Отношения бесплатное чтение

Он

В этот день солнце нагрело воздух до такой степени, что вдыхать его не хотелось. Стояли редкие лужи, было еще душно от вчерашнего дождя, который только сегодня начал испаряться, и каждый ветерок издалека воспринимался как прохладный душ. Я вывернул из тихого двора на шумную улицу, идущую вдоль автомобильной магистрали, и удушливый запах резины сразу заполнил мне нос. Сегодня я рано встал, поэтому сонная нега не спешила меня покидать, я шел поглаживая ровно стриженные кусты вдоль тротуара ладонью, и нырял в мечты о том, что когда-нибудь тоже разбогатею, у меня будет своя машина и дом, и самое главное жена и маленькие дети как у всех людей, на которых я с завистью заглядывался как на киногероев.

Вдруг прямо передо мной из магазина вышла девушка, похожая на желтый и по-весеннему ароматный ландыш. Я резко почувствовал, как мое сердце расширилось, до предела упершись в тонкие тощие ребра, а дыхание застыло с ментоловым привкусом во рту, колени начало приятно щекотать. Я ощутил чувство похожее на то, когда находишь ту самую деталь, которая завершает всю картину. И найдя ее я не захотел ее отпускать, я незаметно пристроился за ней на расстоянии десяти шагов и вцепился взглядом, как верный пес, не отрываясь в ее походку. Мне казалось она не шла по асфальту, а будто скользила по льду на коньках. Она шла не замечая меня и не оглядываясь, разглядывая чеки из магазина и проверяя покупки в своем пакете, потом резко убрала все в сумочку и с довольным видом свернула к остановке, встав скромно с краю под деревом.

Я прошел мимо, делая вид, что сам увлечен какими-то заботами, не выдавая свою увлеченность ею. Лишь дойдя до конца остановки, я осознал что с каждым шагом отдаляюсь от нее все дальше и дальше, от той, которая может управлять мои сердцем и дыханием в буквальном и переносном смысле. Я резко остановился, разглядывая вывеску магазина, и как бы в раздумьях обернулся в сторону остановки – она все так же стояла, выглядывая свой транспорт и прижав к коленям пакеты с покупками. Пока я придумывал следующий сценарий поведения, к остановке подошел поскрипывая троллейбус, и она спешно вбежала в его первую дверь. Нужно было срочно что-то делать – ехать с ней?, но у меня было всего 50 рублей, половина из которых ушла бы на проезд в один конец, а обратно пришлось бы возвращаться пешком.

Я подумал, что не каждый день встречаешь ту самую, – произвольно набрал полную грудь душного воздуха для смелости и резко вбежал в последнюю дверь троллейбуса прямо перед закрытием, так что даже ботинок немного прищемило. Увидев это, кондуктор сразу подняла крик: «Ну что вы делаете, неужели не видите, что троллейбус уже тронулся! Куда вы ломитесь! А если бы тебе так голову прищемило?» Ее гнев прошел мимо меня как ветер в поле, все мое внимание было приковано только к ней, главное не привлечь внимание к этому дурацкому эпизоду, но она сидела непоколебимо глядя в окно перед собой. Я не спеша протолкнул свое тело поближе к ней, и сел совсем близко, через одно сидение.

Я хотел разглядеть ее поближе, хотел понять, что именно заставляет меня неметь от дрожжи. Я фотографировал каждое ее скупое движение, каждый наклон и поворот головы, я чувствовал запах ее волос и тонкость кожи, но не мог понять, что именно создавало такую магию. Вдруг она резко оглянулась, вспорхнув копной волос, как будто ее шею прижгло чем-то горячим, ее раздраженное лицо сразу впилось в меня, как будто она точно знала кто прижег ей шею своим взглядом. Красота ее томного взгляда пронзила меня насквозь словно два острых тонких кинжала воткнулись мне в глаза до упора, но это была не боль, а неизвестное удовольствие. Я не смел остановить этот поток ощущений, и был приковал шляпками ее зрачков к месту. Я смотрел на нее не моргая как в первый и последний раз, я даже вообразить не мог что такая красота встречается в природе у людей. Я словно пил из большого ручья и никак не мог напиться.

Вдруг она возмущенно, но очень нежно что-то сказала в мою сторону, но я уже ничего не слышал кроме ускоряющихся бубнов своего сердца, которые барабанили все выше и громче. Мне показалось что меня раскрыли, я почувствовал стыд за то, что тайно за ней следил, а сейчас прилюдно был пойман. Я задрожал всем телом и притворился не понимающим, затем отвернулся в противоположное окно на проезжающие автомобили. Мой взгляд был пуст, я не смотрел, а вспоминал ее восхитительные черты лица, пряча от окружающих свое наслаждение как сокровище. Сердце все так же барабанило, но все медленнее и медленнее как котящееся по неровной земле колесо.

Все что мне хотелось, это смотреть на нее вечность, наслаждаясь кинотеатром ярких ощущений от ее вида и движений. Кондуктор проходя мимо меня, небрежно толкнула мою ногу, которая болталась в проходе. Я сразу спрятал свои воспоминания поглубже в память, как большой сверкающий алмаз, и решил еще раз взглянуть на нее, но на этот раз не заметно.

Люди заходили и выходили на остановках, но никто из них не загораживал прямой обзор на нее. Я решил что сделаю вид, будто разглядываю весь троллейбус и украдкой гляну на нее еще раз. Я не спеша стал просматривать каждого пассажира слева на право, а сам дергал ногой от нетерпения, – что же она там делает сейчас. И когда наконец-то дошел до того места, где сидела она, я стал с жадностью впитывать каждый кадр с ее участием, – от страсти и жары у меня плыло в глазах. Она все так же непринужденно сидела глядя в окно на проскальзывающие фасады разноцветных домов, но теперь она была легка и больше не возмущалась, а наоборот скрывала чем-то довольную улыбку. Я обрадовался, что мой трюк с непониманием удался, и она больше не злится на меня, а наоборот чему-то радуется.

Как бы мне хотелось быть причиной этой радости. Но еще больше мне хотелось разгадать ее секрет: почему она вызывает во мне такое сильное впечатление, в чем была ее магия, почему она одна из миллиона может управлять моим дыханием. Я не мог поверить, что кто-то ещё кроме меня может управлять моим телом, и почему каждое ее короткое движение во мне отражалось как брызги огромных освежающих волн бьющихся о скалы. Как ей все-таки удается это делать? Я первый раз примерил на себя это чувство, которое все вокруг называют любовью, но я этого еще не знал. Я так же не знал и то, что это чувство ко мне вернется еще не раз и не два, но сегодня оно казалось мне последним и неповторимым.

Она

Я училась в десятом классе, когда приехала первый раз в большой город из своего маленького. Дома заранее я уже выписала все адреса магазинов, которые хотела бы посетить. За долгие дни ожидания этой поездки я успела накопить значительную сумму денег, которую намеревалась потратить здесь до конца своего короткого пребывания. Остановилась я у тетушки, маминой сестры, которая меня тепло приняла, но сразу сказала, что ей со мной по городу гулять некогда будет. Но я совсем не расстроилась, даже еще больше загорелась прогулкой, представляя себя одну и независимую в большом мегаполисе. В день моего приезда сначала моросил небольшой дождик, стуча каплями по моим чемоданам, а затем стал ускоряться и зашипел в лужах как сумасшедший. Я так и не дождавшись, когда он кончится, уснула у окна прислонившись к нему лбом, глядя на струи воды стекающие вниз и размазывающие вечерние огни.

Утром, когда я проснулась, уже ярко светилось солнце. Тетушка уже ушла на работу, оставив на столе записку и ключи, раскинутые в форме «оленьих рогов». Я тут же привела себя в порядок, и выбежала на улицу навстречу к таинственным магазинам, которые раньше видела только в сериалах по телевизору. Тетушка жила всего в пяти минутах ходьбы от большого торгового центра, поэтому пройдя всего несколько жилых кварталов, подпрыгивая при каждом чириканье сверху, я оказалась на месте своих детских фантазий. Духота, поднимающаяся от земли после ливня, еще больше пьянила и кружила мне голову от счастья. Я уже накупила несколько пакетов, когда решила проехать в другой торговый центр, – не хотелось истратить все деньги, не посмотрев всех этих волшебных мест, которые я возможно увижу уже не скоро в следующий раз.

Едва я вышла из магазина на тротуар, как по моим глазам скользнул чей-то взгляд, внутри меня что-то встрепенулось, будто птица взлетела. Я не решилась обернуться, и продолжила свой путь к остановке, максимально делая вид, что не замечаю лучи глаз, касающиеся меня со спины как прожекторы в темноте. Дойдя до остановки, я решила все-таки взглянуть на него, встав с боку под деревом при удобном ракурсе на тротуар. Потянулись медленные секунды, прежде чем он появился в поле моего обзора, и меня снова что-то резнуло внутри, или сверкнуло острие на свету. Что-то в нем было такое, что щекотало мне грудь изнутри: может походка, может волосы, может рост, может профиль, а может все это вместе, – я не могла толком разобрать. Но он шел так же как прежде даже не обернувшись на меня, и мне захотелось броситься ему вслед, взять его за руку, и раскачивая ее кверху, пойти вместе с ним далеко-далеко.

Вот подошел мой троллейбус, и я все еще оглядываясь на него, медленно зашла, и заняла первое свободное место у окна. Я стала смотреть на одну точку, но не за окном, а прямо на окне, на какую-то трещинку, и все думала о нем, – куда он пошел, откуда он шел, а вот все-таки надо было пройтись с ним вместе куда-нибудь, – к черту эти магазины. Вдруг я услышала за спиной крик кондуктора, которая на кого-то кричала в конце троллейбуса, но в толпе пассажиров я не смогла ничего разглядеть. Я ехала за покупками, о которых уже совсем позабыла, даже о тех, обновках которые лежали у меня в пакетах. Все это больше не увлекало меня, теперь я думала только о нем.

Люди выходили и заходили на остановках, и вдруг я снова почувствовала на своей спине те же греющие лучи знакомых глаз, – я вздрогнула, наверное мне кажется, ведь я видела как он ушел. Должно быть я уже схожу потихонечку с ума, но ощущения тепла на спине не проходили, и обернувшись, я увидела его лицо так близко, что от неожиданности только сказала: «скоро остановка Универмаг?». Не понятно правда кому я это адресовала, то ли себе самой, то ли ему, сидевшему от меня через сиденье, то ли в пустоту, но точно произнесла я это с удивлением и ужасом, – интересно, что он обо мне подумает. Да все равно, ведь он вернулся, – радость переполняла меня. Он снова рядом со мной и сидит от меня так близко, что я могла легко представить, как он меня обнимает. Я чувствовала на своем затылке тепло его дыхания и кожи.

Значит жар от его глаз на спине, – это настоящий жар, а не тот который мог мне показаться. Я еще раз мельком оглянулась, а он в это время так смешно разглядывал пассажиров, что я еле сдержала смех, – все уголки его глаз тянулись ко мне при этом. Он снова хочет встретится со мной глазами, – так же как и я, нас тянуло друг к другу. От этого мне стало еще теплее и мягче, будто кто-то там внутри разлил теплое молоко, с медом. Это было незабываемое чувство радости и легкости одновременно, и оно не могло сравниться с походом по магазинам, которые я так долго ждала, а вот этого всего совсем не ожидала. Вероятно, то же самое испытывают старшеклассницы, когда целуются с парнями на дискотеках. А может это любовь, которую все ищут по свету, и находят вот так неожиданно. Но чтобы это ни было, мне хотелось продлить это чувство навсегда, и за это я готова была отдать все свои покупки и магазины на свете.

Снова он

Серьезные отношения у меня были всего с двумя девушками, с первой мы расстались через пять лет, потому что она меня слишком сильно любила и доставала этим, а со второй потому, что уже я ее любил слишком сильно и доставал ее этим. Любовь коварная штука, потому что любить друг друга в равной мере просто невозможно, всегда кто-то любит больше, а кто-то меньше, кто-то хочет видеться чаще, а кто-то реже. Построить отношения не книгу написать, тут нужно думать постоянно и изворачиваться.

Оставшись без друзей и без подруг мне приходилось каждый вечер ходить на прогулку по своему кварталу, но не здоровья ради, а для поиска своей второй половинки. Но поскольку раз за разом я возвращался ни с чем, я оправдывал эти походы пользой пеших прогулок. Родители и прочие родственники достали меня вечным вопросом: «когда женишься?», «когда будут дети?», – меня это постоянно смущало. Не буду же я объяснять им свои доводы, не могу же я жениться на первой встречной девушке, которая мне не нравится, не могу же я завести детей со сварливой женщиной. Мне нужно сначала познакомиться и получше ее узнать, а для этого сначала завязать знакомство, что так же не просто.

К примеру, иду я по улице и вижу красотку, она смотрит на меня, но что я должен ей сказать, чтобы она остановилась и пошла со мной в кино. Многие на сдавленное «привет», просто пугаются и ускоряют шаг. К тому же не всегда удается в темноте и движении разобрать есть ли у нее кольцо на пальце или нет, а то мое неуместное приветствие будет выглядеть крайне вульгарным. Мало ли, что на тебя посмотрели, это вообще ничего не значит. Можно конечно спрашивать у них что-то типа: «как пройти к торговому центру?» и уже после этого развивать разговор, исходя из того, нравится ли ей с тобой общаться и как часто она при этом улыбается. Да, девушек действительно огромное количество на улицах, и даже свободных не мало, но мы же не животные, нам нужно чтобы пробежала искра при виде друг друга, чтобы внутри что-то заскрипело, зашевелилось, чтобы бабочки там закружились.

Вот так проходят мои летние вечера во время прогулок по кварталу, поездка в лифте, проход по большому или малому прогулочному кольцу, остановки на людных местах – якобы я кого-то жду, затем поход в магазин, и унылое возвращение домой к вечно голодному коту. Почему среди потока многочисленных лиц, я так долго не мог найти половинку, да потому что я придирчивый и зазнавшийся парень, который думает что достоит большего чем ему предлагает жизнь. Всем хочется не просто полюбить, а полюбить так, – как в кино, чтобы окна соседних домов дрожали от их радости. Ну а действительно, зачем быть с тем, кто тебе просто нравиться, ведь жизнь то у нас одна, и лучше найти того, от кого сердце поменяет свой ход, а не просто заполнит пустое место.

На улице оказалось свежо, дождь перестал идти буквально минут десять назад, поэтому воздух будто пах только что открытой газировкой. Захотелось перепрыгнуть уставшую лужу, но я взрослый человек, должен соблюдать приличия на пешеходном тротуаре, поэтому пришлось обойти ее как обычно, и не отвлекать внимания прохожих. А прохожих было не много, по одному на каждую улицу, машин еще меньше. Загорающиеся огни то тут, то там, были особенно яркими и четкими, поскольку дождь сбил с них недельную пыль. Если прикрыть на половину глаза, то можно представить, что я живу в сказочном городе, да-да, все тут прекрасно, мне жаловаться не на что, кроме тоскливого одиночества в квартире. Вот послушные водители пропускают меня одного на светофоре, переходя я чуть прибавил хода, показывая, что тоже ценю их время. Они равнодушно проезжали мимо, шурша шинами по лужам.

Проходя мимо стоматологии, я всегда чуял запах медикаментов, которые меня клонили ко сну, но в этот раз все окна были закрыты. Ну не страшно, ведь сегодня я и так спокоен. Задумавшись я даже не заметил, как мимо меня прошла девушка с двумя сумками, и кажется она смотрела на меня. Что делать, – идти за ней, но я даже не успел разглядеть ее лица. Как узнать, что ты нравишься девушке на ходу, мне кажется задержка взгляда говорит о некоторой заинтересованности, но не более. Она как бы разглядывает твою внешность более подробно, так как хочет более подробно тебя узнать. Возможно, но я часто разворачивался за такими девушками, а заметив меня, они почему-то судорожно сворачивали в другое место. Однозначных показателей симпатии наверное нету, даже искра которая пробегает ничего не доказывает, ведь совсем не факт что эту искру чувствуют оба, а не только я один. В наше время симпатия и совместное проживание абсолютно разные вещи, нам могут понравится прохожие по внешним признакам люди, но жить вместе это другое, нужны ресурсы, нужны деньги. Поэтому современные девушки не предпочитают знакомится на улицах с незнакомыми парнями. Но мне все равно, ведь мне именно такие и не нужны, поэтому я продолжаю свои прогулки каждый вечер.

Летом многие рестораны выносят столы и стулья на прилегающую улицу, поэтому я часто вижу эти самодовольные лица попивающие ликер через трубочку. Не знаю, а мне кажется это глубоко несчастные люди, нет не из зависти я так говорю. Ну представьте, вы считаете себя красоткой, вы понимаете что достойны большего, а большего нет. У богатых есть все вещи, но им труднее бедных найти свою половинку, тогда чем они счастливее. Красиво одеваться, это не значит красиво себя вести, да и чаще всего те кто красиво одевается, совсем не умеет красиво говорить и поступать, это общеизвестный факт. Чем сексуальнее выглядит девушка, тем от нее меньше секса добьешься на практике. Чем больше они воображают о себе, тем меньше представляют из себя.

Что может быть проще гулять по улицам в шлепках после дождя. Я всегда старался выглядеть так как себя оцениваю. Я всегда стремился сбить с себя эту спесь высокомерия, которую легко себе навязать, одев красивую и дорогую одежду. В институте я любил щеголять в дорогой одежде, так я познакомился с девушкой, которая мне очень нравилась, а ей нравился этот красивый образ жизни. Мы быстро расстались из-за того что, у меня были деньги на красивую одежду, но не оставалось на красивые походы в рестораны или новые кафе, которые она любила. Красивая одежда это не конец, это только начала праздника, который ты будешь должен устраивать этой особе. С тех пор я стараюсь казаться тем, кто я есть, то есть простым нищим голодранцем, жаждущим простой и чистой любви, как в черно-белом кино.

Я может быть романтик, но считаю что объятия и поддержка значат гораздо больше цветов и ресторанов. Когда нужна поддержка в трудную минуту рестораны и красивая одежда не спасают, именно в такую минуту хочется кого-то обнять, и количество денег в такой момент не имеет значения. Одиночество хорошо, когда у тебя нет проблем, но как только тебе нужна будет поддержка или одно объятие, то самым мерзким окажется это самое одиночество. При этом дружбу и любовь не купишь, иначе богатые бы никогда не плакали, отсутствие отношений всех уравнивает. Я остановился у одинокой лавочки, пропитанной дождем и вдохнул прохладный воздух, будто отпил стакан газировки. Несмотря на вечер, тело казалось легче обычного и мне хотелось пробежки, но сам лишь покрутил спиной.

Даже если мы оденемся все с иголочки, это не дает никакой гарантии, что нас за это будут любить больше. Ведь людей любят не за умение одеваться, а скорее за умение раздеваться. По сути всем плевать на то, как мы выглядим, всем всегда плевать друг на друга. Мы хотим быть только любимыми, но не хотим при этом никого любить, кроме себя любимого. Каждый любит только себя, что создает эффект ненужности остальных. Мы все здесь проходящие мимо кого-то, и им все равно как вы выглядите, и что вы думаете, важны лишь их собственные мысли. Одежда всегда была только признаком статуса, как в животном мире, где яркие цвета отпугивали хищников, или серые оттенки сливались с фоном для незаметности. Поэтому как бы мы не одевались, в глазах окружающих мы будем сливаться с остальной массой окружающих, мы лишь часть толпы, и не более. Это надо твердо понимать и принимать.

Никто ни кому здесь не нужен, все думают только о себе. Другие лишь средства при достижении любви самого себя. Поэтому иногда не понятно зачем я выхожу каждый вечер на прогулку, кого я ищу, наверное того кто ищет меня, чтобы полюбить себя еще больше. «Никто не обязан никого любить», – скажут нам философы, и юристы подтвердят это законами. Но тогда зачем все это, зачем мы живем, зачем доказываем кому-то свою правоту. Или мы так же пытаемся своими действиями просто полюбить себя еще больше. Каждый хочет быть больше любим, но не хочет больше любить. Мы никому не нужны, потому что нам самим никто не нужен. Но бывает так, что лишь на секунду встретишься взглядом, и потом весь день, всю неделю, всю жизнь не можешь забыть этот залив на берегу, – внутри чьих-то глаз. Да такое бывает, и видимо это называется любовью, о которой все кругом говорят, но как понять что это именно она. В первую очередь это взгляд, который ты не сможешь забыть, и не сможешь оторваться.

Бывает так, увидишь один взгляд, и все, идешь и вспоминаешь его, и на душе при каждом воспоминании что-то тает, как сладкое сливочное мороженое во рту. Проходит час, а ты все вспоминаешь пропорции этого лица, глубину радужной оболочки, рельеф и расстояние от симметричных черт. Приходишь домой, и все представляешь этот мимолетный взгляд, стелешь постель, а он перед тобой, пьешь травяной чай, и эти глаза смотрят на тебя с поверхности чашки. Укутываешься одеялом и закрываешь глаза, и ваши глаза снова встречаются, но уже на долго, в этом прекрасном сне. На следующий день ты уже не помнишь, о чем думал вчера, но вот заправляя постель, в складках одеяла снова показался тот же знакомый образ. Проходят дни, и ты видишь те же глаза и тот же взгляд, проходят недели, и ты не забываешь этот образ. И каждый раз от этого воспоминания, на душе становится как-то мягко и легко, словно ты садишься в мягкое кресло, а тело твое ничего не весит. И не понятно, почему ты вспоминаешь так часто одно и то же лицо, то ли ты его не достаточно разглядел, то ли разглядел достаточно, но наглядеться не можешь. Ты ходишь по улицам и видишь другие лица, множество красивых лиц, но между ними всюду встает образ этих единственных глаз, и вот ты уже начинаешь искать их повсюду. Проходит время, и ты уже начинаешь скучать по этому воспоминанию, тебе начинает раздражать любой пейзаж без этих глаз. Вероятно, это и называется любовь, о которой пишут романы и диссертации. Физики бы назвали это искрой между двумя телами, но искра быстро гаснет, а тут целый поток молний, который вновь и вновь заряжается, и проходит по всему телу от кончиков волос на голове до кончиков ногтей на ногах.

Перед тем как вернуться домой, нужно было купить немного продуктов, которые всегда так быстро заканчиваются. Я спешным шагам пробежал по лужам, передо мной праздно открылись двери и я вбежал в магазин строго к той полке, где лежали пакеты с хлебом. Вдруг мимо пронеслась милая улыбка, и я почувствовал, будто меня иголкой кольнули в нос. Я обернулся, но скромная фигура уже скрылась за спинами других посетителей. Я попытался отгадать, кто это мог быть, но безуспешно. Когда покупатели разошлись, никого не было кроме сотрудников магазина, что поправляли скатившееся с ящиков фрукты. Было поздно искать и обдумывать, я схватил пакет хлеба, мяса и два пакета каши, направился к кассе. Заняв очередь, я слегка прикрыл глаза от усталости, и снова эта милая улыбка мелькнула у меня пред глазами. Расплатившись и подходя к выходной двери, я почувствовал, что сзади на меня кто-то смотрит. Я обернулся, и увидел отворачивающуюся девушку, и я на сто процентов был уверен, что улыбка, которую я искал принадлежала ей. На ней была форма сотрудника этого магазина, вероятно она работает на кассе, но скорее всего посменно, и завтра ее не будет. Я запомнил ее силуэт, но так и не разглядел толком лица.

И на каждом переходе, на каждом перекрестке меня начала преследовать эта улыбка. Было очень странно, по сути я даже не видел толком человека, но он меня начал постоянно волновать. На следующий день как я и предполагал, ее не было, через день тоже, и только на третий день я ее увидел снова и решил, что вернусь и разгляжу ее лицо из любопытства. Зайдя в магазин я конечно же ее не обнаружил. Побродив между паллетами, я стал возвращаться в очередь и вдруг обнаружил, что она работает за одной из касс, и я тут же встал в этот ряд. Набегу я схватил коробку конфет, и приготовился ей подарить ее, как только расплачусь за нее, со словами: «это вам за вашу красоту». Но продвигаясь по очереди ближе, я заметил на ее безымянном пальце скромненькое обручальное кольцо, и просто онемел. У меня пропали все слова и мысли, я был просто поражен. Однако когда она меня заметила, то стала заметно нервничать, но почему, если я ее не волную, и зачем она сама привлекла к себе тайно мое внимание. Расплатившись, я взял свою кашу, которая стала сыпаться у нее на глазах, и она тут же сказала: «давайте положу в пакет». Я молча протянул ей кашу, глядя на ее очаровательное лицо, а она сильно удивилась, увидев мою правую кисть без кольца, это было сильно заметно по ней. Раскрыв рот, я не торопясь сложил продукты в пакет, стараясь как можно больше запомнить ее милое лицо, потихоньку шаркая кедами, стал удаляться. Было ощущение, что я упал в холодную реку, но на том берегу меня ждал теплый костер.

Это был первый день, когда я услышал ее голос и увидел прелестное лицо, я был в восторге, я влюбился, так как никогда. Голос ее был очень тихий-тихий, как будто она говорила шепотом и одновременно за что-то оправдывалась, такой далекий, будто шуршание воды в штиль. И конечно этот тихий голос принес бурю в мой внутренний мир. Более красивого лица я в жизни не видел, но все перечеркнуло ее обручальное кольцо. Я просто не мог, а вернее не хотел верить, что она замужем. Перед глазами пронеслись картины с ее грубым мужем, который ее унижал в постели. Представил ее с двумя детьми, которые ее доставали, и прочими семейными заботами, которые отдаляли ее от меня все дальше и дальше. Пол под ногами закружился так быстро, что не успел даже сказать ей «спасибо» за упаковку пакета с кашей. Язык просто прилип к небу. Я был растоптан морально, и полностью подавлен, но в то же время ее образ не выходил у меня из головы, и это было очень странно.

Она изображала то, что она слишком занята кассой и следующим посетителем, но я чувствовал, что она не сводила с меня свой взгляд, свой внутренний взгляд. А потом украдкой взглянула мне в глаза, медленно выдыхая, и как бы говоря: «не обижайся, если что заходи еще, да ты опоздал, мое сердце уже занято, но где ты сам был так долго?» и все в таком духе. А может подумал я, она носит кольцо специально, чтобы назойливые покупатели к ней не приставали и не домогались, ведь посетители бывают и пьяные приходят за добавкой алкоголя, и начинают нагло приставать к первому милому личику. Но тогда почему она его не сняла, перед тем как я подошел к очереди, – значит все-таки действительно замужем, и точка. Сомнения приносили только больше страданий, нужно было как можно быстрее подытожить то, что только что произошло, и на конец-то успокоиться. Ну что же, подытожил я, ведь мне не первый раз уже приходится разочаровываться и страдать от безответной любви. Да я должен отнестись к этому мужественно и спокойно, но чувство влюбленности меня не покидало, и меня удивляло уже другое, – почему меня с такой силой тянуло к замужней женщине. Этого я не мог объяснить самому себе, я не хотел быть помехой в чужих семейных делах, это очень мерзко и аморально для меня.

На следующий день я решил, что просто буду ходить в магазин, и незаметно поглядывать на нее, питая в себе любовь, которая меня исцеляла после двадцати лет серых и нудных будничных лет. Да ведь смотреть на других людей нам никто не запрещает, я ведь ничего не прошу от нее и не собираюсь, да я решил что это будет справедливо, пока моя любовная лихорадка не успокоится и не остудит мое воображение до привычной серости. Через пару дней она просто исчезла, я заходил каждый день, но ее не было на своем месте. Похоже, она заметила мои тайные наблюдения и решила их прервать, переведясь на новое место или еще хуже уволясь. И то и другое для меня было неприятно, и прежде всего потому, что я испортил жизнь другому человеку своим присутствием. Мне стало стыдно, и раз проходя я спросил у охранника, где эта темненькая девушка, а он коротко и быстро ответил, что в отпуске. Честно говоря, я даже не ожидал, что он мне ответит, потом хотел подойти снова и спросить замужем ли она, но когда шел к нему мой язык уже прилип к горлу, после чего я плавно развернулся и удалился.

Вечером я придумал, что как только увижу ее в следующий раз, скажу, что она мне очень нравится и предложу прогуляться. Но потом понял, что засмущаюсь ее красотой и не смогу это сказать, поэтому я решил написать небольшое письмо, и просто вручить его ей вместе с коробкой конфет. В итоге меня настолько переполняли чувства, что письмо мое получилось на двух листах А4 мелким почерком. Для эффектности я даже побрызгал их дорогими духами, чтобы когда она их читала и ела конфеты, думала обо мне только самое приятное. Когда я в очередной раз заходил в магазин, я заметил того же охранника, с которым говорил недавно, он очень странно на меня посмотрел, потом стал что-то писать в телефоне. Через несколько минут она появилась на кассе, я взял коробку конфет и вытащив уже вспотевшее в заднем кармане письмо, стал приближаться к ней. Было такое ощущение, что сближаются две горящие планеты, да что там, две галактики. По ее движениям я видел что она напрягалась не меньше меня, а сам я суетился, не зная куда деть руки. Когда подошла очередь, я протянул ей письмо и конфеты, и совсем тихо-тихо сказал: «это вам» и улыбнулся, будто не дарил, а просил их принять. Она сделала вид, что не расслышала меня, занимаясь следующим покупателем, я молча положил возле нее подарки и вышел из магазина. Я шел, а под ногами стучала земля, ну вот я это сделал, осталось только дождаться ее ответа.

Весь день и всю ночь я места себе не находил, было интересно как она отреагирует. На следующий день я долго бродил по магазину, но она так и не появлялась, я уже собирался уходить, когда увидел ее за кассой. Сразу побежал за новой коробкой конфет, чтобы завязать непринужденный разговор. Протянув ей конфеты, снова улыбнулся, но на этот раз более уверенно, и сказал: «это вам». Покупательница, которая стояла за мной следующая в очереди, и которая видела этот мой широкий жест, глядя на меня, вскрикнула: «как это мило!». Однако та, от которой я ожидал похожей реакции, была более сдержана. Девушка несколько секунд серьезно смотрела мне прямо в глаза, пытаясь как бы понять что я хочу, потом так же серьезно сказала, не отрывая взгляда: «я не могу их принять». Все поплыло, и улыбка слезла с лица как пыль после дождя, я сразу понял что «нет», – это ответ на все мои вопросы, которые я описал в письме. Немного очнувшись, я снова протянул ей конфеты, и сказал уже обреченно: «я их все равно оставлю, я такие не люблю, взял их специально для вас». Она резко повернулась ко мне и улыбнулась, мне же повторная улыбка далась с большим трудом. Она очень тихо едва слышно сказала: «спасибо», но к конфетам при мне опять не притронулась, я оставил их у кассы и вялой походкой удалился, чувствуя на себе ее взгляд, но я не мог уже разобрать, что он выражал. По крайне мере я попытался.

Если бы у меня получилось, то я был бы самым счастливым парнем на земле, я если бы не попробовал, то самым жалким. После этого я перестал ходить в этот магазин чтобы не смущать ни себя ни ее. Позже я подумал, если бы она не вышла так рано замуж, то сейчас мы могли бы быть с ней вместе, но в детстве все торопятся быстрее повзрослеть, никто не хочет ничего ждать. Сколько раз мы в жизни влюбляемся по настоящему, да меньше чем пальцев на одной руке, и не каждый раз из них нам удается быть вместе, не говоря уже о тех бытовых проблемах, которые разъединяют даже безумно влюбленных друг в друга. У меня, конечно были отношения и до нее, и после, но никого из них я не любил так как ее, те несколько дней. Ее глаза, ее улыбка, ее фигура – все идеально. Когда безумно влюбляешься, теряешь дар речь независимо от возраста, положения, и жизненного опыта. Пожалуй, эта встреча была лучшим, что когда-либо происходило со мной в жизни, и может быть хорошо, что у нас ничего не получилось, а то пришлось бы разочароваться в ней в дальнейшем, а так она останется для меня неповторимым идеалом.

Снова она

Я вышла замуж очень рано, мне тогда только исполнилось 19 лет, и я только закончила школу. Я маленькая девченка, тогда о большем и мечтать не могла, – это был предел моих фантазий. В нашем маленьком городе парней было не много, и выбирать, надо сказать было не из кого, а замуж хотелось как можно быстрее. Тогда я не понимала еще разницы между любовью и симпатией, поэтому вышла замуж скорее из любопытства, чем по велению сердца. Странно, может этой любви и вовсе не существует, или может быть во мне что-то не так, но мое сердце никогда ничего не шептало мне, даже при виде тех парней, от которых другие девчонки падали в обморок. Некоторые мои подружки до сих пор засиделись в девках, и все ждут того самого «принца», которого они сами себе придумали. Вот по себе скажу, никогда по настоящему за всю жизнь ни в кого не влюблялась, да кто-то нравился мне периодами, но так чтобы сносило голову никогда. Любовь это сказка, за которой скрывается обычное бытовое хозяйство, и к которому большинство девченок просто не готовы. Ухаживать и заботится за человеком, которого ты до конца еще не узнала, не так просто. Вот мы уже прожили вместе почти 15 лет, а мне он до сих пор кажется чужим, ну каким-то не родным, – членом другой семьи, не моей. Поэтому скандалы у нас с ним не такая редкость, ну не готова я ему уступать как родному. Отцу, брату, сыну, дяде я бы с легкостью уступила в тех же ситуациях, а ему не могу и все. Вроде близкий, но не родной почему-то.

Возможно дело во мне, а возможно дело и в нас, в том, что мы не любили друг друга никогда. Сколько раз я пыталась развесить с ним, иногда по нескольку раз в день, и если бы не сын, который у нас появился через год после свадьбы, я наверное это сделала бы уже давным-давно. Теперь только и живу сыном, он моя гордость и надежда во всем, но надо сказать с возрастом он начинает все больше походить беспечностью на своего папаню. Я всегда хотела себе девочку, похожую во всем на меня, эдакую маленькую копию, чтобы я ее водила на танцы или в музыкальную школу, которых не было у меня в деревне. Она бы стала моим продолжением и сделала бы то, что не успела сделать я до замужества, а именно все. Сколько моих мечт, было похоронено под кухонным столом, за уборкой, стиркой, глажкой. Раньше я при каждом случае расстраивалась, а сейчас я даже рада, что все так случилось. В конце концов, у меня есть сын, который хоть иногда, но меня радует. Подружки говорят, что у него мои глаза с ресницами, которыми я очень гордилась с раннего детства, они такие яркие и ровные, что я их даже не крашу.

Я как вечная девчонка любила спать до полудня, поэтому мой день начинался с большой кружки кофе дома, и еще одной по прибытии на работу, после чего я только выползала с глазами котенка в торговый зал. Мой рабочий день начинался с семи часов, надо было красиво разложить все продукты на полках, чтобы первые покупатели, восхитившись эстетикой внешних форм, сразу же расхватали их по корзинам. Наша старшая уверяла, что даже картошка выложенная идеальной пирамидкой Хеопса, должна призывать к ее покупке. По мне так, всех привлекала только цена и скидки от этой цены, а пирамидки привлекали только администраторов и контролеров, но спорить с ними я никогда не решалась, так как нельзя кусать руку, которая тебе платит. Через некоторое время все эти игрушки и продукты, расставленные в идеальном порядке, и с идеальной пропорцией друг к другу, стали нравится и мне самой. Я даже начинала критиковать работу своих коллег, которые допускали небрежность в их раскладке.

Первые посетители приходили не раньше восьми часов, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы навести порядок на полках. Затем мне надлежало садиться за кассу, разгружать очереди от нарастающего потока клиентов. И так до самого обеда, одни пики – сигналы сканеров от штрихкода, и мои зазубренные до дыр фразы: «пакет нужен?», «Спасибо за покупку, приходите еще!». Особенно мне не нравились те, кто приходил с мелочью, и я тратила столько времени, выскребая эти монеты из кассы, когда на дворе был еже 21 век и все пользовались пластиковыми картами. Вот не могла я понять, ведь всем же и зарплату и пенсию начисляли на карту, но нет ведь, они шли и снимали с нее наличные, чтобы платить ими в магазине, которые все поголовно принимали эти карты. Если же этим людям не возможно объяснить их бессмысленное поведение, то тогда я предложила начальству отсылать их в отдельные кассы, которые принимали только наличные, и которые из-за этого постоянно задерживались, в отличии от тех, где покупатели за безнал пролетали мгновенно, лишь приложив кусок пластика к терминалу. Администратор мне на это ответила, что это слишком революционная идея, и наш магазин не готов идти на такие кардинальные изменения. С таким подходом, люди никогда бы не изобрели телевизор, компьютер, и никогда бы не полетели в космос, – подумала в очередной раз я, но как обычно не сказала вслух, лишь одобрительно кивнув головой.

Покупатели это отдельная история, мне кажется они соревнуются друг с другом во вредности. На входе в магазин нужно рядом с почетными работниками выставлять доску вреднющих покупателей. Одним цена не соответствует ценнику, другим вес на руке отличается от показателей на весах, другие по запаху герметично закрытой упаковки отличали просрочку и т.д. В основном этим занимались люди преклонного возраста, которые имели кучу свободного времени, чтобы продемонстрировать свою экспертность. Они считают, что если они с кем-нибудь хоть раз в день не заспорят о чем-нибудь, то значит в жизни ничего не знают и не умеют. Естественно их день начинался с похода в магазин, пока остальные не проснулись, и тут им на глаза попадались мы – кассиры, с невинными глазами, и покорными манерами, которые, по их мнению, должны молча выслушивать все их претензии, потому что клиент в каком бы уме и состоянии не был, всегда прав. Как меня только не называли, и куда на меня только не собирались пожаловаться, но к счастью, большинство этих угроз так и остаются невоплощенными, если молча со всем соглашаться. Не в коем случае, нельзя ссылаться на закон, потому что у них были свои законы, по котором должны жить все остальные, они еще их не написали, но мы обслуживающий персонал, должны их выполнять уже сейчас.

Молодые наоборот стеснялись пользоваться скидочными картами, и делали вид, что их эти копейки не интересуют, хотя по виду сами еще их зарабатывать не начали. Любой может хорошо одеваться, когда родители, тебе дают на карманные расходы, и тебе не приходится делить свою зарплату на три части. Молодые девушки смотрели на меня с пренебрежением, мол что я из себя представляю, сидя за этой потрепанной кассой. Хорошо когда тебе до двадцати пяти еще, когда нет детей, когда спишь до полудня, когда на работе тебя не достают клиенты. Если бы все эти условия были у меня, то наверное я выглядела не хуже, а то и лучше многих из них. Только один макияж они наносят по несколько часов, перед тем как выйти в наш магазин. Ну, ничего пройдут десятилетия, их мужья побросают, родители разорятся, и им придется пойти работать, и тогда они поймут, как выгляжу я сейчас хорошо.

Поначалу меня сильно задевала их заносчивость, и их высокомерные взгляды. Я жутко стеснялась саму себя, потом поняла, что мне на них ровняться нет смысла. Старшая администратор всегда нам повторяла: «нельзя стыдится своей собственной работы», и в самом деле, пусть это они стыдятся своей беспечности и лености. С тех пор, я работала, гордо подняв голову, и по-настоящему восхищаясь тем, что я делаю. Все, что они говорили, проходило сквозь меня как камень по ветру. Надо сказать, хоть я уже была не молода, но еще ловила на себе похотливые взгляды мужчин, правда все они были намного старше меня и вовсе не в моем вкусе, но все таки я чувствовала себя еще привлекательной женщиной. Хорошо, что мои смены все приходились на утренние часы, потому что коллеги говорили, что подвыпившие посетители вечером пристают вообще без разбора к кассиршам, а охранники их только стыдят, и ничего не делают, так как закон запрещает рукоприкладство.

В этот вечер заболела как назло коллега и меня назначили на вечернюю сменю, и я как обычно расставляла хлебные пакеты, привычной для глаз пирамидкой на равном расстояние от другой пирамидки другого производителя. Переходя к прилавку с морковкой, я заметила как в двери магазина спешной походкой вбежал парень, невольно он коснулся меня своим серьезным взглядом, а я невольно улыбнулась в ответ. Зачем, зачем я улыбнулась незнакомому парню, спрашивала я себя, ведь я его совсем не знаю, и принялась перебирать морковку, храня зачем-то его недавний взгляд в памяти. Вдруг очень близко мимо меня снова прошел этот парень чем-то встревоженный, будто искал кого-то или чего-то. Он был одновременно и серьезен и как бы расслаблен; он как бы их хотел любви, и в тоже время мог спокойно обходится без нее. Запах его тела, который он оставил вокруг меня вызвал у меня дрожь в коленях и мурашки на руках, я сначала не поняла что это было, и лишь потом почувствовала это электричество исходившее от него. Все в нем было идеально: фигура – и не худой и не толстый, то что надо; походка, по которой можно сказать о человеке, больше чем по его голосу, который я кстати еще не слышала.

Я стояла и смотрела ему в спину не отрываясь, пока он ломал мою пирамидку из хлебных пакетов, разглядывая самый свежий на этикетке. Даже со спины от него исходило, какое-то электричество, которое проходило и через меня, будто мы были внутри одного провода. Так стоять среди торгового зала я долго не могла, ведь это было неприлично, поэтому опомнившись, зашла за другой прилавок со свеклой, и уже оттуда следила за ним более спокойнее. Схватив нужный пакет с хлебом, он резко повернулся и на мгновение наши глаза снова встретились, я тут же скрылась за товарами, думая, что он меня заметил. Боже какой же у меня наверное был глупый взгляд, когда он меня увидел, – думала я. Однако выглянув из-за кучи свеклы, я увидела как он шел как ни в чем не бывало к полке с кашами, там взял две овсяных, и пошел уверенной походкой к мясному прилавку.

Все это время я не спуская глаз за ним следила, мне было стыдно, ведь я взрослая замужняя женщина, а занимаюсь каким-то ребячеством, но сделать ничего с собой не могла, это было выше моих сил. Потом мне пришла в голову еще более безумная мысль: мне показалась, что я его больше не увижу, и потому решилась его незаметно сфотографировать, пока он выбирал себе мясо. Ну а что, это самое невинное, что мне тогда пришло в голову. Обойдя незаметно его сбоку, выключив вспышку и звук на телефоне, я сделала несколько увеличенных его фото, прежде чем он направился к кассе. Все еще пораженная я провожала его взглядом утопленницы, когда поняла, что стою снова в центре торгового зала одна и гляжу на его удаляющуюся фигуру. Он внезапно обернулся, почувствовав мое тепло, и наши глаза сомкнулись в электрическую цепь уже третий раз, но на этот раз, он не отводил глаза, а разглядывал меня так тщательно, что от смущения я отвернулась и быстро скрылась за полками с товарами. Когда я очнулась и выглянула, у входа кроме шаркающего ногами старого охранника, никого не было. Было ощущение, что меня выдернули из розетки: вкус, запах, зрение, слух, все сразу пропало. Не может быть, не может быть! Не уже ли только сейчас в достаточно зрелом возрасте я впервые в своей жизни влюбилась. То, во что я уже перестала верить, пришло ко мне неожиданно, напомнив мне, что чудеса еще случаются.

Весь тот вечер я хранила тепло его образа, походки и взгляда. Это был последний день моей смены, и все последующие три дня я только о нем и думала, ходив полуоткрыв рот, и закатив глаза. Со всех сторон я слышала от коллег и знакомых: «что с тобой?», «а не влюбилась ли ты?», и сами же себе отвечали за меня «да поздно ей уже!». Муж и сын как обычно ничего не заметили, как будто я совсем не изменилась, и я этому была несказанно рада и расстроена одновременно. Какова вероятность, что он еще раз зайдет в наш магазин в мою смену, да вообще никакой, ведь большинство людей не приходят снова, либо я их просто не запоминаю. Да и какая вообще разница придет он или нет, – может я ему не понравилась, то что я на него пялилась, это еще ничего не значит, для него уж точно. Он наверное тоже женат и у него есть дети, слишком было бы странно что такой парень и был бы холостым в его возрасте. Знаю я этих девченок, они разбирают всех свободных парней в радиусе десяти километров, до того как они выйдут из дома, по крайне мере у нас в деревне было так. А тут такие красотки вокруг ходят молодые, выспавшиеся, накрашенные, и разодетые, уж неужели ни одна его не соблазнила своим вырезом декольте, или обтягивающим талию вечерним платьем.

Да о чем я вообще размечталась, сама по уши в работе, домашних делах, замужняя женщина. Чтобы смотреть на другого сама должна для начала развестись, а на это я никогда не пойду. Даже представлять не хочу, все эти удивленные лица родственников с моей и его стороны, которые бы сначала вопрошали: «ну как так?», а потом бы приговаривали «вот потаскуха!». Выбор сделан еще 15 лет назад, когда я сказала «да» этому, уже сейчас сильно располневшему, мальчугану за футбольной трибуной. Никто не собирается бросать все это накопленное и выстраданное за многие годы ради того, кого я даже не знаю, и видела вскользь всего три раза. У меня уже взрослый сын, скоро пойдет в седьмой класс, знал бы он, чем тут занимается его мама на работе, – разглядывает чужих мужиков, пока он дергает за косы одноклассниц. Все, мое время ушло навсегда, поздно что-то менять, да и надо сказать не все так плохо, как могло бы быть. Вон некоторые подружки жалуются на своих мужей за такое, что я бы и раза не стерпела. Все мы хотим чего-то большего чем имеем, не зная а нужно ли оно нам, или лучше ли будет там. Ну уж нет, меня на это не проведешь, как говорят «лучшее враг хорошего», ведь можно потерять и то малое.

Время шло быстро, и я уже стала забывать его, и всю эту ситуацию дурацкую, как через два дня мне на телефон пришло сообщение от охранника с работы: «Только, что тебя искал какой-то парень. Я сказал, что ты в отпуске». Я несколько раз перечитывала сообщение и не могла понять, кто бы мог меня искать. Ну если через охранника, то это не из персонала магазина, и значит покупатель, а если рассерженный покупатель, то оставил бы жалобу у администратора на стойке. Это мог быть только он, но что ему надо, не подаст ли он на меня в суд за три невинных взгляда и две смазанных фотографии его профиля. Нет, этого не может быть, но больше некому меня искать, у всех остальных есть мой телефон, и они могут мне позвонить напрямую в любое время. С другой стороны, я вся уставшая и без косметики среди толпы молодых красавиц не могла ему понравиться точно, но тогда зачем он меня ищет не понятно. Может, хочет меня застыдить, за мое слежку за ним, но это ведь законно и вполне невинно, и не доказуемо, – мало ли куда у меня глаза глядят. Может он маньяк какой-нить, и выискивает беззащитных женщин, похожих на его бывших, потом выслеживает их… Ну нет не похож он был на такого совсем, тогда зачем он меня ищет, неужели я ему понравилась. Да ну, это еще менее правдоподобная мысль чем все предыдущие, хотя надо сказать мне она очень льстила.

Выйдя на работу, я сразу же уточнила у охранника, как выглядел тот, кто меня искал, и он точь в точь описал мне его, а я уже живо дорисовала его бесподобную походку и пронзительный взгляд у себя в голове. При этом охранник добавил, что с тех пор он ходит в наш магазин каждый день за всякой мелочевкой, хотя до этого он ни разу его не замечал. Я насторожилась, для чего он так настырно ищет встречи со мной, и попросила охранника в следующий раз как он появиться дать мне знать, и следить за ним, вдруг он на меня нападет. Охранник на это только засмеялся, заметив, что выглядит он вполне безобидно, несмотря на свой расслабленно-серьезный взгляд. А я сказала, что мы точно не знаем, что у него на ему и надо быть начеку. Как только он заверил меня, что все сделает так как я просила, сама пошла расставлять товары на полках. Я снова его заметила еще в окне на улице, он определенно шел в магазин, я отвернулась спиной к прилавку, чтобы он прошел мимо меня, дабы присмотреть к нему повнимательнее, кто он и чего хочет от меня. И как только он проходил мимо меня, мой телефон запищал, это охранник оповещал меня о его приходе. Этот звук привлек его внимание, он сразу же оглянулся на меня, краем глаза я видела что он остановился за моей спиной и молча ее разглядывал, пока я вся дрожала от страха, а затем пошел дольше как будто этой остановки вовсе не было. Пока я приходила в себя, он уже ушел далеко.

Заметив мою рассеянность и отсутствие работы в торговом зале, старший администратор, сразу же позвала меня сесть за кассу. Поток клиентов меня немного отвлек и успокоил привычным занудством и вредностью, которая меня уже веселила. Стоило мне отпустить в пять клиентов, как в конце очереди я увидела снова его фигуру и взгляд, выглядывающий меня, – меня снова затрясло и бросило в дрожь. Здесь за кассой я совсем беззащитна, он может меня разглядывать сколько захочет, сможет даже если захочет заглянуть мне в глаза, может даже что ни будь сделать со мной по страшнее. Отпустив клиента, я махнула охраннику, и тот спешно подошел к моей кассе, страхуя меня от его неожиданных действий. Очередь приближалась, и приближалось это наэлектризованное тело, искры уже летели в стороны. Что сказать ему, спрашивать ли про пакет, посмотреть ли ему в глаза, – совсем скоро он будет от меня на расстоянии вытянутой руки. Внезапно, когда он уже стоял от меня через одного клиента у него зазвонил телефон и он спокойным здоровым голосом ответил: «Да, все сделал, как вы просили. Сейчас еще вернусь и все перепроверю». Первая моя мысль от услышанного: он адекватный, и ждать от него опасности не следует. Вторая мысль: тогда чего он от меня хочет? Зачем искал? Неужели хочет заставить меня стереть свои фотографии? Вот будет стыдно мне перед всеми, если он поднимет вопрос о том, что я тайно его сфотографировала, но он никак не мог этого видеть.

Все! – подошла его очередь, на ленте лежала коробка конфет и пару пакетов каши. Когда я пробивала его кашу она посыпалась у из пакета, – видимо пакет был дырявый. Я тут же попросила его вернуть кашу, чтобы завернуть ее в одноразовый пакет, чтобы она вся не высыпалась по пути. В ответ он что-то пробубнил, типа «тут недалеко, итак донесу», но пакет все же протянул. Его сильные пальцы были пусты, ни одного кольца ни на одном пальце, – он холостой, такой то парень. Или может он снял его передо мной, так делают бабники. Быстро обернув кашу в одноразовый пакет, я сразу же занялась следующим покупателем, стараясь не глядеть на него. За все это время я смотрела на него не выше груди, так что ни разу не встретилась с ним взглядом. Затем я услышала с его стороны голос типа «это вам», а сама сделала вид, что будто ничего не слышала. Что бы он там мне не предлагал, меня это не интересует. Когда закончив с покупателем, я перевела взгляд в его сторону, он уже ушел, а возле меня лежала его коробка конфет, а на ней свернутый вчетверо листок, и стянутый в углу розовой скрепкой. Не может быть, неужели это оставил он, – для меня? Я старалась не прикасаться к ним, вдруг он просто забыл их, и скоро вернется. Но он не вернулся, они простояли до моей сменщицы еще пару часов возле меня, храня тепло его рук, после чего я их пододвинула к себе поближе. «Это твое?» – спросила коллега и улыбнулась, я кивнула и быстро убрала коробку под мышку, а листок в карман. Спрятавшись в раздевалке одна, я не удержалась и развернула листок, – это было любовное послание! Мои руки сразу задрожали, а глаза покрылись девичьими слезами. Не может быть, я ему понравилась, он мне написал! Впервые в жизни тот, кто мне понравился, написал мне письмо! Мне никто никогда не писал писем, тем более любовных!

Несколько дней я не могла прийти в себя, даже слова выговорить не могла, только кивала и мычала как корова. Внутри меня происходило какое-то землетрясение, которое мой внутренний мир не испытывал по меньшей мере лет 15, а по большей – вообще никогда в жизни. Все эти ощущения были для меня в новинку. Они меня и потрясали и завораживали одновременно. Странное дело: когда работаешь на кассе, за день видишь тысячи разных лиц, и только одно из них переворачивает тебя несколько раз. Первое время я даже не понимала, как самой себе объяснить происходящее, не говоря уже о том, что ответить ему или как реагировать на его появление снова. Конфеты, я конечно съела, ведь стресс всегда тянул меня к сладкому, поэтому скажу ему спасибо за них. Нет, если я скажу ему «спасибо», то он может подумать, что я ему говорю ему «да» на его письмо, а это не так. Или так? И тут я запуталась окончательно. Вернее я хотела бы ему с удовольствием сказать «да», если бы я его встретила лет 15 назад, и все что он сделал сейчас, он сделал бы для меня тогда, а сейчас другая жизнь, и другая я.

Все это очень мне приятно, но не к месту. У меня есть муж и сын, и я их никогда не брошу, не смотря на то, что не всегда их понимаю, а они не замечают даже что со мной происходит. Нет, все таки он для меня чужой, хоть и притягательный, а свои близкие мне дороже, они прошли со мной вместе все испытания, а его я не знаю, может он убежит от меня при первых же трудностях. А может и не убежит? Может, но все равно ничего менять в своей жизни ради него не буду. И при следующей встрече, прямо скажу ему, что я замужем и чтобы он мне больше ничего не дарил, иначе расскажу мужу, которому на самом деле никогда не призналась бы, даже если бы он это увидел собственными глазами.

На следующий день меня как назло завалили работой – сортировать прибывший товар на складе, где я и провозилась почти весь день. И когда я уже забралась на второй этаж из паллетов, мне пришло сообщение от охранника о том, что он появился в торговом зале. Честно говоря, мне не хотелось слезать и идти ему все объяснять, просто не было для этого настроения и сил. Может он взрослый мужик и сам все поймет. Но потом подумала, что так будет не честно, ведь я во всей этой ситуации тоже виновата немного, ну может немного больше чем он, ну и что. Словно оправдываясь сама перед собой и ожидая когда он сам уйдет, я не торопясь слезла, переодела форму и вышла в торговый зал, и проходя мимо широких рядов заметила его со спины.

Подойдя к кассам, коллега попросила посидеть за нее пять минут, пока она сходит в уборную, и я согласилась. Людей было немного, и через двух покупателей, в очереди появился он. По черной ленте ко мне приближались все та жа коробка конфет, и надо сказать они мне очень понравились, но в этот раз придется отказаться. Расплатившись, он снова тянет мне эту коробку конфет, и как-то торжественно говорит: «это вам!». И вот я только сейчас поднимаю на него уставшие от складской пыли глаза и вижу необычайно симметричное красивое лицо парня, и чуть не говорю: «я согласна», но тут же просыпаюсь и резко произношу заранее подготовленную фразу насколько могу твердым голосом: «я не могу это принять». Он молча стоит не понимая происходящего, я снова повторяю «я не могу это принять», но уже такие голосом, которым убеждаю не его, а уже похоже себя. Он протяжно вздыхает, и почти уходит, но вдруг останавливается, будто что-то забыл и говорит уже виновато: «я их все равно оставлю, я такие не люблю, взял их специально для вас». И я вновь поднимаю к нему свои уставшие глаза и готова простить ему уже все на свете и броситься на шею, но выдавливаю из себя только: «спасибо» и благодарную улыбку, которую он попытался скопировать, но у него не получилось, так как его губы заплелись в гримасе разочарования.

Положив коробку передо мной, он не спеша стал удаляться, походка у него была такая грустная, что даже у меня на глазах появились едва заметные, но колкие слезинки. Он уходил, а вместе с ним и мои надежды на новое прекрасное будущее, которое я никогда уже не увижу. Он был тем, о ком я мечтала всю свою жизнь, по крайне мере внешне был на него похож. В несколько секунд передо мной пронеслись годы вероятно счастливой жизни с ним, и я прекрасно осознавала, что сейчас только что сама порвала все это одной своей фразой. Он уходил, путаясь в своих шагах, унося с собой мое женское нераспустившееся счастье, и видимо надеясь, что я еще его окликну, – я и сама так думала, пока глядела на него, но так и не решилась. Вероятно, я могла бы быть самой счастливой девченкой на свете, но я побоялась этого сама. Поменять всю свою жизнь ради человека, которого даже не знаешь, в моем возрасте просто безумство. Так я себя оправдывала, ведь по голосу и поступкам он показался мне очень добрым и милым. Возможно, я заслуживаю, то, что имею, а все остальное должно достаться другим, молодым и красивым. И почему любовь ко мне пришла так поздно, но я бы все равно не смогла его ждать так долго в одиночестве.

Сделка

После тяжелого рабочего дня, я сидел неподвижно в кресле и глядел в широкое окно. Небо нависло над крышей, готовое перевернуться, и высыпать на землю снежную пудру. Облака клубились и наполнялись скорбью. Неделя была крайне тяжелой, на работе сорвалась крупная сделка, поставщик отказался от своих обязательств, нарушив условия договора, из-за роста как он сказал непредвиденных издержек. Все бы ничего, но эта была очень крупная сделка, которая должна была обеспечить нас доходом на долгие годы. Но все сорвалось. Вот-вот должен был пойти снегопад, но он все никак не наступал. Я еще долго мог бы смотреть в суровое небо, если бы меня не потревожили беспечные, как разбитое зеркало фразы за спиной. Дверь распахнулась, ударившись о стенку, мягкие шаги стали приближаться, дыхание зашипело:

– Слушай, помнишь Лизку, мою одноклассницу? – Я молча глядел в окно, ее истории про подружек сейчас меня совсем не интересовали, и были так низки по сравнению с тем, что происходило у меня на работе. Как же хорошо быть таким беззаботным. – Так вот! Муж купил ей такое красивое платье последней модели! – Она уставилась на меня, ее взгляд требовал от меня чего-то ответить, я непонимающе нахмурился. – Так вот! Ей дали скидку на второе! – При каждом «так вот» она таращила глаза и хлопала с безумным восторгом в ладоши, слегка припрыгивая. – Так что, я взяла наши семейные накопления и купила себе такое же! Только другого цвета! – Я щелкнул зубами от удивления, это ведь фонд, благодаря которому я коплю на ипотеку, потому что пока мы не обзаведемся своей квартирой, мы решили не заводить детей. Как у нее еще язык поворачивается называть этот фонд общим, – надо будет сменить пароль, иначе он быстро опустеет. Заметив мое недоумение, она обняла меня своими тонкими руками за шею, но как-то отстраненно, вроде «потому, что так надо». В этом ее движении не было тепла, совсем никакого. Холодные пальцы выдавали только ее жажду получить это платье. Эта страсть к обновкам накрывала ее целиком. В ее глазах отражалось только это платье, с разных сторон, но самое страшное и обидное было в том, что кроме него, в них не отражалось больше ничего, – и никого. Она вроде говорила со мной, но слова ее были лишены тепла и смысла, будто меня не было рядом, будто она все это говорила мне по телефону, а я находился на другом конце света. Но мы сидели настолько близко, что я даже слышал ее дыхание.

– Ну скажи, что ты рад! – Я в растерянности молчал. – Ну что?! Неужели тебе жалко для меня какого-то платья? – Голос ее из наивно-невинных тонов перешел на откровенно грубые. Она умела выставить ситуацию так, чтобы я всегда оказывался усложняющим ее. От такого голоса я всегда чувствовал свою вину, даже когда ее не было. Ладно, в конце концов, она права, иногда нужно баловать себя, к тому же это не такая уж большая сумма. Я стал немного успокаиваться, и возвращаться в прежнее состояние. Смахнув с себя воображаемую пыль, я спокойно и даже ободряюще ответил: «Умница! Правильно сделала!».

Однако я все чаще и чаще прихожу к выводу, что зря все это спускаю на тормозах, оставляя невыясненными непонятные вопросы наших взаимоотношений. Ведь количество непонимания от этого только растет, появляется все больше и больше вещей, которые не находят во мне отклика. Она просит – я исполняю, она плачет – я успокаиваю. Такое ощущение, что я ее личный волшебник, который не должен по велению сердца это делать, а просто обязан, потому что она всегда мечтала так жить. Она часто говорит, что в детстве мечтала жить лучше; ну и что, все мечтали в детстве жить без забот, и я в том числе. Но жизнь расставила все по другому, и теперь я живу так, как могу, исходя из своих возможностей. Жизнь не кино, тут нельзя перемотать, или включить другой фильм, если этот не нравиться, здесь нужно все досматривать до конца, как бы неприятно это не было. Но она считает по-другому, у нее свой взгляд.

И моя вина в том, что я до сих пор не переубедил ее в этом. Когда девочка рождается красивой, то все ее родственники, включая ее родителей, называют ее принцессой. Так вот она потом и вырастает с королевскими замашками, но позвольте возразить: если все девочки будут принцессами, то кто будет работать уборщицами или медсестрами, а ведь они тоже когда-то мечтали быть при дворе его величества. Королевств слишком мало, а принцесс слишком много. Вот это все, ей должны были объяснить еще ее родители, а не я, который при каждом таком упоминании об ограниченности денег и ресурсов, предстает в ее, да и своих глазах тоже, каким-то монстром, который отбирает у маленького ребенка его последнюю конфету. Воспитывать надо не принцесс, а жен, хотя что скрывать и лицемерить, я бы тоже свою дочку баловал бы до невозможности и вырастил бы ее такой же. Ну кто-то же когда-нибудь должен будет ей объяснить, что жизнь это не вечный праздник, – что это череда, и по большей части череда разочарований. Но нет, она говорит мне, что привыкла только побеждать, и всегда достигать поставленной цели. Я смеюсь, но молчу, как же она это делает, ни разу в жизни не работая, – мне очень интересно. Да очень просто, как я уже упоминал, она нашла себе доверчивого и простодушного волшебника, в виде меня. Но нам мужикам никто деньги не дарит, как женщинам – просто так, нам их приходится, мягко говоря, отбирать у других мужиков, которые не хотят с ними расставаться, никак. Как все это объяснить ей, я не понимаю.

– Послушай, я хочу с тобой поговорить. Мне кажется, ты слишком легкомысленно относишься к деньгам.

– Но ты никогда мне ничего не даришь! А я девочка! И как все девочки люблю подарки и красиво наряжаться! – Она оттопырила свои губы, и посмотрела на меня с каким-то презрением, как на чужого.

– Но я не печатаю деньги, как ты не поймешь? Наш доход на уровне среднего дохода всех семей вокруг!

– Фу! Я не хочу среднего! – После чего стала искать, куда бы прикрепить свой взволнованный взгляд, стала вертеть головой, и уставилась на свои ярко розовые длиннющие ногти. – Я достойна большего! Я не как все! Посмотри, какая тебе красотка досталась! – Она развела руки, слегка кланяясь, как артисты в конце спектакля. Я посмотрел и понял, что на ней больше искусственного, чем настоящего. – Неужели ты думаешь, я вот о такой жизни мечтала всю жизнь?! – Она медленно и с пренебрежением обвела пальцем вокруг. – Я хочу путешествовать! Хочу вкусно питаться! Наряжаться! Я достойна большего! Понимаешь?

Я молчал. – Ну что молчишь? Разве я многого прошу? Я же не прошу у тебя яхты, и самолеты? Просто раз в год ездить в отпуск, куда-нибудь заграницу! Раз в неделю ходить в ресторан, не каждый же день!

Она это так говорила, будто бы это все дается людям бесплатно, и ни стоит никаких денег. Во всем ее голосе отражалось только легкость траты денег, но не их зарабатывания. В ее фильмах же только тратят, поэтому она даже не представляет, откуда деньги в ее кармане берутся. У нее все всегда легко, а у меня почему-то тяжело, и ее это дико бесит. Ее не интересует рост безработицы и кризис в стране, рост цен на коммуналку и продукты питания, падение продаж и сокращение зарплат. Она представила деньги, и они появились, а у меня почему-то это не так. И она искренне не понимает, почему я все так усложняю.

– Все будет. Дай мне время, ты же знаешь и видишь, что я стараюсь, но экономика так устроена, что лишний рубль на дороге не валяется! Не так просто увеличить свой заработок так быстро как ты хочешь!

– Все! Не хочу слышать твои очередные оправдания! Ты неудачник! Жалкий и бесталанный! Хотела нормального сильного мужчину, а получила вот это! – Она обвела мой силуэт презрительно пальцем, и схватила свою кисть другой кистью, чтобы она не разболталась от переполнявшего ее волнения. – Зачем я вообще с тобой связалась, – не понимаю! Лучше бы тогда с Олегом осталась! Видел бы ты, какие он мне букеты дарил! Он ничего для меня не жалел! Он меня горами цветов заваливал! А я, дура, выбрала тебя! Потратила на тебя всю свою молодость! А она у меня одна! У меня нет времени больше ждать! Вся моя жизнь так пройдет в этой нищете и скуке! – Она резко отвернулась к окну и попыталась изобразить обиду спиной. Честно говоря, чем больше она возмущалась, тем больше мне становилось на нее все равно.

– Ты не мужик! Я каждый раз жалею, что в свое время связалась с тобой! – Желчь капала с ее языка. – Ну что опять молчишь? – Она хотела довести меня до срыва, так как она сама без этого не успокаивалась. Обычно мы расходились, или она замолкала, когда видела, что я расстроился больше, чем она. Ну так сказать, чтобы ей не было обидно, да и чтобы я не расслаблялся. – Сказать тебе наверное нечего? И почему мне всегда так не везет на мужиков? – Она театрально возвела руки к небу и затрясла ими в истерике, будто прося помощи у соседей сверху. – Не можешь заработать на ресторан, чтобы отвести свою любимую, порадовать ее – да значит, ты так сильно меня любишь! Значит, ты меня не любишь! Вот! – Она резко опустила руки, хлопнув со звуком ими по своим бедрам, и выпучив глаза, уставилась на меня. Я не торопился с ответом, точно так же уставился на нее, но с напускным спокойствием, которое я знаю ее бесило больше всего, ведь цель всех ее истерик, это вывести меня из себя, просто так, забавы ради.

– Как тебе не стыдно. – Укоризненным и поучительным тоном начал переубеждать ее я. – Мы с тобой, когда я зарабатывал гораздо больше, и когда не было обязательных расходов на жилье, постоянно ходили в ресторан и кино. И цветы были у тебя на коленях каждые выходные! И мне ничего для тебя не было жалко! Вспомни! – Теперь пришла моя очередь сверлить ее испытующим взглядом, который она тут же не выдержала, и снова в растерянности отвернулась к окну, в котором отражалось ее недовольное лицо.

– Да что ты мне все о прошлом напоминаешь? Ты сейчас докажи! Покажи, что можешь для меня сделать?

– Тебе не кажется, что только я в наших отношениях должен кому-то что-то доказывать? А как на счет тебя? – Она все еще стояла лицом к окну, но после этих слов явно задергалась, стала быстрее накручивать волосы на палец, и дергать своим каленом. – Что ты для меня сделала? Ну скажи? Что? Что молчишь?

– А что я должна была сделать? Я вышла за тебя, и этого достаточно! А ты из-за какого-то платья такой скандал прямо с порога устроил! – Она всхлипнула, но это было не натурально, поэтому я тут же ответил:

– Ничего я не жалел, когда были деньги, а вот ты тогда все принимала как должное, и даже ни разу «спасибо» не сказала. Знаешь, мне начинает казаться, что еще тогда я тебя избаловал, и теперь ты не можешь остановиться. И ты наверное права, наверное я мог бы зарабатывать и больше, если бы только видел ради чего, что ты меня тоже любишь, что ты идешь ко мне навстречу, что-то делаешь для меня, а не только требуешь и требуешь, это меня вообще не мотивирует. Одни сплошные претензии и недовольства!

– Ты мужик или кто! Ты должен ухаживать и заботиться обо мне! Потом еще будешь вечером ко мне прикасаться, этими руками неудачника. Фу! – Она поморщилась. – Хочешь быть со мной – добивайся! – И задрала свой подбородок вверх. – Все, ко мне притронешься только, если поедим в отпуск – на море! Ясно!?

Она сложила с решительным видом руки на груди и уставилась в потолок. Она не хотела больше ничего слышать. Она давала понять, что таким образом, она все сказала. Она поставила мне ультиматум.

– Ухаживать и баловать – это разные вещи, не путай их. – И я почувствовал, как мой голос снова стал не решительным. Что она со мной делает, раньше меня боялись все хулиганы, а теперь я хожу по струнке у этой взбалмошной женщины, которая сама не знает, чего хочет. – И мне кажется, я тебя уже избаловал!

– Избаловал?? – Она чуть не задохнулась от возмущения. Она как хищник уже почувствовала, что я дал слабину, услышав мягкость и неторопливость в моем голосе. Глаза ее стали как у рыбы, выброшенной на берег. – Это чем? Пять раз свозил на море и купил эту старую иномарку, которая уже гремит? Тьфу!

– Слушай, я не хочу вести счет тому, что я для тебя сделал. Но могу сказать, что с твоей стороны я вообще ничего не получил. По-твоему, отношения – это когда только получаешь подарки и ничего не отдаешь взамен, это такой бесконечный праздник? – Мне было уже все равно, и я рвал этот пластырь до конца.

– Ой! Ну давай еще припомни, что ты для меня сделал десять лет назад! – Голос ее стал менее уверенным.

– И да! Припомню! А почему бы и нет! Ты хоть за что-то, за все эти десять лет, сказала «спасибо»?! Все это время, ты только и делала, как продавала себя, постоянно набивая цену. За каждый поцелуй просила что-нибудь вещественное. Но объясни мне, разве отношения – это не взаимная симпатия? Разве тебе противен я? Если да, тогда зачем мы вообще продолжаем этот бесконечный и никуда не ведущий торг??

– Не понимаю, разве для тебя, быть рядом с такой красоткой, как я, это не счастье? Чего ты еще от меня хочешь? Или ты хочешь, чтобы я тебе дарила подарки, за твои поцелуи? – Она истерично рассмеялась, подняв в экстазе хохота голову вверх, явно пытаясь унизить мои помыслы, и эмоционально растоптать.

– Знаешь, с самого начала наши отношения были похожи на сделку, а последнее время они вообще стали похожи на стихийный базар, где одна сторона.. – Я показал на нее пальцем. – Постоянно хочет обмануть другую. Не таких отношений я хотел. Я хочу, когда каждый делает что-то от души, а не по договоренности.

– Все имеет свою цену, тебе ли этого не знать? – Она удивленно посмотрела на меня, будто бы эти условия мы проговаривали с ней изначально. – Все очень просто: ты даешь мне деньги, я дарю тебе счастье.

– Мне так не надо, мне нужен человек, который реагирует на мое внимание, а не только получает его. Кошка и та благодарит больше за миску молока, а ты даже короткое слово «спасибо» сказать стесняешься. – Я выжидающе молчал, она то же не спешила оправдываться, делая вид, что я говорю какие-то глупости. – Ах ну да! Я забыл! Такие королевы как ты, не опускаются для благодарности таких бес-талант-ливых неудачников, – как я, которые пачками вьются у их ног. Так ты считаешь? Да?!

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я ластилась к твоим ногам как кошка? Вот и живи с кошкой! Ей кроме миски молока больше ничего не надо! Правда, как удобно! Никаких трат! Идеальная для тебя женщина! – Ее лицо расплылось в удовлетворении тем, что она подобрала такое удачное для меня сравнение.

– Причем тут деньги? Ты хоть раз говорила мне, что ты любишь меня? Или пыталась это доказать?

– А ты что сам этого не знаешь? Это не такое простое слово, чтобы им бросаться направо и налево!

– Зато бесталанный неудачник такое! Которым ты меня обзываешь, сколько себя помню. Ну! Скажи сейчас, что ты меня любишь? Скажи мне это хоть раз в жизни? Я хочу от тебя это услышать – прямо сейчас!

– Как будто ты этого не знаешь? – Она опустила глаза и отвернулась. – Ну, люблю тебя.. – Почти шепотом, как будто обращалась не к нему, а к своему наряду, который она действительно любила, и вещала отдельно от остальных вещей, ведь он сидел на ней безупречно, скрывая все недостатки фигуры и подчеркивая ее прелести. Таких платьев не так много во всей трикотажной индустрии, и она ценила его особенно.

– Скажи это мне прямо в глаза, с выражением, чтобы я слышал каждое твое слово! – твердым возвышающимся голосом попросил я, ловя каждое ее выражение беспокойных и бегающих глаз. Вот все и стало на свои места, она не смогла сказать эти простые слова, глядя в глаза, потому что никогда меня не любила. Неужели она была все это время со мной только из-за денег. Я ее честно не понимаю.

– Что за детский сад, с каким еще выражением?! – Ее глаза нервно забегали по углам, руки разлетелись как тряпки в разные стороны. – Все отстань! Псих ненормальный! Мне ничего от тебя не надо! Я не хочу больше тебя видеть! Больше не подходи ко мне! – Она резко вскочила и вышла, хлопнув дверью. – Я ухожу! Не хочу тебя больше видеть! Ты еще пожалеешь! – Доносилось до меня уже из другой комнаты.

И вдруг мне стали противны ее глаза, губы, улыбка, изгибы тела, которыми я так восхищался, когда мы впервые с ней встретились. Да что там – мне вообще после этих слов стало стыдно, что я когда-то вообще прикасался к этому телу. При этом я испытывал отвращение за эту близость к себе, а не к ней, за то, что сразу не смог распознать в ней это лицемерие, это предательство, эту мелочность, и презрение к себе. Как же я был наивен, когда в первый раз поверил этим глазам, наверное потому, что совсем не слушал, что она говорила. Я обещал ей золотые горы, но даже тогда она молчала, и кивала, – она хотела большего. «Что дальше?», думал я, «сколько еще она будет просить, и сколько еще я буду оправдываться, за свою любовь». Видимо других отношений хотел я, и видимо других отношений хотела она, если вообще то, что она хотела можно назвать отношениями, а не какой-то сделкой. Оказывается, она изначально, строила так наши отношения, а я почему-то изначально ждал от нее шагов навстречу. Наивно, – да. За окном пошел снег.

Никто не хочет всего на свете сразу, он сначала просит скромно маленьких радостей, потом больших, потом невозможного. Глупо просить каждый раз одно и то же, ведь тяжело удержаться и не попросить большего, если меньшее уже досталось тебе без труда. Просьбы всегда растут до уровня сопротивления, до предела, до агрессии, превращаясь незаметно в требования и претензии. Часто люди уважают только свои достоинства и презирают свои недостатки, и думают, что это не замечают окружающие, которые поддерживают их, и начинают еще сильнее их ненавидеть за эти недостатки, игнорируя их достоинства, потому что их недостатки приносят им реальный ущерб, а их достоинства не дают им никакой пользы.

Надо знать себе цену, однако ее должно сформировать общество, а не мы сами, а до этого нам придется предлагать свои услуги, по тем ценам, которые за них готовы платить, и ни копейкой больше. Цена нас растет лишь при спросе на наши услуги, а в остальных случаях – мы ничего не стоим. И существует занятный парадокс: чем больше мы о себе мним, тем ниже на нас спрос. Запомни на всю жизнь: у всего, что делает человек есть цена, даже если мы не видим ценник. Бесплатно – значит очень дорого, за все придется платить, рано или поздно. Даже положительные чувства и хорошее отношение, которые мы сейчас получаем бесплатно – это на самом деле кредит, и с процентами. Любые отношения, как бы не развивались изначально, рано или поздно превращаются в рыночные, и при этом первые подарки будут оценены, как не оплаченный другой стороной аванс. Если после первого подарка не возникает благодарности, или она не такая, какую ожидал даритель, то с этого момента начинается невидимый счет оказанным услугам.