Дерзай бесплатное чтение

Все персонажи выдуманы.

Все совпадения случайны.

В тексте присутствует нецензурная лексика.

Автор не преследует цели кого-либо обидеть или оскорбить.

ВСТУПЛЕНИЕ

Настоящая жизнь начинается там, где кончается зона комфорта.

Нил Доналд Уолш

Белая ваза с синим узором, которой через пару лет могло бы исполниться триста, в мгновение ока превратилась в мелкие осколки, которые теперь, пожалуй, сгодились бы только для переработки. Я перекатил под языком жвачку, лайкая очередную фотку подруги в Инстаграм¹. Красивый купальник. Фигурка тоже топ; небось с диет вообще не слезает. Несмотря на то, что мама из последних сил сдерживала отца, чтобы тот не кинулся на меня и не оторвал мне голову, я чувствовал себя вполне спокойно. Ничего он мне не сделает. Побесится и успокоится. Как обычно.

– Он еще и делает вид, что ни при чем! – рявкнул отец, швырнув в мою сторону стопку бумаг со стола, которые, впрочем, до меня не долетели. – Идиота кусок! Ты думаешь, тебе все дозволено?! Что мне людям говорить? На камерах тебя видно, что мне на это ответить?!

– Скажи, что это был мой двойник. Ему заплатили, он поджег кровать в отеле, а на меня свалить хотели, – я пожал плечами, вырубая телефон и закидывая ногу на ногу. – Пусть адвокат что-нибудь придумает.

– Что за чушь ты несешь? Какой еще двойник? – всплеснула руками мама, вставая на пути отца. – Миша, успокойся, бога ради! Стас, выйди, потом поговорим о твоем поведении!

– Никуда он не пойдет! Мы должны положить конец этому беспределу! – еще сильнее повышая голос и уже не сдерживаясь от воплей, отец ударил по столу кулаком, заставляя маму переключиться с меня на него. Тяжело вздыхая и морщась от воплей, я поднялся с дивана и притормозил перед зеркалом. Надо постричься, что ли…

– Как я могу передать свою компанию в руки человека с такой репутацией? Его же, кроме денег и чужих юбок, ничего не интересует! Не пройдет и месяца, как он нас по миру пустит, и все годы моей работы – псу под хвост!

– Ну так отдай компанию в чужие руки, – повертевшись перед зеркалом и поправив задравшийся на спине свитер, пожал плечами я, бросая взгляд на отца. – И вообще, раз ты основал ее, почему я должен работать за тебя?

– Ты надо мной смеешься? – на миг смолкнув, неожиданно взревел отец. – А что еще ты не должен делать?! Я дал тебе все! Пора возвращать долг, хочется тебе этого или нет!

– На что ты намекаешь?

– Слушай сюда! Погоди, – поднявшись из-за стола и жестом притормозив маму, которая тут же кинулась его останавливать, отец посмотрел на меня, тыкая пальцем в столешницу. – Я не намекаю, а прямым текстом заявляю, мать твоя тому свидетельница, ты займешь мое место! Нравится тебе это или нет, ты мой сын, и это – твой долг. Взамен на то, что я тебе дал!

– Извини, но я никому ничего не должен.

– Стоять, Станислав! – голос отца был резким и властным. Уже собираясь покинуть кабинет, я занес ногу по направлению к двери, но в последний момент развернулся обратно.

– Что еще?

– Два месяца, Стас! Я даю тебе два месяца. С меня довольно! Либо через два месяца ты займешь мое место, либо я подберу другого кандидата и лишу тебя всего наследства, и гори ты синем пламенем! Понял?!

– Шантажом попахивает, – цокнул языком я.

– Это и есть шантаж, дубина!

– Я тебя услышал. Меня ждут. Увидимся! – подмигнув своему отражению, я, развернувшись, двинулся в сторону выхода из кабинета.

– Ты куда пошел?! Мы еще не закончили! Где это тебя ждут?! – вопль в спину меня не остановил. – Немедленно вернись, Станислав! Мы не договорили!

– Миша, успокойся, потом поговоришь, – голос матери звучал тихо и успокаивающе. – Тебе нужно выпить успокоительное, а я пока позвоню адвокату.

Толкнув от себя стеклянную дверь, я неспешно двинулся по белоснежному коридору офиса. На миг мое внимание привлекла прошмыгнувшая мимо сотрудница в довольно короткой юбке, из-за чего я чуть не врезался в дверь, которая вела в холл.

На самом деле ремонт в офисе мне никогда не нравился. Отец ни в какую не хотел делать с этим хоть что-то. Обстановка тут меня напрягала. Все болтают по телефонам, сидят в маленьких кабинетах и только на перекуры выходят на улицу. Чем они вообще тут целыми днями занимаются? Сиди, да подписывай бумажки. Отец всего лишь качает нефть, а ее всего лишь надо сбывать подрядчикам. Тоже мне работа.

Вообще, и в лифте можно было бы нормальный ремонт сделать. Одно зеркало, тусклый свет и какая-то слишком скучная музыка. Лучше бы ее вообще не включали.

Приглаживая волосы, которые ни в коем случае не должны были растрепаться при ходьбе, я уверенным шагом двинулся из лифта в сторону выхода. Дверь мне услужливо придержали, а моя машина уже стояла на месте. К моему ежемесячному визиту в офис отца уже привыкли, а потому обслуживание отточилось до совершенства. Не надо было со мной говорить, очереди передо мной не было, лифт освобождали заранее, а секретарь отца сигнализировала охране сразу, как я начинал спускаться вниз, чтобы к моему выходу машина уже стояла у дверей. Пожалуй, здесь зачастую меня больше всего раздражал только вечно недовольный отец, к остальным претензий не было.

Теплый летний воздух обдувал мое лицо и слегка трепал волосы, когда я, выехав с парковки офиса, начал разгон по шоссе в сторону дома лучшего друга. Телефон не переставал звонить, видимо отец все еще собирался вернуть меня в офис. Достал. Нет, правда. В последнее время он недоволен каждым моим вздохом, каждым шагом. Я даже съехал в отдельный дом, а он все равно докапывается до меня со своей должностью. С чего он вдруг решил, что я хочу занять его место? Ходить каждый день на работу? Терпеть этих душнил в костюмах? Если мне и так пожизненно будут отчисляться проценты – и немаленькие, – сдалась мне эта компания?

Сделав музыку погромче и переведя телефон в беззвучный режим, я откинулся на спинку кресла, закинув одну руку на дверь машины. Чего он так взбесился из-за этого номера? Подумаешь, кровать случайно поджог. Ну поорала сирена пару минут, зато они убедились, что у них все исправно работает. А штраф не такой уж и большой. Ну намочило пару номеров. Все равно им там мебель менять уже пора было; ремонтик так себе, если честно. Еще пара лет – и в матрасах клопы заведутся.

Димон жил почти в самом центре города, в пентхаусе. Мы частенько зависали у него, устраивая вечеринки с друзьями, но сейчас причина встречи была другой. Как и мой отец, отец Димона тоже работал в сфере нефтяной промышленности, но на пару постов пониже, чем мой батяня. Несмотря на небольшое различие в статусе наших семей, дружили мы с Димоном с раннего возраста, так же, как и с его сестрой-близняшкой Аланой – невероятно красивой, но склочной блондинкой.

Так же, как и мой отец, в последнее время предки Димона тоже начали возбухать на тему того, что пора бы их сыну заняться семейным бизнесом. Естественно, нас такой расклад событий не устраивал. Занимать скучные должности отцов, отказаться от веселья и гулянок, когда захочется, ни я, ни Димон готовы не были. В данный момент я ехал к другу, чтобы найти решение этой проблемы.

Что самое удобное в пентхаусах, так это то, что лифт привозит тебя сразу в квартиру, и тебе не приходится сталкиваться с кем-то еще. Больше всего я ненавидел ездить в лифтах со старухами, от которых за километры несло духами, тупыми девчонками, буквально раздевающими меня глазами, и мужиками в деловых костюмах, как у отца. Последние обычно закатывали глаза при виде меня, вздыхали и осуждали мой яркий стиль в одежде. Да, я люблю красные костюмы, пестрые майки, и побрякушки в виде цепей, ну и что? Это выбор каждого, и начхать кто и что об этом думает.

Родителей Димона и Аланы, как обычно, не было дома. Подругу я застал посреди огромной гостиной в спортивном топике и шортах. Вместе с молодой инструкторшей они катались на огромных шарах. Алана постоянно была чем-то занята: либо маникюром, либо шопингом, либо спортом, либо клубами. В целом это было все, что ее интересовало в жизни. В отличие от брата, от нее не ждали завоевания всех вершин мира и управления компаниями, поэтому она делала то, чем любил заниматься и я – кайфовала от жизни.

– Стас пришел! – не успел я скинуть кроссовки у лифта и дойти до диванов, как пребывающая в весьма странной позе (лежа на шаре с вытянутыми руками) Алана известила брата о моем приходе.

– Опять мучаешься? Ты когда спишь, тоже о спорте думаешь? – окинув взглядом разбросанные вокруг девушек скакалки и обручи, фыркнул я.

– Я молода, обаятельна и привлекательна, – выдыхая и разводя руки в стороны, запыхавшись, ответила Аланка. – И если я хочу, чтобы все мужчины в моем окружении смотрели только на меня, я должна выглядеть на все сто.

– Возможно, я огорчу тебя, но они смотрят на деньги твоего папаши, а не на тебя. Но ты все равно молодец, – мои слова заставили ее пошатнуться, и девушка грохнулась с надувного мяча. Я же, схватив с подноса на столике яблоко, развернулся и направился вглубь квартиры. – Продолжай в том же духе.

– Пошел ты, Стас! – раздраженно рявкнула подруга, кидая мне вслед сланец. – На меня смотрят, потому что я красивая! А о деньгах только вы с Димой думаете!

Может, будь у нее чуть больше мозгов, она бы поняла, что я прав, но Алана относилась к тому типу девушек, которых волновало то, что снаружи, а не внутри. Я дружил с Аланой с того же возраста, что и с Димой и входил в круг тех, кто знает ее настоящую. Аланка умная. Очень умная. Но почему-то все время косит под дурочку, подтверждая стереотип о том, что все блондинки тупые. Но Алана объясняла это тем, что от нее в таком случае не требуют многого, поскольку она и так якобы перетруждается, когда думает. Тем не менее очевидные вещи до нее доходили с невероятно медленной скоростью, и иногда я переставал понимать, когда она косит под дуру, а когда реально не догоняет. Несмотря на это, мы довольно хорошо ладили и когда-то даже пытались встречаться (на радость нашим родителям), но не срослось. Все потому, что несмотря на ангельскую внешность, характер у девушки был просто ужасный.

Но к этому мы еще вернемся.

Димона я нашел в его комнате. Хотя комнатой назвать это было сложно: отдельная студия с панорамными окнами до пола, огромным книжным шкафом, своим музыкальным центром, бильярдным столом и, сюрприз-сюрприз, фортепиано. Да, Димон играл на фортепиано. Профессионально он этим никогда не занимался, бросил где-то классе в четвертом. Как и я, друг любил клубы, девочек и выпивку. Не заморачивался над серьезными вопросами и вообще не особо напрягался, как и сестра. Но когда он садился за фортепиано, это значило, что в тараканы в его голове пытаются навести порядок.

Мелодию я услышал еще на лестнице, а когда зашел в комнату, толкнув дверь и морщась от яркого солнца, она стала в разы громче. Димон сидел за инструментом в углу и, хмуря брови, плавно перемещал пальцы по клавишам, донося до моих ушей одну из каких-то там симфоний. У-у-у… кажется, все серьезно.

– Долго ехал, – не останавливаясь и не отрываясь от игры, заметил он. – Неужели забыл ко мне дорогу?

– Я сюда даже с закрытыми глазами доберусь, – догрызая яблоко и с разворота закидывая его в урну при входе, я притормозил у дивана, запрыгнув на него с ногами. Откинувшись на подушки, осмотрелся. – Когда ты уже здесь ремонт сделаешь? Меня уже тошнит от этого минимализма.

– А мне нравится, – Димон прекратил играть и замер. – Ты был в офисе? Видно, что ты не в настроении.

– А когда я бываю доволен после встречи с отцом? – я выгнул бровь. – Его постоянная песня меня уже подбешивать начинает. Не понимаю, как ты еще не сломался под нажимом отца.

– Просто мой отец не такой влиятельный, как твой, и если не я, то его место спокойно может занять кто-то другой, – Димон снова опустил пальцы на клавиши, медленно наигрывая мелодию для фона. – А твои родаки бесятся, потому что такое место просто так абы кому не отдашь.

– Если ты такой умный, может сам попросишься на эту должность? – я раздраженно закатил глаза. – Мне надоели эти люди. И окружение, и город этот. Меня все уже доконало. Не хочу я за него делать его работу!

Музыка резко стихла. Димон, тяжело вздохнув, захлопнул крышку фортепиано и поднялся со стула. Схватив стоящий на инструменте сок, он, не спеша, шаркая тапочками по полу, дошел до другого края дивана, плюхаясь напротив меня.

– Ты доиграешься когда-нибудь, и он тебя кинет.

– Я его единственный наследник. Он вообще мне сегодня пригрозил, что через два месяца отдаст компанию другому человеку, если я все-таки откажусь от управления, – я сделал паузу и тряхнул головой, прогоняя эти мысли. – Эй, ты вообще слышал, что я только что сказал?

– Не глухой, уши чистые. Я что тебе, психолог или турагентство? – чересчур спокойно и расслаблено произнес Димон, отпивая сок. – Мы объехали все клубы города, нас уже везде в лицо знают. Открытие новых клубов пока не предвидится. Да и настроения нет никуда идти. Я не могу тебе ничем помочь.

– А у тебя-то что стряслось? Я вот кровать в отеле спалил. Шуму наделал – будь здоров, – я невольно усмехнулся, откидывая голову назад и прикрывая глаза. – Эх, красиво горела.

– А я тачку разбил. Отцовскую, – Димон цокнул языком, ставя бутылку на стол. – Он еще не видел.

– Ты поэтому за фортепиано сел? Думаешь, куда из страны бежать?

– Да посрать на тачку, если честно. Мне тоже надоело сидеть тут. Но отец отобрал загранники у нас с Аланкой, так что далеко не смотаешься. У меня вчера появилась идея, и я уже сутки над ней думаю.

– Есть идея развлечься, не выезжая из страны? – я, оживившись, выпрямился на диване, бросая на друга заинтригованный взгляд.

– Развлечением это особо не назовешь… – начал было Димон, но я его перебил.

– Я согласен оплатить все расходы, главное – от отца подальше!

– Ты так легко-то не соглашайся, – Димон, зловеще хохотнув, поднялся с дивана, направляясь в сторону своего компьютерного стола, заваленного какими-то бумажками и журналами. – А то вдруг не понравится мое предложение?

– О чем ты, братан?!– я удивленно выгнул бровь. – Вы – мои лучшие друзья, я доверяю вам, как себе! С вами – хоть на край света, лишь бы от родаков подальше.

– Тогда… – схватив со стола какую-то брошюру, Димон, развернувшись и дойдя до меня, сунул ее мне под нос, – как насчет похода?

Если честно, я не сразу понял, о чем он говорит. Поход? Какой поход? В магазин? В клуб? В бар? Однако стоило моему взгляду упасть на брошюру, как пазл тут же сложился.

Большими буквами на глянцевом листе бумаги сообщалось о наборе в поход. Ниже, на фоне гор красовалась девушка с небольшим рюкзаком за спиной. Бросив на друга непонимающий взгляд, я взял буклет в руки и развернул.

Туры через Алтай. Походы длительностью от нескольких дней до нескольких недель. Полное единение с природой, горный воздух и непередаваемые пейзажи, которые «навсегда останутся в вашем сердце».

Я знал, что мой друг вот уже несколько месяцев интересуется этой темой. Он даже выбирался на природу с такими же любителями отдохнуть от города, но поездки ограничивались парой ночей в комфортабельных палатках с небольшими рюкзаками. Также я знал, что Димон увлекался скалолазанием, чтобы поддерживать себя в форме, но никогда бы не подумал, что он всерьез заинтересуется подобным делом.

Положив буклет на колени, я перевел взгляд на друга, который снова сидел напротив меня с задумчивым видом, и смотрел в пол.

– Дай проясню, – слегка неуверенно протянул я, ткнув в бумажку на коленях. – Поход – это, типа, костер, палатка и все дела, да?

– Ты сказал, что с нами – хоть на край света, – Димон пожал плечами, кивнув мне за спину и слегка кусая губы от волнения. – Мы с Аланкой решили проверить себя.

– Проверить в чем? – не понял я. – Это розыгрыш что ли? Проживете ли вы без цивилизации пару дней?

– Вообще-то, месяц. Я хочу пешком перейти Алтай.

Не знаю, что сказать. Мне кажется, в этот момент в моей голове обезьянка била в барабаны, потому что мысли просто куда-то исчезли. Я не знал, что ответить на заявление друга. Слышать от него подобное… я даже представить не мог, что такое однажды случится. Мы втроем, в лесу, без интернета и связи? Он прикалывается?

– Ты меня не понял. Когда я сказал, что хочу свалить из города, я не имел в виду сменить одежду на набедренную повязку и уйти жить в лес отшельником, – раздраженно откинув брошюру на стол, отрезал я.

– Я тебя отлично понял, просто… ты сам знаешь, что наши родаки постоянно пилят нам мозги на тему того, что без их денег мы ничего не можем, – Димон сморщился, словно эти слова и впрямь делали ему больно, и качнул головой. – И я подумал, что… ну, не знаю… может, они правы? Здесь все делают за нас. Я даже еды себе приготовить не могу без помощи управляющего. Я беспомощен, Стас.

– Ты не беспомощен, просто тебе не надо напрягаться. Не вижу в этом ничего плохого, – может, я реально не догонял, но мои слова друга не успокоили. Наоборот, Димон, замотав головой, вскочил с места и начал наворачивать круги около дивана.

– Нет, ты не понял. Меня это не устраивает, Стас. Меня бесит, что здесь все делают за меня. Решают все за меня. Меня это бесит!

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Ты сам сказал, что тебе тут все надоело. В нашей жизни уже давно ничего не происходит. И тебе, и мне скучно, – Димон с явным огоньком в глазах, загадочно улыбаясь, взмахнул руками в стороны. – Ну так пошли в поход! Никакого контроля со стороны предков, полное предоставление самому себе! Экстрим, дикая природа. Отдохнем от города, от знакомых. А у тебя будет время побыть наедине с мыслями и решить наконец – хочешь ты занимать должность отца или нет. Возможно, там ты поймешь, чего действительно хочешь от жизни.

– Я и так знаю, чего я хочу, – я скривился в улыбке, но Димон тут же меня перебил.

– Лапшу на уши отцу своему вешай. Я знаю тебя настоящего. Ты понятия не имеешь, чего хочешь. А вдруг занять место отца и впрямь твое призвание? Ты ведь умный и обладаешь всеми знаниями, которые нужны. Ты просто боишься ответственности.

– Я ничего не боюсь…

– Тогда пошли в поход, – Димон плюхнулся около меня на диван, подмигивая. – Это не так страшно, как ты думаешь. Несколько недель на природе в палатке. Костер, песни. Красота.

– Ну не знаю… сомнительное это удовольствие – месяц кормить комаров и спать на камнях.

– Останешься здесь, и отец не слезет с твоей шеи, ты прекрасно это знаешь.

Он прав. Он прав, как всегда, и прекрасно это знает. Разговоры с отцом насчет моей разгульной жизни в последнее время не умолкают. Он постоянно капает мне на мозг своими вопросами о том, когда я уже возьмусь за ум и стану готовиться к тому, чтобы сменить его на посту. А сегодня вообще вон, что выкинул! Следующие два месяца, если буду сидеть тут в городе, он точно с меня живого не слезет. А что, если Димон дело говорит? Может, и впрямь стоит сгонять в этот поход на несколько недель? Обдумать все, взвесить все за и против? Может, я действительно пойму наконец, чем хочу заниматься в этой жизни? В конце концов мы сможем вернуться в любой момент, когда надоест, так что это и впрямь звучит на так уж и страшно.

– Неужели Аланка согласилась на это?

– Она сказала, что ей нужны новые фотки в инсту выложить, да и отдых на природе ей не помешает, – Димон снова поднялся со своего места, хватая со стола бутылку сока, и снова делая глоток. – Я хочу, чтобы ты пошел с нами, Стас. Мы с детства везде вместе, и я не представляю поход без лучшего друга. Месяц наедине с Аланкой – да я свихнусь, братан!

– Чувак, вы в одной хате живете, или я че-то не понял?

– Не переворачивай мои слова! – отмахнулся друг, упирая руки в бока. – Ну так что? Будешь спонсором похода?

– Я еще и спонсировать должен эти пытки?

– Больше мотивации будет не бросить все на половине пути, потому что за это будут уплачены твои деньги, – Димон победно улыбнулся, щелкнув пальцами и показывая на меня. – Соглашайся, чувак. Рискни хоть раз в своей жизни, вдруг тебе и впрямь понравится?

– Ладно, ладно, уломал. Но нам нужен человек, который поведет нас через Алтай и вообще… – бросив взгляд на брошюру, я махнул в сторону рукой, – согласится терпеть нас.

– Любой каприз за ваши деньги, как говорится, – улыбаясь до ушей, протянул друг, хватая со стола брошюру. – С тебя бабки, а я займусь поиском гида и набором отряда.

– Ага, мне еще отцу об этом надо сказать, – я со вздохом поднялся с дивана. – Сколько на поход потребуется времени?

– Все зависит от темпа нашей ходьбы. Думаю, месяца хватит. Но нам еще месяц нужен на подготовку и организацию похода. Сегодня у нас второе мая, – сжимая в одной руке телефон, а в другой брошюру с номерами, Димон бросил взгляд на календарь над столом. – Значит, раз отец дал тебе два месяца, в начале июня выдвигаться будет самое то. К концу месяца будем дома. А ты пока обдумаешь: надо тебе оно или нет.

ГЛАВА 1

Наши дни.

На все приготовления у нас, как и предполагал Димон, ушел месяц. На следующий день после моего согласия, Димон попросил своего знакомого из Монголии отыскать для нас с ребятами хорошего проводника, который гарантированно доставит нас через Алтай на границу с Казахстаном. Платил я щедро, так что, думаю, опытный проводник нам обеспечен. Этот же знакомый из Монголии уже на следующий день сообщил, что проводник готов и даже собрана походная группа. Еще четыре человека. Что ж, чем больше, тем лучше.

Пока мое доверенное лицо – отцовский приятель по работе – занимался нашими документами, подготовкой билетов на самолеты и прочей бумажной волокитой, мы с Димоном и Аланкой отправились по магазинам готовиться к походу. Честно говоря, в подобных мероприятиях такого масштаба ни один из нас еще ни разу не участвовал, потому мы плохо представляли себе, что именно нам надо взять с собой.

Мой личный дворецкий Тарас, в прошлом военный, набросал нам примерный список того, что нам якобы пригодится в горах. Это был огромный список вещей, названия которых я даже слышал впервые. Например, грелка. Что это такое? Тулуп, что ли, какой-то? А еще кошки. Кошки! Зачем нам в горах животные? Как позже выяснилось, это оказались специальные острые крепления на ботинки, чтобы ходить по ледникам. О каких ледниках шла речь я не сразу понял, но зачем вникать, верно?

Продавец, которому мы обещали хорошее поощрение, за два часа собрал для нас по списку все необходимое. Аланка выбрала себе розовый рюкзак (в два раза меньше наших) и, переложив половину своих вещей к нам, напихала в него тонну кремов и косметики. В рюкзаке уместились даже ее новые белоснежные кроссовки на высокой подошве. На наши вопросы, куда она их там наденет, она отвечала: «Ну, не могу же я фоткаться для Инстаграма в резиновых сапогах!» Спорить с ней было бесполезно, поэтому мы предоставили ей возможность самой собираться в поход.

Меня немного беспокоил тот факт, что нам придется спать в палатке. Во-первых – зачем? По пути нам наверняка будут попадаться отели или хотя бы дома, где можно будет снять комнаты. Во-вторых, мы не умеем их ставить, а значит, эта туристическая приблуда нам ни к чему. Правда, Тарас настоял, чтобы мы взяли с собой спальники. Сказал, что в случае чего, сможем отдать их бедным туристам. Я согласился, это и впрямь разумное решение. Отдадим тем, кому нужнее.

Дальше что? Костюмы для альпинистов. Нам сшили их за неделю, на заказ. Аланка, естественно, взяла розовый, под цвет рюкзака. Диме сшили темно-фиолетовый, а мне – синий. Мой любимый цвет.

Также в рюкзаки были упакованы: навигаторы, карты, зарядники для телефонов, фотики, которые заряжались от аккумуляторов и могли заменить фотки на телефоны в случае чего, две дорогих бутылки виски, чтобы отпраздновать переход и некоторые личные гигиенические принадлежности.

Так как до начала похода у нас был месяц, мы решили не тратить его впустую и заняться физической подготовкой. Почти каждый день мы втроем встречались на скалодроме, где нас ждал личный инструктор. Крепления, сцепления, карабины и обвязки – огромное количество новых терминов, которые мне, к слову, даже нравились. А также пробежка в начале и в конце занятия. С этим проблем у меня не возникало, так как я и так постоянно посещал тренажерный зал для поддержания себя в форме.

Сложнее всего оказалось отпросить Алану у родителей. По словам матери девушки, та была совершенно не приспособлена к жизни вне города. Однажды летом они решили выехать за город на природу, и Алана упала в обморок, просто увидев у себя на руке божью коровку. Меня эта история слегка рассмешила, но Дима с сестрой признались, что ничего подобного не помнят. Мой друг клятвенно пообещал, что мы присмотрим за Аланкой и не дадим ее в обиду, и мать близнецов смилостивилась.

В тот момент я даже не представлял какую ошибку мы совершаем, соглашаясь взять Аланку с собой. Осознание пришло ко мне слишком поздно.

Итак, ранним воскресным утром наш самолет приземлился в Монголии. Из аэропорта решили вызывать такси; пусть до границы с Алтаем и ходили автобусы с попутками, с сумками удобнее было ехать на отдельной машине. Пока Аланка поправляла макияж, глядя в боковое зеркало, и кадрила водителя, мы с Димоном, облачившись в шорты с майками, запихивали вещи в такси. Водитель плохо говорил по-русски, поэтому Алана довольно скоро устала от его блеяния и уткнулась в телефон, тыкая по экрану длинными ноготками. Сегодня на ней были обтягивающие шортики, белая майка и подвязанная под грудью малиновая рубашка.

Через час после приземления мы, теснясь, будто сельдь в банке, уже во всю мчали к погранпереходу в Ташанте – небольшому поселку на границе Монголии и Алтайского края. После пересечения границы нас ожидала встреча с остальными участниками экспедиции, а пока можно было насладиться поездкой по знаменитому Чуйскому тракту – одной из самых красивых дорог мира. Нам потребовался примерно час, чтобы вдоволь нафоткаться на знаменитой дороге. Пограничная зона работала до шести вечера, так что мы не боялись опоздать.

На подъезде к границе мы простояли еще около двух часов и столько же на самой границе. Такси проверяли так досконально, что чуть ли не сканером просвечивали. Что-то выискивали, наверное. Переворошили все наши вещи. К огромному возмущению Аланки, изъяли у нее какой-то дорогой крем, сославшись на запрещенные в этих местах ингредиенты в составе. Нам с трудом удалось уговорить ее не закатывать скандал, а тихо сесть в машину, пообещав, что если она будет паинькой, мы обязательно купим ей такой же тюбик, когда вернемся домой. Даже десять, если она вообще не будет открывать свой прелестный ротик. В противовес долгому обыску машины, проверка бумаг и паспортов задержек не вызвала.

Через четыре часа мы ступили на земли Алтайского края. Таксист согласился везти нас и дальше, естественно, за дополнительную плату, но для нас это не было проблемой. Путь до Горно-Алтайска занимал примерно пятьсот километров. Или шесть-семь часов.

Вот это были муки! Словами не описать, как я задрался ехать в этом вонючем тесном корыте! Таксист постоянно болтал о чем-то на своем недорусском, пытаясь нас развеселить, но в итоге Димон дал ему денег и попросил заткнуться. Аланка на удивление сидела тихо и иногда посмеивалась над чем-то, глядя в телефон. Правда, были моменты, когда девушку внезапно укачивало, и водитель еле успевал остановиться, прежде, чем ее выворачивало наизнанку. Противное зрелище. Хотя примерно так она всегда отходила после ночных вечеринок в клубах. Постоянно сидела в туалете, обняв унитаз.

Итак, мы ехали около семи часов мимо невероятно красивых полей и густых лесов. Стояла прекрасная погода, но с гор на нас шли тучи, что меня немного напрягало. Я вспомнил, что мы не взяли с собой дождевики! Ну и ладно! Кажется, у Аланки был зонтик. Ей хватит.

Дима что-то вычитывал в книге по выживанию, с серьезным лицом ероша волосы на макушке, чем вызывал у меня ухмылку. Чего он боится?! Что мы встретимся с медведем? Или что нам, не дай бог, придется вручную разводить костер с помощью двух палочек? Я в этом сильно сомневаюсь, ведь с нами идет человек, который вырос в этих горах и знает их вдоль и поперек. Уверен, он уже нашел для нас места, где можно переночевать, пока мы будем идти через Алтай.

К седьмому часу нашей поездки мой зад стал настолько плоским, что, казалось бы, врос в сиденье! Голова болела, начало укачивать. Дима выглядел не лучше. К таким дальним переездам на подобных корытах мы готовы не были. Обычно, если надо было ехать куда-то далеко, мы вызывали либо частный самолет, либо вертолет. В этот раз мы тоже хотели взять вертолет, но нам сказали что с этим на границе могут возникнуть трудности, поэтому мы и решили ехать на такси. Аланка призналась, что уже жалеет, что согласилась на эту затею. А ведь мы еще до нужного места не доехали!

Когда такси наконец остановилось в Горно-Алтайске около одного из небольших отельчиков почти у самой окраины города, мы с ребятами, все зеленые от тошноты, чуть ли не вывалились из машины на твердую почву. Теперь я еще больше полюбил свои «Феррари» и «Бентли»: в них хотя бы дорога так не чувствуется, не то что в этом… даже марку этой машины не назову. Небось водила решил собрать себе тележку из старого металлолома на помойке, а получилось это! Глаза б мои его больше не видели.

– Ну наконец-то, мы вас дождались! С утра все как на иголках сидим, все переживаем как вы до нас доберетесь! – огромных размеров мужик кавказской или какой-то подобной национальности с разбегу почти сгреб Аланку в объятия, но девушка вовремя среагировала и быстро юркнула за наши спины. Мы с Димоном, переглянувшись, приподняли с глаз солнцезащитные очки, чтобы получше рассмотреть притормозившего перед нами мужчину. На вид ему было не меньше пятидесяти. Загорелое, немного обветренное лицо, седая короткая бородка, небольшой живот, выглядывающий из-под майки, внизу – штаны цвета хаки и кроссовки. В принципе ничего так мужик, с виду надежный. Кажется, это он наш проводник.

– Вы Николай Петрович? – я решил на всякий случай уточнить.

– Так точно, юнец, – осматривая нас так, словно мы какой-то товар на полке, мужик протянул мне руку. – Можно просто Петрович. На ближайший месяц я ваш второй отец и учитель!

– Очень приятно, – стараясь скрыть омерзение, я пожал его грязную, перепачканную в каком-то черном масле руку. – Я Стас Чернов. А это мои друзья. Дима Стрелецкий и его сестра Алана.

– Очень рад знакомству, – Петрович радостно пожал Диме руку, а вот Алана, брезгливо выставив перед собой ладони, сделала шаг назад.

– Будем считать, что с вами мы уже поздоровались, – отрезала девушка, вытирая руки влажной салфеткой из сумочки.

– Что ж, хорошо. Разгрузку вещей предоставьте работникам отеля. Вы с дороги наверняка голодны, сейчас мы перекусим, и я познакомлю вас с нашим отрядом. Прошу, – Петрович с улыбкой кивнул в сторону отеля. Выхватив из рук Аланки чистую салфетку и на ходу вытирая руки, я первым двинулся в сторону нашего пристанища. Брат с сестрой, взявшись за руки, последовали за мной.

Отель был не то, что не пятизвездочный, а даже на три звезды не тянул! На входе меня чуть не пришибло табличкой «Добро пожаловать». Внутри здание выглядело не лучше.

Вокруг царила жуткая суматоха. Рядом со стойкой регистрации располагалась кухня и тут же столики, за которыми ели постояльцы. В другом углу валялись рюкзаки, и какие-то люди одевались в теплые одежды. По моим ощущениям это место было больше похоже на хостел. О них я только слышал, но сам никогда не бывал. Поговаривали, что хостелы – самый дешевый вид ночлега для бедных туристов. Оно-то, конечно, понятно, но мы-то тут с какого боку?!

Мы прошли в угол кухни и уселись за столик накрытый дешевой кое-где дырявой скатертью. Петрович куда-то отошел на пару минут.

– Фу, – Аланка, морщась, взяла со стола салфетку и, держа ее двумя пальцами, с омерзением на лице смахнула со стола крошки. – Что это за дыра?! Разве мы не должны были остановиться в пятизвездочном отеле?

– Петрович сам решает, где остановится группа. Он выбрал это место. Не ной, мы тут ненадолго, – спокойно произнес Димон, впрочем, с не меньшим отвращением стряхивая со своего сиденья крошки. Сняв очки, я повесил их на ворот майки и огляделся. Окна старые, деревянные и даже не открываются, а ведь тут такая духота, что упасть в обморок можно. Да и воняет чем-то… В какой-то момент перед нами появился Петрович, держа в руках поднос с тарелками похлебки, хлебом и чем-то похожим на компот.

– Вот, ребята, кушаем, и в номера – мыться и отдыхать.

– Что это такое? – продолжая морщиться, Аланка заглянула в тарелку, где среди картофеля и капусты, плавала куриная ножка. – Это что, конечность курочки?!

– Это щи, Алан, – ответил я, забрав с подноса свою порцию. – Ешь, не отравишься.

– Вот еще! Я на диете и не собираюсь есть картошку с ногами птиц! – девушка отодвинула тарелку.

– Николай Петрович, – тем временем обратился Дима к севшему около меня проводнику. – По-вашему, когда мы отправимся в дорогу?

– Планируем уже завтра. Все члены нашей группы на месте и готовы к выходу. Сегодня надо собраться и обсудить маршрут, поэтому…

– А что, маршрут еще не составлен? – не понял я. – Вас же предупредили, что у нас мало времени.

– Не стоит переживать, Станислав, – быстро ответил мужчина. – Я должен посоветоваться со всеми членами отряда. Ведь я могу составить маршрут, а вам он не понравится, и что делать? Нет уж! Будем все вместе совещаться. Конечно, примерные наброски уже есть, просто надо уточнить, все ли согласны с моим предложением.

– А сколько всего идет народу? – спросил Димон.

– Если считать вас и меня – восемь человек. Это хорошо, потому что народу не слишком много, но и не слишком мало, – кивнул Петрович. – Они согласны идти тем маршрутом, который вы выберите. Команда хорошая, ваши сверстники, вы подружитесь.

Даже не знаю радоваться или нет. А если там такие же состоятельные люди, как мы? Хотя… нет, вряд ли. Наверняка какие-нибудь задрипанные неудачники, которым нечего делать, вот они и шляются по подобным местам. На те деньги, что они потратили на амуницию для этого похода, наверняка можно купить себе новую одежду или телефон. А они на такую хрень их тратят.

Петрович еще некоторое время задвигал нам инфу о каких-то пограничниках, местных жителях и об осторожности, но я его плохо слушал. Все мои мысли занимали переход через Алтай и встреча с отцом. На все про все у нас наверняка уйдет не больше пары недель; ну, может, три.

Через полчаса Петрович проводил нас в номер, в котором мы должны были ночевать в эту ночь. Аланка в отдельном номере жить отказалась, сославшись на то, что ее величество могут похитить местные аборигены, чтобы выдать замуж. После шутки Димона о том, что нам ее еще вернут и выплатят компенсацию, Аланка, рассердившись, заявила что всем на нее плевать и лучше бы она осталась дома.

Номер оказался так себе. Мы, наверное, с минуту стояли на пороге, осматривая четыре двухъярусные кровати, большая часть которых уже была занята. Комната была настолько тесная, что от одной до другой кровати можно было дотянуться рукой. Под потолком болталась одинокая лампочка, а в конце комнаты, почти под крышей, располагалось одно-единственное окно. В углу, около двери, были свалены в кучу чьи-то рюкзаки и прочие вещи.

Послышался хлопок – это лопнул пузырь из жвачки во рту офигевшей Аланки. Очки Димона упали ему со лба на глаза. А у меня… просто-напросто отвисла челюсть. И за это мы заплатили проводнику чуть ли не целое состояние?! За ночлег в этой дыре?!

– Остальные участники группы пока гуляют по городу, так что у вас есть время сполоснуться и отдохнуть до того, как они вернутся. Я пойду, поболтаю со своими знакомыми, а вы тут пока обживайтесь, – с улыбкой напутствовал Петрович, закрывая за собой дверь.

– Приехали… – протянул Димон, сняв очки и устало выдохнув. – Ну и ну!

– У меня слов нет! – вполголоса пробормотала Аланка, двумя пальцами поднимая подушку явно не первой свежести. – Я надеюсь, вы не думаете, что я стану тут жить?

– Это всего на одну ночь. К тому же ты можешь попросить новое чистое белье на ресепшене, – Дима закинул рюкзак на койку над сестрой и огляделся.

– Это безобразие. Нельзя жить в таких ужасных условиях.

– Словно приехал в деревню к своей бабке, – я сел на скрипучую кровать и заглянул под нее. – И пыли столько же.

– Не очень-то ты любишь свою бабку, как я погляжу.

– Она меня тоже терпеть не может, – я хмыкнул, слегка попрыгав на хлипкой кровати. Того и гляди развалится окончательно. – Черт, почему мы должны терпеть это? Может, свалим в отель получше?

– Полностью поддерживаю. Фу, какая гадость, – Аланка, вздрогнув, сдвинула под кровать чьи-то вонючие кроссовки.

– Посмотрим-ка… – Дима поднял один из них с пола. – Ха! «Адидас». Зуб даю, что это подделка. Интересно, за сколько копеек купил их хозяин?

– Может, позвонить отцу, чтобы он предоставил нам вертолет, на котором мы сможем перелететь через Алтай? В чем проблема? – вырвалось у меня.

– Стас, ты же обещал, что мы сделаем это самостоятельно, без помощи отцов. Да ладно вам! Подумаешь – горе какое, поспать на не совсем свежем белье.

– Дома мне его меняют каждое утро, – напомнила Аланка.

– А здесь – раз в неделю, – с нажимом ответил Димон. – И ничего, другие же как-то живут. Я тоже не в восторге от того, как начинается наше приключение, но оно скоро кончится, и мы снова окажемся дома в наших теплых кроватях, а вечером опять пойдем по клубам.

– О-о-о-о да! – Аланка мечтательно улыбнулась и потрясла пятой точкой. – Танцы до утра! Стас, ты не хочешь со мной потанцевать? Ты в последнее время на вечеринках ни с кем не мутишь. Что такое? Неужто хватку потерял?

– Вот еще! Просто нет той, с кем захотелось бы бежать на край света.

– Зачем бежать? – весело заметила Аланка. – Проще лететь на вертолете!

Мы улыбаясь, закивали. И впрямь, зачем утруждаться в этой жизни, если у тебя и так все есть? В нашем случае не мы работаем на жизнь, а она на нас. А те, у кого иначе – просто неудачники!

Спать хотелось неимоверно. Поэтому, как только нам принесли наши вещи, мы сразу направились в душ – ополоснуться перед сном. Об этом кошмаре я, пожалуй, умолчу. Скажу лишь, что таких отвратительных душевых я в жизни не видел! Аланка тоже была не в восторге. После душа, облачившись в любимую розовую пижаму и завернув волосы в полотенце, девушка уселась на кровать и принялась красить ногти на аккуратных ножках, параллельно болтая с подругами в Инстаграме. От нее пахло ее любимыми духами с какими-то сладкими травами. Они всегда мне нравились и даже как-то успокаивали. Наслаждаясь этим запахом, я и уснул на соседней кровати.

ГЛАВА 2

Проснулся я от того, что кто-то больно придавил мою руку, лежащую на краю кровати. Прежде, чем я успел хоть что-то сообразить, боль прошла, а пред моим лицом возникла довольная физиономия молодого парня. Белобрысого, в очках, с немного выпирающими вперед верхними зубами. Меня от подобного зрелища аж передернуло.

– Извини, что пфидавил твою фуку, – немного шепеляво произнес он. – Я пфосто хотел залезть на свою койку.

Я сел на кровати, потирая заспанные глаза. В комнате было не протолкнуться. Стоял такой гул, что я не сразу понял, что происходит.

– Ну вот, наконец-то все в сборе! – у входа послышался громкий голос Петровича. – Погодите пока укладываться! Сейчас мы познакомимся с новыми членами отряда и обсудим наш с вами переход через Алтай!

На нижние кровати плюхнулись трое ребят, в том числе и белобрысый. Сев на мою койку, он по-хозяйски развалился на ней, пошире расставив ноги в камуфляжных штанах и поправляя белую майку. Светлые глаза постоянно бегали по сторонам, из-за чего было непонятно, мне ли адресован его блаженный взгляд или кому-то другому.

На соседней кровати расположился еще один парень – русоволосый, лет эдак двадцати с небольшим, с таким же загорелым лицом, как у Петровича. Карие глаза смотрели дерзко, а сам он определенно был хорош собой, и в моих кругах точно пользовался бы популярностью у девчонок. Ростом пацан был примерно с меня, а на поджаром теле красовались тонкий серый свитер и такие же камуфляжные штаны, как на белобрысом.

Лежал парень явно на своей кровати, потому что, как только раздался голос Петровича, он скинул кроссовки и вальяжно растянулся на постели, облокотившись на подушку и вытянув длинные ноги. Затем в его руке возникла бутылка воды, и он сделал жадный глоток.

Раздался стук. Парень закрыл крышку и передал бутылку наверх. Я подался вперед, чтобы разглядеть кто находится на втором ярусе.

Это была девушка. Пожалуй, единственная, чья внешность с первого взгляда внушала мне доверие: аккуратная, с минимальным количеством косметики на лице и доброй улыбкой. Внешне она чем-то была похожа на белобрысого. Наверное, глазами.

У нее были сочные алые губы и не менее прекрасное тело, майка сидела на ней как влитая, а на ногах были такие же камуфляжные штаны, как и на других. На миниатюрных ножках красовались черные носочки, а спутанные, слегка взъерошенные черные волосы были собраны на затылке в небрежный пучок. И хотя косметики на ее лице практически не было, на щеках незнакомки играл красивый румянец, а ресницы были такими пышными, что не отличишь от накладных ресниц Аланки. Заметив мой взгляд, девушка хмыкнула, забрала у парня снизу бутылку и тоже сделала глоток.

– Итак, молодежь, все смотрим на меня! – хлопнув в ладоши, привлек наше внимание Петрович.

Аланка неохотно сбросила видеозвонок и оторвала взгляд от телефона, держа пальцы правой руки врастопырку, а левой сжимая кисточку от лака для ногтей. Над ней принял сидячее положение ничего непонимающий Димон.

– Давайте еще раз познакомимся, чтобы все наверняка запомнили мое имя. Я Николай Петрович – ваш проводник в этом небольшом путешествии через Алтайский край. Мне пятьдесят два года, тридцать из которых я вожу подобные экспедиции через горы! У нас в отряде новенькие. Ребята, представьтесь, пожалуйста!

Черт, такое ощущение, что это не поход, а какой-то детский лагерь. А Петрович наш вожатый.

– Давайте, смелее! – весело подбодрил проводник. – Никто вас не съест!

– Я Алана Стрелецкая, – подала голос девушка, откинув назад длинные, успевшие высохнуть волосы. – Это мой брат Дима, – указав наверх, Аланка снова принялась красить ногти на руках.

– Я Стас Чернов, – представился я. – Может, вы слышали, мой отец качает…

– Нет, не слышали, – оборвала меня девчонка с черными волосами. Я открыл рот от удивления, переглянувшись с Димоном. Дерзкая!

– Я Дина Рунова, – закинув в рот конфету, представилась черноволосая, болтая ногами, и кивком указала на парня, сидящего рядом со мной. – Это мой брат Донован. Можно просто Дон. Он младше меня на год. Я студентка медицинского ВУЗа, и мне двадцать, а вам?

– Нам тоже по двадцать, – натянуто улыбнулась Аланка. По острому взгляду подруги я сразу понял, что она видит в Дине соперницу. Женщины!

– Я Руслан. Просто Руслан, – представился парень, лежащий на первом ярусе под Диной. – Мне двадцать три. Я путешественник, скитаюсь по свету в поисках приключений.

– Он из разряда тех, кто одной спичкой способен выжечь целую тайгу, – хмыкнула Дина. Улыбнувшись, она свесилась со второго яруса и дала «пять» хмыкнувшему Руслану, тоже жующему какую-то конфету.

– Вы давно знакомы? – уточнил Димон.

– Э-э-э… часов десять? – протянул Руслан. – А что?

– А это, ребята, – снова подал голос Петрович, прерывая парней, – мой помощник, и ваш второй проводник на случай, если со мной что-то случится, Алексей Филатов, или просто Леха. Ему, как и Руслану, двадцать три, и он вырос в этих краях. Парень надежней скалы!

Старший проводник хлопнул по плечу высокого черноволосого парня с ладонями размером с мою ногу. Ростом он был даже выше Петровича, и тому приходилось поднимать голову, чтобы на него посмотреть. На младшем проводнике были такие же камуфляжные штаны, как и на ребятах, черная майка и кроссовки. На мощной правой руке красовалась большая татуировка, и у меня сложилось стойкое ощущение, что Леха способен раздавить мою голову одной своей ладонью. Может, он военный какой? Точно военный, судя по выправке и по тому, как он стоял. Леха окинул нас хмурым взглядом и неожиданно улыбнулся, мгновенно растеряв всю свою угрюмость.

– Рад знакомству, – кивнул он, бросив на меня насмешливый взгляд. – Я не разрываю зубами глотки, так что бояться меня не стоит.

Я закатил глаза. Классная шутка, батянь! Оскар в студию, блэт.

– Что ж, получше познакомиться вы еще успеете. А сейчас я попрошу вас взглянуть вот на эту карту, – только сейчас я заметил над грудой рюкзаков огромную пришпиленную к стене карту Алтайского края. В руке Петровича возникла ручка.

– Итак, дамы и господа! Я набросал маршрут на карту, и теперь мы можем его обсудить, чтобы в дальнейшем не возникало разногласий, – Петрович ткнул в точку на карте, помеченную красным крестиком. – Итак, сейчас мы находимся в Горно-Алтайске. Весь наш маршрут будет пешим, поэтому готовьтесь к мозолям на ногах, ноющей боли в спине от тяжелых рюкзаков и невыносимой усталости. Наша дорога будет длинной и, не буду приукрашивать, – тяжелой, вероятно, даже опасной.

Так как организаторы этой экспедиции, – Петрович показал на меня, – собираются пересечь Алтай напрямую, мы идем дорогой, которой мы с Лехой лично ходили только один раз, – Петрович провел ручкой по карте прямую линию. – Мы пойдем напрямую к границе Казахстана (Восточно–Казахстанская область). Сейчас от Казахстана нас отделяет тысяча семьсот тридцать километров Алтайских просторов. Нам предстоит побывать в степях, лесах, на алтайских лугах и в мире горных вершин, где нет ничего, кроме камней, снегов и льда. Также придется пройти через тайгу. Мы пойдем прямо на восток через низкогорную тайгу на Саларийском кряже в северо-восточной части края и затронем край черновой тайги на отрогах Алтайских гор в юго-восточной части Алтайского края. Идти придется долго и очень много, зачастую несколько дней подряд, а на какие-либо поселения во время путешествия мы, вообще, наткнемся всего пару раз.

– В каком это смысле? – взвилась Аланка. – Вы что, Николай Петрович, хотите сказать что мы не будем ночевать в отелях?

– Он хочет сказать, – послышался со второго яруса насмешливый голос Лехи, – что мы будем жить в палатках и спать на земле. Там, куда мы идем, из живых существ только дикие звери; люди там не живут, и никаких отелей там нет.

По спине побежал холодок. Спать в палатке?! В спальниках?! На сырой земле?!

– Что такое, народ? Вы испугались походных условий? – явно с издевкой протянул Руслан. – Наши мажоры не ожидали, что им придется пачкать свои задницы о землю?

– Продолжайте, Николай Петрович, – буркнул я, зло зыркнув на Руслана. Тот пожал плечами. Чего он ухмыляется? Я привык жить, как цивилизованный человек, а не так, будто у меня нет дома, как у этого голодранца.

– Но я на это не подписывалась! – прервала открывшего рот Петровича Аланка. – Я не могу спать в палатке! Мне нужна ванна каждый вечер, а моя укладка не переживет, если температура упадет ниже двадцати градусов!

– Тогда советую тебе сразу побриться налысо, – предложила Дина, сунув в рот чупа–чупс. – Словить вшей в этих местах – плевое дело.

– Кого?! – в ужасе взвизгнула Алана, даже побелев от страха.

– Так, спокойно! Без ссор, – попросил Петрович, прервав девчонок. – Не стоит ссориться, мы же одна команда, и от того, как мы будем взаимодействовать друг с другом, зависят наши жизни!

– Чувствую, добром это не кончится! – со смехом протянула Дина, кинув взгляд на Аланку.

– Не каркай, – беззлобно пожурил ее Леха. – Петрович, расскажи лучше с какими животными мы можем столкнуться во время похода.

– Думаю, это можно предоставить Доновану, – предложил старший проводник. – Он хоть и младше меня, но, кажется, знает об этих местах больше нас всех вместе взятых. Так ведь, Донован?

– Э-э-э-э… Ну, в общем-то, да, – смущенно отводя взгляд, отозвался парень около меня, сползая по кровати к краю и поправляя кривыми пальцами очки на носу. Из-за выпирающих вперед зубов, Донован сильно шепелявил, из-за чего мне на ногу попала щедрая порция его слюней. Я поморщился и отодвинулся. Ну и урод!

– Если фассказывать об общей кафтине, то животный миф Алтайского кфая очень фазнообфазен. Повсеместно в лесах обитают косули и лоси. Также зайцы. Из хищников: волки, лисы, бафсуки, фыси (то есть рыси), фосомахи. Встфечаются буфые медведи. Из насекомоядных звефей, в Алтайском кфае живут еж обыкновенный и кфот (крот). Из пфесмыкающихся: ужи обыкновенные и гадюки обыкновенные. В настоящее вфемя в кфае отсутствуют как действующие заповедники, так и национальные пафки. На теффитории кфая функционифуют тфидцать пять заказников. Их общая площадь составляет более семьсот тысяч гектафов или менее пяти пфоцентов кфая, что значительно ниже сфеднего показателя по Фоссии и недостаточно для поддефжания ландшафтно-экологического фавновесия в биосфефе (биосфере), – парень замолк, заметив полное непонимание на наших лицах.

– Весьма… поучительная информация. Хотя я перестал хоть что-то понимать после слов «их общая площадь составляет», – поделился я.

– Одним словом, если нас не угфобят климат и усталость, это могут сделать дикие звефи, – резюмировал Донован.

– Короче, нам понадобится оружие, – заключил Леха.

– Оружие? – не понял Дима. – Огнестрельное?

– Не-е-е, копья подойдут, – закатил глаза Руслан, и, внезапно заорав, похлопал по губам ладонью, изображая клич индейцев. – А еще краска на лица для маскировки, – с верхних полок послышался смех. Руслан, хохоча, покачал головой. – Конечно, огнестрельное. Не ножом же ты от диких зверей защищаться будешь!

– Я не собираюсь брать в руки оружие. У меня маникюр, – продемонстрировала накрашенные ноготки Аланка.

– Вот и похвастаешься им перед лесными жителями, – ответила Дина. Аланка состроила ей рожицу, девушка ухмыльнулась.

Меня, если честно, это тоже не радовало. Не то чтобы я переживал за свой маникюр, но… я просто в жизни оружия не держал и стрелять совершенно не умею. Я вообще ничего не понимаю в оружии! Черт, знал бы, что пригодится навык стрельбы, нанял бы личного инструктора, чтобы так не позориться перед сверстниками. Эти идиоты считают нас слабаками! Думают, мы ничего не умеем.

– Итак, мы вкратце узнали об опасностях со стороны животных, – подытожил Петрович. – Завтра в семь утра выдвигаемся. Подъем в пять, полчаса на завтрак и полтора часа – на последние приготовления.

Если у вас есть вещи, которые могут вам не пригодиться, и вы знаете об этом, советую сдать их в камеру хранения, и позже вам их вышлют в Казахстан. Ни к чему тащить лишний вес, в горах вам это аукнется.

Берем по палатке на двух человек, так что договаривайтесь сами кто с кем будет жить и как делить поклажу. Вот краткий список того, что у вас должно быть в рюкзаках: сменное белье, гигиенические принадлежности, защита от насекомых, непромокаемая и удобная обувь, непромокаемая одежда, термобелье, сидушка, альпинистское снаряжение, включая: костюмы, ботинки, веревки, крепления, кошки. Фонарики налобные и ручные. Посуда для еды. Оружие, у кого нет, я предоставлю.

Вещи общего пользования, типа котелков, грелок, топоров и прочего, что может пригодиться при разбивании лагеря и проживании в нем, вы получите и распределите между собой завтра. Так же, как и еду. Будем брать в основном крупы, консервы и протеиновые батончики. Ничего скоропортящегося и того, что потребует долгой возни.

Дина отвечает за медицину, у нее есть аптечка со всеми необходимыми медикаментами. Но если у кого-то есть личные лекарства, ничего против не имею. Также, если у кого-то есть аллергические заболевания, врожденная астма и прочее, советую сразу доложить об этом Дине.

Теперь вы. Дима, Стас и Алана. Наш отряд будет одет одинаково, для того, чтобы мы всегда могли отличить друг друга от посторонних. Это вам, – Петрович взял с полки три пакета с одеждой и кинул нам на кровати. – Обувь наденете свою.

– Я что, должна буду надеть это?! – вытащив из пакета такие же штаны и куртку, как на ребятах, не поняла Аланка. – Этот цвет мне не идет.

– Боюсь, что здесь это не имеет значения, – пожал плечами Петрович. – В походе никому не будет интересно как вы одеты, Алана, и тем более всем будет наплевать какого цвета у вас штаны и как они на вас сидят.

– А вот мне не наплевать, – Аланка, морщась, откинула штаны на край кровати.

– Алан, делай, что тебе говорят, не усложняй себе и другим жизнь, – устало попросил Димон.

– Детский сад, – проворчала девушка, доставая зеркальце и принимаясь рассматривать свое отражение. Я хмыкнул. Она неисправима.

– Ну, а что насчет нашей безопасности? Вы гарантируете, что доставите нас целыми и невредимыми до Казахстана? – спросил Петровича я.

– В нашем случае никто ничего не может тебе гарантировать, – с ухмылкой ответил за проводника Леха, повернувшись на подушке в мою сторону. – Твоя жизнь будет, в частности, зависеть и от тебя самого. А твоя безопасность – от твоих дружка с подружкой. Природа Алтая очень своеобразна: в низинах тепло, а в горах страшный холод. Так что не думай, что кто-то из нас согласится отвечать за ваши задницы.

Я непроизвольно открыл рот. Как это предлагаете понимать?! Это что значит? Мы что, будем без охраны? Одни? Сами по себе? Почему мне перестает нравиться вся эта идея с переходом через Алтай?

– Итак, навигаторы получите завтра утром. Инструктаж я проведу перед самым выходом. Еще вопросы есть?

Я устало мотнул головой. Ребята, переглянувшись, тоже отрицательно замотали головами.

– Отлично! Теперь можете познакомиться получше, а я схожу, сделаю еще пару дел. Если возникнут проблемы, обращайтесь к Алексею. И советую ложиться спать прямо сейчас, нам понадобится много сил на завтрашний день. Первые пара дней в дороге – самые тяжелые, – с этими словами Петрович, окинув нас насмешливым и слегка усталым взглядом, вышел из комнаты.

Повисло молчание. Руслан, тяжело вздохнув, закинул в рот очередную конфету. Дина, громко причмокивая, обсасывала чупа–чупс, на пару с Лехой насмешливо наблюдая за Аланкой, которая, прикусив язык от усердия, напряженно докрашивала последний ноготь. Донован, сняв грязь со своих ботинок, извлек из кармана лупу и принялся с интересом ее рассматривать. Заметив это, Дима посмотрел на меня полными ужаса глазами, как бы говоря: «И с ними мы должны идти через Алтай целый месяц?!» Я неопределенно развел руками.

– Же-е-есть, – протянул Димон, падая на подушку.

– Вам что-то не нравится, ваше превосходительство? – издевательским тоном осведомился Руслан.

– Да, мне не нравится твой мерзкий язвительный тон, – рыкнул Дима. – И вообще, ты сам мне весь не нравишься.

– Ну так прикажите своей охране вывести меня отсюда, – хмыкнул Руслан, но тут же хлопнул себя по лбу, будто что-то вспомнив. – Ах да, мальчики на побегушках остались дома, – Леха, не удержавшись, хохотнул, чем заслужил хмурый взгляд от Димона.

– Ладно, не ссорьтесь, мальчики, – Дина села на кровати и скрестила ноги по-турецки.

– Ссоримся? Кто ссорится? Этот, так называемый, путешественник явно ищет проблем на свою задницу. Ты хоть знаешь какие у меня связи?! Один мой звонок в правительство этого края, и тебя отсюда через минуту пинками попросят! – недовольно буркнул Димон.

– Деньги есть, значит, ты такой крутой, да? Ну посмотрим, посмотрим, – загадочно протянул Руслан.

– Ладно, хватит, Рус. Нам с вами еще очень долго придется идти бок о бок и, возможно, придется помогать друг другу решать проблемы, – заметила Дина. – Зачем ссориться? Мы едва знакомы.

– Ага. Зато по вам все сразу понятно, – цокнув языком, сказала Аланка, закрывая и пряча в косметичку лак. Поднявшись с кровати, девушка наклонилась и встряхнула волосами. Грациозно откидывая их назад, она задела ими Леху, вызвав его возмущение, и выдохнула. – В обычной жизни мы с тобой даже не пересеклись бы, потому что девушки твоего происхождения… – Аланка поморщилась, – не вращаются в моих кругах. Откуда ты вообще? Ты дочь свинопасов?

– Мои родители геологи, и брат пошел по их стопам. Я хожу в походы за компанию с ним, – процедила сквозь зубы Дина. Злость ей явно была к лицу: очень уж умилительно она морщила нос.

– Геологи! Тоже мне – профессия. Мой отец качает нефть и зарабатывает в минуту столько денег, сколько твои родители за всю свою жизнь не увидят. Почему же я должна доверять тебе свою жизнь?

– О своей жизни будешь печься сама, потому что мне на тебя наплевать, – зло рыкнула Дина. – А что касается твоих родителей, если уж они настолько богаты, то почему я до сих пор не вижу в этой комнате золотого унитаза и личного носильщика, который перенесет тебя через Алтай?!

Повисла тишина, разбавленная странным «кряком» со стороны Руслана. Видать, он пытался сдержать смешок, но у него не получилось. Видя, что Аланка вот-вот накинется на Дину, чтобы повыдирать той волосы, я поднялся с кровати и встал между девочками, отгораживая их друг от друга.

– Успокойся, Алан, она просто хочет тебя позлить, – сказал я и повернулся к Дине. – Не стоит этого делать. Она пойдет на что угодно, чтобы доказать свою правоту.

– Вот именно! – подтвердила из-за моей спины Алана.

– Будет вам. Пора ложиться спать, – напомнил Леха. – Уже стемнело. Отношения выясните в ближайший месяц, а пока надо насладиться последней ночью в мягких кроватях. Алан, выключишь свет?

Злобно шипя, девушка еще раз гордо встряхнула волосами и, подойдя к двери, со всей дури шарахнула кулаком по выключателю. В комнате стало темно.

ГЛАВА 3

Подъем, как и сказал Петрович, был в пять утра.

Едва открыв глаза, Аланка тут же начала ныть, что подъем в такую рань плохо сказывается на организме. Дима стащил ее с кровати и заставил одеваться, пригрозив отнять всю косметику в случае, если она продолжит в том же духе.

На то, чтобы окончательно проснуться и позавтракать, ушло полчаса. Так быстро я этого еще не делал. Дома завтрак приносили мне в постель. Но в этот раз пришлось обходиться своими силами. Нас это дико возмутило. Ведь мы платим огромные бабки, а значит, Петрович должен был сам принести нам завтрак в номер. Осыпая старшего проводника вялыми проклятьями, мы понуро поплелись на кухню.

Там нас уже ждала ненавистная мне овсянка, которую на скорую руку сварганил отряду Руслан. После десяти минут пыток, во время которых я безуспешно пытался запихнуть в себя эту светло–коричневую жижу, мы перешли к сборам.

Как и планировалось, сборы заняли полтора часа. Каждому досталось по четыре пакета крупы, запас солнечных батарей, рация, тридцать протеиновых батончиков, консервы, две фляги с водой и две пустые бутылки.

По плану мы должны были проходить по три с половиной километра в час. По признанию Петровича такого он еще никогда не делал, посему не знал будет ли нам это по силам, но коль уж мы с Димоном поставили задачу добраться до границы за месяц, придется придерживаться такого темпа. А значит, придется идти быстро и почти без остановок. Если честно, в тот момент я плохо представлял себе, что это за расстояние. Также мы должны были постоянно находить источники воды, чтобы регулярно пополнять запасы жидкости. Помимо прочего мы взяли с собой два топора, котелок (его вызвался тащить Леха) и другие лагерные принадлежности.

Перед выходом весь отряд прошел медосмотр у Дины. Она проверила наше давление, спросила о самочувствии и, в тайне от Аланы, убедилась, что у нас с Димоном сделаны прививки от местной чумы, которую разносили некоторые виды животных. Аланке эту прививку поставили еще в городе, под нашим с Димой присмотром. Чтобы не пугать девушку чумой, мы сказали ей, что это защита от местной «инфекции».

После осмотра был инструктаж, и вот мы наконец начали одеваться. Невзирая на нытье Аланки, нам все-таки пришлось облачиться в выданные нам камуфляжные штаны, майки и куртки. На ноги мы надели кроссовки. На поясах закрепили фляжки, ножи, фонарики, а на рюкзаках –прямоугольные сидушки, которые крепились с помощью резинового ремешка, и служили для более комфортного сидения. Но по-настоящему я охренел в момент, когда мы стали надевать рюкзаки – каждый весил не меньше тридцати-сорока килограмм! И мы должны будем тащить это на себе целый месяц?!

Ровно в семь часов мы покинули отель, а уже через час были за пределами города, выйдя в чистое поле, навстречу Алтайским просторам.

– Красиво, а? – восторженно протянул Димка, оглядываясь по сторонам и щурясь от солнца. – Почему мы раньше не выбирались в подобные места?

– Потому что не было необходимости, – буркнул я, глядя на окутанные облаками высокие горы вдали. – Черт, как я мог на это согласиться?

– Да, ладно! – воскликнул Димон. – Да мы ж только вышли!

– Сам подумай. Это наша ноша на ближайший месяц, – я слегка повернулся, демонстрируя другу тяжелый рюкзак. – Это наш дом на ближайший месяц, – я обвел рукой пространство вокруг. – А эти задроты – наша компания на ближайший месяц. Ты слышал их вчера? Они призирают нас за то, что у нас есть деньги! Огромные деньги!

– Им просто завидно, – отмахнулся Дима. – А знаешь, я чувствую, что этот поход пойдет нам на пользу, – он глубоко вдохнул и блаженно улыбнулся. – А какой тут воздух! М-м-м!

– Как будто его у нас дома нет, – я невольно закатил глаза. Впрочем, счастливая физиономия Димона меня слегка подбадривала.

– Слушай, мой отец уже давно твердил мне заняться чем-нибудь стоящим вместо того, чтобы растрачивать деньги на выпивку и девочек, – поделился Дима. – Так что я даже рад, что отправился в это путешествие.

– Надеюсь, ты не пожалеешь о своих словах, – хмыкнул я; друг потрепал меня по плечу.

– А ты сам подумай. Мы столько лет были неразлучны, а сейчас нам выпал шанс проверить свою дружбу на прочность! – заговорщицки подмигнул Дима. – Друзья познаются в беде, так ведь?

– Да, но… – я качнул головой, вздыхая. – Надеюсь, до беды не дойдет.

– Но ты ж меня не бросишь, если так случится? – очень серьезно уточнил Димон.

– Конечно нет!

– И я тебя! – друг снова хлопнул меня по плечу. – Об этом я и толкую, брат! Проверим насколько искренни твои слова!

Та-а-ак… Очевидно, мой наивный друг еще не до конца осознал происходящее. Конечно, в школе он не особо изучал географию, а математика ему вообще была не дана, но не мог же он не понимать, какое огромное расстояние отделяет нас от цели?

Да, безусловно, я за ним хоть в огонь, хоть в воду, но где гарантия, что придется делать это только раз? Я, конечно, не паникер, но как только мы надели эти тяжеленные рюкзаки, до меня наконец дошло что мы затеяли и чем это может кончиться. А что, если мной внутренний голос прав? Что, если это не так просто, как нам казалось?

– Эй, ты чего встал? Уже усталость пробирает? – послышался голос позади меня. Я действительно не заметил как, задумавшись, затормозил и встал на месте. Вздрогнув, я обернулся. Рядом остановилась обеспокоенная Дина.

– Нет, – выдохнул я. Дима, не заметив моей остановки, ушел вперед.

– Слушай, – Дина, помогая себе какой-то особой палкой для походов, поравнялась со мной. – Мы не совсем поладили вчера, и мне кажется, ты злишься на меня из-за своей подружки.

– Она мне не подружка, – хмыкнул я, помотав головой.

Обернулся. Город постепенно исчезал из нашего поля зрения. Значит, скоро мы должны оказаться наедине с природой. Впереди простирались бескрайние цветочные луга. Это одновременно и завораживало, и пугало. Со стороны гор надвигались тучи: кажется, в дороге нас все-таки застанет дождь.

– То есть она не твоя девушка? – с удивительной настойчивостью уточнила Дина. Я бросил на нее усталый взгляд. И чего она прицепилась? В друзья, что ли, набивается?

– Нет, – отрезал я, поправляя лямки рюкзака и возобновляя движение по высокой полевой траве. – А что?

– Просто хотела сказать, что я ничего не имею против вас. И я не хотела ее провоцировать или как-то вас оскорбить.

– Но у тебя это получилось.

– Возможно, но конкретно с тобой я ведь не ссорилась, верно? – напомнила Дина. – Но если уж я тебя чем-то задела, я прошу прощения. Надеюсь… ты не заставишь целовать себе руку?

– Обойдусь, – я не смог сдержать улыбки. Заметив это, Дина слегка приободрилась.

– Хорошо. Стас, верно? – я кивнул.

– Я заметила, что для вас такие походы в новинку, особенно для Аланы, – наши взгляды обратились к девушке, идущей рядом с нагнавшим ее Димоном. Она что-то ворчала себе под нос, отмахиваясь от вьющейся над ее головой мошкары. – Так вот, из этого я делаю вывод, что несмотря на вашу физическую подготовку, у вас отсутствует выдержка. Поэтому очень прошу – если ты вдруг почувствуешь, что тебе плохо, что угодно: грудь давит, голова болит, еще что-то – сразу говори мне.

– А что в этом такого? – не понял я. Подумаешь, голова немного поболит, да уши заложит!

– Видишь горы? – Дина указала на горные дали своей маленькой бледной рукой. – Мы пойдем через них. Это значит, что нам придется подниматься наверх. Давление усилится. К гадалке не ходи – у кого-то из отряда наверняка появятся симптомы горняжки. А это – гарантированная остановка, которая может занять как несколько часов, так и несколько дней.

– А что это за горняжка? – сощурился я. Звучало смешно.

– Это своего рода акклиматизация, которая происходит на большой высоте. Выражается в тошноте, головокружении, головных болях и звоне в ушах. Игнорировать горняжку нельзя. В горах со здоровьем шутки плохи, – менторским тоном объяснила девушка. – Ты понял меня, Стас? Если почувствуешь изменения в самочувствии – сразу ко мне.

– И что ты сделаешь?

– Придется останавливаться. Дам тебе лекарства, отдохнешь, наберешься сил, и мы пойдем дальше, – успокоила Дина.

– У нас мало времени, – напомнил я. Девушка, тяжело вздохнув, убрала за ухо упавшую на глаза прядь волос и пожала плечами.

– Значит, будем нагонять ночью. В любом случае продолжать движение будет нельзя. Если понадобится, я разверну всех обратно. Ваше самочувствие – моя ответственность, и я не собираюсь рисковать ничьим здоровьем, – Дина развела руками. – Я знаю, что ты не был готов к такому повороту событий, но если кому-то станет плохо, либо ты пойдешь дальше один, либо будем ждать, когда заболевшему станет лучше.

«Надо было идти втроем, – мелькнуло у меня в мыслях. – Так мы точно добрались бы быстрее».

– Не переживай, – Дина ободряюще стукнула меня по плечу кулаком. – Все будет отлично. Петрович с Лехой классные проводники, я их давно знаю.

Только я открыл рот, чтобы расспросить ее об этом поподробнее, как со стороны послышался восторженный вопль Донована. Дина поспешила к брату, чтобы посмотреть, что за находка вызвала у него такой восторг, а я двинулся дальше.

Интересно, этот вундеркинд будет серенадить каждый раз, когда на его пути попадется очередная бабочка? С ним мы будем тащиться вдвое дольше! Да и Петрович сказал, что за Донованом глаз да глаз нужен, так как он очень рассеян. Неудивительно, учитывая его постоянные зависания и взгляд, устремленный куда-то в пространство. У парня явно проблемы с общением, и сестра, кажется, – вообще единственный человек, который его понимает. Сегодня утром, когда мы выходили из отеля, я ради прикола решил спросить у него зачем он собрался в такой длинный и опасных поход, на что он начал нести научную чушь о том, что надеется найти какое-нибудь редкое растение или ползучего гада. Одним словом, Донован хотел совершить открытие. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

Где-то часа через три, когда город окончательно скрылся из виду, а перед нами лежали лишь широкие просторы лугов, Аланка начала ныть. Рюкзак оттягивал ей плечи, спина болела, а на «бедненьких модельных ножках» натерлись мозоли. Так что девушка потребовала привал, а мы с Димоном ее поддержали, так как наши спины к этому моменту тоже устали.

Возглавлявшие шествие и о чем-то увлеченно болтавшие Петрович с Лехой единогласно приняли решение делать остановку каждый час на пять минут, и каждые четыре часа – на пятнадцать. Аланка, конечно, принялась вопить, что это дискриминация и что она имеет право на полноценный отдых. Сидящий в сторонке с травинкой во рту Руслан даже не снял рюкзак.

– Если ваше благородие думает, что ради нее одной мы будем делать привалы каждые десять минут, она сильно ошибается, – сообщил он, прикусывая соломку. – Еще не поздно вернуться назад и не обременять нас своим присутствием.

– Нет, это ты ошибаешься, если думаешь, что ты тут самый умный, – прошипела Аланка, делая глоток из фляги. – Еще не поздно заткнуться и не обременять нас своими подколками.

Руслан рассмеялся, Леха хмыкнул. Через пять минут мы снова двинулись в путь. От тяжелого груза адски болели плечи, но никто не жаловался, и я тоже решил промолчать. Что я, размазня какая-то? Хотя, вообще-то, я не должен носить такую тяжесть, вдруг спину надорву, а ведь я еще так молод! Мне надо себя беречь и все такое. Ведь я должен заменить отца, но с другой стороны, охотников тащить мой рюкзак тут тоже не было.

Мы шли и шли, а лугам все не было конца и края. За следующие пять часов я ни с кем не перекинулся и словом. Дима шел чуть впереди и на ходу читал книжку о выживании в дикой природе. Заметив это, Руслан пошутил, что думал будто детям богачей все книжки при рождении закачивают в мозг при помощи чипа, чтобы мы не просиживали свои задницы в школах и не тратили на это драгоценное время. Что в переводе с Руслановского означало, что по его мнению мы в жизни книжек в руках не держали и не знаем даже, что они сделаны из бумаги. Тоже мне, шутник фигов.

Из-за головокружительного запаха цветов вокруг, создавалось ощущение, что мы не идем, а плывем по разноцветному морю. Я не упускал ни единой возможности фотографировать все, что вижу на болтающийся на моей шее фотоаппарат. Но чаще всего остановки приходилось делать из-за Донована.

Парень постоянно нарушал строй, отбегая то в одну сторону, то в другую, пытаясь поймать бабочек, которые, конечно же, тут же разлетались кто куда. Все его тело было обвешано странными пакетиками, веревочками и маленькими баночками; также при нем были лупа и ножечки. При этом Донован то и дело терял свои очки, так как постоянно снимал и убирал их в один из множества карманов, а потом забывал в какой именно, чем дико меня раздражал. В один из пятиминутных привалов мы и вовсе искали его «глаза» всем отрядом. Но хуже всего было то, что на него не действовали никакие просьбы быть внимательнее. Донован просто кивал, что-то шепелявил, а уже через пять минут Дина снова бежала за ним чуть ли не через все поле, чтобы он не отстал, так как наши просьбы тут же выветривались из его головы.

Тем временем начало вечереть. Первый день похода подходил к концу. Все было хорошо, если не считать усталости. Ближе к полуночи, когда стемнело окончательно, было решено разбить лагерь в низине оврагов, которые скрыли бы нас от посторонних глаз.

– Вот черт! – проорал я, получив в глаз дугой от палатки. – Да что б тебя!

– Ты не так делаешь, – заметил стоящий на тенте Димон. – Ее надо присоединить к креплению на палатке!

– Раз такой умный, сам и прицепляй! – огрызнулся я, раздраженно отшвырнув дугу в сторону. – Обязательно вообще ее ставить?! Почему мы не можем лечь в спальники около костра?!

– Потому что ночью, возможно, пойдет дождь, и вам будет не очень приятно проснуться во всем мокром. Сырости, конечно, не избежать, но палатка хотя бы убережет вас от дождя, – пояснила Дина. Ловко подняв мою голову за подбородок, девушка посветила на мой красный глаз фонариком и, убедившись, что нет серьезных повреждений, выключила его. – Попросите Руслана помочь вам. В первый раз поставить палатку правильно у вас все равно не получится.

– Класс, – буркнул я, тяжело вздыхая. – Просить этого сноба – мечта всей моей жизни!

– Чтоб ты знал, – подал голос Леха, разбирая рядом с нами свою палатку. – Руслан провел в походах столько же, сколько и я, если не больше. Он в два счета научит вас ставить палатку.

– Научи ты, – попросил Дима, замирая с тентом в руках.

– Из меня хороший проводник, но плохой учитель, – улыбнувшись, покачал головой парень. – К тому же, вам надо найти общий язык.

– Вот еще! Большего сноба я в жизни не встречал, – проворчал Димон.

– Тогда спи под дождем, – с издевкой в голосе, произнес Петрович, проходя мимо нас с охапкой сухой травы.

– Черт, – выдохнул я, посмотрев в сторону Руслана, который что-то мастерил для костра на окраине лагеря. – Руслан, научи нас ставить палатку!

Ноль эмоций. Парень продолжал сооружать из веточек какую-то постройку, а за его спиной маячила его собственная палатка.

– Оглох?! – проорал Димка.

– Кто-то меня зовет? – Руслан, оглядевшись, демонстративно приставил ладонь к уху, словно прислушиваясь. – Кажется, я не услышал волшебного слова.

Офигев от подобного заявления, мы с Димоном переглянулись. Да он издевается!

– Помоги поставить нам палатку, Руслан, – с нажимом повторил просьбу Дима, порычав ее чуть ли не сквозь зубы.

– Ой, опять что-то слышу, – подавшись ухом в нашу сторону, певуче протянул Руслан. – Черт, сверчки слишком громко шумят, что ли, не могу расслышать нужного слова.

– Пожалуйста, – процедил я.

Молчание. Руслан выжидательно посмотрел на Диму. Тот закатил глаза и, взмахнув руками, поднялся с руин палатки.

– Пожалуйста, Руслан! – выдохнул он наконец.

– Конечно, Дима. С удовольствием, – мило улыбнулся Руслан и, отложив палки, поднялся, отряхнув колени и разминая спину. Я закатил глаза. Пока он будет ставить палатку, нас снегом заметет, не то что дождем!

– Итак, показываю один раз, – засучив рукава камуфляжной куртки, подошел к нашей палатке Руслан. – Дуги соединяем в одну, просовываем в эти крепления и ставим в дырки на краях палатки. В таком виде ее можно переносить по лагерю. Дальше берем колышки и забиваем их в землю, втыкая в дырки по сторонам палатки. Это нужно, чтобы палатку не сдуло ветром, когда в ней нет ничего тяжелого. Накрываем дождевиком и так же крепим во вторые дырки по краям палатки, – оббежав импровизированное жилище, Руслан за долю секунды закрепил его концы железными колышками. Я даже ахнуть не успел, а палатка была уже собрана. – Готово! Не стоит благодарности и аплодисментов, – вальяжно поклонившись под овации остальных, Руслан сорвал травинку и, сунув ее в рот, вернулся к палкам для костра. Мы с Димоном переглянулись. Друг закатил глаза и, покачав головой, исчез в палатке вместе с рюкзаком. Мой же взгляд упал на смеющуюся Дину. Заметив, что я смотрю на нее, девушка, как бы извиняясь, пожала плечами. Да они, похоже, сговорились!

– Слушайте, Николай Петрович, а зачем нам разводить костер, если ночью из-за дождя он все равно потухнет? – спросила Аланка, восседая на пенке около груды сухой травы и рассматривая свои израненные ноги.

– Чтобы согреться перед тем, как лечь спать.

– А есть мы не будем? – уточнила девушка. – Лично я жутко проголодалась.

– У нас не так много воды, чтобы тратить ее на варку каши. Перекусим протеиновыми батончиками, – ответил Петрович, опускаясь на корточки рядом с Русланом и тоже начиная дуть на маленький огонек.

– Тогда зачем мы тащим эти крупы, если не можем их варить?! – не поняла Аланка, с размаху ударяя себя по шее, чтобы прихлопнуть очередную мошку. – Черт! Откуда здесь столько насекомых?!

– Потому что вода в наших флягах нам еще пригодится завтра, – проигнорировав причитания Аланы о мошкаре, объяснил Петрович, стоя перед костром на коленях. – По нашим подсчетам завтра к обеду мы выйдем к первому источнику воды. Там сделаем привал и сварим кашу. Тратить запасы воды сейчас – неразумно.

– Хорошо. А почему надо было вставать именно в овраге, где так много мошкары и прочей живности?! Они же съедят нас заживо пока мы спим!

– Это всего лишь безобидные мошки, – на сидушку рядом с девушкой опустился Леха и протянул ей средство от насекомых. – Советую побрызгаться этим, чтобы они немного от тебя отстали.

– Не получится! Я вылила на себя чуть ли не целый баллончик этой дряни, а они все равно липнут ко мне, как мухи на мед! Я что, самая вкусная из всего отряда?! – девушка зло топнула ногой о землю.

– А действительно, Николай Петрович, – заметил я, отцепляя от рюкзака свою сидушку и усаживаясь у костра рядом с ворчащей Аланкой. – Почему надо было ставить лагерь именно в низине? Почему не наверху, где все видно за километр?

– Мы еще не настолько углубились в леса, чтобы не напороться на здешние поселения. Так что это для того, чтобы местные нас не увидели, – кивнув себе за спину, откуда мы пришли, объяснил Петрович. Пока он отвечал, из палатки вылез Дима, закрыл вход и плюхнулся рядом с костром между мной и Петровичем.

– Что это еще значит? Почему мы должны от них скрываться? – спросил он, снимая кроссовки. Судя по выражению его лица – обувь ему явно опостылела. Слава богу, мы находились на свежем воздухе, а не то померли бы от вони.

– Ну, местные жители не очень-то жалуют туристов, – протянул Петрович. – Особенно, в отдаленных регионах Алтая. Там местные и вовсе считают себя полноправными хозяевами территории и уверены, что мы должны платить им за все. Даже за проезд по «их» землям.

– Почему? – я нахмурился. Что за чушь? Разве они тут хозяева? Разве у этих мест вообще есть хозяева?

– Такое агрессивное поведение вызвано недостатком работы и переизбытком алкоголя, – пояснил Петрович, подкидывая в костер травы. – Их села вымирают, и это ни для кого не секрет. Поэтому, для самообороны, лучше иметь при себе перочинные ножи, а спать – в обнимку с топором, у кого он есть.

Я не смог сдержать улыбки. Вот уж с чем, с чем, а с топором в обнимку я еще никогда не спал! Неужели местные настолько враждебны?

– Конечно, не все жители и, вообще, села так агрессивно настроены. Встречаются и вполне разумные люди, но нам лучше не рисковать, – уточнил Леха, приглаживая волосы рукой.

– Ага, а спать все равно будем с топорами? Может, еще поле вокруг себя заминируем, чтобы уж наверняка? – проворчала Аланка, выдавливая на руку крем и размазывая его по коже. – Кто бы знал, а? А вы вообще уверены, что мы доберемся живыми до границы?

– Ой, не драматизируй, пожалуйста, – поморщился Димка. – Просто будем обходить жилища местных – и дело с концом!

– Да? А если нам понадобится срочная медицинская помощь? Если я, например, вдруг в обморок упаду и не очнусь?! – всплеснула руками девушка. – Что тогда?

– Или, например, тебя заживо начнут есть мошки и прочая живность? – бодренько присоединилась сидящая с правой стороны от Аланки Дина.

– Ты шутишь? – не въехала та.

– Какие уж тут шутки, – улыбнулась Дина. – А если серьезно, чем это ты мажешься?

– Ты что, нищенка, никогда о кремах не слышала? – устало вздохнула Аланка, выдавливая новую порцию белой жижи на вторую руку.

– Дай-ка посмотреть состав, – под нашими пристальными взглядами Дина бесцеремонно вырвала крем из рук возмущенно ахнувшей Аланки и, поднеся его к костру, прочла этикетку. Послышался громкий смешок. – Медовые масла! Понятно почему ты вся покусанная. Продолжишь мазаться этим, и соберешь вокруг себя всю мошкару и комаров Алтая, – заключила девушка, кинув крем обратно обалдевшей девушке.

Руслан, подхихикивая, подкинул в костер травы.

– Чувствую, поход будет веселым.

– Тебе смешно, урод? – возмутилась Аланка. – Ты и представить себе не можешь, какие страдания я испытываю, как мне плохо сейчас, а ты смеешься над несчастной женщиной! Бессердечный!

– Не обращай на него внимания, – посоветовал Леха, поворошив траву в костре палкой. – И вообще, Руслан, где твоя любимица? Как-то скучно сидеть у костра без нее.

Мы дружно посмотрели на Руслана, и даже обложившийся цветами и что-то изучающий на своих коленях Донован, вернулся в реальный мир и улыбнулся парню, обнажив корявые зубы.

Любимица? Что еще за любимица? О чем это он?

Обведя взглядом наши удивленные и слегка растерянные лица, Руслан, жуя соломинку, поднялся с места и на миг скрылся в своей палатке. Еще до привала мы договорились спать в палатках по двое: я с Димой, Дина с Аланой (еле-еле уломали), Леха с Петровичем, ну а Руслан, соответственно, с Донованом. Так вот, не прошло и секунды, как парень вылез на улицу с огромным футляром от гитары в руках.

– Да ладно! – присвистнула Дина. – Как я его не заметила?!

– Он слился с рюкзаком, – просто объяснил Руслан, усаживаясь на свое место.

– Серьезно? У тебя что, рюкзак самый легкий? – не понял Дима. – Зачем тащить лишний груз?

– Эта малышка объездила со мной столько стран, что, боюсь, ты такой цифры не знаешь, – хмыкнул Руслан, открывая футляр и извлекая старую потертую гитару. Жалкое зрелище. – Я быстрее расстанусь с рюкзаком, чем с ней.

– Она так дорога тебе? – удивилась Аланка. – Вот эта рухлядь?

– Не называй ее так! – притворно оскорбился Руслан, любовно прижимая гитару к груди. – Она дорога мне, как память, – он нежно провел ладонью по корпусу. – Тебе не понять!

– Ладно, ладно, – закатив глаза, откусила от протеинового батончика Алана. – У психов свои причуды.

– То-то же, – цокнув языком, подмигнул Руслан. Мы с Димоном обменялись ухмылками. Да уж, действительно – у психов свои причуды.

Тем временем, держа гитару в руках будто младенца, Руслан положил пальцы на гриф и провел рукой по струнам. Тишину нарушил мелодичный звук. Подтянув пару струн, парень стал наигрывать ритмичную мелодию, и у меня аж дыхание перехватило от восхищения. Как красиво!

В следующий миг Руслан запел. От красоты его голоса Дина с Аланой едва не поперхнулись батончиками, у нас с Димоном отвисли челюсти, а Леха с Петровичем лишь понимающе ухмылялись, наблюдая за нами со стороны.

Сказать, что я охренел – значит ничего не сказать. Таких голосов я ни в одном клубе города не слышал! Да у него талант! Без шуток! С такими данными он мог бы покорить миллионы сердец!

Спустя две минуты Руслан затих, закончив петь какую-то песню, в слова которой я не особенно-то вслушивался. Мы с ребятами, переглянувшись, зааплодировали. Руслан, смеясь, приложил руку к груди и польщенно поклонился, откладывая гитару в сторону.

– Ты что, учился где-то? – восхищенно спросила Дина, делая глоток воды из своей фляги. – У тебя прекрасный голос, и играешь ты как профессионал!

– Спасибо, конечно, – скромно потупил взор Руслан. – Но на самом деле не так уж хорошо, как хотелось бы.

– Да брось скромничать, чувак! – встрял Дима. – Какого черта ты до сих пор не всемирная звезда?

– Решил посвятить жизнь более полезному делу.

– В смысле? – не понял я. – По-твоему певцы бесполезны?

– Почему же? Полезны,– поспешил объясниться тот. – Все профессии нужны, все профессии важны. Но я не для этого создан. Стоя на сцене, я не получу столько впечатлений, как в подобном походе. Все концерты сольются в моей памяти в один, а в путешествиях каждый день случается что-то новое.

– Красиво сказано, – присвистнул Леха.

– Потому что это правда. Будет, о чем в старости вспомнить, – пожал плечами явно смущенный таким пристальным вниманием к своей персоне Руслан. – Ну и чего вы уставились на меня? Не в музее, чай! Хватит пялиться!

– Гляди, как мы засмущались, – хихикнула Дина. Парень, выгнув бровь, ответил ей слегка сердитым взглядом. – Да ладно, я шучу. Не воспринимай так близко к сердцу.

Вдалеке послышались раскаты грома. Так неожиданно, что мы аж вздрогнули.

– Гроза надвигается. Хорошо бы успеть до леса дойти, чтоб не в открытом поле, – косясь на небо, тяжело вздохнул Петрович. – Если боитесь грозы, завтра утром у вас еще будет шанс повернуть обратно. А дальше – все. Вы уже не дети, поэтому я не буду указывать вам, что делать. Но советую подумать хорошенько. В грозу передвигаться трудно и опасно, как морально, так и физически. Вас никто не осудит, если захотите вернуться.

Мы переглянулись.

– Я бы повернула обратно, но одна я точно не пойду, – протянула Аланка. – А мальчики от своей затеи не откажутся. Верно?

Мы с Димоном кивнули. Остальные ребята лишь поплотнее застегнули куртки, смотря в костер.

– Ну вот и хорошо, вот и порешили, – Петрович тяжело поднялся. – Кто последний будет ложиться спать, выкопайте вокруг костра канавку на метр, а угли с травой накройте вот этим, – проводник кивнул на синий свернутый тент у своей палатки. – Комендантского часа нет, так что ложитесь сами, когда захотите.

– Хорошо. Спокойной ночи, – закивали мы, провожая Петровича взглядами. Тот вытащил наружу котелок и, поставив его у входа, скрылся в палатке. Послышались пыхтение и шорох спальника. Минут через пятнадцать все стихло, а мы так и остались сидеть у тлеющего костра.

– Что ж! Первый день прошел успешно, – зевнув, подытожила Дина, обведя нас взглядом. – Пожалуй, пойду я тоже спать. Вам помочь залезть в спальник, ваше светлейшество?

Вопрос, само собой, был адресован Аланке. Блондинка картинно закатила глаза.

– Что ж, надеюсь ты не храпишь по ночам, – поняв все без слов, Дина поднялась с места. – Спокойной ночи, мальчики. Если что-то будет не так, будите в любое время.

Мы с парнями кивнули. Дина, потрепав по голове, все еще возившегося с какими-то образцами Донована, ушла в палатку. Алана тяжело вздохнула, прорычала что-то нечленораздельное и, резко вскочив, кинулась за соседкой.

– Постой, нищенка, меня подожди! Я даже не знаю как пользоваться спальником! – выкрикнула она, с разбегу влетая в еще открытую палатку. Изнутри послышались возня и шорох. Зажегся фонарик, и раздался голос Дины:

– Убери от моего лица ноги!

– Будет чудом, если они переживут эту ночь и не поубивают друг друга, – устало протянул Димон, косясь в сторону палатки.

Мы хмыкнули. Я вытянул руки над тлеющими углями. Начинало холодать, со стороны гор дул прохладный ветер. Пожалуй, тоже пора на боковую.

Никогда еще у меня не было таких долгих и трудных ночей! Вопреки ожиданиям, я не уснул сразу после тяжелого дня. Сон пришел ко мне только в три часа ночи, и виной всему – проклятый спальник! Спать в нем было ужасно неудобно! Повернуться и лечь на бок – практически невозможно; под голову пришлось положить альпинистскую куртку, но башка все равно проваливалась в какую-то яму, на краю которой стояла наша палатка. В попытках улечься поудобнее, я постоянно сползал с пенки, а мне в спину, почки и, вообще, во все тело упирались какие-то не то бугры в земле, не то камни!

Под утро я был сам не свой от ярости. Все мое затекшее тело покрывали синяки. Я чувствовал себя не просто не выспавшимся, а дико разбитым. Холод тоже не добавлял оптимизма. Днем, конечно, тоже было не жарко, но хотя бы солнце припекало. А ночью на землю опустился густой туман, из-за которого все наши вещи отсырели и стали холоднее снега, а к утру и вовсе полил дождь! И не какой-то там моросящий, а сильный ливень, способный смыть все на своем пути.

В шесть утра, когда я уже тысячу и один раз пожалел, что поддержал идею Димона отдохнуть таким, мать твою, извращенным образом, раздался свисток Петровича. К этому моменту спальник уже немного нагрелся, так что вылезать из него в холодную и суровую среду совершенно не хотелось. Но пришлось.

Выспавшийся не лучше меня и такой же злющий Димон, кряхтя, неумело выбрался из объятий спальника, агрессивно скомкал его и зашвырнул в угол палатки. Дрожа от адского холода и сгибаясь в три погибели, мы принялись натягивать треники прямо на термобелье. Сверху надели камуфляжные непромокаемые костюмы. Также пришлось достать из рюкзака лежащие на самом дне резиновые сапоги. В какой-то момент, отчаявшись добраться до обуви, Димон уронил голову на рюкзак и беспомощно застонал. Мои сборы проходили не лучше. Но это оказался еще не весь экшн.

Не знаю, сколько градусов было на улице, но едва я вылез из палатки, как жутко продрог от холода. При этом еще даже не рассвело! Стояла такая темень, словно я и не ложился!

Из-за сильного дождя в козырьке над входом в палатку скопилась вода. На месте вчерашнего костра сидели Руслан с Петровичем. Дрожа от холода, они растягивали над травой с углями синий тент, защищая топливо от влаги, пока стоящий на коленях Леха, склонившись к углям, усиленно раздувал новый костер. Отчего-то улыбающийся Донован притащил от палатки Петровича наполовину наполненный дождевой водой котелок.

– А вот и наши сони встали, – поприветствовала из своей палатки сворачивающая пенку Дина. – Как первая ночь не в королевских опочивальнях?

– Я тебя очень прошу – ни слова, – проворчал Димон, призывая девушку к молчанию выставленной перед собой ладонью. Глубоко вздохнув и оглядевшись, он всплеснул руками и проорал:

– Доброе утро концлагерь! Надеюсь, за ночь никто не сдох?!

– Все ясно, – поджала губы Дина и повернулась ко мне. – Ну а ты как?

– Убивать я пока никого не собираюсь, – цокнув языком, качнул головой я, аккуратно опершись о верх палатки и заглядывая внутрь. – Кстати, об убитых. А где твоя соседка? Неужто проснулась и побежала обратно в отель?

– Если бы, – недовольно буркнула та. – Пошла в туалет. Надеюсь, она утонула в какой-нибудь луже.

Вот она – женская ненависть. Интересно, и с чего вдруг они так невзлюбили друг друга? Никогда не пойму этих женщин. Что у них в головах творится? Ну ладно Дина невзлюбила Алану за то, что та ее принижает, но чем Дина-то Аланке не угодила? По мне так этот веселая улыбчивая девушка, просто не может вызывать негативных эмоций. Она даже смотрит на других задорно! Не то что Аланка – зыркает на всех злыми недовольными глазками.

– Чего встал? Примерз, что ли? – окликнула меня Дина. – Иди, собирай палатку, через час выдвигаемся.

Знать бы еще как собирать эту адскую хрень, придуманную, наверное, самим дьяволом. Может, сжечь ее под шумок? Еще одной пытки в виде ночевки в этой штуке я не переживу. Да и Димон явно на взводе. А ведь он говорил мне, что надо брать надувной матрас, на нем хоть помягче спать будет. А я, идиот, сказал, что он много места занимать будет, и что надувать и сдувать его каждый день заебешься. Но в чем-то же я был прав, верно?

На завтрак снова были протеиновые батончики, (которыми я ни фига не наелся), и сладкий травяной чай, заваренный на воде, которую Донован утром собрал из расставленных на ночь емкостей. Чай, надо отметить, был очень вкусным. Благодаря ему я хоть немного согрелся и взбодрился. Конечно, хватило только горло обмочить, но, блин, и на том спасибо. И вот так питаться придется весь месяц? А может, смыться обратно в город, пока никто не видит?

После весьма скудного завтрака, который Аланка прокляла последними словами, заявив, что не подписывалась на такое, и вообще, она замерзла, устала, и всю ее прическу испортил ненавистный дождь, мы принялись собирать палатки. Об этом я, пожалуй, промолчу. Позор был тот еще.

И снова в дорогу. Никто не повернул назад, все были настроены решительно. Несмотря на ужасную погоду, которая преследовала нас весь день, у остальной части группы было приподнятое настроение, что нас с Димоном и Аланкой сильно удивляло.

Плечи болели, а рюкзак, по ощущениям, стал тяжелее раза в два. Одно хорошо – мы очень быстро согрелись; на ногах, к счастью, были резиновые сапоги, поэтому они не промокали. Особенно забавно было наблюдать за модницей Аланкой, щеголяющей в резиновых сапогах, желтом дождевике (который ей одолжил Леха), с огромным перевешивающим рюкзаком за плечами и зонтиком в руках. Девушка безуспешно пыталась спасти свои пышные кудри и макияж. Но в итоге махнула рукой и на волосы, и на черные разводы туши, образовавшиеся под глазами из-за дождя.

Сильный ливень вынудил нас сбавить скорость. Примерно пять часов потребовалось на то, чтобы пройти по открытому полю, а Петрович строго-настрого запретил разделяться. Мы передвигались строем, медленно-медленно. Дождь лил как из ведра, начиналась гроза. Из-за того, что находились мы на открытой местности, риск, что в кого-то из нас могла попасть молния, сильно возрастал. Я знал об этом еще с уроков ОБЖ и прекрасно понимал, чем это может кончиться.

Петрович приказал выключить все электронные приборы. Пригнувшись к земле, мы, не торопясь, двигались в сторону леса. Не знаю как я выдержал эти пытки. Легкие горели то ли из-за неудобной позы, то ли от холода. Вода застилала глаза, пару раз я даже спотыкался о собственную ногу. Тогда шедший рядом со мной Димон притормаживал, поднимал меня под локоть и тащил дальше, за что я был ему очень благодарен.

В лес мы влетели так, будто нас по пяткам уже щекотала молния. Пройдя по нему еще километра два, мы остановились на привал перевести дух. Таких нагрузок мы с Димоном еще не испытывали! В школе вся физ-ра у меня была куплена, а в тренажерах мы таких весов не тягали. Так что, когда Петрович объявил привал, я готов был упасть лицом в лужу и вылакать ее до дна.

Плюхнувшись на поваленные деревья и тяжело дыша, мы, даже не снимая рюкзаков, сделали по глотку воды. Стало темно, как вечером. Над лесом угрожающе нависали черные тучи.

Буквально сидящая в луже Аланка, опустив руки на землю и подставив лицо дождю, рыдала, хлюпая носом. Да уж, давненько у нее такой истерики не было. Нам с Димоном пришлось утешать подругу, чтобы она не сорвалась на других.

Через полчаса группа двинулась дальше. Зверей можно было не опасаться – в такой дождь они все сидели по своим убежищам. Хотелось и себе найти какую-нибудь нору. В лесу дождь лил не так сильно, наверное потому, что мы шли под деревьями. Зато грязи и слякоти было предостаточно. Мы перемазались с ног до головы, пока перелезали через поваленные деревья.

В какой-то момент на нашем пути возник глубокий овраг, который нужно было перейти по поваленному дереву. Ситуация осложнялась тем, что на нем было ужасно скользко. Первым пошел Леха. Едва не свалившись, но все-таки успешно преодолев овраг, он протянул веревку и зацепил ее за сук. То же самое проделал с нашей стороны Петрович. Но тут возникла новая проблема – Аланка наотрез отказалась идти по бревну. Уверен, в ту минуту половина группы была бы рада-радехонька сбросить ее в этот овраг. В том числе и Димон. В итоге моему другу пришлось перенести ее на спине, а нам с Русланом – тащить их рюкзаки. Переправа прошла успешно, и мы двинулись дальше.

Время тянулось невероятно долго. Из-за пасмурной погоды весь день было довольно сумрачно, так что я и сам не понял в какой момент наступила ночь. Лагерь разбили посередине леса. Вокруг было сыро и холодно, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что настроение наше было упадническим. В сапогах хлюпала вода, одежда испачкалась. Никогда еще мне не приходилось ходить в таком отрепье! Может, попросить Дину постирать? А что? У меня дома есть прислуги, похожие на Дину. Они за мной каждую крошку подметают. Аланка этим заниматься не станет – это уж точно. Но не ходить же мне во всем грязном! А если люди? Что они скажут? Сын миллионера разгуливает в бомжатском прикиде. Стыдоба!

Однако от идеи со стиркой пришлось отказаться, так как я быстро смекнул, что сколько вещи ни стирай, в такую погоду они не то что не высохнут – даже чистыми побыть не успеют. Палатку ставили под дождем. Вся одежда, рюкзаки, обувь – все, черт возьми, отсырело! Даже чертов спальник, в который я уже мечтал залезть, чтобы согреться, и тот оказался сырым!

Сухого топлива нигде не было. Решили разогревать чай на газовой горелке – маленькой походной плите на баллонах газа. Черт, и почему я раньше не слышал о подобном изобретении? Человеку, который это придумал, надо выдать медаль! Просто за то, что огонь спас нас от переохлаждения!

Гречку решили не варить, так как сухого топлива не было, а газ мог пригодиться в другое время – решили расходовать его экономно. Пришлось опять есть протеиновые батончики. Чтобы ночью мы не замерзли окончательно, к нам в палатку лег спать Леха, так как с Русланом мы с Димой ночевать наотрез отказались. Но он все-таки присоединился к нам чуть позже, так как его палатку затопило. Дина, Аланка, Донован и Петрович спали во второй палатке.

Это было ужасно! Мы набились как селедки в банке! Ноги упирались в огромные рюкзаки, справа, когда мы как по команде переворачивались то на один бок, то на другой, катаясь по палатке как неваляшки, меня то и дело толкал локтем Дима, а слева с края палатки внутрь капала вода.

Посередине ночи меня разбудил Димон. Накануне вечером я заметил, что парень морщится и кряхтит. На мой вопрос, что случилось, он ответил, что вероятно подвернул ногу, когда спрыгивал с дерева, по которому мы переходили овраг. Я посоветовал ему пойти к Дине, как она и просила, но Димон не захотел ее тревожить. Однако ночью боль в ноге стала настолько невыносимой, что пришлось поднимать всю палатку, а мне – в одном термобелье, легкой куртке и полных воды резиновых сапогах – с фонариком в зубах бежать до соседней палатки и будить Дину. Аланке стоило бы поучиться у нее такой скорости – не прошло и трех секунд, как заспанная Дина с пучком набекрень показалась из палатки. Как и я одетая в термобелье, куртку и резиновые сапоги, девушка с чемоданчиком в руках добежала со мной до нашей палатки.

Если честно, я понятия не имею как мы все там уместились. Леху и Руслана пришлось сдвинуть в угол палатки. Парни хмурились, зевали, но против повелительного тона Дины возражать не стали. Диму же пришлось вытаскивать из спальника. После секундного осмотра, Дина пришла к выводу, что у него отек. Что-то там из-за внезапных сильных нагрузок на ногу. Кровь хлынула по венам, произошел запор кровеносных сосудов – и вот. Около пятнадцати минут маленькие руки Дины растирали конечность шипящего от боли Димы, после чего, обмотав ногу друга шерстяным шарфом, девушка заставила его натянуть термоштаны.

Следующее утро оказалось не лучше предыдущего. Холод, сырость, а на завтрак – опять дурацкие протеиновые батончики. В этот раз пришлось обойтись без горячего чая и запивать еду холодной водой. Вещи не сохли, сырость проникла в самые глубины моего рюкзака. Дождь тоже не перестал. Единственное утешение – ноге Димона стало чуточку лучше. Боль немного утихла, но отек не сошел до конца. Чтобы облегчить Диме жизнь, мы распределили его вещи между собой. И хотя мой рюкзак стал тяжелее, я не мог позволить другу надрывать свое здоровье. Мне не трудно, а Димону легче идти. Не такая нагрузка на ногу. Аланка тоже вела себя тихо. Не ныла и даже не жаловалась. Весь день сестра вышагивала около брата и пристально за ним наблюдала. Переживала, видимо, за его здоровье.

К вечеру дождь слегка поутих, и мы смогли поставить палатки под елями. И даже – о чудо! – сварили гречку. Если бы две недели назад мне сказали, что я буду есть сухую гречу с дешевой тушенкой, а жизнь, при этом, будет казаться мне сказкой, я вызвал бы этому человеку санитаров. Но сейчас это было и впрямь так. Ветки ели, под которой мы расположились, были настолько частыми, а иголки настолько густыми, что под ней было практически сухо. Насобирав более-менее сухих веток и иголок, мы смогли развести костер и развесить над ним мелкие вещи, но так как костерок был небольшим, пришлось напялить на себя все сырое и рассесться как можно ближе к огню.

– Что-то мне перестает нравиться эта затея с походом, – пробурчал Димон, отправляя в рот очередную ложку гречки. Леха открыл банку тушенки, и мы разделили ее на всех. – С каких это пор я могу с таким наслаждением есть это… что это вообще такое?

– Это гречка – еда бедных, – морщась объяснила Аланка, с отвращением ковыряясь в тарелке ложкой. – Поэтому ты, братец, о таком никогда и не слышал.

– Как люди вообще ее едят? Она невкусная, – вздохнул Дима, невольно передергивая плечами.

– По мне так очень даже ничего. По крайней мере по сравнению с батончиками, – заметил я. Батончики были сделаны из овса и каких-то сухофруктов. Они были немного сладкие и довольно калорийные.

– Друг мой, ты забываешь о своих корнях. Такая пища не для нас, – хмыкнул Дима, снова набивая рот гречкой. – Черт, креветок жаренных хочу и пасты с лососем!

– Иди лося зарежь, будет тебе деликатес, – отозвался Леха.

– А было бы круто… – мечтательно улыбнулся Димон. – Приеду домой, скажу отцу, что сам зарезал лося. Он ни за что мне не поверит.

Мы хмыкнули. Да, наши отцы считали, что мы ни на что не способны, кроме как тратить их деньги.

– Что ж, пришло время по-настоящему согреться. Согреться с помощью музыки, – подал голос Руслан, под наши восторженные возгласы вытаскивая гитару из чехла. Что-то настроив, он объявил:

– Итак, песня Юрия Кукина «А я еду за туманом», – парень положил руку на струны и начал слегка бренчать какую-то мелодию с одинаковыми нотами. Легко и красиво.

Понимаешь, это странно, очень странно,

Но такой уж я законченный чудак!

Я гоняюсь за туманом, за туманом,

И с собою мне не справиться никак.

Люди сосланы делами,

Люди едут за деньгами,

Убегают от обид и от тоски.

А я еду, а я еду за мечтами.

За туманом и за запахом тайги.

А я еду, а я еду за мечтами.

За туманом и за запахом тайги.

Я выдохнул, смотря в костер. Как это песня подходит сейчас! Тихая, спокойная и такая правдивая. Руслан пел медленно и с чувством, улыбаясь смотря в костер. Улыбались и Алана с Диной. Леха порозовел, Донован, хмыкая, рассматривал что-то на веточке, Петрович, счастливо выдохнув, подкинул в костер веток, а Руслан продолжил петь:

Понимаешь это просто, очень просто.

Для того кто хоть однажды уходил.

Ты представь что это остро, очень остро,

Горы, солнце, пихты, песни и дожди!

И пусть полным полно набиты, мне в дорогу чемоданы,

Память – грусть, не возвращенные долги!

А я еду, а я еду за туманом.

За мечтами и за запахом тайги.

А я еду, а я еду за туманом.

За мечтами и за запахом тайги².

Добренчав последний куплет, Руслан накрыл струны рукой.

–Хорошо что мы тебя взяли, – хмыкнул Леха. – Музыка и впрямь согревает.

– А я о чем? – довольно протянул Руслан. – Гитара – лучшая подруга любого путешественника. Без нее поход теряет свои краски.

Я хмыкнул. Наверное, я первый раз был вынужден с ним согласиться.

ГЛАВА 4

Следующие два дня ничего не менялось. Дождь продолжал лить как из ведра, и стоял холод. Вся сменная одежда отсырела и высушить ее следующие двое суток не выпало шанса. Нога Димы окончательно прошла, и нам больше не приходилось таскать его вещи. Аланка снова начала ныть, что хочет в душ, что устала, что хочет нормальной еды. От этого у нас с Димоном начинали сдавать нервы, но ни один из нас не хотел признаться в этом первым. Дина пару раз одергивала Аланку, напоминая, что всем нам не легко и мы все устали, а ее нытье только все усугубляет, но Аланка и слушать не хотела. Один раз они рассорились так, что наотрез отказались спать в одной палатке. Пришлось Аланку класть между мной и Димоном, а Лехе ютиться сбоку. Остальные четверо спали во второй палатке.

Спустя полутора суток лес сменился лугами. В отличие от него, здесь деревья встречались редко, но хоть какое-никакое укрытие от ливня. А еще мы наконец вышли к воде. Горная река, текущая с самих Алтайских гор («Предположительно, Катунь», – как сказал Петрович), оказалась ледяной и не очень чистой. С примесью грязи, травы и камней. Пить из нее было нельзя. Петрович сказал, что будь немного теплее и не так дождливо, мы могли бы постирать в ней вещи и сполоснуться. Я же с ужасом смотрел на эту жижу и искренне не понимал прикола. Мыться в этом?! В этой луже, в которой наверняка собраны все бактерии мира сего? Да ни в жизнь! Я лучше грязным ходить буду!

По ночам было все так же холодно и неудобно. Впрочем, я потихоньку начал привыкать к таким ужасным условиям. Удивительно, но спустя всего четыре дня, мне уже казалось, что мы в походе без малого месяц. Мы просто шли и шли. А у меня сложилось ощущение, что я уже давно и очень хорошо знаю весь наш отряд. Особенно я начал проникаться убеждениями Руслана. Нет ничего интересней путешествий. С одной стороны я, конечно, был с этим не согласен. Кому захочется жить вот так, как отшельник? С другой же, это был реальный способ отдохнуть от собственных поклонников. У кого они есть, конечно. Например, у меня.

В какой-то момент дождь внезапно кончился. Причем так неожиданно, что мы всем отрядом даже остановились. Аланка, сняв капюшон дождевика, выправила на свободу свои грязные спутанные волосы, на которые за последние сутки махнула рукой, и вытянула вперед руки, чтобы убедиться, что дождь и впрямь закончился. Правда, насладиться этим мы не успели. Утром уже стоял такой сильный туман, что на метр впереди ничего не было видно. Все эти дни я продолжал делать фотографии, и никакой дождь мне не мешал. Но фотик пришлось отложить, когда случилось непредвиденное – мы наткнулись на болота.

Вообще, Петрович говорил, что оно должно быть в стороне, в нескольких километрах от нас, но из-за сильного дождя, шедшего последние четыре дня, болото размылось и вышло из берегов. А туман на болотах – обычное явление. Аланка ворчала на Донована, где, мол, хваленая им красота Алтайских лугов и просторов. Она ожидала увидеть не это и т.д. Но за несколько дней ее нытья, даже Дина успела привыкнуть к ней, и уже никто не обращал на Аланку внимания.

Через болото хорошо было бы идти обвязанными, но Петрович сказал, что в данном случае это не самая лучшая идея. Если кто-то начнет тонуть, остальным нужно будет отойти подальше и придумать, как его вытащить. К несчастью, Донован опять пропустил мимо ушей наставления старшего проводника, и в какой-то момент наш псих ученый снова куда-то запропастился. Дина чуть в обморок от ужаса не упала, обнаружив, что брата нет рядом. Из-за густоты тумана не было возможности хорошенько осмотреться по сторонам. Так что тот час, пока мы искали Донована, стал для нас, пожалуй, самым нервным за предыдущие четыре дня. Даже Дима признал, что вместо одного ребенка, в лице Аланки, у нас в отряде целых два. Так и было. За Донованом нужен был глаз да глаз, он был просто маленьким ребенком в теле взрослого парня!

Услышав слова Димона, Дина рассердилась и потребовала не называть так ее брата, но это было правдой, и девушка понимала это. Пришлось идти обратно след в след. Как оказалось Донован увидел какую-то лягушку, отошел в сторону и увяз в грязи. Собственное положение его волновало мало, ведь он поймал какой-то редкий, мать его, вид земноводных! В ту минуту мне хотелось забить его этой лягушкой нах… Ладно, не важно. Суть в том, что нам понадобился еще час на то, чтобы вытащить это ходячее несчастье на твердую землю.

Стараясь не упускать друг друга из виду, мы разбрелись в стороны и принялись собирать ветки, траву и рогоз. Последний, кстати, я видел впервые, но не суть. Проблема была в том, что Донован увяз вместе с рюкзаком и ушел в грязь почти наполовину. Мы поспешно накидали перед Доном побольше веток и травы и кинули ему веревку, которой он обвязался. Затем мужская часть нашего отряда, скинув рюкзаки, принялась вытягивать Донована сначала на ветки, а потом к себе. Едва оказавшись на суше, бедолага тут же получил увесистый подзатыльник от Петровича и крепкие объятия перепуганной и зареванной Дины. Странно, но какой-то момент я поймал себя на мысли, что хотел бы оказаться на его месте.

Но беда, как говорится, не приходит одна. Прям, как и начальство Диминого отца. Они тоже по одному не ходят.

К вечеру пятого дня, когда мы, перепачканные в грязи, уставшие и замерзшие от сошедшего тумана, вышли с болот, серый пейзаж со страшными, похожими на торчащие из земли руки мертвецов кустами, сменился лесом. Небольшим, так как часа через два он начал редеть. К счастью, к этому моменту уже не было ни дождя, ни тумана, и вскоре мы услышали всплески легких волн. Чуть ли не бегом припустив вперед, мы наткнулись на довольно большое озеро и чистенькую полянку. Было бы еще жаркое солнышко – и это место могло бы показаться раем. Но счастье, мать его, длилось недолго. Только мы поставили палатки, как начался град.

– Такое ощущение, что сам господь бог решил наслать на нас семь казней египетских! – гаркнул я, пинком отталкивая в угол палатки рюкзак. – Только кончится дождь, начинается болото с туманом, только туман рассеется – град идет! Да что не так с этим Алтаем?!

– У тебя просто сдают нервы, – буркнул Дима. – Град скоро кончится, выглянет солнце и…

– Да скорее мы перейдем весь Алтай вдоль и поперек, чем увидим солнце! – недовольно прервал друга я. – Может, развернуть экспедицию обратно?! А что, если это только начало и дальше будет хуже?!

– Все будет хорошо. Просто потому, что хуже быть уже не может, – уточнил Дима, забираясь в спальник.

– Мы три дня не жрали нормальной еды! У меня эти батончики скоро из ушей торчать будут! – я несильно толкнул Димона ногой в бок. – Почему ты, черт возьми, такой спокойный?!

– А что мне в панике метаться по палатке и орать, что мы все умрем? – не понял Димка. – У всех и так нервы на пределе, и ты не единственный теряешь терпение. Но мы с тобой с самого начала знали, что будет нелегко. Твой отец тебя предупреждал, что это путешествие не для таких, как мы. И раз нам трудно, это может значить только одно – то, что мы на правильном пути.

– Ты что, иуда, принял сторону моего отца? – прошипел я.

– Нет. Я просто понимаю, что этот поход и впрямь заставит нас взглянуть на жизнь по-новому.

– Черт, Димон, да нам дожить бы до конца похода! Отец ждет от меня согласия меньше, чем через месяц, или я лишусь всего! О каком взгляде на жизнь ты вообще говоришь?

– Я говорю о том, что еще неделю назад ты даже не думал ни об одном из предложенных тебе отцом вариантов, – Димон зевнул. – И пусть на принятие решения у тебя уйдет все время, которое мы проведем в походе по пути в Казахстан, но, заметь, ты уже хотя бы задумался над ситуацией. Хотя, по правде говоря, сейчас переживать об этом бессмысленно и глупо. И так проблем хватает.

Утром нас разбудил визг Дины. Испугавшись, что на девчонок напал какой-то дикий зверь, мы с Димоном спросонья схватились за топоры и вывалились наружу, столкнувшись с такими же заспанными Лехой и Русланом. В палатке девочек не оказалось. От этого у меня внутри аж все похолодело. Оббежав весь лагерь, мы с парнями кинулись в лес, откуда вчера пришли, и через пару минут нашли Дину, Аланку, Донована и Петровича на какой-то поляне. Все четверо – веселые и невредимые – сидели в кругу, и Донован щекотал визжащую Дину.

– Что происходит?! – гаркнул встревоженный Леха. Четверка, вздрогнув, обернулась на нас.

– А что происходит? – не понял Петрович. – Все в полном ажуре.

– А вы чего в белье с оружием бегаете? – улыбаясь, выглянула из-за Донована Дина. Вместо ответа Руслан подошел к девушке и, отклонив ее чуть-чуть назад, внимательно осмотрел. Никаких повреждений на Дине не было, как не было и тех, кто мог бы на нее напасть. Леха, сплюнув, двинулся обратно в лагерь, за ним последовал Димон. Руслан, пробормотав что-то себе под, в сердцах пнул валяющийся под ногами камушек и тоже двинулся по направлению к палаткам.

– А что случилось-то? – переведя взгляд на меня, спросила Дина.

– Орать тише надо, – буркнул я. Черт, у меня, кажется, появился первый седой волос. Если с Диной, нашим медиком, что-то случится, тут, хочешь не хочешь, а повернуть обратно придется.

– А мы землянику нашли! – крикнула мне вслед девушка.

Только тут я заметил, что поляна, на которой находится лагерь, освещена ярким солнечным светом. Наши палатки стояли почти у самой воды на засыпанном камнями и ветками песке. Это было огромное озеро, по всему берегу которого протянулся лес, а за ним виднелись верхушки заснеженных гор. На небе не было ни облачка, а солнце даже припекало. Черт, неужели это не сон? Неужели нам наконец улыбнулась удача?

– Чего замер? – одернув майку, усмехнулся вылезший из палатки Леха. – Первый раз солнце видишь?

– Столько дней шел дождь, – заметил я, на ходу стягивая с себя сырую кофту. – Я уж и не надеялся застать солнце на Алтае.

– Да, природа немного покапризничала. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что нас ждет в горах.

– В смысле? – из нашей палатки высунулась голова Димона. Друг уже переоделся в плавки, намереваясь искупаться и отмываться от пятидневной грязи.

– Погода в горах очень непредсказуема, – пожал плечами Леха, обвязывая вокруг пояса полотенце и тоже переодеваясь в плавки. – Сперва там может быть светло как днем и даже припекать, но набегает тучка и уже через пятнадцать минут – метель сбивает тебя с ног, и ты потихоньку замерзаешь насмерть.

– Как воодушевляет, – выдохнул Дима.

– Не беспокойся, с нами медсестра, и нам ничего не грозит, – ободрил Леха. Надев плавки, младший проводник выволок из палатки рюкзак и принялся скидывать на землю всю грязную сырую одежду. Затем он вытащил спальник и, расправив его, повесил на палатке. Руслан делал то же самое, и вскоре все вещи либо сушились на солнышке, либо ожидали стирки. Дима снова скрылся в палатке, и оттуда подавал мне спальники и сырые вещи. Также мы вытащили на солнце ботинки и оставили их сушиться. Пока Руслан с Диной возились с костром, а успевшая вымыться Аланка сушила волосы и о чем-то болтала с Петровичем, я, собрав наши с Димой вещи, подсел в воду к Лехе. Стирать руками я не умел и надеялся, что он меня научит. Вода была прохладная, но не ледяная, по такой жаре – самое то.

– Держи. Порошок и «Ленор» в одном боекомплекте, – Леха сунул мне в руку кусок хозяйственного мыла.

– Я слышал, что его делают из… ну, ты понял, – я, поморщившись, посмотрел на коричневое нечто в моей руке.

– Глупости какие! Это мыло на все времена. Отстирывает и ладно, – намылив майку вторым куском мыла, Леха принялся тереть ее до пены. – Намыливай, словно моешь руки. Три, не жалея.

– У меня же мозоли будут. Руки огрубеют, – заметил я, неумело намыливая майку.

– Подумаешь! Ты мужик, у тебя не должны быть изнеженные руки, – Леха осуждающе качнул головой, закончив натирать ткань майки и ополаскивая ее в воде. На камнях сидеть было не очень удобно, но что поделать.

– А давно ты в таких походах участвуешь? – я окунул майку в воду, и от нее начала расплываться в стороны грязная мыльная жижа.

– Мои родители альпинисты, погибли в горах. Петрович фактически усыновил меня в двенадцать лет, и брал с собой во все походы помощником. Так что, можно сказать, что я работаю с Петровичем с каменного века. Он как-то поймал меня во время одного из своих переходов, когда я воровал еду у туристов. Наверное, с того времени я и начал покорять просторы Алтая, – коротко, но содержательно рассказал Леха, закидывая на плечо чистую майку и принимаясь за штаны.

– А ты не думал о другой жизни? Или планируешь до конца своих дней водить экскурсии?

– А почему нет? – пожал плечами Леха. – Я нашел себя в этом. В городе мне скучно, а тут я могу делать, что хочется. Я везде выживу, я многое умею, и никто мне не указ. Я в любой момент могу уйти от Петровича и открыть свою туристическую фирму. Иметь свой бизнес. У меня ведь достаточно опыта.

– А в твоей практике бывали случаи… с летальным исходом? – спросил я, перекидывая через плечо очередную кофту.

– Был один раз, – немного подумав, припомнил проводник. – Мы были в горах, и один из альпинистов сорвался со скалы. Я говорил ему, что по мосту… – он запнулся и пояснил, – ну, знаешь, на ледниках местами есть огромные трещины, которые не перепрыгнуть, и их переходят по специальной лестнице. Так вот, я предупреждал его, что по этому «мосту» идут по одному, и он может не выдержать вес двух взрослых людей. Тот начал возмущаться, что это не мое дело, что он ходит, как хочет, и что наша с Петровичем задача вести их к месту назначения, потому что они заплатили огромные деньги. Некоторые люди не понимают, что в горах их деньги – всего лишь бумажки. Какой бы статус у тебя ни был, сколько бы денег ты не имел, в горах все равны. И инструктор отвечает за твою жизнь. Ты платишь ему, и он делает все, чтобы доставить тебя в пункт назначения целым и невредимым. Следовательно, чтобы не возникало разногласий, его надо слушаться. Тот альпинист не послушал…

Когда он ступил на «мост», там уже находился один альпинист. Он уже почти дошел, когда лестница треснула и проломилась. Страховка не выдержала двоих сразу и порвалась. Тот, что почти дошел, успел ухватиться за край, и мы его вытащили, а второй погиб, – Леха перекинул через плечо штаны и посмотрел на меня. – Вот и все. В горах инструкторам плевать на деньги. Их беспокоит твоя жизнь. Мертвые им точно не заплатят.

История звучала жутко. Неужели и нас ждет что-то подобное? То есть шанс погибнуть очень велик? Черт, я не подписывался на такое, я у отца единственный сын! А что скажут мои друзья? Хотя… мои единственные друзья – Димон с Аланой. Если так подумать, мне и оставить после себя нечего. Плакать по мне будут только предки, да и девушки у меня, как таковой, не было. В смысле, были и много, но чтобы какая-то особенная, ради которой хотелось бы вернуться даже с того света, не было. Почему я вдруг почувствовал себя полным идиотом?

– Так что, – продолжал тем временем Леха, стирая очередную вещь, – если хочешь выжить, тебе придется делать то, что ты так не любишь – слушаться и выполнять чужие указания. В горах, как говорится, не надежен ни камень, ни лед, ни скала. Единственные, кто надежен и кому ты можешь доверить свою жизнь – это твои товарищи, – Леха кивнул на лагерь, где у костра собирались ребята. Вооруженный топором Руслан рубил дрова, параллельно обучая этому чем-то недовольного Димона. Донован бегал по поляне за очередной бабочкой. А Дина, сидя на бугорке среди цветов, закусив губу и мило нахмурившись, зашивала штаны брата. Из растрепанного черного пучка выбилась прядь волос и упала ей на глаза. Она явно мешала обзору, но убрать ее девушка не могла, так как руки были заняты, так что Дина, смешно раздувая щеки, то и дело сдувала прядку с глаз. Сейчас на ней были темные шорты, кроссовки и серый топик на лямках. Девушка выглядела такой маленькой и хрупкой, что я невольно удивился: как ей удавалось столько дней тащить на себе огромный тяжеленный рюкзак и сломаться.

– Ты меня услышал? – строго спросил Леха, толкнув меня в плечо. От неожиданности мыло выскользнуло у меня из рук, и мне пришлось ловить его. – Ищешь путь к отступлению, чтобы ночью сбежать и вернуться в город?

– Я не трус, каким ты меня считаешь, – стараясь не показывать легкую обиду, буркнул я, снова принимаясь за стирку.

– Ты, конечно, извини, ничего личного, но бо́льших неженок, чем вы трое, я еще никогда не встречал. Дома небось вам лепестки роз под ноги кидают?

– Бывает, – признался я. – Ну и что? Зато у меня много обожателей.

– Не хочу тебя расстраивать, но сколько человек поддержало вас в вашей затее, как только о ней стало известно? Сотня? Пятьдесят? Десять? Пять? – выгнул бровь Леха.

– Никто, – вынужден был признать я. – Только Димон меня поддержал, когда я сказал, что хочу чего-то нового, – я мотнул головой.

– Вот он – твой друг, а остальные лишь подпевалы, которые крутятся вокруг тебя, пока у тебя есть деньги, – подытожил Леха. – Ну, Аланка, наверное, не в счет. Она ведь твоя девушка.

Я удивленно уставился на проводника У меня что, на лбу высечено, что мы с ней встречаемся или как? А то, что мы не целуемся и не обнимаемся, и вообще я пару раз хотел ее прибить, ему ни о чем не говорит?!

– Она не моя девушка, – отчеканил я.

– Да? А я подумал, что раз она сестра лучшего друга, то…

– Пытались, – признался я, слегка поморщившись от воспоминаний. Меня еще долго будет передергивать от этого. – Не сложилось. Она стерва.

– К ней просто нужен особый подход, – бросив взгляд в сторону Аланки, задумчиво проговорил Леха.

– Пока что на это ни у кого не хватало терпения, и, если ты найдешь человека, которого она будет слушаться, я пожму тебе руку, – я невольно усмехнулся. – Так, а теперь я задаю вопросы о девушках.

– Ну давай, – приготовился Леха.

– Дина сказала, что давно тебя знает. Что вас связывает?

– Мы просто хорошие друзья. Ее отец был тем самым альпинистом, которого мы тогда поймали. В благодарность он пригласил нас к себе в гости. Там я и познакомился с Диной и Донованом. Их родители геологи и часто пропадают в подобных экспедициях, а ребята живут с бабушкой. У них в Горно-Алтайске свой домик. Я наведываюсь к ним в гости, когда нет работы. Петрович присматривает за бабушкой, а мы общаемся. У меня никогда не было братьев и сестер, но они мне их заменили. Донован очень рассеянный, и его ничего не интересует, кроме собственных исследований. Лиши его в этом походе воды и пищи, он и не заметит. Мне не раз приходилось искать его по лугам. Они с Диной иногда выходят погулять на природу, а Дина любительница поспать. Вот он и пропадал, пока она сопела, – Леха размял плечи, обернувшись на лагерь. – Как-то раз, наблюдая за какой-то птицей, Донован залез за ней на дерево и уснул рядом с ее гнездом. Мы искали его часов шесть, пока он сам чуть нам на голову не свалился. В буквальном смысле, – Леха хмыкнул. – Так что Донован живет в своем мире, и только Дина способна понять его по-настоящему.

– Интересная у вас история дружбы.

– Да. Я же говорю, они мне как брат и сестра, – Леха поднялся с кучей перестиранной одежды в руках, собираясь уходить. Но, чуть помедлив, наклонился ко мне. – Если вы с Димоном их обидите, я не посмотрю на ваше состояние и сделаю вам очень, – он подчеркнул это слово, сжав мое предплечье, – очень больно. Понял? – разжав руку, Леха хлопнул меня по спине и выбрался на берег. Я проводил его насмешливым взглядом. Смотрите-ка, как он предан этой семейке.

Достирав всю одежду и прополоскав ее, я развесил вещи на растянутой между деревьями веревке. Завтрак был уже готов. Сегодня в меню были лапша с консервированной рыбой и сладкий чай с каким-то печеньем. Учитывая, что последние несколько суток мы ели одни батончики, сейчас этот завтрак показался мне пищей богов. Через час, после сытной трапезы, все, кроме Аланки, кинулись купаться. Девушка же, облачившись в кипельно-белый купальник, обмазалась солнцезащитным кремом и, наконец соорудив из своих волос достойную ее величества прическу, растянулась на одном из камней, позагорать. Фигура у нее была – глаз не отвести, какая хорошая. Дина, кстати, ей в этом не уступала.

Распустив по плечам недлинные черные волосы, девушка медленно зашла в озеро и, словно русалка, исчезла под водой. Ее не было довольно долго, и я уж начал волноваться, не утонула ли она, но сидевший рядом Леха был спокоен, а значит девушке ничего не грозило.

После долгожданных водных процедур, мы развалились на полотенцах и стали загорать. Димка в очередной раз обставлял меня в карты! Черт! Никогда мне у него не выиграть! Аланка о чем-то беседовала с Русланом. Видимо, найдя общую тему для разговора, ребята смеясь, расположились в другом конце лагеря. Леха валялся в палатке, а Петрович возился с дорожными картами у костра. В какой-то момент я заметил, что Донован с Диной куда-то отлучились. Когда играть в карты стало неинтересно, и друг ушел вздремнуть в палатку, я натянул на плавки шорты и двинулся к поляне, где мы сегодня утром застали ребят за сбором ягоды. Как я и предполагал, Дина с Донованом были там. Брат с сестрой сидели спина к спине. Девушка читала книжку, а Донован, то и дело поправляя очки на носу, рассматривал какой-то цветок и делал записи в толстую тетрадь.

– Не отвлекаю? – тихонько спросил я, чтобы не напугать. Впрочем, Донован меня, похоже, не услышал, а вот Дина, отвлекшись от книги, приветливо мне улыбнулась. В груди что-то странно екнуло. В горле встал ком, и я слегка откашлялся.

– Нет, – девушка кивнула на место рядом с собой. – Падай. Земляники хочешь?

– Чего? – я плюхнулся рядом, и та протянула мне горсть красной ягоды.

– Земляника, – повторила девушка. – Попробуй.

– Она в земле, – я брезгливо поморщился. – Там столько бактерий.

– Ой, да ладно! – фыркнула Дина. – Я же еще жива! Давай, когда еще поешь настоящей лесной земляники, а не магазинную дрянь?

Я, вздохнув, подставил руку, и девушка пересыпала в нее небольшую горсть земляники. Я замешкался. Наблюдавшая за моими метаниями Дина покачала головой и, указав на свою ладонь, разом закинула в рот всю горсточку маленьких ягод, призывая меня сделать так же. Разжевывая ягоды, девушка улыбнулась с набитым ртом, став похожей на милого хомячка. Я непроизвольно хмыкнул. Ягодка пошла не в то горло, я закашлялся, пытаясь вытолкнуть землянику обратно. Дина рассмеялась, я покраснел. Как нелепо.

– Слушай… все хочу спросить, – девушка отложила книгу, сорвав еще ягод. – А зачем ты вообще отправился в этот поход? Люди твоего… – она запнулась, подбирая слова, – социального статуса, с твоими… богатствами. Зачем куда-то ездить и рисковать жизнью?

– Рисковать жизнью? – я нахмурился. О чем это она?

– Ну, наш переход только начался, и кто знает, что нас ждет, верно? – пожала плечами та.

– Да,– кивнул я, размяв плечи. – Ну, нам с Димоном захотелось новых острых ощущений, потому что дома нас все достало, – пояснил я. – И вот мы тут.

– И что ты думаешь теперь об острых ощущениях? – выгнула бровь Дина, легким движением руки заправляя за ухо выбившуюся прядь. – Лучше б ты сидел дома и не выеживался, да?

Я, цокнув языком, покачал головой.

– Ну, примерно так я и думаю. Я начал сомневаться в своих силах.

– То ли еще будет, – зловеще протянула девушка. Вздохнула. – Я вообще думаю, что это глупо.

– Что именно? – растерялся я.

– Затея глупая, – пояснила Дина. – У тебя есть все, о чем можно мечтать. Зачем лишний раз испытывать судьбу, если все равно ничего не изменится?

– Я просто решил…

– Да знаю я. Вы такие-то, вам не слабо, то да се. Вы золотая молодежь, и за это многие вас ненавидят, – кивнула Дина. – Вы делаете, что хотите, и если вас называют слабаками, вы заводитесь с пол-оборота. Хотите доказать, что вы лучше остальных и что вам горы по плечо и моря по колено. Извини, конечно, но это не так.

– Ты меня осуждаешь? – не понял я.

– Пытаюсь раскрыть тебе глаза, – ответила девушка, подтягивая к себе ноги и усаживаясь по-турецки. – Я знаю тебя не так давно и не могу судить твои поступки. Я не знаю, что для тебя хорошо, а что плохо. Просто я вижу перед собой человека, которого в жизни ничего не интересует, кроме денег и развлечений, и мне тебя жалко. Вас всех троих жалко.

– И почему же? – прищурился я, ожидая ответа. Не слишком ли много она сейчас на себя берет?

– Потому что… – Дина на миг задумалась, склонив голову на бок, словно размышляя над ответом. Бросив взгляд на ягоды, девушка вложила целую горсть мне в ладонь. – Потому что Руслан прав. Какие у тебя останутся впечатления от молодости? Что ты жил в ночных клубах, и у тебя была сотня поклонниц? Что ты тратил деньги направо и налево, но так и не научился их тратить правильно? Тебе нечем будет похвастаться в кругу своих зазнавшихся от славы «друзей». «Я был в ночном клубе!» Они тоже. «Я пил такие-то напитки на крыше небоскреба!» Они тоже это делали. «У меня многомиллионная вилла и три тысячи дорогих машин». Кого ты удивишь этим в наше время? Твоя жизнь проходит в Инстаграме, впечатления и эмоции заменяют смайлы. Тебе двадцать с лишним лет, Стас. Если опустить всю эту никому не нужную социальную суету, скажи честно, что ты сделал важного в этой жизни, чем лично мог бы гордиться? – на меня уставились темно-карие глаза цвета шоколада. Большие ресницы захлопали, пухлые губы сжались в полоску. Дина выжидательно смотрела на меня, явно ожидая услышать что-то, что опровергнет ее слова. Но ответить ей мне было нечего. Сколько бы я ни копался в своей памяти, после трех или более минут молчания, так и не смог придумать ничего стоящего. Если только – ничего.

– Поэтому мне и жаль вас, – подытожила Дина, на мгновение накрыв мою руку своей ладонью и вновь облокачиваясь на спину брата, как на кресло. Подняв книгу до уровня глаз, девушка снова погрузившись в чтение.

Несмотря на сжатые сроки, этот день мы единогласно решили профилонить, чтобы перевести дух. Все мы крайне нуждались в отдыхе. К тому же нужно было просушить палатки, залатать порванные вещи и высушить выстиранные.

Все чистое и свежее мы сразу затолкали в рюкзаки, так как было неизвестно, что принесет нам следующее утро. Вечером мы снова собрались у костра под гитарные песни Руслана. Я лузгал семечки и выплевывал шелуху себе под ноги, искоса наблюдая за Диной. Такой девушки среди моих знакомых не было точно. Дина мыслила неординарно, у нее был свой взгляд на нашу богатую жизнь. Тут они с Лехой и Русланом, конечно, совпадали во мнении, что деньги – не главное, и что молодость нужно прожить так, чтобы в старости не жалеть об этом. Но что принципиально отличало Дину от девчонок моего круга, так это то, что слыша фразу «огромные деньги», она не становилась шелковой, не строила глазки, не пыталась мне угодить. Казалось, деньги ее вообще не интересуют. И это не укладывалось в моей голове, ведь любая другая на ее месте уже шестой день не слезала с наших с Димоном шей и просила бы взять ее замуж, убеждая нас в своей исключительности. А может, Дина просто не понимает насколько мы богаты? Да нет, вроде весь отряд посвятили в то, кто тут организатор и сколько платит. Тогда может, это уловка такая? Прикинуться невинной пташкой, потихоньку обворожить и получить миллионы, «случайно» залетев. А что? Некоторые так пробовали. Раза два я выигрывал дело, доказывая что дети не мои. Молодость у меня, конечно, шальная, но я знаю границы, переступать которые мне еще рано.

Тем временем Дина что-то внимательно рассматривала в тетради брата, покачиваясь в такт музыке Руслана. В какой-то момент, сидящий между нами и лузгающий семечки Димон дотронулся до ее плеча и с улыбкой предложил угоститься. Девушка отрицательно покачала головой, чуть поежилась и продолжила листать тетрадку. Сам Донован начищал множество своих луп какой-то тряпочкой. Голова его была повернута к нам с Димоном, но из-за отблесков костра в его очках, было не совсем понятно, на кого и куда он смотрит.

Аланка весь вечер проспала в своей палатке. Отсыпалась за предыдущие шесть дней похода и набиралась сил перед предстоящим восхождением в гору.

Да, впереди нас ждало восхождение, и, если честно, я нервничал. До места, в которое мы собирались идти, добраться было не так-то просто. Туристических троп там не было, на высоте лежал снег, температура была минусовая, а с ног сшибала свирепая метель. Представить себе не могу, как мы будем там ночевать! Спальники и палатки у нас, конечно, зимние, но если я даже в дождь замерзал, то что же будет на морозе?!

На следующий день поднялись с рассветом. Поскольку вещи уже были собраны мы, наскоро перекусив, сразу двинулись в путь. Как же не хотелось уходить из этого райского места, но пришлось…

Седьмой день похода не сулил никаких перемен. Надо же, целая неделя прошла! Сегодня мы должны были дойти до предгорья и разбить лагерь последний раз перед снежными вершинами. Кое-где в тех местах уже мог лежать снег, поэтому мы заранее приготовили теплые вещи. Отдых придал нам сил, так что отряд бодренько семенил за Петровичем с Лехой, которые, как обычно, возглавляли шествие. Донован периодически куда-то отлучался, но по радостным возгласам, мы понимали, что он в порядке.

– Не хочу показаться параноиком… – неожиданно подал голос Руслан, когда мы поднимались в небольшую горку. – Но чует мой зад, что-то должно случиться.

– Покаркай еще, – буркнул идущий за парнем Димон.

– Что такое, Димочка? Ты не слышал о таких человеческих чувствах, как интуиция? – хмыкнул, перепрыгивая с камня на камень, Рус.

– Ой, как смешно! Намекаешь, что я не только идиот, но еще и неуч? – взвился друг.

– Неужто сам додумался? Вот так прогресс, – уважительно протянул Руслан и захохотал, уворачиваясь от цепких рук Димона. – Да ладно, шучу я!

– За такие шутки в зубах бывают промежутки, – напомнил я.

– Не переживай по поводу своей интуиции, Рус. Если только по мне не будут стрелять, я более чем уверена, что смогу спасти жизнь каждому из вас, – усмехнулась идущая за мной Дина.

– Кстати, все забываю спросить, а сколько лет практики у тебя за плечами? – подала голос Аланка. – Просто не хочу доверять жизнь той, кто ни фига не умеет.

– В отличие от тебя, я умею очень даже до фига, – фыркнула Дина. – Вообще-то, наша бабушка главврач. Заведующая больницей. Она с детства брала меня на работу, вот и я захотела пойти по ее стопам. Окончила школу, поступила в институт. Через два года закончу учебу, и бабушка возьмет меня к себе на работу, а пока я все свободное время практикуюсь на ее пациентах.

– И как, успешно? – все-таки решил уточнить я. Но зачем? Я ведь все равно в этих специальностях не разбираюсь.

– Бабушка говорит, что я стану отличным врачом.

– И все же, надеюсь, нам не придется проверять твои способности, – долетел до нас голос Петровича.

– А я предлагаю, когда все закончится, как-нибудь встретиться снова. Просто вместе потусить, – предложил Леха, переглянувшись с Русланом, тот ответил утвердительным кивком.

– А я думал, слово «туса» тебе незнакомо, – как бы невзначай заметил Димон. – Поддерживаю. Но чур, чтоб это был не темный лес с туманом и градом, а цивилизованное место, если уж не с хорошей выпивкой, то хотя бы с горячим кофе и сладкими булочками. Дина, ты умеешь печь булочки?

– Если вы поможете мне добраться до границы живой и невредимой, я испеку вам не только сладкие булочки, но и самые вкусные в мире пироги с вишней.

– М-м-м-м… – мечтательно промычал Димон. – Обожаю вишню!

Стоп, что?! «Обожаю вишню»? Я что, ослышался или это шутка какая-то? Да Димка вишню терпеть не может! Он ненавидит выковыривать из нее косточки, даже компоты из вишни не пьет! Зачем он соврал?

– А мне больше по душе персики, – решив непременно разобраться с этим, признался я. – Они сладкие и во рту таят.

– Так, народ, хватит о еде говорить! – взмолился Леха. – Ужин только через четыре часа, я и так голодный, а вы еще и нагнетаете!

– А еще я умею делать жаренную курочку, с невероятно вкусной, слегка хрустящей корочкой! – издевательски продолжила Дина, мечтательно улыбаясь и закрывая глаза. – Мягкая, тающая во рту, курочка по-домашнему.

– Хватит издеваться над нами! – закрывая уши руками, хохоча, воскликнул Руслан, у которого, как и у всей мужской части нашего отряда, заурчало в животе. Да уж, от такой курочки и я бы не отказался. Как будто целую вечность нормальной еды не ел!

– Если есть желание, – посмеиваясь над нами, подал голос Петрович, – сегодня, когда поставим лагерь, можно будет сходить на охоту и подстрелить пару птичек. А потом девушки сделают нам обещанный вкусный ужин, – он со значением посмотрел на Дину с Аланой.

Девушки переглянулись. Аланка взглянула на свои руки и поморщилась.

– Я не смогу. Я не умею ни разделывать птицу, ни тем более готовить ее! И не стану этим заниматься, – поспешно предупредила она, обведя нас взглядом.

– Вот неумеха! Кто ж тебя, такую белоручку, замуж возьмет? – притворно пришла в ужас Дина. – Ни стирать не умеешь, ни готовить!

– Подумаешь, – закатила глаза Аланка. – Просто меня этому никто не учил.

– Так и быть. Птицу я тебя разделывать не заставлю, но готовить научу, – пообещала девушка и добавила. – И стирать тоже. Все делать научу, у нас много времени впереди. Вернешься домой настоящей хозяйкой, и цены тебе не будет. Стас тебя замуж возьмет, правда, Стас?

– Вот еще! А че на меня всех собак спускают?! Я лучше еще раз через горы перейду, чем женюсь на Аланке. Я ее, конечно, люблю, но как подругу, и она это знает.

– Фу, нет! Он мне как брат, – запротестовала Аланка.

– О, не переживай, Алан. Я обязательно подыщу тебе принца на белом коне. Сам я тебя не достоин, – я попытался сдержать улыбку, но не вышло. В ответ девушка, незаметно подойдя сзади, отвесила мне смачный пинок под зад, чем вызвала залп смеха у остальных.

Через четыре часа мы остановились на ночлег. Последние два из них ушли на подъем вверх, поэтому тут уже местами лежал снег. Снова набежали тучи, а с горы дул такой сильный ветер, что если бы не тяжелые рюкзаки, нас точно оторвало бы от земли.

Решили ставить две палатки, чтобы ночью было теплее. С установкой возились долго – из-за сильного ветра постоянно то тент улетал, то дуги. Облаченные в зимние костюмы девчонки прятались за камнем, охраняя вещи. Чтобы девочек не унесло со склона, Петрович строго-настрого запретил им выходить из укрытия. Так что под камнем сидели два милых комочка, и каждый раз, когда я проходил мимо них, то видел среди груды вещей только их носы и огромные глазища. Уморительное зрелище, ничего не скажешь.

Наконец, с горем пополам, палатки были установлены, и мы принялись за костер. На такой высоте деревья попадались реже, поэтому растопку пришлось тащить снизу. Повсюду были разбросаны камни самых разных размеров – от очень больших до совсем маленьких. Из-за сошедших с гор туч Леха с Петровичем стали опасаться, что вещи снова могут отсыреть. В горы в сырой одежде идти было нельзя.

– Сегодня спим по очереди, – объявил Петрович, подкидывая палок в небольшой костерок. – Парни, сейчас идем собирать ветки, чтобы их хватило на всю ночь. Сварить что-то не получится, надо беречь топливо, поэтому перекусим батончиками.

По лагерю пронесся наш разочарованный стон. А я последние четыре часа так мечтал о мясе! Пусть даже на костре и перепачканном в саже!

– Не надо так расстраиваться, – проигнорировал наши стоны Петрович. – Глядите, какое густое облако опустилось! Сейчас разделяться опасно, да и птица в такую погоду гнезда не покинет. Посмотрим, что будет завтра. Если что – поохотимся на той стороне Алтая.

– Черт, какой облом! – разочарованно выдохнул Руслан.

– Не вижу никакой проблемы, – сварливо проговорила Аланка. – Зато стройнее будем! Ты представляешь сколько там белков и калорий?

– Я мужчина. Мне нужен белок, иначе я не смогу быть сильным и нравиться девушкам, – поигрывая бровями, томно промурлыкал Руслан, взглянув на Аланку. Та закатила глаза.

– Да, Алан. Представляешь, мальчики, в отличие от нас, не сидят на диетах, – сказала Дина, распечатывая свой батончик. – Диеты, вообще, вредны, и мальчикам, и девочкам, если не по рекомендации врача, конечно. А если они выглядят так же, как и наши ребята сейчас, диета для их организмов даже опасна. Это я тебе, как медик со стажем, говорю.

– Ты что, еще и диетолог? – вздохнув, спросила девушка.

– Нет, но мы в институте проходили диеты. Поверхностно, конечно, но кое-что я об этом все-таки знаю, – ответила Дина, на миг задумавшись.

– И что же ты скажешь о моей фигуре? Она идеальна, не так ли? – гордо вздернув нос, изящно откусила от батончика Аланка.

– С этим спорить не буду, – кивнула Дина. Девушки общались так, словно нас, парней, тут вообще не было. – Я видела тебя вчера в купальнике. У тебя подкаченная попа, упругий живот. Фигура идеальная, поэтому советую на этом остановиться. Продолжай придерживаться того же рациона, что и сейчас, но и баловать себя не забывай и диетами больше не мучай. А то еще чуть-чуть – и будет анорексия.

– Многие мои подруги анорексички, – пожала плечами Аланка. – И они выглядят шикарно!

– Да, под слоем макияжа и одежды. Но они больны. Анорексия – опасная болезнь. Не стоит тебе с этим связываться, – заметила Дина.

– Слышала, Алан?– с усмешкой в голосе спросил Дима. – Тебе врач лично говорит заканчивать с диетами. А то и сама ничего не ешь, и всю семью ради «поддержки» голодом моришь. Пора остановиться.

– Я подумаю над этим, – капризно пообещала Аланка, убирая за ухо прядь волос. Дина с Димоном, переглянувшись, хмыкнули.

А я ощутил странное покалывание в груди. Кулаки непроизвольно сжались. Что это со мной? Неужели я ревную лучшего друга к какой-то девчонке? Да нет, не может быть. Димка ни за что не променяет меня на бабу. Мы с ним не разлей вода! Хотя, возможно, причина не в этом. Что, если это я ревную Дину к другу? Димон явно решил приударить за ней. Я слишком хорошо его знаю и такие вещи мимо меня никогда не проходят. Возможно, мне стоило бы порадоваться за друга, но… Почему же я не рад? Не рад тому, что моему лучшему другу… нравится Дина.

– Ты чего это? – удивленно и слегка испуганно спросил Димон, заметив на себе мой пристальный хмурый взгляд.

– Семечек? – натянуто улыбнувшись, предложил другу я.

– О, круть! Спасибо, дружище, – отсыпав себе полгорсти, поблагодарил Димон, закидывая пару семечек себе в рот. Эх, запихать бы ему эти семечки в жопу, если я прав насчет Дины. Это нечестно, я первый на нее запал!

– Руслан, а где твоя гитара? – снова подал голос Петрович. – Так хочется послушать ее!

– Извиняй, Николай Петрович, не сегодня. Сейчас такая влажность. Я ее только укутал получше. Сами понимаете, это же дерево, разбухнуть может.

– Ну ладно, будем согреваться разговорами, – сидящий на пенке Леха вытянул ноги к костру. – А то спать вообще не хочется.

– Ну вот и отлично. Первые три часа дежурства на тебе! – хлопнув напарника по плечу, воспользовался ситуацией старший проводник.

– Вот черт, – наигранно расстроился Леха.

– После тебя пойдет Дима, затем Стас, следом я, а после Руслан.

– А почему мы раньше не дежурили? – уточнил я.

– Потому что потребности не было. Погода плохая, животные сидели по норам. Здесь же все наоборот. Зверей, конечно, можно не опасаться, но это горы – тут бывает кое-что похуже.

– Например? – я склонил голову на бок. – Чего нам опасаться во время дежурства?

– В первую очередь – шума. Пять дней подряд была ужасная погода, и сейчас возможны сходы селей. Это что-то типа камнепада вперемешку с грязью и травой. А чуть выше в горах могут быть лавины. Также тут обитают горные орлы и даже стервятники. Если учуют еду, могут попытаться ее стащить. То же касается и диких лис – когда они голодны, могут выйти на охоту в любую погоду, – просветил Петрович. – Одним словом, главное, чтобы во время вашего дежурства было тихо и не было незваных гостей.

– Если что-то не так – сразу будите, – наставительно проговорил Леха. – Пусть ничего серьезного и тревога будет ложной, но перестраховаться не помешает.

– А почему девчонки не дежурят? – возмутилась Дина. – Мы что, за членов отряда не считаемся?

– Вы – самая главная составляющая нашего отряда, – нежно улыбнулся Леха.– Но, в случае появления животных, вы можете не сразу сориентироваться от страха. Не думаю, что Аланка возьмет в руки ружье, а ты, будучи нашим медиком, должна больше отдыхать и быть бодрой. От твоих действий, может зависеть чья-то жизнь, так что я, пожалуй, поступлю по-свински и запрещу тебе дежурить. А теперь вам с Аланкой пора баиньки, – Леха кивнул на палатку.

– Как скажешь, папочка, – мерзким голосом передразнила Дина. Аланка была возмущена не меньше.

– Что? – проворчала она, поднимаясь с места вслед за девушкой. – С каких это пор у нас с тобой комендантский час?!

– Завтра тяжелый день, вам потребуются силы для подъема в гору. Леха прав. Пора по спальникам! – поддержал напарника Петрович, глянув на девочек. – Быстро, быстро! – поторопил он, подгоняя их руками. – А то и впрямь оставим дежурить на всю ночь без сменщиков!

Девчонки еще немного поворчали, но в конце концов ушли в палатку. Спустя минуту послышался звук закрывающейся молнии и тихий шорох.

– А теперь давайте начистоту. У нас же нет правила ложиться так рано. Особенно только девочкам, – подозрительно прищурившись, прошептал Руслан. – Что происходит?

Леха, переглянувшись с Петровичем, покосился на палатку, в которой, шепчась и барахтаясь, девчонки переодевались на ночь в термобелье.

– Ну… мы с Петровичем решили, что девчонок тревожить не стоит, – подавшись к костру прошептал Леха. Мы с Димоном переглянулись и тоже пододвинулись поближе. Даже Донован оторвался, наконец, от своих научных дел и наклонился к Лехе. – Сегодня, пока мы шли, я обнаружил на земле следы медвежьих лап в паре километров от нас, а в кустах – разорванного зайца.

По спине пробежал холодок. Медведь? Рядом с лагерем? Мы можем наткнуться на медведя? Вернее, он может наткнуться на нас?!

– Погодите, – подал голос Донован. Черт! Я и забыл, что эта энциклопедия умеет говорить! – Это невозможно. На такой высоте медведи не живут.

– Я знаю этих животных, Дон, – уверенно ответил Леха. – И я знаю, что здесь их быть не может. Это-то меня и тревожит.

– Вефоятно, из-за плохой погоды у него не задалась охота, вот он и забфел сюда, –поразмыслив, шепеляво предположил Донован.

– И, по-видимому, он все еще голоден, – подхватил Леха. – И может нас учуять. А там, как повезет. Может, решит не приближаться к лагерю, а может, наоборот, – сунуться к нам в поисках еды или же съесть нас самих.

– И что делать, если он забредет во время наших одиночных дежурств? – слегка встревожено спросил Димка.

– Самое главное – не пытайся убежать. Как говорится: умрешь усталым, – напутствовал Леха. – Медведи хорошо лазают по деревьям. Так что главное – оставаться на месте и создавать как можно больше шума. Мы проснемся и присоединимся к тебе. Медведи редко нападают на большие группы людей. А вот на одного – запросто. Но если мы все встанем и начнем орать, стучать и стрелять в небо, он испугается и уйдет. Главное, не бежать.

– А почему бы его сразу не пристрелить? – не понял я. На меня тут же уставились четыре пары глаз, за исключением Димоновских. – Что я такого спросил?

– Медведя тфудно убить. У них толстая шкуфа, и фаны (раны) только фазозлят его еще сильнее, и тогда он точно пофвет тебя как Тузик гфелку, – хмыкнул Донован, поправляя очки на носу.

– Доходчиво, – согласился я.

Повисла тишина, из палатки девочек послышались ворчливый голос Аланки и тяжелые вздохи Дины.

– Если он не заявится сюда, все равно девчонкам ни слова, – шепнул Петрович. – Не стоит их беспокоить. Эх, быстрее бы перейти горы. Что-то у меня на сердце не спокойно, – он чуть сжал грудную клетку огромными пальцами.

– Так, Петрович! – строго обратился к проводнику Леха. – Только сегодня с Русланом говорили! Не надо нам тут ваших предчувствий и неспокойных сердец! Отдыхайте, наслаждайтесь природой! Решать проблемы будем по мере их поступления, идет? Все, вам всем пора по кроваткам. Завтра нас ждет нелегкий день.

Да, пожалуй и впрямь пора было последовать совету Лехи. Да и в сон что-то весь вечер клонило. Как будто не спал суток трое подряд. Мое дежурство наступит только через шесть часов, так что выспаться я еще успею.

В палатке было тесно, но я уже начинал привыкать. Я снова спал с краю и очень надеялся, что ночью не пойдет дождь, и я не очнусь в луже. Высушить спальник в горах будет непросто. Руслан спал в другом конце палатки. Ну и хорошо. Мне кажется, я еще не настолько с ним сдружился, чтобы терпеть его присутствие так близко. Хотя, наверное, меня бесил тот факт, что парень просто старше, умнее и во многих вещах опытнее меня. Я еще долго ворочался и даже застал момент, когда Леха пришел будить Диму на вахту. Тот, стараясь как можно тише пыхтеть, кое-как оделся и вылез наружу. Рядом тут же упал Леха и вскоре захрапел. Под этот звук я и заснул.

Не знаю что именно заставило меня проснуться, но в какой-то момент я распахнул глаза, и меня вдруг одолела не просто тревога, а настоящая паника. Она поднялась из моего живота, расползлась по телу и подкатила комом к горлу. Ладони мгновенно вспотели, появилась нервная отдышка. Почему же я так волнуюсь?!

На улице послышались шаги. Ненадолго замерев у костра, обладатель шагов быстро бросился к палатке. Миг – и молния на входе открылась, а внутрь просунулась голова встревоженного Димона. Отыскав глазами Леху, он схватил его за ногу и дернул на себя.

– Леха! – шикнул Димка. Парень замычал. – Леха! – со всей дури гаркнул Димон, да так неожиданно, что я аж вздрогнул. Лежащий за моей спиной парень резко сел. – Слышишь?!

– Что такое? – сонно промямлил тот.

– Тихо ты! – шикнул Дима, глядя на младшего проводника огромными глазами. – Что это шумит, слышишь?!

Молчание. Леха прислушался, и вдруг его лицо исказилось от ужаса.

– СЕЛЬ!!! – заорал он что есть мочи, резко швыряя в Димона его рюкзаком. – ПЕТРОВИЧ!!! Сель идет!!! Быстро, всем покинуть лагерь!!!

Так стремительно я из палатки еще никогда не вылетал! Хорошо, что я спал в штанах и свитере, хоть меня и предупреждали ложиться в термобелье. Продолжая орать про сель, Леха выбрался из спальника и, натянув штаны с ботинками, вылетел из палатки следом за успевшим одеться Русланом. Только сейчас я понял, что звук, который я принял за ветер, на самом деле – шум камней, летящих на нас с огромной высоты! Гул становился громче. Но хуже всего было то, что стоял страшный туман, и не было видно с какой стороны идет сель!

– Дина! Донован! Вылезайте, живо! – кричал Руслан, подбегая ко второй палатке. Оттуда тут же выскочила Аланка.

– Петрович! Петрович не просыпается! – визжала девушка. На ней были зимние штаны и рубашка от пижамы. На голову девушка успела напялить шапку. Я на ходу схватил рюкзак, который она еле волокла.

– Бегите, мы вас догоним! – выкрикнул Леха, притормаживая возле палатки девочек. Я кинулся было вниз, но проводник успел схватить меня за лямку рюкзака и развернуть в другую сторону. – Не туда, кретин! В сторону! Беги, что есть мочи! Живо, живо!

Из палатки Дины донесся крик. Леха скрылся внутри, а я со всех ног кинулся за Димой с Русланом, который тащил за руку перепуганную Аланку. Дина с Лехой нагнали нас почти сразу, вместе с рюкзаком. На девушке были термобелье и куртка, обувь она надеть не успела. Следом за ребятами бежал Донован со своими вещами.

От сильного грохота закладывало уши. Я бежал со всех ног, стараясь не отставать от остальных. Мы спускались наискось и вниз. На пути из тумана то и дело выскакивали камни, поваленные деревья и другие препятствия. Я не чувствовал ни холода, ни веса двух тяжелых рюкзаков. Только страх, разрывающий на части грудную клетку, и сильную панику, будто за мной гналось страшное чудовище, в любую секунду готовое сожрать меня с потрохами.

– Беги, Стас, беги! – заорала Дина, перепрыгивая через бревно. Спину обдало холодным воздухом. То была идущая перед селем воздушная волна. Держащаяся за руки Донована и Лехи девушка завизжала еще громче. – О боже, о боже!!!

Грохот камней стал настолько громким, что захотелось зажать уши. В панике оглядываясь по сторонам, я молился, чтобы из тумана на меня не вылетел какой-нибудь булыжник и не пришиб меня насмерть. Дрожащий свет фонаря не успевал освещать мне дорогу. Впереди бежали Дима, Руслан и Алана. В какой-то момент Димон неожиданно подскочил и с размаху плюхнулся на землю.

– Вставай, вставай! – прокричал я, подлетая к другу. Уцепившись за лямки его рюкзака, я рванул Димона на себя и, поставив на ноги, толкнул вперед. Мы слегка отстали от ребят, но те все еще находились в нашем поле зрения.

Неожиданно земля под ногами начала катиться. Точнее, мы бежали по скатывающимся вниз небольшим камням. Сосредоточившись на них, я потерял бдительность. И в этот момент сбоку из тумана выскочил огромный булыжник и сбил меня с ног, переехав ступню. Заорав от боли, я упал на землю и тут же получил по лбу еще одним камнем. Не сумев затормозить, я покатился вниз со склона, налетая на разные преграды. Адская, невыносимая боль.

В какой-то момент фонарик выпал из руки, и я перестал различать где находится небо, а где земля. В рот забился не то песок не то грязь с мелкими ветками. Я попытался затормозить руками. Впившись пальцами в землю, я перекатился на живот и попытался встать на ноги. Руки, локти, колени – все было содрано в кровь. Спотыкаясь о камни, но не девая себе упасть, я кинулся в сторону от идущего на меня потока. В это мгновение из-за деревьев выскочил Донован. Он что-то орал и размахивал руками, но из-за грохота и звона в ушах, я его совсем не слышал. Голова кружилась, земля уходила из-под ног. Но я заметил, что Донован стоял в месте, где потока камней уже не было. Поэтому, собрав в кулак последние силы, я, постоянно спотыкаясь и съезжая вниз, постарался добраться до него. Летящая в лицо грязь вперемешку с камнями и ветками толком не давала ничего разглядеть. Но вот, слава богу, и Донован. Сделав шаг мне навстречу, ученый схватил меня за руку и потащил за собой в лес.

Я почувствовал твердую почву под ногами, однако страшный гул все еще стоял в моих ушах. Не знаю, сколько Доновану удалось протащить меня за собой, только в какой-то момент мы наконец остановились. Ну как, остановились? Не видя дороги, я навернулся о какой-то булыжник и грохнулся на, (мать их! Будь они трижды прокляты), камни! Из глаз посыпались искры, а грудь пронзила такая боль, будто в нее воткнулся булыжник размером с мою голову. Из горла вырвался хрип. Я попытался подняться, но руки стали ватными, а перед глазами все поплыло. Кое-как перевернувшись на бок под крики Донована, я потерял сознание.

ГЛАВА 5

В уши ударил шум, и я открыл глаза. Все тело, включая голову, адски болело! Из горла непроизвольно вырвался стон. Попытавшись сглотнуть, я, резко выдохнув, поморщился от боли в голове. На глаза что-то налипло, из-за чего смотреть по сторонам было трудно. Я согнул и разогнул болящие пальцы на руках. Раны неприятно защипало, но это было еще терпимо. А вот боль в груди была невыносимая. В надежде, что она пройдет, я, кряхтя и поскуливая, перевернулся на спину. Я лежал на тех самых камнях, на которые с размаху грохнулся накануне и вырубился. Что было до этого, я помнил плохо. Вероятно, меня засосало в самый центр селя и протащило вниз с горы пару километров, если я, вообще, не оказался на том свете, и все это мне сейчас не мерещится.

Я попытался позвать Димона, но изо рта вырвался только хрип. Либо я сорвал голос, либо застудил горло. В любом случае – ощущение ужасное. Даже после самой длинной веселой пьянки мне не было так плохо с похмелья, как сейчас, после сходя селя. По мне как будто танк проехался, и я доживал свои последние минуты. Кое-как опершись о кровавые, изодранные руки, я медленно сел и, тяжело дыша, огляделся. Метрах в ста от меня валялся человек. По рюкзаку на его спине я понял, что это Донован. Парень явно был без сознания, и меня это очень напугало. Перевернувшись и встав на колени, я попытался подняться. Меня занесло, но я удержался и резко вскочил. Что ж, не стоило этого делать. В глазах мгновенно потемнело, и я чуть не упал в кусты. Выровнявшись и, с горем пополам, удерживая равновесие, я, пошатываясь, направился к Доновану и опустился около него на колени. Потрогал за плечо.

– Донован, – прохрипел я. В горле запершило. Я, откашлявшись, выдохнул и перевернул парня на бок, чтобы разглядеть его лицо. От увиденного меня бросило в жар. На голове бедняги виднелась вмятина, а лицо было залито кровью. Крови было много и вокруг того места, куда он впечатался лицом. Рядом валялся камень, на который он, видимо, и налетел. У меня непроизвольно начали опускаться руки. Но я мысленно приказал себе собраться и слегка встряхнул парня за плечи. – Донован!

Парень выдохнул. Из его рта тоже вырвался хрип. Раньше я не понимал, что означает это выражение, но сейчас у меня, буквально, гора с плеч свалилась от облегчения. Алтайская. Прощупав грудь Дона в районе сердца и убедившись, что он точно дышит, я схватил его за лямки рюкзака и хорошенько встряхнул, приводя ученого в чувства. – Донован, ты меня слышишь? Ты слышишь меня?

– Я думал, ты умеф, – с явным облегчением в голосе прохрипел тот, облизывая окровавленные губы и морщась от боли. – Что пфоизошло?

– Сель сошел, и меня затянуло. Ты спас меня! – ошарашенно выдохнул я, только сейчас понимая, что к чему. – Ты меня спас… – повторил я уже медленнее.

– Чефт… – Дон, поморщившись, схватился за голову. – Ничего не помню. Где моя сестфа?

– Не знаю, но мы живы, и это уже хорошо, – я выпустил лямки Доновского рюкзака и уселся на пятую точку. Выдохнул. Держать тело в вертикальном положении было очень тяжело. Вокруг нас нависали густые ели. Небо было затянуто тучами, стоял невыносимый холод. Я помог Доновану сесть.

– Выглядишь ужасно, – подметил тот, коротко осмотрев меня.

– Ты, поверь мне, не лучше, – я посмотрел на свои кровавые руки. Ужас какой!

– Да у тебя полбашки фазвофочено (разворочено)! – ужаснулся Донован. И от того, как он это сказал, у меня мурашки побежали по коже. Я дотронулся до лба, и голову пронзила резкая боль. Дьявол!

– Все так плохо? – обреченно уточнил я.

– Ну, мозги не вытекают, и ладно, – мрачно усмехнувшись, Донован похлопал себя по груди в поисках очков, но, не найдя их, растерянно огляделся. – Слушай, ты… мои глаза не видел?

– Не очень-то уместный вопрос, – с нервным смешком заметил я, тоже осматриваясь по сторонам. Очки обнаружились в паре метров от хозяина. Подняв их с земли, я протер стекла рукавом и, когда ученый, перестав вертеться, повернулся ко мне, надел очки ему на нос. Просто чудо, что они не пострадали в этом замесе.

– Ого! – резко воскликнул Дон, да так неожиданно, что я аж подскочил. – Эм, пфости, чувак, – сконфуженно добавил он. – Чефт, да на тебе живого места нет!

– Я это чувствую, – морщась от неприятных ощущений в теле, я кое-как переместился на колени и медленно, опершись о плечо Донована, поднялся. – Надо срочно найти остальных.

– Э-э-э… ща, погоди, – поднявшись следом за мной, Донован скинул с плеч грязный, потрепанный рюкзак и, порывшись в нем, извлек свисток. Дрожащими руками сунув его в рот и набрав в легкие побольше воздуха, парень, что есть мочи, засвистел. Когда воздух кончился, Дон вдохнул еще раз и свистнул с новой силой. Мне пришлось даже зажать уши – так это было громко. Только Донован приготовился свистнуть в третий раз, как я остановил его.

– Тихо, слышишь? – шепнул я. Мне показалось или… или я услышал ответный свист? Пытаясь распознать откуда идет звук, я начал оглядываться по сторонам.

– Оттуда, – Донован показал наверх, туда, откуда ночью меня принесло селем. – Судя по звуку, они в километфе от нас. И они живы! По кфайней мефе (крайней мере), кто-то из них. Помоги надеть фюкзак!

Я обошел его со спины и выполнил просьбу. В этот момент я понял, что моего рюкзака на мне нет. Черт! Там же все мои вещи! И Аланкин рюкзак был со мной! Я потерял все вещи в этом проклятом селе.

Едва рюкзак снова оказался на Доноване, мы тут же двинулись вверх, раздвигая по пути ветки деревьев. Донован не выпускал изо рта свисток. Свист же ребят был слышен еще примерно минуту. Это помогло нам определить их примерное расположение. Донован шел впереди так, будто вовсе не был ранен. А вот мне было очень хреново. Раны на ногах нарывали, а из моих бедных коленок сочилась кровь, заливая походные штаны. Порванный свитер не спасал от холода, голова просто раскалывалась на кусочки! Кровь капала на глаза, мешая нормальному обзору. Периодически Донован останавливался и подавал ребятам сигнал – два коротких свистка. Движение возобновлялось только после того, как мы слышали ответный свист. Не знаю, сколько прошло времени, но в момент, когда я уже решил, что вот-вот потеряю сознание, откуда-то со стороны до нас донеслись громкий свист и приглушенные голоса. Схватив за плечо ушедшего вперед Донована, я развернул его к себе и указал в сторону. Среди кустов мелькнули чьи-то силуэты, и перед нами появился Леха. Парень был весь перемазан грязью, но, кажется, почти не пострадал. За ним показалась рыдающая Дина и не менее жалко выглядящая Аланка в порванной розовой куртке. Сразу за девчонками, с рюкзаками наперевес, тащились Руслан и Дима. У обоих были растрепаны волосы, порвана одежда и протерты коленки. Только мы попали в их поле зрения, как Дина, резко затормозив, ахнула и, закрыв руками рот, начала медленно оседать на землю. Донован, выпустив изо рта свисток, подлетел к сестре и, упав рядом с ней на колени, сгреб ревущую девушку в объятия. В следующую секунду они уже оба плакали от счастья.

Почти в тот же момент раздались истеричные визги Аланки и радостные вопли Димона. Побросав вещи, друзья бросились ко мне, сгребая меня в охапку. Не думал, что когда-нибудь буду так рад их видеть. Я буквально повис на плечах друга, обхватив его одной рукой, а другой притянул к себе ревущую Аланку и с наслаждением вдохнул запах ее волос. Мне всегда нравился ее запах, он очень успокаивал, и неважно, что Аланка была стервой и зачастую житья мне не давала. Я все равно относился к ней, как к сестре и, пожалуй, был очень рад ее видеть.

– Я думал, ты погиб, – дрожащим голосом прошептал Димон, хлопая меня по плечу. – Я думал, тебя смоет эта хрень.

– Я тоже так думал, – хрипло признался я. В горле пересохло. Очень захотелось пить. Откашлявшись, я добавил. – Меня Донован спас.

Радостные возгласы другой части группы стихли. Дима с Аланкой, отступив от меня, перевели удивленные взгляды на Донована. Парень, растерявшись, снял очки и смущенно принялся потирать их, не зная куда деть взгляд. У Дины вытянулось лицо, Леха с Русланом ошарашенно переглянулись.

– Да ладно! – Димка неверяще вытаращился на ученого. – Че, правда?!

– Да. Вытащил меня, – я кивнул. – Я уж думал все, встретимся только на том свете.

– Да, ты явно был близок к этому, – смерив меня взглядом, согласилась Аланка. Девушка дотронулась до одной из ран на моей голове, и я громко ахнул.

– Не… не стоит этого делать! – сдавленно проговорил я, аккуратно отстраняя ее руку.

– Ты у меня молодец, – лучащаяся от счастья Дина, крепко поцеловав брата в щеку, подбежала ко мне и обвила своими изящными руками мою шею. – Я рада, что ты жив, – шепнула она мне на ухо и добавила громче. – Сейчас мы вас подлечим, – девушка отстранилась, осторожно взяла меня за подбородок и наклонила к себе мою голову. – Боже мой, как все плохо.

– В смысле, «все плохо»? – встревожился я.

– Не пугайся. Мозги не вытекают, и ладно, – машинально ответила Дина, продолжая осмотр. Я невольно улыбнулся. Интересно, знали ли Дина с Донованом, что говорят одними и теми же словами?

После осмотра Леха с Русланом тоже по очереди обняли меня. Весь отряд выглядел так, будто на нас напала медвежья стая. У меня болело все. Хотелось просто лечь и умереть, лишь бы избавиться от этого состояния. Прямо тут, на этой чертовой поляне. Все усугублялось тем, что обрадованный моим спасением Димка продолжал обнимать меня за плечо, доставляя дополнительные неприятные ощущения. Глядя на Леху с Русланом, которые переговаривались с Донованом, уточняя у него как все было, я почувствовал, как голова медленно наливается свинцом и начинает пульсировать от боли в висках. Ноги подкосились, перед глазами поплыли странные круги. Промычав что-то невнятное, я повис на плече Димона и потерял сознание.

– Стас! Стас! – послышался вдалеке женский голос. Тихий и немного напуганный. – Стас!

Биение сердца отдавалось в голове, и, кажется, я слышал, как оно ускорилось. Что происходит? Снова сель?! Надо бежать!

После очередного «зова» я распахнул глаза и резко сел. Желтые стены и потолок. Под спиной – пенка, а сверху чья-то, не очень чистая, куртка. Пахло лекарствами. Сбоку от меня, рядом с открытым рюкзаком и разобранным ящичком с медикаментами, сидела Дина. На девушке были зимние альпинистские штаны и куртка, из-под которой выглядывал теплый свитер.

– Тише, Стас, не так резко, – шепнула Дина, аккуратно надавливая на мои плечи и укладывая меня обратно. – Тебе надо лежать.

– Где я? Мы спасены? Нас нашли спасатели? – прошептал я, чувствуя как сильно заплетается язык после продолжительного сна. Воздух почему-то плохо поступал в легкие, отчего при говорении у меня появилась отдышка.

– Нет, нас не нашли, – покачала головой девушка. В ее руках мелькнула красная тряпка. – Мы с Лехой успели прихватить по палатке. Помнишь, мы разобрали две, а две не стали? Вот в одной из них мы и находимся. Ты был в отключке шесть часов.

– Можно мне воды? Так пить охота, – прохрипел я, закрывая глаза. В ушах стоял звон, голова кружилась. Дина чем-то зашуршала.

–Вот, – приподняв мою голову за затылок, она поднесла к моим губам флягу. Глоток холодной воды словно отрезвил меня. Я почувствовал, как живительная влага проходит через горло и спускается вниз, к желудку. Какой кайф! Ко мне потихоньку начали возвращаться силы. Как только я прилег обратно, Дина снова вооружилась тряпкой. Я почувствовал ее аккуратное прикосновение к правой руке и непонятную боль. Она промывала тряпкой мои раны на кистях. Второй рукой я дотронулся до забинтованной головы.

– Не трогай повязку, – предупредила Дина, не отрывая взгляда от руки. – Ее было трудно зафиксировать.

– Все так плохо? – я дотронулся до лица и ощупал нос и щеки. Все в пластырях.

– Ну… на твое счастье, у нас нет зеркал, – хмыкнула Дина, но, заметив мой взгляд, запнулась. – Ну, если честно, я обнаружила на твоей голове пять не глубоких, но кровоточащих ран, на промывку которых у меня ушло около двух часов, и одну глубокую от булыжника, который, видимо, и сбил тебя с ног. Могу заметить, что тебе еще повезло. Попади он на пять сантиметров левее, в висок, и ты покойник.

– А ты умеешь утешать, – саркастично заметил я.

– Это еще не все. У тебя сильно ободраны колени, а спина это… просто тихий ужас, – цокнув языком, сказала Дина. Я, нахмурившись, приподнял куртку свободной рукой. Майки на мне не было, и я увидел изуродованную, в кровоподтеках грудь.

– Черт! – ужаснулся я. Проклятье! Мое прекрасное тело, мое лицо!!! Я же был первым красавчиком в школе, и что теперь?! Я инвалид!

– Не переживай. Ничего серьезного ты себе не повредил. Царапин и ссадин много, но открытых ран, кроме как на голове, я не нашла. У тебя сотрясение мозга. Ты потерял много крови, поэтому и вырубился у нас на глазах, – перечислила Дина. – Но если посмотреть с другой стороны, то ты везунчик.

– Да что ты говоришь?! – зло выплюнул я.

– Стас, ты оказался в самом центре селя, – отчеканила девушка, закончив обрабатывать мою руку. – По сути мы сейчас должны были ходить по склону и собирать твои кости. Я не знаю как, но ты выжил. Ты выжил и, более того, не стал инвалидом. Ты очень и очень легко отделался. Ты родился в рубашке, Стас.

В золотой с серебряными пуговицами. Конечно, я везунчик, мне по жизни всегда везет, но, черт, даже, если и так, даже, если я выжил и мне уже повезло, кто захочет теперь иметь дело с таким монстром?! А если это не заживет? Заметив встревоженное выражение на моем лице, девушка вздохнула.

– Если честно, я думала, что вы с Донованом погибли, – дрогнувшим голосом сказала она. – Ты и представить не можешь в каком ужасе я была, когда поняла, что вы с Доном пропали! Вы же были у меня за спиной!

– Я сам не знаю, как так получилось, и откуда там взялся Донован, – я пожал плечами. Поморщился от зудящей боли в шее. Да что ж это такое?! У меня на теле есть хоть одно не поврежденное место?!

– Я не ожидала от него такой смелости, если честно. Ты уверен, что все было именно так? Ну, что он спас тебя? – спросила Дина, внимательно всматриваясь в мое лицо своими карими глазами. Она мне не верит?

– Абсолютно, – поспешил уверить ее я. – А где все? Почему так тихо?

– Они ушли вниз шесть часов назад, искать унесенные палатки и спальники, ваши с Аланой рюкзаки и… – Дина запнулась, и ее голос дрогнул. – И Петровича.

– Петровича? А почему он не бежал за нами, где он? Я не помню, чтобы он выходил из палатки.

– Он и не выходил, – грустно вздохнула Дина, теребя пальцами тряпку, которой она промывала мне раны. На глаза девушки навернулись слезы, губы задрожали, и я понял, что она вот-вот расплачется. Опершись на пенку, я с трудом сел.

– Что случилось? – отчего-то перейдя на шепот, спросил я.

– У него остановилось сердце. Во сне, – голос дрогнул, Дина сглотнула слезы. – Когда Леха закричал, что идет сель, я не сразу поняла, почему Петрович не вскочил. А когда поняла… спасать его было уже поздно. Тело даже успело остыть, – Дина стала всхлипывать, и ее плечи жалобно затряслись. По раскрасневшимся щекам потекли слезы. – Я же спала рядом! Я могла его спасти!

Если честно, я никогда раньше не утешал плачущих девушек. Потому что даже, если они и начинали плакать, я всегда уходил. Нафиг мне нужны чужие слезы? У кого-то проблемы? Ну не у меня же, так почему я должен их терпеть и кого-то успокаивать?

Но тут был другой случай. Уйти, как обычно, я не мог, хотя бы из-за кучи травм, да и идти-то особо было некуда. Кроме того, в этот момент я ясно почувствовал, что… нужен ей. А что, если это мой шанс? Подставить дружеское плечо, в котором она так нуждается? После этого к Димону она точно плакаться не пойдет.

Но дело было не только в этом. Я тоже знал Петровича. Он был не только отличным проводником, но и человеком душевным, и если уж и желать ему какой-то смерти, то только такой – во сне и без мучений. Однако от мысли о том, как рано он ушел, у меня ком вставал в горле, и сердце разрывалось от одного взгляда на несчастную девушку, потерявшую прошлой ночью не просто хорошего товарища, а, можно сказать, родню. Если бы я только мог, отдал бы все свои «Феррари», лишь бы вернуться в прошлое и предупредить Дину, чтобы она могла его спасти! Чтобы сейчас она не плакала, считая, что смерть Петровича на ее совести. Хотя… с каких это пор меня начали волновать ее, да и вообще чьи угодно, слезы?

Немного помявшись, я неуверенно притянул девушку к себе. Уговаривать ее дважды не пришлось. Обхватив меня тонкими руками, Дина зарыдала в голос и с готовностью уткнулась мне в плечо. Хрупкие плечи мелко подрагивали, руки то сжимались, то разжимались, и от ее жалобных рыданий у меня кошки скребли на душе. Нет, все-таки не люблю я женские слезы. Да не то что не люблю – ненавижу!

Не знаю, сколько мы так просидели, но через некоторое время рыдания девушки поутихли.

– Извини, – всхлипывая и вытирая слезы со щек, отстранилась от меня она. – Я тебе все раны слезами залила, – Дина слабо улыбнулась.

– Ничего. Главное, не держать в себе, – ободряюще улыбнувшись, покосился на свое плечо я. Да уж, наплакала она знатно, но ладно уж. Главное, что перестала.

– Я просто так к нему привыкла. Он был мне как дедушка, – судорожно выдохнув и пытаясь не разреветься снова, объяснила она. – Даже не знаю, что теперь делать. Леха сказал, что решать будем как только ты очнешься. Они оставили мне рацию. Два часа назад передавали, что нашли твой рюкзак. Еще через двадцать минут – что Аланкин. А буквально час назад Леха вышел на связь и сообщил, что они нашли Петровича… – Дина на мгновение замолкла, борясь с эмоциями, и добавила, – и наши палатки. Спальники вымокли, но вроде пострадали не сильно. Остальные вещи целы, так что знатно потрепало только нас, – мрачно хмыкнула девушка, откидывая волосы с глаз. – А что было, когда вы выбрались из селя? Мы вас звали. Вы разве не слышали?

– Если честно, я даже ничего не видел, – пытаясь сдержать стоны, я снова улегся на пенку. – Донован вытащил меня, и мы побежали куда глаза глядят. Потом я споткнулся о камень и вырубился. Когда очнулся, увидел неподалеку Донована. Он тоже, видать, споткнулся и напоролся башкой на камень.

– Да, я обработала ему рану, – сказала Дина. Тяжело вздохнув, девушка обмакнула тряпку в какое-то вонючее средство и приложила к ранам на другой моей руке. – Да уж, в отличие от остальных, тебе досталось больше всех.

– Ну, главное, что жив остался, – неожиданно оптимистично выпалил я. Что я такое несу?! С такими травмами, как у меня, по-моему, вообще, не живут!

– Это верно, – согласилась Дина. – Так, сейчас я перевяжу тебе кисти рук, постарайся ими не двигать. У меня есть сухой свитер Донована. Пока не принесут твой рюкзак, походишь в нем, хорошо?

– Ага. Спасибо.

– Ты нечасто говоришь это слово, верно? – фыркнула Дина. В ее руках появились бинты. Я хмыкнул. Она права, я никогда раньше не благодарил искреннее, честно и от души. Никогда.

Наступила тишина. Все еще немного всхлипывая, Дина заботливо обмотала мои руки бинтами и стала собирать ящичек с красным крестом. Затем девушка достала из рюкзака свитер и, аккуратно посадив меня, приказала поднять руки вверх. Я уже успел согреться, пока лежал под курткой, поэтому поежился от холода, однако послушно поднял руки, и Дина осторожно, стараясь не задеть мою голову, надела на меня сперва теплый свитер, а затем укутала курткой.

– Это же все заживет, да? – хрипло спросил я.

– Частично да, – ответила Дина. – Но, скорее всего, останутся шрамы.

– Черт, – обреченно выругался я.

– Не переживай. Девушкам нравятся парни со шрамами, – задорно поигрывая бровями, напомнила Дина. – Вода из фляги Донована, наверное, уже закипела. Я сделаю тебе чаю, – девушка улыбнулась, закрыла рюкзак и вылезла из палатки. Я проводил ее ответной улыбкой. Неужели это правда? Девушкам нравятся шрамы? Почему я об этом не слышал? А Дине они тоже нравятся? У меня теперь шрамов полно, может, я теперь могу ей понравиться?

Что я такое говорю? Петрович погиб, а я тут о девчонках думаю. Кстати, Дина – первая девушка, чье имя я запомнил сразу и на такой долгий срок, не считая Аланки, конечно же. Дома я обычно уже на следующий день забывал имена спутниц, с которыми проводил ночь после клуба. Да уж. Ну и жизнь у меня. Аж самому вдруг стало противно. А ведь я мог погибнуть этой ночью. Погиб бы я, и никто не стал бы плакать, кроме Димона и отца с матерью, конечно. Черт, а я ведь столько всего могу сделать! Почему я раньше не додумался поменять свой образ жизни? И почему это пришло мне в голову только сейчас?

Через какое-то время вернулась Дина с огромной кружкой горячего травяного чая с сахаром. Она заботливо напоила меня, чтобы мне не пришлось тревожить руки, и это было очень приятно. Ничего вкуснее в жизни не пробовал! Как это часто бывает, когда пьешь горячий чай промерзнув до мозга костей, у меня раскраснелись уши и нос, и заслезились глаза. Несмотря на слабость в теле и сильную сонливость, чувствовал я себя намного лучше. Укутав меня в куртку по самый нос, а на голову нацепив шапку, Дина оставила меня спать, а сама ушла к костру. Конечно, хотелось, чтобы она посидела рядом. Но не говорить же ей об этом. Странно, а ведь раньше я сразу, без стеснений говорил девушкам, что именно мне от них нужно и что они должны делать, чтобы завоевать мое расположение. Чем Дина от них отличается?

Меня разбудили голоса. Говорили тихо, но я все равно услышал. Было светло. Намного светлее, чем когда я засыпал. А по ощущениям даже припекало солнце. Выбравшись из теплой куртки, в которой мне теперь было даже жарко, и, натянув на ноги ботинки, я медленно выполз из палатки. Опершись о лежащий у входа камень, я с трудом поднялся на ноги и огляделся. Это был второй по счету солнечный день с момента, когда мы стояли на берегу огромного озера. На небе не было ни облачка, солнце щедро освещало деревья и всю поляну, на которой расположился наш небольшой лагерь. От яркого света я даже начал щуриться. Пахло свежестью и дождем. Шестеро моих товарищей сидели у костра спиной ко мне и о чем-то шушукались. Стараясь идти как можно тише, я подковылял к Димону и, заорав, схватил его за плечи. Надо было слышать его вопли! Он визжал, как девчонка! Вырвавшись из моих рук, перепуганный друг грохнулся на землю под дружный хохот ребят, которых, впрочем, тоже испугало мое внезапное появление.

– Эй! Ты охренел так пугать?! – поднимаясь, заорал на меня Димон. – Черт, да я чуть не обделался, думал медведь напал!

– В таком случае – очень голодный медведь, – не прекращая смеяться, я аккуратно сжал кулак, чтобы легонько стукнуться им о кулак Димона в знак приветствия. Ребята подвинулись, расчищая мне место на бревне.

– Рад видеть тебя на ногах, – Леха слегка похлопал меня по плечу.

– Долго я спал?

– После вчерашнего чая вырубился в два счета, – ответила Дина, тут же доставая тарелку и накладывая из погнутого котелка невероятно вкусно пахнущую гречку. – Ты спал так крепко, что ребята даже не разбудили тебя своей болтовней, когда вернулись. Мы решили, что тебе лучше отдохнуть, а поговорить мы можем и утром.

– Спасибо, – я принял из рук девушки дымящуюся тарелку и быстро поставил ее себе на колени. Руки болели, держать в них что-то было неприятно.

– Прости, забыла про твои руки, – виновато улыбнулась Дина.

– Ничего. Я на коленях поем, – успокоил я. – Ну, что нашли вчера?

Ребята переглянулись. Не знаю, правильно ли я сделал, что задал этот вопрос. По-любому придется говорить о Петровиче, но я должен знать, что к чему. К слову, ребята выглядели намного лучше, чем накануне.

Отдав мне тарелку, Дина вернулась к зашиванию каких-то штанов, а я перевел взгляд на Аланку и остолбенел. Сидя рядом с Диной, она тоже пыталась зашить иголкой один из спальников! Ущипните меня! Она что, умеет шить?! Обе девушки были в альпинистских штанах и чистых майках. Если не знать, что сошел сель, так и не скажешь, что они в нем побывали. Одежде Донована досталось сильнее, но не критично. Голова у него, как и у меня, была забинтована, а на щеке красовался пластырь. Щурясь сквозь очки и улыбаясь во все свои кривые зубы, он снова что-то изучал в тетрадке, спасенной вместе с рюкзаком. Сломанный и чуть опухший нос Руслана тоже украшал свежий пластырь. В остальном с ним все было в порядке. Пожевывая соломинку и вальяжно развалившись перед костром, гитарист лениво ворошил палкой ветки. Дима в селе и вовсе не пострадал, а вот у Лехи была перебинтована правая рука, а на штанах, в районе коленок, красовались свежие заплатки – видать, спасаясь от камнепада, он сильно их подрал. Вероятно, напоролся на что-то в темноте. В остальном же его одежда тоже не пострадала.

– Двум палаткам пришел пипец: от них осталась только груда тряпья, да поломанные дуги, а вот спальники пронесло, как ни странно, – ответил на мой вопрос Руслан, перекатывая под языком соломинку. – Котелок нашли почти в самом низу. Погнулся, конечно, но жрать из него можно. Один из топоров лишился рукоятки, но это тоже фигня – приделаем. Вещи из ваших с Аланой рюкзаков собирали по всему склону. А так, в принципе, все успели унести и сами почти не пострадали. Придется, правда, теперь до конца похода тесниться в двух палатках. Зато одежда уцелела. Еще ботинки Динины нашли. Постирали, – Руслан кивнул на стоящие у костра коричневые ботинки. Мой взгляд непроизвольно упал на ноги девушки. Они были в бинтах!

– А что… что с ногами? – я аж жевать перестал. Как же я вчера не заметил?!

– Я же обуться не успела, когда мы выбегали из палаток, – как ни в чем ни бывало ответила Дина. – Ничего серьезного.

– Ага. А ходишь-то с палками теперь. Старушенция, – подначил Руслан, тут же получив от Дины шуточный удар в плечо.

– Это временно!

– А что Петрович? – я посмотрел на Леху. Проводник, вздохнув, пожал плечами, кинув палку в костер.

– Мы притащили его сюда, – он кивнул себе за спину. Я обернулся. Из-за огромного валуна в другом конце лагеря выглядывал красный кусок ткани от палатки. Я едва не подавился гречкой.

– Черт, зачем?! – с трудом сглотнув, воскликнул я. – Вы притащили в лагерь покойника?!

– А что мне было с ним делать? – огрызнулся Леха. – Не могу же я его тут похоронить!

– И что ты предлагаешь, тащить его через весь Алтай?! – я растерянно обвел взглядом ребят. – Да он приманит к нам хищников со всего края!

– Большинство из них не едят падаль, – как бы невзначай заметил Руслан, плюнув в костер.

– Какое счастье, значит тебя они не тронут, – буркнул я.

– Чего ты завелся, Стас? – недоуменно спросил Димон. – Это же покойник, ничего он тебе не сделает.

– Пожалуйста, не называйте его так, – нервно попросил Леха. Я запнулся и замолк, так и не ответив другу. Повисло молчание. – Надо придумать, как доставить его домой и самим добраться.

– Что? – не понял Дима. – Так мы возвращаемся?!

Мы с ребятами недоуменно переглянулись и разом уставились на Леху. Даже Руслан перестал жевать соломинку и замер.

– Придется вернуться, – развел руками Леха. – Наш проводник мертв. Дальше идти нельзя.

– Но ведь ты его заместитель! – напомнила Дина. – Возглавь наш отряд.

– Не получится, – голос парня звучал подавлено.

– Почему? – хором спросили мы с Димоном.

– Потому что! – резко отрезал тот. Поднявшись на ноги, Леха пнул валявшуюся рядом палку. Сложно было понять зол он или раздражен. И чего он так разнервничался? Мы же ничего такого не спросили.

– Леха, успокойся, мы и так на нервах, – попросила Аланка, вернувшись к шитью.

Проводник остановился перед нами, уперев руки в бока. Вздохнул.

– Да. Мы возвращаемся.

– Нет, – запротестовал я. – Мы не можем вернуться, мы проделали такой огромный путь!

– Я знаю, и мне очень жаль, что ваши планы срываются, но мы не можем двигаться дальше, – отчеканил Леха, разрезав воздух ребром ладони. – Петрович мертв.

– И нам его очень жаль, – подхватил Димон. – Мы скорбим по нему не меньше тебя, пусть земля ему будет пухом. Но мы похороним его и двинемся дальше.

– Я не смогу вас вести. Я не смогу.

– Да почему? – не понял я. – Ты сам сказал, что собираешься уходить от Петровича и работать в одиночку. Печально, конечно, что при таких обстоятельствах, но теперь ты и впрямь работаешь один. Пора набираться опыта.

– А вдруг я ошибусь? Вдруг собьюсь с дороги? У меня ведь не так много опыта, как у Петровича. Я не могу, в конце концов бросить его тут, он мне как отец, – голос Лехи дрогнул, парень закрыл глаза и потер их. – Черт, надо было тащить его с собой.

– Ты знаешь, что это не помогло бы. Он уже был мертв, – тихо шепнула Дина.

– Но почему он умер, Дин?! Он же прекрасно себя чувствовал!

– Возможно, сильные нагрузки, плюс мы начали подниматься в гору, а тут давление. У Петровича и так было слабое сердце. Возможно, инфаркт, – предположила девушка. Я заметил, как она украдкой вытерла слезы.

– Ему еще повезло, что он скончался во сне, – заметил Руслан. – Я лично себе только такой смерти и хотел бы.

– Господи, Руслан, да заткнись ты! – сердито крикнул Димка.

– А что? Это правда.

– У него в рюкзаке была карта, – еле слышно произнес Леха. – Рюкзак пропал с концами, а без карты мы идти не сможем.

– А че тут идти-то? – не понял я. – Петрович же говорил, что нам все время надо двигаться на восток. Вот и пойдем на восток.

– Да и дороги назад все равно теперь нет. Или ты не заметил сошедшего ночью селя? – поддержал меня Руслан.

– Я знаю, но я уверен, что есть другой путь!

– Нет его. Мы зашли в «ворота»³. С правого склона сошел сель. Нас лишь слегка задело, но дорогу завалило камнями размером с восьмиэтажный дом. Странно, что только я заметил, что мы оказались отрезаны от дороги.

– Я был слишком погружен в поиски Петровича, – устало потирая виски, пробормотал Леха.

– Возможно, кого-то это сейчас расстроит, – перекатив под языком соломинку, Руслан обвел нас быстрым взглядом, – но дороги назад нет. По крайней мере, такой, о которой бы мы знали и которая была бы для нас безопасна.

– Может… – подала голос Дина, – стоит сходить на разведку? Поискать…

Я не смог сдержать раздражения и, резко выдохнув, зажмурил глаза и потер переносицу.

– Какой в этом смысл? Мы же все равно не планировали возвращаться. Что поменялось?

– Леха, что ты решил? – все в ожидании уставились на младшего проводника.

– Нет, не получится, – замотал головой тот. – Нет, мы возвращаемся в город. Я не поведу вас.

– Ты прикалываешься, что ли? – кажется, у меня уже глаз дергаться начинал. – Ты что, не слышал, что дороги нет? Мы же не полезем по обвалам. Это опасно.

– Если хочешь знать, то дальше может быть еще опаснее! – раздраженно ответил Леха, как и я, начиная терять терпение. – Если поискать дорогу…

– Да нет никакой дороги назад! – вскочив с места и чудом не задев рукой Дину, я ткнул пальцем в сторону завалов. – Никакой дороги нет, ты не слышишь, что ли?

– Значит найдем! – решительно отрезал Леха.

– Сам хочешь убиться и других угробить?!

В один прыжок оказавшись рядом со мной, Леха, сжав кулаки, прорычал мне в лицо:

– Да говорю же тебе, дурная твоя башка, – дальше, черт возьми, может быть только хуже! Тебе вообще плевать на остальных?!

– Не плевать! Но, если мы решим вернуться, значит Петрович погиб зря! – рявкнул в лицо Лехе я и, пытаясь унять злость, отвернулся от него. Вдох-выдох. Мы просто на нервах, надо успокоиться. Воплями мы ничего не решим, только рассоримся еще сильнее. – Если ты откажешься, мы с Димоном пойдем дальше одни. Все равно пойдем, но, скорее всего, погибнем без тебя. Сможешь ли ты простить себе, что не повел нас?

– Шантажом попахивает, Стас.

– Дороги назад все равно нет, – я кивнул себе за спину. – Это ли не знак? Слушай, Леха, – я приблизился к парню и перешел на шепот, – ты не понимаешь. Нам очень надо в Казахстан. Это жизненно необходимо, мы должны быть там ровно через месяц после выхода из Горно-Алтайска.

– Мне жаль, но я ничего не могу поделать, – прошипел в ответ тот.

– Если тебе нужны будут деньги, я заплачу. Втрое больше, – заверил я. Леха тяжело вздохнул, как вздыхают взрослые, отчаявшиеся объяснить ребенку очевидные вещи.

– Ты что, совсем не слушал меня на озере, Стас? – с раздражением прорычал он. – Твоими бумажками здесь только жопу подтирать! Деньги меня не интересуют. Я переживаю за ваши жизни. Я несу за вас ответственность, понимаешь ты это? Мне твои деньги на хер не нужны!

– Тогда чего ты хочешь?! – отчаялся я.

– Нам придется вернуться, Стас. Дело здесь не в том, чего я хочу. У нас нет карты, а я не хочу бросать тут Петровича. Это не то место, где он хотел быть похоронен!

– Хорошо. Если проблема в этом, ладно, – я поднял руки ладонями вверх и кивнул. – Занеси координаты этого места. Когда мы дойдем до Казахстана, мы с тобой вернемся за его телом на вертолете и перевезем в Горно-Алтайск. Идет?

Леха замер, глядя на красную ткань палатки, служившую саваном старшему проводнику.

«Задумался», – отметил про себя я. Это хорошо.

– Ты понимаешь, что рискуешь не только подорвать свое здоровье, но и потерять друзей? Оно того, правда, стоит?

Я обернулся на ребят. Дима с Аланкой пристально наблюдали за нашим с Лехой перешептыванием, но пока ничего не слышали.

– Не стоит, – покачал головой я. – Но мы уже втянулись в это, и я не хочу отступать. Ребята настроились на переход, и ты – наша последняя надежда. Все равно, если вернемся, я пойду снова только с тобой.

– Мне это очень льстит, но что, если я не справлюсь? Что, если погибнет кто-то еще? – дрогнувшим голосом спросил Леха, наклонив голову, чтобы его не было видно за мной. – Я еле держусь после смерти Петровича, я не знаю, что со мной будет, если и с вами что-то случится.

– Леха, мы же не дети малые. Мы будем очень осторожны, – заверил я. – Ну, по крайней мере, я теперь точно буду спать с открытыми глазами и в обуви.

Леха невольно хмыкнул. Потрепав меня по плечу, проводник опустил взгляд, напряженно обдумывая ситуацию.

– Хорошо, – после минутного молчания кивнул он. – Если потом ты заберешь отсюда Петровича, я согласен. Одному мне не потянуть похороны, а родственников у него нет.

– Идет, – охотно согласился я.

Мы повернулись к ребятам. Леха потер ладони друг о друга.

– Что ж, – объявил он, – наш поход продолжается.

– Да! – радостно воскликнул Руслан, чуть подпрыгнув и ударив рукой по воздуху. Дима с Диной стукнулись кулаками. Донован, улыбнувшись, поправил на носу очки. И только на лице Аланы появилась гримаса недовольства.

– Ну вот! А я так надеялась на возвращение в цивилизацию! – капризно надула губы она, для острастки притопнув ногой.

– Тебя никто не заставляет идти, сестренка, – пропел довольный Дима. – Мне даже спокойней будет. Посидишь тут, присмотришь за Петровичем.

– Верно. А мы дойдем до Казахстана и вернемся за вами на вертолете, – подхватил я. – Примерно недели через три.

Девушка побледнела, и ее глаза забегали по сторонам. Конечно мы просто прикалывались, и оставлять ее одну никто не собирался. Но Аланка, похоже, шутку не оценила.

– Да не переживай ты, шутят они, – Леха вернулся на свое место и, сев рядом с девушкой, подкинул в костер очередную порцию дров. – Мы продолжим путь. Но есть одна проблема. Рюкзак Петровича пропал, а там карта, еды дней на пять, веревки, и самое главное –средство связи со спасателями, носимая УКВ радиостанция.

– Это все сильно нам нужно? – насторожено уточнил Дима, глянув на Леху.

– В принципе… – протянул тот, задумавшись, – не особо. Еды можно раздобыть, веревок у нас хватит, а вот карта и средство связи… – парень цокнул языком. – Получается, никто не знает где мы, и мы не сможем позвать на помощь, если понадобится. На ближайшие три недели мы полностью отрезаны от цивилизованного мира. У нас нет средств связи, но есть навигатор.

– А телефоны? – прищурился Дима.

– Интернета здесь нет, но до экстренных служб, думаю, можно дозвониться и без связи, – поразмыслив, признал Леха. – А если поднимемся в гору, то есть шанс даже поймать сигнал, но вы сами сказали, что хотите добраться до Казахстана пешими. Если с нами будет все в порядке, вызывать спасателей не придется. Но спустившись с горы, мы снова надолго утратим возможность связаться с миром.

– А если по дороге обратно с нами случится что-то, с чем мы не справимся без спасателей? – встревожилась Дина.

– Поэтому-то я и настаивал на том, чтобы повернуть обратно сейчас, – Леха бросил на меня многозначительный взгляд. Я ничего не ответил, возвращаясь к своей тарелке с гречкой. Мое мнение он знает, теперь пусть решают ребята.

– Я сам за себя отвечаю. Конечно, если все повернут назад, один я в горы не пойду – это смертоубийство, но, если хотя бы один человек пойдет дальше, я не стану прерывать это увлекательное путешествие, – высказался Руслан.

– Отлично! – улыбнулся Димка. Теперь очередь была за Донованом и Диной. Брат с сестрой переглянулись. Донован наклонился к уху сестры и что-то зашепелявил, прикрыв рот ладонью. Минуту спустя ученый отстранился. Дина вздохнула.

– Ну, что скажешь? – выжидательно смотря на подругу, спросил Леха.

– Мы согласны идти с вами, – бодро кивнула Дина.

– А что он тебе сказал? – полюбопытствовал я.

– Неважно! Мы идем, и все! – отрезала Дина. – Если все единогласно решили идти дальше, какой у нас план?

– Ну, сегодня посидим в лагере. Мы с пацанами, – Леха кивнул на Диму с Русланом, – постараемся спрятать Петровича так, чтобы до него не добрались дикие животные, а завтра выдвинемся в путь. За два дня должны дойти до вершины, а дальше видно будет. В любом случае расслабляться не стоит. Примерно недели через две мы выйдем в тайгу. Дальше – еще три дня пути, если не заблудимся. Одним словом, дорога неблизкая, а прошли мы еще только четверть пути. Следующая неделя будет очень жесткой, потому что предстоит переход через горы, то есть целую неделю мы будем идти по морозу и снегам. Ну, хоть с водой проблем не будет.

– А что насчет еды? – решила уточнить Аланка. – Я не собираюсь есть птиц. Это может плохо сказаться на моем пищеварении. И еще, я пью только фильтрованную воду.

– Почему же тогда не взяла с собой фильтр? – с плохо скрываемым сарказмом спросила Дина.

– Вот только язвить не надо! – стервозно ответила Аланка, встряхнув волосами и расправив плечи. – Я что, виновата, что не могу употреблять в пищу те же помои, что и вы?

– Алан, ты бы сбавила обороты, – как бы невзначай предостерег Димон. – Вот попадешь в беду, и никто из них тебе не поможет, потому что ты не считаешь их за людей.

– Ой, я тебя умоляю! Что со мной может случиться? – фыркнула девушка.

– Смотри, не сглазь, – подначил я. Аланка состроила мне рожицу и продолжила зашивать один из спасенных спальников. Леха хмыкнул. Руслан, покачав головой, в очередной раз перекатил во рту соломинку.

– Что ж, раз все решили, Стас, идем в палатку. Мне надо осмотреть твои раны и сменить повязки, – объявила Дина.

– А можно я не буду участвовать в захоронении Петровича? Такая работка не по мне, – жалобно проскулил Димон.

– А что в этом такого? – удивился Леха.

– Ну… это же… труп, – сделав страшные глаза, пояснил он. Я хмыкнул. Да, эта работка и впрямь не для парня, чей папа может запросто купить эти земли. Стать гробовщиком после того, как всего пару недель назад катался на «Феррари» – какая ирония.

– Так, идем, разнеженный ты наш, – поднимаясь с бревна, поторопил Димона Леха. – Ты сам согласился не отступать. И коль уж я теперь главный, то мне понадобится помощник.

Дима обреченно застонал и, неохотно поднявшись, вяло побрел за Русланом и Лехой к огромному валуну.

– Если меня стошнит на вас, вы сами будете виноваты, – предупредил он. Затем друг бросил на меня странный взгляд и отвернулся.

– Идем, Стас, – снова позвала Дина. – Не переживай, с Димой все будет в порядке.

Если честно, на состояние Димона мне сейчас было наплевать. Сильнее меня волновало, почему он только что так на меня посмотрел?! Он же радовался тому, что я выжил, а сейчас смотрел так, словно хотел сбросить меня со скалы. Или похоронить вместе с Петровичем… Б-р-р-р! Да не, не способен он на такую жестокость. Хотя, если мой друг задавался целью что-то заполучить, никто и ничто не могло его остановить. Иногда я даже завидовал его упорству, потому что я подобной силой воли не отличался. И все же, почему он так странно, можно сказать, с завистью посмотрел на меня? Что это значит?

Отложив пустую тарелку, я залез в приоткрытую Диной палатку. Девушка разулась и залезла следом.

На всю процедуру ушло около часа. Дина осмотрела все мои раны: на голове, на груди, на спине и на ногах. Некоторые из них повязки уже не требовали, но голову и часть груди пришлось перебинтовывать. Кисти рук тоже пришлось обработать по-новой. Но в целом, по словам Дины, я очень быстро шел на поправку. Прошло всего два дня, а у меня уже есть улучшения, и это не может не радовать.

– Тебе бы сейчас желательно побольше лежать и не перенапрягаться физически, – проинструктировала Дина, снова помогая мне надеть свитер через голову. – Но времени у нас нет, поэтому придется залечиваться по дороге.

– Моя жизнь теперь в твоих руках, – хмыкнул я. Дина улыбнулась.

– Да уж, придется тебе доверить свою жизнь неопытной девчонке, которая еще даже институт не закончила, – сокрушенно покачала головой девушка, поправляя под свитером бинты на моей груди. От ее прикосновений стало щекотно, и я прыснул со смеху. – Думаешь, я плохо справляюсь с тобой?

– Нет. Ты отлично справляешься, – поспешил заверить я. – По крайней мере, раньше я не слушал никаких врачей.

– А меня слушаешь, – делано поразилась Дина, качая головой. – Сильно однако походы меняют людей.

«А может не походы их меняют», – промелькнуло у меня в голове. Под моим внимательным взглядом, Дина очаровательно засмущалась и неловко улыбнулась.

– Все, – сконфуженно произнесла она, стараясь не встречаться со мной взглядом. – Можешь отдыхать и делать, что хочешь. Вечером пройдешь осмотр еще раз, – схватив грязные бинты, девушка поспешно вылезла из палатки. Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь, как идиот. Какая же она все-таки красивая! Аж дух захватывает. А это что? Неужто птицы поют? Странно. Они пели все утро или решили проявиться только сейчас?

Выбравшись из палатки, я на ватных ногах побрел к костру. Внезапно захотелось совершить какой-нибудь подвиг, чтобы Дина снова посмотрела в мою сторону и улыбнулась. Но что сделать? Может, помочь ей со спальниками? Да нет, я шить не умею, да и от рук моих сейчас никакой пользы.

Не успел я дойти, как буквально у меня под носом, на бревно рядом с Диной уселся Димон с иголкой и нитками в руках.

– У тебя, наверное, руки уже устали, – услужливо поинтересовался он, кивнув на спальник. – Давай, я закончу.

– О! Как мило, Дима. Я и не знала что ты умеешь шить, – умилилась девушка, протягивая ему другой конец спальника и продолжая шить.

– Да тут многого знать и не надо, – отмахнулся Димон, ехидно взглянув на меня.

Я невольно закатил глаза. Тоже мне подкат! Ничего лучше придумать не смог, да? Лучше бы ты ее на руках носил, кретин, у нее же ноги болят!

На земле, рядом с Диной и Димоном, положив голову на бревно, а под тело подсунув пенку, лежал Руслан с Диминой книжкой по выживанию в руках. Посасывая соломинку (интересно, и откуда он их все время берет?), парень лениво перелистывал страницы, щурясь от солнца. Позвякивая колбочками и баночками, по поляне носился Донован, стараясь поймать одну из летающих вокруг бабочек. Аланка дремала в палатке, а Леха рубил на части огромные бревна, запасая топливо в дорогу. Когда бревен набиралось достаточно много, проводник раскладывал их сушиться вокруг костра, а сухие откладывал в сторону.

«Вот она – лагерная жизнь во всей своей красе», – про себя подумал я.

И так умилила меня эта картина, что, подкатившая было злость на Димона, неожиданно прошла. Слишком уж мирно было сейчас в лагере и конфликтовать совсем не хотелось.

ГЛАВА 6

Вечером мне снова сделали перевязку. На ужин была лапша с консервами. Было хоть и мало, но вкусно. Потом Руслан сыграл на гитаре какую-то не очень веселую песню, и мы помянули Петровича. А ночью снова было организовано дежурство. Меня от этой обязанности освободили, так как мне полагалось отсыпаться. Как и предыдущей ночью, компанию мне в палатке составляла Дина. На всякий случай, вдруг плохо станет. От девушки меня отделял лежащий между нами рюкзак, но ее сопение я слышал отчетливо. Тихое и прерывистое. Сон опять не шел, и какое-то время я просидел, смотря на спящую девушку. Во сне она была не менее прекрасна, чем во время бодрствования. Волосы спутались и разметались по спальнику, длинные ресницы чуть подрагивали, а из приоткрытого рта стекала небольшая слюнка. Раньше я наверняка испытал бы отвращение, но сейчас меня это умиляло. Хотелось лечь рядом и сгрести ее в объятья, чтобы ей было теплее, но я сдержался. Это было бы неуместно.

***

Утром солнце скрылось за облаками, но было по-прежнему тепло. Мы собрали вещи, затушили костер. С минуту постояв над временной могилой Петровича, двинулись в путь, приготовив оружие для защиты от диких зверей.

Я не помню, как долго мы шли, но через какое-то время, местами на дороге начал попадаться снег, причем в более крупных масштабах, чем ранее. С горы дул очень холодный сильный ветер, поэтому идти нам помогали специальные палки для альпинистов. С утра я не перекинулся с Димоном и словом. Не знаю почему, но мне начало казаться, что он меня не то избегает, не то просто игнорирует. Раньше такого никогда не случалось, но он явно был чем-то недоволен. И этим «чем-то», а точнее, «кем-то», похоже, был я.

Вскоре чернозем закончился, и мы словно переместились в мир вечной мерзлоты. Деревья здесь были покрыты толстенным слоем снега, а ноги тонули в белоснежных сугробах. Сперва по щиколотку, потом по голень, затем по колено. Из-за подъема и увеличения давления стало тяжелее дышать. Воздух же стал настолько холодным, что пришлось закутаться в шарф и плотнее застегнуть зимние куртки. Я еле-еле смог натянуть на руки теплые перчатки, да и палки держал с трудом. Было по-прежнему пасмурно. Иногда с неба начинал падать снежок, но быстро прекращался. Очень долгое время мы шли по лесополосе. Приходилось обходить заснеженные деревья, а местами пробираться через сугробы, которые, к этому моменту, стали нам уже по пояс. Леха шел впереди, как обычно прокладывая дорогу. Следом за ним шли Руслан, снова начавшая канючить Аланка, после – Донован, Дина, я, и замыкал наше шествие Димон.

В какой-то момент пришлось сделать внеплановую остановку – у Руслана разболелась голова, и пошла носом кровь. Еле живой, чуть ли не захлебываясь ею, парень расположился под деревом, под ругань Аланки, внезапно начавшей выяснять отношения с Диной.

– Мы просто обязаны сделать привал на пару часов, а если ему не полегчает, придется спускаться обратно! – настаивала Дина, сидя в снегу на коленях и роясь в аптечке.

– У нас нет столько времени, круги наворачивать! Поднялись, спустились, снова поднялись и опять спустились! Мы уже третий день не можем добраться до нужной точки! – возмущалась в ответ Аланка прямо над ухом копающегося в своем рюкзаке Лехи. – Это же анархия! Я не могу даже думать в таком хаосе! Леха, ну хоть ты ей скажи!

– Успокойся, Алан, – попросил Леха, морщась от девчачьего визга. – Уверен, нам не придется возвращаться; сейчас мы посидим, малясь акклиматизируемся и пойдем дальше. Организмы у всех разные, этот фактор необходимо учитывать.

– Это безобразие! – истерично взвизгнула Аланка. – Это высшая степень безобразия! Почему я вынуждена терпеть это?! Леха, ты уволен!

– Я работаю не на тебя, Алана, – подчеркнуто спокойно ответил проводник, выпрямляясь во весь рост, – а на Стаса. А он не уволит меня, пока я не доведу вас до Казахстана. И если ты чем-то недовольна, тебя никто тут не держит. Берешь рюкзак и возвращаешься той же дорогой, которой мы пришли. Будешь продолжать ныть, мы оставим тебя тут, и гори ты синим пламенем. Поняла?!

Аланка аж задохнулась от возмущения. Еще никто не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне! А Леха посмел! Выпишу-ка я ему премию, что ли, за то, что наконец-то поставил ее на место. На моей памяти он первый, кому это удалось.

Поджав губы и тряхнув белоснежными кудрями, выбившимися из-под белой шапки, возмущенная до глубины души Алана, под пристальным взглядом Лехи, гордо прошествовала к своему рюкзаку и достала оттуда термос с чаем. Бросив на меня страдальческий взгляд, попавший в опалу проводник снова присел на корточки и продолжил регулировать лямки рюкзака.

Через какое-то время Руслан пришел в себя. Кровь из носа удалось остановить. Дина дала ему пару таблеток от головы, и вскоре парень снова был готов покорять вершину. Через два часа мы выдвинулись дальше. Правда, теперь недомогание началось у меня. Когда головная боль усилилась настолько, что игнорировать ее стало невозможно, мы с Диной слегка отстали от отряда. Девушка шла рядом, готовясь в любой момент затребовать остановку, если мне вдруг совсем поплохеет. Голова кружилась около часа и прошла только после трех таблеток и пятнадцатиминутного перерыва. С горы набежали темные тучи, и небольшой снежок, который начал падать с неба, очень быстро перерос в метель. Какое-то время от сильного ветра нас защищали деревья, но потом лесополоса закончилась, и дальше были лишь крутые заснеженные склоны, без единого деревца, с торчащими из-под снега камнями.

Еле переставляя ноги, мы шли друг за другом, обвязавшись плотными веревками. Разыгралась настолько сильная метель, что приходилось пригибаться почти к самой земле. Бедному Лехе, наверное, было тяжелее всех. Мало того, что он шел первым, прокладывая через сугробы дорогу, так еще и уставших девчонок, которые были привязаны к нему сзади, тащил за собой. Димке достался балласт в виде Донована. В метель нашему горе-ученому изучать было нечего, так что он покорно шел за Димоном, иногда неуклюже падая в снег и затягивая за собой моего друга. Меня же за веревку тащил Руслан. Мы замыкали шествие и, как выразилась Дина, приглядывали друг за другом.

– Что думаете насчет ночлега? – перекрикивая вьюгу, спросил Димон, когда мы остановились на привал. Чтобы нас не снесло ветром, пришлось укрыться от метели за огромным камнем. Было так холодно, что от одного дыхания наши шарфы и шапки покрывались инеем. С костром решили повременить. Откровенно говоря, я, вообще, слабо представлял, как ребята собирались его развести в таких погодных условиях. Разлив по крышечкам от термоса горячий чай, мы немного отогрелись и подкрепились батончиками.

– Я предлагаю пройти еще пару километров. Если метель не стихнет, будем разбивать лагерь в какой-нибудь расщелине, – так же громко проорал Леха. – В любом случае скоро стемнеет и идти дальше будет опасно.

Я украдкой вздохнул. Если бы они знали, скольких усилий стоил мне хотя бы один шаг! Со схода селя прошло всего два дня, и мое тело до сих пор страшно ныло, и каждый шаг отдавался сильной болью в коленях, а всякий раз, когда нужно было надеть перчатки казалось, что по рукам бьют раскаленными розгами. Вдобавок еще и голова постоянно пульсировала.

– Если кто-то чувствует себя нехорошо, лучше скажите сейчас, и мы остановимся на ночлег, – громко сказала Дина, обводя присутствующих взглядом.

Господи! Как же мне хотелось попросить передышки, но не мог же я разныться, как маленькая девочка. Это не по-мужски!

– Ну надо же! – с уважением проговорила девушка, когда никто из нас не проронил ни слова. – Не знала, что вы окажитесь такими крепкими.

– А то! – залихватски отозвался Дима. Я едва сдержался, чтобы не фыркнуть.

– Отлично! Тогда пройдем еще километра два и поищем ночлег, – подытожил Леха, доставая из рюкзака налобный фонарик и надевая его на шапку. – Да, и смотрите себе под ноги. Мы можем выйти на ледник, сами того не заметив.

– Что такое ледник? – поинтересовалась Аланка.

– А ты подумай, – протянул Дима. – Ледник, от слова «лед». Ледяная площадка на склоне горы.

– О! Кто-то делает успехи в области географии, – присвистнул Руслан, тоже доставая фонарик.

– Геодезии, если быть точнее, – поправил его Димон.

– Без разницы. Ты говоришь не о деньгах, и это уже прогресс, – Руслан хмыкнул. – Глядишь, такими темпами в Казахстане мы передадим твоему отцу монаха, уверовавшего в бога.

– Ржу не могу! – бесцветным голосом отозвался Димон. – Чего ты ко мне прицепился вообще?

– А будь я девчонкой, мое внимание тебе польстило бы, – как бы невзначай заметил Руслан.

– В каком это смысле? Не понял, ты че, гей, что ли? – взвился Дима. – Я спал в водной палатке с геем?! Как мне теперь братве в глаза смотреть?!

– Умерь свой пыл, гомофоб, – закатил глаза Руслан. – Я не гей. Просто говорю по фактам. Как есть.

– Никого не интересует, что ты там говоришь, – хмуро буркнул Димка, все-таки немного успокоившись.

– Ой, а кто это тут засмущался от внезапной похвалы? – хмыкнул Руслан. – С чего бы вдруг? Что, мамочка с папочкой дома не хвалят?

– Ну у меня-то хотя бы есть дом, в который можно вернуться! И родители! А у тебя, походу, ни того, ни другого, – огрызнулся Димон. Донован с Лехой резко перестали хлюпать чаем. Пытавшаяся спрятать под шапку волосы Аланка замерла, так и не завершив процесс. Дина, неловко отведя взгляд в сторону, принялась убирать остатки батончика обратно в рюкзак. А мне вдруг захотелось со всей силы ткнуть Димона в бок, но поганец сидел слишком далеко.

Посмотрев на Димона с прищуром и вставив в рот очередную соломинку (я серьезно, откуда он их берет?!), Руслан немного помолчал и вдруг улыбнулся.

– Метко целишься, лисяра, – с достоинством проговорил он. В его голосе не было обиды, наоборот, он как будто был доволен тем, как именно огрызнулся на него Димка. – Хочешь ударить меня, да?

– Мечтаю, – буркнул Димон, с остервенением пытаясь застегнуть рюкзак.

– Ну так ударь, – с вызовом проговорил Руслан.

– Ну уж нет. Я, пожалуй, буду выше этого, – пробурчал тот. Улыбка Руслана стала шире, он переглянулся с Лехой. В какой-то момент мне показалось, что все это постановка. Руслан что, специально провоцировал Димона на ссору, чтобы посмотреть, как тот отреагирует?

– Все, хватит прохлаждаться. Еще немного, и мы примерзнем друг к другу, – поднимаясь, прервал перепалку Леха. – Пора либо двигаться дальше, либо разбивать лагерь. Спать охота.

И мы снова двинулись в путь. Скрытое за облаками солнце, видимо, окончательно опустилось за горизонт, так как в какой-то момент стало совсем темно. Метель усиливалась, и мы шли со скоростью примерно пять шагов в минуту. Очень медленно! Но несмотря на черепашью скорость, я выдохся и даже вспотел. Когда мы снялись с последнего привала, казалось, что на улице не больше минус пяти, но чем дальше мы продвигались, тем ощутимее снижалась температура. Это меня нервировало. Я понятия не имел, как мы переживем эту ночь.