Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945 бесплатное чтение

Franz Kurowski

Todeskessel Kurland

Kampf und Untergang der Heeresgruppe Nord

1944–1945

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© 2000, copyright of the original edition by Podzun-Pallas-Verlag GmbH, Eggolsheim, Germany

© Перевод, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2010

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2010

Введение

Когда начатая 22 июня 1944 года битва на земле Белоруссии, названная советским военным руководством операцией «Багратион», завершилась 27 июля взятием Бреста, итоги ее намного превзошли расчеты русских. В руках советских войск снова оказалась вся Белоруссия. За 34 дня Красная армия прошла путь длиной более 700 километров. В треугольнике между Витебском, Бобруйском и Минском были уничтожены две германские армии. Из 38 германских дивизий, которые сражались на этом громадном пространстве, 28 были разгромлены и прекратили свое существование. Потери вермахта составили 398 000 солдат и офицеров убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными. (В нашей историографии хронологические рамки операции «Багратион» 23 июня – 29 августа с выходом на реку Вислу. – Ред.)

Из 47 германских генералов 10 пали на поле боя, 21 попал в плен.

Завершение этого грандиозного наступления русских стало трагедией для германской группы армий «Центр»: она потеряла около 400 000 солдат и офицеров. Фронты сражений вплотную придвинулись к германской границе. И заменить исчезнувшие в огне сражений 28 германских дивизий было нечем (с 23 июня по 29 августа Красной армией было полностью уничтожено 17 дивизий и 3 бригады, 50 дивизий потеряли более половины своего состава. – Ред.). Военная инициатива была полностью в руках советского командования. Отдельные воинские части Красной армии уже вплотную подошли к Прибалтике.

Этот регион имел громадное стратегическое значение для Германии. Прежде всего, лишь Восточная Пруссия еще прикрывала северо-восток Германии от советских войск, отсюда же осуществлялось командование германским военно-морским флотом в восточной части Балтийского моря. Через Прибалтику осуществлялись все связи с еще остававшейся верной рейху Финляндией, отсюда обеспечивалась безопасность морских путей, ведущих в Швецию. Из Швеции Германия получала многие стратегически важные материалы, прежде всего железную руду.

Именно поэтому в планы Гитлера входило усиление расположенных здесь частей новым пополнением. Он также предполагал косвенно помешать продвижению дошедшей до границы Восточной Пруссии Красной армии активными действиями дислоцированной на севере армии «Лапландия», обескровить нацеленных прямо на Германию русских и перейти в контрнаступление весной 1945 года. В составе группы армий «Север» все еще оставались 16-я и 18-я германские армии, 3-я танковая армия и оперативная группа «Нарва». Они защищали подступы к Прибалтике вдоль рубежа Нарва-Псков-Пушкинские горы-Пустошка, представлявшего собой некий Восточный вал, с рубежа которого планировалось предпринять позднее неожиданное наступление германских войск. Именно с этой целью Гитлер дал свое согласие на отвод 200 000 солдат из Северной Финляндии в Прибалтику.

Тем временем втайне от германской стороны Финляндия с 19 апреля 1944 года начала вести в Москве обсуждение вопроса о заключении перемирия. Достижение соглашения позволило бы советскому военному флоту тотчас же приступить к оборудованию баз подводных лодок на балтийском побережье, предположительно в Хельсинки, Турку и Порккала-Удд для проведения операций на акватории Балтийского моря.

Когда 4 сентября 1944 года маршал Карл-Густав Маннер-гейм официально заключил перемирие с Советским Союзом, один из параграфов договора предусматривал, что «германские войска должны покинуть всю территорию Финляндии до 15 сентября». Пункт этот не предполагал никакого обсуждения.

Этому решению фельдмаршала Маннергейма, направленному против Германии, предшествовало его награждение (седьмого из иностранных граждан) дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. Германское правительство за несколько месяцев до этого акта получило информацию о намерении Финляндии выйти из войны и всеми средствами пыталось воспрепятствовать заключению советско-финляндского сепаратного мира. Военно-морское командование Германии передислоцировало 7 июня на три недели тяжелый крейсер «Принц Евгений» в шхеры у Порккала-Удд, придав ему в качестве охранения несколько более легких кораблей.

2 сентября 1944 года Германия разорвала дипломатические отношения с Финляндией. Одному из немецких генералов, представителю германского командования при ставке финского Верховного командования, Вальдемару Эрфурту, удалось добиться от Маннергейма разрешения на беспрепятственный вывод 200 000 человек личного состава армии «Лапландия». Когда же финны тем не менее попытались воспрепятствовать выводу этих сил, «Принц Евгений» с 13 по 18 сентября 1944 года в сопровождении эсминцев и миноносцев стал крейсировать на акватории между Порккала-Удд и Коткой. В воды Аландских островов вошла 3-я флотилия миноносцев. К ним в сентябре присоединился тяжелый крейсер «Лютцов», обеспечив тем самым эвакуацию этих сил.

Начиная с 14 января 1944 года Красная армия осуществляла наступление с плацдарма между Ленинградом и Ораниенбаумом. Несколько германских дивизий на пространстве между Урицком, Пулковом и Пушкином с востока и от побережья Балтики до Петергофа на западе противостояли советской 42-й армии, наступавшей с северо-востока, и 2-й ударной армии, двигавшейся с северо-запада. Это сражение под Ленинградом продолжалось до 26 января 1944 года. Затем русскими был осуществлен прорыв на запад. Командовавший группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Кюхлер, вылетевший в ставку Верховного главнокомандования германских войск, чтобы лично предложить Гитлеру осуществить отвод войск, был смещен, и новым командующим группой армий «Север» был назначен генерал-полковник Модель.

27 января 1944 года была снята блокада Ленинграда, продержавшегося в осаде 900 дней.

Еще когда продолжалось сражение на территории между Нарвой и озером Ильмень и германской армии предстояло оставить плацдарм у Нарвы, 12 февраля советская 69-я армия уже вступала в город Лугу.

В ходе последующего отступления 16-й армии пришлось отойти еще дальше, от озера Ильмень и района южнее Невеля на подготовленный оборонительный рубеж. 21 февраля ею был оставлен город Холм. Закрепившись на новом рубеже, армия перешла к долгой обороне. Верховное командование советских войск должно было перегруппировать свои силы, чтобы приступить к штурму этого оборонительного рубежа. Приказ германского военного командования от 1 марта 1944 года гласил: «Ныне мы вышли на рубеж, где можем перейти к обороне. Теперь нашим лозунгом должно стать: „Ни шагу назад!“ От вас требуется выполнить свой последний долг. Мы стоим у рубежей нашей родины. Каждый шаг назад перенесет войну на землю Германии».

Противостоящие друг другу группировки войск застыли на месте. Новое наступление советских войск должно было начаться с проведения операции «Багратион» на территории Белоруссии. Однако сначала им следовало обезопасить свой тыл занятием Прибалтики. Сталин в своем письме от 9 июня премьер-министру Черчиллю сообщал: «Подготовка летнего наступления Красной армии завершена. Утром 10 июня начинается первый этап летнего наступления на Ленинградском фронте».

В битву за Прибалтику первыми вступили войска под Ленинградом – 1-й и 2-й Прибалтийский и 3-й Белорусский фронты. Сначала решалась задача дальнейшего расширения плацдарма для последующего развертывания основных сил. Но 22 июня – одновременно с началом операции «Багратион» на центральном участке Восточного фронта – советские войска перешли в наступление на северном его фланге. В 3.15 канонадой из четырехсот стволов началась артиллерийская подготовка, за ней последовал ракетный залп «катюш», накрывший расположение немецкого I армейского корпуса западнее Великих Лук.

Эскадрильи русских бомбардировщиков пересекли линию фронта и обрушили свой смертоносный груз на германские войска. Спустя 90 минут наблюдатели на передовых постах услышали глухой лязг танковых гусениц и рев моторов русских танков, через несколько минут перешедших в оглушительный грохот стальных лавин. За ними из облаков пыли и выхлопа танковых дизелей появились фигуры русских солдат в защитного цвета гимнастерках, которые с криками «Ура!» ринулись на германские позиции.

Удар обрушился прежде всего на 205-ю пехотную дивизию, занявшую позиции вдоль реки Оболь северо-западнее Полоцка. Удар этот привел к потере взаимодействия с 252-й пехотной дивизией, находившейся на самом крайнем фланге группы армий «Центр». Танкисты и пехотинцы 22-го гвардейского корпуса (командующий – генерал-майор Ручкин) 6-й гвардейской армии глубоко вклинились в германскую оборону, и 23 июля 24-я пехотная дивизия немцев перестала существовать.

Город Полоцк был объявлен Верховным главнокомандованием вооруженных сил Германии неприступной крепостью, его обороной руководил генерал от инфантерии Хильперт. 27 июня командующим группой армий «Центр» был назначен генерал-фельдмаршал Модель. Генерал-полковник Линдеман стал командующим группой армий «Север». Согласно приказу Верховного главнокомандования вооруженных сил он должен был утром 28 июня занять плацдарм к югу от Полоцка. Одновременно с этим I армейский корпус должен был внезапно нанести удар в тыл советским войскам.

Однако 28 июня генерал-полковник Линдеман и генерал от артиллерии Хансен как командующий 16-й армией совместно с генерал-полковником Хильпертом в качестве командующего обороной Полоцка и командира I армейского корпуса пришли к убеждению, что запланированное наступление в настоящее время неосуществимо. Генерал-полковник Линдеман потребовал от Верховного командования сухопутных сил «свободы действий». Генерал-фельдмаршал Модель поддержал это ходатайство.

Гитлер отдал приказ группе армий «Север» начать наступление в южном направлении. Это побудило генерал-полковника Линдемана сделать в журнале боевых действий группы армий доселе небывалую в истории ведения подобных документов запись: «Этот приказ о наступлении посылает людей на верную смерть».

9 июля летнее наступление русских на северном участке фронта вступило во второй этап, и 2-й Прибалтийский фронт нанес своим левым флангом удар по 16-й армии, где был создан оборонительный рубеж. Только 21 июля Красной армии удалось прорвать его силами 15 стрелковых дивизий и 5 танковых бригад. Группа армий «Север» начала отступление. Свои позиции удерживала только армейская группа «Нарва». 19 июля началось сражение за Даугавпилс. Взятие его означало широко распахнутую дверь в Прибалтику. Здесь произошла первая дуэль между тяжелыми русскими танками типа ИС-2 («Иосиф Сталин») и «Тиграми» 502-й бригады тяжелых танков. В первом же бою было уничтожено 17 ИС-2 и 5 Т-34.

Тем не менее 27 июля германским войскам пришлось оставить Даугавпилс. За три дня до этого Гитлер назначил генерал-полковника Шёрнера командующим группой армий «Север».

На стыке между 18-й и 16-й армиями зияла «прибалтийская дыра», образовавшаяся в разрыве между 3-й танковой армией и 16-й армией. Противник 26 июля подошел к Шяуляю. На следующий день группе армий «Север» было приказано осуществить прорыв силами группировки полковника Мадера из Шяуляя на Лиепаю. Почти в то же самое время 2-й Прибалтийский фронт получил распоряжение всеми имеющимися у него в наличии силами нанести удар в направлении Риги и отрезать группу армий «Север» от Восточной Пруссии.

Так началось сражение за Курляндию[1], громко названное в приказе фюрера Курляндским плацдармом, но ставшее в конце концов Курляндским котлом смерти.

Битва за Эстонию

В начале августа 1944 года группа армий «Север» была отколота от Восточного фронта. Советская армия прорвала линию фронта у Алуксне, в районе между Западной Двиной и Чудским озером. Уже 30 июля 3-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерал-лейтенанта Обухова занял Елгаву. Группа армий «Север» оказалась в окружении, поскольку и советская 8-я гвардейская бригада под командованием полковника Кремера в тот же день подошла к Тукумсу и вышла на побережье Балтийского моря у Клапкалнса. Держался лишь самый левый фланг группы армий «Север» – у излучины Нарвы, где германские войска еще отражали наступление Ленинградского фронта под командованием генерал-полковника Говорова. Когда же 28 июля этот фронт перешел в решительное наступление, все четыре германских корпуса оперативной группы «Нарва» оказались втянутыми в ожесточенное сражение, но все же смогли устоять перед натиском врага.

8 августа войска 16-й группы армий «Север», нанося контрудары, смогли закрепиться на линии Елгава-Бауска-река Мемеле, несмотря на ожесточенное сопротивление и огонь орудий 125 вражеских танков, брошенных в бой русскими 6 августа 1944 года.

С 22 июня войска группы армий «Север» уничтожили 1325 русских танков. Значительная доля их пришлась на счет 912-й бригады штурмовых орудий, которая во время одного только боя уничтожила 53 вражеские машины.

6-я гвардейская армия получила приказ пробиться к Риге. I армейский корпус германской армии продержался три дня, но все же 19 августа с арьергардными боями отступил, оставив Бауску.

Битва за Эстляндию и тем самым также битва за Ригу в полную силу началась 21 августа. 3-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии Масленникова тремя армиями наступал в направлении на Тарту. Истребительно-противотанковые группы пехоты фаустпатронами и специальными минами уничтожали прорывавшиеся Т-34. Плечом к плечу с ними сражались мотопехотинцы 393-й штурмовой бригады.

Вечером 24 августа 1944 года красноармейцы смогли водрузить красное знамя на ратуше Тарту.

Но севернее Тарту советская 67-я армия остановилась. Она нуждалась в некоторой передышке.

В то же самое время генерал армии Еременко нанес удар силами 2-го Прибалтийского фронта по 16-й армии немцев с намерением занять столицу Латвии Ригу и тем самым лишить вермахт его северного порта.

Оба армейских корпуса под командованием генерал-лейтенантов Риссе и Вагнера получили приказ держаться всеми силами. В этой труднейшей ситуации погиб командующий 16-й армией генерал Лаукс – его самолет был сбит во время облета линии фронта. Командующим армией был назначен генерал от инфантерии Хильперт, а его преемником на посту командующего I армейским корпусом стал генерал-лейтенант Буссе.

В конце августа 1944 года группе армий «Север» пришлось обороняться на фронте, растянувшемся на 700 километров. К этому прибавлялись также и острова в акватории Балтийского моря, на которых в качестве оккупационных сил была размещена 23-я пехотная дивизия.

К концу августа группа армий «Север» потеряла в боях 1960 офицеров и 68 606 рядовых. К этому времени в ее рядах насчитывалось 571 579 солдат и офицеров и 42 833 вспомогательных военнослужащих из числа местных добровольцев.

Генерал-полковник Хайнц Гудериан, начальник штаба сухопутных сил, первым из числа высокопоставленных офицеров вермахта потребовал сдачи Эстляндии с тем, чтобы, выведя оттуда все освободившиеся силы, сосредоточить их в Восточной Пруссии для обороны территории рейха. Он объяснял это таким образом: «Очень скоро мне потребуются все части группы армий „Север“ для прикрытия других угрожающих участков на Восточном фронте».

Но еще до того, как, после многочисленных совещаний, было принято решение о переброске этих частей, Красная армия возобновила свое наступление.

В 5.30 14 сентября 1944 года Красная армия перешла в наступление между Финским заливом и Ригой силами 900 000 человек, 18 500 орудий, более 3000 танков и 2640 самолетов. Перед этим с 4.00 была проведена 90-минутная артподготовка. Одновременно с ней в воздух поднялись самолеты первой волны советских ВВС – около 700 истребителей и штурмовиков. Пилоты 54-й истребительной эскадры вступили с ними в воздушные сражения.

Второй огненный вал артподготовки прошелся по позициям 215-й и 290-й пехотных дивизий. Этот удар был поддержан новой волной русских штурмовиков, насчитывающих до 60 самолетов Ил-2. После артподготовки в стык этих двух дивизий ударил русский танковый кулак.

Полковник Майнрад фон Лаухерт силами своей 101-й танковой бригады попытался остановить русское наступление на Бауску. Группе армий пришлось 15 сентября ввести в действие свои последние резервы. Среди них была и 14-я танковая дивизия, которая двинулась в направление на Эргли[3]. Утром 16 сентября генерал-полковник Шёрнер вылетел в Растенбург[4], чтобы сделать доклад Гитлеру о ситуации с группой армий «Север».

В присутствии рейхсмаршала Геринга, гроссадмирала Дёница, генерал-полковника Гудериана, генерал-лейтенанта Венка и генерал-лейтенанта Крайпе Шёрнер подробно и без всяких прикрас обрисовал положение, сложившееся в районе группы армий «Север», и не скрывал негативных последствий продолжения обороны в укрепленных пунктах.

Но уже через четверть часа после начала доклада Гитлер отдал приказ Шёрнеру, известному своей стойкостью, продолжить выполнение операции «Астер», под которой подразумевался отход из Прибалтики.

Тем самым уже отданное устное распоряжение генерал-полковника Гудериана о подготовке отступления вступило в решающую фазу.

В сгустившихся сумерках вечером 18 сентября III танковый корпус СС двинулся в направлении на Пярну, на следующий день за ним последовал и II армейский корпус. Группировка Герока еще удерживала Таллин (Ревель), отбив атаки передовых танковых частей противника, которые прорвались к этому важному порту. Тем временем адмирал, командовавший морскими силами в восточной части Балтийского моря, уже осуществил эвакуацию Риги и переправил группировку Герока на острова в Рижском заливе, где они должны были организовать оборону против русских. Все это время 2-я ударная армия русских под командованием генерал-лейтенанта Федюнинского продолжала наступление на Ригу. Ее танковым частям удалось прорвать фронт 87-й и 207-й пехотных дивизий, но попытка отрезать отход II армейского корпуса под командованием генерала от инфантерии Вильгельма Хассе не удалась.

Постепенно под ударами русских отступал и III корпус войск СС под командованием обергруппенфюрера СС Штайнера. В Таллине уже с 17 сентября началась посадка на корабли уходящего немецкого населения.

Всего в ходе эвакуации этого порта адмиралу Бурхарди удалось вывезти 38 000 военнослужащих, более 13 000 раненых, 20 500 гражданских и 930 военнопленных.

Генерал-майор Герок силами своих войск прикрывал эту операцию, обороняя подходы к порту.

Эвакуация Таллина продолжалась до 23 сентября, когда последние германские солдаты покинули этот балтийский порт.

Большой конвой из четырех пароходов, госпитального судна и миноносцев конвоя Т-20, Т-13, Т-17 и Т-19 увозил 9000 солдат. На переходе он дважды подвергся сильным ударам советских бомбардировщиков и штурмовых авиаэскадрилий. Все это время миноносец Т-23 крейсировал на рейде Таллина, прикрывая своими зенитками отход каравана. Вывезенные из Эстляндии войска частью были доставлены на острова в Рижском заливе, где им вскоре пришлось вступить в ожесточенные бои с наступающими русскими. Другая часть этих войск высадилась в Вентспилсе и Лиепае и осталась в Курляндии, тогда как третьему контингенту в недалеком будущем пришлось оборонять Восточную Пруссию.

15 сентября 1944 года советская армия начала наступление в Прибалтике. Днем позднее немецкие войска получили приказ об оставлении Прибалтики. После того как русские овладели Таллином и его портом, все морские базы флота на Балтийском море оказались в руках врага, что исключило возможность держать русский флот запертым на акватории Финского залива. Перед ним теперь был открыт путь на просторы Балтийского моря. Лишь балтийские острова Хийумаа, Муху и Сааремаа преграждали советскому флоту дорогу в Рижский залив.

В период с 9 по 24 сентября на Сааремаа были развернуты силы 23-й пехотной дивизии, 530-го артиллерийского дивизиона морской пехоты, 239-го зенитного дивизиона морской пехоты, 202-й стрелковой бригады и некоторые другие подразделения. В их числе был также и вполне боеспособный батальон 23-й стрелковой дивизии, который был переброшен на остров Хийумаа вместе с двумя артиллерийскими батареями. Поскольку жившие на острове Сааремаа эстонцы непременно желали поднять свои национальные флаги, это послужило причиной незначительных столкновений с германскими частями, которые быстро были улажены.

25 сентября был оставлен остров Вормси, и уже утром следующего дня артиллерийская батарея русских открыла огонь с небольшой косы по пристани и улицам селения Куйвасту. Эвакуация гражданского населения была завершена 27 сентября.

На рассвете 29 сентября русские начали пехотную атаку, предварив ее массированным воздушным налетом на порт Кингисепп. Около 18.00 этого же дня они высадились на острове Муху. Стоявшие там гарнизоном ослабленные германские части с боями отошли и переправились на остров Сааремаа. Дамба, связывавшая оба острова, была взорвана, чтобы затруднить противнику переправу. На Сааремаа 1 и 2 октября переправились также основные силы 218-й пехотной дивизии.

Штурмовые группы русских, поддержанные с воздуха штурмовиками Ил-2, высадились на острове Хийумаа во второй половине дня 2 октября. В южной части острова разгорелась ожесточенная рукопашная схватка. На следующий день германские части оставили также и остров Хийумаа. До 15.00 удерживался только небольшой плацдарм у селения Сыру. Это дало возможность десантным судам и торпедным катерам переправить большую часть расквартированных на Хийумаа частей с их снаряжением на Сааремаа, где тем временем заняли оборонительные позиции артиллерийские батареи 531-й и 532-й бригад морской пехоты.

Когда утром 4 октября отборные части русских предприняли попытку нанести удар с острова Муху на остров Сааремаа, они были остановлены огнем обеих артиллерийских батарей и уничтожены в последующей рукопашной. Рано утром 5 октября части 8-го эстонского стрелкового корпуса под командованием генерала Пярна высадились на северном побережье острова, быстро прорвали полосу обороны и заняли плацдарм, на который в течение того же дня десантировались советские танковые части.

6 октября эти силы перешли в наступление. В тучах пыли, поднятой танками, за ними продвигались пехотинцы. По наступающим открыла огонь германская артиллерия. Прямой наводкой было уничтожено семь танков. Однако основные силы русской ударной группы все же прорвали германскую оборону у Кыйзусте и развили свой успех в направлении на Курессааре, который на следующий день тоже пришлось оставить.

Массированный удар русской авиации по небольшой гавани Мынту, через которую еще оставалась возможность эвакуировать германские войска, превратил весь район гавани в пустыню и потопил несколько небольших судов, которые еще стояли у пирса.

Отступавшие германские части смогли 8 октября добраться до обороняемого двумя полками мотопехоты плацдарма у селения Сальме, но 9 октября этот плацдарм тоже пришлось оставить. Отход в направлении на Аристо удалось совершить после ожесточенного боя с подошедшими силами врага. Вовремя замеченную ранним утром 11 октября атаку эстонского корпуса, высадившегося на западе острова в районе маяка Леу с восемью плавающими танками, удалось отбить огнем 23-го артиллерийского полка, в то время как 67-й мотопехотный полк 23-й пехотной дивизии вступил в бой с высадившимися легкими танками и в ближнем бою уничтожил их. Сопровождавшая их пехота была частью уничтожена, а частью рассеяна. Несмотря на это поражение, советское командование предприняло 12 октября новую попытку высадить десант в районе Тееско силами 300-го стрелкового полка, чтобы добиться решающего успеха. Но в этом им помешали действия 386-го мотопехотного полка и 531-го артиллерийского дивизиона морской пехоты.

Особенно отличились артиллеристы, прицельным огнем своих орудий потопившие или подбившие десантные суда русских еще до их подхода к побережью. Уже высадившиеся на сушу 215 красноармейцев были взяты в плен.

Южнее, у северной границы Восточной Пруссии, Красная армия вышла к побережью Балтийского моря несколько севернее Клайпеды, перерезав все коммуникации между Курляндией и Восточной Пруссией. Впоследствии их так и не удалось восстановить.

Границы Курляндского плацдарма, образовавшегося в этот день, простирались от портов Лиепая и Вентспилс до Риги.

На острове Сааремаа германские войска были оттеснены с перешейка Аристо на позиции у селения Рана на перешейке Леу. Если бы им удалось удержать эти позиции, чтобы обезопасить полуостров Сырве, то это дало бы возможность использовать маршрут через Ирбенский пролив для эвакуации войск морским транспортом на Ригу и из Риги. Но вместо этого штаб и части 218-й пехотной дивизии были вывезены 13 октября у острова Вентспилс. Их позиции заняли части 12-й авиаполевой дивизии.

После этого германское военное руководство приняло решение ввести в действие крупные военно-морские силы.

Генерал-лейтенант Ширмер, командующий частями вермахта на островах Балтики, который до этого командовал 23-й пехотной дивизией, и капитан 1-го ранга Мюльсов, бывший ранее морским комендантом Эстляндии, связавшись по радио с командованием, стали настаивать, чтобы в боевых действиях были задействованы крупные морские силы, которые до этого использовались только в качестве вспомогательных.

Германские боевые части, с боями осуществившие 20-километровый отход к острову Курессааре, и 218-я пехотная дивизия, дислоцированная перед Сырве, заняли оборудованные позиции и скоро втянулись в ожесточенные оборонительные бои, о которых унтер-офицер Вилли Майер, связной 2-го истребительно-противотанкового батальона 218-й пехотной дивизии, сообщил следующее:

«С конца сентября и до конца ноября 1944 года мы были дислоцированы на Эзеле (Сааремаа. – Ред.). Вся наша дивизия 2 октября 1944 года была переправлена на транспорте „Изар“ из Риги на Эзель. Перед посадкой нам было сказано: „Вам надо будет удерживать Эзель до тех пор, пока из Риги не будут эвакуированы все гражданские лица и части вермахта“.

В среду 4 октября на небольших бронетранспортерах нас перевезли с транспорта „Изар“ к Аренсбургу (Курессааре). Оттуда мы пешим маршем добрались до позиций нашего батальона.

Одновременно с высадкой русского десанта на Эзель 6 октября начался обстрел наших позиций русской артиллерией. Наши орудия тоже отвечали огнем. Как связной, я бегом направился на КП дивизии, чтобы находиться в распоряжении нашего командира, генерал-майора Иоахима-Фридриха Ланга. По дороге на КП меня задержал генерал-лейтенант Ширмер. Он сказал мне: „Ты куда несешься, малый? Там же линия фронта!“

В этот момент русские снова открыли огонь. Я тут же бросился в укрытие и свалил генерала на землю. Его адъютант рухнул прямо на генерала. Осколок снаряда попал в адъютанта и убил его на месте вместо генерала Ширмера. Мы оттащили погибшего в сторону, генерал Ширмер продолжил свой путь к линии фронта, а я побежал на КП дивизии. Весь следующий день прошел в непрекращающихся атаках русских. 7 октября они проломили нашу оборону, и ночью нам пришлось отойти на 10 километров. На этом новом рубеже нам пришлось в ночь на 10 октября вступить в рукопашную схватку с подошедшими русскими подразделениями. Два орудия с тягачами попали к ним в руки.

Когда к уже высадившимся русским частям подошло подкрепление, нам пришлось после ожесточенного ночного боя продолжить отступление. Только с оставшимся у нас легким стрелковым оружием мы продирались сквозь густой лес километров пятнадцать.

10 октября бои при отступлении продолжились. Подразделения вражеских танков то и дело обстреливали нас. Некоторые из них, которые слишком близко приблизились к нашим окопам, пытаясь прорваться через наши ряды, были расстреляны и подорваны минами. Пришлось подорвать и бронетранспортер моего друга Глазера, поскольку у него вышел из строя мотор. Лишь только поспешное отступление спасло нас от русского плена.

После того как, сменив позиции, мы укрепились в южной части острова (на полуострове Сырве. – Ред.), ранним утром 12 октября русские высадили десант на нашем участке обороны. Передовые посты своевременно предупредили нас о приближении врага. С оружием на изготовку мы заняли свои места в окопах, внимательно следя каждый за своим сектором обстрела. Бесшумно появившиеся из серого предрассветного тумана фигуры не застали нас врасплох. Когда они, держась широким фронтом, приблизились к нам метров на восемьдесят, мы по приказу открыли огонь.

Загрохотал крупнокалиберный пулемет, залаял наш единственный миномет, захлопали карабины. Когда враги подошли к нашим траншеям метров на сорок, в них полетели ручные гранаты. Последние из нападавших рухнули на землю. Атака была отбита, враги не дошли до нас метров тридцать.

На следующее утро враг снова предпринял атаку силами двух батальонов. И снова наши пули косили их. Ночью на нейтральной полосе с помощью дистанционных взрывателей мы привели в действие заложенные при отступлении фугасы. Огонь их взрывов освещал леденящую душу картину: искромсанные тела русских взлетали в воздух. Но выбор был невелик: либо погибнем мы, либо неприятель! Тем не менее, когда мы в субботу 14 октября оттягивались на юг полуострова, вместе с нами двигались и 220 военнопленных.

Здесь, в полузатопленном порту, мы соединились с остатками другого батальона. Русские попытались выкурить нас отсюда продолжительным артобстрелом, свою лепту в который внесли и их минометы, а 17 октября на наши позиции обрушился огонь их танков и реактивных минометов, которые мы прозвали „сталинскими оргáнами“, а русские – „катюшами“. Два оставшихся у нас орудия, в свою очередь, отвечали им огнем и при этом подбили шесть или семь русских танков.

Следующей ночью мы предприняли срочную переброску на косу Леу. Туда же перебрался и КП дивизии. Здесь мы узнали, что штаб нашей дивизии вместе с отдельными подразделениями уже накануне был отправлен в Виндаву (Вентспилс. – Ред.). Их место заняли солдаты 12-й авиаполевой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Готфрида Вебера. Они тут же включились в ожесточенное сражение за полуостров Сворбе (Сырве. – Ред.). Мы, ставшие теперь 386-м стрелковым полком, подчиненным полковнику Ройтеру, сражались с ними плечом к плечу. Полковник с 27 августа уже был кавалером Рыцарского креста.

Когда наводчик одного из двух оставшихся у нас противотанковых орудий был ранен, я встал на его место и вел огонь из орудия до конца сражения, причем нашему расчету удалось подбить несколько вражеских танков и подавить крупнокалиберный пулемет. Вскоре после этого мне было приказано явиться на КП роты. Там генерал-лейтенант Ширмер вручил мне и трем моим однополчанам Железные кресты 1-го класса. В этом бою решающую помощь оказали нам своими орудиями главного калибра корабли кригсмарине (военного флота). Когда русские бросили в атаку свои танки, они открыли заградительный огонь, причем этим огнем управляли наземные корректировщики. Мы видели на морской глади силуэты наших тяжелых кораблей. Когда они вели огонь, их залпы и отдельные выстрелы сливались в сплошную огненную стену.

Не представляю себе, как бы мы устояли без их помощи».

10 октября 1944 года обер-вахмистр Даммерт в 7.30 занял свой пост по боевому расписанию на пункте управления стрельбой тяжелого крейсера «Принц Евгений», где уже находился фрегаттен-капитан[5] Шмаленбах, старший артиллерийский офицер. Ему поступали все доклады о замеченных целях.

В это утро Даммерт в первый раз обеспечивал связь с находившимся на берегу артиллерийским корректировщиком. Связь между собой они держали по коротковолновому радиопередатчику. Когда на корабле была объявлена воздушная тревога, Даммерт передал корректировщику сообщение: «Тревога – воздушный налет!» Корректировщик ответил: «Жду», что должно было означать – он замолкает до нового сообщения Даммерта об окончании налета, чтобы продолжить передачу о передвижениях групп вражеских танков или скоплений пехоты.

Зенитная артиллерия крейсера открыла беглый огонь по приближающимся самолетам. Командир корабля Рейнеке уклонялся от сброшенных самолетами бомб резким изменением курса корабля, что было его коньком. Его корабль русские прозвали «голубым кораблем».

Флот поддерживал нас таким образом с 10 октября и до 28 ноября. Особенно часто наши действия на побережье подкреплял огнем «Принц Евгений». Четыре его башни с 8 203-мм орудиями, 6 280-мм орудий тяжелого крейсера «Лютцов» и 6 таких же «Адмирала Шеера» могли достать врага на дистанции до 35 километров. Рядом с их тяжелыми 105-мм зенитками, которые также время от времени вели огонь по противнику на берегу, стояли и зенитные орудия среднего и малого калибра, основной задачей которых была защита кораблей от налетов авиации.

Первые цели корабельной артиллерии находились на удалении до 15 километров от Клайпеды, прежде всего к востоку от этого города. После первых пристрелочных выстрелов на следующее утро обстрел продолжился и длился до позднего вечера.

На ночное время «Принц Евгений» вместе с эсминцами и миноносцами сопровождения вернулся в гавань Гдыня.

Обер-вахмистр Даммерт на следующую ночь перебрался на моторном баркасе с «Принца Евгения» на «Лютцов». В последующем ему и его сотоварищам-радистам пришлось еще шесть раз взбираться по штормтрапам на борта «Принца Евгения» и других кораблей. Радиостанции этих кораблей обеспечивали всю радиосвязь морских сил в этой части Балтики. Вот как Даммерт описывает свои перипетии:

«На „Лютцове“ я провел в море 13 и 14 октября. Затем снова наступила очередь „Принца Евгения“. На обратном пути после обстрела целей на побережье, идя в густом тумане, „Принц Евгений“ содрогнулся от сильного, потрясшего весь его корпус удара.

На мостике тут же приняли все меры борьбы за живучесть корабля по общесудовой тревоге. Ревуны и колокола громкого боя сдублировали отданный по внутренней трансляции сигнал: „Задраить отсеки!“ Водонепроницаемые двери и люки, ведущие в отсеки, были задраены, чтобы предотвратить затопление крейсера, наскочившего на мину, как было представилось. Вскоре, однако, выяснилось, что „Принц Евгений“, находясь уже неподалеку от Готенхафена (Гдыни), протаранил легкий крейсер „Лейпциг“ посередине корпуса.

В тот день, 15 октября, на высоте положения оказалась команда торпедного катера Т-20, которым командовал капитан-лейтенант Лампе – он тут же подошел к месту аварии и страховал поврежденный „Лейпциг“ со стороны пробитого борта. Затем этот торпедный катер участвовал в буксировке „Лейпцига“ кормой вперед в Готенхафен».

На «Принце Евгении» через полчаса был дан отбой тревоге, радистам позволили выйти на палубу. Они наблюдали, как раненых моряков с «Лейпцига» подняли на борт «Принца Евгения» и поместили в судовой лазарет. Вот что еще наблюдал обер-вахмистр Даммерт со своего поста в радиорубке:

«Командиры обоих кораблей находились на палубе „Принца“. Меня удивило то обстоятельство, что о каждом своем распоряжении, которое отдавалось во время маневрирования, они информировали друг друга в письменном виде.

На следующее утро я обнаружил, что с бака нашего корабля через пробоину в борту „Лейпцига“ можно видеть Балтийское море. Лишь во второй половине дня, ближе к вечеру, „Лейпциг“ с помощью нескольких буксиров и торпедных катеров был высвобожден. Для этого буксиры завели на „Принца Евгения“ длинные стальные тросы, один из которых лопнул от нагрузки и с ужасающим скрежетом хлестнул по надстройке недалеко от меня.

После того как наш корабль освободился от „Лейпцига“, мы своим ходом добрались в Готенхафен, тогда как „Лейпциг“ пришлось туда буксировать. В порту мы смогли осмотреть несколько поврежденную носовую часть „Принца Евгения“. Вскоре после этого рабочие стали устранять повреждения кораблей».

В августе 1944 года основной район операций по проводке и сопровождению транспортных караванов находился в восточной части Балтийского моря. Уже 30 июля 1944 года была образована 2-я боевая группа под командованием вице-адмирала Тиле. В ее состав вошли части учебных подразделений, размещенных на Балтике, и несколько эсминцев и миноносцев из переброшенных сюда же флотилий.

Основной же ударной силой этой боевой группы был тяжелый крейсер «Принц Евгений», имевший самое мощное вооружение. Его сопровождали эсминцы Z-25, Z-28, Z-35, Z-36 и миноносцы Т-23 и Т-28, уцелевшие во время сражений на Западе и в боях за Нарвик.

Уже в первый день своего формирования эта эскадра вела огонь по береговым целям в окрестностях Риги. 20 августа она снова побывала в бою. Красная армия крупными силами пробивалась на Ригу и Лиепаю. Опасность быть отрезанной грозила всей акватории северной части Балтики; вражеские части начинали окружение Динамюнде[6]. Западнее этого города Красная армия уже вышла на берег Балтийского моря.

Покинув Готенхафен, 2-я боевая группа 20 августа подошла к берегу у Тукумса и открыла огонь из своих тяжелых орудий по береговым целям, корректируя его по указаниям наземных наблюдателей, заблаговременно высланных вперед и снабженных радиопередатчиками.

Плотным огнем корабельной артиллерии были накрыты три площадные цели. Точные попадания снарядов главного калибра произвели столь ошеломительное действие на противника, что разбитым германским частям удалось восстановить разорванную между ними связь. В последующем 2-й боевой группе пришлось своими действиями поддерживать другие военно-морские соединения и отдельные корабли, принимать участие в новых сражениях в этой части Прибалтики, которыми для Германии закончился пятый год войны и начался шестой.

Для сохранения логической последовательности изложим ход других боевых действий военно-морского флота в этом регионе.

«Спасение немецких беженцев, – сказал как-то гроссадмирал Дёниц в беседе с автором этой книги, – я считал в условиях, сложившихся осенью 1944 года, первейшим долгом немецкого солдата. Когда мы с болью в сердце поняли, что нам не удастся удержать часть нашей Родины – Восточную Пруссию, – то точно так же стало ясно, что мы не можем бросить ее население на произвол судьбы. Хотя бы только поэтому солдаты на Восточном фронте продолжали отчаянно сражаться».

Имея в виду именно эту задачу, главнокомандующий военно-морским флотом гроссадмирал Карл Дёниц назначил командующего транспортными судами вермахта контрадмирала Энгельхардта ответственным за все перевозки на акватории Балтийского моря.

В январе 1945 года в восточной части Балтийского моря германский флот располагал следующими кораблями:

6-я флотилия эсминцев: Z-25, Z-28, Z-43, «Карл Галстер»

5-я флотилия миноносцев: Т-23, Т-28, Т-33, Т-35 и Т-36

2-я флотилия миноносцев: Т-1, Т-3, Т-4, Т-5, Т-8, Т-9, Т-11 и Т-12

4-я флотилия эсминцев: Z-34, Z-38 (с 1 февраля 1945 г.)

Остальные эсминцы 4-й флотилии эсминцев пребывали в заключительной стадии ремонта, как и миноносцы Т-17 и Т-19 3-й флотилии миноносцев. Все они вместе с уже созданной 2-й боевой группой и более мелкими кораблями должны были обеспечивать безопасность перевозок эвакуируемых морем беженцев и раненых солдат, а также пребывать в полной боеготовности вплоть до последних дней войны.

Но об этом расскажем позже, а пока что вернемся к действиям 2-й боевой группы под командованием вице-адмирала Тиле и «Принца Евгения», которым командовал капитан цур-зее[7] Рейнеке.

В состав 2-й боевой группы входили также эсминцы и миноносцы, которыми командовали:

Z-25 – корветтен-капитан[8] Горбрандт

«Пауль Якоби» – корветтен-капитан Бюлтер

Т-23 – капитан-лейтенант Вайнлиг

Т-33 – капитан-лейтенант Прибе

С ней взаимодействовала также 1-я боевая группа в составе:

«Адмирал Шеер» – капитан цур-зее Тинеманн

Т-35 – капитан-лейтенант Бух

Т-36 – капитан-лейтенант Херинг

Т-28 – капитан-лейтенант Темминг

Когда летом 1944 года русские танковые соединения прорвались к Клайпеде, первые эвакуационные мероприятия в Восточной Пруссии начали осуществляться уже 3 августа 1944 года. Сначала люди стянулись в район 130 километров западнее, а через три недели снова вернулись в свои жилища.

Тем не менее люди начали потихоньку на свой страх и риск – несмотря на все призывы гаулейтера Кауфмана и его чиновников – покидать свои родные места. Это привело к тому, что число обитателей Восточной Пруссии сократилось с 2 346 000 человек в марте 1944 года и до начала массовой эвакуации в декабре 1944 года на 1 754 000 человек. При этом около 500 000 беженцев из Восточной Пруссии в ходе такого «тихого переселения» были захвачены Красной армией.

Своевременные сбор и последующее размещение эвакуируемых, которые должны были обеспечить гаулейтеры и крайслейтеры, не были осуществлены в полной мере. Это привело к тому, что, вследствие охватов и окружений германских сил Красной армией, пришлось осуществлять поспешную эвакуацию морем. В свою очередь, это породило другие трудноразрешимые транспортные проблемы, прежде всего проблему обеспечения судов горючим.

Когда Красная армия в октябре 1944 года начала новое наступление, то к 10 октября она подошла к границе Восточной Пруссии от Таураге до Клайпеды. В руках группы армий «Север» оставалась только Курляндия.

Севернее Клайпеды Красная армия заняла небольшой портовый город Паланга, замкнув этим плотное кольцо вокруг Клайпеды. Узкий наземный коридор, которым Курляндия была связана с Восточной Пруссией, оказался перерезанным. В последующие за этим месяцы все снабжение Курляндии осуществлялось только морским путем через порт Лиепая в южной части Курляндского котла и Вентспилс – в северной его части.

Наступление в направлении Восточной Пруссии вывело к 20 октября Красную армию к Роминтской пустоши и создало угрозу для Гумбиннена (совр. Гусев). Город Голдап[9] вскоре был немцами отбит. Несмотря на требование военного командования, гаулейтер Кауфман запретил осуществлять эвакуацию населения. Начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гудериан лично обратился к Гитлеру с просьбой о подкреплении для Восточной Пруссии. Однако Гитлер считал приоритетным наступление в Арденнах и перебросил туда ряд танковых частей, которых так не хватало на Восточном фронте.

Это привело к тому, что соотношение германских сухопутных сил по отношению к силам Красной армии было 1:11. Количество танков составляло 1:7 в пользу русских, а по артиллерии это соотношение было вообще около 1:20. Примерно так же обстояло дело и в отношении военно-воздушных сил. (Советские войска, разгромившие немцев в Прибалтийской операции 14 сентября – 24 ноября 1944 года, превосходила врага в людях в 1,3 раза; в артиллерии, танках и САУ – в 2,5 раза; в самолетах – в 6,6 раза. – Ред.)

Наряду с упомянутыми уже соединениями военно-морского флота в наземных сражениях огнем своих орудий будет также принимать участие «Адмирал Хиппер».

Текущие транспортные нужды военных, оказавшихся в котле, и прежде всего эвакуация раненых, осуществлялись 9-й вспомогательной флотилией под командованием контрадмирала Бёмера (до октября 1944 года) и затем фрегаттен-капитана фон Бланка (до конца войны). Она несла основные тяготы по выполнению этой ответственной задачи. 9-й вспомогательной флотилии подчинялись многочисленные дивизионы таких вспомогательных судов, как минные тральщики, катера связи, дозорные корабли, суда портофлота и силы обеспечения, состоявшие из рыбачьих мотоботов, шаланд и парусно-моторных шхун со стальным корпусом.

Значительную часть перевозок грузов выполняли суда 13, 21 и 24 флотилий десантных сил, а также 7-я флотилия артперевозчиков со своими лихтерами, приспособленными для перевозок артиллерийских систем. Необходимо упомянуть также быстроходные учебные суда и госпитальное судно «Оберхаузен». Одной из самых ответственных задач, поставленных перед этой флотилией, стала эвакуация Таллина.

В связи со все большим приближением Красной армии к эстонскому побережью Балтики 22 сентября 1944 года началась эвакуация Таллина. В этот день на пяти крупных пароходах были вывезены 23 262 человека в порты островов, расположенных к западу от города. Два эсминца и четыре миноносца сопровождали возвращение этих судов, в то время как минный тральщик держал противовоздушную оборону на рейде порта.

Западнее Таллина выходящие из порта мотоботы были обстреляны с суши русскими танками. Тем не менее с 22 сентября в течение пяти суток удалось вывезти в порты-убежища 50 000 человек и важные военные материалы. Советская авиация много раз совершала атаки на эти караваны судов. К северо-западу от Балтийского порта эсминец R-22 получил повреждения от прямого попадания бомбы, сброшенной с атаковавшего его штурмовика. Во второй половине дня во время воздушного налета был поврежден пароход «Малага». Оба судна все же добрались своим ходом до Гдыни. Получивший подобные же повреждения транспорт F-506 смог также своим ходом добраться до порта Курессааре острова Сааремаа.

На подходе к Вентспилсу затонул пароход «Моэро». Около 500 человек с него были спасены другими судами.

24 сентября 9-я вспомогательная флотилия доложила об окончании эвакуации.

Поскольку эти успехи русских угрожали также и положению в районе Риги, то расположенные вблизи города острова предполагалось использовать в качестве прикрытия. Германские силы в этом районе были усилены. Части 23-й и 219-й пехотных дивизий, подразделения морской пехоты и зенитчики, часть 202-й штурмовой бригады и некоторые другие части должны были с этих островов перекрыть врагу доступ в Рижский залив. В операции отводилась существенная роль и тяжелым кораблям военно-морского флота.

Но начало боям здесь положили торпедные катера Т-23 и Т-28, которые в ходе четырех боестолкновений 22 и 23 октября обстреляли советские позиции. 23 и 24 октября в столкновениях приняла участие вся 2-я боевая группа в составе тяжелого крейсера «Лютцов», эсминцев Z-28 и Z-35 и миноносцев Т-31, Т-19, Т-21, Т-23 и Т-28. Советские войска понесли значительные потери, прежде чем ответили воздушными налетами.

В отражении этих налетов участвовали все подразделения путем ведения заградительного огня и обстрела прорывавшихся сквозь него самолетов. Эсминец Z-28 получил попадание бомбы, но три вражеских бомбардировщика были уничтожены. После этого был предпринят новый обстрел русских позиций. В общей сложности по ним было выпущено 1100 снарядов. Атака русских была остановлена.

В последовавшее за этим время, прежде всего в период с 25 октября по 14 ноября, Красной армии удалось высадить на остров Сааремаа свои силы общей численностью пять дивизий. Вместе с ними противник перебросил через пролив Моонзунд (Муху) в Аренсбург бронетранспортеры и вспомогательные корабли ВМФ.

29 октября русскими было предпринято новое мощное наступление, имевшее целью прорвать оборону немцев на перешейке Леу (у населенного пункта Винтра). После ожесточенного боя основные силы врага были отброшены, а все прорвавшиеся подразделения уничтожены.

После этого наступило относительное затишье. Но после нескольких разведок боем Красная армия вскоре снова предприняла попытку прорыва через перешеек Леу.

И на этот раз германские части после кровопролитных боев отбили атаку. Прорвавшийся сквозь германские позиции батальон русских в рукопашной схватке был полностью уничтожен. Обе стороны сражались до последней капли крови. Немногие оставшиеся самолеты из числа 3-й эскадрильи 54-й истребительной эскадры вновь и вновь пытались преградить путь взлетавшим из-под Курессааре и Пярну русским штурмовикам. Но эти слабые силы не могли остановить массированный авианалет русских ВВС, в котором только с аэродрома в Пярну взлетело более 130 машин. Германским самолетам-разведчикам лишь 23 октября удалось составить сводную картину положения в районе Финского залива. Нелетная погода вплоть до этого дня не позволяла выполнить эту важнейшую задачу.

В результате разведывательных полетов стало ясно, что советский военно-морской флот, с крупными соединениями подводных лодок и вспомогательных кораблей, дислоцирован в эстонских портах, где базируются также и входящие в его состав быстроходные суда.

Решающее советское наступление на перешейке Леу (на полуострове Сырве, на юге острова Сааремаа) началось утром 18 ноября. После короткой артподготовки над этим районом появились советские бомбардировщики, которые обрушили свой смертоносный груз на германские позиции. Их же атаковали и штурмовики Ил-2, которые, сбросив бомбы, начали обстрел позиций немцев из бортового оружия. В этом огневом ударе приняла участие и артиллерия наземных сил русских, тогда как советские канонерки и минные тральщики, прорвавшиеся по морю с востока, обстреливали обнаруженные германские позиции из своих орудий.

Во второй половине дня германские минные тральщики, катера-охотники за подводными лодками и торпедные катера вступили в бой с находившимися в море кораблями противника. Им удалось обратить в бегство четыре минных тральщика типа «Фугас». Охотник за подводными лодками М-328 своим огнем задержал четыре советские канонерки и поджег одну из них. Когда три советских торпедных катера попытались было обстрелять его, то плотным огнем их атака была отбита. Шесть авианалетов противника, которые он предпринимал даже против незначительных германских частей, закончились безрезультатно.

И все же 20 ноября перешеек Леу пришлось оставить. Для германского контрудара были задействованы штурмовые группы дивизии. Им удалась атака с применением ручных гранат вернуть часть утраченных позиций. Против них русские бросили в бой элитные подразделения, вооруженные пистолетами-пулеметами. Три мощных артналета обрушили траншеи, отбитые было немецкими солдатами, и погребли находившихся в них людей.

Германский контрудар, обрушившийся на русских, был отбит минометным огнем и станковыми пулеметами, которые начали свою работу без оглядки на свои собственные части, находившиеся на передовой. Выжившие немцы отошли, вынеся раненых.

В этот же день 20 ноября в бой снова вступила 2-я боевая группа в составе тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» и миноносцев Т-5, Т-9, Т-13 и Т-16, которые обстреляли сосредоточившиеся для удара части русских, но не остановила их наступление. Сменивший эти корабли 23 ноября «Лютцов» целей для себя уже не нашел.

На полуострове Сырве 20 ноября германские войска отошли к новой оборонительной линии в 5 километрах южнее. Отсюда германские части должны были в ночь на 21 ноября передислоцироваться еще на 6 километров южнее на перешеек у селения Мынту.

С флангов (с моря) германские позиции прикрывали орудия 7-го дивизиона артиллерийских платформ, который мог подразделяться еще на пять групп, в каждой из которых было от трех до пяти паромов, используемых как артиллерийские батареи.

Эсминец М-328, столкнувшись 21 ноября с четырьмя русскими минными тральщиками, открыл по ним огонь из своего 105-мм орудия. Два попадания в один из тральщиков отправили его на дно. Три оставшихся продолжили бой. Им удалось поразить снарядом V-5713 (переоборудованный сейнер «Судетенланд»). Судно, приняв через пробоину значительное количество воды, в сопровождении V-302 (переоборудованный сейнер «Бремен») ушло в Вентспилс.

По селению Мынту советская авиация непрерывно наносила удары с воздуха. 22 ноября русские предприняли попытку прорвать германские позиции с тыла, высадив десант в непосредственной близости к передовой. Легкие военные суда своим огнем сорвали эту попытку.

Лишь 23 ноября русским удалось прорвать германскую линию обороны во многих местах и создать опасность окружения отдельных обороняющихся частей. В 13.22 по радио было передано кодовое слово «дельфин», означавшее приказ к отступлению. Войска отошли на расположенные в глубине обороны подготовленные позиции. В дело вступили первые морские лихтеры, принявшие последних защитников последнего плацдарма (очищенного от немцев 24 ноября. – Ред.).

С последнего клочка земли на юге полуострова Сырве последние солдаты поднялись на борт десантно-штурмового катера: морские лихтеры вывезли 4491 военнослужащего.

При этом был потерян только один лихтер, два других получили незначительные повреждения.

Всего же в сражении за острова Моонзундского архипелага было потеряно несколько штурмовых катеров, 3 морских лихтера и 1 плавучая артиллерийская платформа. Еще 11 таких платформ были повреждены вражеским огнем, 5 потерпели аварии. (Всего в боях за Моонзундские острова немцы потеряли с 27 сентября по 24 ноября 7 тысяч человек убитыми, около 700 человек пленными и всю боевую технику и во оружение. – Ред.)

Тот факт, что германской стороне не удалось удержать острова, одни историки связывают с незначительной численностью сосредоточенных здесь войск, другие – с ошибками командиров артиллерии большой мощности и танковых частей, а также с недостаточной авиационной поддержкой при сражении с вражескими десантниками (высажено 78 тысяч. – Ред.).

Во всяком случае, Ригу пришлось оставить уже 12 октября, после чего потеряли всякий смысл оборонительные бои за остров Сааремаа, которые имели единственное назначение – обеспечить безопасность морского пути из Риги.

То, что обе мощные немецкие боевые группы кораблей не использовали всех своих возможностей в сражении за Моонзундские острова, объяснялось главным образом тем, что они должны были поддерживать наземные войска, противостоявшие советскому наступлению севернее Клайпеды. Германским силам в этом районе, благодаря поддержке с моря, удалось остановить врага на окраине Мемеля.

Не менее 28 крупных целей было обработано орудиями «Принца Евгения» в период с 10 по 15 октября. «Лютцов» же, вместе с приданными ему эсминцем и торпедными катерами, громил позиции русских вокруг Клайпеды и южнее.

Тот факт, что с отсечением армейской группы «Курляндия» возникший плацдарм, обращенный к Балтике, должен будет снабжаться только морским путем, пополняя свой личный состав, снаряжение и боеприпасы, означал одно: эти части, столь необходимые на других фронтах, обречены оставаться здесь до конца. Эта коммуникация особенно активно действовала до конца 1944 года после двух первых сражений в Курляндии.

Наряду с теми войсковыми частями, которые еще нужно было перебросить на образовавшийся плацдарм (на солдатском жаргоне – Курляндский котел), надо было осуществлять еще и встречные перевозки в тыл, и прежде всего раненых. Все это – как и везде ранее – стало делом 9-й вспомогательной флотилии, которая и выполнила его с присущим ей блеском.

При описании действий в районе островов Балтики мы сошлемся на свидетельства Даммерта и Куровски.

19 ноября боевая группа Тиле получила приказ поддержать огнем действия наземных частей на Эзеле. Командующий боевой группой вице-адмирал Тиле держал свой вымпел на «Принце Евгении». Адмирал Рогге, командовавший 2-й боевой группой, находился на борту тяжелого крейсера «Лютцов». Каждый из этих мощных военных кораблей сопровождался готовыми к бою эсминцами и миноносцами из состава 6-й флотилии эсминцев и 3-й флотилии миноносцев.

Когда Красная армия силами своей 8-й армии начала 18 ноября решительное наступление на полуострове Сырве и попыталась завладеть перешейком Леу, то в качестве поддержки наземных частей были задействованы легкие силы флота, в частности миноносцы Т-23 и Т-28.

20 ноября в оборонительные сражения вступила и 2-я боевая группа. «Принца Евгения» сопровождала 3-я флотилия миноносцев, с командирским миноносцем Т-21 (с командиром корветтен-капитаном Ферлором на борту) и миноносцами Т-13, Т-16 и Т-19.

На период с 22 по 24 ноября ее сменил «Адмирал Шеер» (под командованием капитана цур-зее Тинеманна) и миноносцы Т-3, Т-12, Т-5, Т-9, Т-13 и Т-16 этой же боевой группы.

Радисты «Адмирала Шеера» и «Лютцова» держали постоянную радиосвязь со своими коллегами на суше. Утром 10 ноября один из них принял сообщение с берега: «Поспешите! Русские атакуют при поддержке танков!»

Залп башенных орудий тяжелых кораблей разметал цели в указанных квадратах. С берега пришло новое сообщение: «Пять целей севернее 200 метров, скопление танков». Некоторое время спустя тот же радист сообщил: «Цель поражена!» Когда другой пехотный радист сообщил о новых целях, то, по его указаниям, они были накрыты тремя бортовыми залпами. И на этот раз снаряды легли точно в цель. Тотчас же было перехвачено и расшифровано радиосообщение русских. Суть его была в следующем: «Просим авиаподдержки против стоящих в море германских кораблей, которые ведут корректируемый пехотой огонь по немецким позициям. Если она не будет оказана как можно скорее, наступление придется остановить».

В воздухе появилась вражеская авиация. Как и всегда, самолеты подходили на большой высоте, недостижимые для огня бортовой зенитной артиллерии. Около 40 машин, в том числе 10 торпедоносцев, снизившись, нырнули в разрывы снарядов плотного заградительного огня. Четыре самолета были подбиты. Один торпедоносец взорвался, идя на высоте считаных десятков метров над поверхностью моря, и исчез в клубе яркого пламени.

Когда открыла огонь батарея русских 152-мм орудий, расположенная на господствовавшей над местностью высоте, «Принц Евгений» получил приказ ее уничтожить. Процитируем снова вышеупомянутого Даммерта: «В ходе артиллерийской дуэли между нашим „Принцем“ и русской батареей все ее орудия были уничтожены прямыми попаданиями выстрел за выстрелом. Красной армии не удалось вывести из боя ни одного из трех крупных кораблей обеих боевых групп. Когда обстрел позиций врага 20 ноября был завершен, командующий обороной балтийских островов генерал-лейтенант Ширмер отправил 2-й боевой группе следующее радиосообщение: „2-й боевой группе. Гарнизон крепости Сворбе благодарит за действенную поддержку. Точным прицельным огнем противнику нанесен значительный урон. Я буду благодарен, если завтра с 7.30 окруженные части получат новую помощь“».

Утром 21 ноября в 7.10 «Принц Евгений» и корабли сопровождения находились уже на новой огневой позиции. Все цели, которые предстояло обработать корабельной артиллерией, располагались на перешейке полуострова Сырве, рядом с селением Турью. В 15.00 обстрел был успешно завершен. Боевая группа могла теперь отойти от острова Сааремаа.

Утром 22 ноября в 7.30 возобновился радиообмен с наземной группировкой. 280-мм башенные орудия «Адмирала Шеера» пятью залпами накрыли сосредоточенные для атаки русскую пехоту и танки. Такая же судьба в течение дня постигла и наступавшую русскую пехоту, артиллерийские позиции, батареи реактивных минометов и вражеские коммуникации.