала молчать, боясь, что снова начнет рыдать, как только откроет рот.

– Что случилось, спрашиваю, – раздраженно повторил Федор Иванович.

– Не могу открыть дверь, – тихо произнесла Саша, не поднимая глаз.

– И что? Сказать надо было на ферме ребятам, они бы открыли. Язык у тебя есть, говорить можешь?

Удержавшись от соблазна молча продемонстрировать наличие языка, Саша кивнула.

После звонка Федора Ивановича на базу, дверь открыли за пять минут, отодрав от нее доски и бросив в сторону.

– Значит так, эээ, как там тебя? Маша? Даша?

– Саша.

– Значит так, Саша. Мне тут припадочные не нужны. Работать надо, а не по окнам лазать и под дождем рыдать. Поняла?

– Да.

– Запомнила?

– Да.

– Повторять не буду. Здесь не детский сад. Все, иди в дом. Завтра Ираида уедет в город, так что пойдешь на ферму за козами ухаживать.

– Я не умею.

– Я заметил, – усмехнулся Федор Иванович, – ничего, научим. Хватит стоять, иди в дом.

***

Красивые и потешные козлята примирили Сашу с действительностью. Наблюдая за ними, она невольно улыбалась, тем более, что работа досталась ей не сложная: разложить корм и налить чистой воды. Правда, сделать это надо было во всех трех корпусах, а учитывая их размер и количество коз – скучать не приходилось.

Степаныч, управляющий Федора, объяснил, как подавать воду в корпус, где и какой корм брать. Вместе с Сашей работали два брата близнеца – Савва и Сеня, шустрые, но молчаливые. Их необщительность была Саше на руку, она с удовольствием молчала в ответ, лишь иногда по необходимости перекидываясь с ребятами парой слов.

Кормили в небольшой фермерской столовой рядом с сараями.

На удивление в столовой было вкусно и уютно, правда, очень шумно. Рабочие травили анекдоты и громко смеялись, буфетчица давала сыну ценные указания по телефону, а Федор Иванович ругался с поставщиками, размахивая перед ними документами.

– Сроки, сроки где?! – ревел он, – когда вы должны были поставить корма? Напомнить?

– Так в договоре срок не указан, а нас наши поставщики подвели, у них там что-то не получилось, этот, как его… форс-мажор, вроде называется. Мы тоже все оплатили и ждем …

– Форс-мажор?! – не успокаивался Федор Иванович, – значит, когда вы счет выставляли на полную предоплату и деньги требовали форс-мажора не было, а сейчас наступил?

– Да не переживай ты так, Федор,– сказал тот, что постарше, -будут корма, подожди еще немного.

– Я не буду больше ждать! Верни деньги, Михалыч, и разойдемся миром.

– Где ж я тебе деньги-то возьму, – возмутился Михалыч. – Я ж сам за товар перевел, жду, как поставят, сразу тебе привезу.

Пока фермер багровел, набирая в лёгкие побольше воздуха для более выразительного ответа, к разговору подключился второй поставщик, помоложе.

– Понимаете, Федор Иванович, – ласково проговорил он, – у вас нет оснований требовать у нас возврата денег, так как мы ничего не нарушили…

– Не понял, – повернулся к нему фермер.

– Вы не ослышались. Смотрите. В договоре нет срока поставки. А раз нет, значит, мы его не нарушили. А раз не нарушили, то вы не можете расторгнуть сделку и забрать деньги обратно. Ждите, пока поставят товар. Мы сразу его привезем.

Ошарашенный такой наглостью, Федор Иванович, невольно сжал кулаки и развернулся к Михалычу. Тот молчал, в глаза не смотрел. Скорбно покачивал головой.

Не дожидаясь, пока уважаемого фермера хватит удар, Саша подошла к ним и сообщила все, что знала о разумных сроках поставки, в отсутствие ссылки на них в договоре, о неустойке и процентах за неправомерное удержание денежных средств. Заодно разъяснила порядок взыскания убытков и неосновательного обогащения. Закрепила все это небольшой лекцией о банкротстве. Ну, это так уже, на всякий случай.

Нужно признать, что ее вмешательство произвело на окружающих впечатление. На Федора Ивановича, потому что он не знал кто Саша по специальности, и на поставщиков, потому что они не ожидали, как позже рассказывал Михалыч, что «у Федьки за козами убирает адвокат».

Все молча смотрели на Сашу и, как будто, чего-то ждали. Она тоже молчала, но смотрела вдаль, так как до нее стала доходить вся нелепость ситуации.

Господи, зачем я встала, вмешалась в чужой разговор, стала умничать, говорить общеизвестные вещи, – с досадой на себя подумала Саша, а вслух произнесла, – ну, я… это… пойду… меня там козлята ждут.

И попятилась к двери.

Чуть позже, убирая за козами, Саша размышляла о том, как неожиданно к ней вернулась память.

Из сериалов и книг она знала, что возврату памяти обычно предшествует какое-то нетривиальное событие. Удар по голове, обычно наиболее оптимальный вариант. Ну, на крайний случай, стресс, испуг или нежданная радость.

Однако же ничего подобного с ней не произошло. Если только не считать за стресс недавно представившуюся ей возможность немного поумничать.

Тем не менее, память неожиданно вернулась. Вспомнилось все, даже то, о чем вспоминать совсем не хотелось.

Решив, что сейчас самое время, Саша провела инвентаризацию так неожиданно вернувшихся воспоминаний и решила оставить себе только часть из них. А остальные – снова забыть, например, неудачный брак.

С памятью к Саше вернулись ее профессиональные навыки и опыт работы юристом в крупной компании. К сожалению, желание работать по специальности так и не вернулось.

Проанализировав свои мысли на этот счет, Саша поняла, что, несмотря на внезапно появившуюся возможность жить и работать как прежде, делать этого не хочет.

Почему не хочет, она до конца не понимала, но интуитивно чувствовала, что это верное решение, поэтому не стала спорить сама с собой, тем более, что споры с ней обычно ничем хорошим не заканчивались.

Это могли подтвердить многие, например, бывший муж или сестра близнец, с которой они именно по этой причине созванивались всего лишь два раза в год.

Сестра уже много лет с мужем-военным жили в Петропавловске-Камчатском, а родители помогали им воспитывать сыновей Сашу и Пашу.

Родители Сашу, конечно, тоже любили, но, Машку больше, не говоря уже за внуков. Сама Саша Машку тоже любила больше себя, поэтому родителей не осуждала, и с племянниками не конкурировала.

Итак, поразмыслив и поняв, что ни дома в городе, ни на работе в компании ее никто не ждет, Саша окончательно решила оставить все как есть и ничего не менять. По крайней мере, ближайшее время.

***

Следующий день начался довольно неожиданно с настойчивого стука в дверь в шесть утра.

Подпрыгнув на кровати и не успев спросонья толком разобраться что к чему, Саша испуганно выглянула в окно.

Стук в дверь возобновился. На пороге стоял Федор Иванович с незнакомой девушкой и тарабанил в дверь. Увидев Сашу в окно, он махнул рукой, мол, давай открывай.

Испугавшись еще больше, Саша кинулась в прихожую и распахнула дверь.

Фермер, собиравшийся войти сразу, как только откроют, вдруг замер и удивленно уставился на Сашу.

– Что случилось? – испуганно спросила она.

Федор Иванович не успел ответить.

– Ничего не случилось, не переживайте, – сказала стоящая рядом девушка, – я говорила Федору Ивановичу, что нет никакой необходимости так рано…

– Заходи, – прервал ее Федор, и, пропустив вперед, прошел в дом, – а ты приведи себя в порядок и присоединяйся. Надо готовить документы в суд на этих мошенников.

– Каких мошенников? – изумилась Саша, – что произошло?

– Вчерашних, которые деньги за товар взяли и не отдают. Ты ж сама говорила, надо их обанкротить!

– Я говорила?

– Ты. Вот ноутбук. Вот бухгалтер, Оля. У нее все первичные документы и платежные поручения. Можешь начинать.

Решив, что ни одно из выражений, крутящихся на языке, нельзя произносить вслух, Саша молчала.

Оля деловито раскладывала документы на кухонном столе, Федор Иванович открывал ноутбук.

Сашу же, стоящую в углу комнаты, одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, накатывала злость, что так рано и беспардонно ворвались в ее, пусть и временное, жилище, с какими-то нелепыми приказами. С другой стороны, накатывал страх, что на резкий ответ или отказ, ее попросят освободить дом, и надо будет потратить уйму времени, сил и денег, чтобы заново устроить свой быт.

Решив дать себе передышку, чтобы не натворить дел, Саша вернулась в комнату – надо было привести себя в порядок.

Посмотрев в зеркало, и увидев в отражении лохматую женщину неопределенного возраста с помятым лицом и в бесформенной пижаме, Саша поняла почему Федор Иванович застыл на пороге. Зрелище было не для слабонервных.

Это обстоятельство Сашу расстроило еще больше. Понятно, что фермер не из слабонервных, и, в принципе, так ему и надо, но все-равно было очень неприятно. Хотелось вернуть время назад и не открывать дверь.

Твердо пообещав себе в следующий раз так и сделать, Саша умылась и переоделась. Собрав хвост повыше, ярко накрасила губы, затем стерла, решив, что это лишнее. На фоне бухгалтера Оли она выглядела бледно хоть с макияжем, хоть без.

***

По недовольным взглядам гостей Саша поняла, что приводила себя в порядок непростительно долго.

Оля, решив перенять манеру общения своего начальника, кивнула на стопку документов, лежащих на столе:

– Здесь все документы по данной сделке, договор и первичка в синей папке, в желтой – переписка. Начинай работать.

Пора от нее избавляться, подумала Саша, и решительно произнесла:

– Ольга, простите, не знаю вашего отчества, меня зовут Александра Павловна. На будущее прошу обращаться ко мне по имени отчеству и на вы. Надеюсь, вас это не затруднит? – не дождавшись возражений, Саша продолжила, – в целях экономии времени предупреждаю – договоренность об оказании мною услуг по юридическому сопровождению данной сделки, на текущий момент не достигнута. Когда, а главное, если мы с Федором Ивановичем договоримся, я направлю вам список документов, необходимых для обращения в суд.

Оля, глянув на Федора Ивановича, ничего не ответила. Тот молча ковырялся в телефоне и голову не поднимал.

– Если у вас нет вопросов, – прервала Саша затянувшееся молчание, то, полагаю, вы можете быть свободны. О результатах переговоров мы вас известим.

Пройдя к входной двери, Саша ее приоткрыла и широко улыбнулась Оле.

Ни проронив ни единого слова, бухгалтер собрала документы и вышла из дома, не ответив на доброжелательное Сашино «Всего доброго, Оля».

Проводив ее долгим взглядом, Саша закрыла дверь и развернулась к Федору Ивановичу. Тот невозмутимо смотрел на нее, и было понятно, что к переговорам он готов, поэтому выпроводить его с такой же легкостью не получится.

***

Переговоры Саша решила начать традиционно и предложить чай или кофе. Предложение благосклонно приняли.

Пока Саша готовила чай Федору Ивановичу и кофе себе, в голове, сбивая друг друга, крутились две мысли: что подать к чаю и как избавиться от гостя.

И если вторую проблему она надеялась худо-бедно решить, то по первому вопросу чувствовалась полная безнадега, так как кроме семечек в доме ничего не было.

Решив делать хорошую мину при плохой игре, Саша, улыбаясь, выставила на стол большую чашку, в которую налила чай. Затем взяла свой кофе и села напротив, тем самым дав понять, что пироги метать перед гостями никто не собирается.

Шеф скептически осмотрел столь «богато» накрытый стол, усмехнулся и продолжил молчать.

– Федор Иванович, – начала Саша, – срок исковой давности по такого рода спорам составляет три года.

– К чему это ты?

– К тому, что рабочий день у меня начинается в восемь, а вы ворвались в 6 утра, с Олей, без объявления войны. Напугали. Я думала с Ираидой Алексеевной что-то плохое случилось.

– А по существу…

– А по существу у вас в запасе минимум три года, чтобы обратиться в суд, поэтому не надо было так рано…

– Сколько ты хочешь за эту работу? – перебил Федор Иванович

– 10% от суммы исковых требований, с 50% предоплатой.

– 5% от суммы, которую они реально вернут, без предоплаты.

– Договорились, – довольно уныло протянула Саша, пытаясь не показать как она обрадовалась нечаянному заработку.

– Хорошо, – вставая, сказал Федор Иванович, – вечером жду документы, утром выезжаем в область подавать иск в суд.

– А Ираида Алексеевна?

– Сегодня она управится без тебя. Выезд в восемь. Не опаздывай, закрывая дверь, сказал Федор Иванович.

К чаю он не притронулся.

Связавшись с Олей, Саша получила все необходимые документы.

Подготовить претензию, рассчитать задолженность и неустойку, подготовить иск и сформировать приложение к нему заняло у нее два часа. Еще 20 минут ушло на поиск официального сайта поставщика и адреса его электронной почты, на который Саша сразу же отправила досудебную претензию, благо электронный документооборот был предусмотрен условиями договора поставки.

Поставщики не стали тянуть с ответом и уже через час от них поступило письмо, на трех листах которого подробно излагалось, почему требования являются необоснованными и удовлетворению не подлежат.

Оплатив госпошлину и подписав иск на основании выданной Федором Ивановичем доверенности, Саша подала документы через электронную систему, не выходя из дома.

Так и получилось, что уже к двум часам дня поручение было выполнено, поэтому, решив поощрить себя за добросовестный труд, Саша, наскоро перекусив, заснула.

Остаток дня прошел без приключений. Сбегав в магазин и накупив продуктов, Саша на скорую руку приготовила ужин и с чистой совестью провела вечер дома, лениво поглядывая в телевизор или залипая в телефоне.

Зато утро началась традиционно с настойчивого стука в входную дверь.

Как обычно это был Федор Иванович с напоминанием о необходимости ехать в суд подавать документы.

Объяснив, что документы уже в суде, им присвоен номер, назначен судья и ехать никуда не надо, Саша покорно выслушала гневную отповедь, потому что не предупредила об этом заранее.

В процессе отповеди стало понятно, что поездка все равно состоится, так как надо ехать на закупку.

Сев в машину, я еще не знала, что моя относительно спокойная жизнь подходит к концу.

***

Очнувшись, Саша долго не могла определить где находится.

Ей казалось, что она лежит на земляном полу в каком-то заброшенном сарае, где раньше держали животных и давно не убирали.

В полной темноте, не понимая, что с ней, Саша попыталась подняться.

С третьей попытки ей это удалось, правда, не в полный рост, а только на четвереньки. Стоять было тяжело, ноги и руки трусились, тело не подчинялось и кружилась голова, но она все-таки сделала попытку подняться.

Попытка оказалась неудачной: руки подкосились, и Саша рухнула на живот.

Сколько она пролежала без сознания Саша определить не могла, потому что, когда пришла в себя, вокруг было также темно и холодно.

Несмотря на это, в голове немного прояснилось, и Саша, не делая больше попытки подняться, поползла вперед, отсчитывая секунды и складывая их в минуты, чтобы хоть как-то ориентироваться во времени.

По ее подсчетам прошло минут пять, когда она уткнулась головой во что-то твердое. Решив, что это стена, Саша поползла вдоль нее, постоянно касаясь плечом, чтобы не потеряться.

Еще через пять минут такого ползанья, Саша нащупала дверь.

Толкнув ее без особой надежды и с удивлением обнаружив, что она не заперта, Саша вывалилась наружу, прямо под проливной дождь.

Промокла она мгновенно, но свобода и возможность дышать пьянили.

Радость продлилась, правда, недолго, потому что лежать в луже под проливным дождем было не очень приятно, пришлось заползти обратно.

Свернувшись в калачик на полу у выхода, и оставив дверь открытой, она решила дождаться рассвета и переждать дождь.

***

Саша помнила, как они с Федором Ивановичем выехали в город, помнила, как обсуждали в дороге предстоящие судебные разбирательства, как сверяли список покупок и вспоминали поручения Ираиды Алексеевны, и даже смеялись над анекдотом, который вдруг вспомнил Федор Иванович.

Все еще продолжая смеяться, Саша ответила на телефонный звонок.

Звонил бывший муж. Настроение испортилось сразу, смеяться расхотелось.

Расстались они давно, но неприязнь друг к другу сохранили в первозданном виде, поэтому любое их общение заканчивалось его слезами.

Этот телефонный звонок не стал исключением. Как всегда, причина была надуманной и пустой, Толик не мог найти свои документы об образовании и поэтому решил поинтересоваться их судьбой у Саши.

На самом же деле Толик недавно женился третий раз, о чем спешил сообщить бывшей жене, так и не вышедшей после развода замуж.

Саша поздравила его, искренне пожалела его новую жену и поинтересовалась судьбой предыдущей и ребенка от второго брака.

То ли тон ему не понравился, то ли смысл вопроса, Саша не поняла, но Толик разразился гневной речью, в которой обличал Сашину зависть и неумение цивилизованно расставаться.

Делал он это так громко и исступленно, что Федор Иванович стал невольным свидетелем его обвинений и понял, о чем идет речь.

Взяв трубку, он попросил Толика больше не беспокоить его жену и никогда не звонить ей. Толик, когда надо мог быстро соображать, поэтому молча отключился.

Саша решила не уточнять причину, по которой Федор Иванович выбрал такой странный способ заставить Толика заткнуться, коротко поблагодарила и отвернулась к окну, представляя как бывший муж звонит Машке, а потом и родителям с этой новостью, поэтому не увидела несущуюся по встречной полосе машину и побелевшее лицо Федора Ивановича.

***

Понятно, – думала Саша про себя, лежа на порожке и слушая дождь, – мы попали в аварию. Это я помню. Но что произошло дальше? Почему никто не вызвал скорую помощь и полицию? Почему нам не оказали помощь? Мы ехали по областной трассе, поэтому представить, что нас никто не увидел, или никто не оказал помощь, я не могу.

Мысли роем кружились в голове Саши и чтобы хоть как-то навести в них порядок, она стала произносить их вслух, сначала шепотом, а потом все громче и громче:

– Сколько времени прошло с аварии? Мы выехали рано утром, чуть позже восьми, в дороге были не больше часа, а сейчас ночь. Причем непроглядная ночь, ни звезд тебе, ни луны. И что, за это время никто не заметил нашего отсутствия? И Ираида Алексеевна?

– В какой местности я нахожусь? Почему оказалась в сарае? Где машина? Ведь не могли же ее эвакуировать, а меня оставить здесь.

– Почему не слышно ничего кроме дождя? Например, звук проезжающих по трассе машин, автомобильных сигналов…

– Где мой телефон?

– И, главное, где Федор Иванович?

Подумав, Саша решила, что он тоже лежит где-то в этом необъятном сарае без сознания, стала на четвереньки и отправилась на поиски.

Поиски, к сожалению, ни к чему не привели. Прощупав без преувеличения каждый квадратный метр моего прибежища, она ничего не нашла. Ни Федора Ивановича, ни сумки, ни телефона. Помещение было абсолютно пустым.

Вернувшись на свое место, Саша решила дождаться рассвета и уже при свете дня продолжить свои поиски.

Заснуть полноценно у Саши так и не получилось, хотя она периодически проваливалась в тревожный сон. Открывая глаза, Саша по-прежнему не видела вокруг себя абсолютно ничего, так как находилась в кромешной тьме.

До конца не понимая, сколько же времени прошло с того момента как она очнулась, Саша все-таки полагала, что рассвет должен был наступить уже давно.

Но нет. Никакого намека на рассвет она не видела, хотя усиленно вглядывалась в окружающую мглу.

Дождь продолжал идти, правда, не так интенсивно, как до этого.

Прислушиваясь к его шуму, Саша всеми силами пыталась подавить приступы паники, которые, вспыхнув внизу живота, молнией били в голову, обдавая жаром, несмотря на окружавший холод и темноту.

Больше всего пугало отсутствие ответов на два вопроса: где я и как отсюда выбраться.

Отсутствие Федора Ивановича и машины тоже пугало, но это можно было хоть как-то логически объяснить.

Например, и он, и машина не настолько сильно пострадали от удара, поэтому он просто уехал домой.

Или его спасли и отвезли в больницу, а машину эвакуировали.

Или на них напали бандиты, Федора Ивановича взяли в плен, а ее за ненадобностью завезли в какое-то глухое место умирать…

В общем, варианты были. Нельзя сказать, что они Саше нравились, учитывая, что красной линией в них прослеживалось полное отсутствие интереса к ее судьбе и у врачей, и у полицейских, и даже у бандитов.