Летоисчисление от Иоанна

Царь Иоанн (Грозный) призывает в Москву своего друга детства на то, чтобы сделать его митрополитом, провозглашающем волю царя как волю Бога на земле. Но Филлип видит, что царь погряз в крови, бессмысленной жестокости и ереси. Сначала митрополит пытается взывать к рассудку бывшего друга, но потом предает его Анафеме, тем самым навлекая на себя царский гнев. Книга погружает в тьму. Ты сразу же вступаешь в насилие опричников как в зловонную жижу. И золотой нитью по всему повествованию идет история блаженной Машеньки. От мига, когда она сошла с ума, до мига ее смерти, когда она встала перед грозным медведем на защиту оклеветанного воеводы. Страшное время показывает автор, сумасшедший царь, возомнивший себя Богом. Опричники, тешащие свое самолюбие, грабя, насильничая и убивая... Средневековая Русь, народ, который уже не знает, кому верить. ЧИтаешь и ужасаешься. Даже страшно подумать, каким будет фильм (еще не смотрела), потому что эа книга - не сценарий, но переложенная на визуальный ряд может быть ужасающей.

Книга, которая, как я понял, стала результатом обиды автора на переделку сценария к фильму "Царь". Фильм я смотрел давно, помню смутно, но категорических отличий от книги, я не заметил. Возможно, дьявол кроется в неведомых мне деталях...Сам роман действительно выпадает из линейки "исторических" романов как минимум стилистически. Он читается легко, не приходится продираться через множество забытых современному человеку слов, как в "Сердце Пармы" или в "Золоте бунта".Определенным минусом для многих станет уж очень большое количество жести на квадратный метр текста. Ясно, что здесь не имеются ввиду какие-то определенные реальные события, Иванов говорил, что это скорее притча. Но притче, по моему мнению, такое количество кровавых сцен тоже не идёт.

Хороший слог, читается очень легко. Все просто было у царя Иоанна IV: не понравилось слово твое или взгляд царю – батюшке – казнить, нельзя помиловать! И буквально с первой страницы понимаешь, что это действительно просто сценарий к фильму, а не глубокое повествование, как в «Тоболе». Нет размышлений, нет исторического анализа, все несколько поверхностное. Наверно, такое произведение больше подойдет подросткам, чтоб дать им некую картину средневековой Руси. Повествует об опричниках, а что они, кто они, почему появились – этого ничего нет. В книге Алексея Иванова царь Иоанн – запутавшийся человек: некогда справедливый государь внутренне переродился, теперь он – юродивый с манией величия. Но в то же время автор показывает и другую сторону Иоанна – высокообразованный и глубоко религиозный человек. Есть несколько ярких описаний страшных событий: жестокие казни, пытки, на которые для потехи собирают народ. Все же, если вы хотите узнать больше о периоде правления Ивана Грозного, то я бы порекомендовала не эту книгу, а книги Б. Флори, А. Бушкова и Р. Скрынникова.

Вот уж за что люблю Алексея Иванова, так это за умелое включение в исторический сюжет элементов сверхъестественного (вспомнить хотя бы "Сердце пармы") - неудивительно, что и описанное в свежепрочитанной книге и прекрасно всем знакомое со школьной скамьи противостояние Ивана Грозного и митрополита Филиппа приобретает в итоге воистину мистическую окраску. ᅠ Историки уже давно бьются над объяснением феномена опричнины, и в большинстве своем они находят сугубо материальные причины действий царя - в "Летоисчислении" же Иван оправдывает свои действия своим перерождением в нового Иисуса, для спасения мира которому необходимо победить хотя бы внешних врагов. И на фоне этих громкогласных, пропитанных кровью утверждений несокрушимой глыбой, несущей в себе остатки здравомыслия и истинно христианской любви к окружающему миру, предстаёт перед нами митрополит Филипп. Слишком уж неравными силами в те тёмные времена обладают противники; но окажется ли в выигрыше победитель? ᅠ Эпичная книга, так и просящаяся вырваться на большие экраны, что, в конечном итоге, и было сделано. Крайне рекомендую любителям истории России, не боящимся воспринимать реальные события под своеобразными углами.

В некоторых изданиях на обложке есть подзаголовок: по фильму Павла Лунгина «Царь». Конечно, не «по фильму» – сначала Алексей Иванов написал сценарий, режиссер Павел Лунгин его переработал и снял фильм, а писатель, как это бывает, решил дать еще одну жизнь своему творению и превратил его в роман. Я начала с книжки, потом посмотрела кино. Дело этим не ограничилось: долго изучала исторические сведения о персонажах романа, их родословные (интересно: потомки палачей и садистов, описанных в книге, судя по всему, «ответили» за грехи своих отцов – судьбы их ужасны). В книге Алексея Иванова царь Иоанн – запутавшийся человек: некогда справедливый государь внутренне переродился, теперь он – юродивый с манией величия. Друг детства Федор Колычев (митрополит Филипп) его не узнаёт.Филипп встал рядом с Иоанном на колени и, успокаивая, погладил царя по плечу. - Покайся, Ваня. И тебе легче, и Господу, - тихо попросил Филипп. Иоанн дернул плечом, сбрасывая руку митрополита. Федька дурак, он ничего не понял. Кто должен каяться? Он царь. Он должен спасти свой народ. Не просто так спасти – на Страшном суде спасти. Для этого надо, чтобы народ в него верил. А в кого верят? В Христа. Где Христос перед Страшным судом? На земле. Кто, значит, он, Иоанн? Исус. Народ должен верить в него, потому что он – Исус. Это в нём перед Концом Света воплотился Господь. Кто не поверит, те умрут.В оставшейся части книги это и происходит: герои погибают один за другим, их казни изощренно разнообразны, зверства и издевательства палачей-опричников становятся всё более страшными... Столкновение царя Иоанна, который претендует на духовное лидерство нации, и митрополита Филиппа – заканчивается предсказуемо.Федька должен замолчать! Не потому, что сеет смуту. Не потому, что обличает. Плевал на это Иоанн. Федька должен замолчать, потому что он не способен увидеть в Иоанне отваги разрушать старые миры и дара созидать новые. Он оскорбляет Иоанна-творца, Иоанна-Исуса.Митрополит низложен, избит, осуждён. Его племянник Иван Колычев на плахе под пытками отказывается признать вину дяди и платит за это головой.Филипп наклонился и поднял голову Колычева. Федька Басманов от растерянности даже выронил веревку. Толпа смотрела на владыку. Филипп держал голову Колычева в ладонях – лицом к своему лицу. Кровь из головы капала на помост. Глаза еще бегали за опущенными веками, а губы прыгали, будто что-то договаривали. - Твои уста не солгали, и мои не солгут, - потрясенно поклялся Филипп и поцеловал голову Колычева в дрожащие, тёплые губы. Алексей Басманов вновь вопросительно посмотрел на Иоанна, показал окровавленный топор и кивнул на Филиппа. Но Иоанн уже поднимался с кресла – устало и разочарованно. Он только бессильно махнул рукой и, сгорбившись, пошёл с паперти, не оборачиваясь.Это далеко не самая страшная сцена романа, в котором Иоанн Грозный казни и пытки воспринимает как шоу, даже устраивает из них потеху для народа. И при этом видна другая сторона его личности: он высокообразованный и крайне религиозный человек (врезалась в память сцена из фильма: царь вместе с опричниками поют молитвы в храме – это сильно!). Вот уж верно говорил Митя Карамазов у Достоевского: «…высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом Содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом Содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил». Во время чтения библиотечной книги заметила между страничек шелуху от семечек. Эти ужасы кто-то читал, лузгая семечки! Без комментариев. Посмотрела фильм Павла Лунгина, который впервые был показан в мае 2009 года в Америке и только в ноябре – в России. Что в нём поняли американцы, хрустя попкорном и глядя на бесчинства русских варваров? Что увидели русские, кроме банального повторения истории?«Народ безмолвствует» (А. Пушкин).Фильм отличается несколько иной трактовкой образа Филиппа (его играет Олег Янковский), а Иван Грозный (Петр Мамонов) – именно такой, каким я его ожидала увидеть.Каждому – своё: монахам, пожелавшим принять смерть вместе с Филиппом – последняя свобода спасённой души; царю с присными – последняя пустота вымершей Москвы.