Я решила всем друзьям сделать сюрприз и упросила маму никому ничего не говорить о моем приезде.
Вообще-то было известно, что на летние каникулы я обязательно приеду в Москву, но когда именно, не знал никто.
Мы с Ниночкой, женой моего деда, бегали по магазинам в поисках подарков, а когда выдохлись, зашли в кафе.
– Асенька, – сказала Ниночка, глядя на меня своими чудными глазами, – ты так рвешься в Москву?
– Не могу дождаться! – призналась я. – Я так соскучилась… Ужас просто!
– А Париж? Неужто ты не полюбила Париж? – ревниво спросила она.
– Почему? Полюбила, но… Все равно Москву я люблю больше…
– Так ты к нам не вернешься?
Последние полгода я прожила в Париже с моим дедом, всемирно знаменитым оперным певцом Игорем Потоцким, и его молодой женой, бывшей балериной «Гранд-опера»
Ниной Лаваль. Ниночка родилась и выросла в Париже, но по происхождению русская… Дед купил в Париже роскошную квартиру, и они с Ниночкой по настоянию мамы и папы увезли меня из Москвы, чтобы я «жила нормальной жизнью», а не «носилась по Москве в поисках преступников». Конечно, им было за меня страшно, а я чуть не умерла в этом Париже от тоски. То есть первое время мне все было ужасно интересно, все-таки Париж – это Париж, и даже подружка у меня там нашлась, Ниночкина племянница Николь, моя сверстница, отличная девчонка и по-русски говорит. Николь целыми днями таскала меня по городу, и это было здорово! А потом… Потом начались будни. Меня отдали в школу, где учились дети живущих в Париже американцев. Поскольку по-французски я и двух фраз сказать не могла, а английскому меня вроде бы учили… Но что это были за муки! Врагу не пожелаю! Однако через месяц я немного втянулась и даже стала неплохо учиться. У меня в один прекрасный день в голове словно дверца какая-то открылась, и я заговорила по-английски. Ниночка ликовала.
И уверяла меня, что скоро я заговорю и по-французски.
Для этого они с дедом говорили со мной только по-французски… И это бы еще полбеды… Но поскольку дед постоянно ездит на гастроли и берет Ниночку с собой, то меня оставляли на попечение мадам Жюли, их экономки, которая не знала ни единого слова ни по-русски, ни по-английски, и мне хочешь не хочешь приходилось как-то объясняться с ней. В результате я заговорила и по-французски, к великой радости деда. Мне было обещано, что на пасхальные каникулы поеду домой, но… Мама в это время была на съемках в Будапеште, папа, как всегда, «болтался в морях», а дед как раз собирался на гастроли в Испанию и взял меня с собой… Вот и получилось, что я не была дома целых полгода… С Матильдой мы переписывались, но… Не умеем мы писем писать! Разве это общение?
И вот теперь я еду в Москву! Вернее, лечу. Одна! Встречать меня собирается мама. А к Мотьке я просто заявлюсь.
То-то будет визгу! А еще я ужасно соскучилась по тете Липе, по ее ласковому ворчанию. Наверное, из всех моих близких больше всего я нужна тете Липе! И мы не виделись целых полгода…
Дед, прощаясь со мной, сказал:
– Аська, я все понимаю! Думаешь, я сам иной раз не лезу на стенку от тоски по дому? Вообрази, даже очень часто! И летом надеюсь хоть месячишко пожить на нашей подмосковной даче. Но, знаешь, есть такое противное слово – надо!
– Дед, ты это к чему? – спросила я.
– А к тому, что осенью ты должна вернуться в Париж!
Тебе это необходимо. Гляди, ты за полгода навострилась на двух иностранных языках болтать. Разве это плохо?
– Дед, с чего ты взял…
– Что ж, я тебя не знаю? – усмехнулся дед. – Приедешь домой, рассиропишься, Липа начнет тебя облизывать, как котенка… Это ведь хорошо, приятно, но… Ты уже большая, и, поверь, то, чему ты тут научишься, очень тебе пригодится и дома! Я вовсе не требую, чтобы ты всегда жила в Париже, более того, я бы этого не хотел, но еще год – обязательно! Обещай мне, Аська, что ты вернешься?
А я в свою очередь обещаю свозить тебя в сентябре в Италию. И не с кем-нибудь, а с Мотькой!
– Дед!
– Что дед? Разве я тебя когда-нибудь обманывал? И не говори мне, что в сентябре начнется учебный год. Ради такого дела и пропустить занятия не грех! – подмигнул он мне.
Две недели с Мотькой в Италии. С ума сойти! Что с ней будет, когда ей скажу…
В самолете меня уже колотило от нетерпения. Вот еще немного, и я увижу маму. Интересно, она возьмет с собою в Шереметьево тетю Липу? Нет, наверное, тетя Липа не захочет, она останется дома, чтобы приготовить все мои любимые блюда. А еще меня дома ждут пес Лорд и, конечно же, Мефистофель, мой обожаемый кот, которого я нашла в подвале, где меня запер бандит Шапка, а вызволил оттуда Костя… За год мы распутали восемь дел, одно сложнее другого.
Интересно, а без меня они расследовали что-нибудь? Конечно, «Квартет» уже не собрать… Еще бы. Костя и Митя в этом году будут поступать в институты… Митька собирался на юридический, а Костя еще и сам толком не знал, куда податься… Кстати, и Олег будет поступать на факультет журналистики… А нам с Мотькой учиться еще два года…
Но вот наконец самолет пошел на посадку.
Я полгода не видела маму и даже зажмурилась при виде ее – такая она у меня красивая.
– Мамочка! Мама!
– Аська! Деточка, как ты выросла!
Мы с мамой чуть не задушили друг друга в объятиях.
– Мама, а тетя Липа где?
– Дома, ждет не дождется, я хотела взять ее с собой, а она ни в какую! Вы, говорит, там без меня намилуетесь, а уж дома Аська моя будет! – хохочет мама, то и дело целуя меня. – Ну как? Ты совсем парижанкой стала! Это Ниночкиных рук дело, да? Она говорила, что ты уже и по-французски здорово болтаешь? Ну все, идем, доченька, машина ждет!
– Машина? Сережина?
Сережа – старый друг папы и всей семьи.
– Нет! Сережи нет в Москве! А машину дал Феликс!
– Феликс? – поразилась я. – С какой стати?
– Ни с какой! Я встретила его в лифте, он спросил про тебя, я сказала, что ты завтра прилетаешь, вот он и предложил машину!
– «Мере»?
– Естественно!
Наш сосед по дому, банкир Феликс Ключевский, обязан нам с Матильдой жизнью – мы дважды спасли его, и в благодарность он оплатил нам поездку в Израиль, где мы тоже распутали одно дело…
Мы сели с мамой в роскошный «Мерседес» банкира. Но шофер у него теперь был другой. Поздоровавшись с ним, я спросила про Федора, прежнего шофера.
– Федор в отпуске! Через две недели вернется. Женился он.
И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.
– Ой, мама, какая Москва красивая!
– Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, и вправду красивая, – засмеялась мама.
И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуара стоял рекламный щит, а на щите…
– Мама, что это?
– Это я! – рассмеялась мама.
– Но почему?
– Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? И проба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и в театре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, – не без горечи сказала мама. – А уж платят за рекламу… Не те жалкие гроши, что в театре…
– А у тебя сегодня нет спектакля?
– Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!
– Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.
– Чай!
– А папа в курсе?
– Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а до тех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?
– Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!
Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мама красуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же…
Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной. В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала в объятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.
– Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая!
Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!
– Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали…
– Ну довольно, – смеется мама, – а то от ваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестнице рыдать!
– Ой, и в самом деле, – спохватилась тетя Липа, – скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волнения ничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!
– Да нет, нас кормили в самолете!
– Да разве ж это еда!
И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые с обожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофель смотрит на меня, как на чужую – то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгое отсутствие. Но все равно – как хорошо дома!
– Тетя Липа, а Мотька? Как она?
– Да вроде в порядке твоя Мотька!
– Вы ей не проболтались?
– Боже упаси!
– А вообще все наши?
– Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила на днях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается! Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших…
– Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, – со вздохом говорит мама. – А то, если она сегодня же Матильду не увидит, до утра может и не дожить.
Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногда бывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!
– Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! – соглашается тетя Липа.
Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня в ужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:
– Алло! Алло!
Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет с подарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ног несусь к Мотькиному дому.
Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсь на лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.
– Кто?
– Свои!
Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран на новые ворота! И вдруг как завизжит:
– Аська! Ты?
– Нет, не я!
Мы бросаемся друг другу в объятия.
– Ты почему не предупредила? – спрашивает Матильда немного погодя.
– Хотела сюрприз сделать!
– Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремя приехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?
– И я! Ужасно!
– Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич с Ниночкой ( Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я… У мамы скоро ребеночек родится…
– Правда?
– Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет…
Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышла замуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать и теперь жила одна.
– Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожать своего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока… Во-первых, ты поживешь у нас на даче, как в прошлом году, а во-вторых… – Я таинственно замолчала.
– Чего во-вторых-то? – насторожилась Мотька.
– А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас с собой в Италию на две недели!
– Кого это нас?
– Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!
Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:
– Правда, что ль?
– А то!
– Ура! Аська! Ура!
– Конечно, ура!
Когда наконец мы немного успокоились и все подарки были вручены, я спросила:
– Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?
– Нет… Ничего не подворачивалось… Да мы мало виделись…
– Мотька, а как Олег?
– Олег? – пожала плечами Матильда. – Да все нормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь… В институт готовится!
– Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: не журысь!
– Да нет, Аська, это я так… Без тебя и пожаловаться некому было! – улыбнулась она. – Ну фиг с ним, давай рассказывай про Париж!
Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы с Мотькой шли к ним.
– И пусть Мотя у нас ночует! – добавила мама, прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.
Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было. Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:
– Девчонки, какие у вас планы на сегодня?
– Планы? – переглянулись мы с Мотькой. – Никаких!
– Вот и отлично! Просьба у меня к вам – смотайтесь на Рижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?
– С удовольствием! – воскликнула я. – Так охота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочком прошвырнуться?
– Конечно, прошвырнитесь! Мне ничего особенного не нужно, только кое-какие специи… И зелень…
– Отлично!
– Но все же не пропадайте, а то я волноваться буду. Если задержитесь, позвоните.
И мы с Мотькой отправились пешком по проспекту Мира. Подумать только, как все переменилось за полгода.
Красотища.
Дойдя до Орлово-Давыдовского переулка, мы остановились, чтобы пропустить машины, как вдруг из подворотни выскочил какой-то парень на бешеной скорости и со всего маху налетел на Мотьку. Она вскрикнула и упала, а парень не только не остановился, чтобы извиниться, но, наоборот, еще прибавил скорости. Куда он помчался, я не видела, мне было не до того.
– Матильда, ты жива?
– Жива, но…
Я помогла ей встать.
– Ушиблась?
– Ага, есть немного. Кретин. Носится как оглашенный! – ворчала Мотька, стряхивая пыль с юбки.
– Может, вернемся? – предложила я при виде ссадины на Мотькиной коленке.
– Еще чего! Вон дойдем до аптеки, пластырь купим, и все дела!
Идея показалась мне вполне здравой, и мы перешли на другую сторону проспекта Мира, чтобы попасть в аптеку.
И еще купили маленькую бутылку минералки – промыть ссадину. Проделав все это, мы направились на Рижский рынок, побродили там, купили все, что было ведено, и собрались в обратный путь.
– Матильда, нога не болит?
– Да ерунда это, Аська. Я и думать забыла! А вот интересно, чего этот парень так спешил? Может, удирал от кого-нибудь?
– Так вроде никто за ним и не гнался!
– Тоже верно! А все равно – что-то тут не так! Сдается мне, что он чего-то натворил! Или убил, или украл…
– Да ну тебя, Мотька, опять, что ли, твоя печенка заговорила?
– Ага! Понимаешь, Аська, так не бегут, если опаздывают куда-то… Нет! Так удирают! А поскольку за ним никто не гнался, значит, либо он был свидетелем преступления, либо сам его совершил! Он же, Аська, меня сшиб и даже на секундочку не оглянулся…
– А тебе обидно, что ли?
– Ну, в общем, и обидно тоже: кому ж понравится, если тебя сшибают, как гнилую штакетину…
– Ну и что теперь? Ты собралась расследовать загадочное преступление?
– А что, Аська, тряхнем стариной, а? Порасследуем маленько? – подмигнула мне Матильда.
– Интересно, что ты собираешься расследовать?
– Давай заглянем в тот двор, откуда этот бешеный выскочил! Покрутимся там, послушаем, а?
– Покрутиться, конечно, можно, но толку от этого…
– Значит, без толку часок покрутимся, большое дело!
– Ладно, твоя взяла, – согласилась я.
Мы вошли в арку. Двор как двор, ничего особенного.
Дети, старушки, машины… Ни милиции, ни "скорой помощи ".
– Ну, что скажешь? – спросила я.
– Ничего не скажу, но, поверишь, печенкой чую – что-то тут стряслось!
– Да где, где?
– Кабы знать… Вот что, подруга, пойдем со старушками покалякаем…
– О чем? О чем ты собираешься калякать?
– Да все о том же! Помнишь, как в «Пиковой даме» поют: «Ночью и днем только о нем!»…
Мотька решительно направилась к скамейке, где грелись на нежарком сегодня солнце две старушки.
– Здравствуйте, бабушки! – приветствовала их Матильда, сияя своими синими глазищами.
Бабки смотрели на нее с недоверием, словно ожидая подвоха. Но Мотьку это нисколько не смутило. Она подошла к ним поближе и спросила:
– Скажите, бабушки, вы часа полтора назад не видали парня, который выскочил отсюда на бешеной скорости, а?
Бабки переглянулись.
– А тебе зачем? – осторожно спросила одна.
– Да, понимаете, мне показалось, что это Гоша, Гоша Свиридов, парень из нашей школы, который... который пропал!
– Как пропал? – заинтересовались старушки. А я чуть не лопнула со смеху. Опять Матильда действует «по вдохновению»!
– Как пропал? Очень просто! Как сейчас люди пропадают? Ушел из дому и не вернулся. А родители с ума сходят! Вот мне и почудилось, что это он.
– Тогда почему ж ты так долго ждала, а? Целых полтора часа? – резонно поинтересовалась одна из бабок.
– Да он меня толкнул, я упала, коленку разбила, кровища, знаете, как хлестала! Ужас просто! Вот и пришлось в аптеку бежать, так пока мне там рану-то промыли, пока укол противостолбнячный сделали…
– Чего? Прямо в аптеке укол сделали?
– Ага! А что?
– Странно это…
– Да ничего странного! Сыворотка у них есть, взяли одноразовый шприц и вкололи. А что тут особенного? Мы же за все это заплатили! – на ходу сочиняла Матильда.
– Ах, ты бы сразу сказала, что за деньги! – даже с некоторым облегчением вздохнула старушка. – За деньги теперь тебе и серьгу в нос повесят даже в гастрономе!
– Ну так что, бабуси, как насчет Гоши-то? Видали вы его?
– Видать-то видали, но вот Гоша это или не Гоша, сказать ничего не скажем, первый раз мы его тут видели. Вылетел он и вправду как ошпаренный вот из того подъезда.
– Спасибо вам большое! – прижала к сердцу руку Матильда. – Очень вы нам помогли! До свидания, бабушки!
Аська, идем!
– Куда? Зачем?
– Как куда? В этот подъезд, надо его осмотреть!
И Мотька решительно зашагала к подъезду. Я нехотя плелась за ней.
– Моть, ты не сдурела, а? Что ты там осматривать собираешься?
– Двери!
– Какие двери? – опешила я.
– Двери всех квартир! Если он вылетел на такой скорости, то вполне мог оставить дверь открытой!
– Нет, ты точно сдурела!
– Ну пусть я сдурела! Могу я себе позволить раз в жизни сдуреть!
– Раз в жизни? – усмехнулась я. – Ну если раз в жизни…
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Мотька.
– Хочу сказать, что, по-моему, дурела ты уже не раз…
– Ну и фиг с ним! Короче, ты со мной или нет?
Что мне оставалось делать? Мы вошли в подъезд.
– Сверху начнем? – спросила Матильда.
– Естественно!
Мы поднялись на лифте на последний этаж и стали осторожно спускаться. На восьмом и седьмом этажах все двери были плотно закрыты, а вот на шестом… Одна дверь стояла настежь. Мы замерли, прислушиваясь. Ни звука.
– Видишь? Я же говорила! – одними губами произнесла Мотька.
– Давай милицию вызовем! – предложила я.
– Успеем! – отмахнулась Мотька. И на цыпочках подошла к двери.
У меня сердце замерло. Мотька постояла и вдруг шагнула в квартиру. Нет, она точно спятила.
– Аська, тут никого нет! – раздался ее тихий голос. – И ничего!
– Как ничего?
– А так! Пусто! Видно, нежилая квартира!
Мотька вышла на площадку.
– Идем! – сказала она и, схватив меня за руку, потянула вниз, на пятый этаж.
Мы прошли по всем этажам, но больше ничего интересного не обнаружили. Я вздохнула с облегчением.
– Что, Матильда, печенка-то тебя подвела!
– Ни фига!
– То есть?
– Понимаешь, Аська, странно мне все это… Почему пустая квартира открыта настежь, а? И не где-нибудь на окраине, а в самом, можно сказать, центре, в нормальном жилом доме и даже не на последнем этаже! Почему?
– Ну, мало ли…
– Ничего не мало ли! Такая квартира огроменных денег стоит!
– Тогда, наверное, воры туда вломились, а квартиркато пустая! Вот они со злости и ушли, не закрыв двери.
– Это тоже версия, – кивнула Мотька, – но самая примитивная!
– А у тебя есть посложнее? – не без ехидства спросила я.
– Навалом!
– Что ж, излагай, а я послушаю!
– Только давай сядем! – предложила Матильда, указывая на освободившуюся скамейку, Мы сели.
– Ну? Начинай, Матильда!
Она открыла было рот, но вдруг что есть силы пихнула меня локтем.
– Мотька! – задохнулась я от боли.
– Смотри! – прошипела Матильда.
Я посмотрела, куда указывал ее взгляд, и увидала, что во двор входит давешний парень в сопровождении мужчины лет сорока с толстой золотой цепью на шее. И идут они не куда-нибудь, а прямиком к тому подъезду, откуда мы только что вышли.
– Аська, вперед! – скомандовала Мотька и со всех ног бросилась к подъезду, я помчалась за ней, а то мало ли что эта ненормальная выкинет.
Мужчина и парень ждали лифта. Мы с Мотькой тоже подошли к лифту. А тут как раз он и открылся.
– Девушки, вам какой этаж? – спросил мужчина.
– Восьмой! – ответила Мотька.
– А нам раньше! – сказал он и нажал на кнопку с цифрой шесть.
Мотька легонько пнула меня ногой: мол, я не зря говорила…
Они вышли на шестом, мы поднялись на восьмой и стали медленно, соблюдая предельную осторожность, спускаться по ступенькам. Не доходя на один пролет до шестого этажа, мы замерли и прислушались. Ничего. Тогда Мотька слетела вниз, я за ней. Дверь в квартиру была прикрыта, но не заперта.
– Ну и что все это значит? – донесся до нас сердитый голос мужчины.
– Не понимаю, просто не понимаю, куда он мог деваться? Я же своими глазами видел, как он тут лежал…
– Говоришь, своими глазами? – хмыкнул мужчина. – В таком случае где? Где он? Ты думаешь, я тебе мальчишка, чтобы со мной такие шутки шутить?
– Дядя Шура!
– Кретин! Мальчишка!
– Дядя Шура!
– Заткнись, идиот! Где ключи? Я спрашиваю, где ключи?
– Не знаю… Я как увидал… Обо всем забыл! Дядя Шура!
– Что дядя Шура? Сам понимаешь, что дело плохо?
Я за тебя ручался, а ты…
– Но я же ни при чем! Я просто пришел, а он тут... лежит…
– Так куда он, скажи на милость, девался? Вознесся, что ли? А ты случайно не больной, у тебя глюков не бывает?
– Дядя Шура!
– Ну вот что, мне твои штучки уже обрыдли. Не годишься ты никуда! Тут нервы крепкие нужны! Чтобы к вечеру новый замок стоял. Замок хотя бы врезать сам сможешь?
– Я не пробовал…
– Остолоп! Олух! Болван!
– Дядя Шура, может, я ключи, когда бежал, выронил… Я поищу, а?
– Удивляюсь, как ты еще штаны на бегу не потерял!
Ладно, иди ищи! Найдешь – твое счастье!
– А вы?
– А что я? У меня, думаешь, кроме твоих глюков, других дел нет? Все, иди! И чтоб не кое-как искал, а тщательно! Понял меня, дубина?
– Понял…
Мы с Мотькой мигом взлетели вверх. Дверь открылась, и эти двое, судя по всему, дядя с племянником, вышли на лестницу и вызвали лифт.
– Ты это что, на лифте ехать собираешься? – насмешливо спросил дядя Шура. – Небось, бежал как оглашенный по лестнице…
– Да-да, вы правы…
И парень стал спускаться по лестнице. Дядя Шура уехал вниз. Мы выглянули в окно. Дядя Шура стоял и ждал племянника, который осматривал лестницу. Но вот он вышел и разочарованно покачал головой. И оба скрылись из вида.
– Ну, что ты думаешь? – спросила Мотька.
– Ничего я не думаю! Чепуха какая-то!
– Чепуха? Аська, что с тобой? Это Париж на тебя так подействовал? Ты не понимаешь, что тут явно был труп!
И пропал!
– С чего ты взяла? Да тут что угодно могло быть и потом пропасть!
– Тогда чего этот тип испугался? Почему он несся как полоумный, ключи потерял, все на свете забыл?
– Да мало ли… Послушать его дядю, так он просто идиот!
– Ага, идиот! Как бы не так! Печенкой чую, здесь нечисто!
– Если хочешь знать, наоборот! Все так чисто, что следов не осталось.
– Значит, ты тоже думаешь, что тут что-то было?
– Не спорю, было, но определенно сплыло.
– Но труп не мог сам сплыть.
– Да что ты заладила – труп, труп! Был бы труп, старушки на лавке уж точно заметили бы, если бы кого-то отсюда выносили.
– Значит, ты думаешь, тут был кто-то, кого этот олух принял за труп… А потом встал и сам вышел?
– Это больше похоже на правду!
– Слушай, Аська, а ведь это ты! Все ты!
– Что я? Труп похитила?
– Нет, ты приехала, и мы сразу же вляпались в историю.
– К счастью, Мотька, мы никуда не вляпались. И не. вляпаемся, если забудем про это, как про страшный сон.
Или, вернее, дурацкий сон! Страшного пока, слава Богу, мы ничего не обнаружили.
– И ты сможешь? – усмехнулась Мотька.
– Что? – не поняла я.
– Удержаться? Не лезть в это дело?
– Запросто!
– Правда, что ль?
– Ей-Богу! Мне сейчас гораздо интереснее повидать всех наших, сюрприз им устроить, как тебе, а не соваться опять во всякую уголовщину! Из-за нее меня отсюда спровадили в Париж, а если опять что-то будет, меня в Москву вообще больше не пустят.
– Это да! – вздохнула Мотька. – Наверное, ты права!
– Конечно, права!
– Что, так просто и уйдем?
– Именно!
– Ну ты даешь! – удивленно посмотрела на меня Мотька, как будто не узнавая.
– А что ты предлагаешь?
– Я предлагаю залезть сейчас в эту квартиру, тем более она пустая!
– Зачем, интересно?
– Осмотреть все! А вдруг эти дядечка с племянничком что-то упустили, не заметили, а?
– Но мы ведь там уже были!
– Это разве были? Забежали, глянули и деру! Ну, Аська, давай в последний раз! Обещаю – если ничего интересного не найдем, я больше ни словечка про это не скажу. Забуду напрочь!
– Ты забудешь, как же!
– Аська! Клянусь... чем хочешь клянусь! Если ничего – я забуду!
– Черт с тобой! Пошли!
И мы скользнули в пустую квартиру. Это была обычная двухкомнатная квартира, только с большой кухней и довольно высокими потолками. Обои на стенах были выцветшие, местами отставшие от стен, но не грязные; полы – темные, старый паркет, который, видно, годами натирали мастикой; у нас дома тоже такие полы, тетя Липа ни за что не хочет, чтобы полы покрывали лаком.
– И охота вам возиться? – недоумевает мама. – Покрыли бы лаком, их тряпочкой протер – и все дела.
– Нет уж, – говорит тетя Липа, – навидалась я лакированных полов: красота, ничего не скажу, но на сколько этой красоты хватает? На полгода? А потом?
Мама обычно в ответ на эти доводы молча пожимает плечами.
Мы с Мотькой разделились, она осматривала одну комнату, я – вторую. Но что толку осматривать пустую комнату? И все-таки я добросовестно осмотрела все и даже дверь хотела закрыть, а то вдруг за дверью что-то осталось. Но дверь не поддалась. Странно, видимо, что-то попало под нее. Я подергала дверь, и вдруг она легко закрылась, но что-то выкатилось из-под нее. Кольцо.
– Мотька! Мотька! – кинулась я в соседнюю комнату.
– Что там у тебя?
– Смотри!
На ладони у меня лежало кольцо, вернее, перстень с агатовой печаткой. Похоже, старинный…
– Где он был?
– Под дверь закатился!
– Вот видишь?
– Ну вижу! И что нам с этим делать?
– Еще не знаю, надо подумать! И еще поискать! Пошли на кухню.
Но сколько мы ни искали, ничего больше не нашли.
– Хватит, Матильда, пошли отсюда! А то еще эти вернутся…
– Ладно, – сразу согласилась Мотька, которой тоже явно было не по себе.
– Моть, а перстень возьмем?
– А как же! Это ведь улика! Да какая!
– Но все же нехорошо как-то…
– Хорошо, очень даже хорошо! А то он какому-нибудь первому попавшемуся бомжу достанется! А мы, может, еще хозяина найдем.
Мы осторожно выглянули на лестницу. Никого. Тогда мы выскочили из квартиры и не стали вызывать лифт, а понеслись вниз на полной скорости.
– Моть, стой!
– Чего? – сбавила скорость Мотька.
– Из подъезда надо выйти спокойно, не привлекая внимания.
– Твоя правда!
И мы с Матильдой чинно, не спеша, покинули злополучный двор.
– А теперь скорее домой, тетя Липа уж, наверное, заждалась, – сказала я и вдруг споткнулась.
– Аська, ты чего, пьяная?
Я глянула под ноги. На асфальте лежала связка ключей. Мы переглянулись.
– Ну и ну! А вдруг это те самые ключи? – прошептала Матильда, поднимая их. – Так, два ключа обычных, один от почтового ящика и еще какой-то…
– Может, от домофона?
– Нет у них никакого домофона!
– Мотька, почему ты так уверена, что это те самые ключи? Мало ли кто еще мог их потерять?
– Печенкой чую!
– Да ну тебя с твоей печенкой!
– Спорим?
– Еще чего!
– Ага, не хочешь спорить, боишься? Пошли проверим!
– Мы когда-нибудь отсюда уйдем?
– Уйдем, Аська, уйдем, вот только проверим ключики и уйдем!
Она схватила меня за руку и потащила к подворотне, откуда мы только что вышли. Кошмар какой-то!
Мы опять поднялись на шестой этаж. И, разумеется, ключи подошли!
Ну и что теперь?
– А давай, Аська, запрем квартиру! Вот смеху-то будет!
– Ты собираешься торчать здесь, пока кто-то не вернется, да? Ну и на здоровье! А я пойду! Уж как-нибудь посмеюсь над чем-нибудь другим! – рассердилась я. – Мне все это уже надоело!
Мотька смерила меня обиженным взглядом, быстро заперла дверь и сунула ключи в карман.
– Идем! Я готова!
Мы молча спустились вниз на лифте, молча вышли из подъезда и молча двинулись в обратный путь.
– Матильда, кончай дуться! – не выдержала я.
– Я не дуюсь! – с готовностью откликнулась Мотька. – Я думаю!
– Ну, и что надумала?
– Мне это не нравится!
– Оригинальная мысль!
– И нечего насмешничать, тоже мне, фифа парижская! – огрызнулась Мотька.
– Слушай, Мотька, ты чего, поссориться хочешь?
– Нет, прости, я... так, с языка сорвалось! Просто, Аська, мы с тобой еще не притерлись… Пойми, раньше мы с тобой были всегда вместе и все наши детальки были отлажены будьте-нате, а потом тебя полгода не было, ну и они барахлят…
– Детальки? – рассмеялась я.
– Ну да! А что ты думаешь…
– Ты права, Мотька. Я всегда говорила, что у тебя золотая голова!..
– Где это вас носило столько времени? – воскликнула тетя Липа. – Я уж не знала, что и думать!
– Да мы загулялись, тетя Липочка! – сказала я. – Москва сейчас такая красивая, просто обалдеть!
– Вы голодные?
– Нет, спасибо!
Мы с Мотькой ушли ко мне в комнату. Достали кольцо и принялись его разглядывать.
– Как ты думаешь, оно золотое? – спросила Мотька.
– Оно – мужское, это я точно знаю!
– Ну да, вон какое здоровущее, ясно, мужское. И вроде бы старинное. Ой, а вот и проба! Значит, золотое! Интересно, кто его потерял?
– По твоей версии – труп!
– Ой, Аська, прекрати!
– Почему? Труп встал, рукой махнул, вот колечко и свалилось с его мертвой руки!
– Аська!
– Ты погляди лучше – следов крови на нем нет?
Мотька внимательно еще раз оглядела кольцо:
– Нет тут никаких следов! Вообще!
– И никаких таинственных надписей?
– Даже нетаинственных нет!
– Жалко, вот было бы здорово, если б там была надпись: «Любимой жене Марии Ивановне Пупкиной от Федора Петровича Пупкина, любящего мужа».
– Тебе весело?
– Ага!
– Ну и дура!
– Ага!
– Аська, ты чего?
– Ничего! Просто рада, что я дома! И ты, дура, тут, со мной!
– Ой, Аська! – взвизгнула вдруг Мотька. – И я! Я так рада! Так рада!
– Тогда, Мотька, давай-ка спрячем это кольцо куда-нибудь подальше и пойдем сделаем сюрприз мальчишкам!
– Правильно! А то я, как голодная, кинулась на все эти улики, и мы даже толком не поговорили с тобой! Все!
На, спрячь! – Она протянула мне кольцо и ключи. Я аккуратно завернула их в носовой платок и сунула в запирающийся ящик письменного стола. А ключ от ящика я бросила в вазочку с карандашами на моем столе.
Покончив с этим, мы стали разрабатывать план, как лучше устроить сюрприз Мите и Косте.
– Лучше, Аська, позвать их ко мне! Я позвоню тому и другому и под каким-нибудь предлогом попрошу зайти ко мне!
– А Олег? – спросила я.
– Олег? Ну, Олег… Он…
– Вы что? В ссоре?
– Нет, но… Короче, я сама не хочу ему звонить!
– Почему?
– Не хочу, и все! – уперлась Мотька. – Сперва устроим сюрприз для Митьки и Коськи, а они потом пусть Олегу позвонят!
– Ой, еще и Валерке надо позвонить!
– Валерка уже на даче! Ты ж его маму знаешь – ни одного лишнего дня в городе!
– Ладно, Валерке сюрприз на даче устроим, – решила я. – Звони Косте.
– Нет, пошли ко мне, у Коськи телефон с определителем, и он сразу догадается.
Тетя Липа не отпустила нас, не покормив.
– Куда опять намылились? – спросила она, вынимая из духовки нашу любимую запеканку из творога с изюмом и яблоками. – Что дома не сидится?
Мы объяснили ей все про сюрприз.
– Ишь, баламутки! Ну да ладно, ступайте! А уж потом приходите все сюда, я вам праздничный стол устрою.
– Здорово! – обрадовалась Мотька.
Мотька позвонила Косте и сказала, что у нее что-то телевизор барахлит.
– Кость, я понимаю, ты очень занят, но... очень прошу, приходи! Тебе там дел на полчаса, а то вечером будет кино с Томом Крузом!
Долго его упрашивать не пришлось, но он сказал, что придет не раньше чем через час. Потом она позвонила Мите.
– Митька, привет! А я письмо от Аськи получила. С фотками. Аська на фоне Парижа! Обещает приехать через две недели. Понимаешь, ко мне через час Костя придет телевизор чинить, может, и ты заодно зайдешь? Ты же все равно пойдешь с Джоником гулять! Вот и заходи, пообщаемся, я вам письмо покажу и фотки! Договорились? Отлэ!
И мы сели ждать ребят.
– Аська, вот ты скажи, у тебя там парня не завелось?
Только честно?
– Нет, Мотька, не завелось! Да и где ему завестись?
– Ну, в школе, например!
– В школе? Да нет, они там все какие-то... другие…
Я еще не очень с ними…
– А чем они другие?
– Трудно сказать… Понимаешь, они про нас совсем ничего не знают!
– Про русских?
– Пуда!
– А почему ж ты им не расскажешь?
– А на каком языке? Я могу с ними еще потрепаться на какие-то общие темы… Там достаточно нескольких слов и жестов, а рассказать им про Россию… Нет, пока я не могу, может, потом… Да они и не захотят слушать, наверное…
– Тебе там плохо, да? – спросила Мотька, глядя на меня с искренним сочувствием.
– В Париже? Нет, неплохо… Но в школе, в школе, если честно, плохо! Только это между нами!
– А почему ты не хочешь маме сказать правду? Может, тогда тебя тут оставят?
– Нет, Мотька, им, взрослым, так удобнее! Дочка учится за границей, они сделали все, что могли, чтобы она получила нормальное образование…
– А дед? Неужели Игорь Васильевич тебя не поймет?
– Дед считает, что трудности меня закаляют! Что это полезно…
– Ясно… Слушай, Ась, я все хочу спросить… Вот это, про Италию в сентябре…
– Что?
– Это правда?
– Конечно!
– Значит, мне это не примерещилось, а?
– Примерещилось?
– Ага. Мне вдруг в какой-то момент показалось, что этого не было… Что это мне приснилось…
– Нет, Матильда, не приснилось! Мы и вправду поедем с тобой в Италию! И будем жить в шикарных гостиницах вместе с дедом! И еще я упрошу деда, чтобы мы с тобой летели через Париж и пожили бы там хоть три дня, я бы тебе все показала…
– Замолчи! – вскрикнула вдруг Мотька.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что я размечтаюсь, а потом что-нибудь сорвется… Ты мне только одно скажи – ты после Парижа про Иерусалим забыла?
– Ты хочешь сказать, затмил ли для меня Париж Иерусалим?
– Ну да, я просто не знала, как сказать…
– Нет, Матильда, не затмил… Это другое… Мне кажется, Иерусалим ничего затмить не может…
– А ты бы хотела еще раз попасть в Израиль?
– Ужасно! Там было так здорово! Но ничего, Италия – это тоже неплохо! А помнишь, мы сперва и не хотели в Израиль ехать!
– Аська, а в сентябре в Италии еще купаются?
– Думаю, да!
– Слушай, а почему Игорь Васильевич решил повозить нас не по Франции, а по Италии?
– Он сказал, что интеллигентному человеку нужно сперва увидеть Италию, Грецию, а потом уж и Францию.
Тем более что Израиль мы уже видели.
– Понятно. Ну все, Аська, про это больше говорить не будем, а то сил нет ждать! А ты за это время, кроме Испании, еще где-нибудь была?
– Была! Во-первых, на юге Франции, потом в Нормандии и Бретани, потом в Бельгию мы с Ниночкой на субботу и воскресенье ездили и в Амстердам!
– Да-а-а, – протянула Мотька, – не слабо! Аська, а вдруг мама меня не пустит? Ты ж ее знаешь, у нее принципы!
– Ерунда! Дед ее уговорит. И вообще ей не до тебя будет, она ребеночка ждет.
– Это да, ей теперь точно не до меня будет! – горестно вздохнула Мотька. – Скорей бы уж эту школу дурацкую закончить!
– И что тогда?
– Как что? Работать пойду!
– А театральное училище?
– Аська, я тебе по секрету скажу, только ты – никому!
– Клянусь!
– Я встала на учет в одном агентстве!
– В каком агентстве? – растерялась я.
– В актерском! Недавно открылось такое агентство!
Ты туда приходишь, оставляешь им там все свои данные, фотографии, и даже в купальнике! И еще Олег меня снял на видео, как я танцую, пою и стихи читаю!
– Значит, Олег в курсе?
– Олег? Да, – потупилась Мотька.
– Ну и что с этим агентством?
– А то, что я надеюсь!
– На что?
– Что, когда станут искать артистку на роль молодой девчонки, они меня пригласят! Ведь помнишь, твоя мама говорила, что я способная! Не может быть, чтобы я им за два года не понадобилась. А мне только бы один разочек сняться, меня заметят, я знаю! И тогда…
– Размечталась! Знаешь, там сколько таких девчонок!
– Много, знаю, но я-то – одна!
Я с удивлением смотрела на подружку.
– Моть, а ты ведь выросла!
– Ага! Меня теперь пигалицей уже не назовут.
И в этот момент раздался звонок.
– Они! – прошептала Мотька и кинулась к двери, а я встала так, чтобы из прихожей меня не было видно. Это пришел Митя:
– Привет, Матильда! Отлично выглядишь!
– А чего мне! Учеба кончилась, я свободный человек!
– Хорошо тебе! – вздохнул Митя. – А у меня уже ум за разум заходит! Сама понимаешь, если не поступлю…
– Поступишь, Митяй! Ты же умнющий!
– Ну, а где письмо?
– Да ты проходи в комнату! Не будешь же ты его тут читать!
Митя вошел в комнату и…
– Ася! Ты! – воскликнул он. – Какая ты стала…
– Митька! Привет! – заорала я и бросилась к нему.
– Да поцелуйтесь, поцелуйтесь вы! – хохотала Мотька, весьма довольная произведенным эффектом.
– Вот это сюрприз! Аська, ты!
И он поцеловал меня в щеку. И я его поцеловала, мне легко было это сделать, моя влюбленность в него давно прошла. Это был теперь просто надежный чудесный друг, но и только…
Пока мы говорили друг другу первые еще сбивчивые слова, пока восстанавливали прерванную было связь, раздался звонок.
– Коська! – прошипела Матильда. – Аська, встань туда!
– Еще один сюрприз? – улыбнулся Митя.
– А ты как думал! – бросила Мотька и открыла дверь.
– Матильда, здорово! Как жизнь?
– Потихонечку-полегонечку! Вот только телек барахлит!
– Мне бы твои заботы, – вздохнул Костя.
– Да ты проходи!
Костя вошел. И завопил:
– Аська! Подруга! Привет! Какими судьбами!
С ним мы расцеловались без всяких проблем. Мы всегда были только добрыми друзьями.
Когда наконец все немного угомонились, я сказала:
– Сюрприз сделан! Теперь предлагаю пойти к нам! Тетя Липа всех приглашала, она там с утра развела стряпню в честь моего приезда…
– Воображаю, – засмеялся Митя.
– А как же телевизор? – вспомнил Костя.
– Да он в порядке! Это был только предлог! – сообщила Матильда.
– Ну что ж, ничего не имею против тети-Липиных угощений, тем более я сейчас один. Отец в командировке, а мама на пять дней к сестре уехала. Ох, хорошо, можно сегодня полениться на законном основании – подруга из Парижа пожаловала! – с наслаждением потянулся Костя. – А то у меня в башке уже полная каша.
– Кость, а ты куда поступаешь? – спросила я.
– В МГТУ!
– Ого! А потянешь?
– Поживем – увидим! – беззаботно улыбнулся Костя.
Господи, какие они уже взрослые, наши мальчишки!
– Вот и весь «Квартет» в сборе! – умиленно проговорила Мотька. – Полтора года прошло, а как все изменилось!
– Ничего не изменилось! – прочувственно произнес Митя. – Ничего! Просто мы стали старше на полтора года!
– А помните, как мы торговали, а? – рассмеялся Костя. – Умирать буду – не забуду! Особенно Аськин набор «Утро джентльмена». Умереть не встать! Да, хорошее время было! А сколько мы дел расследовали… Эх, расследовал бы я сейчас какое-нибудь интересное преступление…
– А как же институт? – быстро спросила Мотька, метнув на меня веселый взгляд.
– Но нельзя же двадцать четыре часа в сутки сидеть над учебниками! Надо когда-то и расслабляться…
– Мить, а ты как насчет расследований? – лукаво спросила Мотька.
– Да я тоже не прочь тряхнуть стариной!
– Ну что ж, нет проблем!
– То есть? – насторожился Костя.
– Мы с Аськой уже нарыли одно дельце!
– Шутить изволите? – спросил Митя.
– Какие шутки! Вот сейчас пойдем к Аське и покажем вам один перстенек… – таинственно проговорила Мотька.
– Перстенек? Откуда?
И мы с Мотькой рассказали им все, что с нами произошло сегодня.
– Ну и ну! Ты подумай, Митяй, стоило Аське приехать, как ей уже новое дело подвернулось!
– Я тут ни при чем! Это все Мотькина печенка! Ее проделки!
– Что-то без тебя Мотькина печенка помалкивала, – засмеялся Костя. – А вообще, девчонки, что-то тут и вправду есть! Надо бы заняться!
– Чем? Чем это ты намерен заниматься? – испугался Митя. – Откуда взять на это время?
– Успеем, Митяй, все успеем! – успокоил друга Костя. – Просто немножко разомнем мозги! Я предлагаю сегодня вечерком смотаться туда, благо близко, и в первую очередь проверить, сменили они замки или нет!
– И что это даст? – полюбопытствовала я. На мой взгляд, это ничего не означало бы.
– Ась, ты только не волнуйся. Нас это ни к чему не обязывает, но, насколько я понимаю, в такой ситуации вокруг этой квартиры должно что-то происходить. Какая-то тусовочка! Вот мы и понаблюдаем! Разве я не прав? Вы уже сегодня эту тусовочку отчасти наблюдали, теперь и мне охота. А сейчас пошли навестим тетю Липу! И заодно покажете нам перстенек! Не терпится взглянуть!
И мы вчетвером отправились к нам. Тетя Липа страшно обрадовалась:
– Вот и хорошо, вот и славно, опять все вместе собрались. Любо-дорого поглядеть! Давненько я вашу компанию не кормила!
После того как все было съедено, мы с Мотькой, несмотря на протесты тети Липы, помыли посуду.
– Милые вы мои, – умилялась тетя Липа, – какие большие стали, умные. Спасибо вам, я вправду нынче умаялась. Пойду полежу чуток, телевизор погляжу. А вы бы еще с Лордом погулять вышли, совсем вам цены бы не было…
– Обязательно выйдем, только попозже! – пообещала я. Отличный предлог, когда надумаем уходить. А Лорд нам не помешает.
Мы собрались у меня в комнате, и я вытащила из ящика свою находку.
– Вот! Глядите!
– Внушительное колечко! – заметил Митя.
Костя только что на вкус его не попробовал.
– Оно, конечно, золотое и, похоже, старинное! Вот проба! Я только не очень-то в них разбираюсь, в пробах! Хотя… Есть у меня один знакомый ювелир на пенсии…
– Кто такой? – удивился Митя. – Что-то я про него не слышал!
– Да это брат... жены маминого брата…
– Чего? – скривилась Мотька.
– Ну, я не знаю, как это называется… Короче, у моей мамы есть брат, у брата есть жена, а у жены тоже есть брат…
– Ух, ну и цепочка! – воскликнула Мотька.
– А у тебя с этим братом какие отношения? – спросила я.
– Вполне нормальные.
– Ну и под каким же предлогом ты к нему обратиться хочешь?
– Все предельно просто! Я скажу: «Лев Львович, я тут случайно нашел на улице перстень!» Это почти соответствует истине!
– Вернее, абсолютно не соответствует! – засмеялся Митя.
– Это уже детали, которые ему знать незачем! Если выяснится, что перстень фальшивый, тогда и возиться с этим делом нет никакого смысла, а вот если настоящий…
– Кость, а почему ты считаешь, если перстень – фальшак, то нам тут делать нечего? А? – поинтересовалась Мотька.
– Ты же сама любишь говорить: если надо объяснять, то не надо объяснять!
– Коська, не умничай! Объясни! – потребовала Матильда.
– Ну ты что, сама не понимаешь? Если человек носит такое фуфло, то он и сам фуфло!
– Но ты же нашел там пробу! Значит, перстень золотой! – гнула свое Матильда.
– Пусть даже это золото! Но золото золоту тоже рознь!
– Короче, как я понимаю, Костя решил во что бы то ни стало проконсультироваться с ювелиром!
– Именно! Настоящий ювелир нам все про перстень расскажет! Ась, а у тебя пластилин есть?
– Пластилин? – опешила я. – Зачем?
– Печатку попробовать! Кольцо-то грязное, и не поймешь, что на нем за узор…
– Так давай мы его помоем, а то пластилина у меня нет…
– Ладно, лучше его не трогать, пока не покажем Льву Львовичу. Я сейчас попробую ему звякнуть!
– А он маме твоей не скажет?
– Нет, что ты! Я его попрошу по-мужски ничего никому не рассказывать! Черт, книжку-то я дома забыл, а наизусть я его телефон не помню, тогда попробую позвонить тете Гале, его сестре…
– Она тебе теткой приходится? – уточнил Митя.
– Естественно, жена маминого брата – моя тетка!
Он набрал номер, но ему никто не ответил.
– Ладно, попозже позвоню! А пока, может, прогуляемся до Орлово-Давыдовского?
– Прогуляемся! – азартно сверкая глазами, закричала Мотька. – Обязательно прогуляемся!
– Матильда, ты бьешь копытом, как застоявшаяся лошадь! – засмеялась я.
– Мы все – как застоявшиеся лошади! – согласилась Матильда.
В Орлово-Давыдовском переулке у входа в подворотню Костя вдруг сказал:
– Вот что, девочки, вы нас тут подождите, а мы сходим поглядим, что там, наверху, делается! Вы тут уже достаточно глаза намозолили…
– Кому? Кому мы намозолили глаза? – возмутилась Мотька.
– Кабы знать! Ну, к примеру, старухам на лавках или каким-нибудь пенсионерам в окошках напротив! Вы ж, насколько я понимаю, бегали взад-вперед, как бешеные селедки!
Мотька прыснула. Это и впрямь было смешное сравнение. Надо его запомнить!
– Девочки, Костя прав! – вмешался Митя. – Вы и во двор лучше не заходите.
– Так какого черта мы вообще сюда приперлись?
– Вы, по-моему, вышли собачку прогулять? Вот и прогуляйте Лорда. Давайте так сделаем! Через двадцать минут встретимся возле вон того магазинчика. Если нас через двадцать минут не будет, подождите еще двадцать…
– А потом что? Тревогу поднимать? – спросила я.
– Еще чего! Тогда ступайте домой и ждите нас. Нас же все-таки двое! Пошли, Митяй!
Они скрылись в подворотне.
– Ишь, Коська как раскомандовался! – проворчала Матильда.
– Ладно тебе, он же прав!
– Ась, ну как тебе они?
– Кто? – не поняла я.
– Мальчишки! Все ж полгода не видались!
– А что? Все нормально, как будто и не расставались!
Хотя они оба как-то повзрослели, что ли…
– А сюрприз-то удался! Как у них у обоих челюсть отвисла! Кайф! А помнишь, как нам Игорь Васильевич сюрприз сделал, когда мы его в Тель-Авиве у фонтана увидели!
– Да, дед тоже сюрпризы обожает! Помнишь, в прошлом году они с Ниночкой на дачу неожиданно прикатили?
Мы с Мотькой побрели по переулку в сторону Большой Переяславской, предаваясь воспоминаниям, и не заметили, как пролетело двадцать минут. Мальчишки уже ждали нас у магазина.
– Ну? Что там?
– Да ничего! Все тихо-спокойно!
– Замок поменяли?
– Да!
– Ну и что будем дальше делать? – спросила я. – Не следить же за этой квартирой двадцать четыре часа в сутки!
– Нет, конечно! – ответил Костя. – Полагаю, сейчас нам надо заняться кольцом!
Он подошел к автомату на углу и набрал номер.
– Тетя Галя? Добрый вечер! Да, я. Тетя Галя, мне очень нужно посоветоваться со Львом Львовичем! Да, я тут одну штучку нашел… Ага, на улице… Монету… Очень хотелось бы с ним проконсультироваться… А записную книжку дома забыл… Ага, вот спасибо, нет, папа еще не вернулся… Все в порядке, тетя Галя, не нервничайте! Занимаюсь, с утра до ночи, уже обалдел от этих занятий, ну все, спасибо! Всем привет!
Костя повесил трубку и хотел уже бросить в автомат новый жетончик, но Митя его остановил:
– Погоди, старик! Не надо отсюда звонить!
– Почему? Я ж не собираюсь говорить все открытым текстом! Ты же слыхал, я даже тетке сказал, что у меня монета..
– Все равно лучше позвонить из дому, а то мало ли кто что тут услышать может…
– Хорошо, – пожал плечами Костя, – если ты так считаешь…
Мы пошли ко мне. Тетя Липа мирно спала напротив работающего телевизора. Мы закрылись в моей комнате, и Костя позвонил бывшему ювелиру:
– Лев Львович, здравствуйте, это Костя, племянник Галины Львовны. Лев Львович, вы понимаете, мне очень нужно с вами посоветоваться, я тут нашел на улице одну штуку… Кольцо, мужское… Но тете Гале я сказал, что монету нашел… А то сами понимаете… Да, проба вроде бы есть… С печаткой… Хотелось бы узнать, старинное или нет… И сколько стоит… И что с ним делать! Ой, спасибо!
Понимаете, Лев Львович, я его не один нашел, а с ребятами… А можно мы все к вам приедем? Нас? Четверо! Две девочки, я и еще мой друг! Хочется, чтобы они все своими ушами слышали. Правда? Вот спасибо! Ой, Лев Львович, это будет здорово! К десяти будем у вас. Спасибо огромное!
До завтра!
– А он храбрый, твой Лев Львович! – усмехнулся Митя.
– Почему?
– Ну, впустить к себе целую ораву ребят… Будучи ювелиром…
– Митяй, ты что? Он же меня знает!
– Правда, Мить, что ты еще придумал! – воскликнула Мотька. – Ты, Коська, это отлично придумал – пойти туда всем вместе!
Мы посидели еще часок, говоря о разных разностях, а потом мальчишки ушли.
– Моть, ты у меня сегодня переночуешь?
– Нет, Аська, я домой пойду! Тетя Тата из театра вернется, ей небось захочется с дочкой побыть, а тут опять я…
Нет, хорошенького понемножку! Утречком встретимся!
И Мотька ушла. Вскоре вернулась мама, и мы действительно провели весь вечер вместе, мама рассказала мне о своих делах, о том, что ее все чаще приглашают выступать как певицу, что эти ее программы старинных романсов под гитару имеют большой успех, что многие ей советуют уйти из театра…
– Мама, не надо! Не уходи из театра… Я уверена, что и дед тебе то же самое скажет! Одно дело – театральная артистка поет на эстраде… И совсем другое, если ты станешь просто эстрадной певицей!..
– Я и сама все время об этом думаю… Но в театре на меня, по-моему, стали смотреть как-то иначе. Как будто я вдруг стала чужая…
– Мама! Не обращай внимания! Помнишь, когда тебя стали приглашать в кино? То же самое было! А потом рассосалось!
– А теперь еще и реклама… Они меня со свету сжить хотят, – всхлипнула мама. – Я понимаю, сейчас такое время… Все получают гроши… А я…
– Мам, ну ты же эти деньги зарабатываешь, а не за красивые глазки получаешь! Не обращай внимания, и все!
Они привыкнут! Вот увидишь! Не уходить же из театра оттого, что кто-то там тебе завидует! Тебе всегда завидовали, – во-первых, ты красивая, талантливая, во-вторых, ты дочка знаменитого во всем мире певца…
– Да, Аська, наверное, ты права… Я просто переутомилась… А ты стала большая и умная… Спасибо твоему деду, а то мы с отцом всегда заняты…
– И еще спасибо тете Липе!
– Ну конечно, без тети Липы мы вообще пропали бы… – ласково улыбнулась мама.
Утром, когда я встала, мамы уже не было, она умчалась на телевидение.
– Ну что, Асюта, какие сегодня планы? – поинтересовалась тетя Липа.
– Да мы с ребятами собирались пойти погулять…
– А на дачу когда? Не все ж в городе торчать?
– Тетя Липочка, надо же мне недельку в Москве побыть! Со всеми повидаться!
– Да, я тебе забыла сказать, тут учительница твоя по английскому звонила…
– Татьяна Мироновна? – обрадовалась я.
– Она! Все спрашивала о тебе, о Матильде… Ты уж ей позвони, не забудь!
– Обязательно!
С Татьяной Мироновной и ее мужем Глебом Алексеевичем, крупным ученым-химиком, было связано наше последнее дело. Коричневые ампулы… Вот после этого дела меня и отправили в Париж.
Я погуляла с Лордом, а потом за мной зашла Мотька, и мы отправились к метро, где была назначена встреча с Митей и Костей.
– Где живет твой ювелир? – спросила я Костю.
– Метро «Первомайская».
– А он один живет? У него семья есть? – полюбопытствовала Мотька.
– Детей у него нет, а жена умерла в прошлом году.
Еще чего хочешь выяснить, Матильда? Между прочим, отличный жених!
– Для меня, что ли? – хмыкнула Мотька.
– Почему для тебя? Скорее уж для тети Липы!
И мы покатились со смеху. Но Мотька вдруг перестала смеяться и сказала довольно зловеще:
– Плохо начинать дело с хиханек да хаханек! Примета никудышная!
– Моть, ты серьезно? – удивился Митя.
– Ага. Печенкой чую, нехороший это перстень, ох, нехороший!
– Допускаю! – сказал Митя. – Но откуда нам это знать? Нам пока нужно выяснить, настоящий он или нет, а все остальное… Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем!
– Вот именно, – поддержал друга Костя.
Но настроение было испорчено, Мотька своего добилась, мы уже больше не смеялись. От метро мы еще довольно долго шли.
– Ты у него был хоть раз? – спросила я.
– Нет, – отвечал Костя, – ни разу.
Но вот и нужный нам дом. Кирпичная пятиэтажка.
Третий этаж. Дверь открылась, не успели мы еще и на звонок нажать. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти с приятным интеллигентным лицом. Несмотря на теплую погоду, на нем был толстый вязаный жилет.
– Прошу! Прошу, молодые люди! Заходите! Очень рад!
Ты, Костя, по-моему, никогда у меня не был? Ну вот теперь поглядишь, как я живу.
Жил он, судя по всему, неплохо. Двухкомнатная небольшая квартира была очень уютной и красивой, хотя здесь не было каких-то дорогих вещей. Просто по стенам было очень много книг, а это, по-моему, лучшее украшение. И везде очень чисто. Стекла книжных полок так и сияли! Хозяин провел нас в первую из двух смежных комнат, где стоял круглый стол, а на нем чашки, тарелки, ложки.
Похоже, нас тут ждали.
– Вот что, друзья, для начала давайте познакомимся, а потом попьем чайку с тортом. У нас тут неподалеку продают совершенно восхитительные торты. Вот я и пользуюсь всяким удобным случаем, чтобы купить такой торт!
Самому себе же не будешь торт покупать! Что ж, давайте знакомиться. Я – Лев Львович, как вы уже знаете, ну-с, начнем с барышень!
– Это Матильда! – сказал Костя. – А это Ася! А это Митяй – мой старый друг!
– Очень приятно! – сказали мы хором.
– И мне весьма приятно! Садитесь, садитесь, я сейчас только заварю чай. Чай, знаете ли, должен быть всегда свежезаваренным. Только тогда он вкусен и полезен!
И он вышел на кухню.
– Клевый дядечка! – прошептала Мотька.
Лев Львович вернулся в комнату с довольно большой круглой коробкой.
– Вот и торт, молодые люди! Ох, я же не спросил, может, вы хотите что-нибудь посущественнее? Яичницу, например?
– Нет! Нет! Спасибо! – наперебой закричали мы. – Мы сыты!
– Хорошо! Барышни, может, вы возьмете на себя труд нарезать торт? У женщин это всегда лучше получается!
– Нарежем, Лев Львович! В лучшем виде, – успокоила его Матильда, сияя синими глазами.
Он ласково улыбнулся ей и пошел за чаем.
И торт, и чай оказались отменными! Мы все выдули по две чашки и слопали по два куска. Когда с чаепитием было покончено, мы с Мотькой отнесли грязную посуду на кухню, но мыть ее хозяин нам не позволил.
– Я сам! У меня свои стариковские причуды, и я никому не доверяю эту процедуру! Ну что ж, друзья мои, теперь к делу! Показывай, Костя, свою находку!
Костя вытащил из кармана завернутый в бумажку перстень, снял обертку и протянул его Льву Львовичу. Тот достал из лежавшего на столе бархатного футлярчика лупу и зажал ее в глазу. И вдруг у него задрожали руки. Или мне только показалось? Он внимательно изучал перстень.
Но руки у него определенно дрожали! Может, они у него вообще дрожат? Но когда он наливал чай, я этого не заметила! Но вот он вынул лупу и вместе с перстнем положил на стол. И крепко сцепил руки, так, что костяшки пальцев побелели.
– Откуда? Откуда это у вас? – хриплым голосом спросил он.
– Я… Вернее, мы это нашли! – сказал Костя.
– Где? Где вы это могли найти?
– Лев Львович, вам эта штука знакома, да? – тихо спросил Митя.
– Увы!
– Но почему? С ней связано что-то плохое? – догадалась я.
Лев Львович молчал. Вероятно, ему не хотелось посвящать нас в историю перстня.
– Друзья мои, вы хотели знать, настоящий ли это перстень, не фальшивка ли… Так вот, тут все настоящее: и золото, и камень… Более того, эта вещь отличной работы…
Но... лучше бы вам этот перстень никогда и в глаза не видеть… И мне тоже!
Мы молчали, ожидая объяснений. Кажется, Мотька была права и ее печенка на сей раз не ошиблась.
– Но, должен вас огорчить, если вы рассчитывали продать эту вещь и выручить за нее какие-то деньги… Ее продавать нельзя! Могут быть очень большие неприятности!
– У кого? – спросила Мотька.
– У вас! У ваших близких! У меня, у всего света, я не знаю! – Он внезапно закрыл лицо руками. Потом вдруг встряхнулся и спросил:
– Костя, прошу, расскажи, где и при каких обстоятельствах вы нашли этот перстень?
Костя замялся.
– По-моему, глупо в такой ситуации что-то скрывать! – заявила я и рассказала все, что с нами вчера случилось.
– Странно, – сказал Лев Львович, – очень странно.
Как перстень мог туда попасть…
– Лев Львович, – тихо начал Митя, – мы вам все рассказали, может, и вы расскажете нам про этот перстень?
– Нет, я не стану вам рассказывать, – решительно поднял голову Лев Львович. – Лучше вам навсегда забыть о нем!
– И оставить его вам? – нахально поинтересовалась Мотька.
Лев Львович вспыхнул:
– Вы полагаете, что я просто хочу присвоить драгоценную вещицу? Так?
– Нет, что вы! – воскликнула я, пытаясь загладить Мотькину бестактность.
– Но тогда что же нам делать? – проговорил Костя, сильно смущенный странным оборотом дела.
– Давайте я сейчас, на ваших глазах, превращу это кольцо в лом! – предложил дрожащим голосом Лев Львович. – И вы получите свое золото! И все!
– Нет, так не годится! Лев Львович, подумайте, вы нас заинтриговали… – начал Костя. – Мы понимаем, что с этим перстнем связана какая-то нехорошая история… Вы готовы даже уничтожить перстень. Согласитесь, это странно! Почему бы вам не рассказать нам эту историю? Мы обещаем попросту забыть о ней раз и навсегда. А если вы не скажете… Что ж, мы тогда попытаемся сами докопаться до всего… Мы это можем, не первый раз…
Лев Львович глянул на него с интересом.
– Костя, ты, кажется, меня шантажируешь? Мол, мы сами начнем копать, и если с нами что-то случится, это будет на вашей совести, так?
– Нет, не так! Я не собирался вас шантажировать!
Я просто сказал то, что подумал! Вы только представьте себе – мы нашли перстень, с которым связана какая-то тайна. Разве мы сможем забыть об этом? Эта тайна нам не даст покоя! А вот если мы будем ее знать, тогда почему бы нам не забыть о ней?
Ай да Костя! Я смотрела на него с изумлением! Это был совсем другой человек – умный, взрослый…
– Вы загоняете меня в тупик! – в отчаянии произнес Лев Львович. – Я попробую рассказать вам то, что знаю…
А знаю я далеко не все… Нет! Я не стану вам ничего рассказывать! Потому что вы же захотите узнать, что было дальше… А этого я не могу допустить! Поверьте мне, ребята, я знаю, что говорю! Это опасная вещица, она принесла много неприятностей тому, кому принадлежала…
– Это вы сделали этот перстень? – вырвалось вдруг у меня.
– Я? Нет! Не я... но... его сделал мой отец! Он тоже был ювелиром. И сделал этот перстень для себя…
Мы затаили дыхание. Неужели он сейчас все-таки расскажет нам эту историю?
– Нет! Больше ни слова!
– Лев Львович!
– Нет, Костя, не проси! Это в ваших интересах! Поверьте мне! – с мукой в голосе сказал он.
– Что ж, тогда мы пойдем! Спасибо за чай, торт был отличный, но нам пора, – медленно поднялся из-за стола Костя.
Мы последовали его примеру. Интересно, а перстень Костя собирается оставить своему родственнику?
– Лев Львович, а перстень? – сказал Костя.
– Что? Что перстень?
– Я хотел бы забрать его!
– Нет, ни в коем случае! А впрочем… Если только вы мне клятвенно пообещаете никому его не показывать... по крайней мере еще лет... десять!
– Лет десять? Почему?
– Потому что к тому времени, я надеюсь, уже не останется в живых никого, кто знал бы о нем… Десять лет – достаточный срок… Да-да, десять лет, этого хватит. Прошу вас, умоляю, спрячьте его где-нибудь на десять лет.
И забудьте! Забудьте о нем!
Мы переглянулись. И Костя подмигнул нам: мол, поклянемся, большое дело!
– Хорошо, – сказал он, – даем слово!
И мы все скрестили пальцы, а в таком случае клятва недействительна!
– И вы клянетесь мне в этом?
– Клянемся!
– Ну что ж…
Он встал из-за стола, вышел в другую комнату и вернулся, держа в руках маленький замшевый мешочек, опустил туда перстень и туго завязал замшевой тесемкой.
– Вот! Не надо только вынимать его, рассматривать…
Не надо, прошу вас! Спрячьте куда-нибудь подальше и забудьте, забудьте…
Костя сунул мешочек в карман:
– Ну, мы пойдем, Лев Львович!
– Да-да, ступайте, ступайте! Вот уж не думал, не гадал… До свидания, молодые люди, рад был познакомиться. Ах, Боже мой. Боже мой!
И он закрыл за нами дверь.
Мы молча спустились по лестнице. И лишь отойдя метров на сто от дома Льва Львовича, первой подала голос Мотька:
– Ну, что я вам говорила?
– Да, дела… – произнес Митя. – Не знаешь, что и думать…
– Тут до скончания века думать можно, – заметил Костя. – Версий до фига и больше!
– Если вспоминать, сколько есть историй с драгоценностями, которые всем их обладателям приносили несчастье… – начал Митя. – Может, и тут что-то в этом роде, а?
– Ерунда все это, мистика! – фыркнул Костя. – Тут скорее какая-то страшная уголовная история, связанная с этим кольцом! Если это кольцо сделал его отец, то он сам вполне мог быть свидетелем чего-то страшного… И на всю жизнь испугался, а теперь вдруг на старости лет опять увидал это кольцо и впал в истерику.
– Слушай, Костя, а твоя тетя Галя, она его родная сестра? – спросила я.
– Ну да, а что?
– Может, тебе ее попытать, а? Вдруг она знает про это кольцо?
– Да, идея недурная, но… А вдруг она ему скажет?
– Ну и скажет! Даже, может, и лучше… Он поймет, что мы не успокоились, и решит, что лучше все нам рассказать!
– А что, Ася права! – одобрил меня Митя.
– Нет, – решительно заявила Мотька. – Нет! Не надо! Ничего не надо вызнавать! Ну его к черту, этот перстень. На фиг нам еще неприятности? Давайте выбросим его к чертовой бабушке, а еще лучше… Отнесем его туда, где оно было, и забудем как о страшном сне! Не хочу, вот не хочу, и все! Не желаю я иметь с ним ничего общего, с этим перстнем. Я боюсь! Боюсь!
Мы все с удивлением смотрели на Мотьку. Чтобы она боялась какой-то безделушки?
– Матильда, ты чего? – удивленно осведомился Костя.
– Ничего! Просто мне страшно!
– Чего ты боишься, чудачка?
– Всего! И всех! Никогда раньше не боялась, но пока эта штука у нас, мне каждый прохожий бандитом кажется… И вообще, – вдруг всхлипнула она. – Костенька, миленький, давай выбросим его, а?
Костя растерялся.
– Знаете, я согласна с Матильдой, – сказала я. – Если она так боится, это неспроста! Я тоже за то, чтобы избавиться от этой штуки. И я вот что еще подумала… Мы взяли себе этот перстень, а кто-то, кому он принадлежал, может, уже сейчас пострадал из-за него… Давайте подбросим его туда, откуда взяли. Ну его к черту, зачем рисковать?
– Да, да! Именно! – страстно заговорила Мотька. – Именно! Подбросим, и вся недолга! И как будто мы его не брали! И еще сходим в церковь, руки святой водой обмоем!
– Еще чего! – хмыкнул Костя. – Совсем крыша поехала!
– Ну, идти в церковь или нет – это личное дело каждого! – назидательно проговорил Митя. – А что касается перстня… Что ж… Я согласен, его надо подбросить, только как мы сможем это сделать, ведь там поменяли замок?
– А давайте подбросим его просто под дверь! – предложила Мотька.
– Нет, просто под дверь нельзя! – возразил Митя. – Тогда его найдет кто-нибудь посторонний!
– Да, и несчастья начнутся у постороннего… А вдруг это будет ребенок? – всхлипнула Мотька.
– Да вы что? Все разом спятили? – воскликнул Костя. – Поверили во всякую мистику? Ладно бы еще девчонки, но от тебя, Митяй, я этого не ожидал!
– Дело не в мистике. Костя, подумай сам – предположим, найдет этот перстень какой-нибудь мальчонка, покажет приятелю, они решат, что перстень дорогой, и захотят его продать. Логично?
– Пока да!
– Куда они с ним сунутся? В скупку? Нельзя! Они еще маленькие! Значит, они начнут искать среди шпаны, а контакты со шпаной никогда ни к чему хорошему не приводят… Вот тебе и предпосылка для несчастья… Или, допустим, он покажет перстень маме или папе. И папа, к примеру, решит, что будет сам носить такой красивый перстень…
– И что? – насмешливо осведомился Костя.
– А то, что найдет перстень скорее всего кто-то из жильцов дома. И где гарантия, что его очень быстро не углядит кто-то из той темной компашки, которая вертится вокруг этой квартиры, а? Думаю, ничего доброго это не сулит. Ну и все в таком роде. И, заметь, без всякой мистики!
Ну и голова у Митьки! Как он все разложил по полочкам, даже Костя задумался.
– Да, мистика тут вроде бы и ни при чем, – согласился наконец Костя. – Но что же делать? И у себя оставлять не хочется, и подбросить некуда…
– Я придумала! Придумала! – закричала Мотька.
– Что? – хором спросили мы.
– Надо как-то проникнуть в ту квартиру!
– Легко сказать! Или ты предлагаешь взломать дверь?
– А хоть бы и так? Подумаешь, большое дело!
– Матильда, ты в своем уме? – испугалась я.
– В своем, в своем! Послушайте, квартира ведь пустая, красть оттуда нечего, – одним словом, мы же это сделаем не для воровства, а совсем наоборот!
– Глупости! – рассердился Костя. – Никто ломать двери не станет.
– А что, если подбросить перстень в почтовый ящик, а? – подумала я вслух.
– В почтовый ящик? Это интересно! – рассмеялся Митя. – Представляешь, какой переполох поднимется в их банде?
– Да, мировая идейка! – захохотала Мотька. – Может, им еще записочку прицепить к колечку, мол, извиняемся, нам ваше добро ни к чему! Владейте сами!
– Все это очень мило, – сухо проговорил Костя, – но, по-моему, когда квартира пустая, кроме всякой рекламной чепухи, в ящике ничего быть не может и никто туда не полезет!
– Но если не вынимать рекламную чепуху, как ты выражаешься, ящик просто треснет в один прекрасный день, и все! – заметил Митя. – Вот что, давайте-ка сейчас туда смотаемся и поглядим, как обстоит дело с почтовым ящиком. А тогда уже и будем рассуждать…
– Верно! – сказала Мотя.
И мы направились к метро.
– Да, Матильда, и дернул же тебя черт полезть в эту квартиру, – сказал Костя после недолгого молчания. – Подумаешь, толкнули ее! Если обращать внимание…
– Ну конечно, теперь во всем Матильда виновата, – проворчала Мотька.
– А кто же? – засмеялась я. – Ты и твоя печенка!
– Я говорила, слишком много смеху было вначале!
– Мотька, кончай причитать! – прикрикнул на нее Костя. – Вот сейчас приедем, поглядим, как там и что, а тогда уж будем думать!
Все с ним согласились.
Подойдя к углу проспекта Мира и Орлово-Давыдовского переулка. Костя заявил:
– Ждите меня тут! Всем там просто нечего делать! Я осмотрю ящик и приду.
Никто не стал с ним спорить. Он убежал и отсутствовал довольно долго, минут десять.
– Не понимаю, что там осматривать, – нервничала Мотька, – либо ящик пустой, либо полный!
– А если он полупустой? – усмехнулся Митя.
Но вот из подворотни вышел Костя, вид у него был растерянный.
– Ну что? – накинулись мы на него.
– Пожар! Там был пожар!
– Где? В квартире?
– Ага! Похоже, подожгли дверь…
– Ни фига себе! – воскликнула Мотька. – И что там теперь? А кстати, как ты о пожаре узнал? Наверх ходил?
– Да. Ящик просто сломан. Что-то меня толкнуло…
Дай, думаю, поднимусь, погляжу, как там и что. Вот я поднялся на шестой, а там… Мама родная, двери, считай, нет, в квартире все закопчено, полы и стены чернющие…
– И никто квартиру не охраняет?
– Нет, просто дверь крест-накрест двумя досками забита, сквозь них все видно…
– Вот, теперь вы сами убедились! – потрясенно проговорила Матильда. – Этот перстень полежал сколько-то в квартире, она и сгорела!
– Бред! Собачий бред! – схватился за голову Митя. – Матильда, опомнись, что ты несешь! Мало ли отчего могла сгореть квартира. Короткое замыкание, к примеру…
– В пустой квартире, где даже включить нечего?
Очень интересно! – поджала губки Мотька.
– Кто-то мог туда прийти и бросить, к примеру, окурок! Или, еще проще, какие-нибудь кретины решили развлечься и подожгли дверь! А соседи не сразу хватились! Во всяком случае, перстень тут явно ни при чем! Тем более он у нас был!
– Ой! – закричала Мотька. – Как бы дома чего не случилось! Аська, звони домой!
Мне вдруг стало жутко. Я дрожащими пальцами набрала номер. Подошла тетя Липа. Голос у нее был вполне нормальный.
– Тетя Липочка, у вас все нормально? Я могу еще погулять?
– Асютка, что это с тобой? – засмеялась тетя Липа. – Гуляй на здоровье!
– Слава тебе Господи! – пробормотала Мотька и перекрестилась.
– Ну что, Матильда, хреновая твоя теория! – засмеялся Митя.
И тут вдруг Мотька гордо повернула голову и процитировала классика:
– Кириллин день еще не миновал!
Это прозвучало зловеще.
– Мотька, перестань!
– Ну вот что, братцы-кролики, по-моему, самое время подкинуть перстень в пустую квартиру! И сбыть, как говорится, с рук! Ну его на фиг, как вы считаете? – спросил Костя.
По-моему, ему тоже было как-то не по себе!
– Правильно, – поддержал друга Митя. – Если и Лев Львович, и Матильда утверждают, что он опасен, этот перстень, то... ничего другого не остается!
– Ась, а как ты на это смотришь? – поинтересовался Костя.
– Я согласна, ну его к черту, давайте закинем его туда, и дело с концом. Все равно ведь некогда вам этим заниматься, да и мы с Матильдой на днях на дачу уедем! Тайна, конечно, интересная, но…
– Отлэ, значит, решено! – обрадовался Костя.
– Сейчас я пойду туда и подброшу! – сказал Митя. – А то Костю там кто-то уже мог приметить! Я сейчас!
Схватив перстень, Митька бегом бросился в подворотню. И довольно скоро вернулся.
– Порядок!
– Тебя никто не видел? – спросил Костя.
– Вроде бы нет! Ну все, пошли!
– Куда? – спросила Мотька.
– Нам заниматься пора, – нерешительно проговорил Митя.
– К сожалению! – вздохнул Костя. – Но вечерком обязательно встретимся!
Они проводили нас с Мотькой до моего дома и ушли.
А Мотька неожиданно заявила:
– Аська, я тут вспомнила… Мне мама велела одно дело сделать… Я от радости, что ты приехала, совсем башку потеряла. Я сбегаю на часок и вернусь, ладно?
– Может, я с тобой? Для моральной поддержки?
– Да нет, это так, ерунда! Я через часок вернусь! Мне еще домой забежать надо, квитанцию взять, и босоножки в ремонт отдавала! Все, подруга, я понеслась!
И Мотька умчалась. Я ей не очень поверила. А впрочем, все может быть.
Тетя Липа удивилась, что я пришла без Матильды:
– Вы уж не поссорились ли часом?
– Что вы, тетя Липа! Просто она вспомнила о каких-то маминых поручениях. Говорит, от радости, что я приехала, у нее память отшибло.
– Да уж, надо думать! Очень она убивалась, когда ты уехала! Совсем потерянная ходила!
– Мне тоже там без нее худо было, – призналась я.
Мотька появилась через полтора часа. В руках у нее была небольшая пластмассовая бутылка.
– Аська, поди сюда! – таинственным шепотом произнесла она. – Вот, вымой руки!
– Это что, святая вода? – догадалась я.
– Ага! Давай, давай, от тебя не убудет! Ты сперва с мылом как следует помой, а потом уж святой водичкой.
– А ты?
– Я уже! И надо еще мальчишкам оставить!
– Они не захотят!
– Захотят, еще как захотят! Я их уболтаю! Трудно, что ль?
Я покорно проделала все, чего требовала Матильда.
– Вот и хорошо, – приговаривала она, – вот и чудненько!
– Моть, а тебе не кажется, что надо позвонить Льву Львовичу и все сказать?
– Что – все? – не поняла Матильда.
– Ну, что мы подбросили перстень!
– А… Вообще-то да! Нехорошо как-то получилось…
Мы вроде как ушли на него обиженные… А чего тут обижаться, он же был кругом прав! И мы, главное, сделали почти так, как он хотел. Мы сейчас с парнями созвонимся, все равно им надо руки помыть, а заодно и скажем про Льва Львовича, не мы ж ему звонить должны, а Коська! – тараторила Матильда.
– Моть, скажи честно, тебе совсем неинтересно, что там было с этим перстнем?
Мотька задумалась.
– Интересно, понятное дело! Но только... я ужасно боюсь! Аж поджилки трясутся!
– Странно, совсем на тебя не похоже…
– Мне и самой странно! Ладно, давай позвоним Коське! Звони ты!
– Почему я? А ты не можешь?
– Ну, Аська!
– Ладно! – пожала я плечами и набрала номер. – Костя, привет! Слушай, тут вот какое дело… Ну, во-первых, Матильда приперла святую воду и заставила меня вымыть руки…
– Во сдурела! Еще чего выдумала!
– Кость, она говорит, что просит сделать это ради нее!
– Ради нее?
– Ага! Она вот тут шепчет, если ты руки святой водой не вымоешь, она этого не переживет!
– Аська, ты что несешь? – возмутилась Матильда. – Когда я это говорила?
– Так и говорит? – спросил Костя.
– Так и говорит!
– Ну, если так… Короче, если Митька согласится, тогда я тоже…
– Тогда считай, что никуда ты не денешься, вымоешь руки… Но, Костя, у нас к тебе еще одно дело… Видишь ли, нам с Матильдой кажется, что надо обязательно позвонить Льву Львовичу и сказать, что мы сделали с перстнем!
– Да, я уж сам думал…
– Ну и отлично! Звони ему, а мы сейчас звякнем Митьке и тогда договоримся, где и когда встретимся!
– Чтобы помыть руки? – хмыкнул Костя.
– Именно!..
– Согласился? – спросила Мотька.
– В общем, да. Он еще лопочет, что только если Митька согласится…
– Ну, с Митькой проблем не будет!..
Митя удивился:
– Ну, Матильда! И когда она успела в церковь смотаться!
– Митька, не тяни кота за хвост! Ты согласен или нет?
– Я? Согласен, вреда ведь от этого не будет…
– Тогда пускай Костя придет к тебе или вы оба ко мне приходите! – сказала я.
– Хорошо, придем, но не раньше, чем часа через два.
Надо все-таки позаниматься хоть немного. Святая вода, надо думать, не стухнет?
– Надо думать! – засмеялась я. – Тогда ты сам созвонись с Костей. А мы вас будем ждать у меня.
– Договорились!..
– Ну что, порядок? – поинтересовалась Матильда.
– Ага! Придут как миленькие!
– А Коська Льву Львовичу позвонит?
– Обязательно!
– Эх, ему бы тоже руки помыть… Льву Львовичу…
– Да ну тебя, Мотька, ты совсем уже… Не будет он этим заниматься, он же профессиональный ювелир, он небось еще и не такое в руках держал, а тем более этот перстень его собственный папа сделал…
– Правильно, Аська, если папа сделал, то вряд ли он причинит вред сыну!
На этом она, кажется, успокоилась, и мы сели играть в нарды. Ох, давненько мы не играли!
Часа через два появились мальчишки и под присмотром Матильды вымыли руки святой водой.
– Кость, а ты Льву-то позвонил? – спросила Матильда.
– Да! Конечно! Он так обрадовался!
– Странно, – задумчиво проговорила я, – странно!
– Что тебе странно? – удивился Костя.
– Странно, что… Понимаешь, ведь этот перстень сделал его отец, а он радуется тому, что его, можно сказать, выкинули на помойку… Что он может опять оказаться в руках каких-то злодеев…
– Ну, милая, ты и загнула, – воскликнул Костя, – почем ты знаешь, что за человек был его отец, какие у них были отношения и мало ли что там могло быть с этим перстнем!
– Костя прав, – сказал Митя. – Мы же совсем ничего про этот перстень не знаем, но всем нам как-то не по себе было, пока мы его не выкинули…
– А я вот недавно в какой-то газете статью читала про добрые и злые вещи! – сообщила Матильда.
– Что? – не понял Митя.
– Там написано, что бывают вещи с хорошей и с плохой... этой, как ее, энергетикой. Особенно старинные. Что к ним как бы прилипает все плохое, что из-за них случилось… Это чаще всего бывает с драгоценностями и с мебелью.
– С мебелью? – хором воскликнули мы.
– Ага! Там приводился один пример – у авторши статьи в доме появился старинный секретер (мужу в наследство достался), и у нее начались всякие несчастья, а потом муж выяснил историю секретера, и оказалось, что там была тьма-тьмущая всяких интриг, и они его продали, и все у них наладилось. Вот!
– Похоже, это совсем дура набитая писала, – взорвался обычно сдержанный Митя. – Это ж надо! У нее что, с головкой плохо? Или ты что-то не так поняла, Мотя?
– Я все поняла!
– Но как же можно продавать такую вещь? Ты, значит, боишься держать ее у себя в доме, а другой кто-то пусть владеет, так? Зато ты за него денежки выручишь!
Как говорится, и волки сыты, и овцы целы… А если у них несчастья начнутся? Я-то лично в такие вещи не верю, но уж коли ты веришь и еще статью пишешь!..
– Да, Мить, ты прав, – согласилась я. – Это безнравственно!
– И глупо! Глупо так раскрываться, – заметил Костя. – Если уж ты такая сволочуга, то лучше помалкивай!
– Да погодите вы! Вы ж не дослушали и развели тут…
Она, прежде чем продать, священника пригласила, чтобы он это... освятил!
– А тогда зачем продавать было? – рассмеялся Митя.
– Ну, я не знаю… Может, ей не хотелось у себя в доме держать такую вещь…
Мы еще довольно долго спорили, потом разговор перешел на мою жизнь в Париже, я показывала друзьям фотографии, привезенные оттуда…
– Ась, а там ты ничего не расследовала? Совсем? – допытывалась Мотька.
– Ничего! Совсем! Я же вообще ничего первое время не понимала! Что я могла расследовать? Кстати, надеюсь, что и тут больше ничего расследовать не придется!
– Поживем – увидим!
– Нет, Аська, ничего не выйдет! – вздохнул Митя.
– Чего не выйдет? – не поняла я.
– Не обойдемся мы без расследования… Во-первых, мы так давно ничего не расследовали, а во-вторых, во всем этом так много неясного… Странная квартира, пожар, перстень… Боюсь, что мы просто не удержимся!
– Митяй, ты чего городишь? – закричал Костя. – Какое к черту расследование, когда нам в институт поступать пора!
– Так-то оно так… Но лично мне эта история не дает покою.
– А, понятно, тебе охота в армию загреметь, – пожал плечами Костя. – Твое право! А я – не хочу!
– Мить, ну ты чего? Какое расследование сейчас? – сказала я.
– Да, наверное, вы правы, – вздохнул Митя. – Просто захотелось тряхнуть стариной! И в самом деле, черт с ним, с этим перстнем. Плюнуть и растереть. А потому предлагаю завтра вечерком, когда мы с Костей назанимаемся до потери пульса, пойти куда-нибудь погулять, на ВДНХ, например, в Ботанический сад, там сейчас есть японский сад камней… Интересно.
– Я слышу речь не мальчика, но мужа! – воскликнула я. – А на уик-энд предлагаю поехать к нам на дачу. Вы там сможете заниматься прекраснейшим образом на свежем воздухе.
– Идея! – обрадовался Костя. – Здорово! И шашлычок зажарим!
– А ты умеешь? – удивилась я.
– Ага! Мы тут с дядькой недавно жарили, так клево получилось! Надо только накануне мясо замариновать…
Слушай, Ась, а нас что, одних туда пустят?
– И не мечтай! Только с тетей Липой!
– Ну, с тетей Липой еще лучше, – сказал Митя. – Тетя Липа – это человек!
– Наш человек! – поправила Мотька.
На следующий день я проснулась в прекрасном настроении. Я дома, в родной Москве, все мои друзья как были, так и остались друзьями, хотя с Олегом и Валеркой я еще не виделась, но они… Как бы это сказать… Друзья второго плана. Как бывают артисты второго плана…
Друзей второго плана, я считаю, может быть очень много, а вот первого… Но мне грех жаловаться, у меня их трое!
После того как мы помыли руки святой водой, никакие мысли о перстне и сгоревшей квартире почему-то даже не лезут в голову. Вот я просто вспомнила про это, и все! Сейчас встану, позавтракаю с мамой и тетей Липой… Это вам не мадам Жюли! Хотя я ничего не имею против нее, но, во-первых, она чужая, а во-вторых, ни слова не знает ни по-русски, ни по-английски. Разве уютно завтракать с такой дамой? А потом, когда мама умчится в театр или на студию, ко мне придет Мотька, с которой можно говорить обо всем на свете! Хорошо!
Ко мне заглянула мама.
– Аська, бессовестная, сколько можно дрыхнуть? У меня только сорок минут. Вставай, хоть позавтракаем вместе.
Я вскочила как ошпаренная. И через пять минут мы уже сидели втроем на кухне.
– Да, Аська, пока ты вчера гуляла незнамо где, папа твой звонил!
– Ой, откуда, тетя Липочка?
– Я разве запомню? Сказал, что позвонит сегодня днем, и просил тебя дома быть!
– А во сколько? – поинтересовалась мама. – Мне тоже надо было бы поговорить с ним!
– Сказал – от двенадцати до четырех!
– Фу ты! Ничего не получится! – вздохнула мама. – А ты, Аська, уж будь добра – посиди дома!
– Посижу! – огорчилась я. Папа совсем не понимает меня… Вот деду никогда не пришло бы в голову требовать, чтобы я в самое, можно сказать, лучшее время торчала в ожидании его звонка! Тем более ничего такого уж важного папа мне все равно по телефону не скажет! И тут же мне стало стыдно: человек по полгода «болтается в морях», ему хочется услышать голос дочки, а я… Но, с другой стороны, мы с ним разговаривали всего десять дней назад, перед моим отъездом из Парижа…
Мама, кажется, прочитала мои мысли и поспешила на помощь:
– Аська, не расстраивайся! Просто зови всех, кого вздумаешь, сюда! Я понимаю, в такую погоду обидно дома сидеть, ну ничего, дни сейчас длинные – наверстаешь! Липа, вы, по-моему, что-то хотите мне сказать? Я не ошибаюсь? Ну-ка, выкладывайте!
Тетя Липа смущенно откашлялась…
– Тата, скажи, а эти щиты... что на всех углах… Они еще долго стоять будут?
– Ну, я думаю, еще месячишко простоят! А в чем дело?
– Да мне... как бы это сказать... многие говорят, что это... вроде как неприлично… И еще, я думаю, Игорю Васильевичу это не понравится! Про Юру я и не говорю, но он раньше конца августа не появится, а то, гляди, и еще позже! До тех пор все забудут про это…
– Тетя Липа, что вы говорите! Почему неприлично?
Самые знаменитые артисты в рекламе выступают, – вступилась я за маму.
– Выступать – это одно, а чтоб на всех углах… – бормотала тетя Липа.
– Да ерунда это все, – отмахнулась мама. – Элементарная зависть! Я уж внимания не обращаю… Мне всю жизнь завидовали, в детстве – оттого, что мой папа был таким знаменитым и у меня всегда красивые шмотки были, потом стали завидовать тому, что я красивая, и тому, что я стала актрисой, потом я еще и петь начала, а теперь вот в рекламе снимаюсь! – хорохорилась мама, почти в точности повторяя мои слова, но я чувствовала, что она все-таки страдает от этого, хоть и не подает виду. – А кто же именно сказал, что это неприлично?
– Да вот Альбина твоя, подружка называется!
– Ну, с Альбины взятки гладки, – засмеялась мама. – Она существо ущербное! На нее даже обижаться грех!
Альбина Федоровна, вдова знаменитого композитора, живет на нашей площадке и считает маму своей подругой.
Кстати, благодаря этой Альбине, по прозвищу Ненорма, и возник наш «Квартет»! Это было всего полтора года назад, но сколько мы всего успели за это время…
Мама допила кофе и умчалась. А я позвонила Мотьке и сказала, что придется мне сегодня дома сидеть.
– Ладно, сейчас приду! – деловито отозвалась Мотька.
Но не прошло и десяти минут, как она позвонила мне:
– Аська, ни фига не выйдет!
– Чего не выйдет?
– Мама звонила! Требует, чтобы я к ней приехала, помочь ей там надо… Она ж все-таки беременная!
– Жалко, я не могу с тобой поехать, а то вдвоем мы бы вмиг все сделали!
– Да ладно, я и одна управлюсь. Но оттуда – сразу к тебе. А если что, звони туда.
– Заметано!
Да, похоже, придется мне одной дома куковать. Ну ничего, посижу на кухне с тетей Липой, поболтаю с ней.
Сколько я в Париже об этом мечтала!
– Тетя Липочка, а давайте я вам помогу! Все равно дома сидеть.
– Вот и отлично! Знаешь, влезь-ка ты на стремянку да протри пыль на кухонных шкафах, мне это уже не так легко!
Я тут же приволокла стремянку и взобралась на нее.
Пыли наверху скопилось порядочно. Я принялась за дело, и вскоре все было чисто.
– Вот и умничка! – умилялась тетя Липа. – Может, еще в дедовой комнате уберешь?
– Уберу! Нет проблем!
Убирать в дедовой комнате не так-то просто. Там столько всяких картин, фотографий, каких-то подарков, которыми он дорожит, и все это нужно аккуратненько протереть, не разбить, не сломать… А с другой стороны, это очень интересно! Особенно фотографии деда со всякими мировыми знаменитостями. Дед и Пласидо Доминго. Дед и Елена Образцова. Дед и Монтсеррат Кабалье. Дед и Мирэлла Френи. И сколько еще таких фотографий у него в альбомах.
– Аська! Ты оглохла? Тебя к телефону! Папа!
Я бросилась на кухню:
– Алло! Алло! Папа! Где ты?
– Аська, дочка, как ты?
– Хорошо, все хорошо! Папа, ты где? Откуда звонишь? – кричала я.
– С мыса Доброй Надежды!
– Ой, папа, это же другой конец света!
– Как там мама?
– Все в порядке!
– Аська, почему ты не на даче?
– У нас еще дела в городе, мы на той неделе туда поедем.
– Аська, солнышко, как я по тебе соскучился!
– Папа, я тоже!
Но на этом разговор оборвался, и больше уже папа не позвонил.
– Он так далеко… Вот уж точно – на краю света! – сказала я.
Вот папа и позвонил. И ничего мы друг другу толком не сказали… Впрочем, с международными звонками всегда так… Все только что-то восклицают, а толку чуть.
Ну что ж, сейчас доуберу дедову комнату и могу быть свободна. Позвоню Мотьке, и, может, мы встретимся где-нибудь на полпути. Но почти тут же телефон зазвонил снова. Это был Костя.
– Аська, Мотька у тебя? – спросил он взволнованным голосом.
– Нет, она к матери поехала, а что?
– А где Митяй, не знаешь?
– Понятия не имею. Кость, да что случилось?
– Ась, я к тебе сейчас зайду, дело есть. Можно?
– Конечно!
Явно у Кости что-то случилось. И ему необходимо с кем-то поделиться. Через десять минут он уже звонил в дверь. Вид у него был какой-то странный.
– Ты одна? – спросил он шепотом.
– Нет, тетя Липа дома! – тоже почему-то шепотом ответила я.
– Идем к тебе, поговорить надо!
– Аська, кто там пришел? – крикнула с кухни тетя Липа.
– Это Костя!
– Здрасьте, Олимпиада Андреевна!
– Здравствуй, Костенька!
Костя почти впихнул меня в мою комнату и плотно прикрыл дверь.
– Да что с тобой? Что случилось?
– Черт-те что! Лев Львович в больнице!
– Господи, что с ним?
– Инфаркт!
– Он жив?
– Слава Богу, пока жив! Он лежит в реанимации. И это бы еще полбеды.
– А что?
– А то, что это... связано с перстнем.
– Почему?
– Понимаешь, его увезли в больницу под утро, а тетя Галя позвонила мне и попросила заехать к нему на квартиру, взять кое-какие вещи, которые ему в больнице понадобятся. Ну, я все взял и уже собрался уходить, как вдруг вижу: стоят его ботинки в прихожей…
– И что?
– А подошвы на них... совсем черные, все в золе…
– Костя! – ахнула я. – Ты думаешь, он туда ходил?
– Никаких сомнений!
– Значит, он хотел... найти перстень?
– Или же убедиться, что мы не обманули его!
– И, значит, там скорее всего что-то произошло, отчего у него случился инфаркт?
– Очень может быть!
– А перстень? Ты его не нашел?
– И не искал. Если он взял его, то спрятал куда-нибудь в надежное место.
– Костя, мне страшно!
– Да, история не для слабых!
– Кость, выходит, это мы виноваты, что у него инфаркт… Если бы мы с Мотькой не сунулись в эту квартиру…
– Снявши голову, по волосам не плачут. Что сделано, то сделано, но все-таки надо как-то обезвредить эту штукенцию. Стоило Льву сунуться за перстнем, как у него инфаркт случился. Тут уж не до шуток!
– Но что ты предлагаешь?
– Как это ни глупо, но я предлагаю вплотную заняться этим делом. В мистику я все равно не верю. Что-то за этим стоит совсем даже не мистическое, а вполне реальное. Полагаю, Лев Львович что-то там увидел или услышал такое, чего его сердце не выдержало…
– Но он ведь сам уговаривал нас уничтожить перстень… Зачем же он туда поперся? – недоумевала я.
– Кабы знать!
– Ну и какие у тебя идеи?
– Для начала надо нынче ночью туда наведаться.
– Почему ночью?
– А что ты предлагаешь? Средь бела дня? Так средь бела дня мы уж там сколько раз бывали, ничего интересного не видели! А Лев пошел туда ночью…
– Откуда ты знаешь?
– Тетя Галя сказала.
– Что? Что она сказала?
– Что весь вечер он был дома, а ночью... вышел погулять. Так он ей сказал.
– А она не удивилась?
– Нет, он страдает бессонницей и часто поздно гуляет.
– Понятно… Но как же мы ночью туда пойдем? Кто нас отпустит?
– Да вас-то не пустят, а вот мы с Митяем… Моих сейчас нет… А Митька может сказать, что останется у меня ночевать.
– Тогда и мы пойдем! Я тоже скажу, что переночую у Мотьки. Никаких проблем! Пойдем все вместе!
Костя улыбнулся.
– Вместе, конечно, веселее…
– И безопаснее!
– Ну, это неизвестно…
– Известно, еще как известно! Костя, а может, возьмем с собой Лорда?
– Это можно! Но ты что, пойдешь к Мотьке ночевать с Лордом? Глупость какая-то…
– Вообще-то да, глупо…
– Не беда, Аська, обойдемся без Лорда! Ох, как все-таки здорово, что ты вернулась! – вырвалось вдруг у Кости.
– Я сама рада до смерти!
Тут позвонила Матильда, сказала, что освободилась.
Я велела ей срочно ехать ко мне.
– А что? Что? Какие-то новости, да? – заверещала она.
– Да! Давай скорее, у меня тут Костя!
– Ой, Аська, ну скажи, что стряслось, а то я умру!
– Мотька, это не телефонный разговор.
– Лечу!
Пока Мотька «летела», позвонил Митя, и Костя велел ему немедленно идти ко мне.
Вскоре «Квартет» опять был в сборе, и Костя рассказал еще раз о том, что произошло со Львом Львовичем.
– Ну, что я говорила! Надо было ему тоже святой воды дать! Скажете, нет?
– Моть, теперь об этом говорить уже бесполезно, – осадил ее Митя. – Сейчас главное – разработать план ночного визита на эту квартиру. Какие будут предложения?
– Я привезу побольше святой воды, и все там опрыскаем, и только тогда можно будет туда входить, – гнула свое Мотька.
– Матильда! Прекрати! – раздраженно бросил Костя.
– А по-моему, это не помешает! – сказала я.
– Мы эту водичку в бутылку с брызгалкой нальем, и если какая нечисть к нам сунется, мы ее святой водой!
Костя только безнадежно махнул рукой. Мол, что с полоумной взять.
– Я считаю, надо прихватить с собой кое-какие инструменты типа отвертки, плоскогубцев, гвоздодера… А еще веревку, фонарь…
– Подождите, – закричала я, – надо обязательно взять побольше полиэтиленовых пакетов, надеть их там на ноги и веревочкой завязать, чтобы никто не увидал наших следов, и вообще…
– Правильная мысль! – одобрил меня Митя. – И перчатки тоже обязательно захватим!
– Ладно, вы тут все обсуждайте, а я пойду в церковь смотаюсь за святой водой.
– Матильда, ты чего носишься с этой водой, как дурак с писаной торбой? – фыркнул Костя.
– Погодите, она нам еще очень пригодится! – подняла указательный палец Мотька. – Во всяком случае, хуже не будет!
И с этими словами она умчалась.
– Чего это она? В религию ударилась? – спросил Костя.
– Не знаю, меня же здесь полгода не было!
– И эти полгода мы жили спокойно, – проворчал Митя.
Я хотела было обидеться, но мне стало лень. Мы обсудили все, что нам может понадобиться, составили список, собрали, что можно.
– Ась, а где, по-твоему, мы будем переодеваться в сталкеров? – спросил Митя.
– Да что переодеваться? Натянуть на ноги мешки и завязать веревочками? Там на лестнице и наденем! Есть о чем разговаривать!
Вскоре вернулась Матильда с бутылкой святой воды.
– Ребята, – вдохновенно начала она, – у меня идея!
Надо бы нам еще повертеться в том дворе! Поспрашивать, что люди говорят про пожар!
Мы переглянулись. Такая простая и здравая мысль никому в голову не приходила. Молодец Матильда.
– Да, вот что значит перерыв в полгода, – воскликнул Митя. – Такая элементарная мысль, а вот, поди ж ты, никого не посетила! И лучшее время для этого мы уже упустили. Надо было по свежим следам… Эх, дурачье!
– Не беда! Мы с Аськой пойдем туда и что-нибудь, да выясним! Все равно до ночи еще времени вагон, – волновалась Мотька. – Вы, мальчики, идите пока, занимайтесь, а уж мы с Аськой туда сбегаем!
– Только не слишком суетитесь! – предупредил Костя.
– Ладно, нам не впервой! Аська, ты чего молчишь?
– А что я должна говорить? Ты ж уж сама все решила! – засмеялась я.
– А ты не хочешь? – разочарованно протянула Мотька.
– Особенно страстного желания не испытываю, но все равно пойду! Надо – так надо!
Костя с Митей ушли, взяв с нас слово, что мы им позвоним, как только что-то узнаем. И мы отправились на разведку.
– Моть, а ты ту бабку, что тогда с нами разговаривала, запомнила?
– Ага!
– Уже легче!
– Почему?
– Да потому, что лучше бы нам ей на глаза не попадаться!
– А ты ее не помнишь, что ли?
– Сама не знаю, вроде помню…
Заглянув во двор, мы сразу увидели, что на лавочке никого нет.
– Не беда, подождем! – решительно заявила Мотька, усаживаясь на лавку. – Даже еще лучше. Когда кто-то сидит, как-то неудобно рядом плюхаться.
– Моть, посторожи мое место, я сейчас.
– Ты куда? – удивилась Мотька.
– Погоди, я на минутку!
Я выскочила из подворотни и в ближайшем магазинчике купила две порции мороженого и пол-литровую бутылку холодного спрайта.
– Вот, Мотька, держи!
– Что, так мороженьица захотелось? – удивилась Мотька.
– Да нет, просто, когда две девчонки сидят в чужом дворе, лучше, чтобы этому было какое-то объяснение! Устали, сели мороженого в покое поесть, водички выпить…
– Ну ты даешь! Точно будущий психолог! Ты еще не передумала?
– Нет, не передумала!
– Еще передумаешь двадцать раз!
– С чего ты взяла?
– Ты, Аська, все равно в артистки пойдешь!
– Матильда, ты чего-то перепутала. В артистки ты пойдешь, а я не собираюсь.
– Да куда ж ты денешься, у тебя и мама артистка, и дед, и даже Ниночка… Ну, а не в артистки, так в топ-модели. Вон у тебя ноги какие длиннющие… Или манекенщицей в Париже заделаешься… Ты красивая…
– Дура ты, Матильда! Набитая! Мне это совсем неинтересно, пойми. Думаешь, мне нравится, когда мама на всех углах красуется? Я только молчу, чтобы ее не огорчать, на нее и так все нападают…
– А что тут плохого? Нет, ты скажи, что тут плохого?
И потом, она не бумагу сортирную рекламирует и не прокладки всякие, а чай! Благородный напиток! Чтобы знали – Наталья Монахова пьет только такой чай и никакой другой. И потом, она до того красивая на этих плакатах, жуть! Я мечтаю быть такой, как твоя мама!
Неизвестно, куда бы завел нас этот разговор, но тут на лавочку села молодая миловидная женщина, чья дочка ковырялась в песочнице. Я почувствовала, как Мотька напряглась.
– Ой, – вдруг сказала она, – Аська, глянь, там, похоже, пожар был!
Действительно, одно окно на шестом этаже было пустым, без стекол, и стена над ним закопчена.
– Да, девочки, такой ужас! – проговорила женщина. – Слава Богу, никто не погиб! А страху было много!
Главное, квартира-то пустая, никто там не живет, и вдруг – загорелась! Не иначе, хулиганы какие-нибудь подожгли!
– И много там добра сгорело? – полюбопытствовала Мотька.
– Да нет, какое добро! Говорю же – нежилая квартира!
– Да? А почему? – гнула свое Мотька.
– Что почему? – не поняла женщина.
– Почему никто не живет? Квартирка-то небось клевая, и район какой престижный!
– Видно, покупателя еще не нашли или, может, нашли, но новый хозяин не торопится, мало ли, мы их дел не знаем…
– А хозяев вы знаете? – осторожно спросила я. – Им-то про пожар сообщили?
– Надо думать… Но то не моя забота. Пускай этим либо пожарные, либо милиция занимаются!
– Да, вот так живешь-живешь, думаешь, есть у тебя имущество, собственность, а оно уже давно тю-тю! Сгорело дотла! – пригорюнилась Мотька.
– Так ему и надо! – вдруг мстительно проговорила женщина. – Может, и грешно так про покойника… Но…
Чтоб другим неповадно было…
Мы затаили дыхание.
– Что? – не выдержала Мотька.
– Да ничего… Так…
– Ой, женщина, ой, миленькая, ну разве так можно? – воскликнула вдруг Матильда. – Разве можно?
– Можно – что? – опешила женщина.
– У вас же ребеночек маленький, а вы…
– Да что я? Что я?
– Да проговорились-то как… Скажите спасибо, что мы посторонние, случайные, можно сказать, люди! А будь на нашем месте какой-нибудь сыщик, а?
– Сыщик? А что я такого сказала?
– Ой, женщина! Как вы сами не понимаете? Да вы ж открытым текстом признались, что подожгли эту квартиру!
У меня от Мотькиной наглости даже дыхание перехватило. И у молодой мамы тоже.
– Что? Да ты в своем уме?
– Ну а как же, как же? Вы же сами сказали: «Чтоб другим неповадно было… Так ему и надо!» Вот если б вы сказали просто: «Так ему и надо!» Это одно дело, а вы ж добавили: «Чтоб другим неповадно было!»
– Ну и что?
– А то! Выходит, он что-то вам плохое сделал и вы ему отомстили!
– Нет, ты просто ненормальная! – испугалась женщина. – Мало ли что я сболтнула… Только ко мне это никакого отношения не имеет. Ни малейшего.
– А почему это я должна вам верить?
– Матильда! – тихо сказала я, пытаясь прервать их разговор, но Мотька просто отпихнула меня.
– Да этот человек, покойный хозяин, просто пьяница беспробудный был! От него всему подъезду покоя не было.
Совсем пропащий человек, жену свою замучил, и вообще…
А ты тут невесть чего наворотила. Надо ж такое придумать.
Совсем у вас, у ребятни, мозги набекрень! Насмотрелись всяких боевиков!..
– Ой, правда! Извините меня! Понимаете, я учусь в театральной студии, и мы там одну пьесу репетируем, я там девчонку-сыщицу играю, – затараторила Матильда, улыбаясь одной из самых своих обаятельных улыбок. – Вот и заигралась! Извините, если что не так!
Ну Матильда! Выкрутилась!
Женщина взглянула на нее. Разве можно не поверить таким чистым синим глазам?
– Правда, что ли? Ты на артистку учишься?
– Ну да!
– А сколько ж тебе годочков?
– Скоро пятнадцать!
– А разве таких молодых принимают?
– У нас молодежная студия, это ж не училище!
– А, поняла… Да, ну и навела ты страху на меня, – улыбнулась женщина. – Убедительно получилось! Выйдет из тебя артистка!
Пока они беседовали, я опять скользнула взглядом по стене дома и вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. В окне на третьем этаже я увидала ту старуху, которую мы расспрашивали в самый первый день. Она, не мигая, смотрела на меня. Мне стало как-то не по себе. Хотя ничего предосудительного мы не делали, но все же…
– Матильда! Нам пора! – сказала я, поднимаясь с лавки.
Мотька недоуменно на меня взглянула.
– Нам пора! – жестко повторила я.
Мотька недоуменно пожала плечами, но встала.
– Что ж, нам и впрямь пора, – сказала она, дружелюбно улыбаясь женщине. – До свиданья, и простите, если что не так!
– До свиданья, и счастливо тебе!
Надо же, только что Мотька ее чуть не до слез довела, а теперь… Вот это обаяние!
Глаз я больше не поднимала, но кожей чувствовала любопытный и неприязненный взгляд старухи. Мы вышли в переулок.
– Ты что? – напустилась на меня Мотька. – Я только-только ее разговорила, а ты… – возмущенно засопела она.
– Матильда, там в окне была та старуха, с которой мы в первый раз говорили.
– Ну и что?
– Совсем ни к чему, чтобы она нас в чем-то заподозрила! От таких старух одни неприятности.
– Да какие неприятности, ты что городишь?
– А ты можешь поручиться, что она не скажет ментам, что тут во дворе какие-то подозрительные девчонки с недавних пор крутятся? И вообще, нас вполне мог еще кто-то приметить…
– Между прочим, тогда надо было не так действовать!
А то и впрямь нас в чем-нибудь заподозрят, но уж точно, что не по моей, а по твоей вине!
– Почему это?
– Потому что ты сразу в панику ударилась и дала деру, как заметила старухин взгляд. А надо было все делать наоборот…
А ведь Матильда кругом права! Я сваляла дурака, да какого!
– Мотька, я и вправду идиотка, – призналась я.
– Идиотка, спорить не буду!
– Но и ты тоже хороша!
– То есть?
– Ты с этой женщиной ужасно разговаривала. Как… как иезуитка!
– Как иезуитка? – рассмеялась Мотька. – Что ж, отличная парочка – идиотка и иезуитка! Короче, обе хороши!
Мы расхохотались, и мир был восстановлен.
Отсмеявшись, Мотька спросила:
– Ну, и какие наши достижения? По-моему, никаких!
Бывший хозяин квартиры пьяница и сволочь – не слишком полезные сведения.
– Моть, для начала, пошли отсюда подальше.
– Пошли! А вот ты мне скажи, во сколько нам сюда ночью-то приходить? Теперь ведь поздно темнеет. Раньше двенадцати, наверное, и делать тут нечего. А как не заснуть, скажи на милость?
– Ну и заснем! Мальчишки разбудят.
– Могут и не разбудить!
– Почему?
– Из вредности! Скажут потом – не хотели подвергать нас опасности.
– Да ну, Матильда, ерунда это!
– Ничего не ерунда! Я, знаешь, что предлагаю? Давай сейчас пойдем ко мне и поспим часа два, тогда легче будет до двенадцати дотерпеть.
– Нет, Мотька, давай сначала позвоним ребятам, скажем, что узнали…
– А что мы узнали? Фигу с маслом?
– Ну, в общем…
– То-то!
– Но позвонить все равно надо. И договориться, когда и где встречаемся.
Отпроситься ночевать к Матильде оказалось очень легко. У мамы был вечерний спектакль, а потом еще предстоял банкет по случаю юбилея одного актера. Тетя Липа тоже не возражала.
Мы с Мотькой попробовали в самом деле заснуть, но у нас ничего не вышло.
– Ась, как ты думаешь, выясним мы сегодня что-нибудь?
– Понятия не имею!
– А тебе страшно?
– Ну… Не очень! Бывало страшнее!
– А вот скажи, когда тебе страшнее всего было, а?
Ведь столько с нами всяких историй приключилось…
– Страшнее всего? Наверное, когда меня одну в подвале заперли… И еще... ночью, в таллинском универмаге!
– А когда нас похитили?
– Тогда не так… Сама не знаю, почему.
– А мне страшнее всего было, когда мы в самый первый раз в Ненормину квартиру залезли…
– Да, это жуть была, – теперь со смехом вспоминала я.
Мы еще довольно долго предавались воспоминаниям, а потом мало-помалу начали собираться. Мотька притащила свой рюкзачок и уложила туда восемь полиэтиленовых пакетов, восемь веревочек, потом перелила святую воду в бутылку с пульверизатором, из которой опрыскивала цветы, и тоже сунула в рюкзачок. Потом глубоко задумалась.
– Моть, ты чего?
– Обожди, я сейчас!
И она полезла на антресоль.
– Матильда, ты чего ищешь?
– Вот! Держи!
И она кинула мне в руки какой-то сверток.
– Что это? Марля?
– Сама, что ль, не видишь?
– Но зачем?
– Пригодится!
Матильда вооружилась ножницами и откромсала четыре лоскута размером с добрую скатерть каждый. Я ничего не понимала.
– Мотька, говори, зачем марля? Не проще ли взять обычный бинт? А главное, зачем столько?
– Аська, я тебе пока ничего не скажу, а то ты ржать начнешь, а потом, если не пригодится, я тебе обещаю рассказать. И все, не приставай ко мне с этим.
Она аккуратно уложила марлю в рюкзачок:
– Значит, так, это я взяла, и это, и это! А что еще нужно?
– Инструменты мальчишки возьмут!
– Тогда вроде все готово! Ой, Аська, а перчатки?
– Да, про перчатки мы забыли!
– Не беда! Одна пара у меня есть, а вторую купим!
– Где? Уже все закрыто!
– Да, действительно… Я придумала: сейчас сбегаю вниз, к тете Жене, она парикмахерша, может, у нее есть, а потом я куплю и ей отдам…
Действительно, Мотька сбегала на второй этаж и принесла аж три пары одноразовых перчаток.
– Она мне подарила! У нее их здоровенный пакет.
Теперь, кажется, все уже было предусмотрено.
Костя с Митей зашли за нами, и мы не спеша отправились в Орлово-Давыдовский переулок.
– Значит, так, в подъезд входим порознь, – сказал Костя. – Я пойду первым, погляжу, как там и что, за мной Митяй, а вы… Ладно, так и быть, вы идите вместе, а то поодиночке вам страшно будет. И давайте без лифта…
– Почему? – спросила я.
– Потому что ночью слышно, как лифт ходит… А мало ли какая жена мужа дожидается…
– Или муж жену! – добавила Мотька.
– Вот именно. Договорились?
– Ага!
Так мы и поступили. Первым в подъезд проник Костя, минут через пять за ним – Митя, а потом уж мы с Матильдой понеслись вверх по лестнице. На шестом этаже свет не горел, видимо, из-за пожара. Ни Кости, ни Мити видно не было. Когда глаза привыкли к темноте, я различила дверной проем, кое-как, наспех, прикрытый двумя досками, прибитыми крест-накрест.
– Девчонки, – донесся до нас шепот, – лезьте под досками.
Мы завязали на ногах пакеты и с легкостью пролезли.
– Ну что? – спросил я.
– Да пока ничего! Интересно, а Лев тоже под досками пролезал?
– Действительно…
Я подошла к двери и потрогала доски. Они едва держались.
– Похоже, их снимали!
Между тем Матильда принялась разбрызгивать святую воду.
– Кость, а вообще зачем мы сюда приперлись? – спросила вдруг я.
– А черт его знает! – едва слышно отозвался он. – Митяй сказал – пойдем, ну мы и пошли…
И на нас вдруг напал смех, да такой, что мы не могли остановиться.
– Вы спятили? – зашипел Митя. – Нашли время ржать!
– Мить, а чего нам тут делать-то? – сквозь смех проговорил Костя.
– Перстень искать, дурья башка! Следы! Да мало ли…
– Ой, я что-то нашла! – прошептала Матильда.
– Что? – в один голос спросили мы.
– Кость, посвети!
Он включил фонарик, и мы увидели, что Матильда держит в руках чей-то паспорт.
– Стой, Матильда, не лапай!
– Но я же в перчатках, – оскорбилась Мотька.
– Спрячь в пакет. Потом будем изучать. Итак, здесь кто-то был!
– А если это Льва Львовича паспорт?
И в этот момент мы услыхали, что лифт остановился на шестом этаже. Костя мгновенно потушил фонарь, и мы замерли.
– Тьфу ты, темнотища какая! – раздался негромкий женский голос.
– Ничего, Лидка, темнота нам не враг, а друг! – отозвался мужской голос. – Если все получится, мы такой материальчик забацаем, что чертям тошно будет! Погоди, я сейчас.
Мы явственно услыхали, что поворачивается ключ в двери соседней квартиры.
– Сейчас, сейчас, только инструменты возьму!
Между тем мужчина снял доски с гвоздей. Я была права. Они держались на соплях.
– Заходи, Лидок, не бойся!
– А чего мне тут бояться, пустоты?
«Ишь, какая храбрая», – подумала я.
– Ну, вот теперь можешь ставить свою камеру, куда хочешь!
– Да чего тут мудрить, вот сюда и поставлю! Только, Ленька, не забудь ее взять утром!
– Нет уж, голубка, ты ее брала под свою ответственность, ты ее и забирай. Подумаешь, большое дело, переночуешь в маминой комнате.
– Да, придется, на тебя надежда плохая, дрыхнешь, как… Эй, посвети мне!
Мы стояли, затаив дыхание, и видели полосы света от фонаря в первой комнате.
– Фу, как тут ужасно… Этот запах гари…
– Да, приятного мало. Ничего, если все получится, мы с тобой прогремим. И все наши неприятности забудутся, как страшный сон. И потом мы с тобой журналисты, так нам ли бояться запаха гари!
– Что-то ты больно хорохоришься!
– Это я тебя подбадриваю. Погоди, ты не так ставишь, лучше сюда. Обзор больше.
Они еще повозились и ушли. Хлопнула дверь соседней квартиры.
– Надо сматываться, – прошептал Костя. – Они, похоже, установили камеру с прибором ночного видения…
Совсем не хотелось бы попасть в объектив.
– Спокуха! – раздался вдруг Мотькин голос. – Мы им сейчас такой балет изобразим!
И она вытащила из рюкзачка марлю.
– Что это?
– Мы сейчас это накинем и, плавно взмахивая руками, пройдем перед камерой. А эти журналисты пускай думают, что им удалось заснять привидения!
Тут уж на всех напал хохот.
– Да постойте вы. Надо еще чем-нибудь замести следы, – сообразила я, – а то что за привидения, которые оставляют следы!
– Не проблема! – хмыкнул Митя и достал из кармана газету.
– Не вздумай! – напустился на него Костя. – А если камера это заснимет?
– И потом какие следы, если они сами тут наследили как не знаю кто! – сказала Матильда.
Мы накинули на головы марлевые тряпки, которые закрывали плечи и грудь. Матильда вдруг вспорхнула в каком-то балетном прыжке и очутилась у двери. Я чуть не померла со смеху, когда ее примеру последовал Митя. За ним я проплыла, как умирающий лебедь, а потом уж и Костя скользнул белой тенью. Хорошо, что Ленька из соседней квартиры не поставил доски на место. Мы были на свободе. И молча спустились на два этажа ниже, совершенно забыв о мешках, надетых на ноги. Там горел свет, и при виде друг друга мы вновь зашлись в истерическом хохоте.
– Да тише вы, идиоты! – первой опомнилась Мотька и сорвала с ног мешки.
Мы последовали ее примеру, потом сложили все мешки в один. Как ни странно, мы не очень наследили, зола плохо приставала к полиэтилену.
Но зато наша одежда, волосы и лица… Больше всего мы напоминали трубочистов.
– Идем все ко мне, – скомандовала Мотька. – Там умоемся. А то вдруг вас кто-то увидит!
– А если нас твоя любимая тетя Тася засечет? – засмеялась я.
Тетя Тася – сверхлюбопытная соседка Матильды.
– Действительно, девчонки, мы вас проводим – и домой, поздно уже, а завтра заниматься надо, – сказал Митя.
– Ой, а паспорт! – вспомнила Мотька. – Надо же поглядеть на него.
Мы подошли к фонарю. Костя достал из кармана паспорт. Мы раскрыли его. Это был паспорт Кудряшонка Геннадия Павловича.
– Кудряшонок? Кудряшонок? Откуда я знаю эту фамилию? – сказала Мотька, бросая в мусорный контейнер верой и правдой послужившие нам мешки. А марлю она запихала назад в рюкзачок. – Пригодится еще. Постираю – и порядок! Нет, но откуда я знаю фамилию Кудряшонок?
– Кудряшонок? Это, наверное, украинская фамилия, а ты ж у нас полухохлушка.
– Думаешь, мне эта фамилия знакома на генном уровне? – выдала вдруг Матильда, и мы опять покатились со смеху.
Утром, когда мы проснулись, Матильда сказала:
– Я из-за этого Кудряшонка всю ночь маялась. Даже спала плохо.
– Ну и как? Вспомнила?
– Да есть одна мысль…
– Поделись, подруга!
– Я сейчас!
Мотька соскочила с кровати и кинулась в кладовку.
Вернулась она с толстенной пачкой старых газет.
– Это что?
– Не видишь? Газеты. «Вечерка»! Понимаешь, там печатают объявления о пропаже людей. Сдается мне, я объявление с этой фамилией видела. Кудряшонок! Я еще тогда подумала: такая симпатичная веселая фамилия, а человек – пропал!
– Ты уверена?
– Почти!
Я тоже вскочила и принялась вместе с Мотькой просматривать старые выпуски «Вечерки».
– Ну! Что я говорила! – закричала вдруг Мотька, протягивая мне газету, где сообщалось, что «гр. Кудряшонок Геннадий Павлович ушел из дому 15 марта с, г., и с тех пор его никто не видел. Всех, кто что-нибудь знает о его местопребывании, просят обратиться по телефонам…»
– Да, Матильда! – поразилась я. – Ну у тебя и память. Обалдеть!
– Да Бог с ней, с памятью. Ты лучше скажи, что это за квартира такая, а? И что там журналисты найти надеются?
За каким чертом в пустой сгоревшей квартире камеру устанавливать?
– Да… Вопросов куча, а ответов… Но одно точно – привидения там водятся, Лидочка с Ленечкой нынче же в этом убедятся, – засмеялась я.
– Погоди, Аська, не до смеху тут! Что будем делать с Кудряшонком? Обратимся по телефону, как предлагают, или…
– Или что?
– Или же сами попробуем поискать?
– Кудряшонка?
– Ну да!
– По-моему, все-таки надо сообщить в милицию…
– И тогда они нам вообще все следствие поломают.
И кстати, у нас шансов найти Кудряшонка больше, чем у ментов.
– Почему?
– Потому что у нас один Кудряшонок, а у них... таких пропавших без вести – вагон и маленькая тележка.
А кстати, мамина соседка рассказывала – у них в фирме пропал коммерческий директор. Так его даже искать не стали!
– Почему?
– Потому! Не стали, и все!
– Мотька, а как же мы-то его искать будем?
– А как мы вообще все наши дела вели? Вот так и будем, как Бог на душу положит! И, я считаю, это для нас сейчас самое главное.
– Что – это?
– Кудряшонок! Фиг с ним, с перстнем! Пусть теперь с ним разбирается тот, кто его нашел.
– Если нашел! Может, он по-прежнему валяется там в золе.
– Ну и пусть валяется. Человек-то важнее!
– И ты думаешь, он может быть еще жив?
– Запросто! Может, его где-то прячут, а может… Может, он сам решил скрыться… Или от дружков, или от жены… Всяко бывает.
– Но тогда он не захочет объявляться в живых, даже если мы его каким-то чудом и найдем.
– Ну и пусть! Это его личное дело, а нам просто важно убедиться, что человек жив, здоров и ни в чьей помощи не нуждается. Верно ведь?
– Верно! Но с чего мы начнем?
– Мы опять туда пойдем!
– Куда? В Орлово-Давыдовский?
– Именно!
– Но нас ведь там уже знают! И старуха в окне, и давешняя женщина с ребенком, и еще, возможно, полдвора!
– Ничего, что-нибудь придумаем. Переоденемся, наконец. Не впервой! – задорно блестя глазами, сказала Мотька.
– А мальчишкам скажем про Кудряшонка?
– Давай, Аська, пока не скажем! Им заниматься нужно, и вообще… Лучше мы вдвоем все провернем!
В этот момент позвонила тетя Липа. Она велела нам идти домой завтракать, а после завтрака просила нас съездить в Беляево, отвезти какие-то вещи ее двоюродной сестре. Отказаться не было никакой возможности.
– Не расстраивайся, Аська! Мы по дороге к метро забежим в Орлово-Давыдовский, а потом двинем в Беляево.
Считай, со всеми делами час туда, час обратно! Ничего страшного! А потом вплотную займемся Кудряшонком!
Мы наскоро позавтракали под умиленными взглядами тети Липы и отправились по ее поручению. Первой, кого мы увидели, подойдя к арке на Орлово-Давыдовском, была та самая старушенция.
– Матильда, идем мимо. Мы не сюда.
– Ну и ладно. Значит, сейчас не судьба. Сделаем дело, и тогда уж…
И мы побежали через проспект Мира к радиальной станции метро.
Вот уж точно говорят – в гостях хорошо, а дома лучше!
В Москве я была дома и просто наслаждалась этим ощущением. Только сейчас я отчетливо поняла, как одиноко и грустно мне было в Париже, несмотря на все его красоты…
– Аська, – пихнула меня локтем в бок Матильда, – ты чего задумалась?
– Да так, на тему «и дым отечества нам сладок и приятен…»
– Хорошо дома, да?
– Да!
– Но осенью ты все равно уедешь?
– Скорее всего… Дед настаивает, чтобы я еще год прожила в Париже. Но я не желаю сейчас об этом думать. До осени еще так далеко! И потом нам еще предстоит поездка в Италию! Ты, кстати, маме уже говорила?
– Нет пока!
– Почему?
– А я надеюсь, Игорь Васильевич, когда приедет, сам с ней поговорит! У него на нее влияние! Ась, а ты знаешь, где тети-Липина двоюродная сестра живет? Ты у нее была?
– Один раз и очень давно!
– А дорогу помнишь?
– Найдем, Матильда, не волнуйся! Это тебе не Париж, тут у всякой собаки дорогу спросить можно.
– А в Париже, что ли, нельзя?
– Почему? Спросить-то можно, но ответ еще надо понять.
– Ой, Ась, я что подумала… Вот пока мы не уедем…
– Ну, говори, что ты надумала?
– Не могла бы ты со мной французским подзаняться?
– Что? Я? Французским? Я ж его не знаю! Я просто могу на нем немного болтать, и все!
– А мне что, думаешь, грамматика ихняя нужна? Ни на фиг! Ты меня научи болтать! Сколько сама знаешь!
– Но это как-то… И вообще, зачем? В Италии и по-английски можно!
– Ну, Аська, что тебе стоит? Мне это совсем для другого надо!
– Для чего другого?
– Ты пойми, я ведь собираюсь в театральный поступать! А там обязательно французскому учат, сама понимаешь. Ну и мне хотелось бы хоть чуточку уже знать и уметь… Парле ву Франсе?
– У и, мадемуазель!
– Во! То, что надо! Научишь?
– Ладно, – засмеялась я, – уговорила! Но начнем, только когда на дачу выедем. Не раньше.
– Авек плезир!
– Ну, Матильда, ты даешь! Чему тебя учить-то? Ты, поди, не меньше моего знаешь!
– Скажешь тоже!
Мы без труда нашли нужный дом, все передали, выслушали кучу охов и ахов по поводу того, какая я стала большая, вежливенько попрощались и двинули обратно к метро.
– Ой, Аська, а я чего сообразила! Мы ж с тобой пропустим 850-летие! Вот обидно-то!
– Ничего мы не пропустим! Мы едем после двенадцатого сентября, а праздник то ли шестого, то ли седьмого?
Я сама хочу это увидеть!
– Ну, тогда вааще… Кайф! Ой! – вскрикнула Мотька и как-то странно рванулась вперед и едва удержалась на ногах. – Ой, мама, как больно!
– Что ты, Мотька?
– Ой, больно! Ногу подвернула!
– Ну вот, только этого не хватало!
Я помогла Мотьке доплестись до ближайшей скамейки. Нога распухала на глазах.
– Ой, черт, что же делать? Больно…
Мотька побелела, на глазах выступили слезы.
– Надо бы холодный компресс… – растерянно сказала я.
– Девочка, что с тобой? – прозвучал вдруг ласковый женский голос. Рядом с Мотькой сидела женщина лет сорока, полная, с добрым приятным лицом.
– Да вот, ногу подвернула, – жалобно простонала Матильда.
– Ну-ка, покажи! Да-а-а, а ты далеко живешь?
– Далеко, в центре, – ответила я за Матильду.
– Ну вот что, идем сейчас ко мне, сделаем холодный компресс, и главное, я забинтую ей ногу и попрошу соседа вас домой отвезти.
– Ох, спасибо вам! – растрогалась я.
– Погоди благодарить-то, еще надо ее как-то довести, тут хоть и рядом, но ей, бедненькой, больно. Идем, идем, деточка, обопрись на нас и старайся как можно меньше наступать на больную ногу! Но как перебинтую ее, тебе будет легче, я знаю, сама всю жизнь мучаюсь, часто ногу подворачиваю!
Кое-как мы с доброй женщиной доволокли Мотьку до соседнего дома. Женщина жила на первом этаже пятиэтажки. Она усадила Мотьку в кресло, принесла таз с холодной водой и еще вывалила туда несколько лоточков льда.
– У меня сын все со льдом пьет! Давай, не бойся, подержи ногу немного в холоде.
Мотька взвизгнула, а потом на лице ее расплылась блаженная улыбка.
– Получше? – участливо осведомилась женщина.
– Не то слово! Спасибо вам огромное!
– А попить холодненького не хотите? У меня свой квасок, домашний!
– Спасибо, с удовольствием, – сказала я. У меня от волнения за Мотьку в горле пересохло.
Только тут я смогла оглядеться в комнате. Комната как комната, вполне уютная, много фотографий по стенам и вдруг…
– Мотька! Посмотри на этот портрет!
Мотька посмотрела туда, куда я указывала.
– Ух ты! Бывает же такое… – прошептала она.
С большой фотографии, висящей над сервантом, на нас смотрел тот самый парень, с которого все началось… Тот, который толкнул Мотьку.
Тут вернулась хозяйка с большим стеклянным кувшином и стаканами.
– Пейте, девочки, не стесняйтесь! Ох, я даже не знаю, как вас зовут! А я – Алла Сергеевна.
– Меня зовут Ася, а ее Мотя!
– Мотя? Это от какого же имени?
– Матильда! – со вздохом ответила Мотька.
– Матильда! Надо же, какое красивое имя! Только что ж это сокращение какое... деревенское…
– Да так… Что еще от Матильды придумаешь?
– Почему? Можно, например, Тиля, как-то поинтереснее!
– Тиля? А что, мне нравится! Даже очень, – оживилась вдруг Мотька. – Вот встречу своего принца и скажу ему, что меня зовут Тиля!
– Еще не встретила принца-то? – полюбопытствовала Алла Сергеевна. – Такая хорошенькая, глазищи вон в пол-лица, и не встретила?
– А вон на портрете, это ваш сын? – спросила Мотька.
– Да, сын, ему уж девятнадцать лет…
– А чего, вполне в принцы годится! – заявила Мотька.
Алла Сергеевна рассмеялась:
– Да нет, не годится!
– Почему это?
– Да... так… С плохой компанией он связался, девочки…
– Ширяется, что ли? – спросила Мотька.
– Боже сохрани! Нет, пока Бог миловал от такой напасти! Это бы я распознала… Я, Мотенька, иногда ночью, когда он спит, на руки да на ноги его гляжу, нет ли следов от уколов…
– Алла Сергеевна, а чем он занимается? Учится или работает? – поинтересовалась я.
– Работает! Или говорит, что работает, зарплату, правда, аккуратно приносит, ничего не скажу… Но… Чужой он какой-то стал… Я все жду не дождусь, чтоб женился он…
– А в армию его не заберут? – спросила Мотька.
– Нет, у него освобождение. Спина больная, и то слава Богу.
– Так это ж вам повезло! – воскликнула Мотька. – И вообще, по-моему, очень даже симпатичный парень. Не колется, зарплату приносит, так, может, пьет?
– Нет, не пьет, навидался он этой радости… Мой отец, царствие ему небесное, вот он пил, уж так пил… И все на глазах у мальчонки, так что Илюшка мой и в рот эту дрянь брать не хочет!
– Ну так он же у вас почти святой, – засмеялась Мотька, – и очень даже в принцы годится! Вы меня с ним познакомьте, а я уж его от любой компании оторву.
Алла Сергеевна глянула на Мотьку с испугом.
– Да я шучу! Шучу! – тут же заявила Мотька.
– А сколько тебе годочков?
– Пятнадцать, – немного приврала Мотька.
– Ну, рано тебе еще… Да и Илюшка вряд ли поглядит в твою сторону.
– Алла Сергеевна, может, хватит мне ногу в воде держать, лед вон весь растаял, – почему-то резко перевела разговор Матильда.
– А и вправду хватит! Вот тебе полотенце, вытирай ногу, только осторожно, а я сейчас бинт принесу!
Она взяла таз и вскоре вернулась.
– Ох, девочки, а бинта у меня и нету! Придется тебе, Ася, в аптеку сбегать. Тут близко, за углом! Деньги-то у тебя есть?
– Есть, спасибо!
Она объяснила мне, какой бинт надо купить, и я убежала, а когда вернулась, Матильда и Алла Сергеевна о чем-то самозабвенно беседовали.
– А, вот и Ася пришла! Купила все? Умничка! Ну, Мотя, сейчас забинтуем ногу.
И она с удивительной ловкостью принялась бинтовать Мотькину ногу.
– Ну-ка, попробуй наступить!
Мотька осторожно спустила ногу на пол и встала.
– Ой!
– Больно?
– Уже не очень! Спасибо вам огромное!
– Погодите, я сейчас соседу позвоню, может, отвезет вас хотя бы до метро! Ох, ну вот беда, нет его дома!
– Может, мы такси возьмем, а дома моя мама заплатит! – предложила я.
– Аська, а давай возьмем такси до маминого дома, а?
В Ясенево, тут недалеко!
– Еще чего! Зачем твою маму пугать? Ей сейчас это вредно! – сказала я.
И тут вдруг дверь распахнулась и в комнату вошел Илюша, собственной персоной.
– Мам, привет! Здрасьте! – застеснялся вдруг он.
– Илюшенька, наконец-то! Голодный небось? – вскинулась Алла Сергеевна.
– Да нет, мам, я ел!
– Илюш, а у нас гости!
– Вижу! – он вопросительно глянул на мать. Мол, кто такие?
– Да вот девочка ногу подвернула! Я ей забинтовала как следует, думала, Михал Иванович их отвезет, а его как назло дома нет.
– Ничего, – сказала я, – мы такси возьмем… Я сейчас сбегаю, поймаю!
– Я сам! – вызвался вдруг Илюша. И выскочил из квартиры.
– И чем вы, Алла Сергеевна, недовольны? Золотой же парень! – сказала я.
Она, казалось, была обрадована. Но все же вздохнула тяжело:
– Страшно мне за него, ох страшно! Возраст такой…
Да и обстановка везде… Я только тогда и успокаиваюсь, когда он у меня на глазах!
Но тут уже вернулся Илюша.
– Порядок, девушки! Машина ждет! Вам куда в центр-то?
Я назвала свой адрес.
– Отлично!
Мотька встала и, опираясь на меня, захромала к двери.
– А ну-ка, отойди! – сказал мне Илюша и вдруг подхватил Мотьку на руки.
– Ах ты Господи! – воскликнула Алла Сергеевна.
– Спасибо, спасибо вам за все! – искренне поблагодарила я.
– Пошли уж, провожу до машины!
Илюша уже усаживал Мотьку на заднее сиденье так, чтобы она могла вытянуть ногу. Мы еще поблагодарили и мать, и сына, и наконец машина тронулась с места.
– Между прочим, девочки, за доставку уже уплачено! – сообщил шофер, когда мы выехали на Профсоюзную.
– Что? – переспросила я.
– Парень заплатил за доставку! Настоящий кавалер!
– Обалдеть! – вырвалось у Мотьки.
– Да… Ой, а вы скажите, сколько он заплатил, чтобы мы знали, сколько отдать, – заверещала я.
– Шестьдесят тыщ.
– Спасибо!
– Аська, тогда поедем прямо ко мне!
– Это куда же? – насторожился шофер.
– Туда же, только в соседний дом!
– Это другое дело. А как это тебя угораздило ногу повредить? – полюбопытствовал шофер.
– Как-как, шла, камушек под ногу попался, вот я ее и подвернула, – ворчливо ответила Мотька. – Ну, подруга, как тебе все это нравится, а?
– Мне лично нравится, по-моему, нам здорово повезло!
– Да уж, этот шанс надо на все сто использовать!
– У тебя уже есть идеи?
– Конечно! – важно ответила Мотька. – У меня всегда есть идеи, ты же знаешь!
– Девчонки, это вы про что? – спросил вдруг шофер.
– Это мы, дядя, про любовь! Про что же еще? – задорно ответила Мотька.
– Про любовь? – засмеялся шофер. – А не рано вам еще?
– Про любовь, дядя, никогда не рано и никогда не поздно! Слыхали, любви все возрасты покорны.
– Ну ты и шустрая! – с восхищением в голосе произнес шофер.
Шофер так расположился к нам, что даже помог довести Мотьку до квартиры. Дал нам напоследок еще несколько медицинских советов и наконец ушел. Я помогла Мотьке лечь на диван, и только тут нам представилась возможность обменяться впечатлениями.
– Ну, что скажешь?
– Мотька, по-моему, для начала надо позвонить ребятам. У нас столько новостей.
– Ни фига!
– Почему?
– А то ты не знаешь! Начнутся всякие рассуждения.
С одной стороны, с другой стороны…
– Но что ты предлагаешь?
– Я предлагаю захороводить этого Илюшку и расколоть его. Самый простой и безопасный способ! Я еще ломала голову, как это сделать, а ты мне сразу идею подала.
– Я? Какую такую идею?
– Деньги! Денежки! Мы вернем им деньги за машину.
И пусть попробуют не взять. Просто поедем туда и скажем – вот ваши денежки. И, конечно, купим Алле Сергеевне букет цветов. Чтобы как в лучших домах!
– Так-то оно так, но если Ильи дома не будет, то все окажется напрасным!
– А мы не абы как, не с налету! Мы сперва кое-что выясним!
– Что ты собираешься выяснить?
– Мы, Аська, там еще сперва покрутимся, последим…
– На трех ногах?
– Почему на трех?
– Две мои, одна твоя.
– Ерунда, у меня нога уже почти не болит!
– Это пока ты лежишь. А как встанешь, я погляжу, как ты хромать будешь!
– Не издевайся!
– А я и не издеваюсь, просто напоминаю тебе, что ты пока еще инвалид!
– Ага! Я инвалид, ножка болит!
– Вот именно! А потому я предлагаю все рассказать ребятам, и, кстати, насчет Кудряшонка тоже! Они ведь еще не в курсе.
– Ох, я с этой ногой, черт бы ее побрал, совсем про Кудряшонка забыла и про Льва Львовича… Интересно, как он там? Давай, Аська, звони Коське!
Услыхав мой голос, Костя закричал:
– Аська, куда вас черти носили?
– В Беляево! Нас тетя Липа послала, а что?
– Да ничего, просто я со всеми этими делами уже волноваться начал.
– А новостей нет? Как Лев Львович?
– Все так же, в реанимации. К нему никого не пускают.
– Костя, а вот у нас новостей вагон и маленькая тележка, только Мотька вышла из строя!
– Что?
– Ничего особенного, ногу подвернула. Кость, приходи к нам, надо все обсудить.
– Это срочно?
– Ну, не так чтобы…
– Ладно, сейчас приду. Вы у Матильды?
– Да. И Митьку возьми.
– Хорошо!
Я позвонила тете Липе, сказала, что мы все сделали, но я должна быть с Мотькой, поскольку она повредила ногу.
– Господи, врача-то вызвали?
– Да нет, ей забинтовали ногу, скоро все пройдет!
– Аська, надо ей на ногу грелку со льдом!
– Как грелку со льдом? – растерялась я.
– Вот бестолочь! Берешь грелку и вместо горячей воды набиваешь туда лед.
– Матильда, у тебя лед в холодильнике есть?
– Посмотри, я не помню.
– Аська, – кричала в трубку тетя Липа, – если нет льда, можно холодную воду в грелку налить. Чем холоднее, тем лучше.
– Поняла, тетя Липочка! Спасибо!
Льда у Мотьки было совсем мало, один лоточек.
– Да, вот сейчас бы такой холодильник, как у Олега.
Сколько надо льда, столько он и выдаст…
– Мотька! Гениальная идея! Надо звякнуть Олегу. Он нам сейчас очень пригодиться может. У него же машина.
И он привезет лед.
– Аська, я не хочу! – серьезно сказала Мотька.
– Матильда, вы что, поссорились? В чем дело?
– Нет, не поссорились. У нас это... охлаждение.
– Но почему?
– По кочану!
– Мотька, это не ответ! Если ты мне все не объяснишь, я просто позвоню ему. Он, кстати, еще не в курсе, что я вернулась. А я, например, очень хочу его видеть.
– Не вредничай!
– Это ты вредничаешь! У него что, другая появилась?
– Ничего подобного! Просто... просто... он задается!
– Ну, вот! Приехали!
Неизвестно, сколько бы длился этот разговор, но тут явились Митя с Костей. В руках Митя держал черный пластиковый мешочек.
– Матильда, я тебе лед принес! К ноге приложить.
Очень помогает.
– Спасибо, Митяй, ты настоящий друг, – растрогалась Мотька и приложила мешок к ноге.
А я тем временем засунула в морозилку несколько пакетов с водой. Покончив с этими процедурами, мы наконец рассказали Мите и Косте все, что с нами случилось.
– Кошмар! – воскликнул Костя. – Стоит вас отпустить, как вы обязательно во что-то вляпаетесь! И вообще, дело какое-то идиотское, нарастает, как снежный ком! Одно, другое, третье, не знаешь, в какую сторону кидаться.
– Да, действительно, – покачал головой Митька. – Но, я считаю, прежде всего надо заняться Кудряшонком.
Как-никак речь идет о живом человеке.
– О живом? – вздернул брови Костя. – Это еще не факт! Но и то, что он умер, тоже еще не факт! И я думаю, что паспорт обронил он сам. Зачем, спрашивается, тем, кто его похитил или убил, таскать с собою его паспорт?
– А может, его специально туда подбросили? – предположила Мотька.
– Зачем? – не поняла я.
– Ну, мало ли… А зачем вообще все в этой идиотской квартире происходит? Зачем ее было поджигать, пустую?
Зачем там камеры эти журналисты поставили, а?
– Ну, это-то как раз более или менее понятно… – заметил Костя. – Почуяли, что с этой квартирой что-то не так, вот и решили разжиться материальчиком…
– А где ж они прибор ночного видения добыли? – спросила я.
– Ну, это ерунда! Сейчас при надобности можно даже синхрофазотрон добыть, не то что прибор ночного видения, – пожал плечами Костя.
– А я вот что думаю… Не поговорить ли нам с этими журналистами? – сказал вдруг Митя. – Иногда бывает полезно объединить усилия.
– Это мы еще успеем, – отозвался Костя. – А пока…
Пока нам надо составить план действий… Для начала предлагаю покрутиться вокруг квартиры Кудряшонка, что там и как… Может, он уж давно нашелся, а? Газета-то старая…
– Ой, верно! – воскликнула Мотька. – Надо позвонить по одному из этих телефонов…
– И что? Спросить, не нашелся ли дяденька Кудряшонок? – усмехнулся Костя.
– Почему? Я могу позвонить и сказать, что сегодня в метро видела похожего человека.
– Ты что, сдурела? А если он и вправду погиб? А мы обнадежим его семью, родных? – накинулась я на подругу.
– Твоя правда, – вздохнула Мотька. – Я об этом не подумала.
– Вот что, ребята, Митяй прав – Кудряшонок прежде всего! И потом, если прояснится что-то с Кудряшонком, прояснится и все остальное. В этом деле с какой стороны ни подойди, все упирается в эту окаянную квартиру.
– А как же Илюша? – напомнила Мотька. – Может, я пока им займусь?
– На одной ноге? – напомнила я.
– Да ладно, нога завтра уже заживет!
– Это еще неизвестно!
– Что ж мне, одной дома сидеть? – жалобно проговорила Мотька.
– Подожди! – отмахнулся Костя. – Ты лучше мозги сейчас включи! Давайте думать, с чего мы начнем поиски Кудряшонка или его следов?
– Предлагаю – с Илюшки! – заявила Мотька.
– Дался тебе этот Илюшка! – поморщился Костя. – Другие идеи будут?
– По-моему, для начала неплохо было бы выяснить, кто разыскивает Кудряшонка, какая у него семья… Одним словом, неплохо бы покрутиться у него во дворе. Сами знаете, сколько сведений мы таким образом собрали.
– Так-то оно так, но лучше, когда во дворе крутятся девчонки, они умеют разговорить старушек, а те уж все досконально знают… Ну-ка, где проживал господин Кудряшонок? Ага, улица Строителей, дом четыре, корпус семь… Улица Строителей? Этот райончик нам знаком, помните, там фирма «Марал» была?
– Да, точно! – вспомнила я. – Там, кстати, дворы отличные, зеленые, и старушек навалом!
– Но, с другой стороны, там столько жильцов… – разочарованно протянула Мотька.
– Не страшно! Уж о пропавшем человеке старушки все знать будут. Тем более о нем в «Вечерке» писали, – сообразила я. – И, кстати, Мотькина больная нога нам очень даже пригодится.
– Это как? – заинтересовалась Мотька.
– Понимаете, когда две девчонки крутятся во дворе и подсаживаются к старушкам, это может навести на подозрения, надо что-то придумывать, и вообще. А когда на лавочке сидит девочка с забинтованной ногой, дышит, бедняжка, свежим воздухом, а подружка ее развлекает…
– Точно! – воскликнул Костя. – Именно то, что надо!
– А если тебя спросят, в какой ты квартире живешь? – полюбопытствовал Митя.
– Я скажу, что я не из красных домов, что я живу близко, в доме, где обувной, рядом с кинотеатром, но тут двор получше! Они знаешь как пропрутся!
– Это очень хорошо, но как мы туда добираться будем?
По-моему, нужно обратиться к Олегу! – заявила я.
– Правильно! – воскликнул Костя. – Я уж подумал было, не взять ли отцовскую машину, но… Сами знаете, у меня прав нет, а у Олега – полный порядок!
Наш общий друг Олег Седов несколько лет назад приехал в Москву из Америки, у его отца наладился бизнес с Россией, а бабушка Олега настояла, чтобы Олег учился в России. С тех пор они с бабушкой живут вдвоем в роскошной квартире на Фрунзенской набережной. Бабушка Олега и мой дед давно дружат, они когда-то жили в одной коммунальной квартире. А теперь Седовы еще и наши соседи по даче. И у Олега, как принято в Америке, с шестнадцати лет своя машина, крутая, джип «Чероки»! Да и сам Олег отличный парень, не знаю уж, из-за чего Матильда на него взъелась.
– Ась, а Олег в курсе, что ты вернулась? – спросил Костя.
– Пока нет!
– В таком случае, давайте ему тоже сюрприз сделаем!
Позвоним и попросим приехать…
– Он не приедет! – простонала Матильда.
– Почему это? – удивился Костя. – Олег – парень надежный!
– Ты с ним поссорилась? – догадался Митя.
– Да не ссорилась я с ним! – голосом, полным слез, отозвалась Мотька. – Просто мы... не сошлись характерами…
– Ерунда! – отмахнулся Костя. – Сойдетесь. А Олег нам нужен как воздух.
И он направился к телефону.
– Костя! Не надо! – взмолилась Матильда. – Он же подумает, что я… Что ты… Что я тебя подговорила.
– Еще чего. Никогда он так не подумает.
И Костя набрал номер Олега.
– Ирина Олеговна, здравствуйте, это Костя. Да, давно не виделись, да вот, в институт тоже готовлюсь, в МГТУ!
Да, серьезный институт… Нет, теперь это не так расшифровывается, не училище, а университет, Московский государственный технический университет. Ирина Олеговна, а Олег дома? Да, спасибо. Олег, привет! Слушай, старик, есть дело! Важное! Ага! Часок-другой передохнуть можешь? Отлично! Приезжай к Матильде, мы с Митькой у нее, она ногу повредила, еле ползает.
Мотька слушала разговор затаив дыхание.
– Да нет, просто подвернула, перелома никакого нет.
Но ходить не может. От Аськи? От Аськи письмо было, что недели через две прибудет! Да не волнуйся, ничего страшного с Матильдой не случилось! И ухаживать за ней есть кому. Ага. Ну, все, ждем тебя, старичок!
Костя положил трубку:
– Можешь успокоиться, Матильда! Олег твой уже носом землю роет. Как Матильда может быть одна? Кто за ней ухаживает? Одним словом, как я и говорил, это все только твои глупости!
Матильда просияла.
– Аська, дай мне расческу и зеркало. Митька, Коська, на кухню. Мне переодеться надо!
– О женщины, вам имя – вероломство! – дурашливым голосом процитировал Костя «Гамлета».
Похоже, он в последнее время много стал читать!
Мотька натянула на себя новую, привезенную из Парижа синюю кофточку, распушила волосы и томно погляделась в зеркало.
– Ну как?
– Отпад, Матильда! Он этого не переживет!
– Да ладно издеваться!
– Эй, девчонки, нам еще долго на кухне торчать? – крикнул Митя.
Олег появился часа через полтора. Он позвонил в домофон. Я, как было условлено, спряталась на кухне. А вот и звонок в дверь. Открыл ему Костя.
– Здорово, старик! Ого! Что это у тебя? Все для инвалидки? Матильда, гляди, что Олег тебе привез.
Мне стало очень интересно, что привез Олег Матильде.
Наверное, цветы?
– Олег, цветы болящей, а остальное на кухню! – скомандовал Костя.
Я затаилась. Олег шагнул на кухню, держа в руках целую кучу каких-то покупок, но при виде меня он всплеснул руками, и покупки посыпались на пол.
– Аська! Вот это сюрприз! Ух, какая ты стала! Парижанка, настоящая парижанка! Здорово, подруга!
И этот сюрприз тоже удался. Потом мы вместе разобрали то, что он вывалил на пол. К счастью, ничего не разбилось. А Матильде он подарил ее любимые желтые розы.
Пять штук. Она была в восторге и не сводила с Олега сияющих глаз. Ну, слава Богу, хоть тут все в порядке. Мы решили сперва перекусить, а потом уж вводить Олега в курс дела. Услыхав о наших делах, он только головой покачал:
– Ну, вы даете! Пожалуй, это дельце будет посложнее всех прежних. Такая путаница. И уж больно не вовремя.
– Ничего, старик, от тебя много не требуется, – утешил его Костя, – ты только отвези завтра Матильду с Асей в тот двор, а потом через несколько часов забери их. Вот и все.
– Хорошо, – сразу согласился Олег. – В котором часу мне приехать? С самого утра?
– Нет, думаю, не раньше одиннадцати, – сказал Митя. – Пока старушки вылезут на воздух…
– Все это хорошо, – сказал Олег, – но если дворовая разведка ничего не даст, тогда как?
– Ну, тогда Матильда будет кадрить Илюшу! – сказала я. Мне хотелось поглядеть на реакцию Олега.
– Ну уж нет! – решительно возразил Олег. – Нельзя подвергать ее такому риску.
– Да какой там риск, – усмехнулся Костя. – Судя по всему, этот Илюша – полный вахлак.
Кажется, и Костя надумал поддразнить Олега, своего бывшего соперника. Наверное, у нашего Кости есть какая-нибудь подружка, иначе он так легко не относился бы к роману Мотьки с Олегом. Надо будет узнать!
– Да ладно вам! – воскликнула Мотька. – Чего это вы заранее миритесь с нашим поражением! А вот не будет поражения, посмотрите. Мы там часа три проторчим, не меньше… И газетку с объявлением возьмем с собой на всякий случай. Аська, глянь, там есть кроссворд?
Я развернула газету. Кроссворд там был.
– Отлично, вот мы с тобой и будем его решать. Ну, а остальное – по вдохновению!
Я осталась ночевать у Матильды. Ей с больной ногой трудно бы пришлось одной. Мама и тетя Липа вполне нас поняли, а чтобы оправдать наше завтрашнее предприятие, я сказала им, что мы с Олегом повезем Мотьку на рентген.
Мы уже легли и стали засыпать, когда раздался телефонный звонок. Я в испуге схватила трубку:
– Алло!
– Аська, вы еще не спите? – спросил Костя.
– Спим! – сердито сказала я.
– Значит, телек сейчас не смотрели?
– Нет, а что?
– Зря! Такое зрелище пропустили!
– Какое зрелище? Кость, а до утра это не терпит?
– Конечно, нет! – веселился Костя. – Это просто отпад. Полный. Ну, ничего, я это записал, завтра поглядите!
– Костя, в чем дело?
– А в том, что сейчас в одной передачке рубрика была «Чудеса большого города», и там показали танец привидений в пустой сгоревшей квартире!
– Что?
– Что слышала! Танец привидений!
– Ты хочешь сказать…
– Вот именно!
– Обалдеть! – расхохоталась я. – Просто спятить можно!
– Аська, Аська, что там такое? Что стряслось? – вопила Мотька.
– Нас по телеку показали!
– Кого нас?
– Погоди! – отмахнулась я. – Костя, а что говорили-то?
– Они особо не распространялись, просто выступила девушка, Лидия Бересклет.
– Господи, ну и фамилия!
– Скорее, псевдоним. Так вот, она сказала, что давно уже занимается привидениями, что это не выдумка и ей даже удалось заснять танец привидений после полуночи в пустой сгоревшей квартире. Ее спросили, почему она установила камеру именно в этой квартире, она ответила, что по соседству живет ее друг и он не раз слышал какие-то странные звуки, доносившиеся из пустой квартиры. Они пытались сами что-то снять, но у них ничего не получилось. А вот когда они установили камеру ночного видения, а утром просмотрели материал… Во идиоты! А главное, на телевидении купились на эту лажу!..
– Не в первый раз! Помнишь историю с Ненорминым призраком? То же самое было!
– В общем, девчонки, я вам завтра видак припру, и все сами увидите. Получите большое удовольствие. Ну все, мне надо еще Митяю звякнуть, пусть порадуется.
– Ну что там? – в изнеможении простонала Мотька.
– Поздравляю! Твой дебют на телевидении состоялся!
В половине одиннадцатого за нами заехал Олег. Он взял Матильду на руки и отнес в машину. Она балдела от счастья. По дорогое мы ему рассказали про передачу, которую видел Костя. Олег хохотал в голос. Но вдруг осекся:
– Но, девочки, это же очень плохо!
– Почему?
– Потому что сейчас эти журналисты шагу спокойно ступить не смогут, их, безусловно, выследят, и квартира окажется под таким пристальным вниманием… Туда и не сунешься!
– Да ну, сейчас таких передач до фига и больше, – махнула рукой Матильда. – Привидения и вообще всякие духи-призраки, по-моему, уже всем так обрыдли… Это еще поначалу людям было интересно, а сейчас…
– Боюсь, что ты не права, Мотя, – осторожно проговорил Олег, видимо, побаиваясь спорить с Матильдой. – Не было бы интереса – не дали бы это в эфир с такой скоростью.
– Ну, даже если Олег прав, то через несколько дней интерес спадет и мы спокойно вернемся к квартире, а пока у нас есть дела поважнее. Кудряшонок! Вот кем мы будем пока заниматься! – сказала я.
– А как здоровье этого ювелира? Вот с кем бы поговорить!
– Поговоришь с ним, как же! – проворчала Матильда.
– Но, может, после этого инфаркта он расколется?
– Все может быть, но когда? – вздохнула Мотька. – Ладно, сейчас главное – что-то узнать про Кудряшонка. Бедненький, где он?
Олег фыркнул:
– Судя по фотографии, это довольно-таки здоровый мужик.
– Ну и что? А здорового мужика и пожалеть нельзя?
Ты вон тоже какой здоровенный, а я вполне могу тебя пожалеть!
– За что меня жалеть? У меня, по-моему, все в порядке!
– Олег, Мотька, вы сейчас опять поругаетесь! – вмешалась я.
Они замолчали. Но вот мы наконец доехали до улицы Строителей, нашли нужный нам корпус «красных» домов.
Олег вылез из машины и приготовился нести Матильду во двор. Но она решительно воспротивилась.
– Нет, Олежек, спасибо, тут я пойду пешком. Чем больше народу увидит, как я хромаю, тем лучше! Аська мне поможет дойти, а ты уезжай.
Я согласилась с Мотькой. Олег пожал плечами:
– Ну, как хотите! Когда за вами приезжать?
– Часа через три, не раньше!
– А не может так случиться, что вы куда-нибудь Намылитесь?
– Куда?
– Следить за кем-нибудь, например! Да мало ли…
– Тогда мы тебе позвоним! А вообще на одной ноге не много толку будет!
– Не беспокойся, уж Матильда-то тебя дождется! – успокоила я его, и он наконец уехал. А я повела Мотьку во двор. Она хромала, хотя, по-моему, несколько переигрывала. Мы нашли уютную скамейку посреди двора, в тенечке, где сидел только один старик с большими седыми усами и читал газету. Он искоса глянул на нас, но ничего не сказал.
Видимо, мы не внушили ему подозрений.
– Садись, садись, – приговаривала я, усаживая Матильду. – Вот так тебе удобно? – Я подставила ей под ногу взятую из дома складную парусиновую скамеечку.
– Ox, до чего ж хорошо подышать свежим воздухом после больницы! – довольно громко проговорила Матильда. – Когда столько времени валяешься на койке… Ох, какое блаженство!
Я чуть не лопнула со смеху. Ну и Мотька, выдумщица!
Только, по-моему, такие штуки лучше действуют на женщин. Старик, кажется, пропустил ее слова мимо ушей.
– Ась, а мы с тобой попить ничего не взяли. Может, сбегаешь, купишь?
– Сейчас! – согласилась я. Водички и впрямь надо купить. Я понеслась к метро «Университет». Там такая торговля! Но как же все изменилось за последнее время!
Я купила две пол-литровые бутылки ледяного спрайта, несколько мандаринов, подумала, не купить ли еще мороженого, но оно все было какое-то незнакомое. «Смайл», «Боярское», «Пират»! Черт его знает, может, невкусное?
Надо проконсультироваться с Мотькой, она-то уж точно все знает. Такая любительница мороженого. А сбегать сюда ничего не стоит, совсем близко. И я на полной скорости понеслась обратно во двор.
– Вот! – запыхавшись, плюхнулась я на скамейку.
– И зачем, спрашивается, ты так бегаешь? – обратился вдруг ко мне старик. – Вон, вся красная, мокрая! Смолоду себя не жалеете, а потом удивляетесь, что здоровье слабое. Уж коли надо тебе бежать, так беги спортивно, следи за дыханием, а это куда годится?
– Да ерунда, сейчас отдышусь!
– Как же, ерунда! Вот твоя подружка, похоже, уже добегалась? Где ногу-то повредила? – спросил он у Мотьки.
– Ногу? Это я, знаете ли, от хулиганов убегала!
– От хулиганов? На тебя напали? – заинтересовался старик.
– Ну, напасть не успели, но приставать начали, я испугалась – и бежать, а они за мной!
– Не догнали?
– Нет! Я уж к себе во двор вбежала, там сосед наш с машиной возился, я к нему – и вдруг споткнулась и упала…
Множественный перелом… – всхлипнула Мотька. – А они увидали, что им уж ничего не светит, и смылись.
– В милицию-то заявили?
– Что вы! Тут уж не до милиции было! Я от боли сознание потеряла, – вдохновенно сочиняла Мотька. – Да и что милиция, стала бы их искать, если они мне ничего сделать не успели?
– А перелом?
– Перелом? Так я ж сама споткнулась!
– Да, хулиганство сейчас вроде даже и преступлением не считается… – вздохнул старик. – Ну, времена…
– Да, теперь вон люди все время пропадают, и редко кого находят! – решила я внести свою лепту в интересный разговор.
– И не говори, – вдруг оживился старик. – У меня сосед пропал, аж в марте, и до сих пор не нашли!
– Как это пропал? – спросила Мотька.
– Очень просто – ушел и не вернулся!
– Ужас какой! – всплеснула я руками.
– А может, он просто сбежал? От жены? – предположила Мотька.
– От жены? Не было у него жены! Разведенный он.
Нормальный мужик, порядочный, и вот тебе, пропал.
– А может, у него дела какие-нибудь нехорошие были? Может, он с бандитами связан был, а? – допытывалась Мотька.
– Ну, дел его я не знаю, только не похоже. Порядочный он был! Слово всегда держал!
– Но если он совсем одинокий, кто ж тогда его искать-то будет?
– Почему совсем одинокий? Сестра у него есть, в Химках живет, и еще одна, сводная, хорошая женщина, лучше родной…
– А объявление по телевизору давали?
– По телевизору я не знаю, а в газете точно было, в «Вечерней Москве». Но что толку-то?
– А он кем работал? – спросила я.
– Он? В фирме какой-то. Теперь разве поймешь, кто кем работает!
– Ну а специальность у него была какая-нибудь? – допытывалась я, понимая, что вряд ли нам сегодня попадется лучший источник информации.
– Ну, вообще-то он на все руки был, и шоферил, и слесарил, хотя когда-то педагогический институт окончил.
Сведений было вроде бы много, но на поверку все они оказывались бесполезными. Есть две сестры, но ни их имен, ни адресов…
– Скажите, а фирма, в которой он работал, она что, не искала его? – сделала я еще одну попытку.
– Ну, этого я не знаю, искала, надо думать. Только ищи не ищи…
– Вы думаете, он погиб? – спросила Мотька.
– А кто его знает… В жизни чего только не случается… Да что далеко ходить, я сам один раз считался мертвым, а, как видите, до сих пор живой, слава тебе Господи!
– Это как же? – воскликнула Мотька.
– А я на фронте ранен был, мама похоронку получила… Только она не поверила… Всем говорила – не может этого быть, жив мой Гаврюша, жив! И когда я демобилизовался и вернулся домой, так она даже и не удивилась! А все остальные меня мертвым считали… Так что всякое бывает!
Может, и Сережа еще вернется…
Сережа? Вот это да!
– А вы вроде его как-то по-другому называли, Генкой, что ли, – осторожно заметила я.
– Генкой? Не знаю я никакого Генки, что ты меня путаешь? Сережка – он Сережка и есть! Сережка Калугин!
Час от часу не легче! Столько времени, столько разговоров – и все мимо. Что ж у них тут, в каждом подъезде по пропавшему без вести?
Мотька смотрела на меня очумелыми глазами. Теперь еще и Сережку Калугина нам искать? Кошмар какой-то!
Все надо начинать сначала… Да, такого дурацкого, вязкого дела у нас еще не было! Все рассыпается прямо под руками! Скорее бы Олег приехал. На вторую попытку сегодня у меня лично нет сил. Приедем завтра еще раз и постараемся не попадаться на глаза Гавриле Гавриловичу. Но вот до нашей скамейки добралось солнце. Гаврила Гаврилович сложил свою газету.
– Ну что ж, девушки, бывайте здоровы! Мне пора обедать, старуха небось заждалась!
Когда он отошел, Мотька прошептала в изнеможении:
– Да, облом! И какой!
– А главное, сегодня нам уже ничего не светит, кроме солнышка! Разве пенсионерки на солнце будут жариться?
– Аська, я хоть и не пенсионерка еще, но мне так жарко, аж жуть! Давай куда-нибудь в другое место подадимся!
Я помогла Матильде встать, и мы побрели искать скамейку в тени. Но не тут-то было. Они все были заняты!
– Ну и непруха! – проворчала Матильда. – Кстати, скоро уж и Олег прикатит… Говорила я, надо было Илюшкой заняться, – чуть не плакала она, хромая назад к «солнечной» скамейке. – Вот изжаримся тут… Скорей бы Олег приехал!
Олег появился через полчаса.
– Ненормальные, вы чего тут жаритесь? – накинулся он на нас.
– Все скамейки заняты! – жалобно проговорила Матильда. – Олежек, скорее подгони машину поближе, сил нет!
В машине было хорошо, прохладно – работал кондиционер.
– Ну, куда теперь? Хотите мороженого?
– Хотим! Очень хотим! – закричала Мотька. – Мороженого и много холодной воды!
Олег привез нас в симпатичное кафе, где было мало народу.
– Ну, выкладывайте! – потребовал он, когда мы утолили жажду.
Мы рассказали ему о нашем поражении.
– Черт знает что! – отозвался Олег. – Я бы, например, просто махнул на все рукой и отдал паспорт ментам, а уж что они делать будут, их забота! Поймите вы, дурехи, вдвоем вам уж точно не справиться, а мы с парнями слишком заняты сейчас! Я могу, конечно, увезти-привезти, но не больше, сами понимаете!
– Но как же… Человек пропал… – растерянно произнесла Матильда.
– Как я понимаю, пропало уже два человека, этого Калугина вы тоже намерены искать, а?
Мы с Мотькой растерянно переглянулись.
– Да поймите вы, чудачки, бывает такое – с самого начала не везет! Все рассыпается прямо под руками! Раньше вам фантастически везло! Но везение обязательно когда-нибудь кончается. Советую вам поступить именно так – отдать паспорт ментам и покончить с этим.
– Но ведь ментам придется все рассказать.
– Боже вас упаси! Скажите, что нашли паспорт во дворе. И все!
– Думаешь? – спросила я.
– Уверен! Зачем вам эта головная боль?
– А может, закорефаниться с этими журналистами, которые камеру… – предложила Мотька.
– Не советую! Если вы им расскажете про свою проделку, они вас могут возненавидеть!
– Да… Положение. Кажется, такого у нас еще не было…
– Хватит вам, девчонки, в сыщиков играть, – сказал Олег.
– А знаешь, Олежек, может, ты и прав… – каким-то странным тоном заявила Мотька. – И вообще, спасибо тебе за все, отвези нас сейчас домой и можешь быть свободен.
Ты кругом прав.
Олег озадаченно взглянул на нее. Вероятно, он ожидал, что она с ним будет спорить с пеной у рта, а тут вдруг такое смирение… Сказать по правде, я тоже удивилась… Но Мотька полна сюрпризов.
– Вот и отлично! – обрадовался Олег. – Лучше завтра я вас на дачу отвезу или куда вы захотите…
– Пока отвези нас ко мне, а там видно будет!
Когда Олег наконец уехал, Мотька сказала:
– Не выйдет из него классного журналиста! Зря старается!
– Ты про Олега?
– Про кого же еще? Слабак! Ты подумай, какое интересное дело, а он…
– Интересное? Гиблое оно, это дело. Засасывает как трясина, с каждым шаг�
© Вильмонт Е.Н., 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Глава I. Домой!
Я решила всем друзьям сделать сюрприз и упросила маму никому ничего не говорить о моем приезде. Вообще-то было известно, что на летние каникулы я обязательно приеду в Москву, но когда именно, не знал никто.
Мы с Ниночкой, женой моего деда, бегали по магазинам в поисках подарков, а когда выдохлись, зашли в кафе.
– Асенька, – сказала Ниночка, глядя на меня своими чудными глазами, – ты так рвешься в Москву?
– Не могу дождаться! – призналась я. – Я так соскучилась… Ужас просто!
– А Париж? Неужто ты не полюбила Париж? – ревниво спросила она.
– Почему? Полюбила, но… Все равно Москву я люблю больше…
– Так ты к нам не вернешься?
Последние полгода я прожила в Париже с моим дедом, всемирно знаменитым оперным певцом Игорем Потоцким, и его молодой женой, бывшей балериной «Гранд-опера́» Ниной Лаваль. Ниночка родилась и выросла в Париже, но по происхождению русская… Дед купил в Париже роскошную квартиру, и они с Ниночкой по настоянию мамы и папы увезли меня из Москвы, чтобы я «жила нормальной жизнью», а не «носилась по Москве в поисках преступников». Конечно, им было за меня страшно, а я чуть не умерла в этом Париже от тоски. То есть первое время мне все было ужасно интересно, все-таки Париж – это Париж, и даже подружка у меня там нашлась, Ниночкина племянница Николь, моя сверстница, отличная девчонка и по-русски говорит. Николь целыми днями таскала меня по городу, и это было здорово! А потом… Потом начались будни. Меня отдали в школу, где учились дети живущих в Париже американцев. Поскольку по-французски я и двух фраз сказать не могла, а английскому меня вроде бы учили… Но что это были за муки! Врагу не пожелаю! Однако через месяц я немного втянулась и даже стала неплохо учиться. У меня в один прекрасный день в голове словно дверца какая-то открылась, и я заговорила по-английски. Ниночка ликовала. И уверяла меня, что скоро я заговорю и по-французски. Для этого они с дедом говорили со мной только по-французски… И это бы еще полбеды… Но поскольку дед постоянно ездит на гастроли и берет Ниночку с собой, то меня оставляли на попечение мадам Жюли, их экономки, которая не знала ни единого слова ни по-русски, ни по-английски, и мне хочешь не хочешь приходилось как-то объясняться с ней. В результате я заговорила и по-французски, к великой радости деда. Мне было обещано, что на пасхальные каникулы поеду домой, но… Мама в это время была на съемках в Будапеште, папа, как всегда, «болтался в морях», а дед как раз собирался на гастроли в Испанию и взял меня с собой… Вот и получилось, что я не была дома целых полгода… С Матильдой мы переписывались, но… Не умеем мы писем писать! Разве это общение?
И вот теперь я еду в Москву! Вернее, лечу. Одна! Встречать меня собирается мама. А к Мотьке я просто заявлюсь. То-то будет визгу! А еще я ужасно соскучилась по тете Липе, по ее ласковому ворчанию. Наверное, из всех моих близких больше всего я нужна тете Липе! И мы не виделись целых полгода…
Дед, прощаясь со мной, сказал:
– Аська, я все понимаю! Думаешь, я сам иной раз не лезу на стенку от тоски по дому? Вообрази, даже очень часто! И летом надеюсь хоть месячишко пожить на нашей подмосковной даче. Но, знаешь, есть такое противное слово – надо!
– Дед, ты это к чему? – спросила я.
– А к тому, что осенью ты должна вернуться в Париж! Тебе это необходимо. Гляди, ты за полгода навострилась на двух иностранных языках болтать. Разве это плохо?
– Дед, с чего ты взял…
– Что ж, я тебя не знаю? – усмехнулся дед. – Приедешь домой, рассиропишься, Липа начнет тебя облизывать, как котенка… Это ведь хорошо, приятно, но… Ты уже большая, и, поверь, то, чему ты тут научишься, очень тебе пригодится и дома! Я вовсе не требую, чтобы ты всегда жила в Париже, более того, я бы этого не хотел, но еще год – обязательно! Обещай мне, Аська, что ты вернешься? А я в свою очередь обещаю свозить тебя в сентябре в Италию. И не с кем-нибудь, а с Мотькой!
– Дед!
– Что дед? Разве я тебя когда-нибудь обманывал? И не говори мне, что в сентябре начнется учебный год. Ради такого дела и пропустить занятия не грех! – подмигнул он мне.
Две недели с Мотькой в Италии. С ума сойти! Что с ней будет, когда ей скажу…
В самолете меня уже колотило от нетерпения. Вот еще немного, и я увижу маму. Интересно, она возьмет с собою в Шереметьево тетю Липу? Нет, наверное, тетя Липа не захочет, она останется дома, чтобы приготовить все мои любимые блюда. А еще меня дома ждут пес Лорд и, конечно же, Мефистофель, мой обожаемый кот, которого я нашла в подвале, где меня запер бандит Шапка, а вызволил оттуда Костя… За год мы распутали восемь дел, одно сложнее другого. Интересно, а без меня они расследовали что-нибудь? Конечно, «Квартет» уже не собрать… Еще бы, Костя и Митя в этом году будут поступать в институты… Митька собирался на юридический, а Костя еще и сам толком не знал, куда податься… Кстати, и Олег будет поступать на факультет журналистики… А нам с Мотькой учиться еще два года… Но вот наконец самолет пошел на посадку.
Я полгода не видела маму и даже зажмурилась при виде нее – такая она у меня красивая.
– Мамочка! Мама!
– Аська! Деточка, как ты выросла!
Мы с мамой чуть не задушили друг друга в объятиях.
– Мама, а тетя Липа где?
– Дома, ждет не дождется, я хотела взять ее с собой, а она ни в какую! Вы, говорит, там без меня намилуетесь, а уж дома Аська моя будет! – хохочет мама, то и дело целуя меня. – Ну как? Ты совсем парижанкой стала! Это Ниночкиных рук дело, да? Она говорила, что ты уже и по-французски здорово болтаешь? Ну все, идем, доченька, машина ждет!
– Машина? Сережина?
Сережа – старый друг папы и всей семьи.
– Нет! Сережи нет в Москве! А машину дал Феликс!
– Феликс? – поразилась я. – С какой стати?
– Ни с какой! Я встретила его в лифте, он спросил про тебя, я сказала, что ты завтра прилетаешь, вот он и предложил машину!
– «Мерс»?
– Естественно!
Наш сосед по дому, банкир Феликс Ключевский, обязан нам с Матильдой жизнью – мы дважды спасли его, и в благодарность он оплатил нам поездку в Израиль, где мы тоже распутали одно дело…[1]
Мы сели с мамой в роскошный «Мерседес» банкира. Но шофер у него теперь был другой. Поздоровавшись с ним, я спросила про Федора, прежнего шофера.
– Федор в отпуске! Через две недели вернется. Женился он.
И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.
– Ой, мама, какая Москва красивая!
– Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, и вправду красивая, – засмеялась мама.
И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуара стоял рекламный щит, а на щите…
– Мама, что это?
– Это я! – рассмеялась мама.
– Но почему?
– Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? И проба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и в театре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, – не без горечи сказала мама. – А уж платят за рекламу… Не те жалкие гроши, что в театре…
– А у тебя сегодня нет спектакля?
– Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!
– Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.
– Чай!
– А папа в курсе?
– Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а до тех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?
– Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!
Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мама красуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же…
Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной. В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала в объятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.
– Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая! Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!
– Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали…
– Ну довольно, – смеется мама, – а то от ваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестнице рыдать!
– Ой, и в самом деле, – спохватилась тетя Липа, – скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волнения ничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!
– Да нет, нас кормили в самолете!
– Да разве ж это еда!
И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые с обожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофель смотрит на меня, как на чужую – то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгое отсутствие. Но все равно – как хорошо дома!
– Тетя Липа, а Мотька? Как она?
– Да вроде в порядке твоя Мотька!
– Вы ей не проболтались?
– Боже упаси!
– А вообще все наши?
– Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила на днях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается! Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших…
– Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, – со вздохом говорит мама. – А то, если она сегодня же Матильду не увидит, до утра может и не дожить.
Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногда бывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!
– Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! – соглашается тетя Липа.
Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня в ужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:
– Алло! Алло!
Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет с подарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ног несусь к Мотькиному дому. Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсь на лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.
– Кто?
– Свои!
Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран на новые ворота! И вдруг как завизжит:
– Аська! Ты?
– Нет, не я!
Мы бросаемся друг другу в объятия.
– Ты почему не предупредила? – спрашивает Матильда немного погодя.
– Хотела сюрприз сделать!
– Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремя приехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?
– И я! Ужасно!
– Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич с Ниночкой (Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я… У мамы скоро ребеночек родится…
– Правда?
– Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет…
Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышла замуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать и теперь жила одна.
– Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожать своего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока… Во-первых, ты поживешь у нас на даче, как в прошлом году, а во-вторых… – Я таинственно замолчала.
– Чего во-вторых-то? – насторожилась Мотька.
– А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас с собой в Италию на две недели!
– Кого это нас?
– Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!
Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:
– Правда, что ль?
– А то!
– Ура! Аська! Ура!
– Конечно, ура!
Когда наконец мы немного успокоились и все подарки были вручены, я спросила:
– Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?
– Нет… Ничего не подворачивалось… Да мы мало виделись…
– Мотька, а как Олег?
– Олег? – пожала плечами Матильда. – Да все нормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь… В институт готовится!
– Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: не журысь!
– Да нет, Аська, это я так… Без тебя и пожаловаться некому было! – улыбнулась она. – Ну фиг с ним, давай рассказывай про Париж!
Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы с Мотькой шли к ним.
– И пусть Мотя у нас ночует! – добавила мама, прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.
Глава II. Перстень с печаткой
Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было. Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:
– Девчонки, какие у вас планы на сегодня?
– Планы? – переглянулись мы с Мотькой. – Никаких!
– Вот и отлично! Просьба у меня к вам – смотайтесь на Рижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?
– С удовольствием! – воскликнула я. – Так охота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочком прошвырнуться?
– Конечно, прошвырнитесь! Мне ничего особенного не нужно, только кое-какие специи… И зелень…
– Отлично!
– Но все же не пропадайте, а то я волноваться буду. Если задержитесь, позвоните.
И мы с Мотькой отправились пешком по проспекту Мира. Подумать только, как все переменилось за полгода. Красотища.
Дойдя до Орлово-Давыдовского переулка, мы остановились, чтобы пропустить машины, как вдруг из подворотни выскочил какой-то парень на бешеной скорости и со всего маху налетел на Мотьку. Она вскрикнула и упала, а парень не только не остановился, чтобы извиниться, но, наоборот, еще прибавил скорости. Куда он помчался, я не видела, мне было не до того.
– Матильда, ты жива?
– Жива, но…
Я помогла ей встать.
– Ушиблась?
– Ага, есть немного. Кретин. Носится как оглашенный! – ворчала Мотька, стряхивая пыль с юбки.
– Может, вернемся? – предложила я при виде ссадины на Мотькиной коленке.
– Еще чего! Вон дойдем до аптеки, пластырь купим, и все дела!
Идея показалась мне вполне здравой, и мы перешли на другую сторону проспекта Мира, чтобы попасть в аптеку. И еще купили маленькую бутылку минералки – промыть ссадину. Проделав все это, мы направились на Рижский рынок, побродили там, купили все, что было велено, и собрались в обратный путь.
– Матильда, нога не болит?
– Да ерунда это, Аська. Я и думать забыла! А вот интересно, чего этот парень так спешил? Может, удирал от кого-нибудь?
– Так вроде никто за ним и не гнался!
– Тоже верно! А все равно – что-то тут не так! Сдается мне, что он чего-то натворил! Или убил, или украл…
– Да ну тебя, Мотька, опять, что ли, твоя печенка заговорила?
– Ага! Понимаешь, Аська, так не бегут, если опаздывают куда-то… Нет! Так удирают! А поскольку за ним никто не гнался, значит, либо он был свидетелем преступления, либо сам его совершил! Он же, Аська, меня сшиб и даже на секундочку не оглянулся…
– А тебе обидно, что ли?
– Ну, в общем, и обидно тоже: кому ж понравится, если тебя сшибают, как гнилую штакетину…
– Ну и что теперь? Ты собралась расследовать загадочное преступление?
– А что, Аська, тряхнем стариной, а? Порасследуем маленько? – подмигнула мне Матильда.
– Интересно, что ты собираешься расследовать?
– Давай заглянем в тот двор, откуда этот бешеный выскочил! Покрутимся там, послушаем, а?
– Покрутиться, конечно, можно, но толку от этого…
– Значит, без толку часок покрутимся, большое дело!
– Ладно, твоя взяла, – согласилась я.
Мы вошли в арку. Двор как двор, ничего особенного. Дети, старушки, машины… Ни милиции, ни «скорой помощи».
– Ну, что скажешь? – спросила я.
– Ничего не скажу, но, поверишь, печенкой чую – что-то тут стряслось!
– Да где, где?
– Кабы знать… Вот что, подруга, пойдем со старушками покалякаем…
– О чем? О чем ты собираешься калякать?
– Да все о том же! Помнишь, как в «Пиковой даме» поют: «Ночью и днем только о нем!»…
Мотька решительно направилась к скамейке, где грелись на нежарком сегодня солнце две старушки.
– Здравствуйте, бабушки! – приветствовала их Матильда, сияя своими синими глазищами.
Бабки смотрели на нее с недоверием, словно ожидая подвоха. Но Мотьку это нисколько не смутило. Она подошла к ним поближе и спросила:
– Скажите, бабушки, вы часа полтора назад не видали парня, который выскочил отсюда на бешеной скорости, а?
Бабки переглянулись.
– А тебе зачем? – осторожно спросила одна.
– Да, понимаете, мне показалось, что это Гоша, Гоша Свиридов, парень из нашей школы, который… который пропал!
– Как пропал? – заинтересовались старушки. А я чуть не лопнула со смеху. Опять Матильда действует «по вдохновению»!
– Как пропал? Очень просто! Как сейчас люди пропадают? Ушел из дому и не вернулся. А родители с ума сходят! Вот мне и почудилось, что это он.
– Тогда почему ж ты так долго ждала, а? Целых полтора часа? – резонно поинтересовалась одна из бабок.
– Да он меня толкнул, я упала, коленку разбила, кровища, знаете, как хлестала! Ужас просто! Вот и пришлось в аптеку бежать, так пока мне там рану-то промыли, пока укол противостолбнячный сделали…
– Чего? Прямо в аптеке укол сделали?
– Ага! А что?
– Странно это…
– Да ничего странного! Сыворотка у них есть, взяли одноразовый шприц и вкололи. А что тут особенного? Мы же за все это заплатили! – на ходу сочиняла Матильда.
– Ах, ты бы сразу сказала, что за деньги! – даже с некоторым облегчением вздохнула старушка. – За деньги теперь тебе и серьгу в нос повесят даже в гастрономе!
– Ну так что, бабуси, как насчет Гоши-то? Видали вы его?
– Видать-то видали, но вот Гоша это или не Гоша, сказать ничего не скажем, первый раз мы его тут видели. Вылетел он и вправду как ошпаренный вот из того подъезда.
– Спасибо вам большое! – прижала к сердцу руку Матильда. – Очень вы нам помогли! До свидания, бабушки! Аська, идем!
– Куда? Зачем?
– Как куда? В этот подъезд, надо его осмотреть!
И Мотька решительно зашагала к подъезду. Я нехотя плелась за ней.
– Моть, ты не сдурела, а? Что ты там осматривать собираешься?
– Двери!
– Какие двери? – опешила я.
– Двери всех квартир! Если он вылетел на такой скорости, то вполне мог оставить дверь открытой!
– Нет, ты точно сдурела!
– Ну пусть я сдурела! Могу я себе позволить раз в жизни сдуреть!
– Раз в жизни? – усмехнулась я. – Ну если раз в жизни…
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Мотька.
– Хочу сказать, что, по-моему, дурела ты уже не раз…
– Ну и фиг с ним! Короче, ты со мной или нет?
Что мне оставалось делать? Мы вошли в подъезд.
– Сверху начнем? – спросила Матильда.
– Естественно!
Мы поднялись на лифте на последний этаж и стали осторожно спускаться. На восьмом и седьмом этажах все двери были плотно закрыты, а вот на шестом… Одна дверь стояла настежь. Мы замерли, прислушиваясь. Ни звука.
– Видишь? Я же говорила! – одними губами произнесла Мотька.
– Давай милицию вызовем! – предложила я.
– Успеем! – отмахнулась Мотька. И на цыпочках подошла к двери.
У меня сердце замерло. Мотька постояла и вдруг шагнула в квартиру. Нет, она точно спятила.
– Аська, тут никого нет! – раздался ее тихий голос. – И ничего!
– Как ничего?
– А так! Пусто! Видно, нежилая квартира!
Мотька вышла на площадку.
– Идем! – сказала она и, схватив меня за руку, потянула вниз, на пятый этаж.
Мы прошли по всем этажам, но больше ничего интересного не обнаружили. Я вздохнула с облегчением.
– Что, Матильда, печенка-то тебя подвела!
– Ни фига!
– То есть?
– Понимаешь, Аська, странно мне все это… Почему пустая квартира открыта настежь, а? И не где-нибудь на окраине, а в самом, можно сказать, центре, в нормальном жилом доме и даже не на последнем этаже! Почему?
– Ну, мало ли…
– Ничего не мало ли! Такая квартира огроменных денег стоит!
– Тогда, наверное, воры туда вломились, а квартирка-то пустая! Вот они со злости и ушли, не закрыв двери.
– Это тоже версия, – кивнула Мотька, – но самая примитивная!
– А у тебя есть посложнее? – не без ехидства спросила я.
– Навалом!
– Что ж, излагай, а я послушаю!
– Только давай сядем! – предложила Матильда, указывая на освободившуюся скамейку.
Мы сели.
– Ну? Начинай, Матильда!
Она открыла было рот, но вдруг что есть силы пихнула меня локтем.
– Мотька! – задохнулась я от боли.
– Смотри! – прошипела Матильда.
Я посмотрела, куда указывал ее взгляд, и увидала, что во двор входит давешний парень в сопровождении мужчины лет сорока с толстой золотой цепью на шее. И идут они не куда-нибудь, а прямиком к тому подъезду, откуда мы только что вышли.
– Аська, вперед! – скомандовала Мотька и со всех ног бросилась к подъезду, я помчалась за ней, а то мало ли что эта ненормальная выкинет.
Мужчина и парень ждали лифта. Мы с Мотькой тоже подошли к лифту. А тут как раз он и открылся.
– Девушки, вам какой этаж? – спросил мужчина.
– Восьмой! – ответила Мотька.
– А нам раньше! – сказал он и нажал на кнопку с цифрой шесть.
Мотька легонько пнула меня ногой: мол, я не зря говорила…
Они вышли на шестом, мы поднялись на восьмой и стали медленно, соблюдая предельную осторожность, спускаться по ступенькам. Не доходя на один пролет до шестого этажа, мы замерли и прислушались. Ничего. Тогда Мотька слетела вниз, я за ней. Дверь в квартиру была прикрыта, но не заперта.
– Ну и что все это значит? – донесся до нас сердитый голос мужчины.
– Не понимаю, просто не понимаю, куда он мог деваться? Я же своими глазами видел, как он тут лежал…
– Говоришь, своими глазами? – хмыкнул мужчина. – В таком случае где? Где он? Ты думаешь, я тебе пацан, чтобы со мной такие шутки шутить?
– Дядя Шура!
– Кретин! Мальчишка!
– Дядя Шура!
– Заткнись, идиот! Где ключи? Я спрашиваю, где ключи?
– Не знаю… Я как увидал… Обо всем забыл! Дядя Шура!
– Что дядя Шура? Сам понимаешь, что дело плохо? Я за тебя ручался, а ты…
– Но я же ни при чем! Я просто пришел, а он тут… лежит…
– Так куда он, скажи на милость, девался? Вознесся, что ли? А ты случайно не больной, у тебя глюков не бывает?
– Дядя Шура!
– Ну вот что, мне твои штучки уже обрыдли. Не годишься ты никуда! Тут нервы крепкие нужны! Чтобы к вечеру новый замок стоял. Замок хотя бы врезать сам сможешь?
– Я не пробовал…
– Остолоп! Олух! Болван!
– Дядя Шура, может, я ключи, когда бежал, выронил… Я поищу, а?
– Удивляюсь, как ты еще штаны на бегу не потерял! Ладно, иди ищи! Найдешь – твое счастье!
– А вы?
– А что я? У меня, думаешь, кроме твоих глюков, других дел нет? Все, иди! И чтоб не кое-как искал, а тщательно! Понял меня, дубина?
– Понял…
Мы с Мотькой мигом взлетели вверх. Дверь открылась, и эти двое, судя по всему, дядя с племянником, вышли на лестницу и вызвали лифт.
– Ты это что, на лифте ехать собираешься? – насмешливо спросил дядя Шура. – Небось, бежал как оглашенный по лестнице…
– Да-да, вы правы…
И парень стал спускаться по лестнице. Дядя Шура уехал вниз. Мы выглянули в окно. Дядя Шура стоял и ждал племянника, который осматривал лестницу. Но вот он вышел и разочарованно покачал головой. И оба скрылись из вида.
– Ну, что ты думаешь? – спросила Мотька.
– Ничего я не думаю! Чепуха какая-то!
– Чепуха? Аська, что с тобой? Это Париж на тебя так подействовал? Ты не понимаешь, что тут явно был труп! И пропал!
– С чего ты взяла? Да тут что угодно могло быть и потом пропасть!
– Тогда чего этот тип испугался? Почему он несся как полоумный, ключи потерял, все на свете забыл?
– Да мало ли… Послушать его дядю, так он просто идиот!
– Ага, идиот! Как бы не так! Печенкой чую, здесь нечисто!
– Если хочешь знать, наоборот! Все так чисто, что следов не осталось.
– Значит, ты тоже думаешь, что тут что-то было?
– Не спорю, было, но определенно сплыло.
– Но труп не мог сам сплыть.
– Да что ты заладила – труп, труп! Был бы труп, старушки на лавке уж точно заметили бы, если бы кого-то отсюда выносили.
– Значит, ты думаешь, тут был кто-то, кого этот олух принял за труп… А потом встал и сам вышел?
– Это больше похоже на правду!
– Слушай, Аська, а ведь это ты! Все ты!
– Что я? Труп похитила?
– Нет, ты приехала, и мы сразу же вляпались в историю.
– К счастью, Мотька, мы никуда не вляпались. И не вляпаемся, если забудем про это, как про страшный сон. Или, вернее, дурацкий сон! Страшного пока, слава Богу, мы ничего не обнаружили.
– И ты сможешь? – усмехнулась Мотька.
– Что? – не поняла я.
– Удержаться? Не лезть в это дело?
– Запросто!
– Правда, что ль?
– Ей-Богу! Мне сейчас гораздо интереснее повидать всех наших, сюрприз им устроить, как тебе, а не соваться опять во всякую уголовщину! Из-за нее меня отсюда спровадили в Париж, а если опять что-то будет, меня в Москву вообще больше не пустят.
– Это да! – вздохнула Мотька. – Наверное, ты права!
– Конечно, права!
– Что, так просто и уйдем?
– Именно!
– Ну ты даешь! – удивленно посмотрела на меня Мотька, как будто не узнавая.
– А что ты предлагаешь?
– Я предлагаю залезть сейчас в эту квартиру, тем более она пустая!
– Зачем, интересно?
– Осмотреть все! А вдруг эти дядечка с племянничком что-то упустили, не заметили, а?
– Но мы ведь там уже были!
– Это разве были? Забежали, глянули и деру! Ну, Аська, давай в последний раз! Обещаю – если ничего интересного не найдем, я больше ни словечка про это не скажу. Забуду напрочь!
– Ты забудешь, как же!
– Аська! Клянусь… чем хочешь клянусь! Если ничего – я забуду!
– Черт с тобой! Пошли!
И мы скользнули в пустую квартиру. Это была обычная двухкомнатная квартира, только с большой кухней и довольно высокими потолками. Обои на стенах были выцветшие, местами отставшие от стен, но не грязные; полы – темные, старый паркет, который, видно, годами натирали мастикой; у нас дома тоже такие полы, тетя Липа ни за что не хочет, чтобы полы покрывали лаком.
– И охота вам возиться? – недоумевает мама. – Покрыли бы лаком, их тряпочкой протер – и все дела.
– Нет уж, – говорит тетя Липа, – навидалась я лакированных полов: красота, ничего не скажу, но на сколько этой красоты хватает? На полгода? А потом?
Мама обычно в ответ на эти доводы молча пожимает плечами.
Мы с Мотькой разделились, она осматривала одну комнату, я – вторую. Но что толку осматривать пустую комнату? И все-таки я добросовестно осмотрела все и даже дверь хотела закрыть, а то вдруг за дверью что-то осталось. Но дверь не поддалась. Странно, видимо, что-то попало под нее. Я подергала дверь, и вдруг она легко закрылась, но что-то выкатилось из-под нее. Кольцо.
– Мотька! Мотька! – кинулась я в соседнюю комнату.
– Что там у тебя?
– Смотри!
На ладони у меня лежало кольцо, вернее, перстень с агатовой печаткой. Похоже, старинный…
– Где он был?
– Под дверь закатился!
– Вот видишь?
– Ну вижу! И что нам с этим делать?
– Еще не знаю, надо подумать! И еще поискать! Пошли на кухню.
Но сколько мы ни искали, ничего больше не нашли.
– Хватит, Матильда, пошли отсюда! А то еще эти вернутся…
– Ладно, – сразу согласилась Мотька, которой тоже явно было не по себе.
– Моть, а перстень возьмем?
– А как же! Это ведь улика! Да какая!
– Но все же нехорошо как-то…
– Хорошо, очень даже хорошо! А то он какому-нибудь первому попавшемуся бомжу достанется! А мы, может, еще хозяина найдем.
Мы осторожно выглянули на лестницу. Никого. Тогда мы выскочили из квартиры и не стали вызывать лифт, а понеслись вниз на полной скорости.
– Моть, стой!
– Чего? – сбавила скорость Мотька.
– Из подъезда надо выйти спокойно, не привлекая внимания.
– Твоя правда!
И мы с Матильдой чинно, не спеша, покинули злополучный двор.
– А теперь скорее домой, тетя Липа уж, наверное, заждалась, – сказала я и вдруг споткнулась.
– Аська, ты чего, пьяная?
Я глянула под ноги. На асфальте лежала связка ключей. Мы переглянулись.
– Ну и ну! А вдруг это те самые ключи? – прошептала Матильда, поднимая их. – Так, два ключа обычных, один от почтового ящика и еще какой-то…
– Может, от домофона?
– Нет у них никакого домофона!
– Мотька, почему ты так уверена, что это те самые ключи? Мало ли кто еще мог их потерять?
– Печенкой чую!
– Да ну тебя с твоей печенкой!
– Спорим?
– Еще чего!
– Ага, не хочешь спорить, боишься? Пошли проверим!
– Мы когда-нибудь отсюда уйдем?
– Уйдем, Аська, уйдем, вот только проверим ключики и уйдем!
Она схватила меня за руку и потащила к подворотне, откуда мы только что вышли. Кошмар какой-то!
Мы опять поднялись на шестой этаж. И, разумеется, ключи подошли!
Глава III. Как застоявшиеся лошади
– Ну и что теперь?
– А давай, Аська, запрем квартиру! Вот смеху-то будет!
– Ты собираешься торчать здесь, пока кто-то не вернется, да? Ну и на здоровье! А я пойду! Уж как-нибудь посмеюсь над чем-нибудь другим! – рассердилась я. – Мне все это уже надоело!
Мотька смерила меня обиженным взглядом, быстро заперла дверь и сунула ключи в карман.
– Идем! Я готова!
Мы молча спустились вниз на лифте, молча вышли из подъезда и молча двинулись в обратный путь.
– Матильда, кончай дуться! – не выдержала я.
– Я не дуюсь! – с готовностью откликнулась Мотька. – Я думаю!
– Ну, и что надумала?
– Мне это не нравится!
– Оригинальная мысль!
– И нечего насмешничать, тоже мне, фифа парижская! – огрызнулась Мотька.
– Слушай, Мотька, ты чего, поссориться хочешь?
– Нет, прости, я… так, с языка сорвалось! Просто, Аська, мы с тобой еще не притерлись… Пойми, раньше мы с тобой были всегда вместе и все наши детальки были отлажены будьте-нате, а потом тебя полгода не было, ну и они барахлят…
– Детальки? – рассмеялась я.
– Ну да! А что ты думаешь…
– Ты права, Мотька. Я всегда говорила, что у тебя золотая голова!..
– Где это вас носило столько времени? – воскликнула тетя Липа. – Я уж не знала, что и думать!
– Да мы загулялись, тетя Липочка! – сказала я. – Москва сейчас такая красивая, просто обалдеть!
– Вы голодные?
– Нет, спасибо!
Мы с Мотькой ушли ко мне в комнату. Достали кольцо и принялись его разглядывать.
– Как ты думаешь, оно золотое? – спросила Мотька.
– Оно – мужское, это я точно знаю!
– Ну да, вон какое здоровущее, ясно, мужское. И вроде бы старинное. Ой, а вот и проба! Значит, золотое! Интересно, кто его потерял?
– По твоей версии – труп!
– Ой, Аська, прекрати!
– Почему? Труп встал, рукой махнул, вот колечко и свалилось с его мертвой руки!
– Аська!
– Ты погляди лучше – следов крови на нем нет?
Мотька внимательно еще раз оглядела кольцо:
– Нет тут никаких следов! Вообще!
– И никаких таинственных надписей?
– Даже нетаинственных нет!
– Жалко, вот было бы здорово, если б там была надпись: «Любимой жене Марии Ивановне Пупкиной от Федора Петровича Пупкина, любящего мужа».
– Тебе весело?
– Ага!
– Ну и дура!
– Ага!
– Аська, ты чего?
– Ничего! Просто рада, что я дома! И ты, дура, тут, со мной!
– Ой, Аська! – взвизгнула вдруг Мотька. – И я! Я так рада! Так рада!
– Тогда, Мотька, давай-ка спрячем это кольцо куда-нибудь подальше и пойдем сделаем сюрприз мальчишкам!
– Правильно! А то я, как голодная, кинулась на все эти улики, и мы даже толком не поговорили с тобой! Все! На, спрячь! – Она протянула мне кольцо и ключи. Я аккуратно завернула их в носовой платок и сунула в запирающийся ящик письменного стола. А ключ от ящика я бросила в вазочку с карандашами на моем столе.
Покончив с этим, мы стали разрабатывать план, как лучше устроить сюрприз Мите и Косте.
– Лучше, Аська, позвать их ко мне! Я позвоню тому и другому и под каким-нибудь предлогом попрошу зайти ко мне!
– А Олег? – спросила я.
– Олег? Ну, Олег… Он…
– Вы что? В ссоре?
– Нет, но… Короче, я сама не хочу ему звонить!
– Почему?
– Не хочу, и все! – уперлась Мотька. – Сперва устроим сюрприз для Митьки и Коськи, а они потом пусть Олегу позвонят!
– Ой, еще и Валерке надо позвонить!
– Валерка уже на даче! Ты ж его маму знаешь – ни одного лишнего дня в городе!
– Ладно, Валерке сюрприз на даче устроим, – решила я. – Звони Косте.
– Нет, пошли ко мне, у Коськи телефон с определителем, и он сразу догадается.
Тетя Липа не отпустила нас, не покормив.
– Куда опять намылились? – спросила она, вынимая из духовки нашу любимую запеканку из творога с изюмом и яблоками. – Что дома не сидится?
Мы объяснили ей все про сюрприз.
– Ишь, баламутки! Ну да ладно, ступайте! А уж потом приходите все сюда, я вам праздничный стол устрою.
– Здорово! – обрадовалась Мотька.
Мотька позвонила Косте и сказала, что у нее что-то телевизор барахлит.
– Кость, я понимаю, ты очень занят, но… очень прошу, приходи! Тебе там дел на полчаса, а то вечером будет кино с Томом Крузом!
Долго его упрашивать не пришлось, но он сказал, что придет не раньше чем через час. Потом она позвонила Мите.
– Митька, привет! А я письмо от Аськи получила. С фотками. Аська на фоне Парижа! Обещает приехать через две недели. Понимаешь, ко мне через час Костя придет телевизор чинить, может, и ты заодно зайдешь? Ты же все равно пойдешь с Джоником гулять! Вот и заходи, пообщаемся, я вам письмо покажу и фотки! Договорились? Отлэ!
И мы сели ждать ребят.
– Аська, вот ты скажи, у тебя там парня не завелось? Только честно?
– Нет, Мотька, не завелось! Да и где ему завестись?
– Ну, в школе, например!
– В школе? Да нет, они там все какие-то… другие… Я еще не очень с ними…
– А чем они другие?
– Трудно сказать… Понимаешь, они про нас совсем ничего не знают!
– Про русских?
– Ну да!
– А почему ж ты им не расскажешь?
– А на каком языке? Я могу с ними еще потрепаться на какие-то общие темы… Там достаточно нескольких слов и жестов, а рассказать им про Россию… Нет, пока я не могу, может, потом… Да они и не захотят слушать, наверное…
– Тебе там плохо, да? – спросила Мотька, глядя на меня с искренним сочувствием.
– В Париже? Нет, неплохо… Но в школе, в школе, если честно, плохо! Только это между нами!
– А почему ты не хочешь маме сказать правду? Может, тогда тебя тут оставят?
– Нет, Мотька, им, взрослым, так удобнее! Дочка учится за границей, они сделали все, что могли, чтобы она получила нормальное образование…
– А дед? Неужели Игорь Васильевич тебя не поймет?
– Дед считает, что трудности меня закаляют! Что это полезно…
– Ясно… Слушай, Ась, я все хочу спросить… Вот это, про Италию в сентябре…
– Что?
– Это правда?
– Конечно!
– Значит, мне это не примерещилось, а?
– Примерещилось?
– Ага. Мне вдруг в какой-то момент показалось, что этого не было… Что это мне приснилось…
– Нет, Матильда, не приснилось! Мы и вправду поедем с тобой в Италию! И будем жить в шикарных гостиницах вместе с дедом! И еще я упрошу деда, чтобы мы с тобой летели через Париж и пожили бы там хоть три дня, я бы тебе все показала…
– Замолчи! – вскрикнула вдруг Мотька.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что я размечтаюсь, а потом что-нибудь сорвется… Ты мне только одно скажи – ты после Парижа про Иерусалим забыла?
– Ты хочешь сказать, затмил ли для меня Париж Иерусалим?
– Ну да, я просто не знала, как сказать…
– Нет, Матильда, не затмил… Это другое… Мне кажется, Иерусалим ничего затмить не может…
– А ты бы хотела еще раз попасть в Израиль?
– Ужасно! Там было так здорово! Но ничего, Италия – это тоже неплохо! А помнишь, мы сперва и не хотели в Израиль ехать!
– Аська, а в сентябре в Италии еще купаются?
– Думаю, да!
– Слушай, а почему Игорь Васильевич решил повозить нас не по Франции, а по Италии?
– Он сказал, что интеллигентному человеку нужно сперва увидеть Италию, Грецию, а потом уж и Францию. Тем более что Израиль мы уже видели.
– Понятно. Ну все, Аська, про это больше говорить не будем, а то сил нет ждать! А ты за это время, кроме Испании, еще где-нибудь была?
– Была! Во-первых, на юге Франции, потом в Нормандии и Бретани, потом в Бельгию мы с Ниночкой на субботу и воскресенье ездили и в Амстердам!
– Да-а-а, – протянула Мотька, – не слабо! Аська, а вдруг мама меня не пустит? Ты ж ее знаешь, у нее принципы!
– Ерунда! Дед ее уговорит. И вообще ей не до тебя будет, она ребеночка ждет.
– Это да, ей теперь точно не до меня будет! – горестно вздохнула Мотька. – Скорей бы уж эту школу дурацкую закончить!
– И что тогда?
– Как что? Работать пойду!
– А театральное училище?
– Аська, я тебе по секрету скажу, только ты – никому!
– Клянусь!
– Я встала на учет в одном агентстве!
– В каком агентстве? – растерялась я.
– В актерском! Недавно открылось такое агентство! Ты туда приходишь, оставляешь им там все свои данные, фотографии, и даже в купальнике! И еще Олег меня снял на видео, как я танцую, пою и стихи читаю!
– Значит, Олег в курсе?
– Олег? Да, – потупилась Мотька.
– Ну и что с этим агентством?
– А то, что я надеюсь!
– На что?
– Что, когда станут искать артистку на роль молодой девчонки, они меня пригласят! Ведь помнишь, твоя мама говорила, что я способная! Не может быть, чтобы я им за два года не понадобилась. А мне только бы один разочек сняться, меня заметят, я знаю! И тогда…
– Размечталась! Знаешь, там сколько таких девчонок!
– Много, знаю, но я-то – одна!
Я с удивлением смотрела на подружку.
– Моть, а ты ведь выросла!
– Ага! Меня теперь пигалицей уже не назовут.
И в этот момент раздался звонок.
– Они! – прошептала Мотька и кинулась к двери, а я встала так, чтобы из прихожей меня не было видно. Это пришел Митя:
– Привет, Матильда! Отлично выглядишь!
– А чего мне! Учеба кончилась, я свободный человек!
– Хорошо тебе! – вздохнул Митя. – А у меня уже ум за разум заходит! Сама понимаешь, если не поступлю…
– Поступишь, Митяй! Ты же умнющий!
– Ну, а где письмо?
– Да ты проходи в комнату! Не будешь же ты его тут читать!
Митя вошел в комнату и…
– Ася! Ты! – воскликнул он. – Какая ты стала…
– Митька! Привет! – заорала я и бросилась к нему.
– Да поцелуйтесь, поцелуйтесь вы! – хохотала Мотька, весьма довольная произведенным эффектом.
– Вот это сюрприз! Аська, ты!
И он поцеловал меня в щеку. И я его поцеловала, мне легко было это сделать, моя влюбленность в него давно прошла. Это был теперь просто надежный чудесный друг, но и только…
Пока мы говорили друг другу первые еще сбивчивые слова, пока восстанавливали прерванную было связь, раздался звонок.
– Коська! – прошипела Матильда. – Аська, встань туда!
– Еще один сюрприз? – улыбнулся Митя.
– А ты как думал! – бросила Мотька и открыла дверь.
– Матильда, здорово! Как жизнь?
– Потихонечку-полегонечку! Вот только телек барахлит!
– Мне бы твои заботы, – вздохнул Костя.
– Да ты проходи!
Костя вошел. И завопил:
– Аська! Подруга! Привет! Какими судьбами!
С ним мы расцеловались без всяких проблем. Мы всегда были только добрыми друзьями.
Когда наконец все немного угомонились, я сказала:
– Сюрприз сделан! Теперь предлагаю пойти к нам! Тетя Липа всех приглашала, она там с утра развела стряпню в честь моего приезда…
– Воображаю, – засмеялся Митя.
– А как же телевизор? – вспомнил Костя.
– Да он в порядке! Это был только предлог! – сообщила Матильда.
– Ну что ж, ничего не имею против тети Липиных угощений, тем более я сейчас один. Отец в командировке, а мама на пять дней к сестре уехала. Ох, хорошо, можно сегодня полениться на законном основании – подруга из Парижа пожаловала! – с наслаждением потянулся Костя. – А то у меня в башке уже полная каша.
– Кость, а ты куда поступаешь? – спросила я.
– В МГТУ[2]!
– Ого! А потянешь?
– Поживем – увидим! – беззаботно улыбнулся Костя.
Господи, какие они уже взрослые, наши мальчишки!
– Вот и весь «Квартет» в сборе! – умиленно проговорила Мотька. – Полтора года прошло, а как все изменилось!
– Ничего не изменилось! – прочувственно произнес Митя. – Ничего! Просто мы стали старше на полтора года!
– А помните, как мы торговали, а? – рассмеялся Костя. – Умирать буду – не забуду! Особенно Аськин набор «Утро джентльмена». Умереть не встать! Да, хорошее время было! А сколько мы дел расследовали… Эх, расследовал бы я сейчас какое-нибудь интересное преступление…
– А как же институт? – быстро спросила Мотька, метнув на меня веселый взгляд.
– Но нельзя же двадцать четыре часа в сутки сидеть над учебниками! Надо когда-то и расслабляться…
– Мить, а ты как насчет расследований? – лукаво спросила Мотька.
– Да я тоже не прочь тряхнуть стариной!
– Ну что ж, нет проблем!
– То есть? – насторожился Костя.
– Мы с Аськой уже нарыли одно дельце!
– Шутить изволите? – спросил Митя.
– Какие шутки! Вот сейчас пойдем к Аське и покажем вам один перстенек… – таинственно проговорила Мотька.
– Перстенек? Откуда?
И мы с Мотькой рассказали им все, что с нами произошло сегодня.
– Ну и ну! Ты подумай, Митяй, стоило Аське приехать, как ей уже новое дело подвернулось!
– Я тут ни при чем! Это все Мотькина печенка! Ее проделки!
– Что-то без тебя Мотькина печенка помалкивала, – засмеялся Костя. – А вообще, девчонки, что-то тут и вправду есть! Надо бы заняться!
– Чем? Чем это ты намерен заниматься? – испугался Митя. – Откуда взять на это время?
– Успеем, Митяй, все успеем! – успокоил друга Костя. – Просто немножко разомнем мозги! Я предлагаю сегодня вечерком смотаться туда, благо близко, и в первую очередь проверить, сменили они замки или нет!
– И что это даст? – полюбопытствовала я. На мой взгляд, это ничего не означало бы.
– Ась, ты только не волнуйся. Нас это ни к чему не обязывает, но, насколько я понимаю, в такой ситуации вокруг этой квартиры должно что-то происходить. Какая-то тусовочка! Вот мы и понаблюдаем! Разве я не прав? Вы уже сегодня эту тусовочку отчасти наблюдали, теперь и мне охота. А сейчас пошли навестим тетю Липу! И заодно покажете нам перстенек! Не терпится взглянуть!
И мы вчетвером отправились к нам. Тетя Липа страшно обрадовалась:
– Вот и хорошо, вот и славно, опять все вместе собрались. Любо-дорого поглядеть! Давненько я вашу компанию не кормила!
После того как все было съедено, мы с Мотькой, несмотря на протесты тети Липы, помыли посуду.
– Милые вы мои, – умилялась тетя Липа, – какие большие стали, умные. Спасибо вам, я вправду нынче умаялась. Пойду полежу чуток, телевизор погляжу. А вы бы еще с Лордом погулять вышли, совсем вам цены бы не было…
– Обязательно выйдем, только попозже! – пообещала я. Отличный предлог, когда надумаем уходить. А Лорд нам не помешает.
Мы собрались у меня в комнате, и я вытащила из ящика свою находку.
– Вот! Глядите!
– Внушительное колечко! – заметил Митя.
Костя только что на вкус его не попробовал.
– Оно, конечно, золотое и, похоже, старинное! Вот проба! Я только не очень-то в них разбираюсь, в пробах! Хотя… Есть у меня один знакомый ювелир на пенсии…
– Кто такой? – удивился Митя. – Что-то я про него не слышал!
– Да это брат… жены маминого брата…
– Чего? – скривилась Мотька.
– Ну, я не знаю, как это называется… Короче, у моей мамы есть брат, у брата есть жена, а у жены тоже есть брат…
– Ух, ну и цепочка! – воскликнула Мотька.
– А у тебя с этим братом какие отношения? – спросила я.
– Вполне нормальные.
– Ну и под каким же предлогом ты к нему обратиться хочешь?
– Все предельно просто! Я скажу: «Лев Львович, я тут случайно нашел на улице перстень!» Это почти соответствует истине!
– Вернее, абсолютно не соответствует! – засмеялся Митя.
– Это уже детали, которые ему знать незачем! Если выяснится, что перстень фальшивый, тогда и возиться с этим делом нет никакого смысла, а вот если настоящий…
– Кость, а почему ты считаешь, если перстень – фальшак, то нам тут делать нечего? А? – поинтересовалась Мотька.
– Ты же сама любишь говорить: если надо объяснять, то не надо объяснять!
– Коська, не умничай! Объясни! – потребовала Матильда.
– Ну ты что, сама не понимаешь? Если человек носит такое фуфло, то он и сам фуфло!
– Но ты же нашел там пробу! Значит, перстень золотой! – гнула свое Матильда.
– Пусть даже это золото! Но золото золоту тоже рознь!
– Короче, как я понимаю, Костя решил во что бы то ни стало проконсультироваться с ювелиром!
– Именно! Настоящий ювелир нам все про перстень расскажет! Ась, а у тебя пластилин есть?
– Пластилин? – опешила я. – Зачем?
– Печатку попробовать! Кольцо-то грязное, и не поймешь, что на нем за узор…
– Так давай мы его помоем, а то пластилина у меня нет…
– Ладно, лучше его не трогать, пока не покажем Льву Львовичу. Я сейчас попробую ему звякнуть!
– А он маме твоей не скажет?
– Нет, что ты! Я его попрошу по-мужски ничего никому не рассказывать! Черт, книжку-то я дома забыл, а наизусть я его телефон не помню, тогда попробую позвонить тете Гале, его сестре…
– Она тебе теткой приходится? – уточнил Митя.
– Естественно, жена маминого брата – моя тетка!
Он набрал номер, но ему никто не ответил.
– Ладно, попозже позвоню! А пока, может, прогуляемся до Орлово-Давыдовского?
– Прогуляемся! – азартно сверкая глазами, закричала Мотька. – Обязательно прогуляемся!
– Матильда, ты бьешь копытом, как застоявшаяся лошадь! – засмеялась я.
– Мы все – как застоявшиеся лошади! – согласилась Матильда.
Глава IV. Страшная тайна
В Орлово-Давыдовском переулке у входа в подворотню Костя вдруг сказал:
– Вот что, девочки, вы нас тут подождите, а мы сходим поглядим, что там, наверху, делается! Вы тут уже достаточно глаза намозолили…
– Кому? Кому мы намозолили глаза? – возмутилась Мотька.
– Кабы знать! Ну, к примеру, старухам на лавках или каким-нибудь пенсионерам в окошках напротив! Вы ж, насколько я понимаю, бегали взад-вперед, как бешеные селедки!
Мотька прыснула. Это и впрямь было смешное сравнение. Надо его запомнить!
– Девочки, Костя прав! – вмешался Митя. – Вы и во двор лучше не заходите.
– Так какого черта мы вообще сюда приперлись?
– Вы, по-моему, вышли собачку прогулять? Вот и прогуляйте Лорда. Давайте так сделаем! Через двадцать минут встретимся возле вон того магазинчика. Если нас через двадцать минут не будет, подождите еще двадцать…
– А потом что? Тревогу поднимать? – спросила я.
– Еще чего! Тогда ступайте домой и ждите нас. Нас же все-таки двое! Пошли, Митяй!
Они скрылись в подворотне.
– Ишь, Коська как раскомандовался! – проворчала Матильда.
– Ладно тебе, он же прав!
– Ась, ну как тебе они?
– Кто? – не поняла я.
– Мальчишки! Все ж полгода не видались!
– А что? Все нормально, как будто и не расставались! Хотя они оба как-то повзрослели, что ли…
– А сюрприз-то удался! Как у них у обоих челюсть отвисла! Кайф! А помнишь, как нам Игорь Васильевич сюрприз сделал, когда мы его в Тель-Авиве у фонтана увидели!
– Да, дед тоже сюрпризы обожает! Помнишь, в прошлом году они с Ниночкой на дачу неожиданно прикатили?
Мы с Мотькой побрели по переулку в сторону Большой Переяславской, предаваясь воспоминаниям, и не заметили, как пролетело двадцать минут. Мальчишки уже ждали нас у магазина.
– Ну? Что там?
– Да ничего! Все тихо-спокойно!
– Замок поменяли?
– Да!
– Ну и что будем дальше делать? – спросила я. – Не следить же за этой квартирой двадцать четыре часа в сутки!
– Нет, конечно! – ответил Костя. – Полагаю, сейчас нам надо заняться кольцом!
Он подошел к автомату на углу и набрал номер.
– Тетя Галя? Добрый вечер! Да, я. Тетя Галя, мне очень нужно посоветоваться со Львом Львовичем! Да, я тут одну штучку нашел… Ага, на улице… Монету… Очень хотелось бы с ним проконсультироваться… А записную книжку дома забыл… Ага, вот спасибо, нет, папа еще не вернулся… Все в порядке, тетя Галя, не нервничайте! Занимаюсь, с утра до ночи, уже обалдел от этих занятий, ну все, спасибо! Всем привет!
Костя повесил трубку и хотел уже бросить в автомат новый жетончик, но Митя его остановил:
– Погоди, старик! Не надо отсюда звонить!
– Почему? Я ж не собираюсь говорить все открытым текстом! Ты же слыхал, я даже тетке сказал, что у меня монета…
– Все равно лучше позвонить из дому, а то мало ли кто что тут услышать может…
– Хорошо, – пожал плечами Костя, – если ты так считаешь…
Мы пошли ко мне. Тетя Липа мирно спала напротив работающего телевизора. Мы закрылись в моей комнате, и Костя позвонил бывшему ювелиру:
– Лев Львович, здравствуйте, это Костя, племянник Галины Львовны. Лев Львович, вы понимаете, мне очень нужно с вами посоветоваться, я тут нашел на улице одну штуку… Кольцо, мужское… Но тете Гале я сказал, что монету нашел… А то сами понимаете… Да, проба вроде бы есть… С печаткой… Хотелось бы узнать, старинное или нет… И сколько стоит… И что с ним делать! Ой, спасибо! Понимаете, Лев Львович, я его не один нашел, а с ребятами… А можно мы все к вам приедем? Нас? Четверо! Две девочки, я и еще мой друг! Хочется, чтобы они все своими ушами слышали. Правда? Вот спасибо! Ой, Лев Львович, это будет здорово! К десяти будем у вас. Спасибо огромное! До завтра!
– А он храбрый, твой Лев Львович! – усмехнулся Митя.
– Почему?
– Ну, впустить к себе целую ораву ребят… Будучи ювелиром…
– Митяй, ты что? Он же меня знает!
– Правда, Мить, что ты еще придумал! – воскликнула Мотька. – Ты, Коська, это отлично придумал – пойти туда всем вместе!
Мы посидели еще часок, говоря о разных разностях, а потом мальчишки ушли.
– Моть, ты у меня сегодня переночуешь?
– Нет, Аська, я домой пойду! Тетя Тата из театра вернется, ей небось захочется с дочкой побыть, а тут опять я… Нет, хорошенького понемножку! Утречком встретимся!
И Мотька ушла. Вскоре вернулась мама, и мы действительно провели весь вечер вместе, мама рассказала мне о своих делах, о том, что ее все чаще приглашают выступать как певицу, что эти ее программы старинных романсов под гитару имеют большой успех, что многие ей советуют уйти из театра…
– Мама, не надо! Не уходи из театра… Я уверена, что и дед тебе то же самое скажет! Одно дело – театральная артистка поет на эстраде… И совсем другое, если ты станешь просто эстрадной певицей!..
– Я и сама все время об этом думаю… Но в театре на меня, по-моему, стали смотреть как-то иначе. Как будто я вдруг стала чужая…
– Мама! Не обращай внимания! Помнишь, когда тебя стали приглашать в кино? То же самое было! А потом рассосалось!
– А теперь еще и реклама… Они меня со свету сжить хотят, – всхлипнула мама. – Я понимаю, сейчас такое время… Все получают гроши… А я…
– Мам, ну ты же эти деньги зарабатываешь, а не за красивые глазки получаешь! Не обращай внимания, и все! Они привыкнут! Вот увидишь! Не уходить же из театра оттого, что кто-то там тебе завидует! Тебе всегда завидовали, – во-первых, ты красивая, талантливая, во-вторых, ты дочка знаменитого во всем мире певца…
– Да, Аська, наверное, ты права… Я просто переутомилась… А ты стала большая и умная… Спасибо твоему деду, а то мы с отцом всегда заняты…
– И еще спасибо тете Липе!
– Ну конечно, без тети Липы мы вообще пропали бы… – ласково улыбнулась мама.
Утром, когда я встала, мамы уже не было, она умчалась на телевидение.
– Ну что, Асюта, какие сегодня планы? – поинтересовалась тетя Липа.
– Да мы с ребятами собирались пойти погулять…
– А на дачу когда? Не все ж в городе торчать?
– Тетя Липочка, надо же мне недельку в Москве побыть! Со всеми повидаться!
– Да, я тебе забыла сказать, тут учительница твоя по-английскому звонила…
– Татьяна Мироновна? – обрадовалась я.
– Она! Все спрашивала о тебе, о Матильде… Ты уж ей позвони, не забудь!
– Обязательно!
С Татьяной Мироновной и ее мужем Глебом Алексеевичем, крупным ученым-химиком, было связано наше последнее дело. Коричневые ампулы… Вот после этого дела меня и отправили в Париж.
Я погуляла с Лордом, а потом за мной зашла Мотька, и мы отправились к метро, где была назначена встреча с Митей и Костей.
– Где живет твой ювелир? – спросила я Костю.
– Метро «Первомайская».
– А он один живет? У него семья есть? – полюбопытствовала Мотька.
– Детей у него нет, а жена умерла в прошлом году. Еще чего хочешь выяснить, Матильда? Между прочим, отличный жених!
– Для меня, что ли? – хмыкнула Мотька.
– Почему для тебя? Скорее уж для тети Липы!
И мы покатились со смеху. Но Мотька вдруг перестала смеяться и сказала довольно зловеще:
– Плохо начинать дело с хиханек да хаханек! Примета никудышная!
– Моть, ты серьезно? – удивился Митя.
– Ага. Печенкой чую, нехороший это перстень, ох, нехороший!
– Допускаю! – сказал Митя. – Но откуда нам это знать? Нам пока нужно выяснить, настоящий он или нет, а все остальное… Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем!
– Вот именно, – поддержал друга Костя.
Но настроение было испорчено, Мотька своего добилась, мы уже больше не смеялись. От метро мы еще довольно долго шли.
– Ты у него был хоть раз? – спросила я.
– Нет, – отвечал Костя, – ни разу.
Но вот и нужный нам дом. Кирпичная пятиэтажка. Третий этаж. Дверь открылась, не успели мы еще и на звонок нажать. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти с приятным интеллигентным лицом. Несмотря на теплую погоду, на нем был толстый вязаный жилет.
– Прошу! Прошу, молодые люди! Заходите! Очень рад! Ты, Костя, по-моему, никогда у меня не был? Ну вот теперь поглядишь, как я живу.
Жил он, судя по всему, неплохо. Двухкомнатная небольшая квартира была очень уютной и красивой, хотя здесь не было каких-то дорогих вещей. Просто по стенам было очень много книг, а это, по-моему, лучшее украшение. И везде очень чисто. Стекла книжных полок так и сияли! Хозяин провел нас в первую из двух смежных комнат, где стоял круглый стол, а на нем чашки, тарелки, ложки. Похоже, нас тут ждали.
– Вот что, друзья, для начала давайте познакомимся, а потом попьем чайку с тортом. У нас тут неподалеку продают совершенно восхитительные торты. Вот я и пользуюсь всяким удобным случаем, чтобы купить такой торт! Самому себе же не будешь торт покупать! Что ж, давайте знакомиться. Я – Лев Львович, как вы уже знаете, ну-с, начнем с барышень!
– Это Матильда! – сказал Костя. – А это Ася! А это Митяй – мой старый друг!
– Очень приятно! – сказали мы хором.
– И мне весьма приятно! Садитесь, садитесь, я сейчас только заварю чай. Чай, знаете ли, должен быть всегда свежезаваренным. Только тогда он вкусен и полезен!
И он вышел на кухню.
– Клевый дядечка! – прошептала Мотька.
Лев Львович вернулся в комнату с довольно большой круглой коробкой.
– Вот и торт, молодые люди! Ох, я же не спросил, может, вы хотите что-нибудь посущественнее? Яичницу, например?
– Нет! Нет! Спасибо! – наперебой закричали мы. – Мы сыты!
– Хорошо! Барышни, может, вы возьмете на себя труд нарезать торт? У женщин это всегда лучше получается!
– Нарежем, Лев Львович! В лучшем виде, – успокоила его Матильда, сияя синими глазами.
Он ласково улыбнулся ей и пошел за чаем.
И торт, и чай оказались отменными! Мы все выдули по две чашки и слопали по два куска. Когда с чаепитием было покончено, мы с Мотькой отнесли грязную посуду на кухню, но мыть ее хозяин нам не позволил.
– Я сам! У меня свои стариковские причуды, и я никому не доверяю эту процедуру! Ну что ж, друзья мои, теперь к делу! Показывай, Костя, свою находку!
Костя вытащил из кармана завернутый в бумажку перстень, снял обертку и протянул его Льву Львовичу. Тот достал из лежавшего на столе бархатного футлярчика лупу и зажал ее в глазу. И вдруг у него задрожали руки. Или мне только показалось? Он внимательно изучал перстень. Но руки у него определенно дрожали! Может, они у него вообще дрожат? Но когда он наливал чай, я этого не заметила! Но вот он вынул лупу и вместе с перстнем положил на стол. И крепко сцепил руки, так, что костяшки пальцев побелели.
– Откуда? Откуда это у вас? – хриплым голосом спросил он.
– Я… Вернее, мы это нашли! – сказал Костя.
– Где? Где вы это могли найти?
– Лев Львович, вам эта штука знакома, да? – тихо спросил Митя.
– Увы!
– Но почему? С ней связано что-то плохое? – догадалась я.
Лев Львович молчал. Вероятно, ему не хотелось посвящать нас в историю перстня.
– Друзья мои, вы хотели знать, настоящий ли это перстень, не фальшивка ли… Так вот, тут все настоящее: и золото, и камень… Более того, эта вещь отличной работы… Но… лучше бы вам этот перстень никогда и в глаза не видеть… И мне тоже!
Мы молчали, ожидая объяснений. Кажется, Мотька была права и ее печенка на сей раз не ошиблась.
– Но, должен вас огорчить, если вы рассчитывали продать эту вещь и выручить за нее какие-то деньги… Ее продавать нельзя! Могут быть очень большие неприятности!
– У кого? – спросила Мотька.
– У вас! У ваших близких! У меня, у всего света, я не знаю! – Он внезапно закрыл лицо руками. Потом вдруг встряхнулся и спросил: – Костя, прошу, расскажи, где и при каких обстоятельствах вы нашли этот перстень?
Костя замялся.
– По-моему, глупо в такой ситуации что-то скрывать! – заявила я и рассказала все, что с нами вчера случилось.
– Странно, – сказал Лев Львович, – очень странно. Как перстень мог туда попасть…
– Лев Львович, – тихо начал Митя, – мы вам все рассказали, может, и вы расскажете нам про этот перстень?
– Нет, я не стану вам рассказывать, – решительно поднял голову Лев Львович. – Лучше вам навсегда забыть о нем!
– И оставить его вам? – нахально поинтересовалась Мотька.
Лев Львович вспыхнул:
– Вы полагаете, что я просто хочу присвоить драгоценную вещицу? Так?
– Нет, что вы! – воскликнула я, пытаясь загладить Мотькину бестактность.
– Но тогда что же нам делать? – проговорил Костя, сильно смущенный странным оборотом дела.
– Давайте я сейчас, на ваших глазах, превращу это кольцо в лом! – предложил дрожащим голосом Лев Львович. – И вы получите свое золото! И все!
– Нет, так не годится! Лев Львович, подумайте, вы нас заинтриговали… – начал Костя. – Мы понимаем, что с этим перстнем связана какая-то нехорошая история… Вы готовы даже уничтожить перстень. Согласитесь, это странно! Почему бы вам не рассказать нам эту историю? Мы обещаем попросту забыть о ней раз и навсегда. А если вы не скажете… Что ж, мы тогда попытаемся сами докопаться до всего… Мы это можем, не первый раз…
Лев Львович глянул на него с интересом.
– Костя, ты, кажется, меня шантажируешь? Мол, мы сами начнем копать, и если с нами что-то случится, это будет на вашей совести, так?
– Нет, не так! Я не собирался вас шантажировать! Я просто сказал то, что подумал! Вы только представьте себе – мы нашли перстень, с которым связана какая-то тайна. Разве мы сможем забыть об этом? Эта тайна нам не даст покоя! А вот если мы будем ее знать, тогда почему бы нам не забыть о ней?
Ай да Костя! Я смотрела на него с изумлением! Это был совсем другой человек – умный, взрослый…
– Вы загоняете меня в тупик! – в отчаянии произнес Лев Львович. – Я попробую рассказать вам то, что знаю… А знаю я далеко не все… Нет! Я не стану вам ничего рассказывать! Потому что вы же захотите узнать, что было дальше… А этого я не могу допустить! Поверьте мне, ребята, я знаю, что говорю! Это опасная вещица, она принесла много неприятностей тому, кому принадлежала…
– Это вы сделали этот перстень? – вырвалось вдруг у меня.
– Я? Нет! Не я… но… его сделал мой отец! Он тоже был ювелиром. И сделал этот перстень для себя…
Мы затаили дыхание. Неужели он сейчас все-таки расскажет нам эту историю?
– Нет! Больше ни слова!
– Лев Львович!
– Нет, Костя, не проси! Это в ваших интересах! Поверьте мне! – с мукой в голосе сказал он.
– Что ж, тогда мы пойдем! Спасибо за чай, торт был отличный, но нам пора, – медленно поднялся из-за стола Костя.
Мы последовали его примеру. Интересно, а перстень Костя собирается оставить своему родственнику?
– Лев Львович, а перстень? – сказал Костя.
– Что? Что перстень?
– Я хотел бы забрать его!
– Нет, ни в коем случае! А впрочем… Если только вы мне клятвенно пообещаете никому его не показывать… по крайней мере еще лет… десять!
– Лет десять? Почему?
– Потому что к тому времени, я надеюсь, уже не останется в живых никого, кто знал бы о нем… Десять лет – достаточный срок… Да-да, десять лет, этого хватит. Прошу вас, умоляю, спрячьте его где-нибудь на десять лет. И забудьте! Забудьте о нем!
Мы переглянулись. И Костя подмигнул нам: мол, поклянемся, большое дело!
– Хорошо, – сказал он, – даем слово!
И мы все скрестили пальцы, а в таком случае клятва недействительна!
– И вы клянетесь мне в этом?
– Клянемся!
– Ну что ж…
Он встал из-за стола, вышел в другую комнату и вернулся, держа в руках маленький замшевый мешочек, опустил туда перстень и туго завязал замшевой тесемкой.
– Вот! Не надо только вынимать его, рассматривать… Не надо, прошу вас! Спрячьте куда-нибудь подальше и забудьте, забудьте…
Костя сунул мешочек в карман:
– Ну, мы пойдем, Лев Львович!
– Да-да, ступайте, ступайте! Вот уж не думал, не гадал… До свидания, молодые люди, рад был познакомиться. Ах, Боже мой, Боже мой!
И он закрыл за нами дверь.
Мы молча спустились по лестнице. И лишь отойдя метров на сто от дома Льва Львовича, первой подала голос Мотька:
– Ну, что я вам говорила?
– Да, дела… – произнес Митя. – Не знаешь, что и думать…
– Тут до скончания века думать можно, – заметил Костя. – Версий до фига и больше!
– Если вспоминать, сколько есть историй с драгоценностями, которые всем их обладателям приносили несчастье… – начал Митя. – Может, и тут что-то в этом роде, а?
– Ерунда все это, мистика! – фыркнул Костя. – Тут скорее какая-то страшная уголовная история, связанная с этим кольцом! Если это кольцо сделал его отец, то он сам вполне мог быть свидетелем чего-то страшного… И на всю жизнь испугался, а теперь вдруг на старости лет опять увидал это кольцо и впал в истерику.
– Слушай, Костя, а твоя тетя Галя, она его родная сестра? – спросила я.
– Ну да, а что?
– Может, тебе ее попытать, а? Вдруг она знает про это кольцо?
– Да, идея недурная, но… А вдруг она ему скажет?
– Ну и скажет! Даже, может, и лучше… Он поймет, что мы не успокоились, и решит, что лучше все нам рассказать!
– А что, Ася права! – одобрил меня Митя.
– Нет, – решительно заявила Мотька. – Нет! Не надо! Ничего не надо вызнавать! Ну его к черту, этот перстень. На фиг нам еще неприятности? Давайте выбросим его к чертовой бабушке, а еще лучше… Отнесем его туда, где оно было, и забудем как о страшном сне! Не хочу, вот не хочу, и все! Не желаю я иметь с ним ничего общего, с этим перстнем. Я боюсь! Боюсь!
Мы все с удивлением смотрели на Мотьку. Чтобы она боялась какой-то безделушки?
– Матильда, ты чего? – удивленно осведомился Костя.
– Ничего! Просто мне страшно!
– Чего ты боишься, чудачка?
– Всего! И всех! Никогда раньше не боялась, но пока эта штука у нас, мне каждый прохожий бандитом кажется… И вообще, – вдруг всхлипнула она. – Костенька, миленький, давай выбросим его, а?
Костя растерялся.
– Знаете, я согласна с Матильдой, – сказала я. – Если она так боится, это неспроста! Я тоже за то, чтобы избавиться от этой штуки. И я вот что еще подумала… Мы взяли себе этот перстень, а кто-то, кому он принадлежал, может, уже сейчас пострадал из-за него… Давайте подбросим его туда, откуда взяли. Ну его к черту, зачем рисковать?
– Да, да! Именно! – страстно заговорила Мотька. – Именно! Подбросим, и вся недолга! И как будто мы его не брали! И еще сходим в церковь, руки святой водой обмоем!
– Еще чего! – хмыкнул Костя. – Совсем крыша поехала!
– Ну, идти в церковь или нет – это личное дело каждого! – назидательно проговорил Митя. – А что касается перстня… Что ж… Я согласен, его надо подбросить, только как мы сможем это сделать, ведь там поменяли замок?
– А давайте подбросим его просто под дверь! – предложила Мотька.
– Нет, просто под дверь нельзя! – возразил Митя. – Тогда его найдет кто-нибудь посторонний!
– Да, и несчастья начнутся у постороннего… А вдруг это будет ребенок? – всхлипнула Мотька.
– Да вы что? Все разом спятили? – воскликнул Костя. – Поверили во всякую мистику? Ладно бы еще девчонки, но от тебя, Митяй, я этого не ожидал!
– Дело не в мистике. Костя, подумай сам – предположим, найдет этот перстень какой-нибудь мальчонка, покажет приятелю, они решат, что перстень дорогой, и захотят его продать. Логично?
– Пока да!
– Куда они с ним сунутся? В скупку? Нельзя! Они еще маленькие! Значит, они начнут искать среди шпаны, а контакты со шпаной никогда ни к чему хорошему не приводят… Вот тебе и предпосылка для несчастья… Или, допустим, он покажет перстень маме или папе. И папа, к примеру, решит, что будет сам носить такой красивый перстень…
– И что? – насмешливо осведомился Костя.
– А то, что найдет перстень скорее всего кто-то из жильцов дома. И где гарантия, что его очень быстро не углядит кто-то из той темной компашки, которая вертится вокруг этой квартиры, а? Думаю, ничего доброго это не сулит. Ну и все в таком роде. И, заметь, без всякой мистики!
Ну и голова у Митьки! Как он все разложил по полочкам, даже Костя задумался.
– Да, мистика тут вроде бы и ни при чем, – согласился наконец Костя. – Но что же делать? И у себя оставлять не хочется, и подбросить некуда…
– Я придумала! Придумала! – закричала Мотька.
– Что? – хором спросили мы.
– Надо как-то проникнуть в ту квартиру!
– Легко сказать! Или ты предлагаешь взломать дверь?
– А хоть бы и так? Подумаешь, большое дело!
– Матильда, ты в своем уме? – испугалась я.
– В своем, в своем! Послушайте, квартира ведь пустая, красть оттуда нечего, – одним словом, мы же это сделаем не для воровства, а совсем наоборот!
– Глупости! – рассердился Костя. – Никто ломать двери не станет.
– А что, если подбросить перстень в почтовый ящик, а? – подумала я вслух.
– В почтовый ящик? Это интересно! – рассмеялся Митя. – Представляешь, какой переполох поднимется в их банде?
– Да, мировая идейка! – захохотала Мотька. – Может, им еще записочку прицепить к колечку, мол, извиняемся, нам ваше добро ни к чему! Владейте сами!
– Все это очень мило, – сухо проговорил Костя, – но, по-моему, когда квартира пустая, кроме всякой рекламной чепухи, в ящике ничего быть не может и никто туда не полезет!
– Но если не вынимать рекламную чепуху, как ты выражаешься, ящик просто треснет в один прекрасный день, и все! – заметил Митя. – Вот что, давайте-ка сейчас туда смотаемся и поглядим, как обстоит дело с почтовым ящиком. А тогда уже и будем рассуждать…
– Верно! – сказала Мотя.
И мы направились к метро.
– Да, Матильда, и дернул же тебя черт полезть в эту квартиру, – сказал Костя после недолгого молчания. – Подумаешь, толкнули ее! Если обращать внимание…
– Ну конечно, теперь во всем Матильда виновата, – проворчала Мотька.
– А кто же? – засмеялась я. – Ты и твоя печенка!
– Я говорила, слишком много смеху было вначале!
– Мотька, кончай причитать! – прикрикнул на нее Костя. – Вот сейчас приедем, поглядим, как там и что, а тогда уж будем думать!
Все с ним согласились.
Глава V. Святая вода
Подойдя к углу проспекта Мира и Орлово-Давыдовского переулка, Костя заявил:
– Ждите меня тут! Всем там просто нечего делать! Я осмотрю ящик и приду.
Никто не стал с ним спорить. Он убежал и отсутствовал довольно долго, минут десять.
– Не понимаю, что там осматривать, – нервничала Мотька, – либо ящик пустой, либо полный!
– А если он полупустой? – усмехнулся Митя.
Но вот из подворотни вышел Костя, вид у него был растерянный.
– Ну что? – накинулись мы на него.
– Пожар! Там был пожар!
– Где? В квартире?
– Ага! Похоже, подожгли дверь…
– Ни фига себе! – воскликнула Мотька. – И что там теперь? А кстати, как ты о пожаре узнал? Наверх ходил?
– Да. Ящик просто сломан. Что-то меня толкнуло… Дай, думаю, поднимусь, погляжу, как там и что. Вот я поднялся на шестой, а там… Мама родная, двери, считай, нет, в квартире все закопчено, полы и стены чернющие…
– И никто квартиру не охраняет?
– Нет, просто дверь крест-накрест двумя досками забита, сквозь них все видно…
– Вот, теперь вы сами убедились! – потрясенно проговорила Матильда. – Этот перстень полежал сколько-то в квартире, она и сгорела!
– Бред! Собачий бред! – схватился за голову Митя. – Матильда, опомнись, что ты несешь! Мало ли отчего могла сгореть квартира. Короткое замыкание, к примеру…
– В пустой квартире, где даже включить нечего? Очень интересно! – поджала губки Мотька.
– Кто-то мог туда прийти и бросить, к примеру, окурок! Или, еще проще, какие-нибудь кретины решили развлечься и подожгли дверь! А соседи не сразу хватились! Во всяком случае, перстень тут явно ни при чем! Тем более он у нас был!
– Ой! – закричала Мотька. – Как бы дома чего не случилось! Аська, звони домой!
Мне вдруг стало жутко. Я дрожащими пальцами набрала номер. Подошла тетя Липа. Голос у нее был вполне нормальный.
– Тетя Липочка, у вас все нормально? Я могу еще погулять?
– Асютка, что это с тобой? – засмеялась тетя Липа. – Гуляй на здоровье!
– Слава тебе Господи! – пробормотала Мотька и перекрестилась.
– Ну что, Матильда, хреновая твоя теория! – засмеялся Митя.
И тут вдруг Мотька гордо повернула голову и процитировала классика:
– Кириллин день еще не миновал!
Это прозвучало зловеще.
– Мотька, перестань!
– Ну вот что, братцы-кролики, по-моему, самое время подкинуть перстень в пустую квартиру! И сбыть, как говорится, с рук! Ну его на фиг, как вы считаете? – спросил Костя.