Нет Эго, нет проблем. Что буддисты знали о мозге раньше всех ученых бесплатное чтение

Крис Нибауэр
Нет Эго, нет проблем. Что буддисты знали о мозге раньше всех ученых

Для того, кто покорил свой разум,

разум – лучший из друзей;

но для того, кто в этом не преуспел,

разум останется величайшим врагом.

«БХАГАВАДГИТА»

Chris Niebauer

NO SELF, NO PROBLEM: How Neuropsychology Is Catching Up to Buddhism

Copyright © 2019 by Chris Niebauer

© Юрлова М.И., перевод на русский язык, 2021

© ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Предисловие

Я заинтересовался психологией и внутренними механизмами разума после смерти отца, когда мне было двадцать лет. Я страдал, и это привело меня к изучению свойств мышления с целью помочь себе и другим. Я считал, что если есть какой-то вход в этот беспорядок, то должен быть и какой-то выход, я был настроен на поиски. Тогда большинство людей верили, что секреты разума нужно искать в мозге. Наш человеческий род долго обсуждал природу отношений между разумом и мозгом, которая на мой взгляд такова: мозг – это подлежащее, а разум – сказуемое, или, как выразился когнитивный ученый Марвин Мински: «Разум – это то, что производит мозг».

В то время многие пытались определить, как разум работает через мозг. На самом деле эта тема стала настолько популярной, что даже Конгресс объявил 1990-е годы «десятилетием мозга». Рассчитывая на то, что этот путь может дать надежду на выход из душевных страданий, я защитил докторскую диссертацию по когнитивной нейропсихологии в 1996 году.

Нейропсихология – это исследование архитектуры мозга и того, как эта архитектура связана с нашим восприятием мира, в частности, с нашими мыслями и поведением как следствием этих мыслей. Нейропсихология успешно сопоставила некоторые процессы с определенными областями мозга: от распознавания лиц до эмпатии. Сейчас эта наука может четко размещать определенные процессы и функции мозга в конкретных районах нейронного ландшафта.

Конечно, все это ничего не значило для меня во время смерти отца. Я знал только то, что страдал, и надеялся, что секрет прекращения этого страдания или, по крайней мере, его понимания найдется в механизмах работы мозга. Тем не менее, несмотря на бесчисленные часы, проведенные в аудитории, я не нашел никаких реальных ответов на свой вопрос.

Я обратился к учениям Востока и именно здесь начал встречать то, чего мне не хватало в традиционном психологическом подходе. Я стал замечать поразительные параллели между определенными фактами работы мозга и идеями, выраженными в буддизме, даосизме и других школах восточной мысли. Когда аспирантура в лаборатории изучения различий между левым и правым полушариями мозга была окончена, я разделил свое время между потребностями этих двух половинок: по будням был научным сотрудником и удовлетворял левое полушарие, по выходным отступал в восточную философию, которая, казалось, наполняла мое правое полушарие.

В аспирантуре я восхищался сдвигом парадигмы, происходящим в области физики^[1][2]. Несколько исследователей заметили сходство между открытиями квантовой механики и учениями Востока. Я помню, как пришел тогда в кабинет профессора и с радостью, подобной радости ребенка в рождественское утро, рассказывал, что физика подтвердила сказанное на Востоке давным-давно. К моему великому разочарованию, он ответил, что Санты не существует, и посчитал сходство этих новых открытий простым совпадением.

Несмотря на его скептицизм, я никогда не терял надежду, что связь между нейронаукой и восточной мыслью станет реальной. В конце 1990-х, держу пари, я был одним из немногих профессоров, которые предлагали объединенные курсы по дзену и работе мозга. Однако всего несколько лет спустя Далай-ламу пригласили выступить в качестве ведущего докладчика на крупной конференции по нейронауке, в связи с чем сегодня представление о том, что нейробиология и восточная философия могут дополнять друг друга, может быть практически отдельным исследовательским направлением^[3].

«Я», которое казалось вам известным, не существует.

В настоящее время ученые и академики документально подтвердили многие положительные эффекты восточных практик. Возьмем медитацию, которая, как мы теперь знаем, улучшает внимание^[4]. Нейроученый из Гарварда Сара Лазар показала, что люди, которые долго занимаются медитацией, имеют более плотную кору – область мозга, специализирующуюся на принятии сложных решений. Это сморщенный наружный слой мозга, который состоит из нейронов, являющихся клетками обработки информации. Хорошо известно, что с возрастом он уменьшается, однако Лазар обнаружила, что влияние регулярной медитации настолько сильное, что у пятидесятилетних практиков префронтальная кора выглядит так же, как у двадцатипятилетних. Даже восьминедельная программа снижения стресса на основе осознанности оказывает значительное влияние на мозг. У тех, кто занимался программой осознанности, маленькие миндалины – части мозга, которые отвечают за агрессивность и реагируют на стресс, были уменьшены, а височно-теменные узлы – части мозга, связанные с сочувствием и состраданием, увеличены^[5].

Похожие удивительные свойства были обнаружены у тай-чи, формы медитации, основанной на движении. Ее многообещающие эффекты варьируются от физических (например, понижение кровяного давления) до психических (улучшение когнитивных функций)^[6]. Древняя индуистская практика йоги также приводит к подобным следствиям^[7]. Так доктор Шанталь Виллемур, исследователь из Национального центра комплементарной и альтернативной медицины в Бетесде, штат Мэриленд, обнаружил, что у тех, кто практикует йогу, области коры головного мозга больше^[8]. То же касается и участка мозга, который отвечает за хранение воспоминаний, – гиппокампа.

Дэвид Кресуэлл из университета Карнеги – Меллон показал, что простое трехдневное погружение в медитацию осознанности может изменять мозг и снижать риск заболеваемости^[9]. У тех, кто практиковал осознанность в группе, был пониженный уровень биомаркера воспаления, связанного с такими болезнями, как диабет, артрит и рак. На самом деле трудно найти исследование, где об этих древних практиках Востока говорилось бы отрицательно или упоминалось отсутствие хоть какого-то эффекта от них.

Эти исследования удивительно информативны, но я полагаю, что многочисленные публикации, созданные на Западе, указывают на нечто более глубокое, чем физические и психические выгоды от внедрения восточных практик. Впервые в истории научные круги на Западе решительно поддерживают одну из самых фундаментальных идей Востока: индивидуальное «Я» больше похоже на вымышленного, а не реального персонажа.

Другими словами, «Я», которое казалось вам известным, не существует.

Мы еще не вполне понимаем последствия этих исследований или их влияние на западные представления о том, что значит быть человеком. Цель данной книги – погрузиться в процесс через изучение таких работ, оценку их значения и понимание того, что они требуют от нас.

Введение

Перестаньте думать и устраните свои проблемы^[10].

ЛАО-ЦЗЫ, ДАО ДЭ ЦЗИН

Кто мы? Почему мы здесь? Что значит быть человеком? Люди пытались решить эти проблемы с незапамятных времен. Философы, духовные лидеры, ученые и художники – все были к этому причастны. В западной философии лучший ответ на вопрос «кто мы такие» – это мышление, определяющая характеристика человечества. Нет более краткого примера, чем знаменитое высказывание философа Рене Декарта «cogito, ergo sum» или «я мыслю, следовательно, я существую».

Это почтение к мышлению резко контрастирует с принципами восточной философии, которые можно обнаружить в традициях буддизма, даосизма и некоторых школ индуизма. Их позиции в лучшем случае пропагандируют недоверие к мыслящему разуму и часто идут дальше, утверждая, что мыслящий разум – это часть проблемы, а не ее решение. Дзен-буддизм предлагает нам изречение: «Нет мыслей – нет проблем».

Движимая мозгом индивидуальность, которую по-разному называют «самость», «эго», «разум» или «Я», находится в центре западной мысли. С этой точки зрения мы провозглашаем величайших мыслителей – тех, кто меняет мир. Но кто это? Давайте внимательнее посмотрим на мыслителя, или «меня», которого мы все воспринимаем как должное. У этого определения будет большое значение на протяжении всей нашей дискуссии.

Это «Я» для большинства из нас – первое, что приходит в голову, когда мы думаем о том, кто мы есть. «Я» – это идея нашей индивидуальной самости, которая находится между ушами и за глазами и «пилотирует» тело. «Пилот» отвечает за все, он не меняется со временем и ощущается нами как то, что создает наши мысли и чувства. Он наблюдает, принимает решения и выполняет действия так же, как пилот самолета.

Идентичность/эго – это то, что мы считаем нашим истинным «Я», это индивидуальная самость, переживающая и контролирующая такие вещи, как мысли, чувства и действия. «Пилот» сам чувствует, будто управляет шоу. Он стабилен и непрерывен и контролирует наше физическое тело: например, именно «Я» понимает, что это «мое тело». Но в отличие от нашего физического тела оно не воспринимает себя как нечто изменяющееся, заканчивающееся (возможно, за исключением телесной смерти для атеистов) или находящееся под влиянием чего-либо, кроме себя самого.

Теперь давайте обратимся к Востоку. Буддизм, даосизм, индуистская школа адвайта-веданты^[11] и другие течения восточной мысли совершенно по-иному относятся к самости, эго или «Я». Они говорят, что идея «Я» – это выдумка, хотя и очень убедительная. Для данной концепции есть слово – анатта^[12] (его часто переводят как «не-Я»), это один из самых фундаментальных принципов буддизма, если не самый важный.

Эта идея звучит радикально, даже бессмысленно, для тех, кто воспитан западными традициями. Кажется, это противоречит нашему повседневному опыту и по сути всему нашему ощущению бытия.

В этой книге будут исследованы убедительные доказательства того, что концепция самости – это просто конструкт разума, а не физическая вещь, расположенная где-то внутри самого мозга. Другими словами, это процесс мышления, который создает «Я», а не независимо существующее «Я», отдельное от мысли. «Я» больше похоже на глагол, чем на существительное. Чтобы продвинуться несколько дальше, мы отметим, что без мышления «Я» фактически не существует. Как будто современная нейронаука и психология только сейчас догоняют то, чему учат буддизм, даосизм и адвайта-веданта индуизм уже более 2500 лет.

Этот момент может быть трудным для понимания, главным образом потому, что мы так долго ошибочно принимали процесс мышления за мышление как таковое. Понадобится некоторое время, чтобы воспринять идею «Я» просто как идею, а не как факт. Ваше иллюзорное «Я» – голос в вашей голове – очень убедительное. Оно рассказывает о мире, определяет ваши убеждения, воспроизводит воспоминания, идентифицирует вас с вашим физическим телом, прогнозирует то, что может произойти в будущем, и создает суждения о прошлом. Именно это ощущение самости мы испытываем с утра, когда открываем глаза, до самой ночи, когда закрываем их. Это кажется важным, поэтому часто я шокирую людей, когда как нейропсихолог заявляю им, что этого «Я» просто не существует. По крайней мере, в том смысле, в котором мы о нем думаем.

С другой стороны, это не сюрприз для тех, кто изучал восточные религии и философские движения, поскольку их основным принципом выступает отрицание привычного нам представления о «самости». Если это действительно так, то кто-то может спросить, что же осталось? Над этим вопросом определенно стоит задуматься, и мы рассмотрим его позже, когда подойдем к идее «не-Я» через ландшафт научных исследований, указывающих на нереальность «я» и возможное присутствие другой модели сознания.

«Почему вы несчастны? Потому что 99,9 % всего, что вы думаете и делаете, обращено на вас, а вас не существует»

Как я упоминал в предисловии, большой успех нейронауки связан с картированием мозга. Мы можем указать на языковой центр мозга, центр распознания лиц и центр понимания эмоций других. Практически каждая функция сознания сопоставлена с определенными частями мозга за одним важным исключением – «самости». В то время как одни нейроученые утверждают, что «Я» находится в той или иной нейронной локации, другие не имеют ни единого мнения, ни предположений о том, где его искать: в левой или правой части мозга^[13]. Возможно, причина того, что мы не можем найти «Я» в мозгу, заключается в том, что его там нет.

Тем не менее, даже если мы принимаем за истину, что «Я» не существует, мы не можем отрицать, что существует представление о себе. Хотя нейропсихология и не смогла найти место самости, она все же определила часть мозга, которая создает эту идею, и мы рассмотрим ее более подробно.

Почему все это имеет значение? Каждый из нас испытывает душевные муки, страдания и разочарования в жизни, как я после потери отца. Мы по ошибке принимаем голос в голове за сущность и обозначаем ее «Я», что приводит нас к конфликту с нейропсихологическими данными, которые показывают, что такой вещи не существует. Эта ошибка – это иллюзорное чувство самости – является основной причиной наших душевных страданий. Более того, я утверждаю, что оно блокирует доступ к вечному, обширному потоку всеобъемлющего сознания, который всегда нам доступен.

Уточню, что психическое страдание отличается от физиологической боли. Боль возникает в теле и представляет собой физическую реакцию. Например, когда вы ударяетесь пальцем или ломаете руку. Страдание, о котором я говорю, существует только в сознании и описывает такие вещи, как беспокойство, гнев, тревога, сожаление, ревность, стыд и множество других негативных психических состояний.

Я знаю, смело утверждать, что все эти виды страданий – результат вымышленного чувства самости. Пока что суть этой идеи блестяще отражена у даосского философа и писателя Вэй У Вэй: «Почему вы несчастны? Потому что 99,9 % всего, что вы думаете и делаете, обращено на вас, а вас не существует^[14]»^[15].

Структура этой книги

Сначала мы рассмотрим мозг: его левое и правое полушария и влияние на человеческое познание и поведение^[16]. Конечно, есть и другие варианты организации и деления структур мозга, важные для процесса познания, такие как гиппокамп и префронтальная кора, упомянутая в предисловии, но моя цель – сделать эту тему понятной и приятной для всех. Чтобы было проще, мы в основном будем говорить о левой и правой частях мозга и о том, как они влияют на наши мысли и действия.

Сначала я объясню представление о том, что левое полушарие – толкователь или рассказчик. Распознавание образов, язык, пространственная ориентация и категоризация – все находится в левом полушарии мозга и приводит к ощущению самости и твердой уверенности в ее абсолютной реальности. Мы не только рассмотрим, как уникальные функции левого полушария порождают чувство самости, но и объясним, почему так трудно избавиться от этой иллюзии и почему это ощущение создает так много страданий в человеческом существовании.

Как только мы поймем принципы работы левого полушария, мы внимательно рассмотрим правое, с помощью которого осуществляется поиск смыслов, способность видеть и понимать общие идеи, использовать творческий подход, переживать эмоции, а также обрабатывать пространственную информацию. После этого я расскажу, что полученная нами информация может означать для сознания и как она, преодолевая иллюзию эго, указывает на тайну того, кто мы есть на самом деле.

В конце каждой главы вы найдете раздел «Исследования». Это упражнения или простые мысленные эксперименты, которые помогут понять обсуждаемые концепции на практике. Я надеюсь, что благодаря этим исследованиям вы осознаете основные идеи этой книги новыми и захватывающими способами, выходящими за рамки простого размышления о них.

Наши рассуждения на протяжении всей книги будут показывать, что конкретные исследования в области нейронаук и психологии утверждают то же, что и восточные философские течения на протяжении тысячелетий: идея «Я» или «самости», которую большинство из нас принимает как должное, не существует в том виде, в котором мы привыкли о ней думать. Это может быть удивительно, и прежде чем мы начнем, я хочу прояснить: с помощью кучи научных работ я не просто пытаюсь убедить в том, что ваше эго – это иллюзия. Скорее, я хочу рассказать о новых видах опыта и открыть пути использования различных частей мозга, чтобы вы сами могли определить, правда все это или нет. Эйнштейн сказал, проблема не может быть решена на том же уровне мышления, на котором она была создана. Таким образом, чувство самости, созданное левым полушарием мозга, невозможно раскрыть, размышляя о нем левой частью мозга. Мое желание состоит в том, чтобы направить ваше сознание к другому взгляду на ваш субъективный опыт и, тем самым, позволить вам выйти за пределы мыслящего левого полушария. Я верю, что это может значительно уменьшить ваши душевные страдания, как оно уменьшило и мои.

Как гласит древнее изречение дзен: «Нет «Я», нет проблем».

1
Познакомьтесь с интерпретатором – случайное открытие

Мозг дышит разумом, как легкие дышат воздухом.

ХЬЮСТОН СМИТ

В 1960-х годах американский нейропсихолог Майкл Газзанига был частью группы, которая выполняла одну из самых интересных и экспериментальных в истории операций на головном мозге. Ее результаты не только показали, что левая и правая части мозга отвечают за различные функции, но и непреднамеренно заложили основу для идеи, что «Я» не существует в том виде, как мы о нем думаем. Сам Газзанига открыто заговорил на эту тему позже в своей книге 1998 года «Левополушарный интерпретатор» с главой под названием «Вымышленное Я».

Это сильное обвинение в сторону того, что мы считаем само собой разумеющимся. Если предположить, что «Я» может быть вымышленным, то можно почувствовать себя как наши далекие предки, впервые услышавшие, что Земля на самом деле не плоская. Оба утверждения, казалось бы, пренебрегают нашим повседневным опытом. Но идея о том, что «Я» выдумано, не нова: Будда сказал это более 2500 лет назад^[17]. Ее можно найти в Дао Дэ Цзин, главном тексте даосизма, написанном более двух с половиной тысячелетий назад мудрецом Лао-цзы, так же как и в писаниях некоторых школ индуизма, в частности адвайта-веданты.

Возможно ли, что нейронауки и психология благодаря работе Газзаниги и других теперь невольно доказали то, что эти восточные философские традиции заявляли столетия назад? Мы попытаемся ответить на этот вопрос и найти упражнения, чтобы вы могли сами убедиться, верны ли эти исследования. Хорошая новость: в отличие от пациентов Газзаниги операция на головном мозге не потребуется.

Прежде чем мы продолжим, важно иметь общее представление о революционных находках Газзаниги и том, как работает мозг.

Начнем с того, что наиболее интересный аспект мозга также один из наиболее очевидных: мозг имеет две зеркальные половины, которые соединены большим набором волокон, называемых мозолистым телом. В 1960-х годах в ходе исследований, направленных на ослабление тяжелой эпилепсии, эти 800 миллионов нервных волокон были разорваны из предположений о том, что судорожная активность передается от одной стороны мозга к другой по мозолистому телу, увеличивая тяжесть приступов. Врачи Роджер Сперри и Майкл Газзанига полагали, что, если перерезать этот мост между двумя полушариями мозга, судороги будет легче контролировать. Они были правы, и Сперри получил Нобелевскую премию в 1981 году за эту работу.

Несмотря на то что каждое полушарие мозга специализируется на выполнении определенных типов задач, обе стороны обычно находятся в постоянном общении. Когда эта связь была разрушена, стало возможным изучение функций каждой половины мозга отдельно. Например, во времена, когда эти связи еще не умели разрушать, ученые полагались либо на повреждения головного мозга, либо на косвенные методы, чтобы проверить различия между частями. Сейчас же они разделяют полушария мозга у пациентов с эпилепсией, могут проверить каждое из них отдельно и получить представление о функциональных различиях между левой и правой сторонами. Таких пациентов решили называть пациентами с «расщепленным мозгом».

Чтобы понять это исследование, важно знать, что в теле существует перекрест: все входящие и исходящие сигналы правой половины тела поступают и обрабатываются левым полушарием мозга, и наоборот. Это пересечение также распространяется на зрение, поэтому левая половина того, что мы видим, идет в правое полушарие мозга, и наоборот. Опять же, это стало очевидным только с появлением пациентов с расщепленным мозгом. Исследования с участием этих испытуемых привели к одному из наиболее важных открытий о функционировании левого полушария, которое еще не в полной мере было оценено современной психологией или широкой публикой.

Газзанига установил, что левая часть мозга создает объяснения и причины, помогающие понять происходящее^[18]. Она действует словно «интерпретатор» реальности. Кроме того, Газзанига обнаружил, что этот интерпретатор часто совершенно и полностью не прав. Это открытие должно было потрясти весь мир, но большинство людей даже не слышали о нем. Чтобы лучше понять, как работает расщепленный мозг, давайте рассмотрим некоторые из этих исследований и их результаты более подробно.

Классические исследования

В одном из ранних исследований Газзаниги пациенту с расщепленным мозгом давалось изображение куриной лапки, которое показывалось только левому полушарию, и изображение снежного пейзажа, которое было показано только его правому полушарию. Затем несколько изображений демонстрировались одновременно для обеих частей, и испытуемому нужно было выбрать, какое из них имело большую связь с исходными. Каждая сторона мозга выполнила задание отлично; правое полушарие (используя левую руку) указывало на изображение снежной лопаты, тогда как левое (используя правую руку) – на изображение цыпленка. Но это был не конец.

Далее экспериментатор задал пациенту простой вопрос: «Почему ваша левая рука указывает на лопату для снега?» Имейте в виду, что, когда исследователь общался с пациентом с расщепленным мозгом, он разговаривал только с левой частью его мозга, поскольку речь контролирует именно оно. В идеале левое полушарие должно было сказать: «Я давно не разговаривало с правым полушарием и не знаю, почему оно делает все это с левой рукой». Но этого не произошло. Недолго думая, оно выпалило: «О, это просто: куриная лапка подходит к курице, а значит, нужна лопата, чтобы вычистить курятник». Пациент заявил об этом с полной уверенностью. И вот что самое важное: говорящая левая сторона мозга легко придумала правдоподобное и логичное, но совершенно неверное объяснение, основанное на имеющихся у нее доказательствах.

Левая часть мозга создает объяснения и причины, помогающие понять происходящее. Она действует словно «интерпретатор» реальности.

В другой пробе исследователи представили слово «иди» только правой части мозга пациента. Он немедленно отреагировал, встал и попытался покинуть микроавтобус, в котором проходило тестирование. Когда у левой части мозга испытуемого (у языковой стороны) спросили, почему он встал и попытался уйти, интерпретатор снова предложил правдоподобное, но совершенно неверное объяснение: «Я иду домой, чтобы захватить кока-колу». В другом эксперименте правому полушарию было представлено слово «смех», и пациентка тут же подчинилась. Когда ее спросили, почему она смеется, ее левое полушарие ответило шуткой: «Ребята, вы приходите и проверяете нас каждый месяц. Что за способ зарабатывать на жизнь!» Не забывайте, правильный ответ здесь был бы: «Я засмеялась, потому что вы меня об этом попросили».

Задумайтесь на мгновение. Левое полушарие просто придумывало интерпретации или предыстории событий таким образом, что они обретали смысл для этой стороны мозга (лопата необходима для курятника) или призывали к действию (я встал, потому что хотел пить, или я рассмеялась над своей шуткой). Ни одно из этих объяснений не было оправдано, но это неважно для интерпретирующего разума, который был убежден, что его объяснения правильны.

Доктор Вилейанур Рамачандран, один из самых продвинутых нейроученых 20-го века, поделился теорией работы левого полушария мозга, которая очень похожа на теорию Газзаниги. При проведении своих собственных экспериментов Рамачандран обнаружил, что роль левого полушария заключается в создании мнений и интерпретаций и что оно мало учитывает реальность при их составлении.

Например, эксперименты Рамачандрана включали испытуемых, у которых правая часть мозга была серьезно повреждена и оставила парализованной левую сторону тела. При таком уровне повреждения правого полушария левое фактически управляет всеми делами. Когда Рамачандран спросил одну пациентку, может ли она двигать своей парализованной левой рукой, та ответила: «Да. Она не парализована». Еще одна из пациенток Рамачандрана утверждала, что ее парализованная левая рука на самом деле была намного сильнее правой и что она могла лишь ей поднять большой стол на полтора дюйма^[19] над землей. Другие использовали рационализацию как объяснение паралича. Они говорили: «Я не хочу двигать рукой, это больно», или «Студенты-медики тыкали меня весь день, и я не хочу двигать ею сейчас». Как и в исследованиях Газзаниги, левая сторона мозга просто придумывала историю о реальности, не обращая внимания на правду.

За последние сорок лет несколько дополнительных исследований подтвердили, что левое полушарие дает объяснения происходящему, даже если это неправильно. Это работает и для людей с нормальным функционированием мозга. Правда в том, что оно всю жизнь интерпретирует реальность вокруг, и, если вы такие же, как большинство людей, вы никогда не понимали всех последствий этой работы.

Например, в другом исследовании людям, чье мышление, восприятие и поведение считаются нормальными, нужно было выбрать несколько похожих предметов. Затем их опрашивали, какой им понравился больше всего^[20]. Большинство людей не подозревают, что у нас есть феномен предпочтения правой стороны; то есть, если перед вами несколько похожих предметов, у вас будет тенденция отдавать предпочтение вещам справа. В данном эксперименте ученые отметили эту тенденцию. Однако на вопрос «Почему вам нравится этот предмет?» никто не ответил, что это из-за предпочтения стороны, на которой он был размещен. Опять же, левое полушарие создало ложную, но правдоподобную теорию, и испытуемые говорили что-то вроде: «Мне просто нравится цвет» или «Мне просто нравится текстура этого предмета».

Кроме того, когда им сообщили, что предпочтение правой стороны естественно для большинства нормальных человеческих мозгов, практически все отрицали это и не верили сказанному. Некоторые даже предположили, что экспериментатор «сумасшедший». Их мозг не мог справиться с мыслью, что они выбрали что-то не из-за того, что на самом деле предпочло их внутреннее пилотное «Я», а из-за произвольного критерия. Это развеяло туман зависимости от эго, и для большинства людей этот факт может быть неприятным и выбивающим из колеи опытом.

Неправильная атрибуция возбуждения

Еще несколько классических исследований косвенно предполагают, что «Я» – не то, чем оно кажется. Неправильная атрибуция возбуждения – это идея о том, что когда нервная система стимулируется или возбуждается, кровяное давление повышается, а сердце бьется быстрее, левополушарный интерпретатор мозга создает историю происхождения этого возбуждения, которая часто полностью нереальна. Точно так же, как в случае с пациентом с расщепленным мозгом, он создает теорию, объясняющую реальность («лопата нужна для курятника»). Согласно этим исследованиям, даже те люди, у которых связь между двумя частями мозга не повреждена, создают ошибочные истории, когда дело доходит до необъяснимого возбуждения. Это означает, что возбуждение и страсть (другая интенсивная эмоция) могут быстро победить нашу способность рассуждать, оставляя левополушарному интерпретатору полную свободу в составлении историй, у которых, как он считает, надежный фундамент.

В известном ныне исследовании^[21] мужчинам требовалось пересечь безопасный или страшный мост. Страшный был всего пять футов^[22] в ширину и 450 футов в длину^[23], он колебался и качался на ветру над крутым обрывом со скалами. Как вы можете догадываться, он был разработан для того, чтобы вызывать учащенное сердцебиение и одышку, а именно имитировать возбуждение. После того как участники эксперимента справлялись с заданием, женщина-ассистент просила их заполнить анкету и написать короткую историю о картинке, которую им показывали после. Мужчины могли попросить у нее номер телефона, чтобы в будущем позвонить и «узнать больше об исследовании». 9 из 18 мужчин, которые пересекли страшный мост, перезвонили ей, в то время как во второй группе, прошедшей по безопасному мосту, это сделали лишь 2 из 16. Мозг рассказал им историю, которая связывала их повышенное возбуждение с ассистенткой.

Вы можете спросить, откуда мы знаем, что их привлекла именно она. Исследователи проанализировали истории, которые мужчины написали о картинках, и у прошедших страшный мост было больше сексуальных тем. Это говорит о том, что мозг может быть довольно эксцентричным в своих интерпретациях и легко отвлекается.

Другие исследователи изучили этот же феномен, попросив научную сотрудницу рассказать мужчинам, что им предстоит проверить чувство баланса^[24]. Им завязывали глаза и помещали в стоматологическое кресло, которое откидывалось назад. Громкий шум, совмещенный со «случайным» отклонением кресла назад, вероятно, стимулировал нервную систему испытуемых. По сравнению с контрольной группой после наклона испытуемые находили исследовательницу более привлекательной.

На втором этапе исследования научную сотрудницу заменяли на мужчину. После вызывавшего возбуждение инцидента испытуемым мужчинам исследователь не нравился больше, чем контрольной группе. Эти эксперименты показывают, что и влечение, и неприязнь могут быть просто еще одной интерпретацией левого полушария. И чем быстрее бьются наши сердца, чем больше мы потеем, тем интенсивнее эта интерпретация.

Другая пара исследователей просила людей оценивать привлекательность человека по фотографии, но эти фотографии показывали им либо до, либо после того, как они катались на американских горках^[25]. Оценки привлекательности были выше после того, как испытуемые спускались с аттракциона, потому что интерпретатор ошибочно принимал возбуждение от поездки за возбуждение при влечении. Это исследование также выявило смышленость и изощренность левого полушария мозга. Эффект возбуждения не обнаруживался у тех, кто катался с романтическим партнером! Другими словами, если вы – или, точнее, ваше левое полушарие – уже находитесь в отношениях, то никакие уровни кофеина, парки развлечений или, возможно, даже прыжки из самолета не сделают незнакомца более привлекательным.

Если вы – или, точнее, ваше левое полушарие – уже находитесь в отношениях, то никакие уровни кофеина, парки развлечений или, возможно, даже прыжки из самолета не сделают незнакомца более привлекательным.

В одном из оригинальных исследований Газзаниги с участием пациентов с расщепленным мозгом^[26] экспериментаторы представляли правому полушарию видео человека, которого бросают в огонь. Вероятно, это возбуждало их нервную систему и стимулировало страх в правом полушарии, но левая часть мозга об этом не знала, и ей оставалось лишь искать объяснения. Одна из пациенток сказала: «Я не знаю почему, но я немного напугана. Я чувствую нервозность. Мне не нравится эта комната, или, может быть, вы заставляете меня нервничать». Позже другому исследователю ее левое полушарие сказало: «Я знаю, что мне нравится доктор Газзанига, но сейчас я почему-то боюсь его».

Эти эксперименты убедительно свидетельствуют о том, что мы живем под руководством интерпретатора, и для большинства из нас разум – наш повелитель, о котором мы даже не подозреваем. Мы можем становиться злыми, обиженными, сексуально возбужденными, счастливыми или испуганными и не сомневаться в подлинности этих мыслей и переживаний. Хотя очевидно, что все это происходит с нами, мы каким-то образом сохраняем идею, что все еще отвечаем за них.

Теперь подумайте о механизмах интерпретации вашего собственного сознания, зная все то, что я рассказал вам об этих экспериментах. Например, если происходит что-то заметное, скажем, кто-то подрезает вас на дороге, или кто-то встает и внезапно выбегает из комнаты, или привлекательный человек смотрит на вас на секунду дольше, чем обычно, то вы слышите голос в голове, который объясняет происходящее: «Он придурок», «Должно быть, он что-то забыл» или «Он или она заинтересована во мне». Обратите внимание, что все это лишь интерпретации, они могут быть истинны или ложны. Поскольку многие не осознают толкований левого полушария, они не могут предположить, что их мысли являются интерпретациями, но чувствуют себя уверенными в том, что видят вещи «такими, какие они есть на самом деле».

Я уверен, что вы можете вспомнить моменты, когда вы трактовали ситуацию определенным образом или даже делали из нее проблему и только потом убеждались, что ошибались. Вспомните случай, когда вы думали, что друг злится на вас, но это оказывалось не так, или когда вы были уверены, что получите новую работу, но никто так и не позвонил. Большинство из этих событий довольно незначительны, и мы быстро приписываем их к «простым предположениям», но это объяснение не подходит по двум причинам.

Во-первых, интерпретирующий разум постоянно выносит суждения без полного учета фактов, и он считает, что эти толкования верны, по большей части не сомневаясь в своих заключениях. Когда позднее выясняется, что догадка неверна, интерпретирующий разум иногда дает ей ярлык ошибки, но, основываясь на результатах ранее описанных экспериментов, можно с уверенностью сказать, что многие из этих просчетов остаются незамеченными, и мы никогда об этом не узнаем. Как и в случае с пациентами с расщепленным мозгом, которые думали, что снежная лопата нужна для очистки курятника, или вставали, чтобы что-нибудь выпить, эти исследования показывают: когда действия или факты возникают там, куда у левого полушария нет доступа, интерпретирующая часть нашего сознания сама находит объяснение происходящему. Однако оно может не иметь ничего общего с реальностью.

Второе, что упускается из виду в объяснении «Я сделал предположение», – это презумпция «Я». В экспериментах то «Я», которое делает предположение, лишь интерпретирующая часть разума. Мы уже видели, что это «Я» может ошибаться во многих вещах, касающихся окружающего мира, поэтому вполне вероятно, что оно ошибается и в интерпретации самого себя. Это то, что пытается выразить Газзанига, когда говорит о «нашем вымышленном Я».

Это также то, что духовные традиции Востока высказали более 2500 лет. Многие из них, и в частности буддизм, недвусмысленно утверждают, что идея «Я» – очень убедительная выдумка. Кроме того, они предполагают, что осознание и принятие того, что «Я» – это иллюзия, могут прекратить страдания.

Почему они проводят эту связь? Что ж, неточные объяснения, порожденные левым полушарием мозга, а также предположение об этом «Я», – наиболее распространенные причины испытываемых нами внутренних терзаний. Давайте посмотрим на простой пример из реальной жизни.

У меня есть подруга, которая была убеждена, что коллеги недолюбливают ее. Она говорила об этом ежедневно и расстраивалась. Все стало так плохо, что она начала бояться ходить в офис. Затем что-то случилось, и она узнала, что ее догадки о чувствах других были полностью ложными; ведь на самом деле все было наоборот. Узнав об этом, она осознала, насколько неточно мозг истолковывает ситуацию, и сам же из-за этого страдает.

Большая разница между восточными духовными традициями и психологией заключается в том, что первые познали это чувственным путем, а вторые – экспериментально (и случайно, если уж на то пошло). И, на мой взгляд, это означает, что изучающие и преподающие психологию все еще в значительной степени не могут оценить, что значит воспринимать интерпретатора как выдумку.

Возможно, это объясняет, почему мир психологии уделил так мало внимания исследованиям Газзаниги. Я читаю лекции на эту тему в течение двадцати лет, и к концу каждой из них уверен, что студенты начнут бросать в меня вещи, бунтовать и протестовать или просто уйдут, когда я скажу, что доказательства свидетельствуют о нереальности существования «Я», о котором мы так много думаем. Но снова и снова студенты сидят и продолжают записывать, даже после того как я полностью оспариваю их представления о том, кого они считают собой. Я могу снова и снова спрашивать, почему они не реагируют на эту сенсационную бомбу, которую я на них сбросил, но каждый раз встречаюсь лишь со случайными нервными смешками и пустыми лицами, надеющимися, что я перейду к другой теме. Когда я получаю такую реакцию, то вспоминаю, с каким мнением сталкивались и другие исследователи: возможно, я сумасшедший.

Как я уже говорил, у самости есть несколько встроенных механизмов, гарантирующих серьезное отношение к себе. Важность этих экспериментов можно легко проигнорировать на когнитивном уровне, но понимание и переживание глубоких последствий этих работ могут радикально изменить вашу жизнь. Я говорю это потому, что, хотя левополушарный интерпретатор всегда включен и не может быть выключен, как только он распознается нами – или, лучше сказать, как только мы начинаем осознавать его постоянное присутствие – появляется новое осознание себя и мира. Вместо того чтобы отождествлять себя с «Я» в наших головах, мы начинаем подмечать, что «это левосторонний интерпретатор, рассказывающий истории». Когда истории, которые он создает, не вызывают сильной психической или эмоциональной реакции, наши страдания уменьшаются как результат.

Исследование

Осмотритесь вокруг в течение десяти секунд и запомните, что вы видите. Когда вы закончите, вернитесь и продолжите чтение.

* * *

Что в вашем списке? Могу поспорить, что в него входят такие вещи, как стол, стул, дерево, трава, машина, компьютер и т. д. Я также уверен, что слова «ничего» в вашем списке нет. Это очень интересно, потому что, как мы увидим в следующей главе, большинство того, что на самом деле существует и связывает вещи – это ничто или пустое пространство, которое левое полушарие не может обработать. Это быстрое упражнение предназначено для того, чтобы показать вам, как работает мозг: он фокусируется на объектах в пространстве, дает им ярлыки, классифицирует их и пытается найти в них смысл. Мы стали такими экспертами в организации нашего восприятия по категориям и моделям, что теперь нам трудно увидеть реальность любым другим способом.

По мере нашего погружения в тему возникает несколько вопросов: если левое полушарие смотрит вокруг и фокусируется только на объектах, классифицируя и маркируя их, возможно ли, что точно так же оно смотрит и внутрь? Другими словами, видит ли левое полушарие мысли, возникающие в мозгу, и постоянно ли создает «нечто» из процесса мышления, которое затем называет «Я»? Связано ли чувство «Я» с нахождением паттернов в случайности? Возможно ли, что личность, в которую мы вкладываем так много, – это не что иное, как история, которая помогает объяснить наше поведение, события из жизни и субъективный опыт о мире?

Вы когда-нибудь смотрели на звезды в ночном небе или на облака днем и были убеждены, что видите узор или структуру? Возможно ли, что вы совершаете ту же самую ошибку каждый день, когда смотрите внутрь себя и обнаруживаете эго или самость?

2
Язык и категории – инструменты интерпретирующего разума

Разум – это инструмент. Вопрос в том, используете инструмент вы, или инструмент использует вас?^[27]

ПОСЛОВИЦА-ДЗЕН

Теперь, когда мы познакомились с левополушарным интерпретатором и продемонстрировали, как он постоянно анализирует наш опыт и придумывает истории о реальности, независимо от того, верны они или нет, пришло время познакомить вас и с двумя основными инструментами, которые он использует: язык и категоризация. Если присмотреться к этим двум любимым механизмам левого полушария, можно увидеть, как они, обращенные внутрь, способствуют созданию ощущения самости.

Для начала я хотел бы рассказать вам о любопытном случае Луи Виктора Леборгна, который загадочным образом утратил способность говорить в возрасте тридцати лет^[28]. Хотя он все еще понимал речь, единственное слово, которое он мог сказать, было «загар». В итоге оно стало его прозвищем. После смерти Загара врач и ученый Поль Брока обнаружил повреждение в левой передней части его мозга, той самой, которая отвечает за свободное воспроизведение речи и которая теперь называется областью Брока. Она была нарушена до такой степени, что способность Загара говорить ограничивалась одним словом, хотя он мог понимать язык и продолжать общаться с другими людьми. Правое же полушарие оставалось неизменным, так что это стало первым случаем, когда наука открыла часть мозга, которая занимает центральное место в речи.

Несмотря на то что правое полушарие не контролирует речь, ситуация Загара и исследования пациентов с расщепленным мозгом показывают, что оно способно понимать письменную и устную речь. Именно так пациенты с расщепленным мозгом могут воспринимать письменные команды (например, «иди»), которые показывают только правой стороне мозга. Слово представляют только левому зрительному полю, т. е. правому полушарию (правое зрительное поле остается пустым, и, следовательно, левое не получает никакой информации). Правое полушарие пациента читает это слово, иначе испытуемый не принял бы команду^[29]. Этот знаменательный случай заложил основу для нашего понимания того, что левое полушарие – доминирующий центр языка^[30]. Важно, что это включает в себя и внутреннюю речь, которую мы используем, когда говорим сами с собой^[31].

Учитывая, что язык контролируется левым полушарием мозга, не случайно, что он – основная форма выражения интерпретатора. Это проявляется в разговорах с другими, но в подавляющем большинстве случаев в разговоре с самим собой в форме мыслей. Этот внутренний диалог присущ почти всем на планете, и, на мой взгляд, именно он создает мираж, который мы называем собой.

Это поднимает следующий вопрос: что такое язык? Можно сказать, что это просто форма картографии. Так же, как карта представляет собой место, язык создает символы или слова, которые представляют что-либо еще. Например, стул называют стулом, потому что этот символ или слово было когда-то согласовано с ним. Даже если бы мы решили вместо этого назвать его лимоном, он все еще являлся бы хорошим предметом для сидения.

В шедевре психиатра Иэна Мак-Гилкриста «Хозяин и его эмиссар^[32]: разделенный мозг и создание западного мира^[33]» описывается центральная роль левого полушария как картографа реальности, а язык представлен как ручка, с помощью которой оно пишет. Очевидно, что язык полезен в общении с другими, но левое полушарие также настолько зависимо от языка, что принимает карту реальности за саму реальность. Есть старая пословица дзен, которая указывает на эту проблему, советуя «не путать меню с едой».

Когда разум принимает карту за реальность, в результате мы продолжаем слепо существовать в мире историй левополушарного интерпретатора, основанных на языке. Если вспомнить, что оно создает истории, в которые само безоговорочно верит (часто безотносительно к истине), то это можно сравнить с перемещением по неточной карте. Любой, кто позволял GPS-системе своего смартфона привести их в тупик, знает, как это может быть неприятно.

Честно говоря, ничего плохого в создании карт нет, если говорить в целом, они нам нужны. Проблема, как предположил польский и американский ученый Альфред Коржибски, разработчик новой области общей семантики, заключается в том, что левое полушарие ошибочно принимает карту за территорию^[34]. Мы будем тратить немало времени на навигацию в рамках этой ошибочной территории. Наша ассоциация истинного «Я» с постоянным голосом в голове – это пример того, как мы принимаем карту (голос) за территорию (кто мы есть на самом деле). Эта ошибка – одна из главных причин, по которой иллюзию самости так трудно разглядеть.

Самый изученный эксперимент в психологии, эффект Струпа^[35], демонстрирует, как левое полушарие мозга воспринимает язык буквально и принимает символ за сам объект. Вообразите, что вам представили несколько карточек с образцами базовых цветов и попросили определить оттенки, которые показали. Это было бы легко. Затем представьте, что определенный цвет был представлен вам в форме слова, скажем, КРАСНЫЙ, написанного красным цветом. Вашему левому полушарию это очень понравится. Но что произойдет, если представленное слово ЖЕЛТЫЙ будет написано синим цветом? Время вашего ответа для правильного определения цвета будет значительно больше, когда слово и цвет не совпадут, настолько больше, что это будет заметно даже без секундомера или других инструментов.

Почему простая встряска в символах и цветах заставляет нас так сильно заикаться и тормозить? Поскольку левое полушарие путает карту с территорией, оно читает слово ЖЕЛТЫЙ и реагирует на фактический желтый цвет вместо синего, которым написано слово^[36]. Когда два цвета не совпадают, время реакции замедляется, в это время мозг пытается разобраться в замешательстве. Этого не произойдет, если вы не умеете читать или если слово написано на языке, которого вы не знаете. Я давал этот тест обоим моим детям по мере взросления и заметил, что, когда их левое полушарие начало воспринимать символы языка более серьезно, эффект Струпа постепенно увеличивался^[37].

Внутренний диалог присущ почти всем на планете, и именно он создает мираж, который мы называем собой.

Данное исследование указывает на огромную силу, которую слова имеют на левой стороне мозга. Это напоминает мне английскую поговорку, которую нам часто говорят в детстве: «Палки и камни могут сломать ваши кости, но обзывания никогда не навредят вам^[38]». Она может оказаться ложью в зависимости от того, насколько серьезно мы относимся к результатам обработки информации левым полушарием. Исследователь Мартин Тейхер обнаружил, что словесные оскорбления, по меньшей мере, настолько же вредны, как и физическое насилие, и являются серьезным фактором риска депрессии и других психических расстройств^[39]. В современном обществе мы часто воспринимаем слова так же серьезно, как и физический мир, который они под собой подразумевают.

Кроме того, наше левое полушарие настолько привязано к силе слов, что трудно увидеть их влияние на нас. Вспомните пример из своей жизни, когда кто-то сказал вам что-то, что вы сочли болезненным. Возможно, вы испытали сильное страдание, но правда в том, что этот человек просто делился мнением и выражал его с помощью звуков, исходящих из его голосового аппарата. Как это возможно, что такая вещь «ранит» вас? Очевидно, вы пострадали от собственной интерпретации или от карты, которую эти звуки создали в вашей левой части мозга. Затем, представьте на мгновение, что не существует «Я», которому можно причинить боль. Будут ли слова, адресованные этому «Я», рассматриваться как проблема?

Еще одна вещь, которую стоит отметить в картах, это то, что они обязательно пропускают всевозможные детали. Конечно, именно поэтому реальные карты полезны. Гораздо проще носить схему парка в заднем кармане, чем сам парк. Карты опускают детали, которые могут сбивать с толку, если вы пытаетесь ориентироваться по каждой птице, растению или машине на улице.

Однако карты перестают быть полезными, когда их принимают за то, что они представляют. Вы не можете играть в мяч на бумажной карте парка. Таким же и язык – отличный слуга, но ужасный хозяин. Или, попросту говоря, слова – замечательные инструменты, но согласно старой пословице дзен: «Вы используете инструмент, или инструмент использует вас?»

Я считаю, что в тот момент, когда вы ошибочно принимаете голос в своей голове за того, кем на самом деле являетесь, инструмент использует вас. Язык создает историю, и эта история с нашими воспоминаниями и ощущением командного центра прямо за лбом создает иллюзию самости, с которой отождествляет себя практически каждый человек на планете. Точно так же, как мы ошибочно принимаем слова за то, что они представляют, мы используем наши основанные на лингвистике мысли в качестве фундамента для вымышленного «Я». Большинство людей знакомо с американской писательницей Хелен Келлер, которая в очень раннем возрасте потеряла и зрение, и слух. Особенно показательно ее заявление о том, что чувство самости у нее появилось только после того, как она выучила язык^[40].

Давайте рассмотрим некоторые другие способы, которыми язык может влиять на наше восприятие реальности. Например, принято называть замороженные продукты «свежезамороженными». Это слово было источником пресловутых тирад известного шеф-повара Гордона Рамзи. Как он категорично выразился: «Свежезамороженный… нет такого слова: продукт или свежий, или замороженный». Но маркетологи знают, что написание слова «свежий» на упаковке изменит наше восприятие товара. Легко быть обманутым из-за того, что говорят нам слова, потому что мы придаем большое значение языку как надежной карте реальности.

Другим примером выступает работа психолога Элизабет Лофтус, которая показала, что если группа людей видит одну и ту же небольшую аварию и позже разделяется, то две картины несчастного случая могут быть изменены словами^[41]. Если одних спросят: «Как быстро двигались машины, когда они врезались друг в друга?», то они сообщат о более высоких скоростях, чем те, которых спросят: «Как быстро двигались машины, когда они столкнулись друг с другом?». Простое использование слов врезались или столкнулись создает два разных восприятия одной и той же реальности.

Корень проблемы состоит в том, что многие из нас не рассматривают язык как представление реальности и путают его с самой реальностью. Эта ошибка вносит значительный вклад в страдания от того, что мы воспринимаем слова слишком серьезно. Мы, вероятно, будем разочарованы замороженными продуктами, у которых, как мы думали, свежий вкус. Если подходить к более значимым крайностям, то мы можем рассматривать это как фактор, способствующий современному феномену самоубийств среди подростков, которые возникают в результате издевательств в интернете.

Эксперт в категоризации

Другая характеристика левого полушария мозга – это его постоянная склонность к созданию категорий. Почти у всего, что делает эта часть мозга: от языка до восприятия объектов в пространстве, категориальный характер.

Что мы подразумеваем под категорией? Категории – это просто другой тип карты реальности. Это ментальные репрезентации того, чего не существует «снаружи» в окружающем мире. Скорее, они находятся только в человеческом разуме – левой стороне мозга, если говорить точнее. Категории основаны на способности этого полушария видеть различия и создавать противоположности. Они формируются, когда вещи в мире постоянно группируются по некоторой общей особенности и затем рассматриваются как одна единица.

С точки зрения человеческой символической мысли категории очень полезны. Если бы ваш дом горел, что бы вы спасли? Детей, собак и, может быть, если останется время, некоторые украшения. Внезапно вещи, которые выглядят совершенно по-разному, группируются и рассматриваются как одно целое: все дети (не только Джереми), все собаки (не только бордер-колли), все украшения (не только серьги-клипсы). Для биолога категория млекопитающие полезна, даже если она рассматривает собак и китов как равных. Чтобы установить эти «классы эквивалентности», различия должны игнорироваться. Это похоже на нашу последнюю тему о создании карт, потому что, как и картография, категоризация пренебрегает определенными деталями. Кроме того, категоризация по своей сути распадается на части в некоторых местах. Подумайте о черном и белом цвете и о бесконечных оттенках серого между ними. Когда черный превращается в белый? При формировании категории человек берет несколько вещей и считает их одним целым, отличным и отделенным от всего остального. Конечно, все это субъективно.

Многие из нас не рассматривают язык как представление реальности и путают его с самой реальностью.

Пока мы помним, что категории являются только ментальными репрезентациями (мыслями), они могут быть очень полезны; другими словами, категории существуют как «объекты» только в сознании и только в акте их восприятия. Проблемы возникают, когда мы верим, что эти «объекты» реальны.

Например, представьте, что вы пришли в университет, где я преподаю, и попросили показать его. После того, как вам демонстрируют одно здание за другим, вы начинаете разочаровываться и говорите: «Да, я видел это здание и это тоже, но где находится университет?» Мне бы пришлось указать на левую часть моей головы и сказать: «Он только здесь», потому что университет существует как категория, и таким образом он может меняться в зависимости от того, с кем вы разговариваете. Когда никто не думает о нем, его вообще не существует. То же самое можно сказать и о странах. Где находится Канада, когда ее никто не видит? Конечно, я не говорю, что земля или здания исчезают, но их разделение на категории зависит от наблюдателя и его суждений. Территория Канады опирается на произвольные линии на карте, хотя мы и создали сложную систему пересечения границ. Но существовало бы место под названием Канада, если бы никто не думал о нем?

Обратимся на мгновение внутрь себя и рассмотрим, как этот механизм категоризации может использоваться левым полушарием мозга для создания ощущения идентичности. Например, подумайте о всех способах, которыми вы можете ответить на вопрос «кто вы?». Большинство людей на моем месте ответят что-то вроде: «Я мужчина, отец, муж, профессор, автор» и так далее. Но если вы задумаетесь, то обнаружите: все эти названия лишь относят себя к той или иной категории, на самом деле не отвечая на вопрос «кто я?». Может быть, это потому, что то «Я», которое я ищу, больше походит на университет или страну Канада? Конечно, физическая сущность моего тела и мой мозг существуют, но прикрепленное к нему «Я» существует исключительно как мысль, и только когда я думаю о нем. Возможно ли, что вы не можете дать окончательный ответ на этот вопрос, потому что «Я», к которому вы обращаетесь, – это не объект?

Возможно, «Я» – это просто полезная категориальная иллюзия, выраженная языком. Но в отличие от категориальных иллюзий университета или Канады, у искренней веры в самость (превращение левополушарного интерпретатора в хозяина вместо слуги) есть непредвиденные последствия: страдание – одно из них.

Кроме того, одержимость левого полушария категориями – это хороший пример того, как левая часть мозга может завязать себя в узел. Что было первым: курица или яйцо? Если Бог создал все, кто создал Бога? Чем глубже вы погружаетесь, тем больше связываете себя дилеммой причинности с бесконечной рекурсией.

Это головоломка для левого полушария мозга: у его понимания посредством категоризации и интерпретации есть предел. Хотя мы можем быстро и легко достичь его, многие люди, включая некоторых известных психологов и западных философов, игнорируют этот факт и ищут правду в силе мышления.

Чтобы начать выходить за пределы интерпретаций, нужно как-то обойти вопрос «Как я думаю за пределами категорий?». Если кто-то попытается показать вам, как не мыслить категориями, это создаст только большее количество категорий. Возможно, было бы забавно назвать книгу «Как не мыслить категориями», что было бы одним полюсом другого категориального разделения: категориального и некатегориального мышления. Думать – значит мыслить категориями, и другого пути здесь нет. Есть, однако, и иные формы интеллекта, связанные с правой стороной мозга, и они за пределами возможностей интерпретирующего разума. Мы рассмотрим их чуть позже.

Суждения

Категории – это деление одной части на две: будто берут что-то цельное и разделяют это пресловутой линией на песке. Определение расположения этой линии требует суждения. Без суждения категории не могли бы существовать. Можно сказать, что ближайшим по смыслу словом к «интерпретатору» будет «судья» (но без морального аспекта суждения). Интерпретировать – значит судить о вещах и никак иначе.

Где именно в континууме температуры холодное становится теплым? Когда именно вы обижаетесь? Когда добро становится злом? Когда событие становится катастрофой? При неудаче? Когда бедные становятся богатыми? Когда счастье становится печалью? Где вы проводите черту для всех этих вопросов?

Признание этого имеет огромные практические преимущества. Простое осознание присутствия интерпретатора и бесконечных категорий, которые он создает посредством суждений, освобождает вас от привязки к неотвратимости этих суждений. То есть, когда вы начинаете замечать интерпретатора, вы можете больше не принимать его толкования так серьезно. Другими словами, когда вы понимаете, что мозг каждого человека постоянно интерпретирует, причем часто субъективным, неточным или совершенно неправильным образом, вы можете развить в себе способность воспринимать это как «просто мое мнение» или «то, как я это вижу», а не как «все так, как оно есть». Вы начинаете видеть свои суждения просто как отличную от других линию на песке. Когда кто-то подходит к вам с позицией «все так, как оно есть», вы можете осознавать, что у этого человека доминирует левая часть мозга, что он слуга своего хозяина. В результате все, что этот человек делает и говорит, вы можете не воспринимать на личный счет. Это биологическая функция, которую он еще не осознал. Этой небольшой установки достаточно, чтобы изменить наши взаимоотношения друг с другом.

Кроме того, когда вы начинаете понимать, что левое полушарие просто делает свое дело, интерпретирует и оценивает, то все его истории больше не вызывают физической реакции в вашей нервной системе, которую вызывали когда-то. Сиюминутное суждение «я им не нравлюсь» не обязательно должно по спирали превращаться в потные ладони и увеличивать частоту сердечных сокращений при мини-панической атаке. Эта осведомленность о внутреннем интерпретаторе может глубоко изменить то, как вы воспринимаете мир. Кроме того, когда вы начинаете наблюдать за ним, то обнаруживаете, что создаете меньше суждений и относитесь к ним менее серьезно. Вы знаете, что они просто формируются.

Убеждения

Левополушарный интерпретатор также создает и поддерживает набор категориальных мыслей, основанных на суждениях, и группирует их вместе как симпатии и антипатии, идеи добра и зла и как ментальные модели того, какими должны быть вещи. Мы обычно называем эти суждения системой убеждений.

Но системы убеждений похожи на университет, в котором я преподаю, или на страну Канада: они существуют не «снаружи» в окружающем мире, а только в левом полушарии и только тогда, когда люди думают о них. Возьмите несколько самых популярных убеждений: моя страна лучшая; моя религия единственно верная; я думаю, что такой-то человек должен быть президентом страны. Ни одно из этих убеждений не существует независимо, они находятся только в сознании и только в тот момент, когда кто-то создает их в процессе мышления.

Кроме того, если каждый верит во что-то свое, не может быть так, чтобы все были правы. Каковы шансы, что ваши убеждения верны, а все остальные ошибочны? Когда вы сильно отождествляете себя с левополушарным интерпретатором, где хранятся ваши убеждения, то может показаться, что они больше не построенная перспектива, созданная мышлением, а реальность.

Убеждения невероятно интересны, потому что они действительно влияют на нас. На самом деле наука использует и контролирует этот инструмент: феномен, который большинство из нас знает как эффект плацебо^[42].

Плацебо^[43] – это процедура или препарат, не имеющий какого-либо действия на организм. Например, плацебо может быть каплей солевого раствора или сахарной таблеткой, а не лекарством. Эффект возникает, когда испытуемый получает плацебо, но считает, что принимает настоящие медикаменты. Поскольку мозг полагает, что он получает лекарство от какого-либо заболевания, испытуемый ощущает «эффект» от его приема, даже если веществ с активным ингредиентом не вводили^[44].

Хотя механизмы эффекта плацебо до сих пор неизвестны, почему-то убеждение в том, что человек принимает таблетку от определенного заболевания, меняет его мозг точно так же, как менял бы его лечебный препарат, о чем свидетельствуют некоторые исследования этого процесса на пациентах с болезнью Паркинсона^[45]. Как вы можете догадаться, из-за эффекта плацебо мозг путает карту с территорией. Вот почему многие эксперименты – «слепые»: испытуемые не знают, получают они настоящий препарат или нет. Вы не можете сказать им: «Вы принимаете только сахарную таблетку, но я хочу, чтобы вы верили, что это настоящий активный препарат», или наоборот: «Вы получаете настоящий препарат, но я хочу, чтобы вы верили, что это всего лишь сахарная таблетка». Если бы у мозга была эта информация, он не мог бы точно «верить» или «вести себя так», как будто все наоборот, сколько бы мы ни пытались. Идея о том, что мы не можем контролировать свои убеждения, настолько фундаментальна для науки, что плацебо или контрольная группа^[46] – уже эксперимент.

Если каждый верит во что-то свое, не может быть так, чтобы все были правы. Каковы шансы, что ваши убеждения верны, а все остальные ошибочны?

Один из принципов восточной философии, и буддизма в частности, заключается в том, что мы не являемся нашими мыслями и убеждениями. Конечно, когда мы отождествляем себя с интерпретатором, – когда захвачены им и не осознаем его влияния – возможно, тогда, можно сказать, обратное. И это отчасти верно, потому что многие установки мы просто не можем изменить, даже если хотим. Симпатии и антипатии, предпочтения и так далее – все это примеры убеждений, в которых у нас нет особого права голоса. Например, можете ли вы поверить, что вам не нравится шоколад, если вы действительно его любите? Можете ли вы поверить, что вы – Альберт Эйнштейн, если я дам вам миллион долларов? Я не имею в виду простое притворство. Могли бы вы по-настоящему изменить свои центральные убеждения, чтобы они стали противоположностью того, чем они являются в настоящее время? Независимо от ваших усилий вы не можете воплотить убеждение в реальность.

Отсутствие контроля над убеждениями может быть источником беспокойства в религиозных системах, основанных на них. Многие из этих систем созданы таким образом, что вечное спасение или мораль опираются на определенные верования. А так как некоторые из собственных убеждений невозможно контролировать, вероятно, невозможно и спастись, что немного нервирует. Хуже того, если вы верите, что есть всемогущее существо, которое может прочитать все ваши мысли, вы не сможете просто притворяться или придумывать что-то, как я, когда моя жена спрашивает, какие шторы мне нравятся.

Давайте посмотрим, как чрезмерная идентификация с системой убеждений может вызывать страдания. Каков основной источник конфликтов между людьми? Почему мы боремся друг с другом? Включите любой канал новостей, и вы сможете ясно увидеть, сколь сильные разногласия возникают из-за противоположных систем убеждений. Люди все время умирают и убивают за убеждения, но не просто за какие-то из них, а только за те, в которые они верят. Они не признают, что это всего лишь убеждения. Вот как интерпретатор путает действительную реальность с верованиями, и это еще один пример отождествления карты с территорией. Левополушарный интерпретатор не только создает и поддерживает эти предположения о мире, но и заставляет нас чувствовать, что они отражают этот мир реально. Становится очень тревожно, когда вы начинаете учитывать его способность создавать истории, которые, как показали примеры из практики, не имеют абсолютно никакого отношения к действительности.

Выражаясь более четко, нет ничего плохого в убеждениях, если вы видите их такими, какими они есть: результатом процесса, который происходит в левом полушарии и поддерживается группой мозговых клеток и нейрохимией. Старая дзен-поговорка, гласящая, что «правильное и неправильное – это болезни разума», точно указывает на эту дилемму. «Правильное» и «неправильное» – лишь убеждения, которые становятся болезнью, когда мы относимся к ним настолько серьезно, что они превращаются в реальность.

Только когда мы увидим, что интерпретатор создает и поддерживает наши установки, мы сможем не привязываться к идее, что наши собственные убеждения «правильные». Это откроет нам новые видения, мы поймем, что для других разумов именно наши убеждения могут казаться «неправильными».

Давайте снова посмотрим на центральный вопрос этой книги. Слишком ли сложно представить, что левое полушарие мозга использует все вышеупомянутые инструменты языка, категоризации и суждения для создания веры в индивидуальное «Я»? Если да, то настолько ли мы привязаны к этому явлению, что воспринимаем его как «реальность как она есть», а не просто как другое убеждение (так же, как и остальные убеждения)?

Осознавая это, мы можем видеть: как только мы убеждаемся в существовании индивидуального «Я», мы начинаем разделять и классифицировать его и превращаем это выдуманное «Я» в проект по самосовершенствованию. Это приводит к двойственному убеждению, что существует «тот, кто я есть» и «тот, кем я хочу быть». На мой взгляд, это внутреннее разделение – еще один пример того, как левое полушарие работает, чтобы разложить все вещи на противоположные категории.

Даже когда интерпретатор разделяет и классифицирует весь внешний мир, он также работает над разделением и категоризацией внутреннего мира на противоречивые убеждения контролирующего (настоящее я) и чего-то еще, что должно будет контролироваться (будущее я). Все это создает духовный конфликт, который не может быть решен. Мы – единственный известный биологический вид, который может верить в себя, лгать себе, убеждать себя, любить или ненавидеть, принимать, подталкивать и даже брать себя в руки. У этих убеждений основополагающее значение для человеческой истории, аналогичное трагедиям, переданным древнегреческим поэтом Гомером, так как оно ежедневно раскрывается в новостных заголовках и сегодня.

Исследования

Давайте попробуем несколько практических упражнений, чтобы продемонстрировать способы работы левого полушария мозга.

Обратите внимание на силу «да» и «нет»

Это упражнение похоже на эффект Струпа и основано на исследовании того, как мозг реагирует на слова «нет» и «да»^[47]. Скажем, вы столкнулись с рекламным щитом, на котором жирным шрифтом написано «НЕТ». Ваш мозг, скорее всего, отреагирует на это. С другой стороны, представьте, что вы увидели рекламный щит с надписью «ДА». У вашего мозга, вероятно, также будет реакция на это.

Хотя какие-то составляющие реакций могут быть одинаковыми – удивление, любопытство и т. д., тем не менее они не будут полностью идентичны. «НЕТ» заставляет вас чувствовать себя определенным образом, точно так же, как и «ДА». Положите руки на страницу так, чтобы на ней осталось только слово «нет», как показано ниже, и несколько раз прочитайте его про себя. Сделайте то же самое со словом «да». Вы замечаете разницу внутри себя? Вызывает ли «да» позитивные чувства, а «нет» – негативные? Это и есть указывание на силу, которую мы даем словам.

Наконец представим себе еще один рекламный щит. На нем будут написаны китайские, английские, французские или другие слова на языке, который вы не знаете. Неважно, будет ли рекламный щит говорить «да» или «нет», потому что это вряд ли породит реакцию мозга на ту форму письменного языка, которую вы не можете понять. Вероятнее всего, вы сможете заметить в себе внутренние реакции на слова «нет» и «да», когда они представлены без какого-либо дополнительного контекста. Наблюдение за этим тонким эффектом демонстрирует эмоциональную, ментальную и даже физическую связь, которая у нас есть с определенными словами.

Обнаружение ваших убеждений

Можете ли вы обнаружить свои убеждения? Возьмите что-нибудь вроде политического предпочтения. Возможно, вы верите, что демократы могли бы управлять страной намного лучше, чем республиканцы, или наоборот. Вы считаете это убеждением или убеждены в этом? Я призываю вас потратить несколько минут и по-настоящему подумать о достоинствах противоположной позиции по отношению к вашему самому заветному верованию. Это хороший способ увидеть, как обстоят дела на самом деле: мысль, которая существует только в вашем левом полушарии. Проделывая эти упражнения с большим количеством убеждений, вы можете уменьшить вашу идентификацию с левосторонним мозговым интерпретатором.

Сила парадокса

Прежде чем мы продолжим, давайте кратко рассмотрим силу парадокса, так как он часто сбивает с толку левое полушарие. По этой причине парадокс отрезвляет тех, кто глубоко захвачен или контролируется этой стороной мозга. Парадокс также более привлекателен для тех, кто менее отождествляет себя с интерпретатором. Обратите внимание, как меняется сознание при столкновении со следующими несоответствиями:

«Следующее предложение верно.

Предыдущее предложение неверно».

Вот еще один хороший пример, который может занять немного больше времени:

«Это предлажение содержет три ошибки».

Есть две орфографические ошибки, но есть и ошибка, что есть только две ошибки, что вместе составляет три, поэтому на самом деле третьей ошибки нет. Это предложение может быть верным, только если оно неверно, что стирает границу между правильным и неправильным.

Наконец рассмотрим это:

«Кто бы ни написал последние два примера,

Не умеет писать».

Видите загвоздку?

Возможно, эти парадоксы – просто современные формы более старой практики дзен-буддизма: использования коанов^[48], сбивающих с толку или останавливающих работу интерпретирующего сознания с его постоянным процессом мышления^[49]. Парадоксы типа «Как вы выглядели до своего рождения?» или «Что за звук у хлопка одной ладонью?» звучат глупо с его точки зрения, поскольку на них нельзя ответить категорически.

3
Восприятие паттернов и отсутствующее «Я»

Идентичность – это просто паттерн событий во времени и пространстве. Измените паттерн, и вы измените человека.

НИШАРГАДАТТА МАХАРАДЖ

В последней главе мы рассмотрели несколько инструментов интерпретатора: язык, категоризацию, убеждения и суждения. Левое полушарие использует эти инструменты как некая машина для создания шаблонов или же паттернов. Я бы даже сказал, что это самая совершенная машина восприятия штампов во вселенной.

Чтобы проиллюстрировать это утверждение, рассмотрим общее между языком и категоризацией: обе эти функции зависят от способности находить и определять шаблоны. Например, в языке вы должны распознать паттерн согласованности подлежащего и сказуемого, а также шаблоны, определяющие грамматику и спряжение глаголов. Для процесса категоризации это схема, устанавливающая, что относится к группе, а что – нет. Помните, единственная разница между «запутаться» и «заутпаться» заключается в расположении букв. Если левое полушарие преуспевает и в категоризации, и в языке, то поддерживается идея, что левое полушарие – это место распознавания образов^[50].

Большинство из нас полностью забывает, что шаблоны существуют только в сознании, а не в реальности. Кроме того, способность видеть их настолько неотъемлема от восприятия и взаимодействия с миром, что мы даже не замечаем всю работу нашего левого полушария.

Левое полушарие использует инструменты как некая машина для создания шаблонов или же паттернов. Я бы даже сказал, что это самая совершенная машина восприятия штампов во вселенной.

Например, деятельность, которой вы занимаетесь сейчас – чтение, была бы невозможна без способности распознавать паттерны. Чтение – это просмотр серий прямых и изогнутых линий и точек на бумаге и их осмысление невероятно мощным и уникальным способом. Мы воспринимаем нашу способность читать как должное до такой степени, что забываем: все, что мы видим, – это отметки на бумаге. Лишь частично это вспоминается только, когда видим что-то написанное на незнакомом языке, потому что мозг распознает даже такие отметки, как «язык, который я не понимаю». Мы обнаруживаем паттерн и классифицируем его как «иностранный язык».

Пока мы говорим о чтении, давайте рассмотрим две связанные между собой специализации левого полушария: грамматику и письмо^[51]. Это шаблоны со своими правилами. У пациентов с повреждением левой части мозга есть трудности и с ними, потому что они обе заключаются в распознавании «правильных» или «неправильных» шаблонов.

Когда речь идет о грамматике, 76 процентов языков мира структурированы следующим образом: субъект, объект, глагол («Джим яблоко съел») или субъект, глагол, объект («Джим съел яблоко»). Возможно, это не совпадение, что Йода из «Звездных войн» с его восточной философией всегда использовал грамматическую конструкцию объект, субъект, глагол (например, «Многому научиться ты еще должен»). Англоговорящие левополушарные мозги не привыкли к этой структуре, и можно только гадать, была ли это попытка обойти основанного на правилах интерпретатора. Так или иначе, урок Люка Скайуокера состоял в том, чтобы доверять своей интуиции больше, чем разуму.

Письмо также зависит от нашей способности видеть шаблоны. В чем разница между sing (петь) и sign (записывать), кроме организации букв? У меня большие трудности с этими двумя словами, и я часто пишу своим студентам по электронной почте, что я спою их на своей лекции. Этот симптом дислексии, вероятно, связан с левым полушарием мозга. Исследования показали, что у людей с дислексией, говорящих на многих языках мира, левое полушарие мозга меньше, чем у «недислексиков», которое, ко всему прочему, имеет области, отличающиеся от «нормы»^[52].

Мы воспринимаем нашу способность читать как должное до такой степени, что забываем: все, что мы видим, – это отметки на бумаге.

Модели визуального выражения тоже полностью зависят от нашей способности распознавать паттерны. Посмотрите на следующее изображение.

Многие из вас увидят здесь актера Брэда Питта. Тем не менее давайте проясним: это изображение – лишь чернильные точки на бумаге, и восприятие этого рисунка как репрезентации человека, которого мы называем Брэдом Питтом, происходит только в сознании. Здесь интересны результаты, возникающие из-за способности нашего левого полушария видеть шаблоны в простых скоплениях чернильных точек.

Мы все можем согласиться с тем, что это не настоящий Брэд Питт, а его иллюзорный образ. Так возможно ли, что, задумываясь о главном вопросе этой книги, мы можем сказать, что левое полушарие заглядывает внутрь и видит внутри лишь иллюзорный образ, называемый «Я»? Разница в том, что, в отличие от этого рисунка Брэда Питта, почти все считают «Я» реальным.

В психологии первое официальное признание части мозга, отвечающей за восприятие паттернов, вероятно, было связано с работой швейцарского психиатра Германа Роршаха, создавшего известный одноименный тест еще в 1920-х годах^[53]. В этом тесте испытуемому показывают чернильное пятно и просят сказать, что он видит на картинке. Вы можете попробовать сделать то же самое самостоятельно. Посмотрите на изображение на следующей странице и ответьте, какие формы и паттерны вы узнаете.

Это называется проективным тестом, потому что во время его создания считалось, что пациенты будут проецировать любые свои внутренние или бессознательные проблемы на случайное чернильное пятно. Открытие Роршаха в том, что человек, воспринимающий паттерн, всегда может найти какой-то смысл в случайности и увидеть что-то. (Основная проблема этого теста – обработка результатов пациента терапевтом, еще одним человеком, воспринимающим паттерны.)

Хотя в тесте Роршаха восприятие несуществующих шаблонов может показаться безобидным, при более внимательном рассмотрении оно дает нам подсказку о том, как левое полушарие создает образ «Я», видя паттерн, которого на самом деле не существует. Другими словами, наша машина, воспринимающая схемы, смотрит внутрь и находит оптимальную позицию восприятия, запоминает ряд симпатий и антипатий, суждений, убеждений и т. д., а затем создает паттерн «Я».

Идентификация шаблонов – полезный и необходимый инструмент для навигации по миру, но верно и то, что постоянный поиск паттернов приводит к тому, что левое полушарие «усложняет» воспринимаемое, и оно становится ненужным и бесполезным. Например, одно исследование состояло из простого теста, где испытуемым нужно было угадать, в какой части компьютерного экрана появится свет: в верхней или нижней. Изображение в случайном порядке появлялось в верхней части экрана в 80 % случаев, но их не уведомили об этом. Большинство быстро пришло к выводу, что картинка чаще появляется наверху, но поскольку левое полушарие постоянно пытается «решить головоломку», оно попыталось найти устойчивый паттерн и в случайных явлениях. В результате участники эксперимента делали верные предсказания только в 68 % случаев. Это число может звучать впечатляюще, но когда тест был повторно проведен на крысах, у которых нет нашего сложного левостороннего интерпретатора, они чаще выбирали верхнюю часть экрана и угадывали в 80 % случаев^[54]. Это пример того, как интерпретатор тратит время, пытаясь найти паттерн несуществующей истории. В этой ситуации левое полушарие «проигрывает» крысам, и что самое интересное, ни у одного из участников эксперимента не было ни малейшего понятия о создании шаблонов.

Видя паттерны, которых на самом деле нет, разум создает истории, не соответствующие действительности, что приводит к ненужным страданиям, тревогам и депрессии. Давайте вернемся к примеру моей подруги, считавшей, что у нее проблемы с коллегами на работе. Она была свидетелем того, как они собирались в углу и перешептывались между собой. Ее левое полушарие выявило закономерность: они что-то замышляют против нее. Она испытала грусть, страх и тревогу и провела немало времени, изводя себя. Позже она узнала, что коллеги планировали устроить ей неожиданную вечеринку в честь дня рождения. Хотя этот пример может показаться тривиальным, я предлагаю вам обратить внимание на то, как ваше собственное левое полушарие видит шаблоны, которые позже оказываются нереальными. Это аналогично выдумке историй о событиях, просто не соответствующих действительности.

Есть также доказательства того, что на нашу способность воспринимать паттерны влияют нейромедиаторы. Здесь важно отметить, что стороны мозга различаются по своей нейрохимии^[55]. Левое полушарие доминирует по уровню дофамина, тогда как в правом превалирует серотонин и норэпинефрин. С дофамином связано множество функций: от эйфории влюбленности до движений тела. С 1950-х годов считалось, что шизофрения – это результат слишком большого его количества. Отличительная черта этого расстройства – видение паттернов, которых на самом деле не существует, то есть галлюцинаций.

Одно исследование показало, что люди с повышенным дофамином с большей вероятностью находят шаблоны^[56]. В эксперименте было две группы участников: первая – со склонностью видеть паттерны в случайных изображениях (верующие), а вторые – смотрящие на одни и те же случайные изображения и почти никогда не замечавшие шаблонных схем (скептики). В ходе эксперимента демонстрировались картинки, по которым они должны были понять: показывают ли им настоящее или же зашифрованное слово или лицо. Обе группы ошибались: верующие видели паттерны, когда их не было, а скептики часто пропускали настоящие лица или слова на экране. Когда уровень дофамина был увеличен в обеих группах, скептики начали ошибаться и сообщать о паттернах, когда их не было. Дофамин повышал способность воспринимать отсутствующие шаблоны. Когда его действие прекратилось, левые полушария скептиков пришли в норму, как и их ответы.

Еще одна интересная вещь, обнаруженная при изучении восприятия паттернов, – это тенденция участников видеть, что паттерны усиливаются при угрозе их чувству «Я»^[57]. В одном из исследований экспериментаторы представляли участникам картинку, составленную из простого визуального шума (случайные изменения яркости и цвета) либо в то время, когда они чувствовали себя в безопасности, либо прямо перед прыжком из самолета^[58]. Прыжок вызывает острый страх, что паттерну, известному как «Я», может скоро прийти конец. Те, кто собирался его совершить, с большей вероятностью сообщали, что видели закономерность в случайности (числа, встроенные в случайный шум) по сравнению с контрольной группой.

Тенденция самости защищать свой образ с помощью большего количества мыслительных процессов – отличительная черта сознания в буддизме. Опытные практики медитации описывают, как во время сеанса, когда разум начинает успокаиваться, а голос в голове говорит все реже, часто возникает поток мыслей, наиболее важных для поддержания самости. Именно таким образом медитирующие замечают, какие ментальные истории и мыслительные шаблоны – их заботы. Сознание часто воспроизводит эти темы, чтобы защититься от замедления. Некоторые восточные учителя объясняют, что таким образом разум «продолжает говорить», потому что это единственный способ существования. Это подтверждает мое мнение о том, что «Я» больше похоже на глагол, чем на существительное. Оно существует только тогда, когда мы думаем, что оно существует, потому что процесс мышления создает его.

Сочетание этих исследований в области нейропсихологии и учения буддизма позволяет предположить, что при нестабильности паттерна самости или риске его существования мышление меняется таким образом, чтобы поддержать новую или переосмысленную версию самого себя. Вы можете быстро проверить эту идею. Например, вы когда-нибудь чувствовали угрозу своему эго? Когда-нибудь чувствовали себя глупо или смущенно? В те моменты ваше «Я» было не таким надежным, как вы думали, поэтому вам, вероятно, пришлось переосмыслить события, чтобы объяснить это неожиданное изменение. Подобная реинтерпретация или реинвестирование может происходить различными способами. Вы можете сделать что угодно: от обесценивания других (например, «их мнение не имеет никакого значения») до изменения фокуса вашей личности на другие качества («что ж, я, возможно, не так богат, как они, но я намного умнее!» или патриотичнее, или духовнее, или наделеннее каким-либо другим ценным паттерном «Я», компенсирующим область, в которой эго было уязвлено). С точки зрения нейропсихологии левое полушарие приспосабливается к неожиданным изменениям шаблона и создает все эти защитные механизмы. С точки зрения буддизма мы могли бы сказать, что «Я» воссоздает себя в ответ на угрозу распада. На мой взгляд, это одно и то же.

В 2006 году канадские ученые Трэвис Прулкс и Стивен Гейне^[59] рассмотрели исследования по различным дисциплинам, чтобы точно описать, что происходит, когда убеждения подвергаются угрозе. Они пришли к выводу, что люди обращаются к другим своим убеждениям и увеличивают их интенсивность. Как они заявляют: «Когда фундаментальные убеждения подвергаются угрозе, люди испытывают состояние возбуждения, которое заставляет их утверждать другие убеждения, которым они привержены». Авторы сообщили, что все исследования показывали одинаковые результаты. При сомнении в реальности одного паттерна испытуемые усиливают свою приверженность какому-либо другому паттерну для компенсации. То есть когда вера в безопасность и стабильность «Я» подвергается сомнению, возрастает другая форма самосознания.

С точки зрения нейропсихологии левое полушарие, приспосабливается к неожиданным изменениям шаблона и создает защитные механизмы. С точки зрения буддизма мы могли бы сказать, что «Я» воссоздает себя в ответ на угрозу распада. Это одно и то же.

Я сам недавно почувствовал это, когда был на собрании преподавателей в моем университете. Я не был уверен в цели мероприятия и не обращал особого внимания на вступительные замечания. Недолго думая, я встал и представился всем вокруг меня, но спустя всего три секунды понял, что никто не называет своего имени, и почувствовал себя неловко. Когда я сел, мой интерпретатор «сорвался». Голос в голове продолжал пытаться перенаправить фокус сознания на другие знакомые паттерны моей жизни (такие как семья или друзья), чтобы минимизировать это экзистенциальное беспокойство и не дать мне слишком усердно думать о том, что он воспринял как угрозу моему «Я» или «самооценке», другими словами, смущаться.

В обычной жизни бывают и другие случаи, когда разум сталкивается с необъяснимой аномалией в нашем поведении или с тем, что мы делаем нехарактерные для нас вещи, однако попытки понять причины всего этого могут отнимать слишком много времени и усилий в работе над великим паттерном «Я». В таких случаях левое полушарие может просто отвергать их, когда вы «сам не свой» или что-то «на вас нашло». Чаще всего мы просто оставляем эти аномалии неразгаданными и скоро о них забываем, как только единственный великий паттерн возвращается в строй. Ведь в одном черепе нет места для двух «Я».

Моя цель заключается в том, чтобы показать вам, что штука, сидящая на ваших плечах, – самая совершенная и недооцененная машина восприятия шаблонов в известной нам вселенной. Даже компьютеры с самым продвинутым искусственным интеллектом не могут соперничать с восприятием паттернов среднего человека. Мы видим схемы, классифицируем вещи и даже создаем язык для описания этих шаблонов – и все с молниеносной скоростью.

Теперь рассмотрим еще раз, что происходит, когда такая мощная машина восприятия паттернов обращается внутрь. Был ли вообще какой-нибудь шанс, что она бы не «нашла» внутри «Я», эго, нечто последовательное, состоящее из мыслей и психических реакций, происходящих в мозгу? Возможно ли, что отсутствующее «Я» – то, которое не может найти нейропсихология, и то, существование которого не признает Будда, – это мираж, созданный самими механизмами мозга как такового? Интересный эксперимент, который мог бы многое прояснить, – это присвоение искусственному интеллекту всех качеств левого полушария мозга и последующий его запуск. Я верю, что в конечном итоге он тоже заглянет внутрь себя и поверит, что у него есть собственная идентичность.

Эта машина восприятия шаблонов в левом полушарии постоянно выполняет биологическую функцию. При этом, просто осознавая ее склонность видеть паттерны, мы можем начать относиться к ним менее серьезно. У этого есть значительные преимущества для нашего понимания мира, в том числе для уменьшения страданий.

Отсутствующее Я

Взгляните на следующее изображение. Вспомните особенности левого полушария: рассказывание историй, создание объяснений, классификация, наблюдение даже отсутствующих паттернов. Попробуйте представить, что темные круги и изогнутые линии на картинке представляют различные параметры личности, а в центре история, которая объединяет все это. Эта история – треугольник в центре.

Однако в действительности на изображении нет треугольника. Заметить его – значит, интерпретировать круги и линии, которыми он окружен. На мой взгляд, видеть этот треугольник – все равно, что смотреть на свое собственное индивидуальное «Я», потому что оба они созданы одинаково: путем логического вывода.

Левополушарный процесс, позволяющий вам разглядеть категориальные границы кругов и линий и предположить изображение треугольника, таким же образом заглянул внутрь, использовал те же процессы и предположил, что существует индивидуальное «Я». И треугольник, и внутренняя идентичность настоятельно навязываются окружающей информацией, но при ближайшем рассмотрении очевидно, что они только предполагаются и у них нет реального физического воплощения.

Это согласуется с тем, что буддизм, даосизм и другие школы восточной мысли говорили на протяжении тысячелетий: «Я», которое мы считаем «Я», – это иллюзия, умозаключение. Некоторые исследования в области нейропсихологии сейчас предполагают то же самое. Уточню, что утверждать, будто «Я» – это иллюзия, вовсе не означает, что его вообще не существует. Оно словно мираж посреди пустыни – видение оазиса реально, но в действительности его нет. Точно так же, образ «Я» реальный, но, когда мы смотрим на него, обнаруживаем, что это просто видение, и ничего более. Оба образа: и оазиса, и самого себя – просто идея или мысль, существующая только в момент, когда о них думают.

Левое полушарие создало эту иллюзию самости, замечая характер категориальных различий между вами и другими людьми и объединяя эти наблюдения с памятью, предпочтениями и перспективой «пилота», который, судя по всему, управляет кораблем мозга и тела. Наше определение «Я» отчасти зависит от наших отличий от других. Нет «Я» без «не Я».

Это довольно легко заметить в собственной жизни. Вы классифицируете и определяете себя по отношению к остальным. Для описания себя я использую такие определения, как отец, профессор, автор и т. д., чтобы отличить «меня» от окружающих. Как это происходит? Если вы чувствуете, что смешны и умны, это суждение помещает вас в социальные категории, зависящее от того, что другие люди не настолько образованы. В противном случае эти категории ничего не значат. Если вы экстраверт, для сравнения вам нужны интроверты. Если вы мужчина, вы нуждаетесь в женщине точно так же, как символ даосизма ян нуждается в инь, чтобы определить свою сущность.

Психология и многие практики самопомощи регулярно играют в игру категорий, когда мы говорим что-то вроде «вот я сейчас, а вот таким я хочу быть». Мы создаем образ себя, разделяем его и затем страдаем, когда одна воображаемая часть не может соответствовать другой, «лучшей» воображаемой части. Мы хотим быть умнее, привлекательнее, успешнее и т. д., и все эти идеи – наши «проблемы». Трагедия здесь заключается в том, что мы обычно не осознаем, что ни одно из этих условий никогда не будет выполнено полностью для удовлетворения «Я», потому что для существования оно всегда должно продолжать думать и завышать планку, добавляя новое «лучшее», до которого мы не дотягиваем.

Когда я говорю о нашем страдании, я имею в виду, что мы порождаем мысли и чувства грусти, разочарования и горя, отвергая одну воображаемую версию себя в пользу другой. Так левая часть мозга делает свое дело, и ничего более. Когда мы полностью отождествляемся с левым полушарием мозга и верим, что это и есть мы, страдание становится невыносимым.

Вы можете испытывать вину или корить себя в моменты, когда не осознаете, что интерпретатор – это прозрачное изображение. Но это не поможет в преодолении страданий, потому что процесс самобичевания заключается в том, как интерпретатор продолжает создавать себя. Это просто еще одна игра «вот я, какой я есть» и «вот я, каким я хочу быть», создающая для интерпретатора больше проблем, о которых можно подумать. Помните, «мыслить – значит, мыслить категориально, и другого пути нет». Хитрость заключается в том, чтобы не воспринимать свои мысли так серьезно, рассматривать их как «события», а не как «вещи, какими они являются на самом деле».

В качестве последнего примера взгляните на изображение ниже. Куда делся треугольник?

В то время как логический вывод треугольника исчез, пространство, которое его составляло, фактически никуда не делось; оно всегда было чистой пустотой. Возможно, именно поэтому один из основных принципов восточной философии – это пустота^[60] и представление о том, что все существующее возникает из нее. Что позволяет нам замечать эту пустоту? Возможно, то, что мы могли бы назвать осознанностью или сознанием (о чем поговорим подробнее в следующей главе): простое наблюдение за существованием пространства. Это действительно все, что можно сказать, и, конечно, левому полушарию это противно, потому что, как любитель языка, категорий и карт, в данном случае оно достигает предела своих возможностей использовать эти инструменты.

На мой взгляд, вера в то, что интерпретатор левого полушария мозга – это «вы», сравнима со взглядом на ночное небо и убеждением в том, что созвездие Орион – сущность, а не группа звезд, видимая под определенным углом, который разум превратил в паттерн и пометил. Хотя поначалу может показаться немного удручающим осознавать, что по сути ничто не является реальным, можно найти в этом чувство облегчения. Это как положить на землю тяжелый мешок, который вас учили нести всю жизнь.

Мы хотим быть умнее, привлекательнее, успешнее и т. д., и все эти идеи – наши «проблемы». Ни одно из этих условий никогда не будет выполнено полностью для удовлетворения «Я», потому что для существования оно всегда должно продолжать думать и завышать планку, добавляя новое «лучшее», до которого мы не дотягиваем.

Другой способ думать о вымышленном «Я» или «Эго» – понимать, что его склонность к интерпретации работает как наркотик. Каждый день ему нужно получить свою дозу, и оно делает это разными способами: рассказывает истории о том, что воспринимает, сравнивает и классифицирует себя относительно других, оценивает вещи как правильные или неправильные. Все это «Я» или «Эго» использует для определения вашего «Я» как «вас».

Из этого мышления может возникнуть множество проблем. Левое полушарие не воспринимает реальность такой, какая она есть, оно стремится к повествованию и интерпретации этой реальности удобным способом, что в конечном итоге ведет к страданиям. И большинство людей даже не подозревает, что этот цикл существует.

Некоторые могут отвергнуть эту идею за ее простоту. Как может такое количество человеческих страданий сводиться к чему-то настолько простому, как обвинение неконтролируемого левого полушария? Как ученый, я часто слышу это возражение против простоты и не могу не видеть в нем голос интерпретатора. Я задаюсь вопросом: если однажды кто-нибудь наконец представит теорию, объясняющую все на свете, не покажется ли она слишком простой, чтобы в нее поверить?

До сих пор мы исследовали, как функционирует левое полушарие, и демонстрировали, какое количество испытываемых нами терзаний может быть связано с неуравновешенной левой частью мозга. Она создает иллюзорное ощущение «Я» и провозглашает эту иллюзию истинным хозяином положения. Но в следующих нескольких главах мы сосредоточимся на правом полушарии и на том, как левополушарный интерпретатор отвергал, обесценивал или преуменьшал его значимость. Есть хорошая новость: когда вы привносите осознанность в работу правого полушария, вы приходите в состояние равновесия и в результате испытываете меньше страданий.

Исследования

Сколько «Я» в одном дне?

Левое полушарие соблазняется упорядоченностью, хотя мир и находится в состоянии постоянного изменения, на что часто указывает буддизм. Эта потребность в последовательности поддерживает иллюзию единого «Я», неизменного и контролируемого. Основываясь на полученных знаниях, мы могли бы представить «Я» более точно: как реку, форма которой находится в постоянном направленном потоке. Точно так же наше «Я» постоянно трансформируется под влиянием идей, восприятий и чувств.

В моем курсе по сознанию мы выполняем одно упражнение: проводим целый день, наблюдая и осознавая, как многие «Я» появляются и исчезают. Вы тоже можете сначала заметить «работающее Я» и «домашнее Я», но даже они будут меняться от момента к моменту. На работе одно «Я» выходит в свет при разговоре с одним сотрудником, а затем появляется новое «Я», когда другой коллега входит в комнату. Если вы вдруг разбили стакан в комнате отдыха, ваше раздражение или смущение могут привести к появлению на поверхности еще одного «Я», пока вы не получите электронное письмо о том, что встреча внезапно была отменена, к великому облегчению другого «Я».

Даже простое наблюдение за тем, сколько «вас» появляется за день, помогает развеять иллюзию единого «Я». Вы почувствуете свободу, когда поймете, что необязательно быть последовательным, что не нужно пытаться склеить непрерывные изменения в мире во что-то одно.

Порой мне нравится думать о единстве «Я» как о блокноте. Если вы возьмете и нарисуете картинку, которая слегка меняется на каждой странице, при пролистывании неподвижные изображения будут отображаться в виде короткой анимации. Так на самом деле существует сто разных рисунков, но разум объединяет их в одну непрерывную историю.

Для этого исследования возьмите любой день и посмотрите, сможете ли вы отмечать изменяющиеся «Я». Считайте «Я», как они приходят и уходят.

Даже простое наблюдение за тем, сколько «вас» появляется за день, помогает развеять иллюзию единого «Я». Вы почувствуете свободу, когда поймете, что необязательно быть последовательным, что не нужно пытаться склеить непрерывные изменения в мире во что-то одно. Гнев может появиться с одним «Я», но это только одна страница блокнота, которая вскоре сменится другой эмоцией, другим восприятием, другой мыслью. Подобно восходу и заходу солнца, эти «вы» будут приходить и уходить. Нет необходимости цепляться за одни и избегать других. Между этими «Я» не должно быть никакого конфликта – так что вы можете отказаться от поединка между «грешным Я» и «святым Я». Это высвобождает огромное количество умственной энергии и в корне меняет то, как мы познаем мир.

Наконец вы можете попытаться отметить, что между вашими «Я» есть моменты, когда при высокой занятости самость становится совсем незаметной. Это указывает на центральный вопрос этой книги: где «Я», когда никто о нем не думает?

4
Основы правополушарного сознания

Безмолвие – это язык Бога. Все остальное – лишь плохой перевод.

РУМИ

В декабре 1996 года история нейронауки навсегда изменилась, когда у доктора Джилл Болт Тейлор случился инсульт, который обернулся потерей работоспособности большей части ее левого полушария^[61]. Должно быть, вселенское совпадение, что это событие произошло с нейроанатомом. Другими словами, Тейлор была тем, кто провел свою жизнь до инсульта в классификации и категоризации мозга, используя именно ту часть мозга, которая впервые была отключена. Так правополушарному сознанию открылся путь на сцену.

Годы спустя, после выздоровления, левое полушарие Тейлор смогло рассказывать истории вновь. Во время инсульта ее внутренний голос замолчал впервые. Когда внутренний монолог прекратился, она сообщила: «Меня отделили от воспоминаний моей жизни, я столкнулась с растущим чувством благодати». Она больше не могла воспринимать границы того, где заканчивалась она, и началось все остальное. Тейлор ощущала свое существование скорее жидким, чем твердым; полностью находилась в настоящем спокойном моменте. Такие категории, как хорошо/плохо и правильно/неправильно, воспринимались как континуум, а не как разъединенные противоположности. Эго левого полушария, которое рассматривало себя как нечто отдельное, больше не было доминирующим в сознании. В ее правом полушарии мозга (или, возможно, в «правом разуме»?) она ощущала благодарность и чувство удовлетворенности. Правое полушарие было милосердным, заботливым и вечно оптимистичным. «Возможно, буддисты бы сказали, что я вступила в режим существования, который называется нирваной», – сказала она.

Важно отметить, что нейронаука все еще пытается понять, что именно означает случай Тейлор с точки зрения понимания работы мозга. Однако нельзя не задаться вопросом, что сделала и она сама, был ли ее опыт подобен опыту Будды, Лао-цзы или древних индусов, написавших Веды^[62]. В некотором смысле, это именно то, чего многие люди надеются достичь, когда медитируют или практикуют осознанность.

Никто бы не подписался перенести опасный для жизни инсульт, чтобы прийти к просветлению. В этом вопросе может быть более практичный подход: что произойдет, если мы сможем «выключить» левую часть мозга? Означает ли это, что левое полушарие больше не сможет подавлять правое? Возможно, «блаженство» последнего всегда нам доступно, и мы просто не можем его выявить? Если вы знакомы с буддизмом, то слышали выражение «вы уже Будда, просто вы этого не знаете». Иначе говоря, все эти правосторонние процессы уже в некоторой степени происходят внутри каждого из нас; нам просто нужно как-то с ними связаться или идентифицироваться, или, возможно, просто пробудиться для них. В конце концов, Будда буквально означает «пробудившийся»^[63].

Потребовались годы реабилитации, чтобы вернуть работоспособность левого полушария мозга Тейлор. Она очень много работала, чтобы оно функционировало даже после пережитого опыта блаженства. Она все еще нуждалась в нем, чтобы перемещаться по миру и продолжать свою работу. Возможно, будущее нашего счастья зависит от достижения баланса с левополушарным интерпретатором, и мы рассмотрим пути его реализации в последней главе. На мой взгляд, цель – не доминирование правого полушария и, конечно, не отключение левой части мозга, а скорее приближение к тому, что Будда называл срединным путем.

Может ли постинсультный опыт Джилл Болт Тейлор стать живым примером этого сбалансированного пути? Она рассказывает о том, как теперь может принимать решение войти в правое полушарие мозга, место, которое добродушно называет «Ла-Ла Лэнд». Но также она может сосредотачиваться и на работе левого полушария мозга, чтобы добиваться целей, общаться с другими и решать практические проблемы, которые возникают в жизни.

Пристальный взгляд на правую сторону мозга

После фокусирования внимания на левом полушарии наконец пришло время углубиться в правую часть мозга и увидеть, что данные нейронауки, собранные о ней, также поддерживают идею о том, что «Я» – это вымысел.

Здесь мы тоже сталкиваемся с дилеммой. Поскольку вы, скорее всего, не пациент с расщепленным мозгом и не читаете эту книгу в контролируемом эксперименте, обе стороны вашего мозга будут получать информацию, представленную далее. Я призываю вас замечать, когда левое полушарие, которое хочет быть хозяином беседы, отвергает любую из представленных далее идей как «неважную», «бессмысленную», «глупую» или иным образом ищет какой-то путь отказаться от них и сохранить свое господство.

Хотя ваше правое полушарие не может говорить в традиционном смысле, оно, как показали исследования пациентов с расщепленным мозгом, понимает язык сам по себе. Степень принятия идей, представленных здесь, безусловно, будет зависеть от моего объяснения, но она также может указывать и на вашу способность выйти за пределы идентификации с левополушарным интерпретатором. Итак, давайте подробнее рассмотрим безмолвный «правый разум», потому что это яркий пример вековой аксиомы о том, что мудрость часто обнаруживается в тишине.

Во многих смыслах правое полушарие – это инь по отношению к ян левого полушария.

Например, в такой же степени, как левое полушарие категориально, правое использует глобальный подход к тому, что воспринимает. Оно уделяет внимание всей картине и обрабатывает мир как континуум, а не категории и конструируемые суждения, которые разделяют его. В то время как внимание левой части мозга представляется сфокусированным и узким, правое полушарие является широким, бдительным и ориентируется на общее представление. В то время как левое полушарие концентрируется на локальных элементах, правое обрабатывает полную форму, которую создают элементы^[64]. Левое полушарие последовательное, делит время на «до» или «после», в то время как правое сосредотачивается на непосредственности настоящего момента. Опыт, описанный Тейлор, начинает обретать смысл, когда мы понимаем, как «правый разум» обрабатывает информацию.

Еще один способ обобщить различия между левым и правым полушариями мозга состоит в обозначении того, что левое полушарие – языковой центр, а правое – пространственный. Хотя этот факт общеизвестен, его упоминание – полезный способ подвести итоги десятилетних исследований. Язык категориальный: он воспринимает одно слово за раз через узкий фокус в процессе чтения или говорения. Когда же мы обрабатываем пространство вокруг, мы имеем дело с единым целым, а не с его отдельными частями, которые связаны на любой картине.

Чтобы увидеть эффекты этой пространственной обработки, рассмотрим следующее изображение.

Какой круг по центру выглядит больше? Подавляющее большинство рассматривающих эту картинку скажут, что центральный справа выглядит больше. Как вы, наверное, догадались, эта иллюзия работает, потому что левое полушарие обрабатывает, классифицирует и сравнивает данные, чтобы сделать предположение. Интерпретатор создает абстракцию, основанную на категориальных различиях, таких как «больше» и «меньше». На самом деле у центральных кругов одинаковый размер, но левый выглядит меньше, поскольку его сравнивают с категориально большими кругами вокруг него, в то время как правый выглядит больше по сравнению с категориально меньшими кругами, которые его окружают.

В исследовании о точности пространственной обработки правого полушария мозга исследователи показывали испытуемым блоки разных размеров, чтобы воспроизвести вышеупомянутую иллюзию^[65]. Участников эксперимента снимали на видео в момент, когда их просили протянуть руку и схватить центральный блок в каждом кластере; их правое полушарие работало отлично. Даже если левое «думало», что центральные блоки были разных размеров, правое располагало большой палец руки и остальные пальцы на одном и том же расстоянии друг от друга. То есть правая часть мозга не была обманута иллюзией в отличие от «вас».

Этот эксперимент также приводит нас к другому жизненно важному недопониманию о правом полушарии. Во время его проведения испытуемые не думали о том, что их пальцы находятся на одинаковом расстоянии друг от друга, когда они хватали каждый круглый блок. Выбор был неосознанным с точки зрения левого полушария. Этот ярлык «бессознательного» используется наукой как нечто отрицательное по природе. На мой взгляд, это тонкий способ, с помощью которого левое полушарие утверждает свою роль хозяина положения. Эффекты использования данного ярлыка можно увидеть в нескольких дисциплинах.

Например, западная наука и философия считают, что телесные и психические функции, которые не требуют сознательного мышления или интерпретации, в значительной степени менее важны. Но важно отметить, что философы и нейроученые назвали эти вещи «бессознательными» просто потому, что они находятся за пределами языковой сферы, хотя все еще являются сложным неврологическим поведением. Подумайте о своей сердечно-сосудистой или пищеварительной системе как об основных примерах. Они постоянно выполняют сложные функции, которые не могут быть исполнены без мозга. Но их действия выходят за рамки мыслительных процессов левого полушария, поэтому интерпретатор не уделяет им большого внимания. Точно так же, как и функционирование этих жизненно важных и необходимых систем, деятельность правого полушария мозга – это та форма сознания, которую нас учили игнорировать и обесценивать, что неудивительно, с помощью левого полушария.

Вы можете испытать это на себе прямо сейчас. Найдите минутку и поднимите руку над головой. Как вы сделали это? Вы можете это объяснить? Вы должны думать о том, как двигать рукой, или вы просто ей двигаете? Сказать, что сам акт движения в каком-то смысле является бессознательным, означает наделить мыслительный процесс функцией управления, хотя мышление не обязательно нужно для совершения движения. Вы можете подумать про себя: «Сейчас я бы хотел пошевелить рукой», но сам акт не нуждается в умственной поддержке.

Западная наука и философия считают, что телесные и психические функции, которые не требуют сознательного мышления или интерпретации, в значительной степени менее важны. Но важно отметить, что философы и нейроученые назвали эти вещи «бессознательными» просто потому, что они находятся за пределами языковой сферы.

Затем я хотел бы, чтобы вы протянули руку к любому предмету рядом с вами и схватили его. Это демонстрирует вашу способность точно определять расстояние между вещами в пространстве, их пространственную реальность. Вы схватили что-то без особых проблем? Или ваша рука потянулась за предметом и промахнулась? Скорее всего, первое. Теперь подумайте, сколько вы размышляли об этом с точки зрения традиционного интерпретационного сознания? Можете ли вы объяснить мне, как схватили предмет? Вы просто сделали это, не осознавая. Когда вы протягиваете руку и хватаете что-нибудь, за этим действием не стоит никакой истории, поэтому оно кажется неосознанным. Это происходит из-за того, что мы стремимся отождествлять себя с основанным на языке интерпретирующим сознанием. Однако важно заметить, что эти примеры – и перемещение руки над головой, и захват предмета перед вами – одновременно очень сложные и осознанные действия, несмотря на то, что они находятся за пределами языковой сферы. Им просто придают очень мало значения, потому что левое полушарие любит играть в хозяина психики.

Поскольку у нас даже нет слов для описания того, как мы двигаемся, многие считают бессмысленным спрашивать, сознательно ли это. Самый распространенный ответ моих студентов на вопрос «как вы это сделали?» – это пустой взгляд и ответ: «Я не знаю, я просто сделал это». На мой взгляд, оценивание этого действия как бессознательного и есть результат нашей чрезмерной зависимости от основанного на языке интерпретирующего сознания, без которого наш воспринимающий паттерны мозг не может представить себе мир.

Столкновение с правополушарным сознанием

Итак, как более осознанно воспринимать систему правого полушария? В каком-то смысле вы уже вполне понимаете это, но привычка видеть мир только через призму интерпретатора создает видимость того, что это не так. Конечно, когда я говорю «вы», я не имею в виду ваше эго, потому что оно действительно не может проникнуть в сознание правого полушария мозга при всем своем желании, это конструкт только левой стороны. Хотя есть множество способов получить доступ к сознательной активности правой части мозга, из-за нехватки символов и слов трудно выразить эту форму сознания. Тем не менее давайте бегло рассмотрим некоторые из них.

Практика йоги, которая существует уже тысячи лет и упоминается в древнейших религиозных текстах Индии, открывает для вас сознание правого полушария мозга. Вы совершаете определенные движения и обычно чувствуете себя хорошо, когда воспроизводите их. Вы осознаете, что делаете, но здесь мало, о чем можно «думать». На самом деле данную практику лучше всего выполнять «в моменте» или хотя бы не теряться в махинациях интерпретатора, пока вы ее совершаете. Я не могу вспомнить ни одного практикующего йога, который бы поверил, что во время этого сеанса человек находится в бессознательном состоянии. Мне также кажется интересным, что слово йога означает «союз», союз вашего истинного «Я» и остальной вселенной.

Практика медитации в ее различных формах также соединяет вас с правополушарным сознанием. Дзадзэн, или сидячая медитация, практикуемая в большинстве школ дзен, часто предлагает начинающим осознавать свое дыхание, которое привлекает их внимание к настоящему моменту. Следует отметить – у большинства людей дыхание происходит без «осознания», поскольку мы не обращаем на него внимания. Нам не нужно «думать» о том, как мы дышим, и это еще одна причина, по которой столь многие медитативные практики акцентируют внимание на этом. Также рассмотрим формы медитаций, основанные на движении: Тай Цзи и Цигун. Эти древние восточные практики созданы для увеличения Ци – внутренней энергии. Достижение мастерства в них может занять всю жизнь, однако основы довольно просты и включают в себя движения слева направо и обратно, а также движения, согласованные с дыханием. При успешном выполнении человек начинает осознавать пространство без словесных ярлыков.

Никто не скажет, что любая из этих практик бессознательна; многие описывают их как очень чуткую форму сознания, которую трудно выразить словами. Однако невыражаемое словами не означает бессознательное. Это перекликается с мудростью древних восточных философов, которые говорили, что реальный мир нельзя выразить словами, а все, что можно выразить словами, не является реальным миром.

Возможно, правополушарное сознание можно также описать как что-то, что происходит, когда человек находится «в зоне»^[66]. Баскетболист Майкл Джордан популяризировал это понятие, описав таким образом забрасывание мяча за мячом, без особых раздумий о том, каким образом это сделать. Люди воспринимают это как естественный и бессознательный процесс: они играют на музыкальных инструментах, участвуют в творческой деятельности, занимаются физической активностью, молятся, медитируют или даже ремонтируют мотоцикл как в классическом романе «Дзен и искусство ухода за мотоциклом».

Описывая опыт поглощенности делом, психолог Михай Чиксентмихайи использует термин поток. Он определяет его таким образом: «Быть полностью вовлеченным в деятельность во имя самой этой деятельности. Эго исчезает. Время летит. Каждое действие, движение и мысль неизбежно вытекают из предыдущего, подобно джазовой игре. Все ваше существо вовлечено в нее, и вы максимально используете свои навыки^[67]». Кстати, забавно, что в качестве примера он выбрал джаз, потому что, как сказал великий музыкант Луи Армстронг: «Если вы вынуждены спрашивать, что такое джаз, вы никогда не узнаете».

После нахождения в зоне или в потоке, интерпретирующее сознание иногда оглядывается назад и либо принимает награды за эти переживания («Я» сделал великолепно), либо отвергает их как неважные. Оба этих инструмента – тонкие способы сохранения своего превосходства в качестве хозяина. Вы, вероятно, испытываете сознательный опыт правого полушария все время, но поскольку левая часть мозга контролирует язык, а язык – очень убедительный инструмент, «хозяин» берет на себя ответственность за эти переживания или не обращает на них внимания. Представьте, что правое полушарие под присягой в суде допрашивается левым полушарием – адвокатом. Как правое полушарие может убедить присяжных в том, что оно обладает сознанием, когда все правила игры сконструированы лингвистически?

Наконец, еще один известный способ услышать сознание правого полушария – это практика осознанности^[68], которая чаще всего ассоциируется с буддизмом и другими восточными традициями. Осознанность в этом контексте определяется как полное нахождение в настоящем моменте и наблюдение за тем, что происходит в мире вокруг вас и внутри вас – наблюдение за мыслями, чувствами, ощущениями. Практикующих часто учат следить за махинациями разума без придания им слишком большого значения в форме суждений, а это одна из главных особенностей левого полушария. Учителя объясняют, что возникающие мысли можно замечать и при этом не цепляться за них. Это возвращает внимание в настоящий момент вместо следования по цепочке мыслей в рассказ о реальности. Практика осознанности заключается в том, чтобы быть в реальности и наблюдать за ней, а не думать – быть зрителем происходящего в настоящем как внутри, так и снаружи. Возникает вопрос, кто тогда этот зритель? Может ли это быть сознание правого полушария? Мы вернемся к этому вопросу, но пока можем заметить, что практика осознанности – это способ существования в мире, который уменьшает вашу идентификацию с левосторонним интерпретатором. Поскольку наш интерпретатор – сильная константа, мы должны тренировать состояния осознанности.

Все эти примеры правостороннего сознания сосредоточены на переживаниях настоящего момента и на том, чтобы действовать и существовать таким образом, который находится за пределами мышления и языка. Правое полушарие работает по принципу, который согласуется со слоганом Nike «Just Do It»^[69]. Вы не научитесь играть на инструменте, читая о том, что это за инструмент. Нужна практика. Вы не закинете мяч в баскетбольную корзину с помощью мысленных представлений; вы должны сделать это. А сделать это можно только в настоящем моменте.

Суть сознания правого полушария в том, что оно совершает действия, не размышляя о них, то есть не используя язык. За счет этого довольно трудно писать и даже думать о нем!

Иногда я спрашиваю студентов: «Какой процент вашего существования тратится на размышления?» Я даю им время подумать, а затем говорю, что это немного хитрый вопрос, поскольку в этот момент думающий разум выполняет оценивание. Вопрос напоминает старую поговорку «You can’t get there from here»^[70]. Это абсолютно верно, когда дело доходит до попыток заглянуть в систему правого полушария из системы левого. Даже если последнее хочет выйти за пределы себя, оно может лишь углубляться в себя.

Я сам испытал это в своем первом поединке по боевым искусствам. Я быстро набирал очки, потому что не думал… Просто делал. Затем, когда я начал размышлять о том, как круто будет выиграть, моя производительность быстро снизилась. На выступление отрицательно повлияло не то, о чем я думал, а сам факт того, что я вообще думал.

Возможно, именно поэтому древние восточные философы ценили нелингвистическое сознание до такой степени, что это трудно оценить современным западным людям. Нейропсихология пытается постичь эти идеи. Рассмотрим следующую цитату мастера Адвайта-веданты Нисаргадатты Махараджа: «В вашем мире невысказанное не может существовать. В моем же слова и их содержание не имеют никакого значения… Мой мир настоящий, в то время как ваш соткан из снов». Жить в мире абстракций на основе языка, концепций, убеждений, шаблонов, ярлыков – все равно, что жить в мире снов, а не в реальности.

Правое полушарие работает по принципу, который согласуется со слоганом Nike «Just Do It».

Одно из основных учений дзен-буддизма – возвращение вашего сознания к реальности, спасение его от потерянности в мире абстракций. Когда моя лекционная группа студентов начинает теряться, переходя от одной абстракции к другой, я хлопаю в ладоши, издавая достаточно громкий звук, чтобы напугать учеников, спящих сзади. Я напоминаю им, что в тот момент, когда они были напуганы хлопком, они бодрствовали без мыслей: это и есть дзен.

На футбольном матче сына я обнаружил, что беседую с другим «футбольным» отцом о том, насколько напряженной была работа. Я пытался объяснить, что большинство стрессов – это результат слишком серьезного восприятия вымышленных историй, но ему было трудно отделить вымысел (интерпретацию левого полушария) от реальности (наблюдений правого полушария). Итак, я указал на футбольное поле и напомнил ему, что «там» на самом деле не было никакого чемпионата, «там» не было команд и очков, набранных за пределами коллективной иллюзии в наших головах. Единственное, что «там было», – это группа мальчиков, бегающих за мячом, и все остальное составляло нашу историю об этом. В реальности правого полушария нет победителей или проигравших, нет команд или чемпионатов, есть просто «существование» и «деяние». После того, как я объяснил ему все это, он уставился на меня с пустым выражением лица и быстро сменил тему.

Подумайте об этом футбольном турнире. Помимо существования и беготни мальчиков по полю, все это – история. Победители, проигравшие, чемпионаты основаны на категориях, ярлыках, шаблонах. Язык и мысль предоставляют инструменты для их создания. Можно поразмышлять обо всей нашей жизни, даже о самом ощущении себя так же, как об этой игре в футбол. Сами абстрактные истории не проблема, но потерянность в них создает ее. Наши страдания возникают из-за того, что мы погружаемся в эти интерпретации и забываем, что сами по себе они не являются реальностью.

Таким же образом, история – это всегда иллюзия; она существует только в разуме и только тогда, когда мы находимся в процессе ее выражения словами или мыслями. Возможно, вы видите, что это относится не только к рассказу, но и к рассказчику, к самости, что тоже иллюзия, существующая лишь в процессе мышления.

Мы едва задели поверхность удивительных способностей правого полушария мозга. Помните: читать о функциях правого полушария – это не то же самое, что испытывать их. Такие практики, как медитация, йога, тай-чи и осознанность – отличные точки для старта. Позже мы постараемся найти сбалансированный подход, который сохранит преимущества левого полушария без потери в самой истории. А пока мы продолжим исследование правого полушария и раскроем некоторые его особенности. Читайте внимательно или, лучше сказать, осознанно, поскольку вашему интерпретатору это не понравится…

Исследования

Просто сделайте это!

Правое полушарие мозга – это центр действий. Один из способов наладить контакт с ним – это отключить левое и просто действовать без какой-либо причины – не ради денег, не для самосовершенствования, а просто ради их выполнения. Эго левого полушария мыслит с точки зрения причины и следствия, и для того, чтобы какое-либо действие стоило усилий, у него должен быть положительный результат, но это может усложнить фактическое выполнение задач. Деятельность ради самой деятельности почти всегда связана с работой правого полушария: от поэзии до живописи и музыки.

Раз в день делайте что-то без всякой причины. Почти невозможно планировать спонтанные поступки, но вне независимости от того, что говорит вам ваше левое полушарие, разрешите появиться моментам возможности. Если в какой-то миг вам захочется подняться и прогуляться, сделайте это. Не потому, что вам нужен свежий воздух, или потому что работа скучная, а потому что вам этого захотелось, и теперь вы действуете «без причины».

Осознанное дыхание

Закройте глаза и попробуйте осознать только один вздох. Сосредоточьте свое внимание на теле и медленно втяните воздух через нос. Почувствуйте, как он наполняет легкие, ощутите расширения живота и груди при поступлении свежего кислорода. Задержите дыхание на одну секунду. Осознавайте ощущение стесненности в груди, неподвижность вокруг и внутри себя. Регулируя мышцы, медленно выдохните через рот. Вы можете издавать звук, такой как «ааа» или «ом», когда вы выдыхаете. Таким образом, сосредотачиваясь на своем теле и акте дыхания, вы отнимаете контроль у говорливого интерпретатора и исследуете функцию, которая обычно делегируется «бессознательному» правому полушарию мозга. Даже одним этим вздохом вы можете изменить ситуацию и стать тем, кто дышит.

Это стало одной из моих любимых практик, потому что независимо от того, насколько левое полушарие верит в свою загруженность делами, всегда есть время для одного осознанного вдоха. Не стоит недооценивать силу одного осознанного вдоха, который может вывести вас из фантазии левого полушария и вернуть в реальный мир. И не удивляйтесь, если один вздох превратится в два или три, просто делайте это!

Детектор лжи

У вас когда-нибудь случалась «ага-реакция», когда вы будто от удара молнии вдруг видели реальность совершенно ясно?

Нейроученый В. С. Рамачандран в своих работах предполагает, что правое полушарие компенсирует или регулирует постоянное повествование левого и «вмешивается» каждый раз, когда истории становятся слишком странными^[71].

Люди в шоковом состоянии меняются: вы можете закончить абьюзивные отношения или осознать необходимость смены карьеры. История, наделенная смыслом до недавнего времени, получает большую встряску. В работе Рамачандрана говорится, что в такие моменты осознания ваше правое полушарие будто говорит левому: «Эй, твоя история сейчас слишком далека от реальности». Правая часть мозга не «думает», а скорее наблюдает доказательства и сигнализирует левому полушарию, что пора просыпаться.

Интересно, что, как и в случае с пациентами с расщепленным мозгом, левое полушарие может сказать что-то вроде: «Сегодня меня посетило осознание» или «я испытал миг ясности». Конечно, «Я» в этих предложениях – интерпретатор левого полушария, это причина проблемы, а не ее решение. Между тем правому полушарию, лишенному эго и потребности в наградах, это безразлично – при условии, что изменение произошло. Когда вы испытывали подобное просветление в своей жизни? Как вы думаете или, возможно, чувствуете, откуда оно появилось в свете этого исследования?

Независимо от того, насколько левое полушарие верит в свою загруженность делами, всегда есть время для одного осознанного вдоха.

5
Смысл и понимание

Понять все – значит простить все.

БУДДА

Значение и понимание – два жизненно важных процесса, происходящих в правом полушарии мозга. Это утверждение часто удивляет моих студентов, так как левое полушарие, казалось бы, управляет всем мышлением. Однако в этой главе вы увидите, что левая часть мозга фокусируется только на частях, а правая смотрит на картину целиком, что и порождает смысл и понимание. Хороший способ убедиться в этом на примере, поэтому давайте сделаем быстрое упражнение. Внимательно прочитайте следующий абзац из книги «Контекст и память» М. Кляйна:

Газета лучше, чем журнал. Берег моря – лучше, чем улица. Сначала лучше бегать, чем ходить. Возможно, вам придется попробовать несколько раз. Это требует определенных навыков, но их легко приобрести. Даже маленькие дети наслаждаются этим. В случае успеха осложнения минимальны. Птицы редко подлетают слишком близко. Дождь впитывается очень быстро. Если слишком много людей будут делать это одновременно, могут возникнуть проблемы. Нужно много места. Если нет никаких препятствий, это может быть очень успокаивающим. Камень будет служить якорем. Однако, если что-то пойдет не так, у вас не будет второго шанса^[72].

Как вам? Чувствуется, будто что-то не на месте, не так ли? Может быть, слишком случайно или бессмысленно? Скорее всего, ваше интерпретирующее сознание восприняло каждое конкретное слово, понимая отдельные определения, но еще не ухватило смысл, который склеил бы все вместе. Теперь вернитесь и прочитайте отрывок снова, на этот раз с пониманием того, что пассаж посвящен воздушному змею. Теперь все имеет смысл, не так ли? Правая сторона мозга делает это возможным.

Почти каждая когнитивная задача зависит от смысла. Значение позволяет нам хранить информацию в краткосрочной или долгосрочной памяти, что выступает основой познания. Например, представьте, что вам нужно запомнить одно из двух предложений ниже. Какое бы вы выбрали и почему?

А. Мартин Лютер Кинг-младший, лауреат Нобелевской премии мира, выступил с речью о гражданских правах в Мемориале Линкольна.

Б. Яблочно-фиолетовая скамейка, семь китов в Техасе улетели на юг, ржавчина в духовке бежит быстрее, когда она скользит по двадцати семи дорогам.

Каждое из этих предложений имеет одинаковое количество слов, но большинство согласится с тем, что предложение A гораздо легче хранить в памяти, чем предложение Б. Причина в том, что мы можем обрабатывать его мысленными кусками, и таким образом, например, «Мартин Лютер Кинг-младший» становится одной значимой частью информации, а не многими^[73][74]. Из-за осмысленности предложение A запоминается легче.

Когда я вижу в коридорах студентов с карточками, которые пытаются выучить факты для экзамена, я прикладываю все внутренние усилия, чтобы не разразиться лекцией о важности осмысленности как для краткосрочной, так и для долгосрочной памяти. В 1970-х годах психология представила теорию под названием «уровни обработки», но ее вполне можно назвать «уровнями смысла»^[75]. Теория очень простая: если вы обрабатываете смысл, вы его запоминаете, если же только читаете и рассматриваете слова, то схватываете лишь поверхностные элементы.

Это происходит постоянно. В следующий раз, когда у вас в руках будет книга, и вы действительно захотите вспомнить прочитанное, прочитайте два-три абзаца, закройте книгу и спросите себя: «Что я только что прочитал?» Вы можете сделать это прямо сейчас. Закройте эту книгу и расскажите вслух то, что уже было упомянуто в данной главе. Вы можете быть удивлены, столкнувшись с пустотой. Тем не менее, если вы будете практиковаться и регулярно задавать себе этот вопрос во время чтения, вы научитесь лучше понимать смысл и создавать долговременные воспоминания.

Находить смысл – это не просто улучшать навыки запоминания. Его обретение может быть целью самой жизни. В одной из мощнейших книг, показывающих важность смысла в человеческом существовании «Человек в поисках смысла», психиатр Виктор Франкл описывает свой опыт пребывания в нацистских лагерях смерти во время Второй мировой войны^[76]. Он начинает с цитаты Фридриха Ницше: «Тот, у кого есть зачем жить, может выдержать любое как». Франкл утверждал, что чувство смысла и цели поддерживало заключенных в лагерях. Он пришел к выводу, что смысл важнее счастья, и назвал свою форму психотерапии логотерапией, logos переводится как «смысл».

Франкл полагал, что «само стремление к счастью препятствует счастью». Между тем психология и большая часть культуры находились в крестовом походе к счастью, по крайней мере в течение последних тридцати лет. Современные исследования подкрепляют эти идеи. В одном из таких экспериментов испытуемые слушали музыку, при этом половина из них изо всех сил должна была стараться быть счастливой^[77]. В результате она оказалась несчастней просто слушавшей группы. Другое исследование показало, что те, кто высоко ценил счастье, испытывали больше негативных эмоций^[78]. Давным-давно Будда объяснил, как желание ведет к страданию; похоже, это подходит и для желания быть счастливым.

Любой новоиспеченный родитель может сказать вам, что смысл отличается от счастья. Фактически становление родителем – один из самых действенных способов обменять счастье эго на смысл и никогда не оглядываться назад. Поскольку я не годился для кормления грудью, моя работа в качестве родителя заключалась в смене подгузников. Я поменял тысячи подгузников и очень хорошо помню множество жидкостей и твердых веществ, которые встретились у меня на пути за эти первые несколько лет. Мой сон сократился вдвое. Мое существование время от времени было внешне несчастным. И все же я не променял бы родительство ни на что в этом мире, ни тогда, ни сейчас. Такая сделка может быть достойна благодарности только благодаря смыслу.

Или, иначе говоря, если у вас есть зачем, вы сможете справиться с любым как.

Понимание

До сих пор мы использовали фразу «интерпретирующее понимание» в контексте деятельности левого полушария мозга, так как она действительно тесно связана со смыслом. Опять же, многим из нас говорят, что думать о чем-то – значит осознавать это. Понимание часто приравнивают к левому полушарию, но интерпретирующее понимание в первую очередь фокусируется на том, как отдельные вещи влияют друг на друга. Однако тип понимания, связанный с общим смыслом, зависит от более широкого взгляда на всю систему событий.

Работы Исаака Ньютона, чьи труды составляют основу современной науки, – образец интерпретационного понимания. Например, многие жители Запада все еще рассматривают вселенную как огромную машину, похожую на часы. У простых механических часов есть несколько шестеренок, источник питания и заводная система, и все они работают вместе, чтобы заставить стрелки двигаться по циферблату. Представьте, что вы в деталях изучили каждый элемент и то, как они работают вместе. Вы можете собрать и разобрать шестеренки и циферблат, но никогда не сможете понять, что такое часы или что они делают. То же самое со вселенной: узкое окно интерпретирующего сознания может осознавать только одну вещь за раз и совершенно не может определить связующее все это звено. Поиск истинного понимания работы часов или вселенной – это все равно что чтение предыдущего отрывка, посвященного полету воздушного змея: для этого требуется нечто большее, чем отдельные части.

Если у вас есть зачем, вы сможете справитьсяс любым как.

Классический пример, приведенный Ньютоном, – один бильярдный шар, сталкивающийся с другим. Мы можем видеть, как один шар ударяется о другой, и это пример «одной вещи за раз». A ударяет B, а затем B движется. Каждая часть этой операции может быть описана словами, а все, что не попадает под них, вне игры. Когда мы описываем версию вселенной Ньютона как один шар, который заставляет другой двигаться, левое полушарие может сказать: «Я понимаю». Почему моя машина издает странный шум? Глушитель испортился и требует замены. Почему у меня болит желудок? В нем слишком много кислоты, и нужно принять лекарство, чтобы это исправить. Фактически концепт одной вещи, вызывающей другую, лежит в основе науки и отражает то, как работает интерпретирующий разум, чтобы категоризировать и различать этот мир. Левое полушарие работает, все это время не осознавая, что ничего не было бы возможно без способности правого полушария направлять и осмыслять всю затею.

Это не значит, что простая форма понимания левого полушария никогда не согласуется с реальностью. Иногда, когда я заменяю глушитель в машине, звук уходит. Когда принимаю антацид^[79], желудок действительно перестает болеть. Эта форма понимания важна в наших прорывах, благодаря которым мы научились летать, высадились на Луну и ездим на самоуправляемых машинах.

Несмотря на то что видение одной вещи за раз является необходимым и полезным процессом, оно зависит от более широкого видения, происходящего в правом полушарии мозга. Это иронично, если учесть, как левое полушарие маскируется под хозяина. Нам нужна правая часть мозга, чтобы понять предназначение автомобиля или нашей пищеварительной системы, и только тогда мы можем сосредоточиться на конкретных частях, которые составляют эти более масштабные процессы.

Метафора

Давайте попробуем соединить это в модель, которую левое полушарие сможет понять лучше, потому что правое уже все понимает. Хороший способ сделать это – применить метафору. Чтобы метафора вообще что-то значила, нужно уметь устанавливать связи, которые не очевидны при фокусировании только на линейных процессах.

Например, чтобы описать, что такое любовь, можно сказать: «Любовь – это роза: красивая, но с шипами, которые иногда могут ранить». На работе мы можем «опережать», «отставать» или «достигать вершины». В этих метафорах мы наносим абстракцию на карту восприятия. Метафоры обращаются как к левому, так и к правому полушарию мозга, здесь левое опирается на правое. Метафоры создают связи, которые находятся за пределами буквального понимания, даже если левое полушарие иногда воспринимает их в самом деле. Представьте, что кто-то предложил вам какую-нибудь идею в качестве «пищи для размышлений», но вы отказались, объяснив это тем, что только что поели.

Точно так же мысль о том, что вселенная – машина, похожая на часы, может быть полезной метафорой. Если дать волю, левое полушарие может привести нас по пути буквального понимания прямо к трагическому выводу: что, если мы тоже всего лишь машины внутри большей, безжизненной машины? Такое мышление наверняка приведет к страданию.

Приравнивание восприятия к пониманию – это суть метафоры: мы берем что-то абстрактное и соединяем это с опытом правого полушария, надеясь, что левое уловит смысл. Существует большое количество исследований, показывающих, что правая часть мозга имеет решающее значение для осознания метафоры и что люди с ее повреждением воспринимают стихи, метафоры и сарказм^[80] буквально. А это значит, что они упускают связь.

В философии и религии существует давняя традиция использования метафор для поиска смыслов, особенно на Востоке. Палийский канон^[81] – это собрание сочинений, считающееся лучшим письменным источником учений Будды. Этот текст включает в себя более тысячи метафор^[82]. В буддизме разум – это резервуар, потому что вода в нем становится прозрачной, когда ее не беспокоят, а «срединный путь» выражает сдержанность. Даже само понятие «Будда» основано на метафоре, потому что первоначальный палийский термин буквально означает «тот, кто бодрствует». Если понимать его так, это означает, что любой, кто не спит, уже будда, хотя, конечно, бодрствование в данном контексте – это процесс осознания реальности и свобода от гипнотизирования сказочными историями о ней.

С помощью метафоры мозг устанавливает связь между паттерном нейронной активности и реальным, подлинным миром. Кроме того, метафора выступает сердцем поэзии. Как пишет американская поэтесса Эмили Дикинсон: «Надежда – сущность с перышками». Вы не найдете ее, если будете воспринимать это высказывание буквально, но правое полушарие увидит необычный путь, которым связаны надежда и перья. В этом смысле наше само восприятие похоже на поэзию, а базовые осознанные переживания – на написание стихотворения.

На мой взгляд, причина, по которой буддизм и другие духовные традиции так часто используют метафоры, заключается в том, что они обходят фильтрующие функции интерпретирующего разума. Большинство из них кажутся простыми и невинными, поэтому интерпретатор не использует свои защитные механизмы. К тому времени, когда правое полушарие становится активным, переживание в какой-то степени уже выходит за рамки левой части мозга.

В отличие от вербальной тишины, существующей в правом полушарии, большинство событий на левой стороне – идеи о других идеях или идеи об идеях об идеях, как в некой самодельной бюрократической машине. Все эти истории и интерпретации – лишь абстракции, так что можно сказать, что все происходящее в левом полушарии – это бесчисленные изображения, отраженные в нематериальной воде. Или, как сказал бы дзен-буддист, «разум – это вода».

Пространственная обработка

Как упоминалось в предыдущей главе, правое полушарие – ключевое в пространственной обработке. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на одной вещи за раз, эта часть мозга воспринимает всю картину целиком: и сами вещи, и промежутки между ними. Можно сказать, что правое полушарие понимает, что фигура определяется ее фоном; левое же это упускает.

Правда состоит в том, что ни одна фигура не может существовать без фона, а форма фона зависит от этой фигуры. Это так просто, что вы можете упустить фундаментальную важность происходящего, особенно если сильно идентифицированы с левым полушарием мозга. Например, давайте на минутку вернемся в детский сад и подумаем о чем-то простом, как, например, разница между числами один и два. В чем она заключается? Это не сущность, которая превращает один в два, а пространство между ними. Пространство между единицами создает два.

I I

А в чем разница между два и три?

I I I

В большем пустом пространстве. А что такое четыре? Вещи неразрывно связаны с пространством. Оно соединяет все, создает все вещи. Помните небольшое упражнение, которое мы делали в главе 1? Левополушарный интерпретатор фокусировался только на объектах в комнате, и вы даже не учитывали пустоту при перечислении того, что видели.

Символ даосизма Инь-Ян прекрасно выражает эту истину. Белое необходимо, чтобы видеть черное, а черное – чтобы видеть белое. Здесь заключен смысл, который не может быть понят левым полушарием, посыл, который эти древние мастера передали нам в виде изображения.

Точно так же как фон определяет фигуру, пространство определяет все вещи в мире, потому что оно – это первичный фон. Без пространства или пустоты не могло бы существовать никаких отдельных вещей. Это наводит на мысли, почему у буддизма и особенно дзен-буддизма такой роман с ними, ведь эти концепции делают возможным все остальное. Рассмотрите этот раздел из «Сутры сердца»^[83] Буддизма Махаяны:

Этот отрывок показывает взаимосвязанность идей пустоты и формы как целого, а не категориально разделенного.

Подумайте над чтением: слова на этой странице настолько взаимозависимы от окружения, что мы не можем отделить их от пустого пространства вокруг. Слова выделяются только потому, что они отличаются от фона. Пространство между линиями и кривыми, которые составляют буквы, так же важно, как и сами буквы. В некотором смысле это пространство можно назвать даже более важным, поскольку именно оно создает разницу между одним словом и всем остальным.

Точно так же как фон определяет фигуру, пространство определяет все вещи в мире, потому что оно – это первичный фон. Без пространства или пустоты не могло бы существовать никаких отдельных вещей.

Если бы реальность была океаном, левое полушарие могло бы воспринимать только одну волну за раз. Правое же сразу видит огромные морские просторы. И то, и другое – некий образ реальности, но не сама реальность. Как бы ни воспринимался океан, он не меняет своей природы; меняется только его внешний вид. Но поскольку правое полушарие воспринимает всю картину, включая пустое пространство, а не только объекты в нем по одному за раз, как это делает левое, реальность более точно представляется именно в нем. Правое полушарие воспринимает мир параллельно (все сразу), в то время как левое – последовательно (по одному объекту за раз).

В психологии принято называть параллельные формы обработки информации бессознательными, точно так же, как пищеварительная и дыхательная системы воспринимаются как нечто неосознаваемое. Левое полушарие считается «хозяином» реальности, а правое изображается как бессознательное. Я надеюсь, что вы постепенно начинаете понимать, что дело совсем не в этом. Скорее, правое полушарие – это форма сознания, которая не полагается на слова. Согласно восточным философским школам, это прекрасный способ бытия, и он вполне может уменьшить страдания человечества.

Исследования

Пространственная тренировка для сознания

Как заметил побывавший на Луне космонавт Эдгар Митчелл, перемещение с Земли в космос может привести к тому, что сознание поменяет направление прочь от интерпретирующего разума. «То, что я испытал во время трехдневного полета, было не чем иным, как всепоглощающим чувством связанности вселенной. Я действительно чувствовал то, что обычно описывают как экстаз единения… Я воспринимал вселенную как сознательную сущность. Мысль была настолько велика, что казалась невыразимой, и в значительной степени она все еще остается таковой^[85]».

Иронично, что нам нужно отправиться в космическое пространство для оценки его силы. Мы это пространство не только не замечали все время, но и не замечали, что не замечали. Похоже, ученые достигли согласия в том, что только 5 % нашей вселенной состоит из того, что мы могли бы считать типичной материей. Поэтому, возможно, в космосе очевидно, что пространство превалирует над материей. Застряв в привычной для нас перспективе ландшафта Земли, левое полушарие легче рассказывает историю о том, что материя важнее.

В этом упражнении я предлагаю вам перенаправить осознание в пространство между вашими руками, пространство между вами и ближайшим человеком, которого вы видите, пространство между любыми объектами перед вами сейчас. Его так много вокруг, что эта практика поддается бесконечным вариациям, и вам не нужно покидать Землю, чтобы испытать ее. Одна из таких практик – смотреть вовне в ночное небо и сосредотачиваться на пространстве между вещами. Есть в нем что-то такое, что замедляет разум, так как он не может этог�

Chris Niebauer

NO SELF, NO PROBLEM: How Neuropsychology Is Catching Up to Buddhism

Copyright © 2019 by Chris Niebauer

© Юрлова М.И., перевод на русский язык, 2021

© ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Предисловие

Я заинтересовался психологией и внутренними механизмами разума после смерти отца, когда мне было двадцать лет. Я страдал, и это привело меня к изучению свойств мышления с целью помочь себе и другим. Я считал, что если есть какой-то вход в этот беспорядок, то должен быть и какой-то выход, я был настроен на поиски. Тогда большинство людей верили, что секреты разума нужно искать в мозге. Наш человеческий род долго обсуждал природу отношений между разумом и мозгом, которая на мой взгляд такова: мозг – это подлежащее, а разум – сказуемое, или, как выразился когнитивный ученый Марвин Мински: «Разум – это то, что производит мозг».

В то время многие пытались определить, как разум работает через мозг. На самом деле эта тема стала настолько популярной, что даже Конгресс объявил 1990-е годы «десятилетием мозга». Рассчитывая на то, что этот путь может дать надежду на выход из душевных страданий, я защитил докторскую диссертацию по когнитивной нейропсихологии в 1996 году.

Нейропсихология – это исследование архитектуры мозга и того, как эта архитектура связана с нашим восприятием мира, в частности, с нашими мыслями и поведением как следствием этих мыслей. Нейропсихология успешно сопоставила некоторые процессы с определенными областями мозга: от распознавания лиц до эмпатии. Сейчас эта наука может четко размещать определенные процессы и функции мозга в конкретных районах нейронного ландшафта.

Конечно, все это ничего не значило для меня во время смерти отца. Я знал только то, что страдал, и надеялся, что секрет прекращения этого страдания или, по крайней мере, его понимания найдется в механизмах работы мозга. Тем не менее, несмотря на бесчисленные часы, проведенные в аудитории, я не нашел никаких реальных ответов на свой вопрос.

Я обратился к учениям Востока и именно здесь начал встречать то, чего мне не хватало в традиционном психологическом подходе. Я стал замечать поразительные параллели между определенными фактами работы мозга и идеями, выраженными в буддизме, даосизме и других школах восточной мысли. Когда аспирантура в лаборатории изучения различий между левым и правым полушариями мозга была окончена, я разделил свое время между потребностями этих двух половинок: по будням был научным сотрудником и удовлетворял левое полушарие, по выходным отступал в восточную философию, которая, казалось, наполняла мое правое полушарие.

В аспирантуре я восхищался сдвигом парадигмы, происходящим в области физики[1][2]. Несколько исследователей заметили сходство между открытиями квантовой механики и учениями Востока. Я помню, как пришел тогда в кабинет профессора и с радостью, подобной радости ребенка в рождественское утро, рассказывал, что физика подтвердила сказанное на Востоке давным-давно. К моему великому разочарованию, он ответил, что Санты не существует, и посчитал сходство этих новых открытий простым совпадением.

Несмотря на его скептицизм, я никогда не терял надежду, что связь между нейронаукой и восточной мыслью станет реальной. В конце 1990-х, держу пари, я был одним из немногих профессоров, которые предлагали объединенные курсы по дзену и работе мозга. Однако всего несколько лет спустя Далай-ламу пригласили выступить в качестве ведущего докладчика на крупной конференции по нейронауке, в связи с чем сегодня представление о том, что нейробиология и восточная философия могут дополнять друг друга, может быть практически отдельным исследовательским направлением[3].

«Я», которое казалось вам известным, не существует.

В настоящее время ученые и академики документально подтвердили многие положительные эффекты восточных практик. Возьмем медитацию, которая, как мы теперь знаем, улучшает внимание[4]. Нейроученый из Гарварда Сара Лазар показала, что люди, которые долго занимаются медитацией, имеют более плотную кору – область мозга, специализирующуюся на принятии сложных решений. Это сморщенный наружный слой мозга, который состоит из нейронов, являющихся клетками обработки информации. Хорошо известно, что с возрастом он уменьшается, однако Лазар обнаружила, что влияние регулярной медитации настолько сильное, что у пятидесятилетних практиков префронтальная кора выглядит так же, как у двадцатипятилетних. Даже восьминедельная программа снижения стресса на основе осознанности оказывает значительное влияние на мозг. У тех, кто занимался программой осознанности, маленькие миндалины – части мозга, которые отвечают за агрессивность и реагируют на стресс, были уменьшены, а височно-теменные узлы – части мозга, связанные с сочувствием и состраданием, увеличены[5].

Похожие удивительные свойства были обнаружены у тай-чи, формы медитации, основанной на движении. Ее многообещающие эффекты варьируются от физических (например, понижение кровяного давления) до психических (улучшение когнитивных функций)[6]. Древняя индуистская практика йоги также приводит к подобным следствиям[7]. Так доктор Шанталь Виллемур, исследователь из Национального центра комплементарной и альтернативной медицины в Бетесде, штат Мэриленд, обнаружил, что у тех, кто практикует йогу, области коры головного мозга больше[8]. То же касается и участка мозга, который отвечает за хранение воспоминаний, – гиппокампа.

Дэвид Кресуэлл из университета Карнеги – Меллон показал, что простое трехдневное погружение в медитацию осознанности может изменять мозг и снижать риск заболеваемости[9]. У тех, кто практиковал осознанность в группе, был пониженный уровень биомаркера воспаления, связанного с такими болезнями, как диабет, артрит и рак. На самом деле трудно найти исследование, где об этих древних практиках Востока говорилось бы отрицательно или упоминалось отсутствие хоть какого-то эффекта от них.

Эти исследования удивительно информативны, но я полагаю, что многочисленные публикации, созданные на Западе, указывают на нечто более глубокое, чем физические и психические выгоды от внедрения восточных практик. Впервые в истории научные круги на Западе решительно поддерживают одну из самых фундаментальных идей Востока: индивидуальное «Я» больше похоже на вымышленного, а не реального персонажа.

Другими словами, «Я», которое казалось вам известным, не существует.

Мы еще не вполне понимаем последствия этих исследований или их влияние на западные представления о том, что значит быть человеком. Цель данной книги – погрузиться в процесс через изучение таких работ, оценку их значения и понимание того, что они требуют от нас.

Введение

Перестаньте думать и устраните свои проблемы[10].

ЛАО-ЦЗЫ, ДАО ДЭ ЦЗИН

Кто мы? Почему мы здесь? Что значит быть человеком? Люди пытались решить эти проблемы с незапамятных времен. Философы, духовные лидеры, ученые и художники – все были к этому причастны. В западной философии лучший ответ на вопрос «кто мы такие» – это мышление, определяющая характеристика человечества. Нет более краткого примера, чем знаменитое высказывание философа Рене Декарта «cogito, ergo sum» или «я мыслю, следовательно, я существую».

Это почтение к мышлению резко контрастирует с принципами восточной философии, которые можно обнаружить в традициях буддизма, даосизма и некоторых школ индуизма. Их позиции в лучшем случае пропагандируют недоверие к мыслящему разуму и часто идут дальше, утверждая, что мыслящий разум – это часть проблемы, а не ее решение. Дзен-буддизм предлагает нам изречение: «Нет мыслей – нет проблем».

Движимая мозгом индивидуальность, которую по-разному называют «самость», «эго», «разум» или «Я», находится в центре западной мысли. С этой точки зрения мы провозглашаем величайших мыслителей – тех, кто меняет мир. Но кто это? Давайте внимательнее посмотрим на мыслителя, или «меня», которого мы все воспринимаем как должное. У этого определения будет большое значение на протяжении всей нашей дискуссии.

Это «Я» для большинства из нас – первое, что приходит в голову, когда мы думаем о том, кто мы есть. «Я» – это идея нашей индивидуальной самости, которая находится между ушами и за глазами и «пилотирует» тело. «Пилот» отвечает за все, он не меняется со временем и ощущается нами как то, что создает наши мысли и чувства. Он наблюдает, принимает решения и выполняет действия так же, как пилот самолета.

Идентичность/эго – это то, что мы считаем нашим истинным «Я», это индивидуальная самость, переживающая и контролирующая такие вещи, как мысли, чувства и действия. «Пилот» сам чувствует, будто управляет шоу. Он стабилен и непрерывен и контролирует наше физическое тело: например, именно «Я» понимает, что это «мое тело». Но в отличие от нашего физического тела оно не воспринимает себя как нечто изменяющееся, заканчивающееся (возможно, за исключением телесной смерти для атеистов) или находящееся под влиянием чего-либо, кроме себя самого.

Теперь давайте обратимся к Востоку. Буддизм, даосизм, индуистская школа адвайта-веданты[11] и другие течения восточной мысли совершенно по-иному относятся к самости, эго или «Я». Они говорят, что идея «Я» – это выдумка, хотя и очень убедительная. Для данной концепции есть слово – анатта[12] (его часто переводят как «не-Я»), это один из самых фундаментальных принципов буддизма, если не самый важный.

Эта идея звучит радикально, даже бессмысленно, для тех, кто воспитан западными традициями. Кажется, это противоречит нашему повседневному опыту и по сути всему нашему ощущению бытия.

В этой книге будут исследованы убедительные доказательства того, что концепция самости – это просто конструкт разума, а не физическая вещь, расположенная где-то внутри самого мозга. Другими словами, это процесс мышления, который создает «Я», а не независимо существующее «Я», отдельное от мысли. «Я» больше похоже на глагол, чем на существительное. Чтобы продвинуться несколько дальше, мы отметим, что без мышления «Я» фактически не существует. Как будто современная нейронаука и психология только сейчас догоняют то, чему учат буддизм, даосизм и адвайта-веданта индуизм уже более 2500 лет.

Этот момент может быть трудным для понимания, главным образом потому, что мы так долго ошибочно принимали процесс мышления за мышление как таковое. Понадобится некоторое время, чтобы воспринять идею «Я» просто как идею, а не как факт. Ваше иллюзорное «Я» – голос в вашей голове – очень убедительное. Оно рассказывает о мире, определяет ваши убеждения, воспроизводит воспоминания, идентифицирует вас с вашим физическим телом, прогнозирует то, что может произойти в будущем, и создает суждения о прошлом. Именно это ощущение самости мы испытываем с утра, когда открываем глаза, до самой ночи, когда закрываем их. Это кажется важным, поэтому часто я шокирую людей, когда как нейропсихолог заявляю им, что этого «Я» просто не существует. По крайней мере, в том смысле, в котором мы о нем думаем.

С другой стороны, это не сюрприз для тех, кто изучал восточные религии и философские движения, поскольку их основным принципом выступает отрицание привычного нам представления о «самости». Если это действительно так, то кто-то может спросить, что же осталось? Над этим вопросом определенно стоит задуматься, и мы рассмотрим его позже, когда подойдем к идее «не-Я» через ландшафт научных исследований, указывающих на нереальность «я» и возможное присутствие другой модели сознания.

«Почему вы несчастны? Потому что 99,9 % всего, что вы думаете и делаете, обращено на вас, а вас не существует»

Как я упоминал в предисловии, большой успех нейронауки связан с картированием мозга. Мы можем указать на языковой центр мозга, центр распознания лиц и центр понимания эмоций других. Практически каждая функция сознания сопоставлена с определенными частями мозга за одним важным исключением – «самости». В то время как одни нейроученые утверждают, что «Я» находится в той или иной нейронной локации, другие не имеют ни единого мнения, ни предположений о том, где его искать: в левой или правой части мозга[13]. Возможно, причина того, что мы не можем найти «Я» в мозгу, заключается в том, что его там нет.

Тем не менее, даже если мы принимаем за истину, что «Я» не существует, мы не можем отрицать, что существует представление о себе. Хотя нейропсихология и не смогла найти место самости, она все же определила часть мозга, которая создает эту идею, и мы рассмотрим ее более подробно.

Почему все это имеет значение? Каждый из нас испытывает душевные муки, страдания и разочарования в жизни, как я после потери отца. Мы по ошибке принимаем голос в голове за сущность и обозначаем ее «Я», что приводит нас к конфликту с нейропсихологическими данными, которые показывают, что такой вещи не существует. Эта ошибка – это иллюзорное чувство самости – является основной причиной наших душевных страданий. Более того, я утверждаю, что оно блокирует доступ к вечному, обширному потоку всеобъемлющего сознания, который всегда нам доступен.

Уточню, что психическое страдание отличается от физиологической боли. Боль возникает в теле и представляет собой физическую реакцию. Например, когда вы ударяетесь пальцем или ломаете руку. Страдание, о котором я говорю, существует только в сознании и описывает такие вещи, как беспокойство, гнев, тревога, сожаление, ревность, стыд и множество других негативных психических состояний.

Я знаю, смело утверждать, что все эти виды страданий – результат вымышленного чувства самости. Пока что суть этой идеи блестяще отражена у даосского философа и писателя Вэй У Вэй: «Почему вы несчастны? Потому что 99,9 % всего, что вы думаете и делаете, обращено на вас, а вас не существует[14]»[15].

Структура этой книги

Сначала мы рассмотрим мозг: его левое и правое полушария и влияние на человеческое познание и поведение[16]. Конечно, есть и другие варианты организации и деления структур мозга, важные для процесса познания, такие как гиппокамп и префронтальная кора, упомянутая в предисловии, но моя цель – сделать эту тему понятной и приятной для всех. Чтобы было проще, мы в основном будем говорить о левой и правой частях мозга и о том, как они влияют на наши мысли и действия.

Сначала я объясню представление о том, что левое полушарие – толкователь или рассказчик. Распознавание образов, язык, пространственная ориентация и категоризация – все находится в левом полушарии мозга и приводит к ощущению самости и твердой уверенности в ее абсолютной реальности. Мы не только рассмотрим, как уникальные функции левого полушария порождают чувство самости, но и объясним, почему так трудно избавиться от этой иллюзии и почему это ощущение создает так много страданий в человеческом существовании.

Как только мы поймем принципы работы левого полушария, мы внимательно рассмотрим правое, с помощью которого осуществляется поиск смыслов, способность видеть и понимать общие идеи, использовать творческий подход, переживать эмоции, а также обрабатывать пространственную информацию. После этого я расскажу, что полученная нами информация может означать для сознания и как она, преодолевая иллюзию эго, указывает на тайну того, кто мы есть на самом деле.

В конце каждой главы вы найдете раздел «Исследования». Это упражнения или простые мысленные эксперименты, которые помогут понять обсуждаемые концепции на практике. Я надеюсь, что благодаря этим исследованиям вы осознаете основные идеи этой книги новыми и захватывающими способами, выходящими за рамки простого размышления о них.

Наши рассуждения на протяжении всей книги будут показывать, что конкретные исследования в области нейронаук и психологии утверждают то же, что и восточные философские течения на протяжении тысячелетий: идея «Я» или «самости», которую большинство из нас принимает как должное, не существует в том виде, в котором мы привыкли о ней думать. Это может быть удивительно, и прежде чем мы начнем, я хочу прояснить: с помощью кучи научных работ я не просто пытаюсь убедить в том, что ваше эго – это иллюзия. Скорее, я хочу рассказать о новых видах опыта и открыть пути использования различных частей мозга, чтобы вы сами могли определить, правда все это или нет. Эйнштейн сказал, проблема не может быть решена на том же уровне мышления, на котором она была создана. Таким образом, чувство самости, созданное левым полушарием мозга, невозможно раскрыть, размышляя о нем левой частью мозга. Мое желание состоит в том, чтобы направить ваше сознание к другому взгляду на ваш субъективный опыт и, тем самым, позволить вам выйти за пределы мыслящего левого полушария. Я верю, что это может значительно уменьшить ваши душевные страдания, как оно уменьшило и мои.

Как гласит древнее изречение дзен: «Нет «Я», нет проблем».

1

Познакомьтесь с интерпретатором – случайное открытие

Мозг дышит разумом, как легкие дышат воздухом.

ХЬЮСТОН СМИТ

В 1960-х годах американский нейропсихолог Майкл Газзанига был частью группы, которая выполняла одну из самых интересных и экспериментальных в истории операций на головном мозге. Ее результаты не только показали, что левая и правая части мозга отвечают за различные функции, но и непреднамеренно заложили основу для идеи, что «Я» не существует в том виде, как мы о нем думаем. Сам Газзанига открыто заговорил на эту тему позже в своей книге 1998 года «Левополушарный интерпретатор» с главой под названием «Вымышленное Я».

Это сильное обвинение в сторону того, что мы считаем само собой разумеющимся. Если предположить, что «Я» может быть вымышленным, то можно почувствовать себя как наши далекие предки, впервые услышавшие, что Земля на самом деле не плоская. Оба утверждения, казалось бы, пренебрегают нашим повседневным опытом. Но идея о том, что «Я» выдумано, не нова: Будда сказал это более 2500 лет назад[17]. Ее можно найти в Дао Дэ Цзин, главном тексте даосизма, написанном более двух с половиной тысячелетий назад мудрецом Лао-цзы, так же как и в писаниях некоторых школ индуизма, в частности адвайта-веданты.

Возможно ли, что нейронауки и психология благодаря работе Газзаниги и других теперь невольно доказали то, что эти восточные философские традиции заявляли столетия назад? Мы попытаемся ответить на этот вопрос и найти упражнения, чтобы вы могли сами убедиться, верны ли эти исследования. Хорошая новость: в отличие от пациентов Газзаниги операция на головном мозге не потребуется.

Прежде чем мы продолжим, важно иметь общее представление о революционных находках Газзаниги и том, как работает мозг.

Начнем с того, что наиболее интересный аспект мозга также один из наиболее очевидных: мозг имеет две зеркальные половины, которые соединены большим набором волокон, называемых мозолистым телом. В 1960-х годах в ходе исследований, направленных на ослабление тяжелой эпилепсии, эти 800 миллионов нервных волокон были разорваны из предположений о том, что судорожная активность передается от одной стороны мозга к другой по мозолистому телу, увеличивая тяжесть приступов. Врачи Роджер Сперри и Майкл Газзанига полагали, что, если перерезать этот мост между двумя полушариями мозга, судороги будет легче контролировать. Они были правы, и Сперри получил Нобелевскую премию в 1981 году за эту работу.

Несмотря на то что каждое полушарие мозга специализируется на выполнении определенных типов задач, обе стороны обычно находятся в постоянном общении. Когда эта связь была разрушена, стало возможным изучение функций каждой половины мозга отдельно. Например, во времена, когда эти связи еще не умели разрушать, ученые полагались либо на повреждения головного мозга, либо на косвенные методы, чтобы проверить различия между частями. Сейчас же они разделяют полушария мозга у пациентов с эпилепсией, могут проверить каждое из них отдельно и получить представление о функциональных различиях между левой и правой сторонами. Таких пациентов решили называть пациентами с «расщепленным мозгом».

Чтобы понять это исследование, важно знать, что в теле существует перекрест: все входящие и исходящие сигналы правой половины тела поступают и обрабатываются левым полушарием мозга, и наоборот. Это пересечение также распространяется на зрение, поэтому левая половина того, что мы видим, идет в правое полушарие мозга, и наоборот. Опять же, это стало очевидным только с появлением пациентов с расщепленным мозгом. Исследования с участием этих испытуемых привели к одному из наиболее важных открытий о функционировании левого полушария, которое еще не в полной мере было оценено современной психологией или широкой публикой.

Газзанига установил, что левая часть мозга создает объяснения и причины, помогающие понять происходящее[18]. Она действует словно «интерпретатор» реальности. Кроме того, Газзанига обнаружил, что этот интерпретатор часто совершенно и полностью не прав. Это открытие должно было потрясти весь мир, но большинство людей даже не слышали о нем. Чтобы лучше понять, как работает расщепленный мозг, давайте рассмотрим некоторые из этих исследований и их результаты более подробно.

Классические исследования

В одном из ранних исследований Газзаниги пациенту с расщепленным мозгом давалось изображение куриной лапки, которое показывалось только левому полушарию, и изображение снежного пейзажа, которое было показано только его правому полушарию. Затем несколько изображений демонстрировались одновременно для обеих частей, и испытуемому нужно было выбрать, какое из них имело большую связь с исходными. Каждая сторона мозга выполнила задание отлично; правое полушарие (используя левую руку) указывало на изображение снежной лопаты, тогда как левое (используя правую руку) – на изображение цыпленка. Но это был не конец.

Далее экспериментатор задал пациенту простой вопрос: «Почему ваша левая рука указывает на лопату для снега?» Имейте в виду, что, когда исследователь общался с пациентом с расщепленным мозгом, он разговаривал только с левой частью его мозга, поскольку речь контролирует именно оно. В идеале левое полушарие должно было сказать: «Я давно не разговаривало с правым полушарием и не знаю, почему оно делает все это с левой рукой». Но этого не произошло. Недолго думая, оно выпалило: «О, это просто: куриная лапка подходит к курице, а значит, нужна лопата, чтобы вычистить курятник». Пациент заявил об этом с полной уверенностью. И вот что самое важное: говорящая левая сторона мозга легко придумала правдоподобное и логичное, но совершенно неверное объяснение, основанное на имеющихся у нее доказательствах.

Левая часть мозга создает объяснения и причины, помогающие понять происходящее. Она действует словно «интерпретатор» реальности.

В другой пробе исследователи представили слово «иди» только правой части мозга пациента. Он немедленно отреагировал, встал и попытался покинуть микроавтобус, в котором проходило тестирование. Когда у левой части мозга испытуемого (у языковой стороны) спросили, почему он встал и попытался уйти, интерпретатор снова предложил правдоподобное, но совершенно неверное