Великие Имена Кавказа бесплатное чтение

Введение

Поистине, вся хвала принадлежит Аллаху, Которого мы восхваляем, у Которого просим помощи и руководства. Мы прибегаем к Аллаху за защитой от зла наших душ и от дурных деяний. Поистине, того, кого Аллах поведет по прямому пути, никто не введет в заблуждение. Тому же, кого Он вводит в заблуждение, ты не найдешь ни покровителя, ни наставника. Я свидетельствую, что нет Бога, достойного поклонения, кроме одного Аллаха, у которого нет сотоварища. И я свидетельствую, что пророк Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха) – его раб и Посланник.

А затем…

Однажды мы с другом ехали домой. Дорога длинная, ехать долго. Разговаривали обо всем. Порой меня укачивало от горных дорог. Ямы, резкие повороты, крутые спуски – все это плохо влияло на мое физическое состояние. Хотелось закрыть глаза и уснуть, но меня останавливал увлекательный разговор.

Мы остановились заправиться, выпили чашечку кофе. Я передохнул от машины минут пять, и мы снова выдвинулись в путь. Увлекательный диалог не прекращался. Мы в очередной раз проезжали Ахульго, но теперь я по-другому смотрел на эти горы и иначе относился к этому месту. На это повлиял разговор с другом: мне показалось, что великая борьба горцев за свободу и веру была вчера, а не когда-то давно —. Я много читал об этом событии и раньше, но таких эмоций не испытывал никогда. Мне представлялись воинственные мюриды, которые презирали смерть. Представлял Шамиля в величественном Ахульго: отсюда, вдали от суетной жизни, он думал управлять своей беспокойной державой. И именно здесь я решил написать книгу с кратким обзором важнейших этапов Кавказской истории. Я постараюсь сделать этот обзор интересным, чтобы читатель не скучал от безжизненных исторических фактов.

На этот труд меня также вдохновила работа Джихада ат-Турбани «100 великих людей Ислама». Эту книгу я взял за образец. Мне понравилось не только ее содержание, но и авторский замысел, где он придает истории художественный окрас. Это сильно воздействует на воображение: прочитал и будто бы сам там побывал. Надеюсь, что и мне, как автору этой книги, удастся воплотить в жизнь задуманное.

В этой книге я приглашу дорогого читателя в увлекательное историческое путешествие. Мы побываем в разных периодах Кавказской истории. В XVII, XVIII, XIX и даже в XIV веке. Переместимся в разные уголки нашей необъятной Родины: в Дагестан, Чечню, Кабардино-Балкарию, Ингушетию, Карачаево-Черкесию и в Адыгею, чтобы лучше узнать о тех великих людях, которые когда-то населяли эти земли.

Изначально я выбрал 100 имен, но позже отобрал из них 42, чтобы книга не получилась долгой и скучной. Иногда в одной главе я буду рассказывать об одном герое, а иногда – сразу о нескольких. Это будут и мужчины, и женщины. А по каким критериям отобраны имена, будет небольшой интригой для читателя, но я обязательно раскрою ее дальше на страницах книги.

Истории всех этих личностей помогут сложить хорошую картину Кавказской истории. Более того, история этих людей откроет глаза читателю на настоящее.

В этой книге я расскажу о великих имамах и их сподвижниках, начиная с первого и заканчивая последним; об их наставниках и учителях; о великих правителях и талантливых полководцах; о коллективной борьбе горцев и об одиночном противостоянии против оккупации.; Я расскажу о победах и поражениях, о подвигах и жертвенности, а также познакомлю вас с предводителями освободительного движения от Сасанидского, Российского и Советского колониализма.

Чтобы поучаствовать в этом путешествии во времени, следите вместе со мной за событиями, описанными в этой книге! В этом списке герои не расположены в каком-то определенном порядке, поэтому не относитесь к нему как к рейтингу. Пусть такое расположение станет еще одной небольшой загадкой, которую читатель разгадает в ходе прочтения книги.

Первые страницы книги будет занимать, пожалуй, самое легендарное имя на Кавказе, которое занесено в скрижали мировой истории. Это имя нередко использовали и используют в своих целях политики, религиозные деятели и государство. Со дня смерти и по сегодняшний день этот человек успел стать и официальным народным героем, и «ставленником султанской Турции и английских колонизаторов», и реакционером. Его вклад в историю Кавказа настолько велик, что мы все еще не приблизились к его охвату и полной оценке. Его можно сравнить, разве что, с легендами мировой истории!

Кто этот великий герой, живая легенда, обладатель высшего воинского чина генералиссимуса? Кто этот герой, которого до сих пор считают самым грозным противником России?

Об этом далее…

Имам Шамиль

«Салахуддин из Кавказа»

«В мировой истории не было такого полководца, как имам Шамиль. Если Наполеон – искра, то Шамиль – огонь».

Турецкий историк Албай Яшар Иноглю

В 1859 году перевернулась одна из кровавых страниц истории Кавказа. После многомесячной осады русские войска взяли аул Гуниб в Дагестане и захватили в плен знаменитого вождя горцев – имама Шамиля. Больше четверти века он был одним из самых упорных и неуловимых врагов Российской империи.

Силы были далеко не равны. Была могучая Российская империя, которая совсем недавно сломила Наполеона. А тем временем, кавказцы жили очень скромно и в суровых условиях. В основном горцы были вооружены кинжалами и шашками. Артиллерия была трофейной. Шамилю удалось наладить литье орудий, но только кустарным способом. Все это противостояло заводским пушкам, снарядам, современному по тем временам вооружению и обученной императорской армии. Шамиль 25 лет сопротивлялся и воевал с огромной страной. Важно учесть, насколько царская армия превосходила силы Шамиля.

«Позвольте мне рассказать вам об этом! Они победили персов, они победили и турков, они управляли на всем пути до Китая. Они владели Сербией, они владели Монголией, и они владели Польшей. Даже Британия была обеспокоена тем, что если вдруг они захватят Кавказ, у царской Российской империи будет выход на Индию. Они говорили: если мы возьмем Кавказ, мы можем начать новый крестовый поход, мы можем освободить Святые земли мечети аль-Акса. И тогда Аллах создал мужчину, которого я назову «Салахуддин из Кавказа». На протяжении четверти века имам Шамиль не позволяет этой сверхдержаве двигаться вперед. Они сделали все, что могли, но так и не смогли победить имама Шамиля», – шейх Захир Махмуд (да смилуется над ним Аллах).

К 1829 году Российская империя победила соседние империи с их мощью, авторитетом, огромными контактами и возможностями. Император Николай I был уверен, что теперь все кавказские проблемы будут решены еще быстрее, потому что здесь нет крупной империи, нет четко обозначенного противника. В одном из писем фельдмаршалу Паскевичу он пишет: «Дорогой Иван Федорович, тебе придется разобраться со вторым делом. Это дело другое, но достаточно быстрое: год-полтора – и все». Петербург в этот период не осознавал глубины и масштаба проблемы, с которой он столкнется на Кавказе. Петербург даже не представляет себе, что их «год-полтора» мелких стычек превратятся в четверть века кровавых сражений.

Что же пошло не так?

За 25 лет до этого печально известного события, в 1834 году, государство Имамат Кавказа возглавляет Шамиль – малоизвестный, но храбрый до отчаянности воин, который готов жертвовать собой ради идеи объединения и свободы. Из-за этого катастрофически провалились планы на Кавказ.

Шамиль трижды отказывался от этой должности, поскольку понимал, какую ответственность она означает. Но у Шамиля был высокий авторитет. Грамотный человек, отважный боец, харизматичный лидер, укрепляющий ислам, – этими качествами обладал Шамиль и люди, хотя и не все это понимали. Он был сторонником теократического государства с шариатским законом в главенствующей роли. По сути, он его и построил, поскольку у Имамата были все атрибуты государства. Была армия, развивалась медицина и просвещение. Это и было делом всей его жизни.

Великий имам не хотел войны, он хотел лишь свободу для этого поколения и потомков. И неправ тот, кто говорит, что Шамиль жаждал воевать. Он и его народ хотели жить в мире, чтобы их оставили в покое, чтобы они могли жить по своим законам и свободно торговать. Но у Империи были другие планы. Народ Шамиля был на износе. Мужчин становилось все меньше. В селах не успевали вспахивать свои кусочки земли и снимать урожай. На фоне непрекращающейся войны и колонизации, наступающей на «немирные» земли, местному населению явно не хватало сил. И оно уже понимало, что всему приходит конец. Но эта четверть века – героическая страница истории.

На превосходство и способность Шамиля еще указывает то, что он собрал из горных народов, с разными языками и характером, организованное войско. И с этим войском он устоял на протяжении 25 лет против русского царства. Западный мир был поражен им, его обсуждали на страницах газет и в политических форумах. Французский беллетрист Александр Дюма путешествовал по Кавказу в 1858 году и на страницах своего журнала «Монте-Кристо» сравнивал Шамиля с прикованным к горе Кавказа Прометеем, который «борется против русских царей».

Также французский исследователь Э. Мелье писал: «Шамиль, одаренный большим умом, не только великий воин, но и крупный законовед».

История Шамиля обширна и известна. Люди написали о нем отдельные книги и перевели их на другие языки. Его хвалили многие ученые и знатные лица, его считали шейх-уль-Исламом, имамом и муджаддидом религии. Многие признали, что все его сражения истинны и соответствуют справедливому Шариату. Не стану приводить слова всех известных деятелей многих стран, которые восхищаются Шамилем. Позволю себе лишь обратиться к воспоминаниям графини Чичаговой:

«Знакомство с этой симпатичной и замечательной личностью оставило во мне навсегда самое приятное впечатление. Жизнь этого героя, так храбро и стойко выдерживавшего 25-летнюю войну с могущественной Россией, полна изумительных эпизодов отчаянной храбрости, тяжких испытаний и лишений. Одаренный гениальным умом, он управлял своим народом не только с беспощадной строгостью, которую он считал необходимой, но имел сильное нравственное влияние на него, служа ему примером безукоризненной честности и строгой нравственности. Его подданные боялись его, страшились его гнева, но веровали в его непреклонную силу воли; удивлялись его мужеству, его обширному уму. В газетных статьях о Дагестане Шамиля признавали за гения мусульманского мира, называли его человеком добродушным, справедливым, щедрым на милостыни, бескорыстным до незнания счета деньгам, чуждым хитрости!»

Это русская женщина оценивает человека, который сражался против российских войск. Рядом с такими оценками любые измышления и оскорбления в адрес имама Шамиля выглядят жалко и неубедительно. Шамиль ставил своей целью не просто дать отпор российской экспансии, но и утвердить на Северном Кавказе исламские нормы и ввести Шариат. Порой он силой навязывал шариатские законы горцам.

Шамиль был и религиозным, и политическим, и военным лидером с исключительной харизмой. Как проводник идеи исламского государства и борец за его создание, Шамиля можно сравнить с алжирским эмиром Абд аль-Кадиром. который приблизительно в то же время (1832–1871 гг.) отстаивал независимость своей страны от Франции. Также Шамиля можно сравнить с еще двумя борцами за создание исламского государства: с главой повстанческого движения суданцев против англичан (1881–1898 гг.) Мухаммадом Ахмадом и вождем ливийского сопротивления итальянцам (1922– 1931 гг.) Умаром аль-Мухтаром. Имам Шамиль не является исключением, как не является исключительной по отношению к остальному мусульманскому миру исламская традиция на Северном Кавказе.

Всему приходит конец. Подходила к концу и блистательная эпоха великого имама. В 1869 году Шамиль отправляется в паломничество в Мекку, после чего из Одессы прибывает в Стамбул. Здесь его встречает много людей. Имам направляется к cултану Абдул-Азизу, который встречает его на пороге своего дворца со словами: «Я рад тебе так же, как если бы воскрес мой отец». Также Имам Шамиль встречается с главным визирем, министрами и религиозными деятелями. Народ Стамбула очень сильно почитал Шамиля. Во время его пребывания в городе, Шамилю с семьей выделяют особняк, где он живет около полугода до тех пор, пока не отправится в хадж.

Когда пришло время уезжать в паломничество, Султан Абдул-Азиз выделил Шамилю и его спутникам деньги на поездку.

Шамиль направляется в Святые места через Египет, где решает многолетний конфликт между хедивом Египта и османским султаном, посоветовав первому отправить в Стамбул своего сына. Там же он встречается с разными исламскими учеными, а затем отправляется в Хиджаз, где совершает хадж и умирает. Шамиля похоронили на кладбище аль-Бакы.

От смерти Шамиль никогда не скрывался. Об этом свидетельствует его боевая жизнь, многочисленные раны на теле. В самых жарких сражениях вокруг него гибли его сподвижники, родственники, ради спасения людей он жертвовал своими близкими, в том числе и старшим сыном на Ахульго в 1839 году. Шамиль видел бедственное положение вокруг и желал подобное себе, чтобы не отставать от своих подчиненных. Но смерть всегда обходила его стороной. Он был похож на Халида бин Валида (да будет доволен им Аллах), сподвижника Пророка (мир ему и благословение Аллаха), который врывался в самую гущу сражений, желая быть убитым в бою на пути Аллаха. На его теле не было места размером с ладонь, на котором не было бы следа от ранений. Но Всевышний Аллах предопределил ему умереть в своей постели, никем непобежденным. Когда люди приходили к нему, лежащему дома с многочисленными ранами, он сетовал на то, что после участия в сотне сражений он умирает в своей постели. И Шамилю было уготовано не погибнуть в жестокой войне, не умереть в тоскливом плену, пусть даже почетном. Он скончался, когда совершил обязательный для каждого мусульманина ритуал, о котором он всегда мечтал. Он завершил свою удивительную жизнь в священном городе Медине, где покоился его любимец – пророк Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха). Здесь, в Медине, медленно опускался занавес эпохи Шамиля, занесенной в скрижали мировой истории. Люди провожали человека, который всколыхнул человечество и оставил ярчайший след в его памяти. Он дал богатейший материал для писателей, поэтов, драматургов, композиторов, философов, политиков, которые писали и продолжают писать о его невероятном жизненном пути. Так закончилась необыкновенная жизнь горца, начавшаяся в ауле Гимры. Его провожали как простого смертного: над ним проводили обычные ритуалы, а над могилой воздвигли простой камень. В своей летописи Мухаммад-Тахир аль-Карахи (да смилуется над ним Аллах) отметил этот факт просто: «Шамиль погрузился во всякое благоденствие». Да помилует Аллах великого муджахида и примет его джихад.

Однако до имама Шамиля в горах Кавказа эхом звучало другое имя, сияла другая звезда, звенел другой клинок, чьи глаза словно волчьи, чье имя «победоносный». Сам Шамиль считал себя его последователем и возродителем его дела. Он вошел в историю Кавказа как борец за свободу и объединение разрозненных народов и как инициатор искоренения горских адатов, противоречащих мусульманским законам.

Об этом далее…

Шейх Мансур

«Гроза империи»

«Одним из страстных и настойчивых стремлений шейха Мансура было соединить в одно все горские народы».

Н. Берзедж

К концу XVIII века царизм притеснял народ, истреблял горцев, а любое проявление их недовольства жестоко подавлял. У горцев не было сильного лидера, способного оказать притеснителям сопротивление, пока над аулом под названием Алды не взошла звезда надежды.

В 1760 году в плоскостной Чечне, в бедной крестьянской семье родился мальчик, нареченный именем Ушурма, будущий имам Мансур. Он призывал народ встать под священное знамя газавата, и горцы пошли за ним, связав с именем имама свои мечты о свободе. За короткий срок ему удалось собрать более двадцати тысяч человек. Шейх Мансур сознательно положил жизнь на алтарь служения своему народу. Он возглавил походы против русских, полностью отдавая себе отчет о мере ответственности, пренебрегая тяготами и лишениями. Главной целью имама было объединить все горские народы, чего панически боялась царская Россия. Шейх побуждал горцев к активной борьбе с царизмом, стали это стало серьезной преградой на пути покорения Кавказа. Основными своими целями он ставил борьбу с рабством, феодалами, кровной местью и в целом искоренение горских адатов, противоречащих мусульманским законам.

Движение Мансура быстро распространялась среди народов Северного Кавказа. Люди с разных сторон стекались слушать проповеди шейха. Его речи были словно бальзам на душу. Шейх не знал грамоты, но владел необыкновенным даром слова. Он выступал с идеями равенства и социальной справедливости. Провозглашая равенство всех перед Аллахом, Ушурма призывал устранить сословные деления среди горцев Кавказа и объявить их незаконными. Он также выступал против воровства, пьянства и курения, а в аулах его помощники собирали подать на содержание бедных людей, вдов и сирот.

История сохранила следующее воззвание шейха Мансура: «Всем общинам, мусульманам и мусульманкам, всем верующим на Востоке и Западе, вечное спасение да будет с вами все ночи и дни! Знайте, о верующие, развращенность, привычка к спиртным напиткам и употребление табака сделали наших вождей небрежными. Сейчас явился человек, чтобы наставлять людей на верный путь. Покайтесь и внемлите доброму совету раньше конца вашей жизни; во славу Бога, как он сказал: «Только те, кто кается, кто верует и делает доброе дело, только те блаженны». Наполните сердца ваши страхом Божьим. Молите прощения за все ваши ссоры и раздоры, ваши злословия и сплетни. Будьте справедливы к тем, кто оскорблен. Прощайте преступников во славу Бога. Не плачьте, не сокрушайтесь над умершими, не одевайтесь в траур ради умерших. Не пейте алкоголь, не курите. Возвратитесь к Богу, творите милосердие. Мы пренебрегали законами Бога. Подчинимся Его законам, отбросим все, что Он нам запретил, и подготовим себя к битве. Бог сказал: «Бейтесь с неверными, уничтожайте многобожие». Не отпускайте того, кто обращается к вам с грустью, кто разочарован, и старайтесь вырвать своих ближних, братьев и сестер из рук врагов. Будьте милосердны и дайте немного от вашего добра для Божьего дела, по Божественному слову. Тот, кто подает на Божье дело, уподобляется зерну, которое дает семь колосьев. Сила исходит только от Бога, Всевышнего и Всемогущего. Бог посылает победу тем, кто прославляет религию, и покидает того, кто от нее отворачивается. Да пошлет Он нам торжество над неверными!»

После проповедей шейха Мансура люди стали добрее друг к другу, они прощали кровников, почти все соблюдали пост, ходили в мечети, жили интересно. И если бы не притеснения со стороны царской России, народ вообще не знал бы горя.

Очевидно, царский двор не желал мира на Северном Кавказе. Он настраивал покоренные им мусульманские народы против горцев под предводительством Мансура.

Так, муфтий волжских татар Мехмет Джан, который одновременно был председателем Оренбургского Духовного Управления (созданного в царствование Екатерины Второй), по требованию русских властей публично выступил против шейха Мансура, называя его «лжепророком». Иначе отнеслись к шейху Мансуру крымские татары. Этот народ русские покорили всего четыре года назад перед этими событиями на Кавказе. Новые хозяева края подвергали крымских татар всевозможным преследованиям, вплоть до принудительного выселения почти 3/4 части общего населения Крыма в Турцию. Но Мансур готов был принять все, что предопределил ему Аллах.

Если имама Шамиля можно сравнить с Халидом бин Валидом (да будет доволен им Аллах), то шейха Мансура можно сравнить с Саллахудином, потому что благородства как у первого, так и у второго было не отнять.

Горцы не стали мстить пленным за злодеяния, которые учинили каратели в селении Алды, – шейх Мансур категорически запретил это делать. На следующий день в ставку русских на противоположном берегу Сунжи с миром явились горцы. Двое из них тащили на носилках плененного раненого офицера – это был Багратион. Русские удивились благородному жесту «мятежников» и спросили: «А что, Мансур отдает офицера без выкупа?» «Я за настоящих мужчин выкуп не беру», – ответил горец, и вместе со своими товарищами ушел. Русские были потрясены, когда узнали, что перед ними находится сам Мансур.

Время шло быстро. Мансур женился, и у него родились дети. Он понимал, что народ видит в нем своего освободителя. Однако война делает людей несчастными и нет ей конца. Противник слишком сильный и агрессивный. После многочисленных сражений, где чередовались победы и поражения, 22 июня 1791 года Мансура пленят. Под усиленной охраной его отправят в Санкт-Петербург. Из Петербурга 15 октября 1791 года шейха отвезут в Шлиссербургскую крепость, где он покинет мир 13 апреля 1794 года. Страшные тюремные условия, тоска по воле сделали свое дело. Мансур заболел быстротекущей чахоткой и скоропостижно скончался. Тело его было погребено ночью на Преображенской горе.

Так угас в беде, в жгучей тоске по родине и свободе величайший поборник независимости Северного Кавказа. Его враги не сумели оказать должную честь его пламенному патриотизму и высоким духовным и нравственным качествам. Тем не менее, среди северокавказских народов не угасла память о Мансуре.

Этот человек был величайшим идеалистом и ушел из мира таким же бедным, каким пришел. «Я не амир и не пророк и никогда таковым себя не называл», – так говорил о себе скромный душой и величественный внешностью выходец из гор и уроженец берегов Сунжи, который начал свой путь призыва и борьбы в ауле Алды и закончил его в крепости Анапа. Конец жизни, как и вся жизнь великого предводителя горцев, чем-то похожа на брата по вере и собрата по деятельности «Льва Пустыни» – Умара аль-Мухтара.

Когда второго повели на виселицу, его спросили:

– Ты воевал против Италии? – Да.

– Ты побуждал людей воевать против Италии? – Да.

– Ты осознаешь наказание за твои дела? – Да.

– Сколько лет ты воюешь против Италии? – Уже 20 лет.

– Ты сожалеешь об этом? – Нет.

– Ты понимаешь, что тебя казнят? – Да.

И судья говорит ему:

– Я опечален, что у такого человека такой конец.

На эти слова Умар аль-Мухтар ответил ему:

– Наоборот, это лучший из путей расставания с моей жизнью!

После этого судья хотел выселить «Льва Пустыни» и вынести оправдательный приговор взамен на то, что он обратится к муджахидам с призывом остановить войну против Италии. Тогда Умар аль-Мухтар сказал свои знаменитые слова: «Палец, который свидетельствует в каждой молитве, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его Посланник, не может написать несправедливое слово!»

Также, когда на суде Мансуру предлагали в обмен на свободу признать свою борьбу «злодейством по принуждению», Мансур категорически отвечал: «Если я смогу вырваться на свободу, то тут же примусь за борьбу с еще большей силой». Да помилует Аллах первого имама Кавказа Ушурму из Алдов.

Однако ни при шейхе Мансуре, ни при имаме Шамиле народы Кавказа не смогли перешагнуть через местнические и национальные интересы и устремления. Во время Имамата шейха Мансура за ним последовали в основном адыги и кабардинцы и только незначительная часть дагестанцев и нахов. При Имамате Шамиля кавказские народы тоже были разделены на противников и сторонников Имамата. Потому на стороне царских войск воевали против имама Шамиля выдающиеся люди из самых разных народов. Сумей тогда кавказские народы объединиться вокруг шейха Мансура, как это произошло ранее при том, о ком мы расскажем далее, кавказцы с такой же легкостью одержали бы победу над оккупационной армией русских. Об этом далее…

Султан-Мут Тарковский

«Достойный пример для подражания»

«Бессмысленно тягаться и выйти победителем в борьбе с дагестанским шахом Султан-Махмудом».

Турецкий путешественник Эвлия Челеби

Султан-Мут не был «созидателем смут», как пишет Б. Узунаев, а был одним из великих сынов Кавказа, чье имя заслуживает быть вписанным золотыми буквами в летопись истории нашего отечества. На его примере нужно воспитывать подрастающее поколение. Он – носитель идей единения, прогресса и духовности, которые сегодня так необходимы нашему обществу. Султан-Мутее внес большой вклад в распространение и укрепление Ислама на Северо-Восточном Кавказе. Султан-Мут усиленно вводит законоположения Шариата. Он заставляет многих блюстителей местных обычаев признать верховенство Божественных законов над местными.

Свято чтя Коран и Сунну пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха), Султан-Мут заявляет: «Посвяти каждое свое слово, каждое действие, каждую мысль служению Всевышнему Аллаху. Ибо существует лишь одна реальность, одна истина – это Бог. Все остальное – иллюзия и ненужная суета. Помни это всегда. Когда ты забываешь об этом, ты забываешь самого себя».

С именем Аллаха, воины под предводительством Султан-Мута отправлялись в бой и побеждали врага. И побед этих на счету Султан-Мута было немало. Как утверждает В. А. Потто, в 1594 году при отражении похода Хворостинина горцев «вели муллы с поднятыми над головами свитками и с завыванием (пением) огненных стихов из Корана».

Султан-Махмуд Эндиреевский был предводителем горцев в первой Кавказской войне (1560–1605 гг). По сведению немецкого путешественника Адама Олеария, который побывал в 1636 году в Эндирее, родился он в 1560 году. Уже в конце 1580-х годов Султан-Мут вышел на историческую арену и обрел известность благодаря победе над русскими войсками в Караманской битве, изгладившей русское влияние на Северном Кавказе на целых 118 лет. Султан-Мут многих удивлял своим поведением, будучи еще ребенком. Когда Султан-Мут слышал звонкий голос муэдзина, зовущего на намаз, – он бросал игры, если играл, переставал есть, если ел, просыпался, если спал. Он поворачивался лицом в сторону Каабы и с замиранием сердца, словно завороженный, прислушивался к каждому звуку, который доносился из мечети.

Много пришлось воевать Султан-Муту. Он воевал и против царской России, и против Персии, совершал походы на Грузию, осаждал Тифлис. Но сколько бы он ни сражался, он не стремился к военной славе. Это были вынужденные шаги ради отстаивания собственной независимости и свободы родной земли. «С теми, кто живет рядом с нами, с нашими соседями, мы должны жить мирно, это наш долг», – говорил Султан-Мут. Но не всегда и не все соседи придерживались таких принципов, и тогда Султан-Муту приходилось брать в руки оружие.

Северо-кавказцы во главе с Султан-Мутом одержали грандиозную, поворотную в истории Кавказа победу. Согласно свидетельству русских летописцев и оценке дореволюционных отечественных и зарубежных исследователей, она приостановила завоевательные походы Московской Руси на Северный Кавказ, как я раньше и упомянул, более чем на 100 лет. О судьбоносном значении для Кавказа этого разгрома русских войск великим Султан-Мутом можно прочитать и у известного историка Карамзина. Вот что он с пристрастием пишет: «Сия битва несчастная, хотя и славная для побежденных, стоила нам от шести до семи тысяч воинов и на 118 лет изгладила следы российского владения в Дагестане».

Здесь Карамзин прав: это был урок на 100 лет, и имя Султан-Мута наводило на них леденящий души страх. Потому они более 100 лет боялись всунуть свое кровавое рыло на Кавказ.

Султан-Мут имел огромное влияние во всем Северном Кавказе. В его войсках находились представители почти всех народов Северного Кавказа: кумыки, кабардинцы, чеченцы, аварцы, даргинцы, балкарцы, карачаевцы, лакцы, ногайцы, ингуши и многие другие. Они сражались, проявляя сплоченность и невиданный героизм.

В вышедшем недавно энциклопедическом словаре «Ислам на территории бывшей Российской империи» отмечается роль Султан-Мута в распространении Ислама на территории Чечено-Ингушетии. Чеченцы отметили высокий духовный уровень великого Султан-Мута и по праву назвали его именем Ших-Мут, то есть шейхом. Об этом пишет чеченский историк С. Умаров. Султан-Мут принимал активное участие в распространении Ислама и в Кабарде. Известный турецкий путешественник Эвлия Челеби, описывая одну из крепостей Большой Кабарды, отмечает: «Комендант этой крепости – Мажар Мухаммед-ага… Кадием же назначен Тухтар Хаджи-Али из кумыков. Вместе с ним (кадием) в этой крепости прочно обосновалось 100 кумыкских молодцов-джигитов. Все они мусульмане-единобожники, шафиитского толка. Кадий Тухтар у них определяет посты во все времена года… И вот вследствие того, что эти люди являются мусульманами, правоверными единобожниками, они стали истреблять всех своих свиней… Здесь были устроены: баня, соборная мечеть, квартальная мечеть и постоялый двор. Они стали читать книгу с азбукой «Алиф, ба…». Таким образом, сей край сделался землей, достойной похвалы, присоединился к странам Ислама».

Благодаря Султан-Муту, Эндирей становится духовным, образовательным и политическим центром Северо-Восточного Кавказа. Здесь обучались мутаалимы из Дагестана, Чечни, Ингушетии, Карачая, Адыгеи, а также Поволжья (Татарстан) и других регионов. Достаточно назвать известного кабардинского ученого и просветителя Шору Ногмова, знаменитого на Урале и в Поволжье путешественника Тажеддина Ялгыгулова и других, которых судьба приводила в знаменитый Эндирей.

Султан-Мут усиленно вводил законоположения Шариата. Он заставлял многих блюстителей местных обычаев признать верховенство Божественных законов над местными. Он понимал, что для того чтобы создать сильное государство из многих разноплеменных народов, нужна нить, которая будет их объединять. И нитью этой для Султан-Мута являлся Ислам. Под знаменем Ислама вел он народы Дагестана и всего Северо-Восточного Кавказа на борьбу за свободу и независимость своей земли. Согласно одному из народных преданий, свято чтя Коран и сунну, Султан-Мут заявил: «Только служение Всевышнему является высшей целью человека!» И сам следовал этому принципу всю жизнь.

Султан-Мут превыше всего ставил исламские ценности и жизнь по закону, ибо закон – это начертание Аллаха. Именно благодаря этому стало возможным то, что он смог одержать целый ряд блистательных побед на полях сражений, которые действительно являются поворотными в истории Дагестана и всего Кавказа. И именно благодаря этому он добился больших успехов в развитии образования, просвещения, естественных наук, медицины, культуры и других сфер общественной жизни.

По инициативе Султан-Мута был организован «Маджлисул-улама» (Совет мусульманских богословов). Он координировал все дела, связанные с организованными мероприятиями по религиозным вопросам и по вопросам внешней и внутренней политики, экономики подвластного ему государства.

Многие ученые отмечают, что крупным событием в духовной жизни дагестанцев стало возрождение в конце XVI – начале XVII вв. (именно во время жизни Султан-Мута) средневековой арабоязычной культуры. Этот период И. Ю. Крачковский называет своеобразным ренессансом-возрождением. Военный историк Н. Дубровин описывает прибытие Султан-Мута в Эндирей так: «Прибытие князя, знаменитого своей предприимчивостью, храбростью и умом, со значительным числом ему преданных было как бы откровение свыше (в деле) правления и власти гражданского, и все они незаметно и без принуждения, покорились ему как слабый – сильнейшему, как необразованный – просвещенному».

О том, какие разительные перемены произошли в Эндирее после прибытия Султан-Мута, свидетельствуют слова Эвлия Челеби, который гостил у Султан-Мута: «Это город древний, средоточие мудрых, источник совершенств, обитель поэтов и умиротворенных. Его ученые обладают мудростью арабов и великими знаниями. Искусные врачи здесь несравненны».

Как видим, прав был Дубровин, когда писал, что «появление Султан-Мута было как бы откровение свыше».

Об усилении роли Эндирея в политической жизни Кавказа свидетельствуют не только русские и восточные, но и ряд западных источников. Так, например, Якоб Рейнегс пишет: «Из всех Кавказских народов Андрие (Эндирей) за первейшее почитается, где каждый чужестранец и беглец находит себе защиту и прибежище, и для того стекается сюда великое множество людей из разных народов».

В одном из преданий говорится о том, что Султан-Махмуд очень жестоко наказывал тех, кто пытался разделить людей по этническим и расовым признакам: «Ни у кого из нас нет преимущества над другими. Вы можете быть лучше или хуже другого лишь по одному признаку – лишь по тому, насколько лучше служите своему Господу – Всевышнему Аллаху, а во всем остальном это не ваша заслуга, а милость Творца». Чтобы укрепить дружественные отношения между народами, Султан-Мут заключал интернациональные браки. Он был женат на представительницах разных народов Кавказа – дочерях самых влиятельных на Северном Кавказе в то время феодалов: кабардинского князя Мудара Алхасова, аварского хана, кайтагского уцмия и на племяннице Алибека Кази-Кумухского.

Политическая деятельность Сутан-Мута была направлена на усиление общекавказского единства. И политика была успешной, хотя ему сильно противодействовали не заинтересованные в этом великие соседние державы – Россия и Иран. Фактически на огромной территории Северно-Восточного Кавказа Султан-Мут создает подобие большого государственного образования – союз свободных независимых удельных владений, племен и общин, связанных между собой договорными обязательствами. Этот союз имел огромное прогрессивное значение. Он укреплял дружественные, братские отношения между народами Кавказа, усиливал содружество в военном отношении, торгово-экономическое сотрудничество, взаимопроникновение и обогащение культур. Религия Ислам была главной и основной нитью, связывающей народы в этом союзе.

А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, А. А. Шишков, В. Т. Нарежной, А. И. Полежаев и др., декабристы А. А. Бестужев-Марлинский, Н. М. Лорьер, А. В. Веденяпин, А. И. Корнилович посвятили горцам много строк, полных глубокого сочувствия. Они мечтали, говоря словами А. С. Пушкина, о «временах грядущих, когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». Ту же самую цель преследовал и наш герой Султан-Мут. Да прибудет мир и милость Аллаха над великим героем Кавказа.

Среди миллиардов людей, которые ходили по земле с момента зарождения человечества, лишь немногих по праву помнят за их исключительные навыки и влияние на историю. Среди них твердо стоит и наш следующий герой, которого европейские редакции называли «Лев Черкесии». Кем был этот герой, который на протяжении 20 лет стоял во главе конной партии и мужественно сражался, пока не скончался от множества боевых ран?

Об этом далее…

Кизбеч Шеретлуко

«Лев Черкесии»

«В его облике, в зловещем спокойствии его рта и в диком блеске его пронзительных серых глаз было нечто такое, что без предварительного объяснения со стороны его соплеменников я бы мог принять его за льва».

Джон А. Лонгворт

Внешняя политика любой империи во все времена заключается в завоевании, подавлении и порабощении. Давайте перенесемся в те далекие трагические годы XIX века.

Уже все вокруг покорились России: цари тянули свои алчные руки к Иерусалиму и даже Египту. Русские эскадры бороздили Средиземное море, а русские армии доходили до Вены, Константинополя, Берлина и Парижа. Но здесь, рядом с Россией, оставалось пространство благородства и свободы под названием Черкесия, и ее вожди наносили унизительные поражения полчищам царских войск. Это был вызов Империи. И враг беспощадно уничтожал адыгское население, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Горели жилища, горели хлеба, безжалостно вырубались знаменитые адыгские сады, которые любовно и бережно выращивали столетиями. Но враг получал достойный отпор. История черкесского сопротивления насчитывает более сотни талантливых предводителей адыгского происхождения. Одним из них является незаурядная личность, сочетающая в себе образ рыцаря, бесстрашного воина и талантливого полководца. И все это не мешает этому человеку оставаться духовно богатым, жизнерадостным и веселым, а также не мешает безгранично любить свою родную землю и быть готовым на любые жертвы, чтобы защитить все то, чем живет его народ. И имя этой незаурядной личности – Кизбеч Шеретлуко.

«А не слыхали ли вы, что сделалось с Казбичем? – спросил я. – С Казбичем? А, право, не знаю… Слышал я, что на правом фланге у шапсугов есть какой-то Казбич, удалец, который в красном бешмете разъезжает шажком под нашими выстрелами и, превежливо раскланивается, когда пуля прожужжит близко; да вряд ли это тот самый!» – пишет Михаил Лермонтов в романе «Герой нашего времени».

Так русский поэт и писатель намекнул читателю, что он знаком с фигурой знаменитого адыгского (черкесского) воина, непримиримого врага Российской империи.

Правдивый историко-психологический портрет героя дан также на страницах романа «Бесланий Аббат» адыгского просветителя Хан-Гирея: «удивительно влиятельный среди шапсугов Кзильбич из Шеретлуковой фамилии», «стоило только разослать гонцов от имени Кзильбича, и тысячи стекались под его предводительство».

Расцвет предводительской деятельности Казбича приходится на 1810–1839 годы. С кем только не встречался Казбич в эти годы на поле брани! Он – предводитель шапсугских отрядов, нигде не прошедший азы военного искусства, – противостоял таким, как Бурсак, Власов, Завадовский, Бескровный, Кухаренко и многим другим предводителям регулярных царских войск. То с 700 всадниками атакует 14-тысячный отряд и обратит его в бегство, то 900 его воинов победят многие тысячи солдат противника и отобьют пленных из девяти аулов. В одном бою Кизбеч получил семь ран, но победил.

Кизбеч выступал не только организатором военных походов, но и выказывал личное мужество и героизм. В начале июня 1837 года он в одиночку бросился на стражу Николаевского форта, пленил солдата и прихватил с собой девять винтовок. Помимо мужества и храбрости, он отличался благородством воина и очень ценил отвагу. Вот один из примеров этого.

В 1834 году Шеретлуко Кизбеч с войском из 1200 отборных всадников неожиданно столкнулся с отрядом линейных казаков числом не более 300 человек. Начался неравный бой, итог которого можно было легко предугадать. Однако когда Кизбеч увидел героический настрой казаков, он восхитился их мужеством и приказал своему отряду отступить и выдвинуть вперед такое количество воинов, которое было равно числу казаков. Теперь все остальные черкесы были лишь наблюдателями развернувшегося сражения. Французский писатель, комментируя этот эпизод, пишет, что не зря и не только за храбрость Кизбеча прозвали Черкесским Львом.

Как воин, Кизбеч пользовался большим уважением среди противников. Царские генералы вступали с ним в переговоры и неоднократно предлагали перейти на службу России. Но Черкесский Лев относился с презрением ко всем предложениям русских. В ходе войны он успел выполнить свой долг мусульманина: совершил хадж в Мекку. По пути в Мекку Кизбеч пересекал Египет. Султан Египта, наслышанный о его подвигах, приглашал Кизбеча к себе в военачальники. Однако тот отказался и по возвращении на родину продолжил войну.

Все зрелые годы Кизбеча пришлись на Кавказскую войну. Сыновей, подобных орлам, отважный воин потерял: они погибли в боях за родину. Но и гибель их не смирила нрав старого воина. Об этом рассказывает автор монументального труда «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях» Василий Потто: «Чтобы докончить характеристику знаменитого шапсуга, необходимо сказать, что и впоследствии ни гибель сыновей, ни множество ран, ни старость не отучили Казбича от любимого ремесла – войны».

В конце 1839 года в одной из схваток с царскими войсками он получил несколько тяжелых ранений, которые привели к его кончине. Шапсуги потеряли своего предводителя. Он ушел из жизни, но остались легенды, стихи и история, из которых можно черпать бесконечное вдохновение.

Однако, описывая этого знаменитого шапсуга, многие историки и не только пытались преподнести его как разбойника, кровожадного хищника, но у них не получалось, потому что он им никогда не был. Не смог этого сделать ни М. Ю. Лермонтов в «Герое нашего времени», ни художник и князь Г. Г. Гагарин в своей картине «Набег закубанцев», ни Олекса Кирий в поэме «Адыг», ни И. А. Шереметьев в «Ольгинском кордоне», хотя на него сверху давили силы, ни Петлюра в «Истории Кубанского казачьего войска» под редакцией Щербины. Все они преклонялись перед ним, восхищались, а может, завидовали его храбрости и удали.

Кизбеч Шеретлуко был настоящим мужчиной: верный, неподкупный, смелый, ловкий, бесстрашный, неутомимый, добрый, щедрый. Единственным его «недостатком» была влюбленность в свою бедную родину, свою свободу, свою независимость. Эта влюбленность питала его силы и окрыляла на подвиги. Да смилостивится Аллах над Черкесским Львом – бесстрашным воином Шеретлуко Тугужоко Кизбечем. Такие простые и бескорыстные люди, как Кизбеч, всегда ходили по Кавказским горам и несли свет Ислама. Никакой компенсации. Нет покрытия. Нет питания. Нет богатства. Просто вера. Так, в начале XVIII века на арену Кавказской войны чуть раньше Льва Черкесии вышел человек, который смог железной волей и силой своего организаторского гения объединить разрозненные выступления и направить волну народного возмущения на борьбу с угнетателями.

Об этом далее…

Хаджи-Давуд Мюшкюрский

«Лев Ислама»

«Учитель великий, он много умел, с Исламом в душе, как лев он был смел. Народ свой, он видел в свободной стране, рожденный для Рая, Хаджи Давуд Дагестани».

Современник Хаджи-Давуда, Навруз из Джаба

Начало XVIII века. Это было поистине суровое время. Жестокий и коварный враг в лице Сефевидов уже два столетия угнетал народ. Искалеченные, но не склонившие головы мужчины, осиротевшие дети, старики, чьи глаза иссушены горем… И восстал народ. Одиночные и разрозненные силы лезгин, рутулов, цахуров и аварцев громили гарнизоны крепостей и карательные отряды Сефевидов. Но силы были не равны. На каждую удачную атаку восставших враг отвечал тотальным террором и истреблением. Народ истекал кровью в ожидании своего лидера, и он пришел. Имам, полководец и политический стратег в одном лице —Хаджи-Давуд.

Он поднял упавшие знамена, объединил племена и сплотил их в единый кулак народной мести. Мольбы и стоны угнетенного народа были услышаны Всевышним. А следующие слова Пророка (мир ему и благословение Аллаха) стали утешением верующих на протяжении многих десятилетий, стали исцеляющими на устах измученного притеснителями народа: «Бойтесь мольбы притесняемого, даже если он является неверным, ибо между его мольбой и Аллахом нет преграды!» Местное население подвергалось жестокому угнетению. Огромные и увеличивающиеся с каждым годом налоговые подати и регулярные карательные набеги кызылбашских отрядов приводили к обнищанию местного населения и его уходу под защиту гор. Подобная ситуация не могла продолжаться бесконечно долго. И наступил момент, когда котел народного негодования взорвался. Народно-освободительное движение под руководством Хаджи-Давуда успешно длилось более 10 лет и закончилось фактическим созданием первого со времен исчезновения Кавказской Албании единого лезгинского государства суннитского толка. Будучи блестящим организатором, стратегом и дипломатом, Хаджи-Давуд умело балансировал между тремя великими державами: Россией, Османской Турцией и Ираном.

Хаджи-Давуд одержал целый ряд блестящих побед над вражескими войсками вместе со своими союзниками, в числе которых были Али-Султан Цахурский, Ахмед-хан Кайтагский, Сурхай-хан I Газикумухский. Одной из самых ярких и символичных его побед на полях военных действий можно назвать взятие Ардебиля – первой столицы Сефевидов.

Сефевидские власти, в свою очередь, принимали отчаянные меры для подавления все более разгоравшегося восстания. В конце 1719 года им даже удалось схватить Хаджи-Давуда и заключить его в Дербентскую тюрьму, откуда он вскоре сумел сбежать.

10 августа 1721 года Хаджи-Давуд совместно с Сурхай-ханом I Газикумухским, Али-Султаном Илисуийским, Ибрагимом Куткашенским, кайтагцами и другими союзниками вновь осадил Шемаху – главный оплот Сефевидов в Ширване. 25 августа город был взят штурмом. Взятый в плен ширванский беглербек Хусейн-хан был казнен.

Осенью 1721 года Хаджи-Давуд разгромил 30-тысячное войско эриванского и гянджинского беглербеков на переправе через Куру. К концу года почти вся территория Лезгистана, Шеки и Ширвана была очищена от персов и кызылбашей. Под контролем врага оставались только Дербент и Баку. Надо отдать должное упорству Хаджи-Давуда Мюшкюрского, который во что бы то ни стало пытался сохранить самостоятельность. Хаджи-Давуд был достаточно образованным для своего времени человеком. Кроме своего родного лезгинского языка, он владел также и тюркским, арабским и персидским языком. Авторитет его был столь высок, что Османский султан Ахмед III справедливо посчитал, что будет правильным поддержать его. Именно незнатный Хаджи-Давуд официально был признан ханом Ширвана, османским султаном, который по праву являлся главным среди всех суннитских правителей и официально носил титул халифа.

Сам Хаджи-Давуд тоже прекрасно понимал, что в одиночку не справится с врагами, которые действовали с двух сторон (имеется в виду Россия, которая стремилась завоевать Кавказ и Иран, прилагающий все усилия для сохранения своих позиций). И своим союзником Хаджи-Давуд выбрал Османскую империю.

Между тем русские овладели всеми прикаспийскими владениями Ширвана. Это возмутило Хаджи-Давуда, ведь русские забрали земли, стратегически важные по экономическим причинам. Потом к русским отошли земли Мюшкюра – главного оплота поддержки Хаджи-Давуда. Поначалу это возмутило и османов, но 12 июня 1724 года в Стамбуле был подписан мирный договор, по которому Османская империя признавала за Россией прикаспийские провинции как добровольно уступленные Ираном территории, а Россия признала за Турцией Закавказье.

Сам Хаджи-Давуд Мюшкюрский никогда не признавал условий этого договора и всегда выступал против него. Он намеревался создать независимое государство на всей территории Ширвана от Дербента до Куры и открыто заявил о своем несогласии с новыми границами. Османскому султану был невыгоден хан Ширвана, который накалял отношения с Россией. У османов не было желания вступать в войну с Империей и уж тем более терять Ширван в ее пользу. В мае 1728 года турецкий султан пригласил Хаджи-Давуда на переговоры в Гянджу. Хаджи-Давуд прибыл туда вместе с приближенными и семьей, включая четырех сыновей и двух братьев. Однако его стремление к самостоятельности и неуправляемость пугали турецкие власти, посему по прибытии в Гянджу его предательски взяли под стражу и 5 октября вместе с семьей и приближенными вывезли в Турцию.

Первоначально Хаджи-Давуда сослали на остров Родос, а затем в Гелиболу, где он умер примерно в 1735– 1736 годах.

Из всего вышеприведенного Хаджи-Давуд предстает перед нами как человек честный и мужественный, который всю свою жизнь отдал борьбе за свободу и счастье своего народа. Отражение образа Хаджи-Давуда в истории как народного героя и заступника свидетельствует о том, что его деятельность находила понимание и поддержку в широких массах. Великий полководец, искусный политик, выдающийся мыслитель, легендарный вождь освободительной борьбы народов Восточного Кавказа, неугомонный поборник веры, свободы и нравственности – именно таким он приходит к современным поколениям из глубины истории. Да помилует Аллах льва Ислама и поборника веры Хаджи-Давуда Мюшкюрского.

Малая речка при обильных дождях превращается в грозную, бурную реку. Также немощные, малочисленные народы становятся грозной силой, когда у них есть мужественный, сильный, образованный лидер, который преодолевает пределы физических и моральных возможностей и служит образцом человеческой воли и стойкости духа настоящего горца. Тому доказательство все ранее перечисленные истории и их творцы. Однако за этими великими умами стоят еще более великие умы. Именно такие личности остаются за кадром и часто подвергаются забвению. Но не в нашем случае. Так кем же был горец, который научил имамов воевать с оккупантами и приложил руку в их становлении? Об этом далее…

Мухаммад Ярагский

«Проповедник из Яраги»

«Каждый, кто хоть однажды услышал проповеди шейха Мухаммада, превращается в тигра Ислама и непобедим в битвах с врагом».

Имам Шамиль

Народы Кавказа имеют богатую историю, они испытывали и горе, и радость, вместе переживали тяжелые и счастливые моменты. И всегда лучшие сыны Кавказа поддерживали друг друга в тяжелый час.

Имя и история нашего героя до сих пор сплачивает братскими узами народы Дагестана и Чечни. Он был главным идеологом освободительной борьбы горцев Кавказа XIX века. Органично сочетал в себе мыслителя, религиозного деятеля, да и просто высоконравственного и смелого человека. Ермолов впервые упомянул его имя как «кюринского шейха» и «главного виновника» волнений в Южном Дагестане и Кубинском вилаяте. Из-за своей сильной тяги к знаниям и учебе с детских лет он стал исламским ученым. Он изучил множество шариатских наук. В Дагестане не было человека, превосходящего его по знанию Корана.

Значительная часть жизни Ярагского прошла в родном ауле. Там он преподавал в медресе, которое впоследствии стало известным учебным заведением. К набожному Мухаммаду приходили ученики из близких и дальних мест Кавказа, алимы и духовные деятели, чтобы соприкоснуться с настоящей верой и высшим знанием. В медресе науки и религия переплелись воедино. Из его стен вышло немало ученых деятелей, прославивших Дагестан далеко за его пределами. Вскоре обычный лезгинский аул стал известным не только на Кавказе, но и в России, Европе, на всем Востоке.

Народно-освободительной борьбе горцев Дагестана и Чечни против царского режима предшествовала достаточно длительная подготовка. Ее возглавляли выдающиеся духовные лидеры и ученые, религиозные авторитеты. К их числу относится и шейх Мухаммад Ярагский. Особое внимание Ярагский обратил на подбор высших руководителей вооруженной борьбы горцев. Примечательно, что движение горцев в 20–50 годы XIX века возглавили образованнейшие люди – редчайший случай в мировой истории. Мухаммад Ярагский, Джамалуддин Казикумухский, Гази-Мухаммад, Хамзат-бек, Шамиль были крупными учеными, блестящими ораторами и пламенными пропагандистами, людьми с глубокими нравственными убеждениями, честными и храбрыми. Они имели большие книжные коллекции, вели переписку и писали научные труды, стихи и статьи на нескольких восточных языках, в том числе на арабском. Пробужденные учением Мухаммада Ярагского о вере, свободе и справедливости, горцы Дагестана, всего Восточного и Северного Кавказа в упорной и многолетней борьбе за религиозную, национальную и индивидуально- личную свободу показали изумившие мир образцы мужества и храбрости. В 1830 году он выступил перед собранием представителей духовенства Дагестана в Унцукуле, где призвал всех к продолжению газавата. Там же по его указанию Гази-Мухаммада избрали имамом. Мухаммад Ярагский начал свою деятельность в Дагестане с того, что решительно потребовал повсеместно отказаться от адата и перейти к шариатскому законодательству. Он выдвинул идеи антифеодального, антиколониального протеста и справедливости. В своем обращении к горцам он говорил: «Первый закон нашей веры – это свобода во всех отношениях. Ни один мусульманин не должен быть рабом другого и, еще того меньше, жить порабощенным чужими народами. Второй закон равноценен первому, ибо один без другого не может существовать».

Он выдал свою дочь замуж за Гази-Мухаммада. После его гибели, Мухаммад Ярагский способствовал избранию имамом Хамзата-бека из Гоцатля. А когда и Хамзат-бек был убит, имамом был избран Шамиль, и Ярагский поддержал его.

В учении Ярагского свобода выступает в качестве главного условия жизни. С этим связано и полное социальное раскрепощение горцев. В его учении нет политической риторики, социальной декларативности, откровенной демагогии. Оно ясно, понятно и доступно любому человеку. Ярагский и его последователи не призывали к захвату чужих земель, угнетению других народов. Напротив, он призывал к объединению дагестанских, кавказских народов в борьбе с несравненно более сильным противником. И им двигало не властолюбие, а свободолюбие. Мухаммад не ограничился изложением своего учения, а четко указал угнетенным народам пути его реализации – это его бесспорная заслуга. Он заявил, что колонизаторы и их местные лакеи-феодалы добровольно не откажутся от своей позорной власти. Освобождение народов – дело рук самих народов, двойной гнет можно уничтожить только вооруженным путем.

Ярагский даже в почтенном возрасте был очень активным. Он проявил себя не только духовным руководителем горских масс, но и тонким политиком, полностью владеющим обстановкой. Особое место занимают новые формы проповеднической и разъяснительно-агитационной работы в массах: проповеди-обращения, прокламации и речи как на арабском, так и на родном языке. Публичные обращения на языке слушателей делали их содержание доступным. Более того, родная речь пробуждала еще и национальные чувства. Верующие горцы воспринимали проповеди-воззвания на своем языке с особой теплотой. Они могли и дома свободно пересказывать услышанные речи членам семьи, близким и родственникам.

Учение Ярагского стимулировало лучшие человеческие начала, оно было созидательным по сути. Оно учило, что жить в рабстве – все равно, что быть социальным алкоголиком, жить в иллюзиях и не ведать о своем позорнейшем положении. Повстанцев было немного, а душитель их свободы в сто крат превосходил их в военной силе. Но великое стремление человека быть свободным на Земле вдохновляло их на отчаянную борьбу за реализацию своей родовой сущности.

Царские власти подвергли Ярагского гонениям, аресту и ссылке. Но переломить дух свободолюбивого горца они не смогли. Да примет Аллах все старания Мухаммада Ярагского на его пути и простит его самым лучшим прощением.

Мухаммад Ярагский умер. Это печальное событие пришлось на в 1848 год. Похоронен он в селе Согратль Гунибского района. Он умер, но его дело продолжалось, набирало обороты, принимало разную форму, эволюционировало. Потому что наш следующий герой словно вдохнул в него новую жизнь. Он является лучшим учеником Ярагского, который пожертвовал мирскими благами ради последней обители. Кто он и каков его след в истории Кавказской войны? Об этом далее…

Джамалуддин Казикумухский

«Кладезь знаний»

«Используй свои знания, пока другие не использовали их против тебя».

Джамалуддин Казикумухский

Перед вами великий мусульманин и решительный горец, чей вклад в освободительную борьбу народов Кавказа огромен. До написания этой книги я практически ничего о нем не знал. Однако по мере изучения я был удивлен его мудростью, которая проявлялась в его цитатах. Одну из них я привел выше. Поистине, это был человек великого ума. Он был очень почитаемым шейхом в Дагестане. Люди верили, что в нем отразилась благодать праведника и богобоязненность перед Аллахом, наделившая шейха Джамалуддина необычайной духовной силой и океаном знаний. Он обладал ораторским искусством, знал множество наук и языков, в том числе и русский, что было в горах большой редкостью. Когда он читал Коран, который знал наизусть, горцев очаровывал его чудесный голос, а чтецы перенимали особый стиль шейха.

Родился он в 1788 или 1792 году в Казикумухе. Получил образование в самом Кумухе, а после – в ряде городов Кавказа и Османской империи. В 16 лет Джамалуддин был широко образован, владел почти всеми дагестанскими языками, а также арабским, персидским и тюркским языком. Хорошо разбирался в арабской литературе, античной и мусульманской философии, фикхе и исламской этике. Большую роль в формировании духовных интересов Джамалуддина Казикумухского сыграло его знакомство с Мухаммадом Ярагским. Шейх Джамалуддин был членом Дивана Имамата и пользовался непререкаемым авторитетом у имамов. Имам Шамиль часто обращался к своему наставнику за советом по вопросам государственного правления, международных отношений и фикха. Ученики со всего Кавказа приходили к нему за знаниями, но получали от шейха Джамалуддина больше, чем ожидали получить. Они сами становились источниками знаний и благочестия.

Приглянулся Джамалуддин тогдашнему правителю Казикумухского ханства Аслан-хану, который пригласил его работать к себе. Джамалудтин мечтал об учебе в Каирском университете Аль-Азхар, поэтому огорчился предложением. Но Аслан-хан настаивал, и чтобы не нажить неприятностей себе и семье, Джамалуддин согласился поработать у хана. Аслан-хан Казикумухский гордился тем, что шейх Джамалуддин согласился быть его секретарем, осыпал его почестями и щедрыми дарами.

Когда хану сообщили, что Ермолов рассержен новыми проповедями шейха Ярагского к освободительному джихаду и его призывом к установлению Шариата, Аслан-хан послал к нему шейха Джамалуддина, чтобы он уговорил Ярагского не гневить царские власти и не призывать горцев к восстанию. Но убеждения Джамалуддина и Ярагского были очень близки, поэтому когда новоиспеченный секретарь явился к шейху Ярагскому, он пожелал лишь одного: принять его призыв и быть помощником в его деле. Ему даже не пришлось просить об этом шейха. Ярагский и без того знал, что творится в его душе и какая судьба его ждет. Он рассказал Джамалуддину о своих намерениях и желаемых целях, и тот стал его ближайшим последователем. А затем они вместе посетили шейха Исмаила аш-Ширвани, который дал им наставления в их нелегком деле.

Когда шейх Джамалуддин вернулся в Кази-Кумух, он раздал людям все свои богатства и объявил хану, что отказывается от должности секретаря. Ибо он не желает быть соучастником оккупации и помощником предателя, который распространяет грехи и злодеяния. Хан попытался наказать Джамалуддина, но его авторитет и уважение среди населения помешали ему. Своим ученикам, число которых увеличивалось с каждым днем, шейх Джамалуддин начал проповедовать законы Шариата. Они были начальной ступенью Ислама и превращали верующих в людей свободных, равных и справедливых.

Подошла к концу долгая кровопролитная война, пал Имамат, шейх со всем семейством отправился в Турцию. Остаток отведенного ему земного времени прожил в Стамбуле. Умер в 1866 году там же. Похоронен на кладбище Караджа Ахмед, да помилует его Аллах.

Мы рассказали об идейных вдохновителях и наставниках в лице Ярагского и Казикумухского. Теперь же пришло время рассказать о герое, который воплотил эти идеи в жизнь. И прежде чем перейти к рассказу, важно упомянуть совет, который Ярагский дал Джамалуддину Казикумухскому по поводу одобрения действий нашего следующего героя: «Не удерживай его в его намерениях хотя бы потому, что отшельников можно найти много, хорошие же военачальники и имамы – редки».

Кем был этот герой и какова его история самопожертвования?

Об этом далее…

Имам Гази-Мухаммад

«Мученик за веру»

«В годину народных испытаний, как свидетельствует история, всегда являются люди, которые умеют понять настроение, разобраться в обстоятельствах, уловить общее желание всей массы, придумать какой-нибудь выход и встать во главе движения. Такой человек появился и в Дагестане с новым учением мюридизма. Это и был тот выход, которого инстинктивно искал каждый. Мюридизм объединил враждующие племена и не враждующие. Он вдохнул в них нравственную силу и благословил на борьбу с неверными во имя Аллаха, во имя Пророка (мир ему и благословение Аллаха) – во имя народности и религии! Новый учитель был Кази-Мулла».

П. Алферьев

Наш герой – это первый имам Кавказа в период большой Кавказской войны (1817–1864 гг.), отец-основатель Северо-Кавказского имамата, предшественник имама Хамзат-бека и Шамиля, воспитанник Мухаммада Ярагского и Джамалуддина Казикумухского, ученый муж, мученик за веру – имам Гази-Мухаммад.

Однажды вернувшись в Гимры, Шамиль нашел своего друга в весьма возбужденном состоянии. Гази-Мухаммад уже целый месяц маялся от нетерпения и желал скорее посвятить Шамиля в свои отнюдь не отшельнические планы. Убедившись, что знаний в Дагестане – целые горы, а веры, добра и справедливости становится все меньше, что родники истины высыхают, не успев утолить черствеющие души, Гази-Мухаммад вознамерился расчистить благодатные источники, чтобы спасти гибнущий в грехах и невежестве народ.

Гази-Мухаммаду не пришлось долго убеждать друга, который давно уже был готов к подобному повороту дела. Тем более, они оба считали все те беды и нашествия, что обрушились на Дагестан, наказанием Аллаха за ослабление веры. Божественная воля, избравшая Гази-Мухаммада своим орудием, преобразила доселе кроткого ученого в яростного обновителя веры. Первым делом Гази-Мухаммад обрушился на адаты – древние горские обычаи, которые не только противоречили Шариату, но и препятствовали объединению горцев.

Адаты в каждом обществе, ханстве, а порой и в каждом ауле были свои. Кровная месть, опустошавшая целые области, тоже была адатом. Хотя Шариат запрещает кровомщение против кого-либо, кроме самого убийцы. Похищение невест, работорговля, земельные междоусобицы, всевозможные насилия и притеснения – множество давно прогнивших обычаев толкали Дагестан в хаос беззакония. В феодальных владениях на глазах царских властей процветало варварство: ханы сбрасывали неугодных со скал, выменивали дочерей провинившихся крестьян на лошадей, выкалывали глаза, отрезали уши, пытали людей каленым железом и обливали кипящим маслом. Царские генералы тоже не особо церемонились, когда речь шла о наказании непокорных.

Со старшин горских общин Гази-Мухаммад брал присягу следовать Шариату, отказаться от обычного права (адата) и прервать всякие отношения с русскими. В 1830 году на съезде представителей народов Дагестана Гази-Мухаммад был провозглашен имамом – верховным правителем Дагестана. После этого, чтобы повсеместного внедрить Шариат, он призвал к газавату: «Душа горца соткана из веры и свободы. Такими уж создал нас Всевышний. Но нет веры под властью неверных. Вставайте же на священную войну, братья! Газават изменникам! Газават предателям! Газават всем, кто посягает на нашу свободу!»

Был начат газават. Горстка горцев под началом трех имамов на протяжении более чем 30 лет боролась и оказывала достойное сопротивление сильной Российской Империи, которая была хорошо вооружена и заставила в то время содрогаться всю Европу.

Два года отряд Гази-Мухаммада с переменным успехом воевал с русскими войсками на Кавказе. Он с войском мог появиться внезапно в любом месте. Видя боеспособность мюридов, царские генералы бывали в растерянности. Как-то Гази-Мухаммад осадил Дербентскую крепость, а через короткое время появился в Кизляре. Он покорил Кизляр и вернулся с богатой добычей и пленными. Он занял аул Тарки, осаждал Дербент, Владикавказ и Назрань, крепости Бурная, Внезапная и Грозная. Не желая гоняться за ним по горам, командир Отдельного Кавказского корпуса, генерал Григорий Розен снарядил экспедицию на штурм аула Гимры.

Гази-Мухаммад поспешил на помощь землякам. Бой длился с раннего утра до вечера, силы были неравны. Царские войска теснили мюридов, продвигаясь по ущелью и беря приступом завал за завалом. Наконец, Гази-Мухаммад, Шамиль и еще несколько защитников заперлись в небольшом укреплении, где хранились запасы пороха, и приготовились обороняться. Их тут же окружили солдаты, но войти внутрь никто из них не решался, и они начали пробивать отверстия в плоской крыше этого строения. Причем часть из них стояла наготове по обе стороны от двери, выставив вперед свои штыки.

Создав свободный проход перед дверью, солдаты потребовали у засевших внутри горцев сдаться взамен на пощаду. Изнутри посыпались проклятия и редкие выстрелы. В помещении было душно, дышать становилось все тяжелей. «Зачем ты здесь остался?» – сказал имам Шамилю. Он как будто не хотел, чтобы здесь присутствовал его младший друг. Он понимал обреченность своего положения и не желал, чтобы Шамиль погиб в этом бою. Когда имам убедился, что спасения нет и конец близок (о сдаче он даже не думал), единственным его желанием было погибнуть, уничтожив как можно больше врагов. Четырнадцать человек, засевших в тесной комнате, думали о том же. Но никто не осмеливался сделать первый шаг на пути в Рай. «Надо выбираться отсюда», – произнес имам. Все молчали, угрюмо сжимая в руках кинжалы и шашки. Заряды кончились.

Имам посмотрел на своих сподвижников. «Смерть неизбежна, а смерть вне дома, при нападении, достойнее, чем смерть в комнате, подобно испуганной от ужаса женщине», – воскликнул имам, сверкнув глазами. Сильным ударом о стену он поломал свое ружье, пистолет, кинжал и ножны шашки, изрубил на куски свою чалму и верхнюю одежду, засучил рукава до локтей и крепко затянулся поясом. Потом он схватил шашку, потряс ею над головой и, улыбаясь, сказал: «Кажется, сила еще не изменила молодцу!» Мюриды безмолвно глядели на эту жуткую сцену. Гази-Мухаммад окинул всех прощальным взглядом и надвинул папаху на глаза. Затем он покаялся перед Всевышним, громко прочитал несколько аятов из Корана о достоинстве джихада и смерти мучеником и протяжно затянул «Ля иляха илля Ллах» («Нет божества, кроме Аллаха»). После этих слов имам Гази-Мухаммад с обнаженной шашкой выпрыгнул из укрепления, разя клинком направо и налево. Но едва он сделал несколько шагов, как камень, брошенный с крыши дома одним из солдат, угодил в него. Гази-Мухаммад споткнулся, и этого было достаточно, чтобы несколько штыков вонзились в худое, истощенное постами и молитвами тело.

Исколотый штыками имам остался лежать на земле. Тут же за ним выпрыгнул его племянник Мухаммад Султан, которого постигла та же участь. Дым от зажженных костров вокруг укрепления уже проникал внутрь, и спустя мгновение оттуда выпрыгнул еще один горец. Он проскочил первый заслон окружения и начал шашкой прокладывать себе путь к выходу. Горец зарубил четырех противников и получил сквозной удар штыком в грудь, но ему удалось пробежать значительное расстояние и вырваться из окружения. Однако горец упал, истекая кровью, и замер.

Посчитав его убитым, солдаты не стали его преследовать. Если бы знали они, кто этот горец, проявивший на их глазах чудеса ловкости и храбрости, они бы тщательно проверили, жив ли он или нет. Потому что «убитым» горцем был Шамиль, будущий имам Дагестана и Чечни.

Гази-Мухаммад лежал, умиротворенно улыбаясь. Одной рукой он сжимал бороду, другая указывала на небо, где была теперь его душа – в божественных пределах, недосягаемых для пуль и штыков. Русские были уверены, что с гибелью имама их трудности закончатся, а руководимое имамом движение развалится. Однако тут их ждало разочарование. Через несколько дней был провозглашен новый имам. Об этом далее…

Хамзат-Бек

«Муджаддид»

1832 год. Убит «неприятель» Гази-Мухаммад. Кавказ пал – так думала царская Россия до тех пор, пока не стал имамом знатный аристократ и храбрец Хамзат-бек Гоцатлинский, сын Алискандарбека. Произошло это с согласия авторитетных и влиятельных горцев-знатоков Шариата, а также людей, согласных с ними по вопросу путей оказания помощи мусульманской религии. Хамзат-бек начал призывать народ твердо держаться Ислама, а также распространять Шариат. Держась за вервь Аллаха, он выступил во главе войска, чтобы возвысить священный Коран среди местных племен. Он объехал всевозможные селения и общества, чтобы возвысить слово Аллаха и разбить оковы невежества. При Хамзат-беке окончательно сформировалась структура управления горскими территориями. Она состояла из разветвленной сети заместителей Хамзат-бека – наибов, фактически наместников имама и его полномочных представителей в каждом районе. Именно эту структуру использовал Шамиль, когда создал единую систему управления Имаматом в 1830–1840-е годы.

Однако жесткие действия Хамзат-бека вызвали недовольство среди аварцев, в первую очередь среди жителей Хунзаха. Вследствие чего имам со своими полками двинулся в Хунзах. Последние же укрепились при своих замках и заблокировали дороги, ведущие внутрь Хунзаха. При этом они схватили тех своих земляков, которые были известны склонностью к Шариату.

Воины Хамзат-бека окружили хунзахцев и продолжали осаду до тех пор, пока та не утомила последних. Наконец, хунзахцы сдались на милость имама. Хамзат-бек сломал хребет могучим тиранам, накрутил носы спесивым гордецам и, вознося хвалу Аллаху, вступил в обитель власти – ханский дворец. Таким образом имам овладел могущественнейшим городом и, наконец, одержал верх над людьми, которые сопротивлялись особенно сильно. После этого религиозная страсть толкнула его на исламизацию народа, на расширение территории, где бы действовали законы Ислама, а также на удаление людей, поклоняющихся кресту.

Это событие лишило русских важного союзника в Дагестане. Исчез столь важный амортизатор в отношениях с имамом, и открытая схватка с ним стала неизбежной. Когда Хамзат-бек захватил Хунзах, он распустил свое измученное войско по домам. К тому же у него кончились все припасы. Однако уже в начале сентября Хамзат-бек снова собрал войско и двинулся на Цудахар, но его остановили воины Акуши, входившие в общий союз. Несмотря на это, русские отнеслись к имаму как к возрастающей угрозе. Особенно когда к нему примкнул и признал его верховенство Ташев-Хаджи, видный военачальник у чеченцев. Русские начали готовиться к военной кампании против нового имама. Но надобность в ней скоро отпала.

Хунзахцы были людьми пылкими, мужественными и гордыми. Однако они сумели тогда скрыть свою враждебность и ненависть по отношению к имаму Хамзат-беку и его партии. Наконец, у них сложилась группа, которая дала клятву: либо умереть, либо отомстить за хунзахскую знать, которая была стерта с лица земли. В одну из пятниц 1835 года члены этой группы заявились якобы, на пятничную молитву и стали поджидать Хамзат-бека, чтобы напасть на него. Когда же имам вошел в хунзахскую мечеть, один из них – Осман, молочный брат Аварского хана – встал со словами: «Что с вами случилось, хунзахцы? Вы не встаете, когда входит ваш глава!» Затем этот Осман выхватил пистолет и выстрелил в Хамзат-бека, но и Хаджиясул Мухаммад успел выстрелить в Османа. И Хамзат, и Осман упали наземь и сразу же умерли.

Хаджиясул Мухаммад выскользнул тогда из мечети и укрылся в замке, но хунзахцы осадили его там и заставили выйти наружу. Говорят, что они стали выкуривать Хаджиясул Мухаммада дымом. Наконец, он вынужден был выпрыгнуть через амбразуру наружу – и вот тут хунзахцы его и убили. Хунзахцы, устроив таким образом смуту, пропустили пятничную молитву.