Родителям и детям о гаджетах бесплатное чтение

Чем нам стоит мобильность[1]

Николай Асламов

Если символом советской эпохи был мускулистый рабочий, бьющий молотом по наковальне, то символом нынешней будет человек неопределенного пола с мобильным телефоном в руке. Причем не прижимающий его к уху, а что-то упоенно на нем строчащий. Как правило – полубессмысленную белиберду с использованием сленга, аббревиатур, ненормативной лексики и комбинаций из двоеточий и скобок.

Мир не знает технологий, которые несли бы в себе только и исключительно благо. За всё приходится платить. Чем же мы, телефонофилы и гаджетоманы, заплатили за потрясающую возможность общения с кем угодно на земном шаре 24 часа в сутки семь дней в неделю?

Во-первых, неврозами. Мы всегда стараемся держать мобильный телефон поблизости: «А вдруг кто-то позвонит?» Мы ни в коем случае не выключаем питание, в крайнем случае переводим телефон в беззвучный режим: «А вдруг что-то срочное?» Когда мы по стечению обстоятельств оказываемся без мобильной связи, одни счастливо выдыхают и блаженствуют, другие, наоборот, страшно нервничают, обкусывая ногти до самых локтей: «А вдруг что-то случится?» И без того сумасшедший ритм городской жизни дополнительно взвинчен звуковыми оповещениями о звонках и пришпорен треньканьем коротких сообщений. Под таким давлением не то что психика – бетон деформируется.

Во-вторых, безответственностью. Назначенную заранее встречу можно перенести или вовсе отменить буквально за несколько часов (особо продвинутые позволяют себе за несколько минут) с помощью короткого СМС: «Сорь, я сегодня не смогу» и какой-нибудь отмазки типа «задержали на работе» или «в пробке стою».

В-третьих, бесчеловечностью. Если мы видим что-то веселое, яркое, просто интересное, например, праздничное шествие, мы в первую очередь хотим его заснять. Не присоединиться. Если мы видим что-то ужасное, трагедию, аварию, наша первая реакция – подойти ближе. Но не для того, чтобы скорее помочь людям, а чтобы сперва заснять, выложить в интернет и собрать заветные «лайки». Между человеком и миром появился непременный посредник – цифровая камера в N пикселей.

В-четвертых, ухудшением зрения. Как размер сенсорного экрана ни увеличивай, а чтение и написание мелких буковок на ходу или в транспорте остроты глазам не добавляет. С учетом того, что дети начинают заниматься этими вещами едва ли не с детсадовского возраста, перспектива не воодушевляет. Я своим первым мобильником разжился только в студенческие годы и в основном по нему звонил, потому что писать на экране, где умещались всего две короткие строки, было ну очень неудобно! Проводной домашний интернет появился у меня дома на тех же первых курсах университета, беспроводной – уже в эпоху повсеместного Wi-Fi. Для нынешних школьников я – ровесник динозавров. Зато хожу без линз и очков.

В-четвертых, стремительным падением общего уровня грамотности. На это не сетовал только самый ленивый учитель русского языка и литературы. Ну как можно всерьез говорить о грамматике, орфографии и пунктуации, если общероссийский диктант страна пишет раз в год, школьные диктанты – примерно раз в месяц, а сообщения другу через мессенджер и комментарии на «стену» в социальной сети – сотни раз на дню?

В-пятых, но далеко не в-последних, человечество заплатило за свои средства связи отчуждением. Этот термин придумал философ Георг Гегель, поднял на щит идеолог коммунизма Карл Маркс и его последователи, а современного читателя лучше всего познакомит с ним психолог Эрих Фромм. Речь не о том, что мы отчуждены друг от друга и не общаемся; мы как раз общаемся. Речь о том, что мы ради этого общения забыли, кто мы такие и что в жизни действительно важно и достойно комментария, а что может обойтись без «гы» и «+1». Термин «отчуждение» обозначает ситуацию, когда нечто созданное человеком подчиняет себе своего создателя и начинает диктовать ему образ жизни, правила дальнейшей игры. Для того, чтобы понять, является ли нечто в вашей жизни формой отчуждения, есть простой прием. Положа руку на сердце, задайте себе два вопроса: могу ли я обойтись, например, без странички «ВКонтакте» и может ли страничка «ВКонтакте» обойтись без меня? Если вы создали нечто, что, отнимая ваше время и силы, задает вам распорядок дня, нормы, образцы поведения и при этом не обогащает ваш внутренний мир (это очень важная приписка!) – увы, это ситуация отчуждения.

Когда-то Освальд Шпенглер в своем знаменитом «Закате Европы» описал четыре стадии развития любой культуры. Культура мобильных телефонов сейчас находится на второй стадии – когда бурно возникают новые формы. Современная связь – это реальное техническое достижение, колоссальный рывок в будущее, который порождает уйму новых идей и провоцирует развитие многих технологий. Но закончится все, как и у любой культуры, одинаково – расцветом, окостенением в формах, упадком и гибелью. Конечно, мобильным средствам связи до финальной стадии еще очень и очень далеко. Но уравнение – что останется от современной цивилизации, если из человека вычесть заветный аппарат с надкушенным яблоком, – я бы пробовал решать уже сейчас.

«Мой сын ничего не делает, только играет»[2]

Дмитрий Емец

Что делать родителям, чтобы не допустить игромании, и почему виновато не поколение, а реальная зависимость, размышляет известный писатель и многодетный папа.

Говорят, что сейчас все такие

Есть одна тема, которую все тщательнейшим образом избегают. Тема же это такая, что почти в каждой семье есть труп. Иногда два трупа. Или три. Их в масштабах страны десятки миллионов. Больше, чем больных всеми неизлечимыми и страшными болезнями в сумме.

Трупы – это дети, играющие в телефоны или в игры и не могущие от них оторваться. Об этих детях не говорят. Это считается не таким ужасным, как быть отцом или матерью наркомана. Говорят, что сейчас все такие, поколение такое, новая эпоха и так далее, – но сами чувствуют, что это бред. Это самая обычная химическая зависимость. Мозгу нужен гормон, и он его получает. Всё.

Родители этих детей узнают друг друга в толпе, как узнают друг друга, например, жены алкоголиков. Просто чувствуют такие моменты. Это проказа, которой больны почти все семьи, – смартфоны и компьютерные игры.

Я знаю сотни семей, которые не могут с этим бороться. Сотни.

Есть несколько семей, у которых, допустим, пятеро детей, но они говорят: «четыре», потому что старший сын у них – игроман. Не то, чтобы они совсем его вычеркнули, еще на что-то надеются, но уже про себя поставили крест. С величайшим внутренним стыдом.

Это лоботрясы, часто в возрасте 22-25-27 лет, ни на что не способные, вялые, не работающие, паразитирующие на родителях, на бабушках и на мамах. И причина – игры.

А если бы весь класс колол себе героин?

Тут даже не христианские какие-то вещи нужно обсуждать, а просто выживание. Когда валяется в луже пьяный, ему же не о заповедях говоришь. Его просто стараешься перевернуть, чтобы он хотя бы ртом и носом в луже не лежал. Захлебнется. А тут еще страшнее.

У нас одна женщина в нашем храме молится: «Господи! Хоть бы сын с бабами гулял или водку пил. Встает в 9 вечера, ложится в 8 утра. Солнца боится. Мычит. Врет. Ничего не понимает».

В другой семье ребенок кое-как закончил первый курс. Ушел в академический отпуск. Снова на первый курс. Опять вылетел. Надежда была на армию, но его почему-то не взяли. Сидит дома и играет. Говорят: на работу иди – не идет. Деньги ему не нужны. Одежда не нужна. Он их не просит. Еда дома есть. Запирать ее на замок? Глупо. Милицию вызывать: мой сын ничего не делает, только играет? Выгнать на улицу? Куда? Тоже не вариант. Тупик.

А начинается всё просто. Со слов, что вот весь класс играет, у всего класса смартфоны. Если у меня не будет – я один белая ворона, и прочее.

С похожими словами половина моего класса начала когда-то курить. Все курили за школой – как же можно не присоединиться к самым «успешным»! Ну, а продолжение известно. Но в этом возрасте еще можно что-то сказать, что-то объяснить, как-то спасти. А если бы весь класс колол себе героин, вы бы тоже купили его, чтобы ребенок не был белой вороной?

Талантливые дети больше подвержены играм

В игре ты можешь быть успешным. Можешь быть первым. Можешь получать удовольствие. Это симуляция, но из этой симуляции не хочется возвращаться в реальный мир. И люди исчезают в пустоте навеки.

У игромана есть большое отставание от сверстников. Ребенок чувствует, что действительно сильно отстал. Но человек так устроен, что обязательно хоть в чем-то должен быть успешен. Хоть в какой-то игре среди таких же, как и он. Формируется такой временный воздушный пузырь. Кажется, что уже не догнать. Хочется уткнуться в игру, «уколоться и забыться».

Талантливые дети больше подвержены играм. То есть игры отбирают и убивают самых талантливых. У них, если можно так сказать, более тонкая настройка. Более тонкий порог, который легче переступить.

Игры и интернет загоняют человека в одиночество. Иногда одиночество – это хорошо. Но одиночество и отсутствие социальных навыков – разные вещи. Человек и рад бы общаться, но не может, боится и не умеет.

Компьютерные игры – это выраженная химическая зависимость. Система вознаграждения – выброс дофамина, «гормона удовольствия». Ожидание награды – и тебя перемыкает. Получается укороченная цепочка. Та самая вшитая в крысу кнопка. Потому дети так орут и катаются по полу, когда у них отбирают смартфоны.

Родитель, покупающий ребенку смартфон, губит его

Родитель, покупающий ребенку смартфон, губит его. Исключений практически нет.

Мальчики склонны к зависимости больше, чем девочки. В тот момент, когда надо физически развиваться, учиться, общаться, то есть приобретать реальный навык, дети приобретают иллюзорный. Навык нажимать 20 кнопок нужен только в этой игре. В другой будут другие кнопки.

Это сказки, что вы сможете контролировать ребенка. В 90 процентах случаев это невозможно.

Это как жена соседа нашего лет десять уверяла весь подъезд, что она контролирует мужа – по 150 граммов в день. Она, может, и контролировала, но остальные поллитра он добирал на стороне.

Я предлагаю обсудить эту тему широко. Пусть медики, психологи, священники, все, кому есть что сказать, – скажут. Может, получится хоть кого-то спасти. Может, какая-нибудь мама не купит своему пятилетнему сыну планшет в тот момент жизни, когда она еще может его не купить.

Ваш ребенок «пропал в интернете» и вы решаете «всё запретить»[3]

Наталия Барложецкая, детский психолог, соавтор программы Kaspersky Safe Kids

Когда начинать опасаться зависимости?

В интернете есть множество опросников, позволяющих определить зависимость ребенка от гаджета. Они содержат очень правильные вопросы типа «Начинается ли у вашего ребенка истерика, если выключить компьютер?», «Становится ли он возбужденным или агрессивным после компьютерных игр?».

Сам подросток ни за что отвечать на эти вопросы не будет, это придется делать вам. Когда же вы покажете ему печальный результат этого теста, он, скорее всего, скажет, что ваши ответы были необъективны, а на самом деле никакой зависимости у него нет. Он-то считает, что у него всё нормально!

Я думаю, начинать надо не с опросников.

Достаточно просто посмотреть на время, проведенное ребенком в телефоне или компьютере.

Обычно эта цифра ошарашивает, причем не только детей, но и родителей. Родители обнаруживают, что дела обстоят еще хуже, чем они думали, а дети начинают оправдываться: «Я просто слушаю музыку, когда засыпаю», «У меня телефон сломался, экран не гаснет», ну и всё в таком роде. Тем не менее, экранное время – объективная цифра, и с нее можно начинать разговор со своим чадом о том, что неплохо бы последить за своей виртуальной жизнью и сделать выводы.

Выводы могут быть разные. Сами по себе высокие показатели экранного времени не всегда признак зависимости. Ваш подросток может по скайпу заниматься с репетиторами, искать информацию для проектов, учиться по видеоурокам игре на гитаре. Да мало ли полезных вещей можно делать с помощью интернета!

И все-таки это повод задать себе и ребенку вопрос: не занимают ли гаджеты слишком много места в его жизни?

Вы обнаружили зависимость. Что дальше?

Самая бесперспективная стратегия – война. Если вы начинаете ругаться, выключать компьютер, отнимать телефон, это ни к чему не приведет, кроме противостояния. Ваш малыш вырос, его больше нельзя силой оттащить от экрана, лишить сладкого, поставить в угол… Он давно уже с вас ростом и требует, чтобы вы уважали его свободу.

На любое насилие с вашей стороны он будет отвечать агрессией или аутоагрессией[4], в зависимости от особенностей характера. В обоих случаях вы ничего не добьетесь. Значит, надо договариваться. Как? Даю несколько подсказок.

Подсказка первая: Присоединение

Ваш подросток играет в компьютерную игру. Узнайте, как она называется, и скачайте ее. Если вы обнаружите, что игра содержит призывы к экстремизму, суициду или порнографические сцены, следует действовать жестко. Здесь запретов не избежать.

В остальных случаях у вас с ребенком может состояться примерно такой разговор:

– Слушай, я скачала эту игру. Покажешь мне, что там надо делать?

– Зачем тебе?

– Ну как зачем? Мне интересно.

– Мам, там стреляют!

– Ничего, я переживу.

– Мам, там кровь и всё такое!

– Слушай, я взрослый человек. Там надо проходить какие-то уровни сложности. Хочу попробовать.

– Мама, там ругаются неприличными словами!

– И все-таки покажи. Тебе же не трудно.

Найдите время и позвольте подростку научить вас. Во-первых, вы поставите его в положение наставника. Это повысит его самооценку и позволит увидеть в вас такого же человека, как он, а не вечно недовольного предка.

Во-вторых, вы узнáете, что это за игра. Уверена, после этого уровень вашей тревожности снизится. Ведь мы больше всего боимся неизвестного. Будьте в теме! Тогда вы сможете судить об увлечении ребенка со знанием дела.

В-третьих, посвятив время игре, вы начнете говорить с ребенком на одном языке. Вы будете (и это обязательно надо делать) обсуждать с ним тонкости прохождения игры, делиться опытом. Подросток почувствует, что вы не собираетесь с ним бороться, что вы с ним на одной стороне.

Вот из этой позиции вы уже сможете сказать: «Давай ты сначала сделаешь уроки, потом сходишь на тренировку (навестишь бабушку, сходишь в магазин), а вечером поиграешь». Именно в этой последовательности!

Если ребенок, придя из школы, сразу сядет играть, переключить его на другую деятельность будет крайне сложно.

Поэтому старайтесь организовать его день так, чтобы сначала были сделаны важные дела. И ни в коем случае не преподносите игру как поощрение! Этим вы повысите ее ценность в глазах подростка. Нет, это не сверхценность, это просто форма проведения досуга, такая же, как и любая другая.

Подсказка вторая: ищите истинную причину

Однажды ко мне обратилась мама 13-летней девочки. Дочка дни напролет сидела в соцсетях, почти не делала уроки и в школу ходила из-под палки. «Что делать?» – спрашивала меня встревоженная мама. Когда выяснилось, что у девочки ожирение, мне стала ясна причина ее затворничества. Ребенок просто боялся выходить на улицу, ожидая косых взглядов и критики в свой адрес.

Дело было не в гаджетах, а в том, что ситуация в реальности казалась ей безвыходной, и она убегала от нее в виртуальное общение.

Без сомнения, была зависимость, но не от гаджетов, а пищевая. Какой стресс заедала девочка – вот с чем нужно было разбираться. Очень часто увлечение гаджетами – это всего лишь признак. А первопричина спрятана глубже.

Подсказка третья: найдите ребенку единомышленников

Подростки ищут общения. Если в реале дружить не получается, они уходят в интернет. Ищите для вашего ребенка питательную среду, где бы он мог с удовольствием провести время и найти единомышленников. Самое простое – отведите его на интеллектуальную игру, например, на «Мафию» или Squiz. Таких сообществ сейчас много. Когда моему сыну было 16 лет, я пошла с ним на Squiz. Сейчас ему 23, и у него давно своя команда. Многие из этой команды стали его друзьями.

А той самой девочке с лишним весом я посоветовала искать группы для подростков, имеющих нарушения пищевого поведения. Там есть и поддержка, и общение. И главное – никто не будет ее осуждать или высмеивать.

Подсказка четвертая: дружите с его друзьями

Если ребенок не реагирует ни на какие ваши предложения, заходите через его друзей. Они сейчас для него абсолютный приоритет.

Для друга вы не мама, поэтому и достучаться до него будет проще. Но для этого надо завоевать его доверие. Уверяю вас, это не сложно. В подростковом возрасте, когда начинается самокопание и падает самооценка, человеку надо совсем не много – просто несколько хороших слов.

К вашему сыну пришел товарищ? Выразите радость, пригласите его на чашку чая, поговорите о том, что ему интересно. Найдите, за что его похвалить, даже восхититься. Ему этого так не хватает!

Родители же редко хвалят, у них в основном претензии: приведи себя в порядок, уберись в комнате, сделай уроки… Вы не родитель, вам не нужно его воспитывать. Так подарите ему свое одобрение, и у него вырастут крылья.

А потом на правах старшего товарища вы сможете попросить: «Слушай, есть такое интересное место. Мой никак не соглашается идти один. Может, вы вместе сходите?»

Даже если у вас в этот раз ничего не получится, продолжайте дружить с друзьями своего ребенка. Это важно, если вы хотите сохранить со своим подростком доверительные отношения.

Материал подготовила Евгения Власова

«Отношения контроля между родителем и ребенком должны перерасти в отношения взаимного доверия»

Интервью с директором Свято-Петровской православной гимназии священником Андреем Постернаком

– Можно ли попытаться как-то разграничить пользу и вред от мобильных устройств, когда они находятся в детских руках?

– Я думаю, что польза от любого электронного устройства в первую очередь зависит от мировоззрения ребенка. Точнее – от той цели, которую преследуют мальчик или девочка, когда берут в руки планшет, ноутбук или телефон. Проблема в том, что этой цели у большинства молодых людей нет. А интернет и все гаджеты предлагают использовать виртуальное пространство исключительно с развлекательными целями. Я имею в виду не только популярные сетевые игры или какие-то развлекательные приложения; дело в том, что сам поток информации в большинстве случаев оказывается бессодержательным. Молодому человеку очень трудно разобраться в нем, а самое главное – информация, которую он получает, не несет никакого практического смысла.

Возьмем, например, социальные сети. Их можно было бы использовать с пользой – для обмена какой-то важной информацией, фильмами, музыкой и т. д. В ряде случаев так и происходит, но гораздо чаще люди просто бессмысленно пролистывают чужие страницы и получают сведения, которые ни для чего им не нужны и никак не востребованы.

Поэтому, садясь за компьютер или включая смартфон, я сосредоточился бы на месте молодого человека на двух вопросах: зачем мне это нужно и сколько времени я готов на это потратить. Лазить по интернету можно бесконечно – не только подростку, но и пожилому человеку. У многих взрослых людей уже давно выработалась интернет-зависимость, многие взрослые – не только подростки – не выпускают телефон из рук. Это ненормально, конечно, и связано с неспособностью людей грамотно распределять свое время. А самое главное – люди просто не знают, что им нужно от того устройства, которое они держат в руках.

Если человеку нужно срочно найти какую-то конкретную информацию, связаться с кем-то – тогда электронные устройства незаменимы. Но пользоваться устройствами, их функциями надо учиться. Тогда они будут экономить наше время, а не поглощать его.

– То есть важно приучить себя не брать в руки гаджет «просто так», «от нечего делать»? И заранее планировать время?

– Да, это должно быть первым правилом, которое родителям хорошо бы привыкнуть выполнять самим и обучить ему детей. Ведь это беда всех современных людей, и не только молодых.

– Есть ли в школе, которую Вы возглавляете, какие-то правила обращения с электронными устройствами?

– Любые правила могут соблюдаться, только когда человек внутренне с ними согласен, когда он готов соблюдать их не потому, что за ним следят, угрожают в случае неповиновения какими-то репрессиями и т. п., а потому, что он понимает: так ему будет лучше и полезнее. Здесь-то и кроется главная проблема, которая в полной мере сейчас не решается ни в школьной системе, ни в семье.

У нас в школе действует запрет на использование гаджетов во время учебного процесса. Это вполне естественное требование, и в обычных светских школах тоже постепенно к этому приходят. Но, помимо этого, мы просим родителей (с которыми у нас подписаны соглашения), чтобы они вводили определенные ограничения на использование гаджетов и вне школы. Когда-то речь шла только о телевизоре, который детям не рекомендовалось смотреть без родителей. Сейчас это касается еще и интернета, социальных сетей. Но понятно, что мы не бегаем с фонарем и не следим за каждым. Мы отдаем себе отчет, что проконтролировать, как исполняются эти договоренности, невозможно. Но шансы на успех возрастают, если существует доверие между ребенком, родителями, учителем. И самое главное – если сам ребенок понимает, зачем ему интернет, смартфон и т. д. Ведь добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое