Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы бесплатное чтение

Армен Гаспарян
Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы

Посвящается Т. Ш.

Предисловие

Грядущее 100-летие русской революции служит прекрасным поводом поговорить на широком общественном уровне об этой интереснейшей и очень поучительной эпохе. Так, как мы делаем в случае с Великой Отечественной войной. Да, какие-то факты могут нам не нравиться, какие-то вызывают горькое сожаление. Но мы честно готовы их обсуждать. Потому что знаем если не всю правду о тех событиях, то достаточно много. В случае же с русской революцией мы зачастую путаемся в трех соснах. И делаем это уже долгие десятилетия.

Мы до сих не можем даже определиться с тем, как нам следует относиться к тем уже далеким событиям. Не к частностям, а в целом. Оценки поражают своей радикальностью. Одни категорически не приемлют Февраль, другие ненавидят Октябрь. Каждая из сторон приводит в свою пользу десятки аргументов. И дело даже не в том, что подавляющее их большинство – мифы, которые не имеют ничего общего с реальными фактами той очень непростой эпохи. Главная сложность состоит в том, что спорщики активно пытаются вымарать из истории события, которые их не устраивают.

Подобный подход по определению лишен конструктивности. Историю нельзя переиграть заново. Те драматические события и их непосредственные участники стали частью великого прошлого нашей страны. Да, при жизни они не нашли компромисса друг с другом, до конца оставаясь непримиримыми противниками. Но должны ли так же поступать и мы?

Для меня важны события не только Февраля 1917 года, когда пала 300-летняя династия Романовых, и Октября, когда закончилась эпоха Временного правительства. Весь тот год был судьбоносным для России. Он вместил в себя столько, сколько иные страны не испытывают и за десятилетия. Восторг и романтизм сменяли апатию и разочарование неоднократно. Современники были убеждены, что живут в удивительную эпоху. Судьбоносную. Великую. Так не стоит ли нам так же перестать стесняться и считать события 1917 года великими? Целиком, без вымарывания того, что нам не нравится.

Да, если угодно, это была Великая русская революция. Как и Великая французская. Такая же крупнейшая трансформация социальной и политической системы. Русская революция уложилась вместе с Гражданской войной в активной фазе в четыре года. Но по части харизматичных лидеров, масштабных потрясений и жертв вооруженного противостояния она значительно превосходит Французскую. Поводов для гордости в этом, конечно, нет. Но уважение должно быть – как к части нашей непростой истории.

Бисмарк был прав, утверждая, что революцию замышляют романтики, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются мерзавцы. Наши с вами предки убедились в этом сполна. Они оказывались по разные стороны баррикад, пылая ненавистью друг к другу. Мы, их потомки, должны извлечь урок из той чудовищной трагедии, чтобы избежать подобных роковых решений и ошибок.

А для этого нам нужно ответить самим себе на очень много сложных вопросов. Понимаем ли мы, что такое русская революция и почему ее история столько раз переписывалась? Нам важно разобраться, кто на самом деле свергал русскую монархию, почему возник кризис на фронте весной 1917 года, для чего потребовалось создавать женские ударные батальоны, финансировались ли большевики немецким Генштабом, чем по сути являлось корниловское выступление и что произошло в октябре 1917 года. Без осознания всех этих процессов мы никогда не поймем, почему потом начнется кровавая Гражданская война, унесшая жизни миллионов граждан России.

За годы работы на радио я рассказал про 1917 год, казалось бы, все – от начала февральских событий до зарождения Добровольческой армии. Не обходил острые углы, не уходил от обсуждения самых сложных моментов. Рассказывал подробно, но количество задаваемых мне вопросов не уменьшалось. Напротив, они росли как снежный ком. Ввиду грядущего юбилея тех событий я решил ответить на большую часть вопросов в этой книге.

Перед вами не очередная тяжело читаемая монография с кучей ссылок, обилием цитат и пространных малопонятных документов. Их в год 100-летия будет много. Успеете познакомиться, если будет желание. Это и не учебник истории. Представьте, что вы включили радио. Откиньтесь в кресле и приготовьтесь слушать. Я буду рассказывать ровно так же, как вы привыкли за эти годы. Неожиданные сравнения и ирония, сарказм и жесткие определения, уважение и негодование – все будет на месте. Обещаю.

Я выражаю огромную признательность Владимиру Соловьеву, в чьих эфирах на радио окончательно сформировался стиль этой книги. Отдельное спасибо читателям моего Твиттера, которые помогали определить основные мифы эпохи и понять, на что обязательно нужно обратить внимание.

Кто сокрушил русскую монархию?

Мы проглядели внутренний органический недостаток русского народа: недостаток патриотизма.

Генерал Деникин

Казалось бы, вопрос, вынесенный в название этой главы, чрезвычайно прост. Даже задумываться не надо. Все очевидно, как снег в декабре. Уверен, что каждый из вас моментально ответит, не испытывая никаких сомнений: «Разумеется, большевики». Они всегда во всем виноваты. Как любят повторять либералы, дотянулся проклятый Сталин. Или Ленин. В крайнем случае – Муранов. Это ведь неважно, что сегодня никто не знает, кто это такой. Главное – дотянулся. И сокрушил. А если не он, тогда немцы. Но это тоже большевики, владельцы пломбированного вагона. Подкинул венценосный кузен Вилли венценосному кузену Ники подарочек в виде этого самого Муранова. И тот поразил русскую монархию в самое сердце.

Кто-то, немного поразмыслив, глубокомысленно произнесет еще с XIX века привычную формулу: «Англичанка гадит». Она всегда супротив нас козни чинила. Довольная публика тут же одобрительно закивает. Да, англичанка подлая расшатала и свалила русский трон. Там один только Черчилль чего стоит. Они во всем виноваты, ироды. И еще немцы. И большевики. Это они подло уничтожили страну с молочными реками и кисельными берегами. А ведь еще немного, и снова бы русские казачки под гармошку вприсядку сплясали у Бранденбургских ворот. И водрузили бы флаг наш над Константинополем, и…

Можно продолжать бесконечно. Ах, как сладка была бы долгожданная победа русского оружия в Великой войне, как желанна и заслуженна! Добыта доблестью десятков тысяч храбрых сынов народов России. Обильно политы нашей кровью поля Галиции и Мазурские болота. Выкошена почти вся кадровая русская гвардия, цвет офицерства полег. Заслужили ли мы победу? Конечно! Но вот то ли англичане, то ли немцы, то ли большевики, а может, все они вместе, объединив усилия, исхитрились и коварно снесли трехсотлетнюю династию Романовых. И началась вторая русская смута с миллионами погибших.

Нет, друзья, вы глубоко ошибаетесь. И немцы, и англичане, и большевики внесли свой посильный вклад в Великую русскую революцию – кто в марте, кто в июле, кто в октябре. С этим никто не спорит. Но вот к крушению русской монархии никто из них руку не прикладывал. Англичанам это вообще невыгодно было. Российская империя – союзник по Антанте, идет тяжелая война. Кто в здравом уме будет выводить из игры основного партнера, чтобы противнику стало легче? Зачем разрушать второй фронт, если каждый день его существования в активной фазе сокращает германский военный ресурс? Не надо считать англичан недоумками. Это оскорбляет в первую очередь нас самих и наших прадедов. Ведь если основной союзник в Великой войне – недоумок, то мы тогда кто? Ведь по союзникам оценивают и нас. Вспомните Великую Отечественную войну. Партнеры по антигитлеровской коалиции высоко ценили друг друга, пусть и строилось это на взаимной ненависти, временно отложенной в сторону. Так что оставим в покое англичан. Они, конечно, изрядно подгадили России на протяжении всей нашей истории, но вот в данном конкретном случае они ни при чем. Для них все произошедшее стало малоприятным сюрпризом.

И немцы в сокрушители русской исторической государственности не годятся. Они, разумеется, мечтали об этом, молились вечерами и ждали Божественной воли провидения. По мере сил немцы старались дестабилизировать обстановку в нашей армии и тылу, но не преуспели в этом. По крайней мере, в том роковом для династии Романовых временном отрезке – с ноября 1916 года по начало марта 1917 года. Все основные события в Петрограде происходили без их участия. Немцы с невыразимым изумлением наблюдали, как внезапно рушится русская государственность.

И не только немцы. С еще большим изумлением и нескрываемым восторгом за процессом падения самодержавия наблюдали Ленин и его большевики. Вот уж для кого те события стали невероятным подарком судьбы. Они даже в самых смелых чаяниях не рассчитывали на такой сценарий развития ситуации в обозримом будущем. Больше того, буквально за несколько дней до революции Ильич с тоской писал о том, что их поколение, конечно, никакого падения царской власти не дождется. И вдруг это происходит. Невероятный поворот событий!

Позвольте, скажете вы, но кто же в таком случае виноват? Не могла же русская монархия, еще недавно торжественно отметившая свое 300-летие и справедливо гордившаяся верноподданническим чувством народов империи, взять и моментально превратиться в пепел и прах сама по себе? Конечно, не могла. Так кто же тот мерзавец, что лишил нас победы в Великой войне? Кто тот подлец, что развалил страну и вверг ее в дальнейшем в каинову мясорубку Гражданской войны? Кто же тот отщепенец, что свои собственные интересы поставил выше государственных? Спустя 100 лет мы все же обязаны узнать правду, и пора бы уже начать наживать моральный капитал с катастрофы, чтобы осколки былых неудач не стали гарантией грядущих поражений.

Виноваты в крушении русской монархии были… все, не перечисленные выше. Не станем винить кого-то персонально. Все там были хороши. Как совершенно справедливо заметил в то время Иван Солоневич, каждому нужно было бить в морду. Не били вовремя – оттого и случилась русская смута. Поэтому давайте не будем тешить себя иллюзиями. Февральская революция не была в принципе возможна без вечно фрондирующего студенчества, интеллигенции с ее упорным нежеланием понять, что идет война, тыловиков, которым смертельно надоело надрываться ради победы, и многих других. Но в первую очередь – без отдельных депутатов Государственной думы. Вот корень всех бед.

Там же что ни личность была, то воплощенная мечта следователя времен сталинского НКВД. Второго вопроса даже задавать не нужно было, «измена Родине» у многих горела каиновой печатью на лбу, освещая их путь в демонтаже исторической русской государственности. Возьмем, например, профессора Милюкова. Достойный был человек? Да не то слово! Достоинств не сосчитать и не унести домой в котомке. Ум, честь и совесть смутной эпохи. Его статьями зачитывались, лекциями заслушивались. Любил ли профессор Россию-матушку? Еще как! Только о ней и пекся круглогодично. Делал он это, правда, весьма своеобразно. Давайте вместе проследим за проявлениями любви к Родине этого выдающегося представителя российской интеллигенции.

Итак, 1 ноября 1916 года Милюков выступает в Государственной думе. Полный зал отпетых, я бы даже сказал, лютых патриотов отчизны собрался внимать главному светильнику разума в тех стенах. Только фракция националистов изобразила для соблюдения своего имиджа презрительную гримасу на лице. Но из зала при этом не вышла, чтобы причаститься мудростью вместе со всеми. Потом, через десяток месяцев, начнется стон, что не надо было слушать профессора, но будет уже поздно. Да по большому счету и не волновали уже тогда никого мнения бывших депутатов бывшей Государственной думы бывшей Российской империи. Это только Кисе Воробьянинову подавали милостыню под возгласы: «Ах, высокий класс!» В реальности же ничего подобного не было.

Милюков торжественно продефилировал к трибуне. Видеть бы его глаза в этот момент! Я не знаю, как смотрел на своих подданных Фридрих Великий в момент коронации. Изображений не сохранилось. Но вот фюрер будущего тысячелетнего рейха Адольф Гитлер в момент прихода к власти 30 января 1933 года выглядел сильно скромнее. Даже как-то зажато. Товарищ Сталин 9 мая 1945 года также был в своем привычном образе «генерального секретаришки». Милюков же в описываемый день – это состояние критического пафоса, причем в самой верхней отметке. Это голодный блеск глаз, скачущие колесницы тонких очков, грудь колесом и негодующий перст, обращенный в зал. Хотя каждый присутствующий понимал – тычет он в августейшую особу и его семью. И говорит он словами, понятными даже последнему половому в трактире на задворках империи.

Зал замер перед крещендо всей деятельности Государственной думы в том 1916 году. Каждый из присутствующих внес свой посильный вклад в создание нездоровой обстановки в столице империи и ее городах и весях. И сейчас Милюкову предстоит торжественно исполнить встречный марш будущего дворцового переворота. Он справится, он ведь, по сути, вдохновитель всей этой деятельности.

Милюков П.Н. Главное действующее лицо Февральской революции

Милюков откашливается, поправляет очки и… У меня достаточно богатый словарный запас, но я не знаю, как охарактеризовать те слова, которые сейчас буду вынужден процитировать. Еще раз напоминаю сопровождающие эту историческую речь факторы: армия ведет тяжелейшую войну в своей истории, в тылу за годы боевых действий сложилась уже не самая здоровая атмосфера, градус патриотизма неуклонно падает, общественность изволит серчать: отчего же до сих пор нет победы? И вот Милюков дает ответ. Единственно верный. Понятный всем. Высеченный потомками в граните. В назидание каждому.

«Глупость или измена!» Эти слова венчают каждый абзац речи Милюкова. Они звучат набатом в стенах Государственной думы.

Они оглушают и сбивают с ног. Они шокируют и приводят в душевный трепет. Половина депутатов испуганно молчат и не возражают. Остальные яростно аплодируют. Милюков срывает покровы: все виноваты! Кругом одни подлецы. Император слабый и не годится в руководители армии, императрица – шпионка и поддерживает Распутина, в правительстве засели лодыри и бездари, не способные широко мыслить, Генштаб немощен… Только Церкви тогда не досталось. Православный же человек был наш профессор, знал, где остановиться нужно.

Остановимся и мы. Нам теперь уже некуда торопиться, есть возможность обдумать услышанное. Мы заплатили страшную цену за 1917 год, получили черепки. Давайте хоть их научимся использовать. Что же мы видим в сухом остатке? В столице воюющей страны, в Государственной думе происходит откровенная измена Родине. Уже завтра об этом будет знать вся страна, ретивые либеральные журналисты разнесут слова «отца российской демократии». Но есть шанс, пока не поздно, ликвидировать измену в зародыше – арестовать всех участников и привлечь их немедленно к суду. По закону военного времени. Оперативно приговорить всех основных смутьянов к виселице, потому что даже расстрела они не заслуживают. Остальных – направить на облюбованные их предшественниками декабристами сибирские курорты. Заслужили ли они все такого исхода? Трижды да! Но кровавый сатрап Николай II этого почему-то не делает.

Почему же, когда стреляли по демонстрантам в Петербурге и Ленске, то не сомневались и лили кровь, а в этот раз, когда по сути на карту ставится судьба страны, проявили гуманизм? Почему, раздаривая налево и направо «столыпинские галстуки», обделили ими Милюкова сотоварищи? Почему собственный его императорского величества казачий конвой в тот же день не доставил упирающегося и рыдающего Милюкова в кандалах в ставку?

Бесконечное множество «почему». И все они остаются без ответа. Да, задним умом мы все крепки. Очевидно, Николай отнесся несерьезно к поступку Милюкова. Быть может, он верил, что присягнувший ему лично «Союз русского народа» сам разберется с охамевшим вконец депутатом и его прихлебателями. Вполне вероятно, он рассчитывал, что вопли Милюкова никого с пути истинного не собьют. Так или иначе, но драгоценное время было бездарно потеряно.

Это один из уроков, который извлечет из краха Российской империи товарищ Сталин. Во время его правления подобный эстрадный номер в исполнении, скажем, депутата Верховного Совета СССР был исключен по определению. Ибо каждый в советской стране знал: за измену у нас стреляют в затылок. И делают это быстро, не проявляя ненужного в такой щекотливой ситуации гуманизма. И не только того отправляют в лучший из миров, кто сказал что-то не то, но и того, кто его услышал.

Правильно ли это? Давайте разделим этот вопрос на две части. С точки зрения общечеловеческих ценностей это, конечно, грубое нарушение прав и свобод, дарованных конституцией. Вопросы политической борьбы не должны так решаться. Но с точки зрения воюющего государства это единственно верный вариант. Терпеть не то что заговор, но даже его предпосылки в тылу невозможно. Скверну надо выжигать каленым железом так, чтобы и спустя лет пятьдесят люди помнили: так поступать категорически нельзя!

Николай II предпочел закрыть глаза на все происходящее. Дескать, перемелется – мука будет. Что же, муки вышло много. Кроваво-красной. Ею от души накормят страну в предстоящие три года. Отведает ее и сам государь император. Приготовлено это блюдо будет, правда, уже не Милюковым. Революция всегда пожирает в первую очередь своих создателей. Не избежит этого и приват-доцент Московского университета.

Позвольте, скажут мне, но не мог же один Милюков последовательно расшатать трон и сокрушить страну? Это даже такому могучему интеллектуалу не под силу. Кто-то же должен был ему помогать. Разумеется, были подельники у Павла Николаевича, куда же без них. И были они достойны его во всех отношениях.

Возьмем, например, князя Львова. Хороший был человек? Да изумительный! Именно изумление испытывали его современники в марте 1917 года, когда узнали, что его сделали премьер-министром. Потому как был князь наш толстовцем. Еще раз: премьер-министром воюющей страны сделали толстовца. Суть толстовства вкратце, если кто-то забыл, – непротивление злу насилием. И если кто-то сможет мне назвать больший идиотизм в нашей многовековой истории, я его с удовольствием выслушаю.

Князь Львов Г. Е. Толстовец во главе правительства воюющей страны

Пару князю Львову в этом танго «Мальчики, не боящиеся грозы» составлял Гучков. Это не просто хороший человек, а исполин разума. Чрезвычайно деятельный был персонаж. Заговор ткал на зависть всем иваново-вознесенским ткачихам. Не покладая рук трудился. Всех привлек, кого знал. Даже те, кто отказался участвовать в этой мерзости, оказались в дальнейшем запятнаны, ибо болтлив был депутат Гучков донельзя. Все, что знал он, знал и весь Петроград, и не только. На этом достижения заканчиваются. Милюков в собственных воспоминаниях не скрывал грусти: «Гучков не поддержал своей прежней репутации. Я ожидал встретить в нем союзника. Но он держал себя в стороне, нечасто участвовал в заседаниях кабинета и, очевидно, вел свою собственную линию».

Больше всех не повезло с этой точки зрения генералу Алексееву. Несчастный старик до конца своих дней носил позорное клеймо заговорщика. А вся вина Михаила Алексеевича заключалась лишь в том, что он стал адресатом письма Гучкова, на которое даже не ответил. Но кого волнуют такие мелочи, если сам Гучков тут же раззвонил на весь свет, что и известный русский генерал теперь с ним заодно? Все ясно, Алексеев виноват. И генерал Корнилов будет виноват, и вице-адмирал Колчак. Все будут виноваты потом. Даже не подозревая обо всей глубине процессов, происходивших в стенах российского парламента.

Государственная дума торжествовала. Вот это вмазали помазаннику Божьему, знай наших! Милюков гоголем ходил по столице, раскланиваясь перед почтеннейшей публикой. Может, даже пританцовывал в этот момент от собственной значимости. А фракция националистов загадочно молчала, как сфинкс в песках. Никто не сделал даже попытки вызвать Милюкова на дуэль. Никто не оскорбил его злобным громким словом, не призвал подданных империи не слушать политического проходимца.

Повторяю: не было сделано ничего. От слова «совсем». И когда сегодняшние самодержавники, эти удивительные в своей исторической малограмотности люди, исходят рыдающими словесами в Интернете про «Россию, которую мы потеряли», благодарить за то они должны в первую очередь Маркова-второго, Пуришкевича и Шульгина. Своих основных идейных предшественников. Про остальных даже напоминать грешно.

А что же обыватель? Как он отнесся к пируэту в Государственной думе? Обыватель был доволен. Ну как же-с, объяснили же наконец-то, почему до сих пор русская армия не в Берлине. Как все восхитительно просто: глупость или измена! И никто не задал встречных вопросов: а несут ли за что-нибудь ответственность депутаты российского парламента? И если да, то нельзя ли узнать, за что именно? А если нет, то зачем они нужны? На фронт пусть отправляются, в стране нехватка офицерских кадров. Кадровая армия была выкошена в первые годы войны.

И духовенство промолчало, причем все конфессии. Тоже не их дело, что там происходит в Государственной думе. А армия, совершенно ошалевшая, получала новости из Петрограда, но никуда не лезла. Потому что испокон веков в России-матушке армия вне политики. Так повелось: вот войну закончим – потом возьмем под козырек и со смутьянами разберемся. А сейчас не до них, фронт нужно сдерживать.

Милюков этим активно пользовался. Всем своим видом он показывал, что пройдет немного времени, и все будет хорошо. России давно пора из отсталой монархии превратиться в процветающую республику. Кстати, по этому вопросу консенсуса у господ заговорщиков не наблюдалось. В большинстве своем они были монархистами, включая и самого Милюкова, который что-то там говорил про конституционную монархию. Но они считали, что корень зла – нынешний государь император. Надо его снять с трона, а потом, когда все как-то успокоится и наладится, посадить на престол кого-нибудь другого из Романовых, для блезиру. Но это потом. А сейчас мы, истинные патриоты России, должны взять всю полноту власти в свои руки. Интеллигенция с нами, народу объясним. Он поймет и полюбит нас, спасителей Отечества.

И так продолжается несколько месяцев. Для тех, кто запамятовал: идет война. А в столице Милюков сотоварищи раздают интервью, вещают в Государственной думе и петроградских салонах, некоторые из них совершают рабочие поездки по губерниям и фронтам, привлекают новых участников грядущего дворцового переворота. Николай II не делает ничего. Удивительно спокойным в этом плане был государь.

Обратите внимание на разнородность заговорщиков – это важный нюанс. Русскую монархию снесла не какая-то одна партия, не собратья по масонской ложе, а широкая парламентская коалиция. И при этом истинных патриотов страны. Я пишу это без малейшего ехидства. Все эти люди действительно очень любили Россию. Они действительно желали стране блага и процветания. Но хотели как лучше, а получилось даже не как всегда, а как никогда неудачно. Многие из них потом осознают собственные ошибки. Но будет уже поздно.

Сегодня об этом не очень любят вспоминать. Проще же верить, что Милюков был английским шпионом, Гучков – американским, а генерал Рузский – французским. И вот они, ведомые могущественными спецслужбами, и снесли династию Романовых.

И вроде бы не так обидно, но это абсолютная ерунда. Государственная дума сработала тогда на зависть любой иностранной разведке. И сделала это самостоятельно, испытывая гордость за свой исполинский ум и богатырскую волю.

А в Петрограде между тем становилось неспокойно. Отпраздновали Новый год, пожелав друг другу скорой победы русского оружия. Предпосылки для этого действительно существовали. Не так давно армия проявила подлинное чудо, совершив Луцкий прорыв. Его потом, уже при большевиках, переименуют в Брусиловский. Накостыляли тогда австро-венгерским войскам со всей широтой рассерженной русской души и вошли в восточную Галицию. Казалось бы, триумф неизбежен. Люди, трезво смотревшие на положение дел, пытались объяснить, что далеко не все так просто, но от них отмахивались. Так у нас регулярно случалось в многовековой истории. Традиция, ничего не поделаешь.

И тут подоспели голодные бунты в столице. Можно спорить, кто в этом был виноват: проклятые снега, помешавшие снабжению большого города, или череда козней заговорщиков. Но это не столь важно. Не будь очередей за хлебом, дворцовый переворот все равно бы состоялся. Пусть не в феврале, а в апреле. Необходимо четко понимать: власть тогда собирались сбросить отнюдь не на словах. А поводов для этого политика последнего русского царя давала более чем достаточно.

Я знаю, что сейчас раздадутся презрительные реплики: да что же, Гаспарян не читал генералов Тихменева и Позднышева? Он слыхом не слыхал о работах Якобия и Кобылина? Царь был свят и нравственно безупречен. По поводу святости спорить не буду – это вопрос церковный, коли стал Николай Александрович Романов великомучеником. Обойдемся без богословских диспутов. А вот по поводу безупречности вопросы имеются, причем много. Дело в том, что государь император вел дневник. Этот дневник многократно издавался и вполне доступен сегодня всем заинтересовавшимся. Почитайте, что он, например, пишет во время катастрофы армии в Восточной Пруссии. И сравните это с журналом посещений кабинета товарища Сталина в первый год войны. Почувствуйте разницу.

Генерал Тихменев Н. М. В эмиграции возглавлял общество ревнителей памяти Николая Второго

Ах да, товарищ Иосиф Виссарионович был изувер, каких свет не видывал, а Николай II – образец чистоты. Только вот ведь штука какая: и тот и другой были руководителями государства в тяжелейших войнах. И несли за судьбу страны персональную ответственность. Отойдите на десять минут от своих политических предпочтений. Они никуда не денутся. Спокойно посмотрите, как каждый из правителей действовал в сложной обстановке. Какие вопросы их тяготили, о чем проводили совещания с подчиненными. Поверьте, это сильно отрезвляет.

Я знаю, о чем говорю. Как и многие из моего поколения, я был убежден лет двадцать назад, что всем нам подло лгали, всю историю переписали, факты скрывали… Потом стали доступны документы и воспоминания современников. Они все были разными по политическим взглядам, но те события описали удивительно похоже. Подумайте сами, почему так, мешать не стану.

Но вернемся к хлебным бунтам. Забастовало тогда 200 тысяч рабочих в Петрограде. Много это или мало? Скажу так: вполне достаточно, чтобы обратить на это пристальное внимание. Разобраться, почему опять, спустя двенадцать лет после прошлой революции, начинаются бунты. Поручить жандармскому управлению выявить и обезвредить зачинщиков, контрразведке – инфильтровать бастующих. Петроградскому гарнизону приготовиться к подавлению демонстраций. Какие могут быть сантименты в воюющей стране? Но опять ничего этого не происходит.

Начальник Петроградского охранного отделения генерал Головачев потом долго сокрушался в своих воспоминаниях: не сказать, чтобы хлеба было много, но он был. Всему виной слухи и паника. Любезнейший, ну а кто в этом виноват-то? Тебя для чего поставили руководить охранным отделением? Чтобы ты долг свой перед империей выполнял или скулил потом на страницах воспоминаний? Почему ничего не было сделано?

Вопросы тут будут множиться бесконечно. Там же не один Головачев такой был. Остальные были ему под стать. Перефразируя Ивана Солоневича, это было руководство импотентов. Потому и результат такой вышел. Да и не могли эти люди достичь ничего иного, потому что жили в блаженной уверенности, что все как-нибудь само собой наладится. В Государственной думе измена, народ в столице бастует, а у этих – все хорошо, незначительные временные сложности.

В Петрограде начинается бунт, который сопровождается характерными требованиями «Долой самодержавие!» и «Долой войну!». Царь уезжает в Ставку. Его почему-то совсем не тяготит обстановка в столице. Он почему-то не хочет верить, что в Государственной думе его не очень любят. А есть еще и революционные партии, которые его очень сильно не любят. И подобная обстановка может быть ими сполна использована для своих целей. Тем более что начинаются стычки демонстрантов с казаками и полицией. Это уже революционная ситуация в классической форме. Уже и всеобщая забастовка началась. Его величество никак не реагирует.

Те, кому по должности надлежало принимать меры по локализации напряженности в городе, продемонстрировали полную немощь. Градоначальник Балк скорбно сообщил командующему Петроградским округом генералу Хабалову, что он не в силах остановить беспорядки. Не будем мелочными и обойдемся без вопроса, что вообще был в силах сделать этот самый Балк, кроме бесконечного надувания щек. Это теперь уже не принципиально. Давайте представим себе такую же ситуацию в октябре 1941 года. Возглавляющий Москву товарищ Щербаков докладывает генеральному секретарю партии товарищу Сталину, что в столице неспокойно, бунты, забастовки, но он ничего с этим сделать не может, и беспорядки будут продолжаться. Что последовало бы в таком случае? Правильно. Через десять минут после выхода из кабинета лучший друг советских детей товарищ Щербаков был бы подло сражен пулей коварно прокравшегося в Кремль бразильского-алжирского шпиона. А потом бы шеренгами вставали к стенке соратники Щербакова, что не уберегли его бесценную для партии и народа жизнь.

Напрасно кто-то думает, что я с изрядной долей ехидства изобразил невозможную в реальной жизни картину. В Москве осенью 1941 года действительно было неспокойно. Не так, конечно, как в интересующем нас в данный момент Петрограде в феврале 1917 года. Но все же было неспокойно. И как действовал градоначальник, то есть руководитель города? Докладываю. 17 октября 1941 года бюро Московского горкома партии снимает с постов первых секретарей Коминтерновского и Ленинградского райкомов и исключает их из партии за неподобающее поведение в нынешних условиях. На следующий день под трибунал ровной шеренгой отправляется группа работников Московского горкома, в панике бросившая на Курском вокзале совершенно секретные личные дела руководящих работников Москвы и области. Еще через день под трибунал не менее ровным строем пошли отдельные директора московских заводов, пытавшиеся бежать из города. Разницу между Балком и Щербаковым, полагаю, далее приводить уже не нужно. Все очевидно.

У Николая таких людей не нашлось. И сам он был неспособен на подобные действия, даже когда на повестку дня встала судьба страны. Он спокойно читает телеграмму председателя Государственной думы Родзянко о том, что в столице наблюдается анархия. Приказа военным немедленно навести порядок не следует. Напрасно кто-то считает, что офицеры не ждали такого распоряжения. Напоминаю, что полковник лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов (та самая будущая легенда русской контрреволюции) показал, что можно было бы изменить ситуацию, будь на то воля, облаченная в четко отданные распоряжения. Но их не последовало. Армия же постепенно переходила на сторону восставших.

Апогеем этого можно считать историю старшего фельдфебеля лейб-гвардии Волынского полка Кирпичникова. Либеральная пресса с восторгом потом будет писать, что Временное правительство награждает его за убийство офицера, которое послужило фактическим началом Февральской революции. Истинный подвиг! Поэтому когда те же самые либералы, только сегодняшние, начинают рассказывать, что офицеров начали истреблять только при большевиках, относитесь с сочувствием к очередному проявлению безграмотности. Кровавая вакханалия началась задолго до этого.

В столице захватываются тюрьмы. Всех выпускают на волю. Город сотрясает волна страшнейшего бандитизма. Но чрезвычайное положение с комендантским часом опять не вводятся. Я не знаю, чем это можно объяснить. Должен был сработать элементарный человеческий защитный рефлекс. Наивно полагать, что порядок нельзя было бы восстановить. Условный Собственный Его императорского величества казачий конвой при поддержке пары офицерских батальонов, применяя особые полномочия, оперативно восстановил бы статус-кво. Да, проливая кровь и расстреливая пленных без суда. Но до сантиментов ли, когда на карту поставлена судьба воюющей страны?

А вместо этого Дума получила указ императора о роспуске. Формально это было выполнено, но подавляющее большинство депутатов никуда не ушли, продолжая теперь уже кулуарные заседания все с той же повесткой дня. Параллельно ЦК РСДРП публикует свой манифест к гражданам России о необходимости немедленно создать Временное правительство. Это уже скоро произойдет. Пока же создается Временный комитет Государственной думы со знакомыми всем лицами: Милюков, Керенский, Шульгин. Трехсолетняя династия Романовых доживает свои последние часы.

Не выдержал уже всеобщую немощь генерал Алексеев. Он предложил Николаю II немедленно бросить на Петроград сводный офицерский отряд, наделенный самыми широкими особыми полномочиями. В тот момент еще было не поздно. Условный полковник Тимановский прошелся бы по восставшим таким свинцовым катком, что мало бы никому не показалось. Вы думаете, что раненный 17 раз на фронте «Железный Степаныч» сомневался хотя бы секунду в необходимости подобных решительных действий? Да полноте! Он бы, выражаясь советским языком, взял встречные социалистические обязательства и выполнил пятилетку в четыре года.

Однако вместо этого – бесконечные телеграммы друг другу, совещания, мысли о спасении русской монархии. В столице уже бывшая Государственная дума всю полноту оставшейся в стране власти взяла в свои руки, а в Ставке Николая все шли пустопорожние разговоры да споры. Уже и генерал Алексеев понимает, что время для подавления восстания упущено. Теперь – все. Весь вопрос – через сколько дней государя императора попросят на выход. И закономерный итог не заставил себя ждать.

К Николаю II едут представители Государственной думы Гучков и Милюков.

Злая ирония судьбы. Отречение последнего российского самодержца примут один из самых убежденных монархистов, пусть и конституционный, и один из самых ярких националистов империи.

Никаких немцев, англичан, большевиков, масонов, евреев, юкагиров и иных заговорщиков против династии Романовых не наблюдалось. Был еще, конечно, граф Фредерикс, но его очень трудно отнести хоть к одной из перечисленных выше групп. Впрочем, для альтернативно одаренных умов преград не существует. Это доказывалось ими многократно.

Вот мы и подошли к самой поразительной части этой истории. Уже в XXI веке нашлись люди, которые стали доказывать: никакого отречения не было. Все – сплошное советское вранье, настоянное на лживости времен Февральской революции. Все известные экземпляры отречения – фальшивки. Царь не мог так просто отказаться от престола. Его обманом, хитростью и угрозами к этому принуждали, но он во всем разобрался и намекнул потомкам: подписываю отречение карандашом, а вы – люди сообразительные, все поймете. Шах и мат.

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Хорошо, допустим, все поголовно оказались мерзавцами и подлецами. Если бы отречение принимали условные Милюков и Львов, было бы сильно проще. Но в данном случае при этом историческом событии присутствовали совсем другие люди. Шульгина при жизни критиковали много и обвиняли в разном. Но никто и никогда не говорил, что он участвовал в грандиозном историческом подлоге. До этого умудрились договориться только наши современники.

Гучкова люто ненавидели в Белом движении и после в эмиграции. Вспомните старый советский сериал «Хождение по мукам». Там один участник Ледяного похода говорит другому: «А вот спаситель отечества Гучков. За неимением лучшего держим. Но в свое время будет расстрелян, можешь быть покоен». И это не фигура речи – ровно так к нему и относилось русское офицерство. Хотя бы за легализацию положений знаменитого «Приказа № 1», о котором мы еще поговорим далее. Но, повторяю, никто и никогда не утверждал, что Гучков участвовал в историческом подлоге.

Шульгин В. В. слева в дни отречения. Ирония судьбы: он был убежденный монархист

Граф Фредерикс – убежденный монархист. Последний министр Императорского двора Российской империи. Прожил после революции еще 10 лет. У него была масса возможностей разоблачить невиданную в мировой истории подлость: обманули помазанника Божьего. Нельзя утверждать, что он круглые сутки находился под контролем чекистов. Во-первых, реалии начала 1920-х годов были несколько иными, чем в 1937-м. А во‑вторых, граф Фредерикс в 1924 году покинул родину и переселился в Финляндию. Выражаясь языком монархистов – что нынешних, что прежних, – в страну, свободную от красной заразы, от коммунистической сволочи. Рядом – хорошо знакомый графу генерал Маннергейм. Вопрос: кто мешал Фредериксу сорвать покровы и разоблачить отречение, которого якобы не было?

Граф Фредерикс В. Б. Министр двора Николая Второго

Предвижу глубокомысленное закатывание глаз монархистов и брошенную через губу фразу: граф Фредерикс к старости стал скорбен главою. Именно поэтому и не разоблачил подлейшее преступление против русской государственности. Давайте на минуту согласимся с этим сильнейшим утверждением. Что же тогда получается: государь император на протяжении 20 лет упорно держал министром своего двора умалишенного? На мой взгляд, это оскорбляет память Николая II, которую эти самые монархисты старательно оберегают. Но это полбеды. Гораздо страннее это выглядит в свете того, что многочисленные свидетели событий, начиная с генерала Тихменева, ни о чем подобном не писали. Да, многие наблюдали некоторые странности в поведении графа. А у кого их нет? Я вот, к примеру, могу с несказанным интересом рассматривать клейма на военно-исторической миниатюре. Для кого-то это выглядит странно. Так вот, граф Фредерикс имел полное право к старости быть слегка не в себе. Но явно не настолько, чтобы, присутствуя при историческом событии, не увидеть, что кругом измена, трусость и обман.

Этим словам Николая II выпала счастливая жизнь. Кто только их не цитировал за прошедшие 100 лет! Кто только не искал в них вдохновения для описания роковых событий Российской империи! Но почти все старательно обходят один незначительный нюанс: а кто виноват? В самом деле, кто виноват, что в тяжелейший для страны момент не нашлось никого, кто взял бы на себя ответственность за веру, царя и отечество? Кто держал на должности петроградского градоначальника Балка? Кто не разогнал Государственную думу сразу после речи Милюкова? Кто упорно не хотел принять единственно здравый план действий, предложенный генералом Алексеевым? Да, кругом измена. Тут не поспоришь. Но трусость-то – чья? И чей обман?

Николай Второй. На нем завершилось 300-летнее правление династии Романовых

Я не случайно столько раз вспоминаю Михаила Васильевича Алексеева. Имя блестящего русского генерала смешали с грязью – что в эмиграции, что в современной России нынешние монархисты. Это, безусловно, проще, чем читать документы и делать соответствующие выводы. Во всем виноват генерал Алексеев. Да он один из немногих, кто пытался остановить роковой для династии ход истории. И не вина его, а трагедия в том, что ничего не вышло. Незадолго до своей смерти в 1918 году он скажет Тимановскому: если бы я знал, что все произойдет так, то действовал бы иначе. Понять ход мысли генерала совсем не сложно.

А что же монархисты? Их ведь было большинство в империи. В одном только «Союзе русского народа» состояли миллионы. Что они сделали для сохранения монархии? Ничего. Никто. Потом в эмиграции, например, Марков-второй будет писать гневные статьи про подлецов, не захотевших спасти династию. Я с этим абсолютно согласен. Да, подлецы. И мерзавцы. Да простит меня Владимир Вольфович за использование его любимых характеристик. Я даже сочувственно потуплю взор. А потом тихонько спрошу: а что сделал сам Марков-второй? Формировал ли он вооруженные отряды, чтобы вернуть Николая на престол? Собирал ли он всенародное вече? Призвал ли он членов своего союза к немедленной мобилизации? Нет, нет и нет. А что же сделал Николай Евгеньевич? А он сбежал в чужом пальто из Петрограда в Москву. Еще раз: человек, лично присягнувший на верность государю императору, вместо того, чтобы его спасать, сбегает в Москву.

Вы только вдумайтесь в это! На протяжении десяти лет «Союз русского народа» клялся в верности и преданности лично императору. И вот настает судьбоносный момент: государь отрекается от престола. В этот момент каждый из присягнувших должен был сказать своей семье: «Родные мои, я ухожу на свою последнюю, быть может, войну. Я лично клялся в верности помазаннику Божьему, своему императору, и мне лучше погибнуть, чем пережить такой позор».

Но ничего подобного не происходило. Монархисты и националисты первыми позорно и трусливо предали своего государя. Их дальнейшие прыжки и ужимки по эмиграциям да ритуальные пляски современных деятелей перед столь же малограмотной аудиторией не способны не то что перечеркнуть этот постыдный факт, а хотя бы немного скорректировать его.

Дальнейшее прекрасно известно – «веселится и ликует весь народ». Самодержавие пало. Ух, теперь не жизнь наступит, а малина! Каждый ежедневно будет получать по сахарной голове. А может быть, и не по одной. Судьба бывшего государя императора никого не волнует в принципе. Словно и не было его. У меня вообще есть сильное подозрение, что если бы его расстреляла тогда пьяная матросня (а помешал этому только генерал Корнилов, о чем, разумеется, никто из монархистов – что нынешних, что прежних – вспоминать категорически не любит), то этого бы никто и не заметил. Не пели бы потом в кабаках «Вот уж год, как Тобольск отзвонил по царю панихиду», обливаясь пьяными и не очень искренними слезами. Кроме того, все равно бы свалили все на еврейских большевиков. На какого-нибудь очередного Пинхуса Вайнера, о котором мы еще поговорим подробнее на страницах этой книги.

Вернемся пока в март 1917 года.

В Петроград бесконечным потоком несутся поздравительные телеграммы. Милюков моментально становится мессией.

Его мессианством до сих пор потчуют нас отдельные либеральные публицисты. Но я человек чрезвычайно скучный. Лет 15 назад заинтересовала меня история внешнеполитического ведомства родной страны. Так вот, я вам ответственно заявляю: за все время его существования от создания Посольского приказа и вплоть до наших дней было только два человека, умудрившихся испоганить все, к чему прикоснулись. Это Андрей Козырев, кого многие из читателей наверняка еще помнят, и Павел Милюков. Министерство иностранных дел бывшей Российской империи постиг такой интеллектуальный коллапс и такой паралич действий, что сталинские репрессии покажутся невинной рождественской забавой. Закономерным итогом стали многочисленные демонстрации протеста против такого министра. Милюков с обиженным видом подал в отставку. Как и всегда, не повезло либералу с народом.

Не сильно ушли дальше и его подельники по дворцовому перевороту. Не будем мелочными, а сразу обратим свой взор на деятельность премьер-министра. Первое лицо новой демократической России. Итак, что же изволил исполнить на этом посту князь Львов? Полная политическая амнистия, отмена всех сословных, вероисповедных ограничений, провозглашение всеобщих выборов в органы местного самоуправления, подготовка выборов в Учредительное собрание, равноправие женщин… Полный демократический букет. Под этой программой с радостью и нескрываемой гордостью подпишется каждый рукопожатный либерал из числа современной российской оппозиции. Это с одной стороны. А с другой, если называть вещи своими именами, – последовательный демонтаж основных конструкций государства в тот момент. Еще раз повторяю: зловредные большевики не уничтожали исторической России по причине того, что все это сделали бывшие члены Государственной думы, ставшие министрами первого правительства новой России. Может, и мечтал какой-нибудь Глеб Бокий самолично развалить духовные скрепы общества, но оказалось, что «все украдено до нас».

Вчерашняя империя стремительно исчезала. На ее место заступал классический мичуринский эксперимент из умных идей и глупых поступков. Последних было не просто подавляющее большинство – критическое. Но был и невероятный романтизм в обществе! Пускай по улицам шныряют уголовники, зато митинги с утра до вечера. Вся страна митингует, выбирает каких-то депутатов. А где-то далеко – фронт, где ежедневно гибнут люди. Там кровь и смерть, но всем на это наплевать со Спасской башни древнего Кремля. Свобода, эта сладкая возможность делать что хочешь! И никто не услышит, как будущий полковой священник офицерского генерала Дроздовского полка Бутков тихо скажет: «Николай Второй всех нас предал».

Вы думаете, так считал только он? Абсолютная ерунда. Так думали многие. И не поэтому ли в поддержку государя императора, по сути, выступил только граф Келлер, «первая шашка России»? К нему единственному не может быть никаких претензий. Его моральные принципы были безупречны. Он и умер от пули украинских самостийников с последней мыслью о русском царе. А вот к остальным вопросы есть, причем немало. Например, вопрос к многочисленным генералам свиты: понимали ли они, входя потом в расстрельные подвалы многочисленных чрезвычаек или отдавая Богу душу в эмиграции, что всему виной их собственное поведение? Не меньше вопросов к офицерскому корпусу. Они радовались романтичному времени, в котором им довелось жить. Потом их будут методично убивать. На улицах, в подвалах, в лесах и оврагах. Штыками, из пистолетов, винтовок, пулеметов. Их будут топить в баржах и истязать в лагерях. Сегодня мы вспоминаем их как жертв политических репрессий. Это справедливо. Но не будет ли столь же справедливо задать самим себе вопрос: а не они ли своим молчаливым согласием приблизили жернова этих самых репрессий? Не они ли помогли начать изуверскую политику на всей территории бывшей империи? Не они ли несут прямую ответственность за крестосев, начавшийся тогда в стране?

У меня много претензий к большевикам. За Гражданскую войну, за военный коммуннизм, за репрессии. Но давайте будем объективны: каинову мясорубку начали не они. Может быть, Ленину и было обидно, что не он стал инициатором убийства офицеров, но исправить это он объективно не мог. Все началось с кипучей деятельности всех этих Львовых да Милюковых. Это они несут прямую ответственность за гибель миллионов подданных Российской империи в те роковые годы. И поэтому когда сегодня я слышу от либеральных публицистов, что надо использовать богатый опыт демократов столетней давности, мне становится не по себе. Потому что я, в отличие от них, хорошо знаю, чем заканчиваются подобные эксперименты. Уверен, что знаете и вы. Не могли так быстро забыть. Вспомните конец 1980-х годов и последнего генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева. Это вот милюковщина в чистом виде, без примесей чего иного. Или возьмите 1990-е годы, с младореформаторами во власти. И это та же самая милюковская поступь по нашей действительности. Забывать об этом не стоит. Если, конечно, снова не стоит задача превратить народы России в навоз для бескрайних полей Европы.

От народа-богоносца к грядущему хаму

Все это несколько сложнее, чем «Протоколы сионских мудрецов» или бухаринская «Азбука коммунизма».

И. Солоневич

Какие жаркие многолетние споры шли по этой теме в эмиграции! С переходом на личности и обратно. С битьем лиц, вызовами на дуэль и даже убийствами. Ведь, по большому счету, за то и убили монархисты Владимира Дмитриевича Набокова уже в Берлине. Хотели, конечно, застрелить в тот день Милюкова, но даже этого не смогли сделать. Не надо было столько кокаина употреблять. Вредно это, да и рука будет дрожать.

Так вот, спорили до хрипоты о том, как этот прекрасный народ-богоносец в одночасье превратился в толпу агрессивных хамов и беспощадных убийц. Как смог еще вчера очень богобоязненный и гордящийся своим верноподданническим чувством русский люд осатанеть до такого состояния, что начал со звериной жестокостью истреблять своих же русских сотнями тысяч и с хохотом взрывать церкви. Находили аргументы и с негодованием их опровергали. Понятно, что этому феномену нужно было найти хоть какое-то объяснение. Искали недолго. Найденное решение устроило большинство эмигрантов. Монархисты и националисты расстарались на славу. Взяли, так сказать, реванш у судьбы за свой позор в феврале 1917 года.

Думаю, вы уже догадались: во всем виноваты масоны. Ах да, к ним же относились многие представители политической элиты Российской империи. Такая была тогда традиция, ничего не поделаешь. Тогда все еще проще: во всем виноваты евреи. Это они сделали Февральскую революцию, это они извратили душу народа-богоносца, это они…

Продолжать можно бесконечно долго. Поверьте мне, что если открыть статьи националистов в эмиграции, вы с изумлением обнаружите, что евреи виноваты вообще во всем – от краха исторической России до катастрофы армии в Восточной Пруссии. В тот момент даже Адольф Алоизович Гитлер еще не выдвигал таких смелых предположений. Нет, он, конечно, подозревал, что именно евреи во всем и всегда виноваты, шептался об этом в кругу будущих участников «пивного путча», но и русским «недочеловекам» не верил. Хотя это весьма спорно, кого из них вообще нужно считать унтерменшем. Потому что с точки зрения классической расовой теории череп Маркова-второго был в сто раз более правильным, чем черепа Гебелльса, Гиммлера и даже самого фюрера.

Давайте зададим сами себе простой вопрос: а кто, собственно, из совершивших переворот в феврале 1917 года был евреем? Может быть, Павел Николаевич Милюков? Нет, разумеется. Совсем не похож, даже на карикатурах «Союза Михаила Архангела». Или, может быть, Василий Витальевич Шульгин? Не мог же нееврей принимать отречение государя? Но вот досада, Шульгин евреем тоже не был. Больше того, он был виднейшим русским националистом. Ну, может быть, тогда хоть Александра Ивановича Гучкова можно к евреям отнести? И это весьма сомнительно.

Тут мой читатель задумается и будет долго перебирать в уме фамилии известных ему деятелей того времени. В Интернет полезет, энциклопедии полистает, со знакомыми обсудит. И с огорчением рано или поздно должен будет признать: среди участников февральских событий евреев не было. Не наблюдалось, увы. Даже в последние ряды участников событий не затесались. Ни одного не назовешь при всем желании, даже выкреста ни единого не найдешь. Если, конечно, не переступить грань здравого смысла и не начать доказывать, что Гучков – это какой-нибудь Гершкович. Но здесь мы уже вторгаемся в сферу деятельности профессиональных психиатров. Сомневающимся я лишь подскажу: будь это так, данный факт занял бы ключевое место в изданиях еще черносотенцев, задолго до февральских событий. Но этого почему-то не было. Может, потому, что Гучков был представителем партии октябристов (для тех, кто не знает: они обычно шли на выборы под лозунгом «Мы равноправия евреям не дадим»). Мог ли быть в силу этого Александр Иванович евреем? Сильно сомневаюсь. Но доказать можно что угодно и когда угодно; все зависит от желания и креативности подхода.

Когда-то давно, еще в бытность мою студентом, попался мне в руки великолепнейший образец подобного воплощения целей. Нынче этот шедевр конспирологической литературы является невероятной библиографической редкостью. Не издавался с тех пор. Может, это и хорошо. Итак: книга называется «Лжеучители». Издана в Берлине в начале 1930-х годов. Автор – некто Соборянин. Я до сих пор не знаю, кто это такой, хотя уже больше 20 лет нахожусь под глубоким впечатлением его невероятного интеллекта. Держитесь крепче, переведите дыхание, сейчас я вас крепко удивлю.

Уже на пятой странице своего не самого объемного шедевра этот самый Соборянин переходит к главному. К Ашеру Генибергу (он же Ахад-Ха-Ам). Вы поняли сразу, в чем суть? Этот невероятный злыдень параллельно был и евреем, и арабом. Не спрашивайте меня, как такое может быть в принципе. Соборянин предпочел не останавливаться на таких незначительных мелочах. Я сразу перейду к главному, ведь наверняка вы уже чувствуете, что это только начало. И вы правы! Даже процитирую дословно, чтобы меня никто потом не обвинил в неправильной интерпретации этого величайшего откровения всех времен и народов.

«По плану Гениберга (Ахад-Ха-Ама) была произведена марксистско-коммунистическая революция в России в марте и октябре 1917 года, решенная совместно с мировой войной после процесса о ритуальном убийстве Андрюши Ющинского в Киеве».

Знаю, что многие сейчас испытывают состояние, близкое к шоковому, плавно переходящее в эротическое возбуждение от невероятного восторга познания скрытой годами истины. Сам был когда-то на вашем месте. И честно об этом предупреждал. Оцените простоту и мощь этого утверждения. Был процесс Бейлиса в Киеве, и сразу после этого Ахад-Ха-Ам решил не тратить драгоценного времени на всякие пустяки и изящно сработал мировую войну, Февральскую и Октябрьскую революции. В одиночку. Как говорится, мужик сказал – мужик сделал.

Пойдем от простого к сложному. Обратите внимание на имя организатора русской смуты. Ха-Ам. Ничего не напоминает? Правильно, хам. Это вот и есть тот самый грядущий хам, в которого превратился народ-богоносец. Это всем читателям тонко намекнули, чтобы вопросов лишних не возникало. Их и не возникло, ведь все предельно ясно. А потому, не заостряя пока внимания на этом, идем дальше.

Зададимся простым вопросом: как можно противостоять этому Генибергу (Ахад-Ха-Аму), если он способен одним мановением руки вызвать мировую войну и две русские революции?

Да ни один народ не выдержит такой адской козни. В лучшем случае посопротивляется вяло недельку-другую и рухнет тихо в бездну. Это очевидно всем. Слаб оказался и русский народ. Он пал под натиском грядущего хама. То есть Ха-Ама (он же Гениберг), как мы теперь уяснили.

Все предельно ясно. Невыясненным остался только один вопрос, самый незначительный. Даже задавать его неприлично на фоне таких глобальных откровений. Но я все-таки задам: а что делать-то теперь? Как спасать народ-богоносец от чар Гениберга (Ахад-Ха-Ама)? Может ли тут быть какой-то серьезный антикризисный план, или проще сразу пойти на дно под звон колоколов древнего Кремля, всенародно распевая «Коль славен наш Господь в Сионе»? Но Соборянин на него почему-то ответить не удосужился. Может, сам не знал, что нужно делать. Так бывает с создателями судьбоносных теорий. Ну, так я подскажу, что нужно желать.

Надо собрать всю эту ахинею в кучу и торжественно отнести на помойку, чтобы никогда больше она не совращала неустойчивые умы простыми ответами на невероятно сложные вопросы. Хватит уже почти 100 лет верить во всемирный заговор. Действительность была иной.

Родзянко П.Н.

Одно из главных действующих лиц Февральской революции

Каждый из нас помнит из школьного курса истории, что все началось с декабристов. Убийство на Сенатской площади героя войны 1812 года генерала Милорадовича – это вполне себе революционный акт по нашим сегодняшним меркам. Тогда это называлось восстанием, но суть явления от этого не сильно меняется. Декабристы, как известно, разбудили Герцена. Далее происходит безостановочное пробуждение литераторов и прочих работников умственного труда. Чернышевский и Достоевский, Белинский и Бакунин, Милюков и Родзянко. Каждый из них по отдельности и все они вместе сеяли разумное, доброе и вечное без выходных, перерывов на обед и сезона отпусков. Вы находите среди них хотя бы одного еврея? Я тоже не нахожу. Без малого век, если начинать отсчет с выстрела в Милорадовича, ежедневно подтачивалось здание исторической русской государственности. Эту, давайте называть вещи своими именами, подрывную деятельность всячески одобряли князь Кропоткин и граф Толстой. Я, конечно, не самый большой знаток их биографий, но мне пока не доводилось читать, что хоть в какие-то периоды они спонсировались еврейскими организациями – как российскими, так и международными.

А значит, если даже на секундочку допустить, что был не Милюков, а Михельсон, и не Гучков, а Гершкович, то получается, что они уверенно шли проторенным путем светочей именно русской интеллигенции и, что самое ужасное, – лучших представителей народа-богоносца, которых до сих пор проходят в школах, на чьих произведениях выросли поколения. И попробуйте это оспорить! Чернышевский был светочем, и с этой точки зрения действительно верной дорогой шли товарищи. И даже дошли.

Не стоит обманывать себя: основную ответственность за крах русской монархии несет прежде всего русское дворянство, которое, по идее, должно было активнее всего ее защищать. С этого все начинается. Затем на подмогу поспешат разночинцы. И только спустя годы это теперь уже широкое антимонархическое движение получит существенную помощь от рядовых российских евреев. Но их звездный час в русской революции наступит в середине 1918 года, а вовсе не в феврале 1917-го, как пытаются нам доказывать отдельные носители исключительно правильных черепов.

Давайте посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Открою для многих страшную тайну: в Корниловском ударном полку, в этой самой, пожалуй, легендарной белогвардейской части в эпоху знаменитого Ледяного похода были прапорщики-евреи. Почти все они полегли смертью храбрых при штурме Екатеринодара. Сегодня это Краснодар. Больше того: уже в эмиграции инструктором по подрывному делу в «Союзе национальных террористов» генерала Кутепова был еврей. Это не какой-то там неправильный еврей, а участник партизанского отряда полковника Чернецова (это соединение одним из первых поднялось на борьбу с большевиками). В дальнейшем этот еврей влился в ряды все того же Корниловского ударного полка. Галлиполиец. Можно ли этих людей обвинить в нелюбви к исторической России, если они за нее проливали свою кровь и умирали с чувством выполненного перед Родиной долга? А Родина у них была та же, что и у нас с вами, – Россия.

Фуражка Корниловского полка.

На кокарде – череп, символизирующий смерть и воскрешение за Россию

Да что я вам все про евреев рассказываю? Исторический спор ведь шел об участии русских в той революции. Вот давайте об этом и поговорим. Откровенно и честно. Теперь уже нечего стесняться – 100 лет минуло. А сделать выводы из этой крупной геополитической катастрофы нам не просто нужно. Необходимо. Чтобы потом никогда не повторять. Для нас же самих полезнее будет. И так уже почти все то же самое исполнили в 1991 году. Может быть, достаточно уже?

Еще раз повторю: Февральскую революцию сделал русский народ. От начала и до конца. Если угодно: великороссы и малороссы православного вероисповедания в лице отдельных представителей.

Был там, конечно, один деятельный грузин. Нет, не Сталин. Чхеидзе. Но и тот не от сохи, а из дворян. И он, кстати, ничем не выделялся в этом плане из рядов светочей русской интеллигенции. Именно Чхеидзе перевел на грузинский язык «Манифест коммунистической партии». Поэтому, когда сегодня всякие саакашвили что-то там изволят говорить по поводу русских, сбивших грузин с праведного пути, пусть вспомнят Карло Семеновича Чхеидзе, уроженца Тифлиса.

Чхеидзе Н.С. Лидер меньшевиков в Государственной думе

Так вот, Февральская революция – целиком и полностью продукт интеллектуальных усилий русского народа. Никаких мадьяр, китайцев, латышей, евреев и других активных участников грядущей Гражданской войны. И должна была революция получиться иной. Одного не учли организаторы – сущего пустяка: у свободы всегда недетское злое лицо. Но с этим в результате и пришлось иметь дело всей стране. Выпустили из тюрем уголовников. Развалили армию. Внесли полную анархию в тыл. Настроили против себя офицеров. Проложили путь к власти большевикам. Отвечать за это кто будет? Ясное дело, добровольцев на плаху истории никогда не сыскать.

А тут все события уместились в один год. По историческим меркам мелочь. Вот и произвели прямо на глазах изумленных современников элегантную подмену. Передернули карту, как профессиональные шулеры, – никто и не заметил, но только потому, что кровь в стране тогда лилась рекой. И разбираться, кто в этом виноват, было некогда и, по сути, уже некому. Мыслителей на тот момент как-то не наблюдалось уже в списках живых. Шла тотальная война. На физическое уничтожение противника. В ней побеждает тот, кто прольет больше крови. Не до изучения вкладов отдельных национальностей в революцию тогда было. Но к этому мы еще вернемся.

Пока же предлагаю посмотреть на список первых министров Временного правительства. Это очень отрезвляет.

Временное правительство. При нем начался демонтаж исторической русской государственности

Председатель Совета министров и министр внутренних дел – князь Львов Г. Е.

Министр иностранных дел – Милюков П. Н.

Министр юстиции – Керенский А. Ф.

Министр путей сообщения – Некрасов Н. В.

Министр торговли и промышленности – Коновалов А. И.

Министр просвещения – Мануйлов А. А.

Военный и временно морской министр – Гучков А. И.

Министр земледелия – Шингарев А. И.

Министр финансов – Терещенко М. И.

Обер-прокурор Священного Синода – Львов В. Н.

Государственный контролер – Годнев И. В.

Эти фамилии и их краткие биографии знали тогда в России почти все. О первых министрах республики ежедневно писали газеты, судачили домохозяйки и «пикейные жилеты». От Петрограда и Варшавы до Тифлиса и Владивостока. Даже самым, как сказал бы генерал Деникин, скорбноголовым не приходило на ум назвать этих людей ставленниками еврейских кругов или больше того – скрытыми евреями. Подняли бы на смех. Сказали бы: «Иди лечись, болезный».

Все как один – представители великого русского народа. Народа-богоносца. Кровинушка от кровинушки народной. Веры нашей исконной православной. Духа нашего, закаленного с петровских времен, и соль земли. Теперь вопрос: кто из них прошел тернистый путь борьбы и муки до грядущего хама? Правильно, никто. А может быть, кто-то из них желал такого превращения своему народу, пусть даже втайне? И снова единственно верный ответ: никто. Но почему же так скверно получилось, если все так хорошо началось и процессом руководили исключительно правильные люди?

Ответ прост, как и все великое. Шла война. Тяжелая, кровопролитная. К тому моменту уже очень непопулярная в широких общественных слоях, как в августе 1914 года. Патриотический дух угасал. Сотни тысяч раненых и погибших не способны были привить дополнительную любовь к фронту. А в тылу происходил заговор Милюкова. Об этом писали газеты. Ведь русский народ не в безвоздушном пространстве жил, он все видел и все понимал. Потому что умнейший народ. И вот этому самому народу говорят сначала полунамеками, а потом вполне откровенно: почему мы до сих пор не победили и плохо живем? Потому что есть люди, которые не желают этого. Императрица – немка, премьер-министр – немец. Штюрмер его фамилия. Вы не смотрите, что он близок к «Союзу русского народа». Немчура он и своим помогает, козни чинит против нашей славной армии. Распутинская креатура. А наши солдатики гибнут на фронте. Храбро умирают, как положено по русской доблести, а нет все победы долгожданной. Менять нужно это правительство, русским оно должно быть, нашим. И тогда победа быстро придет…

Штюрмер Б.В. Ненависть к бывшему премьер-министру в стране была необычайная

Поставьте себя на место обывателя той эпохи. Вам сначала об этом по секрету говорят, потом все громче, потом газеты об этом начинают писать фактически открытым текстом. Как не верить лучшим умам страны? Тут не хочешь, а поверишь. Кому хочется чувствовать себя отщепенцем? Все ведь верят вокруг, что не будь Штюрмера, то армия уже Берлин с Веной взяла бы и домой бы возвратилась. Уже новую Триумфальную арку возводили бы в честь победы русского оружия и парад лучших частей провели. Георгиевские кавалеры шли бы впереди, гордо неся знамена наиболее отличившихся частей. Те самые буденовки, чей звездный час пришелся на Гражданскую войну, именно тогда и заготовили – для триумфального парада победителей. И весь мир бы с завистью смотрел на блестящую победу великого русского народа.

Вы бы поверили? Конечно! Как тут не поверить, если все выглядит исключительно убедительно. А главное, необычайно просто. Штюрмеру пинка коленом, и вместо него только русских посадить. Не сложно. Тысячи достойнейших сынов Родины готовы ей послужить в любой момент. Убрали уроженца Тверской губернии и выпускника юридического факультета Петербургского университета – делов-то. Только вот почему-то лучше категорически не становилось, а, напротив, становилось только хуже.

Нужно было искать других виновных во всем. Сложностей с этим у нас в стране никогда не возникало. Был бы человек, достойный веревки, а на эшафот мы ему путь укажем. Проводим с почестями. И неважно, виноват он или нет – потом разберемся. По этой традиции и поступили. Сенат осудил и приговорил к пожизненной каторге генерала Сухомлинова. Бывшего военного министра признали виновным в неподготовленности русской армии к войне. Остальных обвиняемых оправдали. Но снова почему-то лучше не стало.

Расформировали отдельный корпус жандармов. Раздражал он победителей своей тесной связью с русской монархией. Создали милицию и (внимание!) ввели комиссаров. То есть все это вовсе не было изобретением большевиков, как многие привыкли думать. За это и многое другое следует сказать спасибо Временному правительству. Как и за разбазаривание земель Российской империи. Сразу после революции независимости потребовали Польша и Финляндия. Посмотрев на карту и поняв, что Польша и так вся оккупирована немцами и в ближайшей перспективе очистить ее от супостата не получится, господа министры недолго думая решили предоставить ей независимость. «Кемска волость? Да забирайте!» Пускай теперь сами поляки решают свои проблемы. Не до них сейчас.

Еще раз напоминаю: в правительстве нет ни одного нерусского. И вот эти люди, ни у кого не спросясь, предоставляют независимость части территории своей страны.

Во все времена это трактуется однозначно: предательство, Иудин грех. И наказывается соответственно. Но тогда, в атмосфере всеобщего ликования по невиданной в мировой истории свободе на эту невероятную подлость никто не обратил должного внимания. Кроме армии, которая совершенно справедливо восприняла это как откровенный плевок себе в лицо. Ибо та самая польская земля была обильно полита русской кровью. Как в этой войне, так и в предыдущих.

Настроение армии быстро стало известно в Петрограде. Поэтому финны никакой независимости не получили, а их сейм разогнали. Торжественно и официально провозгласили курс на сохранение «Великой, неделимой, единой России». Но это для простаков. На деле же происходила децентрализация не только национальных окраин, но и русских областей. И рост сепаратизма как следствие.

Чтобы до конца все было понятно: Временное правительство поступало точно так же, как Ельцин в начале 1990-х годов с его «берите суверенитета столько, сколько унесете». С той только разницей, что Борису Николаевичу никто не мешал, а вот над правительством Львова стали постепенно собираться тучи. Народу-то обещали одно, а на деле стало выходить совсем другое. И заметьте, без всяких евреев в революции. Милюков в своих воспоминаниях вполне объективен по этому поводу: «Нам нужна была, во что бы то ни стало, сильная власть. Этой власти Львов с собой не принес. В себе, как и в русском народе, ощущал, как хорошее и желанное смиренство, миротворчество, доброту, терпеливое несение креста».

Получилась страшная вещь. Русские рабочий и крестьянин, русские писатель и композитор, русский математик и русский астроном умудрились в одночасье проворонить Россию. Сначала часть ее, в потом и всю целиком. Никакими внутренними противоречиями стопятидесятимиллионная в тот момент страна не раздиралась. А знаете почему? Потому что правительство-то было сугубо русское. Никаких вам Штюрмеров. Только русские, то есть великороссы и малороссы.

Я вам сейчас совсем уж страшную вещь скажу: именно в марте 1917 года народ производил впечатление монолита в значительно большей степени, чем в марте 1916 года. И если бы Временное правительство не показало себя уникальным сборищем абсолютных неудачников, все могло бы быть иначе. Но, увы, не стало.

А что же евреи, которые, как все мы знаем из книги Соборянина, руками Гениберга (Ахад-Ха-Ама) сработали русскую революцию? Так они пользовались свободами наряду со всеми остальными гражданами республики и ни о чем таком в тот момент не помышляли. Испортило все опять-таки Временное правительство. Именно оно несет прямую ответственность за то, что люди, спокойно встретившие Февраль, потом стали ждать Октябрь, а кто-то и методично готовить. А знаете почему? Опять же, все очень просто. Во время революции 1905 года и тем более Первой мировой войны русское студенчество (а именно оно являлось самым пассионарным кластером в обществе) научилось умирать за свои идеалы. И делало оно это с огромным воодушевлением. Единственное, чего оно так и не научилось делать, – это жить за эти самые идеалы.

Поэтому по мере роста немощи Временного правительства (а происходило это не по дням, а по часам) студенчество ужаснулось и сделало широкий крен влево. Как мы помним, российские евреи всегда следовали за русскими интеллектуальными светочами. Естественно, и на этот раз произошло так же. Если вдруг те самые Кропоткин и Плеханов становятся ярыми «оборонцами», а Савинков неожиданно начинает говорить о нужности контрреволюции, то как нужно поступать? Ответ очевиден даже ребенку. Еще раз скажем за это спасибо Милюкову и Львову.

Ровно так же стали действовать остальные малые народы бывшей Российской империи. Именно поэтому во Всероссийской чрезвычайной комиссии на первом этапе ее функционирования будет невероятно много выходцев из Прибалтики и Кавказа. Получилась парадоксальная картина: русские, которые это очередное революционное потрясение приближали как могли, не бросились в него сразу. А остальные, привыкшие во всем подражать государствообразующему народу, ринулись сломя голову. Замена одних национальных кадров на другие начнет происходить в середине 1920-х годов и окончательно закончится только в 1939 году. Но это уже совсем другая история, о которой мы поговорим в одной из следующих книг.

С другой стороны, летом 1917 года еще ничто не предвещало того, что через совсем малое время граждане одной страны начнут убивать друг друга, взрывать церкви, расстреливать священников. Значит, на тот момент еще внутренний духовный стержень сохранялся. Почему же он потом так стремительно исчез? И самое главное: как он потом, спустя 20 лет, столь же внезапно появился?

Объяснение этому, с одной стороны, чрезвычайно простое, а с другой – невероятно сложное. Начнем с простого: у народа, а в данном случае я в первую очередь говорю о русских, не разделяя их на великороссов, малороссов и белорусов, появилась понятная почти всем и так же принимаемая почти всеми национальная идея. На смену «за веру, царя и отечество» пришло «пролетарии всех стран, соединяйтесь» с оперативной заменой в необходимый момент «за нашу советскую Родину». Тех, кому что-то не нравилось, изолировали от общества. «Моральный кодекс строителя коммунизма» был в известной степени слепком с Божественных заповедей. То есть система выстраивания духовного стержня, а именно он отличает народ-богоносец от грядущего хама, предельно понятна. Но почему же тогда я утверждаю, что объяснить это невероятно сложно?

Ровно потому, что начать кровавую вакханалию не составляет никакого труда. А вот остановить ее не каждому под силу. Иногда кажется, что все получилось на зависть потомкам, а приглядишься внимательно – и понимаешь: далеко еще до заданной цели. Она ведь в данном случае может напоминать морковку перед мордой осла. Казалось, так близко, а поди съешь ее.

Легко бросить в толпу лозунг «грабь награбленное» и смотреть за его воплощением в жизнь, но остановить потом бушующую стихию стоит невероятных усилий. Большевикам досталось тяжелое наследство от Временного правительства, да и сами они внесли не меньший вклад в абсолютный беспредел, творившийся потом три года на всей территории бывшей Российской империи. Потом потребовались десятилетия впечатляющих успехов и тяжелейших ошибок, чтобы вернуть назад тот самый народ-богоносец. Вы вдумайтесь: мы за XX век дважды полностью теряли себя. Только в последние годы начали снова понемногу обретать, и я очень надеюсь, что на этом череда испытаний, выпавших на наших предков и на нас с вами, закончится.

Сегодняшней молодежи очень легко объяснить, что тогда, в середине 1917 года, происходило в нашей стране. Посмотрите на Украину. Внимательно посмотрите. И подумайте, что вот ровно все это, только в еще более чудовищном виде, тогда творилось в Петрограде и в Москве, в Одессе и Нижнем Новгороде, Екатеринбурге и Севастополе. И вам станет окончательно понятно, почему жители Донецка и Луганска сразу вспомнили, что они русские. Потому что опыт возрождения народного духа накоплен за XX век нами немалый. Такого нет ни у кого.

Все это очень хорошо и, возможно, даже правильно, скажет кто-то. Но что такое вообще народ-богоносец? И почему вы решили, что это обязательно русский народ? Разве не могут быть, скажем, эвенки народом-богоносцем? Вполне ведь могут, и даже наверняка в глубине души себя таковым и считают. И румыны могут. А уж кенийцы просто обязаны быть таковым, раз уж подарили миру Нгуги Ва Тхионго.

Я вполне допускаю, что так оно и есть. И кенийцы со своим великим писателем, и румыны, и эвенки могут считать себя кем угодно. Хоть трижды народом-богоносцем и четырежды благословленными собственной мессианской идеей. Имеют на это полное право. Как, собственно, и все другие народы мира. Но со своим внутренним позиционированием они сами прекрасно разберутся. Но раз уж у нас с вами пока светочем является не Нгуги Ва Тхионго (при всем моем к нему уважении), а Достоевский, то давайте еще раз прислушаемся к его заветам.

В «Братьях Карамазовых» Федор Михайлович противопоставляет анархизм и социализм православию и патриотизму. В сухом остатке – западное мироощущение русскому мировоззрению.

Достоевский открыто говорит о том, что Россия должна выполнить свое особое призвание. А состоит оно в том, чтобы указать религиозный путь к спасению и возглавить человечество на этом пути. Именно это и значит «народ-богоносец».

Идем дальше. Что должно быть свойственно такому народу? Прежде всего поиск добра для всего человечества, понимание смысла жизни и христианская религиозность, которая воплощает в себе идеал жизни. Но нужно понимать, что этот самый идеал выражается не в безостановочной молитве и покаянии, а в стремлении познать его после выработки определенного миропонимания.

Сталин И. В., Ленин В. И., Троцкий Л. Д.

В тот момент они еще вместе

Чувствую, что многие сейчас поморщились: опять философия, ну сколько можно уже людям мозги туманить непонятными определениями. Нельзя ли попроще? Можно. Вот мы с вами уже проследили на страницах этой книги, как народ-богоносец стремительно испарился перед Гражданской войной и потом так же быстро воскрес перед Великой Отечественной. Это произошло потому, что большевики в той или иной степени восстановили все необходимые составляющие. Оставим сейчас в покое красный террор, чрезвычайки, военный коммунизм и репрессии. Первые члены РСДРП искренне хотели реализовать максимально доступное человечеству благо. Они нашли для себя смысл жизни и в дальнейшем неукоснительно руководствовались в своей деятельности единственным идеалом. Они просто заменили ценностные конструкции, оставив все остальное без изменений.

Ленин сотоварищи отвергли Бога. Прискорбно, но это их сознательный выбор. Толстой тоже отверг и был закономерно предан анафеме, что не мешает многим им восхищаться. Большевики вводят вместо него свои ценности и относятся к ним столь же трепетно, как христиане к правде Божией. Иными словами, создали новую религию, в рамках которой и возродился народ-богоносец. Ко всеобщей радости и облегчению.

Временное правительство своей деятельностью развалило в стране все что можно. И что нельзя – тоже уничтожило. В том числе и духовные основы общества. Что делают большевики после победы в Гражданской войне? Они начинают все методично восстанавливать. Люди они были совсем не глупые и прекрасно понимали, что без духовных скреп никакого фундамента мировой революции и никакой дальнейшей экспансии не получится. Они заменили работами Маркса и Энгельса Священное Писание. Они добились на определенном этапе запредельного фанатизма. Отсюда и вытекают борьба с инакомыслием и физическое истребление еретиков. В одном только разошлись большевики и религия – у христианина есть любовь к ближнему, даже к врагу. У большевиков таких внутренних барьеров не было. Максимализм во всем вытекал из истории победы в Гражданской войне. Поэтому вызывание ненависти к противнику было естественным для общества первых лет советской власти.

Многие интеллектуалы отмечали склонность русского человека с одной стороны к максимализму, с другой – к экстремизму. Вспомним хотя бы деятелей Февральской революции 1917 года: цели всегда заоблачные, а пути достижения невероятно далеки от привычных обществу. Именно это сочетание в дальнейшем приведет большевиков к закономерному усилению конструкции: физическое истребление всех, кто против. Блестящий русский философ Бердяев совершенно справедливо заметил: «Высокие достоинства русского народа при извращении их дают особенно возмутительное зло: порча наилучшего дает наихудшее».

А теперь зададимся простым вопросом: а что лучше? Умение победить в тяжелейшей войне, используя все средства, или способность все проиграть и уничтожить страну? Давайте попробуем рассудить с государственнических позиций. Представьте себя Лениным. Мысленно начните продумывать очередные тезисы. Они должны быть максимально понятны вашим последователям. Политик обязан уметь говорить просто, чтобы его все понимали правильно.

Итак, вы – Владимир Ильич Ленин, лидер большевиков. На ваших глазах случилось невероятное: кучно сгруппировавшиеся друг с другом, отборные светочи русской мысли в едином порыве сокрушительным ударом уничтожили страну. Вы мечтали о власти долгие годы в эмиграции, вы готовили свою партию к борьбе. И вот этот исторический момент настает. У вас два варианта действий: либо победить, используя все возможные средства, либо проиграть по примеру свергнутого вами же Временного правительства. Как вы будете действовать?

Откиньтесь в кресле, закройте глаза. Отхлебните горячего чаю. Засуньте руку за лацкан пиджака. Хотя какие тут могут быть долгие раздумья? Вы – человек образованный. Политик с многолетним стажем подпольной борьбы. Вы – практик революции, человек действия и свидетель краха некогда всесильного государства. Вы понимаете: победителей не судят, а из проигравших обычно некого бывает судить.

И вы начинаете действовать. Вам сейчас даже выгодно, что Временное правительство самозабвенно уничтожило духовный стержень народа-богоносца. Самому руки пачкать не нужно. Так проще призывать убивать и творить насилие над своими же. Скрепы вы потом, после победы, вернете в полном объеме, смоделировав их под свои политические требования, а пока – «жгите всех, Бог узнает своих». То есть, конечно, не Бог, а Маркс. Но суть от этого в данном случае не меняется.

А параллельно этому начинается усиленная работа по возрождению этого самого народа-богоносца. Привыкли командиры русской армии к орденам? Получите орден Красного Знамени, первую награду молодой Советской республики. Желанную всеми, но вручаемую только самым достойным. Привыкли по воскресеньям ходить на службу? Милости просим, только вместо батюшки будете внимательно слушать лектора. И бороться тем самым с неграмотностью. В том числе и своей собственной. Народ должен быть грамотным, иначе светлое будущее не построить и мировую революцию не осилить. А вместо оскандалившегося «Союза русского народа» получите ленинские призывы в партию и комсомол. С очень четко обозначенной идеологией. Никаких тебе расплывчатых формулировок и неработающих посылов. Все предельно четко формулируется. Абсолютно понятно в любой аудитории. Извлекли урок из чужих сокрушительных поражений. Все для возвращения народа-богоносца сделали.

И народ отвечает вам полной взаимностью. Он пока с удовольствием убивает и сжигает ради грядущей прекрасной жизни. Но уже незаметно начинают появляться первые признаки возрождения. Да, офицеров-белогвардейцев расстреливают, но у самих работают такие же офицеры. Их называют военспецами, чтобы не дразнить гусей. А разведку молодой Советской республики создают профессионалы из бывших кадровых сотрудников. Их пока никому не показывают, пусть наивные верят, что кухарка действительно может управлять государством. Пока – пусть верят.

Обман ли это? Безусловно. Согласимся, выглядит весьма некрасиво. Вот Временное правительство никого не обманывало. Что говорило, то и воплощало в жизнь. Результаты, правда, не задались, зато все максимально честно. Не придерешься. Никто не может упрекнуть Милюкова, что он сделал не так, как обещал. До точки все исполнил. На зависть лучшему немецкому бюрократу.

Большевики все это прекрасно понимают. И опыт политической борьбы, в том числе за симпатии народа, у них накоплен весьма специфический. Имеется опыт подпольной работы – под чужими именами, на нелегальном положении. Они переносят его на публичную политику. И начинают методично шаг за шагом исправлять и искоренять все ошибки и преступления Временного правительства. Разболталась армия, бежит от противника? Так получите децимацию – расстрел каждого десятого перед строем. Чтобы не позорили честь мундира. Жестко? Не то слово! Кроваво? Еще как! Но не мы такие, время такое. Кто виноват, что Гучков своими действиями превратил Русскую императорскую армию в руины и осколки офицерского корпуса стали напоминать сборище профессиональных неврастеников? Мы только исправляем чужие ошибки для возрождения государственности. Путь народу к светлому будущему показываем. Он пока не богоносец, он пока еще грядущий хам во всей своей первозданной дикости. Но это скоро начнут исправлять. Будет вам новый богоносец, подождите немного. Он уже официально объявлен. Союз пролетариев и крестьян. А доминанта будет прежней. Вы этого пока не понимаете. Но пройдет немного времени, и все поймете. Будут вам духовные основы общества, только с новыми составляющими.

Сейчас я скажу то, что многим может категорически не понравиться. Мы привыкли жить мифами, а их за последние 25 лет появилось великое множество. Хуже всего то, что они наслоились на мифы еще советской эпохи времен Хрущева, образовав причудливый синтез с минимальным процентом истины. Нет, конечно, можно верить во все что угодно. Хоть в то, что Земля покоится на трех слонах. Но никакого движения вперед с этим убеждением у вас не получится.

Так вот, если внимательно посмотреть на историю русской революции от Милюкова до Ленина, то вы с огромным изумлением обнаружите, что первые большевики, многие из которых были не русскими по крови, оказалсись более русскими по воспитанию и культуре, чем Временное правительство и весь «Союз русского народа» вместе взятые.

Условные Подвойский и Чичерин оказались с этой точки зрения большими русскими националистами, чем Пуришкевич и Марков-второй, а Бокий и Сыроежкин наглядно показали Балку и Хабалову, как нужно действовать в критической ситуации.

Стоит ли после этого удивляться дальнейшим успехам Советской власти? Они сыграли на хорошо знакомых народу чувствах, используя новые идеологические смыслы. Они дали народу то, чего не смогла дать русская контрреволюция, в рядах которой оказалось слишком много прежних разрушителей духовных скреп. Ведь далеко не случайно генерал Корнилов не особо афишировал, что политическую программу Добровольческой армии помогали разрабатывать бывшие министры Временного правительства. Он прекрасно понимал, как к этому отнесется не только офицерский корпус, но и народ. Ведь после смелых экспериментов первой половины 1917 года Милюковым и Гучковым было можно только детей пугать. Ни на что иное они уже не годились.

И вот мы подошли к главному. К вечному, казалось бы, спору. Как классифицировать «народ-богоносец»: с расовой или ментальной точки зрения? Вы удивитесь, но предмета спора на поверку не окажется. Потому что по итогам Гражданской войны и русская контрреволюция (после своего закономерного поражения), и русская революция (после столь же закономерной победы) независимо от себя сошлись в главном: быть русским – это не значит носить русскую фамилию или быть русским по крови. Быть русским – это испытывать гордость за Родину и добиваться ее процветания. Пути процветания могут быть разными, но доминанта остается неизменной.

Создатель советской разведки Артур Христианович Фраучи, более известный как Артур Артузов, – русский человек? По крови – нет, он был сыном швейцарца и эстонки. По рождению, культуре, ментальности – однозначно да. Он и сам себя соотносил с русским народом. Является ли адъютант генерала Корнилова Резак Бек Хан Хаджиев русским? По крови – разумеется, нет. Текинец, родом из Туркмении. А по преданности России, по пролитой за царя и отечество крови на полях Первой мировой войны? Пусть каждый ответит на этот вопрос самостоятельно. Хотя ответ вполне себе очевиден, если вы, конечно, не собираетесь снова начать этот спор, непременно с точки зрения расовой теории.

Есть и обратные примеры, куда же без них. Вот, например, бывший советский разведчик Гордиевский. Предатель. Русский по крови, без примесей. И по ментальности, и по культуре – русский человек. Сбежал на Запад, сдав всю советскую резидентуру в Великобритании. Из той же серии и бывший советский разведчик Резун, ставший писателем Суворовым. Являются ли они частью народа-богоносца, если сами себя к русскому миру не относят, а напротив – при слове «русский» их разве что не тошнит? И опять же, ответ, на мой взгляд, очевиден.

К столетию начала второй русской смуты круг истории незаметно для большинства сделал полный цикл. От начала разрушения духовных основ общества и первых выстрелов Гражданской войны до возвращения Крыма в состав России и возрождения национального духа. Через череду тяжелейших поражений и гибель миллионов людей к возвращению гордости за принадлежность к великому народу-богоносцу. Или «русскому миру», как называют это явление сегодня во всем мире. Доминанты остались прежними: выполнить свое особое призвание и возглавить человечество на этом пути. Именно это так ненавидят «западные партнеры», и именно этим объясняются все последние события – от Крыма до Сирии.

Первый этап русской революции последовательно уничтожал все институты русской государственности. Вспомним хотя бы «Дикую дивизию» – Кавказскую туземную конную дивизию Русской Императорской армии в годы Первой мировой войны. Храбрейшие воины, внушавшие противнику ужас своими внезапными ударами. Переворот они встретили с растерянностью. У этих прирожденных солдат одними из первых появились закономерные подозрения в грядущем крахе их родины. Я не случайно употребил эту конструкцию. Российская империя была их родиной, за нее они сражались и умирали. Сдается мне, что после того, как от престола отрекся великий князь Михаил Александрович, еще недавно бывший начальником «Дикой дивизии», никаких иллюзий у господ офицеров и нижних чинов не осталось. Либеральная пресса писала: «…всадники, с присущей горцам Кавказа мудростью, ко всем достижениям революции отнеслись с угрюмым недоверием». Даже по этой короткой цитате все становится понятно.

А в 2014 году никакого угрюмого недоверия уже не было. Потомки членов одной из лучших кавалерийских частей русской армии присягают на верность российскому президенту. Если угодно, «русскому миру». Или народу-богоносцу. Почему этого не происходило в эпоху Временного правительства, которое, как мы помним, было исключительно русским со всех точек зрения? Ответ вы уже знаете: русский не тот, кто носит русскую фамилию, а тот, кто любит Россию и считает ее своим отечеством. Относиться так к своему отечеству, как это делали Милюков сотоварищи в марте и апреле 1917 года, могли только враги. Добавить к этому мне нечего.

Легенда о побеждающей армии

Как бы ни сильна была позиция, но она неминуемо падет, если дух обороняющих ее войск подорван.

Генерал Врангель

В 2014 году в России торжественно отмечали 100-летие начала Первой мировой войны. Великой войны, или Второй отечественной (первая была с Наполеоном, если кто-то вдруг запамятовал), как называли те события современники. Справедливые названия, точные, емкие. Для Русской Императорской армии и русского общества те события таковыми и были. По крайней мере, в августе 1914 года. Потом отношение к войне изменялось в зависимости об обстановки на фронте, и мы тут не исключение. Точно так же было и в других воюющих странах. В дни успеха все громогласно выражают свой восторг и демонстрируют всяческую поддержку армии. Каждый второй мечтает об офицерских погонах и видит себя кавалером многочисленных орденов – как отечественных, так и иностранных. В дни поражений у всех внезапно наблюдается припадок пацифизма. И поднимать роту или эскадрон в атаку под шквальным огнем противника уже не спешат даже в семейных разговорах за обедом. Так было, и так будет. Человеческую природу не обманешь.

Юбилей тех событий удался на славу. Говорю без всякой иронии. Это действительно было знаковое событие. Правильное во всех смыслах. Потомки чтили память предков. Открывались памятники, мемориальные доски, ремонтировались погосты в России и в местах многочисленного рассеяния бывших георгиевских кавалеров, которые после революции и Гражданской войны оказались русскими без России. Выступали лидеры страны, политики, политологи и общественные деятели.

Разумеется, не остались в стороне и историки. Это вообще был их звездный час. Никогда до этого о Первой мировой войне не говорили так подробно, охотно и регулярно. Произносилось много правильных слов: для нас действительно эта война во многом сегодня неизвестная; мы действительно долгие годы не чтили героев своей армии; подвиг русского солдата, разумеется, нуждается в увековечении. Нам есть чем гордиться – чего стоят Луцкий прорыв и крепость Осовец. Два этих словосочетания прочно ассоциируются со стойкостью и мужеством русской армии. Таких примеров в мировой истории немного – раз, два – и обчелся. А большая часть из этих самых примеров – русские. Наши. Родные. Они внушали трепет и гордость современникам и вызывают глубокое уважение у потомков.

Книжные магазины Москвы были моментально завалены литературой по данной теме. Издатели постарались на славу. Они долго готовились, и результат был впечатляющим. Монографии, публицистика, сборники документов, репринтные переиздания, переводы классических западных работ и современные исследования – на любой вкус. Часами обводишь взглядом эти батареи книг и теряешься. Многое интересно, но чтобы прочитать все это, потребуются многие годы или даже десятилетия. Мне хорошо: я знаю о тех событиях, скажем так, побольше рядового обывателя. Даже богатую фразу «Петровская бригада штурмует деревню Свинюхи» могу употребить на зависть окружающим. А остальным как быть? Что выбрать и по какому принципу? Ориентироваться на громкий заголовок или на яркую обложку? Взять книгу потолще, чтобы руки обрывала в метро во время чтения, или, напротив, потоньше, чтобы в кармане пальто умещалась? Купить дорогое издание на хорошей бумаге и с качественными фотографиями или ограничиться обычным? Много вопросов читалось в глазах людей в книжных магазинах у стендов «100 лет Первой мировой войне».

Каюсь, мне было интересно наблюдать за этим со стороны. Я знаю, что подглядывать неэтично, но ведь тут и профессиональный интерес! Что выберут – серьезную литературу или конспирологическую? Последней, как обычно, великое множество. Это и понятно – удивительных людей в стране много, и у каждого своя теория. Ею он и норовит поделиться с доверчивыми читателями. Как правило, в Интернете. Но многие не лишены тщеславия. Им обязательно нужно выпустить книгу потолще и заголовок дать побойчее. И книга найдет своего читателя. А тот будет потом делиться со всеми знакомыми открывшимся ему знанием.

Ждать пришлось не очень долго. Буквально минут через десять я услышал заветное: «Украли у нас победу! Побеждала ведь наша армия в той войне. И если бы не проклятые большевики…» Поправил я очки и внимательно посмотрел на говорившего. Обычный молодой человек. И девушка, внимавшая ему, была самой обычной. Влюбленными глазами она смотрела на спутника. Только слова те про украденную победу и побеждающую армию были не рядовыми. До 2014 года слышать подобное мне лично не доводилось. Хотя я не сомневался, что рано или поздно кто-нибудь это скажет.

Обыватель привык жить «послезнанием» и аберрацией памяти. Каждый второй искренне полагает, что все и всегда все делали неправильно, а вот он бы справился. Причем на любом поприще – от управления государством в годы войны до решения проблемы окрыленного кровососущего гнуса. И не просто справился бы, а сделал бы это с блеском. Ему рукоплескали бы миллионы сограждан, и на телевидение позвали бы поделиться опытом. Тем более что это могучее послезнание плотно базируется на искренней убежденности в том, что все события прошлого были в той или иной степени сколком с Великой Отечественной войны. Иначе говоря, если мы в 1944 году уверенно наступали, то и в 1917 году должны были победоносно двигаться на запад. И если в 1944 году немцам пришлось очень кисло, то и в 1917 году им было весьма несладко под могучими ударами русского оружия.

Подогреваются подобные знания обычно странными документальными фильмами, в которых эксперты все как на подбор: хищный блеск глаз, взъерошенные волосы, не самая складная речь, в которой превалируют почему-то отсылы к житиям святых, в земле Российской воссиявших. Я не спорю, все эти подробности крайне интересны и, быть может, очень важны, но они никак не приближают нас к пониманию того, что происходило на фронте в 1917 году.

И вот именно из подобного рода медийной продукции обыватель почему-то решил, что у нас украли победу.

Даже вполне здравомыслящие люди, ранее не замеченные в бездумном повторении околесицы, в задумчивости говорили мне: «Нет, в 1917 году мы бы, конечно, не победили, но вот в 1918 году – вполне».

И не французы, а мы бы принимали капитуляцию немцев. Ах, как это было бы красиво! Полковник лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов на белом коне перед государем императором. Рота, на караул! Оркестр, марш!..

Согласимся, звучит очень красиво. Убедительно. Любой взор затуманит подобная картина. Прямо хоть полотно монументальное для музея создавай. Можно так и назвать: «Государь император и полковник Кутепов». Школьников водить к нему и рассказывать. Впечатлительные девушки будут утирать украдкой романтические слезы, внимая рассказам экскурсоводов. Вот только что рассказывать-то? Что в апреле 1917 года никакого государя уже давно не было и красть у нас в тот момент было нечего, кроме неудач, на которые никто не покушался? Вряд ли кому-то это интересно будет слушать. Хочется ведь красивой легенды об украденной победе…

Вообще, крайне интересно проследить, как менялось с годами в нашем общественном сознании представление о положении на фронте в 1917 году. Сначала это была эластичная линия обороны, которая выравнивалась под могучими ударами нашей армии. Потом – все готово к победоносному наступлению славных героев. Далее – опять не самая удачная кампания для русской армии. Затем – очередная вопиющая бездарность немощных генералов, которых давно пора было гнать с постов и судить. Следом – кровавая империалистическая бойня, в которую мы непонятно зачем ввязались. После – никаких побед у нас не было в принципе. И наконец – украли у русской армии великую победу! Именно так выглядят апрель и май 1917 года в рассуждениях обывателя за прошедшие 100 лет. И если все оценки в принципе имеют хоть какое-то отношение к реальной истории и хоть как-то базируются на подлинных фактах, то последняя – звучит. Я бы даже сказал, гремит. Только и нужно запомнить: украли негодяи великую победу! Даже сознавать этот факт от вас не требуется. Лишь повторяйте всюду с умным видом, ссылаясь на авторитетное мнение генерала Деникина, написавшего по этому поводу в своих воспоминаниях: «Приведение войск к присяге повсюду прошло спокойно, но идиллических ожиданий начальников не оправдало: ни подъема, ни успокоения в смятенные умы не внесло».

Но мы перед тем, как нести дальше в массы эту только что открытую нам могучую истину, откашляемся скромно, протрем очки платочком и скромно зададим простой вопрос: любезнейший друг, а за каким же лешим тогда потребовалось русскому командованию создавать батальоны смерти, включая женские? И замолчим в ожидании ответа. Ждать только, боюсь, придется долго. Обычно вопрос об ударных батальонах заставляет замолкнуть глашатаев украденных побед. Он отправляет их в глубокий нокдаун, который не в силах прервать даже презрительный и пронзительный женский крик с галерки: «Соберись, тряпка!» Этот вопрос отвратителен им, как чеснок для вампира. В их глазах будет читаться паника, потому что объяснить появление в русской армии каких-то неведомых батальонов смерти, да еще и женских, в тот самый момент, когда крадут победу, очень непросто. И на жития святых, в земле Российской воссиявших, не сошлешься, потому что те ничего по этому поводу не говорили и заветов потомкам не оставили.

Я подозреваю, что многие действительно никогда не слышали про эти самые ударные батальоны. Не самая известная страница нашей истории. В годы советской власти о них отзывались всегда с непередаваемой злобой. Ведь именно ударные батальоны стали главным костяком контрреволюции, а Корниловский ударный полк – самой прославленной частью Белого движения. Поводов вспоминать об этих людях с теплотой у советского агитпропа не было. В современной России ситуация стала меняться в лучшую сторону. Не так давно при поддержке Российского военно-исторического общества вышел фильм «Батальон» о женщинах-ударницах. Были переизданы некоторые классические работы по этой теме, издававшиеся еще русской эмиграцией. Но круг потребителей этой литературы ограничивается лишь серьезно увлекающимися историей. Поэтому давайте начнем с главного.

Весной 1917 года началось формирование особых воинских частей, состоявших только из добровольцев, готовых личным примером вдохновить армию продолжать войну до победы. Ударные батальоны (как мужские, так и женские) стали использовать не только для прорыва обороны неприятеля, но и для усмирения воинских мятежей собственной армии и иной раз как заградительные отряды. Но главное даже не это.

Ударные батальоны получили свою форму. Уникальную. Привлекательную. Устрашающую.

Красно-черные погоны. Красный цвет символизировал кровь, пролитую ими за Родину. Черный – готовность к смерти за Россию. На кокарде красовался череп с костями. Он же был на нашивках.

Внешний вид соответствовал поставленной перед ударниками задаче – своим примером, своим презрением к гибели на поле боя и верности Родине вдохновлять остальную армию. И люди в ударных батальонах подобрались под стать этой задаче: самые стойкие, самые доблестные, не знающие страха в принципе и готовые в любую секунду не раздумывая отдать Родине самое дорогое, что у них есть, – свою жизнь.

Корниловский ударный полк.

Одна из самых стойких частей русской армии

Взять хотя бы будущую легенду всей Гражданской войны – генерал-майора Скоблина. Весной 1917 года он одним из первых шести офицеров откликнулся на зов генерала Корнилова и вступил в ударный отряд. Штабс-капитану Скоблину было тогда 23 года. К этому времени он успел стать одним из самых молодых георгиевских кавалеров в истории Русской Императорской армии и получить золотое георгиевское оружие за храбрость. Получил он его не за усиленную охрану собственного продовольственного пайка при свете луны, а за то, что личным примером и своей какой-то совершенно запредельной храбростью и невероятным презрением к смерти увлекал людей в атаку на вражеские позиции. Скоблин тогда выглядел сильно моложе своего возраста, и потому многие сомневались: как мог этот мальчишка быть представленным к такому высокому ордену? Штабс-капитан не расставался с приказом о своем награждении, демонстрируя его любопытствующим старшим офицерам.

Туркул А.В. Самый страшный солдат Гражданской войны

Под стать ему был его ровесник – другая будущая легенда Белого движения, генерал-майор Туркул. Сохранилось описание его подвига: «Командуя штурмовым батальоном и наступая по совершенно открытой местности, под сильнейшим артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем все время находясь впереди батальона, воодушевляя и увлекая за собой своих подчиненных могучим натиском, первым прорвал сильно укрепленную позицию противника. Туркул впереди своего батальона смял его жестокой штыковой схваткой и продолжал преследовать». Вы понимаете, насколько это был лихой рубака? Вы оценили бесстрашие и военную доблесть этого блестящего русского офицера?

А теперь я задам очередной пустяковый вопрос. Зачем нужно собирать подобных штабс-капитанов со всего фронта в отдельные части? Ведь в результате оголятся другие участки театра военных действий. Не будет в дивизии такого вот Туркула – и неизвестно, сможет ли она успешно наступать. Кто даст гарантию, что не побежит под шквальным огнем неприятеля? Не найдется своего штабс-капитана Скоблина – и непонятно, кто будет своим примером заряжать молодых и необстрелянных еще солдат. На кого, как не на их ровесника, но уже георгиевского кавалера и образцового офицера, они должны равняться?

Но командиры дивизий и армий не возражали. Не возмущались. Отставкой не грозили. Надо – значит надо. Приказ исполним. И собираются Скоблины и Туркулы вместе в ударных частях. Форму красивую получают, череп с костями примеряют на фуражку. Нашивают красно-черные погоны на кителя. На правый рукав – красно-черный ударный шеврон. На левый рукав – нашивку с черепом. А вопрос все тот же: зачем?

Скоблин Н.В.

Будущая легенда Белого движения и знаменитый советский разведчик

Чувствую, некоторые нетерпеливые читатели уже медленно закипают. Вот заладил – зачем да зачем? Первый день, что ли, на свете живешь? Забыл привычные нам при любом правительстве и во все эпохи дикие решения? Да мало ли сколько дури у нас творится! Попала кому-то вожжа под хвост из свитских генералов-тунеядцев в Ставке, и потребовал он всех самых храбрых офицеров со всех фронтов вместе собрать. Что-то вроде сборной всех звезд в футболе. В форме ладной да с выправкой молодецкой. Чтобы коли пойдут они в атаку, то супостат перепугался бы до смерти одного только перезвона их Георгиевских крестов и разбежался бы от удали их богатырской. И прошагали бы герои, чеканя шаг, парадным расчетом до самого вражьего логова, по семь германцев на штык русской винтовочки насаживая за раз.

Мысль ценная, но неверная. Дело в том, что на тот момент даже самые большие оптимисты отдавали себе отчет: торжественный вход русских войск в столицу побежденного противника – перспектива отдаленная. Когда еще это будет? Потому что наблюдался общий развал армии. И для того, чтобы его не допустить, пришлось создавать такие вот ударные батальоны. Они должны были не только гнать противника, не только под пулеметным огнем нестись в штыковую атаку, но и в иные дни следить, чтобы разболтанная революционной стихией армия не разбежалась со своих позиций. Такие вот многостаночники.

Если необходимо следить, чтобы твоя армия не разбежалась при первом удобном случае, разве это похоже на ситуацию близкой победы?

И если заниматься этим должны были самые стойкие фронтовые офицеры, лучшие из лучших (а таковых в избытке во время войны никогда не бывает), – это и есть та самая украденная победа?

Пока вы думаете, зайдем с другой стороны. Вспомним апрель 1945 года. Всем понятно: через пару недель Третий рейх позорно капитулирует. Война закончится заслуженным триумфом советского народа. И вот представьте себе такую ситуацию. Москва, Кремль. Товарищ Сталин созывает совещание в Ставке. Присутствует весь цвет Красной армии. Самые прославленные полководцы ждут последней задачи от Верховного главнокомандующего. Впереди – штурм Рейхстага. Надо непременно фюрера живым захватить и по улицам родной столицы эту тварь провести, чтобы плевали ему вслед москвичи.

Сталин не спеша, в своей излюбленной манере, шагает по кабинету. Посмотрит на Василевского, взглядом пронзит Жукова. Рокоссовского пристально оценит. На Малиновского украдкой поглядит. Разламывает медленно и с удовольствием папиросу, набивает любимую трубку. А потом тихо, словно обращаясь сам к себе, говорит: «А соберите мне, товарищи маршалы, со всех ваших победоносных фронтов самых заслуженных капитанов да майоров, сплошь Героев Советского Союза, да побыстрее! Лучше даже дважды Героев. Чтобы каждый ранен был раз по пять, по шесть. Я из них ударные батальоны буду формировать, чтобы армия не разбежалась на пороге нашей долгожданной победы».

Могло ли такое быть? Разумеется, нет! Какая армия будет разбегаться, когда до победы уже рукой подать? Какой фронтовик откажет себе в возможности поучаствовать в историческом моменте? Кто не захочет расписаться на стене Рейхстага и пнуть ногой бюст фюрера от души, если уж лично этому Гитлеру кулаком промежду глаз зарядить не получается за все, что он сделал? Вспомните 9 мая 1945 года. Это был момент, когда плакали от счастья солдаты. Не просто плакали, а рыдали. И не стеснялись своих слез дважды и трижды Герои Советского Союза, полные кавалеры орденов Славы. Плакали от счастья рядовые и лейтенанты, полковники, генералы и маршалы. Танкисты и летчики, моряки и пехотинцы. Люди, отступавшие от Бреста до Москвы, прошедшие Сталинград, Курск, Харьков, Демянск, Варшаву и Будапешт. Они шли к победе через жесточайшие поражения, через гибель сотен боевых товарищей, через собственные тяжелейшие ранения. Они совершили невозможное. Они дошли, хотя в 1941 году весь мир был убежден: СССР – не жилец. Но войну они завершили в Берлине. Это были мгновения, ради которых они горели в танках и истекали кровью в окопах. Такие минуты бывают раз в жизни. И далеко не каждому судьба благоволит испытать подобное счастье. Мог ли кто-то из них в здравом уме сбежать накануне этого? Ответ очевиден.

А вот весной 1917 года сбегали, и массово. Отдельные солдаты и целые роты. Бросали оружие, плевали на оставленные позиции, через которые враг может в атаку пойти. Чтобы остановить этот неслыханный в русской военной истории позор, пришлось спешно создавать ударные батальоны. Из самых храбрых офицеров. Из добровольцев, готовых в любой момент к смерти за родину и веру. Из женщин, которые своим личным примером должны были пристыдить мужчин. Дожили, что называется. А теперь ответьте сами себе на простой вопрос: похоже это на ситуацию, когда победа близка как никогда?

Но на этом вопросы, увы, не заканчиваются. Они, напротив, только начинаются. Как так вышло, что славная Русская Императорская армия оперативно превратилась в такой абсолютно неуправляемый сброд, что только собрав воедино со всех фронтов всех возможных Скоблиных и Туркулов, можно хоть как-то не допустить полного развала? И кто за все это должен нести ответственность? Хотя бы перед судом истории.

Согласимся, вопросы справедливые. Как нам на них отвечают рассуждающие про украденную победу многочисленные либеральные публицисты? У этих сограждан все изумительно просто: царь отрекся, и поэтому рухнул фронт. Без всяких промежуточных итераций. Так получилось. С одной стороны, в принципе, зерно истины в этом есть. Действительно, после отречения государя императора армия испытала стресс, и через пару месяцев все начало сыпаться. Но в этой логической цепочке не хватает самой малости. «Приказа № 1».

Гучков А.И. Его усилиями была уничтожена дисциплина в русской армии

Если вам когда-нибудь захочется порассуждать об украденной победе, начните сразу с главного. С этого уникального документа эпохи Временного правительства. Нет, формально никто из мудрейших министров к его составлению и оглашению отношения не имел. Тут они чисты перед историей и потомками. Не придерешься. Это сделал за них Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Но если вы думаете, что военный министр Гучков этому воспротивился, то ошибетесь. Он мог бы подать в отставку в знак протеста, прилюдно застрелиться напротив Зимнего дворца, чтобы избежать позора и показать тем самым: люди русские, знайте, к этой невероятной подлости я отношения не имею! У меня нет возможности остановить этих мерзавцев, но пусть моя смерть будет им всем вечным немым укором. Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!

А между тем у Гучкова как военного министра были в руках все рычаги, чтобы не допустить этого. Арестовать зачинщиков развала армии и расстрелять их публично за измену Родине без суда и следствия. Чтобы другим неповадно было. Тут даже военный трибунал не нужен. Любой офицер, прочтя текст того самого приказа, с удовольствием приведет приговор в исполнение. И ничего, кроме омерзения, испытывать не будет.

Но ничего подобного не произошло. Напротив, именно Гучков утвердил этот преступный приказ в армии. Напоминаю, что великий патриот России сделал это в момент, когда его страна вела тяжелую войну. Он закрепляет отмену титулования офицеров (вместо него вводится форма обращения «господин полковник»), переименовывает «нижние чины» в «солдат», к офицерам теперь не нужно обращаться на «вы», военнослужащим отныне разрешается участвовать в политических организациях… Создаются абсолютно все предпосылки для развала армии. Через непродолжительное время этот самый развал абсолютно закономерно случается. Теперь повторю все тот же вопрос: это условия украденной победы?

Здесь мой эрудированный читатель задумается на пару мгновений и нанесет мне внезапный ответный удар. Испепеляющий на месте. Смертельный. После таких уже не поднимаются, и бой прекращается за явным преимуществом одной из сторон. Вот вы так хорошо и правильно тут рассуждаете про ударные батальоны да приказ Гучкова. Было, никто не спорит. Но дело-то вовсе не в этом. Почему о главном молчите? Неужели вы не знаете про наше чудо-оружие, которое должно было принести долгожданную победу уже в том самом 1917 году? Про автомат Федорова совсем ничего не слышали? И про танк Лебеденко ничего не хотите нам сказать? Ну хотя бы, может быть, про самолет «Илья Муромец» что-нибудь читали или фотографии в музее видели?

Самолет «Илья Муромец». Он так и не стал оружием победы

Скажет это мой читатель победно и будет смотреть, как теперь будет выкручиваться автор. Шах и мат ведь объявлен, сопротивление бесполезно. Нечем крыть. Можно склониться в глубокой задумчивости над доской, но сколько ни гляди на фигуры, от постыдного поражения не уйдешь. Армада на тебя прет с автоматами Федорова при поддержке танков Лебеденко. А с воздуха легионы «Муромцев» атакуют, голову из окопа своего исторического не поднимешь. Словом, сдаваться пора.

Помните, как у Ильфа и Петрова в «12 стульях»: «Брюнет пришел в ужас и хотел было немедленно сдаться, но только страшным усилием воли заставил себя продолжать игру». Так и тут. Мы повременим сдаваться. Аргументы приведены серьезные, спору нет. Они весьма любимы нынешними авторами конспирологических бестселлеров. Повторяются всеми кому не лень с невероятно гордым видом. Но кроме этих громких названий иных деталей почему-то про наше родное чудо-оружие никто не приводит. Стесняются, вероятно. А мы – приведем. Согласитесь, объявленный шах и мат ко многому обязывают. А дьявол, как известно, кроется в деталях.

Начнем с автомата Федорова. Вы напрасно думаете, что это такой судьбоносный предшественник знаменитых в годы Великой Отечественной войны пистолета-пулемета Дегтярева и пистолета-пулемета Шпагина. Вот те автоматы действительно прославились в боях, чего нельзя сказать про творение Федорова. Как правило, восхищающиеся этим автоматом и предвкушающие, как бы он от души дырявил проклятых тевтонов, не в курсе маленького нюанса: сей автомат был выпущен небольшой серией только в начале 20-х годов (то есть уже при советской власти) и оперативно был снят с производства за полной негодностью. Открою вам секрет: при первоначальном заказе на 15 тысяч автоматов реально с 1920 по 1924 год было произведено всего лишь 3200 штук. Отсюда вытекают два важных факта. Во-первых, если уж большевики с их невероятной тягой к милитаризму (а на оружие они никогда денег не жалели) ради грядущей мировой революции отказались от производства автомата Федорова, значит, действительно его качество оставляло желать много лучшего. А во‑вторых, если пробная партия была выпущена только после окончания Гражданской войны, значит, за три года до этого нашего чудо-оружия еще не существовало. Как минимум в том количестве, чтобы супостату спуску не давать хотя бы в зоне действия одного полка. Приходилось немцев по старинке мосинской трехлинеечкой губить.

С танком Лебеденко примерно та же история. Это вам не «Т-34», которого до ужаса боялись танкисты вермахта и СС. И не «КВ», который в 1941 году один сдерживал наступление немецких частей, а вышел из боя без ущерба для себя только после того, как кончились все боеприпасы. Нечем уже было отстреливаться. Вот это действительно было настоящее чудо-оружие. Танку Лебеденко до таких высот было не добраться по определению – хотя бы в силу того, что единственный изготовленный опытный образец с двигателем, который свинтили с трофейного «Цеппелина», начал с того, что намертво завяз на испытаниях. Тем и закончил «Царь-танк». Вытащить его не смогли, поэтому пришлось разобрать на месте на детали. И было это еще в 1915 году. То есть диагноз, конечно, не как у автомата Федорова, но в той же плоскости.

Остается самолет «Илья Муромец». Тут, казалось бы, мне нечем крыть. Этот самолет существовал и действительно использовался русской армией в годы Первой мировой войны. Целых 60 машин было в действующей армии. 400 раз поднимались они в воздух. Сбросили 65 тонн бомб и уничтожили 12 вражеских истребителей. Подходит это под громкое определение «чудо-оружие, способное переломить ход неудачно складывающейся войны»? Мягко говоря, не убежден. Особенно если вспомнить два прискорбных обстоятельства. Во-первых, еще в апреле 1916 года немецкой авиации удалось разбомбить наш аэродром в Зегевольде. Повреждения получили четыре «Ильи Муромца». А это вам не эпоха Великой Отечественной войны, когда большое количество техники могли оперативно возвращать в строй. А во‑вторых, ахиллесовой пятой этого самолета были многочисленные технические неполадки, которые, в свою очередь, наслаивались на несчастные случаи. В результате этого было безвозвратно потеряно около двух десятков самолетов. И как следствие, уже в 1918 году на «Илье Муромце» не было совершено ни одного боевого вылета. Вы все еще будете называть этот самолет фактором, способным переломить ход войны?

Ладно, скажут мне, ударные батальоны действительно создавали, чтобы фронт не развалился. И приказ Гучкова Русскую Императорскую армию превратил в анархический свинарник. И с оружием победы не очень удачно вышло. Трудно с этими убийственными фактами спорить. А мы и не будем. Пора переходить к главному. Кто вывел Россию из войны и вычеркнул ее из числа стран-победительниц? Кто заключил оскорбительный для русского национального сознания Брестский мир? Кто окончательно добил армию? Большевики. Это они во всем виноваты! С них должен быть спрос за все. Вечный позор этим негодяям и предателям!

Сложно не согласиться. Большевики действительно вывели страну из войны, и именно поэтому не вошла Россия в число держав-победительниц. Брестский мир действительно способен оскорбить национальное сознание. И остатки Русской Императорской армии были действительно добиты выстрелом пьяного матроса в голову блестящего русского генерала Духонина. Все это правда. Но о большевиках мы еще поговорим подробно чуть ниже. Пока же я предлагаю не отвлекаться от главного – выяснить, под чьим идейным руководством происходило уничтожение армии и подготавливался выход России из войны. Кто несет прямую ответственность за ту самую украденную победу?

За ежедневными отборными проклятиями на головы большевиков как-то незаметно ушло на второй план, а потом и вовсе забылось главное: а кто все начал?

Кто первым заговорил о том, что неплохо было бы выйти из войны, чтобы спокойно строить новую прекрасную демократическую Россию и наслаждаться либерализмом? Не знаете? Уверен, даже не подозреваете. Ведь это сильно подорвет полученную за последние годы убежденность в том, что во всем виноват один только Ленин, и не будь его, не жизнь бы тогда была, а малина. И Деникина себе в свидетели позвать с его легендарными словами: «Следует признать, что в то время еще военная среда оказалась достаточно здоровой, ибо, невзирая на все разрушающие эксперименты, которые над ней производили, не дала пищи этим росткам».

Так вот, в обстановке полного развала всего, чего только можно, мысль о необходимости побыстрее закончить войну родилась, естественно, в головах членов Временного правительства. Причем размениваться по пустякам они не собирались, а сразу заговорили о сепаратном мире с немцами. Такие вот у этих людей были верность своим союзникам по Антанте и уважение к собственной армии, которая геройски дралась за престол и отечество. Впервые мысль о сепаратном мире была озвучена в августе 1917 года. Еще не только нет большевиков у власти, но даже генерал Корнилов только готовился начать свою попытку остановить эту вакханалию. Первым, кто заговорил про не только желательность, но и необходимость мира с немцами любой ценой, стали заместитель председателя Временного правительства Коновалов и советник министра иностранных дел, специалист по международному праву Нольде. Сделали они это, разумеется, не публично. Понимали, что могли бы получить от благодарной аудитории в ответ не только многочисленные грубые слова, но и меры физического воздействия. Поэтому прозвучало это предложение на закрытых политических совещаниях.

Одной из главных проблем членов Временного правительства было тотальное неумение держать язык за зубами. Что думали, то и говорили. Всем подряд, когда угодно и где угодно. Нужно ли удивляться, что вскоре о возможном сепаратном мире с немцами в Петрограде не слыхал только самый последний сторож-пропойца? Тем более, что говорили об этом с каждым днем все чаще и громче. Апогеем стало 20 октября, за пять дней до большевистского переворота. На соединенном заседании комиссий Совета республики по обороне и иностранным делам последний военный министр Временного правительства Верховский взял слово и предложил: в связи с катастрофическим сокращением материальных средств немедленно поставить вопрос об уменьшении численности войск и о предложении немцам мирных переговоров.

Вы понимаете, что означает эта инициатива в условиях ведения боевых действий? Даже допустим на минуту, что у нас с вами нет разложения на фронте и ударных батальонов, которые поддерживают порядок из последних сил. Как нет и революционной агитации, дезертирства и братания с противником. Нет, разумеется, и никаких безобразий в тылу. Предположим, у нас на дворе относительно благополучный с этой точки зрения 1915 год. Представим, что все у нас происходит без эксцессов. Идет привычная позиционная война. Немцы в нас стреляют из своих окопов, особо не высовываясь. Мы отвечаем им тем же. По два раза в день. Чтобы каждый помнил: идет война. И тут вдруг вам говорят: нечего здесь прохлаждаться, яйца соловьиные высиживать. У нас сокращаются материальные средства. Больше ваше безделье финансировать никто не будет. На ваше вполне резонное замечание: «А что же будет в этом случае с фронтом?» – вы получите презрительно, через губу: «Без тебя разберемся за переговорным столом с немцами. Сам военный министр так милостиво повелеть изволил. Есть еще вопросы? Все, пшел вон отсюда!»

К чести господина Керенского, он очень быстро оценил перспективы. Даже не государственные, а свои собственные. Очевидно, осознал, что бить его за это, и очень больно, будут отдельные лица и целые группы весьма озлобленных сограждан, носящих офицерские погоны. И хорошо, если только бить. Выбитые зубы потом можно будет вставить, порванный пиджак – выкинуть. Но ведь вероятнее всего – просто пристрелят, пользуясь революционной вседозволенностью и отложенной на время, но отнюдь не забытой обидой за генерала Корнилова. Умирать Александру Федоровичу категорически не хотелось. Он еще планировал долгие годы руководить свободной Россией. Поэтому Верховский, предложивший сепаратные переговоры с немцами, был немедленно отстранен от должности.

Верховский А.И.

Министр Временного правительства, предложивший начать сепаратные переговоры с немцами

Беда даже не в том, что подобные каиновы мысли озвучивались в правительстве воюющей страны. В конце концов, от порождения Милюкова и Гучкова ждать иного было бы наивно. Генетика кабинета министров сработала в полном объеме. Зря товарищ Сталин эту науку недолюбливал. Беда заключалась в том, что в разболтанной революционной стихией армии это предложение встретило если не поддержку, то по меньшей мере понимание. И не у какого-то штабного писаря или сердобольной сестры милосердия, а у командующего корпусом на Северном фронте, например. Генерал Будберг запишет в своем дневнике: «С точки зрения верности слову предложение, конечно, коварное, ну, а с точки зрения эгоистических интересов России, быть может, единственно дающее надежду на спасительный исход: для масс мир – это козырный туз, и его хотят взять себе большевики и возьмут, как только станут у власти».

Остановимся тут на мгновение. Переведем дыхание. Если кто-то сразу не уловил суть, прочтите слова генерала еще раз. Их должен заучить наизусть каждый, рассуждающий про украденную победу. Любому из этой категории сограждан необходимо запечатлеть их у себя дома на потолке и, поднимая глаза к небу в поисках очередного вдохновения для осуждения большевиков, внимательно перечитывать. День за днем, вплоть до полного осмысления того, кто именно придумал украсть победу и подготовил к этому даже генералитет воюющей армии, а кто всего лишь использовал это предложение в своих целях.

Давайте будем наконец честны друг перед другом: украсть у нас победу, конечно, можно было. Но для этого ее нам нужно было сначала иметь. Хотя бы в среднесрочной перспективе. У России, которая трижды заслужила быть в ряду триумфаторов Первой мировой, ситуация была очень печальной. Помимо доблести всегда устойчивого офицерского состава иных козырей у нас уже не было. Императорская гвардия была выкошена в первые два года войны, солдаты устали кормить вшей в окопах. Проблемы множились в геометрической прогрессии.

Вот вы знаете, к примеру, что русская армия является абсолютным рекордсменом со знаком минус в той войне по шкале «стойкость»? На одного убитого солдата приходилось двое попавших в плен. И это не считая дезертиров, которых особенно много насчитывалось в интересующем нас 1917 году. Согласно данным виднейшего русского военного теоретика генерала Головина, наши потери в той войне составили 1,3 миллиона убитых и 2,4 миллиона пленных. И не надо сейчас вставать в пятую позицию и заявлять, что таким цифрам верить категорически нельзя, поскольку проклятые коммунисты специально увеличили потери в разы. Дело в том, что генерал Головин свою знаменитую книгу «Военные усилия России в Первой мировой» писал в эмиграции и меньше всего ориентировался при работе над этим фундаментальным трудом на выводы коммунистических историков. Он сам был участником тех событий и прекрасно понимал, о чем пишет.

Потери были большие, а компенсировать их с каждым годом становилось все труднее, хотя к августу 1914 года Россия имела самое крупное население в Старом Свете – 167 миллионов. Но сломить сопротивление противника человеческим ресурсом не получилось. Прежде всего потому, что из призыва в армию автоматически исключались все инородцы, которые считались не слишком благонадежными. Добровольцами их брали, но и только. Временным правительством мог быть использован огромный мобилизационный ресурс, но новые министры оказались такими же упертыми доктринерами, что и их предшественники. Они даже не захотели осмыслить, не то что перенять, положительный опыт союзников. В отличие от России Франция и Великобритания призывали и использовали своих инородцев (главным образом арабов) миллионами. Причем не только на строительных работах, но и в качестве солдат.

Все и всегда познается в сравнении. Призывной возраст в Российской империи ограничивался 43 годами, а в Европе он составлял 50 лет. Причина прозаическая: средняя продолжительность жизни в нашей стране составляла около 30 лет. Призывать тех, кто старше 43, смысла не было: они либо уже умерли, либо того и гляди отдадут Богу душу. Но даже тех, кто моложе, не отправишь на фронт. Одних только «белобилетников» призывного возраста в империи набралось 6 миллионов. Всего же было 25 миллионов призывников. Получается, примерно каждый четвертый мужчина уже изначально не годился для фронта по причине своих болезней или инвалидности. А миллионы здоровых инородцев спокойно продолжали сачковать в тылу. Товарищ Сталин потом учтет уроки Первой мировой и в нужный момент Великой Отечественной нокаутирует Третий рейх дополнительным человеческим ресурсом. Но во всем Временном правительстве не нашлось никого, кто смог бы предвидеть развитие ситуации хотя бы на один ход вперед.

Дальше – больше. Была блестяще осуществлена еще одна показательная глупость – массовая насильственная депортация евреев из их родных мест в «черте оседлости». Это так называемые «десять польских губерний», если кто-то не знает. Вот, казалось бы, зачем? Что, у воюющей страны других срочных и более важных дел нет? И так ведь железнодорожного транспорта для фронта постоянно не хватает. Но такие мелочи никого не волновали по причине того, что в Российской империи существовала целая школа военных ученых, которые разрабатывали, анализировали и готовились претворять в жизнь теорию неблагонадежности населения. Первыми в очереди были евреи. И никого в тот момент не волновало, что в действующей армии около 600 тысяч иудеев храбро воевали, многие были награждены орденами. Сказано выслать – значит, высылаем. Много думать вредно.

25 января 1915 года начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Янушкевич рассылает циркулярное письмо по всей линии фронта, в котором предписывалось выселение евреев и подозрительных личностей из всех районов боевых действий, где присутствуют части Русской Императорской армии. Дикость этого поступка с точки зрения нравственности не обсуждаем – тут все понятно. Рассмотрим сопутствующие факторы. Они сами добровольно усиливали революционную ситуацию в стране. Совершенно очевидно, что после такого даже самый лояльный к династии человек из числа евреев станет ее лютым врагом. Это скажется потом, с началом красного террора. Идем дальше. Для депортации требуются железнодорожные вагоны. Их совсем не было. Для фронта не хватало, куда уж там на что-то остальное транжирить. Для контроля за депортацией нужны войска. Их также не хватало на фронте, чтобы еще и в тыловых операциях задействовать.

Население мало депортировать. Лишенное источника существования, оно нуждается в продуктах. А бюджет на этот счет предусмотрен не был. За депортированными, как за неблагонадежными, необходим полицейский надзор, а ресурсов для этого нет. Продолжать можно бесконечно долго. Суть явления, я полагаю, вы уже поняли. Вот так из-за невероятной глупости одного дурака с полковничьими погонами Россия столкнулась с кучей проблем. Легче было этого военного «теоретика» на фронт отправить. Может, хоть пользу какую-нибудь принес в штыковой атаке. Хотя я лично отдал бы его под суд военного трибунала за откровенное вредительство.

Ладно бы на этом заканчивались трудности империи. В таком случае можно было бы напрячься, но сдюжить. Все ради победы. Но это, к сожалению, лишь верхушка айсберга. Дальше – больше. Внезапно (кто бы только мог подумать об этом до войны!) выяснилось, что индустриальные экономики наших союзников Франции и Великобритании, а также нашего противника Германии имели резервы мощностей для наращивания выпуска вооружений. Россия же могла победить только в краткосрочной войне. Как только ресурсы иссякли, наступил закономерный кризис. Печальнее всего то, что нам тяжело было тягаться не то что с Германией, но даже с Австро-Венгрией. Мне придется привести сейчас некоторые данные, чтобы вы убедились в этом. Я сам не люблю эту, как говорил товарищ Сталин, игру в цифирь, но от нее никуда не деться.

Итак, мы уступали Австро-Венгрии в производстве пулеметов в два раза, артиллерийских орудий и самолетов – в полтора раза. Про остальные показатели даже не упоминаю, берегу ваши нервы. Исключительно потому, что, к примеру, потребности Русской Императорской армии с конца 1914 года составляли 10 миллионов снарядов в месяц. А за все время войны, используя все имеющиеся мощности, удалось произвести лишь 67 миллионов снарядов. Не стану объяснять, как это сказывалось на фронте. Сами можете оценить посредством нехитрой математической операции.

Большевики, безусловно, внесли свой существенный вклад в то, что в числе стран-победительниц в Первой мировой войне не оказалось России. Октябрьская революция и ее пропаганда в тылу и на фронте укреплению фронта точно не способствовали. Но и сваливать всю вину только лишь на ленинскую партию категорически нельзя.

Февральская революция, а перед ней упорная и многолетняя распутинщина, коррупция и кумовство, про которые категорически не советую забывать, сыграли свою отрицательную роль. Ключевую. Это были те самые фатальные факторы, которые и украли нашу победу. Конечно, все могло пойти иначе. Будь в стране иные министры, прояви в нужный момент решительность офицеры… Но этого не произошло. А история не терпит сослагательного наклонения. К сожалению.

Как Петр Войков превратился в Пинхуса Вайнера

Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни.

Ульянов-Ленин

Не знаю, кто как, но я осень 2015 года запомню надолго. Может быть, на всю оставшуюся жизнь. Напрасно говорят, что снаряд не попадает в одну воронку дважды. Попадает, и еще как! Если эта воронка называется «история России в XX веке», а снаряд выпущен из системы залпового огня «внезапный срыв покровов». В последнее время нездоровый интерес к этой теме спал, и мне казалось, что уже никогда не вернется удивительная атмосфера 1993 года. Если кто-то запамятовал – тогда вся страна с каким-то совершенно непередаваемым остервенением обсуждала только что вышедшую книгу «Ледокол» бывшего советского разведчика Резуна, писавшего под звучным и абсолютно понятным каждому псевдонимом «Суворов». Тут же появилась целая прослойка, как я их называю, исторически озабоченных граждан. И прежде чем я начну вам рассказывать поучительную историю трансформации революционера Войкова в общественном сознании, произошедшую прежде всего от исторической малограмотности, предлагаю начать с Суворова-Резуна. Вы потом поймете почему.

За годы работы на радио мне довелось пообщаться на тему «Сталин виноват во Второй мировой войне» со многими сторонниками теории Суворова. Как в эфире, так и за его пределами. Содержательной полемики не получалось. Обычно все ограничивалось исполнением ритуального заклинания «вы все врете» и категорическим нежеланием конструктивно обсуждать проблему. При этом и выглядят сторонники Суворова с психологической точки зрения одинаково. Собирательный портрет такого персонажа я набросаю широкими мазками, чтобы не тратить на это слишком много времени. Но поверьте, архетип будет обозначен максимально точно.

Он был таким же, как все советские школьники конца 70-х – начала 80-х годов. Рос с твердой верой в миролюбивую политику родной партии и ненавидел буржуазию и империализм как коварных поджигателей войны. У него дома было много книг про войну, по телевизору часто демонстрировали фильмы на эту тему, и каждый знал: коварные фашисты подло напали на нашу Родину, подло нарушив пакт о ненападении. Он до сих пор помнит, как смотрел киноэпопею «Освобождение», особенно сцену, где немецкие танки форсируют Буг. Даже спросил учителя на уроке истории, почему у нас не было такой техники. Хотя и так ясно: тяжелейшие поражения первых лет войны произошли из-за глупого Сталина. Это Иосиф Виссарионович перестрелял весь цвет Красной армии, сам ни в чем не разбирался и не желал слушать умных людей. Если бы не исполинская сила воли и гигантский ум маршала Жукова, война была бы проиграна уже осенью 1941 года. В то же время иногда в газетах попадались статьи, в которых говорилось со ссылкой на воспоминания немецких генералов: по качеству вооружения вермахт сильно нам уступал.

Неприятные вопросы у него множились. Почему советский солдат, погибший при присоединении Западной Украины, считается жертвой межвоенного периода? Как можно, руководствуясь уставом Красной армии, бить врага на его территории, если мы самая миролюбивая держава? Его категорически не устраивало утверждение, что Сталин был глупым. Ведь тогда и назначение Рокоссовского командующим наступлением в Белоруссии летом 1944 года – тоже глупость. Не бывает так, чтобы умственная неполноценность чередовалась с гениальностью в режиме «через раз».

Он наткнулся на книгу Суворова случайно. Увидел в «Союзпечати» и удивился: с чего бы это историческая книга продается? Никогда ведь такого не было. Киоскер сказал, что это самый модный на сегодня автор. Купил и начал читать. На первых же страницах, где говорится про мировую революцию, остановился и задумался. С одной стороны, на обложке книги написано про автора: беглый советский разведчик, приговорен к смерти. Как такому верить? А с другой стороны – есть свой собственный опыт. Он помнил, как в школе заставляли конспектировать Ленина. А вождь говорил про мировую революцию, и польский поход был частью этого плана. И Сталин потом говорил, что не может СССР существовать в окружении империалистов. Он помнил, что Сталин в 1945 году сказал: «Трудная была война. Вот лет 20 передохнем, а потом опять». По крайней мере, так утверждал какой-то автор в одной газете.

Теория Суворова была для него страшной. Но она объяснила ему главное: для чего нужно было нападать на Польшу вслед за Гитлером. Ему, правда, все еще с трудом давалась подлинная вера в правоту Суворова. Все же изменник Родины, офицер так поступать не должен. Но потом он отмел прочь все сомнения. Раз совки критикуют «Ледокол» по телевидению и в газетах, значит, прав Суворов! Так все и было. Да и потом, такой родине, как СССР, изменять можно и даже нужно. И не позорно это. 50 миллионов своих граждан уничтожил Сталин. Как такому режиму не изменить?!

Прервемся буквально на мгновение. Автор вовсе не сгущает краски с фразой «Как такому режиму не изменить». Именно так думали в начале 90-х годов многие читатели книг Суворова. Я даже использую подлинные высказывания, которые многократно лично слышал. Да и что греха таить: в 18 лет я тоже зачитывался его книгой и был убежден, что Суворов написал правду. И не только я один. Многие так считали…

И все-таки он не сразу поверил Суворову до конца. Помогли ему критики «Ледокола». Они готовы были отрицать любую статью Ленина, любое выступление Сталина. Все их опровержения сводились не к историческим фактам, а к предательству автора книги.

Потом ему попалась в руки работа некоего Виктора Суворова, которая по стилю оформления была стопроцентной подделкой под бывшего советского разведчика. В любой другой стране за это немедленно бы подали в суд. Но только не в России, где критиковать «Ледокол» считается признаком образованности и патриотизма. А как иначе, если, например, на книге Алексея Исаева красуется гордая надпись «Взгляд современной исторической науки на причины неудач СССР в начальном периоде войны». После этого книгу можно, в принципе, не читать. Ведь это все та же модернизированная формулировка «взгляд советской исторической науки», которая была единственно верной, потому что опиралась на марксистско-ленинскую доктрину.

Критики Суворова очень быстро забыли, что в каждой крупной советской библиотеке были спецхраны, и никакие Троцкие с Радеками так просто к массовому читателю не попадали. Он помнил, сколько стоила книга воспоминаний вдовы Бухарина в 1989 году на «черном рынке» и какой у нее был тираж. А есть и совсем замечательная история о том, как текст доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях» знал весь мир, за исключением той страны, в которой «кукурузный генсек» это произносил и кому адресовал. В этом тоже Суворов виноват?

Он наблюдал, как критика и проклятия в адрес Суворова усиливаются по мере того, как подтверждаются многие его тезисы. К примеру, выяснилось, что 5 мая 1941 года Сталин действительно сказал выпускникам Военной академии о необходимости готовиться к нанесению первого удара по Германии. У критиков Суворова остался только один козырь – как они считают, неубиваемый: он предатель, изменил присяге, такому человеку верить нельзя!

Он пытался доказывать людям правоту Суворова. Написал восторженный отзыв в своем уютном блоге на книгу «Исповедь Виктора Суворова». И подвергся нашествию агрессивных противников. Но все их доводы ограничивались только предательством, а на него это не действует…

Такой вот портрет классического потребителя книг Виктора Суворова. Поклонников творчества беглого советского разведчика совершенно не волнует тот факт, что автора многократно ловили на избирательном цитировании и подтасовках. Эта аудитория принципиально не читает книг, опровергающих теорию Суворова. На все дается один ответ: «В главном он прав». То есть Советский Союз не был миролюбивой страной и готовился к мировой революции, в которой Гитлер был ледоколом. На простой вопрос о том, представляют ли они себе великую державу миролюбивой, как канарейка, ответа обычно не следует (с тем, что их Родина была и остается великой державой, они не спорят). Суворов в главном прав – и точка.

Написал все это и вспомнил, как в далеком уже 2005 году я делал на радиостанции «Маяк» программу «Вторая мировая. Неизвестные голоса истории». Суворов был еще в почтении у определенной аудитории, и мы решили предложить ему поучаствовать в проекте. Выступить перед огромной аудиторией, привести свои доводы, критиков послушать. Суворов ведь все время жалуется, что его как изменника Родины не пускают в российские СМИ. Так вот, мы приглашаем. Написали ему письмо по электронной почте. Месяц ждем ответа, второй. Пишем еще одно письмо. И через пару недель получаем совершенно хамский ответ от администратора сайта: Владимир Богданович работает над новой книгой и не располагает временем и желанием участвовать в каких-то программах. Все он изложил в своих книгах. Читайте, и будет вам счастье и знание. И просим впредь по пустякам не беспокоить. А буквально через три дня после этого последовало выступление Суворова (если не ошибаюсь, на Би-би-си), где он вновь горько пожаловался на то, что ему не дают выступать в российском эфире. В тот раз беглый разведчик, если следовать логике его поклонников, также был прав.

Для чего я так долго и, возможно, даже нудно описывал архетип этого общественного кластера? Дело даже не в том, что с этим «стартовым капиталом» многие граждане отправились в свой путь по жизни. И от закономерных и совершенно оправданных поисков ответов на сложные вопросы нашей истории они через какое-то время закономерно докатились до абсолютной ненависти ко всему советскому периоду. Но даже не это самое страшное. Любить или нет советскую часть родной истории – дело вкуса. Дело уважения к жизни своих отцов и дедов. Страшнее то, что они во всем поверили предателю. Случилось невероятное: народ, еще недавно не доверявший Гордиевскому и Бажанову, Авторханову и Кривицкому, вдруг поверил Суворову-Резуну. Поверил и пошел с этой верой крушить все что можно. Пока – в собственном сознании и в умах окружающих их людей. Отчетливее всего это проявилось в истории с Войковым почти 25 лет спустя.

Безусловно, хронологически эти события относятся уже к эпохе Гражданской войны, а не русской революции. Но именно ситуация с Войковым лучше всего демонстрирует почти полное отсутствие представления о той эпохе у современного российского обывателя. Мы не понимаем, кем были русские революционеры и почему они поступали именно так.

На смену романтичному образу советского агитпропа «комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной» пришел типаж абсолютного зла с полным отрывом от всех исторических событий. И юбилей Великой русской революции – прекрасный повод для того, чтобы начать наводить порядок в собственных головах. Бороться, как сказал бы герой Булгакова, с разрухой.

Войков П.Л. В XXI веке внезапно стал одним из самых известных деятелей русской революции

Ответьте себе на простой вопрос: что вы знаете о Войкове? Уверен, что большинство тут же скажет: в его честь названа станция метро в Москве. Кто-нибудь потом вспомнит историю убийства царской семьи и прошедшее не столь давно голосование москвичей в Интернете по поводу уместности в нашей столице такого топонима. Самые подкованные в истории читатели, немного подумав, скажут, что это был профессиональный революционер и советский дипломат, погибший на своем посту. И это все. Три скупые строчки, не отражающие ни жизни, ни характера, ни тем более такого сложного явления, как русская революция. А с другой стороны, редко кто даже из серьезных исторических персонажей может похвастаться, чтобы о них столь яростно спорили спустя почти 90 лет после смерти. Да у нас про иных генсеков меньше говорят, а они огромной страной управляли!

Биография Войкова абсолютно типична для плеяды профессиональных русских революционеров начала прошлого столетия. Дед – из херсонских крестьян, переселившихся в Керчь. Мать – урожденная Иванова. Дед был глубоко верующим человеком и именно поэтому сына, родившегося в День святого Лазаря, назвал этим странным для профессиональных патриотов именем. Я заостряю внимание на родителях вовсе не случайно. В дальнейшем мы к этому еще вернемся.

Мать Войкова получила высшее образование, что по тем временам было весьма неслабо. Отец – инженер, преподавал в гимназии. Перед Войковым были, по сути, открыты все дороги в жизни. Он успешно учился, но карьеру не сделал – не до того было. Уже в пятнадцатилетнем возрасте Петр вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию. Но что самое интересное – вступил он не в большевистскую РСДРП, а в меньшевистскую. То есть последовательным и убежденным сторонником Ленина Войков тогда не был. Будущему лидеру победившего пролетариата не внимал с восторгом и благодарностью, статьи его не конспектировал и портрет его у себя над кроватью не вешал. Другие у него были вожди.

Да какая разница, скажет мне читатель, в какой именно партии состоял человек, организовавший покушение на ялтинского градоначальника Ивана Анатольевича Думбадзе? Вы не смотрите, что у него фамилия грузинская. Он был настолько русским человеком, что «Союз русского народа» круглосуточно гордился им в полном своем составе. И государь император любил и ценил его, поскольку Думбадзе был реакционнее самых упертых реакционеров Российской империи. И вот этого человека Войков взялся сжить со света. Террорист, совершивший государственное преступление. О чем тут говорить?

С этим я согласен. Террорист – вне закона. Это наше с вами четкое представление, оформившееся за последние полтора десятилетия. И не может быть у нормального человека иного отношения. Но беда в том, что в ту далекую эпоху далеко не все российское общество было единодушно в своих оценках этого явления. Революционеры и террористы вызывали какой-то нездоровый трепет. У некоторых русских интеллигентов – даже сочувствие и скрытую поддержку. Такое время было тогда. Многие, кстати, уже запамятовали, что в городах империи прошли массовые забастовки и как следствие были расстреляны рабочие. Среди погибших были женщины и дети. О них сегодня никто и никогда не вспоминает. Имен не называют. Общество «Мемориал» в списки жертв политических репрессий их не заносит, либералы не осваивают гранты, организуя конференции, а общественность не проводит панихиды.

И вот на таком фоне жесткой политической борьбы Петр Войков вступает в партию. По молодежной традиции того времени он видит себя не участником многочисленных теоретических споров и жарких дебатов в рабочих кружках и на маевках, а в БО – боевой организации. А что, Войков был один такой отвратительный, мечтающий побыстрее переступить закон и пролить кровь? Сотни таких были, тысячи по всей стране. Многие просто не представляют себе реальный размах терроризма в Российской империи в начале века. Почему-то все думают, что были Савинков, Каляев да Сазонов. И этими именами список боевиков исчерпывается. Вынужден огорчить. С этих имен он, по сути, только начинается.

Я вовсе не собираюсь обелять Войкова. Он никогда не был мне интересен. Никогда его фигура профессионального революционера не вызывала у меня восторга или преклонения. Но в данном случае приходится выступать в защиту исторической правды. Против откровенной фальсификации. Трудное это занятие, неблагодарное. Всякий отяготивший свой разум чтением «Википедии» норовит тебя надменно оскорбить. Я не обидчивый. Все понимаю. Таков наш суровый век потока информации и оглушающей безграмотности. Я – не первая жертва и точно не последняя. Переживем.

Так вот, о покушении на Думбадзе, в подготовке и исполнении которого был обвинен Войков. 27 февраля 1907 года с балкона одной из ялтинских дач в коляску проезжавшего по улице градоначальника бросили бомбу. Силой взрыва он был ранен и выброшен из коляски. Пострадал и кучер. Следовавшие за Думбадзе солдаты вбежали в дом, где скрывался террорист, но он успел застрелиться. Взбешенный градоначальник тут же на месте приказал солдатам сжечь дачу дотла, выгнав предварительно ее обитателей, но запретив им выносить какое бы то ни было имущество. Реакционеры – они такие. Им следствие и суды без надобности.

То есть, как мы видим, Войков в исполнителях теракта не числится. Покушался один боевик. А без разницы, ответят мне. Войков – организатор. Я согласно кивну головой, а потом тихонько спрошу: а как Войков мог организовать террористический акт партии социалистов-революционеров (эсеров), если в этой самой партии никогда не состоял и отношения к их Боевой организации не имел по определению? Вы действительно верите, что все боевики революционных партий находились друг с другом на короткой ноге, вечерами по-соседски пили чай с сушками, делились творческими планами и вступали в социалистическое соревнование – кто больше царских сановников перебьет? Конечно же, нет. Избежать утечки информации, даже намека на нее – альфа и омега подпольной деятельности. Была настолько жесткая конспирация, что боевики партии большевиков могли и не подозревать о том, что в этом же городе эсеровское подполье что-то замышляет против ненавистного им самодержавия. Да что там большевики! Внутри самой эсеровской партии только очень ограниченный круг руководителей знал о подготовке очередного террористического акта.

Ладно, скажут мне, пусть на Думбадзе организовал покушение не Войков. Досадно, но согласимся. Не подходит он по партийной принадлежности. Но ведь дело совершенно не в этом! Остается самое страшное преступление, которое он возглавил и исполнил, – убийство царской семьи. Детей штыком добивал лично и серной кислотой обливал. В шахту потом трупы скидывал. Да за одно это надо негодяя проклинать утром и вечером, а не копаться в подробностях его зловонной биографии и с удовольствием находить нестыковки. Они никакого значения не имеют. Войков – убийца, и точка. И победно на меня посмотрят.

Я глаз не опущу, взгляд тот выдержу. Это ведь фактически мой моральный расстрел. Публичный. Смерть по русской традиции полагается принимать с честью. Кто знает, не останется ли потом она единственной памятью о тебе? Выпрямлюсь у воображаемой стенки. Ворот белой рубашки расстегну. Крест поцелую. И попрошу последнее слово молвить. Надеюсь, что в этом не откажут. Оно не будет долгим. Уложусь в три минуты. Больше не потребуется. Считайте, что сам себе «Вечную память» спою. Засекайте время.

Дорогие друзья, вас нагло обманули последователи Суворова-Резуна, пользуясь вашей доверчивостью и не самыми широкими познаниями в русской революции.

За убийство семьи последнего Государя голосовал весь Уральский совет. В полном составе. В том числе, разумеется, и Войков. Колеблющихся не было, как и возражающих. Ни единого человека. С этой точки зрения Войков, несомненно, виновен. Это было бы глупо отрицать. Он действительно организатор убийства и несет за содеянное полную ответственность перед потомками, если уж суд истории не вынес ему приговор. Но уточним: один из многих, а вовсе не единственный. Войков выполнил, как мы теперь знаем, единодушное распоряжение Уральского совета и достал кислоту, чтобы замести следы. Такие привычки были у большевиков, ничего не поделаешь. А как в подполье без этого? И куда деться от партийной дисциплины новому члену большевистской партии? Велели достать – будь любезен выполнить. И без сантиментов, классовая борьба идет. Понимать нужно.

Но сам Войков, конечно, по складам да аптекам ночами с фонарем не бегал, медлительных товароведов революционной законностью с отборным русским матом не подгонял и погрузкой емкостей, слюнявя карандаш и в спешке расписываясь в получении, не руководил. Он выписал накладную на получение кислоты предъявителю оной. Несет за это ответственность Войков? Разумеется. Он прекрасно понимал, что кислотой той заливать будут не тараканьи норы. И не на самогон ее обменяют, чтобы коротать революционные вечера с социализированными вчерашними гимназистками. А пойдет она на сокрытие убийства царской семьи. Поступок отвратительный. Я с этим абсолютно согласен. Но на этом участие Войкова и заканчивается. Не стрелял он в детей, не добивал штыком. Кислотой не обливал. В шахту тела не скидывал. Он был организатором, а не палачом. Но от этого быть преступником с точки зрения человеческой нравственности не перестает.

Чувствую, как закипают мои оппоненты. Никто ведь не сомневается, что стрелял лично Войков. И штыком добивал. И кислотой трупы заливал. И в шахту их скидывал. А ты, выходит, тут самый умный? Нет, друзья, я не самый умный. У меня на это не хватает времени. Я всего лишь с документами ознакомился. Есть у меня такая противная привычка. Отвратительная, согласен. Доверять воспоминаниям, но всегда стараться по возможности свериться потом с архивными с документами. Большинство ведь абсолютно не представляют себе реальное положение дел и ровно поэтому пока еще галдят как на базаре. Докладываю: все непосредственные убийцы оставили воспоминания о своем преступлении. И Юровский, и Ермаков, и Медведев (Кудрин), и Никулин… Вот, например, о чем поведал потом Ермаков (орфография автора сохранена): «Мне сказали, на твою долю выпало счастье разстрелять и схаронить… Поручение я принял и сказал, что будет выполнено точно, подготовил место куды вести и как скрыть учитывая все абстоятельства важности политического момента».

Документы эти вполне доступны сегодня, гриф секретности снят. Приходи в архив и читай. Разными были обстоятельства, при которых убийцы рассказывали о последних минутах жизни семьи Николая II. Объединяет их лишь одно: Войков упоминается однажды, только одним человеком и только в свете той самой накладной на кислоту. Вы догадались, в чем тут подвох?

Юровский Я.М.

Руководитель убийства царской семьи

Конечно, это ведь элементарно, если вспомнить реалии советской эпохи. Каждый из убийц, будь Войков участником этого преступления, напротив, выводил бы именно его на первые роли среди исполнителей. И не прихоти своей ради или из лизоблюдства, а согласно большевистской табели о рангах. Напомню, что Петр Лазаревич был похоронен в Кремлевской стене и считался подлинным героем советской власти. Соседство с исторической фигурой могло давать многие материальные и социальные блага. И поэтому, будь Войков действительно участником этого грязного дела, каждый из них с гордостью рассказывал бы: «Петр Лазаревич стрелял из моего пистолета, именно его выстрел сразил Романова, лично Войков инструктировал нас…» Но ничего подобного почему-то не последовало. Не о чем было вспоминать. Нечем было дополнить наши знания о герое борьбы за советскую власть. И вселенский склероз у них не наступил. Потому как в собственных мемуарах каждый из участников назвал десятки фамилий, включая случайных людей, педантично перечислил кучу совершенно ненужных подробностей и обстоятельств. Не назвав только Войкова. Выводы делайте сами.

А откуда вообще взялась информация об участии Войкова и даже больше того – о пребывании именно его на первых ролях в этом преступлении? Все очень просто. Легенда о «цареубийце» получила активное распространение еще в 30-е годы прошлого века в кругах русской эмиграции, когда вышла книга «На путях к термидору». Автор – Григорий Беседовский, бывший советский дипломат, сбежавший на Запад. Не по политическим мотивам, как многие сейчас подумали, а по экономическим: растрата. И грозил Беседовскому реальный тюремный срок – 10 лет. Он его и получит, но уже заочно.

Будучи человеком весьма неглупым и языкастым, он сразу понял, как можно безбедно существовать: нужна книга о подлейших преступлениях советской власти. О самых низменных фактах из жизни победителей в революции. Западный обыватель будет читать взахлеб, в русской эмиграции станешь героем. Встречи с общественностью, интервью, заказы на новые разоблачительные книги будут следовать без пауз. Так и вышло. По этому пути в дальнейшем проследует уже упомянутый мной ранее Иван Солоневич. Но Беседовский был первым. И именно он и запустил, справедливо рассчитывая на восторг монархической эмиграции, легенду про убийцу царской семьи. Возражать было некому: Войков к тому моменту был убит, в СССР принципиально не обращали внимания на эмигрантские откровения, а на Западе о тех событиях ничего толком не знали. Миф родился и пошел гулять по миру.

До России он добрался с огромным отставанием – в 1989 году. Тогда на волне перестройки стали появляться доморощенные монархические организации. Могучие союзы, численностью примерно человек по семь. Больше не находилось при всем старании. Мудрость черпали из эмигрантской газеты «Наша страна» да ксерокопий, продававшихся тогда в Москве из-под полы на Пушкинской площади и на Кузнецком Мосту. Полная тайна вкладов, то есть организации. Эти слова Остапа Бендера лучше всего характеризуют ту неповторимую атмосферу.

Так вот, почувствовав в апреле 1990 года, что первоначальное накопление морального капитала с успехом завершилось, деятели из «Русской дружины», а именно так себя назвал первый из появившихся монархических союзов, решили сразу приступить к главному – немедленному возвращению на престол правящей династии. Делать это предполагалось путем борьбы с именем Войкова, о чьем существовании они узнали, прочитав ксерокопированный отрывок из Беседовского. И невдомек было этим удивительным людям, как относился бы к ним сам автор мифа. А ведь еще в 1958 году в одном из писем он цинично признавался: «Я пишу книги для идиотов. Можете ли себе представить, чтобы кто-то на Западе читал то, что вы называете моими сомнительными произведениями, если, цитируя Кагановича, Жукова, Микояна или Булганина, я бы старался быть правдивым в отношении стиля, смысла и формы их выступлений? Но когда я изображаю Сталина или Молотова в пижаме, когда я пересказываю самые грязные истории о них – неважно, насколько те правдивы или вымышлены, – будьте уверены: читать меня будет не только вся интеллигенция, но и наиболее важные капиталистические государственные деятели, когда по дороге на мирную конференцию они перед сном возьмут мою книгу в пульман… Аллах наделил глупцов деньгами, чтобы умным жилось легко».

Комментарии тут излишни. Только искренняя жалость к тем, кто до сих пор усердствует в цитировании Беседовского и, видимо, принципиально не хочет ничего узнать о личности автора. Вся надежда на то, что рано или поздно они научатся не верить любой ахинее, а станут с уважением относиться к собственным предкам. Они ведь были не глупее нас.

Так вот, возвращаясь к борьбе против Войкова. Было это так. 19 мая 1990 года (выбор даты не случаен, это день рождения Николая II) у метро «Войковская» целых десять человек провели пикет. Первый монархический пикет вообще за все время существования России, потому что при династии Романовых такое никому бы в голову не пришло. Торжественно развернули кустарно выполненный плакат с лозунгом «Войков – убийца» и самодельный флаг-триколор, до распада СССР еще не являвшийся официальным. Стояли и гордились собственной храбростью и принципиальностью.

Как и следовало ожидать, жители района заинтересовались. Но вовсе не перспективой восстановления русской монархии. Им вдруг стало любопытно – что это за Войков такой? Дело в том, что все они привыкли к этому имени и меньше всего сопоставляли его с каким-то революционером. Для них все это было столь же далекой историей, как, скажем, татаро-монгольское иго. Дело в том, что в том районе еще в 1898 году братьями Кертингами был построен «Механический завод по выработке нагревательных приборов для центрального отопления». В 1927 году в ответ на убийство Войкова в Варшаве «агентом мировой буржуазии» русским националистом Борисом Ковердой рабочие провели митинг и категорически потребовали: хотим называться в честь погибшего революционера. Будем достойны его памяти и трудом своим приблизим победу мировой революции, до которой он не дожил. Их просьбу, разумеется, уважили. И чугунолитейный завод стал называться именем Войкова.

Я допускаю, что многим это будет неприятно услышать, но тот самый проклинаемый многими сегодня Войков погиб как мужчина. Ему стреляли в спину, он повернулся и стал отстреливаться. А когда его отвезли в больницу, где он через два часа умер, то последние слова, которые он успел сказать перед смертью секретарю советского посольства, были: «Возьми из пиджака ключ от сейфа, чтобы, не дай бог, не забрали документы». Вдумайтесь в это. Умирая, Войков думал о секретных документах своей родины, о том, что они не должны ни при каких обстоятельствах попасть в руки врагов. А не о том, что его собственная жизнь подошла к концу. Он видел в этом свой последний долг перед государством, и он его выполнил. Войков умер на боевом посту, защищая до последнего вдоха свою страну. Искупил ли он тем самым свою вину за преступление? Я не знаю и не берусь судить. Но вернемся к нашей истории.

Шли годы. Московский метрополитен развивался. Настал черед открывать в том районе станцию. А как ее назвать? Иных судьбоносных достопримечательностей, кроме завода, в тех местах нет. Поэтому и название для станции предполагалось соответствующее – «Завод имени Войкова». Под таким названием она и фигурировала в планах открытия новых станций. Не знаю, кому из членов ЦК КПСС этот привычный топоним чем-то не понравился. Может, он проснулся в тот день в плохом настроении. Но название неожиданно сократилось до «Войковской». Но жителям того района было все равно. Они прекрасно знали: станция названа в честь завода, который и при их дедах был. А как он тогда назывался – никто уже не помнит. Вроде всю жизнь имени погибшего революционера Войкова был. С тем и жили долгие годы. А тут вдруг в перестройку какие-то странные люди требуют переименования. И ладно бы местные, «со своего района», а то ведь со всей Москвы. Пусть идут и у себя переименовывают.

Вскоре к пикетчикам подошел старшина милиции и вежливо поинтересовался: «А есть ли у вас, возмущенные мои, разрешение на публичное мероприятие?» Ему с вызовом ответили, что борьба за восстановление русской монархии ни в каких разрешениях антихристовой власти не нуждается. Старшина, оскорбленный такой наглостью, уше�

Часть средств от продажи книги будет перечислена в библиотечные фонды территорий, пострадавших от военных действий.

Информация, содержащаяся в данной книге, получена из источников, рассматриваемых издательством как надежные. Тем не менее, имея в виду возможные человеческие или технические ошибки, издательство не может гарантировать абсолютную точность и полноту приводимых сведений и не несет ответственности за возможные ошибки, связанные с использованием книги.

© ООО Издательство «Питер», 2022

© Серия «ПИТЕР ПОКЕТ», 2022

© Армен Гаспарян, 2022

Предисловие

Недавнее столетие русской революции служит прекрасным поводом поговорить на широком общественном уровне об этой интереснейшей и очень поучительной эпохе. Так, как мы делаем в случае с Великой Отечественной войной. Да, какие-то факты могут нам не нравиться, какие-то вызывают горькое сожаление. Но мы честно готовы их обсуждать, потому что знаем если и не всю правду о тех событиях, то достаточно многое. В случае же с русской революцией мы зачастую путаемся в трех соснах. И делаем это уже долгие десятилетия.

Мы до сих пор не можем даже решить, как нам следует относиться к тем уже далеким событиям. Не к частностям, а в целом. Оценки поражают своей радикальностью. Одни категорически не приемлют Февраль, другие ненавидят Октябрь. Каждая из сторон приводит в свою пользу десятки аргументов. И дело даже не в том, что подавляющее их большинство – мифы, которые не имеют ничего общего с реальными фактами той очень непростой эпохи. Главная сложность состоит в том, что спорщики активно пытаются вымарать из истории события, которые их не устраивают.

Подобный подход по определению лишен конструктивности. Историю нельзя переиграть заново. Те драматические события и их непосредственные участники стали частью великого прошлого нашей страны. Да, при жизни они не нашли компромисса, до конца оставаясь непримиримыми противниками. Но должны ли так же поступать и мы?

Для меня важны события не только Февраля 1917 года, когда пал трехсотлетний дом Романовых, и Октября, когда закончилась эпоха Временного правительства. Весь тот год был судьбоносным для России. Он вместил в себя столько, сколько иные страны не испытывают и за десятилетия. Восторг и романтизм сменяли апатию и разочарование неоднократно. Современники были убеждены, что живут в удивительную эпоху. Судьбоносную. Великую. Так не стоит ли и нам перестать стесняться и признать события 1917 года великими? Целиком, без вымарывания того, что нам не нравится.

Да, если угодно, это была Великая русская революция. Называем же мы Великой французскую революцию 1789 года. Такая же крупнейшая трансформация социальной и политической системы. Русская революция уложилась вместе с Гражданской войной в активной фазе в четыре года. Но по части харизматичных лидеров, масштабных потрясений и жертв вооруженного противостояния она значительно превосходит Французскую. Поводов для гордости в этом, конечно, нет. Но уважение должно быть – как к части нашей непростой истории.

Бисмарк был прав, утверждая, что революцию замышляют романтики, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются мерзавцы. Наши с вами предки убедились в этом сполна. Они оказывались по разные стороны баррикад, пылая ненавистью друг к другу. Мы, их потомки, должны извлечь урок из той чудовищной трагедии, чтобы избежать подобных роковых решений и ошибок.

А для этого нам нужно ответить самим себе на очень много сложных вопросов. Понимаем ли мы, что такое русская революция и почему ее история столько раз переписывалась? Нам важно разобраться, кто на самом деле свергал русскую монархию, почему возник кризис на фронте весной 1917 года, для чего потребовалось создавать женские ударные батальоны, финансировались ли большевики немецким Генштабом, чем по сути являлось Корниловское выступление и что произошло в октябре 1917 года? Без осознания всех этих процессов мы никогда не поймем, почему потом начнется кровавая Гражданская война, унесшая жизни миллионов граждан России.

За годы работы на радио я рассказал про 1917 год, казалось бы, все – от начала февральских событий до зарождения Добровольческой армии. Не обходя острые углы, не уходя от обсуждения самых сложных моментов. Рассказывал подробно, но количество задаваемых мне вопросов не уменьшалось. Напротив, они росли как снежный ком. В итоге я решил ответить на большую часть вопросов в книге. Она перед вами.

Это не очередная тяжело читаемая монография с кучей ссылок, обилием цитат и пространных малопонятных документов. Их только за последние годы вышло немало. Это и не учебник истории. Представьте, что вы включили радио. Откиньтесь в кресле и приготовьтесь слушать. Я буду рассказывать ровно так же, как вы привыкли за эти годы. Неожиданные сравнения и ирония, сарказм и жесткие определения, уважение и негодование – все будет на месте. Обещаю.

Я выражаю огромную признательность Владимиру Соловьеву, в чьих эфирах на радио окончательно сформировался стиль этой книги. Отдельное спасибо читателям моего «Твиттера», которые помогли определить основные мифы эпохи и понять, на что обязательно следует обратить внимание.

Армен Гаспарян

Кто сокрушил русскую монархию?

Мы проглядели внутренний органический недостаток русского народа: недостаток патриотизма.

Генерал Деникин

Казалось бы, вопрос, вынесенный в название этой главы, чрезвычайно прост. Даже задумываться не надо. Все очевидно, как снег в декабре. Уверен, что каждый из вас моментально ответит, не испытывая никаких сомнений: «Разумеется, большевики». Они всегда во всем виноваты. Как любят повторять либералы, дотянулся проклятый Сталин. Или Ленин. В крайнем случае – Муранов. Это ведь неважно, что сегодня никто не знает, кто это такой. Главное – дотянулся. И сокрушил. А если не он, тогда немцы. Но это тоже большевики, владельцы пломбированного вагона. Подкинул венценосный кузен Вилли венценосному кузену Ники подарочек в виде этого самого Муранова. И тот поразил русскую монархию в самое сердце.

Генерал-майор А. И. Деникин

Кто-то, немного поразмыслив, глубокомысленно произнесет еще с XIX века привычную формулу: «Англичанка гадит». Она всегда супротив нас козни чинила. Довольная публика тут же одобрительно закивает. Да, англичанка подлая расшатала и свалила русский трон. Там один только Черчилль чего стоит. Они во всем виноваты, ироды. И еще немцы. И большевики. Это они подло уничтожили страну с молочными реками и кисельными берегами. А ведь еще немного, и снова бы русские казачки под гармошку вприсядку сплясали у Бранденбургских ворот. И водрузили бы флаг наш над Константинополем, и…

Николай II в немецком мундире и Вильгельм II в русском мундире на флотских маневрах в Свинемюнде

Николай II и Георг V в Берлине

Можно продолжать бесконечно. Ах, как сладка была бы долгожданная победа русского оружия в Великой войне, как желанна и заслуженна! Добыта доблестью десятков тысяч храбрых сынов народов России. Обильно политы нашей кровью поля Галиции и Мазурские болота. Выкошена почти вся кадровая русская гвардия, цвет офицерства полег. Заслужили ли мы победу? Конечно! Но вот то ли англичане, то ли немцы, то ли большевики, а может, все они вместе, объединив усилия, исхитрились и коварно снесли трехсотлетнюю династию Романовых. И началась Вторая русская смута с миллионами погибших.

Нет, друзья, вы глубоко ошибаетесь. И немцы, и англичане, и большевики внесли свой посильный вклад в Великую русскую революцию – кто в марте, кто в июле, кто в октябре. С этим никто не спорит. Но вот к крушению русской монархии никто из них руку не прикладывал. Англичанам это вообще невыгодно было. Российская империя – союзник по Антанте, идет тяжелая война. Кто в здравом уме будет выводить из игры основного партнера, чтобы противнику стало легче? Зачем разрушать второй фронт, если каждый день его существования в активной фазе сокращает германский военный ресурс? Не надо считать англичан недоумками. Это оскорбляет в первую очередь нас самих и наших прадедов. Ведь если основной союзник в Великой войне – недоумок, то мы тогда кто? Ведь по союзникам оценивают и нас. Вспомните Великую Отечественную войну. Партнеры по антигитлеровской коалиции высоко ценили друг друга, пусть и строилось это на взаимной ненависти, временно отложенной в сторону. Так что оставим в покое англичан. Они, конечно, изрядно подгадили России на протяжении всей нашей истории, но вот в данном конкретном случае они ни при чем. Для них все произошедшее стало малоприятным сюрпризом.

И немцы в сокрушители русской исторической государственности не годятся. Они, разумеется, мечтали об этом, молились вечерами и ждали Божественной воли провидения. По мере сил немцы старались дестабилизировать обстановку в нашей армии и тылу, но не преуспели в этом. По крайней мере, в том роковом для династии Романовых временном отрезке – с ноября 1916 года по начало марта 1917 года. Все основные события в Петрограде происходили без их участия. Немцы с невыразимым изумлением наблюдали, как внезапно рушится русская государственность.

И не только немцы. С еще большим изумлением и нескрываемым восторгом за процессом падения самодержавия наблюдали Ленин и его большевики. Вот уж для кого те события стали невероятным подарком судьбы. Они даже в самых смелых чаяниях не рассчитывали на такой сценарий развития ситуации в обозримом будущем. Больше того, буквально за несколько дней до революции Ильич с тоской писал о том, что их поколение, конечно, никакого падения царской власти не дождется. И вдруг это происходит. Невероятный поворот событий!

Позвольте, скажете вы, но кто же в таком случае виноват? Не могла же русская монархия, еще недавно торжественно отметившая свое трехсотлетие и справедливо гордившаяся верноподданническим чувством народов империи, взять и моментально превратиться в пепел и прах сама по себе? Конечно, не могла. Так кто же тот мерзавец, что лишил нас победы в Великой войне? Кто тот подлец, что развалил страну и вверг ее в дальнейшем в каинову мясорубку Гражданской войны? Кто же тот отщепенец, что свои собственные интересы поставил выше государственных? Век спустя мы все же обязаны узнать правду, и пора бы уже начать наживать моральный капитал с катастрофы, чтобы осколки былых неудач не стали гарантией грядущих поражений.

Виноваты в крушении русской монархии были… все, не перечисленные выше. Не станем винить кого-то персонально. Все там были хороши. Как совершенно справедливо заметил в то время Иван Солоневич, каждому нужно было бить в морду. Не били вовремя – оттого и случилась русская смута. Поэтому давайте не будем тешить себя иллюзиями. Февральская революция не была в принципе возможна без вечно фрондирующего студенчества, интеллигенции с ее упорным нежеланием понять, что идет война, тыловиков, которым смертельно надоело надрываться ради победы, и многих других. Но в первую очередь – без отдельных депутатов Государственной думы. Вот корень всех бед.

Там же что ни личность была, то воплощенная мечта следователя времен сталинского НКВД. Второго вопроса даже задавать не нужно было, «измена Родине» у многих горела каиновой печатью на лбу, освещая их путь в демонтаже исторической русской государственности. Возьмем, например, профессора Милюкова. Достойный был человек? Да не то слово! Достоинств не сосчитать и не унести домой в котомке. Ум, честь и совесть смутной эпохи. Его статьями зачитывались, лекциями заслушивались. Любил ли профессор Россию-матушку? Еще как! Только о ней и пекся круглогодично. Делал он это, правда, весьма своеобразно. Давайте вместе проследим за проявлениями любви к Родине этого выдающегося представителя российской интеллигенции.

П. Н. Милюков. Главное действующее лицо Февральской революции

Итак, 1 ноября 1916 года Милюков выступает в Государственной думе. Полный зал отпетых, я бы даже сказал, лютых патриотов Отчизны собрался внимать главному светильнику разума в тех стенах. Только фракция националистов изобразила для соблюдения своего имиджа презрительную гримасу на лице. Но из зала при этом не вышла, чтобы причаститься мудростью вместе со всеми. Потом, через десяток месяцев, начнется стон, что не надо было слушать профессора, но будет уже поздно. Да по большому счету и не волновали уже тогда никого мнения бывших депутатов бывшей Государственной думы бывшей Российской империи. Это только Кисе Воробьянинову подавали милостыню под возгласы: «Ах, высокий класс!» В реальности же ничего подобного не было.

Милюков торжественно продефилировал к трибуне. Видеть бы его глаза в этот момент! Я не знаю, как смотрел на своих подданных Фридрих Великий в момент коронации. Изображений не сохранилось. Но вот фюрер будущего тысячелетнего рейха Адольф Гитлер в момент прихода к власти 30 января 1933 года выглядел сильно скромнее. Даже как-то зажато. Товарищ Сталин 9 мая 1945 года также был в своем привычном образе «генерального секретаришки». Милюков же в описываемый день – это состояние критического пафоса, причем в самой верхней отметке. Это голодный блеск глаз, скачущие колесницы тонких очков, грудь колесом и негодующий перст, обращенный в зал. Хотя каждый присутствующий понимал: тычет он в августейшую особу и его семью. И говорит он словами, понятными даже последнему половому в трактире на задворках империи.

Зал замер перед крещендо всей деятельности Государственной думы в том 1916 году. Каждый из присутствующих внес свой посильный вклад в создание нездоровой обстановки в столице империи и ее городах и весях. И сейчас Милюкову предстоит торжественно исполнить встречный марш будущего дворцового переворота. Он справится, он ведь, по сути, вдохновитель всей этой деятельности.

Милюков откашливается, поправляет очки и… У меня достаточно богатый словарный запас, но я не знаю, как охарактеризовать те слова, которые сейчас буду вынужден процитировать. Еще раз напоминаю сопровождающие эту историческую речь факторы: армия ведет тяжелейшую войну в своей истории, в тылу за годы боевых действий сложилась уже не самая здоровая атмосфера, градус патриотизма неуклонно падает, общественность изволит серчать: отчего же до сих пор нет победы? И вот Милюков дает ответ. Единственно верный. Понятный всем. Высеченный потомками в граните. В назидание каждому.

«Глупость или измена!» Эти слова венчают каждый абзац речи Милюкова. Они звучат набатом в стенах Государственной думы.

Они оглушают и сбивают с ног. Они шокируют и приводят в душевный трепет. Половина депутатов испуганно молчат и не возражают. Остальные яростно аплодируют. Милюков срывает покровы: все виноваты! Кругом одни подлецы. Император слабый и не годится в руководители армии, императрица – шпионка и поддерживает Распутина, в правительстве засели лодыри и бездари, неспособные широко мыслить, Генштаб немощен… Только Церкви тогда не досталось. Православный же человек был наш профессор, знал, где остановиться нужно.

Остановимся и мы. Нам теперь уже некуда торопиться, есть возможность обдумать услышанное. Мы заплатили страшную цену за 1917 год, получили черепки. Давайте хоть их научимся использовать. Что же мы видим в сухом остатке? В столице воюющей страны, в Государственной думе, происходит откровенная измена Родине. Уже завтра об этом будет знать вся страна, ретивые либеральные журналисты разнесут слова «отца российской демократии». Но есть шанс, пока не поздно, ликвидировать измену в зародыше – арестовать всех участников и привлечь их немедленно к суду. По закону военного времени. Оперативно приговорить всех основных смутьянов к виселице, потому что даже расстрела они не заслуживают. Остальных – направить на облюбованные их предшественниками декабристами сибирские курорты. Заслужили ли они все такого исхода? Трижды да! Но кровавый сатрап Николай II этого почему-то не делает.

Почему же, когда стреляли по демонстрантам в Петербурге и Ленске, то не сомневались и лили кровь, а в этот раз, когда, по сути, на карту ставится судьба страны, проявили гуманизм? Почему, раздаривая налево и направо «столыпинские галстуки», обделили ими Милюкова со товарищи? Почему Собственный Его Императорского Величества Конвой в тот же день не доставил упирающегося и рыдающего Милюкова в кандалах в Ставку?

Бесконечное множество «почему». И все они остаются без ответа. Да, задним умом мы все крепки. Очевидно, Николай отнесся несерьезно к поступку Милюкова. Быть может, он верил, что присягнувший ему лично Союз русского народа сам разберется с охамевшим вконец депутатом и его прихлебателями. Вполне вероятно, он рассчитывал, что вопли Милюкова никого с пути истинного не собьют. Так или иначе, но драгоценное время было бездарно потеряно.

Представление депутации Союза русского народа императору Николаю II

Это один из уроков, который извлечет из краха Российской империи товарищ Сталин. Во время его правления подобный эстрадный номер в исполнении, скажем, депутата Верховного Совета СССР был исключен по определению. Ибо каждый в советской стране знал: за измену у нас стреляют в затылок. И делают это быстро, не проявляя ненужного в такой щекотливой ситуации гуманизма. И не только того отправляют в лучший из миров, кто сказал что-то не то, но и того, кто его услышал.

Правильно ли это? Давайте разделим этот вопрос на две части. С точки зрения общечеловеческих ценностей это, конечно, грубое нарушение прав и свобод, дарованных конституцией. Вопросы политической борьбы не должны так решаться. Но с точки зрения воюющего государства это единственно верный вариант. Терпеть не то что заговор, но даже его предпосылки в тылу невозможно. Скверну надо выжигать каленым железом так, чтобы и спустя лет пятьдесят люди помнили: так поступать категорически нельзя!

Николай II предпочел закрыть глаза на все происходящее. Дескать, перемелется – мука будет. Что же, муки вышло много. Кроваво-красной. Ею от души накормят страну в предстоящие три года. Отведает ее и сам государь император. Приготовлено это блюдо будет, правда, уже не Милюковым. Революция всегда пожирает в первую очередь своих создателей. Не избежит этого и приват-доцент Московского университета.

Позвольте, скажут мне, но не мог же один Милюков последовательно расшатать трон и сокрушить страну? Это даже такому могучему интеллектуалу не под силу. Кто-то же должен был ему помогать. Разумеется, были подельники у Павла Николаевича, куда же без них. И были они достойны его во всех отношениях.

Возьмем, например, князя Львова. Хороший был человек? Да изумительный! Именно изумление испытывали его современники в марте 1917 года, когда узнали, что его сделали премьер-министром. Потому как был князь наш толстовцем. Еще раз: премьер-министром воюющей страны сделали толстовца. Суть толстовства вкратце, если кто-то забыл, – непротивление злу насилием. И если кто-то сможет мне назвать больший идиотизм в нашей многовековой истории, я его с удовольствием выслушаю.

Князь Г. Е. Львов. Толстовец во главе правительства воюющей страны

Пару князю Львову в этом танго «Мальчики, не боящиеся грозы» составлял Гучков. Это не просто хороший человек, а исполин разума. Чрезвычайно деятельный был персонаж. Заговор ткал на зависть всем иваново-вознесенским ткачихам. Не покладая рук трудился. Всех привлек, кого знал. Даже те, кто отказался участвовать в этой мерзости, оказались в дальнейшем запятнаны, ибо болтлив был депутат Гучков донельзя. Все, что знал он, знал и весь Петроград, и не только. На этом достижения заканчиваются. Милюков в собственных воспоминаниях не скрывал грусти: «Гучков не поддержал своей прежней репутации. Я ожидал встретить в нем союзника. Но он держал себя в стороне, нечасто участвовал в заседаниях кабинета и, очевидно, вел свою собственную линию».

А. И. Гучков

Генерал М. В. Алексеев

Больше всех не повезло с этой точки зрения генералу Алексееву. Несчастный старик до конца своих дней носил позорное клеймо заговорщика. А вся вина Михаила Алексеевича заключалась лишь в том, что он стал адресатом письма Гучкова, на которое даже не ответил. Но кого волнуют такие мелочи, если сам Гучков тут же раззвонил на весь свет, что и известный русский генерал теперь с ним заодно? Все ясно, Алексеев виноват. И генерал Корнилов будет виноват, и вице-адмирал Колчак. Все будут виноваты потом. Даже не подозревая обо всей глубине процессов, происходивших в стенах российского парламента.

Государственная дума торжествовала. Вот это вмазали помазаннику Божьему, знай наших! Милюков гоголем ходил по столице, раскланиваясь перед почтеннейшей публикой. Может, даже пританцовывал в этот момент от собственной значимости. А фракция националистов загадочно молчала, как сфинкс в песках. Никто не сделал даже попытки вызвать Милюкова на дуэль. Никто не оскорбил его злобным громким словом, не призвал подданных империи не слушать политического проходимца.

Повторяю: не было сделано ничего. От слова «совсем». И когда сегодняшние самодержавники, эти удивительные в своей исторической малограмотности люди, исходят рыдающими словесами в интернете про «Россию, которую мы потеряли», благодарить за то они должны в первую очередь Маркова Второго, Пуришкевича и Шульгина. Своих основных идейных предшественников. Про остальных даже напоминать грешно.

А что же обыватель? Как он отнесся к пируэту в Государственной думе? Обыватель был доволен. Ну как же-с, объяснили же наконец-то, почему до сих пор русская армия не в Берлине. Как все восхитительно просто: глупость или измена! И никто не задал встречных вопросов: а несут ли за что-нибудь ответственность депутаты российского парламента? И если да, то нельзя ли узнать, за что именно? А если нет, то зачем они нужны? На фронт пусть отправляются, в стране нехватка офицерских кадров. Кадровая армия была выкошена в первые годы войны.

И духовенство промолчало, причем все конфессии. Тоже не их дело, что там происходит в Государственной думе. А армия, совершенно ошалевшая, получала новости из Петрограда, но никуда не лезла. Потому что испокон веков в России-матушке армия вне политики. Так повелось: вот войну закончим – потом возьмем под козырек и со смутьянами разберемся. А сейчас не до них, фронт нужно сдерживать.

Милюков этим активно пользовался. Всем своим видом он показывал, что пройдет немного времени и все будет хорошо. России давно пора из отсталой монархии превратиться в процветающую республику. Кстати, по этому вопросу консенсуса у господ заговорщиков не наблюдалось. В большинстве своем они были монархистами, включая и самого Милюкова, который что-то там говорил про конституционную монархию. Но они считали, что корень зла – нынешний государь император. Надо его снять с трона, а потом, когда все как-то успокоится и наладится, посадить на престол кого-нибудь другого из Романовых, для блезиру. Но это потом. А сейчас мы, истинные патриоты России, должны взять всю полноту власти в свои руки. Интеллигенция с нами, народу объясним. Он поймет и полюбит нас, спасителей Отечества.

И так продолжается несколько месяцев. Для тех, кто запамятовал: идет война. А в столице Милюков со товарищи раздает интервью, вещает в Государственной думе и петроградских салонах, некоторые из них совершают рабочие поездки по губерниям и фронтам, привлекают новых участников грядущего дворцового переворота. Николай II не делает ничего. Удивительно спокойным в этом плане был государь.

Антимонархическая листовка. Изображены: Распутин, Николай II и Александра Федоровна

Обратите внимание на разнородность заговорщиков – это важный нюанс. Русскую монархию снесла не какая-то одна партия, не собратья по масонской ложе, а широкая парламентская коалиция, причем состоящая из истинных патриотов. Я пишу это без малейшего ехидства. Все эти люди действительно очень любили Россию. Они действительно желали стране блага и процветания. Но хотели как лучше, а получилось даже не как всегда, а как никогда неудачно. Многие из них потом осознают собственные ошибки. Но будет уже поздно.

Сегодня об этом не очень любят вспоминать. Проще же верить, что Милюков был английским шпионом, Гучков – американским, а генерал Рузский – французским. И вот они, ведомые могущественными спецслужбами, и снесли династию Романовых.

И вроде бы не так обидно, но это абсолютная ерунда. Государственная дума сработала тогда на зависть любой иностранной разведке. И сделала это самостоятельно, испытывая гордость за свой исполинский ум и богатырскую волю.

А в Петрограде между тем становилось неспокойно. Отпраздновали Новый год, пожелав друг другу скорой победы русского оружия. Предпосылки для этого действительно существовали. Не так давно армия проявила подлинное чудо, совершив Луцкий прорыв. Его потом, уже при большевиках, переименуют в Брусиловский. Накостыляли тогда австро-венгерским войскам со всей широтой рассерженной русской души и вошли в Восточную Галицию. Казалось бы, триумф неизбежен. Люди, трезво смотревшие на положение дел, пытались объяснить, что далеко не все так просто, но от них отмахивались. Так у нас регулярно случалось в многовековой истории. Традиция, ничего не поделаешь.

И тут подоспели голодные бунты в столице. Можно спорить, кто в этом был виноват: проклятые снега, помешавшие снабжению большого города, или череда козней заговорщиков. Но это не столь важно. Не будь очередей за хлебом, дворцовый переворот все равно бы состоялся. Не в феврале, так в апреле. Необходимо четко понимать: власть тогда собирались сбросить отнюдь не на словах. А поводов для этого политика последнего русского царя давала более чем достаточно.

Генерал Н. М. Тихменев. В эмиграции возглавлял общество ревнителей памяти Николая II

Русские пленные в Восточной Пруссии

Я знаю, что сейчас раздадутся презрительные реплики: да что же, Гаспарян не читал генералов Тихменева и Позднышева? Он слыхом не слыхал о работах Якобия и Кобылина? Царь был свят и нравственно безупречен. По поводу святости спорить не буду – это вопрос церковный, коли стал Николай Александрович Романов великомучеником. Обойдемся без богословских диспутов. А вот по поводу безупречности вопросы имеются, причем много. Дело в том, что государь император вел дневник. Этот дневник многократно издавался и вполне доступен сегодня всем заинтересовавшимся. Почитайте, что он, например, пишет во время катастрофы армии в Восточной Пруссии. И сравните это с журналом посещений кабинета товарища Сталина в первый год войны. Почувствуйте разницу.

Ах да, товарищ Иосиф Виссарионович был изувер, каких свет не видывал, а Николай II – образец чистоты. Только вот ведь штука какая: и тот и другой были руководителями государства в тяжелейших войнах. И несли за судьбу страны персональную ответственность. Отойдите на десять минут от своих политических предпочтений. Они никуда не денутся. Спокойно посмотрите, как каждый из правителей действовал в сложной обстановке. Какие вопросы их тяготили, о чем проводили совещания с подчиненными. Поверьте, это сильно отрезвляет.

Я знаю, о чем говорю. Как и многие из моего поколения, я был убежден лет двадцать назад, что всем нам подло лгали, всю историю переписали, факты скрывали… Потом стали доступны документы и воспоминания современников. Они все были разными по политическим взглядам, но те события описали удивительно похоже. Подумайте сами, почему так, мешать не стану.

Но вернемся к хлебным бунтам. Забастовало тогда 200 тысяч рабочих в Петрограде. Много это или мало? Скажу так: вполне достаточно, чтобы обратить на это пристальное внимание. Разобраться, почему опять, спустя 12 лет после прошлой революции, начинаются бунты. Поручить жандармскому управлению выявить и обезвредить зачинщиков, контрразведке – инфильтровать бастующих. Петроградскому гарнизону – приготовиться к подавлению демонстраций. Какие могут быть сантименты в воюющей стране? Но опять ничего этого не происходит.

Начальник Петроградского охранного отделения генерал Глобачев потом долго сокрушался в своих воспоминаниях: не сказать, чтобы хлеба было много, но он был. Всему виной слухи и паника. Любезнейший, ну а кто в этом виноват-то? Тебя для чего поставили руководить охранным отделением? Чтобы ты долг свой перед империей выполнял или скулил потом на страницах воспоминаний? Почему ничего не было сделано?

Вопросы тут будут множиться бесконечно. Там же не один Глобачев такой был. Остальные были ему под стать. Перефразируя Ивана Солоневича, это было руководство импотентов. Потому и результат такой вышел. Да и не могли эти люди достичь ничего иного, потому что жили в блаженной уверенности, что все как-нибудь само собой наладится. В Государственной думе измена, народ в столице бастует, а у этих – все хорошо, незначительные временные сложности.

В Петрограде начинается бунт, который сопровождается характерными требованиями «Долой самодержавие!» и «Долой войну!» Царь уезжает в Ставку. Его почему-то совсем не тяготит обстановка в столице. Он почему-то хочет верить, что в Государственной думе его очень любят. А есть еще и революционные партии, которые его очень сильно не любят. И подобная обстановка может быть ими сполна использована для своих целей. Тем более что начинаются стычки демонстрантов с казаками и полицией. Это уже революционная ситуация в классической форме. Уже и всеобщая забастовка началась. Его величество никак не реагирует.

Солдатская демонстрация в Петрограде в феврале 1917 года

Те, кому по должности надлежало принимать меры по локализации напряженности в городе, продемонстрировали полную немощь. Градоначальник Балк скорбно сообщил командующему Петроградским округом генералу Хабалову, что он не в силах остановить беспорядки. Не будем мелочными и обойдемся без вопроса, что вообще был в силах сделать этот самый Балк, кроме бесконечного надувания щек. Это теперь уже не принципиально. Давайте представим себе такую же ситуацию в октябре 1941 года. Возглавляющий Москву товарищ Щербаков докладывает генеральному секретарю партии товарищу Сталину, что в столице неспокойно, бунты, забастовки, но он ничего с этим сделать не может и беспорядки будут продолжаться. Что последовало бы в таком случае? Правильно. Через десять минут после выхода из кабинета лучший друг советских детей товарищ Щербаков был бы подло сражен пулей коварно прокравшегося в Кремль бразильского-алжирского шпиона. А потом бы шеренгами вставали к стенке соратники Щербакова, что не уберегли его бесценную для партии и народа жизнь.

А. П. Балк. Градоначальник Петрограда в 1917 году

Напрасно кто-то думает, что я с изрядной долей ехидства изобразил невозможную в реальной жизни картину. В Москве осенью 1941 года действительно было неспокойно. Не так, конечно, как в интересующем нас в данный момент Петрограде в феврале 1917 года. Но все же было неспокойно. И как действовал градоначальник, то есть руководитель города? Докладываю. 17 октября 1941 года бюро Московского горкома партии снимает с постов первых секретарей Коминтерновского и Ленинградского райкомов и исключает их из партии за неподобающее поведение в нынешних условиях. На следующий день под трибунал ровной шеренгой отправляется группа работников Московского горкома, в панике бросившая на Курском вокзале совершенно секретные личные дела руководящих работников Москвы и области. Еще через день под трибунал не менее ровным строем пошли отдельные директора московских заводов, пытавшиеся бежать из города. Разницу между Балком и Щербаковым, полагаю, далее приводить уже не нужно. Все очевидно.

У Николая таких людей не нашлось. И сам он был неспособен на подобные действия, даже когда на повестку дня встала судьба страны. Он спокойно читает телеграмму председателя Государственной думы Родзянко о том, что в столице наблюдается анархия. Приказа военным немедленно навести порядок не следует. Напрасно кто-то считает, что офицеры не ждали такого распоряжения. Напоминаю, что полковник лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов (та самая будущая легенда русской контрреволюции) показал, что можно было бы изменить ситуацию, будь на то воля, облаченная в четко отданные распоряжения. Но их не последовало. Армия же постепенно переходила на сторону восставших.

Апогеем этого можно считать историю старшего фельдфебеля лейб-гвардии Волынского полка Кирпичникова. Либеральная пресса с восторгом потом будет писать, что Временное правительство награждает его за убийство офицера, которое послужило фактическим началом Февральской революции. Истинный подвиг! Поэтому когда те же самые либералы, только сегодняшние, начинают рассказывать, что офицеров начали истреблять только при большевиках, относитесь с сочувствием к очередному проявлению безграмотности. Кровавая вакханалия началась задолго до этого.

Старший фельдфебель лейб-гвардии Волынского полка Кирпичников был повышен в звании за убийство офицера

В столице захватываются тюрьмы. Всех выпускают на волю. Город сотрясает волна страшнейшего бандитизма. Но чрезвычайное положение с комендантским часом опять не вводятся. Я не знаю, чем это можно объяснить. Должен был сработать элементарный человеческий защитный рефлекс. Наивно полагать, что порядок нельзя было бы восстановить. Условный Собственный Его Императорского Величества Конвой при поддержке пары офицерских батальонов, применяя особые полномочия, оперативно восстановил бы статус-кво. Да, проливая кровь и расстреливая пленных без суда. Но до сантиментов ли, когда на карту поставлена судьба воюющей страны?

А вместо этого Дума получила указ императора о роспуске. Формально это было выполнено, но подавляющее большинство депутатов никуда не ушли, продолжая теперь уже кулуарные заседания все с той же повесткой дня. Параллельно ЦК РСДРП публикует свой манифест к гражданам России о необходимости немедленно создать Временное правительство. Это уже скоро произойдет. Пока же создается Временный комитет Государственной думы со знакомыми всем лицами: Милюков, Керенский, Шульгин. Трехсотлетняя династия Романовых доживает свои последние часы.

Члены Временного комитета Государственной думы. Стоят: В. Н. Львов, В. А. Ржевский, С. И. Шидловский, М. В. Родзянко (председатель); сидят: В. В. Шульгин, Б. А. Энгельгардт, А. Ф. Керенский, М. А. Караулов

Не выдержал уже всеобщую немощь генерал Алексеев. Он предложил Николаю II немедленно бросить на Петроград сводный офицерский отряд, наделенный самыми широкими особыми полномочиями. В тот момент еще было не поздно. Условный полковник Тимановский прошелся бы по восставшим таким свинцовым катком, что мало бы никому не показалось. Вы думаете, что раненный 17 раз на фронте «Железный Степаныч» сомневался хотя бы секунду в необходимости подобных решительных действий? Да полноте! Он бы, выражаясь советским языком, взял встречные социалистические обязательства и выполнил пятилетку в четыре года.

Однако вместо этого – бесконечные телеграммы друг другу, совещания, мысли о спасении русской монархии. В столице уже бывшая Государственная дума всю полноту оставшейся в стране власти взяла в свои руки, а в Ставке Николая все шли пустопорожние разговоры да споры. Уже и генерал Алексеев понимает, что время для подавления восстания упущено. Теперь – все. Весь вопрос – через сколько дней государя императора попросят на выход. И закономерный итог не заставил себя ждать.

Н. С. Тимановский – «Железный Степаныч»

К Николаю II едут представители Государственной думы Гучков и Шульгин.

Злая ирония судьбы. Отречение последнего российского самодержца примут один из самых убежденных монархистов, пусть и конституционный, и один из самых ярких националистов империи.

Никаких немцев, англичан, большевиков, масонов, евреев, юкагиров и иных заговорщиков против династии Романовых не наблюдалось. Был еще, конечно, граф Фредерикс, но его очень трудно отнести хоть к одной из перечисленных выше групп. Впрочем, для альтернативно одаренных умов преград не существует. Это доказывалось ими многократно.

Вот мы и подошли к самой поразительной части этой истории. Уже в XXI веке нашлись люди, которые стали доказывать: никакого отречения не было. Все – сплошное советское вранье, настоянное на лживости времен Февральской революции. Все известные экземпляры отречения – фальшивки. Царь не мог так просто отказаться от престола. Его обманом, хитростью и угрозами к этому принуждали, но он во всем разобрался и намекнул потомкам: подписываю отречение карандашом, а вы – люди сообразительные, все поймете. Шах и мат.

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Хорошо, допустим, все поголовно оказались мерзавцами и подлецами. Если бы отречение принимали условные Милюков и Львов, было бы сильно проще. Но в данном случае при этом историческом событии присутствовали совсем другие люди. Шульгина при жизни критиковали много и обвиняли в разном. Но никто и никогда не говорил, что он участвовал в грандиозном историческом подлоге. До этого умудрились договориться только наши современники.

Гучкова люто ненавидели в Белом движении и после в эмиграции. Вспомните старый советский сериал «Хождение по мукам». Там один участник Ледяного похода говорит другому: «А вот спаситель отечества Гучков. За неимением лучшего держим. Но в свое время будет расстрелян, можешь быть покоен». И это не фигура речи – ровно так к нему и относилось русское офицерство. Хотя бы за легализацию положений знаменитого Приказа № 1, о котором мы еще поговорим далее. Но, повторяю, никто и никогда не утверждал, что Гучков участвовал в историческом подлоге.

В. В. Шульгин (третий слева) в момент отречения. Ирония судьбы: он был убежденный монархист

Граф Фредерикс – убежденный монархист. Последний министр Императорского двора Российской империи. Прожил после революции еще 10 лет. У него была масса возможностей разоблачить невиданную в мировой истории подлость: обманули помазанника Божьего. Нельзя утверждать, что он круглые сутки находился под контролем чекистов. Во-первых, реалии начала 1920-х годов были несколько иными, чем в 1937-м. А во-вторых, граф Фредерикс в 1924 году покинул родину и переселился в Финляндию. Выражаясь языком монархистов – что нынешних, что прежних, – в страну, свободную от красной заразы, от коммунистической сволочи. Рядом – хорошо знакомый графу генерал Маннергейм. Вопрос: кто мешал Фредериксу сорвать покровы и разоблачить отречение, которого якобы не было?

Предвижу глубокомысленное закатывание глаз монархистов и брошенную через губу фразу: граф Фредерикс к старости стал скорбен главою. Именно поэтому и не разоблачил подлейшее преступление против русской государственности. Давайте на минуту согласимся с этим сильнейшим утверждением. Что же тогда получается: государь император на протяжении 20 лет упорно держал министром своего двора умалишенного? На мой взгляд, это оскорбляет память Николая II, которую эти самые монархисты старательно оберегают. Но это полбеды. Гораздо страннее это выглядит в свете того, что многочисленные свидетели событий, начиная с генерала Тихменева, ни о чем подобном не писали. Да, многие наблюдали некоторые странности в поведении графа. А у кого их нет? Я вот, к примеру, могу с несказанным интересом рассматривать клейма на военно-исторической миниатюре. Для кого-то это выглядит странно. Так вот, граф Фредерикс имел полное право к старости быть слегка не в себе. Но явно не настолько, чтобы, присутствуя при историческом событии, не увидеть, что кругом измена, трусость и обман.

Граф В. Б. Фредерикс. Министр двора Николая II

Этим словам Николая II выпала счастливая жизнь. Кто только их не цитировал за прошедшие 100 лет! Кто только не искал в них вдохновения для описания роковых событий Российской империи! Но почти все старательно обходят один незначительный нюанс: а кто виноват? В самом деле, кто виноват, что в тяжелейший для страны момент не нашлось никого, кто взял бы на себя ответственность за веру, царя и Отечество? Кто держал на должности петроградского градоначальника Балка? Кто не разогнал Государственную думу сразу после речи Милюкова? Кто упорно не хотел принять единственно здравый план действий, предложенный генералом Алексеевым? Да, кругом измена. Тут не поспоришь. Но трусость-то – чья? И чей обман?

Я неслучайно столько раз вспоминаю Михаила Васильевича Алексеева. Имя блестящего русского генерала смешали с грязью – что в эмиграции, что в современной России нынешние монархисты. Это, безусловно, проще, чем читать документы и делать соответствующие выводы. Во всем виноват генерал Алексеев. Да он один из немногих, кто пытался остановить роковой для династии ход истории. И не вина его, а трагедия в том, что ничего не вышло. Незадолго до своей смерти в 1918 году он скажет Тимановскому: «Если бы я знал, что все произойдет так, то действовал бы иначе». Понять ход мысли генерала совсем несложно.

А что же монархисты? Их ведь было большинство в империи. В одном только Союзе русского народа состояли миллионы. Что они сделали для сохранения монархии? Ничего. Никто. Потом в эмиграции, например, Марков Второй будет писать гневные статьи про подлецов, не захотевших спасти династию. Я с этим абсолютно согласен. Да, подлецы. И мерзавцы. Да простит меня покойный Владимир Вольфович за использование его любимых характеристик. Я даже сочувственно потуплю взор. А потом тихонько спрошу: а что сделал сам Марков Второй? Формировал ли вооруженные отряды, чтобы вернуть Николая на престол? Собирал ли всенародное вече? Призвал ли членов своего союза к немедленной мобилизации? Нет, нет и нет. А что же сделал Николай Евгеньевич? А он сбежал в чужом пальто из Петрограда в Москву. Еще раз: человек, лично присягнувший на верность государю императору, вместо того чтобы его спасать, сбегает в Москву.