Дневник Домового. Рассказы с чердака бесплатное чтение

Серия «Одобрено Рунетом»

© Евгений ЧеширКо, текст, 2016

© Юлия Межова, иллюстрации, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Дневник Домового

«…– Скажите, пожалуйста, а почему вы решили закончить свой дневник?

– Дело в том, что, когда я узнал о беременности Хозяйки, я решил, что сейчас не до дневника. Нужно следить за порядком в доме и не заниматься ерундой.

– А куда вы его дели? Где он сейчас находится?

– Ну знаете ли… Это секретная информация, и у меня нет особого желания раскрывать все тайны. Дневник находится в надежном месте, где его никто не найдет и не прочитает.

– Вы уверены?

– Уверен на двести процентов!

– Тогда у меня для вас сюрприз. Смотрите, что я вчера нашел за стиральной машинкой.

– Кот!!! Отдай дневник, зараза!!! Ну, гад, сейчас я тебе устрою! Отдай, Кот! Не читай!!!..»

10 июля

В общем, дело такое. Коту сказал, что дневник больше вести не буду, чтобы он в него постоянно не заглядывал и не читал, что я пишу. Перепрятал его, теперь он у меня за стиралкой хранится, туда Кот точно не доберется. Пусть думает, что все закончилось тогда, когда мы узнали о том, что Хозяйка забеременела. То есть позавчера. Итак, продолжим.

11 июля

Хахаль говорит о каком-то кризисе и что придется затянуть пояса. Кот, недолго думая, затянул ошейник Халка. Дядя Толя отреагировал молниеносно и ослабил ошейник какой-то духовной скрепой. Надо у попа себе тоже такую заказать.

12 июля

Договорились с Котом, что Хозяйку пока нервировать не будем. Поэтому я играю на балалайке только тогда, когда она смотрит сериалы. То есть в любое время. Кот же теперь не гадит в ее тапки. Теперь он гадит в ее зимние сапоги. На мой вопрос, чем его не устраивает лоток, реагирует агрессивно и враждебно. Иногда показывает неприличные жесты и дает понять, что в сапоги больше помещается.

13 июля

Приходила Зинаида Захаровна с надкушенным арбузом. Попытались с Халком и ей затянуть пояс, но потерпели фиаско. Я не очень потерпел, а Халк, когда она случайно на него наступила, так и сказал: «Это фиаско. Нужно потерпеть…» Теперь ходит с опухшим Инем и просит сравнить с Янем. Не знаю, вроде одинаковые…

14 июля

Наконец-то уговорил Кота прогуляться по двору. Уже почти вышли на улицу, но он завис на пороге. Думал, что снова дверная болезнь, присмотрелся, а он спит, зараза…

15 июля

Хахаль купил мешок картошки и сказал, что теперь будем экономить на еде… Мне конечно же никто не поверит, но я своими глазами видел, как всевидящее око Саурона Захаровича прямо из леса пристально уставилось на мешок. Девять картошин выбрались оттуда и покатились на восток…

16 июля

Хозяйка сказала, что хочет фейхоа. Хахаль куда-то побежал, а мы с Халком пошли записывать это слово в не до конца разгаданный сканворд. Значит, прав был Кот, а я ему подзатыльников навешал за нецензурную брань. Неудобно теперь, надо бы извиниться…

17 июля

Играли с попом в «Угадай мелодию». Он так заигрался, что на композиции «Du hast» упал с колокольни и чуть не сыграл в ящик… Все обошлось, но финал решили перенести.

18 июля

Случайно попался на глаза Хозяйке. Чтобы лишний раз ее не беспокоить, вежливо поздоровался, поинтересовался здоровьем и тихонько вышел в вентиляцию… И что я сделал не так? Видимо, не нужно было про здоровье спрашивать…

19 июля

Читали с Халком сказку «Кот в сапогах». Затем пошли в кладовку и посмотрели одноименную экранизацию. Книга лучше. И не воняет к тому же.

20 июля

Играли с Халком в дурака на интерес. Потом на любопытство и целеустремленность. Кот решил сблефовать и поставил на кон трудолюбие. В общем, его обман раскрылся, все попереругались и остались при своих. Халк с образованностью, Кот с ленью, ну а я, конечно же, с харизмой… С чертовской харизмой… Да, именно так и не иначе.

21 июля

Думал о Родине. Ночью вышел в поле с конем. Как обычно, никого не видать, только дальних деревень огоньки. Конь сказал, что во вторник тут нечего делать, и пошел в кабак к цыганам. А я домой.

22 июля

Спорили с Халком о теории Большого взрыва. Другими словами, наблюдали, как Зинаида Захаровна пытается примерить плащ Хозяйки… Все обошлось. Галактика в безопасности, а у нас теперь есть плащ-палатка. Трехместная.

23 июля

Хозяйка закручивала на зиму банки и случайно закрутила в одну из них Халка. Воспользовавшись моментом, попытались оформить с Котом ипотеку. Вассерман заявку не одобрил и освободил банковского работника из плена. Халк обиделся и обозвал нас дебетами. Ну или как-то так… Он же тихо разговаривает, непонятно…

24 июля

Погода сегодня не очень. Ветер нагнал туч, Кузьмич – самогона, дед – немцев. К вечеру все разошлись. Кто-то по домам, а кто-то не на шутку.

25 июля

Обмывали с Вассерманом его новый паспорт. Заходил Маяковский в широких штанах. Смотрел, завидовал…

26 июля

Кот жалуется на то, что в последнее время ему стали меньше наливать молока. Попросил его не раскачивать лодку. Надо бы еще попросить Хахаля, чтобы он ее сдувал после рыбалки. Полкладовки ведь занимает…

27 июля

Ночью проходил мимо спящей Хозяйки и внезапно захотелось чернослива с уксусом и поплакать… Отпустило только в подвале. Пожалуй, лучше к ней пока не приближаться…

28 июля

Хозяйка говорит Хахалю, что у нас в доме живет что-то мистическое, так как она постоянно слышит какие-то звуки… Вот зачем такое говорить на ночь глядя?! Теперь сидим с Котом, оглядываемся… Даже на балалайке сегодня не играли.

29 июля

Убирался в кладовке, нашел старую хахалевскую панаму, а внутри – деньги. Рассказал попу. Тот почему-то сказал, что если раскачивать лодку, то можно отгрести. На всякий случай расчехлил весла. Решили с Котом, что тоже будем хранить деньги в панаме. Если когда-нибудь они у нас появятся.

30 июля

Кот привязался к попу с вопросом о том, зачем всю жизнь хорошо себя вести, если до РайЦентра можно доехать на автобусе за два часа? Поп так растерялся от такой наглой лжи, что не сразу придумал, что ответить. Потом, конечно же, собрался и восстановил справедливость, сказав, что на маршрутке – всего за час пятнадцать.

31 июля

Ночью разговаривал с Антоном. Просил меня выделить квадратный метр жилья его родственникам, так как под холодильником уже мало места. Ответил ему, что могу выделить только круглый. Давно заметил, что с ним нужно общаться только плоскими шутками, потому что другие под холодильник просто не пролазят.

1 августа

Вечером отключился свет. Хахаль полез в щиток и, вполне предсказуемо, отхватил током. По календарю у него сегодня благоприятный день. В общем, и лампа не горит, и врут календари… Еще и Кот сидит на меня смотрит, что-то сказать хочет…

2 августа

Как бы это банально не звучало, но… За ВДВ! Разбил вазу об голову. Думал, что будет больно, но Хахаль сказал Хозяйке, что не очень.

3 августа

Кот разбудил меня ночью и начал рассказывать о том, что ему приснилось, что мой дневник напечатали в книжке и людям он очень нравится… Пошел в кладовку – и точно… Полбутылька валерьянки как не бывало. Перепрятал на всякий случай. И дневник тоже. А вообще, было бы неплохо… Да ну, бред какой-то.

4 августа

Говорят, если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя. Не знаю – правда или нет, но Халк сказал, что видел, как ему кто-то подмигнул изо рта Зинаиды Захаровны, когда та откусила одним махом полпалки колбасы. «Докторской… Одним укусом… Полпалки… Бежать… Но сначала выспаться…» Именно такую бегущую строку я прочитал в увеличившихся, а затем закрывшихся глазах Кота.

5 августа

Нашли с Халком книжку о камнях-талисманах. Узнали, что камень попа – аметист. Тот на это ответил, что терпеть не может аметистов, потому что они жадные. Халк вспомнил о вчерашних событиях, поежился и уверенно заявил, что любимый камень Зинедина – зубной.

6 августа

Хозяйка уронила свой айфон на проходившего мимо Халка. Тот обрадовался и поставил себе плюсик в журнал учета кармы, так как, по его словам, он спас телефон от неминуемой гибели. Вечером пришел поп, поздравил всех с Яблочным Спасом… Всё сходится…

7 августа

Халк сегодня весь день вникал в суть мироздания. Говорит, что еще немного – и он осознает причинность бытия. Пришел какой-то мужик, представился Кантом и долго о чем-то разговаривал с Халком. Затем хотел переговорить с Котом, но тот перевернулся на другой бок и попросил его не кантовать.

8 августа

Кот ненароком нагадил в цветной горшок. Говорит, что сам в шоке. Хозяйка снова открыла вопрос о шарундулах. Кот заперся в кладовке и жалостливо напевает там: «Не отрекаются, любя». Не совсем понятно от кого – от шарундул или от Хозяйки. Халк грустно сказал, что жизнь кончается не завтра. Его это, как обычно, немножко огорчает…

9 августа

Прилетел голубь, предложил установить какой-то вотсап. Говорит, что все сообщения бесплатны, нужно только какие-то три «Ж» найти. И где мне их взять?.. Спросил, не сойдет ли Зинаида Захаровна за две? Голубь посмотрел как на дурака и улетел. А что я не так сказал? Если уж по-честному, то там и за четыре «Ж» сошло бы…

10 августа

Ходил в гости к Вассерману. Помогал ему вешать на стену картину, но слишком сильно ударил по гвоздю и случайно проковырял дырку в монгольский астрал. Успел заткнуть ее пальцем, но немножко информации все-таки выдуло.

11 августа

Ночью бродил по дому. Проснулась Хозяйка и спросила – что там шумит? Ответил, что камыш… Во дворе почему-то согнулось дерево. Ой, все! Пойду спать. А то все прям такие впечатлительные…

12 августа

Хозяйка уговорила Хахаля поставить в доме видеокамеру. Я не мог не воспользоваться этим шансом и всю ночь читал перед ней монолог Гамлета. Утром выяснилось, что ничего не заснялось. Расстроился, отдал деду череп, так как он говорит, что какой-то Ганс чувствует себя без него некомфортно.

13 августа

Играли с Халком в настольную реинкарнацию. Тот за десять ходов перевоплотился в Кота, нагадил посередине комнаты и снова вернулся в свое тело. Такой подставы даже я не ожидал… Кот теперь бегает по комнате с выпученными глазами и орет, что это не он. Судя по взгляду Хозяйки, она категорически не согласна с догмами переселения душ. Это Халк так сказал. Но он говорит, что Заратустра.

14 августа

Хахаль предложил всей семьей сходить завтра на озеро. Отлично! Хоть с Водяным повидаюсь. Кот сказал, что не пойдет, но попросил принести большую ракушку, так как после вчерашнего он решил стать отшельником. Ну ничего, попсихует и успокоится.

15 августа

08:05

Кот все-таки передумал и решил пойти с нами на озеро. Помимо него с нами идут еще Хахаль, Хозяйка, Кузьмич, поп и Зинаида Захаровна. Халк предложил поиграть в ассоциации и найти лишний элемент. Кот сказал, что это – наш участковый Эдуард Леонидович. Просто мы его сокращенно так и называем – ЭЛеМент. И он там, действительно, будет лишним.

08:30

Пока Хозяйка с Хахалем собирали сумки, Кот привязался к попу с вопросом: «Откуда появились попы?» Поп хотел уже ответить правду, но Кот опередил его, сказал, что Попов придумал Радио, и с важным видом вышел на улицу, зачем-то поклонившись радиоприемнику.

09:25

Наконец-то все собрались. Сказал Антону, что он остается за старшего. Тот ответил: «Всегда готов!» и попросил принести из леса мертвого жука, так как без него не получается построить коммунизм под отдельно взятым холодильником.

09:40

Зинаиду Захаровну мы увидели издалека. Она стояла на полянке и на нервной почве ела сразу три яблока. Пришлось отобрать у кота валерьянку и накапать немного на почву. Вроде успокоилась немного.

09:55

Только вышли из дома, как Кот уже начал ныть, что он устал, проголодался и хочет спать. Предложил ему вернуться домой. Тот ответил, что возвращаться – плохая примета. А я думал – почему он боится черного соседского кота? Я раньше думал, что просто очкует, ан нет – суеверный!

10:20

Ура! Пришли на озеро! Нашу радость чуть не омрачила Зинаида Захаровна, заявив, что хочет пить. Хахаль, сопоставив эти факты, мигом разделся и прыгнул в воду, видимо посчитав, что есть большая вероятность того, что вместо веселого купания всем светит лишь грустное обмазывание лечебным илом. Но все обошлось. Зинедин выпил термос.

10:40

Кот уже достал своим нытьем. Теперь он надулся и сидит обиженный из-за того, что никто не взял лоток. Поглядывает на галоши Зинаиды Захаровны. Она поглядывает на Кузьмича, он – на попа, поп – на небо. Небо хмурится. Кажется, нашли крайнего.

11:25

Халк хотел искупаться, но у него не получилось, так как перед тем, как нырнуть, он случайно осознал сущность бытия и пошел по воде. Сам он это прокомментировал так: «Зная Будду, не суйся в воду». Сидит теперь грустный и просветленный. Поп сделал вид, что ничего не заметил.

12:30

Приплывал Водяной. Кот спросил у него, водится ли здесь рыба… Кто ж знал, что это у него больное место и с ним никто не водится? Добрый Кот решил позаботиться о его здоровье и притащил какую-то жестянку, чтобы тот не сидел на сырой земле. Кот у меня хоть и добрый, но совсем не следит за новинками фольклора… Сидим, успокаиваем Водяного.

13:10

Кот совсем проголодался и решил искать еду самостоятельно. Сказав, что, чтобы найти еду, нужно думать как еда, он повернулся спиной строго к Зинаиде Захаровне и ломанул в лес, выкрикивая на ходу: «Врешь! Не сожрешь!»

13:50

Халк так обрадовался единению с природой, что, сам того не замечая, принялся потихоньку фотосинтезировать… Вовремя его остановили, отобрали хлорофилл и выбросили от греха подальше, другими словами – подмешали попу в чай. Тот тут же воздал хвалу солнцу… Главное, чтоб никто не увидел, а то ведь и с работы могут попереть…

14:35

Хахаль пытался развести костер, постоянно чертыхаясь. Поп попросил его не разжигать. Как-то двусмысленно получилось…

15:00

Приходил дед. Посидел с нами недолго, так как немцы очень быстро помыли его танк. Спросил, можно ли взять резиновые коврики в танк. Ответил, что самим нужны. Не буду же я ему объяснять, что это не коврики, а галоши Зинедина.

15:45

Появились комары. Уговорил попа раскочегарить кадило. Комаров меньше не стало, но кусать они стали исключительно в лоб, живот и плечи. Причем сначала в правое, а потом в левое… Теперь все даже чешутся богоугодно. Поп доволен.

16:10

Прилетали голуби. Предлагали перейти на нового оператора. Дал им батона и спросил, что за оператор. Съели два… Я так понял, что это и ответ и констатация факта одновременно.

16:50

Закончилась вода. Кузьмич предложил найти ее с помощью виноградной лозы. Тут же приплыл какой-то мужик на маленьком плоту и начал рассказывать, как правильно играть на гитаре. Еле выпроводили…

17:20

Кот начал жаловаться на головную боль и высокое верхнее давление. Сначала думали, что, как обычно, симулирует, поэтому не обращали внимания. Правильно думали. Потому что, когда Зинаида Захаровна заметила, что сидит на нем, и встала, у него все сразу прошло. Я ж говорю – симулянт.

17:40

Приходил медведь, спрашивал, – нет ли у нас чего-нибудь из еды? Халк ответил ему: «Еды нет, но вы там держитесь!» А еще пожелал ему всего доброго, хорошего настроения и здоровья… А я и не знал, что он такой мстительный…

18:35

Поп вызвался жарить шашлык, к несказанной радости Зинаиды Захаровны, которая сказала, что когда святое жарит святое – то это просто чудесно. Халк сказал, что не будет есть мясо, потому что, смотря на происходящее, он думает о Джордано Бруно…

19:10

Спорили с Халком о несправедливости мироздания и изменчивости людских представлений о мире. Кузьмич хотел было вклиниться в разговор и возразить Халку, но тут же получил от Зинедина подзатыльник за то, что разговаривает с псом… Теперь сидит, кивает и шепчет, что Халк прав.

20:30

Снова приплыл Водяной и сказал, что они скоро закрываются. Кот потребовал книгу жалоб, двух понятых и адвоката… А я ведь сразу подумал, что застилать лоток юридическими газетам – плохая идея. Теперь хоть понятно, почему он там так долго сидит.

21:10

Хахаль решил потравить страшных историй про всяких привидений… Сидим с Котом в обнимку, оглядываемся. А мало ли?.. Наверное, пора уже домой идти…

16 августа

Выход на природу не обошелся без потерь. Халка так покусали комары, что он теперь не ходит, а катается. Чтобы он не расстраивался, подарили ему с Котом значок «Почетный донор» и печеньку. А также на два дня официально освободили от познания цзена.

17 августа

Кот подцепил клеща. Теперь клещ постоянно спит, гадит и переживает за свои хелицеры. Судя по всему, природа дала сбой, и все-таки это клещ подцепил Кота, а не наоборот.

18 августа

Приходил поп. Принес косточек и отдал все Халку. Мы решили, что такая доброта объясняется тем, что в слове «Халк» присутствует крест, а в слове «Кот» – нет.

19 августа

Прилетел голубь с благодарностью от Водяного. Говорит, что на месте, где загорала Зинаида Захаровна, образовалось новое озеро глубиной один метр. Решили с Халком назвать его Озером надежды, так как в прошлый раз получилось полтора метра.

20 августа

Кот научился спать с открытыми глазами. Подозреваю, что он уже давно этим промышляет, но сегодня он неожиданно захрапел на лотке. Стареет…

21 августа

Звонил поп. Попрошу его в следующий раз ставить колокола на беззвучный, потому что Кот бегает по дому и кричит: «Алло!» Эдакая радистка Кот…

22 августа

Ночью Халк во сне цитировал основные аспекты теории струн, поэтому пришлось спать у Вассермана. Тот обмывал новый паспорт и постоянно доставал его из широких штанин. Достал, в общем. Пришлось спать на втором этаже астрала. Правда, пришлось немного подождать, пока «Что? Где? Когда?» закончится и все разойдутся.

23 августа

Поп принес полторашку святой воды. Пока он не видел, Кот написал на ней: «Светлая, нефильтрованная. Срок годности: до апокалипсиса». Надеюсь, не заметит.

24 августа

Хозяйка постоянно слушает Моцарта. Говорит, что для ребенка это хорошо. Лично мне он не нравится. Мало того что лопочет не по-нашему, так еще и волосы от парика всю канализацию забили. Еще какой-то мужик постоянно предлагает ему выпить… Нет, надо их выпроваживать.

25 августа

Хахаль решил помочь Хозяйке почистить картошку. Воспользовавшись случаем, Халк начал мне объяснять на примере, что куб правильно называть гексаэдром… В общем, случайно выбил дверь в астрал… Кстати, дядя Толя сдал один карман квартирантам. Оттуда теперь слышно музыку и пахнет пловом.

26 августа

Халк подавился энергией ци. Кот стучит ему по спине, а я признал, что у Кота отличное чувство ритма. Правда, Халк иногда хрипит не в ноты, но в целом получилась неплохая композиция.

27 августа

Хахаль с попом смотрели футбол нашей сборной. Поп напился текилы и сказал, что на небесах их окрестят лохами. Надоели уже. Только и разговоров, что о футболе…

28 августа

Приходили немцы. Спрашивали, нет ли у нас Трудового кодекса в последнем издании. Покопался в кладовке, нашел только самурайский. Надо будет Халку выделить отдельную полочку. В общем, Кот дал им земельный и отправил к деду.

29 августа

Нашел в кладовке альбом с фотографиями Куклачева. Кот говорит, что подбросил кто-то. А голосок-то дрожит…

30 августа

Прилетел голубь с эсэмэской от Лешего: «Увижу тебя с Банником, убью обоих!» Сначала не понял, что это за сообщение, а потом вспомнил, что у него в записной книжке запись «Домовой» стоит сразу перед записью «Дочка». Перепутал, бывает…

31 августа

Застрял в дымоходе. Кот теперь ржет с меня и почему-то называет Максимкой…

1 сентября

День знаний. Кот не отмечает. Логично.

2 сентября

Раз не получается убраться в кладовке, пойду наведу порядок на чердаке. Хотел взять с собой Халка, но от перепада высот у него из носа пошла душа. Пришлось затыкать пальцем и спускать вниз. Ладно, сам пойду от греха подальше…

5 сентября

Здесь, в общем, такое дело… Убирался я на чердаке да нашел в дальнем углу папочку небольшую. Сначала выкинуть хотел, а потом решил глянуть, что там. Оказалось, письмена какие-то. Начал читать – то ли рассказы какие-то, то ли записи… В общем, решил я всех своих позвать да вместе и почитать. А что? Чего добру пропадать?

Онлайн

Ну вот и все… Ушла… И вроде бы и не изменилось ничего, как тыкал пальцами в буквы, так и тыкаю. Как не было никого в квартире, так и нет. Одна разница – раньше около ее имени зеленый значок был, вроде как говорил – нормально все, ты не один! А вот сейчас красный – нет никого! Ты теперь хоть обпишись, а тебе все равно никто не ответит. А с другой стороны – так и не было никого! Никто не сидел рядом, не смотрел на тебя, не говорил с тобой. Да и ты за все время ни одного слова не произнес. И ничего же не изменилось вроде, а как-то сразу пусто стало на душе…

Раньше, лет 15 назад, как было? Телефон домашний, и то не у всех. Вышел из дома, и ты сразу для всех «оффлайн». Ищи-свищи ветра в поле. На улице встретил знакомого – обрадовался, на целый час с ним заговорился и не заметил. И эмоции искренние, настоящие были. Люди запоминали адреса друг друга. Настоящие адреса – улица такая-то, дом такой-то. Записывали их в блокноты, записные книжки. Не дай бог такую потерять! Ты что!..

Сейчас не так. Встретятся на улице два человека, вроде бы и знают друг друга долго, и есть о чем поговорить, что обсудить… А как-то не хочется, что ли… спросят друг у друга: «Как дела?» – ответят также на автомате: «Нормально» и разбегутся в разные стороны. Созвонимся, спишемся… Спишемся! И слово-то такое придумали…

Ну а что слово? Слова новые появляются, старые, ненужные уходят. Спишемся… Не поговорим, не посидим, не обсудим. Спишемся. Удобнее так для всех. Сидишь себе на диване в своей квартире, хочешь – в трусах, хочешь – в костюме клоуна, да хоть голый сидишь. Тыкаешь в кнопочки на клавиатуре или на экране и вроде как общаешься. Задаешь вопросы, отвечаешь на чужие, свое мнение выражаешь, шутишь, смеешься… Только смеешься как? Две кнопки нажал: двоеточие и скобки – считай посмеялся, а для особо ленивых можно даже одну нажать – список твоих эмоций на экране. Смайлики, улыбочки, колобки с флажками. Только это не ты улыбаешься – это эти колобки смеются. Им весело, они радуются, обнимаются, целуются, катаются по полу от смеха. Это они там, в своем мире виртуальном. А двое сидят у мониторов и думают, что это их эмоции. А лица у обоих каменные, не прошибешь.

Ну так вот, сидят, значит, эти двое и «списываются». Перед экраном не нужно хорошо выглядеть, не нужно думать о том, хорошо ли рубашка поглажена, не пахнет ли изо рта, начищены ли ботинки. Не нужно заботиться о своей речи, не надо вообще ни о чем заботиться. Просто молча сидишь и набираешь текст. Тебе задали вопрос, можешь хоть пять, хоть десять минут думать, как бы так поостроумней ответить. Не знаешь чего-то? Свернул окошечко, «загуглил» – и вот он, мистер Всезнайка, перед вами!

А она?.. Да я ее даже не видел ни разу. Познакомились то ли на форуме на каком-то, то ли на сайте знакомств. Не помню уже. В жизни всех своих друзей растерял. А может, и не растерял, вроде бы все так же, созваниваемся иногда, встречаемся, разговариваем. Но темы уже совсем не те. У одного машина сломалась, второй, наоборот, новую купил, у третьего теща приехала, четвертому зарплату на две тысячи меньше выплатили, чем в прошлом месяце… И самое важное – это им о своих проблемах рассказать, а чужие их мало волнуют. Высказались все по очереди, а чаще одновременно и разошлись по домам. Вот и все общение. Да и встречи эти все реже и реже. Потому что это ж идти нужно куда-то, как-то соответствовать, одеваться, деньги тратить… Лучше дома посидеть. Даже футбол лучше смотреть лежа на диване, а рядом чтобы ноутбук стоял. И когда наши забивают, набирать в чате: «Гоооол! ура! пьем!!» и выпивать. Ты ж не один, с тобой вон сколько друзей смотрят! Вот так и живем…

О! Зелененький значок! Ну наконец-то! Я думал, снова в одиночестве вечер проведу. А нет! Она онлайн!!!!

Привет:)

У двери

Звякнули ключи. Рука остановилась на полпути к замку. А что там за дверью? Что там меня ждет? Сейчас я зайду, и в нос сразу ударит этот запах… Во всех квартирах он свой. Когда там все хорошо, люди живут в любви и понимании, то обязательно пахнет чем-то вкусным. Когда, наоборот, в семье не все гладко, то и пахнет сразу по-другому, чем-то резким. А самый неприятный запах в квартирах, где живут одинокие люди. И никакими освежителями ты его не выгонишь. Нет, это не вонь от пропавших продуктов, не смрад от грязного белья. Не все же одинокие – люди нечистоплотные. Наверное, именно так и пахнет грусть, отчаяние, безысходность.

И этот запах сейчас сразу же ударит мне в лицо, стоит только открыть дверь. Рука опустилась вместе с ключами. Да ладно запах, бог с ним. Тишина – вот что самое страшное. Даже и не знаю, когда у меня появилась эта привычка, но каждый раз, входя в квартиру, я здороваюсь. Знаю, что здесь никого нет, я один, но от дежурного «Привет, я пришел!» избавиться никак не получается. Ни разу еще никто не ответил. Я еще понимаю, люди с котами здороваются, с собаками, некоторые даже с кактусами, но это хотя бы живые существа! Они на тебя как-то реагировать могут. Радуются, есть просят… хотя с кактусом я загнул конечно, как же он отреагирует? Хотя квартира тоже не особо эмоциональна.

Тишина… сидишь на кухне, куришь или чай пьешь. Или и то и другое одновременно. И думаешь. А что остается делать? Сидишь и думаешь – помыть за собой кружку или пускай накопится посуды побольше, а потом разом как вымою все! И серьезно так над этим размышляешь, взвешиваешь все «за» и «против», приходишь к какому-то выводу, чаще ко второму конечно же.

Но не это важно. Самое главное, что все эти решения судьбоносные, все эти великие рассуждения – это все в голове. А вокруг тишина. И хотелось бы даже, чтобы кто-нибудь возмутился этой кружкой непомытой, а нет никого…

Или смотришь фильм какой-нибудь, и что-то тебе так понравится, рассмеешься прям в голос. Жмешь на паузу, перематываешь назад, встаешь с дивана, чтобы позвать кого-нибудь вместе посмеяться, постоишь так секунду, садишься обратно, смотришь еще раз… А как-то и не смешно уже. Не потому, что второй раз не смешно, а потому, что не с кем поделиться своей радостью.

Или сидишь на работе, конец рабочего дня, все сразу собираться начинают домой, спешат. И ты вместе с ними. Торопишься, быстрей, быстрей! Выходишь на улицу быстрым шагом, идешь, почти бежишь. А потом резко так вспоминаешь… И сразу почти останавливаешься и медленно так, не спеша идешь домой. Там же все равно не ждет никто. Идешь по улице, вывески всякие читаешь, объявления… Подходишь к двери своей и замираешь, прислушиваешься, принюхиваешься. Что там? Может, есть кто? Наверное, даже ворам бы обрадовался…

Ладно, хватит рассуждать. Рука снова поднялась и привычным движением крутнула ключ на два оборота. Хотелось на два, а получилось на один. Это еще что такое? Дверь скрипнула и приоткрылась.

Она стояла в прихожей и улыбалась. Просто так стояла и улыбалась. А пахло чем-то вкусным…

Проводник

Есть такая тенденция в нашем мире – все неприятные события всегда происходят неожиданно и внезапно. Это только к хорошему можно долго готовиться, предвкушать, наслаждаться ожиданием. А плохое – раз, и случилось. Никогда подготовиться не получается. Так и в этот раз произошло. Максим закрыл фиксаторы на сноуборде и, немного попрыгав на месте, придавая себе уверенности, соскользнул со склона.

Каждый человек с возрастом начинает искать свою свободу. Сначала сам ограничит себя со всех сторон, а потом ищет свободу. Кто-то книги пишет, кто-то жене изменяет, кто в гараже сутками просиживает, кто-то бухает. А Максим обретал свободу в этом скольжении на доске по незаезженным еще трассам. Сноуборд… Это было его страстью. А особую пикантность добавляла опасность. Опасность заключалась в том, что места, которые он выбирал для спусков, трассами назвать было нельзя. Это были просто крутые склоны гор. Он хотел быть первым. Над словами друзей, призывавших его одуматься и не дергать судьбу за яйца, он только смеялся.

Доска скользила отменно. В груди появился знакомый огонек, адреналин закачивался в кровь непрерывно. Вибрацию он почувствовал не сразу. Успел лишь сообразить, что пространство вокруг как-то неестественно меняется. Поплыл горизонт, затем удар, ноги сами собой оказались выше головы, руку потянуло куда-то за спину, и, уже теряя сознание, Максим понял, что его догнала лавина.

…

Судьба иногда жестока к людям, иногда благосклонна. А иногда ей как будто становится скучно, и она решает поиграть со своими любимыми игрушками – людьми, в какую-нибудь необычную игру. С нестандартными правилами. Так случилось и сейчас. Максим очнулся, пробыв в отключке около часа. Первое, что он увидел, – яркий, слепящий снег. Открыв глаза и сразу же зажмурившись, он привычным движением потянулся к голове, чтобы опустить на глаза солнцезащитные очки. Но ничего не произошло. Максим не смог даже пошевелиться. Для того чтобы вспомнить все и понять в какой ситуации он оказался, ему потребовалось не больше секунды.

Лавина протащила его в своем теле несколько сот метров, остановившись, она погребла его под собой, напоследок сыграв с ним злую шутку. Максим был похоронен под снегом, моментально превратившимся в жидкий бетон. Лишь только на поверхности, как памятник человеческой неосторожности, торчала его голова.

«Вот это я попал! Так. Ничего. Как минимум – я живой, могу дышать. Это уже хорошо. Да это, блин, очень хорошо! Осталось откопаться и выйти к людям. Как же мне повезло! Интересно, в каком положении я нахожусь? Если горизонтально, то, значит, выбраться будет проще. Сейчас попробуем… Руки… Черт! Руки за спиной, почти у поясницы. Но я их хотя бы чувствую, и вроде бы они не поломаны. Слегка могу пошевелить пальцами. Ноги… Проклятье… Судя по ощущениям, я практически стою. Получается, мои ноги закопаны как минимум на полтора метра. Это хреново. Зато пальцы на них шевелятся. Вроде бы все конечности целы. Голова только гудит. Наверное, когда она меня подхватила, шмякнула башкой о какой-нибудь камень. Поэтому и вырубило. Так, самое главное – не паниковать. Спокойно. Все могло быть гораздо хуже. У меня голова на поверхности. Черт! А если начнется пурга? Тогда мне точно крышка. Успокойся! Не паниковать! Всё! Пока все хорошо. Холодно только, и пить хочется. Надо позвать на помощь. Сейчас меня услышат и откопают».

– Помогитееее!!! Я здееесь!! Люююдииии!!. – Максим прислушался. Тишина. Сколько раз он наслаждался этой горной тишиной, сидя на краю очередного неизвестного склона. Сейчас же она показала себя с другой стороны. Сейчас она его совсем не радовала. – Люююдиииии!! Помогите!! Сухооов!!. – Он расхохотался над своей неуместной шуткой, вспомнив начало любимого фильма. – М-да… Вылезу, обязательно посмотрю его еще раз. Помогитеее!!!

«Чем больше кричишь, тем больше пить хочется. Хреново… О! У меня ж мобильник в кармане! А… Ну да… Мне от этого не легче. Будет очень обидно сдохнуть здесь, особенно когда для того, чтобы спастись, всего-то нужно сделать звонок с мобильного. Хотя не факт, что здесь есть связь. Да по фигу на связь. Нужно всего лишь откопаться. Так. Рука. Пальцы. Раз-два, раз-два. Я, конечно, знал, что снег после остановки лавины спрессовывается, но чтобы настолько… Жесть. Пальцами еле-еле шевелю. Надо бы попробовать перевести хоть одну руку перед собой. Сейчас… Сука!! Вообще не двигается. Еще солнце это. Что-то мне это все перестает нравиться. Выжил под лавиной, чтобы так глупо сдохнуть… Да не собираюсь я помирать! Что за мысли?! Ничего. Скоро меня начнут искать. Блин! Я же никому не сказал. Ну и что? В отеле заметят, что я ночью не пришел, и сообщат спасателями. Ночью! Сейчас, судя по солнцу, часа три. Завтра утром, в лучшем случае, начнут работать спасатели. И найдут меня к обеду. Хотя… Они даже не знают, где меня искать. Да и вообще, будут ли искать? Да будут, конечно. Только вот где? Говорил мне Лешка – купи передатчик! А все денег жалко было. И эта уверенность, что со мной ничего не случится… Как глупо!»

Максим еще раз попытался высвободить хотя бы одну руку, но снег был неприступен и тверд, как бетон. Все, что он мог делать, это крутить головой по сторонам.

«Пить хочу. Может, снега поесть? Нельзя. Еще больше захочется. Что ж делать-то? Холодно. Еще холоднее стало. Это уже не весело. Ночь я точно не протяну. Думай, думай! Интересно, сколько до канатки? Так, я поднялся на ней, потом этот гонщик отвез меня на снегоходе… Сколько мы ехали? Минут двадцать. И потом я еще минут тридцать шел по хребту, выбирал место для спуска. Хреновый из меня выбиратель. Не зря я на выборы не хожу. И вниз по склону сколько? Да хрен его знает. Даже голову назад повернуть не могу. Короче, неутешительно. Вряд ли меня там услышат. Далеко, блин».

Максим задумался. Перспективы были не очень радужными. Мысль о том, что здесь придется провести ночь, лишала его надежды на спасение. Он прекрасно знал, что подружка гипотермия придет к нему в гости гораздо раньше спасателей.

«Сейчас бы в ванну горячую. Специально номер в отеле с джакузи бронировал. Думал, приду, возьму глинтвейна, сяду в горячую воду… Хорошо… А я тут как дурак торчу. Надо делать что-то. Блин, теперь еще и поссать приспичило. Ничего, пока терпимо. Может, раскачаться попробовать? Влево, вправо. Да хрен там. Вообще без толку. Холодно. Дрожать уже начинаю. Это очень плохо. Очень».

…

Еще час Максим пытался хоть как-то себя спасти. Крики, попытки освободиться самостоятельно оставались безрезультатны. Солнце потихоньку опускалось к горным вершинам, забирая у него надежды на благоприятный исход.

«Неужели я тут умру? Я не хочу умирать. Не хочу! Я же жить только начал. У меня и семьи-то нет. А как же мама? Мамочка! Как же она без меня? Отец, брат, сестренка младшая… Как они будут без меня?! А вот так и будут. Ты их когда последний раз-то видел? Все времени у тебя нет. Даже позвонить. Секундное дело – набрал, спросил как дела, сказал, что все хорошо. Даже этого не делал. А когда с кентами бухал где-нибудь в кабаке, сбрасывал входящие от матери. Потому что неудобненько как-то перед друзьями. Ты же взрослый, ты же самостоятельный, тебе в принципе не должна мама звонить, потому что засмеют. Да… Ошибался. Как же их увидеть-то хочется еще разок. А вот девушки тоже нету. Все не такие. Все для меня не подходили. То нос большой, то Вконтакте долго сидит, то борщ не так готовит. Я ж один такой в мире, пуп земли, блин! Все искал немую фотомодель, закончившую кулинарное училище и Оксфордский университет. А я что из себя представляю? Может, и есть такие на земле, но я для них кто? Крутой сноубордист? Да, я так и думал всегда. Когда знакомился с какой-нибудь девушкой, сразу загружал ее этой ненужной информацией о количестве спусков и как я крут, что спускаюсь всегда в одиночку. Ну и что? Пригодилось мне это в жизни? Лучше бы физику в школе учил или геологию. Что там нужно учить, чтобы знать, сойдет лавина или нет?! Да неважно уже. Всегда думаешь, что ты бессмертный. Пока в такую вот жопу не попадешь… Блин, дрожу как нокиа моя первая на вибровызове. Холодно. Пальцев уже почти не чувствую. И пить хочется. И ссать. А что я терплю-то? Как будто в театре. Ладно, придется в штаны обоссаться. Сейчас… О… Блин… Так полегче… М-да. Последний раз лет 25 назад так делал. Пить хочу. Может, все-таки попробовать снег?»

Максим опустил голову, насколько это было возможно, и стал грызть снег. Набирая полный рот, он разжевывал его, затем проглатывал воду. От жажды это его не спасло, стало только холоднее.

«Может, попробовать так себя выгрызть отсюда? Да хрен там. Руки за спиной, а подбородок упирается в шею. Сейчас солнце за хребет зайдет, и все… Аааа… Сука!!! Судорога!!»

Его лицо исказилось до неузнаваемости. Судорога схватила икроножную мышцу. Дикая боль пронеслась по всему телу. По щекам покатились слезы. Боль была ужасная, и в разы ее усиливала неспособность что-нибудь сделать. Снежный панцирь убивал Максима с особой извращенностью и изысканностью. Пальцы рук и ног сначала ныли, теперь он перестал их чувствовать. Дрожь била все тело, накатывая волнами. Жажда усиливалась с каждой секундой. Снег помогал справиться с ней на пару минут, затем она возвращалась снова. Максим съел весь снег, до которого смог дотянуться ртом. Теперь не осталось надежды даже на него.

«Ну вот и все. Скоро сдохну. Говорят, замерзнуть – самая легкая смерть. Сейчас захочется спать, засну и не проснусь. И всё… Был я – и нет меня. А мир этого даже не заметит. Всем по херу, что я тут подыхаю. Я не хочу умирать!!!! Господи! Спаси меня! Я ж молодой еще! За что мне все это? Я обещаю, если выберусь, буду ходить в церковь! Пожалуйста, помоги мне!»

Максим кричал снова и снова, но силы стали покидать его. Сон накатывал, пытаясь закрыть его глаза навсегда.

«Не спать только! А хочется как… Может, пять минут? Сейчас закрою глаза и буду считать про себя до ста. Так точно не засну. Всего пять минуточек… Спать… Не буду… Не бу…»

Очередная судорога вытащила его из теплых объятий смертельного сна, подарив взамен несколько минут адской боли.

«Ни хрена это не гуманная смерть! Да что я вообще думаю?! Я не собираюсь тут подыхать! Я собрался просто немножко поспать и потом домой. Чуть-чуть отдохнуть. К маме нужно будет заехать, давно просила. Серегу с Витьком тоже увидеть надо… Сейчас отдохну и пойду сначала к маме, потом Сереге наберу… И совсем и не холодно тут. Удобно, тепло… Хорошо…»

Волна дрожи заставила Максима открыть глаза и вскинуть голову. В нескольких десятках шагов от него шел человек. Он был одет в белую рубашку и черные брюки. Человек шел по снегу, наклонив голову, как будто что-то высматривая в сугробах.

– Я тут!!!! Я здесь!!! Помогите!!! Помогите!!!

Человек замер, повернул голову и неспешным шагом направился к Максиму. Подойдя к нему вплотную, человек сел прямо на снег и стал любоваться горным пейзажем, слегка запрокинув голову.

– Брат, дружище!! Я думал, я сдохну тут!!! Как вы меня нашли? Да неважно. Я замерз ужасно. Я так… Лавина сошла, а я на доске… И тут очнулся… Пить хочется. – Максим не мог остановиться, бессвязные слова вылетали из него сами собой.

– Как зовут тебя? – спросил мужчина, продолжая рассматривать окрестности.

– Максим!

– Максим, ты только не истери, но, по моим расчетам, ты умер уже. И прими это как данность. Без лишних вопросов и обсуждений. Хорошо. – Человек повернул голову и посмотрел на молодого человека.

– Брат, ты что? Ну хорош уже, как же я умер? Я ж с тобой разговариваю! Ну правда, не смешно. Помоги мне откопаться. У тебя рация есть? Блин, я думал, я тут окочур…

– Умер. Всё. Откопают тебя люди. Если найдут, конечно, – холодным голосом перебил его незнакомец.

Максим только сейчас обратил внимание на странный наряд человека.

– А ты кто? Не люди, что ли? Хорош прикалываться, помоги, а?

– Нет, Максим, не люди. Я – Проводник, приятно познакомиться. Тебя когда лавиной накрыло, я вон там сидел, – он махнул рукой куда-то в сторону гор, – наблюдал за тобой. Честно говоря, думал, что откопаешься. Но, к сожалению… Не судьба, видно.

– А что ж не помог-то, а? Сидел он там, наблюдал… Ты что, бросишь меня здесь, что ли?

– Ты. Умер, – с расстановкой повторил Проводник.

– Я. Не. Умер, – скопировал его Максим.

– Ладно, не буду спорить с тобой. Но сейчас ты пойдешь со мной. Я провожу тебя до пересадочной станции. А дальше о тебе позаботятся другие. Все не так уж плохо, Макс. – Человек изобразил подобие улыбки. – Поздравляю с началом новой… новой, так сказать, жизни. Пойдем. – Человек протянул руку Максиму.

– Ты дурак? Или прикидываешься? Я, блин, пять часов пытаюсь вылезти из этого гребаного снега, а тут ты мне протягиваешь свою милую рученку. Что я должен сейчас сделать? Хлопнуть себя по лбу, сказать: «Ну ладно, что уж там! Пойдем так пойдем», – вылезти и пойти? Что ж я раньше-то не додумался? Я закопан. Помоги вылезти.

– Максим, всего один вопрос. Тебе холодно?

– Да мне очень, понимаешь, очень холо… – Он осекся на полуслове и в этот момент понял, что ему совсем даже не холодно. Тело не дрожало, судороги не повторялись. – Черт, мне не холодно, но это значит только одно. Это значит, что я конкретно уже отморозился, и если ты меня не вытащишь, то я действительно сдохну.

– В принципе, обычная реакция, – усмехнулся Проводник, – сейчас немного послушай меня и не перебивай. Ты умер. Я пришел, чтобы отвести тебя в то место, где положено быть умершим людям. Если ты и дальше будешь упрямиться, то я просто уйду. А ты будешь сам искать то место. И, скажу тебе честно, вряд ли найдешь его самостоятельно. Тебя переведут в категорию Неучтенных, говоря вашим языком. Будешь вечно шататься в этом мире и проклинать тот день, когда отказался идти со мной. Видел когда-нибудь привидения, ну или призраков, как там у вас их называют? Ну вот примерно таким ты и станешь. Скажу тебе честно, мало приятного в таких хождениях. Смерть – не конец. Стать Неучтенным – вот конец, причем страшный и мучительный. Я тебя долго уговаривать не буду. Ты тут посиди, или как ты там расположился? В общем, подумай. Я пока прогуляюсь, нравится мне тут, красиво. – Незнакомец встал и, отойдя метров на пятьдесят, сел на снег и продолжил любоваться земной природой.

«Больной какой-то! Откуда он вообще тут взялся? Расхаживает по горам чуть ли не в смокинге, со свадьбы, что ли, сбежал или из психушки! Блин, а что, если правда все это? Вдруг я на самом деле умер? Да ну, бред какой. А вот если все так и есть? Перспектива не радует… О! Скажу ему, что я согласен, он меня откопает, и все, пойду греться в джакузи. Тьфу ты! Давно надо было ему так и сказать. Он же дурачок, ему надо поддакивать».

– Эй, Проводник! Давай откапывай, я согласен! Пойдем, покажешь свою эту станцию! У вас там водка хоть есть?

Мужчина встал, молча подошел к Максиму, присел на колено и запустил руку в снег за его спиной. Через секунду он вытащил на поверхность руку Максима. Крепко ухватившись за нее, Проводник, уперевшись ногами, стал вытягивать остальное тело.

– Ни фига себе ты монстр! – Максим с удивлением смотрел, как сантиметр за сантиметром он выходит из объятий снежной ловушки.

– Гидрокарбонат натрия внутривенно…

– Что ты сказал? – Максим посмотрел на мужчину.

– Ничего я не говорил. Не упирайся.

– Перитонеальный лаваж. Готовьте оборудование.

– Блин, да с кем ты разговариваешь? – Максим уже по пояс был освобожден.

Проводник замер, прислушиваясь. Затем отпустил руку и взглянул в лицо Максима:

– До встречи, Макс! Мы еще увидимся, надеюсь, не скоро. И это… К матери заедь все-таки, договорились. – Проводник улыбнулся какой-то печальной улыбкой и, развернувшись, неспеша зашагал прочь.

– Стой! Куда ты! Да что ж ты за человек такой? У меня ж ноги еще под снегом, – закричал Максим.

Проводник обернулся:

– Самое главное – чтобы сердце не под снегом было! Удачи тебе, везунчик!

В глазах поплыли разноцветные пятна, Максим открыл глаза.

– Еще одно одеяло, и подготовьте к ингаляции. Нормально, жить будет. Счастливчик, едри его в калошу! Всю ночь там провалялся, откопался до пояса, потом все, обрубило. Чуть-чуть силенок не хватило. Ступни отморожены, скорее всего под ампутацию. Да пусть спасибо скажет, что вообще живой остался. Эмчеэсовцы говорили, что он даже в сознании был, представляешь?! Какого-то проводника звал. Ну а что такого? После таких приключений еще не такие глюки бывают.

Слабость накатила новой волной, в голове помутилось, и Максим снова потерял сознание.

Русский Иван,

или Стереотипы

Иван проснулся раньше обычного. Медведь Федор уже не спал, а сидел в углу избы и бренчал на балалайке. Надев лапти, Иван пошел в ванную.

– Ах вы ж сволочи капиталистические! Опять горячую водку отключили, – пробурчал он и стал умываться спиртом из самовара. Умывшись и позавтракав икрой, Иван протер звезду на ушанке и пошел на работу.

Он работал на матрешечном заводе, а недавно устроился на полставки в русскую мафию. Друг Николай из КГБ звал его к себе, но Иван, пораскинув мозгами, решил, что, хоть в мафии и нет соцпакета, платят там все-таки больше. Пока взяли на испытательный срок, но один из работников через месяц должен будет уйти в декрет, и он надеялся, что именно его поставят на вакантное место на полный оклад.

С этими мыслями Иван шел по тайге. Пару раз злые чеченцы обстреляли его с Кавказских гор, но Иван, ловко увернувшись от пуль, показал в их сторону здоровенный кукиш. Чеченцы удивились, сели на заниженную белую «приору», и, по привычке высунув руки из окон, укатили восвояси.

Иван выдавил в рот походную водочную бутылку и, погрузившись в свои мысли, зашагал дальше. Два вопроса мучили его уже долгое время: «Что делать?» и «Кто виноват?». И если на второй вопрос ответ был очевиден – во всем были виноваты американцы, то на первый он никак не мог найти ответа. Уйдя полностью в себя, Иван чуть было не столкнулся с проезжавшим мимо велосипедистом-медведем. Покрыв друг друга трехэтажным матом и слегка поборовшись на руках, соперники разошлись по своим делам.

Иван вспомнил о Путине, и на душе стало легко и приятно. Он даже попытался улыбнуться, но у него это снова не получилось. Из всех ему знакомых людей улыбаться умел только Гришка Ковыряйло, но он был наполовину евреем, а наполовину заместителем начальника цеха по вкладыванию третьей матрешки в четвертую. Иван слегка ему даже завидовал. Когда ему было весело, он щурил свои славянские глаза и поглаживал густую бороду. А вот улыбнуться никак не получалось.

Закурив беломорину, Иван снова подумал о том, что на дворе июль, а снега меньше не становится. Накануне приходили из ЖЭКа на плановый осмотр реактора, сказали, что урановых стержней в этом году придется нарубить самому. Сергей Сидоров, начальник рудника на соседней улице, пообещал подогнать пару повозок взамен на двадцать автоматов АК. Придется опять выплавлять их из метеорита, упавшего неподалеку еще в мае.

Поклонившись памятнику Ленина, Иван, насвистывая «Калинку-малинку», решил станцевать вприсядку. Такое часто с ним бывало, просто русская душа развернулась и так захотелось справедливости… Хоть волком вой! Он обнял березку и заплакал. Где-то вдалеке затянул песню гармонист, а Иван стоял и думал: «Да пусть даже мы такие, пускай все о нас думают плохо и нет у нас друзей во всем мире. Пускай! Зато мы русские и любим свою матушку-Россию так, как никто не любит во всем свете свою страну! И живем, может быть, небогато, зато душа у нас есть! Мы – русские и с нами Бог! Суворов еще сказал…»

Неспокойные соседи

Я слышу эту ругань из-за стены практически каждый день. Не дают даже поспать. Они думают, что я ничего не слышу, а на самом деле стенка у нас тонкая. Вчера кричали из-за какой-то машины. Она, кажется, ее сломала, а он в который раз пообещал ее бросить и уехать. Снова плач, слезы… Уже привык. Помню, как поначалу, когда я здесь только поселился, слышал, что они вообще хотели меня убить. Чем-то я их очень раздражал, наверное. Думаю, что шутили. Как можно человека убить, даже если он им не нравится? Но потом ничего… Успокоились, но между собой не перестали гавкаться.

Я-то тихий, спокойный, в их дела не лезу особо… А он недавно еще и пить начал. То песни орет, то к ней пристает. Один раз ударил даже. А мне что делать? Сижу вот, слушаю все это. Но мне кажется, они все равно любят друг друга. Если бы не любили, разбежались бы уже давно. А они живут. Надеюсь, что успокоятся все-таки когда-нибудь. Думаю, приду как-нибудь к ним, скажу: «Ну что вы ссоритесь-то? Хватит уже!» Они посмотрят так друг на друга и скажут: «А и правда! Что это мы?» И заживут счастливо.

А вообще, я тут по распределению оказался. Особого выбора не было. Ну так, значит, так… Ничего не поделаешь. Недавно гости к ним какие-то приезжали, слышал, спрашивали что-то обо мне. А им-то дело какое? Все им нужно… Потом уехали, эти двое давай снова ругань поднимать! Как-то не так он на какую-то Машку смотрел. Вот нашли из-за чего орать!..

Я их, честно говоря, и не видел ни разу. Только слышу. Но мне и этого хватает. Могут и ночью начать отношения выяснять. Вот это, вообще, хуже всего. Не сплю, слушаю. А здоровье – оно же не железное. Голова как начнет болеть… А я-то молодой еще. С чего бы ей болеть? Все из-за нервов. В общем, не дают они мне покоя… А так хочется, чтоб все спокойно было! Сил уже нет.

Сегодня к ней врачи приезжали. Сказали, что ей нельзя так нервничать, потому что может случиться самое плохое. Интересно, а что это – самое плохое? Они уехали, а она давай снова рыдать… Да так жалостливо… Аж у меня мурашки по коже.

Но я думаю, что все наладится. Все хорошо будет! Я их все равно люблю!

Они же мои родители, а мне скоро уже рождаться…

Операция

Василий шел по улице в очень плохом настроении. Он-то ускорял шаг, то, наоборот, резко останавливался, делая вид, что неожиданно вспомнил о невыключенном утюге. Наконец его терпение лопнуло.

– Товарищ, вам самим не надоело за мной ходить? Я не знаю, чья это была шутка, но пошутили и хватит уже. Хотите, я посмеюсь даже? Ха-ха. Идите уже домой!

Высокий парень с двумя белоснежными крыльями, который следовал за ним в двух шагах от самого дома, удивленно обернулся.

– Я к вам обращаюсь, – неистовствовал Василий, – не прикидывайтесь дурачком!

– Ко мне? – Крылатый как-то по-детски ткнул себя пальцем в грудь.

– Да, черт возьми, к вам! Что вы меня позорите? Иду себе на работу, никого не трогаю… Что вы прилипли ко мне, как банный лист?

– То есть вы меня видите?

– Я еще и слышу вас к тому же! И то, что вы шаркаете своими тапочками по асфальту, раздражает меня не меньше вашего дурацкого наряда!

– А как же так получилось? – Молодой человек почесал свой светлый затылок. – Вы точно ко мне обращаетесь?

– Я… Честное слово, я сейчас вас по лицу ударю! Вы с какого отделения сбежали?

– Да что вы орете на меня, в самом-то деле?! Я, вообще-то, ваш ангел-хранитель! Попрошу не повышать на меня голос!

– Ааа… Вот так даже… – протянул Василий. – А вашего лечащего врача можно как-нибудь сюда телепортировать? Я с ним поговорить хочу.

– Как вы со мной разговариваете? – возмутился ангел. – Я тут хожу за ним, оберегаю от всяких неприятностей, а он еще и наезжает на меня! Ну знаете ли…

– Избавьте меня, пожалуйста, от одной неприятности в таком случае! Идите домой! Вы пьяны, по-моему.

– Ах, так! Ну тогда посмотрите вон туда, – с этими словами ангел протянул руку к строящемуся зданию, отделенному от тротуара жестяным забором, – никого там не видите?

Василий обернулся и посмотрел в указанном направлении. Облокотившись на забор и поглядывая на наручные часы, в черном одеянии с капюшоном стоял силуэт. Люди проходили мимо, абсолютно его не замечая.

– Это еще кто? Тоже из вашего шапито? – спросил у ангела Василий.

– Нет, это смерть ваша. Заждалась вас уже. Хотите, познакомлю?

– Да, черт вас всех подери, вы кто такие? Что пристали ко мне, а? Молодой человек! – Василий остановил проходящего мимо парня. – Скажите, не могли бы вы вызвать полицию? Меня вот этот человек преследует.

– Какой человек? – Парень подозрительно покосился на Василия и на всякий случай отступил на пару шагов.

– Вот. Этот. Человек. С. Крыльями, – выделяя каждое слово указательным пальцем, направленным в сторону ангела, ответил Василий.

Парень быстро оглянулся по сторонам, как будто пытаясь понять, в какую сторону ему лучше стартануть от этого сумасшедшего.

– Простите, но… Дело в том, что… Может, я не рассмотрел, а где этот человек с крыльями?

– Да вот же он, – закричал Василий, тыча в грудь ангелу, – вот этот, туды его в качель, человек!!!

Парень, судя по всему окончательно решив, в какую сторону ему лучше удалиться, не заставил себя ждать и быстрым шагом направился дальше по улице, иногда оглядываясь.

– Вот видите, он меня не видит, – уже спокойным голосом резюмировал ангел.

– Вот достал ты меня, а! Кто вас нанял? Лёха? Серёга? Ох и устрою я им…

– Да что вы так разнервничались? Пойдемте, я вас познакомлю все-таки со смертью.

– Вот так предложение… Ну что ж, пойдем. Может, она поадекватнее будет.

Через минуту молодые люди уже подходили к забору. Черный силуэт, заметив их, оживился и приветливо махнул рукой ангелу.

– Ну что, я акт приема-передачи заполнила уже. Сейчас распишешься или потом?

– Да тут дело такое, – замялся ангел, – в общем, он нас видит, представляешь? Это как так получилось, не знаешь?

Смерть взглянула на Василия откуда-то из темноты опущенного капюшона и засмеялась:

– Как это – видит?

– Еще и слышу к тому же, – вставил слово Василий.

Смерть вздрогнула и отпрыгнула от него:

– Ох ты ж… Ничего себе! Правда, что ли?

Ангел кивнул.

– И что теперь?

– Я не знаю. Ты, говоришь, документы уже заполнила?

– Ну, вообще-то, да.

– А что там в причинах?

– Несчастный случай. Кирпич с пятого этажа строящегося здания, – смерть махнула рукой в сторону стройки.

– Чего? Какой еще несчастный случай? – Василий немного напрягся.

– Такой. Самый обычный. Что вас удивляет? Вот документ. Тут все написано.

Василий вырвал из рук смерти бумагу и принялся ее изучать.

– У тебя было такое раньше? – шепнул ангел в капюшон.

– Неа, – также шепотом ответила смерть, стряхнув с плеча ангела белое перышко.

– И что делать будем?

– Без понятия.

– Интересно, – оживился Василий, – а почему тут нет места для моей подписи? Вообще-то, меня этот документ в первую очередь касается!

– Ого! Вот это запросы! – удивилась смерть. – Может, вам еще смс нужно было прислать: «Уважаемый Василий, сегодня в 8:40 вы отбросите коньки. Наденьте выходной костюм»?

– Смешная шутка. Очень, – с каменным лицом ответил Василий, – и что вы мне сказать хотите? Если я сейчас пойду мимо этого здания, то на меня упадет кирпич?

– Ага, – кивнула смерть.

– Так я сейчас на другую сторону дороги перейду, и ничего со мной не случится! – ухмыльнулся Василий.

– Ой, проблема прямо – пожала плечами смерть. – Тогда вас машина собьет. А я исправлю 8:40 на 8:50. Делов-то…

– А ты тогда на кой черт мне сдался? Ты ж ангел-хранитель! Чего не охраняешь?

– Потому что ваш срок вышел. Все умирают рано или поздно. Моя задача – сделать так, чтобы человек до этого срока дожил. А не сломал себе шею раньше времени. Вот и всё.

– Ааа… Это как наш Пенсионный фонд, только наоборот, да?

– Ну можно и так сказать, – усмехнулся ангел.

– Интересно… – Василий с сомнением взглянул на леса строящегося здания, по которому резво передвигались строители, – вот так ситуация…

– Ладно, давай уже иди. Дел много! – вздохнула смерть.

Василий замер на месте и уставился куда-то в сторону.

– Эй! Я к тебе вообще-то обращаюсь! – Смерть дернула его за руку.

Девушка шла навстречу Василию. Их взгляды встретились. Что-то внутри разлилось теплом по всему телу, голова слегка закружилась. Он стоял и смотрел в эти огромные глаза, которые приближались к нему с каждой секундой, не в силах проронить и слова.

Ангел слегка улыбнулся и незаметно толкнул его в спину. Василий шагнул навстречу, на ходу вспоминая все слова, которые в один момент вылетели из головы.

– Девушка… А… Вы не знаете, как тут… В общем, это… Я, кажется, влюбился в вас…

Девушка кокетливо улыбнулась, взмахнув ресницами, и остановилась.

– Ну вот, еще и умудрился влюбиться напоследок, – задумчиво произнесла смерть и покачала головой.

– Почему это напоследок? – раздался приятный голос за ее спиной. – Ты уж извини, подружка, но я его забираю.

Смерть резко обернулась. Любовь стояла перед ней в таком же одеянии, как и она. Отличался лишь цвет. Белый капюшон был слегка сдвинут набок.

– Это на каком таком основании? – возмутилась смерть.

– Ну ты ж сама прекрасно все знаешь! На основании моего права вето, – судя по голосу, она улыбалась.

– Ах, вот как! – Неожиданная догадка мелькнула в голове костлявой. Она резко схватила ангела за горло. – Это ты? Это ты специально этот цирк устроил, да? Говори!

Ангел не мог сдержать смеха:

– Ну не обижайся, а? Просто любовь к 8:40 не успевала. А как мне еще время потянуть? Пришлось показаться и тебя показать. Ты уж прости.

Смерть бросила под ноги документы и быстрым шагом направилась вдоль забора. Большой кусок белого кирпича с глухим стуком шлепнулся прямо ей на голову.

– Нет, ну это уже просто издевательство, – пробурчала она и, отряхивая пыль с капюшона, ускорила шаг.

Шантажистка

– Бабка! Бабка!!!

– Чего орешь? Совсем уже из ума выжил?

– Всё, помирать буду.

– Ну помирай, чего орешь-то?

Федор Степаныч помирал с завидной регулярностью. Раз в неделю из комнаты обязательно раздавался его крик, сообщавший о скором планируемом склеивании ласт. Его жена, Клавдия Михайловна, уже давно привыкла к показательным выступлениям своего мужа и относилась к ним как к очередному выпуску любимого сериала – вроде бы уже и знаешь сюжет, и концовку можно предположить, а все равно идешь смотреть.

– Чего опять удумал, старый? – спросила она, зайдя в комнату и подойдя к кровати, на которой в трагичной позе возлежал Федор Степаныч.

– Всё, на этот раз точно, – уверенно сообщил он, – вызывай попа, пусть отпевает.

– Вот дурной! Ты сначала помри, а потом уже все мероприятия будем проводить. Живого ж какой дурак отпевать будет?

– Ну пусть придет, чаю пока на кухне попьет. А я уж постараюсь к его приходу подгадать. Чтоб два раза не ходил.

– Вот сколько лет с тобой живу, а все понять не могу – как я за такого дурака замуж-то вышла? За что ж мне наказание такое?

– А это потому, что противоположности притягиваются, – улыбнулся старик, – но не в нашем случае. Я говорю – попа зови! Чего стоишь? Сейчас помру. Точно тебе говорю!

– Ой, да ты каждый раз точно помираешь, а как с кухни борщом запахнет, так сразу воскресаешь! Чудо прям расчудесное! Кому расскажи, не поверит никто.

Федор Степаныч прикрыл рукой глаза и откинулся на подушку.

– Вот в кого ж ты вредная такая? Послал мне Бог на мою голову…

– Слушай, старый, а давай я лучше тебе врача нашего участкового вызову?

– Не поможет мне врач, – сказал Федор Степаныч голосом, которому позавидовали бы лучшие артисты Большого театра, – всё, отжил я свое, пришло мое время…

– Так! Вот держи пульт от телевизора, включай и смотри. А у меня дел еще полно. Ясно?

– Вот же вредная старуха! Помереть по-людски даже не даст! – пробухтел старик и выдернул из рук старухи пульт.

Клавдия Михайловна вышла из комнаты и обернулась. Несколько секунд она смотрела на письменный стол, стоящий в углу комнаты, а потом, удостоверившись, что муж включил телевизор, подняла руку и поманила кого-то пальцем. Смерть нехотя поднялась и подошла к старушке.

– Я тебе говорила, чтоб ты сюда не ходила больше? – шепотом произнесла старушка.

– А чего это вы мне указываете куда мне ходить, а куда – нет? У меня вообще-то все согласно графику. А у мужа вашего уже давно все сроки вышли. Еще полгода назад.

– Слушай, ну договаривались же – или вместе с ним, или никак!

– Ну а что я сделаю, если не приходит мне на вас ориентировка?

– Ну раз не приходит, то и ты не приходи.

– У меня план, понимаете? Нельзя мне возвращаться с пустыми руками.

Старушка задумалась.

– Ладно, давай тогда как обычно. Ты ж по-хорошему все равно не уйдешь. Держи, – Клавдия Михайловна протянула руку.

Смерть аккуратно взяла ее своими холодными костлявыми пальцами и прижалась к ней губами. Лицо старушки побледнело и покрылось маленькими капельками пота. Веки стали тяжелыми и начали давить на глаза. Через минуту старушка покачнулась и схватилась руками за стенку.

– Хватит, – еле выдавила она из себя, с трудом шевеля пересохшими губами.

Смерть отпустила руку, и та безвольно повисла у туловища.

– Тут даже на неделю не хватит, – сказала костлявая, – максимум – дня три, не больше.

– Ну хоть три дня твою морду противную не видеть. Все, иди уже с глаз долой. – Старушка покачнулась и, придерживаясь за стенку, направилась в комнату.

– Чего ты? Плохо тебе? – Старик убавил громкость телевизора.

– Да нет, Федь… Все хорошо, сердце что-то побаливает… Все хорошо. Пойду сейчас прилягу, пройдет все. Все хорошо, Федь, ты не беспокойся.

– Полежи, конечно, полежи, Клав. Я пойду пока покурю.

Старик с трудом встал и вышел на кухню. Смерть стояла у холодильника, облокотившись на столешницу.

– Опять ты? Я тебе говорил – или с ней меня забирай, или чтоб духу твоего тут не было! Я тебе ее не отдам!

– Я ж вам говорила – нет на вас распоряжения. Так что вашу жену я с собой беру.

– Ну ты и карга старая! На, кровопийца, пей! А ее не трожь, поняла? На сколько там хватит?

Смерть обхватила протянутое запястье старика:

– Дня на три, не больше.

– Ну хоть так… И чтоб я тебя тут не видел эти три дня, поняла? Потом придешь – сразу ко мне. Только попробуй ее хоть пальцем тронуть!

– Как скажете, как скажете… – усмехнулась смерть и прильнула губами к руке.

Сказка о Змее, Богатыре и дорожных работах

Богатырь поправил шлем и слегка натянул поводья. Конь остановился моментально. Немного посидев в седле, щурясь и беззвучно шевеля губами, Богатырь вздохнул и принялся спускаться на землю. Наконец ему это удалось.

– Никуда не уходи, понял? – обратился он к коню, обрадовавшемуся остановке и сразу же опустившему голову к земле в поисках зеленой травы.

Еще раз поправив сдвинувшийся на затылок шлем, он подошел к камню.

– Так, что тут у нас? – еле слышно прошептал он. – Налево пойдешь – коня потеряешь.

Богатырь обернулся и посмотрел на своего спутника.

– Не, не пойдет. Мне пешком совсем не с руки ходить. Да и вообще, что это за предложение такое – коня потеряешь?! Интересно, хотел бы я посмотреть на того, кто туда пошел! Подходит он, значит, к камню, читает эту надпись. И что дальше? Что его должно заставить туда пойти? Дай, думает он, коня потеряю, а то скучно как-то, да и давно я ничего не терял! Так, что ли? Это, в общем, не подходит. Что тут дальше? Прямо пойдешь – ничего не найдешь, ибо проезд закрыт, ведутся дорожные работы.

Богатырь попытался почесать затылок, но получилось лишь поскрести ногтями по металлу.

– Дорожные работы… Значит, мне тоже не туда. А направо что тут? Ага. Направо пойдешь – смерть свою найдешь. Вот радость-то какая! Смерть свою найду! И что ж мне теперь делать?

Он еще раз оглянулся на коня. Конь щипал траву и подозрительно поглядывал на своего хозяина.

– Жалко как-то животину. Да и самому помирать неохота. Эх, была не была. Может, не так смерть и страшна на самом деле, как о ней говорят. Пойду направо, – с этими словами он подошел к коню и вставил ступню в стремя.

Через несколько часов пути Богатырь спешился у входа в пещеру. Несколько раз проверив, легко ли вынимается меч из ножен, он шагнул внутрь.

– Эй! Есть тут кто? – крикнул он и замер, прислушиваясь.

– Нету тут никого, – раздался хрипловатый голос.

– А ты кто?

– Змей, – недовольно пробурчал кто-то.

– Ну выходи тогда, Змей, биться будем! – Богатырь развернулся и вышел на свет.

– А на кой? – послышалось из пещеры.

– Ну… Надо так, – замешкался воин, – а! Люди просили из деревни. Говорят – девок у них ты таскаешь!

– Каких еще девок? – Из пещеры послышалось шевеление.

– Обычных девок. Женских…

– Каких-каких? – Было слышно, что источник голоса приблизился ко входу.

– Ну обычных. Говорят – таскаешь, значит, таскаешь.

– А сам-то видел ты это?

– Сам не видел, – немного растерялся богатырь, – но раз люди говорят…

– А ты им верь больше, они тебе еще и не то расскажут!

Богатырь оглянулся по сторонам, не зная, что ответить. Ведь он действительно в глаза не видел ни Змея, ни этих самых девок.

– Змей!

– А?

– А кто тогда их таскает?

– А я откуда знаю?

– Вот так… И что мне делать теперь, – сам у себя спросил богатырь.

– А я почем знаю? Иди обратно, скажи им, что это не я, – отозвался Змей.

– Нет, не пойдет так! Давай вылазь наружу, разбираться будем.

– Ох… Принесла тебя нелегкая…

Через несколько секунд из пещеры выглянула огромная чешуйчатая голова и прищурилась от яркого солнечного света.

– Ну?

– Весь вылазь давай!

– Весь не хочу, жарко тут. Давай по делу – чего надо?

– Там на камне написано, что, если сюда пойдешь, смерть свою найдешь. Это правда?

– Это смотря сколько ты меня тут доставать будешь. И вообще, чего тебе нужно? Поинтересоваться пришел или как? Девок никаких я не таскаю, так что это не повод.

– Змей, ну чего ты как маленький? – дернул плечом воин. – Я богатырь, ты – чудище поганое. Что мы делать должны, когда встречаемся? Драться до последней капли крови. Не прикидывайся как будто первый раз слышишь!

– Ты говори, да не заговаривайся! Ишь ты! – обиженно хмыкнул Змей. – Это с каких таких пор я – поганое чудище? Ты, вообще, первый раз меня видишь. Откуда такие выводы?

Богатырь поправил спадающий шлем и уставился на «чудище».

– Вот ты, – разочарованно протянул он, – не можешь мне подыграть, что ли?

– Интересный ты! Это что за игры такие? Пришел тут, обзываться начал, на драки какие-то меня провоцировать… А сам, что интересно, первый раз меня в глаза видит. Так не пойдет. Иди лучше, куда шел.

Голова втянулась в пещеру, но через несколько секунд снова появилась снаружи:

– И коню своему скажи, пусть газон мне не топчет. Не для него я его сажал, – голова снова скрылась под каменным сводом.

Богатырь в отчаянии взмахнул руками и прислонился спиной к скале. Конь посмотрел на него с сожалением и продолжил щипать зеленую траву. Несколько минут прошли в тишине.

– Змей, – протянул воин.

– Чтоб тебя, – послышалось из пещеры.

– Змей, ну, может, ты хотя бы одну девку за свою жизнь утащил? Какую-нибудь маленькую девчушку, а?

– Хм, не помню я такого.

– Может, город сжег?

– Нет.

– Может, деревеньку?

– Не было такого.

– Может, будку собачью по ошибке? Или скворечник, к примеру?

– Да достал ты меня уже, богатырь! Чтоб ты провалился там, где стоишь!

Воин посмотрел себе под ноги и для пущей уверенности топнул ногой по земле. Ничего не произошло. Тем временем огромная голова снова показалась из пещеры:

– Слушай, вояка! Давай уже по-честному? Тебе чего надо? Ты ж не просто так сюда притопал?

– Да тут дело такое… – Богатырь опустил глаза и откинул сапогом камешек, – жена у меня есть…

– Сочувствую, дальше?

– Ну… В общем… Говорит, что я никудышный какой-то. За что ни возьмусь, ничего у меня не получается. Говорит, что не понимает, зачем за меня замуж вышла, и всё такое. Вот я и решил подвиг сделать какой-нибудь, чтобы она меня совсем пропащим не считала. Понимаешь?

– Я с ней согласен даже. А от меня чего нужно?

– Помоги, а? Я тут, пока стоял, план придумал. Раз уж не получается у нас с тобой по-честному подраться, давай тогда вроде как договоримся?

– О чем?

– Ну смотри, – богатырь заговорщицки оглянулся по сторонам и подошел поближе к Змею…

Василиса наполнила оба ведра из ручья и, взвалив на плечи коромысло, направилась домой. Темная тень скользнула по земле и исчезла. И в ту же секунду сзади послышался страшный рык. Василиса медленно поставила на землю ведра и, поудобнее ухватившись за один конец коромысла, замахнулась им на звук. Удар пришелся прямо между глаз Змея.

– Эй, мать, ты чего? – схватившись когтистой лапой за ушибленное место, проревел тот.

– Какая я тебе мать, чудо-юдо ты змеиное? – Второй удар не заставил себя ждать. Коромысло, прочертив в воздухе незамысловатую дугу, опустилось на вторую лапу.

– Ай! Да успокойся ты! Чего накинулась?

– Я тебе сейчас покажу! Будет он меня еще пугать тут!

В ту же секунду из леса с криком «Любимая моя, я тебя спасу!» на своем коне появился Богатырь. Быстро преодолев расстояние до места событий, он попытался лихо спрыгнуть со спины коня, но сапог предательски застрял в стремени, поставив Богатыря в весьма неудобное положение. Змей вспомнил, что он все-таки Змей, и неуверенно сделал шаг навстречу к Василисе. Та, увидев, как скачет на одной ноге ее суженый, решила контратаковать. Град ударов посыпался на Змея.

– Да чтоб тебя… Угомонись! Перестань! Хватит! – только и успевал выкрикивать тот, прикрываясь лапами.

– Василиса! Я сейчас, секундочку, – кряхтел Богатырь, пытаясь высвободить сапог, а вместе с ним и ногу.

– А ну катись отсюда, отродье чешуйчатое, – кричала она, продолжая наступление.

– Это ты мне? – замер Богатырь и, поняв, что не ему, принялся скакать дальше.

– Да хватит уже! Это он меня попросил тебя напугать, – не выдержал Змей.

Василиса застыла с поднятым орудием и медленно повернулась к воину:

– Чего? Ванька! Он правду говорит?

– Ну… Не могу сказать, что врет, – немного смутившись, ответил Ванька Богатырь.

– Ах ты ж козлина! Ну держись… – Василиса, забыв о Змее, с коромыслом наперевес двинулась к Ивану…

Много лет прошло с тех пор.

Василису стали в народе называть Василисой Опасной, но из-за ошибки в одной из летописей, а может, и из-за глуховатого летописца стала она Прекрасной. Змей зарекся помогать людям, переехал подальше от людей в горы и сменил фамилию, чтоб его не нашли больше. А Иван после знакомства с коромыслом совсем дураком стал.

Кстати, говорят, дорожные работы по сей день не закончились, поэтому никто в эту деревню до сих пор попасть и не может, чтобы проверить – правда это или всего лишь сказка.

Тишина

– Левее! Вот сейчас два шага вперед. Стой! Да нет же! Обратно иди! Правее! Да не туда!

Два молодых парня стояли на крыше многоэтажки и отдавали вниз отрывистые команды.

– Развернись! Да что ж такое?!

– Вообще не видит…

– По-моему, и не слышит к тому же.

– Не получается ничего. – Один из них в сердцах пнул телевизионную антенну и присел на край крыши.

– Слушай, ну, может, завтра попробуем?

– Завтра может не получиться. Другие планы были. Нет, ну ты посмотри на нее! Как крот какой-то.

– Давай еще раз сейчас. Сможешь?

– Не знаю. Давай попробуем.

Парень напряженно всмотрелся в идущего по тротуару человека и протянул в его сторону слегка подрагивающие пальцы. Человек резко остановился и, хлопнув себя по лбу, как будто что-то вспомнив, развернулся и двинулся в обратном направлении.

– Справа! Еще раз давай! – крикнул второй парень вниз.

Внизу разворачивалась странная, на первый взгляд, картина. Немолодая женщина в белом платье одной рукой держала за локоть стоящую на остановке девушку, а другой размахивала в воздухе, как будто пытаясь кого-то нащупать. Молодой человек, только что вспомнивший, что забыл в офисе важные документы, быстрым шагом приближался к ним.

– Справа, – послышалось сверху.

Женщина еще раз взмахнула рукой, но ее ладонь лишь рассекла воздух. Парень, уткнувшись в телефон, прошел мимо.

– Слепондяйка! Ты чего, не видишь, что ли, ничего? – снова раздался голос с крыши.

Женщина отпустила руку девушки и молча присела на скамейку. Ее плечи ссутулились, а голова опустилась. Было заметно, что она сильно расстроена неудачей.

– Да уж… – вздохнул один из парней на крыше, – вот как с ней работать?

– Ага, – поддакнул его друг, – вообще невозможно…

Из невеселых дум их вывели звуки скрипнувшей дверцы чердака за спиной. Одновременно обернувшись, они увидели, что на крышу поднимается пожилой мужчина. За ним на солнечный свет появился второй.

– О! Привет, молодежь! – улыбнулся один из них. – Чего сидим? От работы отлыниваем?

– Если бы… – негромко протянул парень.

– А ну подвинулись быстро. У дядек дело важное тут.

Отойдя от края на пару шагов, парни принялись наблюдать за мужчинами. Один из них взглянул на часы и посмотрел вниз:

– Ну что? Мой на месте, твоя где?

– Секунд двадцать – двадцать пять. Маякни подруге нашей.

Мужчина вставил в рот два пальца и громко свистнул. Женщина в белом дернула головой и быстро встала на ноги.

– Направо, девяносто градусов. Есть. Пять шагов вперед. Стоп. Прямо перед тобой, – четко и отрывисто командовал мужчина. Женщина, выполнив все указания, медленно протянула вперед руку и, аккуратно взяв за запястье стоящего на остановке молодого человека, замерла.

– Где твоя?

– На месте. Три. Два. Один. Есть.

– Тишина!!! – неожиданно громко закричал мужчина.

И действительно стало очень тихо. Парни, боясь пошевелиться, смотрели вниз. Женщина в белом характерным движением наклонила голову набок и закрыла глаза. Через секунду ее голова медленно повернулась в сторону и тут же, неожиданно резко сорвавшись с места, она направилась к девушке, только что подошедшей на остановку, увлекая за собой и молодого человека.

– Здравствуйте!

– Привет!

– Вы не могли бы мне помочь? Подскажите, пожалуйста, как мне добраться до парка Победы?

– Парк Победы? А я как раз сейчас туда еду, – немного покраснев, улыбнулась девушка.

– Вот как замечательно, – в свою очередь расцвел парень, – сегодня такая погода классная. Давно хотел вырваться и прогуляться по аллеям.

– Ой, вы знаете, сама такая же. Дом – работа каждый день…

– Предлагаю совместить наши маршруты, – рассмеялся молодой человек.

– Да? – наигранно удивилась девушка. – Ну что ж, я не против. Тем более что нам по пути.

– Ну вот и все, поздравляю, коллега! – Мужчина улыбнулся и пожал руку своему напарнику.

– И я тебя. Пойдем, проводим их до парка. Заодно и сами воздухом подышим.

С этими словами они направились к лестнице, ведущей на чердак.

– Ничего себе! – очнулся один из парней. – Как у вас так четко все получилось?

Мужчина обернулся и усмехнулся:

– Эх, молодежь, молодежь… Всему вас учить нужно. У этой чертовки в белом действительно большие проблемы со зрением, но у нее отличный слух. Поэтому она очень хорошо различает биение сердец. Особенно тогда, когда они начинают биться быстрее. Учитесь, сынки.

Два опытных ангела, махнув на прощание рукой, скрылись в проеме двери, оставив двух молодых ангелов обдумывать сказанное.

А Любовь, в ослепительно-белом платье, красиво развевающемся на ветру, близоруко щурясь, уже шла по улице к своим новым жертвам.

Партия

В летнем кафе было немноголюдно. За одним из столиков сидела женщина и, улыбаясь, смотрела, как ее дочка ест мороженое, за другим уплетали борщ двое парней в белых рубашках, застегнутых на последнюю пуговицу.

– Раньше обед был, а сейчас бизнес… Этот, как его? Бизнес-ланч, что ли… Раньше рабочие были, а сейчас все менеджерами стали. Куда ни плюнь – в менеджера попадешь, – недовольно пробурчал старик, приближаясь к столику, за которым его уже ждали.

– Жизнь течет, меняется… С ней вместе меняются и люди, и названия, что тут такого, Федор Михайлович. – Смерть отодвинула солонку на край стола и смахнула с него несколько крошек.

Старик положил на стол шахматную доску и, крякнув от боли в ногах, опустился на стул.

– А вы чего так рано сегодня, мадам?

– Соскучилась, – улыбнулась Смерть. – Давайте уже расставлять. Отыграться хочется, сил нет.

– Да куда вам?.. – махнул рукой дед. – Вы, конечно, игрок сильный, но эту игру все-таки люди придумали. У вас другие игры совсем.

– Ошибаетесь, Федор Михайлович, у меня игры такие же. Такие же пешки, кони, слоны… Кстати, мне в этой игре больше всего знаете что нравится? Что самого сильного ферзя иногда может побить самая захудалая пешка. Этот принцип справедливости соблюдается как на доске, так и в жизни. Только вот некоторые человеческие ферзи об этом часто забывают.

– Вам бы книги писать, – буркнул дед, – а не жизни косить.

– Каждому свое, – задумчиво откликнулась Смерть, – вообще, писателей не очень люблю. Постоянно меня в каком-то свете выставляют нехорошем. Какая я плохая, злая и ужасная. Разве вам в моем обществе неприятно?

Старик покосился на нее, но промолчал, выставив последнюю фигуру на доску.

– Ну что? Начнем? – Дед потер руки и сделал первый ход.

– Или вот, к примеру, вон та маленькая девочка с мороженым. Сидит себе, ест его, радуется и не подозревает, что я совсем рядом с ней. В двух шагах. Но ведь это не значит, что ей грозит опасность, верно? Поставьте, пожалуйста, вот эту пешку на е5.

Старик передвинул черную фигуру на место, которое указала ему Смерть, и сделал второй ход.

– Вчера была на похоронах одного клиента. Все плачут, рыдают, а я вот не понимаю. По сути, ведь все вы смертны. Рано или поздно каждого из вас за ручку отведу куда надо. Что рыдать-то? Не понимаю я вас совсем… Сейчас вот эта девочка ест мороженое, она счастлива. А когда оно закончится – счастья меньше ведь не станет? Ну, может быть, мелькнет в ее голове мысль, что можно было бы и еще одно слопать, но мама ей скажет, что нельзя, и они, радостные, пойдут дальше гулять. Так и я с вами, как с детьми. Только вот вы не понимаете, что наслаждаться жизнью нужно во время жизни, а не хныкать о том, что все не так, а в конце концов еще и помереть, так и не узнав ее вкуса. Да, дети в этом смысле понимают больше взрослых… Коня на с6, пожалуйста.

– А куда вы нас потом отведете? Интересно просто, – дед почесал затылок и сделал ход.

– Федор Михайлович, и вы туда же? – укоризненно проговорила Смерть. – Мы с вами договаривались, что подобные вопросы мы обсуждать не будем.

– Да ладно вам, успокойтесь! Сам скоро увижу.

– А может, и не скоро, – произнесла Смерть и заерзала на стуле, глядя на доску, – давайте попробуем… хм… ну, к примеру, слона на b4.

Около часа прошло с начала партии. Игроки напряженно всматривались в доску и между делом негромко беседовали.

– …а я ему и говорю – оставь ты свой телефон и кошелек оставь! А он мне знаете что. – Смерть хохотала и вытирала наступившие слезы. – А он мне говорит – а вдруг мне жена позвонит, а я не отвечу, знаете какой скандал будет?! Ох… Я ему, мол, там связи нет, а он свое талдычит – жена позвонит, жена позвонит… Да уж, разные бывают клиенты… Ладью на а5, будьте добры.

– Веселые у вас случаи бывают, слов нет, – разулыбался старик и поставил ладью на указанную клетку, – а вам, кстати, вот шах, а вот и мат!

– Как так? – удивилась Смерть и склонилась над доской. – Действительно… Ну и игрок же вы, Федор Михайлович! Снова меня обыграли! Я просто сняла бы шляпу перед вашим мастерством, если бы она у меня была.

– Должен признаться, ваше мастерство тоже растет с каждым днем, – ответил старик и откинулся на спинку стула.

– Ну что ж… Поздравляю. – Смерть встала из-за стола и поправила свои одеяния. – В таком случае, вынуждена откланяться. До завтра!

Она махнула рукой на прощание, вышла из кафе и медленно пошла прямо по дороге. Было заметно, что она обдумывает сыгранную партию и пытается понять, где именно она допустила роковую ошибку.

– Там что, опять этот дед, что ли? – Официантка выглянула из-за прилавка и посмотрела на свою коллегу.

– Ага, достал уже этот старпёр, – недовольно отозвалась она, – каждый день тут сидит, сам с собой в шахматы играет, а заказывает только чай потом.

– Ну что ты так сразу? Может, он больной немножко. Видишь же – старый уже.

– Ну и что? Сидит, клиентов нам распугивает. Сейчас я с ним сама поговорю.

Девушка взяла меню и направилась к столику старика:

– Здравствуйте! Заказывать будете что-нибудь?

Дед как будто вынырнул из своих мыслей и посмотрел на девушку выцветшими глазами:

– Да, дочка… Принеси мне кружку чая, пожалуйста.

– Вы знаете что?.. Я вам сейчас принесу, конечно, чаю, но… Не могли бы вы больше к нам не приходить? Неужели у вас друзей нету? Играйте с ними в шахматы, но где-нибудь другом месте. Просто наши клиенты смотрят на вас и… Как сказать?..

– Да я понимаю все, дочка, – улыбнулся старик, – я понимаю. Скоро я к вам перестану приходить, ты не переживай. Просто у меня все друзья уже… Как бы так выразиться? Проигрались, в общем, в пух и прах. Вот и не с кем больше играть. А у вас тут хорошо так, ветерок дует. Я ж всегда за чай расплачиваюсь. Ты меня не прогоняй, ладно?

– Да? Ну ладно… – осеклась официантка, – чай с сахаром?

– Ага, и побольше, сегодня такая игра напряженная была. Только это… Завтра я все-таки к вам еще приду, хорошо?

– Ну что поделать. Ладно уж, приходите.

Старик пил чай и медленно, одну за одной, собирал шахматные фигуры в доску. Он прекрасно понимал, что странно выглядит в глазах других людей – всегда один, играет и негромко разговаривает сам с собой… Но косые взгляды людей и непонимание в их глазах меркло рядом с ощущением счастья и осознанием того, что он сегодня выиграл у смерти еще один день своей жизни. Он прекрасно понимал, что рано или поздно она обыграет его. Но сегодня… Сегодня он был счастлив.

Цветок папоротника

Андрей включил пятую передачу и щелкнул переключателем дальнего света. Летняя ночь за городом сильно отличалась от той, к которой он привык. Здесь не было огней фонарей, тишину не нарушали ночные байкеры и тонированные автомобили с прогоревшими глушителями. Здесь было как-то спокойно. Ежедневные мысли о том, где взять денег, чтобы оплатить коммуналку так, чтоб осталось на еду и на новый телефон, потому что старый уже работал через раз, развеялись и вылетели из головы. Он даже сам не заметил, как со временем стал заложником своих мыслей. Нельзя сказать, что ему не хватало на жизнь. На жизнь не хватало именно его подсознанию, которое полностью подстроилось под реалии окружающей действительности, где нужно было соответствовать, быть на уровне, не отставать… А сейчас он вспомнил, как в молодости мог бросить все на пару дней и уехать с друзьями в непролазную чащу, разбить палатки и прожить эти дни по-настоящему. Не думая ни о чем и не пытаясь казаться кем-то, кем он не являлся на самом деле.

Вот и сегодня ему, сидящему у телевизора и наблюдающему за ростом валют, вдруг влетела в голову мысль и невероятное желание вернуться в те дни хоть на пару часов. Ощутить этот запах свободы от всего. Вернуть хоть на несколько минут то ощущение, когда летний ветер начинает пахнуть по-другому, а грудную клетку как будто распирает изнутри от ощущения беззаботного и дикого счастья. Схватив ключи от автомобиля, он быстро оделся и выехал из города. Друзья конечно же остались. Появились новые, исчезли ненастоящие, но Андрей знал, что его порыв сейчас никто не поддержит. Поэтому и звонить кому-то смысла не было. Ну что ж, один так один.

Счетчик на приборной панели показывал, что он отъехал от города уже на 80 километров. Минут сорок назад он свернул с трассы на проселочную дорогу, петляющую по лесу и ведущую к небольшому озерцу, куда он любил приезжать тогда, когда-то очень давно, как будто в прошлой жизни.

– Надо будет искупаться, – сам себе сказал Андрей, – когда я в последний раз купался ночью? Уже не помню даже. Наверное, тогда, на втором курсе… Что такое?

Объехав очередную кочку, Андрей надавил на педаль газа, двигатель зарычал, но скорость не увеличилась. Выключив и снова включив передачу, он попробовал нажать на газ еще раз. Ничего, та же реакция. Проехав еще метров пятьдесят, машина остановилась и заглохла.

– Черт возьми… – Андрей со злобой ударил ладонью по рулю. – Еще этого не хватало.

Выключив габариты, он осмотрелся. Единственное, что он смог различить в полнейшей темноте, – это нависающие над дорогой ветви высоких деревьев, черными тенями выделяющиеся на фоне неба.

– А что? Сам же захотел приключений? Вот получай. Все как по заказу.

Выйдя из машины, он подошел к капоту.

– А лес-то разросся, – проговорил он, – или мне кажется… Давно я тут не был.

Подняв капот, Андрей включил фонарик на телефоне и попытался разглядеть, что же стало причиной поломки автомобиля. Пару минут он проверял все основные узлы, ремни и провода, но визуально так ничего и не нашел.

– Вот же зараза… – задумчиво сказал он и принялся листать записную книжку телефона, – позвоню Сереге, может, не спит еще.

Найдя нужный контакт, его взгляд упал на индикатор приема сигнала сети. Ни одной палочки не светилось.

– Ну… Это уже вообще…

Андрей положил телефон в карман и снова оглянулся по сторонам. Глаза потихоньку начали привыкать к темноте, но особых изменений в пейзаже он не заметил. Все тот же лес, возвышающийся по обеим сторонам дороги. Сев обратно в машину, он задумался. Положение было не критичным, но достаточно неприятным. Провести ночь здесь, в лесу, ему не очень хотелось. Оставить машину и пешком попытаться выбраться на трассу – желания тоже особого не было, потому что после того, как он свернул с трассы, прошло уже сорок минут. Неизвестно, сколько времени займет его путь обратно на своих двоих. Ждать, что кто-то так же, как и он, решит ночью посетить это место, – шансов было мало.

От грустных мыслей его отвлек красноватый огонек, мелькнувший справа в глубине леса.

– Это еще что… – пробурчал Андрей, отгоняя от себя мысли о волках, серийных убийцах, сатанистах и прочих не самых приятных товарищах, о которых он ежедневно слышал из сводок новостей.

Огонек потух, но через секунду вновь вспыхнул багровым светом.

– А может, туристы какие-нибудь? – обрадовался Андрей. – Так они мне сейчас и помогут. Вот все-таки нет худа без добра.

Выскочив из машины, он вошел в лес и направился прямиком к источнику света, вытянутыми вперед руками, отводя от лица нависающие ветки.

Огонек уже не исчезал, а ярко светился. Когда до него осталось не больше тридцати метров, Андрей остановился.

«Что-то не очень это на костер похоже», – подумал он и, немного посомневавшись, решил подойти. Когда до него оставалось несколько шагов, прямо за спиной раздался голос, заставивший Андрея аж подпрыгнуть на месте от неожиданности:

– Доброй ночи, искатель!

Резко обернувшись, он заметил, что на поваленном бревне, которое он обошел секунду назад, сидит человек. Присмотревшись, он увидел густую бороду, седыми прядями спускающуюся на грудь старика.

– Здравствуйте, а вы тут один? – не к месту спросил Андрей.

Старик помедлил, зачем-то посмотрел на окружающие его деревья и ответил:

– Можно и так сказать.

– У меня тут такая ситуация произошла… Машина заглохла, связи нет. А я сижу, смотрю – светится что-то. Думал, костер, вы мне не поможете… – сбивчиво заговорил Андрей, еще не совсем соображая, что это за человек и почему он сидит один ночью посреди леса.

– Сегодня необычная ночь. Сегодня могут происходить самые странные вещи, – глухо ответил старик.

– А что за ночь? Праздник какой-то, что ли? – Андрей немного напрягся.

Старик удивленно вскинул голову и уставился на него. От источника света, находящегося за спиной Андрея, глаза старика светились красноватым оттенком.

– Разве ты не искатель?

– Я? Нет, я никакой не искатель. Я ж говорю – машина заглохла, не знаю… Может, с коробкой передач что-то. Мне бы телефон…

– Сегодня самая короткая ночь в году, – перебил его старик и замолчал.

– Это очень важная информация, спасибо, – усмехнулся Андрей, – это вы намекаете, что скоро рассветет и все не так уж и плохо?

– Сегодня особенная ночь, потому что именно сегодня зацветает папоротник, – старик как будто не слышал слов Андрея.

– Аааа… Купала сегодня? А я и забыл, – хлопнул себя по лбу парень, – ну с праздником тогда, отец. Так вы мне не поможете? У меня просто телефон сеть…

Неожиданная догадка промелькнула в его голове и заставила замолчать. Медленно обернувшись, Андрей уставился на источник света. Да, действительно, посередине раскинувшего во все стороны свои лапы папоротника горел красным огнем цветок необычайной красоты. Он двигался и извивался как будто в каком-то экзотическом танце.

– Да ладно… – протянул Андрей и снова повернулся к старику. – То есть вы хотите сказать… А! Вы тут как бы игру устроили, да? Цветок такой сделали, а все вроде как ищут? Классная идея! А много вас тут собралось?

– Кого?

– Ну кто ищет.

– Ищут многие, находит один. Каждый год зацветает он, но далеко не каждый год его находит искатель, – старик вздохнул и погладил бороду.

– И это я вроде как нашел? Ну круто. Вы не могли бы тогда всех остальных позвать, мне просто уже домой пора, завтра на работу, а машина…

– Сорвавшему цветок папоротника даруются великие силы. Тот, кто решится взять его в свои руки, сможет повелевать силами леса и воды, гор и степей. Он сможет понимать язык животных и птиц. Он будет видеть все сокровища и клады мира.

– Правда, что ли? – Андрей почесал голову. – Так подождите, вы же, получается, первым его нашли! Так срывайте и обладайте всем вышеперечисленным. Вам разве не хочется?

Было заметно, как старик помрачнел и опустил голову:

– Я не искатель. Я его хранитель.

Андрей замолчал и внимательно посмотрел на старика. Мысль о том, что ночью посреди леса ему попался душевнобольной человек, его пугала.

– Ладно, отец, я пойду, наверное…

– Я чувствую, что ты не веришь мне. Ну что ж, мое право – показать тебе силу моих слов.

Старик встал и раскинул руки в стороны. Голова опустилась, а седые волосы упали на лицо.

– Эй, дед, ты чего это? – Андрей попятился и оказался рядом с танцующим цветком. – Ты это брось!

Он попытался еще что-то сказать, но слова застряли в его глотке. Окружающие его деревья начали двигаться. На коре многих из них стали проявляться силуэты человеческих лиц. Все они смотрели на него и протягивали свои ветви-руки, пытаясь дотронуться до человека. Все это продлилось несколько секунд. Ровно до того момента, пока старик не опустил руки и не откинул назад прядь волос, закрывающих его лицо.

– А теперь перейдем к делу, – как ни в чем не бывало, произнес дед.

– Это… Это что было? – Глаза Андрея расширились от ужаса.

– Не бойся, это лишь для того, чтобы ты перестал смеяться над моими словами. Итак, так случилось, что хоть ты и не являешься искателем, но случай привел тебя к цветку. Сорвав его, ты обретешь великие силы. Пройдя мимо и не прикоснувшись к нему, ты ничего не потеряешь, но и ничего не обретешь. Завтра ты забудешь о нашей встрече. Воспоминания сотрутся из твоей памяти, и ты никогда об этом не вспомнишь. Твое право, твой выбор.

– То есть… Это все правда?

– Самая настоящая. Не всем дано ее знать.

– Ничего себе, отец, – дрожащим голосом произнес Андрей, – вот оно как, значит… А напомни мне, что там за силы? Ты что-то о сокровищах говорил?

– Да, все верно. Один из даров, которыми награждает цветок, – возможность видеть все клады и сокровища мира.

– Это уже интересно. То есть можно не беспокоиться о своей жизни? Понадобились деньги – пошел выкопал.

– Да, и это в том числе.

– И что нужно сделать? Просто сорвать цветок?

– Да, просто сорвать.

– Ну так я согласен тогда, – усмехнулся Андрей и, опустившись на одно колено, схватил цветок в ладонь. Через мгновение он уже держал его в руках. Цветок перестал извиваться, а свечение стало потихоньку сходить на нет.

Старик тяжело вздохнул:

– Ну вот и все… Вот и мой срок закончился, – негромко проговорил он.

– Какой срок, дед? И это… А что я не вижу никаких кладов?

– Позже увидешь. Если сможешь, конечно.

– В смысле – если смогу?

Старик не обратил внимания на слова Андрея, а только лишь еще раз вздохнул.

– Двадцать три года назад я, так же как и ты, нашел цветок. Только я его искал преднамеренно. Так случилось, что жизнь пошла под откос, я потерял работу и остался без средств к существованию. Было тяжело. Узнав легенду о нем, я решил, что это мой последний шанс. Не очень я и верил в это все, но надежда умирает последней. Я нашел его. Теперь наконец-то я перестал быть хранителем. Только вот счастья мне это не прибавило. Я не знаю, что за это время стало с моими близкими. Живы ли они… Наверное, они меня уже похоронили. Прощай, хранитель, я ухожу, а ты оставайся. Сегодня я потеряю все свои дарования, но и черт с ними! Будь проклят тот день, когда я увидел его мерцание в зарослях леса. Прощай.

Старик развернулся и как-то неуклюже, как будто забыв, как ходить, зашагал прочь.

– Стой! Подожди!

Андрей попытался сделать шаг, но, потеряв равновесие, упал на землю, успев подставить под себя руки. Ноги не двигались, он не мог даже пошевелить ступней. Подтянув тело к ногам, он взглянул на них и в ужасе закрыл глаза. Ступней не было. Вместо них, как продолжение ног, в землю уходили извилистые корни молодого дерева…

– Вот смотри, здесь телефон лежал его, от машины примерно метров двести, – молодой сержант что-то записал на листе бумаги и достал фотоаппарат.

– Ну что сказать… Глухарь. Скорее всего, разбойное нападение. Странно только, почему телефон не забрали. Сфоткай здесь все. Машину уже заснял?

– Ага. И эвакуатор вызвал.

– Отлично. Давай заканчивай быстрее и поехали уже. Жрать хочется.

Лейтенант похлопал себя по животу и огляделся по сторонам.

– О! Папоротник. А мы ж вчера с друзьями решили цветок поискать. Купальская ночь же была.

– И что, нашли? – усмехнулся сержант.

– Ага, аж два. Нет, конечно. Сказки это все… Давай фоткай уже.

Сержант нажал на кнопку и замер в удивлении.

– Товарищ лейтенант, гляньте какая фотка получилась.

– Что там?

– Да вот… Как будто силуэт человека размытый около дерева стоит. Видите?

Лейтенант взял в руки фотоаппарат и присмотрелся к изображению.

– Ну… Отдаленно чем-то смахивает, конечно… Ты просто руками не тряси, когда фоткаешь. Давай удаляй, нормальные делай и поехали.

– Так точно… Все, сделал.

Двое полицейских в последний раз окинули взглядом место преступления и направились к служебному автомобилю.

– Слушайте, а правду говорят, что, кто этот цветок найдет, тот все клады видеть будет?

– Да я ж откуда знаю? Наверное. Я, по крайней мере, так читал.

– Я б, если нашел, сразу уволился, жил бы в свое удовольствие.

– Найди сначала… А! Забыл спросить, тут недалеко вчера деда нашли с амнезией. Ничего не помнит. Ни откуда, ни где живет – вообще ничего. Ты в ориентировках не видел никого такого?

– Не, вроде не видел.

Новый хранитель стоял у дерева и смотрел им вслед. Он видел, что под деревом, мимо которого сейчас проходят полицейские, сразу после революции закопал все свои сбережения один из местных помещиков. А вон там, чуть дальше… Да что говорить – кладов много. Только он бы все сокровища земли отдал за то, чтобы вернуть все назад и никогда не увидеть этот цветок.

Но мечта всегда приводит человека к цели и, исчезая, освобождает место для новой.

Сейчас он мечтал о том, чтобы через год, в самую короткую ночь, следующий искатель нашел цветок папоротника.

58 дней

Воскресное утро выдалось замечательным. В безоблачном небе светило яркое солнце, свежий ветер от реки бодрил и приносил запах свежести. Двое друзей, прикупив в магазине две бутылки пива, вышли на набережную.

– Голова болит, ужас… Вот это мы вчера дали жару… – морщась и держась за висок, сказал Лёха. – Давай вон на ту лавочку присядем. Похмелиться нужно срочно.

– Да уж, последняя бутылка была лишней, – улыбнулся его друг, – слушай, там дед какой-то сидит, давай на другую?

– Сань, не напрягай! Подвинется! Если я сейчас не подлечусь, ты меня до другой лавочки на себе потащишь.

Два друга подошли к скамейке и, усевшись, открыли бутылки. Старик лишь слегка покосился на них и снова погрузился в свои мысли, видимо решив обойтись без нравоучений.

– Два месяца, Сань! Два месяца зарплату не платят! Всё завтраками кормят, – продолжил начатый ранее разговор один из парней.

– Ну оклад-то, наверное, выплачивают?

– А что мне оклад? Копейки… Все продажники на процентах живут. Они их и не выплачивают. Говорят – доллар, санкции… В общем, бред всякий.

– Да уж, я тоже собирался со своей в сентябре в Турцию сгонять, а теперь из-за этого доллара никуда не поедем, наверное.

– А цены видел? Вчера зашел в магазин – офигел просто! Сыра нет нормального, а какой есть – цена в два раза больше, чем раньше была! Мясо вообще на вес золота! Как жить-то? Куда правительство смотрит?

– А у меня ж тачка кредитная. Как выплачивать, не знаю. Еще Катька со своим айфоном… Теперь она хочет шестой.

– Не, ну шестой-то поприкольней будет, – Лёха отхлебнул из бутылки и зажмурился, – о, вроде легчает.

Старик, все это время сидевший без движения, повернул голову в сторону парней:

– Ребят, а сколько, говорите, зарплату не платят?

– Два месяца, дед, не платят! Два месяца! Это не страна, а… Не знаю, как назвать! Валить отсюда нужно! Срочно!

– Два месяца, – протянул старик, – 58 дней – это тоже почти два месяца.

– Дед, а ты прям Капитан Очевидность! А что за точность? До пенсии уже дни считаешь? – Леха растянулся в улыбке, радуясь своей шутке.

– Тяжело вам, наверное, ребят?

– Тяжело? Дед, ты посмотри, что творится! Доллар сколько уже? 73? Цены растут! Жена в одной шубе второй год ходит, в клуб отдохнуть не выберешься… Про бензин вообще молчу! Что за фигня? У тебя, дед, наверное, в молодости не было таких проблем! Все бесплатно, квартиры просто так давали, на работу устраивали, ипотек не было! Рай, а не жизнь. А сейчас – хочешь жить, умей вертеться. Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе два месяца зарплату не платили! Или пенсию, что там ты получаешь?!

– Да, ребят, тяжко вам… У нас и правда, наверное, попроще было всё…

Два солдата сидели на бетонном полу у развороченного окна, прижимаясь спиной к остаткам уцелевшей стены.

– Вась, что они стреляют все время, а?

– Да делать им, наверное, нечего, вот и стреляют, – устало улыбнулся боец.

– Сколько мы уже тут, не помнишь? А то у меня после вчерашнего обстрела голова до сих пор гудит.

– Не знаю. Месяца полтора, наверное. Не меньше… Возьми вот, воды выпей, полегчает.

Солдат протянул флягу и аккуратно выглянул из-за стены.

– Сейчас опять пойдут. Отдохнут немного и пойдут. На кой черт им этот дом сдался? У тебя табачка не осталось, Федь?

– Ага, один сплошной табачок… Давно уже нету.

– Покурить бы сейчас, – Василий вздохнул, – ничего, справимся. Сейчас добьем эту гадину… Не мы, так товарищи наши добьют. Ничего, Федь, ничего… Это так, трудности временные. Еще немножко потерпеть нужно, – Василий пошевелил ступней, – вот только сапоги уже есть просят. Второй год в одних хожу.

– Почты уже два месяца нет. Как там жена моя? Живая? Мы с ней собирались к морю сьездить. Мечта у нас такая была. Да вот теперь не скоро, видать, получится.

– Съездишь еще, не переживай! И внуки твои еще съездят! Слушай, а в Турции какое море?

– А черт его знает! Турецкое, наверное, – солдат помолчал, задумавшись, – связи до сих пор нет? Не знаешь?

– Нету. Немцы всё распахали. Вот бы какой-нибудь аппарат нам, чтобы без проводов был. А то сколько связистов уже там лежит… Вчера шестого с катушкой убило.

– Шестой уже… – Федор отхлебнул из фляги, – о, вроде легчает…

Солдаты пару минут посидели молча.

– Ничего, Вась! Тяжко нам, а детям нашим, наверное, проще будет!

Василий хотел было что-то ответить, но его слова утонули в грохоте надвигающегося огненного ада.

– К бою!..

Последнее письмо немецкого солдата Эриха Отто, отправленное из Сталинграда.

4 января 1943 года:

«…58 дней мы штурмовали один-единственный дом. Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо. А в чудеса я больше не верю. Время перешло на сторону русских».

P. S.

Что сейчас для нас 58 дней?

Две невыплаченные зарплаты.

Два просроченных платежа по кредиту.

Рост курса доллара на 45 рублей.

Одна отмененная поездка на отдых за границу.

Четыре перенесенных похода в ночной клуб.

Действительно тяжко жить стало.

Как хорошо, что нас не слышат те, для кого 58 дней превратились в 58 ежедневных встреч со смертью. Один дом в Сталинграде, который оборонял отряд сержанта Павлова, вся немецкая армия не могла взять 58 дней. Так и не взяла.

А нам два раза зарплату не выплатили… Беда.

Сказка о кузнеце и бесе

Себастьян был настолько неудачливым бесом, что умудрился вселиться в кузнеца второго разряда Илью Михайловича Косыгина. Нет, нельзя сказать, что кузнец был плохим человеком, или что у него была плохая профессия. Конечно же, нет. Просто он был человеком старой закалки и все новое ему давалось с трудом. Вот и новый житель его, прости господи, эго никак его не радовал. Можно даже сказать, что он его не воспринимал как часть себя. А следовательно, иногда вел с ним беседы.

Бывало, сядет у себя возле мастерской на скамейку, да и начнет разговор:

– Эй, чертяка, ты тут?

– Ага, – грустно вздыхал бес.

– Пить будешь?

– Нет, спасибо, я непьющий.

– А есть?

– Мне бы немножечко вашей души, а то совсем оголодал, – жалостливо тянула нечисть.

– Так бери.

– Можно, да? – Было слышно, как бес аж подскакивал со своей табуретки. Или на чем там они сидят внутри людей.

– Конечно нет. Ты что думаешь, живешь там на халяву, я тебя еще и кормить должен? Нетушки, псина ты эдакая. Не дождешься.

Бес вздыхал и снова усаживался на свой табурет.

Этот диалог происходил изо дня в день, и Себастьян верил, что когда-нибудь кузнец сжалится и отдаст ему часть своей души. Но чуда не происходило. Один раз он даже так психанул, что собрал свои вещи и собирался уйти домой, но, представив, как он будет оправдываться перед начальством, решил остаться.

В один из дней Илья Михайлович закончил работу и снова присел около мастерской.

– Сидишь? – спросил он у своего живота.

– Сижу, – обреченно послышалось оттуда.

– А чего ждешь-то, демоняка? Чего надо тебе? Ты мне хоть скажи, может, придумаем чего-нибудь.

– Душа ваша нужна, что ж непонятного?

– А зачем?

– Как это – зачем? Чтобы всякие непотребства творить с помощью вашего тела. А когда помрете, я ее с собой возьму в ад. Мне премию выпишут, может быть, отпуск даже дадут, – мечтательно протянул бес, – я последний раз в отпуске тысячу лет назад был.

– Не получится у тебя ничего, чертяка.

– Почему?

– А потому что жизнь я прожил хоть и не длинную, но успел в ней делов наделать. Ты вот, пока там сидишь, хоть раз смотрел на душу?

– Нет, а что с ней?

– А ты посмотри.

Внутри раздались звуки маленьких шажков, затем скрипнула какая-то дверь.

– Ого! А что она у тебя маленькая такая? Еще и твердая, как каменюка.

– За такую тебе не то что отпуск, тебе еще и штраф выпишут.

– А почему так? Что случилось-то?

Кузнец некоторое время помолчал.

– Любил я когда-то одну девушку. Очень любил. А потом вот взял да и предал ее. Вроде бы обычная история, у кого такого не было, да вот только с тех пор никого я полюбить не смог. А душа без любви – как губка без воды. Сначала высыхает, потом еще трескаться начинает, а потом и вовсе разваливается. Вот такие дела, чертяка.

Бес вернулся к табуретке и, вздохнув, присел:

– Да тут не только в любви дело, кузнец. Она у тебя не просто засохла, она еще и кровоточит изнутри. А я еще думаю – чего тут так скользко?

– И что это значит?

– А значит это, что внутри она у тебя еще живая. Другими словами, можно ее еще, так сказать, реанимировать.

– И как? – заинтересованно спросил кузнец.

– Пока не знаю, но попробую, – ответил бес, – а ты мне тогда ее отдашь в пользование?

– Если сможешь ее забрать, то отдам, – кузнец хитро улыбнулся и встал со скамейки.

Они встретились случайно. Иногда так бывает. А может быть, и бес помог, этого уже никто не узнает.

– Прости меня, – кузнец виновато опустил глаза, – я очень перед тобой виноват.

– Не переживай, все хорошо. Значит, так должно было быть, – девушка улыбнулась и провела ладонью по его волосам.

– Кузнец, – послышалось из живота, – растет душа, давай не останавливайся!

– Ты знаешь… Я хотел еще сказать, что никогда больше не встречал девушки лучше, чем ты. Наверное, я все-таки тебя люблю.

– Ого! Уже почти на всю грудь и растет еще! Получается, кузнец! – комментировал изнутри бес и радостно потирал свои мохнатые лапы.

Девушка смущенно улыбнулась и поправила челку на лице:

– Я тоже…

Внутри Ильи раздался хруст. Дверь, за которой долгое время была заперта душа, с треском сорвало с петель.

– Кузнец! Ура! Получилось!.. Эй, остановись, кузнец! Хорош, хватит уже! Тут места совсем нет уже! Кузнец!..

Душа растекалась по всему телу, заполняя каждый уголок. Бес понял, что кузнец его обхитрил, и, пнув со всей силы душу, вырвался на свободу и, негромко ругаясь и иногда оборачиваясь, ушел получать от начальства нагоняй.

Не знал неудачливый бес, что там, где есть любовь, нет места для зла. А кузнец с девушкой жили долго и счастливо, только лишь иногда, по вечерам, бывало такое, что как заболит душа в том месте, куда ее ударил черт, что хоть волком вой. Да еще в груди что-то поскрипывало. Наверное, все-таки забыл там бес свою табуретку.

Бывший живой

Вурдалак Федор не был образцовым вурдалаком. Он редко вылезал из-под земли. А в те редкие моменты, когда все же решался, чаще всего он сидел на трухлявом бревне, которое уже лет двадцать лежало на опушке леса, и смотрел на звезды. Это было единственным местом, где его никто не тревожил. Возможно, что в такие моменты он думал о своей жизни и тяжелой судьбе, о том, кого бы сожрать или напугать до смерти, а потом уже сожрать. О том, чем закрепить постоянно выпадающее пятое ребро и где бы достать эластичных бинтов для того, чтобы сустав на левом локте уже перестал выгибать руку в другую сторону. А возможно, что он думал о чем-то другом. Чужая душа – потемки, а вурдалачья – тем более.

Так было и в эту ночь. Выбравшись из-под старого дуба, он направился к своему любимому бревну. Расположившись на нем, Федор посмотрел на небо. Сегодня оно было наполовину затянуто дымкой.

– Эх, в кои-то веки поднялся, а тут звезд почти не видно, – тихо сказал он сам себе и вздохнул.

При жизни Федор был весьма воспитанным человеком, поэтому, когда за его спиной раздалось тихое «Здравствуйте», он машинально кивнул и ответил: «Доброй ночи и вам».

– А у вас ухо отвалилось немножко, – заметил тонкий голос из-за спины.

– Да я знаю, – расстроенно ответил вурдалак и прижал его ладонью к голове.

– А чего вы тут сидите? Вы кого-то ждете? – не унимался голос.

– Да нет, я просто вышел немножко… – Вурдалак замолчал и даже немного вздрогнул от осознания нелепости ситуации. Медленно обернувшись, он увидел в нескольких метрах от себя девочку лет шести в ярком платье. Свет луны немного освещал ее маленькие руки, в которых она, играясь, вертела длинную веточку. Аккуратно протерев глаза, чтобы от лица не отвалилось ничего лишнего, Федор еще раз взглянул на ночную гостью. Судя по ее спокойствию, ее ничуть не смущала эта встреча с нежитью.

– Ты заблудилась, что ли?

– Нет, просто гуляю тут. А что, нельзя?

– А родители твои где?

– Спят, – ответила девочка и, сделав несколько шагов, уселась рядом с Федором. Тот от такой наглости даже немного подвинулся. – А что у вас с голосом? Вы болеете?

Вурдалак не нашел ничего лучше, чем кивнуть.

– Тогда вам нужно больше пить горячего чая и еще не дышать на других людей. Потому что вы можете их заразить. Тогда у них тоже уши начнут отваливаться, – девочка залилась звонким смехом.

Федор пребывал в недоумении. Он смотрел широко открытыми глазами на девочку, пока не вспомнил, что, если слишком широко их открыть, они могут выпасть.

– Ты хоть знаешь, кто я? – спросил он.

– Кто?

– Я вурдалак.

– А я Василиса. Здрасте, – девочка протянула маленькую ладошку.

Федор вытер руки о траву и аккуратно, тремя пальцами пожал руку.

– А что она у вас такая холодная? – поежилась Василиса.

– Потому что я вурдалак. Я ж сказал.

– А, ну да, точно, – улыбнулась она, – так что вы тут сидите? Вы не ответили.

– Просто сижу, смотрю на звезды.

– А разве вы не должны сейчас поджидать где-нибудь в лесу заблудившихся людей?

– Зачем мне их поджидать, если они сами ко мне идут? – Глаза Федора блеснули в темноте.

– Это вы про меня? Вы меня не съедите, я знаю.

– Почему это ты так думаешь? – опешил Федор.

– Потому что вы на самом деле хороший. Я вижу. А то, что вы хотите показать себя с плохой стороны, – это всё вы сами себе придумали.

Федор помолчал. Почему-то ему стало дико неудобно от того, что какой-то человек, хоть и маленький, пытается разрушить все его устои, которые складывались в его дырявой в нескольких местах голове.

– Да я вурдалак, этим все сказано! Я враг для вас. И для тебя тоже.

– Были бы врагом, не стали бы со мной разговаривать, а просто съели бы, и всё.

– А вот возьму сейчас и сожру, – Федор попытался подняться на ноги, но бедренная кость снова выскочила и покатилась по траве. Дотянувшись до нее, он стал вправлять ее на место, негромко бурча себе что-то под нос.

Василиса прикрыла рот рукой, чтобы вурдалак не увидел, как она засмеялась.

– И вообще, я тебя не буду есть только потому, что я сегодня не голодный, понятно?

– Ну да, конечно. Я так и подумала, – хихикнула девочка, – слушайте, а давайте мы с вами будем дружить?

– Дружить? Нам нельзя, вообще-то.

– Почему?

– Я уже говорил почему.

– Потому что вы когда-нибудь проголодаетесь и съедите меня? Так я вам могу приносить еду. А вы мне будете рассказывать про звезды. Наверное, вы понимаете в них что-то, раз сидите здесь.

– Да. – Федор задумался.

Нельзя было сказать, что ему была нужна дружба. Со времени своей смерти или, наоборот, рождения в 1865 году он уже давно понял, что, кроме голода, он не испытывал никаких эмоций и чувств.

– Ну что ж, давай попробуем. Вот смотри, это Большая Медведица.

– Где?

– Ну вот же, ковшик. А вот там…

Так они и подружились. Василиса ночью убегала из дома, припрятав в узелке гостинцев для своего мертвого друга. До утра они сидели рядом, вурдалак медленно пережевывал оставшимися зубами невкусные сухари и запивал это остывшим чаем, слушая рассказы Василисы о том, как она сегодня поругалась с подружкой и как они с мамой распутывали клубок шерсти, которую запутал, играясь, их котенок. Затем он начинал рассказывать и показывать ей звезды, названия которых он еще помнил, а она смотрела своими огромными глазами на небо, не забывая жевать ягоды малины и ежевики, которые собирал и приносил ей каждую ночь вурдалак.

В одну из ночей он увидел, как из одной из порванных вен еле заметными толчками потекла густая черная кровь. Больше они никогда не виделись. Потому что этот неживой человек больше всего на свете боялся не смерти, а жизни, которую внезапно смог пробудить в нем один маленький человек. Он стоял в темноте леса, выглядывая из-за веток на девочку, которая еще несколько дней по привычке приходила к бревну, и с ужасом смотрел на свои руки, которые почему-то начинали становиться теплыми.

Терминал

Дмитрий вышел из подъезда и направился к автобусной остановке. Сегодня он снова проспал. Каждый год в конце осени его одолевала повышенная сонливость. Он не знал, с чем это было связано, но очень от этого страдал, так как начальники, как правило, не всегда вникают в странности своих подчиненных. Так случилось и сегодня. Достав из кармана мобильный телефон, он набрал номер своего руководителя и мысленно отрепетировал виноватую интонацию, с которой он будет сейчас рассказывать об огромной пробке, в которой он стоит уже час, или о прорванной трубе, которую он героически затыкал пальцем все утро. Но его пламенной речи так и не суждено было прозвучать, так как в динамике раздался холодный голос робота.

– На вашем счету недостаточно средств для совершения звонка, – равнодушно сообщил ему голос.

– Вот же… – не договорил он фразу до конца, так как мимо прошла соседская бабушка. А переходить в разряд наркоманов и бестолочей в ее глазах он не планировал.

Вежливо поздоровавшись, он завернул в небольшой магазинчик, открывшийся еще в прошлом месяце прямо в его доме. В углу небольшого помещения стоял терминал оплаты и весело подмигивал ему какой-то забавной рекламой.

– Положу сто рублей. Должно хватить на сегодня, – сказал он сам себе и нажал кнопку меню. В появившемся списке иконок он быстро выбрал нужного ему оператора и, уже нажимая на кнопку, заметил в углу экрана что-то необычное. Точнее, что-то новое, чего раньше не было. Вернувшись в меню, он принялся рассматривать новую иконку.

Это была обычная квадратная картинка, где на зеленом фоне мелкими буквами было написано несколько слов: «Забыть всё всего за 1000 рублей».

– До чего только не додумаются эти рекламщики, – ухмыльнулся Дмитрий, но все же нажал на кнопку и принялся читать текст, появившийся на экране.

«Ты устал от своих воспоминаний? Не можешь спокойно спать? Тебя терзает прошлая жизнь? Всего за одну тысячу рублей мы решим твою проблему!»

И ниже, мелким шрифтом: «Гарантированный эффект наступает в течение суток с момента оплаты».

– И что это за замануха очередная… – буркнул Дмитрий, но нажал кнопку «Далее». В новом меню предлагалось заполнить форму для заявки. Нужно было указать свои фамилию, имя и отчество, дату и место рождения.

– Скажите, а что это за фигня? – развернувшись, обратился Дмитрий к скучающей за прилавком молодой продавщице.

– Давайте я вам поменяю, – на автомате ответила она, – купюры не принимает?

– Да нет, я не про это. Вот тут новая услуга какая-то. «Забыть все» называется. Это что?

– Молодой человек… – раздраженно ответила продавщица. – Я откуда знаю? Я что, похожа на этого самого?..

– На кого?

– На того! Кто там этими терминалами занимается?! Господи, даже названия не знаю… Их нам приносят, ставят, а что там и как там – это меня не касается.

– Поня-я-ятно… – протянул Дмитрий и снова повернулся к терминалу, – ну, допустим…

Быстро заполнив все необходимые поля, он снова стукнул по кнопке «Далее». Экран тут же предложил выбрать ему из трех вариантов:

1. «Забыть все негативные моменты жизни (гарантированный срок – три года)».

2. «Выборочное стирание памяти».

3. «Забыть всё (гарантированный срок – один месяц)».

– Хм… Последний вариант меня как-то не радует. Ну, допустим, первый, – палец снова опустился на сенсорный экран. По нему побежала зеленая змейка и появилась надпись: «Проверка возможности платежа». Через пару секунд змейка исчезла и надпись заменила другая: «К оплате – 1000 рублей. Вставьте купюру в купюроприемник».

– Ишь ты. – В голос рассмеялся Дмитрий. – Настолько наглых я еще не встречал!

– Это вы кому? – недобро оживилась продавщица.

– Да разводят на ровном месте! Предлагают тут заплатить денег и вроде как за три года исчезнут из памяти все негативные моменты жизни. Как вам такое?

– Пфф… – фыркнула продавщица, – сейчас время такое, еще и не до такого додумаются. Лишь бы с людей побольше денег состричь.

– Это точно, – кивнул Дмитрий и посмотрел на свою новую знакомую, – а вы не пробовали?

– А мне и не надо, – улыбнулась девушка, – у меня все хорошо.

– Прям вот всё-всё?

– Ага. А вам, я смотрю, нужно это, да?

Дмитрий задумался:

– Честно говоря, наверное, нет. Не могу вспомнить ни одного негативного момента за последние три года. А вообще, работа – дом, сами понимаете… Особо ничего и не происходит.

– Неужели вы подумали, что это правда? Я про терминал.

– Нет, конечно! Такого не бывает в жизни, – серьезно ответил Дмитрий, – как можно забыть что-то? Все в этой жизни взаимосвязано, и забыть что-то одно, но помнить обо всем другом невозможно.

– А вдруг возможно? Вот просто стирается из памяти человек, к примеру, и всё.

– А общие знакомые? Они ведь рано или поздно напомнят об этом человеке.

– Может быть, эта услуга и их память подтирает?

– Ну конечно! – скептически покачал головой Дмитрий. – Хотя чего только в нашем мире не бывает! Тем более все эти дежавю… Это ж тоже не просто так.

– Вот именно. А вдруг мы проживаем несколько жизней за свою одну, а помним только то, что нам нужно?

– Я смотрю, у вас много свободного времени на работе, – засмеялся Дмитрий.

– Хватает… А вы женаты? – вдруг спросила девушка и кокетливо улыбнулась.

– Нет, а вы?

– А я замужем. За своей работой.

– Мне кажется, я смогу отбить вас у такого соперника хотя бы на один вечер.

– Да? – засмеялась девушка. – Ну попробуйте!

Дмитрий уже и забыл о глупой непонятной услуге этого странного терминала. Да и не мог он помнить о том, как ровно год назад запихивал в него мятые две тысячи рублей вместе со своей бывшей женой, с которой он прямо сейчас знакомился во второй раз.

Тяжелая работа

– Чертова работа, чертовы люди, чертов мир! Сил уже нет! За что мне такое наказание? Как мне с этим всем справиться? – Мужчина сидел в удобном кресле и смотрел на врача.

– Я понимаю вас, но давайте по порядку, – спокойным голосом ответил доктор, – что именно вас больше всего раздражает?

– Да всё! Понимаете? Мир катится к чертям собачьим! Неужели вы этого не видите?!

– И все-таки?

Пациент вскочил с кресла и принялся расхаживать по кабинету. Доктор положил на стол авторучку и блокнот и терпеливо наблюдал за мужчиной. После нескольких кругов тот, немного успокоившись, вновь опустился в кресло.

– Продолжим? – спокойным голосом спросил врач.

– Да, доктор, извините.

– Расскажите, что именно вас раздражает в большей степени.

Мужчина на секунду задумался:

– Ложь! Меня больше всего раздражает ложь!

– Вас кто-то обманул?

– Да люди обманывают друг друга каждый день! По сто тысяч миллионов раз за день! А знаете что, доктор, больше всего раздражает? Что люди не ищут правды. Все принимают эту ложь как должное. Как будто так и должно быть! А сами врут, врут и еще раз врут друг другу, мне, себе. Всем.

– Может быть, какой-то случай запомнился вам больше других? Расскажите мне о нем.

– Я этих случаев могу рассказать столько, что у вас блокнота не хватит записывать, – мужчина выдохнул и немного помолчал. – С самого безобидного можно начать. Вот возьмем культуру. Вы, доктор, видели картины, которыми восторгаются люди? Вы их видели? Этот идиотский черный квадрат… Я полдня просидел напротив него и знаете что? Кроме черного, чтоб ему пусто было, квадрата, я ничего там не увидел! Представляете, доктор? Это просто черный, мать его, квадрат! Кто сказал людям, что это шедевр? Почему они поверили ему? Да, в конце концов, как это произошло? Но на этом не остановились! Затем они стали брать холсты и просто размазывать по ним разноцветные краски. И знаете что? Люди стали восторгаться и этим! Скажите мне, как можно сравнить два холста, измазанных краской, и определить, что здесь шедевр, а что нет? Как это можно сделать? Не знаете? Вот и я не знаю. А вы придите на какую-нибудь выставку подобных картин и посмотрите на лица людей. Таких умных и загадочных лиц вы больше нигде не увидите! И когда ты оказываешься среди них, ты чувствуешь себя идиотом. Как будто тебе в магазине продали резиновую колбасу. Ты возвращаешься в магазин, чтобы вернуть ее, и видишь, что за ней стоит очередь. Тебе становится стыдно, ты возвращаешься домой и начинаешь есть ее, одновременно думая: «Ведь там была такая очередь за этой колбасой! Наверное, я просто ничего не понимаю, на самом деле она очень вкусная». Жуешь ее, кое-как глотаешь и продолжаешь думать о том, что ты просто необразованный тюфяк, раз не чувствуешь вкуса этой прекрасной колбасы… И точно так же в картинной галерее. Через несколько минут ты делаешь такое же умное и чертовски вдумчивое лицо и ходишь мимо этих холстов, на которых, кроме разноцветных пятен, ничего нет, а сам украдкой поглядываешь на людей рядом с тобой. А они поглядывают на тебя. Вы ни черта не понимаете, как реагировать на этот кошмар, но никому не придет в голову сказать: «Товарищи! Сдается мне, что на этих картинах нарисовано какое-то дерьмо!» Потому что его забьют кисточками до смерти! Ведь согласиться с этим – значит признать то, что ты два часа ходил тут как дурак и ни черта не понял!

Мужчина замолчал на несколько минут, переводя дыхание.

– Все врут сами себе! А потом начинают врать другим. Те смотрят на них и думают: «Ты посмотри, какие умные люди! Я ни черта в этом не разбираюсь, но я сделаю вид, что понимаю их. Для этого я буду с важным видом кивать головой». И вот уже двое стоят и обсуждают то, в чем одинаково не понимают. И так по цепочке… Где правда, доктор?

– Это всё, что вас волнует?

– Нет. Посмотрите на мир. На людей в этом мире. Да что далеко ходить – посмотрите телевизор! Даже там уже врут, не скрываясь и не думая о том, поверит им кто-то или нет. Достаточно выйти, встать перед камерой и сказать какую-нибудь чушь. Всё! Этого хватит.

– Хватит для чего?

– К примеру, для того, чтобы начать войну и убить тысячи людей. Просто так. Все очень просто стало, понимаете?

«Вы сволочи, вас нужно убить!»

«Простите, но почему это мы…»

«А уже неважно – почему. По кочану! Мы так решили. До встречи в другом мире».

И сотни людей встают и идуть убивать. Потому что им так сказали. Всё. Других доводов не нужно. А потом эти люди идут в храм и делают там такие скорбные лица, что мне хочется расплакаться. Ложь! Кругом ложь! Как до этого дошло?

Врач поднялся из-за стола, подошел к кулеру и, набрав в пластиковый стаканчик воды, поднес своему пациенту.

– Спасибо, – мужчина в несколько глотков выпил воду и отдал стаканчик врачу.

– Что еще вы хотите рассказать?

– Я хочу сказать, что я не зря начал с культуры, а закончил войной. Вы мне скажете – войны были всегда, такова жизнь… Но ведь именно культура должна заставлять людей думать своей головой. А что она делает сейчас? Она заставляет прекратить думать, а просто подчиниться мнению большинства. Если ты думаешь иначе – тебя клеймят и изгоняют из своего стада. А управлять такими людьми и заставлять их грызть глотки друг другу – это дело техники. Вот и весь сказ.

Несколько минут в кабинете царила тишина. Первой ее нарушил доктор:

– Ну что, полегчало хоть немного?

– Да, пар выпустил, немножко легче стало.

– Меняемся?

– Давай.

Дьявол снял белый халат и протянул его Богу вместе с блокнотом и авторучкой, а сам сел в освободившееся кресло.

– Доктор, недавно я стал замечать, что люди стали слишком много думать…

Очень большие люди

– А мне сегодня мама сказала, что когда я стану большой, то я смогу сама покупать себе всякие платья, – внучка поудобнее устроилась на скамейке и посмотрела на деда, – а ты когда-нибудь был маленьким или сразу родился старым, а?

Дед усмехнулся и потрепал девочку по голове:

– Конечно был. А ты не боишься стать слишком большой?

– Как это – слишком? Люди бывают или маленькие, или большие. Слишком больших не бывает!

– Очень даже бывают, – дед на минуту задумался и посмотрел куда-то вдаль, медленно погружаясь в свои воспоминания.

– А как это? Расскажи. – Девочка схватила деда за руку и нетерпеливо дернула ее на себя.

– Ну-ну! Оторвешь еще! – снисходительно улыбнулся старик. – Вот скажи, ты к нам с бабушкой из города долго едешь с родителями?

– Ого! Да целых сто тыщ миллионов лет! – затрещала внучка. – Пока доедешь, уже и поспишь, и с куклой поиграешь, и чего только не сделаешь, а все едешь и едешь!

– Вооот… И я так думал, когда был таким же, как ты. Мне казалось, что мир не просто огромный, а что он бесконечный. А Москва… Я думал, что она находится где-то за тридевять земель. А в другие страны вообще никогда не попасть, потому что до них очень далеко. А потом я взрослел, и Москва становилась ближе, и заграница казалась не такой далекой. И даже побывать там пришлось. Пешком шли, а все равно уже не так далеко казалось. И чем взрослее я становился, тем все больше сокращались расстояния. Вот и тебе через несколько лет уже не будет казаться, что ты едешь сюда… Сколько ты там сказала?

– Сто тыщ миллионов лет, – быстро подсказала внучка.

– Да… А вот день рождения ты свой любишь?

– Конечно! Я так жду его каждый раз, а он так медленно приходит. А хочется, чтоб он каждую неделю был! Подарки там разные, торт… Так классно. – Девочка мечтательно подкатила глаза, как будто представив на секунду, что перед ней стоит праздничный торт с горящими свечами.

– И я так же его ждал когда-то. И мне казалось, что время тянется так медленно… А потом вдруг оно начало течь все быстрее и быстрее. Месяц пролетал за месяцем, год за годом так быстро, что я не успевал их даже считать. Куда уж там… Не оставалось даже места для радости от своих праздников. И вот только недавно я понял, почему все так происходит. Хочешь скажу?

– Ага, – внучка завороженно смотрела на деда.

– Потому что это не мир меняется, не расстояния уменьшаются и не время начинает течь медленнее. Это мы становимся все больше и больше и в конце концов вырастаем из него, как ты вырастаешь из своих платьев. Вот тогда мы становимся слишком большими для этого мира, понимаешь?

– Что-то я ни разу не видела слишком больших людей, – подозрительно прищурила один глаз внучка.

– А ты их и не увидишь. Вот, что ты делаешь, когда твои платья становятся малы?

– Идем с мамой за новыми.

– Вот и человек, когда становится слишком большим для этого мира, тогда он идет искать другой, больший мир. Такой, который ему снова покажется маленьким. Такой, где он сможет снова ощутить себя ребенком. Вот такие дела.

Девочка некоторое время молчала.

– Деда, а ты когда станешь очень большим?

– А я им уже стал, – старик грустно улыбнулся и встал со скамейки. – Ну все, внученька, мне идти пора. А ты… А ты не торопись становиться большой. Еще успеешь. Поверь мне, в этом прекрасном мире не так уж и плохо быть маленькой.

Старик ласково погладил девочку по голове и медленно пошел по дорожке.

– Настенька, ты тут?! Я тебя уже везде обыскалась. А ты тут сидишь! Я ж тебе говорила – не выходи без спроса со двора!

– Мам, я же не одна тут была!

– А с кем?

– С дедушкой. Он мне рассказывал…

– С каким еще дедушкой?

– Ну с нашим.

Мать заметно побледнела и, схватив дочку за руку, быстрым шагом направилась во двор.

– Настя, зачем ты меня обманываешь? Наш дедушка… Он… Уехал очень далеко…

– Да никуда он не уехал, – хмыкнула Настя, – просто он стал очень большим. А еще знаешь что… Давай пока не будем покупать новое платье? Мне и это пока еще нравится.

Настоящий друг

– А как в нее играть? – Мальчик попытался приподняться с больничной койки, но смог только лишь немного повернуть голову.

– Ты что, не знаешь, как играть в планшете? – Девочка фыркнула и присела на край его кровати.

– У меня никогда не было планшета, – сквозь силу улыбнулся мальчик, – как им играть?

– Ну ты вообще… Вот тут закачиваешь игры, потом тут значок появляется. На него нажимаешь и играешь. А игр сколько хочешь. И все разные. Я вот люблю эту. Тут нужно одевать свою куклу в разные наряды. Вот, смотри, – девочка повернулась так, чтобы мальчику стало видно экран, – у меня вот такое же платье есть. Мне мама купила.

– Да это какая-то неинтересная игра.

– Почему это? – обиженно покосилась на него девочка.

– Она девчачья. А еще там кукла ненастоящая. Ее даже потрогать нельзя. Она там, в этом… В планшете. Значит, ненастоящая.

– Ой, да ты ничего не понимаешь! Зато знаешь сколько тут платьев разных? Их открывать нужно только.

– Ну, может, и не понимаю.

– А у тебя какие игрушки есть? Только вот этот мишка и все?

– Это не игрушка, – как-то по взрослому ответил мальчик, – это мой друг.

– Ха! Какой же это друг? Он тоже ненастоящий. Он же не умеет разговаривать даже! – расхохоталась девочка.

– А что, не бывает друзей, которые не разговаривают?

– Нет, конечно!

Мальчик протянул руку и дотянулся до медведя. Аккуратно взяв его, он положил его рядом с собой. Одна лапа его болталась на нитках, и из разрыва выглядывала белая вата.

– Он мой друг. Мы с ним с самого детства знакомы! Я ему все рассказываю. Когда мне больно, он всегда со мной. Ему тоже больно, только у меня нет сил пришить ему лапку. Может, ты поможешь, а?

– Ну ты странный! Да выкинь его, а тебе родители другого купят.

Мальчик поджал губы и посмотрел на медведя. Медведь как будто тоже смотрел на него своими глазами-пуговицами, как-то грустно улыбаясь.

– Или у тебя бедные родители? – спросила девочка, не отрываясь от планшета.

– А у меня их вообще нету.

– А где они?

– Не знаю. Наверное, и не было.

– Ты что! У всех есть родители!

– Да что ты одно и то же говоришь? – Мальчик посерьезнел и посмотрел взрослым взглядом на девочку. – У меня вот не было! Бывает так, что нет родителей, а еще бывает, что друзья не разговаривают, но все равно остаются друзьями. Самыми лучшими. У тебя вот есть друзья?

– Конечно! Вон сколько! – Девочка несколько раз прикоснулась к экрану и показала парню изображение.

– Это как? Они у тебя там?

– Ну да! Аж триста пятнадцать друзей!

– Вот ты интересная! Получается, ты с ними тоже не можешь говорить. Они же там, в твоем планшете…

– Дурак ты! Мы с ними переписываемся. Вот тут можно написать, а он там прочитает и тоже мне что-нибудь напишет.

– Все равно ненастоящие, получается. Они же не могут оттуда вылезти и прийти к тебе в гости!

– Ой, да ну тебя! Ты совсем какой-то дурной!

Девочка встала с койки мальчика и направилась к своей. Положив планшет на тумбочку, она достала наушники, воткнула их в телефон и легла на кровать, отвернувшись к стенке.

Мальчик снова посмотрел на плюшевого медведя и подмигнул ему.

– Вот ты настоящий! Ты всегда рядом со мной! И никакая ты не игрушка! Ты – мой друг. Самый лучший. Будешь по мне скучать?

Медведь снова промолчал, но продолжил смотреть на мальчика, грустно улыбаясь.

– Ну вот и все, – женщина посмотрела на часы и встала со стула, стоящего у двери, – пора идти.

Вздохнув, она оглянулась по сторонам и аккуратно приоткрыла дверь:

– Привет, малыш!

Мальчик открыл глаза и посмотрел на гостью.

– Здравствуйте, – серьезно ответил он, – только я никакой не малыш.

– А кто же ты тогда? – Женщина тихо присела к нему на край кровати.

– Я очень даже взрослый уже.

– Взрослый? То есть ты уже не любишь сказки?

– Не знаю. Смотря какие.

Женщина потерла лоб, как будто собираясь с мыслями.

– Дело в том, что я пришла из сказочной страны. Хочу тебя туда отвести. Потому что наш король очень хочет с тобой познакомиться.

– Правда? – Мальчик собрал свои силы и улыбнулся. – Было бы неплохо. Только я очень сильно болею и у меня не получится с вами пойти.

– Получится, – рассмеялась женщина. – Я – волшебница. Давай мне руку.

Мальчик протянул вперед ладонь и с удивлением заметил, что это не составило ему труда. Вскочив с кровати, он первым делом аккуратно взял плюшевого мишку и повернулся к женщине.

– Все! Мы готовы.

– Ну вот и молодцы, – грустно вздохнула она и, встав с кровати, взяла его за руку.

Уже у двери мальчик неожиданно остановился и оглянулся на девочку. Она лежала в той же позе, отвернувшаяся к стене.

– Скажите, а когда ваш король захочет увидеть эту девочку? Когда вы за ней придете?

Женщина взглянула на часы и перевела взгляд на девочку.

– Не скоро. Ей еще долго… То есть как сказать?.. – Она замолчала и растерянно посмотрела на мальчика.

– Да ладно вам, – глядя ей прямо в глаза, сказал он, – я же знаю, что никакая вы не волшебница.

Мальчик повернулся и, тихо наступая на пол, подошел к кровати. Подняв своего друга на уровень глаз, он погладил его по голове:

– Ну вот и все, мишка. Я пошел. А ты тут оставайся, ты еще живой. Подружись с этой девочкой, а то у нее никого нет. Ни друзей, ни игрушек. Ты так мне помогал всегда, теперь ей помоги. Ей, наверное, тоже бывает больно и не с кем поделиться. Видишь как ей не повезло? Вот так иногда бывает, что нет никого у человека, а ей еще целую жизнь жить. Всегда нужно помогать тем, кому хуже, чем тебе. Так что оставайся. Пока!

Мальчик аккуратно посадил мишку на кровать и подошел к женщине:

– Все. Пойдемте.

В дверях, уже выходя из палаты, он обернулся. Лапа мишки слегка раскачивалась в воздухе на нескольких нитках, как будто прощаясь со своим другом. Мальчик помахал ему в ответ и шагнул за порог.

Смерть взяла его за руку и, незаметно смахнув слезинку, повела этого маленького настоящего человека в сказочное королевство.

Вторая война

– Чего сидите, сынки? Кого ждете?

Старик в старом потертом ватнике подошел к отряду, расположившемуся на обочине у грунтовой дороги.

– Дед, тебе чего? – спросил один из них.

– Как это чего? Кто у вас старшой? Разговор есть.

– Ну я, – нехотя откликнулся высокий парень в камуфляже, – говори что хотел.

Старик оглянулся по сторонам, как будто пытаясь убедиться, что никакие лишние уши его не услышат:

– Я знаю где артиллерия стоит. Вчера ночью подогнали и замаскировали. Мимо пройдешь – и не увидишь ничего.

– Чья артиллерия, дед? – Старший пытался сделать вид, что ему это неинтересно, но можно было заметить, как в глазах на секунду вспыхнул и тут же потух недобрый огонек.

– Как это чья? Ихова, будь они неладны.

– Чья ихова, дед? Перепил, что ли? – Парень кинул недолгий взгляд на незваного гостя и положил руку на автомат Калашникова, лежащий на коленях.

Старик насупился и посмотрел на него из-под седых бровей.

– Ты меня тут своей пукалкой не пугай! Ишь ты! Не таких видали…

– Дед, не мельтеши тут, иди домой лучше. Тебя там бабка уже, наверное, заждалась. Ты где живешь-то? Откуда сам?

– Вон там я живу, – старик махнул рукой в сторону небольшого леска. Лесом его было сложно назвать. Скорее, небольшая лесополоса, некогда кем-то посаженная, а затем брошенная.

– Где там? На дереве, что ли?

– Нет, не на дереве, – глухо отозвался гость.

– А где? В землянке? Я спрашиваю – дом твой где?

– Разбомбили мой дом нехристи. Негде жить, вот и живу в леске.

Парень с подозрением посмотрел на одежду старика. Вещи были старыми и потертыми, но в целом он выглядел вполне опрятно.

– Что-то ты, дед, заливаешь, по-моему, – парень поднялся на ноги и, прищурившись, посмотрел ему в глаза.

Выцветшие зрачки старика спокойно встретили взгляд молодого человека.

– Как звать тебя?

– Степан Михайлович.

– Фамилия?

– Васильков.

– Документы есть?

– Нету документов. Я ж говорю – дом мой разбомбили. Глухой, что ли?

Парень помолчал и снова посмотрел в глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не проронив и слова. В глазах молодого человека зарябило, и он почувствовал, как будто веки наливаются свинцом.

– Сынок, я говорю – артиллерия там. Я сам видел, – заговорил дед спокойным голосом.

Парень протер глаза рукой и наморщил лоб. Ощущение тяжести тут же исчезло.

– Устал я чего-то, – пробубнил он себе под нос и снова посмотрел на старика, – а чего ты там делал-то? Откуда данные у тебя, Степан Михайлович?

– Мимо проходил, – уклончиво ответил дед.

– Не нравишься ты мне чего-то, – парень оглянулся на своих друзей по оружию. Те, не обращая на них никакого внимания, спокойно сидели и негромко разговаривали, предоставив своему командиру разбираться со странным гостем.

– А я тебе и не баба, чтобы нравиться. Я тебе говорю, где эти вражины стоят, а ты не хочешь меня слушать. Тогда на кой черт ты тут вообще делаешь? Отдай свою стрелялку кому-нибудь да к мамке домой иди. Чего ты вылупился на меня?

– Дед, не перегибай, – взгляд парня стал жестким и колючим, зрачки сузились и уставились двумя точками на старика, – ты думай, что говоришь, а не то договоришься. Думаешь, ты один тут такой умный? В мой дом тоже снаряд прилетел. И черт с ним, с домом, там жена у меня с дочкой были. А теперь нету их. Понял? И я буду этих чертей стрелять этой стрелялкой, как ты говоришь, до тех пор, пока ни одного не останется. Уяснил? И не тебе судить, что мне делать и куда идти.

– Ладно тебе, – голос старика стал мягче, – не бузи. Карта есть у тебя?

– Ну есть и что?

– Давай отмечу, где они свои пушки поставили.

Командир немного помедлил, но все-таки достал из рюкзака аккуратно сложенную карту и карандаш.

– Ну на, рисуй.

Оба склонились над картой. Через пару минут парень уже складывал ее обратно в рюкзак.

– Значит, так, дед. Пойдешь с нами. Мы твою информацию проверим и, не дай бог, что-то окажется не так…

– Проверяй, сынок, проверяй. Мне бояться нечего…

Отряд двинулся в расположение.

Ночь уже близилась к рассвету, когда во тьме вспыхнула сигнальная ракета.

– Ну слава Богу, – с облегчением вздохнул мужчина и вытер рукавом пот со лба. Несмотря на довольно прохладную погоду, его одежда была мокрой. Через несколько минут из темноты появились несколько человек.

– Все живы! – Мужчина кинулся к ним навстречу.

– Да, бать, нормально все, – ответил командир отряда.

– Что там? Было что-нибудь?

– Пять установок. Айдаровцы вроде. Закопали по самые лопухи. Правду дед говорил, мимо пройдешь и не заметишь. Координаты правильные, можно начинать утюжить. Этих не жалко, пусть по полной крошат. Деду нужно еды хоть собрать немножко. Не обманул.

– Да я из-за этого деда чуть не поседел!

– Чего так? – Парень взглянул на мужчину уставшими глазами.

– Вы как только вышли, пошел я к нему поговорить. Думал – может, еще чего расскажет, а его нету!

– Как нет? Сбежал, что ли?

– Я его в тот кабинет посадил, охрану у дверей выставил… Говорят – не слышали ничего, не видели. И дверь снаружи заперта.

– Через окно?

– Да я ж говорю – в кабинет на первом этаже. Нету там окон! Я думал – всё… Значит, на засаду вас вывел, а сам на ногу дал, гад. Ну, сволочь, увижу – пристрелю.

– Ладно, бать. Потом разберемся. Все ж нормально, не обманул он нас. Поспать бы сейчас…

– Командир, может, заглянем в гости к нашему разведчику?

– Какому разведчику еще?

– Ну деда помнишь? Он же говорил, что вот тут в лесу живет. Хоть тушенки ему скинем немного.

Молодой человек посмотрел на часы:

– Да, нужно деда поблагодарить.

Через пару минут они уже заходили под тень первых деревьев.

– Под ноги смотрите, аккуратнее. В цепь постройтесь, мы тут его быстро найдем, – командир отдал указания и шагнул вперед.

Полчаса поиска ничего не дали. Никаких признаков проживания человека даже и близко не было. Бойцы собрались в кучку и присели на подстилку из сухих листьев. Командир молча стоял неподалеку и задумчиво смотрел на землю.

– Ну нет и нет, – закуривая, произнес один из парней, – чего его искать?

– Да набрехал, конечно, – откликнулся второй, – испугался, наверное, вот и придумал историю. Командир, может, он леший, а? Командир! Ты чего? Серега?!

Молодой человек сидел в нескольких метрах от них, повернувшись спиной. Его плечи беззвучно тряслись. Парни вскочили и подбежали к нему. Один из них попытался что-то сказать, но слова так и застряли в его горле. Перед ними стояла небольшая, проржавевшая во многих местах пирамидка с помятой звездой на вершине. Рядом лежала наполовину занесенная землей металлическая табличка. Боец наклонился, взял ее в руки протер от грязи и остатков сгнивших листьев. На ней было выбито всего два слова: «Неизвестный солдат»…

Бойцы уходили молча, стараясь как можно тише наступать на землю. А на могиле солдата лежала, придавленная двумя банками тушенки, небольшая картонка, на ней синей ручкой было написано: «Васильков Степан Михайлович. Спасибо тебе, отец».

Самый лучший доктор

Михаил открыл глаза и не сразу понял, где он находится, так как перед ним была натянута какая-то белая материя, а из-за нее раздавались странные звуки – как будто человек тихо напевал себе под нос какой-то популярный мотивчик. Самым первым желанием было вскочить и посмотреть, что происходит, но тело Михаила не особо спешило его слушаться.

– Где я? – с трудом произнес он.

Человек за ширмой замолчал и, видимо, ненадолго задумался.

– Проснулся, что ли?.. – скорее у себя самого, чем у Михаила, задумчиво спросил голос.

– Где я нахожусь? Что со мной?

– М-да… Совсем плохой анестетик. Бракованный, наверное.

– Да где я, черт возьми?! Вы кто? – собрав все силы, выкрикнул Михаил.

– Не кричите, милейший. Вы в реанимации, все нормально.

– В реанимации? Это, по-вашему, нормально? Что со мной случилось? Я же дома был… Ничего не помню…

– Да успокойтесь, – по голосу было слышно, что человек за ширмой улыбается, – плановая душевная реанимация.

– Вы простите, но у меня эти три слова в голове никак не сопоставляются, – нахмурившись, произнес Михаил, – это, вообще, что значит? Я в больнице?

– Да дома вы, все хорошо. Раз уж вы проснулись, то не мешайте, пожалуйста, мне работать. Вам от этого будет только лучше.

Михаил скосил глаза и действительно увидел знакомые обои на стене и краешек окна, за которым было еще темно. Голос продолжил напевать песенку, как ни в чем не бывало. Напрягая свою память, молодой человек попытался восстановить в ней все события вчерашнего вечера.

«Так… Я помню, что пришел с работы, поужинал… Что дальше-то было? Хотел позвонить своей девушке, но у нее был телефон выключен… А! Она ж потом мне сама перезвонила и сказала, что…»

Все события мигом выстроились в одну цепочку. Он в деталях вспомнил тот родной, слегка виноватый голос в трубке, который, сбиваясь с одного на другое, долго рассказывал о том, что она не видит с ним будущего, что его друг Сашка предложил ей поехать с ним на море, и послезавтра они вдвоем уезжают на побережье. Потом она попросила больше не звонить ему и отключилась. Сначала он подумал, что это какой-то розыгрыш, и принялся названивать Сашке. Тот взял трубку только с третьей попытки и на все вопросы Михаила лишь вздыхал в ответ и говорил, что так получилось.

В груди снова что-то защемило, и та самая, почти ощущаемая физически боль опять разлилась по груди, проникая в каждую клетку тела.

– Ой, опять шов разошелся, – снова послышался голос из-за ширмы, – молодой человек, вы зря сейчас это всё вспоминаете. Этим вы мне очень мешаете.

– Доктор, что со мной случилось? – как-то отрешенно спросил Михаил.

– Доктор… Меня так еще не называли, но мне нравится. Доктор, – голос, видимо, пробовал на вкус новое обращение к нему, – что с вами случилось, вы лучше меня знаете. А я здесь пытаюсь вам помочь. Рана достаточно глубокая, плюс ко всему еще есть несколько патологий, но я думаю, что курс моего лечения должен будет вам помочь.

– Рана? Я что-то вчера с собой сделал?

– Да нет, конечно, вы же разумный человек. Тем более что я не занимаюсь лечением физических повреждений.

– А какими вы занимаетесь?

– Ладно, – голос вздохнул, – раз уж вы не спите, то я вам буду рассказывать, что я делаю. Сейчас я еще раз вскрою вашу душу, потому что из-за ваших несвоевременных воспоминаний швы снова стали чувствить.

– Простите, что делать?

– Чувствить, а что?.. Ах, извините, вы же не привыкли к нашему профессиональному сленгу. Я поясню… Дело в том, что ваше тело наполнено кровью, и при более-менее глубоком повреждении она начинает вытекать из вас. С душой примерно то же самое, только в ней вместо крови циркулируют чувства и эмоции. При ее повреждении они начинают вытекать из раны. Вы ощущаете это как всплеск различных эмоций. В этот момент они покидают вашу душу. Но дело в том, что если при кровотечении не остановить кровь, то человек погибнет. А если не остановить чувствотечение, то погибнуть может душа. Сами понимаете, без них может начаться куча самых различных заболеваний. А в конце – душевный некроз. Это самый печальный итог. Вы продолжаете жить, но вас уже ничто не радует и не огорчает. Человек без чувств превращается в своего рода овощ. Как правило, время физического существования такого человека сокращается до нескольких лет. Хотя бывают случаи, что люди без душ проживают до самой старости. Но это, скорее, исключения, лишь подтверждающие правила.

– Вы это все серьезно?

– Серьезней некуда. Простите, как вас зовут?

– Михаил.

– Миша, сейчас я сделаю надрез души, могут брызнуть воспоминания, не пугайтесь.

В груди что-то резануло, и перед глазами Михаила появилось лицо его девушки. Он вдруг вспомнил, как они познакомились. Это было в одном из летних кафе, куда он зашел перекусить со своими приятелями. Она сидела за соседним столиком, пила чай и вдруг посмотрела на него. Именно тогда он впервые осознал, что значит раствориться в чьих-то глазах…

– Все нормально? Как самочувствие? – Голос снова вывел его из болезненных воспоминаний.

– Как-то не очень, доктор. У меня вопрос один.

– Да, конечно, задавайте.

– Вот вы сравниваете это ваше… чувствотечение с потерей крови. Но разве кровь не выполняет функции закупорки всяких там царапин? Раньше даже кровопускание делали.

– Абсолютно верно, Михаил. При небольших повреждениях это очень даже хорошо. Вот, к примеру, сели вы на покрашенную скамейку в своих любимых брюках. Неприятно? Конечно неприятно. Это событие можно сравнить с очень-очень маленькой царапинкой на вашей душе. Чувства чуть выступили, запеклись, и всё. Через день вы уже об этом не вспомните. А вот если вы станете убиваться по своим штанам несколько месяцев, то это очень плохо повлияет на ваше душевное самочувствие. Ранка будет чувствоточить, возможно гноиться, и в конце концов приведет к неприятным последствиям. Вот такие дела… Но у вас другой случай. У вас широкая рваная рана. Без реанимации ваша душа может обесчувствиться в течение пары дней. Кстати, у вас здесь небольшой синяк на ней. Это от чего? Я сейчас чуть-чуть нажму…

Михаил скривился и вздохнул:

– Ну вот, напомнили… Это у меня позавчера кошелек в автобусе вытащили.

– Тьфу ты, мелочь какая. Сейчас я лед приложу.

Михаил вспомнил, что в нем не было ничего ценного, так как деньги и документы он по привычке носил в разных карманах куртки. Да и кошелек был уже старым и потертым.

– Так легче?

– Да, спасибо, доктор, – улыбнулся он.

– Пока еще не за что, – ответил голос.

– Скажите, а вы ко всем так приходите?

– Ну а как же? Без меня вы бы уже давно все обездушились.

– А почему ночью?

– А когда еще? Самое лучшее время. Вы спите, никто мне не мешает. Где мне вас днем ловить?

– Это да, – протянул Михаил, – а что? Очень удобно, спишь, смотришь себе сны, а тебя лечат.

– Ой, вы знаете, ваши сны – это отдельная история. Иногда так скучно одному, приходится сочинять всякие сказки, песни петь, разговаривать с самим собой. Я недавно только понял, что все, что я говорю, люди видят во снах. Теперь стараюсь себя сдерживать, а то потом, как послушаешь, что людям снится, аж самому страшно становится – неужели это я такое рассказывал, – было слышно, как доктор засмеялся. – А вообще, вы ж как дети малые. Всю ночь над вами пыхтишь, шьешь, обезболиваешь, реанимируешь, а потом вы просыпаетесь – и у вас прям руки чешутся поковыряться в своей ране, отодрать болячку, посмотреть – что там, под ней. Хоть по рукам вас бей. Поэтому у некоторых так долго все и заживает. Вы, я надеюсь, не из таких?

– Хотелось бы не быть таким, но точно вам ответить не могу.

– Так, сейчас будет немножко больно. Я еще один шов наложу. У вас, оказывается, разрыв раздвоился. Я сразу и не заметил.

Михаил вдруг отчетливо вспомнил, как он со своим другом Сашкой отбивались от нескольких гопников в одном из темных переулков своего района. Как потом сидели на скамейке и, вытирая кровь со своих лиц и кулаков, пообещали, что всегда, до самого конца жизни, будут вместе и никогда не оставят друг друга в беде. В груди снова закололо острой и тягучей болью.

– Вот, так лучше, – снова послышался голос, – я тут все продезинфицировал, надеюсь, что не будет заражения души.

– А это что?

– Вы знаете, это очень неприятное заболевание. Даже и не знаю, что хуже – некроз или заражение. Дело в том, что иногда в таких случаях в душу попадает… Как бы так объяснить… Инфекция. Это происходит, если вовремя не обработать рану. Она потом затягивается, и, на первый взгляд, все с ней хорошо, но внутри уже идет процесс заражения. Она убивает все положительные эмоции и оставляет лишь негатив. Человек живет в постоянных тревогах. Злость, обида, зависть – все это жрет его изнутри. Разрывает душу на части, заставляет вскрываться старые раны… В общем, неприятное зрелище. Но у вас вроде бы все хорошо. Я очень на это надеюсь.

– Доктор, а как долго будет проходить лечение?

– Ну это зависит от вашего иммунитета, в первую очередь. А во вторую – я вас очень прошу, не ковыряйтесь в ране. Не надо дергать за нитки, не надо смотреть, что там. Там ничего интересного. Нити сами рассосутся, все затянется, и, может быть, только маленький шрамик останется.

Глаза Михаила начали тяжелеть, а сознание туманиться.

– Спасибо вам, доктор. Мне, кажется, стало гораздо легче. А как вас зовут? – сквозь надвигающуюся пелену выговорил молодой человек.

– Да на здоровье, Миша, – улыбнулся врач, – все будет хорошо, ты не переживай. А зовут меня… Зовут меня – Время. Но теперь я буду представляться по-другому. Теперь я – Доктор Время. А что, неплохо звучит, по-моему.

Михаил уже не слышал, что говорит врач. Он спал и видел сказочно красивые сны, а Доктор Время сидел рядом и рассказывал ему интересные истории о людях и об их судьбах, о любви и ненависти, о жизни и смерти. Он делал то, что умел делать лучше всех, – лечить рваные раны на еще живых душах людей.

Сказка не совсем о любви

Взмахнув еще раз огромными крыльями, Змей опустился на землю и широко зевнул.

– Бдишь? – обратился он к старушке, которая, удобно расположившись на траве, задумчиво смотрела на Мост.

– Ты чего так долго? – оживилась она. – Обед уже полчаса назад закончился.

– Уснул, – виновато потупился Змей и попытался перевести тему разговора: – Смородинка сегодня чего-то неспокойная. Буря, наверное, будет.

– Еще раз опоздаешь, будешь здесь круглосуточно дежурить, – Яга покосилась на Горыныча и снова принялась рассматривать Калинов Мост, – я тут думаю. Ты не знаешь, почему женщин в вурдалаки не берут? Там же одни мужики вроде.

– А я откуда знаю? – пожал плечами Горыныч. – Наверное, потому, что ресницы и брови отваливаются у них. Красить нечего, вот им там и неинтересно.

– Вот ты как чушь какую-нибудь ляпнешь, хоть стой, хоть падай, – махнула рукой Яга.

Змей хотел что-то ответить, но его внимание привлек силуэт человека, приближавшегося к ним с их стороны.

– Глянь, – легонько пихнул он старушку своим длинным хвостом.

Яга нехотя обернулась и удивленно вскинула брови:

– Это еще что за крендель?

– Не знаю. Не к тебе? – хитро прищурился Змей.

– К тебе, наверное. Сейчас к герпетологам тебя на опыты заберет, – парировала Яга.

Тем временем человек уже почти вплотную подошел к двум хранителям Моста.

– Заблудился, мил-человек? – выкрикнула Яга незваному гостю.

– Яга, бабушка, родненькая! Пусти меня обратно! Сил нет у меня уже!

– Вот так новость, – засмеялся Змей, – ты чего, друже, головой ударился, что ль? Обратно никак нельзя. Перешел через мостик – всё… Назад дороги нет.

– Я вернусь, – человек жалостливо заглядывал в глаза то Змею, то Яге, – мне совсем ненадолго нужно. Туда и обратно.

– Вот это номер… – почесав свою макушку, протянула Яга, – первый раз такое вижу… А тебе зачем обратно?

Мужчина смущенно опустил глаза и замолчал.

– Да там дело такое… В общем, договорился я лет тридцать назад со своей женой, что помирать вместе будем. В один день.

– И что?

– И то, что надурила она меня! – закричал мужчина. – Я помер, а она – нет. Мне тут без нее совсем невмоготу. Пустите, а? Я мигом за ней сбегаю и вернусь.

– Ну подожди немного, что ты горячку порешь? – ответила Яга. – Все сюда придут рано или поздно. И ненаглядная твоя тоже.

– Ага, конечно… Она, может, еще лет сорок проживет, а мне здесь что делать одному? Совсем я затосковал без нее.

– Эх, любовь, любовь… – мечтательно протянула Яга, – сколько жизней она погубила, а сколько еще погубит… Змей, что делать будем?

– Послушай, мужик. А ты хорошо подумал? Оно тебе надо? Отдохнешь пока, сил наберешься, а потом и твоя благоверная к тебе придет сама.

Мужчина жалостливо сложил ладони на груди:

– Никак я без нее не могу. Очень вас прошу, пустите ненадолго.

Яга почесала подбородок и о чем-то задумалась.

– Да уж… Любовь – это дело такое… Если уж припечет, то ничего с собой не поделаешь. Я его понимаю, Змей.

– Это потому, что ты – баба. Поэтому и понимаешь. А у меня вот никак в голове не укладывается – зачем так делать, если такой шанс выпал хороший? – Змей осуждающе покачал головой и посмотрел на мужчину.

– Очень надо, – заметив его взгляд, быстро вставил страдалец.

– Какой же ты все-таки бессердечный, Горыныч, – подбоченившись, заявила Яга, – человек любит, понимаешь? Жить не может без своей половинки, а ты вот так некрасиво говоришь!

– Совсем не могу, – добавил влюбленный, – никак.

– Да он просто дурак, ты что, не видишь? Умный человек так не поступит, – Змей яростно взмахнул крыльями.

– Умный, может, и не поступит, а влюбленный… Влюбленный способен на любые безрассудные поступки. Уж поверь мне, – Яга сорвала маленький цветочек и, вдохнув его нежный аромат, улыбнулась своим мыслям, – ладно, человек, растрогал ты меня чего-то… Аж молодость свою вспомнила… Иди, но помни. У тебя будет всего три часа и тридцать три минуты, чтобы обратно вернуться. Иначе обернешься в вурдалака вонючего и на вечные времена останешься за Мостом. Будешь ходить ночами по лесам темным да мертвечиной питаться. Не будет тебе места среди живых, но и обратно не вернешься. Понял?

– Понял, Ягушка, понял. Спасибо тебе! Век буду твою милость помнить. – Последние слова мужчина выкрикнул, уже забегая на белый от жара Калинов Мост.

– Найди ее, милок, – Яга украдкой смахнула слезинку и снова понюхала цветок.

– …а потому что есть правила! И они для всех одинаковые!

Змей, красный от ярости, сложил лапы на широкой груди и отправил огненный плевок в клокочущую реку.

– Ты – тюфяк! Ты не понимаешь ничего в высоких чувствах! – подбоченившись, выкрикнула Яга.

– Любит не любит… Какая разница? Нельзя обратно никого выпускать и всё! Почему ты его выпустила?

– Ой, всё! – Яга обиженно отвернулась и замолчала.

– Вот так всегда… – пожав плечами, добавил Змей и покачал головой.

Тишину нарушил женский крик. Оба хранителя резко повернули головы и застыли в недоумении. С их стороны к ним бежала женщина с растрепанными волосами.

– Алешка! Алеша!!!

Остановившись и немного отдышавшись, она посмотрела на Ягу и Змея:

– Вы тут Алешку не видели? Невысокий такой, чернявый…

Озлобленная морда Змея сначала медленно растянулась в широкой улыбке, а потом он весь затрясся от беззвучного смеха.

– А что случилось-то? – поинтересовалась Яга.

– Сбежал, зараза, – хлопнула женщина себя по крутым бедрам, – говорит – при жизни меня достала, еще и тут достаешь. То борщ невкусный, то рубашку не так ему погладила, то еще что… Умотал, сучонок… Ух, вот найду его, я ему устрою…

Змей упал на землю и задергался в конвульсиях от смеха.

– Вот тебе и вся любовь, – через силу пролепетал Горыныч и снова закатился в приступе, хлопая себя по животу. Яга бросила на землю цветок и зло посмотрела на Змея.

– Ну что, поняла теперь, почему женщин в вурдалаки не берут?

– Да иди ты… – Яга отмахнулась от Горыныча и подошла к женщине. – Помогу я тебе его найти. Есть один способ…

Алешка вылез из могилы и, отряхнув с себя землю, посмотрел на полную луну.

– О, новенький, – раздался совсем рядом голос, – по распределению к нам или как обычно?

Алешка посмотрел на говорившего. На могиле сидел вурдалак и пытался начистить полусгнившие ботинки рукавом своей развалившейся рубашки.

– Судя по всему, как обычно.

– Ну тогда добро пожаловать, – вурдалак выкинул рукав и посмотрел на новоприбывшего, – мы сегодня к кикиморам идем. Ты с нами?

– Не, мужики, спасибо, – мужчина ненадолго задумался, – боюсь, что могу там свою знакомую встретить. Как-нибудь в следующий раз.

Алешка разлегся на свежевырытой земле и довольно улыбнулся.

Туман

Воин сидел на камне и задумчиво осматривал рукоять своего меча. Свое оружие он знал наизусть. Каждую выщербину на лезвии, каждую вмятину на гарде и рукояти. Этот меч он получил в подарок от своего учителя на день своего совершеннолетия. Это было около десяти лет назад, но с тех пор они не расставались. Меч стал продолжением его тела, его составной частью. В выдававшуюся минуту отдыха он доставал его из ножен, аккуратно и нежно проводил пальцем по холодной стали, затем доставал специальную бархатную тряпицу и принимался полировать лезвие. Но сейчас было не до отдыха. Уже второй день он пробирался к логову, каждую секунду ожидая удара в лоб или спину.

Все началось около месяца назад. Густой непроглядный туман опустился на деревню. Сначала жители никак на это не отреагировали. Подумаешь, туман… С кем не бывает. Через две недели было собрано вече, на котором решили, что всё это неспроста и туман не может быть таким долгим. По прошествии еще одной недели несколько семей решили покинуть деревню и переехать в другое, более спокойное и безопасное место. К концу месяца половина жителей уехала из деревни, а другая собирала вещи. Это не могло не взволновать главу поселения. Как ни пытался он успокоить сельчан, никто его не слушал. И на то были причины.

Дело в том, что недавно поселившийся в горах Дракон периодически терроризировал жителей окрестных поселений. Ничего особенного. Все было как обычно. Раз в полгода-год он утаскивал какого-нибудь запоздалого путника, иногда мог сжечь своим огненным дыханием чью-нибудь делянку с урожаем или просто, пролетая над домами, вызвать крыльями шквал ветра, который переворачивал в деревне всё, что не было прибито к земле и не привязано к дому. Всё бы ничего, люди уже привыкли к нему, но последние несколько месяцев он не объявлялся, а потом еще и этот туман… В общем, глава деревни хоть и был глуповатым человеком, но все же не настолько, чтобы не сопоставить эти два факта и не понять, что Дракон задумал что-то действительно серьезное. Делать ничего не оставалось, кроме как нанять Воина. Это дело, конечно, затратное, но глава прикинул все возможные последствия и решил, что лучше он отдаст половину своего золота Воину и решит проблему с Драконом, чем останется в пустой деревне один на один с возможностью погибнуть завтра или послезавтра.

Два дня назад Воин взял аванс, выслушал требования главы и ушел в горы на поиски надоевшего Дракона.

– А ведь можно было с него и побольше содрать, – вслух произнес Воин и встал с холодного камня. Немного постояв на месте и прислушавшись к завываниям ветра, он, стараясь не шуметь, продолжил свой путь.

С каждым шагом туман становился все гуще, что говорило только об одном – он идет в правильном направлении. Перешагнув через большой булыжник, он замер. Чутье никогда его не подводило. Вот и сейчас он практически кожей почувствовал рядом с собой чье-то присутствие. Медленно опустив руку на рукоять меча, Воин повел головой из стороны в сторону и даже не удивился, когда в нескольких метрах от себя увидел два огромных желтых глаза, вспыхнувших золотистым огнем.

– Да-да… Я узнаю этот меч… А это значит, что я знаю и его хозяина, если только он не погиб в бою и его оружие не присвоил себе еще более величественный Воин, чем тот, с которым я, кажется, уже встречался.

Голос был похож на урчание огромного кота с примесью какой-то хрипотцы. Как будто этот воображаемый кот всю свою жизнь курил табак и никогда не ходил к врачам, когда простужался.

– Так вот кто здесь устраивает представления, – спокойно сказал Воин и медленно повернулся лицом к источнику голоса, – мой давний знакомый… Насколько я помню, последний раз мы виделись около пяти лет назад.

– Четыре с половиной. Помнится мне, что тогда было лето, – ответил Дракон.

– Да, верно… Как твое крыло?

– Зажило. Надеюсь, что твоя рука тоже в порядке?

Воин потер плечо и немного скривился.

– Конечно. Но, скажу честно, мне пришлось около трех месяцев залечивать рану.

– Ну что ж, тогда и я не буду скрывать, что шрам, оставшийся от твоего меча, до сих пор побаливает… Впрочем, давай перейдем к делу. Я догадываюсь, зачем ты сюда пришел. Можешь приступать.

Воин кивнул и вытащил из ножен свой острый как бритва меч.

– Уверяю тебя, в этот раз ты не оставишь на мне и царапины, – самоуверенно произнес он.

– Да, ты прав, – ответил Дракон.

– Что значит – прав? – опешил от такого легкого согласия Воин.

– Ты прав в том, что я не оставлю на тебе царапины. Если только ты сам не поцарапаешься о мои когти.

– Хитрый Дракон, – ухмыльнулся Воин, – хочешь притупить мою бдительность? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в твою покорность.

– Нет, ты ошибаешься, – в голосе Дракона, как показалось Воину, проскользнула нотка грусти, – если бы я мог, я бы убил тебя еще тогда, когда ты только приближался к моему логову. И я сделал бы это быстро, уважая тебя, как самого лучшего моего врага, который встречался мне за все время моей жизни.

– А знаешь, – немного помолчав, ответил Воин, – ведь ты в чем-то прав. За свою жизнь я не обзавелся ни одним настоящим другом, но нажил себе кучу врагов, из которых ты – самый…

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Самый лучший враг.

– Да. Самый лучший. Ты всегда заставлял меня становиться лучше и сильнее. Именно ты своим существованием сделал из меня Воина. Некоторые говорят, что Великого Воина. Если бы не ты, я бы до сих пор бегал по подземельям, разгоняя сборища всякой мелкой нежити… Ни один друг не сделал бы из меня того, кем я стал.

Дракон вздохнул и ненадолго прикрыл глаза.

– Теперь тебе придется искать нового врага, – произнес он через некоторое время.

– Это точно, – Воин сделал шаг вперед и поудобнее перехватил меч, но, вдруг что-то вспомнив, остановился, – подожди, ты сказал, что убил бы меня, если бы мог. Почему же ты не сделал этого?

– Потому что ты опоздал.

– Опоздал? Здесь был кто-то до меня?

– Нет. Ты лучше меня знаешь, что никто из тех, кто называет себя воином, не решился бы прийти ко мне. Никто, кроме тебя. Скажу честно, сначала я ждал тебя, чтобы убить, а потом, когда туман стал слишком густым, я ждал тебя, чтобы попрощаться.

– При чем здесь туман? Разве не ты его напустил на деревни, чтобы под его покровом творить свои делишки?

– Ах, ты не знаешь?.. – Глаза Дракона снова вспыхнули во мгле. – Когда мы живы, мы умеем рождать пламя. Когда же мы умираем, наше дыхание становится ледяным. Мы начинаем выдыхать туман. Вот и мое время пришло…

– То есть ты болен?

– Смертельно.

Воин опустил меч и разочарованно посмотрел на Дракона:

– Но… Ты не можешь умереть. Это нечестно…

– Это жизнь, мой враг. И только ей подвластны понятия о честности.

– Но это же… Как я могу тебе помочь?

– Помочь? Хм… Разве что если ты побудешь со мной до рассвета. Оказывается, умирать в одиночестве – очень скучное и невеселое занятие.

– Я обещаю, что буду с тобой до конца, – Воин вложил в ножны меч и уселся рядом с огромной головой Дракона.

Они говорили всю ночь. Вспоминали былые подвиги и битвы, в которых им приходилось встречаться, показывали друг другу шрамы от ран, которые когда-то оставили друг другу, смеялись и веселились. А потом уснули. Воин, облокотившись на еще теплую морду своего врага, и Дракон, свернувшийся своим огромным телом на холодных камнях.

Утром, когда рассвет только забрезжил над горизонтом, жители деревни смотрели на небо и видели на нем звезды.

Впервые за последний месяц.

Нет врага хуже амнезии

– Ну что, бедолага, рад ты или не очень?

Два парня сидели на траве, опираясь спинами о ствол высокого дерева, и наблюдали как в нескольких метрах от них трое людей копали землю.

– Конечно рад, – ответил «бедолага», – сколько же можно было ждать?

– Между прочим, мог бы сейчас тут и не сидеть…

– Витя, ну мы же договаривались с тобой на эту тему не говорить!

– Ладно… – протянул Виктор, – дело прошлое. Слушай, я смотрю, а ты неплохо так русский выучил. Почти без акцента говоришь!

– Да… Времени много было. Жаль, что ты мой язык не захотел учить.

– Еще чего! Нашелся тут учитель! Если б ты русский учить не стал, я б с тобой до сих пор не разговаривал, а не только первые десять лет. Ишь ты… Как ляпнешь что-нибудь, хоть стой, хоть падай.

Молодые люди помолчали, наблюдая за работой.

– По-моему, не там они копают. Разве не левее нужно, а? Смотри, там же камень вон тот вроде ближе был… – нарушил тишину Виктор.

– Нет, правильно всё. Только лопатами своими слишком… как это по-русски? Слишком лихо в землю тыкают.

– Тыкают… – передразнил его парень, – это мы вам навтыкали. А лопатой копают.

– А может, и не навтыкали, ты откуда знаешь?

– Здрасте, приехали! Как это откуда? Забыл, как мы вас гнали? Да и вообще, не может по-другому быть. Нашу страну кто только не пытался захватить! Ни у кого еще не получилось.

– Ладно-ладно, не заводись. Знаю я, – парень задумался на несколько минут. – Вить, мы с тобой, может, и не увидимся уже. Ты на меня зла не держи. Не я ту войну начинал. Ты ж знаешь, меня призвали. Я учителем был…

– Ой, не начинай! Все мы тут учителя да трактористы. Что ж ты тогда мне штык в живот воткнул?

– Война потому что, Вить. Если б не я, ты бы мне воткнул.

– Так я и воткнул.

– Ну вот поэтому и сидим тут.

Парни снова замолчали. Тишину нарушали лишь трое человек с лопатами, которые не спеша продолжали рыть яму.

– А мне у тебя не за что прощения просить, – произнес Виктор, – а на тебя я не в обиде. Поначалу шибко я на тебя злился, конечно. Дочку свою так и не увидел. Письмо получил от жены, а на следующий день ты тут… Хотя, кто его знает, может, если бы не ты, я б через неделю погиб? Тут дело такое… Война… В этом ты прав, конечно. Но ничего, – приободрился Виктор и похлопал Генриха по спине, – вот откопают нас сейчас, похоронят по-человечески, может, и с родными своими свидимся! Да, Генка?

– Виктор, я же просил тебя не называть меня так! Я – Генрих, а никакой не Генка.

– Да ладно тебе! Считай, семьдесят лет у нас… прожил, или как сказать? Пролежал. Значит, Генка уже! – засмеялся парень. – Слушай, а помнишь того, как его там? Которого три года назад выкопали? Ну вон там лежал он, у ручья!

– Фридрих?

– Да, точно! Так он так и продолжал свои «хайльгитлеры», да? Я ж не понимаю, о чем вы там с ним лопотали.

Генрих поморщился:

– Да, Вить, люди разные бывают. Он до последнего верил во все эти идеалы, которые нам навязывали. Превосходство расы и так далее… Надеюсь, после той войны такого больше не повторится никогда.

– Нет, ну ты посмотри на него! Превосходство расы… И что? Что он, медленнее, чем я, гнил в земле? Чем он лучше-то? Был бы лучше, не получил бы саперной лопаткой промеж глаз от Сереги!

– Вить, я понимаю, ты понимаешь. Но не все же такие!

– Не все, – проворчал красноармеец, – а если мы с тобой не такие, что ж мы друг друга искромсали так? За что? Вроде понятно всё – ты мне враг был. Я – тебе. Только вот я за свою землю воевал, а ты ко мне приперся. Выходит, я прав, а ты – нет.

– Да я и не спорю. Только не сам я пришел. Меня послали. Тебя бы послали – и ты пошел бы. Куда бы ты делся? А вот такие, как Фридрих, те сами шли. Вот и вся разница.

– Ладно, Генка, не распыляйся! Бог нас рассудит и каждому воздаст по делам его. Не нам судить. Нам с тобой нечего делить уже.

Их разговор прервал крик одного из копателей:

– Мужики! Есть, нашел! Череп, кажется…

Прошло больше двух часов с того момента, как копатели обнаружили останки солдат. Парни так же сидели у дерева и радовались тому, что их наконец-то нашли и скоро они обретут долгожданный покой на своей родине. Каждый на своей.

– Да откуда ж я знаю, что потом, Генка? Отпоют нас, да пойдем дальше куда скажут. Сколько ж можно тут высиживать? Смотри, тебя первого вытаскивают. Пойдем, посмотрим?

Два солдата встали и подошли к краю ямы, которая стала для них общей могилой на долгие семьдесят лет. Останки немца уже сложили в специальный ящик и грузили в автомобиль.

– Ну вот и все, Виктор! Тебя, наверное, на второй повезут. Прощай, мой бывший враг, который стал другом только после смерти. Прости меня за все!

– Да подожди, скорее всего вместе поедем. Успеем еще попрощаться!

– Смотрите… – произнес один из копателей, самый старший на вид. – Сегодня мы нашли героя, который погиб здесь, сопротивляясь захватчикам нашей земли! Мы найдем его семью и похороним со всеми воинскими почестями! Да, он не смог остановить эту заразу, которая пришла к нам и осталась на нашей земле на долгие годы! Но он сражался и убил одного из своих и наших врагов! И сам погиб смертью храбрых! Слава воину! Хайль Гитлер! А этот совок пусть продолжает гнить в своей яме. Закапывайте!

Два солдата стояли и смотрели друг на друга.

– Вить…

– Да не надо ничего говорить, Ген. Понятно всё… Езжай…

Генрих кинулся к Виктору и обнял его за плечи.

– Вить, это ошибка какая-то, не может этого быть! Не может! Так не должно быть! Они просто не понимают, что делают! Они, посмотри, они молодые совсем! Они неправы, Виктор, они не знают…

По щекам красноармейца катились слезы. Оказывается, даже мертвые умеют плакать…

Пакет молока

– Мам, а почему люди бывают злые, а бывают добрые?

Женщина вздохнула и пожала плечами:

– Не знаю, Кать, наверное, потому, что злые мало молока в детстве пили.

– А если я буду много-много молока пить, то я добрая буду?

– Ты и так добрая.

– Значит, мне не надо его пить? – Девочка хмыкнула и о чем-то задумалась.

– Надо, Катя, надо. Ты же хочешь сильной вырасти?

– То есть, кто его пьет, тот вырастет и сильным, и добрым?

– Да… И сильным, и добрым, – женщина еще плотнее закутала девочку в старое одеяло и погладила по голове, – ты спать не собираешься, что ли, говорун ты мой?

– А давай вообще не будем спать? – улыбнулась девочка. – Представляешь, тогда можно будет всю ночь разговаривать, а не молчать.

– Так! – Мать насупила брови и погрозила дочке пальцем. – Ты почему меня не слушаешься? Я сказала спать, значит, спать!

– Ну ладно, ладно. Всё, сплю, – Катя перевернулась на бок и прижала к себе потрепанного мишку.

– Мишка, тебе не холодно? – прошептала она, глядя в пластмассовые глаза-пуговицы. – Ну ничего, у меня есть план, как сделать так, чтобы мы больше не спали в подвале. Хочешь расскажу?

Катя накрылась одеялом и стала что-то тихо шептать медведю на ухо.

– Наблюдаешь?

– Да не видно ничего, блин.

– Точно слышал что-то?

– Да точно, вон там, – солдат, стараясь не шуметь, махнул рукой в сторону от бруствера окопа.

– Может, показалось?

– Да я говорю…

– Ладно, тише, – командир снова принялся напряженно всматриваться во тьму.

Через минуту он наклонился к солдату и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул и, облокотившись на насыпь, прижался щекой к прикладу автомата.

– По моему сигналу, понял? – Командир достал из кобуры пистолет и, стараясь громко не щелкнуть затвором, дослал патрон в патронник.

Солдат кивнул и замолчал.

Еще несколько секунд прошло в напряжении.

– Вижу, – не отрываясь от прицела, буркнул солдат.

Командир прищурил глаза, но тут же они широко открылись.

– Не стрелять! – Пихнув солдата в плечо, он одним прыжком взобрался на бруствер и кинулся навстречу движущемуся силуэту.

– …и ничего не будет, потому что мы с тобой добрые, так что не бойся, Мишка, – девочка шла в темноте, то и дело спотыкаясь о кочки.

Вдалеке раздался окрик, и она резко остановилась, прижав к себе медведя.

– Я говорю – не бойся, – дрожащим голосом сказала она своему плюшевому другу и еще сильнее прижала его к себе.

Командир подбежал к девочке и, оглядываясь по сторонам, присел на одно колено:

– Ты что тут делаешь? Где ты живешь? Где родители твои?

– Там, – девочка махнула рукой себе за спину, – мама уснула, а мы с Мишкой к вам пришли.

– А где Мишка? Он прячется где-то? – Командир пригнул голову и снова огляделся.

– Да вот же он, – рассмеялась девочка и протянула вперед медведя: – Это мой друг Мишка.

– Ааа, – протянул мужчина и немного успокоился, – быстро иди домой! Нельзя тут детям гулять, особенно по ночам.

– Да я ненадолго, я на секундочку только, – Катя поставила на землю небольшую сумку и, запустив в нее руку, вытащила наружу небольшой предмет, – дядь, скажите, а вы не знаете, где злые дядьки, которые по нам стреляют?

– Тебя кто прислал? – Глаза командира сузились.

– Никто, я сама пришла. Просто я вижу, что вы добрый, значит, это не вы нас бомбите, правда? А можете вот это молоко передать тем злым, которые по нам стреляют? Мама говорит, что, кто его пьет, тот добрым становится. Может, и они станут. А то мы в подвале живем, потому что наш дом разбомбили и он сгорел. И моя комната тоже. У меня там столько игрушек раньше было, а остался только Мишка. Я теперь без него никуда не хожу и одного не оставляю. Мы с ним дружим. Мне его папа подарил на день рождения, – девочка вздохнула, – а папа ушел куда-то и долго не приходит. Я у мамы спрашивала, а она почему-то плачет и говорит, что он уехал далеко. Может, вы его видели?

Девочка с надеждой заглянула в лицо онемевшего командира.

– Ну вот и вы не знаете где он. А мне его не хватает. Не потому, что он мне подарки дарил, вы так не подумайте! Просто, когда он с нами был, мама не плакала никогда, а сейчас плачет. Наверное, скучает. Но он же вернется, да? Вы же должны знать, куда уходят иногда взрослые. Я вот не знаю… Ой! Я заговорилась с вами, а мне нужно домой бежать. Если мама увидит, что меня нет, она меня потом ругать будет, – девочка вложила в ладонь мужчины пакет молока и прижала медведя к себе двумя руками, – вы только обязательно им его передайте, хорошо? Пусть все по чуть-чуть попьют. Или лучше пусть один самый злой все выпьет, ладно? Ну все, я пошла домой, до свидания!

Катя взяла в ладонь тряпичную руку медведя и, помахав ею на прощание, пошла обратно.

Девочки уже не было видно, а командир артиллерийского расчета сидел на земле и тупо смотрел на пакет молока в своей ладони.

Какой-то паучок в голове часто не давал ему покоя. Он терзал его мысли, сгоняя их в кучу и пытаясь выудить из них ту, единственно правильную и логичную, но озверевшее от войны сознание не давало этого сделать, заставляя все вокруг делить только на две категории: враг и друг. Даже не давая ему времени понять кто на самом деле друг, а кто враг. Не давая осознать всю абсурдность и жестокость этой войны, в которой он был лишь маленьким винтиком, с помощью которого люди, сидящие далеко от окопов, зарабатывали деньги и смеялись над жертвами этой бойни. Для них каждая смерть была оплачена. Для них они были цифрами, не больше… Теперь все стало на свои места. Теперь он увидел своими глазами весь ужас войны. Ни убитые солдаты, ни бьющиеся в агонии взрослые мужчины, ни выжженные деревни не могли пробиться сквозь пелену морока, окутавшего его голову. Это смогла сделать только эта маленькая девочка с огромными глазами. Самое ужасное было то, что он ничего не мог с этим поделать. Не в его силах было остановить истребление собственного народа.

– Я знаю, где твой папа, – глухим голосом проговорил командир, – я его найду. Может быть, хоть там мы перестанем быть врагами…

Холодный ствол прижался к виску, а из зажмуренных глаз брызнули слезы.

Ночная встреча

Поп Василий был очень вежливым и воспитанным человеком. Его очень любили не только прихожане небольшой церквушки, в которой он проводил службы, но и практически все люди, с которыми он сталкивался за всю свою жизнь. А еще он очень любил есть по ночам. Точнее, не любил, а как-то само собой так получалось. Бывало что получалось неоднократно. Так и в ту ночь, проснувшись от знакомого чувства, он, кряхтя, поднялся с постели и направился на кухню. Открыв холодильник, он уже приготовился к просмотру его содержимого, но так и замер с протянутой рукой.

– А что такого? – Вытаращив поросячьи глазюки, спросил чертенок, удобно расположившийся на нижней полке, как раз около кастрюли с борщом.

– Собственно говоря, ничего особенного, – произнес Василий, прикрыл дверцу и направился в спальню, на ходу вспоминая, кто из его прихожан на прошлой неделе дал ему визитку психиатра со словами: «На всякий случай, а то мало ли что… Сами понимаете, работка у вас нервная».

Присев на край кровати, он прислушался к ночной тишине. Ее нарушало лишь бурчание его желудка. Решив, что под эти звуки он уже не уснет, Василий поднялся и направился во второй, почти крестовый поход, подгоняемый яростными призывами своего брюха.

– Вы или берите что-нибудь, или закройте уже дверцу, пожалуйста, – вежливо попросил чертенок, слегка нахмурившись.

Василий автоматически схватил кусок докторской с верхней полки и уже хотел было закрыть дверцу, но любопытство взяло свое.

– Ты тут надолго? – задал он не самый очевидный в этой ситуации вопрос.

– Мешаю? – парировал чертенок вполне очевидным ответом.

– Не особо, но… Как бы так сказать…

– Понимаю… – вздохнул чертенок и свесил свои копытца с полки, – субординация и все такое…

– Да дело в том, что ты мне не сильно мешаешь, просто на работе не поймут, если узнают.

– А что, ваши работники приходят к вам и в холодильник заглядывают?

– Да вроде нет, – ответил Василий, – просто мало ли что. В окошко кто-нибудь увидит или еще что-нибудь.

– Вы ж на четвертом этаже живете. Кто к вам в окошко заглядывать будет?

– Ну это я так… Образно, – замялся Василий, – и вообще, ты мне лучше скажи, как ты тут оказался?

– А что тут говорить? Жарко у нас там. А у меня выходной сегодня, вот я и решил расслабиться немного. Вы уж меня простите, не знал, что это ваш холодильник, – виновато опустил глаза чертенок, – кстати, борщ пропал у вас, по-моему.

– Вчера еще. Все никак не вылью.

– Сами варите? – Чертенок поднял крышку кастрюли и заглянул внутрь.

– Ага.

– Так вы половник забыли вытащить, вот он у вас и скисся.

– Ну скисся и черт… И шут с ним. Ты, может, голодный? – вспомнил Василий о правилах гостеприимства.

– Да не… – смущенно ответил чертенок, но все же бросил быстрый взгляд на колбасу в руках Василия.

– Давай вылазь, чаю попьем хоть с бутербродами, – поп подошел к плите, а чертенок обрадованно потер руки и выпрыгнул из холодильника, усевшись на освободившееся место. Но тут же скривился и схватился за голову.

– Вот знаете, вроде взрослый вы человек, а так некрасиво поступаете, – немного отойдя от боли, сказал чертенок, покачивая головой. – Я у вас вроде как в гостях, а вы там стоите и молитвы нашептываете. Разве это по-людски?

– А я тебе разве разрешал в холодильник мой залазить? – парировал поп, но молитву читать перестал.

– А вам жалко, что ли? Сидел себе мирно, никого не трогал. Я ж не виноват, что вы ночные бдения тут устраиваете. Так ведете себя, как будто я в вас вселился, а не в холодильник.

– Ну ладно тебе, разобиделся он тут… Просто предупреждать надо. Подошел бы спокойно, сказал бы: «Можно я у вас там посижу немного?» И все.

– Ага, вы б меня своей книгой, наверное, так отлупили бы… Я видел, она у вас толстая, тяжелая и на тумбочке у кровати лежит.

– Ты с сахаром будешь? – перевел разговор Василий.

– Да, две ложки, если можно, – чертенок тут же забыл о неприятном инциденте и замотылял копытцами.

Поп поставил на стол две дымящиеся кружки, небольшую тарелку с бутербродами и присел на вторую табуретку. Несколько минут прошло в тишине, которую нарушало только постукивание ложкой, которой о чем-то задумавшийся чертенок размешивал сахар в кружке.

– Ладно, что уж скрывать? Скажу вам честно, – вздохнул он, – не нужен мне ваш холодильник. Не за этим я пришел.

– Да это ж понятно. А зачем тогда?

– Исповедаться хочу…

Василий так подавился чаем, что чертенку пришлось целую минуту стучать его по спине. Когда поп откашлялся, он продолжил:

– Тут дело такое, грызет меня уже который год совесть за один поступок, а поделиться и не с кем. На работе засмеют, а к конкурентам меня все равно не пускают. Людям обычным тоже особо не пожалуешься. Вот к вам решил обратиться.

– Ну рассказывай, что уж…

Чертенок снова ненадолго ушел в себя, но потом очнулся и затараторил:

– Лет тридцать назад это было. Жил-был один паренек. Обычный самый, ничего особенного. Попал он ко мне в плановый список. Что делать? План надо выполнять. Ну вот и начал я ему козни строить всяческие. То одно, то другое… А у нас же как по инструкции? Делаешь человеку гадости всякие, чтоб он озлобился и начал это на других вымещать. Душа чернеет потихоньку, усыхает. Причем вместе с телом. Помирает он в конце концов, мы душонку его и забираем. План выполнен, премия, уважение коллег… А этот вот ни в какую не поддавался. Я ему то одно подкину, то другое, а он улыбается только да приговаривает: «Ничего страшного, все проходит, и это пройдет». Я уже совсем отчаялся. Думал идти к начальству, просить, чтоб кому-нибудь другому назначили, да тут случай помог. Влюбился он в одну девушку. Прям до безумия. И все у них хорошо было, да заболела она болезнью какой-то.

– Не без твоего участия, наверное ж?

– Давайте не будем обсуждать наши методы. Я ж ваши не обсуждаю. В общем, заболела она сильно. Мне вроде как радоваться нужно, а не до радости. Душа его сохнуть начала прям на глазах. Мне, сами понимаете, такой расклад не на руку совсем был. Потому как душа хоть и сохла, но не темнела, зараза. Что делать? Я уж испугался, подумал, что сейчас помрет он от тоски со светлой душой и ничего мне не достанется. Начал я этой девушке помогать, чтоб выкарабкалась, а не получается ничего. Она чахнет и он вместе с ней. Года три я промучился. И запросы писал конкурентам, чтоб ей помогли, и своих просил… Никто так и не помог.

Чертенок отхлебнул из кружки и продолжил свой рассказ:

– Сижу я как-то с ними в больнице, она без сознания, а он рядом с ней, все руку ее поглаживает да и говорит: «Я бы душу свою отдал за то, чтоб ты выжила». А я уже тут как тут. Договорчик ему дал, тот, не читая, и расписался. Мое дело сделано. Документы начальству сдал, да и пошел своими делами заниматься. Год с тех пор прошел, вызывают меня на ковер. Говорят, мол, документы есть, а душа к нам так и не поступила. Я опять к этому парню. Нашел его, а душа-то всё… ссохлась. Вроде и живой ходит, а души нету совсем. В общем, влетело мне тогда от начальства за то, что не уследил за ним. А теперь по договору он мне душу свою должен, а ее-то и нету совсем.

– Ну а за что совесть-то мучает?

– Да не то чтоб прям совесть… Просто получается, что жизнь я ему испортил, а пользы от этого никакой. Выходит, зря старался. А он из-за моей невнимательности теперь ходит где-то и страдает. Неправильно это как-то.

– А с чего ты взял, что он страдает, – спросил Василий. – Раз души нет, значит, и не страдает он совсем. Потому как не может он это без нее делать.

Чертенок задумался и с надеждой посмотрел на попа.

– Ну да, что-то я об этом и не подумал совсем. Выходит, что совсем он не мучается?

– Вряд ли.

– Ну спасибо, – заулыбался чертенок, – успокоил.

– А что ж тогда с ним будет, когда помрет? Куда он попадет?

– Вот это вопрос, конечно… Но, если честно, мне он не нужен такой бездушный. Висит на мне этот договор мертвым грузом. В рай его тоже не возьмут. Не знаю я, что с ним будет.

– Так найди его да договор отмени. В чем проблема?

– Совсем времени нет у меня поисками заниматься. Да и лет уже сколько прошло… Наверное, и не узнаю я его. Давай я лучше при тебе эту бумажку порву, да и всего делов. Если что, свидетелем будешь.

– Ну давай, что уж там.

Чертенок вытащил откуда-то стопку бумаг и принялся листать их.

– О! Нашел, – выудив один лист, он аккуратно разорвал его на две части и положил их на стол, – ну все. Если вдруг спросят когда-нибудь, скажи, что сам видел все, ладно?

– Хорошо, – кивнул поп.

– Ну спасибо тебе, добрый хозяин, за то, что накормил да выслушал. Прям вот полегчало мне на душе. Она у меня хоть и черная, но все ж тоже присутствует. Пойду я, а то рассвет скоро.

– Иди-иди. Если захочешь опять охладиться, то предупреждай заранее.

Чертенок улыбнулся и, махнув на прощание хвостом, растворился в воздухе, оставив после себя еле уловимый запах серы.

Василий еще немного посидел на табуретке, затем поднялся и подошел к небольшому шкафчику, висевшему над плитой. Достав оттуда несколько фотографий, он снова вернулся за стол. С одной из них на него смотрела красивая улыбающаяся девушка. Василий вздохнул и хотел уже снова сложить фотографии обратно, но вдруг замер и медленно провел рукой по своему лицу:

– Это что ж такое? Слезинка, что ли?

На пальцах остался мокрый след.

– Выходит, поторопился ты, чертенок, – усмехнулся он, – не до конца, значит, душа моя высохла. Говорил же я – все проходит и это пройдет.

Василий скомкал разорванный договор и сжал его в руке.

– Может, еще и встречусь я со своей любимой. Не в этой жизни, так в той.

50/50

Иван открыл дверь и вошел в кабинет. За столом сидела молодая девушка и стучала пальцами по клавиатуре.

– Здравствуйте, – она отвлеклась от монитора и взглянула на вошедшего, – ваше имя, фамилия, отчество, дата рождения?

Иван назвал и оглянулся по сторонам. Кроме двери, через которую он сюда попал, в противоположной стене было еще два выхода без каких либо указателей и табличек.

– Так, Иван Евгеньевич… – Девушка слегка прищурилась и уставилась в монитор. – Вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Сейчас быстренько все посчитаем и пойдете.

– А что посчитаем? – Молодой человек присел на стул, стоящий у стола.

– Посчитаем уровень вашей положительной и, соответственно, отрицательной накопленной энергии. Переведем в проценты и по результатам определим ваше дальнейшее место пребывания. Либо зона отрицате…

– Вы можете нормальным языком говорить? – перебил ее Иван. – Выходит, я все-таки умер?

– Да.

– И теперь вы будете решать, куда мне идти, в ад или в рай?

– Ну, если использовать вашу терминологию, то да, – равнодушно ответила девушка.

– Понятно, – вздохнул Иван, – ну считайте. А где, кстати, ангелы?

– На работе, согласно распорядку дня. Итак, начнем.

Девушка стукнула по клавиатуре и принялась читать текст с монитора:

– Иван Евгеньевич… Родился… тра-та-та, это мы пропустим. Вашу биографию, я думаю, вы сами помните. Ага, вот начало таблицы. Сейчас я быстро все данные в программу вобью, и всё. Так, спасенных человеческих жизней – 0, спасенных жизней других существ – 3, испорченных настроений – 15 467. Это на 5,6 % превышает среднестатистический показатель, поэтому пойдет в минус. Дальше. Поломанных судеб – 1, случаев мести – 516. Это хороший показатель, ниже среднего. Немного уменьшит коэффициент от поломанной судьбы. Случаев лжи… Ну тут очень длинное число, зачитывать не буду. Но вы не расстраивайтесь, оно в пределах нормы.

– Скажите, а поломанная судьба… Можно узнать, чья?

– Да, конечно, секунду, – девушка кликнула мышкой. – Анастасия Михайловна, ваша первая жена. После развода вышла замуж за…

– Всё, не продолжайте, понятно, – помрачнел Иван, – значит, правду говорили.

– Продолжим?

– Да, давайте.

– Оказаний помощи нуждающимся – 1560. Это очень хорошо. Почти на 50 % превышение нормы. Предательств – два, но оба прощенные. Убийств людей – 0, убийств других существ – 10 436.

– Ого! Да это вранье! Я не убивал никого!

– В это число входят также комары, тараканы и так далее.

– А, ну если так, то возможно, – немного успокоился Иван, – это тоже в минус?

– Ну не в плюс же, – улыбнулась девушка, – далее. Невыполненных обещаний – 16 700.

– Да там половина из них – это обещания курить бросить и кран починить!

– Тем не менее. Я оперирую лишь цифрами, поэтому не перебивайте меня, пожалуйста. Случаев беспричинного гнева – 38 980.

– Это всё из-за телевизора и новостей, – пробурчал Иван.

– Случаев искреннего сочувствия – 1798, раскаяния – 1405, случаев ненависти – 715, краж – 16.

– Каких еще краж?

– В 1983 году, апрель, 18 число. Два яблока на рынке. В том же году, 22 июля…

– Да бросьте вы, мы тогда еще детьми были, развлекались так! Нас один раз даже поймали!

– К сожалению, в списке раскаяний этого инцидента нет.

– Да что там раскаиваться-то? Подумаешь! – Иван махнул рукой.

– Иван Евгеньевич, вы меня постоянно перебиваете. Давайте так сделаем. Я сейчас все данные вобью, программа посчитает, а потом вы уже зададите все интересующие вас вопросы. Хорошо?

– Да вбивайте, я-то что?

– Отлично, – с этими словами девушка стала молча стучать по клавишам. Минут через десять она в последний раз щелкнула мышкой и улыбнулась. – Вот и всё. Подсчет займет не больше тридцати секунд. Волнуетесь?

– Ну, честно говоря…

– Не волнуйтесь, – не дослушав, перебила его девушка.

Некоторое время они молчали.

– Всё! – обрадованно воскликнула хозяйка кабинета. – Ваш результат…

– Ну? Куда мне?

– Да ну, не может быть! – Глаза девушки удивленно хлопали ресницами.

– Что там?

– Подождите секунду, небольшая техническая неполадка.

Девушка сняла трубку со стоящего на столе телефона и приложила к уху:

– Вы не могли бы зайти ко мне? У меня тут… В общем, проблема небольшая. Ага. Хорошо, жду.

– Да что у вас там произошло? – не унимался Иван.

Через пару минут в кабинет вошел высокий мужчина. Даже не взглянув на Ивана, он подошел к девушке.

– Что случилось? – низким басом спросил он.

– Вот, – девушка указала на монитор, – все вбила, запустила счетчик, и вот такое получилось…

– Хм… Ну и что нам с ним делать теперь?

– Я вас поэтому и попросила зайти.

– Да что там случилось-то? – Иван не на шутку разволновался.

– Дело в том, – задумчиво произнес мужчина, – что счетчик выдал не совсем обычную процентовку. Ровно 50 % с кучей нулей после запятой. Получается, что формально мы не можем направить вас ни в одно из мест пребывания. Странно, я такого раньше не видел.

– И что мне теперь, до смерти тут сидеть? В смысле до… Что там у вас вместо нее тут?!

– Не кричите, пожалуйста! Вы нам мешаете!

Какое-то время мужчина с девушкой что-то негромко обсуждали.

– Ребят, я придумал! – Иван встал со стула. – А давайте я сейчас какой-нибудь комплимент отвешу девушке, вы мне его в плюс запиши́те, да я пойду уже?!

– К сожалению, графы «Комплименты» наша программа не предусматривает. Зато есть графа «Случаи лести». Можете попробовать.

– Тогда нет, я лучше не буду, – снова уселся на стул Иван.

– Не выйдет, – произнес мужчина, – учитываются только прижизненные действия. Сейчас вы хоть голым бегайте тут, это нигде не зачтется.

Еще несколько минут прошло в обсуждениях.

– …поэтому я другого выхода не вижу, ты согласна? – услышал Иван последний обрывок фразы мужчины.

– Согласна. Не будет же он и правда сидеть тут. Раз нет другого выхода, то ничего не поделаешь, – ответила девушка.

Мужчина подошел к Ивану и остановился в двух шагах от него:

– Встаньте, молодой человек.

– Что? Зачем? Что вы на меня так смотрите?

– Встаньте, вы плохо слышите?

Иван встал со стула, боязливо озираясь по сторонам:

– Что вы решили? Что вы молчите? Скажите уже, что…

Резкий удар в грудь заставил Ивана согнуться пополам. Мужчина подошел ближе, схватил его за подбородок и, приподняв лицо, нанес еще один сильный удар. Перед глазами Ивана все поплыло, и он потерял сознание.

– Пульс есть! Отключить дефибриллятор! Дыхание?

– Есть дыхание. Слабое.

– Подготовьте инъекцию адреналина. На всякий случай…

– Жить-то будет, как думаете, Степан Васильевич?

– Пока неизвестно. 50 на 50. Не отвлекайтесь!

Ворон и Кот

– Ты знаешь, когда я смотрю на Луну, то иногда мне кажется, что когда-нибудь она все-таки шлепнется на Землю, и тогда всем нам придется несладко.

– С чего бы ей падать? По-моему, ей и там хорошо.

– Если бы ей там было хорошо, она бы не крутилась вокруг и не смотрела на нас с таким грустным лицом, – Ворон наклонил голову набок и еще раз посмотрел на звездное небо, – ей там определенно не нравится.

– И откуда у тебя появилась эта привычка? – Кот взмахнул хвостом и аккуратно прикрыл им передние лапы.

– Какая?

– Наделять эмоциями всякие бездушные вещи. Это ж просто большой кусок камня, который крутится вокруг Земли. И нет на ней никакого лица. Это просто эти… Как их? Дырки от других каменюк, которые на нее упали.

– Вот ты это откуда знаешь, а? – Ворон оторвался от созерцания неба и посмотрел на Кота.

– Телевизор смотрю иногда, – горделиво ответил Кот, – кроме всякой политики там пока еще показывают интересные и познавательные передачи.

– А что, в этом твоем телевизоре не могут обманывать, что ли?

– Могут. И даже обманывают, наверное. Но про Луну все знают. Странно, что ты не в курсе.

– Ладно-ладно. Не умничай. В курсе я, просто тебя решил проверить.

Ворон переступил с лапы на лапу и замолчал. Некоторое время они сидели в тишине и рассматривали небо. Первым ее снова нарушил Ворон:

– Я слышал, люди хотят устроить на нас охоту. Что думаешь?

Кот немного помолчал и опустил взгляд, рассматривая свой хвост:

– Да, я слышал. Они говорят, что в округе стало слишком много ворон, – грустно проговорил он.

Ворон кивнул головой и снова посмотрел на своего пушистого друга:

– Интересно, чем мы им помешали?

– Им не нравится, как вы каркаете.

– Не нравится, как мы каркаем? Да некоторые из них делают это еще отвратительнее нас! А вообще, как так случилось, что они стали решать за всех – кому жить, а кого нужно пристрелить? Вот ты тоже считаешь, что я некрасиво говорю?

– Нет, конечно, – Кот с укоризной покосился на Ворона, – но это же люди… Как им можно объяснить? Они друг друга не всегда понимают, не то что уж каких-то котов или птиц.

– Это точно, – буркнул Ворон и снова наклонил голову, уставившись на звезды.

Ночную тишину нарушал лишь шелест листьев старого ореха, под которым расположились двое друзей.

– Вот интересно, все эти звезды… Может быть, где-нибудь там есть вороны или коты? Как думаешь?

– Не знаю. Люди говорят, что если и есть там кто-то, то они обязательно будут похожи на людей.

– Это еще почему? – удивился Ворон.

– Да откуда мне знать? Они так говорят.

– А что, если вдруг, когда-нибудь, к нам прилетят эти… инопланетяне, и окажется, что они похожи совсем даже не на людей, а на ворон? И еще они будут каркать еще хуже, чем мы. Что тогда будут делать эти люди? Ведь им придется убивать их, как они убивали нас, верно?

– Наверное. Может быть, поэтому они и не торопятся лететь к нам, – Кот облизнул лапу и протер свою мордочку, – ты знаешь, по их словам, все должны быть похожи на них. Они очень любят говорить про какого-то Бога. Они считают, что даже он похож на них.

– А кто это такой?

– Ну это вроде как тот, кто придумал всех и всё.

– И меня?

Кот осмотрел Ворона с головы до лап и ненадолго задумался.

– Ну да, и тебя тоже, получается.

– В таком случае Он – очень неплохой парень.

– Согласен, – кивнул Кот, – мне тоже очень нравится, что Он нашел немного времени для того, чтобы придумать меня. Иначе где бы я тогда был?

– Вот это вопрос очень интересный, – Ворон отвлекся от созерцания неба и наклонил голову, – если бы этот самый Бог был настолько занят, что у него не нашлось бы времени на то, чтобы выдумать нас с тобой, где бы мы тогда сейчас были?

– Я думаю, что тогда мы бы были частью его самого и ждали бы, пока Он нас придумает.

– Вряд ли, – усомнился Ворон, – если бы все было так, как ты говоришь, то Он бы уже давно закончился.

– А вот и нет. Он же придумывает до сих пор новых котов, воронов и людей? Значит, еще не закончился и пока что не собирается этого делать.

Ворон на несколько минут замолчал и о чем-то задумался.

– Тогда все понятно, – наконец проговорил он.

– Что?

– Когда Он чувствует, что скоро закончится, Он снова возвращает к себе тех, кого выдумал, а потом из них придумывает новых.

Кот вздохнул, посмотрел на своего друга и снова перевел взгляд на небо.

– Лучше будет, если ты несколько дней не будешь попадаться людям на глаза.

– Нет, мой друг, я родился здесь и вырос. А если этот парень посчитает, что у Него не хватит фантазии, чтобы придумать кого-нибудь без моей помощи, то придется Ему в этом помочь… Ладно, я полечу домой. И ты иди.

– Я приду сюда через неделю. Буду ждать тебя.

– Я постараюсь, – Ворон расправил крылья и, оттолкнувшись от земли, исчез в темноте.

Кот снова сидел под старым орехом и смотрел на небо.

С тех пор прошло около года, а Ворон так ни разу и не появился. Кот успокаивал себя тем, что, возможно, Ворон просто забыл о договоренности или у него появилось много других дел и времени на все не хватает. Время близилось к рассвету, и Кот уже собрался идти домой, как откуда-то сверху послышался голос:

– Отличная ночь сегодня, не правда ли?

Кот хотел что-то ответить, но шум тяжелых крыльев прервал его на полуслове, и через секунду рядом с ним уже сидел молодой, но достаточно большой Филин.

– Наверное, вы не расслышали мои слова, – наклонив голову, произнес он, – я говорю, что сегодня прекрасная ночь. Как вы считаете?

– Да, согласен с вами.

– Я немного задремал на дереве, и вдруг мне в голову пришла одна мысль. Она, конечно, слегка абсурдна, но я подумал о том, что когда-нибудь Луна может упасть на нас. Вряд ли мы обрадуемся такому событию. Что вы об этом думаете?

Кот посмотрел на Филина, лег на землю, укутав себя пушистым хвостом, и замурчал.

– Кстати, мы раньше нигде не встречались? – не унимался разговорчивый Филин.

– Возможно, – ответил Кот и посмотрел на Луну. Сегодня ему казалось, что она улыбается.

Цвета жизни

– Говори, не молчи!

– Солнце… Совсем оно не желтое. Оно белое, правда?

– Не, это облако белое, а солнце желтое.

– А вот радость, она какая? Наверное, оранжевая. Вы как думаете?

– Радость, радость… Я думаю, что тоже желтая.

– А тоска – серая. Боль – яркая такая… Наверное, коричневая, да?

– Да, да. Коричневая, только не яркая. Говори, говори. Не замолкай.

– Страх – тягучий такой. Как нефть. Черный страх. Сон тоже тягучий… Медленный…

– Глаза открой! Открой и не закрывай! А то буду тебя по морде бить. Понял? Ты художник, что ли?

– Не. Учусь только… Учился. Второй курс училища закончил. А вот правда какого цвета?

– Правда… Может, белая?

– Может, и белая. Кто ее знает?! Ее ж не видел тут никто. А я… А я все время думал, что война, что она черно-белая. Представляете? Черно-белая. Фильмы смотрел старые и думал, что там, где воюют, там все черно-белым становится само. А там, где мир, там цветное все. А она не черно-белая, слышите? Она черно-красная. Черная и красная… Война… Черная и крас…

– Глаза открой! Открой глаза, я сказал! Стимуляторы есть у кого? Коли! Открой глаза, пацан! Открой! Пульс… Сейчас мы тебя вытащим, сейчас… Глаза открой!!!

Врач вышел из палатки и достал сигарету. Проходивший мимо заместитель командира отряда остановился и, порывшись в кармане, достал оттуда зажигалку.

– Закат сегодня прям необычный! Вон небо какое красное. Говорят – к погоде хорошей. Или наоборот? Не знаете, Иван Федорович?

– Серебристое… – задумчиво прошептал врач.

– Что? Серебристое?

– Горе, Паша, серебристое. Материнское горе – оно серебристое… Цинковое…

Конкуренты

Никогда в жизни Сергей не смог бы представить себе такую ситуацию, не попади он в нее сегодня. Пытаясь завести свой старенький автомобиль, который умудрился заглохнуть именно у въезда в старое деревенское кладбище, он думал о том, что именно так обычно и начинаются все фильмы ужасов или страшные книги. Впрочем, эта мысль посетила бы любого человека, который оказался бы на его месте.

Иногда посматривая в сторону темных крестов, которые как будто молча наблюдали за ним из-за ограждения кладбища, он слегка подрагивающими руками снова и снова крутил ключ в замке зажигания. Сделав еще несколько безуспешных попыток, Сергей сдался. Выйдя из машины, он в сердцах пнул автомобиль по колесу.

– Ну вот обязательно сегодня было тебе ломаться? Чертова колесница!..

Где-то за оградкой хрустнула ветка, и он тут же решил, что последние слова были лишними.

– В смысле… Хорошая машина, но поломалась совсем не вовремя, – быстро исправился он.

Теплая августовская ночь надвигалась медленно, но верно. Сумерки уже опустились на землю и принялись окутывать не очень живописный пейзаж, который окружал Сергея со всех сторон. Он был скуден и не очень богат красками. С одной стороны проселочной дороги было кладбище, а с другой – пшеничное поле. По этой дороге он часто срезал достаточно большой крюк, когда возвращался домой из командировок в южные районы области. Поэтому он знал, что примерно через километр расположилась небольшая деревенька, не самых удачливых жителей которой, судя по всему, и привозили сюда. На другую сторону пшеничного поля.

Немного поразмыслив, Сергей решил, что у него всего два выхода. Или идти за помощью в деревню, или ждать этой помощи здесь. Трезво рассудив, что ждать он будет до тех пор, пока в деревне кто-нибудь не помрет, он принял решение самостоятельно отправиться к сельчанам.

Закрыв автомобиль на ключ, он бодрой походкой зашагал по дороге, стараясь не смотреть в сторону самого спокойного места на земле. Сверчки уже начали готовиться к вечернему песнопению, настраивая свои маленькие скрипки в одной тональности. Сергей вспомнил детство. Именно под их пиликанье он засыпал, когда гостил летом у бабушки. Давно он уже не слышал этого звука, так приятно разливающегося по душе и дарящего ей какое-то внутреннее спокойствие и умиротворение. В городе его уже практически невозможно услышать…

Из приятных воспоминаний его вывело ощущение какого-то движения среди крестов. Сергей остановился и стал вглядываться в сгущающуюся темноту. Через пару секунд он снова уловил какое-то копошение среди могил. Сто тысяч мыслей пролетело в голове Сергея, но из всех возможных предположений его мозг выбрал самое реалистичное. Скорее всего, кто-то из жителей деревни просто решил убраться на могиле своего родственника, да так заработался, что и не заметил, как опустилась ночь.

– Эй! – крикнул он в сторону кладбища.

Движение на мгновение прекратилось, но через пару секунд снова продолжилось.

– Вы из деревни? Вы не могли бы мне помочь?

Тот, кто там находился, или не услышал вопросов, или решил на них не отвечать. Сергей, обрадовавшись тому, что ему не придется тащиться в деревню, а достаточно будет просто попросить человека, чтобы он позвонил кому-нибудь из своих знакомых, лихо перепрыгнул через невысокий железный заборчик и пошел в сторону движущейся фигуры, аккуратно маневрируя между памятниками и крестами.

Через десяток шагов он различил в сумерках фигуру человека, склонившегося над одной из могил. Подойдя поближе, он уже хотел поздороваться, но не успел.

– Не наступи на гортензию, – раздался тихий женский голос, который в ночной тишине прозвучал достаточно громко.

Сергей замер с занесенной ногой и посмотрел на человека. Явно женская фигура в черном, наклонившись над могилой, рвала сорняки и сбрасывала их в одну кучку.

– Ой, вы женщина? – задал он один из самых глупых вопросов, которые только могли прийти к нему в голову.

– Это ты, что ли, там надрывался? – проигнорировав его супервопрос, спросила она.

– Да, там такое дело… В общем, машина заглохла. Вы же из деревни? Вы не могли бы позвонить кому-нибудь из своих? Может быть, кто-нибудь приедет и…

– Хороший был человек, – спокойным голосом перебила Сергея женщина, – знаешь его?

– Кого?

– Человека вот этого, – она распрямилась и махнула рукой в сторону памятника, рядом с которым стояла.

– Нет, я ж не местный. Я ж вам объясняю – я ехал из…

– В девяносто шестом году я с ним познакомилась. Лёшкой его звали. Точнее – Воронцовым Алексеем Павловичем. Сколько он мне нервов вымотал за всю свою жизнь… Ты даже себе представить не сможешь.

– Муж ваш? – стараясь придать трагичности своему голосу, спросил Сергей.

– Сам ты муж, – махнула рукой женщина, – друг мой это. Точнее, вражина, каких свет еще не видывал.

– Так друг или враг? – удивился Сергей. – Не бывает так, что одновременно и то и другое.

– Я тоже так раньше думала, а оказывается, что бывает, – женщина вздохнула и присела на скамейку, врытую в землю напротив могилы. Немного помолчав, она продолжила: – Когда живой он был – ох и люто я его не любила. Прям вот аж ненавидела ненавистью черной. А как помер, так и поняла я, что плохо мне без него. Скучно, тоскливо… Сама удивилась даже, что так может быть.

– Чем же он вам так досаждал?

– Так случилось, что работали мы с ним… Скажем так, в конкурирующих организациях. Проходу мне не давал совсем. Куда я, туда и он. Где у меня встреча назначена, там и он объявляется. Время такое было – клиентов много, только успевай с ними встречаться да обрабатывать. А ему вот не хватало, наверное, адреналина. Не мог он просто так работать. Все пытался у меня их переманить.

– Зачем? – Сергей уже почти забыл о своей машине, увлекшись рассказом своей новой знакомой.

– А ты пойди его спроси! Нравилось ему, что я ни с чем остаюсь. Прям вот зла на него не хватало! Знал бы ты, как я бесилась по этому поводу.

– И что, прям всех клиентов у вас уводил?

– Да нет, конечно… Я что, совсем на неудачницу похожа какую-то? Конечно не всех, но ты не представляешь просто, сколько он у меня их увел. Только все налаживается, клиент уже готов, а тут он откуда ни возьмись… Стоит, что-то там бухтит себе под нос… Тьфу ты! – Женщина покачала головой и махнула рукой.

– Да представляю, – усмехнулся Сергей, – я тоже в продажах работаю. Знаю, каково это, когда клиентов уводят.

– Нашел с чем сравнить! Ты и рядом с этим человеком не стоял! – как-то зло ответила женщина. – В продажах он работает… Только и можешь, что языком молоть. Заткнулся бы лучше!

Сергей немного опешил от такой реакции, но решил промолчать, так как более неподходящего места и времени для ссоры он не мог себе даже представить.

– Ну а дальше-то что было? – решил сгладить ситуацию Сергей.

– Дальше… Несколько лет мы с ним бок о бок проработали, а потом умер он. Прям на работе сердце схватило. Как сейчас помню. Лежит на земле, смотрит мне в глаза, а сам улыбнуться пытается. Видно же, что больно, а он улыбается, представляешь? Говорит мне: «Что, по-честному не умеешь, дура? Ну ничего, я тебя за свою жизнь столько раз уделал, что и помирать не обидно».

– Ничего себе, – присвистнул Сергей, – это он вас так ненавидел, что, даже когда умирал, радовался, что столько раз вас обманул?

Женщина вздохнула и наклонила голову:

– Да, не любили мы с ним друг друга… А сейчас вот понимаю, что нет больше таких людей. Может, и есть, конечно, но я их не видела. Тоскливо мне без него, скучно… А самое интересное, что ведь и правда он меня уделал. И ушел непобежденным. А этим мало кто может похвастаться, – женщина покачала головой и посмотрела на Сергея, – что ты там говорил? Машина у тебя заглохла?

– Ага, – кивнул он.

– Иди на дорогу. Сейчас последний автобус из города проезжать будет. Может, помогут чем.

– А вы? Вы что, тут останетесь, что ли?

– Да, я еще посижу. Помяну Лёшку.

– Так автобус же последний! Как вы…

– Я сказала – иди! – сказала женщина голосом, от которого у Сергея по коже побежали мурашки. Ему даже показалось, что ее глаза на мгновение вспыхнули двумя красноватыми огоньками.

Забыв даже попрощаться, иногда оборачиваясь, он быстрым шагом направился к дороге, подальше от этой странной женщины.

– Так давай я до деревни доеду, трос возьму и вернусь за тобой, – сказал улыбчивый водитель автобуса, выслушав о проблеме Сергея, – дотащим тебя до дома моего, там и посмотрим в чем проблема.

– А можно я с вами съезжу? – покосившись в сторону кладбища и поежившись, спросил Сергей.

– Что, в штаны наложил? – захохотал водитель. – Эх, вы, городские… Ладно, давай запрыгивай.

Сергей забежал по ступенькам в старый «пазик» и уселся около двери. Автобус тронулся и загремел по ухабам своими внутренностями.

– Давно кукуешь тут? – поинтересовался водитель.

– Да минут сорок, не меньше. Успел даже по кладбищу прогуляться.

– Ямку себе копал, что ли? – снова захохмил водитель.

– Да так… Просто, – смутился Сергей, – вы мне лучше скажите, кто такой… Как же его? – Сергей почесал голову. – То ли Воронов, то ли Воро… А! Воронцов Алексей!

– Алексей Павлович? – посерьезнел водитель автобуса. – Это человечище, царствие ему небесное. Гордость нашей деревни.

– А кем он был?

– Врач военный. Где он только не был? По всем горячим точкам его жизнь помотала. Знал бы ты, сколько он пацанов у смерти из-под носа увел! Вроде как к Герою даже представить хотели, да только не дожил он, схватило сердце прямо во время операции. На похороны даже из Москвы какие-то журналисты приезжали.

– У смерти из-под носа увел, говорите?.. – тихо пробормотал Сергей.

– Чего?

– Ничего-ничего… Вы лучше на дорогу смотрите, – Сергей отсел в конец салона и задумчиво уставился в окно.

Новогоднее происшествие

– Баюн, отойди от елки!

– Да там, по-моему, игрушка криво висит, – кот пыхтел и пытался забраться на ель, но то и дело соскальзывал по колючим хвойным лапам вниз.

– Баюн, ты ее всё равно не завалишь, она ж живая!

– Да. – Он приподнял нижнюю ветку и с удивлением уставился на ствол дерева. – Да я и не собирался ее валить, просто игрушка криво висит.

– Пойдем уже к столу, скоро Новый год. Ты песни выучил?

– Ой, да что там учить? – махнул лапой кот. – Пять минут, пять минут, это что-то там и что-то…

– Вот я так и знал! Договаривались же, что ты за музыку отвечаешь! Почему ты такой необязательный?

– Что значит – необязательный? – подбоченился кот. – Я очень обязательный. Даже Сварожич сказал, чтобы Баюн был обязательно! Так что не надо тут тень на плетень наводить!

– Сварожич вообще-то сказал, чтобы Баюн пел обязательно, а не был!

– Пил?

– Пел!

– Ел?

Верлиока прищурил единственный глаз и, ничего не ответив, пошел к крыльцу дома Сварожича. Баюн хитро улыбнулся и, пригладив усы, попрыгал вслед за ним, продолжая выкрикивать в спину разные предположения:

– Может быть, сел? А? Или, например, цел? А что? Беспокоится за меня, вот и сказал – хочу, чтобы Баюн был цел и невредим.

Старик молча зашел в дом и хлопнул дверью прямо перед носом кота. Тот оглянулся на украшенную елку и слегка наклонил голову набок.

– Нет, все-таки криво висит. Вот отсюда прям видно, что криво. Это дело нужно исправить…

Внутри дома было шумно. Все были заняты делом.

– Видно? Сейчас нормально?

– Нет, с помехами пока что, – Домовой, как самый знающий в области современных технологий, настраивал блюдечко, в котором, то и дело пропадая и снова появляясь, виднелось напряженное лицо Сварожича.

– Попробуй яблоко на два деления вправо повернуть, – прерывающимся голосом посоветовал Сварожич.

– Я пробовал уже, еще хуже становится.

– А я говорила ведь, давайте я свое телезелье сварю! – отвлекшись от нарезки салата, сказала Яга.

– Оно воняет, – бросил через плечо Домовой и снова принялся крутить яблоко, – и вообще, я не пойму, зачем нам эта трансляция? Сварожич же в соседней комнате сидит!

– Это ты там у себя привык ко всяким телевизорам, а у нас их нет, – начала разъяснять Яга, – а мы, между прочим, тоже хотим, чтоб нас всех поздравил наш этот… Кто он у нас?

– Не знаю, кто там у вас, а у нас Сварожич, – влился в разговор, подошедший Леший.

– А у нас кто?

– Я ж говорю – не знаю, кто там у вас.

– Ты вот это брось! Я в ваших этих разборках не участвую! И вообще, сегодня праздник, можно было бы обойтись и без всех этих подковырок, – обиделась Яга.

– Да ладно тебе, бабуль, я ж шучу, – Леший подошел к Яге и слегка приобнял, – тем более к нам и навьи тоже придут. Горыныч салют обещал знатный.

– Бабуля… – буркнула Яга, – самому уже сто лет в обед, какая я тебе бабуля?

– Самая красивая бабуля! И самая хозяйственная! – ответил Леший и, пока покрасневшая Яга переваривала комплимент, схватил со стола соленый огурец и направился к Домовому, помогать ему в настройке блюдца.

– Изображение появилось, а звук пропал, – расстроенно проговорил Домовой.

– А так? – послышался голос Сварожича.

– О, снова появился.

– Домовой! Настраивай уже быстрее, полчаса до Нового года!

– Так всё… И звук есть, и картинка.

– Да это я из-за стенки кричу! В блюдце есть звук или нет?

Домовой приложил ухо к блюдцу:

– Говори, Сварожич!

– У меня уже горло пересохло говорить. Есть звук или нет?

– Нету…

– На яблоко нажми и подержи пару секунд, – посоветовал Леший, – меню должно появиться.

– О, и правда…

– Теперь крути его вправо.

– Все, Сварожич, есть и звук, и картинка.

– Ну наконец-то, – послышалось из блюдца.

– Кто-то про меню что-то говорил. – Входная дверь распахнулась, и в дом вошел заснеженный Илья Муромец. – Пора бы уже перекусить, наверное. А то там люди с голоду уже помирают.

– Какие люди?

– Да не знаю, дед какой-то около елки лежит, а Баюн вокруг него бегает.

Первым вскочил Верлиока и бросился наружу. За ним ринулись и все остальные.

– Баюн, ты зачем его усыпил? – Сварожич присел рядом с лежащим на снегу стариком и посмотрел на кота. Тот стыдливо ковырял лапой снег перед собой и отводил взгляд в сторону. – Что ты там прячешь за спиной?

– Да ничего…

– Показывай давай, что там?

– Да это он мне подарил…

– Баюн! – сверкнул глазами Сварожич.

– А что? А что? – понесло кота. – Я стою, никого не трогаю, тут этот дед идет, говорит: «С Новым годом! У меня для тебя подарок! Читай стишок!» Я ему: «Нетушки, сначала подарок, а потом хоть стишок, хоть песню». Он и согласился. Ну и вот…

Баюн протянул вперед руку, в которой лежал новенький микрофон.

– Я о таком давно мечтал. Спел, а он и брыкнулся где стоял. Я при чем, если он такой слабенький?

– Что ж ты за… Кот, а? – Верлиока вздохнул и покачал головой.

– А что ты вздыхаешь? – обратился к нему Сварожич. – Я тебе говорил, чтоб ты Баюна от себя ни на метр не отпускал? Говорил?

Верлиока молча кивнул головой.

– Из-за тебя, котяра, люди совсем перестанут верить, что Дед Мороз существует!

– Да при чем тут я?

– Притом, что он, вместо того чтоб подарки развозить, будет спать у меня дома из-за твоих песенок. А до праздника полчаса всего!

– Что ж теперь делать-то? – Илья посмотрел на лежащего Деда Мороза.

– Для начала давайте занесем его в дом, – справедливо заметил Домовой и подошел поближе.

– Да я сам, – Илья ловко подхватил деда и направился к крыльцу.

– Сварожич, есть у меня одна мысль, – Яга подошла к нему и принялась что-то шептать на ухо.

Через несколько минут раздумий Сварожич кивнул головой.

– А что еще делать остается? Нельзя людей праздника лишать из-за одного певуна, – он бросил обжигающий взгляд в сторону кота, но потом, немного подумав, подошел и погладил его по лохматой голове. – Хотя ладно, ничего страшного. Хоть один раз Дед отдохнет. Он и так уже старый.

– Мам, мам! А почему у меня весь подарок в шерсти кошачьей?

Девочка сидела под елкой и разворачивала небольшую коробку, завернутую в блестящую бумагу.

– Это, наверное, наш Барсик там лазил, – ответила женщина и улыбнулась.

– Не, у нас Барсик рыжий, а тут серая шерсть.

– Да? – Женщина подошла поближе и присела рядом. – Хм… И правда… Не знаю, доченька. Может быть, у Деда Мороза кот завелся.

Девочка рассмеялась, раскрыла коробку и тут же забыла о шерсти.

– Кукла! Как я хотела! Мам! Посмотри какая кукла!!!

Она прижала ее к себе и глазами полными детского счастья посмотрела на маму:

– Мам! Я о такой целый год мечтала!

– Вот видишь, ты себя хорошо вела и Дедушка Мороз тебе ее подарил.

– А когда он приходил? Я бы хотела ему спасибо сказать.

– Малыш, он очень занят. Всем нужно подарки развезти. Наверное, пришел, когда ты спала. И поехал дальше по своим делам. Но он все слышит, поэтому ему можно просто в окно сказать спасибо.

Девочка кивнула и, не отпуская свой подарок, побежала в свою комнату.

– Красивую куклу ты выбрал, – шепнула женщина своему мужу, стоявшему у окна и с улыбкой наблюдавшему за этой сценой.

– Я? А я думал, что… – удивился отец.

– Что?

– Да ничего, кукла и правда красивая, – загадочно улыбнулся он и обнял жену.

А девочка в своей комнате смотрела в окно и махала кому-то маленькой ручкой.

Ее совсем не смущало, что вместо красивых коней, запряженных в сани, и дедушки в красных рукавицах на фоне зимнего неба вырисовывался еле различимый силуэт огромного трехголового Змея, который, размахивая широкими крыльями, тянул за собой огромную ступу, в которой иногда поблескивали чьи-то хитрые зеленые глаза.

Лунная стая

Ночь уже опускалась на землю, укутывая в свое темное одеяло высокие деревья, на ветках которых ночные птицы уже начинали свой жутковатый разговор, совсем не обращая внимания на стаю волков, расположившихся на небольшой лесной поляне. Маленький волчонок прыгал вокруг своей матери, то и дело покусывая ее то за лапу, то за хвост.

– Мам, я не хочу сегодня идти на этот холм и кричать что-то в эту желтую дырку! Это совсем неинтересно, к тому же у меня после этого плохо слышит правое ухо. Наш дядя Аркар всегда стоит рядом и воет громче всех. Видимо, он хочет, чтобы его услышали, а остальные – нет.

– Сынок, ты еще слишком мал, чтобы понимать весь смысл этого таинства, – спокойно ответила волчица и посмотрела на небо, – тебе достаточно знать то, что все наши предки так делали и завещали нам следовать их традициям.

– Вообще-то, я уже очень даже взрослый! – Волчонок выгнул спину и поднял голову, стараясь выглядеть еще больше. – Расскажи мне, зачем мы воем на нее?

– Ну что ж, тогда слушай, – мать-волчица села на задние лапы и серьезным взглядом посмотрела на сына, – там, наверху, живет один очень злой зверь. Он очень не любит нас, волков. Когда-то, очень давно, он расковырял небо и сделал в нем дыру, чтобы смотреть на наш мир. Он очень большой и очень медленно двигается, поэтому когда он хочет снова заглянуть в нее, то сначала мы видим его маленькую часть, затем еще больше. А потом его желтый глаз занимает всю круглую дыру.

– А зачем он сюда смотрит? Мы же такие маленькие по сравнению с ним, что он, скорее всего, и не видит нас.

– Видит. Он всех видит.

– Ну ладно, – волчонок наклонил голову набок, – а что в этом плохого? Лично мне он не мешает. Вот если бы он будил меня, когда я хочу спать, или обзывался, то он бы мне не нравился. Он же этого не делает?

Волчица резко взмахнула хвостом.

– Сынок, он поступает еще хуже. Он отбирает нашу еду.

– Мам, ну что ты такое говоришь? Он еще ни разу не отобрал у меня ни одного кусочка мяса и ни одной косточки!

– Ты не совсем понял. Когда его светящийся глаз занимает всю дыру, то наша добыча видит нас ночью издалека и нам гораздо сложнее ее поймать. В эти дни мы голодаем. Разве ты этого не заметил?

– Странно, – чуть нахмурился волчонок, – я думал, что мы голодаем от того, что все ночи напролет просиживаем на холме, вместо того чтобы охотиться.

– Не просиживаем, а прогоняем этого злого зверя, – укоризненно заметила мать, – мы воем и кричим на него, чтобы он ушел и не смотрел на нас сверху. Каждый раз он пугается и уходит, чтобы потом вернуться снова. Так было и так будет всегда. Если мы перестанем его прогонять, то мы вскоре умрем от голода. Ведь мы не сможем охотиться ночью при таком свете.

Волчонок некоторое время помолчал, а потом, взмахнув хвостом, спросил:

– Мам, а почему ты думаешь, что он нас не любит? Может быть, он, наоборот, так беспокоится о нас, что заглядывает в дыру, чтобы удостовериться, что с нами все хорошо. Смотрит на каждого из нас, успокаивается и идет по своим делам. Потом вспоминает, что нужно снова проверить, и опять возвращается, – волчонок прилег на траву и вытянул перед собой лапы, – вот представь, ходит он там где-то и думает: «Пойду посмотрю, как там поживают мои любимые волки, и особенно этот маленький волчонок. Наверное, он уже совсем вырос». Подходит к дырке в небе, заглядывает туда и что он там видит? Как все мы сидим на холме и воем на него во всю глотку! Думает: «Наверное, у них настроение плохое, пожалуй, загляну в другой раз». Заглядывает позже, а тут опять мы… И снова воем на него и прогоняем… Ты знаешь, если бы я был им, я бы очень расстроился.

Волчица ненадолго задумалась, но потом, широко зевнув, снова заговорила:

– Нет, сынок. Если бы он нас любил, то он старался бы смотреть на нас как можно реже. Он же должен понимать, что его свет мешает нам охотиться.

– А почему тогда ты постоянно на меня смотришь? Получается, что ты меня не любишь?

– Дурачок, – волчица легонько пнула сына лапой, – я смотрю на тебя, потому что не хочу, чтобы ты, например, свалился в обрыв, как в прошлый раз.

– А я потому и свалился, что ничего не было видно, – немного смутился волчонок, – вот если бы этот небесный зверь в ту ночь смотрел на меня, то я бы непременно увидел край того оврага…

– Замолчи! – резко перебила его мать. – Все наши предки совершали этот обряд испокон веков. Отец рассказывал об этом звере своему сыну, а он, в свою очередь, своим детям. Неужели ты думаешь, что они были так глупы, что не знали, с каким злым умыслом он наблюдает за нами. – Волчица грозно посмотрела на сына и слегка обнажила свои клыки. – Нам уже пора идти на холм. Не отставай.

– Да ничего я не думаю, – обиженно буркнул он и поплелся за своей мамой.

В эту ночь волчонок не выл на луну. Он сидел на холме позади всех и молча смотрел на этот огромный глаз заоблачного зверя.

– Я знаю, ты не злой, – еле слышно проговорил он, оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не услышит, – не обижайся на них. Они просто ничего не понимают.

С тех пор прошло много лет, волчонок вырос и обзавелся своей новой стаей. Слава о храбром молодом вожаке разошлась по всей округе. Его стая всегда была сыта и здорова. Их шерсть лоснилась и поблескивала на солнце, а клыки были белее снега. Но другие волки обходили их стороной и никогда с ними не общались. Ведь эти дерзкие отступники нарушали священный запрет и охотились в то время, когда все добропорядочные волчьи стаи выли на желтый глаз, отпугивая страшного небесного зверя.

Лишь иногда, в полнолуние, вожак ненадолго уходил из логова. Он шел к опушке леса, ложился на землю в тени деревьев, клал голову на лапы и молча смотрел на небо.

«Со мной все хорошо, не переживай…»

Сказка о том, как Леший с Водяным поссорились

– А вы не знаете, в какой стороне город?

Леший вздрогнул и выронил из ладони горсть земляники, которую он, устроившись на старом поваленном дереве, решил попробовать. Сегодня было много работы. Больше всего хлопот ему доставил птенец, выпавший из гнезда. Из-за него пришлось лезть на дерево, а в его возрасте эта обычная обязанность приравнивалась к подвигу. Так как в лесу сложно найти Звезду Героя, Леший решил наградить себя горсточкой вкуснейшей земляники, которую он усиленно прятал от людских и звериных глаз, оставляя этот урожай на случай какого-нибудь праздника или знаменательного события.

– Я говорю, вы случайно не знаете, как отсюда выйти к городу. – Голос за спиной приблизился.

Леший медленно отряхнул ладони и с нарастающим недовольством посмотрел на разбросанную в траве землянику.

– Я просто хотел прогуляться по лесу, да и не заметил, как заблудился, – настырный голос продолжал свой рассказ, как ни в чем не бывало, – наверное, это Леший меня по кругу водит…

В этот момент хозяину леса стало обидно. Любой бы расстроился на его месте, если бы его обвинили в том, чего он не делал, а еще и отвлекли, к примеру, от обеда. Бросив еще один взгляд на сочные ягоды, Леший медленно повернулся к непрошеному гостю. В нескольких шагах от него стоял молодой парень. Его лицо выражало некоторую растерянность. Он то и дело оглядывался по сторонам, и было видно, что он действительно заблудился.

– Так вы знаете, как отсюда выбраться? – снова обратился он к Лешему.

– Примерно так же, как и забраться сюда, – ответил лесной житель, не скрывая своего раздражения.

– Спасибо, вы очень любезны. А нельзя ли как-нибудь поконкретнее указать дорогу?

– Я ж не знаю, как ты сюда пришел! Это только ты знаешь, поэтому могу тебе посоветовать развернуться и идти в обратном направлении. Тогда ты обязательно придешь туда, откуда вышел.

– А еще какие-нибудь полезные советы у вас есть?

– Этот – самый полезный, – махнул головой Леший, – но если он тебе не нравится, то можешь схватиться за голову и бежать в непонятном направлении, покрикивая «Ау!». Вы же так обычно делаете, когда теряетесь в лесу?

– Я смотрю, вы просто кладезь мудрых советов, – усмехнулся молодой человек, – а если серьезно? Вы можете мне помочь?

Леший тяжело вздохнул и покачал головой. Неписаное правило гласило о том, что хозяева всех лесов обязаны помогать человеку, если он просит у них помощи. Конечно же, в любом правиле есть исключения, и одно из них говорило о том, что он может не оказывать помощь тем людям, которые были замечены в причинении вреда лесу или его обитателям.

Внимательно посмотрев на парня, Леший расстроился еще больше. Его лицо не было ему знакомо, а значит, и основания для отказа тоже не было.

– Послушай, может, ты помнишь какие-нибудь приметы? – с надеждой в голосе спросил Леший. – Дерево какое-нибудь причудливое, камень большой?

– Да нет… – молодой человек почесал затылок, – озерцо только небольшое было, и все.

– Озерцо?! – обрадовался старик. – Это хорошо…

В голове Лешего родилась идея, как можно не тащиться через весь лес, провожая этого неудачливого путешественника, но и не оставить его в беде.

– Запоминай. Сейчас пройдешь мимо тех деревьев сросшихся. Видишь? Там за ними полянка небольшая. Через нее пройдешь по прямой, увидишь, там муравейник будет. От него направо повернешь и иди прямо, не сворачивай никуда. Выйдешь к этому озерцу.

– И зачем мне это озеро? Мне бы домой…

– Там мой знакомый… На рыбалку собирался с утра. Объясни ему свою ситуацию, он тебе поможет. Понял?

– Понял, что ж не понять…

– Только про меня ему не говори ничего, ладно?

– Скрываетесь, что ли?

– Нет… – Леший ненадолго задумался, придумывая отговорку, – денег я ему просто должен.

– А, ну тогда ладно, – улыбнулся парень, – спасибо вам!

Леший посмотрел на удаляющегося путника, усмехнулся и принялся собирать рассыпанную землянику.

Водяной сегодня решил устроить стирку. Негоже ведь хозяину лесного озера чумазым ходить. Он был не из тех Водяных, которые до фанатизма чтут традиции и сверкают голой задницей на солнце, объясняя это тем, что хозяин водоема не должен носить одежду. За годы своего, так сказать, правления он обзавелся рубашкой и спортивными штанами, забытыми на берегу отдыхающими туристами. А может быть, и утопшими. Никто этого так и не узнает. Расположившись у воды, он аккуратно застирывал пятно на рукаве.

– Здравствуйте! Вы не могли бы мне помочь? – раздался голос за спиной.

– Рубашку не видел, – моментально ответил Водяной, одновременно придавливая ее камнем ко дну, чтобы она не всплыла и не показалась на глаза неизвестному гостю.

– Какую рубашку?

– Да никакую, – опомнился Водяной, – чего надо?

– Заблудился я. Как к городу выйти?

– Как пришел, так и выходи.

– Да что ж за день сегодня… – расстроенно протянул парень, – я не помню, как я пришел. Поэтому и спрашиваю – как выйти? Я у вас помощи прошу, а вы…

Водяной замер и заметно погрустнел. Правило об оказании помощи касалось и его тоже. А перспектива выводить этого заплутавшего неудачника из леса, да еще и в только что постиранной рубашке, его не радовала. Ведь он обязательно зацепится ею за какой-нибудь куст и порвет. Или просто измажется.

– Давно плутаешь? – спросил он у парня.

– Да уже часов пять, наверное.

– Беда… – протянул Водяной, – знаешь что? У меня тут один знакомый неподалеку есть. Я сейчас тебе расскажу, как к нему пройти, он тебе поможет обязательно.

– А вы не можете мне объяснить, как мне из леса выбраться, вместо того чтобы к знакомым посылать?

– Нет. До опушки далековато будет, на словах не объясню. Пуще прежнего заплутаешь. А он тебя проводит. Значит, иди сейчас прямо, дойдешь до муравейника…

– Да-да, знаю, – перебил его парень, – от муравейника налево и через поляну. Этот маршрут мне уже знаком.

– Откуда знаком? – Водяной на мгновение задумался. – Послушай, а деда такого лохматого ты не видел случайно?

Парень на мгновение замешкался, вспомнив просьбу старика, и отрицательно покачал головой.

– А чего задумался, мил-человек? – подозрительно прищурился Водяной. – Видел деда, говори?!

– Да не видел я никакого деда, что вы ко мне пристали? Мне сказали, что вы можете помочь мне. Поможете?

– Кто сказал, а?

Поняв, что сболтнул лишнего, парень замолчал и заметно покраснел.

– Ну тогда все ясно… Пойдем, – Водяной вытащил из воды рубашку и, даже не выжав ее, просунул руки в рукава.

– Куда?

– Пойдем, говорю! Показывай, где он сидит. Небось на дубе поваленном?

Решив, что отпираться больше не стоит, парень послушно побрел обратно, еле успевая за стариком в мокрой рубашке.

– Наелся, кучерявый?

Леший от неожиданности подавился очередной ягодой и закашлялся. Водяной быстро подошел к нему и принялся лупить по спине, заметно прилагая гораздо больше усилий, чем это требовалось.

– Ты откуда тут? – немного придя в себя, спросил лесной хранитель.

– Угадай с трех раз, – сложив руки на груди, ответил Водяной и кивнул в сторону стоявшего неподалеку парня.

– Ааа… Что, сдал меня, потеряшка?

– Да я ничего не говорил, – виновато потупил взгляд молодой человек.

– Крайнего нашел? – не унимался Водяной. – Он же тебя первого попросил о помощи. Чего ты его ко мне отправил?

– А ты ему чего не помог, а? Взял бы и вывел.

– Ты чего на меня бочку катишь? – подбоченился Водяной. – Ты его первым встретил!

– Ну и что? Я занят был!

– Чем? Кишкоблудством?

– Да хоть бы и им, тебе какое дело? Не мог человеку помочь? Сидит там в своем аквариуме днями и ночами, головастикам хвосты крутит…

Водяной уже собрался ответить, но его перебил громкий и густой бас:

– Выговор. Обоим.

Заблудившийся парень как будто растворился в воздухе, а на его месте стоял высокий коренастый старик. Тяжелый взгляд из-под лохматых бровей заставил замолчать обоих. Седые длинные волосы плавно переходили в такую же бороду, спускающуюся до самого пояса. Он опирался на извилистый деревянный посох с вырезанным на нем причудливым узором.

– Мать честная… Велес-батюшка, – прошептал Леший.

– Еще раз такое повторится, тебя в лесополосу отправлю, а ты за лужами будешь присматривать. Все ясно?

– Ясно… – в один голос протянули Леший и Водяной.

– Всего доброго, – Велес развернулся и, слегка прихрамывая, исчез среди деревьев, оставив двоих знакомых у поваленного дуба.

– Чудом… Чудом пронесло, – выдохнул Леший.

– Это точно, – кивнул Водяной и слегка пихнул своего друга локтем в бок.

– Чего ты?

– А того!

Водяной махнул рукой и пошел к себе домой, застирывать рубашку, которую, конечно же, снова испачкал. А Леший положил на пенек остатки земляники и направился по своим лесным делам. Аппетит-то совсем пропал, пусть хоть птицы полакомятся.

Говорят, Леший с Водяным с тех пор не особо в ладу, но если уж попросит какой человек у них помощи, то они тут как тут. И рыбой поделятся, и грибами, да ягодами лесными. И дорогу короткую покажут, и от глаз зверя опасного уберегут. Конечно же, если они этого человека в чем худом не заметили. Но если уж увидят они, что мусорите вы у озер да рек или какие другие непотребства творите, то берегитесь. Никто вам помогать не станет. И правильно сделает.

Вторая жизнь Матвея Савельевича

Дверь скрипнула и медленно открылась. Солдат, поудобнее перехватив автомат и положив палец на спусковой крючок, сделал шаг в темноту. Внутри домик казался еще меньше, чем снаружи. В углу на столе уже догорала свеча, пульсирующими всполохами освещая небольшое пространство вокруг.

– Чего надо?

Тихий и спокойный голос из другого угла комнаты заставил вздрогнуть автоматчика и повернуть на звук ствол своего оружия. Его глаза уже привыкли к темноте, но все же ему пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть сидящего на тахте невысокого старика.

– Я говорю – чего надо? – повторил старик.

Солдат, неразборчиво пробурчав что-то под нос и зачем-то заглянув за дверь, вышел из дома, стараясь не поворачиваться к старику спиной. Через минуту дверь снова скрипнула, и внутрь вошли уже два человека. Один из них, судя по форме, был офицером. Второй постоянно поглядывал на него, пытаясь предугадать любое желание офицера и выполнить его еще до того, как он произнесет его вслух.

Старик молча наблюдал за незваными гостями из-под густых бровей, сверкая отражавшимся в глазах огоньком свечи. Офицер подошел к столу и, брезгливо поморщившись, присел на табурет, уставившись на старика.

– Ну и чего? – буркнул дед.

– Вас зовут дед Матвей? – с диким акцентом спросил прислужник и, как оказалось, переводчик офицера, который так и остался стоять посередине комнаты.

– Для тебя – Матвей Савельевич, – так же недружелюбно отозвался старик.

– Вы живете здесь один?

– И что?

– Вы не ответили на вопрос.

– Ну один, и что?

– Почему ваш дом стоит не в деревне, а отдельно?

– А тебе какое дело, где мой дом стоит?

Переводчик быстро перекинулся парой фраз с офицером на немецком и снова повернулся к старику:

– Я попрошу вас отвечать на наши вопросы как можно честнее. Это может повлиять на вашу дальнейшую судьбу.

– А ты кто такой, чтобы я тебе отвечал?

– С вами разговаривает офицер непобедимой армии Третьего рейха! Поэтому…

– А я думал, что со мной его лизоблюд разговаривает, а он сидит и молчит. А оно вон как, оказывается…

Переводчик скрипнул зубами, но все-таки сохранил свое видимое спокойствие.

– У нас есть данные о том, что вы связаны с отрядом партизан, орудующих в этом районе. Если эти сведения подтвердятся, то вы будете повешены на главной площади вашей деревни. Если у вас вообще есть площадь, – переводчик мерзко ухмыльнулся.

– С какими еще партизанами? Что ты несешь, полудурок?

Снаружи раздался какой-то шум. Старик резким движением отдернул занавеску и выглянул в окно. Беспокойство в глазах старика не осталось незамеченным для обоих незваных гостей.

– Вы кого-то ждете? – спросил переводчик.

– Никого я не жду. Еще какие вопросы?

– Вопрос всего один – вы согласны сотрудничать с нами? Мы знаем, что вы священник, поэтому вы должны быть против насилия, верно?

– И что с того?

– И то, что ваш долг – это сделать так, чтобы в этой войне пострадало как можно меньше мирных людей. Разве это не так? Разве вы хотите, чтобы из-за кучки бандитов, бегающих по лесам, пострадало много жителей вашей деревни? И вы в том числе, кстати.

Старик задумался.

– Все очень просто, – продолжил переводчик, – вы просто сообщите нам всю информацию о партизанах из вашего поселения, и мы уйдем. Мы пойдем дальше, а все жители останутся целыми и невредимыми. К тому же мы оставим вам еды. Я вижу, у вас с этим большая беда, – заметил переводчик, кивнув в сторону небольшого кусочка хлеба, лежавшего на тарелке.

– Я уже давно не священник, – задумчиво произнес старик, – тем более что у нас это сейчас, как бы так сказать… Не в почете.

– Это не столь важно. Уверен, что все черты, присущие этой… профессии, так и остались с вами. В первую очередь, это милосердие и самопожертвование. А это значит, что вы просто обязаны помочь своим односельчанам.

– Мне нужно подумать, – старик снова покосился на окно, но, как будто что-то вспомнив, снова заговорил: – Хотя нет, не нужно мне думать.

– Очень хорошо, – улыбнулся переводчик, – нам нужны фамилии и номера домов, где жили партизаны, а также члены их семей. А также место, где находится их лагерь.

– Лагерь… – старик вздохнул. – Да здесь недалеко. От моего дома идете к опушке леса, там между двух сосенок будет тропинка. Идете по ней версты две, мимо ручья, там еще два дерева поваленных лежит. Вот от этих деревьев сворачиваете налево, еще версту проходите и увидите там избушку на курьих ножках. Постучитесь, назовете пароль: «Гитлер капут». Вам откроют, зайдете, там бабка будет сидеть с деревянной ногой. Вот у нее и спросите, где партизаны. Только громче кричите, ухо у нее тоже деревянное.

Переводчик, все это время переводивший слова старика офицеру, замолчал.

– Ах ты ж русская сволочь! – прошипел он сквозь зубы. – Значит, так, да? Ну что ж, ты сам решил свою судьбу.

– Вы тоже ее сами решили, – глухим голосом ответил дед, – вы ее решили еще тогда, когда только подумали о том, как прийти сюда с оружием. Я не знаю, сколько еще продолжится эта война, но вы даже не понимаете, с какими силами вы связались. Вы этого даже не представляете. И никогда не поймете, потому что, когда вы будете гнить в нашей земле, у вас не будет на это ни времени, ни сил. Была бы моя воля, я бы сейчас вас обоих тут укокошил – и будь что будет. Да вот нет у меня такой возможности. Пошли вон отсюда!

Старик замолчал и закрыл глаза. Переводчик не стал переводить всю речь, а лишь сказал офицеру пару фраз. Тот еще раз поморщился, встал и, одним движением руки скинув со стола свечу, вышел из дома.

– Сейчас ты будешь умирать. Очень медленно и очень мучительно, – бросил переводчик на прощание и, выйдя из дома, захлопнул за собой дверь.

Старик остался один. Он слышал, как дверь подпирали чем-то снаружи, слышал, как зажурчала, стекая по бревнам, какая-то жидкость, слышал отрывистые команды на непонятном ему языке, но он даже не пошевелился.

– Матвей, только не сейчас, – еле слышно повторял он, поглядывая в окно, – чуть позже, не сейчас.

Священник Матвей Савельевич возвращался домой из леса, куда он ходил, чтобы отнести партизанам немного еды. Война – дело молодых, сам же он был уже слишком стар для этого. Поэтому помогал им чем мог. Еще издалека, в сгущающихся сумерках, он увидел, что с его домом что-то случилось. Он прекрасно понимал, что произошло, но все же, близоруко щурясь, он упорно шел к себе домой. Лишь вплотную подойдя к обугленным остаткам дома, он сел на землю и горько вздохнул.

Так началась вторая, хоть и недолгая жизнь священника Матвея. И так завершилась жизнь одного безымянного Домового, который пожертвовал ею ради спасения человека, который так до конца своей жизни и утверждал, что его не существует, и ради спасения их общего, большого дома, имя которому – Родина.

Штурм

Бетонная стена, к которой прижался Василий, выстрелила в его лицо очередью маленьких осколков.

– Ах ты ж, чтоб тебя… – ругнулся он, вытирая кровь со щеки. – Ты смотри на них – стреляют, гады! Колька, а ну шмальни-ка в их сторону.

Молодой красноармеец Николай Григорчук почти всю войну прожил под оккупацией. Когда фашисты захватили его родной Харьков, он ушел в партизаны, где и дождался солдат Красной армии. Затем были проверки и допросы, но желание молодого человека отомстить за своих погибших друзей пересилило все неурядицы, и он был зачислен в ряды одного из соединений, продолжавших наступление. Он сразу сдружился с Василием. Точнее, Василий сам принял под свое крыло молодого паренька, чем-то неуловимо напоминавшего его сына, которого он не видел уже года три. Что с ним, где он – никакой информации не было с тех пор, как жена в одном из писем написала, что сын Сережка ушел добровольцем на фронт, несмотря на все наказы отца оставаться с матерью. Видимо, он, как и многие его друзья, тоже накинул себе пару лет, сказав военкому, что ему уже есть восемнадцать.

– Вась, ты гляди-ка! Это что, этот самый, что ли? – спросил лежащий у угла полуразрушенного здания Федор Богданович. Коренной минчанин, он встретил войну в своем родном городе, после чего пришлось отступать со всеми до самой Москвы. Но ни на минуту он не сомневался в том, что когда-нибудь он вернется в Минск и выгонит захватчиков из своего родного города.

– Кто? – Василий подполз к нему и аккуратно выглянул из-за угла.

– Ну Рейхстаг или как его там? Где Гитлер сидит!

– Он самый, Федька, он самый. Дошли! – Он похлопал Федора по плечу и отполз обратно. – Сегодня-завтра будем там. Авось и самого Гитлера этого в плен возьмем. Дадут нам сразу по звезде…

Фонтанчики от пуль снова пробежались по уже и так выщербленной стене, к которой прижимались трое солдат. С одной стороны стена, с другой – обломки зданий создавали небольшое углубление, которое могло хоть как-то обезопасить их от шальной пули.

– Твою ж… Колька! Ты чего там притих?

– Страшно, дядь Вась, – Николай прижался к стене и, обхватив винтовку двумя руками, смотрел на своего сослуживца, – сколько мы сюда шли – страшно не было, а сейчас страшно. Вроде как и конец уже скоро. До Берлина дошли, а помирать не хочется.

– А кто ж тебя помирать-то заставляет, дурачок? – негромко рассмеялся Василий. – Чуть-чуть потерпеть осталось. Ты это брось! Вон за углом через площадь Рейхстаг уже! Соображаешь? Ну-ка перестань тут сопли разводить!

Николай кивнул и еще крепче сжал винтовку.

– Сейчас дождемся подкрепления и будем атаковать. Последний раз, Колька, представляешь? Всё! Конец! Один разок поднатужиться осталось, а потом…

Земля под ними содрогнулась, прервав речь Василия, и через несколько секунд мир вокруг утонул в море огня, дыма и пыли.

– Наши… Артподготовка… Лежать… – Василий пытался перекричать грохот взрывов, но потом, поняв тщетность своих криков, схватил Кольку за воротник и толкнул вниз. Федор откатился от угла и вжался в землю. Огненный смерч закончился через пять минут, и тут же сзади послышалось многоголосое эхо, слившееся в одно мощное «Ура!».

– Взвод! На штурм Рейхстага, к чертям собачьим его душу, зигзагами! Впере-е-е-ед! – Василий вскочил с места и ринулся к углу здания. Краем глаза он заметил, как вслед за ним из-под слоя пыли поднялись двое его боевых товарищей.

На площадь, изрытую снарядами, с параллельной улицы уже выбегали солдаты соседних подразделений. Каждый хотел первым подняться по ступеням этого здания, к которому они столько шли.

– Не отставать! – крикнул он, оглянувшись через плечо, и тут же, споткнувшись обо что-то, упал на землю.

Федор с Николаем остановились и принялись поднимать упавшего товарища.

– Да сам встану, не останавливаться! – Василий обернулся и увидел, как сзади их догоняют другие красноармейцы, вбежавшие на площадь вслед за ними. – А ну бегом! А то не успеем Гитлера взять! – крикнул он и вскочил на ноги.

Солдаты бежали прямо на них. Подобрав с земли винтовку, Василий развернулся лицом к Рейхстагу и, сделав пару шагов, увидел широко открытые глаза Николая.

– Чего раззявился? А ну… – Он замолчал, увидев как сквозь молодого харьковчанина пробежал один из солдат. Обернувшись, он замер в изумлении. Солдаты бежали сквозь них, абсолютно их не замечая.

– Это еще что такое?

За бегущими вперед солдатами со всех улиц и переулков медленно выходили другие бойцы. В разорванных гимнастерках, в пятнах крови и пыли, они медленным шагом шли через площадь. И не было им числа. Уставшие, но с горящими глазами, устремленными на Рейхстаг, они молча шагали к нему. Через некоторое время вся площадь оказалась заполнена этими солдатами.

– Батя! – Невысокого роста паренек кинулся к Василию и повис на его плече.

– Сережка! Сынок!!! Живой! Ты как тут?

– Да как и ты, бать! Только не живой я, – смутился солдат, – под Тихвином погиб, а ты где?

– Как это – погиб? – удивился подошедший с Николаем Федор.

– Ну как? Как и другие, – Сергей задрал гимнастерку и показал всем страшную рану на груди.

– Твою ж… Сынок, да ты ж ранен! – Василий подхватил под руки сына.

– Бать! Не ранен – убит. Как и ты. И вы тоже, – немного смущенно добавил мальчик.

Товарищи переглянулись друг на друга. Федор схватил Николая за плечо и резким движением развернул к себе спиной, одновременно задирая его гимнастерку.

– Матерь Божья… – дымящийся осколок торчал в спине Николая, немного выглядывая наружу. – Вась, правду малец говорит… Видать, накрыло и нас там, у стеночки…

Солдаты замолчали, глядя друг на друга.

– Вот такие дела, – пожал плечами сын, – но ничего, главное – дошли! Победили! Смотрите!

На крыше Рейхстага появилось какое-то движение. Через несколько секунд над ним взметнулось и стало развеваться на ветру алое знамя.

– Вот теперь точно победили! – Василий прижал к себе своего сына и закрыл глаза.

Миллионы глаз смотрели на это знамя. Миллионы душ, убитых в этой страшной войне, вместе с живыми шли до самого конца. Чтобы увидеть свое знамя над оплотом фашизма. Чтобы увидеть, что они погибли не зря. Чтобы победить…

– Армия! Парадным маршем! Левое плечо вперед! Шагом… Марш!

Они шли рядом. Русский солдат Василий, его шестнадцатилетний сын Сережка, украинец Николай, белорус Федор и еще миллионы и миллионы людей, сломавших хребет фашистам.

Они уходили гордо подняв голову.

Они сделали свое дело.

Они верили, что такое больше не повторится…

Чеканя шаг, они шли, растворяясь в лучах майского солнца.

Приворот

– Да что ж такое! – Упырь выдохнул и, оперевшись на руки, снова попытался вытянуть свое наполовину застрявшее тело из заросшей могилы. – Зацепился, что ли?..

Со стороны это выглядело одновременно и страшно, и смешно, но ему было не до страха, и уж тем более, не до смеха. Судя по всему, нога упыря зацепилась где-то под землей за корень выросшего у могилы дуба.

– Да чтоб тебя! В кои-то веки решил выбраться – и тут такой конфуз, – захрипел упырь в приступе бессильной злобы, – что ж делать-то, а?

Оглянувшись по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, за который можно было бы зацепиться, и ничего не обнаружив, упырь скрежетнул оставшимися зубами и сильно хлопнул ладонью по земле.

– Вот уж незадача, так незадача! И что мне делать теперь? Торчать тут вместо памятника, что ли?

Лунный свет едва пробивался сквозь кроны деревьев, нависших над этим забытым и временем, и людьми старым кладбищем. Упырь предпринял еще одну попытку освободить ногу, но, снова потерпев неудачу, ненадолго притих.

Ничто не нарушало мрачную тишину, кроме редких вскриков какой-то ночной птицы. Но вдруг где-то недалеко хрустнула ветка. Упырь резко дернул головой и, по привычке, потянул воздух остатками ноздрей.

– Человек, – хищно прошептал он и оскалился в мерзкой улыбке. Инстинкт моментально включился, и он припал телом к земле.

Еще одна ветка хрустнула уже ближе. Через несколько секунд чья-то тень промелькнула совсем рядом и застыла у соседнего дерева, в нескольких метрах от притаившегося упыря. Решив, что это самый лучший момент для атаки, он оттолкнулся руками от рыхлой земли и, вытянув их по направлению к незваному гостю, прыгнул.

Точнее, хотел прыгнуть, совсем забыв о положении, в котором оказался. Вместо этого он со всей силы шлепнулся лицом в землю, издав глухой стон.

– Мать честная! – Тень человека дернулась было назад, но тут же остановилась. – Кто здесь?

– Апостол Петр, – расстроенно буркнул упырь.

Человек осторожно приблизился к могиле и, остановившись в нескольких шагах, принялся рассматривать печальное зрелище.

– Ты зачем туда залез, бедолага? – удивленно спросил он.

– Я не залез, я вылезти не могу. Застрял, понимаешь ли…

– Так ты что, этот, что ли… Вурдалак?

Упырь подпер рукой подбородок и сочувственно посмотрел на человека:

– А ты всегда такой проницательный или только после полуночи?

– Чего?

– Да неважно, проехали, – махнул рукой упырь и потер переносицу.

– Так ты это… Сожрать меня, что ли, хотел?

– Нет, конечно, – вурдалак артистично приложил руки к груди, – я только лишь хотел немного поговорить о вечном. Зачитать парочку стихотворений собственного сочинения. У меня, знаешь ли, выдалось очень много свободного времени в последние тридцать лет.

– Ты мне тут зубы не заговаривай! – осмелел мужчина. – Ты здесь один или еще дружки твои сейчас повылазят?

– Один, – вздохнул упырь.

– Врешь, нежить?

– Да один я! У нас же тут не общежитие…

Мужчина опасливо оглянулся по сторонам.

– А зовут тебя как?

– Дмитрием звали… А тебя?

– Ага, так я тебе сейчас и сказал, – ухмыльнулся мужчина, – чтоб ты на меня потом натравил кого-нибудь? Нетушки!

Упырь покосился на гостя и махнул рукой, решив не спорить с этим человеком.

– Вылезти поможешь?

– Чего это ради?

– Неудобно мне здесь, – максимально честно ответил вурдалак.

– Хех… Смешной ты, Димка! Ты ж меня сожрешь сразу же!

– Согласен. Веский аргумент, – загрустил упырь, но тут же оживился: – Слушай, а ты чего здесь забыл ночью?

– А это тебя вообще не должно касаться.

– Ой, не хочешь – не говори. Подумаешь… – обиженно ответил он и демонстративно отвернулся настолько, насколько это было возможно.

Мужчина уже собрался было продолжить свой путь, но замер в нерешительности. Несколько секунд посомневавшись, он снова обратился к своему новому знакомому:

– Слушай, Димка, а ты давно уже это… того?..

– Помер, что ли?

– Ну… Можно и так сказать.

– Тридцать лет уже маюсь, – упырь вздохнул и покачал головой.

– Как же тебя так угораздило-то?

– Да по глупости всё, – махнул рукой Дмитрий.

– Как это?

Упырь немного помолчал, но потом все-таки решил поведать свою историю:

– Да что рассказывать? Дело нехитрое. Влюбился я в девчонку одну, а она на меня совсем внимания никакого не обращала. Идет мимо, как будто и нет меня совсем, а у меня аж сердце замирает от ее красоты. Страдал я, в общем, сильно. Чего только не делал! И письма писал, и караулил ее на каждом углу… Однажды за ночь весь забор цветами оплел, а ей – хоть бы хны. Совсем никак на меня не реагировала.

– И чего дальше? – Мужчина присел на траву и заинтересованно закивал.

– А чего дальше? Сохнуть начал, как та рыба над печкой. Ничего, кроме нее, в голове не было. И решил я к бабке одной пойти. Может, знаешь? Бабка Авдотья с выселок.

– Ведьма которая? – насторожился мужчина.

– Ну да, она.

– Знаю, кто ж ее не знает?

– Жива еще?

– А то! И не собирается пока что.

– Ну вот, к ней пошел, – кивнул упырь, – говорю ей: «Сил нет! Люблю я девку одну, а она меня – нет. Помоги мне, приворожи».

– А она чего?

– А она говорит: «Да легко, только ты грех на себя возьми, а то я за тебя потом не хочу отдуваться».

– Взял?

– А куда мне деваться? Любовь – она такая… Ради нее что хочешь на себя запишешь, – упырь поудобнее облокотился и продолжил рассказ: – Дала она мне список. Говорит – принеси вот это все, и будет как ты хочешь.

– Что за список?

– Ой, да я не помню уже. Жабу с болота, ветку с дерева сухого, земли с могилы… Не помню, что там еще было. В общем, добыл я все это да и отнес ей. Не знаю, что она там с ними делала, но через неделю девка та начала как-то засматриваться на меня. То подмигнет, то улыбнется… В общем, сделала бабка свою работу.

– Ого! Выходит, правда это всё?

– Да, не обманула Авдотья меня. Все по высшему уровню наколдовала. Через год мы с той девчонкой и поженились.

Димка ненадолго замолчал.

– Ну а дальше что было?

– Жили мы с ней душа в душу. Только ровно пять лет. Потом разлад какой-то начался, прям возненавидела меня жена. Так и развелись.

– Выходит, что не навсегда все это?

– Выходит, что нет… В общем, запил я с горя, а через три года так нахрюкался, что в речку упал, да и утопился спьяну… Помутнело все в глазах, темнота… А потом очнулся уже тут. Пощупал вокруг – в гробу лежу. Ну что делать, давай выбираться. Дней пять вылазил по чуть-чуть. Благо земля рыхлая еще была. С тех пор глубоко не закапываюсь. Так, сверху чуть землей засыплюсь и лежу, думу думаю. А тут дожди были, вот и решил, на свою голову, поглубже прикопаться. Да, видать, нога между корней и застряла.

Упырь перевел дух и посмотрел на своего собеседника.

– Вот такие дела. Взял грех на себя, вот и отдуваюсь теперь за бабку.

– Вот это да, – присвистнул мужчина, – а дети были у вас?

– А как же? Сын у меня есть. Стёпка. Только я его с развода и не видел. Говорю ж – так она меня возненавидела, что забрала его да переехала в соседнюю деревню вместе с ним. Сыну, наверное, про меня и не рассказывает ничего. А он меня и не помнит. Совсем еще маленький тогда был.

– Да уж… Вот это история, так история, – покачал головой мужчина и внимательно посмотрел на упыря.

– Ну а что ты хотел? За все нужно платить в этой жизни, – пожал плечами Дмитрий, – ладно, буду обратно закапываться, скоро светать начнет. Ты это… Заходи, если что. Посидим, поговорим…

– Ну что, принес? – Старуха вышла на крыльцо и, прищурившись от яркого света, посмотрела на мужчину.

– Принес, Авдотья, принес… Только я передумал. Не надо мне этих приворотов. Переживу как-нибудь. Или другую девку себе найду.

– Ну дело хозяйское, – пожала плечами ведьма, – но ты землицу-то оставь мне. Тебе не нужно, а мне земля кладбищенская завсегда пригодится.

Мужчина протянул ей сверток с землей и направился к выходу со двора.

– Кстати, тебе привет, – уже у самой калитки, обернувшись, крикнул он бабке.

– От кого?

– От папки моего.

– Так ты ж говорил, что он без вести пропал? Нашелся, что ли?

– Ага, нашелся, – буркнул Степан Дмитриевич и вышел на улицу.

Кот и его Люди

Он был Старым Котом. Если бы он был человеком, то уже давным-давно вышел бы на пенсию и каждый день, раскачиваясь в кресле-качалке, поучал бы своих правнуков о том, что нельзя бегать по дому и прыгать на кровати. Но он был всего лишь Котом. Мыши смеялись над ним и иронично называли Котостаром, когда он засыпал на ходу или падал во сне с дивана. Конечно же он видел, как они, осмелев от своей безнаказанности, таскали из его миски еду, как они демонстративно бегали от одной щели к другой, не обращая на него никакого внимания, а иногда, наоборот, останавливались и, злорадно ухмыляясь, смотрели в его сторону.

Но он терпел это и не уходил из дома только по одной причине. Он знал, что очень нужен Людям. Ведь они любили его даже таким – старым и дряхлым Котом. Конечно же он понимал, что скоро придет его час и его дни сочтены. Поэтому он часто думал о том, как бы ему успеть отблагодарить этих добрых Людей, которые заботились о нем, как о члене своей семьи. Но ничего не приходило в голову.

Однажды, когда Кот, погруженный в свои мысли, отдыхал на подоконнике, он услышал снизу писк.

– Ну что, Старый Кот, когда ты уже сдохнешь?

Кот приоткрыл глаза и, свесив голову, посмотрел на Мышь.

– Скоро, – равнодушно отозвался он и перевернулся на другой бок.

– Давай уже побыстрее, – блеснула глазами Мышь, – когда это произойдет, этот дом станет нашим. Наконец-то мы перестанем существовать в постоянном страхе и никто не будет мешать нам жить.

– А разве я вам мешаю? – удивился Кот.

– Как ты можешь такое говорить? – задохнулась она от негодования. – Ты убил многих моих родственников. Одно упоминание о тебе заставляло дрожать от страха наших детей. Ты не давал нам покоя. Мы всегда желали тебе смерти. И вот, наконец, ты стал старым. Теперь ты не можешь охотиться на нас. А скоро тебя совсем не станет, – Мышь оскалила зубы и принялась потирать лапы друг об дружку.

– А ты не боишься моей смерти?

– Я? – Мышь даже немного растерялась. – Да это единственное, чего я желаю. Я мечтаю об этом дне!

– Хм… Странно, – промурчал Кот и прикрыл пушистым хвостом свои лапы, – на твоем месте я бы так не радовался этому событию.

– Это почему еще?

– Потому что, когда я уйду, для вас настанут тяжелые времена. И вы не раз вспомните меня добрым словом.

– Ха-ха! Кот, да ты уже совсем не в себе! – рассмеялась Мышь. – Когда ты сдохнешь, мы забудем о тебе, как о страшном сне!

– Ну что ж… Посмотрим, – кивнул Кот и прикрыл глаза.

С тех пор прошло около месяца. Однажды, в одну из ночей, Мышь проснулась от того, что кто-то зовет ее и тихонько царапает пол у входа в ее жилище:

– Мышь. Мышь!

– Кот, это ты? Чего тебе нужно?

– Я ухожу. Не хочешь прогуляться со мной напоследок?

– Неужели ты думаешь, что я такая глупая, чтобы поверить тебе? Ты же просто сожрешь меня!

– Нет, – вздохнул Кот, – я просто хочу, чтобы ты проводила меня до забора.

Мышь немного посомневалась, но все-таки приблизилась к щели.

– Тогда отойди подальше, я должна быть уверена в том, что ты не задумал ничего плохого.

– Как скажешь, – улыбнулся Кот и, мягко ступая, вышел из дома.

Мышь, постоянно оглядываясь, юркнула вслед за ним.

– Завтра утром исполнится твоя мечта, – покосился Кот на свою попутчицу, – весь дом будет в вашем распоряжении. Ты рада?

– Конечно! Это же просто замечательно! – оскалилась Мышь.

Кот остановился и, немного помолчав, повернулся к ней:

– Ты знаешь, в последние дни у меня было много времени, чтобы подумать о своей жизни. Если ты не против, я поделюсь с тобой своими мыслями, – он присел поудобнее и взмахнул хвостом. – Когда я был моложе, я охотился на вас. Потому что этого хотели Люди. Так случилось, что им нравятся Коты, но они терпеть не могут Мышей в своем доме. Они кормили меня за это, чесали за ухом и даже позволяли спать на их кроватях. Но я никогда не считал вас своими врагами. Я видел, что вы такие же существа, как и я. Вы тоже хотите есть и пить, спать и развлекаться, жить, и желательно подольше. Поэтому я делал все возможное для того, чтобы вы как можно реже попадались им на глаза.

– Странная логика, Кот! – нахмурилась Мышь. – Если бы ты действительно относился к нам так, как ты говоришь, то ты бы не убивал нас.

– Если бы я вас не трогал, то вас развелось бы столько, что меня выгнали бы из дома, а вас просто потравили крысиным ядом. Тогда бы вы погибли. Все до одного.

Мышь хотела было возразить, но тут же осеклась и задумалась.

– Вы не замечали, что иногда я оставлял вам немного еды в своей миске, а иногда притворялся спящим, когда какой-нибудь маленький мышонок пробегал мимо меня. Вы смеялись надо мной и думали, что еда в миске – это ваш трофей, а я – глупый Кот, который ничего не видит дальше собственного носа. Но я не обращал на это внимания. Я давал вам свободу и надеялся, что когда-нибудь вы поймете, что ею тоже нужно уметь пользоваться. К сожалению, вы так и не научились этому. Звуки мышиной возни всегда будут громче здравомыслия.

Кот еще раз посмотрел на Мышь, встал и подошел к забору.

– Прощай, Мышь! Я ухожу, а ты оставайся. Только знай, что, когда Люди поймут, что меня нет, они станут убивать вас сами и не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат всех.

– Стой, подожди! – Мышь забыла о своем страхе и подбежала к Коту. Ее глаза были расширены от ужаса. – Все, что ты говоришь, – это… это правда?

– Уже нет смысла обманывать тебя.

– Но… Как же мы… Не уходи, Кот!

– Нет, мне пора идти. Говорят, что Коты после смерти попадают на радугу. А я не хочу упустить такую замечательную возможность.

– Да какая радуга! Подумай о нас! Если ты действительно так заботился о нас, то почему сейчас не хочешь нам помочь? Ведь ты знаешь, что нам угрожает смертельная опасность! Что нам делать?

Кот остановился и внимательно посмотрел на Мышь:

– Ну что ж… Хорошо. Я помогу тебе. Собирай всех прямо сейчас. Я расскажу вам, как этого избежать.

– Правда! – обрадовалась Мышь.

Кот кивнул и улегся на землю.

– Только поторопитесь. У меня совсем мало времени.

– Я мигом! – Мышь побежала в дом, чтобы разбудить всех своих соплеменников. Уже через несколько минут весь мышиный выводок стоял перед Котом…

Дороги судьбы

Одни люди верят в судьбу, другие – нет. А для третьих судьбы людей – всего лишь дорога, по которой они ведут и первых, и вторых.

– И вот здесь они расходятся, – сотрудник Отдела Линий Вероятности, а в простонародье – ангел остановился и указал рукой на разветвляющуюся дорогу.

– И зачем ты меня сюда привел? – хмыкнула руководительница Транспортного Отдела, а в простонародье – Смерть.

– А что, не видно? Там, чуть дальше – твоя работа.

– Где?

Ангел вздохнул и устало покачал головой.

– Смотри, – он вернулся на пару шагов назад, – вот до этого места их судьбы одной линией идут. Здесь у них все хорошо и прекрасно.

– Ты мне хоть скажи, кто – они? Ничего не понятно.

– Парень и девушка. Парень – мой клиент, – спокойно ответил ангел.

– Ааа… Так это твой? Ну-ну… И что дальше? – заинтересовалась Смерть.

– Вот здесь, где расходятся их дороги, – у них там… В общем, кое-что случилось. Это не очень важно, – ангел нахмурился и подошел к развилке, – дальше они расходятся. Вроде бы в разные стороны, но затем все равно идут параллельно. Недалеко друг от друга.

– Ну?! Дальше-то что? – нетерпеливо воскликнула Смерть. – Я здесь каким боком?

– Видишь левую дорогу? Сначала ухабы небольшие, а потом – аккуратненькая, ровная, без мусора всякого. Видишь?

– Вижу.

– Так вот эта дорога – судьба той девушки. А вот дорога моего клиента…

Ангел протянул руку в другую сторону. Туда, где от асфальтированной дороги отделялась еле заметная тропинка. Сначала она еще была похожа на некое подобие дорожки, а затем постепенно превращалась в грязное месиво из луж и ухабов. Через несколько метров она терялась из виду, пропадая в зарослях высокой травы.

– Ого, – удивилась Смерть, – она его что, покалечила, что ли?

– Она? Да нет, конечно. Сам себя калечит, дурачок…

– Суицидник?

– Хуже, – ангел многозначительно вздохнул, – совесть.

Смерть еще раз посмотрела на грязную тропу.

– Совесть? Это он сам себе, своей совестью, получается, так судьбу вспахал после расставания?

– Ну а кто же еще? Или ты думаешь, что это я тут на тракторе ездил? Скажешь тоже… – ангел махнул рукой, – пойдем.

– Туда? – Смерть брезгливо посмотрела на грязь.

– Туда-туда. Тут недалеко.

Ангел, а за ним и Смерть спустились с ровной дороги и, стараясь обходить лужи, двинулись по тропе. Через некоторое время трава, буйными зарослями окружавшая ее с двух сторон, уже доходила им до пояса, а тропинка становилась всё у́же и у́же.

– Далеко еще? – приподнимая длинные полы своего темного одеяния, спросила Смерть.

– Уже почти пришли. Торопишься? – не оборачиваясь, ответил ангел.

– Честно признаться, не очень хочется лазать по этим зарослям людской глупости. Мне больше по нраву ровненькие дороги, асфальтированные. Идешь себе спокойно до самого конца, и всё. Там, где асфальт заканчивается, там и ждешь, – Смерть ловко перепрыгнула через большую лужу, – да и люди там, как правило, пунктуальные. Никогда не опаздывают. Им же тоже легче по ровному идти.

– А что, бывают случаи, что они на встречу с тобой могут опоздать?

– Случаи, друг мой, разные бывают, – загадочно ответила Смерть.

Трава уже доходила им до плеч, а дальше идти было все труднее и труднее.

– Долго еще?

– Да всё, пришли, – ангел остановился и принялся осматриваться по сторонам, над чем-то раздумывая.

– Ну и конец… – сочувствующим голосом проговорила Смерть, рассматривая огромную лужу в конце тропинки.

– Да… Радостного мало в такой смер… В таком завершении жизни, – быстро поправился ангел, – ну что ж, оставляю тебя здесь. Не скучай. Клиент скоро придет.

Он помахал рукой и направился обратно.

– Эй! Подожди! – Смерть стояла у лужи и, оглядываясь на заросли травы, слегка поеживалась. – А он скоро будет?

– Скоро-скоро. А может, и задержится немного. Я не знаю. Я свою работу сделал.

– Да подожди ты!

Ангел остановился.

– Постой тут со мной, а? Что-то мне не очень хочется одной здесь торчать.

Ангел улыбнулся, но, обернувшись, тут же спрятал улыбку.

– А что мне с тобой тут делать? Не самое лучшее место для отдыха. Твоя работа – ты и стой. А я пойду на распределение.

– Сам привел меня сюда, а теперь хочешь меня тут одну оставить? – обиженно проговорила Смерть. – Между прочим, это и твоя вина, что у него судьба такая… такая… неприятная, заросшая и мокрая.

– Ладно, побуду с тобой, – неожиданно подобрел ангел, – только мне тут тоже не очень хочется высиживать.

– А что, есть другие варианты? – с надеждой в голосе спросила Смерть.

– О! Придумал! – Ангел хлопнул себя по лбу. – Тут же рядом дорожка той девушки проходит! Видела, какая она ровная? Давай там и подождем. Он как появится – обратно вернемся.

– А не прошляпим?

– Да не бойся. Она тут совсем рядом.

– Ну не знаю… Если только под твою ответственность…

– Под мою? – удивился ангел. – Да он уже не жилец. Мне, честно говоря, уже все равно, что с ним будет. Тебе надо – ты и сиди тут. А я пойду тогда обратно.

– Ну хорошо, хорошо. Пойдем на ту дорогу, – согласилась Смерть, – куда идти-то?

– А за мной и иди. Не ошибешься.

Ангел подошел к окончанию тропинки, перепрыгнул лужу и, развернувшись влево, шагнул в заросли травы. С трудом сделав пару шагов, он остановился.

– Что там?

– А ты сама не видишь, что ли? Я тут не пройду. Трава – выше меня. Да и одежду пачкать не хочется. Это на твоей черноте ничего не видно, а мне свое белое уже надоело отстирывать, – ангел развернулся. – В общем, сиди тут сама! Надоела!

– Да стой ты! Что ты такой нервный? У меня и на этот случай есть решение. А ну-ка, посторонись!

Смерть отодвинула ангела и достала откуда-то из своих одеяний небольшую палку. Ангел сам не заметил, как в одно мгновение она превратилась в длинную острую косу.

– Ого! Складная, что ли? – присвистнул он.

– А то! Выдали на складе новую на прошлой неделе.

Смерть плюнула на руки и, поудобнее схватившись за косовище, принялась укладывать траву ровными рядками.

Через несколько минут запыханная Смерть и довольный ангел уже стояли на асфальтированной дороге.

Егор стоял на остановке под проливным дождем. Вода стекала по лицу и шее, противными каплями затекая за шиворот. Его это никак не печалило. В принципе, его уже давно ничто не радовало и не огорчало. С тех пор как он потерял своего самого близкого человека – Лику, все чувства сначала притупились, а потом совсем куда-то исчезли. Нет, Лика не погибла. Она была жива. Она даже научилась прощать предательство. И от этого Егору было еще обиднее. Потому что он так и не научился прощать себя. Их дороги разошлись, но она так и осталась в его сердце.

Решив, что автобуса он уже не дождется, Егор вытер рукой мокрое лицо и, сгорбившись, подошел к краю пустынной проезжей части. Дома его никто не ждал, поэтому он, погрузившись в свои мысли и не смотря по сторонам, не спеша двинулся через дорогу.

Все произошло настолько быстро, что он даже никак не успел среагировать. Визг тормозов, какая-то вспышка справа… Внутри Егора все похолодело. Как в замедленном кино, он смотрел на бок приближающегося автомобиля, который занесло на мокрой дороге. Единственное, что он успел сделать, это закрыть глаза. Что-то резко и больно ткнулось в его правый бок…

– Это ты хорошо придумал, – улыбнулась повеселевшая Смерть, – здесь как-то поприятнее и попросторнее.

– Согласен, – кивнул ангел и посмотрел на часы, – что-то он задерживается.

Смерть прищурилась и посмотрела вдаль.

– А это еще кто?

Ангел быстро обернулся и, проследив за взглядом Смерти, тут же схватил ее за руку и отпихнул на обочину:

– Быстро с дороги! В траву!

– А кто это?

– Я сказал – быстро!

Смерть, поддавшись общей панике, первая влетела в заросли. За ней туда же нырнул и ангел.

– Да кто это? – прошептала Смерть, уставившись на него.

– Тише! Это девушка та. Нельзя нам на ее пути стоять. Мне нельзя, потому что она не моя клиентка, а тебе…

– Да знаю я! Потому что дорога еще не закончилась, – прошипела Смерть.

– Вот и молодец. Сиди тихо! Жди, пока пройдет.

Егор открыл глаза. Он лежал прямо на асфальте в огромной луже.

– Больно, блин! – пропыхтел он и попытался встать.

В последний момент водитель машины каким-то чудом успел выровнять траекторию заноса и зацепил Егора только лишь боковым зеркалом, которое валялось сейчас рядом с ним.

– Прям в бочину… – с усилием поднявшись, проговорил он.

– Вы живы? – раздался рядом взволнованный женский голос. – Господи, вы живы! Я… Я… Понимаете… Я ехала и тут…

Голос неожиданно замолчал.

– Егор?

Он, морщась от боли в боку, повернул голову.

– Егор, это ты, что ли?

Дыхание перехватило, и он смог лишь глупо улыбнуться и кивнуть головой. Перед ним стояла она.

– Лика… Прости меня, Лика!

– Да что ты такое говоришь? За что? Это ты меня прости! Я тебя чуть не убила!

– Лика! Я знаю, это сейчас неуместно, но я…

Она взяла его за руку, посмотрела в глаза, приложила палец к его губам и улыбнулась.

– Поехали домой, Егор…

Смерть больно ткнула ангела прямо в ребра.

– Чего? – поморщился он.

– Вот он! Вот он идет!

– Кто?

– Да этот… Клиент твой.

– Ааа… – растянулся ангел в улыбке, – так это не мой. Это твой.

– Ну я тогда пошла, – Смерть уже собралась встать, как заметила довольное лицо ангела, – а чего ты лыбишься-то? Чего ты скалишься?

– Иди-иди, – еле сдерживая смех, прошептал ангел, – только ты его не возьмешь.

– Это почему еще?

– Потому что его дорога еще не закончилась.

– Как не закончилась? А та тропинка? Лужа в конце? Там не было дороги дальше!

– Раньше не было, – усмехнулся ангел, – теперь есть. Ты же сама ее выкосила!

Смерть посмотрела на него ошарашенными глазами и ненадолго замолчала.

– Ты зачем меня сюда привел?

– А что б я делал тут без твоей косы? – уже в голос засмеялся ангел. – Я бы сам тропинку не вытоптал.

– Знаешь что? – Смерть снова разобрала свое раскладное орудие. – Знаешь?.. Да пошел ты!

Она отвернулась и резкими взмахами принялась расчищать себе дорогу обратно. А ангел, выбравшись из зарослей, тихо пошел вслед за парой, которая, взявшись за руки, продолжила свой путь по одной дороге.

Вечные враги

– Если бы я мог до тебя дотянуться, я бы перегрыз тебе горло. – Воин хотел было подтянуться на руках к своему врагу, лежащему рядом, но силы покинули его, и он, яростно скрежетнув зубами, снова лег на бок.

– Сколько раз мы уже встречались с тобой в боях? – Лежащий неподалеку воин в светлых доспехах, повернул голову к своему противнику. – Сколько раз наши армии сходились в жестоких битвах? Эта война когда-нибудь должна завершиться? Как думаешь?

– До последней капли… Слышишь? До последнего своего вздоха я буду ненавидеть тебя! Я выживу! Я уже много раз был сражен на поле боя. Очень много раз. Но я выживу! Только лишь для одного, – воин в темных латах приподнялся на локте, – только для того, чтобы снова встать под знамена моей армии и биться до конца во славу моего Короля и моего Бога! Если не я, то мои друзья по оружию когда-нибудь добьют вас и сотрут наконец-то даже воспоминания о вашей армии!

Светлый воин посмотрел в небо и слегка улыбнулся.

– Откуда в тебе столько ненависти, мой друг?

– Друг? – Черный воин округлил глаза. – Ты называешь меня своим другом? Ты в своем уме? Мы воюем уже не одну тысячу лет! Мы…

– Да, да. Я хорошо знаю историю. Не нужно мне напоминать об этом. Ты знаешь… – светлый снова посмотрел на своего противника, – раньше я был таким же, как и ты. Всю свою жизнь я прожил в ненависти к вам. Я служил своему Королю, выполнял все приказы и всегда думал лишь об одном. О том, что когда-нибудь мы закончим эту войну. Но я не хотел мира с вами. Я желал вашего уничтожения. И делал для этого всё возможное. В этом мы с тобой похожи, не правда ли?

– Ты… Ты… Да как ты смеешь сравнивать себя со мной? – зашипел темный воин. – Если бы я мог…

– Да, я знаю, – перебил его светлый, – если бы ты мог, ты бы перегрыз мне горло. Я уже слышал это. Ты дослушаешь мой рассказ?

Темный поджал губы, но все-таки замолчал.

– Так вот. Смыслом всей моей жизни было уничтожение вас. Я не думал больше ни о чем. Ненависть правила мной, – светлый ненадолго задумался, – наш Король всегда говорил нам о том, что погибнуть на поле боя – великая честь для всех нас. А после смерти мы воскреснем и снова станем светлыми рыцарями, продолжив эту войну до самого победного конца.

– Наш Король говорит то же самое.

– Я думаю, что это привычка всех Королей. Если они не будут так говорить, то кто же будет их защищать?

Темный нахмурился, но ничего не ответил.

– Сегодня я получил ранение одним из первых. Меня вынесли с поля боя и оставили здесь. Я хотел немного приподняться и посмотреть, что же происходит там, на поле. Но мне было так больно, что я не смог этого сделать. Тогда я лег на спину и стал смотреть вверх. И я увидел там Их.

– Кого – их?

– Я увидел наших Богов.

– Наших? – Лицо темного аж почернело от вскипающей ярости. – Нет никаких «наших». Только мой Бог! Он один и это знает каждый!

– Ты ошибаешься, мой друг. Есть и твой Бог, есть и мой. И ты сам можешь их увидеть. Нужно всего лишь поднять голову и посмотреть вверх.

– Какая глупая попытка обмануть меня, – рассмеялся темный, – ты прекрасно знаешь, что нам запрещено смотреть вверх. Или ты просто хочешь отвлечь меня, чтобы добить? Нет, я на это не куплюсь.

– Мне незачем тебя обманывать. Я чувствую, что мне недолго осталось. Да и ты выглядишь не лучше. Просто поверь мне и посмотри туда.

Темный воин некоторое время посомневался, затем на всякий случай отполз подальше и лег на спину…

– Вот тебе шах, а вот тебе и мат, – улыбнулся мужчина и посмотрел на своего соперника.

Тот грустно кивнул и положил на доску черную королеву.

– Может, еще партию?

– Нет, мне уже пора. Давай в другой раз, – мужчина посмотрел на часы, – не расстраивайся, в следующий раз повезет.

– Ну что ж… Спасибо за игру, – поверженный соперник улыбнулся и протянул руку победителю.

Две Пешки лежали рядом на столе. Черная и Белая. Воины двух самых жестоких и непримиримых армий мира.

– Они… Они улыбаются друг другу, – в отчаянии прошептал черный воин, – они… не враги?

– Нет, мой друг, они – друзья. И они играют нами в свои игры. Наша ненависть друг к другу – всего лишь правила их игры, не больше и не меньше. Тысячи лет наши армии рубят друг друга в жестоких сражениях только лишь для одного. Чтобы им не было скучно.

Черный воин хотел что-то ответить, но вдруг зашелся в продолжительном кашле.

– Мы… Зачем? – Слова прорывались сквозь хрипы и кашель, пытаясь связаться в одну фразу. – Я… Кажется… Умираю.

Белый воин дотянулся до руки своего врага и, сжав ее в своей ладони, посмотрел в его глаза.

– Мы не сможем изменить правила, придуманные нашими Богами. Это не в наших силах. Но, может быть, когда-нибудь придет время, когда мы поймем, что все мы – всего лишь игрушки в их руках.

– Не враги… – прохрипел черный воин и затих.

– Жаль, что мы не вспомним об этом в следующей жизни… До встречи, мой друг. До следующей битвы, – прошептал белый и закрыл глаза.

Занимательная алхимия

Чародей со своим учеником приблизился к массивной двери.

– Сегодня по расписанию у нас химия, – сказал он мальчику и принялся ковыряться ключом в старом замке.

Ученик недовольно поморщился. Ему нравилось наблюдать, как его учителя ловко смешивают различные вещества и добывают новые, но самому ему трудно давалось запоминание этих формул. В общем, химию он не любил.

– Я вижу, ты не рад? – строго спросил чародей, незаметно наблюдавший за мальчиком.

– Разве есть какая-то разница? – покорно вздохнул ученик и пожал плечами. – Если по расписанию химия, значит – химия. Ничего не поделаешь.

Замок наконец поддался, и дверь, скрипнув, отворилась. Два человека вошли в большое помещение. Целую стену занимал стеллаж с размещенными на полках бутылками самых разных цветов и оттенков. Посередине помещения стоял широкий стол.

– Не расстраивайся, – улыбнулся чародей, – сегодня у нас будет необычный урок химии. Можешь забыть о нитратах и нитритах.

Он подошел к столу и поставил на него высокий мерный стакан.

– Очень скоро экзамены. После них ты станешь настоящим чародеем. Чтобы им быть, ты должен знать не только законы физики и как им противостоять. Ты должен уметь не только превращать ртуть в золото. Самое главное, чему ты должен научиться, – это разбираться в человеческих душах. Вот смотри, – он показал рукой на стакан, – душу можно сравнить с ним. Она является резервуаром, в который можно наливать любые чувства. От состава раствора, находящегося в нем, зависит и качество этой души, ее ценность. Именно поэтому люди делят души на темные и светлые.

– То есть цвет души действительно существует? – удивленно воскликнул ученик.

– И не только у души. Каждое чувство имеет свой оттенок. Как ты думаешь, где здесь Любовь? Какого она цвета? – Чародей приглашающим жестом предложил ученику подойти поближе к стеллажу.

– Красного! – не задумываясь, выпалил мальчишка. – Конечно же, она красного цвета. Это все знают.

– А вот и нет. Любовь вон в той большой бутылке, – он указал рукой на огромную емкость в самом углу комнаты.

– Я думал, что это вода, – разочарованно протянул ученик.

– Это концентрированная Любовь. Она чиста и прозрачна, как воздух в сосновом лесу после грозы. Кстати, она является обязательным элементом в создании любого чувства.

– Любого? И даже при создании Ненависти?

– Обязательно! – кивнул чародей. – Ненависть к какому-либо объекту – это всего лишь Любовь к противоположности этого самого объекта. Но чаще всего она основывается на Любви к себе, – чародей погладил седую бороду и ненадолго задумался, – например, не любит человек комаров. Ненавидит их просто. Откуда у него берется такое сильное чувство? Он просто очень любит себя, свое тело. Он не хочет, чтобы эти насекомые причиняли ему неудобства, портили его внешний вид и заставляли чесаться. И чем сильнее эта Любовь к себе, тем сильнее будет Ненависть к комарам.

– А что нужно добавить в Любовь, чтобы получилась Ненависть?

– А сейчас мы это и узнаем, – чародей шагнул к столу и выставил на него несколько разноцветных бутылочек, – запомни основное правило – когда ты будешь создавать чувства, всегда начинай с Любви! Она – лучший растворитель и является основой любой души.

Чародей взял с полки небольшую шкатулку, открыл ее и поставил на стол.

– А что это за порошок? – спросил мальчик.

– Это Обида. Очень опасное вещество.

– Обида? Опасное? – рассмеялся ученик. – Я всегда думал, что есть вещи гораздо опаснее этого глупого чувства.

– Само по себе оно, конечно же, не смертельно. Но, ошибившись в пропорциях, можно наделать кучу дел, – чародей налил в стакан прозрачной Любви и бросил туда же щепотку Обиды. – Видишь? В малом количестве она полностью безвредна и растворяется в чистой Любви. Теперь добавим еще немного.

Целая пригоршня порошка полетела в стакан. Жидкость тут же помутнела и приобрела синеватый оттенок.

– Очень нестабильный раствор. Называется – Разочарование. В зависимости от времени его существования и дальнейших действий либо растворяется в Любви, либо синтезируется в Равнодушие.

– А какого цвета Равнодушие? – заинтересовался мальчик.

– Совсем несложно догадаться, – усмехнулся чародей, – конечно же, фиолетовое. Но мы не будем его сейчас добывать. Давай разберемся с Обидой.

Он долил в стакан еще немного Любви и высыпал туда весь оставшийся порошок. Жидкость забурлила и запузырилась, как будто вскипая, и быстро окрасилась в ярко-зеленый цвет.

– Вот видишь, что бывает, если переборщить с этим порошком?

– А что это получилось? – Ученик потянул ноздрями воздух и невольно поморщился. – Вонючка какая-то…

– Это Ревность. Опасный яд. Не стоит тебе вдыхать его пары. Они затуманивают сознание и могут привести к самым страшным последствиям.

Мальчик зажал нос руками и отступил на шаг от стола.

– Нейтрализуется Ревность большим количеством Любви, – чародей наполнил стакан прозрачной жидкостью до краев, – подходи, уже не страшно.

Мальчик недоверчиво посмотрел на раствор, но все же приблизился к столу.

– Как видишь, раствор снова стал прозрачным, но выпал осадок. Вот он, на дне. Это снова кристаллизуется Обида. Но теперь она становится труднорастворимой, и если этот осадок не убрать со дна, то со временем раствор все равно помутнеет и превратится в Равнодушие.

Чародей отошел от стола и взял с полки небольшую бутылочку с темно-бордовой жидкостью внутри нее.

– Как думаешь, что это? – обратился он к ученику.

– Хм… – ученик задумался, – может быть, это Злость?

Чародей улыбнулся и потрепал ученика по волосам:

– Молодец! Ты схватываешь все на лету! Это действительно Злость. Сейчас мы добавим ее в наш раствор с осадком, размешаем и посмотрим, что из этого выйдет. Только отольем немного Любви. Ее здесь слишком много.

Чародей аккуратно вылил часть прозрачной жидкости в пустую бутылку и долил в стакан бордовой Злости. Раствор снова зашипел и тут же окрасился в черный цвет.

– А вот и она. Та самая Ненависть, – печально произнес он, – очень стабильная смесь. К тому же очень едкая. Однажды я случайно пролил ее на свой халат. Что я только не делал с тем пятном… Пришлось покупать новый. До конца не отстирывается даже концентрированной Любовью. А если поставить ее на огонь, то она очень быстро закипает и через некоторое время становится очень и очень взрывоопасной.

Ученик недоверчиво покосился на белоснежный халат чародея и сочувственно покачал головой.

– Неужели Ненависть настолько едкая, что ее ничем нельзя разбавить?

– Да, она очень сложно поддается трансформации. Есть только один способ. Если очень быстро добавить в нее большое количество растворителя-Любви, то, возможно, со временем, она превратится в Гнев – горючую смесь, которая очень быстро выгорает и оставляет в сухом остатке уже знакомый нам порошок – Обиду. Как видишь, все очень просто.

– Не очень это и просто на самом деле, – буркнул себе под нос ученик.

– Достаточно знать основы всех этих процессов. А дальше ты сможешь, как виртуозный художник, добывать чувства любых цветов в отдельно взятой душе. Все приходит с опытом, – улыбнулся чародей.

– А что это за мазь? – Мальчик достал с полки небольшую коробочку.

– Это Страх. Как видишь, он очень тягучий и жирный. Поэтому плохо растворяется и липнет к стенкам души. Вещество не опасное, а даже нужное. Но, как и любое лекарство, в больших дозах превращается в яд. Растворяется только концентратом Любви или Ненависти. Причем Ненависть растворяет его намного лучше, усиливая свои свойства.

– Учитель, а покажите еще какой-нибудь опыт! Это так интересно, – заулыбался ученик.

– Ну что ж, давай попробуем. – Чародей поставил на стол чистый стакан. – Сейчас мы создадим еще одно вредное вещество. Наливаем побольше Любви к себе, добавляем пару щепоток Обиды, побольше Злости и несколько капель Ненависти. Как ты думаешь, что получится?

Ученик ненадолго задумался.

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Какого цвета получился раствор?

– Коричневого.

– Запомни. Это рецепт Зависти. Вещество настолько едкое, что со временем может даже разъесть стенки стакана. Постарайся как можно меньше с ним контактировать. Были случаи, когда оно просто растворяло душу. Да, кстати, запомни – Зависти белого цвета не существует. Это всего лишь распространенное заблуждение.

– Ого! – удивился мальчик. – Опасная штука… А можно я сам попробую теперь?

Чародей снова погладил свою седую бороду и внимательно посмотрел на своего ученика:

– Да, я вижу, что ты готов к тому, чтобы самостоятельно учиться химии душ. Сейчас я уйду и оставлю тебя здесь одного.

– Одного? А если что-то взорвется? – испуганно пролепетал ученик.

– Не бойся. Методика преподавания этого предмета заключается в том, что ученик сам должен научиться всему. Учитель дает только базовые знания. Все остальное зависит от ученика. Кто-то становится Мастером Темных Душ, а кто-то – Светлых. Некоторым совсем неинтересен этот предмет, и они не хотят учиться. Таким ученикам потом сложно стать настоящим Чародеем. Но это их выбор, – учитель немного помолчал. – Запомни главные правила. Их всего три.

Первое.

Всегда начинай с Любви. Иначе ты просто испортишь душу, и она станет не пригодной ни для чего. Никому не нужен дырявый стакан.

Второе.

Чем меньше в составе ингредиентов, тем светлее раствор. Чем он темнее – тем опаснее.

И последнее.

Чародей замолчал и взглянул на своего ученика.

– Что? Какое последнее правило? – спросил мальчик, замерев в ожидании.

Учитель подошел к небольшому шкафу, достал оттуда белый халат и аккуратно накинул его на плечи ученика.

– Третье правило. Если ты хочешь стать настоящим Чародеем, то в лаборатории всегда работай в халате. Если чужие чувства попадут на тебя, ты рискуешь стать обычным человеком.

– А разве это так плохо?

– Нет. Совсем не плохо. Это всего лишь твой выбор. Станешь ли ты Чародеем и Мастером Душ или выберешь путь обычного человека – все это зависит лишь от тебя. Но, кем бы ты ни был, всегда помни об одном, – учитель остановился у двери и, обернувшись, серьезно посмотрел на мальчика. – Не верь тем, кто берет за основу другое чувство. Они не Чародеи, они – проходимцы. Всегда начинай с Любви. Только тогда ты станешь лучшим.

Дневник Домового (продолжение)

14 сентября

В общем, дочитали мы эти рассказы… Почти две недели по вечерам собирались на чердаке да читали. Деду больше всего про войну понравилось, даже прослезился пару раз. Халк говорит, что ему больше всего про Смерть рассказы приглянулись. В этом ничего удивительного. Он с ней по пять раз в день встречается. Особенно когда чихает. Кот говорит, что ему больше всего фантик от конфеты по душе пришелся. Мы когда читали, он по чердаку за ним гонялся. Но, врать не буду, иногда тоже слушал. Даже вопросы задавал какие-то. Антону тоже всё понравилось. Оказывается, он раньше не знал, что у нашего дома чердак есть. Теперь планирует сюда родственников переселить, так как под холодильником тесновато уже. Дядя Толя тоже иногда заходил, слушал. Попросил отксерить. Хорошо, что Кот этого не услышал, а то у него проблема одна – все новые слова всегда воспринимает буквально. Аж глаза потом слезятся… В общем, рассказики эти нам понравились, прикреплю их к своим дневникам, пусть будут. Пока еще непонятно, кто их написал, но у меня есть подозрения, надо будет проверить. А, кстати! Про мои дневники теперь же все знают – Кот свой язык за зубами держать не может. В общем, оказывается, что не я один их веду. Начали мне мои друзья тоже свои записки передавать. Мол, пусть все в одном месте будут. Даже Кот интервью со мной переписал и оформил красиво. В общем, я их тоже сюда пришпандорю, места много не занимают, да и интересно, чем они там у себя занимаются. А папку эту я своим отнесу, пусть тоже почитают.

Записки Верлиоки

20 августа

Приходил Домовой, показывал свои дневники, рассказывал, что сейчас не может писать, потому что все в доме ходят на цыпочках, чтобы не тревожить его Хозяйку. Поэтому рассказывать особо не о чем. Не знаю зачем, но он попросил меня записывать все, что происходит тут у нас. Сначала не хотел соглашаться, а потом подумал и решился. А что? Память какая-никакая все-таки. В общем, начну, пожалуй.

21 августа

Попросил Баюна сходить к Жар-Птице и взять у нее в аренду перо. Потому что пальцем писать неудобно. Тот пришел вечером с расцарапанной мордой и сказал, что ее не было дома. Сидит теперь на пеньке, облепил себя подорожниками и не разговаривает.

22 августа

Ходил с Муромцем в тир. Учил меня стрелять из лука. Сказал, что, когда целишься, нужно закрывать глаз. Я и закрыл… Как будто он не знал, что он у меня единственный… Теперь Баюн сам как ходячий подорожник. Но он не расстроился. Говорит, что вот если бы немного левее, то тогда бы расстроился, так как пришлось бы петь фальцетом.

23 августа

Утром обнаружил, что Идолище снова навалило мне в сапоги, пока я спал. Нужно что-то с ним делать… Хватит уже терпеть его выходки. Вот же поганое создание…

24 августа

Ночью с Баюном стучали вурдалакам в землю и убегали. Один пытался вылезти, но застрял в корнях дуба. Надавали ему щелбанов и со спокойной душой пошли спать. Спокойная душа всю ночь нас будила и предлагала еще над кем-нибудь посмеяться. В следующий раз не будем ее с собой брать.

25 августа

Нет, ну ты посмотри… Судя по запаху, Идолище вчера ужинало репой. Баюн предложил по ней же и настучать. Ага, ты его найди сначала…

26 августа

Приходил Иван Царевич. Хвастался своим новым Серым Волксвагеном. Баюн сразу сказал, что он битый, и предложил обменять на двух не битых. Царевич отказался, чем подтвердил нашу догадку, что он все-таки дурак.

27 августа

Пришел расстроенный Баюн. Говорит, что был на прослушивании, и ни один из четырех не обернулся… А с чего им оборачиваться? Сегодня ж вроде не полнолуние. Вроде успокоился немного.

28 августа

Всю ночь не давало спать Лихо. Разговаривало во сне. Разбудили, попросили спать потише. Поначалу возмущалось, но, когда мы сказали, что не будем будить его, если оно будет спать тихо, вроде угомонилось.

29 августа

Ходили на Кудыкину гору, а там бахча теперь. Сидят какие-то… Говорят, что они монголо-татары, и впаривают арбузы. Баюн посоветовал им для начала определиться с гражданством, а не то он скажет Илье, и они получат в дыню или тыкву. Расстроились, но арбузов набрали.

30 августа

Всю ночь не спал. Гулял по лесу, смотрел на луну, размышлял о том, что последний арбуз был лишним. Водяной почему-то попросил сегодня к речке не подходить. Может, настроения нет, не знаю…

31 августа

Баюн рассказывал, что ему сегодня приснилось, что у него в шерсти завелся Дробыш. Не знаю, кто это, но звучит пугающе. Баюн даже петь как-то хуже стал, по-моему.

1 сентября

Отметили Новый год тихо и в узком кругу. Были все, кроме Вия. Он почему-то не смог войти в круг.

2 сентября

Прилетал Горыныч. Оказывается, вчера забыл у нас средство для розжига. Спросили, как Кощей себя чувствует. Говорит, что сегодня все утро чах над златом, потом вроде полегчало.

3 сентября

Баюн говорит, что хочет занизить свой железный столб и замотать по кругу темной парчой. Дал ему подзатыльника и запретил одному ходить на Кудыкину гору. Вроде одумался…

4 сентября

Сегодня мимо проезжала Василиса, хотела помахать рукой, но неудачно повернулась и шлепнулась с воза. Видел, как кобыла немножко выдохнула и чуть-чуть улыбнулась.

5 сентября

Восемнадцатого кастинг у Садко в шоу «Русское голосище. Отроки». (Это не мое. Баюн попросил записать, чтоб не забыть.)

6 сентября

Пришел Домовик, переписал мои записи, сказал, чтобы мы продолжали вести наблюдение, и ушел. Интересно, зачем ему это нужно? Кстати, договорился со Сварожичем, теперь буду жить в Лекарском домике, а то все равно стоит пустой, а у меня уже возраст… Спина болит на земле спать. Завтра заселяюсь.

7 сентября

Сегодня заехали в домик. Первым, по традиции, в дом вошел Баюн. Сначала возмущался, что нет лотка, а потом вспомнил, что он все-таки древнерусский кот, и пошел искать лопухи и супостатов заодно.

8 сентября

Нанял монголов, чтобы они установили новые окна. Только отвернулся, а они вместо окон случайно установили иго. Вот теперь не знаю – платить или нет. Привыкнут еще…

9 сентября

Играли с Баюном в молчанку. Сошлись на том, что надо бы придумать еще каких-нибудь игр.

10 сентября

Весь день спорили с Баюном, что такое осень. Я предположил, что просто время года, а он говорит, что плачущее небо под ногами. По-моему, слишком пафосно… Сижу на крыльце, смотрю, как в лужах разлетаются птицы с облаками…

11 сентября

Приходили монголы за деньгами. Баюн отправил их обратно и сказал, что сами придем, когда деньги будут. Они сказали, что подождут в сарае. Баюн говорит, что их надо немного осадить. А как их осаживать? У нас даже катапульты нет.

12 сентября

Идолище ночью нагадило под дверью в виде дома-2. Я не знаю, как он выглядит, но Баюн говорит, что именно так он и выглядит.

13 сентября

Емеля жаловался, что у него отобрали права за то, что оставил печь на проезжей части. Пока выдали крепостные. Ушел договариваться через щуку, чтоб вернули.

14 сентября

Сказал Баюну, что надо поменять крышу. Тот ответил, что Илья его вполне устраивает. Не понял логики, но согласился. Илья действительно устраивает. Только крыша все равно протекает.

15 сентября

Приходил какой-то здоровый мужик, представился Димой, попросил передать монголам, что он будет их ждать в поле в четверг. Ушел. Монголы почему-то стали прикидываться, что не понимают по-русски.

16 сентября

Обнаружили на чердаке бородатого деда. Тот назвался Нестором и сказал, что он летописец. Баюн отметил, что не надо наговаривать на лето, так как оно было вполне себе нормальным.

17 сентября

Заходил какой-то маленький пес. Сначала спросил, нет ли у нас клея ПВА, затем вздохнул и спросил как пройти в Нирвану. Не успели ответить, как прибежал какой-то бородач в очках и утащил его с собой. Вообще непонятно…

18 сентября

Приходил Соловей-разбойник. Попросили его свистнуть. Тот ответил, что отошел от этих дел, и ушел. Вечером обнаружили, что пропал чайник. Все-таки свистнул, гад…

19 сентября

Нестор установил на свой «i люли-люли» демоверсию христианства. Теперь клянчит у нас пожертвования на лицензию. Сказал ему, что Бог подаст. Тот почему-то разозлился.

20 сентября

Ностальгировали с Баюном по Руси. Тот расстроился, потому что его морда перестала влазить в кокошник. А потому что меньше жрать нужно.

21 сентября

Видел Илью, пригласил в гости. Тот сказал, что зайдет то ли в шесть, то ли в полдевятого. Какое-то смутное время… Видел, как поляки пошли в лес на пикник. Ходят тут всякие…

22 сентября

Весь день идет дождь. Сказал Нестору, чтобы он залепил дырки в крыше. Тот ответил, что это Божья роса. Закрыл Баюну рот, пока он что-нибудь не срифмовал. Он может…

23 сентября

В три часа ночи начали кукарекать петухи. Пришел медведь, сказал, что время теперь не переводим, и уснул. Достал он уже. То переводим, то нет… Какая ему разница, вообще, если он постоянно спит?

24 сентября

Приходил Домовой, опять забрал все записи. Сказал, что у них там все нормально. Рассказывал про какого-то попа, который купил себе фотоаппарат Никон и на следующий день случайно его разбил. Нестор сказал, что это церковный раскол. Ничего не понял, но на всякий случай записал.

25 сентября

Приходила Русалка. Сказала, что Водяной склеил ласты. Говорил ему – давай зашью! Нет, сам справлюсь. Ну вот справился… Пусть теперь сам расклеивает.

26 сентября

Баюн отказался участвовать в шоу «Русское голосище». Говорит, что судьи не нравятся. Хотел его уговорить, но тот отвечает, что не нравятся и баста! Ну… Баста так баста… Пусть дома сидит.

27 сентября

Приходили из Сборища Основательного Ремонта. Сказали, что собираются отремонтировать наш дом через тысячу лет, и попросили денег. Отправил их к Кощею. А что? Он бессмертный, пусть он и платит.

28 сентября

Баюна сегодня еле откачал. Сначала подумал, что шерстью подавился, а потом оказалось, что рэпом. Когда он очухался, пожаловался, что забыл седьмую ноту. Напомнил ему, что это как шестая, но на одну повыше… Вот же гад! Меня, что ли, заразил?

29 сентября

Нестор сегодня спустился с чердака и заявил, что на самом деле нас не существует. Баюн добродушно ответил, что если он еще раз такое заявит, то он будет вынужден оформить челобитную. Другими словами, набьет ему чело.

30 сентября

Весь вечер под окном пряли какие-то три девицы. Сказал им, чтоб шли домой. Сидят там допоздна, а потом рождаются неведомые зверушки… И куда родители смотрят?..

1 октября

Баюн говорит, что нам нужна хозяйка, потому что ему надоело есть пельмени и яичницу. Предлагает познакомить меня с какой-то Кикиморой. Сказал ему, что если у нас в доме появится Кикимора, то мы будем есть не пельмени, а иногда. Тот справедливо отметил, что иногда – это невкусно.

2 октября

Постоянно ходит какой-то кучерявый мужик и что-то вынюхивает. Сегодня разнюхал, что на неведомых дорожках Идолище снова навалило несколько кучек. Спрашивает у меня – Русью ли это пахнет? Ответил, что, скорее, Европой. Там теперь пахнет именно так.

3 октября

Медведь где-то откопал обгрызанное яблоко. Теперь ходит с важным видом и смотрит на всех как на удобрения… Лучше б делом занялся.

4 октября

Приходила Яга. Посидела немножко и пошла домой. Даже чаю не попила. В голове почему-то крутится фамилия Васильева. Не пойму – в чем связь?..

5 октября

Делать было нечего, били с Баюном песочные часы. Так сказать, немного убивали время.

6 октября

Приходил Домовой. Спросил у него, как можно нам общаться не через голубей. Тот ответил, что нужно закачать на Апстор какое-то приложение. Вечером закачали в Нестора две бутылки самогона. Тот выпал с чердака и совершил приложение башкой о лестницу. Попробовали говорить ему в ухо, Домовой не отвечает. Значит, будем искать другой способ…

7 октября

Приходил медведь. Рассказывал, что скоро выйдет новое яблоко. Тут у меня сразу две мысли появилось. Во-первых, сказал ему, чтобы оно выходило где-нибудь подальше от нашего дома, так как нам хватает выходов продукции Идолища. А во-вторых, снова подумал о какой-то Васильевой. Да кто ж это такая?..

8 октября

Вечером сидели с Баюном, смотрели на закат. Говорит, что никогда не был на море. Я чуть текилой не подавился. Чуть не назвал его лохом. Не пойму, откуда у меня эти слова в голове берутся…

9 октября

Играли с монголами в города. Те решили усложнить игру, и кроме названия города его еще нужно было показать на карте. Как-то это все подозрительно… Показал им Улан-Батор и пошел домой от греха подальше.

10 октября

Попросил Баюна спеть песню. Тот встал и пошел куда-то направо. Кучерявый продолжает все записывать.

11 октября

Приходили какие-то иноземцы. Спрашивали – где тут можно отдохнуть на водоеме. Отправил их на Чудское. Только попросил их не быть свиньями и убрать за собой. Надеюсь, что поняли.

12 октября

Вешали на стенку блюдечко с голубой каемочкой. Теперь хоть новости будем смотреть. А что еще зимой делать? Смотреть и радоваться, что у всех все плохо, а у нас хорошо.

Дневник Лешего

21 мая

Забыл один турист у меня планшет. Теперь могу дневник свой писать. Давно хотел начать, а грамоте-то я не шибко обучен, а тут Т9 спасает. Заряжаю у лесника нашего – Кузьмича, пока его дома нет. А еще халявный WI-FI у него есть. Нет-нет сидим в Интернете с медведем, ржем.

22 мая

Заяц нашел поляну конопли. Теперь думает, что он – внебрачный сын Кощея. Ходит по лесу, показывает всем яйца и говорит, что хрен вам, а не игла.

24 мая

Перечитывал Пушкина. «…Там чудеса, там леший бродит…» Хорошо тогда корпоратив отметили. Я еще два дня потом дображивал.

25 мая

Кузьмичу обрубили Интернет за неуплату. Теперь он бухает и гоняет зайца по лесу. Заяц странный стал в последнее время. Все время жрет и ржет.

27 мая

Бобры приходили, просили изоленты. Не дал.

28 мая

Отмечали день пограничника. Кабан как знал – не пришел. Пришлось пить водку без закуски. А что с него взять? Он же танкист… Кузьмич отмечал с нами. Почему-то называл меня Сергеем Степановичем и хотел набить морду медведю. Думал, что это его бывшая теща. Похожа, наверное…

30 мая

Приходил заяц, смеялся и просил вкусный тортик.

1 июня

Началось лето. Ходил к березкам, обнимал, плакал, пел Любэ… Ностальгировал.

2 июня

Переживаю за зайца. Написал лемуру, заказал узбагоительного.

4 июня

Приходили бобры. Просили перфоратор. Послал их на хрен.

5 июня

Ходил на Кудыкину гору полить помидоры. Встретил рака. Сидит, тужится, пытается свистнуть. Похоже, что заяц здесь был до меня…

6 июня

Приходили бобры. Послали на хрен. Дал им перфоратор.

7 июня

Было скучно. Пулял комарами в туристов.

9 июня

Заяц пригласил на день рождения. Сказал, что спиртного не будет. Наркоман, что ли?! А! Ну да…

11 июня

С медведем и зайцем ржали над ежом. Какой же он смешной! А заяц не такой уж и плохой… Люблю их всех…

12 июня

До слез… Максимальный перепост!

Всех с Днем России!

14 июня

Приходил Кузьмич, пили. Сказал мне, что не верит в меня. Обидно, блин…

15 июня

Ходил к черту на кулички. Жив, зараза парнокопытная!

17 июня

Приходили бобры. Просили новую фрезу на токарный станок. Что они там делают? Рукопопы лесные, блин!

19 июня

Заяц у медведя снял на лето берлогу. Сидят там вечерами, ржут как кони.

21 июня

Кузьмич ходил с крестом по лесу и кричал, что всем хана. Опять в хлам…

23 июня

Приходили бобры. Просили удлинитель и электролобзик. Странно это все…

25 июня

Кузьмич сказал, что запаролил Wi-Fi. Пойду в гости к нему схожу, поговорю.

Пока все.

27 июня

Выпросил у Кузьмича пароль. В обмен на дрова. Кстати, сеть: «forestfree777», пароль: «&$#\%\5™». Когда он придумывал пароль, наверное, просто упал на клавиатуру…

28 июня

Показывал медведю, где есть свежие ягоды. Он спрашивал, где можно достать свежих туристов. Предложил ему сходить к охотникам. Сидит, косится, жрет малину.

29 июня

Приходил Кузьмич, сказал, что хочет бросить пить. Просил контакты зайца. Хрен редьки не слаще. Пусть лучше бухает.

30 июня

Приходили бобры, просили планшет, чтобы ознакомиться с основными положениями квантовой физики. Кажется, эволюция дала сбой.

3 июля

День ДПС. Никто не отмечает, Кузьмич негодует матерными словами. Негодую за компанию. В общем, нажрались все-таки.

5 июля

Бродил по горам да по долам. Шубу Кузьмичу подарю, кафтан себе оставлю.

6 июля

Заяц ходит по лесу и агитирует всех вступать в МММ. Сходил на поляну – точно, конопли больше нет. Кстати, кабан вступил. А что еще можно ожидать от свиньи? Постоянно во что-нибудь вступит…

7 июля

Лес, пиломатериалы от производителя. Недорого.

Ой! Не туда выложил. Как тут удалить?

8 июля

Никогда! Запомните! Никогда не верьте кроликам! Приходи, посидим, кино посмотрим… Ага…

10 июля

Лиса увидела мой планшет, теперь ходит, подлизывается, глазки строит. Вот шл… В общем, прав был медведь.

11 июля

Приходили бобры. Просили изоленту. Странная последовательность…

13 июля

Устраивал субботник. Пришли только кролики. Перенес субботник от греха подальше. Не так уж у нас тут и грязно.

14 июля

Сделал интимную стрижку мха. Тут без комментариев, пожалуй…

16 июля

Кузьмич всю ночь просидел на сосне, периодически заявляя, что видит землю, но причалить не получится из-за двух драконов, играющих в бухте в бадминтон. Все-таки вышел он на зайца…

17 июля

Медведь застрял головой в ведре туристов. Бегал по лесу с дрыном и кричал, что король Артур приказал собрать войско к ночи. Вот так вот смотришь на него иногда – вроде позитивный, веселый зверь. А иногда – быдло быдлом…

18 июля

Кормил волка. Все время косится куда-то в лес.

19 июля

Встретил зайца. Предлагал мне косметику AVON. Скажу честно, взял скраб. На хрена он мне нужен? Где их там обучают?

20 июля

Приходили бобры, обновили Андроид. Если честно, немного мандражирую, когда вижу, как бобры заходят в Play Market. Странно это все…

27 февраля

Встал пораньше. Обычно встаю в начале марта, а в этом году уже в феврале выспался. Пошел к Кузьмичу забирать планшет, оставлял ему на зиму. Этот… Вурдалак… Все дневники мои за полгода поудалял. Говорит, негоже людям про мою жизнь знать. Он вроде как в фэйсбуке работал. Или в ФСБ… Не помню уже. В общем, придется заново начинать.

28 февраля

Говорят, новые переехали к нам. Послал сообщение, забил стрелу. Медведь спрашивает, зачем стрелу забивать? А на фига она мне нужна? Лук-то я давно потерял, а колчан бобрам отдал. Они в нем гвозди хранят. Когда ж уже руки дойдут посмотреть, что они там делают.

1 марта

Сходили. Познакомились. Медведь испортил всю малину. Во всех смыслах. Секьюрити, блин, туды его в калошу! Кот у Домовика вообще не в себе, по-моему. А в общем, нормальные пацаны. Пойду бобрам гвоздей дам. Когда уже они угомонятся?

2 марта

Грачи прилетели. Достали уже эти чернокрылые. Понаприлетали…

3 марта

Проходил мимо дома Домового, заглянул в окно. Так весь день и простоял. «Великолепный век» – это шедевр! Пойду медведю расскажу.

5 марта

Второй день бужу медведя. Хоть бы хрен! Говорит: «Я не сплю, я просто лежу с закрытыми глазами» и «Еще пять денечков, и я встаю». Зато каждую весну говорит, что осенью ляжет спать пораньше! Ага…

6 марта

Передал через зайца Домовому сушеных грибочков. Так сказать, в знак уважения. Целый день не возвращается. Что-то мне подсказывает, что не через того я грибы передал…

8 марта

Поздравляли лису. Она, конечно же, хотела новую шубу, но мы подарили ей подснежников. Медведь подмигивает и говорит, что на шубу нужно… заработать. Плоские у него шутки, хоть в планшет вместо симки вставляй.

10 марта

Приходил Кузьмич. Сказал, что потерял ключи от домика. Отправил его на Достоевского/Зои Космодемьянской. Не буду объяснять, почему именно туда. Просто так нужно… Вход со двора.

13 марта

Пришел какой-то мертвый дед, сказал, что немцы в деревне. Пришли немцы, спрашивали про деда. Отправил их к бобрам. Тем более у немцев опыт строительства уже есть.

14 марта

Люблю гулять по весеннему лесу! Вот так идешь иногда, присядешь на пенечек, а вокруг… Красота! Птицы уже петь начинают, букашки всякие уже проснулись, заяц на дереве смеется с чего-то… Стоп! Ах ты зараза! Ты куда грибы дел?

16 марта

Приходили бобры, приносили документы на подпись. Открывают ОАО «Леснано». Спросил, кто директор. Сказали, что Рыжий из соседнего леса. По мне, так хоть медведь, лишь бы делом занимались. Хотя нет, медведя не надо. Он все равно дрыхнет на всех мероприятиях.

19 марта

Сидел у Кузьмича. Пришел Водяной. В хлам. Только по Русалке, завернутой в Андреевский флаг, поняли, что сегодня день подводника. Ну, как говорится, за ВДВ! А почему нет? Синева же расплескалась…

22 марта

Пришли какие-то туристы. Орали песни. Вышел, вежливо сказал, что у нас после одиннадцати не шумят. Говорят, что у страха глаза велики. Ни фига. У страха штаны коричневые.

24 марта

Пришел заяц, предложил посидеть на полянке, поговорить. Случайно сел на ежа. Вот так нелепо заяц подсадил меня на иглу.

26 марта

Смотрели с Кузьмичом «Давай поженимся». Долго с ним спорили, кричали, сошлись на том, что алюминий не должен подорожать. Ну а что? Женская программа, женская логика…

28 marta

Prixodili nemci, poprosili planshet na 5 minut. Che za fignya? Kak obratno pereklyuchit’sya?

29 марта

Кузьмич помог. Сказал, чтобы никогда больше не давал им планшет. Говорит, немец, он такой… Сегодня он играет джаз, а завтра запоет Du Hast…

Da blin!!! Kuzmich!!!!

11 июля

Вчера была свадьба Зинедина и Кузьмича. Домовой говорит, что сегодня они улетают куда-то в Африку, а через неделю она переедет ко мне. Точнее, в домик Кузьмича. Всем лесом надеемся, что они поехали в Сомали. Заяц говорит, что в стране, которую назвали в честь рыбы-боксера, никогда не будет спокойно… Да где ж он прячет свой допинг?!!

12 июля

Попросил деда, чтобы немцы вырыли вокруг домика несколько противотанковых рвов. Не то чтобы я боюсь… Просто мало ли… Лучше перенедо… пербез… недопербзд… В общем, пусть копают.

13 июля

Медведь весь день играл на балалайке и ел блины, чем приводил немцев, копающих рвы, в состояние комы. Ну это нормально. Первый блин всегда комой.

14 июля

Решил побриться. Медведь сказал, что где-то слышал, что бриться лучше Невой. Почему-то захотелось взять топор и прорубить куда-нибудь окно.

15 июля

Дед сказал, что нашел среди немцев двух поляков. Тут же пришел какой-то бородатый мужик, представился Иваном, сказал, что знает, где растут яблоки, и увел их в лес.

16 июля

Прибежал напуганный заяц и сказал, что немцы по лесу идут в ногу. Сказал ему, чтобы он шел немного выше. В ногу они идут… А что не в палец?

17 июля

Сажал саженцы. Заяц бегает по лесу и орет, что всем нужно прятаться, потому что у Лешего в руках ствол. Ну да, ствол… И что тут такого? Где ж мне доктора найти?..

18 июля

Бобры приходили. Давно я их не видел. Просили рулетку. Заяц сказал, что он знает, где рулетка, начал подмигивать и увел их куда-то, предварительно спросив, есть ли у них что поставить. Не знаю как они, а лично я могу поставить диагноз. Точно.

19 июля

Домовой вернулся домой. Привез мне ракушку. Говорит, что если прислонить к уху, то можно услышать море. Прислонил. Там сказали, что в данный момент море недоступно. А как же тогда Водяной в Темрюк ездил? Где-то меня дурят…

20 июля

Зинаида Захаровна въехала в домик Кузьмича. Не с первого раза, но все же въехала. Первый раз вижу такой облегающий дом.

23 июля

Два дня ничего не писал, потому что сел планшет. Кузьмич говорит, что электричества нет. Говорят, о вере и религии лучше не спорить, но я уверен, что электричество все же есть.

24 июля

Дед жалуется, что с переездом Зинедина все немцы стали ходить с кислыми минами. Медведь говорит, что у муравьев кислые задницы, и ничего, живут же как-то… А мины я посоветовал все-таки забрать. Мало ли что…

25 июля

Медведь стырил у туристов тушенку. Теперь бегает с ней по лесу и пытается скрыться от Зинедина. Заяц бегает с ним и кричит, чтобы он скидывал. Не знаю, чем это закончится, но, кажется, в нашем лесу начинается матриархат. Ну или Зинаиго…

26 июля

Всю ночь не давал спать камыш. Шумит, зараза. Еще и деревья что-то гнутся…

27 июля

Заяц попросил капусты на карманные расходы. Фигушки! Знаю я его эти наркоманные расходы… Потом с елки его снимать, иголки вытаскивать… Надо его на работу устроить куда-нибудь.

28 июля

Кузьмич жалуется, что Зинаида Захаровна заставляет его засыпать рвы. Не понимаю, зачем заставлять человека засыпать, если он не хочет. Может, у него бессонница!..

29 июля

Заяц подружился с ежом. Очень предсказуемо…

30 июля

Вчера наткнулся в лесу на шалаш. Рядом сидит какой-то лысый мужик, говорит, что он Ленин, и спрашивает, где Разлив. Хорошо, что хоть не Зинаидин… Отправил его к Кузьмичу. Тот точно знает, где разлив и почем.

Дневник Водяного

20 июня

Русалки показали пост Лешего в Инете. Наглый плагиатор. Я еще раньше начал записывать, только никуда не выкладывал.

21 июня

Весь вечер подглядывал за голыми девушками. Ну фиг вам… Иван Купала же…

23 июня

Дергал рыбаков за крючки и срывал наживку. Рассказывал рыбам, как сожрать червяка, чтобы никто ничего не заметил. В очередной раз убедился, что сом – тугодум.

24 июня

Вытаскивал на берег пьяного идиота. Тот сказал спасибо и ушел. По-моему, когда он тонул, он еще не был седым…

25 июня

Провели конкурс по синхронному плаванию. Караси, как всегда, первые. Сом, зараза, проспал.

27 июня

Люди продолжают гадить в моем доме. Заходят, нагло гадят и выходят. Фиг вам теперь, а не рыбалочка.

28 июня

Приезжали с Рыбнадзора, запустили малька. Борюсь с дедовщиной.

29 июня

Проводили ПХД. Только все почистили, приехали люди, опять нагадилили. Сом, гад, не пришел!!! Сказал, что был занят. Думаю, чем может быть занят сом. Нет ответа…

30 июня

Ходил в тихий омут. Ни фига там никто не водится.

2 июля

До дня ВДВ еще месяц. Готовимся.

3 июля

Подводный охотник засадил в задницу из гарпуна. Прикинулся корягой. Болит, но никто вроде бы не видел. Только сом, гаденыш, подхихикивает.

4 июля

Приезжал Путин. Пришлось отдать щуку. 21 кг, между прочим!

5 июля

Приходил Леший, просил не затоплять его островок. Послал на фиг. Ну а как он хотел? Раздел сфер влияния, блин.

6 июля

Встречался с Ручейником. Подписал договор. Еще два поставщика! Отлично.

8 июля

Болит живот. Пускаю волны…

10 июля

Думал о море… Ведь на небесах никуда без этого…

11 июля

Отмечаем день рождения Кикиморы. Выпил две бутылки утренней росы. Не такая уж она и страшная…

12 июля

Стыдно за вчерашнее. Сом, зараза, опять подхихикивает.

14 июля

Все! Я в отпуск! Махну в Темрюк по Кубани. Приеду, продолжу.

Дневник Русалки

22 апреля

Никогда дневники не вела, но говорят, что это новый тренд. А я всегда должна быть в тренде. Поэтому теперь тоже отмечусь.

23 апреля

Выложила фотку в Инстаграм, все мне говорят, что я похожа на Боню. Неужели правда? А я всегда думала, что я похожа на Джоли…

P. S. Все, кто написал, что я похожа на рыбу, – вы просто мне завидуете! Не ваша, вот и беситесь!

24 апреля

Сидела на ветвях и внезапно навернулась. Ударилась головой. Почему-то совсем не больно.

25 апреля

Босс называет меня ТП и смеется. Люблю его, ТП – это, наверное, Ты Прекрасна…

27 апреля

Подала заявку на участие в проекте Пруд-2. Так хочется увидеть вживую Ксению Рыбчак… Она мой кумир!

28 апреля

Сом не дает проходу. Постоянно подкатывает ко мне свои молоки. Зачем он мне нужен? Он хоть и молодой, но бесперпе… беспирс… бесперспекс… Ну вы поняли, короче… У нас разный социальный статус! Вот!

29 апреля

Говорят, что вода – это смесь двух газов. Весь вечер пукали с подружкой в бутылку. Ничего не произошло. Ха! Шах и мат, ботаники!

30 апреля

А что, если я – просто бесполезная дура?.. Да ну, бред какой-то…

31 апреля

Закачала ботокс. Я теперь самая красивая! Завидуйте, неудачники!

32 апреля

Босс сказал, что возьмет меня с собой в отпуск на Индийский океан. Интересно, а индийцы – какие они?

33 апреля

Ой! Говорят, что апрель уже закончился! Опять ждать его еще целый год!

4 мая

Парня, который называет свою девушку принцессой, могла родить только королева!

Ой, хотела поменять статус ВКонтакте, а случайно написала сюда… Вот я… Принцесса)))

5 мая

Хочу замуж.

7 мая

Хочу коктейль.

14 мая

Сломала ноготь, неделю не могла писать. Блиииин!

15 мая

Весь день загорала и почему-то думала о Якутии. Интересное слово. Что оно означает? И означает ли вообще?.. В мире столько всего интересненького, оказывается…

16 мая

Вчера узнала, что босс платит своим работникам деньги!! Устроила ему скандал. Теперь мне тоже будет платить! Надо же как-то саморазвиваться по служебной лестнице! А то только по служебному столу саморазвиваюсь.

18 мая

Вчера был корпоратив. Болит хвост. Интересно, а сом мне позвонит? Я думаю, что да. Он же обещал…

19 мая

Прочитала книгу. Больше не буду. Это не мое…

13 июля

Два месяца не писала. Айфон был в ремонте. Завтра в отпуск с боссом!!! Ура!!!! На Индийский океан, в город Темрюк!!! Название такое индианское… Темрюк… Все. Пошла купальники складывать. Чао, неудачники!!!

Записки Бабушки Яги

Доброго дня вам, яхонтовые мои!

Читала я эти ваши дневники, которые мои знакомцы прохвосту этому отдают – Домовому. И сама сорвалась. Дай, думаю, и я чего-нибудь нацарапаю. Дневники не веду – не мое это. Но раз пошла такая пьянка, то и о себе хочу заявить немого.

Я – девушка хоть и не молодая, но из ума еще не выжила. Поэтому раз уж Домовик с Лешаком о себе рассказывают, то и я парочку слов вставлю. Гложет вот проблемка меня одна. Вы же, ребята, сами нас всех придумали когда-то. Придумали да забыли. А так не делается! Не по-человечески это. Мы живем, пока вы в нас верите. Это закон такой природный. В вашем мире, чтоб жить, – кушать нужно. А в нашем – чтоб о нас помнили да говорили хоть иногда. Вот и приходится на всякие ухищрения идти, чтоб пропиариться лишний раз. Домовик хорошо придумал. Теперь о нем долго не забудут. А вот есть у нас тут товарищи отдельные – совсем помирают без внимания.

Вот Кот Баюн, к примеру. Помните такого? Так вот тож! Сидит там на своем столбе, сказки некому рассказывать. Сам с собой уже разговаривает. Ну и что, что людоед? Я вот тоже по молодости человечинкой баловалась. Ну так то время такое было… А сейчас напридумывали вы нам всяких свистоперделок: анакомы, бульоны в кубиках… Теперь вот ими и питаемся. Гадость та еще. Ну а что, все ж лучше, чем черепушки ваши на колья насаживать… У меня и места-то больше нету. Но вот за тортик Панчо спасибо вам! Ух и люблю я его!

Сядем иногда с Лихом, нальем чайку… А вот, кстати, еще один – Лихо. Знаете, кто это? Ну это как Кутузов для французов. Тоже одноглазый и ну его на фиг с ним встретиться. Он у нас типа эмо ваших. Тоску как нагонит… А что б вы без него делали? Он хоть и вредит, а вас сильнее делает. Вот прицепится к какому-нибудь человеку, да все у того начинает из рук валиться, не получается ничего, жизнь по наклонной катится. А человек возьмет себя в руки, соберется с силами, да как поменяет свою жизнь в лучшую сторону… Лихо и отцепится. А не сможет, так туда ему и дорога. Значит, слабый был, не смог справиться с бедой. Так что Лихо – парень неплохой. Вроде как санитар жизни.

Или вот Анчутка, к примеру. Наверное, и не слышали про такого, да? Тот еще проказник! Маленький, шустрый, только вот пяток у него нету. Ну откуда я знаю, почему? Нету и нету, что тут удивляться? У людишек некоторых ума нету, так вы не удивляетесь. А тут – пятки… Эка невидаль… Ну так вот, значит. Он особого вреда не делает, так… Попугать любит, а сам всего на свете боится. Собак ваших – пуще смерти стращается, да железа с солью. Ой! Не буду я вам всех секретов рассказывать!

Или подружка моя – Сирин. Как думаете, кто это? А вот и не знаете! А это птичка такая наполовину. А на другую половинку – девушка. Дюже она симпатичная! А поет как… Заслушаешься! «Рюмку водки на столе» вряд ли сможет. У нее вкус другой. Академическое пение! А вы всё: гарпия, гарпия… Совсем своих позабывали уже. Не стыдно вам? Эх, вы…

А Кикимору вы за что невзлюбили-то так? Между прочим, раз Домовенок вам нравится, то и ее уважать нужно. Это наш холостяк просто, а остальные – женятся на них иногда. Вот так-то!

В общем, неблагодарные вы какие-то! Одни спанчбобы на уме. Видела я его. Ни кожи ни рожи. Лешак говорит, что это мочалка говорящая. Етёна-Матрёна! Мочалка вам головы вскружила! Ну ладно я – может, не красавица, хотя медведь постоянно комплименты отвешивает, между прочим! Но вот Русалочка-то наша – та еще красотка! И никакая она не Ариель! Это порошок такой стиральный, а не Русалка! Мочалка и Ариель – созданы друг для друга… А наша – хорошая девка! Берегиней ей называют еще! Не просто ж так?! Ну и что, что хвост рыбий? Зато эту… как ее… эпиляцию не нужно делать! И туфлями своими весь дом не завалит!

Сидела я сегодня дома, решила вот уборкой заняться в избушке да перестановку сделать. И вспомнила про эти ваши фэншуи.

Ох и странные вы стали в последнее время! Гороскопы всякие читаете, фэншуи эти изучаете, монетки какие-то жабам в рот засовываете… Вы чего?

Ладно, расскажу вам. Китайцы этот фэншуй придумали, чтобы знать, где своих покойничков хоронить. У них там кладбищ раньше не было, кто где хотел, там и прикапывал. А чтоб ямку в правильном месте вырыть, ну… чтоб бедолаге этому хорошо там лежалось, нужно было у человечка одного спросить. А он тебе и расскажет, и покажет все. Это потом уже начали этим словом все остальное называть.

Есть тут у нас тоже один… фэншуист. Постоянно ко мне приходит и давай свою песню заводить: «Вот, избушка у тебя неправильно стоит, нужно чтобы она к лесу задом стояла…» – ну с него-то что взять? Ванька – он дурачком родился, а вы-то куда?

Смотрю на вас да диву даюсь. Иероглиф какой увидите заковыристый, всё домой тащите, всё фэншуй, мать его так… Зато, кто расскажет вам, что Лешака в лесу увидел, – сразу дурачком его нарекаете. Странные вы… Совсем от нас отвернулись уже.

Или вот гороскопы эти… Я-то всегда думала, что все, что на «скоп» заканчивается, нужно к глазу прикладывать да глядеть в него. Ну или к уху. А тут вон какое дело… Стрельцы, Девы, Водороги какие-то. Куда их прикладывать-то? К месту больному, что ль? Вон Домовик отмечает свой день в феврале. Что ж он теперь, Водолей? Ага… Идите ему это скажите…

Китайский календарь, китайский Новый год, китайская лапша… Мозги у вас не китайские? Что вы погань всякую в дом тянете? Своего мало?

Или вот этот День святого Валентина… День влюбленных! А вот у нас когда день влюбленных? Не знаете? 8 июля мы его всегда отмечали. Раньше назывался днем Февронии Русальницы, это потом уже там Петр нарисовался. Да пусть хоть так! А то смотришь на вас – на руках письмена какие-то нарисованы китайские, слов русских не знаете – всё селфи да флешмобы…

Танцы русские тоже для вас смешны, а под лезгинку ладошки свои отбиваете. Зато, как водочки выпьете, так сразу патриоты о-го-го! Сразу: «Мы – русские!..»

Мы ж не против всяких там технологий! Сами с Лешим в Интернете лазим. Но только думать-то головой нужно! А никто не хочет. Все хотят фильму с кровякой, чипсы со сметаной да пиво с рыбой после работы.

Ладно, разошлась я чего-то… Зла на меня не держите, просто обидно иногда бывает, а поговорить и не с кем. Кощей там над златом своим чахнет, Горынычу и так не скучно, сам с собой может поболтать. Соловей в бандиты подался, стараюсь с ним поменьше общаться. Вот так вот и живу. Пойду мебель двигать. Только не по фэншую, а чтобы удобно было.

Первое интервью с Домовым

Добрый день! Благодарю вас, за то, что вы согласились дать нам интервью. Давайте сразу к нему перейдем, так как у вас, наверное, и так мало времени.

Да, в последнее время его катастрофически не хватает. Приходится заниматься и домашними делами, и вести дневник, и готовиться к свадьбе Зинаиды Захаровны.

Кстати, как вы относитесь к этому мероприятию?

Ну… Честно сказать, я к нему отношусь как к лысой резине в кладовке. Нужно сбагрить, а покупателя жалко.

Вы имеете в виду лесника Кузьмича?

Нет, что вы! (Смеется.) Кузьмич сам выбрал свою судьбу. Жалко моего друга Лешего, так как они планируют жить у него. Лешему такая резина и даром не нужна. Дело в том, что у него лес достаточно густой, и он переживает, что Зинедин своими передвижениями по нему может создать просеки, которые могут образовать, к примеру, знак «Стрелять сюда» для иноземных захватчиков. (Улыбается.) Я, конечно, понимаю, что такая гипотеза могла родиться только в голове с двумя длинными ушами, но она имеет место быть, к сожалению.

Хорошо, такой вопрос – как вы относитесь к своей набирающей обороты популярности?

Я не думаю, что стал настолько популярным, чтобы как-то к ней относиться. Но, с другой стороны, я получаю достаточно много писем от своих коллег. Вот, одно из них голуби доставили сегодня утром: «Уважаемый коллега! Какого… Вы пишете, что мы любим молоко. Моя хозяйка каждый день ставит мне миску с молоком под печку. Мало того что я вляпываюсь в него каждое утро, так у меня еще и несварение от него началось! Не могу дописать письмо, так как, кажется, снова прижима…» Но таких писем очень мало. В большинстве своем они благодарят, что хозяева стали лучше их понимать. Я этому очень рад.

Спасибо за ответ. Хотелось бы еще немного коснуться личностей членов вашей семьи. Как к вашей общественной деятельности относится Кот?

Кот – это, вообще, отдельная история. Он личность с большой буквы «К». Я сейчас процитировал его слова о нем же. Если бы его не было, то я бы уже сошел с ума от скуки. Мне импонирует его непосредственность…

Ребят, где Домовой? Только что тут сидел! У нас интервью еще не закончено!

Простите, понабрался у Халка умных слов, а их употребление иногда приводит к непредсказуемым последствиям. Так на чем я остановился? А! Кот… Кстати, всем привет от Вассермана. Кот парень интересный, в общем. Мне он нравится.

Скажите, пожалуйста, некоторое время назад он очень переживал по поводу шарундул. Вопрос еще открыт или фобия уже не дает о себе знать?

Шарундулы для Кота – это целая религия, культ. Он любит цитировать одного из классиков: лишите человека веры – и вы получите монстра. Но, на мой взгляд, лишите Кота шарундул, и вы получите Кота без шарундул. (Смеется.) Конечно же, я шучу. Мы боремся за их сохранение как можем. Так как в нашем доме их осталось всего двое… Как говорится, сохраним шарундул для наших потомков!

Что вы можете сказать о Халке?

С Халком мы знакомы гораздо меньшее время, чем с Котом, но и этого оказалось достаточно, чтобы подружиться с ним. Он парень образованный, воспитанный. Иногда, конечно, бывает занудой, но это терпимо. Существу, которое умирает по нескольку раз в день, это простительно.

Ваши читатели часто задают такой вопрос – не собирается ли Халк тоже завести свой дневник?

Тут я открою вам небольшую тайну. Дело в том, что он давно ведет какие-то записи, я не знаю, дневник это или нет, но раз в месяц за ними приходит какой-то индус в чалме и забирает их. Индус очень вежливый, здоровается со всеми, берет тетради и исчезает. Да, в мире много необъяснимых вещей.

Интересно. Скажите, а как складываются отношения у вашей Хозяйки и ее мужа после свадьбы?

Вы имеете в виду Хахаля? Я стараюсь не вникать в их личную жизнь. К Хозяйке я всегда относился уважительно, а ее выбор – это только ее выбор. Хотя, на мой взгляд, зря отменили строку: «Против всех».

Спасибо за интервью и за то, что уделили нам немного своего драгоценного времени. И напоследок расскажите о своих планах на будущее.

Ну, я повторюсь, но скажу вам, что в данный момент много времени отнимает подготовка к свадьбе. Дневник я забрасывать не собираюсь. Буду и дальше делиться своими историями с моими читателями. Надеюсь на вашу помощь в их публикации.

Благодарю вас! Всего доброго!

До свидания!

Второе интервью с Домовым

Добрый день! Рад вас еще раз увидеть! И спасибо за то, что согласились дать нам еще одно интервью.

Не стоит благодарностей, если можно, побыстрее. У меня сегодня вечеринка по случаю отъезда Хозяйки и Хахаля.

Да, конечно. Итак, начнем. Насколько мне известно, они уехали к родственникам? Скажите, а вы в курсе, что город Кзыл-Орду уже лет 20 как переименовали в Кызылорду?

Хм… А вы в курсе, что жила себе очень давно бабка Прасковья. Жила обычной жизнью, никого не трогала, взяла да и померла в четверг. А как стали ее хоронить, так и узнали страшную тайну. Что на самом деле никакая она не бабка, а знаете кто?

Кто?

Никакая не бабка она, а прабабка! Вот так вот.

Нет, не знал я такую историю.

Ну а теперь знаете. Вы про бабку, а я про Кызылорду.

Да уж… Спасибо… Ну ладно, продолжим. Все-таки хочу вернуться к уважаемой Зинаиде Захаровне. Не кажется ли вам, что вы слишком жестко о ней отзываетесь? Бытует мнение, что в детстве вас обидела полная женщина. Это правда?

Да? Сразу вспомнилась одна история. Очень давно бытовало мнение, что бабка Прасковья была никакой не…

Бабкой, а прабабкой, да?

Нет. Не перебивайте, пожалуйста! Так вот, никакой она была не Прасковьей, а Хавроньей. А как стали ее хоронить, так она как заорет из гроба: «Вы куды, окаянные, меня потащили? Прилегла вздремнуть, а вы ужо и прикопать меня решили? Вон Прасковья лежит, а я Хавронья. Живая я!» Вот так вот. А мораль тут какая? Не уверен – не копай. Ну или, в нашей ситуации, не знаешь – промолчи. А к Зинедину я отношусь хорошо. Как-никак, родственница. Главное, Кузьмич ее любит. И счастливы они вместе… А то, что лес потихоньку на север двигается, так это я не знаю почему. Это у Лешака нужно спрашивать. Если жив он еще…

Интересный вы рассказчик. Скажите, а как у вас появился новый друг Антон? Кто он и откуда?

Да какой он мне друг?.. Это Кот меня с ним познакомил. Он из-за холодильника Виталика своего доставал. Ну утенка своего. Ну и Антона случайно выгреб. Ох и смешно было… Кот на него глазюки свои выпучил, а таракан ему так вальяжно: «Не соизволите ли вы, сударь, за вашу наглость получить по щам?» – и прет на него, как носорог. Котяра долго не думал, наложил кучку храбреца и весь день в кладовке просидел. Ну как обычно… Вроде как убирался он там… На следующий день крошек насобирал на столе, пошел знакомиться. Ну так и начали они общаться.

Мне кажется, вы слегка преувеличиваете, но это неважно. Такой еще вопрос у меня. Скажите, пожалуйста, вас очень боится Хозяйка, не слишком ли вы перегибаете, постоянно ее пугая?

Нет, я так не считаю. И, думаю, со мной согласятся большинство моих коллег, если я скажу, что мы никого не пугаем. Нам тоже хочется общаться с людьми, как-то напоминать о себе, о своем присутствии. Но, к сожалению, у многих не вызываем положительной ответной реакции. Нас или не воспринимают всерьез, или откровенно боятся. Это печально.

А зачем тогда вы частенько душите Хахаля?

А зачем многие люди грызут ногти? Привычка такая. Вот и у меня привычка. От деда моего еще осталась. Я пытаюсь бороться, но, к сожалению, иногда срываюсь. Тем более не до смерти же душу, так… от нечего делать…

Задам немного личный вопрос. Не знаете ли вы, собираются ли Хахаль с Хозяйкой завести ребенка?

Вчера был на базаре и знаете кого там видел? Нет, не бабку Прасковью. Майкла Джексона! А оказалось, что это Варвара… Следующий вопрос, пожалуйста.

Понятно. Я вижу, вы торопитесь, последний вопрос. Кого собираетесь пригласить на вечеринку?

Ой, честно говоря, очень хочется отдохнуть, повеселиться. Я разослал приглашения всем своим знакомым. Но двери будут открыты для всех. Поэтому, надеюсь, будет весело. Вы тоже приходите.

Спасибо за очередное интервью и за приглашение!

Да не за что! Всё, я пошел готовиться!

Тренинг

– Ну что, все собрались? Начинаем?

Несколько существ, расположившихся на небольшой полянке, дружно закивали головами. После этого наступила тишина. Никто не решался начать первым.

– Ладно, я начну, пожалуй, – большой кот встал на задние лапы и оглядел всех присутствующих, – как там?.. Здравствуйте, я – кот Баюн, и мне кажется, что у меня проблемы с репертуаром, хотя, на самом деле, мне так не кажется, потому что…

– Баюн! – одернул его рядом сидящий старик. – Нужно говорить о своей кручине, а не начинать себя оправдывать.

– «О своей кручине», – передразнил его кот и фыркнул, – «аз есмь царь» еще скажи!

– Ах, вот ты как заговорил?!

– А что, а что? У меня песни, может, и старые, но еще очень даже красивые! А ты вот…

– Да угомонитесь вы! – Муромец топнул ногой по земле, от чего по поляне прокатилась дрожь. – Мы тут не для того собирались, чтобы вы отношения свои выясняли! Говори, Баюн! И передавай слово.

Кот бросил испепеляющий взгляд на старика и, демонстративно отвернувшись от него, продолжил:

– Я – кот Баюн, здравствуйте. Моя проблема в том, что… Как сказать?.. – Он резко повернулся к старику и зашипел: – Вот сбил меня с мысли совсем! Обязательно было перебивать?

– Да кто тебя сейчас, вообще, трогал? Я молчал, что ты тут наговариваешь?

– Да я прям чувствую, как ты там вылупился на меня своим глазищем и смотришь, смотришь!

– Ну это ты уже перегибаешь, котяра!

– Я сказал – успокойтесь. – Муромец вскочил на ноги и вышел в центр круга. – Что вы как эти самые?.. Баюн, не задерживай очередь!

– Ладно, ладно, – проворчал кот и махнул своим пушистым хвостом, – только пусть он меня не перебивает.

Старик засмеялся, но, увидев яростный взгляд кота, отвернулся в другую сторону. Кот же, немного понаблюдав за ним, снова начал свою речь:

– Здравствуйте, я – кот Баюн. У меня тут такая проблема – за мной постоянно ходит какой-то дед и умничает.

– Не, вы посмотрите на него! – Старик аж поперхнулся от такой наглости. – Это я за ним хожу? Да ты ж сам, как хвост… Верлиока, пойдем на Смородину хлеб жарить. Верлиока, пойдем Яге предложим рентген ноги сделать. Верлиока, пойдем Горыныча водой обольем… Что, не было такого?

Кот сделал большие глаза и, насколько было возможно, незаметно попытался показать старику, чтобы он замолчал.

– Чего-чего? – Баба Яга потерла руки и приподнялась с места.

– Да это мы так шутим, бабуль, – быстро отозвался кот, – в общем… Здрасте, я – Баюн, и я иногда люблю пошутить. Все, следующий кто?

Яга что-то недовольно пробормотала себе под нос, но уселась обратно. Кот пододвинулся к старику и, что-то шепнув ему, покрутил лапой около своего уха.

– Давайте я, что ли, скажу, – огромный змей, сверкнув на солнце чешуей, подполз поближе к центру, – здравствуйте, я – Змей Горыныч.

– Здравствуйте, я – Змей Горыныч.

– Здравствуйте, я…

– Эй, триединый! Может, у тебя кто-нибудь один будет говорить? Вот тот, который посередине, например, – Яга махнула рукой в сторону средней головы.

– А почему это? И вообще, одна голова хорошо, а три лучше. И если у вас нет такой возможности, то это не значит, что мне нельзя высказывать свои мысли.

Яга вздохнула и покачала головой.

– Здравствуйте, я – Змей Горыныч.

– Ладно, все! Змей, мы поняли твою проблему, можешь не объяснять, – выкрикнул Баюн из-за спины Верлиоки.

– Ну как хотите, – хмыкнул Змей, – зачем тогда приглашали только?..

– Давайте я теперь скажу, – Муромец поднялся на ноги. – Здравствуйте! Беда у меня вот какая. Землица наша родненькая, край березок да ивушек…

– О-о-о… Ну это надолго! Верлиока, разбуди меня, как закончит. Эту песню он может круглосуточно петь, – Баюн улегся поудобнее и накрыл уши хвостом.

– А чего тебе не нравится? Он о родине своей беспокоится, а не только как ты – поесть да поспать, – поднял одну из голов Горыныч.

– Ой, вот не надо только, – скривился Баюн, – я в прошлой битве вместе со всеми ее защищал, вообще-то.

– Ну и ладно, не хотите слушать, как хотите, – Муромец сел обратно, достал из ножен меч и принялся полировать лезвие тряпочкой, которую он достал из кармана, – что тогда, вообще, собирались? Никому ничего не надо… Яга, будешь говорить?

– Ну давайте и я скажу. Здравствуйте, я – Яга, и мне не нравится, что меня называют Бабой.

– Ну вот, хоть одна нормальная проблема, – подал голос Баюн, – кому что, а женщинам главное – возраст.

– Илюш, а ну дай-ка свой ножичек, – Яга протянула руку и выразительно посмотрела на Кота.

– Кажись, мышь побежала! – Кот навострил уши и прыгнул в заросли травы.

– Вот такая вот у меня проблема. Кто там следующий? – Яга опустила руку и села на землю.

– Здравствуйте, я – Верлиока. У меня тут такое дело… Ходит за мной постоянно один экземпляр и слишком много разговаривает.

– А вот не надо тут брехать, – послышалось из кустов, – мы эту тему уже обсудили, вообще-то!

– Да кто из нас еще брешет?

– Я не буду показывать пальцем, потому что у меня он не очень показательный.

– Какой? – не оборачиваясь, переспросил Верлиока.

– Что ты к словам цепляешься? Ты ж понял, о чем я?

– Ничего я не понял. Что за показательный палец?

– Так! Все, хватит! – Муромец резким движением вставил меч в ножны и посмотрел на окружающих: – Ничего у нас не получается с этими… как они там называются?

– Тренинги, – напомнил Верлиока.

– Вот-вот. С ними самыми.

– А я сразу сказал, что затея глупая, – выглянул из зарослей Баюн, – хотите, объясню почему? Потому что каждый из нас – это индивидуальность. Со своими проблемами, не очень хорошими характерами, с особенностями своими… И люди такие же, на самом деле. Только вот они не хотят понимать, что в этом и есть красота. Им нужно всех подогнать под одну гребенку. Всех сделать похожими друг на друга. А если не такой, как они, то иди отсюда и не появляйся на глаза. Ты не вписываешься в их представления, – кот осмотрел окружающих и продолжил: – Вот я, действительно, много говорю и не по делу, может быть. Но я такой, какой есть. Разве это плохо?

– А я, честно говоря, уже привыкла, что меня Бабой называют. Даже нравится, – откликнулась Яга.

– А нам втроем не скучно зато, – подал голос Горыныч.

– Ну а я горжусь тем, что Русь-матушку люблю, – улыбнулся Муромец.

– А я без этого балбеса уже и жизнь свою не представляю, – сказал Верлиока и почесал Баюна за ухом, – так что, Домовик, отнеси ты эти книжки обратно Лекарю. Он парень хороший, но вот все его вот эти человеческие уловки и тренинги… Они нам ни к чему. Мы научились уважать друг друга, независимо от похожести или различия. Чего и людям желаем. Передавай ему привет там!

Верлиока достал из сумки книги и передал Домовому.

– Да он их уже не читает, – улыбнулся тот, – это я их в кладовке нашел, валялись там… Он теперь по-другому людей лечит от хворей душевных. Про вас рассказывает.

Домовой протянул Верлиоке папку с чердака.

– Про нас? И что, помогает?

– Еще как, братцы, еще как…