Олигарх бесплатное чтение

Олигарх
Юлия Бузакина

Глава 1.

— Они алые! — торжественно шептала в телефон Ирка, моя лучшая подруга.

— Кто, они? — непонимающе переспросила я, и тут же поймала на себе с десяток недовольных взглядов конкуренток.

— Ни кто, а что! Сапоги!

— Слушай, Ира, давай потом, а? — боязливо зашептала я, опасаясь, что меня сейчас разорвут в клочья зубрящие свой текст длинноногие девицы.

— Не дрейфь, Ксюша! С твоим творческим подходом тебя обязательно возьмут! — хихикнула Ирка. — Как пройдешь собеседование, айда ко мне в кабинет! Кофе выпьем.

— Ладно…

Я вырубила телефон и впилась вспотевшими от волнения ладонями в листок со своим текстом. Мне было неуютно среди матерых фотомоделей, готовых на все ради лакомой вакансии ведущей на местном канале новостей. Но я всегда мечтала о работе на телевидении и не собиралась отступать.

Красный диплом факультета мировой экономики без дела болтался у меня в черной лаковой сумочке, купленной на последние сбережения в очень приличном магазине, и, похоже, вчерашняя отличница Ксюша Коренева никого не интересовала. За высокий IQ в нашем городе платили мизерные зарплаты. Зато за приличный вид и умение красиво говорить платили вполне достойно. И да, черт подери, мне очень нужна была эта работа. Работа, за которую платили большие деньги в нашем процветающем городке. Всем нравились стройные девушки модельной внешности, с придыханием зачитывающие новости или красиво рассказывающие о прогнозе погоды на ближайшую неделю. А вот серые мышки с красными дипломами никого не интересовали.

Мне повезло с внешностью — в институте я занимала призовые места на конкурсах красоты, а полгода назад вышла в финал «Мисс любимый город». Конечно, выбрали не меня — у меня банально не было спонсора, да и ублажать судей я не умела. Сказывалось строгое семейное воспитание — до свадьбы никаких отношений. Глупо, знаю. Но ничего не могу поделать со своей скованностью в этих вопросах, вбитой в голову родным папочкой — преподавателем экономики в академии и бабушкой, которая всю свою жизнь проработала в школе на должности заместителя директора по воспитательной работе.

Волшебная дверь, ведущая на экраны местного телевидения, распахнулась, и невысокий мужчина в ярко-желтом пиджаке громогласно объявил:

— Коренева Ксения Александровна!

Потом смерил взглядом взбудоражившихся от его появления блондинок и брюнеток, и добавил:

— Есть такая?

Я почувствовала, как от волнения сердце ухнуло куда-то в низ, сглотнула противный ком в горле и робко отозвалась:

— Я Коренева.

— Проходите, — выискивая цепким взглядом изъяны в моей фигуре, довольно кивнул мужчина. Потом остановился на моих роскошных длинных волосах цвета карамели, и удовлетворенно хмыкнул. В глазах блеснула уже знакомая мне похоть, и внутри что-то оборвалось. Не смогу я. Ну, не смогу продавать себя этому коротышке за теплое местечко. Как не смогла выйти победительницей на городском конкурсе.

«Неудачница с заявкой на победу, вот я кто», — обреченно вздохнув, поплелась следом за прытким коротышкой.

— Присаживайтесь, — указал он мне на место за столом, на котором в полном беспорядке были разбросаны разные бумажки. — Я — Павел Крылов, властелин и хозяин этой великолепной телестудии и нашего городского канала новостей. Помните, Ксения, сейчас все зависит исключительно от вашего таланта. Потому что только я решаю, кто будет занимать место в эфире.

Осторожно, будто стул меня покусает, я опустилась на свое место. Я нервничала, и это было не очень хорошо. Когда волнуюсь — сбиваюсь. Как говорить на камеру, если меня трусит, а язык прилип к нёбу? Ох, зря я снова сунулась туда, куда не надо. Говорил же мой папа: не высовывайся, Ксюша. Сиди, как мышка. Получай тихо скромную зарплату и радуйся жизни. Береги себя для мужа.

Но папа вечно витает в своих фантазиях, и из-за этого с деньгами совсем туго. Нет смысла продолжать сидеть, как мышка. Тем более, что диплом я уже получила. Мировая экономика — наше все. Только вот, хлебные места заняты, а получать копейки на низкооплачиваемых должностях мне очень не хочется.

— Мы вам позвоним, Ксюшенька, — слащаво улыбнулся Крылов после не очень удачного представления на камеру, и накрыл мое тонкое запястье своей горячей похотливой ручищей.

«Странно, он такого низкого роста, а руки непропорционально огромные», — подумала на выходе я.

Мой новенький айфон цвета «розовое золото», за покупку которого я выслушала гору упреков от отца, снова завибрировал.

— Ксюха, ну, ты где? — нетерпеливо затараторила Ира. — Прошла свое собеседование?

— Прошла.

— И как?

— Позвонить обещали. Но они всем так говорят, — угрюмо ответила я. Представила, как огромные ручищи Крылова блуждают по моему телу, и вздрогнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Перебегай дорогу и поднимайся на лифте на восьмой этаж! Комната восемьсот пять! Ставлю чайник! Сапоги — огонь!

— Да иду уже… — отмахнулась от надоедливой подруги я.

Вышла из здания, в котором располагалось городское телерадиовещание, и зашагала по усыпанным золотыми листьями дорожкам мимо красивого городского парка. Середина октября, а погода стоит такая теплая, что про сапоги думать совсем не хочется. Хочется прогуляться по парку, купить мороженое, устроиться на одной из резных лавочек, что стоят рядом с центральным фонтаном, слизывать сладкое лакомство и ни о чем не думать. Но нет. Ира ждет. Не отцепится же.

С Ирой мы вместе заканчивали факультет мировой экономики. Родители устроили ее работать экономистом в процветающую компанию по производству и продаже ювелирных изделий, а я, как бедная Золушка, уже третий месяц топталась по собеседованиям, и все никак не могла найти достойное место.

И сапоги эти — совсем ни к чему. Я знаю, зачем Ира названивает с утра. Роскошные сапоги она купила в интернет-магазине за бешеные деньги, но они оказались ей малы. А так как я ношу тридцать седьмой размер против Ириного тридцать восемь — тридцать девять, то и ждет она меня, чтобы натянуть их на мои аккуратные стройные ножки и всучить их в рассрочку. Только платить за новые сапоги мне нечем. Мне даже за кофе в автомате сегодня не заплатить. И домой я поеду на простом автобусе. Ведь три месяца без работы кого угодно оставят не только без кофе…

Я перешла дорогу и нерешительно остановилась у сверкающего небоскреба. Шикарные авто перед входом указывали, что такой нищенке, как я, совершенно нечего делать в комнате номер восемьсот пять. Но я уже пообещала Ире, что загляну, и деваться было просто некуда. Ну, не отвертишься от нее потом, она такая прилипала… Лучше быстро отхлебнуть пару глоточков горячего кофе, отказаться наотрез от алых сапог (в жизни ничего подобного не носила, тем более за такую цену) и бодрым кабанчиком скакать на автобусную остановку.

Я улыбнулась своим мыслям и уверенно шагнула на выложенные мраморной плиткой ступени.

Охранник у турникетов придирчиво осмотрел мою сумочку. Не найдя в ней ничего угрожающего жизни сотрудников процветающей компании, пропустил к сверкающим серебристым лифтам.

Компания, владеющая самым большим в федеральном округе заводом по производству ювелирных изделий и бесчисленным количеством ювелирных магазинов, занимала восьмой и девятый этажи сверкающего бизнес-центра.

Оказавшись на восьмом этаже, я утонула в роскошной отделке помещения и снова почувствовала себя неловко. Чтобы отвлечься, принялась рассматривать таблички, дабы найти комнату восемьсот пять.

Весь этаж гудел, будто разбуженный улей. По мраморному холлу мимо утопающего в зелени папоротников красивого фонтанчика туда-сюда носились разукрашенные в пух и прах особи женского пола. Они спотыкались о мягкие кожаные мини диванчики у стен и отчего-то были жутко нервозными.

«Вот тебе и хлебное место», — озадаченно провожала глазами красивых дамочек я.

Наконец показалась комната восемьсот пять, и я смело дернула ручку двери.

Ира восседала за небольшим столом в весьма приличном брючном костюме цвета кофе с молоком и пафосно клацала мышкой в компьютере. Ее слишком часто окрашиваемые в блонд волосы были собраны в куцый хвостик, но, в общем, выглядела моя вчерашняя одногруппница очень даже неплохо.

На миг в глубине души кольнула жгучая обида на жизнь. Ну почему? Кому-то все — и дорогущие костюмы, и машина в подарок от папочки на окончание института, и работа — такая, о которой только мечтать. А кому-то — выговор за несчастный айфон в рассрочку и «Не высовывайся. Сиди, как мышка»?

— Ксюша! — радостно подпрыгнула на своем мягком кресле Ира. — Приветик! Чудесно выглядишь!

Я разгладила свое самое лучшее маленькое черное платье, надетое специально по случаю собеседования, поправила коричневую кожаную курточку и приветливо улыбнулась.

— Идем, идем, выпьем кофе, поболтаем, — легко приобняв меня за талию, повела за собой в соседнюю комнату подруга.

Я позволила ей снять с себя курточку и усадить за небольшой столик у окошка, спрятавшийся за высоким стеллажом, битком набитым папками с документами.

— А у вас в компании всегда так шумно? — с любопытством посмотрела на Иру я.

— Нет, только сегодня, — распаковывая маленькую коробочку грильяжа в шоколаде, покачала головой та. — Генеральный директор объявил конкурс на вакантную должность. Ему срочно требуется новый секретарь. Вот все и носятся с надеждой получить это место.

Ира разлила кипяток в красивые фарфоровые кружки с розовыми розочками и придвинула ко мне банку растворимого кофе.

— Секретаря? Но это же…унизительно — работать секретарем… — неуверенно пожала плечами я и потянулась за гламурной чашкой с розочками.

— Нет, Ксюша. Быть секретарем у нашего олигарха ни капельки не унизительно, — уверенно замотала головой Ира.

— Ахаха, — высокомерно усмехнулась я.



— Не, ну, он, конечно, не подарок, — тут же согласилась со мной подруга и осторожно вытянула из-под стола большую черную коробку с красивым золотым тиснением. — С другой стороны, он холост. Красив. Я бы даже сказала, безумно красив. Денег куры не клюют. Чего бы не кутить направо и налево?

— Неужели все так мечтают занять место секретаря?

— Еще как. Зарплата в два раза больше моей, а работы — всего ничего. Главное, составить расписание и прикрывать шефа в те дни, когда он безвозвратно отдается в объятия морфея со своими бизнес-партнерами. Маша с этим отлично справлялась. Он в ней души не чаял. Вот и сам не свой последние дни.

— А что же заставило Машу покинуть теплое местечко? — с сарказмом приподняв тщательно выведенную бровь, покосилась на коробку я. Что ж там за чудо сапоги такие, которые стоят две стандартные зарплаты?

— Декрет. — С важным видом пояснила подруга. — Маша вышла в декрет со всеми вытекающими последствиями.

— Ага, в декрет, значит…

Я дернула крышку коробки на себя, и моему взору предстали алые сапоги на огромных каблучищах.

У меня отвисла челюсть. В таких, разве что, в порнофильмах сниматься. На работу точно не пойдешь. Да и за хлебушком в соседний ларек не спустишься. Тут же спутают с дамой очень легкого поведения и соответствующей профессии. И где были глаза у Иры, когда она оплачивала посылку?

— Я же говорила — огонь! — заговорщицки шепнула подруга и с вожделением погладила мягкую алую кожу. — Только жмууут!

И даже захныкала.

— Ну, же, примерь, Ксюха. Тебе точно подойдут. Будешь звездой экрана.

— Не буду. Если подать себя правильно не умеешь, вакансии не видать, как своих ушей, — горько вздохнув, начала натягивать на стройные ноги алые сапоги я.

Чертовы сапоги никак не хотели застегиваться, и мне пришлось встать со стула.

Наклонившись вниз в самой непристойной позе, я начала осторожно застегивать змейку.

— Я тебе помогу! — кинулась мне на помощь Ира. Встав на четвереньки, она ласково поглаживала мои ноги в вожделенных сапогах, желая, чтобы они застегнулись.

Мы даже не заметили, как снаружи воцарилась странная тишина — так увлекли нас проклятые красные сапоги.

Внезапно дверь распахнулась.

— Ира! — услышала резкий мужской голос я и удивленно впилась глазами в роскошные кожаные туфли, даже не удосужившись выпрямиться.

— Д-да, Руслан Георгиевич, — замерев на четвереньках у моих ног, побледнела подруга.

— Вы чем тут занимаетесь, Ира?! У меня в кабинете закончились капсулы для кофе! Ваша матушка обещала, что если я возьму вас на работу, вы будете незаменимой!

Я недолго стояла в самой неподобающей позе и красных сапогах, которые нам с Ирой все же удалось застегнуть до конца, будь они прокляты. Тут же испуганно выпрямилась и взирала на монстра, занявшего весь дверной проем своей огромной фигурой в очень стильном деловом костюме.

Я его узнала. В городе не было человека, который бы не боялся господина Тихонова. Процветающий бизнесмен. Владелец ювелирного завода «АРТАМАС». Главный спонсор боксерской лиги и владелец элитного охранного агентства «Феникс». Продолжать можно до бесконечности.

««Феникс» на страже города, и город спит спокойно!» — рекламный слоган, который не успел выучить разве что ленивый.

«Бандит! — презрительно фыркала бабушка в сторону экрана. И тут же добавляла — Но красивый!»

Во взгляде монстра сверкнул опасный огонек, означающий лишь одно — мне надо поскорее ретироваться из этого здания.

Он поправил идеально уложенные русые волосы, повел красиво изогнутой густой бровью и лениво ухмыльнулся.

— Ко мне на собеседование в алых сапогах еще не приходили, — с интересом произнес монстр, и я, наконец, поняла, что он — и есть тот самый олигарх, который ищет новую секретаршу.

Глава 2.

Он поправил идеально уложенные русые волосы, повел красиво изогнутой густой бровью и лениво ухмыльнулся.

— Ко мне на собеседование в алых сапогах еще не приходили, — с интересом произнес монстр, и я, наконец, поняла, что он — и есть тот самый олигарх, который ищет новую секретаршу.

Поправил крепкой рукой тугой галстук и подошел так близко, что я уловила аромат его сладковатой туалетной воды с примесью табака.

Взял меня за подбородок и вдруг загадочно подмигнул.

— Пожалуй, я даже приму вас без очереди.

— Но я… — неизвестно от чего дрожа всем телом, проблеяла часть меня, которая еще могла ясно мыслить.

— Ира, капсулы! — продолжая разглядывать мое лицо, рыкнул олигарх.

Подруга, наконец, поднялась с четверенек и бросилась к стеллажу. Достав целую упаковку капсул для кофемашины с надписью «Эспрессо», быстро протянула ее монстру.

— Как раз проверим, умеете ли вы пользоваться кофемашиной, — улыбнувшись самой похотливой улыбкой из всех, которые мне приходилось встречать в своей небогатой практике, сказал он и всунул мне в руки упаковку с капсулами.

— Документы с собой?

— Д-да, — непонятно, для чего, подтвердила я.

Я! Несостоявшаяся ведущая прогнозов погоды и новостей, которая забрела к подруге на чашку кофе, а вовсе не на собеседование!

— Тогда в мой кабинет! Быстро, пока я не передумал!

— Но я…

Я растерянно посмотрела на олигарха и монстра в одном флаконе. Потом на коробку с капсулами кофе. Он что, решил, что я пришла на собеседование и ради него надела эти дурацкие сапоги?

«Иди! Иначе мне конец», — отчаянно жестикулировала за его спиной Ира.

— Но я…

«С меня мартини! Много, много мартини!» — продолжала жестикулировать подруга.

— Что «Я»?! — рыкнул монстр. — Быстро на собеседование!

Испугавшись окончательно, я икнула и на негнущихся ногах в алых сапожках засеменила следом за широкой спиной монстра в очень стильном костюме.

С Ирой всегда так. Из-за нее я вляпываюсь в дурацкие истории. Могла же ей по телефону сказать, что мне не нужны сапоги и преспокойно сидеть на лавочке у фонтана, вдыхать чудесную осеннюю сырость. Пусть и без мороженого, на которое нет лишних денег, но все равно — сидеть и в ус не дуть! А теперь что? Под змеиными взглядами толпы расфуфыренных сотрудниц ювелирной компании я иду следом за разъяренным неподчинением Иры начальником, чтобы показать ему, насколько четко умею вставлять те самые капсулы в кофемашину! Да еще и в красных сапогах, будь они неладны!

Миновав утопающий в зелени фонтанчик и миниатюрные кожаные диванчики, мы с монстром оказались у лифта.

К этому моменту я выяснила две вещи. Первое — сапоги мне жмут. Второе — монстр, несмотря на свою внушительную фигуру, на самом деле выглядит, как очень красивый актер, сошедший с обложки журнала.

«Ну, да. Он же олигарх. Наверное, все олигархи выглядят, как очень красивые бандиты. Они же и есть бандиты, — судорожно размышляла я. — Ведь, чтобы стать олигархом в нашем городе, одного диплома по мировой экономике маловато. Даже красного. Я тому горький пример».

Двери лифта распахнулись, и ноги в красных сапогах понесли меня внутрь, следом за широкой спиной Иркиного генерального директора. Как же его зовут? Ира назвала его по имени и отчеству. А я не могу вспомнить. Остается надеяться, что у него на двери есть табличка.

Как только лифт поглотил нас с Иркиным олигархом, я поняла, что страдаю клаустрофобией. Он занял почти все свободное пространство и принялся изучать меня со всей откровенностью, на которую была способна его привыкшая к женскому вниманию натура.

Я задыхалась от его сладкой туалетной воды и мечтала, чтобы лифт двигался быстрее.

— Как ваше имя? — его грубоватый мужской голос взорвался у меня в ушах резким звоном и запульсировал болью в висках.

— Ксения, — стараясь как можно реже дышать, буркнула я.

— Красивое имя, — одними кончиками губ улыбнулся монстр, и в его серых глазах снова вспыхнул опасный огонек. — Скажите, Ксения, а как вы попали на собеседование?

Я зависла.

«Скажи ему все, как есть! — прокричал внутренний голос. — Что ты здесь случайно, и совсем не нуждаешься в такой низкой должности, как секретарь! Что у тебя красный диплом по мировой экономике и вообще, ты хочешь стать ведущей городских новостей!!!»

Потом перед глазами всплыли слезные глаза Иры. Ее умоляющий, полный отчаяния взгляд. И я, обреченно выдохнув, мягко улыбнулась монстру.

— Вообще-то, я ищу работу по специальности. Но у вас платят хорошие зарплаты, и пока мне не подвернулась нужная должность, хотела попробовать себя в новой роли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ага, без опыта работы, значит, — нахмурился олигарх и задумчиво потер гладко выбритый квадратный подбородок.

Двери лифта распахнулись, и мы с ним оказались у дверей приемной.

Распахнув двойные двери широким жестом, монстр поманил меня за собой.

Глава 3.

Приемная была роскошна. Настолько роскошна, что я вновь почувствовала себя Золушкой даже в красных сапогах за бешеные деньги. Дизайнерская офисная мебель, окна в пол, зеркальные потолки, пушистое ковровое покрытие, в котором даже на высоченных каблуках я утопала по самую щиколотку — все здесь кричало о том, что в данных апартаментах обитает настоящий олигарх.

Огромный экран на пол стены мелькал рекламой ювелирных изделий от завода «АРТАМАС», а за компьютером в поте лица трудилась приятная женщина средних лет.

— Руслан Георгиевич, — оживилась она. — Три претендентки на должность готовы подняться на собеседование!

И тут же осеклась, уставившись на мои сапоги.

— Пусть Ксюша сделает кофе и принесет его ко мне в кабинет, — приказал монстр-олигарх-генеральный директор, и исчез за мощной дубовой дверью.

— Здрасьте, — желая провалиться сквозь землю, глупо улыбнулась женщине я.

— Кофемашина там, — осуждающе сверкнув взглядом в сторону моей дурацкой обуви, надетой совсем не по сезону, указала на сверкающий серебристый агрегат она.

Я подошла к агрегату и некоторое время упорно его рассматривала. Нет, ну должно же красного диплома по мировой экономике хватить на то, чтобы угадать, как включается эта космомашина!

— Красная кнопка слева, — раздался голос помощницы олигарха. — Кружка для эспрессо в верхнем ящике.

Нащупав в верхнем ящике кружку, я распаковала капсулы для кофе.

— Он любит, когда сахар кладут рядом, на блюдце, — пока я загружала капсулы в кофемашину, примирительно бормотала она.

— А у вас всегда собеседование проходит именно так? — наблюдая, как ароматная жидкость заполняет маленькую чашку для эспрессо, спросила я.

— Я скажу вам честно, Ксения, — устало качнула головой она. — За три дня мимо меня прошло сорок три девушки с заявкой на победу. Ни одна из них не устроила нашего директора. Я очень устала принимать соискателей. Вы — первая, кого Руслан Георгиевич привел сам. Поэтому я подсказываю вам, как кофе должен быть оформлен. Для директора чашка эспрессо по утрам — это особый ритуал, без которого рабочий день не может быть удачным. Ни одна из девушек не догадалась положить сахар рядом. Все бросали его в чашку. Будьте так добры, выполните нехитрый ритуал и освободите меня от лишней работы.

«Брось его в чашку! Брось! — прокричало подсознание. — Так ты будешь свободна!»

Моя рука, предательски дрожа, потянулась за коричневым сахаром.

— Ложка должна лежать с другой стороны, — раздался голос сердобольной помощницы генерального. — Умоляю, не перепутайте. Это ваш шанс.

Я вздрогнула и отдернула руку. Ладно, попробую отвертеться от него в кабинете.

Подхватив серебряный поднос с чашкой кофе, упакованной по всем правилам, я медленно двинулась в кабинет монстра.

Ослабив галстук, он вальяжно развалился в огромном кожаном кресле и читал что-то на огромном плоском экране компьютера.

— Ксения! Присаживайтесь! — просветлело его красивое лицо при виде двух аккуратно уложенных кусочков сахара рядом с чашкой.

Я поставила перед ним чашку с ароматным эспрессо и осторожно устроилась напротив. Мои руки мелко дрожали, а щеки заливались противным румянцем от его опасно прожигающего взгляда.

Да, монстр был красив, теперь я осознала это в полной мере. Я бы даже сказала — непростительно красив. Интуиция подсказывала мне, что широкие плечи и мощная шея и татуировки, которые он тщательно пытается скрыть за безупречным воротничком и рукавами белоснежной рубашки, указывают на нечто запретное, противозаконное. Хотя, ничего удивительного. В нашем городе с большими деньгами по-другому никак. Или ты на гребне волны со всеми вытекающими последствиями, или с красным дипломом и мизерной зарплатой на чахлом предприятии. Тихонова боялись все. А значит, он на гребне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.

— А какое у вас образование, Ксения? — придвигая к себе чашку так, будто это самое дорогое сокровище на нашей планете, поинтересовался Иркин генеральный.

— Высшее. Экономическое, — я вдруг поняла, что снова забыла, как его зовут. Надпись на табличке мелькнула перед глазами, потом была космическая кофемашина, и вот. Имя и отчество олигарха напрочь выветрились из моей хорошенькой головки.

— Наверное, еще и красный диплом имеется? — усмехнулся он. Как-то по-особому усмехнулся, с хрипотцой, от которой по моей коже разбежались в разные стороны тысячи волшебных мурашек.

— Конечно! — обиженно передернув плечами, фыркнула я. Пусть знает, что перед ним ни какая-то там глупышка.

— Да ладно, — недоверчиво смерил меня прожигающим взглядом монстр.

Я возмущенно полезла в сумочку, все это время болтавшуюся на плече, и выложила на стол свой красный диплом.

Он выхватил его у меня из-под носа и впился в него своими красивыми серыми глазами.

— Надо же! По мировой экономике… — ухмыльнулся он. — А это что?

Из диплома выпала бумажка с моего предыдущего собеседования. Там было записано все — и номера телефонов, и фамилия Крылова, и открытые вакансии.

— Пробовались на ведущую у этого проходимца, значит? — презрительно поморщился генеральный директор.

— Д-да.

Сердце гулко застучало в висках, а в горле пересохло.

«Ну вот, он теперь знает, что я здесь случайно. Еще пара секунд, и лифт повезет меня обратно в комнату восемьсот пять, где я скину с ног проклятые алые сапоги и наконец окажусь в городском парке на лавочке», — судорожно мелькали мысли в моей голове.

— Думать об этом забудьте, — рыкнул олигарх и разорвал бумажку пополам. — Нечего вам делать на телевидении с красным дипломом по мировой экономике.

— Да как вы… как вы… смеете?! — взвизгнула я. — Верните мне мой проспект! Там осталась важная информация! Это мой шанс!

— Ксюша, еще раз повторяю, вам нечего делать у Крылова. Я отлично знаком с его методами работы. Немедленно отправляйтесь в отдел кадров, и завтра же приступайте к должности секретаря.

— Еще чего! — возмущенная до глубины души, подскочила со своего места я. — И не подумаю! Я красный диплом не для того получала, чтобы секретаршей работать!

— Это не предложение, это приказ, Ксюша! — рявкнул он так громко, что у меня заложило уши. — Завтра в девять утра я жду вас на рабочем месте!

Я бежала из его приемной с такой скоростью, что красивые картины, развешанные в просторном холле, мелькали перед глазами.

Лифт быстро привез меня на восьмой этаж, и вскоре я стояла в комнате восемьсот пять.

— Ксюха, ты как? — испуганно взирала на меня Ира из-за стола. — Я чуть с ума не сошла, когда он тебя на собеседование забрал…

— Нормально! Он мои бумажки с телевидения порвал! Забирай свои сапоги обратно!

— Хорошо, хорошо, идем в комнату… я все улажу, Ксюша. С меня мартини, как обещала…

Ира прыгала вокруг меня, пытаясь загладить свою вину, а я со скоростью света переобувалась в черные лаковые лодочки на шпильках.

— Ксю, ну, не расстраивайся. Тихонов, он немного своеобразный, понимаешь? Ничего, переживет твой отказ. У него знаешь, сколько желающих топчется вокруг кабинета?… И вообще, давай сегодня вечером в клуб сходим?

— Я безработная, какой клуб? — остервенело натягивая курточку, мечтала отвязаться от Иры как можно скорее.

— Так я оплачу! Все оплачу! И вход, и мартини! Ну же, Ксюша… соглашайся…

— Позвони мне вечером, — отмахнулась я.

Оказавшись у парка, ощутила, как сердце заливает невероятное облегчение. Нет, я к Ире на кофе больше ни ногой. Прав папа, надо сидеть, как мышка и не высовываться. Завтра же пойду на предприятие по пошиву постельного белья, там вакансия висит уже две недели. Ну, и что, что всего пятнадцать тысяч зарплата? Подумаешь… зато без всяких проблем.

Я села на лавочку у фонтана, открыла сумочку, чтобы достать свой айфон, и только тут поняла, что мой диплом остался в приемной у олигарха Тихонова. Внутри что-то гулко стукнуло и упало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5.

Двери приемной громко хлопнули, унося оскорбленную до глубины души претендентку на место секретаря прочь. Руслан Тихонов повертел в руках брошенный на столе диплом, а потом тяжелым взглядом впился в порванные листки, на которых были указаны номера телефонов городской телестудии.

Он долго смотрел на ровный почерк претендентки.

«Почему?!» — с яростью комкая в крепких пальцах порванные листки, размышлял генеральный директор «АРТАМАСА».

И девушка эта, Ксения, — кто она такая? Каким ветром ее занесло в его компанию?

Впрочем, какая разница? Она была похожа на Вику, вот что его так зацепило. Те же карие глаза, красивое лицо, волосы… И ноги. Ее стройные ножки в этих проклятых сапогах, надетых не по погоде!

«Русланчик, ты мне их купишь? Ну, скажи, что купишь…» Хрустальный смех Вики пронзил грудь болезненными воспоминаниями, и Тихонов зажмурился, чтобы прогнать их прочь.

Нет, прошлого не вернуть. Прошлое, оно уже давно покрыто мраком. И тот страшный день, когда изуродованное тело Вики обнаружили в лесополосе недалеко от города, и жуткие суды, которые Павел Крылов выиграл, а он, Руслан Тихонов, остался ни с чем, хотя все доказательства указывали на виновность Крылова. Крылов был приближенным мэра и городской администрации. И с судьей они вместе по выходным в загородном клубе коньяк пили, пока Тихонов в бронежилете в составе спецгруппы спасал людей от террористов.

…А с Викой все было, как в сказке. Она работала на канале ведущей новостей. С Русланом они познакомились на банкете, который спецгруппе было приказано охранять, переодевшись в штатское. Взгляд ее карих глаз, мягкая улыбка — и Руслан даже не понял, как у них с популярной ведущей Викторией Гончар закрутился роман. Это было что-то внезапное, взрывное. Как воронка бешеного тайфуна, затягивающая окончательно и безвозвратно.

Как же он любил просыпаться по утрам в своей аскетической однокомнатной квартире, больше похожей на казарму, когда Вика, натянув на обнаженное тело его майку, готовила им нехитрый завтрак!..

Счастье длилось три месяца. Пока однажды их, целующихся в городском парке, не поймала камера какого-то блогера-любителя, и тот, желая славы, не выложил красивую картинку в новостную колонку популярной социальной сети.

Вика была до смерти напугана. «Ты не понимаешь… Крылов, он меня ни за что не простит… ни за что, Руслан… у него на меня виды. Он уволит меня…»

«Что значит, у него на тебя виды?!»

В тот день они дико поругались. У Руслана в голове не укладывалось, что Вика держится на рабочем месте только благодаря покровительству Крылова. Всплыло, что Крылов уже три месяца пытается добиться от нее благосклонности, а Вика юлит, потому что у нее роман с Русланом, но и отказываться от благосклонности магната не собирается. Ярость и отчаяние сжигали Тихонова изнутри. Магнат Крылов правил балом в городе, а он, Тихонов — всего лишь какой-то сотрудник группы специального назначения. Красивый мальчик с благородной профессией, в которого безумно влюбилась популярная ведущая Виктория Гончар.

После ссоры они не общались несколько дней. И вдруг Вика прислала ему сообщение. «Я сказала ему про нас. Мне нужен только ты, Руслан». Он не ответил. Слишком сильно было задето его самолюбие. Слишком много дней Вика размышляла, что ей важнее — любовь, или покровительство Крылова.

А еще через день новостные каналы взорвались от диких сообщений. Тело Виктории Гончар было обнаружено в лесополосе, за двадцать километров от города. Изуродованное до неузнаваемости, оно с трудом было опознано родственниками. Кто-то неведомый сутки продержал Вику в плену, медленно лишая ее жизни. А Руслан в это время строил из себя обиженного мальчика. Позвони он ей на два дня раньше, забей тревогу — и Вику можно было бы спасти!

От горя ему казалось, что он потерял рассудок. В голове не укладывалось, что глупый пост проклятого прыщавого блогера, пожелавшего славы, обернулся смертью Вики. Но кто так жестоко расправился с Викой за роман с красивым мальчиком Русланом? Конечно, же, отвергнутый покровитель и магнат Крылов. В этом не было никаких сомнений.

Тогда еще Руслан верил в правосудие. Глупец… Крылова полностью оправдали. К погибшей от руки жестокого маньяка популярной ведущей он не имел никакого отношения. А Тихонова после жуткого происшествия выкинули с работы. По приказу того же Крылова, который в очередной раз пил коньяк с местными воротилами в элитном загородном клубе.

Сломленный и отчаявшийся, Руслан ударился во все тяжкие. А потом дружок, тоже в прошлом боксер и темная лошадка, предложил ему заняться не очень законной, но очень прибыльной деятельностью — почти по профилю, на пылающих конфликтами территориях Северного Кавказа. И Тихонов согласился.

Он не раз мог погибнуть, но выжил. Вернулся в город через два года уже другим. Заматеревшим и черствым. Выкупил за бесценок умирающий ювелирный завод, и принялся за работу.

Сейчас, семь лет спустя, он мог собой гордиться. Процветающий бизнесмен Тихонов владел не только заводом ювелирных изделий и сетью модных магазинов по всей России, но и являлся спонсором и вице-президентом родной боксерской лиги, где в юности завоевывал свои первые титулы. В свои двадцать девять он был легко вхож в те же самые двери, что и Крылов. Он был моложе, сильнее и удачливее — фортуна оказалась на его стороне. С Крыловым они почти не пересекались. Его телестудия продолжала стряпать новости на местном уровне, и Тихонов вычеркнул из жизни воспоминания о своем трагическом прошлом. Возможно, Крылов действительно был не причем, а он, Руслан, сгоряча напридумывал то, чего и быть не могло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ничто не напоминало ему о Вике. А несколько минут назад все изменилось. Нерадивая Ира, принятая им на работу по слезной просьбе старой знакомой, не успев отработать и двух месяцев, уже в третий раз нарушила правила его компании. Но девушка! Та девушка Ксения, примеряющая сапожки на стройные ноги, была очень похожа на Вику. В первый миг ему даже показалось, что он окунулся в прошлое. А потом эта бумажка, что выпала у нее из диплома.

Разорванная в клочья, сейчас она превратилась в шарики, которые Тихонов один за другим зашвыривал в ведро для офисного мусора.

«Эта будет только моей, — резко кольнуло в груди. — Моей, и ничьей больше. Вся, без остатка!».

— Аркадия Павловна! — позвал помощницу из отдела кадров он.

— Бегу, Руслан Георгиевич, — заторопилась в его кабинет пожилая женщина.

— Возьмите диплом, оформите Ксению на работу.

— Но…как же? Ксению без Ксении? Она убежала ведь…

— Прибежит обратно, — мрачно произнес Тихонов.

— Ну, уж… не знаю. Стоит ли, насильно? Когда вокруг столько претенденток вертится?

— Стоит.

— А если она не захочет?

— Захочет, — уверенно кивнул Тихонов и щелкнул сверкающей мышкой по экрану компьютера.

Глава 6.

— В общем, так. Диплом твой я выужу завтра. Павловна тетка добрая, она его не выбросит, это точно, — тараторила Ирка сквозь грохочущую по ушам музыку от модного ди-джея. — А Тихонову скажу, что ты вообще не на собеседование пришла, а сапоги хотела мне продать, вот и оказалась у нас в отделе.

Я отхлебнула глоток третьего по счету бокала мартини «роуз» и согласно кивнула. Потому что мне проще заявить о потере диплома, чем вернуться в кабинет Иркиного олигарха. Не знаю, что на меня нашло, но при воспоминании о нем меня начинало трясти, и никакой мартини не помогал снять напряжение.

— Ксюха, ну, подумаешь, бумажку от Крылова порвал? Не бери в голову. Ты же сама говорила, что работа на телевидении тебе не светит, — продолжала тараторить горе-подруга.

— Диплом мне нужен завтра, — уперлась в нее колючим взглядом я.

— Будет завтра, клянусь! — ударила себя в грудь Ирка. — Идем лучше, потанцуем!

Опрокинула в себя почти половину порции мартини, и, пританцовывая в такт ритмам от ди-джея, двинулась на танцпол в своем неприлично коротком и облегающем тонкую фигуру платье.

Поразмыслив еще немного, я последовала за ней. В конце концов, диплом до завтра останется в кабинете генерального директора компании «АРТАМАС». А значит, поиски работы на время стопорятся. Отчего бы не потанцевать?

Мы с Ирой влились в толпу танцующих. Подогретые тремя порциями мартини, от души двигались в свете софитов, как вдруг в кармане моих джинсов завибрировал сотовый телефон.

Я взглянула на экран. Номер незнакомый. Но вдруг. Вдруг — это судьба и мне перезвонили из телестудии?

Ретировавшись в полумрак холла, где музыка орала не так громко, я ответила на звонок.

— Коренева Ксения Александровна? — раздался певучий женский голос в трубке.

— Она самая…

— Это помощница Павла Крылова. Вы прошли отбор, Ксения Александровна. Завтра в восемь часов утра ждем вас в студии для пробного эфира. Поздравляю.

— Хорошо… конечно…спасибо!

Сердце отчаянно забилось в висках. Кровь прилила к щекам. Я прошла! Прошла самый важный в своей жизни отбор! Завтра утром на небосклоне загорится еще одна звездочка. Маленькая звездочка ведущей Ксении Кореневой! Получай, Тихонов! Будешь меня теперь по телевизору в своей приемной по утрам смотреть! А для кофе другую девушку на побегушках найди.

— За это надо выпить еще мартини! — радостно повисла у меня на шее Ирка. — Идем, закажем!

— Да, да…

Мартини плескалось в бокалах, а я не верила своему счастью. Меня будут показывать по телевизору! Папа и бабушка каждый вечер будут умиленно пускать слезу, и моей зарплаты наконец хватит на покрытие расходов. А еще — я куплю себе машину в кредит, как мечтала последние два года. И больше никогда не стану ездить на автобусе!

Я встала в пять часов утра. Жутко волновалась. Чуть не спалила любимую блузку, сто раз перекрашивала стрелки, но в семь пятьдесят стояла перед дверью телестудии. Кремовая шелковая блузка ручной работы с жемчужными пуговицами идеально сочеталась со стильной юбкой-карандаш чуть ниже колена, черные лаковые лодочки подчеркивали стройность моих ног, а сердце сладко сжималось в предвкушении счастья.

— Ксюшенька! Идеально выглядите, — потирая свои огромные ручищи, сладко пропел Крылов. — Давайте сначала пробный дубль, а потом, если все пройдет гладко, попробуем запустить в эфир.

Приветливая девушка-стилист с красивым именем Лика увлекла меня за собой. Мне накладывали настоящий грим.

— Камеры, они такие подлые, — весело болтала она. — Самую красивую ведущую при неправильно наложенном гриме и неудачном освещении камера может превратить в уродину… Поэтому на грим у нас уйдет много времени.

— Ясно…

— И вообще, первый раз вести прямой эфир жутко страшно, — продолжала тараторить Лика. — Всегда тщательно подбираешь цвет одежды, красивые тона… Хотя, знаешь, никому не интересно, что у тебя надето ниже пояса, если ты ведешь новости.

— Я в прошлый раз, когда говорила на камеру, жутко волновалась, — поделилась с ней своими чувствами я. — Удивительно, что я прошла отбор.

— Сейчас на тебя нацелятся целых восемь камер, — раздался веселый голос Крылова, и он сам появился в дверях гримерки с чашкой кофе в руках. — Но ты справишься, Ксюша. Интуиция никогда меня не подводила. Среди всех девушек только в тебе была та самая изюминка, которая способна разжечь интерес в зрителе.

— У меня было очень много соперниц, — вспомнила я. — Неужели ни в ком больше вы не нашли той же самой изюминки?

— Почему же? В обед придет еще одна девушка — Ангелина Гордеева. Посмотрим, кто из вас лучше справится с работой. Если все пройдет гладко, подпишем контракт с обеими.

Я лучезарно улыбнулась и позволила стилисту нанести пудру на мое лицо.

— Не молчи, Ксюша! Эфирное время очень дорогое. Молчать нельзя ни секунды! — после накладки грима руководил моим первым пробным эфиром Крылов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Смотри на экраны-суфлеры, Ксюша! Там вся информация, которую просто с выражением надо прочитать!

К девяти часам утра мы отсняли две пробы, и он остался доволен.

— Ты просто создана для камер, Ксения, — с придыханием говорил мой новый начальник, и я ему верила.

Я вообще была в ударе. Щеки под слоем грима пылали, глаза горели лихорадочным блеском.

— Так, теперь соберись и расскажи про котиков, которых спасли сердобольные старушки. Это пойдет в вечерних новостях, попробуем отснять сейчас…

— Хорошо, — с готовностью повернулась лицом к камерам я.

Да, это был мой звездный час. Мое личное счастье. Самое огромное из всех.

— Очень интересную находку обнаружили сегодня утром у своего подъезда жители улицы Красных Зорь, — уверенно начала считывать текст я.

Внезапно двери телестудии распахнулись. Я подняла глаза, и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Весь дверной проем заняла внушительная фигура Тихонова. Он снова был в красивом костюме. Теперь это был светлый костюм, который идеально сочетался с голубой рубашкой и серым галстуком. Но его зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Что ты здесь забыл, Руслан Георгиевич?! — вскинулся Крылов. — Не видишь, мы работаем?

Вчерашний Иркин олигарх уверенно вошел в комнату и отодвинул одного из операторов. За ним следом бронетанками последовали два громилы в таких же идеальных костюмах. Я сразу поняла, что это охрана, и отчего-то язык прилип к нёбу.

— Ксения, я не понял, почему вас еще нет на рабочем месте?! — впившись в меня колким ледяным взглядом серых глаз, прорычал он. — Где мой кофе?! Мой утренний кофе должен быть в кабинете в девять часов утра ровно! Уже девять двадцать пять, и я совершенно не понимаю, чем вы здесь занимаетесь?!

— Я не … — начала, было, я, но мне опять никто не дал договорить.

Олигарх подошел вплотную к Крылову и впился своими ручищами в ворот его пиджака.

— Запомни, Паша. Это — моя секретарша. Моя, ясно тебе?! Если коснешься ее хоть раз, я твою студию с землей сравняю!

И тут же отшвырнул невысокого Крылова в сторону с такой силой, что тот впечатался в стену. А следом, как ни в чем не бывало, коротким кивком указал охранникам на меня. Те, недолго думая, сорвали с меня микрофон и поволокли к выходу.

— Отпустите! Немедленно отпустите, слышите?! — брыкаясь и пинаясь, визжала я, и красивые жемчужные пуговицы разлетались по сторонам. — Не смейте меня касаться!

— Куда ее, босс? — повернулся тот, что справа, к монстру-олигарху.

— В машину, — махнул рукой тот. — Я вас догоню.

Это было чудовищно. В тот момент, когда меня запихивали в машину два огромных охранника, проспект был полон людей. И никто, никто из них не остановился. Все бежали мимо, подгоняемые осенним ветром, и делали вид, что их это не касается. Что спасение утопающих — дело только самих утопающих.

Дверцы роскошного внедорожника захлопнулись, и я оказалась в ловушке. Второй раз за сутки я осознала, что страдаю клаустрофобией. Я задыхалась на заднем сидении машины, в которой на автоматический замок закрылись дверцы. Теперь я ни капли не сомневалась в сущности Тихонова — это был переодетый в роскошный костюм матерый преступник с красивым лицом.

Вскоре два охранника зажали меня между собой, а Тихонов сел рядом с водителем на переднее сидение.

— В офис, — бросив мне на колени коричневую курточку и сумочку, коротко приказал он, и мощный внедорожник сорвался с места.



Глава 7.

— Эй! — задыхаясь от подкатившей к горлу паники, попыталась заговорить с невменяемым психопатом-олигархом я. — Если это похищение, то очень невыгодное! Мой отец — преподаватель в академии, там платят жалкие гроши. И живем мы в старой хрущевской квартире! Да и зачем вам выкуп? У вас все есть!

— Тебя никто не собирается похищать, — поморщился Тихонов. — Но мне кажется, вчера мы все обсудили. Ты даже диплом оставила у нас в приемной. И трудовую книжку на тебя уже завели. К чему весь этот цирк с телевидением?

— Цирк? — ошеломленно взглянула на его широкую спину я. — Это как посмотреть, кто устроил цирк!

— Я лишь забрал то, что принадлежит мне, — грубо оборвал меня монстр. — Ничего личного.

— О, да у вас прямо конкурентная борьба за кадры, как я посмотрю, — немного осмелев, язвительно ухмыльнулась я. И даже выпятила грудь вперед, придерживая расстегивающуюся из-за отсутствия нескольких пуговиц шелковую блузку рукой.

— Верно мыслишь, Ксения. Красные дипломы на дороге не валяются, — холодно усмехнулся в переднего сидения олигарх и подсунул мне под нос папку с документами.

— Что это? — насторожилась я.

— Трудовой договор.

— Где подвох?

— Подвох? Нигде. Мои юристы всегда очень четко работают.

Понимая, что из машины мне не выбраться, я начала читать контракт. «Ничего, посижу здесь час, другой… У Тихонова же должны быть назначены на сегодня какие-нибудь деловые встречи? Ему надоест ждать, и он уйдет», — летели в моей голове спасительные мысли. Глаз зацепился за графу «Зарплата», и я замерла. Пятьдесят тысяч, плюс премиальные. Пятьдесят тысяч, мать его, за два кусочка сахара рядом с чашечкой кофе в девять часов утра!

На предприятии по пошиву постельного белья обещали пятнадцать. Без всяких премиальных.

Сердце бешено заколотилось. Мозг начал прикидывать, что если жить скромно, то машину я смогу выплатить за год. На телестудию обратно меня вряд ли пустят, мое место достанется прекрасной девушке с именем Ангелина.

— Премиальные выплачиваются раз в квартал, — прорезал воцарившуюся тишину резкий голос Тихонова. — Они равны сумме заработной платы.

Я растерянно подняла глаза на своего работодателя. То есть, раз в три месяца я буду получать почти сто тысяч? Ничего себе…

— А в чем заключаются мои обязанности?

— Обсудим на месте, — отмахнулся Тихонов, и впереди показался въезд в подземную парковку прекрасного делового центра, из которого еще недавно я бежала сломя голову.

— Предупреждаю сразу — интимные услуги я вам оказывать не собираюсь! — едва поспевая за ним в полумраке подземной парковки, размахивала договором я. — У меня приличное воспитание!

— Девушки с приличным воспитанием на конкурсы красоты не ходят, — резко остановившись, повернулся ко мне Тихонов.

— Девушки с приличным воспитанием там не побеждают! — возмущенно перебила его я. — А в финал можно выйти и без спонсора!

— Если ты такая приличная, Ксения, то зачем полетела в цепкие лапы Крылова? Как ночной мотылек на свет раскаленной лампы, честное слово! Знаешь, что происходит с мотыльками? Они обжигаются. И гибнут. Там же, в лампе.

— А в вашей приемной, не гибнут, значит?

Наши глаза встретились. Его колючий и ледяной взгляд серой стали жег меня насквозь своей злой яростью. Мне показалось, что воздух искрится от возникшего между нами напряжения. Как будто я задела в его душе очень болезненную струну. Пренебрегая его великодушием и отказываясь от должности в угоду телестудии, совершила какой-то страшный маневр, по силе равный действию разрывной гранаты. Я просто вырвала из нее чеку, и сейчас она взорвется прямо у меня в руках.

— Нет, не гибнут. — Неожиданно спокойно ответил Тихонов. Повернулся ко мне спиной и широкими шагами зашагал ко входу в здание.

Я опасливо оглянулась на темнеющий вдалеке выход.

«Бежать отсюда, бежать, как можно скорее!» — вскричало мое подсознание. Я уже сделала шаг в противоположную сторону, но два охранника Тихонова уверенно двигались мне навстречу.

Прижимая к груди курточку и договор, я бросилась следом за олиграхом.

В лифте мы ехали вдвоем, уже молча. Моя красивая кремовая блузка с жемчужными пуговицами была безнадежно помята и наполовину не застегивалась, идеально уложенные волосы растрепались, а руки противно подрагивали.

«Что ему от меня нужно? — уставившись в пол, размышляла я. — За три дня его приемную посетило почти пятьдесят красивых девушек, а он вцепился в мою кандидатуру. И вообще, как он узнал, что я нахожусь в телестудии?»

Ирка — мелькнула догадка в подсознании. Спалить меня могла только горе-подруга. Неужели ему так важно, чтобы я делала кофе в девять утра, что он прижал к стене и ее? А что еще он от меня потребует после кофе? Ведь такие большие зарплаты не платят просто так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лампочка загорелась цифрой девять и двери лифта распахнулись. Вскоре мы с Тихоновым оказались в той самой приемной, из которой я бежала накануне. Только теперь никакой доброй Павловны здесь не было. Мы оказались один на один. Даже огромный экран с рекламой на стене не работал.

— Ваши люди порвали мою блузку, — остановившись перед входом в его личный кабинет, перешла в наступление я. — Не думаете же вы, что я буду работать у вас после этого?

Тихонов окинул меня тяжелым взглядом и достал из кармана пиджака сотовый телефон.

— Катерина, спуститесь в центральный универмаг, приобретите там шелковую блузку сорок второго размера и немедленно зайдите в мой кабинет! — продолжая смотреть на меня, без приветствия рыкнул он. — Женскую, конечно. Пастельных тонов, да. За счет корпоративной карты, да.

Потом выключил связь и повернулся ко мне.

— Я жду кофе, Ксения. Кофе должен быть у меня в кабинете ровно в девять часов утра. Всегда! Сейчас девять сорок. Чтобы это было первый и последний раз!

— Я еще не пописала контракт. И моя блузка порвана из-за действий ваших неадекватных сотрудников! Знаете, наверное, я лучше пойду в полицию и напишу заявление о нападении.

— Не в моем случае, — с усмешкой взглянул на меня Тихонов. — Полиция вам не поможет.

Я с досадой сглотнула ком в горле и растерянно посмотрела на него. Пальцы, сжимающие смятую и порванную ткань блузки, противно задрожали.

— Блузку принесут через двадцать минут. Подпишите документы и приступайте к выполнению своих обязанностей, — уже спокойнее произнес он.

Ага, мы внезапно перешли на «вы». Очень странный переход после грубого «ты».

— И какие я должна выполнять обязанности?

— Составлять мое расписание. Если нужно, сопровождать меня на деловые встречи. Приносить документы на подпись. А для начала ознакомиться с деятельностью ювелирного завода.

Он подошел к стеллажу и извлек оттуда пухлую папку с документами. Шумно положил ее на стол рядом с компьютером и посмотрел на меня.

— Надеюсь, красный диплом не куплен, а заработан собственным умом, и этих знаний хватит, чтобы осилить нехитрую работу секретаря.

— Я не стану подписывать договор, — сглотнув оскорбление, прошептала пересохшими от напряжения губами. — Вы не имеете права меня заставлять. Вы только что лишили меня самой сокровенной мечты! Неужели вы думаете, что после этого я подпишу контракт, обязывающий меня мыть вам чашки для кофе?

— Расслабься, Ксения. На телевидение тебя больше не возьмут. В нашем городе точно. Поверь, я об этом позабочусь. В полицию обращаться бесполезно. Они все повернут в мою пользу. А вот такую хорошую зарплату, как в «АРТАМАСЕ», тебе нигде больше не получить. Лечение дорого стоит. Рекомендую очень хорошо подумать, прежде чем еще раз хлопнуть дверью. Больше я тебя возвращать не стану.

Снова «ты»? Очень интересный переход.

— Какое лечение? — опешила я. — Мне доктор не требуется.



Глава 8.

— Какое лечение? — опешила я. — Мне доктор не требуется.

— Не тебе, а твоему отцу.

— Моему отцу? Нет, что вы. Он здоров, — ошеломленно уставилась на Тихонова я.

— Как здоров, Ксения? Он уже второй год борется с раком! Две недели назад ему делали химиотерапию.

Его слова о моем отце ударили по голове, словно обухом.

К горлу подкатился ком.

— Нет, нет… вы… вы все выдумываете! Две недели назад папа ездил в гости к сестре! У него отпуск был, вот он и поехал в Екатеринбург! Потому что давно у нее не был! Я бы знала, если бы он болел! С папой все в порядке!

— Вот, черт… — выругавшись, провел рукой по русым волосам Тихонов. — Они что, не сказали тебе?

— Это все бред! Откуда вы вообще знаете что-то про меня и мою семью?

— Элементарно навел справки вчера вечером. Нельзя же брать на работу человека, не проверив его данные…

Некоторое время мы смотрели друг на друга — я, исполненным яростью и отчания взглядом, и он — слегка растерянным от того, что сообщил мне то, чего я не должна была знать.

— Блузка, Руслан Георгиевич! — распахнувшаяся дверь и звонкий голос румяной Катерины, которая тут же осеклась, заметив недочеты на моей одежде, заставил меня вздрогнуть.

Сиреневый пакет из самого модного магазина в центральном универмаге заставил осознать, что я стою перед незнакомой девушкой в порванной блузке.

— Спасибо! Вы свободны, Катя.

Резкий и грубый голос Тихонова заставил ее побледнеть, и она, оставив пакет на столе, быстро ретировалась из приемной.

Прекрасно. Теперь сплетен не оберешься. Быстрый взгляд Катерины, жадный и любопытный, кричал о том, что сейчас она разнесет по всем отделам новость о порванной блузке новой секретарши генерального директора. А вот, отчего блузка была порвана, по незнанию весь обиженный состав компании будет фантазировать с особым отчаянием и злостью.

— Дамская комната находится слева. Переоденься и приступай к обязанностям.

Я медленно подняла на него глаза.

— Мой папа действительно болен, или вы решили меня разыграть?

— Для чего мне разыгрывать тебя? — оскорблено передернул мощными плечами Тихонов. — Можешь сама у него спросить сегодня вечером. А сейчас переоденься и принеси, мне, наконец, кофе.

Несколько мгновений я раздумывала. Потом все же взяла пакет и быстро вышла из приемной.

«Может, уйти?.. — шумели мысли в моей голове. — Пока он ждет кофе, просто смыться из этого здания, и все…»

Но папа! Я так не ожидала подвоха с этой стороны, что была окончательно раздавлена. Химиотерапия означала одно — дело плохо. Мог ли он скрывать от меня и бабушки свою болезнь?

«Да кого я обманываю? Конечно, мог», — застегивая пуговицы на нежной шелковой блузке цвета капучино, размышляла я.

Взгляд упал на ценник, и я вздрогнула. Блузка стоила почти целую зарплату на предприятии по пошиву постельного белья.

Если папа болен, где мы возьмем деньги на лечение? Я слышала, что лечение рака стоит очень дорого. И нигде нет гарантии, что болезнь будет побеждена.

Будто во сне, я вернулась в приемную. Включила кофемашину, сделала кофе точно так, как меня научила сердобольная Павловна, поставила чашку на серебряный поднос и робко постучала в дверь личного кабинета Тихонова.

— Наконец-то! — раздался из-за двери его резкий голос, от которого у меня снова неприятно заныли виски.

Я открыла дверь и робко вошла.

— Отлично выглядишь, — оторвавшись от экрана компьютера, одними уголками губ улыбнулся мне Тихонов. И пронзил взглядом, в котором отразилось что-то… что то едва уловимое, но очень личное. — Подпиши трудовой договор, Вика. И приступай к работе. Вашу семью ждут очень серьезные испытания. Деньги пригодятся.

Я поставила рядом с ним чашку кофе и вдруг замерла. Вика? Он назвал меня другим именем?

— Меня зовут Ксения, — поправила его я.

— А я как сказал?

— Вика.

— Прости, нечаянно оговорился, — улыбнулся он, но в глазах мелькнула едва заметная горечь. — Вот бумаги, подпиши договор.

Я взяла у него из рук ручку и опасливо посмотрела на прыгающие перед глазами буквы. Мне не нравилось это «ты». Оно было слишком…слишком личным для первого знакомства.

— Почему я? — против воли вырвался из груди вопрос.

Тихонов окинул меня задумчивым взглядом.

— Скажем, я редко меняю сотрудников. Маша ушла, и мне нужна достойная помощница. Ты идеально подходишь по всем требованиям.

— Неужели среди такого большого количества желающих не нашлось еще одной подходящей кандидатуры?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет. Ни одной.

Я вздохнула и быстро подписала договор.

— Ну, вот, другое дело, — довольно откинулся в кресле Тихонов. — Можешь идти, Ксения. Сделай себе кофе и немного отдохни. Слишком напряженное утро у нас выдалось. В полдень приедет Маша. Принимай у нее потихоньку дела.

— Ладно.

Я кивнула и вышла из его кабинета.

В голове шумело. Виски пульсировали болью так, что темнело в глазах. Папа болен, а я узнаю об этом от странного олигарха, который вцепился в меня мертвой хваткой, потому что ему нужна новая Маша. Только если ему нужна Маша, почему он назвал меня Викой? И про папу сказал… К горлу подкатил комок. Рак не лечится. А что, если…если папа умрет?

Эта мысль окончательно выбила меня из колеи. Внутри все обмерло от страха. Схватив в руки свой айфон, я принялась набирать номер отца. Потом вспомнила, что в десять часов утра у него пара. Он не берет трубку, когда читает лекции в академии.

Позвонила бабушка. Сама. Видимо, почувствовала мою нервозность.

— Ксюша, ну, как первый эфир? Знаешь, у меня сердце не на месте. Все кажется, может, не нужна тебе эта работа на телевидении?

— У меня теперь другая работа, ба. Нет никакого телевидения.

— Какая такая другая работа? — насторожилась она.

— Не очень обременяющая, но щедро оплачиваемая. Иру помнишь?

— Эту вертихвостку? Конечно, помню! Девушка-беда, а не подруга! Того и гляди, вляпаешься с ней в очередную нехорошую историю!

Ух, как бабуля права… но ничего не поделаешь. Договор на год я уже подписала.

— Ира позвала меня в свою компанию.

— К этим ювелирщикам, что ли? Да там одни бандиты работают, Ксюша! Что тебе делать среди них?

— У них хотя бы зарплаты платят, — вздохнула я.

— И кем ты туда устроилась?

— Финансовым аналитиком, — солгала, даже не моргнув. «Анализировать чашки кофе по утрам», — тут же добавила про себя с ядовитым сарказмом.

— Ого… И, что, тебя взяли? Без опыта работы? — дотошно допытывала меня бабуля.

— Да. На испытательный срок. Как сказал их генеральный, красные дипломы на дороге не валяются.

— Не нравится мне все это, Ксюша.

А как мне не нравится, бабуленька… если бы ты знала!

— Ба… скажи, с папой все в порядке? — желая как можно быстрее перевести тему в безопасный режим, спросила я.

— А что не в порядке?

— Нам тут из поликлиники звонили…на домашний телефон… — снова придумала ерунду я.

— И… что?

— Скажи, ты знаешь, что у него не все в порядке?

— Значит, сказали тебе, сволочи… — тихо проговорила она. — Какого черта, спрашивается!

Внутри что-то оборвалось и гулко ухнуло вниз. Значит, правда все про папу.

— У него рак, да? — едва слышно прошептала я.

— Рак, Ксюшенька… и опухоль не операбельна. Врачи сказали, нельзя ничего сделать. Слишком поздно мы спохватились. Она в таком месте, что кровотечение потом не остановишь.

— И что же…теперь делать?

— Ничего. Жить дальше, пока возможно.

Я уронила телефон себе на колени и закрыла лицо руками. Все внутри сжалось, скомкалось в один жуткий комок, и теперь уже не было никакой возможности разжать себя обратно.



Глава 9.

В отличие от Тихонова, Маша оказалась очень милой и отзывчивой. Несмотря на свое состояние, она до четырех часов дня терпеливо разъясняла мне, где и что лежит, и как надо составлять нужные письма и документы. Надо ли говорить, что в моей голове была сплошная каша даже после ее долгих пояснений? Всю оставшуюся неделю я косячила так, что Тихонов скрепел зубами в мою сторону и разве что не матерился.

Работа секретарем — непыльная и легкая? Черта с два! К концу второй рабочей недели я чувствовала себя взмыленной лошадью на скачках. А еще я все время ошибалась в документах. Бедная Маша уже нервно вздрагивала от моих истеричных сообщений в вайбере, а я все также плавала в понятиях и папках на рабочем столе.

— Ксения! Договора на магазины лежат в папке с пометкой «срочно»! — орал в переговорное устройство Тихонов в пятницу вечером. — Открой папку и просто вбей новые даты, а потом распечатай и принеси мне на подпись! Курьер ждет!

Готовая в очередной раз провалиться сквозь землю, я упорно искала на рабочем столе, пестрящим ярлыками, слово «срочно». Ярлыки плыли перед глазами, но нужная пометка никак не хотела попадаться на глаза. Готовая разреветься, в последний миг я ее все же увидела и быстро кликнула мышкой, опасаясь, как бы она не исчезла снова.

— Отнеси курьеру в холл и быстро возвращайся! — ставя свою широкую подпись на договорах с магазинами, потребовал Тихонов. — У меня есть к тебе еще одно очень важное дело.

Я обреченно сгребла бумаги и поплелась к выходу. Нет, еще одного важного дела я не переживу. Пусть он меня уволит, к чертовой матери. Я не создана для того, чтобы быть девочкой на побегушках. Даже за такую зарплату.

«Папа, Ксюша», — напомнила себе я и понуро всучила юному прыщавому курьеру подписанные документы.

С папой я так и не поговорила. Язык не поворачивался задать ему страшный вопрос. Он вертелся в голове, но произнести вслух его я так и не смогла.

«Может, на выходных…»

Неужели завтра суббота? Я не услышу резких окриков Тихонова? Не буду ощущать на себе презрительные и завистливые взгляды женской половины сотрудниц «АРТАМАСА»?

С Ирой, кстати, мы так и не пересеклись за эти две недели. Она упорно пряталась от меня, потому что боялась, а мне было некогда спуститься на восьмой этаж, чтобы устроить ей нагоняй за предательство. Комната восемьсот пять, будто находилась на другой орбите.

Я опустилась на мягкий диван для посетителей рядом с фонтанчиком. За окном все также стояла солнечная и теплая погода, но о прогулке по парку мне оставалось лишь мечтать. Я оказалась в заложниках у роскошной приемной и ее красивого и жутко напрягающего меня начальника.

Ноги в туфлях на шпильках гудели так, что казалось, отвалятся, и я всерьез задумалась о покупке удобной обуви.

— Ксюша! — рыкнул из-за приоткрытой двери Тихонов, как раз в тот миг, как я размышляла о кедах. — Хватит мечтать! Я же жду!

Черт, я забыла про его важное дело. Вернее, моя психика, желая остаться в сохранности, отодвинула его просьбу на задний план.

Собравшись, я поднялась с диванчика и поплелась в его кабинет. Наверное, он сейчас скажет, что я уволена за свои глупые промахи. Пусть увольняет.

— Садись, — указал мне на место у стола он.

Я осторожно присела на край стула и приготовилась к очередному «важному делу». Если он пошлет меня в соседнее здание, где располагается завод, я пойду босиком, честное слово.

— Ксюша, завтра вечером мне будет нужна спутница на одно важное мероприятие.

Нет, нет, нет! Завтра же суббота! Я буду лежать на диване мертвым грузом, и ничто не заставит меня встать!

— А разве суббота рабочий день? — разочарованно протянула я.

— Нет. Мероприятие не относится к работе. Оно будет проходить в боксерском клубе. На ринг выйдут два известных боксера. На одного из них наш клуб делает большую ставку. Потом будет банкет для спонсоров.

— А я вам там зачем?

— Повторяю, мне нужна спутница.

— А у вас разве нет… подруги? — стушевавшись, опасливо подняла на него глаза я.

— У меня очень много подруг, Ксюша, — улыбнулся Тихонов. — Но завтра вечером подруга мне не нужна. Мне требуется спутница. Настоящая, понимаешь?

— А есть какие-то отличия в этих понятиях?

— Да, и очень существенные.

— После всего, что я творила эти дни, вы еще хотите со мной куда-то идти?

— Ну, делопроизводство не твой конек, конечно… — внезапно он рассмеялся бархатным смехом, от которого по коже поползли мурашки. — Может, хоть в роли спутницы ты сможешь отыграть очки в свою пользу. В общем, я тебя приглашаю.

Он меня приглашает? Я не ослышалась?

— Банкет после боя будет проходить в неформальной обстановке, поэтому платье обязательно, — игнорируя мою растерянность, продолжил вещать Тихонов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но я… даже не знаю, есть ли в моем гардеробе что-то соответствующее вашему мероприятию…

Я нервничала. Однозначно, мое маленькое черное платье не подойдет для неформального банкета олигархов, которые любят делать ставки.

— Я знаю, Ксения. Поэтому ты возьмешь платье, которое я выберу. Вернее, уже выбрал.

Мои брови поползли вверх. Выбрал? Сам?

Глава 10.

Он поднялся из-за дубового стола и подошел к небольшому шкафу. Распахнув дверцы, достал оттуда запакованное в чехол платье.

— Вы знаете мой размер?

— Мне кажется, я угадал с размером, но будет лучше, если ты его примеришь.

Я нерешительно взглянула на наряд. Нервно сглотнув, перевела глаза на Тихонова.

— Смелее, Ксения. Оно не кусается, — подмигнул мне он.

— Его тоже покупала Катя? — сорвалось с губ.

— А что в этом плохого?

— Ничего, наверное. Но будет лучше, если после мероприятия его вернут обратно в магазин.

— Его не покупала Катя, если тебе будет от этого легче. Я выбрал его сам. И если тебя что-то смущает, то, да. Мы вернем его в магазин после мероприятия.

Я совсем растерялась. Взглянула на платье. Залившись румянцем, взяла наряд и вышла из кабинета.

Роскошное приталенное платье из ангоры едва прикрывало колени. Нежного пудрового цвета, оно было по-настоящему осенним. Все строго, элегантно, лаконично, и в то же самое время невероятно соблазнительно. Если Тихонов выбрал его сам, то у него, несомненно, отличный вкус.

Недавно я видела подобное платье в инстаграм, и оно мне очень приглянулось. Но цена — двенадцать тысяч рублей — для меня сейчас была неподъемной. А Тихонов, надо же, угадал.

Втянув грудью воздух, я осторожно застегнула аккуратно вшитую на спине змейку и пошла обратно в приемную.

Тихонов стоял у окна, засунув руки в карманы брюк и разглядывал залитый вечерним солнцем осенний пейзаж. Сердце екнуло где-то внутри — он был красив. За время работы я замечала только его недостатки и собственную усталость. Но сейчас, когда пятница подходила к концу и бурная деятельность в компании «АРТАМАС» понемногу утихала, во мне начала просыпаться женщина. Его стало слишком много в моей жизни. Даже по ночам в последние две недели мне снился только он. Правда, в кошмарах, но был там главным героем.

— Кажется, подошло. — Приоткрыв дверь, я неуверенно остановилась посреди приемной.

Тихонов обернулся. Сердце гулко застучало в горле, и я почувствовала, как от волнения ладони становятся влажными.

— Очень хорошо, — кивнул он. Губы дрогнули в довольной улыбке. Расстояние между нами стремительно сокращалось.

Он снова был слишком близко. Так близко, что я ощущала аромат его туалетной воды, тяжелой и сладковатой. В горле отчего-то пересохло.

— Значит, я могу снимать платье? — едва слышно спросила я и тут же еще больше стушевалась от двумысленной формулировки вопроса.

— Я могу помочь со змейкой, — сверкнул в мою сторону лукавым взглядом он.

Не дожидаясь отказа, быстро сделал шаг мне навстречу. Ладони, тяжелые и теплые, легли мне на плечи, а следом пальцы, скользнув, легко потянули змейку вниз.

— Готово, — послышался за спиной его голос, который отчего-то стал хриплым.

— Спасибо, — промямлила я и, еще больше стушевавшись, бросилась прочь из приемной.

Я ретировалась с рабочего места со скоростью света — лишь бы не пересечься с Тихоновым еще раз. Внутри все трясло крупной дрожью, а пакет, в котором лежало платье, обжигал руку. Я даже забыла, что от шпилек у меня гудят ноги. Неслась по первому этажу к выходу так, будто за мной гнались бешеные собаки.

Не знаю, что меня испугало больше — предстоящее мероприятие в боксерском клубе, или то, что он положил свои руки мне на плечи. Чувство, такое странное от его прикосновения — оно здорово меня напугало. Я что, сумасшедшая? Как можно испытывать влечение к мужчине, который, во-первых, старше меня, а во-вторых, он же далеко не принц на белом коне! Все они в боксерской лиге не принцы. В нашем городе только так делаются большие дела. Или все в шоколаде, или — вперед, на фабрику по производству постельного белья за пятнадцать тысяч. Владельцы фабрики ни с кем не дружат, они честны и бедны, как церковные мыши.

— Ксю!.. Ксю, да стой же! — раздались вопли откуда-то слева, и вскоре у обочины дороги притормозил роскошный «Nissan Juke» небесно-голубого цвета. Дверца приоткрылась, и из машины высунулась Ира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.

Вот почему каждый раз, когда Ира появляется в моей жизни, я чувствую себя Золушкой? Она катается на машине, которая стоит больше миллиона рублей, наслаждается жизнью, а я вынуждена быть заложницей Тихонова, чтобы получить проклятую зарплату.

— Ксюша! Да, остановись же!

Бросив машину открытой, Ирка выпрыгнула на тротуар.

— Слушай, — резко развернулась к ней я. — Нам не о чем разговаривать, ясно?

— Почему, Ксюша?

— Ты обещала мне, что выудишь диплом из приемной Тихонова, а вместо этого рассказала ему, где у меня собеседование! Неужели не могла смолчать?! Или тебя так задело, что я прошла конкурс на вакансию ведущей?! Чего тебе не хватает, Ира?! У тебя ведь все есть!

— Он уволить меня пообещал… — схватив меня за руку, заныла подруга. — Я его таким злым еще ни разу не видела, как в то утро, Ксю… Он, будто с катушек сорвался…орал так, что у меня чуть перепонки не лопнули!

Я остановилась и горько вздохнула. Ну, да. Могу себе представить. У хищника из-под носа увели добычу. Он хотел, чтобы Ксюша приносила ему кофе по утрам, а Ксюша решила стать ведущей новостей.

— Что ему от тебя нужно, Ксюша? — растерянно посмотрела на меня подруга. — Девочки говорят, что тебя его охрана насильно в приемную притащила. Даже блузку порвали…

— Девочки говорят правду.

— И чего он хочет?

— Чтобы я делала ему кофе ровно в девять утра.

— Только кофе?

— Надеюсь, что дальше этого не зайдет.

— Слушай, Ксюш, пойдем, посидим в баре. Девчонки каждую пятницу туда ходят. Давай, я тебя с ними познакомлю. А то этот Тихонов тебя в приемной держит и никого не подпускает. Как будто боится, что мы тебя у него украдем.

— Я не хочу в бар, Ира. Я домой хочу. У моего папы рак. А я все никак не могу найти силы поговорить с ним об этом. И от Тихонова я уйти теперь не могу. Сама знаешь, в нашей семье денег никогда не водилось. Лечение стоит дорого.

— Твой папа заболел? Какой ужас… Ну, ладно, черт с ними, с девочками. Поехали, я тебя домой отвезу?

Я ощутила, как шпильки впиваются в мои ступни. До остановки далеко. А в час пик мне придется стоять в переполненной маршрутке. Нет, такой поездки мои ноги не вынесут.

— Поехали, — согласилась я.

Ирка просияла, и вскоре мы сидели в ее роскошном автомобиле.

— Что купила? — взглянув на красивый пакет с платьем, вытянула шею моя горе-подруга.

— Платье, — отмахнулась я.

— Я в «Крафте» вещи не покупаю. Наверное, Тихонов тебе хорошо платит? — следя за дорогой, болтала она.

— Нет. Он мне еще ничего не заплатил.

— Сегодня придет аванс, не переживай. Так откуда платье?

— Завтра в платье я должна идти с Тихоновым на мероприятие в боксерском клубе. Он приказал его надеть.

— Ты? — почему-то Ира испугалась. И даже икнула.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

— Так, давай сразу начистоту, — впилась в подругу колючим взглядом я. — Что там не так?

— Да ничего особенного… Просто он всегда брал с собой Яну.

— И платья ей покупал? — чувствуя себя очень некомфортно, поежилась я. Пакет снова начал жечь руки.

— Нет. Ей не покупал, — озадаченно произнесла Ира. — Просто она его сопровождала в клуб. И виды на него, само собой, имела… А теперь он тебя решил взять. И даже платье купил…

— Платье вернут в магазин послезавтра, — перебила подругу я. — Ему нужно, чтобы я была именно в том, которое он подобрал. Вот и все. Я пойду с ним на какой-то бой, а потом меня отправят домой. А вот Яне сливать меня не советую. И вообще, кто она?

— Хорошо, что мы в бар не пошли, — угрюмо покосилась на меня Ира. — Она себе тоже платье купила. Для завтрашнего вечера. Думала, Тихонов ее, как всегда, с собой возьмет. Еще сегодня в обед дефилировала перед нами в платье и говорила, что это ее звездный час. Что в этот раз он точно не устоит, и ей удастся его заполучить.

— Так кто она? — нахмурилась я.

— Заместитель финансового директора. Очень видная фифа. Переходить ей дорогу не советую. И так все судачат, что Тихонов последнюю неделю, как с катушек сорвался. Из-за тебя, между прочим.

Теперь пакет не просто жег руки. Его хотелось выбросить из окна. Если бы не огромная стоимость платья и обещание вернуть его в понедельник, я бы так и сделала, честное слово.

— А у него с этой… Яной что-то было? — обреченно взглянула на Ирку я.

— Нет. Не было. Он не любит на рабочем месте шашни устраивать. Но она его любит, понимаешь? Безответной любовью, уже почти год. Даже представить не могу, что с ней будет, когда она узнает, что он берет завтра в клуб тебя. Уже узнала, наверное…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ира жалко улыбнулась мне и уставилась на дорогу.

— Передай Яне, что я не планирую соблазнять ее обожаемого генерального директора, — буркнула я. — Он у меня в печенках сидит. Хорошо еще, руки не распускает.

Снова вспомнилось, как Тихонов положил ладони мне на плечи и осторожно помог расстегнуть змейку на платье. Я поежилась. Вру я все Ире! Нравится он мне. Тихонов не может не нравиться! Слишком уж он притягивает к себе. Мрачный, красивый, властный… Такие хорошие девочки, как я, против воли будут лететь к нему, как глупые мотыльки. И крылышки обожгут, и сгорят заживо, а все равно будут реветь и кулаки кусать от желания побыть рядом с ним.

— Ксюш, ты осторожнее, ладно? — с жалостью посмотрела на меня Ира. — Яна, она — монстр, понимаешь? У нее дядя — глава администрации. Растопчет и не оглянется. А у тебя за спиной никто не стоит. Одна ты, Ксюша.

— А ты язык за зубами держи, ясно? — сверкнула в ее сторону полным ярости взглядом я.

— Я могила, Ксюша.

«Знаю я тебя. Скорее, меня в могилу сведешь», — подумала, и отвернулась к окну.

— Слушай, скинь мне все про эту Яну, — немного поразмыслив, попросила я.

Ира молчала. Видимо, раздумывала, как лучше поступить.

— Слушай внимательно. Мои родители очень тесно дружат с семьей Яны. Она мне не нравится, слишком высокомерная. Но я обязана с ней дружить, понимаешь? Таковы правила в нашем дурацком городе. Каждый, кто приближен к кормушке, друг другу кум и сват.

— Куда уж яснее, — горько усмехнулась я. Вспомнились обшарпанные стены родной хрущевской трешки, вечно горбящийся над конспектами папа, бабушка, считающая каждую копейку…

Стало страшно. В плохую компанию я попала. Растопчут и выплюнут. Не поморщатся. А за Тихонова еще и шею свернут. Отправит меня эта Яна в реку рыбок кормить, и никто не вспомнит.

— Я тебе в личку вконтакте ее аккаунт скину, ты осторожно с фейка войди и посмотри, — притормозив возле моего подъезда, сбивчиво заговорила Ира. Достала свой айфон последней модели и быстро что-то сбросила мне через социальную сеть.

— И вообще, Ксю, будь осторожна. Я тебе все, что в отделе будет твориться, расскажу. Если что — я на твоей стороне. Но, сама понимаешь, у родителей бизнес. Без дружбы с администрацией никак.

— Понимаю. Спасибо, что подбросила.

Я потянулась к ручке дверцы.

— Ксюш… мне жаль, что с папой твоим так вышло, — грустно улыбнулась на прощание подруга.

— Мне тоже.

Внутри все сжалось, и я быстро выбралась из машины. Меня душили слезы. Я не хотела, чтобы их кто-то видел. Почему в жизни все так несправедливо? Отчего болеют те, кто не в силах заплатить за лечение?

Зайдя в подъезд, стянула ненавистные туфли и зашагала на четвертый этаж босиком, растирая по лицу слезы.



Глава 12.

В приемной воцарилась неприятная тишина. Тихонов поморщился, будто от зубной боли. Он не любил тишину. А последние несколько дней он начал ненавидеть и вечера. Все эти наполненные дорогой выпивкой и красивыми девочками рестораны, сауны, кабинки для вип-персон, беспрерывное хвастовство деловых партнеров, у которых развязывался язык после второй порции крепкого виски. Пить они не умели. Как и держать язык за зубами, и следить за весом. Обрюзгшие и распущенные, они изменяли женам, кичились победами на стороне и перемывали кости всем, кому не лень.

Тихонова боялись. Он являлся фигурой мрачной и темной. Он ни с кем не водил распространенного в городе панибратства. Он заработал свое состояние в тех местах, которые остальные приближенные городской элиты видели только в новостях. У него имелось охранное агентство, сколоченное из отпетых боксеров, которых он лично тренировал, натаскивая так, как учили спецназ в горячих точках. Рядом с ним болтали намного меньше, но опять же, до третьей и четвертой порции виски. В большинстве случаев при нем лебезили, желая завести знакомство и получить покровительство, но он очень редко одаривал льстецов своим вниманием. «За все надо платить» — именно таким был его девиз, и он от него никогда не отступал. От жаждущих помощи он требовал расплаты по всем счетам.

Вот и когда Ксения попросила вернуть платье в магазин, спокойно принял ее отказ. Хотя изначально предполагал сделать ей подарок. О чем он думал, когда покупал платье? Что она обрадуется? Ему казалось, должна обрадоваться. Каждая девушка в городе была бы рада такому приглашению. А Ксюша испугалась.

К ней вообще не подступиться.

«Как оголенный провод, честное слово!» — недовольно пробурчал про себя Тихонов. Кажется, коснешься ее — и тебя убьет электрическим разрядом. Ясно, что она на него обижена. Он лишил ее мечты, да еще и новость про отца преподнес самым некрасивым образом.

Отпустить бы ее, да он не мог. При взгляде на нее что-то переворачивалось внутри. Нет, того самого урагана, который захватил семь лет назад и привел к страшной трагедии, уже не было. Было что-то другое. Цепкое, крепкое. Оно заставляло держать Ксению рядом с собой, не отпуская даже на соседний этаж. Ему не хотелось ее ни с кем делить. Не хотелось знакомить. Ксюша — его. И точка. Ничьей больше она не будет. Пусть немного обвыкнется, расслабится. И тогда он перейдет в наступление. Она не отвертится. Потому что в городе Тихонова боятся все. От него не скрыться, не спрятаться. У него в распоряжении отлично натренированная армия личных сотрудников, готовых сражаться не хуже спецназа, и пухлые папки уголовных дел с грифом «совершенно секретно». Эти папки прижмут к стенке любого. Кто не хочет по-хорошему, согласится по-плохому. Или отправится на нары. Тихонову было незнакомо слово «жалость».

Нечто похожее он испытывал только по отношению к отцу Ксюши. Он всегда делил окружающих людей на «своих» и «чужих». Отчего-то Ксюша и ее едва сводящая концы с концами семья была «своей». А все остальные — лебезящие и тянущиеся к нему жаждущие покровительства богатые шуты — «чужими».

Ее отцу по-настоящему не повезло. Опухоль не операбельна, распустила щупальца повсюду, и скоро, очень скоро так отчаянно цепляющийся за жизнь преподаватель академии угаснет. Химиотерапия не дала нужной поддержки. Организм очень ослаблен, возможна только поддерживающая терапия, а значит, Ксюшу ждут совсем невеселые времена.

Если бы Тихонов мог, он бы помог с лечением. Конечно, он сделал бы это тайно, так, чтобы она никогда не узнала. Но в данной ситуации медики были бессильны. А значит, его материальная помощь не требуется.

Стук каблучков вырвал его из невеселых размышлений. Ксения, что ли, вернулась? Нет, Ксения бежала от него, как черт от ладана. Вряд ли она вернется. Да и стучит каблучками Ксения по-другому. Кому он понадобился в пятницу вечером?

Тихонов оторвался от экрана компьютера и приготовился ждать.

Ждал недолго. Дверь распахнулась и на пороге появилась Яна.

Он разочарованно выдохнул — «чужая». В последнее время она не давала ему прохода. Навязывалась, слишком активно, так, как он ненавидел. Ему нравилось добиваться. А вот доступных женщин Тихонов не любил. Он знал, что ей от него нужно. Она хочет взаимности. Она уже подсчитывает, сколько получит привилегий, если станет его любовницей. Но она не станет. Она ему не интересна.

— Руслан, приветик!

Светлые волосы идеально уложены. Губки бантиком, брови тщательно подведены мастером. Лицо с обложки журнала. Платье. Новое, облегающее. Черное. С глубоким вырезом в области груди. Великолепное платье, купленное за бешеные деньги. Для него купленное.

— Привет, — озадаченно потер подбородок он и вальяжно откинулся назад в своем огромном кожаном кресле.

Ты по какому вопросу? — блеснул в ее сторону любопытным взглядом.

Она обогнула квадратный стол и подошла к нему. Слишком близко, так, как он не любил.

— Думала, может, ты уже закончил? Здание почти пустое. Пойдем, выпьем чего-нибудь в «Тресте»?

«Трест» — роскошный ресторан, где в пятницу вечером любила ужинать городская элита. Яне надо попасть туда с ним, Тихоновым. Чтобы засветиться. Показать, кто в городе хозяйка. Кто правит балом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Прогнившим насквозь балом, в котором участники банкета трясутся за свои грешки и больше всего на свете боятся, что их махинации раскроют», — набрав полную грудь воздуха, подумал Тихонов.

— Я планировал поужинать в китайском ресторане, — в серых глазах замелькали смешинки. — Если хочешь, можем поесть там.

— Но это же забегаловка, а не ресторан! — возмущенно фыркнула Яна. — Идем в «Трест». Будет много интересных людей. Мои родители сегодня там ужинают. Ну, же Русланчик…

Она захлопала длинными ресницами и умоляюще сложила ладони домиком.

— Нет, Яна, — излишне резко отрезал он. Будто отрубил.

— А… как же завтрашний бой? Это платье подойдет для мероприятия?

— Завтра я беру с собой другую спутницу, — широко улыбнувшись, взглянул на нее он.

— Как… другую?

Смертельная бледность выдавала, что в один миг рухнули все ее надежды. Красивые глаза наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.

— У меня есть спутница для завтрашнего вечера. Ты свободна.

— Но ведь… я сопровождала тебя последние несколько месяцев!

— И что? Я решил сменить декорации. Если хочешь посмотреть бой, могу предложить два билета. Пригласишь еще кого-нибудь.

Он с усмешкой открыл верхний ящик стола и достал оттуда два билета.

— Держи. В качестве компенсации за потраченное на меня время.

Сжав кулаки так, что красивые алые ногти впились в ладони, Яна с трудом сглотнула оскорбление. Гордая, да. А сглотнуть придется. Потому что с Тихоновым ссориться невыгодно никому.

Она молча сгребла билеты. Взглянула на него еще раз растерянно, будто ей только что отвесили пощечину, и быстро зашагала к выходу.

Тихонов презрительно хмыкнул и захлопнул ящик. Выключил компьютер, и вскоре тоже покинул приемную. Его планы нисколько не изменились. Он собирался ужинать в китайском ресторанчике. В полном одиночестве, среди незнакомых с его персоной людей. Это был его личный каприз — ненадолго отказаться от привилегий и затеряться среди столиков с коробкой лапши. А после — в боксерский клуб. Выслушать отчет управляющего о готовности к завтрашнему бою. На цокольном этаже, в тире, разрядить полную обойму последней модели пистолета «ТТ», любимого оружия спецназа, по мишеням. Это намного приятнее, чем весь вечер сидеть в «Тресте», слушать ерунду и ощущать поглаживания Яны под столом.

С некоторых пор он хотел только одну женщину. Ту, которая совсем недавно бежала прочь из его кабинета. Он не успокоится, пока не получит ее всю, без остатка. А пока она не готова к такому повороту событий, лучше в клуб.



Глава 13.

В квартире отчего-то повисла тяжелая тишина.

— Ба, ты дома? — громко спросила в приоткрытую дверь маленькой кухни и осеклась. Вместо бабушки там сидел папа.

Сердце застучало и болезненно сжалось.

— Па, привет, — как можно бодрее, улыбнулась я.

— Привет, — он улыбнулся в ответ, но как-то жалко. Впервые рядом не было старенького ноутбука. Он просто сидел и таращился в кружку с чаем.

Я опустилась на стул рядом.

— Как дела на работе?

— Нет больше работы, Ксюша.

— Почему?

— Сегодня была последняя лекция. Слишком тяжело стало их вести.

Внутри что-то оборвалось. Зачем академии больной преподаватель?

— Может, так даже лучше? Займешься тем, до чего всегда не доходили руки. А работать я буду. У бабушки пенсия есть. Проживем как-нибудь, — натянув на лицо глупую улыбку, начала сбивчиво говорить я.

— В академии осталась вся моя жизнь, Ксюша. А теперь как же? Без студентов, без лекций?

— Придумаем что-нибудь.

В телефоне щелкнуло сообщение. Я взглянула на экран. Пришел аванс. Ира не обманула. Целых двадцать тысяч рублей. Для меня в моем нынешнем положении — почти состояние.

— Ну, вот, видишь, мне зарплата пришла, — просияла я. — Давай, что из лекарств купить нужно?

— В онкоцентре выдают бесплатно. Но квот слишком мало, — покачал головой отец. — Квоту может получить только тот, кого комиссия посчитает достойным. А там таких, достойных, знаешь, сколько?

— Давай купим самое необходимое. К чему ждать эту квоту?

— Если купим один раз, они квоты не дадут.

— Что за ерунда?

— Не ерунда, Ксюша. Узнают, что мы можем платить, и не дадут.

— Так что же теперь, ждать, когда процесс станет необратимым?

— Подождем неделю. Если квоту не дадут на следующий прием, заплатим.

— Но неделя — так много!

— Ничего. Я потерплю.

Мне стало плохо. По-настоящему. Горло перехватило спазмом и стало нечем дышать.

— Ерунду несет, — бормотала бабушка поздним вечером на той же кухне, когда отец ушел спать. — Вбил себе в голову, что ему бесплатно лечение дадут. Не дадут же! Я вот думаю, Ксюша. Что, если квартиру продать? Мы в однушке уживемся? А остаток суммы пустим на лечение.

В однушке? В одной комнате с больным папой и бабушкой?

— Я не знаю, ба… — как будто в спину медленно вбивали кол, и она становилась деревянной. — Честно, не знаю. Если считаешь нужным, выставляй на продажу. Только ведь разрешение папы тоже потребуется. А он не согласится.

— Это моя квартира. Не папина, — зло рыкнула она.

В глубине души зашевелилась догадка — отчаяние бабушки на самом пике. Папу не вылечить. Продадим квартиру, трясущимися руками снесем деньги в онкоцентр, а потом… финал один.

Стало тошно. От того, что, как ни крути, а выхода нет.

Я поплелась в свою спальню. Включила сотовый телефон, пытаясь отвлечься от жуткой реальности. Странный аккаунт просился в друзья. Вроде Ира. Ее лицо на аватарке, глупая улыбочка.

«Ксюша, меня взломали. Прими в друзья мой новый аккаунт».

Взломали? Иру? Возможно, и взломали. Она же целыми днями в соцсетях зависает.

«Хорошо…» — написала ответ. Приняла в друзья. «Ну, как работается? Тяжелая неделька выдалась, да?»

Поговорили же вроде вечером. И про работу, и про все остальное.

«Ир, ты с луны свалилась, что ли? Или пьяная?» — пишу ответ.

«Нет, что ты. Просто волнуюсь за тебя. Руслан на тебя не сильно давит? Он это умеет». Веселые смайлики.

Озадачила. Пытаюсь вспомнить, кто такой Руслан. Черт, да это же Тихонов! Руслан Георгиевич. Почему у меня из головы всегда вылетает его имя?

Только Ира генерального Тихоновым называла. Значит, не Ира ко мне в друзья попросилась.

По спине пробежал холодок. Начала листать ленту, чтобы найти старый Иркин аккаунт. Взломан. Собачка и надпись, что аккаунт заморожен из-за странной активности.

Я напряглась. Вернулась в сообщения с новой «Ирой».

«Ты про Руслана Георгиевича? Сложно с ним, да. Думаю, я долго не продержусь. На планерке очередной он меня и уволит».

«Да, ладно… вот так и уволит? А разве завтра не ты идешь с ним в клуб?»

«Приказы Тихонова не обсуждаются».

«Так он тебе приказал?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Да, приказал. Сама знаешь, ему поперек слово не вставишь».

«Вот оно что… ты только осторожно там, ладно? Не пей шампанское, в него могут что-нибудь подсыпать. Они все там немного повернутые, эти богатенькие дяди, у которых слишком много денег. Не успеешь оглянуться, по рукам пойдешь».

Что за ерунда? Кто мне пишет?

«А уж ни Яна ли?» — скользнула догадка.

«Не переживай, я не пью. Совсем», — написала ответ. И тут же приписала: «спокойной ночи».

«И тебе спокойной», — любвеобильный смайлик. Еще один.

Вот и добралась до меня Яна. Как легко! Как просто — в личные сообщения!

Я осторожно удалила ее из друзей и закрыла свой аккаунт для сообщений от незнакомцев.

Только вряд ли ночь может быть спокойной. От усталости закрываются глаза, а сон не идет.

Выключила ночник и закрыла глаза. Сон постепенно затягивал в свои сети. Передо мной стоял все тот же Тихонов. Его руки на моих плечах скользили к замку на платье, тянули его все ниже, поглаживали обнаженные плечи, спину, нащупывали застежку на красивом бюстгальтере… А я, глупая дурочка, сгорала от волшебства, которое закручивалось внизу живота и отбрасывало волшебные волны по всему телу.

«Надо будет завтра его попросить… — замелькали в тяжелой голове мысли. — Попросить отпустить меня в понедельник на полдня… Схожу к папиному лечащему врачу в онкоцентр. Узнаю сумму и выкуплю лекарства, на которые нужна квота. Возможно, на первое время денег, что я получила, хватит. А не хватит, попрошу у Иры. Она мне не откажет, даст взаймы…не даст, кредит возьму. В конце концов, кредит — не так страшно, как потерять квартиру».

Глава 14.

Я дико нервничала. Не удержалась, сходила утром в салон. Мне покрасили волосы и сделали сногсшибательный маникюр. Насыщенно-бордовый цвет ногтей очень хорошо сочетался с платьем. Я выглядела потрясающе, как с обложки журнала. Что ж, пусть Тихонов гордится, что у него такая красивая спутница.

Как назло, с обеда испортилась погода. Порывами дул ледяной ветер, а сизые тучи скрыли солнце под своим плотным покровом. Вечер неумолимо приближался, стрелки часов неслись вперед, и я достала из шкафа проклятое платье, которое надо было вернуть в понедельник. Надела под него красивое белье и колготки — так, на всякий случай. Поправила прическу и вышла в прихожую.

— Ксюша, ты куда собралась? — остановившись в дверях кухни, окинула меня скептичным взглядом бабушка.

На бой. В боксерский клуб, — отмахнулась я и подвела губы блеском.

— Куда? — испуганно переспросила она.

— По работе надо, ба. Руслан Георгиевич просил помочь.

— Что за работа в субботу вечером?! Все нормальные люди в это время отдыхают!

— Бабуль, у нормальных людей зарплата три копейки, — начала закипать я. Мне не нравились ее допросы.

— Не нравится мне твоя работа, Ксения! И начальник твой новый, ой, как не нравится! От такого ничего хорошего не жди!

Я сглотнула. Ксенией бабушка называла меня исключительно в случаях, когда злилась.

— Ба, я пойду в клуб. Ничего особенного — просто очередное спортивное мероприятие. Обещаю, в одиннадцать часов вечера буду дома.

— В десять чтоб была! И не вздумай там пить с ними! Еще подсыплют чего в напиток!

Я подвела глаза к потолку и дернула с вешалки коротенькое шерстяное пальто. Застегнула высокие сапоги — далеко не красные, конечно, но тоже очень соблазнительные, — подхватила сумочку и быстро ретировалась из квартиры.

Вышла из подъезда и осмотрелась по сторонам.

Долго ждать не пришлось. Сверкающий черный внедорожник, свернувший с главной дороги к подъездам, узнала сразу. Он остановился у тротуара, и щелкнула бронированная дверь. Сердце дико заколотилось в горле. Даже не знаю, от чего. От предчувствия встречи с Тихоновым, или от страха. Но казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди и останется на неровном асфальте.

Сглотнув, я робко шагнула к машине. За рулем был сам Тихонов. Охраны не было.

— Ну, что ты там жмешься, Ксения? — окинув меня цепким, оценивающим взглядом, усмехнулся он. — Давай, садись. А то замерзнешь — стоять в таком тонком пальто на ветру.

Я шагнула навстречу, и вдруг осознала — назад пути нет. Отступать некуда. Обернулась в последний раз на покосившуюся дверь старенького подъезда, будто ища поддержки, и обреченно выдохнула. Некому меня там поддерживать.

Втянув грудью холодный воздух, чтобы хоть как-то унять биение сердца, юркнула в приоткрытую дверь и устроилась на переднем сидении рядом с ним.

Дверь тут же захлопнулась. Меня обволокло приятное тепло, аромат корицы, сладковатая туалетная вода Тихонова, и отчего-то это все очень нервировало.

Сейчас он не был злым. Скорее, расслабленным. Я притихла и из-под опущенных ресниц осторожно изучала его самого. С другой, неведомой ранее стороны.

Тихонов посмотрел на меня. Пронзительным, острым взглядом. Будто прощупывая.

— Руслан Георгиевич, можно, я в понедельник до обеда отлучусь ненадолго?

Жутко нервничая, начала теребить замок лаковой сумочки. Вдруг откажет?

— Куда? — угрожающе приподнял бровь он.

— В онкоцентр. Там квоты дают на бесплатные лекарства только тем, кто достоин… квот мало, а достойных очень много. Папа сказал, что будет ждать квоту. А я хочу узнать, сколько стоит то, что так нужно папе.

— В обход него, значит? — усмехнулся Тихонов.

— Вроде как в обход, да.

— Тарас тебя отвезет. Придешь на работу, распечатаешь два договора с Прагой и поедешь. Меня утром не будет. Но к обеду вернись, к нам чехи прибудут с деловым визитом.

— Спасибо, — я выдохнула, и даже немного расслабилась.

Как гора с плеч.

— Руслан Георгиевич, а почему вы Яну с собой не взяли?

Брякнула, и осеклась. Даже сердце на миг остановилось. Что я несу, дура?

Вжалась в сидение, ожидая очередной вспышки его ярости, и замерла.

Он уже собирался завести машину, но резко остановился.

— Хочешь правду услышать? — угрожающе приподняв бровь, пронзил меня острым взглядом серых глаз.

— Да, — меня затрясло, но я выдержала его взгляд.

— Мне нужна ты, Ксюша. Только ты. По-настоящему, понимаешь?

Внутри что-то обмерло. Язык примерз к нёбу. Жалко задрожали руки. По-настоящему нужна я? Нет, он мне, конечно же, не противен, и даже чем-то нравится. Но «по-настоящему»! Это же, как… как душу дьяволу продать. Навсегда, без права на свободу выбора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну, что ты так испугалась, Ксюша?

Разочарованно выдохнув, Тихонов продолжал сверлить меня цепким взглядом.

— Или есть у тебя кто?

— Н-нет никого… — жалко промямлила я и уткнулась взглядом в свои дрожащие руки.

— А был? Замуж звал? Ты ведь красивая…

— Никого не было.

Щеки вспыхнули от смущения и странного, непонятного стыда. Я пялилась на свои красивые ногти, желая провалиться сквозь землю.

Тихонов вдруг усмехнулся.

— Вот оно что… — мягко проговорил он. — Ладно, не нервничай так, а то в обморок упадешь.

К обмороку я была близка, как никогда. Мне было жутко стыдно. За свое признание, за смущение.

Он положил свою ладонь — широкую и теплую — на мои дрожащие руки и улыбнулся.

— Ну, же, поехали в клуб, Ксюша. Там будет интересно.

От его прикосновения я вздрогнула. Глаз не поднимала, слишком страшно, слишком неловко мне было смотреть ему в глаза.

Несколько мгновений спустя он убрал свою ладонь и включил зажигание. Из колонок полилась мелодия какой-то очень знакомой американской песни. Машина завелась с полоборота и сорвалась с места.

Глава 15.

Мне никогда не были интересны силовые виды спорта. Бокс — и подавно. Но я пришла на бой с Тихоновым, и он ждал от меня поведения на уровне. Я крепко сжимала его локоть и старалась бесстрастно смотреть по сторонам. Кто бы знал, что внутри у меня бушует дикая и необузданная паника.

Бой был официальным, Тихонов выступал одним из спонсоров, и перед началом мероприятия его со всех сторон обступили журналисты.

Стандартный набор вопросов — каким господин Тихонов видит исход поединка, делает ли он ставки на своего протеже. Фотоаппараты сверкали вспышками, а телекамеры неотрывно преследовали нас до самого входа в небольшой спортзал, где должен был проходить бой. Я старалась вести себя, как английская королева, холодно и учтиво, но внутри расползался дикий страх. Вокруг были только чужие лица — разодетые в пух и прах женщины, уверенные в себе мужчины. Все лебезили перед Тихоновым. Смотреть на откровенное преклонение было противно. Оно было насквозь фальшивым. Они лебезят, потому что боятся. Если вдруг он оступится, они первыми набросятся на него и начнут вонзать острые ножи в спину. Никто не протянет ему руку помощи.

У нас были самые близкие к рингу места, и когда первая кровь окрасила маты, меня чуть не стошнило. Впившись пальцами Тихонову в руку, зажмурилась.

— Это просто бой, Ксюша. Они знают, на что идут. Их тренируют каждый день, — накрыв теплой ладонью мои ледяные от страха пальцы, успокаивающе проговорил он.

— Не могу видеть кровь, — отвернувшись к его широкому плечу, пробормотала я.

— Возьми себя в руки. Помни — это всего лишь развлечение.

— А сломанные кости и разбитые лица тоже развлечение?

— Иногда бой может привести к летальному исходу. И это тоже развлечение, Ксюша. За него щедро платят. Бойцы знают, на что идут.

Толпа зрителей взорвалась радостным ревом.

— Да! Красавчик! Молодец, Митя! — не своим голосом заорал мой спутник и, подскочив со своего места, захлопал в ладоши вместе со всеми.

Я заставила себя посмотреть на ринг. Второго бойца отправили в нокаут, и он, окрашивая багряной кровью маты, лежал без движения. Судья свистел в свисток, комментаторы что-то говорили, телекамеры сверкали вспышками, а у меня, вставшей вслед за Тихоновым со своего места, подогнулись колени.

Сжав кулаки, я мысленно приказала себе стоять. Стоять до самого конца, что бы не случилось.

После боя был ресторан, где Тихонов, как спонсор победившего бойца, сорил деньгами направо и налево. Его деловые партнеры, почти все с красивыми спутницами, пели ему оды во славу и нахваливали элитных бойцов «Феникса». Тут же заключались крупные контракты на охрану закрытых для простых обывателей территорий. Давясь безумно дорогим шампанским из элитной французской винодельни, я начинала понимать, что бой — очень хорошо спланированная пиар-акция во имя охранного агентства. А то, что кому-то проломили череп, отправляя в нокаут — это так, мелочи. Бойцы знают, на что идут. Им за это платят.

— Ну, Руслан, давай же выпьем за твою спутницу, — достаточно сильно опьянев от дорогого американского виски, махнул рукой один из крупных заказчиков. Горящий похотью взгляд скользнул по моей фигуре, по стройным ногам, и он поднял полный стакан. — За такие ножки пью до дна!

Тихонов холодно улыбнулся и приподнял бокал с шампанским. За весь вечер он почти ничего не пил. Ради развлечения пару раз пригубил вместе со мной шампанское.

— Ну же, скажи, где ты ее взял? — к неудовольствию женской половины бросились рассматривать меня все участники банкета.

— Где взял, там больше нет, — холодно рыкнул мой влиятельный спутник и властно притянул меня к себе, давая понять — обсуждение моей персоны окончено. Все сразу заткнулись, и разговор плавно перетек в другое русло.

Расходились все уже далеко за полночь. У меня на душе было неспокойно. Бабушка вряд ли очень рада, что в десять и в одиннадцать часов вечера ее внучка не вернулась домой.

Тихонов открыл мне дверцу своего внедорожника, и я быстро забралась внутрь.

— Что ты напряженная такая, а, Ксюша? — вставляя ключ в зажигание, покосился на меня он.

— Бабушка с ума сходит, наверное. От того, что я в десять часов вечера домой не пришла.

— Ну, тебе ведь не шестнадцать лет, чтобы она волновалась.

— Не шестнадцать, знаю. Только… из-за папиной болезни у нас в семье все нарушения режима воспринимаются очень болезненно.

— Ты ей сообщение отправляла, что задерживаешься?

— Отправляла.

— А она что?

— Не ответила. Злится, наверное. Она всегда так делает. Не отвечает, когда злится на меня.

— Ладно, расслабься. Все хорошо же. Отвезу тебя прямо к подъезду. И в понедельник, слышишь, одна ни в коем случае не езди. Только с Тарасом. Он тебя ждать в приемной будет.

— Хорошо.

Машина тронулась с места и понеслась по пустым ночным дорогам в сторону моего дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кое-как подъехав к забитому поставленными на ночь машинами тротуару, Тихонов выключил зажигание.

— Ну, так что, Ксюша? — улыбнувшись, лукаво взглянул на меня он. — Что мы с тобой делать будем?

Я молчала. Сердце бешено колотилось в груди. Так бешено, что казалось — вот-вот выпрыгнет.

Тогда он склонился ко мне. Коснулся губами моих губ. Я вжалась в сидение и затихла. Поцелуй, властный и наглый, обрушился на мои губы, и я издала беспомощный стон. Язык, дерзко рвущийся в мой рот, скользил, играл — и я сдавалась. Постепенно, вздох за вздохом, отдавалась во власть его прикосновений.

— Как хотите… — задыхаясь от странного возбуждения, прошептала в ответ. — Только чтобы семья моя ничего об этом не знала. Нам сейчас и так тяжело. Мой папа не переживет, что его дочь по рукам пошла…

Тихонов отпрянул от меня так, будто я отвесила ему хлесткую пощечину. В глазах ледяной сталью мелькнула ярость, и я почувствовала, как от страха сердце ухнуло куда-то вниз. Распахнула дверцу, пока он не выплеснул на меня свою злость, и бросилась бежать между натыканных на тротуаре машин.

Мне повезло — бабушка сделала вид, что не слышит, как я вернулась. Закрывшись в своей комнате, сбросила пальто, сапоги, швырнула на пол дорогое платье и, опустившись на пол в одном белье, беззвучно заревела от бессилия.

Глава 16.

…Швырнула, будто плюнула, гадкие слова, и сбежала. Тихонов стукнул мощными кулаками по рулю. Ярость взрывалась волнами, заставляла долбить по рулю снова и снова, но это никак не могло помочь сложившейся ситуации. Он ведь хотел ее. Хотел так сильно, как никого другого. А она…

Будто собаке, кость ему бросила. «Хотите, берите, вы же не отстанете». Только Тихонову подачки не нужны. А от нищей девчонки, у которой умирает от рака отец, тем более. Он не скотина какая-нибудь, чтобы ее беззащитностью пользоваться.

«Знала, на чем играть, маленькая дрянь», — мелькнуло в мыслях. И главное — интуитивно верную партию сыграла. Но своей фразой она его только еще больше распалила. Теперь он хотел ее так сильно, что сводило скулы.

Если бы такие слова сказала какая-нибудь другая, из тех, «чужих», Тихонов бы не медлил с ответом. Сломал бы, и выбросил, не поморщившись. А Ксюша была из «своих». Из тех, кого он не мог ломать. Но и отпускать ее он не собирался.

«Ничего, еще немного подождем, — скрепя зубами, подумал Тихонов. — Сдашься, никуда не денешься». Включил зажигание и на бешеной скорости погнал машину по ночным дорогам в сторону своей роскошной холостяцкой квартиры.

* * *

Понедельник начался сумбурно. После обеда ждали с визитом чехов — их заинтересовала ювелирка «АРТАМАСА», и некоторые эксклюзивные украшения они хотели продавать у себя в Праге. Тихонова же привлекали чешкие гранаты. Малиново-красные, яркие — оформленные в золото и серебро — эти камни давно будоражили его воображение. Запустить линию высококачественной продукции, рекламу, задать нужное направление в моде — и прибыль не заставит себя ждать.

Ксения задерживалась. Тарас отзвонился, сообщил, что она в очереди сидит. Нервничает, что так долго.

— Скажи, пусть сидит, — приказал Тихонов. — Там очередь из смертников состоит. Нельзя поперек тех, у кого надежда только на прием, идти. Постарайтесь к двум часам вернуться. Как раз чехи прибудут. Надо будет чай-кофе организовать.

Он все еще злился на Ксюшу. Так сильно злился за те слова, что хотелось схватить ее за плечи и как следует потрясти. Чтобы больше не говорила ерунды.

В полдень Тихонов решил спуститься в ресторан на первом этаже, пообедать. Поправив стильный пиджак роскошного костюма, надетого специально к приезду важных гостей, закрыл двери своего кабинета и отправился вниз. На выходе из лифта заметил интересную старушку в темно-красном пальто и смешной шляпке из твида. На шляпке красовалась тщательно вырезанная розочка. Сжимая в сухонькой руке длинный старинный зонтик и саквояж, старушка ругалась с охранником.

— Мне нужен самый главный начальник ювелирного завода «АРТАМАС»! Немедленно! — размахивая зонтом, громко требовала она.

— Какой главный, бабуля? У нас вход по пропускам! Да и генеральный директор так просто посетителей с улицы не принимает! Идите уже домой!

— Не уйду! А не пропустите — в полицию пойду жаловаться!

Что-то знакомое кольнуло в груди — старушка была из «своих». Тихонову даже понравилось то, с каким упорством она сражалась с бесчувственным громилой за свои права, и он подошел.

— А зачем вам самый главный начальник, бабушка? — засунув руки в карманы брюк, с любопытством взглянул на посетительницу Тихонов.

— Как, зачем? Он внучку мою в заложницах держит!

— Как, в заложницах, бабуля? — Тихонова начал разбирать смех. Он догадался, что перед ним бабушка Ксении. Было что-то общее в профиле, да и под описание грозной родственницы, которая ждала внучку к десяти часам вечера дома, бабуля очень даже подходила.

— А вот так! — старушка развернулась к нему. — Какой же нормальный начальник заставляет работать по субботам до полуночи работать?!

Она смотрела на него еще несколько мгновений и узнала.

— Ах, ты, прохвост! Да это же ты и есть!

Размахнувшись, бабуля с силой ударила его зонтом. Попала по плечу, да так ощутимо, что от неожиданности он вздрогнул.

— Знаешь, чем я в школе таких нерадивых, как ты, гоняла? У меня палка дома до сих пор стоит! Жаль, что не захватила! — продолжая колошматить его зонтиком, брызгала ядовитой слюной она.

Подоспела охрана. Под любопытными взглядами проходящих мимо сотрудниц из бухгалтерии охранники начали оттаскивать ее от Тихонова.

— Не смей к ней прикасаться, змей! Ясно тебе?! Иначе я от твоего офиса камня на камне не оставлю! Ксюшу мою я не для того растила, чтобы вот такие, как ты, потом лапы свои загребущие к ней тянули!

Тихонов растерянно потер ушибленное плечо. На них таращились со всех сторон. Кто-то бурно шептался, кто-то щелкал из ряда вон выходящее происшествие на сотовый телефон.

Два огромных охранника упорно тащили брыкающуюся старушку к выходу. Тихонов что-то тихо сказал третьему, стоящему на вахте. Тот понимающе кивнул и перешел в наступление на любопытствующих. Особо рьяно щелкающего камерой схватил за грудки и швырнул телефон о пол. Тихонов с презрением подошел. Наступил на дорогостоящий айфон подошвой сверкающей кожаной туфли и поднял тяжелый взгляд на уличенного в чрезмерном любопытстве сотрудника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Алексей, вы здесь больше не работаете, — громко, чтобы слышали остальные, произнес он. Следом раздался хруст несчастного телефона.

Алексей, мгновенно побледневший, бросился извиняться.

— Больше не повторится, Руслан Георгиевич! Клянусь, не повторится!

— Через полчаса чтобы вас здесь не было! — грубо перебил его Тихонов.

Девицы из бухгалтерии, испуганно хлопая глазами, взирали на погибший айфон и не смели шевелиться.

— Руслан Георгиевич, с нарушительницей что делать? — спросил один из охранников, держащих проворную бабулю, застывшую в удивлении от такой расправы.

— Отпустите, — махнул рукой он.

Те разжали тиски и выпустили старушку.

— А вы, уважаемая, впредь держите себя в руках, — хмуро буркнул Тихонов. — Никто вашу внучку не трогал. Нечего здесь клоунаду устраивать, у нас серьезная организация. Идите домой, подобру-поздорову.

И пошел к выходу, в сторону ресторана. Только есть расхотелось. Событие произошло из ряда вон. Запретить всем болтать невозможно. Еще неделю шептаться в курилке будут, что на него в фойе напала старушка, и что Алексей лишился своего рабочего места и айфона, купленного в рассрочку на два года.

Глава 17.

Ксюша вернулась в половину второго. Тихонов все думал, что с ней делать. «Выгнать бы к чертовой матери следом за бабкой», — услышав робкий стук каблучков в приемной, подумал он.

Она пришла к нему сама. Несмело постучала в приоткрытую дверь и шагнула на порог кабинета. На подносе был горячий кофе и свежие булочки из ресторана.

Тихонов оторвался от образцов ювелирной продукции, которую собирались показывать партнерам из Праги, и поднял на нее тяжелый взгляд.

— Ну, что ты там выходила, Ксюша? — откинувшись назад в кресле, поинтересовался он. Слишком грубо поинтересовался, все еще испытывая в глубине души горькую обиду.

Она подошла к столу, поставила перед ним поднос и села напротив. Плечи опущены, а в глазах застывший ужас.

— Там… запах… — сказала, и губы задрожали.

— Что? Какой запах? — непонимающе приподнял бровь Тихонов.

— Запах умирающих людей. Их там десятки… я никогда не видела столько умирающих людей сразу… Они смотрели на меня с такой обреченностью, с завистью, что ли… что я живая… что здоровая…

Всхлипнула, и слезы покатились ручьями.

— Отставить истерику! — от неожиданности подскочил в своем кресле Тихонов, и образцы разлетелись по столу. Подбежал к ней и схватил за плечи. — Через двадцать минут чехи приедут, Ксюша! Нельзя плакать! Тушь потечет!

— Д-да, я знаю… знаю, что нельзя… — неловко растирала слезы по щекам она. — Просто страшно очень…

— А кроме запаха, что ты там выходила? — продолжая впиваться пальцами в ее хрупкие плечи, спросил он.

— Квоту нам не дадут. Мы не проходим по условиям… А лекарства слишком дорого стоят…

— Сколько?

— Сорок три тысячи надо заплатить… бабушка сказала, надо квартиру продавать… А я думаю, если квартиру продать, то где же мы жить будем? — всхлипывая, бормотала Ксюша.

— Так, немедленно возьми себя в руки! Как там, у ринга! Ты же стояла рядом со мной, помнишь? Хоть и чувствовала себя ужасно?

— Помню, — удивившись, что он знает о том, что ей было нехорошо, когда смотрела на лежащего без сознания боксера, закивала она.

— Вот и сейчас, Ксюша. Соберись! Слышишь? Иди в дамскую комнату и немедленно умойся. Вернешься, готовь чай-кофе для чехов. Они приедут в количестве пяти человек. На пять персон накрыть столик вон там, в углу, надо будет. Ясно?

Она посмотрела на угловой кожаный диван и стеклянный журнальный столик, и закивала.

— И улыбаться надо будет, поняла? Особенно, когда договора им подсовывать на подпись будем. Так, будто ты счастлива их видеть.

Она снова закивала и поднялась со своего места. Скрылась за дверью, и он выдохнул. Подошел к окну, задумчиво потер гладко выбритый подбородок.

Осень больше не радовала погодой — за окном накрапывал противный дождь. Тихонов рассматривал мокрый проспект, грязные лужи, и на душе скребли кошки. Выгонять Ксению расхотелось. Куда она пойдет?

Чехи уехали в начале седьмого. Тихонов, довольный результатами переговоров, вышел их проводить. Вернулся через пятнадцать минут. Ксения сидела на своем месте, перед выключенным экраном компьютера. Чистая посуда была спрятана в шкаф, договора аккуратно сложены в папку, а в его кабинете не осталось следов от чаепития.

— Ты хоть ела сегодня что-нибудь, Ксюша? — остановившись возле ее стола, спросил он.

— Нет. Не хочется, — покачала головой она. — Можно, я пойду, Руслан Георгиевич? Сбербанк еще час работает.

— Не надо тебе в сбербанк, — покачал головой он. Залез во внутренний карман роскошного пиджака и протянул конверт с деньгами.

— Я не возьму, — испуганно отодвинулась от него она. — Не надо, пожалуйста.

— Скажешь своей бабушке, что кредит взяла, — запихивая конверт ей в сумочку, буркнул он. — И хватит уже упрямиться. Поехали, поужинаем где-нибудь. Ты китайскую кухню любишь?

— Не знаю, — в глазах мелькнула растерянность.

— Тогда бери пальто, сумочку и поехали, — кивнул он. — Будем есть утку по-Пекински.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18.

«Ведь это очень удобно, — натягивая пальто и машинально сжимая сумочку в руках, размышляла я. — Ну, к чему упрямиться? Кто еще даст денег на лекарства? Ведь сорок три — это только начало. Это самое необходимое на несколько дней. А потом… что потом? И сама сорок три тысячи я отрабатывать буду как минимум год, если кредит возьму. А здесь надо просто сходить с ним поужинать. Ну, да, не просто поужинать… Но ведь он все равно от меня не отстанет. Вчера же сказал, что не отстанет. Да и не противен он мне. Разве плохо получить в первые мужчины такого красавца?».

При мысли о том, что мне может понравиться неведомое доселе приключение, я невольно покраснела.

Тихонов вышел из своего кабинета в коротком кашемировом пальто, которое украшал разрисованный узорами серый шарф, и мое сердце екнуло.

— Готова? — взглянул на меня он.

— Да, готова, Руслан Георгиевич.

— Ну, хоть не плачешь, и то хорошо, — внимательно посмотрев на меня, усмехнулся он и пропустил вперед.

В лифте его рука непроизвольно легла мне на талию, и от этого нового жеста по коже побежали мурашки. Я даже не задыхалась, как обычно в его присутствии, а аромат туалетной воды — приторный, сладковатый — на этот раз казался приятным.

На вахте он отдал охраннику ключи, и мы спустились на подземную парковку.

Я снова сидела рядом с ним в его машине, только больше не было страха. Удивительно — от того, что у меня в сумочке лежали нужные на лекарства деньги, я успокоилась. Да, это было нехорошо — брать деньги у мужчины и вроде как быть за них обязанной, но на данном этапе это решило мою проблему.

И, честно говоря, Тихонов все больше начинал мне нравиться. Его красивый профиль, широкие плечи, уверенный взгляд. И что, что он грубый?

Машина уверенно неслась по вечерней дороге, лавируя среди других автомобилей. Из динамиков лилась приятная музыка, и я была благодарна Тихонову за то, что всю дорогу он молчал. После того, как я расслабилась, на меня накатилась дикая усталость. Чувствуя, как мозг превращается в кисель, я больше не пыталась размышлять или оправдывать себя. Просто сидела в теплой машине, наслаждалась приятными ароматами кожаного салона и освежителя, и почти дремала.

Китайский ресторанчик сверкнул вывеской на входе, и я, почувствовав дикий голод, вмиг очнулась от странной дремоты.

Тихонов уверенно припарковал машину на стоянке и насмешливо взглянул на меня.

— Ты там не заснула, Ксюша?

— Почти заснула, — призналась я. — Но голод оказался сильнее.

Мы переглянулись, и рассмеялись. Вместе. Одновременно.

В этот вечер китайский ресторанчик был почти пустым. Мы заняли самый лучший столик в глубине отделанного в китайском стиле помещения, и Тихонов заказал ужин. Я была в китайском ресторане впервые — никто из моих друзей и родных не являлся приверженцем китайской кухни. В ожидании заказа я с интересом осматривала вытянутые витражи на окнах и китайские фонари над каждым столом. На красных стенах была размещена подборка репродукций старинных китайских гравюр. Традиционная отделка стен вкупе с мягкой подсветкой расслабляли, заставляя забывать о времени.

Утка по-Пекински готовилась, а нам принесли холодные закуски и ароматный чай в стеклянном чайнике. Чай мне понравился больше всего. Тихонов, подметив это, с особым удовольствием подливал мне его в белоснежную чашку.

Мы говорили совсем немного. Я начала понимать, что Тихонов вообще не любит болтать, а щебетать я не умела. Да и сказывалось нервное напряжение — это утро мне было не забыть никогда. Я просто наслаждалась чаем, вкусной едой и приятным местом, в которое он меня привел.

— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — пронзил меня внимательным взглядом он.

— Здесь хорошо, — призналась ему. — Уютно и спокойно.

Он усмехнулся и коснулся моей руки. Сердце на миг кольнуло страхом, а потом забилось гулко-гулко. Щеки вспыхнули, но руку я не отдернула. Мне было приятно его прикосновение. Тепло его ладони грело руку, ползло волшебными мурашками вверх, и я вдруг поняла, что мне очень не хватало поддержки. Всегда не хватало. Настоящей, мужской поддержки. Когда вот так, можно просто расслабиться и ни о чем не думать. Притихнуть в его объятиях и не волноваться за завтрашний день.

— В среду и четверг меня не будет, — поглаживая большим пальцем мое запястье, произнес он. — Тебе придется самой, поняла?

— Да. А где вас искать в случае чего?

— В случае чего мне можно позвонить. А буду я по делам своего охранного агентства «Феникс», Ксюша. Там дела большие и нехорошие. Помощница не требуется.

Наши глаза встретились, и я смущенно отвела взгляд. Большой палец его руки мягко скользил по запястью, будоражил россыпью мурашек по коже, и я никак не могла сосредоточиться.

— П-почему… нехорошие? — спросила, запнувшись.

— Потому что, когда кто-то в этом городе забывает, где его место, ему об этом следует напомнить, — подмигнул он мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Больше вопросов я не задавала, чтобы не распалять воображение.

Перед машиной он резко притянул меня к себе и накрыл мой рот неожиданным поцелуем. Властный и уверенный, этот поцелуй обезоруживал внезапностью. Его язык настойчиво скользнул в рот, и я закрыла глаза.

Руки сами собой опустились на его плечи, и чем дольше длился этот поцелуй, тем отчетливее я ощущала, как предательски легко отзывается на него тело.

Его губы дерзко скользили по шее, терзали и нежно покусывали, вызывая целый вихрь незнакомых чувств. Все тело наполнялось сладкой тяжестью, колени подгибались, и я беспомощно прислонилась спиной к плотно закрытой дверце машины.

Я вдыхала запах его кожи, ощущала тяжесть его тела, и меня охватывало пламенем. Я желала его поцелуев, таких откровенных и властных.

— Я заберу тебя завтра пораньше, — хрипло шепнул мне в шею он. Я подняла на него глаза. Молчаливая покорность была согласием. Завтра, значит завтра.

Глава 19.

Он открыл мне дверцу и помог забраться в его машину.

— Остановите? — когда мы проезжали мимо сверкающего огнями торгового центра, опомнилась я.

— Точно? Может, лучше к подъезду? — бросил короткий взгляд в мою сторону Тихонов.

— Нет, я прогуляюсь по магазинам.

— Ладно, — он по-доброму усмехнулся и свернул на парковку.

— Я пойду? — прижав сумочку к груди, взглянула на него я.

— Иди, — коснувшись на миг пальцами моего подбородка, улыбнулся он.

— До свидания.

— До завтра, Ксюша.

Промозглый ветер и дождь трепали мое пальто, но я не чувствовала холода. После поцелуев Тихонова во всем теле разливалось странное приятное тепло.

«Интересно, каково это — быть любовницей олигарха? — бродя среди небольших магазинчиков, размышляла я. — Чем поразить его воображение, когда у него есть все, а у тебя — мало того, что ничего, так еще и никакого опыта в соблазнении?»

Притормозила у бутика нижнего белья. Не смогла не остановиться — очень меня заинтересовала длинная сорочка алого цвета. Шелк струился по манекену, соблазнительно приоткрывал грудь и приковывал взгляд к очень откровенному разрезу сбоку. Тонкий алый поясок украшал талию, но даже без него эта вещь смотрелась роскошно.

Не удержалась, зашла в магазинчик. Мне хотелось отвлечься. Возвращаться домой было страшно. В сумочке лежал конверт с деньгами на лекарства, но я боялась, что запах, который стоял в онкоцентре, может поселиться в нашей квартире. Ведь запах означает скорую смерть. Я не могла смириться с мыслью, что мой папа умрет.

— Как раз ваш размер, — улыбнулась мне девушка-консультант. — Хотите примерить?

— Очень хочу… — робко кивнула я.

Оказавшись в примерочной, стянула блузку и натянула сорочку.

Приятная прохлада шелка ласкала кожу. Я выглядела очень соблазнительно.

«Если Тихонов пригласит меня куда-нибудь на выходные, обязательно возьму ее с собой», — пронеслась в голове шальная мысль.

Взглянула в зеркало еще раз и вдруг осознала, что хорошая девушка по имени Ксения исчезла. Вместо нее появилась другая. Та, что безумно хотела еще раз ощутить то самое тепло, которое давали сильные мужские руки Тихонова.

Не важно, что будет потом, когда он потешит свое эго. Я не хотела об этом думать.

— Девушка! — позвала, высунувшись из-за ширмы. — А у вас есть какое-нибудь соблазнительное белье?

— Для мужчины? — понимающе улыбнулась она.

— Для очень разборчивого мужчины, — сглотнула подкативший от волнения ком в горле я.

— Тогда возьмите черное, не прогадаете. Шелк и кружево — что может быть лучше для соблазнения?

«А ведь я даже не знаю, какое белье он любит… Черное или белое? А может, красное?»

— Давайте черное, — сдалась я. В конце концов черное — это классика.

Она кивнула и вскоре принесла потрясающий комплект нижнего белья.

— А чулки есть? — вспыхнула стыдливым румянцем.

— Идут в комплекте со скидкой. Очень соблазнительные, между прочим, — подмигнула мне она. — Французские.

— Положите, — чувствуя, как вспотели ладони от волнения и легкого стыда, кивнула я. Подумала еще немного.

Наплевав на все, спустила остатки аванса на сорочку и два комплекта нижнего белья.

«Так надо», — сжимая красивый пакет с покупкой, рыкнула своей совести и заспешила к выходу. Часы показывали половину десятого вечера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.

— Ты деньги бабушке отдала? — пропуская меня вперед, спросил Тихонов.

— Отдала, — отмахнулась я, и двери лифта захлопнулись. — Только она мне не поверила. Как-то странно смотрела, когда я ей про кредит в банке чушь несла.

— Но лекарства купит?

— Купит. Поклялась, что купит.

Лифт медленно ехал вниз, на первый этаж. То самое «Я заберу тебя завтра» началось.

Нет, я не решилась надеть французские чулки, их заменили красивые колготки. Но комплект черного шелкового белья был на мне, под маленьким черным платьем, и сердце сжималось от волнения.

— А куда мы поедем? — робко подняла на Тихонова глаза я.

— Секрет, — загадочно улыбнувшись одними кончиками губ, он накрыл мою руку своей.

— Но мне там понравится?

— Понравится. Сменим ненадолго декорации.

— Только мне дома надо быть в десять.

— Будешь.

Тепло его большой руки согревало душу. Да, именно согревало. Потому что, если обернуться назад, то меня ждал самый страшный кошмар. Смириться с мыслью о том, что папе не помочь, я была не в силах. А пока я стояла рядом с Тихоновым, на душе было спокойно. Я даже хотела того самого «я заберу тебя завтра». Сердце замирало при мысли о предстоящем свидании наедине даже, невзирая на страх перед неизвестностью.

Машина несла нас за город. Удивительно — из-за туч выглянуло солнце. Деревья — багряные, золотые — искрились в его лучах каплями недавнего дождя, от прохладного осеннего воздуха запотевали стекла, а от больших луж на дороге во все стороны летели брызги.

Ехали совсем недолго. У обочины дороги показалась база, и Тихонов свернул на заасфальтированную парковку.

Я притихла. Красивые дорожки выложены мраморной плиткой, высаженная умелыми дизайнерами растительность аккуратно подстрижена, а усыпанная золотыми и красными листьями зеленая трава режет глаз.

В настоящем лесу прячутся сбитые из бревен деревянные домики. И все это идеально вписывается в общую картину. Так, будто потрудился очень известный декоратор, создав маленький и уютный рай рядом с грохочущим мегаполисом.

— Пообедаем? Здесь есть отличный ресторан русской кухни, — услышала резкий голос Тихонова я.

— Давай, — заворожено любуясь красотой базы в русском стиле, тут же согласилась. И поняла, что впервые обратилась к Тихонову на «ты», не на «вы».

Он несколько мгновений внимательно смотрел мне в глаза, потом улыбнулся.

Первым вышел из машины и открыл дверцу, выпуская меня на воздух.

А воздух на загородной базе был потрясающий. Такой, что кружилась голова с непривычки.

И природа — ухоженная, красивая, застывшая в последних лучах осеннего солнца накануне зимы.

Ресторан в русском народном стиле стоял отдельно, у небольшого пруда, в котором разводили рыбу. У воды раскинулись несколько деревянных беседок.

— В беседке будет холодно, лучше идем внутрь. В главном зале есть зимний сад, — предложил Тихонов.

Нам навстречу вышла девушка в национальном русском наряде.

— Руслан Георгиевич, добро пожаловать, — во всю улыбаясь, рассыпалась в любезностях она. — Столик на двоих уже накрыт. Уха закипает. Все, как вы любите.

На миг в глубине сердца кольнула ревность, но мой спутник тут же привлек меня к себе и произнес:

— Идем, Ксюша. Попробуешь мою любимую уху. Ее здесь готовят из рыбы, которую разводят в пруду.

— А самому ловить рыбу можно? — поинтересовалась я.

— Можно, но сегодня у нас не так много времени, — поглаживая меня по спине, ответил он. От интимного жеста по коже побежали мурашки, и я улыбнулась.

Он галантно взял мое пальто и сдал его в гардероб вместе со своим.

Мы прошли в большой зал. Для нас приготовили накрытый белоснежной скатертью столик у окна, и как только мы сели, сразу же принесли уху. Горячую, ароматную, от одного запаха которой текли слюнки.

К ухе подавали водку, и Тихонов уверенно налил нам по стопочке.

Я не любила водку, но под уху она пошла идеально. Было так вкусно, что мы съели все, даже черные и белые булочки, которые пекли здесь же и подвали вместо нарезанного хлеба.

На второе подали шашлык, и Тихонов налил нам еще водки. На десерт подоспело мороженое с клюквенными сиропом и кофе.

Мы по-прежнему мало говорили, но теперь меня это не смущало. Кажется, мой спутник предпочитал болтовне тишину. А так как я тоже не умела щебетать, как канарейка, всех все устраивало.

Потом был сбитый из деревянных бревен домик с маленькой кухней и огромной спальней, из которой открывался вид на застывший в прощальной осенней красоте лес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как красиво! — восторженно прошептала я, застыв на пороге спальни.

— Красиво, — согласился со мной Тихонов.

Остановился позади и осторожно привлек меня к себе. Горячее дыхание обожгло шею, и я прикрыла глаза. Откинув волосы с моего плеча, он нежно поцеловал ложбинку у основания шеи, и я ощутила, как по коже побежала теплая волна.

Его руки поглаживали, скользили по бедрам, забирались под платье, и мой мозг медленно превращался в розовую кашу.

— Я не хочу тебя испугать, — хрипло шепнул он. — Останови меня, если что-то пойдет не так.

Я не ответила. Тело плавилось в сладкой неге, побуждая его действовать смелее.

Его пальцы добрались до змейки на маленьком черном платье и уверенно потянули ее вниз. Я испуганно замерла. Тут же ощутила, как его ладони опустились на обнаженные плечи. Губы впивались в шею, руки уверенно освобождали плечи от платья, а мое сердце бешено колотилось в горле от волнения.

Тихонов развернул меня к себе лицом, и тут же обрушился на мой рот горячими поцелуями. Его пальцы скользили по обнаженной коже, поглаживали, и я, почти отключившись от реальности, робко подавалась навстречу ласкам.

Он приспустил бретели лифчика и покрыл горячими поцелуями оголенные плечи. Потянул расшитые черным кружевом чашечки вниз и быстро расправился с застежкой, скрепляющей их спереди.

Я тихо вскрикнула, но он тут же накрыл мои губы поцелуем и подтолкнул к постели. Платье упало к моим ногам, и я, чувствуя себя совсем беззащитной, покорно села на край кровати.

Тихонов, опустившись на колени, осторожно снял с меня красивые колготки.

Затем поднялся и медленно стянул через голову стильный джемпер. Аккуратно положив его на узкий деревянный пуф у подножья кровати, он поднял с пола мои вещи и сделал то же самое.

Я сглотнула, вжалась в кровать, и вдруг меня накрыло волной паники.

Он никуда не торопился. Будто матерый хищник, любовался своей застывшей в страхе жертвой. Его уверенная расслабленность никак не помогала мне взять себя в руки. Меня трясло, и совсем не от холода.

Тихонов подошел ко мне в одних джинсах, и моему взору открылся великолепный торс. Уверенно расстегнул ремень, и я окончательно растерялась. Сидела на краю роскошной постели в одних трусиках, впивалась взмокшими от волнения ладонями в покрывало и чувствовала, как от страха стучат зубы. Все, чего мне хотелось — это схватить одежду и броситься прочь.

— Надо было тебя напоить, — внимательно посмотрев на меня, изрек мой партнер.

Мне стало совсем не по себе.

— Просто расслабься. Хорошо?

Я не ответила. Сидела, выпрямив спину, будто в ступоре, и продолжала нервно сжимать покрывало.

Он откинул покрывало с другой стороны постели и быстро стянул джинсы.

— Иди сюда, Ксюша. Под одеялом будет проще.

Я заставила себя юркнуть под мягкое и теплое одеяло, и закрыла глаза.



Глава 21.

Я заставила себя юркнуть под мягкое и теплое одеяло, и закрыла глаза. Стало немного спокойнее, но дрожь не прошла.

Тихонов привлек меня к себе и начал гладить. Его руки скользили вдоль изгибов моего тела, и я медленно расслаблялась от приятного тепла.

Он накрыл ладонью мою вздымающуюся от волнения грудь. Пальцы легонько сжали сосок, и я тихо всхлипнула. Прильнув губами к тугим горошинам, он принялся с ними играть.

Прикусывая, зажимая пальцами и слегка оттягивая — он вызывал во мне ответную волну.

Между ног сводило неведомым раньше ощущением возбуждения.

С губ против воли сорвался тихий стон, и я подалась ему навстречу.

Его рука властно легла на низ живота, и он уверенно притянул меня к себе. Я вздрогнула, инстинктивно попыталась вырваться, но он тут же вернул меня обратно.

Миновав резинку трусиков, его пальцы заскользили внутрь. Осторожно сжав нежную плоть, мягко коснулись чувствительной горошинки клитора, и я задрожала.

— Расслабься… тебе понравится… — шептал мне в шею он, продолжая массировать в самом чувствительном месте. Вторая рука мягко сжимала грудь. Подушечки пальцев покручивали набухший от возбуждения сосок, и я постепенно теряла контроль над своим телом. Низ живота пронизывал жаркий огонь, сердце бешено колотилось. Его губы были везде — на шее, плечах. Они скользили, покусывали, и я медленно проваливалась в тягучую сладкую патоку, отключающую сознание.

Закрыв глаза, я инстинктивно подалась ему навстречу. Тут же ощутила, какой он твердый, и снова смутилась. Щеки пылали, разгоряченная кожа горела от его поцелуев.

Тихонов опрокинул меня на спину и завел руки за голову.

— Ты красивая, — откидывая одеяло и любуясь моим обнаженным телом, хрипло шепнул он. — Очень красивая, Ксюша…

Удерживая мои руки над головой, свободной рукой он мягко провел по животу, подхватил тонкую черную ткань и медленно освободил меня от последней детали одежды. Черное кружево упало на пол, напоминая о почти потерянной невинности.

Меня потряхивало от волнения. Грудь высоко вздымалась, сердце колотилось в горле, а мой партнер продолжал гладить мое обнаженное тело. Отпустил руки, склонился и нежно поцеловал внизу живота. Откровенный поцелуй взорвался тысячей искр, заставив всхлипнуть и выгнуться навстречу.

Он больше не медлил. Устроившись у меня между ног, провел рукой по моей разгоряченной промежности и удовлетворенно выдохнул.

А дальше я оказалась в плену его крепких объятий. Его губы терзали мой рот, руки крепко удерживали, и спустя несколько мгновений противная боль пронзила меня внутри.

— Нет!.. — вскрикнув, попыталась оттолкнуть его я. — Мне больно! Пожалуйста…

Некоторое время мы боролись, но Тихонов оказался сильнее.

— Успокойся, слышишь? — вдавив меня в подушки, прорычал он. И тут же, продолжая осторожно двигаться внутри, покрыл мою шею горячими и влажными поцелуями.

Но я была не готова к такому испытанию на прочность. Мне было очень больно. Я пыталась заставить себя расслабиться, смириться, принять его, но у меня ничего не получалось.

Когда он меня отпустил, я отпрянула и с ужасом вжалась в подушки.

— Больше меня не трогай! Никогда! — дрожащим голосом прокричала я и натянула на себя одеяло.

Из глаз тут же горячими потоками брызнули слезы.

— Ксюша… — растерянно поднял на меня взгляд Тихонов. — Ты что, Ксюша? Да все закончилось уже, успокойся…

Он вдавливал меня в матрас своим тяжелым телом, гладил мое лицо, волосы, но я никак не могла успокоиться.

— Слушай, в моей жизни было много женщин, но… все они были далеко не невинными, понимаешь?

— Отстань от меня… — отбрасывая его руку, всхлипывала я.

— Может… тебе нужно выпить? Ну, чего-нибудь покрепче. Виски, коньяк? Хочешь?

Не дождавшись ответа, он натянул на себя джинсы и босиком отправился на кухню.

Я накрылась одеялом с головой и продолжала всхлипывать. Все тело трясло крупной дрожью. Боль притупилась, но никак не хотела уходить, напоминая о недавно случившемся первом сексе. Зачем?! Ну, зачем я согласилась на этот жуткий эксперимент?! Безумный стыд наполнил сердце, заставив осознать — я нарушила самое главное правило своей семьи. Не уберегла себя для мужа, отдавшись олигарху ради его прихоти… Тепла захотелось… Вот и получила.

Тихонов вернулся из кухни с двумя стаканами, бутылкой коньяка и нарезанным на блюдце лимоном.

— Ксюш, заканчивай, — усевшись на край кровати рядом со мной, мягко позвал он. — Хватит уже себя оплакивать. Надо было тебя сразу коньяком напоить. Я не додумался просто. Давай, выбирайся из одеяла.

Аромат коньяка приятно ударил в нос, пробив даже заложенность, и я вдруг подумала, что коньяк теперь точно будет не лишним.

— Сколько у нас еще времени?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Полно.

Замотавшись в одеяло так, что торчал только нос, я поджала под себя ноги и села у спинки кровати.

Тихонов взглянул на меня и неожиданно рассмеялся.

— Это ты туда забралась, чтобы я не дотянулся?

— Да. На всякий случай, — буркнула я.

Он покачал головой и открыл коньяк. Плеснув по пол стакана, один протянул мне.

— Пей сразу, залпом.

И всунул кружок лимона.

Я всхлипнула и быстро опрокинула в себя часть рекомендуемой дозы. Горло и грудь обожгло, но почти сразу же стало спокойнее. Приятное тепло растекалось внутри, расслабляя, успокаивая.

— А знаешь, что мне больше всего нравится в нашей с тобой ситуации? — забирая у меня стакан и снова плеская на дно коньяк, улыбнулся Тихонов.

— Что? — прекратив, наконец, всхлипывать, подняла на него глаза я.

— То, что мы перешли на «ты», Ксюша. Большой шаг вперед, не находишь?

— Если это насмешка, то не очень хорошая…

— Почему сразу насмешка? — обиделся мой босс. — Мне это приятно.

Я заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Правда?

— Правда. Иди ко мне.

Вдохнув поглубже, я неуклюже перебралась на его сторону. Он убрал коньяк на прикроватную тумбу и крепко прижал меня к себе.

— Все будет, хорошо, Ксюша, — осторожно распаковывая меня из одеяла, и усыпая поцелуями мое лицо и шею, приговаривал он. — Все будет хорошо…

Я закрыла глаза и выдохнула. Мне очень хотелось, чтобы так и было. Всегда. Везде. Дома, на работе.

Я знала — не будет. Но пусть… хотя бы сейчас, рядом с Тихоновым. Пусть все будет хорошо.



Глава 22.

Промозглым ноябрьским утром я стояла под горячими струями душа и пыталась взбодриться перед началом рабочего дня. Мне все еще было не по себе. Вчерашнее приключение никак не хотело вписываться в привычную картину мира, и на душе было мрачно.

Бабушка и папа всегда ставили мне высокую планку. Институт — только с красным дипломом, замуж — за одного единственного, и чтобы навсегда. У нас в семье так было заведено. Это как идешь по улице, все дома стоят в ряд, каждый интересен по своему — и вдруг надпись: «дом образцового содержания». И понимаешь, что в этом доме никогда не отступают от установленных правил. Что там все идеальны. У них медали и дипломы. Они никогда не оступятся. Вот это про нашу семью. Про Кореневых. Поколение нищей интеллигенции, которое никогда не жалуется, идет до самого конца, пока еще может идти. Что бы ни случилось. У Кореневых всегда все правильно.

Не знаю, когда я взбрыкнула против правил в первый раз. Наверное, когда решила участвовать в конкурсе красоты. Или когда мы с Ирой напились мартини на папиной кафедре. Мне всегда хотелось вырваться из плена навязанных установок. Стать другой. Яркой, неординарной. Вырваться из нищеты, в которую нас всегда загоняли незыблемые, неизвестно кем созданные правила.

Но взбрыкнуть не значит сломать установленный порядок. А этим утром я поняла, что сломала ход вещей окончательно и бесповоротно. Я отдалась олигарху, стала его любовницей вместо того, чтобы дождаться мужа.

«Плевать…Теперь уже точно плевать», — взбивая пену на волосах, отмахивалась от дурацких мыслей я.

Выбралась из ванной, тщательно вытерла волосы. Закутавшись в махровый халат, принялась их сушить.

«Все же хорошо, что Тихонова сегодня и завтра не будет. У меня есть время все обдумать», — обреченно размышляла я.

Папа пил чай на кухне.

— Ты что так рано встал, па?

— Привычка, — улыбнулся он. — Хочешь, тебе тоже чай сделаю? Как в детстве, перед школой?

— Давай.

Села рядом. На душе скребли кошки, но я приказала себе больше не думать о правилах. Что было, то было. Папе не обязательно знать о моей личной жизни.

— Представляешь, нам квоту выделили, — торопливо, будто опасаясь, что не успеет, он наливал чай в кружки.

Я улыбнулась.

— Это же хорошо?

— Очень хорошо… видишь, а ты собиралась деньги тратить. Все сложилось так, как надо.

Он поставил передо мной чашку с чаем и искренне, наивно улыбнулся. Я заставила себя пить. Как надо, да. Спасибо Тихонову.

— Знаешь, я вот думаю, Ксюша, мы на море когда в последний раз всей семьей выбирались?

— Не помню уже, — пожала плечами. — С Ирой в Турцию мы вдвоем летали в прошлом году, это помню. А вот с тобой и бабушкой… Я классе в пятом, наверное, была.

— Так быстро все пролетело. Ты выросла. Уже и не захочешь, наверное, с нами ехать, — тихо рассмеялся он.

— У меня теперь работа, пап. Не смогу я никуда поехать до самой весны, точно.

— Но, может, тогда весной? Майские праздники будут?

— На майские можно, — ком встал в горле. Как будто до майских так далеко, что… что его уже не будет.

Я втянула в себя воздух, запихнула в рот половину бутерброда и запила остатками чая.

— Все, пап, побежала. А то начальника сегодня и завтра нет, я одна в приемной. Хочу пораньше прийти.

— Тебе хоть работа нравится, Ксюша?

— Ну, как сказать… Тихонов, он, конечно, не подарок, но… понемногу привыкаю. Да и где еще такие зарплаты есть, как у них?

— Знаешь, может, и хорошо, что Ира тебя туда позвала, — кивнул он. — Не будешь, как мы, перебиваться с копейки на копейку. Телефон, наконец, выплатишь.

— Платить осталось три месяца, — я подмигнула ему и заторопилась в свою комнату, собираться на работу. Горло душили слезы.

Вышла из подъезда и потуже закуталась в пальто — ноябрьская сырость с накрапывающим дождем — жуткая мерзость. Застучала каблучками сапог по тротуару в сторону остановки, но очень скоро со мной поравнялась черная «тойота». Я ее узнала — в понедельник утром Тарас возил меня на ней в онкоцентр.

— Приветик, — высунул бритую голову из окна тот самый Тарас.

— Привет, — приостановившись, улыбнулась я. — Ты, что здесь делаешь? Живешь рядом?

— Нет. За тобой приехал. Садись, на работу отвезу.

— Серьезно? — удивленно приподняла бровь я.

— Куда уж серьезнее, — хмыкнул он. — Давай, забирайся. Я тебя теперь возить буду.

— Зачем?

— Босс так приказал. А я приказы не обсуждаю. Ты, как никто другой должна понимать, что приказы Руслана Георгиевича никогда не обсуждаются. Они выполняются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что, и домой будешь возить? — забираясь на заднее сидение, недоверчиво переспросила я.

— Ага.

В машине было тепло и приятно.

— Все же, мне кажется — это лишнее, — устраиваясь поудобнее, высказала мысль я.

— Говорю же, приказы не обсуждаются. Да и знаешь, Ксюша, сколько неадекватов вокруг? Чего рисковать лишний раз. А мне не сложно. И отвезти, и привезти.

— Ну, ладно.

— Кстати, батя твой, как?

— Вроде ничего пока.

— Оно и хорошо, что ничего. У меня мама три года назад от рака умерла, царствие небесное. До сих пор иногда нехорошо становится, как вспоминаю…

Я стиснула зубы и мысленно погнала тревогу прочь. Папа еще поживет. Обязательно. Мы просто обязаны съездить на море в мае. Все вместе, семьей.

Машина намертво встала в пробке, и я уставилась в окно на моросящий дождик. Снова ком подкатился к горлу. До мая было невыносимо далеко.

В приемной меня ждал сюрприз. На рабочем столе лежал завернутый в голубую крафт бумагу букет из розовых, красных и белых роз, а рядом с ним — маленькая коробочка грильяжа в шоколаде.

Я взяла букет в руки, втянула в себя едва ощутимый аромат крупных бутонов и прикрыла глаза от удовольствия. Записки не было, но я знала, кто оставил подарок. От всего этого было вдвойне приятно — от служебной машины у подъезда, от красивых роз и конфет.

Поставила цветы в найденную на шкафчике стеклянную вазу и улыбнулась. «Пусть все будет хорошо. Хотя бы здесь, пусть все будет хорошо…» — как молитву, повторяла про себя я.



Глава 23.

В обед завибрировал мой сотовый телефон. Взглянула на номер с надеждой — даже сердце ухнуло — вдруг Тихонов? — но нет. Тетя Люба, папина сестра из Екатеринбурга.

Грустно вздохнула. Тетя была младше папы на двенадцать лет, очень любила тараторить взахлеб, и каждый раз, когда мы приезжали погостить, у меня начинала болеть голова от ее болтовни.

— Доброе утро, Ксюшенька, — певучим голосом начала она. — Как там, на западном фронте? Без перемен?

— Квоту папе дали, — теребя бумагу, в которую были завернуты розы, ответила я.

— Отлично. Слушай, я тут подумала, и решила к вам приехать. Поживу у вас немного, помогу, чем смогу. Теперь, когда Сашка болен, не могу усидеть.

— А как же торговля?

— Я остатки товара на реализацию подруге отдала, все нехитрые сбережения собрала, вдруг на лекарства пригодятся.

— Ну, приезжай, — робко согласилась я, понимая, что моя жизнь не будет спокойной и размеренной. Трещать тетушка будет с утра до ночи. Но может, папе станет комфортнее. Да и бабушке тоже.

— Да я в семь вечера на вокзале у вас буду, Ксюша. Поезд приходит в шесть пятьдесят пять.

Черт. Вот это скорость. Нет хуже гостя, чем незваный гость. В моем случае, нет ничего хуже, чем нагрянувшая без предупреждения сорокалетняя тетя-разведенка с огромным нерастраченным потенциалом.

— Как явишься, бери такси и отправляйся домой.

— Ты чего, Ксюша? Наши люди в булочную на такси не ездят! Приезжай, встреть меня! Поможешь с сумками, на маршрутке дотелепаемся как нибудь!

Ну, да. Моя мечта — промозглым вечером телепаться на маршрутке с тетиными сумками.

— У меня рабочий день в семь заканчивается. Если хочешь на маршрутке, придется меня ждать на вокзале.

— Ну, я подожду, ничего… Ты же за полчаса до вокзала доберешься?

— Постараюсь.

— Договорились. Папке и бабушке не слова, ясно? Я буду сюрпризом!

— Ясно.

Я подкатила глаза и нажала отбой. Знатный сюрприз получится.

В семь часов вечера на пороге приемной материализовался Тарас.

— Ну, что, домой?

Я застегнула пуговицы на пальто и покачала головой.

— Нет, сегодня я сама, спасибо.

— Как, сама? Нельзя сама, — загородил мне проход своей огромной фигурой он.

— Да не домой я, Тарас.

— А куда? — удивленно приподнял тяжелую бровь боксер.

— На вокзал. Тетя моя приехала. Надо ей помочь сумки дотащить.

— А чего она на такси не сядет?

— Не хочет она такси. Ей общественный транспорт нравится.

Тарас загоготал. Громко, отрывисто и совершенно неожиданно.

— Че, правда?

— Да. Так что, я пойду.

— Не, поехали на вокзал вместе тогда. Так и быть, заберем твою родственницу.

— А если она в машину садиться не захочет?

— Не захочет, заставим, — угрожающе хрустнул костяшками Тарас, и меня передернуло от противного хруста.

Тетя радостно дефилировала по залу ожидания в объемном розовом пуховике. Нарощеные волосы блонд до пояса, наколотые губы, подкрашенные помадой в тон пуховику, хлопающие завитые щипцами ресницы — тетя Люба была темной лошадкой и откололась от бабушкиного «дома образцового содержания» еще в молодости. Мужа она выгнала три года назад за пьянство и дебоши, и торговала на вещевом рынке теми самыми пуховиками зимой и пляжными платьями летом. Гордо звала себя индивидуальным предпринимателем, и каждый наш приезд в Екатеринбург ругалась с бабушкой за такой образ жизни в пух и прах.

— Ксюшааа! — заметив мою фигурку в шерстяном пальто, радостно взвизгнула тетушка. — Я здесь, Ксюша!

Да вижу я, что ты здесь… Только ленивый тебя не увидит.

Я даже не успела вздохнуть, как она загребла меня в свои объятия.

— Какая ты взрослая, Ксюша! Сколько мы не виделись?

— Четыре года, — улыбнувшись, я подхватила одну из объемных спортивных сумок и тут же поставила ее обратно.

— Что у тебя там? Камни?

— Закрутки! Сашка всегда грибы соленые любил! Вот я и набрала соленых! С жареной картошечкой знаешь, как вкусно будет? Ммм, пальчики оближешь!

— Я тоже хочу картошки. С грибами, — раздался за моей спиной тоскливый рык Тараса, и он забрал в огромные ручищи две сумки, битком набитые закрутками.

Лицо тети Любы вытянулось.

— Кто это, Ксюша? — сбивчиво зашептала она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Друг. Подвезет нас до дома, — отмахнулась я. — Ты же не собиралась такую тяжесть в маршрутке везти?

— Мне не привыкать. Челноком из Турции тоже, знаешь, не сувениры в коробочках таскаешь… А папа знает, что у тебя есть такой… опасный друг? — рассматривая татуировку на руке Тараса, замерла тетя.

— Нет. Ему незачем, — буркнула я. — И ты молчи, ясно?

— Ясно, — бросаясь следом за удаляющимся в сторону выхода боксером с полными закруток сумками, ответила она.

На парковке Тарас быстро загрузил тетушкино барахло и закрутки в багажник черной «тойоты».

Мы забрались на заднее сидение, и почти всю дорогу молчали. В салоне разливался аромат тетушкиных дорогих духов, и я осторожно приоткрыла окошко. Духи, наверное, ничего, но если их использовать сразу много, то можно задохнуться. Тарас скользнул по нам взглядом в зеркало заднего обзора и отчего-то глуповато улыбнулся.

У подъезда он притормозил. Выгрузил сумки, и моя тетя начала совать ему банку грибов. Вроде как в благодарность за услугу.

— Не. Зачем мне грибы? Я картошку жарить не умею, — снова глупо заулыбался он. — Вот если бы меня позвали на картошку, другое дело.

— Не сегодня, — взмолилась я. — И сумки мы наверх сами дотащим, ладно? Не хочу папу волновать.

— Ладно, — согласно кивнул громила. — Завтра в восемь, Ксюша.

— В восемь, да, — закивала я.

Он быстро сел в машину и уехал.

— Ксюша, кажется, нам надо поговорить, — внимательно посмотрела на меня тетя Люба.

— Давай позже? — взмолилась я.

— Хорошо, позже.

— Когда все уснут.

— Когда уснут, да.

Мы выдохнули и впряглись в сумки.

— Вот Сашке сейчас сюрприз будет! — весело приговаривала тетя, пока мы, чертыхаясь, волокли закрутки на четвертый этаж.

— Не то слово… — скептично согласилась я.

На душе было тоскливо. Я все ждала звонка или хотя бы сообщения от Тихонова. Но он не звонил и не писал. То ли не считал нужным заниматься такой ерундой, то ли дела в «Фениксе» были действительно важными и нехорошими. Умом я понимала, что машина по утрам и розы в приемной говорят ярче всяких детских сообщений, и, что, скорее всего, от Тихонова их не будет никогда, но сердце… оно желало внимания. Растворяясь в бурной реакции папы и бабушки на внезапное появление тети Любы, я вдруг осознала, что скучаю. Очень скучаю по Тихонову, несмотря на скомканное свидание на базе.



Глава 24.

Приезд тетушки взбудоражил наше семейство. Она трещала на кухне без умолку, как радио. Постоянно ботала с папой, с бабушкой, а когда было не с кем — с маленьким телевизором.

Удивительно — я успокоилась. Почему-то мне казалось, что теперь, когда в квартире есть моральная поддержка от тети, я могу заняться своей жизнью. Хоть чуть-чуть.

В четверг я впервые почувствовала себя настоящим сотрудником компании. Я списалась с секретаршей чехов, чтобы уточнить некоторые моменты по договорам с Прагой и дату, когда Тихонову лететь к чехам с ответным визитом. Спокойно нашла нужные документы, отнесла на подпись заместителю Тихонова, распределила все деловые письма и его встречи.

Он так и не позвонил, но вечером я покидала приемную с чувством гордости. В его кабинете все было в полном порядке. Документы на подпись разложены на столе, капсулы для кофе и его любимый коричневый сахар ждут своего часа, а кофемашина сверкает чистотой.

Тараса еще не было, и я решила заскочить перед уходом в дамскую комнату. Уже мыла руки, когда дверь осторожно приоткрылась. Я удивленно повернулась на звук — по вечерам сюда никто не заходил. Никому не хотелось оказаться под недобрым взглядом генерального директора перед самым окончанием рабочего дня.

На пороге стояла блондинка. Длинные светлые волосы были идеально уложены, так, что не выбивался ни один волосок. Лицо — красивое, будто с обложки журнала. Стильная черная жилетка и юбка-миди идеально сочетались с классической белоснежной блузкой. Лучше делового образа не придумать.

Я узнала ее сразу. Кузнецова Яна Анатольевна заведовала финансами, имела очень жесткий характер, и от нее разве что не шарахались в коридорах. Именно она сверлила меня полным презрения и насмешек взглядом на планерке, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством. Это ее я подвинула, отправившись с Тихоновым в клуб.

— Далеко собралась? — сверкнула взглядом зеленых глаз Кузнецова.

В следующий миг бросилась вперед и с силой толкнула меня о стену.

Я не ожидала атаки. Так больно ударилась головой о кафель, что потемнело в глазах.

— Пошла вон из «АРТАМАСА»! Ясно тебе?! — прокричала мне в лицо она. — Не смей рядом с Русланом тереться!

Я даже не успела сфокусировать взгляд, как у лица щелкнул складной нож.

— Я слов на ветер не бросаю, поняла? — сжимая мое горло второй рукой, прошипела соперница. — Если не хочешь лишиться своего смазливого личика, пиши заявление об уходе завтра же! Иначе никакая пластика вернуть лицо не поможет! О конкурсах красоты и телевидении забыть навсегда придется!

Тонкое лезвие уже коснулось щеки, как вдруг за спиной послышался рык Тараса.

— Э! Я не понял, это что здесь такое?

Нож исчез. В тот же миг, как будто его и не было. Блондинка выпустила меня из плена своих цепких пальцев и холодно улыбнулась.

— Мужчина, вы дверью ошиблись. Вам не место в женском туалете.

— Пошла отсюда! Живо! — хрустнув костяшками пальцев, пошел в наступление Тарас. — Еще раз на девятом этаже тебя увижу, пеняй на себя!

— Ты мне угрожаешь?! Что ты себе позволяешь, быдло боксерское?! — взвизгнула та.

Зрение, наконец, полностью восстановилось. Перед глазами всплыла надпись на бейджике: «Финансовый директор, Кузнецова Яна Анатольевна». Видимо, Яна Анатольевна не знала, что ко мне приставили охрану, и решила избавиться от меня с помощью проверенного метода — просто запугать.

Только, видимо, охране Тихонов платил зарплату не зря.

Тарас не медлил. В тот же миг грубо толкнул финансового директора к выходу из дамской комнаты.

— Давай, пошла отсюда! Или показать, где лифт? — назидательно рычал боксер.

— Я тебе еще устрою! — зловеще пообещала ему моя соперница, и дверь дамской комнаты захлопнулась.

Я втянула грудью воздух. Сердце колотилось в висках, затылок ныл от боли, а руки жалко дрожали.

На меня еще никогда не набрасывались вот так, исподтишка, да еще и с ножом.

«Это только начало», — растерянно взглянув на себя в зеркало, подумала я. Не отвяжется же она. Никак не отвяжется. Я ей дорогу перешла. А такие, как она, соперницам не прощают побед.

— Ксюша, ты живая? — ввалился в двери Тарас.

— Вроде живая… — пробормотала я. А чувство было такое жуткое, что хотелось бежать из «АРТАМАСА» без оглядки. Вычеркнуть из жизни этот эпизод, и начать все сначала.

— Не расстраивайся. Она больше не посмеет к тебе прикоснуться, — пообещал боксер.

только я ему не верила. Если захочет, из-под земли достанет. У моего подъезда двери хлипкие. А в квартире и того хлипче.

Мы закрыли двери приемной и скоро уже спускались на лифте вниз, на подземную парковку.

— Что же мне делать? — с горечью взглянула на Тараса я. — Она меня теперь со света сживет…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Говорю же, не посмеет, — по-дружески обнимая меня за плечи, криво улыбнулся Тарас. — Она без свидетелей хотела. А тут неполадочка вышла, засветилась.

— А если бы она меня порезала? — обреченно всплеснула руками я. — Что ей стоит подговорить кого-нибудь? Гопники местные, те за пять тысяч рублей что угодно отмочить могут!

— Ксюша, говорю же, успокойся. Ее дядю Руслан Георгиевич ой, как за яйца держит. Шаг не туда, и пойдет на нары.

— Он так со всеми? Придумывает уголовные дела и запугивает людей?

— Придумывает? Нет, Ксюша, не придумывает. Чтобы нашу администрацию в узде держать, придумывать ничего не надо. Они таких дел успели наворотить, что сами себя боятся.

Мы сели в черную «тойоту», и вскоре влились в вечерний поток машин. У меня внутри бушевала настоящая буря. Зачем Тихонову это нужно? Держать всех под контролем, собирать на них информацию? Кто он такой на самом деле? «Вот завтра он появится, и я сама у него спрошу», — мелькнула злая мысль.

Глава 25.

Голова противно ныла. Кажется, на остаток вечера мне требовались аспирин, горячий чай и постель.

Притормозив у подъезда, Тарас посмотрел на меня.

— Ксюша, давай, я тебя до квартиры провожу. Так спокойнее будет.

— Думаешь, меня в подъезде сюрприз может ждать? — обреченно спросила я.

— Вряд ли, но я лучше провожу.

Я согласно кивнула и осторожно выбралась из машины. Мне и самой было не по себе.

Поднялись на четвертый

Глава 1

– Они алые! – торжественно шептала в телефон Ирка, моя лучшая подруга.

– Кто, «они»? – непонимающе переспросила я, и тут же поймала на себе с десяток недовольных взглядов конкуренток.

– Ни «кто», а «что»! Сапоги!

– Слушай, Ира, давай потом, а? – боязливо зашептала я, опасаясь, что меня сейчас разорвут в клочья зубрящие свой текст длинноногие девицы.

– Не дрейфь, Ксюша! С твоим творческим подходом тебя обязательно возьмут! – хихикнула Ирка. – Как пройдешь собеседование, айда ко мне в кабинет! Кофе выпьем.

– Ладно…

Я вырубила телефон и вцепилась вспотевшими от волнения ладонями в листок со своим текстом. Мне было неуютно среди матерых фотомоделей, готовых на все ради лакомой вакансии ведущей на местном канале новостей. Но я всегда мечтала о работе на телевидении и не собиралась отступать.

Красный диплом факультета мировой экономики без дела болтался у меня в черной лаковой сумочке, купленной на последние сбережения в очень приличном магазине, и, похоже, вчерашняя отличница Ксюша Коренева никого не интересовала. За высокий IQ в нашем городе платили мизерные зарплаты. Зато за приличный вид и умение красиво говорить платили вполне достойно. И да, черт подери, мне очень нужна была эта работа! Работа, за которую в нашем процветающем городке платили большие деньги.

Всем нравились стройные девушки модельной внешности, с придыханием зачитывающие новости или красиво рассказывающие о прогнозе погоды на ближайшую неделю. А вот «серые мышки» с красными дипломами никого не интересовали.

Мне повезло с внешностью: в институте я занимала призовые места на конкурсах красоты, а полгода назад я вышла в финал «Мисс любимый город». Конечно, выбрали не меня – у меня банально не было спонсора, да и ублажать судей я не умела. Сказывалось строгое семейное воспитание: до свадьбы – никаких отношений. Глупо, знаю. Но ничего не могу поделать со своей скованностью в этих вопросах, вбитой в голову родным папочкой – преподавателем экономики в академии и бабушкой, которая всю свою жизнь проработала в школе на должности заместителя директора по воспитательной работе.

Волшебная дверь, ведущая на экраны местного телевидения, распахнулась, и невысокий мужчина в ярко-желтом пиджаке громогласно объявил:

– Коренева Ксения Александровна!

Потом смерил взглядом взбудоражившихся от его появления блондинок и брюнеток, и добавил:

– Есть такая?

Я почувствовала, как от волнения сердце ухнуло куда-то в низ, сглотнула противный ком в горле и робко отозвалась:

– Я Коренева.

– Проходите, – выискивая цепким взглядом изъяны в моей фигуре, довольно кивнул мужчина. Потом остановился на моих роскошных длинных волосах цвета карамели, и удовлетворенно хмыкнул. В глазах блеснула уже знакомая мне похоть, и внутри что-то оборвалось. Не смогу я, ну, не смогу продавать себя этому коротышке за теплое местечко, как не смогла выйти победительницей на городском конкурсе!

«Неудачница с заявкой на победу, вот я кто», – подумала я и, обреченно вздохнув, поплелась следом за прытким коротышкой.

– Присаживайтесь, – указал он мне на место за столом, на котором в полном беспорядке были разбросаны разные бумажки. – Я – Павел Крылов, властелин и хозяин этой великолепной телестудии и нашего городского канала новостей. Помните, Ксения, сейчас все зависит исключительно от вашего таланта. Потому что только я решаю, кто будет занимать место в эфире.

Осторожно, будто стул меня покусает, я опустилась на свое место. Я нервничала, и это было не очень хорошо. Когда волнуюсь – сбиваюсь. Как говорить на камеру, если меня трясёт, а язык прилип к нёбу? Ох, зря я снова сунулась туда, куда не надо. Говорил же мой папа: не высовывайся, Ксюша. Сиди, как мышка. Получай тихо скромную зарплату и радуйся жизни. Береги себя для мужа.

Но папа вечно витает в своих фантазиях, и из-за этого с деньгами совсем туго. Нет смысла продолжать сидеть, как мышка. Тем более, что диплом я уже получила. Мировая экономика – наше все. Только вот, хлебные места заняты, а получать копейки на низкооплачиваемых должностях мне очень не хочется.

– Мы вам позвоним, Ксюшенька, – слащаво улыбнулся Крылов после не очень удачного представления на камеру и накрыл мое запястье своей горячей похотливой ручищей.

«Странно, он такого низкого роста, а руки непропорционально огромные», – подумала я на выходе.

Мой новенький айфон цвета «розовое золото», за покупку которого я выслушала гору упреков от отца, снова завибрировал.

– Ксюха, ну, ты где? – нетерпеливо затараторила Ира. – Прошла свое собеседование?

– Прошла.

– И как?

– Позвонить обещали. Но они всем так говорят, – угрюмо ответила я. Представила, как огромные ручищи Крылова блуждают по моему телу, и вздрогнула.

– Перебегай дорогу и поднимайся на лифте на восьмой этаж! Комната восемьсот пять! Ставлю чайник! Сапоги – огонь!

– Да иду уже!.. – отмахнулась я от надоедливой подруги.

Вышла из здания, в котором располагалось городское телерадиовещание, и зашагала по усыпанным золотыми листьями дорожкам мимо красивого городского парка. Середина октября, а погода стоит такая теплая, что о сапогах думать совсем не хочется. Хочется прогуляться по парку, купить мороженое, устроиться на одной из резных лавочек, что стоят рядом с центральным фонтаном, слизывать сладкое лакомство и ни о чем не думать. Но нет! Ира ждет. Не отцепится же!

С Ирой мы вместе оканчивали факультет мировой экономики. Родители устроили ее работать экономистом в процветающую компанию по производству и продаже ювелирных изделий, а я, как бедная Золушка, уже третий месяц топталась по собеседованиям, и все никак не могла найти достойное место.

И сапоги эти – совсем ни к чему. Я знаю, зачем Ира названивает с утра. Роскошные сапоги она купила в интернет-магазине за бешеные деньги, но они оказались ей малы. А так как я ношу тридцать седьмой размер против Ириного тридцать восемь – тридцать девять, то и ждет она меня, чтобы натянуть их на мои аккуратные стройные ножки и всучить их в рассрочку. Только платить за новые сапоги мне нечем. Мне даже за кофе в автомате сегодня не заплатить. И домой я поеду на простом автобусе. Ведь три месяца без работы кого угодно оставят не только без кофе…

Я перешла дорогу и нерешительно остановилась у сверкающего небоскреба. Шикарные авто перед входом указывали, что такой нищенке, как я, совершенно нечего делать в комнате номер восемьсот пять. Но я уже пообещала Ире, что загляну, и деваться было просто некуда. Ну, не отвертишься от нее потом, она такая прилипала… Лучше быстро отхлебнуть пару глоточков горячего кофе, отказаться наотрез от алых сапог (в жизни ничего подобного не носила, тем более за такую цену) и бодрым кабанчиком скакать на автобусную остановку.

Я улыбнулась своим мыслям и уверенно шагнула на выложенные мраморной плиткой ступени.

Охранник у турникетов придирчиво осмотрел мою сумочку. Не найдя в ней ничего угрожающего жизни сотрудников процветающей компании, пропустил меня к сверкающим серебристым лифтам.

Компания, владеющая самым большим в федеральном округе заводом по производству ювелирных изделий и бесчисленным количеством ювелирных магазинов, занимала восьмой и девятый этажи сверкающего бизнес-центра.

Оказавшись на восьмом этаже, я утонула в роскошной отделке помещения и снова почувствовала себя неловко. Чтобы отвлечься, принялась рассматривать таблички, дабы найти комнату восемьсот пять.

Весь этаж гудел, будто разбуженный улей. По мраморному холлу мимо утопающего в зелени папоротников красивого фонтанчика туда-сюда сновали разряженные в пух и прах особи женского пола. Они спотыкались о мягкие кожаные мини диванчики у стен и отчего-то были жутко нервозными.

«Вот тебе и хлебное место», – подумала я, озадаченно провожая глазами красивых дамочек.

Наконец показалась комната восемьсот пять, и я смело дернула дверную ручку.

Ира восседала за небольшим столом в весьма приличном брючном костюме цвета кофе с молоком и пафосно клацала мышкой в компьютере. Ее слишком часто окрашиваемые в блонд волосы были собраны в куцый хвостик, но, в общем, выглядела моя вчерашняя одногруппница очень даже неплохо.

На миг в глубине души кольнула жгучая обида на жизнь. Ну почему? Кому-то все – и дорогущие костюмы, и машина в подарок от папочки на окончание института, и работа – такая, о которой только мечтать, а кому-то – выговор за несчастный айфон в рассрочку и: «Не высовывайся. Сиди, как мышка»?

– Ксюша! – радостно подпрыгнула на своем мягком кресле Ира. – Приветик! Чудесно выглядишь!

Я разгладила свое самое лучшее маленькое черное платье, надетое специально по случаю собеседования, поправила коричневую кожаную курточку и приветливо улыбнулась.

– Идем, идем, выпьем кофе, поболтаем, – Подруга слегка приобняла меня за талию и повела за собой в соседнюю комнату.

Я позволила ей снять с меня курточку и усадить за небольшой столик у окошка, скрывавшийся за высоким стеллажом, битком набитым папками с документами.

– А у вас в компании всегда так шумно? – Я с любопытством посмотрела на Иру.

– Нет, только сегодня, – распаковывая маленькую коробочку грильяжа в шоколаде, покачала головой та. – Генеральный директор объявил конкурс на вакантную должность. Ему срочно требуется новый секретарь, вот все и носятся с надеждой получить это место.

Ира разлила кипяток в красивые фарфоровые кружки с розовыми розочками и придвинула ко мне банку растворимого кофе.

– Секретаря? Но это же…унизительно – работать секретарем… – неуверенно пожав плечами, я потянулась за гламурной чашкой с розочками.

– Нет, Ксюша. Быть секретарем у нашего олигарха ни капельки не унизительно, – уверенно замотала головой Ира.

– А-ха-ха, – высокомерно усмехнулась я.

– Не, ну, он, конечно, не подарок, – тут же согласилась со мной подруга и осторожно вытянула из-под стола большую черную коробку с красивым золотым тиснением. – С другой стороны, он холост. Красив. Я бы даже сказала, безумно красив. Денег куры не клюют. Чего бы не кутить направо и налево?

– Неужели все так мечтают занять место секретаря?

– Еще как. Зарплата в два раза больше моей, а работы – всего ничего. Главное – составить расписание и прикрывать шефа в те дни, когда он безвозвратно отдается в объятия Морфея со своими бизнес-партнерами. Маша с этим отлично справлялась. Он в ней души не чаял. Вот и сам не свой последние дни.

– А что же заставило Машу покинуть теплое местечко? – с сарказмом приподняв тщательно выведенную бровь, покосилась на коробку я. Что ж там за чудо сапоги такие, которые стоят две стандартные зарплаты?

– Декрет. – С важным видом пояснила подруга. – Маша вышла в декрет со всеми вытекающими последствиями.

– Ага, в декрет, значит…

Я дернула крышку коробки на себя, и моему взору предстали алые сапоги на огромных каблучищах.

У меня отвисла челюсть. В таких, разве что, в порнофильмах сниматься. На работу точно не пойдешь. Да и за хлебушком в соседний ларек не спустишься: тут же спутают с дамой очень легкого поведения и соответствующей профессии. И где были глаза у Иры, когда она оплачивала посылку?

– Я же говорила – огонь! – заговорщически шепнула подруга и с вожделением погладила мягкую алую кожу. – Только жмууут!

И даже захныкала.

– Ну, же, примерь Ксюха! Тебе точно подойдут. Будешь звездой экрана!

– Не буду. Если подать себя правильно не умеешь, вакансии не видать, как своих ушей, – горько вздохнув, я начала натягивать алые сапоги.

Чертовы сапоги никак не хотели застегиваться, и мне пришлось встать со стула.

Наклонившись в самой непристойной позе, я начала осторожно застегивать змейку.

– Я тебе помогу! – кинулась мне на помощь Ира. Встав на четвереньки, она ласково поглаживала мои ноги в вожделенных сапогах, желая, чтобы они застегнулись.

Мы даже не заметили, как снаружи воцарилась странная тишина – так увлекли нас проклятые красные сапоги.

Внезапно дверь распахнулась.

– Ира! – услышала я резкий мужской голос и удивленно впилась глазами в роскошные кожаные туфли, даже не удосужившись выпрямиться.

– Д-да, Руслан Георгиевич, – замерев на четвереньках у моих ног, подруга побледнела.

– Вы чем тут занимаетесь, Ира?! У меня в кабинете закончились капсулы для кофе! Ваша матушка обещала, что если я возьму вас на работу, вы будете незаменимой!

Я недолго стояла в самой неподобающей позе и красных сапогах, которые нам с Ирой все же удалось застегнуть до конца, будь они прокляты. Тут же испуганно выпрямилась и взирала на монстра в очень стильном деловом костюме, огромная фигура которого заняла весь дверной проем.

Я его узнала. В городе не было человека, который не боялся бы господина Тихонова: процветающий бизнесмен, владелец ювелирного завода «АРТАМАС», главный спонсор боксерской лиги и владелец элитного охранного агентства «Феникс»… Продолжать можно до бесконечности.

««Феникс» на страже города, и город спит спокойно!» – рекламный слоган, который не успел выучить разве что ленивый.

«Бандит! – презрительно фыркала бабушка, глядя на экран. И тут же добавляла: – Но красивый!»

Во взгляде «монстра» сверкнул опасный огонек, означавщий лишь одно: мне надо поскорее ретироваться из этого здания.

Он поправил идеально уложенные русые волосы, повел красиво изогнутой густой бровью и лениво ухмыльнулся.

– Ко мне на собеседование в алых сапогах еще не приходили, – с интересом произнес «монстр», и я, наконец, поняла, что он – и есть тот самый олигарх, который ищет новую секретаршу.

Он поправил тугой галстук и подошел так близко, что я уловила аромат его сладковатой туалетной воды с примесью табака.

Взял меня за подбородок и вдруг загадочно подмигнул.

– Пожалуй, я даже приму вас без очереди.

– Но я… – неизвестно от чего дрожа всем телом, проблеяла та часть меня, которая еще могла ясно мыслить.

– Ира, капсулы! – продолжая разглядывать мое лицо, рыкнул олигарх.

Подруга, наконец, поднялась с четверенек и бросилась к стеллажу. Достав целую упаковку капсул для кофемашины с надписью «Эспрессо», быстро протянула ее монстру.

– Как раз проверим, умеете ли вы пользоваться кофемашиной, – улыбнувшись самой похотливой улыбкой из всех, которые мне приходилось встречать в своей небогатой практике, сказал он и всунул мне в руки упаковку с капсулами.

– Документы с собой?

– Д-да, – непонятно, для чего, подтвердила я, несостоявшаяся ведущая прогнозов погоды и новостей, которая забрела к подруге на чашку кофе, а вовсе не на собеседование!

– Тогда в мой кабинет! Быстро, пока я не передумал!

– Но я…

Я растерянно посмотрела на олигарха и монстра в одном флаконе. Потом на коробку с капсулами кофе. Он что, решил, что я пришла на собеседование и ради него надела эти дурацкие сапоги?

«Иди! Иначе мне конец», – отчаянно жестикулировала за его спиной Ира.

– Но я…

«С меня мартини! Много, много мартини!» – продолжала жестикулировать подруга.

– Что «Я»?! – рыкнул монстр. – Быстро на собеседование!

Испугавшись окончательно, я икнула и на негнущихся ногах в алых сапожках засеменила следом за широкой спиной «монстра» в очень стильном костюме.

Глава 2

С Ирой всегда так. Из-за нее я вляпываюсь в дурацкие истории. Могла же ей по телефону сказать, что мне не нужны сапоги и преспокойно сидеть на лавочке у фонтана, вдыхая чудесную осеннюю сырость. Пусть и без мороженого, на которое нет лишних денег, но все равно – сидеть и в ус не дуть! А теперь что? Под змеиными взглядами толпы расфуфыренных сотрудниц ювелирной компании я иду следом за начальником, разъяренным неподчинением Иры, чтобы показать ему, насколько четко умею вставлять те самые капсулы в кофемашину! Да еще и в красных сапогах, будь они неладны!

Миновав утопающий в зелени фонтанчик и миниатюрные кожаные диванчики, мы с монстром оказались у лифта.

К этому моменту я выяснила две вещи: первое – сапоги мне жмут. Второе – «монстр», несмотря на свою внушительную фигуру, на самом деле выглядит, как очень красивый актер, сошедший с обложки журнала.

«Ну, да, он же олигарх. Наверное, все олигархи выглядят, как очень красивые бандиты. Они же и есть бандиты, – судорожно размышляла я. —Ведь, чтобы стать олигархом в нашем городе, одного диплома по мировой экономике маловато, даже красного. Я горький пример тому».

Двери лифта распахнулись, и ноги в красных сапогах понесли меня внутрь, следом за широкой спиной Иркиного генерального директора. Как же его зовут? Ира назвала его по имени и отчеству, а я никак не могла вспомнить. Оставалось надеяться, что у него на двери есть табличка.

Как только лифт поглотил нас с Иркиным олигархом, я поняла, что страдаю клаустрофобией. Он занял почти все свободное пространство и принялся изучать меня со всей откровенностью, на которую была способна его привыкшая к женскому вниманию натура.

Я задыхалась от его сладкой туалетной воды и мечтала, чтобы лифт двигался быстрее.

– Как ваше имя? – его грубоватый голос взорвался у меня в ушах и запульсировал болью в висках.

– Ксения, – стараясь как можно реже дышать, буркнула я.

– Красивое имя, – одними уголками губ улыбнулся монстр, и в его серых глазах снова вспыхнул опасный огонек. – Скажите, Ксения, а как вы попали на собеседование?

Я зависла.

«Скажи ему все, как есть! – прокричал внутренний голос. – Что ты здесь случайно, и совсем не нуждаешься в такой низкой должности, как секретарь! Что у тебя красный диплом по мировой экономике и вообще, ты хочешь стать ведущей городских новостей!!!»

Потом перед глазами всплыли глаза Иры, ее умоляющий взгляд, и я, обреченно выдохнув, мягко улыбнулась монстру.

– Вообще-то, я ищу работу по специальности, но у вас хорошие зарплаты, и пока мне не подвернулась нужная должность, я хотела попробовать себя в новой роли.

– Ага, без опыта работы, значит, – нахмурился олигарх и задумчиво потер гладко выбритый квадратный подбородок.

Двери лифта распахнулись, и мы с ним оказались у дверей приемной.

Распахнув двойные двери, монстр широким жестом пригласил меня войти.

Приемная была роскошной. Настолько роскошной, что я вновь почувствовала себя Золушкой даже в красных сапогах за бешеные деньги. Дизайнерская офисная мебель, окна в пол, зеркальные потолки, пушистое ковровое покрытие, в котором даже на высоченных каблуках я утопала по самую щиколотку – все здесь кричало о том, что в данных апартаментах обитает настоящий олигарх.

Огромный экран на пол стены мелькал рекламой ювелирных изделий от завода «АРТАМАС», а за компьютером в поте лица трудилась приятная женщина средних лет.

– Руслан Георгиевич! – оживилась она, – три претендентки на должность готовы подняться на собеседование!

И тут же осеклась, уставившись на мои сапоги.

– Пусть Ксюша сделает кофе и принесет его ко мне в кабинет, – приказал «монстр», он же олигарх и генеральный директор, и исчез за мощной дубовой дверью.

– Здрасьте, – я глупо улыбнулась женщине, желая провалиться сквозь землю.

– Кофемашина там, – окинув осуждающим взглядом мою дурацкую обувь, надетой совсем не по сезону, она указала на сверкающий серебристый агрегат.

Я подошла к агрегату и некоторое время рассматривала его в упор. Нет, ну должно же красного диплома по мировой экономике хватить на то, чтобы угадать, как включается эта космомашина!

– Красная кнопка слева, – раздался голос помощницы олигарха. – Кружка для «эспрессо» в верхнем ящике.

Нащупав в верхнем ящике кружку, я распаковала капсулы для кофе.

– Он любит, когда сахар кладут рядом, на блюдце, – примирительно пробормотала женщина, пока я загружала капсулы в кофемашину.

– А у вас всегда собеседование проходит именно так? – наблюдая, как ароматная жидкость заполняет маленькую чашку для эспрессо, спросила я.

– Я скажу вам честно, Ксения, – устало качнула головой она. – За три дня мимо меня прошли сорок три девушки с заявкой на победу. Ни одна из них не устроила нашего директора. Я устала принимать соискателей. Вы – первая, кого Руслан Георгиевич привел сам, поэтому я подсказываю вам, как должен быть оформлен кофе. Для директора чашка эспрессо по утрам – это особый ритуал, без которого рабочий день не может быть удачным. Ни одна из девушек не догадалась положить сахар рядом. Все бросали его в чашку. Будьте так добры, выполните нехитрый ритуал и освободите меня от лишней работы.

«Брось его в чашку! Брось! – прокричало подсознание. – Так ты будешь свободна!»

Моя рука, предательски дрожа, потянулась за коричневым сахаром.

– Ложка должна лежать с другой стороны, – раздался голос сердобольной помощницы генерального. – Умоляю, не перепутайте. Это ваш шанс.

Я вздрогнула и отдернула руку. Ладно, попробую отвертеться от него в кабинете.

Подхватив серебряный поднос с чашкой кофе, оформленной по всем правилам, я медленно двинулась в кабинет монстра.

Ослабив галстук, он вальяжно развалился в огромном кожаном кресле и читал что-то на огромном плоском экране компьютера.

– Ксения! Присаживайтесь! – При виде двух аккуратно уложенных кусочков сахара рядом с чашкой его красивое лицо просветлело.

Я поставила перед ним чашку с ароматным «эспрессо» и осторожно устроилась напротив. Руки мелко дрожали, а щеки заливались противным румянцем от его опасно прожигающего взгляда.

Да, «монстр» был красив, теперь я осознала это в полной мере. Я бы даже сказала – непростительно красив! Интуиция подсказывала мне, что широкие плечи и мощная шея, а также татуировки-рукава на обеих руках, которые он активно пытается скрыть за безупречным воротничком и белоснежной рубашкой, указывают на нечто запретное, противозаконное. Хотя, ничего удивительного: в нашем городе с большими деньгами по-другому никак. Или ты на гребне волны со всеми вытекающими последствиями, или с красным дипломом и мизерной зарплатой на чахлом предприятии. Тихонова боялись все. А значит, он на гребне.

– А какое у вас образование, Ксения? – придвигая к себе чашку так, будто это самое дорогое сокровище на нашей планете, поинтересовался Иркин генеральный.

– Высшее… экономическое, – я вдруг поняла, что снова забыла, как его зовут. Надпись на табличке мелькнула перед глазами, потом была космическая кофемашина, и вот, имя и отчество олигарха напрочь выветрились из моей хорошенькой головки.

– Наверное, еще и красный диплом имеется? – усмехнулся он. Как-то по-особому усмехнулся, с хрипотцой, от которой по моей коже разбежались в разные стороны тысячи волшебных мурашек.

– Конечно! – обиженно передернув плечами, фыркнула я. Пусть знает, что перед ним ни какая-то там секретутка из ПТУ.

– Да ладно! – смерил меня недоверчивым прожигающим взглядом монстр.

Возмущенная его недоверием, я полезла в сумочку, все это время болтавшуюся на плече, и выложила на стол свой красный диплом.

Он выхватил его у меня из-под носа и впился в него своими красивыми серыми глазами.

– Надо же! По мировой экономике… – ухмыльнулся он. – А это что?

Из диплома выпала бумажка с моего предыдущего собеседования. Там было записано все – и номера телефонов, и фамилия Крылова, и открытые вакансии.

– Пробовались на ведущую у этого проходимца, значит? – презрительно поморщился генеральный директор.

– Д-да.

Кровь гулко запульсировала в висках, а в горле пересохло.

«Ну вот, он теперь знает, что я здесь случайно. Еще пара секунд, и лифт повезет меня обратно в комнату восемьсот пять, где я скину с ног проклятые алые сапоги и наконец окажусь в городском парке на лавочке», – судорожно мелькали мысли в моей голове.

– И думать об этом забудьте! – рыкнул олигарх и разорвал бумажку пополам. – Нечего вам делать на телевидении с красным дипломом по мировой экономике!

– Да как вы… как вы… смеете?! – взвизгнула я. – Верните мне мой проспект! Там осталась важная информация! Это мой шанс!

– Ксюша, еще раз повторяю, вам нечего делать у Крылова. Я отлично знаком с его методами работы. Немедленно отправляйтесь в отдел кадров, и завтра же приступайте к должности секретаря.

– Еще чего! – я подскочила со своего места. – И не подумаю! Я красный диплом не для того получала, чтобы секретаршей работать!

– Это не предложение, это приказ, Ксюша! – рявкнул он так громко, что у меня заложило уши. – Завтра в девять утра я жду вас на рабочем месте!

Я бежала из его приемной с такой скоростью, что красивые картины, развешанные в просторном холле, мелькали перед глазами.

Лифт быстро привез меня на восьмой этаж, и вскоре я стояла в комнате восемьсот пять.

– Ксюха, ты как? – испуганно взирала на меня Ира из-за стола. – Я чуть с ума не сошла, когда он тебя на собеседование забрал…

– Нормально! Он мои бумажки с телевидения порвал! Забирай свои сапоги обратно!

– Хорошо, хорошо, идем в комнату… я все улажу, Ксюша. С меня мартини, как обещала…

Ира прыгала вокруг меня, пытаясь загладить свою вину, а я со скоростью света переобувалась в черные лаковые лодочки на шпильках.

– Ксю, ну, не расстраивайся. Тихонов, он немного своеобразный, понимаешь? Ничего, переживет твой отказ. У него знаешь, сколько желающих топчется вокруг кабинета?… И вообще, давай сегодня вечером в клуб сходим?

–Я безработная, какой клуб? – я остервенело натягивала курточку, мечтая отвязаться от Иры как можно скорее.

– Так я оплачу! Все оплачу! И вход, и мартини! Ну же, Ксюша… соглашайся…

– Позвони мне вечером, – отмахнулась я.

Оказавшись у парка, ощутила, как сердце заполняет невероятное облегчение. Нет, я к Ире на кофе больше ни ногой! Прав папа, надо сидеть, как мышка и не высовываться. Завтра же пойду на предприятие по пошиву постельного белья, там вакансия висит уже две недели. Ну, и что, что всего пятнадцать тысяч зарплата? Подумаешь… зато без всяких проблем.

Я села на лавочку у фонтана, открыла сумочку, чтобы достать свой айфон, и только тут поняла, что мой диплом остался в приемной у олигарха Тихонова. Сердце гулко стукнуло и оборвалось.

Глава 3

Двери приемной громко хлопнули, унося оскорбленную до глубины души претендентку на место секретаря прочь. Руслан Тихонов повертел в руках брошенный на столе диплом, а потом тяжелым взглядом впился в порванные листки, на которых были указаны номера телефонов городской телестудии.

Он долго смотрел на ровный почерк претендентки.

«Почему?!» – с яростью комкая в крепких пальцах порванные листки, размышлял генеральный директор «АРТАМАСА».

И девушка эта, Ксения, – кто она такая? Каким ветром ее занесло в его компанию?

Впрочем, какая разница? Она была похожа на Вику, вот что его так зацепило. Те же карие глаза, красивое лицо, волосы… И ноги. Ее стройные ножки в этих проклятых сапогах, надетых не по погоде!

«Русланчик, ты мне их купишь? Ну, скажи, что купишь…» Хрустальный смех Вики пронзил грудь болезненными воспоминаниями, и Тихонов зажмурился, чтобы прогнать их прочь.

Нет, прошлого не вернуть. Прошлое уже давно покрыто мраком. И тот страшный день, когда изуродованное тело Вики обнаружили в лесополосе недалеко от города, и жуткие суды, которые Павел Крылов выиграл, а он, Руслан Тихонов, остался ни с чем, хотя все доказательства указывали на виновность Крылова. Крылов был приближенным мэра и городской администрации. И с судьей они вместе по выходным в загородном клубе коньяк пили, пока Тихонов в бронежилете в составе спецгруппы спасал людей от террористов.

…А с Викой все было, как в сказке. Она работала на канале ведущей новостей. С Русланом они познакомились на банкете, который спецгруппе было приказано охранять, переодевшись в штатское. Взгляд ее карих глаз, мягкая улыбка – и Руслан даже не понял, как у него закрутился роман с популярной ведущей Викторией Гончар. Это было что-то внезапное, взрывное. Как воронка бешеного тайфуна, затягивающая окончательно и безвозвратно.

Как же он любил просыпаться по утрам в своей аскетической однокомнатной квартире, больше похожей на казарму, когда Вика, натянув на обнаженное тело его майку, готовила им нехитрый завтрак!…

Счастье длилось три месяца. Пока однажды их, целующихся в городском парке, не поймала камера какого-то блогера-любителя, и тот, желая славы, не выложил красивую картинку в новостную колонку популярной социальной сети.

Вика была до смерти напугана. «Ты не понимаешь… Крылов, он меня ни за что не простит… ни за что, Руслан… у него на меня виды. Он уволит меня…»

«Что значит, у него на тебя виды?!»

В тот день они дико поругались. У Руслана в голове не укладывалось, что Вика держится на рабочем месте только благодаря покровительству Крылова. Всплыло, что Крылов уже три месяца пытается добиться от нее благосклонности, а Вика юлит, потому что у нее роман с Русланом, но и отказываться от благосклонности магната не собирается. Ярость и отчаяние сжигали Тихонова изнутри. Магнат Крылов правил балом в городе, а он, Тихонов – всего лишь какой-то сотрудник группы специального назначения. Красивый мальчик с благородной профессией, в которого безумно влюбилась популярная ведущая Виктория Гончар.

После ссоры они не общались несколько дней. И вдруг Вика прислала ему сообщение: «Я сказала ему про нас. Мне нужен только ты, Руслан». Он не ответил: слишком сильно было задето его самолюбие. Слишком много дней Вика размышляла, что ей важнее – любовь, или покровительство Крылова.

А еще через день новостные каналы взорвались от диких сообщений. Тело Виктории Гончар было обнаружено в лесополосе, за двадцать километров от города. Изуродованное до неузнаваемости, оно с трудом было опознано родственниками. Кто-то неведомый продержал Вику в плену, медленно лишая ее жизни, а Руслан в это время строил из себя обиженного мальчика. Позвони он ей на два дня раньше, забей тревогу – и Вику можно было бы спасти!

От горя ему казалось, что он потерял рассудок. В голове не укладывалось, что глупый пост проклятого прыщавого блогера, пожелавшего славы, обернулся смертью Вики. Но кто так жестоко расправился с Викой за роман с красивым мальчиком Русланом? Конечно, же, отвергнутый покровитель и магнат Крылов. В этом не было никаких сомнений.

Тогда еще Руслан верил в правосудие. Глупец!.. Крылова полностью оправдали. К погибшей от руки жестокого маньяка популярной ведущей он не имел никакого отношения. А Тихонова после жуткого происшествия выкинули с работы. По приказу того же Крылова, который в очередной раз пил коньяк с местными воротилами в элитном загородном клубе.

Сломленный и отчаявшийся, Руслан пустился во все тяжкие. А потом дружок, тоже в прошлом боксер и темная лошадка, предложил ему заняться не очень законной, но очень прибыльной деятельностью – почти по профилю, на пылающих конфликтами территориях Северного Кавказа. И Тихонов согласился.

Он не раз мог погибнуть, но выжил. Вернулся в город через два года уже другим. Заматеревшим и черствым. Выкупил за бесценок умирающий ювелирный завод, и принялся за работу.

Сейчас, семь лет спустя, он мог собой гордиться. Процветающий бизнесмен Тихонов владел не только заводом ювелирных изделий и сетью модных магазинов по всей России, но и являлся спонсором и вице-президентом родной боксерской лиги, где в юности завоевывал свои первые титулы. В свои двадцать девять он был легко вхож в те же самые двери, что и Крылов. Он был моложе, сильнее и удачливее – фортуна оказалась на его стороне. С Крыловым они почти не пересекались. Его телестудия продолжала стряпать новости на местном уровне, и Тихонов вычеркнул из жизни воспоминания о своем трагическом прошлом. Возможно, Крылов действительно был не причем, а он, Руслан, сгоряча напридумывал то, чего и быть не могло.

Ничто не напоминало ему о Вике. А несколько минут назад все изменилось. Нерадивая Ира, принятая им на работу по слезной просьбе старой знакомой, не успев отработать и двух месяцев, уже в третий раз нарушила правила его компании. Но девушка! Та девушка Ксения, примеряющая сапожки, была очень похожа на Вику. В первый миг ему даже показалось, что он окунулся в прошлое. А потом эта бумажка, что выпала у нее из диплома.

Разорванная в клочья, сейчас она превратилась в шарики, которые Тихонов один за другим зашвыривал в ведро для офисного мусора.

«Эта будет только моей, – резко кольнуло в груди. – Моей, и ничьей больше. Вся, без остатка!».

– Аркадия Павловна! – позвал помощницу из отдела кадров он.

– Бегу, Руслан Георгиевич, – заторопилась в его кабинет пожилая женщина.

– Возьмите диплом, оформите Ксению на работу.

– Но…как же? Ксению без Ксении? Она убежала ведь…

– Прибежит обратно, – мрачно произнес Тихонов.

– Ну, уж… не знаю. Стоит ли, насильно? Когда вокруг столько претенденток вертится?

– Стоит.

– А если она не захочет?

– Захочет, – уверенно кивнул Тихонов и щелкнул сверкающей мышкой по экрану компьютера.

Глава 4

– В общем, так. Диплом твой я выужу завтра. Павловна тетка добрая, она его не выбросит, это точно, – тараторила Ирка сквозь грохочущую по ушам музыку от модного ди-джея. – А Тихонову скажу, что ты вообще не на собеседование пришла, а сапоги хотела мне продать, вот и оказалась у нас в отделе.

Я отхлебнула глоток третьего по счету бокала мартини «роуз» и согласно кивнула. Потому что мне проще заявить о потере диплома, чем вернуться в кабинет Иркиного олигарха. Не знаю, что на меня нашло, но при воспоминании о нем меня начинало трясти, и никакой мартини не помогал снять напряжение.

– Ксюха, ну, подумаешь, бумажку от Крылова порвал? Не бери в голову. Ты же сама говорила, что работа на телевидении тебе не светит, – продолжала тараторить горе-подруга.

– Диплом мне нужен завтра, – уперлась в нее колючим взглядом я.

– Будет завтра, клянусь! – ударила себя в грудь Ирка. – Идем лучше, потанцуем!

Опрокинула в себя почти половину порции мартини, и, пританцовывая в такт ритмам от ди-джея, двинулась на танцпол в своем неприлично коротком и облегающем тонкую фигуру платье.

Поразмыслив еще немного, я последовала за ней. В конце концов, диплом до завтра останется в кабинете генерального директора компании «АРТАМАС». А значит, поиски работы на время стопорятся. Отчего бы не потанцевать?

Мы с Ирой влились в толпу танцующих. Подогретые тремя порциями мартини, от души двигались в свете софитов, как вдруг в кармане моих джинсов завибрировал сотовый телефон.

Я взглянула на экран. Номер незнакомый. Но вдруг. Вдруг – это судьба и мне перезвонили из телестудии?

Ретировавшись в полумрак холла, где музыка орала не так громко, я ответила на звонок.

– Коренева Ксения Александровна? – раздался певучий женский голос в трубке.

– Она самая…

– Это помощница Павла Крылова. Вы прошли отбор, Ксения Александровна. Завтра в восемь часов утра ждем вас в студии для пробного эфира. Поздравляю.

– Хорошо… конечно…спасибо!

Сердце отчаянно забилось. Кровь прилила к щекам. Я прошла! Прошла самый важный в своей жизни отбор! Завтра утром на небосклоне загорится еще одна звездочка. Маленькая звездочка ведущей Ксении Кореневой! Получай, Тихонов! Будешь меня теперь по телевизору в своей приемной по утрам смотреть! А для кофе другую девушку на побегушках найди.

– За это надо выпить еще мартини! – радостно повисла у меня на шее Ирка. – Идем, закажем!

– Да, да…

Мартини плескалось в бокалах, а я не верила своему счастью. Меня будут показывать по телевизору! Папа и бабушка каждый вечер будут умиленно пускать слезу, и моей зарплаты наконец хватит на покрытие расходов. А еще – я куплю себе машину в кредит, как мечтала последние два года. И больше никогда не стану ездить на автобусе!

Я встала в пять часов утра. Жутко волновалась. Чуть не спалила любимую блузку, сто раз перекрашивала стрелки, но в семь пятьдесят стояла перед дверью телестудии. Кремовая шелковая блузка ручной работы с жемчужными пуговицами идеально сочеталась со стильной юбкой-карандаш чуть ниже колена, черные лаковые лодочки подчеркивали стройность моих ног, а сердце сладко сжималось в предвкушении счастья.

– Ксюшенька! Идеально выглядите, – потирая свои огромные ручищи, сладко пропел Крылов. – Давайте сначала пробный дубль, а потом, если все пройдет гладко, попробуем запустить в эфир.

Приветливая девушка-стилист с красивым именем Лика увлекла меня за собой. Мне накладывали настоящий грим.

– Камеры, они такие подлые, – весело болтала она. – Самую красивую ведущую при неправильно наложенном гриме и неудачном освещении камера может превратить в уродину… Поэтому на грим у нас уйдет много времени.

– Ясно…

– И вообще, первый раз вести прямой эфир жутко страшно, – продолжала тараторить Лика. – Всегда тщательно подбираешь цвет одежды, красивые тона… Хотя, знаешь, никому не интересно, что у тебя надето ниже пояса, если ты ведешь новости.

– Я в прошлый раз, когда говорила на камеру, жутко волновалась, – поделилась с ней своими чувствами я. – Удивительно, что я прошла отбор.

– Сейчас на тебя нацелятся целых восемь камер, – раздался веселый голос Крылова, и он сам появился в дверях гримерки с чашкой кофе в руках. – Но ты справишься, Ксюша. Интуиция никогда меня не подводила. Среди всех девушек только в тебе была та самая изюминка, которая способна разжечь интерес в зрителе.

– У меня было очень много соперниц, – вспомнила я. – Неужели ни в ком больше вы не нашли той же самой изюминки?

– Почему же? В обед придет еще одна девушка – Ангелина Гордеева. Посмотрим, кто из вас лучше справится с работой. Если все пройдет гладко, подпишем контракт с обеими.

Я лучезарно улыбнулась и позволила стилисту нанести пудру на мое лицо.

– Не молчи, Ксюша! Эфирное время очень дорогое. Молчать нельзя ни секунды! – после накладки грима руководил моим первым пробным эфиром Крылов.

– Смотри на экраны-суфлеры, Ксюша! Там вся информация, которую просто с выражением надо прочитать!

К девяти часам утра мы отсняли две пробы, и он остался доволен.

– Ты просто создана для камер, Ксения, – с придыханием говорил мой новый начальник, и я ему верила.

Я вообще была в ударе. Щеки под слоем грима пылали, глаза горели лихорадочным блеском.

– Так, теперь соберись и расскажи про котиков, которых спасли сердобольные старушки. Это пойдет в вечерних новостях, попробуем отснять сейчас…

– Хорошо, – с готовностью повернулась лицом к камерам я.

Да, это был мой звездный час! Мое личное счастье, самое огромное из всех!

– Очень интересную находку обнаружили сегодня утром у своего подъезда жители улицы Красных Зорь, – уверенно начала считывать текст я.

Внезапно двери телестудии распахнулись. Я подняла глаза, и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Весь дверной проем заняла внушительная фигура Тихонова. Он снова был в красивом костюме. Теперь это был светлый костюм, который идеально сочетался с голубой рубашкой и серым галстуком. Но его зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Что ты здесь забыл, Руслан Георгиевич?! – вскинулся Крылов. – Не видишь, мы работаем?

Вчерашний Иркин олигарх уверенно вошел в комнату и отодвинул одного из операторов. За ним следом бронетанками последовали двое громил в таких же идеальных костюмах. Я сразу поняла, что это охрана, и отчего-то язык прилип к нёбу.

– Ксения, я не понял, почему вас еще нет на рабочем месте?! – впившись в меня колким ледяным взглядом серых глаз, прорычал он. – Где мой кофе?! Мой утренний кофе должен быть в кабинете в девять часов утра ровно! Уже девять двадцать пять, и я совершенно не понимаю, чем вы здесь занимаетесь?!

– Я не … – начала, было, я, но мне опять никто не дал договорить.

Олигарх подошел вплотную к Крылову и впился своими ручищами в ворот его пиджака.

– Запомни, Паша: это – моя секретарша. Моя, ясно тебе?! Если коснешься ее хоть раз, я твою студию с землей сравняю!

И тут же отшвырнул невысокого Крылова в сторону с такой силой, что тот впечатался в стену. А следом, как ни в чем не бывало, коротким кивком указал охранникам на меня. Те, недолго думая, сорвали с меня микрофон и поволокли к выходу.

– Отпустите! Немедленно отпустите, слышите?! – брыкаясь и пинаясь, визжала я, и красивые жемчужные пуговицы разлетались по сторонам. – Не смейте меня касаться!

– Куда ее, босс? – повернулся тот, что справа, к монстру-олигарху.

– В машину, – махнул рукой тот. – Я вас догоню.

Это было чудовищно. В тот момент, когда меня запихивали в машину два огромных охранника, проспект был полон людей. И никто! никто из них не остановился. Все бежали мимо, подгоняемые осенним ветром, и делали вид, что их это не касается. Что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Дверцы роскошного внедорожника захлопнулись, и я оказалась в ловушке. Второй раз за сутки я осознала, что страдаю клаустрофобией. Я задыхалась на заднем сиденье машины, в которой на автоматический замок закрылись дверцы. Теперь я ни капли не сомневалась в сущности Тихонова – это был переодетый в роскошный костюм матерый преступник с красивым лицом.

Вскоре два охранника зажали меня между собой, а Тихонов сел рядом с водителем на переднее сидение.

– В офис, – бросив мне на колени коричневую курточку и сумочку, коротко приказал он.

Мощный внедорожник сорвался с места.

Глава 5

– Эй! – задыхаясь от подкатившей к горлу паники, я попыталась заговорить с невменяемым психопатом-олигархом. – Если это похищение, то очень невыгодное! Мой отец – преподаватель в академии, там платят жалкие гроши. И живем мы в старой хрущевской квартире! Да и зачем вам выкуп? У вас все есть!

– Тебя никто не собирается похищать, – поморщился Тихонов. – Но мне кажется, вчера мы все обсудили. Ты даже диплом оставила у нас в приемной. И трудовую книжку на тебя уже завели. К чему весь этот цирк с телевидением?

– Цирк?! – я ошеломленно взглянула на его широкую спину. – Это как посмотреть, кто устроил цирк!

– Я лишь забрал то, что принадлежит мне, – грубо оборвал меня монстр. – Ничего личного.

– О, да у вас прямо конкурентная борьба за кадры, как я посмотрю, – немного осмелев, язвительно ухмыльнулась я. И даже выпятила грудь вперед, придерживая рукой расстегивающуюся из-за отсутствия нескольких пуговиц шелковую блузку.

– Верно мыслишь, Ксения. Красные дипломы на дороге не валяются, – холодно усмехнулся в переднего сиденья олигарх и подсунул мне под нос папку с документами.

– Что это? – насторожилась я.

– Трудовой договор.

– Где подвох?

– Подвох? Нигде. Мои юристы всегда очень четко работают.

Понимая, что из машины мне не выбраться, я начала читать контракт. «Ничего, посижу здесь час, другой… У Тихонова же должны быть назначены на сегодня какие-нибудь деловые встречи? Ему надоест ждать, и он уйдет», – мелькали в моей голове спасительные мысли. Глаз зацепился за графу «Зарплата», и я замерла. Пятьдесят тысяч, плюс премиальные. Пятьдесят тысяч, мать его, за два кусочка сахара рядом с чашечкой кофе в девять часов утра!

На предприятии по пошиву постельного белья обещали пятнадцать. Без всяких премиальных.

Сердце бешено заколотилось. Мозг начал прикидывать, что если жить скромно, то машину я смогу выплатить за год. На телестудию обратно меня вряд ли пустят, мое место достанется прекрасной девушке с именем Ангелина.

– Премиальные выплачиваются раз в квартал, – прорезал воцарившуюся тишину резкий голос Тихонова. – Они равны сумме заработной платы.

Я растерянно подняла глаза на своего работодателя. То есть, раз в три месяца я буду получать почти сто тысяч? Ничего себе…

– А в чем заключаются мои обязанности?

– Обсудим на месте, – отмахнулся Тихонов, и впереди показался въезд в подземную парковку прекрасного делового центра, из которого еще недавно я бежала сломя голову.

– Предупреждаю сразу – интимные услуги я вам оказывать не собираюсь! – едва поспевая за ним в полумраке подземной парковки, размахивала договором я. – У меня приличное воспитание!

– Девушки с приличным воспитанием на конкурсы красоты не ходят, – резко остановившись, повернулся ко мне Тихонов.

– Девушки с приличным воспитанием там не побеждают! – возмущенно перебила его я. – А в финал можно выйти и без спонсора!

– Если ты такая приличная, Ксения, то зачем полетела в цепкие лапы Крылова? Как ночной мотылек на свет раскаленной лампы, честное слово! Знаешь, что происходит с мотыльками? Они обжигаются и гибнут. Там же, в лампе.

– А в вашей приемной, значит, не гибнут?

Наши глаза встретились. Колючий и ледяной взгляд его серых глаз прожигал меня насквозь. Мне показалось, что от возникшего между нами напряжения искрится воздух. Как будто я задела в его душе очень болезненную струну. Пренебрегая его великодушием и отказываясь от должности в угоду телестудии, совершила какой-то страшный маневр, по силе равный действию разрывной гранаты. Я просто вырвала из нее чеку, и сейчас она взорвется прямо у меня в руках.

– Нет, не гибнут, – неожиданно спокойно ответил Тихонов. Повернувшись ко мне спиной, он широкими шагами зашагал ко входу в здание.

Я опасливо оглянулась на темнеющий вдалеке выход.

«Бежать отсюда, бежать, как можно скорее!» – вскричало мое подсознание. Я уже сделала шаг в противоположную сторону, но два охранника Тихонова уверенно двинулись мне навстречу.

Прижимая к груди курточку и договор, я бросилась следом за олиграхом.

В лифте мы ехали вдвоем, уже молча. Моя красивая кремовая блузка с жемчужными пуговицами была безнадежно помята и наполовину не застегивалась, идеально уложенные волосы растрепались, а руки противно подрагивали.

«Что ему от меня нужно? – уставившись в пол, размышляла я. – За три дня его приемную посетило почти пятьдесят красивых девушек, а он вцепился в мою кандидатуру. И вообще, как он узнал, что я нахожусь в телестудии?»

«Ирка!» – мелькнула догадка в подсознании. Спалить меня могла только горе-подруга. Неужели ему так важно, чтобы я делала кофе в девять утра, что он и ее прижал к стене? А что еще он от меня потребует после кофе? Ведь такие большие зарплаты не платят просто так.

Лампочка загорелась цифрой девять и двери лифта распахнулись. Вскоре мы с Тихоновым оказались в той самой приемной, из которой я бежала накануне. Только теперь никакой доброй Павловны здесь не было. Мы остались один на один. Даже огромный экран с рекламой на стене не работал.

– Ваши люди порвали мою блузку, – остановившись перед входом в его личный кабинет, перешла в наступление я. – Неужели вы думаете, что после этого я буду у вас работать?

Тихонов окинул меня тяжелым взглядом и достал из кармана пиджака сотовый телефон.

– Катерина, спуститесь в центральный универмаг, приобретите там шелковую блузку сорок второго размера и немедленно зайдите в мой кабинет! – продолжая смотреть на меня, без приветствия рыкнул он. – Женскую, конечно. Пастельных тонов, да. За счет корпоративной карты, да.

Потом выключил связь и повернулся ко мне.

– Я жду кофе, Ксения. Кофе должен быть у меня в кабинете ровно в девять часов утра. Всегда! Сейчас девять сорок. Чтобы это было первый и последний раз!

– Я еще не пописала контракт. И моя блузка порвана из-за действий ваших неадекватных сотрудников! Знаете, наверное, я лучше пойду в полицию и напишу заявление о нападении.

– Не в моем случае, – с усмешкой взглянул на меня Тихонов. – Полиция вам не поможет.

Я с досадой сглотнула ком в горле и растерянно посмотрела на него. Пальцы, сжимавщие смятую и порванную ткань блузки, противно задрожали.

– Блузку принесут через двадцать минут. Подпишите документы и приступайте к выполнению своих обязанностей, – уже спокойнее произнес он.

Ага, мы внезапно перешли на «вы». Очень странный переход после грубого «ты».

– И какие я должна выполнять обязанности?

– Составлять мое расписание. Если нужно, сопровождать меня на деловые встречи. Приносить документы на подпись. А для начала ознакомиться с деятельностью ювелирного завода.

Он подошел к стеллажу и извлек оттуда пухлую папку с документами. Шумно положил ее на стол рядом с компьютером и посмотрел на меня.

– Надеюсь, красный диплом не куплен, а заработан собственным умом, и этих знаний хватит, чтобы осилить нехитрую работу секретаря.

– Я не стану подписывать договор, – сглотнув оскорбление, прошептала я пересохшими от напряжения губами. – Вы не имеете права меня заставлять. Вы только что лишили меня самой сокровенной мечты! Неужели вы думаете, что после этого я подпишу контракт, обязывающий меня мыть вам чашки для кофе?

– Расслабься, Ксения. На телевидение тебя больше не возьмут. В нашем городе точно. Поверь, я об этом позабочусь. В полицию обращаться бесполезно. Они все повернут в мою пользу. А вот такую хорошую зарплату, как в «АРТАМАСЕ», тебе нигде больше не получить. Лечение дорого стоит. Рекомендую очень хорошо подумать, прежде чем еще раз хлопнуть дверью. Больше я тебя возвращать не стану.

Снова «ты»? Очень интересный переход.

– Какое лечение? – опешила я. – Мне доктор не требуется.

– Не тебе, а твоему отцу.

– Моему отцу? Нет, что вы. Он здоров, – я ошеломленно уставилась на Тихонова.

– Как здоров, Ксения?! Он уже второй год борется с раком! Две недели назад ему делали химиотерапию.

Его слова о моем отце ударили по голове, словно обухом.

К горлу подкатился ком.

– Нет, нет… вы… вы все выдумываете! Две недели назад папа ездил в гости к сестре! У него отпуск был, вот он и поехал в Екатеринбург! Потому что давно у нее не был! Я бы знала, если бы он болел! С папой все в порядке!

– Вот, черт… – выругался Тихонов и провел рукой по своим русым волосам. – Они что, не сказали тебе?

– Это все бред! Откуда вы вообще знаете что-то про меня и мою семью?

– Элементарно навел справки вчера вечером. Нельзя же брать на работу человека, не проверив его данные…

Некоторое время мы смотрели друг на друга – я, исполненным ярости и отчаяния взглядом, и он – слегка растерянным от того, что сообщил мне то, чего я не должна была знать.

– Блузка, Руслан Георгиевич! – распахнувшаяся дверь и звонкий голос румяной Катерины, которая тут же осеклась, заметив изъяны на моей одежде, заставил меня вздрогнуть.

Сиреневый пакет из самого модного магазина в центральном универмаге заставил осознать, что я стою перед незнакомой девушкой в порванной блузке.

– Спасибо! Вы свободны, Катя.

Резкий и грубый голос Тихонова заставил ее побледнеть. Оставив пакет на столе, она быстро ретировалась из приемной.

Прекрасно! Теперь сплетен не оберешься. Быстрый взгляд Катерины, жадный и любопытный, кричал о том, что сейчас она разнесет по всем отделам новость о порванной блузке новой секретарши генерального директора. А вот, о том, из-за чего блузка была порвана, по незнанию весь обиженный состав компании по незнанию будет фантазировать с особым отчаянием и злостью.

– Дамская комната находится слева. Переоденься и приступай к своим обязанностям.

Я медленно подняла на него глаза.

– Мой папа действительно болен, или вы решили меня разыграть?

– Для чего мне разыгрывать тебя? – оскорблено передернул мощными плечами Тихонов. – Можешь сама у него спросить сегодня вечером. А сейчас переоденься и принеси, мне, наконец, кофе.

Несколько мгновений я раздумывала. Потом все же взяла пакет и быстро вышла из приемной.

«Может, уйти?.. – шумели мысли в моей голове. – Пока он ждет кофе, просто смыться из этого здания, и все…»

Но папа! Я так не ожидала подвоха с этой стороны, что была окончательно раздавлена. Химиотерапия означала одно – дело плохо. Мог ли он скрывать от меня и бабушки свою болезнь?

«Да кого я обманываю? Конечно, мог», – застегивая пуговицы на нежной шелковой блузке цвета «капучино», размышляла я.

Взгляд упал на ценник, и я вздрогнула: блузка стоила почти целую зарплату на предприятии по пошиву постельного белья.

Если папа болен, где мы возьмем деньги на лечение? Я слышала, что лечение рака стоит очень дорого. И нет гарантии, что болезнь будет побеждена.

Будто во сне, я вернулась в приемную. Включила кофемашину, сделала кофе точно так, как меня научила сердобольная Павловна, поставила чашку на серебряный поднос и робко постучала в дверь личного кабинета Тихонова.

– Наконец-то! – раздался из-за двери его резкий голос, от которого у меня снова неприятно заныли виски.

Я открыла дверь и робко вошла.

– Отлично выглядишь, – оторвавшись от экрана компьютера, одними уголками губ улыбнулся мне Тихонов. И пронзил взглядом, в котором отразилось что-то… что-то едва уловимое, но очень личное. – Подпиши трудовой договор, Вика. И приступай к работе. Вашу семью ждут очень серьезные испытания. Деньги пригодятся.

Я поставила рядом с ним чашку кофе и вдруг замерла. Вика? Он назвал меня другим именем?

– Меня зовут Ксения, – поправила его я.

– А я как сказал?

– Вика.

– Прости, нечаянно оговорился, – улыбнулся он, но в глазах мелькнула едва заметная горечь. – Вот бумаги, подпиши договор.

Я взяла у него ручку и опасливо посмотрела на прыгающие перед глазами буквы. Мне не нравилось это «ты». Оно было слишком…слишком личным для первого знакомства.

– Почему я? – против воли вырвался из груди вопрос.

Тихонов окинул меня задумчивым взглядом.

– Скажем, я редко меняю сотрудников. Маша ушла, и мне нужна достойная помощница. Ты идеально подходишь по всем требованиям.

– Неужели среди такого большого количества желающих не нашлось еще одной подходящей кандидатуры?

– Нет. Ни одной.

Я вздохнула и быстро подписала договор.

– Ну, вот, другое дело, – Тихонов довольно откинулся в кресле. – Можешь идти, Ксения. Сделай себе кофе и немного отдохни. Слишком напряженное утро у нас выдалось. В полдень приедет Маша. Принимай у нее потихоньку дела.

– Ладно.

Я кивнула и вышла из его кабинета.

В голове шумело. В висках пульсировала такая боль, что темнело в глазах. Папа болен, а я узнаю об этом от странного олигарха, который вцепился в меня мертвой хваткой, потому что ему нужна новая Маша. Только если ему нужна Маша, почему он назвал меня Викой? И про папу сказал… К горлу подкатил комок. Рак не лечится. А что, если…если папа умрет?

Эта мысль окончательно выбила меня из колеи. Внутри все обмерло от страха. Схватив в руки свой айфон, я принялась набирать номер отца. Потом вспомнила, что в десять часов утра у него пара. Он не берет трубку, когда читает лекции в академии.

Позвонила бабушка. Сама. Видимо, почувствовала мою нервозность.

– Ксюша, ну, как первый эфир? Знаешь, у меня сердце не на месте. Все кажется, может, не нужна тебе эта работа на телевидении?

– У меня теперь другая работа, ба. Нет никакого телевидения.

– Какая такая другая работа? – насторожилась она.

– Не очень обременяющая, но щедро оплачиваемая. Иру помнишь?

– Эту вертихвостку? Конечно, помню! Девушка-беда, а не подруга! Того и гляди, вляпаешься с ней в очередную нехорошую историю!

Ух, как бабуля права… но ничего не поделаешь, договор на год я уже подписала.

– Ира позвала меня в свою компанию.

– К этим ювелирщикам, что ли? Да там одни бандиты работают, Ксюша! Что тебе делать среди них?

– У них хотя бы зарплаты платят, – вздохнула я.

– И кем ты туда устроилась?

– Финансовым аналитиком, – солгала, даже не моргнув. «Анализировать чашки кофе по утрам», – тут же добавила про себя с ядовитым сарказмом.

– Ого… И, что, тебя взяли? Без опыта работы? – дотошно допытывала меня бабуля.

– Да. На испытательный срок. Как сказал их генеральный, красные дипломы на дороге не валяются.

– Не нравится мне все это, Ксюша.

А как мне не нравится, бабуленька… если бы ты знала!

– Ба… скажи, с папой все в порядке? – желая как можно быстрее перевести тему в безопасное русло, спросила я.

– А что не в порядке?

– Нам тут из поликлиники звонили…на домашний телефон… – снова придумала ерунду я.

– И… что?

– Скажи, ты знаешь, что у него не все в порядке?

– Значит, сказали тебе, сволочи… – тихо проговорила она. – Какого черта, спрашивается!

Внутри что-то оборвалось и гулко ухнуло вниз. Значит, правда все про папу.

– У него рак, да? – едва слышно прошептала я.

– Рак, Ксюшенька… и опухоль неоперабельная. Врачи сказали, нельзя ничего сделать. Слишком поздно мы спохватились. Она в таком месте, что кровотечение потом не остановишь.

– И что же…теперь делать?

– Ничего. Жить дальше, пока возможно.

Я уронила телефон себе на колени и закрыла лицо руками. Все внутри сжалось, скомкалось в один жуткий комок, и теперь уже не было никакой возможности разжать себя обратно.

Глава 6

В отличие от Тихонова, Маша оказалась очень милой и отзывчивой. Несмотря на свое состояние, она до четырех часов дня терпеливо разъясняла мне, где и что лежит, и как надо составлять нужные письма и документы. Надо ли говорить, что в моей голове была сплошная каша даже после ее долгих пояснений? Всю оставшуюся неделю я косячила так, что Тихонов скрепел зубами и разве что не матерился.

Работа секретарем – непыльная и легкая? Черта с два! К концу второй рабочей недели я чувствовала себя взмыленной лошадью на скачках. А еще я все время ошибалась в документах. Бедная Маша уже нервно вздрагивала от моих истеричных сообщений в вайбере, а я все также плавала в понятиях и папках на рабочем столе.

– Ксения! Договоры на магазины лежат в папке с пометкой «срочно»! – орал в переговорное устройство Тихонов в пятницу вечером. – Открой папку и просто вбей новые даты, а потом распечатай и принеси мне на подпись! Курьер ждет!

Готовая в очередной раз провалиться сквозь землю, я упорно искала на рабочем столе, пестрящем ярлыками, слово «срочно». Ярлыки плыли перед глазами, но нужная пометка никак не хотела попадаться на глаза. Готовая разреветься, в последний миг я ее все же увидела и быстро кликнула мышкой, опасаясь, как бы она не исчезла снова.

– Отнеси курьеру в холл и быстро возвращайся! – ставя свою широкую подпись на договорах с магазинами, потребовал Тихонов. – У меня есть к тебе еще одно очень важное дело.

Я обреченно сгребла бумаги и поплелась к выходу. Нет, еще одного важного дела я не переживу. Пусть он меня уволит, к чертовой матери! Я не создана для того, чтобы быть девочкой на побегушках, даже за такую зарплату.

«Папа, Ксюша», – напомнила себе я и понуро всучила юному прыщавому курьеру подписанные документы.

С папой я так и не поговорила. Язык не поворачивался задать ему страшный вопрос. Он вертелся в голове, но произнести вслух его я так и не смогла.

«Может, на выходных…»

Неужели завтра суббота? Я не услышу резких окриков Тихонова? Не буду ощущать на себе презрительные и завистливые взгляды женской половины сотрудниц «АРТАМАСА»?

С Ирой, кстати, мы так и не пересеклись за эти две недели. Она упорно пряталась от меня, потому что боялась, а мне было некогда спуститься на восьмой этаж, чтобы устроить ей нагоняй за предательство. Комната восемьсот пять, казалось, находилась на другой орбите.

Я обессиленно опустилась на мягкий диван для посетителей рядом с фонтанчиком. В голове шумело от усталости. За окном все также стояла солнечная и теплая погода, но о прогулке по парку мне оставалось лишь мечтать. Я оказалась в заложниках у роскошной приемной и ее красивого и жутко напрягающего меня начальника.

Ноги в туфлях на шпильках гудели так, что казалось, отвалятся, и я всерьез задумалась о покупке удобной обуви.

– Ксюша! – рыкнул из-за приоткрытой двери Тихонов, как раз в тот миг, как я размышляла о кедах. – Хватит мечтать! Я же жду!

Черт, я забыла о его важном деле. Вернее, моя психика, желая остаться в сохранности, отодвинула его просьбу на задний план.

Собравшись, я поднялась с диванчика и поплелась в его кабинет. Наверное, он сейчас скажет, что я уволена за свои глупые промахи. Пусть увольняет.

– Садись, – указал мне на место у стола он.

Я осторожно присела на край стула и приготовилась к очередному «важному делу». Если он пошлет меня в соседнее здание, где располагается завод, я пойду босиком, честное слово.

– Ксюша, завтра вечером мне будет нужна спутница на одно важное мероприятие.

Нет, нет, и нет! Завтра же суббота! Я буду лежать на диване мертвым грузом, и ничто не заставит меня встать!

– А разве суббота рабочий день? – разочарованно протянула я.

– Нет. Мероприятие не относится к работе. Оно будет проходить в боксерском клубе. На ринг выйдут два известных боксера. На одного из них наш клуб делает большую ставку. Потом будет банкет для спонсоров.

–А я вам там зачем?

– Повторяю: мне нужна спутница.

– А у вас разве нет… подруги? – стушевавшись, я опасливо подняла на него глаза.

– У меня очень много подруг, Ксюша, – улыбнулся Тихонов. – Но завтра вечером подруга мне не нужна. Мне требуется спутница. Настоящая, понимаешь?

– А есть какие-то отличия в этих понятиях?

– Да, и очень существенные.

– После всего, что я творила эти дни, вы еще хотите со мной куда-то идти?

– Ну, делопроизводство не твой конек, конечно… – внезапно он рассмеялся бархатным смехом, от которого по коже поползли мурашки. – Может, хоть в роли спутницы ты сможешь отыграть очки в свою пользу. В общем, я тебя приглашаю.

Он меня приглашает? Я не ослышалась?

– Банкет после боя будет проходить в неформальной обстановке, поэтому платье обязательно, – игнорируя мою растерянность, продолжил вещать Тихонов.

– Но я… даже не знаю, есть ли в моем гардеробе что-то соответствующее вашему мероприятию…

Я нервничала. Однозначно, мое маленькое черное платье не подойдет для неформального банкета олигархов, которые любят делать ставки.

– Я знаю, Ксения. Поэтому ты возьмешь платье, которое я выберу. Вернее, уже выбрал.

Мои брови поползли вверх. Выбрал?! Сам?!

Он поднялся из-за дубового стола и подошел к небольшому шкафу. Распахнув дверцы, достал оттуда запакованное в чехол платье.

– Вы знаете мой размер?

– Мне кажется, я угадал с размером, но будет лучше, если ты его примеришь.

Я нерешительно взглянула на наряд. Нервно сглотнув, перевела глаза на Тихонова.

– Смелее, Ксения. Оно не кусается, – подмигнул мне он.

– Его тоже покупала Катя? – сорвалось с губ.

– А что в этом плохого?

– Ничего, наверное. Но будет лучше, если после мероприятия его вернут обратно в магазин.

– Его не покупала Катя, если тебе будет от этого легче. Я выбрал его сам. И если тебя что-то смущает, то, да. Мы вернем его в магазин после мероприятия.

Я совсем растерялась. Взглянула на платье. Залившись румянцем, взяла наряд и вышла из кабинета.

Роскошное приталенное платье из ангоры едва прикрывало колени. Нежного пудрового цвета, оно было по-настоящему осенним. Все строго, элегантно, лаконично, и в то же самое время невероятно соблазнительно. Если Тихонов выбрал его сам, то у него, несомненно, отличный вкус.

Недавно я видела подобное платье в интернете, и оно мне очень приглянулось. Но цена для меня сейчас была неподъемной. А Тихонов, надо же, угадал.

Сделав глубокий вдох, я осторожно застегнула аккуратно вшитую молнию на спине и вернулась обратно в приемную.

Тихонов стоял у окна, засунув руки в карманы брюк, и разглядывал залитый вечерним солнцем осенний пейзаж. Сердце екнуло: он был красив. За время работы я замечала только его недостатки и собственную усталость. Но сейчас, когда пятница подходила к концу и бурная деятельность в компании «АРТАМАС» понемногу утихала, во мне начала просыпаться женщина. Его стало слишком много в моей жизни. Даже по ночам в последние две недели мне снился только он. Правда, в кошмарах, но он был там главным героем.

– Кажется, подошло.

Приоткрыв дверь, я неуверенно остановилась посреди приемной.

Тихонов обернулся. Мое сердце гулко застучало, и я почувствовала, как от волнения ладони становятся влажными.

– Очень хорошо, – кивнул он. Его губы дрогнули в довольной улыбке. Расстояние между нами стремительно сокращалось.

Он снова был слишком близко. Так близко, что я ощущала аромат его туалетной воды, тяжелый и сладковатый. В горле отчего-то пересохло.

– Значит, я могу снимать платье? – едва слышно спросила я и тут же еще больше стушевалась от двумысленной формулировки вопроса.

– Я могу помочь с молнией, – он сверкнул в мою сторону лукавым взглядом.

Не дожидаясь отказа, быстро шагнул мне навстречу. Ладони, тяжелые и теплые, легли мне на плечи, а пальцы, скользнув, легко потянули молнию вниз.

– Готово, – послышался за спиной его голос, который отчего-то стал хриплым.

–Спасибо, – промямлила я и, еще больше стушевавшись, бросилась прочь из приемной.

Глава 7

Я ретировалась с рабочего места со скоростью света – лишь бы не пересечься с Тихоновым еще раз. Меня трясло крупной дрожью, а пакет, в котором лежало платье, обжигал руку. Я даже забыла, что от шпилек у меня гудят ноги. Неслась по первому этажу к выходу так, будто за мной гнались бешеные собаки.

Не знаю, что меня испугало больше – предстоящее мероприятие в боксерском клубе, или то, что он положил руки мне на плечи. Чувство, такое странное от его прикосновения – оно здорово меня напугало. Я что, сумасшедшая? Как можно испытывать влечение к мужчине, который, во-первых, старше меня, а во-вторых, он же бандит! Все они в боксерской лиге бандиты. В нашем городе только так делаются большие дела. Или ты дружишь с криминалом и все в шоколаде, или – вперед, на фабрику по производству постельного белья за пятнадцать тысяч. Владельцы фабрики ни с кем не дружат, они честны и бедны, как церковные мыши.

– Ксю!.. Ксю, да стой же! – раздались вопли откуда-то слева, и вскоре у обочины дороги притормозила роскошная иномарка небесно-голубого цвета. Дверца приоткрылась, и из машины высунулась Ира.

Вот почему каждый раз, когда Ира появляется в моей жизни, я чувствую себя Золушкой? Она катается на машине, которая стоит больше миллиона рублей, наслаждается жизнью, а я вынуждена быть заложницей Тихонова, чтобы получить проклятую зарплату!

– Ксюша! Да, остановись же!

Бросив машину открытой, Ирка выпрыгнула на тротуар.

– Слушай, – резко развернулась к ней я. – Нам не о чем разговаривать, ясно?

– Почему, Ксюша?

– Ты обещала мне, что выудишь диплом из приемной Тихонова, а вместо этого рассказала ему, где у меня собеседование! Неужели не могла смолчать?! Или тебя так задело, что я прошла конкурс на вакансию ведущей?! Чего тебе не хватает, Ира?! У тебя ведь все есть!

– Он уволить меня пообещал… – схватив меня за руку, заныла подруга. – Я его таким злым еще ни разу не видела, как в то утро, Ксю… Он, будто с катушек сорвался…орал так, что у меня чуть перепонки не лопнули!

Я остановилась и горько вздохнула. Ну, да. Могу себе представить. У хищника из-под носа увели добычу. Он хотел, чтобы Ксюша приносила ему кофе по утрам, а Ксюша решила стать ведущей новостей.

– Что ему от тебя нужно, Ксюша? – растерянно посмотрела на меня подруга. – Девочки говорят, что тебя его охрана насильно в приемную притащила. Даже блузку порвали…

– Девочки говорят правду.

– И чего он хочет?

– Чтобы я делала ему кофе ровно в девять утра.

– Только кофе?

– Надеюсь, что дальше этого не зайдет.

– Слушай, Ксюш, пойдем, посидим в баре? Девчонки каждую пятницу туда ходят. Давай, я тебя с ними познакомлю? А то этот Тихонов тебя в приемной держит и никого не подпускает. Как будто боится, что мы тебя у него украдем.

– Я не хочу в бар, Ира. Я домой хочу. У моего папы рак. А я все никак не могу найти силы поговорить с ним об этом. И от Тихонова я уйти теперь не могу. Сама знаешь, в нашей семье денег никогда не водилось. Лечение стоит дорого.

– Твой папа заболел? Какой ужас!… Ну, ладно, черт с ними, с девочками. Поехали, я тебя домой отвезу?

Я ощутила, как шпильки впиваются в мои ступни. До остановки далеко. А в час пик мне придется стоять в переполненной маршрутке. Нет, такой поездки мои ноги не вынесут.

– Поехали, – согласилась я.

Ирка просияла, и вскоре мы сидели в ее роскошном автомобиле.

– Что купила? – взглянув на красивый пакет с платьем, вытянула шею моя горе-подруга.

– Платье, – отмахнулась я.

– Я в «Крафте» вещи не покупаю. Наверное, Тихонов тебе хорошо платит? – следя за дорогой, болтала она.

– Нет. Он мне еще ничего не заплатил.

– Сегодня придет аванс, не переживай. Так откуда платье?

– Завтра в платье я должна идти с Тихоновым на мероприятие в боксерском клубе. Он приказал его надеть.

– Ты? – почему-то Ира испугалась. И даже икнула.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– Так, давай сразу начистоту, – впилась в подругу колючим взглядом я. – Что там не так?

– Да ничего особенного… Просто он всегда брал с собой Яну.

–И платья ей покупал? – чувствуя себя очень некомфортно, поежилась я. Пакет снова начал жечь руки.

– Нет. Ей не покупал, – озадаченно произнесла Ира. – Просто она его сопровождала в клуб. И виды на него, само собой, имела… А теперь он тебя решил взять. И даже платье купил…

– Платье вернут в магазин послезавтра, – перебила подругу я. – Ему нужно, чтобы я была именно в том, которое он подобрал. Вот и все. Я пойду с ним на какой-то бой, а потом меня отправят домой. А вот Яне сливать меня не советую. И вообще, кто она?

– Хорошо, что мы в бар не пошли, – угрюмо покосилась на меня Ира. – Она себе тоже платье купила для завтрашнего вечера. Думала, Тихонов ее, как всегда, с собой возьмет. Еще сегодня в обед дефилировала перед нами в платье и говорила, что это ее звездный час. Что в этот раз он точно не устоит, и ей удастся его заполучить.

– Так кто она? – нахмурилась я.

– Заместитель финансового директора. Очень видная фифа. Переходить ей дорогу не советую. И так все судачат, что Тихонов последнюю неделю, как с катушек сорвался. Из-за тебя, между прочим.

Теперь пакет не просто жег руки. Его хотелось выбросить из окна. Если бы не огромная стоимость платья и обещание вернуть его в понедельник, я бы так и сделала, честное слово.

– А у него с этой… Яной что-то было? – обреченно взглянула на Ирку я.

– Нет. Не было. Он не любит на рабочем месте шашни устраивать. Но она его любит, понимаешь? Безответной любовью, уже почти год. Даже представить не могу, что с ней будет, когда она узнает, что он берет завтра в клуб тебя. Уже узнала, наверное…

Ира жалко улыбнулась мне и уставилась на дорогу.

– Передай Яне, что я не планирую соблазнять ее обожаемого генерального директора, – буркнула я. – Он у меня в печенках сидит. Хорошо еще, что руки не распускает.

Снова вспомнилось, как Тихонов положил ладони мне на плечи и осторожно помог расстегнуть молнию на платье. Я поежилась. Вру я все Ире! Нравится он мне. Тихонов не может не нравиться! Слишком уж он притягивает к себе. Мрачный, красивый, властный… Такие хорошие девочки, как я, против воли будут лететь к нему, как глупые мотыльки. И крылышки обожгут, и сгорят заживо, а все равно будут реветь и кулаки кусать от желания побыть рядом с ним.

– Ксюш, ты осторожнее, ладно? – с жалостью посмотрела на меня Ира. – Яна, она – монстр, понимаешь? У нее дядя – глава администрации. Растопчет и не оглянется. А у тебя за спиной никто не стоит. Одна ты, Ксюша.

– А ты язык за зубами держи, ясно? – я сверкнула в ее сторону полным ярости взглядом.

– Я могила, Ксюша.

«Знаю я тебя. Скорее, меня в могилу сведешь», – подумала, и отвернулась к окну.

– Слушай, скинь мне все про эту Яну, – немного поразмыслив, попросила я.

Ира молчала. Видимо, раздумывала, как лучше поступить.

– Слушай внимательно. Мои родители очень тесно дружат с семьей Яны. Она мне не нравится, слишком высокомерная, но я обязана с ней дружить, понимаешь? Таковы правила в нашем дурацком городе. Каждый, кто приближен к кормушке, друг другу кум и сват.

– Куда уж яснее, – горько усмехнулась я. Вспомнились обшарпанные стены родной хрущевской трешки, вечно горбящийся над конспектами папа, бабушка, считающая каждую копейку…

Стало страшно. В плохую компанию я попала. Растопчут и выплюнут. Не поморщатся. А за Тихонова еще и шею свернут. Отправит меня эта Яна в реку рыбок кормить, и никто не вспомнит.

– Я тебе в личку вконтакте ее аккаунт скину, ты осторожно с фейка войди и посмотри, – притормозив возле моего подъезда, сбивчиво заговорила Ира. Достала свой айфон последней модели и быстро что-то сбросила мне через социальную сеть.

– И вообще, Ксю, будь осторожна. Я тебе все, что в отделе будет твориться, расскажу. Если что – я на твоей стороне. Но, сама понимаешь, у родителей бизнес. Без дружбы с администрацией никак.

– Понимаю. Спасибо, что подбросила.

Я потянулась к ручке дверцы.

– Ксюш… мне жаль, что с папой твоим так вышло, – грустно улыбнулась на прощание подруга.

– Мне тоже.

Внутри все сжалось, и я быстро выбралась из машины. Меня душили слезы. Я не хотела, чтобы их кто-то видел. Почему в жизни все так несправедливо? Отчего болеют те, кто не в силах заплатить за лечение?

Зайдя в подъезд, стянула ненавистные туфли и зашагала на четвертый этаж босиком, растирая по лицу слезы.

Глава 8

В приемной воцарилась неприятная тишина. Тихонов поморщился, будто от зубной боли. Он не любил тишину, а последние несколько дней начал ненавидеть и вечера. Все эти наполненные дорогой выпивкой и красивыми девочками рестораны, сауны, кабинки для вип-персон, беспрерывное хвастовство деловых партнеров, у которых развязывался язык после второй порции крепкого виски. Пить они не умели. Как и держать язык за зубами, и следить за весом. Обрюзгшие и распущенные, они изменяли женам, кичились победами на стороне и перемывали кости всем, кому не лень.

Тихонова боялись. Он являлся фигурой мрачной и темной. Он ни с кем не водил распространенного в городе панибратства. Он заработал свое состояние в тех местах, которые остальные приближенные городской элиты видели только в новостях. У него имелось охранное агентство, сколоченное из отпетых боксеров, которых он лично тренировал, натаскивая так, как учили спецназ в горячих точках. Рядом с ним болтали намного меньше, но опять же, до третьей и четвертой порции виски. В большинстве случаев при нем лебезили, желая завести знакомство и получить покровительство, но он очень редко одаривал льстецов своим вниманием. «За все надо платить» – был его девиз, и он от него никогда не отступал. От жаждущих помощи он требовал расплаты по всем счетам.

Вот и когда Ксения попросила вернуть платье в магазин, спокойно принял ее отказ. Хотя изначально предполагал сделать ей подарок. О чем он думал, когда покупал платье? Что она обрадуется? Ему казалось, должна обрадоваться. Каждая девушка в городе была бы рада такому приглашению. А Ксюша испугалась.

К ней вообще не подступиться.

«Как оголенный провод, честное слово!» – недовольно пробурчал про себя Тихонов. Кажется, коснешься ее – и тебя убьет электрическим разрядом. Ясно, что она на него обижена. Он лишил ее мечты, да еще и новость про отца преподнес самым некрасивым образом.

Отпустить бы ее, да он не мог. При взгляде на нее что-то переворачивалось внутри. Нет, того самого урагана, который захватил семь лет назад и привел к страшной трагедии, уже не было. Было что-то другое. Цепкое, крепкое. Оно заставляло держать Ксению рядом с собой, не отпуская даже на соседний этаж. Ему не хотелось ее ни с кем делить. Не хотелось знакомить. Ксюша – его, и точка! Ничьей больше она не будет. Пусть немного обвыкнется, расслабится. И тогда он перейдет в наступление. Она не отвертится. Потому что в городе Тихонова боятся все. От него не скрыться, не спрятаться. У него в распоряжении отлично натренированная армия личных сотрудников, готовых сражаться не хуже спецназа, и пухлые папки уголовных дел с грифом «совершенно секретно». Эти папки прижмут к стенке любого. Кто не хочет по-хорошему, согласится по-плохому. Или отправится на нары. Тихонову было незнакомо слово «жалость».

Нечто похожее он испытывал только по отношению к отцу Ксюши. Он всегда делил окружающих людей на «своих»и «чужих». Отчего-то Ксюша и ее едва сводящая концы с концами семья была «своей». А все остальные – лебезящие и тянущиеся к нему жаждущие покровительства богатые шуты – «чужими».

Ее отцу по-настоящему не повезло. Опухоль не операбельна, распустила щупальца повсюду, и скоро, очень скоро так отчаянно цепляющийся за жизнь жалкий преподаватель академии угаснет. Химиотерапия не дала нужной поддержки. Организм очень ослаблен, возможна только поддерживающая терапия, а значит, Ксюшу ждут совсем невеселые времена.

Если бы Тихонов мог, он бы помог с лечением. Конечно, он сделал бы это тайно, так, чтобы она никогда не узнала. Но в данной ситуации медики были бессильны. А значит, его материальная помощь не требуется.

Стук каблучков вырвал его из невеселых размышлений. Ксения, что ли, вернулась? Нет, Ксения бежала от него, как черт от ладана. Вряд ли она вернется. Да и стучит каблучками Ксения по-другому. Кому он понадобился в пятницу вечером?

Тихонов оторвался от экрана компьютера и приготовился ждать.

Ждал недолго. Дверь распахнулась и на пороге появилась Яна.

Он разочарованно выдохнул: «чужая». В последнее время она не давала ему прохода. Навязывалась, причем слишком активно, так, как он ненавидел. Ему нравилось добиваться. А вот доступных женщин Тихонов не любил. Он знал, что ей от него нужно. Она хочет взаимности. Она уже подсчитывает, сколько получит привилегий, если станет его любовницей. Но она не станет. Она ему не интересна.

– Руслан, приветик!

Светлые волосы идеально уложены. Губки бантиком, брови тщательно подведены мастером. Лицо с обложки журнала. Платье. Облегающее, черное, с глубоким вырезом в области груди. Великолепное платье, купленное за бешеные деньги. Для него купленное.

– Привет, – он озадаченно потер подбородок он и вальяжно откинулся назад в своем огромном кожаном кресле.

– Ты по какому вопросу? – блеснул в ее сторону любопытным взглядом.

Она обогнула квадратный стол и подошла к нему. Слишком близко, так, как он не любил.

– Думала, может, ты уже закончил? Здание почти пустое. Пойдем, выпьем чего-нибудь в «Тресте»?

«Трест» – роскошный ресторан, где в пятницу вечером любила ужинать городская элита. Яне надо попасть туда с ним, Тихоновым. Чтобы засветиться. Показать, кто в городе хозяйка. Кто правит балом.

«Прогнившим насквозь балом, в котором участники банкета трясутся за свои грешки и больше всего на свете боятся, что их махинации раскроют», – набрав полную грудь воздуха, подумал Тихонов.

– Я планировал поужинать в китайском ресторане, – в серых глазах замелькали смешинки. – Если хочешь, можем поесть там.

– Но это же забегаловка, а не ресторан! – возмущенно фыркнула Яна. – Идем в «Трест». Будет много интересных людей. Мои родители сегодня там ужинают. Ну, же Русланчик!

Она захлопала длинными ресницами и умоляюще сложила ладони домиком.

– Нет, Яна! – излишне резко отрезал он. Будто отрубил.

– А… как же завтрашний бой? Это платье подойдет для мероприятия?

– Завтра я беру с собой другую спутницу, – широко улыбнувшись, взглянул на нее он.

– Как… другую?

Смертельная бледность выдавала, что в один миг рухнули все ее надежды. Красивые глаза Яны наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.

– У меня есть спутница для завтрашнего вечера. Ты свободна.

– Но ведь… я сопровождала тебя последние несколько месяцев!

– И что? Я решил сменить декорации. Если хочешь посмотреть бой, могу предложить два билета. Пригласишь еще кого-нибудь.

Он с усмешкой открыл верхний ящик стола и достал оттуда два билета.

– Держи. В качестве компенсации за потраченное на меня время.

Сжав кулаки так, что ее красивые алые ногти впились в ладони, Яна с трудом сглотнула оскорбление. Гордая, да. А сглотнуть придется. Потому что с Тихоновым ссориться невыгодно никому.

Она молча сгребла билеты. Еще раз взглянула на него: растерянно, будто ей только что отвесили пощечину, и быстро зашагала к выходу.

Тихонов презрительно хмыкнул и захлопнул ящик. Выключил компьютер, и вскоре тоже покинул приемную. Его планы нисколько не изменились. Он собирался ужинать в китайском ресторанчике. В полном одиночестве, среди незнакомых с его персоной людей. Это был его личный каприз – ненадолго отказаться от привилегий и затеряться среди столиков с коробкой лапши. А после – в боксерский клуб. Выслушать отчет управляющего о готовности к завтрашнему бою. На цокольном этаже, в тире, разрядить полную обойму последней модели пистолета «ТТ», любимого оружия спецназа, по мишеням. Это намного приятнее, чем весь вечер сидеть в «Тресте», слушать ерунду и ощущать поглаживания Яны под столом.

С некоторых пор он хотел только одну женщину. Ту, которая совсем недавно бежала прочь из его кабинета. Он не успокоится, пока не получит ее всю, без остатка. А пока она не готова к такому повороту событий, лучше в клуб.

Глава 9

В квартире отчего-то повисла тяжелая тишина.

– Ба, ты дома? – громко спросила в приоткрытую дверь маленькой кухни и осеклась: вместо бабушки там сидел папа.

Сердце застучало и болезненно сжалось.

– Па, привет! – как можно бодрее, улыбнулась я.

– Привет, – он улыбнулся в ответ, но как-то жалко. Впервые рядом не было старенького ноутбука. Он просто сидел и таращился на кружку с чаем.

Я опустилась на стул рядом.

– Как дела на работе?

– Нет больше работы, Ксюша.

– Почему?

– Сегодня была последняя лекция. Слишком тяжело стало их вести.

Внутри что-то оборвалось. Зачем академии жалкий и больной преподаватель?

– Может, так даже лучше? Займешься тем, до чего всегда не доходили руки. А работать я буду. У бабушки пенсия есть. Проживем как-нибудь, – натянув на лицо глупую улыбку, сбивчиво заговорила я.

– В академии осталась вся моя жизнь, Ксюша. А теперь как же? Без студентов, без лекций?

– Придумаем что-нибудь.

В телефоне щелкнуло сообщение. Я взглянула на экран. Пришел аванс. Ира не обманула – целых двадцать тысяч рублей. Для меня в моем нынешнем положении – почти состояние.

– Ну, вот, видишь, мне зарплата пришла, – просияла я. – Давай, что из лекарств купить нужно?

– В онкоцентре выдают бесплатно. Но квот слишком мало, – покачал головой отец. – Квоту может получить только тот, кого комиссия посчитает достойным. А там таких, достойных, знаешь, сколько?

– Давай купим самое необходимое! К чему ждать эту квоту?

– Если купим один раз, они квоты не дадут.

– Что за ерунда?

– Не ерунда, Ксюша. Узнают, что мы можем платить, и не дадут.

– Так что же теперь, ждать, когда процесс станет необратимым?

– Подождем неделю. Если квоту не дадут на следующий прием, заплатим.

– Но неделя – так много!

– Ничего. Я потерплю.

Мне стало по-настоящему плохо. Горло перехватил спазм, и стало нечем дышать.

– Ерунду несет, – бормотала бабушка поздним вечером на той же кухне, когда отец ушел спать. – Вбил себе в голову, что ему бесплатно лечение дадут. Не дадут же! Я вот думаю, Ксюша: что, если квартиру продать? Мы в однушке уживемся? А остаток суммы пустим на лечение.

В однушке? В одной комнате с больным папой и бабушкой?

– Я не знаю, ба… – казалось, в спину медленно вбивали кол, и она становилась деревянной. – Честно, не знаю. Если считаешь нужным, выставляй на продажу. Только ведь разрешение папы тоже потребуется. А он не согласится.

– Это моя квартира. Не папина! – зло рыкнула она.

В глубине души зашевелилась догадка: отчаяние бабушки на самом пике. Папу не вылечить. Продадим квартиру, трясущимися руками снесем деньги в онкоцентр, а потом… финал один.

Мне стало тошно: как ни крути, а выхода нет.

Я поплелась в свою спальню. Включила сотовый телефон, пытаясь отвлечься от жуткой реальности. Странный аккаунт просился в друзья. Вроде Ира. Ее лицо на аватарке, глупая улыбочка.

«Ксюша, меня взломали. Прими в друзья мой новый аккаунт».

Взломали? Иру? Возможно, и взломали. Она же целыми днями в соцсетях зависает!

«Хорошо», – написала ответ. Приняла в друзья.

«Ну, как работается? Тяжелая неделька выдалась, да?»

Поговорили же вроде вечером? И про работу, и про все остальное.

«Ир, ты с луны свалилась, что ли? Или пьяная?» – написала ответ.

«Нет, что ты. Просто волнуюсь за тебя. Руслан на тебя не сильно давит? Он это умеет». Веселые смайлики.

Озадачила. Пытаюсь вспомнить, кто такой Руслан. Черт, да это же Тихонов! Руслан Георгиевич. Почему у меня из головы всегда вылетает его имя и отчество?

Только Ира генерального Тихоновым называла. Значит, не Ира ко мне в друзья попросилась.

По спине пробежал холодок. Начала листать ленту, чтобы найти старый Иркин аккаунт. Взломан. Собачка и надпись, что аккаунт заморожен из-за странной активности.

Я напряглась. Вернулась в сообщения с новой «Ирой».

«Ты про Руслана Георгиевича? Сложно с ним, да. Думаю, я долго не продержусь. На планерке очередной он меня и уволит».

«Да, ладно… вот так и уволит? А разве завтра не ты идешь с ним в клуб?»

«Приказы Тихонова не обсуждаются».

«Так он тебе приказал?»

«Да, приказал. Сама знаешь, ему поперек слово не скажешь».

«Вот оно что… ты только осторожно там, ладно? Не пей шампанское, в него могут что-нибудь подсыпать. Они все там немного повернутые, эти богатенькие дяди, у которых слишком много денег. Не успеешь оглянуться, по рукам пойдешь».

Что за ерунда? Кто мне пишет?

«А уж ни Яна ли?» – скользнула догадка.

«Не переживай, я не пью. Совсем», – написала ответ. И тут же приписала: «спокойной ночи».

«И тебе спокойной», – любвеобильный смайлик. Еще один.

Вот и добралась до меня Яна. Как легко! Как просто – в личные сообщения!

Я осторожно удалила ее из друзей и закрыла свой аккаунт для сообщений от незнакомцев.

Только вряд ли ночь может быть спокойной. От усталости закрываются глаза, а сон не идет.

Выключила ночник и закрыла глаза. Сон постепенно затягивал в свои сети. Передо мной стоял все тот же Тихонов. Его руки на моих плечах скользили к замку на платье, тянули его все ниже, поглаживали обнаженные плечи, спину, нащупывали застежку на красивом бюстгальтере… А я, глупая дурочка, сгорала от волшебства, которое закручивалось внизу живота и посылало волшебные волны по всему телу.

«Надо будет завтра его попросить… – замелькали в тяжелой голове мысли. – Попросить отпустить меня в понедельник на полдня… Схожу к папиному лечащему врачу в онкоцентр. Узнаю сумму и выкуплю лекарства, на которые нужна квота. Возможно, на первое время денег, что я получила, хватит. А не хватит, попрошу у Иры. Она мне не откажет, даст взаймы…не даст, кредит возьму. В конце концов, кредит – не так страшно, как потерять квартиру».

Глава 10

Я дико нервничала. Не удержалась, сходила утром в салон. Мне покрасили волосы и сделали сногсшибательный маникюр. Насыщенно-бордовый цвет ногтей очень хорошо сочетался с платьем. Я выглядела потрясающе, как с обложки журнала. Что ж, пусть Тихонов гордится, что у него такая красивая спутница.

Как назло, с обеда испортилась погода. Порывами дул ледяной ветер, а сизые тучи скрыли солнце под своим плотным покровом. Вечер неумолимо приближался, стрелки часов неслись вперед, и я достала из шкафа проклятое платье, которое надо было вернуть в понедельник. Надела под него красивое белье и колготки – так, на всякий случай. Поправила прическу и вышла в прихожую.

– Ксюша, ты куда собралась? – остановившись в дверях кухни, бабушка окинула меня скептичным взглядом.

– На бой. В боксерский клуб, – отмахнулась я и подвела губы блеском.

– Куда?.. – испуганно переспросила она.

– По работе надо, ба. Руслан Георгиевич просил помочь.

– Что за работа в субботу вечером?! Все нормальные люди в это время отдыхают!

– Бабуль, у нормальных людей зарплата три копейки, – начала закипать я. Мне не нравились ее допросы.

– Не нравится мне твоя работа, Ксения! И начальник твой новый, ой, как не нравится! От такого ничего хорошего не жди!

Я сглотнула. Ксенией бабушка называла меня исключительно в случаях, когда злилась.

– Ба, я пойду в клуб. Ничего особенного – просто очередное спортивное мероприятие. Обещаю, в одиннадцать часов вечера буду дома.

– В десять чтоб была! И не вздумай там пить с ними! Еще подсыплют чего в напиток!

Я подвела глаза к потолку и дернула с вешалки коротенькое шерстяное пальто. Застегнула высокие сапоги – далеко не красные, конечно, но тоже очень соблазнительные, – подхватила сумочку и быстро ретировалась из квартиры.

Вышла из подъезда и осмотрелась по сторонам.

Долго ждать не пришлось. Сверкающий черный внедорожник, свернувший с главной дороги к подъездам, узнала сразу. Он остановился у тротуара, и щелкнула бронированная дверь. Сердце дико заколотилось. Даже не знаю, от чего: от предчувствия встречи с Тихоновым, или от страха. Но казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди и останется на неровном асфальте.

Сглотнув, я робко шагнула к машине. За рулем был сам Тихонов. Охраны не было.

– Ну, что ты там жмешься, Ксения? – окинув меня цепким, оценивающим взглядом, усмехнулся он. – Давай, садись. А то замерзнешь – стоять в таком тонком пальто на ветру.

Я шагнула навстречу, и вдруг осознала – назад пути нет. Отступать некуда. Обернулась в последний раз на покосившуюся дверь старенького подъезда, будто ища поддержки, и обреченно выдохнула: некому меня там поддерживать.

Втянув грудью холодный воздух, чтобы хоть как-то унять биение сердца, юркнула в приоткрытую дверь и устроилась на переднем сиденье рядом с ним.

Дверь тут же захлопнулась. Меня обволокло приятное тепло, аромат корицы, сладковатая туалетная вода Тихонова, и отчего-то это все очень нервировало.

Сейчас он не был злым. Скорее, расслабленным. Я притихла и из-под опущенных ресниц осторожно изучала его самого. С другой, неведомой ранее стороны.

Тихонов посмотрел на меня. Пронзительным, острым взглядом. Будто прощупывая.

– Руслан Георгиевич, можно, я в понедельник до обеда отлучусь ненадолго?

Жутко нервничая, начала теребить замок лаковой сумочки: вдруг откажет?

– Куда? – угрожающе приподнял бровь он.

– В онкоцентр. Там квоты дают на бесплатные лекарства только тем, кто достоин… квот мало, а достойных очень много. Папа сказал, что будет ждать квоту. А я хочу узнать, сколько стоит то, что так нужно папе.

– В обход него, значит? – усмехнулся Тихонов.

– Вроде как в обход, да.

– Тарас тебя отвезет. Придешь на работу, распечатаешь два договора с Прагой и поедешь. Меня утром не будет. Но к обеду вернись, к нам чехи прибудут с деловым визитом.

– Спасибо, – я выдохнула, и даже немного расслабилась.