Чертов Либман-Сакс бесплатное чтение

Юлия Резник
Чертов Либман-Сакс

Глава 1

Она была его гостьей. Так в гостиничном бизнесе было принято называть постояльцев, проживающих в номерах. Впрочем, она заселилась не в номер. Для нее в спешном порядке был зарезервирован небольшой коттедж у самого леса. Она жила там вторую неделю. И не собиралась никуда съезжать. Домик на ее имя был забронирован до конца лета. Дорогое удовольствие. По карману немногим. Чем ей так приглянулась его база отдыха, Ставр не знал. Погода в этом году была откровенно хре*овой, да и вообще это было не лучшее место для красивой молодой женщины. Никаких тебе клубов, ресторанов, и прочих развлечений… Только горы, сырость и минеральные источники, ради которых сюда и приезжали многочисленные туристы. Впрочем, владения Ставра находились в стороне от общеизвестных туристических маршрутов. В этом были как плюсы, так и минусы. Но лично его все устраивало.

Его база отдыха расположилась в низине, между двумя высокими горами. Здесь был своеобразный влажный климат, и небольшое кристально чистое озеро, в котором он разводил форель. Просто идеальное место для тихой старости. Все, как он и мечтал. Вообще, учитывая жизнь, которую вел Ставр, мечтать о тихой старости было… несколько неуместно. Впрочем, мечты — на то и мечты, что сбываются редко. Ему повезло. Хотя отпускать его не хотели. И не было никаких гарантий, что отпустили навсегда. Профессионалы его уровня всегда в цене. И в сорок, и в шестьдесят, и в сто… Только доживают до такого возраста далеко не все. Привилегию жить дальше заслуживают единицы.

Ставр опустил бинокль и подошел ближе. Гостья снова сидела у самого берега, на днище перевернутой деревянной лодки. Почему ей не спится в такую рань? Едва солнце встало, даже не успев прогреть остывший за ночь воздух. Вон, как в кофту кутается… Не привыкшая. Мужчина бесшумно подошел поближе и застыл на краю леса. Женщина встала со своего места, осмотрелась по сторонам, разулась. Ставр изумленно вскинул брови. Эта планочная собралась искупаться? Ну-ну… Он на это с радостью посмотрит. Нечасто ему выпадает возможность посмеяться. Тем временем гостья — Любовь, так ее звали, стащила водолазку, оставшись в одной майке. Осмотрелась еще раз, в сторону полетели джинсы. Почему-то смеяться расхотелось… Особенно, когда она полностью оголилась и нерешительно шагнула в воду. Мужчина невольно сделал еще один шаг вперед. С такого расстояния было прекрасно слышно, как она резко втянула в себя воздух, но все же окунулась с головой. Сделала несколько гребков руками, перевернулась на спину, и уже так поплыла назад. Выскочила из ледяной воды. Побежала к берегу. У нее была красивая грудь с маленькими, сжавшимися до предела сосками. Взгляд мужчины застыл на них и стремительно опустился ниже. Маленькая дурочка. На месте него сейчас мог быть кто угодно. И неизвестно, как бы этот другой себя повел в такой ситуации.

Тем временем женщина быстро обтерлась собственной майкой и с трудом протиснулась в джинсы. Они едва налезли на ее все еще влажное тело. При этом гостья забавно подпрыгивала и воровато оглядывалась по сторонам. У Ставра сложилось впечатление, что она поддалась одному только ей известному порыву. Вряд ли женщина собиралась поплавать еще несколько минут назад. Иначе надела бы купальник и взяла бы с собой полотенце. Неожиданно захотелось узнать, что ее подтолкнуло к озеру. И почему сейчас она так счастливо улыбалась. Мужчина уже привык к ее печальным, не по возрасту старым глазам. А тут… Такое преображение.

Любовь еще раз осмотрелась, собрала мокрую майку и трусики, которые не стала надевать, и пошла к своему дому. Только тогда Ставр вышел из своего укрытия, достал снасти, прикорм и, устроившись на деревянном мостике, закинул удочку. Лучше всего рыба клюет на рассвете, он практически упустил драгоценные минуты клева. Впрочем, открывшееся зрелище того стоило. Он и забыл, когда в последний раз видел голую, красивую женщину. С возрастом обуревающие в молодости желания отходят на второй план. То же и с сексом. Всем известная истина… Тогда почему у него до сих пор так тесно в штанах?!

Рыбалка ни черта не удалась. Похоже, сегодня его постояльцы останутся без ухи на обед. Ставр прошел к своему дому, стянул резиновые сапоги. Принял душ и переоделся. Посмотрел на себя в зеркало. Невзрачное, незапоминающееся, с глубокими бороздами морщин лицо. Пятьдесят три. Мог бы еще работать. Если бы напрочь не перегорел. Он чувствовал себя такой развалиной на самом деле… А сегодня вдруг как-то вспомнил, что не так уж и стар. Благодаря гостье. Выходит, и ему ничто человеческое не чуждо. Вон, как на молоденькую да красивую потянуло… Даже смешно. Хмыкнул. Сварил крепкий кофе с солью. Устроился на веранде, закинув ноги на ограждение. В воздухе пахло мхом и хвоей. И чем-то тонким, цветочным… Возможно, рута уже зацвела? Отпил из чашки. С наслаждением потянулся. Запрокинул голову к безоблачному небу. Впрочем, погода в этих краях менялась мгновенно. Тучи могли насунуться на раз, и тут же пролиться на землю потоком. И было что-то завораживающее в этой стихии.

Ставр допил остывающий кофе одним глотком. Встал, втянул в себя разреженный горный воздух. В который раз порадовался, что после увольнения переехал именно сюда. И вышел за дверь. Дел было полно. Сиди, не сиди, а за него их никто не переделает. Дурная привычка все держать под контролем, на которую порой обижался нанятый им официальный директор базы. Фактически, из гостей мало кто догадывался о том, кто здесь всем заправлял на самом деле. Ставр как-то слабо вязался с образом владельца пансионата такого уровня. И его это полностью устраивало.

Первым делом зашел в кухню, убедился, что работа, как и положено, кипит. Скоро завтрак, он должен быть подан строго с восьми до десяти. Шведский стол, европейская и местная кухни. Почему-то вспомнилось, что Любовь всегда ест на завтрак тосты. С маслом и тягучим медом. Садится в дальнем углу, у окна, и специальным ножом размазывает жирное крестьянское масло по горячему подсушенному хлебу. А потом ложкой наносит толстый слой меда, который здесь, в горах, особенно пряный и хмельной. Тосты и чай с чабрецом. Его заваривают ей отдельно в небольшом красиво расписанном глиняном чайнике. Больше в его пансионате такой чай не пьет никто. Ставр удивился направлению собственных мыслей, выбросил из головы всякие глупости и двинулся дальше. Нужно было проверить качество уборки номеров. Вчера ему показалось, что новая горничная убирает спустя рукава. Нужно проверить, и, если первое впечатление подтвердится, расстаться с нерадивым сотрудником навсегда. Работа должна выполняться хорошо. Это его правило.

Сегодня Люба на завтрак опоздала. Точнее как опоздала… Пропустила открытие ресторана. И все из-за утреннего купания. Взбредет же такое в голову! Пока она отогревалась в горячей ванне, пока сушила длинные волосы, пока задумчиво смотрела на озеро, на котором опять рыбачил тот самый мужчина… Она заметила его практически сразу же. Так бывает, что твой взгляд просто останавливается на ком-то. Ее взгляд остановился на нем. И постоянно к нему возвращался, где бы она его не встречала. Была в этом мужчине какая-то загадка. А может, она напридумывала чего. Кто знает? Только в последнее время она стала замечать, что как-то острее чувствует людей. Безошибочно определяет чужие пороки. Этот — пьяница, этот — домашний тиран, а этот все время врет. Возможно, это обычное дело, когда соприкасаешься со смертью? Когда ежеминутно заглядываешь ей в глаза…

Женщина встряхнулась, отгоняя негативные мысли. Даже если старуха с косой стоит у тебя за плечом, о ней не нужно думать постоянно. Вряд ли от этого она уйдет, а ее предвкушение только отравит настоящее. В таком случае ты умрешь гораздо раньше, чем она сомкнет на тебе свои костлявые руки. Люба этого не хотела.

Она вышла из дома и побрела вдоль вековых елей вверх по тропинке. Ресторан был открыт уже целых двадцать минут и ее место, конечно же, было занято. Она уселась за свободный столик в центре небольшого зала. Осмотрелась. То ли из-за того, что ее привычное место было занято, то ли просто так сложилось, но есть сегодня не хотелось. Она забрала у барной стойки свой чай и вернулась к столу. Чай тоже был какой-то не такой. То ли слишком крепкий, то ли, напротив, недостаточно настоявшийся… Или это она не с той ноги встала? Люба улыбнулась, махнула рукой на попытки позавтракать и пошла обратно к домику. Можно было сходить в бассейн с минеральной водой, да только после завтрака там будет много народу. А она не любила толпу. Значит, можно попросить отвезти ее в ближайший городок. Побродить по сувенирному рынку… Или купить билет на какую-нибудь экскурсию.

Люба вошла в дом, дверь за ней закрылась с оглушительным хлопком. Странно… Откуда сквозняк? Неужели забыла закрыть окно? Напевая себе под нос (последнее время она не выносила тишину), женщина прошла в небольшую спальню. Открыла сумочку, порылась в ней. Не найдя кошелек, высыпала содержимое сумки прямо на кровать. Кошелька не оказалось. Она удивленно осмотрелась. Подошла к трюмо. Открыла шкатулку. Драгоценности тоже исчезли. Их было немного. Любовь не брала с собой ничего, действительно ценного. Но все равно было неприятно. Исчезли серьги с бриллиантами и цепочка с кулоном. Тяжело вдохнув, женщина двинулась к выходу.

Ставр колол дрова, когда к нему прибежал запыхавшийся управляющий:

— Что случилось? — невозмутимо поинтересовался мужчина.

— Кража. Крупная.

Ставр удивленно вскинул брови. На его памяти такое случилось впервые. Он отбросил топор, вытер банданой пот со лба, и обтер руки.

— Пойдем. — Мужчина быстрым шагом направился к центральному корпусу, где для управляющего был оборудован небольшой кабинет. В нем их прихода дожидалась та самая гостья. Она повернулась лицом к вошедшим и невозмутимо на них уставилась.

— Мне доложили, что у вас пропала крупная сумма наличности и драгоценности. Можете рассказать, как это случилось?

— Нет, — пожала плечами гостья. — Как это случилось, мне расскажете вы. Я могу рассказать только то, как обнаружила кражу.

— Справедливо, — улыбнулся мужчина, усаживаясь на стул. Управляющий маячил у него за спиной. Ставр немного поморщился. — Так как вы обнаружили кражу?

— Это случилось сегодня, десять минут назад. Я вернулась после завтрака и решила поехать в город. Тогда-то я и обнаружила отсутствие кошелька. Проверила шкатулку с драгоценностями. Их тоже не оказалось.

— Вы не воспользовались сейфом?

Скулы женщины немного порозовели, но она все же кивнула. Мужчина никак не выказал своего недовольства. Хотя мог. И имел право. Такие вещи действительно хранятся в сейфах. А теперь придется вызывать полицию… Ну кому это понравится?!

— Вы заметили что-нибудь подозрительное?

— Нет… Да! — тут же поправилась Люба, вспомнив об открытом окне. — Окно в гостиной было открыто, хотя я точно уверена, что не открывала его сегодня.

— Открытое окно… — задумчиво протянул Ставр. — Участковый приедет нескоро. Это я вам могу гарантировать. Здесь установлены камеры видеонаблюдения. Возможно, нам удастся самостоятельно вычислить вора. Да… И заблокируйте банковские карты. Мало ли…

— Уже заблокировала. Только я осталась совершенно без средств…

— Сколько вам нужно? — поинтересовался мужчина.

— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Мне просто нужно, чтобы меня свозили в город. И только. Пластик мне перевыпустят без проблем.

Еще бы не перевыпустили. Далеко не в каждом банке обслуживаются такие клиенты. В богатстве есть свои преимущества.

— Никаких проблем. Вы хотите ехать прямо сейчас?

— Было бы неплохо.

— Собирайтесь. Вас отвезут.

— А как же участковый? Нужно написать заявление и…

— Вы реально думаете, что сельский участковый вычислит преступника?

Любовь скривилась. Этот мужчина… Он был прав. Никакого толку от вызова местной полиции не будет. Нужно было просто воспользоваться сейфом.

— Не переживайте. Возможно, вам смогу помочь я, — напоследок сказал мужчина, и глядя ему вслед, Люба поняла, что если кто-то и может помочь, то только он. Было в нем что-то такое, что не давало усомниться в его возможностях.

Глава 2

Машину Любе нашли быстро. На этой базе вообще все очень хорошо работало. Слаженно и эффективно. Наверное, с таким хозяином и не могло быть иначе. Он заинтересовал Любу сразу же. Ей не давало покоя чувство абсолютного несоответствия, прослеживающегося в нем. Несоответствия внешней оболочки внутреннему содержанию, стержню, который в Ставре безусловно присутствовал. Она распознала в нем силу. Настолько мощную, что ей захотелось покориться. Абсолютно бессознательное желание. Так самки покоряются сильнейшему в стае. Так заложено самой природой… Пожалуй, с тех пор, как её чувственное восприятие до предела обострилось, это был первый такой мужчина…

В городе Люба справилась быстро. И что самое главное — самостоятельно. До настоящего момента ей не часто выпадала такая возможность. Последние годы она жила как будто под колпаком. Из-под которого вырвалась под предлогом поправки здоровья. Ей не хватало динамики, не хватало событий, не хватало эмоций… Она пыталась жить полноценной жизнью, но у нее не слишком получалось. Осознавать это было больно. Больно было бороться за жизнь и… не жить. Она уехала из столицы, чтобы остановиться. Вдохнуть полной грудью, побыть наедине с собой, разобраться в хаосе, в котором прозябала…

Люба попрощалась с водителем, и свернула к тропинке, ведущей к ее коттеджу. Начался мелкий, частый дождь. Здесь вообще нередко дождило… Ее устраивала такая погода. Солнце было ее врагом. Жаль, она любила солнце… Женщина зашла в дом и осмотрелась. Все было на своих местах. Так, как она и оставила, когда уходила, но Люба больше не чувствовала себя в безопасности. Утренние гости, кем бы они ни были, здорово испортили ей жизнь. Раньше она бесилась от многочисленной охраны, а сейчас бы не отказалась от парочки крепких ребят. Вот, как бывает, когда кто-то неизвестный вторгается в твое личное пространство. Интересно, Ставру удалось засечь на камерах вора? Как будто в ответ на ее вопрос, в дверь постучали. Люба выглянула в окно, которое выходило на одну с дверью сторону, и тут же поспешила открыть дверь.

— У меня новости. Позволите? — На мужчине был надет дождевик. И дождь стекал с него, образуя на деревянном полу веранды маленькие лужицы.

— Да, конечно! — Люба широко распахнула дверь и отошла от нее, пропуская мужчину внутрь. Он тут же стащил с себя плащ, стряхнул воду с мокрого лица, вытер о джинсы влажные руки.

— Воришкой оказался подросток. Почти ребенок, судя по комплекции. Он не взламывал окно. Оно действительно было открыто.

— Извините…

— За что?

— Если бы я положила ценные вещи в сейф и закрыла окно, ничего бы подобного не случилось. Вам бы не пришлось тратить время по пустякам.

— Это не пустяки. Сейчас мы как раз пытаемся установить личность преступника.

— Я не буду выдвигать обвинения против ребенка.

— Это понятно. Но я не теряю надежды вернуть вам ваши вещи.

— Спасибо… Хотите кофе? Или… чай?

Ставр нерешительно остановился. Как воспринимать ее предложение? Как проявление обычной гостеприимности? Пожал плечами. Чай и правда не помешает — он немного продрог.

— Не откажусь.

Люба кивнула. Отвернулась к столешнице, включила чайник:

— Откуда этот ребенок пришел? Со стороны села?

— Да. Все верно. На здешнего не похож. Мои ребята уже опросили местных.

— Странно. Может быть, отдыхающие?

— Это вряд ли, — заметил Ставр, устраиваясь за небольшим обеденным столом. — Дети на отдыхе с родителями, как правило, из благополучных семей. Этот был… не из таких.

Любовь пожала плечами, поставила чайник и чашки на стол, уселась рядом с мужчиной. Почему-то не хотелось, чтобы их разъединял стол. Глупое, ни на чем не основанное чувство. Он поймал ее взгляд. Прочитал, как открытую книгу. Люба была в этом уверена. Как и в том, что она тоже не оставила его равнодушным. Иногда человеку не требуется много времени, чтобы понять — вот он, тот, кого я хочу. Узнавание происходит мгновенно. Можно, конечно, кокетничать… Держать марку, и тянуть время. А можно окунуться в желаемое с головой. Это один из наиболее важных уроков, который ты усваиваешь, оказавшись на грани — ничего нельзя откладывать на завтра. Завтра может и не наступить.

Подрагивающими руками разлила чай, вскочила, вспомнив, что где-то в буфете лежали эклеры. Поставила их на стол. Ее руку перехватили:

— Не суетись.

Люба безропотно опустилась на стул. Закусила губу, не отрывая внимательного взгляда от хозяина базы. Самое обычное лицо, ярко-голубые глаза, морщины… Ее отец, пожалуй, старше будет, но этот тоже недалеко ушел. Странно, ее никогда не привлекали взрослые мужчины… Собственно, уже лет десять ее вообще никто не привлекал. Она в принципе никого не рассматривала с такой точки зрения. А последние три года ей и вовсе не до мужчин было. Может быть, поэтому Ставр настолько ее взбудоражил? Хотя, странное объяснение… Вокруг полно мужиков, но так Люба реагировала только на одного.

— Боишься?

— Нет. Я только смерти боюсь.

— Смерти все боятся, — сверкнул глазами Ставр.

— И ты? — Она позволила себе быть фамильярной. Потому что глупо выкать человеку, от одного присутствия которого у тебя перехватывает дыхание. У нее перехватило, как только он взял в свою горячую сухую руку ее холодную и влажную от волнения ладонь.

— И я.

Их разговор прервал оглушительный стук в дверь. Люба вздрогнула. Ставр сжал напоследок ее ладошку и пошел открывать. Оказалось, что воришку поймали. О чем и пришел сообщить крепкий, высокий парень лет тридцати. Не слушая отговорок мужчин, Любовь натянула ветровку и пошла вслед за ними. Ей было интересно узнать, кто ее обчистил. Нет, Любовь не считала возможным наказать ребенка, если это действительно был он… Но посмотреть, и понять мотивацию очень хотелось.

— Участкового вызвали? — уточнил на ходу Ставр, перекрикивая шум дождя, который к вечеру хорошенько припустил.

— Обижаете, Ставр Яныч. Только когда он явится?

— Как — участкового? Зачем?! — прокричала Люба, с трудом догоняя мужчину. — Это же ребенок. Ты сам говорил…

— Если мы не заявим, то его задержание можно будет квалифицировать, как незаконное удержание. Или похищение.

— Ее задержание, — уточнил мужчина, имени которого Люба так и не узнала.

— Прости?

— Это девчонка. Борзая — страсть.

Сказать, что Люба удивилась — вообще ничего не сказать. Девочка-воришка? А куда смотрят ее родители? Ставр таких вопросов себе не задавал, примерно понимая, откуда дует ветер…

— Выяснили, кто такая?

— Ребята роют. С минуты на минуту данные будут. Сама она молчит, как рыба об лед. Пуганая…

Мужчина удивленно приподнял брови. Ну, если даже его парням не удалось девчонку расколоть, значит, той и правда не впервой попадаться… Интересно, как только в их края забрела. Воровку удерживали в старом домике, закрытом на реставрацию. Основные работы в нем были завершены, оставалось только закупить мебель. Девчонка сидела прямо на полу, сознательно игнорируя предложенный парнями табурет. Кивком головы Ставр отпустил охрану. В помещении остались только они с Любой и воровка.

— Добрый вечер.

— Пошел на хр*н, фраер.

— Неправильное начало беседы.

— Пошел ты…

У Любы волосы зашевелились — настолько диким и не детским было поведение девочки. Скорее даже девушки… Ей было лет тринадцать-четырнадцать, на первый взгляд. О том, что это был явно не домашний ребенок, свидетельствовало все — и развязное поведение, и блатная речь, и неухоженный внешний вид. Любовь перевела растерянный взгляд на Ставра. Тот молчал и сканировал девчонку своим пронизывающим взглядом.

— Меня зовут Ставр. Это — Любовь. Ты украла у нее кошелек и драгоценности.

— Не знаю ничего. В первый раз вижу эту тетку.

Ах, ты ж, маленькая зараза! Тетка, значит! Ну и ну…

— Послушай… Извини, не знаю, как тебя зовут…

— Никак.

— Так вот, никак, кошелек, который ты скинула, мои парни уже нашли. Камеры видеонаблюдения тебя зафиксировали. Могу кино показать, если не веришь.

— Несанкционированная съемка. Запрещено законом. Ни один суд не примет во внимание этот фуфел…

— Ну, надо же, как запела.

— А ты, наверное, думал, я пальцем деланная?

Ставр оставил вопрос воровки без ответа. Он много чего умел. Девчонка раскололась бы на раз-два. Только странно было применять такие методы воздействия по отношению к ребенку. Да и перед Любовью светиться не хотелось. Он уже понял, что она девочка не глупая. Не стоило привлекать к себе лишнего внимания.

— Ты можешь вернуть украденное, и уходить. А можешь и дальше упираться, и заиметь проблемы с полицией.

— Нету у меня ничего. Отвали…

— Ну, нет, так нет. В приемнике тебе быстро память освежат.

Девчонка не успела отреагировать — в комнату заглянул охранник. Передал Ставру какие-то бумаги. Он встал возле окна, оперся на подоконник и принялся их изучать.

— Сама убежала, еще и ребенка трехлетнего прихватила? — наконец поинтересовался мужчина.

Люба замерла. Воровка, наоборот, затравленно вскинулась.

— Слушай, мужик, нет у меня бабок твоей мочалки. И цацок нет. Отвали, а?

— Не могу. Как законопослушный гражданин, я должен сообщить в правоохранительные органы…

— Забудь, а? Ну, что тебе стоит? Слышь, дамочка… Ну, у тебя этих брильянтов, небось, завались. Под каждое платье новые. Что тебе пара штук? Считай, на благотворительность потратила. Это ж у вас, у богатых, в моде?!

— Ты выкрала из приюта ребенка.

— Да не выкрала я никого! А помогла выжить! Его в том приюте скоро со свету сживут. У парня порок сердца, а они его бьют.

Ставр замолчал. Врут ему, или нет, он мог сказать с вероятностью в девяносто девять процентов. Девчонка не врала.

— Мне самой этот хвост на фиг не упал. Жалко стало. Не выжить ему там… А его усыновить хотела пара из Америки. Нам продержаться осталось всего ничего. Я уже написала Джессике по электронной почте. Они с мужем скоро приедут, и заберут его. Понимаешь?! У них почти готовы документы на усыновление!

— Это все равно противозаконно. Говори, где прячешь ребенка. Не усугубляй свое положение.

— Нет. Нет, — забормотала девочка, подхватываясь на ноги. — Слушай… Да, подожди ты! Ну, хочешь… Хочешь, я отсосу тебе? Или с ней вот… покувыркаемся, тебе на потеху…

— Замолчи! — не выдержала Люба. Ей было дико, невыносимо просто слышать то, что она слышала. Тошнота подкатила к горлу. А ведь ее уже давно не тошнило. Ставр тут же подошел к ней. Подхватил под руку:

— Пойдем. Не нужно тебе это все. Я сам все решу. — Он буквально вытаскивает ее на улицу. Люба едва стоит на ногах. Шок — вот, что она испытала.

— Она, что… Она из приюта, да?

— Угу. Вчера убежала, прихватив трехлетнего пацана. По всей видимости, деньги ей нужны были, чтобы уехать подальше.

— Она правду сказала про мальчика? Как думаешь?

— Скорее всего. Ей нет смысла врать. Прятаться с маленьким ребенком — это то еще удовольствие.

— Это страшно… — прошептала потрясенная Люба.

— Иди, тебя Вова проводит к домику, а я тут сам все решу. Потом зайду, расскажу детали.

Женщина, как болванчик, кивает головой, послушно следует за охранником, и даже не имеет понятия, что тут можно решить…

Глава 3

Ставру не спалось. После того, как он разобрался с вечерним происшествием, на душе было как-то гадливо. Девчонка не врала. В местном приюте творилось черт знает что. Сегодня вечером Ставр сделал все для того, чтобы ситуация поменялась в корне. Сейчас ребенку ничего не угрожало. Он дождется своих приемных родителей живым и относительно здоровым. С воровкой-сиротой дело обстояло хуже. Фактически, она похитила ребенка. Но мужчине удалось замять и это. Вообще он, конечно, старался не отсвечивать. За третий год, что он осел на озере, это был первый случай, когда ему пришлось задействовать собственные связи. Но тут Ставр не мог поступить иначе. Даже его, в общем-то, закаленное сердце дрогнуло, когда эта нескладная малолетка предложила ему себя. Или это он просто раскис за то время, что провел на пенсии? Нет… Скорее, пенсия случилась уже после того, как он раскис…

Мужчина вышел из собственного дома и побрел через базу. Дождь уже закончился, но под ногами хлюпало от влаги, которой пресытилась земля, и было промозгло-сыро. Мысли вернулись к Любе… Для нее прошедший вечер стал шоком. Не удивительно — она была далека от реальной жизни. Хотя… нет. В жизни как раз она хлебнула побольше многих. Он чувствовал это интуитивно, точно так же, как и то, что Люба всерьёз заинтересовалась им. Впрочем, он тоже не остался в стороне… Какая несвоевременная глупость!

Ставр прошёл вдоль озера, остановился у воды и услышал плач. Тихий, но такой горький… Сорвался на звук. Конечно же, всхлипы доносились из дома Любы. Входная дверь была закрыта на замок. Зато окно было открыто нараспашку. Из него и доносились едва слышные всхлипы. Ставру не составило труда проникнуть внутрь. В комнате было ощутимо холодно. Любовь лежала на боку и жалобно плакала. Одеяло валялось тут же — на полу. Ставр склонился над женщиной, коснулся её ледяных ступней, включил прикроватную лампу. Рассеянный теплый свет осветил комнату, мужчина моргнул.

— Люба… — потряс женщину за плечо. — Проснись. Тебе снится кошмар.

Она всхлипнула, уткнулась носом в подушку:

— Улетай… Улетай, пожалуйста… Зачем ты надо мной кружишь?

Женщина натуральным образом бредила. Или ей действительно снился слишком явный сон. На всякий случай, Ставр потрогал лоб. Еще не хватало, чтобы ее утреннее купание вышло боком! Заболеть не привыкшему к такому заплыву — раз плюнуть. Люба горячей не была. Напротив, она практически заледенела в тонкой шелковой рубашке. Только сейчас мужчина обратил внимание на то, что на ней было надето. Ну, кто спит в таком, когда такая холодина?! И зачем она открыла окно? Люба снова заплакала. Ставр поднял с пола одеяло, накинул его на женщину, и встряхнул ее посильнее. Она открыла мутные со сна, полные слез, глаза.

— Тебе что-то приснилось. Ты плакала.

— Да? — растерянно уточнила Люба, проведя руками по влажным щекам.

— Над тобою что-то кружило… — зачем-то пояснил Ставр, внимательно за ней наблюдая.

— Бабочки. Они всегда надо мною кружат…

— Никогда бы не подумал, что бабочки могут вызывать негативные эмоции.

— Это плохие бабочки. Очень-очень плохие…

Люба натянула повыше одеяло. В комнате было жутко холодно. Она, как обычно, забыла закрыть окно… Встрепенулась резко:

— А как ты сюда попал?

— Пролез в окно, — криво улыбнулся мужчина. — Не оставляй его больше открытым.

Ставр подошел к электробатарее и включил ее на полную мощность. Практически сразу в доме запахло горелой пылью.

— Ну… Я, пожалуй, пойду.

— Нет! — Люба вскочила с кровати, подошла к мужчине. — Ты мне так и не рассказал, чем закончилась история с девочкой… Ее забрали в приют?

Ставр остановился. Замер на женщине взглядом. Этот чертов шелк вообще ничего не скрывал… Их глаза встретились.

— Надень что-нибудь. Тебе холодно. И не стой босая — пол ледяной.

Люба послушно кивнула. Полезла в комод, достала ангоровые носки, которые купила здесь же, у местных мастериц. Накинула на плечи толстую вязаную кофту. Это позволило хоть немного отвлечься от Ставра и всего того, что в ней закручивал этот мужчина. Ей импонировало в нем буквально все. И даже это «не стой босая» нравилось невероятно… Это было так по-настоящему, по-мужски…

— Так что там с девочкой? Ее передали в приют?

— Да. И ребенка, которого она утащила, тоже. Это оптимальный вариант.

— Не думаю. Если над ним и вправду издевались…

— То больше не будут. Не переживай. Он дождется своих родителей.

Люба сглотнула, кивнула головой. Она верила ему безоговорочно. У нее не было сомнений, что этот мужчина никогда бы не стал сотрясать воздух понапрасну. Если он что-то говорил, то был в этом абсолютно уверен.

— А сама девочка? Что ее ждет?

— Ничего хорошего. Да, ты и сама все понимаешь.

Уж лучше бы не понимала. Эта девочка, которая предлагала себя, стала и для нее испытанием. В голове не укладывалось, как такое вообще может быть.

— Как ее зовут? Сколько ей лет?

— Даша Иванова. Ей тринадцать.

— И она…

— Да, Люба, ты все правильно понимаешь.

— Она — ребенок.

— Это не мешает ей продавать себя.

Любовь обхватила себя руками и отошла к окну.

— Я как представлю чьи-то руки на ее худеньком теле… Боже, это же абсолютно ненормально. Кто на такую позарится?

— Поверь, мразей хватает.

— А она… Зачем? То есть…

— Она всю жизнь провела в приюте. Там быстро взрослеют.

Люба прикрыла глаза. Ей было холодно. И вовсе не ночная прохлада служила тому виной.

— Я пойду, — донеслось уже практически от двери. Люба отмерла, пересекла комнату:

— Нет, Ставр… Не уходи. — Она творила что-то немыслимое. Откуда в ней взялась эта сумасшедшая потребность быть с ним? Он остановился. Медленно повернулся к Любе лицом. Она сделала еще один крохотный шаг, и оказалась прижата к его каменно-крепкой груди. Глаза в глаза. Он был не очень высоким… А потом ее губы накрывают его. Потому что в какой-то момент желание близости становится непреодолимым. С ней никогда такого не случалось. Люба никогда не выступала инициатором отношений. И тем более не предлагала мужчине себя. Но с ним все было совершенно по-другому. Ставр и сам не понял, как все случилось… Но вот уже его руки скользят по хрупкой спине, зарываются в волосы, путают пряди. Он перехватывает инициативу. Запрокидывает ее голову, скользит языком по губам… Он уже и забыл, когда целовался в последний раз. И целовался ли вообще? В какой-то момент приходит понимание того, что себе можно позволить не останавливаться. Ну, что здесь такого? Два взрослых, свободных человека хотят друг друга. Нет никаких причин отказывать себе в удовольствии. Разве что, только одна…

— Подожди… — Он отрывается от сладких, немного припухших губ. — Подожди, Люба… Сейчас ты не вполне осознаешь, что делаешь… Стресс, и все такое…

Она замирает в его руках. Понимает, что в его словах есть доля истины. Нет, не так… Она знает, что хочет быть с ним, но сегодня, возможно, и правда, не лучшее время. Ей хочется тепла. Банальной поддержки, в которой нуждается любая женщина после перенесенного стресса. А он у нее двойной. Дурацкий кошмар, от которого никуда не убежать, и сломанная судьба Даши Ивановой. Люба утыкается лбом в мужской подбородок и шепчет куда-то в шею:

— Не уходи, ладно? Не хочу быть одна.

Он целует ее в макушку:

— Не уйду.

Они стояли в обнимку, прислушиваясь к сердцебиению друг друга. Ставр вдыхал тонкий женский аромат, который ему очень нравился, и удивлялся сам себе. Он не был дамским угодником. Секс для него вообще никогда не стоял на первых позициях. Был, и был, а не был — так и не надо. Ставр даже не влюблялся никогда. Так… были всякие увлечения, но не более того. Он и представить не мог, какая женщина смогла бы его заинтересовать настолько, чтобы он согласился с ней просыпаться каждый день… В общем, женщины его интересовали мало… До этих самых пор. С момента появления Любы, все как-то резко изменилось. И теперь даже жаль, что сам отказался от предложенного удовольствия, хотя понимание, что это не ко времени, никуда не делось. И она в его объятьях не способствовала успокоению. Кровь бурлила, разгоняя по телу несвойственную ему жажду.

— Зачем ты купалась в озере? — вдруг спросил он.

Любовь вскинула голову. Растерянно уставилась в его яркие внимательные глаза. Сейчас немного затуманенные подавляемым желанием. Кровь прилила к щекам:

— Глупость сделала, да?

Мужчина вскинул брови и пожал плечами:

— На моем месте мог быть кто угодно.

— Ты прав… Просто, знаешь… Я совершенно не могла удержаться. Мне вдруг взбрело в голову, что если я решусь на это купание, то как будто смою с себя все беды. — Вряд ли бы кому-то другому из своей прошлой жизни Люба, вот так, запросто, все это поведала. В тех кругах, где она привыкла вращаться, быть откровенной считалось сродни неприличию. Но рядом со Ставром она не могла хитрить и притворяться. Рядом с ним хотелось быть предельно откровенной, и даже немножечко слабой. Совсем чуть-чуть… И он оправдал ее доверие. Не высмеял ее порыв, не назвал его глупым… Просто кивнул светлой головой, и снова притянул ее в свои объятья.

— Я так и думал, что ты не планировала купание.

— Не планировала.

— Ты нечасто поддаешься порывам, да?

— Угу… Я весы. Обычно для того, чтобы принять решение, мне требуется много времени. Я сомневаюсь, все взвешиваю, не сплю ночами… — призналась Люба, потирая стопой в носке, голую и уже порядком озябшую ногу.

— Ты веришь в гороскопы?

— Не то, чтобы… Я уже вообще мало во что верю.

— Такая молодая, а уже такая недоверчивая?

— Я не очень-то и молодая. Мне тридцать два.

— Я знаю. Видел твою анкету.

— А еще видел меня голышом, — засмеялась Любовь. С ним было легко. Даже шутить над собой. Он тоже хмыкнул и подтолкнул ее к кровати.

— Пойдем. Ты совершенно околела.

Они улеглись вместе. Он разделся даже, но Любовь не успела ничего рассмотреть, да и неважно это было. Ставр устроил Любу у себя на груди, обхватил ногами ее ледяные ступни и уснул практически сразу же.

Глава 4

Она проснулась одна. В страхе осмотрелась. Почему он ушёл? Куда?! Ей было так хорошо в его руках, так тихо, так спокойно… Вскочила. Спустила ноги на пол, удивилась, откуда там взялся коврик? Метнулась к окну. Выдохнула. От облегчения подкосились ноги. Ставр рыбачил. Стоя на том самом мостике, что и всегда. Накинула куртку, шлепки, выскочила на улицу. Тихо-тихо подошла, нежно обняв за пояс, и уткнулась носом в светлый затылок.

— Доброе утро.

Ставр медленно развернулся. Напряженно на неё посмотрел:

— Можно тебя попросить?

— Все, что угодно.

— Не подкрадывайся ко мне.

— Хорошо. — Серьезный пристальный взгляд, и никаких дополнительных вопросов. Даже как-то удивительно. Не то, чтобы он к ним привык. Раньше просто некому было интересоваться. Но в природе любого среднестатистического человека было заложено любопытство. Поэтому люди редко соблюдали границы чужой приватности. Любовь знала меру.

— Спасибо.

Она ничего не ответила, улыбнулась просто и потерлась холодным носом о его шею. Ей почему-то казалось, что так было всегда. Он и она, и тихое, пропахшее хвоей утро.

— А как я осталась жива?

— Я почувствовал твой запах. Ты шла с подветренной стороны.

— И как я пахну?

— Хорошо. Как цветущий луг.

— Никогда не видела…

— Значит, стоит посмотреть. В июне ещё есть, на что…

— А потом?

— Потом цветов меньше. Зато зреют ягоды и грибы.

— Ты любишь это место, да?

— Здесь тихо.

— Да… Ой, смотри, Ставр! Клюёт! Ну же, тащи! Подсекай! — азартно закричала Люба, и тут же замолчала, закусив губу, наблюдая за его слаженными, отточенными действиями. В её советах мужчина явно не нуждался, а вот шума от неё было — о-го-го… Всю рыбу, небось, распугала. Смутилась. Ставр снял рыбу с крючка и поместил в большой плетеный садок, подвешенный тут же за столбик мостика. Снова закинул удочку. Люба не мешала, стояла рядом и глядела на поплавок.

— Пойди, оденься, простынешь, — заметил он, потирая ее плечо.

Люба кивнула, нехотя покинула его объятья и поспешила к дому. Ей не хотелось оставлять мужчину, но ноги в сланцах, и правда, порядком замерзли. В горах утром всегда прохладно… Она поднялась по ступенькам, натянула джинсы, носки и кеды… Подошла к двери, стукнула себе по лбу, вернулась в кухню. Включила электрический чайник, засыпала в термос травяной сбор, заглянула в холодильник. Ну… Завтраком порадовать Ставра точно не получится. Да и банально это… Или нет? Вообще так удивительно — настолько погрузиться в человека. Так бывает, когда впервые влюбляешься. Состояние сродни наркотическому опьянению. Ты как будто под кайфом. Только пьянит не наркотик, а другой человек. Ты ни есть не можешь, ни спать. И мысли только о нем. И, кажется, конец света наступит, если он не ответит взаимностью… Или небо упадет на землю, или ты сама упадешь, и больше никогда не поднимешься… Потому что, если любовь взаимная окрыляет, то любовь безответная — низвергает с небес.

Любовь взяла термос, сахара не было, да и не знала она, какой чай он предпочитает. Схватила на всякий случай медовые соты, которые купила недавно у местного пчеловода, и толстый плед. В руках все поместилось с трудом. Еле дотащила.

— Ставр, я иду.

Он обернулся, забрал из ее рук покрывало и термос. А потом они сидели у озера, завернувшись в плед, и пили из одной кружки чай, заедая его медовыми сотами.

— А ты сладкоежка, — широко улыбнулась Люба. Почему-то это качество, которое не вязалось с его серьезностью и основательностью, ее необычайно порадовало.

— Угу, — внимательно глядя на нее, проговорил Ставр, а потом взял в руку ее перепачканные медом пальцы и облизал, глядя прямо в глаза. У нее дыхание остановилось, и не до смеха как-то резко стало… А нечего было смеяться — поняла.

Ставру давно пора было уходить, работа требовала его присутствия и контроля, но он совершенно не хотел ею заниматься. И не хотел оставлять Любу… Пожалуй, впервые ему настолько сильно захотелось женщину. Познать ее на всех уровнях. Разгадать ее тайну. В ней было что-то трогательное, даже печальное. Его тянуло к Любе, как магнитом. Он увидел ее рядом с собой… Для него она была. На чем основывалась такая уверенность — Ставр не знал. Если разобраться, то между ними пролегала пропасть: возраст, социальный статус, жизненный опыт. Но на что это уже влияет, ей Богу?! Уж точно, не на его в ней потребность.

— Мне нужно работать, — заметил он, отклоняясь немного в сторону.

— Конечно… — кивнула головой Любовь, стараясь не показать, как ей вдруг стало холодно…

— Я зайду к тебе вечером, а может, еще увидимся в ресторане.

Люба выдохнула. Он не собирается от нее отделаться. Значит, не ошиблась. Как же тяжело быть настолько открытой…

— А завтра можем выбраться в горы. Что-то мне подсказывает, что рута зацвела. Ты ведь хотела посмотреть луга…

— Спасибо. — Сердце болезненно сжалось. Он действительно ее слушал. И слышал. Может быть, даже не только ушами.

Ставр поцеловал ее в лоб и поднялся.

— До вечера…

— До вечера.

Люба смотрела Ставру вслед, пока он не скрылся из виду. Потом зашла в дом. Решила не идти на завтрак, потому что здорово насытилась медом. Пожалуй, переела даже. Сейчас ее немного подташнивало от сладости… И вообще, после его ухода она моментально сдулась. И как-то так не по себе стало… А потом Люба поняла, что дело вовсе не в Ставре. Ее лихорадило.

Ужас. Удушающий, вязкий, как патока, и черный, как безлунная ночь. Дышать… Ей нужно дышать. И проанализировать ситуацию. Бабочки нет. Значит, панике поддаваться рано. Нужно просто хорошенько подумать над тем, что могло послужить причиной горячки… Необходимо собраться с силами, отбросить эмоции, как она уже научилась делать, и просто поехать в ближайшую лабораторию сдать анализы. Их результаты отправить по электронке своим врачам — все проще пареной репы. Отчего же её так трясёт? Неужто лихорадка настолько разыгралась? Или это обида от того, что поход в горы может сорваться? Почему-то сейчас он стал ей так нужен! Сочные, насыщенные зеленью горные луга, цветущая рута и… Ставр.

Люба разозлилась! Она не позволит испортить ей эту сказку! Не сдастся, не опустит руки. Заставит смерть забыть о своих планах. Заткнет её ненасытную глотку собственной жадностью, не отдаст этот день!

Позвонила на ресепшн, заказала машину и выскочила из домика. Ставру говорить ничего не стала. Он может начать расспросы, а ей не хотелось на них отвечать. И неминуемой жалости тоже не хотелось. Сейчас он ею восхищался, он её желал… Люба умерла бы, наверное, если бы это “желал” превратилось в ненавистное “жалел”. Две буквы, которые, поменявшись местами, в корне меняли вообще все… Она просто хочет немного любви. Столько, сколько отмеряет судьба. Меньше всего ей хотелось усложнить жизнь мужчины своим диагнозом.

Рука тряслась так, что медсестра не решалась ввести иглу. Только минут через пятнадцать игла вошла в вену, и в пузырек полилась яркая алая кровь. Любовь созвонилась со своим врачом, объяснила ситуацию и попросила того не распространяться о ее состоянии. Если, конечно, рецидив повторится… Люба очень рассчитывала на то, что нет. А что, если она банально простыла?! Купание в озере, посиделки со Ставром… Она выбегала практически раздетой! Ноги порядком подмерзали… Господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет банальная ОРВИ.

Результаты анализов пообещали сообщить к завтрашнему утру. Невыносимо долго, но другого выхода нет. В этих краях всего одна лаборатория. Любу вымотала поездка, и температура, которая не повышалась, но и не падала. Сил не осталось даже на ужин. Впрочем, есть совершенно не хотелось. Она включила телевизор, заварила чай. Ее клонило в сон, но очень хотелось дождаться Ставра. Он обещал прийти… Без него было все не так…

Ставр злился. Нерадивую горничную все-таки пришлось уволить, а новые претенденты шли один за другим, и он был вынужден с каждым встретиться, потому что управляющий взял отгул именно на этот день. А потом раздался звонок, которого он подсознательно ждал все два года, что находился в отставке… Нет, Дмитрий звонил и раньше: узнать, как дела, напроситься в гости. Но в этот раз это был звонок совершенно иного толка. Ставр это почувствовал еще до начала разговора. И, как всегда, не ошибся. Дмитрий попросил выйти на связь. Как не вовремя. Он обещал Любе прийти… И весь день не мог этого дождаться. Как мальчишка совсем. Хмыкнул, удивляясь сам себе. Вышел на связь, в сотый раз поблагодарив разработчиков современных криптозащищённых тоннелей. Раньше с секретной коммуникацией все обстояло гораздо сложнее. Впрочем, не было и таких возможностей для ее отслеживания. Век высоких технологий диктовал свои правила во всех сферах жизни. Даже в настолько специфических.

На экране появился Дмитрий.

— Доброй ночи, Ставр. Надеюсь, не отвлек ни от чего серьезного.

— Как раз наоборот, да кто ж меня спрашивает.

— Да? — удивился Дмитрий. — Ты увлекся ночной рыбалкой?

Ставр отрицательно покачал головой и выжидательно уставился на товарища. Тот понял его нежелание пустословить, вмиг посерьезнев:

— Ты уже, наверное, догадываешься, что затевается.

— Я — аналитик, от этого никуда не деться. Даже на пенсии.

— Нам нужен человек твоего уровня. Ты сможешь все просчитать и договориться с ним.

— Насколько вы готовы к диалогу на самом деле?

— Интересен только банк. На другие активы не претендуем. Ты знаешь, почему.

— Потому, что иначе гаплык всей финансовой системе? Стесняюсь спросить, куда смотрели.

— Несвоевременный и крайне неудобный вопрос.

— Ну и ладно. Мне можно… — отмахнулся Ставр, и тут же добавил. — Риски, я так понимаю, оценивать мне?

— Безусловно. А в чем ты их видишь на данный момент?

— Навскидку? Желание и способность экс-собственников вернуть инсайдерские кредиты, которые брались, в частности, для финансирования их же бизнеса. О возможной панике клиентов и продолжении оттока вкладов говорить не нужно? Это понимают все? На выходе получите инфляцию и обрушите валютный курс.

— Это, если поднимется паника.

— А ты думаешь, вам удастся ее избежать?

— Тоже верно. Ну, так как? Ты в игре?

Ставр потер бровь. Несмотря на связывающую их с Дмитрием дружбу, он прекрасно понимал, что выбора у него нет. Как он и думал, выйти из игры полностью еще не удавалось никому. А тут, в принципе, и руки марать особо не придется. Подумаешь… придумать план поглощения и выступить в роли переговорщика. Для него это не составит труда, хотя Аверин — достойный противник.

— Дай мне пару недель, я тут поразмыслю, проведу более детальный анализ и пораскину мозгами, как это все лучше разрулить… Хреновые вводные, знаешь ли.

— Уж какие есть, — нахмурился Дмитрий. — Всю доступную информацию скину. До связи.

Ставр попрощался с другом, и первым же делом помчал к домику Любы. Дверь была открыта. Он прошел через небольшой коридорчик и гостиную к маленькой уютной спальне. Люба спала, трогательно свернувшись в комок. Он откинул одеяло и скользнул к ней.

Глава 5

Проснулась под щебет птиц. И лёгкую прохладу, которая свежим сосновым ароматом проникала в приоткрытое окно. Опять ушёл? Первая мысль… Не об анализах или их результат. О нем. И как ответ на вопрос, в дверях комнаты — Ставр с двумя кружками ароматного чая. Губы расплываются в улыбке сами по себе. Ей невыносимо хорошо…

— Доброе утро.

— Доброе. — Улыбка расплылась до ушей — Ставр с голым торсом… Мммм… Люба протянула руки к чашке и откинулась на подушки.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — почему-то спросил мужчина, и она тут же напрягалась.

— Да. А что?

— Мне показалось, что ты температурила ночью.

— Наверное, моё купание не прошло даром, — отмахнулась Люба. — У меня и в горле немного першит…

— Тогда, может быть, отложим наш поход?

— Нет! — Она практически закричала. Тут же смутилась… Поспешила исправиться. — Я в порядке. Правда, Ставр. Я… Очень хочу увидеть, как цветёт рута.

Он посмотрел на неё, как обычно, пристально и серьезно.

— Значит, вставай скорее, лежебока. А то пропустим всю красоту.

Люба вскочила, как ребёнок, забыв о том, что чашка в руках, облилась… Рассмеялась. Ставр наблюдал за её хаотичным передвижением и понимал, что с каждой проведённой вместе минутой погружается в Любовь все сильнее. Переплетается с ней на каком-то неподвластном разуму уровне.

— Одевайся потеплее, а я пока соберу нам что-нибудь на завтрак.

Люба послушно кивает головой, целует мужчину в подбородок и провожает его до двери. В голове мелькает мысль, что это ей стоило позаботиться о хлебе насущном. И тут же наваливаются воспоминания о вчерашнем дне. Черт! Ей нужно позвонить врачу. И проверить электронку. Несмотря на раннее утро, Люба звонит. За те деньги, что женщина платит докторам, она имеет полное право звонить им и днём, и ночью. Впрочем, она не часто пользовалась этой привилегией. Голос Леонида Петровича невозмутим:

— Доброе утро, Любовь Валерьевна.

— Доброе. Ну, что там у меня?

— Те результаты анализов, которые нами уже получены, не указывают на начало периода обострения. Речь идет о клиническом и биохимическом анализах крови и общем анализе мочи. Результаты иммунологической диагностики еще не готовы, поэтому мы не можем исключить такую вероятность полностью. Вообще я бы рекомендовал вам подъехать для…

— Нет-нет. Это полностью исключено. Я не в городе. Да и сами говорите, что ничто не указывает… — В дверях появился Ставр, и Люба спешно свернула разговор с доктором.

— Что-то случилось? — настороженно поинтересовался он.

— Нет. Я позвонила своему терапевту… Ну, знаешь… по поводу простуды. — Врать Ставру категорически не хотелось. Она могла выдумать, что угодно, но почему-то решила сказать правду… Хоть и частичную.

— И что он сказал?

— То же, что и я говорю тебе: ничего серьезного. От насморка еще никто не умирал.

— Тогда собирайся.

Люба кивнула и побежала одеваться. Ставр осмотрел дом, проверил все окна, вернулся к машине. Буквально через минуту его догнала Любовь. С уважением осмотрела его большущий джип.

— Поехали, Люб… А то пропустим все.

Он не пожалел, что забросил работу. Ставр давно так откровенно не наслаждался. Всем… и открывшимся в горах видом, и замечательной компанией. Он не мог даже вспомнить, был ли в его жизни до этого человек, с которым ему было бы настолько комфортно. А вокруг красота — густой утренний туман, сквозь который пробиваются первые рассветные лучи нежно-розового солнца, в рассеянном свете которых купаются зеленые, будто бархатом укрытые горы. И на этой сочной зелени, как он и думал, ярким ковром расстилается цветущая рута. Завораживающе прекрасное зрелище. Но и оно не может сравниться с невероятной красотой Любы. Счастливая, с широко распахнутыми глазами и невероятной улыбкой она была полна жизни и невероятно красива… Все меркло рядом с ней.

Если ночью ему пришлось поволноваться по поводу здоровья Любы, то сейчас ничего не напоминало о том, что она приболела. В ней как будто завели мотор. Она опустилась коленями на траву, склонилась лицом над кустом с розовыми прекрасными цветами, вдохнула полной грудью. Как ребенок совсем… И он рядом с ней тоже чувствовал себя молодым и беззаботным, как будто это и не он вовсе. Любовь вскочила, расставила в сторону руки и закружилась, смеясь во все горло. Ее смех отражался от гор и лился, лился, лился… Музыкой для его ушей.

— Смотри, как красиво! Ты только посмотри на эту красоту, Ставр… Так разве бывает?!

И он смотрел. Только не на горы или цветение руты. Он смотрел на женщину. И задавался тем же вопросом: разве так бывает? Бывает-бывает-бывает, — как ответ на его вопрос, эхо Любиных слов. Пожалуй, впервые в жизни он растерялся. Склонился над рюкзаком, чтобы скрыть несвойственное ему смятение. Расстелил покрывало прямо среди цветов, поставил корзинку с нехитрым завтраком. Деревенский козий сыр, домашняя буженина, свежевыпеченный хлеб и первая земляника. Обязательный термос с уже ставшим привычным чаем…

— Ух, ты! Вкуснотища! — прокомментировала Люба, падая на пятую точку прямо на разложенное покрывало.

— Тебе не холодно?

— Нет, — снова улыбнулась Люба.

Он знал, что холодно быть не могло. Это было специальное одеяло, такие обычно находятся в снаряжении любого уважающего себя спецназовца. Другое дело, что ему, во что бы то ни стало, нужно было убедиться в ее комфорте.

— Хочешь есть?

— Угу…

— Налетай.

Люба встала на колени, переползла таким незамысловатым способом к нему поближе, поцеловала, устроилась в его руках и схватила кусок мяса.

— Будешь?

Ставр взял из ее рук кусочек губами. Протянул ей хлеб. Она повторила его действие.

Он провел пальцами по ее губам, осторожно разлил чай:

— Как ты любишь. С медом.

Они ели самую вкусную еду на земле и наслаждались открывающимися видами. Люба никогда не видела такой первозданной, совершенной красоты. Встала, как зачарованная, когда солнце полностью вышла из-за горы, прислонила ладонь ко лбу, наблюдая за фантастической картинкой. Моргнула, потому что от яркого света слепило глаза… И пошла вниз по склону. Опустилась к цветам, снова вдохнула их непередаваемый, ни с чем несравнимый тонкий аромат. Не удержалась, сорвала один бутон. Обернулась к Ставру, который, она знала, шел за ней. Тихо шел, бесшумно. Как большая хищная кошка. Но она каждой клеткой чувствовала, что он за спиной.

— Это тебе, — прошептала, протягивая цветок.

Ставр долго ее разглядывал своими невозможно спокойными мудрыми глазами. Она уже было хотела опустить руку, когда он все-таки взял бутон.

— Знаешь… В этих краях существует легенда о цветке, который только раз в десять лет зацветает красным цветом. Говорят, что девушка, которая его найдет, и подарит юноше, будет всегда им любима, и он никогда ее не предаст.

Люба сглотнула, перевела взгляд на цветок, который действительно отличался по цвету от всех других. Снова потрясенно вернулась взглядом к его безмятежным глазам. Впрочем, сейчас в них закручивалось совсем другое…

Поцелуй. Его губы прохладные и немного горчат, так, будто бы впитали ароматы хвои и цветущего луга. Ее руки жадные, бесцеремонные, не желающие больше ждать. Зарываются в короткие волосы, гладят небритые щеки. Даже их колючесть в радость… Дергает замок кофты, забирается холодными ладошками под футболку. Он вздрагивает от ее ледяных рук, и тут же судорожно втягивает воздух. Первый раз на земле — это не совсем то, о чем она мечтала, но если учесть весь остальной антураж… Черт с нею, с землей.

— Подожди, подожди, славная… Холодно ведь.

— Не могу ждать, Ставр! Больше нет.

Черт, хотел бы он сказать, что не понимает, о чем она. Но тогда бы соврал, потому что и его закручивал тот же самый сумасшедший ураган. Столько лет ничего не трогало, и вот… Падают на разложенный плед, ему бы наверх её взгромоздить, позаботиться о комфорте. Но нет! Хочется доминировать, хочется, чтоб она именно под ним была. Кажется, что так будет куда более правильно. Дёргает молнию её куртки и, не снимая ту, задирает футболку вверх. Яркие напряженные соски, цветом почти как подаренный Любой цветок, который теперь, измятый, лежал рядом с ними на покрывале. Он почти что рычит, сам себе удивляясь. И она вторит ему рокочущим приглушенным стоном, когда его губы опускаются на её дрожащее в предвкушении тело. Откуда берётся понимание, что делать и как, Ставр не знает. Он никогда не стремился доставить женщине удовольствие. Секс в его жизни вообще был довольно прозаичным. Без фейерверков и обычно описываемых в романах страстей. Сплошная механика. Тем удивительнее то, что происходило сейчас. Отрывается от её вершинок, заглядывает в затуманенные, переполненные страстью глаза.

Совершенное в своей красоте зрелище и правильное. Его руки на ней — тоже в тему. Будто бы там их место, а он только сейчас это понял. Ставр даже немного теряется во всем происходящем, забывает о том, что должно произойти дальше… В реальность его возвращает Люба, которая, извиваясь ужом, пытается стащить с себя джинсы. Это довольно сложная задача, потому что их ноги переплетены. Он ненадолго отстраняется, снимает с нее штаны, дергает свой ремень, не сводя взгляда с красивых, отороченных кружевом, палево-голубых трусиков. Не решается их снять. Вскидывает взгляд, встречаясь с ее томным манящим взором. Проводит большим пальцем по промежности, подрагивающие ресницы опускаются на глаза, а бедра невольно тянутся за его рукой. Нерешительно нажимает сильнее, отодвигает кружево в сторону, наконец касаясь ее влажности. Она всхлипывает ему в шею, трется о его руку. Ставр стаскивает свои штаны, отбрасывает их в сторону. Черт… надо же как-то предохраняться, а он не подумал… Не привык он как-то с собой резинки носить.

— У меня нет презерватива, — поясняет, не сводя с разгорячённой женщины вновь ставшего серьезным взгляда.

— Я выпишу таблетки, — отчаянно шепчет она. — А сейчас просто выскользни перед финишем, ладно?

Ее голос срывается и дрожит так, что он не сразу понимает, о чем она. Ставр нерешительно замирает, а Люба, которая совершенно не понимает, почему он застопорился, спешно добавляет, облизав губы:

— Я тебя ничем не заражу. Я полностью здорова.

Ставр сглатывает. Люба его совершенно не поняла. Он и не вспоминал ни о чем таком. Его заставило медлить нечто другое. Ставр никогда не занимался сексом без резинок. Вообще никогда. Люба всхлипнула, и он понял, что больше не может медлить. Плавный толчок, их общий стон, и дикое, как окружающая их природа, желание. Вбивается в нее жестко, не щадя, поглаживая пуговку возбужденного клитора. С каким-то наслаждением ощущает, как ее ногти впиваются в спину, когда она кончает. Ставру настолько хорошо, что он едва не забывает выйти. Прерванный акт он тоже практикует впервые. Выскальзывает из нее перед самым финишем, не зная, что с этим всем делать дальше… и просто кончает ей на живот.

Глава 6

Ставр проснулся рано и поспешил уйти. Иначе не сможет, не оторвётся. И так, как сумасшедший, на неё накинулся, и спуску не давал. Будто бы ему не полтинник, а лет пятнадцать. Хмыкнул… Он и не думал, что может быть настолько эээ… сексуально активным. Очень-очень активным. Люба едва дышала после их последнего раза. А потом опустила веки и просто-напросто отключилась. А ему хоть бы что. Как лет тридцать сбросил. Никакой усталости, только приятная истома. И уснуть нет никакой возможности. Аналитический склад ума… Чтоб его. Ставр привык анализировать все. И собственная жизнь не была исключением. Хотя, что там анализировать? Не было у него раньше жизни. А тем более — личной. Но вот то, что происходило сейчас… Он ни на чем не мог сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к Любе и их близости. В голове рождались миллионы вопросов, главный из которых: что дальше? Ставр не мог не думать о будущем. Привык все просчитывать на сто шагов вперед. Проблема в том, что в этом случае у него не было никаких исходных данных. Он ничего о Любе не знал. Не проверял ее, хотя еще до того, как они познакомились, и была такая идея. Но… сдержался. А теперь узнавать что-то за ее спиной казалось абсолютно неправильным. Он бы такого не простил. В конце концов, Люба тоже не задает вопросов, хотя и понимает, что не так он и прост, как кажется. Не может не понимать, она чувствует его на подсознательном уровне. Вопрос — почему? Откуда в ней эта глубина? Были у Ставра некоторые догадки, но все они ему категорически не нравились.

Наконец, отбросив все попытки сосредоточиться на работе, Ставр вышел из кабинета. Небо опять хмурилось, наливаясь свинцом. День был серым и непогожим. Прямо под ноги с дерева спрыгнула белка. Хорошо, хоть не на голову. Местное зверье, прикормленное многочисленными туристами, людей совершенно не боялось. Хорошего в этом было мало. Ставр прошел через базу к озеру, у которого и стоял дом Любы. Он не видел ее всего ничего, а уже соскучился…

— Нет, Саша. Я никуда не поеду…

Ставр замер, услышав знакомый голос.

— Я решил, что тебе следует вернуться домой. И твой отец меня полностью в этом поддерживает.

— А больше ты ничего не решил?! Я взрослая, самостоятельная женщина!

— Ты моя жена! Сейчас начнется предвыборная кампания, и…

— Я не желаю учувствовать в этом фарсе.

— У тебя нет выбора, — жестко ответил мужчина. Ставр его узнал. Соответственно, понял и то, кем была Люба. Злость. Вот, что он почувствовал.

— Я… никуда… не вернусь!

— Значит, мне придется оттащить тебя за шкирку.

— Ты не посмеешь.

— Болезнь повредила твой мозг. Ты не отдаешь отчет своим действиям.

— Отец сживет тебя со свету.

— Твой отец заинтересован, чтобы я занял это место в парламенте. Он поддержит любое мое решение в отношении тебя. Собирайся.

— Ни за что, — рыкнула Люба.

— Ты сама напросилась! — зло бросил мужчина, схватив Любу чуть выше локтя. Этого Ставр уже не мог стерпеть.

— Отпустите женщину.

Люба и ее спутник одновременно обернулись на голос.

— А ты что здесь забыл? Иди своей дорогой.

Ставр медленно обвел периметр взглядом. Кроме мужа Любы, насчитал еще пару ребят. Охрана.

— Я хозяин этой гостиницы. Отпустите женщину. Здесь повсюду камеры, которые прямо сейчас пишут кадры, которые вряд ли понравятся вашим избирателям.

Александр резко отбросил руку жены. Осмотрелся… Злобно выругался.

— Собирайся… — выплюнул, скрипя зубами.

— Я уже объяснила тебе, что никуда не поеду.

— Не усугубляй, Люба…

— Усугубляешь все ты. Меня больше не интересуют ваши с отцом проблемы. Я не ширма для прикрытия вашей жизни. Я — человек.

— Ты точно тронулась мозгом. Из этой игры не выходят.

— Я не играю в игры.

— Ты — моя жена. И будешь делать все, что я тебе скажу. Если до конца недели ты не вернешься в столицу, я обращусь в суд о признании тебя недееспособной.

— У тебя ничего не выйдет.

— А ты испытай меня!

Александр резко развернулся и сбежал со ступенек веранды, специально задев Ставра плечом. Как в детском саду, а с виду вроде взрослый мужик…

Они молчали, пока Александр с охраной не скрылся за деревьями.

— Ставр…

— Потом, Люба.

Он даже не захотел с нею разговаривать… Ушел. А Люба не знала, в чем ее вина. Точнее, знала, но если бы Ставр ее выслушал, то понял бы, что не все так однозначно. Она не была избалованной светской львицей, которая от нечего делать закрутила роман, будучи замужем. У нее была совершенно другая история. Почему он вынес приговор, не дослушав?

— Ты захотела развлечься? Или… что это было? — Раздалось за спиной.

Люба резко повернулась. Хвост, в который были собраны ее волосы, больно хлестнул по лицу. Поймала ставший родным взгляд. Все-таки она не ошиблась в Ставре — он предпочел не делать поспешных выводов. Вспылил, да, но вовремя взял себя в руки. И этот порыв, которому он и сам, она уверена, удивился, лишний раз доказывал, что Люба не ошиблась в его интересе. Хороший, родной, её…

— Нет, Ставр. Для меня это не развлечение.

— Тогда почему? У вас так в семье заведено?

— Да нет у нас семьи. Давно уже нет. Не нужна я ему, и мне он не нужен.

— Разведись.

— Не все так просто.

— Почему?

— Ты ведь слышал — выборы. Ему необходим имидж примерного семьянина.

— Глупости, сейчас никого не удивишь разводом.

— Почитай его предвыборную программу — и все поймешь. К тому же, бизнес Баумана тесно связан с бизнесом отца. Он не даст мне просто уйти.

— Значит, уйди не просто.

Любовь смотрела на мужчину. Взвешивала в голове все «за» и «против».

— Он не даст нам жизни, Ставр. Будет палки в колеса вставлять твоему бизнесу и…

— Этот вопрос оставь мне.

Люба закусила губу:

— Он очень и очень влиятельный. Я понимаю твою мотивацию, и благодарна тебе, но, поверь, ему практически невозможно противостоять.

— Этот вопрос оставь мне. — Он просто повторил уже сказанную фразу. Но сделал это как-то так… Ох, кто же ты, Ставр? Какие хранишь секреты?

— Он очень плохой человек. Не гнушается никакими методами.

— Ты его боишься?

— Нет. Я боюсь только смерти, — тихо повторяет однажды сказанную фразу.

— Я помню.

Взгляд Ставра, как обычно, безмятежен. Он изучает ее, сканирует все эмоции.

— Ты для меня не развлечение. Не прихоть, не порыв… — Она ужасно волнуется. Не представляет, как все объяснить, и надо ли… Он молчит. Ничем не облегчая ее признания. Молчит… и пристально за ней наблюдает. — Ты мне так нужен, Ставр… Не знаю, как это случилось, и даже не хочу выведывать. Ты просто стал моим воздухом. Так просто…

— Я не буду вторым. С тобой — нет.

Ставр не врал. Для нее он хотел быть единственным. Когда это стало так важно? Сегодня, вчера? Не имеет значения… Он был уверен, что ни за что на свете не станет делить с кем-то третьим Любовь.

— Не хочу тебя делить. Ни с кем.

Боже… Люба знает его всего несколько дней, но сейчас кажется, что эти слова она ждала всю свою жизнь. И его тоже… ждала. Она подходит вплотную к Ставру, обнимает руками за пояс… Сейчас ей следует быть откровенной. После слов мужчины она не имеет права и дальше молчать. Любе нужно набраться мужества и рассказать обо всем…

— Боюсь, это невозможно. К сожалению, ко мне прилагается не только муж, с которым можно развестись… — горько пошутила Люба, поймав его напряжённый взгляд.

— Ты о чем? — спросил, и затаил дыхание.

— Я больна, Ставр. В комплекте со мной идёт Либман-Сакс.

Мужчина не сводил с Любы глаз и молчал, обдумывая её слова. Больна? Он догадывался. Чувствовал в ней надломленность, свойственную людям, близко соприкоснувшимся со смертью, но гнал от себя эти мысли. Не хотел отравлять ими душу. Глупец. И что теперь? Он даже не знает толком, насколько все серьёзно. Понятия не имеет, что это за зверь такой — Либман-Сакс, и как с ним бороться? Скорее всего, что-то редкое, иначе бы название было знакомо…

— Болезнь Либмана-Сакса, больше известная, как системная красная волчанка… — прошептала Люба. Не вынесет… Не вынесет жалости! Господи, пожалуйста, только бы не увидеть жалости в его безмятежных, серых, как здешнее грозовое небо, глазах.

— Это что-то аутоиммунное? — уточняет, нахмурив брови.

— Да. Мои взбесившиеся антитела атакуют здоровые клетки, повреждая их ДНК.

— Прогноз?

— Никто не может сказать точно. По статистике, через десять лет после постановки диагноза выживает восемьдесят процентов больных, через двадцать — шестьдесят. Есть случаи выживаемости и после двадцати пяти, тридцати лет… Как повезёт.

— Как давно ты узнала?

— Три года. Я была беременна в тот момент. — Голос, как шелест волн в океане боли. Черт! Она не хочет жалости, но сама же на неё и давит. Злится на себя, на собственную слабость…

— Люба…

— Только не жалей, не жалей, пожалуйста. Я не вынесу…

— Не буду, Люба. Ну же… Успокойся, девочка…

Только после его слов понимает, насколько сильно ее трясёт. Буквально подкидывает на месте. Обхватывает себя руками в попытке усмирить собственную истерику. Нервы ни к черту. Поверх её рук ложатся его. Запрокидывает голову. Жалости нет. Тревога, собранность, сила… Он уже готов вступить в бой. Любу накрывает боль. Она бы хотела стать его счастьем, судьбой, любовью… А стала…

— Не думай так… — тут же считывает ее мысли Ставр.

— Ты просто не знаешь, что происходит, когда болезнь обостряется… Я покрываюсь ранами. Лицо, Ставр… Я могу быть изуродована… Помимо того, что болезнь разрушает меня изнутри…

— Тшшш…

Ставр растерян. Никогда в жизни он не чувствовал такой растерянности. В его голове не может уложиться, как он так быстро в нее пророс? Погрузился в происходящее настолько, что без вопросов согласился принять любой вызов, вступить в самую кровавую схватку, не считаясь с собственными потерями. Но это потом… Сейчас ему, по крайней мере, следует хоть как-то успокоить Любу.

— Даже если что-то случится с твоим прекрасным лицом, мне это только на руку. Разве ты не понимаешь?

— Нет, — как ребенок, замотала головой Люба.

— Так ты будешь не так сильно выделяться на фоне такой старой развалины, как я.

Глава 7

Ставр ее рассмешил. Наверное, на это и были рассчитаны его слова, и Люба была ему очень благодарна за это.

— Старый, да? — улыбнулась она и снова обняла мужчину.

— Угу. Еще какой.

— Что, и мамонтов видел? — продолжала куражиться.

— Угу. — Кивнул, втягивая носом аромат, который, казалось, навсегда въелся в подкорку, — вот, прям, как тебя и видел.

Люба рассмеялась. Ставр прижал ее к себе чуть сильнее. Уткнулся в волосы лицом, собираясь с силами. Нужно узнать побольше о ее болезни. Потому что он не сможет потерять Любовь. Ну и что, что знает ее третью неделю. Много ли нужно времени, чтобы жизнь навсегда изменилась? Мгновение… Для него все поменялось в тот момент, когда он впервые увидел грустные Любины глаза…

— Пойдем в дом?

— Ты не замерзла? — забеспокоился Ставр и поспешно открыл перед Любой дверь. Прошел в дом, включил чайник. Потом его вдруг осенило. — Люба… А горячка вчерашней ночью, это…

— Все в порядке. Я действительно простыла.

— Почему ты так в этом уверена? Или… твой Либман-Сакс не сопровождается повышением температуры?

— Наоборот — это один из самых первых симптомов. Поэтому, когда у меня начался жар, я сразу же поехала в лабораторию. В случае чего, меры нужно принимать незамедлительно, — пояснила она.

— В этот раз точно не волчанка?

— Не-а. Анализы вполне приличные. И бабочки нет.

— Бабочки? Тебе они снятся в кошмарах, — тут же вспомнил Ставр. — Причем здесь они?

— Это тоже один из симптомов. Высыпания появляются на лице, и напоминают по форме крылья бабочки. Впрочем, у средневековых людей эта сыпь не вызывала таких поэтических ассоциаций. Места поражения сравнивались с волчьими укусами. Отсюда пошло название — волчанка.

Люба прошла по комнате и села на стул. Открывать свою душу Ставру было легко, но все равно разговор ее измотал. Мужчина это заметил. И не стал больше ничего выпытывать. Гугл в помощь, как говорится. Если Люба захочет, сама расскажет, как все случилось. Только один момент стоит прояснить прямо сейчас:

— Ты говорила, что была беременна…

— Да, — прошептала она и поежилась, будто бы ей стало холодно. Ставр тут же пожалел о вырвавшемся вопросе. Нельзя было спрашивать… — Моя дочь погибла. На двадцать девятой неделе мой организм отторг плод.

— Извини, я…

— Нет-нет. Все нормально! — вскочила Люба. — Правда, Ставр. Нам действительно стоит это прояснить. Вдруг ты захочешь ребенка? А я не смогу родить, понимаешь? — закусила губу женщина. — Или у тебя уже есть дети? — вдруг осенило ее. Ставр находился в таком возрасте, когда за плечами вполне могли быть и брак, и дети. Которые, кстати, могли оказаться Любиными ровесниками.

Ставр хмыкнул. Нет, детей у него не было. И уже, конечно, он о них не мечтал.

— Нет. Я бездетен.

— Я не смогу родить, — зачем-то повторила Люба. — Точнее, смогла бы, но я не буду больше рисковать. Это моя категорическая позиция. Даже если я выношу ребенка, и не умру, неизвестно, какие гены я ему передам, понимаешь? — Она как будто оправдывалась, и ненавидела себя за это.

— Это твое право.

— А что, если ты захочешь…

— Пятьдесят три года не хотел, а тут вдруг надумаю? — скептически улыбнулся Ставр и вплотную подошел к женщине.

— Ох, Ставр… Не ищешь ты легких путей, да?

— Не ищу. Иди ко мне.

Она шагнула в его объятья, вместе они уселись на диван, и просидели так еще некоторое время. Тишину нарушил мужчина:

— Люб, а зачем тебе этот домик?

— Эээ… Ну, после предыдущего обострения у меня пошло осложнение на почки, и мне прописали местную целебную воду…

— Я не об этом! — отмахнулся Ставр. На сегодня с Любы достаточно воспоминаний. — Я о том, зачем тебе именно этот дом, если есть мой.

Люба пораженно уставилась на мужчину. И он не отводил взгляда. В нем присутствовал иррациональный страх, что, несмотря на все происходящее, Люба не захочет сблизиться с ним до такой степени. Не решится на столь ответственный шаг так быстро…

— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?

— Хочу.

— Правда? Я… Ставр, я… Бывает, мне требуется уход и…

— Вот и хорошо. Люблю за тобой ухаживать. Пойдем.

— К-куда?

— Покажу тебе свои хоромы.

— Ставр… А Бауман? Я боюсь, что он навредит тебе…

— Кишка тонка. Пойдем… Захвати что-нибудь на первое время. Завтра заберем остальное.

— А что тогда брать? — растерялась Люба.

— Что-нибудь переодеться. Хотя… Вряд ли тебе понадобится одежда… — справедливо заметил Ставр, потирая колючий подбородок. Люба прыснула, обняла его за шею, звонко чмокнула в щеку и направилась к выходу. Кто она такая, чтобы спорить с мужчиной?

Дом Ставра находился на другой стороне базы. Постройка никак не выделялась, и была выдержана в одном стиле со всеми остальными сооружениями комплекса. Разве что была несколько шире и выше. Скорее всего, здесь предусматривалась мансарда. Ставр открыл перед Любой дверь, щёлкнул выключателем. С удивлением мужчина отметил, что за время его отсутствия дом совсем запустел… Понравится ли он такой Любе, которая привыкла к гораздо более роскошным интерьерам?

— Тебе очень идет этот дом, — отчего-то севшим голосом прошептала она.

— А тебе?

— А вот сейчас и посмотрим!

Люба лихо стащила кроссовки и заглянула в первую попавшуюся комнату. Замерла восторженно. Это была гостиная, с огромным панорамным окном. Она уходила вверх на два этажа, и поражала обилием света. Вдоль стены, перпендикулярной окну был выложен настоящий очаг, камином это как-то сложно было назвать… А напротив него стоял большой светлый диван Г-образной формы. Вторую половину комнаты занимал массивный деревянный обеденный стол. Люба подошла к нему и, как по живому, провела ладонью… С удивлением увидела проход в современную кухню, оформленную в деревенском стиле:

— Я совсем не умею готовить, — повинилась мужчине. Ставр улыбнулся.

— С голоду мы не умрем. Тебя, вроде, вполне устраивал Василь Иванович.

— А кто это?

— Наш шеф-повар.

— Ох… Я его не видела никогда.

— Значит, у тебя все еще впереди.

Люба кивнула, и задрала голову вверх, осматриваясь.

— Наверху спальня и ванная. Полноценная. С джакузи.

Люба подошла к лестнице, погладила перила и сделала первый шаг:

— Покажешь?

Ставр замер. Она флиртует? Или он чего-то не понимает. И спросить не получится. Разве спрашивают о таком?

— Люб… а может, ты отдохнёшь, ну…

Она резко остановилась посреди лестницы. Повернулась к нему.

— Я тебе противна, да? Ты меня пожалел? Поэтому затеял это все? Из жалости?

Голос Любы звенел. Еще немного, и сорвался бы, выдав всё её напряжение. С тех пор, как ей поставили диагноз, Люба жила в нем постоянно. Борьба с болезнью, борьба с близкими, которые почему-то решили, что она стала инвалидом, и заживо ее похоронили.

— Глупости. — Тихий, решительный ответ. И все. Никаких тебе убеждений в обратном. Сказал, как отрезал. И может быть, поэтому его слова казались такими… правдивыми?

— Тогда почему?

— Ты знаешь, Люба. Не можешь не знать.

Взгляды сплетаются, разговаривают друг с другом, проникают в голову, выведывают все тайны.

— Мне кажется, я ждала тебя всю свою жизнь, знаешь?

— Тогда тем более непонятно, почему спрашиваешь. Пойдём.

Ставр обогнул её по ступеням, и толкнул массивную деревянную дверь. Остановился в проходе, загораживая своей спиной Любе весь вид. Черт… На что он надеется? На то, что Любе понравится его берлога?

— Ну же, Ставр, отойди! Я совсем ничего не вижу!

Он делает шаг в комнату, Люба следует за ним.

— Ух… Как же красиво! А ночью даже можно любоваться звёздами!

Ставр тоже запрокинул голову, уставившись на окна, прорезанные прямо в потолке. Как будто и он их видел впервые.

— Здесь редко бывают звездные ночи. Тучи не дают пробиться их свету… Но мне нравится, когда дождь стучит по стёклам.

— Значит, в любом случае, окна в крыше оправданы, — улыбнулась Люба.

— Да…

— Мне очень понравился твой дом. Наш, да? — тут же поправилась Люба, безошибочно уловив его мысли. Ставр в который раз удивился этой её способности. Если он того не хотел, прочитать его никому не удавалось. Даже самым подготовленным спецам-физиогномистам. Язык тела Ставра в узких кругах называли немым. И только с ней, оказывается, он мог разговаривать.

— Наш, — подтвердил мужчина. — Если ты захочешь здесь что-то поменять — не стесняйся, смело говори, что нужно сделать.

Люба кивнула, прошлась по комнате, более внимательно осматриваясь. Не потому, что она хотела воспользоваться предложением мужчины — ей просто хотелось узнать Ставра немного получше. Белые стены, яркое покрывало на кровати, тумбочка и большой шкаф. Стены украшают красивейшие акварели в нежно-пастельных тонах. На одной из картин изображен окутанный туманом горный луг, на второй — старый, много повидавший за свою историю замок, на третьей — намокшие под дождем васильки.

— Очень красиво.

— Это работы местной художницы. Они не имеют особой материальной ценности, но есть в них что-то такое…

— Да. Они пронизаны светом и любовью.

Люба оторвалась от просмотра картин и повернулась к Ставру. Вдруг стало как-то неловко. Все настолько стремительно развивалось… Не навязала ли она себя? Не поспешила ли? Но ведь это он предложил, значит, тоже чувствует, что нельзя по-другому, значит, тоже все взвесил и принял, как должное?

— Сомневаешься?

— Нет! — отчаянно запротестовала Люба.

— Тогда ладно. Ложись, отдыхай, а мне нужно еще немного поработать. Мой кабинет на первом этаже.

Глава 8

Работать, зная, что там, наверху, спит Люба, было как-то непривычно. Он постоянно отвлекался, и это тоже было в новинку. К черту все эти отчеты… Примерный план поглощения банка Аверина он придумал ещё несколько месяцев назад. Не дожидаясь звонка Дмитрия. Как чувствовал, что это может понадобиться. И даже не удивился, когда его догадки оправдались. Когда твои мозги работают не так, как у всех, вообще трудно чему бы то ни было удивляться. Как правило, Ставр все предугадывал наперёд. У него даже развлечение такое было — делать ставки на вероятность того или иного события. С самим собой спорил. А чем ещё заниматься аналитику на пенсии?

Мужчина потянулся в кресле. До лёгкого хруста в костях, до приятной дрожи по всему телу. Поднялся из-за стола, подошёл к окну. Дождь прекратился, но небо все ещё хмурилось. Постоял немного, разглядывая знакомые виды, не решаясь вновь подойти к компьютеру. Он уже несколько раз вводил в строку поиска незамысловатый запрос «Болезнь Либмана-Сакса», и каждый раз стирал ненавистные слова, не решаясь нажать клавишу «Еnter».

Разозлился сам на себя, несколькими решительными шагами пересек комнату и, наконец, ввёл запрос. Тысячи ссылок. Открывает первую попавшуюся. Взгляд бегает по строчкам текста. От его привычной невозмутимости мало что остаётся… Сухие медицинские термины, за которыми кроется так много. Чья-то жизнь, или смерть, чьё-то будущее. Ставр внимательно изучает перечень возможных симптомов, с тем, чтобы не пропустить начало рецидива. Придирчиво исследует огромный список возможных проявлений болезни, в ужасе хватается за голову… Не даёт себе увязнуть в сомнениях, спускается вниз статьи, где автор расписывает варианты лечения и прогнозы для пациента. С уст срывается нецензурная брань. Ставр практически никогда не ругается. Но сейчас по-другому не скажешь! Чертов… Чертов Либман-Сакс…

Выходит из кабинета, стремительно поднимается по ступеням. Ему просто необходимо убедиться, что с Любовью все хорошо. Бесшумно открывает дверь в спальню, подходит к кровати. Она спит. Он уже несколько раз наблюдал эту картину, но сейчас в ней было что-то особенное. Возможно, потому, что в его кровати она спала впервые? Присел аккуратно, не сводя взгляда с ее умиротворенного, беззащитного лица. Сколько же ты вынесла, девочка? И сколько еще боли несешь в себе? Как будто почувствовав его взгляд, Люба приоткрыла глаза:

— Уже ночь?

— Нет. Вечер. Тучи опять, вот и серо.

— Давно тут сидишь? — Люба немного приподнялась, и села на кровати.

— Только подошел. Не хотелось тебя будить.

В животе женщины заурчало. Ставр приподнял бровь.

— Ну вот. О хлебе насущном я как раз и не позаботился.

— Ничего. Вообще-то это женское занятие.

— Глупости какие, — парировал Ставр. — Вставай, лежебока, пойдем в ресторан, поедим.

— Не хочу в ресторан. Хочу дома.

— Ты ведь не умеешь готовить? — после некоторой паузы заметил Ставр.

— А ты? — поинтересовалась Люба, с надеждой глядя на мужчину. Это было так удивительно — начинать с кем-то жить, не зная о человеке ровным счетом ничего. И вообще… Ставр улыбнулся. Любе так нравились его редкие улыбки!

— Картошку пожарить смогу. Больше, правда, у меня ничего нет. Ты как к картошке на шкварках относишься?

— Сто лет не ела ничего подобного. А может, никогда… Звучит аппетитно.

— Ну, пойдем тогда. Буду тебя к труду приобщать. Не все ж дрыхнуть.

— Эй, ты сам мне велел отдыхать! — возмутилась Люба, шутливо толкая мужчину в бок.

— Так когда это было? — хмыкнул Ставр, пропуская ее вперед по лестнице.

В кухне Люба первым делом заглянула в холодильник. Который, и правда, был практически пуст. Доисторическая горчица, несколько яиц и… все.

— А где картошка?

— Овощи на веранде. Сейчас принесу. Любовь проводила мужчину взглядом. Сквозь стеклянную раздвижную дверь было прекрасно видно, как он наклонился, вытащил из-под лавки небольшой пластмассовый таз.

— Тут немного картошки и огурцы с помидорами. Огурцы тепличные, помидоры покупные. Можно сделать салат.

— Ну, положим, овощи даже я порезать смогу.

— Вот и режь. А я пойду за домом нащиплю зелени.

Что насторожило Ставра, он и сам не понял. Мужчина как раз выдёргивал молодой проросший лук. Тот отлично тянулся из сырой земли, даже за лопатой не пришлось идти. И тут, как назойливый зуд, чей-то взгляд. Он незаметно осмотрелся, проклиная себя, что не взял оружие. Впрочем, при необходимости им может стать все, что угодно. Прикинул расстояние до дома, в котором Люба осталась одна. Практически не защищенная. Утешало только то, что стекла в доме были пуленепробиваемые. Глаза сканировали пространство, но никого не обнаруживали, хотя Ставр никогда не жаловался на зрение. Работают профессионалы? По чью душу пришли? По его? Или Бауман оживился, в надежде не допустить ухода жены? Это вряд ли. Они и сами не знали, что сойдутся… Откуда это было Бауману знать? Значит, все-таки за ним… Что за долг? Кто сводит счеты? Захотелось рвануть в сторону затаившегося наблюдателя, но мужчина сдержался. Он не мог рисковать Любой. Будто бы ни в чем не бывало, стряхнул липкую землю с молоденького лука, наломал листьев салата, укроп, базилик… Вернулся в дом.

Люба пилила огурцы, высунув от усердия кончик языка. Целая и невредимая. Завидев его, подняла голову и счастливо улыбнулась. Ставр оперся о стену, не сводя взгляда с женщины. Несмотря на то, что вход в дом находился в его поле зрения, мужчина не мог избавиться от иррационального страха, что до нее доберутся. Отнимут у него, заберут… И сейчас он испытывал просто колоссальное облегчение от того, что его страхи оказались напрасными.

— Что-то случилось? — насторожилась Люба.

— С чего ты взяла?

— Не знаю. Я так чувствую…

Ставр хмыкнул, подошел к мойке, тщательно вымыл руки, промыл добытую зелень:

— Все хорошо.

— Ты бы мне сказал, если бы что-то было не так. Правда?

Мужчина обтер руки бумажным полотенцем, выкинул то в мусорное ведро, расположенное по старинке под мойкой, и только тогда подошел к ней.

— Я ничего не буду от тебя скрывать.

Он не лукавил. Действительно считал, что между ними не может быть тайн. Только в этот раз у него не было фактов, а делиться собственными догадками было как-то глупо.

— Это хорошо. Я тоже буду честна.

Ставр кивнул, посчитав разговор оконченным, и извлек кусок сала с прорезью из банки. Мелко его порубил, бросил на раскаленную сковородку. Тщательно вымыл небольшие клубни молодой картошки, обтер насухо полотенцем. Люба внимательно за ним наблюдала.

Через сорок минут ужин был готов. Большая миска летнего салата и жареная прямо со шкуркой картошка… Люба никогда такую не ела. Настоящая сельская еда. Очень вкусная, кстати сказать.

— Ух… Я наелась, как хомяк. Спасибо.

— На здоровье. Иди, одевайся, а я пока здесь со стола приберу.

— Одеваться? — удивилась Люба. — Зачем?

— На водопой. Ты пропустила уже несколько дней. Эффекта от воды не будет, если не пропить ее курсом.

— Ставр, — мягко заметила Люба, на каком-то непостижимом уровне считывая все его тревоги. — Я здесь надолго. У меня будет полно времени и возможностей поправить здоровье…

— Вот и не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Ставр был непреклонен. Тогда впервые. В тот момент Люба даже не догадывалась, как часто ей придется сталкиваться с этим его качеством. В вопросах ее здоровья Ставр окажется таким занудой… И за это она будет его любить еще чуточку больше. А в тот день, под мелким, частым дождем добежали до бювета, где уже практически никого не было ввиду позднего времени, набрали воды в поилки и так же шустро помчали назад. А потом пили теплую воду с привкусом нефти и смотрели в большое окно на потолке. Сквозь капли дождя на стекле и еще больше сгустившиеся тучи, блеклым размытым пятном белела луна. Ее едва различимый серебристый свет еле-еле рассеивал угольную черноту ночи. Так, что можно было различить силуэты друг друга, но не более того. Ладонь Любы скользит по одеялу, пока не наталкивается на сухую, теплую руку Ставра. Их пальцы переплетаются, и до определённого момента этого контакта вполне достаточно. Но спустя несколько минут… Люба вздыхает, поворачивается на бок, проводит свободной рукой по голой груди. Губы касаются подбородка, скулы, шеи. Его желание выдает бешено бьющийся пульс.

— Хочу тебя, — шепчет, и бьющий по окнам дождь заглушает ее слова.

Ставр привлекает Любу к себе, опрокидывает ее на подушки. Скользит пальцами от самой макушки по переносице, к мочке уха и дальше по шее к груди. Минует сжавшуюся вершинку, спускается вниз по подрагивающему животу, к бедру и дальше по ноге. Люба разочарованно стонет, ведь он оставил без внимания самые стратегически важные места. Мужчина улыбается, даже в тусклом свете луны видна его широкая белоснежная улыбка, и устраивается в ногах. Берет одну изящную ножку в руку, поглаживает выпирающую на щиколотке косточку и прикусывает зубами большой палец. Люба шумно втягивает воздух, пальцы на ногах поджимаются. Ее никогда так не ласкали. Она и не знала, насколько чувствительным может быть это местечко. Да и сам Ставр тоже не знал. Ему просто так захотелось. Целовать ее всю, от кончиков пальцев до кончиков волос. И он был рад настолько бурному отклику. Лизнул, прислушиваясь к ее сбивчивому дыханию… Лаская каждый сантиметр длинных гладких ног, поднялся вверх. Люба стаскивает с себя футболку. Тонкий трикотаж, через который он ее ласкает, становится совершенно лишним. Мужчина отстраняется на мгновение, но только за тем, чтобы включить тусклый ночник. Он хочет видеть Любу, как тогда… в их первый раз. В золотом свете ее кожа приобретает красивый медовый оттенок, а соски, которые ему запомнились ярко-розовыми, теперь тоже выглядят иначе. Касается их руками, проводит большими пальцами по сжавшимся бусинам раз, другой, третий… Люба всхлипывает и подается к нему:

— Хочу тебя, Ставр…

Женские руки стаскивают его рубаху, щелкают пряжкой ремня. Уже в четыре руки избавляются от джинсов мужчины и Любиных шорт. Она обхватывает ладонью его налившийся член и начинает нежные, размеренные поглаживания.

— Сильнее.

Она понимает. Захват становится более жестким, а движения резкими… Так он долго не протянет. Пальцами касается ее влажности, проверяет готовность. Скользит внутрь, в такт ее движениям на его члене. Хорошо, но может быть лучше. Убирает руку, закидывает ноги Любови на плечи и погружается до конца. Движения размеренные и осторожные, совсем не такие, как были там… на лугу. Она не согласна осторожничать! Ишь, удумал чего! Подается бедрами навстречу, резко, не сдерживаясь, не таясь. Ловит его напряженный взгляд:

— Мне нравится, как было тогда. Я выдержу.

Он прикрывает веки, резко выдохнув, и срывается на галоп.

Глава 9

Люба проснулась под звуки соловьиной трели. Потянулась на белоснежных льняных простынях, медленно подняла веки и улыбнулась, вспомнив вчерашнюю ночь. Тонкий тюль гардины надулся парусом — свежий утренний ветерок ворвался в приоткрытое окно и принес с собой запах хм… чего-то горелого. Женщина зашла в ванную, провела рукой по новой зубной щетке, заботливо приготовленной для нее Ставром. Улыбнулась. Быстро ополоснулась, воспользовавшись мужским гелем для душа. Пахнет хорошо… Ее мужчиной пахнет… Вчерашнее белье надевать не хотелось. Поэтому Люба заглянула в шкаф, взяла первую попавшуюся футболку и натянула на голое тело. Банально? Да. Но ему понравится, Она почему-то была в этом уверена.

С каждой пройденной ступенькой запах гари усиливался. Господи, что здесь происходило?

— Ставр, я иду!

— Слышу!

Женщина прошла через гостиную, в которой нараспашку открыты все окна, и замерла в проёме кухни.

— Я жарю сырники. Первая партия сгорела, меня отвлек телефонный разговор, — пояснил мужчина, ловко переворачивая золотистые кружочки на большой сковороде. Люба, для которой приготовление сырников было тайной за семью печатями, с уважением кивнула. Бросила заинтересованный взгляд в сторону золотистой горки.

— А зачем ты выложил их на бумагу? — поинтересовалась она, приветствуя любимого поцелуем.

— Чтобы бумага вобрала лишний жир.

— Хорошая идея, — одобрила Люба. — Какие планы на день?

Ставр снял сковороду с огня, выключил плиту и выложил последнюю партию сырников на тарелку.

— Сейчас мы поедим, потом сходим в бювет, а потом мне нужно будет поработать.

Люба кивнула головой, открыла дверцы подвесного шкафчика, где обнаружились порционные тарелки. Готовить она не умела, а вот накрыть на стол ей было вполне по силам. Одновременно с этим женщина размышляла над тем, чем будет заниматься сама. То, что Ставр не обязан возле нее сидеть, Любовь прекрасно понимала. Но чем заниматься в его отсутствие — она просто не представляла.

Мужчина, не отрываясь, наблюдал за плавным перемещением Любы по кухне. Она была такая… его. Не выдержал, подошел вплотную, обхватив попку руками. Поцеловал выпирающие позвонки. Удивился непривычно резкому аромату, который исходил от женщины, не сразу сообразив, что это его гель для душа всему виной. А когда понял… Черт, ему ведь незнакомо было это дикое, собственническое чувство. А оно, оказывается, вон, какое может быть… Сокрушающее, абсолютно неконтролируемое. Моя — и все. Попробуйте, остановите!

Любовь замирает в его руках, медленно поворачивает голову и ловит его губы своими. Всем телом прижимается к мужской груди, ногам, попкой упирается в пах, где уже все готово для нее. И это после довольно бурной ночи! Ставр сам себе удивляется, если честно… Рука с голых бедер перемещается вверх и вбок, обхватывает острую грудь. Тишину утра взрывает звонок телефона. Люба делает шаг в сторону и с опаской косится на трубку, которую вчера бросила здесь же, на столе. Нерешительно проводит пальцем по сенсорному экрану:

— Мама? Привет…

— Здравствуй, милая. Как твои дела? Отец разговаривал с Леонидом Петровичем, и тот сказал, что ты заболела.

«Черт! — выругалась про себя Люба. — Вот тебе и врачебная тайна!»

— Надеюсь, он пояснил, что ничего серьезного не произошло? Я простыла.

— Думаю, тебе следует вернуться домой. Те места не приспособлены для…

— Нет. Я никуда отсюда не уеду. Это исключено. Более того, можешь передать отцу, что я, наконец, развожусь с Александром, а в ближайшее время планирую жить здесь.

— Люба! — выдохнула мать. — Ну, что ты, милая? Вы столько всего прошли с мужем, столько выстрадали…

— Выстрадали? Именно мы? Не я? А мы с Бауманом? Ты серьезно вообще?

— Люба, я знаю, что у вас сложные времена. Возможно, Саша действительно вел себя не самым лучшим образом, но так случается сплошь и рядом. Мы тоже с отцом не всегда ладили, ты в курсе всех нюансов, но…

— Мама, у меня одна жизнь. Вполне возможно, что очень короткая. Я не буду тратить ее на недостойного человека. Не просите меня об этом. Ни ты, ни отец. Я люблю вас. Очень люблю, но Бауман… он разрушает почище любой болезни. А я счастья хочу, мама, понимаешь? Просто тихого счастья с достойным мужчиной.

— Любушка… — выдохнула Мария Сергеевна.

— Так что я здесь остаюсь. Мне хорошо, как давно уже не было. Ты отцу передай, и подготовь его как-то, что я на развод скоро подам. Думаю, через суд придется, а там — как знать. Береги себя, мама. Пока.

Люба положила трубку, отвернулась к окну.

— Люба…

— Потом, Ставр, ладно? Я обязательно тебе все расскажу, но не сейчас. Давай лучше поедим. Сырники стынут.

После вкусного завтрака Любовь в сопровождении Ставра сходила за водой. Он побыл с ней еще немного и, поцеловав на прощание, ушел. А Люба осталась одна. Ей, пожалуй, следовало сходить в свой домик и позаботиться о вещах. А потом сообразить, чем она будет заниматься дальше. Не именно в этот момент или, скажем, сегодня. Любовь думала о более глобальных вещах — она думала о будущем, чего не делала уже очень и очень давно. В своих размышлениях Люба исходила из того, что ей обязательно нужно будет найти себе применение. Какое-то занятие, а лучше работу. Например, она могла бы помогать Ставру. Конечно, он и так прекрасно со всем справлялся, но работать с ним было бы так здорово! Он всегда был бы рядом… Задумавшись, женщина не сразу сообразила, что в ее домике что-то происходило. А когда поняла…

— А ну, стой! — закричала она, забегая в комнату. Девчонка, которая шарила в ее вещах, резко повернулась, отскочила в сторону, спрятавшись за кухонным столом. — Ты что здесь делаешь? Опять воровством промышляешь? И как ты сюда попала? — возмутилась Люба. Воровка молчала, глядела волком, прикидывая расстояние до дверей.

— Ну, уж нет, дорогуша! Никуда ты не убежишь. Вижу, тот раз тебя ничему не научил!

— А ты, никак, моя совесть? — наконец подала голос девчонка и стремительно метнулась к двери. Люба успела перехватить ту, вцепившись в ее тонкую руку. Даша отчаянно вырывалась, и несмотря на то, что Люба была значительно выше, у девочки были все шансы убежать — драться она умела отменно. В шуме происходящего Любовь не услышала, как громко стуча ногами, по ступеням крыльца в домик ворвались Ставр и еще пара ребят из охраны.

Только залетев в комнату и отбросив девчонку от Любы, Ставр перевел дыхание. Парни молодцы — вовремя известили начальника об очередном появлении детдомовки, после того, как он отчихвостил их за то, что вчера те не обратили на нее внимания. Ставр самостоятельно проверил камеры сразу же, как Люба уснула. Точнее, как — сразу… Поначалу он просто не мог от неё отлипнуть. Лег на бок, и рассматривал её до рези в глазах. Обводил пальцами лицо, поглаживал, тайком целовал… Такая молодая, такая красивая, такая больная… Где справедливость? Глупый вопрос. Он давно уже знал, что нет её в жизни. Полежал так еще немного, поднялся. Спустился вниз, вывел на экран записи камер за интересующий промежуток времени. Практически сразу же обнаружил искомое. Так вот, кого он учуял! Даша Иванова! Выдохнул с облегчением. Девчонка не была угрозой, а он уже напридумывал невесть чего. Никогда не был паникером, а тут… Любовь. И все чувства, все страхи обостряются. Это так странно, настолько зависеть от того, что в принципе не в силах контролировать. Так не похоже на все, что было до этого. Так СТРАШНО! Вот и сейчас, когда услышал шум, доносящийся из дома, сердце буквально в пятки ушло. Благо, с Любой все хорошо…

— Макс, вызывайте ментов. Пусть ее вяжут. Горбатого могила исправит.

— Ставр… Не нужно. — Тихий шепот в ухо. — Давай как-то сами разберемся, а?

Воришка, которую удерживал один из ребят, сердито засопела. Впрочем, никак не вмешиваясь в ход разговора. Пощады не просила, и не клялась исправиться. Видимо, это было не круто в тех кругах, где ей приходилось вращаться. Люба мало что понимала в психологии подростков, но ей почему-то казалось, что любой другой бы ребенок начал хотя бы с того, что попытался бы извиниться. Любой другой, но не Даша Иванова.

— Послушай, я просто не понимаю, зачем ты это делаешь? Тебе нужны деньги? На что? — несколько наивно поинтересовалась Люба. Хватка Ставра у нее на талии усилилась. Он как будто предостерегал ее от чего-то.

— На жизнь. Знаешь ли, хочется жить по-человечески, жрать нормально, и не ходить оборванкой. Ну, что стоишь, рот открыла?

— Жало придержи. — Взгляд Ставра подобен лазерам, а голос настолько холоден, что заставляет поежиться даже Любовь. Он замечает это и привлекает ту еще ближе к себе. Оберегая. Видимо, Даша Иванова тоже прониклась суровостью мужчины… Потому как никаких пошлостей дальше не последовало. Она стояла, удерживаемая Максом, и рассматривала что-то на стене. Люба понятия не имела, что делать дальше с этой умудренной уличной жизнью, не по годам развитой девочкой. Знала только, что сейчас ей нельзя сплоховать.

— Ты говоришь, что хочешь лучшей жизни, но ведь воровством ты ее не улучшишь. Существует масса других способов.

— Например? — фыркнула Даша, перевела взгляд на Ставра, и уже у него поинтересовалась — Она вообще с этой планеты?!

Любовь не знала, что ее покоробило больше. Небрежный кивок головы в ее сторону, или сами слова… Или то, что в них присутствовала доля истины, ведь Люба действительно была далека от жизни простых людей, и отдавала себе в этом отчет.

— С этой, Даша, с этой.

— Не заметно. Ты несешь всякий бред.

— Почему же?

— Потому что! Я — детдомовка. О каких способах ты говоришь?!

— Для того, чтобы преуспеть, нужно хорошо учиться, или пойти работать…

— Да ну? Ты сама-то работала? Ну, так… хоть один день?

— Конечно, — пожала плечами Люба. — Я была президентом известного кинофестиваля… — Речь Любы прервал громкий, заливистый смех…

— Президент… ик… кинофестиваля? Тетя, ты точно с Луны. Ты уверена, что это работа? Не… ик… сталевар там, или уборщица, врач, на худой конец… Президент кинофестиваля… — хохотала она.

Люба смутилась. Сжалась вся. Да, возможно, в глазах девочки ее работа работой и не выглядела… Но это была именно работа! С которой, кстати сказать, Любовь отлично справлялась. И очень расстроилась, когда ей пришлось оставить ту из-за болезни.

— Достаточно, Даша. — Голос Ставра похолодел еще на пару градусов.

— Нет, ты слышал? Президент кинофестиваля! Я не могу…

— Значит, моя карьера тебя не впечатлила? Лучше воровать, да? Трахаться за подачку? — Возможно, грязная игра, скорее, так оно и есть, но разве Даша Иванова понимала другой подход?! Ее проняло. Глаза сузились, крылья курносого конопатого носа затрепетали.

— Кем мне работать? Меня в президенты кинофестиваля не возьмут, знаешь ли… Мне тринадцать, трудовой кодекс запрещает!

Люба переняла манеру поведения девчонки, повернулась к Ставру, и с деланым изумлением протянула:

— Ну, ты представляешь, какое у нас суровое законодательство! Работать не разрешает, а воровать и трахаться — пожалуйста!

— Слышь, ты, президент кинофестиваля… — воинственно начала Даша, но Люба ее перебила:

— Нам горничная нужна! Ставр третий день не может найти специалиста. Пойдешь к нам на работу? Или и дальше будешь свою жизнь спускать в унитаз?

Глава 10

Даша Иванова настолько опешила, что напрочь растеряла всю свою надменность. И охранник, Макс, тоже ошалел, недаром выпустил руку девчонки. Люба повернулась в объятьях любимого, заглянула в его глаза. Реакцию мужчины угадать было сложно, но вряд ли и ему понравилось ее предложение. Однако Ставр молчал, и со словами Любы не спорил, за что она была ему очень благодарна.

— Так как, Даша Иванова? Пойдешь работать?

— Уборщицей? — скривилась девчонка.

— Каждый труд у нас в почете.

— Ну, надо же, как запел президент кинофестиваля! А что ж ты сама не пошла в обслугу?

— Уж точно не потому, что слабо.

— Да ну?

— Ну да. Так как?

— А может и пойду! Сразу после тебя!

— То есть? — удивилась Люба.

— Вот, если ты за тряпку возьмешься, так и я сразу! Знаешь ли, детишкам нужно пример подавать.

— Договорились, — пожала плечами Люба. Хватка Ставра на талии стала просто стальной. Он явно не одобрял ее решения. Чтобы успокоить мужчину, Люба накрыла его руку своей ладонью и нежно погладила большим пальцем. Захват немного ослаб.

— Ты шутишь, правда? — подозрительно поинтересовалась Даша.

— Нисколько. Я как раз размышляла над тем, чем бы заняться. А, как всем известно, труд горничной ничем не хуже любого другого. А ты, что, уже на попятный решила пойти?

— Да ну, конечно, так я и поверила! Ты че, меня за лоха держишь? Такая краля, и уборщицей?! Трепло ты белобрысое.

Ставр сделал шаг вперед, и уже приоткрыл, было, рот, чтобы заткнуть девчонку, но Люба его опередила:

— А мы можем вместе работать. Чтоб все по-честному… Или ты просто боишься не справиться? Ой, а может, это отговорки все про трудовой кодекс? Может, тебе нравится именно красть?

— Пошла ты!

— Ничего нового, Даша. Выходит, это ты — трепло.

Даша злобно зыркнула на Любу, перевела взгляд на Ставра. Сузила глаза:

— В котором часу начинаете?

— В восемь.

— Я буду там. И только посмей меня продинамить, — бросила напоследок детдомовка, смерив Любу презрительным взглядом. А потом, не встретив препятствий, вышла за дверь и скрылась в густом лесу.

Люба выдохнула. Посмотрела на Ставра. Тот кивком головы отпустил охранника, уселся на стул, усадив женщину на колени.

— Зря я поддалась на ее провокацию, да?

— Зря.

— Думаешь, она не исправится?

— Думаю, что тебе меньше всего стоит работать горничной.

— Из-за болезни, да?

— Нет. Из-за того, что с твоими мозгами и уровнем образования — это совершенно неподходящая работа.

— Спасибо… — прошептала Люба.

— За что?

— За то, что такого хорошего мнения обо мне. Мне кажется, даже родители всерьез не воспринимали мое занятие. Ну, знаешь, считали это блажью… А я люблю кинематограф… Вот и в университете изучала не экономику, или юриспруденцию, а историю кино.

— Скучаешь за работой?

— Нет. Уже нет. Сейчас я бы не хотела этой суеты. Мне хорошо здесь. С тобой.

Ставр не мог не задаваться вопросом, надолго ли? Надолго ли привыкшая к роскошной жизни Люба задержится на его базе? И что будет, если она вдруг захочет уйти? Сумеет ли он отпустить?

— Ты уверена? — Вырвался глупый, обнажающий все его страхи вопрос.

— Как никогда. Я хочу состариться здесь. С тобой. И плевать на все остальное. Плевать. Ты, я, рыбалка, наше озеро…

— И чертов Либман-Сакс.

— И он. Куда же без него? — криво улыбнулась Любовь. — Только знаешь, я уже не так сильно его ненавижу. Если бы не он — не было бы нас. А я уже и не знаю, как когда-то жила без тебя. Странно, да?

— Нет. Наверное, так и бывает, когда по-настоящему. Просто понимание, что вот оно… И не важно уже ничего.

— А ведь нас не поймут… Но знаешь, мне абсолютно все равно, что подумают другие. Все-таки в смертельных хворях есть свой большой плюс. Они расширяют сознание. Расставляют приоритеты. Все напускное слетает, испаряется… То, что было важным раньше — теряет весь смысл. Ты мыслишь совершенно иными категориями. Мне кажется, несмотря ни на что, ты даже становишься счастливее. Или просто начинаешь ценить… каждую мелочь. И счастьем становится все: дождливое утро, вкусный чай, цветущий луг, покрытые дымкой горы…

Она сидела на коленях мужчины и делилась самым сокровенным. Тем, что ни с кем никогда не обсуждала. И не думала, что сможет обсудить… Ну, кому интересно, что там у тебя в глубине? Что болит, надрывается, лишает сна? Не было такого человека в ее жизни до Ставра. И как же хорошо, что он все-таки случился! Пусть так, через боль, страдание и горькие слезы. Если это цена… Пусть.

— Я люблю тебя, Ставр. Мне кажется, на Земле так еще не любили.

Он сглотнул. Обхватил ее щеки ладонями.

— Никогда тебя не отпущу. И не отдам никому. Ни Богу, ни черту, ни Либману-Саксу…

— Не отдавай. Только ты можешь сберечь. Чувствую это. Вот здесь… — Люба своей рукой сдвигает его ладонь к груди. Туда, где часто-часто бьется сердце. Ставр ощущает ладонью это биение… Опускает голову, утыкается лицом в грудь, трется о нее носом и колючими щеками. А Люба гладит его по голове, завороженно наблюдая за собственными движениями. В приоткрытую дверь залетает яркая бабочка. Кружит по комнате, садится на стол, видимо, приняв вышитые на скатерти цветы за живые. Ее крылья трепещут и переливаются всеми оттенками охры. Такие бабочки ей по душе…

— Ставр, тебе надо работать, — шепчет Люба в светлую макушку.

— Надо, — подтверждает он.

— Тогда иди. А я тут пока разберусь с вещами.

— Я испугался за тебя, когда увидел эту…

— На камерах увидел, да?

— Угу. Пацаны сказали. Я как раз подписывал счета…

— Она не могла мне навредить. Даша ведь ребенок совсем.

— Люб, они там такие… Звереныши.

— Ставр!

— Ты просто не знаешь. Да и не нужно оно тебе. Просто, не думай, что все так просто. Она давно уже не ребенок в общепринятом понимании этого слова. Для них нет ничего святого. Своя философия, озлобленность, неверие.

— Она захотела воспользоваться шансом…

— Ага, или получить возможность обокрасть кого-то из постояльцев.

Люба широко распахнула глаза и уставилась на мужчину. Черт! Она как-то не подумала об этом. Работая горничной, Даша и правда получит доступ к ценным вещам гостей. Ведь далеко не все пользуются сейфами! Ее бредовая идея может подорвать репутацию Ставра!

— Прости…

— Глупости какие.

— Я завтра все отменю, скажу, что ничего не получится… — затараторила Люба.

— И че, продинамишь девчонку? — скупо улыбнулся Ставр, пародируя Дашу Иванову.

— Не знаю! Не знаю, что теперь делать…

— А ничего не делать. В любом случае ее надолго не хватит. Эти дети не привыкли усложнять себе жизнь. И она не станет. Поиграется, доказывая собственную крутость, и свинтит, как только убедится, что воровать проще.

— Если бы только воровать… — печально заметила Любовь, вставая с коленей мужчины.

— А вот этим вообще себе голову не забивай.

— Не могу, как представлю ее с кем-то…

— А ты не представляй. — Ставр поцеловал Любу в лоб и повернулся к выходу, напоследок заметив: — Как соберешь чемодан, позвони мне. Я помогу все перенести. А потом, если не передумаешь, старшая смены на примере этого дома покажет тебе, как убирается номер по стандартам.

— Я не передумаю.

— Тогда я пришлю к тебе Анну Ивановну. Береги себя.

Оставшись одна, Любовь не спешила со сборами. Уселась на диванчик, погрузившись в собственные мысли. За всеми произошедшими событиями она совсем забыла о разговоре с матерью. А ведь это был очень важный разговор. Она впервые прямо заявила о планах развестись. Отец будет рвать и метать… Он возлагал на их брак с Александром большие надежды. Не имея больше наследников, и не получив в лице Любы достойную смену себе самому, отец нашел такового в лице ее мужа. С Сашкой они познакомились в Лондоне. На какой-то страшно пафосной кинопремьере. Люба тогда только окончила университет, и была такой дурочкой… Бауману даже трудиться особо не пришлось, чтобы заполучить ее в жены. Он просто ослепил ее своей харизмой, обаянием, умом… Любовь не замечала тогда его беспринципности, расчетливости или жестокости. Да разве, влюбившись, мы видим хоть что-то плохое? Никогда.

Об изменах мужа Люба узнала года чрез три после свадьбы. Закатила скандал, ушла… Больно было очень, казалось, что мир перевернулся, и уже никогда не вернется на привычную орбиту. Она действительно верила, что все отлучки мужа — результат напряженной работы. Люба доверяла ему! А потом сидела и плакала, уткнувшись лицом в мамины колени, ведь ни с кем другим поделиться своей болью не могла. Почему-то было жутко стыдно кому-то признаться, что твой муж загулял. Как будто это ты во всем виновата! Тогда Любовь впервые заикнулась о разводе. И наткнулась на решительный отпор. Самого Александра, отца, матери… Ее никто не понимал. Словно измена была чем-то, само собой разумеющимся. Как будто и не предательство вовсе, а так… Никем не понятая, Люба вернулась к мужу, но забыть ничего не смогла. Как и простить своей поруганной, растоптанной любви. Сейчас она была уверена, что в этом и крылась причина ее болезни. В том, что тогда она затаила обиду. Сегодня, умудренная опытом, соприкоснувшаяся со смертью, Любовь считала, что, заболев, человеку первым делом следует поискать того, кого ему следует простить. Болезнь была квинтэссенцией непрощения.

В кармане завибрировал телефон. Отец или Бауман?

— Ты спятила, Люба! Я долго терпел, делая скидку на твое состояние, но теперь…

— Саша! Подожди… Все это я уже слышала. Послушай и ты меня. Хоть раз. Нас ничего не удерживает вместе. Ты никогда не любил меня, и никогда не хотел по-настоящему. Я знаю, что у тебя есть девочка… Саш, сделай ее счастливой, а? Не цепляйся за меня ради денег или выгод. Не стоит оно того, поверь. Остановись, осмотрись, задумайся, на что ты растрачиваешь свою жизнь… На что растрачиваешь себя!

— Ты несешь чушь!

— Нет, Саша… Нет. Подумай, пожалуйста. Никто же тебя не просит портить отношения с моим отцом. Сотрудничайте и дальше. Я никак не стану этому препятствовать. Ты ведь знаешь, что я не лезу в его бизнес…

— Исключено. Развода не будет.

Глава 11

После безрезультатного разговора с мужем Люба все-таки собрала свои вещи. Ей помогала горничная, которую прислал Ставр.

— Как убирать номер, показывать? Ставр Яныч сказал, что вам интересно посмотреть.

— А… Так вы Анна Ивановна?

— Да. Старшая смены, — улыбнулась женщина.

— Показывайте, — вздохнула Люба. — Похоже, что я ваша новая подчиненная.

— Ставр Яныч все объяснил. Значит, так: начинаем мы всегда с постельного и полотенец…

Чем дальше длилась лекция, сопровождаемая наглядной демонстрацией уборки, тем больше удивлялась Люба. Вот, казалось бы, что тут такого — убраться в небольшом домике? А тем более — номере. Но нет… Это было целое искусство! К середине лекции Анны Ивановны Любовь схватилась за блокнот и стала записывать. Речь как раз зашла о средствах уборки, которых было столько… Она смотрела на батарею всяческих баночек, разложенных на специальной тележке, едва ли не со священным ужасом.

— Господи… Как вы все это запомнили?

— Это просто, Любовь Валерьевна. Дело практики… — тепло улыбнулась старшая смены.

Люба недоверчиво кивнула и сосредоточилась на дальнейших объяснениях. Она и подумать не могла, что для уборки гостиничного номера существует столько правил. Разработаны даже специальные стандарты и нормативы, которые Анна Ивановна ей заботливо распечатала, и с которыми ей предстояло ознакомиться на досуге… Подумать только! Оказалось, что даже для уборки прихожей разработан последовательный план… Что уж говорить о ванной или спальне? Особое восхищение Любы вызвала тележка горничной. Она хранила столько секретов! В ней были предусмотрены отсеки для чистого белья и полотенец (для каждого — свой!), отсек для туалетных принадлежностей, отсек инвентаря и материалов для уборки, отсек для рекламного материала и пакет для грязного белья!

Она как раз изучала инструкцию по применению дезинфицирующего средства, когда в домик вошел Ставр.

— Ну, что тут у вас?

— Я в шоке, — улыбнулась Люба. — Представляю, какой сюрприз ждет Дашку. Если она, конечно, придет.

— Прервись на обед.

Люба повернулась к Анне Ивановне:

— Мне можно отлучиться?

— Обед положен даже горничным, — подмигнула женщина.

— Тогда пойдем. Я только умоюсь.

Держась за руки, они прошли через базу к ресторану, устроились в дальнем углу с двумя тарелками наваристого грибного супа, который, как оказалось, любили оба.

— Как впечатления? Не передумала?

— Да ты что, Ставр! Это даже интересно — узнать столько нового.

— Тебе это вряд ли пригодится в жизни.

— Почему? Новые знания никогда не бывают лишними. К тому же, я хочу тебе помогать. Здесь. На базе.

Ставр понимающе кивнул, возвращаясь к еде. Люба тоже ела с большим аппетитом. То ли свежий воздух на ней так действовал, то ли страстный, изматывающий секс… Но она давненько не бывала такой голодной.

— Вечером к нам приедет нотариус. Я попросил его сделать от твоего имени доверенность на одного очень толкового юриста, который будет представлять твои интересы в суде. Тебе нужно будет поставить подпись.

— В суде? — насторожилась Люба.

— Да. Боюсь, тебе не развесить по-другому.

— Точно. Не развестись… — прошептала Люба. Теперь пришла очередь Ставра навострить уши:

— Я чего-то не знаю?

— Саша звонил… Он очень негативно отнесся к идее развода. Чего и следовало ожидать.

— Мы не станем с этим затягивать, — нахмурился мужчина, откладывая ложку.

— Я помню… — улыбнулась краешками губ Любовь. — Ты — динозавр, и не станешь меня ни с кем делить.

— Именно так.

— Знаешь… Я тогда и фамилию свою верну. Девичью.

— Не стоит, — сухо отрезал Ставр и, заметив ее недоуменный взгляд, тут же пояснил. — Возьмешь сразу мою.

Люба облегченно выдохнула. Тело как будто омыло теплой волной. Счастье — вот что это было. Огромное, чистое, безусловное… Оно наполняло ее душу, вытесняя из нее все сомнения и всю боль…

— И какая же у меня будет фамилия? — улыбнулась, ничего не тая.

Ставр нахмурился, не сразу сообразив, что Люба действительно ничего о нем не знала. Даже таких мелочей. И все равно была с ним…

— Ты будешь Ставшей Любовью.

— Ставшей Любовью? — Глаза Любы широко распахнулись. — Красиво, — прошептала сквозь слезы. — Как у индейской принцессы почти.

Ставр промолчал, взял ее руку и поцеловал костяшки пальцев. Такой знакомый жест. Как будто так было всегда. Ставр Ставший… Когда же ты успел стать всем?

— Мы начнем процесс сразу же, как только ты подпишешь доверенность. В исковом будем настаивать исключительно на разводе. Если всунем в него требования по разделу имущества, разведут вас еще не скоро. Что-то подсказывает мне, что Бауман будет биться за каждую копейку.

— Ты невысокого о нем мнения, да?

— Он был жесток по отношению к тебе.

И все. Больше никаких объяснений. Но Люба уже привыкла общаться вот так. И это ни в коем случае не мешало их взаимопониманию. Оно всеобъемлющее. Как будто их души слились во что-то нераздельное, лишая слова всякого смысла.

Обед подошел к концу. Им следовало возвращаться к работе, но расставаться, как и всегда, было просто невыносимо.

— Пойдем, провожу тебя к домику…

— Я все равно без Анны Ивановны ничего не смогу.

— Она уже тоже вернулась. Не переживай, — скупо улыбнулся Ставр. Если честно, он был очень недоволен тем, что задумала Люба. Где она, а где уборка? Но… Она захотела, а все ее желания в какой-то момент стали для него первоочередными и обязательными к исполнению.

— Тебе не нравится все, что я затеяла, — улыбнулась Люба, озвучивая его мысли. Ну, вот и скажите теперь, что так не бывает. Бывает. Два человека на одной волне. И там слова не нужны. Достаточно взгляда…

— Я надеюсь, что Даша сдастся быстро. Как-то даже не комильфо, что жена хозяина работает горничной.

— Надеюсь, к свадьбе девочка и правда одумается. Не хочу портить твою репутацию, — засмеялась Люба.

На этот раз они распрощались со Ставром до самого вечера. Лишь когда на базу приехал нотариус, Люба увидела любимого вновь. Юрист как раз пытался разъяснить ей условия доверенности, когда в разговор вмешался Ставр:

— Доверенность достаточно узкая. И связанная только с выполнением одного конкретного поручения — представительства твоих интересов в бракоразводном процессе. Юрий Борисович не сможет совершать какие-либо иные действия от твоего имени. На этот счет можешь не переживать, — объяснил он на более доступном для понимания языке.

— А я и не переживаю. Ты бы не посоветовал мне плохого.

— Не посоветовал бы. Но тебе не следует быть такой доверчивой.

Люба только улыбнулась. Глупый. Она доверяет только ему. Как самой себе доверят. Но это не означает, что она настолько неосмотрительна во всех других вопросах. Все-таки Любовь росла в достаточно непростой семье. И повидала многое. Предательство, подставы, интриги… Это все ей было хорошо знакомо. Другое дело, что цену этого «богатства» она поняла только, когда заболела. Теперь Люба старалась, чтобы весь негатив просто проходил мимо нее.

— Хорошо. Не буду доверчивой. Буду недоверчивой, страшно ревнивой грымзой, — ухмыльнулась Люба, ставя подпись под документом.

— Еще в журнале, будьте любезны, — улыбнулся нотариус.

Люба кивнула, подписала, где было велено, и с трудом выбралась из кресла.

— Ну что, по домам?

— Ты себя хорошо чувствуешь? — сразу же забеспокоился Ставр.

— Отлично. Устала только. Знаешь, сколько я всего переделала вместе с Анной Ивановной?

— Могу представить, — немного расслабился мужчина. — Тогда тебе нужно срочно отдохнуть.

— А ужин?

— Я принесу из ресторана. Пойдем…

Ставр принес не только ужин, но еще и воду. Люба поняла, что ей уже не отделаться от курса лечения здешней водой. Видимо, любимый мужчина действительно верил в ее исцеляющую силу. Или просто хватался за любой шанс…

— Интересно, где сейчас Даша? За ними, что, вообще не следят?

— До старших детей, как правило, никому нет дела. Знают, что те никуда не денутся.

— Ну, почему же? Даша ведь ушла.

— Из-за мальчонки. Так-то она никуда бы не делась. На ночёвку все равно бы явилась. А днями бродить им никто не запрещает. Да и не послушались бы они все равно. Видела, какие оторвы?

Ставр убрал со стола тарелки, поцеловал сонную Любу в макушку и пошел к раковине.

— Я помою, — собралась с силами женщина.

— Обязательно. В другой раз.

— Почему?

— Потому что ты едва стоишь на ногах от усталости.

— Я не калека.

— Мне это известно. Ты просто очень устала. А я хочу дать тебе возможность отдохнуть. Сугубо из своих корыстных интересов.

Любовь немного расслабилась. Все-таки она еще нескоро избавится от своих комплексов, связанных с болезнью. Родные люди очень постарались, внушив ей чувство собственной ущербности и неполноценности…

— Каких таких интересов?

— Низменных, я бы сказал, — пояснил Ставр, подходя к ней вплотную. — Хочу тебя безумно, — добавил шепотом в висок.

Вот как ему это удается — пресекать все ее страхи? Несколькими словами, серьезным, или горящим огнем, вот как сейчас, взглядом… Откуда в нем эти мудрость, сила, надежность, которые окутывают ее, будто пуховое одеяло, и согревают в самый ненастный день?

— Это — всегда пожалуйста, — засмеялась Люба.

— Потом. Когда отдохнешь, — тоном, не терпящим возражений, прокомментировал мужчина.

— Ты тиран и зануда.

Благоговейный тон Любы никак не вязался со смыслом слов. Ставр хмыкнул:

— Ты даже не представляешь, какой. Рядом с тобой я становлюсь пещерным человеком.

— Это ты просто на своей базе одичал, — снова рассмеялась Люба. — Я тут совершенно не причем.

Ставр промолчал, вдыхая ее нежный, полюбившийся аромат. Знала бы она правду… Знала бы, что сделала с ним…

Глава 12

Следующим утром Люба проснулась, когда даже Ставр еще спал. Потянулась на кровати, аккуратно встала. Несмотря на то, что любимый все-таки дорвался до нее посреди ночи, и она практически не спала, женщина чувствовала себя удивительно отдохнувшей и свежей. Ополоснулась под душем, спустилась по лестнице в кухню, включила чайник, порезала хлеб, засунув тот в тостер. Тосты с деревенским маслом и свежайшей брынзой, чем не завтрак?

— Это чем тут так вкусно пахнет?

Нет, она никогда не привыкнет к тому, насколько бесшумно передвигается Ставр. Только когда его руки сомкнулись у нее на талии, Люба поняла, что в комнате она была уже не одна. Женщина откинулась на любимого, слегка повернув голову, потерлась носом о его щеку. Их нежности прервал громкий и бесцеремонный стук в окно.

— Кого это принесло с утра пораньше? — удивился мужчина, подходя к двери.

На веранде, прислонившись к столбику ограждения, стояла Даша. Худющая, плохо подстриженная, всем своим видом демонстрирующая презрение ко всем окружающим. Ставр мог понять девчонку. Такое поведение было своеобразной защитой. Она как будто кричала о том, что ей на все по фигу. Что бы ни происходило в ее жизни, и в какой бы грязи не пришлось барахтаться.

— Только семь пятнадцать, — заметил девчонке Ставр, поглядывая на часы.

— Ну, и че? Когда могла, тогда и приехала!

— Тогда проходи в дом. Будем завтракать, — улыбнулась Люба, выходя из-за спины своего мужчины. — Ты ведь пропустила завтрак в интернате?

Даша презрительно хмыкнула:

— Ты льстишь нашим помоям. Завтраком это назвать сложно.

— Ну… У нас тоже нет ничего особенного, так что, не обессудь.

Люба приглашающе взмахнула рукой по направлению к входу. Девчонка с сомнением огляделась, но все же вошла, задрав нос. И отказываться от еды не стала. Наоборот, смела со стола все, что было, удивив взрослых своим аппетитом, глядя на который, Люба снова метнулась к холодильнику.

— Вас там, что, и вправду не кормят? — удивилась она.

— Да так. Перепадает порой, если проверка какая, или еще что…

— А если нет? — изумилась женщина.

— А если нет, то продукты поделят между собой и растащат по домам. Что, не веришь? — взвилась Даша.

— Почему? — моргнула Люба, сжимая под столом ладонь Ставра. — Верю. Зачем тебе врать?

Девочка бросила на нее очередной недоверчивый взгляд и шумно отпила из чашки.

— Фуу… Это что за гадость?

— Чай. С чабрецом и медом. Тебе не понравился, да?

— Отстой. Видимо, только президент кинофестиваля может оценить его изысканный вкус, — не преминула поддеть Любу воришка.

— Ну, почему же? Мне тоже нравится, — вмешался в разговор до этого молчавший Ставр.

— Наверное, ты подкаблучник.

— Наверное, — передразнила Дашу Люба, — тебе стоит обращаться к начальству немного иначе. Ты ведь еще не передумала работать здесь?

Девочка снова насупилась, вытерла рукавом нос:

— Черта с два. Только после тебя.

— Ну… В таком случае, думаю, тебе следует изучить вот эти инструкции. Я провела за ними половину вчерашнего вечера.

Даша отставила чашку в сторону и подозрительно уставилась на довольно толстый талмуд.

— Что это за хрень?

— Это стандарты уборки.

— Вот это все? — Девочка придвинула к себе скрепленную зажимом стопку листов и изумленно уставилась на написанное. Пролистала еще несколько страниц, заглянула в конец:

— Вздумала надо мной издеваться? — вскочила со стула Даша.

— Успокойся. Никто над тобой не издевается. — Ставр тоже встал со своего места.

— Да ты посмотри, что тут написано! — Девчонка снова схватила памятку и принялась зачитывать ту вслух. — Перед началом работы по уборке номеров горничная обязана: надеть чистую и хорошо выглаженную форменную одежду, получить задание-наряд на работы, где должны быть указаны номер комнаты и вид уборки, проверить наличие инвентаря и материалов для уборки… — перечисляла она. — Думаете, я дура?! Какой дебил убирается при полном параде? А это задание-наряд?! Мы, что, мать вашу, в космос шаттл запускаем?!

— Я тебя последний раз предупреждаю о нормах поведения. В своем кругу ты можешь вести себя и разговаривать, как твоей душеньке будет угодно. Здесь — нет. Тебе предоставлен шанс стать человеком…

— А, по-твоему, сейчас я не человек?!

— Сейчас ты звереныш. Дикий и здорово побитый жизнью.

— Я…

— Помолчи! Я не потерплю от тебя неуважения. Здесь ты на работе, которую обязана выполнять именно по стандартам, указанным в этой памятке. Испытательный срок — две недели. Малейшее нарекание — и ты можешь больше не приходить. Держать тебя здесь никто не станет.

Даша сузила глаза, но взгляд не отвела:

— Какой дебил ее разработал?

— Даш, все намного проще, чем кажется на первый взгляд. Я тоже поначалу растерялась, но…

— Ох, так ты тоже это видишь впервые? Ты ж, наверное, в гостинице только в качестве клиента бывала.

— В качестве гостя. Правильно говорить так, — поправила девочку Люба.

— Угу… Ну и как оно, из гостей в прислугу переквалифицироваться? А главное — зачем?

— Да нормально, как видишь. Не умерла. А зачем… Тебе помочь захотелось, поверишь?

— Жалеть меня вздумала? — снова напряглась девчонка.

— Господь с тобой. Жалость — это самое худшее чувство на свете. Ненавижу ее. И уж тем более сама никого не стану жалеть.

Даша выслушала Любовь молча. И никак не отреагировала на ее слова. Только еще выше задрала курносый нос. Как при этом она умудрялась читать злосчастную памятку, оставалось загадкой, но она действительно принялась за ее изучение. Люба переглянулась со Ставром, уставилась на пустую тарелку и снова вернулась взглядом к мужчине:

— Сделать еще тостов?

— Давай. У нас есть еще пятнадцать минут.

Ровно в восемь часов Люба и Даша пришли на планерку, получили свое наряд-задание и под руководством Анны Ивановны принялись за уборку углового стандарта. VIP-домики им не спешили доверять. Да и правильно делали.

Не прошло и часа, как у Любы зазвонил телефон. Она взглянула на дисплей и тут же скривилась. Отец… Бауман подключает тяжелую артиллерию. Ну что ж… Она готова принять бой. С таким-то тылом ей ничего не страшно!

— Доброе утро, папа.

— У меня уже день.

— Прости. Я не в курсе, в каком часовом поясе ты сейчас находишься, — равнодушно пожала плечами Люба.

— Я в Вене.

— Разницы всего-то час.

— Я звоню не для того, чтобы обсуждать часовые пояса! — рявкнул отец.

— Тогда зачем?

— Тебе это известно! Ты творишь глупости. Мы с мамой и Александром переживаем за тебя. Ты нездорова и, на наш взгляд, просто не можешь адекватно воспринимать реальность.

— Чушь. То, что я не хочу плясать под вашу с Бауманом дудку, еще не означает, что я тронулась умом.

— Ты хочешь развестись с человеком, с которым прожила десять лет, который проник во все сферы моего бизнеса, и утверждаешь, что ты нормальная?!

— Да, именно это я и говорю. И заметь, что я не просила вводить Баумана в твой бизнес. Соответственно, не могу нести ответственность за те решения, которые ты принимал самостоятельно.

— Подразумевалось, что вы проведете жизнь вместе! — снова закричал отец. Он вообще был очень несдержанным, шумным человеком. Когда-то Любе это в нем очень нравилось.

— Мы все ошибались. Не с этим человеком мне бы хотелось состариться.

— Бред, Люба! Ни одного адекватного слова за весь наш пятиминутный разговор. — О, да! Это была еще одна особенность отца — ценить свое время на вес золота. Пять минут, отведенные ей, в понимании Валерия были настоящим сокровищем.

— Жаль, что тебе так показалось. Но я не изменю своего решения.

На том конце провода замолчали. Надолго. Отец редко, когда не мог подобрать слов… Он был очень красноречивым человеком.

— Чем он так тебе не угодил, расскажешь?

— Кто, Бауман? А что, десять лет измен недостаточно?

— Фу… Пошлость какая. Мне ли тебе рассказывать о мужской полигамности?

— Думаю, не стоит. Я все равно не разделяю этой твоей философии.

— Вот и глупая. Обдумай все хорошенько еще раз. Думаю, Саша все поймет, и сделает правильные выводы из своих прошлых ошибок.

— Поздно, папа. Не вернуть ничего. Да и не люблю я его.

— Люблю — не люблю! Повадились! Выдумали себе какую-то сказку, и сами в нее поверили!

— Любовь не сказка. Она очень реальна.

— Поверить не могу, что мы сейчас это обсуждаем!

— Сама не верю, что говорю это тебе. Но, возвращаясь к цели твоего звонка, я не вернусь, пап. Будет лучше, если Бауман не станет противиться разводу. Так мы пройдем через него с наименьшими потерями.

— Опять ты за свое!

— Да. Я настаиваю. Обдумай мои слова, и… созвонимся позже. Мне нужно возвращаться к работе.

Люба отбила вызов, бессильно прислонилась к двери и поймала заинтересованный взгляд Даши Ивановой.

— Ну что, президент кинофестиваля, богатые, оказывается, тоже плачут? Не боишься, что разгневанный папенька перекроет тебе финансирование? На махании тряпкой много не заработать, доложу я тебе.

Люба пристально посмотрела на девочку, так, что той даже стало неловко. По крайней мере, что-то такое промелькнуло в ее глазах, перед тем как она отвела взгляд.

— Знаешь, Даша, иногда богатые плачут гораздо сильнее всех остальных. Впрочем, такое может случиться, с кем угодно. Боль не выбирает жертв по принципу материальной успешности. Впрочем, как и смерть, которая может настигнуть в любую минуту.

Глава 13

Даша очень спешила. Мужик, который согласился ее подкидывать до базы отдыха Ставшего на своей Газели, сегодня не вышел на рейс. И, конечно же, не посчитал нужным ее об этом предупредить. Конечно же… Для него, как и для многих других, она была пустым местом. А разве кто-то отчитывается о своих планах перед пустотой? Она о таком не слышала…

— Ты опоздала.

Черт! Вот что с ней не так? Что за невезение? Впервые задержалась, и тут же попалась на глаза начальству…

— Это потому, что ночью моя карета превратилась в тыкву. Моей вины в этом нет, — вызывающе пояснила Даша. Ни один мускул не дрогнул на лице Ставра. Этот старик вообще был совершенно непрошибаемым, безэмоциональным сухарем. Она не могла раскусить его, как ни пыталась. Пожалуй, ей еще не встречались такие люди. И что только Люба нашла в этом отмороженном напрочь типе?

— Автобус с персоналом прибыл четко по графику.

— Автобус с персоналом? — нахмурилась девочка.

— Именно. А ты почему такая удивленная?

— Наверное, потому, что я не знала о том, что у вас есть автобус для персонала.

— А как же ты добиралась? — удивился мужчина. Ну, слава Богу. Хоть какие-то эмоции на лице. Впрочем, сейчас он, скорее всего, просто позволил Даше увидеть их. Почему-то она была уверена в этом.

— Каком кверху! Ой… То есть, я хотела сказать…

— Я уже понял, что ты хотела, — несколько обреченно прервал ее объяснения Ставр. — Переодевайся, и отправляйся в номер 24 С. Люба тебе все покажет.

Даша кивнула, и почти бегом побежала к подсобке, в которой переодевались горничные. Как она и думала, там уже никого не было. Девочка мигом открыла свой шкафчик, стащила с себя одежду, кое-как запихнула ту внутрь. Надела идеально отутюженную форму. Черт… Как же здорово она пахнет! Белые носочки и мягкие кожаные тапочки завершали наряд. Таких белоснежных носков у Дашки отродясь не было. И если бы не Люба, которая подарила ей несколько пар, то неизвестно, когда бы они еще появились. И появились ли в принципе. Люба… Вот, кто занимал мысли девочки всю ту неделю, что они проработали бок о бок. Было в этой женщине что-то такое, от чего хотелось и самой стать лучше. От нее исходил какой-то свет. Тьфу… Даша резко одернула себя. Она всегда так делала, когда в ней в очередной раз воскресала дурацкая вера во что-то хорошее. Как назло, это случалось с завидным постоянством. Ничему ее жизнь не учила, хотя, по идее, и должна была.

— Привет. Ты чего так запыхалась?

— Привет. Не хотела опоздать, — буркнула Даша, оглядываясь по сторонам. Люба уже начала уборку. Сегодня был первый день, когда им доверили самостоятельную работу, и, по всей видимости, та неплохо с нею справлялась.

— А почему все-таки задержалась?

— Так вышло, — отмахнулась девочка. — Давай я протру стекла.

— Давай. Меня тошнит от запаха этого средства.

— Может, ты залетела?

Люба замерла. Ноги подкосились. Она понимала, что Даша ляпнула это не со зла. Девочка ведь не знала, как для нее была болезненна тема беременности. Да… она понимала, но все равно было до невозможного больно.

— Эй, что с тобой не так?

— Нормально все. Я не беременна, если ты об этом. И не буду никогда… Только, знаешь, это совсем неправильно — спрашивать о таком.

— Извини… — Даша даже не сразу поняла, что извинилась. Она забыла, когда последний раз просила прощения. Просто сейчас это слово вырвалось само по себе. Как будто она совершенно не контролировала свои голосовые связки в момент, когда поняла, что затронула то, что не стоило трогать.

— Ничего, Даша. Все в порядке. Твои стекла. Мое белье.

Они работали бок о бок, и практически не разговаривали. Закончили уборку в одном номере, перешли в другой… Даша ощущала вину за то, что сболтнула лишнее, а Любовь просто сосредоточилась на том, чтобы не дать собственным воспоминаниям отравить ее настоящее. Ведь время от времени боль о потерянной дочери вырывалась из-под контроля, и рушила все на своем пути. Сейчас Любовь собрала в кулак всю свою внутреннюю силу, чтобы не дать этому случиться вновь.

Тишина давила Даше на мозг, усугубляя чувство вины. Хотя девочка прекрасно понимала, что Люба вовсе не преследует цели наказать ее своим молчанием. Понимала, но в то же время не могла смириться с таким положением вещей. За ту неделю, что они работали вместе, разговоры с Любой стали для нее некой отдушиной. Не выдержав, Даша включила телевизор. Хм… Музыкальный телеканал. Почему бы и нет?

— Клевая телка эта Анжелика… — прокомментировала девчонка, махнув рукой, сжимающей средство для мойки стекол, в сторону экрана.

— Да? Это потому, что ты ее совсем не знаешь.

— А ты?

— А я сталкивалась с этой актрисой несколько раз, и поверь — это не тот человек, которым стоит восхищаться.

— А что с ней не так? Таланта нет?

— Как раз с этим у нее все в полном порядке. А нет у нее совести. Совсем нет. И моральных принципов тоже.

— А разве они есть у кого-то в этой среде?

— Ты имеешь в виду шоубиз? — уточнила Люба и, дождавшись кивка девочки, продолжила. — Есть. Таких людей мало, конечно, но тем приятнее с ними работать.

— А как твои личные симпатии отражались на конкурсантах фестиваля? Ты помогала любимчикам заполучить долгожданный приз?

— Нет. Это было бы нечестно. Да и не имела я такой возможности. Там очень прозрачная схема голосования.

— Как на выборах Президента?

— О, нет. Как раз на выборах выбора давно уже нет. Слушай, Даш, давай заканчивать. Что-то я уже очумела от этих дезинфекторов. Да и перерыв через полчаса.

Девочка кивнула, еще усерднее заработав тряпкой, и уже через сорок минут они с Любой закончили. Заперли убранный номер, спустились по лестнице вниз. Навстречу им уже шел Ставр. Поразительно. Он никогда не пропускал обед Любы. Следил за ее кормёжкой, как не всякая мать за питанием своего младенца следит. Все-таки интересно, почему она позволяет ему командовать собой? Почему вообще спит с таким стариканом? Что их связывает? Было совершенно не похоже, что Люба хоть в чем-то зависела от Ставра. А других причин для подобного союза Даша представить не могла. И это непонимание взрывало мозг девочки уже который день.

Они пообедали в небольшой комнате для персонала, и вышли на прогулку. Здесь было заведено прогуливаться после обеда, который не занимал и половины отведенного на перерыв времени. Даша эти прогулки не любила. Ей было скучно, потому что Люба со Ставром оставляли ее одну, а сами куда-то уходили. К озеру, недалеко в лес, или к бювету. Возле последнего девочка встречала их чаще всего. И как только можно пить эту маслянистую, пахнущую нефтью воду? Какой дурак сказал, что она полезна?

— Даша…

Девочка подпрыгнула и оглянулась. Задумавшись, она совсем не услышала, как к ней вплотную подошли.

— Черт, ты меня напугал!

— Бывает, — пожал широкими плечами Ставр. Люба стояла немного в стороне. — Зайди ко мне после работы, я выплачу тебе аванс. Карты у тебя нет, поэтому деньги будешь получать наличными. Ты, кстати, еще не передумала работать?

— Нет! — качнула головой девчонка, всеми силами стараясь не выказать своих истинных чувств. Не показать, какой важной для нее стала эта работа. То, во что она ввязалась на кураже и из желания что-то кому-то доказать, нынче наполнилось совсем иным смыслом. Ей было тихо, спокойно и уютно. Не нужно было идти на компромиссы с собственной совестью, не нужно было пресмыкаться перед кем-то, или зависеть от чьей бы то ни было прихоти. А теперь еще и не нужно будет отсасывать водителю Газели за то, что тот ее подвозил. На базе был собственный автобус для персонала…

— Хорошо. У тебя неплохо выходит.

Даша сглотнула и кивнула головой. Ее нечасто хвалили. Хотя скупые слова Ставра в общепринятом понимании этого слова и сложно было назвать похвалой. В очередной попытке скрыть свои чувства девочка зачем-то еще раз кивнула и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, побежала к корпусу, в котором ей осталось убрать еще три номера. Даше нравилось то, чем она занималась, нравилось наблюдать за людьми. Счастливыми, успешными, богатыми… Нравилось мечтать, что и она когда-нибудь станет такой. Возможно, снимется в кино, или возглавит какую-нибудь крупную международную корпорацию. В мечтах можно было представлять себя кем угодно. Проживать сотни счастливых жизней. Убегать от своих проблем… Люба говорила, что богатство не делает человека счастливым, но Даша с этим была не согласна. Гораздо проще переносить боль, когда тебе не нужно думать о хлебе насущном, или о том, где сегодня переночевать. С деньгами вообще все проще… Остаток дня Даша пребывала в глубочайшей задумчивости.

— Даш, не забудь зайти к Ставру за деньгами, — напомнила Люба по окончании рабочего дня.

— Не забуду. Пока!

— Пока. Ты помнишь о том, что у нас завтра выходной?

— Конечно. Такое забудешь!

— Тогда ладно. До встречи послезавтра.

Люба подмигнула девочке и пошла по своим делам. Даша тоже не стала задерживаться. Автобус скоро уйдет, а ей и впрямь позарез нужны деньги. Добежала до корпуса, в котором располагался кабинета Ставра. В голову пришла глупая идея напугать его неожиданным появлением. Это было просто сделать — мужчина разговаривал с кем-то по скайпу:

— Ну, Ставр, чем порадуешь? От чего будем плясать?

— Я предлагаю государству выкупить акции банка за условную сумму в один цент. После чего произвести дополнительную эмиссию акций, которую выкупит Минфин в обмен на облигации внутреннего государственного займа. Речь идет о двадцатилетних бондах. Докапитализацию, конечно, придется прилично растянуть во времени. Вот, пожалуй, и весь план. Отчет с расчетами вышлю на электронку. Посмотрите.

— Уверен, что нам понравится. Риски?

— Всё те же. Главная задача — минимизировать панические настроения и не допустить серьезный отток капитала. В связи с этим нал в банкоматах должен присутствовать бесперебойно. А главное: никаких ограничений на снятие валюты. Этим вы только расшатаете ситуацию.

— Попробую убедить. Насчет ограничений ничего не обещаю. Где ж нам столько бабла взять?

— Своими поделитесь, — хмыкнул Ставр.

— Шутник.

— По нынешней жизни только это и остается. Когда планируете начинать переговоры?

— Сразу же, как только предложенная стратегия будет одобрена МВФ.

— Значит, еще не скоро.

— Не факт. Они давно выкручивают нам руки на эту тему. Глядишь, и сами ускорятся.

— Дай Бог. Ну… Давай тогда. Лови отчет.

— До связи.

Ставр прервал разговор, откинулся в большом кожаном кресле, провел ладонями по лицу.

— Что подслушивать нехорошо, тебя в приюте тоже не учили? Ну? Чего застыла… Проходи.

Глава 14

Впервые за последние несколько дней Ставр и Люба снова встретили рассвет у озера. Пили свой чай, и молчали каждый о своем. Хорошо было. Тихо.

— Вчера вечером твое исковое заявление о расторжении брака было направлено в суд.

— Да? Хорошо…

— Точно? Ты какая-то странная со вчерашнего дня, и я не знаю, что думать. — Признаваться в собственном бессилии было непросто. Непривычно было… Люба слегка повернула голову, глянула на мужчину искоса своими печальными глазами и потерлась носом о плечо, обтянутое простой рубахой в зеленую и горчичную клетку. На удивление было тепло…

— Точно. Меня Дашка вывела из равновесия. Не обращай внимания.

— Даша? Ты только скажи, и я…

— Нет, Ставр. Что ты. Там и вины ее не было, не со зла ведь языком болтает.

— И что она ляпнула на этот раз?

Люба на мгновение запнулась, вдохнула поглубже. Закрываться или что-то таить от любимого мужчины не имело смысла. Но и поделиться таким было как-то… неудобно? Глупости какие. Разве он не поймет?

— Мне вчера от спрея для стекол поплохело. Ну… знаешь, там такой аромат насыщенный! — Люба забавно сморщила нос, и снова уткнулась в плечо мужчины, будто бы пыталась его ароматом заглушить все другие, неприятные запахи. Пусть даже просто воспоминания о них. Ставр напрягся. Она сразу же это почувствовала, и тут же убедилась в собственных предположениях.

— Люб, давай ты уже заканчивай с этими уборками… Дашка вроде справляется. Можно ее пристроить на подхват к кому-нибудь другому, а тебе нечего дышать всякой химией.

— Да ну, брось. Меня все устраивает.

— Не пойму, чем, — нахмурился Ставр.

— Я приношу пользу. И знаешь, за Дашкой очень занятно наблюдать. Она такая настоящая. Хоть и защищается от всего всеми своими иголками.

— Пользу можно приносить и в другом месте. А девчонка… Чем она тебя все-таки задела?

— Предположила, что я залетела.

Ставр резко повернулся к женщине. Заглянул в глаза. Пристально, изучающе. Он вообще редко когда смотрел по-другому. Люба тут же поспешила заверить любимого, что все Дашкины догадки — полная чушь.

— Это совершенно не так. Мы хорошо предохраняемся. А вообще, думаю, что мне стоит поставить гормональную спираль, чтоб уж точно ничего не случилось. Знаешь ли, кое-кто из здесь присутствующих уж о-о-очень сексуально активен, — улыбаясь, поддела любимого Люба. — Наверное, доисторические мужчины, ну, знаешь, те, которые видели мамонтов вот прям, как меня, отличаются завидным темпераментом и силой.

Его глаза потеплели. Как будто тучи разошлись на сером грозовом небе. Она увидела это превращение воочию и залипла на нем. Это было красиво. Ставр хмыкнул, обнял ее плечи рукой, притянул к своему боку:

— Тогда почему слова девчонки тебя задели настолько, что ты уже второй день — сама не своя?

— Вспомнила, чем окончилась моя беременность три года назад, — не стала ничего скрывать Люба. Мужчина выругался про себя. Помянул незлым тихим словом занозу Дашу Иванову. Чтоб ей пусто было. Он не знал, что сказать, и утешить как. В этой ситуации даже его супер-мозг не был помощником. А Любовь, между тем, продолжала. — Я потом много раз думала о том, почему это со мною случилось. И знаешь, к какому выводу пришла? Я получила то, что заслужила.

— Люба…

— Нет-нет, послушай… Это ведь самое страшное преступление, когда люди позволяют себе завести детей. Завести. Понимаешь? Чтоб спрятаться за ними от жуткого понимания того, что ты сам не состоялся, похоронил собственные мечты. Чтоб таким образом сбежать от личного одиночества, страхов, чтоб заткнуть внутреннюю пустоту и личную боль. Дети становятся для людей эдакими антидепрессантами для собственного непомерно раздутого эго. Они рождаются не от избытка любви, как должно было бы случиться, а наоборот… Понимаешь? И я тоже неосознанно пошла на это преступление. Мне было почти тридцать, биологические часы оглушающе громко тикали, родители при встрече пристально заглядывали в глаза, мол, когда же, когда, а муж гулял направо и налево. Разве я имела право на ребенка? Разве действительно хотела его? Нет. Я хотела спрятаться за ним. У меня была депрессия, но я предпочитала не знать о ней. Понимаешь, Ставр? Поэтому я хотела завести ребенка. Для того, чтобы хоть что-то отвлекало от пустоты, которая образовалась в моей душе. Я говорю страшные вещи, да?

— Нет. Ты удивительно мудрая женщина.

— Мудрая… Я ведь поняла это далеко не сразу. Знаешь, когда смерть подкрадывается на расстояние вытянутой руки, спать практически невозможно. Появляется масса времени для раздумий. Вот тогда-то я и поняла, что мною двигало. Нет, я, конечно же, любила свою девочку. И ее смерть… Она ведь не забудется никогда. Как и чувство вины. Я не могу не думать о том, что, возможно, моя дочь и выжила бы. Если бы была действительно плодом любви, а не результатом моего волеизъявления. Но, знаешь, несмотря ни на что, часть моей души навсегда умерла с ее уходом. Я любила ее, и ждала. Очень.

Ставр не стал ничего отвечать. Просто обнял Любовь еще сильнее, наполняя ее своей силой. Она оценила. Поняла все. Мудрая… Он не зря так ее называл. Благодарил небо, что прислушался к собственной интуиции, и не упустил свою женщину. Раньше Ставр не мыслил себя рядом с кем-то, а сейчас, наоборот, не представлял, как он вообще раньше жил без нее…

— А у тебя все было совсем не так.

— В смысле?

— Тебе не нужно было за кем-то прятаться. Ты всегда был самодостаточным.

Ставр улыбнулся про себя.

— Потому что никогда не хотел детей?

— Не только поэтому. — Любовь немного отстранилась в его руках, так, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза. — Мне кажется, что ты нашел в себе целый мир, и тебе настолько комфортно, настолько увлекательно в нем, что даже не знаю, зачем тебе, по итогу, я. Проблемная и…

— Тш… Люб… — Ставр притянул женщину к себе и уткнулся губами в висок.

— Глупости говорю, да?

— Да. — Так и было, по большому счету. Он очень хотел бы найти слова, которые могли бы разрушить все ее страхи. Рассказать, насколько Любовь стала важна для него. Но разве такое опишешь словами? Поэтому Ставр выдавил из себя простое «да», которое, как он наделся, расскажет ей обо всем. Дурак. Нужно учиться разговаривать. Женщины любят ушами. Но он настолько уже привык к их безмолвному взаимопониманию…

— Ну и ладно. С тобой можно и глупостями заниматься, — расслабилась Люба, откинувшись в его руках.

Вот! Вот, что Ставр в ней любил. Вот, чем он восхищался. Ничего… Когда-нибудь он научится говорить. Когда-нибудь найдет нужные слова и сформулирует то, что переполняет уже которую неделю. Самодостаточный… Да, в этом, как и во многом другом, Люба была права. Интуитивно чувствовала в нем то, о чем многие и не догадывались. Хотя вряд ли кто сомневался в его целостности. Мог ли Ставр когда-нибудь подумать о том, что это качество вылезет ему боком? Он, привыкший все держать под контролем, всю жизнь надеявшийся только на себя, в ситуации с Любой практически утратил способность влиять на ход событий. И сейчас чувствовал себя болезненно незащищенным. Она стала его слабым местом, но мужчина уже не мыслил иного. И не хотел быть сильным без нее. Он думал, прикидывал, просчитывал варианты и шансы. Черт, он даже высчитал процент вероятности ее смерти, который был относительно невысоким. И это хоть как-то удерживало Ставра от всяких безумств. Он, достаточно холодный и отстраненный, столкнулся с совершенно неконтролируемым ураганом чувств.

— Не замерзла?

— Совсем немного. — Люба знала, что, услышав такой ответ, Ставр сразу же прервет их посиделки, но несмотря на то, что ей категорически не хотелось этого делать, она не могла ему соврать. Даже в такой мелочи не могла.

— Тогда собирайся, отвезу тебя в одно место, погреемся. Давно хотел, и все не удавалось.

Люба вскочила. Такой план ей был по душе. Она любила сюрпризы.

— А что с собой брать?

— Ничего. Запрыгивай в машину, я сейчас все принесу.

Ставр привез Любу к горячему источнику. Небольшой бассейн, в котором пузырилась и бурлила вода. Такое себе джакузи, сотворенное самой природой.

— Ух ты… А я купальник не взяла.

— А зачем он тебе? Кроме нас, здесь никого нет. А я, по-моему, все уже видел, — пошутил Ставр, но его взгляд был отнюдь не веселым. Тяжелый, горячий, искушающий. Люба закусила губу. Подняла руку, расстегнула на рубашке верхнюю пуговку, не сводя взгляда с любимого, и двинулась дальше вниз. Пуговка за пуговкой, пока в раскрытых полах рубашки не показались затянутые прозрачным кружевом груди с напряженными то ли от холода, то ли от обуревающего желания сосками и плоский, тренированный живот. Мужчина сглотнул, повел головой, как бы подталкивая Любу к дальнейшим действиям. Она улыбнулась, потянула вниз язычок молнии на ширинке. Стащила джинсы, наступила на задники кроссовок, разуваясь.

— Здесь ступеньки, — хриплым голосом заметил Ставр, кивком головы указывая на небольшой деревянный мостик, который Люба не замечала до этого. Она кивнула, и осторожно спустилась в воду.

— Хорошо… — восхитилась Любовь. — Но будет еще лучше, если ты составишь мне компанию. Ставр кивнул, разделся быстро, как будто сдавал норматив. Спустился к ней, потому что уже не мог просто смотреть. Пальцы зудели — настолько ему хотелось прикоснуться к ее совершенному телу, сжать соски, лизнуть острые сочные вершинки. Погрузиться в ее влажное, тугое нутро. Уселся рядом, тут же коснулся манящих губ своими губами, скользнул языком в рот, где его с радостью приняли. Он никогда еще не целовался с таким удовольствием. Люба застонала, царапая его грудь острыми ноготками. Подалась бедрами к нему. Ставр намек понял, опустил руку к развилке, погрузил сразу три пальца внутрь, а большим надавил на клитор. Женщина всхлипнула, захват на его плечах усилился, став болезненно-сладким. Ему нравилась ее несдержанность.

— Хочу тебя. Хочу.

— Сейчас-сейчас, славная моя.

— Я на таблетках. Не медли.

Черт. И когда он упустил этот момент?

— Люб… А можно я сзади?

Она замерла в его руках. Подняла расфокусированный взгляд.

— Если ты не хочешь, то ничего, можно и так, как обычно…

— Хочу. — Шепчет, и тут же переворачивается, становясь на колени. Руками хватается за каменный выступ. Прогибает спину, а он любуется ее совершенством. Придвигается вплотную, скользит сочащейся распухшей головкой между половинок аккуратной попки, и погружается во всю длину. Ее всхлип, его рык. И жесткие, размеренные толчки. Пальцы теребят соски, поглаживают клитор, зубы прихватывают кожу на затылке. Он ведет себя, как животное, что-то низменное просыпается в нем и требует выхода. Она хнычет, зажимает его стальными тисками своего оргазма, откидывается на крепкую мужскую грудь. Из такого положения Ставр прекрасно видит, как подрагивают ее упругие груди, как в пароксизме страсти проходит судорога по лицу. Это красиво, это последняя капля в чаше его желания. Два резких толчка, зубы на холке смыкаются еще сильнее, и он кончает в ее глубинах, сопровождая процесс громким несдержанным криком.

Глава 15

Следующий день был на удивление солнечным. Ставру даже пришлось опустить жалюзи в кабинете. Он как раз занимался этим, когда в дверь постучали и тут же вошли.

— Ставр Яныч, у нас тут ЧП.

— Что случилось?

За спиной администратора показался толстый мужик в расстёгнутой на пузе рубашке, который, бесцеремонно отодвинув служащего, прошел в кабинет хозяина:

— Меня обокрали. Требую немедленно вызвать полицию, а также компенсировать мне весь немалый ущерб.

Ставр перевел нечитаемый взгляд на собственного менеджера. Тот кивнул, подтверждая слова толстяка.

— Двадцать четвертый номер?

— Все верно, — подтвердил администратор. — Сектор С.

— Когда вы обнаружили пропажу? — обратился хозяин базы к постояльцу.

— Только что! Стал бы я ждать!

Ставр выдохнул. Все-таки не Дашка! Нет, ему было плевать на девчонку, по большому счету. Но не хотелось бы ошибиться в человеке. Подставить под сомнение собственные навыки и знания. Но еще больше не хотелось разочаровать Любу. Она бы переживала. Мужчина был в этом уверен. Не смогла бы вот так запросто отмахнуться от Дашки.

— Не переживайте. У нас отличная служба безопасности. Мы найдем вашу потерю и виновных в ней.

— Да что вы можете! — презрительно скривился мужик. — У меня там тысячи три баксов тю-тю…

— В следующий раз пользуйтесь сейфом. Это убережет и вас и нас от ненужных проблем, — посоветовал менеджер.

— Тебя забыл спросить, что мне делать! Предполагается, что в отеле, за который я плачу немалые деньги, никаких краж не может быть априори. Так что, ментов будем вызывать?

— Это ваше право. Со своей стороны, я уже все сказал. Уверен, что моя служба безопасности в данном случае сработает гораздо более профессионально. Впрочем, решать вам.

— Ну-ну! Уж будьте любезны. В кратчайшие сроки. А то я вам такую репутацию сделаю, что сюда ни один уважающий себя человек больше не приедет.

— А вот угроз я не потерплю. — Голос Ставра становится колючим. От него веет холодом и чем-то таким… Кабан пятится к двери, откуда раздаются истерические женские вопли.

— Ленка, хорош вопить. Сча найдут твои бирюльки…

— Ром, вызывай начальника службы безопасности. Поднимайте записи камер, вызывайте вчерашний персонал, который заходил в номер.

— Я уже здесь.

Хорошие у него все-таки работали парни. Профессиональные!

— Это не Дашка. — Зачем-то сразу пояснил начальник СБ.

Ставр хмыкнул. Каким-то непостижимым образом судьба Даши Ивановой стала небезразлична для всего его персонала. Вот и Костя переживал, чтоб он на нее не подумал. А Костя, между прочим, был довольно таки жестким мужиком. Его даже побаивались.

— Я помню, что она вчера не работала. Тогда кто?

— Есть у меня одна идея. Но сейчас о ней рано говорить. Никаких доказательств не имею, а голословные обвинения… Сам знаешь.

— Твоя идея как-то связана с сынком борова? — вздернул бровь Ставр. Наблюдал он несколько раз за поведением «мальчонки». И не сказать, что то ему понравилось. Как и отец, парень был хамоват, не воспитан и бескультурен. Мог ли он стащить деньги у собственных родителей?

— Ничего мимо тебя не проходит, — пожаловался СБшник.

— Что есть, то есть. Работайте. Будет информация…

— Сразу же сообщим.

— Ага… Давай.

После ухода персонала тихо в кабинете оставалось недолго. С тряпкой наперевес к нему ворвалась Дашка. Ее глаза были круглыми и злыми:

— Что, уже приговор вынесли, и осудили?!

— Во-первых здравствуй, Даша. Во-вторых… Ты о чем?

Девочку трясло от эмоций. И, наверное, злости…

— О краже! Думаешь, это я, да?! Сиротка позарилась?

— Нет… — пресек монолог Даши Ставр, но та его даже не слышала.

— Я не брала ничего, слышишь?! Я обещала ничего не брать! Любе обещала!

Она не врала. В тот самый первый день Люба, со всей тактичностью, на которую только она была способна, попросила Дашку воздержаться от своих криминальных наклонностей, и та, скрипя зубами, дала слово не воровать. К своим обещаниям девочка относилась очень серьезно. Да и как вообще она могла укусить руку, которая ее кормила? Подвести людей, которые впервые в жизни отнеслись к ней по-человечески?! Так поступали только звери. И несмотря на то, что Ставр однажды назвал ее зверенышем, Даша им не была. За хорошее к себе отношение она готова была на все! Никогда в жизни она бы не поставила его под угрозу. Да и платили за работу нормально. Ей хватало.

— Что здесь происходит? — раздался удивленный голос Любы от двери.

— Я не брала ничего! — в который раз повторила Даша.

— Что «не брала»?

— У нас случилась кража. Даша считает, что мы ее в чем-то виним, хотя я понятия не имею, откуда у нее подобные сведения. Это совершенно не так.

— Не так? — переспросила девочка, оседая в стоящее у ног кресло.

— Нет. Я уже несколько раз пытался сказать тебе об этом, да только разве ты меня слышала?

Даша молча смотрела на мужчину, испытывая выворачивающее душу облегчение. В глазах закипали слезы. Только бы не заплакать… Она никогда не плачет. Теперь уже нет.

— Правда?

— Даш, я не буду лукавить. Первым делом подумал на тебя, и это объяснимо, ведь так? — Дождавшись слабого кивка девчонки, Ставр продолжал. — Но это случилось вчера, когда тебя не было. Но, даже если бы ты и была, я не стал бы делать выводы, не имея железных доказательств вины.

Люба наблюдала за своим мужчиной, и все больше восхищалась им. А еще она чувствовала его страхи и неуверенность, которые слабо вязались с этим человеком, но которые она, тем не менее, ощущала в нем. И Любе даже казалось, что она понимала причину этих опасений. Он страшился, что ей надоест. Что она уедет, так и не найдя себя в этом месте. Что его любви будет недостаточно… Это на самом деле страшно — отдавать свою жизнь в руки другого человека. Кому, как не ей, было знать об этом? Единственное, что их отличало, так это то, что жизнь Любы имела небольшую ценность. Ей нечего было терять, окунаясь в него с головой. А Ставр… Он был целой вселенной.

В дверях кабинета снова возник менеджер.

— Ну, что там еще? — как-то обреченно поинтересовался мужчина, и еще больше насторожился, увидев за спиной Романа еще и начальника службы безопасности.

— Там Любовь разыскивают. Кричит, что муж.

Люба вскочила, бросила взгляд на Ставра, лицо которого снова стало абсолютно нечитабельным.

— Что будем делать?

— Я разберусь. Оставайся тут, и никуда не высовывайся.

— Нет! Он же… Ставр… — Она физически не могла с ним спорить. Тем более — при посторонних, которые, впрочем, поспешили выйти. Вышколенные. Или непривычно тактичные.

— Ничего не бойся. Не обижай меня недоверием.

— Дело не в этом! — отчаянно закричала женщина. — Он же… Он же ни перед чем не остановится! Навредит тебе, твоему бизнесу…

— Мы это уже обсуждали.

— Да, но…

— Я сказал, что это не в его силах. Ты мне не веришь? — Ставр подошел к Любе вплотную, и теперь сверлил ее взглядом, крепко удерживая за локти.

— Ты что? Нет… Господи Боже. Нет, Ставр… Я никому в жизни так не верила, я… Черт! — Люба злилась сама на себя. За то, что не могла сформулировать свои мысли, за то, что вообще допустила подобную ситуацию. Подставила под удар того, за кого в принципе отдала бы все на свете. Но, в то же время, она не могла понять, почему любимый настолько спокоен. Он был умным, не мог не понимать угрозы, которая нависнет над ним, если Бауман узнает об их связи.

— Не ругайся. Жди меня здесь. Даш, составь Любе компанию.

Дашка, единственная, кто не вышел из комнаты, понятливо кивнула. Собственные проблемы отошли на второй план. Она уже и забыла, зачем вообще пришла сюда. Настолько интересные происходили события! Прямо, как в кино. Индийские страсти! Любовный треугольник… Ух!

Ставр вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. Люба метнулась к окну.

— Слушай, сядь ты уже… Не мельтеши.

Люба оглянулась на девочку, растерянно провела по волосам и действительно уселась в кресло:

— Нам нужно закончить уборку.

— Что мы и сделаем, когда все страсти поутихнут. Ты мне лучше расскажи, почему променяла денежный мешок на несвежего старикана?

— Слушай, тебе известно такое слово, как «такт»? Тактичность, понимаешь?! Это когда люди…

— Да ну! — перебила девочка Любу. — Так жить неинтересно! Иначе, как я узнаю ответы на свои вопросы?! Они же меня замучают. Я перестану спать, у меня п

Глава 1

Она была его гостьей. Так в гостиничном бизнесе было принято называть постояльцев, проживающих в номерах. Впрочем, она заселилась не в номер. Для нее в спешном порядке был зарезервирован небольшой коттедж у самого леса. Она жила там вторую неделю. И не собиралась никуда съезжать. Домик на ее имя был забронирован до конца лета. Дорогое удовольствие. По карману немногим. Чем ей так приглянулась его база отдыха, Ставр не знал. Погода в этом году была откровенно хреновой, да и вообще это было не лучшее место для красивой молодой женщины. Никаких тебе клубов, ресторанов, и прочих развлечений… Только горы, сырость и минеральные источники, ради которых сюда и приезжали многочисленные туристы. Впрочем, владения Ставра находились в стороне от общеизвестных туристических маршрутов. В этом были как плюсы, так и минусы. Но лично его все устраивало.

Его база отдыха расположилась в низине, между двумя высокими горами. Здесь был своеобразный влажный климат, и небольшое кристально чистое озеро, в котором он разводил форель. Просто идеальное место для тихой старости. Все, как он и мечтал. Вообще, учитывая жизнь, которую вел Ставр, мечтать о тихой старости было… несколько неуместно. Впрочем, мечты – на то и мечты, что сбываются редко. Ему повезло. Хотя отпускать его не хотели. И не было никаких гарантий, что отпустили навсегда. Профессионалы его уровня всегда в цене. И в сорок, и в шестьдесят, и в сто… Только доживают до такого возраста далеко не все. Привилегию жить дальше заслуживают единицы.

Ставр опустил бинокль и подошел ближе. Гостья снова сидела у самого берега, на днище перевернутой деревянной лодки. Почему ей не спится в такую рань? Едва солнце встало, даже не успев прогреть остывший за ночь воздух. Вон, как в кофту кутается… Непривыкшая. Мужчина бесшумно подошел поближе и застыл на краю леса. Женщина встала со своего места, осмотрелась по сторонам, разулась. Ставр изумленно вскинул брови. Эта планочная собралась искупаться? Ну-ну… Он на это с радостью посмотрит. Нечасто ему выпадает возможность посмеяться. Тем временем гостья – Любовь, так ее звали, стащила водолазку, оставшись в одной майке. Осмотрелась еще раз, в сторону полетели джинсы. Почему-то смеяться расхотелось… Особенно, когда она полностью оголилась и нерешительно шагнула в воду. Мужчина невольно сделал еще один шаг вперед. С такого расстояния было прекрасно слышно, как она резко втянула в себя воздух, но все же окунулась с головой. Сделала несколько гребков руками, перевернулась на спину, и уже так поплыла назад. Выскочила из ледяной воды. Побежала к берегу. У нее была красивая грудь с маленькими, сжавшимися до предела сосками. Взгляд мужчины застыл на них и стремительно опустился ниже. Маленькая дурочка. На месте него сейчас мог быть кто угодно. И неизвестно, как бы этот другой себя повел в такой ситуации.

Тем временем женщина быстро обтерлась собственной майкой и с трудом протиснулась в джинсы. Они едва налезли на ее все еще влажное тело. При этом гостья забавно подпрыгивала и воровато оглядывалась по сторонам. У Ставра сложилось впечатление, что она поддалась одному только ей известному порыву. Вряд ли женщина собиралась поплавать еще несколько минут назад. Иначе надела бы купальник и взяла бы с собой полотенце. Неожиданно захотелось узнать, что ее подтолкнуло к озеру. И почему сейчас она так счастливо улыбалась. Мужчина уже привык к ее печальным, не по возрасту старым глазам. А тут… Такое преображение.

Любовь еще раз осмотрелась, собрала мокрую майку и трусики, которые не стала надевать, и пошла к своему дому. Только тогда Ставр вышел из своего укрытия, достал снасти, прикорм и, устроившись на деревянном мостике, закинул удочку. Лучше всего рыба клюет на рассвете, он практически упустил драгоценные минуты клева. Впрочем, открывшееся зрелище того стоило. Он и забыл, когда в последний раз видел голую, красивую женщину. С возрастом обуревающие в молодости желания отходят на второй план. То же и с сексом. Всем известная истина… Тогда почему у него до сих пор так тесно в штанах?!

Рыбалка ни черта не удалась. Похоже, сегодня его постояльцы останутся без ухи на обед. Ставр прошел к своему дому, стянул резиновые сапоги. Принял душ и переоделся. Посмотрел на себя в зеркало. Невзрачное, незапоминающееся, с глубокими бороздами морщин лицо. Пятьдесят три. Мог бы еще работать. Если бы напрочь не перегорел. Он чувствовал себя такой развалиной на самом деле… А сегодня вдруг как-то вспомнил, что не так уж и стар. Благодаря гостье. Выходит, и ему ничто человеческое не чуждо. Вон, как на молоденькую да красивую потянуло… Даже смешно. Хмыкнул. Сварил крепкий кофе с солью. Устроился на веранде, закинув ноги на ограждение. В воздухе пахло мхом и хвоей. И чем-то тонким, цветочным… Возможно, рута уже зацвела? Отпил из чашки. С наслаждением потянулся. Запрокинул голову к безоблачному небу. Впрочем, погода в этих краях менялась мгновенно. Тучи могли насунуться на раз, и тут же пролиться на землю потоком. И было что-то завораживающее в этой стихии.

Ставр допил остывающий кофе одним глотком. Встал, втянул в себя разреженный горный воздух. В который раз порадовался, что после увольнения переехал именно сюда. И вышел за дверь. Дел было полно. Сиди, не сиди, а за него их никто не переделает. Дурная привычка все держать под контролем, на которую порой обижался нанятый им официальный директор базы. Фактически, из гостей мало кто догадывался о том, кто здесь всем заправлял на самом деле. Ставр как-то слабо вязался с образом владельца пансионата такого уровня. И его это полностью устраивало.

Первым делом зашел в кухню, убедился, что работа, как и положено, кипит. Скоро завтрак, он должен быть подан строго с восьми до десяти. Шведский стол, европейская и местная кухни. Почему-то вспомнилось, что Любовь всегда ест на завтрак тосты. С маслом и тягучим медом. Садится в дальнем углу, у окна, и специальным ножом размазывает жирное крестьянское масло по горячему подсушенному хлебу. А потом ложкой наносит толстый слой меда, который здесь, в горах, особенно пряный и хмельной. Тосты и чай с чабрецом. Его заваривают ей отдельно в небольшом красиво расписанном глиняном чайнике. Больше в его пансионате такой чай не пьет никто. Ставр удивился направлению собственных мыслей, выбросил из головы всякие глупости и двинулся дальше. Нужно было проверить качество уборки номеров. Вчера ему показалось, что новая горничная убирает спустя рукава. Нужно проверить, и, если первое впечатление подтвердится, расстаться с нерадивым сотрудником навсегда. Работа должна выполняться хорошо. Это его правило.

Сегодня Люба на завтрак опоздала. Точнее как опоздала… Пропустила открытие ресторана. И все из-за утреннего купания. Взбредет же такое в голову! Пока она отогревалась в горячей ванне, пока сушила длинные волосы, пока задумчиво смотрела на озеро, на котором опять рыбачил тот самый мужчина… Она заметила его практически сразу же. Так бывает, что твой взгляд просто останавливается на ком-то. Ее взгляд остановился на нем. И постоянно к нему возвращался, где бы она его не встречала. Была в этом мужчине какая-то загадка. А может, она напридумывала чего. Кто знает? Только в последнее время она стала замечать, что как-то острее чувствует людей. Безошибочно определяет чужие пороки. Этот – пьяница, этот – домашний тиран, а этот все время врет. Возможно, это обычное дело, когда соприкасаешься со смертью? Когда ежеминутно заглядываешь ей в глаза…

Женщина встряхнулась, отгоняя негативные мысли. Даже если старуха с косой стоит у тебя за плечом, о ней не нужно думать постоянно. Вряд ли от этого она уйдет, а ее предвкушение только отравит настоящее. В таком случае ты умрешь гораздо раньше, чем она сомкнет на тебе свои костлявые руки. Люба этого не хотела.

Она вышла из дома и побрела вдоль вековых елей вверх по тропинке. Ресторан был открыт уже целых двадцать минут и ее место, конечно же, было занято. Она уселась за свободный столик в центре небольшого зала. Осмотрелась. То ли из-за того, что ее привычное место было занято, то ли просто так сложилось, но есть сегодня не хотелось. Она забрала у барной стойки свой чай и вернулась к столу. Чай тоже был какой-то не такой. То ли слишком крепкий, то ли, напротив, недостаточно настоявшийся… Или это она не с той ноги встала? Люба улыбнулась, махнула рукой на попытки позавтракать и пошла обратно к домику. Можно было сходить в бассейн с минеральной водой, да только после завтрака там будет много народу. А она не любила толпу. Значит, можно попросить отвезти ее в ближайший городок. Побродить по сувенирному рынку… Или купить билет на какую-нибудь экскурсию.

Люба вошла в дом, дверь за ней закрылась с оглушительным хлопком. Странно… Откуда сквозняк? Неужели забыла закрыть окно? Напевая себе под нос (последнее время она не выносила тишину), женщина прошла в небольшую спальню. Открыла сумочку, порылась в ней. Не найдя кошелек, высыпала содержимое сумки прямо на кровать. Кошелька не оказалось. Она удивленно осмотрелась. Подошла к трюмо. Открыла шкатулку. Драгоценности тоже исчезли. Их было немного. Любовь не брала с собой ничего, действительно ценного. Но все равно было неприятно. Исчезли серьги с бриллиантами и цепочка с кулоном. Тяжело вдохнув, женщина двинулась к выходу.

Ставр колол дрова, когда к нему прибежал запыхавшийся управляющий:

– Что случилось? – невозмутимо поинтересовался мужчина.

– Кража. Крупная.

Ставр удивленно вскинул брови. На его памяти такое случилось впервые. Он отбросил топор, вытер банданой пот со лба, и обтер руки.

– Пойдем. – Мужчина быстрым шагом направился к центральному корпусу, где для управляющего был оборудован небольшой кабинет. В нем их прихода дожидалась та самая гостья. Она повернулась лицом к вошедшим и невозмутимо на них уставилась.

– Мне доложили, что у вас пропала крупная сумма наличности и драгоценности. Можете рассказать, как это случилось?

– Нет, – пожала плечами гостья. – Как это случилось, мне расскажете вы. Я могу рассказать только то, как обнаружила кражу.

– Справедливо, – улыбнулся мужчина, усаживаясь на стул. Управляющий маячил у него за спиной. Ставр немного поморщился. – Так как вы обнаружили кражу?

– Это случилось сегодня, десять минут назад. Я вернулась после завтрака и решила поехать в город. Тогда-то я и обнаружила отсутствие кошелька. Проверила шкатулку с драгоценностями. Их тоже не оказалось.

– Вы не воспользовались сейфом?

Скулы женщины немного порозовели, но она все же кивнула. Мужчина никак не выказал своего недовольства. Хотя мог. И имел право. Такие вещи действительно хранятся в сейфах. А теперь придется вызывать полицию… Ну кому это понравится?!

– Вы заметили что-нибудь подозрительное?

– Нет… Да! – тут же поправилась Люба, вспомнив об открытом окне. – Окно в гостиной было открыто, хотя я точно уверена, что не открывала его сегодня.

– Открытое окно… – задумчиво протянул Ставр. – Участковый приедет нескоро. Это я вам могу гарантировать. Здесь установлены камеры видеонаблюдения. Возможно, нам удастся самостоятельно вычислить вора. Да… И заблокируйте банковские карты. Мало ли…

– Уже заблокировала. Только я осталась совершенно без средств…

– Сколько вам нужно? – поинтересовался мужчина.

– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Мне просто нужно, чтобы меня свозили в город. И только. Пластик мне перевыпустят без проблем.

Еще бы не перевыпустили. Далеко не в каждом банке обсуживаются такие клиенты. В богатстве есть свои преимущества.

– Никаких проблем. Вы хотите ехать прямо сейчас?

– Было бы неплохо.

– Собирайтесь. Вас отвезут.

– А как же участковый? Нужно написать заявление и…

– Вы реально думаете, что сельский участковый вычислит преступника?

Любовь скривилась. Этот мужчина… Он был прав. Никакого толку от вызова местной полиции не будет. Нужно было просто воспользоваться сейфом.

– Не переживайте. Возможно, вам смогу помочь я, – напоследок сказал мужчина, и глядя ему вслед, Люба поняла, что если кто-то и может помочь, то только он. Было в нем что-то такое, что не давало усомниться в его возможностях.

Глава 2

Машину Любе нашли быстро. На этой базе вообще все очень хорошо работало. Слаженно и эффективно. Наверное, с таким хозяином и не могло быть иначе. Он заинтересовал Любу сразу же. Ей не давало покоя чувство абсолютного несоответствия, прослеживающегося в нем. Несоответствия внешней оболочки внутреннему содержанию, стержню, который в Ставре безусловно присутствовал. Она распознала в нем силу. Настолько мощную, что ей захотелось покориться. Абсолютно бессознательное желание. Так самки покоряются сильнейшему в стае. Так заложено самой природой… Пожалуй, с тех пор, как её чувственное восприятие до предела обострилось, это был первый такой мужчина…

В городе Люба справилась быстро. И что самое главное – самостоятельно. До настоящего момента ей не часто выпадала такая возможность. Последние годы она жила как будто под колпаком. Из-под которого вырвалась под предлогом поправки здоровья. Ей не хватало динамики, не хватало событий, не хватало эмоций… Она пыталась жить полноценной жизнью, но у нее не слишком получалось. Осознавать это было больно. Больно было бороться за жизнь и… не жить. Она уехала из столицы, чтобы остановиться. Вдохнуть полной грудью, побыть наедине с собой, разобраться в хаосе, в котором прозябала…

Люба попрощалась с водителем, и свернула к тропинке, ведущей к ее коттеджу. Начался мелкий, частый дождь. Здесь вообще нередко дождило… Ее устраивала такая погода. Солнце было ее врагом. Жаль, она любила солнце… Женщина зашла в дом и осмотрелась. Все было на своих местах. Так, как она и оставила, когда уходила, но Люба больше не чувствовала себя в безопасности. Утренние гости, кем бы они ни были, здорово испортили ей жизнь. Раньше она бесилась от многочисленной охраны, а сейчас бы не отказалась от парочки крепких ребят. Вот, как бывает, когда кто-то неизвестный вторгается в твое личное пространство. Интересно, Ставру удалось засечь на камерах вора? Как будто в ответ на ее вопрос, в дверь постучали. Люба выглянула в окно, которое выходило на одну с дверью сторону, и тут же поспешила открыть дверь.

– У меня новости. Позволите? – На мужчине был надет дождевик. И дождь стекал с него, образуя на деревянном полу веранды маленькие лужицы.

– Да, конечно! – Люба широко распахнула дверь и отошла от нее, пропуская мужчину внутрь. Он тут же стащил с себя плащ, стряхнул воду с мокрого лица, вытер о джинсы влажные руки.

– Воришкой оказался подросток. Почти ребенок, судя по комплекции. Он не взламывал окно. Оно действительно было открыто.

– Извините…

– За что?

– Если бы я положила ценные вещи в сейф и закрыла окно, ничего бы подобного не случилось. Вам бы не пришлось тратить время по пустякам.

– Это не пустяки. Сейчас мы как раз пытаемся установить личность преступника.

– Я не буду выдвигать обвинения против ребенка.

– Это понятно. Но я не теряю надежды вернуть вам ваши вещи.

– Спасибо… Хотите кофе? Или… чай?

Ставр нерешительно остановился. Как воспринимать ее предложение? Как проявление обычной гостеприимности? Пожал плечами. Чай и правда не помешает – он немного продрог.

– Не откажусь.

Люба кивнула. Отвернулась к столешнице, включила чайник:

– Откуда этот ребенок пришел? Со стороны села?

– Да. Все верно. На здешнего не похож. Мои ребята уже опросили местных.

– Странно. Может быть, отдыхающие?

– Это вряд ли, – заметил Ставр, устраиваясь за небольшим обеденным столом. – Дети на отдыхе с родителями, как правило, из благополучных семей. Этот был… не из таких.

Любовь пожала плечами, поставила чайник и чашки на стол, уселась рядом с мужчиной. Почему-то не хотелось, чтобы их разъединял стол. Глупое, ни на чем не основанное чувство. Он поймал ее взгляд. Прочитал, как открытую книгу. Люба была в этом уверена. Как и в том, что она тоже не оставила его равнодушным. Иногда человеку не требуется много времени, чтобы понять – вот он, тот, кого я хочу. Узнавание происходит мгновенно. Можно, конечно, кокетничать… Держать марку, и тянуть время. А можно окунуться в желаемое с головой. Это один из наиболее важных уроков, который ты усваиваешь, оказавшись на грани – ничего нельзя откладывать на завтра. Завтра может и не наступить.

Подрагивающими руками разлила чай, вскочила, вспомнив, что где-то в буфете лежали эклеры. Поставила их на стол. Ее руку перехватили:

– Не суетись.

Люба безропотно опустилась на стул. Закусила губу, не отрывая внимательного взгляда от хозяина базы. Самое обычное лицо, ярко-голубые глаза, морщины… Ее отец, пожалуй, старше будет, но этот тоже недалеко ушел. Странно, ее никогда не привлекали взрослые мужчины… Собственно, уже лет десять ее вообще никто не привлекал. Она в принципе никого не рассматривала с такой точки зрения. А последние три года ей и вовсе не до мужчин было. Может быть, поэтому Ставр настолько ее взбудоражил? Хотя, странное объяснение… Вокруг полно мужиков, но так Люба реагировала только на одного.

– Боишься?

– Нет. Я только смерти боюсь.

– Смерти все боятся, – сверкнул глазами Ставр.

– И ты? – Она позволила себе быть фамильярной. Потому что глупо выкать человеку, от одного присутствия которого у тебя перехватывает дыхание. У нее перехватило, как только он взял в свою горячую сухую руку ее холодную и влажную от волнения ладонь.

– И я.

Их разговор прервал оглушительный стук в дверь. Люба вздрогнула. Ставр сжал напоследок ее ладошку и пошел открывать. Оказалось, что воришку поймали. О чем и пришел сообщить крепкий, высокий парень лет тридцати. Не слушая отговорок мужчин, Любовь натянула ветровку и пошла вслед за ними. Ей было интересно узнать, кто ее обчистил. Нет, Любовь не считала возможным наказать ребенка, если это действительно был он… Но посмотреть, и понять мотивацию очень хотелось.

– Участкового вызвали? – уточнил на ходу Ставр, перекрикивая шум дождя, который к вечеру хорошенько припустил.

– Обижаете, Ставр Яныч. Только когда он явится?

– Как – участкового? Зачем?! – прокричала Люба, с трудом догоняя мужчину. – Это же ребенок. Ты сам говорил…

– Если мы не заявим, то его задержание можно будет квалифицировать, как незаконное удержание. Или похищение.

– Ее задержание, – уточнил мужчина, имени которого Люба так и не узнала.

– Прости?

– Это девчонка. Борзая – страсть.

Сказать, что Люба удивилась – вообще ничего не сказать. Девочка-воришка? А куда смотрят ее родители? Ставр таких вопросов себе не задавал, примерно понимая, откуда дует ветер…

– Выяснили, кто такая?

– Ребята роют. С минуты на минуту данные будут. Сама она молчит, как рыба об лед. Пуганая…

Мужчина удивленно приподнял брови. Ну, если даже его парням не удалось девчонку расколоть, значит, той и правда не впервой попадаться… Интересно, как только в их края забрела. Воровку удерживали в старом домике, закрытом на реставрацию. Основные работы в нем были завершены, оставалось только закупить мебель. Девчонка сидела прямо на полу, сознательно игнорируя предложенный парнями табурет. Кивком головы Ставр отпустил охрану. В помещении остались только они с Любой и воровка.

– Добрый вечер.

– Пошел на хр*н, фраер.

– Неправильное начало беседы.

– Пошел ты…

У Любы волосы зашевелились – настолько диким и не детским было поведение девочки. Скорее даже девушки… Ей было лет тринадцать-четырнадцать, на первый взгляд. О том, что это был явно не домашний ребенок, свидетельствовало все – и развязное поведение, и блатная речь, и неухоженный внешний вид. Любовь перевела растерянный взгляд на Ставра. Тот молчал и сканировал девчонку своим пронизывающим взглядом.

– Меня зовут Ставр. Это – Любовь. Ты украла у нее кошелек и драгоценности.

– Не знаю ничего. В первый раз вижу эту тетку.

Ах, ты ж, маленькая зараза! Тетка, значит! Ну и ну…

– Послушай… Извини, не знаю, как тебя зовут…

– Никак.

– Так вот, никак, кошелек, который ты скинула, мои парни уже нашли. Камеры видеонаблюдения тебя зафиксировали. Могу кино показать, если не веришь.

– Несанкционированная съемка. Запрещено законом. Ни один суд не примет во внимание этот фуфел…

– Ну, надо же, как запела.

– А ты, наверное, думал, я пальцем деланная?

Ставр оставил вопрос воровки без ответа. Он много чего умел. Девчонка раскололась бы на раз-два. Только странно было применять такие методы воздействия по отношению к ребенку. Да и перед Любовью светиться не хотелось. Он уже понял, что она девочка не глупая. Не стоило привлекать к себе лишнего внимания.

– Ты можешь вернуть украденное, и уходить. А можешь и дальше упираться, и заиметь проблемы с полицией.

– Нету у меня ничего. Отвали…

– Ну, нет, так нет. В приемнике тебе быстро память освежат.

Девчонка не успела отреагировать – в комнату заглянул охранник. Передал Ставру какие-то бумаги. Он встал возле окна, оперся на подоконник и принялся их изучать.

– Сама убежала, еще и ребенка трехлетнего прихватила? – наконец поинтересовался мужчина.

Люба замерла. Воровка, наоборот, затравленно вскинулась.

– Слушай, мужик, нет у меня бабок твоей мочалки. И цацок нет. Отвали, а?

– Не могу. Как законопослушный гражданин, я должен сообщить в правоохранительные органы…

– Забудь, а? Ну, что тебе стоит? Слышь, дамочка… Ну, у тебя этих брильянтов, небось, завались. Под каждое платье новые. Что тебе пара штук? Считай, на благотворительность потратила. Это ж у вас, у богатых, в моде?!

– Ты выкрала из приюта ребенка.

– Да не выкрала я никого! А помогла выжить! Его в том приюте скоро со свету сживут. У парня порок сердца, а они его бьют.

Ставр замолчал. Врут ему, или нет, он мог сказать с вероятностью в девяносто девять процентов. Девчонка не врала.

– Мне самой этот хвост на фиг не упал. Жалко стало. Не выжить ему там… А его усыновить хотела пара из Америки. Нам продержаться осталось всего ничего. Я уже написала Джессике по электронной почте. Они с мужем скоро приедут, и заберут его. Понимаешь?! У них почти готовы документы на усыновление!

– Это все равно противозаконно. Говори, где прячешь ребенка. Не усугубляй свое положение.

– Нет. Нет, – забормотала девочка, подхватываясь на ноги. – Слушай… Да, подожди ты! Ну, хочешь… Хочешь, я отсосу тебе? Или с ней вот… покувыркаемся, тебе на потеху…

– Замолчи! – не выдержала Люба. Ей было дико, невыносимо просто слышать то, что она слышала. Тошнота подкатила к горлу. А ведь ее уже давно не тошнило. Ставр тут же подошел к ней. Подхватил под руку:

– Пойдем. Не нужно тебе это все. Я сам все решу. – Он буквально вытаскивает ее на улицу. Люба едва стоит на ногах. Шок – вот, что она испытала.

– Она, что… Она из приюта, да?

– Угу. Вчера убежала, прихватив трехлетнего пацана. По всей видимости, деньги ей нужны были, чтобы уехать подальше.

– Она правду сказала про мальчика? Как думаешь?

– Скорее всего. Ей нет смысла врать. Прятаться с маленьким ребенком – это то еще удовольствие.

– Это страшно… – прошептала потрясенная Люба.

– Иди, тебя Вова проводит к домику, а я тут сам все решу. Потом зайду, расскажу детали.

Женщина, как болванчик, кивает головой, послушно следует за охранником, и даже не имеет понятия, что тут можно решить…

Глава 3

Ставру не спалось. После того, как он разобрался с вечерним происшествием, на душе было как-то гадливо. Девчонка не врала. В местном приюте творилось черт знает что. Сегодня вечером Ставр сделал все для того, чтобы ситуация поменялась в корне. Сейчас ребенку ничего не угрожало. Он дождется своих приемных родителей живым и относительно здоровым. С воровкой-сиротой дело обстояло хуже. Фактически, она похитила ребенка. Но мужчине удалось замять и это. Вообще он, конечно, старался не отсвечивать. За третий год, что он осел на озере, это был первый случай, когда ему пришлось задействовать собственные связи. Но тут Ставр не мог поступить иначе. Даже его, в общем-то, закаленное сердце дрогнуло, когда эта нескладная малолетка предложила ему себя. Или это он просто раскис за то время, что провел на пенсии? Нет… Скорее, пенсия случилась уже после того, как он раскис…

Мужчина вышел из собственного дома и побрел через базу. Дождь уже закончился, но под ногами хлюпало от влаги, которой пресытилась земля, и было промозгло-сыро. Мысли вернулись к Любе… Для нее прошедший вечер стал шоком. Не удивительно – она была далека от реальной жизни. Хотя… нет. В жизни как раз она хлебнула побольше многих. Он чувствовал это интуитивно, точно так же, как и то, что Люба всерьёз заинтересовалась им. Впрочем, он тоже не остался в стороне… Какая несвоевременная глупость!

Ставр прошёл вдоль озера, остановился у воды и услышал плач. Тихий, но такой горький… Сорвался на звук. Конечно же, всхлипы доносились из дома Любы. Входная дверь была закрыта на замок. Зато окно было открыто нараспашку. Из него и доносились едва слышные всхлипы. Ставру не составило труда проникнуть внутрь. В комнате было ощутимо холодно. Любовь лежала на боку и жалобно плакала. Одеяло валялось тут же – на полу. Ставр склонился над женщиной, коснулся её ледяных ступней, включил прикроватную лампу. Рассеянный теплый свет осветил комнату, мужчина моргнул.

– Люба… – потряс женщину за плечо. – Проснись. Тебе снится кошмар.

Она всхлипнула, уткнулась носом в подушку:

– Улетай… Улетай, пожалуйста… Зачем ты надо мной кружишь?

Женщина натуральным образом бредила. Или ей действительно снился слишком явный сон. На всякий случай, Ставр потрогал лоб. Еще не хватало, чтобы ее утреннее купание вышло боком! Заболеть непривыкшему к такому заплыву – раз плюнуть. Люба горячей не была. Напротив, она практически заледенела в тонкой шелковой рубашке. Только сейчас мужчина обратил внимание на то, что на ней было надето. Ну, кто спит в таком, когда такая холодина?! И зачем она открыла окно? Люба снова заплакала. Ставр поднял с пола одеяло, накинул его на женщину, и встряхнул ее посильнее. Она открыла мутные со сна, полные слез, глаза.

– Тебе что-то приснилось. Ты плакала.

– Да? – растерянно уточнила Люба, проведя руками по влажным щекам.

– Над тобою что-то кружило… – зачем-то пояснил Ставр, внимательно за ней наблюдая.

– Бабочки. Они всегда надо мною кружат…

– Никогда бы не подумал, что бабочки могут вызывать негативные эмоции.

– Это плохие бабочки. Очень-очень плохие…

Люба натянула повыше одеяло. В комнате было жутко холодно. Она, как обычно, забыла закрыть окно… Встрепенулась резко:

– А как ты сюда попал?

– Пролез в окно, – криво улыбнулся мужчина. – Не оставляй его больше открытым.

Ставр подошел к электробатарее и включил ее на полную мощность. Практически сразу в доме запахло горелой пылью.

– Ну… Я, пожалуй, пойду.

– Нет! – Люба вскочила с кровати, подошла к мужчине. – Ты мне так и не рассказал, чем закончилась история с девочкой… Ее забрали в приют?

Ставр остановился. Замер на женщине взглядом. Этот чертов шелк вообще ничего не скрывал… Их глаза встретились.

– Надень что-нибудь. Тебе холодно. И не стой босая – пол ледяной.

Люба послушно кивнула. Полезла в комод, достала ангоровые носки, которые купила здесь же, у местных мастериц. Накинула на плечи толстую вязаную кофту. Это позволило хоть немного отвлечься от Ставра и всего того, что в ней закручивал этот мужчина. Ей импонировало в нем буквально все. И даже это «не стой босая» нравилось невероятно… Это было так по-настоящему, по-мужски…

– Так что там с девочкой? Ее передали в приют?

– Да. И ребенка, которого она утащила, тоже. Это оптимальный вариант.

– Не думаю. Если над ним и вправду издевались…

– То больше не будут. Не переживай. Он дождется своих родителей.

Люба сглотнула, кивнула головой. Она верила ему безоговорочно. У нее не было сомнений, что этот мужчина никогда бы не стал сотрясать воздух понапрасну. Если он что-то говорил, то был в этом абсолютно уверен.

– А сама девочка? Что ее ждет?

– Ничего хорошего. Да, ты и сама все понимаешь.

Уж лучше бы не понимала. Эта девочка, которая предлагала себя, стала и для нее испытанием. В голове не укладывалось, как такое вообще может быть.

– Как ее зовут? Сколько ей лет?

– Даша Иванова. Ей четырнадцать.

– И она…

– Да, Люба, ты все правильно понимаешь.

– Она – ребенок.

– Это не мешает ей продавать себя.

Любовь обхватила себя руками и отошла к окну.

– Я как представлю чьи-то руки на ее худеньком теле… Боже, это же абсолютно ненормально. Кто на такую позарится?

– Поверь, мразей хватает.

– А она… Зачем? То есть…

– Она всю жизнь провела в приюте. Там быстро взрослеют.

Люба прикрыла глаза. Ей было холодно. И вовсе не ночная прохлада служила тому виной.

– Я пойду, – донеслось уже практически от двери. Люба отмерла, пересекла комнату:

– Нет, Ставр… Не уходи. – Она творила что-то немыслимое. Откуда в ней взялась эта сумасшедшая потребность быть с ним? Он остановился. Медленно повернулся к Любе лицом. Она сделала еще один крохотный шаг, и оказалась прижата к его каменно-крепкой груди. Глаза в глаза. Он был не очень высоким… А потом ее губы накрывают его. Потому что в какой-то момент желание близости становится непреодолимым. С ней никогда такого не случалось. Люба никогда не выступала инициатором отношений. И тем более не предлагала мужчине себя. Но с ним все было совершенно по-другому. Ставр и сам не понял, как все случилось… Но вот уже его руки скользят по хрупкой спине, зарываются в волосы, путают пряди. Он перехватывает инициативу. Запрокидывает ее голову, скользит языком по губам… Он уже и забыл, когда целовался в последний раз. И целовался ли вообще? В какой-то момент приходит понимание того, что себе можно позволить не останавливаться. Ну, что здесь такого? Два взрослых, свободных человека хотят друг друга. Нет никаких причин отказывать себе в удовольствии. Разве что, только одна…

– Подожди… – Он отрывается от сладких, немного припухших губ. – Подожди, Люба… Сейчас ты не вполне осознаешь, что делаешь… Стресс, и все такое…

Она замирает в его руках. Понимает, что в его словах есть доля истины. Нет, не так… Она знает, что хочет быть с ним, но сегодня, возможно, и правда, не лучшее время. Ей хочется тепла. Банальной поддержки, в которой нуждается любая женщина после перенесенного стресса. А он у нее двойной. Дурацкий кошмар, от которого никуда не убежать, и сломанная судьба Даши Ивановой. Люба утыкается лбом в мужской подбородок и шепчет куда-то в шею:

– Не уходи, ладно? Не хочу быть одна.

Он целует ее в макушку:

– Не уйду.

Они стояли в обнимку, прислушиваясь к сердцебиению друг друга. Ставр вдыхал тонкий женский аромат, который ему очень нравился, и удивлялся сам себе. Он не был дамским угодником. Секс для него вообще никогда не стоял на первых позициях. Был, и был, а не был – так и не надо. Ставр даже не влюблялся никогда. Так… были всякие увлечения, но не более того. Он и представить не мог, какая женщина смогла бы его заинтересовать настолько, чтобы он согласился с ней просыпаться каждый день… В общем, женщины его интересовали мало… До этих самых пор. С момента появления Любы, все как-то резко изменилось. И теперь даже жаль, что сам отказался от предложенного удовольствия, хотя понимание, что это не ко времени, никуда не делось. И она в его объятьях не способствовала успокоению. Кровь бурлила, разгоняя по телу несвойственную ему жажду.

– Зачем ты купалась в озере? – вдруг спросил он.

Любовь вскинула голову. Растерянно уставилась в его яркие внимательные глаза. Сейчас немного затуманенные подавляемым желанием. Кровь прилила к щекам:

– Глупость сделала, да?

Мужчина вскинул брови и пожал плечами:

– На моем месте мог быть кто угодно.

– Ты прав… Просто, знаешь… Я совершенно не могла удержаться. Мне вдруг взбрело в голову, что если я решусь на это купание, то как будто смою с себя все беды. – Вряд ли бы кому-то другому из своей прошлой жизни Люба, вот так, запросто, все это поведала. В тех кругах, где она привыкла вращаться, быть откровенной считалось сродни неприличию. Но рядом со Ставром она не могла хитрить и притворяться. Рядом с ним хотелось быть предельно откровенной, и даже немножечко слабой. Совсем чуть-чуть… И он оправдал ее доверие. Не высмеял ее порыв, не назвал его глупым… Просто кивнул светлой головой, и снова притянул ее в свои объятья.

– Я так и думал, что ты не планировала купание.

– Не планировала.

– Ты нечасто поддаешься порывам, да?

– Угу… Я весы. Обычно для того, чтобы принять решение, мне требуется много времени. Я сомневаюсь, все взвешиваю, не сплю ночами… – призналась Люба, потирая стопой в носке, голую и уже порядком озябшую ногу.

– Ты веришь в гороскопы?

– Не то, чтобы… Я уже вообще мало во что верю.

– Такая молодая, а уже такая недоверчивая?

– Я не очень-то и молодая. Мне тридцать два.

– Я знаю. Видел твою анкету.

– А еще видел меня голышом, – засмеялась Любовь. С ним было легко. Даже шутить над собой. Он тоже хмыкнул и подтолкнул ее к кровати.

– Пойдем. Ты совершенно околела.

Они улеглись вместе. Он разделся даже, но Любовь не успела ничего рассмотреть, да и неважно это было. Ставр устроил Любу у себя на груди, обхватил ногами ее ледяные ступни и уснул практически сразу же.

Глава 4

Она проснулась одна. В страхе осмотрелась. Почему он ушёл? Куда?! Ей было так хорошо в его руках, так тихо, так спокойно… Вскочила. Спустила ноги на пол, удивилась, откуда там взялся коврик? Метнулась к окну. Выдохнула. От облегчения подкосились ноги. Ставр рыбачил. Стоя на том самом мостике, что и всегда. Накинула куртку, шлепки, выскочила на улицу. Тихо-тихо подошла, нежно обняв за пояс, и уткнулась носом в светлый затылок.

– Доброе утро.

Ставр медленно развернулся. Напряженно на неё посмотрел:

– Можно тебя попросить?

– Все, что угодно.

– Не подкрадывайся ко мне.

– Хорошо. – Серьезный пристальный взгляд, и никаких дополнительных вопросов. Даже как-то удивительно. Не то, чтобы он к ним привык. Раньше просто некому было интересоваться. Но в природе любого среднестатистического человека было заложено любопытство. Поэтому люди редко соблюдали границы чужой приватности. Любовь знала меру.

– Спасибо.

Она ничего не ответила, улыбнулась просто и потерлась холодным носом о его шею. Ей почему-то казалось, что так было всегда. Он и она, и тихое, пропахшее хвоей утро.

– А как я осталась жива?

– Я почувствовал твой запах. Ты шла с подветренной стороны.

– И как я пахну?

– Хорошо. Как цветущий луг.

– Никогда не видела…

– Значит, стоит посмотреть. В июне ещё есть, на что…

– А потом?

– Потом цветов меньше. Зато зреют ягоды и грибы.

– Ты любишь это место, да?

– Здесь тихо.

– Да… Ой, смотри, Ставр! Клюёт! Ну же, тащи! Подсекай! – азартно закричала Люба, и тут же замолчала, закусив губу, наблюдая за его слаженными, отточенными действиями. В её советах мужчина явно не нуждался, а вот шума от неё было – о-го-го… Всю рыбу, небось, распугала. Смутилась. Ставр снял рыбу с крючка и поместил в большой плетеный садок, подвешенный тут же за столбик мостика. Снова закинул удочку. Люба не мешала, стояла рядом и глядела на поплавок.

– Пойди, оденься, простынешь, – заметил он, потирая ее плечо.

Люба кивнула, нехотя покинула его объятья и поспешила к дому. Ей не хотелось оставлять мужчину, но ноги в сланцах, и правда, порядком замерзли. В горах утром всегда прохладно… Она поднялась по ступенькам, натянула джинсы, носки и кеды… Подошла к двери, стукнула себе по лбу, вернулась в кухню. Включила электрический чайник, засыпала в термос травяной сбор, заглянула в холодильник. Ну… Завтраком порадовать Ставра точно не получится. Да и банально это… Или нет? Вообще так удивительно – настолько погрузиться в человека. Так бывает, когда впервые влюбляешься. Состояние сродни наркотическому опьянению. Ты как будто под кайфом. Только пьянит не наркотик, а другой человек. Ты ни есть не можешь, ни спать. И мысли только о нем. И, кажется, конец света наступит, если он не ответит взаимностью… Или небо упадет на землю, или ты сама упадешь, и больше никогда не поднимешься… Потому что, если любовь взаимная окрыляет, то любовь безответная – низвергает с небес.

Любовь взяла термос, сахара не было, да и не знала она, какой чай он предпочитает. Схватила на всякий случай медовые соты, которые купила недавно у местного пчеловода, и толстый плед. В руках все поместилось с трудом. Еле дотащила.

– Ставр, я иду.

Он обернулся, забрал из ее рук покрывало и термос. А потом они сидели у озера, завернувшись в плед, и пили из одной кружки чай, заедая его медовыми сотами.

– А ты сладкоежка, – широко улыбнулась Люба. Почему-то это качество, которое не вязалось с его серьезностью и основательностью, ее необычайно порадовало.

– Угу, – внимательно глядя на нее, проговорил Ставр, а потом взял в руку ее перепачканные медом пальцы и облизал, глядя прямо в глаза. У нее дыхание остановилось, и не до смеха как-то резко стало… А нечего было смеяться – поняла.

Ставру давно пора было уходить, работа требовала его присутствия и контроля, но он совершенно не хотел ею заниматься. И не хотел оставлять Любу… Пожалуй, впервые ему настолько сильно захотелось женщину. Познать ее на всех уровнях. Разгадать ее тайну. В ней было что-то трогательное, даже печальное. Его тянуло к Любе, как магнитом. Он увидел ее рядом с собой… Для него она была. На чем основывалась такая уверенность – Ставр не знал. Если разобраться, то между ними пролегала пропасть: возраст, социальный статус, жизненный опыт. Но на что это уже влияет, ей Богу?! Уж точно, не на его в ней потребность.

– Мне нужно работать, – заметил он, отклоняясь немного в сторону.

– Конечно… – кивнула головой Любовь, стараясь не показать, как ей вдруг стало холодно…

– Я зайду к тебе вечером, а может, еще увидимся в ресторане.

Люба выдохнула. Он не собирается от нее отделаться. Значит, не ошиблась. Как же тяжело быть настолько открытой…

– А завтра можем выбраться в горы. Что-то мне подсказывает, что рута зацвела. Ты ведь хотела посмотреть луга…

– Спасибо. – Сердце болезненно сжалось. Он действительно ее слушал. И слышал. Может быть, даже не только ушами.

Ставр поцеловал ее в лоб и поднялся.

– До вечера…

– До вечера.

Люба смотрела Ставру вслед, пока он не скрылся из виду. Потом зашла в дом. Решила не идти на завтрак, потому что здорово насытилась медом. Пожалуй, переела даже. Сейчас ее немного подташнивало от сладости… И вообще, после его ухода она моментально сдулась. И как-то так не по себе стало… А потом Люба поняла, что дело вовсе не в Ставре. Ее лихорадило.

Ужас. Удушающий, вязкий, как патока, и черный, как безлунная ночь. Дышать… Ей нужно дышать. И проанализировать ситуацию. Бабочки нет. Значит, панике поддаваться рано. Нужно просто хорошенько подумать над тем, что могло послужить причиной горячки… Необходимо собраться с силами, отбросить эмоции, как она уже научилась делать, и просто поехать в ближайшую лабораторию сдать анализы. Их результаты отправить по электронке своим врачам – все проще пареной репы. Отчего же её так трясёт? Неужто лихорадка настолько разыгралась? Или это обида от того, что поход в горы может сорваться? Почему-то сейчас он стал ей так нужен! Сочные, насыщенные зеленью горные луга, цветущая рута и… Ставр.

Люба разозлилась! Она не позволит испортить ей эту сказку! Не сдастся, не опустит руки. Заставит смерть забыть о своих планах. Заткнет её ненасытную глотку собственной жадностью, не отдаст этот день!

Позвонила на ресепшн, заказала машину и выскочила из домика. Ставру говорить ничего не стала. Он может начать расспросы, а ей не хотелось на них отвечать. И неминуемой жалости тоже не хотелось. Сейчас он ею восхищался, он её желал… Люба умерла бы, наверное, если бы это “желал” превратилось в ненавистное “жалел”. Две буквы, которые, поменявшись местами, в корне меняли вообще все… Она просто хочет немного любви. Столько, сколько отмеряет судьба. Меньше всего ей хотелось усложнить жизнь мужчины своим диагнозом.

Рука тряслась так, что медсестра не решалась ввести иглу. Только минут через пятнадцать игла вошла в вену, и в пузырек полилась яркая алая кровь. Любовь созвонилась со своим врачом, объяснила ситуацию и попросила того не распространяться о ее состоянии. Если, конечно, рецидив повторится… Люба очень рассчитывала на то, что нет. А что, если она банально простыла?! Купание в озере, посиделки со Ставром… Она выбегала практически раздетой! Ноги порядком подмерзали… Господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет банальная ОРВИ.

Результаты анализов пообещали сообщить к завтрашнему утру. Невыносимо долго, но другого выхода нет. В этих краях всего одна лаборатория. Любу вымотала поездка, и температура, которая не повышалась, но и не падала. Сил не осталось даже на ужин. Впрочем, есть совершенно не хотелось. Она включила телевизор, заварила чай. Ее клонило в сон, но очень хотелось дождаться Ставра. Он обещал прийти… Без него было все не так…

Ставр злился. Нерадивую горничную все-таки пришлось уволить, а новые претенденты шли один за другим, и он был вынужден с каждым встретиться, потому что управляющий взял отгул именно на этот день. А потом раздался звонок, которого он подсознательно ждал все два года, что находился в отставке… Нет, Дмитрий звонил и раньше: узнать, как дела, напроситься в гости. Но в этот раз это был звонок совершенно иного толка. Ставр это почувствовал еще до начала разговора. И, как всегда, не ошибся. Дмитрий попросил выйти на связь. Как не вовремя. Он обещал Любе прийти… И весь день не мог этого дождаться. Как мальчишка совсем. Хмыкнул, удивляясь сам себе. Вышел на связь, в сотый раз поблагодарив разработчиков современных криптозащищённых тоннелей. Раньше с секретной коммуникацией все обстояло гораздо сложнее. Впрочем, не было и таких возможностей для ее отслеживания. Век высоких технологий диктовал свои правила во всех сферах жизни. Даже в настолько специфических.

На экране появился Дмитрий.

– Доброй ночи, Ставр. Надеюсь, не отвлек ни от чего серьезного.

– Как раз наоборот, да кто ж меня спрашивает.

– Да? – удивился Дмитрий. – Ты увлекся ночной рыбалкой?

Ставр отрицательно покачал головой и выжидательно уставился на товарища. Тот понял его нежелание пустословить, вмиг посерьезнев:

– Ты уже, наверное, догадываешься, что затевается.

– Я – аналитик, от этого никуда не деться. Даже на пенсии.

– Нам нужен человек твоего уровня. Ты сможешь все просчитать и договориться с ним.

– Насколько вы готовы к диалогу на самом деле?

– Интересен только банк. На другие активы не претендуем. Ты знаешь, почему.

– Потому, что иначе гаплык всей финансовой системе? Стесняюсь спросить, куда смотрели.

– Несвоевременный и крайне неудобный вопрос.

– Ну и ладно. Мне можно… – отмахнулся Ставр, и тут же добавил. – Риски, я так понимаю, оценивать мне?

– Безусловно. А в чем ты их видишь на данный момент?

– Навскидку? Желание и способность экс-собственников вернуть инсайдерские кредиты, которые брались, в частности, для финансирования их же бизнеса. О возможной панике клиентов и продолжении оттока вкладов говорить не нужно? Это понимают все? На выходе получите инфляцию и обрушите валютный курс.

– Это, если поднимется паника.

– А ты думаешь, вам удастся ее избежать?

– Тоже верно. Ну, так как? Ты в игре?

Ставр потер бровь. Несмотря на связывающую их с Дмитрием дружбу, он прекрасно понимал, что выбора у него нет. Как он и думал, выйти из игры полностью еще не удавалось никому. А тут, в принципе, и руки марать особо не придется. Подумаешь… придумать план поглощения и выступить в роли переговорщика. Для него это не составит труда, хотя Аверин – достойный противник.

– Дай мне пару недель, я тут поразмыслю, проведу более детальный анализ и пораскину мозгами, как это все лучше разрулить… Хреновые вводные, знаешь ли.

– Уж какие есть, – нахмурился Дмитрий. – Всю доступную информацию скину. До связи.

Ставр попрощался с другом, и первым же делом помчал к домику Любы. Дверь была открыта. Он прошел через небольшой коридорчик и гостиную к маленькой уютной спальне. Люба спала, трогательно свернувшись в комок. Он откинул одеяло и скользнул к ней.

Глава 5

Проснулась под щебет птиц. И лёгкую прохладу, которая свежим сосновым ароматом проникала в приоткрытое окно. Опять ушёл? Первая мысль… Не об анализах или их результат. О нем. И как ответ на вопрос, в дверях комнаты – Ставр с двумя кружками ароматного чая. Губы расплываются в улыбке сами по себе. Ей невыносимо хорошо…

– Доброе утро.

– Доброе. – Улыбка расплылась до ушей – Ставр с голым торсом… Мммм… Люба протянула руки к чашке и откинулась на подушки.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – почему-то спросил мужчина, и она тут же напрягалась.

– Да. А что?

– Мне показалось, что ты температурила ночью.

– Наверное, моё купание не прошло даром, – отмахнулась Люба. – У меня и в горле немного першит…

– Тогда, может быть, отложим наш поход?

– Нет! – Она практически закричала. Тут же смутилась… Поспешила исправиться. – Я в порядке. Правда, Ставр. Я… Очень хочу увидеть, как цветёт рута.

Он посмотрел на неё, как обычно, пристально и серьезно.

– Значит, вставай скорее, лежебока. А то пропустим всю красоту.

Люба вскочила, как ребёнок, забыв о том, что чашка в руках, облилась… Рассмеялась. Ставр наблюдал за её хаотичным передвижением и понимал, что с каждой проведённой вместе минутой погружается в Любовь все сильнее. Переплетается с ней на каком-то неподвластном разуму уровне.

– Одевайся потеплее, а я пока соберу нам что-нибудь на завтрак.

Люба послушно кивает головой, целует мужчину в подбородок и провожает его до двери. В голове мелькает мысль, что это ей стоило позаботиться о хлебе насущном. И тут же наваливаются воспоминания о вчерашнем дне. Черт! Ей нужно позвонить врачу. И проверить электронку. Несмотря на раннее утро, Люба звонит. За те деньги, что женщина платит докторам, она имеет полное право звонить им и днём, и ночью. Впрочем, она не часто пользовалась этой привилегией. Голос Леонида Петровича невозмутим:

– Доброе утро, Любовь Валерьевна.

– Доброе. Ну, что там у меня?

– Те результаты анализов, которые нами уже получены, не указывают на начало периода обострения. Речь идет о клиническом и биохимическом анализах крови и общем анализе мочи. Результаты иммунологической диагностики еще не готовы, поэтому мы не можем исключить такую вероятность полностью. Вообще я бы рекомендовал вам подъехать для…

– Нет-нет. Это полностью исключено. Я не в городе. Да и сами говорите, что ничто не указывает… – В дверях появился Ставр, и Люба спешно свернула разговор с доктором.

– Что-то случилось? – настороженно поинтересовался он.

– Нет. Я позвонила своему терапевту… Ну, знаешь… по поводу простуды. – Врать Ставру категорически не хотелось. Она могла выдумать, что угодно, но почему-то решила сказать правду… Хоть и частичную.

– И что он сказал?

– То же, что и я говорю тебе: ничего серьезного. От насморка еще никто не умирал.

– Тогда собирайся.

Люба кивнула и побежала одеваться. Ставр осмотрел дом, проверил все окна, вернулся к машине. Буквально через минуту его догнала Любовь. С уважением осмотрела его большущий джип.

– Поехали, Люб… А то пропустим все.

Он не пожалел, что забросил работу. Ставр давно так откровенно не наслаждался. Всем… и открывшимся в горах видом, и замечательной компанией. Он не мог даже вспомнить, был ли в его жизни до этого человек, с которым ему было бы настолько комфортно. А вокруг красота – густой утренний туман, сквозь который пробиваются первые рассветные лучи нежно-розового солнца, в рассеянном свете которых купаются зеленые, будто бархатом укрытые горы. И на этой сочной зелени, как он и думал, ярким ковром расстилается цветущая рута. Завораживающе прекрасное зрелище. Но и оно не может сравниться с невероятной красотой Любы. Счастливая, с широко распахнутыми глазами и невероятной улыбкой она была полна жизни и невероятно красива… Все меркло рядом с ней.

Если ночью ему пришлось поволноваться по поводу здоровья Любы, то сейчас ничего не напоминало о том, что она приболела. В ней как будто завели мотор. Она опустилась коленями на траву, склонилась лицом над кустом с розовыми прекрасными цветами, вдохнула полной грудью. Как ребенок совсем… И он рядом с ней тоже чувствовал себя молодым и беззаботным, как будто это и не он вовсе. Любовь вскочила, расставила в сторону руки и закружилась, смеясь во все горло. Ее смех отражался от гор и лился, лился, лился… Музыкой для его ушей.

– Смотри, как красиво! Ты только посмотри на эту красоту, Ставр… Так разве бывает?!

И он смотрел. Только не на горы или цветение руты. Он смотрел на женщину. И задавался тем же вопросом: разве так бывает? Бывает-бывает-бывает, – как ответ на его вопрос, эхо Любиных слов. Пожалуй, впервые в жизни он растерялся. Склонился над рюкзаком, чтобы скрыть несвойственное ему смятение. Расстелил покрывало прямо среди цветов, поставил корзинку с нехитрым завтраком. Деревенский козий сыр, домашняя буженина, свежевыпеченный хлеб и первая земляника. Обязательный термос с уже ставшим привычным чаем…

– Ух, ты! Вкуснотища! – прокомментировала Люба, падая на пятую точку прямо на разложенное покрывало.

– Тебе не холодно?

– Нет, – снова улыбнулась Люба.

Он знал, что холодно быть не могло. Это было специальное одеяло, такие обычно находятся в снаряжении любого уважающего себя спецназовца. Другое дело, что ему, во что бы то ни стало, нужно было убедиться в ее комфорте.

– Хочешь есть?

– Угу…

– Налетай.

Люба встала на колени, переползла таким незамысловатым способом к нему поближе, поцеловала, устроилась в его руках и схватила кусок мяса.

– Будешь?

Ставр взял из ее рук кусочек губами. Протянул ей хлеб. Она повторила его действие.

Он провел пальцами по ее губам, осторожно разлил чай:

– Как ты любишь. С медом.

Они ели самую вкусную еду на земле и наслаждались открывающимися видами. Люба никогда не видела такой первозданной, совершенной красоты. Встала, как зачарованная, когда солнце полностью вышла из-за горы, прислонила ладонь ко лбу, наблюдая за фантастической картинкой. Моргнула, потому что от яркого света слепило глаза… И пошла вниз по склону. Опустилась к цветам, снова вдохнула их непередаваемый, ни с чем несравнимый тонкий аромат. Не удержалась, сорвала один бутон. Обернулась к Ставру, который, она знала, шел за ней. Тихо шел, бесшумно. Как большая хищная кошка. Но она каждой клеткой чувствовала, что он за спиной.

– Это тебе, – прошептала, протягивая цветок.

Ставр долго ее разглядывал своими невозможно спокойными мудрыми глазами. Она уже было хотела опустить руку, когда он все-таки взял бутон.

– Знаешь… В этих краях существует легенда о цветке, который только раз в десять лет зацветает красным цветом. Говорят, что девушка, которая его найдет, и подарит юноше, будет всегда им любима, и он никогда ее не предаст.

Люба сглотнула, перевела взгляд на цветок, который действительно отличался по цвету от всех других. Снова потрясенно вернулась взглядом к его безмятежным глазам. Впрочем, сейчас в них закручивалось совсем другое…

Поцелуй. Его губы прохладные и немного горчат, так, будто бы впитали ароматы хвои и цветущего луга. Ее руки жадные, бесцеремонные, не желающие больше ждать. Зарываются в короткие волосы, гладят небритые щеки. Даже их колючесть в радость… Дергает замок кофты, забирается холодными ладошками под футболку. Он вздрагивает от ее ледяных рук, и тут же судорожно втягивает воздух. Первый раз на земле – это не совсем то, о чем она мечтала, но если учесть весь остальной антураж… Черт с нею, с землей.

– Подожди, подожди, славная… Холодно ведь.

– Не могу ждать, Ставр! Больше нет.

Черт, хотел бы он сказать, что не понимает, о чем она. Но тогда бы соврал, потому что и его закручивал тот же самый сумасшедший ураган. Столько лет ничего не трогало, и вот… Падают на разложенный плед, ему бы наверх её взгромоздить, позаботиться о комфорте. Но нет! Хочется доминировать, хочется, чтоб она именно под ним была. Кажется, что так будет куда более правильно. Дёргает молнию её куртки и, не снимая ту, задирает футболку вверх. Яркие напряженные соски, цветом почти как подаренный Любой цветок, который теперь, измятый, лежал рядом с ними на покрывале. Он почти что рычит, сам себе удивляясь. И она вторит ему рокочущим приглушенным стоном, когда его губы опускаются на её дрожащее в предвкушении тело. Откуда берётся понимание, что делать и как, Ставр не знает. Он никогда не стремился доставить женщине удовольствие. Секс в его жизни вообще был довольно прозаичным. Без фейерверков и обычно описываемых в романах страстей. Сплошная механика. Тем удивительнее то, что происходило сейчас. Отрывается от её вершинок, заглядывает в затуманенные, переполненные страстью глаза.

Совершенное в своей красоте зрелище и правильное. Его руки на ней – тоже в тему. Будто бы там их место, а он только сейчас это понял. Ставр даже немного теряется во всем происходящем, забывает о том, что должно произойти дальше… В реальность его возвращает Люба, которая, извиваясь ужом, пытается стащить с себя джинсы. Это довольно сложная задача, потому что их ноги переплетены. Он ненадолго отстраняется, снимает с нее штаны, дергает свой ремень, не сводя взгляда с красивых, отороченных кружевом, палево-голубых трусиков. Не решается их снять. Вскидывает взгляд, встречаясь с ее томным манящим взором. Проводит большим пальцем по промежности, подрагивающие ресницы опускаются на глаза, а бедра невольно тянутся за его рукой. Нерешительно нажимает сильнее, отодвигает кружево в сторону, наконец касаясь ее влажности. Она всхлипывает ему в шею, трется о его руку. Ставр стаскивает свои штаны, отбрасывает их в сторону. Черт… надо же как-то предохраняться, а он не подумал… Не привык он как-то с собой резинки носить.

– У меня нет презерватива, – поясняет, не сводя с разгорячённой женщины вновь ставшего серьезным взгляда.

– Я выпишу таблетки, – отчаянно шепчет она. – А сейчас просто выскользни перед финишем, ладно?

Ее голос срывается и дрожит так, что он не сразу понимает, о чем она. Ставр нерешительно замирает, а Люба, которая совершенно не понимает, почему он застопорился, спешно добавляет, облизав губы:

– Я тебя ничем не заражу. Я полностью здорова.

Ставр сглатывает. Люба его совершенно не поняла. Он и не вспоминал ни о чем таком. Его заставило медлить нечто другое. Ставр никогда не занимался сексом без резинок. Вообще никогда. Люба всхлипнула, и он понял, что больше не может медлить. Плавный толчок, их общий стон, и дикое, как окружающая их природа, желание. Вбивается в нее жестко, не щадя, поглаживая пуговку возбужденного клитора. С каким-то наслаждением ощущает, как ее ногти впиваются в спину, когда она кончает. Ставру настолько хорошо, что он едва не забывает выйти. Прерванный акт он тоже практикует впервые. Выскальзывает из нее перед самым финишем, не зная, что с этим всем делать дальше… и просто кончает ей на живот.

Глава 6

Ставр проснулся рано и поспешил уйти. Иначе не сможет, не оторвётся. И так, как сумасшедший, на неё накинулся, и спуску не давал. Будто бы ему не полтинник, а лет пятнадцать. Хмыкнул… Он и не думал, что может быть настолько эээ… сексуально активным. Очень-очень активным. Люба едва дышала после их последнего раза. А потом опустила веки и просто-напросто отключилась. А ему хоть бы что. Как лет тридцать сбросил. Никакой усталости, только приятная истома. И уснуть нет никакой возможности. Аналитический склад ума… Чтоб его. Ставр привык анализировать все. И собственная жизнь не была исключением. Хотя, что там анализировать? Не было у него раньше жизни. А тем более – личной. Но вот то, что происходило сейчас… Он ни на чем не мог сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к Любе и их близости. В голове рождались миллионы вопросов, главный из которых: что дальше? Ставр не мог не думать о будущем. Привык все просчитывать на сто шагов вперед. Проблема в том, что в этом случае у него не было никаких исходных данных. Он ничего о Любе не знал. Не проверял ее, хотя еще до того, как они познакомились, и была такая идея. Но… сдержался. А теперь узнавать что-то за ее спиной казалось абсолютно неправильным. Он бы такого не простил. В конце концов, Люба тоже не задает вопросов, хотя и понимает, что не так он и прост, как кажется. Не может не понимать, она чувствует его на подсознательном уровне. Вопрос – почему? Откуда в ней эта глубина? Были у Ставра некоторые догадки, но все они ему категорически не нравились.

Наконец, отбросив все попытки сосредоточиться на работе, Ставр вышел из кабинета. Небо опять хмурилось, наливаясь свинцом. День был серым и непогожим. Прямо под ноги с дерева спрыгнула белка. Хорошо, хоть не на голову. Местное зверье, прикормленное многочисленными туристами, людей совершенно не боялось. Хорошего в этом было мало. Ставр прошел через базу к озеру, у которого и стоял дом Любы. Он не видел ее всего ничего, а уже соскучился…

– Нет, Саша. Я никуда не поеду…

Ставр замер, услышав знакомый голос.

– Я решил, что тебе следует вернуться домой. И твой отец меня полностью в этом поддерживает.

– А больше ты ничего не решил?! Я взрослая, самостоятельная женщина!

– Ты моя жена! Сейчас начнется предвыборная кампания, и…

– Я не желаю учувствовать в этом фарсе.

– У тебя нет выбора, – жестко ответил мужчина. Ставр его узнал. Соответственно, понял и то, кем была Люба. Злость. Вот, что он почувствовал.

– Я… никуда… не вернусь!

– Значит, мне придется оттащить тебя за шкирку.

– Ты не посмеешь.

– Болезнь повредила твой мозг. Ты не отдаешь отчет своим действиям.

– Отец сживет тебя со свету.

– Твой отец заинтересован, чтобы я занял это место в парламенте. Он поддержит любое мое решение в отношении тебя. Собирайся.

– Ни за что, – рыкнула Люба.

– Ты сама напросилась! – зло бросил мужчина, схватив Любу чуть выше локтя. Этого Ставр уже не мог стерпеть.

– Отпустите женщину.

Люба и ее спутник одновременно обернулись на голос.

– А ты что здесь забыл? Иди своей дорогой.

Ставр медленно обвел периметр взглядом. Кроме мужа Любы, насчитал еще пару ребят. Охрана.

– Я хозяин этой гостиницы. Отпустите женщину. Здесь повсюду камеры, которые прямо сейчас пишут кадры, которые вряд ли понравятся вашим избирателям.

Александр резко отбросил руку жены. Осмотрелся… Злобно выругался.

– Собирайся… – выплюнул, скрипя зубами.

– Я уже объяснила тебе, что никуда не поеду.

– Не усугубляй, Люба…

– Усугубляешь все ты. Меня больше не интересуют ваши с отцом проблемы. Я не ширма для прикрытия вашей жизни. Я – человек.

– Ты точно тронулась мозгом. Из этой игры не выходят.

– Я не играю в игры.

– Ты – моя жена. И будешь делать все, что я тебе скажу. Если до конца недели ты не вернешься в столицу, я обращусь в суд о признании тебя недееспособной.

– У тебя ничего не выйдет.

– А ты испытай меня!

Александр резко развернулся и сбежал со ступенек веранды, специально задев Ставра плечом. Как в детском саду, а с виду вроде взрослый мужик…

Они молчали, пока Александр с охраной не скрылся за деревьями.

– Ставр…

– Потом, Люба.

Он даже не захотел с нею разговаривать… Ушел. А Люба не знала, в чем ее вина. Точнее, знала, но если бы Ставр ее выслушал, то понял бы, что не все так однозначно. Она не была избалованной светской львицей, которая от нечего делать закрутила роман, будучи замужем. У нее была совершенно другая история. Почему он вынес приговор, не дослушав?

– Ты захотела развлечься? Или… что это было? – Раздалось за спиной.

Люба резко повернулась. Хвост, в который были собраны ее волосы, больно хлестнул по лицу. Поймала ставший родным взгляд. Все-таки она не ошиблась в Ставре – он предпочел не делать поспешных выводов. Вспылил, да, но вовремя взял себя в руки. И этот порыв, которому он и сам, она уверена, удивился, лишний раз доказывал, что Люба не ошиблась в его интересе. Хороший, родной, её…

– Нет, Ставр. Для меня это не развлечение.

– Тогда почему? У вас так в семье заведено?

– Да нет у нас семьи. Давно уже нет. Не нужна я ему, и мне он не нужен.

– Разведись.

– Не все так просто.

– Почему?

– Ты ведь слышал – выборы. Ему необходим имидж примерного семьянина.

– Глупости, сейчас никого не удивишь разводом.

– Почитай его предвыборную программу – и все поймешь. К тому же, бизнес Баумана тесно связан с бизнесом отца. Он не даст мне просто уйти.

– Значит, уйди не просто.

Любовь смотрела на мужчину. Взвешивала в голове все «за» и «против».

– Он не даст нам жизни, Ставр. Будет палки в колеса вставлять твоему бизнесу и…

– Этот вопрос оставь мне.

Люба закусила губу:

– Он очень и очень влиятельный. Я понимаю твою мотивацию, и благодарна тебе, но, поверь, ему практически невозможно противостоять.

– Этот вопрос оставь мне. – Он просто повторил уже сказанную фразу. Но сделал это как-то так… Ох, кто же ты, Ставр? Какие хранишь секреты?

– Он очень плохой человек. Не гнушается никакими методами.

– Ты его боишься?

– Нет. Я боюсь только смерти, – тихо повторяет однажды сказанную фразу.

– Я помню.

Взгляд Ставра, как обычно, безмятежен. Он изучает ее, сканирует все эмоции.

– Ты для меня не развлечение. Не прихоть, не порыв… – Она ужасно волнуется. Не представляет, как все объяснить, и надо ли… Он молчит. Ничем не облегчая ее признания. Молчит… и пристально за ней наблюдает. – Ты мне так нужен, Ставр… Не знаю, как это случилось, и даже не хочу выведывать. Ты просто стал моим воздухом. Так просто…

– Я не буду вторым. С тобой – нет.

Ставр не врал. Для нее он хотел быть единственным. Когда это стало так важно? Сегодня, вчера? Не имеет значения… Он был уверен, что ни за что на свете не станет делить с кем-то третьим Любовь.

– Не хочу тебя делить. Ни с кем.

Боже… Люба знает его всего несколько дней, но сейчас кажется, что эти слова она ждала всю свою жизнь. И его тоже… ждала. Она подходит вплотную к Ставру, обнимает руками за пояс… Сейчас ей следует быть откровенной. После слов мужчины она не имеет права и дальше молчать. Любе нужно набраться мужества и рассказать обо всем…

– Боюсь, это невозможно. К сожалению, ко мне прилагается не только муж, с которым можно развестись… – горько пошутила Люба, поймав его напряжённый взгляд.

– Ты о чем? – спросил, и затаил дыхание.

– Я больна, Ставр. В комплекте со мной идёт Либман-Сакс.

Мужчина не сводил с Любы глаз и молчал, обдумывая её слова. Больна? Он догадывался. Чувствовал в ней надломленность, свойственную людям, близко соприкоснувшимся со смертью, но гнал от себя эти мысли. Не хотел отравлять ими душу. Глупец. И что теперь? Он даже не знает толком, насколько все серьёзно. Понятия не имеет, что это за зверь такой – Либман-Сакс, и как с ним бороться? Скорее всего, что-то редкое, иначе бы название было знакомо…

– Болезнь Либмана-Сакса, больше известная, как системная красная волчанка… – прошептала Люба. Не вынесет… Не вынесет жалости! Господи, пожалуйста, только бы не увидеть жалости в его безмятежных, серых, как здешнее грозовое небо, глазах.

– Это что-то аутоиммунное? – уточняет, нахмурив брови.

– Да. Мои взбесившиеся антитела атакуют здоровые клетки, повреждая их ДНК.

– Прогноз?

– Никто не может сказать точно. По статистике, через десять лет после постановки диагноза выживает восемьдесят процентов больных, через двадцать – шестьдесят. Есть случаи выживаемости и после двадцати пяти, тридцати лет… Как повезёт.

– Как давно ты узнала?

– Три года. Я была беременна в тот момент. – Голос, как шелест волн в океане боли. Черт! Она не хочет жалости, но сама же на неё и давит. Злится на себя, на собственную слабость…

– Люба…

– Только не жалей, не жалей, пожалуйста. Я не вынесу…

– Не буду, Люба. Ну же… Успокойся, девочка…

Только после его слов понимает, насколько сильно ее трясёт. Буквально подкидывает на месте. Обхватывает себя руками в попытке усмирить собственную истерику. Нервы ни к черту. Поверх её рук ложатся его. Запрокидывает голову. Жалости нет. Тревога, собранность, сила… Он уже готов вступить в бой. Любу накрывает боль. Она бы хотела стать его счастьем, судьбой, любовью… А стала…

– Не думай так… – тут же считывает ее мысли Ставр.

– Ты просто не знаешь, что происходит, когда болезнь обостряется… Я покрываюсь ранами. Лицо, Ставр… Я могу быть изуродована… Помимо того, что болезнь разрушает меня изнутри…

– Тшшш…

Ставр растерян. Никогда в жизни он не чувствовал такой растерянности. В его голове не может уложиться, как он так быстро в нее пророс? Погрузился в происходящее настолько, что без вопросов согласился принять любой вызов, вступить в самую кровавую схватку, не считаясь с собственными потерями. Но это потом… Сейчас ему, по крайней мере, следует хоть как-то успокоить Любу.

– Даже если что-то случится с твоим прекрасным лицом, мне это только на руку. Разве ты не понимаешь?

– Нет, – как ребенок, замотала головой Люба.

– Так ты будешь не так сильно выделяться на фоне такой старой развалины, как я.

Глава 7

Ставр ее рассмешил. Наверное, на это и были рассчитаны его слова, и Люба была ему очень благодарна за это.

– Старый, да? – улыбнулась она и снова обняла мужчину.

– Угу. Еще какой.

– Что, и мамонтов видел? – продолжала куражиться.

– Угу. – Кивнул, втягивая носом аромат, который, казалось, навсегда въелся в подкорку, – вот, прям, как тебя и видел.

Люба рассмеялась. Ставр прижал ее к себе чуть сильнее. Уткнулся в волосы лицом, собираясь с силами. Нужно узнать побольше о ее болезни. Потому что он не сможет потерять Любовь. Ну и что, что знает ее третью неделю. Много ли нужно времени, чтобы жизнь навсегда изменилась? Мгновение… Для него все поменялось в тот момент, когда он впервые увидел грустные Любины глаза…

– Пойдем в дом?

– Ты не замерзла? – забеспокоился Ставр и поспешно открыл перед Любой дверь. Прошел в дом, включил чайник. Потом его вдруг осенило. – Люба… А горячка вчерашней ночью, это…

– Все в порядке. Я действительно простыла.

– Почему ты так в этом уверена? Или… твой Либман-Сакс не сопровождается повышением температуры?

– Наоборот – это один из самых первых симптомов. Поэтому, когда у меня начался жар, я сразу же поехала в лабораторию. В случае чего, меры нужно принимать незамедлительно, – пояснила она.

– В этот раз точно не волчанка?

– Не-а. Анализы вполне приличные. И бабочки нет.

– Бабочки? Тебе они снятся в кошмарах, – тут же вспомнил Ставр. – Причем здесь они?

– Это тоже один из симптомов. Высыпания появляются на лице, и напоминают по форме крылья бабочки. Впрочем, у средневековых людей эта сыпь не вызывала таких поэтических ассоциаций. Места поражения сравнивались с волчьими укусами. Отсюда пошло название – волчанка.

Люба прошла по комнате и села на стул. Открывать свою душу Ставру было легко, но все равно разговор ее измотал. Мужчина это заметил. И не стал больше ничего выпытывать. Гугл в помощь, как говорится. Если Люба захочет, сама расскажет, как все случилось. Только один момент стоит прояснить прямо сейчас:

– Ты говорила, что была беременна…

– Да, – прошептала она и поежилась, будто бы ей стало холодно. Ставр тут же пожалел о вырвавшемся вопросе. Нельзя было спрашивать… – Моя дочь погибла. На двадцать девятой неделе мой организм отторг плод.

– Извини, я…

– Нет-нет. Все нормально! – вскочила Люба. – Правда, Ставр. Нам действительно стоит это прояснить. Вдруг ты захочешь ребенка? А я не смогу родить, понимаешь? – закусила губу женщина. – Или у тебя уже есть дети? – вдруг осенило ее. Ставр находился в таком возрасте, когда за плечами вполне могли быть и брак, и дети. Которые, кстати, могли оказаться Любиными ровесниками.

Ставр хмыкнул. Нет, детей у него не было. И уже, конечно, он о них не мечтал.

– Нет. Я бездетен.

– Я не смогу родить, – зачем-то повторила Люба. – Точнее, смогла бы, но я не буду больше рисковать. Это моя категорическая позиция. Даже если я выношу ребенка, и не умру, неизвестно, какие гены я ему передам, понимаешь? – Она как будто оправдывалась, и ненавидела себя за это.

– Это твое право.

– А что, если ты захочешь…

– Пятьдесят три года не хотел, а тут вдруг надумаю? – скептически улыбнулся Ставр и вплотную подошел к женщине.

– Ох, Ставр… Не ищешь ты легких путей, да?

– Не ищу. Иди ко мне.

Она шагнула в его объятья, вместе они уселись на диван, и просидели так еще некоторое время. Тишину нарушил мужчина:

– Люб, а зачем тебе этот домик?

– Эээ… Ну, после предыдущего обострения у меня пошло осложнение на почки, и мне прописали местную целебную воду…

– Я не об этом! – отмахнулся Ставр. На сегодня с Любы достаточно воспоминаний. – Я о том, зачем тебе именно этот дом, если есть мой.

Люба пораженно уставилась на мужчину. И он не отводил взгляда. В нем присутствовал иррациональный страх, что, несмотря на все происходящее, Люба не захочет сблизиться с ним до такой степени. Не решится на столь ответственный шаг так быстро…

– Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?

– Хочу.

– Правда? Я… Ставр, я… Бывает, мне требуется уход и…

– Вот и хорошо. Люблю за тобой ухаживать. Пойдем.

– К-куда?

– Покажу тебе свои хоромы.

– Ставр… А Бауман? Я боюсь, что он навредит тебе…

– Кишка тонка. Пойдем… Захвати что-нибудь на первое время. Завтра заберем остальное.

– А что тогда брать? – растерялась Люба.

– Что-нибудь переодеться. Хотя… Вряд ли тебе понадобится одежда… – справедливо заметил Ставр, потирая колючий подбородок. Люба прыснула, обняла его за шею, звонко чмокнула в щеку и направилась к выходу. Кто она такая, чтобы спорить с мужчиной?

Дом Ставра находился на другой стороне базы. Постройка никак не выделялась, и была выдержана в одном стиле со всеми остальными сооружениями комплекса. Разве что была несколько шире и выше. Скорее всего, здесь предусматривалась мансарда. Ставр открыл перед Любой дверь, щёлкнул выключателем. С удивлением мужчина отметил, что за время его отсутствия дом совсем запустел… Понравится ли он такой Любе, которая привыкла к гораздо более роскошным интерьерам?

– Тебе очень идет этот дом, – отчего-то севшим голосом прошептала она.

– А тебе?

– А вот сейчас и посмотрим!

Люба лихо стащила кроссовки и заглянула в первую попавшуюся комнату. Замерла восторженно. Это была гостиная, с огромным панорамным окном. Она уходила вверх на два этажа, и поражала обилием света. Вдоль стены, перпендикулярной окну был выложен настоящий очаг, камином это как-то сложно было назвать… А напротив него стоял большой светлый диван Г-образной формы. Вторую половину комнаты занимал массивный деревянный обеденный стол. Люба подошла к нему и, как по живому, провела ладонью… С удивлением увидела проход в современную кухню, оформленную в деревенском стиле:

– Я совсем не умею готовить, – повинилась мужчине. Ставр улыбнулся.

– С голоду мы не умрем. Тебя, вроде, вполне устраивал Василь Иванович.

– А кто это?

– Наш шеф-повар.

– Ох… Я его не видела никогда.

– Значит, у тебя все еще впереди.

Люба кивнула, и задрала голову вверх, осматриваясь.

– Наверху спальня и ванная. Полноценная. С джакузи.

Люба подошла к лестнице, погладила перила и сделала первый шаг:

– Покажешь?

Ставр замер. Она флиртует? Или он чего-то не понимает. И спросить не получится. Разве спрашивают о таком?

– Люб… а может, ты отдохнёшь, ну…

Она резко остановилась посреди лестницы. Повернулась к нему.

– Я тебе противна, да? Ты меня пожалел? Поэтому затеял это все? Из жалости?

Голос Любы звенел. Еще немного, и сорвался бы, выдав всё её напряжение. С тех пор, как ей поставили диагноз, Люба жила в нем постоянно. Борьба с болезнью, борьба с близкими, которые почему-то решили, что она стала инвалидом, и заживо ее похоронили.

– Глупости. – Тихий, решительный ответ. И все. Никаких тебе убеждений в обратном. Сказал, как отрезал. И может быть, поэтому его слова казались такими… правдивыми?

– Тогда почему?

– Ты знаешь, Люба. Не можешь не знать.

Взгляды сплетаются, разговаривают друг с другом, проникают в голову, выведывают все тайны.

– Мне кажется, я ждала тебя всю свою жизнь, знаешь?

– Тогда тем более непонятно, почему спрашиваешь. Пойдём.

Ставр обогнул её по ступеням, и толкнул массивную деревянную дверь. Остановился в проходе, загораживая своей спиной Любе весь вид. Черт… На что он надеется? На то, что Любе понравится его берлога?

– Ну же, Ставр, отойди! Я совсем ничего не вижу!

Он делает шаг в комнату, Люба следует за ним.

– Ух… Как же красиво! А ночью даже можно любоваться звёздами!

Ставр тоже запрокинул голову, уставившись на окна, прорезанные прямо в потолке. Как будто и он их видел впервые.

– Здесь редко бывают звездные ночи. Тучи не дают пробиться их свету… Но мне нравится, когда дождь стучит по стёклам.

– Значит, в любом случае, окна в крыше оправданы, – улыбнулась Люба.

– Да…

– Мне очень понравился твой дом. Наш, да? – тут же поправилась Люба, безошибочно уловив его мысли. Ставр в который раз удивился этой её способности. Если он того не хотел, прочитать его никому не удавалось. Даже самым подготовленным спецам-физиогномистам. Язык тела Ставра в узких кругах называли немым. И только с ней, оказывается, он мог разговаривать.

– Наш, – подтвердил мужчина. – Если ты захочешь здесь что-то поменять – не стесняйся, смело говори, что нужно сделать.

Люба кивнула, прошлась по комнате, более внимательно осматриваясь. Не потому, что она хотела воспользоваться предложением мужчины – ей просто хотелось узнать Ставра немного получше. Белые стены, яркое покрывало на кровати, тумбочка и большой шкаф. Стены украшают красивейшие акварели в нежно-пастельных тонах. На одной из картин изображен окутанный туманом горный луг, на второй – старый, много повидавший за свою историю замок, на третьей – намокшие под дождем васильки.

– Очень красиво.

– Это работы местной художницы. Они не имеют особой материальной ценности, но есть в них что-то такое…

– Да. Они пронизаны светом и любовью.

Люба оторвалась от просмотра картин и повернулась к Ставру. Вдруг стало как-то неловко. Все настолько стремительно развивалось… Не навязала ли она себя? Не поспешила ли? Но ведь это он предложил, значит, тоже чувствует, что нельзя по-другому, значит, тоже все взвесил и принял, как должное?

– Сомневаешься?

– Нет! – отчаянно запротестовала Люба.

– Тогда ладно. Ложись, отдыхай, а мне нужно еще немного поработать. Мой кабинет на первом этаже.

Глава 8

Работать, зная, что там, наверху, спит Люба, было как-то непривычно. Он постоянно отвлекался, и это тоже было в новинку. К черту все эти отчеты… Примерный план поглощения банка Аверина он придумал ещё несколько месяцев назад. Не дожидаясь звонка Дмитрия. Как чувствовал, что это может понадобиться. И даже не удивился, когда его догадки оправдались. Когда твои мозги работают не так, как у всех, вообще трудно чему бы то ни было удивляться. Как правило, Ставр все предугадывал наперёд. У него даже развлечение такое было – делать ставки на вероятность того или иного события. С самим собой спорил. А чем ещё заниматься аналитику на пенсии?

Мужчина потянулся в кресле. До лёгкого хруста в костях, до приятной дрожи по всему телу. Поднялся из-за стола, подошёл к окну. Дождь прекратился, но небо все ещё хмурилось. Постоял немного, разглядывая знакомые виды, не решаясь вновь подойти к компьютеру. Он уже несколько раз вводил в строку поиска незамысловатый запрос «Болезнь Либмана-Сакса», и каждый раз стирал ненавистные слова, не решаясь нажать клавишу «Еnter».

Разозлился сам на себя, несколькими решительными шагами пересек комнату и, наконец, ввёл запрос. Тысячи ссылок. Открывает первую попавшуюся. Взгляд бегает по строчкам текста. От его привычной невозмутимости мало что остаётся… Сухие медицинские термины, за которыми кроется так много. Чья-то жизнь, или смерть, чьё-то будущее. Ставр внимательно изучает перечень возможных симптомов, с тем, чтобы не пропустить начало рецидива. Придирчиво исследует огромный список возможных проявлений болезни, в ужасе хватается за голову… Не даёт себе увязнуть в сомнениях, спускается вниз статьи, где автор расписывает варианты лечения и прогнозы для пациента. С уст срывается нецензурная брань. Ставр практически никогда не ругается. Но сейчас по-другому не скажешь! Чертов… Чертов Либман-Сакс…

Выходит из кабинета, стремительно поднимается по ступеням. Ему просто необходимо убедиться, что с Любовью все хорошо. Бесшумно открывает дверь в спальню, подходит к кровати. Она спит. Он уже несколько раз наблюдал эту картину, но сейчас в ней было что-то особенное. Возможно, потому, что в его кровати она спала впервые? Присел аккуратно, не сводя взгляда с ее умиротворенного, беззащитного лица. Сколько же ты вынесла, девочка? И сколько еще боли несешь в себе? Как будто почувствовав его взгляд, Люба приоткрыла глаза:

– Уже ночь?

– Нет. Вечер. Тучи опять, вот и серо.

– Давно тут сидишь? – Люба немного приподнялась, и села на кровати.

– Только подошел. Не хотелось тебя будить.

В животе женщины заурчало. Ставр приподнял бровь.

– Ну вот. О хлебе насущном я как раз и не позаботился.

– Ничего. Вообще-то это женское занятие.

– Глупости какие, – парировал Ставр. – Вставай, лежебока, пойдем в ресторан, поедим.