Сказки старого шута бесплатное чтение

Сказки старого шута

Глава 1. Прощание

Деко опустил письмо и задумался. Это было то, чего он ждал последние три месяца. Он оказался прав и королю в сложившейся ситуации потребуется помощь его шута. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось покидать замок своего знакомого барона де Регье.

Деко прошёлся по комнате, остановился у окна и погрузился в раздумья. Он представил, как скажет Валентине о своем отъезде, её глаза, в которых застынет молчаливый упрёк. Картина, вставшая перед его мысленным взором, была так отчётлива, что он вздрогнул.

— Чёрт! — Деко ударил кулаком в стену. В дверь постучали. Деко быстро положил письмо под книгу.

— Войдите!

Дверь приоткрылась, в дверном проёме показалось симпатичное личико юной служанки Валентины, Люси. Высокая и худенькая, она обладала живым характером, с её лица не сходила улыбка. Свои рыжие волосы она считала единственным украшением, а в её голубых глазах всё время плясали искорки смеха.

— А, это ты, Люси, проходи.

Деко подождал, пока она закроет за собой дверь, и спросил:

— Как себя чувствует твоя госпожа?

— Как птичка, — с готовностью откликнулась Люси. Сегодня целый день поёт и танцует. Только…

— Что?

— Всё время спрашивала меня, почему вас с утра не было в замке?

— И что ты отвечала?

— Разумеется, что вы ушли с господином бароном по делам.

— Умница. — похвалил Деко.

Люси обратила внимание на письмо, краешек которого нахально выглядывал из-под книги, лежавшей на столе, и её осенила догадка.

— Господин Деко, вы… уезжаете?

Деко проследил её взгляд и мысленно помянул чёрта.

— Да.

— Вы бросаете мою барышню? И это теперь, когда у вас всё наладилось, и вы влюблены друг в друга по уши!

— Замолчи, Люси! Не рви душу!

Он немного успокоился.

— Мне надо ехать, понимаешь, надо! Сейчас я должен быть рядом с королём. Я не могу. Я не знаю, как сказать Валентине.

Люси, закусив губу, думала. Наконец, взвесив всё, она улыбнулась и сказала:

— Господин Деко, я подумала, ведь господин барон сегодня ужинает у своего приятеля в городе? Я подготовлю госпожу, вы должны попрощаться.

Деко посмотрел на Люси сначала с недоумением, затем с улыбкой. Служанка Валентины вызывала у него восхищение.

— Люси.

— Да?

— Ты понимаешь, что ты говоришь? Если я сегодня приду к Валентине, то не смогу уйти.

— И хорошо… Не беспокойтесь, господин Деко, я прослежу чтобы вам никто не мешал. Ну, я пойду, а то меня хозяйка заждалась.

С этими словами Люси выскользнула за дверь. Быстрым шагом она пересекла галерею, соединявшую два крыла замка, восточное и западное, и поднялась на несколько ступенек вверх.

«Как же трудно с этими влюблёнными, — мысленно посетовала она. Господи, помоги мне соединить этих двух чудаков, ведь они так любят друг друга. Пусть они будут счастливы. Помоги, а?»

Подойдя к комнате Валентины, она остановилась, перекрестилась, затем решительно постучала.

— Войдите!

Люси приоткрыла дверь. Валентина кружилась в танце. Молодой госпоже было восемнадцать лет. Высокая и стройная, она пленяла воображение многих, хотя, на взгляд Люси, её хозяйка была немного бледновата.

На красивом сердечком лице Валентины ярко выделялись большие зелёные глаза, опушённые мягкими чёрными ресницами. Пышные чёрные волосы были забраны золотой сеточкой, на высокий лоб спускалась розовая жемчужина. Сейчас Валентина была одета в простое домашнее платье из серой шерсти.

Увидев Люси, Валентина прекратила кружение. Люси с сожалением вошла в комнату, ей всегда нравилось смотреть как танцует госпожа.

— Люси, душечка! Ты была у него? Ну, как он?

Люси нагнулась и взяла со спинки стула белую накидку.

— Кто, барышня? — спросила она как можно равнодушнее.

— Господин де Деко разумеется, — несколько удивлённо произнесла Валентина.

Люси аккуратно расправила накидку, затем сложила её пополам.

— Люси!

— Что?

— Я задала вопрос!

Люси встряхнула накидку и провела по ней ладонью.

— Что-то случилось? — догадалась Валентина.

— Господь с вами, барышня! С чего вы взяли?

Люси старалась, чтобы её голос прозвучал как можно увереннее.

— С ним что-то случилось, а ты не хочешь мне говорить. Это нечестно, Люси! Я думала, мы подруги, — голос Валентины подозрительно задрожал.

Люси упала на колени.

— Барышня, не сердитесь. Вы должны меня понять, я не могу вам рассказать, я дала слово. Плутовка смотрела на Валентину честными глазами.

— Боже! — Валентина схватилась за сердце. — Он болен?

— Да нет же, — удивилась Люси, — здоровёшенек.

— Люси, я тебе приказываю, слышишь? — голос Валентины подозрительно задрожал. — Скажи мне, что случилось.

Голубые глаза Люси наполнились почти наполовину наигранными слезами, как же ей сейчас было жаль свою госпожу.

— Я не могу.

— Люси, пожалуйста!

— Он уезжает, — сказала Люси и зарыдала в голос, не забывая исподтишка наблюдать за хозяйкой.

— Как? — поражённая Валентина прижала руки к груди. Люси заговорила, всхлипывая на каждом слове.

— Сегодня утром господин Деко был с господином бароном в городе. А пока его не было, ему пришло письмо, он же на службе короля. Король призывает его в Париж. А он как это письмо прочитал, так будто похудел даже. Так ему не хочется уезжать.

Люси на секунду прервала свою речь, чтобы немного передохнуть, от этих уговоров ком стоял в горле.

Когда я сказала, что позову вас, чтобы вы хоть попрощались, так он мне запретил, чтобы я вам говорила о его отъезде. Потому как он любит вас и не хочет делать вам больно, а вы потом его всё равно забудете.

— Вот как, — обиженно протянула Валентина. — Он так сказал?

— Не обижайтесь на него, барышня. Он-то знает, что он вас любит, а вот любите ли вы его, не знает.

— Люблю, больше жизни люблю. Что же делать? — Валентина, задумавшись, прошлась по комнате.

— Люси!

Служанка подняла голову:

— Да, госпожа.

— Ты говоришь, господин де Деко переживает?

— Ещё как.

— Как ты думаешь, если я его приглашу на ужин, он согласится прийти?

Люси размышляла несколько секунд. Наконец она сказала:

— Это можно устроить. Последние гости уехали сегодня утром и в замке никого нет, кроме слуг, которых можно отпустить.

— Зачем? — удивилась Валентина.

Иногда молодая госпожа была так недогадлива, что у Люси просто руки опускались.

— Но ведь праздник по случаю вашего дня рождения закончился, стало быть, они здесь не так уж и нужны, потом, у них же тоже есть семьи.

Валентина задумалась.

— Кстати, — продолжала Люси, — ужин надо устроить не в столовой, а в ваших покоях.

— Люси!

— Здесь вы хотя бы поговорить сможете по душам. А я прослежу, чтобы вам никто не мешал.

— Но это как-то… — нерешительно сказала Валентина.

— Что?

— Неприлично.

— Господи боже! Да вы, может, и не увидитесь больше, нужно же вам поговорить по душам напоследок.

— Неужели по-другому никак нельзя?

— Можно, — согласилась Люси. Можно лечь спать и забыть о господине Деко. Тем более, что уедет он завтра утром.

— Хорошо, — сказала Валентина. — Накрой ужин у меня в комнате. Но, Люси, я на тебя надеюсь, чтобы никто не узнал.

— Не сомневайтесь, барышня.

— А господину Деко скажи… Скажи…

— Я скажу ему, что вы желаете с ним попрощаться, — помогла Люси.

— Да, верно. Ну иди же. Иди к нему. Только возвращайся поскорее.

— Я мигом.

И Люси с быстротой молнии выскользнула за дверь.

— Господин Деко. Господин Деко.

Деко открыл глаза и непонимающе взглянул на Люси.

— Господин Деко, вы уснули?

— Так. Задремал немного, — ответил он, вставая с кресла. — Ну что?

— Всё в порядке. Госпожа согласна.

— Люси, я твой должник!

— Нынче вечером она вас ждёт в своих покоях на ужин, — сказала Люси, опустив глаза, и выбежала из комнаты.

Деко взглянул за окно. Солнце опускалось. Времени осталось не так уж и много. Он поправил колет, взглянул на себя в зеркало. Потом принялся ходить по комнате.

«Это всего лишь ужин», — успокаивал он себя. Чтобы отвлечься, он попытался читать книгу, но из этого ничего не получилось, от волнения он не мог сосредоточиться на чтении. В конце концов, ему это надоело и он захлопнул книгу. Часы на ратуше пробили десять.

«Слава Богу, пора!»

Дорогу до комнаты Валентины Деко преодолел буквально в несколько шагов. Перед дверью он остановился, отдышался и пригладил волосы.

«Это только ужин», — напомнил он себе в сотый раз и решительно постучал в дверь.

— Войдите, — раздался в ответ мелодичный голос Валентины. Деко распахнул дверь и обомлел. Валентина в зелёном шёлковом платье с глубоким вырезом, из скромности прикрытым кружевной накидкой, встречала его у порога.

Она, покраснела, поняв, что своим видом слегка шокировала гостя.

«Ах Люси, — подумала она. Ну я же говорила ей, что это платье не совсем приличное.»

Правда, как девушка честная, она тут же одёрнула себя.

«Глупости. Люси же объяснила, что на сером платье пятно и его забрала прачка».

— Проходите же, господин Деко, — настойчиво попросила Валентина и пошла вперёд, указывая путь гостю.

Следуя за хозяйкой, он попал в другую комнату, не такую большую как первая, там был накрыт небольшой стол. Графин был наполнен вином, на блюде лежала какая-то дичь, кажется, это был фазан, рядом с серебряными тарелками стояли два кубка работы Бенвенуто Челлини. На резных подсвечниках горели семь свечей, у стола стояли два стула с узкими спинками. Кивком головы Валентина указала на один из них.

— Прошу вас, садитесь.

Сама она села напротив и некоторое время не поднимала глаз. Потом, спохватившись, она воскликнула.

— Боже, но ведь вы ничего не едите! Простите, господин Деко, я не слишком хорошая хозяйка, должно быть, если позволила себе хоть на минуту забыть об обязанностях гостеприимства.

Он позволил себе слегка улыбнуться.

— Не беспокойтесь, моя госпожа. Я не голоден. Я просто любовался.

— Кем?

— Вами.

Валентина покраснела, и чтобы побороть своё смущение наполнила вином кубок.

— Прошу вас, отведайте вина, господин Деко. Это лучшее вино с виноградников моего отца в Русильоне. Я надеюсь, что этот ужин станет для вас приятным воспоминанием. Люси сообщила мне, что уже на рассвете вы покидаете нас.

— Увы, — вздохнул Деко. — Это так. Но чаще всего я буду вспоминать прекрасную хозяйку этого замка. Вам очень идёт, когда вы краснеете. Вы знаете, очевидно, этот мой визит был последним.

— Почему?

— Каждый год я приезжал сюда только из-за вас. Теперь, после вашего совершеннолетия, отец наверняка вас выдаст замуж. А я не могу представить вас женой другого.

— А… А если я скажу, что мне противны все местные дворянчики. Что ещё никого на свете я не любила так как вас, вы вернётесь?

— Валентина!

Она вскочила, накидка упала с её плеч.

Деко поднялся и заключил девушку в объятия.

Глава 2. Сёстры

— Где же этот проклятый альбом? — уже никого не стесняясь, сказала Мари в полный голос.

— А-а, вот ты где! Так я и думала.

В открытое окно монастырской библиотеки ворвался свежий ветер. Приближалась гроза. Мари обернулась и облегчённо перевела дух, на пороге библиотеки стояла не грозная сестра-настоятельница, а Жанна.

— Проходи скорее и, ради Бога, закрой дверь.

Жанна поторопилась войти, но, чуть прикрыв дверь, всё-таки спросила:

— Что случилось?

— Да закрой же дверь! — взмолилась Мари.

Замок на тяжёлой дубовой двери не поддавался, Жанна оглянулась по сторонам и заметила метлу, прислонённую к стене, очевидно, сестра Агнесса забыла её здесь после уборки. Лихо присвистнув, Жанна схватила метлу и продела её сквозь ручку двери.

— Всё! — торжествующе заметила она, нам не помешают. — В чём дело, рассказывай.

— Помнишь, тот перевод с латыни, сделанный мной за Генриетту?

— Ещё бы, спорить нужно уметь, сестричка. Подумать только, быть такой наивной в твои годы, тебя провели как ребёнка.

— Объяснись.

— И ты на самом деле думаешь, что такая трусишка как Генриетта ходила на встречу с привидением?

— Господи, да нет, конечно. Мне просто нужно было её удалить.

— Такой ценой?

— Ну, я думаю, ты бы не стала возражать, если бы тебе представилась возможность, побывать по ту сторону монастырской стены.

Жанна кивнула.

— Но почему такой предлог? Привидение аббатисы в капюшоне ищет заблудшие души, — замогильным голосом произнесла Жанна. Девушки расхохотались.

— Так что с переводом?

— Чертовщина, — призналась Мари, — когда перевод был сделан, я положила его в альбом с засушенными растениями, сестра Франсуаза показывала нам его на уроке, а сейчас он пропал.

— Это точно?

— Жанна, я торчу здесь уже два часа!

— Как выглядит альбом?

— Ты же знаешь, — раздражённо сказала Мари, но, взяв себя в руки, ответила:

— Он довольно пухлый, в переплёте из красной кожи.

— Точно.

— Что?

— Я его только что видела у сестры Клод. Она спорила с сестрой Франсуазой по поводу правильного хранения гербария.

— Ой!

Мари прижала руки к щекам.

— Занятия начнутся через два часа. Ты перевод помнишь?

— М-м, в общих чертах.

Жанна огляделась вокруг, пыльные подоконники библиотеки ей явно не понравились.

— Фу, грязища.

— Что ты ищешь?

— Бумагу и перо, — сообщила Жанна, не переставая осматривать библиотеку.

— Они в столе, у окна.

— Откуда ты… Ах, да, ты же на днях помогала сестре Кларе.

— Она уже старенькая, а мне не трудно. В прошлый раз я переписывала старые списки книг и…

— А сейчас ты будешь восстанавливать перевод, — сообщила Жанна, вынимая из стола пухлую конторскую книгу, половина страниц в которой была ещё чистой.

Она вырвала из книги чистый лист и засомневалась:

— Хватит?

— Хватит. Перевод не очень большой.

— Садись скорее, пиши.

Чернила стояли на столе, но перо, которое лежало рядом, было порядком измочалено.

— Ты писала этим?

— Нет, в прошлый раз перо было очинено.

Девушка снова заглянула в стол.

— Здесь других нет — сообщила она. Но зато, алле-гоп…

Жанна с улыбкой протянула сестре свинцовый грифель.

— Что бы я без тебя делала? — поблагодарила Мари

— Нашла бы выход сама? — пожала плечами Жанна. — И я уверена, ты бы сделала это в два раза быстрее.

— «Центральная часть замка возвышалась над равниной…» — начала Мари.

Грифель был толстым, и она старалась писать, как можно мельче. Иногда Мари задумывалась, вспоминая текст, но всякий раз она с облегчением вздыхала и продолжала писать. Жанна молилась, чтобы неисписанного клочка бумаги, остававшегося у сестры, хватило до конца перевода.

— «Я ехал с вождями и войском, перенёс в пути тяжелейшие трудности, но он был достойным похвалы». Конец.

— Не очень большой? — Жанна указала сестре на исписанный лист. Ладно бежим отсюда, у нас ещё есть время переодеться и прийти на занятия вовремя.

Мари покачала головой и приложила палец к губам.

Жанна услышала шаги троих человек. Затем увидела, как дверь библиотеки стала сотрясаться от толчков.

— Девочки, они здесь я уверена! — послышался голос из-за двери. — Они спрятались, чтобы не отдавать перевод. Это низко, низко! Я ведь согласилась на их дурацкий спор! Клара, Катрин помогите!

Толчки стали сильнее.

— Генриетта, — тихо шепнула Мари. Жанна кивнула и сжала кулаки.

— Нет, — остановила её сестра, — в окно.

Под окнами библиотеки были свежевскопанные грядки, немного левее росли розовые кусты. Девочкам повезло, они упали на мягкую землю. Заслышав шаги сестры Франсуазы, которая ухаживала за садом, девочки предпочли скрыться.

За библиотекой находилось полуразвалившееся здание конюшни. Обычно здесь никого не было кроме конюха, старого Пьера и здесь вполне можно было отсидеться. Но сегодня стойло старенькой кобылы Медоуз было пусто.

Вошедшие девочки растерянно оглянулись. Может, Пьер отвёл свою любимицу под навес? Но и там никого не было.

— Странно, — сказала Жанна, — сегодня же не базарный день. Куда они исчезли?

— Может, мать-настоятельница послала дядюшку Пьера за молоком? — предположила Мари.

— Сестра Кристина смертельно обидится, она считает, что не настолько стара, чтобы поручать её работу безответственным молодчикам вроде Пьера-Кристофора и его… ой!

Мари толкнула сестру, и они оба упали в угол, заваленный душистым сеном.

Жанна попыталась что-то сказать, но Мари прижала палец к губам. Около конюшни кто-то был. Кто-то очень пожилой, звук его шаркающих шагов разносился очень далеко.

— Слава Иисусу Христу, сестра Франсуаза! Доброго вам здоровья! — приветствовал конюх сестру-садовницу.

— Да будет он благословен на веки веков! — откликнулась она. — Спасибо, дядюшка Пьер. Вы тут не видели двух воспитанниц?

— Да они должно быть давно на занятиях, колокол-то только-только звонил. Я не успел ещё в конюшню зайти. Напроказили чего?

— Грядки новые смяли, — в сердцах, сказала сестра Франсуаза. Я туда только-только семена укропа посадила.

— Поправим. Где вы говорите, сестра, грядки-то?

— Здесь, недалеко, — обрадовалась сестра-садовница. — Пойдёмте, дядюшка Пьер, я покажу.

Звук их шагов постепенно затих.

— Ффу, — выдохнула Жанна, — спасены!

— Быстрее бежим отсюда!

Пока девочки развлекались, ища себе укрытие в монастыре от гнева сестры Франсуазы, за монастырской стеной шла своя жизнь.

В деревне играли свадьбу, сын молочницы привёз невесту из соседнего села. У оружейника и мельника тоже прибавилось работы. Отец жениха заказал переделать часть оружия для охоты и сделать новое. Мельнику в срочном порядке нужно было намолоть огромное количество муки для свадебных хлебов, пирогов, как-никак село с деревней вместе свадьбу играют, а мельница всего одна. На дальнюю зерно никто везти не захотел. Вот и заставляли хозяева поворачиваться своих подмастерьев.

— Эй, Сандро, — к ученику подошёл бородач в кожаном фартуке, — ну, что тут у тебя?

— Вот, — показал Сандро, — со старого оружия я снял серебряные насечки, и оно стало немного удобнее. У новых ружей стволы чуть короче, чем на старых, но зато прочнее и бьёт более кучно, я проверял. А если укоротить стволы на старом оружии, то такой кучности не будет, городская работа, что с них возьмёшь.

— Кремни заменил? — спросил хозяин, вертя в руках одно из старых ружей.

— А как же, обижаете, хозяин.

— Поставь новые замки, с нашим клеймом.

— Но хозяин, это же обман!

— Делай, что тебе говорят. А это что? — Хозяин откинул ветошь с верстака и вынул две новенькие шпаги.

— Добрая работа! Кому это ты смастерил?

Сандро промолчал.

— Уж не этим ли паренькам, которые заявляются сюда чуть не каждый вечер? Ты обалдел, парень? Да они с ними обращаться то хоть умеют?

— Умеют, — хмуро ответил Сандро. — Я их научил.

— Когда это? — заинтересовался хозяин, — с работы ты ни разу не отлучался.

— После. Мы в лесу нашли местечко.

— И как?

— Сами видите, — Сандро указал на шпаги. — Стал бы я их делать, если бы не научил.

— Дурья твоя башка, — рассмеялся хозяин, — да кто ж им позволит шпаги-то носить, чай, не дворяне.

Но положил оружие на место и аккуратно прикрыл ветошью.

— Ты вот что, хватит по лесам прятаться, тренируй их на заднем дворе, понял? Покажи им, как устроен арбалет, научи, как собирать пистоли. Я не вечен. А тебе тоже скоро помощники потребуются. — И хозяин удалился, чуть раскачиваясь, видимо, вместо звонкой монеты с ним опять расплатились свадебным пивом.

Вечером, когда все девочки собрались в монастырской спальне, Генриетта позволила себе надуть губки и сообщить, что не желает общаться с подлыми обманщицами.

— Не общайся, — пожала плечами Жанна. — Мы тебе только спасибо скажем. И, сняв платок, отвернулась и стала расчёсывать волосы тёплого медового цвета.

— Не такое уж это великое удовольствие каждый день любоваться твоей физиономией, — поддержала сестру Мари.

— Однако для того, чтобы заслужить молчание Анри, вы пообещали сделать ей латинский перевод, — заметила Катрин, — видимо, на тот момент её лицо тебя вполне устраивало.

— Почему бы это? — подхватила Клара. — Может, чтобы она не увидела кое-чего лишнего?

— Ты о чём? — Генриетта недоумённо посмотрела на подругу.

— Они сами знают, о чём, — не смутилась Клара.

— Какой-то беспредметный разговор, — вмешалась одна из старших девочек, Валерия. — Или скажи всем, что знаешь, или молчи. Гасите свечи и ложитесь спать. Холодно.

— А пусть они скажут, почему после отбоя их кровати были пусты? — потребовала Клара.

— Интересно, а почему тебя-то это так взбудоражило? — слегка насмешливо спросила Альбина, подруга Валерии.

— Я …ничего… а вот они… уходить после отбоя запрещено…пусть скажут…

— Если нас спросит об этом мать-настоятельница, — сказала Мари, — мы ответим, но я не считаю, что мы с сестрой обязаны отчитываться перед тобой, Клара Бильсе.

Дверь спальни распахнулась, вошла сестра Клод.

— Как, девочки, вы ещё не в кроватях? Немедленно гасите свечи и ложитесь спать. Завтра утром, после молитвы, каждая из вас будет наказана. Жанна и Мари Эрвиль, перед утренней молитвой с вами хотела побеседовать мать-настоятельница. — Она подошла к кровати Валерии и вынула у неё из-под подушки пухлую книжку.

— Сестра Клод! — взмолилась девочка, — не говорите ничего матери-настоятельнице.

— Я верну ваш дневник завтра, мадмуазель Альден. А сейчас всем спать. — И она погасила свечу. Проходя мимо кровати Мари, она задержалась и что-то положила на тумбочку.

Монастырские воспитанницы вставали рано. В шесть часов их будил колокол, за тем, чтобы в спальнях всё было убрано, строго следила дежурная сестра. После весёлой возни в умывальной, построившись парами, по длинной галерее девочки шли на утреннюю молитву, а оттуда в трапезную. Опоздания на утреннюю службу не приветствовались, но Мари позволила себе задержаться в умывальной, чтобы прочитать письмо, которое передала сестра Клод. Жанне она шепнула, чтобы та шла вперёд и отвлекла бдительность сестёр. Письмо было из дома, от старого кюре месье Рейно, он сообщал, что в их деревне начался голод и несколько человек этой зимой умерли от простуды. Благодаря тому, что матушка Люси, кюре и ещё пара добрых прихожанок устроили при церкви что-то вроде госпиталя, удалось спасти немало жизней. Но житницы церкви опустели, люди голодают, самые храбрые парни из их села подались на заработки в Париж. Отец Рейно посылает девочкам своё благословение и призывал ещё немного потерпеть вдали от дома. «Вот о чём с нами будет говорить мать-настоятельница», — догадалась Мари. И, засунув письмо в карман фартука, побежала догонять подруг. Войдя в храм, она пошла вдоль левого придела, обогнула исповедальню и направилась к ризнице, там её уже ждали Жанна и сестра Клод.

— Пойдёмте, девочки, — прошептала сестра, осеняя себя крестным знамением.

— Слава Иисусу Христу, — произнесла она, входя в ризницу.

— Да будет он благословен на веки веков! — откликнулась мать-настоятельница. — Входи, сестра!

Мать-настоятельница Фаустина была немолода. Её доброе смуглое лицо было испещрено морщинами, белый платок придавал ей ту необходимую строгость, которой она сама в беседах с воспитанницами старалась избегать, понимая, что девочки ещё очень молоды и ко всем их шалостям и проказам нужно быть более снисходительной, но и не потакать им во всём, разумеется. Сёстры преклонялись перед ней, понимая, что любая её преемница, каким бы ангельским характером она не обладала, вряд ли сможет так же хорошо управлять монастырём.

— Я привела их, — сказала сестра Клод.

— Хорошо, пусть войдут.

Девочки прошли и встали вдоль стены.

— Я приказала сестре Клод, чтобы она передала вам письмо, — начала мать-настоятельница. — Вы прочли его?

— Вчера мы обсуждали с сестрой Франсуазой, где лучше разбить садик с лекарственными травами, потом сестра Кристина попросила её проводить в больничное крыло, письмо я передала только вечером, это моя вина, матушка, — опустив голову, призналась сестра Клод.

— Что с сестрой Кристиной?

— Она опять кашляла кровью.

Мать-настоятельница перекрестилась и забормотала молитву. Девочки последовали её примеру.

— Должна вам сообщить, девочки, — наконец сказала она, — что вам придётся задержаться в монастыре.

— Матушка, я читала письмо, — опустив голову, заговорила Мари. — Кюре Рейно пишет, что в нашей деревне голод.

— Срок вашего обучения заканчивается через два месяца, — тяжело вздохнув, сказала настоятельница, — но, очевидно, из-за последних неприятных событий ваша матушка не внесла плату за ваше обучение. Вы хорошие ученицы, хотя на вашей совести немало грешков, и мне было бы больно расставаться с вами. Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и остаться в монастыре в качестве послушниц. Обдумайте всё хорошенько, не здесь, посоветуйтесь с подругами, напишите родным и через неделю дайте мне ответ, а сейчас идите, молитва подходит к концу. Восславьте Господа нашего. Ступайте.

Глава 3.Побег

Как и обещала сестра Клод, она позаботилась, чтобы у каждой воспитанницы нашлось дело. После утренней молитвы Клара и Гертруда остались помогать сестре Жасинте в трапезной, старшие девочки вместе с сестрой Агнес вышивали пелену для алтаря, Катрин, Мари и Жанну отправили убираться в галерею, все были лишены завтрака.

Жанна яростно протирала витраж, стоя на деревянной лесенке и подоткнув подол, чтобы не мешался.

— Ну, матушка, — цедила она сквозь зубы, — удружила, нечего сказать.

Медовые локоны выбились из-под синего платка и вызывающе торчали, но Жанна этого не замечала.

Мари осторожно мыла окно, забранное решёткой. Её карие глаза потемнели и губы, всегда готовые к улыбке, были поджаты. Задумавшись, она сняла платок и густые чёрные волосы рассыпались по её плечам. Наконец она приняла какое-то решение.

— Бежим, — она потянула сестру за рукав.

Та с готовностью спрыгнула с лестницы:

— Куда?

— Сначала в конюшню к дядюшке Пьеру, а потом нужно навестить Сандро.

Жанна оглянулась в сторону Катрин, девушка сосредоточенно подметала пол и, казалось, ничего не замечала вокруг себя.

Мари недобро усмехнулась и надела платок, вид у неё был далеко не покорный.

— Катрин, — позвала она.

Девушка с готовностью обернулась.

— Тут только что проходила сестра Франсуаза, сказала, чтобы ты, если хочешь, шла к ней, вы будете приводить в порядок монастырский сад с сестрой Клод, она обещала договориться.

— А как же? — Катрин обвела взглядом длиннющую галерею.

— Не беспокойся, — подала голос Жанна, уловившая замысел сестры, — до обеда мы справимся.

— Ну тогда я пошла? — с нескрываемой радостью спросила Катрин.

— Конечно! — хором ответили девочки.

— Далеко ли собрались, красавицы? — приветствовал их дядюшка Пьер. Очевидно, он только что чистил стойла, к стене были прислонены вилы.

— Сестра Клод попросила, чтобы мы сходили за молоком вместо сестры Кристины. Её вчера отвели в больничное крыло, — пояснила Мари.

— Храни её Господь, — перекрестился дядюшка Пьер. — Так что, вот так вас одних сестра Клод и послала?

— Нет, конечно, — подала голос Жанна, — какой вы недогадливый, дядюшка Пьер. Мы пойдём вместе с вами.

— Так мы со старушкой Медоуз, пожалуй, и без вас управимся, стрекозы, а?

— Дядюшка Пьер, — взмолилась Мари, — ну, пожалуйста, нам очень нужно побывать в деревне, возьмите нас собой, а на обратном пути вы нас заберёте.

— Медоуз, ты слышала? — конюх повернулся к кобыле. — А теперь без вранья, что вам там занадобилось? Да ещё среди бела дня? Вы что думаете, я не знаю, кто у меня лестницу таскает, чтобы через стену лазать? Про старые рубахи и штаны моих пострелят, я уж молчу. Ну приспичило погулять, так лазали бы как обычно вечером, когда все спят. А тут на виду у всех! Зачем?

Сёстры поняли, что если они сейчас не придумают правдивую причину, то за стену им не попасть ни за какие коврижки.

— Можем не успеть, — хмуро объяснила Мари. — Ученик оружейника Сандро попался вербовщикам. Его хозяин еле их упросил, чтобы парню дали день на сборы.

Конюх нахмурился:

— Попрощаться, значит, хотите?

Сёстры кивнули.

— Ну, что Медоуз, вот и тебе выпало прогуляться ещё раз. Заодно и за молоком съездим, ты не против? Кобыла фыркнула и покосилась на конюха умным агатовым глазом.

— Ну, пойдём, милая, — ласково позвал её конюх. Вместе с конюхом на телеге девочки беспрепятственно выехали за ворота. У реки дядюшка Пьер затормозил, сёстры спрыгнули.

— Значит, буду ждать около перевоза до второго сигнала колокола.

— Спасибо, дядюшка Пьер!

— Мы быстро, спасибо!

Сандро чинил старый арбалет старика Греньо, вздумавшего приспособить оружие к ловушке на лося. Хозяин вместе с кузнецом вчера на славу угостились вином, и теперь доблестный оружейник спал на чердаке, выводя носом переливчатые рулады. Внезапно сквозь запылённое окно проник яркий луч и на верстаке заплясал солнечный зайчик. Юноша выглянул в окно. По дороге чинно шли под руку две девушки в монастырских одеждах. В руке одной из них блестело зеркало.

Сандро помянул чёрта и прислушался к храпу, доносящемуся с чердака. Убедившись, что его обладатель спит крепко, он сорвал с себя кожаный фартук и бросил его на верстак. Подбежал к ведру с водой, смочил непослушные кудри и выбежал на улицу.

— Доброго дня, Сандро, — поздоровалась с ним жена кузнеца. — Что твой хозяин?

— Доброго дня и вам, тётушка Мариетт, злой, как чёрт. Послал меня в лавку за кувшинчиком русильонского.

— Ты вот что, Сандро, — заговорщицки прошептала тётушка Мариетт, — когда будешь у лавочника, выспроси так осторожненько, с кем это, окромя твоего хозяина, мой мужик вчера пировал. Ну да не мне тебя учить. Сделаешь?

— Постараюсь, тётушка Мариетт.

— Ну беги.

И Сандро припустил вниз по дороге.

Обогнав девушек, он замедлил шаг.

— Что случилось? — спросил он ровным голосом.

— Через неделю по распоряжению настоятельницы мы станем послушницами, — сообщила Жанна.

— Нам нужно бежать из монастыря, — спокойно, словно речь шла о сборе цветов, — сказала Мари.

— Куда? — растерянно спросил Сандро.

— Ну, ты же сам мечтал о Париже, хотел поступить в гвардию короля, — ответила она, — вот и возьми нас с собой.

Сандро запнулся.

— Не оборачивайся, — грозно зашептала Жанна. — Кто мне все уши прожужжал, что ему надоел вечно пьяный хозяин? Кто говорил, что давно бы от него ушёл, если бы деньги были? Так вот, деньги у нас есть, Мари продала свой браслет, ещё осталось жемчужное ожерелье.

— Вы хотите в гвардию? — переспросил Сандро.

— Не в гвардию, — спокойно поправила его Мари, — в Париж.

Юноша задумался. Что ж, это действительно был шанс удрать от вечно пьяного хозяина и чего-то добиться в жизни.

— Завтра вечером встречаемся в районе порта. Капитана можно уговорить, чтобы он взял с собой даму и двух слуг, особенно если подкрепить просьбу звонкой монетой. Сигналом будет трель малиновки.

И Сандро размашистым шагом вошёл в лавку.

Поставив бидоны на телегу, дядюшка Пьер поблагодарил молочницу и отправился к перевозу. Ожидая сестёр, он завёл разговор с перевозчиком о ценах на зерно.

— Нет, ты сам посуди, — горячился перевозчик — работы у меня много, на тот берег переправь, обратно, а из трёх едущих дай бог один заплатит. С некоторых просто брать совестно. Вот к примеру матушка Гризье, знахарка. Уж стольким ей вся деревня обязана. Ведь если бы не она, о прошлом годе мор так бы всю деревню и скосил. Это ж сколько она народу спасла! И после этого с неё плату за перевоз брать? Да я себе скорее руку отрублю. Но есть люди совершенно бессовестные. Вот как наш лавочник. И торгует, а за перевоз нипочём платить не хочет. Так как мне быть? Чем своих детей кормить, спрашиваю? Иногда за целый день едва пару денье заработаю. А мешок зерна нынче целый пистоль стоит! Вам, монастырским, небось полегче.

— Это да, — соглашался дядюшка Пьер. — Но тут тоже как посмотреть. Зерно-то ещё смолоть надо. А мельница аж у села. Опять же, Медоуз у меня уже старовата, много не свезёт. Вот и приходится несколько раз туда-сюда ездить. День ездим, три отдыхаем, тоже не дело. Однако заболтался я, — прервал он сам себя. — Бегут мои стрекозихи.

— Дядюшка Пьер, — закричала подбегая Жанна, — мы пришли! Правда, мы быстро?

— До колокола успели, — ворчливо отозвался конюх. — Залезайте на телегу, да осторожнее, не свалите бидоны.

Подождав, когда пассажирки устроятся, Медоуз тронулась с места. Ехали они медленно дядюшка Пьер не понукал кобылу, понимая, что ей и так нелегко. Вдруг Мари спрыгнула с телеги и побежала в придорожные кусты.

— Тпрру! Стой, Медоуз! Что случилось? — крикнул конюх.

— Дядюшка Пьер! Жанна! Идите сюда, быстрее!

Жанна спрыгнула с телеги и подбежала к сестре. Дядюшка Пьер прибежал вслед за ней и присвистнул. На траве около кустов лежал мужчина лет тридцати в светло-зелёном камзоле, на его левом плече расплывалось тёмное пятно.

— Молодец, востроглазая, — похвалил девочку конюх. — Вот что, снимайте-ка бидоны и ставьте их под эти кусты. Этого молодчика нужно отвезти в монастырскую больницу. А за молоком я потом съезжу.

Через пять минут телега с раненым въезжала в монастырские ворота. В госпитале сестра Франческа извлекла у него из плеча пулю, пробормотав, что раненный потерял много крови и может не дожить до утра. Узнав о самовольной отлучке девочек, сестра Клод рассердилась и отправила их ухаживать за раненным. Но, вопреки её предсказаниям, уже через два часа мужчина открыл глаза и, подкрепившись крепким куриным бульоном, был допрошен девицами пятнадцати лет.

— Где я? — поинтересовался мужчина.

— В бенедектинском монастыре, в Эврё, в Нормандии.

— Давно?

— Часа три, мы вас нашли у дороги, вы были ранены.

Мужчина поморщился и прикрыл глаза, но внезапно попытался приподняться на кровати.

— А сумка, моя сумка, где она? И конь, с ним хорошо обращаются?

— При вас ничего, не было, — ответила Мари, — и коня тоже.

— Дьявол! — выругался мужчина и откинулся на подушки.

— Вы как-то странно говорите, — заметила Жанна, — вы француз?

— Да, — вымученно улыбнувшись, ответил раненный, — я родом из Безансона, граф де Ортвиль.

— Меня зовут Жанна, мою сестру Мари.

— Вашу сестру? — переспросил граф.

— Да, а что?

— Нет, ничего, — с придыханием заверил граф, — просто вы не похожи.

— Вы тоже не слишком похожи на француза, — сухо заметила Мари. — В Безансоне люди не настолько смуглые.

— Просто я недавно из Венеции, — пояснил граф.

— У вас украли сумку, коня, и чтобы вы не дай бог не нашли похитителя, вас просто подстрелили, — кивнула Жанна. — Куда вы ездили?

Раненый поморщился и ответил:

— К жене.

Сёстры переглянулись.

— Месье, — улыбаясь, сообщила Мари, — вы, очевидно, давно не были во Франции.

— Что вы хотите сказать? — удивился граф.

— Только то, что ревнивые жёны так не поступают. Судя по тому, как вы отреагировали на упоминание о сумке, в ней лежало что-то важное. Если вы хотите это вернуть или предупредить кого-то другого, мы с сестрой, пожалуй, сможем вам помочь, но для этого мы должны знать правду.

Граф сделал усилие и приподнялся на подушках.

— Не суйте нос не в своё дело, мадемуазель! — рявкнул он. — И вообще, почему вы ещё здесь? Позовите кого-нибудь из сестёр и ступайте на занятия! После вспышки гнева он со стоном опустился на кровать.

Жанна смочила полотенце и отёрла лицо графа.

— Боюсь, это невозможно, — нежно сказала она.

— Почему?

— Потому, что все сёстры сейчас заняты. В больничном крыле сейчас очень много пациентов. Вам как мужчине предоставили отдельную палату, а нас попросили, чтобы мы за вами ухаживали.

— Кровь Христова! — выругался граф.

— Сейчас вы ничего сами не можете сделать, — подхватила Мари. — Зато мы можем, если вы, конечно, не против, передать вашим близким, что вы на некоторое время задержитесь во Франции. Только кому?

— Моей жене, — угрюмо произнёс граф.

— В Безансон? — уточнила Мари.

— Нет, — поморщился граф, — в Венецию. У неё собственный дом на пьяцца де Ламаре. Дайте воды.

Жанна торопливо протянула ему жестяную кружку.

— Как в Венецию? — удивилась Мари. — Вы же говорили, что приезжали к жене…

— Да! Боже мой, зачем, я вам всё это рассказываю, — простонал граф. — Просто раньше я считал, что у меня их две.

Жанна, услышав такое, налила из кувшина воды в кружку и выпила её сама.

Граф стал рассказывать, ежеминутно прерываясь, картина вырисовывалась следующая. Когда граф был слегка помоложе, чем они сейчас, у него был друг и они оба полюбили одну девушку. Как граф узнал спустя некоторое время, друг к ней сватался, но безрезультатно, она полюбила графа. И тогда друг взялся устроить их брак. Под покровом ночи в часовне их обвенчал какой-то монах. Шли годы, граф вырос, ушёл на войну, потом долгое время служил при дворе короля, вместе с ним попал в Венецию. К тому времени он был уверен, что его жена скончалась от эпидемии. В Венеции он встретил чудесную девушку и после нескольких лет знакомства попросил её руки. Через два месяца его жена должна была родить и случайно через французского посла граф узнал, что его первая жена жива. Само собой, Иветте, так звали вторую жену, граф ничего не сказал, только сообщил, что ему нужно будет отлучиться на недельку во Францию. В Безансоне он разыскал свою первую любовь и нашёл её в добром здравии. Она сняла груз с его плеч, объяснив, что их венчание было незаконным по двум причинам: во-первых, они были несовершеннолетними, а во-вторых, монах, венчавший их, был ненастоящим, с досады заклятый друг графа отыскал какого-то расстригу, совершившего таинство венчания, потому и обряд проходил ночью. Его первая жена давно замужем, у неё трое ребятишек и своему бывшему мужу она тоже желает счастья. Осчастливленный граф уехал от неё, а тут внезапное нападение. Коня нет, сумки тоже, плечо прострелено, а Иветта наверняка изводится от беспокойства.

Граф утомлённо прикрыл глаза и долгое время молчал.

— Напишите ей письмо, — предложила Мари, когда он наконец открыл глаза. — Мы передадим.

— Письмо? — задумался граф. — Попробую. Помогите мне.

Жанна приподняла подушки и граф сел. Из прикроватной тумбочки она вынула пузырёк с чернилами, перо, бумагу и сказала:

— Диктуйте.

— Я сам, — попросил граф.

Он писал с трудом, часто останавливаясь. Наконец письмо было закончено и граф передал его Мари.

— Я, наверно, сошёл с ума, — устало произнёс он, — как вы выберетесь из монастыря?

— Это наше дело, — ответила Мари, пряча письмо, — не волнуйтесь.

— Да, вот ещё, — хрипло сказал граф, — зайдите к графу Дюскере, его дом вам покажут, передайте ему, что письмо похищено, и сразу же уходите. Вы поняли? — настойчиво переспросил он.

— Да, — заверила Жанна. — Мы всё сделаем.

Граф закрыл глаза, девочки вышли из палаты и пошли по галерее. Колокол только что возвестил о начале мессы.

— До вечера ещё далеко, — сказала Жанна, — жаль.

— Наоборот, есть время всё подготовить, — не согласилась сестра.

— Корсаж и юбка уже лежат рядом с костюмами сыновей дядюшки Пьера.

— Нам понадобится только один костюм, — подумав сказала Мари. — Сандро наверняка, купит себе что-нибудь подходящее. Наш конюх, человек небогатый, как и мы, впрочем, но если мы собираемся использовать одежду его сына, я думаю, за неё надо заплатить, как ты считаешь?

— У нас есть деньги, которые мы выручили за браслет твоей матери, — стала вспоминать Жанна, твоё жемчужное ожерелье и…

— Мамина фероньерка, на золотой цепочке, — обрадованно сказала Мари. — Этого достанет на то, чтобы заплатить дядюшке Пьеру за костюм.

— Тс! — предупредила сестра, по направлению к ним шла Катрин.

— О, — постаралась удивиться она, — вы уже вернулись? Как прошла прогулка за монастырскими стенами?

— Замечательно! — ответила Жанна.

— А как монастырский сад? — невинно спросила Мари. — Посадили что-нибудь новенькое?

Катрин закусила губу, но через несколько секунд уже улыбалась:

— Так, ничего особенного, — ответила она, — ноготки и каланхое. Вы на мессу?

— Разумеется, — вежливо ответила Жанна, — ты с нами?

— Конечно, — согласилась Катрин. И девушки продолжили путь вместе.

После мессы девочки получили поручение от сестры Клод зайти в трапезную и хорошенько прибраться там перед ужином. Жанна скоблила столы широким ножом, а сестра, стоя на коленях, мыла полы. Когда всё было готово, Жанна сходила на конюшню за соломой и разбросала её по свежевымытому полу.

— Сестра Жасинта, — позвала она, — у нас всё готово.

Из кухни вышла монахиня с добродушным морщинистым лицом и придирчиво оглядела трапезную.

— Ну, и хорошо. Вымойтесь, приберите волосы и ступайте на кухню. Велено накормить вас отдельно.

Получив по куску хлеба и стакану молока, сёстры молча прошли в угол кухни и уселись на скамью. Нехитрый ужин был съеден в мгновение ока.

— Теперь ступайте к себе.

Девушки поклонились и вышли. Переступив порог спальни, Мари охнула: подушки на их кроватях были изрезаны и на полу валялся гусиный пух.

— Катрин, — сказала Жанна, сжимая кулаки, — ну она сама напросилась.

— Какая разница, кто, — перебила её сестра, — сейчас сюда придёт сестра Клод.

Жанна присвистнула.

— Быстро, помоги мне.

В обрывок наволочки они собрали пух и обрезки материи.

В коридоре послышались шаги. Жанна быстро приподняла одеяло на кровати Катрин и спрятала следы погрома. В спальню вошла сестра Франсуаза.

— Так, так. Надо полагать, вы уже отужинали, мадемуазели?

— Да, сестра, мы только что вернулись из трапезной, — подтвердила Мари.

— Как это низко! — воскликнула сестра Франсуаза. — Воспользоваться доверием бедной девочки, чтобы совершить проступок, мне за вас стыдно! И чтобы не говорила Сестра Клод, я считаю наказание, которое она избрала для вас, слишком мягким. Поскольку вы скоро станете послушницами, вам бы не мешало набраться немного смирения, оно больше приличествует молодым девицам.

Она обвела взглядом комнату, словно хотела найти предмет, источающий названную добродетель и указать на него в качестве примера, но обнаружила совершенно иное.

— А это что? Почему на ваших кроватях нет подушек? Отвечайте!

— Сестра Франсуаза, это моя вина, — ответила Мари. — Дядюшка Пьер в последнее время жаловался на ревматизм и плохой сон. У него очень плохие подушки, твёрдые. И я уговорила сестру отдать ему наши.

— Неужели? Весьма похвально. Я спрошу у него, так ли это.

Сестра Франсуаза направилась к выходу, сказав:

— Но сестра кастелянша сейчас болеет и новых подушек вам придётся подождать, доброй ночи, мадмуазели.

— Доброй ночи, сестра Франсуаза, — хором ответили девушки.

Когда остальные воспитанницы вернулись из трапезной, сёстры уже спали.

— Тише, — предупредила Валерия. Вы их разбудите.

— Подумаешь, неженки, — фыркнула было Гертруда, но заметив суровый взгляд старшей воспитанницы, замолчала.

Минуту спустя Катрин издала такой визг, что не проснуться было невозможно.

— Что ещё случилось? — спросила Жанна.

— Катрин, ты ведёшь себя неприлично, — одёрнула девушку Альбина. — Сейчас сюда весь монастырь сбежится. Что за дьявол у тебя в кровати?

— Это они, это всё они! — закричала Катрин, бросаясь с кулаками на Жанну.

Жанна не смогла отказать себе в удовольствии и залепила ей такую пощёчину, что Катрин села на пол.

— Помилуй, Катрин, — пряча усмешку заговорила Мари, — зачем нам твоя кровать? У нас, слава богу, свои имеются.

Улыбнувшись, Альбина откинула одеяло, на кровати Катрин и увидела изрезанные подушки.

— А вот это уже не смешно, — проговорила она. Вы понимаете, что за это накажут всех? — обратилась она к Мари.

— Неужели ты думаешь, что мы сами себя лишили удобства, чтобы похихикать в сторонке, когда всех будут наказывать? — ответила Мари.

— На вас это не похоже, — согласилась Альбина.

— Похоже, ещё как, похоже! — закричала Катрин. — Они и не такое могут! Они…

— Замолчи, — сказала Валерия, подходя к ней, — а то я добавлю.

Катрин икнула и замолчала.

— Зря ты это, Катрин, — вырвалось у Генриетты.

Валерия быстро повернулась к ней:

— Что ты знаешь? Говори! — приказала она.

— Ничего я не знаю, — попыталась увильнуть Генриетта. Но увидев, что даже Клара смотрит на неё с подозрением, сказала: — Катрин бесится потому, что её обманули. Девушки сказали ей что, сестра Франсуаза, ждёт её чтобы приводить в порядок монастырский сад, а на деле оказалось наоборот, за то, что она отлучилась с места, где отбывала наказание, сестра послала её чистить выгребную яму. А эти девицы, — Генриетта свирепо глянула на сестёр, — гуляли за монастырской стеной.

— Так, — нехорошим тоном произнесла Валерия, обращаясь к Катрин. — И ты не нашла ничего лучше, как подставить всех, изрезав им подушки?

— А вы, — поддержала, её Альбина, — прекрасно знали, что ждёт Катрин, и отправились на прогулку?

— Я считаю, что нам не нужно их замечать, всех троих, — сказала Клара.

— Пусть они всё приведут в порядок и ложатся спать, — вынесла свой вердикт Валерия. — И если я услышу хоть звук недовольства от кого-либо из этой троицы, попрошу сестру Клод рассудить, как нам быть с виновными в таком случае.

В монастырских кельях давно погасли огни, обитель погрузилась в глубокий сон. Но не у всех эта ночь выдалась спокойной. Проклиная свою бессонницу, конюх выбрался во двор, подышать свежим воздухом. Через некоторое время он замёрз и собрался уходить, как вдруг заметил женщину, в монашеском одеянии, поспешно идущую через двор.

— Вот те раз, — прошептал дядюшка Пьер узнав сестру Клод. Ей то чего не спится? Он сделал несколько шагов и притаился у здания библиотеки, справедливо полагая, что оттуда лучше видно.

Сестра Клод подошла к монастырским воротам. Не дожидаясь, пока она их откроет, через стену перепрыгнул мужчина.

— Ты слишком долго, — упрекнул он её.

— Прости, Рикар, меня задержала мать-настоятельница.

— Старушенция ещё не спит? — удивился собеседник.

— Прошу тебя, будь повежливее, когда говоришь о ней, — одёрнула его сестра Клод, — матушка только что отошла ко сну. Зачем ты пришёл на этот раз? Ведь ты клялся именем нашей матери, что оставишь меня в покое.

— Обстоятельства, милая сестра. Обстоятельства. Кажется, вы проявили излишнее рвение в делах милосердия.

— Объяснись, — потребовала сестра Клод.

— Вы приютили в своём монастыре преступника, графа де Ортвиль.

— Мы оказали помощь раненому, которого к тому же ограбили разбойники, — возразила монахиня.

— Ах, так он вам ещё не представился? — удивился Рикар.

— Сестра Франческа, говорила, что он не приходил в сознание, а с девушками, которые ухаживали за ним, я не разговаривала. Какое преступление он совершил? Убийство?

— Нет, здесь дело политическое, сестра, у него должно быть письмо, весьма важное.

— При нём ничего не было, — сказала монахиня.

— Совсем?

— Совсем.

— Дьявол, — выругался мужчина. — Кому он мог его передать?

— Послушай, Клод.

— Сестра Клод, позволю себе напомнить.

— Что? Это неважно. Сестрёнка, я прошу тебя, как только он очнётся, выспроси, где живут его родственники, и дай мне знать голубиной почтой.

— И ты оставишь меня в покое?

— Да, — ответил Рикар.

— Обещаешь?

— Ну, конечно, когда я тебя обманывал?

— И почему я тебе верю? — вздохнула сестра Клод.

— Потому, что мы одной крови, сестрёнка.

— Уходи.

— Я жду твоего письма, — напомнил Рикар, проходя в приоткрытые ворота.

Дядюшка Пьер со своего наблюдательного поста видел всю сцену, но, увы, не смог расслышать ни звука, расстояние было слишком большое. Но лицо незнакомца, так лихо перепрыгнувшего через стену, ему удалось разглядеть, и теперь он ломал голову, где мог его видеть.

Весь следующий день Сандро позже вспоминал как сумасшедший. В самом деле, сбегать в село на ярмарку, купить себе костюм, правда, довольно поношенный, и пару плащей, слава богу, что хозяин опять был у лавочника, привести в порядок все инструменты и верстак, запастись кое-какой провизией на дорогу, ограбив хозяйский погреб. Очевидно, поэтому он и не заметил, как день склонился к вечеру. Хозяин опять шумел во дворе, ругаясь с женой кузнеца, проходившей мимо их дома. Так что пришлось выбираться через узкое окно, которое выходило на пустырь позади дома. Сбросив мешок, Сандро спрыгнул на поленницу, а оттуда на землю. Пригибаясь, побежал вдоль невысокого забора. Убедившись, что на улице нет народа, быстро зашагал.

Придя в порт, он слегка скривился от запаха, витавшего в воздухе: пахло смолой и протухшей рыбой. Пристроившись около перевёрнутой лодки, он стал ждать и невольно уснул, трель малиновки заставила его подскочить. Перед ним стояла улыбающаяся Жанна в наряде городской дамы и высокий юноша в потёртом костюме, явно из прислуги, впрочем, не раз уже виденный учеником оружейника.

— Жанна, Мари, ну наконец-то!

— Тс, — предупредила Мари, — не так громко. Я не Мари, а Анри, привыкай.

— Тебе придётся называть её так целый месяц, чтобы не вызвать подозрений у капитана, — поддержала её Жанна.

— Месяц, — поразился Сандро, — почему? Ведь до Парижа всего два дня пути.

— До Парижа да, — согласилась Мари, — только нам придётся сделать сначала небольшой крюк и заехать в Венецию.

— Куда? — Сандро не поверил своим ушам. — Вы что, с ума сошли?

— Нужно передать письмо жене одного дворянина, — пояснила Жанна, — сейчас он ранен и находится в монастыре.

— С вами не соскучишься, — заметил юноша, — интересно, чем вы собираетесь платить капитану? Одно дело поездка в Париж, это стоит дешевле, чем вояж в Венецию, одного вашего браслета, пожалуй, не хватит.

— Да, — спокойно сказала Жанна, — но у нас есть ещё жемчужное ожерелье.

— А на обратную дорогу?

— Для нас главное попасть в Венецию, — заметила Мари, — а как оттуда выбираться, будем думать потом.

— Замечательно, — Сандро развёл руками. — Что ж, я знал, с кем связываюсь. Одних я вас не отпущу и не надейтесь, но если вы хотите сказать, что я должен носить женское платье, то я категорически против, — продолжал юноша.

— Он прав, — неожиданно севшим голосом, — сказала Мари. У тебя должна быть горничная.

— И где мы сейчас достанем платье? Между прочим, у нас денег только на проезд, — сказала Жанна.

— У меня есть немного, — ответил Сандро, — пришлось продать два арбалета.

Он вытащил худенький кошелёк и извлёк из него два пистоля.

— Ждите меня здесь, — попросила Мари, — я быстро. И пошла в сторону дороги, где стояли домики рыбаков.

Через полчаса, когда Жанна уже начала терять терпение, а Сандро с тоской думал зачем он связался с этими взбалмошными девицами, их окликнула высокая девушка, в коричневой юбке, корсаже и льняной рубашке, волосы были спрятаны под белый чепец.

— Ну как?

— Ничего, — одобрил Сандро, — для горничной небогатой дамы сойдёт. Я думаю, что капитан не станет особенно придираться.

— Мне удалось сэкономить целый пистоль, — похвасталась Мари. — Держи.

— Однако время поджимает, — заметил Сандро. — Пошли уговаривать капитана.

Глава 4. В путь

Капитан судна, плывущего в Венецию, был сердит. Целый день напрасно простояли в этом порту вместо того, чтобы двигаться по направлению к Гавру, по милости какого-то богатого пассажира, сошедшего на берег и обещавшего заплатить вдвойне, если капитан дождётся его возвращения. Прождав около суток, капитан не раз зарёкся не связываться с богачами. «Лучше синица в руках», — философски рассуждал он. Поэтому он снисходительно отнёсся к просьбе молодой небогатой аристократки доставить её в Венецию. Он просто рассмеялся ей в лицо и спросил, знает ли она, сколько стоит такое путешествие? Обычно он не тратил столько слов на то, чтобы отговорить нежеланных пассажиров от их намерения. Одного «нет», сказанного соответствующим тоном, было вполне достаточно. Но сейчас перед ним стояла молодая измученная девушка, к тому же не уродка. Капитан невольно подтянулся и смахнул несуществующую пылинку с лацкана куртки. На стоящих позади дамы слуг он не обратил внимания.

Жанна протянула ему кошелёк:

— Я думаю, этого должно хватить, — сказала она.

Капитан раскрыл кошелёк и снова засмеялся.

— Милая барышня, этого хватит только до Гавра, ведь вы намерены путешествовать со слугами?

Жанна молча сняла с шеи жемчужное ожерелье и положила его в кошелёк.

— Добро пожаловать на борт, мадемуазель, — поклонился капитан, — но каюта осталась только одна, вам придётся поселиться вместе с прислугой.

— Мне всё равно, — устало сказала Жанна. — Когда мы отплываем?

Капитан скрипнул зубами, мысленно помянув нехорошим словом своего пассажира.

— Через два часа, и вот ещё, мадемуазель, до конца путешествия вам лучше не показываться на палубе, мои матросы невоспитанны, у вас нет с собой никаких вещей?

Жанна, сделавшая шаг к трапу, остановилась. — Всё что мне нужно, уже в Венеции, — ответила она и стала подниматься на корабль.

Эту сцену наблюдал мужчина, худощавый, высокого роста, с карими глазами и смуглой кожей.

Когда Жанна поравнялась с ним, он приподнял шляпу, обнажив густые чёрные волосы, которые, впрочем, уже успела тронуть седина.

— Доброго вечера, мадемуазель. Мы с вами соседи по каютам, если вам что-то понадобится, просто постучите в стенку или спросите Деко.

— Меня зовут Жанна Эрвиль, — слегка улыбнулась девушка. — Я очень благодарна вам за ваше предложение и, скорее всего, воспользуюсь им во время пути.

Наконец капитану надоело ждать.

— Жак, — окликнул он одного из матросов, к нему подбежал плечистый детина лет тридцати, — сбегай в село, посмотри не там ли наш пассажир. Да не задерживайся!

Матрос кивнул, свистнул приятелю на борту и кинул ему свою шапку.

Капитан хмыкнул и запахнул полы куртки. Засвежело.

Матросу не пришлось бежать далеко, возле одного из домов рыбачьего посёлка сидел мужчина лет тридцати пяти-сорока, в коричневом камзоле с золотыми галунами, тёмные волосы падали ему на лицо. Со стороны казалось, что он задремал. Матрос подошёл ближе, чтобы его растолкать и понял свою ошибку: из живота пассажира торчал кинжал, его камзол был залит кровью.

Парень перекрестился, закрыл мужчине глаза, и вытащив кинжал, побежал на судно.

— Ну, — грубо сказал капитан, — ты что, чёрта увидел? Нашёл пассажира?

— Нашёл, — еле ворочая языком подтвердил Жак.

— Собирается он на судно возвращаться, сто тысяч чертей? Ну, чего мнёшься, говори толком!

Жак помотал головой и протянул капитану кинжал.

— Вот. Нехорошее это плавание, капитан, нужно возвращаться, — сказал он.

— Тихо! — Капитан взял окровавленный кинжал. — Иди на борт и готовь судно к отплытию. Узнаю, что сболтнул кому-то из команды, запорю. Понял?

— Да, капитан, — угрюмо сказал матрос.

— Проваливай!

Матрос вбежал на судно и принялся яростно разматывать бухту троса.

— Ну, что там, Жак? — окликнул его кто-то из команды.

— Отплываем!

— Слава Богу, неужто пассажир вернулся?

— Нет, — неохотно сказал Жак, — прислал кошель с каким-то мальчишкой. Только зря ноги сбил, гоняясь.

— Не переживай старина, скоро в море.

— И то, — согласился матрос.

Деко прошёл в свою каюту. Сбросил плащ на сундук и задумался. Неожиданная задержка судна его насторожила, а отплытие ломало все его планы. Маркиз был одним из похитителей письма, и то, что капитан отплыл, не дождавшись его возвращения, говорило только об одном — вельможа вышел из игры. Генрих написал в гневе своему исповеднику, что ему стало слишком тяжела королевская власть и он хоть сейчас готов удалиться в монастырь. Письмо пропало, не дойдя до адресата. Когда Генрих понял, что натворил, он заперся в Лувре и молился день ночь святой Деве. Деко понял, что выручать короля ему придётся в одиночку. Очень скоро он напал на след похитителей, — это были маркиз де Линде — венецианец, родственник дожа и Рикар д`Эстрё, француз. Последний довольно успешно проматывал богатство, которое досталось ему от отца. Логично предположив, что маркиз захочет переправить письмо в Венецию, Деко решил отправиться в путешествие, ничего не говоря королю. Пользуясь тем, что маркиз его не видел, так как Деко вернулся из Лиона незадолго до похищения, шут сел на тот же корабль, что и маркиз. Но, очевидно, де Линде всё же что-то заподозрил, потому что буквально на следующий день он сошёл, пообещав капитану за ожидание неплохую сумму. Деко сел на сундук и потёр виски.

— Наконец-то, — услышал он весёлый голос. — Подождут нас сегодня к вечерней мессе!

Деко быстро оглядел стену каюты. Так и есть, один сучок у переборки выпал образовав сквозное отверстие. Послышался смех и голос слуги:

— Хозяин уже всю деревню на ноги поднял, если протрезвел, конечно.

Заинтересовавшись, Деко посмотрел в глазок. Он увидел следующее, служанка, сняв чепчик, сидела на одном из сундуков, Жанна Эрвиль заняла крепкую дубовую скамью, а слуга прислонился к стене.

— Жанна, ты великолепно справляешься со своей ролью, — продолжала служанка. — Как на тебя смотрел капитан!

— Вот именно, — сердито сказал слуга, — ещё один такой взгляд и я очень сомневаюсь, что мы доплывём до Венеции.

Деко в своей каюте приподнял брови. «Очень интересная компания», — подумал он.

Служанка быстро опустила глаза и улыбнулась:

— Сандро, — нежно произнесла Жанна, — я не сомневаюсь в твоих намерениях, но не мог бы ты потерпеть, пока мы не прибудем в Венецию.

— Ладно, — пробурчал юноша, — но уж там-то за такие взгляды у меня любой ответит.

— Там делай всё, что хочешь, — вмешалась служанка, — но не раньше, чем мы передадим письмо.

Деко вытер внезапно вспотевший лоб.

— Однако нужно устраиваться спать, — зевнув, сказала Жанна.

— На этих сундуках? — возмутилась служанка.

— Чем они тебе не нравятся? Я думаю, на судне вряд ли найдётся хоть одна кровать. Вот подушек нет, это действительно плохо.

— Что бы вы без меня делали, — сказал Сандро и достал из мешка плащи.

— А ты как же? — спросила служанка сворачивая плащ.

— А вот так, — ответил юноша безжалостно скомкал мешок и с удовольствием вытянулся на скамье. Спокойной ночи, — пожелал он.

— Спокойной ночи, Сандро, — хором ответили девушки.

Деко задумался. «Странное совпадение, — «маркиз» плыл в Венецию, чтобы доставить письмо. У этой компании, похоже, та же миссия». Из камзола он свернул некое подобие подушки, лег на сундук и уснул, предусмотрительно укрывшись плащом. Ночью похолодало и прохладный воздух проникал сквозь щели кормовых окон. Сандро проснулся и стал шарить по каюте в поисках, чем можно было бы укрыться. Девочки тоже уже ворочались, но не просыпались, очевидно, сказывалась монастырская закалка.

Наконец, отчаявшись найти хоть что-нибудь, Сандро посмотрел на стол. Очевидно, эта каюта была самой роскошной, потому что со стола до самого пола свисала скатерть. Сняв её, юноша разыскал в необъятных карманах своих штанов нож и аккуратно разделил ткань на три части. Получилось немного коротковато, но всё же это было лучше, чем ничего. Сначала он заботливо укрыл девушек, а потом забрался на скамью, свернулся калачиком и закутавшись в скатерть уснул.

Сидеть в каюте девушки не захотели, если вечером там ещё было довольно сносно, то днём было душно, так что они с удовольствием выходили на палубу под охраной Сандро подышать морским воздухом. Связываться с учеником оружейника матросы не хотели, помнили первую стычку, когда вроде бы тщедушный паренёк проучил Жака и Колена. Первого он отправил в красивый, но недолгий полёт до мачты и матрос разбил себе голову о защитное ограждение, а второго, оказавшегося чуть покрепче и к тому же вынувшего нож, с помощью вовремя подоспевшего Деко отправил за борт. Осыпая грязными ругательствами свою команду, капитан вынужден был остановить судно и подобрать незадачливого ловеласа.

Однажды в отсутствие хозяев Деко забрался в каюту девушек и стал внимательно её осматривать. Приподнял крышки сундуков и провёл под ними длинными и чуткими пальцами. Пусто. Щели переборок, тоже пусты. Деко огляделся. Стол! Он бросился к нему и провёл рукой под ним. Ничего. И тут послышались шаги — возвращались хозяева. Спрятаться в каюте было совершенно негде, сидеть в сундуке Деко не хотел, да и не выдержал бы он там, долго. Шут подошёл к окну, и распахнув его вылез наружу. Окно его каюты было недалеко и к счастью открыто. Дотянувшись до подоконника, он повис на руках, затем подтянулся и бросил тело вперёд. Падая, ушиб колено о сундук. Прихрамывая, он дошёл до своего наблюдательного пункта.

— Странно, окно открыто, — изумилась служанка, зайдя в каюту. Деко уже знал её имя — Мари.

Жанна Эрвиль пожала плечами:

— Ничего особенного, видимо ветром открыло, сегодня на палубе свежо.

Сандро закрыл окно, под его ногами, что-то хрупнуло. Он нагнулся и поднял с пола небольшой сине-зелёный камень, треснувший пополам.

— Ветер, — подтвердил он, пряча камень в карман.

Девушки ничего не заметили.

А Деко посмотрел на левую руку. Так и есть, из перстня с изумрудом выпал камень.

Глава 5. Иветта

Месяц спустя капитан с облегчением объявил своим пассажирам:

— Подплываем к берегам Венеции, господа.

— Наконец-то, — вырвалось у Мари.

Жанна строго взглянула на неё и произнесла:

— Благодарю вас, сударь.

— Надеюсь, вам понравилось путешествие? — спросил капитан.

— У меня нет причин для недовольства, — ответила она, — скорее это я должна вас просить забыть тот досадный случай, произошедший у берегов Гавра.

— Не извиняйтесь, — усмехнулся капитан, — я слишком хорошо знаю свою команду и должен сказать, что если бы не ваш слуга и господин Деко, — слегка поклонился он в сторону подошедшего шута, — вы бы очень быстро раскаялись в своей неосторожности.

Он поклонился и пошёл по палубе, по пути дав увесистый подзатыльник нерасторопному матросу, драившему палубу.

Через два часа корабль зашёл в порт Лидо.

Спустившись по трапу, друзья слегка оторопели от крика торговцев, покупателей, рыбаков. Воздух был насыщен ароматами рыбы, кожи, специй и трупов. Жанна повернулась спросить совета у Деко, спустившегося вслед за ними, но увидела только перо его шляпы, мелькавшее в толпе.

— Пусть идёт, — сказал Сандро, — без него разберёмся. Он уверенно повёл девушек вдоль набережной. И, услышав плеск вёсел, остановился. Девушки увидели гондолы и людей в странных полосатых блузах и белых штанах.

— Кто из вас говорит по-итальянски? — полушёпотом спросил Сандро.

Девушки переглянулись и помотали головами.

— Скверно, — улыбаясь гондольерам, продолжал Сандро. — Как же им объяснить куда мы хотим попасть?

— Может, кто-нибудь из них говорит по-французски? — предположила Мари.

Один из гондольеров, седой старик, что-то спросил у Мари.

— Извините, — улыбнулась Мари, я вас не понимаю.

Гондольер повторил фразу по-французски:

— Вам куда-то нужно?

— Да, — согласилась Жанна, — мы хотим поскорее попасть на пьяцца де Ламаре, к дому графини де Ортвиль.

— Это недалеко, — ответил гондольер, — я вас отвезу.

Гондола неторопливо проплывала по узким каналам и друзья имели возможность рассмотреть город. Их поразило смешение архитектурных стилей и смелость венецианских зодчих, которые строили дома у самой воды. Все здания стояли на толстых, крепких сваях.

— Смотрите! — внезапно крикнула Жанна, указывая на мост. — Человеку плохо.

Какой-то прохожий с измождённым лицом в чёрном поношенном плаще подошел к решётке моста и повис на ней с закрытыми глазами.

Гондольер быстро взглянул на него, нахмурился и нажал на весло. Гондола быстро полетела вперёд.

— Подождите, — возмутилась Мари, — надо помочь.

— Его вы уже не спасёте, — сказал гондольер. — Кажется, он умер, упокой Господь его душу.

— От чего? — спросил Сандро.

— От голода, — ответил старик.

— Поворачивайте гондолу, — решительно сказала Мари.

— Милая барышня, моя гондола не лодка, — начал старик, но, посмотрев в глаза Мари сказал, — слушаю, госпожа.

Совершив разворот, гондольер довёз своих беспокойных пассажиров до берега. Девушки и Сандро побежали к мосту.

— Осторожно, снимай его, Сандро. Жанна отёрла лицо венецианца платком, смоченным в канале.

— Мари у тебя есть, что-нибудь съестное? — спросила она.

— Он жив? — спросила Мари, роясь в кармане.

— Да, слава богу. У него сердечный приступ. И оголодал он тоже.

— У меня только горбушка, — сказала Мари.

— Дайте ему это, — посоветовал кто-то, протягивая флягу.

Мари обернулась, за её спиной стоял старик гондольер.

— Спасибо, — она выхватила флягу и протянула её Жанне.

Жанна понюхала горлышко.

— Божоле? — она посмотрела на старика.

— С александрийскими травами, — кивнул гондольер.

— Подойдёт.

С помощью Сандро она, влила в рот пожилого венецианца содержимое фляжки.

Человек закашлялся и открыл глаза.

— Кто вы, — с испугом спросил, он по-итальянски.

— Они, французы, путешественники, — объяснил ему гондольер. — Ты ещё на этом свете, приятель, благодари их, это они тебе не дали добраться до ангелов.

— Боже, благодарю тебя! — воскликнул венецианец. Спасибо вам, благородные дамы, благодарю вас кавалер, за то, что вы спасли мне жизнь, и мой Антонио не остался сиротой, — по-французски сказал венецианец, пытаясь встать.

— Лежите, — строго сказала Жанна, вам сейчас нельзя вставать.

— Скажи куда тебе нужно, и я отвезу тебя, — предложил гондольер.

— Я всего лишь скромный книготорговец, моя лавка находится у моста Риальто.

— Знаю такую, — кивнул старик. — Нет, нет, сынок, тебе его не поднять, — обратился он к Сандро. — Дай — ка я. — И взял венецианца на руки.

В гондоле девушки расстелили плащи на скамье и гондольер бережно уложил на них венецианца. Через несколько минут они подъехали к богато украшенному палаццо. Гондола замерла у небольшой лестницы.

— Вот это дом графини де Ортвиль, — сказал старик. — А я пока отвезу беднягу в его лавку. Друзья вышли на берег.

— Спасибо, — сказала Мари, — сколько мы вам должны?

Старик странно поглядел на неё, сказал:

— Оставьте ваши деньги при себе, мадемуазель, — и оттолкнулся веслом от причала.

Вход в палаццо они обнаружили быстро. Дверь открыл слуга в красной ливрее.

— Добрый, день, — поздоровалась Жанна. — У нас письмо к графине де Ортвиль от её мужа из Франции. Мы можем её видеть?

— Разумеется, — поклонился слуга. — Я сейчас доложу госпоже о вас. Проходите.

За дверями начались чудеса. Высокие отделанные мрамором стены отражались в начищенном до блеска мозаичном полу, их украшали ажурные светильники. Около белокаменной лестницы, висело большое в человеческий рост зеркало в золочёной раме.

— Андреас, — послышался властный голос, — кто эти люди?

Сандро быстро обернулся, и поклонился, к ним неслышно подошла немолодая, дородная дама в платье тёмного сукна и белом чепце.

— Они приехали из Франции, с письмом для графини, госпожа Амина.

— Надеюсь, у вас нет неприятных известий, — обратилась к ним дама. — Это было бы нежелательно для моей госпожи.

По лестнице осторожно спускалась дама в широком платье. Слуга кинулся к ней и, поддерживая под руку, что-то сказал.

— Из Франции?! — вскричала она. — Проведи меня к ним, быстрее!

Осторожно поддерживая госпожу под локоть, слуга помог ей спуститься.

— Что с Франсуа? — с придыханием спросила графиня.

— Он прислал вам письмо, госпожа графиня, — ответила Мари, протягивая ей послание графа.

— Вас зовут Мари Эрвиль, а это ваша сестра Жанна, — верно? Он пишет, что упал с лошади, — прочитав письмо, — сказала графиня. — Это правда?

Амина предостерегающе кашлянула.

— Поди прочь, кормилица! — возмутилась Иветта. — Я хочу знать, что с моим мужем!

— Как вам угодно, госпожа, — сказала Амина. — Только не волнуйтесь.

— Так что? — спросила графиня.

— Когда мы его нашли, лошади с ним не было, — ответила Мари. — Но он действительно очень сильно повредил ногу. Мы отвели его в монастырскую больницу. Не беспокойтесь, сестра Франсуаза сказала, что это не опасно, но ему придётся пока остаться в монастыре. Он был страшно взволнован и узнав, что лечение затянется, просил нас передать вам письмо.

— Чтобы выполнить эту просьбу, нам пришлось сбежать из монастыря, — поддержала сестру Жанна. — На те деньги, которые были у нас и у Сандро, мы добрались до Венеции. К сожалению средств, на обратную дорогу у нас нет. Но мы устроимся на работу, если вам угодно будет дать нам рекомендательное письмо.

— И речи быть не может, — заявила Иветта. — Вам отведут комнаты в доме и вы будете жить здесь на правах гостей.

— Слушаю, госпожа, — поклонился Андреас.

— Сама я не выхожу из дома, а Амина ходит не дальше базара. Вашей единственной обязанностью будет доставлять мне городские сплетни и книги. У моста Риальто есть книжная лавка.

— С её владельцем мы сегодня познакомились, — сказал Сандро.

— Чудесно, — расцвела Иветта, — мне теперь не будет так скучно. Андреас проводит вас. Андреас, передай Делии, чтобы она приготовила госпоже Жанне зелёную комнату, а госпоже Мари голубую. Сандро, — она на секунду задумалась, — отведите кабинет, что рядом с фехтовальным залом.

Оставив гостей, Иветта прошла в свои покои, которые находились этажом выше, от сопровождения слуги она отказалась и поднималась по лестнице сама. Андреас проследовал за ней на почтительном расстоянии и отдал распоряжения невысокой крепкой женщине с курчавыми волосами, которые выбивались из-под чепчика.

Воспользовавшись отсутствием госпожи и её преданного слуги, Амина приступила к допросу.

— А теперь правду — потребовала она, — то, что вы хорошо сочиняете, я уже убедилась. Что с моим господином?

— Он ранен, — сказала Жанна. — Мы его нашли в придорожных кустах близ монастыря, он потерял много крови. Сестра Франсуаза боялась, что он не доживёт до утра.

Амина перекрестилась:

— Господь всемилостивый!

— У него достало силы, чтобы уведомить жену, что с ним всё в порядке и уговорить нас отвезти письмо. — сказала Мари. — Эта рана удержит его в постели не меньше месяца.

Амина опять перекрестилась и прошептала молитву.

— Вот что, — сказала она наконец, — пойдёмте со мной, вас надо переодеть. Слишком уж вы пообносились за время путешествия.

Она провела их в просторную комнату, находящуюся на первом этаже. Все её стены были украшены фресками, с плывущими гондолами, вместо ажурных светильников использовались фонари, похожие на те, что венчают корму венецианской галеры. Пол также был мозаичным, но с более простым рисунком. Открыв большой шкаф красного дерева, Амина вытащила два платья — одно серо-голубое с небольшим вырезом и похожего покроя тёмно-зелёное.

— Эти платья моя госпожа носила до замужества, — с гордостью сказала она. — А вот с башмаками придётся немного подождать. Пьетро закажет у сапожника для вас новые.

Отдав платья девушкам, Амина снова покопалась в шкафу, достала рубашку тонкого полотна, узкую коричневую куртку со шнуровкой на груди, трико, и протянула Сандро.

— Это осталось от брата моей госпожи, упокой Господь его душу, — сказала кормилица.

— Благодарю, — поклонился Сандро.

— Мы вам очень признательны, — сказала Мари.

Кормилица всплеснула руками:

— Так чего вы стоите, переодевайтесь. Вон ширма, в углу.

Около окна действительно стояла высокая ширма, на ней были нарисованы сцены из венецианской жизни. Быстро справившись с хитростями корсета, девушки облачились в новые платья и освободили место для Сандро.

— А вы не копаетесь с переодеванием, — одобрительно заметила Амина. — Вот теперь вы выглядите, как полагается госпожам.

Сандро вышел из-за ширмы и девочки ахнули: перед ними стоял настоящий венецианец.

Деко бежал, расталкивая прохожих локтями. Когда он сходил с трапа, он увидел, что на набережной стоит Рикар д`Эстрё. Вот это было скверно. Плохо было уже то, что он приехал в Венецию быстрее. По информации, которую шуту удалось собрать в различных портах, куда заходил корабль, двор переехал в Блуа и Гиз, находясь в Париже, чувствует себя некоронованным королём. Рикар, увидев на сходнях знакомую долговязую фигуру, издевательски поклонился и постарался скрыться. Деко некоторое время его преследовал, но у моста Риальто потерял.

«Кровь Христова! — выругался про себя шут. У кого же настоящее письмо?»

Оглядевшись вокруг, он заметил небольшой кабачок недалеко от церкви. И уже направил туда свои стопы, как вдруг услышал милый сердцу голос:

— Господин Деко?

— Изабелла, радость моя!

В церкви только что закончилась месса, народ шёл из храма, и от толпы отделилась стройная молодая женщина в тёмной мантилье.

— Вот так сюрприз! Вы опять в Венеции, надолго? — осведомилась Изабелла.

Деко улыбнулся и развёл руками.

— Но я настаиваю, чтобы вы погостили у меня, — потребовала женщина.

— Ты не вышла замуж? — спросил шут

— С какой стати? Я жду, когда вы предложите мне руку и сердце, — шутливо ответила Изабелла.

В её палаццо шут впервые за много дней почувствовал себя свободным.

Изабелла отпустила слуг и сама прислуживала ему за столом. Насытившись, Деко откинулся на спинку стула.

— Сядь, — попросил он, — я хочу на тебя посмотреть, очень ли ты изменилась с нашей последней встречи.

Изабелла опустилась на стул.

— Ты по-прежнему не желаешь золотить волосы? — улыбаясь, сказал шут.

— Я не хочу их портить, — ответила Изабелла. — Попробуйте этого вина, мой господин. У вас появились седые волосы, — продолжала она, — и эта складка на лбу, вы чем-то огорчены?

Деко отпил вина из серебряного кубка с чеканкой, удовлетворённо хмыкнул:

— У тебя хороший вкус.

— Мне прислала несколько бочек этого хереса графиня де Ортвиль.

— Кто? — Деко нахмурился.

— Иветта, мы с ней вместе воспитывались в монастыре, во Франции.

— Её муж сейчас в Венеции?

— Что? — удивилась Изабелла. Нет, кажется, а почему вас это интересует?

— Так, а ты бы не могла узнать наверное?

Изабелла встала:

— Я ничего не буду узнавать, пока вы мне не объясните, в чём дело.

В доме графини де Ортвиль все с самого утра носились как угорелые.

— Пьетро, ты послал за возчиком? — спрашивала Амина слугу.

— Да, госпожа Амина, — сказал ему, чтобы он выбрал самую лучшую, самую смирную лошадь.

— Делия, — переключилась она на служанку, — все окна в доме вымыты?

— Все, госпожа Амина, — отвечала она, — я лично следила за работой Энрике и Гаспара.

— Скажи им, чтобы привели в порядок витражи в галерее.

— Да, госпожа Амина.

Сандро, вышедший на шум из своего кабинета, не мог понять, в чём дело.

— Что-то случилось, госпожа Амина? — подойдя к кормилице, спросил он.

— Я могу чем-то помочь?

— О, весьма кстати, Сандро. Съезди с нашим возчиком к колокольне и купи вина. Да осторожнее возвращайтесь, не расплескайте его по дороге. Нас решила посетить крестница дожа, графиня Изабелла Фоскари.

Сандро кивнул и стал спускаться по ступеням. С возчиком Бальтазаром он быстро нашёл общий язык, заметив, что одна из подков его лошади стёрлась и надо бы после того, как они привезут вино, навестить кузнеца.

Жанну и Мари госпожа графиня потребовала к себе, чтобы нарядиться к приезду лучшей подруги. Делию и Амину к выбору наряда она не допустила.

Будуар Иветты был роскошен. В центре стояла огромная кровать с балдахином, стены были расписаны мифологическими сюжетами. Справа от входа висело огромное венецианское зеркало и стоял небольшой столик на гнутых ножках с резной консолью. Около него-невысокий алтарь, на котором лежала раскрытая библия.

Иветта с нескрываемым удовольствием наблюдала, какое впечатление убранство её комнаты произвело на девушек.

— Ну, мои милые, и как вам Венеция? — спросила она.

— Она великолепна, но Франция — наша родина, а на родной стороне всегда чувствуешь себя лучше, — отвечала Мари.

— Ничего, вот приедет Франсуа, и вы вернётесь к себе домой, — бодро сказала Иветта.

— А теперь помогите мне одеться, меня собирается посетить подруга и я хочу выглядеть как можно лучше. Какие наряды сейчас в моде во Франции?

— Мадам, вы собираетесь принимать графиню Изабеллу в гостиной? — спросила Жанна.

— Разумеется, — слегка удивилась Иветта, — а как же иначе?

— Принимая во внимание ваше приятное положение, я бы посоветовала устроить вам приём здесь, — продолжала девушка.

— Здесь?! — вскричала Иветта. — Это невозможно! Что обо мне подумает двор.

— Подумают, что вы законодательница моды, — сказала Мари. — Вы наденете свой самый красивый пеньюар, драгоценности. А мы с Жанной сделаем вам причёску.

Вокруг кровати можно расставить стулья и сервировать невысокий столик.

— Его можно будет поставить вот здесь, у окна, — сказала Жанна.

Иветта заколебалась:

— В пеньюаре, днём? Лучше вот как: Франсуа мне перед свадьбой подарил штуку китайского шёлка, и я велела сшить из него платье. Оно достаточно свободное и не стесняет движений, — сказала она.

— Как вам будет угодно, госпожа графиня, — сказала Жанна.

Портшез графини Фоскари прибыл во второй половине дня. Изабелла благосклонно кивнула слугам и разрешила Амине угостить их на кухне кувшинчиком бургундского. Слегка удивилась, что подруга не встречает её, но узнав о её положении, вихрем взлетела в её комнату и нашла Иветту полулежащей на кровати, одетой в шикарное платье.

— Дорогая, почему ты, не сообщила мне, что ждёшь ребёнка? Я бы предоставила к твоим услугам лучших акушеров Венеции, — сказала Изабелла.

— Не хотела тебя затруднять. Амина нашла хорошую, знающую женщину, если бы ты только знала, Белла, как она внимательна ко мне.

— Я думаю, — фыркнула Изабелла. — Твоя кормилица просто чудо, она бы достала для тебя драгоценности со дна Адриатики. Когда ждёшь?

— Акушерка говорила, что через два месяца, а я чувствую, что ближе к карнавалу. Он у меня такой беспокойный. Торопится, появится раньше.

— Он? — переспросила Изабелла, присаживаясь на кровать. — Ты знаешь, наверное?

— О да, — сказала Иветта с гордостью, — когда моя мать вынашивала моего брата, живот был точно такой же. Но что мы всё обо мне да обо мне. Расскажи лучше о себе. Ты ещё не вышла замуж?

— Крёстный подыскивает мне мужа, боюсь, что года через два меня заставят обвенчаться с каким-нибудь старым придворным, — сказала Изабелла.

— Я удивляюсь его долготерпению, — заметила её подруга. — Скольких женихов ты уже отвергла?

— Ну, если считать герцога Бургундского, то семерых.

Дамы посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Ой, — сказала Иветта, напряжённо улыбаясь.

— Что? — подскочила Белла.

— Нет, ничего не беспокойся, просто малышу, кажется, по душе наша встреча и он сейчас кувыркается.

— Дай мне слово, — потребовала Изабелла, — что немедленно известишь меня, когда начнутся роды, в любое время дня и ночи.

— Ну конечно. Позволь мне тебя угостить.

Иветта показала на роскошно сервированный стол. На большом золотом блюде лежала форель. Около блюда с куропаткой лежала изящная вилка с двумя зубцами. Наполненные вином хрустальные графины, покрытые эмалью, горделиво возвышались над золотыми тарелками, рядом с ними стояли два кубка ювелирной работы. У стола стояли стулья с узкими спинками.

— Ветта, — нежно сказала Изабелла, — ты всё такая же маленькая чудачка. Ну к чему нам столько? Ни ты, ни я не съедим и половины.

— Ничего, — нашлась Иветта, — отправим на кухню, не пропадёт. К тому же у меня сейчас гости.

— Гости? — заинтересовалась Белла. — Откуда?

— Ты не поверишь, из Франции.

— Какие-нибудь вельможи? — спросила графиня, садясь за стол.

— Воспитанницы монастыря.

Изабелле, которая в этот момент пробовала форель, кусок попал не в то горло. Она закашлялась, отпила вина из кубка. И посмотрела на подругу.

— Мой Франсуа отправился во Францию больше месяца назад по каким-то делам. Что-то там произошло и он серьёзно повредил ногу. Его нашли девушки и отвели в монастырскую больницу. И представь, чтобы успокоить меня, он написал письмо и уговорил их сбежать, чтобы они смогли передать его мне. Правда, девушки взяли с собой в качестве сопровождающего молодого человека.

Изабелла расхохоталась.

— Браво, — наконец сказала она отдышавшись. — А эти девицы, не промах! О такой выходке мы с тобой могли только мечтать. Я хочу с ними познакомиться.

— В другой раз, — развела руками Иветта. Сейчас я их послала в книжную лавку.

— Подожду, — согласилась Изабелла.

— Итак, — сказала, подруга, поднимая кубок, — я желаю услышать о твоих приключениях. Ты так неожиданно исчезла, после нашей с Франсуа свадьбы.

— Ты помнишь герцога Дармутского, этого долговязого зануду? — спросила Изабелла.

— Он присутствовал на нашей свадьбе и сидел по правую руку от дожа. Погоди, так он, — Иветта прикрыла рот ладошкой.

— Именно, дорогая, он был очередным кандидатом в женихи, причём столь навязчивым, что я никак не могла от него отделаться. Куда бы я ни пошла, с кем бы ни заговорила, всюду оказывался он как бы случайно. В конце концов мне это надоело. И я подкупила одного капитана. Ты же знаешь, дож не разрешил мне выезжать из Венеции, пока я не женюсь. После свадьбы я переоделась в мужское платье и пробралась на галеру.

— А если бы она пошла в Алжир? — взволнованно перебила Иветта.

— С чего бы? — удивилась Белла, я все заранее обговорила с капитаном. Он отвёз меня во Францию. И надо сказать, что я там довольно неплохо провела время.

— Если не учитывать того, что тебе пришлось ходить в мужском костюме, — подхватила Иветта.

— Зато представь, как взбесился крёстный! — воскликнула Белла. — Моему предполагаемому жениху, разумеется, пришлось уехать, хотя перед этим он пытался меня разыскать.

— Интересно, как? — полюбопытствовала подруга.

— Он отправил во Францию человек пятьдесят своих слуг и дал им моё точное описание.

— Боже, как же тебе удалось…, — Иветта отхлебнула из бокала.

— Просто, как всё гениальное: я попросила убежища в монастыре. Объяснив, что меня хотят убить за то, что я стала невольной свидетельницей преступления.

Когда волнения немного поутихли, я захотела вернуться домой. Но не тут-то было, монастырские сёстры вцепились в меня как клещи. Пришлось пообещать им достаточно большую сумму и это обещание мне пришлось выполнить. После моего возвращения в Венецию у меня состоялся разговор с крёстным и я выторговала себе два года отсрочки.

— Как давно ты вернулась?

— Две недели назад, моя дорогая. И за всё это время не получила о тебя ни одной весточки, — с лёгким упрёком сказала Изабелла.

— А я думала, это ты на меня сердишься, — покаялась подруга, — ревнуешь к Франсуа.

— Ветта, — Изабелла обошла стол и прижала подругу к груди, — какая же ты, дурочка.

Глава 6. Встреча

В книжной лавке было довольно прохладно, очевидно хозяин слишком боялся пожаров, а тут ещё ветер с канала. Помещение было небольшим, но везде где можно были книги. Они стояли на стеллажах, лежали на столе, на подоконнике, стояли аккуратными стопками у двери. Хозяин встретил их с распростёртыми объятиями, кланяясь и благодаря на каждом шагу.

Наконец сёстрам, это надоело.

— Синьор, — сказала Жанна, — поверьте, мы обычные девушки, и отнюдь не спешим, чтобы нас канонизировали при жизни. То, что именно мы помогли вам, простая случайность, вашим спасителем мог стать кто угодно, любой житель Венеции. Вы же не будете с этим спорить? — закончила она улыбаясь.

— Но я всегда буду, благодарен вам, до конца жизни, — с жаром воскликнул книготорговец.

— Надеюсь, вы не собираетесь спешить с переходом в мир иной? Потому, что именно сейчас нам нужна ваша помощь, — сказала Мари.

— Разумеется, — с жаром закивал он, всё что угодно.

— Мы гостим у графини де Ортвиль, — объяснила Жанна. Она ваша давняя клиентка.

— И весьма щедрая, — вставил книготорговец.

— Сейчас она ожидает ребёнка и почти совсем не выходит из своих покоев. Ей скучно, и она попросила, чтобы мы ей купили книг для лёгкого чтения.

Книготорговец задумался и, подойдя к стеллажу, стал перебирать книги длинными тонкими пальцами. Вытащив два фолианта размером с хороший обеденный стол, он взлохматил свою растрёпанную шевелюру и признался.

— Я в растерянности. Дело в том, что госпожа графиня, всегда брала для лёгкого чтения весьма серьёзные книги. Но сейчас их вес может ей весьма навредить.

— Что же делать? — спросила Жанна, глядя на фолианты.

— Графине нужен чтец, — развёл руками книготорговец.

— Да, он ей потребуется, — подтвердила, — Мари. Сколько мы вам должны?

— Десять дукатов, — поклонился старик.

Мари достала кошелёк с гербом де Ортвиль и отсчитала требуемую сумму.

— Вот, — протянула она деньги, затем попыталась поднять книги.

— Что вы делаете, — замахал руками книготорговец. — Не вздумайте нести их сами!

— Антонио! Антонио, сын мой!

Из-за стола, поднялся высокий смуглый молодой человек, с гусиным пером в руке. На поясе у него висела чернильница.

— Я здесь, отец.

— Ты опять чертил свою карту, — покачал головой книготорговец. Сколько можно, ты уже не маленький. Помоги этим дамам, отнеси покупки в дом графини де Ортвиль. Не пропадут твои сокровища.

Юноша покраснел. И уронив перо, взлохматил волосы.

Подождав, пока девушки устроятся в гондоле, Антонио прыгнул в неё сам, прижимая к груди фолианты. Гондольер неодобрительно посмотрел на него и оттолкнулся веслом от причала.

— А ты сильный, — с уважением сказала Мари. Положи книги на скамью, отдохни.

— Спасибо, можно я лучше сам сяду? — спросил юноша.

— Конечно, — пожала плечами Жанна. Не собираешься же ты стоять, как гондольер?

— Нет, — улыбнулся Антонио и сел. С фолиантами, он явно не собирался расставаться.

Проплывая под мостом, они увидели знакомую долговязую фигуру на набережной.

— Господин Деко? — удивилась Жанна. Что он здесь делает?

— Ищет, — ответила Мари.

— Кого, нас?

Мари не ответила.

— А скажи-ка приятель, обратилась она к Антонио, ты здесь всех горожан знаешь?

— Всех покупателей, — уточнил юноша.

— Тогда подскажи, где находится дом графа Дюскере.

— Возле церкви, — ответил Антонио.

— Ага, — Мари переглянулась с сестрой и сделала знак гондольеру. Мужчина перехватил весло.

— Высади нас, на набережной, а Антонио отвези к дому графини де Ортвиль. Вот тебе за труды, — Мари протянула гондольеру дукат.

Слушаю, госпожа, — поклонился мужчина и развернул гондолу.

Антонио даже не пытался протестовать. Зачем? Но таких забавных синьорин он видел впервые. Девушки высадились на набережной и гондольер, исполняя обещание, повёз юношу к дому графини.

Народу на набережной в этот час было много, торговки рыбой, школяры, монахи в коричневых рясах. Шут не спеша, шёл, высматривая кого-то в толпе. Он то отворачивался, оживлённо споря, из-за какого-то угря, то, вдруг отказавшись от торга, продвигался в сторону церкви.

Стараясь не попадаться ему на глаза, девушки следовали за ним. Наконец они вышли к дому, с изящными коваными воротами. Он стоял почти вплотную к каналу. Сбоку от храма.

— А где, — шепотом начала Жанна.

— Не знаю, — тихо ответила сестра. Чертовщина, какая-то.

Деко исчез, словно провалился сквозь землю.

— Тогда, может, войдём? — предложила Жанна.

Мари подумала и кивнула.

На стук, к воротам вышел стройный мужчина в кожаной куртке.

— Мы к графу Дюскере, от его друга, из Франции, — сказала Жанна.

Мужчина молча кивнул, открыл ворота и сделал знак, чтобы девушки шли за ним.

Он повёл их не в дом, как они предполагали, а в какой-то внутренний дворик. Там, человек в голубом камзоле и широкополой шляпе слезал с лошади.

— Вот, — сказал слуга, подводя к нему девушек. Из Франции. От вашего друга, ваша светлость.

— Ты свободен, Жиль, — сказал граф.

Слуга, поклонившись, удалился.

У Мари похолодели кончики пальцев. Что-то здесь было не так.

— Я вас слушаю, — сказал граф.

— Мы привезли новость о графе де Ортвиль. Он сейчас ранен и находится в монастырской больнице — заговорила Жанна.

— И что же велел передать мне, мой друг, — сделал ударение на последних словах граф Дюскере.

— Что письмо, которое он вёз, пропало, — сказала Мари.

— Вот как? — слегка удивился граф. Ну, это не большая потеря. Главное, что он жив. Вы проделали такой путь, чтобы донести до меня эту прекрасную новость. Я хочу вас отблагодарить, идёмте. Он пошёл широким размашистым шагом, под один из портиков своего замка и, порывшись в кармане, достал бронзовый ключ с массивной бородкой.

— Вы наверняка, гостите у жены графа, достойной графини де Ортвиль. Я хочу сделать ей подарок, он наверняка будет приятен и вам, сказал он, — открывая дубовую дверь.

— В этом подвале я храню свои лучшие вина и сыры. Спустимся вниз, вы мне поможете выбрать.

Девушки переглянулись, и посмотрели на графа.

— О нет, нет, только после вас. Заходите. Аккуратней, там ступеньки. Вот так.

Девушки вошли внутрь и хотели, было двинуться вперёд, как вдруг в подвале стало темно. И послышался чёткий щелчок закрывающегося замка.

— Пустите! — Жанна забарабанила в дверь кулаками. Но издевательский хохот, был единственным ответом, на её усилия. Потом замолк и он.

— Бесполезно, — сказала Мари. Никто не откроет. Нужно идти.

— Куда? — спросила сестра.

— Ты помнишь, этот человек сказал, что здесь он хранит сыры и вина? — ответила Мари. Для начала подкрепимся, а потом будем искать выход.

— Да, — улыбнулась Жанна, — графу не стоило пускать нас сюда.

Держась за стену девушки, стали медленно продвигаться вперёд.

— Этот человек не граф Дюскере, — спокойно сказала сестра.

— Как?

— Я только сейчас догадалась, — ответила Мари. Широкополая шляпа, слуга обращался с ним слишком вольно, нас провели не в дом, а в какой-то двор, но главное шляпа. Ты обратила внимание, если её снять, то станет очевидным его сходство с…

— Сестрой Клод! — Жана ударила кулаком о стену.

— Осторожнее, — испугалась Мари, — ты поранишь руку.

— Что? — обернулась Жанна. Ты меня видишь?

— Как и ты меня, — пожала плечами сестра.

— Точно, я различаю твою фигуру, твои волосы, вижу, что у тебя рука перемотана платком, поранилась?

— Нет, я в ярости, — сказала Мари.

— Тогда понятно, бедный платочек, — сказала Жанна. Смотри, у стены стоит что-то похожее на кадки.

— Сыр! — воскликнула Мари. Подбежав к одной из них, она попросила сестру

— Помоги мне отвалить крышку.

Общими усилиями крышка была снята. Под ней были можжевеловые ветки, откинув их в сторону, девушки обнаружили желтоватую массу, источавшую приятный аромат.

Подкрепившись и отдохнув, они отправились дальше. Очень скоро деревянная стена закончилась, дальше подземный ход был выложен холодным гладким камнем, пол тоже стал ровнее. Девушки шли по этому коридору довольно долго, затем ход раздвоился.

— Ну, и куда мы пойдём? — спросила Жанна.

— Туда, — указала Мари на правый коридор.

— Почему?

— Если я правильно помню, то мы сейчас находимся где-то под церковью. С левой стороны канал, и тот коридор может быть затоплен, — объяснила Мари.

— Логично, — признала сестра. Пошли.

Выбранный путь тоже оказался длинным, ход постепенно сужался.

— Холодно, — вздрогнула Жанна. И есть опять хочется, уже наверно вечер.

— Скорее всего, — подтвердила Мари, — нужно выбираться.

— Неужели? — саркастически переспросила Жанна. Целый день, по твоей милости выбираемся!

— Что? — опешила сестра. Почему по моей милости?

— А кто меня сюда затащил? Ехали в гондоле, везли книги, так нет! Нужно было высадиться на берег! Как же, всё интересное пропустим! И зачем я только с тобой связалась? Всё, никуда больше не пойду! Шага не сделаю, вот!

Жанна демонстративно уселась на пол.

Мари подумала и сделала то же самое.

— Пошли, а? — попросила она через некоторое время.

— Сказано же, никуда я больше не пойду, несостоявшаяся госпожа дворянка, — обрезала Жанна.

— Как? — прыснула Мари.

Жанна покусала губы, и неожиданно фыркнула.

— Помнишь, мама рассказывала, перед нашим отъездом в монастырь, историю любви мадемуазель Валентины де Регье и дворянина, твоего отца? — спросила она.

— Ты про эту сказку? — улыбнулась Мари. Да, она нас просто успокоить хотела. Мы же ревели в три ручья, не хотели уезжать.

— Думаешь, сказка? — усомнилась Жанна.

— Разумеется, а даже если нет, — Мари помолчала и решительно заявила, — Не нужен мне такой отец, который даже не пытался разыскать маму. Если бы он нас нашёл, мама бы не умерла, — с горечью сказала девушка. Люси же говорила, что её болезнь была скорее от нервов, чем от простуды. А как тяжело было твоей матери? Тогда в Эрвиле был голод, а Люси одна осталась с трёхлетними детьми на руках. Спасибо кюре Рейно, тогда он нас действительно спас.

Жанна погладила сестру по руке.

— Может всё не так просто? Твой отец, мог быть очень занят, — попыталась защитить его Жанна.

— Чем это? — сощурилась Мари.

— Война же была, или в море уплыл.

— Нет, — припомнила Мари, — Люси говорила, что он в свите короля.

— Тем более, — сказала Жанна, — всей Франции известно, какой Генрих самодур.

— Тише, — попросила Мари. — Здесь кто-то есть.

Жанна замолчала и услышала шаги. Из соседнего коридора вышел Деко.

А шут никуда и не пропадал. Просто увидев, что Рикар д` Эстрё въезжает в дом графа, он рассудил, что все, что ему здесь нужно он выяснил. А для того, чтобы выяснить остальное, нужно попасть в подземелье, которое находилось под жилой комнатой жены графа, и было снабжено слуховыми ходами. Поэтому он развернулся и снял плащ. Купил у торговок, стоящих в тени храма жареного угря, бутылочку вина, и, размахивая корзинкой, преспокойно направился в церковь. Народ шёл с мессы и активно обсуждал проповедь. В глубине церковного садика, Деко заметил монаха.

— Эге, брат Марио, доброго здоровья, дружище!

— Господин Деко! — брат обрадовано заспешил к нему, бросив садовые ножницы на грядки.

— Ты я вижу как всегда крепок душой и телом?

Тучный брат рассмеялся, жадно заглядывая в корзинку.

— А как же! Раз уж эта утроба дарована мне Господом, то грех не заботится о ней.

— Аминь, — сказал шут.

— Это вы мне принесли, брат мой? — спросил монах.

— Конечно, тебе, — ответил Деко, передавая ему ношу.

— Благодарю вас, мой добрый господин! — прослезился брат Марио. Вы здесь проездом, в свите короля?

— Нет, — небрежно ответил шут, — я тут по личным делам. Проголодался, зашёл в один кабачок, около книжной лавки, ну и вино там подают, мерзость. Но как мне шепнул хозяин, всё хорошее вино здесь скупает граф Дюскере.

— Увы, это так, — подтвердил брат Марио.

— Когда кабатчик произнёс фамилию графа, — продолжал шут, — я подумал, а не в погребе ли этого достойного вельможи, мы с братом Марио лакомились отменнейшим сыром?

— Тсс! — испуганно озираясь по сторонам, сказал брат Марио. — Господин Деко, нас могут услышать.

— Просто я подумал, — понизив голос, сказал шут, — а не освежить ли нам воспоминание, об этой трапезе, навестив подвал графа ещё раз?

— Увы, брат мой, — вздохнул брат Марио, лаская взглядом корзинку.

— То есть как? — спросил Деко.

— Я наказан, — монах печально вздохнул. Отец — настоятель нашёл, что я недостаточно усердно смиряю плоть, и заставил меня подстригать вот эти кусты, поэтому я не смогу составить вам компанию.

Шут печально вдохнул.

— Но, — шёпотом сказал брат Марио, — я могу вас в пустить в подземный ход.

Они быстро вошли в пустой храм и, отставив на время корзинку, монах взялся за одну из исповедален.

— Помогите мне её отодвинуть, — попросил брат Марио.

Деко с удовольствием приложил к богоугодному делу все силы. За исповедальней чернел вход в подземелье.

— После вечерней службы я вас выпущу, — пообещал монах.

— Благодарю тебя, брат мой, — прошептал Деко, входя в подземелье.

Проплутав по узким коридорам подземного хода около двух часов, Деко в раздражении остановился. За прошедшие годы он подзабыл путь к подземелью графа. Шут решил отдохнуть. И вдруг услышал голоса. За поворотом кричали девушки. Собственно, кричала только Жанна Эрвиль, её голос шут узнал сразу. Мари отвечала ей спокойно. Кажется, это и задевало больше всего её пылкую госпожу.

«Весёлая встреча, — подумал Деко, — интересно, что они здесь делают?»

Крики стали затихать. И неожиданно, под сводами подземелья, прозвучало имя Валентины. Шут напряжённо вслушался в разговор.

«Значит, старый граф меня обманул, — понял Деко. Валентина просто сбежала из дома с Люси. Родила дочь и умерла. У меня есть дочь! Валентина!»

Деко сглотнул слёзы, сжал кулак и стукнул о стену. «Ты ждала меня, сердце моё, до последнего ждала. Господи! Если б знать. Да разве отдал бы я тебя на растерзание этим светским щёголям? Что тебе пришлось пережить, бедная моя? А я уехал, бросил тебя в тяжёлую минуту». Он очень ясно представил себе последний ужин с Валентиной, словно это было вчера. Казалось, что достаточно протянуть руку, и он снова коснётся её чёрных волос, почувствует шелковистую кожу её губ. Но, натолкнувшись рукой на каменную стену, опомнился. Деко почувствовал, что начинает сходить с ума. И сделал первое, что пришло в голову-направился навстречу девушкам.

— Вот так раз! — воскликнул он приблизившись. Мадемуазель Жанна, мадемуазель Мари. Что вы здесь делаете?

— Отдыхаем, — не растерялась Мари. — А вы?

— Ищу вход в знаменитый погреб графа Дюскере, — ответил Деко.

— Вы вор? — поразилась Жанна.

— Нет, я здесь с благословения святого отца.

— Кого? — хором спросили девушки.

— Одного монаха, — пояснил шут. Граф постоянно заготавливает для него сыры, а он молится за его грехи. По-моему, выгодная сделка. Только сегодня он сам прийти не смог, настоятель потребовал, чтобы он наставил брата-садовника на путь истинный и преподобный брат попросил меня о помощи, разумеется, я не отказал.

— Вы врёте, — сообщила Мари.

— Вру, — согласился Деко. Но я знаю отсюда выход. Так что если вы намерены сидеть тут и дальше… — он сделал вид, что собирается уходить.

Девушки вскочили.

— Так то лучше, идите за мной, — сказал шут и повёл девушек к выходу.

Пока шла месса, и немного после неё, путешественникам по подземным ходам пришлось обождать. Брат Марио отодвинул исповедальню и позвал:

— Господин Деко, брат мой вы тут?

— А где же ещё? — ворчливо отозвался шут, выходя из подземелья.

— Как прошла ваша трапеза, брат мой? — спросил монах.

— Отлично. На отсутствие сотрапезников жаловаться не приходится, — ответил Деко.

Из подземного хода вышли две девушки.

Глава 7. Знакомство

Когда Антонио подплыл на гондоле к дому графини, первым кто его встретил, был смуглолицый долговязый юноша.

— Где Жанна и Мари? — накинулся он на гондольера.

— Юные госпожи, изъявили желание прогуляться, — ответил мужчина.

— Как прогуляться? Куда? — беспомощно спросил Сандро.

— Он знает, — кивком указал гондольер на Антонио. Я не подслушиваю чужие разговоры.

— Где они? — потребовал ответа у книгоноши Сандро.

— Разреши я сначала выйду, — спокойно попросил Антонио.

Сандро отошёл от причала, и Антонио прижимая к груди фолианты, выпрыгнул на берег. Гондольер предпочёл побыстрее отъехать.

— Давай уточним, — обратился сын книготорговца к Сандро. Ты говоришь о юных госпожах, которые пришли к нам в лавку и купили книги для госпожи де Ортвиль?

— Да! — взорвался Сандро. Говори где они! А иначе…

— Что? — переспросил Антонио.

— Искупаешься в канале, вот, что!

— Не думаю. Во-первых, я не собираюсь с тобой драться, иначе случайно я могу порвать книги, за которые графиня заплатила десять дукатов. Во-вторых, если ты так переживаешь за девушек, почему отпустил их одних?

— Я был в другом месте, — буркнул Сандро и вскинулся. А ты, почему, ты отпустил их?

— Я должен был отвезти книги, — напомнил Антонио. И если бы не это, я бы пошёл с девушками. Им явно не помешает мужская помощь.

— Это точно, за этими сорвиголовами нужен глаз да глаз, — согласился Сандро. Давай помогу!

Антонио с удовольствием передал ему одну из книг.

— Пошли? — спросил Сандро.

Антонио кивнул, но, сделав несколько шагов, резко остановился.

— Отец сказал, что графине потребуется чтец.

— Вряд ли госпожа Амина пойдёт в монастырь с такой просьбой, — нахмурился Сандро.

— Не нужно, — ответил сын книготорговца, что-то напряжённо обдумывая. В четырёх кварталах отсюда живёт с матерью моя кузина. Ей десять лет, и она уже подрабатывала чтицей, у графини Фоскари. Вряд ли девушки будут её опасаться. Когда они снова соберутся броситься на встречу опасности, мы будем к этому готовы.

— Как зовут твою кузину? — спросил Сандро.

— Лючия, — ответил Антонио.

— Пошли, расскажешь госпоже Амине.

Кормилица провожала Изабеллу, — расточая ей похвалы. Графиня уже собиралась садиться в портшез, когда заметила двух юношей. Одного из них она знала в лицо.

— О, Антонио! Подойди, приветливо позвала Изабелла. — Это твой друг?

— Доброго дня госпожа графиня, и доброго вам здоровья. Да, его зовут Сандро. Он мне очень помог.

— Благодарю за хорошее пожелание! — рассмеялась Изабелла. И что Иветта приобрела в этот раз?

— «Историю» Геродота и трактат «О природе вещей» Тита Лукреция Кара.

— Однако! — воскликнула графиня. Я надеюсь, это были не последние экземпляры?

— Нет, госпожа графиня, — поклонился Антонио.

— Завтра я пришлю к вам слугу, — пообещала Изабелла.

— Отец сказал, что графине де Ортвиль понадобится чтец, — продолжал Антонио.

— Без сомнения, — подтвердила графиня. Но я не допущу, чтобы в дом к моей подруге ходили грязные монахи. Амина, ты слышишь?

— Да госпожа, — ответила Амина.

Антонио сделал вид, что задумался.

— Может быть, — спросил он, — здесь могла бы помочь Лючия?

— Хорошая идея, — согласилась Изабелла. — Я сегодня же пошлю её матери записку.

— Кто эта Лючия? — слегка ревниво спросила Амина.

— О, — рассмеялась Изабелла, — это настоящее сокровище. Я уверена, она тебе понравится. Ну, мне пора, я опаздываю. Кормилица, береги Иветту.

— Изо всех сил госпожа, — пообещала Амина.

Изабелла села в паланкин и велела нести себя во дворец.

— Госпожа Амина, — озабоченно сказал Сандро, когда паланкин графини скрылся за поворотом. Уже поздно, а девушек ещё нет. Мы пойдём их поищем?

— Пресвятая дева, — сказала кормилица, — что же могло случиться?

— Ничего особенного, — успокоил её Антонио. Девушкам просто понравилась церковь Сан Джезо, и, скорее всего, они просто остались на вечернюю службу. Но Сандро прав, скоро начнёт темнеть.

— Разумеется, найдите их и приведите домой, — попросила кормилица.

Юноши помчались к набережной, сели в гондолу, Сандро бросил сольдо гондольеру:

— к церкви Сан Джезо, быстрее.

Через пятнадцать минут они были на месте.

— Жди нас здесь, — приказал гондольеру Антонио.

Юноши вышли на набережную и направились к церкви.

— Ворота уже закрыты, — заметил сын книготорговца.

— Если ты говоришь, что им что-то понадобилось в церкви, то они всё ещё там. Значит здесь, должен быть, какой-то другой выход, — сказал Сандро.

— Есть, — подумав, сообщил Антонио.

— Где?

— Около кладбища.

— Далеко? — спросил Сандро.

— Не очень.

— Идём.

Кладбище начиналось сразу за церковью. Но, не дойдя, до него юноши встретили Жанну и Мари в компании Деко, и какого-то толстого монаха.

— Кажется, у них появились новые знакомые, — сообщил Антонио останавливаясь.

— Да, они их везде найдут, даже там, куда их не приглашают, — сказал Сандро и встал рядом с другом.

Заметив юношей, Мари и Жанна ускорили шаг.

— Ну, наконец-то, — приветствовал их Сандро. Надеюсь никаких приключений на сегодня больше не намечается?

— Во всяком случае без нас, — ответила Жанна.

— Мы хотим хорошенько отдохнуть и выспаться, — поддержала её сестра.

— Желаю приятных сновидений, мадемуазели, — пожелал Деко. И мой вам совет, в следующий раз, берите с собой в экспедицию мужчин.

Девушки дипломатично промолчали.

— Рад буду увидеть вас снова, брат мой, — разрядил обстановку монах. И если вам будет не хватать сотрапезников, то я думаю, эти дамы и молодые люди не откажутся составить нам компанию?

Жанна лукаво улыбнулась и ответила за всех

— Разумеется нет, благодарим вас за приглашение, брат Марио.

— Благодарю, дружище, — поддержал её шут. Думаю, что наш следующий визит не за горами. Ну, а сейчас нам пора, до встречи!

— Гондола ждёт, сказал Антонио.

Прежде всего, Деко попросил его отвезти ко дворцу Фоскари. Выйдя на набережную Деко долго стоял и смотрел вслед гондоле, увозящей его дочь. Потом развернулся и прошёл во дворец. Он отказался от услуг лакея, и сам нашёл свою комнату, попросив только, чтобы туда принесли пять бутылок вина. Изабелле шут сказал, что хочет побыть один.

Немного поломав голову над тем, что могло привести Деко в такое удручённое состояние духа, Изабелла занялась своими делами. Справедливо полагая, что лучшее, что она может сделать для шута, это оставить его в покое. В том, что у него неприятности она не сомневалась, то что, он пренебрёг её обществом, говорило о том, насколько они серьёзны.

Изабелла вошла в библиотеку, написала записку для матери Лючии, и запечатала.

— Базиль, — окликнула она слугу.

Вошёл мужчина в красной ливрее, с золотыми галунами.

— Да, госпожа графиня.

— Доставь эту записку завтра с утра в дом Калуччи.

— Будет исполнено, — поклонился слуга, осторожно взяв записку из рук госпожи.

Изабелла нетерпеливо взмахнула рукой, показывая, что он может удалиться.

Доставив девушек домой, Антонио попрощался и ушёл.

Жанна и Мари разошлись по комнатам, убедив кормилицу графини, в том, что прогулка была замечательной, столько впечатлений за день, что лучшее, что им сейчас нужно, это хороший отдых.

Немного погодя, когда девушки уже собирались отходить ко сну, в комнату Жанны, ворвался Сандро.

— Ты, что? — округлила глаза Жанна, едва успев прикрыться простынёй. С ума сошёл?

— Где вы были?

— Твое, какое дело? Гуляли!

— В компании господина Деко? — спросил Сандро.

— А что, он галантный кавалер, даже очень.

Сандро шумно вздохнул.

— Настолько галантный, что повёл вас на кладбище.

— Это моё любимое место, — повела плечом Жанна.

— Дурочка, — хрипло сказал Сандро, — я же беспокоился за тебя!

И крепко обнял Жанну.

— Сандро, ты чего делаешь? Пусти, пусти, тебе говорят. Вот тебе! — крепкими кулачками Жанна замолотила по его спине.

— Господи, как же я рад, что ты жива, — пробормотал Сандро, запечатав её рот поцелуем.

Какое-то время Жанна ещё пыталась сопротивляться, но потом передумала и вместе с Сандро упала на кровать.

Утром в дверь дома графини де Ортвиль постучалась девочка, невысокая тощенькая, в чистом платьице. Чинно присев перед слугой, открывшим ей дверь, она объявила, что по поручению графини Фоскари, она пришла исполнять обязанности чтицы.

Слуга провёл её к кормилице госпожи.

— Бог мой, какая, же ты маленькая и худенькая, — всплеснула руками Амина, — да ты же книги не удержишь.

Лючия нахмурилась.

— Разве у вас в доме нет пюпитров? — спросила она.

— Разумеется есть, — ответила Амина.

— Тогда всё в порядке, — повеселела Лючия. А в свободное время, если вы не против, я буду помогать вам по хозяйству.

Амина рассмеялась.

— С хозяйством, я как-нибудь сама справлюсь, а ты лучше гуляй с нашими гостьями.

Лючия забавно сморщила носик.

— А сколько им лет? — спросила она.

— Ну, пятнадцать я думаю, есть, — сказала кормилица.

— Тогда, мне с ними будет не интересно, — вынесла вердикт Лючия, — они уже слишком взрослые. А я знаю, где можно купить самые свежие овощи недорого, и вкусное молоко.

— А что ты ещё знаешь? — спросила кормилица, которую, откровенно забавляла эта серьёзная девочка.

Лючия посмотрела на Амину и лукаво улыбнулась.

— Как сделать так, чтобы одежда не выгорала на солнце.

Амина взглянула на свой тёмно-коричневый передник. Около галунов, материя посветлела.

— Ладно, ты меня уговорила. Будешь помогать по хозяйству, но только, когда тебе, разрешит госпожа! — сказала она.

— Разумеется! — согласилась Лючия.

— А сейчас иди, наверх, Пьетро тебя проводит, — слуга, стоявший около двери, кивнул девочке приглашая следовать за собой, — я велела тебе приготовить комнату, возле госпожи Мари.

Деко пил не пьянея. И вспоминал свои визиты в замок де Регье. Сейчас ему казалось, что их было не так уж много. Он вспоминал Валентину, и старался себе представить то время, после своего отъезда, когда Валентине пришлось покинуть отчий дом. Потому что более медлить было нельзя. Вместе с ней замок покинула Люси. «Так», — Деко отставил стакан, и покачиваясь зашагал по комнате. «Если верить тому, что я услышал в подземелье, то Жанна Эрвиль её дочь». Старый граф в три счёта выгнал бы беременную служанку, — это Деко понимал. «Значит, — сообразил он, — она открылась Валентине. А я дурак, не стал их разыскивать, поверив, её отцу, что произошёл, несчастный случай на прогулке.»

Деко налил ещё вина в кубок и залпом выпил. Мысли стали чётче, яснее.

«Люси жива, и до неё наверняка дошли слухи, о том, что девушки сбежали из монастыря. Сколько времени прошло, как они сбежали из монастыря, месяц? Представляю, как она их сейчас разыскивает по всей Франции. О, — сообразил он, письмо! Я должен ей написать, что с ними всё в порядке, они со мной. Как называется эта деревушка? Эрвиль?» Деко провёл рукой по волосам, словно стряхивая алкогольную одурь, затем вынул из бюро лист бумаги, взял перо и чернильницу и усевшись за стол стал писать. Через пять минут он скомкал лист и отбросил его в сторону, потребовался новый, к сожалению, его ждала та же участь. Только с третьей попытки Деко удалось написать довольно убедительно. Он перечитал и остался доволен.

Нагрев на свече сургучную палочку, он запечатал письмо своим перстнем. Надписав адрес, Деко взглянул на окно, и заметил, что уже начинает светать. Посмотрев на оставшуюся бутылку, шут разумно решил её оставить на завтра. Черновики письма он подобрал с пола и сжег, бросив пепел на серебряное блюдо. Спрятав письмо в карман камзола, Деко повалился на кровать и захрапел.

В два часа дня Изабелла с горничной, поднялись в комнату шута. Дверь в комнату была не заперта. Окинув взглядом ровную шеренгу бутылок на столе, погасший камин, и спящего шута в полном одеянии. Графиня приказала горничной удалиться. Служанка, поставила на стол поднос с жарким и бутылкой вина, сделала книксен и вышла из комнаты.

Изабелла постояла минуты две, а затем уронила на пол веер.

Деко вздрогнул и открыл глаза.

— А это ты, Белла, — зевнул он.

— Всего лишь, — подтвердила графиня. Вы пропустили завтрак. Поэтому я взяла на себя труд, принести его к вам в комнату.

Деко с опаской посмотрел на стол, и облегчённо вздохнул.

— Как дела у твоей подруги? — поинтересовался он, подойдя к столу и откупоривая бутылку.

— У неё всё прекрасно. Но кажется мои новости запоздали, — притворяясь огорчённой сказала Изабелла.

— Почему? — прервал своё занятие Деко.

— Судя по количеству горячительных напитков, употреблённых вами вчера, во Франции новый государственный переворот? — поинтересовалась графиня.

Деко налил вина в кружку и протянул ей.

— Угощайся, да меня встревожили, кое-какие новости, но уверяю тебя, всё не так страшно.

Изабелла выпила вино и со стуком поставила стакан на стол.

— Разумеется, — хладнокровно сказала она. Только, если вам опять придётся переживать, из-за плохих новостей, запритесь прямо в погребе. Во-первых, никто не побеспокоит, во-вторых, уютно, в-третьих, есть чем перекусить Изабелла подняла веер и вышла из комнаты.

Мари, проснулась посреди ночи, от страшного шума. Графиня кричала, по коридору бегали слуги. Девушка выглянула из комнаты,

— Что случилось? — спросила она протирая глаза кулаком.

— Началось, — радостно сказал Пьетро, пробегая мимо неё.

Вспомнив, что на ней только легонький пеньюар, Мари вернулась к себе, накинула халат и решительно направилась на поиски Амины, только она, по её мнению, могла сказать, что-нибудь толковое.

Из соседней комнаты вышли Сандро и Жанна. Мари увидела Лючию, которая, отдавала какие-то приказания Делии.

— Нагрейте побольше воды, и принесите чистые полотенца, и простыни.

— Где госпожа Амина? — спросила Мари.

Лючия прервалась и охотно сообщила:

— Она у госпожи графини, но я не советую вам туда ходить, — продолжила девочка, видя, что Мари решительно направилась в сторону покоев Иветты.

— Почему? — обернулась Мари.

— Потому, что вы там сейчас будете лишней, — пояснила Лючия. Графиня рожает. Послали за акушеркой, она вот-вот, будет здесь.

— Раз уж я всё равно не сплю, — сказала Мари, — то наверно могу, чем-нибудь помочь?

— Можете, — подумав, сказала девочка, — отнесите записку в дом графини Фоскари. Она хотела, чтобы её известили, о начале родов у графини де Ортвиль.

— Где записка? — нетерпеливо спросила Мари.

— Минуту, — кивнула Лючия. Прошла к себе в комнату и через некоторое время вернулась с небольшим конвертом.

— Вот.

— Я пошла.

— Подождите, — остановила её девочка, — возьмите с собой, кого-нибудь. И оденьтесь поплотнее.

— Я с тобой, и это не обсуждается, — заявила Жанна, подойдя к ним.

— Так я вас и отпустил одних, как же, — буркнул Сандро присоединяясь.

— Ладно, — заключила Мари, — пошли одеваться.

Лючия была права, ночь выдалась холодной, от канала немилосердно дуло.

Сандро посоветовал девушкам, закутаться в плащи, чтобы им стало хоть немного теплее, но они так посмотрели, что он решил сделать вид, что не настаивает.

До дома графини Фоскари добрались быстро.

Ворота были заперты.

— Спят люди, — сказал Сандро, берясь за кольцо. Но им открыли довольно быстро. Похоже, слуги в этом доме спали очень чутко.

— Что вам надо? — спросил лакей в красной ливрее.

— У нас послание от графини де Ортвиль, графине Фоскари, — ответил Сандро.

— Давайте, — протянул руку за письмом лакей.

— Велено передать лично, — покачал головой Сандро.

— Дверцу ворот открыли шире.

— Ладно, заходите, только быстрее, — пробурчал слуга.

Перед воротами был небольшой дворик, оформленный двумя фонтанами. При дневном свете, это, наверное, было прекрасное зрелище, и девушки не упустили бы шанса им полюбоваться, но сейчас прошли мимо. Введя их в просторный вестибюль дома, слуга попросил их обождать, и пошел доложить о них госпоже.

Посреди просторного помещения стоял небольшой фонтан, стены, и пол были выложены мозаичной плиткой и были начищены так, что казалось струи воды, отражаются в них как в зеркале. У колонн, украшенных фресками, стояли небольшие скамьи.

— Любуетесь? — раздался голос Деко.

Шут стоял сзади и улыбался.

— Похоже, у вас привычка появляться внезапно, — сказала Жанна. Что вы здесь делаете?

— Ну, я же не спрашиваю об этом вас — сказал Деко. Если вам так удобно, предположите, что я добрый дух этого дома.

— В таком случае, позвольте вам сказать, что мы восхищены вашим пристанищем, уважаемый дух, — сказала Мари.

— Благодарю, от имени хозяйки, — послышался весёлый голос. По лестнице спускалась стройная молодая женщина. На её красивом смуглом лице играла улыбка, чёрные волосы были забраны золотой сеточкой.

— Госпожа графиня, — поклонились посланцы.

— Что велела передать Иветта?

— Вот, — Сандро подал записку.

Стоящий рядом с графиней лакей выхватил её и передал графине.

— Орсо! — рассердилась графиня. Как ты смеешь обижать моих гостей?! Удались и не смей показываться мне на глаза.

Орсо поклонился и ушёл, кинув неласковый взгляд на Сандро.

— Прошу прощения за моего слугу, он плохо воспитан, — сказала Изабелла, вскрывая конверт.

— Иветта просит не беспокоиться и уверяет, что у неё всё в порядке, — сказала она, опуская записку. С ней что-то случилось?

— Ничего особенного, госпожа графиня, — сказала Мари, — просто у неё начались роды.

— Помоги ей, Пресвятая Дева! — перекрестилась Изабелла. Марио! Марио, где ты? — закричала она.

— Я здесь госпожа!

С улицы прибежал здоровенный детина, в коричневой куртке.

— Собери все подарки, которые приготовлены, для госпожи де Ортвиль, положи в гондолу и отправляйся к её дому, быстро.

— Слушаю, госпожа графиня, — поклонился слуга и направился к выходу.

— Не торопитесь, — остановила его Жанна. Судя по всему, у вас есть ещё часа два.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовалась Изабелла.

— Госпожа графиня молодая женщина, это её первые роды. Беременность у неё протекала хорошо, при ней сейчас опытная акушерка и госпожа Амина. Так что я думаю, время есть, — сказала Жанна, прикрыв рукой зевок.

— Да вы совсем спите! — воскликнула Изабелла. Джованни, — позвала она слугу, — проводи гостей в спальни.

— Если вы позволите, моя дорогая, вмешался шут. — Я бы хотел с ними переговорить, недолго.

— В вашей комнате?

— Нет, в библиотеке.

— О, — улыбнулась графиня, — сколько угодно.

— Прошу за мной, сказал шут и пошёл вперёд.

Переглянувшись, друзья последовали за ним.

В библиотеке царил полумрак. Высокие стеллажи из красного дерева, были заставлены книгами в переплётах из кожи и бархата, некоторые были украшены драгоценностями. Камин давно погас, но на столе кто-то забыл зажженный канделябр.

— Садитесь, — сказал шут, указывая на небольшую скамью, стоящую около стены.

Сам он сел в кресло, таким образом, чтобы его лица было не видно.

— Итак, вы привезли письмо графине де Ортвиль из Франции, — начал он. — Вы знаете его содержание?

— Сударь, — привстал Сандро, — это бесчестно, читать чужую переписку!

— Сядьте, — махнул рукой Деко. Вы хотя бы понимаете, во что вы ввязались? У вас что других дел нет, кроме путешествий?

Девушки переглянулись.

— Граф сам попросил вас отвезти письмо его жене? — спросил Деко.

— Скорее, это мы его уговорили, — ответила Мари.

— Великолепно! И влезли в международную авантюру, просто так из любопытства.

— Как это? — поинтересовался Сандро.

— А вы что думаете, граф Дюскере, запер ваших подруг в подземелье, просто так, от нечего делать?

— В каком подземелье? — угрожающе нахмурился Сандро, взглянув на Жанну.

— В очень уютном, — быстро сказала Мари, — там столько вкусного сыра!

— Мы так жалели, что тебя с нами не было, — подхалимски сказала Жанна, — ты бы его оценил.

Деко закашлялся.

— Да, — наконец, сказал он, — за вами действительно нужен глаз да глаз.

— Кстати, — сообщила Мари, — это был не граф Дюскере.

— А кто? — спросил Деко

— Рикар д`Эстрё, — пояснила Жанна брат нашей… — но получив весьма ощутимый тычок локтем от сестры замолчала.

— Кого? — спросил Деко.

— Да так, вряд ли вам это будет интересно, — неохотно сказала Мари.

— Меня интересуют все, кто может угрожать королю, — жёстко сказал шут. Даже, если это глупые девчонки.

— Не сметь! — возмутился Сандро. Не сметь, так говорить о них! Что вы знаете. Да, им пришлось, слышите, пришлось бежать из монастыря! Это дурацкое письмо было только предлогом.

— Спасибо Сандро, — с иронией сказала Жанна.

— Значит эта особа, имя которой от меня тщательно скрывают, — подхватил Деко, — монахиня?

— Да, — вынужденно признала Мари.

— Ей лет тридцать, тридцать два, ростом чуть пониже меня, бледная, с умным лицом, и светлыми волосами?

— Волос мы не видели, она носит платок, — напомнила Жанна, — в остальном да, это сестра Клод.

— А откуда вы её знаете? — подозрительно спросила Мари.

— Знаю, задумчиво сказал Деко, — её отец служил при дворе, но мы отвлеклись, что вы думаете делать теперь, когда ваша миссия благополучно завершена?

— Пока мы не накажем Рикара д`Эстрё, — решительно сказал Сандро, мы отсюда не уедем.

Мари одобрительно улыбнулась.

— И как, скажите на милость, вы его собираетесь наказывать, — спросил Деко после паузы.

— Добудем у него то письмо, которое вас так интересует, — сказала Мари. Кажется, это единственный способ отомстить этому негодяю.

— Завтра начинается карнавал, — подхватила Жанна, по улицам будут ходить толпы ряженых, пусть-ка, он попробует найти нас под масками!

— Но вам тоже будет нелегко, — заметил Деко. С его фигурой можно достаточно ловко замаскироваться. И потом, он вряд ли будет ходить один.

Мари примолкла.

— Разве у графини Фоскари нет хорошо обученных собак? — спросил Сандро. И разве она не может подарить одну из них вам?

— То есть, вы хотите, чтобы я участвовал в вашей военной кампании, — уточнил Деко.

— Вы уже в ней участвуете, — поправила его Мари. Это мы только присоединяемся. А теперь извините, сударь, но очень спать хочется.

И прикрыв рот рукой, девушка зевнула.

— Не помешаю? — раздался голос Изабеллы, и она вошла в библиотеку.

— Деко, друг мой, — сказала Изабелла, нашим гостям пора спать, надеюсь, вы в достаточной мере удовлетворили своё любопытство?

— О, да, — ответил Деко.

Глава 8. Обида

Из-за толпы было не очень удобно наблюдать за купцами. Мешали снующие туда-сюда грузчики, толкались покупатели около голосистых торговок, но посланца сестры Рикар распознал сразу.

Стройный, добродушный, с большими серыми глазами. Именно это описание он получил с голубиной почтой неделю назад.

Купец остановился и осматривался, словно хотел кого-то или что-то найти.

— Вы не меня ищете? — раздался голос у него за спиной.

Купец обернулся и увидел дворянина лет сорока, в шляпе, высокого, маленькие чёрные глаза придавали живость его смуглому лицу, ещё одним украшением была небольшая аккуратно подстриженная бородка.

— Если вы Рикар д'Эстрё, брат сестры Клод, то вас. А заодно и приличную гостиницу.

— Считайте, что вы нашли и то, и другое, — осклабился дворянин.

— То-то славно! — обрадовался купец. — У меня для вас письмо.

И он вынул из-за пазухи помятый конверт.

Дворянин схватил письмо и быстро прочитал, сестра писала:

«На голубиную почту надежды нет. Посылаю письмо с купцом. Рикар! Он должен вернуться домой! Не бери грех на душу, или мы больше не брат и сестра!

Графиня де Ортвиль живёт на Пьяцца де Ламаре.

В монастыре недавно был такой шум, представляешь, у нас сбежали две воспитанницы, причём, как выяснилось, они выполняют поручение графа, он попросил их передать письмо жене.

Их матушка была в таком гневе, когда об этом узнала, что я всерьёз забеспокоилась за судьбу монастыря.

Рикар, я прошу тебя, если ты их встретишь, не делай им ничего дурного, ведь они ещё дети. И не смей огорчать графиню! Как сказал граф, она ждёт ребёнка.

P.S. Бросай ты эту политику!

P.P.S. Жду ответа.

С.Клод.»

Купец терпеливо ждал, пока дворянин дочитает письмо. Наконец Рикар оторвался от чтения, сложил письмо и небрежно сунул его за манжет.

— Хорошие новости! — улыбнулся он, и хлопнул купца по плечу.

— Ну, слава богу! — перекрестился посланник.

— Идите за мной, я покажу вам отличную гостиницу.

Он завёл купца в узкий переулок. Когда купец стал оглядываться в поисках вывески, ударил его ножом в живот.

Купец осел пытаясь, что-то сказать, но ничего не получалось.

Рикар пинком отправил тело несчастного в канал.

— Я не люблю оставлять свидетелей, сестричка, — усмехаясь, сказал он. — И выслушивать наставления тоже.

Разорвав письмо на мелкие клочки, Рикар выбросил их в воду. Затем поправил шляпу и насвистывая пошёл к дому графа Дюскере.

Подойдя к воротам, он побренчал кольцом и нетерпеливо топнул ногой.

Ему открыл Жиль.

— Что ты копаешься? Не можешь побыстрее? — незаслуженно обругал своего помощника Рикар. Молча пересёк двор и взбежал на крыльцо. Жиль следовал за ним.

— Что графиня? — спросил хозяин.

— Упрямится. Хотя некоторые весьма хорошенькие служанки из её свиты сообщили, что подушки герцогини мокры от слёз, — сообщил слуга.

Рикар поморщился.

— Передай этой гугенотке, что я хочу говорить с ней. Пусть приведёт себя в порядок и спустится в гостиную, — сказал он и хотел было войти в дом, но остановился на пороге.

— Да, ты проверил погреб?

— Конечно, мой господин. Там пусто.

— Что?

— Там никого нет, — повторил слуга. — Очевидно, девушки ушли искать другой выход и попали в одно из храмовых подземелий, предварительно, хорошо подкрепившись сыром графа. Бочки с вином не тронуты.

— Скатертью дорога, — рассмеялся Рикар. — Вряд ли они когда-нибудь оттуда выберутся.

— А если выберутся? — задал вопрос слуга.

— Им крупно не повезёт в этой жизни, — пожал плечами хозяин.

— Понял, — усмехнулся Жиль.

Насвистывая, маркиз вошёл в дом и прошёл в гостиную. Эта была просторная комната со сводчатыми потолками и стрельчатыми окнами, её стены были украшены фресками. Столы и стулья красного дерева были отполированы, на белых салфетках, которые украшали камин, лежали под подсвечниками и на подзеркальном столике, был вышит вензель хозяина.

Графиня вошла и остановилась у окна.

— Не буду лгать, что рад вашему присутствию, — начал Рикар.

— Взаимно, — усмехнулась она.

— Я вынужден спросить у вас, как часто происходят сборища гугенотов и где?

— И вы думаете, я вам отвечу? — графиня посмотрела на Рикара.

— Думаю, нет, — ответил Рикар, — во всяком случае, добровольно. Я не привык воевать с женщинами, но для них у меня есть другие способы убеждения.

Рикар подошёл вплотную к графине и неожиданно резким движением разорвал её платье.

— Вы не посмеете, — сказала графиня, пытаясь оттолкнуть его.

— Неужели? — саркастически спросил её мучитель. — Прошу заметить, вы сами вынуждаете меня применять такие методы. Он заломил ей руки и сжал её грудь.

— Зверь! — выкрикнула женщина.

— А вот кричать напрасно, — поставил он её в известность, — сюда никто не придёт. Так что будете говорить?

— Я лучше умру, — с ненавистью сказала графиня.

— Если вы хотите, я исполню ваше желание, — сказал Рикар. — Чуть позже, когда с вами позабавится Жиль.

— Вы дьявол! — сказала она.

— Это преувеличение, я верный католик, — возразил её мучитель. — Ну, Жиль, адрес, или я?! — неожиданно выкрикнул он.

— Они собираются в этот четверг возле Рио ди Палаццо, — прошептала графиня.

— Я знал, что мы сможем договориться, — отпустил её Рикар. — Вы можете идти, какое великолепное зрелище пропустили слуги. Но я думаю, у них ещё всё впереди, да?

И насвистывая весёленький мотивчик, он вышел из гостиной.

На узком канале под мостом Вздохов в четверг собрались несколько гондольеров, казалось, они не могут договориться, как разъехаться, что-то крича на своём языке.

Гондольеры — каста людей привилегированных и наличие своего собственного наречия, которое мало кто понимает, никого в Венеции не удивляло. С большой почтительностью все отнеслись к седому широкоплечему человеку со смуглым обветренным лицом. Если бы его в этот момент увидела Мари, она бы признала в нём провожатого. Он сказал несколько фраз и на какое-то время ему удалось утихомирить остальных, но тишина была недолгой, через пятнадцать минут всех опять словно прорвало.

Рикар, стоявший на набережной, не понимал ни слова.

«Дьявол», — в сердцах подумал он, — «этак мне не о чем будет доложить герцогу Гизу, хотя вполне можно описать лидеров. И где, Кровь Христова, этот папский посланник?»

Голоса спорщиков стали утихать, кажется, седой старик снова начал говорить.

В этот момент какой-то человек в костюме арлекина, проходя за спиной Рикара, метнул камень в гондолу старика и убежал.

Старик быстро нагнулся и подобрал его. Развернув бумагу, в которую был обёрнут камень, он прочитал послание, написанное незнакомой рукой по-французски: «Будьте осторожны, за вами следят».

Старик быстро огляделся и заметил на набережной высокого дворянина в маске с длинным носом, поднял руку и прокричал два слова.

Собравшиеся недовольно заворчали, но мало-помалу разъехались.

Рикар был взбешен. Он сорвал маску и изодрав её на части бросил в канал.

Графиня де Ортвиль родила мальчика.

— Крепкий, горластый, — с гордостью говорила кормилица, — лицом в батюшку.

Слуги в доме ходили на цыпочках, упаси бог чем-нибудь грохнуть, звякнуть: разбудишь молодого господина — получишь нагоняй от госпожи Амины и это бы ещё ничего, но вот когда слуг начинала распекать Лючия, это был тихий ужас. Десятилетняя нахалка придиралась вежливо, тихо и настырно, указывая тебе, где и что конкретно ты сделал не так. После её отчетов все ходили по струнке. Она даже гостей вежливо попросила не лезть с ненужной помощью и посоветовала насладиться венецианским карнавалом. Раздобыла у Амины адрес портного, заказала им костюмы, маски и пожелала приятно провести вечер в компании графини Фоскари.

Изабелла предложила сходить на открытие карнавала, её поддержал Деко, пообещав друзьям незабываемое зрелище.

Площадь Сан-Марко была полна народа, Деко пришлось достаточно крепко поработать локтями, чтобы вся компания могла продвинуться хоть немного ближе к колокольне.

— Смотрите, — показал Сандро.

Народ вокруг зашумел.

— Коломбина, Коломбина!

Со шпиля колокольни Святого Марка на канате спустили механическую голубку. Она пролетела над площадью и рассыпалась разноцветными конфетти. Народ бросился их собирать. Карнавал начался.

— Здорово! — крикнула Мари, пытаясь поймать разноцветные кружочки.

— Жанна, смотри, сколько у меня!

Она обернулась, но подруги рядом не было. Сандро тоже.

— Господин Деко, — взволнованно окликнула Мари.

Шут, говоривший о чём-то с Изабеллой, обернулся.

— Сандро и Жанна исчезли! — сообщила девушка.

Изабелла встревожено попыталась осмотреться, но из-за большой толпы не смогла ничего увидеть.

Зато Деко, встав на цыпочки, смог разглядеть, что беглецы стоят на набережной без масок и, кажется, готовятся поколотить какого-то юношу.

Собирал разноцветные кружочки и Сандро, правда, пару раз наступил кому-то на ногу, а кого-то и вовсе отпихнул. Гвалт стоял невообразимый, собирателей была тьма-тьмущая. Но были и такие, которые в общей давке не участвовали, как, например, Деко и Изабелла, вон тот толстяк в костюме Панталоне и его дамочка в наряде Смеральдины. Он обернулся к Жанне, желая поделиться с ней частью своей добычи, и увидел, что какой-то юноша в разноцветной маске, от души чмокнул её в щёку.

Все конфетти как-то сразу стали не нужными, мир потускнел. Правда, Сандро отлично видел, как Жанна от души влепила обидчику оплеуху. Парень отлетел на два метра, сбив кучу народу, которые ещё держались на ногах, и попал в руки Сандро.

— Сударь, вы наступили мне на ногу.

— Э-э, полегче, — заносчиво сказал парень. Не хватало ещё получать тумаки от какого-нибудь лакея ни за что ни про что.

— Он не лакей! — возмущённо сказала Жанна, пробившись сквозь толпу. — Он мой друг!

— Вы не слишком разборчивы в выборе друзей, синьорина! — ухмыльнулся парень. — Хорошо, пойдёмте на набережную. Там вроде несколько посвободнее. Можно помахать кулаками. Только вот причина драки…

— Мне не нравится ваша маска, — прервал его Сандро. — Достаточно?

— Вполне, — кивнул юноша.

Прокладывая себе путь локтями, они выбрались на набережную.

— Здесь? — полюбопытствовал Сандро.

— Подходящее место, — пожал плечами парень. — Только сними маску, чтобы я знал, кому даю сдачи.

— Да, пожалуйста! — Сандро сорвал с лица маску. — Начинаем?

Ловелас не ответил, он суетливо дёргал завязки своей. Наконец ему удалось с ними справится и маска упала на землю, но юноша не спешил её поднимать.

— Ой, — тихо сказала Жанна.

А Сандро показалось, что он стоит перед зеркалом, взъерошенный, точно вот-вот ударит своё отражение.

— Ты кто? — спросил он.

Парень, с которым он хотел драться, был как две капли воды похож на него.

Звуки карнавала как-то отодвинулись, сейчас они были не важны.

— Я Марко, а ты? — спросил юноша, у которого явно пропало желание драться.

— Сандро, — отрекомендовался ученик оружейника, — но то, что мы похожи, не имеет никакого значения, мне по-прежнему не нравится твоя маска.

— Дело вкуса, — сказал Марко. — Мне она весьма симпатична.

— У тебя его просто нет, — уточнил Сандро.

Марко начал злиться, руки сами собой сжались в кулаки.

— Моя маска, — сказал он, — и мне решать насколько она хороша.

— Придётся испортить тебе праздник, — сказал Сандро. — Жанна, отойди.

Позднее Жанна говорила, что не поняла, кто начал драку, но через полминуты на набережной юноши крепко мутузили друг друга.

Преимущество было на стороне Сандро, он был явно покрепче Марко. Но его противник тоже оказался не робкого десятка и, хотя по силе он и уступал, но его кулаки тоже наносили немалый урон.

Жанна огляделась вокруг и, заметив, что у набережной стоит повозка виноторговца, к которой как раз подкатились дерущиеся, подбежала к ней, сняла туфлю и выбила пробку у одной из бочек.

Алкогольный душ и ругань виноторговца оказали на драчунов отрезвляющее действие.

— Бежим, — сказал Марко, поднимаясь на ноги.

Сандро согласно кивнул и схватил Жанну за руку.

— Сюда, скорее, — послышался крик Деко.

Спасаясь от разъярённого виноторговца, ребята смешались с толпой.

— Вы, что с ума сошли? — набросилась на них Мари. — Затеяли драку на карнавале? Тут она заметила Марко и замолчала. Даже то, что один глаз у него заплыл совершенно, а нижняя губа была разбита, не лишило его сходства с Сандро, скорее даже наоборот. У ученика оружейника были такие же повреждения, плюс царапина за ухом и изодранный воротник.

— Дерёшься, как девчонка, — буркнул Сандро, безуспешно пытаясь привести воротник в порядок.

— А нечего руки выламывать, — огрызнулся Марко.

— Да, — весело сказал Деко, — хороши. Возвращать вас домой в таком виде — преступление. Белла, радость моя, ты не против, если мы на время превратим твой уютный дворец в лечебницу?

— Совершенно согласна, — ответила Изабелла. Как я понимаю, лекаря вызывать не нужно? Вы сами справитесь?

— Ну, разумеется. Насколько я помню, у тебя дома розового масла в достатке?

— Берите, всё что вам нужно, — сказала графиня. — Если вы не против, я ещё побуду здесь, а вам, кажется, нужно спешить. Этот краснолицый молодчик, — она указала веером в толпу, — скоро сюда доберётся.

Костюм Арлекина покоился на дне канала, придавленный большим камнем. Поступить иначе его обладатель просто не мог. Во-первых, он знал, что так или иначе его будет искать графиня для изъявления благодарности и Рикар, чтобы укоротить на голову. Второго допустить было нельзя, жить хотелось и очень. Но жить, прозябая всё время в положении слуги? Нет уж, спасибо, вот если герцог Гиз в благодарность за оказанную услугу согласился бы похлопотать о присвоении ему дворянского звания…

Но чего нет, того нет. Значит, остаётся прикидываться верным слугой перед хозяином и скуки ради, разрушать его планы.

Разговор с графиней Жиль подслушал и обиделся. Хозяин представил слугу, словно какое-то чудовище. А он, в отличие от хозяина, никогда не обращался с женщинами грубо и не удивительно, что они зачастую сами льнули к нему. И вот теперь на его репутации появилось пятно, таких промахов Жиль не прощал никому.

Четверг был накануне карнавала, поэтому ни у кого не вызвал подозрений Арлекин в клетчатом плаще и чёрной маске.

Гораздо более странным выглядел повседневный костюм его хозяина. Широкополая шляпа, чёрный камзол с белым кружевным воротником, серый короткий плащ.

Нигде особенно не таясь, Жиль дошёл до места встречи. Записку и камень он приготовил заранее, предвкушая какое лицо будет у хозяина, когда сорвёт все его планы. Единственное, что его беспокоило — записка была написана на французском, итальянского он не знал, но этого оказалось более чем достаточно.

Вернувшись домой, Жиль с удовлетворением взглянул на своё отражение в зеркале и пошёл приглашать на карнавал очередную красотку из числа горничных графини, но она быстро пробормотала, что госпожа сильно устала и хочет, чтобы при ней находились неотлучно все её служанки.

Жиль стиснул зубы, и отправился на конюшню.

Глава 9. Отцы и дети

За окнами дворца на пьяцца Порте был слышен шум карнавала. Епископ опустился в кресло и устало прикрыл глаза, дорога его утомила, а из-за непредвиденной задержки он попал в Венецию только к началу карнавала. Весёлые выкрики веселящейся толпы действовали на нервы. Рукой, унизанной перстнями, он сделал жест, подзывая к себе высокого смуглого дворянина, с густой шапкой чёрных как смоль кудрей.

Дворянин торопливо подошёл.

— Да экселенс? — спросил он.

— Опустите шторы, — велел епископ не открывая глаз, — и доставьте завтра к утру сюда посланника герцога Гиза, у него должен быть документ для его Святейшества, весьма важный. Если он попросит за него награду, не перечьте. Просто потом, когда это письмо будет у нас, её можно будет задержать.

Дворянин поморщился.

— Вам это не по нраву, сын мой? — спросил епископ, открывая глаза.

— Завтра с утра посланник герцога будет здесь, отдыхайте, экселенс.

Он подошёл к окну и прежде чем выполнить приказание епископа полминуты вслушивался в карнавальный гул, надеясь различить в нём голос своего сына. Отец не смог отказать, когда Марко попросил его отпустить на венецианский карнавал, хотя и не привык, чтобы сын отлучался очень надолго. Служба при дворе епископа давно надоела шевалье де Корде и он не раз давал себе слово отправиться в своё поместье, но всякий раз почему-то откладывал, может, свою роль сыграло и то, что за время своей службы он не раз отводил гнев епископа от многих людей, которые его не заслуживали. А может, он слишком привык кочевать, переезжая с места на место вслед за епископом.

Но, кажется, медлить дольше нельзя, епископ сделал недовольную гримасу и шевалье поспешил опустить шторы. Выйдя из комнаты, где отдыхал экселенс, он ощутил себя на свободе.

Смешав розовое масло с красным вином, Мари осторожно приложила к разбитой губе Марко тряпочку, смоченную в этом лекарстве.

— Терпи, — требовательно сказала она, когда юноша вздрогнул. — Ой, потерпите, пожалуйста.

— Счастливец Сандро, — вздохнул Марко. — Вы бы не сказали мне ты, если бы не наше сходство.

— Скорее всего, — подтвердила Мари.

— Вы давно знакомы? — поинтересовался Марко.

— А вы не так уж сильно пострадали, — заметила Мари, и ответила, — с детства.

— Может, вы удовлетворите моё любопытство? С кем он жил все эти годы? Я имею в виду родителей.

Мари отставила стакан с лекарством, и сухо сказала:

— А почему бы вам не расспросить его самого? Кажется, он не так далеко находится, всего лишь в соседней комнате. Позвать?

— Чуть позже, — взмолился Марко. — Вы собираетесь уходить?

— А что мне тут ещё делать? — удивилась девушка.

— Хотя бы, скажите, как вас зовут.

— Зачем?

В комнату вошла Жанна.

— Ну, как?

— Всё нормально, — ответила Мари, — особых повреждений нет. Пациент бодр и весел.

— В последнем я не сомневаюсь, — фыркнула Жанна.

— С вами хочет говорить господин Деко, — обратилась она к Марко. — В библиотеке. Сандро уже там. А нас не зовут, вот так-то, сестричка, — обиженно сказала Жанна.

— Прошу прощения, мадемуазели, но я вынужден вас покинуть, — серьёзно сказал Марко.

Девушки остались в комнате одни.

— Не понимаю, чего ты дуешься? — спросила Мари. — Ведь никто не мешает тебе узнать, о чём они говорят.

— Каким образом? — осведомилась Жанна

— Библиотека находится прямо под нами? — спросила её сестра.

— Каминные трубы отпадают, — задумчиво сказала Жанна, — если ты об этом. Камин в библиотеке не действует, на трубах заглушки, это я ещё в прошлый раз заметила.

— Никто и не говорит про камин, посмотри под ноги.

— Смотрю, ну и что?

— Неужели не видишь? — поразилась Мари. Везде паркет новый и только этот квадратик почему-то заменять не стали. Быстрее, разбирай его, послушаем мужской совет.

— Из-за чего началась драка, меня не интересует, — услышали девушки голос Деко.

— Ого, как слышно, — прошептала Жанна.

— Тише, — попросила Мари.

— Всеобщего внимания вы, к счастью, не привлекли, — продолжал шут. — Но некоторые на вас всё же обратили внимание. Во-первых, Рикар, он был на площади.

— Кто это такой? — негромко спросил Марко.

— Потом расскажу, — пообещал Сандро.

— Во-вторых, трое людей в фиолетовых плащах, — словно не заметив, что его перебили, сказал Деко. — Судя по кокардам на шляпах, они из свиты епископа.

Марко помрачнел.

— Это они не меня искали, а отца, — признался он. — Я взял его костюм.

— Ваш отец был доверенным лицо епископа? — быстро спросил Деко.

— Какое это имеет значение? И почему был? — спросил Марко.

— У его высокопреосвященства есть причины здесь задерживаться?

— Не знаю, но его скорое посвящение в кардиналы, кажется, перестало быть тайной?

— Вы не ответили на вопрос, — подал голос Сандро, — почему был?

— Потому, что за людьми, облечёнными доверием, шпионов не посылают, — разъяснил Деко.

— Значит, пока Марко здесь, он в безопасности? — уточнил ученик оружейника.

— Относительно, пока ему не взбредёт в голову мысль выйти на улицу, — ответил Деко.

— А как же отец? — спросил Марко. — Я должен идти к нему.

— Нет, — спокойно отозвался Сандро. — По крайней мере, не в таком виде.

Деко замер.

— Чем плох мой костюм? — возмутился Марко.

— Слишком заметный, — был ответ.

— Без плаща и маски на меня и не обратят внимания, — сказал Марко. — Мало ли молодых людей с синяками ходит?

— Немало, — согласился Деко. — Но я бы не делал ставку на то, что люди епископа слепцы. Вас наверняка видели не раз и с довольно близкого расстояния. Поэтому, если даже вы пройдёте мимо них, переодевшись в костюм лакея, они будут обмануты, но ненадолго.

— Значит, у нас два выхода, — задумчиво сказал Сандро. — Первый, к отцу Марко идёте вы, господин Деко.

Шут поморщился, сталкиваться с людьми епископа не хотелось.

— А второй? — спросил он.

— Во дворце Фоскари, кажется, два входа? — уточнил Сандро.

— Второй со стороны площади, — кивнул Деко.

— Отлично. Я предлагаю следующее. Мы с Марко меняемся одеждой. Я выхожу первым и иду в сторону площади, отвлекая шпионов. Марко выходит вторым и идёт на набережную. Там много гондол и он возвращается домой.

— В таком случае, разумеется, к отцу Марко пойду я, — сказал Деко.

Сандро задумчиво посмотрел на него и, вздохнув, стал рыться в кармане штанов.

— Ладно, в конце концов, у меня есть более важное дело, — согласился он. — У Мари скоро день рождения, думаю, это будет хорошим подарком? — спросил он, вытаскивая изумруд.

— Ух, ты! — восхитился Марко. — Откуда такой?

— Ветром принесло, — ответил, улыбаясь Сандро.

— Хороший камень, — повторил Марко, — только его надо оправить.

— Во что?

— Лучше всего в золото, хотя в серебре он тоже будет смотреться неплохо.

— А вы как думаете, господин Деко? — вежливо спросил Сандро.

— Думаю, что до дня рождения вашей подруги у нас ещё есть время и мы успеем к нему подготовиться, а сейчас будет лучше, если вы оба уйдёте.

— Ладно, — согласился ученик оружейника. — Мы пошли.

— Куда? — спросил Деко.

— Переодеваться.

Люди в фиолетовых плащах стояли на набережной и что-то обсуждали, время от времени поглядывая на окна дома. Сандро прошёл мимо них с насупленным видом и услышал, что они не спеша двинулись за ним. Он слегка прибавил шаг, его преследователи сделали то же самое, оглянувшись, он пошёл быстрее, а затем побежал. Свернув на площадь, он стал искать вход, но заветной двери нигде не было, у него потемнело в глазах, но вдруг, бывают же случайные совпадения, Сандро заметил, что из окна первого этажа ему машут Жанна и Мари. Подбежав к ней, он подпрыгнул изо всех сил, девушки поймали его за воротник и затащили в дом.

Спустя пять минут из дворца графини Фоскари вышел молодой слуга. Глаз у него был подбит, губа распухла, волосы взъерошены. В наряде простолюдина Марко выглядел весьма эффектно. На набережной не оказалось ни одной свободной гондолы, юноша тихо выругался и засунув руки в карманы пошёл пешком. На пути он встретил немало ряженых. Поплутав по узким улочкам города, он пришёл домой. Дверь была приоткрыта, на пороге стоял пожилой человек, заметив слугу, он хотел было воспрепятствовать его входу, но, узнав Марко, отступил в сторону.

— Кто ж это вас так, сударь? Не ходили бы вы наверх, хозяин пришёл. Сердитый, уже прознал, что вы его костюм взяли. Ступайте лучше к себе.

Не обращая внимания на совет слуги, Марко прошёл наверх.

Шевалье де Корде действительно был в ярости, вернувшись домой, он обнаружил следы обыска, у него что-то искали, быстро и аккуратно, стараясь класть вещи на то же место, где они и лежали, но кое-что всё же не заметили и положили по-другому. Вкупе с этим пропажа костюма его взволновала чрезвычайно. В дверь постучали. Шевалье обернулся, на пороге комнаты стоял сын.

Склонив голову, отец с минуту рассматривал своего отпрыска.

— Вы неплохо выглядите, — наконец произнёс он.

Марко угрюмо кивнул.

— И где же вы оставили свой костюм?

— Во дворце Фоскари, — ответил Марко. — Кстати, я оттуда еле выбрался. Отец вы знаете, что за вами следят по приказу епископа?

— Теперь да, — спокойно ответил шевалье.

— И что вы собираетесь делать? — поинтересовался юноша.

Отец взлохматил шевелюру и с интересом взглянул на него.

— А вам не кажется, что это вы должны давать мне отчёт в своих действиях, а не наоборот?

— Сегодня за мной следили, потому что приняли за вас, — пояснил сын, — и мне безумно интересно, почему епископ так заботится о вашем передвижении?

— Занимайтесь своими делами, Марко, и предоставьте мне разобраться самому. Кстати, кто вас так художественно отделал?

— Один молодой человек, ему не понравилась моя маска. Кстати, он-то и помог мне выбраться из дворца.

— Каким образом?

— Отвлёк на себя шпионов, мы с ним похожи как две капли воды, просто переоделись.

— Он не попался?

— Надеюсь, что нет, — нахмурился Марко. — Сандро достаточно ловок.

Шевалье побледнел и провёл рукой по лбу.

— Что с вами отец? — кинулся к нему сын.

— Всё в порядке, — вымученно улыбнулся шевалье, — идите к себе Марко, мне нужно побыть одному.

Жиль обдумывал страшные планы мести своему хозяину. В конце концов он остановился на том, что перепрячет письмо. Рикар будет взбешён и потеряет доверие герцога Гиза, если документ не будет найден. А к тому, чтобы этого не случилось, слуга приложит все свои скромные силы. В числе прочих, он, конечно, тоже получит свою порцию трёпки. Но сносить гнев хозяина он уже привык, к тому же письмо от этого не появится, для этого нужно иметь, хотя бы немного мозгов.

Вернувшись домой после собрания гугенотов, Рикар выставил за дверь всех слуг графа, приказал Жилю принести побольше вина, долго пил и, в конце концов, захрапел, уткнувшись носом в стол. Смекнув, что это его шанс, слуга стал осматривать комнату. Занимаемая ранее графом, она походила на кабинет — широкий стол у окна, стулья с гнутыми спинками. На камине стояли два подсвечника и портрет графини. На столе была небольшая ваза с перьями. Около небольшой кровати висела полка для книг.

Жиль, подумал и решительно направился к полке с книгами. Методично, одну за другой он стал их перелистывать и, наконец, нашёл то, что искал. Держа перед глазами небольшой кусок бумаги с витиеватой подписью Henri de Valois, он почувствовал, что отомщён.

Выйдя из комнаты и осторожно прикрыв за собой дверь, слуга пошёл по коридору, уставленному статуями. Около статуи богини правосудия он остановился. Слепая женщина с повязкой на глазах высоко держала весы, с её плеч складками ниспадала римская тога.

— Думаю, в ваших руках, мадам, — поклонился слуга, — послание короля будет в безопасности.

Статуя безмолвствовала.

Жиль запрыгнул на постамент и обнял Фемиду, как лучшую подругу. Дотянувшись до весов, он положил письмо в одну из чаш, мельком отметив, что их давно не чистили.

Спрыгнув с постамента, весьма довольный собой, он прошёл на кухню.

— Ещё одну бутылку? — неприветливо встретила его кухарка.

— Бутылку вина, яичницу с ветчиной, жареного каплуна и паштет из угря, — приказал Жиль. — И поворачивайтесь, хозяин не любит ждать.

— Чтоб его разорвало, — пожелала кухарка и, повернувшись к поварятам, дала одному из них затрещину.

— Реньо, лентяй, почему не следишь за плитой? Молоко вот-вот сбежит.

— Колен, возьми себе двух помощников, отнесите еду наверх, — приказала она. И повернулась к плите.

Жиль, усмехнувшись, щёлкнул пальцами и пошёл к хозяину.

Судьба безжалостна к тем, кто пытается её обмануть, это де Корде понял давно. В молодости он без памяти был влюблён в одну француженку и даже женился на ней против воли своего отца. Девушка была сиротой и единственным её приданым было честное незапятнанное имя, её отец был офицером и погиб в сражении под Монкотуром. В одной из сельских церквей пожилой священник обвенчал влюблённых. Увы, их счастье длилось недолго, очень скоро молодая жена понесла. Шевалье был на седьмом небе от счастья. Но пора появиться на свет двум младенцам настала преждевременно, времена тогда стояли неспокойные. На селение, где де Корде поселился с женой, напали солдаты-дезертиры. Шевалье на тот момент был в лесу с двумя мужчинами, когда они прибежали в село, то поняли, что опоздали. Многие дома были сожжены, женщины изнасилованы, а на деревьях висело несколько трупов. Шевалье вбежал в дом, дверь была сорвана с петель, а его Анна, лежала на полу с открытыми глазами, задранной юбкой, не шевелясь. Около неё лежали, два каких-то непонятных комочка, один из которых пищал.

Вслед за ним вошёл мужчина из тех, что были с ним в лесу. И увидев мёртвую женщину, перекрестился.

— Нехристи проклятые, — глухо сказал он. — Вы бы взяли ребенка, господин. Не дай бог вслед за матерью с братом уйдёт.

— Что? — переспросил шевалье, не в силах оторвать взгляд от Анны.

— Да вы что, ослепли? — раздражённо кивнул вошедший. — Родила ведь она, двойню. Да только один уж и не пискнет. Отошёл бедняга, вслед за матушкой.

Де Корде поднял на руки пищащего ребёнка и вгляделся в его сморщенное личико. Младенец смешно хмурил бровки и выражал недовольство истошным криком.

— Чего он хочет? — невольно залюбовавшись сыном, спросил шевалье.

— Ясно чего, — хмыкнул мужчина, утирая глаза. — Титьку просит.

— Здесь где-нибудь можно достать молока? — спросил шевалье.

— Спросите в монастыре. Они не откажут, — посоветовал мужчина. — А за жёнку не бойтесь, я схороню, как её звали-то?

— Анной, Анна де Корде.

Мужчина пошевелил губами, запоминая.

— А младенчика-то, как написать? Он, конечно, некрещёный помер, однако я думаю, кюре позволит.

Шевалье задумался, но ненадолго.

— Его деда звали Александром. Пусть будет Сандро.

Мужчина взглянул на ребёнка, в руках шевалье.

— А ведь они с братом похожи. Близняшки. Ступайте, господин, я обо всём позабочусь.

Из монастыря шевалье с сыном вернулись только под вечер. Около дома теперь был аккуратный холмик с надписью. «Здесь покоится убиенная раба божия А�

Глава 1 Прощание

Деко опустил письмо и задумался. Это было то, чего он ждал последние три месяца. Он оказался прав и королю в сложившейся ситуации потребуется помощь его шута. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось покидать замок своего знакомого барона де Регье.

Деко прошёлся по комнате, остановился у окна и погрузился в раздумья. Он представил, как скажет Валентине о своем отъезде, её глаза, в которых застынет молчаливый упрёк. Картина, вставшая перед его мысленным взором, была так отчётлива, что он вздрогнул.

– Чёрт! – Деко ударил кулаком в стену. В дверь постучали. Деко быстро положил письмо под книгу.

– Войдите!

Дверь приоткрылась, в дверном проёме показалось симпатичное личико юной служанки Валентины, Люси. Высокая и худенькая, она обладала живым характером, с её лица не сходила улыбка. Свои рыжие волосы она считала единственным украшением, а в её голубых глазах всё время плясали искорки смеха.

– А, это ты, Люси, проходи.

Деко подождал, пока она закроет за собой дверь, и спросил:

– Как себя чувствует твоя госпожа?

– Как птичка, – с готовностью откликнулась Люси. Сегодня целый день поёт и танцует. Только…

– Что?

– Всё время спрашивала меня, почему вас с утра не было в замке?

– И что ты отвечала?

– Разумеется, что вы ушли с господином бароном по делам.

– Умница. – похвалил Деко.

Люси обратила внимание на письмо, краешек которого нахально выглядывал из-под книги, лежавшей на столе, и её осенила догадка.

– Господин Деко, вы… уезжаете?

Деко проследил её взгляд и мысленно помянул чёрта.

– Да.

– Вы бросаете мою барышню? И это теперь, когда у вас всё наладилось, и вы влюблены друг в друга по уши!

– Замолчи, Люси! Не рви душу!

Он немного успокоился.

– Мне надо ехать, понимаешь, надо! Сейчас я должен быть рядом с королём. Я не могу. Я не знаю, как сказать Валентине.

Люси, закусив губу, думала. Наконец, взвесив всё, она улыбнулась и сказала:

– Господин Деко, я подумала, ведь господин барон сегодня ужинает у своего приятеля в городе? Я подготовлю госпожу, вы должны попрощаться.

Деко посмотрел на Люси сначала с недоумением, затем с улыбкой. Служанка Валентины вызывала у него восхищение.

– Люси.

– Да?

– Ты понимаешь, что ты говоришь? Если я сегодня приду к Валентине, то не смогу уйти.

– И хорошо… Не беспокойтесь, господин Деко, я прослежу чтобы вам никто не мешал. Ну, я пойду, а то меня хозяйка заждалась.

С этими словами Люси выскользнула за дверь. Быстрым шагом она пересекла галерею, соединявшую два крыла замка, восточное и западное, и поднялась на несколько ступенек вверх.

«Как же трудно с этими влюблёнными, – мысленно посетовала она. Господи, помоги мне соединить этих двух чудаков, ведь они так любят друг друга. Пусть они будут счастливы. Помоги, а?»

Подойдя к комнате Валентины, она остановилась, перекрестилась, затем решительно постучала.

– Войдите!

Люси приоткрыла дверь. Валентина кружилась в танце. Молодой госпоже было восемнадцать лет. Высокая и стройная, она пленяла воображение многих, хотя, на взгляд Люси, её хозяйка была немного бледновата.

На красивом сердечком лице Валентины ярко выделялись большие зелёные глаза, опушённые мягкими чёрными ресницами. Пышные чёрные волосы были забраны золотой сеточкой, на высокий лоб спускалась розовая жемчужина. Сейчас Валентина была одета в простое домашнее платье из серой шерсти.

Увидев Люси, Валентина прекратила кружение. Люси с сожалением вошла в комнату, ей всегда нравилось смотреть как танцует госпожа.

– Люси, душечка! Ты была у него? Ну, как он?

Люси нагнулась и взяла со спинки стула белую накидку.

– Кто, барышня? – спросила она как можно равнодушнее.

– Господин де Деко разумеется, – несколько удивлённо произнесла Валентина.

Люси аккуратно расправила накидку, затем сложила её пополам.

– Люси!

– Что?

– Я задала вопрос!

Люси встряхнула накидку и провела по ней ладонью.

– Что-то случилось? – догадалась Валентина.

– Господь с вами, барышня! С чего вы взяли?

Люси старалась, чтобы её голос прозвучал как можно увереннее.

– С ним что-то случилось, а ты не хочешь мне говорить. Это нечестно, Люси! Я думала, мы подруги, – голос Валентины подозрительно задрожал.

Люси упала на колени.

– Барышня, не сердитесь. Вы должны меня понять, я не могу вам рассказать, я дала слово. Плутовка смотрела на Валентину честными глазами.

– Боже! – Валентина схватилась за сердце. – Он болен?

– Да нет же, – удивилась Люси, – здоровёшенек.

– Люси, я тебе приказываю, слышишь? – голос Валентины подозрительно задрожал. – Скажи мне, что случилось.

Голубые глаза Люси наполнились почти наполовину наигранными слезами, как же ей сейчас было жаль свою госпожу.

– Я не могу.

– Люси, пожалуйста!

– Он уезжает, – сказала Люси и зарыдала в голос, не забывая исподтишка наблюдать за хозяйкой.

– Как? – поражённая Валентина прижала руки к груди. Люси заговорила, всхлипывая на каждом слове.

– Сегодня утром господин Деко был с господином бароном в городе. А пока его не было, ему пришло письмо, он же на службе короля. Король призывает его в Париж. А он как это письмо прочитал, так будто похудел даже. Так ему не хочется уезжать.

Люси на секунду прервала свою речь, чтобы немного передохнуть, от этих уговоров ком стоял в горле.

Когда я сказала, что позову вас, чтобы вы хоть попрощались, так он мне запретил, чтобы я вам говорила о его отъезде. Потому как он любит вас и не хочет делать вам больно, а вы потом его всё равно забудете.

– Вот как, – обиженно протянула Валентина. – Он так сказал?

– Не обижайтесь на него, барышня. Он-то знает, что он вас любит, а вот любите ли вы его, не знает.

– Люблю, больше жизни люблю. Что же делать? – Валентина, задумавшись, прошлась по комнате.

– Люси!

Служанка подняла голову:

– Да, госпожа.

– Ты говоришь, господин де Деко переживает?

– Ещё как.

– Как ты думаешь, если я его приглашу на ужин, он согласится прийти?

Люси размышляла несколько секунд. Наконец она сказала:

– Это можно устроить. Последние гости уехали сегодня утром и в замке никого нет, кроме слуг, которых можно отпустить.

– Зачем? – удивилась Валентина.

Иногда молодая госпожа была так недогадлива, что у Люси просто руки опускались.

– Но ведь праздник по случаю вашего дня рождения закончился, стало быть, они здесь не так уж и нужны, потом, у них же тоже есть семьи.

Валентина задумалась.

– Кстати, – продолжала Люси, – ужин надо устроить не в столовой, а в ваших покоях.

– Люси!

– Здесь вы хотя бы поговорить сможете по душам. А я прослежу, чтобы вам никто не мешал.

– Но это как-то… – нерешительно сказала Валентина.

– Что?

– Неприлично.

– Господи боже! Да вы, может, и не увидитесь больше, нужно же вам поговорить по душам напоследок.

– Неужели по-другому никак нельзя?

– Можно, – согласилась Люси. Можно лечь спать и забыть о господине Деко. Тем более, что уедет он завтра утром.

– Хорошо, – сказала Валентина. – Накрой ужин у меня в комнате. Но, Люси, я на тебя надеюсь, чтобы никто не узнал.

– Не сомневайтесь, барышня.

– А господину Деко скажи… Скажи…

– Я скажу ему, что вы желаете с ним попрощаться, – помогла Люси.

– Да, верно. Ну иди же. Иди к нему. Только возвращайся поскорее.

– Я мигом.

И Люси с быстротой молнии выскользнула за дверь.

– Господин Деко. Господин Деко.

Деко открыл глаза и непонимающе взглянул на Люси.

– Господин Деко, вы уснули?

– Так. Задремал немного, – ответил он, вставая с кресла. – Ну что?

– Всё в порядке. Госпожа согласна.

– Люси, я твой должник!

– Нынче вечером она вас ждёт в своих покоях на ужин, – сказала Люси, опустив глаза, и выбежала из комнаты.

Деко взглянул за окно. Солнце опускалось. Времени осталось не так уж и много. Он поправил колет, взглянул на себя в зеркало. Потом принялся ходить по комнате.

«Это всего лишь ужин», – успокаивал он себя. Чтобы отвлечься, он попытался читать книгу, но из этого ничего не получилось, от волнения он не мог сосредоточиться на чтении. В конце концов, ему это надоело и он захлопнул книгу. Часы на ратуше пробили десять.

«Слава Богу, пора!»

Дорогу до комнаты Валентины Деко преодолел буквально в несколько шагов. Перед дверью он остановился, отдышался и пригладил волосы.

«Это только ужин», – напомнил он себе в сотый раз и решительно постучал в дверь.

– Войдите, – раздался в ответ мелодичный голос Валентины. Деко распахнул дверь и обомлел. Валентина в зелёном шёлковом платье с глубоким вырезом, из скромности прикрытым кружевной накидкой, встречала его у порога.

Она, покраснела, поняв, что своим видом слегка шокировала гостя.

«Ах Люси, – подумала она. Ну я же говорила ей, что это платье не совсем приличное.»

Правда, как девушка честная, она тут же одёрнула себя.

«Глупости. Люси же объяснила, что на сером платье пятно и его забрала прачка».

– Проходите же, господин Деко, – настойчиво попросила Валентина и пошла вперёд, указывая путь гостю.

Следуя за хозяйкой, он попал в другую комнату, не такую большую как первая, там был накрыт небольшой стол. Графин был наполнен вином, на блюде лежала какая-то дичь, кажется, это был фазан, рядом с серебряными тарелками стояли два кубка работы Бенвенуто Челлини. На резных подсвечниках горели семь свечей, у стола стояли два стула с узкими спинками. Кивком головы Валентина указала на один из них.

– Прошу вас, садитесь.

Сама она села напротив и некоторое время не поднимала глаз. Потом, спохватившись, она воскликнула.

– Боже, но ведь вы ничего не едите! Простите, господин Деко, я не слишком хорошая хозяйка, должно быть, если позволила себе хоть на минуту забыть об обязанностях гостеприимства.

Он позволил себе слегка улыбнуться.

– Не беспокойтесь, моя госпожа. Я не голоден. Я просто любовался.

– Кем?

– Вами.

Валентина покраснела, и чтобы побороть своё смущение наполнила вином кубок.

– Прошу вас, отведайте вина, господин Деко. Это лучшее вино с виноградников моего отца в Русильоне. Я надеюсь, что этот ужин станет для вас приятным воспоминанием. Люси сообщила мне, что уже на рассвете вы покидаете нас.

–Увы, – вздохнул Деко. – Это так. Но чаще всего я буду вспоминать прекрасную хозяйку этого замка. Вам очень идёт, когда вы краснеете. Вы знаете, очевидно, этот мой визит был последним.

– Почему?

– Каждый год я приезжал сюда только из-за вас. Теперь, после вашего совершеннолетия, отец наверняка вас выдаст замуж. А я не могу представить вас женой другого.

– А… А если я скажу, что мне противны все местные дворянчики. Что ещё никого на свете я не любила так как вас, вы вернётесь?

– Валентина!

Она вскочила, накидка упала с её плеч.

Деко поднялся и заключил девушку в объятия.

Глава 2 Сёстры

– Где же этот проклятый альбом? – уже никого не стесняясь, сказала Мари в полный голос.

– А-а, вот ты где! Так я и думала.

В открытое окно монастырской библиотеки ворвался свежий ветер. Приближалась гроза. Мари обернулась и облегчённо перевела дух, на пороге библиотеки стояла не грозная сестра-настоятельница, а Жанна.

– Проходи скорее и, ради Бога, закрой дверь.

Жанна поторопилась войти, но, чуть прикрыв дверь, всё-таки спросила:

– Что случилось?

– Да закрой же дверь! – взмолилась Мари.

Замок на тяжёлой дубовой двери не поддавался, Жанна оглянулась по сторонам и заметила метлу, прислонённую к стене, очевидно, сестра Агнесса забыла её здесь после уборки. Лихо присвистнув, Жанна схватила метлу и продела её сквозь ручку двери.

– Всё! – торжествующе заметила она, нам не помешают. – В чём дело, рассказывай.

– Помнишь, тот перевод с латыни, сделанный мной за Генриетту?

– Ещё бы, спорить нужно уметь, сестричка. Подумать только, быть такой наивной в твои годы, тебя провели как ребёнка.

– Объяснись.

– И ты на самом деле думаешь, что такая трусишка как Генриетта ходила на встречу с привидением?

– Господи, да нет, конечно. Мне просто нужно было её удалить.

– Такой ценой?

– Ну, я думаю, ты бы не стала возражать, если бы тебе представилась возможность, побывать по ту сторону монастырской стены.

Жанна кивнула.

– Но почему такой предлог? Привидение аббатисы в капюшоне ищет заблудшие души, – замогильным голосом произнесла Жанна. Девушки расхохотались.

– Так что с переводом?

– Чертовщина, – призналась Мари, – когда перевод был сделан, я положила его в альбом с засушенными растениями, сестра Франсуаза показывала нам его на уроке, а сейчас он пропал.

– Это точно?

– Жанна, я торчу здесь уже два часа!

– Как выглядит альбом?

– Ты же знаешь, – раздражённо сказала Мари, но, взяв себя в руки, ответила:

– Он довольно пухлый, в переплёте из красной кожи.

– Точно.

– Что?

– Я его только что видела у сестры Клод. Она спорила с сестрой Франсуазой по поводу правильного хранения гербария.

– Ой!

Мари прижала руки к щекам.

– Занятия начнутся через два часа. Ты перевод помнишь?

– М-м, в общих чертах.

Жанна огляделась вокруг, пыльные подоконники библиотеки ей явно не понравились.

– Фу, грязища.

– Что ты ищешь?

– Бумагу и перо, – сообщила Жанна, не переставая осматривать библиотеку.

– Они в столе, у окна.

– Откуда ты… Ах, да, ты же на днях помогала сестре Кларе.

– Она уже старенькая, а мне не трудно. В прошлый раз я переписывала старые списки книг и…

– А сейчас ты будешь восстанавливать перевод, – сообщила Жанна, вынимая из стола пухлую конторскую книгу, половина страниц в которой была ещё чистой.

Она вырвала из книги чистый лист и засомневалась:

– Хватит?

– Хватит. Перевод не очень большой.

– Садись скорее, пиши.

Чернила стояли на столе, но перо, которое лежало рядом, было порядком измочалено.

– Ты писала этим?

– Нет, в прошлый раз перо было очинено.

Девушка снова заглянула в стол.

– Здесь других нет – сообщила она. Но зато, алле-гоп…

Жанна с улыбкой протянула сестре свинцовый грифель.

– Что бы я без тебя делала? – поблагодарила Мари

– Нашла бы выход сама? – пожала плечами Жанна. – И я уверена, ты бы сделала это в два раза быстрее.

– «Центральная часть замка возвышалась над равниной…» – начала Мари.

Грифель был толстым, и она старалась писать, как можно мельче. Иногда Мари задумывалась, вспоминая текст, но всякий раз она с облегчением вздыхала и продолжала писать. Жанна молилась, чтобы неисписанного клочка бумаги, остававшегося у сестры, хватило до конца перевода.

– «Я ехал с вождями и войском, перенёс в пути тяжелейшие трудности, но он был достойным похвалы». Конец.

– Не очень большой? – Жанна указала сестре на исписанный лист. Ладно бежим отсюда, у нас ещё есть время переодеться и прийти на занятия вовремя.

Мари покачала головой и приложила палец к губам.

Жанна услышала шаги троих человек. Затем увидела, как дверь библиотеки стала сотрясаться от толчков.

– Девочки, они здесь я уверена! – послышался голос из-за двери. – Они спрятались, чтобы не отдавать перевод. Это низко, низко! Я ведь согласилась на их дурацкий спор! Клара, Катрин помогите!

Толчки стали сильнее.

– Генриетта, – тихо шепнула Мари. Жанна кивнула и сжала кулаки.

– Нет, – остановила её сестра, – в окно.

Под окнами библиотеки были свежевскопанные грядки, немного левее росли розовые кусты. Девочкам повезло, они упали на мягкую землю. Заслышав шаги сестры Франсуазы, которая ухаживала за садом, девочки предпочли скрыться.

За библиотекой находилось полуразвалившееся здание конюшни. Обычно здесь никого не было кроме конюха, старого Пьера и здесь вполне можно было отсидеться. Но сегодня стойло старенькой кобылы Медоуз было пусто.

Вошедшие девочки растерянно оглянулись. Может, Пьер отвёл свою любимицу под навес? Но и там никого не было.

– Странно, – сказала Жанна, – сегодня же не базарный день. Куда они исчезли?

– Может, мать-настоятельница послала дядюшку Пьера за молоком? – предположила Мари.

– Сестра Кристина смертельно обидится, она считает, что не настолько стара, чтобы поручать её работу безответственным молодчикам вроде Пьера-Кристофора и его… ой!

Мари толкнула сестру, и они оба упали в угол, заваленный душистым сеном.

Жанна попыталась что-то сказать, но Мари прижала палец к губам. Около конюшни кто-то был. Кто-то очень пожилой, звук его шаркающих шагов разносился очень далеко.

– Слава Иисусу Христу, сестра Франсуаза! Доброго вам здоровья! – приветствовал конюх сестру-садовницу.

– Да будет он благословен на веки веков! – откликнулась она. – Спасибо, дядюшка Пьер. Вы тут не видели двух воспитанниц?

– Да они должно быть давно на занятиях, колокол-то только-только звонил. Я не успел ещё в конюшню зайти. Напроказили чего?

– Грядки новые смяли, – в сердцах, сказала сестра Франсуаза. Я туда только-только семена укропа посадила.

– Поправим. Где вы говорите, сестра, грядки-то?

– Здесь, недалеко, – обрадовалась сестра-садовница. – Пойдёмте, дядюшка Пьер, я покажу.

Звук их шагов постепенно затих.

– Ффу, – выдохнула Жанна, – спасены!

– Быстрее бежим отсюда!

Пока девочки развлекались, ища себе укрытие в монастыре от гнева сестры Франсуазы, за монастырской стеной шла своя жизнь.

В деревне играли свадьбу, сын молочницы привёз невесту из соседнего села. У оружейника и мельника тоже прибавилось работы. Отец жениха заказал переделать часть оружия для охоты и сделать новое. Мельнику в срочном порядке нужно было намолоть огромное количество муки для свадебных хлебов, пирогов, как-никак село с деревней вместе свадьбу играют, а мельница всего одна. На дальнюю зерно никто везти не захотел. Вот и заставляли хозяева поворачиваться своих подмастерьев.

– Эй, Сандро, – к ученику подошёл бородач в кожаном фартуке, – ну, что тут у тебя?

– Вот, – показал Сандро, – со старого оружия я снял серебряные насечки, и оно стало немного удобнее. У новых ружей стволы чуть короче, чем на старых, но зато прочнее и бьёт более кучно, я проверял. А если укоротить стволы на старом оружии, то такой кучности не будет, городская работа, что с них возьмёшь.

– Кремни заменил? – спросил хозяин, вертя в руках одно из старых ружей.

– А как же, обижаете, хозяин.

– Поставь новые замки, с нашим клеймом.

– Но хозяин, это же обман!

– Делай, что тебе говорят. А это что? – Хозяин откинул ветошь с верстака и вынул две новенькие шпаги.

– Добрая работа! Кому это ты смастерил?

Сандро промолчал.

– Уж не этим ли паренькам, которые заявляются сюда чуть не каждый вечер? Ты обалдел, парень? Да они с ними обращаться то хоть умеют?

– Умеют, – хмуро ответил Сандро. – Я их научил.

– Когда это? – заинтересовался хозяин, – с работы ты ни разу не отлучался.

– После. Мы в лесу нашли местечко.

– И как?

– Сами видите, – Сандро указал на шпаги. – Стал бы я их делать, если бы не научил.

– Дурья твоя башка, – рассмеялся хозяин, – да кто ж им позволит шпаги-то носить, чай, не дворяне.

Но положил оружие на место и аккуратно прикрыл ветошью.

– Ты вот что, хватит по лесам прятаться, тренируй их на заднем дворе, понял? Покажи им, как устроен арбалет, научи, как собирать пистоли. Я не вечен. А тебе тоже скоро помощники потребуются. – И хозяин удалился, чуть раскачиваясь, видимо, вместо звонкой монеты с ним опять расплатились свадебным пивом.

Вечером, когда все девочки собрались в монастырской спальне, Генриетта позволила себе надуть губки и сообщить, что не желает общаться с подлыми обманщицами.

– Не общайся, – пожала плечами Жанна. – Мы тебе только спасибо скажем. И, сняв платок, отвернулась и стала расчёсывать волосы тёплого медового цвета.

– Не такое уж это великое удовольствие каждый день любоваться твоей физиономией, – поддержала сестру Мари.

– Однако для того, чтобы заслужить молчание Анри, вы пообещали сделать ей латинский перевод, – заметила Катрин, – видимо, на тот момент её лицо тебя вполне устраивало.

– Почему бы это? – подхватила Клара. – Может, чтобы она не увидела кое-чего лишнего?

– Ты о чём? – Генриетта недоумённо посмотрела на подругу.

– Они сами знают, о чём, – не смутилась Клара.

– Какой-то беспредметный разговор, – вмешалась одна из старших девочек, Валерия. – Или скажи всем, что знаешь, или молчи. Гасите свечи и ложитесь спать. Холодно.

– А пусть они скажут, почему после отбоя их кровати были пусты? – потребовала Клара.

– Интересно, а почему тебя-то это так взбудоражило? – слегка насмешливо спросила Альбина, подруга Валерии.

– Я …ничего… а вот они… уходить после отбоя запрещено…пусть скажут…

– Если нас спросит об этом мать-настоятельница, – сказала Мари, – мы ответим, но я не считаю, что мы с сестрой обязаны отчитываться перед тобой, Клара Бильсе.

Дверь спальни распахнулась, вошла сестра Клод.

– Как, девочки, вы ещё не в кроватях? Немедленно гасите свечи и ложитесь спать. Завтра утром, после молитвы, каждая из вас будет наказана. Жанна и Мари Эрвиль, перед утренней молитвой с вами хотела побеседовать мать-настоятельница. – Она подошла к кровати Валерии и вынула у неё из-под подушки пухлую книжку.

– Сестра Клод! – взмолилась девочка, – не говорите ничего матери-настоятельнице.

– Я верну ваш дневник завтра, мадмуазель Альден. А сейчас всем спать. – И она погасила свечу. Проходя мимо кровати Мари, она задержалась и что-то положила на тумбочку.

Монастырские воспитанницы вставали рано. В шесть часов их будил колокол, за тем, чтобы в спальнях всё было убрано, строго следила дежурная сестра. После весёлой возни в умывальной, построившись парами, по длинной галерее девочки шли на утреннюю молитву, а оттуда в трапезную. Опоздания на утреннюю службу не приветствовались, но Мари позволила себе задержаться в умывальной, чтобы прочитать письмо, которое передала сестра Клод. Жанне она шепнула, чтобы та шла вперёд и отвлекла бдительность сестёр. Письмо было из дома, от старого кюре месье Рейно, он сообщал, что в их деревне начался голод и несколько человек этой зимой умерли от простуды. Благодаря тому, что матушка Люси, кюре и ещё пара добрых прихожанок устроили при церкви что-то вроде госпиталя, удалось спасти немало жизней. Но житницы церкви опустели, люди голодают, самые храбрые парни из их села подались на заработки в Париж. Отец Рейно посылает девочкам своё благословение и призывал ещё немного потерпеть вдали от дома. «Вот о чём с нами будет говорить мать-настоятельница», – догадалась Мари. И, засунув письмо в карман фартука, побежала догонять подруг. Войдя в храм, она пошла вдоль левого придела, обогнула исповедальню и направилась к ризнице, там её уже ждали Жанна и сестра Клод.

– Пойдёмте, девочки, – прошептала сестра, осеняя себя крестным знамением.

– Слава Иисусу Христу, – произнесла она, входя в ризницу.

– Да будет он благословен на веки веков! – откликнулась мать-настоятельница. – Входи, сестра!

Мать-настоятельница Фаустина была немолода. Её доброе смуглое лицо было испещрено морщинами, белый платок придавал ей ту необходимую строгость, которой она сама в беседах с воспитанницами старалась избегать, понимая, что девочки ещё очень молоды и ко всем их шалостям и проказам нужно быть более снисходительной, но и не потакать им во всём, разумеется. Сёстры преклонялись перед ней, понимая, что любая её преемница, каким бы ангельским характером она не обладала, вряд ли сможет так же хорошо управлять монастырём.

– Я привела их, – сказала сестра Клод.

– Хорошо, пусть войдут.

Девочки прошли и встали вдоль стены.

– Я приказала сестре Клод, чтобы она передала вам письмо, – начала мать-настоятельница. – Вы прочли его?

– Вчера мы обсуждали с сестрой Франсуазой, где лучше разбить садик с лекарственными травами, потом сестра Кристина попросила её проводить в больничное крыло, письмо я передала только вечером, это моя вина, матушка, – опустив голову, призналась сестра Клод.

– Что с сестрой Кристиной?

– Она опять кашляла кровью.

Мать-настоятельница перекрестилась и забормотала молитву. Девочки последовали её примеру.

– Должна вам сообщить, девочки, – наконец сказала она, – что вам придётся задержаться в монастыре.

– Матушка, я читала письмо, – опустив голову, заговорила Мари. – Кюре Рейно пишет, что в нашей деревне голод.

– Срок вашего обучения заканчивается через два месяца, – тяжело вздохнув, сказала настоятельница, – но, очевидно, из-за последних неприятных событий ваша матушка не внесла плату за ваше обучение. Вы хорошие ученицы, хотя на вашей совести немало грешков, и мне было бы больно расставаться с вами. Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и остаться в монастыре в качестве послушниц. Обдумайте всё хорошенько, не здесь, посоветуйтесь с подругами, напишите родным и через неделю дайте мне ответ, а сейчас идите, молитва подходит к концу. Восславьте Господа нашего. Ступайте.

Глава 3 Побег

Как и обещала сестра Клод, она позаботилась, чтобы у каждой воспитанницы нашлось дело. После утренней молитвы Клара и Гертруда остались помогать сестре Жасинте в трапезной, старшие девочки вместе с сестрой Агнес вышивали пелену для алтаря, Катрин, Мари и Жанну отправили убираться в галерею, все были лишены завтрака.

Жанна яростно протирала витраж, стоя на деревянной лесенке и подоткнув подол, чтобы не мешался.

– Ну, матушка, – цедила она сквозь зубы, – удружила, нечего сказать.

Медовые локоны выбились из-под синего платка и вызывающе торчали, но Жанна этого не замечала.

Мари осторожно мыла окно, забранное решёткой. Её карие глаза потемнели и губы, всегда готовые к улыбке, были поджаты. Задумавшись, она сняла платок и густые чёрные волосы рассыпались по её плечам. Наконец она приняла какое-то решение.

– Бежим, – она потянула сестру за рукав.

Та с готовностью спрыгнула с лестницы:

– Куда?

– Сначала в конюшню к дядюшке Пьеру, а потом нужно навестить Сандро.

Жанна оглянулась в сторону Катрин, девушка сосредоточенно подметала пол и, казалось, ничего не замечала вокруг себя.

Мари недобро усмехнулась и надела платок, вид у неё был далеко не покорный.

– Катрин, – позвала она.

Девушка с готовностью обернулась.

– Тут только что проходила сестра Франсуаза, сказала, чтобы ты, если хочешь, шла к ней, вы будете приводить в порядок монастырский сад с сестрой Клод, она обещала договориться.

– А как же? – Катрин обвела взглядом длиннющую галерею.

– Не беспокойся, – подала голос Жанна, уловившая замысел сестры, – до обеда мы справимся.

– Ну тогда я пошла? – с нескрываемой радостью спросила Катрин.

– Конечно! – хором ответили девочки.

– Далеко ли собрались, красавицы? – приветствовал их дядюшка Пьер. Очевидно, он только что чистил стойла, к стене были прислонены вилы.

– Сестра Клод попросила, чтобы мы сходили за молоком вместо сестры Кристины. Её вчера отвели в больничное крыло, – пояснила Мари.

– Храни её Господь, – перекрестился дядюшка Пьер. – Так что, вот так вас одних сестра Клод и послала?

– Нет, конечно, – подала голос Жанна, – какой вы недогадливый, дядюшка Пьер. Мы пойдём вместе с вами.

– Так мы со старушкой Медоуз, пожалуй, и без вас управимся, стрекозы, а?

– Дядюшка Пьер, – взмолилась Мари, – ну, пожалуйста, нам очень нужно побывать в деревне, возьмите нас собой, а на обратном пути вы нас заберёте.

– Медоуз, ты слышала? – конюх повернулся к кобыле. – А теперь без вранья, что вам там занадобилось? Да ещё среди бела дня? Вы что думаете, я не знаю, кто у меня лестницу таскает, чтобы через стену лазать? Про старые рубахи и штаны моих пострелят, я уж молчу. Ну приспичило погулять, так лазали бы как обычно вечером, когда все спят. А тут на виду у всех! Зачем?

Сёстры поняли, что если они сейчас не придумают правдивую причину, то за стену им не попасть ни за какие коврижки.

– Можем не успеть, – хмуро объяснила Мари. – Ученик оружейника Сандро попался вербовщикам. Его хозяин еле их упросил, чтобы парню дали день на сборы.

Конюх нахмурился:

– Попрощаться, значит, хотите?

Сёстры кивнули.

– Ну, что Медоуз, вот и тебе выпало прогуляться ещё раз. Заодно и за молоком съездим, ты не против? Кобыла фыркнула и покосилась на конюха умным агатовым глазом.

– Ну, пойдём, милая, – ласково позвал её конюх. Вместе с конюхом на телеге девочки беспрепятственно выехали за ворота. У реки дядюшка Пьер затормозил, сёстры спрыгнули.

– Значит, буду ждать около перевоза до второго сигнала колокола.

– Спасибо, дядюшка Пьер!

– Мы быстро, спасибо!

Сандро чинил старый арбалет старика Греньо, вздумавшего приспособить оружие к ловушке на лося. Хозяин вместе с кузнецом вчера на славу угостились вином, и теперь доблестный оружейник спал на чердаке, выводя носом переливчатые рулады. Внезапно сквозь запылённое окно проник яркий луч и на верстаке заплясал солнечный зайчик. Юноша выглянул в окно. По дороге чинно шли под руку две девушки в монастырских одеждах. В руке одной из них блестело зеркало.

Сандро помянул чёрта и прислушался к храпу, доносящемуся с чердака. Убедившись, что его обладатель спит крепко, он сорвал с себя кожаный фартук и бросил его на верстак. Подбежал к ведру с водой, смочил непослушные кудри и выбежал на улицу.

– Доброго дня, Сандро, – поздоровалась с ним жена кузнеца. – Что твой хозяин?

– Доброго дня и вам, тётушка Мариетт, злой, как чёрт. Послал меня в лавку за кувшинчиком русильонского.

– Ты вот что, Сандро, – заговорщицки прошептала тётушка Мариетт, – когда будешь у лавочника, выспроси так осторожненько, с кем это, окромя твоего хозяина, мой мужик вчера пировал. Ну да не мне тебя учить. Сделаешь?

– Постараюсь, тётушка Мариетт.

– Ну беги.

И Сандро припустил вниз по дороге.

Обогнав девушек, он замедлил шаг.

– Что случилось? – спросил он ровным голосом.

– Через неделю по распоряжению настоятельницы мы станем послушницами, – сообщила Жанна.

– Нам нужно бежать из монастыря, – спокойно, словно речь шла о сборе цветов, – сказала Мари.

– Куда? – растерянно спросил Сандро.

– Ну, ты же сам мечтал о Париже, хотел поступить в гвардию короля, – ответила она, – вот и возьми нас с собой.

Сандро запнулся.

– Не оборачивайся, – грозно зашептала Жанна. – Кто мне все уши прожужжал, что ему надоел вечно пьяный хозяин? Кто говорил, что давно бы от него ушёл, если бы деньги были? Так вот, деньги у нас есть, Мари продала свой браслет, ещё осталось жемчужное ожерелье.

– Вы хотите в гвардию? – переспросил Сандро.

– Не в гвардию, – спокойно поправила его Мари, – в Париж.

Юноша задумался. Что ж, это действительно был шанс удрать от вечно пьяного хозяина и чего-то добиться в жизни.

– Завтра вечером встречаемся в районе порта. Капитана можно уговорить, чтобы он взял с собой даму и двух слуг, особенно если подкрепить просьбу звонкой монетой. Сигналом будет трель малиновки.

И Сандро размашистым шагом вошёл в лавку.

Поставив бидоны на телегу, дядюшка Пьер поблагодарил молочницу и отправился к перевозу. Ожидая сестёр, он завёл разговор с перевозчиком о ценах на зерно.

– Нет, ты сам посуди, – горячился перевозчик – работы у меня много, на тот берег переправь, обратно, а из трёх едущих дай бог один заплатит. С некоторых просто брать совестно. Вот к примеру матушка Гризье, знахарка. Уж стольким ей вся деревня обязана. Ведь если бы не она, о прошлом годе мор так бы всю деревню и скосил. Это ж сколько она народу спасла! И после этого с неё плату за перевоз брать? Да я себе скорее руку отрублю. Но есть люди совершенно бессовестные. Вот как наш лавочник. И торгует, а за перевоз нипочём платить не хочет. Так как мне быть? Чем своих детей кормить, спрашиваю? Иногда за целый день едва пару денье заработаю. А мешок зерна нынче целый пистоль стоит! Вам, монастырским, небось полегче.

– Это да, – соглашался дядюшка Пьер. – Но тут тоже как посмотреть. Зерно-то ещё смолоть надо. А мельница аж у села. Опять же, Медоуз у меня уже старовата, много не свезёт. Вот и приходится несколько раз туда-сюда ездить. День ездим, три отдыхаем, тоже не дело. Однако заболтался я, – прервал он сам себя. – Бегут мои стрекозихи.

– Дядюшка Пьер, – закричала подбегая Жанна, – мы пришли! Правда, мы быстро?

– До колокола успели, – ворчливо отозвался конюх. – Залезайте на телегу, да осторожнее, не свалите бидоны.

Подождав, когда пассажирки устроятся, Медоуз тронулась с места. Ехали они медленно дядюшка Пьер не понукал кобылу, понимая, что ей и так нелегко. Вдруг Мари спрыгнула с телеги и побежала в придорожные кусты.

– Тпрру! Стой, Медоуз! Что случилось? – крикнул конюх.

– Дядюшка Пьер! Жанна! Идите сюда, быстрее!

Жанна спрыгнула с телеги и подбежала к сестре. Дядюшка Пьер прибежал вслед за ней и присвистнул. На траве около кустов лежал мужчина лет тридцати в светло-зелёном камзоле, на его левом плече расплывалось тёмное пятно.

– Молодец, востроглазая, – похвалил девочку конюх. – Вот что, снимайте-ка бидоны и ставьте их под эти кусты. Этого молодчика нужно отвезти в монастырскую больницу. А за молоком я потом съезжу.

Через пять минут телега с раненым въезжала в монастырские ворота. В госпитале сестра Франческа извлекла у него из плеча пулю, пробормотав, что раненный потерял много крови и может не дожить до утра. Узнав о самовольной отлучке девочек, сестра Клод рассердилась и отправила их ухаживать за раненным. Но, вопреки её предсказаниям, уже через два часа мужчина открыл глаза и, подкрепившись крепким куриным бульоном, был допрошен девицами пятнадцати лет.

– Где я? – поинтересовался мужчина.

– В бенедектинском монастыре, в Эврё, в Нормандии.

– Давно?

– Часа три, мы вас нашли у дороги, вы были ранены.

Мужчина поморщился и прикрыл глаза, но внезапно попытался приподняться на кровати.

– А сумка, моя сумка, где она? И конь, с ним хорошо обращаются?

– При вас ничего, не было, – ответила Мари, – и коня тоже.

– Дьявол! – выругался мужчина и откинулся на подушки.

– Вы как-то странно говорите, – заметила Жанна, – вы француз?

– Да, – вымученно улыбнувшись, ответил раненный, – я родом из Безансона, граф де Ортвиль.

– Меня зовут Жанна, мою сестру Мари.

– Вашу сестру? – переспросил граф.

– Да, а что?

– Нет, ничего, – с придыханием заверил граф, – просто вы не похожи.

– Вы тоже не слишком похожи на француза, – сухо заметила Мари. – В Безансоне люди не настолько смуглые.

– Просто я недавно из Венеции, – пояснил граф.

– У вас украли сумку, коня, и чтобы вы не дай бог не нашли похитителя, вас просто подстрелили, – кивнула Жанна. – Куда вы ездили?

Раненый поморщился и ответил:

– К жене.

Сёстры переглянулись.

– Месье, – улыбаясь, сообщила Мари, – вы, очевидно, давно не были во Франции.

– Что вы хотите сказать? – удивился граф.

– Только то, что ревнивые жёны так не поступают. Судя по тому, как вы отреагировали на упоминание о сумке, в ней лежало что-то важное. Если вы хотите это вернуть или предупредить кого-то другого, мы с сестрой, пожалуй, сможем вам помочь, но для этого мы должны знать правду.

Граф сделал усилие и приподнялся на подушках.

– Не суйте нос не в своё дело, мадемуазель! – рявкнул он. – И вообще, почему вы ещё здесь? Позовите кого-нибудь из сестёр и ступайте на занятия! После вспышки гнева он со стоном опустился на кровать.

Жанна смочила полотенце и отёрла лицо графа.

– Боюсь, это невозможно, – нежно сказала она.

– Почему?

– Потому, что все сёстры сейчас заняты. В больничном крыле сейчас очень много пациентов. Вам как мужчине предоставили отдельную палату, а нас попросили, чтобы мы за вами ухаживали.

– Кровь Христова! – выругался граф.

– Сейчас вы ничего сами не можете сделать, – подхватила Мари. – Зато мы можем, если вы, конечно, не против, передать вашим близким, что вы на некоторое время задержитесь во Франции. Только кому?

– Моей жене, – угрюмо произнёс граф.

– В Безансон? – уточнила Мари.

– Нет, – поморщился граф, – в Венецию. У неё собственный дом на пьяцца де Ламаре. Дайте воды.

Жанна торопливо протянула ему жестяную кружку.

– Как в Венецию? – удивилась Мари. – Вы же говорили, что приезжали к жене…

– Да! Боже мой, зачем, я вам всё это рассказываю, – простонал граф. – Просто раньше я считал, что у меня их две.

Жанна, услышав такое, налила из кувшина воды в кружку и выпила её сама.

Граф стал рассказывать, ежеминутно прерываясь, картина вырисовывалась следующая. Когда граф был слегка помоложе, чем они сейчас, у него был друг и они оба полюбили одну девушку. Как граф узнал спустя некоторое время, друг к ней сватался, но безрезультатно, она полюбила графа. И тогда друг взялся устроить их брак. Под покровом ночи в часовне их обвенчал какой-то монах. Шли годы, граф вырос, ушёл на войну, потом долгое время служил при дворе короля, вместе с ним попал в Венецию. К тому времени он был уверен, что его жена скончалась от эпидемии. В Венеции он встретил чудесную девушку и после нескольких лет знакомства попросил её руки. Через два месяца его жена должна была родить и случайно через французского посла граф узнал, что его первая жена жива. Само собой, Иветте, так звали вторую жену, граф ничего не сказал, только сообщил, что ему нужно будет отлучиться на недельку во Францию. В Безансоне он разыскал свою первую любовь и нашёл её в добром здравии. Она сняла груз с его плеч, объяснив, что их венчание было незаконным по двум причинам: во-первых, они были несовершеннолетними, а во-вторых, монах, венчавший их, был ненастоящим, с досады заклятый друг графа отыскал какого-то расстригу, совершившего таинство венчания, потому и обряд проходил ночью. Его первая жена давно замужем, у неё трое ребятишек и своему бывшему мужу она тоже желает счастья. Осчастливленный граф уехал от неё, а тут внезапное нападение. Коня нет, сумки тоже, плечо прострелено, а Иветта наверняка изводится от беспокойства.

Граф утомлённо прикрыл глаза и долгое время молчал.

– Напишите ей письмо, – предложила Мари, когда он наконец открыл глаза. – Мы передадим.

– Письмо? – задумался граф. – Попробую. Помогите мне.

Жанна приподняла подушки и граф сел. Из прикроватной тумбочки она вынула пузырёк с чернилами, перо, бумагу и сказала:

– Диктуйте.

– Я сам, – попросил граф.

Он писал с трудом, часто останавливаясь. Наконец письмо было закончено и граф передал его Мари.

– Я, наверно, сошёл с ума, – устало произнёс он, – как вы выберетесь из монастыря?

– Это наше дело, – ответила Мари, пряча письмо, – не волнуйтесь.

– Да, вот ещё, – хрипло сказал граф, – зайдите к графу Дюскере, его дом вам покажут, передайте ему, что письмо похищено, и сразу же уходите. Вы поняли? – настойчиво переспросил он.

– Да, – заверила Жанна. – Мы всё сделаем.

Граф закрыл глаза, девочки вышли из палаты и пошли по галерее. Колокол только что возвестил о начале мессы.

– До вечера ещё далеко, – сказала Жанна, – жаль.

– Наоборот, есть время всё подготовить, – не согласилась сестра.

– Корсаж и юбка уже лежат рядом с костюмами сыновей дядюшки Пьера.

– Нам понадобится только один костюм, – подумав сказала Мари. – Сандро наверняка, купит себе что-нибудь подходящее. Наш конюх, человек небогатый, как и мы, впрочем, но если мы собираемся использовать одежду его сына, я думаю, за неё надо заплатить, как ты считаешь?

– У нас есть деньги, которые мы выручили за браслет твоей матери, – стала вспоминать Жанна, твоё жемчужное ожерелье и…

– Мамина фероньерка, на золотой цепочке, – обрадованно сказала Мари. – Этого достанет на то, чтобы заплатить дядюшке Пьеру за костюм.

– Тс! – предупредила сестра, по направлению к ним шла Катрин.

– О, – постаралась удивиться она, – вы уже вернулись? Как прошла прогулка за монастырскими стенами?

– Замечательно! – ответила Жанна.

– А как монастырский сад? – невинно спросила Мари. – Посадили что-нибудь новенькое?

Катрин закусила губу, но через несколько секунд уже улыбалась:

– Так, ничего особенного, – ответила она, – ноготки и каланхое. Вы на мессу?

– Разумеется,-вежливо ответила Жанна, – ты с нами?

– Конечно, – согласилась Катрин. И девушки продолжили путь вместе.

После мессы девочки получили поручение от сестры Клод зайти в трапезную и хорошенько прибраться там перед ужином. Жанна скоблила столы широким ножом, а сестра, стоя на коленях, мыла полы. Когда всё было готово, Жанна сходила на конюшню за соломой и разбросала её по свежевымытому полу.

– Сестра Жасинта, – позвала она, – у нас всё готово.

Из кухни вышла монахиня с добродушным морщинистым лицом и придирчиво оглядела трапезную.

– Ну, и хорошо. Вымойтесь, приберите волосы и ступайте на кухню. Велено накормить вас отдельно.

Получив по куску хлеба и стакану молока, сёстры молча прошли в угол кухни и уселись на скамью. Нехитрый ужин был съеден в мгновение ока.

– Теперь ступайте к себе.

Девушки поклонились и вышли. Переступив порог спальни, Мари охнула: подушки на их кроватях были изрезаны и на полу валялся гусиный пух.

– Катрин, – сказала Жанна, сжимая кулаки, – ну она сама напросилась.

– Какая разница, кто, – перебила её сестра, – сейчас сюда придёт сестра Клод.

Жанна присвистнула.

– Быстро, помоги мне.

В обрывок наволочки они собрали пух и обрезки материи.

В коридоре послышались шаги. Жанна быстро приподняла одеяло на кровати Катрин и спрятала следы погрома. В спальню вошла сестра Франсуаза.

– Так, так. Надо полагать, вы уже отужинали, мадемуазели?

– Да, сестра, мы только что вернулись из трапезной, – подтвердила Мари.

– Как это низко! – воскликнула сестра Франсуаза. – Воспользоваться доверием бедной девочки, чтобы совершить проступок, мне за вас стыдно! И чтобы не говорила Сестра Клод, я считаю наказание, которое она избрала для вас, слишком мягким. Поскольку вы скоро станете послушницами, вам бы не мешало набраться немного смирения, оно больше приличествует молодым девицам.

Она обвела взглядом комнату, словно хотела найти предмет, источающий названную добродетель и указать на него в качестве примера, но обнаружила совершенно иное.

– А это что? Почему на ваших кроватях нет подушек? Отвечайте!

– Сестра Франсуаза, это моя вина, – ответила Мари. – Дядюшка Пьер в последнее время жаловался на ревматизм и плохой сон. У него очень плохие подушки, твёрдые. И я уговорила сестру отдать ему наши.

– Неужели? Весьма похвально. Я спрошу у него, так ли это.

Сестра Франсуаза направилась к выходу, сказав:

– Но сестра кастелянша сейчас болеет и новых подушек вам придётся подождать, доброй ночи, мадмуазели.

– Доброй ночи, сестра Франсуаза, – хором ответили девушки.

Когда остальные воспитанницы вернулись из трапезной, сёстры уже спали.

– Тише, – предупредила Валерия. Вы их разбудите.

– Подумаешь, неженки, – фыркнула было Гертруда, но заметив суровый взгляд старшей воспитанницы, замолчала.

Минуту спустя Катрин издала такой визг, что не проснуться было невозможно.

– Что ещё случилось? – спросила Жанна.

– Катрин, ты ведёшь себя неприлично, – одёрнула девушку Альбина. – Сейчас сюда весь монастырь сбежится. Что за дьявол у тебя в кровати?

– Это они, это всё они! – закричала Катрин, бросаясь с кулаками на Жанну.

Жанна не смогла отказать себе в удовольствии и залепила ей такую пощёчину, что Катрин села на пол.

– Помилуй, Катрин, – пряча усмешку заговорила Мари, – зачем нам твоя кровать? У нас, слава богу, свои имеются.

Улыбнувшись, Альбина откинула одеяло, на кровати Катрин и увидела изрезанные подушки.

– А вот это уже не смешно, – проговорила она. Вы понимаете, что за это накажут всех? – обратилась она к Мари.

– Неужели ты думаешь, что мы сами себя лишили удобства, чтобы похихикать в сторонке, когда всех будут наказывать? – ответила Мари.

– На вас это не похоже, – согласилась Альбина.

– Похоже, ещё как, похоже! – закричала Катрин. – Они и не такое могут! Они…

– Замолчи, – сказала Валерия, подходя к ней, – а то я добавлю.

Катрин икнула и замолчала.

– Зря ты это, Катрин, – вырвалось у Генриетты.

Валерия быстро повернулась к ней:

– Что ты знаешь? Говори! – приказала она.

– Ничего я не знаю, – попыталась увильнуть Генриетта. Но увидев, что даже Клара смотрит на неё с подозрением, сказала: – Катрин бесится потому, что её обманули. Девушки сказали ей что, сестра Франсуаза, ждёт её чтобы приводить в порядок монастырский сад, а на деле оказалось наоборот, за то, что она отлучилась с места, где отбывала наказание, сестра послала её чистить выгребную яму. А эти девицы, – Генриетта свирепо глянула на сестёр, – гуляли за монастырской стеной.

– Так, – нехорошим тоном произнесла Валерия, обращаясь к Катрин. – И ты не нашла ничего лучше, как подставить всех, изрезав им подушки?

– А вы, – поддержала, её Альбина, – прекрасно знали, что ждёт Катрин, и отправились на прогулку?

– Я считаю, что нам не нужно их замечать, всех троих, – сказала Клара.

– Пусть они всё приведут в порядок и ложатся спать, – вынесла свой вердикт Валерия. – И если я услышу хоть звук недовольства от кого-либо из этой троицы, попрошу сестру Клод рассудить, как нам быть с виновными в таком случае.

В монастырских кельях давно погасли огни, обитель погрузилась в глубокий сон. Но не у всех эта ночь выдалась спокойной. Проклиная свою бессонницу, конюх выбрался во двор, подышать свежим воздухом. Через некоторое время он замёрз и собрался уходить, как вдруг заметил женщину, в монашеском одеянии, поспешно идущую через двор.

– Вот те раз, – прошептал дядюшка Пьер узнав сестру Клод. Ей то чего не спится? Он сделал несколько шагов и притаился у здания библиотеки, справедливо полагая, что оттуда лучше видно.

Сестра Клод подошла к монастырским воротам. Не дожидаясь, пока она их откроет, через стену перепрыгнул мужчина.

– Ты слишком долго, – упрекнул он её.

– Прости, Рикар, меня задержала мать-настоятельница.

– Старушенция ещё не спит? – удивился собеседник.

– Прошу тебя, будь повежливее, когда говоришь о ней, – одёрнула его сестра Клод, – матушка только что отошла ко сну. Зачем ты пришёл на этот раз? Ведь ты клялся именем нашей матери, что оставишь меня в покое.

– Обстоятельства, милая сестра. Обстоятельства. Кажется, вы проявили излишнее рвение в делах милосердия.

– Объяснись, – потребовала сестра Клод.

– Вы приютили в своём монастыре преступника, графа де Ортвиль.

– Мы оказали помощь раненому, которого к тому же ограбили разбойники, – возразила монахиня.

– Ах, так он вам ещё не представился? – удивился Рикар.

– Сестра Франческа, говорила, что он не приходил в сознание, а с девушками, которые ухаживали за ним, я не разговаривала. Какое преступление он совершил? Убийство?

– Нет, здесь дело политическое, сестра, у него должно быть письмо, весьма важное.

– При нём ничего не было, – сказала монахиня.

– Совсем?

– Совсем.

– Дьявол, – выругался мужчина. – Кому он мог его передать?

– Послушай, Клод.

– Сестра Клод, позволю себе напомнить.

– Что? Это неважно. Сестрёнка, я прошу тебя, как только он очнётся, выспроси, где живут его родственники, и дай мне знать голубиной почтой.

– И ты оставишь меня в покое?

– Да, – ответил Рикар.

– Обещаешь?

– Ну, конечно, когда я тебя обманывал?

– И почему я тебе верю? – вздохнула сестра Клод.

– Потому, что мы одной крови, сестрёнка.

– Уходи.

– Я жду твоего письма, – напомнил Рикар, проходя в приоткрытые ворота.

Дядюшка Пьер со своего наблюдательного поста видел всю сцену, но, увы, не смог расслышать ни звука, расстояние было слишком большое. Но лицо незнакомца, так лихо перепрыгнувшего через стену, ему удалось разглядеть, и теперь он ломал голову, где мог его видеть.

Весь следующий день Сандро позже вспоминал как сумасшедший. В самом деле, сбегать в село на ярмарку, купить себе костюм, правда, довольно поношенный, и пару плащей, слава богу, что хозяин опять был у лавочника, привести в порядок все инструменты и верстак, запастись кое-какой провизией на дорогу, ограбив хозяйский погреб. Очевидно, поэтому он и не заметил, как день склонился к вечеру. Хозяин опять шумел во дворе, ругаясь с женой кузнеца, проходившей мимо их дома. Так что пришлось выбираться через узкое окно, которое выходило на пустырь позади дома. Сбросив мешок, Сандро спрыгнул на поленницу, а оттуда на землю. Пригибаясь, побежал вдоль невысокого забора. Убедившись, что на улице нет народа, быстро зашагал.

Придя в порт, он слегка скривился от запаха, витавшего в воздухе: пахло смолой и протухшей рыбой. Пристроившись около перевёрнутой лодки, он стал ждать и невольно уснул, трель малиновки заставила его подскочить. Перед ним стояла улыбающаяся Жанна в наряде городской дамы и высокий юноша в потёртом костюме, явно из прислуги, впрочем, не раз уже виденный учеником оружейника.

– Жанна, Мари, ну наконец-то!

– Тс, – предупредила Мари, – не так громко. Я не Мари, а Анри, привыкай.

– Тебе придётся называть её так целый месяц, чтобы не вызвать подозрений у капитана, – поддержала её Жанна.

– Месяц, – поразился Сандро, – почему? Ведь до Парижа всего два дня пути.

– До Парижа да, – согласилась Мари, – только нам придётся сделать сначала небольшой крюк и заехать в Венецию.

– Куда? – Сандро не поверил своим ушам. – Вы что, с ума сошли?

– Нужно передать письмо жене одного дворянина, – пояснила Жанна, – сейчас он ранен и находится в монастыре.

– С вами не соскучишься, – заметил юноша, – интересно, чем вы собираетесь платить капитану? Одно дело поездка в Париж, это стоит дешевле, чем вояж в Венецию, одного вашего браслета, пожалуй, не хватит.

– Да, – спокойно сказала Жанна, – но у нас есть ещё жемчужное ожерелье.

– А на обратную дорогу?

– Для нас главное попасть в Венецию, – заметила Мари, – а как оттуда выбираться, будем думать потом.

– Замечательно, – Сандро развёл руками. – Что ж, я знал, с кем связываюсь. Одних я вас не отпущу и не надейтесь, но если вы хотите сказать, что я должен носить женское платье, то я категорически против, – продолжал юноша.

– Он прав, – неожиданно севшим голосом,-сказала Мари. У тебя должна быть горничная.

– И где мы сейчас достанем платье? Между прочим, у нас денег только на проезд, – сказала Жанна.

– У меня есть немного, – ответил Сандро, – пришлось продать два арбалета.

Он вытащил худенький кошелёк и извлёк из него два пистоля.

– Ждите меня здесь, – попросила Мари, – я быстро. И пошла в сторону дороги, где стояли домики рыбаков.

Через полчаса, когда Жанна уже начала терять терпение, а Сандро с тоской думал зачем он связался с этими взбалмошными девицами, их окликнула высокая девушка, в коричневой юбке, корсаже и льняной рубашке, волосы были спрятаны под белый чепец.

– Ну как?

– Ничего, – одобрил Сандро, – для горничной небогатой дамы сойдёт. Я думаю, что капитан не станет особенно придираться.

– Мне удалось сэкономить целый пистоль, – похвасталась Мари. – Держи.

– Однако время поджимает, – заметил Сандро. – Пошли уговаривать капитана.

Глава 4 В путь

Капитан судна, плывущего в Венецию, был сердит. Целый день напрасно простояли в этом порту вместо того, чтобы двигаться по направлению к Гавру, по милости какого-то богатого пассажира, сошедшего на берег и обещавшего заплатить вдвойне, если капитан дождётся его возвращения. Прождав около суток, капитан не раз зарёкся не связываться с богачами. «Лучше синица в руках», – философски рассуждал он. Поэтому он снисходительно отнёсся к просьбе молодой небогатой аристократки доставить её в Венецию. Он просто рассмеялся ей в лицо и спросил, знает ли она, сколько стоит такое путешествие? Обычно он не тратил столько слов на то, чтобы отговорить нежеланных пассажиров от их намерения. Одного «нет», сказанного соответствующим тоном, было вполне достаточно. Но сейчас перед ним стояла молодая измученная девушка, к тому же не уродка. Капитан невольно подтянулся и смахнул несуществующую пылинку с лацкана куртки. На стоящих позади дамы слуг он не обратил внимания.

Жанна протянула ему кошелёк:

– Я думаю, этого должно хватить, – сказала она.

Капитан раскрыл кошелёк и снова засмеялся.

– Милая барышня, этого хватит только до Гавра, ведь вы намерены путешествовать со слугами?

Жанна молча сняла с шеи жемчужное ожерелье и положила его в кошелёк.

– Добро пожаловать на борт, мадемуазель, – поклонился капитан, – но каюта осталась только одна, вам придётся поселиться вместе с прислугой.

– Мне всё равно, – устало сказала Жанна. – Когда мы отплываем?

Капитан скрипнул зубами, мысленно помянув нехорошим словом своего пассажира.

– Через два часа, и вот ещё, мадемуазель, до конца путешествия вам лучше не показываться на палубе, мои матросы невоспитанны, у вас нет с собой никаких вещей?

Жанна, сделавшая шаг к трапу, остановилась. – Всё что мне нужно, уже в Венеции, – ответила она и стала подниматься на корабль.

Эту сцену наблюдал мужчина, худощавый, высокого роста, с карими глазами и смуглой кожей.

Когда Жанна поравнялась с ним, он приподнял шляпу, обнажив густые чёрные волосы, которые, впрочем, уже успела тронуть седина.

– Доброго вечера, мадемуазель. Мы с вами соседи по каютам, если вам что-то понадобится, просто постучите в стенку или спросите Деко.

– Меня зовут Жанна Эрвиль, – слегка улыбнулась девушка. – Я очень благодарна вам за ваше предложение и, скорее всего, воспользуюсь им во время пути.

Наконец капитану надоело ждать.

– Жак, – окликнул он одного из матросов, к нему подбежал плечистый детина лет тридцати, – сбегай в село, посмотри не там ли наш пассажир. Да не задерживайся!

Матрос кивнул, свистнул приятелю на борту и кинул ему свою шапку.

Капитан хмыкнул и запахнул полы куртки. Засвежело.

Матросу не пришлось бежать далеко, возле одного из домов рыбачьего посёлка сидел мужчина лет тридцати пяти-сорока, в коричневом камзоле с золотыми галунами, тёмные волосы падали ему на лицо. Со стороны казалось, что он задремал. Матрос подошёл ближе, чтобы его растолкать и понял свою ошибку: из живота пассажира торчал кинжал, его камзол был залит кровью.

Парень перекрестился, закрыл мужчине глаза, и вытащив кинжал, побежал на судно.

– Ну, – грубо сказал капитан, – ты что, чёрта увидел? Нашёл пассажира?

– Нашёл, – еле ворочая языком подтвердил Жак.

– Собирается он на судно возвращаться, сто тысяч чертей? Ну, чего мнёшься, говори толком!

Жак помотал головой и протянул капитану кинжал.

– Вот. Нехорошее это плавание, капитан, нужно возвращаться, – сказал он.

– Тихо! – Капитан взял окровавленный кинжал. – Иди на борт и готовь судно к отплытию. Узнаю, что сболтнул кому-то из команды, запорю. Понял?

– Да, капитан, – угрюмо сказал матрос.

– Проваливай!

Матрос вбежал на судно и принялся яростно разматывать бухту троса.

– Ну, что там, Жак? – окликнул его кто-то из команды.

– Отплываем!

– Слава Богу, неужто пассажир вернулся?

– Нет, – неохотно сказал Жак, – прислал кошель с каким-то мальчишкой. Только зря ноги сбил, гоняясь.

– Не переживай старина, скоро в море.

– И то, – согласился матрос.

Деко прошёл в свою каюту. Сбросил плащ на сундук и задумался. Неожиданная задержка судна его насторожила, а отплытие ломало все его планы. Маркиз был одним из похитителей письма, и то, что капитан отплыл, не дождавшись его возвращения, говорило только об одном – вельможа вышел из игры. Генрих написал в гневе своему исповеднику, что ему стало слишком тяжела королевская власть и он хоть сейчас готов удалиться в монастырь. Письмо пропало, не дойдя до адресата. Когда Генрих понял, что натворил, он заперся в Лувре и молился день и ночь святой Деве. Деко понял, что выручать короля ему придётся в одиночку. Очень скоро он напал на след похитителей, – это были маркиз де Линде – венецианец, родственник дожа и Рикар д`Эстрё, француз. Последний довольно успешно проматывал богатство, которое досталось ему от отца. Логично предположив, что маркиз захочет переправить письмо в Венецию, Деко решил отправиться в путешествие, ничего не говоря королю. Пользуясь тем, что маркиз его не видел, так как Деко вернулся из Лиона незадолго до похищения, шут сел на тот же корабль, что и маркиз. Но, очевидно, де Линде всё же что-то заподозрил, потому что буквально на следующий день он сошёл, пообещав капитану за ожидание неплохую сумму. Деко сел на сундук и потёр виски.

– Наконец-то, – услышал он весёлый голос. – Подождут нас сегодня к вечерней мессе!

Деко быстро оглядел стену каюты. Так и есть, один сучок у переборки выпал образовав сквозное отверстие. Послышался смех и голос слуги:

– Хозяин уже всю деревню на ноги поднял, если протрезвел, конечно.

Заинтересовавшись, Деко посмотрел в глазок. Он увидел следующее, служанка, сняв чепчик, сидела на одном из сундуков, Жанна Эрвиль заняла крепкую дубовую скамью, а слуга прислонился к стене.

– Жанна, ты великолепно справляешься со своей ролью, – продолжала служанка. – Как на тебя смотрел капитан!

– Вот именно, – сердито сказал слуга, – ещё один такой взгляд и я очень сомневаюсь, что мы доплывём до Венеции.

Деко в своей каюте приподнял брови. «Очень интересная компания», – подумал он.

Служанка быстро опустила глаза и улыбнулась:

– Сандро, – нежно произнесла Жанна, – я не сомневаюсь в твоих намерениях, но не мог бы ты потерпеть, пока мы не прибудем в Венецию.

– Ладно, – пробурчал юноша, – но уж там-то за такие взгляды у меня любой ответит.

– Там делай всё, что хочешь, – вмешалась служанка, – но не раньше, чем мы передадим письмо.

Деко вытер внезапно вспотевший лоб.

– Однако нужно устраиваться спать, – зевнув, сказала Жанна.

– На этих сундуках? – возмутилась служанка.

– Чем они тебе не нравятся? Я думаю, на судне вряд ли найдётся хоть одна кровать. Вот подушек нет, это действительно плохо.

– Что бы вы без меня делали, – сказал Сандро и достал из мешка плащи.

– А ты как же? – спросила служанка сворачивая плащ.

– А вот так, – ответил юноша безжалостно скомкал мешок и с удовольствием вытянулся на скамье. Спокойной ночи, – пожелал он.

– Спокойной ночи, Сандро, – хором ответили девушки.

Деко задумался. «Странное совпадение, – «маркиз» плыл в Венецию, чтобы доставить письмо. У этой компании, похоже, та же миссия». Из камзола он свернул некое подобие подушки, лег на сундук и уснул, предусмотрительно укрывшись плащом. Ночью похолодало и прохладный воздух проникал сквозь щели кормовых окон. Сандро проснулся и стал шарить по каюте в поисках, чем можно было бы укрыться. Девочки тоже уже ворочались, но не просыпались, очевидно, сказывалась монастырская закалка.

Наконец, отчаявшись найти хоть что-нибудь, Сандро посмотрел на стол. Очевидно, эта каюта была самой роскошной, потому что со стола до самого пола свисала скатерть. Сняв её, юноша разыскал в необъятных карманах своих штанов нож и аккуратно разделил ткань на три части. Получилось немного коротковато, но всё же это было лучше, чем ничего. Сначала он заботливо укрыл девушек, а потом забрался на скамью, свернулся калачиком и закутавшись в скатерть уснул.

Сидеть в каюте девушки не захотели, если вечером там ещё было довольно сносно, то днём было душно, так что они с удовольствием выходили на палубу под охраной Сандро подышать морским воздухом. Связываться с учеником оружейника матросы не хотели, помнили первую стычку, когда вроде бы тщедушный паренёк проучил Жака и Колена. Первого он отправил в красивый, но недолгий полёт до мачты и матрос разбил себе голову о защитное ограждение, а второго, оказавшегося чуть покрепче и к тому же вынувшего нож, с помощью вовремя подоспевшего Деко отправил за борт. Осыпая грязными ругательствами свою команду, капитан вынужден был остановить судно и подобрать незадачливого ловеласа.

Однажды в отсутствие хозяев Деко забрался в каюту девушек и стал внимательно её осматривать. Приподнял крышки сундуков и провёл под ними длинными и чуткими пальцами. Пусто. Щели переборок, тоже пусты. Деко огляделся. Стол! Он бросился к нему и провёл рукой под ним. Ничего. И тут послышались шаги – возвращались хозяева. Спрятаться в каюте было совершенно негде, сидеть в сундуке Деко не хотел, да и не выдержал бы он там, долго. Шут подошёл к окну, и распахнув его вылез наружу. Окно его каюты было недалеко и к счастью открыто. Дотянувшись до подоконника, повис на руках, затем подтянулся и бросил тело вперёд. Падая, ушиб колено о сундук. Прихрамывая, дошёл до своего наблюдательного пункта.

– Странно, окно открыто, – изумилась служанка, зайдя в каюту. Деко уже знал её имя – Мари.

Жанна Эрвиль пожала плечами:

– Ничего особенного, видимо ветром открыло, сегодня на палубе свежо.

Сандро закрыл окно, под его ногами, что-то хрупнуло. Он нагнулся и поднял с пола небольшой сине-зелёный камень, треснувший пополам.

– Ветер, – подтвердил он, пряча камень в карман.

Девушки ничего не заметили.

А Деко посмотрел на левую руку. Так и есть, из перстня с изумрудом выпал камень.

Глава 5 Иветта

Месяц спустя капитан с облегчением объявил своим пассажирам:

– Подплываем к берегам Венеции, господа.

– Наконец-то, – вырвалось у Мари.

Жанна строго взглянула на неё и произнесла:

– Благодарю вас, сударь.

– Надеюсь, вам понравилось путешествие? – спросил капитан.

– У меня нет причин для недовольства, – ответила она, – скорее это я должна вас просить забыть тот досадный случай, произошедший у берегов Гавра.

– Не извиняйтесь, – усмехнулся капитан, – я слишком хорошо знаю свою команду и должен сказать, что если бы не ваш слуга и господин Деко, – слегка поклонился он в сторону подошедшего шута, – вы бы очень быстро раскаялись в своей неосторожности.

Он поклонился и пошёл по палубе, по пути дав увесистый подзатыльник нерасторопному матросу, драившему палубу.

Через два часа корабль зашёл в порт Лидо.

Спустившись по трапу, друзья слегка оторопели от крика торговцев, покупателей, рыбаков. Воздух был насыщен ароматами рыбы, кожи, специй и трупов. Жанна повернулась спросить совета у Деко, спустившегося вслед за ними, но увидела только перо его шляпы, мелькавшее в толпе.

– Пусть идёт, – сказал Сандро, – без него разберёмся. Он уверенно повёл девушек вдоль набережной. И, услышав плеск вёсел, остановился. Девушки увидели гондолы и людей в странных полосатых блузах и белых штанах.

– Кто из вас говорит по-итальянски? – полушёпотом спросил Сандро.

Девушки переглянулись и помотали головами.

– Скверно, – улыбаясь гондольерам, продолжал Сандро. – Как же им объяснить куда мы хотим попасть?

– Может, кто-нибудь из них говорит по-французски? – предположила Мари.

Один из гондольеров, седой старик, что-то спросил у Мари.

– Извините, – улыбнулась Мари, я вас не понимаю.

Гондольер повторил фразу по-французски:

– Вам куда-то нужно?

– Да, – согласилась Жанна, – мы хотим поскорее попасть на пьяцца де Ламаре, к дому графини де Ортвиль.

– Это недалеко, – ответил гондольер, – я вас отвезу.

Гондола неторопливо проплывала по узким каналам и друзья имели возможность рассмотреть город. Их поразило смешение архитектурных стилей и смелость венецианских зодчих, которые строили дома у самой воды. Все здания стояли на толстых, крепких сваях.

– Смотрите! – внезапно крикнула Жанна, указывая на мост. – Человеку плохо.

Какой-то прохожий с измождённым лицом в чёрном поношенном плаще подошел к решётке моста и повис на ней с закрытыми глазами.

Гондольер быстро взглянул на него, нахмурился и нажал на весло. Гондола быстро полетела вперёд.

– Подождите, – возмутилась Мари, – надо помочь.

– Его вы уже не спасёте, – сказал гондольер. – Кажется, он умер, упокой Господь его душу.

– От чего? – спросил Сандро.

– От голода, – ответил старик.

– Поворачивайте гондолу, – решительно сказала Мари.

– Милая барышня, моя гондола не лодка, – начал старик, но, посмотрев в глаза Мари сказал, – слушаю, госпожа.

Совершив разворот, гондольер довёз своих беспокойных пассажиров до берега. Девушки и Сандро побежали к мосту.

– Осторожно, снимай его, Сандро. Жанна отёрла лицо венецианца платком, смоченным в канале.

– Мари у тебя есть, что-нибудь съестное?

– Он жив? – спросила сестра, роясь в кармане.

– Да, слава богу. У него сердечный приступ. И оголодал он тоже.

– У меня только горбушка.

– Дайте ему это, – посоветовал кто-то, протягивая флягу.

Мари обернулась, за её спиной стоял старик гондольер.

– Спасибо, – она выхватила флягу и протянула её Жанне.

Жанна понюхала горлышко.

– Божоле? – она посмотрела на старика.

– С александрийскими травами, – кивнул гондольер.

– Подойдёт.

С помощью Сандро она, влила в рот пожилого венецианца содержимое фляжки.

Человек закашлялся и открыл глаза.

– Кто вы, – с испугом спросил, он по-итальянски.

– Они, французы, путешественники, – объяснил ему гондольер. – Ты ещё на этом свете, приятель, благодари их, это они тебе не дали добраться до ангелов.

– Боже, благодарю тебя! – воскликнул венецианец. Спасибо вам, благородные дамы, благодарю вас кавалер, за то, что вы спасли мне жизнь, и мой Антонио не остался сиротой, – по-французски сказал венецианец, пытаясь встать.

– Лежите, – строго сказала Жанна, вам сейчас нельзя вставать.

– Скажи куда тебе нужно, и я отвезу тебя, – предложил гондольер.

– Я всего лишь скромный книготорговец, моя лавка находится у моста Риальто.

– Знаю такую, – кивнул старик. – Нет, нет, сынок, тебе его не поднять, – обратился он к Сандро. – Дай–ка я. – И взял венецианца на руки.

В гондоле девушки расстелили плащи на скамье и гондольер бережно уложил на них венецианца. Через несколько минут они подъехали к богато украшенному палаццо. Гондола замерла у небольшой лестницы.

– Вот это дом графини де Ортвиль, – сказал старик. – А я пока отвезу беднягу в его лавку. Друзья вышли на берег.

– Спасибо, – сказала Мари, – сколько мы вам должны?

Старик странно поглядел на неё, сказал:

– Оставьте ваши деньги при себе, мадемуазель, – и оттолкнулся веслом от причала.

Вход в палаццо они обнаружили быстро. Дверь открыл слуга в красной ливрее.

– Добрый, день, – поздоровалась Жанна. – У нас письмо к графине де Ортвиль от её мужа из Франции. Мы можем её видеть?

– Разумеется, – поклонился слуга. – Я сейчас доложу госпоже о вас. Проходите.

За дверями начались чудеса. Высокие отделанные мрамором стены отражались в начищенном до блеска мозаичном полу, их украшали ажурные светильники. Около белокаменной лестницы, висело большое в человеческий рост зеркало в золочёной раме.

– Андреас, – послышался властный голос, – кто эти люди?

Сандро быстро обернулся, и поклонился, к ним неслышно подошла немолодая, дородная дама в платье тёмного сукна и белом чепце.

– Они приехали из Франции, с письмом для графини, госпожа Амина.

– Надеюсь, у вас нет неприятных известий, – обратилась к ним дама. – Это было бы нежелательно для моей госпожи.

По лестнице осторожно спускалась дама в широком платье. Слуга кинулся к ней и, поддерживая под руку, что-то сказал.

– Из Франции?! – вскричала она. – Проведи меня к ним, быстрее!

Осторожно поддерживая госпожу под локоть, слуга помог ей спуститься.

– Что с Франсуа? – с придыханием спросила графиня.

– Он прислал вам письмо, госпожа графиня, – ответила Мари, протягивая ей послание графа.

– Вас зовут Мари Эрвиль, а это ваша сестра Жанна, – верно? Он пишет, что упал с лошади, – прочитав письмо, – сказала графиня. – Это правда?

Амина предостерегающе кашлянула.

– Поди прочь, кормилица! – возмутилась Иветта. – Я хочу знать, что с моим мужем!

– Как вам угодно, госпожа, – сказала Амина. – Только не волнуйтесь.

– Так что? – спросила графиня.

– Когда мы его нашли, лошади с ним не было, – ответила Мари. – Но он действительно очень сильно повредил ногу. Мы отвели его в монастырскую больницу. Не беспокойтесь, сестра Франсуаза сказала, что это не опасно, но ему придётся пока остаться в монастыре. Он был страшно взволнован и узнав, что лечение затянется, просил нас передать вам письмо.

– Чтобы выполнить эту просьбу, нам пришлось сбежать из монастыря, – поддержала сестру Жанна. – На те деньги, которые были у нас и у Сандро, мы добрались до Венеции. К сожалению средств, на обратную дорогу у нас нет. Но мы устроимся на работу, если вам угодно будет дать нам рекомендательное письмо.

– И речи быть не может, – заявила Иветта. – Вам отведут комнаты в доме и вы будете жить здесь на правах гостей.

– Слушаю, госпожа, – поклонился Андреас.

– Сама я не выхожу из дома, а Амина ходит не дальше базара. Вашей единственной обязанностью будет доставлять мне городские сплетни и книги. У моста Риальто есть книжная лавка.

– С её владельцем мы сегодня познакомились, – сказал Сандро.

– Чудесно, – расцвела Иветта, – мне теперь не будет так скучно. Андреас проводит вас. Андреас, передай Делии, чтобы она приготовила госпоже Жанне зелёную комнату, а госпоже Мари голубую. Сандро, – она на секунду задумалась, – отведите кабинет, что рядом с фехтовальным залом.

Оставив гостей, Иветта прошла в свои покои, которые находились этажом выше, от сопровождения слуги она отказалась и поднималась по лестнице сама. Андреас проследовал за ней на почтительном расстоянии и отдал распоряжения невысокой крепкой женщине с курчавыми волосами, которые выбивались из-под чепчика.

Воспользовавшись отсутствием госпожи и её преданного слуги, Амина приступила к допросу.

– А теперь правду – потребовала она, – то, что вы хорошо сочиняете, я уже убедилась. Что с моим господином?

– Он ранен, – сказала Жанна. – Мы его нашли в придорожных кустах близ монастыря, он потерял много крови. Сестра Франсуаза боялась, что он не доживёт до утра.

Амина перекрестилась:

– Господь всемилостивый!

– У него достало силы, чтобы уведомить жену, что с ним всё в порядке и уговорить нас отвезти письмо. – сказала Мари. – Эта рана удержит его в постели не меньше месяца.

Амина опять перекрестилась и прошептала молитву.

– Вот что, – сказала она наконец, – пойдёмте со мной, вас надо переодеть. Слишком уж вы пообносились за время путешествия.

Она провела их в просторную комнату, находящуюся на первом этаже. Все её стены были украшены фресками, с плывущими гондолами, вместо ажурных светильников использовались фонари, похожие на те, что венчают корму венецианской галеры. Пол также был мозаичным, но с более простым рисунком. Открыв большой шкаф красного дерева, Амина вытащила два платья – одно серо-голубое с небольшим вырезом и похожего покроя тёмно-зелёное.

– Эти платья моя госпожа носила до замужества, – с гордостью сказала она. – А вот с башмаками придётся немного подождать. Пьетро закажет у сапожника для вас новые.

Отдав платья девушкам, Амина снова покопалась в шкафу, достала рубашку тонкого полотна, узкую коричневую куртку со шнуровкой на груди, трико, и протянула Сандро.

– Это осталось от брата моей госпожи, упокой Господь его душу, – сказала кормилица.

– Благодарю, – поклонился Сандро.

– Мы вам очень признательны, – сказала Мари.

Кормилица всплеснула руками:

– Так чего вы стоите, переодевайтесь. Вон ширма, в углу.

Около окна действительно стояла высокая ширма, на ней были нарисованы сцены из венецианской жизни. Быстро справившись с хитростями корсета, девушки облачились в новые платья и освободили место для Сандро.

– А вы не копаетесь с переодеванием, – одобрительно заметила Амина. – Вот теперь вы выглядите, как полагается госпожам.

Сандро вышел из-за ширмы и девочки ахнули: перед ними стоял настоящий венецианец.

Деко бежал, расталкивая прохожих локтями. Когда он сходил с трапа, он увидел, что на набережной стоит Рикар д`Эстрё. Вот это было скверно. Плохо было уже то, что он приехал в Венецию быстрее. По информации, которую шуту удалось собрать в различных портах, куда заходил корабль, двор переехал в Блуа и Гиз, находясь в Париже, чувствует себя некоронованным королём. Рикар, увидев на сходнях знакомую долговязую фигуру, издевательски поклонился и постарался скрыться. Деко некоторое время его преследовал, но у моста Риальто потерял.

«Кровь Христова! – выругался про себя шут. У кого же настоящее письмо?»

Оглядевшись вокруг, он заметил небольшой кабачок недалеко от церкви. И уже направил туда свои стопы, как вдруг услышал милый сердцу голос:

– Господин Деко?

– Изабелла, радость моя!

В церкви только что закончилась месса, народ шёл из храма, и от толпы отделилась стройная молодая женщина в тёмной мантилье.

– Вот так сюрприз! Вы опять в Венеции, надолго? – осведомилась Изабелла.

Деко улыбнулся и развёл руками.

– Но я настаиваю, чтобы вы погостили у меня, – потребовала женщина.

– Ты не вышла замуж? – спросил шут

– С какой стати? Я жду, когда вы предложите мне руку и сердце, – шутливо ответила Изабелла.

В её палаццо шут впервые за много дней почувствовал себя свободным.

Изабелла отпустила слуг и сама прислуживала ему за столом. Насытившись, Деко откинулся на спинку стула.

– Сядь, – попросил он, – я хочу на тебя посмотреть, очень ли ты изменилась с нашей последней встречи.

Изабелла опустилась на стул.

– Ты по-прежнему не желаешь золотить волосы? – улыбаясь, сказал шут.

– Я не хочу их портить, – ответила Изабелла. – Попробуйте этого вина, мой господин. У вас появились седые волосы, – продолжала она, – и эта складка на лбу, вы чем-то огорчены?

Деко отпил вина из серебряного кубка с чеканкой, удовлетворённо хмыкнул:

– У тебя хороший вкус.

– Мне прислала несколько бочек этого хереса графиня де Ортвиль.

– Кто? – Деко нахмурился.

– Иветта, мы с ней вместе воспитывались в монастыре, во Франции.

– Её муж сейчас в Венеции?

– Что? – удивилась Изабелла. Нет, кажется, а почему вас это интересует?

– Так, а ты бы не могла узнать наверное?

Изабелла встала:

– Я ничего не буду узнавать, пока вы мне не объясните, в чём дело.

В доме графини де Ортвиль все с самого утра носились как угорелые.

– Пьетро, ты послал за возчиком? – спрашивала Амина слугу.

– Да, госпожа Амина, – сказал ему, чтобы он выбрал самую лучшую, самую смирную лошадь.

– Делия, – переключилась она на служанку, – все окна в доме вымыты?

– Все, госпожа Амина, – отвечала она, – я лично следила за работой Энрике и Гаспара.

– Скажи им, чтобы привели в порядок витражи в галерее.

– Да, госпожа Амина.

Сандро, вышедший на шум из своего кабинета, не мог понять, в чём дело.

– Что-то случилось, госпожа Амина? – подойдя к кормилице, спросил он.

– Я могу чем-то помочь?

– О, весьма кстати, Сандро. Съезди с нашим возчиком к колокольне и купи вина. Да осторожнее возвращайтесь, не расплескайте его по дороге. Нас решила посетить крестница дожа, графиня Изабелла Фоскари.

Сандро кивнул и стал спускаться по ступеням. С возчиком Бальтазаром он быстро нашёл общий язык, заметив, что одна из подков его лошади стёрлась и надо бы после того, как они привезут вино, навестить кузнеца.

Жанну и Мари госпожа графиня потребовала к себе, чтобы нарядиться к приезду лучшей подруги. Делию и Амину к выбору наряда она не допустила.

Будуар Иветты был роскошен. В центре стояла огромная кровать с балдахином, стены были расписаны мифологическими сюжетами. Справа от входа висело огромное венецианское зеркало и стоял небольшой столик на гнутых ножках с резной консолью. Около него – невысокий алтарь, на котором лежала раскрытая библия.

Иветта с нескрываемым удовольствием наблюдала, какое впечатление убранство её комнаты произвело на девушек.

– Ну, мои милые, и как вам Венеция? – спросила она.

– Она великолепна, но Франция – наша родина, а на родной стороне всегда чувствуешь себя лучше, – отвечала Мари.

– Ничего, вот приедет Франсуа, и вы вернётесь к себе домой, – бодро сказала Иветта.

– А теперь помогите мне одеться, меня собирается посетить подруга и я хочу выглядеть как можно лучше. Какие наряды сейчас в моде во Франции?

– Мадам, вы собираетесь принимать графиню Изабеллу в гостиной? – спросила Жанна.

– Разумеется, – слегка удивилась Иветта, – а как же иначе?

– Принимая во внимание ваше приятное положение, я бы посоветовала устроить вам приём здесь, – продолжала девушка.

– Здесь?! – вскричала Иветта. – Это невозможно! Что обо мне подумает двор.

– Подумают, что вы законодательница моды, – сказала Мари. – Вы наденете свой самый красивый пеньюар, драгоценности. А мы с Жанной сделаем вам причёску.

Вокруг кровати можно расставить стулья и сервировать невысокий столик.

– Его можно будет поставить вот здесь, у окна, – сказала Жанна.

Иветта заколебалась:

– В пеньюаре, днём? Лучше вот как: Франсуа мне перед свадьбой подарил штуку китайского шёлка, и я велела сшить из него платье. Оно достаточно свободное и не стесняет движений, – сказала она.

– Как вам будет угодно, госпожа графиня, – сказала Жанна.

Портшез графини Фоскари прибыл во второй половине дня. Изабелла благосклонно кивнула слугам и разрешила Амине угостить их на кухне кувшинчиком бургундского. Слегка удивилась, что подруга не встречает её, но узнав о её положении, вихрем взлетела в её комнату и нашла Иветту полулежащей на кровати, одетой в шикарное платье.

– Дорогая, почему ты, не сообщила мне, что ждёшь ребёнка? Я бы предоставила к твоим услугам лучших акушеров Венеции, – сказала Изабелла.

– Не хотела тебя затруднять. Амина нашла хорошую, знающую женщину, если бы ты только знала, Белла, как она внимательна ко мне.

– Я думаю, – фыркнула Изабелла. – Твоя кормилица просто чудо, она бы достала для тебя драгоценности со дна Адриатики. Когда ждёшь?

– Акушерка говорила, что через два месяца, а я чувствую, что ближе к карнавалу. Он у меня такой беспокойный. Торопится, появится раньше.

– Он? – переспросила Изабелла, присаживаясь на кровать. – Ты знаешь, наверное?

– О да, – сказала Иветта с гордостью, – когда моя мать вынашивала моего брата, живот был точно такой же. Но что мы всё обо мне да обо мне. Расскажи лучше о себе. Ты ещё не вышла замуж?

– Крёстный подыскивает мне мужа, боюсь, что года через два меня заставят обвенчаться с каким-нибудь старым придворным, – сказала Изабелла.

– Я удивляюсь его долготерпению, – заметила её подруга. – Скольких женихов ты уже отвергла?

– Ну, если считать герцога Бургундского, то семерых.

Дамы посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Ой, – сказала Иветта, напряжённо улыбаясь.

– Что? – подскочила Белла.

– Нет, ничего не беспокойся, просто малышу, кажется, по душе наша встреча и он сейчас кувыркается.

– Дай мне слово, – потребовала Изабелла, – что немедленно известишь меня, когда начнутся роды, в любое время дня и ночи.

– Ну конечно. Позволь мне тебя угостить.

Иветта показала на роскошно сервированный стол. На большом золотом блюде лежала форель. Около блюда с куропаткой лежала изящная вилка с двумя зубцами. Наполненные вином хрустальные графины, покрытые эмалью, горделиво возвышались над золотыми тарелками, рядом с ними стояли два кубка ювелирной работы. У стола стояли стулья с узкими спинками.

– Ветта, – нежно сказала Изабелла, – ты всё такая же маленькая чудачка. Ну к чему нам столько? Ни ты, ни я не съедим и половины.

– Ничего, – нашлась Иветта, – отправим на кухню, не пропадёт. К тому же у меня сейчас гости.

– Гости? – заинтересовалась Белла. – Откуда?

– Ты не поверишь, из Франции.

– Какие-нибудь вельможи? – спросила графиня, садясь за стол.

– Воспитанницы монастыря.

Изабелле, которая в этот момент пробовала форель, кусок попал не в то горло. Она закашлялась, отпила вина из кубка. И посмотрела на подругу.

– Мой Франсуа отправился во Францию больше месяца назад по каким-то делам. Что-то там произошло и он серьёзно повредил ногу. Его нашли девушки и отвели в монастырскую больницу. И представь, чтобы успокоить меня, он написал письмо и уговорил их сбежать, чтобы они смогли передать его мне. Правда, девушки взяли с собой в качестве сопровождающего молодого человека.

Изабелла расхохоталась.

– Браво, – наконец сказала она отдышавшись. – А эти девицы, не промах! О такой выходке мы с тобой могли только мечтать. Я хочу с ними познакомиться.

– В другой раз, – развела руками Иветта. Сейчас я их послала в книжную лавку.

– Подожду, – согласилась Изабелла.

– Итак, – сказала, подруга, поднимая кубок, – я желаю услышать о твоих приключениях. Ты так неожиданно исчезла, после нашей с Франсуа свадьбы.

– Ты помнишь герцога Дармутского, этого долговязого зануду? – спросила Изабелла.

– Он присутствовал на нашей свадьбе и сидел по правую руку от дожа. Погоди, так он, – Иветта прикрыла рот ладошкой.

– Именно, дорогая, он был очередным кандидатом в женихи, причём столь навязчивым, что я никак не могла от него отделаться. Куда бы я ни пошла, с кем бы ни заговорила, всюду оказывался он как бы случайно. В конце концов мне это надоело. И я подкупила одного капитана. Ты же знаешь, дож не разрешил мне выезжать из Венеции, пока я не женюсь. После свадьбы я переоделась в мужское платье и пробралась на галеру.

– А если бы она пошла в Алжир? – взволнованно перебила Иветта.

– С чего бы? – удивилась Белла, я все заранее обговорила с капитаном. Он отвёз меня во Францию. И надо сказать, что я там довольно неплохо провела время.

– Если не учитывать того, что тебе пришлось ходить в мужском костюме, – подхватила Иветта.

– Зато представь, как взбесился крёстный! – воскликнула Белла. – Моему предполагаемому жениху, разумеется, пришлось уехать, хотя перед этим он пытался меня разыскать.

– Интересно, как? – полюбопытствовала подруга.

– Он отправил во Францию человек пятьдесят своих слуг и дал им моё точное описание.

– Боже, как же тебе удалось…, – Иветта отхлебнула из бокала.

– Просто, как всё гениальное: я попросила убежища в монастыре. Объяснив, что меня хотят убить за то, что я стала невольной свидетельницей преступления.

Когда волнения немного поутихли, я захотела вернуться домой. Но не тут-то было, монастырские сёстры вцепились в меня как клещи. Пришлось пообещать им достаточно большую сумму и это обещание мне пришлось выполнить. После моего возвращения в Венецию у меня состоялся разговор с крёстным и я выторговала себе два года отсрочки.

– Как давно ты вернулась?

– Две недели назад, моя дорогая. И за всё это время не получила о тебя ни одной весточки, – с лёгким упрёком сказала Изабелла.

– А я думала, это ты на меня сердишься, – покаялась подруга, – ревнуешь к Франсуа.

– Ветта, – Изабелла обошла стол и прижала подругу к груди, – какая же ты, дурочка.

Глава 6 Встреча

В книжной лавке было довольно прохладно, очевидно хозяин слишком боялся пожаров, а тут ещё ветер с канала. Помещение было небольшим, но везде где можно были книги. Они стояли на стеллажах, лежали на столе, на подоконнике, стояли аккуратными стопками у двери. Хозяин встретил их с распростёртыми объятиями, кланяясь и благодаря на каждом шагу.

Наконец сёстрам, это надоело.

– Синьор, – сказала Жанна, – поверьте, мы обычные девушки, и отнюдь не спешим, чтобы нас канонизировали при жизни. То, что именно мы помогли вам, простая случайность, вашим спасителем мог стать кто угодно, любой житель Венеции. Вы же не будете с этим спорить? – закончила она улыбаясь.

– Но я всегда буду, благодарен вам, до конца жизни, – с жаром воскликнул книготорговец.

– Надеюсь, вы не собираетесь спешить с переходом в мир иной? Потому, что именно сейчас нам нужна ваша помощь, – сказала Мари.

– Разумеется, – с жаром закивал он, всё что угодно.

– Мы гостим у графини де Ортвиль, – объяснила Жанна. Она ваша давняя клиентка.

– И весьма щедрая, – вставил книготорговец.

– Сейчас она ожидает ребёнка и почти совсем не выходит из своих покоев. Ей скучно, и она попросила, чтобы мы ей купили книг для лёгкого чтения.

Книготорговец задумался и, подойдя к стеллажу, стал перебирать книги длинными тонкими пальцами. Вытащив два фолианта размером с хороший обеденный стол, он взлохматил свою растрёпанную шевелюру и признался.

– Я в растерянности. Дело в том, что госпожа графиня, всегда брала для лёгкого чтения весьма серьёзные книги. Но сейчас их вес может ей весьма навредить.

– Что же делать? – спросила Жанна, глядя на фолианты.

– Графине нужен чтец, – развёл руками книготорговец.

– Да, он ей потребуется, – подтвердила,-Мари. Сколько мы вам должны?

– Десять дукатов, – поклонился старик.

Мари достала кошелёк с гербом де Ортвиль и отсчитала требуемую сумму.

– Вот, – протянула она деньги, затем попыталась поднять книги.

– Что вы делаете, – замахал руками книготорговец. – Не вздумайте нести их сами!

– Антонио! Антонио, сын мой!

Из-за стола, поднялся высокий смуглый молодой человек, с гусиным пером в руке. На поясе у него висела чернильница.

– Я здесь, отец.

– Ты опять чертил свою карту, – покачал головой книготорговец. Сколько можно, ты уже не маленький. Помоги этим дамам, отнеси покупки в дом графини де Ортвиль. Не пропадут твои сокровища.

Юноша покраснел. И уронив перо, взлохматил волосы.

Подождав, пока девушки устроятся в гондоле, Антонио прыгнул в неё сам, прижимая к груди фолианты. Гондольер неодобрительно посмотрел на него и оттолкнулся веслом от причала.

– А ты сильный, – с уважением сказала Мари. Положи книги на скамью, отдохни.

– Спасибо, можно я лучше сам сяду? – спросил юноша.

– Конечно, – пожала плечами Жанна. Не собираешься же ты стоять, как гондольер?

– Нет, – улыбнулся Антонио и сел. С фолиантами, он явно не собирался расставаться.

Проплывая под мостом, они увидели знакомую долговязую фигуру на набережной.

– Господин Деко? – удивилась Жанна. Что он здесь делает?

– Ищет, – ответила Мари.

– Кого, нас?

Мари не ответила.

– А скажи-ка приятель, обратилась она к Антонио, ты здесь всех горожан знаешь?

– Всех покупателей, – уточнил юноша.

– Тогда подскажи, где находится дом графа Дюскере.

– Возле церкви, – ответил Антонио.

– Ага, – Мари переглянулась с сестрой и сделала знак гондольеру. Мужчина перехватил весло.

– Высади нас, на набережной, а Антонио отвези к дому графини де Ортвиль. Вот тебе за труды,-Мари протянула гондольеру дукат.

Слушаю, госпожа, – поклонился мужчина и развернул гондолу.

Антонио даже не пытался протестовать. Зачем? Но таких забавных синьорин он видел впервые. Девушки высадились на набережной и гондольер, исполняя обещание, повёз юношу к дому графини.

Народу на набережной в этот час было много, торговки рыбой, школяры, монахи в коричневых рясах. Шут не спеша, шёл, высматривая кого-то в толпе. Он то отворачивался, оживлённо споря, из-за какого-то угря, то, вдруг отказавшись от торга, продвигался в сторону церкви.

Стараясь не попадаться ему на глаза, девушки следовали за ним. Наконец они вышли к дому, с изящными коваными воротами. Он стоял почти вплотную к каналу. Сбоку от храма.

– А где, – шепотом начала Жанна.

– Не знаю, – тихо ответила сестра. Чертовщина, какая-то.

Деко исчез, словно провалился сквозь землю.

– Тогда, может, войдём? – предложила Жанна.

Мари подумала и кивнула.

На стук, к воротам вышел стройный мужчина в кожаной куртке.

– Мы к графу Дюскере, от его друга, из Франции, – сказала Жанна.

Мужчина молча кивнул, открыл ворота и сделал знак, чтобы девушки шли за ним.

Он повёл их не в дом, как они предполагали, а в какой-то внутренний дворик. Там, человек в голубом камзоле и широкополой шляпе слезал с лошади.

– Вот, – сказал слуга, подводя к нему девушек. Из Франции. От вашего друга, ваша светлость.

– Ты свободен, Жиль, – сказал граф.

Слуга, поклонившись, удалился.

У Мари похолодели кончики пальцев. Что-то здесь было не так.

– Я вас слушаю, – сказал граф.

– Мы привезли новость о графе де Ортвиль. Он сейчас ранен и находится в монастырской больнице – заговорила Жанна.

– И что же велел передать мне, мой друг, – сделал ударение на последних словах граф Дюскере.

– Что письмо, которое он вёз, пропало, – сказала Мари.

– Вот как? – слегка удивился граф. Ну, это не большая потеря. Главное, что он жив. Вы проделали такой путь, чтобы донести до меня эту прекрасную новость. Я хочу вас отблагодарить, идёмте. Он пошёл широким размашистым шагом, под один из портиков своего замка и, порывшись в кармане, достал бронзовый ключ с массивной бородкой.

– Вы наверняка, гостите у жены графа, достойной графини де Ортвиль. Я хочу сделать ей подарок, он наверняка будет приятен и вам, сказал он, – открывая дубовую дверь.

– В этом подвале я храню свои лучшие вина и сыры. Спустимся вниз, вы мне поможете выбрать.

Девушки переглянулись, и посмотрели на графа.

– О нет, нет, только после вас. Заходите. Аккуратней, там ступеньки. Вот так.

Девушки вошли внутрь и хотели, было двинуться вперёд, как вдруг в подвале стало темно. И послышался чёткий щелчок закрывающегося замка.

– Пустите! – Жанна забарабанила в дверь кулаками. Но издевательский хохот, был единственным ответом, на её усилия. Потом замолк и он.

– Бесполезно,-сказала Мари. Никто не откроет. Нужно идти.

– Куда? – спросила сестра.

– Ты помнишь, этот человек сказал, что здесь он хранит сыры и вина? – ответила Мари. Для начала подкрепимся, а потом будем искать выход.

– Да, – улыбнулась Жанна, – графу не стоило пускать нас сюда.

Держась за стену девушки, стали медленно продвигаться вперёд.

– Этот человек не граф Дюскере, – спокойно сказала сестра.

– Как?

– Я только сейчас догадалась, – ответила Мари. Широкополая шляпа, слуга обращался с ним слишком вольно, нас провели не в дом, а в какой-то двор, но главное шляпа. Ты обратила внимание, если её снять, то станет очевидным его сходство с…

– Сестрой Клод! – Жана ударила кулаком о стену.

– Осторожнее, – испугалась Мари, – ты поранишь руку.

– Что? – обернулась Жанна. Ты меня видишь?

– Как и ты меня, – пожала плечами сестра.

– Точно, я различаю твою фигуру, твои волосы, вижу, что у тебя рука перемотана платком, поранилась?

– Нет, я в ярости, – сказала Мари.

– Тогда понятно, бедный платочек, – сказала Жанна. Смотри, у стены стоит что-то похожее на кадки.

– Сыр! – воскликнула Мари. Подбежав к одной из них, она попросила сестру

– Помоги мне отвалить крышку.

Общими усилиями крышка была снята. Под ней были можжевеловые ветки, откинув их в сторону, девушки обнаружили желтоватую массу, источавшую приятный аромат.

Подкрепившись и отдохнув, они отправились дальше. Очень скоро деревянная стена закончилась, дальше подземный ход был выложен холодным гладким камнем, пол тоже стал ровнее. Девушки шли по этому коридору довольно долго, затем ход раздвоился.

– Ну, и куда мы пойдём? – спросила Жанна.

– Туда, – указала Мари на правый коридор.

– Почему?

– Если я правильно помню, то мы сейчас находимся где-то под церковью. С левой стороны канал, и тот коридор может быть затоплен, – объяснила Мари.

– Логично, – признала сестра. Пошли.

Выбранный путь тоже оказался длинным, ход постепенно сужался.

– Холодно, – вздрогнула Жанна. И есть опять хочется, уже наверно вечер.

– Скорее всего, – подтвердила Мари, – нужно выбираться.

– Неужели? – саркастически переспросила Жанна. Целый день, по твоей милости выбираемся!

– Что? – опешила сестра. Почему по моей милости?

– А кто меня сюда затащил? Ехали в гондоле, везли книги, так нет! Нужно было высадиться на берег! Как же, всё интересное пропустим! И зачем я только с тобой связалась? Всё, никуда больше не пойду! Шага не сделаю, вот!

Жанна демонстративно уселась на пол.

Мари подумала и сделала то же самое.

– Пошли, а? – попросила она через некоторое время.

– Сказано же, никуда я больше не пойду, несостоявшаяся госпожа дворянка, – обрезала Жанна.

– Как? – прыснула Мари.

Жанна покусала губы, и неожиданно фыркнула.

– Помнишь, мама рассказывала, перед нашим отъездом в монастырь, историю любви мадемуазель Валентины де Регье и дворянина, твоего отца? – спросила она.

– Ты про эту сказку? – улыбнулась Мари. Да, она нас просто успокоить хотела. Мы же ревели в три ручья, не хотели уезжать.

– Думаешь, сказка? – усомнилась Жанна.

– Разумеется, а даже если нет, – Мари помолчала и решительно заявила, – Не нужен мне такой отец, который даже не пытался разыскать маму. Если бы он нас нашёл, мама бы не умерла, – с горечью сказала девушка. Люси же говорила, что её болезнь была скорее от нервов, чем от простуды. А как тяжело было твоей матери? Тогда в Эрвиле был голод, а Люси одна осталась с трёхлетними детьми на руках. Спасибо кюре Рейно, тогда он нас действительно спас.

Жанна погладила сестру по руке.

– Может всё не так просто? Твой отец, мог быть очень занят, – попыталась защитить его Жанна.

– Чем это? – сощурилась Мари.

– Война же была, или в море уплыл.

– Нет, – припомнила Мари, – Люси говорила, что он в свите короля.

– Тем более, – сказала Жанна, – всей Франции известно, какой Генрих самодур.