Дневник Стёпки-сорванца и его замечательного братца бесплатное чтение

Дождь лил всю ночь. Всё вокруг посерело и обмякло. Сон не желал расставаться с хозяином и всё сильнее укутывал его в своё покрывало. За окном просыпался город. Гасли ночные огни.

Артур спал в своей съёмной квартире в центре Москвы. Его ничуть не волновало то, что он опоздает в консерваторию, если проспит ещё хоть пять минут. Ему грезилось, что он идёт с братом по улице, а вокруг весело распевают птицы. Вот скоро из-за поворота покажется их музыкальная школа, они сядут с Альбертом за рояль и заиграют в четыре руки «Кукол сеньора Карабаса». Артур поторапливал: «Альберт, сколько можно возиться с этой ящерицей? Концерт скоро начнётся. Идём уже, а то мы непременно опозоримся!» А тот ему в ответ: «Ты посмотри, какая милая ящерка! Я попробую оторвать ей хвост. Говорят, что он отрастает». Тут Артур вырвал у брата из рук ящерицу и швырнул в сторону. «Как ты мог, она же такая хорошенькая!..»

Резкий стук возвратил сонного музыканта в его квартиру.

В углах комнаты кучами лежала одежда, стол был завален книгами, на шкафу пылилась стопка нот, на старом пианино – носки.

Стук усиливался, как будто кто-то хотел вынести дверь.

На ходу натягивая рубашку, Артур устремился к двери.

– Иду, иду! Оставьте дверь в покое. Неужели потерпеть немного нельзя?

– Немного?! – прокричал из-за двери Лёва. – Да я тут минимум полчаса тарабаню! Спишь, что ли?

– Нельзя поспать? Что стряслось? – ворчал Артур, впуская друга в квартиру.

– Преподаватель по фортепиано тебя уже час ищет. Руки в ноги и в консерву! Да пошевеливайся!

Быстро одевшись и наскоро причесавшись, Артур поспешил за Лёвой в консерваторию. Спустя четыре часа друзья возвратились назад. Артур угрюмо молчал, потому что экзамен по специальности провалил.

Лёва пытался его успокоить, но ничто не помогало. Когда они пришли, то долго не могли открыть дверь, что, естественно, не прибавило им настроения. Очутившись, наконец, в квартире, друзья-музыканты наскоро перекусили, и Лёва сказал:

– А теперь, дражайший друг, я буду тебя мучить. Садись за пианино и начинай заниматься, вот твои ноты. А кстати, куда ты задевал мой том ХТК[1]? Уже полгода не отдаёшь!

– Ничего подобного! Я тебе ещё на прошлой неделе всё отдал! – возразил Артур, хотя сам был не уверен ни в чём.

– А вот и нет… Я у тебя слегка пошарю, например, на столе… – Говоря это, Лёва принялся рассматривать живописные завалы и стал тянуть за уголок книгу, показавшуюся ему знакомой. Зря он это сделал. Неустойчивая пирамида книг воспользовалась случаем и приземлилась ему на ноги, попутно подняв тучу пыли. – А! Кха-кха-кха…Ты чего… Совсем не убираешься, что ли?

– А это уже не твоё дело, – огрызнулся Артур. Его, как будто понесло: – Тебе везёт! Ты с родителями живёшь на всём готовеньком!

Друг не унимался, отряхиваясь от пыли:

– Но всё равно, я считаю, нет никакого повода не убираться, даже если живёшь один. Мне кажется, тебе…

– Мне без разницы, что тебе там кажется, по-моему, я тебя позвал, чтобы ты помог разучить этого несчастного Баха, а не читал мне поучения! – взорвался Артур.

– Да, конечно, – согласился Лёва и посмотрел на кучу книг вперемешку с нотами на полу. – Только сначала я найду свой ХТК.

И он хотел было уже начать поиски, но Артур остановил его:

– Я лучше сам. Раз ты так переживаешь за свои ноты. А то вдруг тебе что-нибудь на голову упадёт…

И опустившись на пол, Артур принялся разбирать книги, складывая их стопками. Наконец, он добрался до тома ХТК и вручил его другу. Он хотел было уже подняться, но вдруг заметил невзрачную, потёртую восьмидесятилистовую тетрадку. Она сиротливо лежала в углу. Подняв её, Артур медленно подошёл к столу и принялся читать, забыв и о друге, находящемся тут, и о проваленном экзамене, и о том, что надо готовиться к пересдаче…

Это был дневник, который он начал вести в двенадцать лет, когда гостил у дяди с тётей. Лёва не смог его дозваться, так и ушёл, не попрощавшись, в обнимку с драгоценным ХТК.

Артур остался наедине со своим детским дневником и воспоминаниями…

10.07.2016

Дорогой дневник!

Я – Артур Великанский, живу в Минеральных Водах. У меня есть брат-близнец Альберт и родители: папа Константин Кузьмич и мама Аделина Бонифатьевна. Мама – шеф-повар в ресторане, а папа – заведующий хорового отделения в музыкальном училище. Ещё у нас есть родственники в Питере, тётя и дядя. У них два ребёнка: мальчик, ему восемь лет, и девочка, ей двенадцать, как нам с Альбертом. Только я не помню, как их зовут.

Мы с братом ходим в музыкальную школу, на пианино. Мне там очень нравится, а вот Альберту – нет. Он увлекается всякими жуками-пауками.

Выглядит он точь-в-точь как ангелок на витражном окне в церкви. (Мы однажды ходили классом в православную церковь, и нам рассказывали много интересного, но я запомнил только витражного ангела.) Волосы у брата светлые, глаза синие, только крылышек сзади не хватает. Правда, так же выгляжу и я, разница только в том, что он учится отлично, а я нет. Но, на самом деле, он— дерзкий, а я— само послушание.

Мне очень грустно, потому что у мамы никогда нет времени поговорить с нами. Она всегда занята на работе и очень устаёт. Мама часто мне делает замечания и говорит, что я не должен плохо думать о взрослых, так как они лучше знают, что мне нужно.

Поэтому я решил завести дневник, чтобы спокойно записывать всё, что со мной происходит, и свои ощущения.

12.07.2016

Я недавно услышал, что папа и мама хотят отправить нас с Альбертом к дяде с тётей в Питер. Мне этого совсем не

хочется, потому что надо учить летнюю программу, но делать это в гостях неохота, хотя у них есть пианино.

И ещё, когда мы последний раз там были, дядя был какой-то злой, а тётя нервной.

Тётя – учитель истории, а дядя работает на верфи, собирает корабли. У него на заводе очень интересно, хотя я был там всего один раз и не успел как следует всё рассмотреть.

13.07.2016

Сегодня Альберт так долго разучивал гамму до-мажор, что у меня заболели уши. Я не понимаю, что там так долго можно учить. Никаких знаков нет.

Зато я собирал малину, а потом помогал маме варить варенье.

Я спросил у мамы, можно ли будет нам с Альбертом остаться дома или у бабушки, когда они уедут в отпуск, и мама сказала, что нет, так как у бабушки сил не хватит за нами присматривать, а сами мы можем спалить дом.

P.S. А, вообще-то, мы уже не маленькие, нам по двенадцать лет. Обидно, когда родная мать относится к тебе как к какому-то несмышлёнышу.

14.07.2016

Папа и мама сказали, что в конце месяца прилетит тётя, побудет у нас немного, и первого августа мы полетим с ней в Питер. Я никогда не летал на самолёте. Мне кажется, это будет весело. Но мне всё равно не хочется ехать в гости. Там все какие-то странные, даже дети. Сестра, её зовут Аделина, (это я у мамы спросил), ходит на плавание, играет на скрипке. Чувствую, мне там будет совсем грустно. Брат, его зовут Альфред, ходит в спортивную школу, хорошо бегает. Интересно будет с ним в догонялки поиграть.

P.S. Я не понимаю людей, которые дают своим детям иностранные имена.

15.07.2016

Мама усадила нас с Альбертом разучивать «Старинный гобелен». Это такая длинная, нудная «штуковина» в двенадцать рук.

Всё бы ничего, но в школе нас посадили играть с девчонками, хотя я говорил, что хочу играть с мальчиками. Я не хотел играть из принципа и ничего не учил, и Альберт тоже. Но сегодня маме позвонила учительница и попросила нас проконтролировать. В сентябре мы выступаем на конкурсе.

Мы занимались два часа, а потом пошли играть в футбол.

16.07.2016

Мы снова занимались два часа, потом поехали к бабушке собирать черешню. Набрали четыре таза. И сидели выковыривали косточки, потом кололи грецкие орехи.

Бабушка варит невероятно вкусное варенье из черешни с орехами. В каждую черешенку, она кладёт по орешку. Это бомбически вкусно!

Мы с Альбертом безропотно помогали. Хотя нам очень хотелось опробовать летающую «Фрисби». Нам недавно её подарили родители. Это такая пластмассовая штука, похожая на тарелку, её нужно кидать другому игроку, а он должен её поймать двумя руками. Это что-то вроде метания дисков.

17.07.2016

К нам прилетела тётя. Она сказала, что не может остаться у нас погостить и должна завтра улететь обратно, так как дядя отпросился с работы всего на пару дней, а у них дети. Поэтому тётя заранее взяла билеты и нам – на восемнадцатое число. И если родители не против, она нас заберёт.

Родители не были против. Мама собрала нам вещи в один чемодан, снабдила наставлениями и советами. В девять часов утра мы должны будем поехать в аэропорт. Поэтому родители нас отправили спать. А сами общались с тётей. Мы немножко погрели уши, так как наша комната находится рядом с кухней, и потом заснули.

18.07.2016

Мы прилетели в Питер. Тётя проводила нас до квартиры, провела в комнату, где мы будем спать и, сказав, что ей нужно в магазин, ушла. Мы стали бродить по квартире и всё рассматривать.

Квартира у дяди с тётей просторная и очень красивая, с окнами в пол. У них даже электрический камин есть, но летом он не работает. Мы насчитали четыре спальни, кухню и ванную с туалетом. Там были ещё какие-то двери, но они были закрыты.

Ещё у тёти есть небольшой огород. Вообще, дом дяди с тётей больше походит на дачу, (они живут в пригороде,) чем на квартиру.

В одной из комнат мы увидели Аделину и Альфреда. (Аделька, высокая, светловолосая девочка с голубыми глазами и приятным выражением лица, похожа на тётю. Фредди, маленький, темноволосый ребёнок с карими глазами, похож на дядю.) Они сидели, уткнувшись в телефоны. Мы поздоровались с ними. Увидев нас, ребята оторвались от гаджетов, поздоровались и предложили поиграть в биологическое лото. Мы согласились. Довольно долго в лото играли, наверное, два часа. Потом Аделька принесла чипсы и йогурт в комнату, и мы славно перекусили.

Пришла тётя. Она сказала всем идти за стол и накормила нас мясной запеканкой, а потом мы ели черничный пирог. Дядя ездил в город по делам, когда мы приехали, но потом вернулся и присоединился к ужину. Он стал задавать нам вопросы о нашей жизни, и мы почувствовали себя неуютно.

Дядя спросил:

– Ну, как вы поживаете на вашем этом Северном Кавказе?

Мне было очень неприятно, что дядя назвал Северный Кавказ «этим», как будто это какое-нибудь заброшенное место. Но всё же я вежливо ответил:

– Пойдёт. Летом малину собираем, в речке купаемся. Зимой с горки катаемся. Осенью листья собираем. Весной букетики срываем. Изредка в горы выезжаем.

Тётя воскликнула:

– Он будет поэтом!

– Ты обрати внимание на его последнюю фразу! «Изредка в горы выезжаем», как будто они живут в Магадане! А дядя усмехнулся:

Мне очень хотелось убежать, но я этого не сделал, так как это было бы невежливо.

Аделька подхватила:

– А вы очень часто выезжаете на море, не так ли?

Тут я и Альберт стали от гнева красные как раки, казалось, ещё минута, и мы взорвёмся. Тётя, заметив это, успокоительно сказала:

– Давайте закроем эту тему и не будем к ней возвращаться.

Когда ужин закончился, нас отправили спать, но мы ещё долго не могли заснуть, очень впечатлённые и разгневанные таким «сердечным» приёмом.

И для себя мы решили больше никогда сюда не приезжать, даже если нас заставят.

Вот так трагически закончился наш первый день в гостях у тёти с дядей.

19.07.2016

Утром в холле нас встретила тётя и очень любезно спросила:

– Как спали? Вы извините нас за вчерашнее. Просто мы не очень тактично начали разговор. Я обещаю вам, ребята, больше такого не повторится.

И действительно, за завтраком все были очень любезны с нами и не упоминали о вчерашнем. А дядя даже спросил:

– Не хотите ли поехать в музей?

– Хотим! – ответили мы в один голос.

Мы все вместе ездили в Эрмитаж, а напоследок дядя свозил нас в парк. Я очень впечатлился, особенно русскими горками.

Вечером этого же дня.

Мы сидели на веранде и пили чай из самовара. Было одиннадцать часов вечера.

Дядя сказал:

– А теперь, дети, быстренько спать!

Дядюшка знал, что свои слова нужно сопровождать действиями сразу. Для укрепления послушания в нашем разуме. И поэтому довольно успешно отправил нас в кровати. Он потушил свет, велел нам вести себя тихо и вышел. Но не тут-то было!

– Артур! – позвал брат.

– Ну, – пробормотал я, – что такое?

– Давай залезем в кладовую и съедим все коржики!

(Мы сегодня видели, как тётя вносила в кладовку готовую выпечку, а сладости у неё всегда отлично получались.)

– Ты себя нормально чувствуешь? – покосился на него я.

– Вечно от тебя ничего не добьёшься! Ты мне друг?

– Друг, конечно!

– Ну, тогда давай действовать!

– Хорошо, – мрачно согласился я. – Только, если тётя обнаружит пропажу, пеняй на себя!