Любовь очень зла бесплатное чтение

Татьяна ПОЛЯКОВА
ЛЮБОВЬ ОЧЕНЬ ЗЛА

* * *

— Так больше продолжаться не может, — заявил он.

Я закусила губу и уставилась в окно. Улица выглядела вымершей, возле аптеки горел фонарь, дальше переулок тонул в темноте, свет фонаря высвечивал лишь часть тротуара, ночь безлунная и звезд не видно, весь день шел дождь со снегом. Я поежилась, кутаясь в шубу.

— Ты озябла? — спросил Сережа, протягивая ко мне руку, меня всегда поражало сколько нежности в его жестах, когда он касается меня. Я зажмурилась и произнесла вслух то, о чем думала все это время:

— Господи, почему мы не встретились раньше?

— Лили, — он торопливо обнял меня, — послушай. Послушай меня, пожалуйста. Сейчас мы поедем ко мне. Утром ты позвонишь мужу и потребуешь развода. Вот и все. Это единственно правильное решение.

Я невесело усмехнулась, касаясь ладонью его лица. У него очень красивое лицо, я смотрела на него и по моим щекам катились слезы.

— Все, едем ко мне, — заявил он, я перехватила его руку, когда он поворачивал ключ в замке зажигания.

— Сережа, — голос мой звучал едва слышно, я сглотнула комок и попросила как можно спокойнее:

— Отвези меня домой.

— Домой? — сдвинув брови, спросил он и повторил с горечью:

— Домой? Лили, я тебя прошу… черт возьми, так больше продолжаться не может. — Он перешел на крик, а я вновь отвернулась к окну.

— Уже поздно, — сказала со вздохом. — Я боюсь, что Виктор вернулся.

— К черту Виктора. Мне плевать, вернулся он или нет. Было бы здорово, загнись он где-нибудь по дороге… — Я посмотрела укоризненно, а он повторил упрямо:

— Да… именно так, было бы здорово. — Он покачал головой, сжал мою ладонь и сказал, тщательно выговаривая каждое слово:

— Я хочу, чтобы ты ушла от него. Сегодня. Сейчас. И я не хочу больше ждать.

— Мы обсуждали это, — тихо ответила я, кивнув. — Ты знаешь, милый, это невозможно.

— Нет, я не знаю. Я не знаю. Никуда этот мерзавец не денется, в конце концов ему придется дать тебе развод.

— До развода может и не дойти, — заметила я, глядя Сергею в глаза. — Ты совсем не знаешь моего мужа. А я знаю его слишком хорошо. Виктор на многое способен.

— Согласен, нервы он нам потрепать может, ну и что? Лично я готов к этому. Он смирится в конце концов.

— Только не Виктор, — вздохнула я. — Он… он страшный человек. Я говорю это не просто так. Пойми, я развелась бы с ним задолго до встречи с тобой, еще три года назад… если б могла. Когда я заговорила с ним об этом впервые… ты не представляешь, как он вел себя. Он точно спятил. Нанял людей следить за мной, считал, что у меня есть любовник, он был убежден, что именно в этом причина моего нежелания жить с ним.

Я знала, что он скверный человек, но даже я не думала, что он способен… Тогда я была одна и он в конце концов успокоился.

Даже пытался поговорить со мной, понять причину моего отвращения к нему. Сейчас все будет по-другому. Как только он узнает о тебе… Сережа, дело даже не в том, что я боюсь еще раз пережить этот кошмар, хотя, конечно, боюсь, но каждую минуту думать о том, что с тобой может что-то случиться… — Я не договорила, стиснула рот рукой и зажмурилась. Он обнял меня за плечи и прижал к груди.

— Ты преувеличиваешь, — сказал укоризненно. — Не убьет же он нас…

Я молчала. Как я могла объяснить ему? Какие слова найти? Я неоднократно пыталась втолковать близким людям что за человек мой муж. Родителям, друзьям и Сергею конечно тоже, и всякий раз видела недоумение в их глазах. Они не понимают.

— Послушай, — облизнув губы, начала я, вдруг решившись. — Я не рассказывала, с чего все началось, то есть почему я так ненавижу и боюсь собственного мужа. Я… Я ведь любила его. Я действительно любила его, я…

— Успокойся. — Сергей осторожно поцеловал меня, а я торопливо достала платок и вытерла глаза.

— Мы познакомились в больнице, я заканчивала институт, а по вечерам подрабатывала санитаркой. Его привезли в реанимацию после сердечного приступа. Мне было жаль его, сорок лет, а врачи сомневались, смогут ли спасти ему жизнь. Потом операция и… Он довольно долго пробыл в отделении, однажды мы разговорились, в общем обычная история… Он шел на поправку, мы болтали о всяких пустяках, он мне нравился. Потом Виктор выписался, я радовалась за него и даже не предполагала, что мы будем встречаться и дальше. На следующий день он ждал меня возле института. Я чувствовала себя не очень уверенно из-за разницы в возрасте, в больнице я не задумывалась об этом, он казался ужасно беспомощным и… вдруг все стало по-другому.

Человек с большими деньгами и большими возможностями, мне все это было непривычно, и, говоря по правде, пугало, но он смог меня убедить, то есть… я не знаю, как объяснить. Мне казалось, он страдает. За год до этого у него погибла жена, я вообразила, что его сердечная болезнь последствие этой утраты.

В общем, я много что успела вообразить и убедила саму себя, что он прекрасный человек, чуткий, добрый, умный. И вышла за него замуж. А через полгода узнала, что у него роман с секретаршей.

Она собиралась родить ребенка. Я узнала случайно. Трудно передать, что я тогда чувствовала. Скорее всего недоумение.

Да, наверное. Он любил меня, он действительно любил меня и в тоже самое время… Я не могла понять да и не хотела наверное, и прямо сказала ему об этом. Конечно, он все отрицал. А через несколько дней девушка попала под машину и погибла. Возможно, он смог бы убедить меня в том, что это несчастный случай, если бы накануне я случайно не подслушала разговор по телефону. Он разделался со своей любовницей, которая через месяц должна была родить ребенка. Его ребенка. Я была в ужасе. Я… я хотела одного: развестись с ним. Вот тогда мне и пришлось узнать, что за человек мой муж. Кое-какие слухи, точнее намеки, до меня доходили раньше. Многие считали гибель его первой жены весьма подозрительной. У них был общий бизнес, точнее сказать, руководила всем жена, и Виктор в какой-то момент начал тяготиться этим. А потом она разбилась на машине, как утверждали, в нетрезвом виде. Для милиции все было предельно ясно и никакого расследования не производилось.

Только вот одно смущало людей, хорошо знавших погибшую: спиртным она никогда не злоупотребляла и уж тем более не садилась за руль, хоть немного выпив.

— Ты хочешь сказать, он убил свою жену? — хмуро спросил Сергей.

— У меня нет доказательств, — пожала я плечами. — Жена Виктора погибла, а через полтора года погибла его секретарша, стоило мне узнать об их связи. Понимаешь? Потребовав развода, я переехала к подруге. Ее встретили после работы в переулке, запихнули в машину и увезли за город. Высадили в лесу, на какой-то проселочной дороге. Слава Богу, обошлось без увечий, просто напугали до смерти, намекнув, что она легко отделалась.

Я перебралась в гостиницу, не желая рисковать благополучием близких людей. В ту же ночь в номер ворвались двое мужчин, я даже не успела понять, в чем дело, с меня сорвали одежду, привязали руки и ноги к спинкам кровати, заклеили рот скотчем и удалились, оставив на двери табличку «не беспокоить». Я пролежала так почти сутки. Эти типы появились вновь и освободили меня. Я была в таком состоянии, что даже позвать на помощь не имела возможности. Через час позвонил Виктор и заявил, что мне следует вернуться домой.

Сережа прижал меня к себе, целуя мои волосы.

— Дорогая, все что ты рассказала, ужасно, я понимаю твои страхи. Боже мой, через что тебе пришлось пройти! Но тогда ты была одна, теперь все будет по-другому. Клянусь, я…

— Неужели ты не понял? — воскликнула я в отчаянии. — Он просто убьет нас или сделает что-нибудь похуже. Последний раз, когда мы ссорились, он поклялся упечь меня в сумасшедший дом, если честно, я верю его угрозам.

— Но что же нам делать? — Я покачала головой. — Лили, — его руки вновь оказались на моих плечах, — я люблю тебя, я совершенно не способен жить без тебя, все это сводит меня с ума. Каждый раз, когда ты возвращаешься к этому типу… Я готов убить его. Да, черт возьми, я готов убить его, лишь бы мы были вместе.

— Сережа, что ты говоришь?

— Я говорю то, что думаю. За три месяца мы виделись лишь одиннадцать раз, урывками, никогда не зная, сможем ли встретиться вновь. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Тайные встречи, свидания в машине, это все не для меня. Доверься мне.

Допустим, твой муж пользуется большим влиянием, но и я, слава Богу, человек в городе не последний…

— Я даже подумать боюсь, что он о тебе узнает… — зажмурившись, перебила я. — Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.

— Допустим, допустим все так и есть. На свете существуют города помимо этого. Мы уедем. Черт с ним, с бизнесом. Начну с нуля на новом месте. Лишь бы ты была рядом.

— Он найдет нас…

— Лили, — Сергей встряхнул меня за плечи. — Этот тип тебя загипнотизировал. Безвыходных ситуаций не бывает. Я люблю тебя, ты любишь меня — это главное. Слышишь? Мы справимся.

— Отвези меня домой, — попросила я.

— Лили…

— Отвези меня домой, — повторила я.

— Это какое-то безумие, — качая головой, с горечью сказал он.

— Пойми, так не может продолжаться. Я не выдержу, я в самом деле убью этого подонка.

Я сжала его пальцы.

— Может нам повезет, — сказала грустно. — Может случится что-нибудь и мы…

— Что случится? — усмехнулся Сергей.

— У него больное сердце. Надо подождать.

— О чем ты говоришь? Чего ждать? Очередного приступа?

— Это грех, я знаю, и вместе с тем единственный выход.

— И сколько ждать? Год, два, пять?

— Сережа…

— Пойми ты, это же глупо. Я хочу быть с тобой сегодня, мне невыносима мысль о том, что наше счастье зависит от какого-то мерзавца.

— А мне невыносима мысль, что из-за меня твоя жизнь подвергнется опасности. Он ни перед чем не остановится. Я прошу тебя, я умоляю тебя, давай будем осторожны. Если с тобой что-то случится, я не переживу, я не хочу и не могу жить без тебя, я… Пожалуйста, отвези меня домой, я боюсь опоздать.

Сергей молча отвернулся и завел машину. Один темный переулок сменил другой, Сергей нарочно выбрал окольный путь и ехал медленно. Я его понимала, придвинулась ближе, касаясь щекой его плеча, и закрыла глаза, пытаясь представить, что мне действительно не нужно возвращаться.

Мы выехали на проспект, казино с яркой иллюминацией возникло справа, поворот, образцовая улица с новыми домами, зеленые лужайки, дорожки, выложенные мрамором.

— Останови здесь, — тихо сказала я.

Сережа покорно остановил машину, я быстро открыла дверь и, стараясь не смотреть на него, сказала скороговоркой:

— До свидания. Я позвоню.

Он схватил меня за руку.

— Лили…

— Пожалуйста, уезжай, — попросила я. — Вдруг кто-нибудь увидит. — Торопливо захлопнула дверь и пошла к своему дому, то есть к дому своего мужа.

Машина Сергея не тронулась с места, я все-таки оглянулась, черный «мерседес» стоял в нескольких метрах от поворота, свет фонаря не доходил до него, надеюсь, машину не заметят.

Я ускорила шаги, кутаясь в шубу. Было холодно, несмотря на конец марта. Снег успел сойти, но ночью морозы еще по-зимнему суровые, я прислушивалась, ожидая, когда заработает двигатель машины, но тишину нарушали только мои торопливые шаги.

Соседние дома тонули в темноте. За три года жизни здесь я лишь несколько раз видела своих соседей. Напротив дом сына губернатора, оттуда иногда слышалась музыка, чей-то смех, я видела машины за чугунными воротами, но самого хозяина никогда. Говорят, он женат и у него есть дети. Надеюсь, им счастливо живется за этими стенами. Вот и наш дом. Я невольно замедлила шаги. В окнах второго этажа свет, выходит, я все-таки опоздала.

Я беспомощно огляделась и тут возле соседнего дома заметила чью-то тень. Человек торопливо свернул за угол, я шагнула к калитке, настороженно вглядываясь в темноту. В доме напротив не светилось ни одно окно, улица совершенно пустынна, мне стоило поторопиться, но силуэт, мелькнувший на мгновение, показался знакомым. Я еще раз взглянула на окна своего дома и прошла мимо калитки, достигла конца высокой ограды и опять огляделась.

В окошке над гаражом горел свет, значит Виктор приехал недавно. Я вздохнула, вернулась к калитке, но почти тут же пошла обратно, потом немного постояла под фонарем. Поискала перчатки, в кармане их не оказалось, так же как и в сумке, должно быть я оставила их в машине Сергея.

Я еще раз взглянула на светящиеся окна своего дома и, вздохнув, сделала шаг. Кто-то коснулся моего локтя, я вскрикнула и обернулась.

— Не пугайся, — сказал Сергей. — Это я.

Я попыталась улыбнуться.

— Господи, ты меня напугал. Почему ты не уехал?

— Не знаю. Ты боишься идти домой? — спросил он.

— Вовсе нет. Просто я… не тороплюсь туда. Вот и все.

— Твой муж вернулся и ты боишься идти домой, — сказал он сурово и взял меня за руку.

— Он не тронет меня, если ты это имеешь ввиду, — пряча глаза, сказала я. — Я что-нибудь придумаю. Лишь бы он не узнал о тебе.

— Лили… — пальцы его сжимались, причиняя мне боль.

— Пожалуйста, не начинай все сначала, — отчаянно попросила я и заспешила к калитке.

Сережа остался стоять, сунув руки в карманы пальто, я оглянулась и робко помахала ему, надеясь, что никто не обратит внимание на его одинокую фигуру.

Я открыла входную дверь и вошла в освещенный холл. Откуда-то из коридора возник охранник, я вздрогнула от неожиданности, потому что целиком была поглощена предстоящей встречей с мужем, а о существовании в доме этого типа как будто забыла, хотя делать этого, разумеется, не стоило. Я сделала шаг и сказала с испугом:

— Здравствуйте. Виктор Павлович вернулся? — Могла бы и не спрашивать, если охранник в доме, значит муж здесь. Парень кивнул, глядя на меня без всякого выражения. В доме он жил два года, но его голос я слышала от силы раз десять, зато присутствие ощущала постоянно. Впрочем, мне он особенно не досаждал, предпочитая находиться вблизи супруга.

— Виктор Павлович в гостиной, — тихо сказал он.

— Что? — не поняла я.

— В гостиной, — повторил парень. Лицо совершенно отсутствующее, точно у глухонемого. Светлые глаза смотрят не мигая, он едва заметно склонил голову, в данном жесте был некий намек на почтительность, но утверждать это я бы не стала, невозможно представить, что за мысли бродят в голове человека с таким выражением лица.

У моего мужа довольно большая охрана, но этого парня он почему-то выделяет. Только Данила постоянно живет в доме и везде сопровождает Виктора. Охранник поднял шубу, брошенную мною в кресло, и определил в шкаф, заботливо повесив ее на плечики. В мою сторону даже не смотрел, но в каждом его движении мне виделась скрытая угроза. Шуба куплена на хозяйские деньги, а хозяйское добро следует беречь. Интересно, с его точки зрения я тоже хозяйское добро? Конечно, как же иначе? Только в отличие от шубы я доставляю беспокойство.

Должно быть он в курсе наших дел, раз живет с нами в одном доме.

Я замерла возле телефона и уже в пятый раз набирала несуществующий номер, делая вид, что не могу дозвониться, исподтишка продолжая наблюдать за парнем. В общем-то мне нет до него дела, все просто, я изо всех сил оттягиваю встречу с мужем.

— Черт, — пробормотала я, бросив трубку.

— Что-то с телефоном? — спросил охранник.

— Нет-нет, — торопливо ответила я. — Не смогла дозвониться, все время занято.

Он кивнул, вроде бы соглашаясь. Я больше не в состоянии видеть эту тупую физиономию… Наверное я не справедлива к парню, у него довольно приятное лицо, то есть оно могло бы быть приятным, если б не это отсутствующее выражение. Ничего нет страшнее пустых глаз.

Я еще раз оглядела холл, ища предлог ненадолго здесь задержаться, но надобность в этом отпала, потому что в холле появился мой муж.

— Ты еще здесь? — спросил он охранника, игнорируя мое присутствие.

— Я как раз собирался уходить, — ответил тот, достал из шкафа куртку, надел ее без видимой спешки, но очень быстро, и шагнул к двери. — До свидания, — сказал тихо и исчез.

Муж исподлобья разглядывал меня, стоя напротив.

— Куда ты отправил его ночью? — задала я вопрос. — Или это страшный секрет?

— Это не секрет. Я дал ему выходной, чтобы поговорить с тобой.

Да-да, поговорить. Черт возьми, мне стыдно перед собственным охранником, потому что…

— Виктор, — вздохнула я, — если не возражаешь, я пойду спать.

Уже поздно.

— Правильно. Половина первого. Не очень подходящее время для прогулок. Ты не находишь? Разумеется, ты гуляла одна в каком-нибудь парке или просто бродила по улицам…

— Вот видишь, ты и так все знаешь, — пожала я плечами, покидая холл. Он бросился за мной, схватил за руку.

— Нам надо поговорить.

— Я не хочу ни о чем говорить, — покачала я головой.

— Нам надо поговорить, — повторил он.

— Мы можем говорить только о разводе, — усмехнулась я.

— Нет. Ты с ума сошла.

— Тогда я отправляюсь спать, если ты не возражаешь.

Схватив за плечи, он встряхнул меня и прошептал зло:

— Нам надо поговорить. — Рот его перекосило от ярости и слова давались с трудом, я отступила на шаг, опустила голову, разглядывая паркет под ногами, и обреченно сказала:

— Хорошо.

Он молчал, пока мы поднимались по широкой лестнице в гостиную, по неизвестной мне причине муж предпочитает выяснять отношения здесь. Стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь, в комнате холодно. Я поежилась и сказала укоризненно:

— Ты опять курил? Тебе нельзя.

— Незачем делать вид, что тебя заботит мое здоровье, — не сдержался он, я кивнула.

— Меня заботит свое.

Я закрыла дверь на балкон и встала поближе к камину, наблюдая за огнем. Огонь завораживал и я на мгновение забыла о присутствии мужа. Он разлил коньяк в рюмки, залпом выпил свою, стиснул лицо ладонями и замер в позе исступленного отчаяния.

Судя по предварительной подготовке, разговор грозит затянуться до утра.

Я с неохотой отвела взгляд от огня и устроилась в кресле по-соседству, терпеливо ожидая, когда немая сцена подойдет к концу.

— Где ты была? — подняв голову, спросил Виктор. Я пожала плечами.

— У Жанны. Возвращалась пешком.

— В такой час и в такой холод?

— Я не пуглива, ты знаешь.

— У тебя кто-то есть? — Теперь он нервничал так, что кусал губы и не замечал этого. — У тебя есть любовник? — повторил он резко.

— Хочешь кого-нибудь нанять следить за мной? — усмехнулась я.

— Что ж, деньги у тебя есть, отчего бы их и не потратить.

Вдруг в этот раз тебе повезет больше и удасться что-нибудь раскопать. Какую-нибудь малость. Например, парень подошел ко мне на улице, спросить который час, или просто случайный прохожий оказался рядом, на худой конец и этой сойдет, правда?

— Прекрати, — сказал он и повысил голос:

— Прекрати. — После чего схватился за сердце, любимый жест, он довольно долго использовал эту уловку, удачно водя меня за нос.

— Ты плохо себя чувствуешь, — сказала я, поднимаясь. — Поговорим завтра.

— Нет, — поморщился он, поднял на меня глаза и смотрел не меньше минуты, к его взглядам я давно привыкла и теперь лишь утомленно вздохнула. — У тебя действительно никого нет? — пробормотал он. — Действительно? — Я отвернулась. — Тогда почему..? — начал он.

— Что почему? — усмехнулась я.

— Почему ты ведешь себя как… — Он точно споткнулся, закусил губу, затравленно глядя на меня.

— Продолжай, — пожала я плечами, он молчал, я погладила ручку кресла, перевела взгляд на огонь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Я слежу за домом, за твоей одеждой, за тем, чтобы ты вовремя принимал лекарство, я бываю с тобой на приемах, когда это необходимо, а ты раз в месяц посещаешь со мной театр. По-моему у нас образцовая семья. Разве нет?

Он взмахнул рукой, бутылка полетела на пол, пнул ногой стеклянный столик, тот опрокинулся, а Виктор шагнул ко мне.

— Знаешь, кто ты? Ты… Ты невероятно жестока, ты способна свести с ума. Чего ты добиваешься, хочешь поскорее стать вдовой? — Он вновь схватился за сердце, но это не произвело на меня особого впечатления. — Было бы честнее, скажи ты это прямо. Почему ты вышла за меня? Надеялась, что я скоро подохну и ты получишь мои деньги? Ты врала, притворялась и все из-за паршивых денег, а теперь доводишь меня скандалами, надеясь, что так я поскорее отправлюсь в могилу? — Он склонился ко мне, лицо его пылало, глаза налились кровью, его трясло как в ознобе, а я подумала, что человеку с больным сердцем стоило бы поберечь себя. Может и нет никакой сердечной болезни и все это очередной фокус?

Он продолжал кричать и даже замахнулся. Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела ему в глаза. Он попятился и, захлебываясь словами, выдохнул:

— Ничего ты не получишь, ничего. Я перепишу завещание. У тебя не будет ни копейки.

Я поднялась с кресла и направилась к двери.

— Я уезжаю к родителям, — сказала спокойно. — Пожалуйста, займись разводом, все нужные бумаги я подпишу.

— Стой, — рявкнул он, сделал два торопливых шага и схватил меня за плечо.

— Убирайся к дьяволу вместе со своими деньгами, — прошипела я.

Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. — Хочешь меня ударить? — спросила насмешливо, рука его бессильно опустилась.

— Извини, — пробормотал он. — Все это… так больше жить невозможно.

— Ты прав, — кивнула я. — Давай разведемся.

Он весь как-то сник, на глазах появились слезы.

— Я не могу без тебя, — сказал он жалобно. — Понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?

— Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, — вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.

— Что случилось? — перешел он на жалобное поскуливание. — Почему мы живем как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.

— Сомневаюсь, — усмехнулась я. — В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как-то трудно представить, что с большой любви можно спать еще с кем-то.

— Лили…

— Замолчи. — Все-таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала:

— Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я правда тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги.

Так что ли?

— Лия, я тебе клянусь, все это клевета…

— Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтоб испортить тебе настроение? Ах нет, конечно для того, чтоб я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда-либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.

— Я клянусь тебе…

— Прекрати, — крикнула я.

— Прошло три года, — сжимая мои пальцы, заговорил он. — Неужели ты никогда меня не простишь?

— Не знаю, — честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

— Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… — Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.

— Мне никто не поможет, — прошептала я. — Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? — Очередная истерика была не за горами, просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь. — Лия, милая, послушай. — Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. — Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лия.

— Нам надо развестись.

— Нет, — испуганно вскрикнул он, вышло это почему-то комично.

— Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.

— Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца меня упрекаешь. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.

— Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю, я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лиечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… — В этом месте он как всегда зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. — Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… — Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове, я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.

Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.

— Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, — сказала я, когда он немного успокоился. — Твои обвинения действуют мне на нервы.

— Ты с ума сошла? — нахмурился он. — Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? — Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, непохоже, что его здоровью что-то угрожает.

— Оставь все любимым братьям.

Он скривился.

— Ну уж нет… Хочешь кофе?

— Тебе нельзя кофе, — устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.

— Ерунда, — отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на нем две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье мое любимое.

— Пить кофе в час ночи, — покачала я головой.

— Завтра отоспимся, у меня выходной, — сообщил он весело, затем лицо его приобрело серьезное выражение. — У тебя в самом деле никого нет? — Настойчивость вопроса меня беспокоила.

Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?

— Пожалуйста, не начинай все сначала, — попросила я.

— Да-да, конечно… — Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. — Тут фотография. Не хочешь взглянуть?

— Нет, — покачала я головой.

— Почему?

— Я не интересуюсь фотографиями.

— И все же, — с улыбкой змея-искусителя заявил муж. — Я бы хотел, чтоб ты взглянула на это.

Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени.

Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.

— И что? — спросила я, поднимая глаза, муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.

— Кто этот молодой человек?

— Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть он член клуба или чей-то приятель и мы оказались за одним столом.

— Ты уверена? — с издевкой спросил муж.

— Надо поклясться на библии?

— У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной?

Отвечай, ну? — Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.

— Убирайся к дьяволу, ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.

— Я все вытрясу из этого типа, — перешел муженек на зловещий шепот. — И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь, я твоего щенка…

— Замолчи, — вскакивая, заорала я. — Замолчи, что ты болтаешь?

Ты спятил…

Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню как его толкнула. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина глухо простонал и, кажется, потерял сознание.

Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на мраморе камина.

— Виктор, — позвала я, опустившись перед ним на колени. — Виктор, ради Бога…

Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот раз от боли.

— Если ты с ним спишь, я его убью, — заявил он, а я попятилась.

— Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… — Я бросилась вон из комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва не упала, схватила шубу и выбежала на улицу, и только оказавшись за воротами, понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.

Бродить ночью да еще в такой холод по улицам — чистое безумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома, возвращаться мгновенно расхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему этот мерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу и направилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Ни машин, ни прохожих. Я подумала позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль, еще одного выяснения отношений я не переживу.

Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможным и я, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнее передвигала ноги. Что, если уехать к родителям?

Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть на вокзале, там тепло… Завтра к вечеру явится Виктор и все вернется на круги своя, а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненные взгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.

Дверь в дом оказалась не запертой, это меня удивило, впрочем, возможно я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.

Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доме стояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой я поднялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь слегка приоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе. Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальной мужа, тишина.

Я вышла в коридор и громко позвала:

— Виктор.

Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний момент передумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там.

Что за чертовщина происходит? Если он в доме, почему не отвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз:

— Виктор… — И вновь не услышала ответ. Боже, как мне надоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения, была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдруг подумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Виктор отпустил и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобы муж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина в гараже, значит он в доме.

Я постучала к нему в спальную, не дождавшись ответа, вошла, включила свет. Комната пуста, непохоже, чтобы он сегодня вообще сюда заглядывал. Беспокойство нарастало.

— Виктор, ты дома? — крикнула я. — Пожалуйста, ответь мне.

В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливо включила свет, ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась на полу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но неизвестно чего испугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в свою спальную. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.

Вот тогда я и увидела свое платье. Я была убеждена, что убирала его в шкаф, но оно лежало на постели, небрежно брошенное поверх одеяла.

— Это нервы, — жалобно сказала я и тут совершенно отчетливо вспомнила: вот я вешаю его на плечики, вот убираю в шкаф…

Каким образом оно могло оказаться на постели?

Я затравленно огляделась и посоветовала взять себя в руки. Я помню, что убирала платье в шкаф, теперь оно лежит на кровати, значит оставил его здесь Виктор, одному дьяволу ведомо, зачем ему это понадобилось.

Я разозлилась и страх мгновенно отступил. Взяла платье, с намерением убрать его в шкаф, и растерянно уставилась на рукав платья: он был забрызган кровью. Я испуганно осмотрела платье: на подоле несколько пятен и еще на плече. Не может быть, откуда?

Я скомкала платье, зачем-то прижала его к груди, а потом бросилась в гостиную. Она по-прежнему была пуста, я с облегчением вздохнула, прошла к камину. Огонь потух, из углей торчал клочок бумаги, я потянула за него и обнаружила обгоревшую фотографию, ту самую, что мне показывал Виктор.

Крови на мраморе и возле камина не было. Виктор навел в гостиной образцовый порядок, чего за ним никогда не водилось.

Тщательно вытер стол, ни рюмок, ни чашек, ни бутылки, даже замыл ковер в том месте, где он разлил коньяк. Не знаю, почему меня это так напугало.

Я перевела взгляд на платье, которое все еще держала в руках.

Откуда на нем взялась кровь? Может я порезала руки и не заметила этого? Чепуха. На всякий случай я осмотрела свои руки, разумеется никаких кровавых ран. Значит я испачкалась, когда подошла к Виктору? Тоже глупость. Да, я видела кровь на камине, должно быть он ударился довольно сильно, да вот только испачкаться я никак не могла, а чтобы так извозить платье нескольких капель крови явно недостаточно. Беспокойство все нарастало, по неведомой причине мне хотелось бежать из гостиной, сломя голову.

Тут я обратила внимание на штору, закрывающую дверь на балкон, она слабо колыхалась, точно дверь закрыта неплотно. Я подошла и увидела, что дверь в самом деле не заперта, потянулась к ручке, с намерением запереть ее, но вдруг, повинуясь безотчетному порыву, распахнула дверь настежь. Балкон был ярко освещен горевшим здесь фонарем, разумеется я никого не обнаружила. Почему я решила подойти к перилам? Мне совершенно нечего делать на балконе, к тому же было очень холодно и все же я подошла, а потом посмотрела вниз.

На мраморных плитах между цветочными горшками лежал Виктор, нелепо подвернув ноги. Лоб его был залит кровью, глаза смотрели не мигая, рот открыт и отсюда мне казалось, что муж улыбается.

Я попятилась, хотела закричать, но крика не получилось, лишь слабое шипение. Я налетела на дверь, беспомощно огляделась, а потом бросилась вниз. Руки Виктора были безжизненными и холодными, как лед.

— Виктор, — позвала я, понимая всю бессмысленность этого. Он был мертв. Он зачем-то вышел на балкон, возможно курил, подскользнулся и упал… И тут я вспомнила о своем платье.

Господи, оно же все в крови… Если его кто-нибудь увидит…

Что же получается, мы поссорились с мужем, я его толкнула и он… Я действительно его толкнула, только упал он вовсе не с балкона, он ударился затылком о камин и когда я уходила умирать не собирался. Боже мой, боже мой…

Я вскочила и побежала в дом, схватила шубу, поднялась в гостиную, платье валялось рядом с креслом, руки у меня так дрожали, что потребовалось несколько минут на то, чтобы свернуть его и затолкать в пакет.

Не помню как я оказалась на улице, бросилась к калитке, но в последний момент передумала и повернула к гаражу, позади дома была еще калитка, выходящая в переулок.

Фонарь там не горел, чему я в настоящий момент порадовалась. Я торопливо зашагала в сторону реки и тут увидела милицейскую машину, она как раз сворачивала в переулок. Не помня себя, я шарахнулась в сторону, надеясь укрыться в тени соседнего дома, споткнулась и повалилась в кусты, вскрикнув от боли.

Машина остановилась в нескольких метрах от меня, из кабины никто не появлялся, сине-красные блики придавали стене напротив какой-то фантастический вид, а я лежала зажмурившись, боясь, что потеряю сознание. «Что им здесь надо?» — с отчаянием подумала я и тут вспомнила о платье. Если меня заметят, как я объясню, что делаю в кустах с окровавленным платьем в пакете, в то время когда мой муж лежит под балконом собственного дома с пробитой головой?

Стараясь не шуметь, я на четвереньках пятилась к стене, моля Бога, чтобы меня не увидели и вскоре достигла каменной ограды.

Рядом с ней стояли два мусорных контейнера, не раздумывая, я забросила пакет в один из них и согнувшись побежала вдоль стены, через минуту оказавшись во дворе какого-то дома.

В окне возле двери первого подъезда горел свет, я испуганно попятилась. Не помня себя от страха, бросилась через двор и вскоре стояла на проспекте, здесь горели фонари, но было также безлюдно. Я укрылась под козырьком какого-то здания, прячась за колонной от ветра, вспомнила о сотовом в кармане шубы и торопливо набрала номер Сергея.

— Да, — ответил он сонно после четвертого гудка.

— Сережа, ради Бога, — закричала я испуганно, а потом заговорила тише, изо всех сил пытаясь успокоиться.

— Лили? — Теперь голос звучал настороженно. — Что случилось?

— Виктор погиб. Упал с балкона. Я не знаю, что делать?

— Упал с балкона? — В вопросе недоумение. — Как упал? То есть, где ты? Ты вызвала милицию?

— Сережа, что-то происходит, — чувствуя, как меня захлестывает паника, шептала я. — Прости, что я звоню, мне не к кому больше обратиться…

— Ты с ума сошла, что ты говоришь, какие извинения? Скажи где ты, я сейчас же приеду. Ты дома? Вызови милицию, нет, я сам вызову.

— Сергей, — крикнула я, — не надо милиции, то есть…

Пожалуйста, приезжай, я на проспекте, буду ждать возле старой аптеки.

Я закончила разговор, кое-как смогла отдышаться и направилась к аптеке. Я шла, прикидывая, сколько Сергею потребуется времени, чтобы приехать. Если он поспешит, хватит и пятнадцати минут.

Когда я подошла к аптеке «мерседес» Сергея уже был там, дверь распахнулась и он вышел мне навстречу. Пальто расстегнуто, под ним костюм, рубашка и галстук, впрочем, в тот момент мне было не до этого.

— Лили, — он схватил меня за плечи и прижал к груди, затем отстранился и заглянул в глаза. — Что случилось? — Этот вопрос показался невероятно глупым.

— Я ведь сказала…

— Извини, — испуганно прошептал он. — Я хотел спросить…

Пожалуйста, объясни, что происходит?

— Не знаю, — честно ответила я и заревела. Он стал меня целовать, пятясь к машине, затем устроил на переднем сидении и сам устроился рядом.

— Успокойся, — попросил он, — и расскажи мне, что случилось.

Я вытерла глаза платком, вздохнула и попыталась взять себя в руки. Время шло, мне надо было принять решение, а между тем, пребывая в состоянии панического ужаса, я сейчас не способна соображать. От этой мысли мне сделалось нехорошо. Виктор все еще лежит под нашим балконом и если я…

В конце концов я смогла вымолвить несколько слов:

— Когда я вернулась, он был дома…

— Муж? — Нелепость вопроса вновь разозлила меня.

— Разумеется. Он узнал о тебе. Показал фотографию. Мы в теннисном клубе. Я сказала, что мы случайно оказались за одним столом. Он не поверил. Хотел ударить меня, я толкнула его и он упал, ударился головой об угол камина. Я испугалась и убежала.

— Он сильно ударился?

— Нет, не думаю. Правда, когда я подошла к нему, увидела кровь.

— Ты подошла к нему?

— Да. Я испугалась, когда он упал.

— Ты сказала, что убежала.

— Это потом. Сначала я подошла к нему.

— Он был жив? — помедлив, спросил Сергей.

— Конечно. Мы разговаривали… Потом я ушла из дома, не могла больше там находиться. А когда вернулась… — Я сглотнула, дернулась и сжала пальцы Сергея.

— Что?

— Я нашла его под балконом.

— Значит, он упал с балкона? — спросил тот с облегчением.

— Не знаю, то есть конечно, он упал с балкона… только…

— Лили, пожалуйста, что значит «только»?

— Мое платье. Оно все в крови. Этого не могло быть, этого не могло быть, — в ужасе повторила я.

— Успокойся, какое платье?

— То самое платье, в котором я была сегодня, — пробормотала я, Сергей оглядел меня и кивнул: шуба была распахнута и он, конечно, заметил, что я в халате.

— И это платье в крови? — Вопрос вызвал у меня настоящее бешенство. «Он не понимает, он ничего не понимает», — в отчаянии думала я. Если честно, я сама мало что понимала, но одно было ясно: происходит что-то чудовищное. — Прости, что задаю эти вопросы, — торопливо сказал Сергей, коснулся ладонью моей щеки, а потом порывисто обнял меня. Он весь дрожал и глаза испуганные, мне стало стыдно, что я могла злиться на него, Сергей единственный близкий мне человек, единственный, кто готов помочь, я должна собраться с силами и все рассказать, и как можно скорее, время идет и оно работает против меня.

— Сережа, я его толкнула и он ударился об угол камина. Я видела кровь, но мой муж был жив и я не могла испачкать платье, потому что крови было совсем немного.

— Дорогая, успокойся, я не понимаю, причем здесь платье…

— Когда я вернулась, в доме было тихо и сначала я решила, что Виктор уехал, поднялась к себе, переоделась. Я точно помню, что убрала платье в шкаф. Потом я спустилась в гараж, увидела, что машина мужа на месте и удивилась. Я звала его, но он не ответил. Я вернулась к себе, платье валялось на кровати, выпачканное кровью. Я перепугалась и бросилась искать Виктора, он лежал под балконом… Сережа, я ничего не понимаю…

— Успокойся, прошу тебя. Это платье, где оно?

— Я выбросила его.

— Выбросила?

— Да, я испугалась, там в переулке была милицейская машина.

Сережа, они решат, что это я его убила.

— Господи, Лили, что за глупость? Ты убила своего мужа? Он ведь упал с балкона. Ведь ты сказала, что он лежит внизу.

— Да, но мое платье… Как это могло произойти?

— Послушай меня. Когда ты нашла мужа? Сколько времени прошло с тех пор?

— Не знаю, минут двадцать наверное. Что делать, Сережа?

— Вернуться в дом. Вызвать милицию.

— Но…

— Успокойся, дорогая. Ты вызовешь милицию и расскажешь им как все было. Вы поссорились и ты ушла из дома. Куда ты отправилась?

— Я… просто гуляла.

— Где?

— Шла по улице, потом постояла на мосту.

— Стояла на мосту? — вроде бы не поверил Сергей, сердце мое мучительно сжалось.

— Да, — тихо ответила я.

— Но почему ты не позвонила мне?

— Я не хотела тебя впутывать…

— Что?

— Сережа, я не убивала его, — крикнула я в отчаянии.

— О, Господи, дорогая, конечно нет. Мне это даже в голову не пришло. — Он улыбнулся, поспешно отвел взгляд, а я поняла, в какой ловушке оказалась: если Сергей сомневается в моих словах, что говорить о милиции. Мне сделалось нехорошо, я толкнула дверь и выскочила на улицу, он бросился за мной. — Куда ты? — крикнул испуганно. Я махнула рукой, но уйти далеко не смогла: привалившись к стене дома, изо всех сил старалась удержаться на ногах.

— Пожалуйста, подожди в машине, — жалобно попросила я, но Сергей бросился за мной.

— Тебе необходим врач, ты так бледна, — сказал он. Ненужные слова, ненужное сочувствие, а время идет.

— Сергей, — крикнула я. — Я не могла испачкать платье кровью.

Ты понимаешь?

— Конечно.

— Нет, ты не понимаешь. Кто-то нарочно подставляет меня.

Кто-то убрал посуду, вычистил ковер и испачкал мое платье, все для того, чтобы в милиции решили…

— Подожди, ведь ты переоделась уже после возвращения, так?

— Да.

— Выходит, платье могли испачкать лишь в тот момент, когда ты находилась в гараже?

— Конечно.

— Значит, кто-то в это время был в доме?

— Когда я вернулась, дверь нашла открытой.

— Убийца был в доме и теперь подставляет тебя?

— Вот именно.

— Мы разберемся с этим, дорогая. В любом случае надо звонить в милицию, будет гораздо хуже, если о трупе им сообщит кто-то другой. Куда ты выбросила платье?

— В мусорный контейнер, в переулке.

— Поехали туда, платье надо уничтожить. Если его найдут, это создаст лишние сложности.

* * *

Милицейская машина исчезла, переулок был пуст.

— Здесь есть калитка? — косясь на стену, окружающую мой дом, спросил Сергей.

— Конечно. Ты же…

— Да-да, я просто забыл. Где контейнеры?

— Вот там дальше, возле домов.

Мы проехали еще немного и остановились возле контейнеров.

Сергей вышел и долго шарил в темноте. Я сидела, закрыв глаза, боясь потерять сознание. Пакет с платьем должен валяться сверху, находись он там и сейчас Сергей сразу бы его обнаружил. Наконец Сережа вернулся, лицо его выражало недоумение.

— Пакета нет. Ты уверена, что выбросила его именно здесь?

— Конечно. Я сама посмотрю.

К контейнерам мы отправились вместе и несколько минут я исправно копалась в мусоре, пытаясь отыскать пакет. Сергей, стоя рядом, освещая контейнер фонариком, прихваченным из машины.

— Его здесь нет, — устало сказала я. — Теперь ты понял? Кто-то хочет… — Он перебил меня, не дав договорить:

— Где ты покупала платье?

— В салоне Эльзы Штоц.

— О, черт… если… вот что. Идем в дом. Я должен взглянуть.

— Нет. Не стоит тебе влезать во все это. Я справлюсь. Уезжай.

— Ты с ума сошла. Я тебя не оставлю. Никогда и ни за что. Нам потребуется адвокат, слава Богу, у меня есть один на примете.

Сейчас я хочу взглянуть на труп.

— Зачем?

— Если он упал с балкона…

— Сергей, я его не убивала.

— Разумеется, дорогая. Я просто хочу взглянуть до приезда милиции. Мы можем пройти через эту калитку?

— Да, конечно.

Оставив машину в конце переулка, мы вошли через калитку в сад и приблизились к дому. В гостиной и моей спальной горел свет.

— Балкон выходит в сад? — спросил Сергей.

— Да, вот здесь налево.

Через мгновение мы оказались на площадке под балконом, выложенной мрамором. Она была пуста.

В первое мгновение я поняла только это. Свет фонаря по-прежнему освещал балкон, площадку, вазоны, мокрую плитку.

Мокрую… Тут я услышала характерный звук, повернула голову и заметила шланг, небрежно брошенный возле вазона. В этом году поливальную установку ни разу не включали, что неудивительно: погода на весеннюю походила мало, садовник все еще в отпуске.

— Что это? — спросил Сергей, прислушиваясь.

— Кто-то включил воду, — пролепетала я.

— Воду? Зачем? И где труп? Ты ведь говорила, что видела его здесь?

— Я боюсь, — вцепившись в рукав его пальто, зашептала я. — Я ничего не понимаю.

— Ты здесь его видела?

— Конечно.

— Тогда куда он делся?

— Не знаю. Кто-то убрал его отсюда и включил воду.

— Какого черта включать воду? — взорвался он.

— У Виктора голова была в крови…

Сергей тревожно огляделся.

— Вот что, детка, идем в дом. Я хочу все как следует осмотреть.

Он старался держаться спокойно, но я видела, как дрожат его руки. Мы поднялись на второй этаж и вошли в гостиную. Сергей прошел к балкону, дверь была чуть приоткрыта.

— Он лежал внизу?

— Да, вон там. Сергей, я…

— Подожди, девочка. Ты подходила к нему?

— Конечно.

— И он был мертв?

— У него были такие холодные руки и взгляд…

— Холодные руки — это чепуха, а взгляд…. Лили, а что, если твой чокнутый муж просто решил тебя напугать?

— Ты думаешь? — опешила я.

— Вот-вот, почему бы нет? Ты бросилась в гараж, он испачкал твое платье, а потом улегся внизу. Когда ты убежала, встал и включил воду, чтобы смыть кровь. Кровь вряд ли настоящая, милиция бы в этом быстро разобралась.

— Но зачем ему это?

— Понятия не имею. Вы поссорились. Ты сказала, что толкнула его?

— Да, он упал…

— Ты убежала, а в голову этому сукиному сыну пришла мысль хорошенько тебя напугать.

— Нет, Сергей, нет. Он был мертв. Я видела.

— Девочка моя, успокойся, ты испугана, ты вся дрожишь…

Подумай сама, если это не дурацкий розыгрыш, куда делся труп?

— А если…

— Если кто-то подставляет тебя, то убирать труп очень глупо.

Сиди здесь, я пройдусь по дому и все как следует осмотрю.

Сергей вышел, но через десять минут вернулся, лицо его было встревоженным.

— Там милиция.

— Где? — испугалась я.

— Возле ворот. Подъехали на двух машинах.

В этот момент раздался звонок и мы оба вздрогнули.

— Что же делать? — пролепетала я.

— Открывать. Они видели свет, если мы не откроем, это покажется подозрительным. О трупе ни слова.

— Но…

— Ни слова, ты поняла? Иди, не заставляй их ждать.

— А ты?

— Я спрячусь. Если будут спрашивать, скажи, что ты вернулась пятнадцать минут назад. Это, кстати, правда. Иди, Лили, и ради Бога, держи себя в руках.

* * *

— В чем дело? — нажав кнопку переговорного устройства, спросила я.

— Нам позвонили, сказали, что слышали выстрелы. У вас все в порядке?

— Да, — растерянно ответила я, лихорадочно соображая: какие еще выстрелы? Я накинула шубу и вышла на крыльцо. — Заходите, — крикнула милиционерам и махнула рукой.

Один из мужчин остался возле машины, а трое направились ко мне.

— Что за выстрелы? — спросила я, когда они приблизились.

— Позвонили в отделение. Вы ничего не слышали?

— Я вернулась минут пятнадцать назад.

— В доме еще кто-нибудь есть?

— Нет. Муж отсутствует. Хотите зайти?

— Если у вас все в порядке… А кто живет рядом?

— Извините, никого из соседей я не знаю. А эти выстрелы… Не мог кто-нибудь пошутить?

— Дураков сколько угодно. И все же будьте поосторожнее. Одна в таком доме, не боитесь?

— Я привыкла. К тому же муж должен сейчас появиться.

Через минуту они сели в машину и вскоре покинули переулок.

Я вернулась в дом и позвала:

— Сережа.

Он вышел из кухни.

— Кто-то позвонил и сказал, что слышал выстрелы. — Сергей нахмурился, его тревога мгновенно передалась мне. — Ты думаешь…

— Вот что, давай как следует осмотрим дом. Ты заперла входную дверь?

— Конечно.

— Я проверю на всякий случай.

Входная дверь была заперта, это как будто немного успокоило Сергея. Он оглядел холл и вдруг спросил:

— Твоему мужу угрожали?

— Нет… Я не знаю, вряд ли.

— У него ведь была охрана?

— Да, разумеется.

— Постоянная или только когда он выезжал?

— Один охранник живет в доме.

— А где он сейчас?

— Виктор отпустил его.

— Такое случается часто?

— Не знаю. Я не обращаю внимания на охрану. Сережа, почему ты задаешь эти вопросы?

— Все это очень странно. Тебе не кажется? Твой муж специально отпустил парня, затем прикинулся мертвым.

— Сергей, думай что хочешь, но он не прикидывался. Виктор мертв.

— Тогда где он?

— Я не знаю.

— Твой муж спятил и зачем-то устроил дурацкий розыгрыш. Ты сказала, он узнал о нас?

— Да, он показывал мне фотографию.

— Где она?

— Он ее сжег. Я нашла клочок в камине.

— И где этот самый клочок? — спросил Сергей, а я вновь перепугалась:

— Не знаю. По-моему, я сунула его в пакет вместе с платьем.

— А пакет исчез. Любопытно, где он появится, — пробормотал Сергей.

— Что? — не поняла я.

— Ничего, дорогая, просто размышляю вслух.

— Может быть мне следовало все рассказать милиционерам? Ведь кто-то слышал выстрелы.

— Разве кто-нибудь стрелял? Я имею ввиду… — Я в ужасе закрыла лицо руками, Сергей торопливо обнял меня. — Успокойся, пока я не увижу труп, я буду считать все это глупой шуткой.

Если твой муж упал с балкона, он до сих пор должен был лежать под ним.

— А если он не сам упал, если его кто-то толкнул, а потом решил все свалить на меня?

— Тогда он тем более должен лежать там. А его нет. Если труп был, какой смысл его прятать?

— Я не знаю, — всхлипнула я. — Не знаю. Боюсь, только, что смысл все-таки есть.

— Только при условии, что это проделки твоего мужа. Ты видишь труп, потом он исчезает, его все ищут, у тебя полно неприятностей, затем он появляется, а все довольны и счастливы.

— Не думаю, что Виктор способен на такое.

— Он мог здорово разозлиться и решил проучить тебя.

— Что же делать? — немного успокоившись, спросила я.

— Ничего, — улыбнулся Сергей. — Забыть о трупе и жить как ни в чем не бывало. Когда твоему мужу надоест валять дурака, он объявится. Поехали ко мне, тебе не следует оставаться одной в таком состоянии.

— Я никуда не поеду, — чересчур поспешно сказала я, Сергей нахмурился и посмотрел укоризненно. — Я… вдруг он вернется, — отводя взгляд, добавила я, ни секунды не веря в то, что такое могло бы произойти в действительности, Виктор мертв и сколько бы Сережа не говорил… А если все-таки прав Сергей и это всего лишь глупая шутка? Но как же так, ведь я видела… — Я думаю, мне следует остаться здесь, — собрав всю свою твердость, сказала я.

— Хорошо, — кивнул он, — тогда я останусь с тобой.

— Нет. Уезжай. Если вдруг… я не хочу, чтобы кто-то застал тебя здесь.

— И ты не боишься остаться одна? — Он обнял меня и осторожно поцеловал.

— Это ведь мой дом…

— Когда вернется охранник?

— Не знаю. Не беспокойся обо мне.

— Если вдруг… мало ли что… сразу звони мне. Идет?

— Конечно. Кому еще я могла бы позвонить? — Это было сущей правдой.

— Я выйду через калитку, — кивнул он.

Я проводила его и вернулась в дом. Прошла по всем комнатам, заглянула в ванные и даже зачем-то в шкафы в гардеробной. В доме стояла странная тишина, лишь в кухне едва слышно работал холодильник. Я включила радио, но тут же выключила, почему-то стало еще страшнее. Мне и раньше приходилось оставаться одной, я закрывалась в своей комнате и не испытывала никакого беспокойства. Но сегодня…

— Виктор жив, — пробормотала я и усмехнулась.

Дом таил угрозу, я чувствовала это и пожалела, что не уехала с Сергеем. Торопливо поднялась к себе, закрыла дверь и легла на кровать поверх покрывала, подтянула колени к подбородку, обняла себя за плечи и попробовала успокоиться.

— Виктор жив, — повторяла я вновь и вновь. — Все это глупая шутка. Он здорово разозлился. Он в самом деле способен на многое в своем стремлении побольнее ударить.

Возможно, я бы поверила в это, если б не его лицо, когда он лежал там, на плитах. У живого человека не может быть такого лица. Я тихо плакала, натянула покрывало на плечи и наконец задремала.

Меня разбудили шаги. Кто-то подошел к двери и подергал ручку.

— Кто здесь? — вскочила я и позвала тише:

— Виктор.

Мне никто не ответил, вновь тишина, только стук собственного сердца.

— Мне показалось, — прошептала я и замерла, прислушиваясь.

Почудилось или кто-то осторожно сделал шаг, второй… нет, в доме тишина. Я вцепилась в покрывало, чувствуя, что могу потерять сознание от охватившего меня ужаса.

Я заставила себя дышать ровнее. Вдох, выдох, сосчитала до тысячи, способность соображать постепенно вернулась.

— Там никого нет, — сказала я громко. — Мне просто показалось.

Я поднялась и осторожно сделала несколько шагов. Повернула ручку, резко толкнула дверь. В коридоре горела только одна лампочка, он тонул в полумраке, но был пуст. Спрятаться здесь просто негде.

Я направилась к гостиной. Там все еще горел свет. Заглянула, вздохнула с облегчением и приблизилась к телефону. И тут вновь раздались шаги. Я слышала их совершенно отчетливо, кто-то шел по коридору в направлении лестницы.

В каком-то отчаянии я схватила кочергу, сжала ее до ломоты в пальцах и крикнула:

— Кто здесь? — Шаги стихли, а я приблизилась к двери. — Виктор, если это ты, прекрати немедленно. Слышишь? Ответь мне.

Я толкнула ногой стеклянную дверь, с трудом сделала несколько шагов. Неужели у меня галлюцинации? Нет. Кто-то спускался по лестнице. Я бросилась туда, на мгновение забыв обо всех страхах, мне только хотелось увидеть…

Лестница была пуста. И тут шаги раздались вновь, скрипнула дверь, ведущая в гараж. Я стала медленно спускаться по лестнице. Так и есть, дверь осталась приоткрытой, со своего места я видела часть гаража, «БМВ» мужа с поднятой крышкой багажника… Почему багажник открыт? Разве он… Открытый багажник гипнотизировал. Я сделала несколько шагов, на мгновение замерла перед дверью, затем вошла. Машина стояла в паре метров от меня, я преодолела это расстояние, не отводя взгляда от багажника. Там что-то лежало, что-то, завернутое в покрывало. Я протянула руку, уже зная, что увижу, рывком дернула за край. Передо мной было лицо мужа. Взгляд невидящих глаз, устремленных куда-то вверх, жуткий оскал, лицо залито кровью, зубы на красном фоне казались ослепительно белыми. Я попятилась, что-то шепча, выронила кочергу, споткнулась и бросилась из гаража.

Я плохо понимала, что делаю, мне хотелось кричать и я закричала, схватилась за перила лестницы, чтобы удержать равновесие, и тут почувствовала чьи-то руки на своих плечах, я замерла в ужасе и вдруг услышала:

— Лили, это я…

Передо мной стоял Сергей. Я начала медленно оседать на ступеньки, но он подхватил меня за локти, встряхнул.

— Что случилось? — спросил испуганно. — Ты… ты… у тебя безумное лицо.

Я с трудом сглотнула и задала свой вопрос:

— Как ты здесь оказался?

— Услышал крик. Ты так кричала.

— Услышал крик? — не поняла я.

— Да. Я бродил возле дома. Не мог же я в самом деле уехать.

— Так это ты? Это твои шаги я слышала? Чепуха. Кто-то ходил по дому. Как ты вошел?

— Входная дверь была открыта.

— Что?

— Входная дверь была открыта, — повторил он. — Я ходил под окнами и вдруг услышал твой крик.

— О, Господи, — пробормотала я. — Я нашла труп мужа. Он в багажнике его машины.

— Ты… — начал Сергей, замолчал и направился в гараж.

Вернулся очень быстро, лицо его было бледным до синевы, взгляд затравленно метался.

— Ты видел? — тихо спросила я.

— Разумеется. Значит, его действительно убили. О том, что он просто упал с балкона, мечтать не приходится. — Он кусал губы, старательно избегая моего взгляда, потом спросил:

— Лили, ты мне все рассказала?

— Я его не убивала, — в отчаянии прошептала я.

— Успокойся, конечно нет. И у тебя просто не хватит сил затащить его в багажник. Ты слышала шаги? — Он тревожно огляделся.

— Да, я проснулась оттого, что кто-то ходил по дому. Я пошла проверить…

— Ты пошла проверить? — вроде бы усомнился он.

— Да, я подумала, может это действительно Виктор? Как глупо, глупо, — в отчаянии я била кулаком по колену. — Мне надо было сразу вызвать милицию, в тот самый момент, когда я увидела его там, под балконом. Теперь мне никто не поверит.

— Успокойся, я люблю тебя, слышишь? Я все сделаю. Иди наверх в свою комнату. Где ключи от машины?

— Он всегда оставлял их на сидении.

— Отлично. Ты сможешь некоторое время побыть одна?

— Что ты собираешься делать?

— Вывезу труп за город. Попробую его спрятать. Если не выйдет, значит брошу машину где-нибудь в лесу.

— Ты с ума сошел, — пролепетала я. — А если тебя кто-нибудь остановит?

— Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Иди к себе. Ты сможешь подняться?

— Сережа, — я покачала головой, чувствуя, как отчаяние сжимает сердце в предчувствие беды. — Ты не должен этого делать.

— Я люблю тебя, — торопливо заговорил он. — Ты права, кто-то подставляет тебя. Я…

— Замолчи, послушай. Мы все делаем не правильно. Я должна была вызвать милицию, вместо этого я испугалась и сбежала. Убийце это лишь на руку. Он спрятал труп, теперь если ты… Господи, нам никто не поверит, как ты не понимаешь?

— Успокойся, посмотри на меня, я все сделаю.

— Нет, Сережа, нет, — крикнула я. — Дай мне подумать. Не подходи к машине. Я уверена, как только ты покинешь дом тебя остановит милиция. — Лицо его сделалось совершенно белым от ужаса, он облизнул губы и вцепился в перила, как я совсем недавно. — Да, именно этого от нас ждут. И тогда капкан захлопнется.

— Что же делать? — растерянно спросил он.

— Успокоиться. Мне надо прийти в себя. Я найду решение. Уходи, Сергей. Прошу тебя, ты моя единственная надежда. Что бы ни случилось, помни, мы с тобой едва знакомы. Только ты сможешь вытащить меня…

— Ты хочешь, чтобы я…

— Я хочу, чтобы ты помог мне, для этого ты должен быть на свободе. Что толку, если нас арестуют обоих? Ты что-то говорил об адвокате. Свяжись с ним. Ты все понял, Сережа? — Он молча кивнул, протягивая ко мне руки, но я отшатнулась. — Уходи, ради Бога, уходи быстрее.

Я торопливо поцеловала его на прощание и он, наконец, ушел.

Дверь в гараж была все еще распахнута настежь, стараясь не смотреть в ту сторону, я прошла в кухню и направилась к телефону. И тут погас свет.

Мир вокруг меня погрузился во тьму, я замерла, прислушиваясь и стараясь сообразить, что происходит. Рядом кто-то был. Я чувствовала дыхание за своей спиной, прерывистое дыхание, точно человек очень волновался или только что бегом поднялся по лестнице.

— Кто здесь? — спросила я испуганно, стало очень тихо и хоть чужого дыхания я больше не слышала, но все равно чувствовала, там за спиной кто-то есть. Я словно окаменела, каждое мгновение ожидая удара, не в силах сдвинуться с места. Надо было броситься к окну или к телефону, хотя какой от них толк?

Время шло медленно, я тяжело вздохнула и заставила себя сделать шаг, пот стекал по моим ребрам, губы пересохли и дышать было трудно, легкий шорох и человек приблизился, а я почувствовала нечто вроде облегчения. Наконец-то все кончится.

Руки на моих плечах, в тот же миг я услышала голос, странный голос, тихий и какой-то ненастоящий, а еще он звучал очень нежно и это было самое жуткое, у убийцы просто не могло быть такого голоса, а то, что человек за моей спиной убийца — было мне абсолютно ясно.

— Не надо никуда звонить, — касаясь губами моего уха, шепнул он. — Ты поднимешься в спальную и подождешь до утра. Только и всего. Ну, давай, иди.

Он легонько подтолкнул меня к двери, я сделала несколько шагов и неожиданно для самой себя закричала, ужас рвался наружу безумным криком, а я побежала к входной двери и не помню как оказалась на улице. Я была уверена, убийца бросился за мной, он здесь, сзади, но если мне повезет и кто-то услышит мои крики…

Не успела я выскочить из калитки, как едва не угодила под колеса машины. Скрипнули тормоза, хлопнула дверь и мужской голос произнес:

— Да вы с ума сошли. — А я сообразила, что полулежу на капоте машины, а какая-то женщина смотрит на меня из кабины круглыми от страха глазами.

— Помогите мне, — прошептала я. — Ради Бога, помогите мне…

Дверь вновь хлопнула и я увидела женщину рядом с собой.

— Вы ведь наша соседка? — спросила она. — Володя, это наша соседка, — обратилась она к своему спутнику. — Вы ведь живете в этом доме? — Она коснулась моего плеча рукой, я вздрогнула и кивнула.

— Да… пожалуйста, помогите. Я одна в доме и… там кто-то есть. У вас с собой телефон? Вызовите милицию.

— Конечно, — кивнула женщина. — Садитесь в машину, вы вся дрожите.

Я послушно села, мужчина, тревожно оглядываясь, последовал за нами. Набрал номер, косясь на меня, и направил машину по дороге к своему дому. Только когда за нами закрылись ворота, он вздохнул с заметным облегчением.

Ему наконец-то ответили, он сообщил адрес и скороговоркой выпалил:

— Нападение на женщину в ее доме.

— Что с вами случилось? — спросила его спутница, заметно успокоившись после звонка.

— Не знаю, — покачала я головой. — Я пошла в кухню и вдруг он…

— Кто он?

— Не знаю. Свет погас, я слышала голос.

— Он вам угрожал?

— Нет, он велел мне подняться в спальную.

— Вы думаете, он хотел вас изнасиловать?

«Дура», — едва не выпалила я, но вовремя сдержалась, женщина ни в чем не виновата, к тому же искренне желает помочь.

— Не знаю, — пробормотала я.

— Может, войдем в дом? — приглядываясь ко мне с некоторым недоумением, предложил мужчина.

— Нет-нет, — покачала я головой. — Вы идите, а я подожду милицию. Можно мне до их приезда побыть в вашем дворе?

— Вы замерзните, идемте в дом, — сказала женщина. — Неизвестно, когда они приедут.

Мы вышли из машины, мужчина направился к подъезду, а я с тоской смотрела на свой дом, мне хотелось выть от несправедливости судьбы, одна ночь перевернула всю мою жизнь.

Самое страшное, у меня не было права сказать, что я ни в чем не виновата. Я с трудом удержалась на ногах.

— Идемте в дом, — забеспокоилась женщина, подхватив меня под руку. — Вашему мужу не стоило бы оставлять вас одну, разве у него нет охраны?

Я не успела ответить, в переулке появилась милицейская машина и остановилась возле наших ворот.

— Мне надо идти, — растерянно сказала я. Женщина, чуть помедлив, отправилась со мной.

— Что тут опять случилось? — спросил молодой человек, а я не сразу сообразила, что это с ним я разговаривала час назад.

— Я… кто-то был в моем доме…

— Кто-то? — нахмурился он.

— Да… — Я вздохнула. — Я была в кухне, вдруг погас свет и кто-то подошел ко мне сзади.

— Кто подошел? — спросил милиционер.

— Не знаю. Я только слышала голос. Я испугалась и… выскочила из дома. И тут соседи… я попросила вызвать милицию.

Из машины появились еще двое молодых людей, переглянулись, посмотрели на меня с сомнением и один из них сказал:

— Пойдем посмотрим, что там.

Соседка осталась возле милицейской машины, к ней присоединился ее муж, а мы вчетвером направились к дому. Дверь была заперта.

Милиционер подергал за ручку и повернулся ко мне.

— Ключи у вас с собой?

— Нет, — покачала я головой.

— Наверное, дверь от ветра захлопнулась…

Я не ответила, просто стояла и смотрела на них, в конце концов старшему это надоело и он спросил:

— Еще есть вход?

— Да, со стороны гаража, — кивнула я, изо всех сил стараясь не упасть в обморок. «Чем скорее, тем лучше», — с отчаянием подумала я и пошла к гаражу.

Ворота были распахнуты, а машина мужа отсутствовала. Я сбилась с шага и тяжело осела на мраморные плиты. Мужчины вроде бы растерялись, неловко подхватили меня и внесли в дом, а я в это время пыталась не спятить. В гараже нет машины Виктора. Кто-то зачем-то угнал ее. Вместе с трупом? В такое я отказывалась верить. Зачем угонять машину? Какой в этом смысл? Конечно, «БМВ» мужа стоит приличных денег, но… но не из-за паршивой машины его убили, в конце концов? Неужели это Сергей? Он что, с ума сошел? Ведь я просила его… Кто-то был в доме…

Убийца? Конечно. И это он зачем-то угнал машину. Стоп.

Успокойся и соображай быстрее. Несколько минут назад она была в гараже. Покинуть территорию дома можно двумя путями: через парадные ворота и через те, что выходят в переулок. Воротами воспользоваться не могли, мы бы увидели машину, значит убийца выехал в переулок, пока я объяснялась с соседями. Шум работающей машины мы не слышали, что неудивительно, расстояние приличное и гараж позади дома, к тому же все здорово волновались. У убийцы было очень мало времени, вряд ли он успел перепрятать труп. Значит… труп Виктора в багажнике машины. Выходит, убийца вовсе не хотел, чтобы его обнаружили в доме. И мне советовал дождаться утра. Нечто похожее на спасение, забрезжившее впереди.

— Ворота гаража вы открыли? — заметив, что я понемногу прихожу в себя, спросил милиционер.

— Нет, — покачала я головой.

— Значит, когда вы из дома уходили, они были закрыты?

— Я не уверена… Я проснулась, мне показалось кто-то ходит по дому. А потом… на кухне этот голос…

— Значит, этот самый голос и открыл ворота? У вас две машины?

— Да. Моя и мужа.

— В гараже только ваша?

— Да.

— А муж уехал на своей?

— Не знаю, то есть муж обычно ездит на машине.

— Так позвоните мужу. — «Что? О, Господи, нельзя же быть такой дурой?» — У вашего мужа есть телефон? — терпеливо допытывался парень.

— Конечно, я сейчас позвоню. Извините, я плохо себя чувствую.

Я взяла трубку, торопливо набрала номер, подождала немного и сказала:

— Он не отвечает.

— А вы знаете, где он?

— Нет. То есть, он мне не говорил, что куда-то собирается уезжать.

— Да-а, — с сомнением покивал милиционер и вновь переглянулся со своими спутниками. — Что ж, давайте пройдемся по дому, посмотрим, вдруг что-то пропало.

По дому мы прошли и я заявила, что все на месте, сама не будучи в этом уверена. Мое состояние в тот момент желало лучшего, вряд ли я способна была заметить какие-то перемены, в голове билась одна мысль: убийца зачем-то вывез труп. Если Виктора найдут не сразу я, возможно, выкручусь. У меня погиб муж, а я в этот момент думаю только о том, как спасти собственную шкуру…

— Что делать-то будем? — недовольно спросил старший, когда осмотр дома подошел к концу. Двое его товарищей пожали плечами и на меня уставились. — Вы все-таки постарайтесь дозвониться до мужа. И одной оставаться в доме я бы вам не советовал. Есть у вас родственники?

— Я поеду к подруге. Только такси вызову.

— Ну, что? — Они в который уже раз переглянулись. — Отчаливаем?

* * *

Жанна трясла меня за плечо, я с трудом разлепила глаза, перевела взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Спала я часа четыре, но облегчения это не принесло, в голове гул, мысли путаются и слабость страшная.

— Лия. — Лицо Жанны было хмурым, в глубине зрачка страх. — Скверные новости. Очень скверные. Мне только что позвонили…

— Кто позвонил? — спросила я, с трудом принимая вертикальное положение.

— Пахомов, начальник охраны.

— И что он сказал? — оттягивая момент, когда придется услышать скверную новость, недовольно спросила я. Жанна, точно прицениваясь, посверлила меня взглядом, а потом выпалила:

— Виктор убит.

Разумеется, новость для меня новостью не была, раз еще ночью я видела труп мужа, да и разыгрывать комедию перед Жанкой было ни к чему, и все же я зажмурилась, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Значит, уже нашли. И времени все обдумать и выработать план действий у меня не будет.

— Тебе плохо? — испугалась Жанна. — Принести воды? Ты побледнела. Господи, что я говорю… Ложись…

— Нет, — покачала я головой. — Что еще сказал Пахомов?

— Виктора нашли в машине. «БМВ» бросили возле моста в районе лодочной станции. Там проезжала патрульная машина ну и обратили внимание. Место для прогулок совсем неподходящее.

Ключи торчали в замке. В общем, машину осмотрели и в багажнике обнаружили труп. Пахомов его опознал.

— Что говорят в милиции? Когда это случилось?

— Ничего не знаю. Пахомов позвонил мне, сказал, что тебя нигде найти не может, я сказала, что ты здесь, и он попросил подготовить тебя…

— Да… спасибо…

— Что спасибо? — растерялась Жанна, нахмурилась и тут же заговорила вновь:

— Ты бы физиономию свою видела. Лия, послушай, ты ничего… Я совершенно не соображаю, как надо вести себя в такой момент. Я тебя люблю, пожалуйста, не отчаивайся…

— Если честно, я сейчас вообще ничего не чувствую, — разглядывая свои руки, призналась я. И это было правдой. В тот момент я действительно ничего не чувствовала, только страшная тяжесть как будто опустилась на плечи, придавливая к земле, и я подумала: «За все надо платить», а потом вдруг испугалась, поняв, что произнесла это вслух.

— Что? — спросила Жанна и вдруг покраснела, а вслед за этим, сверкая глазами, принялась меня увещевать:

— Вот только этого не надо. Ты ни в чем не виновата. Тебе не в чем себя упрекнуть. Послушай, Лия, я представляю, что сейчас начнется, все эти… Ты должна быть стойкой и не обращать внимания на их вопли. У тебя есть друзья и… да посмотри же на меня, что ты сидишь, как истукан?

— Все нормально, — кивнула я. — Честно. Я справлюсь. Наверное надо куда-то ехать?

— Вот еще. Зачем? Виктора уже опознали.

— Но в милиции со мной захотят поговорить…

— Захотят, так придут.

— Я думаю, мне надо быть дома, — вздохнула я, Жанна, немного помолчав, хмуро кивнула.

Через час на машине Жанны мы отправились ко мне. Сворачивая в переулок, я заметила «мерседес» старшего брата Виктора и на мгновение закрыла глаза. Ну вот, первая ласточка, точнее, ворона. Жанна права, я должна справиться, должна взять себя в руки… Рядом с «мерседесом» Владимира приткнулась «хонда» младшего брата Игоря.

— Семейство в сборе, — прокомментировала Жанна. — Ну, теперь держись, — добавила она, глядя на меня с вымученной улыбкой, сжала мою ладонь и подмигнула, как будто желая вселить в меня уверенность.

Мы въехали во двор, двое охранников прохаживались возле ворот, Володя и Игорь стояли в трех шагах от крыльца и курили. При моем появлении в лицах обоих произошли перемены, до этого мгновения они выглядели сосредоточенно спокойными. Теперь Игорь, с выражением сочувствия на лице, шагнул мне навстречу, а Владимир Павлович неприятно усмехнулся.

— Ну вот, ты наконец вдова, — громко заявил он.

— Володя, — одернул его младший брат.

— А что, разве не так? Деточка добилась, чего хотела, деньги достанутся ей. Правильно, моя радость?

— Отчего же вы не смогли выпросить их у брата? — спокойно поинтересовалась я. — Времени было достаточно.

— Зато ты вполне преуспела.

— А нельзя в такой день обойтись без взаимных оскорблений? — вздохнул Игорь и взял меня под руку. — Ты знаешь, что произошло? — понизив голос, спросил он.

— Нет. Позвонили из милиции и сообщили, что обнаружили машину Виктора, а в ней…

— Ты что, не ночевала дома?

— Нет.

— Разумеется, нет, — вмешался Владимир Павлович. — Пока муж зарабатывает деньги, наша красавица Лили наставляет ему рога.

— Замолчи или убирайся отсюда, — тихо сказала я, поднимаясь по ступеням.

* * *

В дверях появился еще один охранник, пропуская нас и неслышно удалился. Мы прошли в гостиную, Жанна, я и Игорь устроились на диване, Владимир Павлович предпочел мозолить нам глаза, вышагивая от окна к окну.

— Кто-нибудь знает, что произошло? — спросил он. Мы молчали, он удовлетворенно кивнул и продолжил беготню по комнате. — Когда ты видела Виктора в последний раз? — задал он вопрос, обращаясь ко мне.

— Сегодня ночью.

— И что?

— Ничего.

— Ты же только что сказала, что не ночевала дома?

— Ночью я вызывала милицию, мне показалось, в доме кто-то посторонний…

— Отлично. Виктору тоже так показалось?

— Он отсутствовал.

— Куда же он отправился ночью?

— Он мне не сказал.

— А где была охрана? Этот… как его…

— Виктор отпустил его домой.

— Замечательно. Просто замечательно. Ты ничего не знаешь, а мой брат куда-то уехал и уже не вернулся к твоей огромной радости.

— Прекрати, — не выдержал Игорь, Жанна все это время стискивала мне пальцы, сидя рядом с непроницаемым лицом.

— Это ты прекрати, — рявкнул Владимир Павлович. — Ты хоть понимаешь… Нечего строить из себя святошу, и ты и я рассчитывали на эти деньги.

— Я не рассчитывал. — Лицо Игоря приобрело багровый оттенок, он с трудом сдерживался, чтобы вслед за братом не перейти на крик. — Не понимаю, с какой стати ты решил, что имеешь право на эти деньги, — добавил он с горечью.

— Он мой брат, а эта… женщина, она сделала все, чтобы… о, черт… — Он отшвырнул стул, в этот момент в комнате появился высокий мужчина в темном костюме. Несмотря на свой возраст (Валерию Петровичу недавно исполнилось тридцать пять), выглядел он скверно, лысина, мешки под глазами и нездоровый цвет лица плюс одышка и неприятная манера шмыгать носом. Он был адвокатом мужа, встречались мы редко и никаких определенных чувств друг к другу не питали, довольствуясь элементарной вежливостью.

— А вот Валерий Петрович, — с напускной веселостью сообщил Владимир Павлович. — Что хорошего имеете нам сообщить?

— Чего же может быть хорошего в такой день?

— Как же. Лилия Романовна стала исключительно богатой женщиной. Так ведь?

— Если вы имеете ввиду завещание, да, так оно и есть.

— И вас это нисколько не удивляет? — не унимался Владимир Павлович.

— Что, позвольте спросить, меня должно удивлять? — поднял брови адвокат и с изумлением из-под очков взглянул на собеседника.

— То, что Витя так кстати скончался. Да-да. Дело в том, что еще вчера мой брат в разговоре со мной заявил, что хотел пересмотреть завещание. Он говорил об этом с вами? — Валерий Петрович пожал плечами.

— Действительно, время от времени Виктор высказывал свое намерение оставить жене лишь незначительную сумму, лично я никогда серьезно не относился к его словам, объясняя это обычными размолвками в семье… А вам, Владимир Павлович, я уже сообщал: ваше имя никогда не возникало при обсуждении завещания. Виктор Павлович весьма туманно говорил об основании фонда для помощи талантливым детям-сиротам, не думаю, что он всерьез собирался его создать, но как бы то ни было вы, Владимир Павлович, беспокоитесь напрасно, при любом раскладе вам от брата вряд ли досталось бы что-то кроме пожеланий здоровья и успехов.

Не знаю, как Владимир Павлович устоял на ногах, при других обстоятельствах мне было бы забавно наблюдать его позеленевшую физиономию, но сейчас я чувствовала себя в ловушке. Я скрыла гибель мужа, я обманула приехавших милиционеров, ничего не сообщив о трупе, у меня не было алиби на эту ночь, а теперь выходило, что у меня имелся веский повод избавиться от мужа.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, падать в обморок сейчас неразумно, Владимир Павлович усмотрит в этом либо притворство, либо нечистую совесть. То, что муж накануне обсуждал с ним свои дела, вызывало удивление, братья друг друга не жаловали. Если с младшим братом поддерживались родственные отношения, то старшие друг друга терпеть не могли.

Впрочем, Владимиру Павловичу ничего не стоило соврать. Но если он все это повторит в милиции, а адвокат подтвердит… Не успела я подумать о милиции, как она и появилась. Двое мужчин возникли в гостиной, поздоровались и мрачно оглядели присутствующих, после чего представились. Их имена я не запомнила, все мои силы ушли на то, чтобы не лишиться чувств от страха.

Беседа с представителями закона вышла долгой, неприятной и путаной, то есть путаной она была для меня, для этих двоих боюсь все как раз предельно ясно. Первый же вопрос заставил меня поежиться от страха, хотя вопрос был уместный и даже банальный, если судить по детективам.

— Когда вы видели мужа в последний раз?

— Сегодня ночью.

— Значит, ночью он был дома? А когда уехал?

— Не знаю, — с отчаянной решимостью ответила я.

— Вы спали?

— Нет. Мы поссорились и я ушла из дома, а когда вернулась, мужа дома не застала.

— Давайте по порядку. В котором часу вы ушли?

— Где-то после часа. Да. Я приехала в половине первого, муж встретил меня в холле, отпустил охранника, мы поднялись в гостиную, некоторое время разговаривали, потом поссорились.

— Из-за чего произошла ссора?

— Обычная ссора, он что-то сказал, я ответила…

— Но ведь была какая-то причина? — Лицо мужчины сделалось настороженным. — Вы сказали, что вернулись поздно. Такое что, часто случалось?

— Нет. В теннисном клубе был прием, мы должны были пойти вместе, но около пяти муж позвонил, сказал, что у него дела и в клуб он не пойдет. Я не хотела идти одна, потом все-таки пошла…

— Во сколько закончился прием?

— Я ушла в половине двенадцатого. Вечер был в самом разгаре.

— Ясно. Где находится клуб?

— В пригороде. Бывший санаторий «Покровский».

— Вы вернулись на машине?

— Я собиралась вызвать такси, но передумала и пошла пешком.

Мужчина взглянул на меня с недоумением.

— Пешком? Расстояние приличное.

— От клуба до дворца бракосочетаний я добралась на троллейбусе, как раз успела на последний, по крайней мере кондуктор так сказала. А от дворца шла пешком. Мне хотелось немного пройтись, подумать…

До дворца бракосочетаний я действительно добиралась на троллейбусе и с кондуктором разговаривала, уверена, она меня запомнила… Сергей на машине ждал меня в трех шагах от сквера, потешаясь над моей страстью к конспирации, считая все предосторожности сущей ерундой. Площадь и выходящий на нее переулок в тот момент были пусты, надеюсь, никто не видел, как я садилась в его машину… Общеизвестная истина, если человек солгал в малом, ему и в большом веры никакой, но сейчас у меня нет другого выхода. Владимир Павлович тоскует о наследстве и вдруг такой подарок: в придачу к мотиву убийства еще и любовник. Разумеется мы с Сергеем поспешили разделаться с Виктором, чтобы прибрать к рукам его денежки.

— Значит, домой вы вернулись в половине первого? — сделав какие-то пометки в своем блокноте, сказал следователь. — В доме в тот момент были ваш муж и охранник?

— Охранник почти сразу же ушел. Муж запер за ним дверь и мы поднялись в гостиную.

— Как долго вы там пробыли?

— Минут двадцать.

— А потом поссорились?

— Виктор спросил, как прошел вечер, я не сдержалась и ответила «скверно», ну и объяснила почему. Мы мало времени проводили вместе, я страдала от этого. В общем, слово за слово… Я… наговорила ему гадостей, а потом убежала из дома.

— Как вы думаете, куда он мог поехать?

— Не знаю, — помолчав, ответила я.

— У него были близкие друзья?

— Друзья, конечно, были, но… Он бы не поехал к ним во втором часу ночи. Думаю, если он покинул дом, то причина как-то связана с работой.

— Извините, что задаю этот вопрос. У вашего мужа была близкая женщина, не считая вас, разумеется?

— Мне об этом ничего неизвестно, — сухо ответила я.

— Да-да, конечно. — Его взгляд мне не понравился, что они там успели накопать? — Давайте вернемся к тому моменту, когда вы покинули дом. Куда вы отправились?

— Никуда. Просто шла по улице. Мне было стыдно, что я устроила ему сцену, я хотела сразу же вернуться, но боялась, что не удержусь и мы вновь начнем ссориться.

— Муж ревновал вас?

— Муж? — удивилась я и головой покачала. — Вы не поняли, это я ревновала его. К работе, разумеется. Он был настоящим трудоголиком, от этого все наши неурядицы.

— Значит, вы просто гуляли по улице. Как долго это продолжалось?

— Часа полтора, точно не помню. Я замерзла и вернулась домой.

Виктор отсутствовал, я очень расстроилась и тут приехала милицейская машина. Кто-то позвонил и сообщил, что слышал выстрелы.

— А вы слышали какой-нибудь подозрительный шум?

— Нет. Я только что вернулась, убедилась, что муж отсутствует и в этот момент приехала милиция.

— И что дальше?

— Мы поговорили и я пошла спать.

— Вы пытались как-то связаться с мужем?

— Да. Несколько раз звонила ему на сотовый. Телефон был отключен.

— Значит вы не представляете, где он мог быть в это время?

— Не представляю.

— И никаких догадок?

— Никаких.

— Что ж, пойдем дальше. Патрульная машина уехала, а вы отправились спать.

— Да. Уснуть я не смогла, мне было неспокойно, потом вдруг показалось, то есть в тот момент я была уверена, что по дому кто-то ходит. Я решила, что вернулся Виктор и отправилась взглянуть. Когда я вошла в кухню, неожиданно погас свет, а потом… потом я услышала голос.

— Какой голос?

— Обыкновенный. Человек говорил очень тихо, как будто хотел изменить голос, он сказал, чтобы я возвращалась в спальную.

— Вы помните, что конкретно он сказал?

— Нет. Я очень испугалась, кажется он сказал: «Возвращайся к себе и не вздумай выходить из спальной до утра». Может быть он использовал другие слова, но смысл я передаю верно. Я решила, что это грабитель, толкнула его и бросилась бежать из дома.

Мои соседи как раз проезжали мимо и помогли мне. Вызвали милицию, до прибытия сотрудников я оставалась у соседей.

— Понятно. Когда вы вернулись уже вместе с милицией дом осмотрели?

— Да. Как будто ничего не пропало, хотя, конечно, утверждать это я не берусь. У мужа в кабинете какие-то бумаги… Ворота гаража были открыты настежь, а в гараже горел свет.

— Когда вы, вернувшись после ссоры с мужем осматривали дом, ворота были заперты?

— Не знаю. Я не заглядывала в гараж.

— То есть вы не можете сказать, уехал ваш муж на машине или покинул дом каким-то другим способом?

Я мысленно скривилась, услышав последнюю фразу, вот именно «каким-то другим способом» мой муж покинул дом в багажнике собственной машины, а вот кто был за рулем?

— Не могу.

— Лично я на вашем месте не стал бы бродить по дому в поисках мужа, а первым делом заглянул в гараж.

— Мне это не пришло в голову.

Настороженный взгляд и вновь вопрос. Я потеряла им счет.

Последующие несколько дней слились для меня в бесконечную вереницу вопросов и ответов.

— Выходит, неизвестный грабитель зачем-то забрался в ваш дом, а когда вы от него сбежали, исчез?

— Исчезать необязательно. Он мог выйти через калитку в переулок.

— Или выехать в тот же переулок через ворота.

— Вы хотите сказать, он угнал машину? — нахмурилась я.

— Похоже, что так. Женщина, живущая по-соседству, видела, как из ваших ворот выехала машина, это было в 4.15, то есть как раз в тот момент, когда ваши соседи звонили в милицию.

— А эта женщина ничего не могла напутать?

— Видите ли, Лилия Романовна, женщина эта работает уборщицей, на работу уходит в пять, поэтому каждое утро выгуливает своего пса с 4.15 до 4.45. Пожилой человек, привычка становится второй натурой. Она утверждает, что увидела машину, лишь только вышла из подъезда, в 4.15. Звонок ваших соседей в милицию зафиксирован в это же время. В общем, сомнений быть не может. Пока вы находились у соседей, неизвестный угнал вашу машину.

— Это так важно?

— Пока не знаю. Как вы думаете, зачем кому-то понадобилась машина вашего мужа?

— Странный вопрос. Машина дорогая…

— Да-да. Конечно. Машину угоняют из гаража, до смерти напугав хозяйку, а буквально через пару часов ее обнаруживают в нескольких километрах от дома с трупом владельца. Вам не кажется это странным? Может похитителя ждал неприятный сюрприз в виде трупа в багажнике, оттого он и поспешил отделаться от машины?

— Что вы хотите сказать? — пытаясь справиться с дыханием, спросила я.

— Я хочу сказать, вам нужно хорошенько подумать и чистосердечно отвечать на вопросы. В противном случае, вы можете чрезвычайно усложнить себе жизнь.

— Меня что же, подозревают в убийстве мужа? — как можно спокойнее спросила я.

— Подозревают или нет, я вам скажу позднее, а сейчас, пока еще есть время, вы ничего не желаете добавить к вышесказанному?

— Ничего, — покачала я головой.

— Что ж… дело ваше… Гуляя по улицам после ссоры с мужем, вы кого-то встретили или, возможно, куда-то заходили?

— Нет. Я дошла до моста, немного постояла там, а потом отправилась в сторону дома и бродила по переулкам.

— Отлично, так и запишем. После того, как приехавшие по вашему вызову патрульные никого в доме не обнаружили, вы еще раз пытались связаться с мужем?

— Конечно. Я ему звонила. Потом вызвала такси и поехала к подруге, я боялась оставаться в доме одна.

— Фамилия, имя, отчество вашей подруги, адрес.

— Полищук Жанна Сергеевна, проживает на улице Гороховой, дом пятьдесят, квартира сорок пять.

— Она работает у вашего мужа?

— Да. Секретарем-референтом.

— Это вы ее к нему устроили?

— Да.

— Вы близкие подруги?

— Близкие.

— Какие у нее отношения с вашим мужем?

— Нормальные. Вне работы они практически не виделись.

— Она была довольна своей работой?

— Мне она никогда не жаловалась. Об остальном вам лучше спросить у нее.

— Какие у вас отношения с родственниками мужа?

— Родственников двое, старший и младший братья Виктора.

Старший Владимир Павлович с Виктором практически не общался, по-моему они друг друга терпеть не могли.

— Что за причина?

— Какая-то давняя история, муж не рассказывал. Когда Виктор после гибели первой жены оказался в больнице, Владимир Павлович испытывал финансовые трудности и попросил брата о помощи. Тот отказал, я присутствовала при их разговоре.

Владимир Павлович очень оскорбился, а когда мы поженились… в общем, он решил, что я увела у него деньги, так что отношения не сложились. Младший, Игорь, всегда держался независимо, иногда звонил, встречались не часто. В прошлом году мы вместе ездили в Испанию. Игорь был со своей девушкой. Отношения вполне дружеские.

— Кто-нибудь угрожал вашему мужу? Были у него в последнее время неприятности на работе?

— Он со мной не говорил на эту тему и вряд ли вообще с кем делился. Виктор человек закрытый. С ним было нелегко…

Извините, у вас еще много вопросов? Я очень устала…

* * *

Уже после первого допроса я поняла, что дела мои плохи, а потом стало ясно: мне очень повезет, если я сумею выбраться из этой передряги. В целом картина выглядела так. Мой муж был убит тяжелым тупым предметом. Эти казенные фразы сводили меня с ума. В общем, Виктору пробили голову, но удар был нанесен не сзади, а спереди, вот почему, когда он лежал под балконом, лицо его было залито кровью. Получалась полная неразбериха, для меня по крайней мере. Во время нашей ссоры падая, Виктор ударился затылком, а вот потом получил смертельный удар в висок, после чего его зачем-то сбросили с балкона, когда он был уже мертв. Милиции не составило труда выяснить, что убит он был в доме, в нашей гостиной, на ковре обнаружили следы крови, которую пытались смыть. Пока я бегала по улицам, убийца вошел и… Здесь опять начинались вещи непонятные. Если к моменту появления убийцы Виктор был без сознания (хотя когда я уходила терять его он явно не спешил), так вот, если Виктор пребывал без сознания и убийца преспокойно с ним расправился, зачем ему потребовалось сбрасывать тело с балкона, а потом мыть посуду и наводить в гостиной образцовый порядок? Или он пытался выдать убийство за несчастный случай? Довольно наивно, если учесть, что существует судебно-медицинская экспертиза.

Если же рюмки и чашки убрал Виктор (а это не в его духе), значит чувствовал он себя не плохо, тогда непонятно, как он подпустил к себе убийцу, ничего не заподозрив при этом? Вывод напрашивается сам собой: убийца близкий ему человек. Ведь ударили Виктора не сзади, а прямо в висок, следовательно, своего убийцу он хорошо видел.

Я продолжала теряться в догадках, а кольцо вокруг меня неумолимо сжималось, Виктор был убит между 1.15 и 1.30. По крайней мере, так мне сказали. В это время я бродила по улицам или стояла на мосту. Алиби у меня нет, зато были показания соседей, я и не подозревала, что вокруг столько наблюдательных граждан и все по ночам бодрствуют. Один из свидетелей утверждал, что видел меня в 12.30 входящей в калитку. При этом (что было особенно опасным для меня) он заметил мужчину, тот направлялся к машине в конце переулка. Патрульный милиционер, которого в ту ночь я даже не заметила, видел, как я покинула дом и направилась в сторону моста, при этом указал точное время: 1.10. Начальник охраны в фирме мужа заявил, что в 1.15 ему позвонил Виктор, просил прислать кого-нибудь из ребят, но неожиданно передумал, ничего не объясняя, следовательно, в это время муж был еще жив. Однако это подозрений с меня не снимало. Мне ничего не стоило, по мнению следователя, вернуться через калитку, выходящей в переулок, и убить мужа.

По времени это вполне возможно. Все тот же патрульный, который вслед за мной ехал по улице на машине, вскоре потерял меня из виду. Я утверждала, что бродила по улицам примерно до половины третьего, за несколько минут до приезда патрульной машины. Об окровавленном платье молчала, так же как и о том, что в ту ночь видела труп мужа. Не очень разумно врать следователям, но здравый смысл подсказывал: стоит лишь заикнуться об этом и мне конец.

Отсутствие алиби на момент убийства еще не самое худшее, прибавьте показания Владимира Павловича о том, что мой муж собирался со дня на день лишить меня всех денег плюс показания адвоката: да, Виктор дважды заговаривал об изменении завещания (на адвоката я зла не держала, в конце концов так оно наверное и было), Владимир Павлович заявил, что за день до своей гибели Виктор был настроен в отношении меня весьма воинственно, а адвокат подтверждал, что накануне Виктор звонил ему и выразил пожелание встретиться, правда причину не назвал. Вывод напрашивался сам собой: поздно вечером, вернувшись из клуба, я поссорилась с мужем, узнала, что денег я не получу и его убила. Потом сунула труп в багажник машины, позвонила в милицию, причем дважды, разумеется, с целью запутать следствие, и, обеспечив себе шаткое алиби (машину видели выезжающей в переулок, когда я находилась у соседей), попыталась избавиться от трупа с помощью сообщника. Сообщник, конечно, мой любовник.

Тут, кстати, и выяснилось, что за три дня до этого мой муж наведывался в теннисный клуб и имел несколько доверительных бесед с персоналом. Само собой, следователи тоже побеседовали с ними доверительно, к счастью, те их ничем не порадовали.

Однако, в свое счастье я не очень-то верила.

На багажнике машины обнаружены отпечатки пальцев самого Виктора, двух охранников, а также отпечаток указательного пальца, не идентифицированный на сегодняшний день. Я не сомневалась, что принадлежит он Сергею. Как только в милиции узнают о нашей связи, ловушка захлопнется, мы окажемся в тюрьме по обвинению в предумышленном убийстве. Кто-то очень ловко расставил силки и я с большим старанием в них запуталась. Только теперь, имея сколько угодно времени анализировать свои поступки, я поняла, какого дурака сваляла.

Я скрыла, что обнаружила труп мужа, прибавим к этому тщательно убранную гостиную, что это как нежелание уничтожить следы преступления?

Положение мое было весьма плачевным и стало бы катастрофическим, узнай следователи о существовании Сергея.

Если верить в то, что все тайное при известном желании становится явным, я ожидала развязки со дня на день, а пока изо всех сил старалась не терять присутствия духа и отбивалась как могла. Кое-какие плюсы все-таки были. Прежде всего, младший брат Виктора, Игорь, а вслед за ним близкие друзья заявили, что деньги меня интересовали мало, жила я скромно, работу оставила с большой неохотой по настоянию мужа, который утверждал, что после операции ему необходимо постоянное внимание.

Само собой, всплыла история трехлетней давности, когда я уехала к родителям и потребовала развода. Никаких денежных претензий я не выдвигала и просила лишь об одном: оставить меня в покое. Причину нашего тогдашнего несостоявшегося развода не называли, зато в один голос твердили, что деньги меня не волновали.

Это давнее происшествие очень заинтересовало господ следователей. Мне пришлось ответить на многочисленные вопросы, и я ответила, тем более что к тому моменту была уверена: данную историю им успела поведать Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад, примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила, что она любовница моего мужа. В тот же вечер я поведала ему о звонке. Он категорически все отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не приходилось: это действительно любовница мужа, однако он по-прежнему все отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.

Вскоре женщина заявила, что ждет ребенка и это явилось последней каплей. Я подала на развод и уехала к родителям. Муж был потрясен, через два дня оказался в больнице, продолжая категорически отрицать связь с какой-либо женщиной.

Разумеется, возникли разговоры, поползли всяческие слухи. А так как его незамужняя секретарша в тот момент действительно ожидала ребенка, то подозрение пало на нее. Виктор, выписавшись из больницы, ее уволил, она как будто не возражала, никаких претензий к нему не предъявляла, а через несколько дней погибла, попав под машину. Связь с ней Виктор по-прежнему отрицал, звонки неожиданно прекратились и он смог уговорить меня вернуться.

Охрана, домработница, служившая у нас два года и уволившаяся за несколько дней до убийства, в один голос твердили, что человек я сдержанный, доброжелательный, жила скромно, никаких скандалов в доме не было, разговоров о деньгах, наследстве и прочего тоже, в общем, мне была дана отменная характеристика, но следователей это, как видно, не впечатлило. Я сама сказала, что поссорилась с мужем, а во время ссоры и чудо-скромница запросто может стать фурией.

Допустим, дело действительно не в деньгах и убила я его не предумышленно, но мне от этого радости было мало. Моя длительная ночная прогулка выглядела слишком подозрительно, а последующее поведение и того хуже.

Среди всех этих бесконечных вопросов, бессонных ночей и лютого страха перед тюрьмой, меня поддерживала лишь одна мысль:

Сережа пока вне подозрений. Вдруг ему повезет и он отыщет настоящего убийцу? Моего мужа действительно кто-то убил.

Кстати, отчего бы милиции и не выяснить — кто?

Время шло, кроме меня подозреваемых не намечалось, я понемногу впадала в оцепенение сродни зимней спячке и, точно героиня русской сказки, временами твердила: «Что воля, что неволя, все равно». Но все равно не было, одна мысль о том, что придется провести в тюрьме несколько лет, вызывала ужас, а вслед за этим приходила другая мысль — о самоубийстве. С ума сводило то, что я умру, так и не узнав, кого благодарить за все это.

Не я первая, не я последняя, к сожалению.

Когда дела мои стали хуже некуда, адвокат настойчиво заговорил о временном помутнении рассудка, беспамятстве и прочей чепухе, у меня вдруг появился Валерий Петрович Шерман, адвокат моего мужа. Критически посмотрел на меня, покачал головой и заявил:

— Вы плохо выглядите.

— Не удивительно, — усмехнулась я, — когда ожидаешь, что тебя будут судить за убийство. Это вряд ли способно порадовать, а когда при этом знаешь, что не убивал и кто-то… Извините.

Есть новости?

— Есть. Отчаиваться не стоит, в деле наметились очень интересные изменения. Мы…

— Мы? — перебила я.

— Мы, — кивнул Шерман. — Кстати, вам привет от Сергея Гаевского. — Должно быть я побледнела, потому что Шерман торопливо добавил:

— Он вам не рассказывал, что мы давние приятели?

— Нет, — покачала я головой. Выходит, адвокат, о котором говорил Сергей, и есть Шерман? Впрочем, чему удивляться, когда такое вокруг творится.

— Итак, Лилия Романовна, у меня исключительно хорошая новость.

У вас есть алиби.

— Кто-то видел меня на мосту? — боясь свалиться в обморок от счастья, спросила я.

— На мосту? — Шерман вроде бы удивился. — Нет, на мосту вас никто не видел. Почему вы скрыли, что той ночью заходили в кафе?

— В какое кафе? — растерялась я.

— В «Ласточку», это в двух кварталах от вашего дома. Вы вошли и спросили который час, оттого бармен точно запомнил время.

Было 1.15, как раз в этот момент ваш муж звонил по телефону.

Понимаете? Вы прошли в кабинку, по дороге задели бокал с красным вином и вино вылилось на вашу шубу. Все присутствующие в баре, а их было семеро, прекрасно помнят эту сцену и в один голос утверждают: женщина была сильно расстроена, плакала, должно быть именно по этой причине, желая скрыть следы слез, надела очки, говорила хрипло, то и дело всхлипывая. После двух вы покинули бар и направились в сторону своего дома, в 2.10 вас видел таксист, вы попросили довезти вас до кондитерской, что он и сделал. Парень вас хорошо запомнил, работы у него в ту ночь было немного, молодая женщина в песцовой шубе, блондинка, на голове маленькая черная шляпка. Зябко ежилась, попросила включить печку, спрятала лицо в воротник и всхлипывала. Возле кондитерской позвонила из автомата, а потом свернула на улицу Володарского, где вы проживаете, уважаемая.

Описание всех свидетелей сходятся, одежда, внешность, кстати, на вашей шубе, висевшей в шкафу, следы красного вина. Мы показали свидетелям вашу фотографию, они не сомневаются, что видели именно вас. Вам устроят очную ставку и алиби подтвердится. А теперь извольте объяснить, с какой стати вы об этом молчали? — Есть выражение «как гром среди ясного неба», в тот момент я почувствовала, как этот самый гром ударил мне в затылок. Должно быть вид у меня был исключительно глупый, я таращила глаза и силилась прийти в себя. Безуспешно. — Лилия Романовна, я повторяю свой вопрос: почему вы скрыли, что у вас есть алиби, зачем надо было рассказывать о нелепом стоянии на мосту и ночной прогулке по улицам, когда вы все это время были в баре, чему есть свидетели?

— Я не была в баре, — с трудом собравшись с силами, заявила я.

— Что? — усмехнулся Шерман, а я упрямо повторила:

— Ни в каком баре я в ту ночь не была и на такси не ездила.

— Час от часу нелегче. Чего вы добиваетесь? Вы хоть соображаете, что можете на долгие годы оказаться в тюрьме?

— Валерий Петрович, я не была в баре, я бродила по улицам…

— Вы с ума сошли, — перешел он на зловещий шепот. — У нас восемь свидетелей, готовых подтвердить, что в момент убийства вы были довольно далеко от своего дома, а вы вдруг заявляете… В общем так, я буду настаивать на психиатрической экспертизе. Вы были взволнованны и вполне могли просто не помнить, где бродили той ночью.

Его слова вызвали легкий шок. Допустим, я в самом деле ничего не помню, допустим действительно заходила в этот самый бар и даже вылила вино себе на шубу, а потом каким-то образом начисто об этом забыла, но как быть с Сергеем, ведь в тот момент, когда меня подвозил таксист, мы рыскали с ним в переулке, пытаясь найти мое платье. Или это тоже мне приснилось, как и сам Сергей Гаевский? Я попробовала успокоиться.

— Валерий Петрович, предположим, я в самом деле ничего не помню, и я была в баре, и ехала в такси, допустим я сейчас заявлю, что именно так все и было, а потом выяснится, что это вовсе не я. Вы понимаете? Я сама себе подпишу приговор, разве не так?

— Какой приговор? Скажите мне только одно, в баре и такси были вы?

— Я совершенно определенно помню, что в ту ночь просто болталась по улицам и никуда не заходила.

Валерий Петрович перегнулся ко мне и зло заметил:

— Ну так теперь вспомните, что вы были в «Ласточке», раз мы нашли семерых свидетелей. Про таксиста тоже не забудьте.

Мне все стало ясно, Сергей любыми средствами старается вытащить меня из тюрьмы и эти липовые свидетели его рук дело.

Невозможно описать, как я разозлилась на него. Вместо того, чтобы попытаться найти настоящего убийцу, он подбивает каких-то людей давать ложные показания в мою пользу. Ничего хорошего от этого вранья я не ждала и твердо стояла на своем: гуляла по улицам, никого не встретила, никуда не заходила.

Уже на следующий день на помощь были призваны специалисты, и они охотно подтвердили, что частичные провалы в памяти дело обычное. Мне устроили очную ставку и восемь человек, шестеро мужчин и две женщины, опознали во мне девушку, которую видели в ночь убийства. Меня это отнюдь не радовало, скорее наоборот.

Свидетели при описании моей внешности в основном налегали на одежду, прическу, цвет волос и очки. Голос у меня был хриплый, а нижняя часть лица скрыта то воротником, то шарфом. Женщины дали точное описание того, что было на мне надето в ту ночь: шуба, шляпка-таблетка, сапоги на шпильке, не упустили кольцо с бриллиантом и браслет-змейку. Вот это особенно пугало. Кольцо с большим бриллиантом и браслет я терпеть не могла и за все время своего замужества одевала не больше пяти раз и то потому, что не хотела обидеть мужа, ибо и кольцо и браслет были его свадебным подарком. Сергей их точно никогда не видел.

Хранились они в шкатулке в моем секретере, запиравшемся на ключ, и каким образом оказались на руке неведомой мне женщины, оставалось лишь гадать, но доконало меня не это, оказывается, дамочка забыла в баре перчатку (кстати, тоже подарок мужа) с моей монограммой, вторая перчатка нашлась в шкафу в нашем доме в отделении для зонтов. Перчатки несомненно были мои и я брала их с собой, когда отправлялась в теннисный клуб. Выходит, я забыла их в машине Сергея, а он этим обстоятельством воспользовался.

Нагромождение лжи не сулило ничего хорошего, я отделывалась фразой «не помню», а вопросы, которые задавал следователь, приняли иное направление. Вскоре стало ясно: теперь меня подозревают не в совершении убийства, а в соучастии в нем.

Пока я бродила по улицам и сидела в кафе, зарабатывая себе алиби, предполагаемый сообщник убил моего мужа, затем вывез его на машине, с намерением спрятать труп, но что-то помешало ему осуществить задуманное, оттого он и бросил машину под мостом. Если Сергей не прекратит валять дурака, то в скором времени окажется в тюрьме.

И тут вновь гром среди ясного неба. Меня вызвал следователь, когда я вошла в кабинет, поднялся навстречу и с покаянным видом сообщил:

— Лилия Романовна, извините нас за причиненные неудобства (при этих словах я едва не расхохоталась), мы нашли убийцу вашего мужа.

Я с трудом удержалась на ногах, мне предложили сесть, я села и тут следователь спросил:

— Вы хорошо знали Голицына Даниила Андреевича?

— Кого? — не сразу поняла я.

— Голицын был охранником вашего мужа, по его словам он даже проживал в вашем доме.

— Данила? — нахмурилась я. — Конечно. Я не знала его фамилии.

Да, он жил в нашем доме, муж, кажется, относился к нему с большой симпатией.

— Что вы можете сообщить нам об этом человеке?

Я подумала немного и пожала плечами:

— Честно говоря, я его совсем не знаю. — Это, кстати, было правдой.

— Как же так, человек живет с вами в одном доме…

— Он постоянно сопровождал моего мужа, а муж не часто бывал дома, приезжал поздно, когда я, как правило, уже спала.

Конечно я виделась с Данилой, но мало обращала на него внимание. Иногда я даже не знала, в доме он или отсутствует.

Не помню, чтобы мы когда-нибудь разговаривали, если не считать обычных фраз: здравствуйте, до свидания.

— Значит, показать что-либо об отношениях между ним и вашим мужем вы не можете?

— Показать? — растерялась я.

— Ссоры между ними были?

— Нет, конечно. Какие могут быть ссоры с охранником?

— Всякое в жизни бывает. А когда вы видели Голицына в последний раз?

— В ночь убийства. Я же рассказывала.

— Как он себя вел?

— Обыкновенно.

— Вы не заметили, может он нервничал?

— По-моему, Данила вовсе нервничать не умеет. Он на редкость спокойный парень. И в тот раз выглядел как обычно. Могу я узнать, почему вы вдруг им заинтересовались?

— У нас есть все основания предполагать, что именно Голицын убил вашего мужа, — проницательно глядя на меня, заявил следователь.

— Вы с ума сошли, — не удержалась я. — Данила убил моего мужа?

Да с какой стати? Чепуха какая-то. Он работал у мужа лет пять, да, так кажется. И даже жил в нашем доме… — Тут я сообразила, что говорю вещи заведомо известные и лишь головой покачала:

— Не могу поверить.

— Мне понятны ваши чувства, однако сегодня Голицын признался в убийстве вашего мужа, подробнейшим образом разъяснив, как он это проделал.

Вместо того, чтобы радоваться, что все наконец-то кончилось, я почувствовала беспокойство. Ощущение было, что кто-то весьма умело водит меня за нос.

— Вы свободны, — сказал следователь и я, точно во сне, покинула кабинет.

* * *

Шерман ждал меня в машине.

— Вы очень бледны, — заметил он вместо приветствия. — Хотя, должен признать, вашу красоту бледность не портит. Однако не мешало бы вам отдохнуть после пережитых волнений.

— Я уже достаточно отдыхала, — усмехнулась я.

— Полноте, все в прошлом, впереди целая жизнь. Все забудется, верьте мне, Лилия Романовна. Кстати, можно просто Лили?

— Нет, — отрезала я, Валерий Петрович пожал плечами. Мы устроились на заднем сидении и он сказал шоферу:

— На Володарского.

— Что это за чушь с признанием охранника? — спросила я.

— Почему же чушь? — искренне удивился адвокат. — По всему выходит, что он настоящий убийца.

— Он что, сам пришел и заявил об этом?

— Его вызвали на очередной допрос, алиби на ночь убийства у него не было, отвечал он путано, нервничал, чем вызвал определенные подозрения. На него нажали и он раскололся. Мир не без добрых людей, и я имел возможность час назад ознакомиться с его показаниями. Так вот, в ту ночь у Голицына был неприятный разговор с Виктором, который перешел в ссору, охранник говорил резко, и Виктор предложил ему отправиться домой и немного отдохнуть, что тот и сделал. Но, выйдя из дома, он вскоре решил вернуться, и вернулся, воспользовавшись тем, что ключи от всех дверей у него есть и проникнуть в дом незамеченным ему ничего не стоит. Он слышал, как вы ссорились с мужем, потом вы ушли, а охранник решил возобновить разговор.

Итог вы знаете, Виктор погиб. Голицын утверждает, что ударил его без намерения убить, использовав то, что подвернулось под руку, малахитовую вазу (в самом деле ваза исчезла с камина, а я только сейчас вспомнила о ней), Виктор упал и вдобавок ударился затылком о край камина (при этих словах я поежилась), после чего потерял сознание. Охранник испугался и, решив инсценировать несчастный случай, сбросил тело с балкона и покинул дом, прихватив вазу. На мосту он от нее избавился.

Проветрившись, он немного успокоился и в голову ему пришла весьма здравая мысль, что никого он своими хитростями не обманет, после чего он вернулся в дом, решив вывезти труп, использовав для этой цели хозяйскую машину. Он уже собрался уезжать, когда появились вы. Парень вас напугал, но повели вы себя не так, как он ожидал, и когда кинулись к соседям, ему ничего не оставалось, как быстренько покинуть дом, что он и сделал. Однако, ему опять не повезло, возле моста он заметил патрульную машину, оттого и поторопился отделаться от «БМВ». — Я слушала, мрачнея все больше и больше.

— И как он объяснил причину, по которой поссорился с моим мужем? Внезапное умственное расстройство?

— Нет, тут кое-что похуже. Фамилия Крутиков вам ничего не говорит?

— Нет. А должна?

— Я думал, может вы иногда интересуетесь городскими новостями.

Крутиков, мелкая шавка из налоговой полиции, бесследно исчез полтора месяца назад. Так вот, охранник утверждает, что Крутиков неоднократно пытался вымогать деньги у вашего мужа, и тот якобы намекнул Голицыну, что с зарвавшемся дядей не худо бы потолковать. Преданный охранник намек понял, но перестарался, ударил один раз, однако существенно, и налоговый чин скончался. Его пришлось похоронить. Таким поворотом дела ваш муж был крайне недоволен, отсюда ссора, приведшая к трагическим последствиям, по крайней мере, так все объясняет Голицын.

— По-моему, он спятил, — мрачно заметила я.

— Возможно, — кивнул адвокат, — только спятил весьма вовремя.

Вы хоть понимаете, Лилия Романовна, как вам повезло?

Я понимала, только радости от этого не испытывала, скорее беспокойство. Все происходящее мне по-прежнему не нравилось, особенно показания охранника. Если он находился в доме, когда я вернулась, значит не мог не знать, что вернулась я не одна, а с Сергеем… впрочем, может мне действительно фантастически повезло и мы кружили по дому, уходили и возвращались, так друг с другом ни разу и не столкнувшись.

— Обратите наконец внимание на человека, — с улыбкой сказал Валерий Петрович, прерывая мои размышления и указал на окно.

Мы стояли на перекрестке, дожидаясь зеленого сигнала светофора, рядом замерла машина, в ней я увидела Сергея. Он слабо улыбнулся и едва заметно кивнул. — Как видите, конспирация на высоте, — хохотнул Валерий Петрович, машины тронулись, мы еще какое-то время ехали рядом, затем Сергей свернул на проспект. — Вам еще некоторое время стоит соблюдать осторожность, — заметил адвокат.

— Сережа вам все рассказал? — спросила я.

— Разумеется. Адвокат как исповедник, правда, и ничего кроме правды.

— Значит, вы все знаете, — вздохнула я, а потом решилась:

— Тогда скажите, Валерий Петрович, у вас нет ощущения, что все это страшная ерунда?

— Ерунда? — удивился он. — Что, позвольте узнать, вы имеете ввиду?

— Я употребила определение «страшная», вас не поражает некая не правильность, несуразность данного дела?

— Ах, Лилия Романовна, Лилия Романовна, — легонько похлопав меня по руке, улыбнулся он. — Вся наша жизнь сплошная не правильность, что уж говорить о смерти, то бишь об убийстве.

* * *

Я прошлась по дому, надолго задержалась в гостиной.

Приблизилась к камину и даже коснулась его рукой. Я думала, мне не хватит сил вернуться в этот дом, слишком много неприятных воспоминаний, однако теперь, стоя посреди гостиной, я почувствовала странное умиротворение и вдруг поняла, что не хочу продавать дом. Пожалуй, и жить останусь здесь, хоть он и чересчур большой для одинокой женщины, каковой я и являюсь на сегодняшний день.

— Одинокой женщины, — произнесла я вслух и улыбнулась, думая о Сереже. В то же мгновение он позвонил.

— Лили, — услышав его голос, я вдруг испугалась. — Это я.

— Я вас узнала, — ответила я как можно спокойнее. — Мы могли бы встретиться, сегодня?

— Да, конечно. — Сергей вроде бы растерялся.

— Отлично. Когда, где?

— Я буду ждать вас возле сквера в девять. Это не поздно для вас?

— Прекрасно. Значит, до девяти.

Я повесила трубку. Говоря о сквере, мы имели ввиду наше обычное место встречи. «А что, если телефон прослушивается?» — испуганно подумала я. Тогда покажется подозрительным, что никто из нас не уточнил, возле какого именно сквера мы встречаемся. Я тут же одернула себя: «Чушь. Теперь у них есть убийца и интерес ко мне они, скорее всего, потеряли. Правда, есть еще Владимир Павлович… с ним надо держать ухо востро».

День промелькнул незаметно, я ненадолго отлучилась в магазины, остальное время посвятив безделью, долго отлеживалась в ванной, болтала по телефону с многочисленными знакомыми, хотела заняться поисками домработницы (дом следовало привести в порядок), но в конце концов решила оставить это на потом.

В половине девятого я вышла из дома. Надоедливо моросил дождь, чему я, признаться, порадовалась, прохожим нет до меня дела, люди прячутся под зонтами и торопятся оказаться под кровом.

Машину Сережи я заметила, как только свернула возле аптеки.

Она притулилась в переулке, скрытая от любопытных взоров деревьями. Сережа, несмотря на дождь, стоял рядом и старательно меня высматривал, увидев, что я выворачиваю из-за угла, бросился навстречу, и мы неловко обнялись.

— Идем в машину, — шепнул он и через минуту мы уже сидели в тепле. — Я люблю тебя, — сказал он, а я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Дождь расходился, мы продолжали сидеть, прижимаясь друг к другу, прислушиваясь к работе дворников.

— Я хочу уехать, — наконец сказала я.

— Уехать? — Он вроде бы удивился.

— Я не правильно выразилась: хочу съездить к родителям…

— Да-да, конечно. Я понимаю… Жаль, что нельзя поехать с тобой… — Последнюю фразу он произнес так, точно ждал моих возражений.

— Конечно, нет, — улыбнулась я. — Не забывай, я только что похоронила мужа. Вдове надлежит вести себя пристойно.

— К счастью, все позади.

— Конечно, однако еще некоторое время нам следует соблюдать осторожность, пока все не уляжется.

— Ты имеешь ввиду наследство? — нахмурился Сергей, тут же добавил с усмешкой:

— Ты получишь кругленькую сумму, или люди врут?

— Не знаю. Я никогда не интересовалась сколько денег у моего мужа. Главное для меня, чтобы Владимир Павлович не получил ни копейки, этот мерзавец очень старался упечь меня в тюрьму.

Думаю, я смогу распорядиться деньгами Виктора, он хотел создать детский фонд и у меня появится достойное занятие.

— Ты это серьезно? — спросил Сергей, вглядываясь в мое лицо.

— Что?

— Об этом фонде ты говоришь серьезно?

— Да, — пожала я плечами. — Тебе не нравится идея?

— Не знаю. Деньгам можно найти другое применение. Но это то, о чем я меньше всего склонен говорить сейчас.

Я улыбнулась, внутренне с ним не соглашаясь, о деньгах поговорить стоило, а вот форсировать события — нет, оттого я кивнула, давая понять, что тема себя исчерпала.

— Значит, ты уедешь одна? — вздохнул Сергей и добавил с грустью:

— А как насчет этой ночи? Если честно, я надеялся, что мы проведем ее вместе.

— Ничего не имела бы против. — Я засмеялась, пытаясь придать разговору шутливый характер. — Но придется подождать. Говорят, истинная любовь от этого только крепнет.

— Мою любовь укреплять без надобности. Все это время… мне даже вспоминать не хочется, что я чувствовал. Беспомощность, страх, жуткое одиночество. Врагу такого не пожелаю.

— Насчет беспомощности ты преувеличиваешь, — возразила я. — Пытаясь меня спасти, ты развил бурную деятельность. Я очень переживала, как бы ты не перестарался и не угодил за решетку вместе со мной.

— Что ты имеешь ввиду? — Сережа хмурился, а физиономия его точно иллюстрировала известное словосочетание «искреннее недоумение».

И вновь я почувствовала странное беспокойство, в горле вдруг пересохло, мне потребовалось несколько секунд, чтобы произнести следующую фразу:

— Эти твои свидетели…

— Ты хочешь сказать, что я… — Он вроде бы собирался с силами. — Что я их подкупил?

Следующий вопрос замер у меня на устах, потому что и так стало ясно: Сергей этого не делал. Я облизнула пересохшие губы и все-таки спросила:

— Тогда откуда они взялись?

Он достал сигареты, закурил и, глядя на меня, как-то виновато начал рассказывать:

— История действительно странная. Мне позвонила по телефону женщина. Сказала следующее: «Ваша подруга в ночь убийства находилась в кафе „Ласточка“, есть свидетели. Удивительно, что она этого не помнит». Ты действительно не помнишь?

— Что было дальше? — нетерпеливо спросила я.

— Я сразу же связался с Шерманом, рассказал о звонке. Он послал людей в кафе и… Я видел, в каком ты была состоянии в ту ночь. Не удивительно, что ты ничего не помнишь. — Беспокойство при этих словах только окрепло во мне, а затем перешло в панический страх.

— Сережа, я никогда там не была, — сказала я твердо. — Никогда. Я даже не знаю, где находится эта «Ласточка», и на такси в ту ночь я не ездила. Я едва не свихнулась от страха во время очной ставки, я ведь точно знала… а все эти люди твердили, что видели меня. Такого просто не могло быть.

Поэтому я и решила, что ты…

— Забудь об этом, — торопливо сказал Сергей, обнимая меня. — К черту все очные ставки и прочую чушь. Давай наплюем на осторожность и поедем ко мне. Я соскучился. Я так люблю тебя, и я такого страха натерпелся, что ей-богу заслуживаю награды.

— Его слова меня не успокоили, скорее они внесли в мою душу еще большее смятение.

— Подожди, ты действительно не имеешь к этому…

— Я же сказал. Лили, мне без разницы, кого видели эти люди, главное, что это помогло нам…

— Ты не понимаешь, — с горечью усмехнулась я. — Кто-то устроил все это с определенной целью.

— Что устроил? — Чужая бестолковость вызвала раздражение.

— Алиби. Если не ты, то кто? Кому и зачем понадобилось вызволять меня из тюрьмы?

— Лично я испытываю к данному человеку огромную благодарность, — так ничего и не поняв, заявил Сергей.

— А я бы торопиться не стала, — с грустью заметила я. — Добрые дела редко оказываются бескорыстными.

Наконец-то мои слова произвели впечатление, Сергей задумался, а потом спросил тревожно:

— Как эта женщина узнала обо мне, то есть о нас?

— Прибавь к этому, как добрые люди могли узнать на какое время мне необходимо алиби?

— Вот черт. Ты думаешь..? Ты в самом деле думаешь…

— Я думаю, они исключительно осведомленные люди. Чересчур осведомленные.

— То есть, это как-то связано с убийством?

— По-другому не складывается.

— Но зачем? Если этот парень, этот охранник, или черт его знает кто он там, убил твоего мужа…

— Я совсем не уверена в этом.

— Что? — Теперь Сергей почти кричал.

— Я совсем не уверена в этом, — повторила я как можно спокойнее. — Сережа, что-то происходит, я не могу ответить на вопросы «зачем?» и «кто?», но боюсь, что мы это скоро узнаем.

— Постой, а если у этого типа была подружка, он рассказал ей об убийстве, а она позвонила мне, желая тебе помочь… — Аргумент, конечно, был ниже всякой критики, и Сергей торопливо поправился:

— Может, она хотела избавиться от любовника?

— Классная версия, только ты забываешь о главном: я не была в кафе и не ездила на такси. Выходит, кто-то позаботился о моем алиби.

— Вдруг это совпадение? Тебя спутали с какой-то женщиной…

— Кольцо и браслет тоже совпадение? Вряд ли в городе отыщется еще такой же браслет. Виктор купил его у антиквара, старинная вещь. Впрочем, не в этом дело. Допустим, был похожий браслет, но ведь еще шуба и перчатка.

— Я не очень понимаю, что ты хочешь сказать? — растерянно заметил Сергей.

— Я пытаюсь понять, как все эти вещи оказались у неизвестной женщины?

— Но ведь их мог взять охранник.

— Чтобы состряпать мне алиби?

— Господи Боже… это что же получается? Кто-то в ту ночь решил избавиться от твоего мужа…

— И при этом не хотел, чтобы подозрение пало на меня. Прибавь к этому признание охранника. Мне оно кажется в высшей степени подозрительным.

— То есть кто-то заставил его сделать это признание? — Я кивнула.

— Выходит… — Он запнулся, вздохнул, точно собираясь с силами, и заговорил вновь:

— Причина может быть лишь одна: бизнес, то есть не совсем бизнес. Ты знаешь, чем занимался твой муж?

— Строительными подрядами, на сколько мне известно.

— А не могло быть что-то помимо этого?

— Понятия не имею.

— Если допустить, что некие люди хотели избавиться от твоего мужа и при этом соблюсти видимость полного согласия и процветания, то становится понятно, почему они проявляют о тебе заботу, ведь по завещанию все перейдет тебе, а с тобой договориться гораздо проще, чем с мужем, раз ты в делах не смыслишь.

— Те же мысли посетили и меня, — сказала я с усмешкой.

— У твоего мужа, кажется, есть компаньон.

— Да.

— Что за тип?

— Обыкновенный. Я не очень-то обращала на него внимание, да и виделись мы всего несколько раз. Думаешь он?

— А кто еще? На бандитов не похоже, они бы не стали разводить бодягу с алиби и прочим. Человечек, задумавший все это, очень хитрый и очень хочет остаться в тени, прибрав к рукам денежки твоего мужа.

— Вопрос: как он смог уговорить охранника? Данила был предан мужу…

— Все эти разговоры о преданности гроша ломаного не стоят.

Парню пообещали хорошие деньги, и он согласился. Надеюсь, менты не совсем идиоты и смогут разобраться.

— Сомневаюсь, — вздохнула я.

— Думаешь, охранник скоропостижно скончается?

— Думаю, к примеру, не выдержат нервы и он покончит жизнь самоубийством.

— Что же делать? — испуганно спросил Сергей.

— Ждать, когда неизвестные себя проявят.

— И что тогда?

— По обстоятельствам, — вздохнула я. — Пока все козыри у них.

— Да почему? — возмутился Сергей.

— Потому что мы купились на это дурацкое алиби… Ты давно знаком с Шерманом?

— Лет шесть, наверное. Почему ты спросила?

— Ты все ему рассказал?

— Ты имеешь ввиду…? Нет. Я сказал, что мы любовники.

Встретились в ту ночь в клубе и я отвез тебя домой. Утром ты позвонила, сообщила о несчастье и попросила помощи.

— Он поверил?

— Лили, я не понимаю.

— Он адвокат моего мужа, хорошо осведомленный о его делах. И он очень старался вытащить меня.

— Что ж в этом удивительного? Он убежден в твоей невиновности и искренне хотел помочь.

Сережа еще что-то говорил, но я его почти не слушала.

* * *

Возле дома меня ждал сюрприз, неприятный, разумеется, быть для кого-то сюрпризом приятным Владимир Павлович просто не мог.

Сначала я заметила машину дражайшего родственника, а потом и его самого. Он пасся возле калитки, подняв воротник плаща. В машине ему не сиделось, а дождь изрядно донимал. Я пошла медленнее, с намерением подготовиться к встрече. Похоже, Владимир Павлович навестил меня в одиночестве, однако я не удивлюсь, если откуда-нибудь из подворотни возникнут дюжие молодцы. Ободренная этими мыслями, я тревожно огляделась.

Улица пуста и в машине как будто тоже никого.

— Здравствуй, Лили, — раздвинув рот до ушей, приветствовал меня Владимир Павлович.

— Здравствуйте, — без энтузиазма ответила я. — Что у вас за нужда прыгать под дождем?

— Очень хотелось тебя увидеть.

— Что ж, вы свое желание осуществили, всего доброго.

— Не хочешь предложить мне войти?

— Нет, — покачала я головой.

— Значит, договориться по-хорошему ты не желаешь?

— Нам не о чем договариваться.

— Паршивая шлюха, — зашипел он, нервы у родственника ни к черту. — Захапала все деньги, думаешь тебе это с рук сойдет? Я тебя выведу на чистую воду вместе с твоим любовником.

— Сделайте одолжение, — усмехнулась я. — А сейчас убирайтесь к дьяволу, пока я милицию не вызвала.

— Ты пожалеешь, — с чувством сказал он и направился к машине.

А я заспешила к дому.

— Сволочь, — бормотала я, сбросив пальто и расхаживая по холлу. — Вот сволочь…

Ясно, что Владимир Павлович намерен всеми правдами и не правдами отравлять мое существование. Если он узнает о Сергее… «Надо уехать на некоторое время, — размышляла я. — Может этот сукин сын немного успокоится (в это верилось с трудом). И от Сережи придется держаться подальше. Пройдет полгода и тогда можно будет видеться с ним в теннисном клубе, это будет вполне естественно, вдова чувствует себя такой одинокой, а тут красавец-мужчина, и, как следствие, вдруг вспыхнувшая страсть. Сергей чересчур нетерпелив, вряд ли удасться держать его на расстоянии долгое время. Надеюсь, сегодняшний разговор произвел впечатление и он серьезно отнесется к моим словам».

Понемногу успокоившись, я прошла в кухню, выпила чаю, а потом отправилась спать. Меня мучили кошмары и проснулась я с дурным предчувствием, так что нисколько не удивилась тому, что произошло утром.

Где-то ближе к обеду позвонил Шерман.

— Лилия Романовна, — надо бы поговорить, — как-то неуверенно сказал он, что было для него совершенно не свойственно, оттого и напугало.

— Что-нибудь случилось? — насторожилась я.

— В жизни постоянно что-нибудь случается. Я могу приехать?

— Конечно. Жду вас.

Он явился через полчаса, на губах играла оптимистическая улыбка, но глаза из-под очков смотрели слишком пристально. Я приготовилась к очередному удару судьбы.

— Так что там за новости? — подавая ему кофе, спросила я, изо всех сил стараясь демонстрировать безмятежность.

— Да так, всякие пустяки. Однако известно, именно из этих самых пустяков и состоит наша жизнь. Лилия Романовна, — неожиданно сменил он тон, — почему вы до сих пор не поинтересовались, что получите по завещанию? Неужели это вас не интересует?

— Как вам сказать? — пожала я плечами. — За три года я привыкла не думать о хлебе насущном. Но что бы там не говорил Владимир Павлович, замуж я выходила за Виктора, а не за его деньги.

— Однако будет обидно и даже не правильно их потерять, — серьезно сказал он. — Боюсь, Владимир Павлович настроен весьма решительно. Он обвиняет вас в соучастии в убийстве брата.

— Это следовало ожидать, — вздохнула я.

— Конечно особенно резвиться мы ему не позволим, но крови он может попортить достаточно. Вы не пытались договориться с ним по-хорошему?

— Боюсь, это совершенно невозможно.

— А жаль. Что ж, посмотрим, что нам готовит грядущий день. А вам, Лилия Романовна, надо быть чрезвычайно осторожной, о любви пока следует забыть, ежели денежки желаете сохранить.

Очень приличные, между прочим. Вы виделись с Сергеем?

— Да… — ответила я неуверенно.

— Придется со встречами повременить. Владимир Павлович способен нанять армию частных сыщиков.

— И что это ему даст?

— Лилия Романовна, нам ни к чему очередной скандал вокруг вашего имени.

* * *

— Нам? — насторожилась я.

— Нам, то есть вам и вашим друзьям, к коим смею отнести и себя. Очень бы хотелось, чтобы эта история с убийством поскорее канула в лету.

— Вы хотите сказать, что охранник под чьим-то давлением может дать показания против меня?

— Охранник уже никаких показаний дать не может, — вздохнул Валерий Петрович. — И я даже не знаю, хорошо это для нас или плохо.

— Что значит «не может»? — насторожилась я.

— Сообщаю по секрету. Сегодня утром проводили следственный эксперимент. Голицын демонстрировал где и как убил налоговика Крутикова. В результате эксперимента… в общем, Голицын пытался бежать.

— И его убили?

— Ранен наверняка, на парапете обнаружили кровь. Он спрыгнул с моста, раненый, в наручниках, лед на реке только что сошел.

Обнаружат тело или нет — вопрос, там рядом станция, его могло затащить… Извините за эти подробности, — кашлянув, сказал он. — Может быть воды? Вы побледнели…

— Нет. Продолжайте.

— В общем, тело могут обнаружить не скоро, а могут и вовсе не обнаружить, но то, что Голицын мертв, для меня вопрос решенный.

— И теперь, когда он мертв, Владимиру Павловичу ничего не стоит обвинить меня в сговоре с охранником и соответственно в соучастии в убийстве?

— Не забывайте, есть признание Голицына в убийстве, собственноручно им подписанное, и там о вас ни слова. Его побег акт отчаяния. Такие парни панически боятся тюрьмы. Будем надеяться, что это дело перекочует в архив, то есть оно перекочевало бы уже сегодня, не будь вашего настойчивого родственника. Оттого я и поинтересовался, не можете ли вы с ним договориться? В любом случае, вы должны являть собой образец скорбящей вдовы, ну и не терять присутствия духа, конечно. Отправляйтесь отдохнуть, — легонько коснувшись моей ладони, заявил он. — Куда-нибудь к морю. Красивой женщине не к лицу грусть.

— Скажите, Валерий Петрович, муж действительно хотел лишить меня наследства? — спросила я.

— Действительно или нет — судить не берусь, — немного подумав, ответил он. — Но несколько раз заговаривал о том, что намерен пересмотреть завещание.

— В чью пользу?

— Вот оно что… — засмеялся Шерман. — Лилия Романовна, оставьте эти мысли. Частным детективом может быть мужчина или какая-нибудь старушка, например, мисс Марпл. У такой красавицы, как вы, никаких шансов. Мужчины начнут врать с три короба, лишь бы угодить вам, и каждый будет думать о том, как затащить вас в постель, прошу прощения за вольность.

— И все же, вернемся к завещанию. Муж объяснил вам причину, по которой желал бы изменить его?

— Нет. Однако для людей, близко знавших его, и для меня в том числе, не секрет, что ваша семейная жизнь не была безоблачной.

Вы не производили впечатления счастливой пары, поэтому некоторые… колебания в отношении завещания были понятны. В тоже время ваш покойный муж никогда не скрывал, что безумно вас любит.

— То есть получается, виновницей нашего несчастного брака была я?

— Хотите, чтобы я повторил все сплетни на этот счет? — хихикнул Валерий Петрович. — Я выражу мнение большинства. Вы не смогли простить измены мужа, но продолжали любить его.

Такой ответ вас устроит? Скажу по секрету, ваш муж приглядывал за вами, даже нанял детектива. Я пытался его отговорить, но… но… но. Виктор убедился, что жена его выше всяких подозрений, однако порадовало его это или нет — судить не берусь. Возможно уличи он вас в измене, вы, поскандалив немного, во всем разобрались и начали жить счастливо всем на зависть. Напрасно улыбаетесь, я могу привести десяток примеров. Виктор любил вас. Простите за любопытство, а вы его?

— Нет. Вы же знаете о Сергее. Я давно хотела развестись с мужем, но он был против. Я боялась его.

— Вы его боялись? — Глаза Валерия Петровича полезли на лоб.

— Да. Вам известно при каких обстоятельствах погибла его любовница. И жена.

— Какая любовница?

— Она была его секретарем, забеременела и вскоре ее сбила машина.

— О Господи. — Валерий Петрович некоторое время смотрел на меня не отрываясь. — Лилия Романовна, конечно я не берусь утверждать, от кого у несчастной женщины был ребенок, но о некоторых обстоятельствах дела мне известно очень хорошо.

Девчонка была влюблена в одного мерзавца, личность в городе довольно известная среди молодежи. У него ночной клуб на Литейной. Ребенок, скорее всего, от него. Девушка в тот вечер пыталась с ним поговорить, он вел себя безобразно и буквально вышвырнул ее из клуба. Возможно она в сильном волнении ничего не видела и не слышала вокруг, а возможно рассудок ее помутился и она действительно хотела расстаться с жизнью. Одно несомненно, женщина погибла по своей вине.

— Но ведь водитель скрылся?

— Да. Но были свидетели, которые видели, как женщина буквально бросилась под колеса.

— Отчего же водитель сбежал?

— Машина была в розыске. Вот почему. Скажите, Лилия Романовна, все это время вы считали…

— А его жена? — испуганно перебила я.

— Насколько мне известно, она погибла в автомобильной катастрофе. Так вы думаете…

— Тогда по телефону мне сказали… и его жена. Разве ее смерть не вызвала разговоров? Виктор твердил, что не отпустит меня, однажды так и сказал: «я скорее убью тебя».

— Тысячи мужчин ежедневно говорят это женщинам, — покачал головой Шерман. — Какую злую шутку с вами сыграли. Мне очень жаль. Надеюсь, теперь судьба будет милостива к вам и вы найдете свое счастье. — Он засмеялся. — Только не спешите, пусть Гаевский еще немного пострадает в одиночестве. Хотя для него это тяжелое испытание. Вы прекрасная пара, это первое, что я подумал, когда он рассказал мне о вас. — Я не очень хорошо понимала, что он говорит, в тот момент наверное здорово напоминая истукана.

— Валерий Петрович, — наконец собралась я с силами, — если у моего мужа были сомнения в отношении завещания и… Я хотела бы отказаться от этих денег, пусть их получат его братья или кто-то еще… Мне все равно.

— Да вы с ума сошли, — нахмурился он. — Откуда вдруг это чувство вины?

— Я… в ту ночь я сказала Виктору, что хочу развестись, и о Сергее тоже сказала. Я не была ему женой, я не любила его, я люблю Сергея и не имею право на эти деньги.

— Ну, милая… вы меня удивляете. Если вы вдруг откажитесь… не сделать бы хуже. И вообще, наследством не разбрасываются.

Успокойтесь, отдохните, поезжайте куда-нибудь, а Гаевский никуда не денется, он будет вас ждать. Ну что, мы будем улыбаться? Хоть одну улыбку на прощание. И помните, я ваш друг. Мы с вами горы свернем.

Последняя фраза наводила на размышления. Вообще мне было над чем подумать. Скоропостижная смерть охранника меня, разумеется, не удивила, нечто подобное я как раз и ожидала.

Проводив адвоката, я вернулась в гостиную, залпом выпила рюмку коньяка и принялась бродить по комнате. Давняя привычка, от которой я все никак не могла избавиться. Итак, охранник погиб.

В то, что он убил моего мужа, я по-прежнему не верила. Скорее всего парня вынудили сделать признание, что-то пообещав взамен. Что? Тело пока не найдено. Хотя Шерман уверен в его гибели, я бы на слова адвоката особо полагаться не стала.

Данила парень крепкий, тренированный и должно быть выносливый, такому вполне по силам продержаться некоторое время в воде даже в наручниках. Особенно если кто-то ему помог, а ранение было несерьезным. Конечно, и второй вариант весьма вероятен: парня вынудили признаться, а потом пристрелили при попытке к бегству. В любом случае, он пешка и его просто использовали. А вот кто стоит за этим? Мое желание отказаться от наследства произвело весьма неблагоприятное впечатление на адвоката.

Знать бы почему? Его дружба с Гаевским тоже выглядит весьма подозрительной. Мне понадобился адвокат и нате вам: мало того, что он друг моего любовника, он еще работал на моего мужа и хорошо осведомлен о его делах. А что, если Сергей..? Я упорно отгоняла эту мысль, но она так же упорно возвращалась и в конце концов облеклась в вопрос: что, если наша встреча в теннисном клубе далеко не случайна? Сделав еще два круга по гостиной, я придвинула телефон.

Жанна была на работе, услышав ее голос, я почувствовала нечто сродни стыду, если я сомневаюсь в человеке, которого люблю, что со мной будет завтра?

— Сидишь затворницей? — насмешливо спросила Жанна. — Хочешь, наплюем на твой траур и закатимся в ресторан? Или в сауну?

Пиво, вобла, разговоры по душам?

— Последнее время меня воротит от разговоров по душам и чистосердечных признаний. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала.

— Слушаю тебя очень внимательно.

— Выясни, кто и когда рекомендовал в теннисный клуб Гаевского Сергея Сергеевича.

— Что за тип? — Хотя Жанна и была моей самой близкой подругой, о существовании у меня любовника не знала.

— Вот я и пытаюсь выяснить.

— А чего сама не позвонишь?

— Не хочу, чтобы о моем интересе к нему знали. Сможешь это сделать для меня?

— Пара пустяков, ты же в курсе, мы с Ромашкой (это председатель клуба) большие приятели. Как выглядит этот Гаевский?

— Около тридцати, высокий, длинные светлые волосы, ярко-синие глаза, очень красив.

— Я его вспомнила. Конечно, наш плейбой.

— Почему плейбой? — не удержалась я.

— Потому что парни с такой внешностью становятся членами различных клубов только с одной целью: обирать богатых старух ну и молодых дурочек, конечно, если у них водятся наличные, не то от мужей недолго получить хорошую выволочку.

— Ты о нем что-нибудь знаешь?

— Нет, да и ни к чему. У него все на роже написано. С какой стати он вдруг заинтересовал тебя?

— Долго объяснять.

— Но ты ведь не влюбилась, нет?

— Я подожду с любовью до конца траура. Узнай о нем все, что сможешь, и не только в теннисном клубе.

— Да в чем дело? — забеспокоилась Жанна.

— Пока не знаю. Не доставай меня, ладно? Просто сделай, что прошу.

Повесив трубку, я еще раз прошлась по комнате, а потом поднялась к себе, переоделась и через пять минут покинула дом.

Пешком добралась до проспекта, остановила такси и поехала в офис мужа. Город выглядел сонным. Унылые деревья, унылые дома и робкие попытки солнца пробиться сквозь тучи, обложившие все небо. Весна в этом году явно задержалась.

Я опять подумала о Сергее. Женщинам свойственно болтать чепуху и моя подружка не исключение. С какой стати мне обращать внимание на ее слова? Богатые старухи и молодые дуры. Дура с очень приличными деньгами и мужем-инвалидом, который как на зло не спешит умирать. Мое желание отказаться от наследства понравилось ему также мало, как и адвокату. Они друзья и…

Так, хватит сочинять детектив.

А почему, собственно, детектив? Адвокат хорошо знал охранника, по крайней мере, виделся с ним куда чаще, чем я. Ничто не мешало им договориться. Охранник убил Виктора, но мое неожиданное возвращение едва все не испортило, и тогда на выручку пришел Гаевский. Но что-то у них сорвалось и я попала под подозрение. Вот тогда охраннику пришлось сознаться в убийстве, ведь окажись я в тюрьме, они ни копейки не получат.

Допустим, охранник поверил, что адвокат его вытащит, а вместо этого заработал пулю. Что ж, логично. Ребята, вроде Данилы, как правило умом не блещут, вот они и смогли обвести его вокруг пальца. Неужели все это правда, неужели Сергей… Тут я поняла, что мы уже некоторое время стоим возле офиса, а водитель взирает на меня с недоумением.

— Извините, — пробормотала я, расплатилась и торопливо вышла из машины.

Теперь, находясь в трех шагах от подъезда, я жалела, что приехала. Что мне может сказать Андрей? Я прошлась до угла здания, вернулась, немного постояла, разглядывая плакат на афишной тумбе, потом решительно направилась к подъезду.

В коридоре я столкнулась с Жанной, увидев меня, она здорово удивилась.

— Ты ко мне?

— Нет, к Андрею, — ответила я и пошла дальше, тем самым намекая, что объяснять ничего не собираюсь.

— Лили, — позвала Жанна, поспешно приближаясь, — я тебя провожу. Только что закончилось совещание, Андрей сейчас скорее всего свободен.

Мы вместе вошли в приемную. Девушка что-то печатала на компьютере за столом возле окна, на меня взглянула с интересом. Жанна отправилась в кабинет шефа, через несколько секунд появилась вновь и кивнула:

— Заходи.

Я вошла и сказала:

— Здравствуй.

Андрей поднялся из-за стола с некоторой нерешительностью, словно не знал, улыбаться или скроить постную мину. Как видно подумал, что последнее более приличествует случаю, и заявил едва ли не со слезой:

— Лили, прими мои соболезнования, мы все скорбим вместе с тобой. — Почему-то слова эти в устах Андрея звучали комично, я едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. — Садись, пожалуйста, — сказал он, кивнул Жанне и та незамедлительно удалилась.

— Спасибо, — поблагодарила я, приглядываясь к нему.

Андрей был моим ровесником, возможно из-за разницы в возрасте муж как будто не воспринимал его всерьез. Внешность у него довольно забавная. Маленький, пухлый, с румяными щеками и глазками-пуговками. На месте ему не сиделось. Вот и сейчас он пробежался вдоль стола, потрогал лепестки цветка, стоявшего в хрустальной вазе, покачал головой, точно удивляясь этому чуду в своем кабинете, придвинул стул и сел рядом со мной, после чего сгробастал мою руку и сказал:

— Нам его очень не хватает. Как у тебя с деньгами? — вдруг всполошился он, при этом рука его машинально потянулась к карману, я усмехнулась, а Андрей покраснел:

— Если что-то надо… я имею ввиду… в общем, ты поняла.

Я пристально его разглядывала, он окончательно смешался, вздохнул и затих, а я заговорила:

— Мне рассказали совершенно дикую историю. Будто Виктор приказал охраннику убить какого-то типа из налоговой полиции.

Это что, правда?

— Боже избави, — замахал Андрей пухлыми ручками, выглядел при этом так, точно у него разом заболели все зубы. — Полный бред, полный бред, Лили. Поверь мне. У нас уже были из милиции.

Полный бред. Этот человек, этот Крутиков никогда здесь не появлялся. Никто из сотрудников его в глаза не видел и ничего не слышал о нем. А уж тем более Виктор. Совершенно невероятно.

Я так и заявил этим из милиции. Более того, я связался с некими людьми и выяснил следующее: Крутиков никогда даже не интересовался нашей фирмой. По крайней мере, по работе.

— Говорят, он шантажировал Виктора.

— Полный бред. Как, скажи на милость, он мог его шантажировать? Какая-то мелкая сошка… у Виктора была возможность… все это бред. Я так и сказал. Не понимаю, зачем охраннику понадобилось все это выдумывать?

На вопрос «зачем» ответить было не так сложно. Это идиотское признание единственная возможность совершить побег.

Милицейские чины наверняка едва не лишились чувств от радости, когда вслед за первым убийством он сознался во втором.

Убийство сотрудника налоговой полиции не заинтересовать их просто не могло. Теперь мне стало совершенно ясно: охранник Виктора не убивал. Его просто подставили, а потом убрали.

Недалекий парень сыграл свою роль и исчез. Впору цитировать классика.

Андрей уже некоторое время сидел молча, сложив на столе детские ладошки, а я вдруг подумала, что он напуган. Парень меня боится. Должно быть мой визит произвел впечатление, визит в самом деле нелепый. Чего я хочу от этого человека, зачем я приехала сюда?

— Ты уверен, что неприятностей у нас не будет? — спросила я как можно спокойнее.

— Конечно уверен. Какие неприятности, Лили, я тебя умоляю, в той ситуации… в общем, не думай об этом. Тебе и так здорово досталось. Я, как и все твои друзья, мы… — Он замолчал и покраснел, а я улыбнулась и пошла к двери.

— Спасибо, — сказала тихо и вышла, Андрей не смог скрыть вздоха облегчения, а я подумала: «Слишком много друзей развелось».

* * *

На следующий день позвонила Жанна и мы встретились в обеденный перерыв недалеко от офиса в маленьком кафе, где она обычно обедала.

— Задание выполнено, — весело сообщила она. — Не хочешь рассказать, зачем тебе понадобился этот Гаевский?

— Не хочу.

— Хозяин — барин, тогда слушай. В клуб его приняли по рекомендации нашего Шермана и старой карги Липатовой. Эта без ума от него. Глазки закатывает и держится рукой за искусственный бюст, видно здорово проняло, а мальчик, между тем, годится ей в сыновья, а может и во внуки, бабка так намудрила с возрастом, что и сама поди не помнит в каком веке родилась. С ее слов он бесценное сокровище. Хочешь, чтобы я выспросила о нем у Шермана?

— Нет.

— Ага. Ромке мало, что известно. Два неудачных брака, дети отсутствуют, первая супруга старше его на десять лет, вторая только на восемь. На лицо Эдипов комплекс. Это в лучшем случае.

— Все?

— А что ты хотела? Без того ясно, парень охотник за приданным.

Ромка сказал, он вроде бы возле тебя вертелся. Правда?

— Твоему Ромке не мешало бы укоротить язык ровно на половину.

— Значит, все же вертелся. И женское сердце не выдержало.

Теперь ты вдова и… — Я взглянула и Жанна замолчала, пожав плечами. — Ромка сказал, Виктор был в клубе за несколько дней до смерти.

— Знаю…

— Он считал, у тебя есть любовник…

— А когда он считал иначе?

— Один из официантов сделал фотографию. Вы с Гаевским за столом и вроде бы мило беседуете. Ромка узнал и официанта уволил.

— Что-то новенькое. Странно, что менты об этом не пронюхали.

— Ты недооцениваешь Ромашку и его умение влиять на людей. Твоя репутация белоснежна как фата новобрачной.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Хочешь совет? — минут через пять спросила Жанна.

— Заведи роман. Хоть с этим Гаевским. Встряхнись, приди в себя. Ты ж потрясающе красивая баба, а всю жизнь точно царевна-несмеяна, замороженная какая-то. Допустим, ты здорово ошиблась в Викторе, но жизнь на этом не кончилась. Теперь ты свободна. Эй, ты меня слышишь?

— Нет, — покачала я головой.

— Знаю, о чем ты думаешь, — вздохнула она. — Винишь себя в смерти мужа. И пытаешься докопаться, кто его убил, а вернее за что. Глупое любопытство. Убил охранник и сам скончался. Концы, как говорится, в воду, прошу прощения за каламбур. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, что без носа от твоей красы останется? Подумай хорошенько и ни во что не лезь. Я выражаюсь ясно?

— Предельно.

— Идем, у меня обед кончается.

* * *

Я уехала к родителям, мне казалось, стоит вырваться из привычного круга, и я обрету покой. Очередная иллюзия. Я бродила по родному городу и с недоумением вопрошала себя: «Что я здесь делаю?» Тревога не отступала, а вместе с ней я испытывала нечто сродни удивлению: все эти годы я мечтала о свободе, теперь она у меня есть, а я понятия не имею, что с ней делать.

Я с трудом протянула неделю и поспешила вернуться.

* * *

В аэропорту меня никто не встречал, потому что я не сообщила о дате своего приезда. Взяла такси и через полчаса была возле дома. Только тогда я поняла, как хотела вновь оказаться здесь, было над чем поломать голову, но психологией я никогда не увлекалась и потому просто восприняла все как должное.

Я вошла, позвонила на пульт охраны, оставила чемоданы в холле, а сама прошла в кухню. На столе стояла большая коробка. Я приподняла крышку, под ней был торт. Огромный, с крупными ядовито-красными плодами клубники, сделанными из крема. Я замерла в недоумении, со странным чувством глядя на них, ярко-красное рождало в душе смутное беспокойство. Я повертела в руках коробку. Торт изготовлен вчера на первом хлебозаводе.

Какой идиот решил сделать мне подарок? Войти в дом могла лишь Жанна, я оставила ей ключи, соответственно код был ей известен, но подруге вряд ли бы пришло в голову купить этот шедевр кулинарии, она прекрасно знает, что я терпеть не могу крем.

Время шло, а я все стояла и пялила глаза на торт, точно загипнотизированная, потом одним движением сбросила его на пол. Красное перемешалось с зеленым и белым, торт на полу не вызывал теперь никаких чувств, кроме досады, а я пошла в гостиную и вскоре замерла на пороге. Вся комната была заставлена цветами. Не меньше двух сотен алых роз стояло в вазах на столе, каминной полке, тумбочках и просто на полу.

«Сережа», — подумала я и уже хотела улыбнуться, а вместо этого нахмурилась. Как Сережа мог войти в дом? И тут я заметила конверт. Обыкновенный конверт на каминной полке возле вазы с пунцовыми розами.

Я открыла его и извлекла листок бумаги, на нем печатными буквами было написано: «Завтра сорок дней, как ты убила мужа».

Я медленно осела в кресло, зажмурилась и постаралась дышать ровнее. Глупо притворяться, что это для меня неожиданность, все это время я подсознательно… Конверт выпал из моих рук, а я заплакала. От горечи и обиды. Сегодня в этой комнате, заставленной цветами, можно было проститься со всеми надеждами.

Слезы все еще катились по моим щекам, а я уже начала соображать. Первое: кто мог войти в дом? Второе: розы. Где-то кто-то купил большую партию и как-то их в дом доставил.

Третье: мне нужен помощник, придется пока остановиться на кандидатуре Сергея, если он не… Об этом даже думать не хотелось, но и в этом случае разумнее держать его на глазах.

Я решительно шагнула к телефону и набрала номер. Сергей ответил сразу.

— Слушаю.

— Это я. — Голос мой звучал хрипло, мне пришлось вновь устроиться в кресле, голова кружилась, а запах роз вызывал тошноту.

— Лили, — обрадовался он. — Ты вернулась? Наконец-то. Когда увидимся?

— Приезжай ко мне. Сейчас.

— Что-нибудь случилось? — растерянно спросил он.

— Прошу тебя…

Я положила трубку и стала ждать.

Сергей приехал через двадцать минут. Я услышала, как остановилась машина возле ворот, и бросилась в холл, он не успел подняться по ступенькам, а я уже распахнула дверь.

— Входи.

Он привлек меня к себе и мы долго стояли обнявшись.

— Я люблю тебя, — сказал он. Я кивнула, думая о том, как много бы отдала за то, чтобы быть уверенной, что это правда.

Я взяла его за руку и повела в гостиную. Он огляделся и на губах его появилась улыбка.

— Ты это для нас приготовила? — Я невесело усмехнулась.

— Для нас. Но приготовил кто-то другой. — Я протянула ему конверт. Он взглянул и задумался, машинально постукивая конвертом по ладони.

— Это то, чего мы ждали? — Я пожала плечами. — Вот так подарок. Что им надо, как думаешь?

— Деньги, что же еще?

— О деньгах здесь ни слова. Послушай, на серьезных людей это непохоже. И цветы… Тебя как будто поздравляют с убийством мужа. Может быть это шуточки Владимира Павловича?

— Я не знаю, чьи это шуточки, но горю желанием узнать.

— Ты позвонила в милицию? — Судя по выражению лица, он говорил серьезно.

— Думаешь, это что-то даст? — спросила я как можно спокойнее.

— Кто-то проник в дом и это письмо попахивает шантажом.

— Милиция здесь не поможет.

— Лили, дело об убийстве твоего мужа закрыто. Кому-то твое наследство не дает покоя. Ну и пусть развлекается, посылая цветочки. В конце концов ему надоест… Переезжай ко мне, — тихо добавил он. — Ты совсем одна в этом огромном доме.

— Наш корреспондент прав, завтра сорок дней. Поминки и прочее.

Следует обо всем позаботиться. Дом был на сигнализации, — сказала я без перехода. Сергей нахмурился.

— Но кто-то смог войти и… и, несмотря на это, ты хочешь здесь остаться?

— Я хочу узнать, что за идиот затеял все это? — не удержавшись, рявкнула я.

— Но если не обращаться в милицию…

— Послушай, Сергей, эти розы где-то купили и как-то сюда доставили.

— Я понял тебя. Однако, если задумавший это не совсем дурак, вовсе необязательно покупать цветы в одном месте.

— Цветочных магазинов не так много.

— Есть еще рынки.

— И все-таки я бы попробовала.

— Ну хорошо. Давай попробуем. Хотя, я считаю эту выходку жестом отчаяния. В письме никаких угроз и требований, злобная выходка и ничего больше.

— Хорошо, если так, — кивнула я, ни мало не сомневаясь, что угрозы не заставят себя долго ждать, и вдруг спросила:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Что ты имеешь ввиду? — Сергей старался выглядеть удивленным, но в глубине зрачков появилось беспокойство.

— Может быть есть что-то такое…

Он решительно поднялся и взял меня за плечи.

— Я чувствую, времена для нас пришли не самые спокойные и потому хочу, чтоб ты знала. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как никого никогда в своей жизни не любил. Я готов сделать для тебя все, что угодно. Если понадобится убить кого-то, я и это сделаю, может звучит слишком зловеще, но что есть, то есть.

Единственное мое желание быть с тобой. И я добьюсь этого, чего бы это не стоило. — Тут он улыбнулся и добавил веселее:

— Получается у меня довольно высокопарно, наверное оттого, что с подобными речами мне выступать не приходилось. Трудно выразить словами то, что я чувствую. Пожалуйста, помни, что бы ни случилось я люблю тебя. Я сделаю все для того, чтобы мы были счастливы.

Он говорил вполне искренне, мне сделалось стыдно за то, что я могла усомниться в его чувствах, но почти в то же мгновение в глубине души шевельнулось сомнение: «слова это только слова»… Я попыталась избавиться от этой мысли.

— Я люблю тебя, — сказала я улыбаясь.

Через час мы расстались, Сергей отправился по цветочным магазинам, а я во вневедомственную охрану. Охрана дома была самой что ни на есть обычной. Никаких видеокамер и прочих технических достижений. Виктор любил повторять, что он честный человек и у него нет врагов. По поводу вездесущих охранников посмеивался, говоря, что держит их для солидности, а сигнализация в доме на случай, если какому-нибудь воришке взбредет в голову заглянуть к нам. Дом мы ставили на охрану, только когда уезжали на несколько дней.

Мое появление вызвало раздражение у дежурной.

— А что случилось? — спросила она строго.

— Видите ли, — как можно мягче принялась объяснять я, — у меня есть основания думать, что кто-то в мое отсутствие проник в дом.

Женщина нахмурилась и ровно через пять минут сообщила:

— Никакой тревоги не было. Ребята ни разу к вам не выезжали и вообще… У вас что-нибудь пропало?

— Нет. Скорее появилось, — ответила я.

— Что появилось? — не поняла женщина.

— Розы. Очень много роз. Возможно, это даже красиво, но мне бы хотелось знать, как они оказались в моем доме.

— Вы это серьезно? — растерялась женщина.

— Конечно, — кивнула я.

— Давайте еще раз по журналу посмотрим. Говорите, вы на неделю уезжали? Так… какого числа?

— Двадцать четвертого апреля.

— Приняла Миронова, сдала на охрану Давыдова. В 10.05. Все правильно?

— Да.

— Двадцать пятого апреля, 9.03, дом с охраны снят. Диспетчер Рябова.

— Как снят? — нахмурилась я.

— Снят. Давыдовым. Это ведь ваш муж? Он у нас в компьютере, имеет право. Значит с нашей стороны…

— Мой муж погиб, — сказала я. — Завтра сорок дней со дня его смерти. — Женщина замерла, чуть приоткрыв рот. На то, чтобы прийти в себя, ей потребовалось никак не меньше минуты.

— Вы должны были сообщить нам об этом, а вы не сообщили.

Откуда же нам знать? У нас определенные правила. Человек назвал код и фамилию…

— Да-да, — перебила я. — Извините. Я действительно должна была предупредить.

— Пройдемте к начальнику, напишите заявление, вам сменят код.

Вы хорошо смотрели, ничего не пропало? Надо же, какая неприятность. У нас такое впервые…

Последующие полчаса прошли как в тумане, я что-то писала, объясняла и выслушивала чужие наставления. В себя пришла, только оказавшись в машине.

Итак, все просто. В том состоянии, в котором я пребывала после убийства, не мудрено забыть о вещах элементарных. Кто-то этим воспользовался, назвался моим мужем и проник в дом. Он знал код. Кто мог его знать? Охрана? Почти наверняка охранники его знали. Знали или нет? Я не припомню случая… о чем это я?

Виктор мог звонить при них… мой муж очень осторожный человек. Допустим, все-таки охрана, больше некому. Не считая Жанны, разумеется. Могла она кому-то сказать? Зачем? Это лучше спросить у нее.

* * *

Я поехала в офис. Найти Жанну оказалось не так просто, секретарь Андрея на мой вопрос ответила: «где-то в офисе», но прогулявшись по коридорам и заглянув в многочисленные кабинеты, я в этом усомнилась, и тут нос к носу столкнулась с Жанной, она выходила из бухгалтерии.

— О, привет, — обрадовалась она, целуя меня. — Вернулась? Как родители? Волшебно выглядишь. Костюм там купила? К завтрашнему дню все готово, ресторанный зал на сто мест, приглашения разослали, в церкви будут лишь самые близкие, служба в десять.

Не рано? Ты ведь поспать любишь. Оттуда на кладбище и в ресторан. Меню посмотришь?

— Нет. Ты ко мне заходила?

— Да, — вроде бы удивилась Жанна.

— Когда?

— Сейчас соображу. Два дня назад.

— Дом был на сигнализации?

— Конечно. Я привезла продукты, у тебя холодильник пустой, и немного повалялась в твоей ванной. Не возражаешь?

— Валяйся хоть трижды в день.

— А работа? Еще я пила коньяк и разгуливала в твоем халате.

Красиво жить не запретишь. Что-нибудь не так?

— Цветы, случайно, не оставляла?

— Какие цветы?

— Розы. Штук двести.

— Ну, милая, у меня таких бабок нет. И мужика, который готов раскошелиться. И уж вовсе глупо розы тебе оставлять, у меня своя хата есть.

— Я помню. Ты одна приходила? — С физиономии Жанны дурашливое выражение мгновенно исчезло.

— Конечно.

— Как думаешь, кто-нибудь еще мог знать код?

— От меня — нет.

— Охрана Виктора?

— Понятия не имею. Ты успела меня запугать. Пойдем ко мне, расскажешь, в чем дело. — Рассказ много времени не занял. — Суки, — зло сказала Жанна, выслушав меня.

— Что? — не поняла я.

— Это я так, взрыв эмоций. Любимый родственник мог знать код?

— Я пожала плечами.

— Возможно.

— Это его работа, больше некому.

— Я не уверена. — Теперь пришла очередь удивляться Жанне.

— Что?

— Вдруг это не родственник?

— Лиличка, солнышко, я здесь не первый год, если б что-то… Я бы почуяла, не услышала, так поняла. Все у нас тихо. Было. До убийства. Сейчас переживаем, что тоже понятно. Перемены всегда страшат. Успокаиваем друг друга и надеемся на лучшее. Если ты думаешь, что Виктора убрали, я тебе отвечу: маловероятно.

Извини, я скорее охраннику поверю. Что Даниле привиделось, поди разберись. Парень мертв.

— Тело нашли?

— Вроде нет. Только это ничего не меняет. Если убил кто-то другой, у него была причина нам неведомая. Думаю, розы — работа Владимира Павловича, дражайшего родственника. Мысль об утраченных ден

Татьяна Полякова

Любовь очень зла

– Так больше продолжаться не может, – заявил он.

Я закусила губу и уставилась в окно. Улица выглядела вымершей, возле аптеки горел фонарь, дальше переулок тонул в темноте, свет фонаря высвечивал лишь часть тротуара. Ночь стояла безлунная, и звезд тоже не видно, весь день шел дождь со снегом. Я поежилась, кутаясь в шубу.

– Ты озябла? – спросил Сережа, протягивая ко мне руку.

Меня всегда поражало, сколько нежности таится в его жестах, когда он касается меня. Я зажмурилась и произнесла вслух то, о чем думала все это время:

– Господи, почему мы не встретились раньше?

– Лили, – он торопливо обнял меня, – послушай. Послушай меня, пожалуйста. Сейчас мы поедем ко мне. Утром ты позвонишь мужу и потребуешь развода. Вот и все. Это единственно правильное решение.

Я невесело усмехнулась, касаясь ладонью его лица. У него очень красивое лицо, я смотрела на него, и по моим щекам катились слезы.

– Все, едем ко мне, – заявил он, я перехватила его руку, когда он поворачивал ключ в замке зажигания.

– Сережа, – голос мой звучал едва слышно. Я сглотнула комок и попросила как можно спокойнее: – Отвези меня домой.

– Домой? – сдвинув брови, спросил он и повторил с горечью: – Домой? Лили, я тебя прошу… черт возьми, так больше продолжаться не может. – Он перешел на крик, а я вновь отвернулась к окну.

– Уже поздно, – сказала я со вздохом. – Боюсь, что Виктор вернулся.

– К черту Виктора. Мне плевать, вернулся он или нет. Было бы здорово, загнись он где-нибудь по дороге… – Я укоризненно посмотрела на него, а он повторил упрямо: – Да… именно так, было бы здорово. – Он покачал головой, сжал мою ладонь и сказал, тщательно выговаривая каждое слово: – Я хочу, чтобы ты ушла от него. Сегодня. Сейчас. И я не хочу больше ждать.

– Мы уже обсуждали это, – тихо ответила я, кивнув. – Ты знаешь, милый, это невозможно.

– Нет, я не знаю. Я не знаю. Никуда этот мерзавец не денется, рано или поздно ему придется дать тебе развод.

– До развода может и не дойти, – заметила я, глядя Сергею в глаза. – Ты совсем не знаешь моего мужа. А я знаю его слишком хорошо. Виктор способен на многое.

– Согласен, нервы он нам потрепать может… Ну и что? Лично я к этому готов. Он смирится в конце концов.

– Только не Виктор, – вздохнула я. – Он… он страшный человек. Я говорю это не просто так. Пойми, я развелась бы с ним задолго до встречи с тобой, еще три года назад… если б могла. Когда я заговорила с ним об этом впервые… ты не представляешь, как он вел себя. Он точно спятил. Нанял людей следить за мной, не сомневался, что у меня есть любовник… Он был убежден, что именно в этом причина моего нежелания жить с ним. Я знала, что он скверный человек, но даже я не думала, что он способен… Тогда я была одна, и он постепенно успокоился. Даже пытался поговорить со мной, понять причину моего отвращения к нему. Сейчас все будет по-другому. Как только он узнает о тебе… Сережа, дело даже не в том, что я боюсь еще раз пережить этот кошмар, хотя, конечно, боюсь, но каждую минуту думать о том, что с тобой может что-то случиться… – Я не договорила, стиснула рот рукой и зажмурилась.

Сергей обнял меня за плечи и прижал к груди.

– Ты преувеличиваешь, – сказал он укоризненно. – Не убьет же он нас…

Я молчала. Как я могла объяснить ему? Какие слова найти? Я неоднократно пыталась втолковать близким людям, что за человек мой муж. Родителям, друзьям и Сергею, конечно, тоже, и всякий раз видела недоумение в их глазах. Они не понимали.

– Послушай, – облизнув губы, начала я, вдруг решившись. – Я не рассказывала, с чего все началось, то есть почему я так ненавижу и боюсь собственного мужа. Я… Я ведь любила его. Я действительно любила его, я…

– Успокойся. – Сергей осторожно поцеловал меня, а я достала платок и торопливо вытерла глаза.

– Мы с ним познакомились в больнице… Я заканчивала институт, а по вечерам подрабатывала санитаркой. Его привезли в реанимацию после острого сердечного приступа. Мне было жаль его, сорок лет, а врачи сомневались, смогут ли спасти ему жизнь. Потом операция и… Он довольно долго пробыл в отделении, однажды мы разговорились… В общем, обычная история… Он шел на поправку, мы болтали о всяких пустяках, он мне нравился. Потом Виктор выписался, я радовалась за него и даже не предполагала, что мы будем встречаться и дальше. На следующий день он ждал меня возле института. Я чувствовала себя не очень уверенно из-за разницы в возрасте. В больнице я не задумывалась об этом, он казался ужасно беспомощным, и… вдруг все стало по-другому. Человек с большими деньгами и большими возможностями, мне все это было непривычно и, говоря по правде, пугало, но он смог меня убедить, то есть… я не знаю, как объяснить. Мне казалось, он страдает. За год до этого у него погибла жена. Я вообразила, что его сердечная болезнь – последствие этой утраты. В общем, я много что успела вообразить и убедила саму себя, что он прекрасный человек – чуткий, добрый, умный. И вышла за него замуж. А через полгода узнала, что у него роман с секретаршей. Она даже собиралась родить. Я узнала об этом случайно. Трудно передать, что я тогда чувствовала. Скорее всего, недоумение. Да, наверное. Он любил меня, он действительно любил меня и в то же самое время… Я не могла понять, да и не хотела, наверное, и прямо сказала ему об этом. Конечно, он все отрицал. А через несколько дней эта девушка попала под машину и погибла. Возможно, он смог бы убедить меня в том, что это несчастный случай, если бы накануне я совершенно случайно не подслушала разговор по телефону. Он разделался со своей любовницей, которая через месяц должна была родить ребенка. Его ребенка. Я была в ужасе. Я… я хотела одного: развестись с ним. Вот тогда мне и пришлось узнать, что за человек мой муж. Кое-какие слухи, точнее, намеки до меня доходили и раньше. Многие считали гибель его первой жены весьма подозрительной. У них был общий бизнес, точнее сказать, руководила всем жена, и Виктор в какой-то момент начал тяготиться этим. А потом она разбилась на машине, как утверждали, в нетрезвом виде. Для милиции все было предельно ясно, и никакого расследования не производилось. Только вот одно смущало людей, хорошо знавших погибшую: спиртным она никогда не злоупотребляла и уж тем более не садилась за руль, если хоть немного выпила.

– Ты хочешь сказать, он убил свою жену? – хмуро спросил Сергей.

– У меня нет доказательств, – пожала я плечами. – Жена Виктора погибла, а через полтора года погибла его секретарша, стоило мне узнать об их связи. Понимаешь? Потребовав развода, я переехала к подруге. Ее встретили после работы в переулке, запихнули в машину и увезли за город. Высадили в лесу, на какой-то проселочной дороге. Слава богу, обошлось без увечий, просто напугали до смерти, намекнув, что она еще легко отделалась. Я перебралась в гостиницу, не желая рисковать благополучием близких людей. В ту же ночь в номер ворвались двое мужчин, я даже не успела понять, в чем дело, с меня сорвали одежду, привязали руки и ноги к кровати, заклеили рот скотчем и удалились, оставив на двери табличку «Не беспокоить». Я пролежала так почти сутки. Эти типы появились вновь и освободили меня. Я была в таком состоянии, что даже позвать на помощь не могла. Через час позвонил Виктор и заявил, что мне следует вернуться домой.

Сережа прижал меня к себе, целуя мои волосы.

– Дорогая, все, что ты рассказала, ужасно. Я понимаю твои страхи. Боже мой, через что тебе пришлось пройти! Но тогда ты была одна, теперь все будет по-другому. Клянусь, я…

– Неужели ты не понял? – воскликнула я в отчаянии. – Он просто убьет нас или сделает что-нибудь похуже. Последний раз, когда мы ссорились, он поклялся упечь меня в сумасшедший дом. Если честно, я верю его угрозам.

– Но что же нам делать?

Я покачала головой.

– Лили, – его руки вновь оказались на моих плечах, – я люблю тебя, я совершенно не способен жить без тебя, все это сводит меня с ума. Каждый раз, когда ты возвращаешься к этому типу… Я готов убить его. Да, черт возьми, я готов убить его, лишь бы мы были вместе.

– Сережа, что ты говоришь?

– Я говорю то, что думаю. За три месяца мы виделись лишь одиннадцать раз, урывками, никогда не зная, сможем ли встретиться вновь. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Тайные встречи, свидания в машине – это все не для меня. Доверься мне. Допустим, твой муж пользуется большим влиянием, но и я, слава богу, человек в городе не последний…

– Я даже подумать боюсь, что он узнает о тебе… – зажмурившись, перебила его я. – Он не успокоится, пока не уничтожит тебя.

– Допустим, допустим, все так и есть. Но на свете существуют города, помимо этого. Мы уедем. Черт с ним, с бизнесом. Начну с нуля на новом месте. Лишь бы ты была рядом.

– Он найдет нас…

– Лили, – Сергей встряхнул меня за плечи. – Этот тип тебя загипнотизировал. Безвыходных ситуаций не бывает. Я люблю тебя, ты любишь меня – это главное. Слышишь? Мы справимся.

– Отвези меня домой, – попросила я.

– Лили…

– Отвези меня домой, – повторила я.

– Это какое-то безумие, – качая головой, с горечью сказал он. – Пойми, так не может продолжаться. Я не выдержу, я в самом деле убью этого подонка.

Я сжала его пальцы.

– Может, нам повезет, – сказала я грустно. – Может, случится что-нибудь и мы…

– Что случится? – усмехнулся Сергей.

– У него больное сердце. Надо подождать.

– О чем ты говоришь? Чего ждать? Очередного приступа?

– Это грех, я знаю, и вместе с тем единственный выход.

– И сколько ждать? Год, два, пять?

– Сережа…

– Пойми ты, это же глупо. Я хочу быть с тобой сегодня, мне невыносима мысль о том, что наше счастье зависит от какого-то мерзавца.

– А мне невыносима мысль, что из-за меня твоя жизнь подвергнется опасности. Он ни перед чем не остановится. Я прошу тебя, я тебя умоляю, давай будем осторожны. Если с тобой что-то случится, я не переживу, я не хочу и не могу жить без тебя, я… Пожалуйста, отвези меня домой, я боюсь опоздать.

Сергей молча отвернулся и завел машину. Один темный переулок сменил другой. Сергей нарочно выбрал окольный путь и ехал медленно. Я его понимала, придвинулась ближе, касаясь щекой его плеча, и закрыла глаза, пытаясь представить, что мне действительно не нужно возвращаться.

Мы выехали на проспект. Казино, украшенное яркой иллюминацией, мелькнуло справа, поворот, образцовая улица с новыми домами, зеленые лужайки, дорожки, выложенные плитами.

– Останови здесь, – тихо сказала я.

Сережа покорно остановил машину, я быстро открыла дверь и, стараясь не смотреть на него, сказала скороговоркой:

– До свидания. Я позвоню.

Он схватил меня за руку:

– Лили…

– Пожалуйста, уезжай, – быстро попросила я. – Вдруг кто-нибудь увидит. – Торопливо захлопнула дверь и пошла к своему дому, то есть к дому своего мужа.

Машина Сергея не тронулась с места, я все-таки оглянулась – черный «Мерседес» стоял в нескольких метрах от поворота, свет фонаря не доходил до него, надеюсь, машину не заметят.

Я ускорила шаги, кутаясь в шубу. Было холодно, несмотря на конец марта. Снег уже успел сойти, но ночью морозы были еще по-зимнему суровы. Я прислушивалась, ожидая, когда заработает двигатель, но тишину нарушали лишь мои торопливые шаги.

Соседние дома тонули в темноте. За три года жизни здесь я лишь несколько раз видела своих соседей. Напротив нашего находился дом сына губернатора, оттуда иногда слышалась музыка, чей-то смех, я видела машины за чугунными воротами, но самого хозяина – никогда. Говорят, он женат и у него есть дети. Надеюсь, им счастливо живется за этими стенами. Вот и наш дом. Я невольно замедлила шаги. В окнах второго этажа свет, выходит, я все-таки опоздала.

Я беспомощно огляделась и тут возле соседнего дома заметила чью-то тень. Человек торопливо свернул за угол. Я шагнула к калитке, настороженно вглядываясь в темноту. В доме напротив не светилось ни одно окно, улица была совершенно пустынна, мне стоило поторопиться, но силуэт, мелькнувший на мгновение, показался мне знакомым. Я еще раз взглянула на окна своего дома и прошла мимо калитки, дошла до угла высокой ограды и опять огляделась.

В окошке над гаражом горел свет, значит, Виктор приехал недавно. Я вздохнула, вернулась к калитке, но почти тут же пошла обратно, потом немного постояла под фонарем. Поискала перчатки, в кармане их не оказалось, так же как и в сумке, должно быть, я оставила их в машине Сергея.

Я еще раз взглянула на светящиеся окна своего дома и, вздохнув, сделала шаг к калитке. Кто-то коснулся моего локтя, я вскрикнула и обернулась.

– Не пугайся, – сказал Сергей. – Это я.

Я попыталась улыбнуться.

– Господи, ты меня напугал. Почему ты не уехал?

– Не знаю. Ты боишься идти домой? – спросил он.

– Вовсе нет. Просто я… не тороплюсь туда. Вот и все.

– Твой муж вернулся, и ты боишься идти домой, – сказал он сурово и взял меня за руку.

– Он не тронет меня, если ты это имеешь в виду, – пряча глаза, сказала я. – Я что-нибудь придумаю. Лишь бы он не узнал о тебе.

– Лили… – Пальцы его сжались, причиняя мне боль.

– Пожалуйста, не начинай все сначала, – отчаянно попросила я и заспешила к калитке.

Сережа остался стоять, сунув руки в карманы пальто. Я оглянулась и робко помахала ему, надеясь, что никто не обратит внимания на его одинокую фигуру.

Я открыла входную дверь и вошла в освещенный холл. Откуда-то из коридора возник охранник, я вздрогнула от неожиданности, потому что целиком была поглощена предстоящей встречей с мужем, а о существовании в доме этого типа как будто забыла, хотя делать этого, разумеется, не стоило. Я сделала шаг и сказала с испугом:

– Здравствуйте. Виктор Павлович вернулся?

Могла бы и не спрашивать, если охранник в доме, значит, муж здесь. Парень кивнул, глядя на меня без всякого выражения. В доме он жил два года, но его голос я слышала от силы раз десять, зато присутствие ощущала постоянно. Впрочем, мне он особенно не досаждал, предпочитая находиться вблизи супруга.

– Виктор Павлович в гостиной, – тихо сказал он.

– Что? – не поняла я.

– В гостиной, – повторил парень. Лицо совершенно отсутствующее, точно у глухонемого. Светлые глаза смотрят не мигая, он едва заметно склонил голову, в данном жесте был некий намек на почтительность, но утверждать это я бы не стала, невозможно представить, что за мысли бродят в голове человека с таким выражением лица.

У моего мужа довольно большая охрана, но этого парня он почему-то выделяет. Только Данила постоянно живет в доме и везде сопровождает Виктора. Охранник поднял шубу, брошенную мною в кресло, и определил в шкаф, заботливо повесив ее на плечики. В мою сторону он даже не смотрел, но в каждом его движении мне виделась скрытая угроза. Шуба куплена на хозяйские деньги, а хозяйское добро следует беречь. Интересно, с его точки зрения, я тоже хозяйское добро? Конечно, как же иначе? Только в отличие от шубы я доставляю беспокойство. Должно быть, он в курсе наших дел, раз живет с нами в одном доме.

Я замерла возле телефона и уже в пятый раз набирала несуществующий номер, делая вид, что не могу дозвониться, исподтишка продолжая наблюдать за парнем. В общем-то, мне нет до него дела, просто я изо всех сил оттягиваю встречу с мужем.

– Черт, – пробормотала я, бросив трубку.

– Что-то с телефоном? – спросил охранник.

– Нет-нет, – торопливо ответила я. – Не смогла дозвониться, все время занято.

Он кивнул, вроде бы соглашаясь. Я была больше не в состоянии видеть эту тупую физиономию… Наверное, я несправедлива к парню, у него довольно приятное лицо, то есть оно могло бы быть приятным, если б не это отсутствующее выражение. Ничего нет страшнее пустых глаз.

Я еще раз оглядела холл, ища предлог ненадолго задержаться здесь, но надобность в этом отпала, потому что в холле появился мой муж.

– Ты еще здесь? – спросил он охранника, игнорируя мое присутствие.

– Я как раз собирался уходить, – ответил тот, достал из шкафа куртку, надел ее без видимой спешки, но очень быстро и шагнул к двери. – До свидания, – сказал он тихо и исчез.

Муж исподлобья разглядывал меня, стоя напротив.

– Куда ты отправил его ночью? – спросила я. – Или это страшный секрет?

– Это не секрет. Я дал ему выходной, чтобы поговорить с тобой. Да-да, поговорить. Черт возьми, мне стыдно перед собственным охранником, потому что…

– Виктор, – вздохнула я, – если не возражаешь, я пойду спать. Уже поздно.

– Правильно. Половина первого. Не самое подходящее время для прогулок. Ты не находишь? Разумеется, ты гуляла одна в каком-нибудь парке или просто бродила по улицам…

– Вот видишь, ты и так все знаешь, – пожала я плечами, покидая холл.

Он бросился за мной, схватил за руку.

– Нам надо поговорить.

– Я не хочу ни о чем говорить, – покачала я головой.

– Нам надо поговорить, – повторил он.

– Мы можем говорить только о разводе, – усмехнулась я.

– Нет. Ты с ума сошла.

– Тогда я отправляюсь спать, если ты не возражаешь.

Схватив за плечи, он встряхнул меня и прошептал зло:

– Нам надо поговорить.

Рот его перекосило от ярости, и слова давались ему с трудом, я отступила на шаг, опустила голову, разглядывая паркет под ногами, и обреченно согласилась:

– Хорошо.

Он молчал, пока мы поднимались по широкой лестнице в гостиную, по неизвестной мне причине муж предпочитает выяснять отношения здесь. Стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь. Я поежилась и сказала укоризненно:

– Ты опять курил? Тебе нельзя.

– Незачем делать вид, что тебя заботит мое здоровье, – не сдержался он, я кивнула:

– Меня заботит свое.

Я закрыла дверь на балкон и встала поближе к камину, наблюдая за огнем. Огонь завораживал, и я на мгновение забыла о присутствии мужа. Он разлил коньяк в рюмки, залпом выпил свою, стиснул лицо ладонями и замер в позе исступленного отчаяния. Судя по предварительной подготовке, разговор грозит затянуться до утра.

Я с неохотой отвела взгляд от огня и устроилась в кресле по соседству, терпеливо ожидая, когда немая сцена подойдет к концу.

– Где ты была? – подняв голову, спросил Виктор.

Я пожала плечами.

– У Жанны. Возвращалась пешком.

– В такой час и в такой холод?

– Я не пуглива, ты знаешь.

– У тебя кто-то есть? – Теперь он нервничал так, что кусал губы и не замечал этого. – У тебя есть любовник? – повторил он резко.

– Хочешь кого-нибудь нанять следить за мной? – усмехнулась я. – Что ж, деньги у тебя есть, отчего бы их и не потратить. Вдруг в этот раз тебе повезет больше и удастся что-нибудь раскопать. Какую-нибудь малость. Например, парень подошел ко мне на улице спросить который час, или просто случайный прохожий оказался рядом. На худой конец, и это сойдет, правда?

– Прекрати, – сказал он и повысил голос: – Прекрати. – После чего схватился за сердце. Любимый жест. Он довольно долго использовал эту уловку, удачно водя меня за нос.

– Ты плохо себя чувствуешь, – сказала я, поднимаясь. – Поговорим завтра.

– Нет, – поморщился он, поднял на меня глаза и смотрел не меньше минуты, к его взглядам я давно привыкла и теперь лишь утомленно вздохнула. – У тебя действительно никого нет? – пробормотал он. – Действительно? – Я отвернулась. – Тогда почему?.. – начал он.

– Что – почему? – усмехнулась я.

– Почему ты ведешь себя как… – Он точно споткнулся, закусил губу, затравленно глядя на меня.

– Продолжай, – пожала я плечами, он молчал, я погладила ручку кресла, перевела взгляд на огонь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я слежу за домом, за твоей одеждой, за тем, чтобы ты вовремя принимал лекарство, я бываю с тобой на приемах, когда это необходимо, а ты раз в месяц посещаешь со мной театр. По-моему, у нас образцовая семья. Разве нет?

Он взмахнул рукой, бутылка полетела на пол, пнул ногой стеклянный столик, тот опрокинулся, а Виктор шагнул ко мне.

– Знаешь, кто ты? Ты… Ты невероятно жестока, ты способна свести с ума. Чего ты добиваешься, хочешь поскорее стать вдовой? – Он вновь схватился за сердце, но это не произвело на меня особого впечатления. – Было бы честнее, скажи ты это прямо. Почему ты вышла за меня? Надеялась, что я скоро подохну и ты получишь мои деньги? Ты врала, притворялась, и все из-за паршивых денег, а теперь доводишь меня скандалами, надеясь, что так я поскорее отправлюсь в могилу? – Он склонился ко мне, лицо его пылало, глаза налились кровью, его трясло как в ознобе, а я подумала, что человеку с больным сердцем стоило бы поберечь себя. Может, и нет никакой сердечной болезни и все это очередной фокус?

Он продолжал кричать и даже замахнулся. Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела ему в глаза. Он попятился и, захлебываясь словами, выдохнул:

– Ничего ты не получишь, ничего. Я перепишу завещание. У тебя не будет ни копейки.

Я поднялась с кресла и направилась к двери.

– Я уезжаю к родителям, – сказала я спокойно. – Пожалуйста, займись разводом, все нужные бумаги я подпишу.

– Стой! – рявкнул он, сделал два торопливых шага и схватил меня за плечо.

– Убирайся к дьяволу вместе со своими деньгами, – прошипела я. Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. – Хочешь меня ударить? – спросила я насмешливо, рука его бессильно опустилась.

– Извини, – пробормотал он. – Все это… так больше жить невозможно.

– Ты прав, – кивнула я. – Давай разведемся.

Он весь как-то сник, на глазах появились слезы.

– Я не могу без тебя, – сказал он жалобно. – Понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?

– Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, – вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.

– Что случилось? – перешел он на жалобное поскуливание. – Почему мы живем, как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.

– Сомневаюсь, – усмехнулась я. – В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как-то трудно представить, что от большой любви можно спать еще с кем-то.

– Лили…

– Замолчи. – Все-таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала: – Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я, правда, тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги. Так, что ли?

– Лили, я тебе клянусь, все это клевета…

– Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтобы испортить тебе настроение? Ах нет, конечно, для того, чтобы я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда-либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.

– Я клянусь тебе…

– Прекрати! – крикнула я.

– Прошло три года, – больно сжимая мои пальцы, заговорил он. – Неужели ты никогда меня не простишь?

– Не знаю, – честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

– Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… – Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.

– Мне никто не поможет, – прошептала я. – Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя, и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? – Очередная истерика была не за горами. Просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь.

– Лили, милая, послушай. – Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. – Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лили.

– Нам надо развестись.

– Нет! – испуганно вскрикнул он, вышло это почему-то комично. – Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.

– Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым, и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца упрекаешь меня. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.

– Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю… Я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лилечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… – В этом месте он, как всегда, зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. – Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… – Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове. Я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.

Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.

– Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, – сказала я, когда он немного успокоился. – Твои обвинения действуют мне на нервы.

– Ты с ума сошла? – нахмурился он. – Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? – Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, не похоже, что его здоровью что-то угрожает.

– Оставь все любимым братьям.

Он скривился:

– Ну уж нет… Хочешь кофе?

– Тебе нельзя кофе, – устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.

– Ерунда, – отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на котором стояли две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье – мое любимое.

– Пить кофе в час ночи, – покачала я головой.

– Завтра отоспимся, у меня выходной, – сообщил он весело, затем лицо его посерьезнело: – У тебя в самом деле никого нет?

Его настойчивость меня беспокоила. Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?

– Пожалуйста, не начинай все сначала, – попросила я.

– Да-да, конечно… – Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. – Тут фотография. Не хочешь взглянуть?

– Нет, – покачала я головой.

– Почему?

– Я не интересуюсь фотографиями.

– И все же, – с улыбкой змея-искусителя заявил он. – Я бы хотел, чтобы ты взглянула на это.

Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени. Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется, в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.

– И что? – спросила я, поднимая глаза. Муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.

– Кто этот молодой человек?

– Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть, он член клуба или чей-то приятель. Мы случайно оказались за одним столом.

– Ты уверена? – с издевкой спросил муж.

– Надо поклясться на Библии?

– У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной? Отвечай, ну? – Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.

– Убирайся к дьяволу! Ты просто психопат. Тебе очень хочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебе это удовольствие.

– Я все вытрясу из этого типа, – перешел муженек на зловещий шепот. – И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь. Я твоего щенка…

– Замолчи! – вскакивая, заорала я. – Замолчи, что ты болтаешь? Ты спятил…

Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню, как толкнула его. Он налетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об угол камина, глухо простонал и, кажется, потерял сознание.

Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь на облицовке камина.

– Виктор, – позвала я, опустившись перед ним на колени. – Виктор, ради бога…

Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот раз от боли.

– Если ты с ним спишь, я его убью, – заявил он, а я попятилась.

– Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… – Я бросилась вон из комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва не упала, схватила шубу, выбежала на улицу и, только оказавшись за воротами, понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.

Бродить ночью по улицам, да еще в такой холод, – чистое безумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома. Возвращаться мгновенно расхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему, этот мерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу и направилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Ни машин, ни прохожих. Я хотела позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль, еще одного выяснения отношений я не переживу.

Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможно, и я, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнее передвигала ноги. Что, если уехать к родителям? Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть на вокзале, там тепло… Завтра к вечеру туда явится Виктор, и все вернется на круги своя, а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненные взгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.

Дверь в дом оказалась не заперта, это меня удивило, впрочем, возможно, я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.

Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доме стояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой я поднялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь была слегка приоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе. Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальне мужа, тишина.

Я вышла в коридор и громко позвала:

– Виктор.

Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний момент передумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там. Что за чертовщина? Если он в доме, почему не отвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз:

– Виктор… – и вновь не услышала ответ. Боже, как мне надоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения, была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдруг подумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Виктор отпустил, и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобы муж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина в гараже, значит, он дома.

Я постучала к нему в спальню, не дождавшись ответа, вошла, включила свет. Комната пуста, не похоже, чтобы он сегодня вообще сюда заглядывал. Беспокойство нарастало.

– Виктор, ты дома? – крикнула я. – Пожалуйста, ответь мне.

В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливо включила свет. Ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась на полу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но, неизвестно чего испугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в свою спальню. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.

Вот тогда-то я и увидела свое платье. Я была убеждена, что убирала его в шкаф, но оно лежало на постели, небрежно брошенное поверх одеяла.

– Это нервы, – жалобно сказала я и тут совершенно отчетливо вспомнила: вот я вешаю его на плечики, вот убираю в шкаф… Каким образом оно могло оказаться на постели?

Я затравленно огляделась и посоветовала взять себя в руки. Я помню, что убирала платье в шкаф, теперь оно лежит на кровати, значит, оставил его здесь Виктор. Одному дьяволу ведомо, зачем это ему понадобилось.

Я разозлилась, и страх мгновенно отступил. Взяла платье с намерением убрать его в шкаф и растерянно уставилась на его рукав: он был забрызган кровью. Я испуганно осмотрела платье: на подоле несколько пятен и еще на плече. Не может быть, откуда?

Я скомкала платье, зачем-то прижала его к груди, а потом бросилась в гостиную. Она по-прежнему была пуста, я с облегчением вздохнула, прошла к камину. Огонь потух, из углей торчал клочок бумаги, я потянула за него и обнаружила обгоревшую фотографию, ту самую, что мне показывал Виктор. Крови на мраморе и возле камина не было. Виктор навел в гостиной образцовый порядок, чего за ним никогда не водилось. Тщательно вытер стол, ни рюмок, ни чашек, ни бутылки, даже замыл ковер в том месте, где он разлил коньяк. Не знаю, почему меня это так напугало.

Я перевела взгляд на платье, которое все еще держала в руках. Откуда на нем взялась кровь? Может, я порезала руки и не заметила этого? Чепуха. На всякий случай я осмотрела свои руки, разумеется, никаких кровавых ран. Значит, я испачкалась, когда подошла к Виктору? Тоже глупость. Да, я видела кровь на камине, должно быть, он ударился довольно сильно, но испачкаться я никак не могла, а чтобы так извозить платье, нескольких капель крови явно недостаточно. Беспокойство все нарастало, по какой-то неведомой причине мне хотелось бежать из гостиной сломя голову.

Тут я обратила внимание на штору, закрывающую дверь на балкон, она слабо колыхалась, точно дверь была закрыта неплотно. Я подошла и увидела, что дверь в самом деле не заперта, потянулась к ручке с намерением запереть ее, но вдруг, повинуясь безотчетному порыву, распахнула дверь настежь. Балкон был ярко освещен горевшим здесь фонарем. Разумеется, я никого не обнаружила. Почему я решила подойти к перилам? Мне совершенно нечего делать на балконе, к тому же было очень холодно, но все же я подошла, а потом посмотрела вниз.

На мраморных плитах между цветочными горшками лежал Виктор, нелепо подвернув ноги. Лоб его был залит кровью, глаза смотрели не мигая, рот открыт, и отсюда мне казалось, что муж улыбается.

Я попятилась, хотела закричать, но крика не получилось, лишь какое-то слабое шипение. Я налетела на дверь, беспомощно огляделась, а потом бросилась вниз. Руки Виктора были безжизненными и холодными, как лед.

– Виктор, – позвала я, понимая всю бессмысленность этого.

Он был мертв. Он зачем-то вышел на балкон, возможно, курил, поскользнулся и упал… И тут я вспомнила о своем платье. Господи, оно же все в крови… Если его кто-нибудь увидит… Что же получается, мы поссорились с мужем, я его толкнула, и он?.. Я действительно его толкнула, только упал он вовсе не с балкона, а ударился затылком о камин и, когда я уходила, умирать не собирался. Боже мой, боже мой…

Я вскочила и побежала в дом, схватила шубу, поднялась в гостиную, платье валялось рядом с креслом, руки у меня так дрожали, что потребовалось несколько минут на то, чтобы свернуть его и затолкать в пакет.

Не помню, как я оказалась на улице, бросилась к калитке, но в последний момент передумала и повернула к гаражу, за домом была еще калитка, выходящая в переулок.

Фонарь там не горел, чему я очень порадовалась. Я торопливо зашагала в сторону реки и тут увидела милицейскую машину, она как раз сворачивала в переулок. Не помня себя, я шарахнулась в сторону, надеясь укрыться в тени соседнего дома, споткнулась и повалилась в кусты, вскрикнув от боли.

Машина остановилась в нескольких метрах от меня, из кабины никто не появлялся, сине-красные блики придавали стене напротив какой-то фантастический вид, а я лежала зажмурившись, боясь, что потеряю сознание. «Что им здесь надо?» – с отчаянием подумала я и тут вспомнила о платье. Если меня заметят, как я объясню, что делаю в кустах с окровавленным платьем в пакете, в то время как мой муж лежит под балконом собственного дома с пробитой головой?

Стараясь не шуметь, я на четвереньках пятилась к стене, моля бога, чтобы меня не увидели, и вскоре достигла каменной ограды. Рядом с ней стояли два мусорных контейнера. Не раздумывая, я забросила пакет в один из них и, согнувшись, побежала вдоль стены, через минуту оказавшись во дворе какого-то дома.

В окне возле двери первого подъезда горел свет, я испуганно попятилась. Не помня себя от страха, бросилась через двор и вскоре стояла на проспекте, здесь горели фонари, но было так же безлюдно. Я укрылась под козырьком какого-то здания, прячась за выступом от ветра, вспомнила о сотовом в кармане шубы и торопливо набрала номер Сергея.

– Да, – сонно ответил он после четвертого гудка.

– Сережа, ради бога! – закричала я испуганно, а потом заговорила тише, изо всех сил пытаясь успокоиться.

– Лили? – Теперь его голос звучал настороженно. – Что случилось?

– Виктор погиб. Упал с балкона. Я не знаю, что делать?

– Упал с балкона? Как упал? То есть, где ты? Ты вызвала милицию?

– Сережа, что-то происходит, – чувствуя, как меня захлестывает паника, шептала я. – Прости, что я звоню, мне не к кому больше обратиться…

– Ты с ума сошла, что ты говоришь, какие извинения? Скажи, где ты, я сейчас же приеду. Ты дома? Вызови милицию. Нет, я сам вызову.

– Сергей! – крикнула я. – Не надо милиции, то есть… Пожалуйста, приезжай! Я на проспекте, буду ждать возле старой аптеки.

Я закончила разговор, кое-как смогла отдышаться и направилась к аптеке. Я шла, прикидывая, сколько Сергею потребуется времени, чтобы приехать. Если он поспешит, хватит и пятнадцати минут.

Когда я подошла к аптеке, «Мерседес» Сергея уже был там, дверь распахнулась, и он вышел мне навстречу. Пальто расстегнуто, под ним костюм, рубашка и галстук, впрочем, в тот момент мне было не до этого.

– Лили, – он схватил меня за плечи и прижал к груди, затем отстранился и заглянул в глаза: – Что случилось?

Этот вопрос мне показался невероятно глупым.

– Я ведь сказала…

– Извини, – испуганно прошептал он. – Я хотел спросить… Пожалуйста, объясни, что происходит?

– Не знаю, – честно ответила я и заревела.

Он стал меня целовать, пятясь к машине, затем устроил на переднем сиденье и сел рядом.

– Успокойся, – попросил он, – и расскажи мне, что случилось.

Я вытерла глаза платком, вздохнула и попыталась взять себя в руки. Время шло, мне надо было принять решение, а между тем, пребывая в состоянии панического ужаса, я сейчас не способна была соображать. От этой мысли мне сделалось нехорошо. Виктор все еще лежит под нашим балконом, и если я…

В конце концов я смогла вымолвить несколько слов:

– Когда я вернулась, он был дома…

– Муж?

Нелепость вопроса вновь разозлила меня.

– Разумеется. Он узнал о тебе. Показал фотографию. Мы в теннисном клубе. Я сказала, что мы случайно оказались за одним столом. Он не поверил. Хотел ударить меня, я толкнула его, и он упал, ударился головой об угол камина. Я испугалась и убежала.

– Он сильно ударился?

– Нет, не думаю. Правда, когда я подошла к нему, то увидела кровь.

– Ты подошла к нему?

– Да. Я испугалась, когда он упал.

– Ты сказала, что убежала.

– Это потом. Сначала я подошла к нему.

– Он был жив? – помедлив, спросил Сергей.

– Конечно. Мы разговаривали… Потом я ушла из дома, не могла больше там находиться. А когда вернулась… – Я сглотнула, дернулась и сжала пальцы Сергея.

– Что?

– Я нашла его под балконом.

– Значит, он упал с балкона? – спросил Сергей с облегчением.

– Не знаю, то есть, конечно, он упал с балкона… только…

– Лили, пожалуйста, что значит «только»?

– Мое платье. Оно все в крови. Этого не могло быть, этого не могло быть, – в ужасе повторила я.

– Успокойся, какое платье?

– То самое платье, в котором я была сегодня, – пробормотала я.

Сергей оглядел меня и кивнул: шуба была распахнута, и он, конечно, заметил, что я в халате.

– И это платье в крови?

Вопрос вызвал у меня настоящее бешенство. «Он не понимает, он ничего не понимает», – в отчаянии думала я. Если честно, я сама мало что понимала, но одно было ясно: происходит что-то чудовищное.

– Прости, что задаю эти вопросы, – торопливо сказал Сергей, коснулся ладонью моей щеки, а потом порывисто обнял меня. Он весь дрожал, и глаза были испуганные, мне стало стыдно, что я могла злиться на него. Сергей единственный близкий мне человек, единственный, кто готов помочь, я должна собраться с силами и все рассказать, и как можно скорее, время идет, и оно работает против меня.

– Сережа, я его толкнула, и он ударился об угол камина. Я видела кровь, но мой муж был жив, и я не могла испачкать платье, потому что крови было совсем немного.

– Дорогая, успокойся. Я не понимаю, при чем здесь платье…

– Когда я вернулась, в доме было тихо, и сначала я решила, что Виктор уехал, поднялась к себе, переоделась. Я точно помню, что убрала платье в шкаф. Потом я спустилась в гараж, увидела, что машина мужа на месте, и удивилась. Я звала его, но он не ответил. Я вернулась к себе, платье валялось на кровати, выпачканное кровью. Я перепугалась и бросилась искать Виктора. Он лежал под балконом… Сережа, я ничего не понимаю…

– Успокойся, прошу тебя. Это платье, где оно?

– Я выбросила его.

– Выбросила?

– Да, я испугалась, там в переулке стояла милицейская машина. Сережа, они решат, что это я его убила.

– Господи, Лили, что за глупость? Ты убила своего мужа? Он ведь упал с балкона. Ведь ты сказала, что он лежит внизу.

– Да, но мое платье… Как это могло произойти?

– Послушай меня. Когда ты обнаружила мужа? Сколько времени прошло с тех пор?

– Не знаю… Минут двадцать, наверное. Что делать, Сережа?

– Вернуться в дом. Вызвать милицию.

– Но…

– Успокойся, дорогая. Ты вызовешь милицию и расскажешь им как все было. Вы поссорились, и ты ушла из дома. Куда ты отправилась?

– Я… просто гуляла.

– Где?

– Шла по улице, потом постояла на мосту.

– Стояла на мосту? – вроде бы не поверил Сергей. Сердце мое мучительно сжалось.

– Да, – тихо ответила я.

– Но почему ты не позвонила мне?

– Я не хотела тебя впутывать…

– Что?

– Сережа, я не убивала его! – крикнула я в отчаянии.

– О господи, дорогая, конечно, нет. Мне это даже в голову не пришло. – Он улыбнулся, поспешно отвел взгляд, а я поняла, в какой оказалась ловушке: если даже Сергей сомневается в моих словах, то что говорить о милиции. Мне сделалось нехорошо, я открыла дверь и выскочила на улицу, он бросился за мной.

– Куда ты? – крикнул Сергей испуганно.

Я махнула рукой, но уйти далеко не смогла: привалилась к стене дома, изо всех сил стараясь удержаться на ногах.

– Пожалуйста, подожди в машине, – жалобно попросила я, но Сергей бросился за мной.

– Тебе необходим врач, ты очень бледная, – сказал он. Ненужные слова, ненужное сочувствие, а время идет.

– Сергей! – крикнула я. – Я не могла испачкать платье кровью. Ты понимаешь?

– Конечно.

– Нет, ты не понимаешь. Кто-то нарочно подставляет меня. Кто-то убрал посуду, вычистил ковер и испачкал мое платье. Все для того, чтобы в милиции решили…

– Подожди, ведь ты переоделась уже после возвращения, так?

– Да.

– Выходит, платье могли испачкать лишь в тот момент, когда ты находилась в гараже?

– Конечно.

– Значит, кто-то в это время был в доме?

– Когда я вернулась, дверь была открыта.

– Убийца был в доме и теперь подставляет тебя?

– Вот именно.

– Мы разберемся с этим, дорогая. В любом случае надо звонить в милицию, будет гораздо хуже, если о трупе им сообщит кто-то другой. Куда ты выбросила платье?

– В мусорный контейнер в переулке.

– Поехали туда, платье надо уничтожить. Если его найдут, это создаст лишние сложности.

Милицейская машина исчезла, переулок был пуст.

– Здесь есть калитка? – косясь на стену, окружающую мой дом, спросил Сергей.

– Конечно. Ты же…

– Да-да, я просто забыл. Где контейнеры?

– Вот там дальше, возле домов.

Мы проехали еще немного и остановились возле контейнеров. Сергей вышел и долго шарил в темноте. Я сидела, закрыв глаза, боясь потерять сознание. Пакет с платьем должен валяться сверху; находись он там и сейчас, Сергей сразу бы его обнаружил. Наконец Сережа вернулся, лицо его выражало недоумение.

– Пакета нет. Ты уверена, что выбросила его именно здесь?

– Конечно. Я сама посмотрю.

К контейнерам мы отправились вместе, и несколько минут я исправно копалась в мусоре, пытаясь отыскать пакет. Сергей стоял рядом, светя мне фонариком, прихваченным из машины.

– Его здесь нет, – устало сказала я. – Теперь ты понял? Кто-то хочет…

Он перебил меня, не дав договорить:

– Где ты покупала платье?

– В салоне Эльзы Штоц.

– О, черт… если… вот что. Идем в дом. Я должен взглянуть.

– Нет. Не стоит тебе влезать во все это. Я справлюсь. Уезжай.

– Ты с ума сошла. Я тебя не оставлю. Никогда и ни за что. Нам потребуется адвокат. Слава богу, у меня есть один на примете. Сейчас я хочу взглянуть на труп.

– Зачем?

– Если он упал с балкона…

– Сергей, я его не убивала.

– Разумеется, дорогая. Я просто хочу взглянуть до приезда милиции. Мы можем пройти через эту калитку?

– Да, конечно.

Оставив машину в конце переулка, мы вошли через калитку в сад и приблизились к дому. В гостиной и моей спальне горел свет.

– Балкон выходит в сад? – спросил Сергей.

– Да, вот здесь налево.

Через мгновение мы оказались на каменной площадке под балконом. Она была пуста.

В первое мгновение я поняла только это. Свет фонаря по-прежнему освещал балкон, площадку, вазоны, мокрую плитку. Мокрую… Тут я услышала характерный звук, повернула голову и заметила шланг, небрежно брошенный возле вазона. В этом году поливальную установку ни разу не включали, что и неудивительно: погода на весеннюю походила мало, садовник был все еще в отпуске.

– Что это? – спросил Сергей, прислушиваясь.

– Кто-то включил воду, – пролепетала я.

– Воду? Зачем? И где труп? Ты ведь говорила, что видела его здесь?

– Я боюсь, – вцепившись в рукав его пальто, зашептала я. – Я ничего не понимаю.

– Ты здесь его видела?

– Конечно.

– Тогда куда же он делся?

– Не знаю. Кто-то убрал его отсюда и включил воду.

– Какого черта включать воду? – взорвался он.

– У Виктора голова была в крови…

Сергей тревожно огляделся.

– Вот что, детка, идем в дом. Я хочу все как следует осмотреть.

Он старался держаться спокойно, но я видела, как дрожат его руки. Мы поднялись на второй этаж и вошли в гостиную. Сергей прошел к балкону, дверь была чуть приоткрыта.

– Он лежал внизу?

– Да, вон там. Сергей, я…

– Подожди, девочка. Ты подходила к нему?

– Конечно.

– И он был мертв?

– У него были такие холодные руки и взгляд…

– Холодные руки – это чепуха, а взгляд… Лили, а что, если твой чокнутый муж просто решил тебя напугать?

– Ты думаешь? – опешила я.

– Вот-вот, почему бы и нет? Ты бросилась в гараж, он испачкал твое платье, а потом улегся внизу. Когда ты убежала, встал и включил воду, чтобы смыть кровь. Кровь вряд ли настоящая, милиция в этом быстро бы разобралась.

– Но зачем ему это?

– Понятия не имею. Вы поссорились. Ты сказала, что толкнула его?

– Да, он упал…

– Ты убежала, а в голову этому сукиному сыну пришла мысль хорошенько тебя напугать.

– Нет, Сергей, нет. Он был мертв. Я видела.

– Девочка моя, успокойся, ты испугана, ты вся дрожишь… Подумай сама, если это не дурацкий розыгрыш, куда делся труп?

– А если…

– Если кто-то подставляет тебя, то убирать труп очень глупо. Сиди здесь, я пройдусь по дому и все осмотрю как следует.

Сергей вышел, но через десять минут вернулся, лицо его было встревоженным.

– Там милиция.

– Где? – испугалась я.

– Возле ворот. Подъехали на двух машинах.

В этот момент раздался звонок, и мы оба вздрогнули.

– Что же делать? – пролепетала я.

– Открывать. Они видели свет. Если мы не откроем, это покажется подозрительным. О трупе ни слова.

– Но…

– Ни слова, ты поняла? Иди, не заставляй их ждать.

– А ты?

– Я спрячусь. Если будут спрашивать, скажи, что ты вернулась пятнадцать минут назад. Это, кстати, правда. Иди, Лили, и ради бога, держи себя в руках.

– В чем дело? – нажав кнопку переговорного устройства, спросила я.

– Нам позвонили, сказали, что слышали выстрелы. У вас все в порядке?

– Да, – растерянно ответила я, лихорадочно соображая: какие еще выстрелы?

Я накинула шубу и вышла на крыльцо.

– Заходите! – крикнула я милиционерам и махнула рукой.

Один из мужчин остался возле машины, а трое направились ко мне.

– Что за выстрелы? – спросила я, когда они приблизились.

– Позвонили в отделение. Вы ничего не слышали?

– Я вернулась минут пятнадцать назад.

– В доме еще кто-нибудь есть?

– Нет. Мужа тоже нет. Хотите зайти?

– Если у вас все в порядке… А кто живет рядом?

– Извините, никого из соседей я не знаю. А эти выстрелы… Не мог кто-нибудь пошутить?

– Дураков сколько угодно. И все же будьте поосторожнее. Одна в таком доме, не боитесь?

– Я привыкла. К тому же муж должен сейчас появиться.

Через минуту они сели в машину и тут же уехали.

Я вернулась в дом и позвала:

– Сережа.

Он вышел из кухни.

– Кто-то позвонил и сказал, что слышал выстрелы.

Сергей нахмурился, его тревога мгновенно передалась мне.

– Ты думаешь…

– Вот что, давай как следует осмотрим дом. Ты заперла входную дверь?

– Конечно.

– Я проверю на всякий случай.

Входная дверь была заперта. Это как будто немного успокоило Сергея. Он оглядел холл и вдруг спросил:

– Твоему мужу угрожали?

– Нет… Я не знаю, вряд ли.

– У него ведь была охрана?

– Да, разумеется.

– Постоянная или только когда он выезжал?

– Один охранник живет в доме.

– А где он сейчас?

– Виктор отпустил его.

– Такое случается часто?

– Не знаю. Я не обращаю внимания на охрану. Сережа, почему ты задаешь эти вопросы?

– Все это очень странно. Тебе не кажется? Твой муж специально отпустил парня, затем прикинулся мертвым.

– Сергей, думай что хочешь, но он не прикидывался. Виктор мертв.

– Тогда где он?

– Я не знаю.

– Твой муж спятил и зачем-то устроил дурацкий розыгрыш. Ты сказала, он узнал о нас?

– Да, он показывал мне фотографию.

– Где она?

– Он ее сжег. Я нашла клочок в камине.

– И где этот самый клочок? – спросил Сергей, а я вновь перепугалась:

– Не знаю. По-моему, я сунула его в пакет вместе с платьем.

– А пакет исчез. Любопытно, где он всплывет, – пробормотал Сергей.

– Что? – не поняла я.

– Ничего, дорогая, просто размышляю вслух.

– Может быть, мне следовало все рассказать милиционерам? Ведь кто-то слышал выстрелы.

– Разве кто-нибудь стрелял? Я имею в виду… – Я в ужасе закрыла лицо руками, Сергей торопливо обнял меня. – Успокойся, пока не увижу труп, я буду считать все это глупой шуткой. Если твой муж упал с балкона, он до сих пор должен был лежать под ним.

– А если он не сам упал, если его кто-то толкнул, а потом решил все свалить на меня?

– Тогда он тем более должен лежать там. А его нет. Если труп был, какой смысл его прятать?

– Я не знаю, – всхлипнула я. – Не знаю. Боюсь только, что смысл все-таки есть.

– Только при условии, что это проделки твоего мужа. Ты видишь труп, потом он исчезает, его все ищут, у тебя полно неприятностей, затем он появляется, все довольны и счастливы.

– Не думаю, что Виктор способен на такое.

– Он мог здорово разозлиться и решил проучить тебя.

– Что же делать? – немного успокоившись, спросила я.

– Ничего, – улыбнулся Сергей. – Забыть о трупе и жить как ни в чем не бывало. Когда твоему мужу надоест валять дурака, он объявится. Поехали ко мне, тебе не следует оставаться одной в таком состоянии.

– Я никуда не поеду, – чересчур поспешно сказала я. Сергей нахмурился и укоризненно посмотрел на меня. – Я… Вдруг он вернется, – отводя взгляд, добавила я, ни секунды не веря в то, что такое могло бы произойти в действительности. Виктор мертв, и сколько бы Сережа ни говорил… А если все-таки прав Сергей и это всего лишь глупая шутка? Но как же так, ведь я видела… – Я думаю, мне следует остаться здесь, – собрав всю свою твердость, сказала я.

– Хорошо, – кивнул он, – тогда я останусь с тобой.

– Нет. Уезжай. Если вдруг… я не хочу, чтобы кто-то застал тебя здесь.

– И ты не боишься остаться одна? – Он обнял меня и осторожно поцеловал.

– Это ведь мой дом…

– Когда вернется охранник?

– Не знаю. Не беспокойся обо мне.

– Если вдруг… мало ли что… сразу звони мне. Идет?

– Конечно. Кому еще я могла бы позвонить?

Это было сущей правдой.

Я проводила его и вернулась в дом. Прошла по всем комнатам, заглянула в ванные и даже зачем-то в шкафы в гардеробной. В доме стояла странная тишина, лишь в кухне едва слышно работал холодильник. Я включила радио, но тут же выключила, почему-то стало еще страшнее. Мне и раньше приходилось оставаться в доме одной, я закрывалась в своей комнате и не испытывала никакого беспокойства. Но сегодня…

– Виктор жив, – пробормотала я и усмехнулась.

Дом таил угрозу, я чувствовала это и пожалела, что не уехала с Сергеем. Торопливо поднялась к себе, закрыла дверь и легла на кровать поверх покрывала, подтянула колени к подбородку, обняла себя за плечи и попробовала успокоиться.

– Виктор жив, – повторяла я вновь и вновь. – Все это глупая шутка. Он здорово разозлился. Он в самом деле способен на многое в своем стремлении побольнее ударить.

Возможно, я бы поверила в это, если б не его лицо, когда он лежал там, на плитах. У живого человека не может быть такого лица. Я тихо плакала, затем натянула покрывало на плечи и наконец задремала.

Меня разбудили шаги. Кто-то подошел к двери и подергал ручку.

– Кто здесь? – вскочила я и позвала тише: – Виктор.

Мне никто не ответил, вновь тишина, только стук моего собственного сердца.

– Мне показалось, – прошептала я и замерла, прислушиваясь.

Почудилось, или кто-то осторожно сделал шаг, второй… нет, в доме тишина. Я вцепилась в покрывало, чувствуя, что могу потерять сознание от охватившего меня ужаса.

Я заставила себя дышать ровнее. Вдох, выдох, сосчитала до тысячи, способность соображать постепенно вернулась.

– Там никого нет, – сказала я громко. – Мне просто показалось.

Я поднялась и осторожно сделала несколько шагов. Повернула ручку, резко толкнула дверь. В коридоре горела только одна лампочка, он тонул в полумраке, но был пуст. Спрятаться здесь просто негде.

Я направилась к гостиной. Там все еще горел свет. Заглянула, вздохнула с облегчением и приблизилась к телефону. И тут вновь раздались шаги. Я слышала их совершенно отчетливо, кто-то шел по коридору по направлению к лестнице.

В каком-то отчаянии я схватила кочергу, сжала ее до ломоты в пальцах и крикнула:

– Кто здесь? – Шаги стихли, а я приблизилась к двери. – Виктор, если это ты, прекрати немедленно. Слышишь? Ответь мне.

Я толкнула ногой стеклянную дверь, с трудом сделала несколько шагов. Неужели у меня галлюцинации? Нет. Кто-то спускался по лестнице. Я бросилась туда, на мгновение забыв обо всех страхах, мне только хотелось увидеть…

Лестница была пуста. И тут шаги раздались вновь, скрипнула дверь, ведущая в гараж. Я стала медленно спускаться по лестнице. Так и есть, дверь осталась приоткрытой, со своего места я видела часть гаража, «БМВ» мужа с поднятой крышкой багажника… Почему багажник открыт? Разве он… Открытый багажник гипнотизировал. Я сделала несколько шагов, на мгновение замерла перед дверью, затем вошла. Машина стояла в паре метров от меня, я преодолела это расстояние, не отводя взгляда от багажника. Там что-то лежало, что-то, завернутое в покрывало. Я протянула руку, уже зная, что увижу, рывком дернула за край. Передо мной было лицо мужа. Взгляд невидящих глаз, устремленных куда-то вверх, жуткий оскал, лицо залито кровью, зубы на красном фоне казались ослепительно белыми. Я попятилась, что-то шепча, выронила кочергу, споткнулась и бросилась из гаража.

Я плохо понимала, что делаю, мне хотелось кричать, и я закричала, схватилась за перила лестницы, чтобы удержать равновесие, и тут почувствовала чьи-то руки на своих плечах, я замерла в ужасе и вдруг услышала:

– Лили, это я…

Передо мной стоял Сергей. Я начала медленно оседать на ступеньки, но он подхватил меня за локти, встряхнул.

– Что случилось? – спросил он испуганно. – Ты… ты… у тебя безумное лицо.

Я с трудом сглотнула и задала свой вопрос:

– Как ты здесь оказался?

– Услышал крик. Ты так кричала.

– Услышал крик? – не поняла я.

– Да. Я бродил возле дома. Не мог же я в самом деле уехать.

– Так это ты? Это твои шаги я слышала? Чепуха. Кто-то ходил по дому. Как ты вошел?

– Входная дверь была открыта.

– Что?

– Входная дверь была открыта, – повторил он. – Я ходил под окнами и вдруг услышал твой крик.

– О господи, – пробормотала я. – Я нашла труп мужа. Он в багажнике собственной машины.

– Ты… – начал Сергей, замолчал и направился в гараж. Вернулся очень быстро, лицо его было бледным до синевы, взгляд затравленно метался из стороны в сторону.

– Ты видел? – тихо спросила я.

– Разумеется. Значит, его действительно убили. О том, что он просто упал с балкона, теперь мечтать не приходится. – Он кусал губы, старательно избегая моего взгляда, потом спросил: – Лили, ты мне все рассказала?

– Я его не убивала, – в отчаянии прошептала я.

– Успокойся, конечно, нет. И у тебя просто не хватит сил затащить его в багажник. Ты слышала шаги? – Он тревожно огляделся.

– Да, я проснулась оттого, что кто-то ходил по дому. Я пошла проверить…

– Ты пошла проверить? – вроде бы усомнился он.

– Да, я подумала, может, это действительно Виктор? Как глупо, глупо, – в отчаянии я била кулаком по колену. – Мне надо было сразу вызвать милицию, в тот самый момент, когда я увидела его там, под балконом. Теперь мне никто не поверит.

– Успокойся, я люблю тебя, слышишь? Я все сделаю. Иди наверх в свою комнату. Где ключи от машины?

– Он всегда оставлял их на сиденье.

– Отлично. Ты сможешь некоторое время побыть одна?

– Что ты собираешься делать?

– Вывезу труп за город. Попробую его спрятать. Если не выйдет, значит, брошу машину где-нибудь в лесу.

– Ты с ума сошел, – пролепетала я. – А если тебя кто-нибудь остановит?

– Тебе не надо ни о чем беспокоиться. Иди к себе. Ты сможешь подняться?

– Сережа, – я покачала головой, чувствуя, как отчаяние сжимает сердце в предчувствии беды, – ты не должен этого делать.

– Я люблю тебя, – торопливо заговорил он. – Ты права, кто-то подставляет тебя. Я…

– Замолчи, послушай. Мы все делаем неправильно. Я должна была вызвать милицию, а вместо этого я испугалась и сбежала. Убийце это лишь на руку. Он спрятал труп, теперь, если ты… Господи, нам никто не поверит, как ты не понимаешь?

– Успокойся, посмотри на меня, я все сделаю.

– Нет, Сережа, нет! – крикнула я. – Дай мне подумать. Не подходи к машине. Я уверена, как только ты покинешь дом, тебя остановит милиция. – Лицо его сделалось совершенно белым от ужаса, он облизнул губы и вцепился в перила, как я совсем недавно. – Да, именно этого от нас ждут. И тогда капкан захлопнется.

– Что же делать? – растерянно спросил он.

– Успокоиться. Мне надо прийти в себя. Я найду решение. Уходи, Сергей. Прошу тебя, ты моя единственная надежда. Что бы ни случилось, помни, мы с тобой едва знакомы. Только ты сможешь вытащить меня…

– Ты хочешь, чтобы я…

– Я хочу, чтобы ты помог мне, для этого ты должен быть на свободе. Что толку, если нас арестуют обоих? Ты что-то говорил об адвокате. Свяжись с ним. Ты все понял, Сережа? – Он молча кивнул, протягивая ко мне руки, но я отшатнулась. – Уходи, ради бога, уходи быстрее.

Я торопливо поцеловала его на прощание, и он наконец ушел. Дверь в гараж была все еще распахнута настежь. Стараясь не смотреть в ту сторону, я прошла в кухню и направилась к телефону. И тут погас свет.

Мир вокруг меня погрузился во тьму, я замерла, прислушиваясь и стараясь сообразить, что происходит. Рядом кто-то был. Я чувствовала дыхание за своей спиной, прерывистое дыхание, точно человек очень волновался или только что бегом поднялся по лестнице.

– Кто здесь? – спросила я испуганно, стало очень тихо, и хотя чужого дыхания я больше не слышала, но все равно чувствовала – там, за спиной, кто-то есть. Я словно окаменела, каждое мгновение ожидая удара, не в силах сдвинуться с места. Надо было броситься к окну или к телефону, хотя какой от них толк?

Время шло невыносимо медленно. Я тяжело вздохнула и заставила себя сделать шаг, пот стекал по позвоночнику, губы пересохли, и дышать было трудно… Легкий шорох, и человек приблизился, а я почувствовала нечто вроде облегчения. Наконец-то все кончится.

Чьи-то руки на моих плечах… В тот же миг я услышала голос, странный голос, тихий и какой-то ненастоящий, а еще он звучал очень нежно, и это было самое жуткое, у убийцы просто не могло быть такого голоса, а то, что человек за моей спиной убийца, было мне абсолютно ясно.

– Не надо никуда звонить, – касаясь губами моего уха, шепнул он. – Ты поднимешься в спальню и подождешь до утра. Только и всего. Ну давай, иди.

Он легонько подтолкнул меня к двери. Я сделала несколько шагов и неожиданно для самой себя закричала, ужас рвался наружу безумным криком. Я побежала к входной двери и, не помню как, оказалась на улице. Я была уверена, убийца бросился за мной, он здесь, сзади, но если мне повезет и кто-то услышит мои крики…

Не успела я выскочить из калитки, как едва не угодила под колеса машины. Скрипнули тормоза, хлопнула дверь, и мужской голос крикнул:

– Да вы с ума сошли!

А я сообразила, что полулежу на капоте машины, а какая-то женщина смотрит на меня из кабины круглыми от страха глазами.

– Помогите мне, – прошептала я. – Ради бога, помогите мне…

Дверь вновь хлопнула, и я увидела женщину рядом с собой.

– Вы ведь наша соседка? – спросила она. – Володя, это наша соседка, – обратилась она к своему спутнику. – Вы ведь живете в этом доме? – Она коснулась моего плеча рукой, я вздрогнула и кивнула.

– Да… пожалуйста, помогите. Я одна в доме и… там кто-то есть. У вас с собой телефон? Вызовите милицию.

– Конечно, – кивнула женщина. – Садитесь в машину, вы вся дрожите.

Я послушно села, мужчина, тревожно оглядываясь, последовал за нами. Набрал номер, косясь на меня, и направил машину по дороге к своему дому. Только когда за нами закрылись ворота, он вздохнул с заметным облегчением.

Ему наконец-то ответили, он сообщил адрес и скороговоркой выпалил:

– Нападение на женщину в ее доме.

– Что с вами случилось? – спросила его спутница, заметно успокоившись после звонка.

– Не знаю, – покачала я головой. – Я пошла в кухню, и вдруг он…

– Кто он?

– Не знаю. Свет погас, я слышала голос.

– Он вам угрожал?

– Нет, он велел мне подняться в спальню.

– Вы думаете, он хотел вас изнасиловать?

«Дура», – едва не выпалила я, но вовремя сдержалась, женщина ни в чем не виновата, к тому же искренне желает помочь.

– Не знаю, – пробормотала я.

– Может, войдем в дом? – с некоторым недоумением приглядываясь ко мне, предложил мужчина.

– Нет-нет, – покачала я головой. – Вы идите, а я подожду милицию. Можно мне до их приезда побыть в вашем дворе?

– Вы замерзнете, идемте в дом, – сказала женщина. – Еще неизвестно, когда они приедут.

Мы вышли из машины, мужчина направился к дверям, а я с тоской смотрела на свой дом. Мне хотелось выть от несправедливости судьбы, одна ночь перевернула всю мою жизнь. Самое страшное – у меня нет права сказать, что я ни в чем не виновата. Я с трудом удержалась на ногах.

– Идемте в дом, – забеспокоилась женщина, подхватив меня под руку. – Вашему мужу не стоило бы оставлять вас одну, разве у него нет охраны?

Я не успела ей ответить, в переулке появилась милицейская машина и остановилась возле наших ворот.

– Мне надо идти, – растерянно сказала я.

Женщина, чуть помедлив, отправилась со мной.

– Что тут опять случилось? – спросил мужчина, а я не сразу сообразила, что это с ним я разговаривала час назад.

– Я… кто-то был в моем доме…

– Кто-то? – нахмурился он.

– Да… – Я вздохнула. – Я была на кухне, вдруг погас свет и кто-то подошел ко мне сзади.

– Кто подошел? – спросил милиционер.

– Не знаю. Я только слышала голос. Я испугалась и… выскочила из дома. И тут подъехали соседи… Я попросила вызвать милицию.

Из машины появились еще двое молодых людей, переглянулись, с сомнением посмотрели на меня, и один из них сказал:

– Пойдем посмотрим, что там.

Соседка осталась возле милицейской машины, к ней присоединился ее муж, а мы вчетвером направились к дому. Дверь была заперта. Милиционер подергал за ручку и повернулся ко мне.

– Ключи у вас с собой?

– Нет, – покачала я головой.

– Наверное, дверь захлопнулась от ветра…

Я не ответила, просто стояла и смотрела на них, в конце концов старшему это надоело, и он спросил:

– Еще есть вход?

– Да, со стороны гаража, – кивнула я, изо всех сил стараясь не упасть в обморок. «Чем скорее, тем лучше», – с отчаянием подумала я и пошла к гаражу.

Ворота были распахнуты, а машина мужа отсутствовала. Я сбилась с шага и тяжело осела на плиты. Мужчины вроде бы растерялись, неловко подхватили меня и внесли в дом, а я в это время пыталась не спятить. В гараже нет машины Виктора. Кто-то зачем-то угнал ее. Вместе с трупом? В такое я отказывалась верить. Зачем угонять машину? Какой в этом смысл? Конечно, «БМВ» мужа стоит приличных денег, но… но ведь не из-за паршивой машины его убили, в конце концов? Неужели это Сергей? Он что, с ума сошел? Ведь я просила его… Кто-то был в доме… Убийца? Конечно. И это он зачем-то угнал машину. Стоп. Успокойся и соображай быстрее. Несколько минут назад машина стояла в гараже. Покинуть территорию дома можно двумя путями: через парадные ворота и через те, что выходят в переулок. Воротами воспользоваться не могли, мы бы увидели машину, значит, убийца выехал в переулок, пока я объяснялась с соседями. Шум машины мы не слышали, что и неудивительно, расстояние приличное и гараж позади дома, к тому же все здорово волновались. У убийцы было очень мало времени, вряд ли он успел перепрятать труп. Значит… труп Виктора в багажнике машины. Выходит, убийца вовсе не хотел, чтобы его обнаружили в доме. И советовал мне дождаться утра. Нечто похожее на спасение, забрезжившее впереди.

– Ворота гаража вы открыли? – заметив, что я понемногу прихожу в себя, спросил милиционер.

– Нет, – покачала я головой.

– Значит, когда вы уходили из дома, они были закрыты?

– Я не уверена… Я проснулась, мне показалось, кто-то ходит по дому. А потом… на кухне этот голос…

– Значит, этот самый «голос» и открыл ворота? У вас две машины?

– Да. Моя и мужа.

– В гараже только ваша?

– Да.

– А муж уехал на своей?

– Не знаю, то есть муж обычно ездит на машине.

– Так позвоните мужу. – «Что? О господи, нельзя же быть такой дурой?» – У вашего мужа есть телефон? – терпеливо допытывался парень.

– Конечно, я сейчас позвоню. Извините, я плохо себя чувствую.

Я взяла трубку, торопливо набрала номер, подождала немного и сказала:

– Он не отвечает.

– А вы знаете, где он?

– Нет. То есть он мне не говорил, что куда-то собирается уезжать.

– Да-а, – с сомнением покивал милиционер и вновь переглянулся со своими спутниками. – Что ж, давайте пройдемся по дому, посмотрим, вдруг что-то пропало.

По дому мы прошли, и я заявила, что все на месте, впрочем, не будучи в этом уверена. Мое состояние в тот момент оставляло желать лучшего, так что вряд ли я способна была заметить какие-то перемены, в голове билась одна мысль: убийца зачем-то вывез труп. Если Виктора найдут не сразу, я, возможно, выкручусь. У меня погиб муж, а я в этот момент думаю только о том, как спасти собственную шкуру…

– Что делать-то будем? – недовольно спросил старший, когда осмотр дома подошел к концу. Двое его товарищей пожали плечами и уставились на меня. – Вы все-таки постарайтесь дозвониться до мужа. И одной оставаться в доме я бы вам не советовал. Есть у вас родственники?

– Я поеду к подруге. Только такси вызову.

– Ну что? – Они в который уже раз переглянулись. – Отчаливаем?

Жанна трясла меня за плечо, я с трудом разлепила глаза, посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Спала я часа четыре, но облегчения мне это не принесло, в голове гул, мысли путаются, и страшная слабость.

– Лили. – Лицо Жанны было хмурым, в глубине глаз затаился страх. – Скверные новости. Очень скверные. Мне только что позвонили…

– Кто позвонил? – спросила я, с трудом принимая вертикальное положение.

– Пахомов, начальник охраны.

– И что он сказал? – оттягивая момент, когда придется услышать скверную новость, недовольно спросила я.

Жанна, точно прицениваясь, посверлила меня взглядом, а потом выпалила:

– Виктор убит.

Разумеется, новость для меня новостью не была, раз еще ночью я видела труп мужа, да и разыгрывать комедию перед Жанкой было ни к чему, и все же я зажмурилась, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Значит, уже нашли. И времени все обдумать и выработать план действий у меня не будет.

– Тебе плохо? – испугалась Жанна. – Принести воды? Ты побледнела. Господи, что я говорю… Ложись…

– Нет, – покачала я головой. – Что еще сказал Пахомов?

– Виктора нашли в машине. «БМВ» бросили возле моста в районе лодочной станции. Там проезжала патрульная машина… Ну и обратили внимание. Место для прогулок совсем неподходящее. Ключи торчали в замке. В общем, машину осмотрели и в багажнике обнаружили труп. Пахомов его опознал.

– Что говорят в милиции? Когда это случилось?

– Ничего не знаю. Пахомов позвонил мне, сказал, что нигде не может найти тебя, я сказала, что ты здесь, и он попросил подготовить тебя…

– Да… спасибо…

– Что – спасибо? – растерялась Жанна, нахмурилась и тут же заговорила вновь: – Ты бы физиономию свою видела. Лили, послушай, ты ничего… Я совершенно не соображаю, как надо вести себя в такой момент. Пожалуйста, не отчаивайся…

– Если честно, я сейчас вообще ничего не чувствую, – разглядывая свои руки, призналась я. И это было правдой. В тот момент я действительно ничего не чувствовала, только страшная тяжесть как будто опустилась мне на плечи, придавливая к земле, и я подумала: «За все надо платить», а потом вдруг испугалась, поняв, что произнесла это вслух.

– Что? – спросила Жанна и вдруг покраснела, а вслед за этим, сверкая глазами, принялась меня увещевать: – Вот только этого не надо. Ты ни в чем не виновата. Тебе не в чем себя упрекнуть. Послушай, Лили, я представляю, что сейчас начнется, все эти… Ты должна быть стойкой и не обращать внимания на их вопли. У тебя есть друзья и… Да посмотри же на меня, что ты сидишь как истукан?

– Все нормально, – кивнула я. – Честно. Я справлюсь. Наверное, надо куда-то ехать?

– Вот еще. Зачем? Виктора уже опознали.

– Но в милиции захотят поговорить со мной…

– Захотят, так придут.

– Я думаю, мне надо быть дома, – вздохнула я, Жанна, немного помолчав, хмуро кивнула.

Через час на машине Жанны мы отправились ко мне. Сворачивая в переулок, я заметила «Мерседес» старшего брата Виктора и на мгновение закрыла глаза. Ну вот, первая ласточка, точнее, ворона. Жанна права, я должна справиться, должна взять себя в руки… Рядом с «Мерседесом» Владимира приткнулась «Хонда» младшего брата – Игоря.

– Семейство в сборе, – прокомментировала Жанна. – Ну, теперь держись, – добавила она, глядя на меня с вымученной улыбкой, сжала мою ладонь и подмигнула, как будто желая вселить в меня уверенность.

Мы въехали во двор, двое охранников прохаживались возле ворот, Володя и Игорь стояли в трех шагах от крыльца и курили. При моем появлении в лицах обоих произошли перемены, до этого мгновения они выглядели сосредоточенно спокойными. Теперь Игорь, с выражением сочувствия на лице, шагнул мне навстречу, а Владимир Павлович неприятно усмехнулся.

– Ну вот ты наконец вдова, – громко заявил он.

– Володя, – одернул его младший брат.

– А что, разве не так? Деточка добилась, чего хотела, деньги достанутся ей. Правильно, моя радость?

– Отчего же вы не смогли выпросить их у брата? – спокойно поинтересовалась я. – Времени было достаточно.

– Зато ты вполне преуспела.

– А нельзя в такой день обойтись без взаимных оскорблений? – вздохнул Игорь и взял меня под руку. – Ты знаешь, что произошло? – понизив голос, спросил он.

– Нет. Позвонили из милиции и сообщили, что обнаружили машину Виктора, а в ней…

– Ты что, не ночевала дома?

– Нет.

– Разумеется, нет, – вмешался Владимир Павлович. – Пока муж зарабатывает деньги, наша красавица Лили наставляет ему рога.

– Замолчи или убирайся отсюда, – тихо сказала я, поднимаясь по ступеням.

В дверях появился еще один охранник, пропустил нас и неслышно удалился. Мы прошли в гостиную, Жанна, я и Игорь устроились на диване, Владимир Павлович предпочел мозолить нам глаза, вышагивая от окна к окну.

– Кто-нибудь знает, что произошло? – спросил он. Мы молчали, он удовлетворенно кивнул и продолжил беготню по комнате. – Когда ты видела Виктора в последний раз? – задал он вопрос, обращаясь ко мне.

– Сегодня ночью.

– И что?

– Ничего.

– Ты же только что сказала, что не ночевала дома?

– Ночью я вызывала милицию, мне показалось, что в доме кто-то посторонний…

– Отлично. Виктору тоже так показалось?

– Он отсутствовал.

– Куда же он отправился ночью?

– Он мне не сказал.

– А где была охрана? Этот… как его…

– Виктор отпустил его домой.

– Замечательно. Просто замечательно. Ты ничего не знаешь, а мой брат куда-то уехал и уже не вернулся, к твоей огромной радости.

– Прекрати, – не выдержал Игорь.

Жанна все это время стискивала мне пальцы, сидя рядом с непроницаемым лицом.

– Это ты прекрати! – рявкнул Владимир Павлович. – Ты хоть понимаешь… Нечего строить из себя святошу, и ты, и я рассчитывали на эти деньги.

– Я не рассчитывал. – Лицо Игоря приобрело багровый оттенок, он с трудом сдерживался, чтобы вслед за братом не перейти на крик. – Не понимаю, с какой стати ты решил, что имеешь право на эти деньги, – добавил он с горечью.

– Он мой брат, а эта… женщина, она сделала все, чтобы… о, черт… – Он отшвырнул стул, в этот момент в комнате появился высокий мужчина в темном костюме. Несмотря на свой возраст (Валерию Петровичу недавно исполнилось тридцать пять), выглядел он скверно, лысина, мешки под глазами и нездоровый цвет лица плюс одышка и неприятная манера шмыгать носом. Он был адвокатом Виктора, встречались мы редко и никаких определенных чувств друг к другу не питали, довольствуясь элементарной вежливостью.

– А вот и Валерий Петрович, – с напускной веселостью сообщил Владимир Павлович. – Что хорошего имеете нам сообщить?

– Чего же может быть хорошего в такой день?

– Как же. Лилия Романовна стала исключительно богатой женщиной. Так ведь?

– Если вы имеете в виду завещание, да, так оно и есть.

– И вас это нисколько не удивляет? – не унимался Владимир Павлович.

– Что, позвольте вас спросить, меня должно удивлять? – поднял брови адвокат и с изумлением взглянул из-под очков на собеседника.

– То, что Витя так кстати скончался. Да-да. Дело в том, что еще вчера мой брат в разговоре со мной заявил, что хотел пересмотреть завещание. Он говорил об этом с вами?

Валерий Петрович пожал плечами:

– Действительно, время от времени Виктор высказывал намерение оставить жене лишь незначительную сумму. Лично я никогда серьезно не относился к его словам, объясняя это обычными размолвками в семье… А вам, Владимир Павлович, я уже сообщал: ваше имя никогда не возникало при обсуждении завещания. Виктор Павлович весьма туманно говорил об основании фонда для помощи талантливым детям-сиротам, не думаю, что он всерьез собирался его создать… Но как бы то ни было, вы, Владимир Павлович, беспокоитесь напрасно, при любом раскладе вам от брата вряд ли досталось бы что-то, кроме пожеланий здоровья и успехов.

Не знаю, как Владимир Павлович устоял на ногах. При других обстоятельствах мне было бы забавно наблюдать его позеленевшую физиономию, но сейчас я чувствовала себя в ловушке. Я скрыла гибель мужа, я обманула приехавших милиционеров, ничего не сообщив о трупе, у меня не было алиби на эту ночь, а теперь выходило, что у меня имелся веский повод избавиться от мужа.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, падать в обморок было сейчас неразумно, Владимир Павлович усмотрит в этом либо притворство, либо нечистую совесть. То, что муж накануне обсуждал с ним свои дела, вызывало удивление, братья друг друга не жаловали. Если с младшим братом поддерживались родственные отношения, то старшие друг друга терпеть не могли. Впрочем, Владимиру Павловичу ничего не стоило соврать. Но если он все это повторит в милиции, а адвокат подтвердит… Не успела я подумать о милиции, как она и появилась. Двое мужчин возникли в гостиной, поздоровались и мрачно оглядели присутствующих, после чего представились. Их имена я не запомнила, все мои силы ушли на то, чтобы не лишиться чувств от страха.

Беседа с представителями закона вышла долгой, неприятной и путаной, то есть путаной она была для меня, для этих двоих, боюсь, все было как раз предельно ясно. Первый же вопрос заставил меня поежиться от страха, хотя вопрос был уместный и даже банальный, если судить по детективам.

– Когда вы видели мужа в последний раз?

– Сегодня ночью.

– Значит, ночью он был дома? А когда уехал?

– Не знаю, – с отчаянной решимостью ответила я.

– Вы спали?

– Нет. Мы поссорились, и я ушла из дома, а когда вернулась, то мужа дома не застала.

– Давайте по порядку. В котором часу вы ушли?

– Где-то после часа. Да. Я приехала в половине первого. Муж встретил меня в холле, отпустил охранника, мы поднялись в гостиную, некоторое время разговаривали, потом поссорились.

– Из-за чего произошла ссора?

– Обычная ссора, он что-то сказал, я ответила…

– Но ведь была какая-то причина? – Лицо мужчины сделалось настороженным. – Вы сказали, что вернулись поздно. Такое что, часто случалось?

– Нет. В теннисном клубе был прием, мы должны были пойти вместе, но около пяти муж позвонил, сказал, что у него дела и в клуб он не пойдет. Я не хотела идти одна, потом все-таки пошла…

– Во сколько закончился прием?

– Я ушла в половине двенадцатого. Вечер был в самом разгаре.

– Ясно. Где находится клуб?

– В пригороде. Бывший санаторий «Покровский».

– Вы вернулись на машине?

– Я собиралась вызвать такси, но передумала и пошла пешком.

Мужчина взглянул на меня с недоумением.

– Пешком? Расстояние приличное.

– От клуба до Дворца бракосочетания я добралась на троллейбусе, как раз успела на последний, по крайней мере кондуктор так сказала. А от Дворца шла пешком. Мне хотелось немного пройтись, подумать…

До Дворца бракосочетания я действительно добиралась на троллейбусе и с кондуктором разговаривала, уверена, она меня запомнила… Сергей на машине ждал меня в трех шагах от сквера, потешаясь над моей страстью к конспирации. Он считал все предосторожности сущей ерундой. Площадь и выходящий на нее переулок в тот момент были пусты. Надеюсь, никто не видел, как я садилась в его машину… Общеизвестная истина: если человек солгал в малом, ему и в большом веры никакой, но сейчас у меня нет другого выхода. Владимир Павлович тоскует о наследстве, и вдруг такой подарок: в придачу к мотиву убийства еще и любовник. Разумеется, мы с Сергеем поспешили разделаться с Виктором, чтобы прибрать к рукам его денежки.

– Значит, домой вы вернулись в половине первого? – сделав какие-то пометки в своем блокноте, сказал следователь. – В доме в тот момент были ваш муж и охранник?

– Охранник почти сразу же ушел. Муж запер за ним дверь, и мы поднялись в гостиную.

– Как долго вы там пробыли?

– Минут двадцать.

– А потом поссорились?

– Виктор спросил, как прошел вечер, я не сдержалась и ответила: «Скверно», ну и объяснила почему. Мы мало времени проводили вместе, я страдала от этого. В общем, слово за слово… Я… наговорила ему гадостей, а потом убежала из дома.

– Как вы думаете, куда он мог поехать?

– Не знаю, – помолчав, ответила я.

– У него были близкие друзья?

– Друзья, конечно, были, но… Он бы не поехал к ним во втором часу ночи. Думаю, если он покинул дом, то это как-то связано с работой.

– Извините, что задаю этот вопрос. У вашего мужа была близкая женщина, не считая вас, разумеется?

– Мне об этом ничего не известно, – сухо ответила я.

– Да-да, конечно. – Его взгляд мне не понравился, что они там успели накопать? – Давайте вернемся к тому моменту, когда вы покинули дом. Куда вы отправились?

– Никуда. Просто шла по улице. Мне было стыдно, что я устроила ему сцену, я хотела сразу же вернуться, но боялась, что не удержусь и мы вновь начнем ссориться.

– Муж ревновал вас?

– Ревновал? – удивилась я и покачала головой. – Вы не поняли, это я ревновала его. К работе, разумеется. Он был настоящим трудоголиком, от этого и происходили все наши ссоры.

– Значит, вы просто гуляли по улице. Как долго это продолжалось?

– Часа полтора, точно не помню. Я замерзла и вернулась домой. Виктор отсутствовал, я очень расстроилась, и тут приехала милицейская машина. Кто-то позвонил и сообщил, что слышал выстрелы.

– А вы слышали какой-нибудь подозрительный шум?

– Нет. Я только что вернулась, убедилась, что муж отсутствует, и в этот момент приехала милиция.

– И что дальше?

– Мы поговорили, и я пошла спать.

– Вы пытались как-то связаться с мужем?

– Да. Несколько раз звонила ему на сотовый. Телефон был отключен.

– Значит, вы не представляете, где он мог быть в это время?

– Не представляю.

– И никаких догадок?

– Никаких.

– Что ж, пойдем дальше. Патрульная машина уехала, а вы отправились спать.

– Да. Уснуть я не смогла, мне было как-то неспокойно, потом вдруг показалось, то есть в тот момент я была уверена, что по дому кто-то ходит. Я решила, что вернулся Виктор, и отправилась взглянуть. Когда я вошла в кухню, неожиданно погас свет, а потом… потом я услышала голос.

– Какой голос?

– Обыкновенный. Человек говорил очень тихо, как будто хотел изменить голос, он сказал, чтобы я возвращалась в спальню.

– Вы помните, что конкретно он сказал?

– Нет. Я очень испугалась, кажется он сказал: «Возвращайся к себе и не вздумай выходить до утра». Может быть, он использовал другие слова, но смысл я передаю верно. Я решила, что это грабитель, толкнула его и бросилась бежать из дома. Мои соседи как раз проезжали мимо и помогли мне. Вызвали милицию… До прибытия сотрудников я оставалась у соседей.

– Понятно. Когда вы вернулись уже вместе с милицией, осмотрели дом?

– Да. Как будто ничего не пропало, хотя, конечно, утверждать это я не берусь. У мужа в кабинете хранятся какие-то бумаги… Ворота гаража были открыты настежь, а в гараже горел свет.

– Когда вы, вернувшись после ссоры с мужем, осматривали дом, ворота были заперты?

– Не знаю. Я не заглядывала в гараж.

– То есть вы не можете сказать, уехал ваш муж на машине или покинул дом каким-то другим способом?

Я мысленно скривилась, услышав последнюю фразу, вот именно – мой муж покинул дом «каким-то другим способом», в багажнике собственной машины, а вот кто был за рулем?

– Не могу.

– Лично я на вашем месте не стал бы бродить по дому в поисках мужа, а первым делом заглянул в гараж.

– Мне это не пришло в голову.

Настороженный взгляд и вновь вопрос. Я потеряла им счет. Последующие несколько дней слились для меня в бесконечную вереницу вопросов и ответов.

– Выходит, неизвестный грабитель зачем-то забрался в ваш дом, а когда вы от него сбежали, исчез?

– Исчезать необязательно. Он мог выйти через калитку в переулок.

– Или выехать в тот же переулок через ворота.

– Вы хотите сказать, что он угнал машину? – нахмурилась я.

– Похоже, что так. Женщина, живущая по соседству, видела, как из ваших ворот выехала машина, это было в 4.15, то есть как раз в тот момент, когда ваши соседи звонили в милицию.

– А эта женщина ничего не могла напутать?

– Видите ли, Лилия Романовна, женщина эта работает уборщицей, на работу уходит в пять, поэтому каждое утро выгуливает своего пса с 4.15 до 4.45. Пожилой человек, привычка становится второй натурой. Она утверждает, что увидела машину, едва только вышла из подъезда, в 4.15. Звонок ваших соседей в милицию зафиксирован в это же время. В общем, тут сомнений быть не может. Пока вы находились у соседей, неизвестный угнал вашу машину.

– Это так важно?

– Пока не знаю. Как вы думаете, зачем кому-то понадобилась машина вашего мужа?

– Странный вопрос. Машина дорогая…

– Да-да. Конечно. Машину угоняют из гаража, до смерти напугав хозяйку, а буквально через пару часов ее обнаруживают в нескольких километрах от дома с трупом владельца. Вам не кажется это странным? Может, похитителя ждал неприятный сюрприз в виде трупа в багажнике, оттого он и поспешил отделаться от машины?

– Что вы хотите сказать? – пытаясь справиться с дыханием, спросила я.

– Я хочу сказать, что вам нужно хорошенько подумать и чистосердечно отвечать на вопросы. В противном случае вы можете чрезвычайно усложнить себе жизнь.

– Меня, что же, подозревают в убийстве мужа? – как можно спокойнее спросила я.

– Подозревают или нет, я вам скажу позднее. А сейчас, пока еще есть время, вы ничего не желаете добавить к вышесказанному?

– Ничего, – покачала я головой.

– Что ж… дело ваше… Гуляя по улицам после ссоры с мужем, вы кого-то встретили или, возможно, куда-то заходили?

– Нет. Я дошла до моста, немного постояла там, а потом отправилась в сторону дома и бродила по переулкам.

– Отлично, так и запишем. После того как приехавшие по вашему вызову патрульные никого в доме не обнаружили, вы еще раз пытались связаться с мужем?

– Конечно. Я ему звонила. Потом вызвала такси и поехала к подруге, я боялась оставаться в доме одна.

– Фамилия, имя, отчество вашей подруги, адрес.

– Полищук Жанна Сергеевна, проживает на улице Гороховой, дом пятьдесят, квартира сорок пять.

– Она работает у вашего мужа?

– Да. Секретарем-референтом.

– Это вы ее к нему устроили?

– Да.

– Вы близкие подруги?

– Близкие.

– Какие у нее отношения с вашим мужем?

– Нормальные. Вне работы они практически не виделись.

– Она была довольна своей работой?

– Мне она никогда не жаловалась. Об остальном вам лучше спросить у нее.

– Какие у вас отношения с родственниками мужа?

– Родственников двое, старший и младший братья Виктора. Старший, Владимир Павлович, с Виктором практически не общался… По-моему, они друг друга терпеть не могли.

– Что за причина?

– Какая-то давняя история, муж не рассказывал. Когда Виктор после гибели первой жены оказался в больнице, Владимир Павлович испытывал финансовые трудности и попросил брата о помощи. Тот отказал, я присутствовала при их разговоре. Владимир Павлович очень оскорбился, а когда мы поженились… в общем, он решил, что я увела у него деньги, так что наши отношения не сложились. Младший, Игорь, всегда держался независимо, иногда звонил, встречались мы нечасто. В прошлом году мы вместе ездили в Испанию. Игорь был со своей девушкой. Отношения вполне дружеские.

– Кто-нибудь угрожал вашему мужу? Были у него в последнее время неприятности на работе?

– Он со мной не говорил на эту тему и вряд ли вообще с кем-либо делился. Виктор человек закрытый. С ним было нелегко… Извините, у вас еще много вопросов? Я очень устала…

Уже после первого допроса я поняла, что дела мои плохи, а потом стало окончательно ясно: мне очень повезет, если я сумею выбраться из этой передряги. В целом картина выглядела так. Мой муж был убит тяжелым тупым предметом. Эти казенные фразы сводили меня с ума. В общем, Виктору пробили голову, но удар был нанесен не сзади, а спереди, вот почему, когда он лежал под балконом, лицо его было залито кровью. Получалась полная неразбериха, для меня по крайней мере. Во время нашей ссоры, падая, Виктор ударился затылком, а вот потом получил смертельный удар в висок, после чего его зачем-то сбросили с балкона, когда он уже был мертв. Милиции не составило труда выяснить, что убит он был в доме, в нашей гостиной, на ковре обнаружили следы крови, которую пытались смыть. Пока я бегала по улицам, убийца вошел и… Здесь опять начинались непонятные вещи. Если к моменту появления убийцы Виктор был без сознания (хотя, когда я уходила, терять его он явно не спешил), так вот, если Виктор пребывал без сознания и убийца преспокойно с ним расправился, зачем ему потребовалось сбрасывать тело с балкона, а потом мыть посуду и наводить в гостиной образцовый порядок? Или он пытался выдать убийство за несчастный случай? Довольно наивно, если учесть, что существует судебно-медицинская экспертиза. Если же рюмки и чашки убрал Виктор (а это не в его духе), значит, чувствовал он себя неплохо, и тогда непонятно, как он подпустил к себе убийцу, ничего не заподозрив при этом? Вывод напрашивается сам собой: убийца – близкий ему человек. Ведь ударили Виктора не сзади, а прямо в висок, следовательно, своего убийцу он хорошо видел.

Я продолжала теряться в догадках, а кольцо вокруг меня неумолимо сжималось, Виктор был убит между 1.15 и 1.30. По крайней мере, так мне сказали. В это время я бродила по улицам или стояла на мосту. Алиби у меня не было, зато имелись показания соседей. Я и не подозревала, что вокруг столько наблюдательных граждан и все по ночам бодрствуют. Один из свидетелей утверждал, что видел меня в 12.30 входящей в калитку. При этом (что было особенно опасным для меня) он заметил мужчину, тот направлялся к машине в конце переулка. Патрульный милиционер, которого в ту ночь я даже не заметила, видел, как я покинула дом и направилась в сторону моста, при этом указал точное время: 1.10. Начальник охраны в фирме мужа заявил, что в 1.15 ему позвонил Виктор, просил прислать кого-нибудь из ребят, но неожиданно передумал, ничего не объясняя, следовательно, в это время муж был еще жив. Однако это подозрений с меня не снимало. Мне ничего не стоило, по мнению следователя, вернуться через калитку, выходящую в переулок, и убить мужа. По времени это вполне возможно. Все тот же патрульный, который вслед за мной ехал по улице на машине, вскоре потерял меня из виду. Я утверждала, что бродила по улицам примерно до половины третьего, за несколько минут до приезда патрульной машины. Об окровавленном платье молчала, так же как и о том, что в ту ночь видела труп мужа. Не очень разумно врать следователям, но здравый смысл подсказывал: стоит лишь заикнуться об этом, и мне конец.

Отсутствие алиби на момент убийства еще не самое худшее, прибавьте показания Владимира Павловича о том, что мой муж собирался со дня на день лишить меня всех денег. Плюс к этому показания адвоката: да, Виктор дважды заговаривал об изменении завещания (на адвоката я зла не держала, в конце концов, так оно, наверное, и было), Владимир Павлович заявил, что за день до своей гибели Виктор был настроен в отношении меня весьма воинственно, а адвокат подтверждал, что накануне Виктор звонил ему и выразил пожелание встретиться, правда, причину не назвал. Вывод напрашивался сам собой: поздно вечером, вернувшись из клуба, я поссорилась с мужем, узнала, что денег я не получу, и убила его. Потом сунула труп в багажник машины, позвонила в милицию, причем дважды, разумеется, с целью запутать следствие, и, обеспечив себе шаткое алиби (машину видели выезжающей в переулок, когда я находилась у соседей), попыталась избавиться от трупа с помощью сообщника. Сообщник, конечно, мой любовник.

Тут, кстати, и выяснилось, что за три дня до этого мой муж наведывался в теннисный клуб и имел несколько доверительных бесед с персоналом. Само собой, следователи тоже доверительно побеседовали с ними. К счастью, те их ничем не порадовали. Однако в свое счастье я не очень-то верила.

На багажнике машины обнаружены отпечатки пальцев самого Виктора, двух охранников, а также отпечаток указательного пальца, не идентифицированный на сегодняшний день. Я не сомневалась, что принадлежит он Сергею. Как только в милиции узнают о нашей связи, ловушка захлопнется, мы окажемся в тюрьме по обвинению в предумышленном убийстве. Кто-то очень ловко расставил силки, и я с большим старанием в них запуталась. Только теперь, имея сколько угодно времени для анализа своих поступков, я поняла, какого дурака сваляла. Я скрыла, что обнаружила труп мужа, прибавим к этому тщательно убранную гостиную. Что это, как не желание уничтожить следы преступления?

Положение мое было весьма плачевным и стало бы катастрофическим, узнай следователи о существовании Сергея. Если верить в то, что все тайное при известном желании становится явным, я ожидала развязки со дня на день, а пока изо всех сил старалась не терять присутствия духа и отбивалась как могла. Кое-какие плюсы все-таки были. Прежде всего, младший брат Виктора, Игорь, а вслед за ним близкие друзья заявили, что деньги меня интересовали мало, жила я скромно, работу оставила с большой неохотой по настоянию мужа, который утверждал, что после операции ему необходимо постоянное внимание.

Само собой, всплыла история трехлетней давности, когда я уехала к родителям и потребовала развода. Никаких денежных претензий я не выдвигала и просила лишь об одном: оставить меня в покое. Причину нашего тогдашнего несостоявшегося развода не называли, зато в один голос твердили, что деньги меня не волновали.

Это давнее происшествие очень заинтересовало господ следователей. Мне пришлось ответить на многочисленные вопросы, и я ответила, тем более что к тому моменту была уверена: эту историю им успела поведать Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад, примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила, что она любовница моего мужа. В тот же вечер я рассказала ему о звонке. Он все категорически отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не приходилось: это действительно любовница мужа. Однако он по-прежнему все отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.

Вскоре женщина заявила, что ждет ребенка, и это стало последней каплей. Я подала на развод и уехала к родителям. Муж был потрясен, через два дня он оказался в больнице, продолжая категорически отрицать связь с какой-либо женщиной.

Разумеется, возникли разговоры, поползли всяческие слухи. А так как его незамужняя секретарша в тот момент действительно ожидала ребенка, то подозрение пало на нее. Виктор, выписавшись из больницы, ее уволил, она как будто не возражала, никаких претензий к нему не предъявляла, а через несколько дней погибла, попав под машину. Связь с ней Виктор по-прежнему отрицал, звонки неожиданно прекратились, и он смог уговорить меня вернуться.

Охрана, домработница, служившая у нас два года и уволившаяся за несколько дней до убийства, в один голос твердили, что человек я сдержанный, доброжелательный, жила скромно, никаких скандалов в доме не было, разговоров о деньгах, наследстве и прочего тоже. В общем, мне была дана отменная характеристика, но следователей это, как видно, не впечатлило. Я сама сказала, что поссорилась с мужем, а во время ссоры и чудо-скромница запросто может стать фурией.

Допустим, дело действительно не в деньгах, и убила я его не предумышленно, но мне от этого радости было мало. Моя длительная ночная прогулка выглядела слишком подозрительно, а последующее поведение и того хуже.

Среди всех этих бесконечных вопросов, бессонных ночей и лютого страха перед тюрьмой меня поддерживала лишь одна мысль: Сережа пока вне подозрений. Вдруг ему повезет и он отыщет настоящего убийцу? Моего мужа действительно кто-то убил. Кстати, отчего бы милиции и не выяснить – кто?

Время шло, кроме меня, подозреваемых не намечалось. Я понемногу впадала в оцепенение сродни зимней спячке и, точно героиня русской сказки, временами твердила: «Что воля, что неволя, все равно». Но все равно легче не становилось, одна мысль о том, что придется провести в тюрьме несколько лет, вызывала ужас, а вслед за этим приходила другая мысль – о самоубийстве. С ума сводило и то, что я умру, так и не узнав, кого благодарить за все это. Не я первая, не я последняя, к сожалению.

Когда дела мои стали хуже некуда, мой адвокат – у меня появился адвокат – Валерий Петрович Шерман, адвокат моего мужа, настойчиво заговорил о временном помутнении рассудка, беспамятстве и прочей чепухе.

Войдя однажды ко мне, он критически посмотрел на меня, покачал головой и заявил:

– Вы плохо выглядите.

– Неудивительно, – усмехнулась я, – когда ожидаешь, что тебя будут судить за убийство… Это вряд ли способно радовать, а когда при этом еще знаешь, что не убивала и кто-то… Извините. Есть новости?

– Есть. Отчаиваться не стоит, в деле наметились очень интересные изменения. Мы…

– Мы? – перебила я.

– Мы, – кивнул Шерман. – Кстати, вам привет от Сергея Гаевского. – Должно быть, я побледнела, потому что Шерман торопливо добавил: – Он вам не рассказывал, что мы давние приятели?

– Нет, – покачала я головой. Выходит, адвокат, о котором говорил Сергей, и есть Шерман? Впрочем, чему удивляться, когда вокруг творится такое.

– Итак, Лилия Романовна, у меня исключительно хорошая новость. У вас есть алиби.

– Кто-то видел меня на мосту? – боясь свалиться в обморок от счастья, спросила я.

– На мосту? – Шерман вроде бы удивился. – Нет, на мосту вас никто не видел. Почему вы скрыли, что той ночью заходили в кафе?

– В какое кафе? – растерялась я.

– В «Ласточку», это в двух кварталах от вашего дома. Вы вошли и спросили, который час, оттого бармен точно запомнил время. Было 1.15, как раз в этот момент ваш муж звонил по телефону. Понимаете? Вы прошли в кабинку, по дороге задели бокал с красным вином, и вино вылилось на вашу шубу. Все присутствующие в баре, а их было семеро, прекрасно помнят эту сцену и в один голос утверждают: женщина была сильно расстроена, плакала, должно быть, именно по этой причине, желая скрыть следы слез, надела очки, говорила хрипло, то и дело всхлипывая. После двух вы покинули бар и направились в сторону своего дома, в 2.10 вас видел таксист, вы попросили довезти вас до кондитерской, что он и сделал. Парень вас хорошо запомнил, работы у него в ту ночь было немного, молодая женщина в песцовой шубе, блондинка, на голове маленькая черная шляпка. Зябко ежилась, попросила включить печку, спрятала лицо в воротник и всхлипывала. Возле кондитерской позвонила из автомата, а потом свернула на улицу Володарского, где вы проживаете, уважаемая. Описание всех свидетелей сходятся, одежда, внешность, кстати, на вашей шубе, висевшей в шкафу, следы красного вина. Мы показали свидетелям вашу фотографию, они не сомневаются, что видели именно вас. Вам устроят очную ставку, и алиби подтвердится. А теперь извольте объяснить, с какой стати вы об этом молчали?

Есть выражение «как гром среди ясного неба», в тот момент я почувствовала, как этот самый гром ударил мне в затылок. Должно быть, вид у меня был исключительно глупый, я таращила глаза и силилась прийти в себя. Безуспешно.

– Лилия Романовна, – продолжал Шерман, – я повторяю свой вопрос: почему вы скрыли, что у вас есть алиби, зачем надо было рассказывать о нелепом стоянии на мосту и ночной прогулке по улицам, когда вы все это время были в баре, чему есть свидетели?

– Я не была в баре, – с трудом собравшись с силами, заявила я.

– Что? – усмехнулся Шерман, а я упрямо повторила:

– Ни в каком баре я в ту ночь не была и на такси не ездила.

– Час от часу не легче. Чего вы добиваетесь? Вы хоть соображаете, что можете на долгие годы оказаться в тюрьме?

– Валерий Петрович, я не была в баре, я бродила по улицам…

– Вы с ума сошли, – перешел он на зловещий шепот. – У нас восемь свидетелей, готовых подтвердить, что в момент убийства вы находились довольно далеко от своего дома, а вы вдруг заявляете… Словом, так, я буду настаивать на психиатрической экспертизе. Вы были взволнованы и вполне могли просто не помнить, где бродили той ночью.

Его слова вызвали у меня легкий шок. Допустим, я и в самом деле ничего не помню, допустим, действительно заходила в этот самый бар и даже вылила вино себе на шубу, а потом каким-то образом начисто об этом забыла, но как быть с Сергеем, ведь в тот момент, когда меня подвозил таксист, мы рыскали с ним в переулке, пытаясь найти мое платье. Или это тоже мне приснилось, как и сам Сергей Гаевский? Я попробовала успокоиться.

– Валерий Петрович, предположим, я и в самом деле ничего не помню, и я была в баре, и ехала в такси. Допустим, я сейчас заявлю, что именно так все и было, а потом выяснится, что это вовсе была не я. Вы понимаете? Я сама себе подпишу приговор, разве не так?

– Какой приговор? Скажите мне только одно, в баре и такси были вы?

– Я совершенно определенно помню, что в ту ночь просто болталась по улицам и никуда не заходила.

Валерий Петрович перегнулся ко мне и зло заметил:

– Ну так теперь вспомните, что вы были в «Ласточке», раз мы нашли семерых свидетелей. Про таксиста тоже не забудьте.

Мне все стало ясно, Сергей любыми средствами старается вытащить меня из тюрьмы, и эти липовые свидетели – его рук дело. Невозможно описать, как я разозлилась на него. Вместо того чтобы попытаться найти настоящего убийцу, он подбивает каких-то людей давать ложные показания в мою пользу. Ничего хорошего от этого вранья я не ждала и твердо стояла на своем: гуляла по улицам, никого не встретила, никуда не заходила.

Уже на следующий день на помощь были призваны специалисты, и они охотно подтвердили, что частичные провалы в памяти – дело обычное. Мне устроили очную ставку, и восемь человек, шестеро мужчин и две женщины, опознали во мне девушку, которую видели в ночь убийства. Меня это отнюдь не радовало, скорее наоборот. Свидетели при описании моей внешности в основном налегали на одежду, прическу, цвет волос и очки. Голос у меня был хриплый, а нижняя часть лица скрыта то воротником, то шарфом. Женщины дали точное описание того, что было на мне надето в ту ночь: шуба, шляпка-таблетка, сапоги на шпильке, не упустили кольцо с бриллиантом и браслет-змейку. Вот это особенно пугало. Кольцо с большим бриллиантом и браслет я терпеть не могла и за все время своего замужества надевала не больше пяти раз, и то потому, что не хотела обидеть мужа, ибо и кольцо, и браслет были его свадебным подарком. Сергей их точно никогда не видел. Хранились они в шкатулке в моем секретере, запиравшемся на ключ, и каким образом оказались на руке неведомой мне женщины, оставалось лишь гадать, но доконало меня не это, оказывается, дамочка забыла в баре перчатку (кстати, тоже подарок мужа) с моей монограммой, вторая перчатка нашлась в шкафу в нашем доме в отделении для зонтов. Перчатки, несомненно, были мои, и я брала их с собой, когда отправлялась в теннисный клуб. Выходит, я забыла их в машине Сергея, а он этим обстоятельством воспользовался.

Нагромождение подобной лжи не сулило мне ничего хорошего. Я отделывалась фразой «не помню», а вопросы, которые задавал следователь, приняли иное направление. Вскоре стало ясно: теперь меня подозревают не в совершении убийства, а в соучастии в нем. Пока я бродила по улицам и сидела в кафе, зарабатывая себе алиби, предполагаемый сообщник убил моего мужа, затем вывез его на машине с намерением спрятать труп, но что-то помешало ему осуществить задуманное, оттого он и бросил машину под мостом. Если Сергей не прекратит валять дурака, то в скором времени окажется в тюрьме.