Твой яд мне по вкусу бесплатное чтение

МАКСИМ

Я одним глотком осушил свой бокал с бурбоном. Ворот рубашки давил на мою шею, и я расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы ослабить это стеснение.

Затемненная вип-ложа ночного клуба начинала вызывать у меня легкий приступ клаустрофобии, и я вышел на балкон. Оглушительная электронная музыка сотрясала воздух, наполненный хмельными парами и запахом пота, заставляя людей вдыхать его и поддаваться танцевальной волне. Стробоскопы, излучающие яркий белый свет, создавали эффект отрывистости движений. Это выглядело как-то сюрреалистично.

Я посмотрел на оживленный бар. Два ретивых бармена молниеносно обслуживали клиентов, удовлетворяя их алкогольные потребности. Барная стойка была окружена веселящимися людьми — они много пили, громко разговаривали и активно жестикулировали, некоторые пьяно пританцовывали.

Мой взгляд остановился на девушке, которую мне не доводилось встречать в этом клубе. Я был тут завсегдатаем и имел знакомство почти со всеми присутствующими — так или иначе. Но она оказалась здесь однозначно впервые. И я бы не сказал, что это место ей подходило. Она ерзала на высоком стуле, пытаясь принять непринужденную позу, но выглядела все равно какой-то скованной. Со своего места я не мог разглядеть ее лица, потому что она сидела спиной в мою сторону. Мне виднелись только очертания ее хрупкого тонкого тела в облегающем черном платье с открытой спиной и длинные светлые волосы, перекинутые на левое плечо. Одной рукой она медленно помешивала соломинкой коктейль в бокале, а в другой держала телефон со светящимся дисплеем. Что-то в ней притягивало мой взгляд, почти гипнотизировало…

— Неплохой экземпляр. Но простовата для тебя, бро, — мой друг Стас хлопнул меня по спине, заметив мой интерес, и встал рядом со мной у балконного ограждения. Он покачивал головой в ритм музыке и пьяно ухмылялся, поглядывая на меня.

— С каких это пор ты стал знатоком моего вкуса, Стасян? — спросил я, стараясь не отрывать глаз от застенчивой девушки у бара. Черт, мне хотелось посмотреть на ее лицо.

«Повернись…»

— Я слишком долго тебя знаю, Макс, — сказал Стас и подпихнул меня своим плечом.

Я хотел закатить глаза, но боролся с этим желанием, чтобы не потерять из виду загадочную незнакомку. Мой взгляд словно примагничивало к ее изящной спине и струящимся волосам.

«Повернись, девочка…»

— Что бы сказала Элла, если бы заметила твой интерес к другой женщине, а? — продолжил поддразнивать меня Стас.

Не успел я ответить, как ощутил мягкое прикосновение женской ладони к своей спине.

— Макс, может, поедем уже к тебе? Я что-то устала сегодня… — игриво прошептала Элла мне на ухо.

Я, не глядя на нее, достал из кармана джинсов ключи и протянул ей.

— Езжай пока. Я буду позже. Джакузи в твоем распоряжении, если хочешь расслабиться, детка.

Стас справа от меня весело хмыкнул, а Элла без лишних вопросов приняла из моих рук ключи от квартиры. Я, наконец, оторвал взгляд от объекта своих наблюдений и посмотрел на роскошную даму рядом с собой. Это было определенно то, о чем может мечтать притязательный мужчина: точеная фигура с плавными женственными изгибами и идеально красивое лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. Ах, да. Еще она была просто дикой кошкой в постели. Ну вообще-то, Элла являлась дежурным вариантом для меня, когда хотелось потрахаться, а «окучивать» новую телку было лень. Мы знали друг друга чуть больше года и встречались с ней время от времени на тусовках, после которых обычно я увозил ее в свою берлогу. Элла никогда не возражала против такого характера отношений.

— Я буду ждать тебя, малыш, — она поцеловала меня в щеку и, призывно покачивая бедрами, устремилась вниз по винтовой лестнице — в гущу двигательной активности. Я следил за тем, как она грациозно пробиралась через толпу танцующих людей и постепенно потерялась из виду.

— Наверное, в Элле есть что-то большее, чем горячая задница, раз ты с такой легкостью даешь ей ключи от своего пентхауса, мужик, — заметил Стас.

— Ты же говоришь, что знаешь мой вкус. Тогда ты должен быть осведомлен, что горячей задницы, ну и пары упругих сисек, — вполне достаточно. На неделю или две, — усмехнулся я.

Стас дьявольски заржал. Придурок.

Мои глаза снова обратились к белокурой девушке у барной стойки. Она уже не казалась скучающей и весело общалась с каким-то парнем. Он что-то говорил ей, склонившись над ее ухом. Она хихикала. Мои руки почему-то рефлекторно сжались в кулаки. Что за черт?

«Ну пожалуйста, дай мне посмотреть на тебя…»

— Хватит пялиться! — раздражительно сказал Стас, — Пойдем выпьем!

Я нахмурился и посмотрел на друга.

— Да, пойдем.

Пока я возвращался в нашу «випку», мне хотелось стряхнуть с себя въедливый образ этой стройной блондинки. Что меня так привлекло в ней? Я ведь даже не видел ее лица… Это был необъяснимый магнетизм. На каком-то глубоком уровне я чувствовал, что мои глаза были созданы для того, чтобы смотреть на нее.

Когда я обернулся, чтобы взглянуть еще раз, ее уже не было за баром. Сверлящее чувство опустошения пробралось в мое нутро…

МАЙЯ

«Так, Майя, соберись. Это просто еще одно собеседование. Ты справишься. У тебя нет другого выбора. В отличие от твоего потенциального работодателя…»

Я быстрым взглядом обвела просторную светлую приемную, в которой собралось несколько претенденток, включая меня. В мое сердце закралось тянущее ощущение неуверенности в себе.

Напротив меня — блондинка вопиющей красоты с совершенно нескромным декольте и бесконечными ногами, едва прикрытыми мини-юбкой. Она хлопала нарощенными ресницами и выстукивала по экрану телефона длинными наманикюренными ногтями.

«Не самый удачный выбор для собеседования на должность управляющего гостиничным комплексом. Слишком откровенно. Подходит больше для администрирования стриптиз-бара…»

Рядом с раскрепощенной блонди нервно жевала губу девушка — типичный книжный червь: ее неухоженные волосы были собраны в кривой хвост, на носу сидели старомодные очки с толстыми линзами, и одета она была в поношенный свитер с катышками и джинсы-варёнки.

«Снова промах. Только это другая крайность. Отсутствие аккуратности и опрятности не сыграет в ее пользу».

Прямо рядом со мной сидела девушка — нечто среднее между двумя вышеописанными кандидатками. На ней было классическое платье-футляр чуть ниже середины бедра и туфли на невысоком устойчивом каблуке. Ее волосы были оформлены в идеальный пучок, открывая лицо с безупречным макияжем. На коленях она держала папку — предположительно свое личное дело со всеми выходными данными. От нее исходила аура компетентности и решительности.

«А вот это уже заявка на успех. Она подготовилась основательно — от своего образа визуального до образа профессионального».

Волнение и беспокойство накатили с новой разрушающей силой. Эта работа должна достаться мне, чего бы это ни стоило! Было такое чувство, что у меня больше не будет блестящей возможности, подобно этой, в ближайшее время. А между тем, бабушке регулярно нужны были дорогостоящие лекарства. Да еще и Василиска осенью должна была пойти в первый класс — столько всего нужно купить младшей сестре перед началом учебного года…

Я окинула себя субъективным, оценивающим взглядом, прикусив губу. Я никогда не считала себя выдающейся красавицей. Возможно, я была мила и симпатична — этакая девчонка из соседнего двора. Но сегодня со мной все было в полном порядке: начиная с волос, уложенных элегантными локонами, и спокойного макияжа в нюдовом стиле и заканчивая моим стильным брючным костюмом, купленным на последнюю стипендию.

«Было рискованно — беззаботно тратиться на пару кусков ткани. Надеюсь, что это окупится с первой зарплаты управленца…»

От моих мыслей меня оторвал телефонный разговор соблазнительной блондинки напротив. Не то чтобы эта дама стеснялась своего общения с кем-то. Она разговаривала нарочито громко, обращая на себя недовольные взгляды своих конкуренток.

— Да, я уже тухну здесь больше часа!

…

— Может, мне просто ворваться в кабинет и заявить о себе?!

…

— Ты же знаешь, я не люблю, когда меня заставляют ждать!

…

— Кстати, я слышала, что у большого босса чертовски горячий сыночек! И он тоже вроде как работает здесь! Так что… Я бы хотела познакомиться с ним и установить тесный деловой контакт…

Блондинка манерно хихикнула в трубку, заставив меня слегка усмехнуться ее бесцеремонности…

***

Мое терпение было уже почти на исходе, а нервы натянуты как струны, когда я наконец услышала свое имя из уст секретаря:

— Майя! Савицкая! Вас ожидают!

Я сделала глубокий вдох и поднялась с места, окинув быстрым взглядом опустевшую приемную. Максимально уверенной походкой я двинулась в направлении кабинета руководителя. Сердце стучало о ребра, готовое пробить мою грудную клетку. Еще чуть-чуть, и у меня началась бы гипервентиляция от волнения. Но мне удалось взять себя в руки. Я ждала этого момента долгих три часа и шла получить свою первую настоящую работу.

…Кабинет моего потенциального непосредственного начальника Бориса Николаевича оказался, к моему изумлению, не сказать что напыщенно шикарным. Конечно, здесь чувствовалась рука талантливого дизайнера интерьеров. Отделка помещения и мебель — все из дорогих и качественных материалов. Но тут не было характерной демонстрации роскоши. Едва я переступила порог кабинета, меня окутала аура уюта и комфорта…

— Итак, Майя… Будучи такой юной, помимо высшего профильного образования по специальности «Гостиничное дело», вы имеете довольно внушительный послужной список… — сказал Борис Николаевич, пробегая глазами по моему резюме.

Я робко пожала плечами и улыбнулась. Моя рука машинально потянулась к уху, чтобы потеребить мочку и тем самым снять нервозность состояния.

«Успокойся, успокойся, успокойся…»

На вид Борису Николаевичу было около пятидесяти-шестидесяти лет, и он был очень хорошо сложен для своего возраста. Он был высок, и дорогой деловой костюм, вероятно, сшитый на заказ, скрывал поджарое телосложение. Но самое большое впечатление на меня произвело то, как его грубоватое мужественное лицо могло излучать такую искреннюю приветливость. Борис Николаевич моментально расположил меня к себе теплым звучанием своего низкого голоса и приятной мимикой. Когда он говорил, уголки его рта были изогнуты в легкой улыбке.

— Вы работали и официанткой, и бариста, и патронажной сестрой… И даже состояли в волонтерском обществе! Не буду скрывать, это впечатляет! — продолжил Борис Николаевич, качая головой.

Он встретился со мной глазами, и я почувствовала, что расслабляюсь от его доброжелательного взгляда.

— Да, у меня большой опыт… Так уж сложилась моя жизнь…

Борис Николаевич нахмурился, но это была не сердитость с его стороны. В выражении его лица читалась скорее немая заинтересованность. И я решила продолжить:

— Мои родители трагически погибли пять лет назад. Я тогда только поступила на первый курс университета. Мне пришлось взять на себя заботу о младшей сестре и бабушке…

Я старалась не смотреть на него. Обычно, когда я рассказывала историю своей жизни, я видела в глазах людей жалость. И это меня угнетало. Я не считала, что нуждаюсь в том, чтобы меня жалели. Но, решившись все-таки взглянуть на Бориса Николаевича, я не заметила той эмоции, которую привыкла наблюдать в такой момент у своих собеседников. Он смотрел на меня с… восхищением?

Борис Николаевич прочистил горло.

— Майя… Я хочу выразить вам соболезнования по поводу вашей утраты. Но также я должен признаться, что потрясен вами до глубины души. Я уважаю людей, которые не ломаются перед лицом неудачи и готовы брать на себя ответственность.

Я не могла не смутиться, услышав это. Мои щеки обдало теплом.

— Спасибо, Борис Николаевич.

— Больше всего меня интересует, как вы стали членом волонтерского отряда…

— О, это было пару лет назад! У дедушки моей подруги прогрессирующая болезнь Альцгеймера, и он вышел из дома и заблудился. Причем он умудрился так далеко забрести, что пришлось подключить волонтеров! Я просто не могла остаться в стороне. Так я и стала их членом на относительно постоянной основе.

Борис Николаевич выглядел искренне увлеченным моим рассказом, что не могло не подпитать моего энтузиазма.

— Ну а дедушку-то в итоге, как я понимаю, обнаружили, живым и невредимым? — спросил он, сверкая нетерпеливой улыбкой.

— Да! С нашей помощью его нашли меньше чем за сутки у одной добродетельной старушки. С которой он, кстати, и обрел вторую молодость! — с нескрываемой гордостью сказала я.

Борис Николаевич добродушно посмеялся. Но за доли секунды его веселость сменилась серьезностью.

— Майя…

Он не успел договорить, потому что дверь его кабинета внезапно открылась, и в помещение вихрем влетел мужчина. Молодой мужчина. Красивый мужчина. Он казался сильно взбудораженным. Его донельзя мускулистое тело было напряжено до предела, рискуя прорваться сквозь слабую защиту рубашки. Волосы цвета горького шоколада были слегка всклокочены. На широком лбу пульсировала вена. Густые брови были сведены. Ноздри раздувались. Губы сомкнулись в тонкую линию. Прежде чем отвести от него наполовину смущенный, наполовину испуганный взгляд, я заметила на его левой щеке шрам — как от глубокого пореза, идущий по линии скулы. Но этот рубец на коже не уродовал его, а скорее придавал определенную изюминку и без того выраженной мужественности этого Адониса…

— Отец, что за херня?! — пронесся по кабинету его хрипловатый вибрирующий голос.

— Максим, я занят…

— Да мне насрать!

Борис Николаевич откинулся в своем кожаном офисном кресле и принялся молча наблюдать за действиями своего сына — Максима. Тот, в свою очередь, в два длинных шага преодолел расстояние до сейфа и набрал комбинацию. Я в стеснении опустила глаза на свои колени и судорожно теребила мочку уха.

«Майя, это не твое дело. Просто отвлекись и не прислушивайся. И не вздумай на НЕГО смотреть!»

— Ты что, изменил код?! — прорычал Максим, развернувшись своим мощным телом к отцу и выпятив могучую грудь. Его глаза метали молнии.

— Это так очевидно? — спокойно ответил вопросом на вопрос Борис Николаевич. На его лице играла улыбка. Я наблюдала за этим действом исподлобья, боясь своим дыханием привлечь к себе ненужное внимание.

Максим сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул через рот. Его взгляд прожигал отца — еще чуть-чуть и благородная седина на голове Бориса Николаевича могла задымиться.

— По-че-му? — по слогам произнес Максим, пытаясь сохранить остатки самообладания.

Его отец наклонил голову и прищурился.

— Потому что я могу, сын.

Максим подошел к большому столу из массива дерева, за которым восседал Борис Николаевич и так резко ударил по нему ладонью, что я почти подпрыгнула на своем месте от испуга.

«Какие красивые пальцы… Черт, нет! Отвлекись!.. О, симпатичные подлокотники у моего стула!»

— Не можешь, — процедил Максим сквозь стиснутые зубы.

Кажется, его родитель терял терпение, потому что он приподнялся со своего кресла и встал, опираясь запястьями в стол. Их ожесточенные взгляды были устремлены друг на друга. Воздух в кабинете становился слишком густым.

— Выйди немедленно. И дай мне закончить собеседование. Сейчас же! — рявкнул Борис Николаевич.

Я чувствовала, как у меня затряслись поджилки. Мочка моего уха, вероятно, уже побагровела от нервных манипуляций.

Максим усмехнулся и бросил на меня короткий смертоносный взгляд, от которого я была готова провалиться сквозь землю.

«Да что ты о себе возомнил, избалованный папенькин сынок?!»

— Отлично, папа! Поговорим позже! — сказал он язвительно и вылетел из кабинета так же стремительно, как ворвался в него. От громкого хлопка двери я вздрогнула.

Борис Николаевич сел в кресло.

— Майя, я прошу простить меня за моего сына, — он совершенно невозмутимо обратился ко мне. От его раздражения уже не осталось и следа: голос был снова спокойный и ровный, на тонких губах играла любезная улыбка.

— Все в порядке. Это прошло мимо моих глаз и ушей, — солгала я и натянуто улыбнулась в ответ.

— Он бывает несдержан порой… — смутился Борис Николаевич и отвел взгляд в сторону панорамного окна, открывающего прекрасный вид на весь гостиничный комплекс.

— Это меня не касается, Борис Николаевич, — сказала я, стараясь не дать своему голосу дрогнуть. На самом деле, я до чертиком была напугана этим потрясающе красивым разгневанным мужчиной по имени Максим — сыном моего возможного босса. Что-то в его виде и поведении было таким одновременно и отталкивающим, и дико притягательным.

— Вас в полной мере устраивают условия работы, которую мы предлагаем, Майя? — спросил Борис Николаевич, отвлекая меня от мыслей о том, как в порыве ярости выпуклые мышцы Максима чуть не разорвали его белоснежную рубашку.

Я медленно кивнула. Но, кажется, моя неловкая мечтательность не осталась им не замечена.

— Мой сын умеет произвести впечатление на девушку.

«Почему он так двусмысленно улыбается?»

— Я просто…

Борис Николаевич сделал властный взмах рукой, призывая меня к молчанию, и я послушно замолчала.

— Вы приняты, Майя. Добро пожаловать.

«Это моя челюсть сейчас стукнула об пол?»

— Борис Николаевич…

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

— Вы приняты на должность управляющего гостиничным комплексом, Майя. У вас остались вопросы, требующие немедленных ответов?

Я захлопнула рот и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Н-нет… С-спасибо, — заикалась я.

Борис Николаевич одарил меня широкой улыбкой и наклонился вперед над столом.

— Майя, послушайте. Я вижу, вы обескуражены моим стихийно быстрым принятием решения. Но все дело в том, что я привык полагаться на свою интуицию… Сейчас я наблюдаю перед собой хрупкую молодую девушку, которой на долю достались испытания. Но в ваших глазах я вижу силу воли и духа. Это, конечно, имеет прямое отношение к вашему непосредственному функционалу как управляющего. Но это больше поможет вам работать в тандеме с моим сыном.

«Что??? Работать с его неуравновешенным и сногсшибательно красивым сыном? В тандеме? Вместе? О, боже… О, нет…»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Эта девушка… Майя… Я сразу заметил в ней что-то особенное.

Она не выглядела вычурно, как большинство дам ее возраста, и вела себя сдержанно, демонстрируя свои хорошие манеры. Возможно, она была слегка нерешительна и смущена. Но я снисходителен.

У нее удивительно добрые глаза. Они напомнили мне глаза моей матери. Такой же теплый блеск и намек на озорство. Я был честен с ней, когда сказал, что в ее глазах я вижу силу. За этим фасадом скромной труженицы определенно скрывалась перспективная деловая леди.

А мой сын… Максим… Мой мальчик…

Он, конечно, отвратительно повел себя, когда ворвался в мой кабинет. Ни капли того воспитания, которое я ему дал. Иногда мне казалось, что он никогда не поборет эту боль в своем сердце. Что с ним сделала его драма? Я не узнавал своего сына. Я хотел протянуть ему руку, предложить свою помощь и поддержку, но он был слишком горд и замкнут, чтобы принять это. Ему проще пускаться во все тяжкие, позоря нашу фамилию. Но, повторюсь, я был снисходителен. Тем более, в отношении своего сына.

Помяни дьявола…

Дверь моего кабинета отворилась, и вошел он — Максим. Я настолько устал, что даже не собирался отчитывать его по поводу игнорирования вежливого стука.

— Отец, — обратился он ко мне, встав посреди моего кабинета и сложив руки на груди.

— Валяй, сынок.

Я снял очки и положил их на стол. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение. Мой сын прошел вглубь кабинета и присел в кресло напротив. Он был не спокоен, если не сказать озлоблен.

— Это правда? — спросил он, на удивление, совершенно безэмоционально.

— Смотря, о чем ты, Максик… — вздохнул я.

— Не называй меня так. Я уже не ребенок.

«Глупый юнец: для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком…»

— Хорошо, Максим. Что ты имеешь в виду?

— Ты нанял мне надзирателя? — голос сына повысился, его тело напряглось в кресле. Я увидел это по тому, как он вжал руки в подлокотники.

— Ты выбрал не то определение. Я бы назвал этого человека компаньоном, помощником, боевым товарищем… Выбирай любое.

Максим наигранно засмеялся, запрокидывая голову.

— Ты издеваешься, папа? — спросил он сквозь приступ глупого смеха.

Я помотал головой.

Максим остановил свой припадок и посмотрел на меня пристально, ожидая объяснений.

— Сын, ты единственный наследник моего дела. Это не просто придорожный мотель для дальнобойщиков. Это высококлассный гостиничный комплекс с полноценной инфраструктурой. И я хочу уйти на пенсию и передать его в надежные руки. Пока что я вижу только, как ты опустошаешь бар, зажимаешь горничных в номерах и хамишь клиентам. Такое поведение противоречит деловому кодексу и вообще человеческой этике, не находишь? Это не тот тип руководителя, которого я вижу в своем кресле после себя. Твои обязанности управляющего не выполняются ни в коей мере тобой. Ты просто пользуешься своим привилегированным положением. Я хочу видеть, что ты готов работать с этим. РАБОТАТЬ, а не создавать видимость работы, расхаживая с важным видом и раздавая бредовые указания в похмельном угаре. Мне нужен достойный управленец, способный справляться с критическими ситуациями и развивать бизнес по восходящей.

Я перевел дыхание. Максим слушал меня внимательно — хоть тогда он не проявлял неуважения.

— Я понимаю, сынок, что ты пережил сильную психотравму… Но жизнь продолжается. И ты должен найти в себе силы взять себя в руки и снова двигаться вперед. Мы не в силах изменить прошлое, но мы можем повлиять на наше будущее. Твое будущее — мой главный приоритет. Был, есть и будет.

Я замолчал и посмотрел на своего сына. Он сидел в кресле, устремив невидящий взгляд вперед себя. Я знал, что внутри него в тот момент бушевал ураган эмоций и чувств. Его трагедия не отпускала его, как бы он не маскировал это за своими шумными вечеринками и неподобающими выходками. Это просто был его изощренный способ справиться с горем. Но время не стояло на месте. Я должен был иметь преемника, который возложил бы на свои плечи груз обязательств.

— Сынок?

Он поднял на меня глаза. Мое немолодое сердце готово было разорваться от того, что я увидел в них — смесь боли, отчаяния, тоски, разочарования. Я хотел, чтобы он, наконец, пережил это. Мне был нужен мой сын. Такой, каким я его помнил до ТОГО. Как бы эгоистично это ни звучало, но он был нужен мне.

— Папа… Мне жаль… Я просто до сих пор пытаюсь… У меня плохо получается…

Максим провел костяшками пальцев по своему шраму, словно напоминая себе, что ЭТО действительно произошло с ним. Он поморщился от осознания реальности и сжал челюсть.

Мне хотелось подойти и обнять своего мальчика, но я знал, что он не одобрил бы этой нежности с моей стороны. Он слишком суров и мужественен. Поэтому я просто подарил ему самую теплую и ободряющую улыбку, на какую был способен.

— Я знаю, Максим… И ты сможешь это сделать. Возможно, для этого просто понадобится чуть больше времени… Ты не должен видеть во мне врага. Я делаю все для того, чтобы помочь тебе. И тот факт, что я взял для тебя напарника — в том числе.

Максим глубоко вздохнул и расслабился в кресле. Это уже был хороший знак. Мне показалось, что я даже заметил на его лице подобие улыбки.

— Нам нужно будет разделить обязанности или… как? — спросил он.

— Она приступит к работе со следующей недели. Утром в понедельник я представлю вас друг другу. И дальше это уже только ваша коммуникация. Я даю вам полный карт-бланш…

— Она? — Максим приподнял одну бровь.

— Да. Она. Это девушка…. И у меня будет к тебе личная просьба, сынок… Постарайся быть помягче с ней и помоги влиться в коллектив. Хорошо?

Наконец, я мог увидеть, как мой сын улыбался. Мое отеческое сердце оттаивало.

— Окей, босс! Устрою для нее вечеринку посвящения!

Я только покачал головой. Этот парень неисправим…

МАЙЯ

— Ты, должно быть, шутишь, Майка?! — звонкий голос моей подружки Ольки разрывал динамик телефона и почти оглушил меня, пока я держала его зажатым между ухом и плечом и пыталась художественно оформить начинку для пиццы.

— Нет. Я не шучу, Олька… Уж не знаю, к счастью или к сожалению…

— Это же просто восторг, Майка! Ты будешь работать с самым горячим и популярным парнем в городе! Как тебя вообще угораздило-то?!

«Хороший вопрос…»

Я взяла горсть тертого сыра и постаралась равномерно распределить его по всей поверхности пиццы.

— Это не такой уж и восторг, как ты изволишь выражаться. Ты бы видела, какой он невоспитанный нахал…

— Майка, он богат. И дьявольски красив. У него есть право быть слегка чокнутым.

— Оль, ни у кого нет такого права, кроме тех, у кого имеется официальное медицинское заключение.

В последний раз оценив результат своего кулинарного мастерства, я отправила пиццу в духовку.

— Ладно… Просто расскажи мне, какой он.

Я сама не поняла, почему, но на моем лице появилась дурацкая улыбка при воспоминании о Максиме. Если отрешиться от его хамского поведения…

— Ну он… высокий… очень крепкий… У него красивые черты лица… И шрам на щеке… Блин, Олька, если честно, я была очень смущена этой сценой, поэтому старалась не смотреть на него вообще, чтобы, не дай бог, не навлечь на себя его гнев…

Я сидела на кухонном табурете, болтала ногами, как маленькая девочка, и накручивала прядь волос на палец.

— Майка, ты должна мне все рассказывать! Ты будешь мне звонить каждый день, слышишь? Я должна знать все! Это небывалое дело — моя лучшая подруга будет работать в дуэте с таким жгучим парнем, как этот Максим! Я слышала, что у девок при виде его девки готовы сбросить свои трусики!

— Это не обязательно будет здорово, — невесело усмехнулась я.

— Ты неблагодарная сучка! Я бы так хотела быть на твоем месте, дрянь!

«Люблю эту деваху за ее грязный язык! Если только не хочу его вырвать…»

— У меня просто не очень хорошее предчувствие… Я боюсь, что эта работа может стать для меня филиалом ада на земле…

Я услышала, как Олька глубоко вздохнула.

— Май, у тебя все получится. Ты супер-мега-гипер-профессионал. Ты справишься. Я в тебя верю. Просто не позволяй своим трусикам намокать при виде его. Ну или носи с собой запасные… — после этих слов Олька истерически заржала, и я не могла удержаться, чтобы не поддержать ее.

На звук моего смеха в кухню вбежала Васька — с испачканными акварелью руками и вытянутым от испуга лицом. Я улыбнулась ей и подмигнула. Василиска хихикнула и унеслась обратно к себе.

— Я не буду отрицать, что Максим — чертовски красивый мужчина, но это не значит, что я позволю себе непрофессионализм в работе с ним. Это как раз то, от чего я вполне смогу абстрагироваться. Чего не сказать о его манере поведения… Это наводит на меня панику… — рассуждала я.

— Ладно-ладно, Майка! Расслабься пока… Может, отметим то, что ты получила работу? Как насчет того гламурного клуба? Танцы, выпивка, мальчики?

Я скривилась в гримасе от этой перспективы.

— Прости, Оль… Мне хватило прошлого раза. Я тогда еле отделалась от того типа у бара… Хоть сначала он показался довольно милым, но потом начал нести какую-то сущую дичь…

— Жаль… Ну тогда жду от тебя подробного отчета о первом рабочем дне в понедельник!

***

Я благоговенно наблюдала, как моя младшая сестра с аппетитом откусывала один кусок за другим от свежеприготовленной пиццы. Жаль, что бабуле нельзя было угоститься ею — приходилось следить за уровнем холестерина в крови, чтобы не поднималось давление. Поэтому для нее я запекла куриную грудку с овощами.

— Маечка, ты такая умница. Очень вкусно, спасибо, — сказала бабушка и отложила столовые приборы.

— Но Ба, ты почти не притронулась к еде… — нахмурилась я.

— Детка, я не очень голодна…

Я посмотрела на бабушку внимательно и попыталась прочесть ее состояние. Она не выглядела более нездоровой, чем обычно. Странно.

— Ба, ты принимала лекарства сегодня? — спросила я.

Она тепло улыбнулась мне и протянула свою трясущуюся морщинистую руку, чтобы накрыть ею мою ладонь и погладить.

— Да, детка. Все в порядке. Я просто немного устала…

— Хочешь, я провожу тебя до твоей комнаты и уложу в постель? Может, заварить тебе чай?

— Ничего не нужно, дорогая.

Бабушка бросила нежный взгляд на Ваську, которая пальцами размазывала кетчуп по пицце.

— Василиска, почему бы тебе не воспользоваться ложкой? — обратилась я к младшей сестре. Она мило поморщилась и облизнула пальцы.

«Мой маленький поросенок…»

— Маечка, ты получила ту работу, о которой говорила накануне? — вернула к себе мое внимание бабуля.

Я расплылась в гордой улыбке.

— Да, я получила ее. С понедельника приступаю.

Бабушка начала хрипловато покашливать. Когда я уже вскочила со своего места за столом, чтобы броситься к ней, она остановила меня одним движением руки. И я снова осела.

— Не беспокойся, детка. Со мной все хорошо… Я рада за тебя, моя хорошая. Ты заслужила это.

— Спасибо, Ба… — я опустила глаза, вспомнив тот факт, что мне придется работать с нагловатым пижоном. Бабушка заметила мое смятение.

— Маечка, что-то не так? Ты не выглядишь сейчас счастливой…

Я попыталась выдавить из себя успокаивающую улыбку для бабули. Но у меня плохо получилось.

— На самом деле, все замечательно, Ба. Просто я немного переживаю по поводу новой работы… Не хотелось бы, чтобы все пошло наперекосяк…

— Майя, ты умная и добрая девочка, — бабуля покосилась на Василиску, — У тебя все получится, детка. Ты гораздо сильней и способней, чем думаешь про себя.

— Ба… — я начала теребить мочку уха.

Она медленно поднялась с табурета и подошла ко мне. Ее теплая ладонь легла на мою голову и бережно погладила ее.

— Просто поверь в себя, детка, — нежный голос бабушки ласкал мой слух и помогал расслабиться…

МАКСИМ

Толстозадая блондинка громко стонала, пока я вколачивался в нее сзади. Я нагнул ее прямо у кухонного острова в своей квартире. Она не возражала, что так и не добралась до моей спальни. У нее не было бы такой возможности. Она предприняла попытку приподняться, но я толкнул ее обратно и вдавил рукой в стол. Она хихикнула — этой сучке нравилась грубость. Ее волосы беспорядочно распались по плечам, и мне открылся вид ее обнаженной спины. И в тот момент в моей затуманенной алкоголем памяти всплыл образ: черное платье, оголяющее большой участок позвоночника и ключицы… Я настолько погрузился в это видение, что не заметил, как остановился в процессе.

— Эй, ты чего? — возмутилась девушка. То ли Карина, то ли Камилла. Не важно, впрочем.

Я снова начал долбить ее, с еще более яростной силой, тем самым прогоняя всплывающее наваждение…

***

Насытившись и справив плотскую нужду, я отправил даму восвояси. Она манерно надувала губы и хныкала, что вызывало у меня только раздражение. Но я не был готов делить постель ни с кем. Это тот принцип, которому я неукоснительно следовал после того, как…

Прошло почти два года. Два года с того дня, когда моя жизнь раскололась на две части — до и после.

Я чувствовал внутри себя зияющую дыру. Это была пустота, требующая заполнения.

У меня не было больше слез. Не было эмоций. Остались только воспоминания. И разъедающее чувство вины.

Я вышел на террасу и закурил сигарету. Улица была погружена в темноту. Двор моего дома был наводнён спящими автомобилями. Интересно, смог бы я когда-нибудь снова сесть за руль? Я не был в этом уверен.

Я бессознательно провел рукой по лицу — в том месте, где остался след. След моей вины. Это было клеймо на всю жизнь. Напоминание о том, что я не уберег самое дорогое, что у меня было.

Я сделал затяжку, выпустил облако дыма и закрыл глаза.

Мне нужно было отвлечься, развеяться. Я должен был попасть в окружение людей, чтобы не погрязнуть в своих мыслях и снова не впасть в забвение.

Достав из кармана джинсов телефон, я набрал номер Стаса — он всегда был готов к вечеринке, отъявленный тусовщик. Ничего, что завтра понедельник — не в первый раз…

МАЙЯ

В свой первый рабочий день я вошла в административное здание гостиничного комплекса в 8.30 утра в состоянии легкого волнительного мандража. Борис Николаевич попросил меня подождать в холле, чтобы мы могли встретиться с Максимом и все вместе подняться к нему в кабинет для официального представления нас друг другу. Я присела на диван для посетителей и терпеливо ожидала. Вдруг в парадные двери, можно сказать, ввалилась массивная мужская фигура. Я не могла ошибиться и сразу узнала в этом теле Максима. Мои внутренности скрутило в тугой узел, когда я оценила вид и состояние этого человека. Его волосы были растрепаны. Глаза закрывали солнцезащитные очки-авиаторы. Верхние пуговицы его несвежей рубашки были расстегнуты, а измятый пиджак болтался на предплечье. Он неровной походкой двигался в направлении стойки администратора и, достигнув цели, облокотился на нее. По всему помещению разнеслось его алкогольное амбре.

— Опять всю ночь «фестивалил», Максим… эм… Борисович? — кокетливо спросила девушка-администратор и открыто построила ему глазки.

— Марина, не спра… ик… шивай, — ответил Максим, заикаясь. Его тело пьяно покачивалось. Марина хихикнула над ним и наклонилось вперед, так что ее немаленькая грудь легла на стойку — прямо под нос Максиму.

— Я могу чем-то помочь? — многозначительно спросила она и соблазнительно облизнула губы, перекачанные гиалуроном.

Максим поморщился и снова икнул, прежде чем ответить:

— Пупсик… «Нарисуй» мне кофеек, пжалста…

— Конечно, Максим Борисович! — ответила Марина, сверкнув глазами. Она вышла из-за своего укрытия и направилась в сторону, как я могла предположить, служебной кухни. Максим проводил ее задницу хищным взглядом. И когда она скрылась за дверью, он снял очки и уронил голову на стойку.

«И как я должна работать с ЭТИМ?»

— Что, твою мать, ты вытворяешь, Максим?! — прогремел по холлу громогласный рык Бориса Николаевича, заставивший меня вздрогнуть от испуга.

Я была настолько увлечена лицезрением происходящего действа, что не заметила, как он вошел в здание и остановился на пороге с озверевшим видом. У меня и в мыслях не было, что этот приятный мужчина предпенсионного возраста мог быть таким устрашающим. Я невольно съежилась.

Максим поднял на него остекленевшие глаза и театрально закатил их.

— Не начинай, бать… Только не сейчас… У меня череп готов лопнуть…

— В мой кабинет! Живо!!! — прорычал Борис Николаевич.

Максим послушно отодрал себя от стойки администратора и шатко направился в направлении лифта.

Я чувствовала себя такой напуганной, что не была уверена в том, хотела ли вообще быть обнаруженной. Но Борис Николаевич перевел взгляд на меня.

— Майя, доброе утро. Рад вас видеть. Пройдемте с нами, пожалуйста, — сказал он совершенно спокойно и даже с легкой улыбкой.

«Как он так быстро переключается?»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Я был просто взбешен! Я находился в такой, черт возьми, ярости, что хотел что-нибудь сломать! Как мой сын — единственный и любимый сын — мог позволять себе такое поведение?! Он что, пропил остатки мозгов???

— Это недопустимо! Ты совсем охренел, Максим??? — рычал я, вышагивая по своему кабинету.

Мой сын — гора мускул — стоял, покачиваясь из стороны в сторону, и беспрестанно икал. От него воняло, как от забулдыги. И выглядел он так, как будто душ еще не изобрели. Майя рядом с ним казалась маленькой, беззащитной девочкой. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но я заметил, как ее дрожащие пальцы нервно пощипывали мочку уха. Это не был садизм с моей стороны по отношению к ней. Я просто хотел, чтобы она увидела и оценила фронт работы. В конце концов, она могла в любой момент отказаться от этой «авантюры».

— Бать… Ну увлекся чуток… ик… С кем не бывает? — пробормотал Максим заплетающимся языком.

Я в один широкий шаг подлетел к нему и схватил за ворот рубашки, притягивая его помятое лицо к себе. Краем глаза я увидел, как Майя вздрогнула и отошла в сторону. Ее глаза судорожно бегали между мной и моим сыном.

— Увлекся? Ты увлекся??? Ты что, одноклеточное?! Ты не в состоянии следить за собой и своими действиями?!

Максим с силой откинул мои руки и посмотрел на меня свирепо. И — о, чудо — к нему вернулась способность связно выражать свои мысли!

— Отец, хватит устраивать сцену! Ты хотел представить меня моей… помощнице? — он пренебрежительно покосился на Майю, — Так сделай это, и закончим этот цирк!

Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это далось мне с большим трудом.

— Цирк здесь устраиваешь только ты, сынок… Но ладно, я должен вас познакомить, в любом случае, — я подошел к Майе и по-отечески приобнял ее за плечи, разворачивая к своему сыну, — Познакомься: это Майя. С ней отныне ты будешь работать бок о бок.

Максим оглядел девушку с головы до ног, а потом устроил очередное шоу. Он схватил ее крошечную руку, смачно поцеловал и начал бесстыдно кривляться перед ней:

— Мадемуазель! Приятно познакомиться! Мой батенька мне много рассказывал о вас! Я был восхищен его отзывами и с нетерпением ждал нашей встречи! Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество!

— Вот клоун… — я закрыл глаза и хлопнул себя по лбу ладонью, будучи не в силах больше выносить этот театр одного пьяного актера.

Бедная Майя смотрела на него снизу вверх, как кролик на удава, и едва дышала. Я за плечи отвел ее в сторону от своего сына. Он, как дегенеративный придурок, улыбался во весь рот. Когда между этими двумя появилось безопасное расстояние, я, наконец, смог сесть в свое кресло.

— Сегодня мы ожидаем очень важных гостей из Европы. И я планировал, что ты, Максим… — я пронзительно уставился на сына, — … лично займешься их размещением. Но как ты собираешься это сделать в таком состоянии, я ума не приложу…

— Так, может, моя НАПАРНИЦА займется этим? — нахально усмехнулся он, кивая головой в сторону Майи.

Она бросила на него хмурый, неприязненный взгляд. А потом посмотрела на меня с твердой уверенностью в глазах, дающей понять, что готова к этому.

— Нет, — возразил я, — Майя только включается в работу. Ты должен помочь ей в этом. Но, видимо, помощь сейчас нужна тебе самому…

— Борис Николаевич, я могла бы… — робко вступила в беседу Майя, но я не дал ей договорить.

— Максим, у тебя есть два часа, чтобы привести себя в надлежащий порядок. Есть какие-то идеи, как ты с этим справишься?

Он только безучастно пожал плечами.

— Имеется один способ… — снова вклинилась Майя, обратив на себя наши взгляды, от которых она на мгновенье растерялась, — Старый, дедовский… У вас ведь есть на территории комплекса баня?

Я увидел, как глаза моего сына округлились до размера блюдец, что не могло не вызвать у меня улыбки. Мне нравилось направление мыслей этой девушки…

— Конечно, Майя, есть. Финская, турецкая, русская… Какая больше подойдет? — я старался не смотреть на Максима, который уже начинал нервно шипеть носом.

— Ну нам ведь нужна максимально эффективная и быстрая реабилитация?

Я утвердительно кивнул.

— Тогда без вариантов. Только русская. И парильщик с сильной рукой.

МАЙЯ

Когда мы с Максимом спускались на лифте, я чувствовала себя крайне дискомфортно. Я была вся напряжена от пережитого только что в кабинете Бориса Николаевича.

«Ну почему я снова должна была стать свидетелем их семейной сцены?!»

Сын моего босса, мой напарник, в очередной раз продемонстрировал себя во всей красе. Но я тоже не пальцем делана и не была готова так просто отказываться от перспективной работы. Хотя моя уверенность значительно подугасла, когда я услышала его зловещий шепот рядом с моим ухом:

— Ты только что нажила себе врага, куколка. Лучше бы тебе было дружить со мной, но, на свою беду, ты выбрала позицию конфронтации.

Я почувствовала неприятный запах перегара из его рта и отклонилась. А потом развернулась к нему всем телом и смело заявила:

— Тебе самому лучше бы вести себя порядочно, а не как конченный кретин! Я просто хотела помочь! Для твоего отца это имеет большое значение!

«Я только что сказала это вслух?!»

Максим был искренне обескуражен моей отважностью. Да что говорить, я сама не ожидала от себя такого! Он прищурился на меня и сказал:

— Да ты с коготками, куколка… Но все равно, если бы ты хотела помочь, то просто взяла бы это на себя!

Я не отступала:

— Если бы я взяла это на себя — а я могла! — ты бы окончательно потерял всякий авторитет в глазах своего отца! Если это то, чего ты хочешь, то у тебя большие шансы на успех!

«Ха! Выкуси, засранец!»

У Максима отвисла челюсть от моей дерзости. Что ж, я была вполне довольна собой.

— А ты не много на себя берешь, малышка, для первого дня? Ведь он может стать для тебя и последним… — усмехнулся Максим.

Я отвернулась от него, не имея больше желания смотреть на этого мерзкого слизняка.

«Но такого чертовски красивого…»

— У тебя нет таких полномочий. Меня взял на работу не ты. Не тебе меня и увольнять. Я все сказала. Просто отвали. От тебя воняет.

Мне было слышно, как за моей спиной Максим злобно пыхтел, но, к счастью, не предпринимал больше попыток подлить масла в огонь вспыхнувшей вражды между нами.

***

— А тебе обязательно идти со мной? — ехидно спросил Максим, когда мы подходили к бане, — Или ты хочешь присоединиться ко мне, куколка?

Он на ходу положил свою руку на мою поясницу и вдруг крепко прижал меня к себе. По моему телу как будто прошел электрический ток высокого напряжения.

«Что там Олька говорила про запасные трусики?»

Я резко одернула его руку и оттолкнула от себя.

— Я лично проконтролирую, чтобы ты прошел все круги ада в ближайшие два часа. И надеюсь увидеть тебя нормальным, адекватным человеком в результате.

Он наигранно загоготал.

— Если бы мы были в других обстоятельствах, ты бы уже выкрикивала мое имя в экстазе, куколка.

Я резко затормозила и повернулась к нему. Он тоже остановился. Я одной рукой схватила его за рубашку и притянула к себе. Наши взгляды впились друг в друга. Мой рот подергивался в презрительной гримасе.

— Слушай сюда. Я скажу это только один раз. Поэтому постарайся запомнить. Во-первых, перестань называть меня куколкой, малышкой и так далее. Во-вторых, держи свои эротические фантазии с моим участием при себе. И в-третьих, у тебя больше не будет возможности произвести на меня первое впечатление — оно уже испорчено. Так будь добр вести себя так, чтобы мне не было за тебя стыдно перед твоим отцом и остальным персоналом. Андерстанд?

МАКСИМ

Ух, мне нравилась эта девчонка! Ну то есть, я все равно собирался превратить ее жизнь в ад, но она мне нравилась! У нее были яйца!

То, как она вцепилась в меня посреди комплекса, на глазах у всех — персонала и гостей — нисколько меня не разозлило, а скорее возбудило. Ее льдисто-голубые глаза искрились лютой ненавистью ко мне. Но, чтоб мне провалиться, я слышал, как лихорадочно колотилось ее сердце. Наши лица были в паре сантиметров друг от друга, а носы почти соприкасались. Я не смог удержаться, чтобы не посмотреть на ее пухлые розовые губы. И мне отчаянно хотелось раздвинуть их своим языком и исследовать ее рот в жарком поцелуе. От одной этой мысли моему члену стало тесно в штанах.

…Я успел раздеться до трусов в предбаннике, когда услышал стук в дверь.

— Заходи, кукол… — я осекся, — Майя.

Она вошла, и я имел удовольствие наблюдать, как при взгляде на меня ее зрачки расширились, а щеки залил предательский румянец. Прелесть.

Она замерла на месте и отвернулась в сторону.

— Нравится то, что видишь? — поддразнивал я, коварно ухмыляясь.

Майя судорожно вздохнула.

— Я… Я просто принесла тебе свежую одежду… И вот еще… чай с медом и лимоном. Тебе нужно выпить его… прямо сейчас, — пролепетала она, все больше краснея.

Майя, избегая возможности посмотреть на меня, повесила костюм на крючок и поставила кружку на столик. Я подошел к ней и приблизился губами к ее уху.

— Я даже не прикоснулся к тебе, а ты уже, наверное, чертовски мокрая, Майя…

Она вдруг вперила в меня злющий взгляд и толкнула рукой в грудь, так что я отшатнулся. Все-таки я до сих пор был нетрезв.

— Если ты еще раз скажешь что-то подобное, то получишь судебный иск за домогательства на рабочем месте!

Я поднял руки в знак капитуляции.

— Я просто пошутил, Майя.

— Будешь «стендапить» в другом месте и не со мной, понял?

Я улыбнулся и согласно качнул головой.

— Ну давай, рехаб-мастер, приводи меня в порядок, — сказал я и взял кружку с чаем.

Пока она разглагольствовала с умным видом, я хлебал это противное пойло.

— Сначала душ. Контрастный. Затем сидишь в парилке на нижней полке, минут десять. После этого выходишь в предбанник, снова пьешь чай и отдыхаешь около получаса. По прошествии этого времени возвращаешься в парилку и сидишь уже на верхней полке, минут десять-пятнадцать. Выходишь, принимаешь теплый душ и пьешь еще одну кружку чая. А дальше начинается самое веселье с парильщиком… — задорно подмигнула Майя.

«Вот стерва!»

Я закатил глаза и двинулся в сторону душевой, на ходу скидывая боксеры. Клянусь, я слышал, как Майя ахнула мне в спину. Я не мог сдержать улыбки.

«Да, детка, в эту игру могут играть двое!»

МАЙЯ

«Матерь божья! Святые угодники! Срань господня!»

Он только что сделал это! Максим разделся догола прямо передо мной! Без всякого стеснения! С этой самодовольной миной на своем красивом лице!

Я едва могла оторвать взгляд от его совершенного тела. Эти широкие плечи… рельефные руки, покрытые затейливыми татуировками… шесть четко очерченных кубиков пресса… V-образная линия живота, переходящая в… Ох, черт.

Если у сексуальности есть физическая форма, то она определенно была Максимом.

Он откровенно дразнил меня. Провоцировал. Воспламенял.

Я бы могла пропасть в этом, если бы он так не раздражал меня своим нахальством. Чтобы не позволить ему поймать меня на крючок, мне нужно было сконцентрироваться на чувстве глубокой неприязни к этому человеку.

«Это будет сложнее, чем я могла себе представить…»

Я стояла в уборной и снова и снова плескала холодной водой себе в лицо, чтобы остудить свой пыл. К черту макияж!

Каждый раз, когда я пыталась вызвать у себя отвращение к этому развратному пьянице, мой здравый рассудок прощался со мной и отбрасывал меня к мыслям о его властных руках на моем теле, о его жадных губах на моей коже…

«Мне определенно нужны свежие трусики!»

Как так могло быть: он был мне абсолютно неприятен, но он будоражил мою сущность? Что со мной не так?

«Майя, соберись! Ты никогда не позволяешь мужчинам владеть твоим сознанием!»

Ну почему ему обязательно надо быть таким дьявольски привлекательным и горячим??? Было бы гораздо проще ненавидеть его, будь он каким-нибудь низкорослым обрюзгшим неряхой.

И это ведь был только первый день…

***

Моя вагина не имела шансов на сухость, когда я увидела Максима, выходящего из бани после восстановительной процедуры. Он выглядел так, как будто сошел с обложки журнала «GQ»: волосы были аккуратно уложены в стильную прическу, свежий деловой костюм идеально облегал его скульптурное тело. Трезвый, ясный взгляд и уверенная, твердая походка.

Я ждала его у административного здания, машинально теребя мочку уха. Когда он подошел ко мне, меня обдало пьянящим ароматом его амбрового парфюма.

Максим выдал мне белозубую улыбку и посмотрел на меня своими колдовскими карими глазами, заставляя мое сердце трепетать в груди.

— Довольна результатом, Майя? — подмигнул он.

Я вздохнула, стараясь взять себя в руки. Для правдоподобности я окинула его оценивающим взглядом, что ему вроде бы только принесло удовольствие.

— Ты почти похож на приятного человека. Только если бы не эта нагловатая ухмылка, которую хочется стереть с твоего лица…

— Тебе придется привыкнуть к этому, если ты намерена работать со мной, — парировал он.

Я презрительно хмыкнула и развернулась, чтобы войти в здание.

***

— Господи, Олька, это действительно кошмар! — бесслезно ревела в трубку я, распластавшись на своей кровати и таращась в потолок.

Моя подруга хихикнула.

— Что, настолько неотразим? — подтрунивала она.

— Дело не в этом. Просто он такой гад! Его сногсшибательная внешность и его паршивый характер — это диссонанс. Его можно боготворить до тех пор, пока он не откроет свой рот, чтобы что-то сказать.

— Да ладно, Майка! — смеялась подруга.

— Я серьезно! Он выглядит как греческий бог, но ведет себя как настоящий говнюк.

— Да неужели все так плохо? Может, он просто прикалывается?

— Он просто не умеет следить за своим языком. Ему нужно промыть рот с мылом.

Олька захохотала, вызвав у меня самой непроизвольную улыбку.

— Его беспардонность просто не знает границ. Когда он разделся у меня на глазах…

— Что??? Что он сделал?! Разделся? — завопила в трубку Олька.

Я закрыла глаза и вернулась мыслями к тому моменту. Внизу живота сразу стало жарко.

— Да. Догола, — ответила я и прикусила нижнюю губу.

— Охренеть…

— Примерно так я и подумала в тот момент, — усмехнулась я.

— Так. И? Ты видела его всего? Прямо ВСЕГО? — не успокаивалась моя любопытная до подробностей подруга.

— Видела. Но мельком. Мне этого хватило, чтобы получить свою дозу гормонального цунами.

— Ну и? Кого он прячет в трусишках? Дождевой червячок или тропический питон?

«О, боже! Остановите это безумие!»

Я замешкалась с ответом на пару секунд, пытаясь заставить свой мозг снова функционировать на полной мощности, а влагалище — перестать возбужденно пульсировать.

— Скажем так… Его непомерная уверенность в себе вполне оправдана, — уклончиво ответила я.

— Ох… — вздохнула Олька, — Завидую тебе, сучка…

Я вымученно посмеялась.

— Тут нечему завидовать. Он просто испытывает мою нервную систему. Ну и мое либидо за одним. Но он еще не знает, с кем связался! И не таких видали…

«Ага, убеждай себя, Майя… С ТАКИМ ты еще точно не имела дела!»

МАКСИМ

Понедельник был тяжелым. Сначала это адское похмелье. Потом баня с совершенно безумным парильщиком — настоящим садистом.

«Ходи и бойся, Майя…»

Но нельзя отрицать очевидного — этот гестаповский способ возвращения меня к виду «хомо-сапиенс» после ночи беспробудной попойки в баре действительно оказался эффективным. Хоть каждая клеточка моего тела ныла после банной порки, я чувствовал себя заново родившимся. Мой рассудок просветлел…

А Майя… Она, конечно, та еще штучка. За ее внешностью невинной овечки явно скрывалась кровожадная акула. Увидев ее впервые, я бы ни за что не подумал, что у нее может оказаться такой острый язычок. Она храбро отражала все мои атаки, благодаря чему могла претендовать на мое уважение в будущем. Но я все равно был еще зол. Я не хотел делить свою должность управляющего ни с кем. Она посягала на мою территорию. Не удивлюсь, если она уже наметила, где расставить мины, чтобы подорвать на них мой авторитет. У меня, конечно, была определенная протекция в лице моего отца. Но, кажется, он искренне проникся этой Майей. Не то чтобы он мог вышвырнуть меня из бизнеса, но ситуация складывалась явно не в мою пользу. И под конец рабочего дня у меня появилась возможность убедиться в этом.

Я уже собирался ускользнуть домой, чтобы со спокойной душой влить в себя пару банок пива и завалиться спать, но меня остановил приторно-сладкий голос администратора Марины. Я подошел к ее стойке. Она смотрела на меня, трахая глазами. И этот рот ее, похожий на переварившийся пельмень… Фу!

— Что ты хотела, Марина? — спросил я устало.

— Твой отец просил тебя зайти к нему перед уходом… — промурлыкала она.

Я цокнул языком и поплелся к лифту.

***

— Присаживайся, сынок, — сказал мой отец и указал рукой на кресло напротив его стола. Он держал в руке бокал с виски. Заметив мой интерес, он только помотал головой, — Нет, даже не думай об этом.

Я закатил глаза и уселся.

— Папа, у меня сегодня выдался трудный день. Я бы хотел, чтобы ты в экспресс-формате прочитал мне свою лекцию и отпустил меня подумать над своим поведением.

— Не кривляйся, Максим. Экспресс-формата не выйдет. Это будет серьезный разговор.

Я откинулся в кресле и приготовился к очередной порции нотаций. Отец сделал глоток виски, прежде чем начать.

— Ты понимаешь, что это становится проблемой? Для меня, для бизнеса… Но, в первую очередь, для тебя самого.

— Я готов клятвенно пообещать, что больше такого не повторится, — нагло соврал я.

— Ты говоришь это на регулярной основе. Я больше не в силах верить твоим обещаниям.

— В таком случае, у меня нет аргументов в свою защиту, — я безучастно пожал плечами.

— Может, тебе нужна профессиональная помощь?

— Хочешь упечь меня в «наркологичку»?

Отец усмехнулся и снова сделал глоток из своего бокала. Я нервно сглотнул слюну.

— Мне бы этого не хотелось. И я готов дать тебе еще один шанс.

Я приподнял бровь.

— Я так понимаю, есть какое-то условие?

Отец согласно кивнул.

— Да. Я отрезаю все твои неофициальные финансовые каналы. Ты будешь жить только на зарплату.

Я не мог удержать свой рот закрытым — он распахнулся от шока.

— Ты вводишь санкции в отношении собственного сына? — спросил я обескураженно.

— Ты не оставил мне выбора, Максим.

Я хлопнул в ладоши и соскочил со своего места. Кровь в моих жилах закипела.

— Прекрасно! Если ты так решил, то так тому и быть! Не думай, что я не справлюсь!

— Максим, успокойся и сядь обратно. Я еще не закончил, — строго сказал отец.

— Что еще?! — рявкнул я, падая обратно в кресло.

— Ты отвратительно ведешь себя с Майей. Почти весь персонал и некоторая часть наших постояльцев слышали, как ты с ней разговариваешь. Тебе должно быть стыдно. Что скажешь в свое оправдание?

— Папа, это просто моя манера общения, — устало вздохнул я, — И она, между прочим, тоже не лыком шита… Можешь считать, что это у нас такая притирка характеров.

Отец прищурился на меня, от чего мне стало не по себе.

— Если я узнаю, что ты ее обижаешь… у нас с тобой будет другой разговор. Имей в виду — я слежу за вами обоими. В ваших же интересах найти общий язык.

Я сдался и кивнул.

— Это все?

Отец махнул рукой на меня и крутанулся в своем кресле, отвернувшись к окну.

И на этой «доброй» ноте я покинул его кабинет. С тяжелым сердцем и пересохшим ртом.

МАЙЯ

На следующий день, едва я прошла через ворота гостиничного комплекса, как меня встретила белозубая фальшивая улыбка Максима. Я не могла не заметить, что он выглядел умопомрачительно в своем идеально скроенном угольно-сером костюме, который сидел на нем так, словно это была вторая кожа. В одной руке у него был большой бумажный стакан дымящегося кофе, а в другой — прозрачный пластиковый контейнер с глазированным пончиком.

Я сглотнула слюну.

— Доброе утро, Майя! — с наигранной доброжелательностью поприветствовал меня Максим.

— Доброе утро, — буркнула я, стараясь не выдать глазами своего гастрономического интереса к аппетитному десерту.

К моему удивлению, Максим протянул мне и его, и кофе. Я недоверчиво посмотрела на него.

— Это в качестве извинений за вчерашний день! — торжественно сказал Максим, улыбаясь во весь рот.

— Хм… — я насторожилась, — С чего бы вдруг?

Мои ноздри улавливали божественный кофейный аромат, и в животе заурчало. Как назло, именно сегодня я не успела позавтракать, спешно собирая сонную Ваську в детский сад.

— Просто хотел бы загладить свою вину перед тобой, Майя. Мы могли бы попробовать подружиться, — подмигнул Максим, — Бери! Это от всей души!

Я нерешительно приняла его извинительный презент. Но тут же мой мозг кольнула острая мысль.

— Слушай, может, ты просто скажешь, что это отравлено, я быстро выплесну тебе кофе в лицо, засуну пончик тебе в задницу и мы разойдемся — каждый по своим делам? — язвительно высказала я.

Максим прыснул со смеха, а потом посмотрел на меня по-щенячьи.

— Майя, как ты могла такое про меня подумать? Это обидно…

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должна тебе доверять? — спросила я, в сомнении выгнув бровь.

Он насупился, а потом выхватил у меня из рук контейнер с пончиком, открыл его и оттяпал жирный кусок своими идеальными зубами. Я вдруг испытала жалость, что мне достанется меньше.

— Достаточно аргументированно? — спросил Максим, проглотив кусочек МОЕГО пончика и выразительно на меня уставившись.

— А кофе? — поддала я, ухмыльнувшись.

— Ну ты серьезно что ли? — он закатил глаза.

Меня вдруг это развеселило. И мой пустой желудок настойчиво напоминал о себе.

— Ладно, — сказала я и забрала из рук Максима жалкий остаток пончика, — Твои извинения приняты.

Сделав жадный глоток капуччино, я почувствовала, как приятное тепло напитка наполняет мое горло и непроизвольно издала блаженный вздох. Максим наблюдал за мной с нескрываемым интересом и довольством.

— Когда в следующий раз будешь извиняться, бери для меня латте. Я люблю с миндальным сиропом.

Он усмехнулся.

— Приму это как «Спасибо, Макс, ты лучший!».

Мы двинулись в направлении административного здания. Благо, моя сумка была перекинута через плечо, так что обе руки были свободны, и я могла завтракать прямо на ходу.

— Что у нас на повестке дня? — спросила я, бросив быстрый взгляд на Максима.

— Сегодня гости из Европы очень хотят погрузиться в аутентичность нашего города, — с важным видом ответил он.

— Им нужно организовать экскурсию?

— Да, — улыбнулся он, — Но не простую. Их интересуют нехоженные туристические тропки.

Я остановилась, ощутив небольшое головокружение.

— Ты в порядке, Майя? — Максим забеспокоился и тоже встал.

Я проморгалась, чтобы вернуть себе ясный взгляд.

— Да, нормально… — ответила я, но с места не сдвинулась, — Так что там с экскурсией? Есть какие-то идеи, по какому маршруту мы можем их отправить?

Сказав это, я почувствовала, что мое тело начало слабеть.

Краем глаза я заметила, что Максим широко улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся, Майя. Я уже обо всем побеспокоился.

А потом вдруг резко стало темно.

МАКСИМ

Я посмотрел на Майю и задумался, не переборщил ли я со снотворным. Такому маленькому телу, как у Майи, должно было хватить и четвертинки таблетки.

Она вырубилась быстрее, чем это было в моих планах. Я едва успел подхватить ее на руки, чтобы она не сбрякала головой о землю. Оглядев территорию комплекса, я убедился, что свидетелей «отключки» Майи не было, если не брать в расчет одного охранника с нулевым уровнем IQ в выражении лица. Он подошел и деловито предложил помощь, но я избавился от него, заверив, что сам побеспокоюсь о Майе. Думаю, минут через десять он уже и забыл об этом происшествии.

Я внес ее в один из близрасположенных шале и уложил на кровать. На несколько секунд я засмотрелся спящим ангелом перед собой. Она выглядела такой безмятежной и спокойной. Ее платье чуть-чуть задралось, оголив небольшой участок бедра. Я аккуратно одернул его, присел рядом с ней на край кровати и взял ее руку в свою. Она что-то невразумительно прокряхтела во сне.

— Ты уж прости, Майя, что я так поступил. Просто мне нужно было ликвидировать тебя на время, чтобы показать свою трудовую ценность в полной мере.

Я виновато улыбнулся, глядя на нее, и дотянулся губами до ее лба.

МАЙЯ

Мои веки были еще тяжелы, но мне удалось их разомкнуть. Я с ужасом для себя обнаружила, что лежу на большой кровати.

«Какого хрена я тут развалилась???»

Когда моя память активизировалась, я страдальчески застонала.

Этот ублюдок Максим все-таки что-то подсыпал мне в кофе!

«Как заботливо с его стороны было не бросить меня в кустах, а устроить на удобной постели!»

Когда я посмотрела на часы на прикроватной тумбочке, мои глаза расширились от шока. Я проспала целых пять часов!

Приступ злости, замешанной на чувстве острой ненависти к нему, сразил меня. Я зарычала и ударила кулаком по кровати.

— Урод! Козел! Мразь! Тварь! Сука! — бросала я в пустоту оскорбления, адресованные Максиму.

Это было слишком даже для такого подонка, как он.

Он перешел черту.

Я не злопамятная. Но сейчас я чертовски злая, и память у меня хорошая.

Рывком соскочив с кровати, я рванула на выход.

Во мне бурлила такая первобытная ярость, что я готова была содрать с него скальп живьем. Это ж надо было додуматься — усыпить меня?!

Но уже повернув замок в двери, я остановилась. Я сделала глубокий вдох и следом выдох, и ко мне пришла идея.

Он ведь того и добивался — чтобы я сорвалась и показала себя как некомпетентная истеричка. Ну что ж, я не дам ему этого удовольствия.

Собрав все свое самообладание и поправив платье, я вышла на улицу.

Долго искать Максима мне не пришлось. Он оживленно разговаривал с иностранными гостями на своем безупречном классическом английском. Когда я уверенно подходила к нему со спины, до меня донесся обрывок беседы.

— Thanks, Max. It was really unique excursion. We are still very impressed!^[1] — сказал высокий седовласый мужчина в клетчатом костюме и оксфордах.

— I’m glad. Was the lunch at the restaurant decent?^[2] — спросил Максим с любезной улыбкой.

— Oh, yes! It was so delicious! And…^[3] — включилась в разговор девушка с розовыми волосами в шелковом струящемся комбинезоне, но замолчала, когда заметила меня позади Максима.

Он не успел оглянуться, как я обхватила рукой его бицепс.

«Ну, допустим, «обхватила» — это громко сказано. Такой-то бицепс!»

— Good afternoon, ladies and gentlemen!^[4] — сказала я и улыбнулась группе гостей, не удостоив Максима даже взгляда. Но то, как его ошеломленные глаза впились в меня, я чувствовала кожей.

Иностранцы дружно закивали головами и тоже начали приветствовать меня.

— Can I steal this man from you for a while?^[5] — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно. Моя рука все еще держала Максима в некрепком захвате.

Люди переглянулись.

— Of course! No problems!^[6] — ответил за всех молодой мужчина с кудрявой пышной шевелюрой цвета карамели и медовыми глазами. Я тепло улыбнулась ему, и он вмиг покраснел от смущения.

— If you have any other requests, please contact us. Have a nice day!^[7] — отрапортовал Максим.

Мы распрощались с туристами, и отошли на безопасное расстояние — так, чтобы нас никто не слышал.

Я повернулась к Максиму и сладко улыбнулась ему. На его красивом лице тоже нарисовалась улыбка — непонимающая.

— Я так отлично выспалась. Спасибо, что побеспокоился, дорогой, — проворковала я, — Жаль, что ты не присоединился ко мне в той большой холодной постели…

Я надула губы и похлопала ресницами.

Зрачки Максима расширились, и уголок его рта изогнулся в новой форме улыбки — удивленной.

— Майя, я не понимаю, о чем ты… Ты просто выключилась так резко… Ты нормально спишь ночами? — он попытался изобразить беспокойство.

Я резко перестала улыбаться как наивная дурочка и посмотрела ему прямо в глаза — глубоко, пронизывающе и устрашающе. Ну, я надеялась, что это выглядело так.

— Когда снова задумаешь вывести меня из игры таким грязным способом, подумай дважды. Что, если бы у меня была аллергия и случился отек Квинке? Такой симпатичный мальчик пользовался бы популярностью в тюрьме…

Максима чуть не откинуло назад от моей безобидной угрозы. Но чертова улыбка не сползала с его лица. Он покачал головой и сказал:

— Приятно слышать, что ты считаешь меня симпатичным. Ты тоже хорошенькая. Я бы мог приударить за тобой…

Я властно взмахнула рукой, заставив его заткнуться.

— Если ты решишься за мной приударить, сначала вылечись от алкоголизма и всех венерических заболеваний. А потом получишь свой заслуженный отказ.

Максим заржал. Искренне. Громко. Запрокидывая голову и сотрясаясь.

— Веснушка, ты такая забавная… Давай дружить, а?

— Как ты меня назвал? — прищурилась я одним глазом.

— Веснушка, — подмигнул Максим.

— Меня зовут Майя, — резко сказала я, бросив на него недовольный взгляд, и пошла прочь.

— Веснушка Майя! — поддразнил он, догнав меня.

Я злобно фыркнула.

— Отвали, придурок Максим.

Он продолжал преследовать меня, похихикивая рядом со мной, как идиот.

— Если честно, я думал, ты выцарапаешь мне глаза…

Я посмотрела на него с выраженным отвращением.

— Приму это за чистосердечное признание в покушении… Но если честно, я не выцарапала тебе глаза, потому что не хотела, чтобы твоя кровь осталась под моими ногтями. Я только недавно обновила маникюр.

После этих слов я демонстративно полюбовалась своими ногтями, а потом добавила:

— Жаль, что твой отец уехал с утра на конференцию, и тебе не перед кем было выставить меня бездельницей. Это ты не просчитал, болван.

МАКСИМ

Я не просчитал. Я опростоволосился со своей затеей.

У меня было смутное воспоминание о том, что отец говорил о какой-то конференции «Гостиничный бизнес» накануне. Но, видимо, я был либо пьян, либо в состоянии похмелья, потому что его слова прошли для меня белым шумом. Осознание пришло только, когда Майя уже вовсю дрыхла, а я нигде не нашел своего отца

Вот я мудак. Такой шанс запорол.

Ну я рисковал, конечно. О последствиях я не подумал.

Я ждал от Майи истерики, буйства, может, даже рукоприкладства. Но она просто сбила меня с толку своей реакцией. Это было так игриво и так мило. Грубые слова слетали с ее нежных уст настолько легко и непринужденно, как будто она болтала о чем-то светском…

— У меня для тебя есть кое-что… — мурлыкающий женский голос заставил меня отвлечься от своих мыслей.

— Показывай, — усмехнулся я.

Я сидел на диване в своей гостиной, откинув руки на спинку. Она стояла метрах в двух от меня. На ней был тонкий плащ и туфли на шпильке. Она начала медленно расстегивать плащ, пуговка за пуговкой, дразня меня своей неспешностью. Я следил за ее действиями неотрывно, а она наблюдала за тем, как растет мой член в штанах. Расстегнув все пуговицы, она скинула плащ на пол. На ней остался только чертовски соблазнительный комплект белья, едва ли способный хоть что-то укрыть от моих голодных глаз, и туфли. Я скользнул взглядом по ее телу и сглотнул.

— Нравится? — спросила она, прикусив губу и проведя пальцами по кружевной ткани трусиков.

— Пойдет, — ответил я хрипловато.

Она подошла ближе, и наши колени соприкоснулись. Я не пошевелился, но мой взгляд не был статичен — он двигался по изгибам ее фигуры.

Она уже, вероятно, ощущала у себя на языке вкус победы над моими инстинктами…

МАЙЯ

Моя подруга Олька оглушительно захохотала в трубку, когда я рассказала ей про то, что вытворил Максим.

— Оль, я вот, честно, не понимаю, почему ты ржешь! — раздраженно высказала я.

Она с трудом подавила смех.

— Май, ну просто это так прикольно звучит… Он реально чокнутый, что ли? — в голосе подруги слышался надрыв, как будто она старалась снова не разразиться гоготом.

— Да он вообще больной на всю голову! Ему нужно сделать трепанацию черепа, вынуть и встряхнуть мозг, и потом засунуть обратно! И все равно это не даст никакой надежды на то, что он станет адекватным человеком.

— Да уж, — хихикнула Олька, — У вас там горячо, по всей видимости… Ну зная тебя, Майка, я уверена, что ты не полезла за словом в карман. Наверное, он получил свою порцию твоего остроязычия.

Я злобно ухмыльнулась, вспомнив, как парировала этому красивому негодяю и как он ошарашенно улыбался.

— Я не только отвечала ему на его языке. Но и собираюсь отомстить в его же стиле. Грязно и бессовестно.

— Хм, это интригует… Каков план? — загорелась Олька. Я прямо представила, как она потирает руки, в предвкушении услышать мою затею.

— Это обещает быть очень весело… — сказала я загадочно, широко улыбнувшись своему отражению в зеркале на туалетном столике.

МАКСИМ

Я, взбешенный, летел через холл административного здания, уткнувшись в свой айфон, когда столкнулся с Майей. У нее в руках была стопка бумаг, которые разлетелись при нашей «неловкой» встрече.

— Смотри, куда прешь, Майя! — прорычал я и помчался дальше.

Я только что «просадил» кучу бабла на ставке, и мне было не до сентиментальности. Какая-то штатная сотрудница бросилась помогать Майе собирать бумажки.

Из-за стойки администрации донеслось дружное хихиканье Марины и еще одной девушки, имени которой я не знал.

— Максим Борисович! — окликнула меня Марина, — Вам тут… хм… посылка.

Я зарычал и развернулся на пятках.

— Что за посылка, нахрен? — спросил я с лютым раздражением в голосе, подойдя к стойке.

Девушки переглянулись с еле сдерживаемыми улыбками, и Марина протянула мне бумажный пакет из… секс-шопа?

— Приходил курьер и оставил это вам. Просил передать, что ваша скидка как постоянного клиента увеличена.

Когда я взял в руки пакет и заглянул внутрь, эти две разразились таким диким ржачем, что у меня чуть уши не заложило. То, что я увидел внутри, повергло меня в настоящий шок.

Массажер для простаты.

— Еще звонили из свингер-клуба и спрашивали, ждать ли в эту пятницу вас на их еженедельной встрече, — добавила масла в огонь моей злобы Марина. Ее лицо раскраснелось от смеха, а ужасные губы вызывали у меня тошнотворный приступ.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на нее взглядом хладнокровного убийцы.

— Марина, что с твоим ртом? Тебя пчелы покусали? — выплюнул я.

Она тут же затихла и опустила голову. Вторая вообще самоликвидировалась от греха подальше.

Я повернулся спиной к стойке, и мне в глаза ударила лучезарная самодовольная улыбка Майи.

«Стерва! Это твоих рук дело!»

Я рванул со своего места прямо к ней, грубо схватил за руку и потащил за собой.

— А что делать с… посылкой? — крикнула Марина нам вслед.

— Оставь это для своего «папика»! — рявкнул я.

МАЙЯ

Максим проволок меня почти через всю территорию гостиничного комплекса. Он летел как угорелый, так что я едва успевала за ним на своих каблуках. В какой-то момент мне даже стало страшно, не собирается ли он меня побить. Но само воспоминание о том, как его глаза полезли на лоб от моего «сюрприза» из секс-шопа, заставили меня засмеяться. Негромко, в кулачок. Чтобы не разъярить его еще больше.

Мы остановились у небольшого благоустроенного прудика с утками. Максим обратился в мою сторону всем своим могучим телом. Его глаза были прищурены и пронзали мои собственные. Но я с честью выдерживала этот подавляющий взгляд. Он облизнул пересохшие губы, прежде чем сказать:

— Хорошо повеселилась, Веснушка? — спросил Максим, практически не размыкая челюсть.

— Не понимаю, о чем ты… — я пожала плечами.

Он приблизил свою голову ко мне. Его глаза бегали по моему лицу.

— Это было непристойно, — сказал Максим, обдав меня своим горячим дыханием.

Я рискнула сократить расстояние между нашими лицами до самого минимального.

— А усыплять меня было пристойно?

Максим медленно моргнул, и показал мне свою дьявольскую ухмылку, от которой по моей спине пробежал холодок.

— Ладно, — сказал он, восстановив интимную дистанцию между нами и засунув руки в карманы пиджака, — Ты сильный противник, Майя. И, скорее всего, в твоем тихом омуте черти отплясывают румбу… Предлагаю объявить перемирие. Согласна?

Я исказилась мученической гримасой.

— Ты так быстро сдаешься? Жаль… Я только разогрелась. У меня еще столько идей в голове, как поставить тебя на место…

— Запиши их в свой ежедневник, чтобы не забыть, — сказал Максим, подмигнув мне.

Я мило улыбнулась ему.

— Уже.

И ушла.

МАКСИМ

Я ржал. Ржал как умалишенный. Я не мог остановиться.

Ну надо же так дерзко отомстить мне!

Как в светлую головку Майи вообще закралась эта мысль?

Я не чувствовал себя поверженным. На удивление, вместо злости я начал испытывать уважение к ней.

Ну это было заслуженно, конечно, — получить такую оплеуху от Майи. Она наслаждалась своей местью, она смаковала ее вкус у себя во рту.

«Извращенка! Мне нравится…»

Когда мы стояли там, у пруда, на стыке наших лиц, я был возбужден. Я был неистово возбужден. Мои мысли вращались вокруг фантазии о том, как бы я грубо трахнул ее. Это была страсть в чистом, первозданном виде. Я буквально еле удерживался от того, чтобы не стукнуть ее дубиной по голове и не утащить в пещеру. Словно какой-то неандерталец.

Я не помню, чтобы женщина так действовала на меня. Ее горящие яростью голубые глаза, ее дрожащие пухлые губы… Это работало, как чертов афродизиак.

С Майей, очевидно, не будет просто. Но просто — это скучно. А я любил веселье.

Ну что ж, повеселимся на славу.

МАЙЯ

Одному Богу известно, как я пережила первые две рабочие недели. Максим оказался настоящим засранцем. Ленивой задницей. Он уклонялся от работы, ссылаясь на всевозможные абсурдные причины. Без всяких угрызений совести он перекладывал свою часть функционала на меня, деловито называя это громким выражением «делегирование обязанностей».

Например, когда я попросила его встретить кейтеринговую бригаду, обслуживающую очередной банкет, он вдруг встал как вкопанный и заявил, что его ботинки приклеились к земле, и он ну никак не может сдвинуться с места. И, представьте себе, этот болван так и простоял там с бесстыжей ухмылкой, пока я делала его работу.

В другой раз я обратилась к нему со скромной просьбой вызвать специалистов для прочистки стоков у бассейна. Максим выпучился на меня, как ребенок с синдромом Дауна, а потом на моих глазах удалил из своего списка контактов в телефоне номер обслуживающей организации. Ну и конечно, после этого драматично запричитал, что номера-то у него и нет.

И таких дешевых фокусов было множество с его стороны! Буквально на каждом шагу он чинил мне препоны и с присущим нахальством наблюдал, как я выкручиваюсь.

Детский садик «Тормозок». Наш девиз: «Штаны вниз!»

В общем, к концу второй недели я уже едва не дышала огнем как дракон от раздражения и усталости. И единственное, чего мне хотелось, как только я переступила порог своего дома, — это провалиться в летаргический сон на все выходные.

Но моим мечтам не суждено было сбыться…

— Майка, выручай! — жалобно прохныкала в трубку Олька.

— Что случилось?

— У нас опять не вышел официант! А сегодня пятница — жаркий вечерок для общепита… Сможешь прийти мне на подмогу?

Я рухнула спиной на кровать и заскулила от отчаяния. Но отказать своей подруге я не могла. Она частенько подстраховывала меня, забирая из садика Ваську, когда я сама не успевала.

— Да, конечно, Оль. Сейчас приеду, — обреченно сказала я.

Мне пришлось резко оторвать телефон от уха, чтобы не оглохнуть от радостного визга Ольки.

***

Я была в восторге от униформы, которую мне выдали в Олькином кафе. Это было не то, что в других заведениях — белые блузки и натянутые поверх старомодные переднички, или что-то в этом роде. У них это были стильные хлопковые рубашки в клетку и укороченные зауженные брюки.

Я еще раз оглядела себя в зеркале служебной раздевалки. Мои волосы были собраны в высокий, слегка небрежный хвост. Макияж я сделала неброский и аккуратный. Рубашку заправила в брюки. Для меня даже напечатали именной бейдж, который я прицепила на рубашку.

Только я вышла из раздевалки, как ко мне бросилась Олька с бешеными глазами.

— О, Майка, наконец-то! У нас тут аншлаг!

Я снисходительно улыбнулась ей.

— И тебе привет, Оль!

— Привет-привет… Иди к четвертому столику — там как раз новый гость!

Я выглянула в зал и посмотрела на четвертый столик. У меня тут же отвисла челюсть. Я медленно повернулась к Ольке.

— Оль… Можешь взять его на себя? — сказала я дрожащим голосом.

Она взглянула на меня как на полоумную.

— Ты шутишь?! У меня у самой пять столов! Я как пчела с поносом летаю… Эй, повара, где моя «Карбонара»? — обратилась она на кухню с возмущением.

— Ну пожалуйста… — умоляла я.

Она уперлась в меня напряженным взглядом и скрестила руки на груди.

— Что не так с этим столом, Майя?

Я пристыженно отвела глаза и начала теребить мочку уха.

Олька глянула в зал, а потом снова на меня.

— Ничего не понимаю… Со спины вроде вполне респектабельный парень… Один, считай… Пококетничаешь с ним — получишь хорошие чаевые…

Я закатила глаза.

— Это не просто парень. Это Максим, — процедила сквозь зубы я.

Искреннее удивление на лице Ольки быстро сменилось широкой многозначительной улыбкой, вызвавшей у меня острый приступ раздражения.

— Может, это судьба, Майка? — подмигнула она.

— Угу… Скорее, злой рок судьбы… — пробубнила я, совсем не разделяя воодушевления своей подруги.

— Все, иди! Работай, сучка! Потом мне все расскажешь!

Олька схватила с раздачи свою «Карбонару» и подтолкнула меня к выходу в зал.

МАКСИМ

Я уже начинал терять терпение за бесконечным ожиданием официанта. В этом захудалом заведении, видимо, клиента не ставили превыше всего. Я проклинал опаздывающего Стаса за то, что он уговорил меня поужинать здесь. Ладно хоть, у них на каждом столике было предусмотрено меню, что позволяло заранее определиться с выбором. Хотя, честно говоря, ассортимент блюд этого кафе не удовлетворял моему взыскательному вкусу.

Я продолжал ждать официанта, наблюдая, как за окном эвакуатор увозил черный «Гелендваген». Вдруг сильная ладонь Стаса хлопнула меня по плечу, оповестив о его прибытии. Он плюхнулся на стул напротив меня и выдал мне свою фирменную улыбку а-ля «сукин сын в деле». Я скривился в гримасе, выказывая свое недовольство.

— Прости, братан… Вечерние пробки… Сам понимаешь, пятница… — попытался оправдаться мой друг.

— Да. Наверное… — буркнул я.

— Ты уже заказал что-то?

— Нет. И не уверен, что готов тут есть, — я ворчал, как старый дед, но ничего не мог с собой поделать. Я чувствовал себя утомленным и раздраженным.

— В чем проблема, Макс? Судишь о конфете по обертке? — подмигнул Стас.

Я уже собирался съязвить в ответ, как вдруг…

— Здравствуйте. Вы готовы сделать заказ?

Я медленно поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто произнес эти слова, и мой рот приоткрылся, когда я осознал верность своей догадки. У меня пропал дар речи.

Майя стояла около нашего столика, держа в руках блокнот с ручкой и скромно улыбаясь. На ней была клетчатая рубашка, заправленная в непростительно узкие брюки, облегающие ее потрясающие бедра. Я предположил, что ее груди было тесновато в этой рубашке, так как пару верхних пуговиц было расстегнуто, оголяя тем самым участок декольте. Краем глаза я заметил, что Стас уставился на нее жаждущим взглядом. Мне самому пришлось незаметно поправить член.

— Майя? Ты и здесь… работаешь? — спросил я, запнувшись и проглотив слюну.

Она устремила на меня свои пронзительные голубые глаза.

— Это первое, что приходит на ум, когда ты видишь меня в униформе и с бейджиком на груди, не так ли? — проворковала она с сарказмом.

Мой взгляд опять невольно упал на ее выдающуюся грудь, и я смутился, к своему собственному удивлению.

— Вы знакомы? — вмешался Стас. Нагловатая улыбка не сползала с его лица, когда он вожделенно прожигал глазами Майю.

— Да, знакомы, — коротко ответил я и перефокусировал свое зрение на меню, пытаясь создать изучающий вид.

— Ну так что, выбрали что-то, господа? — деловито поинтересовалась Майя.

Мне показалось, что она была смущена нашей встречей в таких обстоятельствах, но держалась достойно: приветливая улыбка сияла на ее лице, хотя щеки тронул небольшой румянец.

— А что бы ты нам посоветовала? — спросил я, прищурившись на нее.

Майя впала в небольшое замешательство, но довольно быстро сориентировалась с ответом:

— Возьмите «Карбонару». Вам понравится, — уверенно заявила она и сразила нас со Стасом самой обворожительной улыбкой.

— Отлично! — мой друг негромко хлопнул по столу, — Тогда две «Карбонары» и кофе.

— Самый крепкий, какой у вас найдется, — добавил я.

Майя утвердительно кивнула и ушла. Мы со Стасом маниакально проследили, как двигались ее ягодицы в этих узких брюках при ходьбе.

— Ух… Горячая штучка! — сверкнул глазами Стас.

— Ты даже не представляешь, насколько… — вздохнул я.

Друг посмотрел на меня, подозрительно сузив глаза.

— Ты уже опробовал ее?

От такой откровенной пошлости из его уст мне стало тошно.

— Нет. Она может откусить тебе голову, пережевать и выплюнуть.

Стас ухмыльнулся и откинулся на спинку неудобного стула.

— Ха! Откуда вы знакомы?

— Она моя напарница. С недавних пор. Стараниями моего отца.

— Подожди, а здесь она что делает? — удивился Стас.

— Ты меня спрашиваешь?! — огрызнулся я в ответ.

МАЙЯ

Вселенная наказывала меня за что-то. Потому что тяжелой рабочей недели, по всей видимости, было недостаточно, чтобы вымотать меня физически и эмоционально. Пожалуй, добавим к этому еще и спринтерские забеги между столиками с клиентами кафе и откровенные насмешливые издевательства от одного вполне конкретного стола.

Я не стеснялась, и уж тем более не стыдилась того, что подрабатываю в кафе официанткой. Я гордилась этими своими качествами — трудолюбием и работоспособностью. Но вот вопрос с моей стрессоустойчивостью вставал все острее с каждым новым обращением «Девушка, можно вас?» от столика под номером «четыре».

«Можно мне яду? Или пулю в лоб?»

Максим со своим противным другом бессовестно испытывал меня на прочность, но я была крепким орешком — им вместе взятым точно не по зубам. Хотя надо отдать этим ребятам должное — они сделали неплохую выручку заведению, пока гоняли меня, как девочку на побегушках…

— Майя, а во сколько вы заканчиваете работу? Я бы хотел проводить вас до дома… — с похотью в голосе сказал Стас — так, кажется, звали приятеля Максима.

Я уже хотела забрать опустошенную посуду и развернуться на пятках, но не удержалась от язвительного ответа:

— О, это совершенно лишнее! — сказала я, театрально хлопая ресницами, — Моя собака-поводырь отлично справится с этой задачей!

Краем уха я услышала, как Максим прыснул со смеха. А Стас не смог скрыть изумления, граничащего с возмущением. Я мысленно поставила себе «лайк».

«Мастерское отшивание!»

— Может, в другой раз… — пробормотал Стас себе под нос. Я стерла с его лица эту грязную улыбку.

— Ага. И с другой официанткой, — добавила я, изображая искреннее сочувствие. Внутри себя я ликовала.

От меня не скрылось то, как ухмылялся Максим, наблюдая за нашим коротким вербальным спаррингом с его дружком.

«И так будет с каждым!»

***

Я «вбивала» на экране монитора у барной стойки очередной заказ, когда услышала рядом с собой:

— На самом деле, это хорошо, что у тебя есть запасной вариант, Веснушка…

Максим стоял, упершись спиной в стойку и сложив руки на груди. Его фальшиво-мечтательный взгляд был устремлен вглубь переполненного зала.

Я повернулась к нему всем телом и вскинула бровь.

— Что, прости?

Он посмотрел на меня, скривив уголок рта в надменной усмешке.

— Я имею в виду, что, когда ты вылетишь из гостиницы, то хотя бы не останешься совсем без работы.

Я наигранно рассмеялась, запрокинув голову назад. Возможно, это было чересчур громко, чтобы не привлечь внимание посетителей. Я подвела свои губы прямо к его уху и томно, со сладострастным придыханием, прошептала:

— Давай не будем спешить с этим… Я не думаю, что готова так быстро попрощаться с тобой… У меня найдется еще кое-что, чем тебя удивить, пупсик…

Ну и для закрепления эффекта я выразительно клацнула зубами.

Не дожидаясь реакции Максима, я ушла в направлении подсобных помещений. Но я чувствовала, как горит моя кожа под его испепеляющим взглядом.

«Ты не возьмешь меня голыми руками, засранец!»

МАКСИМ

Хорошо, что в кафе был приглушенный свет. Иначе мой великолепный стояк оказался бы на обозрении собравшейся публики…

«О, этот ее шепот, щекочущий мое ухо…»

Майю, конечно, было не так просто расколоть. Но так даже интересней.

Эта игра нравилась мне все больше и больше.

Черт, ее дерзость заводила меня!

Когда мой член оживал, мой мозг «покидал чат».

Но я не мог отрицать, что Майя всегда держала лицо, и у нее был хорошо подвешен язык. С ней было весело играть. Хотя бы потому что она понимала правила этой игры и, признаться, преуспевала в ней, не давая мне никакой форы.

Мое поведение, конечно, никак нельзя было охарактеризовать как истинно мужское. При каждой новой стычке, я «прощупывал» ее грани, ее слабые места… Когда я сильно надавливал и задевал своими провокациями оголенный нерв, ее фарфоровые щеки начинали пылать и голос слегка подрагивал. Но это не выглядело жалко. Это выглядело привлекательно. Привлекательно с точки зрения продолжения наступления. И я продолжал.

«Господи, Макс, да ты чертов маньяк!»

Перегибал ли я палку? Вероятно, да. Но адреналиновый кайф от этого противостояния настолько приятно растекался по моим венам, что я не готов был ослабить хватку.

Если отключиться от нашей с Майей игривой вражды, то, честно говоря, я бы мог потеряться в ее затягивающих голубых глазах. Но в наших отношениях не было места романтизму. Мы оба неукоснительно придерживались выбранных стратегий поведения.

«Да будет так!»

— Угадай, кто, малыш… — прошептал приторный женский голос рядом с моим ухом одновременно с тем, как чьи-то ладони закрыли мои глаза.

— Элла, — сказал я, узнав характерный резковатый аромат ее парфюма.

Она хихикнула, обдав своим дыханием мою шею, и с грациозностью пантеры приземлилась на стул рядом со мной. Ее рука сразу же легла на мое бедро, поглаживая его опасно близко к причинному месту.

Стас даже не потрудился поприветствовать Эллу. Он только вскинул руку вверх, давая понять, что заметил ее появление, и продолжил копаться в своем телефоне.

Мне хотелось спросить его, он ли позвал эту девушку составить нам компанию. Но это желание довольно быстро испарилось, и мои мысли завертелись по новому витку спирали, когда я поймал на себе быстрый, неприязненный взгляд Майи. Она уколола меня глазами, а потом слегка прищурилась на Эллу.

Я захотел подразнить Майю примерно в такой же манере, как это сделала она раньше.

Я властно обхватил талию Эллы одно рукой и притянул к себе. Она повернула ко мне голову, и я воспользовался этим моментом, чтобы страстно поцеловать ее. Моя рука демонстративно поднялась выше по телу Эллы и легла на ее левую грудь, грубовато сжав ее в тисках.

— Эй, что с тобой, Макс? — прыснула Элла.

Я с вожделением посмотрел на нее.

— Не знаю, как ты здесь оказалась, детка, но я скучал по тебе, — бархатным, низким голосом проговорил я.

— Ага, конечно! — Элла драматично закатила глаза и поерзала на неудобном стуле.

Мое периферийное зрение исследовало реакцию Майи, снующую по залу между столиками. Но она держала зрительную оборону, не позволяя себе даже взглянуть в нашу сторону.

Хотя то, как напрягалось ее хрупкое тело каждый раз, когда она проскальзывала рядом с нашим столиком, не осталось мной не замеченным.

— Что-то я не хочу ничего здесь заказывать, — с брезгливым видом сказала Элла, отодвигая меню, — Может, переберемся в какое-нибудь другое местечко, мальчики?

Стас, наконец, оторвал взгляд от своего телефона, в который безотрывно был погружен на протяжении нескольких минут. Он посмотрел на Эллу, а потом на меня с коварством.

— Вообще-то, есть одна идея, — сказал он, — Но, боюсь, Эллу туда не допустят. Это вроде как закрытый мужской клуб.

Мы с Эллой переглянулись.

— Нет проблем. Развлекайтесь, зайки. Я тоже найду, чем себя занять, — равнодушно бросила она, отрывая свою красивую задницу от стула.

— Ты не в обиде, детка? — спросил я с фальшивым сожалением.

«Как будто мне есть до этого дело!»

Элла нагнулась ко мне и впилась своими губами в мой рот, прихватив меня за подбородок.

— Я никогда не в обиде, малыш. Мы можем встретиться с тобой позже. Если я буду в настроении, — сказала она, дразня меня хищным взглядом.

Я вдруг почувствовал на себе еще одну пару глаз. Голубых. У меня не получилось удержаться, чтобы не посмотреть на их обладательницу. Майя смутилась тем, что была поймана с поличным, подглядывая за нами из-за бара, и отвернулась. Элла проследила за моим взглядом и усмехнулась.

— Или если у тебя самого не появятся другие планы на вечер, — зарезюмировала она и направилась к выходу из кафе.

Вот за что мне нравилась Элла — так это за то, как легко она относилась ко всему. Она была ненавязчива — идеальный вариант для отношений без обязательств.

— Макс, готов к продолжению? — вернул мое внимание к себе Стас.

— Что на повестке вечера?

— Покер.

Я выгнул бровь.

— Покер?

Стас, усмехнувшись, кивнул.

— Согласен, мужик?

Это был вопрос, не требующий вообще ответа. Я любил покер.

МАЙЯ

Прошло только две недели. Две недели пребывания в постоянном напряжении и ментальном тонусе.

Я была так воодушевлена тем, что получила эту должность. У меня было столько позитивных идей и предложений. Я могла бы быть очень полезной в профессиональном смысле. Но пока что я только тем и занималась, что фехтовала своим острословием как мечом, чтобы отразить нападки Максима.

Его поведение никак не укладывалось в классическое понимание мужественности. Перегибал ли он палку? Да, да, и еще раз да!

Не то чтобы я хотела спекулировать на том, что являюсь представительницей слабого пола и требовать к себе какого-то лояльного отношения. Ни в коем случае, нет. У меня хватало силы противостоять ему и чувствовать себя с ним равной. Просто иногда я задавалась вопросом: неужели он получает моральное удовлетворение от того, что так бессовестно унижает женщину? Это же низко и подло. И тут совершенно нечем гордиться. Интересно, он это понимал? Или его вызывающая самовлюбленность затмила здравый смысл?

А как далеко он вообще готов зайти?…

С этими мыслями я переодевалась после смены в кафе. Олька подошла и встала рядом, прислонившись плечом к стене. Она смотрела на меня, как будто ждала от меня чего-то.

— Что-то хочешь спросить?

— Ты знаешь, что… — сказала Олька, загадочно улыбаясь.

Я вздохнула и закатила глаза.

— Ничего нового. Аж даже скучно… Придурок — он и есть придурок.

Подруга взяла меня за руку, прервав мое переодевание. Я была в своих джинсах и лифчике в горошек. Она усадила меня на маленький потрепанный диван.

— Я заметила кое-что… — сказала Олька интригующе.

— Что?

— Он буквально не сводил с тебя глаз, пока ты носилась по залу в запале… Даже когда к ним присоседилась эта фифа.

— Кто? Его озабоченный друг Стас? — предположила я и, не дав подруге ответить, отмахнулась, — Забей! Я его отшила.

Олька все с тем же таинственным видом медленно помотала головой.

— Я не про него говорю… Я имею в виду Максима.

Вот тут я уже напряглась всем телом. На долю секунды я почувствовала какое-то пьянящее благоговение, но потом от души рассмеялась от той мысли, которую сама себе позволила допустить. Но то, как потеплели мои щеки, я ощутила очень явственно.

— Тебе, наверное, показалось, Оль…

— Думай, что хочешь, Майка… Но я видела то, что видела. Просто имей в виду, сучка… — подмигнула Олька и поднялась с дивана.

Я вздохнула и последовала ее примеру.

— Это просто его игра. Он — игрок.

— Угу… — пробубнила подруга с многозначительной улыбкой на лице.

«Не допускай даже мысли об этом, Майя! Ты его ненавидишь, потому что он конченный урод!»

МАКСИМ

Я вышел из покерного клуба в состоянии полной прострации. Мои руки тряслись, когда я пытался прикурить сигарету.

— Ну это было грандиозно, Макс! — провозгласил Стас и шлепнул меня по спине, — Грандиозное фиаско!

Мы остановились у шикарного особняка в викторианском стиле, в котором находился закрытый покерный клуб, чтобы покурить. Вместо желаемого успокоения, доза никотина вызвала у меня еще больше волнения, заставляя биться мое сердце на немыслимой скорости.

— Я был уверен в победе и даже не пытался блефовать, — сказал я дрожащим голосом, сделав глубокую затяжку.

— Ну еще бы! — невесело усмехнулся Стас, — С такой комбинацией!

— Дерьмо! У меня же было гребаное каре! — прорычал я больше сам на себя.

Стас ободряюще похлопал меня по плечу.

— Ну кто мог знать, что у этого ублюдка будет стрит-флеш… — сочувственно сказал он.

Я растоптал опостылевшую сигарету и закрыл глаза с тяжелым вздохом.

— Я в полной жопе…

— Да ладно тебе! Просто попроси денег у отца!

— Исключено, — горько усмехнулся я, — Он прикрыл неофициальное финансирование моей жизни. Теперь я живу на зарплату, как какой-то работяга…

— У-у-у… Это отстой, бро…

Я присел на корточки и уронил голову на руки.

— Я думал, у меня получится «подняться» на покере…

— Не повезло, дружище… Сколько они тебе дали времени, чтобы найти деньги?

— Две недели.

— Что собираешься делать?

— Для начала «замотаю» тачку. Я все равно на ней не езжу.

— Зачем ты вообще ее купил, Макс?

Я поднялся на ноги и посмотрел на Стаса.

— Я не покупал. Это подарок отца на прошлый день рождения. Он надеялся, что я завяжу с пьянством, если сяду за руль. Но я так и не решился…

Знакомое сдавливающее чувство вины начинало подниматься откуда-то из недр моей души. Я не дал ему распространиться по всему телу, чтобы окончательно не потерять контроль над своими эмоциями. Я и без того был на взводе.

— Но этого все равно будет недостаточно. Ты проигрался по-крупному, братан…

— Отдам то, что смогу. А потом прибегну к природной дипломатии. Может, удастся договориться о продлении срока… — я говорил это и мысленно смеялся над своими неоправданно высокими ожиданиями.

И Стас подтвердил мои догадки, вогнав меня в еще более подавленное состояние:

— Ну удачи тебе в этом, Макс… Хотя Патрон не из тех людей, которые с легкостью идут на уступки…

Я хотел было ответить что-то нейтральное, но нас отвлек звук открывающейся парадной двери особняка. Затем на крыльцо вышел один из доверенных лиц Патрона — здоровый как бык парень с бритой татуированной головой и серьгой в ухе. Он выглядел довольно устрашающе.

— Макс, Патрон хочет, чтобы ты вернулся, — прохрипел он прокуренным голосом.

— Зачем? — безэмоционально спросил я у него.

— Не могу знать. Но я бы не стал ему отказывать на твоем месте, — в тоне этого человека уже слышалась откровенная угроза жизни и здоровью, в случае если я вознамерюсь отказаться.

Это был не тот случай, когда риск можно было назвать оправданным.

***

Личный кабинет Патрона являлся мрачным местом. Здесь было много темного дерева и такого же темного текстиля. Единственными источниками слабого освещения была настольная лампа с раздражающим желтым свечением и тусклый огонь в камине. Сам Патрон восседал за большим столом. В своем элегантном костюме, с зачесанными назад темными волосами и сигарой в руках он выглядел как почти удавшаяся пародия на Дона Карлеоне.

Когда я вошел, он просто молча указал на кресло напротив его стола. Я послушно приземлился в него. Какое-то время мы находились в тишине, нарушаемой только потрескиванием поленьев в камине. Патрон не торопился начать беседу, наслаждаясь раскуриванием своей кубинской сигары.

— У меня есть предложение, Макс, — без всяких предисловий сказал он, наконец.

— Какое? — я приподнял одну бровь.

— Через три недели важный бой.

— И?

До этого момента Патрон не удостоил меня и двух взглядов. Но вдруг он посмотрел на меня пристально. Он являл собой довольно властного и опасного в определенных кругах человека, и шутить с ним решился бы только тот, кто готов был столкнуться с серьезными неприятностями в ближайшее время. Я был не готов, очевидно.

— Мой постоянный боец травмирован… Этот сукин сын дерется как зверь, а на роликах не устоял, кретин… Короче, у него серьезный перелом, и он совершенно недееспособен. Но шоу должно продолжаться, как ты понимаешь…

Патрон бросил на меня многозначительный взгляд.

— К чему ты клонишь? — я терял терпение от этой ходьбы вокруг да около.

— Выйди на ринг. Победишь — мы в расчете.

Я позволил себе нервно усмехнуться.

— Я не боксировал почти два года, — сказал я.

— Значит тащи свою задницу в зал и тренируйся. Мастерство не пропьешь. Как ты бы ни старался, — после этих слов Патрон дьявольски заржал, заставляя волосы у меня на затылке зашевелиться.

— А если проиграю? — посмел предположить я.

Патрон наклонился над столом и пронзил меня зловещим взглядом.

— А такой вариант мы даже не будем рассматривать, да ведь?…

Ответ сорвался с моего языка раньше, чем я успел его осознать и принять:

— Хорошо. Я согласен. Один бой.

Патрон откинулся на своем кресле и расплылся в блаженной улыбке.

— Один бой, — повторил он.

По тому, как Патрон снова увлеченно занялся своей сигарой, я понял, что разговор окончен. Поднявшись со своего места, я протянул ему ладонь. На мое удивление, Патрон ответил на рукопожатие, в которое он вложил весь негласный смысл нашей договоренности.

Уже почти дойдя до двери его кабинета, я услышал слова Патрона:

— Завязывай бухать, Макс. И приводи себя в форму. У тебя есть три недели.

Я кивнул, не обернувшись.

МАЙЯ

Новая рабочая неделя не сулила мне каких-либо положительных перемен. Я поймала себя на мысли, что шла на работу как на гладиаторский поединок. Что, по большому счету, было не далеко от правды. Только в качестве оружия мне приходилось использовать свой интеллект и красноречие, чтобы справиться с таким противником как Максим.

Все выходные у меня крутились в голове слова Ольки. Моя подруга могла быть какой угодно затейницей и фантазеркой, но ее способность подмечать детали всегда производила на меня впечатление. Скромное наблюдение Ольки по поводу того, что Максим «буквально не сводил с меня глаз», просто не могло быть проигнорировано мной. Как бы я ни старалась, у меня не получалось избавиться от ощущения, что она увидела чуть дальше своего носа. Если уж на то пошло, я сама замечала его заинтересованные взгляды на себе в тот вечер. Но, в связи с большим объемом работы, у меня не было физической возможности классифицировать их.

Так что же это был за интерес?

Я, даже в порядке бреда, не могла допустить мысли, что это было влечение. Максим просто не мог воспринимать меня как женщину. Он был слишком поглощен своими отчаянными попытками вывести меня из равновесия. Иной раз мне казалось, что у него может это даже получиться. Но пока у меня хватало запала, я готова была противодействовать.

К тому же, давайте смотреть правде в глаза, я была совершенно не во вкусе Максима. Совру, если скажу, что где-то в глубине души, чисто по-женски, меня это не уязвляло. Но я старалась не дать этим чувствам всплыть на поверхность моего сознания.

Да, Максим был неописуемо красив и горяч. И я бы могла помечтать о нем в другом ключе, запустив руку к себе в трусики. Но это только все усложнило бы, не так ли? Поэтому вся моя концентрация уходила на то, чтобы люто его ненавидеть…

МАКСИМ

Понимание того, на что я подписался, заключив сделку с Патроном, пришло не сразу. Сначала это не казалось мне чем-то опасным. Но чем больше я погружался в размышления и рефлексию, тем мрачней все выглядело.

В прошлом я — профессиональный боксер, прошедший не через один бой. Но это был честный спорт — с правилами, рефери и медиками на подхвате. То же, на что меня уговорил Патрон — не было законным. Это были подпольные бои. Оттуда можно было уехать вперед ногами.

Я не боялся. Я знал свою силу и свои возможности. Профессиональный спорт закалил мой характер. Но меня напрягала и тяготила мысль о том, что это все просто демонстрация насилия, а бойцы выступали вроде потных накаченных шутов, призванных развлекать голодную до жестоких зрелищ публику. Страшно было подумать, что в нашем цивилизованном обществе еще есть место таким извращениям…

У меня было целых три недели на подготовку. Или всего лишь три недели.

«Стакан наполовину пуст или наполовину полон?»

Терять время было непозволительно. На кону стояла не только катастрофично большая сумма долга, но и мое здоровье или, не дай бог, жизнь. Ошибки быть не должно. Мой проигрыш мог подмочить репутацию Патрона. А это гораздо страшнее, чем денежный вопрос, уж поверьте.

Поэтому с началом новой рабочей недели я взялся за тренировки. Благо, гостиничный комплекс был укомплектован всем необходимым для этого, благодаря стратегической дальновидности моего отца.

Я завязал с боксом почти два года назад. Сразу после того, как…

Но это все же равносильно тому, что поехать на велосипеде — научившись однажды, уже не сможешь утратить этот навык. Мое тело все помнило и с легкостью воспроизводило. Как будто и не было этих двух лет…

Я чувствовал мощный прилив адреналина и привкус эйфории, когда атаковал боксерскую грушу, выполняя связки ударов.

Джеб… Правый кросс…

Джеб… Правый кросс… Левый хук…

Джеб… Правый кросс… Левый хук… Правый апперкот…

МАЙЯ

В понедельник я испытала первый в жизни эстетический оргазм.

Я искала Максима по всему комплексу и нашла его в тренажерном зале.

Его торс был оголен. Низкопосаженные спортивные штаны открывали большую часть роскошного туловища. Его кожа блестела от пота. И без того выпуклые мышцы вздулись до невероятных размеров.

Он отрабатывал удары по боксерской груше, в процессе чего каждый мускул играл и перекатывался, гипнотизируя меня и завораживая.

Я прикусила губу и тихонько простонала, чувствуя, как моя вагина запульсировала и вмиг увлажнилась.

«О, боже… Все-таки пора начать носить с собой эти клятые запасные трусики!»

Чтобы стряхнуть с себя это необузданное возбуждение, я сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух ртом. Мне нужно было взять себя в руки — я пришла по делу.

У Максима в ушах были блютуз-наушники. Мне вдруг стало дико интересно, что за музыка там играла. Агрессивный рэп? Тяжелый рок? Или классические композиции?

Он не замечал моего присутствия, так как был повернут практически спиной ко мне и слишком вовлечен в процесс избивания груши.

«Слава богу, он не слышал, как я тут скулила, созерцая его…»

— Максим! — громко позвала я, стоя в нескольких метрах от него.

Ноль эмоций.

— Максим! — еще громче окликнула я.

Снова никакой реакции.

Я вздохнула и обошла тренажерный зал по периметру, встав прямо напротив Максима, но на безопасном расстоянии — груша опасно раскачивалась, когда по ней попадали удары его кулаков.

Он, наконец, заметил меня и остановил свои действия. Вынув один наушник из уха, он спросил отрывисто:

— Майя… Что… ты… хотела?

Максим дышал часто и неглубоко, так что его грудь просто ходила ходуном. Я зависла на несколько секунд, не в силах оторвать взгляд. И, конечно, это не осталось без внимания Максима. На его лице появилась лукавая ухмылка.

— Веснушка… Выйди из комы.

«Этот прекрасный мерзавец знает себе цену…»

Я вздрогнула и бросила на него смущенный взгляд. Максим взял со скамьи для жима полотенце и начал обтирать влажную от пота шею.

«Держите меня семеро…»

Собравшись с разгулявшимися шальными мыслями, я, наконец, пробормотала:

— Твой отец хочет нас видеть… Сейчас.

Максим кивнул и повесил полотенце на плечи.

— Хорошо. Схожу в душ и минут через пятнадцать буду готов. Идет?

«Он ведь принимает душ голый? Совсем без ничего?… О, Господи, Майя, прекрати!»

Я посмотрела ему прямо в глаза. Он встретил мой взгляд.

— Идет. Поторопись.

Я направилась к выходу из зала на трясущихся ногах. Мне просто хотелось броситься к нему и слизать языком весь его горячий блестящий пот.

— Майя! — услышала я голос Максима, когда уже была у самой двери. Я обернулась на него.

— Да? — пискнула я.

— Перекинь бутыль с водой. Пожалуйста, — попросил он и лучезарно улыбнулся. Мое сердце кувыркнулось в груди.

Я нашла глазами бутылку на небольшом столике рядом с собой. Взяв в руки, я запустила ее в сторону Максима, опасаясь, что могу попасть ему в голову. Меткость — не мой конек, должна признаться. Прикрыв один глаз, я увидела, как Максим ловко поймал бутылку.

— Спасибо, Веснушка, — поблагодарил он и снова подарил мне обольстительную улыбку.

Я просто кивнула и поспешила удалиться, чтобы перевести дух.

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Они вошли в мой кабинет, когда я разговаривал по телефону. Я по-быстрому «свернул» беседу и посмотрел на них. Майя и Максим чуть ли не разошлись друг от друга по разные стороны моего кабинета.

— Ребята, у вас все нормально? — встревожился я.

Они нервно переглянулись. Майя опустила глаза.

— Все в порядке, пап, — кротко ответил мой сын.

Я попытался просканировать их по очереди, но они оба были совершенно нечитаемы в тот момент.

«Между этими двумя что-то происходит…»

Я вздохнул и откинулся на спинку своего кресла.

— Ладно… Я вызвал вас для одного разговора…

Майя подняла на меня заинтересованные глаза. Максим просто продолжал сохранять невозмутимость — ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он смотрел на меня. Я заговорил дальше:

— Мой армейский товарищ планирует отметить у нас свой шестидесятилетний юбилей. Мероприятие обещает быть камерным, поэтому будет достаточно малого банкетного зала. Но он человек деловой, не терпящий вычурности и вульгарности. Поэтому все должно быть максимально выдержанно, если не сказать, строго. Хороший дорогой алкоголь, качественная еда… Возможно, не мешало бы пригласить шеф-повара из какого-нибудь ресторана. Дешевый тамада — нет, профессиональный ведущий — однозначно, да. Что касается музыкального сопровождения, то он ярый фанат саксофонной музыки, поэтому нужно найти достойного исполнителя…

Я замолчал, чтобы перевести дыхание. Максим и Майя стояли и впитывали мои слова как губки. Я усмехнулся их нарочитой сосредоточенности.

«Да точно между ними что-то есть!»

Я уже открыл рот, чтобы продолжить, но тут вступил в разговор Максим:

— Папа, у нас ведь есть в штате организатор мероприятий. Почему ты обращаешься к нам с этим?

От моего внимания не ускользнуло, как Майя бросила на него обеспокоенный взгляд.

— Я знаю, что он есть. Но сейчас он занят другими торжествами, и у него просто нет времени взять на себя еще и это… Предопределяя твой вопрос, сын, скажу: пригласить стороннего планировщика тоже не представляется возможным, потому что только его поиск «оттяпает» у нас много времени. К тому же, у тебя, Максим, есть определенный опыт в этой деятельности, а Майя вообще всесторонне развитый специалист. Я не думаю, что это составит сложность для вас двоих… Если мы справимся с этой задачей, мой товарищ сделает нам дополнительную рекламу по принципу сарафанного радио. А это приведет к нам новых платежеспособных клиентов…

— Это разумно, — скромно заметила Майя.

Я тепло улыбнулся ей.

— Ну и боковым зрением я хочу понаблюдать, как вы, ребята, будете работать в спайке… — добавил я, чем вызвал легкое смущение на лицах обоих.

— Сколько у нас есть времени на подготовку? — спросил Максим серьезно.

— Торжество состоится чуть меньше чем через три недели.

Их взгляды снова встретились на доли секунды и разошлись. Я заметил какую-то хмурую тень на лице сына.

— В таком случае, нам нужно браться за работу прямо сейчас. Хотя бы забронировать хорошего шеф-повара на один вечер — это уже задача не из простых, — сказал Максим.

Я понимающе кивнул.

— Завтра в наш комплекс подъедет его представитель, который расскажет более подробно о предпочтениях будущего юбиляра. Я также всегда к вашим услугам — по любому вопросу. Ну и отчитываетесь, конечно, лично передо мной.

Майя и Максим одновременно качнули головами.

— Идите, работайте. Цыплятки, — по-доброму усмехнулся я.

МАКСИМ

Мой отец точно знал, как усложнить мою жизнь. Начнем с того, что путем несложных подсчетов я пришел к выводу: дата мероприятия, скорее всего, совпадала с днем проведения моего боя. Но решение этой задачи я собрался пока отложить.

Настоящей трудностью было то, что нам придется работать с Майей как сплоченная команда, если бы только мы не захотели подвести отца. А этого мы оба, очевидно, не планировали.

После всего сделанного и сказанного друг другу за все время нашего знакомства у нас было мало шансов на успешную коммуникацию. Вместо того, чтобы окончательно вывести Майю из строя, мне придется сотрудничать с ней. У меня в голове не укладывалось, как мы сможем наладить продуктивное взаимодействие, если между нами синим пламенем горел огонь неприязни…

…Мы вышли с Майей из кабинета моего отца и остановились у двери. Его секретарша поглядывала на нас с любопытством из-за монитора компьютера.

— Вообще-то, у меня тоже есть небольшой опыт в организации мероприятия… Правда, это была детская вечеринка… Ну я думаю, что алгоритм действий примерно один… — застенчиво пробормотала Майя. Его голос был тихим. Она не смотрела на меня, а просто перебирала свои пальцы, уставившись на них.

— Это разумно, — передразнил я, процитировав ее же слова, сказанные в кабинете.

Майя взглянула на меня, приподняв одну бровь.

— Развлекаешься? — спросила она.

— Всегда, — ответил я и игриво улыбнулся.

Майя вдруг вернула мне улыбку и направилась из приемной моего отца. Я последовал за ней. Когда мы поравнялись и шли бок о бок, я сказал:

— Я предлагаю дождаться встречи с представителем, чтобы ясно понимать, чего от нас хотят…

— Да, думаю, так и сделаем.

МАЙЯ

Встреча с представителем заказчика мероприятия прошла в явном сексуальном напряжении. Со стороны самого представителя.

Это была молодая женщина с фигурой супермодели и перекроенным лицом, не отягощенным интеллектом. По всей видимости, она настолько увлекалась пластической хирургией, что у нее практически отсутствовала мимика лица. Притязания этой амазонки я безошибочно определила сразу, заметив, как под полупрозрачным столом ее ступня в «лабутенах» скользила между ног Максима в процессе нашей «сугубо деловой» встречи. Ну и то, как она соблазнительно облизывала и прикусывала губы, смотря своим похотливым взглядом на него, тоже не осталось без моего внимания.

«Ладно-ладно, я отлично понимаю тебя, сучка…»

Максим, разумеется, привык к этому. Поэтому его поведение никак не выдавало каких-либо эмоций. Он невозмутимо вел диалог. Я чувствовала себя скучной занудой и третьей лишней в этой их прелюдии, задавая уточняющие вопросы и фиксируя ее расплывчатые ответы в своем ежедневнике. Никакой особо полезной и новой информации мы от нее не получили по итогу. Вся ее возможная сосредоточенность ушла на совращение Максима. Но я хотя бы смогла убедить ее скинуть список конкретных пожеланий мне на почту.

Когда мы расстались с этой перевозбужденной фурией, я не смогла удержаться от громкого облегченного вздоха.

— Мне не присуще ханжество, но это было грязно, — заметила я, когда мы остались одни в уютном лобби гостиницы за нашим столиком.

Максим посмотрел на меня с легким удивлением.

— Не понимаю, о чем ты, Майя, — сказал он как будто равнодушно.

Мы сидели рядом, на соседних креслах. Я повернула голову в его сторону и сузила глаза, взглянув на него.

— Ты никогда не чувствовал себя разменной монетой? Женщины просто используют тебя для удовлетворения своих потребностей…

— Это в тебе говорит феминистка, Веснушка, — усмехнулся Максим.

— Я не мужененавистница… Просто представь себе… Некоторые люди занимаются сексом по любви!

Какая-то незнакомая эмоция проскочила на лице Максима. Я даже не успела определить ее природу — настолько быстро он совладал с ней. Но она была похожа на… боль?

— Это просто секс, Майя. Ты разве не занимаешься сексом?

МАКСИМ

— Это просто секс, Майя. Ты разве не занимаешься сексом?

Она вдруг схватила пальцами свое ухо и начала судорожно теребить мочку — как делала всегда, когда нервничала. Майя отвела от меня взгляд и моментально зардела. И тут меня осенило.

— Майя… Ты что… девственница? — осторожно спросил я, уже зная ответ на свой вопрос.

— Тебя это не касается, понял?! — процедила она. На ее лице читался дуэт смущения и злости.

Я поднял руки в знак защиты, но улыбка не могла покинуть мою рожу.

Майя сидела рядом и пыхтела носом, опустив взгляд на свои колени. Я наклонился к ней и спросил шепотом:

— Ну хоть что-то пробовала? Петтинг там, фистинг, оральные ласки?..

Она гневно зыркнула на меня, выдавая свое залитое краской лицо. Боже, как это было очаровательно!

— Отвали, озабоченный придурок! — после этих слов Майя резко поднялась со своего кресла и пошла прочь из холла в направлении выхода. Я довольно быстро догнал ее. Она со страдальческим стоном закатила глаза и ускорила шаг. Я следовал рядом. Кураж от открывшейся информации вскружил мне голову и подпитал энтузиазмом.

— Значит, ты белый лист, Майя, — продолжал наседать я.

— К чему ты клонишь, кобель? — раздраженно усмехнулась она, бросив на меня убийственный взгляд.

— Белый лист, Майя… А у меня красивый «почерк»! — подмигнул я и оставил ее с этим намеком, развернувшись и проследовав в противоположном направлении.

Меня подмывало оглянуться и оценить ее реакцию. Я хихикнул себе под нос и сдержал этот порыв.

Это становилось интересней с каждым разом…

МАЙЯ

От скрытого соблазнения Максим перешел к прямому предложению, правда завуалированному под шуткой. Меня это взбесило. Что он о себе вообще думал?!

Я еще больше убедилась в том, что Максим воспринимал женщин как мясо, которым он просто утолял свой сексуальный аппетит. Никакой эмоциональной составляющей — просто тупой, бездумный трах. От этой мысли у меня к горлу подкатывала тошнота…

Мое воспитание было основано на романах о любви и примере моих родителей, которые являлись воплощением идиллической пары. Они начали встречаться в выпускном классе и с тех пор оставались неразлучны. Вплоть до самой своей смерти. Отец всегда был эталоном настоящей мужественности — надежный, преданный, справедливый. Мама, в свою очередь, бережно охраняла семейный очаг, наполняя его своей заботой и нежностью. Я никогда не видела, чтобы они громко ссорились. Конечно, как и в любой семье, у нас случались разногласия. Но природная мудрость матери и тактичная сдержанность отца не позволяли житейским проблемам перерастать в скандалы с криками, слезами и битьем посуды.

Моя сестра Василиска появилась, когда я была уже взрослой и самостоятельной девушкой. И этот маленький человечек помог обрести моим родителям вторую молодость. Я сама была без ума от этой непоседы! Васька стала центром нашей семьи, вокруг которого вращались наши жизни…

Я смахнула подступившие слезы от нахлынувшего прилива ностальгии и поспешила вернуться к работе.

МАКСИМ

За первую неделю подготовки к мероприятию нам удалось сделать самую малость. Майя договорилась с оформителями торжеств. Я взял на себя задачу забронировать на один вечер шеф-повара из ресторана. Это оказалось довольно утомительным занятием. Обзванивая практически все приличные заведения в городе, я получал сухие отказы, аргументированные их занятостью. Мое терпение было на исходе, и подкрадывалось чувство отчаяния.

…Мы с Майей стояли на мощенной дорожке посреди комплекса. Телефон уже нагрелся в моих руках от непрерывного использования.

— Есть еще какие-то варианты? — спросила Майя, по традиции теребя мочку уха и кусая губы.

Я задумался, посмотрев на нее.

— Есть один вариант, — наконец, сказал я.

Глаза Майи загорелись надеждой, и она едва не запрыгала на месте от нетерпения.

— Давай отработаем его! — выпалила она на одном дыхании.

— Не так быстро. Боюсь, одного звонка будет недостаточно, — усмехнулся я ее детской непосредственности.

— Что это значит? — нахмурилась Майя.

— Нужна будет личная встреча. Этот человек — достаточно сложный персонаж с неоправданно завышенным самомнением. Все, что я могу сейчас сделать, это позвонить и договориться об очной ставке.

— Так звони! Сейчас же!

Меня забавляло, как Майя серьезно относилась ко всему, что касалось работы.

— Я позвоню. Только ты не должна подслушивать. Не хочу, чтобы ты стала свидетелем того, как мне придется унижаться, чтобы умаслить этого доморощенного «Гордона Рамзи».

Майя закатила глаза и фыркнула. Но прислушалась к моей просьбе и оставила меня для этого телефонного звонка. Я проводил ее благодарной улыбкой.

Как только я остался один на один со своим айфоном, то сразу же набрал нужный номер. Я почувствовал, как мое лицо скривилось от недовольства. Меньше всего я хотел снова общаться с этим человеком. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер…

Ответа пришлось ждать так долго, что у меня уже было желание бросить эту затею. Как только я услышал грубое «алло» в динамике, меня одновременно охватило и облегчение, и напряжение.

«Так вообще может быть?»

— Бруно, привет, — поприветствовал я своего собеседника.

— Максим… Чем обязан такой чести? — с нескрываемым сарказмом ответил он.

Я вздохнул, чтобы успокоить свои раскачивающиеся, как канаты, нервы.

— У меня есть к тебе деловое предложение. Разовое.

Бруно громко усмехнулся в трубку. Я сжал зубы.

— Мне не послышалось? Ты хочешь просить меня об одолжении? — фальшиво проворковал он.

— Это будет предложение. На взаимовыгодных условиях.

Бруно задумался, выдав звук «пу-пу-пу».

— Хорошо. Я готов выслушать его. На следующей неделе, в четверг. В 18.00. У меня в ресторане.

— Раньше никак нельзя?

— Раньше никак нельзя.

— Я буду.

— Не опаздывай, приятель. Ты знаешь, как я это не люблю.

Бруно отключился, даже не попрощавшись. Меня затрясло от негодования. И я решил пустить эту энергию в полезное русло — отправился в зал колотить грушу, представляя на ее месте противную физиономию Бруно. По дороге я отправил Майе лаконичное сообщение: «Сделано». Она тут же ответила мне смайликом «палец вверх».

МАЙЯ

Это была очередная пятница. До конца рабочего дня оставалось буквально пару часов, и я отсчитывала минуты до того, когда же смогу зарыться лицом в подушку. Борис Николаевич уехал по делам сразу после обеда. Поэтому мы с Максимом остались за главных в комплексе.

Так как это был предвыходной день, то имел место наплыв гостей. Я заметила небольшой переполох у стойки регистрации постояльцев. Люди возмущались и отпускали нелестные комментарии в адрес нашего гостиничного комплекса.

— Добрый вечер! Какие-то проблемы? — вежливо спросила я, подойдя к группе туристов, которые особо яро высказывали свое недовольство.

Они все замолчали и обратили на меня свое внимание. Первым заговорил невысокий мужчина с намечающейся лысиной на затылке и сильно раскосыми глазами.

— Есть одна проблема, девушка, — сказал он басом, — У нас забронирован гостевой дом, но мы ждем уже десять минут, а консьержа, который мог бы нас зарегистрировать и разместить, до сих пор нет. Это, знаете ли, неприятный факт, учитывая ценовую политику и рейтинг этого места.

Я нахмурилась и заметила, что за стойкой действительно никого нет. Но не успела я что-то ответить, как в разговор включилась девушка с большим животом навыкат:

— Я «слегка» беременна, — она ткнула пальцем в свое пузо, — И у меня дико болят ноги. И я очень хочу в туалет. И еще мне нужен душ…

Она могла бы, вероятно, перечислять свои прихоти очень долго, так что мне пришлось взять ситуацию под свой контроль. Я любезно улыбнулась им и обошла стойку. Для начала, в режиме электровеника, я зарегистрировала всех до единого и проводила каждого до своих номеров. Как только вестибюль был пустынен и спокоен, я взялась за решение следующей задачи — разыскать девушку-консьержа — Дарью — и сделать ей выговор за то, что она без предупреждения покинула рабочее место.

Я обошла все служебные помещения, но ее нигде не было. Как назло, и Максим куда-то запропастился. Хотя, в этом не было ничего удивительного и необычного — я вполне могла допустить, что он сидит в одном из свободных номеров с большим плазменным телевизором и «рубится» в PlayStation. Я ловила его за этим занятием уже не один раз. Большой ребенок, черт бы его побрал.

Я уже почти потеряла всякую надежду отыскать Дарью, как мой слух уловил странные характерные звуки, доносящиеся из номера для новобрачных, когда я проходила мимо него. Я точно знала, что он не был забронирован и должен был пустовать. Но там определенно кто-то был.

Я провела своей универсальной ключ-картой и осторожно приоткрыла дверь номера. Когда я заглянула внутрь, то ахнула. В центре огромной комнаты на кровати королевских размеров кто-то занимался сексом! Мое зрение затуманилось, когда я поняла, что это были Максим и Дарья. Я смотрела на это, не моргая, как олень в свете фар. Из меня словно выбили весь воздух. Они были так увлечены процессом, что даже не замечали меня. Он со всей дури «долбил» ее в задницу, а она вожделенно стонала. Это был просто шок.

Спустя несколько секунд ко мне вернулось самообладание, к которому подключилось тошнотворное чувство отвращения. Я отвернулась.

— Кхе-кхе! — громко покашляла я, привлекая к себе внимание, но стараясь не смотреть в их сторону.

Эта страстная парочка тут же остановила свое животное соитие и замерла в позе «догги-стайл», уставившись на меня. Дарья испуганно пискнула. А Максим… Ну он просто подмигнул мне и сказал:

— Майя, ты либо выйди и закрой дверь, либо присоединяйся к нам!

Я выпучила на него глаза так сильно, что стало даже больно.

— ТЫ ГРЕБАНЫЙ ПРИДУРОК!!! — прорычала я и выбежала из номера.

Я слышала, как он издевательски заржал, когда я уносила ноги из этого логова Содома и Гоморры.

«Эта картина будет преследовать меня в кошмарах еще очень долго…»

МАКСИМ

— Макс, ты реально придурок, — буркнула Дашка, пытаясь застегнуть свой лифчик, — Блин, помоги!

Она повернулась, предоставляя мне доступ к своей спине. Я протянул руки, чтобы помочь ей с бюстгальтером, но завис на несколько мгновений. В мое сознание опять вторгся образ той изящной спины… Даша не была длинноволосой блондинкой. Напротив, у нее были эбеновые волосы, подстриженные под асимметричное каре. Но снова увидев женскую спину, я не мог не вспомнить ту, которая чем-то привлекла меня тогда в клубе…

— Макс, ну что там? — нетерпеливо спросила Дашка, заглядывая через плечо.

Я встрепенулся и застегнул ее лифчик.

— Готово!

— Я знала, что с тобой не стоит связываться, — продолжила ворчать она, суматошно одеваясь — Теперь я могу потерять работу. Эта Майя обязательно «настучит» твоему отцу. Ты-то выйдешь сухим из воды, а меня уволят, к чертовой матери.

Я отмахнулся.

— Не переживай. Она ничего не скажет моему отцу. И тебя никто не уволит.

Дашка подошла ко мне впритык и ткнула в меня пальцем.

— Обещаешь?

— Обещаю, — усмехнулся я.

— Ха! Как будто тебе можно верить!

***

Я заметил Майю на территории комплекса, когда она делала последний контрольный обход.

— Майя! — окликнул я ее.

Она услышала меня, остановилась на секунду, но даже не пожелала повернуться ко мне лицом. Вместо этого она спешно засеменила прочь.

— Майя, подожди! — снова позвал я и ускорился. Когда я, наконец, настиг ее, то обогнул и встал прямо перед ней. Она едва не уткнулась носом мне в грудь.

— Майя, давай поговорим.

Она прищурилась и попыталась обойти меня, но я не давал ей прохода. В конце концов, она сдалась. Уперев руки в бока, Майя посмотрела на меня с вызовом.

— О чем ты хочешь поговорить? О том, что ты тупой имбецил? Или о том, что наш консьерж игнорирует свои прямые рабочие обязанности, предпочитая предаваться похоти с тобой?

— Майя…

— Я даже слушать не хочу, что ты скажешь! Потому что все это будет неубедительно! Я вообще не понимаю, как можно быть таким человеком! У тебя нет ни капли совести! Ты ведешь себя, как будто для тебя это все игрушки!.. — чем больше она распалялась, тем больше ее щеки краснели от возмущения, а голубые глаза наливались безумством. И, Богом клянусь, это было такое завораживающее зрелище! Я не мог сдержать улыбку на лице. Заметив мою реакцию, она еще сильней рассвирепела:

— Какого хрена ты лыбишься?! Тебе кажется это смешным???

— Майя, послушай…

— Да ни черта я не хочу слушать тебя! Ты гребаный ребенок-переросток! Повзрослей и начни думать мозгами! Или ты членистоногое? Куда член, туда и ноги?

Это было последней каплей. Я разразился смехом. Майя, кажется, испустила весь запал негатива и просто злобно смотрела на меня, часто дыша.

— Ты закончила истерику? — спросил я, перестав смеяться, но сохраняя улыбку.

Она только хотела что-то сказать, сверкнув глазами, но на этот раз я не дал ей такой возможности.

— Или ты приревновала, Веснушка? — спросил я и подмигнул ей.

Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами и чуть ли не завизжала, заставив меня вздрогнуть от неожиданности:

— Да что ты себе позволяешь??? Как ты смеешь?! — в процессе своего очередного припадка Майя подключила руки и начала колотить меня в грудь. Мне ничего не оставалось, кроме как захватить ее в крепкие объятья, чтобы утихомирить.

— Успокойся, Майя… Хватит… Извини… — приговаривал я, держа ее в своей стальной хватке. Она брыкалась, пыталась вырваться, продолжала сыпать ругательствами в мой адрес, но постепенно затихала в моих руках. Мне в нос ударил сладкий аромат ванили, исходивший от ее волос, и я непроизвольно закатил глаза. Она — со своим ростом Дюймовочки и хрупким телосложением — ощущалась такой крошечной в моих объятьях…

— Отпусти меня, — пробубнила Майя мне в грудь, посылая вибрацию от своего голоса по моему телу.

Я покорно расцепил руки и развел их в стороны, предлагая ей пространство.

— Успокоилась?

Она глубоко вздохнула и моргнула в знак утвердительного ответа.

— Все равно ты придурок, — сказала она обиженно.

Я усмехнулся.

— Майя, ты такая дикая, потому что неудовлетворенная, — заметил я.

О, это была большая ошибка с моей стороны — не удержать свои язвительные комментарии при себе! Майя снова зыркнула на меня как на врага народа и обрушила вторую порцию своего справедливого гнева, приправляя его нецензурной бранью.

Мне пришлось прибегнуть к отчаянным мерам. Я поймал ее лицо в свои руки и поцеловал.

МАЙЯ

Охренеть….

Он засунул свой язык мне в рот.

«Черт, его язык так хорош…»

Я не сопротивлялась. Нисколько. Я позволила ему себя поцеловать.

Как только он понял, что я не собираюсь отталкивать его, то плавно переместил свои руки от моего лица к моей талии, притянул меня к себе и углубил поцелуй. Мои ноги стали похожи на желе.

Я, еще не до конца отошедшая от его крепкого объятья, случившегося за несколько минут до этого, снова погрузилась в гипнотический транс, соединяясь с ним в затяжном поцелуе. Мое здравомыслие отключилось. На смену ему пришло пьянящее ощущение сладости и мягкости его губ, ласкающих мой рот, его любопытного языка, слившегося с моим собственным языком в ознакомительном танце…

Я не решалась прикоснуться к нему руками. Но мне отчаянно хотелось обхватить его, пробежаться пальцами по рельефным мышцам его спины и, может даже, чего греха таить, ухватить за упругую задницу.

Это могло продолжаться бесконечно долго… И, казалось, это было все, в чем я нуждалась в тот момент…

«Дело — дрянь…»

Осознание происходящего пронзило меня, как удар молнии. Я резко отстранилась от Максима, оставив нас обоих в растерянных чувствах. Мои ноги были непослушны, и я пошатнулась. Мне удалось удачно сбалансировать, чтобы не свалиться на землю. Я отступила на шаг от него и хмуро посмотрела в его сосредоточенные на мне глаза.

— Зачем ты это сделал? — спросила я не своим голосом.

Максим вроде бы тоже был смущен. Но это состояние не длилось долго. Он блеснул лукавой улыбкой.

— У меня было два способа заставить тебя замолчать: ударить или поцеловать. Но так как я не бью женщин, выбор оказался очевиден…

Я рефлекторно огляделась по сторонам, опасаясь, что нас могли застукать за процессом обмена слюной. Слава богу, территория комплекса, была пуста. Не считая нас — стоящих друг напротив друга и поверхностно дышащих…

— Ты в порядке, Майя? — спросил Максим с искренним беспокойством в голосе.

Он сделал шаг ко мне навстречу. Я снова отступила.

— Я НЕ в порядке. Ты не должен был этого делать. Это непрофессионально. И я не знаю, где был твой язык полчаса назад, прежде чем ты вонзил его в мой рот, — огрызнулась я.

— Это было грубо, Майя, — омрачился Максим.

Но я не могла позволить себе поощрять такие его выходки. Он должен был понять это. Раз и навсегда.

— Больше никогда не прикасайся ко мне, — после этих резких слов я развернулась и ушла от него.

Подальше.

***

Я, словно пробираясь через густой туман, прошла в свою комнату, упала на кровать и свернулась калачиком. Мои глаза заслезились, и я тихонько заскулила.

Это было так жестоко с его стороны. Для него это всего лишь игра. В то время, как мое сердце сделало сальто, когда он поцеловал меня. На моих губах еще оставался его вкус, и я начала с одержимостью тереть их пальцами, чтобы избавить себя от этого. Я готова была разодрать свои губы до крови. И в то же время, какая-то часть меня томилась в мечтании снова ощутить это волнующее соприкосновение наших ртов.

Он ничего не чувствовал при этом. Он просто хотел, чтобы я замолчала и прекратила истерику. Лучше бы он ударил меня…

Я обхватила себя руками, и тут же моя тактильная память выдала вспышку: его нежные пальцы аккуратно впиваются в мою талию, моя грудь прижимается к его крепкой грудной клетке…

«Дело — точно дрянь…»

Мне был необходим алкоголь. Мне нужно было впасть в забытье, чтобы выбросить из головы то, что произошло между нами. Хотя бы на время.

Я вскочила с кровати и достала из сумки свой телефон. Услышав ответ после нескольких гудков, я сказала:

— Олька, привет… Затусим?

МАКСИМ

«Больше никогда не прикасайся ко мне».

Так она сказала. Эти слова на «репите» вертелись в моей голове весь вечер.

Я не мог перестать прокручивать в своем сознании момент нашей близости.

Это было нежно. Это было трепетно.

Черт, я давно ни с кем не вел себя нежно и трепетно!

Но поцелуй с Майей пробудил во мне какие-то глубинные желания. Это была не просто низменная, животная потребность обладать ее телом, а острая необходимость защитить ее, успокоить…

Я просто поддался сиюминутному порыву. В этом не было ничего осознанного — мой организм действовал сам по себе. И тем не менее, держать ее в своих объятьях, целовать ее сочные губы — это казалось таким правильным в тот момент…

Майя была невинна. Она хранила себя. Кто в наше сумасшедшее время сексуальной пропаганды на каждом углу вообще бережет девственность?!

При этом она не была монашкой. Майя носила облегающие платья, узкие брюки и декольтированные блузки. От вида которых, замечу, мой член периодически судорожно подергивался. И я был более чем уверен, что подобную реакцию она вызывала у других мужчин. Но Майя не отдалась никому. Из этого следовало, что у нее были честь и достоинство — то, чем не очень-то могли похвастаться современные девушки, находящиеся в постоянной погоне за развлечениями и острыми ощущениями.

Я не мог не признать того, что Майя была красива. Она обладала той красотой, которая сбивает с толку. Ее золотистые локоны в сочетании с кристальной голубизной глаз и фарфоровой кожей делали Майю похожей на ангела, сошедшего с небес. Но один взгляд на ее тело — объемная грудь, тонкая осиная талия и округлые соблазнительные бедра, — и первобытные инстинкты брали свое, делая Майю объектом вожделения.

Я опустил взгляд на свой твердеющий член.

«Успокойся, парень!»

Сейчас не об этом.

Майя была другой. Особенной. Выделяющейся из общей массы однообразного женского контингента.

В ней была сила, с которой приходилось считаться. В противном случае следовало быть готовым иметь дело с последствиями.

Собственно, с чем я и столкнулся. Она ненавидела меня. Я был ей глубоко отвратителен. В то время, как я, сам того не желая и не ожидая, проникался к ней симпатией…

Это было иррационально. Но это было.

Нужно просто отвлечься… Это то, что я умел делать наилучшим образом — отвлекаться, уходя в алкогольный астрал…

«Черт, я же на алко-диете!»

МАЙЯ

После трех бокалов «Мимозы» клуб казался мне привлекательней, чем в прошлый раз. Громыхающие музыкальные басы заглушали голос в моей голове, настойчиво напоминающий об «инциденте» с Максимом. Я поймала свое отражение в зеркальном стеллаже с напитками за барной стойкой и с удовольствием заметила, что мои глаза озорно заблестели. Я сама себе улыбнулась.

— Не могу поверить, что он реально «засосал» тебя, Майка! — это та фраза, которую моя подруга повторила уже около ста раз за вечер. Она сидела рядом со мной на высоком стуле за баром и покачивалась в такт музыке, потягивая свой «Манхеттэн».

— Может, ты прекратишь напоминать мне об этом?! Единственное, чего я хочу, — забыть это недоразумение! — практически проорала я ей в ухо.

Олька состроила виноватое выражение лица, как делала каждый раз после этих своих слов о нашем поцелуе с Максимом. Я мысленно отмахнулась, будучи уверенной, что скоро она снова повторит их.

— Ладно, прости, подруга! Больше не будем об этом! — Олька пьяно подмигнула мне и потащила меня на танцпол.

МАКСИМ

Я поймал себя на чувстве дежавю, когда вышел из клубной «випки» на балкон и облокотился на ограждение. Стас остался там развлекать двух девиц развязной наружности. Я не мог не испытать самодовольства, услышав их дружный расстроенный бубнеж, когда мне захотелось покинуть их общество.

Я смотрел на толпу людей, зажигающих под ритмы хауса. Это было похоже на танцевальную оргию: они покачивались, извивались, размахивали руками, дрыгали ногами…

В какой-то момент мой взгляд зацепился за одну конкретную женскую фигуру среди этой двигательной вакханалии — что-то внутри встрепенулось. Я нахмурился и пригляделся. В ней определенно было что-то знакомое. Она была одета в короткое платье-тунику, сплошь усыпанное крупными пайетками.

Она танцевала так, как будто была рождена для этого. Ее грациозные и ритмичные движения словно создавали невидимый ореол вокруг нее, отражающий как кривое зеркало всех остальных, нелепо и несуразно дергающихся. Она была богиней танца, бесспорно. И это заметил не я один. Пока она наслаждалась процессом, к ней один за другим пристраивались мужчины, чтобы составить пару в танце, а если быть честнее, — просто полапать ее и прижаться к ней своими гениталиями. Какая-то необъяснимая ярость затуманивала мое зрение, когда я наблюдал за этим, заставляя меня скрипеть зубами…

— Смотри, как извивается вон та… — услышал я насмешливый, с примесью похоти, мужской голос в нескольких метрах от себя.

Я повернул голову и рефлекторно скривился от пренебрежения. Там стояли, облокотившись о перила балкона, два худощавых хипстера. Голос принадлежал тому, кто был одет в клетчатую рубашку с дебильной цветастой «бабочкой» и чересчур узкие для мужика джинсы. Они о чем-то пошептались и, шлепнувшись ладонями, разразились гоготом. Потом второй дрищ — очевидно, завсегдатай барбершопов, почесал свою козлиную бородку и устремился вниз, в танцующую гущу людей.

Я проследил его путь и с ужасом заметил, как он, пританцовывая, приближался к той, которая поглотила все мое внимание минуту назад.

Вдруг вспышка стробоскопа осветила лицо девушки, и мое сердце пропустило удар и провалилось.

— Майя… — одними губами произнес я.

Мне захотелось вбежать на танцпол и вырвать ее из этого танцевального безумия.

А потом я вспомнил: Майя меня терпеть не могла.

Я рванул обратно в «випку» и выпил практически залпом бутылку минеральной воды, не обращая внимания на шумное пьяное возбуждение Стаса и его спутниц.

У меня чесались руки. Я не мог усидеть на месте. Майя просто пришла потанцевать, а эти голодные волки пускали свои слюни на нее, как на кусок мяса!

***

— Эй, Макс!

— Макс, ты чего?!

— Что ты делаешь, Максим??

Так восклицали люди на танцполе, когда я метался по нему в поисках Майи, расталкивая всех и каждого. Перед глазами у меня мелькали красные точки. Я схватил за ворот футболки первого попавшегося парня и притянул его лицо к себе.

— Девушка… Блондинка… Стройная… Красивая… Очень хорошо танцевала… Где она? — прошипел я.

Он едва не обделался в штаны от моего свирепого взгляда и угрожающего тона.

— Ушла. С каким-то чуваком. Туда… — его дрожащая рука указала в направлении выхода из клуба.

«Черт!»

Я вылетел с дискотеки стрелой. Но сложность состояла в том, что этот клуб находился на последнем этаже четырехэтажного здания, испещренного витиеватыми кулуарами.

«Они не могли уйти далеко!»

Я начал рыскать по этажу как кинологическая собака, заглядывая в каждый угол.

Мои поиски оказались недолгими.

Подходя к одному из очередных коридоров, я уловил звуки какой-то нездоровой возни и редкие женские всхлипы.

— Детка, давай просто немного развлечемся… Тебе понравится… — донесся до моего слуха грубый похотливый голос.

Во мне сильнее прежнего забурлил адреналин. Я побежал в направлении источника звука и обнаружил их в пустынном темном проходе, метрах в десяти от себя.

Этот бородатый урод прижимал своим телом Майю к стене, одной рукой закрывая ей рот, а другой — пытаясь расстегнуть свою ширинку. Ее платье было задрано, оголяя идеальные бедра. Она дергалась, стараясь выбраться, и истошно скулила с зажатым ртом.

Я, ни секунды не раздумывая, бросился на помощь. Подлетел сзади, со всей силы схватил его за плечо, оттащил от Майи и резко развернул к себе лицом. Мой кулак тут же обрушился на его морду. Сработал эффект неожиданности — он явно не ожидал чужого вмешательства в этот «интимный» процесс. Ну и к тому же, этот козел был явно пьян и дезориентирован. Я снова ударил его кулаком в лицо — послышался хруст ломающейся носовой перегородки. Он завопил. Я бросил его на пол со всей силы. Этот ублюдок упал как мешок с дерьмом, держась за свой кровоточащий нос. А потом неуверенно поднялся на ноги и пустился наутёк подальше от своей неминуемой смерти в моем лице, выкрикивая на ходу грязные ругательства.

Я перевел взгляд на Майю.

Она смотрела на меня своими ланьими глазами, широко раскрытыми от ужаса. Ее щеки щедро поливались слезами, а тело сотрясалось в дрожи.

Глаза Майи закатились, и она начала терять сознание. Но я успел подбежать к ней и подхватить ее на руки…

МАЙЯ

«Открыть глаза. Нужно открыть глаза…»

Маленькие назойливые молоточки стучали в голове, приближая мою черепную коробку к расколу.

Превозмогая мучительную боль, я подняла тяжелые веки. Мне в глаза сразу ударил солнечный свет, и я рефлекторно снова зажмурилась.

Предприняв еще одну попытку прозреть, я уперлась взглядом в двухуровневый натяжной потолок со встроенными светильниками по периметру и хай-тековской люстрой в центре.

«У меня в комнате на потолке побелка. Отсюда следует… что?»

Паучки сомнений и опасений разбежались по моему неясному сознанию. Мое сердце забилось в груди, словно крылья колибри.

Следующим наблюдением был амбровый парфюмерный аромат, который настойчиво врывался в мои ноздри.

Ну и в качестве последнего кусочка головоломки — мерное мужское похрапывание слева от меня.

Я судорожно вздохнула, когда догадка пронзила меня, как пуля в легкое.

Стремительный мыслительный процесс отправил меня на новый уровень головной боли.

Стараясь вообще не шевелить ничем ниже шеи, я медленно повернула голову влево. Мои шейные позвонки предательски хрустнули.

«Твою ж мать!»

Я лежала в одной постели с Максимом.

«Какого хрена???»

МАКСИМ

Что вы знаете об искушении?

О, поверьте, вы ничего об этом не знаете, если не видели Майю в своей кровати в черном кружевном белье!

Почему она вообще оказалась в моей постели? Ну просто с того момента, как Майя потеряла сознание на моих глазах, она не смогла связать и двух слов. Конечно, она довольно быстро пришла в себя, когда я держал ее в своих руках. Но единственное, что Майя пробормотала после этого, было: «Так хорошо… Не отпускай меня». И снова провалилась в беспамятство.

Я не отпустил.

Да, мне пришлось снять с нее это красивое платье, потому что я беспокоился, чтобы оно не помялось, ха-ха. Но я не был готов к тому, что меня ждало под ним…

Она безмятежно спала, изредка выдавая томные вздохи. Я возвышался над ней, стоя с ее стороны кровати, пыхтя как гребаный паровоз и пытаясь успокоить свою неконтролируемую эрекцию.

От греха подальше, я накрыл ее одеялом и отправился в душ — снимать напряжение как перевозбужденный подросток — при помощи руки и перманентно стоящей перед глазами картины полуобнаженной Майи.

Все мои рьяные усилия с мастурбацией пошли прахом, когда я вернулся в свою спальню и увидел, что Майя во сне откинула одеяло и перевернулась на другой бок, предоставляя на мое обозрение свою аппетитную попку, едва прикрытую минималистичными трусиками. Ей было жарко под одеялом. Она даже не представляла, как было жарко мне…

Я, нахрен, попал в тропический сад сексуального соблазна!

Меня за что-то наказывали. Я был очень плохим мальчиком.

Это была пытка, самая жестокая и беспощадная из придуманных человечеством за все время его существования. Ну так я думал в тот момент.

Я мог, конечно, уйти в гостиную и лечь на диване. Это было вполне очевидное решение.

«Казалось бы…»

Но тогда такой вариант даже не рассматривался мной. Я просто стоял, как пригвожденный, и смотрел на нее, очерчивая взглядом каждый изгиб ее восхитительного тела.

И как будто этого было мало. Майя снова перевернулась — теперь уже на спину, согнув ногу в колене. Одну руку она эффектно закинула за голову, а другую положила на низ живота — туда, где оголенная кожа встречалась с резинкой трусиков. Ее рот был слегка приоткрыт, а пышная грудь, герметично упакованная в ажурный лифчик вздымалась на вдохах и опускалась на выдохах…

Я не понимал, как можно так эротично спать. Это было вне моего знания.

Похотливый жеребец внутри меня бил копытом в предвкушении. Я щелкнул его по морде и снова накинул на Майю одеяло. Она во сне недовольно поморщилась, но, слава богам, не стала отбрасывать его. Оторвав ватные ноги от пола, я направился к своей стороне кровати.

Давайте будем честными. Я половозрелый, молодой мужчина с активной сексуальной позицией. И лежать в одной кровати с дико возбуждающей своим видом женщиной, но не иметь права взять ее и сделать своей — это испытание на стойкость. Если вообще говорить о стойкости, то мой член держался на высоте. В прямом смысле.

Я целенаправленно отвернулся от Майи. Но тепло ее тела распространялось под одеялом, а аромат ванили, который источали ее волосы, рассыпавшиеся по подушке, забивался в мой нос.

Черт, я был готов зареветь как ребенок, у которого перед носом крутили конфетой, но не давали ее открыть и съесть!

Но дело ведь не только в том, что она привлекала меня как объект сексуального назначения. Техническая сторона вопроса волновала меня в последнюю очередь. Мне просто хотелось прикоснуться к ней — к каждому миллиметру ее гладкой и нежной кожи. Мне хотелось покрыть своими поцелуями всю ее целиком и самые чувствительные части ее тела в особенности — шею, грудь, внутреннюю часть бедер… Я хотел слышать, как она сладко мурлычет, наслаждаясь моими ласками…

У меня просто не укладывалось в голове, как этот белокурый ангел за столь короткое время так поработил мой холодный и бесстрастный рассудок…

И да, Майя была первой женщиной, которая спала в моей кровати за последние два года, с тех пор как…

Я готовился к бессонной ночи с неугомонным стояком. Но, на удивление, заснул я быстрее, чем ожидал. Может, меня убаюкало милое посапывание Майи, или так умиротворяюще действовала сила убежденности, что она рядом со мной, в безопасности…

МАЙЯ

Максим лежал на боку, спиной ко мне, практически полностью скрытый под одеялом. Единственное, что было на поверхности и доступно для обзора — это его мускулистая татуированная рука, обхватывающая и прижимающая одеяло. Ну и голова, практически утопающая в мягкой, пуховой подушке.

Молниеносная, искусительная мысль пробежала в моем сознании: придвинуться к нему и нежно провести пальцами по его плечу и спуститься ниже, по руке, в процессе очерчивая узоры этих замысловатых татуировок…

Его пальцы… Я заметила разбитые костяшки, и моя память включилась в работу.

Я танцевала в клубе… Мы познакомились с каким-то парнем на танцполе… Он казался довольно приятным и ненавязчивым… Он предложил выйти прогуляться… А потом сказал, что хочет мне что-то показать… Я была нетрезва, и он выглядел таким искренне заинтересованным во мне… Когда мы вышли из клуба, он взял меня за руку и повел за собой… В одном из темных коридоров он вдруг накинулся на меня, прижал к стене и пытался изнасиловать… Я была так напугана и совершенно бессильна… И никого не было поблизости, чтобы мне помочь… Пока, как черт из табакерки, не появился Максим, не оторвал этого мерзавца от меня и не наподдавал ему… А потом я потеряла сознание от шока, смешанного с алкогольным опьянением… Последнее, что я запомнила, — это его взгляд, полный беспокойства и сожаления…

«Он спас меня…»

Но какого черта, простите, я оказалась с ним в одной кровати???

«Неужели… неужели он воспользовался моей слабостью?»

Дрожащими руками я приподняла одеяло и заглянула под него. Что я ожидала там увидеть? Свое голое тело? Ну я была близка в своих предположениях…

На мне было только нижнее белье. Какая-то волна облегчения прошлась по мне. Но моя всегда и во всем сомневающаяся натура тут же подняла руку. «Белье не обязательно снимается в процессе ЭТОГО…» — заявляла она в моем мозгу в противовес крупицам доверия к мужчине, лежащему рядом со мной.

Я прокручивала разные сценарии того, как все было после моей «отключки», но, видимо, меня сразила частичная алкогольная амнезия. Я категорически не могла ничего вспомнить.

«Больше не прикоснусь в спиртному!»

Мне было противно от самой себя. Я не понимала, как могло дойти до такого: я столько лет оставалась целомудренной, и в один вечер случилось что-то, чего я даже не могла вспомнить! Черт возьми, если, не дай бог, это действительно произошло, я не могла вспомнить свой ПЕРВЫЙ РАЗ!

Я тщетно пыталась успокоить себя тем, что не чувствовала в себе никаких физических изменений: ни боли, ни дискомфорта, ничего. Но откуда мне было знать, как это должно быть? Я никогда раньше не задавалась этим вопросом…

«До чего же ты докатилась, Майя???»

Одно я понимала ясно: мне нужно было убираться оттуда, сверкая пятками. Я не хотела дожидаться пробуждения Максима и неминуемого неловкого разговора с ним. Этого, конечно, вряд ли можно было избежать. На работе мы все равно столкнулись бы, и, черт его знает, что сказали бы друг другу… Но в тот момент я не хотела анализировать и прогнозировать. Я хотела сбежать с этого корабля, плывущего под знаменем моего пьяного позора. И принять душ, чтобы смыть с себя ощущение грязных прикосновений того ублюдка из клуба.

Я выбралась из кровати — настолько бесшумно, насколько это было возможно. Свое платье я обнаружила висящим на спинке стула. Я натянула его и, крадучись на цыпочках, направилась к двери. Уже схватившись за дверную ручку, я услышала негромкий скрип кровати и шорох одеяла. А потом ЕГО игривый голос, посылающий волну мурашек по моему позвоночнику:

— Ну и ночку же ты мне устроила, Веснушка…

МАКСИМ

Она глубоко вздохнула и полностью развернулась ко мне. Ее лицо было пунцовым от смущения. Это мило.

Я приподнялся на локтях и не мог не улыбаться, глядя на то, как Майя пытается сформулировать какую-то мысль и облечь ее в человеческую речь.

— Слушай, Максим… — начала она, но осеклась. Несмотря на то, что это была неловкая ситуация для нее, меня не могло не восхитить, что Майя смело смотрела мне прямо в глаза. Это сильно.

— Только не трогай свое ухо, — сказал я, заметив, что ее рука взметнулась вверх.

Майя замерла и нахмурилась, недоумевая.

— Ты же собиралась потеребить мочку уха? — усмехнулся я.

Рука Майи медленно опустилась. Она снова вздохнула и все-таки отвела взгляд.

Несколько секунд между нами царило молчание. Я неотрывно смотрел на Майю. Она просто прожигала глазами окно моей спальни.

— Ты что-то хотела сказать мне? — я вернул к себе ее внимание.

Майя облизнула свои полные губы, заставив мой член инстинктивно дернуться под одеялом.

«Господи, только не снова… Пожалуйста…»

— Да… Для начала я должна поблагодарить тебя… за свое спасение… — сказала она, хлопая пышными ресницами.

— Без проблем, — улыбнулся я, — Что-то еще?

Майя прикусила нижнюю губу — я неумолимо твердел…

«Как можно быть такой невинной и такой соблазнительной одновременно, черт возьми?!»

Теперь уже я глубоко вздохнул, возвращая себе остатки самоконтроля.

— В общем… Я не знаю, что у нас было с тобой… И не уверена, что хочу знать… Ну то есть, я не помню… Но дело не в этом…

Майя замолчала, словно собираясь с мыслями. Я вскинул бровь, ожидая продолжения этой увлекательной тирады.

— Давай просто притворимся, что ничего не произошло. Это все равно была ошибка. Ты согласен? — она посмотрела на меня глазами, полными надежды.

Я мог ожидать чего угодно, но не этого. Майя подумала, что я воспользовался ее беспомощностью? Не то чтобы меня не подмывало, лицезрея ее слабо прикрытые прелести… Но я не был животным, следующим зову своих низменных желаний. Тем более я не мог поступить так с Майей.

Я начал раздражаться. Откинув одеяло и встав с кровати, я подошел к ней практически впритык. Она вздрогнула и затрепетала, но не отступила. Я заглянул в ее бездонные голубые глаза, и Майя с достоинством выдерживала мой взгляд.

Мне захотелось поиграть с ней. Я выдал коварную ухмылку и приблизился к ее уху.

— Я никогда не смогу притвориться, что ничего не было, Майя… Это было незабываемо… — прошептал я и прикусил ее истерзанную мочку.

О, видели бы вы, как она вспыхнула! Ее и без того крупные глаза неимоверно округлились, и в них расплескалась кипящая ярость. Это было настолько сексуально, что не описать никакими словами!

Майя положила свои крошечные ладошки на мою голую грудь и со всей присущей ей силой оттолкнула меня от себя. Я мог бы устоять и не сдвинуться с места, но я подыграл ей и отшатнулся.

Она тяжело дышала и не знала, куда пристроить свои руки.

«О, я бы нашел им применение…»

— Я не могу поверить, что ты действительно это сделал со мной… — прошипела Майя.

Я усмехнулся.

— Сделал что, Веснушка? Защитил твою честь от насильника? Привез тебя к себе домой и просто уложил спать в свою кровать? В то время, когда ты наглухо вырубилась и не могла позаботиться о себе. Ты бы предпочла, чтобы я просто оставил тебя там — пьяную, без сознания и почти изнасилованную?

Майя открыла рот от изумления, но тут же его закрыла. Она просто смотрела на меня, находясь, надеюсь, в приятном шоке, и моргала. И я сказал то, о чем потом сильно пожалел:

— Если бы я хотел тебя трахнуть, я бы тебя трахнул.

«Я хотел! Я очень хотел! Я и сейчас хочу!»

Удивление на лице Майи в одно мгновенье сменилось обидой, а потом в ее глазах снова вспыхнул гнев. Она была как эмоциональный хамелеон.

— Ты настолько уверен в себе, да? — прорычала она. Ее нижняя губа подрагивала от накала чувств.

— Ну в том своем состоянии ты вряд ли могла меня остановить…

— Ты… ты… — Майя еле сдерживалась. Я не знал, чего ждать: она могла или разрыдаться, или наброситься на меня с кулаками.

Но я все равно поддал жару:

— Меня не привлекают «целки». С вами приходится долго возиться, чтобы получить, — я придал своему тону максимум хладнокровия.

Майя вдруг одарила меня зловещей улыбкой, от чего я даже растерялся.

— Поверь, тебе пришлось бы очень долго повозиться со мной, как ты выражаешься. И все равно у тебя не было бы ни одного шанса получить меня. Ясно?

«Ладно, я принимаю это. Она включилась в игру…»

— Ясно, — улыбнулся я, — Ты мне даже не нравишься. Так что тут и говорить не о чем.

Майя согласно кивнула. А затем подошла ко мне слишком близко, чтобы не нарушить интимную дистанцию. Она невинно посмотрела на меня снизу вверх и сказала:

— Не говори. Твоя эрекция вещает громче слов.

Не успел я ничего ответить или сделать, как Майя развернулась и направилась на выход из комнаты.

— До встречи на работе! — самодовольно бросила она, не оборачиваясь, и вскинула руку с оттопыренным средним пальцем.

«Ух… Эта девчонка может стать моей погибелью…»

МАЙЯ

Вроде бы я ушла на победной ноте. Но почему тогда я чувствовала себя такой раздавленной и уязвленной?

Мне хотелось реветь навзрыд. Меня никто никогда так не унижал.

В тот самый момент, когда мое сердце только н

© Анастасия Полянина, 2023

ISBN 978-5-0060-0445-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МАКСИМ

Я одним глотком осушил свой бокал с бурбоном. Ворот рубашки давил на мою шею, и я расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы ослабить это стеснение.

Затемненная вип-ложа ночного клуба начинала вызывать у меня легкий приступ клаустрофобии, и я вышел на балкон. Оглушительная электронная музыка сотрясала воздух, наполненный хмельными парами и запахом пота, заставляя людей вдыхать его и поддаваться танцевальной волне. Стробоскопы, излучающие яркий белый свет, создавали эффект отрывистости движений. Это выглядело как-то сюрреалистично.

Я посмотрел на оживленный бар. Два ретивых бармена молниеносно обслуживали клиентов, удовлетворяя их алкогольные потребности. Барная стойка была окружена веселящимися людьми – они много пили, громко разговаривали и активно жестикулировали, некоторые пьяно пританцовывали.

Мой взгляд остановился на девушке, которую мне не доводилось встречать в этом клубе. Я был тут завсегдатаем и имел знакомство почти со всеми присутствующими – так или иначе. Но она оказалась здесь однозначно впервые. И я бы не сказал, что это место ей подходило. Она ерзала на высоком стуле, пытаясь принять непринужденную позу, но выглядела все равно какой-то скованной. Со своего места я не мог разглядеть ее лица, потому что она сидела спиной в мою сторону. Мне виднелись только очертания ее хрупкого тонкого тела в облегающем черном платье с открытой спиной и длинные светлые волосы, перекинутые на левое плечо. Одной рукой она медленно помешивала соломинкой коктейль в бокале, а в другой держала телефон со светящимся дисплеем. Что-то в ней притягивало мой взгляд, почти гипнотизировало…

– Неплохой экземпляр. Но простовата для тебя, бро, – мой друг Стас хлопнул меня по спине, заметив мой интерес, и встал рядом со мной у балконного ограждения. Он покачивал головой в ритм музыке и пьяно ухмылялся, поглядывая на меня.

– С каких это пор ты стал знатоком моего вкуса, Стасян? – спросил я, стараясь не отрывать глаз от застенчивой девушки у бара. Черт, мне хотелось посмотреть на ее лицо.

«Повернись…»

– Я слишком долго тебя знаю, Макс, – сказал Стас и подпихнул меня своим плечом.

Я хотел закатить глаза, но боролся с этим желанием, чтобы не потерять из виду загадочную незнакомку. Мой взгляд словно примагничивало к ее изящной спине и струящимся волосам.

«Повернись, девочка…»

– Что бы сказала Элла, если бы заметила твой интерес к другой женщине, а? – продолжил поддразнивать меня Стас.

Не успел я ответить, как ощутил мягкое прикосновение женской ладони к своей спине.

– Макс, может, поедем уже к тебе? Я что-то устала сегодня… – игриво прошептала Элла мне на ухо.

Я, не глядя на нее, достал из кармана джинсов ключи и протянул ей.

– Езжай пока. Я буду позже. Джакузи в твоем распоряжении, если хочешь расслабиться, детка.

Стас справа от меня весело хмыкнул, а Элла без лишних вопросов приняла из моих рук ключи от квартиры. Я, наконец, оторвал взгляд от объекта своих наблюдений и посмотрел на роскошную даму рядом с собой. Это было определенно то, о чем может мечтать притязательный мужчина: точеная фигура с плавными женственными изгибами и идеально красивое лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. Ах, да. Еще она была просто дикой кошкой в постели. Ну вообще-то, Элла являлась дежурным вариантом для меня, когда хотелось потрахаться, а «окучивать» новую телку было лень. Мы знали друг друга чуть больше года и встречались с ней время от времени на тусовках, после которых обычно я увозил ее в свою берлогу. Элла никогда не возражала против такого характера отношений.

– Я буду ждать тебя, малыш, – она поцеловала меня в щеку и, призывно покачивая бедрами, устремилась вниз по винтовой лестнице – в гущу двигательной активности. Я следил за тем, как она грациозно пробиралась через толпу танцующих людей и постепенно потерялась из виду.

– Наверное, в Элле есть что-то большее, чем горячая задница, раз ты с такой легкостью даешь ей ключи от своего пентхауса, мужик, – заметил Стас.

– Ты же говоришь, что знаешь мой вкус. Тогда ты должен быть осведомлен, что горячей задницы, ну и пары упругих сисек, – вполне достаточно. На неделю или две, – усмехнулся я.

Стас дьявольски заржал. Придурок.

Мои глаза снова обратились к белокурой девушке у барной стойки. Она уже не казалась скучающей и весело общалась с каким-то парнем. Он что-то говорил ей, склонившись над ее ухом. Она хихикала. Мои руки почему-то рефлекторно сжались в кулаки. Что за черт?

«Ну пожалуйста, дай мне посмотреть на тебя…»

– Хватит пялиться! – раздражительно сказал Стас, – Пойдем выпьем!

Я нахмурился и посмотрел на друга.

– Да, пойдем.

Пока я возвращался в нашу «випку», мне хотелось стряхнуть с себя въедливый образ этой стройной блондинки. Что меня так привлекло в ней? Я ведь даже не видел ее лица… Это был необъяснимый магнетизм. На каком-то глубоком уровне я чувствовал, что мои глаза были созданы для того, чтобы смотреть на нее.

Когда я обернулся, чтобы взглянуть еще раз, ее уже не было за баром. Сверлящее чувство опустошения пробралось в мое нутро…

МАЙЯ

«Так, Майя, соберись. Это просто еще одно собеседование. Ты справишься. У тебя нет другого выбора. В отличие от твоего потенциального работодателя…»

Я быстрым взглядом обвела просторную светлую приемную, в которой собралось несколько претенденток, включая меня. В мое сердце закралось тянущее ощущение неуверенности в себе.

Напротив меня – блондинка вопиющей красоты с совершенно нескромным декольте и бесконечными ногами, едва прикрытыми мини-юбкой. Она хлопала нарощенными ресницами и выстукивала по экрану телефона длинными наманикюренными ногтями.

«Не самый удачный выбор для собеседования на должность управляющего гостиничным комплексом. Слишком откровенно. Подходит больше для администрирования стриптиз-бара…»

Рядом с раскрепощенной блонди нервно жевала губу девушка – типичный книжный червь: ее неухоженные волосы были собраны в кривой хвост, на носу сидели старомодные очки с толстыми линзами, и одета она была в поношенный свитер с катышками и джинсы-варёнки.

«Снова промах. Только это другая крайность. Отсутствие аккуратности и опрятности не сыграет в ее пользу».

Прямо рядом со мной сидела девушка – нечто среднее между двумя вышеописанными кандидатками. На ней было классическое платье-футляр чуть ниже середины бедра и туфли на невысоком устойчивом каблуке. Ее волосы были оформлены в идеальный пучок, открывая лицо с безупречным макияжем. На коленях она держала папку – предположительно свое личное дело со всеми выходными данными. От нее исходила аура компетентности и решительности.

«А вот это уже заявка на успех. Она подготовилась основательно – от своего образа визуального до образа профессионального».

Волнение и беспокойство накатили с новой разрушающей силой. Эта работа должна достаться мне, чего бы это ни стоило! Было такое чувство, что у меня больше не будет блестящей возможности, подобно этой, в ближайшее время. А между тем, бабушке регулярно нужны были дорогостоящие лекарства. Да еще и Василиска осенью должна была пойти в первый класс – столько всего нужно купить младшей сестре перед началом учебного года…

Я окинула себя субъективным, оценивающим взглядом, прикусив губу. Я никогда не считала себя выдающейся красавицей. Возможно, я была мила и симпатична – этакая девчонка из соседнего двора. Но сегодня со мной все было в полном порядке: начиная с волос, уложенных элегантными локонами, и спокойного макияжа в нюдовом стиле и заканчивая моим стильным брючным костюмом, купленным на последнюю стипендию.

«Было рискованно – беззаботно тратиться на пару кусков ткани. Надеюсь, что это окупится с первой зарплаты управленца…»

От моих мыслей меня оторвал телефонный разговор соблазнительной блондинки напротив. Не то чтобы эта дама стеснялась своего общения с кем-то. Она разговаривала нарочито громко, обращая на себя недовольные взгляды своих конкуренток.

– Да, я уже тухну здесь больше часа!

…

– Может, мне просто ворваться в кабинет и заявить о себе?!

…

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня заставляют ждать!

…

– Кстати, я слышала, что у большого босса чертовски горячий сыночек! И он тоже вроде как работает здесь! Так что… Я бы хотела познакомиться с ним и установить тесный деловой контакт…

Блондинка манерно хихикнула в трубку, заставив меня слегка усмехнуться ее бесцеремонности…

***

Мое терпение было уже почти на исходе, а нервы натянуты как струны, когда я наконец услышала свое имя из уст секретаря:

– Майя! Савицкая! Вас ожидают!

Я сделала глубокий вдох и поднялась с места, окинув быстрым взглядом опустевшую приемную. Максимально уверенной походкой я двинулась в направлении кабинета руководителя. Сердце стучало о ребра, готовое пробить мою грудную клетку. Еще чуть-чуть, и у меня началась бы гипервентиляция от волнения. Но мне удалось взять себя в руки. Я ждала этого момента долгих три часа и шла получить свою первую настоящую работу.

…Кабинет моего потенциального непосредственного начальника Бориса Николаевича оказался, к моему изумлению, не сказать что напыщенно шикарным. Конечно, здесь чувствовалась рука талантливого дизайнера интерьеров. Отделка помещения и мебель – все из дорогих и качественных материалов. Но тут не было характерной демонстрации роскоши. Едва я переступила порог кабинета, меня окутала аура уюта и комфорта…

– Итак, Майя… Будучи такой юной, помимо высшего профильного образования по специальности «Гостиничное дело», вы имеете довольно внушительный послужной список… – сказал Борис Николаевич, пробегая глазами по моему резюме.

Я робко пожала плечами и улыбнулась. Моя рука машинально потянулась к уху, чтобы потеребить мочку и тем самым снять нервозность состояния.

«Успокойся, успокойся, успокойся…»

На вид Борису Николаевичу было около пятидесяти-шестидесяти лет, и он был очень хорошо сложен для своего возраста. Он был высок, и дорогой деловой костюм, вероятно, сшитый на заказ, скрывал поджарое телосложение. Но самое большое впечатление на меня произвело то, как его грубоватое мужественное лицо могло излучать такую искреннюю приветливость. Борис Николаевич моментально расположил меня к себе теплым звучанием своего низкого голоса и приятной мимикой. Когда он говорил, уголки его рта были изогнуты в легкой улыбке.

– Вы работали и официанткой, и бариста, и патронажной сестрой… И даже состояли в волонтерском обществе! Не буду скрывать, это впечатляет! – продолжил Борис Николаевич, качая головой.

Он встретился со мной глазами, и я почувствовала, что расслабляюсь от его доброжелательного взгляда.

– Да, у меня большой опыт… Так уж сложилась моя жизнь…

Борис Николаевич нахмурился, но это была не сердитость с его стороны. В выражении его лица читалась скорее немая заинтересованность. И я решила продолжить:

– Мои родители трагически погибли пять лет назад. Я тогда только поступила на первый курс университета. Мне пришлось взять на себя заботу о младшей сестре и бабушке…

Я старалась не смотреть на него. Обычно, когда я рассказывала историю своей жизни, я видела в глазах людей жалость. И это меня угнетало. Я не считала, что нуждаюсь в том, чтобы меня жалели. Но, решившись все-таки взглянуть на Бориса Николаевича, я не заметила той эмоции, которую привыкла наблюдать в такой момент у своих собеседников. Он смотрел на меня с… восхищением?

Борис Николаевич прочистил горло.

– Майя… Я хочу выразить вам соболезнования по поводу вашей утраты. Но также я должен признаться, что потрясен вами до глубины души. Я уважаю людей, которые не ломаются перед лицом неудачи и готовы брать на себя ответственность.

Я не могла не смутиться, услышав это. Мои щеки обдало теплом.

– Спасибо, Борис Николаевич.

– Больше всего меня интересует, как вы стали членом волонтерского отряда…

– О, это было пару лет назад! У дедушки моей подруги прогрессирующая болезнь Альцгеймера, и он вышел из дома и заблудился. Причем он умудрился так далеко забрести, что пришлось подключить волонтеров! Я просто не могла остаться в стороне. Так я и стала их членом на относительно постоянной основе.

Борис Николаевич выглядел искренне увлеченным моим рассказом, что не могло не подпитать моего энтузиазма.

– Ну а дедушку-то в итоге, как я понимаю, обнаружили, живым и невредимым? – спросил он, сверкая нетерпеливой улыбкой.

– Да! С нашей помощью его нашли меньше чем за сутки у одной добродетельной старушки. С которой он, кстати, и обрел вторую молодость! – с нескрываемой гордостью сказала я.

Борис Николаевич добродушно посмеялся. Но за доли секунды его веселость сменилась серьезностью.

– Майя…

Он не успел договорить, потому что дверь его кабинета внезапно открылась, и в помещение вихрем влетел мужчина. Молодой мужчина. Красивый мужчина. Он казался сильно взбудораженным. Его донельзя мускулистое тело было напряжено до предела, рискуя прорваться сквозь слабую защиту рубашки. Волосы цвета горького шоколада были слегка всклокочены. На широком лбу пульсировала вена. Густые брови были сведены. Ноздри раздувались. Губы сомкнулись в тонкую линию. Прежде чем отвести от него наполовину смущенный, наполовину испуганный взгляд, я заметила на его левой щеке шрам – как от глубокого пореза, идущий по линии скулы. Но этот рубец на коже не уродовал его, а скорее придавал определенную изюминку и без того выраженной мужественности этого Адониса…

– Отец, что за херня?! – пронесся по кабинету его хрипловатый вибрирующий голос.

– Максим, я занят…

– Да мне насрать!

Борис Николаевич откинулся в своем кожаном офисном кресле и принялся молча наблюдать за действиями своего сына – Максима. Тот, в свою очередь, в два длинных шага преодолел расстояние до сейфа и набрал комбинацию. Я в стеснении опустила глаза на свои колени и судорожно теребила мочку уха.

«Майя, это не твое дело. Просто отвлекись и не прислушивайся. И не вздумай на НЕГО смотреть!»

– Ты что, изменил код?! – прорычал Максим, развернувшись своим мощным телом к отцу и выпятив могучую грудь. Его глаза метали молнии.

– Это так очевидно? – спокойно ответил вопросом на вопрос Борис Николаевич. На его лице играла улыбка. Я наблюдала за этим действом исподлобья, боясь своим дыханием привлечь к себе ненужное внимание.

Максим сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул через рот. Его взгляд прожигал отца – еще чуть-чуть и благородная седина на голове Бориса Николаевича могла задымиться.

– По-че-му? – по слогам произнес Максим, пытаясь сохранить остатки самообладания.

Его отец наклонил голову и прищурился.

– Потому что я могу, сын.

Максим подошел к большому столу из массива дерева, за которым восседал Борис Николаевич и так резко ударил по нему ладонью, что я почти подпрыгнула на своем месте от испуга.

«Какие красивые пальцы… Черт, нет! Отвлекись!… О, симпатичные подлокотники у моего стула!»

– Не можешь, – процедил Максим сквозь стиснутые зубы.

Кажется, его родитель терял терпение, потому что он приподнялся со своего кресла и встал, опираясь запястьями в стол. Их ожесточенные взгляды были устремлены друг на друга. Воздух в кабинете становился слишком густым.

– Выйди немедленно. И дай мне закончить собеседование. Сейчас же! – рявкнул Борис Николаевич.

Я чувствовала, как у меня затряслись поджилки. Мочка моего уха, вероятно, уже побагровела от нервных манипуляций.

Максим усмехнулся и бросил на меня короткий смертоносный взгляд, от которого я была готова провалиться сквозь землю.

«Да что ты о себе возомнил, избалованный папенькин сынок?!»

– Отлично, папа! Поговорим позже! – сказал он язвительно и вылетел из кабинета так же стремительно, как ворвался в него. От громкого хлопка двери я вздрогнула.

Борис Николаевич сел в кресло.

– Майя, я прошу простить меня за моего сына, – он совершенно невозмутимо обратился ко мне. От его раздражения уже не осталось и следа: голос был снова спокойный и ровный, на тонких губах играла любезная улыбка.

– Все в порядке. Это прошло мимо моих глаз и ушей, – солгала я и натянуто улыбнулась в ответ.

– Он бывает несдержан порой… – смутился Борис Николаевич и отвел взгляд в сторону панорамного окна, открывающего прекрасный вид на весь гостиничный комплекс.

– Это меня не касается, Борис Николаевич, – сказала я, стараясь не дать своему голосу дрогнуть. На самом деле, я до чертиком была напугана этим потрясающе красивым разгневанным мужчиной по имени Максим – сыном моего возможного босса. Что-то в его виде и поведении было таким одновременно и отталкивающим, и дико притягательным.

– Вас в полной мере устраивают условия работы, которую мы предлагаем, Майя? – спросил Борис Николаевич, отвлекая меня от мыслей о том, как в порыве ярости выпуклые мышцы Максима чуть не разорвали его белоснежную рубашку.

Я медленно кивнула. Но, кажется, моя неловкая мечтательность не осталась им не замечена.

– Мой сын умеет произвести впечатление на девушку.

«Почему он так двусмысленно улыбается?»

– Я просто…

Борис Николаевич сделал властный взмах рукой, призывая меня к молчанию, и я послушно замолчала.

– Вы приняты, Майя. Добро пожаловать.

«Это моя челюсть сейчас стукнула об пол?»

– Борис Николаевич…

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

– Вы приняты на должность управляющего гостиничным комплексом, Майя. У вас остались вопросы, требующие немедленных ответов?

Я захлопнула рот и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Н-нет… С-спасибо, – заикалась я.

Борис Николаевич одарил меня широкой улыбкой и наклонился вперед над столом.

– Майя, послушайте. Я вижу, вы обескуражены моим стихийно быстрым принятием решения. Но все дело в том, что я привык полагаться на свою интуицию… Сейчас я наблюдаю перед собой хрупкую молодую девушку, которой на долю достались испытания. Но в ваших глазах я вижу силу воли и духа. Это, конечно, имеет прямое отношение к вашему непосредственному функционалу как управляющего. Но это больше поможет вам работать в тандеме с моим сыном.

«Что??? Работать с его неуравновешенным и сногсшибательно красивым сыном? В тандеме? Вместе? О, боже… О, нет…»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Эта девушка… Майя… Я сразу заметил в ней что-то особенное.

Она не выглядела вычурно, как большинство дам ее возраста, и вела себя сдержанно, демонстрируя свои хорошие манеры. Возможно, она была слегка нерешительна и смущена. Но я снисходителен.

У нее удивительно добрые глаза. Они напомнили мне глаза моей матери. Такой же теплый блеск и намек на озорство. Я был честен с ней, когда сказал, что в ее глазах я вижу силу. За этим фасадом скромной труженицы определенно скрывалась перспективная деловая леди.

А мой сын… Максим… Мой мальчик…

Он, конечно, отвратительно повел себя, когда ворвался в мой кабинет. Ни капли того воспитания, которое я ему дал. Иногда мне казалось, что он никогда не поборет эту боль в своем сердце. Что с ним сделала его драма? Я не узнавал своего сына. Я хотел протянуть ему руку, предложить свою помощь и поддержку, но он был слишком горд и замкнут, чтобы принять это. Ему проще пускаться во все тяжкие, позоря нашу фамилию. Но, повторюсь, я был снисходителен. Тем более, в отношении своего сына.

Помяни дьявола…

Дверь моего кабинета отворилась, и вошел он – Максим. Я настолько устал, что даже не собирался отчитывать его по поводу игнорирования вежливого стука.

– Отец, – обратился он ко мне, встав посреди моего кабинета и сложив руки на груди.

– Валяй, сынок.

Я снял очки и положил их на стол. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение. Мой сын прошел вглубь кабинета и присел в кресло напротив. Он был не спокоен, если не сказать озлоблен.

– Это правда? – спросил он, на удивление, совершенно безэмоционально.

– Смотря, о чем ты, Максик… – вздохнул я.

– Не называй меня так. Я уже не ребенок.

«Глупый юнец: для меня ты всегда будешь моим маленьким мальчиком…»

– Хорошо, Максим. Что ты имеешь в виду?

– Ты нанял мне надзирателя? – голос сына повысился, его тело напряглось в кресле. Я увидел это по тому, как он вжал руки в подлокотники.

– Ты выбрал не то определение. Я бы назвал этого человека компаньоном, помощником, боевым товарищем… Выбирай любое.

Максим наигранно засмеялся, запрокидывая голову.

– Ты издеваешься, папа? – спросил он сквозь приступ глупого смеха.

Я помотал головой.

Максим остановил свой припадок и посмотрел на меня пристально, ожидая объяснений.

– Сын, ты единственный наследник моего дела. Это не просто придорожный мотель для дальнобойщиков. Это высококлассный гостиничный комплекс с полноценной инфраструктурой. И я хочу уйти на пенсию и передать его в надежные руки. Пока что я вижу только, как ты опустошаешь бар, зажимаешь горничных в номерах и хамишь клиентам. Такое поведение противоречит деловому кодексу и вообще человеческой этике, не находишь? Это не тот тип руководителя, которого я вижу в своем кресле после себя. Твои обязанности управляющего не выполняются ни в коей мере тобой. Ты просто пользуешься своим привилегированным положением. Я хочу видеть, что ты готов работать с этим. РАБОТАТЬ, а не создавать видимость работы, расхаживая с важным видом и раздавая бредовые указания в похмельном угаре. Мне нужен достойный управленец, способный справляться с критическими ситуациями и развивать бизнес по восходящей.

Я перевел дыхание. Максим слушал меня внимательно – хоть тогда он не проявлял неуважения.

– Я понимаю, сынок, что ты пережил сильную психотравму… Но жизнь продолжается. И ты должен найти в себе силы взять себя в руки и снова двигаться вперед. Мы не в силах изменить прошлое, но мы можем повлиять на наше будущее. Твое будущее – мой главный приоритет. Был, есть и будет.

Я замолчал и посмотрел на своего сына. Он сидел в кресле, устремив невидящий взгляд вперед себя. Я знал, что внутри него в тот момент бушевал ураган эмоций и чувств. Его трагедия не отпускала его, как бы он не маскировал это за своими шумными вечеринками и неподобающими выходками. Это просто был его изощренный способ справиться с горем. Но время не стояло на месте. Я должен был иметь преемника, который возложил бы на свои плечи груз обязательств.

– Сынок?

Он поднял на меня глаза. Мое немолодое сердце готово было разорваться от того, что я увидел в них – смесь боли, отчаяния, тоски, разочарования. Я хотел, чтобы он, наконец, пережил это. Мне был нужен мой сын. Такой, каким я его помнил до ТОГО. Как бы эгоистично это ни звучало, но он был нужен мне.

– Папа… Мне жаль… Я просто до сих пор пытаюсь… У меня плохо получается…

Максим провел костяшками пальцев по своему шраму, словно напоминая себе, что ЭТО действительно произошло с ним. Он поморщился от осознания реальности и сжал челюсть.

Мне хотелось подойти и обнять своего мальчика, но я знал, что он не одобрил бы этой нежности с моей стороны. Он слишком суров и мужественен. Поэтому я просто подарил ему самую теплую и ободряющую улыбку, на какую был способен.

– Я знаю, Максим… И ты сможешь это сделать. Возможно, для этого просто понадобится чуть больше времени… Ты не должен видеть во мне врага. Я делаю все для того, чтобы помочь тебе. И тот факт, что я взял для тебя напарника – в том числе.

Максим глубоко вздохнул и расслабился в кресле. Это уже был хороший знак. Мне показалось, что я даже заметил на его лице подобие улыбки.

– Нам нужно будет разделить обязанности или… как? – спросил он.

– Она приступит к работе со следующей недели. Утром в понедельник я представлю вас друг другу. И дальше это уже только ваша коммуникация. Я даю вам полный карт-бланш…

– Она? – Максим приподнял одну бровь.

– Да. Она. Это девушка…. И у меня будет к тебе личная просьба, сынок… Постарайся быть помягче с ней и помоги влиться в коллектив. Хорошо?

Наконец, я мог увидеть, как мой сын улыбался. Мое отеческое сердце оттаивало.

– Окей, босс! Устрою для нее вечеринку посвящения!

Я только покачал головой. Этот парень неисправим…

МАЙЯ

– Ты, должно быть, шутишь, Майка?! – звонкий голос моей подружки Ольки разрывал динамик телефона и почти оглушил меня, пока я держала его зажатым между ухом и плечом и пыталась художественно оформить начинку для пиццы.

– Нет. Я не шучу, Олька… Уж не знаю, к счастью или к сожалению…

– Это же просто восторг, Майка! Ты будешь работать с самым горячим и популярным парнем в городе! Как тебя вообще угораздило-то?!

«Хороший вопрос…»

Я взяла горсть тертого сыра и постаралась равномерно распределить его по всей поверхности пиццы.

– Это не такой уж и восторг, как ты изволишь выражаться. Ты бы видела, какой он невоспитанный нахал…

– Майка, он богат. И дьявольски красив. У него есть право быть слегка чокнутым.

– Оль, ни у кого нет такого права, кроме тех, у кого имеется официальное медицинское заключение.

В последний раз оценив результат своего кулинарного мастерства, я отправила пиццу в духовку.

– Ладно… Просто расскажи мне, какой он.

Я сама не поняла, почему, но на моем лице появилась дурацкая улыбка при воспоминании о Максиме. Если отрешиться от его хамского поведения…

– Ну он… высокий… очень крепкий… У него красивые черты лица… И шрам на щеке… Блин, Олька, если честно, я была очень смущена этой сценой, поэтому старалась не смотреть на него вообще, чтобы, не дай бог, не навлечь на себя его гнев…

Я сидела на кухонном табурете, болтала ногами, как маленькая девочка, и накручивала прядь волос на палец.

– Майка, ты должна мне все рассказывать! Ты будешь мне звонить каждый день, слышишь? Я должна знать все! Это небывалое дело – моя лучшая подруга будет работать в дуэте с таким жгучим парнем, как этот Максим! Я слышала, что у девок при виде его девки готовы сбросить свои трусики!

– Это не обязательно будет здорово, – невесело усмехнулась я.

– Ты неблагодарная сучка! Я бы так хотела быть на твоем месте, дрянь!

«Люблю эту деваху за ее грязный язык! Если только не хочу его вырвать…»

– У меня просто не очень хорошее предчувствие… Я боюсь, что эта работа может стать для меня филиалом ада на земле…

Я услышала, как Олька глубоко вздохнула.

– Май, у тебя все получится. Ты супер-мега-гипер-профессионал. Ты справишься. Я в тебя верю. Просто не позволяй своим трусикам намокать при виде его. Ну или носи с собой запасные… – после этих слов Олька истерически заржала, и я не могла удержаться, чтобы не поддержать ее.

На звук моего смеха в кухню вбежала Васька – с испачканными акварелью руками и вытянутым от испуга лицом. Я улыбнулась ей и подмигнула. Василиска хихикнула и унеслась обратно к себе.

– Я не буду отрицать, что Максим – чертовски красивый мужчина, но это не значит, что я позволю себе непрофессионализм в работе с ним. Это как раз то, от чего я вполне смогу абстрагироваться. Чего не сказать о его манере поведения… Это наводит на меня панику… – рассуждала я.

– Ладно-ладно, Майка! Расслабься пока… Может, отметим то, что ты получила работу? Как насчет того гламурного клуба? Танцы, выпивка, мальчики?

Я скривилась в гримасе от этой перспективы.

– Прости, Оль… Мне хватило прошлого раза. Я тогда еле отделалась от того типа у бара… Хоть сначала он показался довольно милым, но потом начал нести какую-то сущую дичь…

– Жаль… Ну тогда жду от тебя подробного отчета о первом рабочем дне в понедельник!

***

Я благоговенно наблюдала, как моя младшая сестра с аппетитом откусывала один кусок за другим от свежеприготовленной пиццы. Жаль, что бабуле нельзя было угоститься ею – приходилось следить за уровнем холестерина в крови, чтобы не поднималось давление. Поэтому для нее я запекла куриную грудку с овощами.

– Маечка, ты такая умница. Очень вкусно, спасибо, – сказала бабушка и отложила столовые приборы.

– Но Ба, ты почти не притронулась к еде… – нахмурилась я.

– Детка, я не очень голодна…

Я посмотрела на бабушку внимательно и попыталась прочесть ее состояние. Она не выглядела более нездоровой, чем обычно. Странно.

– Ба, ты принимала лекарства сегодня? – спросила я.

Она тепло улыбнулась мне и протянула свою трясущуюся морщинистую руку, чтобы накрыть ею мою ладонь и погладить.

– Да, детка. Все в порядке. Я просто немного устала…

– Хочешь, я провожу тебя до твоей комнаты и уложу в постель? Может, заварить тебе чай?

– Ничего не нужно, дорогая.

Бабушка бросила нежный взгляд на Ваську, которая пальцами размазывала кетчуп по пицце.

– Василиска, почему бы тебе не воспользоваться ложкой? – обратилась я к младшей сестре. Она мило поморщилась и облизнула пальцы.

«Мой маленький поросенок…»

– Маечка, ты получила ту работу, о которой говорила накануне? – вернула к себе мое внимание бабуля.

Я расплылась в гордой улыбке.

– Да, я получила ее. С понедельника приступаю.

Бабушка начала хрипловато покашливать. Когда я уже вскочила со своего места за столом, чтобы броситься к ней, она остановила меня одним движением руки. И я снова осела.

– Не беспокойся, детка. Со мной все хорошо… Я рада за тебя, моя хорошая. Ты заслужила это.

– Спасибо, Ба… – я опустила глаза, вспомнив тот факт, что мне придется работать с нагловатым пижоном. Бабушка заметила мое смятение.

– Маечка, что-то не так? Ты не выглядишь сейчас счастливой…

Я попыталась выдавить из себя успокаивающую улыбку для бабули. Но у меня плохо получилось.

– На самом деле, все замечательно, Ба. Просто я немного переживаю по поводу новой работы… Не хотелось бы, чтобы все пошло наперекосяк…

– Майя, ты умная и добрая девочка, – бабуля покосилась на Василиску, – У тебя все получится, детка. Ты гораздо сильней и способней, чем думаешь про себя.

– Ба… – я начала теребить мочку уха.

Она медленно поднялась с табурета и подошла ко мне. Ее теплая ладонь легла на мою голову и бережно погладила ее.

– Просто поверь в себя, детка, – нежный голос бабушки ласкал мой слух и помогал расслабиться…

МАКСИМ

Толстозадая блондинка громко стонала, пока я вколачивался в нее сзади. Я нагнул ее прямо у кухонного острова в своей квартире. Она не возражала, что так и не добралась до моей спальни. У нее не было бы такой возможности. Она предприняла попытку приподняться, но я толкнул ее обратно и вдавил рукой в стол. Она хихикнула – этой сучке нравилась грубость. Ее волосы беспорядочно распались по плечам, и мне открылся вид ее обнаженной спины. И в тот момент в моей затуманенной алкоголем памяти всплыл образ: черное платье, оголяющее большой участок позвоночника и ключицы… Я настолько погрузился в это видение, что не заметил, как остановился в процессе.

– Эй, ты чего? – возмутилась девушка. То ли Карина, то ли Камилла. Не важно, впрочем.

Я снова начал долбить ее, с еще более яростной силой, тем самым прогоняя всплывающее наваждение…

***

Насытившись и справив плотскую нужду, я отправил даму восвояси. Она манерно надувала губы и хныкала, что вызывало у меня только раздражение. Но я не был готов делить постель ни с кем. Это тот принцип, которому я неукоснительно следовал после того, как…

Прошло почти два года. Два года с того дня, когда моя жизнь раскололась на две части – до и после.

Я чувствовал внутри себя зияющую дыру. Это была пустота, требующая заполнения.

У меня не было больше слез. Не было эмоций. Остались только воспоминания. И разъедающее чувство вины.

Я вышел на террасу и закурил сигарету. Улица была погружена в темноту. Двор моего дома был наводнён спящими автомобилями. Интересно, смог бы я когда-нибудь снова сесть за руль? Я не был в этом уверен.

Я бессознательно провел рукой по лицу – в том месте, где остался след. След моей вины. Это было клеймо на всю жизнь. Напоминание о том, что я не уберег самое дорогое, что у меня было.

Я сделал затяжку, выпустил облако дыма и закрыл глаза.

Мне нужно было отвлечься, развеяться. Я должен был попасть в окружение людей, чтобы не погрязнуть в своих мыслях и снова не впасть в забвение.

Достав из кармана джинсов телефон, я набрал номер Стаса – он всегда был готов к вечеринке, отъявленный тусовщик. Ничего, что завтра понедельник – не в первый раз…

МАЙЯ

В свой первый рабочий день я вошла в административное здание гостиничного комплекса в 8.30 утра в состоянии легкого волнительного мандража. Борис Николаевич попросил меня подождать в холле, чтобы мы могли встретиться с Максимом и все вместе подняться к нему в кабинет для официального представления нас друг другу. Я присела на диван для посетителей и терпеливо ожидала. Вдруг в парадные двери, можно сказать, ввалилась массивная мужская фигура. Я не могла ошибиться и сразу узнала в этом теле Максима. Мои внутренности скрутило в тугой узел, когда я оценила вид и состояние этого человека. Его волосы были растрепаны. Глаза закрывали солнцезащитные очки-авиаторы. Верхние пуговицы его несвежей рубашки были расстегнуты, а измятый пиджак болтался на предплечье. Он неровной походкой двигался в направлении стойки администратора и, достигнув цели, облокотился на нее. По всему помещению разнеслось его алкогольное амбре.

– Опять всю ночь «фестивалил», Максим… эм… Борисович? – кокетливо спросила девушка-администратор и открыто построила ему глазки.

– Марина, не спра… ик… шивай, – ответил Максим, заикаясь. Его тело пьяно покачивалось. Марина хихикнула над ним и наклонилось вперед, так что ее немаленькая грудь легла на стойку – прямо под нос Максиму.

– Я могу чем-то помочь? – многозначительно спросила она и соблазнительно облизнула губы, перекачанные гиалуроном.

Максим поморщился и снова икнул, прежде чем ответить:

– Пупсик… «Нарисуй» мне кофеек, пжалста…

– Конечно, Максим Борисович! – ответила Марина, сверкнув глазами. Она вышла из-за своего укрытия и направилась в сторону, как я могла предположить, служебной кухни. Максим проводил ее задницу хищным взглядом. И когда она скрылась за дверью, он снял очки и уронил голову на стойку.

«И как я должна работать с ЭТИМ?»

– Что, твою мать, ты вытворяешь, Максим?! – прогремел по холлу громогласный рык Бориса Николаевича, заставивший меня вздрогнуть от испуга.

Я была настолько увлечена лицезрением происходящего действа, что не заметила, как он вошел в здание и остановился на пороге с озверевшим видом. У меня и в мыслях не было, что этот приятный мужчина предпенсионного возраста мог быть таким устрашающим. Я невольно съежилась.

Максим поднял на него остекленевшие глаза и театрально закатил их.

– Не начинай, бать… Только не сейчас… У меня череп готов лопнуть…

– В мой кабинет! Живо!!! – прорычал Борис Николаевич.

Максим послушно отодрал себя от стойки администратора и шатко направился в направлении лифта.

Я чувствовала себя такой напуганной, что не была уверена в том, хотела ли вообще быть обнаруженной. Но Борис Николаевич перевел взгляд на меня.

– Майя, доброе утро. Рад вас видеть. Пройдемте с нами, пожалуйста, – сказал он совершенно спокойно и даже с легкой улыбкой.

«Как он так быстро переключается?»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Я был просто взбешен! Я находился в такой, черт возьми, ярости, что хотел что-нибудь сломать! Как мой сын – единственный и любимый сын – мог позволять себе такое поведение?! Он что, пропил остатки мозгов???

– Это недопустимо! Ты совсем охренел, Максим??? – рычал я, вышагивая по своему кабинету.

Мой сын – гора мускул – стоял, покачиваясь из стороны в сторону, и беспрестанно икал. От него воняло, как от забулдыги. И выглядел он так, как будто душ еще не изобрели. Майя рядом с ним казалась маленькой, беззащитной девочкой. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но я заметил, как ее дрожащие пальцы нервно пощипывали мочку уха. Это не был садизм с моей стороны по отношению к ней. Я просто хотел, чтобы она увидела и оценила фронт работы. В конце концов, она могла в любой момент отказаться от этой «авантюры».

– Бать… Ну увлекся чуток… ик… С кем не бывает? – пробормотал Максим заплетающимся языком.

Я в один широкий шаг подлетел к нему и схватил за ворот рубашки, притягивая его помятое лицо к себе. Краем глаза я увидел, как Майя вздрогнула и отошла в сторону. Ее глаза судорожно бегали между мной и моим сыном.

– Увлекся? Ты увлекся??? Ты что, одноклеточное?! Ты не в состоянии следить за собой и своими действиями?!

Максим с силой откинул мои руки и посмотрел на меня свирепо. И – о, чудо – к нему вернулась способность связно выражать свои мысли!

– Отец, хватит устраивать сцену! Ты хотел представить меня моей… помощнице? – он пренебрежительно покосился на Майю, – Так сделай это, и закончим этот цирк!

Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это далось мне с большим трудом.

– Цирк здесь устраиваешь только ты, сынок… Но ладно, я должен вас познакомить, в любом случае, – я подошел к Майе и по-отечески приобнял ее за плечи, разворачивая к своему сыну, – Познакомься: это Майя. С ней отныне ты будешь работать бок о бок.

Максим оглядел девушку с головы до ног, а потом устроил очередное шоу. Он схватил ее крошечную руку, смачно поцеловал и начал бесстыдно кривляться перед ней:

– Мадемуазель! Приятно познакомиться! Мой батенька мне много рассказывал о вас! Я был восхищен его отзывами и с нетерпением ждал нашей встречи! Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество!

– Вот клоун… – я закрыл глаза и хлопнул себя по лбу ладонью, будучи не в силах больше выносить этот театр одного пьяного актера.

Бедная Майя смотрела на него снизу вверх, как кролик на удава, и едва дышала. Я за плечи отвел ее в сторону от своего сына. Он, как дегенеративный придурок, улыбался во весь рот. Когда между этими двумя появилось безопасное расстояние, я, наконец, смог сесть в свое кресло.

– Сегодня мы ожидаем очень важных гостей из Европы. И я планировал, что ты, Максим… – я пронзительно уставился на сына, – … лично займешься их размещением. Но как ты собираешься это сделать в таком состоянии, я ума не приложу…

– Так, может, моя НАПАРНИЦА займется этим? – нахально усмехнулся он, кивая головой в сторону Майи.

Она бросила на него хмурый, неприязненный взгляд. А потом посмотрела на меня с твердой уверенностью в глазах, дающей понять, что готова к этому.

– Нет, – возразил я, – Майя только включается в работу. Ты должен помочь ей в этом. Но, видимо, помощь сейчас нужна тебе самому…

– Борис Николаевич, я могла бы… – робко вступила в беседу Майя, но я не дал ей договорить.

– Максим, у тебя есть два часа, чтобы привести себя в надлежащий порядок. Есть какие-то идеи, как ты с этим справишься?

Он только безучастно пожал плечами.

– Имеется один способ… – снова вклинилась Майя, обратив на себя наши взгляды, от которых она на мгновенье растерялась, – Старый, дедовский… У вас ведь есть на территории комплекса баня?

Я увидел, как глаза моего сына округлились до размера блюдец, что не могло не вызвать у меня улыбки. Мне нравилось направление мыслей этой девушки…

– Конечно, Майя, есть. Финская, турецкая, русская… Какая больше подойдет? – я старался не смотреть на Максима, который уже начинал нервно шипеть носом.

– Ну нам ведь нужна максимально эффективная и быстрая реабилитация?

Я утвердительно кивнул.

– Тогда без вариантов. Только русская. И парильщик с сильной рукой.

МАЙЯ

Когда мы с Максимом спускались на лифте, я чувствовала себя крайне дискомфортно. Я была вся напряжена от пережитого только что в кабинете Бориса Николаевича.

«Ну почему я снова должна была стать свидетелем их семейной сцены?!»

Сын моего босса, мой напарник, в очередной раз продемонстрировал себя во всей красе. Но я тоже не пальцем делана и не была готова так просто отказываться от перспективной работы. Хотя моя уверенность значительно подугасла, когда я услышала его зловещий шепот рядом с моим ухом:

– Ты только что нажила себе врага, куколка. Лучше бы тебе было дружить со мной, но, на свою беду, ты выбрала позицию конфронтации.

Я почувствовала неприятный запах перегара из его рта и отклонилась. А потом развернулась к нему всем телом и смело заявила:

– Тебе самому лучше бы вести себя порядочно, а не как конченный кретин! Я просто хотела помочь! Для твоего отца это имеет большое значение!

«Я только что сказала это вслух?!»

Максим был искренне обескуражен моей отважностью. Да что говорить, я сама не ожидала от себя такого! Он прищурился на меня и сказал:

– Да ты с коготками, куколка… Но все равно, если бы ты хотела помочь, то просто взяла бы это на себя!

Я не отступала:

– Если бы я взяла это на себя – а я могла! – ты бы окончательно потерял всякий авторитет в глазах своего отца! Если это то, чего ты хочешь, то у тебя большие шансы на успех!

«Ха! Выкуси, засранец!»

У Максима отвисла челюсть от моей дерзости. Что ж, я была вполне довольна собой.

– А ты не много на себя берешь, малышка, для первого дня? Ведь он может стать для тебя и последним… – усмехнулся Максим.

Я отвернулась от него, не имея больше желания смотреть на этого мерзкого слизняка.

«Но такого чертовски красивого…»

– У тебя нет таких полномочий. Меня взял на работу не ты. Не тебе меня и увольнять. Я все сказала. Просто отвали. От тебя воняет.

Мне было слышно, как за моей спиной Максим злобно пыхтел, но, к счастью, не предпринимал больше попыток подлить масла в огонь вспыхнувшей вражды между нами.

***

– А тебе обязательно идти со мной? – ехидно спросил Максим, когда мы подходили к бане, – Или ты хочешь присоединиться ко мне, куколка?

Он на ходу положил свою руку на мою поясницу и вдруг крепко прижал меня к себе. По моему телу как будто прошел электрический ток высокого напряжения.

«Что там Олька говорила про запасные трусики?»

Я резко одернула его руку и оттолкнула от себя.

– Я лично проконтролирую, чтобы ты прошел все круги ада в ближайшие два часа. И надеюсь увидеть тебя нормальным, адекватным человеком в результате.

Он наигранно загоготал.

– Если бы мы были в других обстоятельствах, ты бы уже выкрикивала мое имя в экстазе, куколка.

Я резко затормозила и повернулась к нему. Он тоже остановился. Я одной рукой схватила его за рубашку и притянула к себе. Наши взгляды впились друг в друга. Мой рот подергивался в презрительной гримасе.

– Слушай сюда. Я скажу это только один раз. Поэтому постарайся запомнить. Во-первых, перестань называть меня куколкой, малышкой и так далее. Во-вторых, держи свои эротические фантазии с моим участием при себе. И в-третьих, у тебя больше не будет возможности произвести на меня первое впечатление – оно уже испорчено. Так будь добр вести себя так, чтобы мне не было за тебя стыдно перед твоим отцом и остальным персоналом. Андерстанд?

МАКСИМ

Ух, мне нравилась эта девчонка! Ну то есть, я все равно собирался превратить ее жизнь в ад, но она мне нравилась! У нее были яйца!

То, как она вцепилась в меня посреди комплекса, на глазах у всех – персонала и гостей – нисколько меня не разозлило, а скорее возбудило. Ее льдисто-голубые глаза искрились лютой ненавистью ко мне. Но, чтоб мне провалиться, я слышал, как лихорадочно колотилось ее сердце. Наши лица были в паре сантиметров друг от друга, а носы почти соприкасались. Я не смог удержаться, чтобы не посмотреть на ее пухлые розовые губы. И мне отчаянно хотелось раздвинуть их своим языком и исследовать ее рот в жарком поцелуе. От одной этой мысли моему члену стало тесно в штанах.

…Я успел раздеться до трусов в предбаннике, когда услышал стук в дверь.

– Заходи, кукол… – я осекся, – Майя.

Она вошла, и я имел удовольствие наблюдать, как при взгляде на меня ее зрачки расширились, а щеки залил предательский румянец. Прелесть.

Она замерла на месте и отвернулась в сторону.

– Нравится то, что видишь? – поддразнивал я, коварно ухмыляясь.

Майя судорожно вздохнула.

– Я… Я просто принесла тебе свежую одежду… И вот еще… чай с медом и лимоном. Тебе нужно выпить его… прямо сейчас, – пролепетала она, все больше краснея.

Майя, избегая возможности посмотреть на меня, повесила костюм на крючок и поставила кружку на столик. Я подошел к ней и приблизился губами к ее уху.

– Я даже не прикоснулся к тебе, а ты уже, наверное, чертовски мокрая, Майя…

Она вдруг вперила в меня злющий взгляд и толкнула рукой в грудь, так что я отшатнулся. Все-таки я до сих пор был нетрезв.

– Если ты еще раз скажешь что-то подобное, то получишь судебный иск за домогательства на рабочем месте!

Я поднял руки в знак капитуляции.

– Я просто пошутил, Майя.

– Будешь «стендапить» в другом месте и не со мной, понял?

Я улыбнулся и согласно качнул головой.

– Ну давай, рехаб-мастер, приводи меня в порядок, – сказал я и взял кружку с чаем.

Пока она разглагольствовала с умным видом, я хлебал это противное пойло.

– Сначала душ. Контрастный. Затем сидишь в парилке на нижней полке, минут десять. После этого выходишь в предбанник, снова пьешь чай и отдыхаешь около получаса. По прошествии этого времени возвращаешься в парилку и сидишь уже на верхней полке, минут десять-пятнадцать. Выходишь, принимаешь теплый душ и пьешь еще одну кружку чая. А дальше начинается самое веселье с парильщиком… – задорно подмигнула Майя.

«Вот стерва!»

Я закатил глаза и двинулся в сторону душевой, на ходу скидывая боксеры. Клянусь, я слышал, как Майя ахнула мне в спину. Я не мог сдержать улыбки.

«Да, детка, в эту игру могут играть двое!»

МАЙЯ

«Матерь божья! Святые угодники! Срань господня!»

Он только что сделал это! Максим разделся догола прямо передо мной! Без всякого стеснения! С этой самодовольной миной на своем красивом лице!

Я едва могла оторвать взгляд от его совершенного тела. Эти широкие плечи… рельефные руки, покрытые затейливыми татуировками… шесть четко очерченных кубиков пресса… V-образная линия живота, переходящая в… Ох, черт.

Если у сексуальности есть физическая форма, то она определенно была Максимом.

Он откровенно дразнил меня. Провоцировал. Воспламенял.

Я бы могла пропасть в этом, если бы он так не раздражал меня своим нахальством. Чтобы не позволить ему поймать меня на крючок, мне нужно было сконцентрироваться на чувстве глубокой неприязни к этому человеку.

«Это будет сложнее, чем я могла себе представить…»

Я стояла в уборной и снова и снова плескала холодной водой себе в лицо, чтобы остудить свой пыл. К черту макияж!

Каждый раз, когда я пыталась вызвать у себя отвращение к этому развратному пьянице, мой здравый рассудок прощался со мной и отбрасывал меня к мыслям о его властных руках на моем теле, о его жадных губах на моей коже…

«Мне определенно нужны свежие трусики!»

Как так могло быть: он был мне абсолютно неприятен, но он будоражил мою сущность? Что со мной не так?

«Майя, соберись! Ты никогда не позволяешь мужчинам владеть твоим сознанием!»

Ну почему ему обязательно надо быть таким дьявольски привлекательным и горячим??? Было бы гораздо проще ненавидеть его, будь он каким-нибудь низкорослым обрюзгшим неряхой.

И это ведь был только первый день…

***

Моя вагина не имела шансов на сухость, когда я увидела Максима, выходящего из бани после восстановительной процедуры. Он выглядел так, как будто сошел с обложки журнала «GQ»: волосы были аккуратно уложены в стильную прическу, свежий деловой костюм идеально облегал его скульптурное тело. Трезвый, ясный взгляд и уверенная, твердая походка.

Я ждала его у административного здания, машинально теребя мочку уха. Когда он подошел ко мне, меня обдало пьянящим ароматом его амбрового парфюма.

Максим выдал мне белозубую улыбку и посмотрел на меня своими колдовскими карими глазами, заставляя мое сердце трепетать в груди.

– Довольна результатом, Майя? – подмигнул он.

Я вздохнула, стараясь взять себя в руки. Для правдоподобности я окинула его оценивающим взглядом, что ему вроде бы только принесло удовольствие.

– Ты почти похож на приятного человека. Только если бы не эта нагловатая ухмылка, которую хочется стереть с твоего лица…

– Тебе придется привыкнуть к этому, если ты намерена работать со мной, – парировал он.

Я презрительно хмыкнула и развернулась, чтобы войти в здание.

***

– Господи, Олька, это действительно кошмар! – бесслезно ревела в трубку я, распластавшись на своей кровати и таращась в потолок.

Моя подруга хихикнула.

– Что, настолько неотразим? – подтрунивала она.

– Дело не в этом. Просто он такой гад! Его сногсшибательная внешность и его паршивый характер – это диссонанс. Его можно боготворить до тех пор, пока он не откроет свой рот, чтобы что-то сказать.

– Да ладно, Майка! – смеялась подруга.

– Я серьезно! Он выглядит как греческий бог, но ведет себя как настоящий говнюк.

– Да неужели все так плохо? Может, он просто прикалывается?

– Он просто не умеет следить за своим языком. Ему нужно промыть рот с мылом.

Олька захохотала, вызвав у меня самой непроизвольную улыбку.

– Его беспардонность просто не знает границ. Когда он разделся у меня на глазах…

– Что??? Что он сделал?! Разделся? – завопила в трубку Олька.

Я закрыла глаза и вернулась мыслями к тому моменту. Внизу живота сразу стало жарко.

– Да. Догола, – ответила я и прикусила нижнюю губу.

– Охренеть…

– Примерно так я и подумала в тот момент, – усмехнулась я.

– Так. И? Ты видела его всего? Прямо ВСЕГО? – не успокаивалась моя любопытная до подробностей подруга.

– Видела. Но мельком. Мне этого хватило, чтобы получить свою дозу гормонального цунами.

– Ну и? Кого он прячет в трусишках? Дождевой червячок или тропический питон?

«О, боже! Остановите это безумие!»

Я замешкалась с ответом на пару секунд, пытаясь заставить свой мозг снова функционировать на полной мощности, а влагалище – перестать возбужденно пульсировать.

– Скажем так… Его непомерная уверенность в себе вполне оправдана, – уклончиво ответила я.

– Ох… – вздохнула Олька, – Завидую тебе, сучка…

Я вымученно посмеялась.

– Тут нечему завидовать. Он просто испытывает мою нервную систему. Ну и мое либидо за одним. Но он еще не знает, с кем связался! И не таких видали…

«Ага, убеждай себя, Майя… С ТАКИМ ты еще точно не имела дела!»

МАКСИМ

Понедельник был тяжелым. Сначала это адское похмелье. Потом баня с совершенно безумным парильщиком – настоящим садистом.

«Ходи и бойся, Майя…»

Но нельзя отрицать очевидного – этот гестаповский способ возвращения меня к виду «хомо-сапиенс» после ночи беспробудной попойки в баре действительно оказался эффективным. Хоть каждая клеточка моего тела ныла после банной порки, я чувствовал себя заново родившимся. Мой рассудок просветлел…

А Майя… Она, конечно, та еще штучка. За ее внешностью невинной овечки явно скрывалась кровожадная акула. Увидев ее впервые, я бы ни за что не подумал, что у нее может оказаться такой острый язычок. Она храбро отражала все мои атаки, благодаря чему могла претендовать на мое уважение в будущем. Но я все равно был еще зол. Я не хотел делить свою должность управляющего ни с кем. Она посягала на мою территорию. Не удивлюсь, если она уже наметила, где расставить мины, чтобы подорвать на них мой авторитет. У меня, конечно, была определенная протекция в лице моего отца. Но, кажется, он искренне проникся этой Майей. Не то чтобы он мог вышвырнуть меня из бизнеса, но ситуация складывалась явно не в мою пользу. И под конец рабочего дня у меня появилась возможность убедиться в этом.

Я уже собирался ускользнуть домой, чтобы со спокойной душой влить в себя пару банок пива и завалиться спать, но меня остановил приторно-сладкий голос администратора Марины. Я подошел к ее стойке. Она смотрела на меня, трахая глазами. И этот рот ее, похожий на переварившийся пельмень… Фу!

– Что ты хотела, Марина? – спросил я устало.

– Твой отец просил тебя зайти к нему перед уходом… – промурлыкала она.

Я цокнул языком и поплелся к лифту.

***

– Присаживайся, сынок, – сказал мой отец и указал рукой на кресло напротив его стола. Он держал в руке бокал с виски. Заметив мой интерес, он только помотал головой, – Нет, даже не думай об этом.

Я закатил глаза и уселся.

– Папа, у меня сегодня выдался трудный день. Я бы хотел, чтобы ты в экспресс-формате прочитал мне свою лекцию и отпустил меня подумать над своим поведением.

– Не кривляйся, Максим. Экспресс-формата не выйдет. Это будет серьезный разговор.

Я откинулся в кресле и приготовился к очередной порции нотаций. Отец сделал глоток виски, прежде чем начать.

– Ты понимаешь, что это становится проблемой? Для меня, для бизнеса… Но, в первую очередь, для тебя самого.

– Я готов клятвенно пообещать, что больше такого не повторится, – нагло соврал я.

– Ты говоришь это на регулярной основе. Я больше не в силах верить твоим обещаниям.

– В таком случае, у меня нет аргументов в свою защиту, – я безучастно пожал плечами.

– Может, тебе нужна профессиональная помощь?

– Хочешь упечь меня в «наркологичку»?

Отец усмехнулся и снова сделал глоток из своего бокала. Я нервно сглотнул слюну.

– Мне бы этого не хотелось. И я готов дать тебе еще один шанс.

Я приподнял бровь.

– Я так понимаю, есть какое-то условие?

Отец согласно кивнул.

– Да. Я отрезаю все твои неофициальные финансовые каналы. Ты будешь жить только на зарплату.

Я не мог удержать свой рот закрытым – он распахнулся от шока.

– Ты вводишь санкции в отношении собственного сына? – спросил я обескураженно.

– Ты не оставил мне выбора, Максим.

Я хлопнул в ладоши и соскочил со своего места. Кровь в моих жилах закипела.

– Прекрасно! Если ты так решил, то так тому и быть! Не думай, что я не справлюсь!

– Максим, успокойся и сядь обратно. Я еще не закончил, – строго сказал отец.

– Что еще?! – рявкнул я, падая обратно в кресло.

– Ты отвратительно ведешь себя с Майей. Почти весь персонал и некоторая часть наших постояльцев слышали, как ты с ней разговариваешь. Тебе должно быть стыдно. Что скажешь в свое оправдание?

– Папа, это просто моя манера общения, – устало вздохнул я, – И она, между прочим, тоже не лыком шита… Можешь считать, что это у нас такая притирка характеров.

Отец прищурился на меня, от чего мне стало не по себе.

– Если я узнаю, что ты ее обижаешь… у нас с тобой будет другой разговор. Имей в виду – я слежу за вами обоими. В ваших же интересах найти общий язык.

Я сдался и кивнул.

– Это все?

Отец махнул рукой на меня и крутанулся в своем кресле, отвернувшись к окну.

И на этой «доброй» ноте я покинул его кабинет. С тяжелым сердцем и пересохшим ртом.

МАЙЯ

На следующий день, едва я прошла через ворота гостиничного комплекса, как меня встретила белозубая фальшивая улыбка Максима. Я не могла не заметить, что он выглядел умопомрачительно в своем идеально скроенном угольно-сером костюме, который сидел на нем так, словно это была вторая кожа. В одной руке у него был большой бумажный стакан дымящегося кофе, а в другой – прозрачный пластиковый контейнер с глазированным пончиком.

Я сглотнула слюну.

– Доброе утро, Майя! – с наигранной доброжелательностью поприветствовал меня Максим.

– Доброе утро, – буркнула я, стараясь не выдать глазами своего гастрономического интереса к аппетитному десерту.

К моему удивлению, Максим протянул мне и его, и кофе. Я недоверчиво посмотрела на него.

– Это в качестве извинений за вчерашний день! – торжественно сказал Максим, улыбаясь во весь рот.

– Хм… – я насторожилась, – С чего бы вдруг?

Мои ноздри улавливали божественный кофейный аромат, и в животе заурчало. Как назло, именно сегодня я не успела позавтракать, спешно собирая сонную Ваську в детский сад.

– Просто хотел бы загладить свою вину перед тобой, Майя. Мы могли бы попробовать подружиться, – подмигнул Максим, – Бери! Это от всей души!

Я нерешительно приняла его извинительный презент. Но тут же мой мозг кольнула острая мысль.

– Слушай, может, ты просто скажешь, что это отравлено, я быстро выплесну тебе кофе в лицо, засуну пончик тебе в задницу и мы разойдемся – каждый по своим делам? – язвительно высказала я.

Максим прыснул со смеха, а потом посмотрел на меня по-щенячьи.

– Майя, как ты могла такое про меня подумать? Это обидно…

– Назови мне хоть одну причину, по которой я должна тебе доверять? – спросила я, в сомнении выгнув бровь.

Он насупился, а потом выхватил у меня из рук контейнер с пончиком, открыл его и оттяпал жирный кусок своими идеальными зубами. Я вдруг испытала жалость, что мне достанется меньше.

– Достаточно аргументированно? – спросил Максим, проглотив кусочек МОЕГО пончика и выразительно на меня уставившись.

– А кофе? – поддала я, ухмыльнувшись.

– Ну ты серьезно что ли? – он закатил глаза.

Меня вдруг это развеселило. И мой пустой желудок настойчиво напоминал о себе.

– Ладно, – сказала я и забрала из рук Максима жалкий остаток пончика, – Твои извинения приняты.

Сделав жадный глоток капуччино, я почувствовала, как приятное тепло напитка наполняет мое горло и непроизвольно издала блаженный вздох. Максим наблюдал за мной с нескрываемым интересом и довольством.

– Когда в следующий раз будешь извиняться, бери для меня латте. Я люблю с миндальным сиропом.

Он усмехнулся.

– Приму это как «Спасибо, Макс, ты лучший!».

Мы двинулись в направлении административного здания. Благо, моя сумка была перекинута через плечо, так что обе руки были свободны, и я могла завтракать прямо на ходу.

– Что у нас на повестке дня? – спросила я, бросив быстрый взгляд на Максима.

– Сегодня гости из Европы очень хотят погрузиться в аутентичность нашего города, – с важным видом ответил он.

– Им нужно организовать экскурсию?

– Да, – улыбнулся он, – Но не простую. Их интересуют нехоженные туристические тропки.

Я остановилась, ощутив небольшое головокружение.

– Ты в порядке, Майя? – Максим забеспокоился и тоже встал.

Я проморгалась, чтобы вернуть себе ясный взгляд.

– Да, нормально… – ответила я, но с места не сдвинулась, – Так что там с экскурсией? Есть какие-то идеи, по какому маршруту мы можем их отправить?

Сказав это, я почувствовала, что мое тело начало слабеть.

Краем глаза я заметила, что Максим широко улыбнулся и сказал:

– Не волнуйся, Майя. Я уже обо всем побеспокоился.

А потом вдруг резко стало темно.

МАКСИМ

Я посмотрел на Майю и задумался, не переборщил ли я со снотворным. Такому маленькому телу, как у Майи, должно было хватить и четвертинки таблетки.

Она вырубилась быстрее, чем это было в моих планах. Я едва успел подхватить ее на руки, чтобы она не сбрякала головой о землю. Оглядев территорию комплекса, я убедился, что свидетелей «отключки» Майи не было, если не брать в расчет одного охранника с нулевым уровнем IQ в выражении лица. Он подошел и деловито предложил помощь, но я избавился от него, заверив, что сам побеспокоюсь о Майе. Думаю, минут через десять он уже и забыл об этом происшествии.

Я внес ее в один из близрасположенных шале и уложил на кровать. На несколько секунд я засмотрелся спящим ангелом перед собой. Она выглядела такой безмятежной и спокойной. Ее платье чуть-чуть задралось, оголив небольшой участок бедра. Я аккуратно одернул его, присел рядом с ней на край кровати и взял ее руку в свою. Она что-то невразумительно прокряхтела во сне.

– Ты уж прости, Майя, что я так поступил. Просто мне нужно было ликвидировать тебя на время, чтобы показать свою трудовую ценность в полной мере.

Я виновато улыбнулся, глядя на нее, и дотянулся губами до ее лба.

МАЙЯ

Мои веки были еще тяжелы, но мне удалось их разомкнуть. Я с ужасом для себя обнаружила, что лежу на большой кровати.

«Какого хрена я тут развалилась???»

Когда моя память активизировалась, я страдальчески застонала.

Этот ублюдок Максим все-таки что-то подсыпал мне в кофе!

«Как заботливо с его стороны было не бросить меня в кустах, а устроить на удобной постели!»

Когда я посмотрела на часы на прикроватной тумбочке, мои глаза расширились от шока. Я проспала целых пять часов!

Приступ злости, замешанной на чувстве острой ненависти к нему, сразил меня. Я зарычала и ударила кулаком по кровати.

– Урод! Козел! Мразь! Тварь! Сука! – бросала я в пустоту оскорбления, адресованные Максиму.

Это было слишком даже для такого подонка, как он.

Он перешел черту.

Я не злопамятная. Но сейчас я чертовски злая, и память у меня хорошая.

Рывком соскочив с кровати, я рванула на выход.

Во мне бурлила такая первобытная ярость, что я готова была содрать с него скальп живьем. Это ж надо было додуматься – усыпить меня?!

Но уже повернув замок в двери, я остановилась. Я сделала глубокий вдох и следом выдох, и ко мне пришла идея.

Он ведь того и добивался – чтобы я сорвалась и показала себя как некомпетентная истеричка. Ну что ж, я не дам ему этого удовольствия.

Собрав все свое самообладание и поправив платье, я вышла на улицу.

Долго искать Максима мне не пришлось. Он оживленно разговаривал с иностранными гостями на своем безупречном классическом английском. Когда я уверенно подходила к нему со спины, до меня донесся обрывок беседы.

– Thanks, Max. It was really unique excursion. We are still very impressed!1 – сказал высокий седовласый мужчина в клетчатом костюме и оксфордах.

– I’m glad. Was the lunch at the restaurant decent?2 – спросил Максим с любезной улыбкой.

– Oh, yes! It was so delicious! And…3 – включилась в разговор девушка с розовыми волосами в шелковом струящемся комбинезоне, но замолчала, когда заметила меня позади Максима.

Он не успел оглянуться, как я обхватила рукой его бицепс.

«Ну, допустим, „обхватила“ – это громко сказано. Такой-то бицепс!»

– Good afternoon, ladies and gentlemen!4 – сказала я и улыбнулась группе гостей, не удостоив Максима даже взгляда. Но то, как его ошеломленные глаза впились в меня, я чувствовала кожей.

Иностранцы дружно закивали головами и тоже начали приветствовать меня.

– Can I steal this man from you for a while?5 – спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно. Моя рука все еще держала Максима в некрепком захвате.

Люди переглянулись.

– Of course! No problems!6 – ответил за всех молодой мужчина с кудрявой пышной шевелюрой цвета карамели и медовыми глазами. Я тепло улыбнулась ему, и он вмиг покраснел от смущения.

– If you have any other requests, please contact us. Have a nice day!7 – отрапортовал Максим.

Мы распрощались с туристами, и отошли на безопасное расстояние – так, чтобы нас никто не слышал.

Я повернулась к Максиму и сладко улыбнулась ему. На его красивом лице тоже нарисовалась улыбка – непонимающая.

– Я так отлично выспалась. Спасибо, что побеспокоился, дорогой, – проворковала я, – Жаль, что ты не присоединился ко мне в той большой холодной постели…

Я надула губы и похлопала ресницами.

Зрачки Максима расширились, и уголок его рта изогнулся в новой форме улыбки – удивленной.

– Майя, я не понимаю, о чем ты… Ты просто выключилась так резко… Ты нормально спишь ночами? – он попытался изобразить беспокойство.

Я резко перестала улыбаться как наивная дурочка и посмотрела ему прямо в глаза – глубоко, пронизывающе и устрашающе. Ну, я надеялась, что это выглядело так.

– Когда снова задумаешь вывести меня из игры таким грязным способом, подумай дважды. Что, если бы у меня была аллергия и случился отек Квинке? Такой симпатичный мальчик пользовался бы популярностью в тюрьме…

Максима чуть не откинуло назад от моей безобидной угрозы. Но чертова улыбка не сползала с его лица. Он покачал головой и сказал:

– Приятно слышать, что ты считаешь меня симпатичным. Ты тоже хорошенькая. Я бы мог приударить за тобой…

Я властно взмахнула рукой, заставив его заткнуться.

– Если ты решишься за мной приударить, сначала вылечись от алкоголизма и всех венерических заболеваний. А потом получишь свой заслуженный отказ.

Максим заржал. Искренне. Громко. Запрокидывая голову и сотрясаясь.

– Веснушка, ты такая забавная… Давай дружить, а?

– Как ты меня назвал? – прищурилась я одним глазом.

– Веснушка, – подмигнул Максим.

– Меня зовут Майя, – резко сказала я, бросив на него недовольный взгляд, и пошла прочь.

– Веснушка Майя! – поддразнил он, догнав меня.

Я злобно фыркнула.

– Отвали, придурок Максим.

Он продолжал преследовать меня, похихикивая рядом со мной, как идиот.

– Если честно, я думал, ты выцарапаешь мне глаза…

Я посмотрела на него с выраженным отвращением.

– Приму это за чистосердечное признание в покушении… Но если честно, я не выцарапала тебе глаза, потому что не хотела, чтобы твоя кровь осталась под моими ногтями. Я только недавно обновила маникюр.

После этих слов я демонстративно полюбовалась своими ногтями, а потом добавила:

– Жаль, что твой отец уехал с утра на конференцию, и тебе не перед кем было выставить меня бездельницей. Это ты не просчитал, болван.

МАКСИМ

Я не просчитал. Я опростоволосился со своей затеей.

У меня было смутное воспоминание о том, что отец говорил о какой-то конференции «Гостиничный бизнес» накануне. Но, видимо, я был либо пьян, либо в состоянии похмелья, потому что его слова прошли для меня белым шумом. Осознание пришло только, когда Майя уже вовсю дрыхла, а я нигде не нашел своего отца

Вот я мудак. Такой шанс запорол.

Ну я рисковал, конечно. О последствиях я не подумал.

Я ждал от Майи истерики, буйства, может, даже рукоприкладства. Но она просто сбила меня с толку своей реакцией. Это было так игриво и так мило. Грубые слова слетали с ее нежных уст настолько легко и непринужденно, как будто она болтала о чем-то светском…

– У меня для тебя есть кое-что… – мурлыкающий женский голос заставил меня отвлечься от своих мыслей.

– Показывай, – усмехнулся я.

Я сидел на диване в своей гостиной, откинув руки на спинку. Она стояла метрах в двух от меня. На ней был тонкий плащ и туфли на шпильке. Она начала медленно расстегивать плащ, пуговка за пуговкой, дразня меня своей неспешностью. Я следил за ее действиями неотрывно, а она наблюдала за тем, как растет мой член в штанах. Расстегнув все пуговицы, она скинула плащ на пол. На ней остался только чертовски соблазнительный комплект белья, едва ли способный хоть что-то укрыть от моих голодных глаз, и туфли. Я скользнул взглядом по ее телу и сглотнул.

– Нравится? – спросила она, прикусив губу и проведя пальцами по кружевной ткани трусиков.

– Пойдет, – ответил я хрипловато.

Она подошла ближе, и наши колени соприкоснулись. Я не пошевелился, но мой взгляд не был статичен – он двигался по изгибам ее фигуры.

Она уже, вероятно, ощущала у себя на языке вкус победы над моими инстинктами…

МАЙЯ

Моя подруга Олька оглушительно захохотала в трубку, когда я рассказала ей про то, что вытворил Максим.

– Оль, я вот, честно, не понимаю, почему ты ржешь! – раздраженно высказала я.

Она с трудом подавила смех.

– Май, ну просто это так прикольно звучит… Он реально чокнутый, что ли? – в голосе подруги слышался надрыв, как будто она старалась снова не разразиться гоготом.

– Да он вообще больной на всю голову! Ему нужно сделать трепанацию черепа, вынуть и встряхнуть мозг, и потом засунуть обратно! И все равно это не даст никакой надежды на то, что он станет адекватным человеком.

– Да уж, – хихикнула Олька, – У вас там горячо, по всей видимости… Ну зная тебя, Майка, я уверена, что ты не полезла за словом в карман. Наверное, он получил свою порцию твоего остроязычия.

Я злобно ухмыльнулась, вспомнив, как парировала этому красивому негодяю и как он ошарашенно улыбался.

– Я не только отвечала ему на его языке. Но и собираюсь отомстить в его же стиле. Грязно и бессовестно.

– Хм, это интригует… Каков план? – загорелась Олька. Я прямо представила, как она потирает руки, в предвкушении услышать мою затею.

– Это обещает быть очень весело… – сказала я загадочно, широко улыбнувшись своему отражению в зеркале на туалетном столике.

МАКСИМ

Я, взбешенный, летел через холл административного здания, уткнувшись в свой айфон, когда столкнулся с Майей. У нее в руках была стопка бумаг, которые разлетелись при нашей «неловкой» встрече.

– Смотри, куда прешь, Майя! – прорычал я и помчался дальше.

Я только что «просадил» кучу бабла на ставке, и мне было не до сентиментальности. Какая-то штатная сотрудница бросилась помогать Майе собирать бумажки.

Из-за стойки администрации донеслось дружное хихиканье Марины и еще одной девушки, имени которой я не знал.

– Максим Борисович! – окликнула меня Марина, – Вам тут… хм… посылка.

Я зарычал и развернулся на пятках.

– Что за посылка, нахрен? – спросил я с лютым раздражением в голосе, подойдя к стойке.

Девушки переглянулись с еле сдерживаемыми улыбками, и Марина протянула мне бумажный пакет из… секс-шопа?

– Приходил курьер и оставил это вам. Просил передать, что ваша скидка как постоянного клиента увеличена.

Когда я взял в руки пакет и заглянул внутрь, эти две разразились таким диким ржачем, что у меня чуть уши не заложило. То, что я увидел внутри, повергло меня в настоящий шок.

Массажер для простаты.

– Еще звонили из свингер-клуба и спрашивали, ждать ли в эту пятницу вас на их еженедельной встрече, – добавила масла в огонь моей злобы Марина. Ее лицо раскраснелось от смеха, а ужасные губы вызывали у меня тошнотворный приступ.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на нее взглядом хладнокровного убийцы.

– Марина, что с твоим ртом? Тебя пчелы покусали? – выплюнул я.

Она тут же затихла и опустила голову. Вторая вообще самоликвидировалась от греха подальше.

Я повернулся спиной к стойке, и мне в глаза ударила лучезарная самодовольная улыбка Майи.

«Стерва! Это твоих рук дело!»

Я рванул со своего места прямо к ней, грубо схватил за руку и потащил за собой.

– А что делать с… посылкой? – крикнула Марина нам вслед.

– Оставь это для своего «папика»! – рявкнул я.

МАЙЯ

Максим проволок меня почти через всю территорию гостиничного комплекса. Он летел как угорелый, так что я едва успевала за ним на своих каблуках. В какой-то момент мне даже стало страшно, не собирается ли он меня побить. Но само воспоминание о том, как его глаза полезли на лоб от моего «сюрприза» из секс-шопа, заставили меня засмеяться. Негромко, в кулачок. Чтобы не разъярить его еще больше.

Мы остановились у небольшого благоустроенного прудика с утками. Максим обратился в мою сторону всем своим могучим телом. Его глаза были прищурены и пронзали мои собственные. Но я с честью выдерживала этот подавляющий взгляд. Он облизнул пересохшие губы, прежде чем сказать:

– Хорошо повеселилась, Веснушка? – спросил Максим, практически не размыкая челюсть.

– Не понимаю, о чем ты… – я пожала плечами.

Он приблизил свою голову ко мне. Его глаза бегали по моему лицу.

– Это было непристойно, – сказал Максим, обдав меня своим горячим дыханием.

Я рискнула сократить расстояние между нашими лицами до самого минимального.

– А усыплять меня было пристойно?

Максим медленно моргнул, и показал мне свою дьявольскую ухмылку, от которой по моей спине пробежал холодок.

– Ладно, – сказал он, восстановив интимную дистанцию между нами и засунув руки в карманы пиджака, – Ты сильный противник, Майя. И, скорее всего, в твоем тихом омуте черти отплясывают румбу… Предлагаю объявить перемирие. Согласна?

Я исказилась мученической гримасой.

– Ты так быстро сдаешься? Жаль… Я только разогрелась. У меня еще столько идей в голове, как поставить тебя на место…

– Запиши их в свой ежедневник, чтобы не забыть, – сказал Максим, подмигнув мне.

Я мило улыбнулась ему.

– Уже.

И ушла.

МАКСИМ

Я ржал. Ржал как умалишенный. Я не мог остановиться.

Ну надо же так дерзко отомстить мне!

Как в светлую головку Майи вообще закралась эта мысль?

Я не чувствовал себя поверженным. На удивление, вместо злости я начал испытывать уважение к ней.

Ну это было заслуженно, конечно, – получить такую оплеуху от Майи. Она наслаждалась своей местью, она смаковала ее вкус у себя во рту.

«Извращенка! Мне нравится…»

Когда мы стояли там, у пруда, на стыке наших лиц, я был возбужден. Я был неистово возбужден. Мои мысли вращались вокруг фантазии о том, как бы я грубо трахнул ее. Это была страсть в чистом, первозданном виде. Я буквально еле удерживался от того, чтобы не стукнуть ее дубиной по голове и не утащить в пещеру. Словно какой-то неандерталец.

Я не помню, чтобы женщина так действовала на меня. Ее горящие яростью голубые глаза, ее дрожащие пухлые губы… Это работало, как чертов афродизиак.

С Майей, очевидно, не будет просто. Но просто – это скучно. А я любил веселье.

Ну что ж, повеселимся на славу.

МАЙЯ

Одному Богу известно, как я пережила первые две рабочие недели. Максим оказался настоящим засранцем. Ленивой задницей. Он уклонялся от работы, ссылаясь на всевозможные абсурдные причины. Без всяких угрызений совести он перекладывал свою часть функционала на меня, деловито называя это громким выражением «делегирование обязанностей».

Например, когда я попросила его встретить кейтеринговую бригаду, обслуживающую очередной банкет, он вдруг встал как вкопанный и заявил, что его ботинки приклеились к земле, и он ну никак не может сдвинуться с места. И, представьте себе, этот болван так и простоял там с бесстыжей ухмылкой, пока я делала его работу.

В другой раз я обратилась к нему со скромной просьбой вызвать специалистов для прочистки стоков у бассейна. Максим выпучился на меня, как ребенок с синдромом Дауна, а потом на моих глазах удалил из своего списка контактов в телефоне номер обслуживающей организации. Ну и конечно, после этого драматично запричитал, что номера-то у него и нет.

И таких дешевых фокусов было множество с его стороны! Буквально на каждом шагу он чинил мне препоны и с присущим нахальством наблюдал, как я выкручиваюсь.

Детский садик «Тормозок». Наш девиз: «Штаны вниз!»

В общем, к концу второй недели я уже едва не дышала огнем как дракон от раздражения и усталости. И единственное, чего мне хотелось, как только я переступила порог своего дома, – это провалиться в летаргический сон на все выходные.

Но моим мечтам не суждено было сбыться…

– Майка, выручай! – жалобно прохныкала в трубку Олька.

– Что случилось?

– У нас опять не вышел официант! А сегодня пятница – жаркий вечерок для общепита… Сможешь прийти мне на подмогу?

Я рухнула спиной на кровать и заскулила от отчаяния. Но отказать своей подруге я не могла. Она частенько подстраховывала меня, забирая из садика Ваську, когда я сама не успевала.

– Да, конечно, Оль. Сейчас приеду, – обреченно сказала я.

Мне пришлось резко оторвать телефон от уха, чтобы не оглохнуть от радостного визга Ольки.

***

Я была в восторге от униформы, которую мне выдали в Олькином кафе. Это было не то, что в других заведениях – белые блузки и натянутые поверх старомодные переднички, или что-то в этом роде. У них это были стильные хлопковые рубашки в клетку и укороченные зауженные брюки.

Я еще раз оглядела себя в зеркале служебной раздевалки. Мои волосы были собраны в высокий, слегка небрежный хвост. Макияж я сделала неброский и аккуратный. Рубашку заправила в брюки. Для меня даже напечатали именной бейдж, который я прицепила на рубашку.

Только я вышла из раздевалки, как ко мне бросилась Олька с бешеными глазами.

– О, Майка, наконец-то! У нас тут аншлаг!

Я снисходительно улыбнулась ей.

– И тебе привет, Оль!

– Привет-привет… Иди к четвертому столику – там как раз новый гость!

Я выглянула в зал и посмотрела на четвертый столик. У меня тут же отвисла челюсть. Я медленно повернулась к Ольке.

– Оль… Можешь взять его на себя? – сказала я дрожащим голосом.

Она взглянула на меня как на полоумную.

– Ты шутишь?! У меня у самой пять столов! Я как пчела с поносом летаю… Эй, повара, где моя «Карбонара»? – обратилась она на кухню с возмущением.

– Ну пожалуйста… – умоляла я.

Она уперлась в меня напряженным взглядом и скрестила руки на груди.

– Что не так с этим столом, Майя?

Я пристыженно отвела глаза и начала теребить мочку уха.

Олька глянула в зал, а потом снова на меня.

– Ничего не понимаю… Со спины вроде вполне респектабельный парень… Один, считай… Пококетничаешь с ним – получишь хорошие чаевые…

Я закатила глаза.

– Это не просто парень. Это Максим, – процедила сквозь зубы я.

Искреннее удивление на лице Ольки быстро сменилось широкой многозначительной улыбкой, вызвавшей у меня острый приступ раздражения.

– Может, это судьба, Майка? – подмигнула она.

– Угу… Скорее, злой рок судьбы… – пробубнила я, совсем не разделяя воодушевления своей подруги.

– Все, иди! Работай, сучка! Потом мне все расскажешь!

Олька схватила с раздачи свою «Карбонару» и подтолкнула меня к выходу в зал.

МАКСИМ

Я уже начинал терять терпение за бесконечным ожиданием официанта. В этом захудалом заведении, видимо, клиента не ставили превыше всего. Я проклинал опаздывающего Стаса за то, что он уговорил меня поужинать здесь. Ладно хоть, у них на каждом столике было предусмотрено меню, что позволяло заранее определиться с выбором. Хотя, честно говоря, ассортимент блюд этого кафе не удовлетворял моему взыскательному вкусу.

Я продолжал ждать официанта, наблюдая, как за окном эвакуатор увозил черный «Гелендваген». Вдруг сильная ладонь Стаса хлопнула меня по плечу, оповестив о его прибытии. Он плюхнулся на стул напротив меня и выдал мне свою фирменную улыбку а-ля «сукин сын в деле». Я скривился в гримасе, выказывая свое недовольство.

– Прости, братан… Вечерние пробки… Сам понимаешь, пятница… – попытался оправдаться мой друг.

– Да. Наверное… – буркнул я.

– Ты уже заказал что-то?

– Нет. И не уверен, что готов тут есть, – я ворчал, как старый дед, но ничего не мог с собой поделать. Я чувствовал себя утомленным и раздраженным.

– В чем проблема, Макс? Судишь о конфете по обертке? – подмигнул Стас.

Я уже собирался съязвить в ответ, как вдруг…

– Здравствуйте. Вы готовы сделать заказ?

Я медленно поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто произнес эти слова, и мой рот приоткрылся, когда я осознал верность своей догадки. У меня пропал дар речи.

Майя стояла около нашего столика, держа в руках блокнот с ручкой и скромно улыбаясь. На ней была клетчатая рубашка, заправленная в непростительно узкие брюки, облегающие ее потрясающие бедра. Я предположил, что ее груди было тесновато в этой рубашке, так как пару верхних пуговиц было расстегнуто, оголяя тем самым участок декольте. Краем глаза я заметил, что Стас уставился на нее жаждущим взглядом. Мне самому пришлось незаметно поправить член.

– Майя? Ты и здесь… работаешь? – спросил я, запнувшись и проглотив слюну.

Она устремила на меня свои пронзительные голубые глаза.

– Это первое, что приходит на ум, когда ты видишь меня в униформе и с бейджиком на груди, не так ли? – проворковала она с сарказмом.

Мой взгляд опять невольно упал на ее выдающуюся грудь, и я смутился, к своему собственному удивлению.

– Вы знакомы? – вмешался Стас. Нагловатая улыбка не сползала с его лица, когда он вожделенно прожигал глазами Майю.

– Да, знакомы, – коротко ответил я и перефокусировал свое зрение на меню, пытаясь создать изучающий вид.

– Ну так что, выбрали что-то, господа? – деловито поинтересовалась Майя.

Мне показалось, что она была смущена нашей встречей в таких обстоятельствах, но держалась достойно: приветливая улыбка сияла на ее лице, хотя щеки тронул небольшой румянец.

– А что бы ты нам посоветовала? – спросил я, прищурившись на нее.

Майя впала в небольшое замешательство, но довольно быстро сориентировалась с ответом:

– Возьмите «Карбонару». Вам понравится, – уверенно заявила она и сразила нас со Стасом самой обворожительной улыбкой.

– Отлично! – мой друг негромко хлопнул по столу, – Тогда две «Карбонары» и кофе.

– Самый крепкий, какой у вас найдется, – добавил я.

Майя утвердительно кивнула и ушла. Мы со Стасом маниакально проследили, как двигались ее ягодицы в этих узких брюках при ходьбе.

– Ух… Горячая штучка! – сверкнул глазами Стас.

– Ты даже не представляешь, насколько… – вздохнул я.

Друг посмотрел на меня, подозрительно сузив глаза.

– Ты уже опробовал ее?

От такой откровенной пошлости из его уст мне стало тошно.

– Нет. Она может откусить тебе голову, пережевать и выплюнуть.

Стас ухмыльнулся и откинулся на спинку неудобного стула.

– Ха! Откуда вы знакомы?

– Она моя напарница. С недавних пор. Стараниями моего отца.

– Подожди, а здесь она что делает? – удивился Стас.

– Ты меня спрашиваешь?! – огрызнулся я в ответ.

МАЙЯ

Вселенная наказывала меня за что-то. Потому что тяжелой рабочей недели, по всей видимости, было недостаточно, чтобы вымотать меня физически и эмоционально. Пожалуй, добавим к этому еще и спринтерские забеги между столиками с клиентами кафе и откровенные насмешливые издевательства от одного вполне конкретного стола.

Я не стеснялась, и уж тем более не стыдилась того, что подрабатываю в кафе официанткой. Я гордилась этими своими качествами – трудолюбием и работоспособностью. Но вот вопрос с моей стрессоустойчивостью вставал все острее с каждым новым обращением «Девушка, можно вас?» от столика под номером «четыре».

«Можно мне яду? Или пулю в лоб?»

Максим со своим противным другом бессовестно испытывал меня на прочность, но я была крепким орешком – им вместе взятым точно не по зубам. Хотя надо отдать этим ребятам должное – они сделали неплохую выручку заведению, пока гоняли меня, как девочку на побегушках…

– Майя, а во сколько вы заканчиваете работу? Я бы хотел проводить вас до дома… – с похотью в голосе сказал Стас – так, кажется, звали приятеля Максима.

Я уже хотела забрать опустошенную посуду и развернуться на пятках, но не удержалась от язвительного ответа:

– О, это совершенно лишнее! – сказала я, театрально хлопая ресницами, – Моя собака-поводырь отлично справится с этой задачей!

Краем уха я услышала, как Максим прыснул со смеха. А Стас не смог скрыть изумления, граничащего с возмущением. Я мысленно поставила себе «лайк».

«Мастерское отшивание!»

– Может, в другой раз… – пробормотал Стас себе под нос. Я стерла с его лица эту грязную улыбку.

– Ага. И с другой официанткой, – добавила я, изображая искреннее сочувствие. Внутри себя я ликовала.

От меня не скрылось то, как ухмылялся Максим, наблюдая за нашим коротким вербальным спаррингом с его дружком.

«И так будет с каждым!»

***

Я «вбивала» на экране монитора у барной стойки очередной заказ, когда услышала рядом с собой:

– На самом деле, это хорошо, что у тебя есть запасной вариант, Веснушка…

Максим стоял, упершись спиной в стойку и сложив руки на груди. Его фальшиво-мечтательный взгляд был устремлен вглубь переполненного зала.

Я повернулась к нему всем телом и вскинула бровь.

– Что, прости?

Он посмотрел на меня, скривив уголок рта в надменной усмешке.

– Я имею в виду, что, когда ты вылетишь из гостиницы, то хотя бы не останешься совсем без работы.

Я наигранно рассмеялась, запрокинув голову назад. Возможно, это было чересчур громко, чтобы не привлечь внимание посетителей. Я подвела свои губы прямо к его уху и томно, со сладострастным придыханием, прошептала:

– Давай не будем спешить с этим… Я не думаю, что готова так быстро попрощаться с тобой… У меня найдется еще кое-что, чем тебя удивить, пупсик…

Ну и для закрепления эффекта я выразительно клацнула зубами.

Не дожидаясь реакции Максима, я ушла в направлении подсобных помещений. Но я чувствовала, как горит моя кожа под его испепеляющим взглядом.

«Ты не возьмешь меня голыми руками, засранец!»

МАКСИМ

Хорошо, что в кафе был приглушенный свет. Иначе мой великолепный стояк оказался бы на обозрении собравшейся публики…

«О, этот ее шепот, щекочущий мое ухо…»

Майю, конечно, было не так просто расколоть. Но так даже интересней.

Эта игра нравилась мне все больше и больше.

Черт, ее дерзость заводила меня!

Когда мой член оживал, мой мозг «покидал чат».

Но я не мог отрицать, что Майя всегда держала лицо, и у нее был хорошо подвешен язык. С ней было весело играть. Хотя бы потому что она понимала правила этой игры и, признаться, преуспевала в ней, не давая мне никакой форы.

Мое поведение, конечно, никак нельзя было охарактеризовать как истинно мужское. При каждой новой стычке, я «прощупывал» ее грани, ее слабые места… Когда я сильно надавливал и задевал своими провокациями оголенный нерв, ее фарфоровые щеки начинали пылать и голос слегка подрагивал. Но это не выглядело жалко. Это выглядело привлекательно. Привлекательно с точки зрения продолжения наступления. И я продолжал.

«Господи, Макс, да ты чертов маньяк!»

Перегибал ли я палку? Вероятно, да. Но адреналиновый кайф от этого противостояния настолько приятно растекался по моим венам, что я не готов был ослабить хватку.

Если отключиться от нашей с Майей игривой вражды, то, честно говоря, я бы мог потеряться в ее затягивающих голубых глазах. Но в наших отношениях не было места романтизму. Мы оба неукоснительно придерживались выбранных стратегий поведения.

«Да будет так!»

– Угадай, кто, малыш… – прошептал приторный женский голос рядом с моим ухом одновременно с тем, как чьи-то ладони закрыли мои глаза.

– Элла, – сказал я, узнав характерный резковатый аромат ее парфюма.

Она хихикнула, обдав своим дыханием мою шею, и с грациозностью пантеры приземлилась на стул рядом со мной. Ее рука сразу же легла на мое бедро, поглаживая его опасно близко к причинному месту.

Стас даже не потрудился поприветствовать Эллу. Он только вскинул руку вверх, давая понять, что заметил ее появление, и продолжил копаться в своем телефоне.

Мне хотелось спросить его, он ли позвал эту девушку составить нам компанию. Но это желание довольно быстро испарилось, и мои мысли завертелись по новому витку спирали, когда я поймал на себе быстрый, неприязненный взгляд Майи. Она уколола меня глазами, а потом слегка прищурилась на Эллу.

Я захотел подразнить Майю примерно в такой же манере, как это сделала она раньше.

Я властно обхватил талию Эллы одно рукой и притянул к себе. Она повернула ко мне голову, и я воспользовался этим моментом, чтобы страстно поцеловать ее. Моя рука демонстративно поднялась выше по телу Эллы и легла на ее левую грудь, грубовато сжав ее в тисках.