Нежность отца подруги бесплатное чтение

Рокси Нокс
Отец подруги и я

— 1-

— Если бы ты знала, как сильно я хочу тебя раздеть, — хрипит мне на ухо.

Мои пальцы становятся слабыми, и я роняю на пол ложку, которой перемешивала чай. Он стоит позади меня вплотную, и я чувствую его напряженное вибрирующее тело.

— Ростислав Андреевич? — обращаюсь к нему по имени, боясь повернуться.

Он сокращает дистанцию между нами до катастрофического уровня и убирает мои волосы на одну сторону. Кончик его носа касается моей шеи, и он с наслаждением вдыхает мой запах. Его черная густая борода щекочет кожу. Нужно поднять ложку с пола, но если нагнусь, то упрусь попой прямо в отца моей подруги.

— Какая же ты сладкая, Ксения.

— Что Вы… делаете? — спрашиваю испуганно.

Мой пульс участился и бешено стучит. Наверняка он слышит эту сумасшедшую барабанную дробь. И вместо того, чтобы сделать шаг в сторону, Ростислав Андреевич прижимается ко мне.

— А ты как думаешь?

Меня бросает в жар. Я не знаю, что ответить. «Пристаёте ко мне», «Хотите меня трахнуть», — крутится на языке, но сказать подобное взрослому 42-летнему мужчине не поворачивается язык. По-хорошему, нужно сбежать, но не могу сдвинуться с места. Он вжимает меня в стол — огромный мраморный островок, и я чувствую ягодицами твердь в его штанах.

Не выдерживаю напряжения и сбегаю из кухни. Поднимаюсь на второй этаж так быстро, будто за мной гонятся черти. Забегаю в Машкину спальню и закрываю за собой дверь, прижимаюсь спиной к холодной стене и перевожу дух. Что это сейчас было такое? Попила чайку, называется.

Маша спит, и я смотрю на ее симпатичное личико, на которое падает солнечный свет. Она немного похожа на отца, но в большей степени на мать. Глаза такие же голубые, как и у Ростислава Андреевича. И прямые темные волосы.

Он держит Машу в строгости, как-никак единственная дочь, но в то же время ни в чем ей не отказывает. Они живут вдвоем в большом доме, в который теперь вхожа я.

Маша Теплякова на год младше меня, и две недели тому назад ей исполнилось восемнадцать лет. После школы она поступила сразу на второй курс юридического факультета, где учусь я. Маша — очень умная. Она освоила программу первого курса параллельно со школой, не каждому это дано. Мы познакомились с ней 1 сентября и как-то очень быстро сдружились.

Она стала приглашать меня к себе домой, но в отсутствие отца. Он жутко занятой тип и дома почти не бывает. Но где-то через пару недель состоялось наше первое знакомство с Ростиславом Андреевичем.

***

После занятий мы с Машей вышли из института. На улице шел сильный дождь, лил почти рекой. Я предложила вызвать такси, но подруга сказала, что позвонит папе, и он развезёт нас по домам. Это было бы кстати, потому что денег на такси у меня, конечно же, нет. Я иногородняя, приехала учиться в краевой центр из маленького рабочего городка.

Мы успели замерзнуть, прежде чем к стоянке подъехал БМВ Х7 цвета стали, с тремя семерками на номере. Маша нырнула на переднее сидение внедорожника, я влезла на заднее.

— Привет, папочка, — она потянулась к бородатому мужчине, сидевшему за рулем, и поцеловала его в щеку.

— Здравствуйте, — смущенно улыбнулась я.

Я жутко его стеснялась, потому что думала, что он не одобряет дружбы своей дочери с иногородней девушкой. Их маленькая семья при деньгах, а мои родители обычные люди из рабочего класса. Папа на заводе работает, мама в больнице санитаркой. Так что я вела самый обычный образ жизни, если не сказать — бедствующий. Пыталась, конечно, подрабатывать, но из-за работы начала отставать по учебе и скатилась на тройки. Бюджетников за такое в два счета выгоняют из ВУЗа. Поэтому пришлось увольняться и подтягивать хвосты, спасибо Машка помогла.

Ростислав Андреевич посмотрел на меня в зеркало заднего вида и сказал Маше:

— Познакомь меня со своей подружкой.

— Папа, это Ксюша.

— Привет, Ксюша, — кивнул он и тронулся с места, выруливая с парковки. — Как учеба?

— Да нормально, — зевнула Маша. — Спать охота из-за такой погодки.

Меня почему-то притягивало зеркало, в котором отражались глаза Машиного папы. Мне хотелось рассмотреть его. Но когда я поймала в зеркале взгляд, обращенный на себя, то быстро отвернулась к боковому окну.

Дождь барабанил по крыше, по стеклу стекали капли. Какой серьезный у Маши отец! Да, видно, что очень строгий. Вон даже складки пролегли между бровей. Наверное, хмурится часто. Я снова посмотрела на зеркало и снова поймала его синий взгляд. Маша что-то болтала, но ее слова почему-то не доходили до меня. Я подумала, что не нужно пересекаться глазами с Ростиславом Андреевичем, некрасиво это как-то. Нужно сделать вид, что он ни капельки меня не интересует.

— Тебя куда, Ксения? — обратился ко мне мужчина.

Я вздрогнула от неожиданности и поспешно назвала адрес.

— Хорошо, значит, сначала отвезем Машу домой, а потом тебя. Мне по работе нужно в твой район. Офис открываем на Серова, ты, возможно, видела реставрацию старого торгового центра?

Я кивнула. Наконец-то заброшенное здание приведут в порядок. А то жутко ходить мимо, хотя я не из боязливых. Потом до меня дошло, что мы с Ростиславом Андреевичем останемся в машине вдвоем, и у меня душа ушла в пятки. О чем с ним говорить? Может, достать смартфон и уткнуться в него? Например, с Машкой попереписываться. Мы всегда найдем темы для разговора, даже если только расстались.

Хотя, наверное, это некрасиво будет выглядеть. Он же не незнакомец какой-то, а Машин папа. Значит, нужно благожелательно улыбаться и поддерживать какой-никакой разговор.

Мы подъехали к дому Тепляковых, и Маша, чмокнув меня в щеку, выбралась из машины. Закинув рюкзак на плечо, она помахала нам рукой и побежала во двор. Ростислав Андреевич почему-то не двигался с места. Я перестала наблюдать за подругой, ловко лавирующей между лужами, и посмотрела на него.

— Садись на переднее сидение, Ксения.

— Да мне и здесь нормально, — сообщаю полуконтуженным голосом.

— Садись, нормально ей, — рассмеялся мужчина. — Рассмотришь меня с другого ракурса.

Я закусила губу. Все-таки заметил, что я его рассматривала. Неудобно, блин. Подумает еще, что меня интересуют мужчины постарше. Вообще-то так оно и было, но это не касалось отцов моих подруг.

— Простите.

— За что? — насмешливо переспросил он. — Так будешь пересаживаться или нет?

— 2-

Я выбралась из машины и села рядом с Ростиславом Андреевичем. Решила всю дорогу смотреть строго перед собой и ни разу на него.

— Хотел тебя попросить, Ксюша, — сказал он. — Присматривай за Машей, ладно? Насколько я знаю, ты старше на год.

— Это Маше приходится присматривать за мной, — отвечаю.

— Да? А что так? Любишь похулиганить?

— Это не то, что Вы подумали. Просто у меня талант влипать во всякие неприятности.

Всем приезжим девочкам приходится пробивать дорогу локтями в этом городе. Найти хорошую квартиру, сэкономить денег на приличную одежду, найти какую-нибудь подработку, желательно с кормёжкой, чтобы, опять же, сэкономить на еде в пользу какой-нибудь классной вещицы. Многие девочки заводят себе спонсоров, которые берут их расходы на себя. Может, и я кого-нибудь бы себе завела, только желающих нет.

Я обычная девчонка, хожу на учебу с хвостиком, в очках, джинсах и толстовке. Вот и сейчас я одета точно так же. Поэтому очереди из богатых папиков ко мне нет.

— Если будут неприятности, звони сразу мне. Я разберусь, — сказал Ростислав Андреевич. — Запиши мой номер.

Я торопливо достала смартфон из заднего кармана джинс и записала цифры, которые он продиктовал.

— И по поводу Маши: звони мне в любой неприятной ситуации, касающейся моей дочери. У нас с ней возникли некоторые разногласия, и она стала скрытной. Я даже не знал, что у нее появилась новая подруга.

Маша обижалась на своего отца из-за его новой женщины. Жаловалась, что привел в дом какую-то жуткую стерву — Ингу. Правда через неделю эта самая Инга съехала, видимо, что-то не срослось у них с отцом. Однако осадочек остался. Ведь теперь Маша знала, что отец окончательно оправился после смерти жены и вполне может привести в дом мачеху, не спросив мнения дочери. Но Маша не хотела делить его ни с кем.

— Хорошо, Ростислав Андреевич. Я поняла.

— Не стесняйся звонить, дочь для меня важнее всякой работы.

Мы подъехали к панельному дому, где я снимала квартиру вместе с Кариной. Каришка как раз выносила в этот момент мусор и очень удивилась, что я вывалилась (хотела выйти грациозно, но получилось, как всегда) из роскошной тачки прямо в глубокую лужу.

— Ксюха, это кто? — в обалдении спросила соседка, провожая глазами отъезжающий БМВ стального цвета.

— Отец Маши Тепляковой.

— Фух, я уж подумала, ты себе папика нашла.

— Ага, в основном, — криво усмехнулась я. — Где бы я его нашла?

— Не знаю. На улице подъехал, мало ли? — Каришка открыла магнитным ключом подъездную дверь.

— Думаешь, я бы села в машину к незнакомцу? — закатываю глаза. Только она, Карина, на такое способна.

— Ну только если к очень красивому незнакомцу. К такому как этот твой Машин папа.

— Кариш, не говори фигни.

Мы заходим в квартиру, и я с наслаждением разуваюсь. Черт, носки промокли. Надо идти в ванную, отогреваться, чтоб не заболеть. У меня с этим быстро получается. Чуть намокла — уже лежу с температурой. Зато в детстве никогда не болела, по словам мамы.

***

На следующий день после пар мы с Машей отправились в кафе. Погодка наладилась, дождь кончился, и выглянуло солнце. Я иду по улице в легкой желтой блузке, перекинув кожаную куртку через руку. У Маши на лице стильные солнечные очки, которые прячут круги под глазами.

— Опять была бессонница? — спрашиваю.

— Да, в пять утра легла.

— Слушай, может, к врачу сходишь? Она выпишет тебе снотворное. Ну не нормально это!

Я беспокоюсь за подругу, которая спит два-три часа в сутки. Как вообще можно жить в таком режиме?

— Да все нормально, — отмахивается Маша. — Я с одним человеком переписывалась.

— Вау! С кем это?

Мы вошли в кафе, облюбованное студентами нашего института. Внутри как всегда царил гвалт: смех, громкие разговоры и жаркие споры. Пахнет кофе и корицей. Хорошо здесь, и главное — не дорого. Я могу без стеснения оплатить свой счет.

— Теплякова, не томи, — пихаю в бок подругу, застывшую у витрины. — Рассказывай. Кто такой?

— Помнишь, мы ходили на спортплощадку соседнего универа? — выбрав булочку с корицей, спросила Маша.

— Никогда не забуду.

В тот день мне прилетел в голову баскетбольный мяч, чуть не устроив мне сотрясение мозга. Парень, который бросил его, уверял, что это вышло случайно, но мне так не показалось.

— Когда тебя осматривал препод, я познакомилась с Тимуром.

Тимур — тот, который кинул в меня мяч. Отлично, просто отлично! Четверокурсник, весь в татуировках, — типичное хулиганье и мажор. Думаю, он просто хотел поиздеваться над нами — студентками не такого престижного ВУЗа, как соседний, поставить нас в унизительное неловкое положение.

— Ты общаешься с Тимом? Вот на фиг он тебе сдался? — я погладила пальцем скулу, куда попал мяч.

Слава богу, огромный синяк уже прошел. Но ходила я с ним две недели, красивая. Сначала он был фиолетовый, потом начал менять окраску, как хамелеон. Сколько издевательств и шуточек в свою сторону я стерпела из-за этого чертового Тимура Токарева! И вот, пожалуйста, лучшая подруга сообщает, что тесно общается с ним.

— Он мне нравится, Ксю, — признается Маша и мечтательно смотрит на свой кофе. Бармен всегда рисует на пенной шапке всякие картинки, и в этот раз Маше досталось сердечко, как бы намекая на скорую влюбленность.

Я вздохнула и посмотрела в свой стакан. В нем плавали волны и крошки шоколада.

— Ну раз нравится… Будь осторожнее с ним, — предупреждаю на всякий случай.

— Хочу пригласить его на свой день рождения.

— Ой блин, — дотрагиваюсь ладонью до лба, — он же компашку свою приведет.

— Да пусть, будет весело.

Не нравится мне все это. Токарев и его дружки в Машкином доме? Они могут себе позволить разные фривольности. Например, приставать к девчонкам, притащить с собой алкоголь или еще чего похуже. Машин папа сказал, что никакого спиртного на вечеринке в честь совершеннолетия не позволит. Сам все лично проконтролирует. Бутылка розового шампанского на всех, — и баста.

— Маш, дело, конечно, твое…

У меня мелькнула мысль позвонить ее отцу и… что? Сдать с потрохами подругу? Нет, так дела не делаются. Пока ничего критичного не произошло. Хотя ее проблемы со сном меня настораживают. Может быть, намекну о них Ростиславу Андреевичу при удобном случае. Все-таки недостаток сна — это серьезно. А Маша в это не верит. Она даже спотыкаться стала, идя по гладкому асфальту.

— Но что? Говори, Ксю.

— Да ладно, забей. Приглашай своего Тимура.

— Знала, что ты меня поймешь, — она протянула руку и крепко сжала мои пальцы. — Люблю тебя.

— И я тебя.

Неожиданно в зал заходит Ростислав Андреевич. Его взгляд сразу же устремляется на нас, наводя на паническую мысль, что он уже некоторое время наблюдал за нами с улицы.

— Пап, ты уже приехал за мной? — Маша встала со стула и надела рюкзак. — Идем, Ксюш.

— Слушай, не хочу напрягать твоего отца, — говорю тихо, чтобы он не услышал. — Я останусь, доберусь домой на автобусе.

Ростислав Андреевич подошел к нам ближе и кивнул мне. Я в ответ пролепетала: «Здрасти». В животе что-то обеспокоенно ухнуло, а под лопаткой кольнуло. Боже, что со мной? Булка была несвежей? К черту булку, это Машин отец вызвал во мне такую странную реакцию.

Он обеспокоенно посмотрел на Машу и понюхал ее стакан.

— Да без коньяка, пап, — рассмеялась подруга.

— Паршиво выглядишь, дочь моя.

— Всю ночь учила теорию государства и права, — врет Маша.

— Ладно, поехали у меня еще куча дел. Ксения, ты едешь? — обращается ко мне, видя, что я никуда не собираюсь.

— Нет, я еще посижу.

Ростислав Андреевич смотрит на меня долгим взглядом, пока Маша роется в рюкзаке, вовремя вспомнив, что захапала мою тетрадь с лекциями. Я съежилась под пристальным синим взглядом, который гипнотизировал меня, и уставилась на недоеденную булочку. Маша положила тетрадку на стол.

— Красивый почерк, — кивнув на обложку, сказал Ростислав Андреевич.

— Спасибо, — смутилась я, боясь поднять на него глаза.

— До свидания, — сказал он мне и повел Машу к выходу, положив свою широкую ладонь на ее лопатку.

— До свидания, — пробормотала я, глядя им вслед.

Он припарковал машину у самого входа, не боясь штрафов и эвакуатора. Нас действительно было хорошо видно с улицы оттуда. Вот как сейчас мне хорошо видно их. Маша села на переднее сидение и устало откинулась на подголовник. Ростислав Андреевич завел машину и положил обе руки на руль. На пальце его правой руки золотой массивный перстень. На шее цепочка, прячущаяся под рубашку. Неожиданно он поднял руку с перстнем в прощальном жесте и … улыбнулся.

Мне?!

Впервые вижу улыбку на его строгом лице и понимаю, почему Маша так сильно его любит. Улыбка у него светлая и добрая, должно быть он был таким до смерти жены. А после того, как потерял ее — ожесточился. Конечно, это всего лишь мои домыслы.

Почему он улыбнулся мне? Видимо его позабавило то, что я, свернув шею, разглядывала его. Думала, что получится понаблюдать украдкой. Но нет, опять застукал. Наверное, подумал, что я жалею, что отказалась от поездки. Я ведь, в самом деле, хотела бы прокатиться с ним еще раз. Посидеть в кожаном салоне, где приятно пахнет ухоженным мужиком. Помечтать о том, что у меня когда-нибудь будет обеспеченный парень. Но пустое… Кому нужна провинциальная девчонка? Что я могу предложить избалованному женским вниманием парню?

Нужно окончить институт, устроиться в солидную фирму, сначала на самую низшую ступень, затем, как пойдет. Сделать себя самой — это мой единственный путь.

Кладу тетрадку в рюкзак и выхожу из кафе. Вставляю наушники в уши и иду через парк. Пойду пешком, чтобы сэкономить деньги на автобусе. Погода такая хорошая. Бабье лето. Грех не прогуляться.

— 3-

Ростислав

Если бы я не заметил заинтересованных взглядов, которые бросала на меня Машина подруга в первую встречу, то, пожалуй бы, даже не обратил на нее внимания. Мне импонировал интерес совсем еще молоденькой девушки. А то, как она бледнела и смущалась в моем присутствии, разжигало нешуточное любопытство узнать ее поближе. У меня даже кровь становилась горячее в ее компании, что само по себе было странно.

Удивительно, что после Инги я вообще смог на кого-то запасть. Эта стерва высосала из меня всю душу, кучу денег и сотни миллионов нервных клеток.

Ксения зацепила меня своим непосредственным милым личиком, которое прятала за стеклами молодежных очков. Она уродует свою роскошную фигуру безразмерными толстовками, а длинные светлые волосы убирает в пучок. Мне нестерпимо захотелось увидеть ее в дорогом красивом платье, с макияжем и волосами, распущенными по плечам. Я даже разволновался от этой картинки.

Когда вез ее домой именно об этом и думал. Со мной такое случается редко, чтобы я ударялся в фантазии. Постоянно думаю о работе, даже когда сплю. Так что рад был отвлечься, пока не понял, что эта девушка для меня в принципе недоступна. Она дружит с моей дочерью и вряд ли подпустит меня к себе. Но могу я хотя бы попытаться?

У меня в голове возник идеальный план. Послезавтра, 6 октября, мой профессиональный праздник — День страховщика. Я устраиваю банкет в ресторане для своих подчиненных и приглашу на него дочь.

А еще ее подругу.

Скажу Маше, что хочу видеть ее на празднестве, и конечно, она станет меня просить, чтобы Ксюша тоже пошла, иначе ей будет скучно. И разумеется, я позволю ей себя уговорить.

Решено. Завтра поедем за платьями для обеих девочек. Я доставлю себе удовольствие раскошелиться на красавиц. Моя-то Машуня не нуждается в нарядах, у нее их полный шкаф. А вот Ксения… От нее совершенно не веяло достатком. Мне вдруг остро захотелось ей помочь: осыпать деньгами, купить ей все, что она пожелает, а взамен попросить ее отдать мне душу и тело.

Раньше я даже не смотрел в сторону молоденьких сикух, предпочитая женщин с опытом. Но какой опыт может быть у Ксении? Интересно, она уже спала с кем-нибудь? Маша еще девственница — это я знал наверняка. А вот ее подружка? Кто-нибудь уже имел ее сладкий ротик? Разводил широко ее бедра и вклинивался между ними — долго, страстно, горячо?

Я ощутил эрекцию и удивился. Возбуждаюсь от мыслей, как какой-то прыщавый пацан! Сижу в машине, на парковке возле офиса и в красках представляю похабные картины с участием подруги дочери. Дожился!

Сегодня Ксения выглядела классно: в яркой блузке и белых джинсах, обтягивающих сочную попку. Так все, хватит! А то придется просидеть тут очень долго — не идти же на работу со стояком.

Достал телефон и позвонил деловому партнеру. Эрекцию, как рукой сняло, сплошной нервотрёпка! Всё — можно заходить в офис без опаски.

Вечером сообщил Маше о ресторане. Как и следовало ожидать, она повисла у меня на шее и принялась канючить, чтобы и для Ксюши нашлось местечко.

— Так, на празднике строгий дресс-код, — объясняю. — Вечерние платья для дам, костюмы для мужиков. Завтра идем покупать вам обеим наряды.

— Папа, ты просто чудо! — Маша поднялась на цыпочках и поцеловала меня в небритую щеку.

— Кстати, что там с твоим сном? — задержал дочь за руку.

— Все хорошо.

— Не ври мне, я же вижу, что ты не высыпаешься. Ложись сегодня пораньше. Учти, я проверю!

Она сразу надулась и ушла к себе. Знаю же, что с кем-то переписывается ночи напролет. Я и сам плохо сплю по ночам, гуляю по двору и вижу подсветку экрана смартфона. Иногда срабатывает вспышка, значит, фотографирует себя и кому-то отправляет. А вот это уже плохо. Надо выяснить адресата. Не хочу, чтобы какой-нибудь пиздюк опозорил мою девочку, выложив ее откровенные фото в сеть.

Нужно поговорить с Ксенией и аккуратно выяснить, с кем общается дочь. Это моя прямая обязанность контролировать ее жизнь.

***

Я привел девочек в фирменный магазин и устроился на диване. Продавец, стреляя в меня глазами, подала кофе и поставила передо мной блюдце с печеньем. Вторая работница бутика занялась моими принцессами.

Я видел глаза Ксении, когда она смотрела на ценники — они выражали ужас, желание купить эту вещь немедленно и отвращение, что кусок ткани может столько стоить. Мне нравилось, что по ее лицу можно читать все эмоции, она еще не научилась их прятать.

Ксения выбрала нежно-голубое платье, которое оголяло ножку при ходьбе. Оно чудесно подходило к ее глазам. Девочка вышла из примерочной и, сделав пару шагов, остановилась. Она хотела увидеть на моем лице одобрение, и я послал ей самый чувственный взгляд, на какой только был способен. Кажется, переборщил, потому что она покраснела и отвернулась к зеркалу. Мне хотелось подойти к ней, обнять за тонкую талию и прижать к себе. Сегодня она была без очков, и я прекрасно видел выражение ее серо-голубых глаз, будоражащее мое сознание.

Маша остановила свой выбор на красном платье с перьями. У моей малышки отличный вкус, она любит выделяться из толпы. А вот ее подруга более консервативна и скромна, как я успел заметить.

— Перышки — тренд сезона, — уверяла Машу продавец. Та просияла в ответ и пригладила свои бока.

— Берём, — вставая с дивана, сказал я и застегнул пиджак.

— 4-

Я была поражена, когда узнала, что Машин отец пригласил нас в четверг в ресторан. Первое, о чем подумала: мне нечего надеть. Но подруга заверила в том, что Ростислав Андреевич купит нам платья.

— Ладно, ты его дочь, — сказала я, — а я тут с какого бока?

— Ксю, ты моя подруга. Без тебя не пойду.

— Спасибо, конечно, но… — пытаюсь найти достойную причину для отказа, но ничего в голову не приходит.

Мы сидим на подоконнике. Короткая перемена, даже нет смысла куда-то идти. Мимо носятся оголтелые студенты-первокурсники. Аж звон в ушах стоит.

— Никаких но, Ксюха. Мы идем и точка. Я этого, можно сказать, восемнадцать лет ждала.

— Ой, ладно, можно подумать ты никогда в рестике не была, — улыбаюсь.

Звенит звонок, пора идти в аудиторию на моё любимое уголовное право. Соскакиваю с подоконника и беру Машу под руку.

— С папиными коллегами — не была. Интересно же на них посмотреть.

— Что на них смотреть? Они же его подчиненные, а не рабы, — хихикаю.

Я только недавно узнала, что у Ростислава Андреевича своя страховая компания под названием «Теплострах». А еще он владеет 80 % акций «Теплобанка». Обе компании объединены в крупнейшую финансовую корпорацию, которая имеет кучу дочек в разных городах нашей необъятной страны. А ее основатель, как вы догадались, Ростислав Тепляков, состояние которого оценивается в десятки миллиардов.

— На банкете будет много народу: из банка, из страховой, — рассказывает Маша, пока идем в лекционный зал. — Человек сто пятьдесят.

Честно сказать, у меня захватило дух от такой перспективы. А вдруг какой-нибудь симпатичный банкир положит на меня глаз? Тут конечно дорогое платье будет к месту. Что ж, раз уж Ростиславу Андреевичу некуда девать свои миллиарды, пусть тратится на мой наряд. Разрешаю.

***

После пар Машин папа привез нас в ЦУМ. На лифте мы поднялись на 6 этаж, где находились дорогие магазины. Обычным людям вроде меня туда вход заказан. В коридоре ковровое покрытие, везде стоят светлые бархатные кресла, чтобы можно посидеть, отдохнуть. Пальмы, живые цветы — все это в изобилии.

Тепляковы, конечно же, чувствовали себя здесь комфортно, в отличие от меня. Я постоянно дергалась, вертела головой по сторонам, один раз чуть не упала, споткнувшись на ровном месте, но Ростислав Андреевич успел схватить меня за руку и спасти от унизительного полета.

— Спасибо, — сдержанно благодарю его и смотрю на мыски своих пыльных кроссовок. Надо было одеться поприличнее, чтобы не чувствовать себя оборванкой. Кто ж знал, что здесь будет так помпезно? Утром, когда я собиралась на учебу, даже не догадывалась, что попаду сегодня в ЦУМ.

Мы вошли в магазин, нет, скорее, салон. Ростислав Андреевич тотчас уселся в кресло и достал из кармана пиджака смартфон. Мы с Машей отправились перебирать вешалки, с висящими на них нарядами. Любопытства ради взглянула на ценник и обалдела — 100 кусков! Отпускаю бирку, как ошпаренная. Сколько месяцев надо работать моим родителям, чтобы купить такое платье? Много. Но Машу, похоже, здешние цены не смущали. Она даже не смотрела, сколько стоит то или иное платье. Ее больше интересовали фасоны и комментарии продавца по поводу трендов этого сезона.

Одно платье мне приглянулось — голубое, легкое, невесомое. С длинным вырезом спереди, который, к слову, не выглядел пошло. 60 кусков. Готов ли Ростислав Тепляков выложить такую сумму на платье для подруги дочери?

Я обула туфли, которые стояли в примерочной, и распахнула бархатную занавеску, напоминающую портьеру в театре. Сделала несколько шагов и поймала на себе восхищенный взгляд Машиного отца. Как бы поделикатнее спросить у него про стоимость? Мол, так и так, платье стоит шестьдесят тыщ, готовы уплатить? Но не смогла. Потерялась под его воспламеняющим взглядом, покраснела и отвернулась к зеркалу. Он продолжал за мной наблюдать. Не знаю, как платье смотрелось сзади, но мужчина не мог оторвать глаз от моего тыла.

Ситуацию спасла Машка, которая продефелировала мимо в красном платье с перьями. Оно очень ей шло. Уставший отец сказал одно слово: «Берём!», и мы пошли переодеваться.

— Маш, мое платье стоит шестьдесят тысяч, — шепчу подруге.

— Мое семьдесят, и что?

— Но это очень дорого.

— Не парься, папа оплатит, — Маша успокаивающе погладила меня по руке. — Для него эта сумма сущий пустяк.

Это меня несколько успокоило, но все равно я ждала на кассе негодующих вздохов Ростислава Андреевича. Он невозмутимо оплатил покупку картой, толком не взглянув на терминал.

— Довольны? — спросил он в лифте, и уголки его рта поползли вверх. Это была не полноценная улыбка, а так — полуулыбка.

Лифт приехал пассажирский, и в нем слишком мало места для троих. Поэтому я явственно ощутила, как к моему плечу прижалась сильная рука Машиного отца. В месте соприкосновения наших тел заискрило, как между двумя проводами. Неужели Маша ничего не замечает? Вот ее отец косится на меня, я дышу через раз. Плечо уже раскаленное и горит. Ну ничего себе реакция!

— Да, спасибо, фазер! — ответила Маша за нас обеих.

— Теперь в ювелирку. К вашим платьям нужно подобрать достойные украшения.

Я открыла рот и закрыла его обратно. Он только что оставил в магазине 130 тысяч и не собирается на этом останавливаться. Для меня, провинциальной девчонки, эта сумма — баснословные деньги, которые я и в руках-то никогда не держала.

— 5-

В ювелирном магазине все как обычно переливалось под ярким светом ламп. Маша кинулась к серьгам — своей слабости. А я не знала, к какой витрине мне подходить и что выбирать, поэтому просто встала, как вкопанная, посреди зала. Ростислав Андреевич легонько подтолкнул меня к прилавку, где были выставлены колье и цепочки. Видя мою нерешительность, мужчина пришел на помощь и попросил продавца подать на примерку золотое колье с бирюзовыми вставками.

— Подними волосы, — скомандовал Ростислав Андреевич.

Я собрала длинные пряди и приподняла их. По моей шее прошлись горячие мужские пальцы, заставив меня часто-часто задышать.

— Готово, застегнул. Можешь посмотреть в зеркало.

Колье необычное, очень красивое. Вроде простое и лаконичное на вид, но очень стильное. Светло-голубая бирюза в сочетании с лимонным золотом придавала выразительности моим глазам. Под новое платье отлично подойдет.

— Нравится? — спросил мужчина.

— Очень.

— Берём, — кивнул он продавцу. — Упакуйте в красивый футляр.

— Вашей девушке очень идет это украшение, — сказал продавец, и мне захотелось провалиться сквозь землю.

Слава богу, увлеченная примеркой Маша не слышала, что меня приняли за девушку ее отца. Но самое интересное, что Ростислав Андреевич не стал отрицать и просто сказал: спасибо!

Я снова приподняла волосы, Машин отец расстегнул застежку, и я отчетливо ощутила, как он провел пальцем по моей шее, там, где ожесточенно билась венка. Его прикосновение запустило орду мурашек по моему телу. Я громко вздохнула и обернулась. На меня был обращен его насмешливый взгляд. Вот же блин!

— Папа, мне идут эти серьги? Ксю, нравится? — Маша покрутила головой влево, потом вправо, красуясь симпатичными массивными серьгами с красным камушком.

— Очень идут, — ответил отец. — Ты у меня красавица, тебе идет решительно всё.

Мне даже завидно стало, как он это сказал. Мой отец никогда в жизни не говорил мне подобных слов, не покупал дорогих подарков. Ростислав Андреевич позволил мне ненадолго почувствовать себя принцессой. Я привыкла, что мой папа всегда уставший после тяжкого труда и никогда не требовала внимания. Наверное, это так приятно — получать комплименты от отца.

Ростислав Андреевич расплатился с покупками, отправил нас в машину, а сам пошел за кофе.

— Маша, какой у тебя хороший папа, — сказала я, провожая его очарованным взглядом.

— И не говори. Он у меня вместо мамы. Заботливый, даже чересчур. Каждый шаг контролирует. Представляешь, он даже с врачом моим разговаривал по душам — с гинекологом, блин!

— Повезло тебе, — вздыхаю.

— Ага, — хмыкает Маша. — Он тот еще монстр. Где уж там повезло?

Уже стемнело. Как же классно мы провели эти несколько часов! Реально давно не получала такого удовольствия от шопинга. Ростислав Андреевич принёс нам кофе в стаканчиках и по паре печенек.

— Извиняюсь, что не везу вас на ужин, — говорит он. — У меня встреча с партнером через двадцать минут.

Он доставил меня до дому в порядке первой очереди. Я забрала покупки и, быстро попрощавшись, вышла из машины. Чорт! Забыла сказать ему спасибо, неблагодарная. Ладно, на мероприятии потом обязательно поблагодарю его за щедрость. Если не забуду.

***

Дома я увидела ценник на колье. Тепляков заплатил за него 60 тысяч. Обалдеть, вот так просто взял и спустил 120 тысяч на чужого, по сути, человека! В голове не укладывается, зачем ему это надо? Неужели и правда деньги некуда девать? Или это своего рода благотворительность? Отсыпь немного бедным, и будет тебе счастье.

— Что за красота? — поинтересовалась моя соседка по комнате Карина. Она сидела на кровати, сложив по-турецки ноги, и покрывала ногти ярко-красным лаком.

— Колье с бирюзой.

— Папик что ль твой подарил?

— Да никакой он мне не папик, Карин! — вспыхиваю я. — Сколько раз тебе говорить?

— Но ты не прочь да, чтобы он им стал? — продолжает допекать.

— Ничего не получится. Ростислав Андреевич не для меня. Во-первых, я ему не интересна. Во-вторых, Маша никогда этого не поймет.

— Ну не знаю, — Карина полюбовалась результатом домашнего маникюра. — Если бы у меня встал выбор: классный мужик или подруга, я бы выбрала мужика.

— Так нельзя, — качаю головой. — Дружба превыше всего.

— Посмотрим, как ты заговоришь через месяцок, — хмыкнула соседка.

Карина подошла к окну и отворила его настежь. В комнату ворвался прохладный воздух и избавил нас от токсичного запаха лака. Я повесила платье на вешалку и еще раз полюбовалась им. Завтра буду блистать, как еще одна Золушка.

Меня бьет озноб. Как уснуть? Что вообще происходит с моим телом, когда поблизости находится Машин отец? Сама себя не узнаю, но нельзя вовлекаться в игры со взрослыми дядями, потому что дядям, как правило, плевать на все правила. Они устанавливает свои законы, которые придётся исполнять беспрекословно. А надо ли мне это? Вот и я думаю, что нет.

— 6-

Кручусь у зеркала, критически оценивая свое отражение. Рядом стоит довольная Каринка, которая сотворила с моими волосами и лицом нечто прекрасное. Макияж — яркий, но не вульгарный. Кончики светлых волос закручены спиралью. Вместо очков надела контактные линзы.

Под голубое платье я выпросила у Карины белые туфли. В общем, я — принцесса.

Ростислав Андреевич и Маша заехали за мной на машине. Я вышла из подъезда, ощущая, как за мной следует по пятам запах моих духов. Мужчина припарковался прямо у подъезда, и пройти нужно всего пять шагов. Почему у меня дрожат колени? Каблук на туфлях слишком высокий? Мельком смотрю на Ростислава Андреевича и вижу в его глазах восхищение. Неужели я ему нравлюсь? Быть этого не может.

Маша при полном параде сидит на переднем сидении, сжимая в руках красный клатч. У меня не нашлось достойной платья сумочки, поэтому не знаю, что делать с руками, чем их занять.

Неожиданно Машин папа выходит из машины и берется за ручку задней двери.

— Прекрасно выглядишь, Ксения, — говорит он и открывает передо мной дверь авто. Замечаю в его глазах смешинки и думаю: он что, надо мной подшучивает? Ему нравится меня смущать? Я ведь действительно не привыкла к комплиментам и сейчас зарделась.

— Спасибо, Ростислав Андреевич, — отвечаю сдержанно.

На нем роскошный черный костюм, белая рубашка и синий галстук, удачно подобранный к цвету его глаз. От него вкусно пахнет, и наши запахи смешиваются воедино, превращаясь в женско-мужской химический коктейль.

Приподнимаю подол платья, чтобы залезть в высокий внедорожник без потерь. Нога до самого колена оголилась, и я замечаю на них жадный взгляд Машиного отца. Усаживаюсь на сидение и одергиваю платье. Ростислав Андреевич усмехается и закрывает дверь.

Мы с Машей делаем друг другу комплименты и заводим любимый разговор об институте и наших общих знакомых. По лицу Машиного отца понимаю, что он отключился, не прислушивается к беседе, а думает о чем-то своем. Вот и хорошо, а то когда он вовлечен в разговор, на меня нападает косноязычие. Маша может заметить, что со мной что-то не так. Не хочу, чтобы она подозревала, что мне нравится ее фазер.

Подъезжаем к ресторанному комплексу «Онегин». Я слышала, что здесь обычно проводят свадьбы. Ростислав Андреевич открыл дверь и подал мне руку. Я ухватилась за крепкую мужскую ладонь и грациозно спустилась на землю. Наши сцепленные пальцы не хотели разъединяться, будто их намазали суперклеем. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг на друга, пока не услышали:

— Эй, пап, а мне руку подашь? — возмутилась Маша.

Он, наконец, выпустил мои пальцы, обошел машину и помог дочери выйти из авто. На моих ладонях все еще сохранялось тепло. Поистине ему подходит фамилия Тепляков! Он не просто теплый, а горяч, очень горяч. Я украдкой поднесла ладонь к носу и вдохнула запах — пальцы пахли им. Даже жалко будет мыть руки.

Внутри ресторана шик, блеск, дороговизна и гламур. Нас встречает приветливый официант и ведет в зал, где уже собрались гости. Как и положено начальству, Ростислав Тепляков опоздал на добрые сорок минут. Его сотрудники начали бурно приветствовать нас. Он заулыбался, очень искренне, и возле его глаз образовались симпатичные тоненькие морщинки, ползущие к вискам. У него было мало седых волос. В черной густой бородке — так вообще ни одного. Может, красит, не знаю. Выглядит очень стильно и молодо.

Ловлю себя на том, что нагло рассматриваю Теплякова и перевожу взгляд на его сотрудников. Все разных возрастов — и молодые, и пожилые. Молодых, конечно, большая часть.

Нас усадили на пустующие стулья вблизи генерального директора. Получилось так, что Тепляков сел напротив меня. Боже, если он будет смотреть на меня, я не смогу проглотить ни кусочка. Лучше бы нас с Машей усадили в самый дальний конец зала, на безопасное расстояние. Наверняка там сидят работники, занимающие самые низшие должности.

На столах стоят легкие закуски. Как только генеральный занял свое место, началась движуха: официанты принялись носить блюда и заставлять ими стол. По бокалам разлили вино, даже нам с Машей плеснули, буквально на два пальчика. Ростислав Андреевич на всякий случай послал дочери суровый взгляд. Похоже, запрет на спиртное меня не касался, — живу! Мне необходимо сбросить напряжение, иначе взорвусь. Даже глотка хватит, чтобы прийти в нормальное состояние.

Выпиваю до дна после длинной речи Теплякова и расслабленно улыбаюсь. Натыкаюсь взглядом на суровый мужской взгляд, и он грозит мне пальцем. Так-с, вино отменяется, судя по всему. Ничего, тут еще есть компот. Маша грустит, видимо, тоже хочет почувствовать себя взрослой. Кажется, ее отец перегибает палку, — ну что будет с одного бокала вина? Легкая эйфория без вреда для здоровья.

Речь Ростислава Андреевича была стандартной: рад с вами сотрудничать и все такое, но я все равно его внимательно слушала. У него приятный спокойный голос с командными нотками. Все смотрели на него с обожанием, видимо, он реально хороший управленец.

Вскоре с официальной частью корпоративной вечеринки было покончено. Народ потихоньку ослаблял галстуки, разговоры зазвучали громче, носы стали краснее. У людей появилось сытое выражение лица и жажда танцев. Я поняла, что съела какой-то салат и всё. Маша тоже уныло ковырялась в тарелке и постоянно пялилась на экран телефона. Ждет смс? От Тимура, скорее всего. Черт, начинаю за нее беспокоиться. Этот мажорчик вполне может разбить ее наивное сердечко.

Я решила немного прогуляться по холлу. Сидеть за столом было уже необязательно.

— Привет, красавица, — сказал какой-то симпатичный молодой человек.

Он ковырялся в телефоне, но увидев меня, положил его в карман стильных брюк.

— Ага, привет, — отвечаю.

— Не знал, что у Ростислава Андреевича есть еще одна дочь, — сказал он и обвел меня глазами с головы до ног.

— Я не его дочь. Я подруга Маши.

— А, понятно, ошибся, значит. Я в страховой компании работаю, юристом.

— Правда? — обрадовалась я неизвестно чему. — Я тоже учусь на юриста.

— Ну приходи тогда к нам на практику. Тепляков часто берет молоденьких практиканок.

Мысль о том, чтобы работать бок о бок с Ростиславом Андреевичем, пусть и бесплатно, отозвалась где-то под ребрами тянущей болью.

— Меня Влад зовут, — сообщил собеседник.

— Ксения, — он протянул руку, и я пожала кончики его прохладных пальцев.

— Оставишь мне свой номерок, Ксения?

Я призадумалась. А что, если этот Влад — мой единственный шанс познакомиться с приличным человеком? Судя по всему, он неплохо зарабатывает: костюм хорошего кроя, лиловая рубашка из дорогой плотной ткани, ботинки блестят так, что слепит глаза.

— Оценила? — насмешливо спрашивает он.

— Ой, извини, не думала, что это выглядит так явно.

— Раз уж ты с Ростиславом Андреевичем на короткой ноге, значит, у тебя явно высокие требования к парням. У меня высокая зарплата и Ауди, — наклонившись ко мне, заговорщически произнес Влад.

— Да нет у меня никаких требований, — смущаюсь.

— Так что? Подхожу тебе по статусу?

Да уж! Если он узнает, что я обычная провинциальная девушка — его и след простынет. Мое знакомство с Тепляковым ввело парня в заблуждение. И я решила немножко поиграть с ним.

— Подходишь, — говорю кокетливо.

— Готов записать твой номер. Диктуй.

Я назвала цифры, и он пустил звонок.

— Телефон дома остался, — развожу руками. — Вернусь, запишу.

— Идет. Хорошего тебе вечера, Ксюша, — подмигивает и отправляется в банкетный зал.

Я вышла из ресторана во двор и прислонилась спиной к парапету. Отсюда открывался живописный вид на ночной город. Немного полюбовалась огнями и заметила Машу. Она быстро клацала по экрану, набирая текст, и улыбалась.

— Это тебя от Токарева так штормит? — поинтересовалась я. — То сидишь грустная, лица нет, то довольная, как слон.

— Ага, с Тимкой общаюсь.

— Понятно. А я только что с Владом познакомилась. Он юристом работает у твоего отца.

— А, Востриков. Нормальный парень. Ой, мне тут Тимка по видеосвязи звонит!

Я оставила подругу болтать со своим другом и вернулась в ресторан. Попала сразу же в объятия Влада. Играла медленная музыка, и он предложил с ним потанцевать. Ну как предложил? Просто схватил и закружил в танце. Я решила не отбиваться, потанцую — с меня не убудет. Когда Влад повернул меня лицом к столам, я заметила напряженный взгляд Ростислава Андреевича. Он смотрел прямо на нас.

Влад соблюдал приличия, руки не опускал ниже спины, не прижимался. Мы сделали еще один круг, и я снова увидела Теплякова. На этот раз он заливал в себя коньяк. Он был в рубашке с закатанными рукавами, а черный пиджак висел на стуле.

— Я тебе позвоню, — когда закончилась музыка, пообещал Влад.

— Окей, звони. Юристы всегда найдут, о чем поговорить.

Взяв меня за руку, Влад проводил меня к столу, отодвинул передо мной стул и галантно придвинул обратно, когда я села. Я подняла глаза на Ростислава Андреевича, который сидел напротив. Пространство вокруг нас освободилось, только метра через два сидели какие-то девушки.

— Как потанцевала? — спросил он как-то угрожающе.

— Хорошо, спасибо. А Вы, почему не танцуете?

— Я? — искусственно рассмеялся мужчина. — Я не танцую, Ксения.

— А зря. Танец — это тактильный контакт, которого хочется всем.

Выпитое вино придало мне смелости, и я стала разговаривать с Машиным отцом на равных.

— Значит, тебе понравилось обжиматься с Владом? — зло интересуется он.

Господи, да что с ним такое? Почему он бесится? Когда он нас сюда вёл, то ни слова не обмолвился, что нельзя ни с кем танцевать.

— Мы не обжимались, мы просто танцевали медляк.

Он криво усмехнулся и налил себе еще стопочку. Немного подумав, я попросила: «А можно мне еще вина?».

На удивление он не стал ругаться и выполнил просьбу. Ростислав Андреевич приблизил свою рюмку к моему бокалу и сказал:

— За любовь, Ксюша.

— 7-

Ростислав

Когда я увидел, как этот хлыщ Востриков подъехал в коридоре к Ксении, то хотел встать с места и размазать его по стене. Он явно ей понравился, и даже знаю почему — он молод, успешен, может быть, даже симпатичен. Я не разбираюсь в мужской привлекательности. Весь из себя такой гладенький, с бесцветным лаком на ногтях и причёсочке волосок к волоску.

Идеальная пара, можно сказать.

Я налил себе коньяка и выпил. Главный бухгалтер, который подсел ко мне на разговор, что-то бубнил под ухо. Но все мое внимание было приковано к парочке, флиртующей в холле. Отсюда я прекрасно их видел, но жаль, что не слышал. Ксения оставила ему свой номер телефона, и он, самодовольный, вернулся в зал и стал хвастаться айтишникам, что только что подцепил классную телочку.

Я с трудом поборол в себе желание съездить ему по роже от всей души. Мне с этим мерзавцем еще работать. Да, конечно, в любой момент могу его уволить, но не в моих правилах смешивать личную жизнь и бизнес. Как к специалисту у меня к нему не было претензий. Хлыщ знает свое дело.

Потом посвежевшая Ксения вернулась с улицы и наткнулась на поджидающего ее Вострикова. Я видел, что он специально высматривал ее, чтобы полапать в танце. Так и есть, мерзкие изнеженные руки Влада прилипли к ее тонкой талии. О, как бы я хотел оказаться на его месте! Но не могу себе позволить расслабляться в присутствии подчиненных. Может быть, когда-нибудь я приглашу ее в ресторан и исполню свое желание, стребую с нее один танец…

Но не сейчас.

Я едва мог дождаться, когда закончится эта чёртова песня, и Влад уберет от девочки свои загребущие руки. Дождался. Он подвел ее за руку к столу и усадил, корча из себя джентльмена. Если бы лично не слышал эпитета, которым он одарил Ксению, то поверил бы его актерской игре. Он назвал ее классной телочкой! Что за неуважение, блять? Может, сейчас это нормально среди молодежи, и я просто брюзжу без причины, как старик?

Когда она села за стол и посмотрела на меня ясным взглядом, в котором не было больше страха, я уже находился в изрядном подпитии. Не собирался ведь, но что-то пошло не так. Не подумал, что кто-то может приставать к девочкам, когда вел их сюда. Ладно, разберемся.

— Как потанцевала? — спрашиваю у Ксении, пользуясь тем, что в радиусе двух метров от нас никого не наблюдается.

Маша опять где-то спряталась с телефоном. Нужно выяснить у Ксении, что за кавалер завелся у дочери? Но пока лишь мог только спросить:

— Значит, тебе понравилось обжиматься с Владом?

Сам не понял, как мой внутренний барьер пропустил этот вопрос, и он прозвучал вслух. Ксения держалась уверенно, не смотря на мои нападки. Попросила вина, и я щедро наполнил ее бокал до краев. Пусть выпьет, ведь она сегодня под моим присмотром. Если Востриков еще раз сегодня приблизится к ней, то я за себя не ручаюсь. Уж я-то знаю, на что способны юные девочки под алкогольными парами. Конечно, сам никогда не позволял себе лишнего и не пользовался ситуацией. Как я уже говорил, мне нравятся опытные женщины, которым не нужно вино, чтобы раскрепоститься.

К своему стыду, предложил Ксении выпить за любовь. Совсем головой поехал, старый. Моя ладонь все еще пахла ее тонкими духами, которыми она обрызгала свое запястье. Этот запах вызывал у меня ассоциации с юной непорочной девочкой. Так ли это? Я не мог знать. Может быть, у Ксении было много парней. Время сейчас такое, что мораль позабыта. А может быть, у нее еще не было никого, и это почему-то будоражило мой ум.

— Ксения, что творится с Машей? — спрашиваю напрямую.

— Кажется, она влюбилась.

— В кого?

— Тимур Токарев. Учится на четвертом курсе экономического факультета, в соседнем универе.

— Что он из себя представляет? — задаю вопросы быстро, пока она разговорилась.

— Мажор, наглец. Что еще? Как-то специально заехал мне мячом в глаз. Неприятный тип, если честно. Маша хочет пригласить его на свой день рождения.

Я кивнул и сказал, что разберусь. Ксения скисла, было заметно, что она жалеет, что выдала все Машкины секреты. Но у нее не было выбора, я умею выуживать любую информацию.

***

Каким-то образом Ростислав Андреевич втерся ко мне в доверие и узнал все, что его интересует. Конечно, его интересовала собственная дочь и ее новый парень. Я выдала Машку и теперь чувствовала себя предательницей.

— Ростислав Андреевич, только Маше не говорите, что я сказала, — прошу жалостливо.

— Не беспокойся, я ничего не скажу. Более того, не стану вмешиваться в ее отношения с этим парнем. Хочет видеть его на своем дне рождении — пожалуйста. Препятствовать не буду.

— Это какая-то новая стратегия по воспитанию дочери?

— Типа того, — улыбается мужчина. — Я не хочу становиться Маше врагом.

Маша вернулась в зал, и я тотчас уткнулась в тарелку, как будто не беседовала только что с ее отцом. Я тоже не хочу становиться ей врагом. Она — классная веселая девчонка.

Как-то раз я задала ей вопрос, почему она поступила в наш обычный недорогой институт, ведь возможности ее семьи безграничны? На это она ответила: «Потому что наш ВУЗ окончил мой папа, и он хорошо знает преподавателей. А это значит — я в хороших руках и выйду из дверей заведения с реальными знаниями, а не просто с оценками в дипломе».

— Девочки, пора уходить, — сказал Ростислав Андреевич.

— Пап, но народ еще никуда не собирается.

— Народ останется до победного. В моем присутствии они не могут расслабиться, поэтому только этого и ждут, когда я покину ресторан. Доставим им удовольствие?

— Хорошо, только мы с Ксю в туалет зайдем.

— Встретимся в холле.

Ростислав Андреевич расправил рукава на рубашке, надел пиджак и, кивнув нам, вышел из зала. Мы с Машей двинули к туалетам. Здесь не было разделения на мужской и женский, поэтому я не удивилась, когда встретила в предбаннике Влада. Он мыл руки и смотрел на свое отражение в зеркале. Я не хотела пИсать, поэтому подперла стенку и осталась ждать Машу.

Влад улыбнулся и уперся рукой в стену, прямо рядом с моей головой. Он тоже был без пиджака, с расстегнутыми пуговицами на рубашке. Через щель была видна его гладкая кожа, без единого волоска. Интересно, а у Ростислава Андреевича волосистая грудь? Ни разу не видела его расхристанным. Всегда одет с иголочки. Поэтому и рассмотреть невозможно. Однако почему меня волнует такой интимный вопрос?

— Вы домой? — спросил Влад.

От него пахло коньяком и лимоном, а от подмышки, которая находилась рядом с моим носом, слегка несло пОтом.

— Да, Ростислав Андреевич сказал, что вы только этого и ждете, когда он уйдет.

Влад рассмеялся, обнажая ряд красивых зубов:

— Лично мне он не мешает.

— Правда? А мне немного досталось презрительных взглядов за наш с тобой танец.

— С чего бы ему презирать подругу дочери? — задал резонный вопрос парень. — Или ты не только подруга, но и…

Он оборвал себя на полуслове и обернулся, увидев Машу. Она послала Владу раздраженный взгляд и подошла к умывальнику:

— Востриков, отстань от моей подруги!

— А может мне понравилась Ксения?

— Рада за тебя. Но лучше отвали от нее.

— Это почему же? — Влад наконец отлепил руку от стены, и я облегченно вздохнула, перестав ощущать запах мужского пота.

— Мой папа тебя прибьет.

Влад шутливо поднял обе руки вверх и рассмеялся:

— О, ну тогда отчаливаю. Ростислав Андреевич в гневе страшен.

Парень подмигнул мне и скрылся в кабинке туалета.

— Не обращай на него внимания, Ксю, он придурок. Ко всем липнет, даже ко мне как-то приставал. Пугай его, если что моим фазером. Сразу отвянет, потому что до одури его боится. Ладно, пойдем.

— Слушай, а как мы поедем домой? Твой отец выпивший.

— Он уже вызвал трезвого водителя, есть сервис такой.

— А, понятно.

Мы вышли на улицу. Ночь была холодна, и я зябко передернула плечами. За рулем БМВ Х7 сидел какой-то незнакомый мужик, наверное, это и есть трезвый водитель. А где же Машин отец?

В салоне авто загорелся свет, и я увидела, что он сидит на заднем сидении. Я хотела сесть впереди, но Маша попросила уступить ей место, потому что сзади ее укачивало.

Мне пришлось лезть на заднее сидение к ее отцу. Он расслабленно полулежал, должно быть, устал. Свет в салоне погас, и машина тронулась с места. Вдруг я почувствовала, что бедро Ростислава Андреевича прижимается к моему бедру. Меня изрядно так тряхануло. Это не случайность, он специально пересел чуть ближе ко мне!

— Шеф, включи обогрев, девочки замерзли, — велит он водителю.

Но потряхивало меня вовсе не из-за холода, а из-за его близости. Не придумав ничего лучше, я сделала вид, что ничего не замечаю. Уставилась в окно на проносящиеся мимо дома и прокручивала в голове события этого вечера.

Моя правая рука свободно лежала на колене, и я почувствовала, как Ростислав Андреевич накрыл ее своей обжигающей ладонью. При этом он смотрел не на меня, а в окно! Мои пальцы задрожали от прикосновения, и он слегка их сжал.

Мы уже проехали половину пути, когда я ощутила прикосновение его руки к моей ноге. Машин отец что-то совсем берега попутал, лапать уже полез! Напился, так пусть ведет себя прилично.

Я отодвинулась от него, гневно сверкнув глазами, но Ростислав Андреевич не собирался сдаваться просто так. Пользуясь тем, что Маша смотрела в телефон, он прижал меня к двери — дальше уже некуда отодвигаться, и стал нагло гладить мою ногу.

Я зашипела на него рассерженной кошкой и даже сбросила руку. Не помогло, он снова залез ко мне под платье, чуть выше колена. Еще немного и доберется до трусов — вот извращенец! Сказать ничего не могла, боясь привлечь к себе внимание попутчиков, поэтому пришлось смириться и терпеть его приставания.

К слову, ничего ужасного Ростислав Андреевич себе не позволял. В трусы не лез, я имею в виду. Просто гладил ногу, и через пару минут мне даже стали приятны эти его поглаживания. Голени у меня гладкие, я регулярно хожу на лазерную эпиляцию, поэтому краснеть не пришлось.

Теперь Ростислав Андреевич смотрел на меня и тяжело дышал. Я испугалась нового выражения его лица и не сразу сообразила, что оно означает.

Только дома до меня дошло, что Машин отец был чрезвычайно возбужден.

— 8-

Ростислав

Весь вечер я сгорал от желания потрогать Ксюшину ногу, которая оголялась всякий раз, когда она делала шаг. Ее идеальная длинная нога приковывала взгляды всей мужской аудитории, и я не сдержался — полез к ней в машине. Знал же, что она не поднимет шум, а будет терпеть. Некрасиво, цинично — знаю, но уже не мог сдержаться.

Поэтому не случайно оказался на заднем сидении, ловко все просчитав. Маша обязательно сядет вперед, сзади ее укачивает. Так все и вышло: сев назад, Ксения попала аккурат в мои шаловливые руки.

Как это здорово, когда тебя везут, а ты можешь наслаждаться красивой девочкой. Краем глаза держу в поле зрения Машу, если она обернется, резко уберу руку, и дочь даже не поймет, что ее подруга подверглась жесткому харассменту.

К тому же я знал, что другого такого случая может не представиться. Поэтому был просто обязан погладить ее ногу, или сойду с ума от желания.

Сначала она сопротивлялась и даже шипела на меня, но о моей настойчивости ходят легенды. Поэтому спустя пять минут девочка уже покорно терпела мои грязные домогательства. Как бы мне ни хотелось исследовать все, что таилось у нее под роскошным платьем, я ограничил себя только ножкой. А это уже было немало.

Член в штанах воскрес и упирался в ширинку. Он неудобно лег, поэтому пришлось поправлять его прямо на ее глазах. Ксюша посмотрела на солидный бугор широко раскрытыми глазами. Должно быть, ее испугала моя реакция на нее.

Она ерзала, смотрела в окно и не могла дождаться, когда выберется из машины и из моих назойливых рук соответственно. Я уже знал, что мой «дружок» сегодня не угомонится, пока не дам ему желаемое. Приеду домой, залягу в теплую ванну и буду фантазировать о Ксении. Что мне еще остается делать? Звонить кому-то из бывших подружек — не хотелось. Зачем себя обманывать, ведь хочу я только ее — подругу моей дочери.

***

Как я и предполагал, едва машина затормозила у ее дома, как она поспешила вылезти наружу. Уже с улицы Ксения поблагодарила нас с дочерью за прекрасный вечер и, цокая каблучками, ринулась к подъезду. Неужели она думала, что я помчусь следом за ней и продолжу приставать? Меня немного позабавило ее поведение. Эта девочка не так проста, как кажется.

Дома, как и собирался, набрал теплую ванную и забрался в нее. В паху зудело от неудовлетворенности. Сейчас бы сюда, в эту ванну, Ксению. Ох, чтобы бы я тогда с ней сделал! Для начала провёл бы вспененной губкой по изгибам ее тела, потом впился бы губами в ее развитую грудь. Дальше… ох…

От фантазий, ярких, как картинка, член встал по стойке смирно, и я сделал несколько движений рукой. Разрядка не заставила себя долго ждать. Вот теперь хорошо, да…

Зазвонил телефон, вытаскивая меня из сладкой неги. Я удивился, увидев на экране надпись Ксения Короткова. Неужели звонит, чтобы меня отругать за домогательства? Что ж, послушаем…

— Ростислав Андреевич, — услышал дрожащий голос Ксюши и напрягся, — я не знаю, кому еще позвонить.

— Ксения, что случилось?

— В нашей квартире какой-то парень, он избивает Карину. Мою соседку.

— Ксюша, слушай внимательно, — выбираясь из воды и одной рукой надевая халат, сказал я. — Закройся в ванной и не выходи, пока я не приеду. Поняла?

— Да-да, поняла.

— Я уже еду.

Натягиваю на голое тело спортивный костюм и хватаю ключи от машины. Гоню по городу, нарушая все правила дорожного движения. Сейчас не до светофоров. Город пустой, бросаю взгляд на часы — два ночи. Добираюсь до Ксюшиного дома за рекордные десять минут и набираю ее.

— Але, — отзывается она после первого же гудка. Наверняка сидит на полу ванной и держит в руках телефон.

— Какой этаж?

— Третий.

Быстро поднимаюсь пешком.

— Квартира?

— Сто восьмая. Дверь открыта.

Открываю дверь ногой и вижу какого-то утырка, сидящего на полу. Рядом лежит избитая девчонка, слава богу, в сознании. Поднимаю утырка за грудки и бросаю его в стену. Ударяется башкой и сползает на пол, тут же щедро отсыпаю ему несколько ударов по корпусу ногой. Даже руки марать неохота об этого придурка.

— Полицию будешь вызывать? — спрашиваю у избитой девушки.

— Нет, не надо, — машет головой.

— Что с ним сделать?

— Спустите его с лестницы.

Поднимаю придурка за шкварник и тащу к выходу, как мешок с говном. Выношу на лестничную клетку и даю ему прощального пинка под зад. Стонет и матерится. Жив живёхонек.

— Еще раз сюда придешь, так легко не отделаешься, понял?

Мычит что-то невразумительное в ответ и встает с пыльных ступеней. Захожу обратно в квартиру и сажусь на корточки возле Ксюшиной соседки. Появляется сама Ксюша — бледная, как тень. Прошу ее принести аптечку и проверяю девчонку на сотрясение. Вроде ничего серьезного. Пока обрабатываю перекисью ссадины, Ксения с волнением рассказывает что случилось:

— Я была в своей комнате, не могла уснуть. Потом услышала хлопок и удивилась, куда это ушла Карина? Обычно она в одиннадцать дома бывает, а тут полвторого ночи. Мне это показалось странным, и я вышла в коридор. И тут увидела его — этого парня. Он схватил Карину за волосы и что-то требовал… Потом, — голос ее дрогнул, — ударил ее головой о стену. Я испугалась и сразу позвонила Вам.

— Правильно сделала. Все хорошо. Если этот бэд гай еще раз сюда вломится — дай знать, — подмигиваю ее подружке, чтобы хоть как-то приободрить. — А что хотел-то?

— Денег хотел, — ответила Карина. — Это мой бывший. Мы раньше квартиру вместе снимали, и он считает, что я должна ему.

— Вот говно, — выругался я. — Напугал вас ублюдок, — протягиваю руку и глажу плечо Ксении. Она отскакивает, как будто я плеснул на нее кипятка. Похоже, мои домогательства в машине не прошли даром.

— Ксюш, мы можем с тобой поговорить наедине? — спрашиваю.

— Пойдемте на кухню.

Она идет впереди, закутанная в желтый махровый халат, плечи опущены. Натерпелась страху, бедная. Даже захотелось догнать утырка и вломить ему еще.

Она отвернулась к окну. Не хочет на меня смотреть. Господи, еще какой-то час назад я фантазировал о ней, и вот теперь она рядом — протяни руку. Только вот вряд ли позволит притронуться к себе.

— Я хотел извиниться перед тобой, — сказал я. — За то, что было в машине.

— Ростислав Андреевич, Вы не должны… ну Вы же понимаете.

— Да, конечно, я все понимаю. Я выпил больше, чем положено, и поэтому позволил себе лишнее.

Вру, конечно. А что делать? Главное сейчас восстановить шаткое взаимопонимание между нами.

— Вы меня пугаете.

— Почему ты меня боишься?

— Вы — взрослый.

— Старый, ты хотела сказать, — усмехаюсь криво.

— Нет, Вы не старый! — горячо возражает.

— Просто Вы отец моей лучшей подруги. Понимаете?

— Конечно, понимаю.

Она хочет, чтобы я пообещал, что больше к ней не притронусь. Вижу это по глазам. Но я не могу дать ей такого обещания, потому что знаю, что нарушу его.

Ее волосы все еще держат прическу, протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее светлых локонов. Чистый шёлк…

— Спокойной ночи, Ксения, — говорю я и, развернувшись, выхожу из кухни. — Не провожай.

— 9-

Нет, я точно с ним сойду с ума! Мало того, что не могла уснуть, думая о нем. Так потом еще добавил масла в огонь. Извинился за свое поведение, но не пообещал, что прекратит приставать. А потом вообще волосы потрогал.

Когда бывший Каринкин парень вломился в квартиру и принялся ее избивать, я подумала, что и мне достанется. Спряталась в ванной и хотела позвонить в полицию. Но я знаю, что они начнут выяснять, что да как, зададут сотню вопросов и только потом, если ответы покажутся убедительными, вышлют патрульную машину. Времени было мало, поэтому я позвонила Ростиславу Андреевичу.

Он отозвался сразу и прибыл на место уже через десять минут. Мне было страшно сидеть в ванной, я слышала крики Карины и мерзкие издевательства ее бывшего. Он знал, что я в квартире, поэтому с минуты на минуту мог начать ломиться в ванную, чтобы расправиться со мной. Просто за компанию. Он был в таком невменяемом состоянии, что, похоже, ему все равно, кого бить.

Я была благодарна Теплякову за то, что приехал и спас нас от этого негодяя, но не такой степени, чтобы позволять ему себя лапать. Лежу в постели и вторично пытаюсь уснуть. Мысли роятся в голове, как пчелы, и все касаются Машиного отца. Почему то, почему это… Как дальше быть? Надо его избегать — это единственное, что я могу предпринять.

***

На следующее утро я проспала, и, не позавтракав, отправилась на пары. На перемене честно призналась Маше, что ночью просила помощи ее отца. Она нормально отреагировала на эту информацию и спросила о здоровье Карины. Я ответила, что ей ничего не угрожает, и разговор на эту тему был исчерпан. Больше всего сейчас Машку интересовали приготовления к своему дню рождения.

После пар мы с подругой зашли в кафе. К трем часам дня я уже умирала от голода. В студкафе сидела компания Тимура Токарева, и Маша явно об этом знала. Она взяла стул и придвинула его к столику Тимура. Я купила булочку и кофе. Места за столом, куда села подруга, для меня не осталось.

— Садись ко мне на колени, — предложил один из дружков Тима.

— Как-нибудь в следующий раз, — ответила я и села за маленький стол на двоих у окна.

Моя подруга только что променяла меня на парня. Ну и ладно. Пусть веселится, все равно я пришла сюда только поесть. Интересно, Ростислав Андреевич снова придет за ней в кафе? Эта мысль почему-то взволновала меня и даже перебила голод.

За столом, где сидела Маша, было чересчур шумно. Дружок Тима продолжал на меня пялиться, и мне пришлось показать ему средний палец, чтобы отстал. Он заржал и встал с места. Прихватив стул, подсел ко мне и бесцеремонно ткнул пальцем в крем моей булочки.

— Вкусно, — сказал он. — А ты что такая дикая? Я ж тебя по-хорошему позвал. А ты мне средний палец показываешь… Нехорошо, — глаза парня, светлые, как у хаски, угрожающе блеснули.

— Да с чего бы мне садиться к тебе на колени? Я тебя впервые вижу.

— Мы уже виделись, на спортплощадке, когда Тим тебе в лицо мячом засадил.

— А, точно, — я отодвинула от себя блюдце с булочкой. Аппетит пропал, после того, как в ней поковырялись всякие неприятные личности.

— Он хотел тебя трахнуть, — ошарашил парень, имени которого я даже не знала.

— Кто?

— Тим. Но потом переключился на твою подругу. Похоже, она гораздо сговорчивее, — он посмотрел в Машкину сторону, и мне стало неприятно от его слов. Значит, Тимур одержим идеей переспать с Машей. А если у него все получится, что потом? Свалит в закат? Бедная моя подруга, нужно ее предупредить.

— Если твой Тим ее обидит — урою, честное слово.

Парень заржал, как припадочный.

— Ой не могу, повеселила. Ты знаешь, кто его родители? Мать в администрации работает, а пахан в ментуре.

— А ты знаешь, кто Машин отец?

— Ну бизнесмен какой-то.

— Очень серьезный мужик, с большими возможностями, которые вам и не снились. Так что советую твоему Тимуру держать руки при себе, если не хочет, чтобы Машин папа ему кое-что отрезал.

Если Ростислав Андреевич чуть не прибил Каринкиного бывшего, который лично ему ничего не сделал, то что будет, если кто-то обидит его дочь? Правильно — ничего хорошего с обидчиком не случится.

— А твой папа отрежет мне кое-что, если я тебя трону? — с ехидцей спросил собеседник.

— Тебе отрежет яйца мой парень, — с вызовом сказала я, чтобы он наконец отвалил.

— Ну-ну, — не впечатлился друган Тима. — Встретимся на днюхе. Кстати, — резко оборачивается рыжик, — я поспорил на тебя.

— На какую сумму? — любопытствую.

— Десятка.

— Можешь отдавать проигрыш своим друзьям прямо сейчас, — говорю и еще раз показываю ему средний палец.

Он забрал с собой стул и свалил. Значит, рыжик тоже приглашен. Что ж, представляю этот чудной вечерок! Наверняка проходу мне не даст. Вот если бы я пришла на вечеринку с парнем…

Идея хороша, но у меня никого нет на примете. А что, если позвать Влада? Попросить его побыть моим парнем на один вечер. Попытка — не пытка. Может быть, он свободен в воскресенье.

У меня остался его номер в непринятых вызовах. Забыла записать, но легко найду в журнале. В тот вечер мне звонил только он, ну еще мама, конечно. Вбила номер Влада в справочник и сразу же написала ему в ватсап: «Привет», а следом «Как здоровье?».

Через какое-то время парень ответил, что начальник завалил его работой по самое не могу, а у него болит голова. Я решила обратиться к нему со своей просьбой вечером, когда ему станет легче.

— Прости, что бросила тебя, — подойдя ко мне, сказала Маша.

— Да все нормально. Забей.

— Богдан к тебе клеился что ли?

— Типа того. Ты пригласила их всех на вечеринку?

— А что мне оставалось делать? Тимур никуда не ходит без своей свиты.

— Ну да, точно, даже в сортир его водят, — отпускаю саркастическое замечание.

— Ладно, я поеду. Меня Тимка подбросит домой.

— Хорошо, пока, — сказала я, стараясь скрыть разочарование. Я ведь думала, что за ней приедет папа и хотела взглянуть на него хотя бы одним глазком.

— Увидимся в воскресенье, — помахала мне рукой подруга.

Ее уже ждал Тимур, он сидел за рулем желтой спортивной тачки. На переднем сидении маялся какой-то лохматый чел, и я подумала: что за фигня сажать девушку, которая тебе интересна на заднее сидение? Ее же укачает! Вот гад, вообще никакого уважения. Но Маша спокойно села назад, и тачка стартанула с места.

— 10-

Я отправилась домой отсыпаться с мыслью о том, что теперь не скоро увижу Ростислава Андреевича. Он сказал Маше, что уедет на выходные и предоставит дом в полное распоряжение теперь уже совершеннолетней дочери. Мало кто знает, что Машке исполнилось 18 лет еще 1 октября, которое она отметила вместе с отцом — традиция у них такая. А 9 октября будет вечеринка только для друзей.

Маша наняла специально обученных людей, которые украсили дом. Пекари — приготовили торт, повара — разные блюда. Позвали шашлычника, который весь вечер будет жарить мясо на углях.

— Маш, а куда уехал твой отец? — спрашиваю я.

Подружка стоит у зеркала и придирчиво осматривает свой броский макияж.

— Он с Ингой поехал отдыхать.

— Ты же вроде говорила, что они расстались?

— Ну да. Не знаю, что это нашло на папу. Но он решил возобновить с этой стервой отношения.

Я представила, что Ростислав Андреевич сейчас в отеле со своей любовницей. Они пьют шампанское, лежа на кровати, и смотрят друг на друга томными взглядами. На них белые гостиничные халаты. Потом Ростислав ставит бокал на столик и тянется к Инге. Развязывает ее халат и приникает губами к груди…

Все, хватит, иначе меня сейчас стошнит. Только настроение себе испортила расспросами об отце. Вот зачем? Надеялась, глупая, что он появится на мероприятии. Три дня его не видела, а, кажется, что прошло три года. Даже стала забывать теплоту его рук и возбуждающий голос.

— Как я выгляжу? — допытывается Маша.

На ней серебристое платье с пайетками, и она похожа в нем на эстрадную певицу.

— Ты очень красива сегодня. Да и вообще всегда.

— Как думаешь, Тимуру понравится?

— Конечно, ты супер, — целую ее в щеку, и мы спускаемся вниз, принимать первых гостей.

Я в черном коротком платье и чулках. На ногах туфли на среднем каблуке, все-таки весь вечер придется провести на ногах, следить, чтобы никто ничего не испортил. В доме полно дорогих вещей, так что за гостями нужен глаза да глаз. Тем более за такими хулиганами, как Тимур и его команда.

Если они вообще приедут.

Приехали. Тимур подарил Маше огромную корзину роз и мишку Тедди ростом выше меня. Мишку усадили прямо в коридоре, и народ то и дело об него спотыкался. На празднество был приглашен весь наш курс, и я была рада видеть знакомые лица. Будет с кем поболтать.

Я ставлю очередной букет в вазу, и на меня налетает Богдан — рыжий тип, который лез ко мне с разговорами в кафешке.

— Приветик, — сказал он и облизнул меня взглядом.

— Ты комнатой ошибся. Здесь помещение для цветов.

— А я тебя искал. Мне сказали, ты здесь.

— Зачем это? — я поставила вазу с розами на пол и, повернувшись, скрестила руки на груди.

— Хочу с тобой потанцевать.

— Не получится. Я парню своего жду.

Я реально позвала Влада, и он обещал приехать. Сказал, что ни за что не упустит возможности посмотреть, где живет их гендиректор.

— Ну и где он, твой мачо? — усмехается рыжий.

— Будет с минуты на минуту. Так что советую отвалить. Он у меня жутко ревнивый.

— А, по-моему, ты заливаешь. Нет у тебя никого. Машка сказала.

— Найди меня через полчасика, познакомлю, — сказала я, и, нарочно задев его плечом, вышла из комнаты.

Зазвонил телефон, наконец-то приехал Влад. Я встретила парня и отвела его к Маше, чтобы он ее поздравил. Парень подарил ей симпатичную золотую подвеску.

— А это тебе, — сказал Влад и достал из кармана футлярчик с кольцом.

— Ого, зачем такие траты? Не стоило, честное слово.

— Хотел тебя задобрить подарком. Прелестно выглядишь, Ксения.

— Спасибо.

Я не решалась надеть колечко. Влад отобрал у меня футляр, выудил оттуда кольцо и надел мне на палец. Неужели у него на меня серьезные виды? Может признаться ему, что я не богачка, а нищая студентка? Или поиграть с ним еще? В конце концов, он все равно сбежит, днем раньше, днем позже.

— Пойдем, потанцуем? — спросил Влад и повел меня за руку к дергающейся под ритмы музыки толпе.

Танцуем и веселимся с Владом. Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. А, Богдан. Машу ему рукой и на публику обнимаю Влада за шею. Он в ответ хватает меня за талию и кружит в танце. Ура, теперь рыжий от меня отвяжется!

Прошло около получаса. Что-то давно не видела Машу, надо найти ее и узнать, как дела. Тимура тоже не видно, значит, они где-то вместе. Извинившись перед Владом, обхожу весь первый этаж, обследую двор — нигде нет. Тачка Тима стоит на улице, значит он здесь. Поднимаюсь на второй этаж, куда строго-настрого запрещено заходить гостям, и иду в Машину комнату.

Открываю дверь без задней мысли и вижу два обнаженных тела на Машиной постели. Ну как обнаженных, оба пока еще в трусах, но судя по накалу страстей, за этим дело не постоит.

Закрываю дверь и оставляю их в покое. Кто я такая, чтобы лезть в Машину личную жизнь? Если она хочет, пусть ему отдается. Мне не нравится Тим, но главное, что нравится ей.

— Тим, не надо, — слышу Машкин голос и напрягаюсь. — Я не хочу пока, пожалуйста.

— Да ладно, Маха, — отвечает Тимур. — Ну ты че, как мелкая. Сколько мне еще ждать?

— Нет, Тим.

Голоса замолкают, и я слышу какую-то возню. Войти или нет?

— Тим! — визжит Маша.

Я не выдерживаю и вламываюсь в комнату.

— Отпусти ее, придурок, — требую. — Она сказала, что не хочет.

— О, мамочка заступница! — скатываясь с Машки, говорит Тимур. — Присоединяйся, третьей будешь.

— Да пошел ты!

Маша стыдливо прячет голую грудь руками. Презрительно смотрю на парня, весь в татуировках, как зек. Что она только в нем нашла?

— Маша, скажи ей, чтобы вышла отсюда, — требует Тим, с ненавистью смотря на меня. Кажется, наша нелюбовь взаимна.

— Ксю, иди, — кивает она.

— Ты уверена?

— Да. Все хорошо.

— И караулить за дверью не надо, — говорит Тимур. — Без тебя справимся. Проваливай.

С сомнением смотрю на подругу и все-таки выхожу из комнаты. Чем-то он ее опоил. У Маши вялые заторможенные движения и невнятная речь. Мелькнула мысль позвонить ее отцу и все рассказать, но Маша мне этого никогда не простит.

Иду по коридору и натыкаюсь на Влада.

— Ты где была, красавица? Ищу тебя повсюду.

— Влад, на второй этаж нельзя. Спустись, пожалуйста, вниз.

— Можно я спальню Теплякова посмотрю? Одним глазком, пожалуйста, Ксюш.

Конечно, я знала, где находится спальня Ростислава Андреевича, но ни разу не заходила внутрь. Вряд ли он оставил ее открытой.

— Тебе зачем? — спрашиваю.

— Просто любопытно.

— Ну ладно пойдем.

Нам повезло, спальня Ростислава Андреевича была незапертая. Интерьер комнаты хозяина выполнен в стиле лофт — брутальная и показная грубость. Здесь стоит старый комод и современная кровать с кожаной отделкой. На окнах плотные темные шторы, на напольной железной вешалке висит костюм. Мне жутко захотелось подойти к костюму и понюхать его, чтобы ощутить знакомый запах. Жаль, что я здесь не одна, а то именно так бы и поступила.

Неожиданно Влад привлек меня к себе за руку и опрокинул на постель.

— Ты что? — зашипела я. — Это же кровать Ростислава Андреевича!

— Всегда мечтал трахнуться на кровати босса.

— Что ты такое говоришь? — возмущаюсь.

— Или ты против? — его губы приближаются к моим губам.

Отворачиваю лицо и пытаюсь выбраться из-под него. От Влада снова пахнет въевшимся пОтом, и на меня накатывает тошнота. Ни на секунду меня не отпускает мысль, что на этом самом месте, где я сейчас лежу, по вечерам лежит Ростислав Андреевич, читает книгу или работает, поставив на колени ноутбук. Могу поспорить, что его подушка приятно пахнет его мужским шампунем.

— Отпусти меня, — требую, суча кулаками по его спине.

— Что ты такая дикая?

— Я не дикая, просто мы с тобой плохо знакомы, чтобы вот так просто взять и перейти на новый уровень.

— Да ладно, Ксюш…

— Или что думаешь: колечко подарил, и теперь я должна расплачиваться с тобой в постели?

Кое-как выворачиваюсь и слезаю с кровати, поправляю платье и с яростью смотрю на него. Влад взъерошивает свои волосы и говорит:

— Ладно, извини.

— Давай уйдем из чужой спальни. Это некрасиво.

Когда мы уходили, я не заметила, что на кровати Теплякова остался лежать мой браслет. Застежка на нем оторвалась во время нашей с Владом борьбы.

— 11-

Чтобы выбросить из головы девочку, я не придумал ничего лучше, чем созвониться с Ингой и пригласить ее на свидание. Я снял номер в отеле и теперь уже битый час слушал женскую болтовню. Слушал вполуха, думая о своем, а именно о том, что сейчас происходит в моем доме. Не выдержал и получил доступ к камерам, понатыканным по всей территории в целях безопасности.

Так, во дворе беспредел. Кто-то блюёт в кусты, фу блин, так и знал! В гостиной народу тьма. У каждого в руках бутылка пива. Да, кто-то плевал на мои запреты, как я посмотрю! Но пока ничего криминального, молодежь веселится.

На всякий случай включаю свою спальню и просто охереваю от происходящего в ней!

Мой подчиненный Востриков и Ксения вошли в мою спальню и улеглись на мою кровать! Они что, собираются заняться сексом? Не нашлось других комнат для этого?

Я зверею, подрываюсь с места от желания поехать туда и разобраться с нахалами, но вижу, что Ксюша начинает отбиваться. Так, уже хорошо. Умная девочка. Ее бедра оголились, и я вижу черные чулки на резинке. Боже, как это нереально сексуально.

— Ростик, ты меня слышишь? — спрашивает Инга.

— Не называй так, не люблю, — поправляю по привычке.

Ростик — это маленький мальчик. А я мужчина в расцвете лет.

— Что ты смотришь там? — возмущается. — Ютуб что ли?

— Ин, смотрю камеры видеонаблюдения.

— Инга, — поправляет она.

Знаю, просто решил вернуть ей должок. Зачем упорно называть человека так, как ему не нравится? Если уж сокращать мое имя, тогда до Славы.

Ксюша и Влад покидают мою спальню. Я и рад этому, и не очень. Рад, потому что она его отшила. Не очень, потому что хотел еще посмотреть на эти восхитительные ножки в чулках.

Инга придвинулась ближе ко мне и положила ладонь на мое колено. У нее короткие черные волосы и раскосые карие глаза. Когда-то я считал эту женщину эталоном красоты и даже привел в свой дом. Инга даже не старалась найти подход к моей дочери. С первого дня вела себя как хозяйка в доме. Неудивительно, что Маша восстала и потребовала выгнать ее.

— Я соскучилась по тебе.

Не могу сказать того же самого. Все мысли о ней и о ней — Ксении. Просто наваждение какое-то! Даже здесь, в отеле, в компании другой женщины, сексуальной опытной женщины, заметьте, — мне нет покоя!

Переключаю камеры, чтобы увидеть, куда они пошли и чем собираются заняться. Видеонаблюдение есть везде, кроме комнаты дочери. Может, парочка пошла туда?

Нет, они в гостиной. Ксения хмурится, а Влад ей что-то втирает на ухо. Блять, завалю его в понедельник работой, будет у меня всю ночь напролет сидеть в кабинете! Как он смеет лапать своими руками девочку? Сука, просто зла на него не хватает.

— Ростислав, ты где сегодня витаешь? — недовольно спрашивает бывшая любовница.

— Прости, у дочери вечеринка в честь совершеннолетия, беспокоюсь за нее.

— Господи, Тепляков, ты что, никогда не был на студенческой вечеринке? — закатывает глаза.

— В том-то и дело, что был. И прекрасно знаю, что на них случается.

— Ты что, смотришь камеры?! А ну-ка дай сюда телефон, давай, кому говорят!

Инга вырывает из моих рук телефон и кладет его в свою сумочку.

— Дай деткам спокойно развлечься. Иди ко мне…

Инга тянется ко мне с поцелуем. Она сменила духи, и теперь от нее слишком сладко и приторно пахнет. Мне не нравится. Не отталкиваю ее, но и не поощряю.

— Ну что с тобой такое, милый? — шепчет. — Давай поцелуй меня.

Я поцеловал ее и ничего не почувствовал. Былая страсть улеглась, оставив вместо себя толстый намек на разочарование. Черт, я же не смогу ее трахнуть сегодня!

Во-первых, слишком волнуюсь из-за гребаной вечеринки. Зачем вообще разрешил? Во-вторых, меня преследует навязчивый образ белокурой бестии Ксении. В моих грезах она сладко улыбается мне и манит к себе пальчиком. Вот еще один фетиш добавился — черные чулки на красивых ножках. Хочу увидеть ее в них лично. Оттопырить большим пальцем резинку чулок и потрогать нежную кожу. Другой рукой сжать ее развитую грудь. Сунуть язык в ее влажный горячий рот…

Чувствую, как Инга гладит мой пах через штаны. Кажется, я погорячился, подумав, что сегодня не способен ни на что. Еще как способен, и все благодаря этим чертовым чулочкам на стройных ножках!

Инга расстегивает брюки и достает член. Наклонившись, раскрывает красные губы и сосет головку. На минутку представляю, что сейчас со мной Ксения и улетаю куда-то в неведомые дали.

Меня резко выбрасывает из параллельной реальности, потому что неестественно громко звонит телефон.

— Не отвечай, — не отрываясь от своего занятия, просит Инга.

— Не могу. Судя по рингтону, что-то важное.

Мне звонит Маша, либо Ксения. Установил на них одинаковую мелодию на всякий случай.

Придерживая расстегнутые брюки, тянусь к Ингиной сумочке и достаю смартфон. Ксения Короткова. Он что, мои мысли читает? Или что-то случилось?

— Да, Ксюш, говори.

— Ростислав Андреевич, — слышу встревоженный голос. — Срочно приезжайте. Маше плохо!

— Еду, — застегиваю одной рукой штаны и хватаю куртку. — Скорую вызвали?

— Да, уже едут.

— Сейчас буду.

Пресекаю попытку Инги меня задержать и покидаю номер. В считанные секунды оказываюсь в лифте, затем на первом этаже, потом на парковке. Лечу со скоростью света по городу. Сердце бешено колотится, ругаю себя: знал ведь, старый дурак, что что-то случится. Предчувствовал ведь! Но все списал на свою мнительность. Оказывается никакая не мнительность, а хорошо развитая интуиция. Только бы с моей доченькой все было хорошо! Никогда себе этого не прощу. Я не могу потерять и ее тоже, не могу! Бью по рулю в бессилии. Машины шарахаются во все стороны от меня. Не стойте у меня на пути! Я еду к дочери.

У ворот дома стоит скорая, и я обнаруживаю у себя все признаки сердечного приступа. Бегу во двор и вижу, как мою дочь несут на носилках.

— С дороги уйдите, пожалуйста, — вежливо говорит мне фельдшер.

— Я ее отец! Что с ней?

— Она без сознания. В больнице мы выясним причину. Предположительно Ваша дочь приняла психотропное вещество.

Нет, нет, этого не может быть! Где бы она это взяла? Какой-то бред.

— Куда Вы ее везете?

— В первую городскую.

— Я еду следом. Машенька, малышка моя, держись, — дотрагиваюсь до хрупкой руки, прежде чем врач закроет передо мной дверь скорой.

Возвращаюсь в дом и кричу, чтобы все гости немедленно выходили во двор.

— Слушайте внимательно! Никто отсюда не выйдет, пока вас не досмотрят! С минуты на минуту приедет полиция и допросит каждого. А тот, кто виновен в случившемся… тому лучше сразу во всем признаться.

Я позвонил своему хорошему другу прокурору, и он сейчас подъедет со своими ребятами, чтобы побеседовать с молодежью и найти виновного.

Ищу глазами Ксюшу и, наконец, нахожу ее плачущей возле бассейна.

— Ксения, поехали в больницу, — стискиваю ее хрупкое плечо. — По дороге мне все расскажешь!

— 12-

Я села в машину Ростислава Андреевича и вытерла слезы. Я нереально струхнула, когда ко мне подошел испуганный Тимур и сказал, что Маша ни с того ни с сего отключилась.

— Что ты ей дал, скотина? — набросилась на него.

— Ничего, клянусь тебе.

— Не ври!

— Я не вру. Я не знаю, что с ней такое. Мы хотели заняться… сама понимаешь чем, и вдруг она отъехала.

— Ты хотел с ней заняться! Ты! Она этого не хотела!

Мне хочется взять этого кретина за грудки и как следует потрясти, выбить из него правду, как он опоил мою подругу какой-то дрянью, чтобы изнасиловать ее.

— Хотела. Мы договорились, что это произойдет сегодня. И для смелости она что-то приняла. Какой-то таблетос.

— Где она ее взяла?!

— Откуда я знаю? Спросишь у нее, когда очнется. Ну, если очнется.

Какой же он циничный! Конечно, она очнется, по-другому просто не может быть.

— Твою мать! — забегаю в Машкину спальню и вижу ее — бледную до синевы, в одних трусиках. — Я звоню в скорую.

Потом позвонила Ростиславу Андреевичу и просто стала ждать. Скорая приехала быстро, и я выдала им скудные сведения, о том, что здесь произошло.

— Все будет хорошо, — сказал Ростислав Андреевич и сжал мою руку, вяло лежащую вдоль тела.

Я киваю и снова вытираю слезы. Мне очень страшно. Я не знаю, что она выпила и как это повлияет на ее здоровье. Отец держится, хотя видно, что он удручен. Губы сжаты в нитку, глаза полыхают праведным огнем.

— Кто дал ей психотроп? — спрашивает с нажимом.

— Наверняка Токарев. Кто же еще? Она была с ним.

— Убью тварь! — он сжал кулак и саданул им по рулю. Я вздрогнула и снова заревела.

— Не плачь, ты разрываешь мне сердце, — с болью в голосе говорит Ростислав Андреевич.

— Хорошо, не буду, — смахиваю слезы и отворачиваюсь к окну.

Он снова берет меня за руку, и рулит одной рукой. Его машина на автомате, поэтому скорость переключать не нужно. Так и едем до самой больницы, сцепив пальцы. Беда, приключившаяся с Машей, сблизила нас духовно.

Сидим в коридоре и молчим. В помещении повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Проходит минута, потом целый час. Сколько нам здесь еще сидеть в неведении?

Одиннадцать вечера. Трехчасовая вечеринка получила плачевный исход. А ведь собирались тусить до утра. Эх, подруга, зачем ты приняла запрещенное вещество? Это все Токарев, черт бы его побрал! Ну ничего, Ростислав Андреевич с ним разберется, никакие родители его не спасут.

Я понимаю, что выгляжу неуместно, сидя на стуле в коротком платье, из-под которого высовывается резинка чулок. Приходилось постоянно одергивать подол, что ужасно нервировало Ростислава Андреевича.

Наконец вышел врач, и мы с Тепляковым как по команде вскочили с неудобных стульев.

— Откачали, — сказал док с облегчением. — Здоровью вашей дочери ничто не угрожает.

Я выдохнула, а Ростислав Андреевич обнял доктора и сжал его в тисках. Док жалобно ойкнул — объятия получились медвежьими. После чего Машин отец обнял меня, очень нежно, не так, как дока. Думаю, он обижен за то, что не усмотрела за его дочерью. Обещала ведь следить, и не выполнила.

— Я должен сообщить в полицию, — сказал врач.

— Не надо никуда сообщать, док, — тяжелая мужская ладонь легла на щуплое плечико доктора. — Я сам во всем разберусь.

Доктор все понял и поспешно закивал головой.

— А можно нам увидеть Машу? — спрашиваю я.

— Да, только не переживайте, она спит.

Мы с Ростиславом Андреевичем тихонько вошли в палату и увидели Машу. Ее кожа была уже не такой бледной, а порозовела. В руке торчит иголка, через которую капает лекарство. Бедная девочка.

— Завтра сможете забрать ее домой, — сказал док. — Только нужен покой, минимум неделю.

— Хорошо.

Ростислав Андреевич достал из портмоне несколько купюр и протянул врачу. Тут засмущался и сказал: «Ну что вы…»

— Берите, берите. Вы спасли жизнь моей дочери.

И он взял, конечно.

— Поехали, Ксения.

***

— Куда мы едем? — спрашиваю уже в машине.

— К Токареву, этому ублюдку, который дал ей таблетки.

Едем в молчании. Не знаю, о чем говорить с мужчиной, у которого разве что слюна не капает от ярости. Страшное уже позади, но меня все равно бьет нервная дрожь. Состояние Ростислава Андреевича передалось и мне.

Что если я ошиблась и Тимур не при чем? Ведь это я дала на него наводку Машиному отцу. Знаю, на что способен Ростислав Андреевич в гневе, Каринкому бывшему тогда сильно не поздоровилось. Вдруг наломает дров?

— Сиди в машине, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Я скоро вернусь.

Ждала минут двадцать, наконец, он вышел из дома и быстрым шагом направился к машине. Когда он положил руки на руль, я заметила, что костяшки его пальцев кровоточат. Неужели он избил Тимура?

Он долго молчал, не смотря в мою сторону. Перебираю в голове варианты произошедшего — один ужаснее другого. Пусть он скорее расскажет, что произошло в доме Токаревых.

— Это не он, — наконец сказал Ростислав Андреевич.

Он завел машину и выехал на дорогу. Раздраженно посигналил пикапу, невесть откуда появившемуся слева. Пикап шарахнулся, но не посмел связываться с водителем внедорожника.

— Но кто тогда?

— Это нам придется выяснить. Но точно не Тимур. Я поговорил с его родителями. Парень не интересуется наркотиками, он спортсмен.

— А Ваши руки? — робко спрашиваю я.

Он посмотрел на сбитые костяшки пальцев и отмахнулся:

— Пустяки.

Едем некоторое время в молчании, а затем он спрашивает:

— Что за кольцо у тебя на пальце?

— Влад Востриков, ваш сотрудник подарил.

— Выкинь эту дешевку, — советует он.

— 13-

У моего дома стоит полицейская машина. Сергей Гвоздецкий уже звонил и сказал, что пока ничего не нашли. Я встретил старого знакомого, ныне прокурора, возле бассейна, где он давал распоряжения своим ребятам.

— Ну что, Сергей, признался кто-нибудь? — спрашиваю, пожав ему руку.

— Все чисты. Ребята каждого проверили — ничего. Сигареты, вайпы, пиво — все это в большом количестве. Но запрещенных веществ ни у кого не обнаружили.

— Но кто-то же ей дал? Ищите везде, переверните дом, посмотрите камеры, но найдите мне этого подонка!

— Мои ребята сейчас обыскивают твое жилище, — кивает Гвоздецкий.

— Я сам займусь камерами, придется просмотреть все три часа. Мне нужна помощь, пришли кого-нибудь из ребят на нулевой. Ксения, будь добра, сделай мне чай и принеси вниз.

— Ээ, куда вниз? — уточняет.

— В цоколь.

Спускаюсь вниз и сажусь в кресло оператора видеонаблюдения. Тешу себя мыслью, что узнаю имя виновника и расправлюсь с ним каким-то изощренным способом.

***

Блин, я даже не знала, что здесь имеется цоколь. И про камеры ничего не знала. Неужели они тут повсюду? И в спальне Ростислава Андреевича?! Я похолодела: если камеры есть, он увидит, как мы с Владом заходили в его спальню. Как он на это отреагирует? Какой стыд!

Завариваю чай, не зная, какой он любит. Здесь около десяти разных сортов! Выбрала обычный, черный, без добавок и заварила покрепче. Кажется, нас всех ожидает бессонная ночка.

Спускаюсь на цокольный этаж и ищу помещение, где стоят мониторы. Одна дверь открыта и горит свет, значит, Ростислав Андреевич там. Не знаю, куда поставить поднос, и мужчина жестом указывает на стол.

— Ксения, тебя единственную никто не проверял, — сказал он таким тоном, что у меня волосы зашевелились на затылке. — Где твоя сумка?

— Ростислав Андреевич, вы меня в чем-то подозреваете?! — не могу поверить своим ушам.

— Пока нет. Но я должен проверить. Ты с Машей сегодня весь день, и… В общем, принеси, пожалуйста, свою сумку.

— Хорошо, как скажете, — разворачиваюсь и ухожу.

— Стой, я пойду вместе с тобой.

— Да, пожалуйста, — фыркаю.

Меня оскорбили его подозрения. Я никогда не пробовала наркотики, потому что страшно. А теперь, после того, что случилось с Машей — страшно вдвойне. Никогда в жизни к ним не притронусь.

Заходим в Машину комнату, моя сумка лежит на тумбе. Протягиваю ее Ростиславу Андреевичу и скрещиваю руки на груди. Он расстегивает молнию и бесцеремонно вываливает содержимое на Машину кровать. Губная помада, тампон, брелок, зарядка, фантики от конфет, готическое кольцо и… пакетик с таблетками.

— Что это? Я тебя спрашиваю! Отвечай, что это?!

Его крик застревает в горле. Мне даже показалось на секунду, что он сейчас меня ударит. Меня начинает трясти:

— Я… я не знаю, честное слово… Это не мое!

— А чье?!

— Мне подкинули. Моя сумка весь вечер лежала здесь, без присмотра. Я клянусь Вам…. Ростислав Андреевич, пожалуйста, поверьте мне. Готова на любые тесты, прямо сейчас. Я не принимаю наркотики, и не давала их Маше!

— Вот теперь я очень сожалею, что поддался на уговоры дочери и не поставил камеру в Машиной спальне. Ладно, иди в гостевую и сиди там, пока со всем этим не разберусь.

— Хорошо, — обнимаю себя за плечи и чувствую себя, как во сне.

— Можешь немного поспать, — чуть добрее добавляет он.

Я кивнула, вытирая слезы. Откуда в моей сумке таблетки? Кто их подкинул? Ведь кто-то же подкинул, потому что испугался, что полиция обнаружит. Вся надежда на камеры. Хотя Ростислав Андреевич сказал, что в Машкиной комнате нет видеонаблюдения, если передача произошла там, то мы никогда не узнаем, кто виновен. Если только сама Маша не назовет имя этого человека. Но это — не я!

Ложусь на кровать прямо в одежде и сворачиваюсь калачиком. Слезы душат меня и капают на подушку. Мне страшно. Вдруг меня посадят? Запрещенные вещества — это ведь уголовное наказуемое преступление.

Пусть снимут отпечатки пальцев с пакетика, я никогда не держала его в руках, а значит, моих отпечатков на нем не найдут. С этой мыслью сама не заметила, как уснула.

***

Девочка спала в гостевой спальне в позе эмбриона. Платье задралось, обнажая белые упругие бедра. На полу аккуратной кучкой лежат чулки, которые были на ней весь этот безумный вечер. Уже 6 утра, но мне даже в голову не придет сейчас любоваться рассветом.

Я прилег на кровать рядом с ней, придвинулся ближе и обнял ее. Она не проснулась. Устало прикрываю красные от перенапряжения веки. Надо бы поспать. Теперь уже можно, ведь я знаю имя человека, который виновен в том, что я чуть не потерял дочь.

И это была не Ксения.

Где-то в глубине души я знал, что девчонка не виновата, но был слишком зол, поэтому накричал на нее. Просто необходимо было выпустить пар. Сожалею, что ей пришлось это пережить.

Вдыхаю запах ее волос и крепко прижимаю к себе хрупкое девичье тело. Ее попка упирается в мой пах, и я стараюсь не замечать своей реакции на соприкосновение наших тел.

«Спать!» — командую самому себе.

Представляю ее лицо, когда она проснется…

***

Я сплю и ощущаю, что мне трудно дышать. Мне тяжело, потому что на мне лежит чья-то тяжелая рука. Нет, это невозможно, мне снится сон, что я лежу не одна, а с мужчиной. Поворачиваю голову и вижу лицо спящего Ростислава Андреевича. Чтобы убедиться в том, что не сплю, протягиваю руку и слегка касаюсь подушечками пальцев его колючих щек. Чувствую!

Как я оказалась с ним в одной постели? Прокручиваю в памяти последние минуты вчерашнего вечера. Он жестоко обвинил меня в умышленном преступлении и отправил спать. Но потом пришел ко мне и лег рядом. Почему? Нашел доказательства моей невиновности? Иначе его бы здесь не было.

Пытаюсь снять с себя его руку. Тяжелая!

— Куда собралась? — сипло спрашивает он, не раскрывая глаз, и прижимает меня к себе.

— Ростислав Андреевич, я…

— Доброе утро, Ксения.

В мой зад отчетливо упирается что-то твердое. О, нет… Боже! Вот так ситуация. Впервые в жизни просыпаюсь с мужчиной. Как я могла не почувствовать ничего ночью, или когда он там пришел? Но не думаю, что он позволил себе что-то лишнее со спящей девушкой. Но сейчас-то я проснулась, а у него утренняя эрекция. Надо бежать!

— Доброе. Можно мне встать в туалет?

Он отпускает меня и переворачивается на спину. Подхватываю чулки с пола и выбегаю из гостевой спальни.

— Вернись потом, — кричит мне в след.

Ага, щас прям, думаю. Приму у Машки душ и свалю отсюда на все четыре стороны. Похоже, мы в доме одни. Запираю спальню, чтобы не вздумал проникнуть, когда буду мыться. Снимаю платье и вижу красные полоски на теле. Да, спать в вечернем наряде такое себе. Хорошо хоть додумалась стащить чулки. А то бы ноги сейчас ныли.

Встаю под теплые струи душа и блаженствую. По-хорошему нужно выйти к Ростиславу Андреевичу и спросить, реабилитирована ли я в его глазах? Но я боюсь. Мы наедине, а, значит, он может позволить себе всякие… вольности.

Уйти, не прощаясь? Но я хочу знать, кто виновен в Машкиной беде. Выключаю душ и иду одеваться. Думаю, Маша будет не против, если я позаимствую у нее старый спортивный костюм.

Облачаюсь в вещи подруги, подсушиваю волосы и иду по длинному коридору. Где искать Машиного отца? Вряд ли он все еще лежит в гостевой. Ведь прошло уже полчаса.

В спальне Ростислава Андреевича раздается какой-то шорох. Иду туда и вижу его в одном полотенце, намотанном вокруг бедер.

— Ой, простите, я не знала, что Вы не одеты, — накрываю глаза ладонью.

— Да все нормально, заходи.

— Я подожду внизу, пока Вы оденетесь, — говорю и пулей лечу вниз.

Я успела рассмотреть его широкую грудь, густо покрытую черными волосками. Черт, это так… мужественно! Вот бы провести ладонью по его груди и ощутить жесткость волосинок. На плече у него какая-то татуировка, кажется, змея. А его тело… На нем ни единой жиринки. Рельефный торс и упругий живот. Когда он только успевает заниматься спортом?

Сижу внизу на диване и дергаюсь, как на иголках. Надо бы попить кофе и съесть что-нибудь, но стесняюсь без Маши хозяйничать на кухне.

— Пойдем завтракать, — спускаясь по лестнице, сказал Ростислав Андреевич.

На нем футболка поло, шорты и кроссовки — все белоснежное, как будто только из магазина. Волосы еще влажные после душа. Встаю с дивана и иду за ним на кухню. Прерываю неловкое молчание вопросом: «Помочь?». Просит нарезать сыр и ветчину. Остальное берет на себя.

Спустя минут десять наш стол выглядит весьма аппетитно.

— Я каждый день готовлю для Маши завтрак, — признается Ростислав Андреевич.

— Это очень мило.

— Тебе кофе с молоком?

— Да, пожалуйста.

Он как будто специально тянет с разговором. И сама первая боюсь начинать. Вот сижу и маюсь.

— Ешь, давай. После того, что вчера случилось, нам необходимы силы.

— Вы узнали, кто дал Маше таблетки?

— Узнал, — кивает.

— Кто?

— Скажи мне, пожалуйста, Ксения, каким макаром здесь оказался Влад Востриков? — спрашивает сквозь зубы.

— Я пригласила, — стыдливо опускаю глаза.

Вот сейчас выскажет мне все, что думает по поводу нашего посещения его спальни и валяния на кровати. Припозорилась, конечно, перед Машкиным отцом.

— Но зачем? — недоумевает. — Он… тебе понравился? Вы встречаетесь?

— Нет. Просто один парень — Богдан, дружок Тима, сказал, что поспорил на меня. Что… ну…

— Переспит с тобой? — догадывается мужчина.

— Да, — краснею я.

Ну и темы приходится обсуждать с Машкиным фазером!

— Так, и что дальше?

— Я сказала ему, что ничего не выйдет, потому что у меня есть парень. Хотя на самом деле, никакого парня у меня нет. Поэтому я попросила Влада сыграть роль моего парня.

Боже, я три раза повторила слово «парень», как будто только об этом и мечтаю, чтобы он у меня завелся!

— Детский сад, — фыркает Ростислав Андреевич. — Кстати, твое? — он протягивает мне браслет. — На своей постели нашел.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Конечно же, увидел, кто посещал его комнату. Мое лицо становится свекольного цвета, не могу смотреть ему в глаза.

— Простите, это всё Влад… Он хотел взглянуть на Вашу спальню, а потом…

— Я знаю, видел всё, — кивает он, и в его глазах танцуют смешинки. Похоже, ему нравится, как я перед ним краснею и оправдываюсь. — Забудь, все нормально. Дело молодое.

— Это больше не повторится.

— Согласен, — весело говорит он. — С другим мужчиной ты больше не войдешь в мою спальню. Только со мной.

У меня загорелись уши от этих слов, а желудок сделал сумасшедший кульбит. Нервно хватаю кусочек сыра и откусываю его. Он наблюдает за мной и наслаждается своим положением строгого папочки.

— 14-

После плотного завтрака едем с Ксенией в больницу. Надеюсь, все пойдет как надо, и док отпустит мою дочку домой. Я успокоился, но чувство тревожности все равно не исчезло.

— Ксения, таблетки Маше дал Влад, — говорю, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Она недоверчиво смотрит на меня.

— Я отчетливо видел процесс передачи на видеозаписи. Одна из камер во дворе засекла. Конечно, сегодня же он будет уволен из моей корпорации.

— Но как? Почему? — явно не укладывается в ее очаровательной головке.

— Востриков балуется запрещенными веществами, что тут непонятного? — раздражаюсь. — И Маша откуда-то это знала.

— Это я виновата, — начинает грустить она. — Если бы я не позвала Влада, с Машей ничего не случилось. Простите меня.

— Хватит уже извиняться. Ты ведь не знала, что он за говнюк.

— А с виду приличный парень, — разочарованно произносит она.

Девочка хотела поиграть с ним в любовь и обожглась. Что ж, бывает. Таких сволочей в ее жизни будет еще масса.

— Но как таблетки попали в мою сумку?

— Наверняка, когда начался переполох, Влад спокойно вошел в Машину комнату и положил в сумку пакет. Откуда ему было знать, чья это сумка?

— Теперь понятно.

— Чтобы я больше тебя с ним не видел, — говорю угрожающе, чтобы не думала, что я буду с ней шутки шутить.

— Хорошо, Ростислав Андреевич, я поняла. Вы сдадите его полиции?

— Нет. Выдам волчий билет. Он у меня даже уборщиком сортиров не сможет устроиться, — отвечаю зло.

Марать руки об это говно даже не хочу. Наркоманам одна дорога — в ад.

Паркуюсь на стоянке возле больницы. Когда идем по ступеням, не могу сдержать себя и приобнимаю Ксению за талию. Она не сопротивляется, потому что чувствует передо мной свою вину. Вот на этом я и сыграю ближайшие дни, которые обещают быть очень интересными!

Я попрошу Ксению пожить в моем доме неделю, чтобы Маше не было скучно. Она будет в пределах моей досягаемости целых семь дней! Она будет услаждать мой взор своим прекрасным телом и разгонять кровь в моих венах. С ней я как будто бы молодею — и душой, и телом. Не чувствую себя старым.

Заходим в дочкину одноместную палату, и я нехотя убираю руку от девушки. Маша уже пришла в себя и смотрела телевизор с унылым видом.

— Папочка! — она оживилась и приподнялась на локтях. — Привет, Ксю.

— Ну как ты, милая? Ты нас вчера очень напугала, — сажусь на край постели и обнимаю дочурку.

Я решил, что пока не стану заводить серьезных разговоров, воспитательных лекций и ставить запреты. Пусть придет в себя и осознает, что натворила.

— Прости, пожалуйста, я больше так не будууу, — из ее глаз покатились слезы.

— Ну-ну, все хватит. Хватит. Теперь все будет хорошо, ведь ты больше не притронешься ко всякой дряни?

— Конечно, не притронусь, — шмыгает носом. — Я тебе обещаю.

— Всё я тебе верю. Не плачь, выше нос.

— Папа, Тимур не виноват, — Маша сжимает мое запястье и заглядывает в глаза.

— Поговорим об этом после, — сжимаю губы в нитку.

— Пожалуйста, послушай! Я его люблю и хочу быть с ним.

— Я общался ночью с его родителями.

— Ты… Что ты им сказал?

— Что отрежу яйца этому сопляку, если он еще раз подойдет к моей дочери, ближе, чем на один метр.

— Пааап! Ну зачем? Зачем, блин! — Маша отвернулась к стенке и расплакалась.

— Потому что он тебя недостоин.

— Это ты так думаешь! А я другого мнения! Уходи. Ксюша, ты останься.

Я кивнул, дошел до двери и обернулся:

— Жду вас обеих в машине.

— Не поеду я домой, ясно? — бунтует Маша.

— Поедешь. Ксения, поговори со своей подругой.

Выхожу на улицу. Денек сегодня отличный, по-летнему теплый. Даже вон шорты пришлось надеть. Надеюсь, Ксения как старшая по возрасту сможет повлиять на мою непутевую дочь. Связались с этим типом… с Токаревым. Говорил с ним ночью — трусливый щенок. Два слова связать не мог от страха, только и может девкам в лицо мячи кидать исподтишка. Тьфу!

Любит она его, как же.

Его мать, оказывается, в комитете образования работает, то-то я думаю, фамилия знакомая. А отец в погонах. Вроде приличные люди, а вырастили разгильдяя. Нет, не пара он Машке. Она еще молодая, глупенькая. Все пройдет.

***

— Машунь, ну ты как? — спрашиваю, оставшись с подругой наедине.

— Сойдет, передознулась прикинь с первого же раза. Врач сказал, что мой организм так будет реагировать на любые психотропные вещества.

— Страшное дело. Зачем ты взяла у Влада таблетки?

— Хотела попробовать перед сексом. Чтобы боли не чувствовать.

— Дурёха ты Машка, вот что я тебе скажу, — говорю беззлобно. — Чтобы не было боли, надо сделать это по любви.

— Я люблю Тима, — упорно повторила Маша то, что сказала отцу.

— Когда ты только успела в него втюриться?

— Давно, еще со школы. Когда мы пошли к ним на площадку, он мне уже нравился тогда. Поэтому я хочу, чтобы он первым у меня был. Мы почти это сделали, но потом мне резко стало плохо.

— Я испугалась за тебя, — протягиваю руку и сжимаю ее прохладные пальцы.

— Ну, все обошлось. Ксюш, пожалуйста, поговори с моим папой насчет Тима. Он тебя послушает. Скажи, что он хороший парень. Я все равно буду с ним встречаться, даже если придется прятаться от отца.

— Маш, с чего ты взяла, что твой отец меня послушает?

— Не знаю, мне кажется, что вы нашли общий язык. Звонишь ему в экстремальной ситуации.

— Я… просто больше некому. А твой отец, он сам сказал, чтобы я звонила.

— И номер дал? — усмехается. — Надеюсь, ты не стучишь на меня фазеру?

— За кого ты меня принимаешь? — вспыхиваю. — Маш, ты моя лучшая подруга, а я — не предательница.

— Да ладно, я шучу. Что ты покраснела так?

— Шутит она. Вставай, давай, поехали домой, — откидываю одеяло, но Маша натягивает его обратно. На ней больничная сорочка с завязками по бокам.

— Сексапильная у тебя ночнушка, — говорю я.

— Ага, сфоткаешь? Тимке отправлю.

— Ладно, давай.

— Только на свой телефон, мой где-то дома валяется.

Я делаю пару снимков лежащей на постели Маши. Она эротично выгибается и улыбается, смотря в камеру.

— Давай сюда телефон свой, — просит. — Напишу Тимуру.

Отдаю ей телефон, достаю из пакета Машины вещи и выкладываю на больничную койку.

— Я твой костюм позаимствовала, ничего? — спрашиваю.

— А да, без проблем, — смотря на экран моего смартфона, отвечает подруга.

— Потом верну.

— Ксю, ты взяла самый старый костюм. Оставь его себе, дома будешь носить, — отмахивается.

Подхожу к окну и несколько секунд наблюдаю, как дворник старательно метет опавшие листья. Как же страшно, что человеческая жизнь по сути висит на волоске. Принял что-то не то, отравился, — и тебе конец.

Так вот почему от Влада все время пахло въевшимся пОтом, потому что его тело выделяло токсины.

— Ты одеваться будешь или в секси-сорочке поедешь домой? — подхожу к Маше и растрепываю ее темные волосы.

— Моего папу хватит удар, если я выйду на улицу в таком виде, — хихикает Маша.

Она одевалась и переписывалась с Тимуром одновременно. Вздыхаю и заправляю за ней койку, как заботливая мама. Выходим на улицу и идем к машине, где сидит напряженный Ростислав Андреевич. Представляю, какого ему сейчас! Что он пережил этой ночью, одному богу известно.

— Маш, откуда ты узнала, что Влада есть запрещенка? — спрашиваю.

— Он сам хвастался, давно уже.

— Почему ты не сказала об этом отцу?

— Я же не стукачка, — нервно передергивает плечами.

— Он его уволит теперь, — останавливаюсь и кошусь на БМВ, ожидающий нас. Жаль не видно лица Ростислава Андреевича. Но знаю точно, что он пристально наблюдает за нами.

— Да. Тебе его жалко, что ли?

— Он мне по-настоящему понравился, — пожимаю плечами. — Но твой отец сказал, чтобы больше не видел его рядом с нами.

— Ну понятно! — закатывает глаза Маша. — Всегда он так: лишает меня друзей. Решает, с кем мне общаться, а с кем нет.

— Он же волнуется, — глажу подругу по спине. — Потому что любит тебя.

— Если любит, пусть даст больше свободы.

Садимся в машину — я на заднее сидение, Маша, как обычно, наперед. Почти сразу ловлю в зеркале заднего вида пытливый взгляд Машиного отца и понимаю, что мне, похоже, предстоит метаться меж двух огней. Эти двое не прочь выяснять отношения друг с другом через меня. Закатываю глаза, но понимаю, что это некрасиво. Посылаю Ростиславу Андреевичу извиняющую улыбку и слышу:

— Маша, я попросил Ксюшу поухаживать за тобой неделю.

Когда он меня об этом просил?! Вот враль! Что еще за хитрые игры?

— Угу, хорошо. Спасибо, Ксю, — Машу оборачивается ко мне и грустно улыбается.

Наверняка, Тимур испортил ей настроение, написал что-нибудь гадкое. Кому понравится, что отец твоей девушки допрашивает тебя с пристрастием по ночам? Точно не Тиму. Маша удаляет переписку и возвращает мне телефон.

Так значит, мне придется жить в доме Тепляковых целую неделю? Под боком у Машиного отца? Мама дорогая!

— 15-

Я позвонила Карине и сообщила, что не появлюсь в квартире семь дней. Она обрадовалась, сучка, что не придется ни с кем делить ванную по утрам и можно будет слушать музыку до поздней ночи через колонку.

Ростислав Андреевич решил проблему с посещением института. Не знаю, что он наплёл декану, но нас официально отпустили на неделю.

Первое время Маша просто лежала в кровати — по настоянию отца. Я приносила гору еды с кухни, и мы смотрели «Дом дракона». Вот это жизнь — беззаботная! Ростислав Андреевич ходил на работу, но возвращался к шести часам вечера, как прилежный семьянин. Маша говорила, что раньше он мог задержаться и до десяти, и даже до двенадцати ночи.

Вчера утром он поймал на кухне, прижал к мраморному столу и прохрипел мне на ухо:

— Если бы ты знала, как сильно я хочу тебя раздеть.

Мои пальцы стали слабыми, и я роняю на пол ложку, которой перемешивала чай. Он стоит позади меня вплотную, и я чувствую его напряженное вибрирующее тело.

— Ростислав Андреевич? — обращаюсь к нему по имени, боясь повернуться. Казалось, что если я развернусь, он вопьется в мои губы, как вампир, жаждущий крови.

Он убирает мои волосы на одну сторону. Кончик его носа касается моей шеи, и он с наслаждением вдыхает мой запах. Его черная густая борода щекочет кожу. Нужно поднять ложку с пола, но если нагнусь, то упрусь задом прямо в отца моей подруги.

— Какая же ты сладкая, Ксения, — слегка касается кожи горячими губами, и меня бросает в дрожь.

Мой пульс участился и бешено стучит. Наверняка он слышит эту сумасшедшую барабанную дробь. И вместо того, чтобы сделать шаг в сторону, Ростислав Андреевич прижимается ко мне. Еле сбежала от него, думала, что помчится следом, как охотник за лисой.

А сегодня, на третьи сутки моего пребывания в доме подруги, Ростислав Андреевич снова зажал меня на кухне. Похоже, он вознамерился исполнить свое жгучее желание оставить меня без одежды. На мне короткое кимоно с драконом (Машкино), и он сладострастно смотрит на мои голые ноги.

— Почему от меня убегаешь? — спрашивает, припечатывая меня к стене.

— Ростислав Андреевич, что Вы делаете? Маша может спуститься вниз.

— Разве я тебя об этом спросил?

Лопатками упираюсь в твердую прохладную стену и судорожно дышу. Его руки на стене по обе стороны от меня, поймал меня в капкан. Бедрами прижимает мое тело, чтобы не сбежала.

— Отпустите… пожалуйста.

— Только один поцелуй. Хочу попробовать твои губы на вкус.

— Что?!

Ростислав Андреевич скользнул рукой к моему затылку, слегка на него нажал, и я подалась вперед. Он всасывает верхнюю губу и щекочет языком нёбо. Потом переключается на нижнюю губу и проделывает с ней тоже самое. У меня внутри все горит и клокочет. Сердце колотится так, что, кажется, ребра вот-вот треснут. Не дай бог, Маша выйдет и увидит нас.

— Это безумие, — шепчу ему в губы.

— Да, — соглашается он.

Ростислав Андреевич терзает мои губы, его рука сдавливает мою шею. Тяжело дышит и развязывает халатик. Под ним только трусики — уже собралась спать, поэтому лифчик сняла. Мороз по коже, сердце замирает от сладкого ужаса и любопытства, что же будет дальше.

Он разглядывает мою грудь несколько секунд, потом опускает голову и втягивает в рот сосок. Вторую грудь сжимает ладонью, и у меня подкашиваются ноги.

Он никак не может насытиться моей грудью: сдавливает, целует, сосет и ласкает. Я на грани безумия — что он со мной делает? Почему его ласки так мне приятны? Ооох.

— Какая у тебя красивая грудь, Ксения.

От необычного комплимента мой живот скрутило. Слышу какой-то шорох наверху и мгновенно вырываюсь из объятий Ростислава Андреевича. Запахиваю халат и опрометью несусь по лестнице. Я снова от него сбежала, однако предварительно позволив ему очень многое.

Еще ни разу не видела его таким возбужденным, думала, что приставит к стенке и трахнет прямо в коридоре. Это ни на шутку напугало меня. Ведь я не собиралась спать с Машкиным отцом.

***

Девочка снова дала от меня дёру. Однако в этот раз позволила мне поласкать свою развитую грудь. Мои ладони до сих пор ощущают эти великолепные упругие формы. Просто отвал башки, как говорит сегодняшняя молодежь. Чем больше я от нее получаю, тем больше хочу получить. Хочу ее всю! В своей постели — голую и покорную.

Хочу, чтобы она раздвинула передо мной свои великолепные длинные ножки и впустила меня внутрь себя. О, я не подведу мою девочку! Покажу, на что способен. А способен я на многое, без прикрас. Когда мне отдаются со всей страстью и желанием, не могу поступить иначе, как вернуть эту страсть и желание партнерше сладким бумерангом.

Ксения меня хочет. Я вижу это по ее глазам. Но боится. Чего? Это еще предстоит выяснить. Из-за Маши? Скорее да, чем нет. Но мы же можем хранить наш маленький секрет в тайне. Дочка не поймет этих отношений.

Черт. Угораздило же меня захотеть именно подругу дочери, как будто других девушек не существует в природе. Инга звонила раз пятьдесят, но я не отвечаю. НЕ хочу я ее. Хочу Ксюшу, хочу помять ее хорошенько в своей постельке. Между нами искрит, и только слепой этого не заметит.

— Чего ты боишься? — спрашиваю у нее на следующий день, поймав с утра на кухне.

— Вас, себя… Не хочу ссориться с Машей. Это не нормально.

— Что конкретно ты считаешь не нормальным?

— Что Вы ко мне пристаете! — отходит от меня на пару шагов и упирается своей бразильской попкой в духовой шкаф.

— Разве я к тебе пристаю? — наигранно удивляюсь. — Девочка моя, я еще не приставал по-настоящему. Так, пару пробных камешков бросил.

— Маша может нас застукать, — делает страшные глаза. — Представляете, что тогда будет?

— Мы услышим ее шаги заранее, — прижимаюсь к ней и обнимаю за тонкую талию. Прикасаюсь губами к ее губам и ощущаю свежесть. Только зубки почистила, радость моя. — Не сопротивляйся, — прошу, когда она отворачивает лицо, — берусь пальцами за подбородок и снова настырно целую ее.

Если бы не работа, я бы посадил ее на этот шкаф упругой задницей и вклинился бы между ее ног. Я постоянно возбуждаюсь, и не получаю разрядки. В паху уже зудит от неудовлетворенности.

— Я больше так не могу, — отталкивает меня, чуть не плача.

— Я тебя обидел? — удивляюсь.

— Маша уже в порядке, я хочу домой.

— Вечером я сам тебя отвезу. Дождись меня. Дождешься?

По глазам вижу, что нет. Да что я сделал такого?

***

Я действительно так больше не могу! Ростислав Андреевич не дает мне приходу, постоянно зажимает, лезет целоваться. НЕ скажу, что мне это неприятно. Приятно, еще как! Но я боюсь, что нас увидит Маша, вздрагиваю от каждого шороха и любого Машиного вопроса. Когда-нибудь она точно спросит меня в лоб: «Ты трахаешься с моим отцом?».

Конечно, я с ним не трахаюсь, но дело, судя по всему, к этому идет. Он нагло раздевает меня и трогает руками (и губами) голое тело. Следующим его шагом будет исследование моих трусов — это же очевидно!

Поэтому я так больше не могу! Надо бежать из этого сумасшедшего дома, в котором живет сексуальный маньяк, пока однажды ночью он не поймал меня и не оприходовал. Я даже за стаканом воды теперь выйти боюсь, потому что непременно наткнусь на Ростислава Андреевича, поджидающего меня за углом.

— Ты где была так долго? — зевнув, спрашивает Маша.

— В туалет заходила.

Приходится врать, не говорить же: «Подставляла грудь под поцелуи твоему отцу». Как это пошло звучит вообще!

— Как у тебя с Тимом дела? — резко перевожу тему.

— Не отвечает на мои сообщения. Спасибо папе! Запер меня дома в четырех стенах. Даже не имею возможности пойти на учебу. Ксю, ты сказала отцу, что Тимка — нормальный парень?

Ага, когда бы? На что меня хватает в компании Машиного папы, так это отбиваться от наглых домогательств. Тут уж не до разговоров о Токареве.

— Нет еще.

— Не забудь сказать при случае.

— Хорошо, — вздыхаю. — Только вряд ли он меня станет слушать.

Подождав, когда Ростислав Андреевич уедет на работу, покидаю дом и возвращаюсь в свою съемную квартиру, к своей жесткой неудобной кровати и к своим учебникам. Ни за что больше не подпущу этого извращенца к себе! Пусть ищет себе дуру в другом месте.

Я же понимаю, что он просто хочет поиметь меня. Никаких долгоиграющих отношений быть не может. Поэтому и пытается раскрутить меня на разок, а потом сделать вид, будто ничего не произошло. Я буду страдать. Мне будет больно — не хочу так!

— 16-

С началом новой недели мы с Машей вернулись к занятиям. Надо же, успели соскучиться по лекциям, и неплохо провели день.

После пар, как водится, зашли в кафе. Увидев Тимура и его компанию, Машка сразу повеселела и преобразилась.

— Привет, Тим, — сказала она. — Уделишь пару минут?

— Нет, — не оборачиваясь, отрубил парень.

— Не слушай моего отца.

— Да мне плевать на твоего отца. Я с тобой больше не хочу встречаться.

— Почему? — покраснела Маша.

— Потому что ты тупая овца.

Парни хором заржали, а я возмутилась:

— Эй, ты как с ней разговариваешь?

— Как хочу, так и разговариваю. Что давно мячом в глаз не получала? Так исправим.

На подруге лица нет, ее потряхивает, глаза наполняются слезами. Она выкручивает себе пальцы и непонимающе смотрит на забияку.

— Маш, пойдем отсюда, — хватаю расстроенную подругу за руку и тащу ее на улицу.

Пусть плачет, только не при этих… козлах.

— Это все из-за папы, — всхлипывая, говорит Маша. — Ненавижу его!

— Ростислав Андреевич тут ни при чем. Просто Тим — ссыкло.

— Он не ссыкло!

— Он хотел с тобой просто переспать. И бросить, — выдаю ей неприглядную правду.

— Это неправда! Ты лжешь. Откуда тебе знать?

— Потому что эти придурки спорят друг с другом, кто кого уложит в постель! И за какой срок! — от возмущения срываюсь на крик и усмиряю себя тут же. — Рыжий Богдан недавно проиграл. Ставил на то, что трахнет меня на твоей вечеринке. Скорее всего, Тим тоже делал ставки. Так что забудь его.

— Нет! Ты не понимаешь. Я люблю его!

Маша вырывается из моих рук и быстро уходит вдоль тротуара. Я боюсь, что сделает что-нибудь ужасное сейчас.

— Маша, стой! Куда ты пошла?

Я всплеснула руками. Вот что с ней делать? Вбила себе в голову ерунду про любовь. Так я и знала, что Тим разобьет ей сердце. Пусть лучше сейчас, когда дело до секса не дошло, чем потом, когда бы все случилось. Легко мне рассуждать, конечно, я-то ни в кого не влюблена.

Вдруг я услышала громкий гудок и обернулась. За мной медленно ехал БМВ Х7 стального цвета. Ростислав Андреевич опустил стекло и сказал:

— Ксения, сядь в машину.

— Зачем? — смотрю прямо перед собой.

— Я хочу с тобой поговорить. Почему ты сбежала? Я же попросил тебя дождаться меня.

— Ростислав Андреевич, мне сейчас не до этого. Ваша дочь от меня убежала только что в слезах. Мне нужно ее догнать.

— С Машей все в порядке, она зашла в торговый центр. Сядь, пожалуйста, в машину.

Он остановился прямо на проезжей части и открыл пассажирскую дверь. Я вздохнула и перемахнула через клумбу. Села в машину, поставила рюкзак на колени и повернулась к нему с лицом, вопрошающим «ну и чё тебе надо?». Я сегодня в короткой юбке и не хочу, чтобы он пялился на мои колени.

— Почему ты от меня бегаешь? И на смс не ответила.

А да, точно, он прислал сообщение. Увидела на паре, но препод начал на меня рычать, мол, Короткова, быстро телефон убрала. А потом уже забыла.

— Я была на парах, — говорю, круча кольцо на пальце. — Нам не разрешают пользоваться телефоном.

В его машине знакомо пахнет, и этот аромат кружит мне голову и напоминает о том вечере, когда Ростислав Андреевич тискал меня на заднем сидении. Какие бы воспоминания меня не одолевали, решаю держаться с ним холодно и отстраненно. Авось надоест и отвяжется.

— Ксения, я хочу пригласить тебя в ресторан. Во сколько за тобой заехать? — спрашивает учтиво.

— Ресторан? За-ачем? — моя челюсть отвисает до пола от изумления.

— Хочу с тобой поужинать. Просто ужин — и всё. Я не буду к тебе приставать, — говорит без тени улыбки.

— Ага, так я Вам и поверила, — фыркаю, как еж.

— Заметь, впервые я тебе это пообещал.

— Заметила, но что-то не верю.

На меня накатывает паника. Чего он добивается своим приглашением? Замечаю блеск в его синих глазах и лихорадочно ищу аргументы для отказа. Но он не дает мне вставить даже слово.

— Идем в «Сад на крыше». Обязательно порадуй себя новым платьем, — он достает из кармана черную карточку с золотой надписью ТЕПЛОБАНК и протягивает мне. — На ней есть немного денег. Возьми.

Я даже не пошевелилась. Тогда Ростислав Андреевич вжикнул молнией моего рюкзака, запихнул внутрь карту и закрыл молнию обратно. Я немо уставилась на него.

— Заеду за тобой в восемь вечера. Будь готова. И надень обязательно теплую курточку, ужин будет проходить на улице.

Вот диктатор! Решил за меня и даже не спросил: а хочу ли я с ним идти на ужин? Я вообще-то боюсь быть с ним наедине. Нет никаких гарантий, что он не набросится на меня как древний питекантроп. Такие денежные мужчины, как Ростислав Тепляков, берут от женщин все, что хочется, и им даже в голову не придет, что дама может быть против.

Вижу у кофейного автомата Машу, она ждет, когда напиток приготовится и потом выйдет на улицу. Не хочу, чтобы она видела, что я сидела в машине ее отца и выметаюсь наружу.

Ростислав Андреевич сигналит мне на прощание и задорно улыбается. Я посылаю ему грозный взгляд. Вот он любит привлечь к себе внимание! И ко мне соответственно.

Иду в торговый центр, чтобы купить платье. А что делать? Он приедет за мной все равно, не идти же в «Сад» в обносках. Я вообще там никогда не была, но слышала, что это очень солидное заведение, и ужин там обходится в копеечку.

Маша выходит из ТЦ с бумажным стаканчиком и хмуро смотрит на меня. Я уж было подумала, что она видела меня с Ростиславом Андреевичем, но нет, по-прежнему дуется из-за Тимура. Она знает, что я против их отношений, и поэтому считает меня теперь чуть ли не врагом.

— Маш? Все нормально? — спрашиваю обеспокоенно. — Ты обиделась на меня?

— Нет. Ты здесь не при чём. Ладно, увидимся позже. За мной папа приехал.

— Пока.

— Пока.

Церемонно целуемся в щеку, и я машу ей на прощание рукой. Подруга садится в БМВ и грустно смотрит на меня через стекло. Ростислав Андреевич даже не глядит в мою сторону — это даже к лучшему. Отводит от меня подозрения.

Как же жаль Машу. Этот придурок Тим только что прилюдно ее отшил. Назвал овцой — какой это удар для нее! Вернуться что ли, в кафе и побеседовать? Но фиг с ним, подождет. Сейчас я иду за платьем. И за курточкой. Надеюсь, на карточке хватит денег?

— 17-

О да, хватило даже на сапожки. И на новые контактные линзы. В институт всегда хожу в очках, а вот если куда-то на выход — надеваю линзы. Надеюсь, Ростислав Андреевич не отругает меня за многочисленные траты. Хотя, если бы он был жлоб, то не давал бы мне карту, а отсыпал бы наличных. Похоже, ему доставляет удовольствие покупать мне вещи, а потом пожирать меня глазами в обновках. Ладно бы только смотрел, а то руки распускает!

Я прошла мимо магазина нижнего белья и приостановилась. Может, купить новый комплект. Не для Теплякова, конечно, нет. Для себя. Обожаю качественные вещи. Трусики из этого магазина можно носить целую вечность, и они не потеряют своей окраски.

В прошлый раз мне было дико стыдно за свое бельишко, когда он все-таки меня раздел в коридоре. Ведь предупреждал же, что разденет! Не поверила, а зря. На мне были поношенные трусики. Хотя едва ли он их заметил, ведь все его внимание было приковано к голой груди. Но все-таки лучше на всякий пожарный иметь крутой комплект белья, чтобы не было стыдно, если снова полезет под одежду. (Что-то мне подсказывало, что обязательно полезет).

Принесла покупки домой и разложила на кровати.

— Ого, откуда шмотье? — присвистнула Карина. — Папик проспонсировал?

— Никакой он мне не папик, Карин, — завожусь моментально.

— Ты думаешь, я дура? Короткова, если он тебя еще не трахает, то сделает это в ближайшее время. С чего бы тогда тратился?

— Это просто ни к чему не обязывающий ужин, — упорствую я.

— Не смеши, ради бога, — ржет Карина. — После ужина явно намечается продолжение. Вон даже бельишко купила сексапильное. Кстати, Маша знает, что ты с ее папашей мутишь?

— Да не мучу я с ним, — краснею и добавляю: — Не знает.

— Правильно, встречайся с ним по-тихому и ей не говори.

Карина расчесывает щеткой свои черные густые волосы, и я по обыкновению любуюсь ими. Вот это я понимаю объем! Не то, что у меня — три волосинки.

— Карин, все это неправильно, — сажусь на кровать и выкручиваю себе пальцы из-за разыгравшихся нервов.

— Забей ты на правила. На тебя обратил внимания классный богатый мужик. Наслаждайся, дура, — Карина откладывает щетку и смотрит на меня своими черными восточными глазами.

— Ему нужен только секс, — до боли закусываю нижнюю губу.

— А тебе? Замуж что ли? — усмехается и проводит пальцем по горбинке на носу.

— Нет, конечно, нет. Я же только на втором курсе учусь.

Она права. Что я теряю, поддавшись Ростиславу Теплякову?

Подругу! Я потеряю подругу!

— Тогда в чем проблема? — недоумевает соседка. — Трахнись с ним, раз он этого хочет. Он ведь тебе тоже нравится, вон глаза горят, как у сумасшедшей.

— Я боюсь. Очень боюсь.

Карина качает головой, берет книгу и раскрывает ее на рандомной странице.

— Сделаешь мне макияж, как в прошлый раз? — спрашиваю робко.

— С удовольствием, — Карина тотчас откладывает учебник и достает чемоданчик с принадлежностями для макияжа.

Она обожает разрисовывать лица, визажист доморощенный. Кстати, у нее отлично получается. В прошлый раз я не узнала свое лицо.

Когда я уже была готова, позвонила Маша.

— Пойдем сегодня в кафешку вдвоем? — спрашивает она. — Мой папа куда-то уехал, в новом костюме. Наверное, опять к этой своей Инге.

— Маш, прости, я не могу… Я приболела.

— О, а что с тобой? — удивляется, потому что знает, что меня никакая зараза не берет.

— Месяки болезненные начались, — соврала я. — Первый день, сама понимаешь.

— Да, конечно, понимаю. Жаль, конечно, упускать такой момент. Ну ладно. Выздоравливай, пока.

Кладу трубку и вижу укоризненный Каринкин взгляд.

— Ну а что мне оставалось делать? — развожу руками.

***

Я подъехал к дому Ксении и набрал ее.

— Сейчас выйду, — отвечает она.

— Я жду возле твоего подъезда, — сообщаю на всякий случай. — Ты готова?

Вместо ответа несносная девчонка кладет трубку. С нее станется выйти сейчас в пижаме и грустным голосом сообщить, что у нее начались месячные. В этот момент я даже не подозревал, что именно это ей пришлось соврать моей дочери.

Она выходит на улицу вся в белом: белое платье, белая модная курточка и белые же сапожки. Я знал, что она потратила с моей карты тридцать пять тысяч, мне приходили смс из разных магазинов. Но больше всего меня порадовало оповещение из магазина нижнего белья. Не терпится увидеть, что она там себе приобрела. Карта безлимит, можно тратить, сколько душе угодно, но девочка потратила всего ничего. Помнится, Инга могла спустить за один присест 350 штук. Так что Ксения — истинная скромница.

Я выхожу навстречу и открываю перед ней дверь. Ксения садится в автомобиль — красивая до неприличия. Прямо даже жалею, что дал ей обещание сегодня не приставать. Волосы выпрямила: длинные и прямые раскинулись по плечам. Новый аромат. Она купила классные духи — чую нотки мускуса, ванили, амбры. Просто божественно!

Сажусь на свое место и везу девочку в ресторан, где кроме нас никого не будет. Я хотел от нее танец, и я его получу. И так как не привык танцевать на глазах у других людей, то снял целую крышу на вечер.

— Мне пришлось врать Вашей дочери, — говорит укоризненно. — Снова.

— Мне тоже, — пожимаю плечами.

— Мы заговорщики.

— Еще какие, — подтверждаю и неглядючи нащупываю ее руку. Сжимаю теплые пальцы и подношу к своим губам. — Это ведь не приставания, ты согласна со мной?

— Верно, не они. Ваши приставания, как я уже имела возможность убедиться, характеризуется срывом одежды.

Поглаживаю ее нежную ладонь и усмехаюсь. Мне нравится, что она перестала быть робкой и теперь за словом в карман не лезет. Потихоньку приручаю малышку.

Всю дорогу глажу ее руку, и она расслабляется, размякает.

— Красивый у Вас костюм, — вворачивает мне комплимент.

Я тоже сегодня прибарахлился, заехал к своему портному и забрал костюм, который он шил для меня на заказ. Вообще-то он предназначен для командировки в Мордовию, куда я полечу завтра на открытие офиса Теплобанка, но решил выгулять его сегодня. Может, я и старый для нее, но сейчас точно выгляжу на десять из десяти.

— Спасибо, милая. Мне приятно, что ты заметила.

— Я всегда замечаю, во что Вы одеты, — признается неожиданно.

— Правда? И вот что я был одет сегодня днем? — она молчит. — Вот ты и попалась, — говорю.

— Синий костюм в полоску, голубая рубашка и однотонный синий галстук, — перечисляет она. — А еще у Вас новый браслет на руке.

— Наблюдательная.

Подъезжаем к ресторану, помогаю девочке выбраться из салона и веду ее внутрь. В дверях, как и положено, пропускаю ее вперед, чтобы полюбоваться крепкой бразильской попкой. Сегодня полушария обтянуты белым платьем и выглядят настолько аппетитно, что мне хочется их ущипнуть. Но я усмирил свои первобытные порывы. Я — человек слова. Обещал, что не трону, значит, — не трону. Буду пускать слюни, глядя на нее со стороны.

— Почему здесь никого нет? Ресторан только открылся? — спрашивает Мисс наивность.

— Потому что я арендовал весь зал на сегодняшний вечер, — дотрагиваюсь указательным пальцем до кончика ее носа.

— О! — только и смогла вымолвить она.

Наблюдаю, как Ксения в восторге осматривается по сторонам, и усмехаюсь. Люблю приятно удивлять девушек.

— Курточку не снимай, — сказал я, заметив, что она расстегнула молнию. — И хотя здесь затишье, все равно прохладно.

— Как же здесь красиво! Весь город, как на ладони.

Бесшумно подходит официант и предлагает меню.

— Место, в самом деле, отличное, — подтверждаю я. — Что будешь заказывать?

— О, я не знаю, — оробела она. — Глаза разбегаются.

— Ничего, мы подождем. Принесите нам пока бутылочку красного вина. Шато де Франс.

— К красному вину нужно заказывать мясо, — добавила Ксения.

— Заказывай все, что пожелаешь. Все для тебя.

Пока она читает меню, беззвучно шевеля пухлыми губами, смотрю в вырез ее платья, в форме сердца. Перед глазами тотчас появилась ее восхитительная обнаженная грудь, которую я ласкал, а она таяла в моих руках. А еще уверяет, что ей не нравятся мои приставания. Врушка бессердечная.

— Я буду Даллас-стейк, — определилась девочка.

— Отличный выбор. Мне, пожалуйста, голень ягненка в соусе из марокканских специй. Две порции салата «Пармиджано». Тарталетки из жульена с грибами. Сет «Брускетта». На десерт Тирамису в шоте.

Официант продублировал заказ.

— Все верно, — киваю. — Ксения, не желаешь ничего добавить к заказу?

— О, нет. Вы столько всего заказали.

— Предлагаю перейти на «ты», — говорю, когда официант отходит от нашего столика.

— Как это? — вытаращила глаза глупышка.

— Когда мы наедине можешь называть меня на ты. И просто по имени Ростислав. Либо сокращенно: Слава.

— Не знаю, получится ли у меня? — сексуально закусывает губу, вызвав в моих штанах типичное шевеление.

— А ты попробуй. Скажи: «Слава, спасибо тебе за прекрасный вечер».

— Слава… Ох… спасибо Вам… Ни черта не получается, — на ее лице появляется извиняющаяся улыбка.

— Ладно, как будешь готова, у тебя получится это спонтанно. Не буду на тебя давить.

Официант принес вино и бокалы. Придерживая бутылку белым полотенцем, разливает рубиновую жидкость. В присутствии третьего лица мой разбушевавшийся дружок успокоился, и я мог сосредоточиться на ничего не значащем разговоре с малышкой.

— Споить меня решили? Только не думайте, что я забуду об обещании, которое Вы сегодня дали.

— Даже и не надеялся на это, красавица, — смеюсь.

Она заставляет меня улыбаться — это факт. Ее красота согревает и притягивает к себе. Взглянешь на нее однажды — и больше не сможешь отвести глаз. Время замирает. Мне с ней хорошо и спокойно, потому что она скромная и неизбалованная. Маша бы сейчас гоняла официанта, как крепостного крестьянина, туда-сюда с разными капризами. И как эти две разные по характеру девочки могли сойтись? Загадка.

— Ну что, ты готова со мной потанцевать?

— 18-

Ростислав Андреевич подает еле заметный знак, и в зале начинает играть медленная музыка. Он встает со стула и протягивает руку, посылая мне многозначительный взгляд. Встаю с места и иду за ним, ощущая, как у меня трясутся колени. Медленный танец с ним — вот это да! Помнится, он говорил, что не танцует. Мне приятно, что для меня он сделал исключение.

Ростислав Андреевич, или просто Слава, как он велел его называть, обнимает меня за талию и прижимает к себе. Чувствую его запах и даже знаю, как называется его парфюм — Н24 Гермес. Видела флакончик в его спальне, когда мы с Владом туда забрались. Очень свежий и чувственный аромат с нотками шалфея, розового дерева и горького нарцисса. Легко потерять голову в объятиях такого классного мужика.

Он прижимается колючей бородой к моей щеке. Мне щекотно и приятно одновременно. Он намного выше меня ростом, и ему приходится наклоняться, чтобы…

Поцеловать меня.

Горячие мужские губы впиваются в мой рот. Кладет широкую ладонь на мой затылок и запускает в распущенные волосы пятерню. По моим рукам и ногам ползут мурашки. Тягучая музыка в сочетании с сильными мужскими объятиями выбивает у меня почву из-под ног. Певец что-то поет про любовь, не могу разобрать слов, но пробирает до почек.

— Это ведь тоже не приставания, верно? — спрашивает он, обдавая мою кожу горячим дыханием.

Его рука поглаживает меня через платье по спине. Боже, как хорошо. Ощущаю спокойствие и защищенность. В зале царит полумрак. Я растворяюсь, как туман над Темзой в предрассветный час.

Музыка нежданно-негаданно сменилась другой, свет замерцал и стал ярче. Даже жалко стало, что танец так быстро закончился.

Идем обратно к столику, ноги совершенно ватные. Губы горят и покалывают после поцелуев. Вспоминаю, что не ответила на его последний вопрос и говорю:

— Раз уж я все еще в платье, то, стало быть — Вы не приставали.

Он улыбается, и от его глаз к вискам ползут очаровательные морщинки. Лоб разгладился. Две вертикальные отметины между густыми бровями еле видны. Ему реально сорок два?!

— Да, кстати, возвращаю, — достаю из клатча карту Теплобанка и кладу на стол.

— Оставь пока себе. Пусть будет. Вдруг тебе понадобятся деньги.

— Вы уверены? — пожимаю плечами и кладу карту обратно в сумочку.

— Как никогда, — отвечает он и смотрит насмешливо.

Официант принес заказанные нами блюда. Выглядит очень аппетитно.

— Порезать твой стейк? — спрашивает мужчина.

— Да, пожалуйста.

Вот сейчас он меня чертовски выручил, совершенно не умею управляться ресторанным ножом. Разделывает сочный стейк на мелкие кусочки и принимается за свое блюдо.

— Хочешь попробовать моего ягненка? — спрашивает.

— Нет, боюсь, что твой ягненок понравится мне больше, и я буду сожалеть, что заказала стейк.

— Тогда мы можем поменяться блюдами. Без проблем.

— Давай оставим все, как есть.

Ловлю себя на мысли, что сказала «давай» вместо «давайте». Ростислав Андреевич тоже это заметил и усмехнулся. Да уж, выкать после страстных поцелуев в губы, как минимум странно.

— Твои губы сейчас так сексуально выглядят, — замечает он. — Они припухли от поцелуев.

— Не вгоняй меня в краску.

— Хорошо, молчу.

Доедаем ужин, не испытывая чувства неловкости друг перед другом, и пересаживаемся на удобный диванчик, лицом к ночному городу.

— Я ведь из маленького городка приехала, — зачем-то говорю.

— Знаю.

— Что еще ты обо мне знаешь? — смотрю на его мужественный профиль.

— Что ты очень умная и красивая девочка. Будешь моей любовницей?

— Ты шутишь? — наверняка у меня сейчас глаза, как два блюдца. — Скажи, что пошутил.

— Нет, Ксения, это не шутка. Я предлагаю тебе регулярные встречи, 1–2 раза в неделю, которые будут проходить в разных отелях. Пару раз в месяц будем ужинать в ресторане — в любом, какой пожелаешь. Естественно, я возьму на себя твои расходы. Все — без исключений. Дорогие подарки к каждому празднику. Я тут подумал записать вас с Машей на курсы вождения. Сдадите обе на права, куплю вам по машине.

— Как ты все продумал, — усмехаюсь горько. — Собрался меня купить?

— Не говори глупостей, — хмурится.

— Звучит именно так. Сделка, бартер: я тебе дарю свое тело в разных отелях города два раза в неделю, ты мне подарки. Заманчиво, но нет. Я так не могу.

— Как?

— Таскаться по отелям, как какая-то… шлюха, — меня начинает мутить.

— Хорошо, я сниму для тебя отдельную квартиру, буду приезжать к тебе.

— А твоя дочь? Что скажет Маша, когда узнает, что ты спишь с ее лучшей подругой?

— Маша не узнает, — сжимает губы в жесткую линию. — Это мое условие: дочь не должна ни о чем догадываться.

Молчу и смотрю на неоновые огни. Любая другая на моем месте уже бы дала согласие, но я молчу. Глазам щекотно, потому что мне хочется плакать и хохотать одновременно. Все это так нелепо.

— Что скажешь? Ты согласна? Девочка моя, скажи да, — кладет ладонь на мое колено и легонько сжимает.

— У тебя будет все, что пожелаешь, — продолжает увещевать он.

— И даже практика в твоей компании? — смотрю на него с вызовом.

— Если ты этого хочешь, — пожимает плечами.

— Я дам тебе ответ завтра.

Он старался поймать мой взгляд, но я смотрела куда угодно, только не на него.

— Хорошо, — соглашается покладисто. — Завтра, так завтра. А сейчас пересядь, пожалуйста, ко мне на колени, — прошептал он так нежно, что я не была уверена, было ли это реально.

— Что-о? — по коже прошелся мороз.

— Не бойся, я не позволю себе ничего лишнего, пока ты не дашь ответ.

— О да, это успокаивает.

Нисколечко ему не верю, но все-таки сажусь на него верхом и обвиваю руками крепкую шею. Он обхватывает мои ягодицы и мнет их пальцами.

— Какая у тебя классная попка, — выдыхает мне в ухо.

Прижимает меня к своему твердому паху. Нижние мышцы сводит судорогой, внутри все ноет, горит и пламенеет. Испытываю совершенно дикое желание потереться об него лобком. Господи… до чего докатилась.

Просовывает пальцы под платье и натыкается на резинку чулок. Поднимается выше и трогает меня через тонкие трусики. Другой рукой задирает платье и сжимает оголенную ягодицу.

Откидываю голову назад, и мои длинные волосы свисают на его колени. Целует шею, грудь, живот… Выписывает языком символ бесконечности у меня во рту. Его горячие влажные губы повсюду, а напряженный член упирается мне между ног. Кровь бурлит, как будто по венам кто-то пустил кипяток.

— Ты очень возбуждена сейчас. Доверься мне, — шепчет тихо.

— Сюда никто не войдет?

— Нет, я просил не беспокоить нас полтора часа.

Его взгляд прожигающий. Он кладет меня на диван и ложится сверху. Снова покрывает поцелуями все тело, и даже волосы. Его пальцы хозяйничают в моих трусиках, нащупывают средоточие нервов и оживляют его несколькими движениями.

***

Ксения течет мне прямо в руку. Девочка возбуждена до предела, даже не верится, что мои поцелуи и ласки вызывают в ней столь неподдельное желание. Вся моя кровь направилась прямиком в низ. Как бы я хотел сейчас войти в нее и вбивать, вбивать в нее свой каменный член. Но пока она не дала согласие стать моей, не имею на это морального права.

Покусываю ее губу и ласкаю клитор. Еще немного, и она кончит. Ксения стонет, хватает меня за запястье, глаза лихорадочно блестят.

— Кончай, девочка моя. Я знаю, как сильно ты этого хочешь.

— Слава… ооох.

Она с придыханием произносит мое имя, и мое желание обладать ею становится невыносимым. Мои пальцы скользят у нее внутри. Боже, как же здесь узко и горячо! Не могу дождаться момента, когда войду в нее и буду долго иметь. Только бы согласилась! Готов принять любые ее условия. Любые!

Схожу с ума… Сканирую все реакции ее отзывчивого на ласки тела. У нее внутри все сокращается. Ксения изогнулась. Вот он и оргазм, родненький.

— Давай, детка, вот прямо сейчас…

— Слава! Оооохх, оооофффф.

Ее рот приоткрылся, по щекам катятся слезы. Вот сейчас она на пике. Выжидаю время и спрашиваю:

— Девочка моя, ты чего? — нежно утираю пальцами соленые ручейки.

— Просто… Просто мне очень-очень хорошоооо. Я не чувствую ног. Так и должно быть?

— Бог мой, это что был твой первый в жизни оргазм? — поражаюсь я.

— Те, что были во сне, считаются? — закусывает губу.

— Нет, не считаются. А сама себя не ласкала?

— Нет.

— А парень-то у тебя уже был? Я имею в виду секс.

Отрицательно машет головой.

— Ты девственница? — все еще не могу поверить.

Смущенно кивает:

— Так получилось.

— Господи, боже мой! — прижимаю ее к груди, и она орошает рубашку слезами.

Сердце стучится в ребра, грозя вот-вот пробить в теле дыру. Она еще ни с кем не была, ни разу не кончала с мужчиной и даже не представляла, какой это кайф. Вот почему она боялась меня, убегала постоянно. Если Ксения согласится стать моей, я всему ее обучу. Покажу ей мир настоящего секса по-взрослому.

Только бы согласилась…

— 19-

Ростислав довозит меня до дома и жадно целует на прощание.

— Ладно, я пойду, — выскальзывая из его объятий, говорю я. — Спасибо за вечер… Слава.

— Рад, что ты смогла это сказать, — улыбается. — Не спеши, я тебя провожу до квартиры. А то мало ли кто может прятаться в подъезде. Тот психованный, друг твоей соседки, больше не появлялся?

— Нет. Не появлялся. Спасибо тебе за это тоже.

— Завтра я улетаю в Саранск. Как вернусь, сразу же к тебе. Хорошо? — протягивает руку и гладит меня по щеке.

Заходит вместе со мной в подъезд и зорко смотрит по сторонам. Входим в лифт и, когда закрываются двери, он страстно сжимает меня в объятиях и целует, пока едем.

Двери распахиваются на третьем этаже. Возле квартиры Ростислав прижимает меня к железной двери и снова целует. Не думала, что взрослые мужики обожают целоваться в губы. Он меня удивляет.

— Ладно, отпустишь меня или как? — спрашиваю. Кажется, мои кости смещены из-за его медвежьих объятий. Молчу уже про подбородок, щеки и губы, на которых появилось раздражение.

— Спокойной ночи, — облизал мне напоследок мочку уха и вошел в лифт.

Открываю дверь под шум едущего на первый этаж лифта, включаю в прихожей свет. Карина не спит, явно, ждет подробностей моей встречи с Тепляковым.

Разуваюсь, захожу в комнату и вижу… Машу.

О Боже! Она все знает!

— Маш, я… Почему ты здесь? Уже поздно.

— С кем ты была? — с обидой спрашивает она.

Я смотрю на Карину, и она едва заметно отрицательно мотает головой. Маша не знает или не говорить? Что? Что?

— Я ужинала с другом в ресторане, — облизнув зудящие губы, отвечаю я.

— С кем?

— Ты его не знаешь.

— Ксюша, ты мне врешь! — говорит изобличительно.

— Прости, пожалуйста, что соврала насчет месячных. Просто не хотела говорить, что иду гулять.

— Ксюша, с кем ты была? — повышает голос.

Все-таки догадывается, что с ее отцом? Как она узнала? Черт, это конец!

— С Тимуром, ведь так? — задает неожиданный вопрос.

— Не-ет, — хмурюсь я.

— С ним, я знаю.

— Пожалуйста, не говори глупостей….

— Глупостей?! Ты трахаешься с моим парнем за моей спиной, это глупости??

— Да с чего ты это взяла? — тоже повышаю голос.

— Он признался, что хочет тебя. Или хотел — суть не важна. Я сдуру написала ему с твоего телефона, и у него остался твой номер. Он тебе писал, ведь так?

— Да нет же.

— Ты не одобряла мой выбор, постоянно меня отговаривала от того, чтобы я с ним встречалась. Даже папе наговорила про него всяких гадостей! И все из-за того, что ты хотела быть с ним!

— Маш, послушай. Можешь проверить мои сообщения. От Тимура нет ни одного.

Сообщения, блин! Зато есть от Ростислава Андреевича. Если она проверит звонки, то увидит, что Тепляков звонил мне сегодня вечером. Тут уж не сложно сложить два и два, и догадаться, к кому я ходила на встречу.

— Думаешь, я дура и не понимаю, что ты уже все удалила? — усмехается Маша.

Что же делать? Думай, думай… Придумала!

— Напиши ему в ватсап от моего имени, — предлагаю. — И посмотри, что будет.

— Ага, вы, наверное, договорились.

— Маш, откуда бы я знала, что ты сидишь прямо сейчас у меня дома?

И Карина, сучка, не предупредила! Хоть бы смс послала. А если бы Тепляков решил проводить меня до кровати и наткнулся на свою дочь?! Как бы мы оправдывались?

— Ладно, давай телефон, — Маша протягивают руку, и я молюсь, чтобы Ростислав Андреевич мне ничего не написал в этот момент. Вроде не должен, но а вдруг?

Смс от Теплякова сохранена в обычных входящих сообщениях, надеюсь, Маша туда не полезет, иначе как мне объяснить текст «Почему ты сбежала?» от ее папы?

Я села рядом с Машей и принялась наблюдать, как она строчит смс своему (бывшему) парню. Не встревающая в наш разговор Карина послала мне ободряющий взгляд. Даже не верится, что я смогу сейчас выкрутиться. Все пропало! А может и смогу, ведь Маша подозревает меня совсем не в том, в чем я действительно виновна.

«Спасибо за вечер», — пишет Маша Тиму.

«Кто это?» — молниеносно приходит ответ.

«Это Ксюша. Классно повеселились».

«Чтозанах? Какая Ксюша?», — явно ничего не понимает парень.

«Ксюша Короткова. Хотела сказать тебе спасибо за вечер», — не унималась Маша.

«Ляля, ты номером ошиблась».

— Ну вот видишь, — говорю я, — твой Тимка мне на фиг не сдался.

Я все еще напряжена, потому что телефон в Машиных руках, и в любой он может разразиться звуком входящего сообщения от Теплякова. Или звонка!

— Ксю, прости. Не знаю, что на меня нашло. В последнее время твое поведение изменилось, ты как будто что-то скрываешь от меня. И конечно я подумала о самом худшем, что ты замутила с Тимом.

Маша кладет мой телефон на тумбочку, и я украдкой выдыхаю.

— Но это не так, — отвечаю я.

— Так где ты была? — смотрит на меня оценивающе. — Вещи себе купила новые, а на шопинг меня не позвала.

Ну да, как бы я при тебе оплачивала покупки картой Теплобанка?

— Так, встретила кое-кого. Пока не хочу обсуждать его.

— Боишься сглазить? — хихикнула Маша.

— Ага, вроде того. Слушай, Машунь, оставайся у меня ночевать. Уже поздно.

— Сейчас позвоню отцу.

Маша набирает со своего смартфона папу и говорит в трубку:

— Пап, я у Ксюши останусь сегодня. Да не вру я! Правда у нее. Хочешь, дам трубку?

Маша закатывает глаза и подносит телефон к моему уху.

— Ростислав Андреевич, — дрогнувшим голосом говорю, — здравствуйте. Да, Маша у меня.

— Не понял, как она там оказалась? — озадаченно спрашивает Тепляков. — Она ведь не знает?

— Нет. Никаких парней здесь нет, — отвечаю.

Боже, как это странно слышать в трубке его голос после всего того, что было между нами в ресторане на крыше. Мне так неловко за собственную неопытность и неумение скрывать эмоции. Расплакалась… надо же! Я даже не поняла, что со мной произошло. Мое тело как будто бы разлетелось на атомы, а потом собралось вновь, даруя мне новое рождение. Именно так я себя чувствовала после того, как Ростислав Андреевич довел меня до оргазма.

— Ладно. Хорошо. Целую тебя, красавица.

— И Вам спокойной ночи.

Маша убирает телефон от моего уха и ложится на кровать. У меня внутри все еще горит от «красавицы» и еле сдерживаю себя, чтобы глупо не заулыбаться.

— Папа думал, что мы тут с парнями? — покачала головой Маша. — Совсем что ли ку-ку?

— Ага, Каришка нам не позволит сюда привести парней. Да, Карин?

— Угу. Мы спать уже будем или вы еще хотите кого-нибудь разбудить? — недовольно проворчала Карина.

Я разделась, смыла макияж, надела пижаму и выдала Маше футболку для сна. Мы улеглись на мою тесную кровать и выключили свет.

— Обнимешь меня? — попросила Маша.

— Конечно.

— Знаешь, мне так мамы не хватает, — разоткровенничалась Маша, когда я устроила руку на ее боку. — Уже семь лет прошло, как она умерла. Она всегда лежала рядом и обнимала меня, пока я не усну. Папа, конечно, считает, что такое нельзя делать с дочерью, ну лежать вместе в кровати и обниматься. А мне этого так не хватает.

— Понимаю тебя.

— Помоги мне вернуть Тимура, Ксю.

— Ладно, спи. Завтра что-нибудь придумаем, обещаю.

Засыпаем с ней в обнимку, а наутро решаем прогулять пары по латыни и запустить план «А» по возврату Токарева.

— 20-

Вместо латыни идем на спортплощадку соседнего универа, где учится Тим. Как следовало и ожидать, парни играли в баскетбол, вместо сидения на скучных лекциях.

— Дура лекс, сед лекс, — противным голосом говорит Маша, имитируя интонации нашей преподавательницы по латыни. — Закон суров, но это закон.

Я смеюсь, здорово у нее получается кого-то пародировать. Садимся на пластмассовые стулья, прибитые к железному каркасу, и наблюдаем за игрой парней. Маша немного мандражирует перед встречей с бывшим другом, и я беру ее за руку. Пусть попробует ей хоть одно грубое сказать, и я за себя не ручаюсь.

Тимур замечает нас, но пока игнорирует. Я держу его в поле зрения, чтобы не пропустить мяч, который он кинет мне в лицо. После вчерашних ночных смс, это будет неудивительно.

— Маш, а тебе никогда не нравились мужчины постарше? — спрашиваю, наблюдая за тем, как Тимур и его дружки прыгают друг на друга, как дебилы.

— Тридцатилетние, что ль? — удивляется она.

— Еще старше.

— Ауч! Короткова, ты с дуба рухнула? Такие старые, как мой отец? — сморщила она маленький носик.

— Да ничего он не старый.

— А какой? Ему уже сорок два!

— Старый — это шестидесятилетний, — возражаю.

— Ксюха, я поняла, к чему твои расспросы, — ее слова заставляют меня напрячься. Вот кто меня за язык тянул?

— Ты завела себе папика! — припечатывает Машка. — Колись, кто такой? Сколько лет?

— Да мы просто общаемся, — отнекиваюсь я.

— Ага-ага. И поэтому он покупает тебе шмотки.

— Нет, серьезно, он пока только предложил стать его любовницей. Ничего не было.

— А ты что?

— Не знаю. Я боюсь его.

— Злой такой? Как мой отец? Ну скажи, как его фамилия, может, я знаю? — допытывается, ухватив меня за рукав.

— Он просил пока никому не говорить о наших отношениях. Прости, Маш, не могу сказать.

Тимур лениво подходит к нам вразвалочку, с мячом, который прижимает к себе татуированной рукой. Маша напряженно и в тоже время преданно смотрит на него. Она уже и думать забыла о нашем разговоре.

— Ты что ли, мне вчера писала? — обращается Тим ко мне. Ставит одну ногу на сидение и свысока глядит на нас.

— Да, сорян, номером ошиблась, — отвечаю.

— Пить меньше надо, — хмыкает парень.

— Привет, Тимур, — говорит Маша. — Как дела?

— Привет, малая. Да ничего, как твои?

Маша просияла.

— Нормально, вот латынь прогуливаем.

— Мм. Ясн, — кивнул Тим. — Поедете с нами на выходные в Домбай, нам двоих не хватает.

Маша смотрит на меня с надеждой, ждет согласия.

— Ксюш? — поторапливает с ответом.

— Ладно, поехали, — пожимаю плечами.

Это всего лишь поездка однодневка. Можно немного потерпеть общество Тима и его придурошных дружков.

— Ну супер, заметано, — говорит Токарев уже более дружелюбным тоном.

— Спасибо, что согласилась, — говорит Маша, когда Тим вернулся к игре.

— А что мне оставалось делать? Ты бы меня живьем съела. Ладно, пошли в институт, латынь скоро закончится. Следующая лекция по экономике.

— Скукотища.

— Ага, но надо идти. Иначе нас к зачету не допустят.

Перед парами по экономике захожу в туалет пописать, и прямо на унитазе меня застает звонок от Теплякова.

— Ксения, — строго говорит он в ответ на мое робкое алё. — Вы где?

— На учебе. А что?

— Мне звонила Антонина Андреевна.

— А кто у нас Антонина Андреевна? — туплю, застегивая джинсы. Плечом держу трубку и боюсь ее уронить.

— Ваша преподавательница по латыни. Ты даже имени ее не знаешь! — возмущается.

— Знаю. Просто забыла.

— Почему вы пропустили лекции?

Черт, ну и что мне ответить? Потому что Маша пошла кадрить Тима, приближаться к которому строго-настрого запрещено? Молчу.

— Это никуда не годится, чтоб вы знали. Она сказала, что это уже не в первый раз. Срочно подойдите к Антонине Андреевне и возьмите задание на дом. На следующее занятие спросит вас обеих. Все, ладно, я пошел на посадку. Ведите себя хорошо.

— Приятного полета, — успела сказать, прежде чем он отключился.

Ну вот, устроил мне разнос! Как будто я предводитель восстания против латыни. Это Маше не нравятся лекции, а я просто за компанию. Но Ростиславу Андреевичу по фиг: кто прав, кто виноват — досталось все равно мне, как старшей.

Выхожу из туалета, Маша ждет меня возле кадки с пальмой.

— Что ты так долго? Уже звонок был.

***

Вечером Маша присылает мне сообщение, не сильно ли я обижусь, если она отправится в Домбай без меня? Обижусь?! Да я обрадовалась только, что меня слили. У них вышла какая-то заковырка с местами в автобусе — слишком много желающих оказалось. И к тому же компания решила заночевать в поселке и вернуться только ночью следующего дня. За Машу я была спокойна, они с Тимом едут не одни, так что ничего плохого он ей не сделает.

Я осталась дома готовиться к семинару по гражданскому праву, и вскоре обнаружила, что моя книга по ГП осталась у Маши. Я позвонила подруге и спросила, что делать?

— Папа еще в Саранске и вернется только завтра, — сказала по телефону подруга. — Заходи спокойно в дом. Запасной ключ знаешь, где висит. Кстати, можешь оставаться в доме заночевать, если не боишься быть одной. Папы нет, так что все окей!

Я знаю, что он еще в Саранске. Он позвонил мне и извинился, что сегодня не приедет, как договаривались. Я только вздохнула с облегчением, что встречи не состоится, потому что еще не придумала ответ на его предложение. С одной стороны, мне стало ясно, что его не интересует разовый секс, как я думала вначале. Любовница — это что-то постоянное, ведь так?

Я приехала к дому Тепляковых, который встретил меня темными окнами, на такси. Отпустила водителя и открыла калитку. Маша вечно теряет от нее ключ, поэтому запасной хранился у меня. Во дворе стоит БМВ с козырными госномерами. Без хозяина она выглядит одиноко, по-сиротски.

Огибаю дом, здесь стоит постройка, что-то типа сараюшки с хозяйственными принадлежностями. На гвоздике висит ключ от дома, и если не знать, что он там есть — не увидишь. Но я знала, раз пять сюда вместе с Машей заходила.

Открываю дом и при входе нажимаю кнопку «Включить везде свет». Да, мне жутковато, поэтому немного пожгу чужого электричества. Брожу, как привидение. Поднимаюсь вверх по мраморной лестнице и захожу в Машину спальню. Ну и бардак! Видно, что собиралась в поездку впопыхах. На полке лежит мой учебник. Можно взять его и ехать домой. Но я прихватила тетрадку с собой, позанимаюсь за удобным Машиным столом. Дома Каришка снова красит ногти и малюет лицо, и едкий запах лака пробирается ко мне в мозг и мешает сосредоточиться. Карина типа у нас бьюти блогер. А тут тишина.

Сажусь за стол и включаю настольную лампу. Сижу до тех пор, пока спина не начинает болеть. Надо встать и размяться. Ноги сами несут меня в спальню Ростислава Андреевича.

У него уютно и чисто, никаких разбросанных вещей. Открываю первый ящик и вижу педантично сложенные носки. В следующем нижнее белье — этот резко закрываю. Я не извращенка, чтобы любоваться его трусами.

В шкафу висят костюмы, очень много костюмов! Зачем ему столько? На полочке флакончик Н24, отвинчиваю крышку и вдыхаю аромат. Божееее. Какой запах! Падаю вместе с парфюмом на кровать и закрываю глаза. Мигом представляется, что он рядом, смотрит на меня насмешливо, а потом целует в губы. Трогает меня везде, где захочет. И меня захлестывает в водовороте чувств и эмоций…

Стоп! У него же камера тут висит!

Подпрыгиваю, как в попу ужаленная, ставлю на место флакон, расправляю складки на постели и сваливаю из спальни. Да, поржет с меня, конечно, как увидит. Стыдоба, блин. Заглядывала в ящики с одеждой и нюхала туалетную воду, как какая-то маньячка.

Возвращаюсь в Машину спальню и решаю принять ванну. Дома у нас совмещенный санузел, и Каринка стучится в туалет уже через двадцать минут, после того, как я лягу. Спокойно ни хрена не полежишь.

— Блин, Карин, сходи к врачу и проверь мочевой пузырь, — советую ей. — Что тебя часто писать гоняет?

— Воды много пью, чтоб похудеть, — отвечает она.

Неприятно лежать в ванной, когда рядом кто-то сидит на унитазе, поэтому всегда оборачиваюсь полотенцем и выхожу. Вот сейчас прол�

-1-

– Если бы ты знала, как сильно я хочу тебя раздеть, – хрипит мне на ухо Ростислав Андреевич.

Мои пальцы слабеют, и я роняю на пол ложку, которой перемешивала чай. Он стоит позади меня, почти вплотную, и я чувствую его напряженное вибрирующее тело.

– Ростислав Андреевич? – обращаюсь к нему по имени-отчеству, боясь повернуться.

Он сокращает дистанцию между нами до катастрофического минимума и убирает мои волосы на одну сторону. Кончик его носа касается моей шеи, и он с наслаждением вдыхает мой запах. Черная густая щетина щекочет мне кожу.

Нужно поднять ложку с пола, но если я нагнусь, то упрусь попой прямо в отца моей подруги.

– Какая же ты сладкая, Ксения.

– Что Вы… делаете? – спрашиваю испуганно.

Мой пульс участился и бешено стучит. Наверняка он слышит эту сумасшедшую барабанную дробь. И вместо того, чтобы сделать шаг в сторону, Ростислав Андреевич прижимается ко мне твердым пахом.

– А ты как думаешь?

Меня бросает то в жар, то в холод. Я не знаю, что ему ответить. «Пристаёте ко мне», «Хотите меня поиметь», – крутится на языке, но сказать подобное взрослому сорокадвухлетнему мужчине не поворачивается язык.

По-хорошему, нужно сбежать, но не могу сдвинуться с места. Он вжимает меня в стол – огромный мраморный островок, и я чувствую ягодицами его мощную эрекцию.

Не выдерживаю напряжения, проскальзываю под его правой рукой и сбегаю из кухни. Поднимаюсь на второй этаж так быстро, будто за мной гонятся черти.

Забегаю в Машину спальню и закрываю за собой дверь. Прижимаюсь спиной к холодной стене и сдуваю с горящего лица прядь волос. Что это сейчас было такое? Попила чайку, называется.

Маша спит, и я смотрю на ее симпатичное личико, на которое падает солнечный свет. Она немного похожа на отца, но в большей степени на мать. Глаза такие же синие, как у Ростислава Андреевича. И прямые темные волосы.

Он держит Машу в строгости – как-никак единственная дочь, но в то же время ни в чем ей не отказывает. Они живут вдвоем в большом доме, в который теперь вхожа я.

Маша Теплякова на год младше меня, и две недели тому назад ей исполнилось восемнадцать лет. После школы она поступила сразу на второй курс юридического факультета, где учусь я.

Маша – очень умная. Она освоила программу первого курса параллельно со школой, не каждому это дано. Мы познакомились с ней 1 сентября и как-то очень быстро сдружились.

Она стала приглашать меня к себе домой, но в отсутствие отца. Он жутко занятой тип и дома почти не бывает. Но где-то через пару недель состоялось наше первое знакомство с Ростиславом Андреевичем.

***

После занятий мы с Машей выходим из душного здания института. На улице идет сильный дождь, льёт почти рекой. Предлагаю вызвать такси, но подруга говорит, что позвонит папе, и он развезёт нас по домам. Это было бы здорово, потому что денег на такси у меня, конечно же, нет. Я иногородняя, приехала учиться в краевой центр из маленького рабочего городка и не могу позволить себе большие траты.

Мы успели замерзнуть, прежде чем к стоянке подъехал БМВ Х7 цвета стали, с тремя семерками на номере. Маша ныряет в салон внедорожника, а я влезаю на заднее сидение, стараясь не испачкать обувью идеальный коврик.

– Привет, папочка, – она тянется к бородатому мужчине, сидящему за рулем, и целует его в щеку.

– Здравствуйте, – смущенно улыбаюсь я.

Я жутко его стесняюсь, потому что мне кажется, что он не одобряет дружбы своей дочери с иногородней девушкой. Их маленькая семья при деньгах, а мои родители обычные люди рабочего класса.

Папа на заводе работает, мама в больнице санитаркой. Так что я веду самый обычный образ жизни, если не сказать – бедствующий.

Пыталась, конечно, подрабатывать, но из-за работы начала отставать по учебе и скатилась на тройки. Бюджетников за такое в два счета выгоняют из ВУЗа. Поэтому пришлось увольняться и подтягивать хвосты. Спасибо Машка помогла.

Ростислав Андреевич смотрит на меня в зеркало заднего вида и обращается к Маше:

– Познакомь меня со своей подружкой.

– Папа, это Ксюша.

– Привет, Ксюша, – кивает он и трогается с места. Выруливает с парковки на оживленный проспект. – Как учеба?

– Да нормально, – зевает Маша. – Спать охота из-за такой погодки.

Меня почему-то притягивает зеркало, в котором отражаются глаза Машиного папы. Мне хочется рассмотреть его. Но когда я ловлю в зеркале взгляд, обращенный на себя, то быстро отворачиваюсь к боковому окну.

Дождь барабанит по крыше, по стеклу стекают прозрачные капли. Какой серьезный у Маши отец! Да, видно, что очень строгий. Вон даже складки пролегли между бровей. Наверное, хмурится часто.

Я снова смотрю на зеркало и ловлю его синий взгляд. Маша что-то болтает, но смысл её слов почему-то не доходит до меня. Думаю о том, что не нужно пересекаться глазами с Ростиславом Андреевичем, некрасиво это как-то. Нужно сделать вид, что он ни капельки меня не интересует.

– Тебя куда, Ксения? – обращается ко мне мужчина.

Я вздрагиваю от неожиданности и поспешно называю свой адрес.

– Хорошо, значит, сначала отвезем Машу домой, а потом тебя. Мне по работе нужно в твой район. Офис открываем на Серова, ты, возможно, видела реставрацию старого торгового центра?

Я киваю. Наконец-то заброшенное здание приведут в порядок, а то неприятно ходить мимо куч мусора. Потом до меня доходит, что мы с Ростиславом Андреевичем останемся в машине вдвоем, и у меня душа уходит в пятки.

О чем с ним говорить? Может, достать смартфон и уткнуться в него? Например, с Машкой попереписываться. Мы всегда найдем темы для разговора, даже если только что расстались.

Хотя, наверное, некрасиво это будет выглядеть. Он же не незнакомец какой-то, а Машин папа. Значит, нужно благожелательно улыбаться и поддерживать какой-никакой разговор.

Мы подъезжаем к дому Тепляковых, и Маша, чмокнув меня в щеку, выбирается из машины. Закинув рюкзак на плечо, она машет нам рукой и бежит во двор.

Ростислав Андреевич почему-то не двигается с места. Я перестаю наблюдать за подругой, ловко лавирующей между лужами, и смотрю на него.

– Садись на переднее сидение, Ксения.

– Да мне и здесь нормально, – сообщаю полуконтуженным голосом.

– Садись, нормально ей, – смеется мужчина. – Рассмотришь меня с другого ракурса.

Я закусываю губу. Все-таки заметил, что я его рассматривала. Неудобно, блин. Подумает еще, что меня интересуют мужчины постарше.

– Простите.

– За что? – насмешливо спрашивает он. – Так будешь пересаживаться или нет?

-2-

Выбираюсь из машины и сажусь рядом с Ростиславом Андреевичем. Принимаю решение всю дорогу смотреть строго перед собой и ни разу на него.

– Хотел тебя попросить, Ксюша, – говорит мужчина. – Присматривай за Машей, ладно? Насколько я знаю, ты старше на год.

– Это Маше приходится присматривать за мной, – отвечаю с глупой улыбкой.

– Да? А что так? Любишь похулиганить?

– Это не то, что Вы подумали. Просто у меня талант влипать во всякие неприятности.

Всем приезжим девочкам приходится пробивать дорогу локтями в этом городе. Найти хорошую квартиру и сэкономить денег на приличную одежду. Найти какую-нибудь подработку, желательно с кормёжкой, чтобы, опять же, сэкономить на еде в пользу какой-нибудь классной вещицы. Многие девочки заводят себе спонсоров, которые берут их расходы на себя. Может, и я кого-нибудь бы себе завела, только желающих нет.

Я обычная девчонка. Хожу на учебу с хвостиком из волос, в строгих очках, джинсах и толстовке. Вот и сейчас я одета точно так же. Поэтому очередь из богатых папиков ко мне не выстроилась.

– Если будут неприятности, сразу звони мне. Я разберусь, – говорит Ростислав Андреевич. – Запиши мой номер.

Я торопливо достаю смартфон из заднего кармана джинс и записываю цифры, которые он продиктовал.

– И по поводу Маши: звони мне в любой неприятной ситуации, касающейся моей дочери. У нас с ней возникли некоторые разногласия, и она стала скрытной. Я даже не знал, что у нее появилась новая подруга.

Маша обижается на своего отца из-за его новой женщины. Жаловалась, что он привел в дом какую-то жуткую стерву – Ингу. Правда через неделю эта самая Инга съехала, видимо, что-то не срослось у них с отцом. Однако осадочек остался. Ведь теперь Маша знала, что отец окончательно оправился после смерти жены и вполне может привести в дом мачеху, не спросив мнения дочери. Но Маша не хотела делить его ни с кем.

– Хорошо, Ростислав Андреевич. Я поняла.

– Не стесняйся звонить, дочь для меня важнее всякой работы.

Мы подъезжаем к панельному дому, где я снимаю квартиру вместе с Кариной. Каришка как раз выносила в этот момент мусор и очень удивилась, что я вывалилась (хотела выйти грациозно, но получилось, как всегда) из роскошной тачки прямо в глубокую лужу.

– Ксюха, это кто? – в обалдении спрашивает соседка, провожая глазами отъезжающий БМВ стального цвета.

– Отец Маши Тепляковой.

– Фух, я уж подумала, что ты себе папика нашла.

– Ага, в основном, – криво усмехаюсь. – Где бы я его нашла?

– Не знаю. На улице подъехал, мало ли? – Каришка пожимает плечами и открывает магнитным ключом подъездную дверь.

– Думаешь, я бы села в машину к незнакомцу? – закатываю глаза. Только она, Карина, на такое способна.

– Только если к очень красивому незнакомцу, – заговорщически подмигивает. – К такому, как этот твой Машин папа.

– Кариш, не говори фигни.

Заходим в квартиру, и я с наслаждением разуваюсь. Черт, носки насквозь промокли. А ведь эти кроссы почти новые и уже протекают. Блин блинский!

Надо идти в ванную и отогреться, чтоб не заболеть. У меня с этим быстро получается. Чуть намокла – и уже лежу с температурой. Зато в детстве никогда не болела, по словам мамы.

***

На следующий день после пар мы с Машей отправились в кафе. Погодка наладилась, дождь кончился, и выглянуло солнце. Я иду по улице в легкой желтой блузке, перекинув кожаную куртку через руку.

У Маши на лице стильные солнечные очки, которые прячут темные круги под глазами.

– Опять была бессонница? – спрашиваю сочувственно.

– Да, в пять утра легла.

– Слушай, может, к врачу сходишь? Он выпишет тебе снотворное. Ну не нормально это!

Я беспокоюсь за подругу, которая спит два-три часа в сутки. Как вообще можно жить в таком режиме?

– Да все нормально, – отмахивается Маша. – Я с одним человеком переписывалась.

– Вау! С кем это?

Мы входим в уютное кафе, облюбованное студентами нашего института. Внутри как всегда царит гвалт: смех, громкие разговоры и жаркие споры. Пахнет кофе и корицей. Хорошо здесь, и главное – не дорого. Я могу без стеснения оплатить свой счет.

– Теплякова, не томи, – пихаю в бок подругу, застывшую у витрины со сладостями. – Рассказывай давай. Кто такой?

– Помнишь, мы ходили на спортплощадку соседнего универа? – выбрав булочку с корицей, спрашивает Маша.

– Никогда не забуду.

В тот день в мою голову прилетел баскетбольный мяч, чуть не устроив мне сотрясение мозга. Парень, который бросил его, уверял, что это вышло случайно, но мне так не показалось.

– Когда тебя осматривал препод, я познакомилась с Тимуром, – продолжает Маша.

Тимур – это тот, который кинул в меня мяч. Отлично, просто отлично! Четверокурсник, весь в татуировках, – типичное хулиганье и мажор. Думаю, он просто хотел поиздеваться над нами – студентками не такого престижного ВУЗа, как их, поставить нас в унизительное неловкое положение.

– Ты общаешься с Тимом? Вот нафиг он тебе сдался? – поглаживаю пальцем скулу, куда угодил мяч.

К счастью, огромный синяк уже прошел. Но ходила я с ним две недели, красивая. Сначала он был фиолетовый, потом начал менять окраску, как хамелеон. Сколько издевательств и шуточек в свою сторону я стерпела из-за этого чертового Тимура Токарева! И вот, пожалуйста, лучшая подруга сообщает, что тесно общается с ним.

– Он мне нравится, Ксю, – признается Маша и мечтательно смотрит на свой кофе.

Бармен всегда рисует на пенной шапке всякие картинки, и в этот раз Маше досталось сердечко, как бы намекая на скорую влюбленность.

Вздыхаю и смотрю в свой стакан. В нем плавают только волны и крошки шоколада. Где моё сердечко? Тоже хочу влюбиться.

– Ну раз нравится… Будь осторожнее с ним, – предупреждаю на всякий случай.

– Хочу пригласить его на свой день рождения.

– Ой, блин, – дотрагиваюсь ладонью до лба, – он же компашку свою приведет.

– Да пусть, будет весело.

Не нравится мне все это. Токарев и его дружки в Машкином доме? Они могут себе позволить разные фривольности. Например, приставать к девчонкам, притащить с собой алкоголь или еще чего похуже.

Машин папа сказал, что спиртного на вечеринке в честь совершеннолетия дочери не потерпит. Сам всё лично проконтролирует. Бутылка розового шампанского на всех, – и баста.

– Маш, дело, конечно, твое, но…

У меня мелькает мысль позвонить ее отцу и… что? Сдать с потрохами подругу? Нет, так дела не делаются. Пока ничего критичного не произошло. Хотя ее проблемы со сном меня настораживают. Может быть, намекну о них Ростиславу Андреевичу при удобном случае. Все-таки недостаток сна – это серьезно. А Маша в это не верит. Она даже спотыкаться стала, идя по гладкому асфальту.

– Но что? Говори, Ксю, – ерзает на стуле в нетерпении.

– Да ладно, забей. Приглашай своего Тимура.

– Знала, что ты меня поймешь, – она протягивает руку и крепко сжимает мои пальцы. – Люблю тебя.

– И я тебя.

Неожиданно в кафе заходит Ростислав Андреевич. Его взгляд сразу же устремляется на нас, наводя на паническую мысль, что он уже некоторое время наблюдал за нами с улицы.

– Пап, ты уже приехал за мной? – Маша встает со стула и надевает рюкзак. – Идем, Ксюш.

– Слушай, не хочу напрягать твоего отца, – говорю тихо, чтобы он не услышал. – Я останусь, посижу еще немного и доберусь домой на автобусе.

Ростислав Андреевич подходит к нам ближе и кивает мне в знак приветствия. Я в ответ лепечу: «Здрасти». В животе что-то обеспокоенно ухнуло, а под лопаткой кольнуло.

Боже, что со мной? Булка была несвежей?

К черту булку, это Машин отец вызвал во мне такую странную реакцию!

Он обеспокоенно смотрит на Машу и нюхает ее стакан.

– Да без коньяка, пап, – весело смеется подруга.

– Паршиво выглядишь, дочь моя.

– Всю ночь учила теорию государства и права, – врет Маша.

– Ладно, поехали у меня еще куча дел. Ксения, ты едешь? – обращается ко мне, видя, что я никуда не собираюсь.

– Нет, я еще посижу.

Ростислав Андреевич смотрит на меня долгим взглядом, пока Маша роется в рюкзаке, вовремя вспомнив, что захапала мою тетрадь с лекциями.

Я съеживаюсь под пристальным синим взглядом, который гипнотизирует меня, и утыкаюсь глазами в недоеденную булочку. Маша кладет тетрадку на стол, и я накрываю её дрожащей рукой.

– Красивый почерк, – кивает на обложку Ростислав Андреевич.

Надеюсь, он не заметил, что мои руки ходят ходуном?

– Спасибо, – смущаюсь я, боясь поднять на него глаза.

– До свидания, – говорит мне и ведет Машу к выходу, положив свою широкую ладонь на ее лопатку.

– До свидания, – бормочу, глядя им вслед.

Он припарковал машину у самого входа, не боясь штрафов и эвакуатора. Нас с подругой действительно было хорошо видно с улицы. Вот как сейчас мне хорошо видно их.

Маша садится на переднее сидение и устало откидывается на подголовник. Ростислав Андреевич заводит машину и кладет обе руки на руль. На пальце его правой руки красуется золотой массивный перстень. На шее толстая цепочка, уходящая под рубашку. Неожиданно он поднимает руку с перстнем в прощальном жесте и … улыбается.

Мне?!

Впервые вижу улыбку на его строгом лице и понимаю, почему Маша так сильно его любит. Улыбка у него светлая и добрая, должно быть, он был таким до смерти жены. А после того, как потерял ее – ожесточился. Конечно, это всего лишь мои домыслы.

Почему он улыбнулся мне? Видимо, его позабавило то, что я, свернув шею, разглядывала его. Думала, что получится понаблюдать украдкой. Но нет, опять застукал.

Наверное, подумал, что я жалею, что отказалась от поездки. Я ведь, в самом деле, хотела бы прокатиться с ним еще раз. Посидеть в кожаном салоне, где приятно пахнет мужским одеколоном. Помечтать о том, что у меня когда-нибудь будет обеспеченный парень.

Но пустое… Кому нужна провинциальная девчонка? Что я могу предложить избалованному женским вниманием парню при деньгах?

Пока ничего.

Нужно окончить институт, устроиться в солидную фирму, сначала на самую низшую ступень, затем, как пойдет. Сделать себя самой – это мой единственный путь.

Кладу тетрадку в рюкзак и выхожу из кафе. Вставляю наушники в уши и иду через парк. Пойду пешком, чтобы сэкономить деньги на автобусе.

Погода такая хорошая. Бабье лето. Грех не прогуляться.

-3-

Ростислав

Если бы я не заметил заинтересованных взглядов, которые бросала на меня Машина подруга в первую встречу, то, пожалуй, даже не обратил бы на нее внимания.

Мне импонирует интерес совсем еще молоденькой девушки. А то, как она бледнеет и смущается в моем присутствии, разжигает нешуточное любопытство узнать ее поближе. У меня даже кровь становится горячее в ее компании, что само по себе странно.

Удивительно, что после Инги я вообще смог на кого-то запасть. Эта стерва высосала из меня всю душу, кучу денег и сотни миллионов нервных клеток.

Ксения зацепила меня своим непосредственным милым личиком, которое прячет за стеклами молодежных очков. Она уродует свою роскошную фигуру безразмерными толстовками, а длинные светлые волосы убирает в пучок.

Мне нестерпимо хочется увидеть ее в дорогом красивом платье, с макияжем и волосами, распущенными по плечам. Я даже разволновался от этой картинки.

Когда вез ее домой именно об этом и думал. Со мной такое случается редко, чтобы я ударялся в фантазии. Постоянно думаю о работе, даже когда сплю. Так что рад был отвлечься, пока не понял, что эта девушка для меня в принципе недоступна. Она дружит с моей дочерью и вряд ли подпустит меня к себе.

Но могу я хотя бы попытаться?

У меня в голове возник идеальный план. Послезавтра, 6 октября, мой профессиональный праздник – День страховщика. Я устраиваю банкет в ресторане для своих подчиненных и приглашу на него дочь.

А еще ее подругу.

Скажу Маше, что хочу видеть ее на празднестве, и конечно, она станет меня просить, чтобы Ксюша тоже пошла, иначе ей будет скучно. И, разумеется, я позволю себя уговорить.

Решено. Завтра поедем за платьями для обеих девочек. Я доставлю себе удовольствие раскошелиться на красавиц. Моя-то Машуня не нуждается в нарядах, у нее их полный шкаф. А вот Ксения…

От нее совершенно не веет достатком. Мне вдруг остро захотелось ей помочь: осыпать деньгами, купить ей все, что она пожелает, а взамен попросить ее отдать мне душу и тело.

Раньше я даже не смотрел в сторону молоденьких сикух, предпочитая женщин с опытом. Но какой опыт может быть у Ксении? Интересно, она уже спала с кем-нибудь?

Маша еще девственница – это я знал наверняка. А вот ее подружка? Кто-нибудь уже имел ее сладкий ротик? Разводил широко ее бедра и вклинивался между ними – долго, страстно, горячо?

Ощущаю эрекцию и удивляюсь. Возбудился от мыслей, как какой-то прыщавый пацан! Сижу в машине, на парковке возле офиса и в красках представляю похабные картинки с участием подруги дочери. Дожился!

Сегодня Ксения выглядела классно: в яркой блузке и белых джинсах, обтягивающих рельефные бедра. Так все, хватит! А то придется просидеть тут очень долго – не идти же на работу со стояком.

Достаю телефон и звоню деловому партнеру. Эрекцию, как рукой снимает, сплошная нервотрёпка! Всё – можно заходить в офис без опаски.

Вечером сообщаю Маше о ресторане. Как и следовало ожидать, она повисла у меня на шее и принялась канючить, чтобы и для Ксюши нашлось местечко.

– Так, на празднике строгий дресс-код, – объясняю. – Вечерние платья для дам, костюмы для мужиков. Завтра идем покупать вам обеим наряды.

– Папа, ты просто чудо! – Маша поднимается на цыпочки и целует меня в небритую щеку.

– Кстати, что там с твоим сном? – задерживаю дочь за руку, прежде чем она успевает умчаться в комнату звонить подружке.

– Все хорошо, – отводит глаза.

– Не ври мне, я же вижу, что ты не высыпаешься. Ложись сегодня пораньше. Учти, я проверю!

Она надувается и уходит к себе. Знаю же, что с кем-то переписывается ночи напролет. Я и сам плохо сплю по ночам, гуляю по двору и вижу подсветку экрана смартфона.

Иногда срабатывает яркая вспышка, значит, фотографирует себя и кому-то отправляет. А вот это уже плохо. Надо выяснить адресата. Не хочу, чтобы какой-нибудь пиздюк опозорил мою девочку, выложив ее откровенные фото в сеть.

Нужно поговорить с Ксенией и аккуратно выяснить, с кем общается дочь. Это моя прямая обязанность контролировать ее жизнь.

***

Привожу девочек в фирменный магазин и устраиваюсь на диване. Продавец, стреляя в меня глазами, подаёт кофе и ставит передо мной блюдце с печеньем. Вторая работница бутика занимается моими принцессами.

Когда Ксения смотрит на ценники, ее глаза выражают ужас, желание купить эту вещь немедленно и отвращение к тому, что кусок ткани может столько стоить. Мне нравится, что по ее лицу можно читать все эмоции, она еще не научилась их прятать.

Ксения выбирает нежно-голубое платье, которое оголяет ножку при ходьбе. Оно чудесно подходит к ее глазам. Девочка выходит из примерочной и, сделав пару шагов, останавливается.

Она хочет увидеть на моем лице одобрение, и я посылаю ей самый чувственный взгляд, на какой только способен. Кажется, переборщил, потому что она покраснела и отвернулась к зеркалу.

Мне хочется подойти к ней, обнять за тонкую талию и прижать к себе. Сегодня она без очков, и я прекрасно вижу выражение ее серо-голубых глаз, будоражащее мое сознание.

Маша останавливает свой выбор на красном платье с перьями. У моей малышки отличный вкус, она любит выделяться из толпы. А вот ее подруга более консервативна и скромна, как я успел заметить.

– Перышки – тренд сезона, – уверяет Машу продавец. Та сияет в ответ и приглаживает свои бока.

– Берём, – вставая с дивана, говорю я и застегиваю пиджак.

-4-

Я была поражена, когда узнала, что Машин отец пригласил нас в четверг в ресторан. Первое, о чем подумала: мне нечего надеть. Но подруга заверила в том, что Ростислав Андреевич купит нам платья.

– Ладно, ты его дочь, а я тут с какого бока?

– Ксю, ты моя подруга. Без тебя не пойду.

– Спасибо, конечно, но… – пытаюсь найти достойную причину для отказа, но ничего не приходит в голову.

Мы сидим на подоконнике. Короткая перемена, даже нет смысла куда-то идти. Мимо носятся оголтелые студенты-первокурсники. Аж звон в ушах стоит.

– Никаких но, Ксюха. Мы идем и точка. Я этого, можно сказать, восемнадцать лет ждала.

– Ой, ладно, можно подумать ты никогда в рестике не была, – улыбаюсь.

Звенит звонок, пора идти в аудиторию на моё любимое уголовное право. Соскакиваю с подоконника и беру Машу под руку.

– С папиными коллегами – не была, – отвечает она. – Интересно же на них посмотреть.

– А что на них смотреть? Они же его подчиненные, а не рабы, – хихикаю.

Я только недавно узнала, что у Ростислава Андреевича своя страховая компания под названием «Теплострах». А еще он владеет 80% акций «Теплобанка».

Обе компании объединены в крупнейшую финансовую корпорацию, которая имеет кучу дочек в разных городах нашей необъятной страны. А ее основатель, как вы догадались, Ростислав Тепляков, состояние которого оценивается в десятки миллиардов рублей.

– На банкете будет много народу: из банка, из страховой, – рассказывает Маша, пока идем в лекционный зал. – Человек сто пятьдесят.

Честно сказать, у меня захватило дух от такой перспективы. А вдруг какой-нибудь симпатичный банкир положит на меня глаз? Тут конечно дорогое платье будет к месту.

Что ж, раз уж Ростиславу Андреевичу некуда девать свои миллиарды, пусть тратится на мой наряд. Разрешаю.

***

После пар Машин папа привозит нас в ЦУМ. На лифте мы поднимаемся на 6 этаж, где находятся дорогие магазины. Обычным людям, вроде меня, вход туда заказан.

В коридоре ковровое покрытие. Везде стоят светлые бархатные кресла, чтобы отдохнуть на них после шопинга. Пальмы, живые цветы – все это в изобилии.

Тепляковы, конечно же, чувствуют себя здесь комфортно, в отличие от меня. Я постоянно дергаюсь и верчу головой по сторонам. Спотыкаюсь на ровном месте, но Ростислав Андреевич успевает схватить меня за руку и спасти от унизительного падения на пол.

– Спасибо, – сдержанно благодарю его и смотрю на мыски своих пыльных кроссовок.

Надо было одеться поприличнее, чтобы не чувствовать себя оборванкой. Кто ж знал, что здесь будет так помпезно?

Утром, когда я собиралась на учебу, даже не догадывалась, что попаду сегодня в ЦУМ.

Мы входим в магазин, нет, скорее, дизайнерский салон. Ростислав Андреевич тотчас усаживается в кресло и достает из кармана пиджака смартфон.

Мы с Машей идем перебирать вешалки, с висящими на них нарядами. Любопытства ради смотрю на ценник и обалдеваю – 100 кусков! Отпускаю бирку, как ошпаренная.

Сколько месяцев надо работать моим родителям, чтобы купить такое платье? Много.

Но Машу, похоже, здешние цены не смущают. Она даже не смотрит, сколько стоит то или иное платье. Ее больше интересуют фасоны и комментарии услужливого продавца по поводу трендов этого сезона.

Одно платье мне приглянулось больше всех – голубое, легкое, невесомое. С длинным вырезом спереди, который, к слову, не выглядит пошло. 60 кусков. Готов ли Ростислав Тепляков выложить такую сумму на платье для подруги дочери?

Обуваю туфли, которые стоят в примерочной, и распахиваю бархатную занавеску, напоминающую портьеру в театре. Делаю несколько шагов и ловлю на себе восхищенный взгляд Машиного отца.

Как бы деликатнее спросить у него про стоимость? Мол, так и так, платье стоит шестьдесят тыщ, готовы уплатить?

Но не смогла. Потерялась под его воспламеняющим взглядом, покраснела и отвернулась к зеркалу.

Он продолжает за мной наблюдать. Не знаю, как платье смотрится сзади, но мужчина не может оторвать глаз от моего тыла.

Ситуацию спасла Машка, которая продефелировала мимо в красном платье с перьями. Оно очень ей идет.

Уставший от суеты отец говорит одно всего слово: «Берём!», и мы уходим переодеваться.

– Маш, мое платье стоит шестьдесят тысяч, – шепчу подруге.

– Мое семьдесят, и что?

– Но это очень дорого.

– Не парься, папа оплатит, – Маша успокаивающе гладит меня по руке. – Для него эта сумма сущий пустяк.

Это меня несколько успокаивает, но все равно я ждала на кассе негодующих вздохов Ростислава Андреевича. Он невозмутимо оплачивает покупку картой, даже толком не взглянув на терминал.

– Довольны? – спрашивает он в лифте, и уголки его рта ползут вверх. Это была не полноценная улыбка, а так – полуулыбка.

Кто еще из нас доволен?

Лифт приезжает пассажирский, и в нем слишком мало места для троих. Поэтому я явственно ощущаю, как к моему плечу прижимается сильная рука Машиного отца.

В месте соприкосновения наших тел заискрило, как между двумя проводами. Неужели Маша ничего не замечает?

Вот ее отец косится на меня, и я дышу через раз. Плечо уже раскаленное и горит. Ничего себе реакция!

– Да, спасибо, фазер! – отвечает Маша за нас обеих.

– Теперь в ювелирку. К вашим платьям нужно подобрать достойные украшения.

Я открываю рот и закрываю его обратно. Он только что оставил в магазине 130 тысяч и не собирается на этом останавливаться. Для меня, провинциальной девчонки, эта сумма – баснословные деньги, которые я и в руках-то никогда не держала.

-5-

В ювелирном магазине все как обычно переливается под ярким светом ламп. Маша сразу бросается к серьгам – своей слабости. А я не знаю, к какой витрине подходить и что выбирать, поэтому просто встаю посреди зала.

Ростислав Андреевич легонько подталкивает меня к прилавку, где выставлены колье и цепочки. Видя мою нерешительность, мужчина приходит на помощь и просит продавца подать на примерку золотое колье с бирюзовыми вставками.

– Подними волосы, – командует Ростислав Андреевич.

Собираю длинные пряди и приподнимаю их. По моей шее проходятся горячие мужские пальцы, заставив меня часто-часто задышать.

– Готово, застегнул. Можешь теперь посмотреть в зеркало.

Колье необычное, очень красивое. Вроде простое и лаконичное на вид, но очень стильное. Светло-голубая бирюза в сочетании с лимонным золотом придает выразительности моим глазам. Под новое платье отлично подойдет.

– Нравится? – спрашивает мужчина.

– Очень.

– Берём, – кивает продавцу. – Упакуйте в красивый футляр.

– Вашей девушке очень идет это украшение, – говорит продавец, и мне хочется провалиться сквозь землю.

Слава богам, увлеченная примеркой Маша не слышала, что меня приняли за девушку ее отца. Но самое интересное, что Ростислав Андреевич не стал отрицать и просто сказал: «Спасибо».

Я снова приподнимаю волосы, и Машин отец расстегивает застежку. Отчетливо ощущаю, как он ведёт пальцем по моей шее, там, где ожесточенно бьется венка.

Его прикосновение запускает орду мурашек по моему телу. Я громко выдыхаю и оборачиваюсь, встречаясь с его насмешливым взглядом.

– Папа, мне идут эти серьги? Ксю, нравится? – Маша крутит головой влево, потом вправо, красуясь симпатичными массивными серьгами с красным камушком.

– Очень идут, – отвечает отец. – Ты у меня красавица, тебе идет решительно всё.

Мне даже завидно стало, как он это сказал. Мой отец никогда в жизни не говорил мне подобных слов, не покупал дорогих подарков.

Ростислав Андреевич позволил мне ненадолго почувствовать себя принцессой. Я привыкла, что мой папа всегда уставший после тяжкого труда, и никогда не требовала внимания. Наверное, это так приятно – получать комплименты от отца.

Ростислав Андреевич расплачивается с покупками, отправляет нас в машину, а сам идет за кофе.

– Маша, какой у тебя хороший папа, – говорю я, провожая его очарованным взглядом.

– И не говори. Он у меня вместо мамы. Заботливый, даже чересчур. Каждый шаг контролирует. Представляешь, он даже с врачом моим разговаривал по душам – с гинекологом, блин!

– Повезло тебе, – вздыхаю.

– Ага, – хмыкает Маша. – Он тот еще монстр. Где уж там повезло?

Уже стемнело. Как же классно мы провели эти несколько часов! Реально давно не получала такого удовольствия от шопинга.

Ростислав Андреевич приносит нам кофе в стаканчиках и по паре разноцветных печенек макарунов.

– Извиняюсь, что не везу вас на ужин, – говорит он. – У меня встреча с партнером через двадцать минут.

Он доставляет меня до дома в порядке первой очереди. Забираю покупки и, быстро попрощавшись, выхожу из машины.

Чёрт! Забыла сказать ему спасибо, неблагодарная гадина. Ладно, на мероприятии потом обязательно поблагодарю его за щедрость. Если не забуду.

***

Дома увидела ценник на колье и ахнула. Тепляков заплатил за него 80 тысяч. Обалдеть, вот так просто взял и спустил 140 тысяч на чужого, по сути, человека!

В голове не укладывается: зачем ему это надо? Неужели и правда деньги некуда девать? Или это своего рода благотворительность? Отсыпь немного бедным, и будет тебе счастье.

– Что за красота? – интересуется моя соседка по комнате Карина.

Она сидит на кровати, сложив по-турецки ноги, и покрывает ногти ярко-красным лаком.

– Колье с бирюзой.

– Папик что ль твой подарил?

– Да никакой он мне не папик, Карин! – вспыхиваю. – Сколько раз тебе говорить?

– Но ты не прочь да, чтобы он им стал? – продолжает меня допекать.

– Ничего не получится. Ростислав Андреевич не для меня. Во-первых, я ему не интересна. Во-вторых, Маша никогда этого не поймет.

– Ну, не знаю, – Карина любуется результатом домашнего маникюра. – Если бы у меня встал выбор: классный мужик или подруга, я бы выбрала мужика.

– Так нельзя, – качаю головой. – Дружба превыше всего.

– Посмотрим, как ты заговоришь через месяцок, – хмыкает соседка.

Карина подходит к окну и отворяет его настежь. В комнату врывается прохладный воздух и избавляет нас от токсичного запаха лака.

Вешаю платье на вешалку и еще раз любуюсь им. Завтра буду блистать, как еще одна Золушка.

Меня бьет озноб. Как уснуть? Что вообще происходит с моим телом, когда поблизости находится Машин отец? Сама себя не узнаю, но нельзя вовлекаться в игры со взрослыми дядями, потому что дядям, как правило, наплевать на все правила. Они устанавливает свои законы, которые придётся исполнять беспрекословно. А надо ли мне это? Вот и я думаю, что нет.

-6-

Кручусь у зеркала, критически оценивая свое отражение. Рядом стоит довольная Каринка, которая сотворила с моими волосами и лицом нечто прекрасное. Макияж – яркий, но не вульгарный. Кончики светлых волос закручены спиралью. Вместо очков надела контактные линзы.

Под голубое платье я выпросила у Карины белые туфли. В общем, я – принцесса.

Ростислав Андреевич и Маша заезжают за мной на машине. Выхожу из подъезда, ощущая, как за мной следует по пятам запах моих духов. Мужчина припарковался прямо у подъезда, и пройти нужно всего пять шагов.

Почему у меня дрожат колени? Каблук на туфлях слишком высокий? Мельком смотрю на Ростислава Андреевича и вижу в его глазах восхищение. Неужели я ему нравлюсь? Быть этого не может.

Маша при полном параде сидит на переднем сидении, сжимая в руках красный клатч. У меня не нашлось достойной сумочки, поэтому не знаю, что делать со свободными руками, чем их занять.

Неожиданно Машин папа выходит из машины и берется за ручку задней двери.

– Прекрасно выглядишь, Ксения, – говорит он и открывает передо мной дверь авто.

Замечаю в его глазах смешинки и думаю: он что, надо мной подшучивает? Ему нравится меня смущать? Я ведь действительно не привыкла к комплиментам и сейчас зарделась.

– Спасибо, Ростислав Андреевич, – отвечаю сдержанно.

На нем роскошный черный костюм, белая рубашка и синий галстук, удачно подобранный к цвету его глаз. От него вкусно пахнет, и наши запахи смешиваются воедино, превращаясь в женско-мужской химический коктейль.

Приподнимаю подол платья, чтобы залезть в высокий внедорожник без потерь. Нога до самого колена оголяется, и я замечаю жадный взгляд Машиного отца. Усаживаюсь на сидение и одергиваю платье. Ростислав Андреевич усмехается и закрывает дверь.

Мы с Машей делаем друг другу комплименты и заводим любимый разговор об институте и наших общих знакомых. По лицу Машиного отца понимаю, что он отключился, не прислушивается к беседе, а думает о чем-то своем.

Вот и хорошо, а то когда он вовлечен в разговор, на меня нападает косноязычие. Маша может заметить, что со мной что-то не так. Не хочу, чтобы она подозревала, что мне нравится ее фазер.

Подъезжаем к ресторанному комплексу «Онегин». Я слышала, что здесь обычно проводят свадьбы. Ростислав Андреевич открывает дверь и подает мне руку. Хватаюсь за крепкую мужскую ладонь и грациозно спускаюсь на землю.

Наши сцепленные пальцы не хотят разъединяться, будто их намазали суперклеем. Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга, пока не слышим Машин возмущенный возглас:

– Эй, пап, а мне руку подашь?

Он, наконец, выпускает мои пальцы, обходит машину и помогает дочери вылезти из авто.

На моих ладонях все еще сохраняется тепло. Поистине ему подходит фамилия Тепляков! Он не просто теплый, а горяч, очень горяч.

Украдкой подношу ладонь к носу и вдыхаю запах – пальцы пахнут им. Даже жалко будет мыть руки.

Внутри ресторана шик, блеск, дороговизна и гламур. Нас встречает приветливый официант и ведет в зал, где уже собрались гости. Как и положено начальству, Ростислав Тепляков опоздал на добрые сорок минут.

Его сотрудники начали бурно приветствовать нас. Он заулыбался, очень искренне, и возле его глаз образовались симпатичные тоненькие морщинки, ползущие к вискам.

У него очень мало седых волос. В черной многодневной щетине – так вообще ни одного. Может, красит, не знаю. Выглядит очень стильно и молодо.

Ловлю себя на том, что нагло рассматриваю Теплякова и перевожу взгляд на его сотрудников. Все разных возрастов – и молодые, и пожилые. Молодых, конечно, большая часть.

Нас усаживают на пустующие стулья вблизи генерального директора. Получилось так, что Тепляков сел напротив меня. Боже, если он будет смотреть на меня, я не смогу проглотить ни кусочка. Лучше бы нас с Машей усадили в самый дальний конец зала, на безопасное расстояние. Наверняка там сидят работники, занимающие самые низшие должности.

На столах стоят легкие закуски. Как только гендир занял свое место, началась движуха: официанты принялись носить блюда и заставлять ими стол. По бокалам разлили вино, даже нам с Машей плеснули, буквально на два пальчика.

Ростислав Андреевич на всякий случай посылает дочери суровый взгляд. Похоже, запрет на спиртное меня не касался, – живу! Мне необходимо сбросить напряжение, иначе взорвусь. Даже глотка хватит, чтобы прийти в нормальное состояние.

Выпиваю до дна после длинной речи Теплякова и расслабленно улыбаюсь. Натыкаюсь взглядом на суровый мужской взгляд, и он грозит мне пальцем.

Так-с, вино отменяется, судя по всему. Ничего, тут еще есть компот. Маша грустит, видимо, тоже хочет почувствовать себя взрослой. Кажется, ее отец перегибает палку, – ну что будет с одного бокала вина? Легкая эйфория без вреда для здоровья.

Речь Ростислава Андреевича была стандартной: рад с вами сотрудничать и все такое, но я все равно его внимательно слушала. У него приятный спокойный голос с командными нотками. Все смотрели на него с обожанием, видимо, он реально хороший управленец.

Вскоре с официальной частью корпоративной вечеринки было покончено. Народ потихоньку ослаблял галстуки, разговоры зазвучали громче, носы стали краснее. У людей появилось сытое выражение лица и жажда танцев.

Я поняла, что съела какой-то салат и всё. Маша тоже уныло ковырялась в тарелке и постоянно пялилась на экран телефона. Ждет смс? От Тимура, скорее всего. Черт, начинаю за нее беспокоиться. Этот мажорчик вполне может разбить ее наивное сердечко.

Я решила немного прогуляться по холлу. Сидеть за столом было уже необязательно.

– Привет, красавица, – говорит симпатичный молодой человек.

Он ковырялся в телефоне, но увидев меня, положил его в карман стильных брюк.

– Ага, привет, – отвечаю.

– Не знал, что у Ростислава Андреевича есть еще одна дочь, – обводит меня глазами с головы до ног.

– Я не его дочь. Я подруга Маши.

– А, понятно, ошибся, значит. Я в страховой компании работаю, юристом.

– Правда?! – радуюсь неизвестно чему. – Я тоже учусь на юриста.

– Приходи тогда к нам на практику. Тепляков часто берет молоденьких практиканок.

Мысль о том, чтобы работать бок о бок с Ростиславом Андреевичем, пусть и бесплатно, отозвалась где-то под ребрами тянущей болью.

– Меня Влад зовут, – сообщает собеседник.

– Ксения.

Он протягивает руку, и я пожимаю кончики его прохладных пальцев.

– Оставишь мне свой номерок, Ксения?

На секундочку задумываюсь. А что, если этот Влад – мой единственный шанс познакомиться с приличным человеком? Судя по всему, он неплохо зарабатывает: костюм хорошего кроя, лиловая рубашка из дорогой плотной ткани, ботинки блестят так, что слепит глаза.

– Оценила? – насмешливо спрашивает он.

– Ой, извини, не думала, что это выглядит так явно.

– Раз уж ты с Ростиславом Андреевичем на короткой ноге, значит, у тебя явно высокие требования к парням. У меня высокая зарплата и Ауди, – наклонившись ко мне, заговорщически произносит Влад.

– Да нет у меня никаких требований, – смущаюсь.

– Так что? Подхожу тебе по статусу?

Да уж! Если он узнает, что я обычная провинциальная девушка – его и след простынет. Мое знакомство с Тепляковым ввело парня в заблуждение. И я решила немножко поиграть с ним.

– Подходишь, – говорю кокетливо.

– Уже готов записать твой номер. Диктуй.

Я называю цифры, и он делает дозвон.

– Телефон дома остался, – развожу руками. – Вернусь, запишу.

– Идет. Хорошего тебе вечера, Ксюша, – подмигивает и отправляется в банкетный зал.

Выхожу из ресторана во двор и прислоняюсь спиной к парапету. Отсюда открывается живописный вид на ночной город. Любуюсь огнями и замечаю Машу. Она быстро клацает по экрану, набирая текст, и улыбается.

– Это тебя от Токарева так штормит? – интересуюсь я. – То сидишь грустная, лица нет, то довольная, как слон.

– Ага, с Тимкой общаюсь.

– Понятно. А я только что с Владом познакомилась. Он юристом работает у твоего отца.

– А, Востриков. Нормальный парень. Ой, мне тут Тимка по видеосвязи звонит!

Я оставляю Машу болтать со своим другом и возвращаюсь в ресторан. Сразу же попадаю в объятия Влада. Играет медленная музыка, и он предлагает с ним потанцевать.

Точнее хватает меня и кружит в танце. Я решаю не отбиваться, потанцую – с меня не убудет.

Когда Влад поворачивает меня лицом к столам, я замечаю напряженный взгляд Ростислава Андреевича. Он смотрит прямо на нас.

Влад соблюдает приличия, руки не опускает ниже спины, не прижимается. Мы делаем еще один круг, и я снова вижу Теплякова. На этот раз он заливает в себя коньяк. Его рубашка уже с закатанными рукавами, а черный пиджак висит на стуле.

– Я тебе позвоню, – когда закончилась музыка, обещает Влад.

– Окей, звони. Юристы всегда найдут, о чем поговорить.

Взяв за руку, Влад провожает меня к столу, отодвигает передо мной стул и галантно придвигает обратно, когда я усаживаюсь. Поднимаю глаза на Ростислава Андреевича, который сидит напротив. Пространство вокруг нас освободилось, только метра через два сидят какие-то девушки.

– Как потанцевала? – спрашивает он с угрожающими нотками.

– Хорошо, спасибо. А Вы, почему не танцуете?

– Я? – искусственно смеется мужчина. – Я не танцую, Ксения.

– А зря. Танец – это тактильный контакт, которого всем хочется.

Выпитое вино придало мне смелости, и я стала разговаривать с Машиным отцом на равных. Но, если быть честной – просто умничаю.

– Значит, тебе понравилось обжиматься с Владом? – зло интересуется он.

Господи, да что с ним такое? Почему он бесится? Когда нас сюда вёл, то ни словом не обмолвился, что нельзя ни с кем танцевать.

– Мы не обжимались, а просто танцевали медляк, – отвечаю спокойно, хотя по венам струится горячая кровь.

Это ревность? Или это мое самомнение зашкаливает?

Он криво усмехается и наливает себе еще стопочку. Немного подумав, я дерзко спрашиваю:

– А можно мне еще вина?

На удивление он не стал ругаться и выполнил просьбу. Ростислав Андреевич приближает свою рюмку к моему бокалу и говорит:

– За любовь, Ксюша.

-7-

Ростислав

Когда я увидел, как этот хлыщ Востриков подъехал в коридоре к Ксении, то хотел встать с места и размазать его по стене. Он явно ей понравился, и даже знаю почему – он молод, успешен, может быть, даже симпатичен. Я не разбираюсь в мужской привлекательности, но он весь из себя такой гладенький, с бесцветным лаком на ногтях и причёсочке волосок к волоску.

Идеальная пара, можно сказать.

Наливаю себе коньяка и выпиваю. Главный бухгалтер, который подсел ко мне на разговор, что-то бубнит под ухо. Но все мое внимание приковано к парочке, флиртующей в холле.

Отсюда я прекрасно их вижу, но жаль, что не слышу. Ксения оставляет ему номер телефона, и он, самодовольный, возвращается в зал и хвастается айтишникам, что только что подцепил классную телочку.

С трудом поборол в себе желание съездить ему по роже от всей души. Мне с этим мерзавцем еще работать. Да, конечно, в любой момент могу его уволить, но не в моих правилах смешивать личную жизнь и бизнес. Как к специалисту у меня к нему нет претензий. Хлыщ знает свое дело.

Потом посвежевшая Ксения вернулась с улицы и наткнулась на поджидающего ее Вострикова. Я видел, что он специально высматривал ее, чтобы полапать в танце.

Так и есть, мерзкие изнеженные руки Влада прилипают к ее тонкой талии. О, как бы я хотел оказаться на его месте! Но не могу себе позволить расслабиться в присутствии подчиненных. Может быть, когда-нибудь я приглашу ее в ресторан и исполню свое желание, стребую с нее один танец…

Но не сейчас.

Я едва дождался, когда закончится эта чёртова песня, и Влад уберет от девочки свои загребущие руки.

Дождался.

Он подводит ее за руку к столу и усаживает, корча из себя джентльмена. Если бы лично не слышал эпитета, которым он одарил Ксению, то поверил бы его актерской игре.

Он назвал ее классной телочкой! Что за неуважение, блядь? Может, сейчас это нормально среди молодежи, и я просто брюзжу без причины, как старик?

Когда Ксюша села за стол и посмотрела на меня ясным взглядом, в котором не было больше страха, я уже находился в изрядном подпитии. Не собирался ведь, но что-то пошло не так. Не подумал, что кто-то может приставать к девочкам, когда вел их сюда. Ладно, разберемся.

– Как потанцевала? – спрашиваю у Ксении, пользуясь тем, что в радиусе двух метров от нас никого не наблюдается.

Маша опять где-то спряталась с телефоном. Нужно выяснить у Ксении, что за кавалер завелся у дочери? Но пока лишь могу спросить:

– Значит, тебе понравилось обжиматься с Владом?

Сам не понял, как мой внутренний барьер пропустил этот вопрос, и он прозвучал вслух.

Ксения держится уверенно, не смотря на мои нападки. Просит вина, и я щедро наполняю ее бокал до краев. Пусть выпьет, ведь она сегодня под моим присмотром.

Если Востриков еще раз сегодня приблизится к ней, то я за себя не ручаюсь. Уж я-то знаю, на что способны юные девочки под алкогольными парами. Конечно, сам никогда не позволял себе лишнего и не пользовался ситуацией. Как я уже говорил, мне нравятся опытные женщины, которым не нужно вино, чтобы раскрепоститься.

К своему стыду, предлагаю Ксении выпить за любовь. Совсем головой поехал, старый. Моя ладонь все еще пахнет ее тонкими духами, которыми она обрызгала свое запястье. Этот запах вызывает у меня ассоциации с юной непорочной девочкой.

Так ли это? Я не мог знать. Может быть, у Ксении было много парней. Время сейчас такое, что мораль позабыта. А может быть, у нее еще не было никого, и это почему-то будоражило мой ум.

– Ксения, что творится с Машей? – спрашиваю напрямую.

– Кажется, она влюбилась.

– В кого?

– Тимур Токарев. Учится на четвертом курсе экономического факультета, в соседнем универе.

– Что он из себя представляет? – задаю вопросы быстро, пользуясь тем, что она разговорилась.

– Мажор, наглец. Что еще? Как-то специально заехал мне мячом в глаз. Неприятный тип, если честно. Маша хочет пригласить его на свой день рождения.

Киваю и обещаю, что разберусь. Ксения скисает. Было заметно, что она жалеет, что выдала все Машкины секреты. Но у нее не было выбора, я умею выуживать любую информацию.

***

Каким-то образом Ростислав Андреевич втерся ко мне в доверие и узнал все, что его интересует. Конечно, его интересовала собственная дочь и ее новый парень. Я выдала Машку и теперь чувствовала себя предательницей.

– Ростислав Андреевич, только Маше не говорите, что я сказала, – прошу жалостливо.

– Не беспокойся, я ничего не скажу. Более того, не стану вмешиваться в ее отношения с этим парнем. Хочет видеть его на своем дне рождении – пожалуйста. Препятствовать не буду.

– Это какая-то новая стратегия по воспитанию дочери?

– Типа того, – улыбается мужчина. – Я не хочу становиться Маше врагом.

Маша возвращается в зал, и я тотчас утыкаюсь в тарелку, делая вид, что не беседовала сейчас с ее отцом. Я тоже не хочу становиться ей врагом. Она – классная веселая девчонка.

Как-то раз я задала ей вопрос: почему она поступила в наш обычный недорогой институт, ведь возможности ее семьи безграничны? Она могла бы поехать в столицу и поступить в МГУ.

На что она ответила мне: «Потому что наш ВУЗ окончил мой папа, и он хорошо знает преподавателей. А это значит – я в хороших руках и выйду из дверей заведения с реальными знаниями, а не просто с пустыми оценками в дипломе».

– Девочки, пора уходить, – говорит Ростислав Андреевич, поднимаясь со стула.

– Пап, но народ еще никуда не собирается.

– Народ останется до победного конца. В моем присутствии они не могут расслабиться, поэтому только этого и ждут – когда я покину ресторан. Доставим им удовольствие?

– Хорошо, только мы с Ксю в туалет сначала зайдем.

– Встретимся в холле.

Ростислав Андреевич расправляет рукава на рубашке, надевает пиджак и, кивнув нам, выходит из зала. Мы с Машей двигаемся к туалетам. Здесь нет разделения на мужской и женский, поэтому я не удивляюсь, когда встречаем в предбаннике Влада. Он моет руки и смотрит на свое отражение в зеркале. Я не хотела пИсать, поэтому подперла стенку и осталась ждать Машу.

Влад улыбается мне и упирается рукой в стену, прямо рядом с моей головой. Он тоже без пиджака, с расстегнутыми пуговицами на рубашке.

Через щель видна его гладкая кожа, без единого волоска. Интересно, а у Ростислава Андреевича волосистая грудь? Ни разу не видела его расхристанным. Всегда одет с иголочки. Поэтому и рассмотреть невозможно. Однако почему меня волнует такой интимный вопрос?

– Вы домой? – спрашивает Влад.

От него пахнет коньяком и лимоном, а от подмышки, которая находится рядом с моим носом, слегка несет пОтом.

– Да, Ростислав Андреевич сказал, что вы только этого и ждете, когда он уйдет.

Влад рассмеялся, обнажая ряд красивых зубов:

– Лично мне он не мешает.

– Правда? А мне немного досталось презрительных взглядов за наш с тобой танец.

– С чего бы ему презирать подругу дочери? – задает резонный вопрос парень. – Или ты не только подруга, но и…

Он обрывает себя на полуслове и оборачивается к вышедшей из кабинки Маше. Она посылает Владу раздраженный взгляд и подходит к умывальнику:

– Востриков, отстань от моей подруги!

– А может мне понравилась Ксения?

– Рада за тебя. Но лучше отвали от нее.

– Это почему же? – Влад наконец отлепляет руку от стены, и я облегченно выдыхаю, перестав ощущать запах мужского пота.

– Мой папа тебя прибьет.

Влад шутливо поднимает обе руки вверх и смеется:

– О, ну тогда отчаливаю. Ростислав Андреевич в гневе страшен.

Парень подмигивает мне и скрывается в кабинке туалета.

– Не обращай на него внимания, Ксю, он придурок. Ко всем липнет, даже ко мне как-то приставал. Пугай его, если что моим фазером. Сразу отвянет, потому что до одури его боится. Ладно, пойдем.

– Слушай, а как мы поедем домой? Твой отец выпивший.

– Он вызвал трезвого водителя, сервис есть такой.

– А, понятно.

Мы выходим на улицу. Ночь холодна, и я зябко передергиваю плечами. За рулем БМВ Х7 сидит незнакомый мужик, наверное, это и есть трезвый водитель. А где же Машин отец?

В салоне авто загорается свет, и я вижу, что он сидит на заднем сидении. Я хотела сесть впереди, но Маша попросила уступить ей место, потому что сзади ее укачивает.

Мне пришлось лезть на заднее сидение к ее отцу. Он расслабленно полулежал, должно быть, устал.

Свет в салоне погас, и машина тронулась с места. Вдруг я почувствовала, что бедро Ростислава Андреевича тесно прижимается к моему бедру. Меня изрядно так тряхануло. Это не случайность, он специально пересел чуть ближе ко мне!

– Шеф, включи обогрев, девочки замерзли, – велит он водителю.

Но потряхивает меня вовсе не из-за холода, а из-за его близости. Не придумав ничего лучше, делаю вид, что ничего не замечаю. Смотрю в окно на проносящиеся мимо дома и прокручиваю в голове события этого вечера.

Моя правая рука свободно лежит на колене, и я чувствую, как Ростислав Андреевич накрывает ее своей обжигающей ладонью. При этом он смотрит не на меня, а в окно! Мои пальцы задрожали от прикосновения, и он слегка их сжал.

Мы уже проехали половину пути, когда я ощутила прикосновение его руки к моей ноге. Машин отец что-то совсем берега попутал, лапать уже полез! Напился, так пусть ведет себя прилично.

Отодвигаюсь от него, гневно сверкнув глазами, но Ростислав Андреевич не собирался сдаваться просто так. Пользуясь тем, что Маша смотрит в телефон, он прижимает меня к двери – дальше мне уже некуда отодвигаться, и нагло гладит мою ногу.

Шиплю на него рассерженной кошкой и сбрасываю его руку. Не помогло, он снова залез ко мне под платье, чуть выше колена. Еще немного и доберется до трусов – вот извращенец! Сказать ничего не могу, боясь привлечь к себе внимание попутчиков, поэтому приходиться смириться и терпеть его приставания.

К слову, ничего ужасного Ростислав Андреевич себе не позволял. В трусы не лез, я имею в виду. Просто гладил ногу, и через пару минут мне даже стали приятны эти его поглаживания. Голени у меня гладкие, я регулярно их брею, поэтому краснеть не пришлось.

Ростислав Андреевич смотрит на меня и тяжело дышит. Пугаюсь нового выражения его лица и не сразу соображаю, что оно означает.

Только дома до меня дошло, что Машин отец был чрезвычайно возбужден.

-8-

Ростислав

Весь вечер я сгорал от желания потрогать Ксюшину ногу, которая оголялась всякий раз, когда она делала шаг.

Ее идеальная длинная нога приковывала взгляды всей мужской аудитории, и я не сдержался – полез к ней в машине. Знал же, что она не поднимет шум, а будет терпеть. Некрасиво, цинично – знаю, но уже не мог сдержаться.

Поэтому не случайно я оказался на заднем сидении, ловко все просчитав. Маша обязательно сядет вперед, сзади ее укачивает. Так все и вышло: сев назад, Ксения попала в мои шаловливые руки.

Как это здорово, когда тебя везут, а ты можешь наслаждаться красивой девочкой. Краем глаза держу в поле зрения Машу, если она обернется, резко уберу руку, и дочь даже не поймет, что ее подруга подверглась жесткому харассменту.

К тому же я знал, что другого такого случая может не представиться. Поэтому был просто обязан погладить ее ногу, или сойду с ума от желания.

Сначала она сопротивлялась и даже шипела на меня, но о моей настойчивости ходят легенды. Поэтому спустя пять минут девочка уже покорно терпела мои грязные домогательства.

Но грязные – это, конечно, громко сказано. Как бы мне ни хотелось исследовать все, что таилось у нее под роскошным платьем, я ограничил себя только ножкой. А это уже было немало.

Член в штанах воскрес и уперся в ширинку. Он неудобно лег, поэтому пришлось поправлять его прямо на ее глазах. Ксюша смотрит на солидный бугор широко раскрытыми глазами. Должно быть, ее пугает моя реакция на нее.

Она ерзает, смотрит в окно и не может дождаться, когда выберется из машины и из моих назойливых рук соответственно. Я уже знал, что мой «дружок» сегодня не угомонится, пока не дам ему желаемое.

Приеду домой, залягу в теплую ванну и буду фантазировать о Ксении. Что мне еще остается делать? Звонить кому-то из бывших подружек – не хочется.

Зачем себя обманывать, ведь я хочу ее – подругу моей дочери.

***

Как я и предполагал, едва машина затормозила у Ксюшиного дома, она поспешила вылезти наружу. Уже с улицы она поблагодарила нас с дочерью за прекрасный вечер и, цокая каблучками, ринулась к подъезду.

Неужели подумала, что я помчусь следом за ней и продолжу приставать? Меня забавляет ее поведение. Эта девочка не так проста, как кажется.

Дома набираю теплую ванную и забираюсь в нее. В паху зудит от неудовлетворенности. Сейчас бы сюда, в эту ванну, Ксению. Ох, чтобы бы я тогда с ней сделал!

Для начала провёл бы вспененной губкой по изгибам ее тела, потом впился бы губами в ее развитую грудь. Дальше… ох…

От фантазий, ярких, как картинка, член встал по стойке смирно, и я сделал несколько движений рукой. Разрядка не заставила себя долго ждать. Вот теперь хорошо, да…

Зазвонил телефон, вытаскивая меня из сладкой неги. Я удивился, увидев на экране надпись Ксения Короткова. Неужели звонит, чтобы меня отругать за домогательства? Что ж, послушаем…

– Ростислав Андреевич, – слышу дрожащий голос Ксюши и напрягаюсь, – я не знаю, кому еще позвонить.

– Ксения, что случилось?

– В нашей квартире какой-то парень, он избивает Карину. Мою соседку.

– Ксюша, слушай внимательно, – выбираясь из воды и одной рукой надевая халат, говорю я. – Закройся в ванной и не выходи, пока я не приеду. Поняла?

– Да-да, поняла.

– Я уже еду.

Натягиваю на голое тело спортивный костюм и хватаю ключи от машины. Гоню по городу, нарушая все правила дорожного движения. Сейчас не до светофоров.

Город пустой, бросаю взгляд на часы – два ночи. Добираюсь до Ксюшиного дома за рекордные десять минут и набираю ее.

– Але, – отзывается она после первого же гудка. Наверняка сидит на полу ванной и держит в руках телефон.

– Какой этаж?

– Третий.

Бегом поднимаюсь по лестнице.

– Квартира?

– Сто восьмая. Дверь открыта.

Открываю дверь ногой и вижу какого-то утырка, сидящего на полу. Рядом лежит избитая девчонка, слава богу, в сознании.

Поднимаю утырка за грудки и швыряю его в стену. Он ударяется башкой и сползает на пол. Щедро отсыпаю ему несколько ударов по корпусу ногой. Даже руки марать неохота об эту мразь.

– Полицию будешь вызывать? – спрашиваю у избитой девушки.

– Нет, не надо, – машет головой.

– Что с ним сделать?

– Спустите его с лестницы.

Поднимаю придурка за шкварник и тащу к выходу, как мешок с говном. Выношу на лестничную клетку и даю ему прощального пинка под зад. Стонет и матерится. Жив живёхонек.

– Еще раз сюда придешь, так легко не отделаешься, понял?

Мычит что-то невразумительное в ответ и встает с пыльных ступеней.

Захожу обратно в квартиру и сажусь на корточки возле Ксюшиной соседки. Появляется сама Ксюша – бледная, как тень. Прошу ее принести аптечку и проверяю девчонку на сотрясение. Вроде ничего серьезного.

Пока обрабатываю перекисью ссадины, Ксения с волнением рассказывает что случилось:

– Я была в своей комнате, не могла уснуть. Потом услышала хлопок и удивилась: куда это ушла Карина? Обычно она в одиннадцать дома бывает, а тут полвторого ночи. Мне это показалось странным, и я вышла в коридор. И тут увидела его – этого парня. Он схватил Карину за волосы и что-то требовал… Потом, – голос ее дрожит, – ударил ее головой о стену. Я испугалась и сразу позвонила Вам.

– Правильно сделала. Все хорошо. Если этот бэд гай еще раз сюда вломится – дай знать, – подмигиваю ее подружке, чтобы приободрить. – А что хотел-то?

– Денег хотел, – отвечает Карина. – Это мой бывший. Мы раньше квартиру вместе снимали, и он считает, что я ему должна.

– Вот говно, – выругиваюсь сквозь зубы. – Напугал вас ублюдок, – протягиваю руку и глажу плечо Ксении.

Она отскакивает, как будто я плеснул на нее кипятка. Похоже, мои домогательства в машине не прошли даром.

– Ксюш, мы можем с тобой поговорить наедине? – спрашиваю.

– Пойдемте на кухню.

Она идет впереди, закутанная в желтый махровый халат, плечи опущены. Натерпелась страху, бедная. Даже захотелось догнать утырка и вломить ему еще.

Она отворачивается к окну. Не хочет на меня смотреть. Господи, еще какой-то час назад я фантазировал о ней, и вот теперь она рядом – протяни руку. Только вот вряд ли позволит прикоснуться к себе.

– Я хотел извиниться перед тобой, – говорю. – За то, что было в машине.

– Ростислав Андреевич, Вы не должны… ну Вы же понимаете.

– Да, конечно, я все понимаю. Я выпил больше, чем положено, и поэтому позволил себе лишнее.

Вру, конечно. А что делать? Главное сейчас восстановить шаткое взаимопонимание между нами.

– Вы меня пугаете.

Поворачивается ко мне и смотрит на меня большими влажными глазами.

– Почему ты меня боишься?

– Вы – взрослый.

– Старый, ты хотела сказать, – криво усмехаюсь.

– Нет, Вы не старый! – горячо возражает.

– Просто Вы отец моей лучшей подруги. Понимаете?

– Конечно, понимаю.

Она хочет, чтобы я пообещал, что больше к ней не притронусь. Вижу это по ее глазам. Но я не могу дать ей такого обещания, потому что знаю, что нарушу его.

Ее волосы все еще держат прическу, протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее светлых локонов. Чистый шёлк…

– Спокойной ночи, Ксения, – говорю я и, развернувшись, выхожу из кухни. – Не провожай.

-9-

Нет, я точно с ним сойду с ума! Мало того, что не могла уснуть, думая о нем. Так потом еще добавил масла в огонь. Извинился за свое поведение, но не пообещал, что прекратит приставать.

А потом вообще волосы потрогал.

Когда бывший Каринкин парень вломился в квартиру и принялся ее избивать, я подумала, что и мне достанется. Спряталась в ванной и хотела позвонить в полицию. Но я знала, что они начнут выяснять, что да как, зададут сотню вопросов и только потом, если ответы покажутся убедительными, вышлют патрульную машину. Времени было мало, поэтому я позвонила Ростиславу Андреевичу.

Он отозвался сразу и прибыл на место уже через десять минут. Мне было страшно сидеть в ванной, я слышала крики Карины и мерзкие издевательства ее бывшего.

Он знал, что я нахожусь в квартире, поэтому с минуты на минуту мог начать ломиться в ванную, чтобы расправиться со мной. Просто за компанию. Он был в таком невменяемом состоянии, что, похоже, ему все равно, кого бить.

Я так благодарна Теплякову за то, что приехал и спас нас от этого негодяя, но не такой степени, чтобы позволять ему себя лапать.

Лежу в постели и вторично пытаюсь уснуть. Мысли роятся в голове, как пчелы, и все касаются Машиного отца. Почему то, почему это… Как дальше быть? Надо его избегать – это единственное, что я могу предпринять.

***

На следующее утро я проспала, и, не позавтракав, отправилась на пары. На перемене честно признаюсь Маше, что ночью просила помощи ее отца. Она нормально отреагировала на эту информацию и спросила о здоровье Карины. Я ответила, что ей ничего не угрожает, и разговор на эту тему был исчерпан. Больше всего сейчас Машку интересовали приготовления к своему дню рождения.

После пар мы с подругой идем в кафе. К трем часам дня я уже умирала от голода и не могла дождаться того, когда сяду за стол с полной тарелкой еды.

В студкафе сидит компания Тимура Токарева, и Маша явно об этом знала. Она берет стул и придвигает его к столику Тимура.

Покупаю салат, булочку и кофе. Места за столом, куда села подруга, для меня не осталось.

– Короткова, садись ко мне на колени, – предлагает один из дружков Тима.

– Как-нибудь в следующий раз, – отвечаю я и сажусь за маленький стол на двоих у окна.

Моя подруга только что променяла меня на парня. Ну и ладно. Пусть веселится, все равно я пришла сюда только поесть.

Интересно, Ростислав Андреевич снова придет за ней в кафе? Эта мысль почему-то взволновала меня и даже перебила голод.

За столом, где сидит Маша, чересчур шумно. Дружок Тима продолжал на меня пялиться, и мне пришлось показать ему средний палец, чтобы отстал. Он заржал и встал с места. Прихватив стул, подсаживается ко мне и бесцеремонно тычет пальцем в крем моей булочки.

– Вкусно, – говорит он, облизывая свою руку. – А ты чего такая дикая? Я ж тебя по-хорошему позвал. А ты мне средний палец показываешь… Нехорошо, – глаза парня, светлые, как у хаски, угрожающе блестят.

– Да с чего бы мне садиться к тебе на колени? Я тебя впервые вижу.

– Мы уже виделись, на спортплощадке, когда Тим тебе в лицо мячом засадил.

– А, точно, – отодвигаю от себя блюдце с булочкой. Аппетит пропал, после того, как в ней поковырялись чужие грязные руки.

– Он хотел тебя трахнуть, – ошарашивает парень, имени которого я даже не знаю.

– Кто?

– Тим. Но потом переключился на твою подругу. Похоже, она гораздо сговорчивее, – он с усмешкой смотрит в Машкину сторону, и мне становится неприятно от его слов.

Значит, Тимур одержим идеей переспать с Машей. А если у него все получится, что потом? Свалит в закат? Бедная моя подруга, нужно ее предупредить.

– Если твой Тим ее обидит – урою, честное слово.

Парень ржет, как припадочный.

– Ой, не могу, повеселила. Ты знаешь, кто его родители? Мать в администрации работает, а пахан в ментуре.

– А ты знаешь, кто Машин отец?

– Ну, бизнесмен какой-то.

– Очень серьезный мужик, с большими возможностями, которые вам и не снились. Так что советую твоему Тимуру держать руки при себе, если не хочет, чтобы Машин папа ему кое-что отрезал.

Если Ростислав Андреевич чуть не прибил Каринкиного бывшего, который лично ему ничего не сделал, то что будет, если кто-то обидит его дочурку? Правильно – ничего хорошего с обидчиком не случится.

– А твой папа отрежет мне кое-что, если я тебя трону? – с ехидцей спрашивает собеседник.

– Тебе отрежет яйца мой парень, – говорю с вызовом, чтобы он наконец отвалил.

– Ну-ну, – не впечатлился друган Тима. – Встретимся на днюхе. Кстати, – резко оборачивается рыжик, – я поспорил на тебя.

– На какую сумму? – любопытствую.

– Десятка.

– Можешь отдавать проигрыш своим друзьям прямо сейчас, – показываю ему средний палец.

С тупой ухмылкой он забирает стул и сваливает. Значит, рыжик тоже приглашен. Что ж, представляю этот чудной вечерок! Наверняка проходу мне не даст. Вот если бы я пришла на вечеринку с парнем…

Идея хороша, но у меня никого нет на примете. А что, если позвать Влада? Попросить его побыть моим парнем на один вечер. Попытка – не пытка. Может быть, он свободен в воскресенье.

У меня остался его номер в непринятых вызовах. Забыла записать, но легко найду в журнале. В тот вечер мне звонил только он, ну еще мама, конечно.

Вбиваю номер Влада в справочник и сразу же пишу ему в ватсап: «Привет», а следом «Как здоровье?».

Через какое-то время парень отвечает, что начальник завалил его работой по самое не могу, а у него болит голова. Я решаю обратиться к нему со своей просьбой вечером, когда ему станет легче.

– Прости, что бросила тебя, – подойдя ко мне, говорит Маша.

– Да все нормально. Забей.

– Богдан к тебе клеился что ли?

– Типа того. Ты пригласила их всех на вечеринку?

– А что мне оставалось делать? Тимур никуда не ходит без своей свиты.

– Ну да, точно, даже в сортир его водят, – отпускаю саркастическое замечание.

– Ладно, я поеду. Меня Тимка подбросит домой.

– Хорошо, пока, – говорю я, стараясь скрыть разочарование.

Я ведь думала, что за ней приедет папа и хотела взглянуть на него хотя бы одним глазком.

– Увидимся в воскресенье, – машет мне на прощание подруга.

Ее уже ждет Тимур. Он сидит за рулем желтой спортивной тачки. На переднем сидении мается какой-то лохматый чел, и я думаю: что за фигня сажать девушку, которая тебе интересна, на заднее сидение? Ее же укачает! Вот гад, вообще никакого уважения. Но Маша спокойно садится назад, и тачка стартует с места.

-10-

Отправляюсь домой с мыслью о том, что теперь не скоро увижу Ростислава Андреевича. Он сказал Маше, что уедет на выходные и предоставит дом в полное распоряжение теперь уже совершеннолетней дочери.

Мало кто знает, что Машке исполнилось 18 лет еще 1 октября, которое она отметила вместе с отцом – традиция у них такая. А 9 октября будет вечеринка уже для друзей и всех желающих.

Маша наняла специально обученных людей, которые украсили дом. Пекари – приготовят торт, повара – разные блюда. Позвали шашлычника, который весь вечер будет жарить мясо на углях.

– Маш, а куда уехал твой отец? – интересуюсь осторожно.

Подружка стоит у зеркала и придирчиво осматривает свой броский макияж.

– Он с Ингой поехал отдыхать.

– Ты же вроде говорила, что они расстались?

От услышанной новости я получаю укол в сердце, но продолжаю изображать безмятежность.

– Ну да, расстались. Не знаю, что это нашло на папу. Но он решил возобновить с этой стервой отношения.

Представила, что Ростислав Андреевич сейчас в отеле со своей любовницей. Они пьют шампанское, лежа на кровати, и смотрят друг на друга томными взглядами. На них надеты белые гостиничные халаты. Потом Ростислав ставит бокал на столик и тянется к Инге. Развязывает ее халат и приникает губами к груди…

Все, хватит, иначе меня сейчас стошнит. Только настроение себе испортила расспросами об отце. Вот зачем? Надеялась, глупая, что он появится на мероприятии. Три дня его не видела, а, кажется, что прошло три года. Даже стала забывать теплоту его рук и возбуждающий голос.

– Как я выгляжу? – допытывается Маша.

На ней серебристое платье с пайетками, и она похожа в нем на эстрадную певицу.

– Ты очень красива сегодня. Да и вообще всегда.

– Как думаешь, Тимуру понравится?

– Конечно, ты супер, – целую ее в щеку, и мы спускаемся вниз, принимать первых гостей.

Я в черном коротком платье и чулках. На ногах туфли на среднем каблуке. Все-таки весь вечер придется провести на ногах, следить, чтобы никто ничего не испортил. В доме полно дорогих вещей, так что за гостями нужен глаза да глаз. Тем более за такими хулиганами, как Тимур и его команда.

Если они вообще приедут.

Приехали. Тимур подарил Маше огромную корзину роз и мишку Тедди ростом выше меня. Мишку усадили прямо в коридоре, и народ то и дело об него спотыкался.

На празднество был приглашен весь наш курс, и я рада видеть знакомые лица. Есть с кем поболтать.

Ставлю очередной букет в вазу, и на меня налетает Богдан – рыжий тип, который лез ко мне с разговорами в кафешке.

– Приветик, – говорит он, облизывая меня взглядом.

– Ты комнатой ошибся, – отвечаю ледяным тоном. – Здесь помещение для цветов.

– А я тебя искал. Мне сказали, ты здесь.

– Зачем это? – ставлю вазу с розами на пол и скрещиваю руки на груди.

– Хочу с тобой потанцевать.

– Не получится. Я парня своего жду.

Я реально позвала Влада, и он обещал приехать. Сказал, что ни за что не упустит возможности посмотреть, где живет их гендиректор.

– Ну и где он, твой мачо? – усмехается рыжий.

– Будет с минуты на минуту. Так что советую отвалить. Он у меня жутко ревнивый.

– А, по-моему, ты заливаешь. Нет у тебя никого. Машка сказала.

– Найди меня через полчасика, познакомлю, – отвечаю я, и, нарочно задев его плечом, выхожу из комнаты.

Зазвонил телефон, наконец-то приехал Влад. Встречаю парня и отвожу его к Маше, чтобы он ее поздравил. Парень вручает ей симпатичную золотую подвеску.

– А это тебе, – поворачивается ко мне Влад и достает из кармана футлярчик с кольцом.

– Ого, зачем такие траты? Не стоило, честное слово, – отвечаю растроганно.

– Хотел тебя задобрить подарком. Прелестно выглядишь, Ксения.

– Спасибо.

Я не решаюсь надеть колечко. Влад отбирает футляр, выуживает оттуда кольцо и надевает мне на палец. Неужели у него на меня серьезные виды? Может признаться ему, что я не богачка, а нищая студентка? Или поиграть с ним еще? В конце концов, он все равно сбежит, днем раньше, днем позже.

– Пойдем, потанцуем? – спрашивает Влад и ведет меня за руку к дергающейся под ритмы музыки толпе.

Танцуем и веселимся с ним. Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. А, Богдашка. Машу ему рукой и на публику обнимаю Влада за шею. Он в ответ хватает меня за талию и кружит в танце.

Ура, теперь рыжий от меня отвяжется!

Прошло около получаса. Что-то давно не видела Машу, надо найти ее и узнать, как дела. Тимура тоже не видно, значит, они где-то вместе отдыхают.

Извинившись перед Владом, обхожу весь первый этаж, обследую двор – нигде нет. Тачка Тима стоит на улице, значит, он не уехал. Поднимаюсь на второй этаж, куда строго-настрого запрещено заходить гостям, и иду в Машину комнату.

Открываю дверь без задней мысли и вижу два обнаженных тела на Машиной постели. Ну как обнаженных, оба пока еще в трусах, но судя по накалу страстей, за избавлением от них дело не постоит.

Закрываю дверь и оставляю их в покое. Кто я такая, чтобы лезть в Машину личную жизнь? Если она хочет, то пусть ему отдается. Мне не нравится Тим, но главное, что нравится ей.

– Тим, не надо, – слышу Машкин голос и напрягаюсь. – Я не хочу пока, пожалуйста.

– Да ладно, Маха, – отвечает Тимур. – Ну ты че, как мелкая. Сколько мне еще ждать?

– Нет, Тим.

Голоса замолкают, и я слышу какую-то возню. Войти или нет?

– Тим! – визжит Маша.

Я не выдерживаю и вламываюсь в комнату.

– Отпусти ее, придурок, – требую. – Она сказала, что не хочет.

– О, мамочка заступница! – скатываясь с Машки, говорит Тимур. – Присоединяйся, третьей будешь.

– Да пошел ты!

Маша стыдливо прячет голую грудь руками. Презрительно смотрю на парня, весь в татуировках, как зек. Что она только в нем нашла?

– Маша, скажи ей, чтобы вышла отсюда, – требует Тим, с ненавистью смотря на меня. Кажется, наша нелюбовь взаимна.

– Ксю, иди, – кивает она.

– Ты уверена?

– Да. Все хорошо.

– И караулить за дверью не надо, – говорит Тимур. – Без тебя справимся. Проваливай.

С сомнением смотрю на подругу и все-таки выхожу из комнаты. Чем-то он ее опоил. У Маши вялые заторможенные движения и невнятная речь. Мелькнула мысль позвонить ее отцу и все рассказать, но Маша мне этого никогда не простит.

Иду по коридору и натыкаюсь на Влада.

– Ты где была, красавица? – приобнимает меня за плечи. – Ищу тебя повсюду.

– Влад, на второй этаж нельзя, – вытягиваю ладонь вперед. – Спустись, пожалуйста, вниз.

– Можно я спальню Теплякова посмотрю? Одним глазком, пожалуйста, Ксюш.

Конечно, я знала, где находится спальня Ростислава Андреевича, но ни разу не заходила внутрь. Вряд ли он оставил ее открытой.

– Тебе зачем? – спрашиваю.

– Просто любопытно.

– Ну ладно, пойдем.

Нам повезло, спальня Ростислава Андреевича была не заперта. Интерьер хозяина комнаты выполнен в стиле лофт – брутальная и показная грубость.

Здесь стоит старый комод и современная кровать с кожаной отделкой. На окнах плотные темные шторы, на напольной железной вешалке висит костюм. Мне жутко захотелось подойти к костюму и понюхать его, чтобы ощутить знакомый запах. Жаль, что я здесь не одна, а то именно так бы и поступила.

Неожиданно Влад привлекает меня к себе за руку и опрокидывает на постель.

– Ты что? – шиплю я. – Это же кровать Ростислава Андреевича!

– Всегда мечтал трахнуться на кровати босса.

– Что ты такое говоришь? – возмущаюсь.

– Или ты против? – его губы приближаются к моим губам.

Отворачиваю лицо и пытаюсь выбраться из-под него. От Влада снова пахнет въевшимся пОтом, и на меня накатывает тошнота.

Ни на секунду меня не отпускает мысль, что на этом самом месте, где я сейчас лежу, по вечерам лежит Ростислав Андреевич, читает книгу или работает, поставив на колени ноутбук. Могу поспорить, что его подушка приятно пахнет его мужским шампунем.

– Отпусти меня, – требую, суча кулаками по его спине.

– Что ты такая дикая?

– Я не дикая, просто мы с тобой плохо знакомы, чтобы вот так просто взять и перейти на новый уровень.

– Да ладно, Ксюш…

– Или что думаешь: колечко подарил, и теперь я должна расплачиваться с тобой в постели?

Кое-как выворачиваюсь и съезжаю на попе с кровати. Поправляю задравшееся платье и с яростью смотрю на него. Влад взъерошивает свои волосы и говорит примирительно:

– Ладно, извини.

– Давай уйдем из чужой спальни. Это некрасиво.

Когда мы уходили, я не знала, что на кровати Теплякова остался мой браслет. Застежка на нем оторвалась во время нашей с Владом борьбы, а я даже не заметила отсутствия аксессуара.

-11-

Ростислав

Чтобы выбросить из головы девочку, я не придумал ничего лучше, чем созвониться с Ингой и пригласить ее на свидание. Я снял номер в отеле и теперь уже битый час слушал женскую болтовню.

Слушал вполуха, думая о своем, а именно о том, что сейчас происходит в моем доме. Не выдержал и получил доступ к камерам, понатыканным по всей территории в целях безопасности.

Так, во дворе беспредел. Кто-то блюёт в кусты, фу блин, так и знал! В гостиной народу тьма. У каждого в руках бутылка пива или бокал с шампанским. Да, кто-то плевал на мои запреты, как я посмотрю! Но пока ничего криминального, молодежь веселится.

На всякий случай включаю свою спальню и просто охереваю от происходящего в ней!

Мой подчиненный Востриков и Ксения вошли в мою комнату и улеглись на мою кровать! Они что, собираются заняться сексом? Не нашлось других комнат для этого?

Я зверею, подрываюсь с места от безумного желания поехать туда и разобраться с нахалами, но вижу, что Ксюша начинает отбиваться. Так, уже хорошо. Умная девочка.