Цена момента бесплатное чтение

Отвращение

Эта история началась в маленьком городе на окраине большой страны. Это было одно из тех мест, где все друг друга знали и откуда так часто хотели уехать, в надежде на лучшее будущее. И пусть одни мечтали об этом с рождения, другие приходили к этой мысли с возрастом, но получалось так поступить далеко не у всех. А потому, последним, то и дело, приходилось встречать тех, кто, наоборот, приезжал в этот город с целью ощутить на себе бремя студенчества. Именно для них, здесь существовал колледж, который по праву можно было назвать градообразующим предприятием, ведь вся прилегающая инфраструктура только подтверждала это утверждение.

Откровенно говоря, это было весьма скучное и захолустное место, однако для некоторых людей такой образ жизни вполне мог показаться филиалом рая на грешной земле. Как вы уже догадались – наша история не о таких людях. Ведь Нэнси Диккенс была скорее надменной скандалисткой, нежели счастливым обывателем в розовых очках. С виду это была пожилая женщина с глубокими морщинами, вторым подбородком и вечно недовольным выражением лица. Её лёгкая полнота, скрывающая талию далеко за пределами видимости, взбалмошный характер и пронзительный взгляд карих глаз – делали этого человека весьма авторитетной женщиной, перечить которой решались немногие. Сложно было судить о том, какой Нэнси была в расцвете своих лет и что лежало у неё за душой: несмотря на тот факт, что она провела в городе практически всю свою сознательную жизнь, её вычурное поведение, порой переходящее за грань фола, умело скрывало мысли и чувства от окружающих, для которых не было места в её сердце. Лишь один факт о ней был однозначно достоверным – она была официанткой в пансионе “Шик и блеск”, название которого давно превратилось в ироничную шутку, поскольку никак не соответствовало внешнему виду. Сегодня, некогда блиставшие своей красотой полувековое здание, скорее доживало последние дни на обочине бытия под палящим солнце, играющим с его обшарпанным фасадом, изветшавшей фурнитурой и давно вышедшем из моды дизайном.

Для Нэнси это было очередное, отвратительное утро, очередного, отвратительного дня. Проснувшись на полчаса позже, она уже не успевала позавтракать, но успевала выкурить сигарету, облокотившись на кухонную тумбу. Надев на себя белое платье, поверх ещё влажного нижнего белья, она, немного в растрёпанных чувствах и с абсолютно безвкусной копной седых волос на голове, в обыкновении своём спешила на работу. Обычно Нэнси старалась выбрать более длинный маршрут, чтобы немного подумать о вечном и встретить как можно меньше людей по пути, но сегодня она опаздывала, и поэтому ей пришлось идти по центральным улицам. Собрав остатки воли в кулак, она всеми силами пыталась сдерживать фразу “идите к чёрту” в ответ на каждое “доброе утро”.

На часах без пяти десять – а это значит, что Нэнси стремительно врывается через служебный вход на кухню. Спешно погладив фартук, она заколола волосы шпильками, надела бейдж и вышла в зал, где её уже ждали первые гости: очаровательная пара состоявшая из девушки и далеко не молодого джентльмена. Они мило переглядывались, шептались, держали друг друга за руки и вытворяли прочие нежности, от которых у Нэнси к горлу подкатил комок из остатков вчерашнего ужина. Преодолев этот неловкий момент, она нашла в себе силы, чтобы обратиться к бармену с фразой: “Лёд, сто пятьдесят виски и дольку лайма. Моё больное сердце уже не в силах выдерживать настолько омерзительные сцены.” На что бармен беспрекословно исполнил просьбу, поскольку для него это было совершено обычное начало рабочего дня. Залпом опустошив бокал, не оставив ни единой капли на дне, Нэнси, наконец–то, смогла найти в себе силы оказать честь неуместно собравшейся публике и подойти к их столику. Бестактно нарушив идиллию, она положила два меню, открыв их на странице с завтраками, после чего равнодушно устремила свой взор в направлении выхода.

ー Знаете, мы у вас в первый раз, поэтому, не могли бы вы нам порекомендовать пару ваших фирменных блюд – поинтересовался джентльмен.

ー Я бы порекомендовала вам французский луковый суп и пару килограмм грецких орехов с мёдом, говорят это очень полезно для потенции. – спокойным тоном, но с нескрываемым чувством вседозволенности, произнесла Нэнси. – Но, к сожалению, они не входят в меня завтраков, а потому, думаю, что на сегодня вам и вашей очаровательной, с позволения сказать, спутнице, придётся обойтись парой яиц и говяжьей колбаской, которые представлены на седьмой странице.

ー Да как вы смеете так с нами разговаривать! – возмутился мужчина. – Я серьёзный и уважаемый человек: один мой звонок может навсегда изменить вашу жизнь в худшую сторону!

ー Я работаю в этом баре почти всю свою жизнь. Между мной и заслуженной пенсией расстояние меньше, чем у тебя до инсульта в постели с этой содержанкой. И поверь мне, за всё это время, меня заставили вздрогнуть только две вещи: когда вон в той туалетной кабинке мне изменил один из моих немногочисленных мужей и смерть моего первого кота, после неудачной кастрации. Так что при всём желании я не вижу ни единого повода для волнения, а уж тем более для извинений.

ー Какая я вам содержанка?! – пискнула девушка, сидящая на коленях у джентльмена. – Мы в всё-таки ваши клиенты и требуем к себе уважения!

ー Правильно, милая! Я требую позвать администратора! Я буду жаловаться на ваше хамство!

ー У него вчера родился сын, думаю, что через неделю, как раз закончит отмечать это событие, после чего будет готов выслушать ваше изъявление в надлежащем для этого виде. – последовал равнодушный ответ официантки.

ー Пригласите управляющего! – продолжал мужчина.

ー А теперь давайте вы сами догадаетесь, с кем переспал администратор, кстати, в недавнем прошлом обычный посудомойщик, чтобы стать администратором и сейчас отмечать день рождения сына в компании восемнадцати бутылок списанного вермута …

ー Это полнейшее безобразие! – крикнул мужчина, готовясь выйти из–за стола. – Дорогая, мы уходим! Найдём место, где нас будут хоть немножечко уважать!

Кинув томный взгляд, на закрывающуюся дверь, Нэнси вновь подошла к бару, где за стойкой всё так же стоял блондин, с бледно–зелёными глазами, протирающий посуду. Простому обывателю его образ мог показаться весьма инфантильным, однако, на деле этот высокий, худощавый юноша, с ярко выраженными скулами и большими залысинами, обладал хорошим аналитическим мышлением, был коммуникабелен, и что скрывать, – даже сексуален. А потому, поступление на заочное отделение местного колледжа, не было для него какой–то непостижимой задачей, вот только оплата этого обучения была весьма ощутимой проблемой, для решения которой, ему приходилось изо дня в день строить из себя выдающегося джентльмена, толкая сомнительный алкоголь мимо кассы.

ー Чарли – повторить! – сказала Нэнси, протягивая пустой стакан бармену.

ー Ты так всех клиентов распугаешь… – покачал головой парень, забирая бокал из рук Нэнси.

ー Это разве клиенты?! – высказала своё недоумение женщина. – Так, мелкий мусор под ногтями: куча потраченных впустую нервов, насмешливые притязания, а по итогу – мизерная выручка и никаких чаевых. Так что я имела полное моральное право хоть немного поднять себе настроение.

Стоит сказать, что за кажущейся простотой оборотов и нахальном поведение, Нэнси действительно прятала искусный талант, понимая человеческой сути, и с одного взгляда могла рассказать о незнакомце столько, сколько о нём не знала даже родная мать. Единственное, что вызывало сожаление – этот талант пришёл к ней сравнительно недавно, можно сказать, на закате её жизни, заставляя временами украдкой сожалеть о тех моментах, когда её умения помогли бы ей не допустить ошибок, за которые приходится расплачиваться и по сей день. Выпив второй стакан, Нэнси отправилась завтракать на кухню: там для неё уже приготовили омлет с зеленью, порцию ароматных гренок с чесноком и поставил кружку холодного пива. Конечно, такой завтрак не вызывал никаких здоровых ассоциаций, но зато помогал набраться сил перед предстоящими невзгодами, которые готовил день грядущий.

С наступлением полудня обеденный зал пансиона окончательно был заполнен людьми. На баре разливались напитки, отдавались заказы, чего нельзя было сказать о кухне: сегодня там вторая смена у молодого повара Даниэля, которого буквально на днях взяли с улицы, когда тот болтался в окрестностях заведения. Это был латиноамериканский эмигрант, среднего телосложения, с характерными восточными чертами в виде тёмных волос, карих глаз и грубой щетины, которая, даже будучи однодневной, могла оставить ощутимое раздражение при поцелуе. К счастью, наш юноша был весьма скромен и одинок, чтобы иметь возможность кому–то регулярно доставлять такое неудобство. Зато доставлять неудобства на кухне у него получалось без всякого стеснения: он терялся не только в рецептах, но заодно и во всех названиях утвари, которую можно было встретить в цеху. Причина того была до безобразия проста: Даниэль не умел готовить настолько, что его навыки не дотягивали даже до приготовления пивных закусок и расфасовка готовых снеков, не говоря уже о салатах и горячем. Он просто оказался в нужное время, в нужном месте, чтобы получить мизерное жалование и крышу над головой.

Ни для кого не было секретом, что у сотрудников пансиона была не самая высокая зарплата, уступающая даже социальному пособию по безработице. А потому, в качестве компенсации этого момента, им позволялось жить в номерах класса “эконом” и забирать с собой списанные продукты в конце смены. На первый взгляд, это была не самая лучшая компенсация, но, как ни странно, многие и вправду цеплялись за эту призрачную надежду на комфортное существование.

Для всего персонала настоящий день мог пройти гораздо спокойнее, если бы не тот факт, что сегодня являлось вторым воскресеньем месяца: именно в этот день, на протяжении многих десятков лет, проводились вечера живой музыки. За всё время существования акции в ней приняли участие многие начинающие пианисты, флейтисты, скрипачи и даже виолончелисты. Сегодня, на суд искушённой публике, был представлен начинающий саксофонист – Томас Пейдж. Говорить о том, что мистер Пейдж был профессиональным музыкантом, не приходилось. Даже назвать его симпатичным мужчиной было бы излишне авансовым комплиментом. Впрочем, когда ты, не закусывая, выпиваешь четвёртый бокал бренди, то твои органы чувств начинают более сдержанно реагировать на откровенный живот, неаккуратную тёмно–русую бороду и фальшивую игру, периодически напоминающую поросячьи визги в подмен привычным звучаниям нот. Вдобавок ко всему, ты можешь обнаружить себя среди тех, кто громче всех аплодирует после каждого акта, крича такие слова, как “браво”, и призывая исполнить композицию на бис.

Примерно в девять часов вечера концерт подошёл к своему логическому завершению. Гости начали расходиться, дав персоналу возможность, не только прибрать за собой остатки еды и мусора, но и подготовиться к закрытию заведения. Однако в такой день всё не могло закончиться так просто. Когда в едва опустевший зал беспардонно ворвалась девушка, никто уже особо не удивился этому. Напротив, это вызвало лёгкое возмущение, переходящее в желание поскорее разобраться с этой ситуацией. Пройдя до середины комнаты, девушка демонстративно кинула на пол два потрёпанных чемодана, после чего начала оглядываться вокруг себя.

“Какова нахалка!” – подумала Нэнси, отставляя швабру к ведру. Подойдя к девушке почти вплотную, она пристально рассмотрела незваную гостью: особа оказалась весьма юна и прекрасна. На ней было надето вельветовое платье с голубым отливом, танкетки на высоком каблуке и фетровая шляпа, из–под которой выставлялись белокурые локоны, заканчивающиеся на стройной талии. Её голубые глаза не отрываясь смотрели на Нэнси, ожидая чего–то похожего на приветствие. Но в понимании мисс Диккенс, радушие выглядело несколько иначе.

一 Мы закрываемся! – рявкнула официантка на гостью.

一 И вам доброго вечера, мадмуазель. – с небольшим акцентом и лукавой улыбкой, произнесла незнакомка. – Меня зовут Элизабет Джонс. Можно просто Лизи. Я бы хотела заселиться в пансион. В рекламном проспекте сказано, что вы работаете каждый день до полуночи, поэтому я не понимаю, на каком основании вы позволяете себе такое поведение.

一 Видите ли, мисс Джонс, – с лёгким конфузом произнесла Нэнси. – администратор пансиона в данный момент не в состоянии и двух слов связать, не то чтобы заниматься заселением. Думаю, что через неделю он сможет решить все проблемы, а пока я бы рекомендовала отправиться к выходу, ведь дорога ещё не забыта.

一 Возможно мне понадобится помощь: я очень плохо ориентируюсь в новых местах, поэтому я бы хотела попросить вас меня проводить. По вам же сразу видно, что вы тут далеко не первый день со столов убираете. Должно быть, успели запомнить где что находится …

С каждым новым словом брови Нэнси поднимались всё выше и выше, достигнув пика своих возможностей к концу предложения. Она сделала ещё один шаг навстречу мисс Джонс, практически вплотную приблизившись к девушке. Задрав голову, она готова была дать свой хлёсткий ответ.

一 Нэнси, не будь так жестока. – внезапно прервал их разговор Чарли. – Позвольте, я решу все ваши проблемы. Начнём с осмотра номеров.

Оставив Нэнси в полном недовольстве, он взял чемоданы юной постоялицы и повёл за собой по винтовой лестнице. Пансион состоял из четырёх этажей: на первом располагался кафе-ресторан, на втором приёмная, кабинет управляющей, прачечная и номера с первого по шестой. Это были апартаменты повышенной комфортности: в каждом номере была двухспальная кровать, прикроватная тумба, гардероб, письменный стол и личная ванная комната. Назвать эти апартаменты классом “люкс” было весьма сложно, но для заведения с пятидесятилетней историей это было вполне простительно. На третьем и четвёртом этаже располагались номера с седьмого по двадцать шестой. Разумеется, выглядели они гораздо скромнее: односпальная кровать, четыре крючка вдоль стены и маленький комод с торшером при входе. Естественно, ванной комнаты в таких номерах не предполагалось: для подобных нужд на каждом этаже располагалось отдельно помещение, где была одна ванная, две раковины и два туалета. Именно в таких условиях и прибывал персонал пансиона, за исключением разве что Нэнси, у которой было отдельное жильё. Чарли же занимал седьмой номер, а у Даниэля был десятый, тот что был у самого туалета и в который нередко просачивался запах канализации. Все оставшиеся номера были заняты студентами, для которых даже такие условия были куда более предпочтительными, чем всё то, что было предложено администрацией колледжа.

Посмотрев все номера, Элизабет остановила свой выбор на втором этаже. В глазах окружающих она, возможно, и могла сойти за богатого сноба, тем не менее в жизни это не имело ничего общего с действительностью. Мисс Джонс была обычной девочкой, которую воспитала улица. Она обладала хорошими манерами, знанием этикета и стиля, но вместе с тем могла похвастаться волевым характером и умением дать отпор не только на словах. Потратив буквально последние деньги за номер, она просто хотела начать новую жизнь, навсегда забыв всё то, от чего так старательно бежала. А бежала она от семейных драм, дворовых компаний, проблем с законом и от самой себя, которой больше не хотела быть и оставаться. Возможно, именно поэтому уют оказался тем, что она так стремилась сохранить в это непростое для себя время.

Недостойность

У каждого человека есть такие дни, которые обведены в календаре чёрным цветом. Это может быть маленькая личная драма или потеря вселенского масштаба, но итог всегда один: когда этот день наступает, то всем хочется, чтобы он поскорее закончился. В календаре Нэнси, за её долгую жизнь накопилось немало таких дат, но один день вызывал у неё особенный трепет, на грани с истерикой – восьмое апреля. Много лет назад, ничем не примечательный четверг, стал отправной точкой начала взрослой жизни. В этот день она впервые переступила порог пансиона в образе официантки.

Поскольку в маленьких городах любое событие – это событие, то подобная круглая дата не могла остаться незамеченной. Хозяйка пансиона начала подготовку за неделю: заказала продукты, алкоголь, разослала приглашения всем именитым гражданам и, конечно же, придумала шоу–программу. На первый взгляд могло показаться, что столь широкий жест говорит о любви руководителя к своим подчинённым, но нет: причина была лишь в том, что в маленьком городе любое событие – это событие, а значит, возможность заработать на нём никак нельзя упускать.

На часах было не больше полудня, когда кухня Нэнси уже была заполнена дымом сигарет и запахом свежей яичницы с беконом. Её лицо, как всегда, выражало полнейшее безразличие и непонимание того, для чего она проснулась сегодня. Заварив крепкий кофе и переложив завтрак на тарелку, она ушла в гостиную, где на обшарпанном диване принялась изучать вчерашний номер газеты “Бульвар”, под редакцией местного колледжа. Назвать эту школьную газетёнку серьёзным изданием было достаточно сложно, но если вы, вдруг искали второсортные сплетни и обрывки мировых новостей, то это определённо лучший вариант для вас.

一 Боже мой! – удивилась Нэнси, чуть не подавившись беконом. – Шарлотта Бенинг выходит замуж. Поверить не могу, что эту профурсетку кто–то взял себе в жёны. Всем всегда было известно, что её голый зад тёрся едва ли не об каждую кровать пансиона. Причём иногда не по одному разу за день! – экспрессировала она, едва не расплескав весь кофе. – Хотя с другой стороны, Бастон, – обратилась она к пушистому коту чёрного цвета, прижавшемуся к её ногам. – быть может, это простая зависть о том, что она сейчас нежится в мужских объятиях, а мне уже пора собираться на “любимую” работу …

При всей своей ненависти к этому дню, Нэнси предпочла сегодня выглядеть чуточку приятнее, чем обычно. Бесформенная копна волос превратилась в аккуратно уложенный шиньон; заляпанное дежурное платье заменили длинная зелёная юбка в пол и белая блуза с золотыми вставками. В какой-то момент, Нэнси даже подумала о том, чтобы надеть туфли, но в итоге предпочла заменить их балетками. Перед выходом она нанесла лёгкий нюдовый макияж, взяла свою лучшую сумочку, после чего была готова отправиться покорять этот мир.

На подходе к пансиону всё было тихо: не было красных ковровых дорожек, никто не толпился в надежде получить автограф и даже фанфары не встречали именитых гостей. Однако в отсутствие всего вышеперечисленного, Нэнси знала, что внутри творится полнейший хаос, хоть и не могла вообразить истинных масштабов бедствия. Закуски расставлялись в последний момент, фужеры шампанского наполнялись до безобразия медленно, всё оформление едва успели закрепить и то были не совсем уверены в надёжности креплений. А крики: “кажется, идёт, кажется, идёт” – окончательно дополнили праздничную атмосферу этого безумия.

Когда входная дверь открылась, в сторону Нэнси под аплодисменты полетели восторженные крики с поздравлениями и признаниями в любви. Особо отчаянные даже попытались подбежать и обнять виновницу торжества, но получилось это далеко не у всех. Мисс Диккенс, не привыкшая к такому количеству внимания, сначала даже растерялась, но быстро смогла взять себя в руки, и стала отталкивать навязчивых поклонников, что мешали ей проходить к центру зала. На секунду замедлившись, Нэнси, наконец, смогла рассмотреть помещение. Всё вокруг и правда выглядело довольно удручающе: декорации отклеивались, приглашённые официанты невпопад расставляли последние угощения с приборами, а музыкальное сопровождение и вовсе не смогло вовремя начать своё выступление. Но, бесспорно, апофеозом данного момента, стала речь управляющей пансиона.

Стоит сказать, что Эмма Стоун была не только управляющей, но и непосредственно владелицей “Шик и блеск” в одном лице. На вид ей было чуть больше тридцати, но де-факто перевалило за сорок. Она была маленькой, хрупкой женщиной, с короткими русыми волосами под каре и пикантной родинкой над верхней губой. Для окружающих она была весьма неординарной дамой: с одной стороны, она была самим проявлением спокойствия и сдержанности, а с другой, не упускала ни единой возможности обозначить всю тягость своего мирского существования.

ー Дамы и господа! Несмотря на то что наша дорогая юбилярша уже подошла, я бы хотела взять первое слово на правах ведущей данного мероприятия. Как всем известно, этот пансионат был построен членами моей семьи почти пятьдесят лет назад. С тех пор много что изменилось, но один момент из года в год продолжает радовать нас своим присутствием – наша дорогая Нэнси. Она отдала этому место тридцать пять лет собственной жизни. За это время мы прошли всё – от корпоративов на природе до битья посуды на кухне. Нам действительно есть что вспомнить, но сегодня мне совсем не хочется говорить о прошлом – мне хочется говорить о будущем. И при всех исходах, во всех начинаниях – я вижу совершено разные картины, но в них всегда есть эта дорогая, во всех смыслах, женщина. Так выпьем же за неё и её великолепный юбилей!

Исключительно из предвкушения неминуемости права на ответное слово, Нэнси взяла бокал белого вина и подняла его в знак одобрения. Хотя внутри она полноправно ощущала себя яблоком, которое обильно полили карамелью. С другой стороны, речь Эммы действительно была настолько приятной, что для неискушённого зрителя, за ней было сложно разглядеть многолетний конфликт двух дам, состоящий из грязных шуток, неуместных жестов и, конечно же, взаимного непонимания. А потому, на правах участницы этого конфликта, Нэнси решила не затягивать с ответным выступлением. Опустошив бокал, она вычурно постучала по нему, тем самым не только нарушив лёгкий сумбур из бесед и сплетен, но и обратив на себя внимание.

ー Благодарю вас, мисс Стоун, за такие прекрасные слова. Они правда очень тронули мою душу. Настолько, что в какой-то момент лёгкое чувство тошноты подкатило прямо к горлу, но, всё-таки я смогла себя сдержать. – саркастически заметила Нэнси, после чего кардинально переменилась в лице. – Откровенно говоря, мне страшно произносить эту цифру, но и отрицать её я тоже не могу: тридцать пять лет назад, я действительно переступила порог данного заведения … За прошедшее время со мной произошло много удивительных историй, возрастных изменений, и, конечно же, личных трагедий. Иными словами, я видела всё – от смерти до похоти, и это только если заострить внимание на первом столике. Безусловно, я не могу скрыть чувств некоего единения с этим местом, ведь только благодаря ему я смогла стать такой же пропитой и прокуренной разваленной, одиноко доживающей своё никчёмное существование. Всё же стоит заметить, что не только место облагораживает человека. Мне бы хотелось выразить огромную признательность собравшимся здесь: за их помощь, поддержку, сплетни и унижения, ведь без них, я бы никогда не стала такой, какой сейчас стою перед вами. Я рада, что имею уникальную возможность с честью и гордостью говорить о том, что я – официантка! Официантка, которая потратила почти всю свою жизнь на дешёвый трактир и прислуживание второсортному быдлу… – в этот момент она прервалась. Обойдя барную стойку, она наполнила хайболл джином, после чего подняла его над головой, дабы обозначить кульминационный момент своего выступления. – Господа и дамы, хотя о чём я, пропитые жиды и вульгарные лярвы! Я безумно рада, что вы нашли время и посетили скромное мероприятие в мою честь. И я искренни, надеюсь, что вы хорошо проведёте это время. Предлагаю поднять свои бокалы и выпить за мою красоту, молодость, здоровье и ещё тысячу вещей, что у меня забрало это место и которых мне уже никогда не вернуть! До дна и не закусывая!

Неожиданно для всех, нависшую тишину прервал глухой стук бокала, поставленного на барную стойку. Это сделал мускульный парень с короткими чёрными волосами. Его звали Роберт Броуди – администратор и по совместительству новоявленный избранник мисс Стоун. Поскольку ему едва исполнилось двадцать лет, на эту пару все смотрели по–разному: одни находил их красивыми, другие считали странными, а третьи просто жалели мальчишку. Впрочем, для самого мистера Броуди, данная ноша не была настолько тяжела, как могло показаться: холодный расчёт, поверх животной страсти – вот рецепт идеальных отношений по его мнению. Будучи интеллигентным, и далеко не глупым молодым человеком, ему не составляло особого труда найти одинокую обеспеченную даму, которой можно было предложить своё внимание в обмен на обеспеченную жизнь. Сложно судить о том, понимала ли всё это Эмма, хотя даже, если и понимала, то скорее стремилась насладиться моментом, нежели, чем превращать всё это в большой драматический спектакль.

ー Давай все дружно поблагодарим мисс Диккенс за столь проникновенное приветственное слово. – произнёс Роберт, спровоцировав в зале бурные раскаты аплодисменты. – Я попрошу нашего дорогого Чарли наполнить бокалы всех присутствующих, а тебя Шарлотта, пополнить закуски на столах. – прошептал он на ухо молодой брюнетке в форме официантки. – Дабы заполнить небольшую паузу, я хотел бы объявить, что сегодня у нас есть ещё один повод для встречи, о котором мы не можем не заявить: у нашей дорогой Шарлотты сегодня последняя смена. Как многие уже знают, на днях она вернулась из свадебного путешествия, после чего приняла решения полностью посвятить себя семейной жизни. В связи с этим открывается конкурс на должность официанта: и если вам или вашим знакомым требуется работа, мы с радостью будем ждать всех на собеседование. А теперь, я предлагаю вновь поднять бокалы, покончить со всем этим формализмом и начать веселиться в полную силу!

Понадобилось совсем немного времени, прежде чем все гости смогли окончательно расслабиться. Благодаря группе провинциалов во главе с саксофонистом Томасом, бар наполнила весёлая музыка, под которую хотелось пить, танцевать, и совершать поистине умопомрачительные вещи. Тем не менее у некоторых присутствующих хватало сил, чтобы удержаться от подобного досуга. За одним из столов образовался карточный турнир, в рамках которого двое, далеко не трезвых мужчин, пытались обыграть одного рыжеволосого юношу. За другим столом, весьма кротко, разместилась девушка в перламутровом платье, что кампанию составляла довольно внушительная книга, которую она неспешно перелистывала, периодически накручивая каскад волос, цвета грецкого ореха, временами выдавая сдержанное удивление от прочитанного.

ー Лилиан, бросала бы ты свои книги! – неожиданно прервала её покой девушка в красном платье.

Она присела рядом и поставила один бокал белого вина перед девушкой, а второй подвинула поближе к себе. В ответ та девушка, что была названа “Лилиан”, всеми силами попыталась проигнорировать обращённый к ней жест, и лишь спустя несколько мгновений оторвала взгляд от книги. И это было весьма нормальной реакцией для неё. Ещё с раннего детства, общаться с книгами у Лилиан Гриффин получалось гораздо лучше, чем с людьми. В одиннадцать лет она написала своё первое стихотворение, после чего ни на день не расставалась с ежедневником, куда в любой момент можно было записать удачную фразу или полноценное сочинение. Безусловно, выбранный карьерный путь, в виде преподавателя современной литературы в колледже, не вызывал вопросов у окружения девушки, однако, её затворничество встречалось с меньшим радушием. Так уж вышло, что сердце юной красавицы было навсегда подарено книгам, от которых она могла испытать куда больше чувств, чем от собственной жизни.

А вот у девушки, что сидела напротив неё, таких проблем никогда не было. Несмотря на то что их дружба зародилась ещё в далёком детстве, это никак не сказалось на единомыслии в выборе жизненного пути. В каком-то смысле они обе работали в творческой сфере, правда, деятельность мисс Кэтрин Волтерс было сложно приравнивать к искусству. В современном мире её полноправно назвали бы эскортницей, но тогда было принято использовать более уничижительное понятие – проститутка. Год от года эта пучина лёгких денег и поверхностных стандартов затягивала её всё глубже и глубже, позволив задуматься только в тот момент, когда воздуха стало совсем не хватать. Именно этот момент очень удачно совпал с закатом её молодости, который заставлял её вспомнить о прошлом, погрустить о настоящем и даже испугаться за будущее. Нет, она и сейчас очень хорошо выглядела, но время внесло свои поправки даже в её повседневный образ: теперь на её лице макияж перестал быть формальностью, а стал вынужденной мерой, чтобы скрывать не только признаки усталости, но и первые морщины. И откровенные наряды стали подбираться не по принципу симпатии, а скорее с оценкой возможности скрыть недостатки фигуры. Радоваться оставалась лишь идеальной, смуглой коже и тёмным волосам, что струились по её плечам и создавали невообразимый объём на голове.

ー А, это ты Кэтрин. Прости, но сегодня у меня совсем нет настроения танцевать, не говоря уже о напитках. – произнесла Лилиан, после чего вновь опустила глаза в книгу.

ー Это совершенно никуда не годиться! – возмутилась Кэтрин. – Выпей бокал, а я пока поищу тебе достойного спутника на вечер.

ー Правда, не стоит себя утруждать. Не для меня все эти мужчины, с их пошлыми намёками и абсолютно пустым содержанием.

ー Настанет время, когда и ты сможешь понять, что секс стоит воспринимать не только как возможность интересно провести время, но и в каком–то смысле жить этим явлением. А иногда ещё и неплохо зарабатывать. Но не будем обо мне, – прервала она собственный поток мыслей, после чего в очередной раз пристально оглядела зал. – мы продолжаем искать тебе достойного кавалера для твоей первой ночи, важность которой невозможно переоценить. Как насчёт вон того молодого красавчика в дальнем углу?

Она указала на того самого парня, который в очередной раз обыграл в карты двух уважаемых людей, после чего они уже не захотели продолжения. Его кудрявые, рыжие волосы, выразительные скулы и лёгкая щетина на лице, действительно делали его весьма видным мужчиной среди быдловатого общества. С точки зрения телосложения, крепким назвать его было сложно, скорее он был жилистым и, на первый взгляд, даже рельефным. Однако долго на себя любоваться юноша не позволил: оставшись за столом в одиночестве, он встал из–за него, поправил рубашку и направился к выходу, убирая выигранные деньги в кошелёк.

ー Ну вот – упустили! – подытожила Кэтрин.

ー Зато вон тот музыкант не сводит с тебя глаз с того момента, как ты подсела ко мне.

ー Если ты про того, что в центре, то это Томас. – махнула она рукой. – Нам довольно часто приходится встречаться тут, поэтому наше знакомство было неизбежно. А воспринимать посредственный флирт, как начало любовного романа было бы поведением дилетанта, чего, я не могу себе позволить.

ー Почему ты не допускаешь мысль о том, что он может быть влюблён в тебя?

ー Знаешь, иногда, мне кажется, что я могла бы всё отдать, лишь бы стать такой же наивной, как и ты. – саркастично произнесла Кэтрин. – Любви не существует, по крайней мере, для меня. Есть страсть, есть желание, деньги, в конце концов, но не чувства. Мой путь давно определён и обратной дороги я не вижу. Молодость проходит слишком быстро, и даже у такой звезды, как я, осталось совсем немного времени, чтобы снять последние сливки. А потому, я не вижу смысла растрачиваться на второсортный роман: с дешёвыми букетами, бытовыми проблемами и прочей ерундой, о которой ты так часто пишешь в своих стихах. Не буду врать, мне хочется начать другую жизнь, почувствовать себя свободной от всего этого дерьма и похоти, что годами отравляло моё существование. Впрочем этот парень не настолько крут, чтобы осуществить эту мечту.

Их диалог прервал мужчина преклонного возраста, решившим пригласить Кэтрин на белый танец. Допив вино в бокале, она вальяжно подала ему руки, и они удалились в другой конец зала, оставив Лилиан наедине со своей драгоценной книгой. Правда, теперь её одиночество скрашивали ещё и мыслями о прекрасном незнакомце, который, кстати, уже успел вернуться в бар и отправился в курительную комнату.

ー Извините, у вас не найдётся лишней сигаретки, а то я свои никак не могу найти. – нарушила тишину незнакомка, вошедшая следом за рыжеволосым юношей.

ー Разумеется, мисс… – в растерянности ответил незнакомец, протягивая ей открытую пачку и спички.

ー Джонс, Элизабет Джонс. Приятно познакомиться.

ー Взаимно. Я Генри Фирсон. – пожал он протянутую руку Элизабет. – Не так часто встретишь тут новые лица.

ー Я приехала буквально на днях и остановилась в одном из номеров. Откровенно говоря, вы первый человек, с кем я заговорила за всё это время. Не считая персонала пансиона, конечно.

ー Прекрасно вас понимаю: несколько лет назад и я был таким же приезжим, напуганным парнем, который никого не знал, ничего не понимал и абсолютно запутался в жизни. Но пройдёт всего пара недель и я уверен – всё встанет на свои места. – ответил он, докуривая последние сантиметры сигареты. – Здесь практически каждую неделю проходят мероприятия и если вы действительно собираетесь надолго оставаться в этом городе – рекомендую вам посетить хотя бы несколько из них. Публика у нас специфичная, не то что в большом городе, но с ними тоже бывает интересно.

На выходе из комнаты, Генри пожал руку администратору, который поспешил занять только что освободившееся место. Следом за ним, в комнату вошли три дамы разных возрастов. Сложив ногу на ногу, они принялись обсуждать последние сплетни, которые удалось подслушать этим вечером. Оценив сложившуюся обстановку, Роберт предпочёл провести томительные минуты в обществе новой постоялицы.

ー Добрый вечер, мисс Джонс. Надеюсь, вы не будете против, что я составлю вам компанию.

ー Добрый вечер, мистер Броуди. Вам очень сложно отказать в подобной просьбе.

ー Обычно я стараюсь лично присутствовать при заселении новых постояльцев, но я надеюсь вы простите мне данное упущение.

ー Что вы, я всё понимаю. Такое событие, какая уж тут работа. Кстати, как ваша супруга? Что–то я не видела её с момента приветственного слова.

ー Всё верно, именно после него она и ушла. Ей сегодня нездоровиться. Сами понимаете, что в таком возрасте рождение ребёнка – равносильно чуду.

Роберт пытался подать это максимально восторженно, но сквозь натянутую улыбку было несложно распознать истинное презрение, которое он испытывал по отношению к новорождённому малышу. Впрочем, по-другому и быть не могло: появление ребёнка никак не входило в планы юного афериста.

ー Конечно, простите, если вдруг вы посчитали меня бестактной. – поспешила сгладить ситуацию Элизабет.

ー Напротив, вы показались мне весьма интересной и что скрывать, достаточно симпатичной девушкой, которая знает, что такое манеры и воспитание.

ー Если бы я не знала, что вы женат – решила бы, что вы пытаетесь флиртовать со мной. – посмеялась Элизабет.

ー Признаться, с формальной точки зрения мы с Эммой друг другу никто. Наш роман так стремительно закрутился, что соблюдать все формальности уже не было никакой необходимости. Но в один прекрасный день мы непременно заключим этот союз перед людьми и богом. А какие у вас планы, Элизабет?

ー Я приехала сюда ради поступления. Пересмотрела очень много направлений, и в результате решила связать свою жизнь с журналистикой. Правда, не понимаю, как всё это исполнить. Самой себе стыдно признаться, что на сегодняшний день у меня нет ни денег, ни связей, чтобы всё это имело возможность стать настоящим. Да и наличие таланта под большим вопросом …

ー Знаете что, я не смогу помочь вам с вашей самооценкой, – перебил её Роберт. – но сделать предложение о работе попробую. Шарлотта уходит, и если вы не против, то в ближайшее время мы могли бы вывести вас на стажировку. Да, деньги небольшие, но зато о еде и крыше над головой вам теперь точно не придётся беспокоиться.

Элизабет понадобилась всего одна затяжка, чтобы обдумать и принять неожиданное предложение Роберта. Они скрепили договорённость рукопожатием, после чего отправились в зал на поиски мисс Диккенс, чтобы представить ей новоявленную коллегу.

К этому моменту Нэнси уже успела опустошить практически половину бара, но продолжала твёрдо стоять на ногах и принимала активное участие во всех спорах и обсуждениях. Роберт и Элизабет застали её в компании ещё нескольких девушек, которые, по выражению лица Нэнси, обсуждали довольно скучные и неинтересные вещи.

ー Маргарет, я прочитала роман, который ты мне так рекомендовала. – восхищалась одна из них. – Такая интересная любовная линия, неожиданный финал, а персонажи прописаны настолько подробно, что временами я чувствовала запах духов главной героини.

ー Я знала, Сильвия, что тебе понравится. На днях выпустят продолжение, так что нам вновь будет что обсудить в женском клубе.

ー Знаете девочки, – поняв, что пора спасать ситуацию, вмешалась в их разговор Нэнси. – я тут на днях отмывала старые надписи на боковушках туалетов. И мне посчастливилось прочесть не менее интересный сюжет: любовное послание от некого Джеймса, какой-то Сиси. Благодарность за прекрасный день и не менее прекрасную ночь, в общем – сплошной разврат. Даже читать это было неприятно, не говоря уже о том, сколько я потратила сил и времени, чтобы избавиться от этого. Но надо признать, что место для подобной надписи было выбрано весьма подходящее. И чует моё сердце, что и девушка там вполне соответствующая.

ー Сиси… – неожиданно задумалась Маргарет. – Это же было твоё школьное прозвище, Сильвия. Ты что, спала с моим мужем?

ー Марго, это совершено не то, что ты думаешь. Между нами ничего не было, это всё грязная ложь. Ну, стала бы я, портить нашу дружбу из-за каких-то там тринадцати сантиметров …

ー Ах ты, лживая дрянь! – произнесла Маргарет, бросившись на подругу.

Гости сначала пришли в недоумение от криков, а после опешили от зрелища. И только Нэнси спокойно наблюдала за плодами проделанной работы. Конечно, никаких надписей никогда не было, но эту сплетню она и так слишком долго хранила, поэтому не стала придумывать более удачного момента, чтобы ей воспользоваться. А потому, подоспевшим Роберту и Элизабет потребовалось приложить немалые усилия, чтобы разняли двух интеллигентных дам. Правда, к тому моменту, каждая из них уже успела урвать себе клок волос соперницы в качестве трофея.

Публика не стала дожидаться второго раунда, поскольку кульминация вечера и так была всем очевидна. Последние закуски впопыхах были доедены самыми голодными, алкоголь допит самыми трезвыми, а изрядно повеселившиеся гости были выведены самыми сильными. В числе последних выходила и Нэнси, взяв под руку очаровательного незнакомца лет сорока. Но в тот момент, когда они почти переступили порог заведения, неожиданно раздался голос Роберта.

ー Мисс Диккенс, в этом беспорядке я совсем забыл вам сказать, что мисс Джонс станет вашей новой сменщицей. Я подумал, что вы будете рады узнать, что вам не придётся работать за двоих.

ー Вы сделали меня до омерзения счастливой. – ответила Нэнси, держась за ручку двери. – А что касается вас, мисс Джонс, – обратилась она к Элизабет. – примите мои самые искренние поздравления. Вы выбрали профессию, на которой загибаются миллионы по всему миру. И завтра, на своей первой смене, вы в полной мере сможете в этом убедиться…

Ревность

Над городом резко нависли тучи; по радио передали штормовое предупреждение, однако это не вызывало ощущения тревожности. Наоборот, казалось, что природа выплёскивает всё самое страшное и мрачное с утра, чтобы потом днём сиять лучами тёплого солнца.

Подобное просветление сегодня не помешало бы и Элизабет, ведь её утро началось с весьма раннего подъёма и переезда в новый номер экономкласса. Конечно, это было сложно назвать приятным событием, но порой обстоятельства складываются таким образом, что проще просто плыть по течению, чем пытаться ухватиться за каждое проплывающее бревно. Разложив свои немногочисленные вещи по немногочисленным местам хранения, она села на край кровати, оглядывая новые владения: обшарпанные обои, скрип старого ламината, подтёки на штукатурке и лёгкое завывание ветра из едва держащихся оконных рам – таковы теперь были её виды, что будут открываться перед ней при каждом наступлении нового дня. А самое важно – теперь можно было не переживать, что напор в душевой недостаточно мощный, поскольку единственная ванная на этаже лишала постояльцев права жаловаться на незначительные неудобства. Теперь главной задачей было просто принять душ. А потому, только после того, как Элизабет отстояла очередь из трёх человек, она, наконец, была готова надеть свой передник и торжественно спуститься на открытие зала.

В первые минуты работы обстановка была вполне спокойной: Даниэль на кухне пытался приготовить заготовки, наблюдая, чтобы завтрак не убежал с плиты, Чарли вальяжно протирал посуду, периодически насвистывая какую-то мелодию, а Элизабет протирала столики и пополняла специи. Сегодня Роберт, впрочем, как и всегда, не успевал к открытию, поэтому и его работу ребята разделили между собой: приготовили кассовые чеки, приняли поставку продукции и, конечно же, повесили свежий график ежечасной уборки туалета, который, скорее всего, и к концу дня останется таким же чистым и незапятнанным листком бумаги.

Гости начали подходить ближе к обеду: первым был приятный пожилой джентльмен заказа кофе и десерт, следом вошли две милые дамы, а потом ещё, и ещё. До тех пор, пока в зале не образовалась полная посадка. К этому времени на кухне уже царил лёгкий беспорядок, с щепоткой ругани из бранных слов и взаимных оскорблений. А на баре Чарли пытался успевать отдавать напитки, периодически обжигая руки кипятком. Завершающие штрихи к этой картине из зала набрасывала Элизабет, когда пыталась принимать и отдавать позиции вовремя и соответственно тому, что заказывали.

ー Что это? – возмутилась дама в синем берете.

ー Ваш заказ – овощной салат и кофе. – слегка торопясь, продублировала Элизабет.

ー Но я заказала мясной салат. Или вы считаете меня настолько глупой, что я могла заказать овощной салат с руколой, когда у меня аллергия на руколу?!

ー Простите, но вот у меня всё точно записано, и ваш заказ я повторяла…

ー Оставьте свои оправдания для конкурса талантов, – прервала её дама. – а мне пригласите администратора!

С третьей попытки Элизабет удалось вытащить Роберта в зал, где он, пользуясь своей природной харизмой, смог буквально за два предложения убедить строптивую даму в том, что овощной салат, куда больше соответствует её запросам, после чего он спешно отправился на кухню, тушить горящие котлеты для бургеров.

До окончания бизнес-ланча оставалось около двадцати минут. За столиками сидели несколько человек, поэтому и Элизабет, наконец, смогла присесть хоть на пару минут. До конца смены было ещё далеко, а её ноги уже отказывались выносить подобную эскалацию. В какой-то момент могло показаться, что она вот-вот расплачется, но так могло только показаться. У девушки был весьма сильный характер, пусть и немного непостоянный. И потому, она не могла позволить себя придаваться слабости и унынию. А вот отнести очередной счёт за дальний столик – вполне.

ー Добрый день, Элизабет. Как ваш первый день? – поприветствовал её Томас.

ー Здравствуйте, мистер Пейдж. Если быть откровенной, то меня буквально переполняют эмоции, но я настолько устала, что просто не в состоянии выразить что-то приличное. – посмеялась она, положив счёт на стол.

ー Так всегда в первый день. Да и, наверное, во второй не станет легче. Но в обозримой перспективе человек способен ко всему привыкнуть, поэтому я верю, что у вас всё получиться. – он положил деньги в папку для расчёта, после чего достал из внутреннего кармана конверт. – И ещё, у меня будет к вам очень личная просьба: не могли бы вы передать этот конверт девушке, которая прибудет сюда через двадцать минут. Её зовут Кэтрин. Не нужно будет сообщать от кого – она сама сможет всё понять.

Элизабет положила конверт в передний карман, после чего убрала оставшиеся столы в зале и отправилась на обед, который уже ожидал её на кухне. Быстро поев, она в компании Даниэля вышла на задний двор, чтобы перекурить и немного выдохнуть. Вернулись они ровно к четырём часам, в тот самый момент, когда мисс Кэтрин Волтерс пересекла порог заведения – точно, как и было сказано в инструкции Томаса. Первое, что она заказала – большой бокал воды с лимоном, который был по меньшей мере третьим за сегодня. Дополнила обед острая лапша со специями и пара куриных ножек во фритюре. Приняв заказ, Элизабет практически безмолвно оставила приготовленный конверт и отправилась передавать позиции на кухню.

Лёгкое недоумение от послания было весьма мимолётно, поскольку автор подписался едва ли не в самом первом предложении.

Добрый день, Кэтрин. Быть может, я слегка обескуражил вас данным письмом, но для меня оно вполне закономерно. Мы так давно знакомы, что мне бы уже хотелось стать кем-то большим, чем просто случайным мужчиной на одну ночь. Я не думаю о том, что ваша натура настолько холодна, что ей не хочется испытать хоть немного романтики. Поэтому я приглашаю вас навстречу: сегодня к шести часам у старого дуба. Если же вы решите отвергнуть это предложение – это ваш выбор и я приму его достойно.

Надеюсь на скорую встречу, Томас.

Кэтрин действительно была слегка обескуражена, но это не помешало ей насладиться обедом и подумать о предложении. С одной стороны, оно не имело для неё никакой выгоды и само за себя говорило о том, что вечер будет потерянным во всех смыслах, но с другой стороны – это был новый опыт, который так нечасто удаётся испытать. Закончив обед, она оплатила счёт, добавив к нему немного чаевых, забрала послание и спешно удалилась, не давая даже малейшего намёка на содержание письма, а главное – на своё решение.

ー Какой-то слишком романтичный способ для того, чтобы просто снять куртизанку. – язвительно подметил Чарли.

ー Что простите? – удивилась Элизабет, – Неужели она и вправду таким занимается…

ー Послужной список Кэтрин в разы больше, чем жителей этого городишки. Для нас она стала, пожалуй, чем-то вроде достопримечательности, ведь её таланты и достоинства давно оценила вся округа. Что тут скрывать – львиную долю выручки за номера приносят именно её клиенты, когда остаются с ней на ночь. Что касается моего личного мнения, в конце концов – это просто работа, со своими плюсами и минусами, о которых мы знаем лишь со стороны.

ー Внимание! – прервал их беседу Роберт. – Как все вы знаете, сегодня в семь часов у нас собрание женского клуба, поэтому нужно будет всё подготовить к этому времени: сервировка, закуски, напитки и, конечно же, не забудьте поставить табличку о брони вон за те два дальних стола. За работу, господа!

ー Что такое женский клуб? – шёпотом обратилась Элизабет к Чарли.

ー Женский клуб был организован примерно четыре года назад. Мисс Стоун основала его в момент очередного кризиса, когда в моду вошёл сухой закон и выпивка перестала приносить прибыль. Таким образом, она привлекла внимание к этому месту. Со временем жители города, и не только, привыкли к подобным собраниям, однако с каждым годом ценз на вход становится всё жёстче: если ты не соответствуешь определённому статусу, не умеешь играть в бридж и не являешься хранителем всех сплетен города – ты никогда не станешь членом этого клуба …

Удивительно иногда осознавать, на что только не соглашаются люди, чтобы соответствовать чужим ожиданиям. Одной из таких девушек была и Шарлотта Бенинг, мечтающая занять своё место за круглым столом мисс Стоун. Много лет она прислуживала, улыбалась, смеялась над оскорбительными шутками, но так и не смогла, даже на миллиметр, приблизиться к исполнению мечты. Однако в этот вечер лёгкая надежда вновь трепетно колыхалась в её израненном сердце: ведь брак, обеспеченная жизнь и возможность заниматься самообразованием – вот далеко не полный список вещей, которыми теперь–то она обладала, и что так ценились среди самопровозглашённых вельмож.

Тем не менее Шарлотта была не единственной, кто шёл в этот вечер на встречу к новой и неизведанной жизни. Только в отличие от неё, у Кэтрин было официальное приглашение на это мероприятие. Выйдя из дома, она отправилась в рощу, которая лежала почти у самого города. К тому моменту на небе не было ни облачка и всё вокруг прибывало в безмятежности и тишине. На месте её ждала достаточно простая, но весьма романтичная обстановка: плед, тарелка с фруктами, пара бокалов вина и несколько бутербродов. Сложно назвать это пределом мечтаний тридцатилетней девушки, но для Кэтрин и такие знаки внимания нельзя было назвать частыми.

Заметив желанную спутницу, Томас устремился в её направлении: его тёмные волосы раздувал лёгкий ветер, рубашка была застёгнута так, что оголяла растительность на груди, а в руках он держал белую лилию. И пусть кавалер был весьма взволнован, он всеми силами пытается скрыть это за широкой улыбкой.

ー Милая Кэтрин, вы, как всегда, выше всяких похвал. – сказал он, поцеловав её руку.

ー Томас, я больше чем уверена, что этот комплимент вы делаете каждой девушке в этом городе, но признаюсь – слышать такое довольно приятно.

ー Надеюсь, сегодня я смогу узнать вас гораздо лучше. – произнёс Томас, пригласив даму к столу.

Вино, фрукты, неловкие прикосновения – всё это создавало вокруг иллюзию того, что они наслаждаются обществом друг друга. Скорее всего, Томас именно так всё это и ощущал, а вот для Кэтрин сегодняшняя встреча была своеобразным вызовом. Осознание истинных мотивов спутника, перспективы отношений и возможность как-либо чувств между ними, делало её маленькой девочкой: девочкой, которая не понимает, как ей жить в большом мире взрослых проблем. Да, Томас действительно был очень мил, обходителен, но при всём желании он не соответствовал роли человека, ради кого стоит изменить всю свою жизнь. Разумеется, сам он придерживался несколько иного мнения, из раза в раз убеждая себя в том, что его одиночество – это лишь результат скромных масштабов города, которые не могут предоставить достойного выбора.

Свидание неумолимо подходило к концу, вынуждая кавалера просить разрешения проводить даму до её дома. Стоит отметить, что данный жест не имел под собой никаких тлетворных мотивов, а был необходимым поводом для продления этой и без того неоднозначной встречи. А потому, принято оно было с некоторыми оговорками, имея под собой понимание, что весь происходящий спектакль исполняется исключительно для того, чтобы не ранить чувств одного-единственного зрителя.

ー Ответь честно: тебе нравится мои борода и усы?

ー Если честно, то я бы оставила только бороду, а усы сбрила. И ещё бы начала за всем этим ухаживать в салоне.

ー Я так понимаю, что это был намёк на то, что выгляжу я не очень хорошо.

ー Нет, просто я считаю, что следить за собой обязаны не только женщины, но и мужчины.

ー В любом случае я тоже думаю о том, что без усов мне будет гораздо лучше, но пока так и не решаюсь их убрать.

ー В таком случае могу тебе дать небольшую мотивацию: хочу при следующей нашей встрече увидеть что-то новое в твоём образе.

ー Думаю, что это вполне возможно. Как раз на завтрашний вечер отменилось выступление, и если ты не против, то я бы…

ー Я понимаю, что ты хочешь сказать, – прервала его Кэтрин. – но завтра у меня назначено несколько встреч, и я не смогу провести это время с тобой …

ー Тогда, может быть в субботу? Или на следующей неделе? Я бы заранее составил график так, чтобы у нас было побольше возможностей побыть вместе.

ー Мне понравился вечер, который ты мне устроил, но мою работу очень сложно совмещать с личной жизнью. Поэтому я бы не хотела давать тебе лишних поводов на мечты и надежды, которым, вполне возможно, совсем не суждено сбыться.

ー Я считаю, что мы знакомы уже достаточно долго, чтобы я мог предложить что-то большее. Наши мимолётные встречи в баре, я всегда жду с особым трепетом, и каждый раз не могу подобрать слова, чтобы выразить чувства. Но я всё равно хочу, чтобы ты знала: сегодня был едва ли не лучший день в моей жизни! Но если тебе нужно время, чтобы всё обдумать – я не стану тебя торопить.

Конечно, Томасу не хотелось ни с кем делить новоявленную возлюбленную, тем не менее поступить по-другому он не мог. Что касается самой Кэтрин, то её реакция была совершенно символической: она обняла его на прощание и отправилась в бар, надеясь успеть на окончание заседания женского клуба. Однако в этот раз её планам не суждено было сбыться: войдя в такую знакомую дверь, Кэтрин успела застать только Элизабет, убирающую столы и Чарли, который помогал прибирать посуду. И хоть и не сразу, но смогла обратить внимание на Шарлотту, которая сидела за барной стойкой и пила чистый джин, закусывая его вишнёвым пирогом.

ー Бармен, налей мне немного виски и добавь ей немного джина за мой счёт. – сказала Кэтрин, присаживаясь за барную стойку. – Предлагаю выпить за паршивые встречи, которые хоть и заставляют нас испытывать стыд и смущение, но вместе с тем делают нас сильнее, назло всем злопыхателям!

ー Правильно! Да катись он к чёрту этот ваш женский клуб! – проревела Шарлотта, опуская бокал. – Я всего лишь хотела понравиться, а они опять выставили меня полным посмешищем перед всеми. Ну чем я заслужила такой судьбы? За что они так со мной? Почему я недостойна жить как они? Я ведь всё для этого сделала, неужели нужно ещё что-то…

ー Не мне судить о таких вещах, но для меня все ваши удачные браки – это не больше чем обыкновенное везение, а не упорный труд, за который следует ожидать награду. Ты можешь сколько угодно пытаться быть похожей на Эмму и её приближённых, но тебе никогда не стать одной из них. И всё потому, что в этой жизни нельзя дважды произвести первое впечатление…

ー Но ведь ты с ними, тебя они уважают и …

ー Для меня это не больше чем повод скоротать вечер. – перебила её Кэтрин. – Моя единственная подруга – это Лилиан, и даже ей никогда не найдётся место в таком обществе. С Эммой действительно бывает интересно общаться, но не рекомендуется выслушивать её бесконечные жалобы на жизнь более двух раз за месяц. И к тому же если бы она ввела ограничения на еду и напитки, то после этого я бы всерьёз задумалась о дальнейшем пребывании в данном обществе…

После этих слов Кэтрин допила остатки виски в бокале и заплатила по счёту, оставив немного чаевых сверху. И, казалось бы, уже покинула заведение, как вдруг остановилась и вновь обратилась к Шарлотте с прощальным манифестом: “Гоняться за чужим вниманием – это напрасная трата времени, а вот научиться его привлекать – настоящее искусство. Подумай об этом на досуге”.

Ненависть

Услышав глухой стук в дверь, хозяйка дома сперва решила, что ей всё это снится, и можно просто перевернуться на другой бок, надеясь на продолжение сна. Но инцидент повторился, и вот тут уже пришлось незамедлительно на него реагировать. В результате из дома слышалась недовольная брань, которая сопровождалась тяжёлыми шагами. Отперев два из трёх замков, в голове хозяйки промелькнула мысль о том, что неплохо было бы спросить: “Кто пришёл?”, однако желание поскорее плюнуть в лицо нежеланному гостю оказалось куда как сильнее. А потому, и последний замок был незамедлительно открыт.

ー Доброе утро, мисс Диккенс! – поприветствовал кудрявый юноша.

ー А, мистер Фирсон, я не ждала вас так рано. – произнесла мисс, не в силах сдержать зевоту. – Входите, пока нас обоих не продуло.

В доме Нэнси никогда не было большого количества гостей. Быть может именно поэтому в нём было довольно чисто, хоть и не так уютно: невзрачный фасад, потёртая мебель и въевшийся запах табака – вот те самые условия, в которых мисс Диккенс провела лучшие годы своей жизни. Генри прошёл по небольшой прихожей, которая переходила в кухню–гостиную, где ему и было предложено занять место. Нэнси села возле него и закатала рукав сорочки. После чего ему понадобилось всего несколько минут, чтобы взять анализ крови, сделать пару мазков и измерить давление.

ー Результаты придут через несколько недель. А до тех пор я рекомендую вам хотя бы попробовать воздержаться от алкоголя и сигарет. Кто знает, может быть, вам даже понравится жизнь без пагубных привычек …

ー Разве это жизнь? – иронично произнесла Нэнси. – Да я ненавижу эту жизнь! А за что, спрашивается, мне её любить? Любила ли она меня все эти годы, чтобы теперь получить мою взаимность? Или вы думаете, что я от удовольствия день за днём давлюсь дешёвым алкоголем, курю без остановки?! Да я просто хочу, чтобы всё это побыстрее закончилось. Но вопреки всем ожиданиям, я каждый день просыпаюсь с осознанием того, что я трусливая курица, неспособная сделать всего–навсего одно решительное действие. Неужели именно за это я должна быть благодарна жизни? Раз так, то да, я благодарна за полуразваленный дом на окраине, блошистого кота, больные ноги, лишний вес и прочие радости моих будней. И конечно, я не могу не отметить благодарностью возможность каждый день приходить в придорожную забегаловку, в которой я могу надевать застиранный и не единожды заштопанный фартук официантки. И всё для того, чтобы потом весь день прислуживать хабалкам и пьяницам, которые не стоит и мизинца на моей ноге.

ー Мне кажется, вы преувеличиваете: у каждого человека есть что-то хорошее в жизни в целом и в работе в частности. То, что можно любить …

ー Да вы хоть раз смотрели на этих животных со стороны? Как они монотонно нажираются до такого состояния, что забывают не только о кошельках и верхней одежде, но даже о собственном имени. После такого, их слюнявая рожа уже не может быть удостоена понимания, а заслуживает хорошего удара с ноги промеж глаз. – на этом моменте Нэнси остановилась, чтобы немного перевести дух и выпить воды, что была налита ещё с вечера. – И как в таком окружении можно думать о любви, не говоря уже о том, чтобы чувствовать нечто подобное. Нет, любовь – это слабость, которую мне помогли преодолеть много лет назад… И пока мы не начали копаться во всём этом с ещё более откровенными подробностями, я бы хотела сказать спасибо за уделённое время, и попросить покинуть пределы этого дома …

Учитывая тот факт, что день Генри подразумевал вполне вальяжный распорядок, ему не составило особого труда, без малейших колебаний, встать и отправиться уверенным шагом к выходу. После чего он предпочёл выбрать направление в сторону парка, где надеялся немного перекусить перед следующим визитом к пациенту.

К его удивлению, не смотря на разгар рабочего дня, там было весьма многолюдно: кругом, то и дело, раздавались детские крики, лёгкий женский трёп и, конечно же, возгласы уличных торговцев. Выбрав из числа последних наименее противного, Генри занял место в очереди, не подозревая того, что женский трёп уже касался и его персоны.

ー Да говорю тебе, этот тот красавчик с юбилейного вечера! – уверенно произнесла Кэтрин.

ー Мне кажется, что тот был немного выше. Хотя с другой стороны, это всё равно не имеет никакого значения. – равнодушно подметила Лилиан.

ー Давай позовём его к нам … – ударила её в плечо Кэтрин.

ー Ау! – одёрнула руку Лилиан. – О чём нам с ним говорить? Таким мальчикам неинтересны замухрышки вроде меня, но если он тебе так понравился, то забирай его себе!

Признаться, Кэтрин была немного удивлена подобному предложению от Лилиан, однако, и поводов для отказа от него, она не искала. Тем более что это было похоже на вызов, а мисс Волтерс не привыкла отказываться от пари, если в нём есть все шансы одержать победу. Воодушевившись подобной дерзостью, Кэтрин произнесла победное: “И заберу!” – после чего начала приводить себя в боевую готовность. Она поправила причёску, поставила на место грудь и слегка отряхнула шелковое платье, попутно оголив одно из плеч. Убедившись в собственном совершенстве, она лёгкой походкой от бедра, направилась прямо к цели. К тому времени мистер Фирсон уже наслаждался своим горячим и ароматным сэндвичем за уютным столиком в тени. И надо сказать, что даже с расстояния двухсот ярдов, можно было заметить его выражение лица, которое явно говорило о том, что он не планирует делить драгоценные минуты покоя с малознакомыми личностями.

ー Здесь свободно? – присаживаясь, уточнила Кэтрин.

ー Не сказал бы … – опешил Генри, вытирая соус с уголков рта.

ー Меня зовут Кэтрин, Кэтрин Волтерс. Мы встречались с вами на юбилее Нэнси Диккенс в прошлый вторник.

ー Доброго полудня, мисс Волтерс. К сожалению, не припоминаю нашей встречи. Чем обязан такому вниманию к моей персоне?

ー Странно… обычно встречи со мной надолго остаются в памяти мужчин. – прощебетала Кэтрин, пытаясь скрыть своё возмущение. – Видите ли, мистер …

ー Мистер Фирсон.

ー Мистер Фирсон, мы с моей подругой Лилиан хотели немного освежить сегодняшний день, но не смогли открыть бутылку вина, что принесли с собой. Я начала оглядываться по сторонам, и надо сказать, едва не потеряла надежду увидеть сильного и порядочного мужчину. Как вдруг мой взор зацепился за вас, и мне сразу стало ясно, что вы именно тот, кто не откажет даме в помощи.

С каждым произнесённым словом Кэтрин старалась как можно ближе подобраться к руке обескураженного мистера Фирсона. Остановившись в тот момент, когда с завершением фразы она смогла положить свою ладонь на тыльную часть запястья незнакомца. Впрочем, успех был не более чем мимолётным стечением обстоятельств: Генри аккуратно выдернул руку, прожевал остатки сэндвича и попросил дать ему пару минут, после которых он пообещал прийти и помочь разрешить сложную жизненную ситуацию двух хрупких девушек.

ー А я говорила! – довольствовалась неудачей Лилиан.

ー Ну и чёрт с ним! Не хватало мне ещё за мужиками бегать! – подытожила Кэтрин. – Через пару минут он подойдёт, чтобы открыть бутылку вина – можешь делать с ним что хочешь! А я, с вашего позволения, спешу откланяться, пока мне вновь не пришлось испытывать унижение от какого-то мальчишки. Там, кажется, Томас звал на свидание – надеюсь, его комплименты помогут мне забыть этот, во всех отношениях, позорный момент.

Оставшись в одиночестве, Лилиан продолжила делать записи в ежедневник, совершенно не заметив, как рядом с ней оказался юноша. Вблизи он был ещё прекраснее: кудрявые рыжие волосы, перламутрово-зелёные глаза и совершенная улыбка. Глядя на всё это, невольно хотелось задаться вопросом о том, а нужно ли вообще что-то ещё, чтобы понравиться девушке?! И, судя по всему – ответ был отрицательным, раз от одного только взгляда, Лилиан была не в силах даже в мыслях сложить фразу, не говоря уже о том, чтобы суметь что-то произнести вслух.

ー Добрый день, мисс. Девушка в красном платье сказала, что вам нужна помощь. – произнёс Генри, присаживаясь на траву.

ー Что простите? Девушка… – растерянно произнесла Лилиан.

ー Только что ко мне подходила девушка, Кэндис, кажется. Она сказала, что вам требуется моя помощь с открытием бутылки вина.

ー А, Кэтрин. Да, Кэтрин ушла, а вино вот тут. Можете открыть. – ответила Лилиан, не отводя глаз от собеседника.

В ответ Генри смог только посмеяться. Переведя взгляд с часов на слегка заикающуюся спутницу, он быстро понял, что сегодня у него есть весомый повод задержаться. И пусть в самом начале Лилиан испытывала лёгкое смущение, однако, пропустив пару бокалов, она уже могла себе позволить обуздать никому не нужную конфузность. После чего, они с Генри спокойно смеялись, говорили о жизни, из-за чего совершенно забыли о времени, и о всём, что их окружало.

Нельзя сказать, что это была любовь с первого взгляда, но вот симпатия была безоговорочной. И оттого, все те сомнения и угнетения, что преследовали Лилиан долгие года, сейчас казались ничем иным, кроме как преступной оплошностью, из-за которой она могла навсегда лишить себя удовольствия быть желанной.

ー Я обратил внимание, что на протяжении всей нашей встречи, вы не выпускаете из рук эту бордовую записную книжку. – подметил Генри.

ー Я записываю туда свои стихи. Откровенно говоря, это не всегда стихи, чаще отрывки, которые я очень часто не могу довести до чего-то серьёзного, но они по тем или иным причинам кажутся мне интересными.

ー И, если не секрет, давно ли вы пишите?

ー Наверное, с самого детства… – остановилась Лилиан, на мгновение поддавшись воспоминаниям. – Если быть откровенной, то в какой-то момент, творчество стало для меня определённой отдушиной. Порой мне даже кажется, что это единственное, что помогло мне не сойти с ума. Я никогда не была излишни открытым человеком, думаю, вы это уже заметили, а потому, в моём детстве было много жестокости со стороны сверстников: меня обзывали, меня били, откровенно обходили стороной, как прокажённую. В какой-то момент я даже задумывалась о том, что мне лучше не жить, чем жить вот так. И только творчество смогло помочь мне справиться со всеми испытаниями. Свой первый стих я написала, когда мне не было и девяти лет. Глупый, не до конца складный, немного пошлый, но зато мой. И со временем я смогла научиться оставлять все самые тяжёлые эмоции и воспоминания на листе бумаге. Правда иногда там находится место и для чего-то хорошего, но это скорее исключение, чем правило.

Генри сел поближе, чтобы приобнять Лилиан. Набравшись смелости, он даже смог попросить прочитать ему один из отрывков, понимая, что это едва ли не самая интимная вещь в её жизни. Найдя в себе силы, преодолеть смущенье, Лилиан открыла ежедневник, пролистала пару страниц и неожиданно остановилась.

ー Кто знает, возможно, я когда-нибудь его допишу и закончится он чем-то более позитивным. – иронизировала Лилиан.

ー Вы прекрасны как в творчестве, так и в жизни. – сказал Генри, посмотрев ей прямо в глаза.

ー Быть может, последний бокал вина был лишним, но, мне кажется, что мы с вами можем перейти на более неформальное общение.

ー Я думаю, что мы с тобой можем перейти даже к чему–то большему…

Генри почти вплотную приблизился к лицу Лилиан: медленно двигаясь навстречу, они успевали не только смотреть друг на друга, но и преодолевать поток ожиданий, и сомнений. И вот они уже буквально чувствовали дыхание друг друга, как вдруг…

ー Мистер Фирсон! – окликнул его молодой возглас.

На холме стоял Чарли, придерживая за талию Элизабет. Прося прощения, Генри покинул Лилиан, оставив её в растерянных чувствах: с одной стороны, она до конца не могла признаться себе в симпатии к юноше, а с другой, её губы почти дотянулись до заветного первого поцелуя. В любом случае причины прерваться были вполне справедливы, а это означало, что шанс на благополучное завершение их непроизвольного начала есть.

ー Слава богу, мы вас нашли. – переводя дух, произнёс Чарли. – Элизабет упала посреди зала. Сперва предположили, что это обморок, но может быть и ещё что-то. А потому, Роберт отправил к вам. И только по случайному стечению обстоятельств, мы прошли этой дорогой, на пути к вашему дому.

Генри жил в нескольких минутах ходьбы от парка, поэтому дорога не отняла много времени. Чарли было предложено остаться в холле, пока врач занимается осмотром девушки. Проверив основные рефлексы и поговорил с Элизабет, Генри с филигранной точностью выставил диагноз: “Переутомление!” – порекомендовав уйти хотя бы на трёхдневный больничный, поскольку для неподготовленного организма, работа по двенадцать часов на ногах – это совершено не то, что идёт ему на пользу. Оставив Элизабет дремать на диване, Генри вышел в холл, чтобы перекурить с Чарли и обсудить детали состояния пациентки.

Вернувшись, они обнаружили, что комната пуста. Кликнув Элизабет, стало понятно, что она добралась до кабинета. Её застали возле книжного шкафа с маленькой коробочкой, издалека напоминающей нечто похожее на футляр для наград. Окружающим понадобилось всего несколько мгновений, чтобы пронаблюдать на лице Генри переход от удивления до гнева, который он не смог скрыть, даже если бы всем сердцем возжелал этого.

ー Что вы здесь делаете! – возмутился Генри, выхватывая коробку из рук Элизабет. – Кто вам позволил разгуливать по дому и брать всё, что заблагорассудиться?!

ー Простите, что взяла это без спроса, но … – попыталась оправдаться Элизабет. – Я очнулась, никого не было рядом и да, мне захотелось осмотреться. Эта коробочка подпирала книжный стеллаж, и мне показалось, что такая вещь не может быть простой…

ー Это не вам решать! – перебил её Генри. – Не вам меня судить! Вы не имеете ни малейшего понятия о том что попало в ваши руки! А теперь – уходите; берите Чарли и уходите отсюда. Всё, что было в моих силах, я уже сделал.

Оказавшись за порогом дома, Элизабет неожиданно проронила слезу. В непонимании произошедшего ей было проще обвинить себя, чем понимать истинные мотивы собеседника. Её любопытство никогда не доставляло ей такого неудобства, как сейчас. И только обняв Чарли, она смогла взять себя в руки и отправиться в пансион, оставив дом мистера Фирсона, из которого продолжали доноситься приглушённые звуки. Для них, всё произошедшее выглядело, как обыкновенная неурядица, что неоправданно была так бестактно трактована. Однако Генри не мог себе позволить настолько наивные представления. После того как по кабинету были разбросаны бумаги, а на стене появилась пара новых вмятин, он, наконец–то, смог забиться в угол комнаты, уставившись в пустоту…

В дороге Чарли и Элизабет разговорились: там не было душевных откровений, романтичных признаний или грязных обсуждений. Это была непринуждённая беседа, которая помогла отвлечься от событий последних часов и настроиться на то, что всё в итоге будет хорошо. Безлюдье в пансионе позволило Элизабет перевести дух в зале, пока Чарли обсуждал все подробности с Робертом.

Тишина была прервана, когда в бар зашли Кэтрин и Лилиан, которые весьма экспрессивно обсуждали события дня. Заказав пару салатов, они заняли так полюбившийся им дальний столик, чтобы уединённо всё обсудить. Впрочем, для всех окружающих в этом не было особого смысла, поскольку их звонкие голоса были слышны даже на соседней улице.

ー А он что?

ー А что он: приготовили обед, поговорили о жизни, немного выпили и случилось то, что случилось. Впрочем, удивило меня совсем не это. Удивил меня тот факт, что после всего свершившегося, мне не захотелось никуда уходить, как это обычно происходит. Вместо этого мы лежали, обнимались, и в какой-то момент я поймала себя на мысли, что всё даже слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он так старается ради меня; старается быть кем-то большим, чем просто любовником. И тут мне стало так не по себе, что я хотела всего лишь его использовать, не допуская ни единой мысли о чём-то большем. Но сегодня всё изменилось: я поняла, что могу хотя бы попытаться дать волю чувствам. Сегодня я согласилась стать его девушкой…

ー Прими мои поздравления, Кэтрин. – прослезившийся произнесла Лилиан. – Зная, сколько лет ты была в одиночестве, я понимаю, как нелегко было тебе решиться на этот шаг. Разве что остаётся вопрос о том, как же ты теперь будешь работать?

ー Пока не знаю, но одно понятно точно – он до безумия ревнив. Мы ещё не обсуждали эту тему всерьёз, но, скорее всего, именно так будет выглядеть закат моей карьеры. Спустя столько лет, я, наконец-то, узнаю, каково это – принадлежать всего лишь одному мужчине. – усмехнулась Кэтрин. – И что мы всё обо мне, да обо мне: как прошла твоя встреча с прекрасным юношей?

ー Я вела себя как полная идиотка, но, похоже, именно это и нужно было для того, чтобы привлечь его внимание. В какой-то момент мы практически поцеловались, но нас отвлекли. – ответила Лилиан, доставая бордовый ежедневник из сумочки. – Он ушёл, а я написала пару строк, находясь в объятиях вдохновенья:

Элизабет, будучи невольным слушателем этого произведения, не смогла сдержать себя, чтобы остаться к нему равнодушной. Захлопнув дверь своей комнаты, она рухнула на кровать и зарыдала. Те любовные чувства, что она питала к доктору все эти недели, оказались растоптаны четырьмя строчками. Инсценированный обморок, письмо с признанием, что было оставлено на столе в кабинете – всё это больше не имело никакого смысла. Теперь оставалось только гневить небеса, за ту боль, что была рождена собственными ожиданиями…

Возмущение

Порой в нашей жизни нет места жалости и состраданию, особенно по отношению к самому себе. Нас учат быть сильными, заставляя скрывать и не показывать свои слабости на людях. И хоть в отличие от мужчин, у женщин есть некоторые привилегии в этом вопросе, с годами можно увидеть, как и эти границы неминуемо стираются под воздействием пороков, пагубных привычек, и всевозможных неврозов на почве душевных переживаний.

Придя в себя, Генри принялся возвращать все вещи по своим местам. Сложнее всего оказалась разгребать завалы на столе, ведь там и до эмоционального всплеска было столько всего понакидано, что вопрос уборки возникал от каждого неловко брошенного взгляда. Усевшись поудобнее в кресло, Генри принялся просматривать кучу макулатуры, выкидывая все ненужные листы на пол. И в тот момент, когда он уже предвкушал сладость окончания работы, вдруг обнаружил в своих руках безымянный конверт, которому просто неоткуда было взяться. Недолго думая, Генри вскрыл находку: внутри оказалось письмо, в котором с первого взгляда можно было узнать женский почерк и романтичное признание в любви. Дочитав его до конца, он состроил на своём конопатом лице ироничную улыбку, сминая клочок бумаги, который уже через несколько секунду летел в сторону остального мусора…

Очнувшись после ночи полной слёз и отчаянных криков, Элизабет ещё не знала, как поступил возлюбленный с её творением, но в глубине души верный ответ уже начинал тлеть огоньком правды. Само собой утренний, пусть и контрастный, душ не смог смыть следы прошедшей ночи, поэтому Элизабет пришлось отправиться завтракать так, как есть: томный взгляд покрасневших глаз, мятая сорочка и влажные волосы, собранные в жиденький хвостик. Забрав свежеиспечённый омлет, юная особа предпочла сесть за столик возле окна, чтобы наслаждаться едой, наблюдая за городским пейзажем.

ー Я присяду? – прервал её уединение Чарли.

ー Да, конечно. – равнодушно ответила девушка.

ー Не в моих правилах мешать людям совершать ошибки, но в этот раз даже я не могу промолчать. Сегодня я хочу рассказать тебе историю о том, что я тоже когда–то любил, страдал, ночами рыдал в подушку и молил небеса об одной-единственном. И знаешь, что я получил в качестве ответа на такую простую просьбу?! Ровным счётом – ни-че-го! Если не считать лёгкие отёки под глазами после бессонных ночей, конечно. Возможно, я сейчас открою главную тайну всех мужчин, но большинство из нас холодные и бесчувственные животные, которые ставят секс превыше всего в этом мире. Впрочем, винить нас за такой вот недостаток я бы тоже не стал, ведь каждый просто стремиться хоть что–то оставить после себя в этом мире, как завещала нам небеспричастная ко всему этому матушка-природа. Генри, может быть, и не настолько уродлив в душе, однако и с тобой он не будет: слишком своевольная, мужчины таких обычно стороной обходят. Бывают, конечно, исключения, но я бы ещё немного подумал о том, кто на самом деле должен стать героем твоего романа.

ー Что ж, давай подумаем, кто же это герой моего романа? Быть может, это старик, который заходит к нам каждый день ровно в 3:15? Или случайный прохожий, который вчера едва не снёс меня с ног? Нет, всё гораздо проще – это ты, а я просто дура и не замечаю чего–то очевидного! – на этой кульминации Элизабет остановилась, чтобы глотнуть немного изрядно остывшего кофе.

ー Забавная, ты …

ー Забавная?! Говоришь так, будто знаешь меня… Но ты не знаешь какая я! Не знаешь, на что способна и уж тем более, не тебе решать, кто мне нужен! Запомни одно: если я чего–то захотела, то это всего лишь вопрос времени, насколько быстро я это получу.

ー Хорошо, – посмеялся Чарли. – мисс самоуверенность. Надеюсь, сейчас ты безумно хочешь натереть всю посуду в баре. – сказал он, кидая ей полотенце сплеча. – И это не сарказм – сегодня твоё дежурство.

Хоть Элизабет и не располагала силами, а тем более желанием заниматься подобными вещами, упрямиться сегодня ей тоже не особо хотелось. Протирая стаканы и фужеры, она периодически задумывалась о том, почему же у Генри была такая бурная реакция на вполне обыденный поступок: “Подумаешь, зашла без спроса в его кабинет – ерунда какая! Сами виноваты, что так долго обсуждали свои мужские вопросы на импровизированном перерыве”.

Стоит отметить, что после разговора с Чарли, Элизабет уже не ждала ничего хорошего от этого дня: теперь она мечтала, чтобы он поскорее закончился. А потому, внезапное появление Генри заставило её испытать не только небывалое удивление. С другой стороны, можно было заметить, что и сам мистер Фирсон заметно нервничает, а быть может, и вовсе испытывает мандраж от переполняющего его чувства вины. Как бы то ни было, он однозначно шёл в направлении Элизабет, что было гораздо важнее всех остальных смыслов происходящего.

ー Доброе утро, мисс Джонс. Как ваше самочувствие?

ー Доброе утро, мистер Фирсон. Сегодня мне определённо лучше, спасибо за беспокойство.

ー Не стоит благодарности – это всего лишь часть моей работы. И, откровенно говоря, я зашёл не только для того, чтобы справиться о вашем здравии …

“Получилось” – промелькнула мысль в голове Элизабет. За пару мгновений, в её девичьем сознании пронеслось всё – от картинок счастливого замужества до совместной старости на берегу моря. Даже успел появиться лёгкий блеск в глазах, дополненный чудаковатой улыбкой и жаждой скорейшего продолжения.

ー Я хотел извиниться перед вами за тот случай в кабинете: сам не знаю, что на меня нашло, но, как бы там ни было, я не должен был терять контроль над собой. Надеюсь, вы сможете простить мне эту оплошность.

ー Не переживайте, я всё понимаю. У каждого из нас свои границы и нарушать их действительно было слишком легкомысленно с моей стороны.

Повисло молчание. Элизабет с нетерпением ждала реакцию на своё письмо, ведь не найти его было просто невозможно. Тем не менее Генри не спешил оправдывать её ожидания. Вместо этого он предпочёл намекнуть на то, что за дальним столиком готовы сделать заказ.

Вернувшись с листком, исписанным блюдами, Элизабет обнаружила, что новоявленный спутник уже ушёл, оставив после себя грязь возле барной стойки и загадочное послание с небезызвестным именем. Аккуратно открыв конверт, она достала записку и прочла: “Под старым дубом в три часа.”

ー Мужчины, дай бог им здоровья – просто дети с зарплатой! – иронизировала Элизабет.

На часах было без четверти два, а это означало, что пришла пора собираться. Перерыв, а вернее, раскидав, весь гардероб по комнате, Элизабет, наконец, смогла перебороть муки выбора и остановиться на чём-то более классическом. Так как она не знала, чем точно закончится сегодняшнее свидание, она решила подстраховаться ещё и нижним бельём, соответствующим случаю.

Вымолить отлучку у Роберта оказалось не так сложно: всего лишь три дополнительных дежурства, несколько смен без ужина и удержание десяти процентов от премии. Но всё это было настолько неважно, что Элизабет могла согласиться и на более кабальные условия, ведь при всей тяжести обязательств, она порхала, как бабочка над просторами полей, ощущая непередаваемую свободу. Тогда она ещё не знала, насколько быстро неоправданные ожидания могут возвратить возвышенную душу к низам мирской суеты.