Сомбриэль – повелитель огня. Книга первая. Скрытое царство бесплатное чтение

Глава 1

Шел 3835-ый год третьей Эпохи или 23835-ый год от Начала Времен по эльфийскому летоисчислению. Величественный город Белион, стоявший у южной оконечности Мервальских гор, снова находился под угрозой.

Крепость была построена еще в седой древности, в 1384 году Первой Эпохи. К моменту очередной осады, она просуществовала бесчисленное количество лет, и давным-давно потеряла свой изначальный облик.

Творцом ее считался сам Ауриль – прародитель эльфов, подчиняющихся стихии воздуха. Он же основал и Эмборлад, царство, которое населили его благодарные потомки.

От северной оконечности Мервальских гор, рядом с гномьим городом Эрдевором, брала начало река Мерваль. Она струилась вдоль них, повторяя их изгиб, и вплотную подходя к Белиону с севера, впадала в подземное водохранилище. Оттуда эльфы Эмборлада черпали воду для своих повседневных нужд. А из горных недр они добывали драгоценные камни, минералы, красители и камень для строительных работ.

За всю свою долгую жизнь древняя цитадель не раз перестраивалась и расширялась. Последнее улучшение произвел прадед нынешнего лорда, Аурадор. Он велел перенести восточную стену, и к городским владениям прибавилось еще десять верст.

Белион был разбит на два района, один из которых назывался Старый город. Этот район находился ближе к горам и содержал в себе два квартала. Ремесленный, в котором проживали мастеровые, подмастерья и где находились шахты и плавильни. И Торговый – для купцов, снабженцев и их домочадцев с помощниками. Там же размещался продовольственный склад и рынок.

Здания из серого камня, покрытые черепичной крышей. Узкие, но уютные улицы и сад за оградой у каждого дома. Таков был облик Старого города.

Второй район назывался Новый город. В нем был квартал для бойцов гарнизона и членов их семей, казарма, конюшни, стрельбище, городская управа и Воинское поле для обучения новобранцев. Также в нем было отведено место и для всех остальных горожан. Эта часть была застроена домами ювелиров, аптекарей, музыкантов, алхимиков и иной разношерстной публики.

Он был шире, чем Старый город. Его улицы были просторнее, а здания выше и изящней. Здесь было больше домов и хозяйственных построек. Они так теснились друг к другу, что места для садов не оставалось и жители Нового города довольствовались маленькими цветничками, а то и просто клумбами в промежутках между зданиями.

В центре Белиона, в Новом городе, окруженная дворцовой стеной, и представлявшая собой крепость в крепости, находилась резиденция лордов «Орлиное гнездо» – Эреан-Глад.

В этих прекрасных палатах из белого камня останавливался сам лорд Аурониэн, нынешний правитель Эмборлада и его родичи, когда бывали в городе по делам. Также в резиденции принимали послов из дружественных земель и иных гостей, приехавших по какой-либо надобности.

На прямоугольной площади, напротив Эреан-Глада, находились посольства чужеземных стран. Одно из представительств принадлежало гномам Кхаззарада, другое – гномам Намлад-нома. Справа от них стояло здание посольства Аркалана, за ним – Далламара. Эти дома были самыми высокими и видными из всех. Слева от гномов расположились эльфы Эраниона и Симериля. Их строения, хоть и не выделялись размером, привлекали взгляды красотой и плавностью своих форм.

Площадь украшал большой фонтан, главной композицией которого была пара лебедей, один из которых был белым, а второй – черным. Из их раскрытых клювов текла прозрачная вода.

В городе было чисто, его улицы были вымощены камнем и подметались каждое утро. Горожане поддерживали порядок и старались не мусорить почем зря.

Помимо всего прочего, форпост мог похвастаться прекрасной сторожевой башней, расположенной на высоте в тысячу сто саженей. Ее воздвигли в середине Второй Эпохи на одном из горных пиков Мерваля, и назвали Лин-наихир, то есть «Небесный страж».

Первый этаж этого сооружения был занят припасами для гарнизона, дровами и растительным маслом в металлических сосудах с плотной крышкой для розжига костра. Его привозили из Аркалана. На втором находились помещения для дозорных. На третьем была смотровая площадка, где стояла мощная подзорная труба, которая позволяла многократно увеличить отдаленный объект. Оттуда осуществлялось постоянное наблюдение за дорогой, ведущей на запад. Обзорная видимость башни была велика и составляла около двух сотен верст.

Перед Лин-наихиром, на плоской площадке, огражденной стальным парапетом в рост человека, находился железный настил с невысокими бортами, в котором, сложенные в поленницу, лежали бревна. В случае нападения на крепость, костер разжигали, и его пламя можно было увидеть в Эминдале, Эрдеворе и Дельборо.

На сторожевой пост Лин-наихира можно было попасть по широкой и длинной, витиеватой лестнице, высеченной прямо в скалах. Но, как правило, дозорные добирались наверх с помощью подъемного устройства. Это была шахтная клеть на стальных тросах, которую поднимала и опускала мощная лебедка, установленная у основания башни. Обычно ее обслуживали четверо эльфов.

В город можно было попасть как через Южный вход, в котором было трое ворот, располагавшихся друг за другом по всей ширине крепостной стены, так и через Северный. Последний представлял из себя довольно узкий проход, сквозь который едва проезжала телега.

Внешние стены города, толщиной в двадцать локтей и высотой в десять саженей, равнодушно смотрели на осаждающих узкими бойницами. Со дня своего основания Белион не знал ни единого поражения.

Враги в этот злополучный год совсем озверели. Так и лезли они, ведомые голодом и жаждой крови, из Азвалгарских пустошей, проклятого и бесплодного места на западе материка Эну, как называли его эльфы всех земель.

От побережья Темного моря и далеко на восток простирались эти пустоши. Темные, выжженные, лишенные растительности и жизни, земли. Словно язва поразили они пространство от Железных Гор до Азвалгарских отрогов, которые являлись продолжением горной цепи Мерваля. Треклятое имя «Азвалгар» перекинулось на них, словно зараза, с мерзкого гоблинского города, отстроенного напротив них во времена Первой Эпохи. Оттуда, из этого гнусного пристанища, враги и совершали набеги на территорию Эмборлада.

Их войска заметили еще две недели назад, как только они показались на древней дороге, ведущей на запад. Высланная вперед разведка подтвердила данные наблюдателей с Лин-наихира и крепость стала готовиться к обороне.

Иллимер, начальник гарнизона, немедленно разослал гонцов с этим известием и принял все остальные необходимые меры, включая эвакуацию населения с окрестных ферм. Он позаботился о том, чтоб в крепости разместили домашних животных с фермерских подворий. В основном это были козы, кролики, куры и коты. Крупный скот и лишних лошадей тогда же отогнали к Нахад-Калану и далее, к Иллинуру. И также велел поднять понтонный мост, ведущий к склепам, поскольку не мог допустить разграбления могил предков.

Склепы располагались у подножья гор, чуть северо-восточнее крепости, за рекой. В них хоронили видных и прославленных горожан. За ними размещались катакомбы, где находили свой последний приют простые жители. Кладбищ, наподобие людских, то есть, открытых и ничем не защищенных, эльфы не устраивали, ведь орки-мародеры не гнушались обворовывать даже мертвых.

Нахад-Каланом – «Лагерем Аркаланцев» по-эльфийски, называлась небольшая, укрепленная стоянка людей. Сами они называли это место Долох-Котт – Дальнее становище.

Это было поселение, способное вместить в себя десять тысяч всадников и их коней. Оно было обнесено стенами, которые были выполнены из грубо отесанных сосновых бревен. Внутри поселка было четыре здания внушительных размеров. В одном из них была кузня, в другом лечебница, в третьем конюшни и в четвертом кухня, в которой готовили пищу и принимали ее.

Постоянно в нем проживало всего несколько сотен людей. Остальные воины появлялись в лагере ближе к концу марта, в начале нового года, который отмечался в день весеннего равноденствия. В это время на землях Эмборлада сходил снег. Он еще почти две недели лежал на севере, у гномов и там таял гораздо позже. Дождавшись своего часа, гоблины и орки пускались в набеги. В надежде поживиться и пограбить, они появлялись малыми отрядами у ферм под Белионом, Иллинуром и даже Дельборо. А некоторые, самые дерзкие, забирались еще дальше. Доставалось от них и торговым караванам, идущим в Белион из Эминдаля, Дельборо, Эрдевора и дальних земель: Эраниона, Симериля и Намлад-нома. Ради их защиты аркаланцы и содержали этот лагерь, получая от всех участников торговли дополнительный заработок для содержания войск.

Враги были весьма изобретательны, когда дело касалось добычи пропитания и даже выработали свою тактику, помогавшую им добывать его. Эта хитрая тактика заключалась в том, что несколько тысяч гоблинов или орков делали вид, что готовятся к осаде Белиона . Часть их оставалась в пределах своего лагеря, где они собирали осадные машины. А вторая часть, обычно это были конные орки, большими отрядами в две-три тысячи бойцов, летела грабить фермы. Таких отрядов могло быть несколько.

Лет семь назад, один из таких отрядов разграбил богатый аркаланский караван, следовавший в Долох-Котт, а затем в Белион. Помимо тысячи аркаланских рысаков и стада коров, оркам досталось несколько обозов с продовольствием и оружием, предназначавшимся для воинов Долох-Котта. С тех пор аркаланцы, наученные горьким опытом, держали в лагере значительные силы. А эльфы Белиона не торопились просить помощи у союзников, памятуя о ложных осадах.

Долох-Котт находился у развилки двух дорог, одна из которых вела в гномий Эрдевор и далее в Эминдаль, столицу Эмборлада, а вторая в Иллинур и земли Эраниона. От него до Белиона была неделя пути.

Теперь же, когда в крепости все было готово к осаде, оставалось только ждать неизбежного.

Был жаркий полдень и солнце светило так, словно хотело сжечь все, до чего дотягивались его лучи. Иллимер поднялся на смотровую площадку Лин-наихира и заглянул в подзорную трубу. Увиденное зрелище неприятно поразило его.

На залитых полуденным солнцем вершинах Кашгарских холмов, простиравшихся от Белиона в западном направлении, он узрел темные, зловещие фигуры врагов. Их было тысяч десять, не меньше. Среди них были орки, гоблины и около сотни угрюмых и здоровущих серых троллей, возившихся с таранами.

Глава разведки, немолодой уже, опытный эльф, Форниллион, конечно же, докладывал ему о возможном нападении. И даже точное число вражеских бойцов указывал. Но что такое сухие цифры в сравнении с реальностью?

Покинув площадку, Иллимер спустился вниз на подъемнике и, быстро пройдя Старый город, добрался до городских ворот. Затем он поднялся по длинной лестнице на внешнюю стену города, и принялся наблюдать за врагом в карманную подзорную трубу. Он опасался таранов, которые тащили тролли. Они были на расстоянии нескольких десятков верст от города и продвигались весьма медленно. Но, по расчетам эльфа, уже к вечеру вполне могли добраться до его пределов.

Он надеялся на то, что это очередная ложная осада и не хотел попусту беспокоить союзников, рассчитывая пересидеть врагов и уничтожить большую их часть с помощью катапульт. Но присутствие сотни троллей с таранами эту надежду не подтверждало. Тараны не выглядели фальшивыми. Их деревянные колеса из дуба и окованные железом головы, висевшие на цепях передвижной башни, развеивали иллюзии его ума.

Он еще раз поглядел в подзорную трубу, а затем, решившись, позвал ординарца и верного друга, защищавшего вместе с ним эту крепость вот уже не один десяток лет: «Эйлар! Вели страже разжечь сигнальный костер. Пусть в Эминдале, Иллинуре и Нахад-Калане узнают о том, что осада началась».

Эйлар выслушал его и убежал на западную часть стены, к угловой башне, где незамедлительно дернул за рычаг. Рычаг привел в действие систему оповещения, состоявшую из длинного троса и колокольчика на его конце. Наверху, в Лин-наихире, в комнате дозорных, раздался громкий звук. Из башни вышли двое эльфов и отправились разжигать костер.

Тем временем, орки, опередившие троллей на несколько часов, ринулись на штурм города. Следом за ними атаковали и гоблины, засыпав гарнизон отравленными стрелами.

«Нариэль! – крикнул Иллимер тысячнику белионских стрелков, стоявшему слева от него и терпеливо ожидавшему приказаний. – Готовь своих лучников к бою! Они уже тащат лестницы!»

Нариэль кивнул и, повернувшись, дал своим эльфам знак к стрельбе. Взметнулись луки оборонявшихся, и вылетевший из них град стрел накрыл первую волну врага.

«Ауретиль! Катапульты!» – продолжил Иллимер в пространство справа от себя. Но не успел он закончить эту фразу, как катапульты заработали, и тяжелые снаряды полетели вниз с крепостных стен. Ауретиль едва дождался команды.

Белион принял бой.

Отдав все нужные приказания, Иллимер вновь задумался.

«Впервые враги напали таким числом. В их войсках ныне тролли из Каменногорья, земли в Жемчужных Горах, на севере Бактурии. Они хорошо организованы и представляют собой немалую опасность. Они и ранее приходили под Белион, эти серые могучие создания. Но сегодня их больше, чем прежде! Неужели город в этот раз падет? От Иллинура до Белиона двадцать дней пути. Из Эминдаля и Дельборо и вовсе почти месяц. Остается либо рассчитывать на свои силы, либо надеяться на людей Аркалана».

Конечно же, крепость не была беспомощна. В ней располагался многочисленный гарнизон. Тысяча лучников, да не каких-нибудь неумех-новобранцев, а опытных, побывавших не в одном бою. Тысяча мечников – ветеранов, в стальных кольчугах и тысяча копейщиков с острыми длинными копьями на железных древках. С ними знаменосцы, на стягах которых гордо реет олень – символ Эмборлада, двадцать катапульт с боевыми расчетами по восемь бойцов и два прославленных военачальника Иллимер и Нариэль, чьи имена наводили на орков ужас и трепет.

Но врагов много, слишком много. Они давно зарились на крепость своими завидущими глазами. Она всегда была для них словно кость в горле, закрывая доступ ко всем эльфийским и людским землям. Смотрел на нее с вершины башни Риама и их владыка, темный дух Запада, Мехир-Улог.

Он несколько раз предпринимал попытки захватить эльфийскую цитадель, посылая к Белиону армии, одна больше другой. Но все его усилия разбивались о неприступные стены города и мужество его защитников.

Он бы участвовал в осаде и сам, если б мог. Но в лесу Энроттна находилось жилище Набу, его извечного врага, и приближаться к ее владениям было слишком опасно для него. Поэтому он направил свое внимание на другие заботы, переложив эту задачу на плечи своих военачальников.

В этот раз гоблинов привел их полководец, Нагбуз, хитрый и коварный, как все их племя. Умудренный опытом и трусливый, что в его народе принимается за осторожность, Нагбуз считается правой рукой верховного гоблинского вождя Газзора. Он обладает высоким авторитетом в Азвалгаре. Ему принадлежат лесопилки в восточной Бактурии, множество рабов и несколько тысяч воинов-лучников.

Орков возглавляет Саг, повелитель Сотара, города, бывшего прежде столицей Бактурии. Он владеет железными рудниками в Жемчужных горах на западе страны. Этот жестокий и бесстрашный воин смог собрать под своими знаменами более семи тысяч бойцов. Он же уговорил и вождя троллей, Булубага, на этот поход.

В надежде выполнить приказ Мехир-Улога – Темного Владыки, а заодно захватить Белион и разграбить его, они объединили свои силы. И выставили против города восемь тысяч орков, две или чуть больше тысяч гоблинов-лучников, с ними сотня троллей с таранами. И три омерзительных порождения Тьмы. Про них было известно то, что они появились в конце Первой Эпохи, после того как гномы объявили войну их предшественникам, драконам, обитавшим в горах Яранг-Менема. Драконы не выдержали конфронтации с горным народом, и отступили в Жемчужные горы, где успели отложить несколько яиц. Там их заметил Мехир-Улог и взял под свою защиту. Драконье племя избегло гибели от гномьих топоров, но не спаслось от рабства. Темный Владыка извратил их сущность, исковеркал их внешность и подчинил их волю. Они вскоре стали служить ему, превратившись в бессловесное орудие его ненависти.

На аркаланском языке их звали «гороп-агу» что означало крылатые ящеры. Эльфы для них названия не нашли и пользовались аркаланским, сократив его до «горпага». Эти враги были страшнее и гораздо опаснее троллей. Они атаковали с неба и жертвами их, чаще всего, были катапульты и лучники. От них прятались, ибо их толстую шкуру не пробивала ни одна стрела, даже та, что пускали из аркбалисты.

Очнувшись от раздумий, Иллимер повернул голову в сторону Лин-наихира. «Что они там мешкают?»

Словно в ответ на его безмолвный вопрос на башне разгорелся сигнальный костер. Потом все сильней и сильней. Пламя достигло роста человека и, все еще, продолжало вытягиваться вверх.

«Наверное, дрова отсырели после вчерашнего дождя, – предположил Эйлар, успевший вернуться к этому моменту и проследивший взгляд друга. – Надеюсь, эта заминка ничего не изменит».

Иллимер промолчал. «Что это может изменить?»

Он глянул вниз. Орки и гоблины уже не надеются взять крепость нахрапом. Они отошли от стен и, подобрав раненных, встали лагерем. Ждут троллей с таранами.

Горпаги кружили в небе к западу от города. Они страшились приближаться к нему слишком близко, ведь рядом с ним находилось логово их извечного врага.

Это была гигантская летучая полукошка-полумышь, обитавшая в темном, сгоревшем лесу, в огромной расселине напротив Дельборо. Ее звали Набу, и имя это, обыкновенно, произносилось с трепетом, уважением и страхом. Ее присутствие незримо хранило этот город, а также все свободные земли Эну от Темного Владыки Запада и его колдовства.

Несмотря на ожидаемую победу над орками и гоблинами, Иллимер знал, что то, что сейчас происходит под стенами города – это не настоящий бой. Это всего лишь разведка боем, ведь основные силы врага еще даже не подошли.

Положение было серьезным и эльф, отпив из фляжки горячительного, постарался придать своему лицу решительный вид. Ему не хотелось подрывать веру своих воинов в победу. К тому же, это не первая и не последняя осада, которую выдержал Белион – форпост и оплот всех свободных народов материка. Не далее, как двадцать лет назад, была подобная осада и зловещие знамена с черным солнцем внезапно возникли из утреннего тумана перед воротами крепости. Король Теней использовал свою магическую силу, чтоб его войска скрытно подобрались к стенам Белиона и почти преуспел.

В той осаде участвовала ровно половина от тех, что пришли к городу сегодня и Иллимер даже не стал просить помощи. Уничтожив большую часть врага из крепостных катапульт, он собрал всю кавалерию, доступную ему на тот момент, и устроил вылазку, размазав остатки вражеских войск о стены форпоста,

Но двадцать лет назад с орками не было такого количества серых троллей. Их было всего трое двадцать лет назад! А сегодня он насчитал их со стены не менее сотни! И именно это не давало покоя прославленному воителю. Тролли представляли собой значительную угрозу.

С трудом отмахнувшись от черных мыслей, вновь заполонивших его разум, он поглядел на своего ординарца. Тот стоял и с надеждой смотрел на восток. Оттуда должна была прийти помощь.

Княжество Аркалан находилось на юго-востоке материка Эну. Оно было разделено на три удела: Скентельд с городами Дельборо, Хорос, Данкут, Аркут, Алдан, Нивар, Недрок и Альборо. Илантельд с городами Баг-Аван, Ханг-Аван, Энк и Ямар. И Ронтельд с Фаддортом, Бустом, Онкуром и Мебуром. Столица княжества, Дельборо находилась почти в месяце пути от Белиона. Правители его никогда не отказывали в помощи эльфам. Так повелось издревле. Люди дорожили союзом с эльфами Эмборлада и Эраниона, а те, в свою очередь, дорожили своей дружбой с людьми.

Их нынешний князь, Бельтегир, был человеком сильным и воинственным. Он не сидел дома и не любил предаваться праздности. Возглавив войско, он обычно пропадал в походах, и жена его редко виделась с ним.

Походы у людей Аркалана совершались в двух направлениях. Либо на север, в земли эльфов Эмборлада, к Иллинуру, Белиону и Долох-Котту. Либо на юго-запад, по дороге вдоль Рабамских гор. Этот заброшенный и заросший степной травой путь, вел в царство Далламар, тридцать лет назад захваченное врагом и с тех пор представлявшее собой непосредственную опасность для Аркалана.

Из столицы Далламара, Далроса, орки и гоблины совершали набеги на фермы под Дельборо, грабили их, и уводили людей в полон. Чтобы избавиться от их нападений, князья Аркалана наносили по врагу упреждающие удары. Их войско было поделено на три части. Каждая часть насчитывала по десять тысяч копий и называлась «ког». Один ког всегда оставался поближе к Дельборо, другой обычно располагался в Долох-Котте, на развилке двух дорог между Белионом и Иллинуром. А третий пребывал в Рабамских горах, далеко на юге, воюя с гоблинами, облюбовавшими их для своих засад. Войско Аркалана составляли всадники, владеющие как копьем, так и луком с мечом.

Вспомнив боевого друга, правителя Аркалана, Иллимер вздохнул. Затем сурово сдвинул брови и снова глянул на вражеский лагерь. Узкая полоса земли между мертвым лесом и городом была усеяна остроконечными гоблинскими и орочьими палатками. Они жгли костры и варили вонючее варево. Запах смешивался с теплым, южным ветром и вызывал неуемную дурноту.

«Что за дрянь они варят там?» – передернулся командующий гарнизоном и брезгливо плюнул вниз со стены. Рядом схватился за горло верный Эйлар. Иллимер сначала испугался, решил, что друга сразила вражеская стрела. Но потом прислушался и понял, что эльф изо всех сил боролся с тошнотой.

«Омерзительный запах». – Проговорил ординарец, выпив воды из фляжки и еле проглотив ее из-за спазма в горле.

«Да уж». – Согласился с ним командующий и откашлялся. Южный ветер был в Белионе редким и не желанным гостем. Он приносил с собой дым Энроттна и засыпал стены города серым пеплом. От него хрустело на зубах, резало глаза и было тяжело дышать. А тут еще орки со своей вонью…

Эйлар поморщился и замолчал, закутавшись в походный плащ. Начинало темнеть и на крепость, с вершин Мерваля, спустилась вечерняя прохлада.

Иллимер последовал примеру друга и тоже завернулся в плащ, натянув на голову капюшон.

Это был старый суконный плащ серого цвета с подкладом из овечьей шерсти. Такие носили все эльфийские воины, от нижних чинов до высших. Он был простеган по всей длине мелкими ромбами. На спине был искусно вышит стилизованный олень – символ Эмборлада. Эту вещь, вместе с остальной формой, сапогами из кожи, суконными штанами, стеганой курткой до колен, широким ремнем с пряжкой и мечом из доброй стали, ему выдали, когда он только поступил на службу. Остальное он покупал уже сам. И наиболее ценным его приобретением была кольчужная рубаха, которую он урвал в Эрдеворе, у одного из прославленных гномьих мастеров.

Согревшись в тепле воспоминаний и плаще, Иллимер мысленно вернулся к павшему Далламару.

Это людское царство на юго-западе материка было невероятно сильно. Помимо пеших войск, царь Далламара, Скергельд, владел еще конницей и флотом. Всего под его началом насчитывалось около пятидесяти тысяч бойцов. Далламар казался непобедимым.

Четыре неприступные крепости Далрос, Кардос, Валак и Соранг хранили всю мощь царства своими гранитными стенами. Взять их было непросто. Защитой им были лучшие воины и бесстрашный царь…

Все куда-то исчезло тридцать лет назад. Под внезапным ударом пали Соранг и Валак, после Кардос и последним Далрос. Все было неожиданно для людей Далламара и весьма печально для его союзников. Не успели прийти на помощь ни люди Аркалана, ни эльфы всех земель.

Где ныне воинство Скергельда, последнего царя Далламара? Развеяно его славное воинство по ветру…

А единственный сын его, Ассам, малышом еще увезен был в Дельборо и теперь не вылезает оттуда. Да и с чем ему вылезать? Осталась от далламарийцев лишь горстка свободных людей. И та рассеялась по всему свету. Те же, кому довелось попасть в плен, а таких было много, горбатятся на врага в шахтах Хириин-Раура, то есть, Железных Гор. Далеко от родного дома, под неусыпным надзором и без надежды на возвращение.

«Ах, орки, ненасытные, алчные твари, – думал Иллимер, глядя на вражеский лагерь со стены. – Что ж вам неймется-то? Что ж не сидится вам в вашем поганом Риаме? Вечно вас толкает на гнусные дела злая воля вашего хозяина – Короля Теней».

Мысли лихорадочно метались в голове начальника гарнизона и на память ему вдруг пришел его внук, Ремиэль, как-то спросивший о седой старине. Парнишка живо интересовался историей и по кусочкам собирал древние сказания, стараясь восстановить целостную картину развития Эмборлада. И Иллимер, польщенный вниманием внука, вывалил на беднягу целый ворох слухов, рассказов и преданий. Успокоился он только тогда, когда у Ремиэля закончились чернила и свитки, на которых он и записывал его истории. Сейчас-то уже и не вспомнишь всего, чего он наговорил ему тогда, за год до этой осады.

Многие из этих сказаний Иллимер услышал от старожилов Белиона. Ровно пять сотен лет назад, он, тогда еще молодой, неопытный эльф из небольшого городка Сольдира, что находился в трехстах верстах к востоку от Иллинура, был назначен простым лучником в гарнизон Белиона. Он отличался бескрайним любопытством и с удовольствием слушал рассказы и байки стариков. Многое рассказывали они ему про древние времена. Но больше всего говорили про Мертвый Лес – Каэван Тар. Тот самый, что находился на юге, в пяти верстах от стен Белиона. У аркаланцев он звался Энроттн. Они утверждали, что это слово чуждо им, и что они заимствовали его из древности, и перевода этого слова не знали, равно как и то, из какого языка оно происходило. Но, помимо этого имени, они дали ему и свое, назвав его «Дамен-Герет», что означало Могильный Туман.

Люди старались не попадать в этот лес, ибо воздух в нем был дымный, ядовитый. Надышавшись им, можно было отравиться чуть ли не до смерти. Старики говорили, что в этих местах живут призраки давно ушедшего народа. Но кто этот народ или кем он был, не ведал никто.

Впрочем, к эльфам Белиона этот лес был благосклонен и дым его редко беспокоил крепость, часто и вовсе проходя стороной.

У них сохранилось даже древнее предание, рассказывающее об одной из великих битв, произошедших здесь в середине Второй Эпохи. В то время напало на город великое множество врагов. Их было впятеро больше, чем защитников. Неминуемо бы пал Белион, если б лес вдруг не вышел из своих границ. Расстояние от него до города внезапно покрылось туманом, в котором едва мелькали какие-то странные, черные тени. Сказание гласило, что орки выли от страха, а обычно непробиваемые тролли, со страхом в глазах, кидались на ворота, пытаясь их открыть. Защитники крепости стреляли, пока не закончились стрелы. А лес отступил только когда издох последний орк. Видать, из этой легенды и выросли ноги у байки про черных призраков.

Сам Иллимер за всю свою долгую жизнь ни разу не видел в дымном лесу никаких привидений в черном. Его больше пугали обрывочные, полные ужаса, рассказы про летучую полукошку-полумышь.

Ее имя на эльфийском языке звучало как Набуриэль, что означало Предвечная. И одного его порой было достаточно, чтоб задрожали колени, и пересохло в горле. Ибо страшна была и грозна Предвечная мышь. Горпаги, жуткого вида летающие твари, были в разы меньше по сравнению с ней. Они казались ничтожными и жалкими.

Когда Набуриэль покидала Энроттн, что случалось нечасто, все живое стремилось убраться с пути ее следования. Разбегались лесные животные, разлетались птицы и рассыпались по жарким степям бескрайние табуны лошадей, принадлежащие аркаланцам. К слову сказать, именно им больше всех приходилось страдать от ее действий, ведь она крала у них скот. И, разумеется, не по одной, две коровы. Горстями загребала она беспомощных жертв своих, и иногда в ее мощных когтях умещалось до десяти голов. Вылетев несколько раз за ночь, она уносила их в свое логово десятками. А чтобы добраться до них, по бревнышку раскатывала коровники. Ей достаточно было просто чихнуть для этого. Вскоре смирились люди с ее присутствием, и сами стали приносить коров ей в жертву, построив для этого особый алтарь рядом с Дельборо. Хоть и доставляла она им некие хлопоты, но еще ни разу никто не слышал от них проклятий на мышиную голову. Ибо Набуриэль, в ответ, уничтожала горпагов, прилетавших в Скентельд – Западные степи, с не менее прозаичной целью.

Иллимеру довелось увидеть ее всего лишь несколько раз за весь срок своей службы. Но один из таких моментов запомнился ему особенно. Это произошло на третий год после того, как он прибыл в Белион. В одну из ночей, на которую выпало его дежурство, он поднялся на смотровую площадку Лин-наихира и посмотрел на юго-восток, в сторону Дельборо. Его взгляд вдруг наткнулся на мышь, кружившую над северной частью Энроттна, совсем рядом с Белионом. Она разглядывала что-то на старой дороге, ведущей на запад. Эльфы называли ее Путь Обреченных – Эхарон-Патхир. Ведь если кто-то уходил по ней, то он, как правило, не возвращался назад. Из глаз мыши исходил яркий, оранжевый луч. И Иллимер даже не понял, что испугало его больше, этот жуткий луч или весь ее гигантский облик.

Он оцепенел и застыл столбом, и это едва не стоило ему жизни, ибо ветер, который Набуриэль поднимала своими крыльями, сбил его с ног и чуть не вышвырнул со смотровой площадки. Еле-еле тогда хватило эльфу сил, чтоб доползти до лестницы, ведущей вниз и скрыться в недрах башни. С тех пор, поднимаясь наверх, он всегда осматривался в поисках мыши.

Внезапно, мысли испарились из головы командующего гарнизоном. На поле зажглись тысячи орочьих факелов и при их свете кровожадные твари принялись готовиться к атаке. С темного запада прибыли троллиные тараны.

Пройдя по стене к надвратной башне, Иллимер заглянул внутрь и приказал Аэдору, мастеру-алхимику: «Аэдор, готовьте смолу. Подпалим им шкуры!»

«Подпалим!» – злорадно отозвался Аэдор, разжигая огонь под большими железными котлами, наполненными янтарной жижей, смешанной с каменным маслом. Рядом зашевелились его бойцы, занявшие свои места у ворота.

Троллям эта жижа не нравилась. Они ненавидели эльфийскую смолу и, чтобы защититься от нее, надевали на себя защитные колпаки до полу. Эти остроконечные колпаки, с двумя круглыми дырками для глаз, изготавливались из бычьих, сшитых в несколько слоев, шкур. Они давали троллям призрачную надежду на спасение. Они не знали о том, что эльфийские алхимики добавляют в смолу особое вещество, из-за которого она приобретала разъедающие свойства. И продолжали вариться в своих колпаках заживо.

Железные котлы перевернулись, и со стен Белиона на тараны, усердно долбившие первые ворота города, обрушился огненный ливень. Раздался дикий, предсмертный вой и шестеро троллей из боевого расчета, превратились в живые факела. Какое-то время они бегали по полю, давя орков и гоблинов и рыча от боли, а затем упали замертво.

«Отлично!» – обрадовался Иллимер. – Пополнить чаны! Быстрее!»

На небо выпорхнула мрачная луна и ударила светом в бесстыжие орочьи глаза. В ту же секунду на башнях Эминдаля, Иллинура, Дельборо и у лагеря на развилке двух дорог, зажглись ответные сигнальные огни.

Глава 2

Родной Арентейл Келехир покинул еще зимой прошлого года. Он направлялся в Эминдаль, в надежде повидать родичей. Там правил его дядя, правитель Эмборлада, лорд Аурониэн. Он мог бы добраться до города и более быстрым способом, из Арентейла, по северному побережью материка в Эминдаль вела прямая дорога. Но уж больно ему хотелось повидать старых друзей своих в Дельборо. Поэтому он из Арентейла свернул на путь, ведущий много южнее, в Иллинур и через два месяца добрался до Дельборо. Пожив там некоторое время и отметив с друзьями, сыновьями князя Бельтегира, Артадором и Эвераном, начало нового года, эльф направил своего коня по дороге на Белион.

Он провел в пути уже больше трех недель, как вдруг позади, вдалеке, в лагере у развилки, зажегся сигнальный огонь. Келехир сразу понял, что это был ответ на просьбу о помощи в Белионе и костер, пылающий на вершине Лин-наихира, словно гигантское пламя свечи, незамедлительно подтвердил его выводы. Дружина у эльфа была небольшая, всего пять сотен конных лучников, и он не хотел вступать ни в какие битвы столь малым числом.

Через пять дней он подъезжал к самому Белиону. В городе Келехир рассчитывал пополнить свои запасы и уж оттуда повернуть на север, на Эминдаль. Но крепость уже находилась под осадой. Оно, может, и не произошло бы ничего страшного, ведь эльф от природы был осторожен. Но именно в этот миг, когда до города оставалось всего пять верст, а он планировал вместе с дружиной обойти врагов слева и просочиться в северные ворота. Именно в этот роковой миг затемнилось небо какой-то странной тучей, и раздался резкий то ли свист, то ли крик, от которого у Келехира и сотоварищей тут же заложило уши.

«Набу!!!» – в ужасе заревели орки, гоблины и тролли и понеслись, куда глаза глядят.

От пронзительного крика Набуриэль обезумело все живое, в том числе и Белогрив, любимый конь эльфа. Он испуганно заржал и понесся вперед, по выщербленным от времени каменным плитам Эхарон-Патхира, оставив крепость и дружину позади.

Его безумный бег прервался неожиданно. В темноте он споткнулся о какое-то препятствие и выбросил Келехира из седла. Упав на землю, эльф закричал. Падение его оказалось крайне неудачным. Он сломал обе ноги, с размаху ударившись ими о камень, лежавший у края дороги. Теряя сознание, Келехир подполз к коню, но верное сердце Белогрива остановилось навсегда. Оно не выдержало жуткого крика Предвечной мыши и разорвалось от страха.

Очнувшись, Келехир убедился в том, что Белогрив мертв. Потом, поминутно вскрикивая от боли, сел и попытался сообразить, где он находится. Справа от него, в кромешной тьме, еле-еле угадывались очертания Мервальских гор. Где-то позади, вдалеке, слышались боевые кличи аркаланцев. Они подоспели несколько позже, чем Келехир с дружиной. Слева тянуло горелым, и эльф догадался, что это запах Энроттна. Он совсем недалеко от Белиона!

Эльф обрадовался и, превозмогая боль, перевернулся на живот. Он намеревался доползти до города. Но тут послышались чьи-то торопливые шаги и тьму неожиданно прорезал тусклый свет факела. Келехир зажмурился.

Что увидели его глаза? Нет… Это были не эльфы из его дружины и свет загоревшейся было надежды, померк быстро и окончательно.

«У-р-р-р». – Обрадованно зарычали отступавшие из-под Белиона орки. Их небольшая группа толпой окружила раненого.

«Что, не успел сбежать, эльфийский выродок?» – пробубнил один из них и пнул Келехира по сломанным ногам. Эльф вскрикнул и потерял сознание.

«Ха-ха-хе-хе». – Рассмеялись вражьи отродья и закопошились вокруг него, словно муравьи.

Келехир догадывался о своей страшной участи. Рассказами о том, что орки заживо едят людей и эльфов, пугали маленьких детей. На самом деле, орки редко делали это. Если уж совсем с голодухи были. А так они, чаще всего, брали их в плен и волокли в Железные Горы – Хириин-Раур. И становились пленники рабами на всю свою оставшуюся жизнь.

Пока он был без сознания, орки соорудили простенькую волокушу и положили в нее раненого. Им был смысл спасать его жизнь, ведь за каждого нового раба Мехир-Улог, что на эльфийском означало Король Теней или Темный Владыка, платил золотом. А золото – оно везде золото. Что в Риаме, что в Уаттру, что в Сотаре – вражеских твердынях на землях запада.

Эти семеро орков уже знали, на что потратят его. Подняв волокушу на плечи, они ступили на Путь Обречённых и рванули прочь от Белиона во всю свою орочью прыть.

Они шли по краю мертвого леса, но сколь долго, Келехир определить не смог. Иногда он приходил в себя, и ему казалось, что он слышит, как кто-то зовет его по имени. Он смотрел по сторонам, в надежде, что эльфы из его дружины уже хватились его и устроили за орками погоню. Тогда он еще не знал, что почти все они погибли в бою, бросившись по ошибке следом за ним и думая, что он ведет их в атаку, хотя его конь понес. От его дружины осталось лишь несколько десятков раненых, которые и сами были в тяжелом состоянии. Затем Келехир снова пропадал в бессознательном и время останавливалось для него.

Вскоре вожак орков велел устроить привал и позаботиться о пленном. В ответ, твари недовольно заворчали, протестуя. Никому из них не хотелось возиться с Келехиром. Бухтели они недолго, и, после того как вожак разбил морду одному из них, более не проявляли своего недовольства. Быстро наложили шины из подручных средств на ноги неудачливого эльфа и перебинтовали их грязными тряпками. Вот и вся медицина.

Но Келехир был даже благодарен вожаку за некое подобие лечения. Хоть он и понимал, что движет этим орком отнюдь не благородство души. Награды он боялся лишиться и не более того.

После того, как его ноги перебинтовали, вожак сунул в рот Келехиру какой-то корень и знаком показал, что его надо разжевать. Эльф благоразумно подчинился и вскоре боль, терзавшая его, отступила. Потом орки сварили на костре свою еду и, быстро опустошив котелок с неприятно пахнувшим прогорклой рыбой варевом, снялись с места. Им не терпелось поскорей добраться до Железных Гор.

Прошло около двух недель. Черный лес заметно поредел, отдельные его деревья забрались на Кашгарские холмы, а по левую руку внезапно возникла дорога на Азвалгар. Эльф понял это, едва взглянул на костяной указатель, навершием которого являлся побелевший человеческий череп.

Орки ускорились и перешли на быстрый шаг. Они не чувствовали себя в безопасности во владениях гоблинов, хоть формально и считались союзниками. Гоблины всегда следовали своей собственной выгоде и могли отбить у них пленника, чтобы сделать его рабом в своих копях. Поэтому они приложили все свои силы, чтоб миновать это место как можно быстрее.

Из географических трудов своих сородичей Келехир знал, что расстояние от Белиона до Риама составляет девятьсот двадцать верст. Согласно его расчетам, орки проходили по тридцать верст за один переход. А следовательно, где-то за месяц или чуть больше, они и доберутся до Хириин-Раура.

Орочий отряд быстро шел по Эхарон-Патхиру. Дорога, вымощенная черным камнем, отделяла Бактурию, расположенную на северо-западе материка от Азвалгарских пустошей, находящихся к югу от нее. Эту территорию, между Железными горами и Энроттном, издревле занимали гоблины и орки.

А сам Эхарон-Патхир был построен в столь незапамятные времена, что от тех, кто бы мог поведать хоть что-либо о его строителях не осталось даже воспоминаний.

В сумраке, перед взором эльфа, проплывали верхушки деревьев. Из истории он помнил, что в конце Первой Эпохи, этот лес, на севере и юге Азвалгарской пустоши, сгорел в страшном пожаре. Ходили слухи, что его спалила колдовским огнем сама Предвечная мышь, чтобы видеть войска Мехир-Улога. Но он не знал никого, кто бы мог подтвердить или опровергнуть это.

Однообразный пейзаж из черных остовов сгоревших деревьев еще долго маячил перед глазами Келехира. Так долго, что ему уже начало казаться, что он родился и вырос в этом лесу. А дорога все уходила вперед, и конца ее не было видно.

Каждую ночь орки вставали на привал в темном и неприветливом Черном Лесу или Меррет-Таре, как звучало его имя на эльфийском. Но спали недолго, не более шести часов. Очень уж не терпелось им добраться до Железных Гор побыстрее. Изредка они подходили к пленнику и присматривались: дотянет ли он до конца? Затем они совещались и снова шли на запад.

Келехир перестал считать дни, ведь это уже не имело смысла. Он был в плену уже больше трех недель, и никто не разыскивал его. Было уже слишком поздно для поисков. Он чересчур далеко прошел в земли врага вместе со своим орочьим отрядом. Его ждало рабство и бездонные, холодные шахты Хириин-Раура.

Он боялся, что орки не смогут продать его, из-за его переломанных и кое-как заживших ног, и растерзают, разозленные неудачей. Сейчас он не думал ни о возможном бегстве из Копей Железных Гор, ни о возвращении домой. Перед ним стояла всего лишь одна задача. Он должен был выжить любой ценой.

Отряд свернул на юго-запад, оставив справа дорогу на Риам, логово Мехир-Улога. Город-лабиринт, в котором обитали только страх и тьма.

Путь все так же проходил сквозь Меррет-Тар, только теперь он стал менее ровным и, вдобавок к этому, круто забирал наверх, к подножию Железных Гор. На нем все чаще стали попадаться камни и корни деревьев, из-за чего скорость отряда значительно снизилась. Орки без конца спотыкались и трясли волокушу. Потом они и, вовсе, бросили ее, предоставив эльфу ковылять на своих двоих, изредка поддерживая его подмышками.

Так прошло несколько дней. Сколько именно Келехир не разобрал. Они находились в каком-то совершенно чуждом ему месте, где солнце показывалось крайне редко. А небо было затянуто темными, хмурыми тучами. Вокруг валялись остовы сгоревших деревьев, и, словно лысина, блестела темным камнем совершенно бесплодная земля. Стали чаще попадаться другие орки. Они подходили к группе и завистливо поглядывали на счастливых обладателей эльфа. Келехир почувствовал неладное. Это беспокойство каким-то образом передалось и его оркам. Они чуть ли не бегом помчались по дороге, ведущей к Копям, волоча его за собой.

Железные Горы, а именно они приближались сейчас к пленному воину, встретили его острыми черными пиками, уходящими в небо. И жутким, безобразным оскалом пещеры, прорубленной в них у самого подножия.

«Здравствуй, Келехир, сын Эмариэля». – Сказала пещера и злорадно прищурилась.

Вожак его орков уже успел повздорить с начальником шахты. Они не сошлись в цене из-за кривых ног эльфа, и он со злостью поглядел на Келехира, словно бы проклиная последнего. Почувствовав на себе его взгляд, Келехир поднялся с камня, на который присел передохнуть, и с вызовом посмотрел в ответ. Он стоял, немного пошатываясь, с прямой и гордой спиной и молил всех богов о том, чтоб никто не заметил истинного положения дел. Это небольшое представление стоило ему громадных усилий, которые ему, к счастью, удалось скрыть от окружающих его орков.

Начальник шахты изучающе посмотрел на эльфа и, к облегчению Келехира, передал вожаку несколько серебряных монет. Тот быстро оглянулся и припрятал большую часть. Эта подлость не ускользнула от внимания остальных и у ворот поселения разгорелась потасовка. В неравной битве вожак был убит и деньги поделены между победителями. Они также забрали все вещи Келехира: темно-голубой плащ, подбитый медвежьим мехом, с вышитым на его поверхности волком, символом Эраниона, простой шлем, утепленный доспех из кожи (куртка до колен, штаны и сапоги с перчатками), стальной кинжал с ручкой из красного дерева, длинный меч и дальнобойный лук. Ему разрешили оставить себе только исподнее, но эльф и этому был рад.

Потом за ним пришел другой орк, с красной повязкой на голове и, схватив Келехира за шкирку, потащил его вглубь пещеры.

Начинались Копи большой, квадратной площадкой, от которой, во всех направлениях, ветвились и змеились бесчисленные коридоры. Одни вели прямо, другие налево, третьи – направо, а четвертые – вниз. Орк с повязкой поволок эльфа в самые недра, в один из нижних коридоров. Спускались они более часа и, наконец, прибыли туда, куда следовало. Орк привел его на место, где Келехир должен был добывать руду до самой смерти и швырнул на каменный пол. Затем он недовольно посмотрел на его ноги и кинул ему кирку и огромную плетеную корзину.

«Пока не заполнишь, не получишь жрать». – Бросил он фразу на чистом эльфийском и, ухмыльнувшись в ответ на удивленный взгляд Келехира, исчез в том самом коридоре, через который они пришли.

Когда он ушел, Келехир устроил поудобнее свои больные ноги, и стал осматриваться. Справа и слева от него зияли темные дыры. В них слышались удары кирки, и он понял, что он здесь не один. Глаза его постепенно привыкли к полутьме, и вскоре стала видна большая пещера. Потолок ее был укреплен свежесрубленными бревнами. На одном из них висела лампа, освещавшая небольшое пространство. В дальнем левом и правом углах кто-то копошился. Взяв в руки кирку, Келехир ударил по каменной стене, из которой он должен был добывать руду. Но сил у него было мало, и кирка только выбила маленькую, еле заметную, искру. Эльф тяжело вздохнул. Как скоро он сможет поесть? А впрочем, и есть-то ему особо не хотелось. Бросив инструмент, он лег на холодный, усеянный осколками породы пол, и закрыл глаза.

«Ах, Арентейл! Увижу ли я когда-нибудь твои цветущие поля и плодородные луга? – Думал Келехир, душою возвращаясь в отчий дом. – Доведется ли мне вновь войти в мощные, но ласковые летние воды Тауриля? Или, может, суждено мне сгинуть в этих пещерах, как и многим до меня»?

Но никто не ответил ему. Вместо этого, кто-то тихонько толкнул его в плечо. Келехир лениво приоткрыл глаза. Перед ним, на корточках, сидел огромный парень. Под его рубашкой бугрились мощные мышцы, а руки были в два с лишним раза толще, чем у эльфа.

«Спишь?» – дружелюбно спросил здоровяк.

«Нет, не сплю». – Ответил Келехир, продолжая вглядываться в лицо собеседника. Оно было приятным, открытым и неожиданно озарилось белозубой улыбкой.

«Меня зовут Рашт, – представился бугай. – Я из Канга, что в Далламаре».

«Очень приятно, – проговорил эльф. – А я – Келехир из Арентейла».

«Но, как же ты из Канга? – продолжил он удивленно. – Город ведь захвачен лет как тридцать с лишним назад!»

«Да, да, – как будто бы спохватившись, произнес Рашт. – Я знаю. Просто отец мой и родичи из Канга. И, хоть я и родился в Дельборо, на землях друзей, но все же»…

«Я понимаю». – Мягко остановил его Келехир. Он знал, что это было надеждой для людей Далламара. Многие из них продолжали мысленно жить на своей потерянной родине. Так они сохраняли связь со своей землей и оставались, хоть и поверженным, но народом. А не горсткой бездомных, бесцельных людей. Почувствовав, что эльф не осуждает его, далламариец вновь улыбнулся.

«Хочешь пить?» – спросил он Келехира и, метнувшись в свой угол, принес фляжку, полную прохладной, но необычной на вкус воды.

«Только много не пей, – предупредил он эльфа. – От нее потом живот ноет».

«Спасибо, – поблагодарил его Келехир и сделал один небольшой глоток. – Расскажи, как ты попал сюда, Рашт?»

«Эх! – вздохнул здоровяк и в отчаянии закрутил головой. – Как все, Келехир, ножками».

«Ну, так уж прям и как все, – перебил его эльф. – Меня вот, почти всю дорогу на волокуше тащили».

«Да ну? – удивился Рашт и, с сомнением посмотрев на кривые ноги Келехира, прибавил. – Уж лучше бы ты сам шел».

«Согласен, – кивнул эльф. – Но, как видишь, не вышло».

Они немного помолчали, прислушиваясь. Но шахта жила своей жизнью и где-то в углу по-прежнему усердно грызла скалу старая кирка.

«В плен я попал на Южном перевале, – глухо проговорил далламариец, понизив голос. – В ста двадцати верстах от Дельборо. Нас, четверых, выслали в разведку. Мы должны были проследить за движением врага на старом Далросском тракте».

Он тяжело вздохнул и прибавил: «Вот мы и проследили»…

«А знаешь, Келехир! Места там жуткие! – Внезапно увлекшись воспоминанием, продолжил он. – Энроттн почти вплотную подходит к перевалу! Нередко в этой части тракта находят убитых гоблинов и орков. И никаких следов от ран на их телах! Представляешь?»

«Нет, – честно сознался эльф. – Такого я никогда не видел».

«А я видел, – убедил его далламариец. – Вот этими вот глазами».

При этом он приблизился к эльфу и выкатил на него большие, черные глаза.

«Ха-ха, – рассмеялся Келехир. – Ну, наверное, этими. Других-то у тебя нет! Или есть?»

Рашт улыбнулся в ответ на шутку и заговорщически прошептал: «Лежат прям по двое, в ряд. Дохлые голубчики. И ни тебе крови от них, ни криков. И видно, что издохли не от дыма»…

«Как это не от дыма? – недоумевал эльф. – А отчего же тогда?»

«Не знаю я, Келехир, – пожал плечами здоровяк. – Да и никто не знает. Но я ни разу не видел, чтоб дым проделывал в ком-то дыры, как будто от стрелы, либо копья».

Эльф изумлённо наморщил лоб и призадумался, закрыв глаза. Кто-то ведь рассказывал ему похожие вещи. Кто же? Кто же? Ах, да! Эверан, средний сын князя Бельтегира, говорил ему о таких случаях, происходивших на старом Далросском тракте. Но он тоже никак не объяснял странную гибель орков. Вернее, он объяснял, да Келехир не поверил.

Воспоминание о друге вызвало в памяти его образ. Широкоплечий, среднего роста, с густыми темными волосами, аркаланец. Круглое лицо, короткий, прямой нос, большой рот, кустистые брови и круглые светло-серые глаза, в глубине которых всегда зреет смех и радость. Он носил зеленый плащ с капюшоном, такого же цвета накидку на кольчужном доспехе, темные штаны и высокие сапоги с толстыми подметками. На кожаном поясе висел кавалерийский палаш и кинжал.

«Пока мы глазели на этих дохляков, – раздался в пещере голос далламарийца. – Нас окружила целая сотня орков. Товарищи мои стали отбиваться и двоим из нас повезло. Их убили. А я и еще один воин, Ветран, попали в плен и оказались здесь, в Копях. Но друг мой не выдержал тяжкой работы и в прошлом году умер».

«Сочувствую». – Искренне произнес Келехир, открывая глаза.

Рашт промолчал, печально качнув головой.

«А мне ведь рассказывали подобное, – произнес эльф, возвращаясь к предыдущей теме. – Только я не верил в это».

«И я не верил, пока не увидел все сам». – Встрепенулся далламариец.

«Странно, – продолжил эльф. – Эверан, друг мой, говорил мне, что это дело рук призраков Энроттна».

«Эверан? – удивился совпадению Рашт и, устав сидеть на корточках, сел на пол. – Так ты с ним знаком? А я служил у него. Хороший он военачальник, заботливый… А про Энроттн – это правда. Многие из нас думают, что это именно призраки убивают орков и гоблинов на перевале. Только их никто никогда не видел. Вот так».

Заключил он и затормошил эльфа: «Ну, а ты-то, как попал сюда?»

«Я? – рассеянно переспросил Келехир и прибавил. – Видимо, у меня судьба такая»…

«Тут у всех одинаковая судьба». – Угрюмо ухмыльнулся собеседник.

«Все сложилось, как нарочно, – задумчиво проговорил эльф. – Я ехал из Дельборо в Белион. Там должен был пополнить припасы и уехать в Эминдаль, к родичам. Но эти планам не суждено было сбыться. Белион оказался в осаде, не знаю, что сейчас с ним стало»…

Далламариец встревожился, но не стал перебивать Келехира.

«Я хотел обойти врага и просочиться в северные ворота города, – продолжил тот. – Но тут в небе появилась эта чертова мышь, и как закричит! У меня уши заложило. Кони воинов словно взбесились, понесли в разные стороны. А мой, Белогрив, помчался на запад, прямиком в орочьи владения. Потом он споткнулся обо что-то в темноте и выкинул меня из седла. При падении я сломал обе ноги об камень. Так меня и нашли орки, сбежавшие из-под Белиона».

«Ох, ох, – сочувственно заохал Рашт. – Не повезло тебе, Келехир. Ох, как не повезло».

Келехир согласно кивнул и обхватил руками больные ноги.

«Набу, – со священным ужасом в голосе прошептал Рашт. – Отец рассказывал мне про нее разные истории».

«Что? Что он тебе рассказывал? – заволновался эльф. – Ты знаешь, я впервые в жизни видел ее так близко! Боги! Она огромна, словно горы Иннарималя! Ее глаза горят малиновым огнем! Это настоящее чудовище!»

«Не говори так, Келехир, – нахмурился далламариец. – Она помогала моему народу. И не один раз».

«Прости, – упавшим голосом прошептал Келехир. – Если бы не она, я бы сейчас был в Белионе».

«Я тебя понимаю, – поддержал его Рашт. – Но тут ее вины нет».

Келехир промолчал, размышляя о том, что могло бы быть, если б не Предвечная мышь. Но далламариец внезапно продолжил: «Отец рассказывал мне о той войне, когда мне было лет семь или восемь. Он был одним из тех, кому довелось освобождать и удерживать Кардос, чтоб население столицы могло спастись. Его, раненного и почти при смерти, забрали вместе с семьей, успевшей убежать из-под Канга, союзники-аркаланцы. Они привезли его в Альборо, южный форпост Аркалана в горах Ангеранума, и выходили там. Потом отец с матерью и дедом перебрались в Дельборо. Там они получили земельный надел, отстроили дом и после этого родили меня».

«Так вот, орки и гоблины осадили Далрос. – Рашт глухо кашлянул. – С ними, на осаду, прилетело пятеро горпагов. Они срывали с Рабамских гор огромные куски камня и швыряли их на стены города и катапульты. Они бы разнесли весь город, если б не Набу. Она вылетела из гнезда. Двоим горпагам она скрутила головы, и их туши упали в самую гущу осаждающих, подавив там немало врагов. А третьему чудищу она вспорола живот своими мощными задними лапами. И оно улетело, истекая черной кровью. Оставшиеся двое так рванули на запад, что было слышно, как в их крыльях свистит ветер!»

«Но Далрос-то все равно пал!» – Горячо возразил Келехир.

«Да, – угрюмо согласился далламариец и поднялся, отряхивая серые, холщовые штаны. – Только жертв с нашей стороны было намного меньше, чем, если бы их было, не вмешайся она».

Келехир промолчал и перевел тему в другое русло.

Глава 3

Дни тянулись однообразно, незаметно превращаясь в недели и месяцы. Келехир ковырял и ковырял трудно поддающуюся скалу. Корзина наполнялась и опустошалась. Затем наполнялась и опустошалась снова. Ноги эльфа окончательно зажили, но по ночам его стал беспокоить внутренний жар. Ему вдруг становилось душно, и он снимал с себя просоленную и грязную рубаху. И так же внезапно ему становилось холодно. Тогда он вновь надевал ее. Она была отсыревшая от пота, и Келехир лязгал зубами ровно до следующего приступа жара.

Вместе с ним в пещере трудился Рашт и молчаливый, угрюмый бактурианец. Он никогда не вмешивался в разговор друзей (а Келехир и Рашт, к тому времени крепко подружились), и предпочитал проводить время в одиночестве.

«Рашт, – как-то спросил эльф друга. – А этот парень, он давно здесь?»

«Давно». – Ответил далламариец, переливая из своей плошки в плошку Келехира некую питательную жидкость, которую орки варганили для рабов. Он обычно так поступал, отделываясь от возмущенного его бесконечной добротой приятеля.

«Тебе надо больше кушать, Келехир, – говорил Рашт, отливая из своей чашки ровно половину. – Видишь, какой ты худой? А мне не надо лишнего. Я фигуру берегу».

Келехир не знал, зачем Рашт бережет свою фигуру, но был благодарен ему за самопожертвование, и в ответ молча гладил заросшую голову далламарийца.

«Что же он молчит-то? – спросил эльф, глядя на мрачного парня, сидевшего отдельно от них и жевавшего невкусную бурду вприкуску с хлебом из кореньев. – Почему не разговаривает с нами?»

«Не знаю». – Сердито пожал плечами Рашт. Он не испытывал никакой приязни к бактурианцу.

Келехир снисходительно покосился на него и приветственно махнул молчуну рукой: «Эй, идем к нам!»

Тот сощурил глаза и, злобно плюнув на пол, демонстративно отвернулся от него. Келехир недоуменно переглянулся с Раштом.

«Он так всегда отвечает, – проговорил далламариец, отхлебывая воды. – Не стоит общаться с ним, мой друг. Он из Бактурии. А люди тех земель испокон веков враги нам».

«Бактурия большая, – задумчиво произнес эльф. – Откуда же он?»

«Я из Сотара, – вдруг ответил бактурианец. – Отсюда триста восемь верст».

«А как тебя зовут?» – обрадовался Келехир. Ему показалось, что собеседник его чуть подобрел.

«Ибрет меня зовут». – Просипел угрюмый парень.

«А я Келехир». – Продолжил было эльф, но бактурианец бесцеремонно перебил его: «Я с тобой рядом уже полгода живу. Ты что же думаешь, я не знаю, как тебя зовут, эльфийское отродье?»

«Эй, полегче! – загремел на всю пещеру Рашт. – Полегче, ублюдок! Иначе я размозжу твою поганую башку об эти камни!»

Бактурианец недобро посмотрел на здоровяка, но благоразумно промолчал.

«Не надо, Рашт, – успокоил друга Келехир. – Он явно не хочет с нами общаться».

«Вот именно, – подтвердил Ибрет. – Не хочу».

«Ну и заткнись!» – заорал далламариец и грязно выругался. Ибрет последовал его совету и, отвернувшись, принялся долбить скалу.

«Терпеть его не могу, – прошептал Рашт на ухо эльфу. – Он подлый. Еще когда Ветран был жив, эта гадина по ночам отсыпала руду из наших корзин. Пока мы не выследили его и не задали ему основательную трепку».

«Это низко». – Возмутился Келехир и с негодованием поглядел бактурианцу в спину.

«Для кого как, – отозвался далламариец. – Для его мозгов, это, видать, пока что еще не превзойденная вершина».

«А ты, что, здесь самый умный? – взорвался Ибрет, услышав последние слова Рашта. – Я, между прочим, выжить пытаюсь!»

«Здесь все пытаются выжить, если ты не заметил, – угрожающе проговорил далламариец, подходя вплотную к нахалу. – А тебе это вовсе ни к чему. Такие, как ты, должны кормить червей глубоко под землей».

«Это не тебе решать!» – Взвизгнул Ибрет, замахиваясь на Рашта киркой. Но тот схватил его за руку и так сжал, что у его противника сперло дыхание.

«Как знать, – отозвался далламариец, резко ударив его в живот. – Как знать».

Бактурианец осел на пол тяжелым мешком, и некоторое время переводил дыхание. Больше он не связывался с Раштом и старался держаться от него подальше.

Кроме этой ссоры мало чего омрачало их рабскую жизнь в пещере. Иногда приходили орки. Они приносили кое-какую еду и выносили корзины с добытой рудой. Так продолжалось довольно долго, пока однажды к ним не заглянул орк с красной повязкой.

«Бурлаг! – тут же кинулся к нему бактурианец. – Здесь нельзя работать! Здесь слишком много воды!»

«Ну, ну, – усмехнулся орк, услышав свое имя. – А для тебя у меня хорошая новость, Ибрет».

«Что ты хочешь?» – Спросил бактурианец, имевший с орком какие-то свои дела.

«Поедешь в Сотар, привезешь мне пять бутылей грабба! – выпалил Бурлаг. – Нет, десять!»

«Я привезу тебе двадцать бутылей, – пообещал Ибрет. – Если только то, что ты хочешь мне сказать это как раз то, что я хочу услышать».

«Это так и есть, – пробубнил орк. – Тебя опять переводят в надсмотрщики. Но это, сдается мне, твой последний шанс».

«Слава Даг-Отону!» – Выдохнул бактурианец и с ненавистью пнул старое затупленное кайло. Совершив сей акт возмездия, он вышел из пещеры и исчез из поля зрения друзей.

«Кому-кому?» – переспросил Келехир и недоуменно переглянулся с Раштом.

«Темному Господину, – ответил им Бурлаг и продолжил. – Идите за мной».

«Здесь и вправду нельзя работать». – Прибавил он, оглядев пещеру, уже заполнившуюся водой по щиколотку.

Рашт и Келехир, взяв свои кирки и корзины, послушно потащились за ним. Орк долго ковылял впереди. Он вывел их в длинный коридор и стал спускаться вниз. Спуск был очень пологим и занял у них много времени. Только через час они, наконец-то, прибыли к новому месту работы.

Это была более просторная пещера. Больше, чем прежняя раза в три. Посередине ее стоял пустой треножник, а под ним чернели полуобгоревшие бревна. Видать, здесь когда-то готовили пищу. На массивных балках, подпиравших закопчённый потолок пещеры, висел тусклый масляный фонарь.

«Вот мы и пришли, обустраивайтесь». – Насмешливо произнес Бурлаг. Затем он развернулся и ушел.

«Благодарствую». – Съязвил Рашт ему вслед и с досады плюнул на пол.

Вновь потянулись бесконечные, беспросветные дни во мраке старой шахты. Друзья уже не шутили, как прежде. Оба стали молчаливыми и угрюмыми. Отчаяние всецело захватило их и сокрушило их дух, заставив смириться со своей участью.

В один из таких унылых и ничем не примечательных дней у входа в пещеру послышался шум. Орки вели в шахты нового раба. Келехир и Рашт немного оживились и с интересом посмотрели в полутемный коридор. В багровых отсветах от пламени факелов показались фигуры орков и еще кого-то, кого они ретиво подталкивали в спину.

«Еще раз толкнешь, и я сломаю тебе руку». – Послышался угрожающий бас, в котором прозвучал ярко выраженный гномий акцент, а следом появился и его обладатель.

Орк, по-видимому, сотник, посчитал угрозу пустой. И напрасно. Последующий хруст костей его мерзкой лапы окончательно убедил его в том, что гном не шутил.

«А!!!» – Взревели надсмотрщики и втроем попытались скрутить дерзкого коротышку. Но тот, легко расправившись с ними и раскидав их в разные стороны словно котят, отобрал у сотника железный, плохо сделанный топор и презрительно засмеялся.

Келехир и Рашт в изумлении наблюдали за гномом. Орки вызвали подмогу, и скоро их набилось в пещеру более двух десятков. Они злобно смотрели на пленника и, выставив вперед копья и щиты, попытались оттеснить его в самый дальний угол. Но гном и тут не растерялся. Подлетев к большому деревянному столбу, подпирающему потолок в шахте, он занес над ним топор и крикнул: «Не подходите, твари! Иначе я подрублю столб, и мы здесь сдохнем все!!!»

Орки шарахнулись к выходу, рыча и ругаясь, но, все еще, не теряя надежды добраться до гнома. А тот вдруг выпучил на них бешеные глаза и, издав воинственный боевой клич, сделал вид, что наносит удар.

«Ну, все. – Про себя подумал Келехир. – Нам конец».

Рашт отвернулся, предпочитая не смотреть в лицо смерти, и втянул голову в плечи. Вдалеке отгремело последнее эхо гномьего крика и в пещере стало тихо. Орки ретировались, но всем было ясно, что выходка пленника не останется безнаказанной.

«Ну, ну, – послышался веселый бас и Келехир открыл глаза. Заткнув трофей за пояс, вокруг столба величественно прохаживался гном. – Не так-то просто сломить Брегевольда».

«Брегевольд это ты?» – Поинтересовался эльф, услышав пафос в словах новичка.

«Да, это я, – гордо ухмыльнулся тот и покровительственно добавил. – Со мной тебе нечего бояться, эльф».

«Как раз наоборот». – Возразил за друга Рашт и с опаской поглядел на столб.

«Хех». – Улыбнулся Брегевольд и, оценив шутку далламарийца, громко захохотал. Келехир и Рашт засмеялись следом и наперебой принялись хвалить его за схватку с орками. Гном с достоинством принимал похвалы и изредка отшучивался. По его загоревшимся глазам нельзя было не заметить, что заслуженный почет и слава греют его сердце.

«Откуда же ты, доблестный гном?» – Спросил Келехир, когда всеобщее возбуждение немного поулеглось.

«Город Эрдевор домом своим я называю». – Ответил Брегевольд и поклонился.

Келехир, назвавшись и поклонившись в ответ, призадумался.

В древнейшем гномьем поселении он был несколько лет назад. Эрдевор был известен своими горячими ключами, бьющими прямо из горных расщелин и тем, что его основал сам Оген, легендарный прародитель горного народа.

«Эх, – вздохнул эльф, припомнив свое посещение гостеприимного и уютного гномьего города. – С каким удовольствием я бы сейчас искупался в водах Вар-Дассара – Горячих Ключах!»

Услышав про Вар-Дассар, гном неожиданно пустил слезу и, резко отвернувшись, чтобы никто не заметил, уничтожил следы своей слабости. Ибо были слабости и у этого гнома. И одной из них была любовь к родному городу. Но он довольно быстро взял себя в руки и, повернувшись к эльфу, ответил ему: «Когда-нибудь и искупаешься».

И прибавил, полусерьезно, полушутливо: «Если будешь меня слушать».

«Ох-хо-хо! – рассмеялся Рашт и покачал головой. – Гном набирает дружину из рабов?!»

«А даже если? – вразвалочку подойдя к громиле, поинтересовался Брегевольд. – Что? Ты думаешь, я так и буду сидеть здесь, сложа руки?»

«Нет, – ухмыльнулся Рашт. – Орки не дадут тебе просто сидеть здесь и ничего не делать. Это шахта. И ты будешь работать, чтобы выжить».

«Ля-ля-ля, – насмешливо пропел гном и, сурово сдвинув брови, добавил. – Брегевольд будет делать только то, что он хочет и никак иначе».

Оглядев крепкую фигуру гнома и внушительных размеров топор у него за поясом, Рашт пожал плечами и переглянулся с Келехиром. В его глазах мелькнула веселая искорка, словно вопрошающая эльфа: «А может, и вправду, с гномом не пропадем?»

Келехир улыбнулся в ответ и лениво поплелся долбить руду. Рашт последовал его примеру. А Брегевольд, верный своему слову, подложив под голову корзину для руды, растянулся на каменном полу и захрапел. Но спал он недолго и проснулся через час.

«Брегевольд, – тут же позвал его любопытный эльф. – Расскажи, как там наверху? Сняли ли осаду с Белиона? Или случилось невозможное и город пал?»

«Мы лишены любых новостей, – прибавил он. – И находимся здесь вот уже два года. За это время многое могло измениться».

Рашт заинтересованно посмотрел на коротышку, ожидая ответа.

«Осаду с Белиона? – переспросил гном, оторопело почесав бороду. – Про какую осаду ты говоришь, Келехир?»

«Про ту, которая случилась два года назад, – повторил эльф и, недоуменно посмотрев на собеседника, пояснил. – В три тысячи восемьсот тридцать пятом году этой Эпохи».

«Ах, да! – воскликнул Брегевольд, вспомнив что-то и хлопнув себя по лбу. – Насколько мне известно, эльфы Белиона и аркаланцы из Долох-Котта сняли ее тогда же, заодно истребив там кучу врагов и двух их военачальников. И сейчас там все спокойно, равно как и в остальных землях».

«Значит, цитадель устояла, – обрадовался Келехир и переглянулся с далламарийцем. – Я благодарю тебя, Брегевольд. Ты снял груз неведения с моей души. Ведь мне казалось, что город падет».

«Когда мой конь понес меня по Эхарон-Патхиру, я видел сотню троллей у ворот Белиона и опасался, что поражение неизбежно, – продолжил он. – Но, слава Нуриэль, мои подозрения оказались необоснованными!»

«Подозрения они такие». – Выслушав его, неопределенно произнес Брегевольд и замолчал, не желая поддерживать разговор.

«Хм». – Сказал Рашт и, пожав плечами, ушел в дальний угол шахты, где и скрылся из виду.

Эльф, присевший передохнуть от работы, с улыбкой посмотрел на гнома. Тот сидел на полу и старательно шарил в карманах холщовых штанов, вытряхивая из них остатки табака. Их не хватило даже на то, чтобы разжечь трубку, и коротышка страшно разозлился. Несколько минут он безудержно ругался на родном языке и из его проклятий следовало, что Железные Горы должны испариться с лица земли хотя бы потому, что в них не растет табак.

Разочарованно убрав трубку обратно, Брегевольд встал и огляделся по сторонам. Затем он подмигнул эльфу и направился прочь из пещеры. У входа маячил здоровенный орк-часовой, но это не остановило гнома. В один присест он сломал орку шею и уволок его труп в непроглядную темень коридора. Узрев сие, Келехир забеспокоился: «Пропажу часового, несомненно, обнаружат. И догадаются, чьих это рук дело. Что тогда будет с гномом?»

Также ему не давал покоя и способ, которым Брегевольд устранил препятствие на своем пути. Эльф пробовал представить себя на его месте, но у него, отчего-то, даже в мыслях не получалось сломать бычью орочью шею также ловко и бесшумно, как это вышло у коротышки. И это его наблюдение ясно давало ему понять, что гном был заранее натренирован для таких проделок.

Позвав Рашта, возившегося в дальнем углу шахты, эльф рассказал ему о убийстве орка и обо всех своих сомнениях и догадках. Далламариец терпеливо выслушал его и задумался. Было ясно, что Брегевольд готовит побег. А, может, он уже его совершил?

Охваченные волнением, они проболтали до позднего вечера, обсуждая детали возможного бегства гнома и даже не заметили, что он вернулся. Следом за ним в шахту вошли несколько орков и стали нюхать воздух. Видимо, они пытались найти пропавшего часового по запаху. Но стоило только Брегевольду повернуться, как орки дружно бросились к выходу. Проводив их тяжелым, полным ненависти взглядом, коротышка отвернулся и сел на пол.

Келехир и Рашт так и кинулись к нему.

«Ты уходил, – насмешливо проговорил далламариец, и продолжил, присаживаясь рядом с гномом. – Наверное, у тебя были неотложные дела в этих копях».

«А чтоб уйти, тебе пришлось убить часового и где-то спрятать его тело. – Прибавил эльф. – Стало быть, ты неплохо знаешь здешние места, раз орки так и не обнаружили сородича».

«Э-э»… – Захлопал глазами коротышка, не ожидавший, что его так быстро и ловко раскусят.

«Мы знаем, что ты готовишь побег, – произнес Келехир, садясь рядом с гномом с другого боку и решительно прибавил. – И ты возьмешь нас с собой, Брегевольд»…

«Давайте немного остынем, – рассудительно проговорил гном, немного отодвигаясь от окруживших его друзей, и садясь к ним лицом. – Иначе мы поссоримся, и ничего хорошего из этого не выйдет».

Келехир и Рашт промолчали, благоразумно рассудив, что нет смысла ссориться с тем, кто, возможно, сумеет вывести их отсюда.

«Итак, – начал Брегевольд. – Прежде всего, я даю вам обещание, что выведу вас из плена при первой же возможности и что без вас я эти шахты не покину».

«Но, куда мы пойдем? – перебил его Рашт. – Враги повсюду!»

«Во-вторых, – продолжил Брегевольд, не обратив на слова далламарийца ни капли внимания. – Я также обещаю вам, что доведу вас до безопасного места, если сумею обнаружить его. Но только там ваша судьба уже не будет зависеть от меня».

«И где же может быть это безопасное место?» – Не утерпел Келехир.

«Взамен, – жестом остановил его Брегевольд. – Я потребую от вас верности мне и беспрекословного повиновения. Это не так много. Вот, я сказал вам все. Дальше решайте сами».

«Хорошо, – согласились друзья. – Мы будем повиноваться тебе, гном Брегевольд и останемся верными своим словам, что бы ни произошло».

«Клянитесь, – потребовал гном так, словно знал, что время проверять их клятвы далеко не за горами. – Клянитесь тем, что вам дорого».

«Клянусь Далламаром!» – принес клятву Рашт.

«А я клянусь Арентейлом!» – проговорил Келехир.

«Вот и славненько, – обрадовался Брегевольд и пристально поглядел на эльфа. – А теперь я скажу вам, что надо делать».

Друзья подались вперед и стали ожидать приказов от своего предводителя. Но тот, заметив рвение, с которым они устремились к нему, извлек из своей бороды коротенький смешок и по слогам проговорил: «Ни-че-го».

Ошарашенные этим словом, Келехир и Рашт растерянно переглянулись друг с другом. Так гном все это время издевался над ними?

«Как это ничего?» – Еле выдавил из себя Келехир, чуть не подавившись злостью. Рядом краснел и начинал заводиться Рашт.

«Делайте то, что делали прежде, – строго произнес гном и уверенно посмотрел в глаза друзьям. – И ничего сверх этого. Нам не нужно лишнее внимание к нашим персонам. Я и так уже достаточно нашумел здесь».

«Это и есть твое первое приказание, полководец Брегевольд? – издевательски проговорил Рашт. – Ты уверен, что нам по-прежнему надо горбатиться на орков и играть в твою глупую игру?»

«Да». – Ледяным тоном отозвался Брегевольд и, отойдя от друзей подальше, улегся на каменный пол шахты.

«Тьфу, – плюнул ему вслед далламариец. – Он не нормальный, Кели! И чего мы только связались с ним?»

«Не знаю». – С досадой произнес эльф и уткнулся лицом в колени. Мечта о бегстве из ненавистных Копей разрушилась враз.

«Гном явно сумасшедший. Когда-нибудь орки поймают его и отрубят ему его буйную голову. А мы с Раштом до самого конца будем колупать эту гору». – Подумал он и еле заснул из-за этой горькой, безнадежной мысли.

Брегевольд продолжал вести свою опасную игру. Он то исчезал, то появлялся, и в шахту все чаще стали заглядывать орки. В неведении и тревожных думах прошло несколько дней. Келехир и Рашт выжидали и, по неведомой им самим причине, делали так, как им когда-то велел их главарь.

«Это закончится, – уверенно сказал Рашт, обсуждая с другом поведение гнома. – Орки же не слепые».

И как в воду глядел. Вечером в шахту прибежал Брегевольд и торопливо шепнул друзьям о том, что выход найден.

«Что нужно сделать, Брегевольд?» – Обрадовались те.

«Сейчас сюда припрутся орочьи отродья, – проговорил гном, настороженно вглядываясь в темный коридор. – Вы должны сделать все, чтоб вас отправили вместе со мной».

«Это как?» – Удивился Келехир.

«Немного пошумите, убейте одного орка из рядовых, – торопливо напутствовал их Брегевольд. – И не переусердствуйте, поскольку я уже обо всем договорился».

«Договорился?» – С подозрением переспросил Рашт.

Но гном не успел ничего объяснить. В шахту уже входили орки-воины, а с ними Бурлаг и Ибрет. Тот самый бактурианец, сидевший вместе с друзьями в первой пещере.

«Где смутьян? – спросил Ибрет и оглядел шахту. Его внимательный взор уперся в гнома, стоящего у столба. – Это он?»

«Да, это он, – подтвердил Бурлаг и с усмешкой прибавил. – Дерзкий, как все их племя».

Они переглянулись друг с другом. А у Келехира сложилось странное впечатление, словно они признали в гноме не зачинщика беспорядков, а своего знакомого, которого они прежде не видели, но о котором оба знали от кого-то третьего. И эта, несоответствующая реальности интуиция, вызвала в нем отрицание и протест. Ему не хотелось думать что тот, с кем он рассчитывал совершить побег, как-то связан с врагами. Он отмахнулся от этого непонятного чувства и перестал наблюдать за орком и бактурианцем, переведя внимание на гнома.

«А ну, отойди оттуда! – повелительно крикнул Ибрет Брегевольду и сделал шаг вперед. – И следуй за мной!»

«А то, как же!» – Насмешливо воскликнул тот и, дерзко вскинув голову, самоуверенно подошел к бактурианцу с намерением ударить его в лицо. В этом-то и заключалась его ошибка. Увидев, что гном находится далеко от заветного столба, на него, со всех сторон, набросились орки. У них получилось выкрутить ему руки и отобрать топор.

Потеряв оружие, Брегевольд заорал благим матом: «Рашт! Келехир! Помогите!»

Услышав его призыв, друзья похватали свои кирки и накинулись на врагов. Причем Келехира не покидало ощущение, что вся эта сцена была срежиссирована гномом заранее. Цель же этого спектакля пока что оставалась скрытой даже для него.

После недолгой возни, в которой было убито два орка (далламариец не удержался), гнома и его друзей повалили и связали. Потом их вывели из пещеры и поволокли куда-то вниз, по извилистым, местами осыпавшимся, ходам. Через некоторое время они оказались на просторной площадке, которая являлась вершиной огромной, уходящей в беспроглядную тьму, расщелины. На самом ее краю тускло мерцали факела.

«Что это? – про себя ужаснулся Келехир. – Неужто мы находимся в Чертогах Древнего Зла?»

Он заглянул в темную бездну и содрогнулся. Про эти чертоги он, еще в юности, читал в старинном сказании, описывающем Хириин-Раур. Его написал бывший узник Копей, известный писатель, эльф из Эмборлада, Себельдир. В нем он описывал свое пленение, а после и прибытие в Чертоги вместе с несколькими спутниками. Из них в живых осталось всего лишь двое. Других же, пятерых, убили и пожрали твари, похожие на насекомых. Огромные, вдвое выше, чем люди из Аркалана и гораздо сильнее, чем гномы из Андароса, они нападали, протыкали безоружных пленников своими копьями и уносили их тела куда-то во тьму. Себельдиру как-то удалось спастись, но он совершенно не помнил этого, равно как и то, где он был после. Его, почти раздетого, нашли на полях рядом с Дельборо, в тысяче с лишним верст от Железных Гор.

«Нас сожрут! – пронеслось в сознании Келехира. – Мы погибнем там, внизу!»

«Ну, вот, мы и в Чертогах, – зловеще произнес Бурлаг, подтвердив все подозрения эльфа. – Много моих братьев вы погубили. Теперь пришло время платить за их смерть».

«Ваши преступления превысили меру нашего терпения, – высокопарно и излишне фальшиво проговорил Ибрет. – Зачинщик бунта и его пособники приговариваются к спуску в Чертоги Древнего Зла».

Орки-воины злорадно засмеялись и бактурианец жестом велел им заткнуться. Затем он показал гному на платформу у края ущелья и отошел назад.

«Ой, как страшно-то». – Проговорил Брегевольд совершенно равнодушным тоном и отважно шагнул на деревянный пол. Затем он испытующе поглядел на Келехира и Рашта. Последуют ли они за ним, как однажды обещали?

Келехир смертельно побледнел. Ему отнюдь не хотелось быть сожранным злосчастными насекомыми. Но и оставить гнома одного он не мог. Может быть, он и сошел с ума вслед за ним, а клятву, данную прежде, он нарушать не будет. Поборов сомнение, он вступил на платформу и встал рядом. Брегевольд благосклонно посмотрел на эльфа.

«А ты, человек, можешь остаться, если желаешь, – неожиданно ласково проговорил Ибрет, обращаясь к далламарийцу. – Тебе незачем умирать вместе с ними».

«Нет, – ответил ему Рашт со злостью. – Не желаю. Я лучше приму смерть вместе со своими друзьями, чем всю жизнь проведу рядом с таким, как ты!»

«О да, о да. Я так и думал, – равнодушно усмехнулся бактурианец и толкнул Рашта на платформу. – Давай, топай. Спускай, Бурлаг!»

Не успел далламариец ступить на нее, как она вдруг полетела вниз со страшной скоростью.

«Держитесь за меня!» – Крикнул Брегевольд и, широко расставив ноги, словно бы врос в деревянную поверхность платформы. Ветер засвистел у них в ушах. Пламя факелов, горевших на краю расщелины, стремительно удалялось, пока не исчезло окончательно.

«Вот здорово! – неожиданно выкрикнул он. – До места назначения да с ветерком!»

Келехир и Рашт оторопело переглянулись, вцепившись в ограждения платформы и могучие плечи гнома.

«До какого еще такого места назначения?»

Пока они размышляли, платформа плавно прекратила движение и остановилась.

«Следуйте за мной». – Проговорил гном и исчез в большом проходе, смутно видневшемся впереди. В пещеру откуда-то проникал тусклый и размытый свет.

Впереди зашуршало, и через секунду в руках коротышки ярким пламенем вспыхнул факел.

«Идите сюда, – вновь позвал друзей Брегевольд и передал Рашту еще один факел, который он достал из темной, едва приметной ниши в стене. – Теперь мы в безопасности. Нам останется только дождаться знака».

«В безопасности? – разозлился Келехир. – Зачем нас спустили сюда по-твоему?»

«Вообще-то, нас спустили, чтоб принести в жертву горхам, – ответил ему Брегевольд. – Но этими жертвами мы не станем».

Рашт тяжело дышал и, вытаращив на гнома обезумевшие от страха глаза, старался быстрее поджечь свой светильник от факела гнома. Брегевольд замолчал, напряженно вглядываясь в тьму.

Вдруг нечто впереди привлекло его внимание и это что-то ему явно не понравилось.

«Возьмите факела и прижмитесь к стене!» – Вдруг выкрикнул он, отдавая свой светильник Келехиру и выхватывая топор, который, к удивлению друзей, каким-то образом снова оказался у него.

«Что там?» – Боязливо спросил эльф, принимая факел из его рук.

«К стене! Спинами! Быстро!» – Зашипел Брегевольд, и друзья испуганно шарахнулись назад. Затем заполошно закричали и замахали факелами, изо всех сил вжимаясь в стену позади них.

На гнома напало нечто. Не человек и не орк, а какое-то невероятно безобразное существо с человеческими руками и ногами. Оно было похоже на паука из-за большого количества конечностей, две из которых были увенчаны длинными когтями, напоминающими сабли. Также у него были огромные, с чайное блюдце, зеленые глаза и вытянутые челюсти, полные острых зубов. Оно было в три раза больше гнома. Но тот уверенно теснил существо, нанося ему страшные раны.

«Светите ему в глаза!» – Командовал бесстрашный гном, ловко увертываясь от ударов противника. Преодолевая жуткий страх, Келехир и Рашт отчаянно пытались ослепить врага. Бой длился уже полчаса, но гадкое созданье, несмотря на то что оно истекало зеленой кровью, отступать и не думало.

«Ну! – крикнул Брегевольд, подбадривая друзей. – Или он нас или мы – его!»

Рашт, воодушевленный призывом гнома, удачно кинул факел прямо в глаз твари, и она заморгала, отвратительно закричав.

«Да!» – Заревел гном, отсекая чудовищу одну из ногорук. Воспользовавшись его замешательством, он яростно размахнулся и вогнал топор прямо в грудь гадины. Послышался треск панциря и существо, издав протяжный вопль, упало замертво.

«Ух, – выдохнул коротышка, переводя дух и вытирая пот со лба. – Он успел позвать на помощь. И это плохо. Быстрее подберите факела. Не знаю, сколько их еще появится здесь».

«Но кто они, Брегевольд?» – Спросил Рашт, поджигая свой погасший факел от факела эльфа.

«К стене, к стене, – скомандовал гном, отступая назад. – Это горх, Рашт. Древнее Зло, что обитает в подземных недрах Хириин-Раура. Сейчас не к месту любые расспросы. Нам надо продержаться»…

К стене они отошли вовремя. Из темноты вдруг вновь выползло еще одно из таких существ и, воинственно застрекотав, атаковало Брегевольда.

«Эх, ух, эх, – кряхтел гном, размахивая топором. – Что же это они замешкались там?»

«О ком это он?» – Про себя подумал эльф, успев поймать недоумевающий взгляд далламарийца.

«Сдохни! – яростно ревел гном, отбиваясь от ударов врага. – Все равно сдохнешь!»

Внезапно, спасительный свет факелов погас, но тут же вспыхнул снова, осветив во тьме фигуру незнакомца с оружием в руках.

«Ха-ха! – обрадовался Брегевольд и снова заохал. – О, боги! Еще один!»

Со всех ног к ним неслось еще одно чудище. За ним – третье. Последняя вражина была вооружена копьем и это не предвещало ничего хорошего. Факела вдруг вновь погасли сами по себе. Послышался резкий свист, похожий на свист сабель, затем стук чего-то падающего. А после наступила тишина, прерываемая тяжелым дыханием гнома и их собственным. Отвратительные твари вдруг исчезли и более не показывались.

«Возьмите друг друга за руки и идите за мной». – Велел им гном и, взяв эльфа за руку, повел его вперед. Он шел уверенно, непостижимым образом ориентируясь во вновь обступившей их тьме. Пройдя вперед, они ненадолго остановились, а затем стали спускаться вниз. Келехир умудрился посчитать ступени. Их было сто восемь. Потом они снова остановились и услышали, как за ними что-то закрылось.

Глава 4

«Ну, вот мы и на месте, – с облегчением проговорил Брегевольд, обращаясь к друзьям. – Я выполнил свое обещание и свободен от любых клятв».

Келехир и Рашт хотели было что-то возразить, но тут, в глубине комнаты засиял какой-то кристалл, и при его тусклом свете им удалось разглядеть ту самую фигуру в черном одеянии с капюшоном.

«О! – обрадовался Брегевольд. – Сомбриэль, вот ты где! Долго же ты медлил, друг мой. Чуть жизни не лишился я».

«Прости, Брегевольд». – Произнес незнакомец и крепко обнял гнома.

Друзья стояли в молчании и наблюдали за происходящим. Им вдруг стало ясно, что коротышку здесь ждали и шли на помощь именно к нему. И что Брегевольд ждал помощи от этого незнакомца в черном. Но ведь их-то судьба до сих пор не решена. Что же с ними будет?

«А как же мы?» – Застенчиво спросил Келехир и тронул гнома за рукав.

«Э… Вы? – повернулся к нему Брегевольд. – Ваши судьбы отныне не в моих руках. Хотя, для меня по-прежнему, большая честь считать вас своими друзьями. Но, поймите меня правильно. И вы, и я здесь только в гостях».

«Но что же с нами будет? – не унялся Рашт. – Неужто мы бежали из одного плена, чтобы попасть в другой?»

«Это не мне решать». – Отозвался гном, следуя за незнакомцем.

«Как же так?» – Огорченно произнес Келехир и посмотрел на далламарийца. Тот пожал плечами и ответил ему полным печали взглядом.

В замешательстве, они стояли посередине комнаты и недоуменно глядели в спины уходящим. Фигура в черном повернулась и проговорила на аркаланском: «Следуйте за нами».

Друзья молчали и не двигались с места. Неопределенность их будущего лишила их последних сил и надежд. Они погрузились в задумчивое оцепенение и застыли, не зная, что предпринять.

«Идите сюда! – крикнул им Брегевольд, вмиг вернув их в реальность. – Чего вы там встали?»

Услышав его окрик, Келехир и Рашт разом очнулись и поспешили к нему.

«Эй, вам ничто не угрожает здесь, – благожелательно проговорил гном, пытаясь развеять их дурное настроение. – Вы у друзей. Вы, конечно же, ничего не знаете об их существовании. Но, поверьте мне, здесь вы в безопасности. Идемте».

С этим он взял их за руки и увлек за собой, в другую палату. Она была больше, чем предыдущая раза в три. Потолок ее был увешан причудливыми кристаллами в форме пятиконечных звезд. Стены были испещрены чудной, сияющей резьбой, похожей и на гномью, и на эльфийскую одновременно. Вдоль стен комнаты стояли каменные лавки с мягкими сиденьями. А посередине – длинный стол. На нем была вырезана удивительно точная карта Хириин-Раура и подземелий под ним. Келехир с Раштом так и метнулись к ней. Фигура в черном скрылась в южном проходе палаты.

«Где мы были? – любопытствовал Рашт, разглядывая карту. – И где эти Чертоги Зла?»

«А это что за коридор?» – продолжил он, разглядывая линию, отходящую в сторону от той самой шахты, в которой они обитали. Линия вела наверх и неожиданно обрывалась почти у самой поверхности.

«Орки ведь отобрали у тебя оружие, – вспомнил вдруг это странное обстоятельство Келехир и настороженно посмотрел в спину уходящему. – Кто вернул его тебе, Брегевольд?»

«Мы были вот тут». – Показал им гном, ткнув пальцем в карту.

«Чертоги – вот тут». – Прибавил он и, намеренно проигнорировав вопрос Келехира, позвал друзей в следующую комнату.

В ней тоже был стол, но он был плоский, сделанный из ровной гранитной плиты, и выглядел в точности так, как выглядел бы любой обеденный. На нем стояло несколько маленьких, но глубоких тарелок из синего турмалина, пузатые, хрустальные стаканы и два черных графина с водой.

«Что за кристаллы светят здесь?» – Спросил Келехир, задрав голову кверху и пялясь на потолок. Камни, искусно вделанные в него, придавали ему сапфировый оттенок и ласкали взор своим неярким, голубым светом.

«Это вайрудхи, как их здесь называют». – Брегевольд наложил себе и в тарелки друзей какой-то коричневой, вязкой субстанции с запахом лесных орехов.

«Я где-то уже слышал подобное слово, – Келехир поковырялся в тарелке с субстанцией каменной ложкой. – Кажется, это огдир».

«На нашем языке эти кристаллы звучат как вардудхи, – смутился Брегевольд. – Нам так удобнее произносить. Но изначально они называются вайрудхи и это не огдир».

«Вайра – это война, а удхи – слезы, – пояснил он любопытному эльфу. – Все вместе переводится как «слезы войны». Так здесь называются эти осветительные кристаллы. С ними связанно старинное предание… Согласно ему, россыпь этих кристаллов появилась в ущелье рядом с Обиссомом после возвращения Набу с поля битвы. Считается, что это слезы, которыми она оплакивала погибших детей своих, Набарга и Набрару, и народ Нантара, почти полностью прекративший свое существование. Поначалу слезы Набу были текучими, пока падали с ее глаз на дно ущелья. Но потом мышь пришла в ярость и принялась обдумывать месть, и слезы ее окаменели, образовав целую россыпь. И, кстати, иногда эти камни называют набудхи, то есть слезы Набу».

«Кто создал это предание? – поинтересовался Келехир, отметив про себя тот факт, что собеседник упомянул об эльфах Нантара, царство которых погибло в огне войны в конце Первой Эпохи. – Неужели сама Набуриэль»?

«Или?» – Он вздрогнул и замолчал. Где-то на задворках его разума мелькнула смутная догадка, которую породила рассказанная гномом легенда. Но критический ум его все никак не мог поверить в такую возможность и решительно отринул эту догадку, забив ее молотом скепсиса.

Брегевольд опять промолчал, оставив его замешательство без объяснения, а вопрос без ответа.

«Что это за язык? Кто на нем говорит?» – спросил Рашт, следуя примеру эльфа и разглядывая коричневую массу на своей тарелке.

«Обитатели здешних мест говорят на нем, – уклончиво и чересчур поспешно ответил гном. – Вам незачем знать о них слишком много».

«Ты же говорил, что они не враждебны нам». – Сказал Келехир, пробуя на вкус вязкую, тягучую кашицу, похожую на сладкий сливочный крем. Про себя подумав, что коротышка не просто так не отвечает на добрую половину их вопросов.

«Да, говорил, – Брегевольд на секунду замялся. – Но, как бы вам объяснить… После того, как вас немного подлечат, вас обязательно вернут домой».

Рашт и Келехир засияли от этой радостной перспективы.

«Но прежде, – огорошил их гном. – Вас лишат памяти об этом месте и обо всем, что с вами было здесь при помощи зелья».

«Но почему? – возмутился Келехир. – Разве мы сделали что-то дурное?»

«Так поступают со всеми, – Брегевольд усмехнулся и прибавил. – Вы не станете исключением».

«А ты?» – спросил эльф, подозревая, что гному эта экзекуция не грозит.

«А я не чужой здесь». – Сказал тот и, усевшись за стол, с удовольствием принялся за странную для вкуса эльфа и далламарийца, еду. После его слов в палате воцарилось удрученное молчание и слышно стало только то, как бешено молотит по тарелке ложка гнома. Брегевольд был голоден и не стеснял себя приличиями.

В трапезную вошел эльф в черном и уселся рядом с гномом.

То, что он эльф, друзья поняли сразу. Только у них могли быть такие острые уши. Но вот глаза у этого эльфа были непривычно оранжевые, с черным зрачком, совсем как у орка или гоблина. Рашту даже не по себе стало. Он отложил еду и, налив себе воды в хрустальный, тонкой резки стакан, выпил ее всю одним махом.

«Кто ты?» – Осмелился спросить он у незнакомца.

«Меня зовут Сомбриэль, – ответил тот, чуть усмехнувшись. – Я из эльфов Нантара. Сомневаюсь, что ты хотя бы слово о них слышал».

Рашт промолчал, пожал плечами и снова принялся за недоеденную еду. Сомбриэль был прав. Рашт ничего не знал об эльфах Нантара, поскольку не был силен в истории, хоть и умел читать и писать.

«Эльфы Нантара, полубога Огня?! – удивленно воскликнул Келехир и едва не вскочил с места. Он никак не ожидал, что его подозрения подтвердятся. – Это царство пало в девять тысяч пятьсот первом году Первой Эпохи! А вместе с ним и все его жители!»

«Как видишь, не все». – Ответил ему Сомбриэль и засмеялся.

«Так вот где мы»… – Келехир ошарашенно захлопал глазами и на время потерял дар речи.

Сомбриэль был одет в черный доспех из неизвестного эльфу материала. Приталенная, до колен, куртка с кожаным поясом и капюшоном. На поясе, в ножнах, украшенных тонкой резьбой, короткий кинжал и, судя по длине, сабля. Ноги в черных, высоких ботинках, и такого же цвета штанах. На столе отдельно лежит шлем, который он снял. На шлеме, в районе глаз сверкает полоса черной слюды. На руке эльфа, на одном из изящных, тонких пальцев, сидит перстень. На нем изображена Набу. Ее тело вырезано из оникса, а в глазах сияют два крошечных рубина.

«Ты носишь такой закрытый шлем даже во тьме, – произнес Келехир, тщательно разглядев наряд нантарианца. – Но ведь в нем ничего не видно впотьмах, разве нет?»

«Орки иногда спускаются вниз, – пояснил ему огненный эльф. – А мы не желаем выдавать наше присутствие пламенем наших глаз. Пусть они думают, что находятся тут одни. К тому же, я и во тьме вижу, как днем».

«Эти горхи, они что, имеют власть над орками? – полюбопытствовал Рашт в свою очередь. – Зачем они приносят им жертвы?»

«Черная Тень платит золотом за рабов, – Сомбриэль прервался, чтоб налить себе стакан воды. – И очень не любит, когда они умирают. Чтоб не обременять его известием об их смерти, орки отправляют умерших вниз, к горхам. У них это называется «принести в жертву».

«Но нас туда спустили живыми!» – возразил ему Келехир и недоуменно поглядел на него.

«Вас просто не успели усыпить, – покачал головой нантарианец. – Брегевольд не желал ждать более и устроил потасовку».

«Надоело». – Коротко пояснил гном.

«Нас просто не успели усыпить? – непонимающе переспросил эльф. – Что это значит? Кто должен был усыпить нас?»

Сомбриэль оставил его вопросы без внимания, только пристально посмотрел на него. «Значит, если б не этот гном, – сделал вывод Рашт. – Мы бы просто уснули и проснулись уже здесь, не испытывая всего этого ужаса, через который мы прошли?»

Сомбриэль утвердительно кивнул.

«Зачем ты это сделал? – сердито спросил Рашт, глядя на Брегевольда. – Мы чуть не погибли там!»

«Скучно было сидеть и ждать, – фыркнул Брегевольд и присвистнул, подмигнув далламарийцу. – Такой большой, а испугался?»

Нантарианец рассмеялся и похлопал гнома по плечу. Рашт продолжал смотреть на коротышку, как на умалишенного.

«Твой перстень… – Продолжил Келехир, переведя взгляд на руки Сомбриэля. – Не Набуриэль ли он изображает?»

«Да. Это она, – ответил нантарианец. – Наша спасительница и хранительница всего Эну. Благодаря ей мы продолжаем существовать».

«Но Нантар, насколько я помню старые карты, – вернулся к прежней теме эльф. Он хорошо знал историю и географию. – Находится на территории Энроттна. И мы сейчас невероятно далеко от этого места»…

«Вы сейчас находитесь в Дум-бел-Кхеман-Анхемри или убежище под Железными Горами, – подтвердил Сомбриэль. – Это не Нантар, как ты уже догадался. Но один из его форпостов на землях врага».

«Зачем же вам содержать форпост так далеко от своих владений?» – гнул свое Келехир, непременно желавший выяснить это. Ему вдруг показалось, что это неспроста и вполне возможно, что эти эльфы как-то связаны с врагом.

Сомбриэль покачал головой и снова оставил его вопрос без внимания.

«Слишком много болтовни, – нервно проговорил гном, словно желал заткнуть словоохотливого эльфа. – Давайте-ка, ешьте быстрее».

Рашт перестал сверлить коротышку злобным взглядом и последовал его совету.

«Спасибо, – ответил Келехир и непринужденно перевел разговор в другое русло. Он был достаточно умен, чтоб не настаивать на ответах. – То, что мы ели, очень сладкое и вкусное. Оно похоже на уваренные сливки с медом. Подобное блюдо есть и у гномов, только там оно тверже и его режут на кусочки».

«Нет. Это не то, – возразил ему Брегевольд и пояснил. – То, что вы ели, это вогхан. Эта каша готовится из местных грибов – вогхов. А то, про что ты говорил, это каззар, наше любимое лакомство. И вот оно точно делается из сливочного масла и меда. И они совершенно разные на вкус».

Эльф пожал плечами, не желая с ним спорить.

«У вас тут все вещи из камня сделаны?» – Спросил Рашт, разглядывая столовую утварь.

«Преимущественно». – Односложно ответил Сомбриэль и поднялся из-за стола.

Келехир и Рашт еще долго рассматривали непривычные их взору вещи и рисунки на стенах и лавках. Знаки были похожи на гномьи руны, но были как-то более закруглены и издалека напоминали эльфийскую письменность. Они были вырезаны в камне чем-то острым и подсвечивались разными цветами, синим, зеленым, красным, желтым…

Друзья устали от впечатлений и Брегевольд увел их в спальню, чтобы они могли отдохнуть. Спальней оказалась казарма на сотню мест. В величественной комнате, с высоким резным потолком, под которым висели неяркие, голубые кристаллы, длинными рядами, уходящими вглубь, стояли кровати.

Широкая и низкая кровать, с длинным валиком вместо подушек и серым одеялом мелкой вязки из шерсти неизвестного животного, порадовала Келехира своей опрятностью и уютом. Рядом с ней находился небольшой стол-тумба с ящиком для личных вещей. На нем – хрустальный графин со сложной огранкой и изображением листьев и птиц, наполненный водой. Раздевшись, человек и эльф плюхнулись на чистые простыни и мгновенно уснули.

Они проснулись на следующий день. Дверь в казарму плавно открылась, и в нее вошли трое. Одним из них оказался Сомбриэль, уже знакомый Келехиру и Рашту, эльф. Вошедшие были одинаково одеты. Такие же черные платья, капюшоны и сапоги. Они разговаривали на каком-то необычном, но по-своему красивом языке, в котором было много непривычных уху Келехира сочетаний. Чаще всего в их словах слышалось «гх», «кх», «бх» и «уа».

Двое из вошедших принесли с собой полотняные мешки и теперь раскладывали их содержимое по глубоким шкафам, вырезанным прямо в стенах и не имевшим створок.

«Наверное, привезли припасы». – Подумал Келехир и сел на кровати.

«Ты уже проснулся?» – Проговорил Сомбриэль, сворачивая свиток, который был у него в руках и пристально глядя на эльфа. Его взгляд был долгим и изучающим.

«Да, давно, – ответил Келехир и, смутившись от внимания, оказанного его персоне, прибавил. – А где Брегевольд?»

«Он на кухне, – ответил нантарианец, отворачиваясь от эльфа и убирая свиток. – Готовит завтрак. Мы присоединимся к нему, после того как ты и твой друг переоденетесь».

С этим он оставил на кровати два комплекта одежды и вышел из казармы. За ним вышли и остальные нантарианцы. Келехир разбудил Рашта и переоделся вместе с ним.

«Одежда странная. Никогда не видел подобного материала, – удивленно произнес Рашт, одеваясь. – Сапоги немного жмут».

Келехир молчаливо кивнул. Он был немного рассеян, поскольку продолжал думать о том, что произошло в казарме пять минут назад. Этот нантарианец держал в руках некий свиток и бесцеремонно разглядывал эльфа, возможно, сравнивая его образ с рисунком в свитке. Но эта мысль показалась ему настолько себялюбивой, что он отбросил ее, как нечто грязное.

«Что-то случилось?» – поинтересовался Рашт, почувствовавший изменившееся настроение друга.

Келехир отрицательно покачал головой. Ему не хотелось делиться с ним необоснованными, как он считал, подозрениями.

Они встали и направились к выходу. Дверь, серой тонкой линией, выделялась на стене. Подойдя к ней, они остановились. Не было видно ни ручек, ни замка. Да и сама дверь являла собой сплошной монолитный камень.

«И как нам выйти отсюда?» – Недоуменно проговорил эльф, ощупывая поверхность в поисках разгадки.

Рашт заколотил в очертания двери ногой и это немедленно возымело действие. На шум пришел нантарианец и открыл ее с другой стороны. Он же и провел друзей в трапезную, где уже собрались все остальные.

«О, вот и вы, сони! – обрадовался им Брегевольд и уныло продолжил. – Садитесь за стол. Сегодня у нас опять эти чертовы грибы»…

«Это из них делают ту самую чудесную кашу? – уточнил Келехир и, получив от гнома утвердительный кивок, с восторгом прибавил. – Я готов есть ее каждый день!»

«А четыре тысячи лет?» – спросил огненный эльф и засмеялся.

Рашт молчал, доедая вогхан – кашу из вогхов. Он был единственный, кто просил добавки. Остальным, включая Келехира, вполне хватало обычной порции.

После завтрака стали собираться. Сомбриэль заявил, что им пора покидать Дум-бел-Кхеман-Анхемри и следовать далее по Кашат – Сетиру.

«Что такое Кашат – Сетир?» – тут же спросил у него Келехир.

«Это Тайный Путь, – вместо нантарианца ответил Брегевольд. Он, как и Сомбриэль, был одет в нантарианский легкий доспех, который сидел на нем, как влитой. – Проходит он под Далвурским кряжем и насчитывает шесть перегонов. Так называются стоянки, на которых можно остановиться и отдохнуть».

«И куда ведет этот путь?» – спросил Рашт, но ни от кого из присутствующих не добился ответа.

Келехир не стал повторять этот вопрос, поскольку начинал догадываться, что Тайный Путь связывает собой форпост в Железных Горах и Нантар. Он, в отличие от далламарийца, был гораздо сообразительнее, образованнее и опытнее. Ему даже хватало ума прикидываться дураком в иные моменты.

«Ну, все. Мы готовы». – Прибавил гном, обращаясь к Сомбриэлю и прекратив наблюдать за эльфом.

«Я тоже». – Ответил тот и подошел к двери, ведущей в смежную комнату. Там он нажал на еле заметный глазу отпечаток руки, который, при этом, засветился оранжевым светом, и вышел в большой и длинный коридор.

«Идемте». – Позвал друзей гном и вышел следом за нантарианцем. Они прошли совсем немного и оказались в квадратной комнате невероятных размеров. На полу блестели стальные рельсы, уходящие далеко во тьму. А слева от двери, на небольшом возвышении, стояло несколько странных вагонеток. Конечно, это были не те вагонетки, которые Келехир привык видеть в шахтах. От них там были только четыре колеса и рама. Все остальное больше походило на некое подобие повозки, сочетающей в себе черты вагонетки и кареты.

«Что это за штуковины такие?» – Искренне удивился эльф.

«Это икараны – лодки на колесах. От слов «ика», что значит лодка и «арану» – колесо, – ответил ему Брегевольд и бесцеремонно прибавил. – Садись давай».

Келехир послушался и сел на одно из четырех кресел. Рядом сел Рашт, а впереди – Сомбриэль и гном. Они крутили педали, которые и приводили это транспортное средство в движение. Нантарианец велел всем пристегнуться кожаными ремнями и сам проделал то же самое. И, чтобы предупредить ненужные вопросы, заявил, что не собирается разыскивать бренные останки чужеземцев на всем пути следования.

Икарана зашуршала и понесла Келехира навстречу новому будущему. Эльф тихо радовался про себя. Честно сказать, он уже и не надеялся вернуться домой. Надежда эта, первый год в заключении еще согревавшая его, на второй испарилась бесследно и вот, вновь вернулась благодатным теплом на сердце. Душа Келехира начинала потихоньку возвращаться из небытия, и все произошедшее с ним все больше и больше становилось похоже на страшный сон. Сон, закончившийся совершенно не так, как он ожидал.

«Келехир!» – резкий окрик вывел эльфа из полусонного состояния.

«Проснись! Ты заваливаешься!» – громко кричал Сомбриэль и ругался на своем языке.

«Простите». – Пробормотал Келехир, садясь прямо и соображая. Рядом, вцепившись в стальные поручни и выпучив глаза от страха, сидел Рашт.

«Что с тобой?» – спросил эльф и взгляд его внезапно упал вниз. Под ними зияла огромная пропасть природного происхождения. А вагонетка, летящая по натянутым рельсам-тросам, пугающе раскачивалась из стороны в сторону.

«А!!!» – закричал Келехир и, беспомощно повертевшись на месте, уставился на Сомбриэля. Но от того исходила сосредоточенная уверенность и эльф понемногу успокоился. Капюшон нантарианца раздувался от ветра, а глаза вспыхнули ярким, оранжевым пламенем. Вагонетка взлетела в небольшую пещеру и покатилась дальше. Рашт стирал со лба крупные капли пота и отдувался так, как будто сбежал от целой стаи горпагов.

«Простите меня, – сбивчиво извинялся Келехир. – Я и не знал, какая опасность нам угрожает. Я больше не засну».

«Я сам виноват, – в голосе нантарианца, как вдруг показалось эльфу, послышались нотки страха. – Мне следовало бы дать вам больше времени на сон».

Друзья промолчали. От нечего делать стали разглядывать ровные стены туннеля. На них были вырезаны непонятные им надписи и висели фонари с кристаллами внутри.

Икарана еще очень долго тряслась на рельсах. От этой мерной качки Келехир опять впал в дрему и заснул. Вместе с ним заснул и далламариец. И только Сомбриэль с Брегевольдом не спали. Первый крутил педали, а второй управлял вагонеткой.

Келехир проснулся и долго сидел, не открывая глаз. Гном и нантарианец о чем-то говорили. Эльф несколько раз услышал свое имя, и вроде бы, даже искаженное акцентом имя своего отца, но содержание разговора так и осталось для него тайной, поскольку язык, на котором они общались, был незнаком ему.

Вагонетка замедлила ход и остановилась. Сомбриэль с гномом закатили ее на невысокую возвышенность и застопорили колеса.

Эльф сделал вид, что только что проснулся и осмотрелся по сторонам.

«Рашт, вставай, – разбудил он друга. – Мы куда-то приехали»…

«Это место называется Эгха-наман-ву-авир или просто Эгха». – Пояснил ему огненный эльф и открыл в стене дверь. Она находилась почти рядом с вагонеткой, перед самым лицом Келехира, но он, все же, умудрился не заметить ее.

Келехир недоумевающе поглядел на него.

«Наман-ву-авир, – перевел ему Брегевольд с нантарианского. – Дословно звучит как сон-и-постель. Это и есть перегон. А Эгха это первый».

Келехир благодарно прижал руку к сердцу, чем насмешил гнома.

«Здесь вы отдохнете, как следует, – продолжил Сомбриэль, дождавшись, когда обмен любезностями иссякнет, и заходя вовнутрь. – И мы поедем дальше».

Понятливо кивнув, друзья зашли следом за ним в просторную, хорошо освещенную кристаллами комнату. Гном ушел на кухню, в поисках съестного, и Келехир присоединился к нему.

«А пива-то и нет, – Брегевольд потряс пустым пивным бочонком и тоскливо поджал губы. – Поскорее бы до Кхадра добраться».

«Что это за Кхадр еще? – удивился Келехир, шаря любопытным взглядом по полкам. – Смотри, тут сухари!»

«Сухари! – оживился гном, аккуратно поставив бочонок на место. – Отлично! А Кхадр это город такой, Кели. Он находится под землей, в горах, в ста двадцати верстах от Далроса, если идти на северо-запад».

«В ста двадцати верстах от Далроса, на северо-западе от него». – Тут же сделал пометку в уме Келехир и припомнил, что в этом месте Далвурский кряж идет почти параллельно Азвалгарским отрогам. А значит, вышеуказанный Кхадр может быть только в их начале.

И он ни разу не ошибся в определении местоположения этого города.

Они вместе накрыли на стол в Трапезной. Неизменные вогхи, мешок сухарей из белого хлеба, несколько сушеных рыбин и вдоволь воды.

«Откуда здесь белый хлеб и рыба?» – про себя подумал Келехир, но не стал озвучивать свое любопытство в этот раз. Он давно приметил, что хозяева не рады их бесконечным вопросам.

«Садитесь». – Позвал всех за стол Брегевольд.

Поев, перешли в казармы. Они и тут были, такие же огромные и вместительные. На стенах повсеместно висели гобелены, изображающие батальные сцены, которые были незнакомы эльфу. Каждая из них подсвечивалась кристаллом неяркого, белого цвета. Выбрав себе кровать, Келехир свалился на нее, задумчиво жуя рыбий хвост.

«Сколько же верст в каждом перегоне?» – не утерпев, спросил он у гнома и перевернулся на живот.

«Двести шестьдесят, – лениво ответил Брегевольд. Он где-то раздобыл табак и теперь набивал им трубку. – А всего их здесь шесть, как я уже упоминал».

«Что?! – взвился Рашт, выпучив на него изумленные глаза. – Ты хочешь сказать, что мы только что проехали двести шестьдесят верст!!»

Он так выкрикнул это свое удивление, что Брегевольд, не ожидавший такого напора, выронил из рук деревянную, засмоленную и закопченную от долгого использования, трубку. Драгоценный табак крупными, коричневыми хлопьями рассыпался по полу.

«Ах, ты, азвалгарская зараза!! Гореть тебе в печах Хаззарана и Нан-Тариона сразу!!!» – завопил рассерженный гном на огдире. Сомбриэль покатился со смеху. Келехир присоединился к нему, ибо тоже владел огдиром – гномьим языком. И только Рашт ничего не понял.

«Такая скорость пугает меня». – Проговорил далламариец, помогая коротышке собрать табак.

«Вагонетка едет, в среднем, восемьдесят верст в час, – просветил его Сомбриэль. – На расстояние от Железных Гор до этого места мы потратили почти три часа. Вот и считай».

«Что тут считать-то? – вновь изумился Рашт и боязливо добавил. – И в кошмарном сне мне бы не привиделось, что можно одолеть двести шестьдесят верст за три часа».

«Это просто он не торопился», – подлил масла в огонь Брегевольд и кивком головы указал на нантарианца.

«А что, можно еще быстрей? – простонал далламариец.

«Нет! Зачем мне это знать?» – тут же прибавил он.

Все снова засмеялись. Потом понемногу успокоились. Гном докурил свою трубку, выбил ее об кровать и положил на стол. Келехир завороженно наблюдал за его действиями. Спать ему не хотелось, и он погрузился в мечтания. Все мысли были о том, как он вернется в Арентейл и как его встретят родные, знакомые и Мориан, эльфийка из Эраниона, с которой он встречался до своего пленения.

Немного помечтав, он отправился осматривать помещения первого перегона. Их было несколько. Кухня, казармы, уборная и порт для вагонеток – икаран-нар. Дольше всего он задержался на кухне. Осмотрев посуду, сплошь сделанную из камня и стекла, Келехир бросился исследовать мебель и содержимое шкафов. На кухне стояло несколько табуреток и, усевшись на одну из них, любопытный эльф заглянул в пузатый комод. Из верхнего ящика он извлек кучу столовых приборов: вилок, ложек и ножей и старательно разглядывал их в течение получаса. Вилки все были двузубые и такие тоненькие, что казалось, вот-вот должны сломаться. Ложки тоже были странные. Все маленькие, как чайные, но зато с неимоверно длинной ручкой. И только ножи оказались более привычными его взору. Все вещи отличались изумительно искусной работой и грациозностью. Сложив приборы обратно в ящик, Келехир задумался: «Сколько же времени корпел тот, кто делал, к примеру, вот эту вилку? Ту, которая упала на пол и даже не звякнула? День, два, а, может быть, месяц? Сколько же надо приложить усилий, чтобы выточить из камня столь изящные приборы?»

«Что с тобой, Келехир? О чем ты думаешь?» – спросил вошедший нантарианец, и эльф рассказал ему о своих мыслях.

«Сколько времени надо?» – спросил Сомбриэль, улыбнулся и достал из ножен, висевших у него на поясе, небольшой нож, длиной с ладонь.

«Иди сюда, Кели, – позвал он эльфа. – Не нужно столько времени. Смотри».

Кинжал нантарианца срезал со стены небольшой кусок камня. Глаза Келехира изумленно расширились. Буквально через минуту они стали еще больше, поскольку именно за это время из рук Сомбриэля выскочила новая вилка. Совершенно не отличимая от тех, что эльф видел в шкафу.

«Сомбриэль, – очарованно прошептал Келехир, как будто он присутствовал при сотворении некоего чуда. – Вы только что сделали вилку».

«Да». – Совершенно безэмоционально подтвердил нантарианец и ушел.

«Ну, надо же!» – про себя удивился Келехир, вспомнив все каменные изделия, которые видел когда-либо. Ни в Эмборладе, ни в Эранионе, ни в Аркалане никто не пользовался столовыми приборами из камня. И самая элегантная вещь, встречавшаяся ему, была статуэтка богини Нуриэль. Он помнил ее очень отчетливо. Она стояла в кабинете его отца, лорда Эмариэля, и отличалась очень изящными формами. Ее торс был чуть толще, чем черенок нантарианской вилки. От отца он знал, что великий мастер-резчик, создавший этот шедевр на день рождения владыки Эраниона, потратил на вещицу аж целых три месяца. Теперь же эта статуэтка казалась Келехиру грубой поделкой неумехи. Сомбриэль, наверное, сотворил бы такую же минут за десять, не больше. Но нантарианцы ведь и не обтачивают камень. Они режут его. Может, именно поэтому, у них все получается гораздо быстрее?

Повертев в руках изделие, созданное нантарианцем, эльф положил его в ящик стола и вернулся к другу. Рашт сидел на кровати и, сняв с себя куртку, тщательно разглядывал ее. Увидев Келехира, он пояснил: «Я как-то неловко повернулся и подумал, что она порвалась. Вот я и снял ее, проверить».

«А я был на кухне». – Произнес эльф и рассказал ему о произошедшем.

«Сделал вилку, за минуту? – удивился далламариец, одеваясь. – Что же это за нож у него такой?»

«И не только ножи здесь такие, – услышав их разговор, проговорил Брегевольд. – Сабли, копья, щиты, луки… Все сделано из особых сплавов. Все очень острое и смертоносное. Оружие, что режет сталь, как масло. Что устоит против него?»

«И сталь режет?» – изумился Келехир, и тут же засомневался в этом.

«Камень, сталь, кости, кожу, дерево, алмазы, – подтвердил гном. – Все, что угодно».

«Вот бы и мне такое!» – воскликнул эльф.

«Чужеземцам нельзя, – огорчил его Брегевольд. – Те, в ком мало истинного Огня, не смогут владеть им».

«О каком Огне ты говоришь?» – не понял Келехир.

«Обыкновенном, – усмехнулся гном. – Ты ведь являешься водным эльфом, Келехир. Ты иннарим – водяной, как называют нантарианцы эльфов из рода Иннарималя. Тебе, а точнее, твоим предкам, когда-то была подвластна стихия Воды, не так ли?»

«Э… Ну, да, – замялся Келехир. Он совершенно не разбирался в энергиях стихий и никогда не имел с ними дела. – Но ныне нет среди нас никого, кто владел бы этой силой».

«Я знаю, – кивнул Брегевольд. – Так вот, здесь, в Нантаре, большинство владеет стихией Огня, поэтому их оружие вам подвластно не будет».

«Ах, вот как»… – Приуныл Келехир. Он хотел было спросить про рыбу и хлеб, как гном вдруг уронил голову и захрапел себе в бороду. Причем, у эльфа сложилось впечатление, что он провернул это нарочно.

Они прожили на первом перегоне целых два дня. За это время Келехир, Рашт и Брегевольд хорошо отдохнули и выспались.

«Надо бы ехать, – сказал гном нантарианцу. – А то я начинаю мхом покрываться».

«Скоро поедем». – Обнадежил его тот.

Глава 5

Они покинули перегон Эгха. Забравшись в вагонетку, Келехир стал смотреть вперед и, вскоре, красные и синие фонари на стенах туннеля, слились в его взоре в одну пеструю ленту. Через шесть часов причалили к плоской и широкой площадке икаран-нара, и Сомбриэль исчез в открывшейся двери.

«Второй перегон». – Подумал про себя Келехир и заковылял следом за огненным эльфом, надеясь попасть в мыльню быстрей, чем Рашт. Но далламариец не торопился и степенно зашел в помещение, за ним – Брегевольд.

На втором перегоне, Дуа-наман-ву-авире, также были казармы, кухня, уборная и порт. Помимо этого, там была купальня и комната для проведения внутрителесных вмешательств.

На кухне сидел еще один из нантарианцев. Это был красивый, круглолицый эльф с длинным носом, пухлым ртом и яркими глазами под короткими, гусеничными бровями. Ни усов, ни бороды он не носил и череп его был основательно выбрит, являя всему миру большие уши. Он был среднего роста, худой и жилистый, с широкими плечами. Его черная одежда была украшена поясом красного цвета, небрежно повязанным вокруг узких бедер.

«Имури». – Мурлыкнул странный нантарианец и слегка поклонился прошедшему мимо него Сомбриэлю. Тот кивнул ему в ответ.

«Что он сказал? – спросил Келехир гнома. – И что это за пояс у него такого цвета?»

«Он сказал «правитель», – ответил Брегевольд. – Воины здесь носят черные одежды, а воины-целители – обязаны одевать поверх этих одежд красные пояса, чтоб быть заметными».

«Правитель чего?» – не понял эльф.

«Нантара правитель, – сердито пояснил гном. – Чего тут непонятного?»

«Так, значит, Сомбриэль их господин?» – дошло, наконец, до Келехира.

«Да». – Односложно подтвердил Брегевольд.

«Нас будут лечить?» – удивился Рашт.

«Скорее всего». – Кивнул гном и, подойдя к нантарианцу с красным поясом, что-то сказал ему. Тот обрадовался, похлопал коротышку по плечу и ушел в соседнюю комнату.

«Идемте, – позвал друзей Брегевольд. – Кхардаг сейчас осмотрит вас».

Келехир с Раштом послушно вошли в просторную комнату, в которой стояло несколько длинных и широких столов из белого камня.

В помещении было очень светло. На потолке и стенах располагались яркие кристаллы. А прямо над столами висело несколько прозрачных, с зеленым изумрудом в центре, шаров.

Вошел Сомбриэль. Кхардаг велел друзьям раздеться до пояса и стал осматривать их. Его ладони медленно двигались по груди Келехира и тот, лежа на белом столе, погрузился в оцепенение. На соседнем столе сидел далламариец и тревожно наблюдал за другом. Он знал, что здоровье эльфа было значительно подорвано. Он заметил это давно, еще год назад. От переломов в ногах и сырости, круглогодично стоявшей в Железных копях, в организме эльфа что-то сломалось. С тех пор его бросало то в жар, то в холод. Он становился слабей.

Сам же Рашт отличался богатырским здоровьем и ему повезло обойтись без травм. Это дало ему шанс выжить в суровых условиях. Он остался здоровым, только устал от бесконечной работы.

Закончив поверхностный осмотр, целитель сказал, что у Келехира слабое сердце и принялся осматривать далламарийца.

«Сомбриэль!» – позвал растревоженный эльф. Ему почему-то показалось, что нантарианец произнёс ему смертельный приговор.

«Что тебе, Кели?» – откликнулся Сомбриэль, снова сократив имя эльфа.

«Что значит слабое сердце? Я умру?» – накинулся на него Келехир.

«Уставшее сердце у тебя, Келехир, – постарался успокоить его владыка Нантара. – Ты не умрешь. Когда душа твоя успокоится, болезнь покинет твое тело. Тебе нечего боятся».

Келехир грустно посмотрел в сторону. Слишком много всего он видел в Железных Копях. Душа у него была нежная, смешливая. Не выдержала она тех видений, чужих страданий, смертей и горя. Сломалась она, и крайне редко в последнее время подавала признаки жизни.

Сомбриэль снял перчатку и приложил ладонь к груди эльфа. От неожиданности тот вздрогнул. Что это? Словно кто-то мягко и осторожно прикоснулся к его сердцу, привнеся в него спокойствие и согрев теплом сочувствия. Ладонь нантарианца словно источала любовь. Келехиру становилось значительно легче.

«Сомбриэль!» – всхлипнул эльф и, посмотрев на правителя Нантара глазами, полными слез, протянул к нему руки. Нантарианец ласково обнял его и терпеливо ждал, пока Келехир выплачет их все. Эльф слишком долго скрывал их внутри, чтоб его душа осталась целой. Соленые и горькие, слезы разъели ее и теперь, чтобы исцелиться, он должен был выплакать их. И он плакал. Совершенно не стесняясь никого вокруг.

Плакал он долго, минут пять. Все это время Сомбриэль поддерживал его, а его ладони унимали нестерпимую боль от воспоминаний. Когда Келехир успокоился, он отвел его в купальню и оставил там, вместе с далламарийцем и гномом.

«Прыгайте сюда, – позвал их Брегевольд и блаженно закатил глаза. Он оказался там раньше всех. – Водичка такая приятная»…

«Слава богам!» – завопил Рашт и, скинув с себя белоснежную простынь, в которую его укутал Кхардаг, прыгнул в большой бассейн, стоявший посередине комнаты.

«Сюда, Кели». – Позвал эльфа гном и, подняв волну, скрылся под водой.

Они провели в бассейне больше двух часов, нежась и наслаждаясь теплой водой и душистым мылом. По своей консистенции оно было похоже на загустевшие на морозе сливки. Цвет его был голубым, и оно вкусно пахло лавандой и медом.

«Как хорошо, – стонал далламариец и окунался с головой. – Век бы отсюда не вылезал».

«Да»… – Согласно протянул Брегевольд.

Келехир молчал. Он все еще переживал свое духовное исцеление и наслаждался благодатью, непостижимым образом пролившейся в его сердце с ладоней правителя Нантара.

Внезапно, в мыльню вошел Кхардаг с большим горшком в руках и намазал им головы вонючей, серой слизью.

«Что это? Зачем?» – Возмутился Рашт, тщетно пытаясь отвести от себя руки целителя, которые оказались гораздо сильней, чем его собственные. Кхардаг целеустремленно перепачкал его и пояснил: «Это от вшей. Минут через десять смоете».

«А где мы воду возьмём?» – Удивился Келехир, незамедлительно приходя в себя от сильной вони, что сейчас издавали его волосы.

«Я знаю где, – Брегевольд показал эльфу на маленькую кнопочку в стене. На ней были вырезаны три синие волны. – Вот сюда нажмем, и появится вода».

«Холодная». – Через секунду уточнил он и, стиснув зубы и зажав нос, подставил целителю бороду.

«Холодная? – переспросил Келехир и уныло прибавил. – Я такую не хочу».

«Меня позовете, – Кхардаг закончил с гномом. – Я нагрею вам воды. Владыку не зовите. Он устал от вас».

Друзья промолчали, кривясь от жуткого смраду, и еле дождались, когда истекут десять положенных минут. Келехир и это время не потерял даром, успев вызнать у гнома, что вода в купальне происходила от одного из ледников Далвурского кряжа, покрывавших горы белыми шапками по всей их протяженности. Этот же ледник давал жизнь далламарийской реке Содерборос, ее восточному притоку, реке Ллао и озеру Лладон, на берегу которого стоял город Ирбит.

Удовлетворив любопытство эльфа, Брегевольд позвал Кхардага. Целитель пришел на их зов и, спустив в бассейне воду, нажал на кнопку. Под ней сдвинулась каменная плитка, и показалось небольшое отверстие. Из него хлынул напор воды, толщиною в руку, и он впился в нее взглядом. Нагрев для них воду, он ушел и тут же вернулся с ножницами. Ловко орудуя ими, он подстриг Рашта и Келехира, а гному помог с бородой, ибо на голове у того был редкий ежик. Брегевольд даже в плену умудрялся брить свою голову. Отстриженные волосы Кхардаг спалил.

Переодевшись в чистое, Келехир, Рашт и гном покинули мыльню. Вместо них туда прошел слуга в коричневом. Он должен был постирать их грязную одежду и исподнее. А пока они блаженствовали, успел приготовить для всех скромный обед.

После ванной и обеда Келехир почувствовал себя значительно лучше. У него появилось прекрасное настроение, что бывало довольно редко за последние два года. Ему захотелось поболтать.

«Эй, Брегги, – позвал он гнома. – Иногда мне кажется, что Сомбриэль читает мои мысли. И Рашт чувствует подобное. Но разве может кто-то вторгнуться в чужое сознание?»

«Нантарианцы могут. Не все, конечно, – ответил Брегевольд. – Сомбриэль, определенно может это, когда ему нужно. И владычица Намисэль тоже. А другие – не знаю».

«Кто такая владычица Намисэль?» – спросил Келехир.

«Моя покровительница, – гном тепло улыбнулся. – И, вообще, самая милая, и красивая женщина в Нантаре».

«Значит, эти двое точно могут прочитать все мои мысли?» – не унимался эльф, про себя отметив с какой радостью коротышка упомянул об этой женщине.

«Да кому нужен этот мусор у тебя в голове? – внезапно разозлился Брегевольд. – Что там у тебя такого, о чем не знают другие?»

«Хм, – смущенно кашлянул Келехир. – Ну, например, ценные сведения об обороне эльфийских городов».

«Каких? – недобро переспросил гном. – Здесь знают все, Кели. Даже то, какого цвета полы в Верхней Палате Эреан-Глада в Белионе».

«И какого же они цвета?» – с издевкой спросил тот, про себя подумав невзначай, что полы там из красного камня и покрыты расписными эльфийскими узорами.

«Полы там из красного камня, покрытые затейливыми эльфийскими узорами, – почти слово в слово повторил подошедший сзади Сомбриэль. – Но ты можешь быть спокоен за содержимое твоей головы, Келехир».

И насмешливо продолжил: «Брегевольд сказал тебе правду. Этот мусор никому не нужен».

«Да? – обиделся эльф. – А вы, значит, сплошь о чем-то ценном размышляете?»

Владыка Нантара сделал вид, что не расслышал вопрос Келехира.

«Невозможно не думать, – убежденно говорил Келехир самому себе. – Так не бывает».

«Эй, Кхардаг, – вслух позвал он целителя. Тот сидел на стуле и что-то вырезал из камня. – Скажи, ты думаешь?»

«О чем?» – удивился нантарианец и отложил резец.

«Ну, вообще, о чем-нибудь». – Пояснил эльф.

«Увы, иногда я все еще думаю о какой-нибудь ерунде, – виновато произнес целитель. – Хоть и стараюсь не думать вовсе».

«А разве можно не думать вовсе?» – задал Келехир волнующий его вопрос.

«Можно, – ответил Кхардаг. – Владыки иногда не мыслят и некоторые из нас тоже».

«Как же вы живете?» – удивился эльф.

«Как видишь». – Недоуменно отозвался целитель и снова взялся за резец.

Келехир недоверчиво хмыкнул. Способность не мыслить всегда казалась ему фантастической и, по его глубокому убеждению, являлась уделом избранных. При этом его богатое воображение всегда рисовало ему образ убеленного сединами старца, наблюдавшего за звездами из окон древней обсерватории. Такого же холодного, как небо, в которое он смотрел и беспристрастного, словно его прозрачность. Самому же эльфу крайне редко удавалось освободиться от навязчивых мыслей, водивших в его голове нескончаемые хороводы. Особенно, если с этим думаньем было связано какое-то событие, эмоционально повлиявшее на него.

В уютных палатах Дуа-наман-ву-авира они обитали уже целых два дня, и за это время не прошло ни одной минуты, когда б Келехир не донимал нантарианцев вопросами. Он хотел знать про этот народ все. Наверное, они решили поскорей избавиться от его любопытства, поскольку, на третий день, Сомбриэль вывел всех из убежища и вновь посадил в вагонетку. Несколько часов они летели по нескончаемым туннелям и не останавливались даже для того, чтобы справить малую нужду.

«Когда мы приедем? – спросил Келехир, становясь зеленым от бесконечной тряски. – Я уже устал».

«Еще минут двадцать и будем на месте». – Ответил Брегевольд и что-то прибавил на нантарианском. Сомбриэль согласно кивнул ему в ответ и изучающе поглядел на Келехира.

Эльф, действительно, выглядел не лучшим образом. Лицо его покрывали красные пятна, волосы блестели от пота, а глаза были мутные и безрадостные.

Мимо них, на страшной скорости, пронеслась встречная вагонетка. В ней сидело трое нантарианцев в черной одежде и шестеро в синей.

«О! – немного оживился Келехир. – Кто эти в синем?»

Сомбриэль промолчал. Глаза его вспыхнули недовольством, но ему удалось сдержаться. Он, как и его подданные, тоже устал от безмерного любопытства пришельца. Эльфу ответил гном.

«Это строители». – Сказал он и принялся отстёгивать кожаный ремень.

Они приближались к Трир-наман-ву-авиру, третьему перегону. Келехир приуныл. Ему не хотелось, чтоб кто-то из его спасителей был недоволен им. Но он не мог изменить свою сущность, а она жаждала знать буквально все. Что тут поделать? Молчать целыми днями, как Рашт, он не умел, да и не мог.

Вагонетка плавно затормозила и остановилась. Келехир с трудом вышел из нее. У него тряслись ноги. Рашт поддержал его за пояс и помог другу войти в помещения. Вперед проскользнул гном и целитель. Последний развел в чашке какой-то синий порошок пополам с водой и дал это снадобье эльфу. Келехир выпил его и почувствовал себя немного легче. Жар, который беспокоил его, ненадолго унялся.

«Мне надо тщательней осмотреть его». – Сказал Кхардаг и легко закинул обессиленное тело эльфа на белый стол.

«Он умрет? – беспокоился Рашт, сжимая потную руку друга. – Отчего он болеет?»

«Еще ничего нельзя понять, – ответил ему целитель, снимая с Келехира одежду. – Но я вижу вот тут следы от переломов… Тут, на ногах. Владыка, ты не поможешь мне?»

«Иду». – Отозвался Сомбриэль и вместе с ним осмотрел эльфа.

«Нужно как можно быстрее добраться до Кхадра». – Кхардаг многозначительно посмотрел на своего правителя.

«Да, – согласился тот. – Зараза давным-давно проникла в его кровь. Ему требуется срочное вмешательство».

«Что это за вмешательство?» – удивленно спросил Келехир, но ему никто не ответил.

Кхардаг подхватил его на руки и унес обратно в вагонетку. Остальные последовали за ним и расселись по своим местам. Они вновь двинулись в путь и не делали остановок, пролетев три последних перегона так, словно за ними гнались. Как только приехали в Кхадр, несчастного страдальца без промедления отнесли в лечебницу.

Келехир открыл глаза. Его взору показался белый потолок. С него спускалась цепь, на конце которой висел прозрачный шар с зеленым кристаллом внутри. Подобный кристалл он видел на втором перегоне, в палате для телесных вмешательств.

«Как долго я здесь нахожусь? – подумал он, глядя прямо перед собой. – Как же хочется домой, к родным. Уже два года я не видел их лиц. Отец, наверное, поседел от горя. Им ведь неведомо, что я все еще жив».

В палату вошли Кхардаг, Сомбриэль и кто-то третий. В руках у целителя были необычные инструменты. Келехир впервые видел такие. Среди них были черные ножи, инструменты с крючками на конце, несколько зажимов, какие-то трубки разной длины, два круглых сосуда и набор, в котором был пузырек с жидкостью и маленькая кисточка. Он поставил все это на стол рядом с эльфом и принялся кипятить предметы в маленькой, каменной ванночке.

«Что это?» – немного испугался Келехир.

«Это инструменты для внутрителесных вмешательств, – пояснил ему Сомбриэль. – Мы будем лечить твои ноги».

«И сделаете их прямыми? – с тайной надеждой вопросил эльф и тут же оборвал сам себя. – Хотя, это никому не под силу».

«Под силу, – Кхардаг пристегнул эльфа к столу кожаными ремнями и прибавил без ложной скромности. – Только нам и под силу, между прочим».

«Я не верю в это». – Прошептал Келехир, проглатывая пилюлю, поданную ему Сомбриэлем. Тот усмехнулся, дал недоверчивому эльфу еще одну пилюлю, и намазал его грудь желтой пастой. Затем он принялся разглядывать его ноги, изредка переговариваясь с Кхардагом.

Правая нога Келехира, сломанная в двух местах, после орочьей перевязки образовала собой дугу, да так и срослась. А левая, разбитая гораздо сильней, и вовсе представляла собой жалкое зрелище. Она, хоть и была прямей, чем правая, но зато, ровно посередине голени имела огромную, ужасающую шишку, похожую на колено. Под этой шишкой, вдобавок ко всему еще и нездорового цвета, находилась неправильно сросшаяся кость, в самой глубине которой жила зараза, отравлявшая эльфа.

Келехир вздохнул. Он еще там, в Железных горах, смирился с мыслью о потере обеих ног. Он знал, что это неизбежно. Во всяком случае, на его родине такие раны считались неизлечимыми. И здесь он не рассчитывал на большее. Кхардаг разозлил его своей неуместной самоуверенностью. Он недовольно посмотрел на целителя и вдруг вылетел из своего тела. Затем поднялся к потолку и завис.

«Так, наверное, и должно быть». – Подумал он, глядя как нантарианцы что-то делают с ним.

Некоторое время он молчал, пристально вглядываясь в свою левую ногу. Кхардаг как раз проколол шишку острым ножом и быстро вставил в нее эластичную трубочку, по которой бурным потоком хлынул желтый гной. Перед глазами эльфа все закружилось. Он вскрикнул и провалился в темень.

Очнулся он через три часа. Обе ноги, перевязанные бинтами и закованные в гипс, разрывались от боли. Осмотревшись по сторонам, он увидел фигуру у окна. Это была потрясающе красивая эльфийка, одетая в черное, как воин. Ее большие, ярко-оранжевые глаза, под черными, изогнутыми бровями, были обрамлены пушистыми, длинными ресницами. Нос был прямой, аккуратный и небольшой. Рот маленький, с пухлыми губами. Ушей не было видно, они скрывались в прекрасных, каштановых волосах. Они были довольно короткие и доходили ей только до плеч. Она внимательно смотрела в окно, увлеченная чем-то, происходящим снаружи.

Келехир засмотрелся на нее и моментально позабыл о боли, терзавшей его. Женщина почувствовала на себе его взгляд и повернулась.

«Ты уже проснулся? – удивленно спросила она, подходя к его постели. – Ты должен был спать еще час или два».

«Не хочу, – сказал Келехир и осведомился. – Кто ты?»

«Меня зовут Намисэль. Сегодня я твоя сиделка, – ответила нантарианка и улыбнулась. – Давай, я дам тебе еще одну пилюлю. Я вижу, что твои ноги болят».

«Благодарю, – обрадовался эльф. – Я хотел позвать тебя раньше, но»…

«Но вместо этого разглядывал меня целых пять минут». – Продолжила за него Намисэль и взгляд ее стал чарующим.

Келехир смутился и промолчал. Ему не хотелось сейчас говорить ей о чувствах, неожиданно вспыхнувших в его сердце. Кажется, он безоглядно влюбился. Настолько, что волновавшие его прежде мысли о Мориан, о белом хлебе, о местонахождении подземного царства и о сушеной рыбе, что он ел недавно, перестали его заботить от слова совсем.

Нантарианка вновь улыбнулась и дала ему пилюлю и питье, чтобы запить ее. Келехир скрипнул зубами. В ногах пульсировало со страшной силой и отдавало в бедра. Голова кружилась. Он проглотил лекарство и разлил воду. Затем испуганно посмотрел на свою сиделку. Он ожидал упрека, но она не проронила ни слова. Пилюля быстро подействовала. Келехир закрыл глаза и погрузился в сон.

Дальнейшее плохо помнилось ему. Через день или два пришел Сомбриэль и вновь провел вмешательство. Келехира кормили обезболивающим, но его хватало ненадолго. Эльф уже не мог даже плакать от боли, бесконечно терзающей его ноги. Он обессилел и потерял всякую надежду на то, что этот кошмар закончится.

В один из дней ему стало совсем плохо. Нантарианцы собрали совет. Они долго разговаривали, стоя около постели, на которой лежал эльф. Потом его вновь перенесли в палату для вмешательств, на ненавистный ему белый стол. Пока несли, он внезапно провалился в беззвучную темень, из которой вдруг вынырнул на песчано-травянистом берегу Тауриля. До Арентейла было рукой подать.

«Наконец-то я дома». – Облегченно подумал Келехир и помчался в сторону западных городских ворот. Он чувствовал, что все закончится, если он добежит. Больше не будет боли и страданий. Он уже ощущал вкус свободы всем своим существом, и почти добрался до ворот, как путь ему преградило что-то необъятное и весьма могущественное, темным облаком спустившееся с неба.

«Набуриэль! – взмолился эльф, узнав ее образ. – Пропусти меня!»

Предвечная мышь переступила с лапы на лапу, сложила громадные крылья, и заговорила.

«Ты волен уйти, и я не должна препятствовать тебе. Но… Никому еще не удавалось сбежать от своей судьбы».

Ее образ померк и словно отдалился. Одновременно с ней пропал Арентейл. Эльфа тянуло куда-то назад. Он вдохнул воздуха в легкие и резко открыл глаза.

«О чем это все?» – спросил Келехир, возвращаясь в реальность и глядя на нантарианцев, окруживших его. Судя по их лицам, они тоже слышали Предвечную мышь.

«Тебе предстоит быть мостом между Смертью и Жизнью. – Немного погодя ответила Набу, возобновляя с ним связь. – Кровь Нантара поможет тебе в этом».

Больше она ничего не сказала. Да и сказанное ею оставалось для Келехира лишенным смысла. Он недоуменно похлопал глазами и поглядел на Сомбриэля. Тот посмотрел на него в ответ и произнес, обращаясь к Намисэль: «Начинай».

Намисэль облегченно вздохнула и стала быстро приготавливать инструменты, нужные для этой процедуры. Ими оказался шланг с иглами на концах и жгут. Наложив его на руку правителя, она воткнула иглу ему в вену, а иглу на другом конце шланга воткнула в вену на руке Келехира. По шлангу потекла алая кровь. Эльф смотрел на нее, и ему казалось, что она дымится.

«Все, достаточно! Иначе кровь начнет сворачиваться!» – тревожно произнес целитель, обеспокоенно наблюдавший за ним. – Сомбриэль, прекрати».

«Замолчи, – остановил его правитель тоном, не терпящим возражений. – Я сам знаю, когда мне нужно будет закончить».

«Все, – ровно через минуту вынула иглы Намисэль. – Заклеивай, Кхардаг».

Целитель кинулся выполнять ее приказ. Он аккуратно заклеил края раны специальным клеем и тщательно перебинтовал руку своего правителя. Сомбриэль поморщился. Второпях, Кхардаг наступил ему на ногу.

«Что? Что? – беспомощно закудахтал целитель. – Тебе плохо, владыка?»

«Сойди с моей ноги, – попросил его Сомбриэль. – И перестань поддаваться опасениям. Все будет хорошо, Кхардаг».

Целитель сконфуженно умолк и, отойдя от него, принялся за чужеземца. Келехир молчал, прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя. Он даже не заметил, что его руку заклеили и перебинтовали. Его больше волновало нечто постороннее. Оно бежало по его венам и жгло их нещадным огнем. Ему начало казаться, что он вот-вот взорвется изнутри. В уме мелькнула страшная мысль о том, что он сгорает заживо. С ужасом в глазах он посмотрел на Намисэль. Она сидела рядом, держа изящные пальцы на его пульсе.

«Это сейчас пройдет, – успокаивала она растревоженного эльфа. – Скоро тебе станет лучше».

Она оказалась права. Через некоторое время Келехир ощутил, что он полон сил и здоров. Это чувство, как ни странно, напугало его еще больше. Ибо сила, которая теперь присутствовала в нем, была велика и неукротима.

«Что со мной? – он растерялся и посмотрел на Сомбриэля. – Что вы со мной сделали? Я как будто»…

Он запнулся и не договорил.

«Ты обрел Силу Огня». – Неохотно ответил нантарианец.

«И? – забеспокоился эльф. – Я уже не буду прежним? Не буду собой?»

«Это был единственный способ сохранить твою жизнь». – Глаза Сомбриэля недовольно блеснули.

Келехир промолчал, про себя вспоминая Предвечную мышь. Если б не она, навряд ли бы он выжил.

Следующие три дня он провел в раздумьях, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям. Он больше не чувствовал сжигающего изнутри пламени, но кровь его, по-прежнему, была насыщена чужеродной энергией. Чтоб хоть как-то отвлечься, он попросил одного из целителей принести ему книгу. Тот выполнил его просьбу, принеся в палату целую стопку произведений на эльфийском. Среди всего этого вороха эльфа заинтересовал один фолиант. Книга называлась «Тьма и Тень» и была написана от руки. Он бережно открыл ее.

На первой странице неизвестным художником был изображен Темный Владыка. Это был высокий человек в черном плаще, скрывавшем доспех. В правой руке он держал меч, а в левой – кинжал. У ног его, беспорядочной, безликой кучей были изображены орки, гоблины, тролли и прочая нечисть, включая горхов, про которых эльфу рассказывал гном. Лицо Мехир-Улога тоже было бесформенным. Расплывчатое, белое пятно на темном фоне. И только глаза, прорисованные художником, привлекали к себе внимание. Фиолетовые, почти черные, они источали вселенское зло и производили такое жуткое впечатление, как если бы кто-то живой смотрел на эльфа со страницы. Он торопливо перевернул ее, краем глаза успев заметить, что взгляд Мехир-Улога словно бы последовал за ним. Келехир вздрогнул и перевернул страницу обратно. Так и есть! Рисунок следил за ним!

Ему стало не по себе. Он снова перевернул страницу, чтоб не видеть изображения, и стал читать.

«Я видел его, как есть. Тьма и Тень его полное имя. Одна часть его есть Меро – Тьма и эта часть являет собой его мужскую сторону. Он есть колдун, воин, некромант, повелитель земного ужаса, страха и сомнений. Именно из его изощренного ума исходят все губительные намерения. Он имел воплощенную, земную форму, уничтоженную полубогом огня, нашим великим прародителем, Нантаром. Вторая часть его, Тэгер – Тень, его женская сторона, вечная, бесконечная, вневременная. Она представляет собой неизведанное, неявленное зло. Свою ненависть к жизни и злобу он черпает в темных, как ночь, недрах Тени. Она коварна и эгоистична. Вместе с этим она есть его творческая сила. Она воплощает его злые намерения и творит безобразные формы, заполоняющие земли Эну. Эти двое, также как Нуриэль и Андамур, являют собой стороны одной силы. В данном случае, темной силы, которую зовут Мэр-Тэгер. Также, как и светлые боги, темные боги тоже имеют свое место в храме каждой души. И, если ты склонен творить несправедливое и разрушать чужую жизнь, то Меро и Тэгер будут занимать в том храме все больше пространства, пока однажды ты не станешь ими. Этим путем они сделали из потомков Аддура гоблинов, этим путем они сотворили предателей из народа Арсу-Маньи и этим путем они овладеют твоей душой. Так видел это я, Кхарадор, сын Нантара».

Текст закончился и Келехир отложил книгу в сторону. Его вновь охватили странные чувства. Он знал, что спасся от страшной участи и даже возможной встречи с героем книги Кхарадора. Но, вместе с этим, он находился среди тех, кто умело избегал обнаружения в течении многих тысяч лет. И они казались ему не менее опасными, чем сам Темный Владыка. Несмотря на это, он также ощущал, как глубоко в его душе, пустил корни росток надежды. Он начинал верить, что все закончится гораздо лучше, чем началось.

Две недели спустя Кхардаг снял с Келехира гипс и он, вместе с далламарийцем и гномом, зашедшими проведать его, ахнул от удивления. Это по-прежнему были его ноги. Только они были стройные и сильные. Такие, какими они были, до того, как он попал в плен.

«Этого не может быть! – не верил своим собственным глазам Келехир. – Это невероятно!»

«Совсем не то, что было, – удивлялся Рашт, тыкая пальцем в голени эльфа. – Не больно?»

«Нет!» – Радостно выкрикнул Келехир и принялся танцевать. Рашт и гном с улыбкой наблюдали за его телодвижениями. Наблюдал за ним и Кхардаг. Его взгляд был сосредоточенным и внимательным. Он про себя оценивал, как двигается эльф и можно ли его выпускать из лечебницы. Закончив осмотр, он равнодушно отвернулся.

Келехир, безмерно обрадованный своим выздоровлением, жаждал вырваться из угнетающей белизны больничных палат как можно скорее. Заметив это, Кхардаг отправил его во дворец правителя Кхадра, князя Гхалариэля, поближе к Брегевольду и Рашту. Там, на втором этаже, им были выделены три комнаты и один слуга на всех.

Слугу звали Урумайрус, что переводилось как «поток солнца». Но он ни разу, за все время знакомства с ним, не оправдал имя, данное ему родителями. Брегевольд и вовсе, как только увидел его кислую рожу, обозвал лакея «потоком дерьма», то есть Аштайрусом.

Нантарианец никому не нравился из-за своей надменности, холодности и заносчивости. Весь его вид выражал презрение и брезгливость к тем, кому он должен был помогать. В его обязанности входило сопровождать эльфа, гнома и человека внутри дворца и по городу. Но каждый раз, при встрече, лицо Урумайруса кривилось, а глаза вспыхивали злобой. Он явно не стремился облегчать им жизнь.

Дворец повелителя Кхадра, Маурорион – «Крепость ягуара», был огромен. В нем было ужасающее количество комнат, три этажа, множество коридоров и коридорчиков с тупиками. Без проводника там вполне можно было заблудиться, и Брегевольд с друзьями только по этой причине терпели наглого слугу. Никому не хотелось заплутать в этом лабиринте.

«К сожалению, – сказал гном своим спутникам, когда они остались одни. – Я не могу избавить нас от надзора со стороны этого ублюдка в тряпках цвета дерьма. Но, клянусь бородой Огена, что вырежу ему сердце, если он еще хоть раз вздумает кривить свою харю в моем присутствии!»

Сказав это, Брегевольд сердито плюнул на пол и покосился на закрытую дверь.

Похоже было, что Урумайрус услышал гневную тираду коротышки, поскольку лицо его больше ничего не выражало. Ни ненависти, ни презрения, ни надменности.

«Зачем его приставили к нам?» – Эльф не считал себя и друзей первостепенными объектами слежки, но Брегевольд ответил, что Урумайрус это соглядатай князя и что он шпионит за ними по его поручению.

Во дворце князя было пустынно и неуютно. Гном, Рашт и Келехир, словно сговорившись, старались покидать это неприветливое место так часто, как только выпадала такая возможность. В следствие этого, они большую часть времени отсутствовали, разгуливая по Кхадру.

Так они провели чуть больше недели, успев побывать в нескольких тавернах, лавках, библиотеке и на арене.

В один из дней они вернулись в «Крепость ягуара» ближе к ночи. Прошли холл и вошли в Гостиную, в надежде, что там окажется кто-либо из дворцовых эльфов. Но их никто не встретил, и гном сердито хлопнул по круглому шару в камине: «Садитесь. Подождем, пока придет говняный эльф или кто-нибудь из слуг. В одиночку никуда не ходите».

Шар откликнулся на его прикосновение и загорелся небольшим, уютным пламенем. Брегевольд придвинул кресло поближе к огню и задремал, уткнувшись в бороду. Рашт последовал его примеру и тоже подвинул свое кресло поближе к камину.

Сидели они долго, более часа. Никто так и не пришел в Гостиную за это время. Келехир устал разглядывать темно-синий, с золотом, потолок и решил прогуляться в поисках уборной. Переполненный мочевой пузырь не оставил ему надежду заснуть.

«Ты куда?» – прошептал Рашт и захлопал сонными глазами.

«Мне нужно справить малую нужду». – Сконфуженно ответил эльф и осмотрелся в поисках двери, через которую они обычно выходили в коридор и далее, на второй этаж.

Он нашел ее, как и прежде, в северной стене холла. Она была открыта.

«Где-то здесь должна быть лестница». – Подумал он и переступил порог. Как только он сделал это, дверь бесшумно закрылась позади него. Или кто-то закрыл ее?

Эльф похолодел и, повернувшись, попытался открыть ее. Но она никак не поддавалась.

Он не знал, сколько времени провел в бесплодных попытках отпереть ее, но ему показалось, что из жизни выпал целый час. На самом деле прошло всего десять минут. За это время он умудрился довести себя до отчаяния и кинулся в коридор, в конце которого его ждала та самая лестница на второй этаж. Он быстро поднялся по ней наверх.

«Кто-нибудь! – на всякий случай крикнул Келехир, заглядывая в недра следующего этажа. – Помогите! Я заблудился!»

Он надеялся привлечь к себе внимание. Ждал, что прибудет охрана и отведет его в палату, в которой он поселился. Но коридоры ответили ему холодным молчанием. Он бродил туда-сюда как в кошмарном сне. Кидался то на одну дверь, то на другую. Но, несмотря на его усилия, ни одна из них так и не открылась.

«Вот же наказание!» – разозлено подумал Келехир и поплелся, куда глаза глядят. Он шел долго. До тех самых пор, пока коридор вдруг не закончился небольшой квадратной площадкой. В углу этой площадки стояла большая ваза, в которой стояли искусственные цветы, сделанные из драгоценных камней. Эльф еле поборол искушение приспособить ее под ночной горшок. Он вдруг заметил, что одна из двух дверей на площадке открыта настежь.

«Наконец-то!» – обрадовался Келехир про себя и зашел внутрь в надежде отыскать уборную.

Комната, в которую он попал, была просторна и уютна. На стенах висели картины, изображающие битвы. На полу лежал зеленый ковер из шерсти. В дальнем конце комнаты он углядел дверь, на которой были вырезаны три синие волны. Так в царстве обычно отмечали купальни и туалетные комнаты. Обрадовавшись, он кинулся к ней. Пробегая мимо кровати у стены, он увидел на ней спящего нантарианца, чье лицо показалось ему знакомым. Он лишь на секунду задержался и снова шагнул к заветной двери. Но тут, на каменной, резной тумбе, стоящей рядом с кроватью, зашевелилось что-то темное и мохнатое. Эльф вздрогнул и обернулся.

Это был один из лумов, являвших собой уменьшенную копию Предвечной мыши. Животное почувствовало присутствие чужого и внезапно открыло глаза. Они были красные, с черными зрачками и источали зло.

«А!» – закричал со страху Келехир.

«И!» – пискнул лум, атакуя.

«Помогите!» – кричал обезумевший от боли эльф. Лум вцепился ему в голову и нещадно драл острыми, как бритва, когтями.

От его криков, спящий нантарианец вскочил с кровати и ошарашенно захлопал глазами. Узрев битву чужеземца с лумом, Сомбриэль, а это был именно он, забрал озверевшую животину, и выкинул ее в окно.

В комнату, на крики эльфа, ворвалось еще несколько нантарианцев. С ними подоспел князь Гхалариэль, Брегевольд и Намисэль. Увидев кровь на голове Келехира, она побледнела.

«Твой друг проник в мои покои, – проговорил владыка Нантара, обращаясь к гному. – Что он хотел?»

«Я не знаю, – Брегевольд спрятался за владычицу. – Я заснул в холле, и он ушел без моего ведома».

«Я предупреждал всех своих гостей, – вмешался Гхалариэль и услужливо подал своему повелителю одежду. – Что им не стоит бродить по дворцу в одиночку, ведь здесь можно легко заблудиться».

Гном испуганно икнул, а Сомбриэль сердито вырвал свои штаны из рук сентарха.

«Как дверь в эти покои оказалась открыта?» – вопрос Намисэль был адресован Гхалариэлю.

«Я заходил, – не стал отрицать тот. – Принес моему владыке книгу, которую он просил».

И прибавил медовым, чуть ли не елейным тоном: «Забыл закрыть за собой».

Сомбриэль прищурился и с подозрением поглядел на князя. Тот низко склонил голову, стараясь скрыться от его взгляда.

В окно взобрался лум. Покосившись на раненного эльфа, он прополз к своей подстилке, лежавшей на верхушке тумбы и устроился на ней, злобно заурчав. Келехир посмотрел на него больными глазами и, обессилев, упал на зеленый ковер.

Глава 6

Глава 6

В город Имран Келехир и Намисэль прибыли вдвоем, без сопровождения. В порту, в вечной полутьме города, их ждал высокий, красивый нантарианец, одетый в черное. Он был немного встревожен.

«Имурини, – проговорил он, подбегая к Намисэль и протягивая ей руки. – Как вы добрались? Я вижу, вы чем-то расстроены»…

«Мне трудно даются встречи с Гхалариэлем, – ответила владычица, принимая его помощь и представляя эльфа нантарианцу. – Кстати, Дхарион, этого иннарима зовут Келехир, и он избран мною».

Глаза Дхариона удивленно блеснули. Он оценивающе посмотрел на чужеземца и прищурился, не выразив ни осуждения, ни одобрения.

«Его надо отвести в мою лечебницу, – продолжила Намисэль, глядя на побледневшего Келехира и придерживая его за пояс. – Урумли чуть не снял с него скальп во дворце Гхалариэля. Эмминдор и Сомбриэль, конечно же, помогли ему прямо там, на месте. Но я хочу сама все осмотреть».

«Да, госпожа, – Дхарион подставил пошатнувшемуся эльфу плечо. – Держись за меня, Келехир».

Эльф поблагодарил его глазами и нетвердой походкой отправился в Нами-дум.

Пройдя несколько улиц, он и его спутники добрались до лечебницы, которая находилась на севере города. Войдя внутрь, Келехира положили на стол и Намисэль внимательно осмотрела его голову. Потом она с Дхарионом переложила его на чистую постель и ушла, предварительно накормив эльфа какими-то пилюлями. Он уснул и ему приснился жуткий кошмар, в котором его преследовал князь Кхадра, грозившийся отрезать ему голову черным серпом.

«Кели, вставай, – голос Намисэль раздался совсем рядом с его ухом. – Сколько можно спать?»

«Я не сплю, – Келехир открыл глаза и хитро улыбнулся. – Я тебя ждал».

«Дай мне взглянуть на твою голову». – Нантарианка сняла с него бинты.

Иссеченная когтями лума кожа была искусно склеена и срослась, покрыв голову Келехира сетью тонких шрамов. Он опасался, что его побреют, прежде чем проводить вмешательство, но ничего подобного не произошло. Раны были неглубокими, их обескровили и обработали, оставив волосы там, где они росли.

Голова эльфа была в полном порядке, не считая того, что изредка чесалась.

«Все хорошо, – Намисэль вздохнула и поцеловала его в макушку. – Пойдем, я заберу тебя во дворец».

«Идем». – Согласился он и тоже поцеловал нантарианку в макушку.

Намисэль засмеялась и взяла эльфа за руку.

Они вместе пересекли несколько улиц, площадь и добрались до дворца. Величественное здание, стоявшее в центре города, весьма походило на крепость своими узкими окнами-бойницами, массивными воротами и стенами, на которых разгуливала стража.

«Что это за место?» – удивился Келехир.

«Это Нуаварион, дворец правителей в Имране». – Ответила Намисэль, подходя к воротам, которые уже открывали двое стражников. При виде нантарианки их лица, бывшие прежде угрюмыми и неприветливыми, просияли.

«Форт Воинов Ночи». – Пояснила она эльфу, лицо которого выражало непонимание.

У ворот их ждал уже знакомый ему нантарианец.

«Дхарион, – увидев его, попросила Намисэль. – Пожалуйста, съезди в Кхадр. Забери Брегевольда и того огромного парня. Кажется, он из Далламара».

«Я не хочу туда возвращаться». – Сердито прибавила она.

«Исполняю». – Дхарион прижал руку к сердцу и исчез.

«Этот парень твой слуга?» – спросил Келехир, заходя за ней следом и осматриваясь по сторонам.

«Это мой верный друг, – Намисэль прошла по коридору и остановилась у входа в большую залу. – Ну, вот мы и дома. В моих владениях нам ничего не угрожает».

«В твоих владениях?» – удивился эльф и только сейчас осознал, что, в общем-то, знает о своей новой возлюбленной не так уж и много.

«Я владычица Намисэль, – улыбнулась нантарианка и увлекла его за собой. – В моем ведении находится Имран и Интамеш. Мне подвластны все воины этих городов и его жители. Также я являюсь главой ордена разведчиков и по праву занимаю трон Нуавариона».

При этом она глянула в конец залы, где у северной стены находился этот самый престол.

Это было весьма примечательное сооружение. Оно, как и все троны в Нантаре, представляло собой скульптуру Набу, выполненную из черного оникса и сидящую на задних лапах у зажжённого костра. Крылья мыши были полураскрыты, и она словно бы защищала ими янтарно-рубиновый трон, созданный в виде оранжево-красного пламени. В его глубине виднелись оранжевая спинка и черное сиденье, плавно переходящее в ножки, тлеющие багрово алым гранатом, альмандиновой шпинелью и сардониксом.

Келехир с трудом оторвал взгляд от художественного сооружения, так прекрасно и искусно оно было. Янтарь и рубин, причудливо сплавленные друг с другом, казались ему горящими живым огнем. А гранат, шпинель и сардоникс, пылающие темно-красными угольками и вовсе привели в полный восторг.

«Это потрясающе! – воскликнул он и покачал головой. – Мои слова иссякли, и я не знаю, как выразить свое восхищение этим мастерством»…

Сам Тронный зал тоже не остался без его внимания. Келехиру пришлась по сердцу строгая, невычурная красота его черных, пронизанных красными огнями стен и витых колонн, сделанных из мрамора, с вкраплениями циркона и красного алмаза. Колонны поддерживали потолок из серой яшмы, турмалина и дымчатого кварца. На нем скромно блестела топазовая луна и россыпь алмазных звезд.

Пол Тронного зала представлял собой вулканическую почву, под которой, изредка прорываясь на поверхность, текла лава. Почву с успехом изображал черный гранит, а лаву – красный сердолик и яшма.

Он так и стоял бы столбом, открыв рот и глазея на все подряд, если б нантарианка не дернула его за рукав.

«Садись, – позвала она эльфа и усадила за стол напротив себя. – Сейчас нам принесут поесть».

Келехир кивнул, продолжая пожирать Тронный зал жадным взглядом.

К ним пришли двое слуг и принесли с собой небольшой поднос и графин. На подносе эльф разглядел небольшой горшочек с вогханом, плоскую тарелку с полосатой рыбой, порезанной вдоль по хребту, морскую капусту, которую, обычно, добывали гномы в Кхамтаурватаре, соленую капусту, круглое печенье и сыр. Поставив все на стол, они ушли, еле слышно шурша по гранитному полу.

«Значит, ты владеешь двумя городами, – начал эльф, оставив зал в покое и обращая свое внимание на нантарианку. – И этим чудесным зданием»…

Эльфийка кивнула.

«А еще здесь есть города или селения?» – Задал Келехир следующий вопрос.

«В Нантаре всего пять городов, – Намисэль прищурилась. – Интамеш и Имран принадлежат мне. Роттн – князю Имбериэлю. А в Кхадре, откуда мы прибыли, господствует Гхалариэль, этот бешеный мангур, вечные дожди на его голову!»

Разозлившись, нантарианка злобно сверкнула глазами, и замолчала.

«Он твой муж?» – Келехиру отчего-то показалось, что эта его догадка правдива.

«О, боги! – застонала Намисэль и выпила воды из графина. С ее лица не сходило выражение отвращения. – Это тема моего ночного кошмара, Кели! Он никогда не станет моим мужем! Я лучше выгорю насмерть!»

«Значит, нет». – Келехир внутренне обрадовался, хоть и не подал виду.

«Нет». – Подтвердила его выводы нантарианка и усмехнулась. Она видела эльфа насквозь.

«А пятый город, – напомнил ей Келехир. – Кто там правит?»

«Там правит Сомбриэль, – нантарианка ловко наложила себе поесть. – Его вотчина, Обиссом, находится в расщелине прямо напротив Дельборо».

«Надеюсь, он тоже тебе не муж». – Пододвинув свою тарелку и подождав пока она наложит еды и ему, произнес эльф.

«Это мой единственный и горячо любимый брат, – Намисэль шустро орудовала глубокой ложкой, наполняя тарелку эльфа коричневой кашицей из грибов. – И, пожалуй, не лишним будет добавить, что Имбериэль, князь Роттна, давно и счастливо женат».

«Твой брат! – обрадовался Келехир и взялся за ложку. – Это прекрасно!»

Намисэль с улыбкой посмотрела на него.

«Брегевольд сказал мне, что Сомбриэль ваш правитель, – вспомнил эльф. – Он тоже князь?»

Он ожидал услышать подтверждения своим словам, но нантарианка проговорила: «Трон Огня в Обиссоме всегда занимают двое, Кели. Так повелось с Начала Времен. И ныне Нантаром правлю я и Сомбриэль».

«Вдвоем?» – неуверенно переспросил Келехир.

«Ты не ослышался». – Намисэль нетерпеливо постучала ложкой, прибавив, что они с братом не князья, а верховные правители.

Некоторое время они сидели в молчании. Владычица Нуавариона не любила, когда ее отвлекают. Она ела.

Насытившись, она опять налила себе воды и выпила ее.

«Благодарю за ужин». – Келехир вежливо поблагодарил хозяйку.

«Принимаю твои благодарности, – Намисэль дала себе труд кивнуть головой. – Расскажи мне, как ты попал в плен, Кели. Об этом я знаю мало».

«Это произошло из-за Набу, – начал эльф. – Или благодаря ей»…

Он рассказывал эту простую историю чуть ли не полчаса. Нантарианка забыла о приличиях и начала клевать носом.

«Нами! – нежно тронул ее за плечо Келехир. – Для кого я рассказываю все это? Ты ведь уже спишь!»

«Я все слышала, – очнулась та. – Значит, Ибрет провел вас к выходу, и вы попали в Чертоги Древнего Зла».

«Никуда он нас не провел!» – возмутился эльф и внезапно замолчал. Ему на память пришли слова гнома о том, что он с кем-то договорился. Неужели Ибрет вовсе не тот, за кого он его принимал?

«Он провел вас к выходу, – настойчиво произнесла Намисэль. – Он и Бурлаг там как раз для этого, Кели».

«И Бурлаг?! – изумился Келехир и потрясенно выкрикнул. – Но он же орк!»

Теперь у него уже не оставалось сомнений в том, что кто-то из этих двоих вернул гному его топор.

«На самом деле его зовут Аманурум. Он мой подданный. Просто он носит маску». – Просветила его владычица и улыбнулась.

«Какую маску?» – Келехир был озадачен настолько, что даже не пытался скрыть этого.

Намисэль позвала слугу, прислуживавшего им за столом, и что-то сказала ему на ухо. Тот быстро ушел и вернулся, неся в руке какой-то предмет.

«Вот такую, только орочью». – Намисэль показала эльфу лицо гоблина. При этом она недовольно покосилась на слугу, старавшегося выполнить поручение как можно быстрее, и из-за этого перепутавшего маски.

Лицо гоблина было словно живое. Только вместо глаз зияли безобразные отверстия, в которых кусками кожи висели веки с короткими, почти выпавшими ресницами. В дыре, края которой ограничивались бледными, бескровными губами, угадывался рот. К нему прилагалась фальшивая вставная челюсть со старыми, местами обломанными и темными зубами. На макушке сохранились редкие, спутанные волосы. Лицо, на котором торчал острый, крючковатый нос в бородавках и наростах, дополняла шея серого и неестественного цвета.

«Портится начала». – Задумчиво отметила владычица, критически оглядев вражью личину и обращая на это внимание слуги.

Келехир ничего не ответил, он метался в поисках уборной. Его мутило. Все съеденное им упорно просилось наружу.

«Набарт! – крик владычицы разнесся по всему Тронному залу. – Отведи Кели в уборную. Ему плохо».

На ее зов явился другой нантарианец и, хихикнув в кулак, увел брезгливого эльфа в гостевые покои. Там он завел его в уборную и оставил одного.

Через день Дхарион привез в Имран Брегевольда и Рашта, и сразу отвел их в жилище, специально предназначенное для них. Оно было недалеко от гномьего трактира и Брегевольд с Раштом не стали откладывать посещение последнего в долгий ящик. Келехир, пришедший в порт под охраной, чтоб встретить друзей, отправился с ними.

После трактира они вернулись в свой новый дом, и задержались в нем до вечера, обсуждая новости, услышанные ранее. Все были в приподнятом настроении. Орки на днях получили отличную взбучку от гномов под руинами Северной Твердыни, и это не могло не радовать.

Эти руины находились на берегах Акхтуриона – Незамерзающего Пролива, отделяющего земли материка от острова Бангам, принадлежащего гномам.

«Что гномы охраняют в Нагз-Ашмане? – назвав Северную Твердыню по-гномьи, так как ее обычно называли и все остальные, спросил Брегевольда Рашт. – Разве в этих руинах есть что-то, представляющее ценность для вас?»

«Накх-Аман сам по себе ценность». – Оторвавшись от написания письма, неохотно произнес Брегевольд. Затем взял сломавшийся карандаш и принялся затачивать его.

«Ты назвал его каким-то похожим именем, – вмешался в разговор Келехир. – Что это за язык?»

«Так его прозвали те, кто построил этот город, – гном досадливо поморщился, нечаянно порезав палец ножом и заляпав написанное своей кровью. – И язык этот – нантарианский».

Эльф не стал спрашивать о значении этого имени, справедливо полагая, что оно означает то же самое, что и на огдире.

Зато к гному пиявкой прицепился далламариец: «Зачем же орки штурмуют его, если там нет ничего полезного?»

«Их цель проста. Накх-Аман – отличный плацдарм для нападения на Драмманг и Эрдевор, – голос Брегевольда стал уж совсем мрачным. Он не горел желанием отвечать на расспросы, и шарил глазами по полкам, разыскивая аптечку. – Мы не можем допустить его потерю».

Рашт хотел было открыть рот, но гном остановил его: «Довольно, мой друг, довольно. Я не собираюсь посвящать тебя во все, что знаю по этому поводу. Кхаззарад только формально владеет Накх-Аманом. И настоящие его хозяева вряд ли будут в восторге от моей болтливости».

Рашт пожал плечами и благоразумно оставил коротышку в покое. Тот принялся врачевать свой палец.

«Значит, этот древний город и сейчас принадлежит нантарианцам?» – дождавшись, когда гном закончит, полюбопытствовал Келехир.

«Да, – к эльфу Брегевольд был более благосклонен. – Он был основан в 1306 году Первой Эпохи, Кели. И время, увы, не пощадило его».

«Раньше там располагался монетный двор. – Гном взял чистый листок бумаги и быстро нацарапал на нем новое послание. – Но золото, разумеется, вывезли, после падения Нантара».

Эльф промолчал, задумавшись. Он ничего не знал об истории царства, в котором оказался волею случая.

Ближе к ужину, в шесть часов, за эльфом и гномом пришел Набарт, и пригласил их во дворец.

«Владычица! – обрадовался Брегевольд, встретив Намисэль в Тронном зале. – Я так рад видеть Вас вновь».

«И я бесконечно рада, что ты выбрался из плена, мой маленький друг». – Голос владычицы окутал сердце гнома теплом, а руки обняли могучие плечи коротышки. Гном, в ответ, бережно обнял стройную эльфийку.

Они говорили на нантарианском и Келехир ничего не понял.

После ужина, на котором вновь подавали вогхан, соленую рыбу и крайне редкое в этих краях жаркое из говядины, Брегевольд ушел поболтать со знакомыми ему нантарианцами. Рашт залег в спячку в жилище. А Келехир отправился бродить по уютным улочкам Имрана вместе со своей возлюбленной и ее многочисленной свитой. Они ходили по городу до позднего вечера. Намисэль рассказывала эльфу историю Нантара и понемногу учила его языку.

В иные дни она обучала его сражаться по-нантариански. Келехир считал себя хорошим бойцом, но после боя с Дхарионом он понял, что ошибался. По сравнению с последним он был просто младенцем.

Излюбленным оружием огненных эльфов были сабли длиной с руку. Они были сделаны из нескольких каменных сплавов. У них был обязательный изгиб, острая заточка и полное отсутствие гарды. Назывались они «ангхиту» и были самым распространенным оружием в подземном царстве.

Одну такую изготовила для Келехира сама Намисэль. Сабля была сделана из самых прочных каменных сплавов, а ее режущие части были сработаны из красного алмаза. Помимо этого, владычица подарила ему самое главное – умение владеть этим оружием.

Келехир не сразу привык к своей сабле. Эльфы Эраниона, царства на северо-востоке материка, откуда он был родом, предпочитали другое оружие. Там в почете были копья, глефы, луки, прямые мечи и кинжалы. Сначала он мучился, стараясь не отхватить себе пальцы ненароком. Но потом обвыкся.

Учился он весьма быстро и через месяц уже довольно сносно владел своим клинком. А вскоре он уже был на равных с Дхарионом. Иногда ему удавалось даже продержаться чуть дольше в битве с Намисэль. Она почиталась нантарианцами как мастер клинка, и в сражениях не уступала брату, повсеместно признанному лучшим бойцом царства.

Келехир все больше и больше влюблялся в нантарианку. Она полностью завладела его сердцем и умом.

«Только ты мила мне, – сказал он ей в один из вечеров, когда они вместе гуляли по улицам Имрана. – Я хочу, чтоб мы всегда были вместе. Выходи за меня замуж».

При этом он достал заранее приготовленный подарок, кольцо, целиком сработанное из сапфира, и вручил его Намисэль. Нантарианка улыбнулась и надела кольцо на большой палец правой руки, как было принято в Нантаре. Она еще раньше знала, что Келехир собирается сделать ей предложение.

«Я принимаю твое предложение». – В ответ она подала Келехиру кольцо из рубина.

«Возьми это, – продолжила нантарианка. – Это символ моей любви к тебе. Его невозможно разрушить, но можно потерять».

Келехир принял кольцо и тоже надел его на большой палец правой руки. О нантарианских обычаях он также узнал заранее. Выбрать и приобрести кольцо ему помог Брегевольд. Он же и научил его, как вести себя, делая это предложение.

«Я люблю тебя, Намисэль, – сказал эльф и прибавил. – Клянусь защищать тебя и быть только с тобой одной».

«Я тоже люблю тебя, Келехир, – ответила нантарианка. – И тебе клянусь в том же».

Затем они поцеловались и удовлетворенно вздохнули. Оба втайне боялись отказа. Так и состоялась их помолвка.

После этого события они провели вдвоем еще некоторое время, пока в Имран вдруг не приехал Сомбриэль, уезжавший в свою вотчину.

Это произошло неожиданно. Он почти застал сестру врасплох. В Нантаре не разрешались никакие связи с чужеземцами. По законам царства Келехир должен был покинуть его в полном беспамятстве и уж никак не иметь каких-либо отношений с его жителями. Кто-то донес правителю о том, что во владениях его сестры до сих пор проживают те два пленника с Хириин-Раура.

Поздно ночью Намисэль разбудила Келехира и велела готовиться к отъезду. Эльф ничего не понял, но счел нужным подчиниться. Намисэль наскоро простилась с ним. Была расстроена и чуть не плакала. Он видел ее такой в первый раз. Обычно нантарианка всегда находилась в прекрасном и ровном расположении духа, а тут как будто подменили ее. Она передала Келехира на руки гному и двум нантарианцам и приказала доставить его и Рашта в Тхэкер-си-Дельборо – тайный проход, ведущий в город Дельборо. Он находился в конце Тэксет-Сетира, что переводилось на эльфийский как «Восточный путь».

Эльфа быстро вывели из дворца, где он обычно проводил ночи. Затем он с гномом и нантарианцами сходил за Раштом и забрал его. А после они всем отрядом помчались в порт, где сели в вагонетку и укатили в неизвестность. В Кхадре, который они пролетели без остановки, их вагонетку догнала светловолосая нантарианка, которую Келехир видел впервые.

Через некоторое время они прибыли в Обиссом, столицу царства. Город находился на востоке Нантара, под землей, как и все их города, в горной расщелине. Оттуда до Дельборо было около двухсот верст поверху. Но таким путем обычно нантарианцы не пользовались. Освобожденных пленников вывозили через тоннель в Рабамских горах, которые вплотную подходили к Дельборо с юга. Затем их лишали памяти и оставляли у ворот города, где их потом и подбирали люди Аркалана.

Вот и сейчас, повернув от Обиссома на юго-восток, вагонетка вошла в тоннель Тэксет-Сетира, ведущий во владения аркаланцев. Ехали не меньше четырех часов. Вскоре остановились у каких-то развалин. Здесь был обвал, но внимательному Келехиру было вполне понятно, что туннель вел дальше, под самый город людей.

Эльф внезапно ощутил себя в опасности. Тем более, что Брегевольд, его единственный приятель в подземном царстве, покинул вагонетку еще в столице, уведя с собой светловолосую незнакомку.

С ним и Раштом оставались двое нантарианцев из Имрана, Набарт и Дхарион. Они были верны владычице и должны были отпустить Келехира и Рашта как есть. Точнее, только последнего они должны были напоить зельем беспамятства. Эльфу же было разрешено избежать такой участи. Намисэль не хотела, чтобы он позабыл обо всем, включая и ее. Они бы выполнили ее распоряжение, если бы не Сомбриэль. Он догнал их у самого выхода из помещений Тхэкер-си-Дельборо.

«Беги, Келехир». – На ломаном аркаланском проговорил Набарт и открыл перед эльфом каменную дверь в рост человека. Дхарион, намереваясь исполнить приказ владычицы, накинулся на правителя с оружием в руках. Он хотел задержать его и, таким образом, дать эльфу время для бегства. Но все пошло не так, как они рассчитывали. Сомбриэль быстро понял, что к чему. Одним своим взглядом он что-то сотворил с Набартом и Дхарионом, и те упали на каменный пол бездвижными мешками. Оружие выпало из их рук. Рашт с ужасом посмотрел на Сомбриэля и сиганул в дыру следом за Келехиром. Шустрый эльф уже скакал по горной тропе, ведущей к подножию Рабамских гор. Он, конечно же, весьма рисковал своей шеей, но при этом отчаянно надеялся сохранить память. Рашт бежал рядом с ним. С гор они спустились без приключений, но оторваться от нантарианца им так и не удалось. Он настиг их в два счета. Он и раньше бы до них добрался, но что-то замешкался там, наверху, с Набартом и Дхарионом.

«Куда это вы?» – спросил он беглецов, внезапно вырастая перед ними в поле. До Дельборо оставалось не более десяти верст.

«Туда». – Пролепетал Келехир, стараясь отдышаться.

«Уходите без подарка, – укоризненно проговорил Сомбриэль. – Так не годится».

Сказав это, он схватил Рашта за шею и чуть придушил. Далламариец покраснел от натуги. Он изо всех сил пытался освободиться от ужасающей хватки нантарианца, но даже его огромной мощи не хватило на это. Он стал задыхаться и открыл рот, чтобы вздохнуть. Нантарианец воспользовался этим и плеснул ему в глотку зелья забывчивости. Рашт плевался и рычал, но вскоре зелье подействовало. Он перестал сопротивляться и уснул. Келехир с тревогой глядел на него. Ему хотелось избежать такой участи и он, вынув из ножен свою ангхиту, дал понять, что не сдастся, как далламариец. Нантарианец недобро поглядел на него и вынул свое оружие. Келехир толком-то и размахнуться не успел, как получил удар ногой в живот и свалился на землю, корчась от боли. В животе как будто взорвалось что-то, боль была настолько резкая и сильная, что он, чуть было, не потерял сознание.

«Отпусти». – Прохрипел Келехир, чувствуя на своей шее руку нантарианца. По щекам его текли слезы.

«Я не могу нарушить закон». – Ответил Сомбриэль и безжалостно влил в эльфа зелье.

«Я все равно буду любить ее вечно, – проговорил Келехир, чувствуя, как нантарианец снимает с его пальца символ неугасимой любви. – Вечно»…

«Угу». – Пробормотал Сомбриэль, раздевая горемык до исподнего, и забирая у них все их вещи. Он оставил их одних и ушел. Затем поднялся в горы и навсегда закрыл за собой все двери в подземное царство.

Глава 7

Глава 7

Келехир очнулся от холода. Вокруг стояла такая темень, что хоть глаз выколи.

«Боги! – подумал он с тревогой. – Сейчас ведь придут орки, а мы еще ни одной корзины не наполнили!»

«Рашт! – позвал он друга, и далламариец застонал где-то впереди него. – Нам надо работать, иначе мы с тобой опять останемся голодными!»

«Я знаю, знаю, – торопливо отозвался Рашт, судорожно шаря по земле руками. – Где же эта чертова кирка?»

Келехир сел и тоже пошарил руками. Но они нащупывали в темноте не каменный пол шахты. То, что они нащупывали, было похоже на траву. Низкую, и местами вытоптанную конскими копытами, но, все же, траву. Эльфа прошиб холодный пот. Глянув вверх, он обомлел. Над ним висело темное, беззвездное небо, затянутое тучами. Сквозь них пробивался слабый лунный свет.

«Где мы?» – огляделся по сторонам Келехир. Впереди, в версте от него, а он смотрел на восток, горели огни.

«Что это?» – продолжил эльф, вставая и вглядываясь вдаль.

«Похоже на свет от факелов, – задумчиво произнес далламариец. – Давай, подойдем поближе».

Келехир согласно кивнул. Они двинулись вперед. Огни приближались все ближе и ближе. Стали видны каменные, высокие стены города. На массивных, обитых стальными листами, воротах, друг на против друга, танцевали, выбитые чеканкой, лошади с вздыбленными гривами. Каждая несла на своей спине по всаднику, руки которых держали готовые к выстрелу луки. Справа и слева от ворот в солидных, защищенных от ветра светильниках, горел огонь.

«Это Дельборо!» – воскликнул далламариец и очумело посмотрел на друга.

«Точно, – проговорил Келехир минуту спустя. – Дельборо».

Осторожно приблизившись, они увидели двух стражников в синих плащах. Они расхаживали взад и вперед, то исчезая за зубчатой стеной надвратной башни, то вновь появляясь и негромко переговариваясь друг с другом.

«Эй, кто здесь?» – вдруг крикнул один из них, заметив движение и подбегая к краю стены. При ярком свете факелов стражникам удалось разглядеть эльфа и человека, стоящих внизу, перед воротами, и трясущихся от холода в исподнем.

«Что с вами случилось?» – крикнул сверху второй стражник, выглядывая рядом с первым.

«Мы были в плену». – Еле слышно проговорил эльф.

«В плену, в Железных Горах, – прибавил далламариец. – Я сам отсюда, из Дельборо. И до плена служил у господина Эверана».

Стражники переглянулись. Один из них, оставив свой пост, ушел за подмогой. Разбудив нескольких воинов, они помогли им открыть ворота и, впустив друзей в город, вновь заняли свои места. За Келехиром и Раштом пришел седой старик с длинными усами. Он назвался Онгером и увел их в жарко натопленную сторожку. Там он снабдил их самой простой одеждой и напоил горячим чаем с лепешками.

«Как же вы попали сюда, если были в плену, аж в Железных Горах?» – полюбопытствовал Онгер.

«Мы не знаем». – Отозвались друзья и стали наперебой рассказывать ему обо всех своих злоключениях, словно боялись, что им не поверят и примут за вражеских лазутчиков. Но аркаланец молча слушал их и не перебивал.

«Нас спустили куда-то вниз, – закончил Рашт. – Там было темно и ничего не видно. А потом мы внезапно оказались тут, в версте от города».

Онгер не удивился. В Дельборо он служил вот уже десять с лишним лет, и за это время в городе произошло несколько подобных случаев. Года два назад вернулись двое аркаланцев, пропавших под Белионом, как и Келехир. В Железных Горах они провели гораздо больше времени, чем эти двое, сейчас сидящие напротив него. Но, ни на тех, ни на этих не обнаружилось никаких ранений или следов болезни. Не считая того, что они были худые и изможденные.

«Ладно, – проговорил Онгер и отвел их в соседнюю комнату. – Ложитесь спать. Завтра все расскажете князю. Он решит, что с вами делать».

Тепло и уют согрели беглецов, и они заснули безмятежным сном. На следующее утро их разбудили и отправили в самую настоящую баню. После того, как они привели себя в порядок, Онгер отвел их в княжеский дворец.

Князь Бельтегир был наверху, в своем кабинете. Ему уже доложили о новых беглецах, внезапно появившихся ночью у ворот города. Но ему хотелось лично увидеть их и послушать их рассказы. Вместе с ним, в кабинете, сидел летописец и лениво затачивал новое пишущее перо. По велению своего князя, каждый такой случай записывался в отдельную летопись. Среди дельборийцев она была известна как Беглая летопись. Велась она давно и за несколько десятков лет в ней скопилась куча признаний. Но разгадки таинственным возвращениям людей и эльфов из Железных Гор не было.

«Что же они мешкают?» – недовольно прогудел князь. Высокий и статный аркаланец в летах. Лицо его не отличалось особой красотой, но было обаятельным по-своему. Круглые, как у филина, глаза, смотрели на мир из-под нависших бровей. А под широким носом-картошкой, в короткой, ухоженной бороде, прятался рот, полный белоснежных зубов. Облик дополняли каштановые волосы, которые князь скреплял обручем, чтоб они не падали на лицо.

Он был одет в бордовую рубашку с черной жилеткой из шерстяной ткани и темно-синие штаны из плотного хлопка. Их удерживал широкий кожаный ремень коричневого цвета с большой медной бляхой на которой был выбит долгогривый конь.

«Субарк, – продолжил князь, подходя к окну. – Иди, глянь, что ли»…

Но летописец не успел исполнить его приказ, ибо в дверь постучал и тут же зашел Онгер. А за ним еще двое. Князь живо повернулся.

«Ке-Келехир?!» – заикаясь, проговорил он, узрев пропавшего сына лорда Эмариэля, правителя Эраниона, его давнишнего и самого верного друга.

«Бельтегир!» – обрадовался эльф и кинулся к аркаланцу.

«Келехир, это ты! – продолжил немало удивленный этим обстоятельством князь. – Но, как же ты попал сюда? Боги, какой ты худой! Тебе, видать, нелегко пришлось в плену»…

Он обнял его и участливо потрепал по плечу.

«Да». – Сознался эльф, обнимая аркаланца в ответ.

«Может быть, ты есть хочешь? – спросил князь, стараясь окружить эльфа заботой. – Эй, Субарк или ты, Онгер! Принесите поесть, да поскорей!»

«Идем, садись, – продолжил он, усаживая сына друга за стол, на лавку. – Садись и рассказывай».

Усевшись, Келехир тяжело вздохнул и вкратце рассказал князю обо всем, что с ним случилось за эти два года.

«Если бы не Рашт, я бы умер там с голоду». – Добавил он, заканчивая свой рассказ. С этим он показал на огромного далламарийца, неловко топтавшегося у двери.

«О! – воскликнул князь, подзывая здоровяка. – Иди сюда, Рашт. Позволь пожать твою руку».

«Мой князь!» – верноподданнически выкрикнул Рашт и упал перед ним на колени.

«Да встань, встань, – пробормотал Бельтегир, поднимая далламарийца. – Ты помог сыну моего друга и я не могу оставить тебя без награды. Что ты попросишь для себя?»

«Хочу быть в дружине господина Эверана, – ответил Рашт и прибавил. – У него я служил до пленения. А более мне ничего не надо, и Келехиру я помогал не ради наживы».

«Так ты местный». – Протянул князь, благосклонно поглядывая на него.

«Да, мой князь, – отозвался Рашт. – Дельборо я считаю своим домом. Здесь живет вся моя родня».

«Ну, пусть будет по-твоему, – ответил на его просьбу Бельтегир и, щедро отсыпав далламарийцу золота, прибавил. – Отобедаешь с нами, а потом к родне. Садись».

Рашт не решился возражать и, усевшись за стол рядом с Келехиром, накинулся на еду.

«Так вас там не пытали?» – Вопрос вертелся в уме князя уже давно. Но задал он его только тогда, когда Келехир и Рашт перестали стучать ложками.

«Нет, что ты, Бельтегир! – отозвался Келехир. – Ни разу не били. Не выгодно им это. Пленные и без этого умирают от тяжелой работы».

«И это не странно, вовсе не странно, – поддержал его Рашт. – Насколько я знаю, Тень платит своим оркам золотом за пленных. А уж бить-то и вовсе запрещает!»

«Ну, надо же! – удивленно произнес князь, наблюдая за друзьями. – То-то я не вижу на вас ни следа от побоев!»

«У нас там сволочь одна была, – продолжил далламариец. – Бактурианец Ибрет. Он месяц или два долбил с нами руду. Потом пришел один орк и сказал, что Ибрет этот, ему, вроде бы, разрешили опять стать надсмотрщиком. А из разговора с пленными в соседней пещере я узнал, что этот гад избил эльфа из Эмборлада до смерти. И его, из-за этого, самого отправили в шахту, якобы в назидание».

«Да ты что!?» – Не поверил князь.

«Да, так и было, – подтвердил Келехир. – Я тоже слышал об этом».

Некоторое время все молчали. Слышно было только, как по бумаге царапает перо Субарка. Он торопился записать нескладный рассказ Рашта.

«А бактурианцы, значит, в шахтах не горбатятся?» – задумчиво и немного злорадно проговорил Бельтегир.

«Нет, – ответил ему Рашт. – Они там все в надсмотрщиках».

«Можно я пойду? – Неожиданно прибавил он. – Очень хочется родичей повидать!»

«Ступай, ступай». – Разрешил ему князь и далламариец, тепло попрощавшись с эльфом, со всех ног рванул в отчий дом.

Келехир вздохнул и с тоской посмотрел ему вслед.

Неделю спустя он уже трясся в седле по восточной дороге от Дельборо к Хоросу. Вместе с ним ехал князь с небольшой охраной в сто копей и Эверан, его средний сын. Бельтегир хотел лично передать Келехира на руки его отцу, лорду Эмариэлю, а заодно и немного развеяться. Давненько он не покидал Дельборо, а в Арентейле был два года назад.

Они летели по дороге, поднимая клубы пыли. Была почти середина октября 3837-го года, и солнце грело так, словно перепутало сезоны. Во всей западной степи – Скентельде – стояла сушь.

«Как бы не было пожара». – С тревогой подумал князь и поглядел на эльфа. Тот ехал, опустив голову и глубоко задумавшись над чем-то.

«Кажется, это был июнь». – Размышлял Келехир, трясясь верхом на лошади.

Был первый месяц лета 3835-го года, когда он, волею судеб, оказался в Железных Горах. Он узнал это от Рашта, с которым и познакомился в это время. И все бы ничего, только он очень хорошо помнил, как отметил с другом вторую годовщину плена.

Это было за несколько дней до того, как их спустили вниз, в какую-то темную расщелину. Значит, это тоже был июнь, только уже 3837-го года. И, если его расчеты верны, то тогда, где же он был целых три следующих месяца? Где же он провел их, прежде чем оказался у ворот Дельборо в начале октября?

К нему подъехал князь.

«Келехир, – позвал он эльфа. – О чем ты думаешь?»

«Да, вот». – Смутился тот и торопливо, боясь, что его перебьют или сочтут сумасшедшим, рассказал князю о поразившем его несоответствии.

Выслушав его, князь наморщил лоб и спросил: «Ведомо ли тебе про Беглую летопись?»

Эльф отрицательно покачал головой.

«Это документ, в который мы записываем случаи, подобные произошедшему с тобой. И ведется он очень давно, с конца Второй Эпохи. Там много подобных странностей, – проговорил князь. – У некоторых была гораздо большая разница, чем в твоем случае. Даже более, чем три месяца»…

«Отчего же так происходит? – удивленно проговорил Келехир и прибавил. – Я где-то был все это время».

«Говорят, что оно, это самое время, каким-то образом искажается». – Пожал плечами князь.

«А как ты объяснишь мои вылеченные кем-то ноги? – не унимался эльф. – Я отлично помню, что правая была, как дуга, а на левой была громадная шишка с осиное гнездо!»

«Я был при смерти, – продолжил он. – Еще немного и развоплотился бы. Не было сил терпеть все это».

Добавил он, как будто извиняясь. – А тут раз! И ноги здоровы и сам я очень даже живой!»

«Никак не объясню, – ответил князь. – Потому, что не знаю как».

«И я не знаю, – вздохнул эльф. – Но где-то же я провел три месяца перед тем, как попасть к тебе, в Дельборо!»

«Где-то провел». – Согласился с ним Бельтегир.

Хорос, большой и хорошо укрепленный город, стоял на реке Камард, западном притоке эльфийского Тауриля, спускавшегося бурным потоком с северных гор Иннарималя. Река была полноводна и глубока. Она долго и бережно несла свои воды через весь западный Аркалан. Извиваясь, как змея, она проползала по холмистым равнинам царства, и после впадала в Южное море.

Хорос, построенный на ее западном берегу в 7181 году Первой Эпохи, был могучей цитаделью людей. Он был вторым после Дельборо, основанного в 7148 году той же эпохи. Он несколько раз расширялся за это бесчисленное количество лет, и ныне являлся самым большим из всех городов Эну. Он же являлся и приграничным городом, поскольку сразу за его восточными воротами начинались земли гномов, Намлад-ном.

Путь до Хороса занял у них чуть больше двух недель. Они несколько раз останавливались на небольшой отдых. И пять раз переночевали в придорожных трактирах. В город прибыли ближе к вечеру.

«Поедем во дворец, – сказал князь Келехиру. – Там проведем ночь, а на утро отправимся в порт, возьмём корабль в Меарк или Арентейл, как получится».

Эльф согласно кивнул. Так они и поступили. Переночевали во дворце князя, потом прибыли в порт и недолго искали корабль в Меарк. Он вскоре нашелся. Это была торговая, однопарусная лодка. Она была небольших размеров, вмещала в себя около тонны груза и двадцать пассажиров. Охрану пришлось оставить, да и не так уж она была нужна. Договорившись с хозяином лодки об оплате, они залезли в нее и расположились в уютной каюте.

«Ну, вот, – сказал князь, пристроив свой дорожный мешок у койки. – Дней через пять, если будет ветер, будем в Арентейле».

«Ну, или через две недели, – прибавил Эверан, снимая плащ и сворачивая его. – Если ветра не будет».

Лодка вздрогнула и, покинув порт, отправилась на север. Келехир смотрел в иллюминатор.

Они проплывали мимо гномьего царства, Намлад-нома. Оно лежало между двух притоков Тауриля, Камарда и Мериаса. На севере оно упиралось в Черные Горы – Бизан-Менем, а на юге, через Хорос, Баг-Аван и Герезур, проходила граница с Аркаланом.

В этом царстве было очень много фермеров и шахтеров. Последние все жили в Бизан-Гарде – Черном городе. По гномьему обычаю, он был внутри гор.

«Как красиво!» – Про себя восхитился эльф, глядя на аккуратные прямоугольники фермерских полей, усеявших восточный берег реки Камард. Урожай был собран, а поля уже перепаханы для следующих посадок.

Вскоре доплыли до эльфийского Сеана. Этот небольшой городок стоял на западном берегу реки Камард, к северу от Хороса. Прямо напротив него брали свое начало Черные горы. Обогнув их и оставив справа от себя, они двинулись на Меарк, следующий город на их долгом пути.

Меарк или Меркиэль, как называли его эльфы, располагался на восточном берегу самого Тауриля, широкой, глубоководной и могучей реки. Как раз в том самом месте, где она разделялась на два притока, огибая треугольник Черных гор. Здесь было северней и, следовательно, холодней.

Город встретил их инеем на древних стенах и переполненными тавернами. Осень – пора ярмарок и веселья. Обычно самые большие ярмарки проходили в Эрдеворе, на гномьем севере. В Хоросе, в аркаланских степях. И в Меарке, среди эльфийских лесов.

Помимо больших ярмарок, существовали и малые ярмарки, которые проводились практически во всех селениях торговцами средней руки. На улицах города даже в утренние часы было многолюдно.

«Теперь ни в одну таверну не зайти, – бурчал князь, прокладывая себе путь в толпе купцов. – Понаехали тут».

Им удалось перекусить в ближайшем к порту трактире и вскоре они вернулись на лодку. Ее как раз разгрузили от своего товара два дюжих рыжих аркаланца. Они продавали овечью шерсть.

Попрощавшись с торговцами, вновь отплыли. Меркиэль с его чудесной ярмаркой остался позади. Они вошли в величественный Тауриль, и хозяин посадил на весла несколько матросов.

Тауриль был втрое шире, чем Камард и Мериас. Течение в нем было в разы сильнее. Он был глубже, и вода в нем была холоднее и чище. По берегам реки рос лес и Келехир с удовольствием разглядывал его. Он ведь уже давно не видел деревьев. Под Хоросом, правда, были леса. Но они состояли из дубов, ясеней, вязов, осин и берез. Листья они уже сбросили и теперь стояли серые и неприглядные. А здесь, на берегах Великой реки, стояли вечнозеленые ели, сосны и пихты.

Келехир не отрывался от окна. Ему было радостно. Оттого, что они успели на один из последних кораблей, идущих в Арентейл. Судоходство на реке вот-вот должно было прекратиться. Оттого, что с ним ехали его друзья и оттого, что родной дом с каждой верстой становился все ближе и ближе. По ночам ему, правда, снились кошмары, сплошь связанные с пленом и шахтами Железных Гор. Может, так его душа стремилась очиститься от неприятных воспоминаний? Но, как бы то ни было, в один из прекрасных дней, лодка вошла в порт Арентейла.

Это была самая счастливая минута в жизни Келехира. Он вспомнил, как мечтал об этом, лежа на грязной, замусоренной подстилке в шахтах. Как хотел вдохнуть чистый, горный воздух Иннарималя и пройтись в роскошном саду своего отца. Или, ничего не делая, сидеть в летнем домике с сестрами и смотреть на огонь в камине. Или оседлать вороного коня и вихрем промчаться на нем вдоль берегов Тауриля. Ах, сладкие мечты! Грезы, спасавшие его душу от черного отчаяния и согревающие его сердце теплом прежней жизни… Настала пора вам сбываться!

Глянув в возбужденные и сияющие глаза эльфа, Бельтегир улыбнулся и тронул его за плечо: «Пойдем, Келехир! Не стой, как истукан!»

«Бельтегир! – рассмеялся тот, обнимая князя. – Я так счастлив!»

«Я тоже рад за тебя, – отозвался князь и в глазах его мелькнули озорные искорки. – Только это… Давай шутку провернем».

«Какую?» – полюбопытствовал эльф.

«А как прибудем во дворец, – зашептал ему аркаланец. – Ты сразу-то не показывайся. А я твоим родичам скажу, что привез им подарок. И тут ты выйдешь. Ну, как? Здорово?»

«Здорово! – улыбнулся Келехир. – А ты не боишься?»

«Кого? Эмариэля? – хохотнул князь. Лорд до жути не любил шутки друга. – Ничего он не сделает. Не до этого ему будет».

«Ладно, – согласился эльф. – Идем».

Лорд Эмариэль, владыка Эраниона, сидел в Гостиной зале, в большом, уютном кресле. Задумавшись, он равнодушно смотрел на потухший камин. Это был красивый, широкоплечий эльф, с темно-русыми, ухоженными волосами средней длины. Бороды он не носил, ибо был брезглив. Ему не нравилось, что в ней застревают крошки. У него было симметричное, вытянутое лицо с тяжелым подбородком, большой рот, прямой нос и круглые глаза серого цвета. Взгляд их всегда был несколько тяжеловат, но доброжелателен.

Одет он был в светло-голубое эльфийское платье с длинными рукавами, серые штаны и кожаные сапоги черного цвета.

Он уже отобедал и теперь пил чай с душицей. Кружка стояла рядом с ним, на круглом, деревянном столике. Правитель тяжело вздыхал. С момента пропажи сына он резко изменился. Стал замкнутым и угрюмым. В волосах его засеребрилась седина. Он измаялся сам и измучил семью: жену и двоих дочерей. Сроду не жаловался он на здоровье, а в последнее время стал чахнуть. Не от болезни, конечно. А от тоски, грызущей его сердце денно и нощно.

«Келехир, милый мой сынок, – Думал лорд, вспоминая лицо сына. – Увижу ли я тебя снова?»

Он не заметил, как слезы заструились по его лицу. Ответа на этот вопрос не было уже два долгих года. Он винил себя в исчезновении сына. Он ведь хотел поехать вместе с ним. Но почему-то не поехал. Не послушался своего сердца. Может, было бы все по-другому…

Вспомнилось, как в тот же год, сорвавшись с места из-за письма, присланного Аэнором, сотником дружины сына, он приехал в Белион. Повезло тогда Иллимеру и жителям города. Вовремя прибыли аркаланские полки. Осаду сняли в ту же ночь.

Ворвавшись к командующему, обезумевший от горя владыка Эраниона вцепился в него мертвой хваткой. И так и задушил бы того в гневе, если б не двоюродный брат, Аурониэн, оттащивший его от ни в чем не повинного Иллимера. Вспомнилось, как ярость и боль снова охватили его, когда Иллимер, видевший со стен города, как Келехир умчался на запад, рассказывал ему обо всем произошедшем в то злополучное время. А он, уже за неделю до этого чувствовал, что с его сыном случится что-то. Если бы он погиб в битве, либо остался израненным калекой, все же, легче было бы сердцу.

Но Келехир пропал, и неизвестность, незнание его судьбы было для лорда большей болью, чем могла бы быть его гибель. Возможно он в плену. А где именно, одним богам ведомо. Железные Копи Далвурского кряжа, Азвалгарские рудники, Бактурианские северные леса… Где же он там?

Но и на этот вопрос он не получил ответа. Эльфы в те земли не ходили, да и из гномов так далеко мало кто забирался. Никто ничего не мог разузнать для него, даже самые искусные разведчики из числа его приближенных. Лорд вновь вздохнул и вытер слезы белым платком. В дверь раздался неожиданный стук.

«Можно?» – спросил знакомый голос и в кабинет протиснулся князь Аркалана.

«Бельтегир? – удивленно вытаращился на него лорд, стараясь спрятать красные, от слез, глаза. – Ты не предупреждал о своем визите».

«Я полагал, что ты всегда рад меня видеть». – Деланно обиделся князь.

«Это так и есть! – лорд радушно обнял друга. – Просто… Ты немного застал меня врасплох».

Аркаланец сделал вид, что не замечает красных глаз эльфа.

«Зови своих, я привез вам подарок». – Небрежно проговорил он, обнимая лорда в ответ.

«Подарок?» – удивился Эмариэль, но велел позвать жену и дочерей.

Энриэль, жена лорда, была маленькой и хрупкой эльфийкой с острова Симериль. Ее длинные, пшеничного цвета, волосы были собраны на затылке и скреплены серебряной брошью в виде птицы. Она обладала красивым лицом с правильными чертами и спокойным, уравновешенным характером.

Она пришла первой и, поприветствовав князя теплотой ласковых, голубых глаз, встала рядом с мужем.

Через минуту к ним присоединилась Иннумиэль, торопливо вытирая руки, испачканные в краске. Она опять рисовала. Старшая дочь владыки Эраниона немногое переняла от матери. По правде сказать, только цвет глаз у нее был такой же, васильковый, а в остальном она походила на отца. Такая же высокая и стройная, как он, разве что более утонченная и женственная, как ей и положено было быть.

Последней в Гостиную вошла Лелиэль, младшая дочь лорда. Она была одета в дорожный наряд и только что вернулась с прогулки. Лелиэль была похожа на обоих родителей одновременно. От матери ей достался невысокий рост, круглое лицо и пухлые губы, а от отца – прямой нос и форма глаз. Цвет же их, вопреки всему, был не голубым, а светло-серым, почти стальным. Этим она была похожа на Луриэль, свою бабушку по линии матери.

Женщины вопросительно посмотрели на владыку Эраниона, а затем на князя.

«Где же твой подарок?» – спросил Эмариэль, подозревая очередную «шутку» друга и начиная хмурить тонкие, черные брови.

«Сейчас, сейчас, – отозвался Бельтегир и вышел. Эльфы переглянулись друг с другом. Затем, дверь снова открылась и князь, заведя смеющегося Келехира внутрь, торжественно провозгласил. – Вот он!»

«Келехир!» – громко и с каким-то внутренним надрывом крикнула жена лорда, Энриэль и, побледнев, стала падать на пол. Подбежавший князь еле успел подхватить ее. Сам лорд схватился за сердце и застыл каменным изваянием. Возле него бестолково заметался Эверан. Из глаз сестер дружно хлынули слезы.

«Боги! Боги! – растерянно воскликнул Бельтегир, стараясь привести в чувство упавшую эльфийку. – Эмариэль! – загремел он. – Что с тобой? Очнись же, наконец!»

От его хриплого баса даже мертвые восстали бы, проснулись в своих могилах. Пока сестры душили Келехира в объятиях, Бельтегиру удалось привести в чувство Энриэль. Она хотела встать, но не могла и протянула к сыну руки.

«Мамочка, – заплакал тот от радости и кинулся в ее объятия. – Здравствуй, милая, здравствуй».

«Келехир, сын мой». – Проговорила Энриэль, обнимая похудевшего и ставшего каким-то маленьким, сына.

«Сынок». – Сказал Эмариэль и сел рядом с женой.

«Отец, – повернулся к нему Келехир. – Я так рад вернуться домой. Так рад вас всех видеть!»

В ответ на его слова, вновь обретенное им семейство, облегченно вздохнуло и дружно засмеялось.

Спустя два часа, когда все слезы были выплаканы и сказаны все слова любви и радости, Келехир с семьей уселся ужинать. Позвали и князя с Эвераном.

«Вот такие вот, Эмариэль, у нас чудеса творятся под Дельборо». – Проговорил князь, когда Келехир вкратце рассказал родным о своих бедствиях в стране Мехир-Улога.

«Чудесные чудеса, – подтвердил уже захмелевший Эверан и, ущипнув старшую дочь лорда, Иннумиэль, прибавил. – Переселяйтесь к нам. Скучно не будет».

С подозрением поглядев на него, Бельтегир отобрал у сына полный кубок вина и, залпом выпив его, пробасил: «А ну-ка, сам переселяйся отсюда куда-нибудь! И побыстрей!»

Эльфы засмеялись. А Эмариэль, переведя взгляд на Келехира, произнес, обратившись к князю: «Мы очень тебе признательны, Бельтегир, и хотели бы от всей души поблагодарить тебя. Мы ведь уже совсем отчаялись в ожидании своем».

«Вам не за что его благодарить». – Вдруг неожиданно жестко заявил Келехир. В ту же секунду ему показалось, что кто-то сказал это у него в голове. Или даже выкрикнул.

«А кого же нам благодарить?» – несказанно изумился лорд.

«Владык огня». – Загадочно ответил Келехир. Или кто-то ответил в нем.

Эмариэль ошарашенно поглядел на князя, ответившего ему точно таким же взглядом. Сестры и мать испуганно посмотрели на Келехира. Что такое он сейчас сказал? Что за бред? Какие еще такие «владыки огня?»

Келехир очумело захлопал глазами и, растеряно оглядев родных, вышел из-за стола с низко опущенной головой.

«Что это на меня нашло? – Думал он про себя, поспешно выходя из Гостиной. – Я схожу с ума?»

Когда он скрылся из виду, встревоженный лорд пересел поближе к князю, и вопросительно уставился на него.

«А я ведь чувствовал, что с ним что-то не так, – произнес тот. – Что-то странное появилось в его взгляде еще там, в Дельборо. И всю дорогу сюда он казался мне каким-то раздвоенным, что ли»…

«Знаешь, Эмариэль, – продолжил он, беспокойно покрутив головой. – Некоторые из тех, кто вот так вернулся из небытия, впоследствии сошли с ума».

«Боги!» – поморщился лорд, беспомощно потерев подбородок.

«Не хочу вас пугать, – произнес аркаланец. – Но подобные случаи бывали. Впрочем, давайте надеяться, что с Кели все будет в порядке».

«Будем надеяться». – Удрученно отозвался владыка Эраниона и вздохнул.

Келехир лежал на кровати и отчаянно силился понять произошедшее. Слова, сказанные им за ужином, вылетели из его рта помимо воли. Он даже не сразу понял, о чем говорит.

Владыки огня… Откуда это? Что-то постороннее, чужое и неведомое словно бы вселилось в его тело. Он ощутил это уже давно, сразу же, как только оказался на поле, в версте от ворот Дельборо. Или еще раньше?

Келехира охватил суеверный ужас. А вдруг это дело рук Мехир-Улога? Кто-то из рабов однажды сказал эльфу, что Темный Владыка – могущественный колдун. Если это так, значит, он обречен.