Тонкая грань между нами бесплатное чтение

Глава 1

Москва

Анатолий

Курил на лестничной площадке, задумчиво поглядывая в окно. Темно, но от фонаря отсвечивает, поэтому игровая зона для детей и территория подъезда как на ладони. Выдохнул дым и нахмурился, увидев девушку, постоянно оглядывающуюся по сторонам и прижимающую к себе приличных размеров женскую сумку. Она быстро прошмыгнула в дом, и… мне вновь стало скучно.

Только собрался спуститься на свой этаж, как увидел черный силуэт у деревьев, а если точнее, заметил, как мужчина вышел вперед и подкурил сигарету. Выдохнув дым, незнакомец, чье лицо не смог разглядеть, сделал несколько шагов к дому, заострив внимание на табличке с нумерацией квартир в подъезде, и размашистыми шагами побрел по проезжей части.

«Странно. Следил за ней? С какой целью?»

Мысли прервались. Послышался шум лифта, идущего вверх, и звук раскрывающейся двери на девятом этаже. Моем.

Гости к соседям? Сомневаюсь. На квартирной площадке со мной проживают: в однокомнатной – старики, а в трехкомнатной квартире – семейная пара, поражающая своей дисциплинированностью и идеальными отношениями, и во второй – однокомнатной по соседству с моей дверью – Гаврилов. Сейчас он в отъезде. Получается, к соседям точно не должны прийти в столь поздний час. Тогда выходит, что ей нужно на десятый, до которого лифт не идет, и нужно подняться по лестнице… через меня.

Услышал шум быстрых глухих шагов, и тут же повернулся, замечая, как по лестнице поднимается маленькая хрупкая девушка, устало поглядывающая вперед. Та, за которой наблюдал.

Теперь мог точно сказать, незнакомка – настоящая красавица. Я не помешан на внешности, но тут стоит отметить природную грацию, изящность линий, чистую красоту. Нежное лицо без грамма косметики, курносый нос, средний тип кожи. У нее были темные длинные волосы, собранные в хвост, что смотрелось строго и одновременно вызывало желание дернуть за них и прижать к себе. Особенно выделялись глаза – темно-карие, огромные, притягивающие взор. Заинтересовала.

Внимательно отметил ее внешний вид, замечая черные джинсы, кроссовки и джинсовую курточку. Заострил внимание на пальцах – без обручального кольца. Свободна.

Идет на десятый. К кому? В любом случае не на свидание. Да и не к кому там. Если только у Петиковых жена на дачу не уехала, и Валентин решил пригласить даму, чтобы не скучать поздним вечером.

Одно точно, раньше я не видел ее у нас, а то заметил бы, это однозначно. Такую тяжело не заметить.

Заметив меня, брюнетка остановилась и резко сделала шаг назад, шарахаясь, как от особо опасного преступника, что заставило задуматься. Вроде нестрашный. Хотя ей, маленькой и хрупкой, и не такое покажется…

Усмехнулся и, предположив, что сейчас она, вероятно, начнет искать во мне черты маньяка, спокойно произнес:

– Нет, я не насильник. В следственном отделе работаю, так что можешь не бояться.

Она никак не отреагировала на мои слова. Сглотнула, посмотрела на перила, обдумывая как пройти, и через секунду пошла вперед, еле слышно выдав «Всего доброго».

Тонкий свежий аромат духов заполнил легкие и я засмотрелся. Такая на вид нежная, сладкая, а вот необщительная. Может, есть любимый человек? Посмотрел на часы, отмечая половину двенадцатого ночи, и откинул ненужные мысли. Да какой любимый, если одна так поздно возвращается?

Прислушивался к шагам, определяя к какой квартире направится. На лестничной площадке (клетке) четыре квартиры, и она пошла к Сафоновой, сдающей свою однушку всем, кому не лень снять, отчего потом все бегут ко мне с просьбой разобраться. А последний месяц очень тихо.

Еще некоторое время постоял и, затушив окурок в консервной банке, направился к себе. Заглянул в ванную и сполоснул руки, слыша мелодию телефона, раздающуюся из зала. Быстро преодолев коридор и, оказавшись в просторной комнате, где недавно сделал ремонт, схватил сотовый со столика и, убедившись, что звонит Галина, нажал на прием.

– Да, – ответил, подумывая все же заняться своей берлогой, а то уже как два года переехал в трешку, но все некогда заняться ей. Отпуск, что ли, взять, чтобы уж точно что-нибудь сделать, а то так и будет холостяцкой берлогой, в которую, кроме друзей да коллег, неудобно позвать.

– Привет, – услышал томный хрипловатый голос.

– Привет, красавица. Соскучилась? – произнес, прекрасно зная, что Ватрушина просто так не звонит, только по делу или если есть время встретиться где-нибудь в гостинице.

– Очень, и к тому же у меня сегодня выдался тяжелый денек. Поэтому захотелось встретиться с тобой, чтобы ты приголубил и пожалел, – поделилась она, тут же переключаясь с милого тона на резкий, выкрикивая в сторону, чтобы не забыли закрыть ресторан.

Улыбнулся и выдал:

– Так я всегда рад приголубить такую шикарную женщину, – посмотрел на часы, тут же добавляя: – Тебя забрать?

– Да я сама. Ты же знаешь… без своей ласточки никуда, только жаль, что уродов много на свете и мне ее постоянно бьют.

Ватрушина Галина – очень интересная женщина, страстная любовница и хваткий предприниматель. Что касается вождения, то лучше промолчать. Она постоянно попадает в аварии, большинство по ее вине. Встречаемся мы с ней довольно редко, когда получается, что случается не всегда при такой загруженности, как наша, так как я работаю заместителем руководителя следственного управления Следственного комитета РФ, а она держит два ресторана в столице. Наши встречи – несколько раз в месяц, но проходят они очень насыщенно.

– Тогда встречаемся в обычном месте? – предложил, подходя к окну.

– Да, Толь. Я, правда, ненамного опоздаю, но я буду замаливать грехи с особенной нежностью.

– Заинтригован. Жду встречи, – проговорил и отключился, направляясь в спальню, чтобы переодеться.

Через десять минут выходил из дома. Машина всегда под окнами, до гаража не доезжаю, так как постоянно вызывают ночью на работу, поэтому всегда ставлю здесь, и мое место никто никогда не занимает.

Открыл дверцу и неожиданно для себя посмотрел вверх, окидывая высокое десятиэтажное здание, заостряя внимание на последнем этаже. Не знаю зачем, тем более окна Сафоновой выходили с другой стороны дома. Конечно, можно было объехать и посмотреть, но пересилил себя. Незнакомка не изъявила желания пообщаться, да и намека не показала, что расположена к знакомству. А вот меня почему-то заинтересовала…

Решив, что задумываюсь о ненужном, сел в машину и уже через минуту выезжал со двора, освещая фарами целующихся подростков у забора, живущих в соседних домах. Что интересно, встречались они только здесь, гуляя до утра. Лето в разгаре. Каникулы.

Мелькнула мысль, что нужно взять отпуск, а то все никак не получалось, поэтому завтра подойду к Боткову, обсудить этот вопрос.

Посмотрев на время, включил радиостанцию, чтобы послушать новости. Краем уха слышал, вернувшись мыслями к девчонке.

Все же когда она появилась? Не давали покоя ее глаза, такие пронзительные с примесями гнева, раздражения и усталости. И кто тот мужчина, что следил за ней? Или чистое совпадение. Скорее нет. Уверен, что он следил именно за ней.

Нужно будет позвонить собственнице квартиры, уточнить, нет ли проблем с квартирантами. Сафонова любит обсуждать каждого, как и рассказать о себе, приукрашивая действительность. Она в любом случае расскажет все, что знает и поведает свои выводы.

Решив, что так и сделаю, сделал звук погромче, и помчался вперед, отмечая яркие огни и переливающуюся неоновую рекламу ночного города. Сейчас очень спокойно: нет прохожих, меньше машин, не видно серых и ободранных фасадов зданий. Атмосфера радует, вдохновляет, заставляя отвлечься от всего.

***

Наталья

Сидела в ванне, наполненной водой с пеной, вдыхая аромат арбуза, задумчиво посматривая на облупленные стены. Съемная однокомнатная квартира оставляла желать лучшего. Поражаюсь, почему здесь нет тараканов. Когда заехала, провела генеральную уборку в полной уверенности, что до меня здесь никто никогда не убирался. Совсем. Пятимиллиметровая пыль, ржавчина, заброшенная оставшаяся еда во всех углах, как будто на черный день запасались, и отходы от животных под старым диваном и трюмо. Отвратительно. До сих пор передергивает от всей этой мерзости, пусть это было месяц назад.

Хозяйка квартиры – отдельная тема. Удивительно, но женщина живет в столице и выглядит всегда ужасно, когда приезжает с другого конца города: лохматая, на волосах кусочки еды, неопрятная, одежда в пятнах и от нее идет ужасный запах. Может, я придирчивая, но воспитанная в семье медиков, я не могла спокойно смотреть на такое безобразие. К тому же Клавдия Егоровна говорит сама с собой, выражаясь нецензурной бранью, и сплетничает, что попросила не делать, не желая слушать местные басни и наговоры. В общем, после нашего знакомства и передачи денег, она вышла за дверь, достала телефон из тряпичной сумки и набрала номер, громко восклицая: «Ой, Нин, опять мне, видно, не повезло с квартиранткой. Такая чистоплотная фифочка, что жуть. Представляешь, даже сморщилась, когда зашла. А я там пол мыла недавно… в том месяце после последних жильцов, ну этих… наркоманов. И еще, представляешь, не согласилась взять моего кота, Тимофея Петровича, а ведь все соглашались. Естественно, она одна, если животных не любит, значит, злая и жадная!». Дальше я не стала слушать, захлопнула дверь и пыталась переварить весь этот бред. Не понимала, как может женщина делать такие выводы, оттого что мне стало нечем дышать от невыносимой вони в квартире и непередаваемого запаха от хозяйки квартиры. И ее кот… С чего я должна брать его к себе и ухаживать за ним? Если это обязательное условие, то она должна была предупредить, а не после того, как взяла деньги за три месяца. В общем, странная и неприятная особа.

Про ее мужа могу сказать несколько слов. Отталкивающий, хамоватый мужчина. Помимо того, что он несколько раз посмел «случайно» задеть ладонью мои закрытые и скромные части тела, так еще без повода громко смеется, отчего становится не по себе, ведь вроде как все молчали. На бороде, которую он всегда поглаживает, подмигивая мне, находятся крошки хлеба.

Вкратце, не понравились они мне, но выхода не было. Мне негде было ночевать, а платить за гостиницу – это значит – потерять нужную сумму, которую рассчитывала отдать за квартплату.

Сейчас пошел второй месяц, как я здесь нахожусь, но до сих пор я поражаюсь, что можно столь небрежно относиться к себе и своему внешнему виду.

Квартира… тут давным-давно нужно было выкинуть ненужное и по-хозяйски все починить, исправить, подбить либо вызвать слесаря. Но нет! В кухне занимают место две старые советские нерабочие машинки, которые запрещено переставлять, в коридоре за дверью – четыре зимние шины, ну а зал… это нечто склада испорченных вещей, в том числе и диван без ножек на кирпичах, на котором я сплю, чувствуя каждую пружину. Краны текут, что, когда ухожу на работу переживаю, если вдруг сорвет его, тогда затоплю соседей. В этом случае пойдут претензии, чего мне совершенно ненужно, да и не рассчитывала на такие расходы.

Прислонилась головой к стенке ванны, закрывая глаза. Боже, как я устала. От всего. Устала так, что хочется завыть. А ведь молодая – двадцать шесть лет. Но мне кажется, что сорок пять, которые провела как мышь, бегая от кота, желающего поиграть и съесть, перед этим разделив на части.

Лутриков Александр. Мой самый страшный кошмар. И это не просто слова, а ненависть, лютая ненависть в каждой букве. Я ненавидела его, презирала, была готова на все, чтобы он исчез из моей жизни. Подонок. Мразь. Убийца…

Слезы потекли по щекам, но не обращала внимания. Вздохнула и посмотрела на свои дрожащие пальцы, злясь на себя за слабость.

Уже прошел год. Год, а я до сих пор не отпустила боль, не в силах смириться.

Нет. Я справлюсь. Ведь не может быть так все ужасно и невыносимо. Мне нужно время…

Взгляд случайно перешел на пакет, лежащий рядом с тумбой, на которой стояла маленькая стиральная машина «Малютка», постоянно рвавшая при стирке постельное белье. В нем моя поварская униформа, пропитанная насквозь едой. Тщательно пакую ее, чтобы не было запаха и бережно ухаживаю, так как в том кафе, куда устроилась, без разницы, в чем работать, лишь бы нормально готовила. Поэтому знала, что ничего взамен не дадут, и бережно ухаживала.

Владельцы кафе – Пиротины – семейная пара. Неоднократно поднимала вопрос по чистоте помещений, но хозяевам безразлично, пусть и не ругаются со мной. Конечно, что им ругаться, когда сейчас их кафе пользуется огромным спросом, но даже это не радует.

Потому что боюсь… боюсь, что кто-то узнает меня и доложат ЕМУ. Боялась, что он найдет меня. Именно поэтому устроилась без официального трудоустройства, что в этом кафе и не практикуется. Ладно я, но вот искренне удивлялась, почему здесь работают другие, согласные на любые условия. Хотя, может, я не права, ведь сужу потому, что раньше у меня было. Не представляла себе, что можно готовить в таких помещениях.

Раньше я работала в Санкт-Петербурге, в прекрасном невероятном городе в самом популярном ресторане, где была несказанно счастлива, а сейчас… сейчас я существую, стараясь сделать все, чтобы меня не нашли, чтобы Александр успокоился и нашел себе другую игрушку.

Через тридцать минут уже сидела в кухне, попивая чай с лимоном. Помимо лимонов и заварки в доме ничего не было. Питалась там, а здесь только спала. Деньги собирала и отдавала подруге через ее знакомую, а она пересылала бабушке. Кроме меня у нее никого нет, как и у меня…

Последние дни мучает ощущение, что за мной следят. Чувствовала каждой клеткой, сжимаясь от страха. Говорят, что как только следы на теле проходят, все забывается. Но это ложь. Пусть следы прошли, но в душе остается открытая рана. Только одна мысль, что Лутриков будет рядом, вновь прикасаться ко мне, выворачивала наизнанку, отчего мгновенно сжималась от омерзения и ужаса.

Хотелось все забыть и жить спокойно, но моя жизнь, которую я временно называю лишь существованием, борьбой, была далека от этого. Кажется, так просто забыть прошлое и не вспоминать, открыть чистый лист и жить, но нет. Я бегу от прошлого. Сбежала. СМОГЛА… но вот простить не позволяю себе…

Сполоснула кружку и направилась к выключателю, вдыхая нежный аромат кондиционера, идущего от свежего халата. Выключив свет, подошла к окну. Привычка, чтобы проверить, нет ли его. Для кого-то глупость, но только не для меня. Год назад такая странная привычка не раз спасала мне жизнь. Александр – он слишком… слишком считает себя умным, особенным, замечательным, неуловимым, чтобы предполагать, что какая-то слабая, никчемная женщина, чей смысл жизни удовлетворять потребности сильного пола, может увидеть его, сбежать и спрятаться так, чтобы он не нашел.

Уверена, он был в ярости. В бешенстве. Это он может. Озабоченный жестокий псих.

Вздохнула, вспоминая о том, о ком не нужно думать. Но это не ностальгия, а напоминание себе, что нельзя быть доверчивой, верить словам и поступкам. Задолго до нашей встречи Александр служил в ОМОНе, откуда его попросили уволиться из-за нестабильного психического состояния, как мне поведал один его сослуживец, встретившись со мной в магазине, настороженно оглядываясь по сторонам, обещая помочь, если вдруг понадобиться помощь. Он знал… знал, что будет, подготавливая, но на тот момент я не могла поверить в плохое, ведь Саша направил мою мать в платный медицинский центр, заплатив огромные деньги, которые, по моим соображениям, не мог зарабатывать, работая охранником в банке. Но тогда все не имело значения, главное, чтобы мама осталась жива, и на это я готова была пожертвовать всем.

А потом…

Прислонилась лбом к стене, упираясь, прижимаясь всем телом, стараясь сдержать рвущийся всхлип. Чувствовала, как меня пробирает дрожь, поэтому попыталась отрешиться от всего.

«Все пройдет. Я справлюсь. А потом… вновь вернусь в свой город и сделаю то, что должна».

Глава 2

Наталья

Выходила из дома подруги, быстро сбегая по ступенькам на девятый этаж. Почти спустилась, как заметила, что у лифта стоит мужчина, с которым вчера столкнулась. В темно-синей форме, белой рубашке, черном галстуке, отутюженных брюках. На плечах погоны, где красовались две большие звезды. Не знала, что они означают, да и неинтересно, если честно. Волновало совсем другое – мы с ним поедем вместе. Даже немного стало не по себе.

Увидев меня, высокий брюнет в отличной физической форме заинтересованно просканировал меня с головы до ног, отчего почувствовала себя полностью обнаженной. Закончив со своими наблюдениями, он любезно проговорил:

– Доброе утро.

– Доброе, – нехотя ответила, автоматически глянув на часы, чтобы знать, когда не выходить к лифту. Это же надо. Вчера и сегодня. А ведь месяц живу, и его ни разу не видела. А тут… как будто специально.

– Недавно здесь проживаете? – поинтересовался довольно красивый мужчина, продолжая жадно поедать меня взглядом, отчего приблизилась вплотную к дверям, не понимая, почему лифт не едет.

– Да, – резко ответила, надеясь, что больше не будет вопросов. Но вот я же не заигрываю, не улыбаюсь, чтобы он оценил мои действия как желание с ним общаться. Что нужно?!

Дверь открылась, и я поскорее вошла внутрь. Мужчина последовал следом, наблюдая со стороны, ничего не говоря. Я же смотрела на кнопочки, как вдруг мы остановились внепланово. Через секунду в кабину вошла огромная женщина и ее сын, которого она ругала за пристрастие к интернету, обещая отключить, если он не возьмется за ум. Готова была выйти, чувствуя, как мужчина почти прижал меня своим огромным телом к стене, заполняя все пространство, отчего казалось, кроме него, никого нет. Подняла лицо и встретилась с темно-зелеными глазами, жадно и нагло обследуемых мое лицо.

Невероятно сильный запах, смешение приятного парфюма и мужского аромата, ударил в нос, наполняя легкие, впитываясь в меня. Только хотела сделать шаг в сторону, как дверь открылась и вошла девушка, и мужчина оказался еще ближе.

– Думаю, несколько секунд мы можем быть ближе, чтобы все успели на работу, – хриплым голосом проговорил он, шикарно улыбаясь, хотя глаза провоцировали, хищно наблюдая за каждым моим действием и эмоциями.

Сглотнула и, выдавив улыбку, пробубнила:

– Конечно.

Еще несколько невыносимых напряженных секунд и я была свободна, но пропитанная им. Все вышли, а я осталась в кабине, не желая идти со всеми. Специально ждала, чтобы жильцы дома быстро вышли, а особенно ОН. Решив, что прошло предостаточно времени, вышла и застыла на месте, наблюдая мужчину, лениво стоявшего у перил, улыбающегося и ожидающего меня.

Проигнорировав, пошла вперед, как вдруг услышала:

– Красавица, а можно вас подвезти?

Мгновенно остановилась, посмотрела на него, показывая всем своим видом, что не понимаю вот таких предложений, и четко выдала:

– Нет.

– Жаль, – лениво произнес он, в то время, когда я продолжала спускаться, пока не услышала в спину: – А имя узнать можно?

Решив, что мужчина из непробиваемых, повернулась, но, как оказалось, как раз в тот момент, когда он спустился, отчего влетела в его мощное тело. От столкновения резко подалась назад, но сильные руки прижали к себе, не давая шелохнуться. Попыталась отодвинуться, но он сжал, притом так сильно и собственнически, как будто имел право.

Не вытерпев такой наглости, гневно потребовала:

– Отпустите!

– Вы хотели мне что-то сказать, – напомнил он мне таким приветливым тоном, что на секунду поразилась странной манере поведения. Делает что хочет, при этом любезен и доброжелателен. Надо же…

Понимая, что мужчина просто так не отстанет, выдала:

– У меня есть муж, и знакомиться с кем-либо не намерена.

– Даже так? – любезно уточнил он, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– Да, так что прошу убрать ваши манеры ухаживания, и оставить меня в покое.

Незнакомец поедал взглядом, и вид его говорил о том, что ему совершенно плевать на мои слова, и что у него на сей счет свои мысли и пожелания, но, тем не менее он сделал вид, что понял, и постарается быть учтивей. Мужчина шикарно улыбнулся (такую улыбку нельзя назвать по-другому) и любезно выдал:

– Что же… очень жаль, но, если вдруг понадобиться моя помощь, всегда рад. Кстати, Дорвонцев Анатолий.

Не хотела говорить своего имени, но он может узнать у хозяйки, поэтому не стоило усиливать его интерес.

– Наталья, – сказала и повела глазами вниз, намекая на руки, до сих пор сжимающие мою талию, поспешно добавляя: – Спасибо за помощь, можно отпустить.

Анатолий отпустил, на что я кивнула и, пробормотав: «Всего доброго», открыла дверь и вышла. Двигалась очень быстро, надеясь, что вот таких встреч больше не будет. Но когда почувствовала, как мою спину прожигает, повернулась.

Высокий видный мужчина стоял у черного джипа и смотрел на меня. От такого внимания на секунду оцепенела.

«Нет. Он не понял. И нужно держаться от него подальше», – неутешительно подумала и отвернулась. Посмотрела на часы и побежала в сторону остановки, надеясь, что маршрутное такси подойдет быстро. Не люблю опаздывать, наоборот, нравится приходить первой, чтобы погрузиться в любимую работу и не замечать никого.

***

На работе сегодня был аврал. Пришлось дополнительно готовить голубцы, так как вчера в стандартное меню, не меняющееся со дня открытия, а именно несколько десятков лет, решила внести новинку, и сегодня все требовали повторения. Если русская кухня, значит, русская. На этой неделе – одно, на следующей – другое, так и разнообразим варианты. Вечером в кухню заглянула Галина Семеновна, хозяйка кафе, чего обычно не делала, и, не желая отрывать от дела, попросила зайти к ней перед закрытием. И вот когда десять минут назад зашла, она вручила белый конверт, и сказала, что это премия, надеясь, что я никуда не уйду, а то к ней уже подходили из соседнего кафе, желая переманить, предложив мне выгодные условия.

Было приятно, что моя еда понравилась, но там солидное заведение и, наверное, не стоило. Зачем лишний раз рисковать?! Сколько раз я надеялась, что уже все хорошо, а потом Александр находил меня, и я вновь бросалась в бега. А как по-другому… жить хочется. Первоначально даже попробовала обратиться в милицию, но меня завели в кабинет и сказали ждать, а пришел Лутриков…

Поблагодарив за конверт, даже не зная, сколько там, побрела в подсобку, чувствуя, что совсем без ног. Даже не присела за сегодняшний день. Глянула на наручные часы и вздохнула, понимая, что нужно поторапливаться. Если сейчас не успею, но придется заказывать такси, а денег нет. Пусть премию дали, но нужно оставить ее на всякий случай. В моей жизни это лучшее вложение.

В ресторанах обычно грязную работу, а именно уборку и мытье посуды делают уборщица и помощник по кухне, а здесь повар. Один за всех. Поэтому выматывалась, как никогда, притом ежедневно. Тут есть, конечно, две помощницы, официантки, но они всегда заняты. Поэтому легче сделать самой, чем дождаться, пока они освободятся.

Быстро переодевшись в комнате для персонала и, аккуратно сложив рабочую форму в сумку, направилась на выход. Еще было не так темно. Июль. Лето, но все равно боялась, что не успею.

Не раскачиваясь, помчалась вперед, наблюдая то там, то здесь компании подростков, громко смеющихся на свои темы. Зная, что Лидию позавчера обворовали, я прижала к себе сумку и прибавила шаг. Дойдя до остановки, с надеждой посмотрела на дорогу в ту сторону, где должна была выезжать газель, но, кроме машин, ничего не было.

Почувствовала неприятный взгляд, отчего по телу прошел ледяной мороз. Резко обернулась, но никого не заметила.

«Боже мой, неужели у меня галлюцинации? Что со мной?!» – подумала, вновь оборачиваясь, чувствуя, как напряжена до предела. – «Да сколько можно?! Ведь все нормально. Почему я переживаю?!»

Раньше не была такой трусихой… Смелая, принципиальная, отстаивающая свое при любом раскладе, не желая уступать, а сейчас я похожа на оголенный нерв, подсознательно ожидая того, что уже испытала, только вот мужчина обещал исполнить начатое до конца, что собственно и пугает.

Вдалеке засветились фары, и я увидела маршрутное такси. Оно шло не ко мне, вернее, в мою сторону, но потом уходило по другой дороге, а там полчаса и я дома. Поэтому счастливо махнула рукой и, чувствуя, с какой огромной силой стучит сердце, вошла в газель и, расплатившись, села на переднее место, сразу же посмотрев в окно.

Никого там не было. Закрыла глаза, понимая, что это ненормально. Нужно сходить к психологу. Или нет? Просто я в таком нестабильном состоянии уже несколько дней, на взводе. Не знаю, как быть. Меня настораживает мое предчувствие…

Через сорок минут выходила на остановке, отмечая, что уже темно. Шла быстро, обещая себе, что завтра подойду к хозяйке кафе и скажу, что отказываюсь убирать, или буду, но до определенного времени, чтобы успевать на свой транспорт, и не попасть ни в какие неприятные ситуации.

Пройдя очередную остановку, побрела по тропинке между кустами и деревьями, недовольно наблюдая, что чуть в стороне стоят два высоких парня. Увидев меня, блондин с длинными волосами дернул второго и кивнул в мою сторону, отчего я тут же застопорилась. Пусть буду трусихой, но сохраню все, что у меня есть. Немного вернуться и в сторону, будет переход. Развернулась и пошла назад, срезая свой путь. Через несколько шагов обернулась, с неверием наблюдая, что в мою сторону бегут парни. Рванула быстрее, даже не зная, что ждать, но ничего хорошего точно.

Посмотрев, что машины далеко, выбежала на дорогу, тут же слыша громкий визг шин. Ошалело повернулась и увидела, как черный джип резко затормозил и остановился передо мной, не заезжая на зебру. Спустя секунду, из нее вышел мужчина и гневно выкрикнул с того места:

– Ты сумасшедшая? Я бы тебя сбил!

Повернулась назад, и, замечая, как подростки, бежавшие за мной, остановились и стали ждать, вновь перевела взгляд на огромного высокого мужчину. Если честно, плохо его видела, как и он меня, потому что закрывала лицо от фар. Вновь повернувшись, поразилась, замечая, что подростки остановились и ждут.

– Девушка, я к вам обращаюсь, – гневно послышалось рядом, и я повернулась, встречаясь взглядом с Анатолием. Надо же! Как так?! Он тоже узнал меня, поэтому недовольно нахмурился и проследив за моим взглядом, грубо произнес:

– Садись в машину.

Понимая, что это лучшее из всех вариантов, так как сейчас была растеряна, кивнула и пошла к переднему месту, сев в машину. Посмотрела через стекло и увидела, как Анатолий направился в их сторону, что-то крикнув, и уже в следующую секунду пацаны резво сорвались с места.

Через несколько минут Дорвонцев уже сидел в машине. Он без разговоров выключил аварийку и крутанул руль в сторону, вновь начиная движение. Чувствуя его раздражение, даже злость, четко проговорила:

– Простите. Убегала от них и поэтому…

Он молчал… ничего не говорил, только видела, как с яростью сжимал руль, смотря вперед. Не выдержала и добавила:

– Я понимаю, что виновата…

Резко развернулся ко мне и, просканировав изучающим взглядом, выдал:

– Если одна возвращаешься в столь позднее время, нужно быть готовой к таким ситуациям. И глупо было бросаться под машину! Я бы задавил тебя! Ты понимаешь?!

– Но не задавил, – тихо заметила, чувствуя, как всю трясет от напряжения и стресса. Сама все понимала, но от этого не лучше.

– Да, явно не благодаря тебе! – недовольно отчеканил он.

– Спасибо, что помогли. Я…

– Лучше молчи, – буркнул он, вновь отвернувшись, наблюдая за дорогой.

Чувствовала себя идиоткой. И зачем побежала? Но с другой стороны, нужно было позволить им все забрать или еще что похуже? Вздохнула, тут же замечая, как Дорвонцев взяв телефон и набрав номер, через секунду проговорил:

– Андрюха, привет. Да нормально. Как ты? Слушай, где твои сейчас патрулируют?

Мужчина замолчал, а потом выдал:

– Вот что… будь другом, направь их в мою сторону. Я тебе координаты сброшу. Да, два пацана. Там видно, что обкуренные хулиганы. Чуть мне девчонку не обворовали. Да… а она под машину полезла. Вот, и не говори. Ладно. Если что, звони. Добро.

Положив трубку на панель, остановился на повороте, пропуская машины, думая о своем. Хотелось вновь поблагодарить, но не стала. Не нужно сейчас его дергать.

Подъезжая к дому, выдохнула, что чудом добралась. Только хотела сказать «спасибо» и уйти, но мужчина уже открыл водительскую дверь и вышел. Последовала примеру. После того как Дорвонцев благополучно поставил машину на сигнализацию, мы направились к подъезду. Чувствовала себя неудобно. Я вроде как стараюсь быть неприметной, а сама иду с ТАКИМ мужчиной. Хорошо, что он сейчас не по форме. Очень даже хорошо.

В лифте старалась думать о чем угодно, только не о том, как Анатолий внимательно рассматривает меня. Вроде уже не злой или… это всего лишь видимость?

Не успела выйти, как остановилась, не желая подниматься с ним на свой этаж, выдавила улыбку и вежливо проговорила:

– Спасибо, что не задавили, спасли от преследования и довезли до дома.

– Буду рад приглашению на чашку кофе, – с наглой улыбкой заявил он, уже полностью остыв после случившегося, а, может, и нет, при этом Анатолий чуть наклонил голову, ожидая, как выкручусь.

Скрипнула зубами, удивляясь его резкой перемене. Все же опасный он мужчина: твердо знает, что хочет и идет к этому, отлично маневрируя в любой ситуации. Только подумала, что отвечу шуткой, как резко сменила глупое пожелание на резкий тон, услышав следующую фразу:

– Или муж не разрешает? Кстати, он невидимый или его нет?

– В командировке, – ответила, смело встречая его пронзительный взгляд, возмущаясь наглым утверждениям.

– Уверен, что ты, Наталья, не замужем, – ледяным тоном отчеканил он, начисто стирая ленивую ухмылку, превращаясь в опасного хищника, как я его видела, не переставая сверлить меня взглядом.

Вздохнула, понимая, что тут нужны кардинальные меры. Что же… ладно, пусть так. Полезла в карман сумки, достала паспорт и, открыв на четырнадцатой странице, закрывая пальцем фамилию, показала, довольно резко уточняя:

– Подойдет как доказательство или нужно клятву произнести?

Мужчина заострил внимание на ненавистной печати с записью, отчего пришлось быстро убрать документ, чтобы не запомнил ничего, и посмотреть в его лицо. То, что увидела, было невероятно описать. Чистые кипящие эмоции, не прикрытые ничем. Анатолий был злее, чем в машине, когда чуть не наехал на меня. Правда об этом кричали только глаза, лицо было спокойным и даже вежливым.

Он смотрел на меня, а потом произнес то, что выбило меня из колеи:

– Отлично, познакомлюсь с ним, чтобы поговорить о том, как он отвратительно следит за своей женщиной, отпуская ее на работу, когда с ней может случиться все что угодно.

– Его нет… – напомнила, не желая обманывать про командировку, но выхода не было.

– Я понял, – сухо произнес Дорвонцев, скривившись, делая шаг ко мне.

– Приглашать не буду, – поспешно заверила, удивляясь, как мы перешли на «ты», и уже разговариваем на такие темы, что я показываю ему свой паспорт, желая что-то доказать.

– Это тоже понятно, – выдал он, а потом добавил, довольно улыбнувшись: – Но до дома провожу.

– Я сама… – попыталась протестовать, но, отмечая в его глазах категоричное «нет», поняла, что это бесполезно. Ему надоест, и окажусь на плече, но он все равно сделает так, как хочет и считает нужным.

– Отлично… сама, а я проконтролирую, следуя за тобой, – вежливо сообщил он.

«Поразительно! С такими я еще не общалась…»

Кивнула и пошла впереди, чувствуя пронзительный взгляд в спину. На последней ступеньке повернулась, оказавшись все равно ниже его, и тихо сказала, надеясь, что меня никто не услышит.

– Думаю, дальше не стоит идти. Чтобы не было проблем… у меня. Еще раз огромное спасибо. С меня хороший коньяк.

– Нет, чай с пирогом, если умеешь печь, – четко произнес и прищурился, а на губах – легкая завораживающая улыбка.

– А если не умею? – весело поинтересовалась, отмечая, что мужчина танком наступает, атакуя, не понимая значения отступления. Удивительно, почему у него нет жены и несколько сорванцов, ждущих его с работы. Мгновенно стало не по себе… и перестала рассуждать на запретную тему. Зачем травить себя? И по мужчине… Почему решила, что он свободен? Может, он любит ухаживать за соседками… Но со мной должно быть все понятно. Но нет, ему плевать. Интересно, какие цели преследует Дорвонцев?

– Тогда с меня торт, а с тебя чай. Можно у меня.

– Анатолий… – начала, но меня тут же перебили:

– Наташа, я понял все, но чай с пирогом все равно с тебя буду требовать. Кстати, потом с мужем побеседую. Пока его нет, можешь обращаться и не шарахаться, как будто я особо опасный преступник. Я не обижу.

– Спасибо, – улыбнулась, не в силах сдержаться, отмечая, что все же каким приятным человеком оказался этот мужчина.

– Пожалуйста. Будем друзьями-соседями, – выдал он, посматривая на мое лицо, а именно на губы. Кивнула, не желая ничего понимать. Иногда лучше поверить, чтобы не угнетать себя. Потом все равно тайное станет явным.

Пошла вперед, тут же доставая ключ и открывая дверь. Распахнув, обернулась и посмотрела на мужчину, наблюдающего за мной, кивнула и прошептала:

– Благодарю.

Он только улыбнулся шикарной улыбкой и продолжал стоять, а я вошла внутрь квартиры. Закрылась и прошла к старому засаленному пуфику, присаживаясь на него.

Удивительно, но на душе было так хорошо, что глупо улыбнулась. Невероятно, за последние полтора года я в первый раз улыбаюсь от всей души. Странно.

Постаралась отогнать от себя ненужные мысли, и поднялась, вспоминая, что завтра утром рано вставать, а мне нужно еще помыться и погладить вещи. Надеюсь, утюг не подведет, а то он периодически выключается. Устало повела плечами и побрела в ванную комнату.

Все же повезло мне, что на моем пути оказался именно этот мужчина. Спас. А я даже чаем не напоила… Стало неприятно. Так не пойдет. Завтра испеку пирог, только куплю необходимые ингредиенты. Отнесу и вручу, чтобы без чая, но со всей благодарностью.

Так и сделаю.

Глава 3

19 июля, четверг

Время девять часов вечера, а я уже дома, в кухне. Впервые пробую готовить в хозяйской духовке, переживая, заработает ли она. Ведь даже там было два кирпича, на которые нужно было ставить противень. Еще неприятность, оказывается, стеклянная дверца отходила, отчего пришлось подпереть ее кочергой, которую нашла в коридоре. Злилась, хотела, как лучше, а тут беспредел. Называется, сняла квартиру…

Сегодня разговаривала с владелицей кафе по поводу уборки кухни, мытья посуды и позднего возвращения домой. Сразу она негативно отнеслась, заявляя, что я получила премию и теперь не должна возмущаться. Но на мои слова, что верну и больше не появлюсь здесь, потому что жизнь дороже, задумалась. Ведь если буду так возвращаться, то когда-нибудь не приду по причине, что покойнику это ни к чему. Галина Семеновна скривилась на уточнение и попросила рассказать, в чем проблема. Поведала вчерашнюю историю, упомянув, что нужен еще один человек для уборки, на что услышала, что этот вопрос она решит, доплатив техничке. Поэтому теперь я работаю до восьми часов и отправляюсь домой, что очень радовало.

Сидела на стуле и смотрела, как поднимается слоеное тесло. Решила приготовить пирог из курицы и картошки. Не сладким же кормить. Сама любила такое угощение, но готовила его в последний раз давным-давно. Мама у меня такой всегда заказывала, когда чувствовала себя хорошо.

Резко поднялась и пошла убирать дом, чтобы время не пропало зря. А потом, как отнесу пирог Дорвонцеву, отправлюсь спать.

Ровно через пятьдесят минут я довольно улыбалась, поражаясь, как в этом чудовищном духовом шкафу что-то получилось. Но получилось и невероятно пахло! Притом картошку и пласты грудки я хорошо поперчила и посолила, поливая сливочным маслом, так что должно было получиться вкусно. Переложив на широкую тарелку, которую нашла в шкафу под грудой посуды, после того как на несколько раз помыла, решила быстренько сходить, но вот застопорилась, считая неудобным бегать к мужчине.

Подошла к треснувшему зеркалу, отмечая в отражении свое скромное одеяние – светло-голубые джинсы и белую футболку, и провела по волосам. Быстро схватила расческу и заплела хвост, считая, что так будет лучше. Выдохнув, вспоминая, что Анатолий спас мне жизнь, а я тут чувствую неудобство, смело направилась к нему.

Спускалась, надеясь, что он дома и очень-очень занят. Оказавшись на лестнице, застыла на месте, не зная куда идти. Действительно, не буду же я стучать в каждую квартиру, интересуясь, в какой именно проживает Дорвонцев Анатолий.

Решив, что сама виновата и могла бы спросить номер квартиры своего спасителя, пошла наверх, как услышала приятный голос на лестнице.

– Да, Серега. Обязательно. Ты в столицу со своей красавицей не собираешься? Беременна? Ну ты, брат, молодец. Постарался.

Выдохнув, что все не так плохо, осталась ждать, спустившись с лестницы. Через мгновение наблюдала, как мужчина поднимется с пакетом в руке, а во второй держал сотовый. Увидев меня, он улыбнулся и остановился.

– Ладно, Айсберг, надумаешь, я всегда рад! Жене привет, – тут же засмеялся и весело ответил: – Да не кипятись! Кроме тебя, бешеного, ей никто не нужен. Ага… Добро, – мужчина закончил разговор, тут же посмотрев на меня, а потом уж на пирог, и поинтересовался:

– И его даже есть можно?

Ухмыльнулась и ответила:

– Могу унести назад, если не понравится. Главное, что принесла. Заварку тоже захватила, но отдам и убегу к себе. Уже поздно, – дружелюбно произнесла, надеясь, что он поймет.

Мужчина задумчиво одарил меня придирчивым взглядом, а потом прошел вперед, открывая ключом дверь 76 квартиры. Открыв, распахнул и проговорил:

– Наташа, проходи. Убежать не получится. А если мне плохо станет, то кто спасать будет? – сказал таким тоном, отчего не могла не улыбнуться.

– Не будет. Нормальный пирог, – успокоила мужчину, не двигаясь с места, не желая отступать от своих первоначальных планов.

– Вот и отлично. Я буду пирог, а ты торт. Не знал, какой любишь, поэтому шоколадный взял.

Проговорил и прошел внутрь, включив свет, освещая коридор. Повернулся ко мне и повел рукой, предлагая зайти.

Почувствовала себя зайцем, которого зазывает в свое логово хитрый добренький лис. Посмотрела назад и только решила, что-нибудь придумать, как мужчина довольно убедительно выдал:

– Только попробуй удрать, верну, чтобы выполняла обещание.

Считая, что перебранка не поможет, прошла в помещение, окидывая приличных размеров светлый коридор, обитый декоративным камнем, а в некоторых местах деревянными панелями. Двухуровневый потолок, шкаф-купе, ниша, в которой стоял комод.

Стало не по себе, что нахожусь в квартире незнакомого мужчины, которого совершенно не знаю. Мгновенно в памяти вспыхнуло воспоминание, напомнившее о том, что хотела забыть. Отвела взор, пытаясь заставить себя не думать об этом, убеждая, что этот мужчина совсем не такой. Но тогда и Александр казался другим…

Ладони стали влажными, виски сдавило. Страх мгновенно сжал все внутренности, не давая дышать.

Поставив на комод поднос с пирогом, повернулась к мужчине и вежливо произнесла:

– Анатолий, мне нужно идти.

Он поставил пакет на паркет и закрыл дверь, отчего почувствовала себя невероятно отвратительно. Даже не поняла, как Толик оказался рядом, расставив руку с разных сторон от моего тела, поставив ладони на комод. Мы просто смотрели друг другу в глаза, а потом он спокойно сказал:

– Что случилось? Ты подавлена и напугана. Я нечаянно тебя обидел?

Отрицательно кивнула и поспешно выдохнула:

– Я… мне пора домой, – сказала и попыталась выйти из захвата, но руки мужчины оказались на моей талии, сжимая сильно, но вместе с тем успокаивающе. Дорвонцев прижал к себе вплотную, не позволяя отодвинуться. Он положил ладонь на затылок, захватывая в плен сильной ладонью, спрашивая у меня:

– Почему у меня ощущение, что я для тебя – враг?

– Нет… только я хочу уйти. Пожалуйста, – произнесла, чувствуя, что помимо паники появилось желание довериться.

Мужчина на секунду закрыл глаза, обдумывая, и через секунду проговорил:

– Но ты расскажешь мне… потом? Я хочу знать.

Пожала плечами и, чувствуя, что могу идти, двинулась вперед. Быстро залезла в свои тапки и, вздохнув, проговорила:

– Спасибо что спас и за все. Но думаю, нам лучше воздержаться от встреч… дружеских встреч.

Мужчина продолжал смотреть на меня, не говорил ни слова, а потом поднял бровь и резко поинтересовался, скрывая истинные эмоции на безразличном лице.

– Уверена?

– Да, – прошептала и вышла в межквартирный коридор, слыша в спину:

– Посмотрим…

Не стала уточнять, что он имеет в виду. Мне нужно было идти домой. Даже не помнила, как долетела до квартиры. Открыла и быстро вошла, закрываясь, чувствуя себя, как никогда, ужасно.

«Господи, до чего докатилась?! Превратилась в пугливую овечку…»

Прошла к кровати и села, обдумывая свое бегство и слова. Может, грубо, но так нужно. Нужно, потому что нельзя сближаться и верить. Да и что он подумает, зная, что я замужем, а сама в гости на чай хожу.

Замужем. Какие страшные слова для меня. Все бы отдала, чтобы этого не случилось, но на тот момент казалось, что я поступаю верно, правильно и благородно. Ведь он…

Мгновенно стянула джинсы и футболку, оставшись в тонком белье, хватая спальный комплект – шортики и майку. Залезла под одеяло, радуясь, что кондиционер перебивает запах плесени, хотя потом все равно запах уходит, а вонь остается. И это понятно: в ящике старого дивана забыли убрать лук и картофель, вот оно и гнило, ожидая, когда я его уберу. Даже не хотелось вспоминать, что я там убирала, когда поняла, что оттуда лезут мошки и не только. Мерзость.

Закрыла глаза, надеясь, что моя черная полоса уже проходит. Даже не могла предположить два года тому назад, что я буду жить в таких ужасных условиях, экономить, прятаться, считая себя неуравновешенной. Да я бы никогда не поверила. Никогда. А почему? Да потому что была счастлива, работала с радостью, получая хорошие деньги, где меня уважали и ценили. Жила в свое удовольствие, ни в чем не нуждалась. Была своя квартира, отдельно от всех, куда возвращалась с огромной радостью.

А потом родители попали в жуткую аварию… по их вине. Отцу стало плохо, и он не справился с управлением. Папа разбился насмерть, а мать осталась живой. Родная женщина некоторое время находилась в коме, и меня подготавливали к неутешительному диагнозу. Операция, которую провел друг моего отца, сотворила чудо. Ей стало лучше. Но кожные покровы лица и тела сильно пострадали. Продала свою квартиру, чтобы мама смогла пройти нужное количество операций и пришла в норму, но она была очень слаба. Инсульт, высокое давление, асфиксия как симптом панической атаки и многое другое – она постоянно находилась в больнице, а потом посоветовали направить ее в хороший медицинский восстановительный центр.

Что меня поразило и привело в чувство – это период, когда мама лежала в коме и необходима была огромная сумма. Тогда увидела, кто есть кто, и по каким критериям дружат. Пока несчастья не было, я считала, что у меня очень много хороших друзей и родственников, но ошиблась. Жестоко. Слыша неутешительные диагнозы, огромные цифры, они отворачивались. Почти все, захлопывая дверь, советуя не приходить больше, у них своя жизнь. Думаю, в тот момент моей жизни меня такое отношение очень сильно поставило в нужную колею – надеяться только на себя, продавая все, что было, устраиваясь на несколько работ.

Удивительно, но лишь одна Настя, бывшая соседка и скромная девушка, помогла всем, чем могла, отдав все, что было. А ведь она воспитывает сына. Муж бросил и ушел к молоденькой секретарше, женившись на ней, крича о своем счастье на каждом шагу. Она поддерживала меня, гнала спать, когда та, кто на всех праздниках громче всех кричала, что подруга с детства и за меня в огонь и в воду, на улице, не приглашая в дом, грубо напомнила, что сейчас мое положение за гранью среднего, а муж ей запрещает с такими общаться. Еще, помнится, упрекнула, что я сама должна была это понять, а не заставлять ее проходить через этот неприятный разговор. В тот момент просто смотрела на нее, понимая, что у меня никого нет, и не было, а потом выдала: «Не беспокойся, мне такие подруги подавно не нужны».

Ушла, а потом встретила его, того, кого старалась избегать, чувствуя, что не мое, опасаясь и держась на расстоянии. Но Александр… он сделал все, чтобы обратила на него внимание, оценила по поступкам как замечательного мужчину, способного помочь и позаботиться. Было приятна такая забота, благодарила, но он меня совершенно не интересовал, как мужчина был противен. Я была уверена, что он сам поймет, ведь встречи были похожи на общение совершенно далеких людей, заставляющих себя разговаривать. Для меня он был хорошим знакомым. А потом матери нужно было лечение, и он помог с деньгами, договорившись со всеми за меня, уверив, что все сделает, но условие – брак. Согласилась, переступая через себя, подсознательно чувствуя, что ничего хорошего не выйдет.

Расписались, и сразу же определили мать в медицинский восстановительный центр. И тогда начался мой персональный ад в его квартире.

Глубже укуталась в одеяло, стараясь спрятаться и не вспоминать о следующих событиях в своей жизни, но всплывающие отрывки рвались в сознание, не давая забыть.

Никогда не думала, что можно ТАК ненавидеть. Но я ненавидела его каждой клеткой своего тела. До сих пор. Ничего не проходит и не забывается. Если тебя ломают, то это не вызывает смирения и надежды, что через время твой каратель будет лучше, поймет и станет по-другому относиться, кардинально изменяясь. Стокгольмский синдром – ерунда. Бред. Как можно любить чудовище, которое издевается над тобой, получает удовольствие от ужаса на твоем лице? Нет, с каждым днем ярость становилась сильнее, меня тошнило только от его приближения, каждое его движение вызывало желание закричать, ударить, бороться… убить. Я дошла до той точки, что готова была на все, лишь бы уйти… убежать прочь. Останавливала только мать…

До поры… до одного дня… Потом мне стало плевать… и я поехала в центр, намереваясь забрать и придумать другой способ, как достать деньги.

Откинула одеяло в сторону, и обняла руками ноги, прижимая к груди, пытаясь прийти в норму.

Думаю, сейчас, если бы мы встретились, он меня убил. В последнюю нашу встречу… когда мне удалось сбежать… я порезала лицо его же любимой игрушкой. А свое тело, как и лицо, он считал идеальным, красивым. Но это ничтожно, когда сам человек прогнил внутри. Нет, не человек, зверь. Думаю, теперь он мечтает о возмездии.

«Ублюдок».

Встала с кровати, чувствуя, как тело дрожит. Нужно налить себе чай, прийти в норму. Зачем сама себя накрутила? Ненужные воспоминания…

Подошла к окну и посмотрела вниз. Замерла, случайно замечая, как там у деревьев засветился огонек, отсвечивая тень, кто-то подкуривал.

«Не может быть!»

Прилипла к стеклу, пытаясь понять, но потом ничего не увидела. Мгновенно открыла форточку, желая услышать что-нибудь, надеясь, что там подростки в деревьях стоят, но в ответ лишь тишина.

Отошла на шаг, и мгновенно повертелась по сторонам. Как быть? Это мой личный страх или там действительно наблюдает не кто иной, как Лутриков?

Но разве он бы стоял? Разве наблюдал? Хотя это как раз в его манере: преследовать, наблюдать и нападать…

Но тогда… нужно бежать… уходить… Но куда?

Села на кровать и накрыла голову руками, обдумывая, что делать. Нужно убедиться, а потом действовать.

Есть вероятность, что это мой вымысел. Да, почему нет?! Просто первые месяцы я была похожа на параноика, видевшая мужа за каждым деревом. Потом пересилила себя, взяла в руки, и вот теперь вновь.

А может, это больная фантазия, вызванная эмоциями?

Была растеряна, но знала точно, что нужно подготовиться к тому, чтобы встречи не произошло. Сделать все, чтобы сбежать, если понадобится.

Посмотрела на свой кнопочный старый телефон, купленный на рынке у подозрительных подростков, но выхода не было. Свой я оставила на автовокзале, вручив старой женщине, собирающей бутылки в мусорных баках, чтобы Александр поискал меня там, где я точно бы не оказалась.

Сим-карта, оформленная на подругу, и тариф, позволяющий пользоваться интернетом – всегда со мной. Забила съемные квартиры в Рязани, быстренько просматривая, какие можно экстренно снять. Это так… на случай экстренного побега. И еще не забыла про маршруты автобусов, чтобы знать время отправления. На попутках страшно, и я не столь смелая.

Оставив нужные вкладки, легла в постель, пораньше на час заведя будильник. Встану рано и соберу сумку, чтобы быть наготове. Паспорт и все документы всегда с собой на тот случай, если ко мне явится ненавистный гость. Еще нужно будет на двери и в комнате поставить вещи так, чтобы он задел их, давая мне знак, когда проникнет в квартиру. Александр любит наблюдать и следить за жизнью своей добычи.

Если увижу, что он был, тогда буду точно знать, и сразу сориентируюсь, куда держать путь.

Хотелось к бабушке, но он знал, где она живет. Да и не могла я рисковать ее здоровьем, подвергая опасности. Сама проблем наделала, нужно самостоятельно выкручиваться.

Легла в постель и размышляла, думая все о том же, но в какой-то момент поняла, что уже ничего не понимаю, и уснула.

«Завтра будет новый день, и он покажет, как быть дальше».

Глава 4

20 июля, пятница

Утром выходила раньше на двадцать минут, рассчитывая, что Анатолий еще собирается. Только нажала кнопку лифта, как услышала позади себя:

– С добрым утром, Наташа!

Повернулась и увидела Дорвонцева, стоявшего у арки перед входом в клетку на две квартиры. Сглотнула, понимая, что он ждал меня, и кивнула, еле слышно проговорив:

– Доброе.

– Спасибо за угощение. Никогда не ел таких вкусных пирогов, – произнес он, продолжая поедать меня взглядом, что смутило, и я перевела внимание на дверь лифта, придумывая, как вести разговор, чтобы он не задавал вопросов, совсем не разговаривал со мной. Попросила ведь вчера не общаться, но Толику все равно, он на своей волне желаний. Сцепив руки, с сожалением отмечая ухоженные ногти без лака обычной длины, повернулась к нему, встречаясь с темно-зелеными глазами, и сухо выдохнула:

– Рада, что понравилось.

– Ты повар? – не унимался Дорвонцев, и даже на секунду заметила веселые нотки в его голосе. Ему, как я понимаю, нравится меня выдергивать из моего спокойного нейтрального состояния души.

Нахмурилась, не понимая, почему он так решил. Ведь приготовить пирог – это нормально для женщины. Очевидно, проверяет. Хотела не ответить, но все же кивнула, не желая обманывать. Какая разница, кем работаю, ему это никак не поможет.

Дверь лифта открылась, и я поспешила войти. Ну и, конечно, Анатолий последовал за мной, уже через секунду нажав кнопку первого этажа. Мужчина непросто смотрел на меня, он как будто пожирал взглядом, открыто и нагло об этом заявляя. И в то же время могла заметить, что он зол. Четко видела по его глазам, что он в гневе, сдерживает себя. Решив не играть, не понимая причины, открыто встретила его взгляд, и спросила:

– Что не так?

– От кого прячешься? – грубо поинтересовался мужчина, расставив ноги, прищурившись, ожидая моего ответа.

Сглотнула, в шоке от вопроса и его всевозможных предположений, приведших к такому выводу, и спокойно произнесла:

– С чего так решил?

Усмехнулся, вероятно, отыскав в моем ответе нечто веселое. Сделал шаг ко мне и с улыбкой выдал:

– Допустим, я не просто так форму ношу. И все же… ответишь на вопрос?

– Не понимаю, о чем ты, – произнесла, ожидая его рассуждения на этот счет.

– Я прав. И ты бы так не реагировала, если я сказал неверно, – резко подытожил мужчина, зорко следя за мимикой, отмечая все. – От мужа? Или тебя пугают? Что с тобой?

Резко развернулась и отчеканила:

– Я не прошу лезть в мою жизнь! Не нужно докапываться и искать то, чего нет. Я вчера попросила перестать близко общаться, а ты…

– Ты ведешь себя странно и боишься, а это неправильно. Скажи, что у тебя случилось, – уверенно отчеканил он, наступая на меня.

– Анатолий… – резко выставила руку, давая сигнал, чтобы не приближался. – Я замужем, и ты… мне не нравишься.

Дальше дверь открылась, и я мгновенно вылетела из кабины, как тут же почувствовала рывок за руку и разворот, отчего влетела в мощную грудь мужчины. Попыталась вырваться, гневно шипя:

– Не смей трогать меня!

– Обязательно, как только проверю, что не нравлюсь… – с раздражением заявил он, сильнее прижимая, осторожно блокируя мои руки.

Только хотела возмутиться, как он наклонился и с бешеной силой атаковал мой рот. Пораженно застыла, не понимая, как так вышло, пропустив момент, когда язык ворвался в рот, нагло бесчинствуя, соблазняя и провоцируя.

Потерялась в ощущениях и непонятно почему ответила на поцелуй, выталкивая свою злость на него, ярость, безысходность и желание, мгновенно взорвавшееся во мне. Как с ума сошла, нагло водя руками по его груди, чувствуя сильные ладони на своей спине, затылке. Ощущая, как Дорвонцев яростно прижимает к своему возбужденному телу.

Сквозь затуманенное сознание услышала плач и поняла, что вроде как стою, придавленная к груди мужчины. Рядом проходила женщина, успокаивая малыша, объясняя, что прививка – это раз и все, комарик укусил.

Смотрела в темно-зеленые глаза мужчины, отмечая в них четкую решимость, желание и огонь. Он придерживал меня, сжимая руками, а потом проговорил:

– Я помогу тебе во всем, только расскажи мне.

Попыталась освободиться, но Дорвонцев сильнее вдавил в свое тело, четко выговаривая:

– Наташа, ты поняла меня?

Кивнула, желая оказаться подальше от него, чтобы прийти в себя, и поспешно проговорила:

– Да, спасибо.

Удовлетворившись ответом, Толик отпустил, и я сделала шаг назад, до сих пор не понимая, как так вышло. Тему поцелуя никто не хотел обсуждать: я – потому что была растеряна и не знала что сказать, а он – не знаю. Может, видел шок в моих глазах, или понимал, что я не готова к этому разговору. Стояла и смотрела, сглатывая, не в силах сдвинуться. Хотелось обвинить Анатолия, но не могла, ведь я ответила… и еще как.

«Возможно, я хотела этого… Но ведь это не нужно мне! Меня должно волновать совсем другое. А я поддалась эмоциям… Вновь сдаюсь…»

Отвернулась, и пошла на выход. Дрожащими пальцами нажала на кнопку двери, чтобы выйти, как услышала:

– Я подвезу тебя.

– Нет, не нужно. Я сама, – поспешно проговорила, чувствуя его запах, близость, сильную сокрушающую энергию, заставляющую испытывать странные ощущения.

Сама себе нашла оправдание – я устала бегать, и хочется хоть на мгновение ощутить, как это, когда о тебе заботятся, холят и лелеют, неистово желают, беспокоятся. Разве это много? Или не для меня? За это время я превратилась в пугливую зебру, ожидающую нападения голодного льва, желающего растерзать. Реагирую на все, не желая больше попадать в тот ад, в котором столько варилась, не зная выхода, не в силах смириться.

– Тогда я буду ехать за твоим автобусом, останавливаясь на каждой остановке, – известил он, намекая, что все равно поедет, но из-за моего отказа потеряет время.

Вышла на улицу, чувствуя по теплому ветерку, что сегодня будет жарко, и, вероятно, зря взяла джинсовку. Медленно повернулась и прошептала:

– Зачем тебе?

– Я так хочу, – грубо заявил он, и, показав на черный джип, добавил: – Прошу в машину.

– Мне далеко добираться, – предупредила его, намекая, что не стоит быть столь великодушным.

– Ничего страшного. Я вышел заблаговременно и у меня есть время, – заявил сосед, и, сделав шаг вперед, добавил: – Помочь или сама… стройными ножками?

Возмущенно посмотрела на него, отмечая веселые искорки в глазах и при этом непоколебимое желание исполнить, если все же не пойду. Сделала вывод, что в этом настойчивом непробиваемом мужчине помимо всего, есть юмор, которым он сглаживает свои настоящие желания. Или нет… Уже не знаю.

Удобно усевшись на пассажирском сидении, почувствовала дискомфорт, так как весь салон был пропитан ароматом мужчины, и что интересно, мне нравилось вдыхать его. Это пугало. Выехав со двора, услышала вопрос:

– И что, рассказывать будешь или предпочитаешь молчать?

Ничего не сказала, не желая навязывать свои проблемы. Не потому, что постеснялась, совсем нет. Только зачем выкидывать на чужого человека все, что в моей жизни произошло? И, вероятно, подвергать его жизнь опасности. Я, конечно, уверена, что Дорвонцева не так просто запугать, но кто я ему, да и он мне, чтобы доверять и рассказать о случившемся.

Если быть честной, не понимала его мотивов. Может, это он так, пока есть настроение, а потом надоест, а я, поверив, останусь ни с чем, сожалея, что еще больше натворила ошибок.

– Нравится твоя работа? – вдруг спросил Дорвонцев, и тут же весело добавил: – Я, конечно, умею готовить, любой мужчина должен, на мой взгляд, но, чтобы ежедневно и для других – это точно не для меня.

Улыбнулась, представляя его в моем кафе, и ответила:

– Нравится. Бабушка у меня всю жизнь поваром в столовой проработала. До сих пор вкусно готовит, что со стола колобком катишься.

– А родители были довольны твои решением? – поинтересовался он, игриво моргнув мне глазом, громко выдавая: – Мои даже слова не сказали, наоборот, ожидали. Мать в суде секретарем работала, а отец участковым. Уже несколько лет на пенсии. И сейчас у них новое увлечение – дача. Раньше то им все некогда было, а теперь не оторвешь…

С интересом слушала его, чувствуя, что тоже хочу поделиться. В его словах было столько любви, гордости, радости, что улыбалась, забывая о том, что еще минуту назад неслась от него, чтобы не сцапал в сильном захвате.

– Мои… медики. В одной больнице работали. Отец хирург, а мать стоматолог. Замечательные, – выдохнула, делясь сокровенным, желая рассказать, поделиться тем, какие они у меня замечательные… были.

– Думаю, тогда они были довольны, – проговорил Дорвонцев, перестраиваясь в другой ряд.

– Да, очень… довольны, – тихо произнесла, с грустью посмотрев вперед. А потом, ощутив внимательный, пронзительный выжидающий взгляд, выдохнула и проговорила: – Я… они разбились. Автокатастрофа.

– Соболезную, – четко произнес Анатолий, положив свою руку на мою ладонь.

Кивнула, а потом вновь вопрос:

– А к бабушке часто ездишь?

Прищурилась, чувствуя подвох, что не просто так спросил. Вытянула руку из его захвата и подозрительно осведомилась:

– К чему такие вопросы?

– Любопытный с рождения. Кстати, я к своим езжу каждые выходные. Они у меня замечательные. Бабушка любит заниматься цветами, тыкая их в каждом углу сада. Чего у нее только нет, и каждый год желает новый сорт. Ну а дед до сих пор работает, заведует кафедрой в университете. Когда был пацаном, ох мне от него доставалось.

Улыбнулась и полюбопытствовала:

– В городе живут?

– Да, и, если не приезжаю, отчитывают, как будто четырнадцать, а не тридцать четыре. Вот такие они у меня.

Засмеялась, не представляя, как вот такого огромного серьезного мужчину отчитывают. Хотя иногда он другой… Например, сейчас.

– Полезно иногда, – заявила и, поправив сумку, прислонив к животу, решилась рассказать о своей бабушке: – А у меня далеко… Но она знает, что я ее очень люблю, – добавила, надеясь на это, понимая, что она ждет. На самом деле очень хотелось съездить, но боялась напугать ее своим побегом, если явится Александр, а он обязательно бы это сделал.

Стало грустно. Безвыходность накрыла с головой. И не желая показывать бушующих эмоций, отвернулась к окну.

Ехали некоторое время в тишине. И я была рада этому. Пусть так…

– И когда заканчиваешь работать? Или также будешь искать приключения?

Прикусила губу, вспоминая неприятную встречу на пешеходе, и уверенно сказала:

– До восьми.

– Все равно поздно, с учетом того, что ты очень рано едешь на работу.

– Меня устраивает, – недовольно произнесла, не желая оправдываться или обещать другое. Меня все утраивает. Это временная мера.

Раздался телефонный звонок как раз в тот момент, когда Толик собрался говорить. Выдохнула. Может, так лучше. Взяла в руки свой телефон – звонила подруга. Нифридова Настя. Нажала кнопку и тихо сказала:

– Привет.

– Привет. Ты как? – взволнованно проговорила она, гремя сковородками и кастрюлями.

– Нормально. Что нового? – как можно тише спросила, не желая, чтобы Толик услышал.

– Да все так же. Собралась к твоей бабуле, накупила продуктов и необходимое по хозяйству. Говори что нужно.

Глянула на красивого мужчину, смотрящего перед собой, сконцентрированного на дороге, а потом ответила:

– Как обычно. И обними ее…

Подруга на секунду замолчала и проговорила:

– Конечно, и расцелую. Я что-нибудь придумаю. По деньгам – свои дам, а потом как сможешь, переведешь. Пока у тебя не получается, уберусь в доме и посмотрю что нужно. Может, что из лекарств требуется.

Не знала даже как отблагодарить. Настя – она такой светлый человечек, который всегда выручит, поможет, придет на помощь. Мы жили по соседству, а потом, когда я переехала в свою квартиру, редко, но разговаривали по телефону, или виделись, когда к родителям приходила. После несчастья – сблизились. Она помогала мне, насколько могла, поддерживая во всем. А уже год с бабушкой.

Раньше наши родители дружили и на лето в деревню возили двоих, так как у Егоршиных родственники жили в других городах, но была ответственная работа, поэтому не знали, с кем оставить дочь. Так, у моей бабушки появилась еще одна внучка, а у меня подруга. Поэтому пока меня не было, Настя помогала и ухаживала за ней.

Сглотнула и благодарно прошептала:

– Спасибо.

– Глупости не говори. Сегодня поеду. Сынок свежим воздухом подышит, да и я. Ладно, а то на работу бежать.

Нифридова работала учителем начальных классов в школе в две смены, еще занимаясь репетиторством. В общем, крутилась как могла. Всегда поражалась ей, а потом сама оказалась в такой же безвыходной ситуации, когда нужны деньги, как никогда, поняла ее.

– Давай. Хорошего дня.

Положила трубу и посмотрела вперед, отмечая, что почти проехали половину дороги. Открыла сумку, придумывая, как найти время, чтобы съездить к подруге Нефритовой и отдать премию, как услышала:

– Какие планы вечером?

Закрыла сумку, считая, что не нужно давать ложных обещаний и надежд. Зачем совершать новые ошибки? Из старых не могу выбраться, утопая в проблемах.

– Толик, то, что случилось… этого не должно больше произойти. Это эмоции, неправильные выводы…

Недоговорила, наблюдая, как мужчина повернулся ко мне и хищно улыбнулся, отчего почувствовала себя птичкой в лапах кота. В это время он как раз остановил джип на пешеходе, и любезно сообщил:

– Допустим, что я понял твою мысль и желание. Но что тебе это даст?

Посмотрела ему в глаза, удивляясь логике, а потом напомнила:

– Я замужем…

– И? – уточнил он таким тоном, как будто это не имеет значения. – Ты не живешь с ним, – и тут же недовольно поинтересовался: – Почему не разводишься?

Усмехнулась, качая головой, а потом пробубнила:

– Форма тебе подходит. И наглость тоже.

– Поверь, я самый веселый, активный, жизнерадостный, но когда меня что-то волнует и лично затрагивает, то тогда уж извини, какой есть, – спокойно заявил Дорвонцев, давая по газам, в момент, когда поменялся свет.

Проехали всего ничего, как услышала:

– Так что? Есть планы?

– Есть. Занята, – выдала, встречаясь с его наглыми глазами, желая идти наперекор.

– Понял, – спокойно ответил, между прочим добавляя: – Кстати, торт нужно съесть.

– А что, некому?

– Совершенно. Он специально для красивой дамы, мечтающей от меня избавиться, – без всяких улыбок, взглядов и подмигиваний сухо произнес Анатолий, отчего смутилась, но ничего не ответила.

Как только подъехали к моей работе, посмотрела на здание кафе, а потом повернулась к нему, наблюдая, что мужчина недоволен, хотя по внешнему виду не скажешь. Но то, как он держал руль, сжимая его, говорило о многом. Я добилась чего хотела, но не чувствовала удовлетворения. Посмотрела на его гордый профиль и прошептала:

– Спасибо.

– Я заберу тебя, – резко отчеканил мужчина, поворачиваясь ко мне, напряженно ожидая ответа.

– Нет, я сама. Не нужно беспокоиться.

– А если я хочу? Что сделаешь? – повышая тон, поинтересовался он, недовольный моим отказом.

Несколько секунд рассматривала свою кожаную сумку, а потом уверенно проговорила:

– У нас ничего не получится. Так что…

– Посмотрим…

– Нет, не посмотрим, – выдала и, замечая, как Анатолий прищурился, а в глазах появился хищный огонек, напряглась. Поза мужчины кричала о том, что он в секунде от прыжка, и тогда его будет сложно остановить. Такой поворот событий будоражил кровь, вместе с тем вызывая страх. Выставила руку вперед, громко заявляя: – И я очень прошу без прикосновений… проверок и всего, что может прийти в голову. Пожалуйста, уважай мое мнение и желания.

Мужчина задумчиво оглядел меня с головы до ног, а потом ответил:

– Что же, понял, не дурак. Но из машины не выйдешь, пока не запишешь мой номер. Всякое может случиться, когда этого совсем не ждешь.

Пораженно смотрела на водителя, своего спасителя и просто непробиваемого мужчину, а потом послушно достала из сумки записную книжку с ручкой и буркнула:

– Диктуй.

Дорвонцев быстро отчеканил номер, не забыв про фамилию с именем, тут же поясняя:

– На всякий случай, если решишь забыть.

Кивнула, и только хотела выйти, дернув за ручку, но дверь оказалась закрытой. Подняла бровь, и услышала веселый ответ:

– Ну а как ты думала? Просто так не говорю…

– Я поняла уже. Надеюсь, выполнишь то, что обещал, – напомнила ему.

Нужно было видеть этот хищный оскал. Дорвонцев шикарно улыбнулся и нагло оповестил:

– Так я ничего не обещал, красавица. Не имею привычки обещать, когда не собираюсь выполнять.

На секунду замерла, пытаясь понять и принять, но тут послышалась мелодия сотового телефона. Увидев, что это вновь Настя звонит, нахмурилась, видно, подруга что-то важное забыла сказать, а потом поспешно проговорила:

– Мне… нужно идти.

– Конечно. Не обижусь, если номерок наизусть запомнишь. Там цифры довольно приятные.

– Всего доброго! – громко пожелала и вышла из машины, удивляясь этому мужчине.

Глянув на часы, заметив, что еще очень рано, выхватила телефон из кармашка сумки, нажимая на абонента, перезванивая Насте. В это время черный джип разворачивался, а потом направился в обратную сторону, исчезая за поворотом.

– Наташа… – очень тихо проговорила Настя. Осторожно, как будто боялась сказать, но нужно было.

Приложила трубку к уху и взволнованно произнесла:

– Да, Насть. Что-то случилось?

– Замоталась и главного не сказала. Мне тут вчера наша Верка написала, что твой муж… неделю назад приезжал в деревню… и около дома все похаживал.

Застыла на месте, начиная паниковать, чувствуя, что нечем дышать.

– Успокойся, Наташ. Он не заходил во двор. Бабушка не видела его. Но Верка поделилась, что он заходил в магазин к ней за водой. Она только вчера мне смогла дозвониться. Связи у них там совсем нет.

– Водой? – повторила, осознавая, что Александр это сделал специально. Вода у него всегда есть и в больших количествах в сумке. Он без нее никуда. Пьет только особую, определенной марки, считая другие – тухлой парашей. Просто хотел отметиться. Знал, что я общаюсь с Верой, и эта информация сразу мне поступит. Только в чем подвох?!

– Неделю назад? – уточнила у нее.

– Да, примерно. Знаешь, не нравится мне это… – прошептала она, тяжело вздохнув. – Может, нужно будет к участковому? Там же есть кто-то…

– И мне не нравится, – призналась, чувствуя себя ужасно, словно в замкнутом круге. Да и как же мне это все надоело. Но главное, чтобы не обидел бабушку. Закрыла глаза на секунду и прошептала: – Настя, сходи, пожалуйста, в администрацию, уточни, кто сейчас участковый и… осторожно поговори с ним. Сама реши, что нужно сказать.

– Конечно, не переживай по этому поводу, – выдала подруга и предложила: – Нужно развестись с ним… Попробовать вновь…

Мгновенно вспомнила свой последний поход в ЗАГС и последствия от своего посещения. Попробовать еще… можно, только вот если не получится… Уже две попытки, и каждый раз одно и то же. Пока ходила оплачивать квитанцию на оплату по разводу, у двери Дворца бракосочетания меня уже ожидал Лутриков. У этого больного психопата свои связи. Уже давно перестала понимать, откуда он все знает и как находит меня. Ведь я сама не знаю, когда и куда пойду. В общем, две попытки и каждая была со своими последствиями. Последняя… стала последней каплей, и я схватилась за нож.

Попыталась отойти от воспоминаний и тихо проговорила:

– Я не знаю… Боюсь. Понимаешь?

– Наташ, а что было тогда? – еле слышно спросила Нифридова, переживая, как я отреагирую.

Никак.

Повернулась в сторону кафе и сказала:

– Я уже пришла на работу. Нужно… идти.

– Понимаю, – спокойно просипела подруга, тут же добавляя: – Ты… береги себя… Ели что… собирайся и отправляйся к моей сестре. Она во Владимире живет. У нее муж в прокуратуре работает. Поможет. Так жить не дело… Можно свихнуться.

Промолчала. Чувствуя себя обузой, незнающей куда приткнуться и к кому податься. Натянуто улыбнулась, стараясь сдержать эмоции, но воздух в груди взялся колом, вызывая невероятную боль.

– Спасибо. Я…

– Наташа, не накручивай. Тебе нужна помощь.

– Насть, ты… еще попроси дядю Колю, пусть приглядывает за бабушкой, – вдруг выпалила, переживая, что этот зверь может обидеть ее. Закусила губу и добавила: – И сама будь осторожна. Сама понимаешь, что с ним нельзя сталкиваться.

– Хорошо. Сегодня все сделаю. Да и сама всегда начеку.

– Спасибо тебе. Ты сокровище, – благодарно выдала, не представляя, чтобы делала без нее.

– Ну что ты… Не чужие! Я хочу помочь, чтобы ты могла нормально жить…

– Поверь, ты очень помогаешь, – заверила ее, действительно так считая. Сейчас ближе нее у меня никого нет. Все отвернулись. Увидела охранника, курившего у двери, и добавила: – Ладно, пойду трудиться. Лешу поцелуй от меня.

– Нет, у него период, когда он этого не любит, – весело сказала она.

Усмехнулась и добавила:

– Тогда обними.

– Хорошо. Береги себя.

– Постараюсь, – проговорила, и, слыша гудки, отключилась. Минуту стояла, приходя в себя, заставляя себя не паниковать, жить, не стоять на месте, делать все, чтобы справиться. По-другому никак.

Шаг за шагом… и я подошла к мужчине, вежливо пробормотав приветствие, на что услышала ненужные вежливые вопросы, но я не слушала, погружаясь в мысли, планируя предстоящий день. Сегодня решила новинку добавить в меню. Десерт. Уверена, посетителям понравится. Нужно будет только переговорить с хозяйкой. А вечером поеду к Валентине, чтобы отдать премию, и она могла перевести Насте, а та купила все необходимое, плюс – оставила наличку.

Раньше, когда бабушке все деньгами передавала, она благополучно складывала их под подушкой в кровати. Поэтому договорились с Настей, чтобы самое нужное покупала она, а остальное отдавала бабушке на мелкие расходы, и если вдруг понадобятся деньги. Теперь уверена, что у нее все хорошо, и родная женщина ни в чем не нуждается. Настя обо всем позаботится.

Даже не представляю, чтобы делала без нее. Все же, как хорошо, когда есть человек, который понимает, и на которого можно положиться. И это вдвойне ценнее, когда отчаялся и ничего не ждешь. Как маленький островок в мертвом море. Ведь раньше мы так не общались. Нифридова очень скромная и нежная женщина, но никогда не сдается, пытаясь всем помочь.

Вошла в подсобку и, кинув сумку на маленький диванчик, достала вещи. Увидев записную книжку, нахмурилась, не зная, как реагировать на такого настойчивого мужчину, как Дорвонцев Анатолий. С одной стороны, я подсознательно тянулась к такой силе, защите, замечая в нем нечто большое, чем просто человека, но с другой – страх совершить ошибку, отталкивало от него, заставляя не заниматься глупыми рассуждениями.

Села на диван и сжала зубами нижнюю губу, посматривая на свою запись. Через секунду вздохнула и забила его номер в телефонную книгу, считая, что лишним не будет. Так, на всякий случай.

Глава 5

Рано утром выходила из двенадцатиэтажного дома Валентины, оглядываясь по сторонам. Сегодня было тепло и солнечно. Парило, давая намек на дождь. Надеюсь, сегодня со мной не случится неприятных казусов.

Вчера вечером, когда вышла с работы, в разгаре бушевал сильный ливень. Лил как из ведра, что пришлось перепрыгивать через лужи, чтобы полностью не утонуть кроссовками в воде, надеясь остаться сухой и чистой. И когда уже обрадовалась, что дошла, у нужного дома поскользнулась и упала. Выглядела я невероятно ужасно. Джинсовый костюм, волосы… да и вся… в грязи. Вот в таком «приятном» виде я заявилась в гости, похожая на мокрую курицу, вывалявшуюся в помойной куче.

Лисовская заставила переодеться в теплый халат, закинув мои вещи в стиральную машину, заявляя, что я остаюсь с ночевкой. На мои отнекивания и оправдания в виде заказа такси, Валя заявила, чтобы не переживала, завтра благополучно уеду куда нужно, все равно она грустит, так как муж в командировке. Составила ей компанию и ни капельки не пожалела. Хорошо пообщались. Отдохнула душой, наслаждаясь спокойствием, не думая ни о чем.

Через час уже заходила в свой подъезд, направляясь к лифту. Выйдя из кабины на девятом этаже, только переступив одну ступеньку лестницы, поняла, что Толик курит. Не успела подняться до лестничной площадки, как услышала:

– Знаешь, Наташ, не пойму, для тебя рано или поздно, что ты в такое время возвращаешься домой после вчерашней смены?

Голос у мужчины был чересчур спокойный, но в то же время он совершенно не смотрел на меня, яростно вдавливая окурок в пепельницу.

Заострила на нем внимание, отмечая черные спортивные штаны и синюю футболку, обтягивающую его мощное тело, наблюдая, как он поворачивается ко мне, придирчиво осматривая с головы до ног. В пронзительных глазах пылало недовольство, гнев и немой вопрос.

– Добрый день, – вежливо проговорила, поднимаясь выше, делая вид, что ответила на его вопрос или не услышала его.

– Обед уже, – усмехнулся мужчина, лениво начиная двигаться наперерез мне, встав на пути.

– Тогда доброго обеда, – мило произнесла и обошла его, как вдруг почувствовала захват запястья сильной ладонью. Резко повернулась и встретилась с темно-зелеными глазами, пронзительно смотрящих на меня. И было в них столько будущих эмоций, что стало не по себе.

– Я переживал, – грубо известил он, отчего вздрогнула, удивляясь силе его голоса.

– Не стоило, – прошептала, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

– А что мне думать, когда ты бежишь и прячешься? Ты хоть скажи, от кого?! И, вообще, можно было отписаться… У тебя есть мой телефон!

Сглотнула, понимая, что он прав, но не могла принять заботу. Зачем? Я ему никто. НИКТО. Посмотрела на Толика, вкладывая в свой взгляд все то, что испытывала, и ледяным тоном произнесла:

– Я не люблю беспокоить чужих людей.

В нем мгновенно что-то изменилось, и уже через секунду он отпустил мою руку. Стоял по стойке смирно, поражая своей мощной харизмой, давящей на меня с огромной силой, заставляя сердце стучать сильнее, а кровь бежать быстрее. Возможно, потому, что я не встречала таких… А Анатолий, он настоящий хищник. Сравнила бы со львом. Такой же красивый, достойный, смелый, отважный, своей мощью вызывающий восторг, трепет.

Мужчина немного повел челюстью, и полез в карман, доставая белую пачку, выбирая одну сигарету. Не сводя с меня прожигающего взгляда, сухо произнес:

– Будь осторожна.

Смотрела, как Дорвонцев направляется к окошку, закуривает, выдыхая дым. Сексуальный мужчина, и курит он красиво. Неожиданно подумалось и стало зябко. Я, если честно, не люблю тех, кто курит, а тут… Когда Толик целовал, кроме восторга ничего не ощутила.

Вспомнила, и смутилась. Получается, думаю об интимном, когда у самой проблем выше крыши. Какая-то проблемная я… Неудивительно, что все отвернулись.

Нет! Не так… Не нужно мне такое общение. Пусть лучше будет один друг, но зато настоящий, чем десятки, но только пока ты на волне и у тебя все хорошо. А плохо у меня… два года, но черная полоса все никак не заканчивается. Как будто прокляли. Хотя я в мистику не верю, как и в проклятья. Все зависит от нас и от случая… Судьба и наши решения.

Понимала, что, вероятно, обидела Дорвонцева, но не могла с собой ничего поделать. Конечно, мужчина ко мне с добротой, но я не хотела всего, что может выйти из такой помощи. А Анатолий конкретно показал что хочет… меня. К такому я не готова… не могу…

Выдохнула и, взявшись за перила, прошептала:

– Спасибо за все.

Он ничего не ответил, но пока поднималась на десятый этаж, чувствовала пронзительный взгляд. Анатолий прожигал во мне дыру, отчего чувствовала себя добычей.

Удивительно. И почему такой мужчина не встретился на моем пути раньше… Хотя неизвестно, возможно, я бы посчитала его слишком наглым. В основном, я встречалась со покойными, соглашающимися встречаться по моим правилам. Естественно, я не диктатор и не агрессивна, но всегда отстаиваю свои желания. Хотя сейчас похожа на мышь… жалкую… и никчемную.

Открыла дверь и замерла, мгновенно чувствуя запах моющего средства с хлором. Странно. На секунду оцепенела, боясь сделать шаг, но, взяв себя в руки, медленно направилась в кухню.

В комнате было чисто, и запах не резал глаза, повернулась назад и направилась в ванную, отмечая на полу пластмассовую желтую бутылку, валяющуюся в вылившемся геле. Задумалась.

«Как так? Просто так упала и лопнула?»

Подняла, отмечая небольшой засохший сгусток на горлышке. Упала при падении? Решила убрать ванную комнату, и сразу выкинула пустую тару в мусорное ведро. Сполоснула руки, а потом пошла раздеваться, по дороге рассматривая свои сумки с указателями на «гостей». Все на месте. Никто не заходил. Надеюсь.

Мой страх доведет меня до сумасшествия. Натянув длинную футболку, закрывающую бедра, направилась в ванную, наливая в ведро воды, чтобы вымыть на полу разлившийся гель, а именно приличных размеров лужу. Про перчатки не забыла, совсем не могу без них.

Убирала тщательно, полностью пропитавшись средством. Огорчилась, так как заметила, что кран бежит. За минуту половина кружки набежала. А раньше только капало.

Тишину разрушил звонок в дверь. Сняла перчатки, кинув в раковину, и сполоснув руки, быстро побежала в коридор, ударяясь о стену. Прошипела сквозь зубы и, глянув в глазок, на секунду застыла на месте, а потом открыла дверь, не наблюдая никого другого, кроме Толика.

Мужчина нагло подпирал косяк, придерживая в руках мой поднос, на котором лежала большая молочная шоколадка с цельными орехами и карамелью.

Приняла тарелку с гостинцем и, сдерживая улыбку, прошептала:

– Шоколад вместо торта?

– Соседке отдал, к ней приехали внуки… Трое девчушек.

– Правильно, я бы столько счастья не съела, – проговорила, не зная, что еще сказать. Мужчина уже был похож на себя, даже улыбался, чем был похож на мартовского кота. Лев временно отдыхал.

Прижав к себе поднос, отвела взгляд в сторону, и вновь повернувшись, проговорила:

– Спасибо. Ты не…

Мужчина повел носом и, прищурившись, поглядывая позади меня, поинтересовался:

– Весь дом залила хлоркой? – вновь вдохнул воздух и провел рукой по шее.

Пожала плечами, прекрасно зная, что вонь ужасная, и виновато сказала:

– Пришла, а в ванной на полу полная бутылка геля разлилась. Бывает, – вспомнив про кран и переживая, что он сорвется, вежливо уточнила: – Скажи, а ты не знаешь телефон слесаря?

– Знаю… – спокойно произнес Дорвонцев, не выдавая ни одной эмоции на лице. – Сотовый устроит? Но учти, Саня не работает в выходные.

Закусила губу, предполагая, что должны быть коммерческие службы, нужно только узнать номера, и кивнув, поблагодарила:

– Спасибо. Все же дай номерок службы, если можешь, чтобы у меня было.

– Без проблем, – протянул Дорвонцев, шикарно улыбаясь, доставая телефон из кармана спортивных штанов, активируя и что-то просматривая, задумчиво говоря: – Готовь ручку с листком или забивай в телефонную книгу.

Лихорадочно вспоминала, где лежит бумага. Потом быстрым шагом направилась в зал, хватая с дивана сумку, где лежала записная книжка. Только хотела пойти назад, срываясь вперед, как налетела на Дорвонцева, мгновенно придержавшего меня за талию, подтягивающего к своей мощной груди.

За секунды весь воздух вышел из легких, что не могла дышать. Мужчина смотрел голодным, жадным взглядом, пожирая всю, негласно присваивая себе.

Судорожно выдохнула, пытаясь сделать шаг назад, на что он лишь сильнее потянул на себя. Хотела возмутиться, но получился только всхлип. Эмоции зашкаливали, когда его ладони сжали талию и жадно провели по бедрам. Мужчина действовал хищно, смело, не прерывая зрительного контакта, что вызывало негодование и предвкушение.

Вцепилась в его плечи, переживая, что упаду, и хрипло выдохнула:

– Толик…

Дальше мир сошел с ума, потому что уже в следующее мгновение теплые мягкие губы накрыли мои уста, врываясь дерзким языком. Ощущения так быстро менялись, что спустя секунды уже горела от удовольствия, не думая ни о чем.

Стихийный ураган. Сумасшествие. Все тело дрожало от желания, каждая клеточка была напряжена, требуя освобождения выхода энергии. В эту секунду забыла кто я и где, а также все проблемы. Только этот мужчина, имеющий огромную власть над моим телом, как казалось сейчас.

Резкий звонок и все закончилось. Я не могла стоять, продолжая цепляться за плечи Анатолия, который не двигался, одолевая своих демонов, отчего казался далеким и жестоким. Но его сердце билось так быстро, и я поняла, что не одна так сильно реагирую на наш поцелуй.

Мужчина посмотрел мне в глаза, и хрипло проговорил:

– Гостей ждешь?

Отрицательно кивнула и еле слышно выдохнула:

– Нет.

Дорвонцев кивнул и, посмотрев назад, попросил:

– Садись на диван. Я сам посмотрю.

Кивнула, но не присела на диван, осознавая, что до сих пор трясет и сейчас не до сидения. Прошмыгнула в кухню, открывая балконную дверь, желая вдохнуть свежего воздуха. Подошла к окну, но стоило посмотреть вниз, как оцепенела, замечая на подоконнике целую сигарету. Мгновенно пришла в себя, забывая обо всем, сосредотачиваясь на том, что в моей квартире не должно быть.

Пальцы дрожали, но я все же подняла ее, придирчиво разглядывая надпись, убеждаясь, что это та же марка, что он куприт.

Сжала ее пальцами и отпустила…

Он был здесь!

«А если все не так? Если это хозяин квартиры оставил, когда в последний раз приезжал? Ведь я не выходила с того момента на балкон». Прислонилась к стене и закрыла глаза.

«Господи, как же надоело жить в этом ужасе…»

«А если бутылка с гелем его рук дела? Или она сама свалилась?»

«Так можно сойти с ума…»

Быстро вышла с балкона, и, замечая, что Толика нигде нет, направилась в зал. Лихорадочно открыла свою дорожную сумку, посматривая, как все лежит. Я, когда складываю вещи, люблю, чтобы все было ровно, не мялось ни в коем случае. А сейчас вещи лежат не так все идеально, как обычно, что наводило на мысль. Но нужно учесть, я собиралась утром. Была на пределе… и могла так сделать, ведь спешила, все впопыхах.

Перешла к маленькому кармашку, проверяя там, но мои вещи были в порядке. Со стороны была похожа на истеричку. Вновь начала складывать, уже четко контролируя, чтобы было все идеально собрано.

Если допустить, что это Александр был в гостях, то нужно уезжать. А если он этого ожидает?! Кто же его знает?!

Нет, так не пойдет. Нужно подумать и…

– Что-то случилось? – раздался голос позади меня, отчего вздрогнула, не ожидая увидеть Толика. Вернее, понимала, что он явится, никак не потеряется, но как-то выветрилось из головы в ходе последних событий.

Закусила губу, прекрасно понимая, что он обо мне подумает, наблюдая, как я все вещи складываю в сумку, и тихо проговорила:

– Нет… все хорошо.

Заметив в его руках пластмассовый длинный чемоданчик, с которым обычно ходят мастера, уточнила:

– Что собираешься делать?

– Помочь с краном. Я, конечно, не слесарь, но кое-что могу, – произнес мужчина и направился в сторону, открывая дверь в ванную комнату.

Не пошла за ним, считая, что нужно успокоиться и собрать вещи. Осторожно сложив все, не забыла надеть джинсовые бриджи, чувствуя себя увереннее, и пошла к нему. Оказавшись рядом, наблюдая, как он вертит ключом кран, закручивая, поинтересовалась:

– Кто приходил?

Дорвонцев задумчиво потер щеку, наблюдая, что не помогло, и с крана бежит вода, а потом лениво сообщил:

– Сосед заявился через квартиру на твоем этаже. Он вечно ходит к соседкам, когда жена на даче.

Даже не знала, что сказать ему. Еще ни разу ко мне никто не стучался из соседей, поэтому даже не подумала бы, что могут. Возникла мысль, что Дорвонцев решил, что мне это не в новинку, что я рада, когда заглядывают, поэтому поспешно добавила:

– Ко мне тут еще никто не приходил, ничего не просил и ни на что не намекал.

– Замечательно, и уже не будут, – спокойно выдал мужчина таким тоном, констатируя, чтобы даже не сомневалась в его словах, а потом высказал свое мнение: – Тут нужно менять трубы и кран. Эти старые, держатся на честном слове, можно только выкинуть.

– А нельзя подделать? Пусть временно… но с этими. Хозяева квартиры не будут оплачивать ничего, у них в этом плане жесткая политика, а мне не нужны дополнительные расходы, – произнесла, чувствуя неудобство, что не могу себе позволить замену труб. Но, во-первых, это съемная квартира, а во-вторых, я здесь лишь на некоторое время. И мне не нужно, чтобы кран сорвало, и я затопила соседей снизу.

– Можно, но ненадолго – месяц, максимум два, и все… Но и то, я не даю гарантию, что они точно выдержат такой срок.

– Мне больше и не нужно, – прошептала, тут же встречаясь с его пронзительным взглядом, гневно смотрящим на меня. Он задумчиво исследовал меня, а потом повернулся к ванне, взяв вновь ключ, и поинтересовался:

– И что потом… куда собираешься?

Растерялась от вопроса. А он так спокойно спрашивает, как будто все знает. Обхватила себя за плечи, прислонилась к стене, и честно проговорила:

– Не знаю…

– Будешь дальше бегать? Пока не догонит? – между прочим поинтересовался, заглядывая вниз, где ванная соединялась с трубой.

– Толь… не нужно.

Мужчина поднялся и вновь вернулся к крану, закручивая и заматывая какой-то белой нитью, при этом сообщая:

– Оттого что бегаешь, только сама себя изводишь. Если считаешь, что обидит, так это тем более нужно мне сказать, чтобы я знал, откуда и от кого ждать сюрприза. Я хочу помочь, защитить тебя, а ты… молчишь.

Отвернулась, всматриваясь в дверь грязно-серого цвета, удивляясь, как могли использовать такую краску. Но потеряла внимание лишь на секунду, так как пыталась привести мысли в норму. Не знала, что сказать, а потом, не ожидая от себя, вдруг спросила:

– А ты был женат?

– Ммм… как тебе сказать… жил с женщиной, – проговорил он, закручивая и проверяя пальцем, выходят капли или нет. – Когда устроился следователем. На тот момент считал, что уже вроде как определился, подумывал о свадьбе. Но Лиза не выдержала моих вечных задержек на работе, дерганий ночью с постели, если убийство, считая, что я предаю ее, променяв на работу. Не знаю… я так и сейчас не считаю. Работа у меня такая. Но с другой стороны, где легко? Если чего-то хочешь добиться в любой профессии, и желаешь, чтобы тебя уважали, нужно быть человеком и хорошо работать…

– Но и про дом не забывать, – не удержалась, говоря быстрее, чем подумала.

– Это да. Поэтому не виню ее, оба виноваты, не хотели друг друга понимать, слушать, идти на уступки. Сейчас… через столько лет, я бы сделал по-другому. Созрел, так сказать, для брака, семьи, детей.

Сглотнула, отмечая, с каким видом он это сказал, посматривая жадным взором на меня.

– Уверена, что у тебя все получится, – еле слышно прошептала.

– Даже не сомневаюсь, – заявил он, посмотрев на кран, предлагая мне: – Проверяй.

Кивнула и пошла, радуясь, что, действительно, ничего не бежит. Улыбнулась и прошептала:

– Спасибо!

– Пожалуйста. Если накормишь еще раз своим пирогом, буду специально ломать, чтобы потом ремонтировать и получать награду, – заявил он, смеясь глазами.

– Не нужно! А насчет пирога – завтра обязательно испеку, – с улыбкой проговорила, желая все обдумать, а потом планируя посмотреть телевизор, что еще не делала в этой квартире, и просто отдохнуть.

– Замечательно. Что еще сделать?

Закусила губу, не желая напрягать, но тут же прошептала:

– Кирпичи под диваном сдвинулись, и его немного ведет в сторону.

Он непонимающе смотрел на меня, пытаясь представить, а потом засмеялся. Так громко, хрипло, что сама улыбнулась, заряжаясь его весельем.

– Что, правда, на кирпичах? – с ухмылкой уточнил он.

– Да, – сказала, вспоминая свое удивление, когда увидела, на чем сплю.

– Это же надо… Экономисты! Ну да ладно. Показывай, что там у тебя…

Через тридцать минут мужчина помог мне со всем, что требовало мужской руки: сложил ровно кирпичи, прибил ровно полку, а потом прочистил гофру и сифон на кухне. Я же только улыбалась, наблюдая за его сильными движениями, когда он уверенно работал, не задумываясь, действуя четко и быстро.

Красивый мужчина Подтянутый, стройный, мускулистый. Еще ко всему трудолюбивый, и невероятно целуется.

«Не о том думаю… Не о том…»

Сидела в кухне за столом. Когда Толик сполоснул руки, я довольно прошептала:

– Схожу в магазин и вечером испеку пирог.

Дорвонцев вытер руки об полотенце, сел на стул, и проговорил:

– А давай лучше вместо пирога ты завтра меня выручишь? А если ко всему еще будет пирог – буду счастлив.

– Выручу? – заострилась на этом слове, пытаясь понять, что Толик хочет от меня.

– Да. В общем так, завтра ко мне приезжает друг с женой. И пусть они женаты три года, но Андрюха еще тот ревнивец, и очень негативно настроен, что даже слова не скажи его красавице, Милане. Но не удивляйся, Айсберг по-другому не может. Такой он человек.

Сосредоточенно смотрела на него, ожидая главных слов, что он хочет от меня. И окаменела, слыша приятный голос мужчины:

– Я хочу, чтобы ты согласилась составить мне компанию, и я смог тебя представить как свою женщину, невесту, и тогда уверен, Андрей успокоится, и не будет уже так реагировать. Если конечно, сможешь. Видишь ли, несколько лет назад, на встрече с друзьями, я дал ему повод, так считать, и теперь он все никак не угомонится, – Анатолий замолчал, а потом уточнил: – Так что скажешь?

Глава 6

Мужчина смотрел на меня и ждал. В данную секунду на его лице не было эмоций, только ожидание ответа. Я же чувствовала себя так, словно в ловушке, не понимая игры, как мне казалось, или как он сказал «помощи».

Неужели этот Айсберг такой ревнивый? Ведь он уже три года женат. И справлюсь ли я с отведенной мне ролью?

Провела пальцами по скатерти стола, обрисовывая подсолнух, и прошептала:

– Я… что от меня требуется?

Мужчина хищно глянул на меня и протянул руки вперед, накрывая мою ладонь. Посмотрел в глаза и проговорил:

– Ничего. Провести замечательно время и при этом не шарахаться, если я случайно дотрагиваюсь.

«Дотрагиваюсь… Он собирается дотрагиваться?!»

Думала над его словами, ощущая тепло от огромной руки. Потом кивнула и прошептала:

– Хорошо, тогда и пирог будет кстати.

Мужчина взбодрился и с восторгом заявил:

– Если пирог, то тогда давай у меня будешь готовить. Ты только скажи, что нужно из продуктов, и я быстро все приобрету.

Чувствовала неудобство. Готовить у него неудобно, и к тому же буду чувствовать себя не в своей тарелке, но потом посмотрела на свою плиту, стеклянную дверь которой прикрывала кочерга, и задумчиво произнесла:

– Хорошо… – ладонью провела по лбу, а потом предложила: – И пока пирог в духовке будет печься, могу и несколько салатов приготовить, если будет с чего.

– Обязательно будет! А я помогу тебе, – счастливо заметил Дорвонцев, улыбаясь, как мартовский кот после хорошенькой ночки, что наводило на мысль. Выдернула свою ладонь из его захвата, что он позволил, убирая руки в сторону, как будто случайно вышло. Посмотрела ему в глаза и проговорила:

– Толик, только это ничего не означает и не меняет. Ты мне помог, и я тебя выручаю.

Дорвонцев только коварно улыбнулся, отчего я прищурилась, уже сожалея, что согласилась. Но с другой стороны, он не оставил мне выбора. Совсем. Как отказать человеку, который постоянно помогает, как палочка-выручалочка, за что была благодарна. Я не могла отказать в такой маленькой просьбе. Не могла…

Заметив мою панику, мужчина улыбнулся и проговорил:

– Понял твои пожелания. Кстати, если есть желание, можем прогуляться. В кафе или ресторан… куда тебе захочется, ведь выходной же, да и я сто лет никуда не выходил. Погода замечательная.

Повернулась к окну, замечая, что льет дождь, за окном стало темно, и с улыбкой выдала:

– Ливень.

– Так мы на машине, – не растерялся он, слегка наклоняя голову вбок, отчего выглядел обольстительно. Странно, что вот такой мужчина не женат. Даже не представляла, как такое случилось. Хотя нет, работа и, возможно, нечто другое, важное для него – амбиции, взгляды на жизнь, приоритеты.

Вновь посмотрев на окно, к которому прилегал балкон, вспоминая про сигарету, тихо проговорила:

– Я… не могу… У меня есть дела.

Анатолий повел челюстью, наблюдая за мной, а потом спокойно выдал:

– Понял. Не надоедаю. А что по продуктам? Список напишешь?

Улыбнулась и заверила:

– Да, могу скинуть сообщением позже.

Он довольно улыбнулся и встал, любезно информируя:

– Раз так, то пойду. Но если все же появится желание прогуляться, знай, я всегда рад, и невероятно быстро могу организовать отличную развлекательную программу на вечер.

Не сдержала улыбки и, поправив выбившийся локон, заправив за ухо, проговорила:

– Благодарю, но воздержусь.

Дорвонцев пожал плечами и, бросив взгляд на то, что я продолжаю сидеть, не двигаясь, поднялся и направился на выход. Примерно выделяя ему секунды, рассчитывая, что он успеет сделать за это время, поднялась, считая, что Толик уже должен стоять на пороге, и пошла к нему.

Мужчина действительно стоял у двери со своим чемоданчиком, дожидаясь меня. Он доброжелательно улыбнулся, хоть и глаза были прищурены, напряжены, о чем-то размышляя, и сказал:

– Жду завтра. Гости приедут в шесть часов. Смотри, сколько тебе нужно времени.

– Хорошо, за два часа все успею, – проговорила, придумывая еще горячее блюдо. Например, домашние манты. Явно мужчина об этом не подумает.

На секунду задумалась, зачем мне это нужно, но тут же отогнала эту мысль, считая, что просто не могу отнестись халатно, когда мужчина столько сделал для меня хорошего, а главное – спас жизнь.

– Буду ждать, – с улыбкой выдал он, поедая меня голодным взглядом, отчего мгновенно по телу пошли мурашки.

«Почему я так на него реагирую?! Он ведь только смотрит!»

«Но как смотрит…»

– Список не забудь, – добавил он, открывая дверь. На мгновение остановился, повернулся ко мне и предупредил: – Ты обещала, так что я в любом случае приду за тобой…

Улыбнулась, поражаясь его поведению. То веселый, то грозный. Анатолий так быстро меняется, что удивительно. Так или иначе, этот мужчина в любом настроении все контролирует, и это настораживает.

– Я выполняю свои обещания, – уверенно сказала, встречаясь с ним взглядом, молчаливо давая повторное обещание. Он кивнул и направился к лестнице.

Закрыла дверь и выдохнула. Столько всего, что не знала, как быть. Закрывшись, пошла на диван, прислонившись к спинке, чувствуя спиной пружины. Через секунду я резко поднялась и полезла под железную кровать, под которой лежали старый ламповый телевизор, доски, черные огромные пакеты с вещами. Вытащив оттуда старую пыльную швейную машинку, понесла находку в коридор. Подперев дверь, я задумалась, не мало ли?

Внезапно появилась мысль, что нужно еще звук ко всему прочему. Тут же вспомнила про колокольчики. Рванула в зал и залезла в тумбочку, где в черной сумке на замочке лежали старые желтые фотографии и лента с тремя колокольчиками.

Прицепила их на дверь и довольно улыбнулась. Уж такой звук точно предупредит меня об опасности! А когда пройдет завтрашний день… я уже решу, куда мне дальше двигаться.

А пока… можно отдохнуть.

***

Анатолий

Стоял на балконе, выдыхая через нос дым, набирая номер Айсберга в телефонной книге. Он ответил сразу, еле слышно проговорив:

– Толян, занят, позже перезвоню.

– Айсберг, у меня к тебе дело, – лениво выдал, зная, что тот быстро поменяет решение. Если дело, значит, нужно решить. Тоже такой. Услышал шорох, странные звуки, отчего подумал, что он с Миланой…

Ну, конечно, Смирнов не меняет своих привычек, выходные и все свободное время с женой. Завидовал. Именно сейчас, хотя раньше такого не наблюдал за собой.

– Говори, – проговорил он через несколько секунд, после того как послышался щелчок двери, очевидно, он выходил на балкон.

– Далеко ушел? – поинтересовался, замечая, что у нас во дворе стоит машина с тем же номером, которую заметил на парковке кафе, где работает Наташа, когда явился за ней, желая подвести и пригласить куда-нибудь. А она… уже удрала и явилась в обед, что меня вывело из себя, ведь не знал, что и думать. После дерьмовой ночи был вне себя. С утра позвонил хозяйке квартиры, узнал номер, и когда решил звонить, появилась она.

Черная KIA Ceed SW стояла через две машины от моей. Нужно спросить у Петровича, он от безделья, запоминает, кто, когда приехал и уехал, следит за жизнью жильцов дома. Ведет тетрадку и вносит данные. Раньше работал на заводе, а именно на проходной. Через час схожу к нему, несколько пачек сигарет захвачу. Уверен, старик многое мне поведает.

Интересно. И нужно номер пробить. Так, для полной картины. Пусть будет подстраховка, так как не верю я в совпадения, а вот ошибки людей, совсем другое дело.

Все же от кого бежит Наташа? И сбежала ли, если учитывать того мужика, что следил за ней. Хотя… может, я сгущаю краски.

– На балкон, – ответил Смирнов, меняя голос, делая затяжку. – Специально гостиницу выбирал, чтобы не напрягаться и никуда не бежать. Кстати, завтра в силе? Встречаемся в ресторане?

– Вот об этом и пойдет речь, – начал я, но Айсберг перебил, лениво выдавая:

– Грохнули кого-то и тебя вызвали на работу?

– Нет, но спасибо за пожелание. В общем, мне нужно, чтобы ты с Миланой пришел в шесть часов ко мне в гости.

– А больше ничего не нужно? – грозно уточнил он, чем вызвал улыбку.

– Да, нужно, – начал говорить, ухмыляясь, представляя его перекошенное лицо. – Попроси свою красавицу-жену, чтобы не говорила Наташе, что именно я изменил наши планы, и специально пригласил вас к себе. Для нее – мы заранее договаривались об этом, и еще ты вроде как помешанный ревнивец. Предупреждаю, чтобы был в курсе.

Выдал, ожидая реакции Айсберга, что последовало моментально.

– Это ты так меня представил?! – усмехнулся он, тут же уточняя: – А я только по такому определению прошел, или еще что похуже поведал ей про меня?

– Этого оказалось достаточно… так что только правда и ничего кроме правды.

– Ага… Благодарен, – задумчиво проговорил Андрей и резко задал вопрос, отчего я на секунду застыл, держа сигарету пальцами: – Серьезно с ней?

– Не хочу ее отпускать.

– Понял тебя. Ну раз такое дело, то будем к шести. Что с собой взять?

– Только жену.

– Шутник, – буркнул он таким тоном, намекая, что я глупость сморозил. Еще бы… Айсберг свою красавицу нигде не оставляет. Год назад подрался с мужиком, который посмел к ней приставать, отчего тот загремел в больницу с переломами. Его красавица была возмущена такой агрессией и удрала, написав записку, чтобы он подумал о своем поведении и успокоился. Успокоился… Андрюха как раз наоборот, озверел, напридумывая себе черти что. Подключил все связи, чтобы вычислили, что Мила сняла курортный домик вблизи озера Ая, и отдыхала там одна. Что случилось там, когда бешеный Смирнов бросился на встречу с беглянкой, история умалчивает, но теперь друг не отпускает ее ни на шаг, и сдерживает свой взрывной характер, насколько может. – Возьмем гранатовый сок, салаты…

– Наташа у меня повар, так что салаты…

– Тогда сок, какой ей завтра захочется. Желания меняются со скоростью ветра, – засмеялся он, при этом добавляя: – Но осталось еще немного…

– Какой срок?

– Тридцать недель, – гордо выдал мужчина.

– Не понял, тогда отчего я тебя отвлек? – с возмущением проговорил я, вспоминая первые секунды своего звонка.

– Не нужно думать, что я скотина. Я, конечно, уже готов на стену лезть, но, главное, чтобы с ней и сыном все было хорошо. Мила устала после прогулки, вот и отрубилась, прижавшись ко мне.

–Тогда все понятно. Ну а сын – это хорошо! – протянул, немного завидуя. Раньше таких желаний не испытывал, а как встретил свою беглянку, так задумываться стал. Еще бы доверяла, но нет… боится, держится на расстоянии. Но ничего. Это временно.

– Сам не дождусь, – выдал довольно Айсберг, выдыхая дым, что я очень хорошо слышал. – Кстати, как там Ветровский? Мы еще не созванивались.

– Недавно виделись, нормально. Нужно собраться, раз ты здесь.

– Хорошая идея. Думал, послезавтра к нему поеду с Милой. Может, и ты подтянешься. Там бы и решили.

– Понял. Потом конкретно обсудим, – проговорил и затушил окурок в пепельнице.

– Хорошо. Короче, завтра в шесть у тебя.

– Да, жду. Не забудь свою красавицу предупредить, а то я могу сам позвонить, если забудешь.

– Своей звони, а мою оставь мне.

– Еще бы… ты, главное, Наташу не пугай своими варварскими повадками.

Айсберг громко засмеялся, а потом выдал:

– Ага… постараюсь. Ладно, давай, Толян.

– Жду вас.

– Добро, – произнес и отключился, а я посмотрел вниз, замечая, что машина все также стоит.

Однозначно, не с нашего подъезда, как, впрочем, и города. Код региона на номере 78 – Санкт-Петербург. Заставляет задуматься…

Пойду-ка я прямо сейчас к Петровичу. Чай попьем, поговорим…

Спустился на первый этаж и позвонил в квартиру Семенова. Послышались шаги, и через секунду мне открыл дверь высокий мужчина, худощавого телосложения с седыми волосами на голове. Он провел ладонью по груди, вытирая руки, и с удивлением воскликнул:

– Какие люди! Рад, очень рад. Проходи, Толик.

От мужчины шел запах пива и рыбы, поэтому предположил, что оторвал его от отдыха. Петрович не пил в будни, но в выходные дни позволял себе.

Вошел в дом, осматривая новую квартиру, которую мужчина превратил в модель восьмидесятых, даже обои подобрал в полоску с невзрачными цветами. Очевидно, все перевез с прежнего места жительства. Насколько я знаю, сюда его переселили, так как захудалое деревянное двухэтажное здание было заявлено под снос, поэтому выдали однокомнатную квартиру в нашем доме.

– Хочешь рыбки сушеной, да пивка? Я себе сегодня позволил. Один раз живем, – проговорил он, показывая в сторону, откуда мне было хорошо видно кухоньку и именно стол, на котором стоял литровый тетрапак пива, а на газете лежала рыба.

Ухмыльнувшись, громко проговорил:

– Нет, но от крепкого чая не откажусь.

– Так это я быстро. Сейчас все живенько организую, – выдал Петрович и пошел в кухню, шаркая тапками, поправляя синее трико с вытянутыми коленками, латано-перелатано в некоторых местах разноцветными нитками. Пошел за ним, и позволил себе сесть на табуретку, перекрашенную из белого в коричневый цвет.

Внимательно посмотрел в окно. Вся территория подъезда, а также приличный кусок детской площадки, словно на ладони. Замечательно наблюдать за всеми.

Старик в это время стоял у плиты. На секунду заострив на нем внимание, оглядел стены, окрашенные в темно-синий цвет, что отталкивало, и проговорил:

– Петрович, ты записи свои ведешь?

Семенов повернулся ко мне, после того как снял чайник с газовой плиты, поднося к огромной кружке. Прищурил левый глаз и заявил:

– Так это… ну да. Веду. Как без этого?!

– Ты мне про черную KIA Ceed SW что можешь сказать? – произнес, внимательно наблюдая за мужчиной. Иван нахмурился, задумчиво обдумывая мои слова, а потом поднял руку выше, и, налив кипятку в кружку, довольно заявил:

– Как знал, что придешь. Только заварил. Свеженький.

Поднес к столу и поставил, отодвинув в сторону тарелку с вафлями и шоколадными конфетами.

– Вот эти попробуй! Мягкие. Люблю эту гадость. Правда, зубов нет, но все равно, – на мгновение замялся. – Так, а по машине… – протяжно произнес и пошел к шкафу, открыв верхний ящик. Вытащил зеленую простую тетрадь и футляр, уже через секунду натягивая очки с толстыми линзами.

Сев на стул, на котором сидел до моего прихода, полистал ее, тыкая пальцами, бубня про себя, и проговорил:

– Ты это… давай пей чайку, а я скажу слово…

Усмехнулся и, глотнув крепкого горячего напитка, попросил:

– Петрович, все, что есть, и что думаешь. Если видел водителя, то подробности по внешности и поведению, насколько можешь.

– А как не видеть? Как?! Конечно, даже говорили. Вернее, я только с ним. Он так резво первый раз загнал свою машину, что чуть не ударил волгу Михалыча, моего друга, ты его знаешь, – кивнул, а он продолжал: – Ну, я и возмутился. А он, сволочь, достал двести рублей новенькой купюрой, и кинул на капот его машины, нагло направившись за наш дом. Ох, как я был возмущен. Но, конечно, деньгу взял, не дурак поди, чтобы она не валялась никому не нужной. Деньги-то счет любят. Но вот водитель гнилой, совсем мне не понравился.

– Когда это было? – поинтересовался, желая знать, когда «гость» объявился.

– Так… дай вспомнить… Ммм… это мы с Михалычем к Петровне пошли, она нам это… ага, как раз не работала. Точно, в воскресенье это было, то есть неделю тому назад. Так что вот, – проговорил, дрожащей рукой откладывая тетрадь на соседний стул.

– Как выглядел?

Петрович призадумался. Почесал щеку и выдохнул:

– Ну как? Неприятная личность. И лысый он, да. Я еще подумал, что лысые наглые и борзые. И еще, высокий и крепкий. Мужик в общем. Не дохлый сосунок, каких тут пруд пруди, что я лопатой гоняю. Сказал бы, что он крупный и спортивный, уж слишком походка у него такая медвежья. Но взгляд… плохой… Да, плохой.

– И часто он тут стоит? – спросил, потирая щеку, складывая в голове примерную картину.

– Нет, на машине третий раз получается. Но вижу его. Вижу. Он всегда либо здесь, либо позади дома стоит.

– Лично видел?

– Ну да. Я же там мусор убираю. Подростки срач оставляют. Ладно бы только пили, так нет, всякая гадость валяется. Не понимаю, как девки позволяют себя в кустах… Непутевые курицы, – буркнул он, а потом похвастался: – Толь, я же это… устроился. Никитична уговорила дворником идти. Ага… на сигареты. Нынче дорогие, даже мои. Поэтому я рано утром все делаю, а потом отдыхаю. А тут смотрю, стоит… курит у деревьев и смотрит. И взгляд такой нехороший, плохой. Сразу понял, что с гнильцой мужик. Старых не уважает. Сам себе на уме.

– Где именно стоит за домом? – спросил, решив сегодня тоже там постоять. Покурить вместе…

– Так… получается, стоит над нашими квартирами. Всегда на одном месте. Смотрит вверх. А как-то заходил.

Мгновенно напрягся, понимая, что новая информация мне не понравится.

– Когда?

– Так вот сегодня утром. Часов в пять… Я даже прошелся по лестнице до десятого этажа. Думаю, может, наркоман, дозу решил принять, но не было его нигде, значит, в квартиру к кому-то зашел. Вот так…

– Значит, сегодня… – задумчиво повторил, все больше склоняясь, что этот неизвестный следит за моей беглянкой.

– Да… вышел он… примерно через полчаса… Да, я как раз проверил и спустился, а потом начал мусор весь выгребать из контейнера, ожидая Сан Саныча на мусоровозе. Сегодня его смена, а он всегда рано утречком едет. И вот тогда этот вышел. Злой такой. Прямо страшный и паскудный. Руки сжал в кулаки и с ненавистью смотрел по сторонам.

– Петрович, ты держись подальше от таких, и лучше не ругайся. Порежет, и даже не поймешь за что, – предупредил, зная, что Семенов любит поучить жизни, порой просто так для общения.

– Да кому я нужен-то? Хрен старый, мусор убирающий. Этот мужик даже не посмотрел в мою сторону. Совсем. Только еще раз повернулся, а потом сел в машину и умотал, а вот час назад приехал опять, но куда-то пошел в сторону остановки. Так что вот…

– Это ты хорошо смотришь, очень полезно.

– Так я… привычка у меня наблюдать.

– Понимаю, – усмехнулся и, сделав глоток, попросил: – Ты, если что, мне говори.

– А в чем его подозреваешь? – спросил он, тут же кивая рукой на граненый стакан с пивом, облизывая губы, спрашивая меня: – Толь, ты это… не против, если я это… того?

– На здоровье, – проговорил, следом отвечая на его вопрос: – Да есть дело, но не бери в голову.

– Понял, – довольно выдал старик, чуть ближе ставя табуретку, делая глоток пива, тут же вытирая рот от пены, с ухмылкой спрашивая: – Кстати, это что ты за красавицу подвозил?

– Наталья.

– Твоя? – спросил он, приступая к рыбе.

– Моя, – сказал быстрее, чем подумал.

– Хорошая, правда, пугливая. Ага… Все по сторонам смотрит, оглядывается. И этого видел, когда она возвращалась, за ней следил. А может, просто так вышло… Но несколько раз видел.

– Подробнее, – довольно резко проговорил, ожидая, когда он прожует свою соленую рыбу и ответит.

– Ну дак… в среду или во вторник… вроде… Она прошла, как мышка по сторонам… глазками туда-сюда, туда-сюда, а потом он, стоит, курит у деревьев, бросает, подлюка, окурки. А я все поймать не мог, кто мне там бычки свои оставляет, а, оказалось, он. Сволочь.

Кивнул и, выпив весь чай залпом, поднялся и проговорил:

– Ладно, Петрович. Мне нужно идти. Спасибо, что помог.

– Да я всегда рад. Всегда! Ты заходи, я тебе про каждого все расскажу, – гордо пообещал он, тут же вставая следом за мной.

Еще раз глянув в окно, отмечая, что темнеет, выложил на стол две пачки хороших сигарет, и произнес:

– Давай, Петрович. Не хворай.

Увидев, что я принес, Семенов дернул головой в сторону и развел руками:

– Ага, постараюсь. За такой щедрый гостинец – спасибо! Если что надо, всегда обращайся, я-то такой, все подмечаю.

Улыбнулся, и направился вперед, а он за мной. Уже у двери он мне с довольной мордочкой:

– Надеюсь, что, наконец-то с девкой будешь, да и детей уже давно пора, а то все один, да один, а мужик нормальный. Не дело!

– Посмотрим. Хорошего вечера.

– Хорошего, – проговорил он и, посмотрев по сторонам, прищурившись, желая увидеть спрятавшихся наркоманов или еще кого, чтобы отчитать и вывести на улицу, закрыл дверь.

Ухмыльнулся и вошел в лифт, рассуждая о Наташе и водителе, который следит за ней. В том, что следит, теперь точно был уверен. В общем, хочет Мишина или нет, нужно пробить о ней все. Данные есть, хозяйка квартиры запомнила, поэтому нетрудно будет вычислить, а там и на мужа выйти, а также его машину. Уверен, что думаю об одном и том же человеке. Даже не сомневался в том, что это ее муж нашел и играет в прятки. Только вот зачем?

Задумался. Плохо, что он побывал в квартире, тем более торчал там примерно тридцать минут. Ничего хорошего и совсем неудивительно. Ведь в эту квартиру и дурак может залезть. Хозяева на всем экономят, особенно на замках. Толкни дверь ногой, она сама и откроется.

Нужно уводить Наталью из этой дыры и желательно за ближайшие дни. Потом у меня работа, не смогу точно знать, если с ней что-то случится.

Внезапно появился вопрос: почему она не развелась, если бегает от него, не желая встречи? Если детей нет, обычно очень быстро разводят. Или есть? Нет, Наташа не вела бы себя так, если был ребенок. Уверен, он бы был с ней. Тут другое, и мои предполагаемые варианты не радуют. Надеюсь, что я ошибаюсь.

Глава 7

22 июля, воскресенье

Наталья

Спускалась, посматривая на часики, находящиеся на левой руке. Время – без десяти шесть. Переоделась в легкое бежевое платье из стрейчевой плательной ткани, в котором кокетка переда выполнена из гипюра. Застежка-молния в среднем шве спинки, рукава – три четверти, длина до колен. Любила это платье, но всего раз одевала на новогоднее мероприятие. Волосы распустила, но немного собрала сзади, зацепив заколкой, считая, что так не будут мешать.

Сердце стучало и казалось, что я лезу, куда не следует. И зачем я согласилась на эту невероятную авантюру?!

За три часа, что была у Толика в гостях, приготовила манты, три салата и холодные закуски. А также два пирога: один с курицей и картошкой, второй – сладкий из абрикосов, так как узнала, что Милана, жена Айсберга, беременна. Успела закуски в тарталетках приготовить, так как было время, ведь Толик во всем помогал. Поэтому, каких только не наделала, так как помимо того, что я попросила купить, мужчина взял много чего лишнего, но интересного, отчего не смогла удержаться. В результате сделала несколько видов тарталеток: с семгой и сыром, с копченой рыбой и огурцом, с консервированным тунцом, и мое любимое – с креветками. Манты лепил Дорвонцев невероятно быстро и красиво. Как будто всю жизнь этим только и занимался. Замечательный помощник!

Сразу чувствовала неловкость, а потом кухня стала родной. У меня всегда так, стоит несколько раз приготовить в одном месте и тогда все – родное. Вероятно, поэтому я стараюсь не готовить в тех кухнях, что мне не нравятся. Именно по этой причине ни разу до пирога для Дорвонцева не стряпала в кухне хозяев. Только чай заваривала. На работе, мне это очень помогает. Я как будто проникаюсь, чувствуя атмосферу, по-своему воспринимая нужную температуру, режимы, состояние продуктов, да все, заряжаясь особой энергией, находясь в своем ритме. Люблю готовить до такой степени, что на работе порхаю. Мне нравится творить. Это мое.

Все это время мы разговаривали. Как и ожидалось, Толик невероятно умный и интересный собеседник. Он столько всего рассказал о себе, что казалось, я знаю его несколько лет.

Пришла я готовить в обычной одежде, поэтому вот сейчас и вернулась к себе, чтобы переодеться, желая выглядеть нормально. Понимала, что это «игра», но хотелось ощутить, хоть на время, что такое нормальные отношения, пусть и несколько часов. Главное, не привыкнуть.

Нажала на звонок и, отмечая довольное лицо мужчины, открывшего дверь, тихо поинтересовалась:

– Пришли?

– Нет. Но через десять минут обязательно будут. Айсберг как часы, всегда пунктуален, – поведал он, приглашая рукой в дом, жадно провожая взглядом, раздевая, что я очень хорошо ощущала, чувствуя себя скованно, боясь сделать шаг, чтобы не спровоцировать его.

Решила, что постараюсь быть вежливой, а завтра уеду. Весь вечер, ночь думала, и пришла к выводу, что не просто так сигарета лежала, да и мои вещи. Не могла я вот так все бросать… И еще, я не нашла свою записную книжку, это пугало.

Шла вперед, размышляя, почему именно сейчас мне некомфортно?! Вероятно, потому, что именно в этот момент я не помогаю на кухне, беседуя с веселым помощником, а «числюсь» его подругой, женщиной, или кем там еще. Ощущения другие, как и мысли.

Оказавшись в зале, выполненным в коричнево-серых тонах, окинула комнату беглым взглядом. Ближе к середине стоял угловой огромный диван серого цвета с коричневыми подушками, стеклянным столом, сделанного в виде сдавленного круга.

Присела на диван и подняла глаза на мужчину, алчно посматривающего на меня. Сейчас Толик изменился. Кардинально. Выглядел хищником… львом, наблюдающим, чтобы наброситься на добычу, а ведь в кухне он был самым веселым, дружелюбным, постоянно вызывающим улыбку котом. Сейчас немного опасалась его.

Посмотрела на стену, подсвечивающуюся сверху и снизу, выполненную в довольно странном, чисто мужском темно-синем декоре. К ней была прикреплена полка, и висел огромных размеров телевизор.

Дорвонцев проследил за моим взглядом и вдруг произнес:

– Я в кухне стол приготовил и расставил. Надеюсь, все правильно.

Улыбнулась и поднялась, предлагая ему:

– Может, пора выкладывать манты?

– Думаю, остынут. Хотя… все же посмотри.

Согласилась, кивнув ему, и пошла к арке, желая выйти из комнаты. Проходя мимо Анатолия, задержала дыхание, чувствуя, как его невероятный запах пропитывает меня, заглушая мой собственный. Сглотнула и направилась в светлую солнечную кухню, разделенную на две части: одну, где находился гарнитур со стойкой и двумя черными коваными, длинными стульями с бежевыми мягкими сидушками; и вторая – большая часть – столовая, где стоял белоснежный стол и в тон ему стулья. На потолке люстра в виде трех открытых овальных коробок бежевого цвета, а на столе тарелки, где в каждой лежало по три салфетки. На стене напротив – три картины, представляющую одну, где изображены: лев и львица, смотрящие вдаль, где облака соединяются с горами. Очень красиво, на мой взгляд.

Прошла к окну с нежнейшей тюлевой ткани и, повернувшись к Дорвонцеву, проговорила:

– Думаю, можно ставить салаты.

Мужчина молчал, а потом кивнул и направился к холодильнику, куда я ранее поставила три салата. Я же решила взять три из шести подносов с тарталетками со стойки и отнести на стол. Красиво поставила два, отодвигая все от центра, оставляя место под горячее блюдо, как вдруг почувствовала сильные руки на своей талии. Мгновенно оцепенела, не в силах двигаться, ощущая, как захват усиливается. Мужчина подтянул к себе, давая почувствовать себя, и хрипло проговорил в волосы:

– Думаешь, сможем убедить их, если ты так напряжена?

Сглотнула, не представляя, как можно по-другому, когда тебя ТАК обнимает ТАКОЙ мужчина, поэтому тихо выдохнула:

– Я стараюсь…

– Хочешь, помогу тебе снять напряжение?

Знала, что его предложение с подвохом, но была так скована, что выдохнула:

– Хочу.

Мужчина перевел руки на талию, сжал, и в следующую секунду расслабив, повернул к себе лицом, потянув, отчего почти влетела в него, выдавая слова:

– Ты не представляешь, как я хочу…

Только попыталась осознать услышанную фразу, как мягкие теплые губы накрыли мои, даруя волшебное удовольствие. Его язык вошел в рот, как только открыла его для вздоха и дальше растворилась в ощущениях.

Столько нежности, сладости, тепла… Мужчина успокаивал, что потерялась, забывая, зачем мы тут находимся.

Ласка была столь бархатистой, чувствительной, что как только расслабилась, мужчина провел по телу, сильнее притягивая к своему возбужденному телу, и со всей страстью накинулся на мои губы, как голодный зверь, погружая меня в сладостный невероятный ураган удовольствия.

Вцепилась в его плечи, тяжело дыша, мгновенно всхлипывая, когда он обрушился губами на шею, плавно спускаясь ниже к плечу, покрывая поцелуями, отчего кожа покрылась мурашками, а внизу живота появилась тяжесть, призывающая почувствовать этого мужчину в себе.

Его руки на моих бедрах обжигали кожу. Мужчина плавно вел их под платье, через мгновение собственнически сжимая ягодицы своими руками.

Была так расслаблена, что не могла противиться, потому что не хотелось. Я по-настоящему наслаждалась невероятными ласками.

Громкий пронзительный звонок разрушил тишину дома. Вздрогнула и посмотрела на мужчину, ненасытно глядящего на меня темно-зелеными глазами. Он еще раз провел по ягодицам, ласково и нежно, и, поправив платье, взял за руку, с улыбкой сообщая:

– Гости.

Не могла говорить, только кивнула и последовала за ним, поражаясь, как могла дойти до того, что поцелуи мужчины сводят с ума, не вызывая страха, желания скрыться, а также предчувствия ужаса.

Шла за ним, чувствуя, как горят щеки. Стоило Анатолию отрыть дверь, как увидела высокого красивого мужчину спортивного телосложения с черными, как смоль волосами, даже на расстоянии поражающего своей животной, хищной харизмой. Рядом с ним стояла красивая блондинка в светлом длинном платье. Заострив внимание на огромном животике, выпирающим огурцом, предположила, что ей скоро рожать. Она счастливо улыбнулась нам и воскликнула:

– Всем привет!

– Привет! – одновременно выдали с Дорвонцевым, правда, моего голоса совсем не было слышно.

Айсберг кивнул Анатолию, и посмотрел на меня, внимательно, пронзительно сканируя с головы до ног, отчего почувствовала неудобство и чуть прижалась к Толику, который моментально обнял за талию, и довольно проговорил:

– Что стоим?! Проходите! – выдал, а когда уже гости вошли, гордо заявил: – Позвольте представить, моя красавица – Наташа. А это… Андрей и Милана Смирновы. Мои друзья.

– Очень приятно, – с улыбкой проговорила Милана, снимая босоножки на сплошной подошве.

– Добрый вечер, – сказал Айсберг, уже закрыв дверь, быстро скидывая черные туфли. Мужчины поздоровались за руку, а девушка обняла меня и прошептала:

– А где ванная комната?

– Прямо и направо, – заговорщически проговорила, заряжаясь ее отличным настроением.

– Мила, будь как дома, – проговорил Анатолий и шикарно улыбнулся, на что девушка смутилась, чуть наклонив голову в левую сторону, и направилась к заветной комнате. Айсберг нахмурился, наблюдая за общением жены и друга, и лениво выдал:

– У нее дом там, где я, и еще, где можно ежегодно устраивать ремонт, заполняя кладовки всяким ненужным хламом.

– Я все слышу, – весело воскликнула девушка, закрывая дверь с той стороны.

– Конечно, малышка, это я лишний раз напомнил тебе, какой я замечательный.

Послышался звонкий смех из ванной комнаты. Мужчины улыбнулись, и Толик между прочим предложил:

– Можем пройти в зал. Или сразу за стол? Все готово.

– Сразу за стол, – с ухмылкой согласился Айсберг, кивая на дверь и добавляя: – Мы как вышли из лифта, моей почудился запах мантов, так что нужно кормить ее и сына, чтобы ей ночью не вздумалось их лепить и варить. Она может, а я потом на работу с красными глазами.

– Не придется, – успокоил Дорвонцев, рукой показывая на коридор, предлагая идти в кухню. – Это у нас манты. Наташа приготовила столько всего вкусного, что не терпится попробовать. Пока никого не было, еле удержался, чтобы не съесть с тарелочки тарталетку.

Смутилась, не зная, как реагировать на похвалу из его уст. Так-то я избалована комплиментами посетителей, но от него слышать такие слова – невероятно приятно. Главное, чтобы действительно понравилось.

– Странно, что удержался… – весело заметил Смирнов, а потом посмотрел на меня, и тут же перевел взгляд на дверь ванной. – Моя потерялась…

Не могла сдержать улыбку, наблюдая, как этот красивый, но немного грозный мужчина так трепетно относится к жене и ее пожеланиям, хотя в его голосе чувствовались нотки возмущения, но они скорее не расстраивали его, а радовали.

– Так, мне руки помыть тоже нужно… – вдруг проговорил Смирнов, посматривая на ванную.

– Ну нет, в кухню давай, а то жди вас потом… полчаса, – намекнул Дорвонцев, стараясь выглядеть серьезным, что отлично получалось, если бы ни довольный оскал.

Айсберг только усмехнулся и пошел в кухню, отлично зная дорогу. Почувствовала жаркий взгляд и повернулась к мужчине, чувствуя, что что-то в нем появилось новое, невероятно притягательное, но в то же время настораживающее, что хотелось сорваться прочь…

Сглотнула и тихо произнесла:

– Идем?

Он поднял руку и провел по моим губам, обводя контур, жадно смотря на них, отчего сердце застучало в бешеном танце. Чувствуя себя птичкой в клетке, моментально повернула голову в сторону, а потом пошла вперед, чувствуя спиной прожигающий, жаркий взгляд.

Либо я сегодня чересчур взволнованная, либо Анатолий перешел для себя грань, решив в одностороннем порядке наши отношения перестроить на другую волну. Но как, когда я… когда моя жизнь ад?! Это невозможно. Да и зачем ему, чтобы потом жалеть, что связался с проблемной женщиной, у которой проблем выше крыши?! Нет. Не нужно ни ему, ни мне…

Оказавшись в кухне, принялась выкладывать манты в большую тарелку, а мужчины уже сидели за столом, обсуждая знакомых.

В кухню вошла Милана и сразу же подошла ко мне, спрашивая, чем помочь. Решили сразу каждому несколько штук положить на тарелочку, и оставить в общем подносе, чтобы не бегать. Через пять минут мы уже сидели за столом, ужиная и весело общаясь. Удивительно, но сейчас Толик казался другим: веселым, беззаботным, пока не дотрагивался до меня, нежно целуя в волосы, ласково поглаживая по руке. В этот момент не знала, как себя вести, теряясь, и потом он на немного отпускал, давая передышку.

Была напряжена, чувствуя, что за вечер его объятий и прикосновений, и поцелуя до гостей, возбудилась, по-настоящему, сильно, как никогда, что требовалось остыть. Проклинала себя за слабость, не узнавая и не понимая своего поведения, но старалась не показывать плачевного состояния.

Удивлялась, что при всем этом Дорвонцев был совершенно спокоен, лишь сильнее сжимал, когда ловил удобный для него момент.

Наши гости показались мне невероятной парой. В отличие от Толика, Айсберг представлял собой невероятную смесь огня и холода, говорящий всегда то, что думает, не заботясь о чувствах других, без прикрас, как есть. Но с женой он молчал, особенно если Милана начинала отчаянно что-то доказывать, эмоционально выговаривая. В момент, когда речь зашла случайно про Лену Финсову, он повернулся к ней, выжидающе выслушивая, а потом схватил двумя пальцами за подбородок и страстно поцеловал, отчего я была в шоке. Толик лишь ухмыльнулся, и как ни в чем не бывало, предложил долить шампанского, но я даже половину бокала не смогла осилить, поэтому отказалась.

Когда парочка «вернулась» к нам, Милана ласково провела по щеке своего мужчины, и спокойно проговорила:

– Ладно, все приедут к нам…

Айсберг довольно хмыкнул и тут же обратился к Толику с вопросом, не хочет ли тот покурить. Дорвонцев согласился и мужчины вышли на лестничную площадку, а мы с Милой остались одни.

– Наташа, а ты здесь живешь? – вдруг спросила она, выбирая на подносе лакомство.

– Снимаю, – проговорила, наблюдая, с каким удовольствие девушка принялась за тарталетки с креветками и сыром. – Ммм… как вкусно! – с наслаждением воскликнула она.

– Спасибо, – сказала, радуясь, что здесь ей понравилось.

– Снимаешь… – задумчиво повторила она. – А как квартира? Состояние?

– Ужасная квартира, – невесело заметила, не желая «украшать» словами это страшилище, которое сдают за огромные деньги, как мне сейчас казалось. Раньше я бы так не посчитала, но это было давно и неправда…

– Как я поняла, вы только встречаетесь с Толиком, но не живете вместе. Правильно?

– Да.

– Так вот, у меня здесь есть квартира, – начала Смирнова, но замечая мое непонимание, поспешно выдала: – Подожди с выводами. Понимаешь, у меня есть деньги, доставшиеся по наследству от матери, про которые муж не хочет слушать, но помогает грамотно вкладывать их. И поэтому у меня в Москве есть квартира. Маленькая, однокомнатная, но в центре. И вот… она пустует. Просто так стоит.

– Почему не сдаешь? – удивленно поинтересовалась, отпивая гранатовый сок.

– Не знаю, это нужно контролировать. И там ремонта нормального нет, лишь в кухне немного. Новостройка. Только диван купила, чтобы отдыхать было где, когда приезжали сюда. В общем, если тебе нужно, то можешь там жить. Бесплатно. Я буду рада, что она не будет пустовать, чтобы в ней жил хороший человек.

– Но почему? – непонимающе воскликнула, удивляясь этой очаровательной и такой простой девушке.

– Не знаю… ты, когда сказала про съемную квартиру, у меня сразу появилась мысль, предложить тебе занять ее.

– Но я не могу, – прошептала, не в силах принять такое щедрое предложение.

– То есть не можешь? Почему?

Задумалась и ответила:

– Я тут заплатила… и не знаю сколько буду еще жить… Не хочу тебя обнадеживать, а потом скрыться.

Милана нахмурилась, потом погладила живот и тут же выдала:

– Хорошо. Мы тут несколько дней, если вдруг передумаешь, то позвони. У меня невероятно классный номер сим-карты. Муж выбирал, – довольно поделилась, проговаривая номер, где пять последних цифр были одинаковыми.

– Спасибо, – признательно прошептала.

– Ну что ты… я всегда рада, – выдала, поворачиваясь на голоса, в тот момент, когда в кухню вошли Толик и Андрей.

Дальше вечер проходил изумительно и весело. Уже через час, мы решили, что можно посидеть в зале. И вот тогда я поняла, что нужно было до победного сидеть за столом. Дорвонцев сел со мной рядом, положив руку на спинку, а потом она оказалась на талии. Его рука в процессе разговора постоянно плавно двигалась по телу, что я не могла дышать, иногда не сосредотачиваясь на вопросах, совершенно не слушая разговор.

Эмоции бурлили во мне, тело представляло собой чувствительный прекрасный цветок, желающий вот-вот распуститься, реагируя на безграничное тепло.

Дорвонцев как будто не чувствовал мое состояние, усердно продолжая сладкую мучительную пытку, совсем не понимая, что творит. Или понимал?!

Милана рассказывала о малыше, как он пинается ножками и ручками. Айсберг с гордым видом сидел рядом, положив руку на живот жены, слушая и выдавая комментарии, отчего она смущалась и краснела, с укором посматривая на него, продолжая рассказывать нам. Я лишь иногда что-то говорила, стараясь вести себя как обычно, хотя не получалось. Анатолий шутил или спрашивал, активно участвуя в разговоре, продолжая соблазнять.

Понимая, что больше не могу, быстро поднялась, и прошептала:

– Простите, отойду.

Надеялась, что мой уход не был похож на бегство, хотя так и было. Я сбегала, понимая, что меня уже трясет и нужно остыть. Оказавшись в ванной комнате, посмотрела по сторонам и прислонилась к стене, чувствуя спасающую прохладу.

Только сделала выдох, сильно обняв себя за плечи, как увидела, что дверь распахнулась и в ванную заходит Анатолий, закрывая ее, поворачивая ручку. Его взгляд невозможно было описать… Дикий, свирепый, голодный, пожирающий каждую клеточку моего тела.

Понимая, чем это может обернуться, хрипло выдохнула:

– Толик, подожди…

– Нет, – выдохнул он, и в следующую секунду оказался напротив меня, перехватывая мои руки, поднимая, удерживая сильной ладонью, неистово атакуя мой рот.

Задыхалась, мгновенно отвечая, не ожидая от себя столь стремительной ответной страсти. Ощущение, как будто сорвалась в пропасть, падая на скалы, распадаясь на маленькие частички, вскрикивая, получая острое ощущение свободы.

Мои губы не знали пощады, отчего выгибалась, кусая в ответ, когда от удовольствия не могла дышать, тут же ощущая, как соблазнитель перекинулся на шею, доводя до мурашек.

Дрожала, когда Толик оголил плечо, чуть прикусывая, мгновенно целуя. Не смогла сдержать стона. И тут же его губы накрыли мой рот, яростно нападая, врываясь языком.

Как только поняла, что руки свободны, запустила их в шикарную шевелюру, получая удовольствие, с силой сжимая рукой, когда он внезапно приподнял меня, как будто ничего не весила, словно пушинку. Обвила ногами узкую талию, ощущая его возбуждение, упирающееся в гипюровые трусики, требующее освобождения. Так приятно, дико и волшебно было ощущать, что закусила губу, позволяя себе чувствовать.

Сильнее сжала ногами его талию, и протяжно простонала, чувствуя, что не владею собой. Мужчина буквально придавил к стене, всем своим видом, пронзительным взглядом, жестами сообщая, что не намерен отпускать.

Раздался громкий писк, на секунду отрезвляя от сумасшествия. Мужчина мгновенно выхватил телефон из кармана, пальцем прикладывая к экрану, и за секунду прочитав, небрежно швырнул его на стиральную машину. Я же тяжело дышала, пытаясь прийти в себя за эту передышку, осознавая, что мы тут… а ведь в зале… Айсберг и Милана.

– Боже… Они… – в ужасе прохрипела, пытаясь освободиться, но мужчина резко сжал мои волосы на затылке, оттягивая, и посмотрел в глаза, тут же опуская руку, накрывая ладонью лобок, убирая ткань в сторону, проводя пальцами по чувствительной расщелине, отчего вскрикнула ему в губы.

– Они ушли… – хрипло выдал и мгновенно ввел палец в лоно, отчего дернулась, яростно сжимая руками плечи, не ожидая такого вторжения. Мужчина прислонился ко мне лбом и резко отчеканил: – Ты… моя…

Его палец вошел глубже, лаская круговыми движениями, отчего всхлипнула, тут же ощущая его губы на своих. Он целовал с такой страстью, что замирало сердце. Неистово ласкал, пока не отпрянула, прижимаясь к стене, сжимая бедра, чувствуя, что меня окутывает тонкая паутина наслаждения, вызывая желание принять все.

Второй палец… и я закричала, чувствуя как это много, а спустя секунды меня затрясло в оргазме, на мгновение лишающего разума.

Еще не отошла, но уже поняла, что Толик несет меня, ласково поддерживая за спину и ягодицы. А в следующее мгновение оказалась в постели, разложенная на покрывале. Мужчина снял брюки, оставшись в боксерах, откидывая рубашку на край спинки, надвигаясь на меня со словами:

– Не бойся меня.

«Он видел себя, чтобы не бояться?!»

Наши глаза встретились, и я прошептала:

– Завтра… мы будем жалеть…

– Очень сомневаюсь в этом, малышка, – уверенно произнес Дорвонцев, резко снимая платье и откидывая на кресло.

– Толик… – проговорила, чувствуя его руки на застежке бюстгальтера, а потом на груди. Он сжал руками каждую и наклонился, всасывая по очереди соски, отчего застонала, падая на покрывало, сжимая пальцами покрывало, наслаждаясь острыми ощущениями.

– Такая вкусная… – шептал он, яростней приступая к ласкам, руками медленно снимая трусики. Потом поднялся и, смотря мне в глаза, потянул по бедрам, снимая и откидывая.

Продолжая гипнотизировать, мужчина стянул с себя боксеры. Сглотнула, поражаясь размерам мужчины. Природа наградила его. Постеснялась что-то сказать, не желая показывать страх и стеснение, но ноги подтянула, стараясь отодвинуться.

Анатолий лукаво улыбнулся, хищно наблюдая за мной, а потом полностью снял нижнее белье, поворачиваясь и хватая брюки, вытаскивая квадратный пакетик, разрывая его.

Мужчина раскатал презерватив по члену, сжав его сильной рукой, отчего чуть не застонала, удивляясь себе. Толик медленно посмотрел на меня и, коварно улыбнувшись, медленно потянулся ко мне.

– Думаю, мы торопимся… – выдохнула, отползая к спинке кровати, тут же охая, когда он перехватил за ногу, подтягивая на себя.

Только попыталась встать, когда громадный мужчина устроился между моих бедер, располагаясь так, что его головка оказалась у входа в лоно.

– Я не сделаю тебе больно, обещаю. Чувствуй и наслаждайся, – попросил он и медленно стал погружаться, отчего вцепилась в его спину, чувствуя, как внутри тесно от его вторжения, такого мощного и прожигающего. – Какая же ты узкая…

Выдал и вышел, тут же мучительно погружаясь, отчего вскрикнула, полностью принимая, ощущая невероятный накал эмоций.

Я забыла, как дышать. Совсем. Только смотрела в его глаза, чувствуя, как он себя сдерживает, стараясь, чтобы привыкла.

Такое напряжение… и предвкушение. Необузданная страсть в его глазах заводила. Я плавилась от его жадного взгляда.

Провела ладонями по шикарной мощной груди и немного качнула бедрами, сильнее чувствуя его. Мужчина почти зарычал и, набросившись на мои губы, медленно стал двигаться, постепенно увеличивая темп.

Уже через сладкое мгновение, наполненное непередаваемыми новыми ощущениями, мое тело привыкло к его размерам и толчкам, получая удовольствие от страстных, диких движений.

Тонула в сладостном удовольствии, подходя все ближе к желанной грани, и когда что-то внутри разорвалось, закричала, погружаясь в сладостную непередаваемую негу, чувствуя, как дрожит все тело, сквозь туман, слыша протяжный стон мужчины.

Мне было так хорошо, как никогда. Я чувствовала себя счастливой женщиной, на время забыв обо всех своих проблемах. Они вернутся завтра, а пока… я хочу маленькую капельку счастья.

Улыбнулась, смотря в темно-зеленые глаза мужчины, ласково гладившего меня по щеке, и подалась вперед, целуя его. Мужчина ответил. Страстно, горячо, с яростным удовольствием. И я… потерялась

Глава 8

Стояла под душем, стараясь привести себя в норму. Совсем не спала.

Рано утром, когда мужчина вырубился, и я отошла от невероятных ощущений, не могла уснуть, чувствуя, как внутри гложет от непонятного предчувствия. Налюбовавшись обнаженным мужчиной, спавшего на животе, пытающегося во сне меня заграбастать в объятья, улыбнулась и поднялась, подсунув ему под руку одеяло.

Нашла в шкаф-купе его футболку и натянула, надеясь, что он не будет против, и направилась в кухню.

Салаты и еду, как оказалось, Милана убрала в холодильник, перед тем как быстро уйти, а посуда осталась на столе. Поэтому мыла, убирала с улыбкой на губах, испытывая стыд, что так неудобно получилось перед четой Смирновых. Но Толик заверил, чтобы не беспокоилась, они и не такое вытворяли, очень понятливые в этом плане.

Удивительно, но Дорвонцев не только замечательный мужчина, но и невероятный страстный любовник. Он всю ночь сводил с ума, вновь и вновь врываясь в мое тело, даруя наслаждение. И каждый раз я покорялась, принимая его, доверяя, готовая отдать все, что он хотел получить. Столько нежности, страсти и безумства. Я даже забыла, что такое может быть. Да и не было такого.

До Александра встречалась с несколькими мужчинами, но чтобы испытывать настоящий оргазм, никогда. Неприятная пародия на страсть. Простая физиология именно для меня. Даже смирилась, считая, что проблема во мне. Фригидная. Поверила, что для меня это норма. Возможно, поэтому я не могла долго встречаться. Зачем серьезные отношения, если в постели я чувствовала себя бракованной, неспособной полностью расслабиться. Бывало нечто похожее, но совсем другое. Партнерам, естественно, было хорошо и они спокойно относились, что женщина не получает удовлетворения.

Про мужа совсем не хотелось говорить. С первой нашей встречи он вызывал у меня неприязнь. Какое там возбуждение?! Нет. Такого не было. А потом… связь с ним представляла ужас, когда тело начинало дрожать, стоило только мне увидеть его ядовитую ухмылку. Терпеть я никогда не могла, да и нет во мне этого спокойствия, поэтому сопротивлялась, а ему нравилось. Потом поняла, что легче молчать… Ломала себя, чтобы он не получал такого удовольствия, когда дралась, пытаясь спастись.

Ничтожество.

Как же я ненавидела его. Так сильно, как хочу жить.

Выключила душ и тщательно вытерлась полотенцем. Волосы были мокрыми, так как фена не оказалось. Через пять минут, когда оделась в тут же футболку, вышла и встретилась с хищным взглядом Анатолия, стоявшего у стены, сложившего руки на груди в ожидающей позе.

Черные волосы взъерошены, лицо немного помято, но это делало его таким простым, домашним, что невольно улыбнулась.

Облизнула губы и выдохнула:

– Доброе утро.

– Доброе… – лениво выдал он, осматривая меня внимательным взглядом: – Если не собралась сбегать…

– А если собралась? – с улыбкой поинтересовалась, сдерживая порыв, притронуться к его взъерошенным волосам, к мускулистой груди. Мужчина стоял только в одних спортивных штанах с босыми ногами.

– Тогда постараюсь сделать все, чтобы не ушла, – пообещал, отталкиваясь от стены, словно грациозная пантера, двигаясь ко мне, хватая за руку, притягивая к себе. Сжал мои плечи огромными ладонями и проговорил: – А если не поможет, тогда закину на плечо и…

– В пещеру? – закусив губу, прошептала я, пальчиками дотрагиваясь до торса, отчего он мгновенно выдохнул, а тело окаменело.

– Ну, я же не древний человек, и уверен, моя квартира лучше, да и условия приемлемые, – хрипло сказал он, ласково проводя руками по спине. – Предлагаю переехать ко мне.

Не подала виду, как напугали его слова. Зачем? Хотя самой хотелось убежать. Смотрела в его спокойные глаза, но в то же время ожидающие, и прошептала:

– Мне кажется, не стоит так резко… – выдала, не желая думать о возможности наших отношений.

– Может и так, но мне уже надоели все раскачивания и проверки, и хочу большего… с той, что понравилась, как только увидел. И еще, я никому таких предложений не делал, – немного резко проговорил он.

Попыталась отступить, понимая, что разговор идет в неправильном направлении. Если бы я была свободной, и меня не преследовал мужчина, которому плевать на всех, кроме своих желаний, готовый переступить через любого, бросив умирать, я была польщена и счастлива, надеясь на лучшее. Ведь Толик мне нравится. Но я… замужем за подонком, уничтожающим чужие жизни с улыбкой на устах. Я не имею право подвергать опасности его, как и любого другого человека, если решусь сблизиться. Я итак позволила себе слишком много.

Отмечая мое бегство, мужчина с ухмылкой притянул ближе и категорично отчеканил:

– Наташ, не бойся меня.

– Я… не хочу… Это только секс… и он ничего не меняет, – произнесла, отмечая, как его глаза потемнели и все черты заострились. Мужчина прищурился, словно хищник перед нападением, поспешно выдала: – Я замужем и…

– Почему не разведешься? – грубо поинтересовался Анатолий, внимательно наблюдая за каждым моим движением, мимикой, вздохом.

Мгновенно по телу прошел ледяной холод, тошнота подступила к горлу. Как у сильных мужчин все просто… Сжала руки в кулаки и, посмотрев на Толика, честно призналась:

– Он… не согласен.

– Это не проблема, если детей нет, – заявил Дорвонцев, поднимая бровь, ожидая услышать ответ на свой вопрос.

Выдохнула, стараясь ни о чем не думать, и еле слышно проговорила:

– Нет, детей нет. И я…

Внезапно послышалась пиликающая мелодия, усиливающаяся с каждой секундой. На мгновение замерли, а потом одновременно посмотрели на стену, где висел стационарный телефон в виде трубки на подставке.

– С работы, – резко проговорил Анатолий, мгновенно превращаясь из заботливого и доброго в сосредоточенного, жесткого мужчину. – Дай мне минуту.

Сказал и отошел от меня, резко сняв трубку, поздоровавшись, продолжая стоять на месте, изредка выдавая слова.

Не стала слушать, и пошла в кухню, решив накормить мужчину, прежде чем он отправится на работу. На часах – шесть утра. Успеет позавтракать, а потом уже поедет.

А вот что мне делать?

Гнетущие мысли не давала покоя. Это сейчас все хорошо, когда в сильных объятиях в его доме, а поднимусь к себе, и все – мои страхи вновь начнут душить меня.

Еще… не было покоя, понимая, что пропала записная книжка. И что странно, ведь я ее положила туда только тогда, когда все перебрала и вновь сложила. А кинулась, что ее нет, сегодня в обед, когда нужно было посмотреть номер сестры Насти. Притом я выходила только один раз – утром, чтобы купить булочек в магазине. Меня не было полчаса. Дома было все идеально: ни запахов, ни следов. Хотя какие запахи, когда я все окна открыла, чтобы проветрить квартиру?!

Вздохнула и включила чайник, тут же приблизившись к столу, поглядывая в окно. Недолго спокойно стояла, всматриваясь в темные тучи, в полной уверенности, что сегодня будет ужасная погода, как вдруг почувствовала теплые руки на талии, жадно сжимающие, что не было сомнений, что этот мужчина считает вправе так меня обнимать. И важно то, что сейчас меня это совсем не настораживало. Я была довольна.

– Сегодня буду очень поздно, – страстно выдал он мне в волосы.

– Все так плохо? – прошептала, чувствуя его губы на своей шее, ощущая, как внизу живота появляется томление, желание вновь ощутить этого мужчину в себе.

– Как обычно, – выдохнул он, тут же спрашивая: – Останешься сегодня у меня? Хотя бы этот день и ночь, чтобы я знал, что с тобой все хорошо.

Повернулась к нему, проводя по рельефным мышцам, смотря в глаза, а потом закусила губу, не зная, как реагировать, но отчаянно желая позволить себе маленькое счастье. Выдохнула и прошептала:

– Когда приедешь с работы… заберешь… меня.

Мужчина шикарно улыбнулся, что не было сомнений в том, что он действительно этого хочет, на что я тут же грозно, насколько могла, предупредила:

– На один день!

Он кивнул, хищно щурясь, на что нахмурилась, даже боясь думать, какие в его голове бродят мысли.

– И ты мне нормально все расскажешь? Все как есть! – нагло потребовал он, лаская ягодицы, подтягивая к себе, давая ощутить свое возбуждение.

Терялась в мыслях, поэтому лишь смогла кивнуть. Мгновение и я оказалась на столе с разведенными ногами Мужчина довольно улыбнулся и, стянув футболку с моего тела, откидывая на стул, грозно пообещал:

– Учти, сбежишь – найду! Ты мне обещала.

– Добрый диктатор, – выдохнула, дергая его за плечи на себя, целуя в мягкие губы, дразня, встречаясь с наглым языком, с наслаждением играя в дерзкие игры, пока не почувствовала его член на входе в лоно.

– Черт, мне нравится, что ты без трусиков. Это ужасно возбуждает, – выдохнул он, начиная медленно входить, отчего закрыла глаза, чувствуя его очень сильно, и, возможно, больно, что неудивительно после наших ночных игр.

Не могла ничего сказать, ощущая, как входит во всю длину, не прерывая зрительного контакта, когда была напряжена, пусть и возбуждена.

– Расслабься и привыкай, – выдохнул он и сделал толчок, отчего всхлипнула, чувствуя, как он выше приподнимает бедра, тут же покидая и вновь врываясь.

Не могла сдержать крика, когда он оказался так глубоко, что я ощущала себя полностью пронизанной им. Мужчина так нежно поцеловал и, замечая, что меня потрясывает, медленно опустил на стол и начал осторожно двигаться, наблюдая за моей реакцией.

Уже через мгновение, я сходила с ума от потрясающих ощущений, издавая непонятные звуки, не контролируя себя, умоляя двигаться сильнее. Я окончательно потеряла связь с сознанием, всецело погружаясь в невероятный восторг.

Безумие. Чистое, сладкое, на грани боли и оргазма, и с каждой секундой я умирала и вновь возрождалась, желая одного… освобождения.

Легкая поражающая волна, и я задрожала, получая долгожданное неимоверное наслаждение. Это было шикарно. Так шикарно, что я готова была проводить так каждое утро. Волшебное утро!

Улыбалась неизвестно чему, приходя в себя, когда поняла, что мне уже помогли подняться. Перед глазами все плыло, но тихие слова я услышала:

– Сладкая моя красавица.

Глупо улыбнулась, и прошептала:

– Это было прекрасно!

– Согласен, только вот я именно сейчас понял, ты совсем не спала, да еще я…

– Все отлично, – заверила, не желая, чтобы он жалел, что соблазнил, ведь я ни капельки не испытывала таких неправильных мыслей.

– Может, не пойдешь на работу? Отдохнешь, выспишься? – не унимался Дорвонцев, отчего засмеялась, держась руками за его мощную грудь, совсем не стесняясь, что мы голые в кухне на столе, где употребляют пищу. Еще ни разу в жизни я так не осквернила кухню. Но какое наслаждение, что грех не попробовать и привыкнуть!

Прикусила губу и довольно выдала:

– Заманчивое предложение. Только ты сейчас обязательно поешь! Я тебе омлет сейчас приготовлю или бекон с яйцами.

– Нет! Я доем твои тарталетки!

– Боже, утром? Как ты безжалостен к желудку!

Толик коварно прищурился, и весело добавил:

– Да, и еще крепкий кофе! Мне очень нужно. Но… я все организую сам, а ты сидишь рядом со мной и отдыхаешь.

– Договорились, но после душа, – предложила, не переставая руками водить по его груди.

– Понял. Сейчас все будет, – счастливо сказал он, и, подхватив на руки, понес в комнату, ласково целуя в шею, настолько щекотно, что стала визжать, слыша, что он – злой Серый Волк и желает съесть Красную Шапочку.

Так по-детски, но невероятно здорово…

***

Проводив Дорвонцева до лифта, довольная я пошла к себе. Мужчина не желал, чтобы я сегодня куда-то ходила, хотел, чтобы осталась у него. Заверив, что вечером обязательно, а пока нужно собраться на работу, мы решили все вопросы оставить до новой встречи. Страстно меня поцеловав, Толик обещал позвонить, как только освободится. Сегодня у него намечался тяжелый день.

Ступая по ступенькам, светилась от радости. Столько невероятных эмоций на душе, что даже не могла поверить, что это происходит со мной. И действительно, почему бы и нет?! Неужели я не могу позволить себе капельку счастья, после всего, что пережила? Могу!

Если мне нравится быть с ним, когда в постели замечательно, даже волшебно, и я считаю его невероятным мужчиной, то почему должна отказываться?! И к тому же… Толик сам хочет мне помочь, и я… готова принять его помощь.

Даже не понимала, как все так быстро случилось? Наверное, ничего никогда не было, если бы не судьба и не настойчивый характер мужчины. Это пугает, и одновременно вызывает восхищение!

Открыла дверь и прошла вперед. Только хотела снять босоножки, ведь я в той же самой одежде, которую вчера выбрала для вечера, застыла на месте. В голове мгновенно проскользнула мысль, что я очень быстро открыла замок. А раньше приходилось несколько раз пытаться.

Сердце остановилось и сделало толчок, сжимая все внутренности до боли. Вдохнула воздух, улавливая резкий парфюм с мерзким запахом пота, и поняла, что ОН здесь.

– Ну, здравствуй, жена. Как я понимаю, наеблась и явилась отмываться? – раздалось позади меня, на что медленно обернулась, наблюдая мужа с перекошенным от ярости лицом, с ужасным шрамом на щеке. Он стоял за дверью во всем черном: джинсы, куртка, и крутил в руках охотничий нож.

Продолжала стоять, стараясь дышать и не шевелиться, пока не приду в себя от шока и ужаса, зная, что как только сделаю шаг, в нем проснется настоящий дьявол.

Мужчина с презрением посмотрел на любимую игрушку, которым любил кромсать свое тело, в отличие от лица оно было безобразно, и, сморщившись, проговорил:

– Да, думаю, в этот раз пришла твоя очередь, но только после того, как я сам… справлюсь с тобой, – замечая мой ужас, свирепо оскалился, показывая идеальные белые зубы, ехидно добавляя: – Ты это любишь, женушка. Видно, забыла… Но ничего… Я напомню.

Бросила сумку и громко закричала, резко дергаясь к старинному комоду, по правую сторону от меня, и хватая старую вазу, швыряя в него, мгновенно срываясь в зал, где есть дверь, чтобы успеть запереться.

Но мечтам не суждено было сбыться, да и глупо надеяться… Пробежала четыре шага и почувствовала удар в спину, отчего споткнулась и с грохотом свалилась на середине комнаты.

Только попыталась встать, как сильные руки обхватили шею, с улыбкой на устах сдавливая. Яростно дергалась, пытаясь сделать хоть что-то, но тщетно.

– Сука, мало я тебя наказывал! Нужно было ломать… Ломать и ломать! Шлюха! Грязная сука! Как ты посмела так унизить меня! Меня! Паскуда.

Задыхалась, уже не столь сильно дергаясь, чувствуя, что не могу бороться, сознание уплывало, как вдруг он отпустил. Не могла надышаться, пользуясь подаренной передышкой, зная, что это ненадолго. Спустя мгновение ударил лбом о пол и, приподняв за волосы, закричал мне в ухо, брызгая слюной:

– Я его, эту сучару ментовскую, ночью, как собаку прирежу. Поняла? Поняла, шлюшка?! Потому что он трахал тебя! И ты тому виной! И плевать, какой он там крутой. Я в спину, чтобы уж точно! На куски распилю и разбросаю по всем этажам, а потом тебя проведу по каждому, рассказывая о том, как я его кромсал. Ну а потом займусь тобой, мразью, посмевшей поднять на меня руку и оставить шрам на моем идеальном лице…

Он кричал, ударяя по спине, хватая за волосы, с яростью выдирая их, отчего на мгновение потерялась, чувствуя только одну боль. В какой-то момент желание жить пересилило все, и я лихорадочно пыталась побороть эмоции, страх, а потом… когда почувствовала его руки на своих бедрах, что окончательно привело в чувство, мгновенно дернулась к железной кровати, вспоминая, что там кирпичи. Но они у стены.

Почти достала, как вдруг он в бешенстве зарычал, словно раненый зверь, кулаком ударяя по ноге, дергая на себя, вытаскивая меня. Закричала, через силу делая рывок телом, ударяя кистью о кирпичи, сбивая один, вскрикивая, еще сильнее барахтая ногами. Через адскую боль схватила кирпич, сдаваясь ему, надеясь, что я воспользуюсь своим единственным шансом.

Прижала голову к полу, а руками схватилась за железную ножку, чтобы отвлечь внимание от своей защиты, оставленной рядом, но чуть с краю. Я была уверена, что он не перевернет меня лицом к себе. Нет, только в редких случаях… он мог смотреть на меня, доказывая правоту.

– Сука! Я не позволял уходить! Не позволял прятаться. Так послушные жены не делают! Не делают! И теперь ты будешь наказана! – кричал он, когда вытащил, ударяя по голове, но я лишь всхлипывала, дрожа всем телом, стараясь не дергаться, чтобы он не отшвырнул в другое место.

Мне нужно быть здесь… Только вот я не представляла, как буду защищаться такой громадиной…

Раздался смех. Жуткий, противный, пробирающий до костей. Лутриков успокоился, что означало не самое доброе для меня из всего, что он мог сделать.

– Правильно! Умная девочка! Знаешь свое место и значение, – довольно сказал он, дергая за бедра, поднимая и, ударяя по ягодицам. Послышалась возня, но я понимала, что не смогу ударить кирпичом в таком положении, ведь он сразу перехватит, поэтому с силой сжала руками ножку кровати, закрыла глаза и громко выкрикнула:

– Ты псих! Больной! Ненормальный! Сумасшедший! Тебя нужно закрыть в палате и оставить одного!

Тело содрогнулось от предстоящего ужаса. Я знала, что делала. Я подписала себе приговор на избиение, чтобы спастись от насилия…

Александр резко развернул меня, уничтожая ядовитым взглядом темно-зеленых глаз, и со всем силы ударил кулаком по лицу, отчего вскрикнула, двигаясь в сторону, ощущая кровь во рту, сглатывая, тут же выдавливая:

– Ничтожество, которое все ненавидят. Твое место в психушке. Ненавижу тебя! Чтобы ты сдох!

Раздался громкий рев. Безумный, хрипящий, сопровождающийся тяжелым дыханием. Он вновь ударил в лицо, а потом он вцепился мне в волосы, в истерике выкрикивая:

– Я не больной! Не больной! Не больной. Я нормальный! Сука, ты слышишь меня?! Я не больной! Нормальный. Я нормальный!

Было адски больно, но я выжидала, похожая на помешанную, ожидая того, что он наклонит голову, когда…

Мужчина резко подался вперед и с яростью накинулся на мои кровавые губы, целуя в больной страсти, трогая меня везде, что вызывало тошноту…

Моя рука потянулась к кровати… Сердце стучало с огромной скоростью… еще немного…

Схватила кирпич и ударила в голову, отчего мужчина зарычал и приподнялся, и я тут же врезала еще раз, дрожа всем телом, всхлипывая, когда он повалился на меня.

Закричала. Громко, страшно, отбрасывая его от себя, отползая от этого подонка, дергаясь к выходу, постоянно поворачиваясь, чтобы знать, когда очнется, надеясь скрыться.

«Моя сумочка. Сумочка… Я смогу… Смогу уйти…»

Когда оказалась у входа, поднялась на дрожащих ногах, вспоминая, что уже так раз было… Напоминая себе, что эта больная тварь невероятно живучее существо, и оно не успокоится, пока не превратит меня в сломленное ничтожество.

Последний раз посмотрела на лежащего мужчину, замечая кровь на его голове, и резко подалась вперед. Почувствовав жгучую боль в ноге, чуть не упала. Схватилась за ручку двери ванной комнаты и повисла, понимая, что не в силах бежать.

Сумка лежала на полу, как я ее и бросила, когда увидела гостя. Всегда с собой ношу, не зная, чего ожидать в следующее мгновение. Поэтому схватила ее и рванула вперед, прихрамывая, на лестнице держась за перила.

Кое-как спустилась до девятого этажа и, глянув на дверь Дорвонцева, прокляла себя, что не взяла ключи. Закусив ладонь, кинулась к лифту, понимая, что не смогу спуститься самостоятельно… это займет очень много времени.

Дверь лифта открылась, и тут же услышала, как со всем силы хлопнула дверь на моем этаже. Ввалилась в лифт, прилипая к панели, несколько раз тыкая конку первого этажа, чувствуя, что уже на пределе.

Послышались шаги, и я в ужасе приготовилась увидеть ЕГО, как дверь закрылась, и я поехала вниз, тяжело дыша, закрывая лицо ладонями, громко рыдая.

Глава 9

Наблюдая, как цифры меняются на табло, я с ужасом ждала, когда можно будет выйти. Все тело ломало от страха, опасаясь, что могу не успеть. Полностью сконцентрировалась на двери, с затаенным дыханием ожидала, когда она откроется.

«Я уже ударила его по голове, а он очнулся… Почему в фильмах не так?!»

Стоило раздаться писку, забыла на мгновение как дышать. Увидев стену, обрадовалась, и пошла вперед, передвигая ноги через боль, хромая, понимая, что я не дойду до остановки. Если только упасть где-нибудь. Стоило только выйти, лихорадочно посмотрела по сторонам, ожидая нападения со всех углов.

У мусорной тележки, наполненной всякого добра с неприятным запахом, увидела двух стариков, ругающихся, не обращающих ни на кого внимание, занятых своей беседой. Отвернулась, чтобы меня не видели такую, избитую и в крови, а потом со всех ног бросилась в сторону кустов и деревьев перед окнами, радуясь листьям, непроходимым дебрям, зная, что там у соседнего дома сразу находится детская площадка, и я смогу, н�

Глава 1

Москва

Анатолий

Курил на лестничной площадке, задумчиво поглядывая в окно. Темно, но от фонаря отсвечивает, поэтому игровая зона для детей и территория подъезда как на ладони. Выдохнул дым и нахмурился, увидев девушку, постоянно оглядывающуюся по сторонам и прижимающую к себе приличных размеров женскую сумку. Она быстро прошмыгнула в дом, и… мне вновь стало скучно.

Только собрался спуститься на свой этаж, как увидел черный силуэт у деревьев, а если точнее, заметил, как мужчина вышел вперед и подкурил сигарету. Выдохнув дым, незнакомец, чье лицо не смог разглядеть, сделал несколько шагов к дому, заострив внимание на табличке с нумерацией квартир в подъезде, и размашистыми шагами побрел по проезжей части.

«Странно. Следил за ней? С какой целью?»

Мысли прервались. Послышался шум лифта, идущего вверх, и звук раскрывающейся двери на девятом этаже. Моем.

Гости к соседям? Сомневаюсь. На квартирной площадке со мной проживают: в однокомнатной – старики, а в трехкомнатной квартире – семейная пара, поражающая своей дисциплинированностью и идеальными отношениями, и во второй – однокомнатной по соседству с моей дверью – Гаврилов. Сейчас он в отъезде. Получается, к соседям точно не должны прийти в столь поздний час. Тогда выходит, что ей нужно на десятый, до которого лифт не идет, и нужно подняться по лестнице… через меня.

Услышал шум быстрых глухих шагов, и тут же повернулся, замечая, как по лестнице поднимается маленькая хрупкая девушка, устало поглядывающая вперед. Та, за которой наблюдал.

Теперь мог точно сказать, незнакомка – настоящая красавица. Я не помешан на внешности, но тут стоит отметить природную грацию, изящность линий, чистую красоту. Нежное лицо без грамма косметики, курносый нос, средний тип кожи. У нее были темные длинные волосы, собранные в хвост, что смотрелось строго и одновременно вызывало желание дернуть за них и прижать к себе. Особенно выделялись глаза – темно-карие, огромные, притягивающие взор. Заинтересовала.

Внимательно отметил ее внешний вид, замечая черные джинсы, кроссовки и джинсовую курточку. Заострил внимание на пальцах – без обручального кольца. Свободна.

Идет на десятый. К кому? В любом случае не на свидание. Да и не к кому там. Если только у Петиковых жена на дачу не уехала, и Валентин решил пригласить даму, чтобы не скучать поздним вечером.

Одно точно, раньше я не видел ее у нас, а то заметил бы, это однозначно. Такую тяжело не заметить.

Заметив меня, брюнетка остановилась и резко сделала шаг назад, шарахаясь, как от особо опасного преступника, что заставило задуматься. Вроде нестрашный. Хотя ей, маленькой и хрупкой, и не такое покажется…

Усмехнулся и, предположив, что сейчас она, вероятно, начнет искать во мне черты маньяка, спокойно произнес:

– Нет, я не насильник. В следственном отделе работаю, так что можешь не бояться.

Она никак не отреагировала на мои слова. Сглотнула, посмотрела на перила, обдумывая как пройти, и через секунду пошла вперед, еле слышно выдав «Всего доброго».

Тонкий свежий аромат духов заполнил легкие и я засмотрелся. Такая на вид нежная, сладкая, а вот необщительная. Может, есть любимый человек? Посмотрел на часы, отмечая половину двенадцатого ночи, и откинул ненужные мысли. Да какой любимый, если одна так поздно возвращается?

Прислушивался к шагам, определяя к какой квартире направится. На лестничной площадке (клетке) четыре квартиры, и она пошла к Сафоновой, сдающей свою однушку всем, кому не лень снять, отчего потом все бегут ко мне с просьбой разобраться. А последний месяц очень тихо.

Еще некоторое время постоял и, затушив окурок в консервной банке, направился к себе. Заглянул в ванную и сполоснул руки, слыша мелодию телефона, раздающуюся из зала. Быстро преодолев коридор и, оказавшись в просторной комнате, где недавно сделал ремонт, схватил сотовый со столика и, убедившись, что звонит Галина, нажал на прием.

– Да, – ответил, подумывая все же заняться своей берлогой, а то уже как два года переехал в трешку, но все некогда заняться ей. Отпуск, что ли, взять, чтобы уж точно что-нибудь сделать, а то так и будет холостяцкой берлогой, в которую, кроме друзей да коллег, неудобно позвать.

– Привет, – услышал томный хрипловатый голос.

– Привет, красавица. Соскучилась? – произнес, прекрасно зная, что Ватрушина просто так не звонит, только по делу или если есть время встретиться где-нибудь в гостинице.

– Очень, и к тому же у меня сегодня выдался тяжелый денек. Поэтому захотелось встретиться с тобой, чтобы ты приголубил и пожалел, – поделилась она, тут же переключаясь с милого тона на резкий, выкрикивая в сторону, чтобы не забыли закрыть ресторан.

Улыбнулся и выдал:

– Так я всегда рад приголубить такую шикарную женщину, – посмотрел на часы, тут же добавляя: – Тебя забрать?

– Да я сама. Ты же знаешь… без своей ласточки никуда, только жаль, что уродов много на свете и мне ее постоянно бьют.

Ватрушина Галина – очень интересная женщина, страстная любовница и хваткий предприниматель. Что касается вождения, то лучше промолчать. Она постоянно попадает в аварии, большинство по ее вине. Встречаемся мы с ней довольно редко, когда получается, что случается не всегда при такой загруженности, как наша, так как я работаю заместителем руководителя следственного управления Следственного комитета РФ, а она держит два ресторана в столице. Наши встречи – несколько раз в месяц, но проходят они очень насыщенно.

– Тогда встречаемся в обычном месте? – предложил, подходя к окну.

– Да, Толь. Я, правда, ненамного опоздаю, но я буду замаливать грехи с особенной нежностью.

– Заинтригован. Жду встречи, – проговорил и отключился, направляясь в спальню, чтобы переодеться.

Через десять минут выходил из дома. Машина всегда под окнами, до гаража не доезжаю, так как постоянно вызывают ночью на работу, поэтому всегда ставлю здесь, и мое место никто никогда не занимает.

Открыл дверцу и неожиданно для себя посмотрел вверх, окидывая высокое десятиэтажное здание, заостряя внимание на последнем этаже. Не знаю зачем, тем более окна Сафоновой выходили с другой стороны дома. Конечно, можно было объехать и посмотреть, но пересилил себя. Незнакомка не изъявила желания пообщаться, да и намека не показала, что расположена к знакомству. А вот меня почему-то заинтересовала…

Решив, что задумываюсь о ненужном, сел в машину и уже через минуту выезжал со двора, освещая фарами целующихся подростков у забора, живущих в соседних домах. Что интересно, встречались они только здесь, гуляя до утра. Лето в разгаре. Каникулы.

Мелькнула мысль, что нужно взять отпуск, а то все никак не получалось, поэтому завтра подойду к Боткову, обсудить этот вопрос.

Посмотрев на время, включил радиостанцию, чтобы послушать новости. Краем уха слышал, вернувшись мыслями к девчонке.

Все же когда она появилась? Не давали покоя ее глаза, такие пронзительные с примесями гнева, раздражения и усталости. И кто тот мужчина, что следил за ней? Или чистое совпадение. Скорее нет. Уверен, что он следил именно за ней.

Нужно будет позвонить собственнице квартиры, уточнить, нет ли проблем с квартирантами. Сафонова любит обсуждать каждого, как и рассказать о себе, приукрашивая действительность. Она в любом случае расскажет все, что знает и поведает свои выводы.

Решив, что так и сделаю, сделал звук погромче, и помчался вперед, отмечая яркие огни и переливающуюся неоновую рекламу ночного города. Сейчас очень спокойно: нет прохожих, меньше машин, не видно серых и ободранных фасадов зданий. Атмосфера радует, вдохновляет, заставляя отвлечься от всего.

***

Наталья

Сидела в ванне, наполненной водой с пеной, вдыхая аромат арбуза, задумчиво посматривая на облупленные стены. Съемная однокомнатная квартира оставляла желать лучшего. Поражаюсь, почему здесь нет тараканов. Когда заехала, провела генеральную уборку в полной уверенности, что до меня здесь никто никогда не убирался. Совсем. Пятимиллиметровая пыль, ржавчина, заброшенная оставшаяся еда во всех углах, как будто на черный день запасались, и отходы от животных под старым диваном и трюмо. Отвратительно. До сих пор передергивает от всей этой мерзости, пусть это было месяц назад.

Хозяйка квартиры – отдельная тема. Удивительно, но женщина живет в столице и выглядит всегда ужасно, когда приезжает с другого конца города: лохматая, на волосах кусочки еды, неопрятная, одежда в пятнах и от нее идет ужасный запах. Может, я придирчивая, но воспитанная в семье медиков, я не могла спокойно смотреть на такое безобразие. К тому же Клавдия Егоровна говорит сама с собой, выражаясь нецензурной бранью, и сплетничает, что попросила не делать, не желая слушать местные басни и наговоры. В общем, после нашего знакомства и передачи денег, она вышла за дверь, достала телефон из тряпичной сумки и набрала номер, громко восклицая: «Ой, Нин, опять мне, видно, не повезло с квартиранткой. Такая чистоплотная фифочка, что жуть. Представляешь, даже сморщилась, когда зашла. А я там пол мыла недавно… в том месяце после последних жильцов, ну этих… наркоманов. И еще, представляешь, не согласилась взять моего кота, Тимофея Петровича, а ведь все соглашались. Естественно, она одна, если животных не любит, значит, злая и жадная!». Дальше я не стала слушать, захлопнула дверь и пыталась переварить весь этот бред. Не понимала, как может женщина делать такие выводы, оттого что мне стало нечем дышать от невыносимой вони в квартире и непередаваемого запаха от хозяйки квартиры. И ее кот… С чего я должна брать его к себе и ухаживать за ним? Если это обязательное условие, то она должна была предупредить, а не после того, как взяла деньги за три месяца. В общем, странная и неприятная особа.

Про ее мужа могу сказать несколько слов. Отталкивающий, хамоватый мужчина. Помимо того, что он несколько раз посмел «случайно» задеть ладонью мои закрытые и скромные части тела, так еще без повода громко смеется, отчего становится не по себе, ведь вроде как все молчали. На бороде, которую он всегда поглаживает, подмигивая мне, находятся крошки хлеба.

Вкратце, не понравились они мне, но выхода не было. Мне негде было ночевать, а платить за гостиницу – это значит – потерять нужную сумму, которую рассчитывала отдать за квартплату.

Сейчас пошел второй месяц, как я здесь нахожусь, но до сих пор я поражаюсь, что можно столь небрежно относиться к себе и своему внешнему виду.

Квартира… тут давным-давно нужно было выкинуть ненужное и по-хозяйски все починить, исправить, подбить либо вызвать слесаря. Но нет! В кухне занимают место две старые советские нерабочие машинки, которые запрещено переставлять, в коридоре за дверью – четыре зимние шины, ну а зал… это нечто склада испорченных вещей, в том числе и диван без ножек на кирпичах, на котором я сплю, чувствуя каждую пружину. Краны текут, что, когда ухожу на работу переживаю, если вдруг сорвет его, тогда затоплю соседей. В этом случае пойдут претензии, чего мне совершенно ненужно, да и не рассчитывала на такие расходы.

Прислонилась головой к стенке ванны, закрывая глаза. Боже, как я устала. От всего. Устала так, что хочется завыть. А ведь молодая – двадцать шесть лет. Но мне кажется, что сорок пять, которые провела как мышь, бегая от кота, желающего поиграть и съесть, перед этим разделив на части.

Лутриков Александр. Мой самый страшный кошмар. И это не просто слова, а ненависть, лютая ненависть в каждой букве. Я ненавидела его, презирала, была готова на все, чтобы он исчез из моей жизни. Подонок. Мразь. Убийца…

Слезы потекли по щекам, но не обращала внимания. Вздохнула и посмотрела на свои дрожащие пальцы, злясь на себя за слабость.

Уже прошел год. Год, а я до сих пор не отпустила боль, не в силах смириться.

Нет. Я справлюсь. Ведь не может быть так все ужасно и невыносимо. Мне нужно время…

Взгляд случайно перешел на пакет, лежащий рядом с тумбой, на которой стояла маленькая стиральная машина «Малютка», постоянно рвавшая при стирке постельное белье. В нем моя поварская униформа, пропитанная насквозь едой. Тщательно пакую ее, чтобы не было запаха и бережно ухаживаю, так как в том кафе, куда устроилась, без разницы, в чем работать, лишь бы нормально готовила. Поэтому знала, что ничего взамен не дадут, и бережно ухаживала.

Владельцы кафе – Пиротины – семейная пара. Неоднократно поднимала вопрос по чистоте помещений, но хозяевам безразлично, пусть и не ругаются со мной. Конечно, что им ругаться, когда сейчас их кафе пользуется огромным спросом, но даже это не радует.

Потому что боюсь… боюсь, что кто-то узнает меня и доложат ЕМУ. Боялась, что он найдет меня. Именно поэтому устроилась без официального трудоустройства, что в этом кафе и не практикуется. Ладно я, но вот искренне удивлялась, почему здесь работают другие, согласные на любые условия. Хотя, может, я не права, ведь сужу потому, что раньше у меня было. Не представляла себе, что можно готовить в таких помещениях.

Раньше я работала в Санкт-Петербурге, в прекрасном невероятном городе в самом популярном ресторане, где была несказанно счастлива, а сейчас… сейчас я существую, стараясь сделать все, чтобы меня не нашли, чтобы Александр успокоился и нашел себе другую игрушку.

Через тридцать минут уже сидела в кухне, попивая чай с лимоном. Помимо лимонов и заварки в доме ничего не было. Питалась там, а здесь только спала. Деньги собирала и отдавала подруге через ее знакомую, а она пересылала бабушке. Кроме меня у нее никого нет, как и у меня…

Последние дни мучает ощущение, что за мной следят. Чувствовала каждой клеткой, сжимаясь от страха. Говорят, что как только следы на теле проходят, все забывается. Но это ложь. Пусть следы прошли, но в душе остается открытая рана. Только одна мысль, что Лутриков будет рядом, вновь прикасаться ко мне, выворачивала наизнанку, отчего мгновенно сжималась от омерзения и ужаса.

Хотелось все забыть и жить спокойно, но моя жизнь, которую я временно называю лишь существованием, борьбой, была далека от этого. Кажется, так просто забыть прошлое и не вспоминать, открыть чистый лист и жить, но нет. Я бегу от прошлого. Сбежала. СМОГЛА… но вот простить не позволяю себе…

Сполоснула кружку и направилась к выключателю, вдыхая нежный аромат кондиционера, идущего от свежего халата. Выключив свет, подошла к окну. Привычка, чтобы проверить, нет ли его. Для кого-то глупость, но только не для меня. Год назад такая странная привычка не раз спасала мне жизнь. Александр – он слишком… слишком считает себя умным, особенным, замечательным, неуловимым, чтобы предполагать, что какая-то слабая, никчемная женщина, чей смысл жизни удовлетворять потребности сильного пола, может увидеть его, сбежать и спрятаться так, чтобы он не нашел.

Уверена, он был в ярости. В бешенстве. Это он может. Озабоченный жестокий псих.

Вздохнула, вспоминая о том, о ком не нужно думать. Но это не ностальгия, а напоминание себе, что нельзя быть доверчивой, верить словам и поступкам. Задолго до нашей встречи Александр служил в ОМОНе, откуда его попросили уволиться из-за нестабильного психического состояния, как мне поведал один его сослуживец, встретившись со мной в магазине, настороженно оглядываясь по сторонам, обещая помочь, если вдруг понадобиться помощь. Он знал… знал, что будет, подготавливая, но на тот момент я не могла поверить в плохое, ведь Саша направил мою мать в платный медицинский центр, заплатив огромные деньги, которые, по моим соображениям, не мог зарабатывать, работая охранником в банке. Но тогда все не имело значения, главное, чтобы мама осталась жива, и на это я готова была пожертвовать всем.

А потом…

Прислонилась лбом к стене, упираясь, прижимаясь всем телом, стараясь сдержать рвущийся всхлип. Чувствовала, как меня пробирает дрожь, поэтому попыталась отрешиться от всего.

«Все пройдет. Я справлюсь. А потом… вновь вернусь в свой город и сделаю то, что должна».

Глава 2

Наталья

Выходила из дома подруги, быстро сбегая по ступенькам на девятый этаж. Почти спустилась, как заметила, что у лифта стоит мужчина, с которым вчера столкнулась. В темно-синей форме, белой рубашке, черном галстуке, отутюженных брюках. На плечах погоны, где красовались две большие звезды. Не знала, что они означают, да и неинтересно, если честно. Волновало совсем другое – мы с ним поедем вместе. Даже немного стало не по себе.

Увидев меня, высокий брюнет в отличной физической форме заинтересованно просканировал меня с головы до ног, отчего почувствовала себя полностью обнаженной. Закончив со своими наблюдениями, он любезно проговорил:

– Доброе утро.

– Доброе, – нехотя ответила, автоматически глянув на часы, чтобы знать, когда не выходить к лифту. Это же надо. Вчера и сегодня. А ведь месяц живу, и его ни разу не видела. А тут… как будто специально.

– Недавно здесь проживаете? – поинтересовался довольно красивый мужчина, продолжая жадно поедать меня взглядом, отчего приблизилась вплотную к дверям, не понимая, почему лифт не едет.

– Да, – резко ответила, надеясь, что больше не будет вопросов. Но вот я же не заигрываю, не улыбаюсь, чтобы он оценил мои действия как желание с ним общаться. Что нужно?!

Дверь открылась, и я поскорее вошла внутрь. Мужчина последовал следом, наблюдая со стороны, ничего не говоря. Я же смотрела на кнопочки, как вдруг мы остановились внепланово. Через секунду в кабину вошла огромная женщина и ее сын, которого она ругала за пристрастие к интернету, обещая отключить, если он не возьмется за ум. Готова была выйти, чувствуя, как мужчина почти прижал меня своим огромным телом к стене, заполняя все пространство, отчего казалось, кроме него, никого нет. Подняла лицо и встретилась с темно-зелеными глазами, жадно и нагло обследуемых мое лицо.

Невероятно сильный запах, смешение приятного парфюма и мужского аромата, ударил в нос, наполняя легкие, впитываясь в меня. Только хотела сделать шаг в сторону, как дверь открылась и вошла девушка, и мужчина оказался еще ближе.

– Думаю, несколько секунд мы можем быть ближе, чтобы все успели на работу, – хриплым голосом проговорил он, шикарно улыбаясь, хотя глаза провоцировали, хищно наблюдая за каждым моим действием и эмоциями.

Сглотнула и, выдавив улыбку, пробубнила:

– Конечно.

Еще несколько невыносимых напряженных секунд и я была свободна, но пропитанная им. Все вышли, а я осталась в кабине, не желая идти со всеми. Специально ждала, чтобы жильцы дома быстро вышли, а особенно ОН. Решив, что прошло предостаточно времени, вышла и застыла на месте, наблюдая мужчину, лениво стоявшего у перил, улыбающегося и ожидающего меня.

Проигнорировав, пошла вперед, как вдруг услышала:

– Красавица, а можно вас подвезти?

Мгновенно остановилась, посмотрела на него, показывая всем своим видом, что не понимаю вот таких предложений, и четко выдала:

– Нет.

– Жаль, – лениво произнес он, в то время, когда я продолжала спускаться, пока не услышала в спину: – А имя узнать можно?

Решив, что мужчина из непробиваемых, повернулась, но, как оказалось, как раз в тот момент, когда он спустился, отчего влетела в его мощное тело. От столкновения резко подалась назад, но сильные руки прижали к себе, не давая шелохнуться. Попыталась отодвинуться, но он сжал, притом так сильно и собственнически, как будто имел право.

Не вытерпев такой наглости, гневно потребовала:

– Отпустите!

– Вы хотели мне что-то сказать, – напомнил он мне таким приветливым тоном, что на секунду поразилась странной манере поведения. Делает что хочет, при этом любезен и доброжелателен. Надо же…

Понимая, что мужчина просто так не отстанет, выдала:

– У меня есть муж, и знакомиться с кем-либо не намерена.

– Даже так? – любезно уточнил он, внимательно вглядываясь в мои глаза.

– Да, так что прошу убрать ваши манеры ухаживания, и оставить меня в покое.

Незнакомец поедал взглядом, и вид его говорил о том, что ему совершенно плевать на мои слова, и что у него на сей счет свои мысли и пожелания, но, тем не менее он сделал вид, что понял, и постарается быть учтивей. Мужчина шикарно улыбнулся (такую улыбку нельзя назвать по-другому) и любезно выдал:

– Что же… очень жаль, но, если вдруг понадобиться моя помощь, всегда рад. Кстати, Дорвонцев Анатолий.

Не хотела говорить своего имени, но он может узнать у хозяйки, поэтому не стоило усиливать его интерес.

– Наталья, – сказала и повела глазами вниз, намекая на руки, до сих пор сжимающие мою талию, поспешно добавляя: – Спасибо за помощь, можно отпустить.

Анатолий отпустил, на что я кивнула и, пробормотав: «Всего доброго», открыла дверь и вышла. Двигалась очень быстро, надеясь, что вот таких встреч больше не будет. Но когда почувствовала, как мою спину прожигает, повернулась.

Высокий видный мужчина стоял у черного джипа и смотрел на меня. От такого внимания на секунду оцепенела.

«Нет. Он не понял. И нужно держаться от него подальше», – неутешительно подумала и отвернулась. Посмотрела на часы и побежала в сторону остановки, надеясь, что маршрутное такси подойдет быстро. Не люблю опаздывать, наоборот, нравится приходить первой, чтобы погрузиться в любимую работу и не замечать никого.

***

На работе сегодня был аврал. Пришлось дополнительно готовить голубцы, так как вчера в стандартное меню, не меняющееся со дня открытия, а именно несколько десятков лет, решила внести новинку, и сегодня все требовали повторения. Если русская кухня, значит, русская. На этой неделе – одно, на следующей – другое, так и разнообразим варианты. Вечером в кухню заглянула Галина Семеновна, хозяйка кафе, чего обычно не делала, и, не желая отрывать от дела, попросила зайти к ней перед закрытием. И вот когда десять минут назад зашла, она вручила белый конверт, и сказала, что это премия, надеясь, что я никуда не уйду, а то к ней уже подходили из соседнего кафе, желая переманить, предложив мне выгодные условия.

Было приятно, что моя еда понравилась, но там солидное заведение и, наверное, не стоило. Зачем лишний раз рисковать?! Сколько раз я надеялась, что уже все хорошо, а потом Александр находил меня, и я вновь бросалась в бега. А как по-другому… жить хочется. Первоначально даже попробовала обратиться в милицию, но меня завели в кабинет и сказали ждать, а пришел Лутриков…

Поблагодарив за конверт, даже не зная, сколько там, побрела в подсобку, чувствуя, что совсем без ног. Даже не присела за сегодняшний день. Глянула на наручные часы и вздохнула, понимая, что нужно поторапливаться. Если сейчас не успею, но придется заказывать такси, а денег нет. Пусть премию дали, но нужно оставить ее на всякий случай. В моей жизни это лучшее вложение.

В ресторанах обычно грязную работу, а именно уборку и мытье посуды делают уборщица и помощник по кухне, а здесь повар. Один за всех. Поэтому выматывалась, как никогда, притом ежедневно. Тут есть, конечно, две помощницы, официантки, но они всегда заняты. Поэтому легче сделать самой, чем дождаться, пока они освободятся.

Быстро переодевшись в комнате для персонала и, аккуратно сложив рабочую форму в сумку, направилась на выход. Еще было не так темно. Июль. Лето, но все равно боялась, что не успею.

Не раскачиваясь, помчалась вперед, наблюдая то там, то здесь компании подростков, громко смеющихся на свои темы. Зная, что Лидию позавчера обворовали, я прижала к себе сумку и прибавила шаг. Дойдя до остановки, с надеждой посмотрела на дорогу в ту сторону, где должна была выезжать газель, но, кроме машин, ничего не было.

Почувствовала неприятный взгляд, отчего по телу прошел ледяной мороз. Резко обернулась, но никого не заметила.

«Боже мой, неужели у меня галлюцинации? Что со мной?!» – подумала, вновь оборачиваясь, чувствуя, как напряжена до предела. – «Да сколько можно?! Ведь все нормально. Почему я переживаю?!»

Раньше не была такой трусихой… Смелая, принципиальная, отстаивающая свое при любом раскладе, не желая уступать, а сейчас я похожа на оголенный нерв, подсознательно ожидая того, что уже испытала, только вот мужчина обещал исполнить начатое до конца, что собственно и пугает.

Вдалеке засветились фары, и я увидела маршрутное такси. Оно шло не ко мне, вернее, в мою сторону, но потом уходило по другой дороге, а там полчаса и я дома. Поэтому счастливо махнула рукой и, чувствуя, с какой огромной силой стучит сердце, вошла в газель и, расплатившись, села на переднее место, сразу же посмотрев в окно.

Никого там не было. Закрыла глаза, понимая, что это ненормально. Нужно сходить к психологу. Или нет? Просто я в таком нестабильном состоянии уже несколько дней, на взводе. Не знаю, как быть. Меня настораживает мое предчувствие…

Через сорок минут выходила на остановке, отмечая, что уже темно. Шла быстро, обещая себе, что завтра подойду к хозяйке кафе и скажу, что отказываюсь убирать, или буду, но до определенного времени, чтобы успевать на свой транспорт, и не попасть ни в какие неприятные ситуации.

Пройдя очередную остановку, побрела по тропинке между кустами и деревьями, недовольно наблюдая, что чуть в стороне стоят два высоких парня. Увидев меня, блондин с длинными волосами дернул второго и кивнул в мою сторону, отчего я тут же застопорилась. Пусть буду трусихой, но сохраню все, что у меня есть. Немного вернуться и в сторону, будет переход. Развернулась и пошла назад, срезая свой путь. Через несколько шагов обернулась, с неверием наблюдая, что в мою сторону бегут парни. Рванула быстрее, даже не зная, что ждать, но ничего хорошего точно.

Посмотрев, что машины далеко, выбежала на дорогу, тут же слыша громкий визг шин. Ошалело повернулась и увидела, как черный джип резко затормозил и остановился передо мной, не заезжая на зебру. Спустя секунду, из нее вышел мужчина и гневно выкрикнул с того места:

– Ты сумасшедшая? Я бы тебя сбил!

Повернулась назад, и, замечая, как подростки, бежавшие за мной, остановились и стали ждать, вновь перевела взгляд на огромного высокого мужчину. Если честно, плохо его видела, как и он меня, потому что закрывала лицо от фар. Вновь повернувшись, поразилась, замечая, что подростки остановились и ждут.

– Девушка, я к вам обращаюсь, – гневно послышалось рядом, и я повернулась, встречаясь взглядом с Анатолием. Надо же! Как так?! Он тоже узнал меня, поэтому недовольно нахмурился и проследив за моим взглядом, грубо произнес:

– Садись в машину.

Понимая, что это лучшее из всех вариантов, так как сейчас была растеряна, кивнула и пошла к переднему месту, сев в машину. Посмотрела через стекло и увидела, как Анатолий направился в их сторону, что-то крикнув, и уже в следующую секунду пацаны резво сорвались с места.

Через несколько минут Дорвонцев уже сидел в машине. Он без разговоров выключил аварийку и крутанул руль в сторону, вновь начиная движение. Чувствуя его раздражение, даже злость, четко проговорила:

– Простите. Убегала от них и поэтому…

Он молчал… ничего не говорил, только видела, как с яростью сжимал руль, смотря вперед. Не выдержала и добавила:

– Я понимаю, что виновата…

Резко развернулся ко мне и, просканировав изучающим взглядом, выдал:

– Если одна возвращаешься в столь позднее время, нужно быть готовой к таким ситуациям. И глупо было бросаться под машину! Я бы задавил тебя! Ты понимаешь?!

– Но не задавил, – тихо заметила, чувствуя, как всю трясет от напряжения и стресса. Сама все понимала, но от этого не лучше.

– Да, явно не благодаря тебе! – недовольно отчеканил он.

– Спасибо, что помогли. Я…

– Лучше молчи, – буркнул он, вновь отвернувшись, наблюдая за дорогой.

Чувствовала себя идиоткой. И зачем побежала? Но с другой стороны, нужно было позволить им все забрать или еще что похуже? Вздохнула, тут же замечая, как Дорвонцев взяв телефон и набрав номер, через секунду проговорил:

– Андрюха, привет. Да нормально. Как ты? Слушай, где твои сейчас патрулируют?

Мужчина замолчал, а потом выдал:

– Вот что… будь другом, направь их в мою сторону. Я тебе координаты сброшу. Да, два пацана. Там видно, что обкуренные хулиганы. Чуть мне девчонку не обворовали. Да… а она под машину полезла. Вот, и не говори. Ладно. Если что, звони. Добро.

Положив трубку на панель, остановился на повороте, пропуская машины, думая о своем. Хотелось вновь поблагодарить, но не стала. Не нужно сейчас его дергать.

Подъезжая к дому, выдохнула, что чудом добралась. Только хотела сказать «спасибо» и уйти, но мужчина уже открыл водительскую дверь и вышел. Последовала примеру. После того как Дорвонцев благополучно поставил машину на сигнализацию, мы направились к подъезду. Чувствовала себя неудобно. Я вроде как стараюсь быть неприметной, а сама иду с ТАКИМ мужчиной. Хорошо, что он сейчас не по форме. Очень даже хорошо.

В лифте старалась думать о чем угодно, только не о том, как Анатолий внимательно рассматривает меня. Вроде уже не злой или… это всего лишь видимость?

Не успела выйти, как остановилась, не желая подниматься с ним на свой этаж, выдавила улыбку и вежливо проговорила:

– Спасибо, что не задавили, спасли от преследования и довезли до дома.

– Буду рад приглашению на чашку кофе, – с наглой улыбкой заявил он, уже полностью остыв после случившегося, а, может, и нет, при этом Анатолий чуть наклонил голову, ожидая, как выкручусь.

Скрипнула зубами, удивляясь его резкой перемене. Все же опасный он мужчина: твердо знает, что хочет и идет к этому, отлично маневрируя в любой ситуации. Только подумала, что отвечу шуткой, как резко сменила глупое пожелание на резкий тон, услышав следующую фразу:

– Или муж не разрешает? Кстати, он невидимый или его нет?

– В командировке, – ответила, смело встречая его пронзительный взгляд, возмущаясь наглым утверждениям.

– Уверен, что ты, Наталья, не замужем, – ледяным тоном отчеканил он, начисто стирая ленивую ухмылку, превращаясь в опасного хищника, как я его видела, не переставая сверлить меня взглядом.

Вздохнула, понимая, что тут нужны кардинальные меры. Что же… ладно, пусть так. Полезла в карман сумки, достала паспорт и, открыв на четырнадцатой странице, закрывая пальцем фамилию, показала, довольно резко уточняя:

– Подойдет как доказательство или нужно клятву произнести?

Мужчина заострил внимание на ненавистной печати с записью, отчего пришлось быстро убрать документ, чтобы не запомнил ничего, и посмотреть в его лицо. То, что увидела, было невероятно описать. Чистые кипящие эмоции, не прикрытые ничем. Анатолий был злее, чем в машине, когда чуть не наехал на меня. Правда об этом кричали только глаза, лицо было спокойным и даже вежливым.

Он смотрел на меня, а потом произнес то, что выбило меня из колеи:

– Отлично, познакомлюсь с ним, чтобы поговорить о том, как он отвратительно следит за своей женщиной, отпуская ее на работу, когда с ней может случиться все что угодно.

– Его нет… – напомнила, не желая обманывать про командировку, но выхода не было.

– Я понял, – сухо произнес Дорвонцев, скривившись, делая шаг ко мне.

– Приглашать не буду, – поспешно заверила, удивляясь, как мы перешли на «ты», и уже разговариваем на такие темы, что я показываю ему свой паспорт, желая что-то доказать.

– Это тоже понятно, – выдал он, а потом добавил, довольно улыбнувшись: – Но до дома провожу.

– Я сама… – попыталась протестовать, но, отмечая в его глазах категоричное «нет», поняла, что это бесполезно. Ему надоест, и окажусь на плече, но он все равно сделает так, как хочет и считает нужным.

– Отлично… сама, а я проконтролирую, следуя за тобой, – вежливо сообщил он.

«Поразительно! С такими я еще не общалась…»

Кивнула и пошла впереди, чувствуя пронзительный взгляд в спину. На последней ступеньке повернулась, оказавшись все равно ниже его, и тихо сказала, надеясь, что меня никто не услышит.

– Думаю, дальше не стоит идти. Чтобы не было проблем… у меня. Еще раз огромное спасибо. С меня хороший коньяк.

– Нет, чай с пирогом, если умеешь печь, – четко произнес и прищурился, а на губах – легкая завораживающая улыбка.

– А если не умею? – весело поинтересовалась, отмечая, что мужчина танком наступает, атакуя, не понимая значения отступления. Удивительно, почему у него нет жены и несколько сорванцов, ждущих его с работы. Мгновенно стало не по себе… и перестала рассуждать на запретную тему. Зачем травить себя? И по мужчине… Почему решила, что он свободен? Может, он любит ухаживать за соседками… Но со мной должно быть все понятно. Но нет, ему плевать. Интересно, какие цели преследует Дорвонцев?

– Тогда с меня торт, а с тебя чай. Можно у меня.

– Анатолий… – начала, но меня тут же перебили:

– Наташа, я понял все, но чай с пирогом все равно с тебя буду требовать. Кстати, потом с мужем побеседую. Пока его нет, можешь обращаться и не шарахаться, как будто я особо опасный преступник. Я не обижу.

– Спасибо, – улыбнулась, не в силах сдержаться, отмечая, что все же каким приятным человеком оказался этот мужчина.

– Пожалуйста. Будем друзьями-соседями, – выдал он, посматривая на мое лицо, а именно на губы. Кивнула, не желая ничего понимать. Иногда лучше поверить, чтобы не угнетать себя. Потом все равно тайное станет явным.

Пошла вперед, тут же доставая ключ и открывая дверь. Распахнув, обернулась и посмотрела на мужчину, наблюдающего за мной, кивнула и прошептала:

– Благодарю.

Он только улыбнулся шикарной улыбкой и продолжал стоять, а я вошла внутрь квартиры. Закрылась и прошла к старому засаленному пуфику, присаживаясь на него.

Удивительно, но на душе было так хорошо, что глупо улыбнулась. Невероятно, за последние полтора года я в первый раз улыбаюсь от всей души. Странно.

Постаралась отогнать от себя ненужные мысли, и поднялась, вспоминая, что завтра утром рано вставать, а мне нужно еще помыться и погладить вещи. Надеюсь, утюг не подведет, а то он периодически выключается. Устало повела плечами и побрела в ванную комнату.

Все же повезло мне, что на моем пути оказался именно этот мужчина. Спас. А я даже чаем не напоила… Стало неприятно. Так не пойдет. Завтра испеку пирог, только куплю необходимые ингредиенты. Отнесу и вручу, чтобы без чая, но со всей благодарностью.

Так и сделаю.

Глава 3

19 июля, четверг

Время девять часов вечера, а я уже дома, в кухне. Впервые пробую готовить в хозяйской духовке, переживая, заработает ли она. Ведь даже там было два кирпича, на которые нужно было ставить противень. Еще неприятность, оказывается, стеклянная дверца отходила, отчего пришлось подпереть ее кочергой, которую нашла в коридоре. Злилась, хотела, как лучше, а тут беспредел. Называется, сняла квартиру…

Сегодня разговаривала с владелицей кафе по поводу уборки кухни, мытья посуды и позднего возвращения домой. Сразу она негативно отнеслась, заявляя, что я получила премию и теперь не должна возмущаться. Но на мои слова, что верну и больше не появлюсь здесь, потому что жизнь дороже, задумалась. Ведь если буду так возвращаться, то когда-нибудь не приду по причине, что покойнику это ни к чему. Галина Семеновна скривилась на уточнение и попросила рассказать, в чем проблема. Поведала вчерашнюю историю, упомянув, что нужен еще один человек для уборки, на что услышала, что этот вопрос она решит, доплатив техничке. Поэтому теперь я работаю до восьми часов и отправляюсь домой, что очень радовало.

Сидела на стуле и смотрела, как поднимается слоеное тесло. Решила приготовить пирог из курицы и картошки. Не сладким же кормить. Сама любила такое угощение, но готовила его в последний раз давным-давно. Мама у меня такой всегда заказывала, когда чувствовала себя хорошо.

Резко поднялась и пошла убирать дом, чтобы время не пропало зря. А потом, как отнесу пирог Дорвонцеву, отправлюсь спать.

Ровно через пятьдесят минут я довольно улыбалась, поражаясь, как в этом чудовищном духовом шкафу что-то получилось. Но получилось и невероятно пахло! Притом картошку и пласты грудки я хорошо поперчила и посолила, поливая сливочным маслом, так что должно было получиться вкусно. Переложив на широкую тарелку, которую нашла в шкафу под грудой посуды, после того как на несколько раз помыла, решила быстренько сходить, но вот застопорилась, считая неудобным бегать к мужчине.

Подошла к треснувшему зеркалу, отмечая в отражении свое скромное одеяние – светло-голубые джинсы и белую футболку, и провела по волосам. Быстро схватила расческу и заплела хвост, считая, что так будет лучше. Выдохнув, вспоминая, что Анатолий спас мне жизнь, а я тут чувствую неудобство, смело направилась к нему.

Спускалась, надеясь, что он дома и очень-очень занят. Оказавшись на лестнице, застыла на месте, не зная куда идти. Действительно, не буду же я стучать в каждую квартиру, интересуясь, в какой именно проживает Дорвонцев Анатолий.

Решив, что сама виновата и могла бы спросить номер квартиры своего спасителя, пошла наверх, как услышала приятный голос на лестнице.

– Да, Серега. Обязательно. Ты в столицу со своей красавицей не собираешься? Беременна? Ну ты, брат, молодец. Постарался.

Выдохнув, что все не так плохо, осталась ждать, спустившись с лестницы. Через мгновение наблюдала, как мужчина поднимется с пакетом в руке, а во второй держал сотовый. Увидев меня, он улыбнулся и остановился.

– Ладно, Айсберг, надумаешь, я всегда рад! Жене привет, – тут же засмеялся и весело ответил: – Да не кипятись! Кроме тебя, бешеного, ей никто не нужен. Ага… Добро, – мужчина закончил разговор, тут же посмотрев на меня, а потом уж на пирог, и поинтересовался:

– И его даже есть можно?

Ухмыльнулась и ответила:

– Могу унести назад, если не понравится. Главное, что принесла. Заварку тоже захватила, но отдам и убегу к себе. Уже поздно, – дружелюбно произнесла, надеясь, что он поймет.

Мужчина задумчиво одарил меня придирчивым взглядом, а потом прошел вперед, открывая ключом дверь 76 квартиры. Открыв, распахнул и проговорил:

– Наташа, проходи. Убежать не получится. А если мне плохо станет, то кто спасать будет? – сказал таким тоном, отчего не могла не улыбнуться.

– Не будет. Нормальный пирог, – успокоила мужчину, не двигаясь с места, не желая отступать от своих первоначальных планов.

– Вот и отлично. Я буду пирог, а ты торт. Не знал, какой любишь, поэтому шоколадный взял.

Проговорил и прошел внутрь, включив свет, освещая коридор. Повернулся ко мне и повел рукой, предлагая зайти.

Почувствовала себя зайцем, которого зазывает в свое логово хитрый добренький лис. Посмотрела назад и только решила, что-нибудь придумать, как мужчина довольно убедительно выдал:

– Только попробуй удрать, верну, чтобы выполняла обещание.

Считая, что перебранка не поможет, прошла в помещение, окидывая приличных размеров светлый коридор, обитый декоративным камнем, а в некоторых местах деревянными панелями. Двухуровневый потолок, шкаф-купе, ниша, в которой стоял комод.

Стало не по себе, что нахожусь в квартире незнакомого мужчины, которого совершенно не знаю. Мгновенно в памяти вспыхнуло воспоминание, напомнившее о том, что хотела забыть. Отвела взор, пытаясь заставить себя не думать об этом, убеждая, что этот мужчина совсем не такой. Но тогда и Александр казался другим…

Ладони стали влажными, виски сдавило. Страх мгновенно сжал все внутренности, не давая дышать.

Поставив на комод поднос с пирогом, повернулась к мужчине и вежливо произнесла:

– Анатолий, мне нужно идти.

Он поставил пакет на паркет и закрыл дверь, отчего почувствовала себя невероятно отвратительно. Даже не поняла, как Толик оказался рядом, расставив руку с разных сторон от моего тела, поставив ладони на комод. Мы просто смотрели друг другу в глаза, а потом он спокойно сказал:

– Что случилось? Ты подавлена и напугана. Я нечаянно тебя обидел?

Отрицательно кивнула и поспешно выдохнула:

– Я… мне пора домой, – сказала и попыталась выйти из захвата, но руки мужчины оказались на моей талии, сжимая сильно, но вместе с тем успокаивающе. Дорвонцев прижал к себе вплотную, не позволяя отодвинуться. Он положил ладонь на затылок, захватывая в плен сильной ладонью, спрашивая у меня:

– Почему у меня ощущение, что я для тебя – враг?

– Нет… только я хочу уйти. Пожалуйста, – произнесла, чувствуя, что помимо паники появилось желание довериться.

Мужчина на секунду закрыл глаза, обдумывая, и через секунду проговорил:

– Но ты расскажешь мне… потом? Я хочу знать.

Пожала плечами и, чувствуя, что могу идти, двинулась вперед. Быстро залезла в свои тапки и, вздохнув, проговорила:

– Спасибо что спас и за все. Но думаю, нам лучше воздержаться от встреч… дружеских встреч.

Мужчина продолжал смотреть на меня, не говорил ни слова, а потом поднял бровь и резко поинтересовался, скрывая истинные эмоции на безразличном лице.

– Уверена?

– Да, – прошептала и вышла в межквартирный коридор, слыша в спину:

– Посмотрим…

Не стала уточнять, что он имеет в виду. Мне нужно было идти домой. Даже не помнила, как долетела до квартиры. Открыла и быстро вошла, закрываясь, чувствуя себя, как никогда, ужасно.

«Господи, до чего докатилась?! Превратилась в пугливую овечку…»

Прошла к кровати и села, обдумывая свое бегство и слова. Может, грубо, но так нужно. Нужно, потому что нельзя сближаться и верить. Да и что он подумает, зная, что я замужем, а сама в гости на чай хожу.

Замужем. Какие страшные слова для меня. Все бы отдала, чтобы этого не случилось, но на тот момент казалось, что я поступаю верно, правильно и благородно. Ведь он…

Мгновенно стянула джинсы и футболку, оставшись в тонком белье, хватая спальный комплект – шортики и майку. Залезла под одеяло, радуясь, что кондиционер перебивает запах плесени, хотя потом все равно запах уходит, а вонь остается. И это понятно: в ящике старого дивана забыли убрать лук и картофель, вот оно и гнило, ожидая, когда я его уберу. Даже не хотелось вспоминать, что я там убирала, когда поняла, что оттуда лезут мошки и не только. Мерзость.

Закрыла глаза, надеясь, что моя черная полоса уже проходит. Даже не могла предположить два года тому назад, что я буду жить в таких ужасных условиях, экономить, прятаться, считая себя неуравновешенной. Да я бы никогда не поверила. Никогда. А почему? Да потому что была счастлива, работала с радостью, получая хорошие деньги, где меня уважали и ценили. Жила в свое удовольствие, ни в чем не нуждалась. Была своя квартира, отдельно от всех, куда возвращалась с огромной радостью.

А потом родители попали в жуткую аварию… по их вине. Отцу стало плохо, и он не справился с управлением. Папа разбился насмерть, а мать осталась живой. Родная женщина некоторое время находилась в коме, и меня подготавливали к неутешительному диагнозу. Операция, которую провел друг моего отца, сотворила чудо. Ей стало лучше. Но кожные покровы лица и тела сильно пострадали. Продала свою квартиру, чтобы мама смогла пройти нужное количество операций и пришла в норму, но она была очень слаба. Инсульт, высокое давление, асфиксия как симптом панической атаки и многое другое – она постоянно находилась в больнице, а потом посоветовали направить ее в хороший медицинский восстановительный центр.

Что меня поразило и привело в чувство – это период, когда мама лежала в коме и необходима была огромная сумма. Тогда увидела, кто есть кто, и по каким критериям дружат. Пока несчастья не было, я считала, что у меня очень много хороших друзей и родственников, но ошиблась. Жестоко. Слыша неутешительные диагнозы, огромные цифры, они отворачивались. Почти все, захлопывая дверь, советуя не приходить больше, у них своя жизнь. Думаю, в тот момент моей жизни меня такое отношение очень сильно поставило в нужную колею – надеяться только на себя, продавая все, что было, устраиваясь на несколько работ.

Удивительно, но лишь одна Настя, бывшая соседка и скромная девушка, помогла всем, чем могла, отдав все, что было. А ведь она воспитывает сына. Муж бросил и ушел к молоденькой секретарше, женившись на ней, крича о своем счастье на каждом шагу. Она поддерживала меня, гнала спать, когда та, кто на всех праздниках громче всех кричала, что подруга с детства и за меня в огонь и в воду, на улице, не приглашая в дом, грубо напомнила, что сейчас мое положение за гранью среднего, а муж ей запрещает с такими общаться. Еще, помнится, упрекнула, что я сама должна была это понять, а не заставлять ее проходить через этот неприятный разговор. В тот момент просто смотрела на нее, понимая, что у меня никого нет, и не было, а потом выдала: «Не беспокойся, мне такие подруги подавно не нужны».

Ушла, а потом встретила его, того, кого старалась избегать, чувствуя, что не мое, опасаясь и держась на расстоянии. Но Александр… он сделал все, чтобы обратила на него внимание, оценила по поступкам как замечательного мужчину, способного помочь и позаботиться. Было приятна такая забота, благодарила, но он меня совершенно не интересовал, как мужчина был противен. Я была уверена, что он сам поймет, ведь встречи были похожи на общение совершенно далеких людей, заставляющих себя разговаривать. Для меня он был хорошим знакомым. А потом матери нужно было лечение, и он помог с деньгами, договорившись со всеми за меня, уверив, что все сделает, но условие – брак. Согласилась, переступая через себя, подсознательно чувствуя, что ничего хорошего не выйдет.

Расписались, и сразу же определили мать в медицинский восстановительный центр. И тогда начался мой персональный ад в его квартире.

Глубже укуталась в одеяло, стараясь спрятаться и не вспоминать о следующих событиях в своей жизни, но всплывающие отрывки рвались в сознание, не давая забыть.

Никогда не думала, что можно ТАК ненавидеть. Но я ненавидела его каждой клеткой своего тела. До сих пор. Ничего не проходит и не забывается. Если тебя ломают, то это не вызывает смирения и надежды, что через время твой каратель будет лучше, поймет и станет по-другому относиться, кардинально изменяясь. Стокгольмский синдром – ерунда. Бред. Как можно любить чудовище, которое издевается над тобой, получает удовольствие от ужаса на твоем лице? Нет, с каждым днем ярость становилась сильнее, меня тошнило только от его приближения, каждое его движение вызывало желание закричать, ударить, бороться… убить. Я дошла до той точки, что готова была на все, лишь бы уйти… убежать прочь. Останавливала только мать…

До поры… до одного дня… Потом мне стало плевать… и я поехала в центр, намереваясь забрать и придумать другой способ, как достать деньги.

Откинула одеяло в сторону, и обняла руками ноги, прижимая к груди, пытаясь прийти в норму.

Думаю, сейчас, если бы мы встретились, он меня убил. В последнюю нашу встречу… когда мне удалось сбежать… я порезала лицо его же любимой игрушкой. А свое тело, как и лицо, он считал идеальным, красивым. Но это ничтожно, когда сам человек прогнил внутри. Нет, не человек, зверь. Думаю, теперь он мечтает о возмездии.

«Ублюдок».

Встала с кровати, чувствуя, как тело дрожит. Нужно налить себе чай, прийти в норму. Зачем сама себя накрутила? Ненужные воспоминания…

Подошла к окну и посмотрела вниз. Замерла, случайно замечая, как там у деревьев засветился огонек, отсвечивая тень, кто-то подкуривал.

«Не может быть!»

Прилипла к стеклу, пытаясь понять, но потом ничего не увидела. Мгновенно открыла форточку, желая услышать что-нибудь, надеясь, что там подростки в деревьях стоят, но в ответ лишь тишина.

Отошла на шаг, и мгновенно повертелась по сторонам. Как быть? Это мой личный страх или там действительно наблюдает не кто иной, как Лутриков?

Но разве он бы стоял? Разве наблюдал? Хотя это как раз в его манере: преследовать, наблюдать и нападать…

Но тогда… нужно бежать… уходить… Но куда?

Села на кровать и накрыла голову руками, обдумывая, что делать. Нужно убедиться, а потом действовать.

Есть вероятность, что это мой вымысел. Да, почему нет?! Просто первые месяцы я была похожа на параноика, видевшая мужа за каждым деревом. Потом пересилила себя, взяла в руки, и вот теперь вновь.

А может, это больная фантазия, вызванная эмоциями?

Была растеряна, но знала точно, что нужно подготовиться к тому, чтобы встречи не произошло. Сделать все, чтобы сбежать, если понадобится.

Посмотрела на свой кнопочный старый телефон, купленный на рынке у подозрительных подростков, но выхода не было. Свой я оставила на автовокзале, вручив старой женщине, собирающей бутылки в мусорных баках, чтобы Александр поискал меня там, где я точно бы не оказалась.

Сим-карта, оформленная на подругу, и тариф, позволяющий пользоваться интернетом – всегда со мной. Забила съемные квартиры в Рязани, быстренько просматривая, какие можно экстренно снять. Это так… на случай экстренного побега. И еще не забыла про маршруты автобусов, чтобы знать время отправления. На попутках страшно, и я не столь смелая.

Оставив нужные вкладки, легла в постель, пораньше на час заведя будильник. Встану рано и соберу сумку, чтобы быть наготове. Паспорт и все документы всегда с собой на тот случай, если ко мне явится ненавистный гость. Еще нужно будет на двери и в комнате поставить вещи так, чтобы он задел их, давая мне знак, когда проникнет в квартиру. Александр любит наблюдать и следить за жизнью своей добычи.

Если увижу, что он был, тогда буду точно знать, и сразу сориентируюсь, куда держать путь.

Хотелось к бабушке, но он знал, где она живет. Да и не могла я рисковать ее здоровьем, подвергая опасности. Сама проблем наделала, нужно самостоятельно выкручиваться.

Легла в постель и размышляла, думая все о том же, но в какой-то момент поняла, что уже ничего не понимаю, и уснула.

«Завтра будет новый день, и он покажет, как быть дальше».

Глава 4

20 июля, пятница

Утром выходила раньше на двадцать минут, рассчитывая, что Анатолий еще собирается. Только нажала кнопку лифта, как услышала позади себя:

– С добрым утром, Наташа!

Повернулась и увидела Дорвонцева, стоявшего у арки перед входом в клетку на две квартиры. Сглотнула, понимая, что он ждал меня, и кивнула, еле слышно проговорив:

– Доброе.

– Спасибо за угощение. Никогда не ел таких вкусных пирогов, – произнес он, продолжая поедать меня взглядом, что смутило, и я перевела внимание на дверь лифта, придумывая, как вести разговор, чтобы он не задавал вопросов, совсем не разговаривал со мной. Попросила ведь вчера не общаться, но Толику все равно, он на своей волне желаний. Сцепив руки, с сожалением отмечая ухоженные ногти без лака обычной длины, повернулась к нему, встречаясь с темно-зелеными глазами, и сухо выдохнула:

– Рада, что понравилось.

– Ты повар? – не унимался Дорвонцев, и даже на секунду заметила веселые нотки в его голосе. Ему, как я понимаю, нравится меня выдергивать из моего спокойного нейтрального состояния души.

Нахмурилась, не понимая, почему он так решил. Ведь приготовить пирог – это нормально для женщины. Очевидно, проверяет. Хотела не ответить, но все же кивнула, не желая обманывать. Какая разница, кем работаю, ему это никак не поможет.

Дверь лифта открылась, и я поспешила войти. Ну и, конечно, Анатолий последовал за мной, уже через секунду нажав кнопку первого этажа. Мужчина непросто смотрел на меня, он как будто пожирал взглядом, открыто и нагло об этом заявляя. И в то же время могла заметить, что он зол. Четко видела по его глазам, что он в гневе, сдерживает себя. Решив не играть, не понимая причины, открыто встретила его взгляд, и спросила:

– Что не так?

– От кого прячешься? – грубо поинтересовался мужчина, расставив ноги, прищурившись, ожидая моего ответа.

Сглотнула, в шоке от вопроса и его всевозможных предположений, приведших к такому выводу, и спокойно произнесла:

– С чего так решил?

Усмехнулся, вероятно, отыскав в моем ответе нечто веселое. Сделал шаг ко мне и с улыбкой выдал:

– Допустим, я не просто так форму ношу. И все же… ответишь на вопрос?

– Не понимаю, о чем ты, – произнесла, ожидая его рассуждения на этот счет.

– Я прав. И ты бы так не реагировала, если я сказал неверно, – резко подытожил мужчина, зорко следя за мимикой, отмечая все. – От мужа? Или тебя пугают? Что с тобой?

Резко развернулась и отчеканила:

– Я не прошу лезть в мою жизнь! Не нужно докапываться и искать то, чего нет. Я вчера попросила перестать близко общаться, а ты…

– Ты ведешь себя странно и боишься, а это неправильно. Скажи, что у тебя случилось, – уверенно отчеканил он, наступая на меня.

– Анатолий… – резко выставила руку, давая сигнал, чтобы не приближался. – Я замужем, и ты… мне не нравишься.

Дальше дверь открылась, и я мгновенно вылетела из кабины, как тут же почувствовала рывок за руку и разворот, отчего влетела в мощную грудь мужчины. Попыталась вырваться, гневно шипя:

– Не смей трогать меня!

– Обязательно, как только проверю, что не нравлюсь… – с раздражением заявил он, сильнее прижимая, осторожно блокируя мои руки.

Только хотела возмутиться, как он наклонился и с бешеной силой атаковал мой рот. Пораженно застыла, не понимая, как так вышло, пропустив момент, когда язык ворвался в рот, нагло бесчинствуя, соблазняя и провоцируя.

Потерялась в ощущениях и непонятно почему ответила на поцелуй, выталкивая свою злость на него, ярость, безысходность и желание, мгновенно взорвавшееся во мне. Как с ума сошла, нагло водя руками по его груди, чувствуя сильные ладони на своей спине, затылке. Ощущая, как Дорвонцев яростно прижимает к своему возбужденному телу.

Сквозь затуманенное сознание услышала плач и поняла, что вроде как стою, придавленная к груди мужчины. Рядом проходила женщина, успокаивая малыша, объясняя, что прививка – это раз и все, комарик укусил.

Смотрела в темно-зеленые глаза мужчины, отмечая в них четкую решимость, желание и огонь. Он придерживал меня, сжимая руками, а потом проговорил:

– Я помогу тебе во всем, только расскажи мне.

Попыталась освободиться, но Дорвонцев сильнее вдавил в свое тело, четко выговаривая:

– Наташа, ты поняла меня?

Кивнула, желая оказаться подальше от него, чтобы прийти в себя, и поспешно проговорила:

– Да, спасибо.

Удовлетворившись ответом, Толик отпустил, и я сделала шаг назад, до сих пор не понимая, как так вышло. Тему поцелуя никто не хотел обсуждать: я – потому что была растеряна и не знала что сказать, а он – не знаю. Может, видел шок в моих глазах, или понимал, что я не готова к этому разговору. Стояла и смотрела, сглатывая, не в силах сдвинуться. Хотелось обвинить Анатолия, но не могла, ведь я ответила… и еще как.

«Возможно, я хотела этого… Но ведь это не нужно мне! Меня должно волновать совсем другое. А я поддалась эмоциям… Вновь сдаюсь…»

Отвернулась, и пошла на выход. Дрожащими пальцами нажала на кнопку двери, чтобы выйти, как услышала:

– Я подвезу тебя.

– Нет, не нужно. Я сама, – поспешно проговорила, чувствуя его запах, близость, сильную сокрушающую энергию, заставляющую испытывать странные ощущения.

Сама себе нашла оправдание – я устала бегать, и хочется хоть на мгновение ощутить, как это, когда о тебе заботятся, холят и лелеют, неистово желают, беспокоятся. Разве это много? Или не для меня? За это время я превратилась в пугливую зебру, ожидающую нападения голодного льва, желающего растерзать. Реагирую на все, не желая больше попадать в тот ад, в котором столько варилась, не зная выхода, не в силах смириться.

– Тогда я буду ехать за твоим автобусом, останавливаясь на каждой остановке, – известил он, намекая, что все равно поедет, но из-за моего отказа потеряет время.

Вышла на улицу, чувствуя по теплому ветерку, что сегодня будет жарко, и, вероятно, зря взяла джинсовку. Медленно повернулась и прошептала:

– Зачем тебе?

– Я так хочу, – грубо заявил он, и, показав на черный джип, добавил: – Прошу в машину.

– Мне далеко добираться, – предупредила его, намекая, что не стоит быть столь великодушным.

– Ничего страшного. Я вышел заблаговременно и у меня есть время, – заявил сосед, и, сделав шаг вперед, добавил: – Помочь или сама… стройными ножками?

Возмущенно посмотрела на него, отмечая веселые искорки в глазах и при этом непоколебимое желание исполнить, если все же не пойду. Сделала вывод, что в этом настойчивом непробиваемом мужчине помимо всего, есть юмор, которым он сглаживает свои настоящие желания. Или нет… Уже не знаю.

Удобно усевшись на пассажирском сидении, почувствовала дискомфорт, так как весь салон был пропитан ароматом мужчины, и что интересно, мне нравилось вдыхать его. Это пугало. Выехав со двора, услышала вопрос:

– И что, рассказывать будешь или предпочитаешь молчать?

Ничего не сказала, не желая навязывать свои проблемы. Не потому, что постеснялась, совсем нет. Только зачем выкидывать на чужого человека все, что в моей жизни произошло? И, вероятно, подвергать его жизнь опасности. Я, конечно, уверена, что Дорвонцева не так просто запугать, но кто я ему, да и он мне, чтобы доверять и рассказать о случившемся.

Если быть честной, не понимала его мотивов. Может, это он так, пока есть настроение, а потом надоест, а я, поверив, останусь ни с чем, сожалея, что еще больше натворила ошибок.

– Нравится твоя работа? – вдруг спросил Дорвонцев, и тут же весело добавил: – Я, конечно, умею готовить, любой мужчина должен, на мой взгляд, но, чтобы ежедневно и для других – это точно не для меня.

Улыбнулась, представляя его в моем кафе, и ответила:

– Нравится. Бабушка у меня всю жизнь поваром в столовой проработала. До сих пор вкусно готовит, что со стола колобком катишься.

– А родители были довольны твои решением? – поинтересовался он, игриво моргнув мне глазом, громко выдавая: – Мои даже слова не сказали, наоборот, ожидали. Мать в суде секретарем работала, а отец участковым. Уже несколько лет на пенсии. И сейчас у них новое увлечение – дача. Раньше то им все некогда было, а теперь не оторвешь…

С интересом слушала его, чувствуя, что тоже хочу поделиться. В его словах было столько любви, гордости, радости, что улыбалась, забывая о том, что еще минуту назад неслась от него, чтобы не сцапал в сильном захвате.

– Мои… медики. В одной больнице работали. Отец хирург, а мать стоматолог. Замечательные, – выдохнула, делясь сокровенным, желая рассказать, поделиться тем, какие они у меня замечательные… были.

– Думаю, тогда они были довольны, – проговорил Дорвонцев, перестраиваясь в другой ряд.

– Да, очень… довольны, – тихо произнесла, с грустью посмотрев вперед. А потом, ощутив внимательный, пронзительный выжидающий взгляд, выдохнула и проговорила: – Я… они разбились. Автокатастрофа.

– Соболезную, – четко произнес Анатолий, положив свою руку на мою ладонь.

Кивнула, а потом вновь вопрос:

– А к бабушке часто ездишь?

Прищурилась, чувствуя подвох, что не просто так спросил. Вытянула руку из его захвата и подозрительно осведомилась:

– К чему такие вопросы?

– Любопытный с рождения. Кстати, я к своим езжу каждые выходные. Они у меня замечательные. Бабушка любит заниматься цветами, тыкая их в каждом углу сада. Чего у нее только нет, и каждый год желает новый сорт. Ну а дед до сих пор работает, заведует кафедрой в университете. Когда был пацаном, ох мне от него доставалось.

Улыбнулась и полюбопытствовала:

– В городе живут?

– Да, и, если не приезжаю, отчитывают, как будто четырнадцать, а не тридцать четыре. Вот такие они у меня.

Засмеялась, не представляя, как вот такого огромного серьезного мужчину отчитывают. Хотя иногда он другой… Например, сейчас.

– Полезно иногда, – заявила и, поправив сумку, прислонив к животу, решилась рассказать о своей бабушке: – А у меня далеко… Но она знает, что я ее очень люблю, – добавила, надеясь на это, понимая, что она ждет. На самом деле очень хотелось съездить, но боялась напугать ее своим побегом, если явится Александр, а он обязательно бы это сделал.

Стало грустно. Безвыходность накрыла с головой. И не желая показывать бушующих эмоций, отвернулась к окну.

Ехали некоторое время в тишине. И я была рада этому. Пусть так…

– И когда заканчиваешь работать? Или также будешь искать приключения?

Прикусила губу, вспоминая неприятную встречу на пешеходе, и уверенно сказала:

– До восьми.

– Все равно поздно, с учетом того, что ты очень рано едешь на работу.

– Меня устраивает, – недовольно произнесла, не желая оправдываться или обещать другое. Меня все утраивает. Это временная мера.

Раздался телефонный звонок как раз в тот момент, когда Толик собрался говорить. Выдохнула. Может, так лучше. Взяла в руки свой телефон – звонила подруга. Нифридова Настя. Нажала кнопку и тихо сказала:

– Привет.

– Привет. Ты как? – взволнованно проговорила она, гремя сковородками и кастрюлями.

– Нормально. Что нового? – как можно тише спросила, не желая, чтобы Толик услышал.

– Да все так же. Собралась к твоей бабуле, накупила продуктов и необходимое по хозяйству. Говори что нужно.

Глянула на красивого мужчину, смотрящего перед собой, сконцентрированного на дороге, а потом ответила:

– Как обычно. И обними ее…

Подруга на секунду замолчала и проговорила:

– Конечно, и расцелую. Я что-нибудь придумаю. По деньгам – свои дам, а потом как сможешь, переведешь. Пока у тебя не получается, уберусь в доме и посмотрю что нужно. Может, что из лекарств требуется.

Не знала даже как отблагодарить. Настя – она такой светлый человечек, который всегда выручит, поможет, придет на помощь. Мы жили по соседству, а потом, когда я переехала в свою квартиру, редко, но разговаривали по телефону, или виделись, когда к родителям приходила. После несчастья – сблизились. Она помогала мне, насколько могла, поддерживая во всем. А уже год с бабушкой.

Раньше наши родители дружили и на лето в деревню возили двоих, так как у Егоршиных родственники жили в других городах, но была ответственная работа, поэтому не знали, с кем оставить дочь. Так, у моей бабушки появилась еще одна внучка, а у меня подруга. Поэтому пока меня не было, Настя помогала и ухаживала за ней.

Сглотнула и благодарно прошептала:

– Спасибо.

– Глупости не говори. Сегодня поеду. Сынок свежим воздухом подышит, да и я. Ладно, а то на работу бежать.

Нифридова работала учителем начальных классов в школе в две смены, еще занимаясь репетиторством. В общем, крутилась как могла. Всегда поражалась ей, а потом сама оказалась в такой же безвыходной ситуации, когда нужны деньги, как никогда, поняла ее.

– Давай. Хорошего дня.

Положила трубу и посмотрела вперед, отмечая, что почти проехали половину дороги. Открыла сумку, придумывая, как найти время, чтобы съездить к подруге Нефритовой и отдать премию, как услышала:

– Какие планы вечером?

Закрыла сумку, считая, что не нужно давать ложных обещаний и надежд. Зачем совершать новые ошибки? Из старых не могу выбраться, утопая в проблемах.

– Толик, то, что случилось… этого не должно больше произойти. Это эмоции, неправильные выводы…

Недоговорила, наблюдая, как мужчина повернулся ко мне и хищно улыбнулся, отчего почувствовала себя птичкой в лапах кота. В это время он как раз остановил джип на пешеходе, и любезно сообщил:

– Допустим, что я понял твою мысль и желание. Но что тебе это даст?

Посмотрела ему в глаза, удивляясь логике, а потом напомнила:

– Я замужем…

– И? – уточнил он таким тоном, как будто это не имеет значения. – Ты не живешь с ним, – и тут же недовольно поинтересовался: – Почему не разводишься?

Усмехнулась, качая головой, а потом пробубнила:

– Форма тебе подходит. И наглость тоже.

– Поверь, я самый веселый, активный, жизнерадостный, но когда меня что-то волнует и лично затрагивает, то тогда уж извини, какой есть, – спокойно заявил Дорвонцев, давая по газам, в момент, когда поменялся свет.

Проехали всего ничего, как услышала:

– Так что? Есть планы?

– Есть. Занята, – выдала, встречаясь с его наглыми глазами, желая идти наперекор.

– Понял, – спокойно ответил, между прочим добавляя: – Кстати, торт нужно съесть.

– А что, некому?

– Совершенно. Он специально для красивой дамы, мечтающей от меня избавиться, – без всяких улыбок, взглядов и подмигиваний сухо произнес Анатолий, отчего смутилась, но ничего не ответила.

Как только подъехали к моей работе, посмотрела на здание кафе, а потом повернулась к нему, наблюдая, что мужчина недоволен, хотя по внешнему виду не скажешь. Но то, как он держал руль, сжимая его, говорило о многом. Я добилась чего хотела, но не чувствовала удовлетворения. Посмотрела на его гордый профиль и прошептала:

– Спасибо.

– Я заберу тебя, – резко отчеканил мужчина, поворачиваясь ко мне, напряженно ожидая ответа.

– Нет, я сама. Не нужно беспокоиться.

– А если я хочу? Что сделаешь? – повышая тон, поинтересовался он, недовольный моим отказом.

Несколько секунд рассматривала свою кожаную сумку, а потом уверенно проговорила:

– У нас ничего не получится. Так что…

– Посмотрим…

– Нет, не посмотрим, – выдала и, замечая, как Анатолий прищурился, а в глазах появился хищный огонек, напряглась. Поза мужчины кричала о том, что он в секунде от прыжка, и тогда его будет сложно остановить. Такой поворот событий будоражил кровь, вместе с тем вызывая страх. Выставила руку вперед, громко заявляя: – И я очень прошу без прикосновений… проверок и всего, что может прийти в голову. Пожалуйста, уважай мое мнение и желания.

Мужчина задумчиво оглядел меня с головы до ног, а потом ответил:

– Что же, понял, не дурак. Но из машины не выйдешь, пока не запишешь мой номер. Всякое может случиться, когда этого совсем не ждешь.

Пораженно смотрела на водителя, своего спасителя и просто непробиваемого мужчину, а потом послушно достала из сумки записную книжку с ручкой и буркнула:

– Диктуй.

Дорвонцев быстро отчеканил номер, не забыв про фамилию с именем, тут же поясняя:

– На всякий случай, если решишь забыть.

Кивнула, и только хотела выйти, дернув за ручку, но дверь оказалась закрытой. Подняла бровь, и услышала веселый ответ:

– Ну а как ты думала? Просто так не говорю…

– Я поняла уже. Надеюсь, выполнишь то, что обещал, – напомнила ему.

Нужно было видеть этот хищный оскал. Дорвонцев шикарно улыбнулся и нагло оповестил:

– Так я ничего не обещал, красавица. Не имею привычки обещать, когда не собираюсь выполнять.

На секунду замерла, пытаясь понять и принять, но тут послышалась мелодия сотового телефона. Увидев, что это вновь Настя звонит, нахмурилась, видно, подруга что-то важное забыла сказать, а потом поспешно проговорила:

– Мне… нужно идти.

– Конечно. Не обижусь, если номерок наизусть запомнишь. Там цифры довольно приятные.

– Всего доброго! – громко пожелала и вышла из машины, удивляясь этому мужчине.

Глянув на часы, заметив, что еще очень рано, выхватила телефон из кармашка сумки, нажимая на абонента, перезванивая Насте. В это время черный джип разворачивался, а потом направился в обратную сторону, исчезая за поворотом.

– Наташа… – очень тихо проговорила Настя. Осторожно, как будто боялась сказать, но нужно было.

Приложила трубку к уху и взволнованно произнесла:

– Да, Насть. Что-то случилось?

– Замоталась и главного не сказала. Мне тут вчера наша Верка написала, что твой муж… неделю назад приезжал в деревню… и около дома все похаживал.

Застыла на месте, начиная паниковать, чувствуя, что нечем дышать.

– Успокойся, Наташ. Он не заходил во двор. Бабушка не видела его. Но Верка поделилась, что он заходил в магазин к ней за водой. Она только вчера мне смогла дозвониться. Связи у них там совсем нет.

– Водой? – повторила, осознавая, что Александр это сделал специально. Вода у него всегда есть и в больших количествах в сумке. Он без нее никуда. Пьет только особую, определенной марки, считая другие – тухлой парашей. Просто хотел отметиться. Знал, что я общаюсь с Верой, и эта информация сразу мне поступит. Только в чем подвох?!

– Неделю назад? – уточнила у нее.

– Да, примерно. Знаешь, не нравится мне это… – прошептала она, тяжело вздохнув. – Может, нужно будет к участковому? Там же есть кто-то…

– И мне не нравится, – призналась, чувствуя себя ужасно, словно в замкнутом круге. Да и как же мне это все надоело. Но главное, чтобы не обидел бабушку. Закрыла глаза на секунду и прошептала: – Настя, сходи, пожалуйста, в администрацию, уточни, кто сейчас участковый и… осторожно поговори с ним. Сама реши, что нужно сказать.

– Конечно, не переживай по этому поводу, – выдала подруга и предложила: – Нужно развестись с ним… Попробовать вновь…

Мгновенно вспомнила свой последний поход в ЗАГС и последствия от своего посещения. Попробовать еще… можно, только вот если не получится… Уже две попытки, и каждый раз одно и то же. Пока ходила оплачивать квитанцию на оплату по разводу, у двери Дворца бракосочетания меня уже ожидал Лутриков. У этого больного психопата свои связи. Уже давно перестала понимать, откуда он все знает и как находит меня. Ведь я сама не знаю, когда и куда пойду. В общем, две попытки и каждая была со своими последствиями. Последняя… стала последней каплей, и я схватилась за нож.

Попыталась отойти от воспоминаний и тихо проговорила:

– Я не знаю… Боюсь. Понимаешь?

– Наташ, а что было тогда? – еле слышно спросила Нифридова, переживая, как я отреагирую.

Никак.

Повернулась в сторону кафе и сказала:

– Я уже пришла на работу. Нужно… идти.

– Понимаю, – спокойно просипела подруга, тут же добавляя: – Ты… береги себя… Ели что… собирайся и отправляйся к моей сестре. Она во Владимире живет. У нее муж в прокуратуре работает. Поможет. Так жить не дело… Можно свихнуться.

Промолчала. Чувствуя себя обузой, незнающей куда приткнуться и к кому податься. Натянуто улыбнулась, стараясь сдержать эмоции, но воздух в груди взялся колом, вызывая невероятную боль.

– Спасибо. Я…

– Наташа, не накручивай. Тебе нужна помощь.

– Насть, ты… еще попроси дядю Колю, пусть приглядывает за бабушкой, – вдруг выпалила, переживая, что этот зверь может обидеть ее. Закусила губу и добавила: – И сама будь осторожна. Сама понимаешь, что с ним нельзя сталкиваться.

– Хорошо. Сегодня все сделаю. Да и сама всегда начеку.

– Спасибо тебе. Ты сокровище, – благодарно выдала, не представляя, чтобы делала без нее.

– Ну что ты… Не чужие! Я хочу помочь, чтобы ты могла нормально жить…

– Поверь, ты очень помогаешь, – заверила ее, действительно так считая. Сейчас ближе нее у меня никого нет. Все отвернулись. Увидела охранника, курившего у двери, и добавила: – Ладно, пойду трудиться. Лешу поцелуй от меня.

– Нет, у него период, когда он этого не любит, – весело сказала она.

Усмехнулась и добавила:

– Тогда обними.

– Хорошо. Береги себя.

– Постараюсь, – проговорила, и, слыша гудки, отключилась. Минуту стояла, приходя в себя, заставляя себя не паниковать, жить, не стоять на месте, делать все, чтобы справиться. По-другому никак.

Шаг за шагом… и я подошла к мужчине, вежливо пробормотав приветствие, на что услышала ненужные вежливые вопросы, но я не слушала, погружаясь в мысли, планируя предстоящий день. Сегодня решила новинку добавить в меню. Десерт. Уверена, посетителям понравится. Нужно будет только переговорить с хозяйкой. А вечером поеду к Валентине, чтобы отдать премию, и она могла перевести Насте, а та купила все необходимое, плюс – оставила наличку.

Раньше, когда бабушке все деньгами передавала, она благополучно складывала их под подушкой в кровати. Поэтому договорились с Настей, чтобы самое нужное покупала она, а остальное отдавала бабушке на мелкие расходы, и если вдруг понадобятся деньги. Теперь уверена, что у нее все хорошо, и родная женщина ни в чем не нуждается. Настя обо всем позаботится.

Даже не представляю, чтобы делала без нее. Все же, как хорошо, когда есть человек, который понимает, и на которого можно положиться. И это вдвойне ценнее, когда отчаялся и ничего не ждешь. Как маленький островок в мертвом море. Ведь раньше мы так не общались. Нифридова очень скромная и нежная женщина, но никогда не сдается, пытаясь всем помочь.

Вошла в подсобку и, кинув сумку на маленький диванчик, достала вещи. Увидев записную книжку, нахмурилась, не зная, как реагировать на такого настойчивого мужчину, как Дорвонцев Анатолий. С одной стороны, я подсознательно тянулась к такой силе, защите, замечая в нем нечто большое, чем просто человека, но с другой – страх совершить ошибку, отталкивало от него, заставляя не заниматься глупыми рассуждениями.

Села на диван и сжала зубами нижнюю губу, посматривая на свою запись. Через секунду вздохнула и забила его номер в телефонную книгу, считая, что лишним не будет. Так, на всякий случай.

Глава 5

Рано утром выходила из двенадцатиэтажного дома Валентины, оглядываясь по сторонам. Сегодня было тепло и солнечно. Парило, давая намек на дождь. Надеюсь, сегодня со мной не случится неприятных казусов.

Вчера вечером, когда вышла с работы, в разгаре бушевал сильный ливень. Лил как из ведра, что пришлось перепрыгивать через лужи, чтобы полностью не утонуть кроссовками в воде, надеясь остаться сухой и чистой. И когда уже обрадовалась, что дошла, у нужного дома поскользнулась и упала. Выглядела я невероятно ужасно. Джинсовый костюм, волосы… да и вся… в грязи. Вот в таком «приятном» виде я заявилась в гости, похожая на мокрую курицу, вывалявшуюся в помойной куче.

Лисовская заставила переодеться в теплый халат, закинув мои вещи в стиральную машину, заявляя, что я остаюсь с ночевкой. На мои отнекивания и оправдания в виде заказа такси, Валя заявила, чтобы не переживала, завтра благополучно уеду куда нужно, все равно она грустит, так как муж в командировке. Составила ей компанию и ни капельки не пожалела. Хорошо пообщались. Отдохнула душой, наслаждаясь спокойствием, не думая ни о чем.

Через час уже заходила в свой подъезд, направляясь к лифту. Выйдя из кабины на девятом этаже, только переступив одну ступеньку лестницы, поняла, что Толик курит. Не успела подняться до лестничной площадки, как услышала:

– Знаешь, Наташ, не пойму, для тебя рано или поздно, что ты в такое время возвращаешься домой после вчерашней смены?

Голос у мужчины был чересчур спокойный, но в то же время он совершенно не смотрел на меня, яростно вдавливая окурок в пепельницу.

Заострила на нем внимание, отмечая черные спортивные штаны и синюю футболку, обтягивающую его мощное тело, наблюдая, как он поворачивается ко мне, придирчиво осматривая с головы до ног. В пронзительных глазах пылало недовольство, гнев и немой вопрос.

– Добрый день, – вежливо проговорила, поднимаясь выше, делая вид, что ответила на его вопрос или не услышала его.

– Обед уже, – усмехнулся мужчина, лениво начиная двигаться наперерез мне, встав на пути.

– Тогда доброго обеда, – мило произнесла и обошла его, как вдруг почувствовала захват запястья сильной ладонью. Резко повернулась и встретилась с темно-зелеными глазами, пронзительно смотрящих на меня. И было в них столько будущих эмоций, что стало не по себе.

– Я переживал, – грубо известил он, отчего вздрогнула, удивляясь силе его голоса.

– Не стоило, – прошептала, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

– А что мне думать, когда ты бежишь и прячешься? Ты хоть скажи, от кого?! И, вообще, можно было отписаться… У тебя есть мой телефон!

Сглотнула, понимая, что он прав, но не могла принять заботу. Зачем? Я ему никто. НИКТО. Посмотрела на Толика, вкладывая в свой взгляд все то, что испытывала, и ледяным тоном произнесла:

– Я не люблю беспокоить чужих людей.

В нем мгновенно что-то изменилось, и уже через секунду он отпустил мою руку. Стоял по стойке смирно, поражая своей мощной харизмой, давящей на меня с огромной силой, заставляя сердце стучать сильнее, а кровь бежать быстрее. Возможно, потому, что я не встречала таких… А Анатолий, он настоящий хищник. Сравнила бы со львом. Такой же красивый, достойный, смелый, отважный, своей мощью вызывающий восторг, трепет.

Мужчина немного повел челюстью, и полез в карман, доставая белую пачку, выбирая одну сигарету. Не сводя с меня прожигающего взгляда, сухо произнес:

– Будь осторожна.

Смотрела, как Дорвонцев направляется к окошку, закуривает, выдыхая дым. Сексуальный мужчина, и курит он красиво. Неожиданно подумалось и стало зябко. Я, если честно, не люблю тех, кто курит, а тут… Когда Толик целовал, кроме восторга ничего не ощутила.

Вспомнила, и смутилась. Получается, думаю об интимном, когда у самой проблем выше крыши. Какая-то проблемная я… Неудивительно, что все отвернулись.

Нет! Не так… Не нужно мне такое общение. Пусть лучше будет один друг, но зато настоящий, чем десятки, но только пока ты на волне и у тебя все хорошо. А плохо у меня… два года, но черная полоса все никак не заканчивается. Как будто прокляли. Хотя я в мистику не верю, как и в проклятья. Все зависит от нас и от случая… Судьба и наши решения.

Понимала, что, вероятно, обидела Дорвонцева, но не могла с собой ничего поделать. Конечно, мужчина ко мне с добротой, но я не хотела всего, что может выйти из такой помощи. А Анатолий конкретно показал что хочет… меня. К такому я не готова… не могу…

Выдохнула и, взявшись за перила, прошептала:

– Спасибо за все.

Он ничего не ответил, но пока поднималась на десятый этаж, чувствовала пронзительный взгляд. Анатолий прожигал во мне дыру, отчего чувствовала себя добычей.

Удивительно. И почему такой мужчина не встретился на моем пути раньше… Хотя неизвестно, возможно, я бы посчитала его слишком наглым. В основном, я встречалась со покойными, соглашающимися встречаться по моим правилам. Естественно, я не диктатор и не агрессивна, но всегда отстаиваю свои желания. Хотя сейчас похожа на мышь… жалкую… и никчемную.

Открыла дверь и замерла, мгновенно чувствуя запах моющего средства с хлором. Странно. На секунду оцепенела, боясь сделать шаг, но, взяв себя в руки, медленно направилась в кухню.

В комнате было чисто, и запах не резал глаза, повернулась назад и направилась в ванную, отмечая на полу пластмассовую желтую бутылку, валяющуюся в вылившемся геле. Задумалась.

«Как так? Просто так упала и лопнула?»

Подняла, отмечая небольшой засохший сгусток на горлышке. Упала при падении? Решила убрать ванную комнату, и сразу выкинула пустую тару в мусорное ведро. Сполоснула руки, а потом пошла раздеваться, по дороге рассматривая свои сумки с указателями на «гостей». Все на месте. Никто не заходил. Надеюсь.

Мой страх доведет меня до сумасшествия. Натянув длинную футболку, закрывающую бедра, направилась в ванную, наливая в ведро воды, чтобы вымыть на полу разлившийся гель, а именно приличных размеров лужу. Про перчатки не забыла, совсем не могу без них.

Убирала тщательно, полностью пропитавшись средством. Огорчилась, так как заметила, что кран бежит. За минуту половина кружки набежала. А раньше только капало.

Тишину разрушил звонок в дверь. Сняла перчатки, кинув в раковину, и сполоснув руки, быстро побежала в коридор, ударяясь о стену. Прошипела сквозь зубы и, глянув в глазок, на секунду застыла на месте, а потом открыла дверь, не наблюдая никого другого, кроме Толика.

Мужчина нагло подпирал косяк, придерживая в руках мой поднос, на котором лежала большая молочная шоколадка с цельными орехами и карамелью.

Приняла тарелку с гостинцем и, сдерживая улыбку, прошептала:

– Шоколад вместо торта?

– Соседке отдал, к ней приехали внуки… Трое девчушек.

– Правильно, я бы столько счастья не съела, – проговорила, не зная, что еще сказать. Мужчина уже был похож на себя, даже улыбался, чем был похож на мартовского кота. Лев временно отдыхал.

Прижав к себе поднос, отвела взгляд в сторону, и вновь повернувшись, проговорила:

– Спасибо. Ты не…

Мужчина повел носом и, прищурившись, поглядывая позади меня, поинтересовался:

– Весь дом залила хлоркой? – вновь вдохнул воздух и провел рукой по шее.

Пожала плечами, прекрасно зная, что вонь ужасная, и виновато сказала:

– Пришла, а в ванной на полу полная бутылка геля разлилась. Бывает, – вспомнив про кран и переживая, что он сорвется, вежливо уточнила: – Скажи, а ты не знаешь телефон слесаря?

– Знаю… – спокойно произнес Дорвонцев, не выдавая ни одной эмоции на лице. – Сотовый устроит? Но учти, Саня не работает в выходные.

Закусила губу, предполагая, что должны быть коммерческие службы, нужно только узнать номера, и кивнув, поблагодарила:

– Спасибо. Все же дай номерок службы, если можешь, чтобы у меня было.

– Без проблем, – протянул Дорвонцев, шикарно улыбаясь, доставая телефон из кармана спортивных штанов, активируя и что-то просматривая, задумчиво говоря: – Готовь ручку с листком или забивай в телефонную книгу.

Лихорадочно вспоминала, где лежит бумага. Потом быстрым шагом направилась в зал, хватая с дивана сумку, где лежала записная книжка. Только хотела пойти назад, срываясь вперед, как налетела на Дорвонцева, мгновенно придержавшего меня за талию, подтягивающего к своей мощной груди.

За секунды весь воздух вышел из легких, что не могла дышать. Мужчина смотрел голодным, жадным взглядом, пожирая всю, негласно присваивая себе.

Судорожно выдохнула, пытаясь сделать шаг назад, на что он лишь сильнее потянул на себя. Хотела возмутиться, но получился только всхлип. Эмоции зашкаливали, когда его ладони сжали талию и жадно провели по бедрам. Мужчина действовал хищно, смело, не прерывая зрительного контакта, что вызывало негодование и предвкушение.

Вцепилась в его плечи, переживая, что упаду, и хрипло выдохнула:

– Толик…

Дальше мир сошел с ума, потому что уже в следующее мгновение теплые мягкие губы накрыли мои уста, врываясь дерзким языком. Ощущения так быстро менялись, что спустя секунды уже горела от удовольствия, не думая ни о чем.

Стихийный ураган. Сумасшествие. Все тело дрожало от желания, каждая клеточка была напряжена, требуя освобождения выхода энергии. В эту секунду забыла кто я и где, а также все проблемы. Только этот мужчина, имеющий огромную власть над моим телом, как казалось сейчас.

Резкий звонок и все закончилось. Я не могла стоять, продолжая цепляться за плечи Анатолия, который не двигался, одолевая своих демонов, отчего казался далеким и жестоким. Но его сердце билось так быстро, и я поняла, что не одна так сильно реагирую на наш поцелуй.

Мужчина посмотрел мне в глаза, и хрипло проговорил:

– Гостей ждешь?

Отрицательно кивнула и еле слышно выдохнула:

– Нет.

Дорвонцев кивнул и, посмотрев назад, попросил:

– Садись на диван. Я сам посмотрю.

Кивнула, но не присела на диван, осознавая, что до сих пор трясет и сейчас не до сидения. Прошмыгнула в кухню, открывая балконную дверь, желая вдохнуть свежего воздуха. Подошла к окну, но стоило посмотреть вниз, как оцепенела, замечая на подоконнике целую сигарету. Мгновенно пришла в себя, забывая обо всем, сосредотачиваясь на том, что в моей квартире не должно быть.

Пальцы дрожали, но я все же подняла ее, придирчиво разглядывая надпись, убеждаясь, что это та же марка, что он куприт.

Сжала ее пальцами и отпустила…

Он был здесь!

«А если все не так? Если это хозяин квартиры оставил, когда в последний раз приезжал? Ведь я не выходила с того момента на балкон». Прислонилась к стене и закрыла глаза.

«Господи, как же надоело жить в этом ужасе…»

«А если бутылка с гелем его рук дела? Или она сама свалилась?»

«Так можно сойти с ума…»

Быстро вышла с балкона, и, замечая, что Толика нигде нет, направилась в зал. Лихорадочно открыла свою дорожную сумку, посматривая, как все лежит. Я, когда складываю вещи, люблю, чтобы все было ровно, не мялось ни в коем случае. А сейчас вещи лежат не так все идеально, как обычно, что наводило на мысль. Но нужно учесть, я собиралась утром. Была на пределе… и могла так сделать, ведь спешила, все впопыхах.

Перешла к маленькому кармашку, проверяя там, но мои вещи были в порядке. Со стороны была похожа на истеричку. Вновь начала складывать, уже четко контролируя, чтобы было все идеально собрано.

Если допустить, что это Александр был в гостях, то нужно уезжать. А если он этого ожидает?! Кто же его знает?!

Нет, так не пойдет. Нужно подумать и…

– Что-то случилось? – раздался голос позади меня, отчего вздрогнула, не ожидая увидеть Толика. Вернее, понимала, что он явится, никак не потеряется, но как-то выветрилось из головы в ходе последних событий.

Закусила губу, прекрасно понимая, что он обо мне подумает, наблюдая, как я все вещи складываю в сумку, и тихо проговорила:

– Нет… все хорошо.

Заметив в его руках пластмассовый длинный чемоданчик, с которым обычно ходят мастера, уточнила:

– Что собираешься делать?

– Помочь с краном. Я, конечно, не слесарь, но кое-что могу, – произнес мужчина и направился в сторону, открывая дверь в ванную комнату.

Не пошла за ним, считая, что нужно успокоиться и собрать вещи. Осторожно сложив все, не забыла надеть джинсовые бриджи, чувствуя себя увереннее, и пошла к нему. Оказавшись рядом, наблюдая, как он вертит ключом кран, закручивая, поинтересовалась:

– Кто приходил?

Дорвонцев задумчиво потер щеку, наблюдая, что не помогло, и с крана бежит вода, а потом лениво сообщил:

– Сосед заявился через квартиру на твоем этаже. Он вечно ходит к соседкам, когда жена на даче.

Даже не знала, что сказать ему. Еще ни разу ко мне никто не стучался из соседей, поэтому даже не подумала бы, что могут. Возникла мысль, что Дорвонцев решил, что мне это не в новинку, что я рада, когда заглядывают, поэтому поспешно добавила:

– Ко мне тут еще никто не приходил, ничего не просил и ни на что не намекал.

– Замечательно, и уже не будут, – спокойно выдал мужчина таким тоном, констатируя, чтобы даже не сомневалась в его словах, а потом высказал свое мнение: – Тут нужно менять трубы и кран. Эти старые, держатся на честном слове, можно только выкинуть.

– А нельзя подделать? Пусть временно… но с этими. Хозяева квартиры не будут оплачивать ничего, у них в этом плане жесткая политика, а мне не нужны дополнительные расходы, – произнесла, чувствуя неудобство, что не могу себе позволить замену труб. Но, во-первых, это съемная квартира, а во-вторых, я здесь лишь на некоторое время. И мне не нужно, чтобы кран сорвало, и я затопила соседей снизу.

– Можно, но ненадолго – месяц, максимум два, и все… Но и то, я не даю гарантию, что они точно выдержат такой срок.

– Мне больше и не нужно, – прошептала, тут же встречаясь с его пронзительным взглядом, гневно смотрящим на меня. Он задумчиво исследовал меня, а потом повернулся к ванне, взяв вновь ключ, и поинтересовался:

– И что потом… куда собираешься?

Растерялась от вопроса. А он так спокойно спрашивает, как будто все знает. Обхватила себя за плечи, прислонилась к стене, и честно проговорила:

– Не знаю…

– Будешь дальше бегать? Пока не догонит? – между прочим поинтересовался, заглядывая вниз, где ванная соединялась с трубой.

– Толь… не нужно.

Мужчина поднялся и вновь вернулся к крану, закручивая и заматывая какой-то белой нитью, при этом сообщая:

– Оттого что бегаешь, только сама себя изводишь. Если считаешь, что обидит, так это тем более нужно мне сказать, чтобы я знал, откуда и от кого ждать сюрприза. Я хочу помочь, защитить тебя, а ты… молчишь.

Отвернулась, всматриваясь в дверь грязно-серого цвета, удивляясь, как могли использовать такую краску. Но потеряла внимание лишь на секунду, так как пыталась привести мысли в норму. Не знала, что сказать, а потом, не ожидая от себя, вдруг спросила:

– А ты был женат?

– Ммм… как тебе сказать… жил с женщиной, – проговорил он, закручивая и проверяя пальцем, выходят капли или нет. – Когда устроился следователем. На тот момент считал, что уже вроде как определился, подумывал о свадьбе. Но Лиза не выдержала моих вечных задержек на работе, дерганий ночью с постели, если убийство, считая, что я предаю ее, променяв на работу. Не знаю… я так и сейчас не считаю. Работа у меня такая. Но с другой стороны, где легко? Если чего-то хочешь добиться в любой профессии, и желаешь, чтобы тебя уважали, нужно быть человеком и хорошо работать…

– Но и про дом не забывать, – не удержалась, говоря быстрее, чем подумала.

– Это да. Поэтому не виню ее, оба виноваты, не хотели друг друга понимать, слушать, идти на уступки. Сейчас… через столько лет, я бы сделал по-другому. Созрел, так сказать, для брака, семьи, детей.

Сглотнула, отмечая, с каким видом он это сказал, посматривая жадным взором на меня.

– Уверена, что у тебя все получится, – еле слышно прошептала.

– Даже не сомневаюсь, – заявил он, посмотрев на кран, предлагая мне: – Проверяй.

Кивнула и пошла, радуясь, что, действительно, ничего не бежит. Улыбнулась и прошептала: