Вы не авторизовались

Поцелуй врага бесплатное чтение

Штефани Хассе
Поцелуй врага

Посвящается всем, кто ищет свое счастье… и борется за него.

Stefanie Hasse

MATCHING NIGHT, BAND 1:

KÜSST DU DEN FEIND?

Matching Night, Küsst du den Feind

Изображения © Ironika

взяты с © Shutterstock

Пролог

– Привет, дорогой! – Молодая девушка послала в камеру воздушный поцелуй.

– Как дела? Чем занимается твой бойфренд? – он выплюнул это слово, словно старую жевательную резинку.

– А, он… – Темноволосая красавица покачала головой, махнув рукой, в которой держала смартфон, и изображение качнулось.

– К счастью, все скоро закончится. Этот союз действует на нервы. – Она сдула локон, брошенный ветром ей в лицо. – Если бы мне пришлось терпеть его еще неделю, я бы превратилась в фурию.

Друг ухмыльнулся, потому что хорошо ее знал.

– Тогда держись! И делись новостями. Но не только фотографиями! – добавил он после короткой паузы.

– Будет сделано, дорогой! – Девушка снова послала воздушный поцелуй в дисплей. Ее голубые глаза сияли.

Видеозвонок закончился. Молодой человек вздохнул и стал с нетерпением ждать следующего.

Он скучал по ней. Больше, чем готов был признаться.

1

Суббота, 24.10

– Не может быть, чтобы во всем кампусе не осталось ни одной свободной комнаты! Спасибо вам за помощь.

Иногда мне хочется, чтобы существовали телефоны, трубку которых можно эффектно бросить, как в старых фильмах. Недостаточно просто нажать кнопку «Завершить». Даже если я давлю с такой силой, что становится больно.

Смех Тайлера разносится по всей комнате.

– Люблю твой темперамент, Кара.

Даже стоя к нему вполоборота, я вижу ямочки на его щеках, когда он широко улыбается. И это несмотря на трехдневную щетину. Тайлер, как всегда, валяется на диване. Я же вообще не могу спокойно сидеть: ежедневный обзвон номеров из списка приносит одни только расстройства.

Он поворачивается ко мне, расслабленно кладет руку на спинку дивана и откидывает голову. Пара волнистых локонов падает ему на лицо. Тайлер смотрит на меня сквозь них.

– Сдавайся, Кара, – нежно произносит он. Его взгляд вырвал бы вздох из груди любой женщины. Любой, не зацикленной на одной мысли: найти подходящую по цене комнату. Но, видимо, в Уайтфилде это такая же нереальная мечта, как и единорог на мой шестой день рождения.

– Прекрати вытаптывать ковер, сядь рядом. – Тайлер хлопает рукой по черному кожаному дивану и смотрит на меня глазами таксы. Я со вздохом обхожу диван.

– Можно вычеркнуть этот день. – Падаю рядом с ним.

Тайлер тут же садится поближе, потом приобнимает меня. Благодарно кладу голову ему на плечо.

– Ты же знаешь, что можешь избавить себя от стресса. Предложение все еще в силе. Займи мою комнату, а я посплю на диване.

– В голову тут же приходит куча причин, почему это плохая идея, – возражаю я.

– Одну из них можешь вычеркнуть.

Отстраняюсь от него и смотрю в карие глаза.

– Как будто ты меня не знаешь, – говорит он, словно я сама должна была додуматься.

– Я знаю тебя недостаточно хорошо, чтобы жить вместе, – отвечаю с улыбкой.

Тайлер предложил поселиться у него уже при первой встрече в администрации общежития, когда я чуть ли не на коленях умоляла миссис Карсон добыть мне комнату. Напрасно, естественно, иначе моя проблема была бы решена. Когда позже мы снова случайно встретились, он опять заговорил об этом.

– Есть еще другая причина. Не зря же существуют разные общежития для девушек и парней.

– Не проблема. Для меня точно сделают исключение. Папа мог бы…

Тут же качаю головой. Такого мне точно не нужно. Тайлер может обратиться к отцу по любой проблеме. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцами, потому что бывший британский посол позвонил в деканат и попросил сделать для меня исключение.

– Я сама справлюсь.

Тайлер снова притягивает меня к себе и массирует плечи. Он качает головой. Его щетина касается моих волос.

– Ты перетрудилась. Учеба, работа в закусочной, долгое время в пути.

– Не забудь про ежедневные поиски места на парковке, – продолжаю бесконечный список причин, указывающих на то, что стоит принять его приглашение.

– Ежедневные поиски места на парковке, – повторяет он, загибая пальцы руки, слишком загорелой для Англии. – Еще твоя работа в редакции. Это уже слишком, Кара. Так ты не продержишься и триместр.

Пока я думаю, что произойдет, если я заболею, Тайлер пытается помочь мне расслабиться, рисуя маленькие кружочки на затылке. Глубоко вздохнув, опускаю подбородок на грудь. Теперь между мной и Тайлером густой занавес из медно-рыжих волос.

– Если тебе это нравится… – начинает друг, но я быстро убираю волосы на одну сторону и с упреком смотрю на него. Он пожимает плечами. На его полных губах играет виноватая улыбка. – Стоило попытаться, Ка.

Когда у Тайлера включается режим флирта, он всех зовет по первой букве имени, словно не запоминает имя целиком. Что неудивительно, если посчитать всех, с кем он флиртует. Я далеко не единственная. Мы часто ходим в итальянское кафе. Тайлер все время заигрывает там с официанткой, хотя у него слишком мало хромосом Х, чтобы пробудить ее интерес. Но это ничуть ему не мешает. Тайлер Уолш воспринимает флирт как вид спорта и стремится попасть в лигу профессионалов. Пока он не перегибает палку, мне нравится его внимание. После Мейсона я рада понимать, в каких мы отношениях. Дружбы вполне хватает. Не могу впустить в жизнь того, чья ревность выбивает весь воздух из легких. У меня просто нет времени.

– Уверена, что не хочешь видеть это, попивая кофе после пробуждения? – Он показывает на свое красивое тело. Перед глазами всплывает картинка, как Тайлер выходит из душа с полотенцем на бедрах. Он быстро ее отталкивает и отворачивается.

– Отдам тысячу фунтов, чтобы узнать, о чем ты думаешь. Мне нравится заставлять тебя краснеть, Ка.

Я слышу в его голосе широкую улыбку и проклинаю свою светлую кожу. Любое потрясение – и щеки горят, словно световая реклама.

– Да ты вся горишь! – Он игриво смеется, так бывает всегда, когда ему удается выбить меня из колеи.

Я притворно бью его по груди, он театрально стонет и падает на спинку дивана. Его лишь наполовину застегнутая рубашка пробуждает во мне фантазии о полотенце. Тайлер резко выпрямляется, словно мы не в комнате, а… на собеседовании или вроде того.

Я тоже сажусь прямо, наморщив лоб, и смотрю на него, изогнув бровь.

– Если ты все еще отвергаешь мое предложение, хочу кое в чем признаться. – Он убирает волосы со лба, что выдает его волнение. С момента нашего знакомства, я ни разу не видела Тайлера таким… неуверенным. Это заставляет нервничать больше, чем игривый флирт, который мне по крайней мере нравится.

– Что-то случилось? – интересуюсь я. Он продолжает молчать. Кажется, внутри него происходит битва. Понятия не имею, какая сторона победила.

– Я поговорил о твоей проблеме и порекомендовал тебя Воронам. – Он быстро выпаливает слова. Моему мозгу нужно время, чтобы связать их и понять, о чем идет речь. – Вороны – эксклюзивное студенческое общество, у которого… очень хорошие связи.

– Никогда о них не слышала, – честно признаюсь я и старательно пытаюсь вспомнить хоть что-то о Воронах.

– Они предлагают комнату в своем общежитии, дают учебные материалы…

– Зачем же им принимать меня? Я даже ни разу не пыталась к ним попасть.

– К Воронам просто так не попасть. Тебя должны выбрать, – Тайлер странно произносит последнюю фразу. По спине пробегает холодок, но прежде, чем я успеваю возразить, он продолжает:

– Вчера ты познакомилась с главным Вороном. Валери была в закусочной, когда ты работала официанткой, и, как я слышал, защищала свой красивый зад.

Я вспоминаю вчерашнюю смену, и глаза широко распахиваются от удивления: два идиота постоянно выкрикивали в мой адрес непристойные выражения, пока меня все не достало. За стойкой сидела девушка, все время пялившаяся в телефон, и попивала кофе из чашки. Все-таки она заметила, как я защищалась от этих типов.

– С короткими темными волосами по подбородок? Вчера она поздравила меня и хотела купить мне выпить, когда я выгнала двух пьяных студентов, которые, видимо, хотели попасть в Книгу рекордов Гиннесса по неудачным подкатам.

Тайлер кивает, поджав губы и поглаживая себя по шершавой щеке. Я слышу шорох.

– Она считает, что из тебя выйдет хороший Ворон. Подумай об этом. Общежитие Воронов находится в кампусе, больше тебе не придется долго ездить…

Я сдаюсь и поднимаю руки.

– Ладно, подумаю. Хорошо?

– Хорошо. – Тайлер снова откидывается на спинку дивана, поднимает правую руку, чтобы я могла прижаться к нему, а левой тянется к пульту.

Прижимаюсь к нему и представляю, как снова поселюсь в кампусе. После приезда я жила в общежитии до начала учебного года. Тогда я слишком наивно хотела броситься в изучение экономики и верила, что жизнь больше не будет вставлять палки в колеса.

2

Суббота, 25.10

Когда я еду в университет из своего «Бед энд брекфаст» возле автозаправки, Уайтфилд все еще спит. Солнце висит так низко, что, несмотря на опущенный козырек, светит прямо в лицо. Я тут же вспомнила слова Ханны. Она дразнила меня, утверждая, что прищуренные глаза приведут к раннему появлению морщин. За всю последнюю неделю мне не удалось встретиться с лучшей подругой и уж тем более поработать вместе в редакции. Угрызения совести создадут больше морщин, чем солнце. Если бы движение на дороге всегда было таким, как сегодня, то я могла бы ежедневно заглядывать к ней хотя бы на минутку.

К сожалению, место на парковке найти так же сложно, как и по будням. Я кружу по парковке колледжа Святого Иосифа и соседних зданий, пока, наконец, не втискиваю свою старую «Хонду» в узкое пространство. Скорее всего, хозяева машин проклянут меня, когда захотят выехать.

На улице холодные восемь градусов. Я пересекаю деревянный мост над узкой речкой, все еще покрытой клочьями тумана и перед поворотом исчезающей в серой пустоте. Она отделяет колледж Святого Иосифа с факультетами экономики и политики от дома, где находится факультет археологии. До девяти утра по выходным парк пустует. Великолепное старое главное здание колледжа Святого Иосифа с его колоннами, фигурами из песчаника и стрельчатыми окнами виднеется прямо передо мной за большим лугом с маленькими тропинками и одинокими голыми деревьями. Слева и справа от меня находятся первые дополнительные корпуса, офисы преподавателей, парочка общежитий, в которых живут, скорее всего, очень удачливые, но все еще спящие студенты. Я им точно завидую.

Я иду дальше, к внушительному зданию эпохи Ренессанса. Каждый раз, если есть достаточно времени, наслаждаюсь видом. Не выразить гордость, что я учусь здесь, хоть путь сюда был нелегким и оплата дорого обходится мне и моей семье.

«Мы в тебя верим», – было написано с завитушками на прощальном плакате, который теперь ждет в коробке с вещами для переезда. Эти слова также есть на блокноте. Мне его дала сестра Фиби, когда я садилась в машину.

– Держи счастливый ежедневник. Ты каждый день должна записывать сюда положительные события, даже маленькие и незначительные, – сказала она, а потом позаботилась, чтобы после приезда я погуглила и узнала подробнее, как вести счастливый ежедневник.

Однако с тех пор я не часто в нем писала, хотя Фи все-таки была права. Он помогает лучше держаться, справляться с заданиями, одновременно надеясь, что мне повезет, и я получу комнату.

Я иду по длинной тропинке, покрытой гудроном и окаймленной густой растительностью. Плотнее кутаюсь в пальто, но в затылок все равно дует влажный холодный ветер.

– Снилось что-то хорошее, Ка? – доносится со стороны здания голос Тайлера. Он спускается по трем ступеням общежития и протягивает стаканчик с кофе. Потеряв дар речи, я с благодарностью беру его. Пар, поднимающийся от напитка, пахнет ванилью.

– Как я это заслужила? Почему ты не спишь? – Вижу в глазах Тайлера искорки. Даже в такое время он уже в хорошем настроении.

– Если ты наконец признаешься, что все время мечтаешь обо мне, будет еще лучше. – Он протягивает руку с пакетиком лучшей выпечки Уайтфилда.

– Хочешь, чтобы я соврала? Для чего?

Тайлер открывает пакетик. От соблазнительного запаха в животе начинает урчать. На полных губах друга играет уверенная победная улыбка.

– Разве ради эклеров Евы не стоит соврать? Или ради того, чтобы сделать меня самым счастливым мужчиной на свете? – Он прижимает эклеры к груди. К своему стыду, признаюсь, в этот момент я думала только о том, что он может раздавить маленькие пирожные. Ничего от него не скрываю. Тайлер издает смешок, а потом качает головой.

– Ты постоянно уничтожаешь мою самооценку, – говорит он, якобы задетый. Но морщинки от смеха возле глаз свидетельствуют об обратном.

Я быстро вырываю пакетик и ласково провожу по нему рукой, в которой все еще сжимаю стаканчик с кофе. Уже ровно девять, сообщают часы на часовне.

– Мне нужно к Ханне. Обещала ей прийти ровно в девять. – Поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Увидимся позже? Может, вместе пообедаем? – кричит вслед Тайлер, и я оборачиваюсь. Его глаза полны надежды. Хорошо понимаю почему: когда он проходит мимо компании женщин, раздается шушуканье.

– Может быть, – быстро отвечаю я.

– Ты меня убиваешь, Ка. Это была бы огромная потеря для человечества.

Покачав головой, иду дальше, но подавить смешок мне не удается.

В отличном настроении, окутанная ароматом эклеров и ванили, захожу в старую библиотеку. В кампусе есть также новая, современная библиотека, но здесь, среди древних книг с их особенным запахом, я чувствую себя лучше всего. Многочисленные темные лакированные полки скрывают сокровища, которые листали лауреаты Нобелевской премии. Университет Уайтфилда вместе с Кембриджем и Оксфордом подарили миру много великих умов. Я дрожу, когда иду по большому читальному залу и захожу через старую деревянную дверь в редакцию. Придумать лучшее место для офиса редакции «Шепчущего из Святого Иосифа» просто невозможно. После темного и слабо освещенного читального зала свет за дверью ослепляет меня. Из окна открывается идеальный вид на Западный двор колледжа. За зданием напротив виднеется капелла.

Ханна отрывает взгляд от своего ноутбука. Ее длинные темные волосы убраны в большой пучок. Она собирается поздороваться, но внезапно прищуривается. Ее голубые глаза едва видно. Мгновение она просто смотрит на меня. Это у нее хорошо получается, хотя на психолога она училась всего год. Учитывая, что мы знакомы почти вечность, я для нее словно открытая книга.

– Ты нашла себе комнату в общежитии?

Вот как быстро можно испортить настроение. Я морщусь, а Ханна продолжает смотреть на меня. Ее взгляд перескакивает со стаканчика с кофе на пакет из «Пекарни Евы».

– Мне ничего не принесла? Ну ты просто худшая лучшая подруга в мире! – Она возмущенно распахивает глаза.

– Я… не сама все это купила, – таинственно отвечаю ей.

– И-и-и? – Ханна растягивает «и» так, что та заслуживает отдельной песни. Ставлю все на стол, снимаю куртку и вешаю на спинку стула. При этом продолжаю чувствовать взгляд подруги. В итоге я обращаю свое внимание на заполненную доску объявлений на стене, над которой висят в рамках статьи из «Шепчущего» – сообщения о знаменитых выпускницах колледжа Святого Иосифа и о других известных героинях вроде Мишель Прентисс, первой женщины-президента США. Личный «зал славы» Ханны. Вторую ее страсть демонстрирует постер с изображением розы, состоящей из полного текста «Ромео и Джульетты».

– Это ж дал тебе не мистер Загадочный… – Ее сканирующий взгляд встречается с моим. – Или да? – Голос подруги становится громче, настойчивее. К сожалению, Ханна знает о моих отношениях с парнями, особенно о «главе Мейсон» с драматичным концом. Поэтому она далеко не радостно отреагировала на рассказ о первой встрече с Тайлером в администрации общежития. В то время я не знала, кто такой Тайлер на самом деле, не говоря уж о его имени, поэтому мы назвали его Мистером Загадочным. Предложение Тайлера переехать к нему насторожило Ханну. Так как между нами только дружба, не считая, естественно, шутливого флирта, я мало о нем рассказывала подруге с тех пор. Между мной и Тайлером существуют четкие границы, а у Ханны без того много забот. Незачем ей постоянно переживать за меня, причем беспричинно.

Она обо всем догадывается по моему смущенному взгляду и снова широко распахивает глаза.

– У него хоть имя есть?

Я таращусь на массивный деревянный стол между нами, на гору бумаг на нем и размышляю, как объяснить Ханне, что мы с Тайлером просто друзья. Тут мой взгляд падает на список подруг под названием «Что нужно сделать». Многие пункты вычеркнуты, а верхние цифры много раз обведены.

Комната в общежитии, Кара.

– Ты так и не нашла хорошие варианты? – Не отвожу взгляд от списка.

Раздраженная сменой темы, Ханна смотрит на листок.

– Жду ответа еще на пару писем.

– Я слышала о комнате в общежитии Воронов, – мои слова тут же привлекают внимание Ханны.

– От кого? – Неужели ее рука дрожит? Она быстро сцепляет пальцы. Я давно не видела этот хорошо знакомый жест. В последний раз Ханна так сделала, когда села напротив меня в моей комнате и рассказала, что ей нравятся девочки. Я узнала обо всем первой. Меня до сих пор трогает ее доверие. Никаких причин для беспокойства не было, но могу понять, из-за чего она тогда нервничала. А в чем причина сейчас?

– Почему ты никогда не рассказывала мне об этой организации?

Подруга сидит с поджатыми губами. На стене, напротив Зала славы, между старым планом города Уайтфилд и слишком современной для помещения белой доской, тикают старые вокзальные часы. Проходит двадцать секунд, прежде чем Ханна снова открывает рот.

– С начала триместра я работаю над статьей про это общество.

Жду, когда она объяснит или подробнее расскажет о статье. Жду напрасно.

– И?

Ханна откидывается на спину стула – дерево протестующе скрипит. Потом она делает глубокий вдох.

– О Воронах ходит очень много слухов. – Уже по выражению ее лица понимаю, речь идет не о чем-то положительном. Ханна выглядит так, словно пришла на похороны. – В прошлом году девушка из общежития не вернулась с вечеринки Воронов, состоявшейся в выходные. Вскоре после случившегося другие студенты покинули колледж. Вероятно, это было связано с Воронами. – Ханна громко сглотнула. – Ходят разные слухи о том, что произошло, но… По какому бы следу я ни шла, все бесполезно. Пожалуйста, держись от них подальше.

Я долго смотрю на подругу и кое-чего не нахожу. Огня, с которым она выполняет свою работу в «Шепчущем», ведет расследования. Азарт репортера. Он понадобился ей, чтобы бросить психологию и перевестись на журналистику.

– Ты работаешь над статьей с начала триместра, но ничего не рассказывала? И поэтому избегала меня все время? – Я пялюсь на нее, не веря своим ушам. Раньше она держала все в тайне. Теперь же я вспоминаю стопку бумаг, которую пару недель назад принесла ей из соседнего помещения редакции, где стоит принтер. Там было что-то про Воронов и Львов. Я подумала, речь идет о спортивных клубах.

– Я тебя избегаю? – Никто не умеет так хорошо управлять левой бровью как Ханна. Точно, словно по часам, я понимаю, насколько сильно ее сомнение. Можно было обойтись и без возмущенного тона. Ей необязательно было наклоняться вперед, опершись предплечьями на стол.

– Это было глупо, прости, – исправляюсь я. – Но…

Она быстро качает головой.

– Меня всегда поражает, насколько ты загружена. Потому я готова втискиваться в свободные места. – Улыбка превращает ее в другого человека. Неистовый репортер становится лучшей подругой в мире. Ханна заполучила горячо желаемую частичную стипендию Святого Иосифа и долго рассказывала мне об этом колледже, пока я сама не подала туда документы. Согласие лежало в почтовом ящике, а позже оказалось вместе с отказом в стипендии на моем письменном столе, где я его еще много недель не замечала. Тогда бабушка Лив и двоюродная бабушка Мэри взяли все в свои руки, собрали деньги семьи и отправили меня сюда.

Мы в тебя верим.

Приходится сморгнуть слезы, которые постоянно наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю о любви своей семьи. Сестра Фиби вместе с ее коллегой продали пирожные, чтобы достать мне маленький подержанный автомобиль, иначе я бы вряд ли смогла позволить себе недорогую квартиру. Ее нашла для меня двоюродная бабушка Мэри. К сожалению, квартира была закрыта из-за отравления асбестом, когда я приехала пораньше в Уайтфилд.

– Знакомый взгляд, – прерывает размышления Ханна. Подруга хватает меня за руку, которая так и лежит возле нетронутого стакана с кофе и бумажного пакета. – Ты снова убеждаешь себя, что твое обучение здесь идет наперекосяк.

Она словно вытаскивает все эти мысли из моей головы. Не будь она самым замечательным человеком в мире, ее способность насторожила бы меня.

– Но я права.

Чувствую, как глубокая темная яма, поглотившая меня после отказа в стипендии, снова открывается и затягивает.

Ханна это ощущает, быстро встает, обходит стол и садится на стул рядом со мной. Подруга берет меня за руку, сжимает ее.

– Ты со всем справишься, Кара. Фи написала обо всем черным по белому. Мы в тебя верим. Хоть мы и редко встречаемся, я тебя знаю. Уверена, ты все преодолеешь. Рада, что ты помогаешь мне в редакции.

– Это меньшее, что я могу предложить после того, как ты взяла меня к себе, – отвечаю сдавленным голосом.

– К сожалению, это продлилось недолго. – Подруга закрывает глаза. Я думаю о проклятии, которое, очевидно, на мне лежит. Моя семья смогла оплатить комнату рядом с кампусом. Она оказалась непригодной для жизни. Ханна тут же позвала меня к себе. Пока ее соседка не приехала на триместр раньше, чем планировалась. – Теперь я срочно ищу другой вариант.

– Спасибо, – искренне говорю я. – За все.

Она встает и широко улыбается.

– Мы уже потратили много твоего эксклюзивного времени, так что теперь я помогу с эклерами.

По пути Ханна хватает пакетик, игнорируя мое негодование. Я быстро забираю стаканчик, чтобы не пришлось делиться еще и ванильным макиато. Иногда Ханна хуже моей младшей сестры.

В течение дня наконец появляется Лука. Он учится на последнем курсе и, помимо Ханны, единственный постоянный сотрудник «Шепчущего». Он выглядит так, словно выпал прямо из кровати, если вообще спал.

Ханна поручает нам прошерстить социальные сети однокашников в поисках интересных историй, а сама снова берется за тайный проект. Лука отправляется за обедом. Я снова завожу разговор про Воронов:

– Почему ты так цепляешься за эту историю? Ей уже год. Так зачем…

Подруга поднимает голову.

– Просто хочу, чтобы ты держалась подальше от этих Воронов, пока… Просто держись от них подальше. – Ее голос звучит незнакомо, он изменился, а взгляд мечется, словно она не может смотреть мне в глаза. Ханна пытается подобрать слова. В уме сразу появляются нежеланные картинки. «Просто хочу, чтобы ты… держись от них подальше…» В голове снова всплывает голос Мейсона, хочется закрыть уши. Его постоянные замечания не замолкают, заглушают слова Ханны о защите информаторов. Нужно уйти прежде, чем меня догонит прошлое.

– Ты должна понять. Это горячая история. Я шеф-редактор и решаю, что будет напечатано.

– Ты должна… я… я… я… – голос Мейсона в моей голове становится лишь громче.

Ханна никогда раньше себя так не вела. Горький отрезвляющий привкус во рту становится сильнее.

– Тогда мне можно уходить. В закусочной ценят мою работу. – Я сильно сжимаю зубы, аж челюсть болит. Несмотря на это, глаза горят. Встаю, поворачиваюсь, но застываю, когда слышу, как отодвигается другой стул. Однако ничего не происходит. Хватаю куртку и убегаю, словно маленький ребенок.

* * *

Я прихожу в закусочную слишком рано. Хорошо, что захватила с собой задания по экономике. Будто предчувствовала такой вариант развития событий. Сажусь за стойку рядом со Сьюки – она моя коллега в закусочной. Тоже учится на первом курсе в Университете Уайтфилда. Раскладываю задания по экономике перед собой. Подсознание работает против меня и все выталкивает на поверхность вопрос: что не так с Ханной?

Сьюки выполняет несколько заказов, а потом становится за стойкой, наклоняется и шепчет, заговорщицки улыбаясь:

– Ужасно горячий парень спрашивает о тебе.

Из-за всей этой чепухи с экономикой и грубых слов Ханны в моей голове я не сразу понимаю, о чем она. Сьюки постоянно смотрит мне за плечо. На ее губах сияет такая улыбка, что солнце могло бы позавидовать.

– Кто это? – спрашиваю я и поворачиваюсь, чтобы понять, о ком идет речь.

Тайлер сидит за одним из столов и подмигивает мне. Когда подмигиваю я, кажется, будто что-то попало в глаз. У него же получается все не так глупо. Собираю бумаги, прошу у Сьюки чай латте и иду к Тайлеру.

– Что ты тут делаешь? Преследуешь меня?

Он испуганно смотрит, словно не понимает смысл моих слов. Потом моргает и нагло улыбается.

– Знал, что у тебя дневная смена. Просто хотел подсластить твою работу своим появлением. Но ты испортила план, придя раньше меня.

Я смеюсь. Интересно, какой у него был план? Тайлер достает из сумки книгу – красивое издание «Гордости и предубеждения», – открывает ее, откидывается назад, и со стороны кажется, что он полностью поглощен историей. Ему бы стоило пойти в театральную школу.

– Джейн Остин?

Тайлер едва смотрит на меня и с отрешенным взглядом отвечает:

– На следующей неделе феминистские дебаты. Я хочу хорошо подготовиться.

Так и хочется напомнить ему о многочисленных антифеминистских высказываниях, которые он явно выучил на своих курсах по флирту, но в этот момент раздается звонок в дверь. Словно сейчас моя смена, натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь к новым гостям. Однако она тут же гаснет. В закусочную входит Ханна. Я смотрю на Тайлера, потом на Ханну, которая тут же меня замечает, и откидываюсь на спину.

Сейчас не самый удачный момент, чтобы рассказывать о дружбе с Тайлером. Последний раз мы ссорились с Ханной в детском саду.

Подруга быстро пересекает закусочную:

– Мне так жаль, Кара, – произносит она, лишь только приблизившись. – Я не хотела ссориться с тобой или изображать босса… – Остальные слова замирают на ее губах. На лице появляется шок, когда она видит, кто сидит за столиком. Рот закрывается, губы сжимаются в тонкую полоску, а потом она снова смотрит на меня. – Нам нужно поговорить наедине. Пожалуйста.

Познакомить их не удается. Тайлер закрывает «Гордость и предубеждение», прячет в сумку и, коротко бросив: «Увидимся», идет к Сьюки, чтобы отменить или оплатить свой заказ. Я раздраженно смотрю ему вслед, а Ханна садится на его место.

Ожидаю, что она снова будет извиняться за ссору, и успеваю сказать первая:

– Мне жаль по поводу случившегося, но… ты никогда раньше себя так со мной не вела!

Она выглядит сокрушенной. Однако лишь на мгновение. Потом на ее лице появляется упрек.

– Тайлер Уолш? – подруга говорит так громко, что клиенты за соседними столиками оборачиваются.

– Ты его знаешь?

– Я изучаю не только журналистику, но и политику, а еще веду газету. Как мне его не знать? Отец Уолша два года назад был послом в Греции. Теперь занимается внутренней политикой. В общем, не важно. – Она машет рукой так, что звенят шармы на браслете. – Это же не он Мистер Загадочный? – Во взгляде Ханны появляется раздражение, и я буквально вижу, как мысли бушуют в ее голове.

– Он, – отвечаю я. Мои слова звучат как извинение, хотя мне не нужно извиняться за то, с кем я дружу. Даже перед лучшей подругой.

– Слышала, Тайлер снова учится в Святом Иосифе. И конечно же из всех студентов он повстречался именно с тобой?

– Снова? – резко спрашиваю я.

Ханна медленно кивает, потом убирает прядь волос за ухо, чтобы больше ничто не стояло между ее пронизывающим взглядом и мной. Затем набирает в легкие воздуха:

– Именно это и я не хотела тебе рассказывать. То есть раньше. Я ищу материалы для статьи об исчезнувшей ученице из Воронов… – Она ждет, пока я кивну в подтверждение. – Тайлер Уолш – один из тех студентов, которые больше не пришли на лекции. Помнишь, я о них говорила?

– Что, извини? – из-за полного хаоса в голове ничто другое на ум не пришло.

– Беверли Грей и Тайлер Уолш одновременно исчезли в конце ноября. Ходят глупые слухи, будто они были парой, а его отец был против его отношений с американкой. – Судя по тому, как она закатывает глаза, Ханна не верит в такие причины. – Существуют и другие объяснения произошедшему, но ни одно из них не поможет понять, почему Тайлер вернулся, а Беверли нет. – Ханна покусывает щеку. Ее брови практически превратились в одну бесшовную линию.

– Могу у него спросить, – предлагаю я. Идея хорошая, тем более, если это поможет оторвать Ханну от статьи, в которую она так вцепилась.

Подруга в шоке смотрит на меня.

– Нет! Держись лучше подальше от Уолша. О Тайлере ходит не очень хорошая молва. А после Мейсона…

Я сглатываю. Это имя – табу. Ханна всегда называет его только лордом Волдемортом. Не рассказывала ей о Тайлере, потому что знала, она станет их сравнивать. Но я-то уже другая.

– Это не шутка, дорогая. – Ханна тянется через стол, хватает меня за руку и сжимает ее. – По сравнению с Тайлером Мейсон – сущий ангел.

– Между нами ничего нет, – наконец поясняю я, даже если мои слова звучат как оправдание. – Мне нравится проводить с ним время. – Отдергиваю руку и бешено жестикулирую. – Мы смотрим вместе фильмы, едим, смеемся. Нам весело. – Не упоминаю игривый флирт. Он не опасен. Ведь мы оба знаем – ничего серьезного за ним не скрывается. Так мне намного лучше.

Ханна натягивает на лицо суровое выражение, которое чудесным образом копирует со своей мамы.

– Это никуда не годится. Вороны, исчезновение Беверли и Тайлера… другие выбывшие студенты. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Кара.

– Я могу о себе позаботиться. Ты всего на год старше, не на двадцать.

– Только я мудра, словно сорокалетняя женщина. По крайней мере. – Она одаривает широкой улыбкой и морщит носик – это ее тайное оружие, чтобы рассмешить меня. Внезапно кто-то подходит к нашему столу.

– Начинается твоя смена, – извиняется Сьюки. – Я бы подменила тебя, но мне нужно на встречу с учебной группой.

Мой взгляд перескакивает на большие часы на стене. Просто поразительно, как быстро пролетело время.

– Прости, не смотрела на часы. Уже иду.

Сьюки кивает и уходит, а я прощаюсь с Ханной, собираю свои вещи, отношу их в заднюю комнату. Там же надеваю фартук и принимаюсь за работу.

3

Понедельник, 26.10

Черт, черт, черт! Я нажимаю на гудок. Естественно, это бесполезно. Нет смысла гудеть тому, кто виноват в существовании пробки так же, как и я. Но мне нужно хоть как-то сбросить напряжение. Минуты на часах на приборной доске проносятся, словно секунды. Если бы я выбрала сельскую дорогу, то смогла бы объехать затор…

Если бы. Если бы моя изначально снятая квартира не оказалась отравлена асбестом, если бы соседка Ханны не вернулась раньше времени, если бы… Черт! Я бью руками по рулю, пока не начинают болеть ладони. Почему именно сегодня, в тот единственный день, когда можно записаться на практический курс Джейн Деверо? Мой преподаватель экономики посоветовал срочно записаться на эти занятия, иначе мне будет действительно сложно разобраться с материалом. Вчера вечером, когда мы, как обычно по воскресеньям, созванивались с семьей по скайпу, Фиби сделала вывод: «Если ты туда не пойдешь, то все завалишь».

Я встала на час раньше, приняла душ и замазала круги под глазами тоналкой, чтобы профессор Деверо не приняла меня за зомби. Но все бессмысленно, если я надолго застряну в чертовой пробке. За окном раздаются многочисленные гудки. Очевидно, я не единственная выплескиваю свое бессилие таким образом.

Запись начинается прямо сейчас. Наблюдаю за бегом минут – обратный отсчет до моего провала. Я не могу не записаться, завалить курс и не получить нужные оценки. Возможно, одним студентам это покажется смехотворным, но каждый пенни, который семья вложила в проект «Будущее Кары» – сестра так его назвала, не я, – предусматривал выполнение мной учебного плана. Потеря баллов за курс означает, что я не окончу элитный университет.

Наконец передо мной начинается какое-то движение. Водители заводят двигатели, загораются тормозные огни. До окончания записи осталось тридцать минут. Я крепко впиваюсь дрожащими пальцами в руль. Наконец колонна из металла двигается с места. Так медленно, что на проселочной дороге меня обгоняет бегун с собакой. Можно было бы просто выйти из машины и пойти пешком.

Пятнадцать минут до провала. Никогда раньше не нажимала на педаль газа с таким облегчением. Моя «Хонда» спешит за поворот шоссе. Размышляю над тем, нужно ли воспользоваться сервисом перехватывающей стоянки, чтобы не искать место на парковке, но я уже проехала поворот. Анализирую все варианты парковки возле колледжа и длину дорожки до здания преподавателей колледжа Святого Иосифа. В итоге принимаю спонтанное решение припарковаться в Западном дворе, поворачиваю туда. Неправильное решение – парковка забита под завязку, как и всегда в это время. Я чертыхаюсь. Ищу место возле юридического факультета. Наконец мне везет. Выпрыгиваю из машины и несусь прочь. По пути нужно пересечь несколько внутренних дворов, чтобы добраться до Святого Иосифа. Впереди уже виднеются стены из красного кирпича. Когда я добираюсь до Восточного двора, бьет колокол часовни Святого Иосифа. Ноги подкашиваются, но я все равно бегу вперед. В Главном дворе мои шаги отдаются эхом от высоких соседних зданий, напоминая пламенные аплодисменты. Я бегу прямо через проход к зданию преподавателей, перед которым стоит стенд с фотографией профессора Деверо. Пыхтя словно паровоз, несусь к двери и поворачиваю ручку.

Закрыто.

Опоздала.

От моего горячего дыхания стекло запотевает, мешает рассмотреть коридор и дверь, в которую нужно было войти пару минут назад. Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу и пытаюсь отдышаться. Потом собираюсь с мыслями, выпрямляюсь, взглянув на свое искаженное отражение, поднимаю руку и стучу. Не может все рухнуть из-за пары минут. Просто не может.

Действительно, дверь за стеклом открывается. Ко мне подходит не женщина с фотографии, а юная брюнетка в очках и с зачесанными назад волосами.

– Профессор Деверо… – бормочу я, когда она открывает дверь.

– Уже ушла. Мне жаль. Она очень ценит пунктуальность. – Больше ничего не добавляя, девушка забирает стенд, а вместе с ним и мою надежду, и уносит все в здание.

Я пришла бы вовремя. Даже раньше. Отстояла бы себе ноги, встретилась с преподавателем. Если бы мне не пришлось жить в этом дурацком B&B!

Достаю телефон из сумки через плечо и дрожащими пальцами набираю номер Тайлера. Если сэкономить деньги за проживание в слишком дорогом B&B, взять еще пару смен в закусочной, то, может, справлюсь. Мне все равно, что по этому поводу думает Ханна.

4

Понедельник, 26.10

Словно зачарованная, я смотрю на «общежитие» Воронов передо мной. В голову приходят по крайней мере десять более подходящих описаний.

Дом Воронов, как назвал его Тайлер, скорее походит на маленький замок в георгианском стиле. По углам здания даже возвышаются маленькие башенки! Две дугообразные лестницы ведут наверх, к террасе и главному входу. Там находится аркада с мрачным входом. Возможно… это бар? Мой взгляд приковывают к себе классический фасад с двумя колоннами возле входа, на поперечной балке которого изображена птица, скорее всего ворон. Вход напоминает римский храм, и я замираю в благоговении на несколько минут, прежде чем двинуться дальше по мощеной дорожке.

Взглянув второй раз, я понимаю, насколько здание современное, несмотря на его архитектурный стиль. Окна сверкают белизной – слишком белые для окрашенного дерева. Приблизившись, понимаю, что это современные пластиковые ланцетные окна, полукруглые арки которых идеально подходят к прямоугольному фасаду с колоннами. Сбоку, чуть ли не в зарослях под высокими деревьями, из фасада выходят алюминиевые каминные трубы.

– Почему я раньше не замечала это здание? – спросила я Тайлера, когда он вел меня вдоль Западного двора и через такой же незнакомый внутренний двор преподавательского здания к кирпичной стене. Пройдя вдоль нее, мы оказались у металлических ворот.

– Вороны придают большое значение приватности, – прозвучал короткий ответ, прежде чем я прошла последнюю часть пути через скудно заросшую розами арку и очутилась в тайном саду. Позже поищу свое месторасположение на карте Google и сориентируюсь по снимкам. Университет Уайтфилда похож на большой лабиринт. Вероятно, тут можно проучиться много лет и только потом найти тайное место. Такое, как Дом Воронов.

Я делаю глубокий вдох и поднимаюсь по левой лестнице. Наверху открывается дверь. На брусчатку террасы выходит девушка с короткими темными волосами. Как и обещал Тайлер, тут же узнаю ее. Это она поздравила меня, когда я выгнала пьяных идиотов из закусочной.

– Привет, Кара! Меня зовут Валери, – приветствует она меня, протягивая руку и одаривая сияющей улыбкой. – Приятно наконец познакомиться официально. – У нее фарфоровый цвет кожи, даже пальцы кажутся нежными, словно у куклы – очень красивой куклы с аристократическими чертами. Лицо Валери обрамляют каштановые волосы, подстриженные до подбородка. Я собираюсь пожать ей руку, но она притягивает меня к себе и целует воздух возле моей щеки. Застигнутая врасплох, не сопротивляюсь и вдыхаю тяжелый запах ее сладких духов.

Девушка снова отступает, потом потирает свою покрытую лишь тонкой блузкой руку.

– Давай зайдем внутрь, обсудим все остальное. Мы же не хотим тут окоченеть.

Я иду за ней по террасе к двери, которая открывается перед нами. Юная девушка со светлыми короткими волосами откровенно таращится на меня. Еще никогда не видела, чтобы кому-то так шла стрижка пикси с выбритыми боками.

– Это Лора Сандерсон, – поясняет Валери, когда мы проходим через прихожую и попадаем в большой зал. Как мне здороваться с кем-то, если в легких не осталось воздуха? Внутри Дом Воронов еще сильнее напоминает замок. Помещение больше дома родителей и бабушки вместе взятых. Территория четко поделена на несколько частей. Я вижу множество мягких кресел перед гигантским телевизором с плоским экраном, уголки отдыха с маленькими столиками и стойку. За ней женщина, окруженная паром, взбивает молоко. Вскоре она ставит два стакана на стол, за которым общаются две девушки.

– Добро пожаловать в Дом Воронов, – мгновение спустя говорит Валери, дав мне время восхититься интерьером.

Лора между тем стоит у стойки и болтает с баристой. Потом поворачивается к нам с Валери и кричит:

– Вы тоже хотите чай латте?

Валери смотрит на меня. Я киваю, будто потеряла дар речи, а она показывает Лоре «да».

– Как первое впечатление? – спрашивает она меня, отведя к настоящему антикварному столу. Провожу пальцами по маленьким выемкам в дереве, выкрашенным в золотой цвет. «Кажется, этой вещью пользуются уже десятки лет, а может, и столетий», – решаю я, подыскивая ответ.

– Я… – Не могу придумать слова, которые хоть приблизительно описали бы мои чувства. «Просто ошарашена» или «абсолютно без слов» – банальные фразы, которые не смогут правильно описать все эмоции. Ведь мне еще и страшно. Боюсь, что мне здесь не место и я просто попала в сон.

Валери ухмыляется.

– Поверь, мне знакомы твои чувства. Шесть лет назад я тоже не знала, как ответить на этот вопрос. – Мы садимся в мягкие кресла с резьбой. Есть немного времени, чтобы подумать, почему Валери все еще не закончила учиться в Святом Иосифе.

Лора приносит поднос с тремя стаканами, а я осматриваюсь. Высоко над нами находится пара квадратных слуховых окон с лепниной между изысканными картинами на потолке. Зал за нами представляет собой световой двор, по трем этажам вокруг здания тянутся галереи, все перила украшены необычными балюстрадами. Вдоль галереи на третьем этаже идет светловолосая девушка, чуть позже она появляется из прохода и направляется к месту отдыха, где уже уютно устроились несколько студенток. Одна из них притягивает мой взгляд словно по волшебству. Я никогда не видела за пределами интернета таких ярких волос. Цвет переливается от лилового к темно-синему и ярко-розовому. Локоны ниспадают волнами до середины спины, и цвет словно меняется при попадании на них света. Девушка склоняется над маленьким столиком, на котором разбросаны документы, и что-то помечает.

Валери следит за моим взглядом, поднося соломинку к губам.

– Наша райская птичка, Диона Андертон, – произносит она без какой-либо оценки. – Она всегда занята. Правда всегда.

Мозг вскипает, пока пытаюсь вспомнить это имя. Никак не пойму, откуда я его знаю.

– Ее мать, Даниэль Андертон, владелица и первый дизайнер D.A., – поясняет Лора, глядя на меня так, слово осуждает, что я не вспомнила самый обсуждаемый – по крайней мере, для тех, кто интересуется высокой модой, – лейбл десятилетия. Если название бренда дошло и до моих ушей, то, должно быть, это правда. Мода интересует меня так же, как и рыбалка.

Диона слышит свое имя и осматривается. Завидев нас, она широко улыбается розовыми губами и машет нам.

– Диона не единственная девушка из хорошей семьи, – с видом знатока сообщает Лора и выпаливает, словно все заучила: – Валери – самая настоящая французская герцогиня. – Девушка произносит это слово на французский манер и ласково треплет председательницу Воронов по руке. Кажется, Валери такое внимание неприятно, она убирает руку и смотрит на меня, словно извиняясь.

– Такие титулы в наши дни мало что значат, – говорит она и машет рукой. – К счастью. В те времена, когда Фелиситас Рэйвен^[1] – одна из первых студенток – захотела создать место для будущего сообщества, все было по-другому. Без титула нельзя было попасть в университет, особенно в такой известный, как Уайтфилд. – Валери делает глоток, я вспоминаю, что передо мной тоже стоит стакан.

Потягиваю напиток через соломинку и с трудом подавляю восхищенный вздох. Чай латте просто небесного вкуса. Мне приходится сосредотачиваться, чтобы прислушиваться к Валери, которая продолжает рассказывать историю Воронов.

– Существовали только клубы для мужчин. Женщинам вступать в них было запрещено. Фелиситас потратила часть своего наследства: выкупила здание в кампусе, – она обводит рукой все вокруг, – реконструировала и открыла его только для студенток. Клуб с достаточным количеством комнат, чтобы здесь можно было жить.

Сильная девушка, которая в свое время за что-то боролась, сегодня, к счастью, повседневность. Я представляю ее закрытый наряд. Валери показывает на портрет в золотой рамке над камином на другом конце комнаты. Девушка на нем соответствует моим представлениям.

– Хочешь осмотреться?

Не могу отказаться от такого предложения. Мы одновременно встаем. Валери продолжает рассказывать историю этого места.

– Когда университеты наконец открылись для простонародья, – она запинается на пренебрежительном старом слове, – Фелиситас начала принимать в сообщество первых храбрых студенток без титулов. Она не делала различий между аристократами или обычными людьми. По сей день мы следуем этому главному правилу. – Валери переводит взгляд на Лору, а потом снова на меня. – Мы женщины. Мы все равны.

Лора поджимает губы, словно наказанный ребенок. Сложно ее пожалеть.

– Поэтому выбрали название «Дом Воронов»?

Хочется покончить с неловкой тишиной, которую наполняют только звуки наших шагов по полированному мраморному полу.

– Изначально это был «Женский клуб», но такое название не пропустили. Большинство мужских организаций были названы в честь животных. Фелиситас Рэйвен оказали честь и разрешили дать сообществу другое имя. Сегодня мы все горды быть Воронами.

От этой гордости Валери просто светится. Внезапно я понимаю, что нахожусь в общей комнате Воронов, словно выпавшей из времени. Обстановка представляет из себя смесь Ренессанса и модерна. За спиной Валери виднеется выложенный из камня камин и портрет основательницы среди лепнины и встроенных колонн. Создается впечатление, будто я хожу по замку с герцогиней тех времен. Глубоко внутри чувствую, что хочу стать частью этого места. Не только потому, что жизнь здесь будет легче. Просто я мечтаю стать частью сообщества людей, которые друг друга поддерживают. Мы поднимаемся по полированным мраморным ступеням и наконец оказываемся на галерее.

– На этой стороне этажа живут претендентки и Вороны на первом году обучения. – Широким жестом она показывает чуть ли не на половину этажа.

Я считаю двери. Даже если парочка скрывается за колоннами, все равно их тут немного.

– Каждый год мы принимаем максимум восемь новых студенток, – поясняет Валери. – Естественно, в каждой комнате имеется собственная ванная. Впустишь нас на минутку в свою комнату, Лора?

Лора, кажется, не в восторге от идеи. Я могу ее понять. Кто хочет показывать личное убежище незнакомцам?

– Это не обязательно, – быстро произношу я, надеясь, что получу пару плюсов от Лоры, но она, опустив плечи, просто поворачивается к ближайшей двери справа от лестницы.

– Вот, пожалуйста. – Она отходит в сторону. Я быстро заглядываю в комнату, которая скорее напоминает лабораторию, чем спальню. Дверь прямо у входа ведет в туалет, в котором есть ванна. Рядом с окном стоит узкая кровать, а остальную часть комнаты занимает стол с многочисленными приборами, даже не смогу их назвать. Именно в этот момент Валери замечает:

– Ладно, комната Лоры – не лучший пример, – смеется она. – Но большинство студенток приносят часть своих работ в Дом Воронов. Некоторые используют рабочее место на этом этаже. – Она смотрит на другую сторону здания. – Комната Дионы похожа на швейную мастерскую. – Валери ведет нас назад к лестнице. – Хочешь взглянуть на этаж старших Воронов? – Она указывает вверх. – Там и моя комната.

Я качаю головой. Столько впечатлений в один день. В голове все не укладывается. Еще не дает покоя вопрос: как можно вступить в это сообщество? Я не решаюсь задать его вслух.

Очевидно, Валери все читает по моему лицу.

– Когда сможешь переехать?

– Мне… мне не нужно проходить проверку или типа того? – бормочу я, сбитая с толку. Стою замерев посередине лестницы.

– Наблюдала за тобой в выходные в закусочной и увидела именно то, что нам нужно. Если хочешь, можешь переезжать сегодня. Станешь последней из восьми кандидаток в Вороны в этом году. – Ее голубые глаза усиливают яркость улыбки.

Не знаю, что думать или чувствовать. Слова застряли в горле. Я усердно борюсь с жжением в глазах. Если удастся сэкономить на аренде, то, возможно, у меня получится закончить учебу даже несмотря на отсутствие оценок по курсу экономики, пусть и с отсрочкой на год.

– Спасибо, – наконец выдавливаю дрожащим голосом.

Валери поворачивается ко мне, касается моей руки, глядя на Лору:

– Оставишь нас на секунду?

Уязвленная, Лора поворачивается и спешно поднимается по лестнице, скорее всего в свою комнату.

– Ты не хочешь к нам… – Валери замолкает и качает головой. – Почему ты так расстроилась?

По пути назад в световой двор рассказываю ей о пропущенной встрече и шансе, который мне дает вступление в ряды Воронов.

– Практический курс у Джейн Деверо? – переспрашивает она. Я киваю.

Без дальнейших объяснений она достает из сумочки телефон и набирает какой-то номер:

– Привет, Джейн. Это Валери. – Мое сердце замирает. – Со мной тут многообещающая студентка, которая не успела записаться к тебе на курс.

Мои глаза широко распахиваются, пока мы с Валери садимся. Хотелось бы знать, что отвечает профессор Деверо на другом конце трубки. Она же придает пунктуальности очень много значения.

– Кара Эмерсон. Спасибо, Джейн.

Валери завершает разговор, кладет телефон экраном вниз на стол. Я готова взорваться от нетерпения. Клянусь себе приходить на любую встречу на два часа раньше и выполнять все тесты, которые даст профессор. Я готова сделать все ради такой возможности. Перспектива попасть в Дом Воронов уже была проблеском надежды, второй шанс записаться на дополнительный курс по экономике – просто яркий солнечный свет впереди.

– Ты записана. Только Джейн просит тебя приходить на занятия вовремя.

Мой рот открывается, но вырываются лишь несвязанные слова из разных вопросов, бушующих в голове.

Уголки губ Валери приподнимаются.

– Раньше Джейн жила на третьем этаже. Она все еще Ворон. Мы держимся вместе. – Девушка допивает чай латте, чтобы дать мне время совладать с шоком. Она такая же внимательная и понимающая, как и Ханна.

– Итак, когда сможешь переехать? Мы можем заказать услуги по переезду, чтобы упаковать все вещи, прежде чем привезти их сюда.

– Это не нужно, – отвечаю я, представляя все те горы коробок в B&B. – Большая часть моих вещей уже упакована, а остальное поместится в чемодан.

– Тогда пришлю к тебе транспорт через час. Сегодня вечером устроим приветственную вечеринку в честь нашей последней кандидатки.

Я улыбаюсь, быстро киваю и сама не могу все это осознать, когда после прощания с Валери – поцелуя в щеку – несусь по изогнутой внешней лестнице вниз в сторону Западного двора колледжа Святого Иосифа.

Сердце колотится быстрее, чем после беготни по всему кампусу сегодня утром. На этот раз по венам бежит эндорфин.

5

Понедельник, 26.10

Приветственную вечеринку любой другой назвал бы величественным приемом. Большая часть сидений в световом дворе, который Валери называет небрежным словом «общая комната», убрана в сторону. На маленьких высоких столиках горят свечи. Количество гостей исключительно женского пола явно превышает вместимость помещения.

Два крупных помощника с переездами отнесли мои вещи в комнату на втором этаже. Я еще не дошла до разбора чемоданов, потому что нужно было сначала припарковать «Хонду». Дом Воронов находится на краю Университета Уайтфилда. У него есть собственная покрытая щебнем парковка за круглой двухметровой стеной, на которую можно попасть через старомодные железные ворота. Сначала моя старая «Хонда» выглядела убого среди дорогих автомобилей. Но в конце парковки я увидела и другие недорогие модели, что меня значительно успокоило.

– Давай представлю тебе пару людей, – Валери вырывает меня из размышлений, потом протягивает бокал шампанского, который взяла с подноса спешащего официанта. Она берет меня под руку и тянет к Дионе Андертон. Та стоит в компании других девушек. Из-за ярких волос ее трудно не заметить.

– Познакомься с нашими кандидатками в Вороны, – объявляет она. – Ты уже знаешь Диону и Лору. А это Селеста, Насрин, Эмили, Каири и Шарлотта. – Все названные девушки отвечают на ее дружелюбную улыбку, а потом она представляет меня. – Мои дорогие, вот Кара, последняя новенькая в этом году.

Только собираюсь поздороваться, как Валери тянет меня прочь. За короткое время я знакомлюсь со многими женщинами, имена, звания и функции которых едва могу запомнить. Чем больше профессоров, представительниц городского совета и членов каких-то комитетов Валери мне представляет, тем страшнее становится. Столько выдающихся женщин собралось тут, в световом дворе Дома Воронов. Ханна сойдет с ума, если узнает!

Валери делает глоток напитка и касается руки женщины с седыми мелированными волосами. У меня сбивается дыхание, когда я узнаю президента университета. Она тоже была Вороном? Или нет ничего странного в том, что она пришла на маленькую вечеринку сообщества?

Президент болтает с Джейн Деверо и другой женщиной, скорее всего, тоже профессором, и здоровается со мной, дружелюбно улыбаясь.

Вот так.

– Можешь успокоиться, – шепчет Валери рядом мне на ухо. – В конце концов, это была не Кира Найтли. – Ее слова заставляют меня усмехнуться. Тут она поворачивается к профессору Деверо. Валери права, но все равно понимание масштабов организации Воронов поразительно.

– Джейн, это Кара. Я звонила тебе по ее поводу, – быстро представляет меня Валери, прежде чем отойти.

Профессор протягивает мне руку и тепло улыбается. На ней темно-синий по колено костюм, идеально подчеркивающий все изгибы. Кончики черных, по плечи, волос, обрамляющих красивое лицо с высокими скулами, завиваются, а светлые глаза резко контрастируют с темной кожей.

– Большое спасибо, что приняли меня на курс, – говорю я после почтительного приветствия. Не хочется оправдываться из-за опоздания, это кажется неправильным. – Обещаю, что буду приходить на ваши занятия сверхвовремя.

Обещание вызывает улыбку профессора Деверо.

– Я рада, что на практическом курсе по экономике снова будет Ворон. Последняя, к сожалению, недавно покинула колледж. – Тут она видит кого-то за моей спиной и извиняется.

– Диона! – кричит она ярковолосой дочери Андертонов, приближающейся к нам. – Скажи маме, что платье просто идеально. Большое спасибо! Кортни была обворожительной дебютанткой.

– Конечно. Но… – Диона кусает нижнюю губу. – Это была не мама. Я сделала наброски и сшила его.

– Просто невероятно. У вашей семьи настоящий талант.

От такого количества похвалы щеки Дионы краснеют. Она быстро опускает взгляд.

– Вы уже знакомы? – меняет тему профессор Деверо, переводя взгляд с Дионы на меня и обратно. – Диона, это Кара. Диона также кандидатка и явно взволнована из-за предстоящего отбора, пусть ее родители, скорее всего, уже посвятили дочку в детали. В конце концов, она уже давно наша легендарная Пара. – Она тихо и мечтательно вздыхает. – Как повезло твоей маме, Диона! Завидую. – Она радостно улыбается.

Диона машет рукой, потом поворачивается ко мне и протягивает руку.

– Привет, Кара. Не слушай Джейн. Родители не захотели ничего рассказывать. Иногда им нравится казаться таинственными. – Она закатывает глаза, ее лиловые с блестками тени мерцают на веках. – Наши комнаты наверху расположены рядом друг с другом. Так что, если что-то понадобится, просто постучи. Давай перекусим?

Не дождавшись ответа, Диона берет меня за руку и тянет к маленькому буфету в соседней комнате. Там она знакомит меня с другими Воронами. Когда мы берем тарелки и возвращаемся в световой двор, девушка с улыбкой произносит.

– Можешь теперь повторить все имена?

Я чуть не давлюсь от страха. Уголки ее губ дергаются прежде, чем успеваю ответить.

– Шутка. Боже, я все еще не знаю всех имен, хотя живу в Доме Воронов уже две недели.

Ее улыбка заразительна. Жар медленно покидает мои щеки. Мы принимаемся за закуски и бродим среди Воронов.

Я знакома с Дионой лишь пару часов, но кажется, что уже несколько лет. Мы болтаем обо всем подряд, даже о моде. К моему ужасу, с ней весело это обсуждать. Невероятно интересно слушать, как она вдохновенно рассказывает о выкройках и цветах, размышляет над смыслом своих набросков. Время бежит. Прежде чем мы успеваем это понять, вечер подходит к концу, а официанты быстро приносят новые напитки. Приятно иметь в Доме Воронов кого-то на одной с тобой волне. Я вообще не смотрю на большие часы на стене, как бывает на всех тех скучных встречах страховой компании, в которой работает папа. Он так любит меня на них водить. Внезапно Валери стучит ложкой по бокалу, благодарит присутствующих и желает всем, не проживающим в Доме Воронов, хорошей дороги домой.

Наконец вернувшись в свою комнату, я чувствую себя в приподнятом настроении и первым делом достаю из коробки счастливый дневник. Сегодня есть причина заполнить пару страничек. В итоге рассказываю дневнику, как я благодарна за то, что стала Вороном.

6

Вторник, 27.10

Я сижу в столовой Дома Воронов, которую лучше было называть обеденным залом, и пытаюсь решить, нравится ли мне жизнь в месте, где все включено, или кажется странной.

Седовласая женщина, представившаяся как домоправительница, удивилась, что кто-то пришел так рано. Она и молодая девушка уже расставляли многочисленные круглые тарелки по столам, когда я спустилась после долгого по моим меркам сна с собранной сумкой и осторожно вошла в помещение. Она тут же извинилась, что еще не все готово. Пообещала завтра подготовить все пораньше. Мне ни в коем случае не хочется, чтобы кто-то из-за меня раньше выходил на работу. Я с благодарностью отказалась от предложения и решила завтра спуститься чуть позже.

Она ведет меня к уже накрытому столу и спрашивает:

– Что вы хотите на завтрак?

– Мюсли?.. – мой ответ звучит как вопрос. Надеюсь, не доставлю ей много хлопот.

Она наливает кофе из кофейника и спешит уйти. Из чашки поднимается пар. Запах оживляет разум. Я медленно попиваю напиток, листая новостную ленту в «Инстаграме», и тут выплывает сообщение. Вчера написала Тайлеру только о том, что меня приняли. Все случилось слишком быстро.

У меня сегодня нет занятий.

Могу помочь перевезти вещи.

Ты опоздал.

Я ухмыляюсь и добавляю:

Двое привлекательных молодых людей уже помогли.

Ты издеваешься надо мной, Ка?

Это меня ранит.

Тайлер отправляет смайлик с двумя круглыми черными глазами. Не понимаю, он выглядит жутко или мило. В нерешительности смотрю на экран. Юная помощница экономки ставит передо мной поднос с разными видами мюсли и кувшинчиком молока.

Тут же благодарю ее и понимаю, что завтра буду делать более точный заказ. Снова смотрю в телефон.

Рад, что у тебя все получилось.

Я бы не пережил, если бы ты

свалилась от усталости.

Дурак! Заберешь меня сегодня из редакции?

У тебя есть время?

Больше, чем когда-либо.

С довольной улыбкой смотрю на телефон. Напечатанные слова делают все намного реальнее. У меня теперь не только больше свободного времени по утрам перед уроками для подготовки, но я также могу приходить сюда между уроками по короткому или прямому пути от Дома Воронов к остальной части колледжа Святого Иосифа, чтобы учиться.

– Доброе утро, – раздается уже знакомый с вечера голос. Я поднимаю взгляд. Диона падает на стул напротив. Ее волосы убраны заколкой наверх, превратившись в лилово-розовое гнездо. В отличие от вчерашнего дня она не накрашена, но все равно такая же красивая.

– Наконец я не буду сидеть по утрам одна. Все остальные ужасные совы. – Она улыбается, благодарит официантку, которая ставит перед Дионой горячую воду и чайное ситечко, хотя та ничего не заказывала.

– Майли такая внимательная. Ангел во плоти! – Диона опускает металлическое ситечко в чашку. Мне наконец удается поздороваться с новой соседкой.

– Как тебе спалось? – спрашивает Диона, заказав Майли яйцо и тост.

Сначала делаю глоток кофе, чтобы не ответить слишком восторженно.

– Очень хорошо, – говорю спокойно, стараясь сохранять нейтральное выражение лица. Не помогает. Выпускаю свои чувства наружу и широко улыбаюсь Дионе. – Нет, это преуменьшение. Я спала просто восхитительно. И дольше, чем привыкла в последнее время.

– Рада слышать. Лора рассказала Бриттани, что тебе пришлось уже несколько раз переезжать после раннего прибытия в университет.

С раздражением гадая, откуда светловолосая Лора с той прической пикси об этом узнала, и переживая, о чем еще тут будут болтать, я киваю. В животе появляется неприятное чувство, кофе внезапно становится горьким.

– Скрещу все пальчики, чтобы твой переезд сюда был последним и ты стала полноценным Вороном.

Майли подает Дионе завтрак. Слежу за каждым ее движением, как она отрезает уголок тоста с яйцом, дует и откусывает кусочек. Так обыденно. Она не замечает, что мне стало холодно. Теперь я только и думаю о ее короткой фразе.

Хриплым голосом спрашиваю:

– Что ты имеешь в виду?

Диона кладет вилку и смотрит на меня:

– Ты станешь Вороном, если пройдешь фазу кандидатов. – Между ее бровями появляется маленькая морщинка. – Валери тебе ничего не рассказала?

Я смутно вспоминаю формулировку «кандидатка в Вороны», на которую не обратила внимания, потому что счастье застилало глаза. Кандидатка. Не член общества.

– Она хотела сегодня как-нибудь поговорить со мной. – Я тщетно сглатываю, чтобы избавиться от комка в горле. Все было слишком хорошо. Машинально вспоминаю все слухи о таких организациях в британских университетах. Безумные истории о мерзких испытаниях, через которые приходится пройти претенденту. Мне становится плохо. Пару месяцев назад в Sun рассказывалось о ритуале приема в мужское сообщество. Там кандидатам нужно было напиваться всю ночь напролет, даже после того, как их стошнило. Все, всякий аппетит пропал. Я кладу ложку в миску с мюсли.

– Не морщись так. Все не настолько плохо. Мои родители это пережили.

– Оба? Вороны…

– Ах да, – отвечает она с полным ртом и сначала прожевывает. – Валери тебе не рассказала, что Вороны – сестринская организация Львов?

Я качаю головой. Нехорошее чувство завязывается узлом в животе.

– Ладно, краткий экскурс: раньше Львы – самое старое братство в Святом Иосифе – и Вороны были чем-то вроде заклятых врагов. Они постоянно пытались превзойти друг друга, устраивали проверки, врывались в общежития соперников и так далее. – Диона закатывает глаза. – В один год все изменилось. Я про драму в стиле Ромео и Джульетты. – Диона театрально вздыхает. – Одна из Воронов по уши влюбилась во Льва. Они отказались доносить друг на друга. Тем временем главы обоих сообществ посчитали это безумием и кратковременным романом, но оба стояли друг за друга стеной, кто бы ни бросал в их сторону камни. Они прошли все испытания для кандидатов, поддерживали друг друга, стали лучше остальных. Другие узнали, что держаться вместе – важнее, чем вкладывать всю энергию в борьбу, и изменили правила для фазы вступления в сообщество.

Я вся внимание, жажду узнать как можно больше. О Львах тоже. Но она заставляет меня ждать, когда засовывает еще один кусочек в рот и старательно жует раз двести. Я уже чуть не лопаюсь. Не переставая кручу в руках чашку. Будь мой кофе молоком, он, скорее всего, давно превратился бы в масло.

– Когда Дома набирают кандидаток и кандидатов, в конце следующей недели проходит Ночь Создания Пар, чтобы найти идеальную пару из Ворона и Льва.

– Свидания? – вырывается у меня. Перед глазами незвано всплывает образ Мейсона.

Диона, улыбаясь, качает головой.

– Не совсем. Но в чем-то похоже. Потому что приглашены только люди без пар. – Она потирает лоб. – Родители все еще счастливы вместе, и, надеюсь, мы с моим партнером также хорошо поладим.

– Так, значит, твоя мама была Вороном, а отец Львом? – догадываюсь я, отталкивая мысли о своих последних отношениях. – На этих экспресс-свиданиях нас объединят в пары?

– Не совсем. Главы обоих Домов получат представление о кандидатах и кандидатках за неделю до Ночи Создания Пар. Именно Ночь Создания Пар является решающей в выборе партнеров. Мама мне не обо всем рассказала, но после нескольких игр становится понятно, кто тебе подходит. Тогда вместе с партнером ты проходишь испытания фазы принятия в сообщество. Мои родители до сих пор шепчутся об этом, и мама хихикает словно подросток. – Диона брезгливо морщится. Наверное, никто не хочет знать, что делали родители в твоем возрасте. Могу ее понять. Меня слова Дионы успокаивают. Если речь о том, чтобы вместе проходить испытания, то это несложно, учитывая мой опыт. Буду все воспринимать просто как парный проект в старшей школе.

– Звучит не так трагично, как я сначала подумала.

Я немного расслабляюсь. Узел в животе развязывается, по крайней мере пока Диона снова не замотала головой. Ее гнездо из волос раскачивается в разные стороны.

– Нужно хорошо работать вместе. Чем вы лучше, тем больше получите очков как пара. Потом вам предстоит пройти этап отбора.

– Этап отбора?

– Каждую неделю выкидывают одну пару, набравшую меньше всего очков. Оба теряют шанс вступить в сообщество.

Я долго таращусь на Диону. Мир вокруг исчезает. Все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Вспоминаю Ханну и ее предупреждения по поводу Воронов. Ту пропавшую в прошлом году девушку. Она тоже проиграла в соревновании и поэтому покинула колледж? Если она находилась в той же ситуации, что и я, то вполне вероятно. Возможно, стоит рассказать Ханне.

– По словам папы, большинство выбывает, потому что набирает штрафные, а не потому, что проваливает задания.

– А как можно получить штрафные? – Уже и не знаю, что мне чувствовать.

– Если откажешься от задания, выставишь себя в плохом свете перед сообществом, расскажешь об этом за стенами организации…

– Но в университетах существуют такие объединения. Всем известно. Это не тайна, – возражаю я.

– Конечно. Везде рассказывать о ритуале вступления запрещено. У нас запрет распространяется по поводу Ночи Создания Пар и заданий двух последующих недель. Ты не должна никому ничего болтать, если хочешь стать Вороном. Это самое священное правило. Мама рассказала о нем в первую очередь. – Взгляд Дионы убеждает серьезно отнестись к ее словам. Это важно для меня. Если бы она только знала, что стоит на кону.

Я киваю, поджав губы, чтобы собеседница не заметила, как они дрожат.

7

Четверг, 27.10

Слово «кандидатка» висит надо мной словно дамоклов меч. Неприятное чувство, появившееся утром, не исчезает целый день. Мне едва удается сосредоточиться на преподавателях. Приходится перечитывать фотокопии, которые нам выдают в начале каждого курса, бесчисленное количество раз, не понимая смысла. Чувство безысходности не покидает меня. Прошлой ночью я написала сестре, что в воскресенье по скайпу поделюсь восхитительными новостями… а теперь не представляю, о чем говорить. Она тут же захочет узнать, что случилось. Все занятие сижу, погрузившись в размышления. После его окончания иду, подавленная, в старую библиотеку. Даже запах и вид древних книг не может меня сегодня развеселить.

Огорченное лицо Ханны, когда я вхожу в редакцию «Шепчущего», не улучшает ситуацию.

– Ты вступила в ряды Воронов? – резко спрашивает она. Я не знаю, как объяснить, что это еще не точно, не нарушая священного правила Воронов. Что, возможно, мне придется покинуть замечательную комнату с собственной ванной, с видом на колокольню часовни и здания Святого Иосифа эпохи Возрождения, если расскажу лишнее.

Ханна закрывает дверь в соседнюю комнату, в которой Лука лупит по клавиатуре и одновременно разговаривает с кем-то невидимым мне за столом. Потом садится на край стола прямо перед моим носом и едва слышно шепчет:

– Знаю, тебе нельзя об этом говорить.

Я в шоке смотрю на нее. В голове возникает тысяча вопросов о том, какие подробности она знает о Воронах. Внутри же расползается холод. Страх, что лучшей подруге удастся выудить из меня информацию и это в итоге разрушит все мои планы, засел в затылке, словно акупунктурная игла, помогающая справиться с постоянными головными болями. На практическом занятии Джейн, то есть профессора Деверо, я снова осознала, что за второй шанс должна быть благодарна своему новому положению. Разве не потеряла бы я возможность ходить на этот курс, если бы не была Вороном? За какие-то двадцать четыре часа мое эмоциональное состояние дважды перевернулось на 180 градусов. Хоть волком вой. А я даже не могу поговорить обо всем с Ханной – еще одна причина выть.

– Как ты могла присоединиться к ним, несмотря на мое предупреждение и тот факт, что Беверли после вечеринки в выходные больше никто не видел? Почему ты больше не доверяешь мне, Кара?

Я достаточно хорошо знаю Ханну. Ее досада из-за моего вступления в общество слышится в голосе, пусть выражение лица и остается нейтральным. Упреки подруги застают меня врасплох. Мозг кипит в попытке придумать ответ, сформулировать фразу. Хочу ей объяснить, что этот шаг был единственным вариантом и как лучшая подруга она должна поддержать меня, но Ханна продолжает говорить:

– Однако, судя по слухам, теперь у тебя хотя бы не будет времени встречаться с Тайлером Уолшем.

А о Тайлере я вообще не хочу сейчас разговаривать. Воронов обсуждать мне тоже нельзя. Пытаюсь отвлечь ее и натягиваю на губы улыбку, пусть это и нелегко. С самого приезда в Уайтфилд я никогда не чувствовала настолько отчетливо, как сегодня, что за последний год мы отдалились друг от друга.

– На сегодня есть задания? Нужно ли что-то поискать?

Ханна бросает на меня скептический взгляд, но потом все-таки отвечает:

– Я бы попросила просмотреть документы из секретариата. – Она протягивает папку, в правом верхнем углу которой написано Грей, Беверли.

– Личное дело студента? – чуть ли не пищу я. – Откуда оно у тебя?

Ханна смотрит на закрытые двери соседней комнаты и проверяет, чтобы никто не заглянул, но все тихо.

– Не могу раскрывать источники, – повторяет она, как и во время последнего разговора в редакции. На этот раз подруга уже не кажется такой виноватой. – Я напала на новый след. Документы нужно обработать сегодня. Никто не должен заметить, что их украли… позаимствовали.

Я сдаюсь, сажусь на свое место и просматриваю папку Беверли Грей, пытаясь понять, почему Ханна так изменилась за один год.

За несколько недель в Святом Иосифе Беверли Грей показала себя энергичной студенткой. Она состояла в открытых клубах – от шахматного до защиты окружающей среды. Я не нахожу ничего, что могло бы помочь Ханне в расследовании. На обложке стоит только пометка, что Беверли «покинула» университет. Без причин.

На лице Ханны так же отчетливо видно разочарование, как и вычеркнутое «Комната в общежитии, Кара» на листе возле ее ноутбука. Она не обновила список, понимаю я. Подруга слишком увлечена историей о пропавшей студентке, даже не обращает внимания на запланированные задачи. Это необычно. Ведь, как обычно замечает Фиби, закатывая глаза, Ханна просто помешана на списках и планировании.

– Давай сегодня вечером отдохнем, – решает Ханна и закрывает свой ноутбук. – Тебе не стоит заставлять новых друзей долго ждать, – в ее голосе сквозит сарказм. Это меня задевает. Я подавляю желание резко ответить, складываю все документы и подталкиваю к ней папку Беверли Грей.

– Тогда… до скорого, – прощаюсь и закрываю за собой дверь. По пути из библиотеки внутри появляется ощущение потери.

Вечером я сажусь со свежезаваренным лавандовым чаем и телефоном в общей комнате. Берусь за поиски информации о Беверли Грей. Имя не редкое, поэтому добавляю в поисковую строку «Уайтфилд» и «Святой Иосиф». Такая комбинация выдает инстаграм-аккаунт девушки, судя по фотографиям, Беверли Грей.

Я листаю профиль. Он тут же меня очаровывает. По мне, Беверли самая красивая девушка. Ей удается на всех фотографиях излучать естественность, за которую стоило бы воспеть мать-природу. На задних фонах виднеются достопримечательности из разных стран Европы.

Внимательно рассматриваю последние фотографии. Она не регулярно выставляет их, всего одну-две в месяц. Я вижу Беверли на Елисейских Полях, над яркими листьями далеко позади торчит Триумфальная арка. Предыдущий снимок сделан с французского балкона с завитушками, откуда открывается вид на Париж. Беверли в халате опирается на перила, в руках чашка, она задумчиво смотрит на город. Эйфелева башня словно парит над ее кружкой. На запястье девушки тонкая серебряная цепочка с крупными звеньями. В них с равными промежутками вставлены бирюзовые камешки. Этот красивый браслет мгновенно привлекает внимание. Я приближаю цепочку, вспоминая инфлюенсеров, которых вижу в своей ленте. К сожалению, бренда не видно, и я расстраиваюсь. С радостью узнала бы, откуда браслет. Хотя вряд ли смогу позволить себе такой.

На следующих фотографиях украшение постоянно бросается в глаза. Беверли носит его не снимая. На пляже в Каннах или позируя перед разрушенными колоннами на римском Форуме. Судя по дате, это начало прошлого года. Я пролистываю рождественские снежные фотографии. Беверли катается на лыжах, на сноуборде, Беверли в деревянной хижине с камином. Осенняя листва вокруг ее ног… Жизнь девушки на протяжении последних двенадцати месяцев была настоящей мечтой. Под фотографиями много лайков. Она отвечает на каждый комментарий, пусть и обычными смайликами. Затем я нахожу снимки из Святого Иосифа. Собор, главное здание. Беверли под аркой из роз, с которой начинается путь через тайный сад к Дому Воронов.

Все еще не понимая, почему Ханна копает дальше, я долистываю до фотографии Беверли на популярном пляже. Геотэг сообщает, что это «Венис-Бич». На девушке летнее платье без рукавов. На запястье, как всегда, болтается браслет с бирюзой. На второй фотографии в том же посте тот же кадр приближен, а подпись гласит «Когда у тебя лучшие друзья в мире… Он подарил мне на прощание этот браслет. Такой же уникальный, как он сам. Знает, что я очень люблю бирюзу. Словно я могла бы забыть его в Европе!»

Далее следует целая армия закатывающих глаза эмодзи. Уникальный, значит. Теперь понятно, почему на браслете не указан бренд.

– Привет, что делаешь? – Кто-то мягко касается моего плеча. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Меня так затянула жизнь Беверли Грей, что теперь я словно вернулась в реальность из сна.

Валери садится напротив и улыбается. Официант с короткими волосами приносит чашку кофе, молочник, кекс на маленьком подносе и ставит его перед Валери. Она благодарит, одаривая обворожительной улыбкой. Он тут же отвечает «Пожалуйста».

– Ты поразительно действуешь на людей, – замечаю я и улыбаюсь вслед юноше.

Валери пожимает плечами.

– Очевидно, некоторые не привыкли к дружелюбному отношению. Он новенький в Доме Воронов и вскоре, надеюсь, привыкнет к этому. – Валери наливает в кофе молоко, потом аккуратно кладет ложечку на блюдечко. – Раз твой телефон рядом, – говорит она и смотрит на отложенный в сторону смартфон, – можешь установить приложение для Воронов.

– Приложение? – в недоумении спрашиваю я, но уже тянусь за телефоном.

– Просто приложение вроде мессенджеров, которые фирмы могут подогнать под свои нужды. Его разработал Лев. Идея создать приложение для общества сделала его богатым и прославила на весь мир.

Валери отправляет мне ссылку через AirDrop. Устанавливаю приложение. На нем изображен серый глобус с надписью «Не подтверждено». Только когда я ввожу данные, которые она диктует, картинка приложения меняется на ворона в синем кругу.

– Теперь ты можешь зарегистрироваться. Однако, пожалуйста, не пользуйся ником, только полное имя – с нижним пробелом. У нас тут нет тайн друг от друга.

Я ввожу свое имя и выбираю пароль. Открывается домашняя страница приложения.

– Под «профилем» можно загрузить фотографию, заполнить биографию и так далее. Но это необязательно. – Она указывает на маленькую иконку под символом аккумулятора. – Здесь ты найдешь историю, правила и основные положения общества Воронов. – Теперь Валери нажимает на иконку «фирма». Появляется длиннющий сплошной текст с параграфами и статьями. – Вернись к настройкам. Мы подтвердим твой статус кандидатки в Вороны.

Я следую ее наставлениям и сглатываю, когда передаю Валери право следить за настройками моего аккаунта.

– Не переживай. В первой версии права предоставлялись автоматически, но из-за продвинутой защиты личных данных все изменилось. Благодаря этому праву можно проверять только аккаунт, остальная часть телефона не затрагивается.

Именно так и написано в тексте, который мне приходится подтверждать два раза. Все равно остается неприятное чувство. В голове всплывают страшные истории о манипуляциях с телефоном, когда по навигационным приложениям людей отправляют по ложным адресам. По коже пробегает холодок.

– Тут ты можешь увидеть всех Воронов и всех кандидатов, живущих в доме сообщества. – Валери показывает на иконку «коллеги». Щелкаю на нее. Я тут же нахожу знакомые имена и лица. Под ними вместо добавочного номера указаны номера комнат в Доме Воронов. – Ты можешь написать любой из них напрямую в приложении или даже позвонить. Второй список коллег – контакты Львов и их кандидатов, но он откроется тебе только после Ночи Создания Пар. Звони по приложению, пожалуйста, только если дело срочное. Вызов по приложению Воронов деактивирует беззвучный режим и предназначен только для экстренных случаев.

Я не разбираюсь в программировании, но разве беззвучный режим не должен отключать любой звук? Вспомнив про разрешение следить за телефоном, киваю и бормочу:

– Предпочитаю писать. – И это правда. В чатах можно решить, когда отвечать, а когда нет. Организация рабочего времени для начинающих от Кары.

– Значит, ты готова для фазы кандидатов. Диона уже попросила меня разрешить ей помочь тебе с приготовлениями к Ночи Создания Пар. – Она улыбается в чашку, поднимая ее к губам.

– Стоит бояться? – осторожно спрашиваю я и уже вижу себя в одном из гротескных платьев показа мод D.A., которые показывала на своем телефоне Диона.

– Возможно, немного, – отвечает Валери и, словно прося прощения, улыбается, прежде чем сделать глоток. – Но вне зависимости от того, что придумала Диона, это будут незабываемые выходные, я тебе обещаю.

8

Пятница, 30.10

Остаток недели пролетает незаметно. Нагрузка, с которой мне приходилось справляться с начала триместра, теперь кажется не такой уж большой. Я уже представляю, как без проблем выполняю домашние задания и пишу сочинения для еженедельных заданий с эксклюзивными учебными группами в Доме Воронов. Теперь студенчество стало воплотившейся в реальность мечтой. Больше не нужно переживать по поводу еды, стирки и прочего, необходимого для выживания. Тебя готовы поддерживать, будь то дополнительные учебники, документы, которые сложно найти, или доклады, или индивидуальный урок с опытным экс-Вороном. Эту мечту покидаю только вынужденно. Валери посоветовала бросить работу в закусочной, но я все равно хочу там работать. Договорилась со Сьюки и другой коллегой, чтобы на следующей неделе не было моих смен. Нужно подготовиться к Ночи Создания Пар, насколько возможно.

Сегодня я возвращаюсь оттуда в кампус поздно. По пути от парковки к дому общества посылаю Ханне сообщение. Она ничего не писала мне с самого четверга. Спрашиваю, не хочет ли она утром вместе позавтракать.

Тут же получаю ответ:

У меня нет времени. Кажется, напала на новый след Беверли.

Это имя меня уже достало. Возможно, я себя только накрутила разными мыслями, но хорошее настроение резко исчезает. Набираю номер Ханны. Она не берет трубку. Меня перенаправляют на автоответчик. Я решаю завтра перед дневной сменой в закусочной заглянуть к ней и наконец прояснить ситуацию. Мой план кажется правильным. Вхожу в Дом Воронов через черный вход. Теперь у меня есть новая цель.

В световом дворе на диванах отдыхают несколько Воронов и смотрят какой-то фильм на большом экране. Они так внимательно следят за картинкой, что я машинально поворачиваюсь к телевизору. В этот момент вся группа коллективно вздыхает, когда парочка обнимается и целуется. Понятия не имею, что это за фильм, – видно только губы. А потом начинаются титры. Классический хеппи-энд. «Все будет хорошо», – думаю я о предстоящей встрече с Ханной. Она не сбежит завтра от меня, пока не расскажет, что именно ищет. Улыбаюсь своему решению.

Девочки по очереди встают и потягиваются. Направляюсь к барной стойке, за которой сидит Майли и старательно вытирает глаза. Кажется, ей нечего делать. Она тоже смотрела фильм.

– Кино стоило слез? – спрашиваю я. Она тут же порывается спрыгнуть со стула. – Сиди! – быстро добавляю я. – Могу сама достать колу из холодильника. – Именно так и поступаю. – Что-то хочешь? – бросаю через стойку.

Она удивленно смотрит на меня, но потом качает головой.

– Нет, спасибо, – очень тихо отвечает Майли.

– Тебе что, нельзя?

Валери говорила, что со всеми Воронами обращаются одинаково, однако Майли работает в Доме Воронов. Очень странно жить как в отеле. Даже спустя неделю не могу к этому привыкнуть.

Майли смотрит на меня в ужасе.

– Что? Нет-нет. Конечно же мне можно угощаться. И Валери не против, если я смотрю фильмы или сажусь с другими за стол. Просто сейчас не хочется пить.

Словно вызванная словами Майли, глава Воронов спускается в световой двор по лестнице. Она осматривает комнату, как пастух свое стадо. Мне это знакомо. Я выросла в юго-западной Англии в графстве Дорсет. Мы с мамой и Фи часто приезжали, чтобы полюбоваться на ягнят, а молодняк у дорсетских овец появляется нередко. Старый мистер МакКензи, которого мама знает с детства, смотрит на стадо так же, как сейчас на нас Валери. Она с довольным видом пересекает световой двор и подходит ко мне.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спрашиваю, все-таки это я за стойкой.

Майли неуверенно переводит взгляд на Валери.

– Ты все еще здесь? – в ужасе спрашивает Валери, наконец заметив Майли. – Твоя смена же уже давно закончилась. – Она бросает взгляд на телефон.

Майли ухмыляется.

– Фильм был слишком хорош, чтобы уходить на середине.

Валери смеется, и я тоже не могу не улыбнуться. Беспокойство, что с Майли тут плохо обращаются, растворяется как туман на солнце.

– Я уже собиралась попрощаться с Карой. Вернусь завтра утром. – Женщина встает со стула.

– До завтра, – прощаюсь я.

Валери лишь кивает.

– Так хочешь что-то выпить или нет?

Я наливаю себе колы и жадно опустошаю стакан. В закусочной по пятницам всегда много людей, передохнуть не получается.

– Хочу, но не колу. А то снова встану рано утром с кругами под глазами, которые не замазать. – Она смеется. – Если есть лимонная вода, не откажусь от стаканчика. – И быстро добавляет: – Я сама возьму.

Качаю головой.

– Раз я уже стою тут, могу и принести ее.

Достаю из холодильника графин, который Майли, видимо, недавно наполнила, наливаю воды и понимаю, что я мало виделась с Валери на протяжении недели.

– Можно кое о чем спросить? – Все-таки я со вторника ждала шанса остаться с ней наедине.

– Конечно, – быстро отвечает она.

– Ты знаешь Беверли Грей? – Пододвигаю к ней стакан лимонного сока. Маленькие лопающиеся пузырьки увлажняют кожу. – Она тут жила…

– Конечно, знаю. Эта девушка была многообещающей кандидаткой, но не созданной, или, возможно, пока не созданной для студенческой жизни. Беверли была полна энергии и не могла даже тридцать минут высидеть на месте. – Валери смотрит на что-то за моей спиной, вытягивает в трубочку красные губы, погрузившись в воспоминания. Потом моргает и возвращается в настоящее. – Могу понять ее решение сначала попутешествовать по Европе.

Улыбка Валери заразительна. Она делает глоток из стакана и наконец продолжает:

– Я списывалась с ней пару дней назад. Кажется, тогда Беверли была в Риме. – Она хмурит лоб. – Учитывая все ее поездки, можно и запутаться. – Валери включает телефон и заходит в приложение Воронов.

– Ты общаешься с ней по приложению? – неуверенно спрашиваю я.

– Раз кандидатка взяла академический отпуск, это еще не значит, что она не может стать Вороном. – Валери листает чаты. – А, вот, она в Пизе. – И поворачивает ко мне экран с фотографией позирующей Беверли, которая наклоняется, как большая покосившаяся башня за ее спиной. Под ней следуют сообщения:

Все туристы должны ее увидеть, не так ли?:-)

Это точно. Я тебе завидую. Кажется, в Италии посуше, чем у нас в Эссексе.

Погода прекрасная.

Почти такая же горячая, как и местные парни.;-)

Но я могла сказать тебе это еще до поездки!

*вздох*

Хорошо отдохнуть.

Спасибо. До скорого.

– Она постоянно присылает такие классные фотографии, что невозможно не завидовать, – говорит Валери и кладет телефон на стойку.

– Но ты бы могла тоже… – произношу я, а потом снова закрываю рот. Я еще не знаю, хочет ли Валери на самом деле оставаться вечной студенткой, как мне шепотом намекнула Диона.

– Нет, эти поездки не для меня. – Она качает головой. – Пусть все и ругаются на местную погоду, мне она нравится. Моя семья живет рядом с Ниццей, там летом ужасно жарко, просто невыносимо, приходится целыми днями напролет прятаться в доме.

Я киваю, но не понимаю этого. Ведь я буквально впитываю каждый солнечный лучик. К сожалению, осенью солнечного тепла не так-то много.

– Мне пора, – зевает Валери, прикрывая рот рукой, а потом допивает напиток. – Надеюсь, ты не рассердишься, если я оставлю тебя одну? – Она осматривается. Другие, судя по всему, уже разошлись по комнатам. Общий зал опустел.

– Нет, совсем нет. Мне тоже пора в кровать.

Она кивает на прощание, как настоящая герцогиня, и направляется к лестнице.

Допиваю колу. Уверена, завтра все проблемы с Ханной наконец разрешатся. Валери списывается с Беверли. Я подробно опишу подруге, что прочитала в этом коротком чате.

9

Суббота, 31.10

Перспектива разговора с Ханной все еще кажется неплохой даже в утреннем тумане. Никогда так хорошо не спала. Записала новости о Беверли в свой счастливый ежедневник. Я могу сделать что-то хорошее. Это чистое везение, несмотря молчание Ханны. Она так и не взяла трубку. Я съедаю вкусный завтрак и сразу направляюсь в ее общежитие. Дверь открывает, сонно моргая, ее соседка Алина. На ней мягкий халат и розовые пушистые тапочки.

– Мне нужно срочно поговорить с Ханной. Она дома?

Алина потирает заспанные глаза и широко зевает.

– Я не видела ее уже несколько дней. Мы… – девушка хмурится, – не видимся. – Она убирает выбившуюся прядь с лица и бросает короткий взгляд на стену возле двери. – Ханна в редакции. Здесь так написано. – Алина указывает на что-то пальцем.

Я заглядываю за дверь и вижу маленькую доску. Как это похоже на подругу: она всегда аккуратно указывает даже такие мелочи. Улыбаюсь и прощаюсь с Алиной.

– Тогда загляну в редакцию. Спасибо.

Я разворачиваюсь. Алина бормочет что-то на прощанье. Спускаясь по лестнице, снова набираю номер Ханны, но меня перенаправляют на голосовую почту. Несмотря на позитивный настрой, с которым я встала утром, живот сжимается. Цепляюсь за вчерашнюю запись на нижней строчке счастливого ежедневника – резюме дня, если такие существуют: «Счастье – это… понимание, что можно изменить ситуацию к лучшему».

На пути в редакцию я вижу, что в обеих комнатах включен свет. Все-таки уже осень. Оказавшись в библиотеке, снова набираю номер подруги и тут слышу звонок за закрытыми дверями редакции. Узел в животе превращается в гнев, пронизанный разочарованием. Без предупреждения открываю дверь и выкрикиваю:

– Ханна!

Она тут же выходит из соседней комнаты и закрывает за собой дверь.

– Привет, Кара! – Подруга выдавливает улыбку. Раньше ей это лучше удавалось. – Что ты здесь делаешь в такое-то время? – Ее щеки дергаются от попыток улыбнуться.

Я отключаю звонок на ее телефоне. Этот раздражающий звук наконец затихает. Комнату наполняет тишина, и между нами повисает напряжение.

– Хотела навестить свою лучшую подругу, принести ей завтрак, – говорю я и поднимаю бумажный пакетик – в нем мой обед. – Она не отвечает на звонки. Ты ее не видела?

Услышав саркастичный тон, Ханна опускает взгляд на пол.

– Почему ты от меня прячешься? – настаиваю я.

Она отвечает не сразу.

– Знаю, ты не хочешь об этом слышать, но… – Она громко сглатывает. – Но у меня есть информация, что Беверли не выписалась из отеля, в котором, судя по всему, жила.

Опускаю взгляд и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ах, да? – Мои слова звучат вызывающе. – Я, вообще-то, видела чат, где она рассказывает, как наслаждается в Пизе солнцем и парнями.

Ханна энергично качает головой. Пара каштановых прядей выбивается из хвостика.

– Это невозможно.

– Кто сказал? И откуда у тебя подобная информация? – стараюсь говорить нейтральным голосом. Очень непросто. Я так надеялась, что все прояснится.

Она снова медленно качает головой.

– Не могу рассказать.

– Проклятье, Ханна! – я повышаю голос. В нем слышится разочарование. – Мы всегда все обсуждали, между нами нет тайн. Что происходит?

Она явно борется с собой, взгляд мечется по комнате. И наконец отвечает:

– Не могу тебе рассказать. Пока нет. Пожалуйста, Кара, ты должна…

Качаю головой.

– Нет, Ханна. Я ничего не должна. Ты тогда предупреждала меня насчет Мейсона, не помнишь? Он тоже раздавал мне указания, потому что не доверял. Сейчас ты поступаешь точно так же! – бросаю ей в лицо. Подруга даже не морщится, но я вижу, как она сглатывает. – Если ты мне не доверяешь, то… – Не хочу признавать, что наша дружба, существующая с самого садика, рушится. Мысленно вырываю вчерашние страницы из ежедневника. Я не в силах изменить все к лучшему! Как я вообще могла в это поверить.

– Кара, пожалуйста! – начинает Ханна, ее взгляд мечется, словно она лихорадочно ищет текст, который сможет прочитать. – А помнишь, как все началось с Мейсоном?

Отступаю и отмахиваюсь от возникших перед глазами картинок.

– Я пыталась с тобой поговорить, но ты была еще не готова. Ты всегда больше верила ему, чем мне. Помнишь? Поверь хотя бы сейчас. Пока я не могу рассказать тебе больше.

– Как ты вообще можешь это сравнивать? – кричу я, потом поджимаю губы и покидаю редакцию. Несусь между темными стеллажами с книгами, выскакиваю на улицу, хватая ртом воздух. Приходится бороться со слезами, обжигающими глаза. Никогда не думала, что нехватка доверия может сделать так больно.

И все из-за какой-то статьи! Медленно бредя в сторону Дома Воронов, я вспоминаю все, что знаю о расследовании Ханны. А это немного. Судя по ее возражениям по поводу моего переезда в Дом Воронов, расследование связано с этим обществом. Возможно, она хочет, чтобы я стала шпионить. Полный абсурд. Почему именно сейчас подруга вцепилась зубами в прошлогоднюю историю? Столько всего интересного можно рассказать. Например, по кампусу все еще бродят зловещие типы с большими сумками. Они способны в любой момент достать камеры с гигантскими объективами.

Статья об учебе Джошуа Прентисса в Святом Иосифе вызвала бы интерес далеко за пределами кампуса. Не считая эксклюзивного интервью с Ханной в выходные перед началом триместра, в «Шепчущем» не было ничего о сыне президента США. Ни одной заметки. Охрана кампуса пытается прогнать папарацци с территории, но безуспешно. В онлайн-изданиях желтой прессы можно найти больше о Джошуа Прентиссе, чем в «Шепчущем». Вопреки здравому смыслу Ханна отмела наши с Лукасом советы воспользоваться эксклюзивным правом студенческого журнала. Все статьи «Шепчущего» попали бы в онлайн-издания, получили бы огромную аудиторию, а значит, и известность. Это был первый раз, когда я не смогла понять подругу.

В сумке вибрирует телефон. До последнего надеюсь увидеть номер Ханны, но на дисплее высвечивается «Тайлер Уолш».

– Да? – отвечаю я.

– Что-то случилось? – Тайлер кажется встревоженным. Его забота переполняет чашу весов, а точнее, слез. Я качаю головой. Он, естественно, ничего не видит и повторяет вопрос, уже настойчивее.

– Кара, рассказывай! – просит он. В трубке слышу женский голос, интересующийся, что ему принести. Тайлер просит подождать секунду. Часть меня этому радуется. Другая, самая мерзкая часть, понимает – Тайлер еще не завтракал. Но сейчас он мне нужен. Человек, которого я знаю всего пару недель, стал моей единственной опорой. Как такое случилось?

Вместо ответа я лишь всхлипываю.

– Ты где?

Падаю на скамейку в парке. Влага тут же пропитывает штаны.

– Я в парке. Прямо за мостом. – Не хочу жаловаться, не хочу умолять его прийти и объяснить, почему мне кажется, что лучшая подруга меня бросила. Да и не нужно.

– Никуда не уходи. Я сейчас буду.

Я слышу, как женщина о чем-то спрашивает. Тайлер извиняется, объясняя, что появились важные дела.

По крайней мере, я ему важна. Эта мысль могла сделать меня счастливой. Но мрачные тучи над головой все портят. Сегодняшний день доказывает: счастье – умение замечать его, даже если оно прячется среди переживаний и плохого настроения.

Даже внутренний голос полон сарказма. Снова сосредотачиваюсь на Тайлере, который несет в трубку какой-то бред, и я не понимаю смысла. В голове лишь всплывает имя – Джейн Остин. Не важно, что именно он сказал. Важно, что он не завершает звонок, а продолжает болтать, даже когда его дыхание учащается от бега. Уже одно это заставляет меня улыбнуться, хотя при мысли о Ханне горло сжимается.

Вскоре вижу друга на дороге. Пока он мелет про то, что Плохие Парни были популярны еще в далеком прошлом, его дыхание становится все спокойнее. Тайлер приближается ко мне чуть ли не расслабленный.

– Я упустил свой завтрак в «У Евы», теперь ты должна пойти туда со мной, – говорит он в телефон, хотя уже стоит перед скамейкой.

Я завершаю звонок, потом убираю телефон в сумку, прежде чем поднять взгляд. Искорки в его глазах придают уверенности. Настроение улучшается.

– Должна? – переспрашиваю и стараюсь не улыбнуться в ответ. С Тайлером это практически невозможно. Какими бы ни были обстоятельства.

– О, да. Ты же не можешь взять на себя ответственность за то, что мое идеальное тело свалилось без сил, не так ли? – Он протягивает руку, и я беру ее. Он с силой поднимает меня. Я падаю в его объятия. Короткое мгновение мы стоим очень близко друг к другу. Узел в моем животе взрывается, и покалывание расползается по всему телу. Быстро отстраняюсь. Мозг бьет тревогу. Между нами никогда такого не было.

– Давай сходим к Еве, – даже это короткое предложение произношу сбивчиво. Потом спешно направляюсь в сторону, откуда прибежал Тайлер. Он быстро меня догоняет. Мы идем бок о бок, и я отчетливо ощущаю маленькое расстояние между нами.

Ни словом не обменявшись, подходим к маленькой светлой пекарне. Старомодный колокольчик над головой приветствует нас веселым звоном. Покалывание в теле наконец прекращается, и неловкость уходит. Да, мне неловко. Мы дали друг другу ясные сигналы, а я себе клялась больше никогда не превращаться в жалкое существо, как тогда, после Мейсона. Сейчас нужно сосредоточиться на учебе и на вступлении в общество Воронов.

В голове снова прояснилось. Я иду к столику на двоих у окна, вешаю куртку на спинку стула и спрашиваю Тайлера, что он хочет заказать в качестве компенсации.

– Ты хочешь заказать мне завтрак? – уточняет он, сбитый с толку. На его лице такой ужас, что я не могу не рассмеяться.

– Отказываюсь нести ответственность за то, что ты пришел на завтрак не вовремя.

– Я переживу пару минут, пока Ева примет заказ. – Друг плюхается на стул и внимательно смотрит на меня.

– Я все-таки настаиваю. – Не хочу, чтобы за меня снова платили. Сейчас я наконец могу отблагодарить его.

– Ну ладно, – сдается он и говорит, чего хочет. К счастью, я хорошо научилась запоминать заказы. Мне несложно передать все Еве за стойкой. Как всегда, у Тайлера особые пожелания, когда речь заходит о кофе. Хозяйка сразу понимает, что заказ для него.

– Он чаще приходит сюда с тобой, чем с другими, – замечает хозяйка кафе, раскладывая заказанные эклеры на тарелочки. Где-то на фоне бьют часы, вторя моему пульсу.

– Мы просто хорошие друзья, – быстро отвечаю я. Судя по всему, слишком быстро. Уголки губ Евы приподнимаются, и она смотрит через мое плечо на наш столик у окна. Ее седые брови сходятся на переносице. Я встревоженно разворачиваюсь.

Перед Тайлером стоит Ханна. Он поднялся с места. Теперь оба обжигают друг друга взглядами.

– Я вернусь и заберу заказ, – говорю я Еве и спешу на другой конец кондитерской. Ханна с Тайлером уже привлекли к себе внимание гостей.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я Ханну, которая требует от Тайлера оставить меня в покое. – С чего тебя вообще интересует, чем я занимаюсь? – не могу не уколоть ее.

– Хотела извиниться перед тобой. Ты выбрала плохой момент, чтобы прийти… – Она тянет меня за рукав толстовки, и мы отходим от Тайлера на пару шагов. Чувствую взгляды двух девушек, которые быстро отворачиваются, как только я смотрю на них.

– Слушай, я не должна была так отмахиваться, когда ты рассказала про Беверли. Но то, что ты сообщила о чате этой Валери, не может быть правдой.

– Серьезно? – Сильнее закатить глаза уже невозможно.

– Я кое-что знаю о Беверли, – Ханна кусает щеку, – кое-что личное, противоречащее тому, что ты рассказала. – Теперь она уже шепчет. – Не могу раскрывать тайну, потому что… это может привести к далеко идущим последствиям. Но умоляю тебя довериться. – Подруга хватает меня за руку. Ее пальцы холодны как лед. – Пожалуйста, Кара.

Тайлер медленно приближается за спиной Ханны, словно хочет защитить меня от лучшей подруги.

– У него недвусмысленная репутация. Я хочу лишь предостеречь тебя, дорогая.

– Это не объяснение. Почему ты его так не любишь? Ты тоже смеялась над слухами, утверждая, что они выдуманные. Более того, я сама решаю, с кем мне проводить время. – Убираю свою руку. – Или все объяснишь и наконец доверишься мне, или… – Не могу произнести ни слова, но Ханна точно знает, что я хочу сказать.

Она опускает взгляд, сглатывает и кусает губу.

– Не могу, пока нет, – едва слышно выдыхает она. Потом быстро разворачивается, чуть не врезаясь в Тайлера, и обходит его. Вижу, как они обмениваются мрачными взглядами. Раздается бой часов, а я стою и наблюдаю через большое окно, как лучшая подруга достает телефон из кармана штанов и вскоре исчезает из виду.

– Что с ней не так? – спрашивает кто-то за моей спиной.

– Может, эти дни? Или она ревнует, – звучит другой голос.

Я молниеносно разворачиваюсь. Вижу Бриттани и Черил, Вороны со второго курса, лучшие подруги Лоры в общежитии. По крайней мере, мне так кажется. Они постоянно вместе.

– Что с вами не так? Она тоже женщина. А вы такое говорите!

Хотя им приходится сидеть и смотреть на меня, под заносчивым взглядом Бриттани я скукоживаюсь до размеров чихуахуа.

– Она не такая, как мы, – с отвращением произносит Бриттани. – Все время кажется, что она мысленно раздевает меня. – Девушка демонстративно вздрагивает. Черил громко смеется над ее актерским мастерством.

– Вы просто больные, – шиплю я. Ненавижу предрассудки. И терпеть не могу людей, которые мыслят шаблонами. Молча считаю до трех, чтобы успокоиться. – Не нужно судить других по себе, Бриттани, – добавляю я.

Ко мне подходит Тайлер, мягко берет за руку, но я еще не закончила.

– Если ты истекаешь слюнями по любому парню, это не значит, что и с Ханной такое происходит.

Черил испуганно ахает. Судя по всему, никто не разговаривает так с дочерью миллионеров – миллиардеров? – за которую она постоянно цепляется. Но в ее красивой головке, кажется, все-таки есть какой-то разум. Девушка берет подругу за руку и бормочет:

– Она в чем-то права, Брит.

Та пронзает Черил взглядом.

– Да, Ханне нравятся девушки, но это не значит, что автоматически ей нравятся все, ведь так? – настаивает Черил.

Бриттани бормочет что-то непонятное в ответ, а Тайлер тянет меня прочь от гадин к нашему столу. Ева уже принесла заказ. Обернувшись к стойке, я ловлю ее взгляд и жестом благодарю.

Мы присаживаемся. Вкус эклера прогоняет злость на Бриттани и Черил. Умяв два пирожных, я ощущаю, как их глупость уходит далеко на задний план. Сразу вспоминаю вопрос, который пришел в голову, пока я наблюдала за Ханной и Тайлером.

– Как вы вообще познакомились?

Тайлер с набитым сливками ртом вопросительно смотрит на меня.

– Я про тебя и Ханну. Откуда ты ее знаешь? – уточняю я. Понятно, Ханна знает Тайлера, все же следить за детьми политиков – часть ее работы. Но не думала, что и он знает подругу. Или Тайлер просто так реагирует на открытую враждебность? Я не поняла, разговаривали ли они вообще.

Не может быть, чтобы между ними раньше была романтическая связь. Ханна не так уж ошибается в репутации Тайлера. Слухи о его свободном обращении с женщинами ходят повсюду. Это меня не беспокоит. Мы с ним находимся во «френдзоне».

– Мы… я ее еще не встречал, но читал кое-что о ней, – туманно отвечает он, но быстро понимает по выражению моего лица, что такого ответа мало. – Я не хочу поносить твою подругу или ее работу, – добавляет он. Это меня совсем не успокаивает. Даже наоборот. Что с Ханной случилось в Святом Иосифе?

Я игнорирую попытки Тайлера улучшить мое настроение плохими шутками. Пишу Ханне, спрашивая, какие у нее претензии к Тайлеру. Сложно представить, что такая открытая враждебность связана только с его репутацией, пусть даже не лучшей.

Полчаса спустя прощаюсь с Тайлером. Нужно вовремя прийти на смену в закусочной. Еще я хочу забрать свой зарядный кабель, прежде чем поехать в город. Уже собираясь снова покинуть Дом Воронов, слышу свое имя. Останавливаюсь, делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к Лоре.

– Чего тебе? Мне нужно успеть на смену в закусочную, – поясняю я.

Лора дергает свой светлый хвостик и накручивает короткую прядь на палец.

– Ты знаешь, Вороны не терпят скандалы.

Я таращусь на нее, не в силах понять, что ей от меня надо.

Лора медленно подходит поближе и театрально рассматривает красный лак на идеальных ногтях.

– Я тут слышала о потасовке, которую устроила твоя подруга у Евы. Ходят разные слухи.

– И? – Краем глаза смотрю на настенные часы – судя по всему, придется ехать в закусочную не в таком спокойном темпе, как я хотела.

– Пожалуй, тебе стоит еще раз прочитать наши правила, они все есть в приложении. Валери не нравится, когда Воронов втягивают во всякую грязь. Тебе следует правильно выбирать окружение. – Ее голос такой же медово-приторный, как и ее улыбка, но в каждом слове больше яда, чем в Бриттани и Черил вместе взятых.

– И ты хочешь наябедничать на меня Валери. Уверена, что и на такое благосклонно не посмотрят, – бросаю ей в ответ.

– Не наябедничать. Валери меня назначила вторым председателем. – Щеки Лоры приподнимаются. Внешне она невероятна красивая. Внутри же все совершенно наоборот.

– Поздравляю, – саркастично отвечаю я и просто ухожу прочь. Неужели Валери купилась на подхалимство Лоры? Или за эту должность ей нужно благодарить Бриттани и Черил? На прошлой неделе Диона рассказала, что Валери всегда выбирает «вторую» среди кандидаток, это традиция. Она надеялась, выберут ее. Мама Дионы когда-то была вторым председателем. Надеюсь, она не расстроилась, что выбор пал на Лору.

По пути на парковку вибрирует телефон. Я не рассчитывала на письмо от Ханны. Объяснение, почему ей не нравится Тайлер, снова очень расплывчатое. Вряд ли его можно засчитать.

Он нехорошо повел себя с подругой.

И все. Неужели Ханна хочет отделаться таким кратким предложением? Нажимаю на значок трубки и звоню ей. Как ни странно, она тут же отвечает.

– Поэтому ты велела ему держаться от меня подальше? Серьезно? – спрашиваю я, не дав ей сказать и слова.

– Знаешь, я не могу говорить об этом, пока расследование…

– Он тоже связан с Беверли Грей? Ханна, ты зря переживаешь. Они не сбежали вместе. – В этом меня убедил Тайлер, заливаясь смехом, когда я рассказала ему о слухах.

– Что-то не так. Я доверяю своему инстинкту. Я напишу эту статью, – голос Ханны кажется прохладным.

– Тогда больше не хочу помогать в «Шепчущем», пока ты не закончишь дело. – «Иначе наши отношения лишь ухудшатся», думаю я. – Возможно, твои приоритеты снова изменятся. Надеюсь на это. – Я завершаю разговор и игнорирую новый входящий звонок, садясь в «Хонду». Прежде чем уехать, выключаю телефон.

10

Четверг, 5.11

Я смотрю на пустую страничку перед собой и пролистываю листы назад. С момента ссоры с Ханной в прошлые выходные я больше не связывалась с ней и ничего не вносила в счастливый ежедневник. Надеялась вспомнить хотя бы один приятный момент, когда заменила заболевшую Сьюки в закусочной. Но именно сегодня у всех клиентов плохое настроение, как бы широко я ни улыбалась или как бы быстро их ни обслуживала. Я не услышала ни одного «Спасибо большое» и не увидела ни одной искренней улыбки. Может, стоит внести сюда вечер кино с Тайлером? Правда, в последнее время эти вечера стали рутиной. Разве такие замечательные моменты, как уютное сидение на удобном диване рядом с прекрасными людьми, теряют свое обаяние только потому, что часто повторяются? Тогда всем пришлось бы постоянно придумывать новые дела, которые доставят нам радость. Качаю головой, записываю в окошко понедельника «вечер перед телевизором с Тайлером». Еще я счастлива, что, пусть и временно, нашла приют у Воронов, а в Дионе – новую подругу. Также отмечаю, как приятно не находиться в постоянном стрессе. Теперь, когда мне не нужно столько времени проводить в дороге, дни словно состоят из сорока восьми часов. С учебой, домашней работой и всем, что нужно было как-то вмещать в расписание до переезда к Воронам, я справляюсь одной левой. Не знаю, может, я все придумываю, но мне кажется, профессоры стали относиться ко мне по-другому. Возможно, у меня просто появилось больше времени, чтобы об этом поразмыслить.

Запись на сегодня появляется через полчаса: «Счастье – это… когда твоя коллега приходит до начала своей смены и предлагает тебе уйти домой».

По крайней мере хоть что-то, да? Я радостно смотрю на дневник и радуюсь, что сегодня вернулась в Дом Воронов не так поздно.

В световом дворе Диона тут же вскакивает с места и быстро подходит ко мне, словно все время ждала только меня. Сегодня ее яркие волосы уложены волнами, и выглядит она, как обычно, сногсшибательно. Даже удобный «домашний костюмчик», как она его называет, по цвету подходит под волосы.

– Твое платье для Ночи Создания Пар готово! – Она чуть ли не взрывается от переполняющей ее энергии. Голубые глаза сверкают. Она хватает меня за руку и тянет вверх по лестнице. – Я написала тебе поторопиться, но…

– Ты же знаешь, в закусочной не разрешают пользоваться телефонами, – уже не в первый раз поясняю я, и она театрально вздыхает. – Всегда оставляю его в шкафчике в раздевалке в офисе Дэна. А ему станет плохо, если я не выключу телефон или, по крайней мере, не поставлю его на беззвучный режим.

– Да знаю, знаю! – Она взмахивает рукой, а потом снова тянет меня вверх по лестнице. – Но ты не представляешь, как я взволнована. И как нервничаю… – Диона поворачивается ко мне, наконец отпускает мою руку и дергает за синие кончики волос.

– Нервничаешь? Из-за меня?

Глупо предполагать, что она никогда не нервничает. Никто не может всегда быть уверенным в себе. Но она меня знает: Кара с фобией к моде. Понятия не имею, «подходит» ли что-то, «приемлемо» или «совершенно нет». Уже не говоря о том, можно ли вообще так говорить.

– Идеально скрыть твое лицо – самая сложная задача для меня. – Она идет дальше и оставляет меня стоять на лестнице.

Я следую за ней. Медленно. Словно через ледяную воду по колено. На меня давят ее, пусть и поверхностные, слова. Никому не хочется слышать подобное. И вообще, такое говорить не очень красиво. Так говорила мне и Фи, и мама.

Я подхожу к двери в комнату Дионы, задерживаюсь на пороге, смотрю на весь хаос из ткани, манекенов и инструментов для шитья. Комната Дионы спроектирована так же, как и моя, но при этом совершенно другая. Кажется, она живет здесь уже многие годы. К краю большого театрального зеркала приклеены бесчисленные фотографии. На многих из них изображена Диона. Даже на стенах висят картинки, эскизы одежды в рамках, грамота за какой-то приз и парочка семейных фотографий. Она уверена, что пройдет фазу кандидатки, иначе бы не стала тратить столько сил на то, чтобы повесить подходящие по цвету занавески. Я делаю шаг вперед, стараясь не наступить на дорогую ткань.

– Что такое? Ты не рада примерке? – спрашивает Диона и подскакивает ко мне, перепрыгнув две горы ткани. – Знаю, тебе не нравится весь этот цирк с модой, как мне, но…

– Что не так с моим лицом? – спрашиваю я. Снова вспоминаются старые истории, как другие дети смеялись надо мной из-за рыжих волос и как позже, в старшей школе, меня мучили из-за «ужасных веснушек». Все злобные слова, произнесенные шепотом, каждый день лишали меня уверенности в себе. Пока Ханна не положила этому конец.

– А почему с ним должно быть что-то не так? – удивленно смотрит на меня Диона.

– Ты сказала, что сложнее всего было спрятать мое лицо. – На языке остается горький привкус, эхо прошлого.

Диона склоняет голову набок и хмурит темные брови – их цвет остался естественным. Потом убирает прядь волос мне за ухо. – Твое лицо идеально, – говорит она. – Гармоничное, все на месте. Это была моя проблема.

Я все еще не понимаю, на что она намекает. Диона поворачивается и что-то ищет. Отыскав, протягивает мне что-то филигранное и металлическое.

– Бал Ночи Создания Пар – это маскарад, – говорит она и подносит асимметричную маску к лицу. Тонкая, с блестящими камушками сетка внутри черных металлических завитков окружает только ее правый глаз. На другой стороне прикрыты только брови, а под голубыми глазами болтаются три тонкие цепочки. – Я ни в коем случае не хочу скрывать твои замечательные веснушки, – говорит она и показывает на пятнышки, которые я так ненавидела раньше. – Надеюсь, ты не против. Было нелегко объяснить дизайнеру, что именно мне нужно. – Диона неуверенно смеется.

Когда я не отвечаю, она начинает волноваться. Подавляю все переживания и шепчу:

– Она идеальна.

– Тогда подожди, пока не увидишь платье.

Девушка кладет маску на маленький столик посреди всего хаоса и уверенно проходит между многочисленными безголовыми манекенами. На них просторные платья для бала с тысячами слоев ткани над широкими кринолинами. Страшно представить, как я надену нечто подобное. С тихим скрежетом Диона отодвигает в сторону монструозные наряды и открывает взгляду самое красивое платье, которое я когда-либо видела.

По сравнению с помпезными платьями рядом с ним это кажется простым, но завораживает меня, притягивает, словно магией. Нижняя ткань кремово-белая. Сверху черная органза, которая создает рукава по локоть и волнами ниспадает на слегка расклешенную юбку. От талии, обтянутой присборенной шелковой лентой, вокруг декольте и на прозрачных рукавах платье украшено черной вышивкой, идеально сочетающейся с маской.

– Ну скажи хоть что-то! – просит Диона, становится прямо рядом со мной и выжидающе смотрит. – Слишком простое, да? – Она глубоко вздыхает. Блеск в ее глазах меркнет.

– Оно… – я пытаюсь подобрать слова, – идеально. Не знаю, как мне тебя отблагодарить.

– Нравится, да? С этой белибердой, – она показывает на монструозное платье на другом манекене, – ты ничего не добьешься. Ты более естественная и настоящая. Простой эскиз сам собой напрашивался.

Я обнимаю Диону, крепко прижимаю к себе – чуть не задыхаюсь в ее лилово-розовых волосах.

Счастье – это… когда твоя подруга так хорошо тебя знает, что создает для тебя идеальное платье.

– Я сомневалась по поводу Ночи Создания Пар и бала, – говорю я, отпустив ее, – но теперь рада такой возможности. – Слова исходят из самого сердца. Диона пищит от радости.

– Ты должна примерить его, вдруг нужно что-то поправить. Было сложно не нацепить его на тебя уже на первой стадии. Пришлось шить на глаз. – Она трет виски. – Лучше разденься вон там. – Девушка показывает на состоящую из трех зеркал ширму в углу возле кровати. – Я передам платье.

Я так и делаю, снимаю свои шмотки и надеваю платье, которое протягивает Диона. Наконец выхожу к ней.

– Не смогла застегнуть молнию полностью. – Пробую еще раз, но Диона быстро застегивает последний сантиметр и поворачивает меня к ширме. Едва себя узнаю. Когда я в последний раз носила платье? Не могу вспомнить. Раньше такая модель была бы недоступна для меня.

– Все кандидаты-Львы будут завидовать твоему партнеру, – заверяет Диона. Наши взгляды встречаются в зеркале, пока она поворачивает меня из стороны в стороны за талию, тонкую благодаря широкой черной ленте. – Все гости на балу не смогут оторвать от тебя глаз. – Она еще раз осматривает свою работу, явно довольная.

– А как вообще пройдет вечер? – спрашиваю я, вернувшись за ширму, чтобы переодеться. – Валери поручила Лоре поговорить со мной о фазе кандидатов, но мне мало что удалось вытащить из нее. Может, родители тебе больше рассказывали о выходных Ночи Создания Пар?

– Если бы! – кричит она в ответ. Я слышу, как Диона ходит по комнате. – Хотя это, естественно, интересовало меня больше всего. – Девушка фыркает. – В чем же тогда веселье, милая? – вкрадчиво произносит она деланым голосом, судя по всему, подражая своей маме. И пусть между нашими семьями пропасть, кажется, наши мамы похожи. Подобная мысль вызывает у меня смех.

– Что смешного? – Диона снова подходит к ширме. Ее голос становится громче. Я натягиваю толстый вязаный свитер на безрукавку и высвобождаю волосы из воротника.

– Я уже слышала такие слова от своей мамы, – объясняю я, выходя с платьем в руках. – Хотя тогда речь шла не о зловещей вечеринке студенческих сообществ.

– Все мамы одинаковые, – вздыхает Диона. Киваю, соглашаясь.

В последний раз я это обсуждала с Ханной. Мысли о ней вызывают боль в груди, и улыбка исчезает с губ. Что она сейчас делает? Я сама отвечаю на вопрос: проверяет теорию заговора против Беверли Грей. Прогоняю ревность, проникшую в мои чувства, и надеюсь, что во время своих расследований она все-таки иногда скучает по мне так же, как я по ней.

– Что ты сегодня делаешь? – вопрошающе смотрит на меня Диона. Решаюсь рассказать ей о своих планах.

– Я хотела посмотреть фильм с Тайлером, – медленно произношу я, но тут в голову приходит идея. – Не хочешь пойти со мной? Клянусь, он не кусается, хотя много флиртует. Скажу ему хорошо себя вести.

Диона морщит лоб.

– Думаешь, он не против? Наверное, Тайлер хочет только с тобой…

Я быстро качаю головой.

– Мы просто друзья, и у нас хороший вкус в кинематографе, – поясняю. – Мне нравится проводить с ним время, но мне ничего от него не нужно. Спрошу его, если ты не против.

Диона улыбается.

– Не против. Стоит выбраться из Дома Воронов. Я уже много дней работаю над платьем и проводила больше времени с безголовыми манекенами и тканями, чем на курсах.

Тут же отправляю сообщение Тайлеру и смотрю на растирающую глаза Диону. Меня накрывает неприятное чувство.

– Я плохая подруга, – быстро говорю я. – Свалила на тебя всю работу и ни разу не предложила помочь.

– Да что ты! – машет рукой Диона и снова улыбается. – Командная работа – не моя сильная сторона. Она все путает, а моя голова не любит, когда планы нарушаются.

– Понимаю, – отвечаю я и сообщаю, что Тайлер «радуется, что к нему придут две девушки, с которыми он может поделиться своим очарованием».

Диона смеется.

– Кажется, он очень самоуверенный.

– Не представляешь насколько! – Ее смех заразителен.

– Тогда хорошо, что я заполнила этот пробел в знаниях. Завтра уже начнется горячий этап для кандидаток.

11

Пятница, 6.11

– Лимузин с шофером? Серьезно? – Я смотрю на отполированный до блеска черный автомобиль перед нами. Дверь придерживает седовласый мужчина в костюме. За ним подъезжают такие же машины и занимают всю парковку.

Валери велела нам выйти через черный вход. Сумки с вещами на выходные нужно было поставить у дверей наших комнат еще утром перед занятиями. Диона захватила не только мое платье. Переносная напольная вешалка и два огромных чемодана загородили коридор возле ее комнаты. А у моей двери стоял лишь маленький черный чемоданчик. Все, по словам Валери, должно прибыть на место раньше нас, но куда, она никому не рассказала.

Нервничает даже Лора. Она постоянно грызет ногти, пока Бриттани не бьет ее по пальцам. Не сильно, но достаточно, чтобы Лора выпрямилась и поправила маску, из-за которой выглядит очень заносчивой. Бриттани и Черил плохо на нее влияют.

Валери садится в первый лимузин. Вороны следуют за ней. Я слышу хлопок пробки, затем звон бокалов и веселый смех из отъезжающих машин. Непрозрачные окна автомобилей уже закрываются.

Кандидаткам велят сесть в последний лимузин. Я жду вместе с Дионой, Селестой, Насрин, Эмили, Каири, Шарлоттой и Лорой. Последняя держится подальше от нас, словно мы больны чем-то заразным. Уезжают еще два лимузина со старшими Воронами. Я слежу, как они добираются до главной улицы и вливаются в поток машин, которые тоже направляются вдоль полей к дороге. Волнение смешивается с ужасным ожиданием.

– Это Львы? – спрашиваю я Диону и показываю на выезжающие из восточной части кампуса машины.

Она кивает.

– Особняк Львов находится прямо за стеной возле Дома Воронов. – Диона указывает на кирпичную стену, которая отделяет парковку от Дома Воронов и окружает всю его территорию.

– Они живут прямо рядом? – В каждом слоге звучит вопрос: почему никто об этом не рассказал?

– Кандидатки не должны шпионить за ними, так говорила мама. Первая официальная встреча должна состояться в Ночь Создания Пар.

Наконец подъезжает последний лимузин. Мы садимся в него друг за другом. Смесь покалывающей нервозности и горячего предвкушения наполняет пропахший кожей салон. По обеим сторонам машины внутри она кажется намного больше, чем снаружи – нас ждут белые диваны. Между ними находится маленький бар с освещенными неоновым светом бокалами и напитками.

Наша цель приближается. Девушки начинают делиться слухами о пресловутой Ночи Создания Пар. Только Лора смотрит через плечо в тонированное окно и не участвует в разговоре. Мне немного жаль ее, но тут я вспоминаю про ее заносчивость, и сочувствие тает, словно кусочки льда для шампанского, которые Селеста бросила на пол.

Очевидно, это привлекает внимание и Насрин. Она переводит взгляд с меня на Лору, ее густые брови сходятся на переносице. Потом девушка решает честно поговорить с Лорой. Остальные внимательно уставились на них.

– Ты здесь только из-за стипендии или хочешь повеселиться?

– Я… хочу стать Вороном, – бормочет Лора.

– Но зачем? – Насрин с любопытством наклоняется вперед. Я не задаю свой вопрос. Сидящая рядом со мной Диона внимательно смотрит на обеих девушек, как и остальные кандидатки.

Наконец Лора снова берет себя в руки и избавляется от маски стервы Бриттани и Черил.

– Потому что я заслужила. – Больше она ничего не говорит, просто смотрит в окно и игнорирует взгляды, которые мы все на нее бросаем.

– Стипендию? – спрашиваю я Насрин.

– А ты не знала? – Ее это чуть ли не шокирует. – Зачем ты стала кандидаткой?

– Из-за Дома Воронов, – тихо отвечаю я и беспокойно ерзаю на кожаном диване.

– Никто не сказал тебе, что, помимо бесплатного проживания и всех других расходов, обучение тоже оплатят?

Я качаю головой, отрываю взгляд от пола и тут же встречаюсь глазами с темными, окруженными морщинками от смеха глазами Насрин.

– Значит, наш номер два кое-что пропустил. – Она бросает быстрый взгляд на Лору, но та не реагирует. Потом все-таки смотрит на меня.

– Это называется приятным сюрпризом. Надеюсь, ты справишься.

Поражает ее прямота. Бормочу: «Спасибо». Остаток путешествия я только и думаю, что о стипендии и обо всех возможностях, которые принесет членство в сообществе Воронов: моя семья сможет тут же погасить кредит, выплатить ипотеку двоюродной бабушки Мэри за дом. Было бы… чудесно. За эту мечту нужно бороться – тем более Лора намеренно о многом умолчала.

Когда мы въезжаем в широко открытые металлические ворота под небом, покрытым розовыми высококучевыми облаками, все смотрят в окно и изучают фигурно подстриженные живые изгороди и по крайней мере два колодца. Лимузин поворачивает, с моей стороны машины открывается вид на величественное высокое здание. Каири тихо вскрикивает и зажимает рот рукой. Водитель открывает двери. Мы все медленно выходим и с благоговением рассматриваем роскошное здание в стиле барокко.

– Добро пожаловать в поместье Стюардов, – приветствует нас Валери. Она стоит на лестнице с каменными балюстрадами, а по сторонам от нее – остальные Вороны. – Лорд и леди Стюард проводят зимние месяцы в Италии и великодушно разрешили воспользоваться их летней резиденцией. – Она машет, приглашая нас внутрь. – Пожалуйста, следуйте за мной, нужно занять наше крыло. Скоро приедут кандидаты-Львы.

В сопровождении громкого бормотания я поднимаюсь по лестнице рядом с Дионой. Мы идем за Валери в боковое крыло. Она распределяет нас по разным этажам. Нам с Дионой достается общая комната. Я невероятно этому рада. Сумки с одеждой уже на месте. Мы приводим себя в порядок. Вскоре появляется горничная в идеальной, как в фильмах и сериалах, форме, и приглашает нас в помпезный обеденный зал.

Прежде я считала роскошным обеденный зал в Доме Воронов. Но то, что теперь открылось моим глазам, – настоящие декорации исторического фильма. В огромной комнате стоит стол в форме буквы U. Стены полны дворянских предметов искусства, между которыми висят лампы, напоминающие старые газовые фонари. Высоко над нашими головами тысячи кристаллов нескольких люстр отбрасывают блики на картины и обои.

Горничная просит нас подождать и показывает на Валери, которая сидит возле молодого человека с короткими русыми волосами во главе стола в виде подковы. Возле них собрались Вороны и Львы, которых я рассматриваю с особенным вниманием. Узнаю пару ребят из кампуса и сына хозяина медиаимперии – из прессы. По обе стороны восемь свободных мест. Я поворачиваю голову и вижу другой вход в обеденный зал. Там стоят ухмыляющиеся парни и показывают на нас. Кандидаты в Львы. Рядом стоит какой-то тип в костюме, вышедшем из моды. Все в нем кричит: «Охрана».

Когда мы все занимаем свои места, я рассматриваю восемь кандидатов-Львов, сидящих напротив, повнимательнее – и чуть не давлюсь: парень со светло-каштановыми волосами и в кожаной куртке наконец отворачивается от своего соседа, и я узнаю его. Диона, сидящая рядом, щиплет меня за ляжку. Мне с трудом удается сдержать крик.

– Это Джошуа Прентисс! – громко шепчет она. Обсуждаемый Джошуа тут же поворачивается к нам – как и все остальные в комнате. Мои щеки краснеют, и я опускаю взгляд на нежно-белую салфетку перед собой. Нужно было догадаться, что сын президента США – идеальный кандидат для Львов. Видимо, в глубине души все еще не понимаю, в каком обществе оказалась, хотя меня ежедневно окружает роскошь.

Толпа официантов и официанток подает еду, а Валери и Келлан Томас – председатель Львов – рассказывают, как пройдет вечер.

– На наших с Келланом планшетах представлены ваши оценочные листы. – Валери поочередно смотрит на каждую из кандидаток в Вороны. – Звучит хуже, чем есть на самом деле, – говорит она, повернувшись к побледневшей Каири. – Мы «оцениваем» только то, как вы ведете себя в определенных ситуациях, чтобы подобрать вам идеальную пару. – Она смотрит на сидящего рядом Келлана, и тот берет слово.

– Львы не терпят «петушиных боев», – предупреждает он своих кандидатов, которые тут же приосаниваются – или мне показалось? – Не вам решать, с кем вы встретитесь на завтрашнем балу Ночи Создания Пар. Решение примем мы. – На лице Келлана двигаются желваки. Пусть он и не шевелится, по его лицу бегают тени. Кажется, у Львов царят суровые порядки.

Пока нам подают бесконечное количество блюд маленькими порциями на гигантских тарелках, кандидаты и кандидатки обмениваются взглядами, словно робкие подростки. Некоторые словно оценивают, что-то подсчитывают. Вряд ли можно по поведению за столом понять, кто кому подходит. Или можно? Валери и Келлан постоянно перешептываются и смотрят в свои планшеты на столе, в которые вносят соответствующие пометки. Остальную часть ужина я судорожно прожевываю каждый кусочек, а в голове крутятся странные вопросы: правильно ли я ем? куда именно класть нож? правильная ли это ложка для волшебного шоколадного крема, который подают на десерт? И почему все это напоминает прощальный обед приговоренных к смерти?

12

Пятница, 6.11

Понимание, что за нами внимательно следят, сводит меня с ума. Ситуация не улучшается и после того, как мы покидаем обеденный зал и нас приглашают в гостиную лорда и леди Стюард. Большинство Воронов и Львов сворачивают в другой коридор, но некоторым любопытно посмотреть на игры в свидания, стоящие далее в расписании. Ну да, чем меньше «свидетелей», тем лучше, думаю я, переставляя ноги. На самом деле я бы с радостью сбежала оттуда.

Диона берет меня за руку и быстро сжимает ее. В отличие от моих ледышек рука подруги теплая и мягкая.

– Это не экзамен, на котором ты можешь ошибиться, – шепчет она на ухо. Стараюсь запомнить слова, которыми Диона затронула мой самый большой страх.

В гостиной нас ждет что-то похожее на «экспресс-свидания», известные по фильмам: восемь столов, на которых стоят букеты роз и свечи, ассоциирующиеся с романтикой. Но и те и другие вызывают у меня желание бежать без оглядки.

– Не надо, – выдыхает Диона, кладет руку мне на спину и толкает к одному из столиков.

Я сдаюсь и присаживаюсь.

Келлан поясняет порядок:

– Когда я подам знак, джентльмены садятся к дамам. У вас примерно пять минут на первое знакомство. Через пять минут кандидаты-Львы пересаживаются за следующий стол. Таким образом вы сможете оценить потенциальную пару для дальнейшей игры. Удачи!

Парни подходят к столам. Скрип стула моего соседа заставляет меня покрыться гусиной коже. Я вздрагиваю, когда он с такой же неуверенной улыбкой называет свое имя: Никлас Арвидссон.

– Как дела? – тут же спрашивает он. Мы проводим все пять минут свидания за поверхностной беседой о нашем душевном состоянии. Скандинавская бледность и светлые волосы Никласа заметно контрастируют с внешностью следующего собеседника, Хулио Эрнандеса. Самоуверенный испанец хвастается фирмой отца и на обычном свидании тут же потерпел бы неудачу, каким бы очаровательным внешне ни казался.

Бэррон Карстеирс – типичный и клишированный пример заносчивого потомка древней аристократической семьи, о которой я за пять минут узнаю больше, чем о нем самом. Его напыщенность, утрированные движения руками – я поспорила с Дионой, что он такой же сноб, каким и кажется. И победила.

Первое хорошее «свидание» получилось с Кемалом Баюми, изучающим биохимию, – только сейчас понимаю, что никто из предыдущих парней не рассказал ничего об учебе. Кемал «провел все свое детство в лаборатории родителей» и «после первых ползунков точно надел лабораторный халат». Он очаровал своим чувством юмора, и впервые за вечер я расслабилась. К сожалению, пять минут пролетели слишком быстро.

Следующий партнер – Томас Баумгертнер из Германии. У него трое братьев и сестер, раньше играл в футбол в какой-то лиге, которая мне ни о чем не говорит, сбежал из дома и живет теперь у своей тети. Монолог Томаса похож на устройство речевого вывода моего телефона, когда я прошу его прочитать статью из Википедии. К счастью, наше время ограничено.

Анандо Рай тут же после приветствия и представления объясняет значение своих индийских имен: Счастье и Радость. Именно ими он хочет стать для меня. Остаток времени мы обсуждаем, что означает мое имя. Так как «кара» на испанском означает «дорогая», он называет меня «дражайшей», а я все поглядываю на соседний столик. За ним Эмили сидит напротив Джошуа Прентисса, который буквально висит на своем стуле, словно брошенная туда одежда. Вместо того чтобы сосредоточиться на моем счастье – Анандо, – я отмечаю все мельчайшие движения президентского сына.

Когда раунд подходит к концу, он с облегчением вскакивает, выпроваживает Анандо и садится, ухмыляясь, напротив меня. Джошуа расслабленно кладет руки на стол и ждет, пока я его рассматриваю. Он снял черную кожаную куртку. Только узкая синяя футболка обтягивает его очевидно хорошо натренированные мускулы.

– Насмотрелась? – спрашивает он, тем самым отрывая меня от созерцания – в конце концов, не каждый день видишь сына президента США прямо перед собой.

Нет, это ложь. Его мать может быть кем угодно, я бы все равно рассматривала его правильный подбородок, щетинку и темно-голубые глаза, перед которыми свисают пряди русых волос. Джошуа Прентисс каждой клеткой излучает уверенность в себе и мог бы посоревноваться даже с Тайлером. Хотя они все-таки разные. В то время как Тайлер кажется открытой книгой, Джошуа Прентисс ведет себя так отстраненно и прохладно, словно у меня нет права сидеть напротив него, не говоря уж о том, чтобы его рассматривать. Во мне что-то автоматически закрывается и прячется. Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

– Итак, начнем, – произносит Джошуа и убирает волосы с лица – Меня зовут Джошуа, мой любимый цвет – черный, и да, я знаю, это не цвет. Если придется исключить черный, то пусть будет джинсовый синий. А твой?

Я таращусь на него, пока этот поток слов укладывается в голове.

– Бирюзовый? – неуверенно отвечаю я. Слегка вздрогнув, он кивает.

– У меня нет ни братьев, ни сестер. А у тебя?

– Сестра, Фиби, – ошарашенно отвечаю я и добавляю непонятно зачем: – Обычно мы зовем ее просто Фи.

– Как ты, скорее всего, знаешь, мой отец умер. Твои родители живы, разведены или…

– А это уже личное, не так ли? – Я сажусь прямо, чтобы оказаться с ним приблизительно на одной высоте.

– Нам нужно использовать пять минут с максимальной пользой. Я хочу победить. – Он быстро ухмыляется и повторяет: – Ну так? Развелись, овдовели…

– Женаты, – отвечаю я и жду продолжения допроса. Джош и правда оптимально использует выделенное время. В итоге я знаю о нем больше личного и важного, чем после краткого изложения Томаса.

Последний кандидат плюхается на стул напротив меня и театрально стонет, убирая светлые дреды с лица.

– Понимаю, каким невежливым кажусь, но если придется запомнить еще какую-то информацию, мой мозг взорвется.

Я смеюсь. Он улыбается мне, его белые зубы выделяются на фоне темной кожи.

– Но, может, тебе стоит по крайней мере назвать свое имя? – спрашиваю я.

Он зажимает пирсинг на губе между зубами.

– Ну ладно, наверное, стоит. – Парень протягивает теплую и шероховатую руку. – Привет, меня зовут Остин Сандерс, и я точно не создан для вот этого всего.

Я улыбаюсь и тоже представляюсь:

– Очень приятно с тобой познакомиться, Кара. Что ты изучаешь?

– Экономику и организацию производства. Знаю, звучит скучно, но…

– Скучно? В Святом Иосифе даже экономика и организация производства не навевают скуку. Или у тебя сложилось такое впечатление?

– Нет, совсем наоборот, но…

– Тогда не говори так просто потому, что считаешь, что так думают другие.

Я зажмуриваюсь и размышляю, какой предмет он мог бы изучать. У меня плохо с догадками, решаю спросить:

– Юриспруденцию?

Полная предубеждения часть меня хочет сказать что-то по этому поводу, но я поджимаю губы. Остин улыбается.

– Мне нравится пользоваться предубеждениями других. – Он шевелит бровями с пирсингом.

– Попалась, – сдаюсь я.

– Ты не единственная. Позже это станет моей суперсилой в суде: то, что меня недооценивают.

Мы оба смеемся. Я снова расстраиваюсь, когда Валери объявляет, что быстрые свидания подошли к концу.

Все встают со своих мест и поворачиваются к обоим председателям.

– Пришло время проверить ваши новообретенные знания, – произносит Келлан, сжимая планшет под мышкой, а Валери продолжает за него:

– Теперь мы просим следующие пары выйти вперед. Кара, Остин. Вы готовы начать первыми?

Словно можно отказаться. Мы быстро обмениваемся взглядами, выпрямляемся и выходим вперед. Келлан уже поставил два стула спинками друг к другу. Мы усаживаемся. Валери вкладывает мне в руку зеленую и красную карты, а Келлан объясняет игру:

– Вы получите зеленую и красную карты. Я задам вопросы, и вы должны ответить. Зеленая карта – да, красная – нет. Кто что-то скажет или попробует повлиять на результат, получит минус балл, который придется разделить с вашей Парой. В итоге ваше вмешательство может привести к потере права на членство.

Я сглатываю, внезапно снова вспомнив, что стоит на кону. Это не веселое времяпрепровождение, по крайней мере для меня, все очень серьезно. При помощи подходящего партнера, с которым удастся идеально решить следующие задания, я могла бы воплотить свои мечты, финансовые проблемы моей семьи растворятся в воздухе. Из всех кандидатов из быстрых свиданий работать вместе легче было бы с Остином. Поэтому я прилагаю все усилия, но мы терпим грандиозное фиаско. Каждый раз, когда мы поднимаем одну и ту же карту, остальные радуются. К сожалению, получилось только два раза из десяти. Я не знаю, судья ли мама Остина – выбираю «да», а он считает, что я люблю пить кофе с карамелью. Все идет наперекосяк.

К несчастью, игра повторяется, каждый из Львов садится позади меня и вопросы остаются теми же. Последний в очереди – Джош, с которым у меня благодаря допросу на свидании семь правильных ответов. Два мы просто угадали, но какая разница.

Джош остается сидеть, и мне можно наконец встать и отойти к Дионе и остальным, которые или радуются, или кричат «бу», в зависимости от совпадений. Мерзкая моя сторона радуется каждому «бу», которое следует за неправильным ответом Лоры и Джоша. Она пошла к стулу со светящимися глазами, явно мотивированная и готовая побеждать. В итоге у них только четыре совпадения.

Когда приходит черед Дионы и ее партнеры меняются, меня поражает, как много она узнала о парнях и как много, очевидно, они знают про нее. Диона – настоящий профессионал быстрых свиданий и понимает, что нужно делать. Больше всего очков у нее с Бэрроном и Остином.

Наконец игра завершается. На часах уже больше одиннадцати. Несмотря на переживания, я ужасно устала. Мне с трудом удается подавлять зевки. Валери и Келлан совещаются, отойдя в сторону.

– Мы сыграем еще в одну игру, прежде чем вас отпустить. «Поцелуй. Женись. Убей». Пожалуйста, пусть один из вас выйдет вперед.

Лора вскакивает и подходит к ним. Келлан предлагает ей несколько карт. Лора вытягивает три. Какие на них имена и какой она делает выбор, остается между ними тремя.

Когда позже вперед выхожу я, то смотрю на простой шаблон «Поцелуй. Женись. Убей» на столе, а Келлан снова смешивает карты и профессионально протягивает семь мне. Я вытягиваю те, что справа, как с детства делаю во всех карточных играх. Фи однажды заметила, что я не хочу разрушать идеальный веер. Не знаю, так ли это.

Я поворачиваю карту, смотрю на имена и хмурюсь, понимая, что карт было всего семь, не восемь. «Поцелуй. Женись. Убей» и кандидатки в Вороны Насрин, Лора и Диона.

Почему я ожидала, что должна расположить по порядку потенциальных партнеров? Во время ожидания я вспоминала всех кандидатов-Львов. Женские имена совсем сбивают меня с толку.

– Тебе нужно разложить карты в подходящем для тебя порядке, – еще раз поясняет Валери.

Я быстро раскладываю карты. На Дионе я бы женилась, поэтому ставлю ее имя посередине. Если одну из трех придется убить, то пусть это будет Лора. Ее имя кладу под карточку «Убить». В итоге мне остается поцелуй с Насрин.

Валери фотографирует последовательность, а потом Келлан собирает карты и снова перемешивает. Прежде чем позвать Никласа, Валери подбадривает меня улыбкой, что походит на похвалу.

Диона безмолвно спрашивает, какое решение я приняла, но я молчу. Думаю, это должно оставаться сюрпризом. Показываю ей жестом: «Позже».

После того как все сделали выбор, нам разрешают разойтись. Мы с Дионой уже доходим до двери гостиной, когда Лора задает вопрос, который, видимо, крутится не только у меня на языке:

– Когда ты расскажешь нам о результатах Ночи Создания Пар, Валери?

– Завтра вечером на балу вы узнаете имя своего партнера.

13

Суббота, 7.11

День, посвященный спа. Для меня, в отличие от большинства Воронов, это всегда было какое-то абстрактное понятие, известное лишь по журналам и сериалам. Теперь меня одолевает смесь из любопытства и нервозности, мне очень хочется узнать, может ли «день отдыха» стать счастливым моментом. Вчера вечером, из-за нехватки таковых, я внесла в свой дневник следующее: «Счастье – это… справиться с тем, чего боялся».

Я ждала задания Ночи Создания Пар с неприятным чувством в животе из-за страха опозориться. Теперь, когда я больше ничего не могу изменить и остается только надеяться, все кажется мелочью, даже если общество определенных Львов не всегда было приятным. Это касалось и некоторых Воронов.

Ожидающие отъезда девушки обмениваются взглядами. На всех удобная одежда и небрежно завязанные волосы – никаких причесок или макияжа. Лимузины забирают нас прямо после роскошного завтрака и привозят в расположенный неподалеку Wellness-отель. Весь его спа сегодня зарезервирован эксклюзивно для нас.

Держась рядом с Дионой, я захожу в пропахший лавандой зал ожидания. Все кажется блестящим, сверкающим и… стерильным. Чуть позже, надев пушистые белые халаты и мягкие тапочки, мы идеально вписываемся в обстановку по цвету. Потом приходит официантка со стаканами на подносе и спрашивает, из какого кувшина нам налить. Я выбираю минеральную воду, в которой, словно что-то живое, плавает парочка лимонных долек.

Мы устраиваемся поудобнее в креслах. Нас одну за другой забирают на разные процедуры. Практически единственная тема разговоров – предстоящий Бал Ночи Создания Пар и потенциальные партнеры.

– Не понимаю, почему у нас с Джошем все плохо получилось, – слышу, как Лора говорит Черил. Они сидят рядышком. Бриттани так запугивает служащих, словно весь отель принадлежит ей.

– Он о многом спрашивал. У нас должно было быть больше совпадений.

– Судя по всему, он хотел стать партнером не тебе, – бросает Бриттани и смотрит в мою сторону, – а другой. – Она делает глоток из стакана, не отрывая от меня взгляда. – Вскоре увидим, что он задумал.

Диона, Насрин и пара старших Воронов все услышали. Последние закатили глаза. Уверена, в их время тоже были ссоры и престижные партнеры. Но Валери не терпит зависти. Это лишь подрывает моральный дух. Она тоже услышала разговор, через полсекунды встала с места за блестящей стойкой и быстрыми шагами приблизилась к компании из трех девушек. Валери что-то прошептала Лоре на ухо. Судя по любопытству на лицах Черил и Бриттани, даже они ничего не слышали. Лора напрягается, выпрямляется и сидит так, пока меня, Селесту, Диону и Насрин не забирают на процедуру.

Никогда не думала, что успокаивающие звуки, теплые камни на спине, массаж и масло способны очистить мысли. Не могу понять, как волшебные руки и средства для спа вообще могли такого добиться. Чуть позже, днем, я чувствую себя словно после недели хорошего сна. Даже в лимузине остаюсь расслабленной, когда разговор снова заходит о бале.

Мы с Дионой развлекаемся, подбирая парней в пары другим кандидаткам. Дойдя до Лоры, я записываю все свои воображаемые пары на листик, вырванный Насрин из блокнота, который она носит в сумочке. Потом мы пустили записку по кругу.

– Футболист? Серьезно? – возмущенно спрашивает Эмили. – Он же такой скучный. Что я тебе такого сделала? – Выражение ее лица уничтожает результаты спа-процедур. Все хором смеются над ее реакцией, но она такая далеко не единственная. Многие кандидатки спорят с выбором пары, пока мы передаем друг другу записку. Мне пророчили почти всех, начиная с Остина (ура!), и продолжая Никласом (скука!) и Бэрроном (боже, нет!).

В итоге Лора тоже решает прокомментировать фиктивные пары.

– Тот тип со свалявшимися волосами? Зачем он мне? А, уже намного лучше. – Она с довольной ухмылкой смотрит на следующую записку. Селеста, сидящая рядом с ней, подглядывает и читает вслух имя Джошуа.

– Так и знала, что ты мечтаешь его заполучить! – Насрин просто читает мои мысли и, прежде чем натянуть кокетливую улыбку, зарабатывает ядовитый взгляд зеленоглазой Лоры. Ее высокие скулы приподнимаются.

– Я это заслужила.

Уверена, что у всех кандидаток-Воронов одинаковое мнение на этот счет. Но никто не высказывается, а потом машина останавливается перед поместьем Стюардов. Мы все выходим.

Валери уже стоит на лестнице, как вчера, и ждет нас.

– Можете сразу идти в гимнастический зал. Вашу одежду уже отнесли туда.

Мы следуем за ней вверх по лестнице и вдоль коридора в помещение с высокими окнами, паркетом и целой стеной, покрытой зеркалами. Тут уже несколько вешалок на колесиках. Перед зеркальной стеной стоят удобные стулья и маленькие столики с инструментами. Рядом с ними нас ждут парикмахеры и визажисты.

Пока мы переодеваемся, красимся и укладываем волосы, официантки приносят закуски, которые должны заменить пропущенный ужин, а также бокалы с пузырящимся шампанским. Я отказываюсь и заказываю воду: предпочитаю находиться в здравом уме, когда наконец встречусь со своим партнером. Однако, очевидно, так думают не все. Шарлотта опустошает бокал за бокалом – ее волнение практически осязаемо. Алкоголь лишь усугубляет дрожь. Я приношу ей пару крошечных слоеных пирожков и убеждаю что-то поесть.

Еще нет семи, а я уже почти готова и смотрю на свое отражение в зеркале. Платье сидит еще лучше, чем во время примерки. Даже не думала, что такое возможно. Теперь все, что выше шелкового пояса на талии, – часть меня, вторая кожа. Тончайшая ткань с вышивкой обхватывает мои руки до локтей, там рукава заканчиваются кружевной каймой. Подол платья не кажется слишком узким, но и не выглядит бесформенным. Он идеально подчеркивает фигуру. Высокие черные туфли на каблуках, которые я выбрала вместе с Дионой, удобнее, чем можно было предположить.

Стилист встает позади меня и берет маску из моих рук. Она убирает мои волосы наверх. Теперь маску можно завязать под одним из локонов. Сначала металл кажется ледяным, но, прикоснувшись к коже, быстро согревается. Звенья цепочки мягко касаются левой щеки при каждом малейшем движении, словно нежный поцелуй.

Маска завершает преображение. Меня можно узнать – медно-рыжие волосы сложно спрятать, но все же кажется, что перед зеркалом совершенно другой человек. Я пока сама не знаю, как к этому относиться.

Диона тоже надела маску. Ее платье похоже на галактику. Множество блестящих камешков – или бриллиантов – на блестящей темной ткани сверкают при любом движении. От талии вверх по ткани тянутся розовые разводы, которые заканчиваются вспышкой цвета на голове. Маска Дионы – филигранное сплетение серебра, такое нежное, словно может растаять от поцелуя в щеку прямо на ее лице.

– Выглядишь превосходно, – говорю я, рассматривая наши отражения в зеркале. Даже под маской видно, как ее лицо мягко краснеет.

– Ах, спасибо, – благодарит она и поправляет идеально сидящий корсаж.

– Я имею в виду не платье, а именно тебя, – добавляю я. Неловкая реакция Дионы на комплименты кажется мне ужасно милой.

– Кандидатки, – в гимнастическом зале раздается голос Валери.

Девушки выпрямляются. Все уже переоделись и стоят перед зеркалами, многие в созданных Дионой нарядах. Внутри у меня теплеет – наверное, это гордость. На Валери тоже платье Дионы. Мечта цвета ночи, заканчивающаяся расклешенной юбкой с черными перьями, которые покрывают и полумаску. Ее короткие волосы убраны назад. На шпильках тоже торчат черные перья. На ее плечах лежит накидка, похожая на живое существо. Тысячи черных перьев марабу дрожат при любом движении и от любого дуновения. Через открытую дверь за спиной Валери в зал проникает легкая музыка. Не классика, чего можно было бы ожидать в таком доме, а гудящий бас, поверх которого плывет легкая мелодия.

– Следуйте за мной, пожалуйста. – Наставница разворачивается, и мы следуем за ней из гимнастического зала в коридор. Там темно. Множество позолоченных ламп на стене освещают путь по толстому ковру, поэтому идти на высоких каблуках очень сложно.

Музыка становится все громче. С каждым децибелом мое сердце начинает биться быстрее. Все эти приготовления и дорогостоящие платья напоминают выпускной бал в фильмах про старшую школу. К страху ошибиться, уничтожить свою мечту примешивается возбуждение. Покалывание в животе становится сильнее, словно я попала в один из таких фильмов и готовлюсь встретиться с партнером по выпускному балу. Диона хватает меня за руку. Я мягко сжимаю ее, когда нас останавливает Валери.

– Кандидатки, время пришло. – По голосу я поняла, что Валери улыбается. Ее широкая улыбка чуть приподняла маску. – Встаньте, пожалуйста, передо мной в указанном порядке. – Она смотрит на планшет, который всегда носит под мышкой, и он уже кажется частью ее самой. На нем чехол с принтом из перьев – под стать наряду Валери. Девушка быстро нажимает на дисплей. Музыка замолкает. С недалеко расположенной лестницы раздаются голоса и шепот, прежде чем наступает тишина ожидания. Старое здание словно задержало дыхание.

Валери понижает голос до едва слышного шепота:

– Лора, как моя помощница, пойдет первой.

Вскинув голову, Лора выходит вперед. На ней золотистое русалочье платье без бретелек, подчеркивающее ее фигуру, ниспадающее волнами на высокие золотые туфли и почти ложащееся на пол. Даже скрытая под золотистой полумаской, она кажется довольной.

– Потом идут Шарлотта, Каири, Эмили, Насрин и Селеста. – Все названные девушки выстраиваются в коридоре. – Завершают парад Диона и Кара.

Чувствуя, как дрожат колени, я занимаю последнее место. Диона оглядывается через плечо и подбадривающе улыбается.

– Это не проверка, – шепчет она, прежде чем мы отправляемся гуськом за Валери к лестнице. Председательница щелкает по планшету. В фойе выключаются все хрустальные люстры и временно погружают все, кроме лестницы, в темноту. Мгновение спустя зажигаются тысячи маленьких фонариков слева и справа от нее, сами ступени словно мерцают в мягком золотистом свете перед нами. Снизу, должно быть, кажется, будто Лора спускается со звезд, чтобы взять под руку своего сопровождающего в маске, который ждет девушку у подножия лестницы. В полутьме мне непонятно, кто ее пара.

Шарлотта, Каири и остальные следуют примеру Лоры, берутся за руки с партнером и исчезают из моего поля зрения в сопровождении нежных звуков гитары. Идеальный саундтрек.

Диона посылает мне быстрый воздушный поцелуй, прежде чем спуститься вниз. Я сощуриваюсь. Мне кажется, что внизу лестницы узнаю афрокосички Остина. Все внутри обрывается.

– Ты готова? – шепчет Валери и нежно проводит пальцами по моей голой руке.

– Не знаю, – честно отвечаю. На губах Валери появляется улыбка.

– Желаю тебе повеселиться на балу. Но теперь иди, твой партнер уже ждет не дождется. – Она кивает в сторону лестницы, напоследок сжимая мою руку.

Я выхожу на свет, встав на верхнюю ступеньку. Внезапно в голове остается только одна мысль: что, если я споткнусь о подол платья, что, если покачнусь на высоких каблуках и покачусь вниз по лестнице вместо того, чтобы красиво спуститься, как остальные кандидатки? Что, если… правой рукой вцепляюсь в перила и поворачиваюсь к Валери.

– Можешь спокойно держаться за перила, никто не против, – отвечает она заразительно спокойным голосом.

Иначе у меня бы не получилось. Из-за волнения ноги стали резиновыми.

Я закрываю глаза, в последний раз делаю глубокий вдох и решаюсь сделать первый шаг. Потом следующий. Моя рука парит над перилами, не нужно крепко держаться. С каждой ступенькой становлюсь все увереннее. У подножия лестницы я берусь за протянутую руку. Кожа удивительно шершавая, но из-за полумаски мне не удается понять, кому из кандидатов-Львов она принадлежит. Полные губы поднимаются в слабой улыбке, скорее непринужденной и совсем не успокаивающей. Глаза под черной маской с серебром едва видно.

– Ты так и собираешься торчать тут без дела, Эмерсон?

Мое настроение резко ухудшается. Мысли о свидании мечты, навеянные балом, улетучиваются. Я как будто покрываюсь льдом из-за холодного голоса, который следует за раздраженным вздохом.

14

Суббота, 7.11

Прошли секунды, минуты или часы – точно не знаю. Я так и не взяла партнера под руку. Многочисленные лампы вокруг превращаются в золотистый шум.

– Джошуа Прентисс? – мне наконец удается обрести дар речи.

– Джош, – коротко отвечает он. По его тону понятно – он привык диктовать правила. Он снова протягивает мне согнутую в локте руку. – Можно подождать здесь, пока вечеринка закончится, но я сегодня ничего не ел, так что…

– О чем только Валери и Келлан думают? – озвучиваю я свои мысли. Очевидно, в моем голосе достаточно разочарования – Джош опускает руку и поворачивается ко мне.

– Что, извини? – спрашивает он с американским акцентом и сдвигает серебристую маску.

Заметив удивление на его лице, я не могу остановить следующие слова, и они срываются с губ:

– Почему они считают, что мы идеальная пара? У нас… – я машу рукой в пространстве между нами, – ничего общего.

– Я тоже так считаю, Эмерсон. – Джош хватает меня за повисшую в воздухе руку и кладет ее на свое предплечье. – Но мы же достаточно взрослые, чтобы не показывать это всем подряд. – Он щурится и поджимает губы. – По крайней мере, один из нас такой.

Ему хватает бесстыдства ласково потрепать меня по руке. Обычно я так касаюсь волос Фи, когда хочу ее позлить. Замороженное, а потом разлетевшееся на осколки предвкушение от выпускного бала сменяется горячей яростью, кипящей внутри.

– Буду присматривать за тобой, Прентисс, – тоже обращаюсь к нему по фамилии. – Как поступают взрослые.

Игнорирую шипение, когда он делает громкий вдох. Я тяну сына самой могущественной женщины мира вперед и останавливаюсь перед бальным залом.

Молодой человек без маски встает перед двойными дверями, но Джош машет рукой.

– Нет, Джейс, спасибо, все нормально.

– Забудь, Джош. – Этот Джейс решительно приближается, и я отступаю назад. – Проверка безопасности.

Я поворачиваюсь к Джошу.

– Это твой…

– Джейсон Миллер, секретная служба. – Вместо удостоверения он сует мне под нос черную палку и начинает на расстоянии в пару сантиметров водить ею по платью. Эта штука постоянно тихо жужжит. Кажется, я попала из школьной романтической истории в политический триллер.

Джейсон кивает, подтверждая, что все нормально и что нам можно идти дальше. В этот раз Джош тянет меня: никак не отойду от того, что меня просветили, как в аэропорту.

– Какое классное начало бала, – тихо бормочу я. Но у Джоша хороший слух, он все слышит.

– Не только бала. – Он натягивает на лицо широкую улыбку, скорее тревожную, чем милую.

Я не успеваю ответить, из колонок раздается голос Валери:

– Дорогие Вороны, дорогие Львы и дорогие кандидатки и кандидаты. Добро пожаловать на ежегодный бал-маскарад. Могу я попросить наши пары выйти вперед?

Толпа людей в масках отходит в сторону, чтобы мы с Джошем прошли прямо к пульту диджея, за которым стоит Валери с микрофоном. Я слышу перешептывания, снова и снова звучит имя Джоша и его матери. Оно летит вверх до высокого сводчатого потолка. Множество хрустальных люстр отбрасывают на зал крошечные точки света, возникшие из мечты королев барби. Вокруг мерцает много золота, иногда матового, иногда блестящего. Из-за отраженных огней кажется, что все горит. Справа от нас несколько окон до пола, прикрытых прозрачными золотистыми занавесками. Прямо перед моим носом гордо стоит золотая русалка Лора под руку со своим партнером. Я все еще не понимаю, кто это. По сравнению с кандидатками парни в смокингах выглядят чуть ли не одинаково. Я рада, что Джош шепчет «Бэррон Карстеирс», словно прочитав мои мысли. Между гостями снуют примерно дюжина официантов в масках, и еще парочка стоит по обеим сторонам от Валери и Келлана.

– Ваше первое задание начнется сегодня вечером, – объявляет Валери со зловещей ухмылкой и поднимает что-то в воздух, чертовски напоминающее… Нет! Я в шоке смотрю, как Валери связывает пары одну за другой плюшевыми наручниками. Подойдя к Лоре и Бэррону Карстеирсу, стоящими прямо перед нами, я отступаю назад.

– Не нужно заводиться, Эмерсон, – выдыхает Джош так близко к моему уху, что по телу бегут мурашки. – Большинство мечтает оказаться прикованными ко мне.

– Чтобы они не могли сбежать от твоих фразочек-подкатов? – отвечаю я, не глядя на него. Мой взгляд прикован к розовому плюшу, прикрывающему металл, уже обхвативший запястье Лоры.

– Не делай такое лицо, Кара, – чуть позже шепчет Валери, пока Келлан надевает наручник на Джоша. – Вас фотографируют. – Она кивает в сторону. Кто-то запечатлевает отвращение на моем лице в пикселях. Это выражение даже маска не скроет. Заставляю себя улыбнуться, когда Валери подносит мою руку к руке Джоша, и мягкий плюшевый наручник застегивается на запястье.

– Нет ничего лучше твоей чарующей улыбки, Эмерсон, – шепчет Джош мне в правое ухо. Клянусь, что слышу в его голосе широкую ухмылку. Слова отдаются эхом в моей голове и перекрывают клик-клик-клик, с которым наручник все сильнее сдавливает запястье. Валери еще раз сжимает мою руку и с улыбкой отходит к Келлану, в руках которого микрофон.

– Я тоже сердечно приветствую всех, – начинает он. – Все Вороны и Львы знают, как важна для нас традиция Ночи Создания Пар и общих заданий фазы кандидатов. – В зале раздаются согласное бормотание, хлопки, отдельные выкрики и возносятся к сводчатому потолку. – Теперь обращаюсь ко всем кандидатам и кандидаткам: с этого момента вы связаны со своей парой. Если захотите снять наручники после обязательного первого танца, подойдите ко мне и Валери. Хорошего всем бала.

Внезапно я чувствую нестерпимое желание потанцевать. Еще прежде, чем начинает играть музыка, я поворачиваюсь к пустому месту на танцполе, полированный мрамор которого отражает свет с потолка. Но меня останавливают, не очень-то нежно дернув за правую руку.

– Хочешь, чтобы я пригласила тебя на танец? – поворачиваюсь к Джошу. Его левая бровь поднимается над краем маски.

– Это я приглашаю тебя на танец, Эмерсон. В конце концов, мама хорошо меня воспитала.

Из-за упоминания его матери я вижу все в новом свете. Мама. Так… нормально. Все-таки она президент США. Открываю рот и хочу что-то сказать, но слова прилипли к языку.

– Такая реакция меня не удивляет. Можешь снова закрыть рот, – он касается моего подбородка.

– Ты… – выдавливаю я.

– Хорошо выгляжу, очаровательный, известен своим остроумием, – заканчивает он за меня фразу.

– …заносчивый идиот. Почему нас вообще поставили в пару? Не переношу типов, которые видят во всех женщинах добычу. И да, я видела, как ты таращился на золотой зад Лоры.

– Неужели ты ревнуешь, Эмерсон?

О, как я ненавижу этот вызывающий тон!

– Конечно нет. Мне не нравятся заносчивые парни вроде тебя, ты себя переоцениваешь.

– Правда?

Я вижу, как сужаются его глаза за маской, и внезапно вспоминаю разговор, состоявшийся пару недель назад, один из ежедневных флиртов с Тайлером. Тот же упрек, только со смехом.

– С Тайлером все по-другому, – вырывается у меня. Мне нужны четкие границы, как и моему сердцу после отношений с Мейсоном.

– Что, извини?

– Да ничего. Давай потанцуем, чтобы снять эту штуку. – Снова поворачиваюсь к танцполу, на котором уже танцует пара в наручниках, Каири и ее партнер, но Джон меня останавливает.

– Что опять? – Я веду себя как обиженный подросток и сама на себя злюсь из-за этого.

– Все следующие дни – проверка, Кара, – теперь его голос звучит иначе. Джош пробуждает не раздраженную Кару, а другую часть меня. К тому же он назвал меня по имени.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сначала нужно взглянуть на буфет, пройти пару кругов по залу, поговорить с друзьями, только потом пойти на танцпол и в итоге попросить нас расцепить. – Он поднимает левую руку, а с ней, естественно, и мою правую.

– Считаешь, это уже первое испытание? – Я смотрю на мягкие плюшевые наручники, которые обхватывают наши запястья словно облака. А что, если Джош прав?

– Думаю, да. Тебе тоже стоит попробовать, Эмерсон.

Я бы с удовольствием громко застонала. Джош снова поднял стены между нами.

– Если я задумаюсь, то ты можешь остаться без партнерши. Я была бы рада оказаться где угодно, только не здесь.

– Где угодно, лишь бы не рядом со мной?

– Да, представь себе, твой шарм на меня не действует.

Уголки его губ поднимаются, и он облизывает кончиком языка губы.

– Ты в этом уверена?

– Да, – быстро отвечаю я, чтобы мое колотящееся сердце не успело повлиять на голосовые связки, и специально кладу закованное запястье на его предплечье. Цепочка между наручниками достаточно длинная.

– Тогда давай лучше применим мой шарм к другим гостям.

– Ты хочешь нас опозорить? – эти слова срываются с губ сами по себе. Уголки губ Джоша дергаются. Мы вместе сдвигаемся с места.

Взглядом ищу Диону. Благодаря своим волосам она очень заметна, но нигде в зале ее не видно.

– Ты кого-то ищешь? – спрашивает Джош. – Скажи кого, тогда смогу помочь отсюда, сверху. – Он явно старается не улыбаться.

– Я не такая уж низкая, – машинально защищаюсь я. – По крайней мере, не на вот этих. – Показываю на левую ногу, приподняв юбку. Это была плохая идея. Мое тело не привыкло стоять на одной ноге, обутой в туфлю на тонком каблуке. Я теряю равновесие. Партнер поддерживает меня, пока не удается снова уверенно стоять на ногах.

– Лучше еще потренироваться.

Я делаю глубокий вдох и решаю не комментировать острое замечание.

– Я ищу Диону. Диону Андертон. Не знаю точно, кто ее пара. Думаю, это Остин.

Джош быстро кивает и осматривает зал.

– Ее нигде не видно. Возможно, они уже выполняют задание.

– Уже сегодня? – даже мне мой голос кажется пронзительным. – Я считала, что вот это, – левой рукой указываю на его часть плюшевых наручников, – было первым заданием.

– Всё тут – задание, как я уже говорил, – бормочет Джош и поднимает маску. Его взгляд направлен вдаль. Он достает из кармана мобильный телефон, набирает номер и спрашивает:

– Где Андертон? – А потом опускает руку.

Так как ничего не происходит, кажется, он просто хочет поиздеваться надо мной – милой девочкой из британской провинции. Я уже готовлюсь выдать ему гневную тираду, когда на его экране появляется сообщение. Джош бросает на него взгляд, а потом целеустремленно тянет меня к окну в пол. Парень указывает наружу. Я замерзаю от одной только мысли о температуре на улице, но Джош уверенно идет дальше. Даже придерживает тяжелые стеклянные двери, из-за чего меня пробивает дрожь. Сначала я даже не замечаю, что вместо холода нас встречает теплый воздух, смешанный с запахом влажной земли и растений. Позади закрываются двери. Во внезапно опустившейся тишине слышу беспрестанное капание воды и тихие голоса. А потом смех, который точно принадлежит Дионе.

Я тяну Джоша в том направлении. Мы проходим мимо многочисленных фонариков, высотой по лодыжку, похожих на маленькие металлические грибы. Они отбрасывают непрямой свет на неровную тро

Скачать книгу

Stefanie Hasse

MATCHING NIGHT, BAND 1:

KÜSST DU DEN FEIND?

Matching Night, Küsst du den Feind

Пролог

– Привет, дорогой! – Молодая девушка послала в камеру воздушный поцелуй.

– Как дела? Чем занимается твой бойфренд? – он выплюнул это слово, словно старую жевательную резинку.

Друг ухмыльнулся, потому что хорошо ее знал.

– Тогда держись! И делись новостями. Но не только фотографиями! – добавил он после короткой паузы.

– Будет сделано, дорогой! – Девушка снова послала воздушный поцелуй в дисплей. Ее голубые глаза сияли.

Видеозвонок закончился. Молодой человек вздохнул и стал с нетерпением ждать следующего.

Он скучал по ней. Больше, чем готов был признаться.

1

Суббота, 24.10