Двойной профит бесплатное чтение

Однажды в детстве ко мне домой пришел товарищ и принес новые редкие фантики – вкладыши из жвачек «Turbo» – с изображением изящных спортивных автомобилей. «Ламборгини», «Астон Мартин», «Бентли» совершали виражи на поворотах и как будто оживали на бумажной поверхности вкладыша от жвачки. Это была игра – нужно ударить раскрытой ладонью по разглаженным фантикам, чтобы они перевернулись лицевой стороной. Поскольку его фантики считались эксклюзивными, ставку назначили один к пяти.

Он сказал:

– Давай сыграем? Пять твоих к одному моему.

Через час напряженной игры я выиграл всё. Когда последняя стопка из шести фантиков после моего ловкого удара перевернулась и ушла в банк, из глаз моего оппонента хлынули слезы. Он вскричал: «Верни мне обратно!»

Он повторял снова и снова:

– Это было нечестно!

С раннего детства меня приучали к труду, чего я на самом деле жутко не любил и всячески старался избегать – особенно всего, что касалось работы руками. Родители ухаживали за большим огородом – наверное, многие знают, что это такое. И хоть мне и говорили, что свой огород – это хорошо, но, честно говоря, мне никогда не нравилось копаться в земле.

Жизненный опыт показывает, что просто так никогда ничего не получается и трудолюбие рано или поздно сработает на результат. Сажая картошку весной, никто же не ожидает урожая завтрашним утром.

Больше всего я не любил пору заготовок на зиму. Тем не менее хотел я этого или нет, но должен был участвовать, потому что, как и все члены семьи, потом это ел. Одновременно уже тогда мне хотелось независимости. Так, в 6 лет я сам готовил себе яичницу, а в 7 лет мама буднично мне говорила: «Хочешь картофельное пюре – почисть картошку», и я сидел и чистил, потому что очень любил пюре. К тому возрасту я не понимал, как можно сесть за общий стол, на котором стоит картошка, которую ты отказался копать и чистить.

Впрочем, ранняя самостоятельность проявлялась не только в этом. Напротив нашего дома стоял дом семьи предпринимателей – выше нашего, с большими окнами, кованым крыльцом и красивой покатистой крышей, на которой была ровно уложена узорная черепица. Временами я, такой маленький, смотрел на такой большой дом и думал о слове «предприниматели» – что бы это значило? Почему наши дома стоят рядом, но при этом так разительно отличаются?

Мы были дружны с дочкой наших зажиточных соседей – девочкой в бежевом платьице в цветок и двумя русыми косичками, – вместе копили карманные деньги, чтобы потом тратить их на жвачки и шоколадки. Это был наш общак и мое первое предприятие. На все накопленные деньги мы по выходным накупали мешок сладостей, приносили его домой, вываливали содержимое на стол и вскрывали нарядные упаковки.

В школе я не отличался особой эрудицией и прилежанием, но уже был предприимчивым. Постоянно приходилось что-то придумывать, чтобы не схлопотать очередную двойку. Это были настоящие задачки на сообразительность и умение договариваться с людьми. Довольно скоро мы скооперировались с одноклассниками: один делал русский, другой – математику, третий – природоведение. В школе, сидя на подоконнике, мы списывали друг у друга, а дома на домашние задания тратилось втрое меньше времени.

Я всегда мог договориться практически с любым человеком – чтобы было выгодно и мне, и ему.

Повальное увлечение игрой в фантики началось, когда я учился в младших классах. Зачастую я приходил в школу только для того, чтобы снова поиграть. Здесь впервые проявился тот дух соперничества, который стал сопровождать меня по жизни, – мне всегда хотелось выиграть, хотелось быть лучше, лучше и еще раз лучше.

Я не только играл в школе со сверстниками, но и часами тренировался дома. Через некоторое время я настолько набил руку в этой игре, что уже спокойно приходил к старшеклассникам и обыгрывал их. Так постепенно у меня формировались статус и репутация, пока однажды ко мне домой не зашел товарищ с теми самыми редкими фантиками, на которых «Ламборгини», «Астон Мартин» и «Бентли» совершали свои виражи.

Многие из-за денег способны предать, пойти на подлость, а для меня деньги всегда вторичны по сравнению с человеческими отношениями.

Тогда я ему всё вернул.

Но, отдав товарищу те фантики, я сказал, что никогда больше с ним играть не буду. После мы практически перестали общаться. Не знаю почему, но… Для меня это было показательно – ведь он сам ко мне пришел, предложил сыграть, и сам обозначил ставку. А когда проиграл в честной игре, стал просить свои фантики обратно.

Фантики – это возделывание на поле детской репутации. Бравада, не приносящая при этом никакой другой пользы. Все-таки в предпринимательстве, кроме такого результата, должны быть еще и более ощутимые дивиденды. Поэтому, когда мне стукнуло, наверное, лет 9 или 10, я начал сдавать бутылки.

Все началось с того, что однажды моя бабушка, Раиса Алексеевна, рассказала мне историю:

– Антик, – ласково называла меня бабушка, – помнишь Федора Егоровича, который работал дворником на стадионе? Так вот, он постоянно собирал бутылки, которые оставались после матчей, и над ним из-за этого подшучивали. Недавно я узнала, что он купил себе машину на те деньги, которые за несколько лет выручил от сдачи бутылок. Представь себе!

Я знал, что в гараже у нас было несколько ящиков с пустыми бутылками – стеклянная тара оставалась после нечастых семейных застолий. Уточнив у мамы, нужны ли все эти бутылки, я гордо сообщил, что хочу их сдать. Она разрешила.

Бутылки принимали чистыми, поэтому мне пришлось изрядно попотеть, чтобы отмыть их и освободить от этикеток. Правда, деньги мне в магазине не давали, а предлагали на вырученную сумму выбрать какой-нибудь товар. Магазин был хозяйственный, и я брал мыло, порошки, шампуни… Особенно запомнилась одна такая «покупка» – оранжевая щетка, с которой я не расставался, как с талисманом, больше 19 лет.

Школа жизни

Затем мы переехали в город, и я впервые поменял школу. Это была очень хорошая школа, но путь к ней лежал через неблагополучный район, где я несколько раз серьезно «отхватывал». Кто рос в те годы, знает подноготную: «Ты с какого района?», «А сигареты есть?», «Почему так одет?», «А что это у тебя здесь?» – и вот вы уже валяетесь на земле, выясняя отношения. Окружение было соответствующее, но я старался выбирать хороших людей – благо их было немало. Многие курили, чтобы казаться крутыми, и вкидывали насвай, а один мой знакомый хвастался, что может определить марку сигареты всего по одной затяжке. Я старался оставаться собой и не употреблять всякую дрянь, только чтобы казаться круче. Хотя опыт курения сигарет в детстве у меня был, в привычку это не превратилось. Курить мне просто не понравилось, и я больше никогда к этому не возвращался.

Проблемы с улицы вскоре перекочевали в здание школы. Один парень из параллельного класса начал проявлять излишнее внимание к моей персоне. Он вел себя довольно дерзко – просто приходил в наш класс, приближался ко мне и кричал:

– Эй, чо?!

Затем ломал ручку или давал затрещину.

Я не отвечал, потому что было страшно: тут по дороге-то отхватываешь, еще и в школе получать, тем более его многие побаивались… Так продолжалось, наверное, полгода. Пока однажды мне это окончательно не надоело. Я сказал себе: «Антон, ты чего вообще?!» Тогда я еще не занимался спортом, не изучал боевые искусства. Однако в какой-то момент собрался с духом.

Он снова зашел в класс на следующий день и с наглым видом взял мою ручку, чтобы надломить ее пополам.

– Положи на место, – огрызнулся я, а самому внутри страшно.

– Что ты сказал?! – вмиг взорвался он и резко «прыгнул» на меня.

Мы сцепились, парты разлетелись в разные стороны. Меня охватило чувство освобождения – сколько можно было молчать, в самом деле?! Прошла минута… Вторая… А я все еще не проигрывал и держался молодцом.

Когда после уроков я вышел из школы, меня уже ждал этот товарищ с внушительным подкреплением за спиной.

– Ты че восстал, урод? – спросил мой оппонент, сжимая кулаки.

– Ты меня задолбал, козел! Мне надоело терпеть твои выходки. Твои дружки за спиной меня не пугают. Еще только тронь мои шмотки, мерзкое животное!

– Не ожидал от тебя, – обернувшись на свою свиту, сказал он и бросил в мою сторону: – Ты прям пацан, даже коленки не дрожат. Только за базаром следи в следующий раз.

С того дня мы начали дружить.

Тогда я получил наслаждение от ситуации: я собрался с духом – не стал терпеть издевательства и насмешки. Я нашел в себе силы выступить в своих интересах и отстаивать их до конца. И от этого победил!

Ставки сделаны, ставок больше нет

Если кто помнит, в то время на место вкладышей и фантиков пришли биты и фишки – пластиковые и картонные прессованные круги. Я снова начал оттачивать уже знакомый навык. Посмотрев на фишку, я понимал, с какой силой и под каким углом нужно ударить ею по поверхности, чтобы она перевернулась. Где-то через год я уже обыграл весь двор и стал обладателем большого «банка».

Среди нас была одна девчонка – Юля, – которая рубилась в эти фишки наравне с пацанами. Она была, наверное, единственной, чей уровень игры не уступал моему. В результате, выиграв по очереди у всех остальных, мы начали играть с ней один на один – устроили импровизированный «чемпионат лидеров». В течение трех недель мы собирались на одном и том же месте, приглашали зрителей и раскладывали наши банки стопками, как покерные фишки. Я начал побеждать и повышать ставки, чтобы выигрывать эксклюзивы. Примерно по той же схеме, что с редкими фантиками: пять к одной. Она не могла устоять от возможности легкой наживы, но проигрывала один экземпляр за другим. Я был беспощаден и хладнокровен.

Но однажды Юля не пришла. Когда мы нанесли визит к ней домой, дверь открыла ее мама.

Она сказала:

– Мальчишки, вы что, с ума сошли?! Сколько можно? Вы и так у нее всё выиграли! – А в квартире за спиной кругловатой женщины в халате раздался плач, который слышала вся моя свита, жаждущая хлеба и зрелищ.

Так я получил в своем дворе статус и авторитет, репутацию сильного игрока – и мы стали соревноваться с другими дворами. Местные предприниматели подхватили детскую забаву и начали продавать фишки в обычных магазинах упаковками по 10 штук.

Однажды ко мне зашел знакомый и с треском проиграл. Он хотел отыграться, а фишек я принципиально не занимал. По идее, ему надо было бежать в магазин за новыми… Но вдруг он говорит:

– Слушай, а зачем я буду бегать в магазин? Давай я просто куплю их у тебя?

Я согласился и продал их по магазинной цене. Он купил 10 фишек и снова их проиграл. В итоге у меня остались свои фишки, появились новые, и неожиданно – деньги. Тогда я иначе посмотрел на свой внушительный банк, который в этот момент возымел настоящую взрослую ценность.

Конечно же, иногда были дни, когда игра не задавалась, – и тогда я не играл, как бы меня ни уговаривали. Ведь когда люди видят, что явный лидер проигрывает, то каждый хочет урвать свой кусок.

Самое главное – не терять самообладания и не поддаваться искушению, чтобы не проиграть всё.

У меня была своя тактика и правило. Я выходил играть с определенным количеством фишек, которые готов был потерять в этот день, – они лежали у меня в правом кармане. Если я проигрывал фишку, то доставал следующую. Все выигранные фишки я клал в левый карман и на них не играл. Это был строгий запрет. Как только я проигрывал все фишки из правого кармана, то прекращал играть.

Не помню, откуда я взял эту стратегию, но именно она помогла мне создать капитал в детстве из фишек. Сегодня эта стратегия помогает мне на рынке.

Спортивный азарт

Именно в этот период я начал основательно заниматься спортом, где, как оказалось, было не меньше азарта, чем в фишках. Недалеко от нашего дома была школа милиции. И вот однажды звонит мне по стационарному телефону мой товарищ по имени Мейрам, живший на два этажа ниже.

Он сказал:

– Слушай, там в милицейке есть занятия по рукопашному бою, собираюсь пойти – давай пойдем вместе! Завтра в восемь утра.

Я жутко боялся всех этих спортивных соревнований, у меня с ними в жизни не складывалось, но я согласился. На следующее утро он мне снова позвонил, и я отмазался – сказал, что болит живот и что пойду как-нибудь в следующий раз.

В тот же вечер я позвонил ему сам:

– Ну как там, сильно бьют? – спросил я.

А про себя думаю: «Ну вот, выжил же пацан, дома, все с ним хорошо – значит, и я тоже выживу». На следующую тренировку я уже отправился с ним. Обещания надо было сдерживать, второй раз отмазываться – уже некрасиво.

Однако с третьей недели начинались спарринги, и я перестал ходить. Мама спросила:

– Почему ты не ходишь на рукопашный бой?

– Мам, ну мы две недели занимались – разминались, бегали, кувыркались по татами, отрабатывали удары А теперь начинаются спарринги. Теперь меня будут об этот татами бить. Как-то не очень хочется… – ответил я довольно искренне.

Мама не восприняла мое объяснение как аргумент и повела к тренеру.

– Все будет хорошо, не переживай! – подбадривала она меня и оказалась права.

Это было 1 февраля 1998 года. В течение следующих двух лет я без уважительной причины не пропустил ни одной тренировки.

Со временем я начал делать успехи и даже принял участие в соревнованиях. Естественно, меня «вынесли» в первом же бою. Так же было и на вторых соревнованиях, и на третьих… Я вспомнил себя с фишками: как я тренировался дома, пытался выяснить угол, под которым нужно было отбивать ставку.

Само состязание занимает гораздо меньше времени, чем тренировка. Но именно тренировка определяет результат.

Тренер сказал: «Ребята, вы можете сюда приходить в свободное время и заниматься дополнительно». И я начал посещать пять тренировок в неделю.

На своих шестых соревнованиях я прошел в полуфинал и там проиграл, заняв в итоге четвертое место из 48 бойцов в моей весовой категории. А еще месяца через три-четыре – я стоял на пьедестале со вторым местом.

Принцип оказался одним и тем же. Больше делай, тренируйся, отдаваясь своей стезе. Гори. Но никогда не занимайся чем-то просто ради того, чтобы чем-то заниматься. Имей цель. Не трать время впустую!

Пятеро на одного

В это время мы переехали из Казахстана в Россию – в городок Карталы Челябинской области. Сейчас, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю какие-то значимые для меня истории, то хорошо понимаю – все они повторяются, как паттерны на графике[2]. Потому что когда я пошел в новую школу, то меня начал донимать хулиган из другого класса. Снова. Причем конфликт произошел не в самой школе и даже не во время учебы, а на улице, на второй день, когда я только приехал в город.

В конце августа я вышел погулять и освоиться на местности. В этот момент проехала машина с двумя парнями на заднем сиденье. Один из них в открытое окно стал показывать мне средний палец. Просто так. Я тогда понятия не имел, кто это. А оказалось, что это была компания чуть ли не самых крутых дебоширов на районе. Но огрызаться я уже умел, в ответ мною тоже был показан средний палец – и не просто показан, а с гордо поднятой рукой.

Заканчивалась первая неделя учебы в новой школе, в новой стране, с чем меня даже поздравили некоторые одноклассники на последнем уроке в пятницу. В голове тогда был полный треш: я же осваивался в новых реалиях, все непривычное – традиции, школа, цены в магазинах, валюта… И вот я сижу за своей партой, готовлюсь к последнему уроку. Ко мне подходят незнакомые парни и начинают предъявлять. А я даже понять не могу – кому я уже успел здесь насолить?

– Вечером ты отхватишь за то, что посмел показывать такие жесты, – буднично сказали они, покидая класс. Конечно же я сразу понял, о чем речь.

И я отхватил, хоть и не очень сильно. Одному против толпы было биться не прагматично.

Тогда я понял, что придется снова себя отстаивать. Я начал усиленно тренироваться, чтобы дать отпор в следующий раз. В один прекрасный день наши расписания сошлись – а значит, тогда все и должно было случиться. В тот день с самого утра я разминался, готовился к бою… Так и произошло.

Пятеро крепких парней заходят в класс. Впереди – тот самый, с которым мы «обменялись любезностями» в виде пальцев. Он подходит к одной из парт и кладет ладонь на спинку стула. Я опережаю его, толкнув свой стул в его сторону. Он запрыгивает на него и летит ко мне, я успеваю увернуться. В этот же момент понимаю – в мою сторону двинулась вся остальная компания.

Я хватаю одного за куртку, поднимаю ее, перекрутив через его голову, и бросаю эту конструкцию в сторону двух других бойцов. Разворачиваюсь к боссу – беру захват за рукав и ворот. Быстрый переход – бросаю его через бедро. Резко возвращаюсь в стойку и практически не глядя бью кулаком в живот следующего нападающего.

Парты и стулья летали в разные стороны. Без ложной скромности могу сказать – я был великолепен. В духе популярных тогда фильмов с Жан-Клодом ван Даммом и Джеки Чаном. Мои соперники были от такого просто в шоке. Как и одноклассницы.

В самый разгар этой разборки в класс зашла учительница Светлана Владимировна:

– Что здесь происходит?! – вскричала она.

Девчонки ей стали рассказывать наперебой:

– Светлана Владимировна, пришли эти впятером на нашего Антона!

– Нам было страшно, а он…

– Всех пятерых, представляете, он защищался и не дал нас в обиду!

– Светлана Владимировна, у него не было выбора, они сами на него напали все вместе! А он… их раз-так!

Конечно, у напавших после этого были проблемы, так как Светлана Владимировна передала о случившемся их классному руководителю, а та, в свою очередь, вызвала родителей. Хотя, как обычно бывает, через несколько месяцев вражды мы уже жали друг другу руки после баскетбольных матчей между нашими классами. После одной из игр мы еще раз переговорили и окончательно закрыли конфликт.

– Зачем ты показал палец? – спросил однажды он.

– А зачем ты показал первым? – парировал я.

– Я вообще показывал не тебе! Рядом с тобой тогда проходил один хмырь!

Так выяснилось, что у нашего конфликта вообще не было никакой почвы.

Поскольку в новом городе не было тренера по рукопашному бою, я начал заниматься легкой атлетикой. История такая же: стандартные тренировки, дополнительные занятия… Примерно через полгода на дистанции 200–400 метров я стал чемпионом города, потом – области. Ездил на соревнования, один раз даже на всероссийские – там я не стал призером, но тем не менее получил хороший опыт.

А спустя полтора года мы переехали в Троицк.

Все новое – это…

Иногда я замечаю, как в жизни все циклично. Мир таким образом будто проверяет тебя – усвоил ли ты урок на этот раз? Мы переехали в Троицк, и к концу учебного года я снова сменил школу. Здесь довольно скоро ко мне подошел одноклассник и эдак вскользь заявил:

– Ну что, Антоха, твоя первая неделя у нас заканчивается. Надо бы тебе навалять… Не находишь?

– В смысле? За что?!