Противостояние миров. Том 1. Часть 1 бесплатное чтение

Давным-давно, когда драконы и люди правили миром, произошла эта история. В те времена много было стран и государств, мирных и враждебных, боровшихся за право существования. Одной из таких стран правил Ярослав – повелитель драконов. Говорят, что в Ярославе течет кровь дракона, он сын бога или дьявола, но во всем этом есть только – доля истины. О его жизни многие слагали былины и песни, рассказы и сказания, но самая достоверная история была оглашена великими старцами в легенде о становлении Братии, так в простонародье назвали владения могущественного правителя, раскинувшиеся вокруг Пика Прорицателя.

Напрасно злые языки искажали историю, создавая новые, порочащие великих воинов, иносказания. Однако, великие летописцы донесли до наших дней первую – правдивую рукопись «Повелитель Драконов», написанную на чешуе дракона, с суровой реальностью и волшебным миром, где Нежная Рожана ласкает своим ароматом самые сладкие сны детей, делая их реальностью; где могущественный Змей Горыныч нежится в лучах утреннего солнца, а потом воркует со своим юным потомством; где неутомимый Лель затягивает в свои волшебные сети молодые влюбленные пары, разжигая в их сердцах искорки необыкновенного чувства, – это все боги, которыми восхищается народ Братии.

Глава 1. Ярослав.

Наша история началась в семье обычного охотника, на окраине деревни, неподалеку от Пика Прорицателя. Рядом с дверью в дом многодетная мать увидела корзину с младенцем, укутанным в рваные лохмотья. Малыш лежал спокойно, перебирая своими пальчиками кожаный сверток и, немного позевывая, старался невнятно что-то вымолвить. Женщина взглянула в глаза мальчика и, будто прочитав в них просьбу о помощи, протянула к нему руки. Детские голубые глаза словно две маленькие бусинки излучали нотки радости утреннего света, подарив искорки радости своей спасительнице, а редкие вьющиеся волосы, играясь золотистым блеском восходящего солнца, только добавляли новые незабываемые ощущения хозяйке дома. Сердце матери подсказывало, что сам Полель послал младенца в их скромную семью, и ей придется с этим смириться.

Прошло несколько лет. Мальчику приходилось нелегко в многодетной семье. Ребятишки постарше старались обидеть Богумила (так назвали его родители) или всеми правдами и неправдами умыкнуть кусок хлеба, но иногда у них получалось закрыть его в темном погребе, где ему приходилось сидеть часами в ожидании долгожданного спасения. И вот так однажды, после очередных таких проделок, он во весь дух побежал в лес, выплескивая всю накопившуюся злость и ненависть из себя, не понимая, что его тянет непонятная сила к определенному месту, неподалеку от леса. Среди нескольких здоровенных дубов Богумил облюбовал один пень, спрятавшийся за небольшим холмом, и, вооружившись палкой, колотил его, пока были силы, а затем вновь шел домой за следующей порцией выходок своих собратьев. Каждый раз, убегая из дома в лес, на его пути попадалась старая женщина, которую местные жители старались держаться стороной.

Улыбчивая старуха постоянно попадалась на глаза мальчонки, будто выискивая удобный случай увидеть или заговорить с ним. Бессчетное количество раз бабка бормотала себе под нос никому непонятные слова, когда он пробегал рядом с ней, и будто ждала некого чуда, оглядываясь вслед убегающему парнишке. Но магические слова не пролетали даром, мальчишка, кажется, чувствовал и понимал ее, но не придавал этому никакого внимания. Тётка потихоньку-помаленьку старалась приблизиться к юнцу, но всегда случались неожиданные перипетии.

Однажды, когда Богумилу исполнилось лет пять, он раздосадованный бежал к своему любимому пню и, пробегая мимо новой знакомой, выкрикнул слово «Горран». Тётка оцепенела от удивления, услышав за последние несколько лет знакомое слово. Добежав до своего сокровенного места, мальчишка уселся под торчащие коряги пня и, вытирая очередную порцию слез от обиды, просил у всевышних сил помощи, чтобы наказать своих обидчиков. Неожиданно на его плечо легла чья-то рука и прозвучал приятный голос.

– Скажи мне, что ты выкрикнул, пробегая мимо меня? – всматриваясь в его глаза, спросила женщина.

– Не помню, – с подкрадывающимся интересом ответил юнец.

«Горран», где ты слышал это имя? – полюбопытствовала старуха, усевшись напротив него, скрестив свои захудалые ноги. – Как тебя зовут?

Богумил, – всхлипывая, пробурчал парнишка.

Интерес мальца просыпался все больше и больше. Странное знакомство потихоньку отвлекало от обиды, и впервые за долгое время у него появился загадочный собеседник.

– Ты хочешь быть сильным как Аркуда (медведь)? – улыбаясь, поинтересовалась незнакомка.

– Хочу, конечно. Меня обижают, а я не могу ответить, – он опять чуть не заплакал.

Собеседники сидели долго и разговаривали едва слышным голосом. Тётка расспрашивала у него всё до последней мелочи: рассказывала о драконах, волшебниках, колдунах; внимательно слушала его бессвязные рассказы и время от времени называла мальчика Ярославом. Юнец не обращал внимания на эти мелочи, он настолько слушал и внимал ее байкам, что забыл про все свои обиды и почему он вообще здесь оказался. Он прислушивался и смотрел, как тётка неспешно бормочет разные непонятные словосочетания, приводящие к появлению из ниоткуда различных животных, а затем исчезающих в никуда. Мальчику настолько было интересно с ней, что он не заметил наступления вечера, постепенно съедавшего дневной свет. Поглощенный магией, Богумил расспрашивал, как это у нее получается, старался повторять за ней движения и слова, но только забавлял старуху своими нелепыми «хотелками». В нем было много сил и энергии для поглощения теткиных баек, но ему еще только предстояло понять о равновесии и весомости всего существенного и несущественного на земле.

– Завтра я жду тебя здесь вновь, – с этими словами женщина протянула ему кусок рыбного пирога и, прищурившись, слегка подмигнула.

Это было первое знакомство Богумила с другим миром – миром волшебства и магии, которому впоследствии он посвятит всю свою жизнь. Старушка направила его на первый шаг к непознанному и закрытому для простого человека пространству. Для него первая встреча казалась светлой и доброй сказкой, с бесконечной границей мира и добра.

На следующий день женщина повела его в пещеры Тихих трав, скрывавшие ее загадочное одиночество. Эти пещеры имели дурную славу, растущие внутри плотоядные растения испускали эфирные масла, действие которых по-разному отражалось на различных животных. Одомашненные крупные кошки с дикими привычками в крови становились безжалостными убийцами и могли истерзать в клочья всех, кто попадался на их пути. Одурманенные местные крысы наоборот теряли свое обоняние и зрение, ползая рядом с пещерой, как слепые кроты, пока их не поймают те же кошки или другие хищники. Перед тем, как войти в одну из пещер, тётка еле слышно пробормотала непонятные слова:

Vestra nota locum foenum!!!

Трава, знай свое место!!!

В глубине мрака послышался удаляющийся шорох, плавно стихающий в дебрях пещерных лабиринтов. Тётка, не обращая никакого внимания на происходящее, взяла за руку мальчика и повела вглубь темноты. Немного пройдя, женщина опять едва слышно пробормотала:

Urantur se in altum fumo,

El domum currunt!

Огонь, сам собой гори,

А дым в небо уходи!

В одном из углов разгорелся очаг, испустивший небольшую струйку дыма, с очень приятным ароматом, который сам собой исчезал в никуда. Помещение осветилось, повсюду висели пучки пряных трав, развешанных странным образом, наверное, чтобы перебить запах эфирных масел местных растений. В небольших углублениях стен стояли глиняные сосуды, наполненные непонятно чем: многие из них были покрыты большим слоем пыли, с многочисленными следами мелких обитателей данного логова. Но некоторые из них казались чище других, ими явно пользовались чаще. В один из таких сосудов старуха сунула руку и, вытащив щепотку натертых пряных трав, тут же бросила их в огонь. От пламени повеяло сладковатым ароматом, напомнившим мальчику что-то близкое, родное. Но что?

Женщина уселась рядом с костром, скрестив ноги, и опять начала что-то бормотать, искоса поглядывая на Богумила, у которого потихоньку закрывались глаза. Колдунья продолжала нашептывать заклинания, получая удовольствие от этого занятия. С каждым новым произнесенным словом ее лицо наполнялось добротой и нежностью.

Мальчик сидел неподвижно, перед взором стали появляться расплывчатые силуэты людей, животных и непонятных ему существ, будто парящие привидения они облетали его со всех сторон. Юнец был озадачен, всматриваясь в каждый призрак, напоминающий ему знакомые очертания разных то ли полуживотного, то ли получеловека. Неожиданно в пространстве все стало растворяться, и чей-то знакомый голос произнес.

– Ярослав, просыпайся. Твои родители уже волнуются за тебя, – женщина водила руками над огнем и пыталась потихоньку прийти в себя. – Мы с тобой оба устали, завтра еще раз попробую.

– Почему ты называешь меня этим именем?

Мальчонка чувствовал себя не в своей тарелке. Тесноватая пещерка, невнятные лепетания старухи, призраки и многое другое вызывали в нем непонятные мурашки, которые бегали по всему телу и слегка приятно передёргивали его.

– Не обращай внимания, я старая тётка и давно уже путаюсь в именах.

– А как тебя зовут? Люди тебя называют Отрешенной, а как твое настоящее имя?

– Меня зовут Благославой, просто давно никто не произносил моего имени.

Благослава не была злой колдуньей, зная множество проклятий, она практически ими не пользовалась и не применяла без нужды заклинания, стараясь не показывать людям настоящую силу магии. Знающие люди обращались к ней за помощью, избегая местных бездарных лекарей, безуспешно или еще хуже алчно лечивших несуществующие болезни. Женщина хорошо разбиралась в медицине и акушерстве, спасая рожениц и больных от неминуемой гибели, но злые языки дали ей дурную славу, разнесшуюся во все дома, словно всепроникающая чума.

Колдунья даже представить себе не могла, что мальчик с первой попытки увидит своих спасителей и тех, кто всячески мешал в их кровавом пути. Скрытая в нем сила постепенно начала проявляться и приносить первые плоды, но оставалось совсем немного времени до неизбежной встречи с жестокой реальностью. Ей предстояло научить Богумила владеть магией и колдовством, управлять нечеловеческой силой и энергией, заглядывать в будущее и видеть прошлое, прислушиваться к интуиции и многим другим знаниям, необходимым в новой жизни.

Придя домой, Богумил отправился на кухню в поисках чего-нибудь перекусить и замер от запаха, шедшего со стороны камина, так манящего и раздражающего его зверский аппетит. Проголодавшийся ребенок взял свою маленькую тарелку и, задумавшись о случае с бабкой, решил начерпать так манящую похлебку, но как только он направился в сторону тлеющего очага, его неожиданно одернула чья-то рука.

Не можешь дождаться остальных? Ты, мелкий отброс, – послышался голос старшего брата, приведшего мальчика в оцепенение. – Тебе не место в нашем доме, щенок паршивый.

Раздраженный Блудовлад оттолкнул от себя мальчишку в сторону камина с кипящим котлом и ужаснулся, увидев, как на Богумила опрокинулась бурлящая емкость, ошпарив его с ног до головы жирной похлебкой. Испугавшийся звереныш выбежал во двор, стараясь быть незамеченным, и спрятался в самом темном углу увядшего хлева. У самого порога дома он вовремя успел разминуться с матерью, бежавшей на кухню, услышавшей грохот и крик младшего сына. Увидев ошпаренного мальчика, лежащего у камина, женщина успела выдавить нелепый крик отчаяния и упала в обморок. Придя в себя, мать подошла к бездыханному тельцу и, поцеловав едва пульсирующие руки сыночка, заплакала.

Вернувшись с охоты раньше обычного, отец не увидел младшенького сынка, всегда встречавшего с его любимыми лаптями в руках. Пока отец переобувался, Богумил успевал разглядеть лесные трофеи да и примерить охотничью амуницию. Сердце Лана будто сжалось в кулак, чувствуя неладное в семье. Подойдя к дому, он окрикнул Малушу и хотел было предъявить, почему его не встречают, но вместо этого к нему на шею бросилась залитая слезами жена и стала истерично оправдываться о несчастном случае с его любимчиком. Муж молча стоял и внимал бессвязным речам супруги, подозревая о непоправимой трагедии в их доме.

Увидев обезображенного Богумила в окружении местных лекарей, Лан погрузился в раздумья, не замечая, как уселся рядом с ними на старенькую убогую скамью. Удрученный, прискорбный человек сидел и смотрел в далекую пустоту, не понимая и не осознавая реальности. Ближе к ночи дом опустел. Отец семейства время от времени прислушивался к едва заметному дыханию Богумила, нередко горестно прикидывая, что кончина мальчугана неизбежна.

Оставшись одни, родители пришли к общему мнению: если малыш не придет в сознание в ближайшие дни, то им придется отнести малыша к пещерам Тихих трав, на усмотрение богов. Раз бог дал им ребенка, значит теперь пришла пора отдать, а там уж пусть будет как будет.

На следующий день Благослава не дождалась мальчика, чувствуя, что с ним случилась неприятность, и вечером, когда все стемнело, старуха принялась колдовать над огнем. Бросив в очаг пригоршню листьев, так что клубы дыма заполнили все видимое пространство в пещере, она начала впадать в трас, громко напевая мощные заклинания. Ее голос менялся с каждым новым словом, при этом перевоплощая свое обличие в самые разные образы, кружащие вокруг костра. В клубах дыма постепенно стали проявляться очертания животных и птиц, беспорядочно мечущихся из стороны в сторону, пытаясь воссоединиться в одно целое. Движения ее рук становились то размашистыми, то плавными, будто большая птица расправляет свои крылья. Когда воздух в пещере очистился, рядом с костром парила сова, что-то воркуя на своем птичьем языке.

Всю ночь рядом с домом Богумила крутилась птица, разыскивая знакомые очертания пропавшего мальчика. Благослава много раз проносилась над деревней, всматриваясь в каждое окно, не пропуская ни единого дома, но так ничего и не отыскала. На следующий день она вновь отправилась на поиски своего ученика в надежде побеседовать с ним или даже просто увидеть, но в подсознании затаилось непонятное чувство, скребущее по ее сердцу.

Когда деревню накрыла ночь, из дома Богумила вышли два человека, несшие чье-то тело, завернутое в грязное тряпье. Птица сразу обратила на них свое внимание, они явно волновались и при каждом шорохе останавливались, оглядываясь по сторонам. Убедившись, что никого нет, они продолжали свой путь дальше в сторону пещер. При свете луны колдунья четко разглядела в людях отца и мать Богумила, они шли молча, изредка переглядываясь друг с другом. Отдаляясь от дома все дальше и дальше, женщина начинала истерически рыдать, а мужчина всячески старался ее успокаивать, но понимая, что все его старания безрезультатны, потихоньку с этим смирился.

С течением времени показались первые признаки рассвета, прорисовывавшие четкие очертания горных вершин.

– Малуша, не изводи душу, мы сделали все, от нас зависящее. Сын перестал подавать надежды на выздоровление, лучшие лекари и знахарки смотрели его, все только удивляются, как его сердце бьется до сих пор.

– Лан, не говори ничего, мы не усмотрели за ним, – тихонько прошептала женщина. – Бог спросит с нас, и нам придется держать ответ. Почему с нами так жестоко поступили?

И вот показались пещеры, рядом с которыми были слышны вопли обезумевших животных. Не доходя до них, охотник увидел большой валун с чуточным углублением прямо под ним.

– Родная, посмотри, – мужчина указал на то место, которое он облюбовал, – мне кажется, его можно оставить здесь. Может, кто найдет его и выходит, или съедят дикие животные, об этом мы уже не узнаем.

– Давай скорей, – женщина рыдала все громче и громче, – давай оставим его и вернемся домой, я больше не могу смотреть на это.

Погода стояла влажная и безветренная, ароматы цветов витали вокруг ущелий. Над поверхностью стояла легкая пелена тумана, из которой проглядывали цветы Жоллы. Множество мелких лепестков вбирали в себя живительную влагу, при этом выделяя ароматные эфирные масла, привлекая ночных жучков Жолки. Насекомые получили свое название от плотоядных цветов, приютивших маленьких прожор в свое царство. В ночной темноте жучки светились, а днем, прячась в пещерах, доедали трупы животных, оставленных растениями или другими хищниками.

Аккуратно положив белый сверток в небольшое укрытие, родители стали прощаться с Богумилом. Муж с женой молча сели и стали молиться за безгрешную душу мальчика. Их просьбы будто были услышаны. Поднимающаяся утренняя дымка потихоньку стала обволакивать маленькое тельце, забирая его от них навсегда.

– Господи, прости наш грех, возьми его душу и сердце, даруй ему вечную жизнь на небесах. Сделай так, чтобы смерть его не была мучительной. Да будет так, – и супружеская пара стала удаляться от погребального места.

Едва валун скрылся из виду, охотник почувствовал страх, глядя в сторону Богумила, боясь, что их проступок станет для них вечным кошмаром. Родители не имели и малейшего представления о своих невидимых спутниках, провожавших парочку на протяжении долгого времени. Любопытство диких кошек, проявивших интерес еще возле дома, переросло в безжалостную игру с удручающим концом для скорбящих супругов. Преследующие животные переглядывались между собой, словно давно уже распределили свои охотничьи роли. Бывалый охотник сам превратился в безобидную зверушку, ходящую по самому острию ножа. Благослава места себе не находила, видя, как хищники кружили вокруг несчастной семьи. Она понимала, что без ее вмешательства люди не выживут. В голове крутилось множество заклинаний да и всяких магических штучек, но ей помогло обычное везение. Мужчина закурил трубку, и от резкого запаха табака, быстро разнесшегося по воздуху, у колдуньи родилась неплохая идея. Нехитрым заклинанием она устроила небольшой пожар с очень въедливым дымом и направила его в сторону участников сего действа. Едкая пелена будто выискивала хищников, разрушая губительное действие эфирных масел, так молниеносно сведших их с ума. Озверевшие твари постепенно стали приходить в себя, теряя всяческий интерес к смертельным забавам.

Птица пару раз пролетела над головами родителей мальчика и, убедившись в их безопасности, взмыла в сторону погребения Богумила. Опустившись возле валуна, сова вновь стала воспроизводить странные движения и приговаривать странные слова:

Figura tea reversal!

Вернись, мой облик!

Через несколько минут вместо птицы перед мальчиком сидела старуха и прощупывала его пульс. Убедившись, что Богумил жив, она громко выкрикнула.

– Слава Горрану, – он жив!

– Наконец-то… предсказание святичей сбылось. Ярослав, теперь начинается твоя вторая жизнь, о которой мечтает каждый мальчишка. Немного поработать над тобой и будешь, как только из пеленок, – улыбаясь, прошептала старушка над будущим правителем Братии.

Прошло несколько лет, на мальчике не осталось и следа от ожога. Благослава знала свое дело превосходно, травами и заклинаниями она вернула мальчику прежнее состояние. Подросток попал в совершенно другой мир, теперь для него друзьями стали местные обитатели пещер и долины. Он играл с кошками, не боясь, что они его съедят, зная, как избавить их от воздействия цветов Жоллы. Научился управлять пещерными плотоядными растениями, но не более того. Таланта к колдовству у него явно не хватало, колдунья старалась разными путями найти подход, впадала с ним в транс, пыталась внушать гипнозом, но мальчик освоил лишь самые примитивные заклинания. Мог добыть огонь и управлять им, узнал больше о драконах, не понимая зачем, ведь он слышал о них только из легенд и сказок.

Однажды вечером, когда Богумилу исполнилось десять лет, старуха преподнесла ему один из двух небольших амулетов ярко-красного цвета. На свету он переливался всеми цветами радуги, а в темноте излучал зеленый свет, будто очередное волшебство вырывалось наружу. Взяв в руки камень, мальчик почувствовал легкое недомогание, земля стала уходить у него из-под ног, и Богумил упал без сознания, опять увидев знакомые полупрозрачные силуэты, парящие вокруг него и пытающиеся сказать ему нечто важное. Благослава не ожидала такого поворота, тело юноши свела судорога, на лбу выступили капельки пота, а полузакрытые глаза беспорядочно бегали из стороны в сторону, будто сами какими-то сверхспособностями перелистывали огромную книгу. В пылу лихорадки мальчик начал произносить едва прослушиваемые слова.

– Радислава, Миродар…, – и другие имена, которые женщина не могла разобрать, но знала каждое, которое он мог бы назвать.

– Ярослав, мальчик мой, – руки старухи тряслись, не находя себе места, она испугалась не на шутку, – очнись, прошу тебя.

Благослава с испугу начала медленно и неуверенно напевать заклинания, сама не понимая для чего и с какой целью, но впоследствии на ее глазах стали происходить странные вещи, которых она до сих пор не видела, но из рассказов Душебора имела небольшое представление о них. Камень с мальчиком творил необъяснимое: от тела юноши исходил невероятный жар и свет, рассекающий темный мирок пещеры. Вещи на пареньке и рядом лежащая настилка вспыхнули ярким пламенем, раскидывая мелкие обжигающе и искорки по сторонам. Женщина отскочила на безопасное расстояние и стала наблюдать за происходящим, оставаясь простым очевидцем события. Находящийся в руках камень стал медленно таять и растекаться по всему телу мальчика, поглощая в себя окружающий жар. Через несколько мгновений Богумил открыл глаза и удивился своему смешному обличию и непонятному ощущению. Обнаженный и весь черный от сажи, он чувствовал безгранично вырывающуюся энергию, сдерживаемую непонятной силой.

В пещере стоял плотный дым. Благослава еле-еле стояла на ногах, боясь упасть в обморок от угарного газа. Она не заметила, как чья-то рука взяла ее за запястье и направила в сторону выхода из пещеры.

– Болла, тебе плохо? – спросил мальчик, выйдя с ней из пещеры.

– Болла? Никак не могу привыкнуть к этому имени, но мне нравится, – улыбаясь, пролепетала старушка, – мне уже лучше. Ух, ну и напугал же ты меня.

– А что произошло? Почему я черный, как уголь, и где моя одежда? – в с ловах мальчика звучало недоумение.

– Я сама ничего не пойму, вдруг все вспыхнуло, много дыма и …, – женщина задумалась, – камень, да камень, он растворился на тебе.

К старухе начал возвращаться здравый ум.

– Ярослав, как ты себя чувствуешь? – женщина осмотрела его, при этом ничего нового на нем не увидев.

– У меня мурашки по телу бегают, – и только сейчас мальчик увидел, что на животе тлеет уголек.

– Боги всемогущи, – старушка вскинула руки вверх, – что же мы наделали?

– Смотри, – перебил ее мальчуган, показывая пальцем на тлеющий уголь, – мне ни капельки не больно, немного щекотно даже.

– Мальчик мой, тебе нужно помыться, – Благослава потихоньку начала осознавать, что произошло.

На озере колдунья вообще запуталась в своих соображениях. Недалеко от береге, в камышах, Ярослав резвился с местными кошками, гоняясь друг за другом. Мальчик, окунувшись с головой в огненную стихию, с большим удовольствием проводил время в воде.

Постепенно над озером начали появляться первые признаки тумана; перед самым носом старухи беспорядочно проносились ласточки; лягушки, словно очумелые, запрыгали вдоль берега, как будто предвещая ненастье. Вдалеке собирались грозовые облака, безжалостно пожирая ясное небо, не оставляя и капли просвета. Потихоньку все замирало и устанавливалась тишина, которую внезапно прервал порывистый ветер, хлестко пробежавший по воде, оставив за собой мелко-волнистую рябь. В глубине надвигающегося мрака сверкали переплетающиеся между собой, словно паутина, молнии.

– Ярослав, собирайся домой, надвигается буря, – крикнула взволнованная колдунья, почувствовав, как в ее теле начинают ломить косточки.

Женщина с мальчиком, не спеша, шли вдоль берега к своей пещере, напевая любимую песенку мальца. В ней рассказывалось, как славный Дорлин побеждает кровожадного дракона, долгие годы разорявшего его родину.

«… Славный малый Дорлин пронзил копьем врага.

И наш народ не тронет враждебная рука…».

– Не припомню такой грозы, – ведьма посмотрела в сторону надвигающейся темноты.

– Болла, что это? – мальчик указал на поднимающийся столб воды, приобретающий форму воронки.

Все ближе и ближе приближалась черная завеса, пряча под собой живописные красоты здешних мест. Послышались первые раскатистые звуки грома, затмившие собой порывы стихающего ветра. Повсюду крутились столбы пыли, то резко вздымая вверх, а затем тихо оседали под непонятной магической тяжестью. Вскоре появились и первые капли дождя, которые, смешиваясь с поднявшейся пылью, осыпали собой двух не спрятавшихся путников.

– Смешно выглядишь, – улыбаясь, промолвила старушка своему ученику и вытерла своим рукавом грязные разводы на лице мальчугана.

Засим после небольшого затишья вновь появились шквалистые порывы ветра. Благослава, взяв Ярослава за руку, прижала его поближе к себе, пытаясь успокоиться вместе с ним, но сила ветра становилась только сильнее. Мимо путников проносились бесчисленные потоки листьев, взлетающие высоко в небо, а затем, словно пушинки, падавшие вниз, пока новый порыв ветра вновь не подхватит и не унесет их в темную линию горизонта. Неутомимый ветер только набирал обороты, внося свои коррективы всей окружающей природе. Намокшая трава пригнулась к земле сплошным ковром, спрятав в себе многочисленных мелких зверьков и птиц, не успевших попасть в свои родные убежища. Шквалистые порывы становились все сильнее, раскачивая верхушки деревьев из стороны в сторону с такой силой, что из леса доносился невообразимый треск со скрежетом, вызывая в голове самые ужасные воображения. Ярослав постоянно оборачивался назад, представляя, как на него летят вырванные с корнем деревья, но какая-то сказочно-неведомая сила удерживала крону, не давая буре разрушить местный пейзаж. Звуки грома становились все громче и громче с каждой минутой, предвещая приближение нарастающего ненастья. Где-то позади показались разгорающиеся деревья, застрявшие в нескончаемых нитях молний, освещающих образующийся хаос.

Ярослав и Благослава шли в сторону пещер вслепую, не видя перед собой знакомой дороги. Темнота охватила все вокруг, лишь непрекращающиеся вспышки молний местами освещали долину. На озере вовсю разгулялся набирающий силы и сметающий все на своем пути водяной вихрь. Рядом с ним образовывались более мелкие многочисленные столбы пыли, которые, уходя в сторону, утихали и распадались. Старуха понимала, если они сейчас не найдут укрытие, то их настигнут молнии, уже сверкающие в том месте, где путники были пару минут назад.

Внезапно колдунья остановилась и всмотрелась мальчику в глаза, пытаясь внушить ему маломальскую уверенность перед бурей, но на ее удивление в них она увидела любопытство и некое подобие азарта. Его глаза не упускали ни единой мелочи, улавливая каждое движение летящих веток, сверкающих молний и кучу ненужных мелочей. Но больше всего его взгляд был сосредоточен на высоченном вихре. Поле некоторой паузы Ярослав вытянул руку в сторону вихря и сказал:

– Болла, вверху над столбом воды вращается человек. Почему его не сдувает ветром?

– Скорее всего, здесь без колдовства не обошлось, – беспокойно ответила Благослава.

Сердце женщины стало биться сильнее. Чувство опасности за последние десять лет перестало ее покидать, но сейчас она опасалась, как никогда, понимая, что ей придется противостоять неизвестной магии.

– Мальчик мой, спрячься за тем валуном, – старушка указала в сторону огромного камня, где однажды ему уже приходилось лежать.

Вихрь перебирался из озера на сушу, сметая все на своем пути. Преграждающие ему дорогу камыши, словно пух, взмывали в небо и сливались в одно сплошное грязное месиво. Дождь утихал, на смену ему пришли крупные белые льдинки, хлестко ударявшиеся оземь, оставляя на зеленой поверхности луга белую шероховатую пелену, по которой без оглядки бежал мальчик на указанное колдуньей место.

Из укрытия Ярослав увидел превращение колдуньи в птицу, взмывшую высоко в небо. Борясь с ненастьем и собственным страхом, она оглядывалась назад, переживая за своего подопечного. Небольшой комок летел к центру урагана, увертываясь от случайных разрядов молний, непрерывно обстреливающих его с разных сторон. Пронырливая птаха смешалась с вращающейся массой и постепенно скрылась в центре бушующего смерча.

Мальчик наблюдал за надвигающимся в его сторону ураганом, сметающим все на свое пути и разрушающим не тронутый временем пейзаж. Он всем сердцем хотел помочь своему единственному другу, но не знал, как; в душе таилась надежда на чудо, но беспокойное чувство страха брало верх. Ярослав перестал ощущать время, будто все остановилось, кроме невероятных порывов ветра, беспощадно хлеставших его юное тельце, которое излучало невероятный жар. Внутренний голос ему подсказывал, что не надо бояться, все будет хорошо, выйди навстречу урагану, но в голове кружились последние слова Боллы.

Борясь с собой, юный герой вышел из-за камня и направился в сторону вихря, не замечая под босыми ногами мелкие крупицы града и примятую траву. Мальчик шел навстречу смерти с чистой душой, а его сердце обливалось горестью и обидой, проникшими с исчезновением его Боллы. Увядающие крупинки града били его полуобнаженное тело, падая и пряча под собой капризную зелень, запутывающую его детские ножки. Дорога к стихии была невероятно сложна, идя вперед, он падал, вставал и снова шел в самую гущу урагана, думая только о своей спасительнице. Рядом проносились сломанные деревья, ветки и кустарники, каким-то чудесным образом огибавшие мальчишку стороной. Холодный град начал стихать, сменяясь теплым шумным дождем, приятно шлепающим по детской коже. Теперь хорошо проглядывался постепенно утративший силу вихрь, плавно вышедший с озера на берег. От его взгляда также не ускользнул и вращающийся над ураганом человек, держащий в руке светящийся посох, но во всей этой вращающейся массе он не видел своей Боллы. На детском лице появились первые капельки слез, взявшиеся от чувства потери близкого человека. Впервые его одолел страх от непредсказуемого одиночества и неизбежности встречи с неизвестностью. Благослава для него была вместо матери, близким другом, всегда приходящая в трудную минуту на помощь. В голове мальчика была пустота, он потерял чувство реальности. Он шел в сторону смерча, не замечая с каждой минутой стихающую бурю.

На небе стали проявляться небольшие просветы ясного неба, молнии уже не сверкали, и только шум ветра прерывал тишину. На глазах мальчика происходили необъяснимые вещи, на которые он не обращал внимания. Находившийся в воздухе человек, замедляя свое вращение, медленно спускался вниз, принимая свой естественный облик. Он ни на кого не был похож: косматый, с невероятно большой бородой и множественными бородавками на лице, делавшими его смешным уродцем. Небольшой рост и длинные руки делали обычного человечка еще более забавным, скрашивая предыдущие недостатки. Его тело скрывала грязная кожаная одежда, обвязанная грубыми верёвками из дикой крапивы.

Лицо Ярослава покраснело от непрерывно текущих слез, оставляющих два небольших чистых ручейка на набухших щеках. Ему больше не хотелось жить, ощущая потерю близкого человека. Чувства отчаяния, сломленности перебороли в ребенке жизненные силы и здоровый дух. Это был первый и последний раз, когда он перестал ценить жизнь. Усталость не давала ощутить реальность и подошедшего человека, легонько положившего руку на его плечо. Ребенок вздрогнул от неожиданности, вытер прекращающиеся слезы и наконец-то разглядел своего обидчика. Шустрый уродец был ненамного выше мальчишки, небольшой горб за спиной, полусогнутые ноги и пожилой возраст тянули незнакомца к земле.

– А ты не из робкого десятка, – пробурчал старик неимоверно смешным образом. – Я бы умер со страху, наверное. Ну, если бы увидел такое зрелище.

Незнакомец шепелявил, картавил, заикался и гнусавил разом, что сбило бы с толку любого собеседника, вызвав непрекращающуюся истерику.

– Почему ты убил Боллу? – опешивши, проронил мальчишка первое, что пришло в голову.

– Я не убивал никакой Боллы, – в очередной раз выпучив глаза, ответил чужак. – Да и не мог я никого убить, мы, лешаки – безобидный народ. Так, немного попроказничаем, ну чары напустим, как сейчас, а убивать мы не убиваем, даже боль не можем причинить. Конечно, есть небольшая оговорочка, но ты, малыш, наверное меня не поймешь.

Их беседу прервал женский голос.

– Ну и досталось же мне, – в сторону собеседников шла до нитки промокшая колдунья, шлепая босыми ногами по ближайшей луже. На ней была накидка, сделанная на скорую руку из камышей и осоки, достаточная, чтобы не было видно ее наготы. – Ну и грохнулась же я. Да, давно я так не купалась.

– Болла, – мальчик бросился в сторону женщины, не обращая внимания на собеседника. – Моя любимая Болла, ты жива!

У мальчика снова потекли слезы. Только эти слезы были не от боли, а от радости. Сердце стучало с невероятной скоростью от наслаждения и объятий своего любимого человека. Он себе и представить не мог, что это когда-нибудь случится. В это мгновение он для себя извлек самый главный урок – никогда и ни при каких обстоятельствах не терять надежды. Успокоившись, они вспомнили о новом знакомом, у которого тоже выступили слезы радости.

– Как тебя зовут? – спросила Благослава у лешего.

– Шишуш я, – проговорил уродец с чудовищной шепелявостью.

У мальчика поднялось настроение от необычных звуков лешака, приводящих к непроизвольному смеху. Он старался подавлять вырывающийся хохот, но его попытки были бесполезны. Колдунья поначалу поправляла Ярослава, но, увидев, что лешака это тоже забавляет, перестала делать замечания.

– Скажи, зачем ты здесь накуролесил? – приходя в себя, спросила Болла. – Для чего тебе понадобился этот хаос?

– Бес меня попутал, – почесав свой затылок, начал Шишуш. – Эти все угодья принадлежат мне, но не так давно повадилась сюда невиданная нечисть. И давай тут беспорядки наводить: то озеро осушит и на его месте трясину оставит; то из хорошего ухоженного леса непроходимые дебри сделает, а мне больших трудов стоит назад все восстановить, как было. Как говорится, ломать – не строить.

– Как тебе, такому небольшому существу, удается творить такие ураганы? Уму непостижимо, как у тебя это получается? – Болла стояла под впечатлением от увиденного зрелища. – Знала я одного лешего, звали его тоже как-то необычно. По-моему, Шиша или Шишун.

– Ты ведь заметила, что в пределах бури не действует магия или чародейство. Наша сила подавляет любую другую магию, но только не черную, – лешак на эмоциях пытался объяснять старухе тонкости своих способностей, но это удавалось с большим трудом. – Могу добавить только одно: магия подземного мира сильней моей. Оживлять и восстанавливать намного сложней, чем просто убить или сгноить.

– То-то я шарахнулась. В вихре меня парализовало, не могла даже слово вымолвить. Мне крупно повезло, что упала в озеро, – колдунья намеренно старалась прикладывать ладони к больным местам.

– Я очень рад, что ты жива. Меня легко можно вывести из себя, натворю дел, а потом сильно переживаю, – Шишуш всячески старался быть добродушным и дружелюбным. – Надеюсь, что вы простите меня за эту выходку.

– А как ты домой добираться будешь? Наши земли больше не выдержат твоего похода, – Благослава показала лешему последствия урагана.

Картина была не из приятных. Недавно цветущий луг превратился в сплошное месиво. Повсюду стояли лужи, сломанные ветки деревьев и различный мусор устилали долину, попавшую под ураган. Цветы потеряли свое изящество и красоту, а их лепестки, словно пух, разлетелись по всему лугу, разбавляя разноцветными крапинками зеленую пелену и белые участки скопившегося града. Мелкие кустарники стали наполовину облысевшими, создавалось такое впечатление, будто их проредил неопытный подвыпивший садовник.

– Ааа, дааа, не переживайте, – только сейчас дошло до лешего, что творится в головах у новых знакомых.

Нескольких движений посоха старика хватило, чтобы все встало на свои места, но только Болла осталась стоять в смешном одеянии.

– Вот чудеса, так чудеса, – вырвалось у опешившей старухи. – Как такое может быть? Вот так сразу? На тебе, и красота…

Леший немного смутился, но чуть погодя улыбнулся.

– Я же говорил, магия все это. Внушил я вам эту бурю с ураганом. А на самом деле ничего не произошло, – сказал старичок, опять почесав свой затылок. Шишуш насторожился и добавил. – Скажи-ка мне, Болла, не ведьма ли ты случаем? Даже и не припомню вот, чтобы при мне меняли свой облик. Ты владеешь темной магией?

Леший не успел закончить свой вопрос, как его перебил ребенок.

– А где ты так научился колдовать?

У лешего глаза начали наливаться слезами. Вспыхнувшие чувства обиды или досады стали переполнять доброе сердце лешего. Мысли метались с места на место, образовывая в голове сплошной бедлам, приведший его в полное непонимание происходящего. Раньше ему не доводилось делиться своим горем, да и поговорить нечасто приходилось, но старуха и юнец неожиданно оказались хорошими собеседниками и слушателями. Шишуш стал рассказывать о гибели леса в соседних землях от рук новорожденных сил зла, беспощадно захватывающих его владения; о том, как Аббадон предложил сделку о спасении души леса взамен на душу мальчика. Он рассказывал без остановок и с мельчайшими подробностями, сопровождая рассказ обильным количеством жестов, не в силах их сдержать. Окончив рассказ, Шишуш снял небольшой амулет со совей шеи и надел на мальчика.

– Этот амулет знают все лешие, – корявыми руками он еще раз прикоснулся к своему дару и добавил. – От магии леших ты защищен, но пожалуйста, береги его, как свою жизнь, мы с этим амулетом связаны кровью. Если с ним что случится, то и мне несдобровать.

– А у тебя есть еще такой же? – Болла невзначай посмотрела вверх и продолжила. – Может, найдется и для меня, а то боюсь больше таких падений мое тело не выдержит. Не рано мальчишке отдавать, а то силенок пока маловато оберегать его?

Леший посмотрел в сторону женщины в недоумении, но ответ не заставил себя долго ждать.

– Неужели вы думаете, что я ношу несколько безделушек, на всякий случай? А вдруг кто-нибудь попросит? – на лице лешего появилось нечто, похожее на улыбку, а затем он дополнил мысль. – Думаю, вы справитесь, амулет в надёжных руках.

– Вот так всегда, молодым достается самое лучшее…, – Благослава сделала угрюмый вид, но далее, не скрывая улыбки, подошла к Шишушу и, пожав ему руку, сказала. – Мы в долгу перед тобой, возьми и от нас дар.

Колдунья приблизилась к лешаку и, нежно обняв, сказала.

– Благодарим тебя от всего сердца, – и с улыбкой добавила, – лучше ничего нет, чем доброе и искреннее слово.

– Знаете, а ведь и вправду, добрых слов я давно не слышал, – тихо произнес Шишуш, а потом удивленно спросил. – Скажи мне, Благослава, что не так с тобой? Ты выглядишь очень старо, но твои глаза далеко не старческие.

– В другой раз расскажу, – с горестью произнесла старуха, затем, сняв с руки небольшой серебряный браслетик, протянула лешему и добавила к сказанному, – это наш скромный подарок.

Лешего затронули наивность и ум Боллы, а ее кокетство даже немного забавляло его. Троица не заметила, как подкрались сумерки. Они были увлечены беседой, рассказами и байками. Болла продемонстрировала свои любимые фокусы, не оставшиеся без радостных эмоций и смеха, Шишуш тоже не остался в долгу, опять показав свою силу. Расставаясь, они обнялись напоследок и разошлись в разные стороны.

Несколько недель Благослава ходила и бурчала себе что-то под нос. Постоянно грызущие воспоминания все время терзали ее, как она поставила близкую, чуть ли не родную жизнь под угрозу, а в глубине души колдунья все-таки была рада за мальчика, проявившего мужество и не струхнувшего перед опасностью. После пережитого тетка дала Ярославу отдохнуть и развеяться, но мысли о его видениях не переставали волновать ее. Из памяти юнца их нужно было извлечь и как можно быстрее. От воспоминаний о Радиславе и Миродаре, и особенно Добрыне с друзьями, у нее выступали слезы горечи. Что с ними стало после расставания, ей было неизвестно.

Глава 2.1. Маленькая ведьмочка.

В небольшой деревеньке, вблизи долины Святочей и Воющей реки, в семье потомственных пройдох, родилась девочка, успевшая удивить свое семейство в первые часы жизни необычным даром, раскрывшимся во время тяжелых родов матери. Местные знахарки и целительницы ничего не могли поделать с недугом роженицы, забирающим ее в другой мир. С каждой минутой ее оставляла жизнь, беспощадная лихорадка съедала ее последние силы и вселяла в нее слабость и боль. Отец взял дочурку и положил ее в протянутые руки матери, чтобы попрощаться, но та из последних сил прижала к груди девочку и сразу почувствовала легкость, признаки жара стали исчезать, а боль растворялась в радостных слезах роженицы. Следуя природным инстинктам, малютка со свойственным детям голодом принялась сосать грудь матери, причмокивая от обильных глотков. Тетки, принимавшие роды, разводили руками, не понимая и видя, с какой быстротой выздоравливает молодая мама.

Летели дни, недели, не похожие друг на друга для юной целительницы. Каждый день она отчебучивала какое-нибудь чудо для жителей деревни, не переставая удивляться самой себе. В ее руках распускались завядшие цветы, рядом постоянно крутились различные животные и птицы, появляющиеся из леса, только увидев свою благодетельницу. От своих сверстников она не отличалась: вместе с мальчишками они играли, бегали на рыбалку и пакостничали, а те принимали ее за своего дружище, которая дралась и получала взбучку с ними на равных; девчонки ей немного завидовали, видя с какой легкостью она помогала своей маме нянчиться с очередным новорожденным и управляться с домашними делами. Отец уже начал путаться в именах своих детей и чтобы окончательно не спутаться, начал давать каждому прозвище. «Маленькая ведьмочка» – так окрестил отец Благославу после очередного выкинутого ею фокуса.

Слава о маленькой целительнице разнеслась далеко за пределы деревни. Жители соседних деревень и городов, утратившие всякие надежды на выздоровление, приходили за помощью к маленькой девочке, творившей с наивным простодушием ребенка невероятные чудеса исцеления.

Спокойная жизнь девочки продолжалась недолго, в ее жизни вспыли и первые завистники. Шарлатаны с бездарными лекарями, наживающиеся на чужом горе, стали появляться у ее дверей с завидным постоянством, пытаясь выведать у нее необычные секреты.

Одним из таких был верховный жрец граллов Кривда, получивший прозвище «Войнар» из-за его криков, похожих на собачий вой. Седовласый, с заостренной бороденкой, он походил на худощавого старика, который всячески пытался выделиться из своей многочисленной свиты. Хитрый, алчный предводитель, достигший своего поста предательством и жестокостью, появился с западных Орлиных гор. Хитростью он одурманил простодушный народ граллов и сверг мудрого правителя Горислава. Под главенством Кривды мирный народ граллов превратился в беспощадных завоевателей и разорителей когда-то расцветающих земель Светочей.

В те годы владения граллов находились в упадке, то могущество, которое было при расцвете Горислава, было растеряно и утрачено Кривдой. Бесчисленные грабежи и разорения деревень дали о себе знать. Запасы продовольствия иссякли, а крестьяне и ремесленники покидали свои дома, дабы не видеть больше этого ужаса. В храме жреца постоянно были пиры и застолья, заканчивающиеся кулачными боями между служителями культа, изрядно поднимая настроение своего правителя.

Потихоньку в сторону жреца стали сыпаться усмешки, имевшие дурную славу и при этом сильно унижавшие его самолюбие с достоинством. Все, за что бы он ни брался, кончалось крахом и неудачей. Военачальники и воины спивались, внося в армию Кривды полное разгильдяйство с распутством. Прислужники храма стали терять в нем свое доверие и понимание. Отчаявшись в своем беспомощном одиночестве и потерявши всякую надежду на удачу, Войнар приобрел поддержку в лице Азазеля, повелителя темных сил и грешных душ, знаменосца войск ада. Правитель тьмы снова привил ему хладнокровие и смелость убийцы, но за очень высокую плату.

Все началось с нападения на хорошо защищенный город Великий Вольномир, расположенный на границе слияния двух гор, Свет-Дол и Темь-Дол. Являясь столицей торговли и ремесла, в него вкладывались невероятно большие средства для оборонительных целей. Со всех сторон света прибывали груженые ладьи: луки со стрелами прибывали из Северо-Ореховых земель, железо и готовые клинки ввозились из дальневосточных земель, черных кузнецов, надежность которых не имела себе равных во всем мире. Каждый раз после неудачных попыток захвата город становился совершенно неприступным. И так, из года в год, Вольномир превращался в хорошо защищенную крепость, окруженную глубоким рвом, наполненным доверху водой, и высочайшими, неприступными стенами гор.

Кривда осознавал свое положение. С пустой казной и истощенными запасами продовольствия единственным шансом на спасение было завоевать Великий Вольномир с его богатством и нескончаемыми складами еды и оружия. Опьяненный своей идеей, жрец в считанные дни собрал армию и двинулся в сторону крепости. На своем пути безжалостные граллы грабили и разоряли беззащитные деревни, попутно убивая больных и стариков. Женщин и взрослых мужчин забирали в рабство, детей оправляли в свои военные лагеря, тем самым пополняя свои военные силы. Дома и хлева поджигали, оставляя с огненным пламенем стоны умирающих людей.

Крики, мольбы о помощи дошли и до жителей Великого Вольномира с их размеренной и веселой жизнью. Миродар, правитель города, постоянно устраивал праздники и отдавал дань великим богам, надеясь на их помощь и содействие. Крепкие стены и отлаженные действия воинов за время его правления приобретали только прочность и надежность.

Окружив, насколько возможно, город, войска Кривды решились на штурм. Град стрел осыпал стены крепости, унося немногие жизни обороняющихся, а попытки преодолеть ров увенчивались провалом. Первая и самая яростная атака продолжалась несколько дней. Граллы перепробовали все свои силы, но стены стояли неприступными.

Стенобитные орудия, легко пробивающие любые стены, стояли нетронутыми из-за гигантского рва, который верно вбирал в себя навсегда павших воинов-неудачников. Попытки обойти город с разных сторон тоже не приносили результатов, горы хорошо защищали тылы крепости. Опытные лучники на стенах крепости и вылазки добровольных отрядов с завидным постоянством прореживали войска граллов. Хорошо обдумав свое положение, Войнар решил отступить и поставил военный лагерь в полусутках ходьбы от Великого Вольномира.

Прошло около года. Все попытки граллов проникнуть вовнутрь крепости оставались безуспешными. Ряды воинов начали редеть от непонятной болезни, выкашивающей десятки солдат в день. Кривда был в ужасе от увиденного зрелища, как здоровый солдат в считанные минуты умирал от страшных болей в животе. Вой обезумевшего жреца доносился круглые сутки напролет, подтверждая его прозвище.

Больные, испуганные воины сбегали из армии захватчиков, кто куда, лишь бы подальше от проклятого места. Хорошо налаженный механизм в армии кровавого жреца дал сбой. Голодные, больные, истощенные граллы едва поддерживали свои силы, а во взятие крепости уже никто и не верил.

Однажды поздним вечером, проходя мимо одного из костров, жрец услышал разговор двух вояк. Один рассказывал другому о маленькой девочке, которая вылечивала почти умерших соратников.

– Я лично видел, как она своими руками оживила Дорофея.

– Да брехня все это, – отрицал второй, – на этого детину проказа напала, а от нее спасения нет, сам знаешь.

– Хорошо, скоро удивишься, – с ухмылкой произнес Викул.

К костру подсел случайный прохожий. Один из собеседников подскочил на месте и было почти бросился в сторону, как его удержала крепкая рука соратника.

– Дорон? Как такое может быть? Ты же был в руках дьявола, силы тьмы не отпускают души умерших обратно, – на лице Потапа были видны дрожащие скулы.

– Потапко, я не первый, кого спасла Благослава. Эта девочка излечивает любые болезни. То, что мы называем проказой, это не более, чем простое отравление мясом, которое хорошо проваривать надо, – улыбаясь, сказал Дорофей.

– Я слышал, она воскрешает мертвых, – поддержал разговор Викул. – Недавно трупы достали из могил, и смотрите, теперь воюют. Как ни в чем не бывало.

– Что ты мелешь? – расхохотался Дорофей. – Мертвых она не воскрешает, да и в дела богов она не вмешивается. Говорят, ей силу дал сам Троян – хранитель жизни и исцеления.

Успокоившись от смеха, Дорон едва слышно охрипшим голосом пропел:

«Великий воин гралл в сети Азазеля попал.

Мимо ловушки девочка шла, пожалела воина она.

Распутала добрыми руками хитрые сети,

И Дороня избежал ударов адской плети…».

Жрец уже слышал подобные песни. Прослушав еще пару строчек, он остановил поющего и громко позвал их командира. Через минуту у ног Кривды преклонялся их военачальник. Жрец свирепел при одном только упоминании девочки. Его сердце так гоняло кровь, что кажется она закипала в напряженных мышцах, а гнев с яростью полностью подавили здравый ум в его голове.

– Как твое имя? – спросил жрец, переполненный своей ненавистью к сидящим воякам.

– Добрыня, мой повелитель, – ответил ничего не понимающий солдат.

– Где дисциплина? Что за песни? – Войнар изо всех сил ударил Добрыню своим посохом. – Этих трех казнить, нет, четверых, чтоб больше неповадно было. На рассвете их пепел должен удобрять полевые цветы.

В ту же минуту всех четверых схватили и отвели на растерзание палачам. Верховный жрец этим проступком решил убить двух зайцев: принести жертвоприношение Азазелю и наказать провинившихся.

Вскоре по всему лагерю суетились прислужники Кривды, создавая погребальные костры. Вокруг главного костра расставляли столбы в виде шестиугольника (шесть верховных повелителей ада), на которые нанизывали черепа животных и людей. Лучшие служители Войнара надевали черные рясы с козлиными шкурами и потихоньку начинали церемониальные песнопения. У некоторых жрецов культа на головах были козлиные головы с рогами, но рясы были белые, их надевали низшие прислужники, суетившиеся рядом со своими наставниками. Пропитанные фосфором одежды мелькали повсюду, создавалось впечатление, что вдалеке передвигаются полупрозрачные привидения, медленно собиравшиеся в небольшие группы. Барабанные перепонки постепенно начинали вздрагивать от ритмичных ударов по барабанам, извещая воинов о скором ритуальном шествии. Священнослужители, имеющие верховный сан, переодевались в слуг дьявола, накинув на себя шкуры козлов и вепрей, спрятав свои лица под масками с изображением повелителей темного царства.

В воздухе веяло чем-то жутким. Вдалеке появилась дымка, обволакивающая каждое дерево, не упуская ни единого сантиметра. Рисунок звезд постепенно скрывался из виду, только огромная красная луна (Галлая) светила сквозь туман, предвещая нечто страшное. Лагерь граллов погружался в бездну, а в душах воинов притаился страх о еще неизведанном мире потусторонних сил. Серо-красная пелена тумана сгущалась, заполняя страхом последние неохваченные пустоты солдатских сердец. Горны и барабаны играли в одном ритме, зомбируя радостные эмоции и пряча их в самые потаенные места человеческой души. Возле шестов разгорались маленькие костры, рядом с которыми прыгали и танцевали одетые в грязные лохмотья колдуны.

Внутри шатра Кривды суетился человек, выискивающий в сундуке ритуальные реквизиты, необходимые для жертвоприношения. Поиск длился недолго, тряпичный мешочек оказался в самом низу сундука, в очень укромном месте, куда меньше всего хотелось бы заглядывать. Верховный жрец молил про себя о помощи, войска редели на глазах и жестоко презирали его. В лагере ходили издевательские шутки и небылицы, потихоньку въедающиеся в его подсознание и медленно съедая разум. Голова ходила кругом, мысли перемешались, самоуверенность пропала, последняя надежда была в Азазеле. Достав из мешочка пару щепоток натертых листьев дерева Роппа, на лице Войнара появилась зловещая улыбка, но в сердце притаился устрашающий холодок. Он впервые решился отправиться в царство мертвых и просить Сатану о поддержке темных сил, обещая кровавую плату в виде красивой жертвы из пленников.

Арестанты не теряли шансов выжить, зная, что граллы не охраняют их последнее пристанище. Но в этом и была вся суть замысла, трое из воинов могли спасти четвертого, но только одного, принеся в жертву самих себя. Бежать всем вместе не было смысла, их всех сразу бы переловили и сожгли на костре, но избранному давалась последняя надежда на жизнь. Его отпускали на приличное расстояние от лагеря и устраивали ритуальную охоту. Из огромного числа пленных сбегали единицы, опытные, специально обученные охотники, вылавливали беглецов в считанные часы. Ловко расставленные охотниками ловушки и обученные птицы Пересмешки не давали далеко уйти сбежавшему невольнику.

В палатку с пленниками вошел служитель храма, весь одетый в черные одеяния, сильно бросающиеся в глаза. В его руках был кувшин, наполненный до краев немного вязкой жидкостью. Разлив содержимое в кружки, он попросил выпить напиток до дна. Воины понимали, если они не выпьют добровольно, им все равно зальют его насильно и, стараясь не усугубить свое положение, каждый осушил свою кружку до дна. Затем человек в черном развернулся и ушел, оставив воинов наедине с собой.

– Добрыня, ты должен жить, – тихо промолвил Дорофей, обреченно смотря в сторону Потапа и Викулы.

– Он прав, мы опрафанились. Кто знал, что этот изувер находится рядом с нами. Как знал, зараза, куда свои кости пристроить. – Викул улыбнулся. – Что за невезение? Посреди ночи подняли с кровати силком, можно сказать, вынесли. Не успели отойти от родных пенатов, мозоль натер, вечно ее, родимую, помнить буду. Едва мозоль сошла, нет же, нужно мне было в тот сарай зайти и о бревно головой шарахнуться. Очнулся, чую, горелым навозом попахивает, вокруг огонь разгорается, и я посреди этой картины лежу. Недавно шишка на лбу сошла, и что бы вы подумали, протухшего мяса с голодухи наелись, живот так скрутило, что думал концы отдам. Так что мне точно бежать нельзя, а то после моего побега лагерь еще год хохотать будет.

На лицах пленников появились улыбка и сочувствие.

– Да, а я вообще сюда случайно попал, – Потап опустил голову. Мне брат калым подкинул. Подежурь вместо меня в таверне, говорит, у меня жена родила двойню. Неужели ты оставишь мою семью без праздника? Сам Полель дал нам свое благословение. Перед входной дверью в дом летали две белых птицы, как только жена родила, птицы исчезли. Я должен быть рядом с семьей, это знак. И в этот же вечер я оказался вместо брата в рядах авангарда. Пришли солдаты и, не разбирая, кто прав и виноват, забрали в казармы. Я тоже не фартовый, мне не обойти ловушки. Добрыня достоин этой почести, он воин и знает повадки охотников.

– Ну, ребята, свела чудаков судьба в одно болото, – Дорофей не унывал. Улыбка, скорее веселое соболезнование, промелькнуло на его лице. – Командир, я остаюсь, а тебе неплохо было бы погулять по лесу. Мне с ребятами веселее будет, может они еще что-нибудь отбацают.

– Я понял вас, если выживу, то приду за вами, – Добрыня прервал вояку, растирающего свои ноги.

Подойдя к сослуживцам и крепко обняв каждого, он попытался что-то вымолвить еще, но слова застряли где-то внутри, словно ком в глотке. Ему еще никогда не приходилось быть в таком положении, ради него трое незнакомых людей пожертвовали своими жизнями, давая шанс на спасение. Непонятно откуда взявшиеся слезы стекли по его скулистым щекам, напомнив каждому, что и самый свирепый хищник может проявить благородные чувства.

Через пару минут Добрыня уже мчался в сторону леса, продумывая каждое свое действие, стараясь не упустить лишнюю секунду зря. Воины в лагере только успевали провожать взглядом удаляющееся атлетичное тело. Не остался без внимания побег и от глаз охотников. Четко отлаженный механизм закрутился. Перед взором убегающего человека открывалось безграничное пространство свободы, ради которой необходимо было совершить маленький подвиг.

За границами лагеря находился спасительный лес. Беглецу оставалось только преодолеть небольшой пустырь да захудалый ручеек с болотистой местностью, а дальше открывалось поганое болото со спасительными деревьями. У Добрыни было небольшое преимущество: плотный туман растворял в себе все, что попадало в его сети, а пригнувшаяся под его тяжестью трава изящно растворялась на земле и собирала влагу, оставленную недавним дождем. Нетронутая зелень потихоньку набухала от живительной влаги серо-белой пелены тумана, становясь больше и красивее, но глаза убегающего человека не замечали эту красоту, в них горели только искорки свободы. Своими тяжелыми ногами он оставлял глубокие следы, плавно скрывающиеся от удаляющегося беглеца, но высказывая его спасительный путь. Барабанный шум становился с каждой минутой тише, а запах свободы слаще. Его глаза и уши не чувствовали погоню, что начинало настораживать беглеца. Добрыня понимал: расслабляться нельзя ни на секунду, магия охотников не даст укрыться бесследно, и ему придется сразиться с ними за свою жизнь.

Из общей массы охотников выделялся один, самый старый – Душебор. В нем таилась неведомая сила, прознанная только охотниками. Даже Кривда старался держаться от него подальше. Попадаясь ему на глаза, в нем возникало необъяснимое чувство страха, преследовавшее его еще некоторое время спустя после встречи со стариком. Собрав охотников, старце разжег огонь и медленно затянул древнюю песню охотников, при этом широко размахивая руками. В его голосе чувствовалась просьба об успешной охоте, тембр менялся в зависимости от яркости огня. Языки пламени, словно по его просьбе, указывали направление, в котором направился Добрыня. Немного погодя колдун вытащил из-за пазухи небольшую птицу и свернул ей голову, словно желая продемонстрировать свою безжалостность и кровожадность перед своими подчиненными. Собрав немного крови в бокал, Душебор выдернул из крыльев и хвоста птицы несколько перьев и стал размахивать ими в разные стороны. После этого действа охотники взялись за руки и плотным кольцом окружили старика, при этом монотонно напевая горловым голосом сложный мотив. Внутри скопища творились странные вещи, руки старика стали превращаться в крылья, а тело стало напоминать очертания птицы. Затем один из охотников вылил содержимое бокала в рот колдуну, и через пару мгновений рядом с костром сидел огромный филин.

Мощными взмахами крыльев филин взмыл в небо, разметав угли в разные стороны, и скрылся в указанном направлении. Сверху была интересная картина: туман имел четкие границы, расширяющие свои владения в считанные минуты. Создавалось впечатление надвигающейся неведомой силы, скрывающейся в сгустках серой пелены. Но Душебора это зрелище мало впечатляло, сейчас его задачей была поимка беглеца, удаляющегося с каждой минутой все дальше и дальше от лагеря. Филин, покружив немного над указанным огнем направлением, услышал слабый хруст веток. В ту же минуту он издал призывной клич охотникам, давая знать примерное место нахождения убежавшего воина. Видевшие эту картину солдаты Кривды собирались в небольшие группы, частично восхищаясь и немного побаиваясь летающего чудовища. Страх разносился с небывалой быстротой, создавая маломальскую дисциплину в рядах граллов.

Добрыня, по его мнению, двигался в одну сторону, не сворачивая с пути, но магические силы тумана водили беглеца по кругу, не давая отдалиться от лагеря на далекое расстояние. Силы тьмы делали все, чтобы получить обещанную жертву, прибегая к самым изощренным способам. Маленькая лужица превращалась в непроходимое болото; простая кочка принимала очертания камня с режущими краями; трава врезалась в кожу, оставляя большие порезы; небольшие кустарники становились непроходимыми дебрями с острыми шипами вместо листьев, – все это видел и чувствовал Добрыня. Напиток колдуна начинал оказывать свое предназначение, закрадываясь в голову измотанного воина, вселяя необъяснимые очертания предметов и животных, заставляющих его сворачивать с верного пути. Но бесстрашное сердце подсказывало ему нужное направление, ведшее в сторону спасительного болота.

В лагере граллов жрецы вовсю готовились к главной церемонии, потихоньку выстраивая погребальную колонну по четыре человека и направляющуюся в сторону заточения пленников, ожидавших своей последней участи. По краям шли помощники жрецов в черных закрытых мантиях, неся над собой горящие факелы. В центре колонны шли сами жрецы с шестиглавами (шестиглав – посох с изображениями шести повелителей ада) в руке – символами темной силы, и замыкала колонну группа хористов. Крив к жертвоприношениям относился очень серьезно, и в его свите всегда было много прислужников, иногда они волей-неволей становились сами изгоями, попадая в злые руки священнослужителей. Колонна двигалась, не спеша, под звуки хористов, в их голосах присутствовали ноты скорби и траура, предвещая будущую церемонию. Издалека создавалось впечатление, что сквозь туман, под звуки голосов, плавно извиваясь, ползет огненная змея, медленно пробираясь вглубь лагеря. Простые воины ненавидели эти ритуалы, боясь самим оказаться на их месте. Проходя мимо костерков с небольшими компаниями, в сторону жрецов сыпались ругательные выражения от простых вояк, хорошо кусающих их слух.

– Кривдовы свиньи идут. Вас самих поджарить надо, а потом на съедение падальщикам отдать. Вепревы клыки по вам скрежещут.

Но колонна двигалась своим ходом, медленно скрываясь в гуще тумана.

Войдя в палатку, жрецы увидели необычную картину. Трое будущих мучеников размахивали руками, пытаясь кого-то поймать, но при этом громко смеялись и увертывались от кого-то. Что творилось в их головах, было известно только самим пленникам. Охота на невидимок закончилась, благодаря противоядию. Один из священнослужителей брызнул в лицо чудакам зелье, и через пару мгновений те пришли в себя.

– Вот хохма, развеселили вы меня. Я бы еще почудил, – Дорофей, как всегда, был в своем репертуаре. – Что вы за люди такие, на самом интересном месте устроили задушевную встряску.

В глазах остальных пленников виднелась печаль, будущая перспектива их мало впечатляла, быть заживо сожженными на костре никому не хотелось. На улице для будущих мучеников подготовили трое носилок с мягкими подушками и роскошными яствами; по краям носилок сидели по две красивые женщины, ожидавшие своих спутников в самом откровенном наряде. Войнаровы слуги постарались сделать все, чтобы последняя дорога на одр показалась для пленников незабываемым блаженством. Но в сердце одного воина готовилось самое сладкое блюдо, зависящее только от его собственных рук и ног, – свобода.

Охотники передвигались быстрее Добрыни, глубокие следы четко указывали направление, в котором он удалялся. Несколько охотников вынули из-за пазухи небольших птичек и выпустили их в сторону, где мог находиться беглец. Пернатые создания вспорхнули ввысь с неимоверной быстротой, будто для них не существовало никакого тумана, легко огибая торчащие кусты многочисленных деревьев. За границами лагеря охотники разбились на несколько групп; одна направилась проверять выставленные ловушки, а другая со следопытами шла по следам Добрыни, чудом запутывающего свои следы, сводя время на жертвоприношение на нет.

Следы воина прекратились у небольшого ручейка, где он рухнул во весь рост в воду, почувствовав неимоверную усталость и боль. На мгновение холодный ручей освежил и придал ясности туманной голове с непонятными кружащимися картинками. Сорвав с шеи кожаный ремешок с маленьким сосудом, беглец выпил его содержимое одним глотком и тут же закашлялся от ужасной горечи, медленно приводящей его в реальный мир. Не выходя из воды, он, не раздумывая, направился вниз по течению, стараясь пройти как можно больше пути, зная, что действие противоядия скоро закончится, и ему опять предстоит сражаться за свою жизнь как с магией, так и с живыми людьми. Ясность сознания придала ему дополнительные силы, шаги становились увереннее, а дыхание ровнее. На лице появилась злобная улыбка с обезумевшими от ярости глазами. В голове начинали всплывать добрые воспоминания о бесстрашных сражениях с многочисленными врагами, где выходил из них единоличным победителем. Сладкие мысли начали затуманивать его сознание, за что он сразу жестоко поплатился, напоровшись на одну из многочисленных ловушек, ловко спрятанных опытными охотниками. Заостренный кол глубоко въелся в крепкие мышцы правой ноги бесстрашного воина, повергнув в болевой шок и приведши его на короткое время в реальный мир. Острие кость не задело, но адская боль выдавила негромкий крик, услышанный настигающими врагами. Уже через пару мгновений они мчались в ту сторону, откуда был слышен голос. Теперь воин потерял преимущество тумана, скрывавшего его в своих объятиях и не дававшего приблизиться преследователям на близкое расстояние. Вскоре над головой беглеца раздались звонкие посвистывания преследующих птиц, еще больше ухудшив его положение. Он понимал, что пернатые создания будут кружить над ним до последнего, призывая своих хозяев к месту его нахождения. Еще через какое-то время он услышал приближающихся охотников, настигавших его с каждой минутой и призывающих остальных к себе на помощь.

Беглеца одолевали нехорошие предчувствия, но военная выдержка всегда брала верх. Осмотревшись, Добрыня заметил несколько больших валунов. Набрав с собой крепких камней, воин взобрался на один из них и разложил булыжники, ожидая приближающихся охотников. В его голове вновь начали всплывать боевые воспоминания, усталость вновь дала о себе знать, а действие болевого шока потихоньку заканчивалось, и магический напиток стал опять затуманивать засыпающий разум. На какое-то мгновение глаза Добрыни закрылись в сладкой истоме, но его сон прервал звериный рык. Подняв голову, он увидел над собой громадного вепря, которого, по-видимому, привлек запах его крови. Одним броском камня мужчина спугнул животное, уведшее за собой звонких птиц Пересмешниц, вновь давая небольшое преимущество тумана.

Ближе к рассвету действие яда понемногу заканчивалось, и в голову воина стали закрадываться ясные мысли. Перед ним встал выбор: отсидеться среди валунов и дождаться рассвета или самому перебить всех охотников. Вторая мысль ему пришлась куда более по душе и, прикинув свои неутешительные шансы, он решился на авантюру.

– Ну что, крысы, смерти моей хотите? – нечто похожее на улыбку появилось на лице воина. – Великий Перун, дай мне силы выйти из этого сражения живым, и моя душа с сердцем вечно будут служить тебе. Прости все мои грехи, я – солдат, приказ – вот мой аргумент пред тобой, ни разу не отступил и не ослушался. На данный момент я никому не служу, будь моим повелителем.

Едва Добрыня произнес последние слова, как рядом услышал шорох приближающихся шагов. Правой рукой крепко сжав булыжник, он приготовился к бою.

Два сосредоточенных охотника шли по окровавленным следам на небольшом расстоянии друг от друга. Они были настолько уверены в поимке своей добычи, что стали пренебрегать простой осторожностью. Этим и воспользовался воинственный беглец, размозжив одному из них голову тяжелым ударом камня и отправив его душу сразу на небеса. Ошеломленный, второй охотник успел только выдавить непонятный звук от увиденного, как сразу же получил тяжелый удар в грудь угловатым булыжником. Тремя прыжками Добрыня настиг оглушенного охотника и крепкими руками сдавил его шею. Контуженный человек не понимал, что происходит. Глотки воздуха становились труднее с каждой секундой.

– Что происходит? – вырвался вопрос из уст обездвиженного врага, постепенно теряющего сознание, – я умирааааюююю…

Очнувшись, охотник увидел перед своим лицом серьезную гримасу незнакомого человека.

– Ну, следопыт? Давай по порядку, сколько вас, какое оружие? Твоя жизнь зависит от твоих способностей договариваться. Сейчас я уберу кляп, и ты мне по порядку все расскажешь. Хорошо? Если да, то кивни головой.

Ответ не заставил себя долго ждать, крепкий юноша испуганно кивнул головой. Добрыня приблизился к обездвиженному телу и вынул кляп. Внезапно охотник издал громкий крик о помощи, кляп не заставил себя долго ждать и в ту же секунду вернулся на свое место.

На лице воина натянулась искренняя улыбка.

– Ты веришь в судьбу? – в этом вопросе чувствовалась нотка надежды. – Ты прости меня, но тебе придется еще поспать некоторое время.

Усыпив незадачливого вояку, он принялся осматривать обездвиженные тела охотников. Взяв у них необходимое оружие, храбрец отправился воевать со своими преследователями. Боль в ноге усиливалась, кровотечение было не сильным, но при каждом прикосновении к ране кровь начинала сочиться вновь. Он понимал, если рану не обработать вовремя, то можно будет проститься с жизнью, а спасительная лечебная трава росла возле ручья, и ему опять предстояло выйти на открытую местность с единственной надеждой на спасение.

До ручья оставалось рукой подать, как он почувствовал неимоверную боль в плечах и спине. Последнее, что увидел раненый воин, как отрываются ноги от земли, и затем его разум ушел в полное небытие.

В Кривде забурлила кровь при виде растерзанного тела у своих ног с кровоточащими ранами от когтей птицы. Грязные, рваные лохмотья одежды намертво прилипли к коже воина, полностью скрывая его облик.

– Почему его лицо закрыто? – гадкий человек хотел было потянуться содрать тряпье, как его руку одернул колдун, вернувший себе человеческий облик.

– Повелитель, вам не понравится то, что скрыто под этими тряпками. Его лицо обезображено до неузнаваемости, от крови лохмотья намертво прилипли к лицу, боюсь, вы просто сдерете тряпье вместе с кожей.

Жрец одернул руку и быстрыми шагами направился в сторону церемонии.

– Мой повелитель, вы забыли о вознаграждении за поимку беглеца, – колдун протянул открытую ладонь в сторону жреца.

– А, да, конечно, – на лице алчного человека появилась улыбка. – Лови.

В сторону старика полетело несколько блестящих монет.

– Ты не меняешься, ублюдок, – тихо произнес обманутый колдун. – Гореть тебе в аду, Кривда.

– Знаю, Душебор, – в ответ выкрикнул жрец, отдавший попутно распоряжения своим близким прислужникам. – Там и увидимся, старый хрыч.

– Нет уж, как-нибудь без меня, – улыбаясь, прошептал старый колдун.

Собрав своих оставшихся людей, старик снова принялся колдовать. На этот раз вместо птицы взору очевидцев предстал громадный черный волк с озлобленным оскалом в сторону фанатичного жреца. Магический зверь в окружении своих подчиненных высоко поднял мокрый нос и стал кружить на одном месте, будто вынюхивая чьи-то знакомые следы. Продолжалось это несколько минут, затем зверь сел на задние лапы и громко завыл волчью песню, предвещая скорые перемены.

Обряд набирал обороты, жрецы танцевали и прыгали под воздействием магического зелья, изображая разных повелителей тьмы. Барабанные удары не смолкали ни на минуту, разнося призыв к предстоящему бурному событию. Подготовленные жертвенные костры неспешно дожидались своих пленников, готовые в любой момент поглотить грешные тела вместе с их заблудшими душами. Погребальная процессия с тремя будущими мучениками приближалась к своему последнему пристанищу. Огненная змея продвигалась сквозь лагерь, разрезая его пополам и наводя нарастающий страх на обыкновенных зевак. Люди в черных, красных и белых балдахинах распевали грубым голосом прощальную песню граллов, вызывая в сердцах обычных вояк чувство скорби и траура.

Войнар, переодевшись в самого дьявола, вышел в центр событий и стал призывать своих прислужников готовить в последний путь пойманного пленника. В спешном порядке воина переодели в ритуальный костюм и надели маску с прорезями для глаз. Затем его привязали к столбу и стали приводить в сознание. Человек подавал едва видимые жизненные признаки, находясь все это время в бессознательном состоянии. Оставшиеся трое воинов в присутствии своих наложниц уже подъезжали к своему последнему пристанищу, изрядно навеселившись любовными утехами, а затем, ближе к церемонии, опять выпили магического зелья. Рассудки у всех выпивших опять помутнели; перед ними стали всплывать образы невиданных животных и птиц; затем картина резко поменялась, и перед ними предстал мрак с появляющимися ярко-огненными красками, источающими невероятный испепеляющий жар. Обилие цветов стали разбавлять едва видимые расплывчатые облики непонятных существ, искажающих единый образ образующейся картины. В какой-то момент появились стонущие голоса, откликающиеся эхом в бесконечном пространстве. Затем весь этот кошмар прекратился, и вокруг них образовалась кромешная тьма: ни звука, ни единого движения, сплошная пустота и отрешенность от мира.

Мужчины пришли в сознание раньше своих прекрасных полуобнаженных спутниц, связывающих им руки с ногами плотными веревками к столбам, и при этом громко смеясь истерическим смехом.

Внутри магического круга каким-то таинственным образом исчез туман, и взору очевидцев предстали участники жертвоприношения. Танцоры двигались вокруг шестов в хаотичном ритме, отдавая неземные почести злым духам. Центральную сцену окружали восемнадцать прислужников в черных рясах с натянутыми капюшонами и с горящими факелами в руках. Двое из круга расступились, и на центральный эшафот внесли главного героя событий. Его атлетичное тело едва подавало признаки жизни, делая каждую минуту дороже бесценных сокровищ. Раздраженный Крив суетливо положил в рот листья Роппа и стал низким голосом петь ритуальную песню усопших:

Из глубин кромешной тьмы

Взойдите, призрачные силы…

El de abyss is caligo,

Ascende impetum sumunl.

Происходящее действо навеяло ужас на зевак, оказавшихся на месте событий. Из пелены тумана стали вырисовываться темные прозрачные силуэты, плавно двигающиеся в сторону трех столбов с привязанными мужчинами. Верховный жрец сам испугался, увидев скользящие тени, но петь не переставал:

Отдайте жизнь – слугам извне,

Даруя души их в могилы…

Da – mus extra suos.

Negue dare animam suam in sepulcro…

Испуганные прислужники побросали свои факелы и стали разбегаться в разные стороны, выискивая укромные места для убежища. Более смелые служители остались смотреть за происходящими событиями и всячески помогать своему покровителю. Кривду не смущало поведение его подчиненных, опьяненный своей злостью, он уже не замечал происходящего вокруг. В налитых кровью глазах виднелись искры ярости и в то же время страха, передающегося его дрожащим рукам. Трясущиеся конечности жреца вынули из ножен кинжал черного Горрана. Допев последнюю строчку темных сил, он вознес над собой кинжал и произнес заклинание на языке мертвых:

El det vobis vitam – GORRAN!

(Дарую жизнь тебе, Горран!)

Войнар почувствовал ощутимый холодок с едва видимым свечением, исходящим от кинжала. Затем он выкрикнул второе заклинание:

Sit mihi dominus – GORRAN!

(Будь моим повелителем, ГОРРАН!!!)

Внутри магического круга послышались приближающиеся стонущие голоса, приведшие в оцепенение оставшихся помощников. Испуганный негодяй отдал последний приказ сильнее разжечь костры с привязанными воинами, а сам направился на эшафот к главному герою события.

Трое из главных служителей взяли факелы и подожгли сухой хворост у подножий помостов, подводя представление к завершающему этапу. Ритуальные костры стали понемногу разгораться, добавляя свет в образовавшийся круг, немного подчеркивая парящие тени.

Взобравшись на главный эшафот, верховный жрец взял двумя руками кинжал и произнес последнее заклинание:

GORRAN – suscipe animam mеаm!!!

(ГОРРАН, прими мою душу!!!)

После произнесенных слов Кривда вонзил кинжал в сердце воина. Что произошло дальше – для жреца было полным недоумением. Темные прозрачные силуэты рухнули оземь и, разбившись в пыль, испарились в никуда. Голоса исчезли, внутри и за пределами круга образовалось гробовое молчание. Танцоры встали, как вкопанные, ожидая дальнейших указаний, но вокруг стояла тишина. Барабаны смолкли, только небольшой треск от разгоравшихся веток доносился до слуха присутствующих людей. Трава и листья на деревьях пригнулись к земле, словно на них надавили невидимым прессом. Людей постепенно стал пробирать ледяной устрашающий холод перед неизвестностью, они чувствовали себя беспомощными младенцами, чьими судьбами распоряжаются на произвол судьбы.

Жрец понимал, произошла нелепая ошибка, и стал перебирать в голове каждые мелочи и детали. И вдруг он замер в оцепенении. В глазах появилась неуверенность и настороженный испуг. Дрожащей рукой он сорвал тряпье с лица главной жертвы, и тут его осенил ужас. Жрец стоял и всматривался в лицо убитого, пытаясь хоть немного увидеть знакомые черты лица, но ничего похожего не находил. Более того, человек был убит раньше удара кинжалом, а сердце билось за счет неизвестной магии. В душу Войнара поселилось обречение, приведшее его в долгое замешательство и глупую задумчивость. Наказаний темных сил было не избежать, теперь его мучил другой вопрос – как и где?

Жрец проклинал охотников, в особенности старого Душебора, так изящно и тонко обманувшего его. Неожиданно в глазах Кривды помутнело, голова пошла кругом, а тело пронзила ужасная боль. Ему казалось, что каждая клеточка его тела хотела взорваться и вырваться наружу. С кинжалом в руках он упал на колени и скрючился от страшной боли, ощущая в ладонях легкий холодок от рукояти ножа. Не понимая происходящего, жрец стал просить помощи у всевышних сил, боясь за свою жизнь. Несостоявшийся повелитель дракона ощущал, как его душа отделяется от тела. Он старался бороться изо всех сил, но магическое действие кинжала брало верх. Впервые он ощутил на себе настоящую силу тьмы, высасывающую душу из тела, и не оставляя никаких шансов на спасение. В какой-то миг невидимая оболочка оторвалась от тела и растворилась в открытом пространстве.

Ни боли, ни радости со страхом, сплошное состояние равновесия – вот, что ощущала душа убогого человека. Вокруг кружили размытые очертания таких же скитающихся мертвых душ, не знающих своего последнего пристанища. Ощущение было непривычным, смешанные краски и время переплетались между собой. Затем стали всплывать знакомые очертания предметов, людей, помещений – ставших близкими на протяжении всей его жизни. Освоившись в своем новом состоянии, он понял, что передвигается во времени и видит всю свою прошлую жизнь. Постепенно освоившись, он научился перемещаться в нужное событие в его жизни, вкушая самые приятные моменты жизни.

Путешествие прервалось внезапно, и чей-то внушающий голос произнес:

– Запомни счастливые мгновения своей жизни. Теперь у тебя одно будущее – мучения и страдания.

Вокруг опять все перемешалось, и вместо красочного воспоминания появилось безграничное темное пространство. Вокруг не было ни единой души, сплошное изолированное одиночество – его главный страх, который будет преследовать его на протяжении оставшегося существования.

Кривда вопил, кричал, молил о спасении, он готов был отдать все, в том числе и свою душу, лишь бы избежать этой участи.

Тот же голос опять произнес:

– Я дам тебе власть и силу, бессмертие и мое покровительство в обмен на твою душу.

Испуганный человек согласился, не задумавшись о глубине последствий. Чистая, не тронутая материальная частичка попала в сети дьявола. В душу жреца вселилась материя темных сил, разрастаясь как раковая опухоль, не оставляя ни единого чистого пространства, убивая все самое хорошее в ней.

– Завтра бросишь в костры щепотку праха черного ГОРРАНА, и в твоем распоряжении появится самая непобедимая армия, которая будет пополняться с каждым убитым воином или человеком, попавшим в туман, – произнес тот же голос.

Жрец очнулся рядом с эшафотом, лежа вниз головой. Вокруг него суетились прислужники с лекарями, не понимающие, что происходит с их повелителем. Холодный взгляд живодёра постепенно стал вселять страх в окружающих его людей, а леденящая улыбка, появившаяся на его лице, предвещала дурное предчувствие.

– Нам сопутствуют боги, завтра будет великий праздник в честь наших покровителей. Готовьте яства и выпивку, не жалейте своих запасов. Великий Вольномир падет к нашим ногам в ближайшие дни, – выкрикнул жрец.

Его не интересовала судьба трех оставшихся жертв, освобожденных, как только Кривда потерял сознание. Задачей жреца было создать армию, не нуждающуюся в провизии и воде.

На следующий день в лагере граллов царило веселье и радость, полуголодные воины всячески старались угодить своему предводителю, раздавшему все свои запасы провизии простым воякам. На кострах готовилось мясо и различные похлебки, запах блюд разносился далеко за пределы лагеря, привлекая местных обывателей. Помощники жреца молились богам и проводили своеобразные ритуалы. Медовуха и вино рекой выливались из громадных дубовых бочек, а охмелевшие воины устраивали забавные поединки на руках, победители седлали проигравших и ездили на них верхом, пока не надоест.

Никто не замечал ярких вспышек на кострах, возникающих после прохождения мимо них человека в черном одеянии. Магический туман стал вбирать в себя дым костров вместе с частицами дьявольского праха, коварно скрывая его зловещее существование. Веселившиеся люди переставали обращать внимание на боль и чувства, становясь безразличными к происходящему. Адский прах делал из тумана зловещую машину, съедающую все живое на своем пути и оставляющую после себя только следы смерти.

В ближайшем лесу от лагеря граллов к группе уходящих охотников случайно присоединились сбежавшие пленники, чудом спасшиеся от сожжения на костре.

– Вы как здесь очутились? – удивленно спросил старый Душебор. – Вы должны своими телами кормить падальщиков да стервятников.

– Э не, старик, наши потроха пусть еще пока нам послужат, – улыбаясь, сказал Дорофей.

– Что произошло? – улыбаясь, спросил колдун.

– Мне виднее было, – вмешался в разговор Потап. – Жрец убил Добрыню ритуальным ножом, после этого он упал рядом с одром и лишился сознания. Все его подчиненные бросились к нему на помощь, забыв о нас и нашем сожжении. Наше спасение пришло из тумана, несколько храбрых вояк вскочили на горящий помост и освободили нас с женщинами. Недолго думая, мы побежали в ближайший лес, увидели вас и решили присоединиться.

– Почему вы уверены, что мы не вернем вас назад? – Душебор незатейливо улыбнулся.

– Я видел, как вы повздорили с этим душегубом, а потом он громко кричал в твою сторону проклятия, – ответил Потап.

– Что вы еще видели? – настороженно спросил колдун.

– В лагере происходят непонятные вещи, люди перестали быть самими собой, как будто из них душу вынули, – ответил на вопрос подошедший человек с небольшой татуировкой на правой руке.

– А-а-а, близнецы? – удивленно произнес старик. – Не ожидал вас здесь увидеть.

Разговор прервала женщина, сопровождавшая одного из граллов.

– Посмотрите, что происходит с этим человеком? – она показала в сторону, где отдельно от всех стоял человек и бормотал непонятные слова.

– Плохи наши дела, – забеспокоился колдун. – По-видимому, этот идиот заключил сделку с дьяволом и теперь нам нужно ждать больших неприятностей.

– Добрыню немного жаль, хороши командиром был, – с сожалением произнес Потап.

– Не хорони его раньше времени, – улыбаясь, сказал старик. – Не знаю, какие силы вас берегут, и для чего вы предназначены, но вас хранят боги.

– Добрыня живой? – радостно спросил Дорофей. – Вот это номер, силен бродяга!

– Нужно избавиться от этих людей и чем скорее, тем лучше. Кто знает, насколько они опасны или безвредны? – колдун обратил внимание еще на нескольких человек.

– Что происходит? Люди будто не люди, они будто умерли, но их тела продолжают существовать. Неужели такое возможно? – настороженно спросил Викул. – Нам тоже угрожает опасность? Мы ведь были там?

– По-видимому, вас спасло наше зелье. Случайно или нет, но вы везунчики, которых поискать еще надо, – удивленно предположил старик. – А близнецов, скорее всего, защитила их необычная кровь.

– Что дальше будем делать? – спросил Дорон.

– Нам необходимо защитить маленькую девочку – Благославу. Нельзя отдать ее в лапы Кривды. У на сесть пара дней, чтобы добраться до ее деревни. Я не могу понять, почему граллы, находясь далеко от лагеря, перестают быть самими собой? Неужели все дело в тумане? Если мое предположение верно, то я должен находиться рядом с девочкой немедленно, – старик засуетился. – У тумана есть четкие границы, если мы выйдем за их пределы, то нам уже не будет угрожать опасность от граллов, во всяком случае, мне будет спокойнее.

– Посмотрите! – женщина опять перебила разговор, показывая в сторону охотников. – Они не чувствуют боли.

Двое охотников сидели возле костра, не обращая внимания на окружающих, огонь немного зацеплял влажные поршни (кожаная обувь из шкуры вепря) охотников, начинавшие дымить от жара.

– Вы должны избавиться от этой нечисти и по возможности помочь нам выбраться из тумана, – старик явно волновался. – Женщины могут стать обузой в походе.

Не успел старик закончить мысль, как его перебила одна из них:

– Не бросайте нас одних, да и мужчинам будет спокойнее с нами, – девушка провела пальчиком по груди Потапа.

От приятных воспоминаний у него по всему телу побежали мурашки, напомнившие поездку на смертный одр.

– Да уж, – старик вздохнул, – посмотрим, чем этот балаган закончится.

– Мы сделаем все, что от нас зависит, – вымолвил один из наемников.

Колдун не стал осматривать своих помощников, выпив немного зелья, он отошел в сторону и стал делать непонятные движения. Через пару мгновений вместо старика появилась громадная птица. Немного потоптавшись на месте, она взлетела ввысь и исчезла в глубине тумана.

– Чудеса! – восхитился Викул. – Из врага он сделался другом. Бывает же такое?

2.2. Зловещий туман.

Покружив немного над деревней Бглагославы, колдун осмотрелся и спустился рядом с домом девочки. Приняв человеческий вид, Душебор потянул на себя ручку двери, но дом был заперт изнутри. Он подошел к ближайшему окну и постучал в него, с другой стороны окна показался мощный торс мужчины.

– Откройте дверь, я не враг вам, – негромким голосом произнес старик.

– Добрыня, открой ему дверь, о спас тебя, – на ушко атлету прошептала девочка, украдкой выглядывая из-за его плеча.

Мужчина скрылся из виду. Вскоре послышался звук щеколды, и с раздражающим скрипом приоткрылась тяжелая дубовая дверь. Осторожным шагом старик подошел к порогу и увидел в проеме оклемавшегося вояку с большим тесаком в правой руке.

– Проходи, колдун, здесь опасно оставаться, – мужчина впустил старика вовнутрь дома и запер за ним дверь на засов.

В доме колдун увидел плачущую девочку рядом с матерью, которая сидела возле печи и бормотала себе под нос одно и то же имя:

– Азазель. Азазель. Азазель…

– Где остальные? – спросил старик у бывалого воина.

– Они в погребе, моя спасительница сделала все от нее зависящее. Посмотри, у нее сил не осталось, она не спала все это время. Настои, отвары, различные зелья только ухудшают самочувствие больных людей.

– Благослава, это больше не твоя мама, сейчас перед тобой сидит бездушное тело, отдавшее душу повелителю темных сил, – колдун подошел к девочке и вытер вновь накатившие слезы. – Девочка моя, крепись, у тебя будет в жизни много радости и приключений. На этом жизнь не заканчивается, она всего лишь переходит на новый уровень.

– Её тоже в погреб? – перебил старика воин. – Они опасны для жизни?

– Теперь я понимаю, что они очень опасны. Это дьявольская сила во плоти. Мы с тобой спутали все карты безумцу. Его душа теперь во власти Сатаны, и в любой момент жрец может лишиться ее. Темные силы вырвались в наш мир при помощи кинжала Горрана и скрываются теперь в гуще тумана. Полупрозрачная дымка быстро увеличивает свои границы, делая жреца еще сильнее, люди, попавшие в его дебри, лишаются своих душ и становятся слугами дьявола, – Душебор прикинул масштабы бедствия. – А как вы догадались спрятать их в погреб?

– Мне уже неделю снятся одни и те же сны. Я видела: огромную птицу, несущую человека; густой туман, поедающий голубое небо; моих родителей, братьев и сестер, молящих меня о помощи; маленького косолапого зверька за печкой, который подсказал, что мне делать, – девочка взглянула в сторону печи. – Я его и сейчас чувствую, он теперь не покидает этого места.

– Дочка, у тебя дар, – старик взглянул в сторону печи, но никого не увидел. – Нужно убираться отсюда, навстречу нам идут твои спасители и небольшой отряд наемников.

– Они живы? – воин обрадовался. – Каким образом? Их должны были казнить, как и меня.

Пока мужчина спускал женщину в погреб, старик успел вкратце рассказать историю обмана жреца, как он спас от смерти самого его, принеся его в своих когтях к маленькой целительнице, и о наемниках, освободивших его друзей из лап огня.

– Посмотрите, за окном темнеет. Мне страшно, – девочка заплакала. – Я слышу голоса, они стонут, просят о помощи, они страдают…

– Эту ночь мы проведем здесь, в этом доме, – колдун посмотрел в сторону погреба. – У нас есть немного времени, до утра протянем. Как только наступит рассвет, мы выдвинемся навстречу друзьям.

Ночь прошла беспокойная. Из троицы никто и глаз не сомкнул, все время вертя головами по сторонам в поисках неожиданной опасности, но только со стороны погреба постоянно доносились ужасные звуки скрежета ногтей. Благослава постоянно находилась в объятиях Добрыни, оберегающего ее будто родную дочь, а уставший колдун ходил по дому со свечкой, собирая приготовленные девочкой травы и время от времени спотыкаясь о раскиданные вещи, бормотал себе под нос смешные выражения.

Потихоньку начинало рассветать, туман ненадолго задержал приятелей внутри дома, где из погреба все громче и громче раздавались более шумные движения запертых людей.

– Нужно уходить. У нас осталось совсем мало времени, скоро эта нечисть станет опасной, – колдун закинул в походный мешок немного провизии и попросил всех сесть перед дорогой. К старинным обычаям он был строг.

Перед тем, как выйти из дома, Благослава произнесла несколько слов:

– Батюшко домовушко, остави родной домушко, пойдем со мною.

Душебор был потрясен девочкой, она забрала с собой самое близкое ей существо из дома. Маленькие, едва слышные шажки пробежали в сторону выхода, и в доме образовалась смертельная тишина, опустошенность. Вместе с домовым из дома ушла последняя добрая одушевленность.

– Что будем с нечистью делать? – спросил Добрыня у колдуна. – Может, сжечь их?

– Нельзя терять времени, дорога дальняя и трудная, – старик взял за руку девочку и произнес. – В добрый путь, а с ними что делать, это не нам решать.

Выйдя из деревни, старик попросил всех вывернуть наизнанку верхнюю одежду, дабы уберечься от проделок лешего. Колдун старался всячески предостеречься от возможных опасностей, встречающихся на дороге.

– Для чего такая нужда? – спросил воин, выворачивая свою накидку.

– Ты слышал о Леших? Это хоть и добрые, но иногда очень опасные существа. Не будем искушать судьбу, силы тумана по-разному влияют на нежить. Леший может путать следы, завести в трясину, что ему в голову взбредет, никто не знает, лучше предохраниться.

Туман затруднял движение путников. Периодически встречались звери, неохотно сворачивающие со своей дороги, видя вооруженных людей. Колдуну показалось странным, почему животные двигаются в одну сторону, в противоположном от них направлении, но его утешала мысль, что к ним присоединятся друзья, и они сообща выйдут из объятий тумана.

– Слышите? – девочка остановила спутников. – Кто-то просит о помощи, нужно помочь человеку.

Старика насторожила просьба малышки, а шедшая навстречу помощь была немного в другой стороне. Колдуна одолевало чувство опасности, мысли тревоги не покидали его ни на минуту. Посовещавшись, приятели решили помочь бедолаге.

– Добрыня, оставляй зарубки на деревьях с одной стороны, а мы с дочкой будем обламывать сучки с другой, чтобы знать, в какую сторону возвращаться.

Голос становился ясней и громче, но путники не торопились, зная о проделках нечисти. Под ногами твердая почва стала сменяться на более мягкую и влажную.

– Домовой идти не хочет, что-то бормочет и фыркает в разные стороны, – ребенок посмотрел в сторону небольшой сухой кочки.

– Домовой? Он все это время с нами был? – старый дед вгляделся в сторону кочки, но ничего не увидел.

– Я его тоже не видела, но сейчас он появился.

– Э-гэ-гэ, – громко выкрикнул Душебор. Эхо раздалось в нескольких местах одновременно. – Возвращаемся, быстро возвращаемся. Аука зазывает нас в болото, дальше идти нельзя.

Девочка и воин с недоумением посмотрели на старца.

– Возвращаемся, – повторил старик.

Уходя назад, путники еще долго слышали жалобные стоны о помощи, но настороженный старик убедил о проделках темных сил, и с этим было необходимо считаться. Выйдя из болотистой местности, друзья увидели следы, недавно оставленные людьми.

– Ээээй, – выкрикнул Добрыня.

В ответ ему выкрикнули несколько знакомых голосов.

– Теперь будет полегче, – облегченно промолвил старче.

Встреча не затянулась. Викул с Потапом, увидев Добрыню, не скрывали своей радости, хлопая руками по его крепким плечам. Простодушие грозных солдат удивляло маленькую девочку. Дорофей как всегда блеснул своим юмором, даже заставив улыбнуться выжимающего свои портки колдуна, бурчащего всякие проклятия в сторону Кривды.

Посовещавшись, друзья решили идти в Великий Вольномир – самое ближайшее безопасное место, где можно было укрыться. Дорога оказалась весьма спокойной, изредка путников беспокоили дикие животные, выискивающие пищу, или птицы, беспокойно охраняющие свои гнезда от непредсказуемых хищников. Ближе к городу в воздухе начинала чувствоваться одушевленность, где-то вдалеке послышался стук топора, и в сердцах друзей появилось спокойствие. До ворот Вольномира оставалось рукой подать. Туман понемногу рассеивался, и впереди уже стали видны высокие стены крепости, возвышающиеся над глубоким рвом.

Спокойствие прервал истерический женский крик:

– Волки, громадные волки, их много, – девушка бежала в сторону наемников и махала рукой в сторону высоких деревьев.

– Началось, – негромко произнес Душебор. – Нам нельзя сражаться. Любой ценой нужно добраться до спасительных стен, пока мы в объятиях тумана, нам их не одолеть.

– Посмотрите, волки! – закричал наемник. – Они настигают нас.

Звери приближались с небывалой быстротой, а их волчий рык уже доносился до ушей героев, становясь все громче и громче с каждой минутой. Симба, предводитель наемников, остановился и, достав из своих ножен два красивых меча, сделанных на родном острове из дамасской стали, сказал:

– Мы остаемся, если удача с нами, догоним, – после слов южного льва остановились и остальные наемники, доставая свое оружие. – Попробуем остановить их.

– Старайтесь бить наотмашь, тогда будет шанс, что они погибнут, – с этими словами старик с девочкой и женщинами направились в сторону ворот Вольномира.

– Я тоже остаюсь, уходите быстрее, – прокричал Добрыня, доставая свой кинжал, и встал в один строй с отрядом наемников. – Ребята, берегите Благославу и девушек, им нужна мужская помощь, одной силы колдуна мало.

Небольшая вереница во главе с колдуном потихоньку скрывалась из поля зрения защитников, подслушивая краем уха яростные вопли людей и волков, сражающихся не на жизнь, а на смерть. Звериный рык понемногу стихал, оставаясь где-то позади уходящих друзей.

Выйдя из леса, они оказались на открытом пространстве шириной в несколько миль. Вытоптанная и выжженная земля простирались по всему периметру, но посреди нее виднелась широкая и хорошо накатанная дорога, пролегающая к центральным вратам Великого Вольномира. По ней тянулись уставшие и вымотанные люди, медленно перебирая разбитыми в кровь ногами. По их внешнему виду были видны скорбь и траур, черные одеяния и мрачные лица говорили сами за себя. Вереницу людей разбавляли лошади, медленно тянущие крытые телеги и катафалки.

Возле ворот были слышны дикие вопли и мольбы о пощаде от пришедших к вратам города скитальцев. Голоса разносились далеко за пределы Вольномира, порой отпугивая некоторых желающих попасть за спасительные стены. Вооруженные солдаты изо всех сил сдерживали натиск разгневанных людей, пытающихся прорваться вовнутрь города. Частоколом острейших копий охрана города не пускала необузданную толпу. Военными руководил маленький человек на лошади, указывающий на отдельные лица, которых с силой вырывали из объятий ревущих женщин или детей и уносили на хорошо охраняемую территорию.

Подойдя ближе к воротам, Душебор узнал в маленьком человечке Ванжила, самого жестокого карлика, когда-либо встречавшегося на его веку. Жесткий, своенравный и непредсказуемый карлик возглавлял оборону города. Однажды их сводила судьба вместе, и воспоминания о нем были не из приятных.

В те времена охотники ловили осужденных и сбежавших преступников за достойную плату. Но молодой колдун не ходил легкими путями, его погубила алчность, ну и одна женщина, из-за которой он стал заключать сделки с воинствующими кланами, жившими за счет грабежей и насилия.

Прознав о проделках Душебора, Ванжил со своими людьми разогнал разбойную банду, сделав их отрешенными от людского мира. Скитающихся отшельников приютил Кривда, изрядно любивший поохотиться на людей и, недолго уговаривая, оставил их у себя.

Старый колдун тоже попал в поле зрения маленького человечка. Карлика тоже насторожила такая неожиданная встреча, еще и с таким поворотом. Отдав несколько указаний, низкорослый человек подъехал на лошади к старому знакомому и отвел его в сторону. После короткого разговора маленький воевода галопом помчался к вратам Вольномира. Жестко пришпоривая отличного гнедого рысака, Ванжил каким-то чудесным образом уверенно держался в седле. Озабоченный новыми гостями, предводитель обороны торопился в город за подкреплением, оставляя за собой пыльную шлею от копыт. Немного погодя во главе с ним мчался вооруженный отряд всадников, кричащих воинственные кличи. Но помощь солдат оказалась не нужна, из леса один за другим стали выходить улыбающиеся наемники, размашисто жестикулируя руками.

– Это твои? – карлик указал в сторону вышедших из леса людей. – С виду не скажешь, что им нужна была помощь.

– Сам не ожидал такой прыти от них, – в старике едва заметно промелькнуло удивление. – Шустро они разделались с волками.

– Рано радуемся, это всего лишь маленькая победа над злобными шавками, – маленький человек махнул рукой в сторону плачущих людей. – Вот где настоящая сила тьмы. Горе, страдание родных и близких людей, потерявших своих друзей, родственников и при этом видеть, что они живы, вот где мощь дьявола. Дать надежду на жизнь, но безвозвратно забрав их души.

– Ванжил, нам нужна ваша помощь, среди нас есть девочка, – старик подозвал свою подопечную. – Она имеет большую силу, данную ей свыше…

– Как тебя зовут? – спросил карлик девочку, перебив колдуна.

– Благослава. Я видела тебя во сне. У тебя в руках была большая книга.

– Солдат, – карлик подозвал к себе Потапа. – Подсади девочку ко мне на лошадь. А вы все направляйтесь к Миродару в тронный зал, мы будем ждать вас. Стражникам будет отдан приказ пропустить вас.

Девочка охотно села рядом с могучим карликом. Сильными руками воевода поправил ее, и они поехали в сторону ворот Вольномира. Проезжая мимо скорбящих людей, у девчурки выступили слезы, она будто вживалась в каждое чужое горе, проникшее в ее сердце.

– Что с этими людьми? Почему в них столько ненависти и горя? – малышка со свойственным ей простодушием спросила карлика.

– Не принимай близко к сердцу чужую участь. Эти люди должны смириться с происходящим, назад не вернуть пропавшие души. Сейчас в них кипит ненависть, они готовы разорвать меня в клочья, но пройдет некоторое время, и их сердца успокоятся. Жизнь на этом не останавливается…

– Я уже слышала похожие слова, Душебор мне говорил об этом, – перебила карлика девочка.

Дождавшись своих воинов, колдун поинтересовался о битве с волками у Добрыни, который рассказал ему о всем случившемся в мельчайших подробностях.

– Когда вы скрылись из поля зрения, мы встали в одну большую цепь, чтобы они не прошли нас стороной. Их было десятка три, может больше, считать не было времени. Они решили пройти сквозь нас, как таран, но оказалось, что их головы попросту пусты для обдуманных действий. Бой длился считанные минуты, хотя один волк остался в стороне и наблюдал за избиением волчат. Когда исход был предрешен, он скрылся из виду. А насчет ударов наотмашь – ерунда все это. Они падали замертво после каждого точного удара кинжалом или мечом.

– Тот волк, он не дает мне покоя, – старика немного радовала мысль, что волки не представляли большой опасности, но сердце подсказывало обратное.

– Добрыня, Дороня…, – заорал Ванжил. – Смотрите назад, волки догоняют.

– Женщины, бегите в крепость и не оглядывайтесь, – колдун поторопил опешивших женщин.

Воины вновь обнажили свое оружие, с ухмылками на лице ожидая новое избиение волчат. Выстроившись в одну цепь, они пошли навстречу волкам, ругаясь в сторону нечисти. Приблизившись вплотную к воинам, волки избрали другую тактику.

– Что это? – Добрыня показал отважному карлику несколько волков с отрастающими на глазах конечностями. – Они заново ожили?

На этот раз волки были умнее, они ловко уворачивались от ударов и нападали на отдельных воинов, чувствующих большую усталость, чем остальные. Постепенно воины стали сбиваться плотнее друг к другу, видя, как нежить старается расстроить ряды обороняющихся людей, почувствовавших небольшую растерянность. Численность и сила волков имели явное превосходство перед людьми. В некоторых особях воины увидели воскресших, ими убитых тварей. Бой стал затягиваться, воины понемногу начали отступать, оставляя впереди себя трупы нечисти и отдельных своих бойцов.

Держитесь, мужики, – в гущу волков, крича, влетели несколько всадников на лошадях, разрубая рычащих шавок мечами. – Помощь уже близка.

Подкрепление подоспело вовремя, у обороняющихся практически не оставалось сил драться, долгая дорога и недавняя битва сказывались на общем состоянии вояк. Почувствовав подмогу, у воинов появилось второе дыхание и они стали биться с еще большей яростью, не жалея своих сил. Исход битвы был предрешен, общими стараниями животные были повержены один за другим.

Наблюдавший за сражением Душебор заметил в стороне от битвы одного, выделяющегося своими размерами, черного волка, внимательно следившего за сражением и сразу скрывшегося после того, как битва была проиграна.

– Все трупы сжечь, раненых осмотреть, перевязать и отсадить их в отдельное помещение. Близлежащую местность проверить, нет ли еще какой-либо опасности, и выставить посты через каждые двести шагов, – стали доноситься слова подъезжающего карлика, хладнокровно отдававшего указания.

Добрыня подошел к старому спасителю и подвел его к нескольким трупам волков.

– Колдун, смотри на них, – он показал старику не до конца выросшие конечности, которых животные лишились в недавнем бою. – Я точно помню, что сам отрубил ему лапу, теперь смотри, на ее месте отрастает новая. В прошлом бою мы их как щенят вырезали, а сейчас они будто читали наши мысли. Волки нападали на нас сообща.

– Солдат, сила тумана необычайно мощная. Нечисть в тумане убить нельзя, убитые вами волки воскресли с еще более мощной силой и разумом. Конечно, без Кривды здесь не обошлось. Возможно, мы имеем дело с волкодлаками, а им туман не указ.

– Ладно, туман, темные силы и магия, я начинаю понимать, как они ожили. Но я не могу понять, каким образом они предугадывали наши действия в бою? Волки будто знали, в каком направлении мы будем наносить удары, и уворачивались от них, когда мы только начинали делать замах. Да, еще они выискивали кого-то. Но кого?

– Здесь, брат, такая штука. Со временем волкодлаки набираются опыта и сил, постепенно из волчат превращаясь в идеальных убийц. Видимо, когда они умерли, их тела ожили и стали гораздо умнее предыдущей своей жизни. Для меня самого это ново…, – колдун был потрясен силой и разумом нечисти. – Видимо, они искали девочку или тебя, скорее всего, вы каким-то образом замешаны в этой истории.

– Ерунда какая-то. Что за новое развитие? Зачем им нужна малышка? – Добрыня запутался в своих мыслях и догадках. – Она всего лишь маленькая, безобидная девочка, делающая людям добро.

– Душебор, что здесь произошло? – подъехав на лошади к собеседникам, спросил карлик.

– Волкодлаки ожили и вновь напали на нас. Они выискивали кого-то, может Благославу?

– Ребенок? Вряд ли, – Ванжил задумался.

– Но почему она? – переспросил Добрыня. – Очень хитро, я недооценил их. Значит, они гораздо умнее, чем мы думали. Они поэтому разделились на несколько групп, одна отвлекала нас, а вторая выискивала кого-то.

– Солдат, собирай своих людей, и вместе с ними отправляйтесь в город, вас ожидают Миродар и Радислава.

Дорога в Вольномир была практически пуста, за исключением брошенных повозок с несколькими обездвиженными телами, лежащими по самому краю от нее. Люди и животные, почуяв опасность, разбежались в разные стороны, а основная масса людей бросилась бежать к крепости, увидев происходящее за их спиной. Возле ворот образовалось большое столпотворение. Испуганные люди рвались в закрытые врата крепости, не видя больных и детей. Крики и вопли смешались в единое целое, создавая одну большую неразбериху.

Подойдя к вратам, приятели увидели огромный ров, защищающий крепость от нередких налетчиков и захватчиков. Над ними нависал подъемный мост, вмещающий в себя около сотни человек. На нависшем сооружении в два ряда стояли здоровенные воины с длинными пиками в руках, защищая границы города от натиска испуганного народа. На стенах по всей длине, через каждые десять шагов стояли лучники, готовые в любую минуту выпустить свои смертоносные стрелы.